ГЛАВА 25 Альда

- Ингви, что ты рисуешь?

- Да я так, просто...

- Ну что там? Дай посмотреть!

Ннаонна вертелась так и этак, заглядывая через руку Ингви, тот прикрывал рисунок.

- Ну дай, покажи!..

- Ладно, я почти закончил. Вот.

- Ой, а что это такое? Вот это - что?

- Это называется "конвейер". Несущая деревянная рама, прочная, дубовая. Можно укрепить чарами кое-какими, но, видимо, и так выдержит. Вдоль идут две цепи. Фокус в том, чтобы у них все звенья были одинаковыми, иначе звездочки не будут крутить. Ну, орки сделают, им главное объяснить, что одинаковые...

- А это что?

- На цепях поперечные планки с захватами. Крепим сюда древесный ствол... вот так... и вот так... А, стоп! Это же долго крепить. Нет, захваты с зубьями, обращенными вперед. Тогда просто кладем ствол, и он не сползает, после сам сваливается, когда доедет до конца. Здесь привод...

- Привод, а что это? Колесики... - Ннаонна вертела картинку, разглядывая так и этак. - А здесь седло? Почему без лошади?

- В седло садится человек, крутит вот эти штуки ногами, от них вращение на большое колесо...

- А что за человек?

- Ну, человек... Да хоть бы и я.

- Ингви, ты трудишься в седле - так нельзя. Это не по-королевски!

- Ну хорошо, в седле - измученный раб в кандалах. Так лучше?

- Гораздо. Только кандалы будут мешать. Его нужно приковать за ошейник.

- Ладно, если по-твоему это будет по-королевски... Значит, раб...

- В ошейнике!

- Да, раб в ошейнике крутит педали, колесо вращается, ствол тянется цепями сюда, а здесь его рубим на куски.

- Мечом? Целый ствол... - Ннаонна отложила листок и покачала головой. - Не разрубит.

- Я знаю один меч, который разрубит, главное на этом рычаге хорошо закрепить. Хотя в данном случае не так важно, разрубит или нет. Я хочу Черную Молнию разрядить. Зимой маны меньше, фон падает, но все равно меч тянет и тянет. Я уже боюсь к нему подходить. Вот и будем разряжать без моего участия, заодно дров нарублю.

- А к чему все эти сложности? Цепи, педали? Можно просто тащить на веревках.

- Так интересней. И еще - все сочтут, что это колдовство, черная магия. Я должен поддерживать свое реноме чародея.

- Мертенк тебе объяснит, во сколько казне обойдется твой интерес и это самое реноме.

- Да, - Ингви почесал в затылке, - тоже верно. Он и так надоел со своими мелочными расчетами. Но с Черной Молнией надо что-то делать, а сам я не хочу руками махать, это уж точно не по-королевски - моему величеству дрова рубить. Беспокоит меня меч, он что-то чует, точно говорю. Опять Гилфинг мутит воду в Мире, новые лазейки ищет. А Гангмар с Гунгиллой, по-моему, решили, что у них долгий перерыв. С другой стороны, влияние Гилфинга не может быть сильным, но Черная Молния все равно реагирует.

- Ты ночью кричал во сне. Тебя настолько беспокоит Черная Молния?

- Кричал... А, поэтому ты меня разбудила?

- А что мне было делать? - вызывающе буркнула вампиресса. - Я же должна была тебя как-то... ну, успокоить...

- Очень хорошо, - Ингви потянулся, на его лице появилась улыбка. - Мне понравился твой подход к сохранению королевского покоя. Я, пожалуй, что-нибудь придумаю, чтобы мой покой был и впредь в сохранности.

- Чтобы ночью не кричать? - уточнила девушка.

- Ты что? Напротив! Напротив, чтобы кричать громче! А ты будешь меня успокаивать, а?

Ннаонна задумалась, даже лоб наморщила. Наконец вынесла вердикт:

- Ладно. Но твою машину Мертенк построить не даст, так что Черная Молния будет тебя беспокоить и дальше. Кстати, скоро весна. Хорошее приключение могло бы помочь тебе сбросить излишек маны с меча. То есть ты не подумай, что мне жалко тебя будить. Я как раз очень даже готова. Но и приключение тоже не помешает. Вот только зима пройдет.

Оба посмотрели в окно. Началась оттепель, по раме стекали капли, в верхнем углу наросли кривые сосульки, и, хотя в нынешнем году предстояли и морозы, и метели, и холода, настроение нынче было совершенно весеннее.

- Приключение... Боюсь, что приключений в этом году у нас будет в избытке.

- Ага. Ты только обещаешь.

- Ну, не могу же я придумать приключение вот так, сам по себе. Сперва должно что-то произойти. Представь себе, раздается стук в дверь... "Ваше величество, беда!.."

В дверь постучали.

***

Ингви встал, швырнул рисунок в ларь с бумагами и щелкнул пальцами - это был недавно придуманный фокус. Дверь медленно распахнулась. За ней переминался с ноги на ногу Никлис.

- Ну?

- Там это, твое демонское. Епископ едет. Колдунчики говорят.

"Колдунчиками" бывший вор называл мальчишек, учеников Вентиса. После того, как к концу осени восстановили парочку глазастых идолов, было возобновлено наблюдение за окрестностями. Конечно, границу два столба перекрыть не могли, однако этого и не требовалось, теперь охрана рубежей стала обязанностью графа Ничейных Полей. Идолы были установлены по сторонам дороги - больше для солидности, чтобы создать верное представление об Альде у тех, кто приближается к королевству по Энмарскому тракту со стороны Империи. Разумеется, наблюдение при помощи каменных истуканов стало обязанностью учеников придворного мага - как в добрые старые времена.

- Епископ? Наш старичок?

- Он самый, и с ним народу полно. Кто в белом, кто в черном. Кто еще как.

- Отлично! - заявила Ннаонна. - Этот епископ - человек широких взглядов и добренький, к тому же. Он не окажется нас обвенчать.

- Посмотрим, - Ингви не разделял оптимизма вампирессы.

- Но мы же договорились? - девушка прищурилась. - Ты обещал!

- Я и не отказываюсь. Обратимся к епископу, попросим, чтобы организовал церемонию...

- О! Точно! Церемонию! Рыцарский турнир, пиршество, гуляния на неделю. Чтобы все гудело!

- На неделю?

- А что?

- Я, пожалуй, натравлю на тебя Мертенка. Пусть-ка господин канцлер тебе и объясняет, что ресурсы королевства, исчерпанные при предыдущем короле, не потянут недельного гуляния, придется ограничиться... Хм, боюсь даже загадывать, на сколько минут гульбы хватит нашей казны...

- Чего-о-о?

- И еще турнир. Погода, мягко говоря, не...

- Ну, Ингви-и-и... Мы Фильку попросим, чтобы он Гунгиллу попросил, чтобы она...

- Ннаонна, не смотри так, у меня сердце разорвется. Праздничный пир я тебе обещаю, гостей пригласим, перышки почистим. Готовь свои черные платья.

- Агаа-а-а!

- Ну вы тут эта, слышь-ка, целуйтесь себе, а я - того. Пойду я, значит, по служебным делам. Буду, значит, преступников дальше ловить.

Ингви отстранил Ннаонну и принюхался. Никлис старательно отворачивался, но ароматы он источал достаточно крепкие.

- Значит, так. Скажешь Мертенку, пусть вышлет кого-нибудь для торжественной встречи, что ли. Или пусть сам отправляется. Ему лучше знать, как епископов встречают. Потом можешь дальше ловить своих преступников в кувшинах вина. Смотри только, не перестарайся.

***

Все образовалось само собою и наилучшим образом. Под вечер прибыл гонец от сэра Валента - его святейшество добрался до владений бравого маршала и остался ночевать в Гранлоте. Туда же подъехал и сэр Мернин, ожидалось, что к утру подтянется еще несколько сеньоров. Так что епископский кортеж будет сопровождать достаточное число знатных альдийцев. Гонец выглядел уставшим, и лошадь его выбилась из сил. За день наст на дороге стал подтаивать, к вечеру эта каша схватилась скользкой коркой, так что, если погода не изменится, прибытие конвоя следует ожидать завтра ближе к ночи.

- Ну вот, - заметил Ингви, - я всегда считал, что если система хорошо отлажена, она работает без лишнего вмешательства. Все образовалось само собой - наши добрые сэры епископа встретили и будут сопровождать, ну а нам остается только организовать достойную встречу.

- Ты уж постарайся, организуй, - попросила Ннаонна, - чтобы его святейшество на всю жизнь запомнил. Я платья готовлю, так и знай.

- Любого черного цвета? - уточнил король.

- Именно.

Наутро спохватились, что забыли предупредить клириков о приезде нового начальства, но тревога была напрасной, слухи о возвращении почтенного прелата уже поползли по Альде. Разумеется, местный клир готовился к приезду пастыря. Ингви велел Вентису собрать учеников, а Джамену поручил выслать дозор, чтобы узнать о приближении кортежа заранее. Однако часы тянулись, на дороге никого не было. Отправили смену дозорным, так как те, кто отправился с утра, продрогли и устали. Вернувшиеся слуги рассказали, что дорога в плачевном состоянии, вместо санного пути - раскисшее месиво.

Конечно, в Ничейных Полях и дальше к северу сейчас холоднее, поэтому его святейшество и решился тронуться в путь.

Наконец, когда стало темнеть, прискакал гонец - едут.

Ингви во главе многочисленной свиты отправился встречать епископа к воротам. На громаде Северной башни зажглись десятки факелов и ламп, но их свет терялся в сумраке зимнего вечера. Вентис, сопровождаемый учениками, удалился на верхние этажи. Когда процессия - всадники альдийских сеньоров, вооруженный конвой из церковных солдат в белых плащах, сани, повозки, фургоны - приблизилась к подножию гигантской башни, Ингви хлопнул в ладоши. Гулкий звук взлетел к темным низким небесам. Это послужило сигналом "колдунчикам". Из бойниц верхних этажей Северной башни ударили фонтаны холодных искр. Снопы света вознеслись к низкому небу, превращая сумерки в день. Искры сыпались разных цветов - лиловые, оранжевые, голубые. Зеркалами полированного металла чародеи направили свет к въезду в город. Из ворот навстречу епископу выступил почетный караул - орки в полном вооружении. Гремя тяжелыми доспехами, нелюди выстроились по обе стороны дороги, на пиках и алебардах болтались маленькие колдовские фонарики, пестрые комочки света.

Епископ остановил кортеж и, почтительно поддерживаемый слугами под руки, выбрался в утоптанный снег. Разноцветные сполохи слепили старика, он щурился, но на морщинистом лице играла улыбка.

Ингви, Ннаонна и Мертенк приблизились к остановившимся саням.

- Ах, ваше величество, - епископ смахнул слезу, - я так раз возвратиться...

- Мы тоже очень рады, - широко улыбнулся король, - если б вы знали, кого присылали вместо вас... Но я не хочу о грустном. Я очень рад.

- Мы все рады, - серьезным тоном подтвердила Ннаонна. - И я...

Ингви крепко потянул спутницу за руку, чтобы заставить умолкнуть. Он считал, что момент неподходящий.

- Эта встреча... такая роскошь, такая красота, - пролепетал старец, разводя руками, словно желая обнять мечущиеся разноцветные отсветы магического салюта. - Я, право, очень тронут... Даже не знаю, как благодарить...

- А я вам подскажу, как! Обвенчайте нас! - быстро, пока не помешал Ингви, выкрикнула вампиресса.

 

ГЛАВА 26 Ванетиния

К концу зимы Алекиан оправился после болезни. Странности остались, однако император достаточно окреп, чтобы скрывать приступы, теперь он выглядел куда лучше. С Санеланой он был неизменно предупредителен и нарочито нежен, однако супруга чувствовала отстраненность Алекиана. Разумеется, отчуждение было обращено не к ней одной, однако император подчеркнуто ставил себя выше всех людей Мира и стремился выражать собственное превосходство при любой возможности. Даже болезнь и приступы мизантропии он выставлял напоказ, поскольку то и другое выделяло его, отличало от подданных.

Умница Санелана все понимала и старалась, насколько могла, принять участие в заботах, помочь найти мягкие решения взамен жестоких, разделить тяжесть... словом, стать нитью, связывающей Алекиана с миром людей.

Понимал ли супруг, какая цель движет императрицей, трудно сказать, но место, традиционно занимаемое у трона шутом Коклосом, теперь досталось Когеру. Проповедник, одержимый как и Алекиан... пожалуй, даже больше молодого монарха - он один понимал императора, хотя и не всегда мог выразить словами это понимание. Когер умел говорить с простыми людьми, мог зажечь неземной огонь в сердцах, после его проповедей шли на смерть и жертвовали Церкви последнее, но душа Когера была толстой и грубой, как его руки. Для возвышенно мыслящего Алекиана клирик был плохим собеседником. Тем сильней страдал карлик Пол-Гнома, оттертый туповатым увальнем Когером от "братца". Коклос прятался, укрывался в тайных убежищах Валахалла, но зимой, когда все закоулки опустевшего дворца промерзли насквозь, он волей-неволей оказывался в покоях среди придворных, причем предпочитал компанию ее величества. Они с Санеланой стали союзниками. Слов им не требовалось, шут и императрица общались в основном взглядами, кивками и жестами... она верила, что Алекиана можно излечить добротой и терпением, а карлик - нет. Ее величество полагала, что время и мягкая покорность отогреют ледяной дух императора, смягчат, вернут на землю.

Коклос считал, что душа императора потеряна, заблудилась в небесах, замерзла в холодных высях, и никто не в силах ее отогреть... пока не будет разрушена ледяная цепь, опутавшая сердце юного монарха. Молитвы Когера возвратили в Мир лишь тело, душа Алекиана так и не вернулась. Санелана же неустанно молилась о душе мужа.

Роккорт ок-Линвер, старый вояка, так и не стал заменой маршалу, потому, едва погода стала напоминать о будущей весне, капитана услали на восточную границу с большей частью гвардии. Старик должен был проверить, насколько хорошо подготовлены к обороне замки и городки на границе с Гевой, и в дальнейшем командовать расположенными там отрядами. Теперь мысли Алекиана были устремлены к западу, победить Геву в будущем году он уже не надеялся.

Сборы отрядов, уходящих на восток, заняли много времени, Алекиан хотел лично уследить за всем, не надеясь на престарелого капитана. Ок-Линвер был недостаточно сообразителен, но под рукой не оказалось никого лучше. Император подолгу беседовал с капитаном, выспрашивал, как поступит сэр Роккорт в той или иной ситуации, часто оставался недоволен ответами... ему не хватало ок-Икерна, но тот был по-прежнему невменяем.

Алекиан испробовал верное, казалось бы, средство - попросил Когера... верней сказать, велел Когеру молиться за душевное здоровье безумного воина, но на сей раз чудодейственная сила вдохновенного подвижника не сработала, состояние бедняги ок-Икерна не изменилось. Если душа Алекиана вознеслась в небеса, где, согласно церковному учению, расположено гилфингово Блаженство, то душа маршала низринулась, должно быть, в гангмарово Проклятие. Безумец беседовал с теми, кого отправил на верную смерть, старался объяснить, каялся и рыдал. Его не прощали.

Оставалась надежда, что боевого опыта старика ок-Линвера окажется довольно, чтобы заменить полководческий талант. В конце концов, от капитана не требовали выиграть войну - всего лишь устоять, удержать укрепления, если Гева осмелится атаковать. У младшего гевского короля было достаточно дерзости, чтобы решиться на отчаянный шаг, что он доказал в прошлом году.

Гева, Гева... Будто голос свыше велел Алекиану забыть о востоке. Мысли императора неизменно обращались к западу. Если установить в Сантлаке порядок, если привлечь тамошних сеньоров... тогда можно будет собрать огромную армию, перед которой не устоит никто - ни маги, ни некроманты, ни тролли. Сантлакское рыцарство плюс вдохновляющая проповедь Когера - вот оружие, способное повергнуть гевского дракона!

Наконец войско было сформировано, отряды и конвои с оружием стали покидать столицу. Солдаты думали о близкой весне. Что станется, когда сойдут снега? Начнется война? Или нет?

С арьергардом гвардии отправлялся сэр Роккорт. Алекиан вышел во двор, чтобы лично проводить старика.

- Служите верно, бдительно следите за гевцами. Помните, вам предстоит охранять границы Ванета от алчных бесстрашных хищников, - монотонным голосом пробубнил император. - Нам нужен этот год, нам необходимо, чтоб в этом году восточная граница устояла. Поручаем вам, капитан, охрану восточного рубежа.

Ок-Линвер, кряхтя, преклонил колено и поцеловал длинные пальцы императора - мазнул неаккуратно подстриженными усами. Затем, так же кряхтя, с трудом разогнулся и отступил на шаг. Лицо старого воина было бесстрастно, он скрывал недовольство. Маршальский жезл ему теперь не достанется, а он слишком стар, чтобы ждать.

- Мы не забудем верной службы, - добавил Алекиан, - если предстоящая кампания завершится успехом, будут созданы новые графства. И старые воины, вроде вас, получат их в качестве награды. Ступайте, сэр рыцарь, сохраните нам восточные границы.

Капитан еще раз поклонился, при упоминании награды в блеклых глазах возник интерес. Провести остаток жизни в собственном дворце... Граф Роккорт - почему бы и нет? В конце концов, к чему старику воинская карьера? Необременительная служба в провинции даже лучше... Странно, что его императорское величество не заводил таких разговоров прежде.

Когда ок-Линвер, бренча тяжелыми латами, побрел во двор, где оруженосец уже взялся за стремя, чтобы помочь старику сесть в седло, Коклос тихонько подкрался к Санелане, стоявшей в стороне. Подергал императрицу за рукав и, указывая вслед капитану, пропищал:

- Вот образ нашей империи! Дряхлый, едва не разваливается на ходу, но всегда готов взгромоздиться в седло и отправиться сражаться со всем Миром. Как бы ему в самом деле не рассыпаться на гвоздики и заклепки... Вдруг тогда окажется, что под тремя слоями стали нет ничего? Совсем ничего, пустота...

***

- Ваше императорское величество... Прошу прощения, ваше императорское величество...

Алекиан повернул голову и перевел отсутствующий взгляд на Кенперта из Вортина. Придворный топтался рядом, выжидал случая обратиться к императору.

- Мы слушаем, сэр Вортин.

- Ваше императорское величество, осмелюсь напомнить: посольство Энмара просит аудиенции.

Энмарцы прибыли почти месяц назад, но Алекиану было недосуг их принять. Император занимался подготовкой войск, отправляемых на восточные рубежи, и к тому же хотел показать энмарцам, сколь мало заинтересован в их предложениях. Заносчивые купцы вызывали у императора сложные чувства. С одной стороны, они не были врагами, Совет Негоциантов на редкость щепетильно придерживался нейтралитета, с другой... с другой стороны, Энмар оставался единственным государством на континенте, не вошедшим в империю, даже когда она находилась в зените могущества. Алекиану было странно говорить с людьми, не подчиненными ему на законном основании - не мятежниками, не бунтовщиками, не изменниками. Неправильно, когда люди не подчиняются императору. К тому же они дают убежище беглецам, вроде Фенгима Тильского.

- Да, сэр Кенперт, мы помним о посольстве. Но мы поручили вам выслушать этих купцов и оценить, насколько их сообщение будет важным. Вы можете нам доложить о результатах?

Рыцарь из Вортина, отвечающий при дворе за вопросы внешней политики, относился к собственным обязанностям весьма серьезно. Вот и сейчас он вознамерился доложить императору о посольстве, хотя и видел, что Алекиан не настроен заниматься просьбами энамрцев.

- Осмелюсь заметить вашему величеству, - Кенперт поклонился, - я докладывал, что послы желают огласить послание Совета Негоциантов лично. Со мной говорить отказываются.

Алекиан кивнул, - мол, да, докладывал, - и задумался.

- Прошу прощения, ваше величество, - снова заговорил придворный, - они шли зимой под Спешащим Ветром, зимой! Твердят, что им следует получить ответ и возвратиться в Энмар до начала навигации. Должно быть, то, что они собираются сказать, в самом деле важно. Если они решились на морской переход из Энмара в Неллу зимой.

Эти аргументы уже звучали, и не раз. Однако император, занятый подготовкой армии, так и не снизошел к просьбам послов. Теперь, когда войско отправилось на восток, его величество, возможно, задумается об Энмаре?

- Не сомневаемся, что дело, с которым прибыли послы, весьма важное, - согласился император. - Важное для них. Хорошо, мы примем представителей Совета Негоциантов. Сегодня же. Сейчас, часом позже, ибо после может не выдаться свободной минуты. Послушаем, что привезли энмарцы зимой под Спешащим Ветром.

Алекиан огляделся. Тут же трое лакеев, державшихся позади группы придворных, согнулись в поклоне.

- Ты, - кивнул Алекиан, - пусть подготовят к приему тронный зал. И пусть разыщут мастера Гиптиса. Ты - пусть пошлют за отцом Когером.

Слуги умчались с похвальной резвостью. Алекиан обернулся к супруге.

- Ваше величество, нам было бы желательно, чтобы вы сопровождали нас во время аудиенции.

Санелана с достоинством склонила голову. Она бы предпочла что-нибудь более человеческое вместо холодной бездушной вежливости.

***

Спустя час Алекиан, облаченный с подобающей пышностью воссел на трон. Его величество был в мантии, тяжелая корона казалась слишком массивной для тонкой шеи и бледного изможденного лица. Но держался долговязый император подчеркнуто прямо, складки просторного одеяния скрывали болезненную худобу, и выглядел Алекиан довольно внушительно - во всем красном. К красному цвету он питал слабость еще с тех пор, когда изображал Алого Герцога в первую Альдийскую войну. Постигшее армию поражение не заставило Алекиана отказаться от пристрастия к красному. Смутьяны шептались втихомолку, что красные одеяния - знак того, что новый император станет лить много крови. Алекиану, разумеется, доносили о дерзких речах, но он, похоже, получал своеобразное удовлетворение, слыша о себе подобный вздор

Санелана, напротив, вовсе не казалась величественной - маленькая полненькая женщина, зябко кутающаяся в белый мех. В тронном зале гуляли сквозняки, новые стекла пропускали ветер, и натопить огромное помещение не удавалось. Мягкие черты лица Санеланы также не внушали почтения. Вот так, на тронах, в парадном одеянии, несходство супругов - долговязого тощего императора в красном и низкорослой толстушки в белом - особенно бросалось в глаза.

Вдоль стен выстроились солдаты гвардии с мечами наголо и алебардами. Парадные плащи топорщились, под них гвардейцы надели теплые куртки, поскольку предстояло неподвижно торчать на сквозняке достаточно долго.

Гиптис Изумруд, придворный маг его величества, встал на подиуме по левую руку от Алекиана. Ученики и родичи в зеленых мантиях сгрудились позади, они поддерживали защитные чары. Не лишняя предосторожность, ибо в посольстве Энмара состояли Самоцветы, почитаемые могущественнейшими магами Мира. Мало ли, что у них на уме!

Слуга, исполняющий обязанности дворецкого, трижды стукнул посохом в пол и объявил:

- Послы славного вольного города Энмара, мастер Тиль Ойер, мастер Танкайл Руги, мастер Отронт Оффан, мастер Тайсер Рубин, мастер Крейнкест Сапфир, мастер Лойо Алмаз...

Когда в зал вслед за нобилями - членами Совета Негоциантов - вступили члены Самоцветных кланов Энмара, Гиптис Изумруд непроизвольно напрягся и сжал кулаки - минувшие годы ничуть не погасили старую вражду между чародейскими семьями.

 

ГЛАВА 27 Гева

Гезнур приехал в Геву, когда в воздухе запахло весной, и со дня на день можно было ожидать оттепелей. Едва солнце пригреет по-настоящему, дороги "мокрого королевства" станут непроходимы, а лед Золотой - ненадежен. Весной возникнет опасность, что Гратидиан попытается отвоевать юг Фенады. То есть, теперь вернее сказать, север Гевы. Во время ледохода гарнизоны на северном берегу Золотой окажутся отрезаны от столицы. Поэтому младший король Гевы не покидал захваченных земель, пока не решил, что гарнизоны, составленные в основном из наемников, достаточно многочисленны и обеспечены припасами. Лишь после этого он отправился к отцу в столицу. Гюголан давно звал, гонцы время от времени отыскивали Гезнура и передавали послания, адресат неизменно обещал приехать, как только освободится.

И вот наконец король-сын явился в столицу. Стража, завидев знамена Гезнура, торопливо разогнала путников, которых, впрочем, было совсем немного - зимой дороги свободны. Редкие прохожие приветствовали короля поклонами, останавливались поглядеть на кавалькаду вооруженных всадников. Гезнура в Геве почитали спасителем, рассказы о его сражениях с имперскими войсками пользовались популярностью, причем роль короля и личные воинские доблести Гезнура постоянно оказывались многократно преувеличены.

Во дворце появление короля-сына вызвало переполох. Кто бежал навстречу, торопясь выказать почтение и восхищение, кто бежал к Гюголану, спеша первым обрадовать старика. Гезнуру так и не удалось подняться по ступеням парадного входа, толпа придворных преградила путь. Так что старый король успел добраться ко входу первым - изнутри. Гюголан II выглядел получше, чем осенью прошлого года, шагал бодро, хотя и опирался на тяжелую трость. Тростью он принялся бесцеремонно тыкать в зады и спины придворных, не успевших заметить приближение старика. Те торопливо расступались - и наконец отец с сыном встретились лицом к лицу. Короли обнялись, Гезнур уколол отросшей в дороге щетиной дряблую щеку отца. Потом, отстранившись, указал на палку в руке старика:

- Новый символ власти? Очень удобно.

- Удобно? - Гюголан ухмыльнулся. - Нет, это знак моих стариковских недугов. Хотя и от палки бывает польза, ты прав... Эх, прошли добрые времена, когда я пользовался мечом, чтобы внушить почтение к себе... Теперь меч гевских королей у тебя, я же довольствуюсь палкой...

Придворные почтительно стихли, внимая речи старика. В самом деле, у Гюголана с недавних пор вошло в привычку использовать палку для внушения почтения, вот как нынче.

- Меч? - переспросил Гезнур.

- Да. Ты знаешь, какие песни распевают на улицах Гевы в твою честь? Ну, идем, - старик обнял сына за плечи, - идем, мой герой, расскажешь новости.

- Песни пусть поют, - согласился сын, приспосабливая шаг к медленной походке старика, - но я, помнится, ни разу не обнажил меча в последних битвах.

Придворные толпой брели следом. Старый король оглянулся и велел:

- Готовьте пир! Нынче выпьем за здоровье короля Гезнура, клянусь бородой Гилфинга! Пошли, пошли! Нечего за мной брести. Это я больной старик, а у вас ноги здоровы, вот и бегите!

Приказ сопровождался широким взмахом трости. Царедворцы торопливо попятились, непрерывно кланяясь. Не глядя на них, Гюголан увлек сына к лестнице. Там топтался здоровенный дворянин. Вид у него был смущенный, а под левым глазом наливался свежий лиловый кровоподтек. Гезнур узнал сэра Рейвена из Гнарка.

- Ну? - произнес Гюголан.

Верзила склонился над стариком, легко подхватил на руки и понес по лестнице. Гезнур, улыбаясь, поднимался следом, ему пришлось даже ускорить шаги, чтоб поспеть за здоровенным рыцарем, которому беспокойная ноша не мешала двигаться быстро. На втором этаже сэр Рейвен осторожно поставил Гюголана на пол. Только теперь Гезнур увидел, что верзила запыхался и покраснел от натуги. Старый король зашагал к своим покоям, усатый рыцарь плелся следом. Потом забежал вперед и отворил дверь. Короли оказались в комнате с огромным камином, в котором жарко пылали сухие дрова. В комнате было жарко, так что две молоденькие женщины, примостившиеся у огня, были одеты весьма легко. Гезнур с удовольствием окинул взглядом румяные миловидные лица и аппетитные формы, которых не скрывали платья с глубоким декольте. Как бы старик ни жаловался на многочисленные хвори, он чувствовал себя намного лучше, чем осенью. И эта трость, и милые дамы в покоях его величества - все говорило о том, что, переложив заботы на сыновние плечи, Гюголан пользуется досугом в свое удовольствие, и болезни ему не мешают.

***

Старик усмехнулся, глядя на сына.

- Нет, можешь не волноваться, ни Аттильду, ни Вейну тебе не придется называть матушкой. Я умру вдовцом, это решено. Милые дамы необходимы моему измученному хворями телу, я мерзну по ночам, и никакие одеяла не помогают.

Девицы хихикнули, бесстыдно разглядывая Гезнура, который по возрасту годился им едва ли не в отцы. Рейвен плотно затворил дверь и, проскользнув мимо королей, склонился с кочергой над камином.

- Ступайте, девочки, - велел Гюголан. - А ты, сынок, не заглядывайся на них. Захочешь, своих заведешь, тебе будет легко, ты великий герой. А этих красавиц оставь уж мне.

Старик уселся в кресло у камина, Рейвен накрыл его ноги меховым пологом и отступил, согнувшись в поклоне. Гезнур подвинул к огню второе кресло, сбросил на пол плащ и села напротив отца.

- Нет, Рейвен, ты можешь остаться, - старый король ткнул палкой в угол.

Верзила послушно поплелся, куда было указано, и опустился на сундук.

- Добрый сэр Рейвен нынче снова состоит при нашей особе, - пояснил Гюголан. История с монахами из Белого Круга показала, что ему рано поручать командовать, пусть поучится еще у старших.

- Ты доверяешь ему, отец? После того, как он провалил дело?

Рыцарь из Гнарка сокрушенно вздохнул, он был виноват.

- Да, - кивнул Гюголан, - доверяю. Из этого дворянина еще может выйти толк, если его воспитанием заниматься. Я занимаюсь.

Король потряс тростью. Рыцарь снова вздохнул.

- Ну, надо же, придумал переломать монахам ноги, - каркнул Гюголан, опуская трость и поправляя на коленях сползший мех.

- Вообще, это была моя идея, - заметил Гезнур. - А что? Не убивать же их? Увечные возвратились бы в обитель, ванетского викария мы могли и вовсе отпустить без вреда. Таким образом мы соблюли бы минимум приличий. Отец, нынче нет нужды убивать свидетелей, нет нужды прятать концы в воду - мы достаточно сильны, чтобы открыто насмехаться над императором и его прихвостнями, архиепископом и прочими. А вот, что сэр Рейвен потерял колдуна, это беда. Чтобы умилостивить нашего союзника, маршала из Вейтреля, мне пришлось отправить ему едва ли не полпуда янтаря, все, что удалось собрать. Я хотел придержать, скармливать постепенно... Он очень нуждается в янтаре, так что принял камень взамен человека.

- Рейвен, мальчик мой, ты слышишь, как следует держать союзника на коротком поводке? - окликнул рыцаря старый король. Потом обернулся к сыну. - Я думаю, из него получится неплохой маршал. Тем более что, в конце концов, после этого инцидента ванетские попы перестали сманивать наших в Белый Круг. Нам все-таки удалось нагнать на них страху.

Гезнур кивнул.

- Шпионы доносят, что священники родом из нашей страны теперь в империи под подозрением. Их всячески унижают. Это хорошо, чем хуже будут относиться к гевским клирикам в Империи, тем менее верны они будут ванетским прелатам.

Гюголан завозился в кресле, поправляя мех на коленях.

- Слушай, Рейвен, - велел он. - Слушай, и мотай на ус!

Гезнур снова кивнул. Он понимал, как и для чего отец воспитывает рыцаря. Здоровяк был неглуп, очень силен и совершенно предан. Гюголан лупил верзилу палкой, но и сулил пост маршала, так что сэр Рейвен сносил побои невозмутимо. Считал, что ради награды стоит потерпеть. Так воспитывают верных вассалов в Геве.

- Гезнур, сынок, - заговорил старик. - Я видел, как ты глядел на моих дев, Аттильду с Вейной. Тебе нужно жениться. Да, да, пора. Теперь ты король, твоя рука - лакомый кусок, можно выбрать пару из высшей знати. Невеста хорошего рода поможет упрочить связи с союзниками.

- Ты об этом хотел со мной поговорить?

- И об этом тоже. Я старик, я болен и слаб, - Гюголан завел привычные жалобы, - дождусь ли внуков?

- Ладно, я встану к алтарю и хм... принесу свою руку на алтарь Гевы... если невеста окажется не слишком отвратительной с виду, - Гезнур ухмыльнулся. Он-то был вовсе не красавцем и не обольщался на собственный счет. - О чем еще ты хотел говорить, отец?

- Да... обо всем. После того, как ты занялся делами королевства...

- Отец, я всегда думал лишь о королевстве!

- Да, да... но теперь делами ты занимаешься без меня. Мы, старики, ужасно любопытны, знаешь ли. Расскажи мне обо всем.

***

Гезнур задумался. С чего начать? Он так много успел за зиму, что сразу и не пересказать. Каждый обоз с оружием или провиантом, каждый засланный в империю шпион, каждый гарнизон в замке либо городке, каждый гонец отправленный к союзнику с незначительным, на первый взгляд, письмом - все это были части грандиозного плана.

- Что молчишь? - окликнул старик.

- Размышляю. Я последние месяцы был так занят, что не было времени вспомнить и осмыслить. Только теперь, оглядываясь, я вижу, какая прорва дел выполнена...

- ..И сколько еще предстоит, - подхватил Гюголан. - Эх, молодость, молодость, как мне это знакомо! Бежишь, летишь, несешься, и некогда оглянуться. Зато я, сынок, зиму провел здесь...

Старик стукнул тростью в пол, поднялось облачко пыли.

- Я сидел здесь, окруженный прощелыгами да бездельниками, и думал. Теперь у меня достаточно времени, чтобы думать... Последний раз мои посланцы отыскали тебя на северном берегу Золотой. Что там? Мои лазутчики доносят, что Фенада снова поднимает голову?

- Вряд ли Гратидиан сумеет предпринять что-либо серьезное. Этому рохле хватает проблем в куцем королевстве, которое оставил ему Король-под-Горой. Хуже всего то, что мы не сможет напасть сами. Грабедор взял под защиту остатки Фенады, не то в будущем году мы завладели бы ими. От переговоров упрямый карлик отказывается, не может простить нашего прошлогоднего сговора с Серебром. С другой стороны, Гравелин Серебро создал в мире гномов опасный прецедент, и Грабедор будет занят устранением угрозы своему единовластию. Значит, с севера особой угрозы мы не ждем. Что скажешь?

- Звучит неплохо, - протянул старый король. Болотный Край тоже не будет нас беспокоить. Лонервольт присылал предложения о мире... полуофициальный договор и всего лишь на год. Но именно поэтому я готов поверить настолько, насколько вообще можно верить этому прохвосту. Задумал бы он обман, так предложил что-то посущественней... Кстати, у него есть сестра. Я написал, что был бы рад принять ее в Геве.

- Принцесса болот? - Гезнур ухмыльнулся. Намек был достаточно прозрачным, после разговора о женитьбе-то! - Что же, в этом есть определенный шик. Хорошо, если эта дама явится сюда, я непременно познакомлюсь с нею.

Старик кивнул и продолжил:

- Остается запад. Мои лазутчики доносят: империя копит силы на границе с Гевой, но обозы идут и на запад. Что говорят твои источники?

- На западе речь идет о сотнях вооруженных, не о тысячах.

- Ополчение собирают непосредственно перед походом, не зимой.

Рейвен из Гнарка замер в углу и внимательно слушал беседу королей - его присутствие на совете было частью подготовки будущего маршала. Собеседники обсуждали дела, будто забыли о рыцаре.

- Да, но об этом мы всегда узнаем заблаговременно, так как для содержания большой армии запасы создаются заранее. В приграничные укрепления имперцы не свозят больших запасов. Лишь то, что требуется для оборонительной войны. Это подтверждают энмарцы - те, кого удалось разговорить. Куда большей активности Империи следует ожидать на севере, где формируется армия Белого Круга. Но это не наша печаль. Вот если на помощь церковным войскам Алекиан двинет своих собственных рыцарей, тогда мы попробуем помочь нелюдям, нанеся удар отсюда. Силенок у нас после прошлогодней кампании маловато, так что мы выступим не раньше, чем Империя увязнет в войне с нелюдями. Ты отправишь еще одно посольство к Грабедору, пусть коротышке втолкуют: мы сражаемся с империей лишь для того, чтобы помочь ему. И что мы рассчитываем на благодарность! Как добрые союзники!

Отец с сыном рассмеялись славной шутке.

 

ГЛАВА 28 Альда

- Обвенчать...

Сперва старичок расплылся в улыбке, потом еще раз оглядел демона с вампирессой. Те, взявшись за руки, ждали ответа, и на их лицах читалось заметное напряжение. Тут до епископа дошло, улыбка потухла.

- Да я бы с радостью, - пролепетал он. - Но сомнительно, что такой обряд будет иметь силу...

- Ничего, - Ннаонна была настроена решительно. - Вы только проведите обряд, остальное неважно. Силу мы сами сделаем. Если кто не поверит, что мы венчанные супруги, Ингви его в порошок сотрет. Правда, Ингви?

Король пожал плечами.

- Чего молчишь? Сотрешь в порошок?

- Вряд ли понадобится. Я не думаю, что кто-то в моем присутствии осмелится отрицать святость обряда, проведенного по всем правилам.

Тут епископ снова засомневался.

- Но по всем правилам... как же? Обряд свершается над молодыми, должным образом посвященными Светлому. На этом строится действо, поскольку святость уз, освященная Гилфингом Пресветлым, проистекает из святости посвящения... Нет, стандартная церемония здесь не подходит... я бы взялся придумать для этого случая что-то особенное, однако боюсь, это не будет одобрено... Наш вновь избранный архиепископ, знаете ли, очень строг и...

- А что архиепископ! - Ннаонне любое море было по колено. - Да мы его! Главное, что мы любим друг друга, разве Гилфиинг не одобряет любви?

- Хорошо, - Ингви дернул вампирессу за руку, оттаскивая о старичка, - не станем нарушать церемонию въезда. Позвольте сопровождать вас?

- Почту за честь, ваше величество. Знаете, меня так радует похвальное желание милой девочки совершить обряд... тем более, что ваши взаимоотношения... хм, простите старика, но ваше величество и это дитя...

- Да, - кивнул Ингви, - наши отношения зашли столь далеко, что приманивать единорогов Ннаонна уже не сможет.

- Так что я бы с превеликой радостью...

- После решим, ваше священство, после! - решил король. - Джамен, коней! Обдумайте нашу просьбу по дороге, обдумайте после. Мы не станем вас торопить.

- А я бы стала... - сердито буркнула вампиресса.

Епископ сел в сани, король верхом пристроился рядом, кавалькада двинулась в ворота. На улицах стояли горожане - задрав головы, разглядывали представление, устроенное "колдунчиками" Вентиса. Когда мимо проезжали король с епископом, альдийцы радостно кричали здравицы. Старика в городе любили, все были рады его возвращению.

Кавалькада подъехала к епископской резиденции. У входа в отель Ингви распрощался с епископом - после дороги старик нуждался в отдыхе - и предложил встретиться завтра.

- Ах, ваше величество, - покачал головой клирик, - разумеется. Не сомневайтесь, мы непременно изыщем способ совершить некую церемонию, приспособленную к вашему... э-э...

- Статусу, - подсказал демон.

- Да, именно! К вашему статусу и статусу невесты. Непременно! Благие намерения не должны пропасть втуне!

Местные клирики высыпали на крыльцо, когда епископ обернулся к ним, дружно склонились перед прелатом. Слуги торопливо стали разгружать сани и перетаскивать в здание вещи. Старик удалился в отель, толпа на крыльце немедленно растаяла.

- Зря ты не дал мне договорить, - сердито пробурчала Ннаонна, глядя, как шмыгают туда и сюда приехавшие с епископом клирики. - Я бы его дожала, он уже почти согласился.

- На, дело серьезное, - отрезал Ингви. - Все должно пройти так, чтобы комар носа не подточил. Церемония будет безупречной. Если для этого придется немного подождать, мы подождем. В конце концов, несколько дней ничего не решают. Пусть его священство подумает, осознает серьезность задачи. Представляешь, ему впервые в Мире предстоит венчать демона с вампиром. Очень ответственный момент. Исторический, можно сказать, момент.

Подошел Никлис, хрустя сапогами по льду.

- Слышь-ка, твое демонское, а ты не приметил никого из старых-то знакомцев, когда епископское барахло выгружали?

- Кого ты имеешь в виду? - удивился король.

- Не приметил, значит, - кивнул начальник стражи. - Ну, понятно, дело молодое, все о женитьбе, все о женитьбе... А о прочем-то и позабыть можно.

- Для прочего у меня ты имеешься, - отрезал Ингви, - ну, говори, в чем дело?

- А вот идем-ка со мной, - поманил Никлис. - Но тихо, чтоб на нас не слишком пялились.

***

Никлис первым, Ннаонна с Ингви следом, прошли в здание. За входной дверью был зал, сейчас слуги складывали тюки и короба под стеной, чтобы скорей разгрузить сани. С деловым видом сновали клирики. Ингви их перемещения показались хаотичными, но, наверняка, в этом движении присутствовала некая система. На незваных пришельцев никто не глядел, но король почувствовал некое смущение. Едва они миновали зал и вступили в просторную галерею, как оказались единственными мирянами, вокруг были только слуги Церкви.

- Морду, слышь-ка, твое демонское, - обернувшись, буркнул Никлис, - морду наглей сделай. И смелей за мною!

Галерея пересекала обширный отель и в конце раздаивалась, Никлис пошел влево. Оставалось только удивляться, как пронырливый начальник стражи успел разобраться в расположении помещений епископского отеля.

Новая галерея была уже первой. В здании оказалось тепло, Ингви даже распахнул плащ. Ннаонна не решилась расстегивать верхнюю одежду, должно быть, и она смущалась, хотя старательно "делала морду наглей". К этому занятию у вампирессы определенно имелся талант. Они дошли почти до дальней стены, то есть теперь находились в углу здания. Полутемный коридор был пуст.

По правую руку были высокие стрельчатые окна, слева - тянулись двери. У одной Никлис остановился и прижал палец к губам. Из комнаты доносились тихие голоса.

Ингви прижался ухом к дереву и прислушался. Рядом пристроилась Ннаонна.

- Значит, по-твоему - вот так просто пойти и сказать? - голос был смутно знаком, но все-таки говорящего Ингви не узнавал. - А что с нами сделают?

- Откуда я знаю!

- Ты болван! Едва демону станет известно, для чего мы присланы, он тут же велит нас удавить. Да, да! Хотя бы и от нас он об этом узнает. Любой на его месте поступил бы так же. Любой человек! А тут - демон! Сам посуди, зачем с нами возиться? Осторожность - превыше всего, как сказал Мерк Новый на пиру у графа Виристайла, и сбежал прежде, чем гости перепились и принялись резать друг дружку.

- Твой Мерк Новый, говорят, упер у графа серебряное блюдо, потому и сбежал под шумок.

- Тем более, ему следовало валить. Осторожность - превыше всего.

- Очень жаль, что ты не помнил этой заповеди, когда лез в окно за монастырским золотом. Меньше бы шумел, так...

- Там очень узкое окно! А я мужчина в теле. По совести, лезть в окно должен был ты, кочерыжка тощая.

- Что? Кочерыжка? Да ты же сам, кусок сала, велел мне стать внизу, чтобы забраться мне на плечи! Боров! Я думал, помру под такой тяжестью! Гилфинг, прости мне дурные мысли... Тонвер, ты истинный боров!

Ингви ухмыльнулся и подмигнул Ннаонне. Вампиресса кивнула, она тоже узнала монахов с острова блаженного Лунпа.

- А ты кочерыжка... Ладно, но что нам делать?

- Явиться с повинной. Или ты собираешься смыться, как Мерк Новый с блюдом графа Виристайла? Но дороги непроходимы, да и куда бежать из этого захолустья? Вдвоем, без обоза?

- Да, сбежать не удастся... Но если мы явимся к демону, хотя бы и с повинной, он все равно велит нас удавить, а потом отправит наши головы в горшках с солью в Ванетинию. А может, просто ничего не делать? Тихонько исполнять обязанности при его священстве?.. До весны продержимся, а там...

- Что - там?

- Дороги откроются. Дорога - это судьба, как говаривал тот же Мерк Новый.

- Ну и куда ведет твоя дорога? Оркам в лапы. Эти сожрут тебя, толстяк, и даже не подумают засаливать голову. И даже если нам посчастливится пробраться в Империю, там бы станем преступниками, предателями и Гилфинг весть, какими злодеями.

- Дунт, ты болван. Едва откроются перевалы, мы свалим в Энмар, и там - весь Мир перед нами. А в Империи о нас и не вспомнят. Нас уже списали, понимаешь?

- Понимаю.

Ингви надоело, к тому же кто-нибудь из здешних клириков мог застать его за подслушиванием. Король толкнул дверь, она была не заперта.

Два монаха изумленно воззрились на вошедших.

- А... э... - первым пришел в себя Тонвер. - А! Мастер Воробей?

- Можете звать меня "ваше величество", - кивнул Ингви, - здесь меня все так зовут.

***

Несколько минут тянулось молчание. Наконец толстяк Тонвер пролепетал:

- Ваше... величество...

- Именно, - кивнул Ингви. - Итак? Ну, давайте, отцы, выкладывайте. Я достаточно долго простоял под дверью и слышал, что вы собирались обратиться с повинной к королю-демону.

- А потом передумали, - злорадно вставила Ннаонна.

- И тем не менее, - подхватил Ингви, - я здесь и готов выслушать. Если гора не идет к блаженному Мерку, блаженный Мерк идет к горе.

- Да чего тут говорить, - буркнул Дунт. - Нас попросту подставили, когда поручили это дельце.

- Велели убить короля-демона, - решился толстяк, - архиепископ велел. Но мы так и собирались, сразу же признаться! Вот Гилфингом клянусь, так и думал - едва приедем, бежать с повинной!

- При первой же возможности, - уточнил Дунт.

- При первой, - подтвердил Тонвер. - Не по душе нам это дело. Мы люди мирные, безобидные.

Ингви разглядывал согбенные фигуры, переводя взгляд с тощего Дунта на толстяка Тонвера. Монахи покаянно молчали, состроив скорбные гримасы. Королю вовсе не хотелось наказывать незадачливых убийц, да и за что? Он только что слышал, что они не собирались исполнять поручение архиепископа. К тому же у него сохранились достаточно добрые воспоминания о бочонках из господского дома на острове блаженного Лунпа, распитых с Тонвером и Дунтом. Оставалось лишь придумать, в каких словах объявить беднягам о помиловании.

Монахи же истолковали молчание короля по-своему и, кажется, готовились к худшему. Во всяком случае, толстяк вдруг подался вперед и, умоляюще заглядывая в лицо Ингви, заговорил:

- Господин капитан Воробей... то есть ваше величество, когда вы были всего лишь капитаном...

- Когда вы были самым удачливым из капитанов Ренприста, - вставил Дунт.

- Да, да, - подхватил Тонвер, - так вот, в то золотое времечко вы неизменно держали слово. Если поклянетесь, что отпустите нас без ущерба, я открою вам великую тайну. Речь идет о несметных сокровищах! Золото эльфов, и все оно достанется вам, ваше величество!

- Вот это я называю правильным подходом, - улыбнулся Ингви. - Однако вы явились в мое королевство с коварным поручением...

Монахи понурились.

- ...Которого не собирались выполнять...

Тонвер с Дунтом приободрились.

- И хотели сами явиться с повинной... но не из желания сохранить мою жизнь, а исключительно чтобы спасти собственные жизни.

Парочка снова загрустила. Забавно было наблюдать, как смена настроения отражается на лицах монахов.

- И как раз поэтому я склонен вам поверить, - заключил демон. - У меня не вызывают энтузиазма заверения в благородных намерениях, исходящие от таких, как вы. Но в желание спастись, по возможности не совершая злодейств - в такое я готов поверить.

Тонвер с Дунтом просияли.

- Обещаю вам жизнь и свободу, если впредь не станете злоумышлять против меня. Но если вы собираетесь рассказать о неких сокровищах... что ж, я не против. Я очень даже не против, сокровища никогда не бывают лишними - не сомневаюсь, что у отца Тонвера отыщется несколько сот поучительных историй, подтверждающих пользу сокровищ. Поговорим и об этом. Если в самом деле дело стоящее, можете рассчитывать на долю в добыче, как и было заведено в Ренпристе.

- Ваше величество! - пылко молвил Тонвер. - Я своими глазами читал доклад настоятельницы ливдинского монастыря блаженной Ателиты.

Ингви удивленно поднял брови.

- От настоятельницы? Вам, брат Тонвер?

- Нет, ваше величество, письмо было адресовано архиепископу Мунту. Мне удалось ознакомиться с ним... ну... э... случайно! Да, совершенно случайно. Сперва я кое-что поясню. Надо сказать, наша братия - идеальная шпионская сеть. Повсюду имеются монастыри, странствующие монахи бродят по всем дорогам, смотрят, слушают, докладывают настоятелям обителей, где останавливаются на ночлег. Те сообщают епископам, таким образом новости стекаются к архиепископскому престолу. Настоятельница прислала подробный доклад в Ванетинию. Возле Ливды спрятаны несметные сокровища эльфийского князя, да и сам нелюдь спал волшебным сном в руинах замка. Можно было бы не верить сказкам, но эльф недавно объявился в Ливде и прикончил кучу народа! Если князь оказался правдой, то почему бы сокровищам не пылиться на прежнем месте?!

- Хорошо, - кивнул король. - Вы расскажете мне об этом подробней. Завтра, пожалуй.

Покидая комнату, король расслышал, как Тонвер, торжествуя, шепнул спутнику:

- Ну, что? Кто оказался прав? Ты еще бухтел, когда я прочел письмо со стола архиепископа! А в итоге именно оно спасло нам жизнь!

Ингви покачал головой, ухмыльнулся и зашагал по темной галерее к выходу из отеля. И так они задержались в этом здании.

 

ГЛАВА 29 Ванетиния

Глава посольства, мастер Тиль Ойер, пожилой седобородый мужчина, одетый по энмарскому обычаю в темное, с поклоном выступил вперед и протянул верительные грамоты. Кенперт Вортинский принял документы и сделал вид, что тщательно изучает печали на шелковых шнурках. Разумеется, рыцарь уже успел ознакомиться с документами, да и без грамот ни малейших сомнений в полномочиях посольства не имелось - сам зимний переход под Спешащим Ветром из Энмара в Неллу являлся лучшей рекомендацией.

Сэр Кенперт принял документ, поднялся к трону и, преклонив колено, вручил императору. Алекиан сломал печати, развернул пергамент, быстро пробежал глазами и возвратил Кенперту. Тот отошел в сторону и присоединился к группе придворных.

- Итак, что желает сообщить нам славный Энмар вашими устами?

Алекиану было скучно, он ожидал, что послы, согласно обычаю, начнут издалека. Так и произошло - мастер Тиль принялся описывать давние связи, существующие между Великой Империей людей и вольным городом. Начиная со времен Фаларика и Дарвермской войны, когда был заключен первый союз - и до нынешних дней. Император слушал с каменным лицом. Изумруды за его спиной переминались с ноги на ногу и шуршали мантиями, придворные кутались в плащи. Седой посол наконец добрался до сложившегося положения дел.

- Мы, верные союзники вашего императорского величества, не можем без тревоги следить за тем, что нашим товарам закрыт прямой путь в Империю. Энмару было бы весьма желательно восстановить свободное перемещение грузов по старому тракту.

- Разумеется, - кивнул Алекиан, - вам было бы желательно получить доступ на имперский рынок без посредников. Что ж, мы готовы приложить определенные усилия, чтобы помочь в этом добром деле. Что хочет предпринять Энмар? Силой оружия проложить дорогу товарам? Если речь идет о наступательном союзе, направленном против Альды, мы готовы выслушать предложения Совета Негоциантов.

- Ваше императорское величество, Энмар всегда стоит за мир, война мешает свободному обращению товаров и стоит слишком дорого. Нынче же, с учетом всех обстоятельств, нападение на Альду вряд ли окажется успешным. Война с Альдой будет означать войну с Черной Скалой. В прошлом году орки показали, как они сильны, когда дошли до Гонзора и осадили город.

- Вместе с войском Альды, - заметил Алекиан, - не сами.

- Именно об этом я и говорю, - поклонился мастер Тиль, - ваше императорское величество. Могу добавить, что, когда наши купцы явились к королю-демону с... с претензиями, он, чтобы расплатиться по счетам, выдал из казны излишки оружия. Цены были поразительно низкими.

- И что же это означает? - подала голос Санелана.

- Это означает, ваше императорское величество, - снова поклонился посол, - что в Альде избыток оружия орочьего производства. Нашим торговцам были предложены высококачественные изделия по цене втрое, а то и вчетверо ниже их рыночной стоимости.

В толпе придворных кто-то тихо охнул. Цифра впечатляла.

- Это подозрительно, - покачал головой Алекиан.

- Истинно так. Когда упомянутые купцы по возвращении из Альды хотели начать торг этим товаром в Энмаре, наши кузнецы едва не подняли бунт. По требованию ряда цехов - гвоздарей, оружейников и прочих - был принят закон, запрещающий торговать металлическими изделиями орков в городе и подвластном краю. Словом, орки, союзные с королем-демоном, многочисленны, прекрасно вооружены и снабжены оружием в изобилии. Мы не рискнем воевать против такого врага. Мы не боимся, однако очевидно следующее: расходы на кампанию не окупятся вероятной прибылью в случае победы.

- Вы заранее все сосчитали? И полагаете, что войны с нелюдями следует вести лишь ради выгоды? - Алекиан скривил губы.

Посол ответил:

- Любая война - это зло. Неважно, каков противник, войны следует вести исключительно ради того, чтобы избежать зла, еще большего, нежели сама война.

Воцарилась тишина. Наконец молчание нарушила императрица:

- Но, если вы прибыли сюда, значит, в Энмаре придумали иное решение? Вы знаете, как доставить свои товары в империю, минуя Альду? И без войны?

- Без войны с Альдой, - уточнил посол. - Да, такой план существует. Кое-какие детали его я бы хотел сохранить в секрете. Таково пожелание Совета Негоциантов. Ваше императорское величество, я прошу личной аудиенции. Тогда, в разговоре с глазу на глаз, я открою великие тайны и поведаю, каким образом мы можем восстановить свободное обращение товаров между Энмаром и Ванетинией.

***

Алекиан задумался, уставившись в пространство. Глаза его были обращены поверх голов энмарцев, мысли императора витали где-то за пределами Мира, это частенько случалось с его величеством после болезни. Послы ждали.

- Хорошо! - Алекиан порывисто поднялся, полы мантии взлетели, ветерок пронесся по залу, шевеля мех на темных одеяниях энмарцев. - Мастер, следуйте за нами. Мы готовы выслушать вас немедленно.

Император, ломанными быстрыми движениями переставляя тощие ноги, спустился с подиума и остановился перед послами. Взгляд его по-прежнему был устремлен в неземные дали.

- Сэр Кенперт, сопровождайте нас. Ступайте за мной, мастер.

По-прежнему не глядя ни на кого, Алекиан развернулся и зашагал в дальний угол зала, там находились двери в небольшие помещения. Кенперт припустил бегом, проскочил мимо императора. Посол поспешил следом, озадаченный происходящим. К подобному обороту событий он был не готов.

Кенперт первым оказался у одной из дверей. За ней было небольшое помещение, ныне пустующее. Рыцарь заглянул внутрь, в лицо пахнуло холодом. Комнату не отворяли с осени, и в ней не было ничего, кроме сундуков, набитых хламом. Сюда, в эти каморки отволокли старье, которое не успели или не пожелали вышвырнуть на помойку, когда приводили в порядок тронный зал. Узкая прорезь в стене, наспех закрытая грубой рамой с толстым желтоватым стеклом - бойница, оставшаяся от прежних времен - служила единственным источником света. Повсюду была пыль и дохлые насекомые. Пахло старым тряпьем.

Рыцарь, уже знакомый с новыми привычками императора, догадывался, что Алекиана не смутит обстановка, поэтому торопливо шмыгнул в каморку, открыл сундук, выдернул бесцветную вылинявшую тряпку с облезлой бахромой и смахнул пыль с сундуков. Алекиан, согнувшись, протиснулся в низкую дверь, невозмутимо опустился на грязную крышку сундука и запахнулся в мантию. Тиль Ойер заглянул, поджал губы и потянул носом. Покачал головой, но не решился возражать - прошел к сундуку и сел напротив императора, повинуясь жесту Алекиана. Кенперт остался на ногах, ему не нашлось местечка, чтобы присесть.

- Выкладывайте ваши великие тайны, - кивнул Алекиан.

Посол еще раз с сомнением огляделся.

- Это потребует некоторого времени, ваше императорское величество. Быть может, нам лучше перейти в другое...

- Я слушаю.

Мастер Тиль пожевал губами, собираясь с мыслями, и начал.

- Ваше императорское величество, прошу выслушать меня с терпением. Речь пойдет о королевстве Сантлак.

Только теперь Алекиан поглядел наконец на посла. Запад. Сантлак. Сам Гилфинг Светлый внушал молодому императору мысли о западе, не иначе. К западу всю зиму обращались думы Алекиана, словно некто нашептывал в ухо: "Запад, Сантлак, Запад, Сантлак..." Однако планам недоставало завершенности, мысли о Сантлаке были довольно расплывчатыми. И сейчас он, Алекиан узнает недостающие сведения. Тогда-то он поймет, что предначертано совершить в нынешнем году. Сам Гилфинг ведет его, Гилфинг внушил Совету Негоциантов Энмара мысли о Сантлаке, Гилфинг провел послов безопасно по морям, воля провидения сберегла их в пути, а вовсе не жалкие ухищрения смертных, хотя бы и чародеев-Самоцветов. Это судьба.

В горле сразу пересохло, император откашлялся и перехваченным голосом, едва слышно прошептал:

- Говорите, мастер. Говорите. Я уверен, что мы придем к согласию!

***

Энмарца удивила внезапная перемена в настроении собеседника. Он покосился на застывшего у двери Кенперта. Взгляд рыцаря оставался безучастным. Тогда посол решил, что не следует удивляться странностям императора, и снова заговорил.

- Ваше императорское величество, простите мне, если я позволю себе дерзкие речи, но здесь мы наедине и лучше говорить начистоту. Положение в Сантлаке - позор для Империи.

Посол поглядел на императора - не сердится ли? Алекиан казался скорее заинтересованным, чем раздраженным.

- Еще раз прошу меня простить, но огромные земли, якобы входящие в Великую Империю, на деле не подчиняются никому, там не чтят законов и не соблюдают порядка. Эти земли потеряны и для Ванетинии, и для Энмара. Мы не можем торговать в Сантлаке, вы также отнюдь не сполна пользуетесь ресурсами огромного королевства.

- Мы вербуем в Сантлаке волонтеров, - решился вставить Кенперт.

Разумеется, посол был прав, но ванетскому рыцарю стало обидно.

- Волонтеров! - мастер Тиль махнул рукой. - В третий раз прошу простить мою прямоту, но Империи достаются лишь те, кто не сумел найти себе применения в Сантлаке. Представьте, что короне станут служить не младшие сыновья, изгнанники и изгои, а весь Сантлак! Весь! Подумайте, сотни дворянских родов! Быть может, и тысячи! Одному Гилфингу известно, сколько поместий теперь в Сантлаке! Их и сосчитать-то невозможно!

Глаза Алекиана разгорелись - посол повторял его собственные мысли. Воистину знак свыше! Да, все именно так и обстоит! Сантлак должен подчиниться Ванету!

- Между тем, - продолжал энмарец, - эти ресурсы пропадают втуне. Если бы удалось установить на землях этого огромного королевства порядок, ваше императорское величество получили бы новых подданных, а мы - новые рынки и - главное - безопасный сухой путь в Ванет.

- А, вот каков ваш интерес, - вынырнул из грез император, - мы понимаем. Но постойте, сухой путь? Мастер, есть что-то еще, чего вы не сказали. Да, вы говорили о великой тайне, а до сих пор мы не услышали ничего нового.

- Да, тайна, - кивнул посол. - Тайна, которую я от имени Совета негоциантов прошу сохранить от посторонних ушей. Нам удалось вступить в переговоры с королем северян. Конунгом, как они его зовут.

- Конунг? Это имя?

- Нет, титул. Его имя Гоегор. Ваше императорское величество, дело в том, что знаменитые морские разбойники - вовсе не его подданные.

- Вот как... - рассеянно кивнул Алекиан. Он думал о Сантлаке.

- Да, ваше императорское величество, известные нам злодеи, ужасающие Мир - изгои, беглецы. Отец этого Гоегора начал объединять северные острова под своей властью. Кто из ярлов, герцогов по-нашему, подчинился - те стали подвластными правителями, кто противился воле конунга - был вынужден бежать. С ними покинули острова и чародеи северян, волхвы, которые служат Морскому Царю. Гоегор восстанавливает веру в старых богов... хотя это не относится к делу. Важно другое - нам удалось вступить в переговоры с Гоегором. Прежний конунг терпел разбойников, когда они не нарушали его законов, новый настроен окончательно изгнать этих буйных людей с островов. Он готовит флот, наши биремы поддержат его. Вместе мы с гилфинговой помощью сумеем очистить море к западу от Мокрых Камней от драккаров разбойников. Вряд ли удастся окончательно искоренить разбой, но, по крайней мере, морской путь в Ливду станет безопасен.

- Ливда ныне подвластна нам, - вспомнил Алекиан. Да, в самом деле, все складывается удачно.

- Ваше величество, остается сухой путь между Ливдой и Ванетом. Установите порядок хотя бы в южном Сантлаке - и товары хлынут на ваш рынок! Мы проложим путь по морю, вы - по суше!

- Обязуетесь ли вы не торговать с Гевой? - быстро спросил император.

- Это невозможно, увы, - отрезал посол. - Мы стоим за свободу торговых связей, так что Совет Негоциантов не станет закрывать дорогу в восточные области нашим купцам. Но если нам откроется путь в Империю через Ливду, да еще Сантлак - новый рынок... Ваше императорское величество, никому и в голову не придет тащиться в мокрое королевство. Наше предложение таково: мы берем на себя морскую войну с разбойниками и волхвами, вы - наводите порядок в Сантлаке, хотя бы в южной его части. Тогда мы везем заморские товары в Ливду, а ванетские товары - на юг, в Архипелаг. Это сулит огромные доходы обеим сторонам. А вашему величеству к тому же достанется Сантлак.

- Да, - коротко молвил император.

Посол был обескуражен внезапной сговорчивостью императора, но постарался скрыть удивление и добавил:

- Разумеется, я только обозначил будущий договор. К этому краткому списку обязательств будет прилагаться обширный протокол. Мы попросим перевести часть имперского флота с севера в Ливду, а также выделить нашим караванам вооруженную охрану, хотя бы на первых порах. Трудно поверить, что сантлакские господа, даже покорившись, станут примерными вассалам. Мы, со своей стороны, возьмем нас себя кое-какие расходы - содержание охраны, оснащение имперских галер, доставим в Ливду оружие по сходной цене...

- Да, - снова кивнул Алекиан. Для него все было решено.

 

ГЛАВА 30 Гева, замок Вейтрель

Маршал глядел в окно с отвращением. Его раздражал белый цвет. Зимой повсюду снег, куда ни глянь - все такое белое, белое. Чародеям Могнака не по душе... Колдун отвернулся от окна. Некроманта одолевали мрачные мысли, к тому же он постоянно чувствовал себя усталым. Ему приходилось много работать. Да, именно так - много работать. Каждую ночь в подвале замка он создавал неупокоенных солдат. Обычно успевал сделать двух, реже трех. Потом силы оставляли мага, и он удалялся отдыхать. Поднимался после полудня - и начинался день, полный никчемных забот.

Маршал шел на склад, на кухню, ему подносили счета, он делал вид, что проверяет итог, кивал, хмуро бормотал что-то. Затем - кузница. Некромант проверял, как младшие чародеи готовят оружие, накладывают заклинания на лезвия и зачаровывают древки. Еще - мастерская, где крепят к стрелам наконечники. Особенные, с медной прожилкой, которую затем снабжают боевым заклинанием. Потом - учения во дворе замка и, наконец, мастерские. Наиболее талантливые из подручных маршала готовили янтарные шары для будущих солдат армии мертвых. В Могнаке простых магиков не допускали к столь ответственному делу, но там не было спешки, братья Черного Круга не торопились, впереди у них была вечность... Посреди пустыни, вдали от событий и перемен, они без суеты готовили гибель Мира.

Здесь слишком много людей, слишком ощутимо дыхание Мира, и приходится спешить. Всегда и во всем - спешить. Брат маршал устал, его утомили бессонные ночи, непрерывная череда людей, которых он превращал в неупокоенных солдат. Он не глядел напоследок в глаза обреченным, не запоминал лиц. Зачем? Под стальными масками они станут похожи, словно братья. Братья... единственная родня некроманта - сотворенные им неупокоенные.

После мастерских маршал шел в подземелья. Прохаживался перед шеренгами солдат, застывших в одинаковых позах у стен. Бесшумно горели магические светильники, мертвецы не шевелились, но мерцающий подрагивающий свет создавал иллюзию движения. Широкая тень маршала ползла следом, облизывала ноги неупокоенных...

Затем некромант отправлялся в школу. Школой по привычке именовалась часть замка, где жили самые младшие чародеи, отроки, постигающие темную науку.

Мальчишки - вот кто близок некроманту не менее, чем мертвые солдаты. Юнцы глядели на маршала с восторгом, в их глазах он читал преданность и восхищение. Дети умеют быть преданными и умеют быть беспощадными. Если бы такое было возможно, маршал задержал бы рост учеников, чтобы они навеки остались мальцами, умеющими хранить верность без любви и убивать без ненависти. Куда уходят прекрасные качества, когда ученики взрослеют? Обретая понимание себя как личности, чародеи теряют куда более важные качества. Мир проникает в них, и, взрослея, они уже не хотят его уничтожить.

Но мальчики - вот кто готов отправиться в последний поход, вот кто готов сокрушать Мир без пощады, он не нужен детям, не знавшим в этом Мире добра. И маршал восхищает их лишь потому, что умеет уничтожать лучше всех. Холодное, завистливое восхищение.

В глазах учеников умение разрушать и убивать - единственно ценное качество, потому они с восторгом глядят на маршала и ловят каждое слово. Он учит их искусству смерти.

И, наконец, покончив с делами, некромант удаляется в свой кабинет. Перебирает бесполезные бумаги, старается не глядеть в окно и попусту пялится в погасший толленорн - вот как сейчас.

Что там сейчас, в Могнаке Забытом? Чем занят брат архивариус? Быть может, он тоже сидит в темном углу и всматривается в оконце толленорна? Эх, брат...

***

За дверью послышался скрип половиц и негромкие шаги. Маршал со вздохом накинул покрывало на темное оконце магического прибора и потер глаза кулаками. Чуть на задремал... это все усталость, надо сделать перерыв. Отоспаться, отдохнуть. Но мысли - что с ними? Тягостные мысли не прогонишь взмахом руки. В дверь постучали. Хорошо бы какую-то славную новость - мор, землетрясение, извержение вулкана. Это могло бы взбодрить.

- Кто там, входи! - буркнул маршал.

Дверь отворилась, на пороге стоял маг, совсем юный.

- Ну?

Юнец поклонился.

- Гонец короля Гезнура. Привез письмо. Я отвел его на кухню, чтобы накормили. Он будет ждать ответа, - ученик переступил порог и показал свиток, запечатанный зеленым воском. - Вот письмо.

Маршал неодобрительно покосился на ноги юнца, на сапогах налип белый снег. Опять белое! Парнишка заметил недовольство некроманта, опустил глаза и смутился. Затем, будто обычный человек просто постучал ногами, стряхивая снег на пол. Маршал вздохнул - ученика не смущает белизна снега. Только теперь колдун осознал, что в кабинете холодно, огонь в камине не разжигали со вчерашнего вечера.

- Ладно, давай письмо.

Ученик осторожно приблизился и положил свиток на край стола. Некромант протянул руку, взял пергамент, сломал печать... Так, так... Ничего интересного, приглашают в столицу на торжественный прием. Гезнур обращается к некроманту так же, как к обычным владетельным сеньором, входящим в число союзников гевской короны. Вот, формальное приглашение. Наверняка такие же получили все аристократы королевства... Торжественный прием по случаю...

- Нет, я не приеду, и ответа писать не стану. Пусть гонец передаст на словах - я оценил и отказался. У меня слишком много дел.

...По случаю приезда принцессы Болотного Края, сестры Лонервольта, ее светлости Глоады. Хм-м. О Болотном Крае рассказывают удивительные вещи. Будто бы тамошние жители настоящие чудовища, не признают правил чести и законов справедливости. Ну и все прочее - собственно, то же самое, что рассказывают о Могнаке Забытом и его обитателях. Что ж, может статься, если не наводнение, ураган или чума, то хотя бы приезд этой дамы в Геву обернется для Мира бедствиями?

Маршал отшвырнул свиток, тяжело поднялся, со скрежетом отодвинув массивный стул. Прошелся по темному кабинету и остановился у камина. Холодно. Чародей подбросил дров, возвратился к столу, взял листок с зеленой печатью, скомкал и швырнул в камин, простер ладони и хрипло прочел заклинание. С пальцев слетели крошечные молнии, ударили в растопку, занялось пламя. Пергамент скорчился, почернел, с треском обратился в пепел. Зеленая капля расплавленного воска скатилась по куску дерева, рухнула в золу и затаилась там.

Некромант пожал плечами. Принцесса Глоада, он запомнил имя. Странно, женщины давно его не занимали. Странно, странно. Маршал присел к столу, откинул ткань с оконца толленорна. Ничего? Гангмар с тобой, брат архивариус. Некромант опустил тяжелые ладони на прибор и принялся напевать заклинания, пробуждающие магию толленорна. Затем, когда в оконце показалась пустая келья архивариуса, маршал стал читать новые формулы, изображение померкло, смазалось, поползло - стена, потолок, темная полоса, другое помещение, выше, выше. Наконец в толленорне показалось мутное небо Могнака, тогда чародей развернул угол наблюдения, потащил на север, скорей, скорей. Картины сменяли друг друга - заснеженные холмы, затянутые серым льдом озерца, снова холмы, леса тянут в оконце прибора черные голые ветки, горы. Маршал поморщился от обилия белого и забормотал быстрей. Перед его глазами поплыли унылые картины Болотного Края.

***

Воистину, проклятая земля этот Болотный Край. Некромант поднял повыше сгусток магической энергии, служивший толленорну глазом. В вышине было намного меньше свободной маны, изображение утратило четкость, но колдуну не требовалось различать мелкие детали. Он видел бескрайние топи, огромные пространства... проплешины белого снега чередовались с черными окнами болотной воды, где поднимающийся из глубины газ мешал трясине застыть. Чахлые искривленные деревья не закрывали обзора, магу было хорошо видны черные ниточки гатей, соединяющие острова с замками и деревнями. Следы пребывания человека встречались редко, болота были пустынны. Унылое место.

Чем дальше к северу, тем чаще встречаются обжитые клочки земли, гуще сеть дорог. Некромант прикинул, каким путем должна двигаться процессия, и заставил толленорн направить взгляд западней. Где-то там едет в Геву принцесса Глоада. Кто она, что такого в ее имени? Но что-то есть... Одно лишь имя заставило мага позабыть усталость и заняться древним артефактом. Как выглядит эта принцесса? Маршал сам не понимал собственного любопытства. Что с ним? Он околдован? Глоада, Глоада...

Наконец в круглом окошке толленорна на черной дороге показались точки, медленно ползущие к гевской границе. Маршал зашептал магические формулы, руки задрожали на испещренной странными узорами поверхности прибора. Изображение стало расти, обретать отчетливость. Сверху чародей видел повозки, всадников конвоя и пеших лучников, медленно бредущих в грязи вдоль обочины.

Среди повозок он выбрал кибитку, обшитую темными шкурами - наверное, Глоада едет в ней. Медленно и тщательно, удивляясь собственному волнению, некромант стал передвигать картинку вслед за кибиткой. Уравнял скорости, потом обогнал и развернул изображение. Перед глазами проплыло равнодушное лицо возницы, потом - заляпанная болотной грязью шкура. Маршал замер. Показалось темное нутро повозки. Лицо принцессы едва различалось во мраке - узкое, тощее, со впалыми щеками. Полные губы казались слишком яркими на бледной коже. Возможно, принцесса пользуется румянами? И почему этот вопрос пришел магу в голову? Какое ему дело до Глоады и ее румян?

Некромант осторожно послал сгусток маны, связанный сейчас с изображением в приборе, со скоростью, равной скорости кибитки. Принцесса резким птичьим движением повернула голову и уставилась точно в оконце толлернорна, прямо в глаза чародею. Взлетела узкая ладонь, Глоада будто почувствовала присутствие наблюдателя и попыталась поймать магическое око. В оконце мелькнули кости, мышцы, сухожилия, багровое месиво... рука прошла сквозь невидимый "глаз" толленорна. Маг отшатнулся. Когда он снова уставился на амулет, принцесса недоуменно разглядывала собственную ладонь. Пожала плечами, откинула полог и уставилась в оконце кибитки. Полные губы скривились в неприятной усмешке.

Маршал погасил толленорн и с минуту разглядывал собственное отражение на мертвой гладкой поверхности. Затем накинул на прибор покровы и вышел из кабинета. Какова принцесса Глоада! Неужели почувствовала присутствие магического наблюдателя? До сих пор это было никому не под силу, даже самым искусным магам не удавалось обнаружить присутствие "глаза" толленорна. Маршал запечатал дверь заклинанием и, скрипя гнилыми досками пола, двинулся к лестнице.

Гонец Гезнура все был еще на кухне, пытался разговорить хмурых поваров. Маршал подозвал его и велел:

- Передашь своему господину, что я, пожалуй, буду в Геве на празднике.

 

ГЛАВА 31 Альда

Наутро в Альхелле было тихо. Сейчас самым шумным местом в городе стала, должно быть, резиденция епископа. Туда потянулись горожане с приветствиями, просьбами, жалобами. Пришедшим был объявлено: его священство примет всех после церемонии в соборе.

Епископ отслужил торжественную заутреню, Ингви с Наонной явились в собор - тихонько простояли в углу. Вампирессе было скучно, она украдкой озиралась, разглядывая внутреннее убранство, в основном ее интересовали трофеи, подношения Гилфингу-воину. Старания певчих оставляли девушку равнодушной. Впрочем, королю тоже показалось, что поют его подданные довольно скверно. При прежнем епископе клиру редко приходилось репетировать.

Разумеется, пока не закончилась служба, нечего было и думать о разговоре с прелатом. После молебна старик вознамерился прочесть проповедь о добре и мире. Тут уж Ннаонна не выдержала, и они с королем ушли. Погода не располагала к прогулкам, шел мелкий снежок, так что демон с Ннаонной возвратились в Альхеллу. Никлис, как всегда подвыпивший, и как всегда хорошо осведомленный, объявил, что его священство после обеда будет принимать просителей, так что нынче ждать его нет смысла. В самом деле, под вечер появился посланец епископа, молоденький священник. Этот был новичком, никогда прежде он не видел ни демонов, ни вампиров, так что, пересказывая слова прелата, с любопытством разглядывал обоих. Старик извещал, что не сможет встретиться нынче с его величеством, но просит непременно предоставить ему аудиенцию завтра. Он изложит свои соображения относительно пожелания короля и "милой девочки".

После того, как клирик удалился, Ннаонна спросила:

- А как звать нашего епископа?

- Рупельт, а что?

- Да как-то странно, не помнила, как его звать. Старичок и старичок.

- А он тебя "милой девочкой" кличет или еще "дитя", - заметил Ингви.

Ему хотелось подразнить девушку, но, к удивлению короля, Ннаонна не стала злиться.

- Ему можно. Другим нельзя, а ему можно, - кротко пояснила вампиресса. - Потому что он тоже милый.

Епископ явился, как и обещал, на следующий день. Ингви не стал устраивать торжественной церемонии и принял старика неофициально, в кабинете. Тот после приветствий сразу перешел к делу - извлек из поясного кошеля свиток, развернул, откашлялся и начал читать: "Во имя Гилфинга Светлого Пресветлого. Венчается живущей в гилфинговом Мире имярек, живущей в гилфинговом Мире имярек, венчается живущая в Мире..."

- Постойте, постойте, ваше священство. Что это? Похоже на венчальные формулы, но без "раб гилфингов"?

- Да, я придумал такую форму, чтобы избежать двусмысленностей. "Живущий в гилфинговом Мире" в данном случае указывает, что молодые вовсе не обязательно относятся к детям и рабам Его, но мы отдаем должное Создателю, оставляя в венчальной церемонии хвалу ему, создателю и владыке Мира. Сей текст я составил, отталкиваясь от бесед с королем эльфов его величеством Трельвеллином, существом весьма осведомленным и мудрым, хотя и далеким от приверженности традиционным ценностям. Я надеюсь, архиепископ Мунт одобрит эту нейтральную формулировку.

- "Владыке Мира", - задумчиво повторил король. - Гилфинга вы полагаете... Хотя, оставим лишние детали, это ни к чему. Значит, вы придумали такую венчальную церемонию, которая годится для демона и вампира, но ее должен утвердить глава Церкви? А если он откажется?

- Не понимаю, с чего бы ему отказываться! - пылко возразил старичок. Он был горд, что сумел составить новый ритуал для необычных условий. - Я учел все возможные возражения, разработал до мельчайших деталей. Вот послушайте...

Ннаонна тоже собиралась вступить в разговор, но Ингви взял девушку за руку и покачал головой. Он прекрасно понимал, что старик не успокоится, пока не прочтет свой замечательный текст, лишь после этого с ним можно будет нормально говорить. Дослушав епископа, Ингви одобрительно кивнул:

- Прекрасный образец паллиатива! В самом деле, замечательно.

- Нам очень понравилось, - встряла наконец Ннонна, - а когда это уедет к архиепископу?

- Ну... завтра. Да, хоть бы и завтра.

- Отлично, - Ингви покачал головой. - Боюсь, его высокопреосвященство не будет торопиться с ответом... Пожалуйста, напишите, что мы все с нетерпением ждем его решения... Ну, в общем, что-нибудь, что заставит его поспешить. Да, можно прямо так и написать - мол, король Ингви очень оценит скорость, с которой придет ответ.

- Да, я напишу, - старик был увлечен собственными мыслями. - Знаете, мне тоже не терпится узнать, как оценит архиепископ мое... кхе-кхе... этот документ.

- А скажите, ваше священство, вот что... При вашей особе состоят два клирика высоких достоинств, брат Тонвер и брат Дунт. Так вышло, что я познакомился с ними в Дриге, на острове блаженного Лунпа.

- Да, они, кажется, оттуда, с востока.

- Как эти достойные братья оказались в числе вашей свиты?

- Ну... таково было особое пожелание его высокопреосвященства. А почему вы спрашиваете?

- Эти клирики весьма начитанны и прекрасно знакомы со священными текстами. Я хотел бы взять их ко двору. Вы не возражаете?

- Разумеется, ваше величество... Странное пожелание, но, коль скоро вы давние знакомые...

- Да, именно так - давние знакомые и даже добрые друзья, насколько это возможно, учитывая нашу разницу в... как мы с вами говорили? В статусе? Так вот, когда станете составлять письмо Мунту, упомяните, пожалуйста, что эти досточтимые братья - мои друзья и что они зачислены в штат двора.

Старичок Рупельт поглядел в глаза Ингви. Он, конечно, понял, что здесь имеется некий намек.

- Как угодно, ваше величество. Если нужно, я напишу об этом. А что скрыто в этом решении? Я ведь неспроста должен написать о добрых братьях?

- Ну как же, - Ингви ухмыльнулся и развел руками. - Если его высокопреосвященство проявил заботу об их судьбе и настоял, чтобы братья Тонвер и Дунт отправились в Альду, ему, наверное, окажется небезразлична их карьера, разве не так? Кстати! Было бы очень хорошо, если упомянутые братья сегодня же переберутся в Альхеллу. Я распоряжусь, чтобы им выделили помещение. Скромное такое помещение, подобающее их смиренному званию.

***

Распрощавшись с прелатом, Ингви отправился к Никлису. Тот предавался своему обычному занятию - ловил преступных бесов в кувшинах вина. В каморке начальника стражи было жарко натоплено, сам Никлис сидел на кровати и почесывал грудь под распахнутым камзолом. Одеяние было роскошным, но грязным - из наследства короля Кадор-Манонга. Рядом на полу стоял кувшин с тонким горлышком. Должно быть, Никлис пил из него. Походная жизнь приучила его обходиться без излишеств, в том числе - без стаканов.

- Начальник стражи, называется... - Ингви огляделся и вдохнул специфическую атмосферу никлисовой берлоги. - Пьешь опять. А работа как же?

Никлис резво поднялся, демонстрируя готовность к подвигам.

- Работа - как солнышко мне. Сама по себе катится!

- Ладно, смотри, не перегрейся на таком солнышке.

- Никак невозможно, слышь-ка, твое демонское. Я же завсегда меру помню.

- Ладно, говорю. Ладно. Никлис, подумай, где бы разместить наших приятелей, Тонвера с Дунтом. Мне нужно, чтобы они были под рукой, но при этом - под присмотром. Сегодня же епископ пришлет добрых братьев в Альхеллу. К их появлению должна быть готова комната, и еще: я собираюсь безотлагательно выслушать рассказ о золоте эльфов. Будешь присутствовать и внимательно слушать. Потом обсудим.

- Враки, небось, - Никлис почесал в затылке. - Так не бывает, чтобы золото триста лет валялось, и никто не нагнулся поднять.

- Вот и послушаем враки. Стало быть, теперь подумай, где они станут жить. Монахи - люди скромных привычек, роскошных покоев им не требуется.

- Эх, твое демонское, поручил бы ты эту докуку Джамену или еще кому из дворцовых.

- Никлис, это бунт?

- Чего?

- Не "чего". Ты отказываешься исполнять мои приказы?

- Никак нет, твое демонское. Я уже придумал. Эвон по коридорчику далее двое убогих гостят - Аньг блаженненький да Кари этот. Между моим кабинетом и их помещением как раз комнатка.

- Кабинетом? Ты свою нору кабинетом назвал? - Ингви широко улыбнулся.

- А чего? Кабинет, слышь-ка. Как есть, кабинет. Так, говорю, я этим, Кари с Аньгом велю за попами следить, а попам втихаря шепну, мол, вы здесь живете не просто так, не за красивые глаза - приглядывайте за соседушками. Мол, под подозрением они.

- Ловко, - одобрил король, - Никлис, как в твою голову приходят столь коварные планы?

- Так я чего... - Никлис не уловил иронии, он в самом деле воспринял слова демона как похвалу собственной изобретательности. - Я ничего. Я, когда с ворами-то был, так наш старшина, Пиритой-вор, он всегда так велел, когда на дело людей отправлял. Чтобы люди ушами, слышь-ка, не хлопали, а приглядывали, кто чего по карманам рассовал.

- Хорошо, действуй. Предупреди Аньга с Кари... Да, кстати! Хорошо, что ты напомнил! Когда попы заявятся ко мне со своими историями, надо будет Карикана позвать. Пусть послушает. Интересно, что он скажет насчет этих басен об эльфах и древних кладах. И вели кому-нибудь, чтобы Тонвера с Дунтом в воротах встретили.

Никлис отправился раздавать поручения, а Ингви возвратился к себе. Золото эльфов, древние легенды, далекие края... Здесь маячило интересное развлечение!

***

- ...И до сих пор ищут проклятое золото, - завершил рассказ Тонвер, - да без успеха. Ваше королевское величество, позвольте еще глоточек этого вина, а то в горле пересохло от долгих речей.

Тонвер, Дунт, Никлис и Кари расположились на стульях перед столом Ингви, Ннаонна, как обычно - на подлокотнике кресла.

Ингви кивнул Никлису, исполняющему нынче обязанности виночерпия:

- Налей всем. Значит, не нашли клад? Странно.

- История удивительная, - буркнул мрачный Дунт, следя, как в его стакан стекает тонкая красная струйка. Никлис наполнил посуду до половины и убрал кувшин. - Налил бы ты, почтенный до краев, что ли? Пресветлому угодны полные чаши.

Никлис плеснул еще немного.

- История удивительная, - повторил тощий монах, - но настоятельница сочла, что должна известить канцелярию его высокопреосвященства. Выходит, что-то здесь есть?

- Воистину, - поддакнул Тонвер, - тем более, что городской Совет в самом деле перебили в одну ночь.

- Слава Создателям, с такими делами и без эльфов можно управиться, - возразил Карикан. - Если я правильно понял, существовал заговор? Кое-кто из членов Совета притащил в Ливду отряд наемников с колдуном. По-моему, весьма вероятно, что солдаты вырезали Совет, затем агенты императора убрали их - а все списали на страшного эльфа.

- Логично, - кивнул Ингви, - но мы были в Ливде. Тамошние жители не производят впечатления легковерных простаков, которых можно обвести вокруг пальца, показав мертвого эльфа. Да и Семь Башен - реальное местечко. В самом деле, какие-то страшные легенды о Семи Башнях ходят, и моряки боятся проплывать там у берега. Наонна, Никлис, помните?

- Точно, слышь-ка. Так и есть.

- Если кто-то решил сработать под древнюю легенду, значит, и легенда в самом деле есть - пожал плечами Карикан. - Такая легенда, в которую верят местные.

- Человек, который нам рассказал о Семи Башнях, не был местным, он из Мирены, - заметила вампиресса.

- Дело темное, слышь-ка, но в Ливде народ ушлый, мошенник на мошеннике сидит. Ежели они поверили, так и в самом деле что-то было.

Тонвер слушал перепалку с ревностью, ему хотелось, чтобы в его историю поверили.

- Если настоятельница написала, значит дело того стоило, - напомнил толстяк. - И еще. Люди продолжают искать сокровища. Прибывают новые, а старые из Семи Башен не возвращаются. Что-то странное до сих пор есть в руинах, что-то опасное. Люди пропадают.

- Пропадают, но это не останавливает других, - поддакнул Дунт. - Точно, золото там. Что, кроме золота, заставит лезть в руины, откуда никто не возвращается?

- Вот именно, - объявил Ингви. - Именно это меня и вдохновляет куда больше, чем золото, триста лет лежащее без движения.

- А почему? - Ннаонна взяла стакан и осторожно, очень медленно поднесла к губам. Ее амулет уже позволял вампирессе вино, однако небольшими порциями.

- Опасности, приключения... - Ингви развел руками. - Это интересно. Ну и золото. Однако остается проблема - как попасть в Ливду? Учитывая сложившиеся обстоятельства, ни в Империю, ни в Энмар мне соваться не с руки.

- Спросим у Фильки, - предложила Ннаонна, - пусть вспоминает тайные пути эльфов.

Монахи, Тонвер с Дунтом, помалкивали. Они добились своего - заинтересовали короля-демона и боялись испортить произведенный эффект. Пока короля влечет тайна золота эльфов - они могут чувствовать себя в безопасности. Более или менее, в безопасности - ибо в Империи они теперь считаются изменниками.

 

ГЛАВА 32 Ванетиния

Алекиан едва нашел в себе силы, чтобы не закричать послу, что он согласен, согласен на все! На любые условия, ибо такова воля Светлого! Так вот что означал странный голос, звучащий время от времени в голове: "Думай о западе, о западе, о западе..." Голос поселился в голове после болезни. Какой запад, недоумевал Алекиан, если Гева на востоке, эльфы на севере, гномы - на северо-востоке. Но странный липкий шепот звучал в ушах все чаще и чаще: запад, запад... Так вот что предвещал навязчивый голос - появление энмарских послов. Конечно, воля небес состоит в том, чтоб принять условия Совета негоциантов. Но император все же сдержался и ответил с достоинством:

- Мастер, ответ вы получите завтра. Мы приняли решение, но, прежде чем огласить его, желаем обсудить на совете.

Затем Алекиан поднялся с пыльного сундука, давая понять послу, что разговор окончен. Тиль Ойер торопливо вскочил и отступил на шаг, чтобы отвесить поклон. Но, когда купец разогнул спину, Алекиан уже выходил из комнатенки. Следом за ним помещение покинул Кенперт, так что послу не оставалось ничего иного, как поспешить за рыцарем. Император, задрав подбородок, проследовал к трону, подождал, пока мастер Тиль присоединится к спутникам, затем негромко, но внятно, объявил:

- Почтенные послы славного Энмара! Ваше обращение мы выслушали со вниманием и приязнью. Нам радостно сознавать, что цели Совета Негоциантов совпадают с нашими желаниями. Окончательный ответ будет оглашен завтра. Ступайте и ожидайте нашего решения.

Послы склонились перед троном. Алекиан, не дожидаясь, пока церемония прощания завершится, поднялся и зашагал мимо энмарцев к выходу. Свита была вынуждена устремиться следом. На ходу император велел собрать малый совет. В галерее, за дверью ожидал отец Когер. Алекиан кивнул священнику:

- Отец, мы желаем помолиться с вами вместе.

Затем обернулся к свите:

- Сэр Кенперт, пригласите его высокопреосвященство Мунта и епископа Фенокса. Дорогая, на сей раз мы желаем, чтобы вы присутствовали на совете. И пусть явится Коклос. Прохвост наловчился следить за нами, так пусть присутствует явно. Мы давно не слышали его дурацких советов. Пусть мелет глупости, решение уже принято, и слова Коклоса ничего не изменят.

Объявив свою волю, император, сопровождаемый Когером, удалился в часовню, Санелана пошла искать карлика, Кенперт тоже заторопился прочь, чтобы отправить посыльных за канцлером и архиепископом... когда энмарцы вышли из тронного зала, галерея опустела. Послы молча отошли подальше от дверей, где застыли с обнаженными мечами гвардейцы и, едва решили, что их никто не слышит, засыпали мастера Тиля вопросами.

Группа медленно шагали к выходу, по дороге старший посол вполголоса делился впечатлениями. Спутники недоумевали, что могло так повлиять на Алекиана, которого в Энмаре считали недалеким, вздорным и упрямым юношей. Тиль Ойер только руками разводил - как бы там ни было, что бы ни творилось в голове императора, но решение он принял мгновенно. Положительное, надо полагать, решение! Он сказал "да", не стал требовать выдачи герцога Фенгима, даже не вспомнил... Больше глава посольства ничего не мог объяснить. Ничего вразумительного, кроме несколько раз повторенного "да", он не услышал - ну и слава Гилфингу! Чего же еще? Рубин согласился, Сапфир из упрямства стал спорить - дескать, необходимо угадать, что движет императором... Не кроется ли в его сговорчивости подвох?

В это время Алекиан преклонил колени в часовне и, опустившись на холодный пол, истово молился. Липкий голос, поселившийся в голове императора после болезни, отвечал. Император побелевшими губами читал слова древней молитвы, адресуя их навязчивому невидимке, с каждым выдохом изо рта вырывалось облачко пара, рядом размеренно бубнил Когер. Постепенно отступали мысли, снисходило спокойствие... в душе юного императора воцарился мир, исчезли сомнения, улетучилось волнение - не осталось ничего, кроме чужого голоса.

***

Совет собрался спустя два часа - только к этому времени удалось отыскать архиепископа. Мунт не сидел сложа руки. Конец зимы - такое время, когда странствия затруднены по милости Матери Гунгиллы - глава Церкви проводил в храмах столицы. Каждый день он посещал одну из многочисленных церквей Ванетинии, не избегал и крошечных часовенок, возведенных в честь той или иной знаменательной даты, причем не всегда предупреждал секретарей, куда отправляется. У каждого свои причуды, вот и его преосвященство имел странную привычку - ему доставляло удовольствие молиться в скромных маленьких храмах, в окружении случайных людей.

Прихожане считали великой честью, если архиепископ почтил присутствием церквушку, куда ходили разве что жители ближайшего квартала. В конечном счете привычка Мунта служила тому, что посещаемые им часовни становились более популярны, а жители Ванетинии ревностней относились к ежедневным молитвам и охотней посещали храмы... шутка ли - вдруг оказаться рядом с его высокопреосвященством, вместе творить молитву! А что, если обращение к Гилфингу, произнесенное в присутствии главы Церкви, верней достигнет ушей Светлого? И верней исполнится?

Вот только секретарям отыскать архиепископа иногда бывало затруднительно. Словом, когда Мунт появился в Валлахале, малый совет был в сборе. Архиепископ вошел, все торопливо начали подниматься, грохоча стульями, прелат скороговоркой благословил вельмож и императора.

Алекиан, едва дождавшись, чтобы прелат сел напротив, тут же заговорил:

- Итак, вам известно, что нынче во время аудиенции у нас состоялась тайная беседа с главой энмарского посольства. Ваше высокопреосвященство, вы узнаете детали чуть позже. Почтенный мастер...

Алекиан сморщил лоб, пытаясь вспомнить имя энмарца, но так и не смог, второстепенные сведения он отбросил в часовне. Молитва очистила разум, а имя купца ему незачем помнить.

- Мастер, член энмарского Совета поведал мне кое-что, сопроводив просьбой хранить свои слова в тайне. Посему мы огласим лишь то, что необходимо, оставив в стороне малозначительные подробности. Предложение Энмара заключается в следующем: они готовы обеспечить безопасность судоходства к югу от Ливды. Таким образом, Ливда станет портом, куда могут быть морем доставлены грузы из вольного города. Нам останется только обеспечить сухой путь из Ливды в Ванет, и империя получит южные товары в обход Альды.

- Мой дорогой супруг, это полностью соответствует вашим замыслам, - промолвила императрица.

- Именно так. Мы полагаем, мысли связанные с Сантлаком, посланы нам свыше, такова гилфингова воля, чтобы на западе Империи установился истинный порядок. И вот подтверждение - Светлый внушил энмарцам, что нужно оказать нам содействие.

- До сих пор они противились воле вашего императорского величества, - заметил Кенперт. - Доподлинно известно: они призывали города побережья вступить в союз...

- Эта затея провалилась, - заметил Алекиан, - и здесь мы видим вмешательство свыше.

- Кроме того, они рассылали письма правителям юга, призывали установить безопасный путь их товарам в Геву. Прямых доказательств у нас нет, но косвенные весьма убедительны.

- Что ж, - Алекиан улыбнулся, что случалось нечасто. - Их купцы достигли Гевы, минуя наши территории. Достигли Гевы и нашли ее неплатежеспособной. Этот... этот посол снова подтвердил: они придерживаются прежней политики и не станут препятствовать своим подданным везти южные товары в Альду, Геву и далее. Однако спешка, с которой они гнали послов сюда, говорит: Гева их не устраивает в качестве основного партнера.

- Нет гарантий, что они не отправили точно такое же посольство и в Геву тоже, - буркнул Коклос.

Карлик видел, что происходящее лишено логики. Энмар, до сих пор проводивший, хотя и сдержанно, антиимперскую политику, вдруг сменил курс. Рука божества? Коклос не верил в чудеса, он считал, что император совершает ошибку, готовясь к походу на запад. Да и какой поход? Без армии, оставляя позади опасных врагов? Наиболее логичным было бы с весной собрать армию на северо-востоке - против нелюдей и гевцев. Да ведь большую часть гвардии и отправили туда... Но запад? Воистину, решение, которого не мог принять простой смертный. Однако гилфингова ли здесь воля? Не Гангмар ли Темный нашептывает Алекиану самоубийственный план? Полгнома огляделся. Судя по мрачным лицам присутствующих, вельмож посетила та же мысль, что и карлика.

***

Коклос глядел в мутные глаза участников совета и думал: ни один из них не решится. Все - все до единого - понимают, сколь губительный план зреет в голове Алекиана, но никто не рискнет сказать слово против. Или все же рискнет - но не первым? Эх, будь что будет. Карлик встал на стуле, чтобы привлечь внимание, и заверещал:

- Ваше императорское величество! Мои добрые господа! Я удивлен! С каких пор мы стали верить словам энмарских купцов? Они все сплошь выжиги и проходимцы! Я и своих-то денег им бы не доверил, а тут - судьба империи!

Коклосу было непривычно, он не умел рассуждать без шуток. Но он знал: начни сейчас острить - и все сведется к тому, что над его словами с облегчением посмеются, а потому карлик изо всех сил старался оставаться серьезным.

- То, что осталось от империи, окружено врагами, мы в осажденной крепости! И вдруг император совершит конную прогулку в Ливду! Без охраны! На это не решился бы и... - Коклос хотел сказать "и прежний император в лучшие времена", но вовремя передумал, напоминание об отце могло привести Алекиана в ярость... с ним стало так непросто! - никто бы не решился! Как мы заставим сантлакских сеньоров уважать императора? Силой? Они не понимают иных аргументов, кроме силы!

Коклос раскраснелся и запыхался, выпалив последнюю фразу, он тяжело перевел дыхание, и тут же хором заговорили сеньоры.

- Энмарцы всегда были против нас, они плели заговор, составляли союз городов, - напомнил Кенперт.

- Они заманивают ваше величество в ловушку, а сами, небось, подговорили сантлакцев готовить нападение, - вторил Фенокс.

- Первым делом надлежит вразумить нелюдей! - выкрикнул Мунт. - Эльфов и гномов, а вовсе не добрых, хотя и беспутных, сынов Церкви в Сантлаке!

- Побереги себя, дорогой, - Санелана взяла мужа за руку, - ты болен, утомлен. Проведи будущее лето в столице, соберись с силами!

Алекиан слушал, кивал, углы рта императора чуть подрагивали - вероятно, это было подобие улыбки. Коклос уставился на "братца", карлик не ожидал такой реакции, он готовился к худшему. Что происходит? Наконец, позволив всем выговориться, Алекиан пристукнул ладонью по столу. Хлопок вышел негромкий, но придворные смолкли.

- Коклос, - император смотрел на карлика, и шуту стало не по себе от этого пустого ясного взгляда, - как ты думаешь, для чего мы позвали тебя нынче на совет?

Алекиан, медленно поворачивая голову, отягощенную короной, поочередно оглядел каждого - и все поочередно опускали глаза.

- Как вы полагаете, господа, для чего здесь шут? Нам было желательно, чтобы все убедились - ваши мысли идут вслед за мыслями дурака, как стадо баранов следом за колокольчиком вожака. Коклос Полгнома, мы повелеваем тебе снова носить бубенчики, чтоб моим придворным было легче отыскать тебя и спросить, какая глупость нынче в ходу.

Все молчали, Коклос обиженно сопел. О, у него было, что ответить, было - можете не сомневаться! Уж он-то знал, какими словами поставить на место "братца", который не то, что занял трон, следуя его советам, но и жив-то лишь благодаря Коклосу. Не кто иной, как карлик раскрыл заговор отравителей в Гонзоре... но разумно ли напоминать безумцу о былом и ждать благодарности от витающего в облаках самодержца?

 

ГЛАВА 33 Гева

Посольство Болотного края от самой границы сопровождали дворяне, придворные Гюголана. Старый король несколько раз присылал гонцов, интересовался, все ли благополучно с гостями, не чинит ли кто препятствий конвою. Все было в порядке, местные сеньоры неизменно оказывались предупредительны и гостеприимны, но препятствия возникли по милости Гунгиллы Прекрасной.

Болотники уже подъезжали к столице, когда началась оттепель. Сразу воздух наполнился сыростью, пошел дождь, дорога размокла, накатанный слой слежавшегося снега просел, обнажилась серая гевская земля. Солнце так и не вышло, снег не растаял окончательно, повсюду была влага и грязь. Дождь то прекращался, то начинался снова... Увязая в грязи, повозки болотников упорно ползли к столице. Принцесса время от времени выглядывала из кибитки, кривила полные губы. Если поблизости оказывался кто-нибудь из болотников или сопровождавших процессию гевцев - бранила. Ругалась она злобно, изобретательно, и редко повторялась.

Предполагалось, что посольство появится в столице засветло, но конвою с большим трудом удалось добраться лишь к вечеру. Торжественной встречи не вышло, так что повозки покатились прямиком к королевской резиденции, въехали во двор и остановились. Глоада откинула полог и высунулась из оконца. Рядом тут же оказался Гезнур. Король приветливо улыбнулся:

- Позвольте осведомиться, принцесса, как вы добрались? С вашим приездом установилась теплая погода, знаете ли! Вы привезли нам тепло.

- К Гангмару тепло! - отрезала гостья. - Дорогу развезло, мы утопали в лужах и барахтались в грязи.

Гезнур приоткрыл обильно заляпанную дверцу и галантно протянул руку, чтобы помочь принцессе выбраться. Глоада выставила наружу сплетенную из колючек клетку, странная серая ящерица, находившаяся внутри, издала резкий горловой звук и распахнула пасть, усаженную мелкими зубами, формой напоминающими иглы. Гевец вздрогнул от неожиданности и отшатнулся. Принцесса без посторонней помощи выскользнула из повозки наружу и заявила, демонстрируя опешившему Гезнуру странное существо в клетке:

- Малыш Дрендарг совершенно измучался. Что за дорога... Настоящее болото! Я чувствовала себя как дома.

- Ну, хотя бы это неплохо, - попытался вставить король.

- Неплохо? Полагаете, это слово сочетается с упоминанием моего дома? Гангмар бы взял мой край и ваше королевство! Найдется у вас комната, где я смогу отогреться и привести себя в порядок? Дрендарг проголодался, малыша нужно покормить!

- Да, разумеется, покои для вас, принцесса, готовы. Для вас и ваших спутников, - Гезнур слегка растерялся. - Идемте, прошу вас.

- Эй, уроды, за мной! - окликнула болотников Глоада. - Вам дадут пожрать и определят на постой.

Гезнур по дороге снова попытался завязать светскую беседу.

- Что за существо в клетке? И чем вы его кормите?

- Дрендарг - ящерица, не видите, что ли? - огрызнулась принцесса. - Он жрет все подряд, способен изжевать ремень или сапоги... Его укус смертелен, зарубите себе на носу. Я обзавелась им после того, как братец Лонервольт попытался трахнуть меня.

- Принцесса, - Гезнур уже оправился от удивления, он был не из тех, кто смущается долго - и теперь подыскивал подходящий тон, - ваша манера выражаться приводит меня в восторг. Я сразу вспоминаю юность, проведенную в походах, с наемниками из Ренприста и буйными юными дворянами!

- Выражаюсь так, чтоб было понятно, я не дамочка из приличной семьи, а принцесса Болотного Края! Да, Лонервольт в прошлом году подпоил меня, да еще наверняка намешал в вино какого-то магического зелья. А потом решил воспользоваться моей беспомощностью.

Король с гостьей поднялись по ступеням ко входу в здание.

- Не думаю, что он преуспел, - ухмыльнулся Гезнур, отворяя дверь.

- Вот именно. Я, хоть и слабо соображала, но сумела проткнуть ему булавкой кое-какое нежное местечко. После этого он месяц не садился в седло, а я обзавелась Дрендаргом. Ну, куда теперь?

- Направо, ваше высочество. Итак, вы назвали ядовитую ящерицу именем орка, убившего собственными руками две сотни людей?

- У моего малыша счет не так велик, - буркнула Глоада, - но он старается. Я нарочно рассказываю вам о зверюшке, чтоб заранее отбить охоту лезть ночью в мою комнату, ясно?

- Принцесса, вы восхитительны! Я очарован!

- Именно поэтому - предупредила. Думаете, я не понимаю, зачем притащилась сюда? Понимаю прекрасно. Братец не сумел воспользоваться мной одним способом, так придумал другой. Решил продать меня, верно? Так вот, зарубите на своем длинном носу - я не товар и не продаюсь.

Дрендарг снова издал горловое шипение и завозился в клетке. Гезнур перестал улыбаться, ситуация ему совсем не нравилась, он не представлял, что говорить этой злюке. К счастью, они уже подошли к отведенным болотникам комнатам. Свита Глоады держалась позади, соблюдая приличную дистанцию.

- Вот ваши покои, принцесса. Отдыхайте, приходите в себя после трудного пути. Ужин подадут сюда. Завтра - прием в вашу честь. Нравится вам это или нет, но здесь, у нас, существуют определенные правила. Вам придется их придерживаться. Впечатление вы произвели, но на меня эти штучки не действуют, так что если я решу предложить вам руку и сердце, придется принять. По крайней мере - руку. Зарубите на своем коротком носу!

Глоада поглядела на Гезнура с некоторым интересом.

- А вы очень милы, - заявила она после минутного осмотра. - Велите слугам стучать погромче... и пусть не спешат входить, когда явятся с ужином. Мне потребуется время, чтобы загнать Дрендарга в клетку.

***

Когда принцесса скрылась, болотники решились пройти дальше, им указали, где расположиться. Гезнур несколько минут стоял у закрытой двери и размышлял. Дамочка чудная... Интересно, сколько ей лет? Этой утомленной бабенке в измятой дорожной одежде может быть и двадцать пять, и больше... но ведет себя как подросток периода созревания. Ну и Гангмар с ней.

Гезнур обернулся - слуги ожидали распоряжений. Король велел подать гостям ужин, если дама потребует - приготовить горячую ванну. И помнить о ящерице. Отдав приказы, Гезнур отправился к отцу. Старик, как обычно, кутался в меха, сидя в кресле у камина. Девицы были при нем. Одна вышивала, напевая приятным высоким голосом, другая примостилась рядом с Гюголаном и уже запустила розовые ладошки под волчью шубу старого короля. Гюголан блаженно жмурился.

Когда вошел Гезнур, певунья Аттильда умолкла, а Вейна покраснела и поднялась. Старик завозился, приводя в порядок одежду под шубой.

- Ну, что? - осведомился Гюголан. - Встретил девицу? Как она?

- Отец, это настоящая болотница. Таскает с собой василиска, болтает глупости...

- Василиска? - старик удивленно вздернул седые брови.

- Какого-то маленького монстра. Да и сама похожа на болотную гадюку. Шипит и брызжет ядом. Послушай, разве нам так уж необходим Лонервольт в качестве родича?

- Девочки, выйдите, - вздохнул Гюголан. - А ты присядь. Болотный Край... Нет, Болотный край нам вовсе не нужен. Лишь бы мы не были нужны ему, в этом и был смысл твоего с Глоадой альянса... Какая выгода Лонервольту, я уж и вовсе не знаю.

- По-моему, ему просто хотелось удалить сестру, избавиться от занозы в заднице.

- Занозы?

- Ядовитой.

- Хм... это несколько меняет дело. А внешне - как?

- У нее слишком узкие бедра. Не знаю, сможет ли родить...

- Хорошо, что ты думаешь о наследниках... Она уродлива?

- Не то, чтобы уродлива лицом или фигурой, нет. Но с ней определенно что-то не так. И уж голосок у нее - точно змеиное шипение, не то, что у малышки Аттильды...

- Ты это брось, - строго молвил отец, - сперва нарожай столько сыновей, сколько я, а уж потом получишь право выбирать подружек за красивый голосок. У Бельвара Андрухского дочь? Хотя нет, она слишком мала. Дриг? Фегерн? В Фегерне принцесса подходящего возраста, но отправить ее высочество Глоаду обратно невозможно. Мы должны что-то придумать... что-то придумать. И в любом случае - завтра застолье. Ты будешь сидеть рядом с принцессой. Послушайся отца, попытайся отыскать в этой девице привлекательные черты. Быть может, сегодня она просто устала с дороги, а завтра будет просто милашкой.

- Сомневаюсь. Сколько ей лет, отец?

- Не помню... - старик завозился под грудой меха. - Возможно, двадцать три или около того. Лонервольту двадцать девять, и он старший, это точно.

- В общем, больше двенадцати, - заключил Гезнур, - а ведь так и не скажешь... Вела она себя как вздорный ребенок. Что ж, подожду до завтра. Вдруг это дитя болот в самом деле повзрослеет за ночь. Впрочем, меня она нашла очень милым, если не врет.

***

Все утро принцесса не показывалась из комнаты. Гезнур переговорил со слугами, которые были приставлены к болотникам, его интересовали привычки гостьи. Ничего интересного разузнать ему не удалось - Глоада с ящерицей на руках встречала прислугу бранью и придирками, ругалась из-за любой мелочи и даже без повода. Возможно, ее нрав в самом деле был настолько скверным, а возможно девица нарочно старалась выглядеть как можно хуже. В последнем случае, опять-таки, было неясно, преследовало ее представление некие цели, или Глоада разыгрывает мистерию исключительно ради удовольствия. Примечательно, что ни один из болотников, сопровождавших принцессу, не явился к ней.

А во дворце с утра началась суета. Гевцы готовились к пиру: сдвигали столы в зале, поднимали из подземелий облепленные мхом бочонки, на кухне повара сбились с ног... резали, ощипывали, разделывали, замешивали, пекли, шинковали и укладывали на блюда.

Старик Гюголан принял главу посольства болотников. Формально земляков возглавляла Глоада, но на деле переговоры следовало вести с человеком из ее свиты. Гезнур сперва присутствовал при разговоре, затем удалился, заметив, что отец в одиночку справится лучше. Младший король в самом деле не слишком хорошо разбирался в тонкостях отношений с Болотным Краем, прежде предметом его заботы были север и запад, да и собственные владения лежали на севере Гевы. Он лишь попросил отца выяснить, насколько легко Лонервольт перенесет отказ от альянса с Гезнуром. Разумеется, говорить на эту тему с послом было бы удобнее в отсутствие жениха.

Отпустив болотника, Гюголан велел разыскать сына. Южанин отвечал уклончиво, но было совершенно очевидно, ему очень не хочется везти Глоаду обратно. Брат не желает ее видеть.

- Что, сынок, - спросил старик, - не желаешь жениться на болотнице? Понимаю, понимаю... Болотники никому не по душе, но пристроить принцессу необходимо, иначе Лонервольт обидится. Если бы у нас было побольше времени, мы подыскали бы этой гадюке женишка среди наших графов. Но потребуется время... уговорить жениха будет непросто, да и никого подходящего не вижу...

- А твой любимчик Рейвен?

- Я вчера услал его в Фенаду... да нет, он не подходит. Не родовит, и слишком дорог мне, чтобы приносить в жертву твоей ядовитой болотнице.

- А я? Я не слишком тебе дорог, отец?

- О, ты не Рейвен, ты с ней справишься! - Гюголан поправил сползающую шубу. - Ступай, готовься к пиру. Если дама тебе не по душе, я не могу заставлять... ты уверен, что не желаешь эту Глоаду?

- Она занятная штучка... но нет. Нет, отец, мне нужна королева, а не веселая подружка.

- Да... Партия не самая подходящая для короля Гевы... что ж, на пиру постарайся уговорить дамочку погостить у нас. Руку не предлагай. Пусть поживет во дворце, привыкнет. Быть может, мы сумеем подыскать ей подходящего супруга - кого-нибудь, не слишком ценного. А Лонервольту намекнем, что если его вассалы нарушат мир, мы выгоним Глоаду. Отправим домой, в Болотный Край.

В три часа пополудни зал был готов, начали собираться гости. Гезнур отправился за Глоадой. Постучал, в ответ раздалась отборная ругань. Тогда король назвал себя.

- Ваше высочество, не стоит тратить подобные выражения по пустякам. Это всего лишь я, король Гезнур.

- Ладно, я сейчас поймаю Дрендарга... Вот уже поймала, входите!

Гезнур прислушался - из комнаты доносились шипение ящерицы, сопение девушки, скрип и шорох. Король приоткрыл дверь и осторожно заглянул. Принцесса двумя руками удерживала за хвост "малыша", а ногой пыталась подтащить к себе клетку. Нога была, насколько мог разглядеть гевец, стройная. Больше ничего хорошего в увиденном Гезнур не находил.

 

ГЛАВА 34 Альда

Епископ, как и обещал, отправил нарочного к его высокопреосвященству в Ванетинию. Прелат искренне желал совершить обряд венчания над демоном и вампирессой - во-первых, потому что находил правильным, когда любящие люди заключают брак по всем правилам... да хоть бы не люди! Во-вторых, старичок испытывал понятное стремление стать единственным священником в истории Мира, которому довелось освятить узами брака подобный альянс. Если и был здесь грех гордыни, то, разумеется, простительный. Словом, епископ желал бы обвенчать молодых, и как можно скорее... Но при всем желании старик не мог помешать Гунгилле послать теплую погоду.

Гонец епископа отправился в солнечный день под звон капели. Снег стал мягким и липким, дорога еще держалась, однако было очевидно, что, если погода не переменится, путь в столицу окажется тяжелым... Ответа из Ванетинии не следовало ожидать в ближайшем будущем.

А к Ингви, не сговариваясь, приехали друзья, Филька с Кендагом. И у обоих были тревожные вести. Особенно странно было видеть озабоченным Фильку, Ингви даже заподозрил подвох, притворство - но нет, эльф был убийственно серьезен. И тем более удивительным казалось, что Кендаг не воспользовался случаем, чтобы подколоть приятеля.

- Что ж, - объявил король, поглядев на кислые лица друзей, - по-моему, нам следует выпить и поговорить. Вспомним старые добрые времена, остров на Золотой реке, господский дом и монастырскую сокровищницу. Кстати, у меня гости. Послушаете их, потом расскажете, с чего вы оба такие грустные.

За столом Ингви потребовал, чтоб Тонвер с Дунтом повторили рассказ о золоте эльфов. Говорил больше Тонвер, а Дунт молча кивал, говорить он не мог, потому что ел. Тонверу тоже хотелось отведать яства с королевского стола, так что он очень быстро завершил историю повелителя Семи Башен, который объявился в Ливде и уничтожил почти весь городской Совет, а заодно - еще несколько десятков человек, подвернувшихся под руку. Договорил и приступил к еде. Филлиноэртли припомнил: в самом деле, был такой князь Меннегерн, о котором не любили вспоминать в Креллионте.

- Что-то было с этим Меннегерном странное, - старательно морща лоб, выдавил из себя граф Давней Чащобы, - но Мать его очень любила. Да, помню! Он отказался строить Белую Башню в честь Гилфинга, вот. И еще была война, которую он проиграл. Пожалуй, после войны-то о нем все и забыли. С облегчением, так сказать, забыли. Дрянной родич, паршивая овца. Так что после войны и забыли.

- Война с Ливдой? - встряла Ннаонна.

- С Ллуильдой, - поправил эльф.

- Все сходится, - удовлетворенно заключил Тонвер. - Как говаривал блаженный Мерк, совпадений не бывает. Что суетный смертный мнит совпадением - на деле есть промысел Светлого, который нам не дано осознать.

- Какой Мерк, Старый или Новый? - счел нужным уточнить Дунт.

- Оба. Истинно верующий человек должен относиться к случаю с трепетным вниманием. Ибо на самом-то деле - это не случай, а воля Гилфинга, кою смертным прорицать не дано!

Ингви хмыкнул. Он знал о Гилфинге побольше ученых монахов... Тонвер, похоже, истолковал королевское хмыканье как знак недоверия и на всякий случай умолк, чтобы не испортить благоприятное впечатление, произведенное филькиными познаниями в истории.

- А сокровища, - Ннаонна решила не отставать от Филлиноэртли, прежде чем вытрясет из князя всю правду, - что с ними? Были у него сокровища?

- Как же не быть, - рассеянно отозвался эльф, - у князя должны быть сокровища. Только у меня нет, потому что я - не такой как все. Я - граф.

- Я тоже граф, - заметил Кендаг, - но я очень даже богат. Потому что без ветра в голове. Ингви, эта история, конечно, очень интересная, но я хотел поговорить о другом.

- Поговоришь о другом, - тут же заявил Филька. - Я хочу рассказать Ингви о том, что творится на севере. Теперь я родич Трельвеллина, третий в списке наследников престола. Мне положено волноваться из-за предстоящей войны, и я волнуюсь! Я расскажу, и ты поговоришь об этом.

- У меня дела важнее, чем какая-то незначительная драка на севере, - не уступал Кендаг. - Ингви, Анзог серьезно хворает. Нет уверенности, что он увидит снег будущей зимы. А я, как-никак, один из восьми Лордов моего народа. Между тем на юге объявился новый народ...

- Ну, началось, - перебила орка Ннаонна, - это народы переселяются, Гангмара ищут.

Дунт звучно икнул. Похоже, монах поперхнулся, заслышав о народах, разыскивающих Темного. Тонвер гулко похлопал приятеля по спине.

- Ну, вот что, - решил Ингви. - Отцы, оставьте нас. Мне предстоит беседа с первыми аристократами королевства... и речь пойдет о делах, настолько противных Гилфингу Светлому, что я боюсь за ваше здоровье и душевное спокойствие. На досуге подумайте, как можно добраться в Ливду, сохранив голову на плечах. Это очень интересная тема... в общем, ступайте.

Монахи поспешно оставили стол и, непрерывно кланяясь, попятились к двери. Когда святые отцы скрылись, Ингви поглядел на печальных графов, на Ннаонну, безуспешно пытающуюся обмануть амулет и выпить второй бокал... наконец король изрек:

- Давайте начнем с начала. Итак...

***

- На севере назревают огромные события, - заявил Филька.

- На юге назревают огромные события, - заявил Кендаг.

Графы переглянулись, Ннаонна хихикнула. Как в добрые старые времена.

- Да, - кивнул король, - когда мои верные вассалы начинают препираться, мне тоже сразу кажется, что вот-вот все пойдет, как встарь. Но Мир уже не будет таким, как прежде, да и мы изменились. К прошлому возврата нет... Ладно, начнем с Филлиноэртли.

Эльф приободрился и задрал нос.

- ...Потому что он не умеет ждать, - закончил Ингви.

- Я умею ждать, - согласился орк. - Я подожду. Тем более, что филькины дела -ненадолго, мы их быстро обсудим и перейдем к серьезным проблемам. Говори, эльф.

- Да, поговорим сперва о главном, - улыбнулся эльф, - а если останется время, то и послушаем, что за ерунда стряслась на юге.

- Боюсь, если вы, мои добрые графы станете так старательно готовить свои речи, то мы никогда не услышим, что происходит на севере и юге. Филька, начинай, а?

- Начинаю. На севере будет война, это неизбежно.

- Это стало неизбежно, - вставил Кендаг, - когда ты обманом захватил замок в Феллиосте, а твои родичи остановились на границах марки, вместо того, чтобы громить имперцев.

- После филькиного отъезда там не осталось хороших полководцев, это ясно, - Ингви поморщился, - хватит пререкаться. Граф Филлиноэртли, а какое отношение неизбежная война имеет к нам?

- Ну... - эльф замялся. - Я полагал, что смогу принимать переселенцев у себя в Креллионте, и что их будет много. Так вот, раз грядет война, многие сородичи не могут оставить север, они хотят сражаться вместе с Аллоком Ллиннотом, который ныне главнокомандующий в Феллиосте.

- Да, я понимаю, - кивнул король. - Ты ждал авантюристов и сорвиголов, и они сейчас предпочитают мирной жизни Креллионта военные приключения на севере. Что ж, значит, эльфов мы в гости больше не ждем. А знаешь, мне как-то даже спокойней. Если твоих веселых сородичей будет не слишком много, то ты, наверное, сумеешь за ними приглядеть в мое отсутствие.

- И возвратившись из Ливды с золотом, мы не застанем Альду в руинах, - вставила Ннаонна. - А эльфов - пляшущими на пепелище.

- Ну почему в руинах? - смутился Филька.

- А так, для смеху, - пояснила вампиресса. - Эльфы любят веселые развлечения. Но если их число будет оставаться умеренным, ты сумеешь проследить, чтоб у нас сгорело не слишком много.

- Так вы не берете меня с собой, что ли? - Филька был удивлен.

- Ты женат, а я пока что - не очень, - замети Ингви. - Филька, я, разумеется, слежу за тем, что творится на севере. Против твоего народа выступит новое войско, можешь поболтать с нашими монахами, они расскажут много интересного о Белом Круге. Если еще какие-то эльфы сумеют пробраться к нам в Альду, постарайся разузнать побольше о том, что творится в Феллиосте. Рано или поздно, с Белым Кругом и нам придется иметь дело. Ну, а теперь ты, Кендаг. Что у тебя?

- У меня много всякого, - орк начал издалека. - Насчет женатого Фильки - меня это тоже касается? Я тоже не отправлюсь за золотом?

- Думаю, тебе лучше остаться. Итак, что творится на юге?

***

- На юге много всякого... Ингви, Анзог совсем плох.

- Очень жаль. Анзог - великий король.

- Да. Детям Трех Народов предстоят испытания, но неясно, кто поведет войска. Среди лордов нет единства. Все глядят на короля и гадают, когда он сольется с Тьмой. Тогда будет избран новый правитель... претендентов хватает.

- В Альде есть прекрасный обычай, - заметила Ннаонна, - если непонятно, кто должен занять трон, призывают демона и просят его сделать выбор.

Кендаг не уловил иронии.

- Обычай хорош, но вряд ли лорды смогут оценить его по достоинству. Кстати, из восьми лордов я - наименее предпочтительный кандидат.

- Что так? - Ннаонне наконец надоело воевать с кубком и она поставила его на стол.

- Я вассал короля Альды и не совсем свободен. В Черной Скале уже понимают, что такое вассальная клятва. Наш король, король орков, должен служить только своему народу и Отцу. Никому более.

- Да, - ухмыльнулся демон, - испортил я тебе карьеру.

- Ингви шутит. Но я говорю об очень серьезных вещах.

- Для орка все вещи серьезны, - буркнул Филлиноэртли. - А что не так с вашими лордами? Почему они не могут прийти к согласию? Ведь всегда есть ограниченное число вариантов. Если восемь лордов, вычесть тебя - осталось семь. Из них наверняка можно кого-то сразу исключить...

- Есть две партии. Лорды внешнего круга, и внутреннего. Внешние хотели бы войны, они смотрят на меня...

- Завидуют? - Ннаонна, лишенная вина, утешалась сладкими пирожными и не могла говорить помногу. Рот был набит.

- Не то, чтобы завидуют... но, в общем...

- Понятно, - кивнул Ингви, - у них много хорошо вооруженных воинов, которые маются без дела и норовят перейти к лорду Внешнего Мира. Этим лордам нужна война, чтобы был повод выступить с войсками из Короны. А внутренним лордам, Конлингу с Инстли, на все плевать, лишь бы их подданные не лезли наружу. Пока нет войны, им спокойней. Они - партия мира, верно?

- Ингви, ты слишком уж...

- Циничен? Нет, просто я обхожусь без вашей церемонной вежливости. Еще я могу предположить, что лорды Верхнего и Нижнего Городов - в меньшинстве в совете иерархов, но за ними - большинство орков. А внешние лорды постоянно грызутся между собой. Ничего нового... я все это видел и когда Анзог был в силе.

- Но теперь их противоречия выйдут наружу, - вздохнул Кендаг. - Ситуация усугубляется еще одним обстоятельством. На юге появились новые люди. Они приходят из пустыни Предел.

- Мне казалось, там жить невозможно. - Ингви припомнил старые карты Мира. Юго-восток континента неизменно оставался чист, его отмечала лишь надпись: "Здесь водятся львы и драконы".

- Мы всегда считали так же... но в конце осени в пустыне были замечены дымы. Разведчики обнаружили людей. Завидев наших воинов, пришельцы бежали.

- Переселение народов? - пробурчала Ннаонна.

- Людей было мало, и только мужчины.

- Лазутчики, - решил Ингви. - Возможно, я оказался прав, и народы сдвинулись с насиженных мест.

- Наши готовятся весной выслать отряды на юг, в пустыню, - без энтузиазма сообщил граф Ничейных Полей, - но эти немногочисленные пришельцы никого не встревожили всерьез. Мне предупредить Корону Гангмара?

- Да, если не боишься сделать ложное предположение. Пока что у меня нет ничего конкретного, только догадки.

- Хорошо, я понял. Эти люди в пустыне могут оказаться началом большого нашествия с юга.

- Но могут и не оказаться, - Ингви пожал плечами. - В конце концов, это может означать, что угодно. Например, что эти пришельцы с юга обследовали Предел, и пустыня пришлась им не по душе. Или что это группы охотников, которые время от времени заходили в ваши края, но их не обнаруживали... да мало ли, что!

В зал вошел Никлис. Поздоровался с "нелюдскими светлостями", без приглашения подсел к столу, налил вина. Участники застолья с интересом наблюдали за начальником стражи, он, похоже, был изрядно пьян.

- Слышь-ка, твое демонское, чего скажу, - нетвердым голосом заговорил Никлис. - Встретил я нынче компаньона своего. Помнишь хозяина постоялого двора? Мужичка мокрогорского? Он нынче сюда, в город, приехал...

- Твою долю привез? - участливо вставил король. - Вы посидели, обмыли удачное дельце...

- Само собой. Я другое сказать хотел. Ты, слышь-ка, господин всей нашей земли, тебе, наверное, интересно... Новые люди в Мокрых горах объявились. Дикие совсем. С юга, твое демонское, к нам пожаловали. Едва не сдохли в снегах, пока к жилью вышли. Весной еще прибудет их. Идут, значить, люди - эти были первыми.

 

ГЛАВА 35 Ванетиния

Несколько минут все молчали... Только Коклос сопел, да шуршали широкие юбки Санеланы. Императрица напрасно вглядывалась в мрачные лица придворных. Охотников возразить Алекиану не нашлось. Нынешний император - упрям, вспыльчив и скор на расправу, преклословить такому - себе дороже...

- Мой дорогой супруг... - Санелана решилась. - Какова бы ни была ваша воля относительно письма энмарского Совета, но я прошу не обижать Коклоса.

- Ваше императорское величество, - Кенперт рискнул присоединиться к возражениям, - мы все ваши верные слуги, и готовы понести наказание, если виновны в чем-либо. Но, молю вас, снизойдите к моим словам: мы от души желаем процветания империи, если мы заблуждаемся, то искренне! Нам не дано глядеть столь зорко в будущее, как вашему императорскому величеству, но, право, не наша в том вина! И уж никак не возможно обижать вернейшего сэра Полгнома! Ношение колокольчиков станет оскорблением всему знатному сословию, к которому принадлежит достойный Коклос.

Карлик несколько воспрянул духом. Алекиан тоже, должно быть, сообразил, что перегнул палку. Оскорбляя Коклоса, он обидел и остальных придворных

- Я пошутил, господа, - буркнул император, и тут же торопливо поправился. - Мы пошутили. Что же делать монарху, если шут начинает самонадеянно решать сложнейшие вопросы политики? Нам остается принять роль шута...

- Ага, - бодро подхватил Коклос. - то есть все, сказанное прежде, было шуткой?

- Нет, шуткой были колокольчики, - Алекиан снова стал серьезен. - Решение принято, весной мы отправимся в Сантлак, дабы навести там порядок и установить безопасный сухой путь в Ливду. Ливдинский граф выступит навстречу со всеми войсками, какие только сумеет собрать. Завтра энмарцы получат положительный ответ на предложения Совета Негоциантов. Они, разумеется, захотят поскорей отправиться в обратный путь, и мы передадим с ними инструкции графу в Ливду.

- Граф не успеет подготовиться, ваше императорское величество, - вставил Кенперт. - До весны осталось совсем немного.

- Граф с осени готовится к походу, если он не бездельник и не бунтовщик. Соответствующие повеления мы отправили загодя. Поход в Ливду задуман нами давно, верно, мастер Гиптис?

Чародей склонил голову, огонь свечей заиграл на гладкой лысине.

- Мы видим здесь истинное гилфингово чудо, - продолжал Алекиан. Мы собирались в Сантлак, сделали необходимые приготовления. Напомнили о вассальной присяге негодному королю Метриену, отправили приказы графу Ливдинскому. Замысел энмарского Совета наилучшим образом соответствует нашим собственным планам. Невозможно не узреть руку божества в столь дивном совпадении.

- Это меняет дело, - поспешно согласился Кенперт. - Простите, ваше императорское величество, простите мне сомнения.

- Пустое, сэр Кенперт. Вы хороший вассал, и нам дорога ваша искренность, даже если она служит тому, чтобы высказать возражения. Итак, весной - поход. Поговорим о том, что необходимо предпринять для подготовки.

- Король Метриен будет верен слову, - молвил Гиптис Изумруд, - в той мере, в какой это зависит от меня.

- Отлично. Можно предположить, что значительная часть вассалов встанет под знамена этого здоровенного ублюдка... С собой мы возьмем ванетских вассалов, а также тильских рыцарей. Сэр Кенперт, подготовьте письмо в Тилу. С апреля мы ждем их ополчение в... Следует выбрать крепость неподалеку от сантлкской границы. Я думаю, Эгенельское графство подойдет. Кто сейчас там вместо предателя Ирса?

Епископ Фенокс привстал и с поклоном доложил:

- Пока граф не назначен, делами в Эгенеле управляет викарий Канлей. Я счел разумным поставить на этот пост своего человека.

- Что он собой представляет? Давно ли он викарий и за что получил место?

- Хороший грамотный счетовод, честный, исполнительный, истовый в служении Гилфингу... я сделал его викарием как раз для того, чтобы отправить в Эгенель.

- Этого мало. Нам желательно видеть тамошним графом человека, разбирающегося в военном деле. В Эгенеле мы станем собирать войска для похода, он же станет основной тыловой базой.

- Я бы справился, - буркнул Коклос.

- Помолчи, прекрасный сэр, - отрезал император, - относительно тебя мы имеем совершенно конкретный план.

***

После минутного раздумья, император объявил:

- Когда сэр Войс возвратится в Ванетинию, мы отправим его в Эгенель. Это исполнительный и толковый дворянин, он справится. Итак, тильские и ванетские войска станут собираться в Эгенеле. Сэр Кенперт, отец Фенокс, записывайте.

Оба названных послушно вооружились перьями.

- Ваше высокопреосвященство, - Алекиан обернулся к архиепископу, - мы желаем, чтобы нелюди не беспокоили наших границ. Ни гномы из Фенады, ни эльфы из Феллиоста. Особенно - Феллиост. Плацдарм на нашем, южном, берегу Великой - слишком большая опасность. Вы обещали нам войско Белого Круга.

- И оно выступит весною, ваше величество! - торжественно провозгласил архиепископ. - Новый командующий, магистр Белого Круга брат Эстервен заканчивает приготовления. Под его началом более двухсот пятидесяти копий кавалерии, изрядное количество стрелков и пеших солдат. В крепости Фраг собраны запасы. Едва установится подходящая погода, это воинство обрушится на нелюдей. Первая задача - изгнать эльфов с южного берега Великой реки.

- Неверно! - Алекиан даже повысил голос и пристукнул ладонью по столу. - Нет!

- Ваше императорское величество?

- Поставьте иную задачу этому прелату. Эльфов следует уничтожить. Перебить, истребить, извести - всех до единого. Мы повелеваем сеньорам Анновра, Неллы и Приюта оказать помощь армии Церкви... Господа, вы записываете? Сэр Кенперт, приказы упомянутым владетелям потребуются уже завтра. Далее. Что с гномами? Отдать им Фенаду? Недопустимо. У нас достаточно воинов, чтобы ударить и по эльфам в Феллиосте, и по гномам в Фенаде.

- Ваше величество, я не уверен, что армия Белого Круга, будучи едва сформирована... а верней - все еще формируясь, сможет вести наступление в двух направлениях. Великая - хорошая граница. Если мы вышвырнем эльфов за...

- Уничтожим их по сю сторону реки, - напомнил Алекиан, - именно потому, что река - серьезная преграда. Окружить, прижать к Великой и поголовно истребить. Никакой пощады! Надеюсь, вы, ваше высокопреосвященство, подготовите соответствующую буллу.

- Соответствующую, ваше императорское величество?

- Я имею в виду буллу, которая запретит щадить нелюдей. Они все должны быть истреблены. Нелюди - смертельный враг Великой Империи Людей.

- Да, ваше величество, я готов издать такую буллу.

- Хорошо. Ваше уточнение относительно Фенады мы принимаем. Гномы подождут.

- Мы выставим против них надежный заслон, - торопливо вставил архиепископ. - Чтоб не могли прийти на помощь эльфам. Изгоним эльфов - возьмемся за гномов.

- Да, да. Пусть так. Далее... Далее...

Алекиан задумался, совет почтительно ждал продолжения.

- Потребуется полководец, который станет руководить совместными действиями светских и церковных войск. Ну, или хотя бы разбирать взаимные жалобы, которые возникнут непременно.

- Я подхожу как нельзя лучше! - возопил Коклос. - Я пользуюсь равным уважением церковных и светских владык, а потому не стану отдавать предпочтения ни тем, ни другим!

Архиепископ, не знакомый с прежним положением карлика при дворе, счел необходимым уточнить:

- Не могу отвечать за светских сеньоров, но уверен: мои клирики не ставят вас, сэр Коклос, ни в грош.

- А, - махнул крошечной ручкой Полгнома, - светские тоже не ставят ни в грош. Именно об этом я и говорю.

Алекиан тяжело провез ладонью по лицу, будто стирал что-то липкое, и усталым голосом объявил:

- Ваше высокопреосвященство, вам придется взять это на себя. Авторитет главы Церкви я полагаю достаточным для того, чтобы ваш суд уважали все стороны. Коклос, тебе назначена совершенно определенная служба. Это уже решено, и не мешай мне вести совет.

***

Алекиан откинулся на спинку стула, опустил веки и умолк. Снова установилась тишина. Все ожидали, что скажет император. В прежние времена отец нынешнего владыки также принимал решения самостоятельно, но он непременно выслушивал всех участников совета, Алекиан же словно советовался с духами и не желал слышать, что твердят смертные...

Наконец император открыл глаза и помолвил:

- Итак, скоро весна. Мы снова выступим в поход, на сей раз - на запад. Церковь отправит воинство на север. Будет война с эльфами, и не исключено, придется усмирять бунтовщиков в Сантлаке. Мы полагаем, граф Ирс постарается осложнить путь к Ливде. Увы, наш отец, великий император Элевзиль, прекрасно обучил вассалов... и они, увы, применили науку во вред сеньору. С мятежниками надлежит поступать не менее строго, чем с нелюдями! Ирс, его семья, ближайшие сподвижники - все будут казнены!

Когда Алекиан пролаял последнюю фразу, в его голосе прорезался металл. Вынеся приговор мятежнику, император снова умолк. Никто не решался заговорить, в очередной раз воцарилась тишина.

- Коклос! - Алекиан уставился на карлика. - Тебе надлежит сопровождать нас в походе на запад.

- Интересно, зачем, - буркнул Полгнома. - Ты же не нуждаешься в моих советах, и не уважаешь моего высокого дворянского звания.

- Ты - наше прошлое. Ты видел нас слабым и наивным принцем, нуждающимся в советах шута. Мы желаем, чтобы ты увидел, как дело Империи торжествует, как мы одолеваем врагов, действуя во славу Гилфинга Светлого.

- Да ну? - Коклос пытался пробудить в себе прежнюю манеру изъясняться нагло и насмешливо, но выходило плохо, новый "братец" пугал карлика. - В прошлом году ты был не слишком победоносен.

Если прежде все просто молчали, то теперь участники совета сжались на стульях и боялись даже незначительным движением привлечь внимание Алекиана. Однако оскорбление не вывело императора из себя.

- Ты полагаешь? - холодно процедил Алекиан. - Разве мы не усмирили Тилу? Не восстановили власть над Тогером? Гевцы вторглись в наши земли, но наш поход закончился вовсе не поражением, нет. Отступить пришлось, это верно... Коклос... и вы все, господа, и ты, дорогая супруга, поймите и уясните - молитва святого отца Когера подняла нас с ложа, исцелила и вдохнула силы. Ныне мы действуем по воле Светлого... и посольство энмарского Совета - подтверждение тому. Едва начнется весна, едва станет возможным поход - мы обрушимся на врага и успех будет сопутствовать нам. Гилфинг с нами! Сперва Сантлак и Феллиост...

Император выпрямился на стуле, голос его окреп, глаза горели.

- Затем - Фенада, Гева, Малые горы, затем - прежние вассалы Империи на востоке. Дриг, Фегерн, Андрух!.. Ленот, Болотный Край! Мы объединим людей Мира. После - всеми силами нанесем удар троллям, сотрем с лица земли гангмарово порождение! Затем - поход на юг, против орков и Альды, затем - на север, мы выжжем леса и... и... Мир станет Империей, и Империя - Миром. И не останется ничего, кроме Империи, и не останется никого, неподвластного нам. Если на это не достанет жизни одного поколения, дело продолжит новый император, наш наследник... его наследник... сколько бы ни потребовалось... но так будет, воля Гилфинга ведет нас! И противиться ей невозможно! - Алекиан перевел дух и спокойней продолжил. - Мы желаем, чтобы ты, Коклос Полгнома, сопровождал нас и собственными глазами увидел наши победы. Наше прошлое, погляди на будущее Мира.

- Но, братец, - заволновался Коклос, - я не могу отправляться в поход без моего боевого коня, без верного Дрымвенниля!

- Полгнома, ты все еще не понял? Это не было шуткой. Мы ждем лишь весны, чтобы начать.

 

ГЛАВА 36 Гева

С минуту король наблюдал, как Глоада загоняет ящерицу в клетку. Наконец Дрендарг был водворен в колючий домик и заперт. Принцесса выпрямилась и, оттопырив губы, резко выдохнула, сдувая выбившуюся прядь. Она вспотела, слегка запыхалась, на бледных щеках зажглись узкие полосы румянца. Все это никак не делало Глоаду краше.

Гезнур скептически оглядел даму с головы до ног. Не впечатляет. Темное мешковатое платье без намека на талию, минимум украшений - ожерелье бледных полупрозрачных камней да серебряные серьги... руки, хотя и хорошей формы, но неухоженные... Лицо - ну что сказать? Болотница - не уродина, и по меркам ее страны, она, возможно, считалась красивой женщиной. Но уж очень недобрый взгляд. Достаточно посмотреть в глаза принцессы Глоады, как мигом улетучивалось желание отыскать в ней хоть что-то привлекательное. Гезнур про себя тут же решил, что он, разумеется, король и патриот, но жениться на склочной девчонке из болот - слишком большая жертва. Нет, так испортить собственную жизнь он не желает. Лучше уж принести на алтарь служения стране что-нибудь менее ценное.

Но, какое бы впечатление Глоада ни производила, Гезнуру предстояло сопроводить даму к столу.

- Принцесса, нас ждут в зале.

- Дрендарг, ты слышишь? Нас ждут! Ну, не шипи, малыш, не шипи! Я дам тебе вкусненького.

Гезнур нахмурился.

- Ваше высочество, вы собираетесь прихватить это животное на пир? Полагаете, за столом гевского короля недостаточно чудовищ?

- Разумеется, собираюсь. Оставить его без присмотра бегать по комнате, он опять сожрет что-нибудь из моего туалета, а у меня не так уж много приличных тряпок. И в клетке я его не оставлю. Будучи заключен в клетку, малыш не сможет себя защитить, если холуи братца нападут на него. Они могут ударить маленького, даже заколоть, просунув кинжал в клетку! Они ненавидят малыша, я знаю.

- Животное на пиру... Давайте, я лучше велю поставить стражу у ваших покоев и приглядывать за болотниками из посольства.

- Нет уж, я никому здесь не доверяю! - Глоада подхватила клетку, ящерица зашипела, принцесса снова дунула, чтобы отбросить непослушный локон. - Ну, мы с Дрендаргом готовы. Где, Гангмар возьми, нас ждет жратва?

В иной ситуации Гезнур бы рассмеялся, но сейчас он был кавалером принцессы, и этот факт не доставлял ему ни малейшего удовольствия. Король тяжело вздохнул.

- Следуйте за мной, ваше высочество.

Когда Гезнур с гостьей явились в зал, гости уже заканчивали рассаживаться вдоль длинных столов, составленных в виде буквы П. Коротую поперечную перекладину занимали августейшие особы: в центре - Гюголан II, по правую руку от отца - место Гезнура, по левую - малыш Редлихт. Дальше, вслед за Редлихтом - гевские сеньоры. Правую сторону занимали гости - болотники, андрухцы, дригцы, фегернцы. Глоаде предстояло сидеть между младшим королем и земляками - последние заблаговременно отодвинулись подальше от высокого неуклюжего стула, предназначенного принцессе.

Завидев ящерицу в клетке, Редлихт сполз с подушек, уложенных на стул, чтобы его высочеству было удобно брать кушанья наравне со взрослыми, прополз между ног старших и выскочил к Глоаде.

- Ух, а что это за зверь? Это дракон?

Мальчишка сунулся к клетке, но наткнулся на выставленную ладонь принцессы.

- Осторожней, малый, - проворчала девушка. - Он смертельно опасен.

- Это василиск, - буркнул Гезнур. - Он превращает взглядом живых людей в камни.

"...А его хозяйка превращает жизнь людей в дерьмо", - но этого младший из гевских королей не стал произносить вслух. Зачем твердить очевидное? Достаточно взглянуть на эту Глоаду... Достаточно взглянуть.

***

Наконец все расселись по местам, разочарованного Редлихта водрузили на подушки, и Гюголан тяжело поднялся с кубком в руке.

- Приветствую всех, - заговорил король, - мои друзья, мои союзники, гости, добрые люди... Особенно рад видеть за столом гостей с юга. В прошлом у нас выходили размолвки с принцами Болотного Края... а с вашим дедом, принцесса, я как-то даже сразился в поединке... Но что было, то прошло, да иначе и не могло выйти между добрыми соседями. А теперь мы выпьем вместе!

Старик перевел дух и облизал пересохшие губы. Потом закончил:

- Все, хватит разговоров! Пейте, ешьте, не слушайте стариковского брюзжания! Я все равно не угонюсь за молодыми... Пейте! Ну, чего ждете?

Но гости свято блюли этикет, пока старый король не поднес кубок к губам и не сделал первого глотка, все сидели неподвижно. Но едва Гюголан отхлебнул, над залом разнесся громоподобный стук ножей, оглушительное чавканье и плеск. Около сотни человек разом принялись есть и пить.

Старый король, подав знак к началу пира, тяжело опустился на стул и принялся за еду. Малыш Редлихт подергал его рукав:

- Батюшка, батюшка, а почему мы воевали с Болотным Краем?

- Потому что мы соседи, - исчерпывающе пояснил старик.

- А почему мы не победили?

- Из-за империи. Император не позволял нам одолеть болотников.

- А, понимаю! - Редлихт был весьма смышленым мальчишкой. - Теперь император нам не страшен, братец Гезнур прогнал его рыцарей с нашей земли, поэтому болотники боятся нас и прислали этих людей и василиска.

Голосок у ребенка был звонкий, его хорошо было слышно даже сквозь шум, производимый пирующими господами.

Пожилой дворянин, сидевший слева от принца, поперхнулся вином и торопливо зашикал на ребенка, мол, нельзя так говорить. Мальчик потребовал, чтобы ему налили вина, как взрослому - тогда он замолчит. Воспитатель воспротивился, однако Гюголан сам плеснул сынишке дорогого напитка. Нынче в Геве было достаточно заморских вин, что привозят энмарцы с островов Архипелага.

- Пусть привыкает, - пояснил старик наставнику Редлихта, - я сам попробовал впервые вина, когда был в столь же нежных годах. Искусство пить - важное умение для знатного сеньора. Пей, сынок, и не обижай наших добрых союзников.

Малыш сделал большой глоток и храбро заявил:

- А что? Разве не правда?

- Эх, дитя, - вздохнул старик, - как раз правда способна обидеть сильней, чем самая подлая ложь...

Гюголан придвинул мальчишке блюдо со сладостями, на этом дискуссия прекратилась. Гезнур улыбался, слушая младшего брата, и искоса наблюдал за гостьей. Глоада водрузила на колени клетку и придерживала сооружение одной рукой. Другой она отщипывала кусочки с блюда и попеременно отправляла в рот и просовывала между прутьев - ящерице. Казалось, принцесса погрузилась в собственные мысли и не обращает ни малейшего внимания на происходящее... А вокруг шумели пирующие дворяне. Мужчины орали, громко провозглашали здравицы и хохотали над незамысловатыми шутками, женщины визгливо смеялись и растягивали в улыбке вымазанные жиром губы, когда им говорили комплименты... Пиршество набирало обороты, скоро начнутся пьяные ссоры, потом торжественные примирения, тосты за дружбу до гроба вперемежку с вызовами на бой до смерти...

Слуги сновали с кувшинами и подносами туда и сюда... псы лаяли и хрипло рычали друг на друга, отстаивая объедки...

В дверном проеме возникла широченная темная фигура в массивном рогатом шлеме. По залу будто пронеслось дуновение холодного ветра, стихли разговоры, слуги шарахнулись прочь от входа, роняя объедки с блюд. Задрожало пламя свечей. Взвизгнула собака, которой уронили на лапу тяжелую кость... Под чьей-то неловкой рукой опрокинулся кувшин, вино алой струей хлынуло на стол, клетка с ящерицей соскользнула с колен Глоады, с треском распахнулась, ударившись об пол... Дрендарг кинулся под стол, выскочил с другой стороны, оказавшийся поблизости пес зарычал, ящерица с шипением кинулась на собаку, шейный гребень пресмыкающегося поднялся, увеличивая размеры зверька втрое. Пес с визгом кинулся наутек, Дрендарг, воинственно скрежеща чешуей, устремился в погоню. Глоада ахнула, слуги бросились врассыпную - они уже знали, что укус ящерицы смертелен. "Малыш", сам перепуганный непривычной обстановкой, с неожиданным проворством заметался по залу, распугивая собак и людей... и затрепыхался, оторванный от пола огромной рукой некроманта.

***

Маршал, широкий, грузный, двинулся через зал, и слуги шарахались при его приближении, а собаки - скулили и пятились, поджав хвост. Тяжелые доспехи громыхали и лязгали при каждом шаге чародея, рукоять двуручного меча покачивалась у правого рога глухого шлема. Пирующие замерли, словно погруженные в магический транс, а Глоада медленно поднималась, не сводя глаз мрачной фигуры, которая надвигалась на нее, скрежеща и звеня металлом...

Некромант обошел длинный стол и двинулся к верхней, короткой части. Представ перед принцессой, он протянул ящерицу. Дрендарг, похоже, был смертельно перепуган, он замер, убрал гребень и поджал лапки. Глоада приняла ящерицу. Маг стащил шлем и латные перчатки, швырнул на стол. Потом медленно опустился перед девушкой на колено.

- Ваше высочество, - гулко произнес чародей, - я приехал сюда ради вас.

Принцесса, одной рукой прижимая к груди ящерицу, протянула другую магу. Он склонился над узкой ладонью, затем встал. Дрендарг зашипел, выстрелив раздвоенным языком.

- Вот здорово! - громко произнес Редлихт. - Столько чудовищ!

- Ваше высочество, что вы здесь делаете, среди этого... - маршал оборвал фразу и широко провел огромной ладонью, указывая перепуганных гостей.

- Сама не знала до сих пор, - тихо произнесла Глоада. - Теперь знаю. Я ждала вас.

- Так едем?

- Я даже не стану тратить время, чтобы собрать тряпье.

- Не будь на ней обуви, она умчалась бы босиком, - заметил вполголоса Гезнур, обращаясь к отцу. - Впрочем, по-моему, все образовалось как нельзя лучше.

Только теперь маршал оглянулся на гевских королей.

- Велите слугам подготовить повозку принцессы, - буркнул некромант. - Она едет в замок Вейтрель.

- Я сам прослежу, - ухмыльнулся Гезнур, - чтобы лошадей запрягли как можно скорей.

Глоада смерила короля равнодушным взглядом и снова уставилась на пришельца. Все так же не сводя восторженных глаз с некроманта, она нагнулась, подхватила клетку и втиснула туда Дрендарга. Ящерица шипела и скребла когтистыми лапками.

Некромант сунул подмышку шлем, принял клетку из безвольной ладони Глоады и протянул правую руку принцессе. Провожаемые взглядами ошарашенных вельмож, колдун с болотницей двинулись прочь из зала.

- Я думал, для чего жить, я искал ответа, - тихо заговорил маршал. - Все это так странно... Брат-архивариус отрекся от меня, я решил, что не вернусь в Могнак... я остался один. Потом увидел тебя. Ты ведь заметила мой взгляд? Ты ехала в кибитке. Я снова обрел смысл существования, я понял, для чего живу.

- А у меня и вовсе не было жизни. Я выросла среди подонков, которые ненавидели меня и стремились лишь обидеть. Когда я была маленькой, меня постоянно били, я могла только кусаться и грозить, что отомщу, когда выросту. Если кусалась - меня били сильнее. Я плевала им в спины и жалела, что моя слюна не ядовита, как у болотной ящерицы. Я мечтала вырасти и убить их - всех до единого! Но когда я стала старше, ничего не изменилось, верней - все стало только хуже. Брат, его придворные, его девки и его мальчишки... им казалось смешным домогаться меня. Я завела Дрендарга, чтоб отбить охоту лезть... иногда я боялась уснуть. Брат пировал со своей сворой, а я боялась закрыть глаза... потому что... нет, не хочу вспоминать!

- Я никому не позволю тебя обижать.

- А они и не могли. Посмотри, видишь - вот, на рукаве? Там спрятана булавка, вымоченная в слюне малыша. Они боялись, они пакостили исподтишка.

- Я собирался уничтожить Мир, давай сделаем это вместе. Хочешь, начнем с твоих обидчиков?

- Уничтожить Мир? Зачем? Это лишено смысла...

- Мне казалось, что смысл имеется.

- Но Мир так ужасен! Он так омерзителен и гадок! Как можно уничтожать столь совершенное уродство? Я мучалась, я страдала в этом Мире, сколько себя помню. И ты желаешь, чтобы никто больше не страдал? Чтобы все закончилось вмиг? Это неверно, неправильно! Это несправедливо! Давай лучше заставим этот Мир жить и страдать, как жила и страдала я!

- Ты права! О, клянусь мечом, как ты права! С весной мое войско выступит в поход! Ты пойдешь со мной?

- Зачем ты спрашиваешь? Значит, весной?

- Весной, моя принцесса.

- Пожалуй, я помолюсь Гунгилле, чтоб скорей пришло тепло. Помолюсь впервые в жизни.