— Ошибаешься! — оборвал ее Энтони. — И не смей совать нос в наши с Деброй отношения. Что касается ее болезни, — он нахмурился, — то должен тебя огорчить. Ничего нового ты мне не поведала.

Дебра стояла ни жива ни мертва. После слов Энтони она почувствовала неимоверное облегчение, но расслабляться рано — Линда еще не уехала. И она ни за что на свете не упустит возможности пролить свет на ее болезнь. Она привыкла, что последнее слово остается за ней.

— Так вы знаете? — не в силах скрыть разочарования спросила она. — То есть вы хотите сказать, что она вам все сказала? — И Линда метнула горящий злобой взгляд на Дебру. — Вот это новость!

— Представь себе, Линда, я все знаю, — спокойно ответил Энтони. — А теперь советую тебе уйти. Пока не успела болтануть чего-нибудь лишнего. — Он выдержал значительную паузу. — Что касается наследства брата, с тобой свяжутся его адвокаты. Ну а если возникнут какие-либо осложнения, звони в Испанию или в офис «Лос Санчес» в Аргентине.

— Ладно. — Линда перевела взгляд с Энтони на Дебру и прищурилась, оценивая ситуацию. — Полагаю, вы намерены унаследовать долю Генри в семейном бизнесе?

— У Генри не было доли в бизнесе, — с невозмутимым видом ответил Энтони. — Не смею больше задерживать. До свидания! Вернее, прощай! — Он хмыкнул. — Надеюсь, я тебя больше никогда не увижу. И Дебра тоже.

— Кто знает… В отношении Дебры я бы не была столь категорична. — Линда решила испытать судьбу до конца. — Энтони, насколько я поняла, замуж она за вас не собирается. И, несмотря на ваше… трогательное участие, без старых друзей Дебре не обойтись. Мы с ней знакомы много лет, и это досадное недоразумение…

— Убирайся поскорее, а то я за себя не ручаюсь! — Энтони сдвинул брови. — Спектакль окончен. Занавес!

Линда взглянула ему в лицо, поняла, что он не шутит, направилась к двери и уже с порога бросила через плечо:

— Чуть не забыла! Дебра, тебе привет от Тимоти. На днях он звонил мне… Справлялся о тебе. Я сказала, что ты скоро вернешься, и он обещал тебе позвонить.

Дебра вздохнула. Тимоти… Подумать только, ведь она приехала сюда из-за него, а теперь и думать о нем забыла!.. Теперь все ее переживания казались такими мелкими и ничтожными, а всего пару недель назад она всерьез полагала, будто он ей нравится! Просто Тимоти оказался рядом, когда она после смерти мамы осталась совершенно одна. Он откровенно восхищался ей, красиво ухаживал ~ вот она и потянулась к нему…

Чувствуя на себе пристальный взгляд Энтони, Дебра пожала плечами и скороговоркой произнесла:

— Спасибо, что сказала, но у меня с Тимоти все кончено. Так что говорить нам не о чем.

— Дело ваше. — Линда все медлила. — Ну что ж, Дебра, думаю, ты не жалеешь о том, что сюда приехала. Во всяком случае, извлекла для себя урок. — Она вздохнула. — У нас с Генри детей не было, и посмотри, что из этого вышло…

— Линда, не испытывай моего терпения! — рявкнул Энтони.

Но она и бровью не повела, а продолжила:

— Конечно же в первую очередь я думала о карьере. Она и сейчас для меня много значит… Хотя, кто знает, будь у нас с Генри семья, дети… — Она выпрямилась — колючая, злая — и мстительно прищурила глаза. — Дебра, а ты сказала Энтони, что не можешь иметь детей? То есть, что с твоей болезнью это довольно рискованно… — Она облизнула губы. — Интересно, можно ли тебе принимать противозачаточные таблетки? — И она улыбнулась со злорадным торжеством. — Впрочем, какая разница, ведь замуж ты не собираешься. До свидания, Энтони! Было приятно с вами познакомиться. — И она вышла.

Дебре хотелось провалиться сквозь землю. Она подняла глаза на Энтони и поняла: он потребует от нее объяснений. И что теперь делать?! Господи, ну зачем ее понесло утром в спальню Энтони! Ведь собиралась уезжать и могла бы уехать до появления Линды… Тогда не пришлось бы ничего объяснять!

— Дебра, я ни черта не понял… Что она имела в виду? — спросил Энтони, заглядывая ей в лицо. — Объясни мне наконец.

Дебра молча вышла из столовой и чуть не бегом поднялась наверх. Она понимала, что он не оставит ее в покое — он имеет право знать и привык, что с ним считаются, — но ей была необходима хотя бы минутная передышка.

Придя к себе, вынула из шкафа дорожную сумку и бросила на кровать. Выдвинула ящики комода и начала укладывать вещи. Вошел Энтони и, стоя у двери, с минуту молча глядел, как она запихивает в сумку свои нехитрые пожитки.

— Что ты делаешь? — спросил он тем же бесстрастным тоном, каким разговаривал с Линдой. — Куда это ты собралась?

— Ты… ты сам знаешь, что… и куда… — запинаясь выдавила она. — Я уезжаю. И вообще, все это ни к чему. — Не смея поднять на него глаза, она продолжала свое занятие. — То есть я хочу сказать, Энтони, все было хорошо, но теперь все кон… — Спазм в горле не позволил ей договорить.

Энтони схватил ее за шею и, тяжело дыша от ярости, произнес:

— Замолчи! И послушай, что я тебе скажу. Без объяснений я тебя никуда не пущу.

— Отпусти! Мне больно! — еле слышно произнесла она, но его не тронули ее мольбы.

— Будет еще больнее, если не скажешь всю правду! — пробормотал он как в бреду. — Дебра, почему эта гадина сказала, что тебе нельзя иметь детей? Первый раз слышу, что астматикам нельзя беременеть!

Дебра беспомощно крутила головой, пытаясь вырваться из безжалостных тисков, и Энтони наконец ослабил хватку. Она встала и, закрыв шею ладонью, отошла к окну.

— Дебра… — простонал он. — Ты сводишь меня с ума! Господи, я чуть не задушил тебя! Ради Бога, скажи мне! Разве я не имею права знать?

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросила она, еще не оправившись от боли и потрясения. — Энтони, ну зачем тебе знать, что имела в виду Линда? Ведь я сказала, что не выйду за тебя замуж, так не все ли равно почему.

— Было бы все равно, не спрашивал, — сумрачно буркнул он.

Дебра смотрела на него, и ее сердце щемило от боли. Лицо у него потемнело и осунулось, у рта пролегли две горькие морщинки… Но как ей не было его жаль, она не должна брать то, что принадлежать ей не может.

— Дебра, что с тобой? — спросил он, глядя на нее измученными глазами. — У тебя на самом деле астма? Или еще что-нибудь? Доверься мне, прошу тебя! Я хочу одного — чтобы ты была счастлива.

— Энтони, ну сколько можно! Да, у меня астма. — И она снова подошла к кровати и продолжила укладывать вещи. — По-моему, мы сказали друг другу все. Еще до того, как за дело взялась Линда. Ну неужели трудно понять — я вообще не хочу замуж. Не хочу — и все! Какая разница, в чем причина…

Энтони с шумом перевел дыхание.

— Значит, уезжаешь?

— Да.

— Но ведь утром ты говорила, что…

— Да, говорила. Пока не…

— Пока не приехала Линда?

— Нет. — Она вздохнула. — Пока не зашел разговор о женитьбе. — Она помолчала. — Энтони, ты скоро меня забудешь. Ведь сам говорил, у тебя были женщины… И немало.

— Да, были! — со злостью согласился он. — Но ни одну из них я не любил так, как люблю тебя! — Он коротко, невесело хохотнул. — Ну что же, это мне урок — впредь не быть таким безрассудным.

Дебру словно укололи в сердце. Энтони выскочил из комнаты, и вот уже за ним громыхнула входная дверь. Ушел… Сознание, что больше она его никогда не увидит, ранило больнее, чем пальцы Энтони жгли шею. А не слишком ли высока плата за гордость? — с горечью подумала она. Может, было бы честнее сказать ему правду? Вдруг она ошибается на его счет?! Теперь она уже никогда не узнает об этом… Ясно одно — мучиться угрызениями совести ей не придется. Согласись она выйти замуж, рано или поздно их брак дал бы трещину.

Дебра не спеша собрала вещи. Все равно больше торопиться некуда: пока она не уедет, Энтони не вернется. На глаза навернулись слезы, а в голову снова и снова прокрадывалась гаденькая мысль: а вдруг она ошиблась? Что, если упустила, прозевала, проглядела свое счастье?!

Когда Дебра вернулась в Лондон, шел дождь — унылый, нескончаемый дождь сыпал из низких свинцовых туч. Квартира, куда Дебра переехала после смерти матери, показалась ей мрачной и унылой, и первые дни она скучала по просторам, открывавшимся из окон Кингз-Милла. Ей не хватало гомона морских птиц, неумолчного рокота прибоя, но особенно Дебра тосковала по тому смятению чувств, что возбуждали в ней присутствие Энтони и непредсказуемость их отношений.

Как и обещала Линда, позвонил Тимоти. Дебре показалось, что его отношение к ней изменилось. Может, за время ее отсутствия он оценил ее умение слушать? Откровенно говоря, Тимоти изрядный зануда, особенно если речь заходит о его коньке — художественной фотографии. (Тимоти работал внештатным фотографом в том же издательстве.) А может, на самом деле скучал по ней… Как бы там ни было, Дебра вежливо, но твердо прервала поток его велеречивых излияний и положила трубку, испытав при этом легкий укол вины и огромное облегчение.

Начинался сезон отпусков, в издательстве было полно работы, чему Дебра несказанно радовалась. Теперь лишь в работе было ее спасение — только так удавалось прогнать неотвязные мысли. Однако напряжение давало о себе знать, и ее босс Адам Киган скоро это заметил.

— Дебра, а куда вы ездили в отпуск? — спросил он как-то раз, входя в ее кабинет в конце рабочего дня и застав ее склоненной над горой макетов. — Кажется, в Корнуолл? — Он покачал головой. — Незаметно, что вы хорошо отдохнули. У вас усталый вид. Вы здоровы?

— Да, со мной все в порядке. — Дебра выпрямилась и, откинув со лба волосы, слабо улыбнулась. — Просто этот дождь… — Она повернулась к окну. — Нагоняет такую тоску…

— Мда-а. — Киган нахмурился и, сложив руки на груди, спросил голосом строгого учителя: — Вы уверены, что дело только в погоде? Может, вы переутомляетесь? Дебра, у вас на самом деле все в порядке? — Босс выдержал весомую паузу. — Я слышал про вашу размолвку с Тимоти Уилмером.

— А, вот вы о чем… — Заложив руки за голову, Дебра откинулась на спинку стула, при этом ее грудь резко обозначилась под тонким шелком кремовой блузки.

Киган всегда выделял Дебру за ум и сдержанный характер, но раньше никогда не видел в ней женщину. Он был примерный семьянин и отец троих детей, но сейчас в нем шевельнулось чувство, весьма далекое от отцовского отношения, которое он всегда испытывал к молодой коллеге.

Черт, как похорошела! — думал он. Неужели это заслуга Уилмера? Вряд ли… Нет, после отпуска Дебра определенно изменилась. Словно светится вся изнутри… Даже бледность и тени под глазами не портят. Напротив, подчеркивают глубину глаз…

— Дебра, поймите меня правильно, — продолжил он, не сводя с нее пристального взгляда. — Конечно, вы вправе сказать, что я лезу не в свое дело, но…

— Адам, я уже давно не встречаюсь с Тимоти. — Перехватив взгляд босса, она опустила руки. — Впрочем, в свое время я действительно переживала по этому поводу, но с тех пор столько… — Она осеклась. — На днях он звонил мне. И я сказала ему, что больше не хочу его видеть.

— Значит, он узнал? — Киган стушевался и замолчал.

Дебра кивнула.

— Да, он узнал про мою болезнь. Ему сказала Линда. — Она усмехнулась. — По-моему, она оказала мне услугу.

— Может, вы и правы, — Киган фыркнул, — только вряд ли Линда заботилась о вашем благе. Ну ладно. Так с вами все в порядке? Точно?

— Все в порядке, — повторила Дебра, снова склоняясь над макетом. — Адам, спасибо за заботу. С боссом мне точно повезло.

Киган все не уходил. Ему было далеко за сорок. Он пришел на фирму еще подростком и вырос от курьера до директора издательства, но деньги и власть его не испортили. Кигана любили и уважали за профессионализм, трудолюбие и справедливость. Хотя по роду деятельности он общался со многими писательницами и художницами, его имя никогда не фигурировало в скандальных историях. Но сейчас ему вдруг захотелось пригласить эту молодую женщину в ресторан. Седина в бороду, бес в ребро…

— Дебра… — Он наклонился, положил на край стола свои большие сильные руки и заглянул ей в глаза. — Дебра, может, я могу вам хоть чем-то помочь…

— Спасибо, Адам, нет, — сдержанно поблагодарила она.

Ее отказ отрезвил его, и он вышел. А Дебра еще долго сидела, прислушиваясь к своим ощущениям, и ей пришлось признать, что внимание босса польстило ее самолюбию. Оказывается, она нравится Адаму! — с приятным удивлением подумала она. Во всяком случае, ему не все равно, что с ней происходит… Ну что же, мир все-таки не так уж и плох.

Через пару дней позвонила Линда.

Дебра не слишком удивилась ее звонку и хотела сразу положить трубку, но Линда предусмотрела и это.

— Я видела Энтони, — с ходу сообщила она.

Дебра понимала, что поступает как последняя дура, но все-таки проглотила наживку.

— Вот как?! — Она попыталась придать голосу небрежный тон, а в голове возникла картина: Энтони и Линда вдвоем. — Ну и что? Мне-то что за дело?

— Ну ладно тебе, Дебби, хватит! — примирительным тоном ответила Линда. — Только не делай вид, будто тебе неинтересно, все равно не поверю. Тебе интересно, и даже очень. Сказать, зачем он приходил?

— Как хочешь, — натянутым тоном ответила Дебра, не в силах совладать с собой. — Наверное, насчет завещания Генри? Ведь Кингз-Милл теперь…

— Ну при чем здесь Генри! Неужели ты думаешь, что Энтони будет судиться со мной из-за особняка? — Она выдержала паузу. — Он приходил из-за тебя.

— Из-за меня? — еле слышно эхом пролепетала Дебра.

— Представь себе, из-за тебя! — хмыкнула Линда.

Дебра почувствовала, как в руке задрожала трубка. Энтони приходил к Линде из-за нее? Зачем — и так ясно. Но что сказала ему Линда?!

— Знаешь, что ему было нужно?

Дебра молчала, и Линда, не дожидаясь ответа, продолжила:

— Хотел разузнать о тебе… Вернее, о твоей болезни. Ты ведь наплела ему, будто у тебя астма. Дебра, неужели ты не могла выдумать чего получше?

У Дебры подкосились ноги, и она в изнеможении опустилась на кушетку.

— Ну а ты… разумеется, сказала ему правду? — упавшим голосом спросила она.

— Дорогуша! А что мне оставалось? — Линда хохотнула. — Я же не знала, какую сказочку ты сочинила. Я-то думала, Энтони в курсе и пришел выяснить подробности. Ну, насколько все это серьезно, можно ли тебе вести нормальный образ жизни и все такое прочее…

— И что он сказал, когда выяснил правду? — Дебра должна была узнать реакцию Энтони. Линда наверняка не станет ничего приукрашивать. Щадить ее «подруга» точно не станет.

— Что сказал? — Линда помолчала, словно припоминая. — Ну, сначала он конечно же очень удивился. А потом… потом, пожалуй, даже обрадовался.

— Обрадовался?

— А ты как думала! Дорогуша, поставь себя на его место. Он просил тебя выйти за него замуж, а ты ему отказала. Он не знал в чем дело, а теперь узнал и понял, как ему повезло.

Дебра с трудом перевела дыхание, и Линда, словно пожалев о своей бестактности, решила подсластить пилюлю:

— Милая моя, такова жизнь! Ни один мужчина, тем более такой… такой красивый и сильный, как Энтони Браун, не захочет быть всю жизнь прикованным к больной жене. — Она усмехнулась. — Знаешь, а Энтони совсем не похож на брата. Жаль, что, когда я познакомилась с Генри, Энтони был в Южной Америке. У нас с ним много общего. Мы оба знаем, чего хотим, и добиваемся этого. Энтони ни за что не дал бы мне такой свободы, как Генри. Кто знает, может, тогда и я была бы совсем другой… — Она помолчала. — Хотя, как говорится, все еще впереди.

Дебра почувствовала, что задыхается.

— Ты хочешь сказать, что… что…

— Ну-ну, не глупи, дорогуша! — Линда хохотнула. — До этого еще далеко! Сейчас мой красавчик деверь думает лишь о том, как бы поскорее укатить в свою Испанию. Ведь он, в сущности, меня совсем не знает. Пока… Но мы с ним родственники, и, нравится ему или нет, у Генри были акции в корпорации «Лос Санчес». Так что…

Линда что-то щебетала, а Дебра сидела, держа трубку у уха, и ничего не слышала. Раньше ей казалось, что больнее быть просто не может, но как жестоко она ошиблась! Так скверно у нее на душе не было еще никогда. Она чувствовала себя совершенно растоптанной — нет, втоптанной в грязь!

— Дебра! Дебра! — раздался в трубке визгливый голос Линды. — Ты меня слышишь?!

Дебра очнулась от оцепенения и, вздохнув, ответила:

— Слышу.

— Я хочу сказать тебе одну вещь.

— Какую?

— Дебби, я… просто я по тебе соскучилась. Давай…

— Нет!

— Ну хотя бы выслушай меня, ты ведь не все знаешь…

— Линда, мне вполне достаточно того, что я знаю! Ты послала меня в Кингз-Милл, прекрасно зная, что там…

— Откуда я могла знать, что там Энтони?! Я думала, там Генри…

— Мне плевать, что ты думала! Ты меня использовала! Наврала, будто дом пустует, а сама…

— Дебра, прошу тебя, выслушай меня! Когда я получила записку от Генри, то есть от Энтони, я пришла в ужас. Я подумала: а вдруг он… — Она осеклась. — Впрочем, теперь это уже не имеет значения.

— Нет уж, начала, так говори! Что было в записке? Чего ты так испугалась?

— Он грозился облить меня… серной кислотой.

— И ты, зная это, послала меня вместо себя?! — ужаснулась Дебра.

— А что было делать? Я не могла не думать о карьере, — оправдывалась Линда. — Дебби, встань на мое место. Если бы он меня изуродовал… Хотя, вряд ли слепой сумел бы это сделать, — спохватилась она.

— А чего же ты тогда так перепугалась? Какая же ты дрянь!

— Но ведь с тобой ничего не случилось! Да и не могло случиться. Будь там Генри, он никогда не принял бы тебя за меня.

— Откуда такая уверенность? Ведь Генри был слепой! Как бы он узнал? А что, если он не дал бы мне объясниться, а сразу перешел к делу?

— Дебра, все это только домыслы. Генри умер…

— Но ты-то этого не знала.

— Дебра, прошу тебя…

Дебра бросила трубку. Какая же Линда бесстыжая! Так ее подставить! Дебра явственно представила, что могло бы случиться, и от страха к горлу подкатила тошнота. Она еле успела добежать до ванной, и ее вывернуло наизнанку.

Дебра умылась, взглянула на себя в зеркало и ужаснулась: бледная, под глазами темные круги… Она невесело усмехнулась. Какая же она наивная дура! Ну как она не понимала раньше, что Линда чудовищная эгоистка! Ну почему, почему она не видит очевидного?!

Утром после разговора с Линдой у Дебры возникло искушение поделиться с Адамом Киганом. Ведь босс всегда проявлял к ней заботу, а теперь и вовсе единственный друг… Однако, заметив по его взглядам, что он проявляет к ней не просто дружеское участие, она передумала. У нее и так проблем хватает…

Дебра не винила Энтони. Все вышло именно так, как она и думала. И как гласит народная мудрость — муж любит жену здоровую…

Иногда ей верилось, что они с ним еще встретятся, но, перебирая в памяти, как глупо она себя вела, понимала: этому не бывать. Надежда на то, что он захочет ее увидеть, еще теплилась в ней, но скоро угасла — и Дебре стало совсем одиноко.

Но время лечит, и к концу второй недели она почти убедила себя в том, что раз Энтони так легко от нее отказался, значит, он не тот человек, каким она его представляла. Выходит, она любила человека, которого на самом деле не было? — задавала она себе логичный вопрос, а потом плакала, пока не засыпала от изнеможения — ведь любовь не знает законов логики.

Постепенно дождливый туман, окутавший весь город, рассеялся, и проглянуло солнце. С его появлением стало светлее на улице и на душе. Вспомнив советы доктора Пайлза, Дебра решила возвращаться с работы пешком. Кроме того, она надеялась, что физическая нагрузка поможет притупить ее необузданное воображение. Прочтя в газете, что Линда Браун собирается в длительный отпуск, она тут же нарисовала себе жуткую картину — Линда и Энтони вдвоем на вилле где-нибудь на Гибралтаре…

На каждом углу продавали цветы, и, возвращаясь с работы, Дебра покупала себе букетик фиалок или анемонов и брела, вдыхая тонкий аромат и силясь воскресить присущую ей раньше любовь к простым вещам. Любовь… Почему любовь неотделима от боли? А если это так, то, может, без нее и лучше? — философствовала Дебра. На ум пришла вычитанная где-то фраза: женщины любят боль. Похоже, так оно и есть…

Однажды вечером, через месяц после возвращения из Корнуолла, Дебра увидела перед своим домом темно-синий маленький «воксхолл». Обычно машины здесь не парковали. Местные жители пользовались подземной автостоянкой, а для приезжающих были отведены места на соседней улице. Впрочем, если у кого-то есть желание выяснять отношения с суровым автоинспектором, ее это не касается, подумала Дебра и вошла в подъезд.

В подъезде стоял мягкий полумрак, но она сразу увидела мужчину, шагнувшего к ней навстречу, и сердце у нее чуть не выпрыгнуло из груди. Она моргнула, словно не веря глазам, зажмурилась и потрясла головой.

— Дебра… — сказал Энтони своим волнующе чувственным голосом, который она так хорошо помнила. — Дебра, как давно мы с тобой не виделись…

Он хотел ее обнять, но она отстранилась и, схватив его за руки, изо всех сил пыталась не подпустить к себе. Нельзя поддаваться желанию уступить ему! — твердила она как заклинание, хотя отлично понимала: если он захочет настоять на своем, ей с ним не справиться. Но попытаться она должна!

— Энтони, что ты здесь делаешь? — спросила она, собрав всю волю в кулак. — Как ты меня нашел? Я думала, мы с тобой обо всем договорились…

— Ни о чем мы не договорились! — возразил он и, с легкостью высвободив руки, обнял ее за талию. — Дебра, давай найдем местечко поуютнее. Есть разговор.

— Нет! — Почувствовав через тонкую ткань блузки тепло его рук, она запаниковала и попыталась вырваться. — Говорить нам с тобой не о чем. Все слова уже сказаны. Энтони, я только что с работы. Пойми, я устала. Так что тебе лучше уйти. Прямо сейчас.

Энтони покачал головой.

— Ты уж извини, Дебра, но я никуда не уйду. Пока все не выясню. Так что выбирай: мы идем к тебе или ко мне в гостиницу?

Дебра оглянулась.

— Так это твоя машина?

— Моя.

— Здесь нельзя ставить машины.

— Наплевать! — Энтони усмехнулся. — Дебра, любимая! Давай не будем терять время. Теперь я знаю о твоей болезни все. Именно об этом я и хочу с тобой поговорить. Только не в подъезде, к вящему удовольствию всех встречных-поперечных…

С последними словами Дебра не могла не согласиться. Она облизнула пересохшие губы. Внезапно захотелось полностью покориться его воле. А вдруг она совершает ошибку?! В голове горячечной вереницей поползли мысли. Он знает о ее болезни… Ну и что это меняет? Ничего… Выходит, он не уехал из Англии, как уверяла Линда… А может, уехал и опять вернулся. Может, он передумал? Господи, ну какая разница, почему он здесь! Для нее это ровным счетом ничего не меняет.

— Энтони, я… я польщена, что ты рад меня видеть, но я…

— Черт! Дебра, с меня хватит! — взорвался он. — Дай мне ключ. Где ключ от квартиры? В сумке? — Он рывком стянул сумку с ее плеча, открыл и начал там рыться. — Вот этот? Отлично. Едем на лифте?

Дебра молча смотрела на него во все глаза, не чувствуя ничего кроме страшной усталости. Зря она уступает, но что она может? Убежать? Куда там! Силой ей с ним не тягаться. Рано или поздно все равно сделает по-своему. Остается лишь надеяться, что ее дух окажется сильнее плоти.