Тут нужно рассказать о том, как Торкель, сын Эйольва, жил хавдингом у себя в Хельгафелле. Геллир, сын Торкеля и Гудрун, вырос дома. Он вскоре стал человеком смелым и всеми любимым. Однажды, как передают, Торкель рассказал Гудрун свой сон.

– Мне снилось, – сказал он, – будто у меня такая большая борода, что она закрывает собой весь Брейдафьорд.

Торкель просил ее разгадать этот сон.

Гудрун спросила:

– Как думаешь ты истолковать этот сон?

– Мне кажется очевидным, что моя власть распространится на весь Брейдафьорд.

– Возможно, что так и будет, – сказала Гудрун, – но скорее я полагаю, что тебе придется окунуть свою бороду в Брейдафьорд.

Тем же летом Торкель снарядил свой корабль и направился в Норвегию. Геллиру, его сыну, исполнилось тогда двенадцать лет. Он поехал вместе с отцом. Торкель объявил, что намеревается добыть строевого леса для церкви, и тотчас же после того, как снарядился, вышел в море. Путешествие его было удачным, но не слишком быстрым. Они достигли Норвегии с севера. Конунг Олав был тогда в Трандхейме. Торкель тотчас же отправился к конунгу Олаву, и с ним вместе его сын Геллир. Их там хорошо приняли. Торкель пользовался таким большим почетом у конунга в эту зиму, что, как рассказывают, конунг дал ему денег не меньше, чем сто марок чистого серебра. Конунг подарил Геллиру к рождеству плащ, и это было большое сокровище и драгоценность.

Этой зимой конунг Олав велел построить в городе деревянную церковь. Она должна была стать самой главной церковью, и ее должны были великолепно разукрасить. Весной лес, который конунг подарил Торкелю, был доставлен на борт корабля. Все бревна были длинные и крепкие, потому что Торкель очень следил за этим.

Однажды рано утром конунг вышел с немногими провожатыми. Он увидел какого-то человека на верхних балках той церкви, которая строилась в городе. Он очень удивился этому, потому что был такой ранний час, когда плотники обычно еще не вставали. Конунг узнал этого человека, это был Торкель, сын Эйольва, и он измерял все самые большие балки, как поперечные, так и стенные, а также опорные столбы. Конунг тотчас же отправился туда и сказал:

– Что это значит, Торкель? Намереваешься ли ты применить затем эту мерку и к тому лесу для церкви, который ты увозишь в Исландию?

Торкель отвечал:

– Это так, государь.

Тогда конунг Олав сказал:

– Если ты отрежешь по два локтя от каждой балки, то и тогда эта церковь будет самой большой в Исландии.

Торкель отвечал:

– Оставь себе свой лес, если тебе кажется, что ты был слишком щедр или если тебя мучит желание получить его обратно. Я не отрублю от него ни одного локтя. У меня найдутся пути и силы достать себе другой лес.

Тут конунг сказал, и притом очень мягко:

– И то верно, Торкель, что ты очень достойный человек, но и то верно, что ты сейчас слишком высоко вознесся, потому что это поистине высокомерие со стороны сына бонда, если он хочет состязаться с нами. И это неверно, что я жалею для тебя лес, если тебе суждено построить из него церковь. Но ей никогда не стать такой большой, чтобы в ней уместилось все твое высокомерие. Однако у меня есть предчувствие, что людям будет мало пользы от этого леса и что дело не дойдет до того, чтобы ты возвел постройку из этого леса.

После этого они прекратили разговор. Конунг повернулся, чтобы уйти, и, как все видели, он был недоволен тем, что Торкель не обратил внимания на его слова. Однако конунг не высказал своего недовольства. Он простился с Торкелем очень дружелюбно. Торкель взошел на корабль и вышел в море. Ветер был попутный, и они недолго были в пути. Торкель привел свой корабль в Хрутафьорд. Он отправился с корабля тотчас же домой, в Хельгафелль. Все радовались его прибытию. Торкель снискал большой почет этим путешествием. Он велел перетащить корабль на сушу в укрытие и сложил церковный лес там, где он должен был хорошо сохраниться, потому что этой осенью лес не был перевезен с севера, поскольку у Торкеля все время было много другого дела. Торкель прожил зиму дома. Он устроил рождественский пир в Хельгафелле, и пригласил на него множество людей, и вообще жил на широкую ногу в эту зиму. Однако Гудрун его не удерживала от этого и говорила, что именно в том и состоит польза денег, что люди благодаря им завоевывают почет, и в доме должно быть в изобилии все то, что казалось Гудрун необходимым, чтобы жить как подобает именитым людям. Торкель роздал этой зимой своим друзьям много хороших подарков, которые он привез с собой.