Ник воздерживался от неприятностей почти целых пятнадцать минут, пока добрался среди машин, везущих своих хозяев на службу в часы пик, от управления до своей квартиры. Неприятность в лице Кэтрин Трэмелл сидела на нижней ступеньке лестницы перед его домом, ее темный «лотос» стоял возле тротуара.

— Я слышала о том, что произошло, — сказала она чуть ли не с насмешливой улыбкой. — Что же вы теперь за снайпер без ружья?

У Ника не было настроения терпеть ее насмешки. Он их вообще не выносил.

— Откуда именно вы слышали?

— У меня есть знакомые адвокаты. Они имеют друзей. Да и у меня есть друзья. На деньги можно купить много адвокатов и друзей.

— Мне этого не понять. У меня нет денег. У меня нет адвокатов и Гас мой единственный настоящий друг.

Она пожала плечами. — Я ведь говорила не о настоящих друзьях. А почему Гас меня не любит? Ник Карран рассмеялся.

— Гас. Гас не любит вас, потому что считает, что вы вредны для меня. Возможно, он и прав. А мне вы нравитесь. Мне нравится многое, что приносит мне вред.

— Правда?

— Да. Хотите подняться ко мне и выпить?

Она бросила взгляд на часы, висевшие у нее на запястье, — тонкую изящную змейку из платины.

— В девять утра? Рановато, вы не думаете?

— Я так давно встал с постели, что моим внутренним часам сейчас уже почти время ланча. Так вы идете или нет?

Она озарила его своей самой обворожительной улыбкой.

— А я думала, вы никогда меня не пригласите.

— А я думаю, вы не так хорошо знаете свой персонаж, как себе представляете.

Они вошли в здание и поднялись по грязным, ветхим ступенькам на четвертый этаж, где находилась его квартира. Она шла впереди Ника и разговаривала с ним, искоса поглядывая на него через плечо.

— Я изучаю его, — сказала она. — Собираю информацию. Довольно скоро я буду знать вас лучшие ваших друзей. Лучше, чем вы сами.

— Я же сказал вам, Гас — мой единственный друг и, бьюсь об заклад, он знает меня лучше, чем хотел бы. И не переоценивайте свои аналитические способности. Вы никогда полностью не сможете меня разгадать.

— Вы так думаете? Почему?

Они остановились перед потрепанной дверью его квартиры, и он стал рыться в карманах в поисках ключей.

— Вы никогда не разгадаете меня, — сказал он, — потому что я совершенно…

В полном согласии Кэтрин и Ник произнесли одно и то же слово.

— Непредсказуем.

Ник постарался не Хмуриться, а Кэтрин не смеяться над его предсказуемостью. Он открыл дверь и пропустил ее в квартиру.

Она молчала минуту-две, стоя посреди большой гостиной, похожей на чердачное помещение, рассматривая голые стены, скудную мебель и не замечая ничего такого, что могло бы рассказать о вкусах или привычках хозяина. Такие безликие комнаты встречаются в гостиницах.

— Вам не помешало бы поуютнее обставить свое жилище, — произнесла она наконец.

— Я не уютный человек, — резко сказал Ник.

— Знаю. Комната полностью отражает ваш характер. А я-то думала, вы постараетесь скрыть от меня свое жилище.

— Я не пытаюсь никому морочить голову, — отозвался он с кухоньки, расположенной в нише прямо за парадной дверью. Он стоял в арке алькова, держа в руке бутылку «Джека Даньела» с нераспечатанной темной пломбой.

— Вас устроит «Джек Даньел»? Я думаю, сгодится. Впрочем, ничего другого у меня и нет.

— Хорошо.

— Со льдом?

Он достал из морозилки кубик льда и бросил его в раковину. Из ящика стола он вытащил ломик для колки льда, точно такой же металлический предмет, каким был убит Джонни Боз.

Она посмотрела на него, подняв брови в немом вопросе.

— Я ждал, что вы придете сюда. — Он поднял ломик для льда, показывая его, точно это был его трофей. — Универсальный магазин. Доллар шестьдесят пять центов.

Это был вызов и Кэтрин приняла его. Она взяла ломик для льда и взвесила его в руке, как знаток.

— Позвольте мне приготовить лед, — невозмутимо сказала она. — Вам же нравится смотреть, как я делаю это, правда?

Не дожидаясь его ответа, она повернулась и стала крушить лед в раковине. Он прислонился к стене тесной кухоньки, зажег сигарету и стал курить, пуская клубы дыма.

— Я же говорила, что вы снова начнете курить. — Он чувствовал ее улыбку. Летели кусочки льда. — Можно и мне?

Он отдал ей свою сигарету, а сам зажег другую.

— Спасибо, — прошептала она. И снова занялась льдом, вонзаясь в него острием ломика.

Он достал из шкафчика два стакана и поставил их на стойку, затем принялся распечатывать пломбу на бутылке виски.

— Сколько вы заплатили Нилсену за мое досье? Кэтрин не смотрела на него.!

— Это тот полицейский, которого вы убили вчера ночью, Снайпер?

Она бросила в стаканы по горсти ледяных осколков, взяла у Ника бутылку и разлила жидкость цвета красного дерева.

— А что, если я попрошу вас не называть меня Снайпером?

— Как же мне тогда вас называть? — Она недолго думала, затем сама ответила на свой вопрос. — Что, если я буду звать вас Ники? Вас устраивает?

Ник Карран смущенно переступил с ноги на ногу.

— Меня так называла жена. Кэтрин понимающе улыбнулась.

— Знаю, но мне нравится это имя. Ники, — старательно повторила она, точно приноравливаясь к новому слову, приучая к нему свой язык. Затем она протянула ему стакан.

— За нас. Мои друзья зовут меня Кэтрин. Она чокнулась с ним.

— А как вас называют ваши адвокаты?

— Мисс Трэмелл. А те, кто помоложе, — мадам Трэмелл.

— А как называл вас Мэнни Васкес?

— По большей части, сукой, но он произносил это слово с любовью. — На секунду острая боль воспоминаний, казалось, затмила ее ясные голубые глаза, но это быстро прошло. — У вас нет кокаина, а? Я люблю «Джека Даньела» с кокаином.

— В холодильнике есть пепси.

Кэтрин Трэмелл улыбнулась и слегка покачала головой.

— Это не одно и то же, вы знаете?

— Вы хотите сказать, что это не то, что вам нужно? — Он подошел к ней ближе, они почти касались друг друга телами. Он вдыхал ее запах, чувствовал ее дыхание у себя на щеке. — Так что же будет дальше? — спокойно спросил он. — Что вы хотите от меня?

Их лица были теперь совсем рядом, она привстала на цыпочках, раскрыв губы.

— Скажите, что вам нужно от меня, Кэтрин?

— Что вам нужно от меня, черт побери?

Он наклонился и хотел поцеловать ее, но она отпрянула, как уклоняющийся от удара борец, и вернула его к действительности.

— Послушайте! Я кое-что принесла вам, — весело сказала она.

Кэтрин порылась в сумочке, достала книгу в бумажном переплете и протянула ее Нику. Это был роман Кэтрин Вулф «Первое испытание»

Ник некоторое время изучал обложку.

— Спасибо. О чем же эта книжка?

— О молодом человеке, который убивает своих родителей.

— Правда? Как?

— У них самолет. Он терпит аварию. Молодой человек представляет дело так, будто это несчастный случай. Дурачит всех, особенно полицию, но сам-то он знает правду. Это его маленький секрет.

Он пристально посмотрел на нее.

— И зачем он делает это?

— Ему надо убедиться, что он возьмет верх, — легко сказала она. — Это игра.

— Когда вы написали эту книгу?

— Вы хотите спросить, написала ли я ее до смерти моих родителей?

— Именно это я и хочу спросить.

Она покачала головой, отбросив золотистые волосы.

— Нет, я написала ее годы спустя.

Кэтрин поставила стакан. Она едва пригубила виски. Ник уже наполовину выпил свою порцию.

— Уходите? Так скоро?

— У меня дела, Ник. — Она сверкнула ему улыбкой. — Послушайте, вы же не прекратите преследовать меня теперь только потому, что вы в отпуске, верно?

— Так точно.

— Хорошо, а то мне стало бы скучно. — Она направилась к двери. — Я, конечно, не хотела бы, чтобы у вас были неприятности.

— Я рискну — сказал он.

— Интересно, зачем вы рискуете?

Он открыл перед ней дверь, и она направилась вниз по ступенькам лестницы. Он облокотился о перила и наблюдал за ней.

— Зачем я рискую? Мне надо убедиться, что я возьму верх. Как продвигается новая книга?

— Она пишется почти без моего участия, — ответила Кэтрин, спускаясь по ступенькам. Затем она остановилась и обернулась к нему. — Я уеду из дома приблизительно в полночь, это я говорю на тот случай, если вы собираетесь следить за мной.

— Почему бы уже совсем не облегчить мою жизнь и не сказать, куда вы направляетесь?

— Я поеду в нижнюю часть города, в клуб Джонни.

— Встретимся там, — сказал он, возвратился в квартиру и закрыл за собой дверь.

У основания лестницы Кэтрин Трэмелл встретила Гаса, который входил в здание! Он сначала не узнал ее, а потом застыл в такой комической, театральной позе, что никто бы не усомнился в искренности его удивления.

— Привет, Гас! — весело поздоровалась Кэтрин, промчавшись мимо.

Он смотрел ей вслед, широко разинув рот.

* * *

К тому времени, когда Гас, задыхаясь и пыхтя, одолел три пролета лестницы, Кэтрин Трэмелл прыгнула в «лотус» и укатила, но Ник Карран все еще стоял у окна. Он провожал взглядом ее машину.

— Извини меня за вопрос, сынок, я не собираюсь пилить тебя за то, что и так яснее ясного, — сказал Гас от двери, — но я только что встретил эту горе-потаскуху, и мне захотелось спросить, неужели и у тебя, как у всех людей, голова выше задницы?

Ник посмотрел на улицу.

— Она хочет затеять игру, — произнес он, будто разговаривая сам с собой. — Хорошо. Я могу поиграть.

— Все, с кем она затевает игры, Ники, кончают смертью.

Ник кивнул сам себе и подумал о своей жене Синди, которая умерла на супружеском ложе, отравившись, не в силах мириться с тем, как губит себя любимый ею мужчина.

— Ты слышишь? Я сказал…

— Я слышал то, что ты сказал, Гас.

— Ты знаешь, о чем я говорю? Ты понял? Ник, пожалуйста, — взмолился он. — Не играй с ней. Ты не переиграешь эту цыпку. Все, с кем она спит, умирают, понимаешь?

Ник Карран оторвал взгляд от пустынной улицы и посмотрел на своего напарника.

— Понимаю ли я? Да, я понимаю. Я даже точно знаю, как это бывает.