Теперь Торстейн увидел трёх всадников, хорошо вооружённых и таких огромных, что раньше таких высоких людей он не видывал. Самый большой из них, что скакал посредине, был в золототканой одежде и на буланом коне, а двое других были на серых конях и в алых одеяниях.

А когда они подъехали туда, где был Торстейн, тот, кто возглавлял их, сказал, остановившись:

— Что там живое на дубу?

Тогда Торстейн вышел на дорогу перед ними и поздоровался с ними, а они громко рассмеялись, и высокий человек сказал:

— Редко мы видим подобных людей. Как твоё имя, и откуда ты?

Торстейн назвал себя и сказал, что его прозвали Мощь Хуторов:

— А родом я из Норвегии. Я дружинник конунга Олава.

Высокий человек улыбнулся и сказал:

— Много лгут о его королевском величии, если нет у него никого более доблестного. Мне кажется, тебя скорее можно назвать Дитя Хуторов, а не Мощь Хуторов.

— Подари что-нибудь за прозвание, — сказал Торстейн.

Высокий человек взял золотое кольцо и дал Торстейну. Оно весило три эйрира. Торстейн сказал:

— Как твоё имя? Какого ты рода? И в какую страну я попал?

— Меня зовут Годмунд. Я правлю областью, что называется Глэсисвеллир. Мне подвластна страна, что называется Рисаланд. Я сын конунга, одного из моих слуг зовут Фулльстерк, а другого Алльстерк. Видел ли ты каких-нибудь людей, проехавших здесь утром?

Торстейн сказал:

— Здесь проехало двадцать два человека, и они не были робкими.

— Это мои слуги, — сказал Годмунд. — Страна, что лежит дальше, называется Ётунхейм. Там правит конунг, которого зовут Гейррёд. Он обложил нас данью. Моего отца звали Ульвхедин Верный. Он также звался Годмундом, как и все остальные, кто живёт в Глэсисвеллире. Мой отец отправился в Гейррёдаргард отдать конунгу свою подать, и в той поездке он умер. Конунг послал мне приглашение, чтобы я справил тризну по своему отцу и принял такие же звания, что были у моего отца, но всё же не нравится нам прислуживать ётунам.

— Почему твои люди ехали впереди? — спросил Торстейн.

— Большая река разделяет нашу страну, — сказал Годмунд. — Она называется Хемра. Она так глубока и быстра, что ни одна лошадь не пересечёт её вброд, кроме тех, что у нас с товарищами. Те поскакали к истоку реки, и вечером мы встретимся.

— Было бы забавно поехать с вами, — сказал Торстейн, — и посмотреть, что случится.

— Я не знаю, будет ли это на пользу, — сказал Годмунд, — ибо ты, наверное, христианин.

— Я ручаюсь за себя, — сказал Торстейн.

— Не хотел бы я, чтобы ты был обижен мною, — сказал Годмунд, — но если конунг Олав одарит нас удачей, то я позволю тебе поехать с нами.

Торстейн сказал, что обещает это. Годмунд попросил его сесть в седло с собой, и он так и сделал.

Вот подъехали они к реке. Там был дом, и они взяли там другую одежду, оделись сами и одели своих коней. У этой одежды было такое свойство, что вода не могла её промочить, а вода та была такая холодная, что если что-нибудь намокало, то тут же отмирало. Они начали пересекать реку. Кони уверенно шли вброд. Конь Годмунда споткнулся, и Торстейн намочил палец на ноге, и тот сразу отмер. Выбравшись из реки, они разложили одежду сушиться. Торстейн отсёк этот палец, и они были впечатлены его смелостью. Тут они продолжили свой путь.

Тогда Торстейн попросил не прятать его:

— Ибо я умею стать невидимым, чтобы никто меня не видел.

Годмунд сказал, что это хорошее умение.

Вот они подъехали к замку, и люди Годмунда вышли ему навстречу. Они въехали в замок. Теперь можно было услышать там различные музыкальные инструменты, но Торстейну не показалось, что они играют в лад. Конунг Гейррёд вышел им навстречу и радушно принял их, им дали каменный дом или палату для сна и выделили людей, чтобы отвести их коней в конюшню. Годмунда отвели в палату конунга. Конунг сидел на высоком сидении и рядом с ним ярл, которого звали Агди. Он правил той областью, что называется Грундир. Она лежит между Рисаландом и Ётунхеймом. Он жил в Гнипалунде. Он был сведущ в колдовстве, и люди его были больше похоже на троллей, чем на людей.

Годмунд уселся с краю перед почётным местом напротив конунга. У них был обычай, что сын конунга не должен садиться на высокое сидение, пока он не примет звания своего отца и не выпьет первый тост. Теперь начался роскошный пир, люди пили с радостью и весельем и потом пошли спать. А когда Годмунд пришёл в свой дом, показался Торстейн. Они рассмеялись над ним. Годмунд рассказал своим людям, кто он такой, и попросил их не смеяться над ним. И спали они до утра.