Траин, сын Сигфуса, объявил своей жене, что в это лето он собирается уехать из Исландии. Она ответила, что это было бы хорошо. Он договорился с Хагни Белым, что тот перевезет его. Гуннар и Кольскегг договорились с Арнфинном из Вика.

Сыновья Ньяля Грим и Хельги попросились у отца за море. Ньяль сказал:

– Трудной будет для вас эта поездка, и еще неизвестно, останетесь ли вы в живых. Правда, вы прославитесь и отличитесь. Но очень может быть, что эта поездка повлечет за собой трудности, уже когда вы вернетесь.

Они все же просили его отпустить их, и наконец он сказал, что они могут ехать, если хотят. Они договорились с Бардом Черным и Олавом, сыном Кетиля из Эльды, что те перевезут их.

Много говорили о том, что лучшие люди покидают округу.

К этому времени подросли сыновья Гуннара – Хагни и Грани. Они были не похожи друг на друга. Грани был во многом в мать, а Хагни был хорошего нрава.

Гуннар велел перевезти товары свои и своего брата к кораблю. Когда вся кладь Гуннара была на корабле, а сам корабль почти совсем снаряжен, Гуннар отправился в Бергторсхваль и на другие дворы проведать знакомых и поблагодарить всех, кто ему помогал.

На другой день он собрался ехать на корабль и сказал всем домочадцам, что уезжает. Всех это опечалило, но они думали, что он еще вернется. Собравшись в путь, Гуннар обнял на прощанье каждого. Все вышли проводить его. Он воткнул свое копье в землю, вскочил в седло и уехал с Кольскеггом.

Вот они подъезжают к Маркарфльоту. Тут конь Гуннара споткнулся, и он соскочил с коня. Его взгляд упал на склон горы и на его двор на этом склоне, и он сказал:

– Как красив этот склон! Таким красивым я его еще никогда не видел: желтые поля и скошенные луга. Я вернусь домой и никуда не поеду.

– Не доставляй этой радости своим врагам, – говорит Кольскегг. – Не нарушай договора. Ведь никто бы не подумал, что ты можешь его нарушить. И ведь ты знаешь, что все случится так, как предсказал Ньяль.

– Я не поеду, – говорит Гуннар, – и мне бы не хотелось, чтобы ты уехал.

– Нет, – говорит Кольскегг. – И в этом деле я не отступлю от своего слова и сделаю то, чего от меня ждут. Это – единственное, что может разлучить меня с тобой. Скажи моим родичам и моей матери, что я не собираюсь больше возвращаться в Исландию, потому что я узнаю о твоей смерти, брат, и тогда уже ничто не будет тянуть меня назад.

Они распрощались. Гуннар вернулся домой, в Хлидаренди, а Кольскегг поехал к кораблю и уплыл из Исландии.

Халльгерд обрадовалась Гуннару, когда он вернулся домой, но мать его ничего не сказала.

Эту осень и зиму Гуннар провел дома. При нем было немного людей. Олав Павлин пригласил к себе в гости Гуннара и Халльгерд и предложил оставить дом на мать и Хагни. Гуннар сначала согласился, но потом ему расхотелось ехать.

А на следующее лето на тинге на Скале закона Гицур и Гейр объявили Гуннара вне закона. Прежде чем тинг окончился, Гицур созвал в ущелье Альманнагья всех врагов Гуннара – Старкада из Трихюрнинга и его сына Торгейра, Марда и Вальгарда Серого, Гейра Годи и Хьяльти, сына Скегги, Торбранда и Асбранда, сыновей Торлейка, Эйлива и его сына Анунда, Анунда из Тралласкога, Торгрима из Сандгиля. Гицур сказал:

– Я предлагаю этим летом напасть на Гуннара и убить его.

Хьяльти сказал:

– Я обещал Гуннару здесь, на тинге, когда он послушался моих уговоров, что я не нападу на него. Так и будет.

После этого Хьяльти ушел, а те, что остались, решили напасть на Гуннара, подали друг другу руки в знак уговора и решили убить того, кто нарушит уговор. Мард должен был выведать, когда лучше всего напасть на Гуннара. Всего их было четыре десятка человек. Они считали, что им будет легко справиться с Гуннаром, раз уехали Кольскегг, Траин и многие друзья Гуннара.

Люди стали разъезжаться с тинга по домам. Ньяль отправился к Гуннару и рассказал ему, что он объявлен вне закона и что его замышляют убить.

– Хорошо, – сказал Гуннар, – что ты предостерегаешь меня.

– Я бы хотел, – сказал Ньяль, – чтобы к тебе переехали мои сыновья Скарпхедин и Хаскульд. Они не пожалеют ради тебя своей жизни.

– Я не хочу, – ответил Гуннар, – чтобы из-за меня убили твоих сыновей. Ты вправе ждать от меня лучшего.

– Это все равно, – сказал Ньяль. – Ведь мстить за тебя придется моим сыновьям, когда ты погибнешь.

– Очень может быть, – ответил Гуннар, – но я бы не хотел, чтобы и в этом я был виноват. Мне бы хотелось лишь попросить вас позаботиться о моем сыне Хагни, а о Грани я ничего не говорю, потому что он редко делает то, что мне по нраву.

Ньяль обещал выполнить его просьбу и поехал домой.

Рассказывают, что Гуннар ездил на все сборища и тинги, и его враги никогда не осмеливались поднять на него руку. Некоторое время он разъезжал, словно не был объявлен вне закона.