Сближение прошло нормально.

Сайрус перебрался на капсулу и притащил спасенную на «Гарбич».

Спасенная оказалась весьма смазливой девчонкой лет двадцати, с таким необычайным цветом кожи, что все ахнули. Она была цветной. Но не просто банальной «шоколадкой», а в косую зеленую полосочку — очевидно, результат генетических мутаций. Выяснить, кто она и откуда, так и не удалось, потому что в первые дни она лежала пластом, а когда немного пришла в себя, то защебетала на таком тарабарском наречии, смеси всех известных языков и диалектов, что понять ее было решительно невозможно. Когда же речь заходила об ее космических приключениях, Зебра, как ее тут же окрестили, начинала хныкать и твердила одно: «Пах-пах! О! Бум-бум!..» и закрывала лицо руками.

Зебра оказалась на редкость забавной девчонкой. Бесконечно хохотала, визжала и проказничала, как шкодливая мартышка. Истосковавшийся по женской ласке, Сайрус внезапно ощутил к ней почти материнскую нежность.

Пока девчонка болела, он часами просиживал возле ее постели во временном изоляторе, кормил из ложечки и едва ли не носил на руках. Здоровенный верзила, он сделался чем-то вроде няньки, а затем неизменным участником ее игр и проказ. Вместе они носились по кораблю, хохотали, строили рожи, передразнивая всех и вся, чинили мелкие забавные пакости и забавлялись, словно дети.

До сих пор Сайрусу не доводилось иметь дело с мутантками. Случись такое на Земле, в годы его прежней жизни, он убежал бы прочь, как от огня, решив, что Зебра суть порождение дьявола…

Но здесь, в космосе, после долгих лет, проведенных в лунной тюрьме, она показалась ему редкой и весьма своеобразной красавицей.

Появление Зебры внесло в корабельную жизнь едва заметный, но с каждым днем все более ощутимый разлад. Опекаемая Сайрусом, она пришлась явно не по вкусу Эйнштейну, которого, в свою очередь, опасалась и обходила своим вниманием. Мэтью, у которого был свой, потаенный предмет любви, находил ее забавной. Лина соблюдала вооруженный нейтралитет.

— Что она вам плохого сделала? — пытался как-то выяснить отношения Сайрус.

— Ничего, — ответил Сол. — Пока ничего.

— И за что же вы ее не любите?

— Зато ты любишь ее, — примирительно сказал Мэт.

Странным было для Сайруса и то, что Поль совершенно не проявлял к Зебре интереса. Даже не показывал ей карточных фокусов, которыми владел в совершенстве. А ведь Поль был прожженный ловелас, это понимал даже Сайрус.

Зато Сайрус был на вершине счастья. Он действительно был влюблен. И это выражалось весьма своеобразно. Он способен был запросто, словно пушинку, поднять девчонку одной рукой, подставив ладонь под ее круглую (и такую хорошенькую!) попку, или одним махом расплющить в лепешку пивную жестянку, или завязать узлом стальную трубу в душевой, поскольку в грубой физической силе ему по-прежнему не было на корабле равных.

Покоренная его медвежьими ухаживаниями, Зебра отнюдь не осталась неблагодарной. Однажды, когда Сайрус, изнывая от скуки, отбывал в командном отсеке очередную вахту, она с неизменной своей мартышечьей усмешкой., прокралась к нему, вскинула на его колени егозливую, шуструю попку, оседлала молодца и вдруг сказала:

— Лягемте в койку…

Сайрус не поверил своим ушам. Но Зебра уже тащила его за руку в каюту. И там сама — сама! — скинула с бея одежду и прильнула горячим сноровистым телом к Сайрусу.

О! Она оказалась очень умелой мартышкой. Сайрус выл, стонал, хрипел от удовольствия. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Кроме всего, она была еще и неутомимой. Здоровяка Сайруса она вымотала так, что он только, закрыв глаза, провалился в глубокий, крепкий сон.

Отныне Сайрус и Зебра коротали вместе унылые вахтенные часы в командном отсеке. Почему-то именно в командном отсеке обожала заниматься любовью Зебра. И каждый раз это кончалось тем, что Сайрус попросту отключался.

Сегодня ему снова предстояло дежурить на вахте, но он уже относился к этой скучной обязанности с большой приязнью.

— Ничего не понимаю! — веснушчатая физиономия Фишки выражала неподдельное изумление и тревогу. — Кто-то рылся в программе полета и все перепутал!

— Может, ты того, сам чего-нибудь там наконтрапупил? — буркнул Сайрус, готовившийся принять вахту. От перемигивания вспыхивающих на командном пульте корабля разноцветных лампочек и клавиш у него рябило в глазах и шла кругом голова.

— Скажешь тоже, — обиделся Мэтью. — Я всегда тщательно проверяю программу полета, когда принимаю или сдаю вахту.

— Только не говори, что ты не спал, парень! — усмехнулся Сайрус. — А во сне сам головой чего-то там и натюкал, ха-ха!

— Не нравится мне все это. — Мэт озабоченно пробежал пальцами по клавишам, внимательно изучая информацию, выданную на визуоэкран командного пульта. — Судя по приборам, мы теряем ориентацию…

— Кто сдавал тебе вахту? — спросил Сайрус.

— Поль, — вздохнул Мэт. — Но все неполадки начались после того, как мы взяли на борт капсулу с твоей…

— Но-но! — пригрозил пальцем Луддит.

— … С этой девушкой, — закончил Фишка. — Мне все время кажется, что нас кто-то преследует, какой-то непонятный объект крутится возле нас, но как только я пытаюсь его засечь, начинаются помехи и сбои в программе. Ну вот, я так и знал: опять вышел из строя блок раннего предупреждения! Надо будет доложить Солу.

— Погоди, старина, не суетись, — отмахнулся Сайрус. — Зачем раньше времени поднимать панику? Мы летим? Летим! Мы сбежали? Сбежали! Так чего же тебе еще надо?! Пойди-ка для начала выспись, а после будешь ломать свою умную голову.

Сайрус устроился поудобнее, включил тихонько музыку и приготовился ждать Зебру.

Ждать ему предстояло долго, потому что спасенная мутантка стонала сейчас в любовных объятиях Поля…

— Почему ты ни о чем меня не спросишь?.. — сказала Зебра, когда любовники устало откинулись на подушки.

— Хочешь еще? — спросил Поль, придвигаясь к ней с намерением заключить в объятия, но Зебра остановила его ленивым движением руки.

— Хватит, — произнесла она неожиданно резким тоном, и черты лица вдруг заострились, приняли хищное выражение. — Разумеется, я не случайно попала на вашу посудину…

— Значит, все из-за меня? — маслянисто улыбнулся Поль.

Зебра презрительно хмыкнула.

— И из-за тебя тоже. Я — член команды R-P-20. Улыбка сползла с лица Поля, как сухая кожура.

— Уж не хочешь ли ты сказать?..

— Вот именно.

Поль отшатнулся и вскочил на ноги.

— Я немедленно сообщу Остальным, — объявил он.

— Не торопись, дружок. Они успеют еще узнать об этом… когда превратятся в генный материал.

— Нет!..

— Да, и ты поможешь мне, чтобы случилось именно так.

Поль ошеломленно поглядел на собеседницу:

— Ты сошла с ума, вероятно?!

— Отнюдь, — пропела Зебра, — ты поможешь мне, иначе вся честная компания узнает о том, что ты…

Поль слушал, и с каждым словом Зебры лицо его обескровливалось, а от висков по щекам покатились крупные капли пота.

— Откуда?.. — простонал он, стиснув зубы, — откуда это тебе известно?

— И этого и многого другого, — улыбнулась полосатая красотка, — вполне достаточно для того, чтобы твои друзья запаковали тебя в мусорный контейнер и отправили гулять в открытый космос. Итак, к делу, — распорядилась она. — Ровно через час произойдет встреча с головным судном R-P-20. Твоя задача состоит в том, чтобы помочь мне…

— Как помочь? — пробормотал Поль, играя желваками.

— Вот тебе сайнекс-дискета, она все выполнит за моего маленького лгунишку. Надо всего лишь незаметно зарядить ее в главный компьютер. Только, пожалуйста, не говори мне, что ты не знаком с главным компьютером, иначе придется напомнить, как один нечестный землянин по фамилии Марьяж, взломав игровую общепланетную систему, проник в закрытый банк данных и…

— Не надо, — взмолился Поль.

— Значит, ты выполнишь задание? Он кивнул.

— Превосходненько, — сказала Зебра и сладко потянулась. — Разумеется, излишне говорить, что тебе жизнь будет сохранена.

— А как же остальные?

— О, о них не беспокойся, мой мальчик. Нам дорого платят за генный материал с Земли, так что каждый из них будет оценен по достоинству.

Марьяж нахмурился и, после недолгого раздумья, категорично заявил:

— Старика вы отдадите мне.

— Здесь я ставлю условия, — холодно отвечала Зебра.

— И все-таки — старик должен быть моим, — настаивал Поль. — Вряд ли кому-нибудь потребуется эта руина. Какой из него генный материал, в самом деле? Он же, того гляди, рассыплется на ходу!..

Собеседница, прищурясь, глядела на Поля.

— Ладно, — процедила, наконец, она, — там разберемся. — Кстати, я слышала, твой протеже нужен нашему капитану для других целей… Держи сайнекс-дискету. И, пожалуйста, без глупостей! Обещаю, что через час, когда мы переместим твоих дружков на головное судно, ты будешь свободен.

— Нет, — запротестовал Поль, — я еще смогу оказаться вам полезен. Ты должна позаботиться, чтобы я остался с Соломоном. Ну?! Скажи: да!

Зебра помедлила, — но не столько для того, чтобы обдумать ответ, сколько для того, чтобы подразнить Поля.

— Да, — сказала она, встала и начала одеваться.

… Разноцветные кнопки и клавиши на командном пульте тревожно пульсировали и перемигивались. Преодолевая богатырскую зевоту, Сайрус протер глаза.

«Что за чертовщина?» — подумал он с раздражением. На визуоэкране, контролировавшем местоположение корабля, царила полнейшая неразбериха. Выходило, что они летят сразу в четырех направлениях.

Сайрус по привычке нажал клавишу автоматической коррекции курса. Как бы не так! Бортовой компьютер раздраженно выплеснул на него девятый вал совершенно невразумительной информации, в которой Луддит даже и не чаял сам разобраться. Придется, пожалуй, разбудить Сола. Смачно выругавшись, Сайрус машинально протянул руку к коммуникатору.

— М-р-й-я-а-а-у! — взревел коммуникатор, и перед самым носом Сайруса, едва не оцарапав его, метнулась пушистая молния.

Ворча от негодования и нервно взбрыкивая пушистым хвостом, здоровяк и нахалюга Хеопс принялся по-хозяйски разгуливать по клавиатуре командного пульта.

— Ага! — злорадно усмехнулся Сайрус. — Так вот кто у нас занимается вредительством! А я-то думал…

Здоровенный кот чувствовал себя на корабле, как дома. Пользуясь непоколебимым авторитетом Эйнштейна, он свободно разгуливал, где хотел, и влезал, куда ему вздумается. Особенно полюбилось коту спать в командном отсеке. Не раз его извлекали из бортового компьютера, сгоняли с командного пульта или ловили в душевой, куда он ухитрялся незаметно проскользнуть вслед за девчонками. Но хорошенько наказать шатуна было невозможно, поскольку это взбесило бы Эйнштейна, привязанного к животному, словно к родному дитяте.

Угрожающе растопырив пальцы, Сайрус принялся ловить кота. Сделать это оказалось далеко не так просто, как думалось. Нахалюга отчаянно шипел, брыкался и ускользал. В конце концов, разъяренный и расцарапанный, Сайрус уже готов был придушить подлеца, за хвост насильно вытягивая его из расселины между компьютерными блоками, но в эту минуту откуда ни возьмись внезапно появился Эйнштейн.

— Что здесь происходит? — озабоченно спросил он, глядя, как Сайрус с умильным выражением гладит отчаянно брыкавшуюся киску. — Хеопс, почему ты опять здесь? Немедленно отправляйся домой!

Пристыженный, кот виновато ускользнул в коридор.

— Вот и я говорю: с котами нельзя! Нечего тут делать с котами! — согласно загудел Сайрус, прикрывая расцарапанную щеку. — А то не успеешь оглянуться, а он шасть — и гуляет себе по клавишам!

Эйнштейн тревожно склонился над командным пультом. На визуоэкранах по-прежнему творилась неразбериха. Разноцветные клавиши испуганно перемигивались. Бортовой компьютер методично выдавал невразумительную информацию. Всплеснув руками, Сол метнулся к иллюминатору и остолбенел.

— Вот именно, молодой человек, — как приговор, сурово произнес он. — Не успеешь оглянуться, а мы уже влипли!

Сайрус недоуменно заглянул в иллюминатор.

Отчетливо различимый даже невооруженным глазом, к мусоровозу стремительно приближался огромный космический крейсер…