Страха нет

/  Политика и экономика /  В России

Глава Счетной палаты Татьяна Голикова: «Проявление корысти при использовании бюджетных средств никуда не исчезло»

 

В 2014 году зарплата госслужащих индексирована не будет. Это всего лишь одна строка в объемном перечне мер по оптимизации бюджета. Но все ли в порядке с самим бюджетом? Нецелевое или неэффективное использование казенных средств, прямое воровство, непрофессионализм региональных начальников — лишь малая толика накопившихся проблем. О том, почем фунт бюджетного лиха, «Итоги» расспросили главу Счетной палаты Татьяну Голикову.

— Татьяна Алексеевна, в президентском Экономическом совете, похоже, собралось теневое правительство: вы, Алексей Кудрин, Андрей Белоусов… Словом, все те, чья точка зрения не всегда совпадает с курсом нынешнего кабинета…

— В совете — и действующие члены правительства. А Алексей Леонидович довольно часто не совпадает во мнениях не только с правительством. Например, со мной, с тем же Белоусовым, с Эльвирой Набиуллиной. Он у нас своего рода эксклюзив.

— И зачем президенту эксклюзив, когда есть правительство?

— Владимиру Владимировичу интересны все точки зрения. Да и поиск компромисса по экономическим и финансовым вопросам — задача таких структур, как президентский совет. Для подготовки решений, определяющих будущее страны.

— В чем в чем, а в альтернативной точке зрения Счетной палате не откажешь: вы высказали немало претензий к бюджету 2013 и 2014 годов…

— Часть наших замечаний связана с оценкой прогнозов и параметров бюджета. По ним нас с Минфином может рассудить только время. Именно оно покажет, чья позиция была точнее просчитана. И проигравшему придется всерьез задуматься. Но узнаем мы это только через год. Хотя я уже сейчас прошу аудиторов обращать особое внимание на то, как будут реализованы замечания СП. Мы должны или подтвердить, или опровергнуть собственные заключения. Вторая группа замечаний связана с необходимостью внести изменения в бюджетное законодательство. В 2007 году, принимая Бюджетный кодекс, мы старались максимально облегчить сам бюджет, зафиксировав в нем нормы, которые бы не требовали ежегодного пересмотра. Но бюджет обрастает множеством норм, которые существенно расширяют полномочия правительства.

— То есть?

— Часть средств резервируется под будущее принятие решений. Минфин отреагировал на замечания Думы и ввел специальную статью: «Резервные средства». Достаточно правительственного распоряжения, чтобы деньги из этой статьи были раскассированы. Это, по сути, противоречит Бюджетному кодексу, так как согласно ему бюджет должен формироваться на основе действующего законодательства.

— И много резервов?

— Порядка 570 миллиардов рублей. По ним правительство вправе принимать решения в течение всего года и даже отказываться от заявленных ранее целей. Число оснований для пересмотра только растет — в этом году их было 60. В 2014-м запланировано чуть меньше, но я бы не обольщалась: их количество растет по мере исполнения бюджета, так что к концу года может и превысить нынешнюю цифру. Минфин проблему признает, Дума ею озабочена давно. Бюджетный комитет уже сформировал рабочую группу по поправкам в Бюджетный кодекс, призванную устранить последствия перекоса бюджетных полномочий в сторону правительства.

— А что с инвестпроектами?

— Они не относятся к категории резервных средств. Они планируются отдельно, но не факт, что будут исполнены. Кстати, согласно тому же Бюджетному кодексу в бюджет должны попадать только такие проекты, под которые уже есть проектно-сметная документация. Но к моменту его формирования этого, как правило, не происходит. Срок иной — 1 апреля: к этой дате Минэкономразвития подводит итоги, по каким проектам утверждена документация, а по каким — нет. С тех проектов, где ее нет, ассигнования перераспределяются по другим проектам, где ее успели подготовить. Понимаю, что жизнь непредсказуема и богаче любых законов. Проблема в том, что такой подход приводит к увеличению случаев неэффективного использования средств. Ведь что получается? Бились-бились, получили деньги под какой-то инвестпроект, но документацию не подготовили. СП зафиксированы случаи, когда оплата производилась не за выполненные работы, а в авансовом порядке. Причем на 80, а то и 100 процентов! А это приводит к росту дебиторской задолженности, отдачи нет. Бывает и такое, что выполненные работы не оплачены, или наоборот — работы оплачены, но не выполнены…

— Иными словами, воруют?

— Я бы не прибегала к такой терминологии. Хотя могу отметить, что проявление корысти при использовании бюджетных средств никуда не исчезло.

— Кто лидирует — регионы, госкорпорации?..

— У регионов изрядная доля нецелевого использования бюджетных средств. Хотя их проверяют контрольно-счетные палаты субъектов Федерации, СП отслеживает результаты. Речь, как правило, о непрофессиональном управлении бюджетным процессом. Мы всегда приглашаем на слушания по результатам проверок представителей регионов. И то, что мы от них слышим, только укрепляет во мнении, что они слабо представляют, что именно происходит. Хотя и факты коррупции наличествуют. Казалось бы, государство сделало немало, чтобы не только не дать нечистым на руку шанса, но еще и напугать их возможными последствиями. Но страха нет!

— Но ведь нецелевое использование — это не всегда воровство. Подчас речь о перебросе средств на другую, более актуальную статью расходов…

— Все так, но чтобы понять, что это — необходимость или воровство, нужно разобраться в причинах, кто принял такое решение и чем он при этом руководствовался? Если аудитор СП не услышит внятных объяснений, то это, скорее всего, коррупция, требующая сурового наказания. Конечно, бывают и форс-мажорные обстоятельства: катаклизмы или коммунальные аварии, когда требуются срочные меры и внеплановые средства на них. В этом случае переброска денег с последующим возвратом понятна и оправданна. Не могу при этом сказать, что регионы управляются в авральном режиме. Такое было характерно для 90-х, но после принятия нового Бюджетного кодекса финансовая система серьезно изменилась. Она в некотором роде лидирует на фоне других. Что не всегда приводит к положительным результатам: ушедшие в отрыв диктуют правила игры. Неудивительно, что на Минфин обижались за «бухгалтерский подход» к экономике, ведь у Минэка или Минпромторга — свои приоритеты. Но так уж вышло, что бюджетным отраслям приходилось соответствовать правилам, которые сформировала финансовая система.

В любом случае я требую от инспекторов детального разбора каждого факта. Слишком уж велика графа «нецелевое использование» — сотни миллиардов! Бюджет 2013 года мы намерены проверить с особым пристрастием. Есть у нас отдельные вопросы к прошлым проверкам...

— Вы намерены все перепроверить?

— Ни в коем случае! Акты подписаны, и часто без замечаний. Возвращаясь к вашему предыдущему вопросу, регионы СП проверяет в плановом порядке, хотя бывают и внеочередные проверки — по запросам депутатов и сенаторов. Результаты их общедоступны. Губернаторы, как правило, принимают деятельное участие в процессе.

— Им не позавидуешь: многие из них громко или шепотом признаются, что не находят средств на повышение зарплат бюджетникам…

— Обязательства, вытекающие из указов президента, масштабные, но прежде чем их дали, их просчитали, и не раз. Объем требующихся ресурсов был ясен заранее. И это не простое выделение денег: оно требует от руководства всех уровней власти — от муниципалитетов до губернаторов — мер по повышению производительности труда, проведению реформ. Кто эффективно проводит такую работу, не испытывает сегодня проблем. Для других — это шок.

— В августе — сентябре были готовы результаты проверки по Московской области….

— Я принципиально не возвращаюсь к проверкам, сделанным до меня. Разве что в случаях, когда от СП требуется анализ их итогов. Знаю, была проверка эффективности использования земельных ресурсов и лесного фонда в Подмосковье. Знаю, что нарушений было найдено много: за три года — 2010—2012 годы — около 70 тысяч гектаров земли было там выведено из категории «сельхозугодья» под коммерческое и дачное строительство. Около половины сельхозземель не использовалось по назначению. Отсутствует и кадастровая оценка лесного фонда. Еще была проверка расходов средств на обеспечение жильем ветеранов ВОВ. И тоже нарушения: люди частенько не исключались из реестра очередников, а кто-то попал в него не по чину. СП намерена посмотреть, как устраняются недостатки. Но такого числа нарушений, какое было найдено в давней проверке использования бюджетных трансфертов, тогда обнаружено не было.

— В Магаданской области СП нашла нарушений на 3,2 миллиарда рублей…

— Мы направили соответствующие документы правоохранительным органам…

— По новым правилам они должны перед вами отчитываться о проводимой работе?..

— И они уже начали. Мы переоформляем соглашения о сотрудничестве: те, что были до 1 октября, устарели, да и четкого регламента взаимодействия между СП и правоохранительными органами не существовало.

— Москву и Санкт-Петербург планируете проверять?

— Их должны проверять контрольно-счетные палаты городов — субъектов Федерации. Специальных обращений у нас по ним не было, но столицы без внимания не останутся. Например, Дума предложила СП проверить гарантии предоставления гражданам бесплатной медпомощи. Понятно, что Москва и Санкт-Петербург — лидеры по объемам выделяемых средств.

— Дума вас без работы не оставляет. Не слишком ли много обязанностей у СП?

— С возросшим объемом нагрузки я столкнулась сразу, как пришла на должность председателя СП. Новый закон о палате, вступивший в силу с 1 октября, предполагает экспертизу законопроектов и нормативных актов, влекущих за собой бюджетные расходы. До этого СП занималась в основном контрольно-надзорной деятельностью. Предварительные экспертизы были редкостью и касались в основном проекта бюджета. Аудиторы обращали мало внимания на отраслевое законодательство, что не всегда позволяло сделать четкие выводы о причинах действий тех, кого мы проверяем. Сейчас внесены поправки в регламенты правительства и Госдумы. СП предложено подключаться в момент поступления документа и до того, как он будет обсужден на заседании кабинета. Теперь при необходимости предусматривается выступление с позицией СП перед первым чтением законопроекта в Госдуме. Перечень документов для контроля СП также расширился. Но я уверена, что мы справимся. А как иначе?

— Если бы изменения в регламенты были приняты до 1 октября, СП оказала бы большее влияние на формирование бюджета-2014?

— Вряд ли, потому что бюджет готовится заранее: уже сейчас Минфин приступает к формированию предложений на 2015—2017 годы, а полным ходом процесс пойдет с февраля. К октябрю же он завершается, вмешаться сложно. Мы внесли свою лепту, но в виде отдельных элементов, которые касались специфики формирования бюджета — того, в чем я неплохо разбираюсь.

— По вашим словам, проекту бюджета 2014—2016 годов не соответствуют параметры 40 госпрограмм.

— Госпрограммы — дело хорошее. И то, что Минфин предпринял попытку верстать с их учетом бюджет, тоже хорошо. Но они должны быть увязаны с другими документами! Уже есть поручение привести их в соответствие с планами правительства. СП до 1 сентября 2014 года должна провести проверку соответствия госпрограмм стратегическим интересам страны.

— Госпрограммы упрощают использование бюджетных средств: можно внутри самой программы перекидывать их, как вздумается…

— Есть такая проблема. Что бы хотелось нам и Минфину? Тут мы совпадаем. Чтобы госпрограммы содержали такие мероприятия, которые можно было бы определить по бюджетной классификации, делая саму программу прозрачной и понятной. Сейчас же мы этого не видим: есть название «госпрограмма такая-то», но что там внутри? Когда только этот процесс начинали, говорили, например, что все образование должно войти в программу «Развитие образования». Но как Минобрнауки занимается своими вузами, а, например, Минздрав — своими, так они ими и занимаются и отдавать их под общее регулирование программы не намерены...

— Как формируются расходы на госпрограммы?

— Правительство сформировало их в двух вариантах: оптимистическом и консервативном. В первом случае, если денег будет очень много, во втором — если их окажется меньше.

— Это связано с ценами на нефть?

— Как правило.

— Кстати, как вы относитесь к практике сознательного занижения Минфином расчетной цены на нефть?

— Минфин ничего не занижает, использует прогноз Минэкономразвития. И определенный консерватизм тут, на мой взгляд, оправдан. Именно с Минфина спрашивают за исполнение бюджета, и ему проще прибавлять, чем убавлять. Кстати, в этом году допдоходы не были направлены на расходы бюджета — 40,5 миллиарда рублей пущено на сокращение дефицита бюджета.

— То есть, по-вашему, проблем нет?

— Конечно, есть. Мы же оцениваем и качество прогноза, который является основой для формирования бюджета. И вот тут наши позиции с правительством расходятся. Понятно, что прогноз — дело сложное. Понятно и то, что там, где есть системные проблемы, возможно, следует поменять модель…

Но возвращаюсь к разговору о госпрограммах. Минфину пришлось сделать их еще более консервативными: какие-то из них сокращены, а для каких-то даже прибавили средств. Сложно там, где убавили: меньше средств вовсе не тождественно потере приоритетности. Так что появился новый вопрос: как теперь будут идти сокращения? По строкам расходов или в равных процентах? Нельзя пускать это дело на самотек. Иначе это серьезно отразится на стратегиях и планах, принятых ранее. Все документы должны быть синхронизированы между собой. Снять противоречия — одна из задач.

— Что нужно сделать, чтобы этого добиться?

— Нужны поправки в законы, которые придавали бы министрам ответственности за ту или иную сферу в целом, а не только за учреждения, переданные им в оперативное управление.

— Вы Думе уже намекнули?

— Мы это обсудили, но вердикт будет вынесен в сентябре 2014 года — по результатам проверок СП.

— СП сочла, что 117 из 128 ныне существующих налоговых льгот обременительны для бюджета. Цена вопроса: триллион рублей, по подсчетам СП, и 1,8 триллиона — по версии Минфина.

— Цифра в 1,8 триллиона свидетельствует о том, что проблема растет (СП давала оценку раньше). Дума поручила СП оценить эффективность льгот, мы уже начали над этим работать. Думаю, на это уйдет весь 2014 год.

— СП обратила внимание и на растущие взносы в уставы госкомпаний: в предстоящие три года — аж на 266 миллиардов рублей. Правительство вам объяснило зачем?

— Конечно, отказаться от взносов в «уставники» госкомпаний нереально. Они будут. Но проблема в том, что величина уставных капиталов растет год от года и проверить эффективность этих миллиардов сложно. Мы намерены помочь правительству, так как Дума поручила СП проверить эффективность вложения в уставные капиталы и госкомпаний, и отдельно особых экономических зон.

— Дума засомневалась в необходимости их существования?

— Скорее в эффективности использования этих дополнительных средств. Потому что длительное время этот механизм работает, средства вкладываются, но не все они используются. Вот и посмотрим, как это делается. Но и сейчас понятно, что замечаний будет много, так как концептуальное видение этой темы отсутствует.

— Госкорпораций, по-вашему, должно быть меньше?

— Мне кажется, да. Госвложения времен кризиса 2008—2009 годов были понятны и оправданны: нужно было сохранить экономический потенциал и рабочие места, не допустив массовой безработицы. К сожалению, однажды попав в бюджет, из него не хотят уходить. Это плохо. Эффективная организация должна работать на своем ресурсе и по законам рынка, а не на подачках из казны. Считается, что с бюджетными деньгами можно вольно обходиться, а свои кровные требуют иного подхода. Бюджетные денежки никто не потребует назад.

— С Минобороны вам удалось прийти к согласию по части рационального использования бюджетных средств, прежде всего по инвестициям в инфраструктурные объекты?

— Мы сейчас рассматриваем результаты проверок прошлого и этого годов. Я встречалась с Сергеем Шойгу: Минобороны заинтересовано в наших проверках. Он озабочен состоянием финансов министерства и всего того, что они получили «в наследство». Сейчас там воссоздают внутреннюю контрольную службу, хотя, конечно, быстро это сделать не удастся. Но на этом этапе мы являемся их партнерами и помощниками.

— У вас есть ощущение грядущей экономической катастрофы или кризиса?

— Мы встроены в мировую экономику и во многом зависим от проходящих там процессов, но на данный момент не вижу причин для резкого ухудшения ситуации внутри России.