Сбежавшие от куратора
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Выставки
В Москве проходит III Международная биеннале молодого искусства
Главное художественное событие московского лета — III Международная биеннале молодого искусства. Начиналось все неформально, хотелось показать молодую поросль, которая еще не попадала на серьезные взрослые выставки. Проект назывался «Стой! Кто идет?», его придумала Дарья Пыркина и начала приглашать к участию зарубежных авторов. Сейчас от старого фестиваля остался только логотип, а само мероприятие стало в полной мере официальным — подключились Министерство культуры, мэрия, и возникла идея передать проект в руки маститых кураторов международного класса: Катрин Беккер от Германии и Елене Селиной от России. Главные выставочные пространства в Москве — Центральный дом художника, Музей современного искусства и Государственный центр современного искусства — оказались в их распоряжении. Вроде бы беспроигрышная ситуация, чтобы сделать отличный проект.
Результат — пустые залы. Да и сама биеннале на фоне нашпигованных произведениями выставок, к которым привык наш зритель, покажется пустынной. Инсталляции, объекты, фотографии — обязательный набор жанров современного искусства. Скука и полное отсутствие драйва. Произведения вялые, как будто выставляется не молодежь, а старцы. Невозможно определить происхождение работ. Авторы из Турции, Аргентины и Словакии говорят на абсолютно одинаковом языке — языке академизма современного искусства, который преподается более или менее одинаково во всех странах, кроме России.
Катрин Беккер и Елена Селина работают с ориентацией на международный контекст. В этом смысле выставку можно рассматривать как оппонирование Берлинскому биеннале, на котором была показана принципиально другая картина молодого поколения и выставлено полное эмоций политическое искусство (весь первый этаж выставки был отдан под лагерь Occupy). В Москве же молодое поколение предстает вполне индифферентными художниками, которые делают отчужденные формальные вещи, порой чисто декоративные. И хотя технически их уровень высок, невозможно отделаться от ощущения, что перед нами отчет выпускников какой-нибудь школы современного искусства — это работы аккуратистов, сделанные на твердые четыре балла, чистые, но без сколько-нибудь значимых прорывов. Поэтому человек, знакомый с московской художественной ситуацией, озирается с изумлением. Куда делось настоящее молодежное искусство, приперченное Sex, Drugs, и Rock'n'Roll, которым всегда славилась Москва?
Ушло на «Фабрику»! Есть такое место в Москве: старая фабрика по производству картонной тары, цеха которой некоторое время назад стали центром молодежного самостийного искусства — без контроля куратора и институционных инспекций. Там в рамках биеннале проходят самые яркие выставки «Бестиарий» и «Варвары». Первая напоминает кунсткамеру. Выставлены как бы объекты каких-то тайных культов и археологические находки: останки странных существ, похожих на мамонта, огромный ошейник будто бы Голема. Экспозицию венчает хрустальный гробик в духе саркофага Ленина, в котором уложена тушка двуглавой выдры. Это набор объектов не только эстетического, но и этнографического и антропологического характера, что характерно для традиции московского концептуализма, где произведение зависало на границе разных дисциплин. Сами интерьеры и остатки оборудования с фабрики органично вошли в экспозицию. Для художников они ценны как проявление современной эстетики. Полуразрушенная фабрика становится метафорой нашего существования. И именно сюда сбежали художники от институций и благонамеренных кураторов, как сбегают с уроков славные прогульщики.
Контраст этих выставок подтверждает общее правило для России — искусство нещадно выхолащивается, лишь только соприкасается с госструктурами. И хотя добраться на «Фабрику» сложнее, начинать осмотр биеннале следует именно с нее.