Теперь надо рассказать о Скарпхедине. Он побежал вверх по балке вслед за Кари, но когда он добежал до того места, где балка всего больше обгорела, она рухнула под ним. Скарпхедин успел спрыгнуть вниз и сразу же снова бросился вверх по балке и взбежал на стену, но тут балка съехала под ним со стены, и он свалился вниз. Тогда Скарпхедин сказал:

– Теперь ясно, что мне суждено.

Он пошел вдоль боковой стены. Гуннар, сын Ламби, вскочил на стену и увидел Скарпхедина. Он сказал:

– Ты, кажется, плачешь, Скарпхедин?

– Нет, – отвечает тот, – но глаза и впрямь пощипывает. А ты, кажется, смеешься?

– Конечно, – говорит Гуннар, – и я ни разу не смеялся с тех пор, как ты убил Траина на Маркарфльоте.

Скарпхедин сказал:

– Вот тебе на память об этом!

Он вынул из своего кошелька зуб, который он выбил у Траина, и бросил его в Гуннара. Зуб попал ему прямо в глаз, так что глаз выскочил на щеку, а Гуннар свалился со стены.

Потом Скарпхедин пошел к своему брату Гриму. Они взялись за руки и стали затаптывать огонь, но когда они дошли до середины дома, Грим упал мертвый.

Скарпхедин пошел тогда в конец дома. Раздался сильный грохот. Это обрушилась крыша. Скарпхедин оказался между обрушившейся крышей и стеной и не мог оттуда выбраться.

Флоси и его люди оставались у сгоревших построек до самого утра. Какой-то человек подъехал к ним. Флоси спросил, как его зовут. Тот сказал, что его зовут Гейрмунд и что он родич сыновей Сигфуса.

– Большое дело вы сделали, – говорит он.

Флоси отвечает:

– Люди будут называть это и большим делом и злым делом. Но теперь уже ничего не поделаешь.

– Сколько здесь знатных людей погибло? – спрашивает Гейрмунд.

Флоси отвечает:

– Здесь погибли Ньяль и Бергтора, все их сыновья, Торд, сын Кари, Кари, сын Сальмунда, и Торд Вольноотпущенник. О других мы не можем точно сказать, потому что не знаем их.

Гейрмунд сказал:

– Ты назвал среди погибших того, кто на самом деле спасся и с кем я разговаривал сегодня утром.

– Кто же это? – говорит Флоси.

– Я и мой сосед Бард встретили Кари, сына Сальмунда, – говорит Гейрмунд, – и Бард дал ему свою лошадь. У него обгорели волосы и одежда.

– Было у него при себе какое-нибудь оружие? – говорит Флоси.

– У него был меч Фьярсвавнир («Усыпитель жизни»), – говорит Гейрмунд. – Его лезвие посинело, и мы сказали, что оно, наверно, потеряло закалку, но он ответил на это, что закалит его снова в крови сыновей Сигфуса или других участников сожжения Ньяля.

– Что он сказал о Скарпхедине и Гриме?

Гейрмунд отвечает:

– Он сказал, что они оба были еще живы, когда он с ними расстался, но, наверно, теперь уже умерли.

Флоси сказал:

– То, что ты нам сказал, не обещает нам покоя, потому что спасся человек, который всего больше похож на Гуннара из Хлидаренди. Знайте, сыновья Сигфуса и все вы, что из-за этого пожара начнется такая большая тяжба, что многим она будет стоить головы, а некоторым всего добра. Я думаю, что никто из вас, сыновей Сигфуса, не посмеет теперь жить у себя дома, и это вполне простительно. Я приглашаю вас всех к себе на восток, и пусть у нас будет одна судьба.

Они поблагодарили его. Тогда Модольв, сын Кетиля, сказал вису:

– Другим чем-нибудь надо похваляться, – сказал Флоси, – а не тем, что мы сожгли Ньяля. В этом нет ничего славного.

Флоси взошел затем на стену, и с ним Глум, сын Хильдира, и некоторые другие. Глум спросил:

– Умер Скарпхедин или нет?

Другие сказали, что, наверно, он уже давно умер. Огонь иногда вырывался наружу, иногда погасал. Тогда они услышали, что внизу, в огне, кто-то сказал вису:

Грани, сын Гуннара, сказал:

– Живой или мертвый сказал Скарпхедин эту вису?

– Я не буду гадать на этот счет, – говорит Флоси.

– Давайте искать Скарпхедина или других людей, которые здесь сгорели, – говорит Грани.

– Не надо делать этого, – говорит Флоси. – Только такие глупые люди, как ты, могут заниматься этим, когда народ собирается во всей округе. Тот, кто теперь промедлит, струсит потом так, что не будет знать, куда бежать. Мой совет уехать нам всем отсюда как можно скорее.

Флоси и его люди пошли поспешно к лошадям, и Флоси спросил Гейрмунда:

– А что, Ингьяльд у себя в Кельдуре?

Гейрмунд ответил, что он, наверно, у себя дома.

– Вот человек, – сказал Флоси, – который нарушил данную нам клятву и все свои обещания.

Флоси сказал тогда сыновьям Сигфуса:

– Как вы хотите поступить с Ингьяльдом? Хотите вы простить его, или же мы поедем и убьем его?

Они все ответили, что хотят сразу же поехать и убить его. Тогда Флоси вскочил на свою лошадь, и за ним все другие, и они уехали.

Флоси ехал впереди. Он направился к реке Ранге и потом вверх по ней. Он увидел человека, едущего ему навстречу по другой стороне реки. Он узнал в нем Ингьяльда из Кельдура. Флоси окликнул его. Ингьяльд остановился и повернулся к реке. Флоси сказал ему:

– Ты нарушил договор с нами и должен лишиться своего добра и жизни. Сыновья Сигфуса хотят убить тебя. Так что твои дела плохи. Но я не убью тебя, если ты предоставишь мне право рассудить нас.

Ингьяльд отвечает:

– Я скорее поеду к Кари, чем предоставлю тебе право рассудить нас. А сыновьям Сигфуса я отвечу, что боюсь их не больше, чем они меня.

– Подожди тогда, – говорит Флоси. – Если ты не трус, я пошлю тебе подарок.

– Подожду, конечно, – говорит Ингьяльд.

В это время к Флоси подъехал его племянник Торстейн, сын Кольбейна, с копьем в руке. Он был один из самых храбрых среди людей Флоси и очень достойный человек. Флоси выхватил у него копье и метнул его в Ингьяльда. Оно попало в него с левой стороны, пронзило щит ниже ручки и раскололо его на куски, вонзилось в бедро выше колена и застряло в седле. Флоси спросил у Ингьяльда:

– Что, попал?

– Попал, – говорит Ингьяльд, – но я называю это царапиной, а не раной.

Ингьяльд выдернул копье из раны и сказал Флоси:

– Теперь ты подожди, если ты не трус.

И он метнул копье через реку. Флоси увидел, что копье летит прямо в него, и осадил лошадь, так что копье пролетело над самой лошадью Флоси, но попало не в него, а прямо в Торстейна, и тот сразу же свалился с лошади мертвый. А Ингьяльд скрылся в лесу, и они его не догнали. Тогда Флоси сказал своим людям:

– Мы потеряли много людей. Вы знаете также, как нам теперь не повезло. Мой совет – ехать на гряду Трихюрнингсхальсар. Оттуда нам будет видно любое скопление всадников по всей округе. Ведь они теперь будут собирать народ отовсюду и думать, что мы поехали на восток от Трихюрнингсхальсара. Они будут думать, что мы поехали на восток, в горы и дальше в наши края. Большая часть их поедет туда, и только некоторые поедут вдоль берега моря к гряде Сельяландсмули, потому что им будет казаться менее вероятным, что мы поехали туда. Что же до нас, то я советую – ехать на гору Трихюрнинг и ждать там, пока солнце не зайдет в третий раз.

Так они и сделали.