Валент решил не дожидаться, пока тильцы выстроятся к бою — его солдаты встали спозаранку и несколько часов двигались маршем не для того, чтобы теперь дать неприятелю возможность почесываться да оглядываться. Протрубили рожки — и кавалерия в красно-желтом ровной линией двинулась с поросших кустарником холмов на равнину. Чуть запоздавшие гонзорские кавалеристы пристроились к ним, образуя правый фланг. Капитан решил, не мудрствуя, применить стандартную тактику лобового удара. Он надеялся на отличную выучку и боевой опыт своих людей. Тильцы, чья страна до недавних пор не вела никакой войны, разумеется, уступали имперской гвардии в организованности и мастерстве.

Поначалу в лагере осаждавших действительно царила неразбериха, однако тильцы сумели приготовиться к сражению и выдвинули из лагеря довольно ровную линию конных. Когда дворянам указывают неприятеля, они сумеют так или иначе выйти на бой! Позади строящейся кавалерии царила жуткая неразбериха — дворяне, спеша на ратное поле, опрокинули несколько повозок, свалили палатки и шалаши, а также потоптали заодно некоторое количество простолюдинов, некстати подвернувшихся под копыта рыцарских боевых коней. По приказу Валента горнисты дали новый сигнал — гвардейцы немного стянулись к центру, образуя клин, во главе которого находился сам командующий имперской армии. Фланги тильцев, к которым все еще пристраивались рыцари, ночевавшие по другую сторону Тогера, нависали над крыльями построения противника, но Валента это не слишком волновало — продолжая центральный клин, линии всадников по бокам уходили немного назад — следовательно, в соприкосновение с противником войдут позже, чем клин прорвет вражеский фронт в центре.

Новый сигнал — и имперцы пошли в атаку. От обоза отделились пешие лучники в красно-желтом и гонзорская пехота и, разворачивая фронт, двинулись за кавалерией. Гонзорцы и гвардейские рыцари на флангах, выполняя команду, не слишком-то пришпоривали лошадей, растягивая линию. На противоположной стороне поля тильцы в центре, видя идущих на них врагов, устремились навстречу, тогда как на флангах дворяне еще колебались, поскольку не закончили построения. Две громыхающие железом волны столкнулись — Валент опрокинул первого противника, сохранив свое копье и почти не потеряв хода, двинул коня чуть вбок и выбил из седла другого тильца… на этот раз копье сломалось. Рыцарь ткнул оставшимся в его руках обломком зазевавшегося латника и схватил палицу. Красно-желтые пробились сквозь ряды вражеской кавалерии и снова сомкнулись позади предводителя в клин. Размахивая палицей, Валент повел их, расшвыривая подвернувшихся тильцев. Он высматривал Фенгима, но герцога не было видно — должно быть, толстяк не принимал участия в драке.

Вскоре тонкий фронт тильцев разорвался под напором гвардейского клина. Тем временем на флангах противники только-только сошлись. Валент, не видя перед собой врага, обернулся и отдал горнисту новый приказ — тот затрубил. Тяжеловооруженные всадники в красно-желтом развернулись вправо и влево, тесня тильскую конницу в стороны от места разрыва их линии. Тут в дело вступили лучники. Они принялись пускать стрелы поверх голов кавалеристов, навесной огонь обрушился на пеших тильцев, только-только выбирающихся из завалов, образовавшихся там, где по лагерю прошла их собственная кавалерия, сметая все на пути. Вдобавок к обстрелу, на пехоту налетели несколько тильских всадников, решивших, что уже пора спасаться бегством. На флангах тем временем битва шла с переменным успехом — и притом довольно вяло. Сплошная линия там быстро распалась, поскольку построение было не слишком плотным, рыцари кружили по полю, съезжались, обменивались ударами и снова разъезжались… Кое-кто из тильских кавалеристов только спешил в бой от городских стен, а кому-то показалось, что раз прорван центр, то следует спешить в лагерь…

Распахнулись городские ворота — и из Тогера выехал Родрик во главе конницы, его отряд оказался довольно многочисленным. Поскольку никто тогерцам не препятствовал, они довольно легко преодолели наспех сооруженные заграждения и кинулись в битву, еще больше усилив панику в лагере. Имперские лучники прекратили обстрел и двинулись в разрыв, образовавшийся перед ними. Гвардейцы Валента оттесняли противника все дальше и дальше, брешь в центре росла…

Герцог Фенгим был бы не прочь сразиться с дерзким капитаном, и то, что они не встретились в бою, вышло вовсе не по вине тильца — просто он неверно определил направление главного удара имперских кавалеристов и занял место чуть в стороне от точки, в которую оказался нацелен красно-желтый клин — Валент нарочно двинулся чуть правее, чтобы отчасти прикрыть гонзорцев, в которых был меньше уверен, а потом возглавил имперцев, что атаковали опять же вправо, тогда как герцог оказался по другую сторону от бреши в центре. Он попытался пробиться к Валенту, но было уже поздно, а когда из города выступили всадники Ройнрика, стало ясно, что бой проигран. Фенгим не был трусом, но и дураком он тоже не был — созвав оруженосцев и тех дворян, что оказались поблизости, велел отступать и повел вдоль растянутого под стенами Тогера лагеря… По пути навстречу им вылетели тогерские кавалеристы, закипела новая схватка…

Когда же тильцы по всему полю обратились в бегство, и Валент наконец подоспел к тому месту, где всадники Ройнрика сошлись с отрядом тильского герцога, бой был окончен и там. Оруженосцы подняли тогерского короля с земли и тот, скрежеща измятыми доспехами указал капитану облачко пыли вдалеке — герцог Фенгим ушел. Преследовать его на конях, утомленных утренним переходом, смысла не имело. Валент спешился, пожал руку Ройнрику и велел кликнуть писца — диктовать донесение Алекиану в Тилу.

* * *

Короля к трапезе уже ждали за накрытым столом. Едва демон с Наонной под руку возникли в дверях, все дружно поднялись. Ингви оглядел сотрапезников — Филька и Кендаг с женами, Мертенк… и… сэр Мернин! Рыцарь из Арника, удачливый как всегда, приехал в столицу именно в этот день, собрался нанести визит вежливости в Валлахал — и, разумеется, Мертенк не мог не пригласить его к королевскому столу.

Ингви поприветствовал собравшихся, велел слуге, распахнувшему перед ним двери, разыскать и прислать к столу Никлиса, придворного мага Вентиса и Карикана. Ннаонна тем временем, томно изгибаясь, оглядывала собравшихся и старательно хлопала ресницами. Ожидаемый эффект был достигнут — это легко читалось на лицах мужчин. Даже примерные мужья — граф Ничейных Полей и граф Давней Чащобы — не сводили глаз с обворожительной вампирессы. Графиня Агриста многозначительно кашлянула с хрипотцой в голосе, а графиня Ллиа Найанна многозначительно пнула мужнину ногу острым каблуком. Ингви подхватил Ннаонну и увлек к столу. Когда он галантно отодвинул стул, помогая девушке сесть, она осведомилась:

— Ну, что с армией, распускаем?

— Нет, — покачал головой Ингви, — тебе нужно еще потренироваться. Под стол-то никто не рухнул.

— Так нечестно, — запротестовала вампиресса, — они меня давно знают!

— Вы о чем это? — заинтересовался Филька.

— Ингви шутит, — невозмутимо бросил Кендаг. Как в старые добрые времена.

Друзья рассмеялись. Тут возвратился слуга, за ним шли приглашенные — Карикан, Вентис и последним — Никлис. Все расселись, слуги наполнили кубки и отступили.

Все сидящие за столом переглянулись. Никлис притворялся смущенным, Кендаг с Филлиноэртли косились на жен, те делали вид, что не заметили взглядов, которыми супруги окидывали вампирессу… Карикан с Вентисом в самом деле были спокойны…

— Ну что ж, — Ингви поднял кубок, — за возвращение мира в эту страну!

— Это скучно, — вполголоса заметила Ннаонна, отхлебывая вина. — Ты лучше расскажи о письме из Энмара.

— Да, ваше величество, — поддержал сэр Мернин, — я уже слышал о некоем письме… Правда, не знаю, в чем там дело.

— И народ — того, шушукается, — вставил Никлис, — слухи всякие, слышь-ка, идут.

— Ладно, — Ингви кивнул, — завтра текст письма будет зачитан на площади. Мне скрывать нечего.

— Да-да, — подхватила Ннаонна, — пусть все узнают об их подлости. Как они хотели на нас Империю натравить!

Короля тут же засыпали вопросами — уж больно завлекательно прозвучала фраза вампирессы.

— На, ты как всегда преувеличиваешь, — улыбнулся Ингви. — Обычное же дело. Я думаю, у Алекиана найдутся дела и без Альды. Объясняю: Энмар прислал мне письмо с предложением союза. Письмо официальное, причем о нем, как видите, говорят уже повсюду. Я думаю, что Энмар сейчас предлагает объединиться не только Альде, но и всем, кто так или иначе может оказаться не заинтересован в Империи. Однако никто, кроме меня, не рискнет показать такую незаинтересованность открыто… ну, кроме Гевы, конечно. Поэтому внимание императора хотят отвлечь вот этим письмом, поскольку нам-то Алекиан повредить никак не может, а другие потенциальные союзники опасаются оказаться под ударом. Я еще не решил, как ответить — обидеться на эту выходку или, напротив, поблагодарить Совет Энмара за доверие… Однако, я слишком много говорю. Наполнить кубки!

— Ваше величество, — подал голос Карикан, — а пошлите меня в Энмар. Я обязуюсь все разузнать и, вернувшись, доложу об их истинных планах.

— Тебе надоело в Альде? Здесь скучно? — Ингви подставил кубок слуге. — Отчасти я тебя понимаю, Карикан, но с твоим отъездом здесь станет еще скучнее… и, боюсь, ты вряд ли возвратишься. Давайте выпьем за приключения! Давайте просто выпьем за них, пока приключения не начались!

* * *

Когда колонна достигла земель, принадлежащих Андруху (по крайней мере — согласно мнению самих андрухцев), Гезнур вздохнул с некоторым облегчением. Здесь он отпустил часть местных, оставив при себе лишь несколько всадников — в качестве проводников и, отчасти, заложников. Тролли также покинули его войско — за исключением шестерых, собравшихся «убивать человеков». Местные, сопровождающие гевского короля, повели колонну заброшенными дорогами, всячески избегая густонаселенных мест. Гезнур сам не мог решить, хорошо это они придумали, или нет. С одной стороны, меньше разговоров… с другой — слухи об армии мертвых и троллях, присоединившихся к войску Гевы, могут сослужить пользу. Такие слухи всегда способствуют тому, что союзники становятся вернее в исполнении договора.

Гевец вполне отдавал себе отчет в том, что на самом-то деле около двух сотен мертвых солдат и шесть троллей — не слишком большая сила, зато внушаемый теми и другими страх может оказаться грозным оружием. А оружие было совершенно необходимо Геве! Несмотря на удачный северный поход, страна вовсе не была в безопасности.

Гюголана они с маршалом обнаружили при помощи толленорна уже в самой Геве, в собственной опочивальне старого короля. Старик в самом деле расхворался не на шутку, так, что не мог подняться с ложа, однако пребывал в трезвом уме, и приказы, которые он отдавал, были вполне разумны. Он велел рыцарю Онтвойсу, возглавившему армию в отсутствие короля, снять осаду с не сдавшихся фенадских замков и сосредоточиться в центре оккупированной территории, опираясь на один из захваченных городов. Пару дворянских владений при этом пришлось оставить — тамошние укрепления было велено разрушить, уходя… Еще старик несколько раз говорил о каком-то проповеднике — велел доставить его в Геву, а если не получится — «убрать».

Гезнур волновался, ему было тревожно и за больного отца, и за армию, оставленную под началом не слишком опытного военачальника… однако никак повлиять на события младший соправитель не мог, пока не доберется хотя бы до столицы Гевы. Только тогда он сможет с позволения отца принять бразды правления в свои руки.

Бельвар Андрухский встретил колонну в пути. Гезнур представил ему некроманта, предводителя армии мертвых и продемонстрировал марширующих под барабанный бой неупокоенных. Герцог побледнел, хотя и пытался не выказать замешательства. Гевец предложил ему собирать армию и присоединиться к войску, участвующему в фенадской капании — причем предложение фактически прозвучало как приказ. Бельвар согласился — причем согласие фактически прозвучало как подчинение приказу. Гезнур приободрился еще больше — если зомби производят такое впечатление на союзника, то можно надеяться — противник будет поражен и того более!

В знак добрых намерений Бельвар выдал гевцам их земляка — дворянчика, захваченного на андрухской земле во время набега, совершенного вопреки приказам Гюголана и Гезнура. Прежде гевский король неизменно вступался за подданных, занимавшихся разбоем на землях соседей, но теперь Андрухский герцог — союзник! Когда пленника приволокли к Гезнуру, тот, едва глянув на беднягу (нет, не знаком!), заявил:

— Можете его казнить, ваша светлость. Он — нарушитель договора, и мои милости на него не распространяются.

— Но… как же…

— Да вот так! — Гезнур, не долго думая, выхватил меч и проткнул земляка. Затем пояснил. — Будь я зол на этого человека, отдал бы маршалу, чтоб из него сделали мертвого солдата… но он все же дворянин и вправе рассчитывать на привилегии.

На самом деле Гезнур просто счел, что из тщедушного дворянчика получится слабый боец, нет смысла тратить на такого янтарь и ману. А потому — немедленная смерть для наглеца станет лучшим исходом. Некогда устраивать церемонии с судами и торжественными казнями! Скорей, скорей!