— Поздновато ты вчера вернулся, — заметил Билл утром, когда они завтракали в кают-компании. — Ну и как?

— Что «как»? О чем это ты?

— Шон, не работай под дурака! — оборвал его Билл. — Как вам с Терри понравилось в театре?

— Издеваешься, да? — насупился тот. — Хуже некуда.

— Что так?

— Сначала я уснул…

— Уснул? — хохотнул Билл. — И захрапел, да?

— Вот именно!

— Бедная Терри! — Билл покатился со смеху. — Нечего сказать, пригласила в театр кавалера…

— Знаешь, Билл, мне было совсем не до смеха. А в довершение всех бед я имел счастье столкнуться нос к носу с этим гаденышем Стиплтоном. В общем, не вечер, а катастрофа.

— Да, это уже перебор… — посерьезнел Билл. — Но хотя бы домой ты ее отвез?

— Билли, если ты хочешь узнать, переспал ли я с ней, то отвечу честно: нет. — Шон отправил в рот последний кусок омлета и, прожевав, сказал: — На обратном пути мы с ней почти не разговаривали.

— И очень зря! — огорчился Билл. — А мне казалось, ты к ней неровно дышишь.

— Так оно и есть, — с мрачным видом подтвердил Шон. — Только сам не пойму почему.

Билл расплылся в улыбке.

— Шон, Терри славная женщина! Ты, поди, забыл, когда в последний раз гулял с такими.

— Забыл, — согласился тот. — И если честно, вспоминать не хочу.

Шон все еще помнил Кэсси Уинтер, с которой встречался, когда учился в выпускном классе. Она была влюблена в него как кошка, и после пары свиданий, когда они занимались любовью на заднем сиденье его «морриса», он чуть было не пообещал жениться на ней. Но потом уехал поступать в колледж, и на этом вся любовь кончилась. Когда он видел Кэсси в последний раз, у той было полдюжины детишек, а весила она центнер, а то и полтора…

— Ну и что же ты решил?

— По поводу?

— Шон, не зли меня! — повысил голос Билл. — Ты будешь встречаться с Терри?

Шон кивнул и не сразу, словно до сих пор удивляясь этому факту, ответил:

— В субботу мы с ней договорились прокатиться на природу на моем «харлее».

Билл усмехнулся.

— Пусть Терри, как ты выражаешься, заумная редакторша, но характер у нее железный, это точно!

— Ну и что дальше?

— А дальше то, мой друг, что очень скоро ты окажешься у нее под каблуком. Если уже не оказался. — Билл усмехнулся. — Бьюсь об заклад, что рано или поздно эта скромница своего добьется.

Шон промолчал, задумчиво глядя в сторону залива, а Билл, желая уйти от щекотливого разговора, спросил:

— Есть новости от Дика Гритти?

Шон кивнул.

— Правление снова отказало нам в займе. — Он в сердцах брякнул кружку с кофе о стол. — Черт, вот если бы у нас была хотя бы парочка долгосрочных контрактов…

— И что теперь? — спросил Билл.

— Обратимся в другие банки. Думаю, найдется кто-нибудь, кто проявит к нам интерес и даст нам кредит.

— Шон, но ведь ты говорил, что на Гритти можно положиться?

— Говорил, — кивнул Шон. — И теперь говорю. Я от своих слов не отказываюсь.

Билл протянул руку, накрыл ладонь Шона своей и крепко сжал.

— Хороший ты парень, Шон. Что бы ни случилось, я тебе благодарен. За все.

— Ну что ты, Билл! Ведь мы же с тобой компаньоны. — Он помолчал и добавил: — Спасибо тебе на добром слове.

Мысль о потере судна не давала ему покоя. Слишком много вложено в эту яхту. Они с Биллом вкалывали на ней как проклятые. Шон не мог смириться с тем, что банк разрушит все, за что они боролись.

— Билл, ты справишься без меня пару дней, а?

— Да не будь ты таким занудой! — улыбнулся тот. — Как-никак, Сэм здесь останется. Если что, я за ним как за каменной стеной.

Шон только кивнул: он мог думать лишь об одном. Черт побери, должен же быть какой-то выход! И молил Бога, чтобы тот помог ему найти этот выход, пока еще не поздно.

В субботу без пяти девять утра Терри стояла у окна спальни, следя за бесконечной чередой мелких волн с белыми барашками на гребнях. Ее с детства манило море. Она выросла в Бирмингеме, вдали от побережья, но семья часто ездила к морю. Терри любила смотреть на воду: там всегда было что-то новое, привлекавшее интерес. То меняется оттенок воды, то набегают волны, с шумом разбиваясь о скалы, а то стоит полный штиль и по зеркальной глади воды проплывают вечно меняющиеся отражения облаков, а то на горизонте замаячит парус…

Именно из любви к морю Терри решила поступать в колледж в Брайтоне. И по той же причине обрадовалась, когда Стэнли перевели работать в Борнмут, а потом они купили коттедж в Уэст-Бее с видом на залив Лайм…

Сегодня залив казался спокойным, а сейчас Терри особенно нуждалась в спокойствии. Неделя выдалась ужасной! Несколько раз звонил Ричард, но — удивительное дело! — ни он, ни она не упоминали имени Шона Брайта.

Терри согласилась встретиться с Ричардом в воскресенье. Утром он собирался отвезти ее на мессу в церковь, а потом на семейный пикник в Уэст-Мурсе. Терри уже не единожды пожалела, что согласилась поехать с ним на пикник: одна мысль о предстоящем общении с его родственниками наводила на нее тоску и апатию.

Ровно в девять раздался стук в дверь. Шон! Терри бегом спустилась вниз, открыла дверь и, увидев его, сразу забыла обо всем неприятном.

— Я готова! — с улыбкой сказала она. — Куда едем?

— Куда глаза глядят! — улыбнулся он. — Вообще-то я знаю одно тихое местечко на берегу реки. Вы не представляете, как там красиво! — Шон снова улыбнулся. — Терри, даю слово больше вас не пугать.

Даже мысль о том, что она поедет на заднем сиденье мотоцикла, не пугала Терри.

— Обещаете?

— Слово скаута! — ухмыльнулся Шон. — Ну что, вы не передумали?

— И не надейтесь! — хохотнула она.

— Тогда едем?

— С удовольствием! — Терри хотелось быть с Шоном, а куда они поедут, ей было безразлично. — С превеликим удовольствием!

И тут Шон наклонился и поцеловал ее — легко и нежно. Терри и представить себе не могла, что он может быть таким нежным. Его язык коснулся уголков ее рта, раздвинул губы и проник внутрь. По телу разлилось тепло, Терри обвила его руками за шею, и Шон привлек ее к себе. Поцелуй становился все крепче, а тепло стремительно переходило в жар.

Терри ощущала, как у ее живота пульсирует его напрягшаяся плоть, слышала, как оглушительно громко бьется его сердце, вторя гулкому биению ее собственного. Терри провела языком по нижней губе Шона, а потом ее язык скользнул ему в рот, и Шон застонал.

А потом стал целовать ее с такой неистовой страстью, что Терри стало неловко. И тогда Шон усилием воли отстранился.

— Я обещал не пугать вас, — севшим от волнения голосом сказал он, — но, если мы пробудем тут еще пару минут, я за себя не ручаюсь.

Терри вспыхнула, опустила руки и шагнула назад, старательно отводя глаза от оттопыренной ширинки на его джинсах. Она опустила глаза в пол, а когда отважилась поднять снова, Шон лукаво улыбнулся:

— Хорошие у вас ботинки!..

— Вам нравятся? — пролепетала она. — Я… я купила их вчера по дороге домой. Знаете, я подумала, раз уж я собралась ехать на природу, да еще на мотоцикле…

— Вы правильно сделали! Если едешь на мотоцикле, без пары черных ковбойских ботинок никак не обойтись! — Он наклонился и, чуть приподняв штанины ее джинсов, ухмыльнулся. — Классные ботинки! Да еще и с орлами…

Терри рассмеялась. Она сама не знала, что заставило ее купить эти ботинки. Наверное, усталость от депрессии, усталость от собственной усталости и ощущения тусклости и монотонности бытия.

— Издеваетесь? — спросила она. — А мне показалось, это хорошая мысль.

Шон обхватил ее лицо ладонями, наклонился и снова поцеловал.

— Не хорошая, а замечательная! — И он развернул Терри лицом к двери. — Ветровку взяли?

— Сейчас! — Она схватила с вешалки белую ветровку и собрала волосы в конский хвост. — Ну все! Я готова.

— Тогда вперед.

Они заперли дверь и вышли на улицу.

У тротуара стоял отделанный хромом бордовый «харлей», расписанный оранжево-красными языками пламени. У Терри захватило дух: она не знала, что ей делать, — то ли улыбнуться, то ли убежать. Боже праведный! Что она творит?! Ведь она редактор, уважаемый член общества, образованная женщина, вдова, наконец! Ей нельзя ездить с парнем в черной кожаной куртке на заднем сиденье мотоцикла, причем раскрашенного огненными языками!

Если бы Шон промедлил, Терри повернулась бы и ушла в дом. Но он перекинул ногу, протянул ей белый шлем и расстегнул ремешок своего собственного — черного с ярко-красной пантерой.

— Терри, у вас одна задача — быть со мной одним целым, — сказал он. — При поворотах наклоняйтесь в ту же сторону, куда и я. Понятно? Только не в обратную. Сумеете?

— Постараюсь… — Она окинула мотоцикл опасливым взглядом и закусила нижнюю губу. — А что будет, если я вдруг забуду?

Шон улыбнулся и поспешил ее успокоить:

— Не бойтесь! Просто тряханет немножко.

У Терри немного отлегло от сердца. Она надела шлем и затянула ремешок у подбородка. Шон проверил ее экипировку, потом нахлобучил свой шлем и велел ей садиться.

Вздохнув, как перед прыжком в воду, и отбросив последние сомнения, Терри устроилась на мягком черном кожаном сиденье, поставила на подножки ноги в сверкающих новых ботинках и обхватила Шона за пояс.

Терри приготовилась к головокружительной гонке, но оказалась безоружной перед ударом тока, пронзившим ее в тот миг, когда ее грудь прижалась к мускулистой мужской спине. Во рту сразу пересохло, сердце забухало в ребра.

— Ну что, устроились? — спросил он.

— Вроде бы…

А в голове крутилась только одна мысль: до чего же он хорош! Какие у него широкие плечи, какая узкая талия, какие упругие ягодицы под поношенными голубыми джинсами… Это чувство было таким новым, сильным и таким возбуждающим, что у нее закружилась голова.

Секс со Стэнли был приятной супружеской обязанностью. А чувство, которое она испытывала к Шону, ошеломляло ее.

Шон приподнял ногу и опустил ее на стартер. Мотор зарычал, мотоцикл задрожал, и в Терри снова шевельнулся страх.

— Держитесь крепче! — сказал Шон, но в этом предупреждении не было необходимости. Терри вцепилась в него так, что у него перехватило дыхание. — А главное, ничего не бойтесь!

Они вылетели на прибрежное шоссе и вскоре свернули на дорогу, ведущую от побережья, в сторону Блэкдауна. Шон прислушивался к ровному рычанию мотора и благословлял золотые руки Тимоти.

Он чувствовал, что сидящая позади Терри потихоньку успокаивается, и улыбался, пытаясь представить себе, о чем она думает, вцепившись в него мертвой хваткой.

То, что она боится, это понятно. И все же надо отдать ей должное: Терри держится молодцом. Он вспомнил, как целовал ее и как она отвечала на поцелуй, и чуть не выронил руль. Господи, ну где его голова? Так и навернуться недолго…

Нет, эта женщина сводит его с ума! Он только и думает о том, как бы овладеть ею. И она — черт бы ее побрал! — хочет того же самого. Только пока еще не готова. А он не станет пользоваться ее слабостью и давить на нее не станет: ведь Терри особенная…

До сих пор Шона ничуть не волновали чувства женщины. Он брал то, что ему предлагали, и при этом оба получали удовольствие. Но каким-то неведомым образом Шон догадался, что Терри будет жалеть об этом. Черт! Эта женщина должна принадлежать ему! С каждым днем он привязывается к ней все больше и больше.

Дорога резко свернула и пошла вверх. Ровное гудение мотора всегда успокаивало Шона и заставляло особенно остро ощущать чувство свободы. Вокруг раскинулись холмы, на север уходило предместье Веллингтона, и с дороги домики напоминали кусочки разноцветной мозаики.

Шон обратил ее внимание на живописный вид, и Терри кивнула. Она делала все, что он говорил, прижималась к нему во время поворотов и — Шон надеялся — начинала ощущать наслаждение от скорости.

Терри чуть пошевелилась, и, ощутив спиной прикосновение ее упругой груди, он с трудом подавил стон. Черт! Это просто мазохизм, да и только! С Терри Стоун он чувствует себя влюбленным юнцом. А еще ему все время хочется защищать ее и заботиться о ней. Впервые в жизни чувства женщины были для него так же важны, как и его собственные.

Но больше всего Шона беспокоило то, что рядом с ней он испытывает непривычное чувство собственной правоты. Он открывал в себе такие качества, о каких прежде даже не догадывался.

Странно… Такие понятия, как «надежность» и «постоянство», никогда не входили в список его достоинств. Он ломал себе голову, откуда они взялись. Может, во всем виноват зов природы? Наверное, в ту ночь на берегу, когда он пришел к ней на помощь, наружу вырвался глубоко запрятанный внутри инстинкт самца, толкавший его затащить ее в постель.

Может, именно так и надо было сделать.

Но Терри сумела обуздать этот его инстинкт. На такое способны немногие женщины. Он точно знает: она хочет его не меньше, чем он ее. Но Терри Стоун принадлежит к тому типу женщин, которые не довольствуются малым. Тогда какого черта он снова и снова встречается с ней?

Боже праведный, он хочет того же, что и Терри. Надо переспать с этой женщиной и перестать думать о ней. Неужели она не понимает, что так будет лучше для них обоих?

Шон вписался в очередной поворот и почувствовал, как голова Терри прижалась к его плечу. Она указала ему на кружившего над холмом орла, и Шон понял, что Терри наконец отбросила свои страхи. Он ткнул пальцем в большое гнездо на вершине дерева, куда летел самец, и Терри кивнула.

Через несколько минут они достигли границы национального парка Эксмур, миновали перевал и начали спуск. Склоны заросли густым кустарником, на обочинах лежали валуны. Почувствовав, что Терри вновь вцепилась в него, Шон усмехнулся и снизил скорость. Скоро будет короткий привал, где можно будет отдохнуть, выпить пивка с солеными орешками, но это только начало программы.

У Шона на примете было одно дивное местечко, на берегу реки Экс, где можно расстелить одеяло и устроить пикник с жареными цыплятами, яблоками и сыром (все это он закупил с утра пораньше и забросил в сумку), ну а потом… потом вздремнуть в тени деревьев.

На небольшой и довольно грязной стоянке красовалась дюжина мотоциклов всех марок и мастей. Несколько дощатых столов с лавками под навесом, крытым дранкой, и кафе. Увидев размалеванные мотоциклы, Терри приготовилась к худшему — фашиствующим молодчикам, немытым мачо в косухах и цепях с нечесаными волосами и бородами, диковатых подростков, в лучшем случае любителей травки…

Однако когда она слезла с мотоцикла, то увидела вполне безобидных на вид мужчин и женщин, фанатов мотоспорта, может несколько грубоватых, но отнюдь не воинственных.

— Удивлены? — спросил Шон, следя за выражением ее лица.

— Сказать по правде, да. — Терри улыбнулась. — Причем приятно.

— Как видите, здесь не только уголовники и отпетые тины. Просто любители спорта.

— Теперь вижу.

— А как вам понравилась езда на мотоцикле? — Шон подвинул к столу скамью, усадил Терри, а сам устроился напротив.

Терри снова улыбнулась.

— Должна признаться, это было здорово!

— А не страшно?

— Ну разве что первые двадцать минут.

— И только-то? — ухмыльнулся он. — А может, все-таки сорок?

Она засмеялась:

— Ну, от силы двадцать пять!

Шон улыбался. Господи, до чего же он хорош! А нижняя губа у него такая сексуальная и такая манящая, что при взгляде на нее у Терри ладони покрылись испариной.

Как выяснилось, Шон оказался весьма непоседлив. Может, именно в этом и заключается секрет его притягательности и именно поэтому ее так неудержимо влечет к нему?

Сама Терри не была непоседой. Если она пускала корни, то делала это всерьез и надолго. А корни Шона не глубже осадки его «Красы морей». Где корабль, там и дом… От этой мысли Терри взгрустнулось.

Заметив ее печаль, Шон пытливо заглянул ей в лицо и, отхлебнув из кружки холодного пива, которое он заказал им обоим, спросил:

— О чем задумалась, красавица?

Терри пила пиво всего пару раз, когда училась в колледже, но сейчас, сидя в тени вековых дубов, она с удовольствием потягивала горьковатый напиток, прислушиваясь к шипению пузырьков газа.

— Так о чем вы думали? — снова спросил Шон, глядя на нее своими неправдоподобно синими глазами.

— Я думала о вашей семье. — Она помолчала и отважилась спросить: — Почему вы никогда не говорите о своих родных?

Шон отхлебнул пива и, нахмурясь, сказал:

— Отец умер три года назад. А мачеха живет в Лидсе.

— Так вы родом оттуда?

Он кивнул.

— Еще у меня был старший брат Том, но он умер, когда мне было пятнадцать. Разбился на мотоцикле.

— А мать?

— Умерла вскоре после моего рождения.

Сколько потерь!.. Это многое объясняет.

— Да, вам пришлось несладко…

На это Шон молча повел плечами.

— А мои родители живут в Бирмингеме. Я общаюсь с ними в основном по телефону. Младшая сестра замужем за адвокатом, живет в Шеффилде. У них чудные близняшки, мальчик и девочка.

— А почему у вас нет детей? — спросил Шон, пристально глядя ей в лицо.

Недовольная таким поворотом разговора, Терри заерзала на скамейке.

— Я… даже не знаю… Как-то не сложилось…

— Почему? — настаивал он. — Хотели пожить для себя?

— Можно и так сказать… Если честно, Стэнли не хотел с этим спешить. — Терри избегала смотреть в его пытливые глаза. И говорить об этом ей совсем не хотелось. — А вы? Ведь у вас тоже нет детей. — Она подняла глаза. — Или есть?

Шон улыбнулся.

— Насколько я знаю, нет.

— Моя сестра Бетси с детства мечтала о детях. Сколько ее помню, вечно она играла в дочки-матери. И всегда говорила, что у нее будет «две детки» — мальчик и девочка. Бетси — настоящая женщина, вся в маму.

— Похоже, у вас было хорошее детство?

— Очень хорошее! Родители у меня замечательные. А вам, наверное, не слишком повезло…

Шон снова пожал плечами, но глаза оставались мрачными.

— Отец с мачехой не больно ладили. Не знаю, зачем они вообще поженились. Насколько я помню, после двух лет совместной жизни они почти не разговаривали друг с другом и никуда не ходили вместе. — Он усмехнулся. — Как в той пьесе, одиночество вдвоем…

— Так вы, оказывается, не все проспали? — улыбнулась Терри.

— Просто название запомнил, — подыграл ей Шон и, посерьезнев, продолжил: — Они были такие разные… Как день и ночь.

Прямо как мы, подумала Терри, и по спине у нее побежали мурашки.

— А мои родители совсем другие, — сказала она. — У них такой брак, о котором можно только мечтать. Они прожили вместе тридцать пять лет и до сих пор любят друг друга.

— Я никогда не верил, что так бывает. Во всяком случае, я такого не встречал. Мой старик и дома-то никогда не бывал.

— Вот если бы вы увидели моих родителей, то сразу бы поверили! — убежденно сказала Терри и представила себе, как приезжает с Шоном к родителям. Причем на его «харлее»…

— И у вас с мужем тоже был идеальный брак, да? — не сводя с нее глаз, спросил Шон и, потянувшись к пакету, достал соленый крекер.

— Нет. Я бы не сказала… Мы со Стэнли были скорее добрыми друзьями. Понимаете, как бы это сказать… — Терри потупилась. — Нам было удобно друг с другом. Поэтому мы и поженились. Раньше я этого не понимала, но теперь, когда его не стало, вижу, что это так.

— Вы хотите сказать, что не любили мужа?

— Любила, — грустно ответила Терри. — И иногда все еще по нему тоскую. Ведь мы прожили вместе пять лет. Но я не думаю, что это была любовь на всю жизнь.

Шон промолчал, но смотрел на Терри так, что у нее участился пульс.

— А вы? — спросила она. — Вы когда-нибудь были влюблены?

— Я? — Шон сунул в рот крекер, блеснул белозубой улыбкой и хмыкнул: — Шутите? Я же сказал, что не верю в любовь.

У Терри похолодело в груди.

— Не верите? Но может быть…

— Здесь становится слишком многолюдно, — не дал ей договорить он, поднес кружку к губам и, допив остатки пива, буркнул: — Думаю, пора уезжать.

Терри сделала еще один глоток и поставила кружку на поцарапанный дощатый стол. На нем были вырезаны десятки инициалов, многие заключены в сердечки. Ей показалось это очень романтичным и вдруг захотелось, чтобы Шон тоже вырезал их инициалы. Какая же она все-таки дура! Ведь Шон не верит в любовь.

Они вернулись к мотоциклу и, выехав со стоянки, по узкой извилистой дороге отправились дальше. Терри снова держалась за Шона и крепко прижималась к его телу. Спустя несколько минут Шон съехал с мощеной дороги на узкую пыльную тропу, петлявшую между высоких платанов вдоль берега реки Экс.

Шон остановился на уютной полянке, защищенной от посторонних глаз грядой валунов и раскидистыми ветвями дуба. Пока Терри разминала онемевшие ноги, Шон расстелил на траве старое армейское одеяло и достал из сумки снедь. А потом, взглянув на Терри, скомандовал:

— Идите сюда!

Она послушно подошла. Он усадил ее на одеяло и принялся ловко массировать ей плечи. Чувствуя, как расслабляются мышцы, а тело становится невесомым, Терри вздохнула от удовольствия.

Шон массировал ей шею, спину и плечи так искусно и в то же время легко, как бы играючи, что Терри боялась даже представить себе, каков он в постели. Тело охватила истома, и она усилием воли заставила себя отстраниться.

— Проголодались? — спросил Шон, но, судя по хрипловатому голосу и горящему взгляду, сам он думал совсем не о еде.

Терри облизнула губы.

— Да.

На миг ей показалось, что Шон ее поцелует, но он сумел сдержаться.

— Тут у меня жареные цыплята, сыр, яблоки… Есть бутылка красного вина.

— Вы все продумали. Умираю от голода!

Какое-то время ели молча. Шон смотрел на нее так, что у нее холодело внутри. Он надкусил большое красное яблоко, и у него по подбородку потекла струйка. Терри боролась с искушением слизнуть сладкий сок. Шон вытер рот салфеткой и передал ей яблоко. Терри показалось, что оно все еще хранит вкус его губ.

Чтобы отвлечься от опасных мыслей, Терри торопливо доела яблоко и заговорила о погоде.

К ее удивлению, Шон охотно поддержал разговор и рассказал о значении погоды в судовождении, о приближении зоны низкого давления и о том, что на конец недели обещают шторм.

— А мне нравится шторм, — сказала Терри. — Разумеется, когда сидишь дома, у камина.

Глаза Шона скользнули по ее телу.

— Мне тоже нравится. Нет ничего лучше, чем заниматься любовью на полу у камина, когда за окном завывает ветер, а по крыше стучит дождь…

Терри промолчала, но, представив себе обнаженное тело Шона, освещенное отблеском пламени, почувствовала, что у нее по ложбинке между грудями потекла капелька пота.

И тут Шон в очередной раз удивил ее, снова поменяв тему. Он показал на голубую сойку, сидевшую в ветвях у них над головой, а потом рассказал, что когда приезжал сюда в прошлый раз, видел у реки лисицу.

— А вы часто ездите за город? — спросила Терри.

— Стараюсь, но не всегда получается.

— Наверное, для вас, я имею в виду вашу профессию, общение с природой очень важно. Вы любите природу?

— Я люблю всех Божьих тварей. Особенно красивых… — Он бросил на нее многозначительный взгляд и, помолчав, добавил: — Терри, разрешите мне вам помочь.

Она благодарно улыбнулась.

— Вы уже и так мне помогли, Шон.

— Чем же? — удивился он.

— Хотя бы тем, что привезли сюда.

Шон улыбнулся, поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь, а потом с довольным видом вытянулся на одеяле. Устроился поудобнее, закинул руки за голову — в лучах солнца, пробивавшихся сквозь листву, его волосы казались иссиня-черными.

— А как прошла ваша деловая встреча? — поменяла тему Терри. — Вы говорили, что уедете на пару дней.

— Увы! — Шон тяжко вздохнул. — Не слишком удачно. Но сдаваться я не намерен.

— И что же вы собираетесь делать?

— Буду искать новые контракты. Если найду, появится реальный шанс получить кредит в банке.

— А если не найдете?

Шон приподнялся на локте, и выношенная джинсовая рубашка обтянула мощную грудь. Терри поспешила отвести глаза в сторону.

— Лучше не спрашивайте! — Он сразу помрачнел. — Если в ближайшее время не раздобуду денег, придется расстаться с яхтой.

— Какой ужас!

— Жизнь, как уверяют, полосатая… Выходит, я попал в черную полосу.

— Может, я могу вам помочь?

— Вы? — удивился Шон. — Каким образом?

— Ведь у меня есть дом, и он стоит немалых денег. Можно его заложить, — предложила Терри. — А потом, когда у вас все наладится…

Заметив, что он смотрит на нее со странным выражением, Терри осеклась и спросила:

— Что-то не так?

— Терри, я не просил у вас денег. Мне и в голову такое не могло прийти.

— Я знаю, Шон, но…

— Не глупите, Терри! — Он сел. — Конечно, очень мило с вашей стороны подумать об этом, но поймите… Если женщина предлагает взаймы мужчине, с которым у нее роман, значит, у нее не все в порядке с головой.

— Шон, но ведь у нас с вами никакого романа нет! — возмутилась Терри. — Просто мы несколько раз встречались. Вот и все.

— Это верно, — уголки его губ дрогнули в усмешке, — романа у нас нет. — Он притянул Терри к себе, лег и уложил ее на одеяло рядом с собой. — По крайней мере, пока. — Шон поцеловал ее, и его горячий язык проник ей в рот.

Терри пыталась протестовать, но тепло его губ и близость тела заставили ее забыть обо всем. Придавив ее к одеялу, Шон целовал ее с неистовой страстью. Потом поцелуй стал нежным, и Терри охватило желание. Она чувствовала, как под кружевом лифчика напряглись и затвердели соски, а когда Шон начал ласкать ей грудь, низ живота пронзило сладкой болью.

— Шон… — выдохнула она ему в губы, а он продолжал ласкать ее, а его язык все глубже проникал ей в рот.

Потом он расстегнул ей блузку, залез в лифчик и сжал соблазнительные полушария ладонями. Медленными круговыми движениями обводил соски, подстегивая желание, пока Терри не застонала от сладкой муки.

— Терри, я хочу тебя! — прошептал он.

— Шон… — только и могла вымолвить она. Голова у нее кружилась, пальцы вонзались в его плечи. Ей хотелось ласкать его самой, осязать кожей его смуглую кожу… Но внутренний голос предостерегал: остановись!

Шон опытный ловелас, и ему нужно только ее тело. Терри всегда избегала таких мужчин. Шон сам сказал, что не верит в любовь. Для него важен лишь секс.

Словно подтверждая ее мысли, Шон ловко расстегнул ее лифчик, приподнял его и обнажил грудь.

— Боже праведный… ты еще прекраснее, чем я думал!

Он взял сосок в рот и начал нежно посасывать. Терри задрожала, тело обдало жаром, во рту пересохло, и она ощутила, что внутри, между ног, разлилась горячая влага.

Ничего подобного Терри еще не испытывала. Да ей и в голову не приходило, что мужчина может доставить женщине подобное наслаждение!

А Шон уже ласкал другую грудь, обводил горячим языком сосок, нежно прикусывал, а потом снова припал к ее губам. Продолжая ласкать ей грудь, свободной рукой он расстегнул ремень ее джинсов и потянул за молнию.

Терри дрожала всем телом, но разум подсказывал: не делай этого! Завтра ты об этом пожалеешь. Ты станешь еще одним трофеем Шона, только и всего. Ведь у Шона женщин что песчинок на пляже.

Однако с каждым ударом сердца, с каждым прикосновением опытных рук голос разума звучал все тише. Терри проиграла битву и знала это. Но тут, на ее удачу, послышался рев мотора и над узкой тропой взметнулась пыль. Звук стремительно приближался: сюда кто-то ехал.

Шон чертыхнулся, сел, застегнул ей джинсы и запахнул блузку на обнаженной груди. А Терри трясущимися пальцами застегнула лифчик и блузку. Шон хмуро следил за ней, явно намереваясь продолжить начатое, как только непрошеные гости уберутся восвояси.

Однако Терри этого делать не собиралась. Здравый смысл возобладал, и другого шанса Шону Брайту сегодня не представится.

— Вот сволочи! — в сердцах ругнулся Шон, когда два грязных мотоцикла, съехав с тропы, на бешеной скорости устремились в их сторону, но в последний момент, заложив лихой вираж, рокеры умчали обратно, подняв тучу пыли.

— Подонки! — возмущался Шон. — Недоумки!

Он поднялся и принялся отряхивать джинсы. Облако пыли постепенно рассеивалось, плавно оседая на землю, остатки ланча, одеяло…

— Принесла нелегкая… — пробурчал он. — Уроды чертовы!

Терри испытывала неподдельное облегчение.

— Шон, это всего лишь пара подростков… Думаю, в их возрасте вы тоже лихачили.

Он было нахмурился, но тут же улыбнулся.

— Пожалуй…

Терри начала собирать пустые банки, пластиковые стаканчики и грязные салфетки.

— Терри…

— Не надо, Шон.

— Терри, прошу вас, только скажите мне, что чувствовали то же, что и я.

То же, что и он? Да она чуть не умерла!

— Шон, пикник был чудесный, но все остальное… ни к чему.

— Терри, признайтесь: ведь вы хотели меня?

Она молчала.

— Черт! Да ведь у тебя соски торчат до сих пор.

У Терри запылали щеки. Как он мог сказать такое?!

— Я… — Она потупилась, но тут же подняла глаза и честно призналась: — Да, Шон, не стану скрывать. Меня к вам влечет.

— Влечет? — Он шагнул к ней, помог подняться с колен, притянул к себе и поцеловал так, что у нее из рук выпал пакет с мусором.

Однако Терри усилием воли отстранилась и, упершись ладонями ему в грудь, высвободилась.

— Черт бы вас побрал, Шон Брайт! — выпалила она и, шагнув назад, тихо, но твердо сказала: — Не многого же стоит ваше слово!

Его черные брови взметнулись вверх, а потом он беззлобно хохотнул.

— Оказывается, у скромной редакторши тот еще норов! Кто бы мог подумать…

— А вы подумайте! Не помешает… — Терри подняла с одеяла ветровку. — А теперь мне пора домой.

— Как вам будет угодно, миссис Стоун! — процедил сквозь зубы Шон.

Домой они вернулись ближе к вечеру, но приглашать его к себе Терри не стала. Похоже, Шон и не ждал приглашения, а может, даже испытывал облегчение. Впрочем, какая ей разница? Терри не хотела думать об этом.

— Шон, я прекрасно провела время! Спасибо вам огромное.

Его взгляд тут же смягчился.

— Очень рад, миссис Стоун.

— Я бы пригласила вас зайти, но…

— Знаю, — не дал ей договорить он. — Вы еще не готовы.

— А вы устали ждать?

— Есть немного… — ухмыльнулся он и нежно провел смуглым пальцем по ее щеке. — Но повторяю: вы того стоите.

От его прикосновения у Терри стало горячо внутри. А Шон, согнув руку в локте, прислонился к притолоке и под курткой обрисовался мощный бицепс. Господи, ну до чего же он красив! И как привлекателен!..

— Знаете, когда мы ехали домой… — начал он, — я подумал…

— Что?

— Вы как-то сказали, что ни разу не выходили в море.

— Ни разу! — подтвердила Терри.

При ее любви к морю это было несколько странно. У Ричарда была роскошная прогулочная яхта, но он крайне редко ею пользовался, а с Терри они встречаются всего месяца два. Раньше Ричард изредка приглашал на рыбалку Стэнли, но тот не был страстным рыболовом, а Терри не навязывалась им в компанию.

— Назавтра нас зафрахтовали на рыбалку десять парней из клуба «Дорчестер-Траут». Отличные парни… Думаю, они не станут возражать, если вы составите нам компанию.

— Правда? — Внезапно Терри страстно захотелось выйти в море.

— Ну конечно. А вы согласны?

— Еще бы!

— Только мы отплываем рано, — предупредил Шон.

— Рано — это как?

— В пять утра.

— Нет проблем! Вы что, забыли, что у меня бессонница? — улыбнулась Терри. — Так что я буду на борту с первым ударом склянок.

— Отлично. — Шон многозначительно ухмыльнулся. — Можете даже не переодеваться. Этот наряд меня вполне устроит.

Терри рассмеялась.

— Размечтался, Казанова! — Она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку на прощание. — Спокойной ночи.

Шон направился к своему «харлею» и уже от калитки помахал ей рукой.

— До завтра! — крикнула она вслед.

Ну почему так радостно сознавать, что завтра они увидятся снова? Казалось бы, она должна испытывать совсем другие чувства. Смущение, неловкость… Да ей впору от него прятаться! Куда там: ее тянет к нему как магнитом.

И тут она вспомнила про приглашение Ричарда. Что делать? Ясно одно: ни на какой семейный пикник Стиплтонов она завтра не поедет. Значит, придется сочинить предлог — необидный для Ричарда и в меру правдоподобный… Ладно, что-нибудь придумает… В конце концов, возьмет грех на душу, скажет, мол, приболела.

Так она и сделала. Тут же позвонила, отменила свидание с Ричардом и пошла в душ. Стоя под горячей струей, она вспоминала, как Шон целовал ее, как ласкал ей грудь…

Вернувшись в спальню, поставила будильник на четыре часа. Уснула Терри не сразу, все думала о Шоне и улыбалась в темноте. Тело пылало, между ног было тепло и влажно. Терри удалось ненадолго забыться сном, и сновидения этой ночью ее не тревожили.

Проснулась она от звонка будильника и мигом соскочила с кровати. Чувствовалось утомление, но радостное предвкушение пересиливало усталость.

Терри надела джинсы, кроссовки и толстый вязаный свитер. На всякий случай забросила в сумку купальник и шорты — вдруг днем будет тепло. Наскоро сварила овсянку и заставила себя проглотить несколько ложек. Выпила полчашки чая, сложила грязную посуду в мойку и впервые изменила привычке, решив, что вымоет посуду вечером. А потом, схватив с вешалки ветровку, запихнула ее в сумку, выскочила из дома, заперла дверь и чуть ли не бегом понеслась к причалу.