Политэконом

/  Политика и экономика /  Профиль

Сергей Глазьев: от программы КПРФ до программы для России

 

Лишь в начале марта должен увидеть свет доклад РАН «О комплексе мер по обеспечению устойчивого развития России в условиях глобальной нестабильности», подготовленный по поручению Владимира Путина. Но сенсацией проект стал уже до рождения. Причиной тому — имя его куратора: академик РАН, доктор экономических наук и с недавних пор советник президента России Сергей Глазьев. Есть у Сергея Юрьевича и иные звания: экс-министр внешних экономических связей, экс-кандидат в президенты, а еще — любитель «готовить» олигархов. Под каким соусом на сей раз? Сказал же классик: если в первом акте на стене висит ружье, то в последнем непременно выстрелит, а «ружье» Глазьева висит на задниках политической сцены аж с середины нулевых.

Экономист

...Сергей Глазьев родился 1 января 1961 года в Запорожье. Отец работал мастером на «Запорожстали», мать — инженером-проектировщиком. Семейные предания, увековеченные в Сети, повествуют о том, что его прадед, проживавший в Ярославской губернии, в начале века «выделился из крестьянской общины и стал вести хозяйство самостоятельно», а бабушка, «будучи пятнадцатилетней девочкой, спаслась верхом на лошади от проводивших коллективизацию чекистов». Известно также, что школу Сергей окончил с золотой медалью и без проблем поступил на химфак МГУ. Но в химии разочаровался и через год перевелся на экономический. Учился усердно, на столичные соблазны времени не тратил. Сокурсники вспоминают его как парня серьезного и себе на уме. Его бессменным научным руководителем стал один из будущих соавторов экономической программы правительства Евгения Примакова академик Дмитрий Семенович Львов.

Окончив в 1983 году МГУ с красным дипломом, Глазьев поступает в аспирантуру Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ), собравшего цвет отечественной экономической мысли. Через год он завлаб, еще через два с блеском защищает кандидатскую по теме «Экономические измерения технического развития СССР в межстрановых сопоставлениях». В 1990 году становится самым молодым доктором экономических наук в Советском Союзе, защитившись по теме «Закономерности долгосрочного технико-экономического развития и их использование в управлении народным хозяйством».

Политик

Путь Глазьева в политику пролег через участие в неформальных семинарах, организованных в 1987 году молодыми экономистами во главе с Анатолием Чубайсом и Егором Гайдаром в пансионате «Змеиная горка» под Ленинградом. Правда, по воспоминаниям самих семинаристов, поначалу о политике там никто и не помышлял — копья ломались по вопросам капремонта соцэкономики. Но именно там Сергей Юрьевич обзавелся знакомствами в стане будущих младореформаторов, сыгравших немалую роль в его карьере.

Когда в 1989 году в Москве появился Международный центр исследования экономических реформ, Глазьев сразу же занял должность замдиректора. А в апреле 1991 года прослушал курс лекций в чилийском Институте свободы и развития, основанном экс-министром финансов правительства Аугусто Пиночета «чикагским мальчиком» Серхио де Кастро. В том же году практически оформился на работу в Международный институт прикладного системного анализа в Вене, но получил предложение, от которого не смог отказаться. Соратник по гайдаровскому кружку Петр Авен, став главой сначала комитета, а потом нового Министерства внешних экономических связей, предложил Глазьеву пойти к нему в замы. В конце 1992 года, когда после отставки Гайдара Авен покинул правительство, Глазьев согласился занять его место. Снискал реноме дирижиста (сторонника государственного вмешательства в экономику) и скандалиста — часто конфликтовал с вице-премьером Владимиром Шумейко, пытаясь покончить с раздачей экспортных и импортных льгот.

Позднее, вспоминая эти времена, Глазьев утверждал, что в действительности не было никакой команды Гайдара: в правительстве работали совершенно разные люди, с неодинаковыми мотивами политической деятельности. «Между нами постоянно шли дискуссии», — говорил Глазьев, уточняя, что был категорически против либерализации цен по Гайдару и приватизации по Чубайсу. Отстоять же свою правоту ему удалось по вопросу о валютном контроле за экспортом сырья, резко сократившем вывоз капитала, в деле сохранения квот на вывоз энергоресурсов и введения экспортных пошлин.

Через восемь месяцев работы в правительстве, 20 августа 1993 года, он написал заявление об отставке. Дело было так. Глазьев без согласования с руководителями кабмина попытался слетать на переговоры в Африку. По распоряжению тогдашнего премьера Виктора Черномырдина спецсамолет развернули уже после вылета из правительственного Внуково-2 и вернули в Москву. Обиженный министр направил на имя шефа заявление об отставке. Отставку не приняли. Глазьев ушел с поста министра через месяц, хлопнув дверью. Но уже по другому поводу — в знак протеста против президентского указа о прекращении полномочий Верховного Совета.

Многие сочли, что он решил поставить на другую лошадь, оценив политические шансы Руцкого с Хасбулатовым как более предпочтительные. Но, возможно, главная причина была в том, что Сергей Юрьевич уже свято уверовал в то, что лишь он знает, как экономически осчастливить Россию. И поняв, что с прежними сотоварищами каши не сваришь, стал искать новый политический паровоз для реализации своих идей.

Конъюнктура менялась с калейдоскопической быстротой: он выбирал, его выбирали. Надо сказать, ни особой привередливостью, ни политическим чутьем Сергей Юрьевич не отличался. «Выбирающих» же было хоть отбавляй — способности экономиста-профи в те времена были чрезвычайно востребованы.

Коммунист

Ненадолго вернувшись в родную лабораторию в ЦЭМИ, Сергей Юрьевич рванул в ДПР во главе с Николаем Травкиным. Занял пост председателя думского комитета по экономической политике. Тогдашние коллеги до сих пор вспоминают, как Глазьев всеми правдами и неправдами проталкивал поправки к закону о соглашениях о разделе продукции. Чьи интересы отстаивал? Коллеги уверяют, что ничьи. Просто был уверен, что приносит пользу стране.

Так или иначе, борец с «разбазариванием недр» стал заметной фигурой. Но политический горизонт ему закрывала фигура демократа-перестройщика Травкина, и, как говорят, Глазьев на пару со Станиславом Говорухиным срежиссировал мини-переворот, в результате которого сам возглавил ДПР. Казалось бы, до премьерского кресла и исполнения экономических мечт рукой подать, но не тут-то было. Демократы теряли симпатии избирателей, и Сергей Юрьевич прельстился Конгрессом русских общин (КРО). Нырнул под крыло генерала Александра Лебедя, стал третьим в федеральном списке КРО. Но конгресс с треском проиграл думскую кампанию.

После того как патрон был назначен главой Совбеза, Глазьев возглавил управление экономической безопасности аппарата СБ. Но вскоре Ельцин от Лебедя устал, а Глазьев отправился искать новый «ракетоноситель». Выбор пал на спикера Совета Федерации Егора Строева, которого некоторые прочили в преемники Черномырдину. Глазьев становится начальником информационно-аналитического управления, налаживает полезные контакты с губернаторами. А к следующим думским выборам направляет стопы в компартию. Пришлось публично покаяться в сотрудничестве с «антинародным правительством» и окончательно полеветь. Разработанная им экономическая стратегия партии мало отличалась от старых коммунистических лозунгов: отнять сверхдоходы у нефтяников, прибыль ЦБ перечислить в бюджет, отменить конвертируемость рубля по текущим операциям, усилить валютный контроль, ввести госмонополию на водку, повысить импортные тарифы.

Вернувшись вскоре в депутатский стан в составе первой «тройки» КПРФ, формально беспартийный Глазьев занял знакомое кресло главы комитета по экономполитике. Но проку не вышло: практически ни один из законопроектов комитета не был доведен до конца. Что и немудрено: левые идеи в центристской Думе перспективы не имели. Зато дрогнули стремительно левевшие в ту пору академики: летом 2000 года Глазьева избрали членом-корреспондентом РАН.

Весной 2002 года Глазьев лишился поста председателя комитета. Казалось бы, полный крах творческих планов, но все вышло с точностью до наоборот. Со смертью Александра Лебедя стало вакантным место губернатора Красноярского края, и коммунисты вдруг выдвинули кандидатом на этот пост Глазьева. Его невероятный успех в первом туре (20 процентов голосов!) стал одним из самых больших политических сюрпризов той поры. Накануне второго тура он призвал своих сторонников голосовать за Александра Хлопонина, что и принесло тому победу.

Поклонники считали: причиной яркого успеха было то, что избиратель увидел в Глазьеве политика нового поколения, «умного парня». Критики уверяли, что собственная заслуга Глазьева тут невелика: он всего лишь подобрал коммунистический электорат. Открытая схватка олигархических кланов за губернаторское кресло просто толкала избирателей КПРФ в лоно родной партии. Эксперты гадали, кто вкладывает деньги в его рекламную кампанию. Называли и отечественный автопром, клюнувший на его протекционистские идеи, и «Русский алюминий», проигравший «Норникелю» битву за Красноярск и рассчитывавший на реванш, и даже лондонского сидельца Бориса Березовского. Так или иначе, о Глазьеве впервые заговорили как о политике с нереализованным, чуть ли не президентским потенциалом. И Сергей Юрьевич делает ход конем. Поморочив товарищам из КПРФ головы, он объявляет о создании собственного блока.

Новость вызвала у руководства КПРФ шок. «Как мы только не убеждали Сергея Юрьевича, что надо идти вместе! Но нет, опустив глаза, он твердил, что пойдет отдельно... Партия его приютила, отмыла, а он...» — жаловался потом журналистам Зюганов. В экспертных кулуарах поговаривали, что развод Глазьева с КПРФ срежиссировал Владислав Сурков. Раскрутил Глазьева по ТВ и увел от КПРФ. Но, возможно, решающим аргументом в пользу развода с коммунистами стала беседа лидеров КПРФ с президентом накануне его послания Федеральному собранию. Глазьев понял, что власть не желает сотрудничать с левой оппозицией. Следовательно, чтобы реализовать свои идеи, ему надо работать в упряжке с властью. Прототип консервативной партии, способной предложить привлекательную программу, он усмотрел в союзе с Дмитрием Рогозиным и примкнувшим Виктором Геращенко.

Но этот последний политический союз оказался самым коротким: с «Родиной» Глазьев фактически распрощался через полгода по приходу в Госдуму. Блок, добившийся успеха на выборах, изумил публику скоростью самораспада. Поводом стало самовыдвижение Сергея Юрьевича кандидатом в президенты.

О подоплеке столь эксцентричного шага потом долго спорили. Говорили даже, что за этим кроются олигархи, решившие втихаря попытать счастья и выставить своего кандидата против напугавшего их Путина. Глазьев вполне мог на волне успеха «Родины» занять второе место и стать единственным лидером блока. Понятно, что ни Рогозина, ни рогозинцев такой сценарий не устраивал. Самовыдвижение Глазьева не понравилось и кремлевским политтехнологам. Партийная карьера стремительно покатилась под откос. Зато чиновничья карьера потихоньку пошла на лад.

Чиновник

В ноябре 2008 года Глазьев занял пост заместителя генсека ЕврАзЭС, через год с небольшим — ответсекретаря комиссии Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана. В феврале прошлого года Сергей Юрьевич стал доверенным лицом кандидата в президенты Путина, а затем, в июле, был назначен советником президента.

Вскоре Глазьев направил в Кремль письмо, предупредив о финансовой войне со стороны развитых стран за обладание реальными ресурсами. Мол, крупнейшие государства наращивают валютную эмиссию, скупая реальные активы. Предложение же денег в России ныне зависит от внешних источников, соответственно, финансовый рынок — от иностранных инвесторов. Глазьев предлагает кардинально изменить денежно-кредитную политику и создать бюджет развития на основе накопленных резервов, в том числе в Резервном фонде и Фонде национального благосостояния. По Глазьеву, нужно нарастить норму накопления, инновационную активность и вложения в науку и технологии. Мобилизацию же средств может обеспечить лишь государство.

Владимир Путин поручил президенту РАН Юрию Осипову подготовить соответствующий доклад. Рабочую группу возглавил вице-президент РАН Александр Некипелов, куратором от кремлевской администрации стал Глазьев.

...Есть ли у нашего героя политические убеждения? Вряд ли. По его собственным словам, «ученые ни к какому политическому флангу не принадлежат. Другое дело, что в экономической науке проверить свои идеи на практике можно лишь с помощью политиков... Это мой выбор». Надо сказать, выбор смелый для человека «с харизмой дохлого кота», по меткому выражению одного из модных телеведущих.

Глазьев всегда чрезвычайно серьезен, славится отсутствием чувства юмора. Помнится, автору этих строк как-то довелось взять у него интервью: полное отсутствие мимики и жестов, неподвижный взгляд, механический голос, ответы невпопад, слово в слово повторяющие неоднократно сказанное им ранее — умное, но скучное. Эту особенность злые языки объясняли тем, что он всегда озвучивает лишь вызубренный им сценарий.

Другая незадача для политика — отсутствие команды. Люди, работавшие с Глазьевым в правительстве, говорили, что «Серж просто помешан на мании величия». В окружении Геннадия Зюганова отмечали тягу к самолюбованию. Автору этих строк во фракции «Родина» рассказывали также, что интеллигентный на публике Глазьев в ближнем кругу нередко вел себя с точностью до наоборот. Скажем, прогневавшись, мог высадить свою помощницу на шоссе в подмосковной глубинке и со спокойной совестью укатить на мероприятие.

...Что стоит за его новым пришествием в политику? В смену кремлевского курса из собеседников «Итогов» мало кто верит. Как, впрочем, и в широкие политические горизонты нашего героя. Считают, что речь идет отчасти об установлении некого баланса между системными либералами и «экономическими патриотами», отчасти — о пиар-акции, нацеленной на обновление имиджа власти. Ведь идеи Глазьева чрезвычайно привлекательны для державников-патриотов. Так или иначе, ружье, если верить самому Глазьеву, обещает залп не хуже «Авроры». Но нельзя исключать, что тоже холостой.