Глава 1

Утром Флора проснулась от ужасного скрежета железа, который буквально рвал душу на части. Окончательно отойдя от сна и открыв глаза, она поняла, что на палубе выполнялись какие-то очередные разгрузочно-погрузочные работы с использованием подъемного крана. Но что же это был за звук! Как будто бы кто-то взял тупой, ржавый нож и царапал им по самому сердцу! Часы показывали девять часов утра. Из-за очередной смены географических широт Флора опять проспала завтрак и даже не услышала судового радио и приветствия дежурного матроса, который каждое утро в 6:30 сообщал координаты судна и очень мило приглашал всех отведать шедевры местного кока. Флора, конечно, ничего не услышала. Солнце палило в иллюминатор, и в каюте было нестерпимо душно. Несмотря на то, что официально не объявили тропическую форму одежды (на флоте это является общепринятым правилом), она надела шорты и короткую сиреневую майку. Потом она захотела включить свой комп, но раздумала и вместо этого побежала на центральную палубу.

На палубе Флора увидела, что весь океан залит ослепляющими солнечными лучами, а синее океанское небо высветилось в светло-голубой цвет. Белые облака растворились в испепеляющих лучах солнца, уступив место прозрачному жаркому воздуху.

У бортика стоял ее друг Фил в своих коротеньких тортиках, демонстрируя миру свои косолапенькие волосатые ножки. Его лучистые глазки мечтательно созерцали застывшее от пекла небо. Флора первая подбежала к нему.

— Привет, Фил!

— Привет, спящая красавица. И Фил мельком взглянул на обнаженные ноги Флоры.

— Зачем ты носишь брюки и скрываешь такую красоту? — спросил Фил, состроив девушке глазки.

— Видел бы ты меня раньше! Это я здесь похудела.

— Все ОК.

— Что «ОК»?

— Это мы так говорим.

— Простите, я подзабыла английский, сэр! — И они оба расхохотались.

— Слушай, Фил, я здесь упорно просыпаю все на свете. Видимо, океан действует на меня, как снотворное. Где мы сейчас находимся?

— А ты разве не знаешь? — вытаращился на нее Фил. — У Бермудских островов. Вон они! Смотри! — И Фил показал рукой на небольшую гряду вытянутых островов, расположенную на расстоянии не более двух миль от нашего корабля.

Флора посмотрела и замерла от радости созерцания созданной природой красоты. Острова имели вытянутую форму и были абсолютно белого цвета, как будто в жаркий тропический день неожиданно выпал снег и запорошил небольшой кусочек суши белым покровом снежных хлопьев.

— Как красиво! — выдохнула Флора и обняла Фила. — Они белые-белые…. Мы с удовольствием подставили лица морским брызгам, которые холодной влагой ложились на нашу разгоряченную кожу.

— Совсем как наша любовь.

— А почему наша любовь «белая»? — спросила Флора.

— Потому что она чистая, как первый снег, — ответил Фил и ласково, как ребенка, потрепал Флору по лицу.

— Ты рано заговорил о любви.

— Почему? — уже по-деловому запротестовал Фил. — Очень скоро я докажу тебе свои чувства на деле. Я уже почти все приготовил.

— Что же это ты приготовил? — спросила Флора, опасаясь, что нарвалась на маньяка.

— Увидишь, беби. Тебе понравится, — самоуверенно заверил ее Фил. — Беби опять погрустнела? Почему?.

— Мы находимся в дьявольском месте, — уже рявкнула Флора.

— Я это знаю.

— Зачем только мы забрели сюда!

— Здесь благодатная работа для «Эллипсов». Глубина очень небольшая, и мы сможем выполнить десятки работ и снять не меньше двадцати фильмов. Представляешь, какие это деньги!

— Почему вы, американцы, так любите говорить о деньгах?

— А о чем еще говорить? — удивился Фил. Ему уже явно становилось скучно.

— Я говорю об опасности этой акватории. Здесь исчезли сотни кораблей, самолетов и людей.

— Это все сказки, беби. Просто капитану Николсу нужно сделать заход на Бермудские острова, и тогда они полюбят нас. Мы ему уже говорили об этом, но он боится, что из-за мелководья судно сядет на мель. Ладно, беби, мне пора идти работать. С каждой минутой я теряю десятки долларов. Пока, — беспечно сказал Фил, резко повернулся и ушел делать деньги.

Обескураженная и сбитая с толку, Флора продолжала смотреть на гряду островов, которые словно белые корабли, стояли на постоянном рейде в синей Атлантике. Тут она вспомнила, что у нее тоже уйма работы, связанной с переводами отчетов по океанографическим работам. Она засуетилась, встала и уже сделала шаг по направлению к выходу с палубы, как вдруг заметила Эла, неподвижно сидящего на круглой лавочке. По его лицу было видно, что он здесь уже давно и слышал разговор с Филом. Она заметила, что Эл был одет в свой щегольский спортивный костюм.

— Ты слышал весь наш разговор?

— Конечно, — дерзко ответил Эл. — Я хорошо знаю английский.

— И тебе было интересно?

— Очень. Всегда интересно послушать бред красивой девушки. — И Эл плотоядным взглядом уставился на ноги Флоры, а та с трудом скрыла свою точно такую же реакцию, которая выразилась в приятных мурашках, пробежавших по всему телу, прикрытому только короткими шортами и легкой майкой.

— Мы сегодня с тобой дежурим на эхалоте, — заявил Эл.

— А что это такое? — спросила Флора.

— Тоже мне морячка с компьютером! — засмеялся Эл и вплотную подошел к девушке. Его подернутые мутной пеленой, светлые глаза нагло рассматривали Флору. — Это измерение глубины, которое ведется круглосуточно, и в дежурствах принимают участие все члены экспедиции. Сегодня наша с тобой очередь. Странно, что тебе не сообщили об этом.

Вдруг Эл, не говоря ни слова, резко прижал Флору к себе и грубо поцеловал в губы. Его поцелуй был подобен укусу змеи.

— Больно! — вскрикнула Флора.

— Только не говори, что ты равнодушна ко мне, беби! — сказал Эл и ушел с палубы.

Флоре действительно было приятно такое дикое мужское неистовство. Поцелуй этого красавца Эла словно прожег насквозь ее девственное, нерасчувствованное тело.

Стараясь не показывать своего возбужденного состояния, Флора медленно покинула палубу.

— Ничего себе! — хором сказали два женских голоса, в которых можно было легко различить Лену и Варгошу. — А с виду такая грустная и ершистая!

— Ей уже 22, — сказала Лена.

— Я вообще в 30 лет только замуж вышла.

— Ну это ты, — съязвила Лена. — Любовные уроки проходят гораздо раньше.

Все это время женщины стояли на нижней палубе и с удовольствием смотрели на завораживающее по своей глубине, любовное реалити-шоу.

Эл спустился к себе в каюту. Он был недоволен своим поведением. «Зачем я так грубо себя повел с ней? Ведь я мог ее спугнуть. Хотя вряд ли. В ней бушуют страсти, о которых она сама еще не знает. Только не по Сеньке шапка! Эта Флора — девушка из высшего света. Богатые родители, обучение за рубежом. Великолепный английский. А кто я? Простой геолог и все. А как хочется хотя бы пальцем прикоснуться к такой девушке и почувствовать, как ты возвысился сам».

Эл снял с себя свой зеленый костюм и надел простые тренировочные и потертую дырявую майку. Потом он достал свой дорожный чемодан, открыл его и нахмурился. «У меня всего несколько достойных вещей, на которые я откладывал целый год, чтобы выглядеть прилично. А все остальное — сплошное тряпье». Эл стал перебирать свои носки и не нашел ни одной целой пары. «Даже носков нормальных нет. Марианна совсем потеряла стыд. Ничего не хочет делать. Хотя… При чем тут моя Марианна, с которой мы живем уже семь лет. При чем тут наш мальчик, который постоянно болеет и совсем маленькая, требующая внимания, дочка. Ладно, я что-нибудь придумаю, чтобы сегодня на эхалоте предстать достойно перед этой «несравненной богачкой Флорой». И Эл подошел к зеркалу, чтобы увидеть в его отражении высокого красавца с шевелюрой кудрявых волос, большими светлыми глазами и чувственным, капризным ртом. Только глаза его покрывала какая-то неприятная пелена, то ли равнодушия, то ли презрения, то ли вечной зависти, то ли защиты от окружающих.

В дверь настойчиво постучали.

— Войдите! — грубо сказал Эл.

Дверь отворилась и в скромную, двухместную каюту, которую Эл разделял еще с одним своим коллегой-геологом, вошел Миша-водолаз в своей неизменной белой футболке и простых джинсах. Его добрые, небольшие серые глаза были холодны, взгляд напряжен, а обычное добродушное выражение лица было строгим и непроницаемым. Совершенно очевидно, что Миша был чем-то глубоко недоволен и даже оскорблен.

— Нам предстоит мужской разговор, — строго сказал Миша.

— Я это понял, — недовольно ответил Эл.

— Это касается Флоры.

— А, этой девушки из высшего света, которая от скуки решила совершить путешествие на прогулочной яхте.

— Не смей так говорить о ней! — повысил голос Миша, и его глаза стали оловянными от гнева. — Прежде всего, она очень хороший человек.

— Ты тоже нашел время это понять?

— Еще одно слово, и ты получишь в морду! — пообещал Миша и подошел к Элу. Мутная пелена равнодушия, эта защита от мира, исчезла с глаз Эла, и они засверкали яростью.

— Я не встречаюсь с этой куклой! А то, что я говорю — это мое дело!

— Ты только что приставал к ней на палубе.

— Ты подглядывал? — усмехнулся Эл.

— Корабль — стеклянный. И тебе пора усвоить эту истину. У нее роман с этим Филом, который, кажется, серьезно к ней относится. А что можешь предложить ей ты? Свою жену и детей?

— Ты что, баба, которая постоянно думает о замужестве? Что у тебя на уме?

— Я всегда следую своим принципам и сейчас хочу отвести беду от хорошей девушки, которая и так по наивности делает много ошибок.

— Она избалованная родителями принцесса, у которой в жизни есть все! — раздраженно сказал Эл. — А я всегда буду лишь еще одним экземпляром в ее начинающей пополняться коллекции особей мужского пола!

— А ты не подумал, что она может влюбиться в тебя?

— Это невозможно. Я беден, как церковная мышь, — с грустью ответил Эл и сел на диван. — Ты что пришел уговаривать меня развестись и жениться на Флоре?

— Ты что, придурок? — захохотал Миша, и его лицо снова приняло добродушное выражение. — Просто Флора нравится мне, и я не хочу, чтобы ей портили жизнь такие прохвосты, как ты.

— Ты считаешь меня прохвостом?

— С бабами — да! — ответил Миша.

— А если я ее люблю? — срывающимся голосом сказал Эл и с силой хлопнул кулаком по пыльному дивану.

— Тогда ты тем более не причинишь ей ничего плохого.

— Кажется, ты к ней тоже неравнодушен, — томно заявил Эл, и его глаза снова подернула мутная пелена.

— Ха-ха-ха! — звонко рассмеялся Миша. — Я счастливо женат.

— Я тоже, — ответил Эл.

— Тогда начинай бороться со своими комплексами! — сквозь зубы процедил Миша.

— У меня их нет! Проваливай отсюда, чудо-водолаз!

— Я тебя предупредил, — строго сказал Миша и вышел из каюты.

Оставшись один, Эл налил себе бокал белого вина, встал с дивана и подошел к иллюминатору. За окном моросил мелкий дождик, и разгулявшиеся брызги волн рассыпчатым градом били по самому стеклу. «Словно наводнение», — подумал Эл. — «А он в чем-то прав, этот Миша-водолаз. Какой-то уж он слишком честный и прямой. Жаль, что такие мужики долго не живут. И счастливо женат. Видимо, ему в отличие от меня, повезло гораздо больше. Водолазные работы оплачиваются хорошо, и ему не приходится думать о драных носках. А сколько мне, геологу со стажем, стоило сил уговорить своего босса отправить меня в эту экспедицию, чтобы заработать хоть немного денег на семью и хоть что-то сделать для Марианны, которая несмотря на нашу жалкую жизнь, никогда ни на что не жалуется. Но эта принцесса Флора кого хочешь сведет с ума своими темно-болотными глазами и голубыми штанами! За ее робостью и наивностью прячется мятежность и бушуют страсти. Она еще совсем девочка, и многого не понимает».

От интимных мыслей его оторвал голос дежурного матроса, который как обычно, по радио пригласил команду на обед. Эл посмотрел на часы. Стрелки показывали ровно полдень. «Надо пойти подкрепиться и узнать последние новости. А эта Флора… Ну почему я, обыкновенный мужик, не имею права обладать этой девкой! Хоть на минуту! Хоть на секунду! Почему бы ей не стать моей? Что в этом ужасного? Хочет этого Миша или нет, а в 10 вечера мы все равно дежурим с ней на эхалоте! Возможно, это мой шанс».

Надев свой зеленый спортивный костюм, Эл отправился в столовую. Он был мрачен. Разговор с Мишей вызвал у него неприятное ощущение из-за того, что этот водолаз «взял мясорубку» и стал выворачивать из этого геолога правду. Правда! Какое противное слово! Эл не любил его вообще и всегда предпочитал скрывать свои мысли. А здесь из его башки просто сделали бифштекс. В столовой царило воистину матросское веселье. Чуть подвыпившие здоровые, широкоплечие матросы с аппетитом ели борщ, который приготовил корабельный повар-кудесник, о котором мне хотелось бы сказать хотя бы несколько слов. С юности мы постепенно начинаем осознавать, что наша жизнь — это бег на опережение с пагубными эмоциями, взаимными обидами, отчаянием и разбитыми надеждами. Однако встречаются люди, которые в силу своей натуры не замечают этих скачек, а просто вдохновенно делают то, к чему у них лежит душа. Они словно артисты в своем деле, и им совершенно не нужен этот оголтелый мир с его вечным тщеславием. Таков был наш корабельный кок. Черноглазый, огромного роста, всегда улыбающийся, он вытворял своими ловкими руками настоящие шедевры кулинарии. Мне даже кажется, что возможно, в таком отношении к жизни заключено наше будущее. Но я слишком заговорилась. Давайте, вернемся к матросам. Там веселее!

— Что-то погодка подкачала, — сказал бородатый Жора. — Раньше в этих местах только солнце палило, да корабли садились на мель. А теперь вот-вот дождь польет.

— Не дождь, а тропический ливень, — поправил его водолаз Алекс. — Если здесь пойдет, как ты сказал дождь, то нам придется задраивать все выходы и иллюминаторы. Иначе наша лоханка потонет.

— Ха-ха-ха! — грубо засмеялись матросы. — Нет, Жора! — наперебой заговорили они. — Нам лучше сесть на мель! Будем сидеть и получать свои корабельные денежки!

Тут в разговор вступил математик Иван, худой парень с бледным лицом и прямыми светлыми волосами.

— Американцы говорят, что нам обязательно надо сделать заход на Бермудские острова, иначе капризный треугольник обидится на нас.

— Говори проще, умник! — грубо сказал Жора. — Кэп сегодня собирал нас всех и сказал, что при заходе мы обязательно сядем на мель. Здесь глубина воробью по колено, да сплошные рифы.

— Америкашки все время твердят об этом. Надо делать заход, и тогда ничего не случится, — настаивал Иван.

— Я здесь уже в десятый раз, — сказал рыжебородый, коренастый моторист Паша с пронзительными темными глазами, которые были немного замутнены положенной стограммовой порцией корабельного спирта. — Здесь никогда еще ничего не происходило. Просто американцы пугливые и суеверные.

— А вы все не суеверные? — парировал Жора. — Постоянно твердите, что баба на корабле — скверная примета!

— Ха-ха-ха! — загоготали матросы, накидываясь на огромные порции мяса с гречневой кашей. — Да об этом уже триста лет твердят! А наш пижон Эл, кажется, попался на удочку этой зеленоглазой Ассоль! Поэтому и молчит.

— Какая Ассоль? — сделал круглые глаза Эл, как будто бы не понимал, о ком идет речь.

— Не прикидывайся, геолог! Ты знаешь, о ком мы говорим, — прохрипел Паша-моторист — Ох, что-то сердце тоскует, ребята!

— С этими словами Паша извлек из кармана своих широких, замызганных соляркой штанов фляжку, и смачно сделал несколько глотков. — А хороша эта Флора! Ты с ней сегодня дежуришь на эхалоте?

— Откуда ты знаешь? — с раздражением спросил Эл.

— Корабль — стеклянный! — загоготали матросы. — Не упусти свой шанс, Дон Жуан! Покажи этому америкашке, что значит русский богатырь!

— Я не хочу слушать ваши бредни! — отрезал Эл и, не доев своей порции мяса, демонстративно вышел из столовой.

— Не любит парень правды! — сказал Жора.

— И не любит, когда догадываются о его похождениях, — добавил математик Иван. — Кстати, меня волнуют эти Бермуды. Сейчас здесь неспокойно. Боюсь, что «Эллипсы» могут не выдержать такого напора стихии.

— Тогда нам лучше последовать совету наших друзей и зайти в порт, — сказал почти пьяный моторист Паша. — Кстати я слышал, что одна лоханка, которая давно уже должна была пойти на списание, все-таки пошла в рейс и села на риф где-то в Тихом океане. Им бы сидеть на этом крючке, не двигать задницей и получать денежки. Кап, кап, кап! Накапало бы прилично. Ну как же! Экономия прежде всего! И их глупый кэп приказал слезть с рифа. Пробоина оказалась такой здоровой, что через пятнадцать минут судно наполнилось водой и начало тонуть. Вся команда прямо в одежде прыгала в воду и вплавь гребла подальше от воронки. Благо земля была всего в двух милях.

— Никто не погиб? — спросил Алекс.

— Нет, а судно наконец-то списали. И даже объявили благодарность экипажу за избавление от ненужной посудины.

В столовую шумной походкой вошел боцман, молодой загорелый сорокалетний мужчины лет сорока с гладко выбритым смуглым лицом и военной выправкой.

— Что за базар! Всем драить палубы и привести в порядок «Эллипсы». Завтра начинаются серьезные работы.

Расшумевшиеся матросы затихли, мгновенно встали и вразвалочку направились на палубы.

В 10 часов вечера Флора робко постучалась в дверь технического помещения, где располагался эхалот — прибор для измерения глубины. Ей предстояло в течение двух часов при помощи специальных приборов мерить вместе с Элом глубину под «Гигантом», который плавно покачивался на океанских волнах. Для дежурства Флора оделась почти скромно: слегка потертые подростковые джинсы и немного откровенная светлая кофточка, которую она приобрела в Киле, как будто бы специально для этого случая. Вертясь перед зеркалом, девушка не отдавала себе отчета, насколько была захвачена очарованием Эла.

— Войдите, — раздался воркующий голос опытного ловеласа. Флора открыла дверь и увидела Эла, сидящего за пультом с огромным компьютером. Он был необыкновенно живописен в своем светло-зеленом костюме, под которым играли его накаченные мускулы. Оторвав глаза от компьютера, он мельком взглянул на Флору и почему-то стал внимательно рассматривать ее простецкую одежду. Потом Флора с удивлением заметила, что в глазах Эла мелькнула искорка зависти. Ей показалось, что он смотрит на нее и примеривает ее одежду на другую женщину.

— Где такие джинсы отхватила? — весело спросил Эл. — Кстати, тебе очень идут брюки в обтяжку.

— Да нигде. Очень давно родители привезли мне их из Парижа. Штаны совсем старые, поэтому вполне годятся для путешествия. Вообще-то я скромно одеваюсь.

— Да перестань. У тебя есть все! — с некоторым раздражением сказал Эл.

— Я тебе не нравлюсь?

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Эл. — Ну кому-же может не нравиться Корабельная Флора? А? — Неожиданно он резко встал, подошел к Флоре и обнял ее за плечи.

«Зачем я позволяю ему это делать? Это неправильно! У меня же есть Фил!» Но она уже чувствовала, как его капризные пухлые губы настойчиво пытаются открыть ее сжатый рот.

— Расслабься, Флора! — сказал он так ласково, что девушка вся задрожала и уже не в силах была вырваться из его объятий. — Ведь я тебе нравлюсь, да?

— Я не знаю… — промямлила Флора. — Вообще-то я пришла сюда дежурить…

— А кофточку с вырезом ты одела тоже для дежурства? — с вызовом спросил Эл и быстро расстегнул единственную пуговицу невесомой кофточки. — А нижнее белье ты тоже не надела для дежурства? — И Эл сев на колени, стал гладить ее ноги, которые обтягивали узкие подростковые джинсы. — Скажи, что я тебе нравлюсь! Ну, скажи же, Флора!

— Ты мне нравишься, — выдавила из себя Флора, которая уже была не в состоянии бороться со своими чувствами. Ей хотелось только одного — чтобы он, не переставая, целовал ее в этой замызганной аппаратной. Однако Эл отпустил свои объятия, внимательно посмотрел на девушку и серьезно спросил:

— Флора, а ты могла бы полюбить меня?

Флора повернула к нему голову и увидела в его глазах столько нежности, столько подкупающей мужской рассеянности, столько искренности и любви, что ответить она смогла только одно:

— Да, Эл, — ответила Флора и неумело стала целовать его в губы.

— Еще, еще, еще… — хрипел. Эл. — Глаза его были закрыты, тело напряжено.

— Расслабься, Флора, не обращай на меня внимания и делай то, что чувствует твое тело, — ворковал Эл.

Я уже говорила, что Флора ужасно комплексовала со своими сверстниками и никак не могла расслабиться и почувствовать себя желанной. Но сейчас она забыла обо всем, ее сознание опустошилось и точка мучений растворилась в жаре поцелуев. Но каким-то шестым чувством она ощущала какую-то холодность в Эле. Украдкой посмотрев ему в глаза, она заметила в них некую пресность, равнодушие, даже бесстрастность, хотя он настырно твердил «я люблю тебя». Он попытался расстегнуть ее джинсы, но Флора жестом не позволила ему, потому что внутренне в ней возникло какое-то недоверие.

— Спасибо тебе, Флора, — сказал он необычным чистым голосом, в котором уже не чувствовалось притворства и лжи.

— За что?

— За любовь, — ответил Эл и серьезно посмотрел на нее.

— Разве она такая? — с грустью спросила Флора.

— Она бывает всякая.

— Значит, сейчас у нас что? «Любовь в океане» или «океан любви»?

— Не иронизируй над разведенным мужчиной.

— А ты разве разведен?

— Давно, — с грустью ответил Эл.

Раздался громкий стук в дверь. Флора вся съежилась. Ее очень раздражало, что на этом стеклянном корабле люди обладали скверной привычкой врываться в самые неподходящие моменты.

— Эй, братва! Уже полночь. Ваше время дежурства истекло! Вылезайте, кроты!

Это был голос добродушного Жоры, к которому Флора относилась с большой симпатией. Она села на диван и спокойно сказала:

— Заходи, Жора. Мы как раз все закончили. Распахнулась дверь, и на пороге появилась мощная фигура Жоры. Его лицо абсолютно ничего не выражало.

— Все, ребята, расходитесь, — безучастно сказал он и, отключившись от внешнего мира, сел за пульт монитора.

«Подстилка!» — подумала про себя Флора. «Ведь он был холоден, как айсберг, на который нарвался «Титаник»! Почему в наш век акселерации я так плохо разбираюсь в мужчинах? Что это? Отсутствие ума или отсутствие опыта? Хотя у меня есть оправдание. Он заворожил меня, и я отдалась во власть своих наивных чувств. И потом если он не женат, то у меня есть все шансы сделать его своим…навеки». И… наша юная леди начала мечтать о рыцарях, менестрелях, прекрасных принцах и веками живущем в нашем сознании, образе святого семейства, где центром была, есть и остается женщина.

В этот момент Эл находился в своей каюте и стоял под холодным душем. Обычно он любил петь, когда его красивое, мускулистое тело ласкали потоки воды. Сейчас он не мог петь из-за дикой, почти первобытной радости, подобно такой, которую испытывает неандерталец после удачной охоты на мамонта, или неудачник-спортсмен, случайно передвинувшийся с десятого места на третье. Под шум прохладных струек воды Эл шептал: «Все-таки я покорил одну из тех, которые считают себя выше всех, а к нам, плебеям, относятся с презрением. Ее тело трепетало от моих прикосновений и буквально говорило со мной на языке чувств, который понятен только двум существам. Но я перестарался. В самый последний момент она испугалась, потому что еще совсем девчонка. Надо было немного надавить на нее, и эта Флора стала бы моей. Но это все детали. Главное, что я одержал вверх, и она влюбилась в меня. Ради этого стоит жить! Какой бальзам эта Корабельная Флора пролила на мою гордость! И она действительно прекрасна! О, эти темно-болотные глаза, которые могла создать только сама природа! Флора еще многого не понимает. Она слишком избалована и эгоистична. В ее годы мы с Марианной уже твердо решили пожениться. Марианна, дорогая, после этой победы я еще больше стал любить тебя, потому что теперь ты будешь жить с мужчиной, который возвысился над собой. Жаль, что ты никогда не узнаешь, что значит для мужчины завоевать то, что победить невозможно. Ты не поймешь, что значит быть охотником, которому в руки, наконец, попалась неуловимая лань. Ах, если бы ты понимала мужчин, то я бы рассказал тебе все! Но это останется моей тайной навеки! Если бы не ограниченное пространство корабля, то вряд ли бы эта избалованная жизнью Флора, обратила внимание на мои бронзовые бицепсы».

И Эл с усмешкой посмотрел на свои накаченные каждодневными упражнениями выпуклые мускулы, которые вызывали у женщин восторг. Эл глубоко вздохнул и чуть не подавился потоком воды, которая сильной струей хлынула ему прямо в рот, попав в дыхательное горло. Мечтатель-геолог прокашлялся и тут же вернулся на землю, то есть на пол.

— Все, пора выходить, а то совсем замечтался!

Выйдя из душа, он надел потертые тренировочные и давно нестиранную футболку. Потом он сел на диван, взял со стола дежурную бутылку вина, налил себе стаканчик и, забыв обо всем, стал потягивать дешевое вино и мечтать о том, на что он потратит деньги, вырученные от этой романтической экспедиции по Атлантике. Он уже не думал о девушке по имени Флора.

А 22-летняя леди из средневекового замка так и просидела почти всю ночь, мечтая о женском счастье с Элом. Она понимала, что это невозможно, но все равно думала о нем, потому что любая мечта неотступна. Ее нельзя уничтожить или забыть. Ее можно только заменить.

Конечно, в тот момент Флора была не по возрасту наивной, и прозорливая Лена сказала ей, что у Эла жена и двое детей и надеяться здесь не на что. Добрая Варгоша просто сказала, что он прохвост, но как можно из 20-летней девушки сделать 40-летнюю опытную даму? Юные мозги для того и даны, чтобы познавать жизненный опыт. Только все мы разные… кто по-умнее, кто по-хитрее, кто по-стервознее. И потом еще не родился тот, кто учится на чужих ошибках. Все предпочитают делать свои.

Потом, оглядываясь назад в прошлое, мы невольно сглаживаем его шероховатости, или, наоборот, пытаемся выставить его в худшем свете. Истина и объективность ускользают от нас, ибо для каждого события есть время и место, и вернуть его невозможно. Вы удивитесь, но спустя годы Флора дала совсем другую оценку своим отношениям с Элом.

Пусть мой взыскательный читатель простит меня, но я немного забегу вперед.

По прошествии времени выяснились совсем другие обстоятельства, ставящие точку на этом шекспировском поединке наивности и тщеславия, который произошел между Флорой и Элом.

Спустя 6 лет после рейса Эл приехал в Калининград и разыскал Флору. Он уже был владельцем какой-то очень небольшой фирмы, которой было тяжело существовать в жестоком мире конкуренции. Флора к тому времени уже серьезно работала и считалась очень перспективным специалистом в своей области. Когда она увидела Эла, то у нее не возникло никаких эмоций. А вот с ним все было наоборот. По его взглядам, вниманию и отношению Флора поняла, что в его чувствах есть нечто настоящее, иначе бы он не стал искать ее. И когда «Гигант» разрезал океанские просторы, он, не осознавая, испытывал к Флоре нечто большее, чем зов настырной гордыни и неукротимой плоти. Но время было упущено навсегда. После шести лет разлуки безумной Флоре было уже все равно. Они встречались некоторое время, вспоминая незабываемое путешествие на борту непотопляемого «Гиганта». Флора пыталась быть с ним веселой и обходительной, но когда дело дошло до интимной близости, она поняла, что потеряла к Элу всякий интерес. Да его, собственно, никогда и не было. Так, пламенные страсти молодого тела на безбрежных просторах океана. Эл искренне умолял Флору простить ему его ложь, на что она махнула рукой и крепко, по-дружески обняла его. Когда-то уверенный в себе Эл казался грустным, немного понурым, обремененным семейными и рабочими проблемами. Чувствовалось, что многие его мечты не сбылись. Было совершенно очевидно, что, он до сих пор любит свою жену Марианну, и как это ни покажется странным, боготворит Флору, как нечто недосягаемое и, возможно, не совсем понятное для него. Эл вел себя, как настоящий джентельмен, не допуская никаких вольностей в речи, жестах и движениях.

Однажды, когда они стояли на балконе Флориного дома, он сказал: «Я люблю тебя. Ты — женщина моей мечты». Флора поняла, что это было правдой и промолчала, но она была равнодушна, потому что за шесть лет стала совсем другой, оставив позади безмятежную юность. А что касается рейса, то это было совершенно другое временное и человеческое пространство, куда они, земные люди, попали волею судьбы, и на их чувства и поступки воздействовал всесильный гигант, которого зовут Океан.

Они встречались совсем немного. Эл был какой-то уж очень услужливый, потерянный и даже немного скованный в присутствии блистательной Флоры, как будто бы он осознавал ее превосходство перед ним и свое полное поражение. Он никогда не думал, что увидит перед собой другую Флору, уверенную и процветающую леди, а не наивную большеглазую девушку по кличке Ассоль. Неожиданно он перестал звонить, и больше они не виделись никогда. Очевидно он понял, что его победа была мнимой, а может быть, он действительно полюбил Флору. Ведь мужчины способны любить сразу двух женщин.

Флора ничуть не сожалела о нем: обыкновенный охотник, который поймав лань, обрадовался, а потом понял бессмысленность своего поступка. Он не подумал, что мы не первобытные неандертальцы, и неуловимая лань может стать дорогим трофеем самой расчетливой души.

 

Глава 2

Наконец Флора заснула под шум раскатистых волн океана, которые навевали на нее тревожные сны. Утром, как всегда, ее разбудил скрежет корабельной техники. Приведя себя в порядок, она пошла в столовую, где команда уже заканчивал завтрак, который больше походил на обед, ибо состоял из трех блюд.

— Наконец-то, ты здесь, Корабельная Флора, — недовольно сказал Лена. — Все гуляешь по ночам, вот и просыпаешь завтрак. Посмотри на себя! Была девушка, как девушка, а остались кожа да кости.

— Это была моя цель — похудеть! — заносчиво ответила Флора.

— Бог с тобой! — сказала Лена. — У нас с сегодняшнего дня начинается серьезная работа по исследованию дна Бермудского треугольника, поэтому вся команда будет занята на спусках «Эллипсов». У нас куча документов, которые надо перевести на английский для наших американских друзей. Они тоже участвуют в погружениях.

— Ура! — закричала Флора и от восторга захлопала в ладоши. — Значит, я тоже погуляю по океанскому дну!

— Размечталась! — хохотнул Жора. Ты нам пока нужна живая.

— Короче, — перебила его Лена, — покушай хорошенько, а потом быстро ко мне в секретарскую за бумагами. К вечеру переводы должны быть готовы.

— Хорошо, Лена, — почти счастливым голосом ответила Флора, ибо срочная и напряженная работа наверняка отвлечет ее от неприятных мыслей, своем дурацком поведении и полном неумении держать в узде свои чувства. После завтрака, захватив у Лены огромную кипу бумаг, Флора отправилась в лабораторию и с головой погрузилась в кропотливый мир перевода слов и технических терминов, значения которых доходили до нее с трудом. С палубы доносились звуки работающей техники, зычный голос Телиева и уже такой родной, успокаивающий шум океанских волн.

К вечеру Флора действительно изрядно устала от бесконечного потока слов и изнуряющих научных формулировок и вышла подышать воздухом на центральную палубу. Какое же было блаженство вдохнуть солоноватый, свежий океанский воздух! Флора села на лавку, расстегнула верхние пуговицы кофточки и закрыла глаза. Дружеский хлопок по плечу и терпкий запах знакомого лосьона вывели ее из блаженной дремоты. Флора открыла глаза и увидела перед собой волосатые кривые ножки и ослепительные белые зубы, застывшие в манекенной голливудской улыбке.

— Фил! — хохотнула она. — Мне можно было не открывать глаза, я узнала тебя по запаху твоего горького лосьона. — Ты неисправим. — И Флора дружески поцеловала его в щеку. Фил в ответ хотел ответить ей затяжным поцелуем, но девушка остановила его. — Лучше обернись и посмотри, кто к нам идет! Настоящий инопланетянин!

Фил повернул голову и увидел, что по направлению к ним шел Миша, одетый в черный блестящий водолазный костюм, который делал его похожим на представителя иной цивилизации.

— Привет, ребята! Отдыхаете?

— А ты? — с удивлением спросил Фил. В вечернее время погружения опасны, тем более, что недавно по радио было передано штормовое предупреждение.

— По данным биологов сюда заплыла какая-то особая акула. — Ваш Томас хочет сделать ее снимок. Вряд ли у нас будет еще один такой шанс.

Флора сидела, опустив голову.

— Это безумие! — со страхом сказала она. — Нельзя шутить с Бермудским треугольником!

— Опять ты со своим ведовством! — рассмеялся Миша.

Однако в его голосе чувствовалась тревога. Флора внимательно посмотрела на него и увидела, что Миша был бледнее обычного, выступающие жилы переливались неприятными фиолетовыми оттенками, подбородок заострился, глаза потухли.

«Он похож на смерть», — проскользнуло в сознании Флоры. До встречи, колдунья! — и Миша нежно пожал Флоре руку.

— Фил!!! — раздался душераздирающий вопль Романа Карловича на ломаном английском. — Нам не хватает людей, а шторм обещает быть не хилым. Ко мне! Быстро! А твоя миледи подождет! Ей не нырять в бушующий океан!

А на центральной палубе бригада подводников и два водолаза в блестящих черных комбинезонах при помощи матросов спускали на воду зеленый «Эллипс». Флору охватило нехорошее предчувствие. Зачем тревожить разбушевавшийся океан, который она считала живым существом. Но работы продолжались.

— Ты что, с ума сошла! Ну-ка быстро в каюту! — раздался знакомых громовой бас Жоры. — Тебя же сейчас смоет за борт!

Словно куклу, Жора подхватил Флору под мышки и потащил в твиндек. Там он профессиональными движениями бывалого матроса задраил иллюминатор, проверил фановую (канализационную) систему и, наконец, улыбнулся.

— Ну что, цветочек Флора, тебе не страшно?

— Мне не бывает страшно. Жаль, что я не капитан, а то я бы вам показала!

— У тебя еще будет время для этого, — серьезно сказал Жора.

— Ладно. Я пошел бурить океанские просторы. — И его мощная фигура, изящно развернувшись, словно легкий фантом исчезла за высокой дверью каюты.

Флоре было не по себе. За иллюминатором со скоростью света накатывали ревущие волны. Как же ей хотелось быть в центре этих приключений! Пролезть через узкий люк «Эллипса», оказаться внутри зеленого пространства этого загадочного плавуна, спуститься на дно океана и увидеть его изнутри. Но это были всего лишь мечты.

Флора подошла ко шкафу и почему-то решила одеть светлое шелковое платье, которое ей подарил Фил. Проскользнув а легкую, шелковую ткань, она увидела, что платье теперь висело на ней, как древнегреческий хитон, сильно обнажая правое плечо и оголяя выступающие ключицы.

— А я оказывается ничего! — вслух похвалила себя девушка.

— И наконец-то, похудела.

Дверь распахнулась, и в каюту без стука ворвался Фил. Не говоря ни слова, он подбежал к Флоре и уже протянул ко ней свои маленькие ручки, но та оттолкнула его.

— Подожди, Фил, — сказала Флора. — Тебя же позвали на помощь. Почему ты здесь?

— Сейчас моя помощь не нужна, они обойдутся своими силами.

Флора посмотрела на Фила и увидела, что он был необычайно элегантен в белых брюках и расстегнутой до пояса голубой сорочке, обнажавшей его довольно волосатое тело.

«Странно», — подумала Флора. «Еще вчера излишняя волосатость мужчин отталкивала меня, а сейчас все стало наоборот».

И в знак согласия огромная волна ударила в иллюминатор, чуть не разбив противоударное стекло.

— У меня есть отличная идея, — улыбнулся Фил. — Наша лаборатория сейчас пуста, и туда вряд ли кто войдет. Я приготовил там небольшую пирушку, как раз, чтобы ты выгулила свое платье и доставила удовольствие мне, а заодно и себе.

— Ты хочешь доставить мне удовольствие?

— Я сделаю все возможное, и Фил нежно погладил обнаженное плечо Флоры.

— Ты похожа на греческую богиню, — восторженно сказал Фил.

— Это потому что я похудела, и платье висит на мне, как на вешалке.

— Это как раз то, что нам нужно, — хохотнул Фил и, взяв «богиню» за руку, потащил в американскую лабораторию, где по его словам, Флора должна была познать неземную любовь посреди атлантического шторма.

Фил открыл дверь в лабораторию и чуть не поскользнулся о какой-то квадратный предмет. Это небольшое, предоставленное американцам помещение, было заставлено приборами, измерителями, мелкими плавучими средствами, колбами и тросами. Места для «веселья» там явно не хватало.

— Не расстраивайся! — подбодрил девушку Фил и вытащил из-под какой-то коробки круглый торт с кремом. Потом пошарив немного по этому пыльному складу, он извлек довольно чистый надувной матрас вместе с насосом. — Сейчас ты увидишь, что значит настоящая романтика.

Флора еле-еле сдерживала смех, а Фил с серьезным видом накачивал матрас и вел светскую беседу.

— Тебе, наверное, никогда не приходилось заниматься любовью на надувном матрасе? — серьезно спросил он.

— Нет, — честно ответила Флора, совершенно не собираясь заниматься любовью с этим Филом. Ей просто было любопытно.

— Что-то он плохо накачивается, — скорчил физиономию Фил. — А давай, как есть!

Словно голодный зверь, Фил подскочил к Флоре и стал довольно грубо стаскивать с нее «греческий хитон». «За 10-долларовые хитоны надо платить», — цинично подумала Флора, — «как и за все в этой жизни».

Потом Фил сделал попытку немного спустить ее простецкие хлопковые трусики, но получил по рукам.

— Может, я сама их сниму? — цинично спросила Флора.

— Не надо, — застеснялся Фил и уже сделал движение, чтобы поцеловать Флору, но сильный стук в дверь прервал любовную прелюдию. Корабль-то был стеклянный!

— Кто это? — со страхом спросила Флора и быстро привела в порядок свою одежду.

— Да какая тебе разница! — с досадой сказал Фил. — Они все должны быть в другом месте. — Давай, лучше продолжим. Ведь было хорошо!

— Нет! — отрезала Флора, потеряв всякое желание заниматься любовью среди пыльных мешков и железок.

А стук все продолжался и продолжался, словно сам люцифер ломился к ним в гости. В дверь тарабанили минут десять, и все это время Флора дрожала от страха и стыда.

Испортивши вечер влюбленным, незваный гость, наконец, ушел.

— Мое сердце чувствует, что-то случилось, Фил.

В этот момент по радио громко объявили.

«Внимание всем! Со шлюпки исчез водолаз! Просьба всем занять свои места в каютах».

— Вечер начинался приятно, но океан решил по-другому, — вздохнула Флора.

— Мы его найдем! — захорохорился Фил.

— Вряд ли! — с грустью ответила Флора. — Ладно, я пошла к себе.

— Что поделаешь? — развел руками Фил и лег на полунадутый матрас.

— К сожалению, это наша ошибка, — вздохнула девушка.

— Тогда спокойной ночи, Флора, — безучастно сказал Фил. — Пока.

Флора вышла из лаборатории и направилась к себе. На душе было тяжело. Сердце ныло и предчувствовало беду. В коридоре она встретила бледную, растерянную Лену, которая сказала ей, что пропал тот самый очаровательный Миша, и сейчас все силы брошены на его поиски.

В каюте Флора лихорадочно включила свой комп, который зажегся словно факел. На его экране она увидела страшную, неистовую борьбу человека с океаном. Дрожащие от холода водолазы, подобно дельфинам, ныряли в черную, бурлящую воду. Совсем недалеко, в 10–12 метрах от судна стоял «Эллипс», слабо освещенный прожекторами. На «Эллипсе», пытаясь удержаться на его блестящей покатой поверхности, сидели водолазы, которые снова и снова ныряли под аппарат в поисках пропавшего Миши. Они были похожи на заколдованных принцев из сказки Андерсена «Дикие лебеди», которые в бушующем море пытались спастись на крошечном мысе.

— Он не должен далеко уйти! — закричал какой-то водолаз.

— Да он где-то здесь. Я видел его! Мы вместе с ним ставили приманку для белой акулы! — закричал Алекс.

— Да, но аппарат неожиданно пошел вниз!

— Но пилот Влад поднял его, — ответил Алекс.

— Поднял-то он поднял. Только ты спасся, а Мишка пропал.

— Нет, его нет здесь. Надо искать в другом месте! — сказал Алекс.

Корабельное радио объявило:

«Просьба всему личному составу выстроиться на центральной палубе».

Мы вышли на палубу, где нас уже ждал капитан Николс. Посмотрев на него, Флора увидела, что он изо всех сил пытался сохранить присутствие духа. Сейчас его серые невыразительные глаза выражали решимость, губы были плотно сжаты, а на шее нервно пульсировала жилка. Боже, какие у всех были скорбные и сосредоточенные лица! И ни одно из них не выражало хоть каплю надежды. Только она была уверена, что Миша был где-то недалеко в этой адской акватории, и нам надо было во что бы то ни стало пришвартоваться у этих белых островов, чтобы избежать трагедии!

— Вы все знаете, — начал капитан Николс свою речь, — что во время работы на «Эллипсе» пропал водолаз Михаил Фадеев. Из-за технических неисправностей аппарат неожиданно пошел вниз и опустился на глубину сорок метров. Напарник Фадеева, Алексей, сбросил груз и всплыл на поверхность, а Фадеев, видимо, не сумел сориентироваться, и его засосало на дно. Поиски на месте исчезновения водолаза не принесли никаких результатов, поэтому мы начинаем суточное прочесывание акватории Бермудского треугольника, включив все прожекторы, свет и сигналы. Если в течение суток водолаз не будет найден, мы объявляем Михаила Фадеева погибшим и начинаем принимать соответствующие юридические процедуры, которые необходимы в данном трагическом случае. А сейчас мы начинаем поиски. Прошу всех разойтись. Спасибо.

Не выдержав, Флора подбежала к дяде Николсу и, забыв, что он капитан, вцепилась ему в грудь и истошно заорала.

— Почему? Почему вы не уберегли человека! Почему не зашли на Бермуды?

— Флора, перестань! — со слезами сказала Варгоша. — Простите, она еще слишком юная.

— В особенности, с Филом, — ввернул Эл.

— Я сказал, всем разойтись по каютам! — рявкнул Николс и быстрыми шагами пошел по направлению к выходу с палубы. По дороге он обернулся и с улыбкой сказал ей:

— А ты — настоящий моряк!

Оробевшая, с опущенной головой, Флора поплелась в ставшую ненавистной ей каюту и села на диван. «Пустоцвет, вот кто я!» — с грустью подумала она о себе.

В этот момент к ней снова без стука вломился Фил.

— Мне очень жаль, Флора. — Мне действительно очень жаль, — всхлипнул Фил. В его голосе чувствовалась искренность. — Она погладила Фила по его загорелой руке.

— А что там конкретно случилось? — спросила я.

— В общем, виноваты мы. Томас попросил опытный экипаж «Эллипса» совершить погружение для съемок белой акулы, несмотря на дикий шторм. Роман Телиев отстранил меня от операции, а зря. Вся команда была навеселе, а я был трезв и хорошо контролировал ситуацию. Водолазы Миша и Алекс прикрепляли к «Эллипсу» приманку для белой акулы, чтобы во время подводных работ привлечь ее и сфотографировать изнутри аппарата. Неожиданно «Эллипс» резко пошел вниз, а вместе с ним и водолазы. Алекс сбросил груз, пошел наверх и спасся, а Миша, по словам пилота Влада, находившегося внутри батискафа и видевшим всю картину через иллюминатор, повел себя немного странно. Так вот, по словам Влада, Миша не сделал никаких попыток освободиться от груза, а только помахал в знак прощания рукой и пошел вниз. Еще ему показалось, что лицо Миши выражало не испуг, глубокую скорбь.

— Нам нельзя было совершать погружения! — с досадой сказал Фил.

— И еще почаще слушать женщин, — ввернула Флора.

— С этим я согласен. Ладно, Флора. Уже поздняя ночь. Тебе надо отдохнуть. Кстати, тем, кто не может уснуть, доктор делает уколы. — И Фил смачно зевнул, не прикрыв рот ладонью. — Спокойной ночи, дорогая. И помни, что ты для меня — особая девушка.

— Безумная Флора!

— В этом есть свой шарм. — И Фил прикоснулся губами к ее щеке. Сколько же чувства и сострадания было в этом дружеском порыве! Флора с благодарностью посмотрела на него и сказала:

— Спокойной ночи, если она действительно будет такой.

А в это время «Гигант» рассекал темные страшные воды и, словно погребальная свеча, освещал своим скорбным сиянием каждый сантиметр загадочного Бермудского треугольника.

Где-то в час ночи Флору разбудило какое-то неприятное позвякивание. Она раздвинула шторы и не увидела абсолютно ничего, кроме того, что судно стоит на месте. Потом приглядевшись, она заметила, что стоявший на столе компьютер включился сам собой. Флора подбежала к столу и посмотрела на монитор. Боже, что она увидела! По стеклянной поверхности какой-то постройки, напоминающей пирамиду, сновали какие-то крошечные белые человечки с большими синими глазами. А на скользкой поверхности пытался всеми силами удержаться Миша.

— Он жив! — закричала Флора. — Он жив! И я его спасу! Флора посмотрела на координаты и определила, что вся эта сцена происходила недалеко от кормы корабля, где глубина была совсем небольшая, и водолазы вполне могли спасти Мишу. Одев купальник и накинув халат, храбрая девушка отправилась на разведку.

— Ножки забыла обуть, — раздался чей-то странный писк в каюте. — Иди на корму. Только поторопись, пока вы стоите на месте.

Флора обернулась и с ужасом увидела, что прямо в середине каюты стоит маленькое белое ушастое существо с синими глазами. Самое жуткое было то, что у незваного гостя не было рта, а физиономия гадко ухмылялась. Более того, Флора понимала его, но не осознавала, на каком языке он говорит.

— Пошел вон! — заорала девушка, и гость исчез.

Флору била нервная дрожь, руки тряслись, а сознание рисовало всевозможные ужасы, которые существуют в мире. Но она вспомнила хорошо выученное в детстве правило: «Когда вам трудно, стисните покрепче зубы». Она это сделала, и ей стало легче.

«Я потеряла страх! Я решила последовать совету этого странного ехидного существа и решила выйти на корму. Но это решено. Повесив компьютер через плечо, Флора отправилась в свое первое в жизни сражение.

Буря улеглась, дождь прошел, небо немного прояснилось, и корабль тихо покачивался на волнах. При помощи мощных прожекторов водная гладь просматривалась как днем. Больше всего Флора боялась быть кем-нибудь замеченной. Ведь корабль-то стеклянный! Она легко перелезла через низкие железные заграждения, которые отделяли крайнюю часть кормы от палубы. Этот «хвост» корабля, словно лестница спускался под воду, как будто бы венчал судно с океаном. Встав на безопасное расстояние, Флора начала соображать, как определить точные координаты местонахождения Миши и позвать на помощь водолазов. О белом человечке она позабыла. Ей с трудом удалось сесть на мокрую доску и начать наблюдения. Неожиданно из воды вылезло уже знакомое белое мерзкое существо и уставилось на Флору своими синими глазами.

— Что тебе нужно, Безумная Флора? — спросило существо, у которого внезапно появился рот.

— Отдайте нам Мишу! Зачем он вам?

— А зачем вы тревожите королеву Бермуд своими вылазками. Вы нам испортили половину станции.

— Что за станция?

— Не твое дело! — И белое существо резко схватило Флору за правую руку и стало тянуть в воду. Она даже не успела закричать.

— Захотелось приключений! Пожалуйста! — хохотнуло существо.

— Отпустите меня и отдайте Мишу! — закричала Флора. Как ни странно, существо послушалось и отпустило руку девушки.

— Ни за что! Он понравился нашей королеве Океаниде. Хотя, если хочешь, то попробуй спасти его. — И существо показало ей острый розовый язычок. — Когда на востоке появится первый луч солнца, подходи сюда, немного посиди на корме, а потом смело ныряй в воду. Не бойся, это безопасное место. Поняла?

— Поняла, — со страхом ответила Флора. — Я приду.

— Вот и хорошо, — сказал человечек и исчез под водой.

Всю ночь Флору трясло, и она прилагала все силы, чтобы справиться со страхом. Ей казалось, что она ждала целую вечность. Наконец через окно иллюминатора по стенам каюты полоснул первый луч солнца.

— Пора. Это единственный шанс спасти Мишу.

Поскольку ей предстояла встреча с неизвестным, она надела свою униформу: голубые брюки и белую футболку. Подхватив под мышку комп, Флора тихо вышла из каюты и осторожно прикрыла за собой дверь. Словно детектив, она босиком кралась по длинному коридору, а потом по деревянному настилу палубы по направлению к корме, где ревущий двигатель отбрасывал мощные брызги воды и двигал судно вперед. Но сейчас было тихо. Корабль стоял на месте.

Флора подошла почти к самому краю кормы и снова села на ту же самую дощечку. Опустив руку в воду, она нащупала гладкую льдину. «Это невозможно в летнее время», — подумала она.

— У нас все возможно, — раздался мерзкий голосок белого человечка, чья голова теперь торчала из воды буквально в пяти метрах от Флоры.

— Прыгай и все увидишь! — приказал человечек и исчез под водой.

Как же было страшно этой избалованной жизнью Флоре! Но другого выхода не было. Она сделала глубокий вдох и прямо в одежде нырнула в темную воду. Какое-то время она чувствовала, что камнем падает на дно и уже мысленно начала прощаться с жизнью, как вдруг ее ноги встали на что-то твердое и холодное, как лед. Флора посмотрела вниз и увидела, что стоит на поверхности то ли стеклянной, то ли ледяной поверхности. Во всяком случае, ногам было холодно. Неожиданно вокруг нее стал разливаться необыкновенный розово-фиолетовый цвет. Она посмотрела вверх, потом огляделась вокруг и поняла, что находилась на склоне стеклянной пирамиды. Самое странное было то, что под водой был кислород, и она дышала полной грудью.

Откуда ни возьмись снова появился белый человечек с синими глазами без зрачков и, смешно скользя по сияющей поверхности, скрипучим голоском доложил, что сейчас придет королева.

— Мне не нужна королева! — резко ответила Флора. — Приведите Мишу и отдайте мне его.

— А вот это ты проси у королевы, — заявил синеглазый тип. — А вот и она.

Флора посмотрела вверх и увидела, как с верхней, почти невидимой точки пирамиды, в сопровождении свиты, состоящей из таких же юрких синеглазых существ, величественно спускалась женщина необыкновенной красоты. Рядом с ней шел Миша в своем черном блестящем водолазном костюме. Он ничуть не изменился. Только лицо его стало еще бледнее. Увидев Флору, он улыбнулся вымученной улыбкой.

— Миша! — закричала Флора и, позабыв обо всем, бросилась к нему, но поскользнулась, больно ударилась головой и разбила нос.

— Здесь нет места для игр, — строго сказала королева, садясь на небольшой стеклянный трон, который ей тут же принесли ее белые слуги.

— Простите, кто вы? — вытирая разбитый нос, спросила Флора.

— Я — Океанида, дочь всемогущего Океана и королева Бермуд. Скажи спасибо моему отцу. Ты понравилась ему, и он разрешил подобную встречу.

— Спасибо.

— Я хотела потопить ваше жалкое суденышко, которое сидит на нашей святыне — сияющей пирамиде, которая сделана из вещества, неведомого на земле. Вы, как гиря, давите нас своим весом! Вам четко сказали зайти на Бермуды, но ваш капитан испугался сесть на мель, — сказала Океанида, посверкивая своими большими зелеными глазами.

Она была необыкновенно хороша и выглядела совершенно по-земному: бледное лицо с нежной кожей, огромные раскосые зеленые глаза и длинные темные волосы, украшенные цветными жемчужинами. Океанида обладала довольно крупными женскими пропорциями. Под блестящим чешуйчатым красным платьем вырисовывались красивые, скульптурные формы королевы.

«Похоже, они тут размножаются, как люди», — подумала Флора, а вслух сказала:

— Я лично не хотела нарушать ваш покой.

— Но ты вечно играешь со своей игрушкой. Магнитные волны доходят даже до самых мелких рыбешек, и они начинают волноваться.

— А! — заорала Флора, почувствовав, что начинает проваливаться в какую-то белую жижу.

Океанида махнула рукой, и жижа тут же затвердела.

— Я же приказала вам приготовить поверхность, а вы опять даете материалу вести себя, как он пожелает!

Флора чуть было не спросила, что это за материал, но сдержалась.

— Ваше величество, — взмолилась Флора, — отдайте нам нашего водолаза!

— Никогда! — ответила Океанида. — Вы постоянно нарушаете законы океана, превращая его в помойку и место для любовных игр и жалких пирушек. Должна же быть какая-то плата?

— Но Миша не такой, как все.

— Я знаю. Поэтому я оставляю его себе, — твердо сказала королева. — Нам нужны именно такие люди.

— Ваше величество, заговорил Миша, — наш корабль кружится, как безумный, по твоему королевству, люди ищут меня и волнуются.

— Это скоро пройдет, — беспечно ответила королева, улыбнувшись своими красивыми жемчужными губами. Поищут-поищут, а потом уйдут прочь!

— Ваше величество, — робко спросила Флора. — Что я должна сделать, чтобы вы отпустили Мишу?

— Ты! — захохотала Океанида. — Ты — мокрая, никому ненужная устрица! И я не отдаю тебя на съедение пираньям только потому, что мой отец, Великий Океан, любит тебя, безумную и глупую Флору!

— Скажите, а откуда у вас кислород? — перевела Флора разговор на другую тему.

— Здесь есть абсолютно все. И если бы вы не вмешивались в нашу подводную жизнь, то вам самим было бы легче жить на вашей любимой тверди! У нас в океане города и королевства, пастбища и луга, которые солнце освещает сверху и дает им жизнь.

— Королева! Отпустите меня! — И Миша встал перед Океанидой на колени.

— Никогда! — яростно сверкнула зелеными глазами королева.

— Тогда можно я кое-что скажу Флоре на прощание? — попросил Миша.

— Говори. Я разрешаю тебе.

Миша подошел к Флоре и крепко обнял ее за плечи.

— Вот и все, Флора, — сказал он дрожащим от слез голосом. — Океанида не отпускает меня от себя. Понимаешь, белые существа, обитатели Бермуд, начали являться ко мне в каюту еще в начале рейса. Они грозили потопить корабль, если я не соглашусь работать с ними. Поэтому у меня просто не было другого выбора! И они обещали когда-нибудь отпустить меня назад, на землю! Но я жив! Понимаешь, жив и полон надежды вернуться назад! — И Миша заплакал как ребенок. Флора хотела обнять его, но он жестом показал ей, что этого не надо делать. Успокоившись, он серьезно сказал: — После окончания поисков, вызова береговой охраны и составления всех бумаг, меня признают погибшим. Только ты этому не верь. Я ведь стою перед тобой. Я живой!

— Да, ты стоишь передо мной. Значит, ты жив!

— Они устроят панихиду и импровизированные похороны, но ты не верь, и когда рейс закончится, обязательно свяжись с моей женой и скажи ей, что я жив. Она поверит тебе.

— Молчать! — в гневе закричала Океанида. — Прочь отсюда, устрица!

Флора почувствовала, что ее закручивает вихревой поток ледяной воды и, словно пушечное ядро, выталкивает на поверхность.

Она всплыла недалеко от кормы вместе со своим чудо-компьютером. Матросы тут же заметили ее и вытащили из темной океанской пучины. Голова у нее была разбита, сознание спутано, а губы шептали толь одно слово: «Миша, Миша, Миша…»

— Несите ее в лазарет, — распорядился доктор. — Думаю, что у нее просто ушиб. Она ударилась лбом, и рана совсем неглубокая.

— Зачем она бросилась в воду? — удивленно спросила матросы.

— Она всегда странно себя вела, — сделал вывод руководитель погружений Телиев.

— Крыша поехала, вот что, — ответил моторист Паша. — А я-то, идиот, имел на нее виды.

— Ну и дурак, — ответил Эл, который явно заподозрил какую-то чертовщину. — Вам говорили зайти на острова, но вы не послушались и нарушили какой-то закон океана. Результат — потеря одной жизни и разрушение другой.

— С чего ты взял? Флора жива!

— Жива-то она жива, да только боюсь, что с головой у нее теперь будет плохо на всю оставшуюся жизнь.

— Вы слишком много разговариваете, господин геолог, — строго сказал капитан Николс. — Я прошу весь командный состав и начальников научных отрядов пройти в кают-компанию для оформления документов относительно случившейся трагедии. Через полчаса я жду всех на палубе для проведения траурного митинга.

С мрачными, грустными лицами люди разошлись, чтобы через полчаса выстроиться у кормы и проводить в последний путь моряка, тело которого так и не нашли. После траурной речи капитана матросы взяли гигантские венки, спустились к краю кормы и медленно спустили их на воду. Яркие сплетения из роз, хризантем и гвоздик плавно поплыли по воде, отдавая последнюю дань матросу и бесстрашному водолазу Михаилу Фадееву.

Флора наблюдала весь этот ритуал через окно лазарета, обхватив руками нестерпимо болевшую голову. О, как ужасны похороны на корабле, когда вокруг тебя только вода, и тебе некуда деться со своим горем. Кругом только волны и маленькое корабельное пространство, ограниченное палубами, мачтами, каютами… А какие скорбные лица у моряков, которые привыкли к капризам стихий, а к смерти — нет. Женщины, которых было совсем немного, плакали. Флора тоже зарыдала, хотя видела и запомнила Мишу живым. Ведь Океанида так и не вернула его. На ее рев тут же пришел доктор и сделал Флоре успокоительный укол, сказав, что ей нельзя нервничать после перенесенного стресса.

— И все-таки, зачем вы бросились в воду? — спросил врач, глядя на Флору своими серыми пронзительными глазами. — С самого начала было ясно, что Михаила не найдут. И потом вы не похожи на самоубийцу или сумасшедшую.

— Я вела свои исследования.

— Но это глупо.

— Там находится целое царство с огромной пирамидой из стекла.

— У вас шок. Вам все это показалось.

— Мне ничего никогда не кажется, — попыталась оправдаться Флора, но от укола язык у нее стал заплетаться и, не договорив, она начала засыпать, шепча странные, бессвязные слова.

— Вот это сейчас самое лучшее для вас. Давайте, поправим повязочку, повернемся на правый бочок и хорошенько поспим. Накрыв Флору еще одним одеялом, доктор вышел из палаты.

В коридоре к нему подбежал взволнованный Фил.

— Простите, с ней все в порядке?

— Все хорошо. Только довольно сильные ушибы в районе лобной части. Это не страшно.

— Я могу ее навестить? Понимаете, мы через несколько часов покидаем ваш корабль на пароме и швартуемся у Бермуд. Мне нужно попрощаться с ней.

— Через два часа она проснется, и вы сможете поговорить с ней.

— Спасибо вам, док.

 

Глава 3

Ровно через два часа Флора открыла глаза и увидела, что у ее постели стоит Фил, держа в руках охапку белых роз, которые дарят невестам на свадьбу.

— Флора — это тебе от всех нас, — с каким-то благоговением сказал Фил и положил на ее тумбочку душистый букет, благоухающий ароматом только что срезанных цветов. — Это особые цветы, которые мы заказали у Джека, капитана нашего парома на Бермудах. Такие цветы дарят только невестам.

— Это намек? — хохотнула Флора.

— Можешь считать, что да, — с грустью сказал Фил, и его серые блестящие глаза как-то потухли.

— Почему ты погрустнел?

— Потому что я пришел попрощаться.

— Попрощаться? Разве вы не едете с нами в Европу?

— Нет, Флора. У вашего капитана и у нашего Томаса очень большие расхождение по многим вопросам, включая происшедшую трагедию.

Но Флора его уже не слушала.

— Фил, милый ты мой человек! Мы что, никогда больше не увидимся?

— Тебе не надо волноваться, Флора. Ляг и слушай меня. Ты действительно для меня особенная женщина, и я бы хотел, чтобы наша дружба продолжилась. Но как нам преодолеть расстояние? Я могу пригласить тебя к себе или приехать самому. Вариантов предостаточно, но сейчас наша группа уезжает на Бермуды, а оттуда мы фрахтуем небольшое судно и возвращаемся домой, в Америку. Тем не менее, вы помогли нам собрали бесценный материал. А эта ужасная трагедия… Томас считает, что мы все слишком расслабились, но я не согласен с ним. Что, милая? — спросил Фил и сел на ее кровать. Он вытер мокрые от слез щеки девушки и поцеловал ее.

— Я знаю больше вас всех, — твердо заявила Флора.

— Ты имеешь в виду свой прыжок в океан? — спросил Фил. — Это поступок отчаянной смелости и самоотверженности, но безумный по своему безрассудству. Зачем ты прыгнула? Ты же могла погибнуть! Что бы я тогда делал без тебя, Флора?

— Продолжал бы жить дальше.

— Так-то ты обо мне думаешь?

— Скажи, а вы не заметили, какое количество времени я была под водой?

— Нет, — удивился Фил. — Никто не знает, когда ты прыгнула в воду. Как только утром обнаружили твое исчезновение, тебя сразу стали искать. К счастью, ты вынырнула у самой кормы. Это было такое жуткое зрелище! Бледное лицо, окровавленная голова. Мы думали, что ты погибла, Флора!

— Тогда, слушай. Я находилась под водой несколько часов и свободно дышала, стоя на огромной стеклянной пирамиде, сделанной из какого-то вещества, внешне похожего на стекло. Вокруг шныряли белые человечки с синими раскосыми глазами без зрачков. Это они похитили Мишу и не захотели возвратить его назад. Он жив! Понимаешь, он жив! И виноваты только мы, люди, которые вторгаемся в океан и пытаемся устанавливать здесь свои законы. Океан — это живое существо, которое умеет наказывать и…миловать. Видишь, меня помиловали и отпустили.

— Ты бредишь, Флора, — сказал Фил и погладил ее растрепанные волосы. — Может, позвать доктора?

— А вот это не надо! Я уже отлично себя чувствую.

— Ты просто не можешь поверить в то, что ваш водолаз погиб, и потом такое долгое пребывание под водой и ушиб подействовали на твою возможность правильно оценивать ситуацию. В районе Бермуд исчезновение самолетов и кораблей — это очень редкие случаи.

— Я это уже слышала сто раз. Жаль, что мой супер-комп сломан, и я теперь уже не смогу проводить свои опыты. Да и зачем? Раз мне никто не верит.

— Вот именно, — сказал Фил и положил руки на ее плечи. Флора посмотрела ему в глаза и прочла в них то, чего так ждала в настоящий момент — сочувствие и сострадание. — Спасибо тебе, Фил, — всхлипнула Флора.

— За что?

— За сочувствие.

— Флора, к сожалению, я должен тебя сейчас оставить, — сказал Фил.

— Я понимаю. Иди, — просто сказала Флора и улыбнулась.

— Ты настоящий моряк, Флора.

— Пока! Может, еще увидимся! — И девушка весело помахала ему рукой.

Он хотел подойти и обнять девушку, но она жестом остановила его.

— Прощай, — сказал Фил, потом как-то глубоко посмотрел на Флору и исчез за дверью.

Флора надела белую больничную пижаму и стала смотреть в иллюминатор. Сердце сжимала неприятная тоска. Ведь когда человек расстается с тобой, это означает, что он в какой-то степени умирает. Душа ныла, а мысли были пусты. Вдруг она услышала, что снаружи кто-то стучится в иллюминатор. Флора повернула голову, посмотрела в круглое окошечко и увидела, что прямо напротив изолятора, слегка покачиваясь на темных волнах, стоял паром Джека. Вся американская команда выстроилась на деревянной палубе этого крошечного судна. Фил смотрел на нее своими блестящими глазами и улыбался грустной улыбкой. В окошечко стучала светловолосая загорелая женщина в короткой джинсовой юбке и потертой тельняшке.

— Флора, пожалуйста, подойди к иллюминатору и открой его, — попросила женщина.

Флора тут же подбежала к окошечку и с трудом открыла его. Женщина протянула ей руку и сказала:

— Привет. Я — Мери, дочь Джека, владельца парома. Ну, а остальных ты всех знаешь. — Вся американская часть экспедиции стояла и, улыбаясь, смотрела на Флору. В руках они держали красные, благоухающие розы, которые причудливо переливались и меняли оттенки на фоне темных, качающихся волн.

— Что бы тебе не говорили, ты — храбрая девчонка! Мы обязательно расскажем о тебе!

А вот это тебе подарок от нас всех на память. — И голубоглазая морячка Мери протянула Флоре большую корзинку, наполненную всевозможными свертками, коробочками с бантиками и крошечными флакончиками. — А это тебе лично от меня. — И Мери протянула ей маленького фарфорового ангелочка, лицо которого очень напоминало Мишу.

— Все! Прощай! — сказал Фил, дрогнувшим от слез, голосом.

— Мы отплываем.!

Включился двигатель, и паром медленно начал отходить от корабля. Когда маленькое суденышко Джека отъехало на некоторое расстояние, американцы, как по команде, чуть приподняли свои красные букеты и просто, без лишних поз и скорбных лиц, бросили их в воду, тем самым отдавая последнюю дань бесстрашному водолазу, Мише Фадееву. Этот лишенный пафоса жест, был настолько трогателен, прост и неожидан, что Флора зарыдала как ребенок. А паром все отдалялся и отдалялся. Еще несколько минут, и он совсем бы исчез из виду! Тогда Флоре в голову пришла шальная мысль. В центре корабля снизу до самого верха шла винтовая лестница, имеющая выход на каждую из нескольких палуб «Гиганта». Сломя голову, в одной больничной пижаме, она бросилась к лестнице и поднялась на первую палубу. Паром был рядом, и она опять увидела Фила. Он понял затею и замахал Флоре рукой. Когда паром снова стал исчезать за темными волнами, Флора поднялась на вторую палубу и снова увидела своего друга. Только он был уже дальше. Потом она рванула на третью, на четвертую палубы, и снова, и Флора с Филом снова смотрели друг на друга, пытаясь запомнить черты лица, жесты, а главное — оставить в душе память друг о друге. На пятой палубе Флора видела только качающуюся на волнах точку и молила Бога, чтобы она не исчезала. Но настал момент, и она растаяла в темных водах океана. Все. Путешествие почти закончено. Хотя нет! Флора резко развернулась и опрометью побежала в каюту Фила и нашла там то, что желала увидеть и почувствовать. В помещении оставался горький возбуждающий запах его лосьона, а значит частица его самого. Она легла на его койку, схватила подушку и начала с упоением вдыхать аромат ушедшего из ее жизни человека.

Потом Флора встала и отправилась в лазарет, чтобы переодеться и вернуться в свою каюту. Ей надоела эта больничная атмосфера и вечные уколы снотворного, которые заставляли ее просыпать всю жизнь. В лазарете она выстирала свою пижаму, развесила ее на сушителе, аккуратно убрала свою кровать и покинула помещение. В коридоре ее, как будто бы нарочно, поджидал доктор.

— Что, выздоровела, безумная Флора? — спросил он, потирая свои ловкие, длинные пальцы.

— Я больше не вернусь в лазарет. Я буду жить в своей каюте, — твердо ответила девушка.

— Только, Флора, прошу вас, не рассказывайте никому, что вы видели, когда находились под мутной водой или на дне океана. Вам никто не поверит, и вы опять окажетесь здесь. Скорее всего, это был плод вашего воспаленного воображения и расшатавшейся нервной системы. Я уже сам запутался, где вы побывали.

— Я действительно видела Мишу в объятиях этой Океаниды!

— Флора! — уже умолял доктор, подбегая к девушке и хватая ее за руки. — Вам никто никогда не поверит, даже если это правда. Поэтому если хотите сойти за нормальную, то молчите.

— Хорошо. Я вас поняла, док.

— Я выписывую вас из лазарета и разрешаю жить в своей каюте. Но каждый день вы должны приходить ко мне на перевязку и инъекции.

— Это снотворное?

— И снотворное тоже. Никто не знает. Может, вам в голову придет отлавливать Моби Дика во время десятибального шторма.

— А вы, оказывается, тоже фантазер, док, — хихикнула девушка. — Да еще и начитаны. Даже мне такое в голову не придет.

— А сейчас, Безумная Флора, я сделаю вам инъекцию, и вы немедленно пойдете спать.

— Слушаюсь, док, — отрапортовала Флора и немедленно спустила свои болтающиеся на бедрах, голубые слаксы.

Через полчаса она спала в своей каюте сладким, безмятежным сном, забыв о Филе, Мише и своем путешествии в загадочный мир океана. Словно добрые няньки, размашистые океанские волны баюкали ее, уводя в тихое царство Гипноса.

Тем временем «Гигант», неистово рассекая тяжелую океанскую воду со скоростью 12 узлов в час, шел по направлению к Европе в порт города Калининграда.

Проснувшись утром, Флора ощутила необыкновенную бодрость и свежесть. Она привела себя в порядок, запудрила ссадины на лице, расчесала волосы, которые от соленого морского воздуха стали совсем пушистыми и непослушными, оделась и отправилась на палубу. На завтрак она не пошла, потому что боялась косых взглядов, откровенных насмешек над своим поступком и напоминанием об Океаниде, царицы Бермуд.

Подышав немного свежим утренним воздухом и полюбовавшись голубым океанским небом, украшенным желтоватым, еще не разогревшимся солнцем, Флора пошла в каюту к Варгоше выпить чашечку кофе, а заодно и узнать истинную реакцию своих собратьев по рейсу.

Варгоша встретила ее ободряющей улыбкой.

— Ты отлично выглядишь, Флора, несмотря на твое театральное восхождение по винтовой лестницы и безумную попытку спасти Мишу. — И Варгоша смешно закатила глаза. Она действительно была горда за Флору, потому что всегда симпатизировала ей и понимала ее неуравновешенную и своевольную натуру. — Это было подобно бегу Улановой-Джульетты из балета Прокофьева, мукам Офелии и преданности Корделии, дочери короля Лира! — закатила глаза Варгоша.

— Ну и познания у тебя! — съехидничала Флора. — Так ты все видела?

— Корабль-то стеклянный. Ты что, забыла? — напомнила Варгоша и протянула ей большую чашку с дымящимся кофе и ароматную булку с вареньем.

— Спасибо.

— Тебе нужно очень хорошо питаться после твоего безумного прыжка за борт. Неужели ты надеялась спасти Мишу?

— У меня были основания верить в это.

— Это все твои детские фантазии, Флора. — И добрая Варгоша обняла девушку своими полными теплыми руками. Ее жест растрогал Флору, но она не расплакалась. — Ты настоящая Безумная Корабельная Флора, готовая в любую минуту прийти на помощь другу, — ласково сказала Варгоша и сверкнула своими восточными глазами. — Я бы хотела иметь такую дочку, но у меня уже есть сын — шалопай.

— Ты считаешь меня сумасшедшей?

— Нет. Ты просто слишком молода, слишком все серьезно воспринимаешь и слишком влюблена.

— Я ни в кого не влюблена, — буркнула Флора.

— Да твое сердце жаждет любви!

— Фил всего лишь мой друг, и он уже далеко-далеко.

— Ты лучше никому не рассказывай своих сказок о подводных пирамидах и женщине в красном платье. Тебе никто не поверит и действительно запишут в сумасшедшие.

— А разве это уже не произошло? — усмехнулась Флора.

— Да нет! Я уже 20 лет хожу в рейсы и видела вещи гораздо хуже.

— Что же может быть хуже?

— Когда полгода не видишь землю, сознание меняется и может порождать фантомы. Иногда даже бывалые моряки начинают бояться корабельных привидений. Многие действительно их видят. Говорят, что они — предвестники несчастья и гибели судна.

— Правда? — с интересом спросила Флора, прихлебывая горячий кофе.

— Правда. Когда мы проходили мимо места гибели одного торгового судна, ночью в коридоре я увидела девушку в светло-голубом платье. Она скорбно смотрела и на меня и показывала рукой куда-то вдаль. Я хотела подойти к ней, но она исчезла. Потом я поняла, что она предупреждала нас об опасности. Через несколько минут начался шторм, и мы едва успели задраить все выходы. Потом перед нами, как будто из воздуха возникли серые, невидимые рифы, которые мы с трудом обошли. Океан живет своей таинственной жизнью, которую мы, моряки и ученые, пытаемся разгадать.

— И у вас мало что получается. Потому что океан — это живой организм, с которым надо считаться. В нем живут, такие же разумные существа, как мы с тобой. И они не хотят, чтобы мы вмешивались в их жизнь. Слава богу, что они еще позволяют кораблям бороздить поверхность их чертог.

— Это все сказки, Флора, — серьезно сказала Варгоша. — Но я восхищаюсь твоим поступком, хотя любому он покажется безумным. И еще раз повторяю, что такие случаи бывали не раз. От долгого пребывания на воде у людей изменялось сознание, они переставали выносить акваусловия и даже бросались за борт.

— Я никуда не бросалась, Варгоша, — соврала Флора. — Я сидела на корме, на узенькой дощечке и пыталась найти Мишу по сигналам, поступающим от моего компьютера. Неожиданно меня накрыло волной и…

— Так тебя просто снесло за борт! — всплеснула руками доверчивая женщина. — Ты никуда сама не прыгала! На корме даже стоять опасно! Там заливает водой даже при слабых волнах. А ты спустилась на самый край и уселась на узенькую дощечку, как на скамеечку!

Некоторое время женщины молчали.

— Знаешь, — сказала Варгоша, — а я сразу поняла, что Миша погиб. Он не успел сбросить груз, и его засосало на дно. А там и акулы подоспели.

— Акулы? — с удивлением спросила Флора.

— Да. Бермуды — очень акулячье место, и они приплывают сразу же, как только почувствуют в воде запах человеческого тела. Жаль, у Миши остались жена и годовалая дочь.

Варгоша вытерла набежавшие слезы и спросила:

— Хочешь еще кофе?

— Нет, спасибо.

— Тогда пока светит солнышко, пойди и посиди на палубе. Тебе это пойдет на пользу. Мы идем со скоростью 12 узлов в час, и через три дня войдем в пояс холодных морей.

— А потом вернемся в Калининград, — прошептала Флора.

— Да, и будем швартоваться по домам. Ты что задумалась?

— Понимаешь, Варгоша, этот рейс многому научил меня.

— Чему же?

— Настоящему. Ладно, я пошла на палубу ловить последние лучи солнца.

— Только не перегрейся.

— Будет сделано, кэп! — отрапортовала Флора. — Иду на палубу глотать свежий воздух. Кстати, вам очень идет это светлое платье в горошек, — отпустила Флора комплимент, на которые в своей жизни была весьма скупа.

— Спасибо, Флора, — застенчиво ответила женщина. Ей было приятно получить такой комплимент от юной девушки.

 

Глава 4

В своей большой каюте, расположенной на средней палубе, мучился от ревности и досады красавец Эл. За внешней застенчивостью и робостью он разглядел непредсказуемый и своевольный характер Флоры, и эти черты разжигали в нем интерес к девушке. Однако, сложившаяся ситуация нарушала все планы Эла, за которым закрепилась прочная репутация прохвоста и ловеласа. Даже выпитая бутылка вина не успокоила его задетое тщеславие. Наоборот, он еще больше комплексовал, ощущая свою ничтожность перед этой Флорой, баловнем судьбы, которая имела все, что можно пожелать в этой жизни. Да еще этот безумный поступок. Ведь он делал из нее почти героиню! А ее роман с Филом на глазах у него, Эла, заставлял его беситься от ревности и ярости. «Боже!» — думал Эл. «Ведь я почти добился своего! А эта избалованная девка все равно одержала верх! Я обожаю свою Марианну, но она не возвышает меня. Обыкновенная любимая жена, полностью зависимая от мужа. Хорошо, что сейчас, после этого рейса наше положение улучшится, и мы, наконец-то сведем концы с концами. Но моя гордость! Ее ущемила какая-то сопливая девчонка! Уж лучше бы я вместо нее бросился в океан!» — и Эл резким движением руки отбросил назад свои светлые красивые кудри. «Пойду-ка я на палубу, хлебну океанского воздуха. Может, на душе станет легче».

И Эл быстрыми шагами отправился на центральную палубу, где Флора принимала солнечные ванны. Он был, как всегда, красив и элегантен в своем зеленом костюме. Выйдя на палубу, он очень удивился, увидев там загорающую Флору. Примостившись на круглой скамейке, она, поджав под себя коленки, подставила свое исцарапанное лицо мягким лучам утреннего солнца, пытаясь хоть немного загореть. Удивительно, что за все время пребывания в субтропической зоне, палящие лучи как будто бы нарочно щадили ее кожу. Загорели только ноги. Эл заметил, что после всех приключений Флора снова изрядно похудела и очень изменилась. Ее лицо приобрело осмысленность взрослого человека, а на фоне впалых щек еще больше стали выделяться ее темно-болотные глаза, в которых появилась твердость. Складывалось впечатление, что из робкого пухлого подростка она превратилась в красивую, молодую девушку, которая знает себе цену.

— Пришел засвидетельствовать вам свое почтение и уважение, — церемонно сказал Эл, удивленно глядя на Флору ясными глазами, с которых неожиданно слетела мутная пелена равнодушия.

— А вот это мне уже нравится! — весело сказала Флора, в упор глядя на Эла. — Привет. Давно не виделись. Садись. Не стесняйся.

Эл осторожно присел на скамеечку на некотором расстоянии от Флоры, ибо не знал, как теперь с ней общаться. Флора заметила, что он метнул взгляд на ее исхудалые плечи, скользнул вверх и остановился на ее изрядно исцарапанной шее. Флоре стало неприятно.

— Что ты так смотришь на меня?

— Ты изменилась, — с каким-то сожалением заметил Эл.

— Подурнела?

— Нет. Наоборот, похорошела и стала совсем неприступная.

— Ха-ха-ха! — ехидно рассмеялась Флора. — А ты все лелеешь мечту?

— Да! — с яростью сказал Вик и больно схватил девушку за руку.

— Отпусти! — прошептала Флора. Он тут же отпустил ее руку, и сразу весь как-то сжался и обмяк.

— Ты считаешь меня наивной девочкой из волшебной сказки, которая взгромоздившись на «Гигант» со своей серебристой сумочкой сначала влюбилась в тебя, потом в Фила, а потом решила прославиться и спасти человека, прыгнув в открытый океан. Я знаю, что ты и многие другие записали меня в сумасшедшие! Только тебя-то я раскусила! Я для тебя не женщина, а охотничий богатый трофей, который ставят в стеклянную витрину. Была, есть и буду всегда. Но я никогда, поверь, никогда не пыталась ставить себя выше других. Это ты тешишь свою гордыню, пытаясь завоевать таких женщин, как я. Ну как, получилось? — громко спросила Флора и гордо удалилась с палубы.

«Теперь мне ее не забыть никогда!» — прошептал Эл и молча закурил сигарету.

 

Глава 5

Всего за какие-то несколько дней «Гигант» проделал расстояние от Бермудского треугольника до европейского побережья и встал на рейд в торговом порту города Калининграда. Прибыл лоцманский кораблик и медленно повел «Гигант» на швартовку. Еще когда мы были в океане, Николе строжайше приказал нам как можно быстрее покинуть корабль, потому что приедут родственники погибшего (а точнее пропавшего без вести Миши), и мы не должны мешать им беготней, криками и тасканием вещей.

Но Безумная Флора, конечно, не послушалась дяди Николса и решила выполнить просьбу Миши и встретиться с его женой. Пока вся команда бесшумно покидала корабль, она тихо отсиживалась в каюте, предварительно собрав все свои пожитки. Когда на белом «Гиганте» воцарилась тишина, Флора, взяв свои вещи, направилась к выходу. По пути она встретила великана Жору, который выпучив свои раскосые глаза, шепотом сказал ей:

— Ничто тебя не меняет, Флора! Скорее беги к выходу! Мишины родственники уже заходят на судно! Сейчас начнется церемония прощания.

— Прощаться не с кем. Он жив! — заявила Флора.

— Ты все-таки неисправимый романтик, — улыбнулся Жора и отправился по своим делам.

В широком коридоре, ведущем на центральную палубу, где находилась Мишина каюта, Флора увидела высокую молодую женщину в черном платье, со стертым от горя лицом. Без сомнения, это была Мишина жена. Она подошла к ней и спросила:

— Простите. Меня зовут Флора. Вы, случайно, не супруга Миши Фадеева?

— Случайно, я его вдова, — хрипловатым голосом ответила женщина, глядя на нее пустыми светлыми глазами, в которых не было слез. — Только не надо мне соболезновать. Я уже достаточно наслушалась и наслушаюсь еще.

— Я не собираюсь это делать. Я хочу сказать вам, что видела его живого и невредимого.

— Как это? — удивилась женщина, и ее глазах появился слабый огонек надежды.

— Это совершенно бредовая история, и вы вряд ли в нее поверите. Но молчать я не могу.

— Лучше бредовые истории, чем вечные сопереживания. Рассказывайте.

— Я занималась специальными исследованиями и увидела пропавшего Мишу на мониторе своего компьютера. Он стоял под водой на вершине стеклянной пирамиды в окружении странных существ. Я всегда симпатизировала ему как человеку, и поэтому решила докопаться до истины и найти его. Ночью я вышла на корму и, преодолев страх, прыгнула в воду (о белом существе она нарочно умолчала).

— Да вы что! — с ужасом воскликнула женщина. — Вы могли погибнуть!

— Мне не было страшно. Недаром же меня прозвали Безумной Флорой. Сначала вокруг меня царила тьма, потом я заметила, что стою на склоне стеклянной пирамиды, подобной тем, что в древности строились в Египте. Самое странное, что там был кислород. Я дышала легко и свободно, даже лучше, чем на земле.

— Продолжайте! — с волнением промолвила женщина.

— Потом из пирамиды появились белые человекообразные существа с синими глазами и сказали, что сейчас придет их королева. И действительно на вершине пирамиды вдруг появилась высокая женщина в красном чешуйчатом платье. Цвет ее кожи был бел, как снег, а темные густые, похожие на водоросли волосы, доходили почти до самого пояса. Если бы не слишком большие зеленые раскосые глаза, то ее можно было бы назвать красавицей. А в общем, внешне самая обыкновенная женщина, как мы с вами. Только более величественная, с пышными формами и царственной осанкой. Рядом с ней стоял Миша в своем черном водолазном костюме. Он был бледен и едва скрывал отчаяние и боль.

— А дальше? Что было дальше? — с нетерпением спросила женщина.

— Она представилась Океанидой, дочерью Океана и владелицей Бермуд, а нас назвала подлыми людишками, которые постоянно нарушают покой ее подводного царства. Я стала умолять ее отпустить Мишу, но все мои уговоры были тщетны. Королева наотрез отказалась отдавать его. Потом Миша, рискуя увязнуть в белой жиже (стекло периодически таяло и грозило засосать нас в недра пирамиды), подошел ко мне и срывающимся от волнения голосом стал умолять меня рассказать эту нелепую и неправдоподобную историю вам. Он сказал, что белые существа грозили потопить корабль, если он не согласиться работать на них. Видимо, он был им нужен для каких-то работ. И потом ему обещали, что через некоторое время его отпустят назад.

— Я знала, я чувствовала, что он жив, — тихо, но твердо сказала женщина и заплакала, видимо, впервые за все это время. Ее иссохшие светлые глаза увлажнились, и в них появился блеск.

— Но меня уверяют, что это была всего лишь галлюцинация человека, долго находившегося под водой, — сказала Флора и положила ей руку на плечо.

— Весь наш мир задуман как иллюзия, питаемая надеждой. Сейчас вы вернули мне небольшую ее частицу, и я смогу жить дальше. В моем сердце зажегся какой-то огонек. Пусть он горит или тлеет, но лучше обман, чем вечная сухая скорбь без надежды и без слез. Кстати, как вы сами спаслись?

— Вихревой поток ледяной воды закружил меня и выбросил на поверхность прямо около кормы, где меня и подобрали матросы.

— Спасибо за твой поступок, бесстрашная и безумная Флора, — сказала женщина и крепко сжала ее плечо. — Вы вернули мне маленькую надежду. Прощайте и будьте счастливы. — С этими словами она резко повернулась и твердой походкой пошла по коридору.

В порту Калининграда было мокро, жирно и ветрено. Серые тучи, казалось, навеки заволокли древний город. Лишь желтоватые огни немного сглаживали тусклую атмосферу, наполняя ее теплом. Вдали виднелись контуры древнего дугообразного каменного моста, который Флора так любила в детстве. Добрый бородач Жора помог девушке донести вещи до стоянки такси и посадил ее в машину.

— Спасибо, Жора. Ты настоящий друг, — сказала Флора. — Я это знаю.

— Прощай.

— Не прощай, а до свидания, Безумная Флора, — улыбнулся матрос.

— И все-таки прощай. Что-то подсказывает мне, что мы больше не увидимся.

— Все. Пока. До встречи. Поехали! — приказал он шоферу, и машина, взревев, резко дернулась с места и понесла Флору домой, к прежней жизни, которая теперь наверняка будет другой.

«Океан изменил меня», — думала Флора. — «Впервые я, избалованная родителями нежное дитя, увидела смерть и прониклась состраданием к другому человеку, забыв свое детское «эго». Я переживала за хорошего, добропорядочного человека, который ушел в неизвестный и непознанный мир белой пирамиды. Миша… Ведь ты — настоящее в этом мире! Но тебя уже нет».

Эмоции этой первой потери настолько переполнили Флору, что она, шумно вдыхая свежий морской воздух, никак не могла насытиться его прелестью. Ей было мало, мало, мало… Хотелось, чтобы он вскружил голову, заставил мыслить и отвечал на самые главные вопросы.

Флора поняла, что наша душа не менее загадочна, чем Бермудский треугольник. Как это возможно? Быть окруженной тремя мужчинами, никому из них не отдать своего сердца, но научиться любви, состраданию и, наконец, приобрести уверенность в себе. Побыв в этом океанском театре чувств, Флора начинала новый, взрослый отсчет своей жизни. Как она изменилась! Куда подевалась стеснительная девушка, которая немела, когда к ней обращались с вопросом, и от любого напряжения теряла самообладание: в висках начинали бухать молотки, а слова не подчинялись мыслям. Эта девушка растаяла в белой жиже стеклянной пирамиды Бермудского треугольника.

С улыбкой Флора вспоминала, как не могла блистать в колледже, шлифуя мишурой банальные фразы и кружа головы таким же глупым мальчишкам. А потом грубостью прикрывала свое смущение.

Теперь Флора поняла, насколько ценна человеческая жизнь, как легко ее можно потерять, как несправедлива и безвозвратна гибель близкого человека и как хрупки, многогранны и серьезны наши чувства! Все эти мысли вихрем проносились в ее сознании, по мере того, как подгоняемое теплым морским ветром такси, несло Флору по прибрежному шоссе домой, а меняющийся за маленьким окошечком пейзаж лишь усиливал в девушке чувство глубоких перемен. Так, незаметно для себя, Флора навсегда простилась с безмятежным детством.

Прошел год. Флора забросила свои игры с параллельными мирами, потому что заметила их глубокую и фатальную бессмысленность.

Все это время Фил забрасывал ее посланиями и один раз даже приезжал, но для Флоры он уже был человеком из прошлого, к которому она когда-то начинала испытывать чувство привязанности. Фил как-то совсем не смотрелся без соленых брызг, которыми их щедро одаривал океан.

Через 7 лет после рейса Флора вышла замуж и счастливо прожила в браке 5 лет. Однако через некоторое время супруги поняли, что у их союза нет будущего. Они разошлись, и Флора, следуя моде, с каким-то нелепым энтузиазмом начала делать карьеру. Добившись профессионального пика, она вдруг вспомнил слова Варгоши, что это совсем не главное в жизни, и Флора снова ринулась в поиск «настоящего», где нет места лжи, обману и жестокости. Дай бог тебе счастья, безумная Флора!

Как-то лет пять тому назад я случайно встретила ее в театре. Она почти не изменилась. Только еще больше похудела. Узнать ее можно было только по искрящимся темно-болотным глазам. Мы разговорились, и она призналась мне, что после того трагического рейса она перепрыгнула во взрослую жизнь с ее неистовством, взлетами, падениями, ошибками, страстями и вечной любовью. И всему этому ее научил его величество Океан.

— А как же личная жизнь, Флора? — с опаской спросила я.

— Ищу настоящего мужчину, — хохотнула Флора. — Знаешь, за прошедшие почти двадцать лет многое забылось и кануло в Лету, но я никогда не забуду белого «Гиганта», зеленых, покачивающихся на океанских волнах «Эллипсов» и прищурившихся от ярких лучей солнца, добрых глаз Миши, которых мне не будет хватать всю жизнь.