(мир "Земли лишних")

Романы из подцикла "Зеленый луч":

– Зеленый луч

– Змеиное логово

– Золотая лихорадка

– Зыбучие леса

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Среда, 30/08/22, 23:11

– Я понимаю, Артур, что это не совсем ваш регион...

– Правильно понимаешь. Совсем не мой, и Бригитта при всех ее обширных связях тоже не поможет.

– ...поэтому спрошу иначе: а там вообще кто-то бывал?

Комендант орденского Патруля, мордой и пропорциями смахивающий на медведя – коротко стриженого и с изрядной сединой, – задумчиво дегустирует янтарного колеру продукцию немецких пивоварен, затем пожимает плечами.

– Очевидный ответ тебя, конечно же, не устраивает.

– Само собой, не устраивает. Ведь у вас среди бандитос Угла концов нет, у меня тем более.

– У твоего начальства зато есть. Теперь. Раз уж эти кубинские революционеры оказались глубоко законспирированными частями Русской Армии. У них там точно найдутся знакомства, и хорошие, и плохие.

Хмыкаю. Помню я тех революционеров, они же, как оказалось, кубинская мафия, одно из "пяти семейств", которые заправляют в Нью-Рино, общался... и не так трудно сообразить, какое отношение они имеют к Русской Армии на самом деле. Нет, ТЕПЕРЬ – да, вероятно, кубинцы и правда пошли под крыло нашего анклава, и очень может быть, что заключали договор они именно с армейцами. Потому как – ну не с промышленниками же, им в этом плане предложить нечего, кроме рабочих рук, что полезно, но проходит по другому ведомству. Опять же в ГосСтат пока не поступало никаких данных на данную тему, для меня новость об операции "Угол" стала сугубым сюрпризом. Отсутствие данных, конечно, само по себе ничего не доказывает, доберутся "законспирированные части" до наших палестин – будут и данные, однако с учетом того, что Проход сии деятели захватили вот только что, радио об операции сообщило в полдень – случится это не завтра, а никак не раньше следующей недели. А то и позже; операция ведь была совместной с техасцами, конфедератами и немцами, то есть в Проходе сейчас сугубый армейский бардак четвертого порядка, и пройдет еще немало времени, пока определятся, кому где за что отвечать. Это я еще, массаракш, не беру в расчет "высокую политику", когда за все наличные и потенциальные плюшки от контроля Угла пойдут договариваться правительства окрестных территорий... тут вояки под разными знаменами согласно отойдут в сторону и слиняют кто на перекур, кто на патрулирование окрестных гор, в общем, куда-нибудь подальше от всей этой собачьей свадьбы. А то ведь даже у ветеранов нервы не железные и рука сама собою может потянуться к спуску "утеса"...

Опять же ГосСтат – он там, в Демидовске, а я здесь, на другом конце материка. Совершенно по иному поводу, свежетелеграфированное задание от директора Крофта просто наложилось на текущие дела.

– У кубинцев – найдутся. И что-то через них мое начальство зацепит, согласен. Только вы же прекрасно понимаете: чтобы получить правильные ответы – надо задавать правильные вопросы. А чтобы их задавать, надо самим знать... побольше, чем расписано в орденских путеводителях.

– Загляни в представительство аргентинской территории. Они со своей стороны наверняка это белое пятно цепляли, за столько-то лет.

– Ну, до этого я и сам додумался.

– Тогда чего ты от меня-то хочешь, Влад?

– Так я уже сказал. Нужен человек, который там бывал, или записи такого человека о путешествиях в те края. Вот не поверю, что за двадцать два года никто из авантюристов-землепроходцев вроде Чамберса не лазил в белые пятна за пределами официальной карты; просто я-то из-за ленточки прибыл меньше полутора лет как, и знаю далеко не всех...

Комендант Геррик передергивает плечами.

– Ну, я тоже не настолько старожил, чтобы помнить Легенду-Чамберса, старика похоронили при обороне Аламо, а тому уже почти семнадцать годиков по здешнему календарю... Но маршруты его экспедиций известны, и он по ту сторону Сьерр и хребта Кам не забирался ни разу, это я тебе точно скажу. – Снова прикладывается к кружке. – Китай заселяли со стороны океана и вдоль реки Янцзы, ну да оно и логично, а вот латиносы... их отправляли как раз через Проход. Об окрестных бандитах знали давно, получается, раз все равно повели туда, то уже имели информацию, куда именно новоприбывшим оседать, не гнали наобум.

– И было это не позднее, чем году в тринадцатом-четырнадцатом, когда открыли базу "Латинская Америка", – киваю я.

– И то, – соглашается Геррик. – Вообще, Влад, в твоем случае – проще всего там и спросить, в архивном отделе знают, а тебя на Базе, думаю, еще помнят. Расстались-то по-хорошему, или я неправ?

– Так вот именно что расстались, и наверняка помнят также, что я уже давно не сотрудник Ордена.

– И что? Тебе же не секретные данные какие нужны.

В общем, да – вариант.

Тем более что на Базу мне так и так нужно. Не только на "Латинскую Америку", правда, но к старым знакомым я точно загляну.

Территория Ордена, База по приему грузов и переселенцев "Южная и Латинская Америка". Четверг, 31/08/22, 15:24

Начальник отдела заленточных связей "Латинской Америки", длинный и лысый Леон Ричардс, с напускной суровостью взирает на меня поверх очков.

– Помнится, одну машину мы тебе по этому каналу уже пропихивали, как раз перед увольнением, в прошлом году?

– Было такое. Ну так я же не бесплатно прошу, и даже не по цене старосветского автодилера, а за те же бабки, за какие она ушла бы свежему мигранту. Орден ничего не потеряет. Просто в тот раз не сообразил, заказал легкий джип, а сейчас он нам уже маловат, семья, однако.

– Ладно, Влад, сегодня у меня хорошее настроение, уболтал. Будет тебе тачка, сейчас запрошу список, что у них есть из готового...

– Если несложно – запроси сразу все шесть Баз, ладно? На тех площадках в основном джипы и пикапы, а мне желательно бы фургончик или микроавтобус – да только такие попадаются реже...

– Наглеешь.

– Не. Пользуюсь старыми связями, – ухмыляюсь я. – Если вдруг тебе из моих сфер чего будет нужно – обращайся, за мной не заржавеет.

– "Твои сферы" – это демидовская статистика?

– И полиция Порто-Франко, если вдруг что.

Ричардс только качает головой. Ага, я в рядах портофранковских копов числюсь полным смежником, который вдобавок ныне в городе бывает наездами и ненадолго – но ведь числюсь по-прежнему, что комендант Артур Геррик, что сверхштатный следователь Патрульной службы Бригитта Ширмер мне иногда подбрасывают кое-какие... задачки. К обоюдной не скажу что радости, но пользе.

Три клика мышой, и сбоку от Ричардса шелестит свеженький лазерный принтер, выплюнув два листа распечатки. Каковые мне и передают:

– На. Это со здешних площадок, не хочу зря беспокоить соседей.

Пробегаю взглядом список, и сразу вижу вполне приличный вариант. Хоть и не дотягивает до "тачки моей мечты", в данной категории прописалась единственная на сегодня модель – "вольва-триста три", на которой в Новую Землю приехала сеструха Олька... Влюбился с первой поездки, и потом более трех тысяч верст катался на точно такой же у другого хозяина, лишь укрепившись в своем мнении. Тут, конечно, классом пониже, но с учетом хорошего автосервиса, а машины для мигрантов подбирает и готовит именно такой... нормально.

– Вот. Самое оно будет.

Ричардс пожимает плечами, еще раз проверяет цену во внутреннем прайсе.

– Готовь шесть грандов, с учетом моей доли – и полный комплект твой. Отправят хоть прямо сейчас.

Хорошее авто за шесть тысяч экю – по местным меркам, даром. У меня на счету и больше подготовлено. Киваю:

– Все есть, только в банк зайти.

– Вот и зайди. Еще дела ко мне будут?

– А как же. Ну, не к тебе лично, а к твоему отделу вообще. Вот, – передаю конверт с компакт-диском, – тут большой и толстый список позиций с пожеланиями. Отдельно прилагается настоятельная просьба заказывать только комплекты целиком, там обозначено; половину работы наши производственники больше оплачивать не будут.

– Я-то тут при чем? Заказы – это в секцию логистики...

– Рассказывай кому-нибудь другому. Кто на самом деле передает инфу в Старый Свет, я еще не забыл. Понимаю, что комплектуется заказ на той стороне, но вот то, КАК его укомплектуют, зависит и от тебя тоже.

– Слишком высоко ты меня ставишь. Думаешь, я так не люблю русских, что нарочно ставлю палки в колеса вашим... ну пусть будет производственникам?

– Как говорил один персонаж, "у меня нет предубеждений, я ненавижу всех". Леон, лично ты – ни при чем. Вроде как. Но... ты же помнишь, где я работаю? У нас как раз недавно поднимали статистику заленточных заказов анклава. Полную – через базу "Россия", через "Китай", через "Центральную", в общем, со всех направлений. Последние года три с официальным заказом всяких "средств производства" творится хрень, которую самый непредвзятый наблюдатель назовет мировым заговором против Демидовска, или, как вариант, против всей территории под протекторатом Русской Армии. По остальным категориям – нет проблем, косметика-электроника-галантерея-тачки-минометы поставляются с обычным процентом отказов, можно планировать работу загодя. А вот "средства производства" присылаются не просто в разобранном виде – оно бы понятно, массаракш, размер даже у грузовых "ворот" ограниченный, да и все равно это дело еще везти за шесть тысяч верст на перекладных, – а именно некомплектными. Часть деталей от одного станка, часть от другого, и это еще не самый серьезный глюк... Понял расклад?

Ричардс снимает очки, встает, подходит к окну. Невидяще смотрит на разбитый под Стеклянным домом мини-парк.

– Я ничего не могу тебе сказать, Влад.

Массаракш. Даже так?

Впрочем, это – ответ гораздо лучше и честнее, чем если бы Ричардс сейчас изложил мне всю схему "мирового заговора", каковую принципиально вычислили и у нас, причем без меня и даже до меня. Статистика, она хоть и лженаука... но при правильном подходе позволяет очень много чего.

– Не можешь, так и не говори. Но отдельное спасибо, что предупредил, – поднимаюсь я со стула.

Территория Ордена, база "Латинская Америка". Четверг, 31/08/22, 18:21

Четыре часа назад Грета Стролинг в ответ на мою просьбу только фыркнула, выразительно так. Она, в конце концов, номер третий в иерархии отдела "Архив и записи", а данные, насколько мне и ей известно, закрытыми не являются; при таком раскладе не добыть их – было бы некомпетентностью, а в подобном ее покуда не обвиняли. Но вот сколько времени займет поиск потребной информации, с учетом, что имеется ведь и основная работа, и ее никто не отменял – предсказать невозможно.

Сегодня удача на моей стороне: нужные сведения оказались в запасниках "Латинской Америки", на "Центральную" обращаться даже не потребовалось, а сам по себе запрос простой. Так что, плюхнувшись на пляжную скамейку рядом со мной, коренастая блондиночка объявляет:

– Рольф Кеттеринг.

– А подробнее?

– Подробнее – здесь, – передает диск. – Слила его досье и весь пакет сопутствующих документов: отчет по экспедиции в сторону Прохода в девятом году, резюме от экспертов-географов и протокол собрания совета директоров, где было озвучено решение заложить нашу базу.

– Однако. Тебе точно никто за такое по шапке не даст?

– Влад, я ж не дура какая, и в делах не новичок. Протокол выведен из ДСП еще в двадцатом, а все остальное вообще грифа секретности не имело. Финансы разве что, так их я и не собиралась копать.

– Ну, в таком раскладе спасибо, и с меня причитается.

– Да что с тебя взять-то, перелетный ты наш, – фыркает Грета. – Семейные байки и последние сплетни с того края света разве что.

– Так это вечером в "Посейдоне", а то желающих много, не хочу повторять по десять раз.

– Ну а я о чем. Ладно, бывай, пошла окунусь. – Сбрасывает шлепанцы, стягивает мешковатые бермуды и длинную футболку и прыгает по раскаленному песку к воде, тряся своим первым номером.

Территория Ордена, база "Латинская Америка". Четверг, 31/08/22, 18:43

С диском Греты возвращаюсь в свой номер в "Посейдоне", проверяю – читается, на всякий случай сразу копирую все на винт тафбука, но тут же нырять в работу не спешу. Во-первых, не великой срочности дело, во-вторых – жарко, массаракш, моя комнатушка под самой крышей, другой в этот раз Деметриос выделить не смог, а мазганов, как я в процессе общения с любимой супругой привык называть кондиционеры, в его гостиничном хозяйстве не водится. Только вентилятор, так он сейчас не спасает даже близко. Ничего, сутки Новой Земли длинные, тридцать часов двенадцать минут, соответственно ночь тоже не коротенькая, почти половина суток, что согласно школьной астрономии свидетельствует о малом наклоне планетарной оси. Солнце уйдет – станет попрохладнее, тогда и поспать успею, и посидеть над материалами. А пока можно пойти глянуть, авось обещанное Ричардсом авто уже успело приехать из Старого Света, на орденский счет я еще дома перебросил достаточную сумму и шесть тысяч наличными сейчас снял.

Можно было бы расплатиться и карточкой, нужная машинка для этого уж где-где, а на орденской базе найдется – однако после кое-каких событий в начале нынешнего сухого сезона все свои счета я переключил в "защищенный режим", иначе говоря, на снятие средств только по секретному паролю. Который, разумеется, должен быть известен только мне и сотруднику банка, а иначе о защите и речи не будет, ибо какой же он секретный, массаракш, если сообщать кодовое слово "неавторизованным персонам". Соответственно, расчет за товар карточкой, когда продавец потом приходит в банк с выбитым "от меня" чеком, теперь невозможен. Неудобно? Зато безопасно, то бишь в мои бабки больше ни одна чужая лапа не влезет.

Приемом грузов из-за ленточки на Базе Ордена ведает отдел логистики, туда и направляюсь. Но застреваю немного не доходя.

Логистики сидят по соседству с иммиграционной службой, которая, что самоочевидно, отвечает за прием переселенцев, как добровольных, так и не очень. "Каждый имеет право на второй шанс", декларируемая политика Ордена, вполне официальная, на том и выстроена вся система мигрантов. Для тех, кто ушел со Старой Земли своей волей и с открытыми глазами, особого значения не имеет, а вот те, кому глаза открывают только после перехода... бывают очень всякими персонажами. Я, так уж вышло, тоже принадлежал к таким, но то – особый случай.

Персонажи, которые сейчас устраивают кордебалет у приемной стойки, ничего особого собой не представляют, категория штатная и даже не слишком редкая. "Демографическая", как ее обозвал кто-то из больших орденских боссов, полагая себя тонким юмористом.

Своей волей и с открытыми глазами со Старой Земли в неведомую даль иномирового фронтира отправляются личности разные, однако безжалостная статистика, подтверждаю как имеющий к ней некоторое отношение, оценивает процент мужчин и женщин в общем потоке где-то как три к одному. Причиной в основном считают то самое шило в пятой точке, из-за которого человеку трудно усидеть на одном месте, и опять же статистически шило это куда как чаще прорастает вместе с игреком в двадцать третьей хромосомной паре. Так что даже после того, как персоны, чрезмерно неусидчивые из-за этого своего шила, не могут нормально прижиться уже здесь и уходят на корм гиенам и прочей живности дикого фронтира, хоть так улучшая местную экологию – все равно имеет место явный перекос в сторону мужского населения Новой Земли. Вот орденские эксперты в порядке исправления данной ситуации и добавили специальный, массаракш, "демографический" пункт в общую переселенческую программу. Техническое исполнение простое аки валенок: там, за ленточкой, где-нибудь в крупном городе устраивается обычная полицейская облава на проституток и им подобных, наловленным кандидаткам женского пола и детородного возраста учиняют медосмотр, и тех, кому шлепнули штамп "здорова", грузят в автозак и переправляют в ближайшие "ворота" на правах спецконтингента категории Б. Ну а уже здесь, после регистрации, этому Б-контингенту (по внутренней терминологии приемных Баз сие значит "беженцы", а совсем даже не то пятибуквенное слово) вручают тысячу экю в зубы – и гуляй, девочка, на все четыре стороны, какую бы жизнь дальше ты ни предпочла, это будет только твой выбор и твоя ответственность. Орден свою миссию выполнил, предоставил возможность. И все, концы в воду: в Старом Свете их, даже если будут искать, при всем желании не найдут – сколько шлюх каждый месяц пропадает "с концами" в небольшом городишке вроде Нью-Йорка, Москвы или того же Рио-де-Жанейро, к примеру? – зато здесь бывшие представительницы древнейшей профессии, получив по факту новую жизнь, могут ее реализовать так, как захочется уже им самим.

Да, нарушение прав личности и еще нескольких статей административного и уголовного кодекса. Там, в Старом Свете. Могу лишь пожать плечами и повторить вслед за классиком "за грех, совершенный двоими вдвоем, поврозь подобьют итог", все, что было там – там и осталось. Если же поднять все ту же проклинаемую статистику, получим, что около половины переселенных по "демографической" программе бывших шалав – здесь, в Новой Земле, покидают прежнюю колею и начинают, что называется, жить честно. Ни разу не считаю себя поклонником библейских ценностей, но вот конкретно тут я на стороне Ордена. Если хоть половине удается свернуть с кривой дорожки древнейшей профессии, которая что здесь, что там заканчивается одинаково – уже неплохо.

Ну а что вот прямо здесь и сейчас, у приемной стойки миграционной службы, спасаемые еще не осознали, что им реально открыт шанс на лучшую участь – это уже так, издержки процесса. Хомо сапиенс, он скотина упрямая, и лучшая его половина тут, массаракш, ни капельки ни лучше...

В общем, останавливает меня не шум горячих латиносских "демографичек" сам по себе – а то я его не слышал, чай, несколько месяцев на этой самой Базе проработал, прежде чем по ряду уважительных причин сменил род деятельности и, условно выражаясь, гражданство, – а сопутствующие обстоятельства. А именно: семеро шкафчиков из Охранной службы, которые демонстративно перевесили свои "эм-четыре" на грудь, мол, предбоевая готовность – и категорически данной демонстрацией боеготовности не впечатленная девчонка неопределенно евразийских кровей, вся из себя миниатюрная, босиком, в грязных оранжевых шортиках и куцей драной маечке-топике. Очи у девчонки сейчас в пол-лица, полыхают яростью, и всех присутствующих скопом и по отдельности она поливает сложноподчиненными матерными конструкциями как минимум на трех языках (английский я понял, испанский опознал, ну а прочее явно в том же ключе). Шкафчики не скажу что пребывают в охренении, они за время службы тоже навидались и наслушались всякого, однако, судя по мордам лиц, народ сейчас с удовольствием достал бы блокнотики – законспектировать особо смачные обороты.

– Неплохо, девонька, совсем неплохо, – появляется на сцене габаритная дама в форменной повседневке орденских служащих. Новая действующая персона почти с меня ростом и чуть ли не вдвое тяжелее, на поясе "беретта", на рукаве песочной рубашки выцветший шеврон старшего сержанта, волосы подстрижены по-военному коротко-строго и окрашены в малиновый цвет под уставной армейский берет, какой сотрудники Охранной службы носят на посту, а патрульные – вне боевой ситуации. – Если не затруднит, потом запишешь мне этот загиб, хорошо?

Пигалица набирает воздуха в тощую грудь... и выдыхает, остановленная "дружеским" похлопыванием по плечу. А мадам старший сержант, которая на самом деле замдиректора Базы, все так же держит по-родственному тяжелую длань на плече возмутительницы спокойствия и нашаривает взглядом старшего из охранников.

– Хартвелл, лишних – вон.

Шкафчики хлопают створками... в смысле, перетекают в стойку "вольно" и вдоль стеночки просачиваются кто наружу, кто в другие помещения, оставив в зале регистрации только обычную двойку бойцов, которые, раз уж ситуация более не критическая, изображают интерьерное дополнение к декоративным фикусам. Меня "лишним" не сочли, повезло, а может, просто не до того было; и хорошо, хоть досмотрю неожиданное развлечение. Высокое же начальство тем временем интересуется у дежурного регистратора:

– Томас, о чем шумим?

– Да сам не понимаю, донна Кризи, – отзывается парень, – вот только начал объяснять, что такое Новая Земля и почему здесь у нашей сеньориты перспективы в любом случае лучше, чем были бы там...

– Так. Сеньорита, чем недовольны вы? Коротко и цензурно, пожалуйста.

Сеньорита, периодически сбиваясь с английского на испанский и еще какой-то, не то чтобы коротко, но почти цензурно заявляет, что она никогда не имела и не будет иметь отношения к проституции, эскорт-услугам и прочей трахоспермии; один из охранников – Моралес, вспоминаю я, вроде как бывший коп из Тихуаны, – задает пару наводящих вопросов, и картина становится ясна. Всем, массаракш.

– Хуана Луз Чоу Лим, – официальным тоном изрекает донна Кризи, – как заместитель директора базы "Южная и Латинская Америка" приношу вам свои искренние извинения за действия наших коллег из Акапулько. Действительно, следовало бы тщательнее проверять, кого прихватила полицейская облава, прежде чем отправлять сюда в составе спецконтингента. На виновных будет наложен штраф за ненадлежащее выполнение своих обязанностей, и часть этого штрафа как компенсацию выплатят вам в течение двухнедельного срока, переводом прямо на счет. Увы, это все, что я сейчас могу для вас сделать, и за сим желаю вам удачи в Новой Земле. Томас, оформляйте поселенку по программе Б-2, особый пакет.

Да уж. Повезло девчонке, нечего сказать: приехала по школьному обмену из Манилы в Аризону, на каникулах решила прокатиться с подружкой Тессой в Мексику, и практически прямо с курортного пляжа попала как здрасьте. Тесса, видать, будучи американской гражданкой, проскользнула сквозь решето облавы, а несовершеннолетняя филиппинка с визой "эф-один" мексиканским копам не показалась особо важной персоной... Я-то, когда здесь оказался, был хотя бы не голый-босый, имел в кармане немножко тугриков, вдобавок попал вместе с приятелем на пристойном по новоземельным меркам джипчике, нашелся резерв на первое время. Этой же... Хуане-и-так-далее – придется похуже, и это без учета характера, а он у нее определенно далек от моей расчетливой пофигистичности. Нарвется, массаракш, к гадалке не ходи. Вряд ли ее спасет "особый пакет" – кстати, интересно, что это такое? Год назад были только "базовый" и "полный", и разница состояла только в том, что по "полному пакету" комплект карт "туристического" качества плюс путеводитель по новому миру человеку не продавали, а выдавали бесплатно вкупе с бесплатной же памяткой переселенца. Что составляет, если мерять на деньги, аж десяток экю.

Территория Ордена, база "Латинская Америка". Четверг, 31/08/22, 19:24

Закончив формальности с оплатой и получением товара, влезаю в теперь уже мой автобусик. Винтажные круглые фары и округлый кузов светло-песочной окраски – "комби", универсальный вариант фольксвагеновского "транспортера" второго поколения, каковой до сих пор активно выпускается на бразильских заводах. Орденские автосервисники, специально готовя сей микроавтобус под новоземельных мигрантов и здешние бездорожные условия, максимально задрали клиренс, приспособили на крышу большой решетчатый багажник и, за что им отдельное спасибо, выкинули из салона все "пассажирские" кресла, оставив лишь водительское сидение и "штурманское" справа, где спокойно размещаются еще две персоны. По крайней мере – обычных габаритов, той же донне Кризи на нем тесно, наверное, не будет, но и рядом никого больше не впихнуть... Внутренний объем "комбика" теперь занимают лишь железный ящик-недосейф и самодельная стойка-стеллаж, к которой аккуратно прикручены две пластиковых канистры с запасом горючки – этак на триста – четыреста верст, в зависимости от того, сколько хозяину будет угодно загрузить в автобусик и на крышу, и в каком режиме потом гонять, – а также четыре "резинки"-запаски. Еще одно запасное колесо привинчено прямо "на носу" под ветровым стеклом, закрывая фольксвагеновскую эмблему.

Нередко новоземельные тачки еще на той стороне фаршируют в стиле суровых внедорожных покатушек по горам и болотам – дополнительные фары, усиленный бампер, электролебедка и прочие фишки. По здешнему бездорожью оно бывает полезно, факт, но с микроавтобусом возиться не стали, разумно решив, что не для того сделан. Любители "тяжелого ралли" скорее возьмут рейдовый джип, а профессиональные романтики таежно-пампасовых странствий, неделями живущие вдали от цивилизации – полноприводный грузовик-вахтовку. По той же причине не стали заморачиваться с противопульным бронированием, хотя при здешнем изобилии вооруженных бандитос не лишним бывает и оно. Вот только старый фольксвагеновский движок нормально тянет сам микроавтобус даже по ухабам бездорожья, по крайней мере в сухую погоду, то есть здесь для всего сухого сезона подойдет; но навесь дополнительно тонну – полторы титановых бронепакетов – и передвигаться машина сможет лишь по хайвею, каковых тут не имеется, это же не "хамви" и даже не "геленд". В общем, переть на бусике на бандитскую засаду, аки на "бэтре", также не стоит. Ну а я и не собираюсь.

Ласково погладив баранку, запускаю фыркнувший движок и аккуратно переезжаю с приемной площадки на плац-стоянку перед "Посейдоном", где и паркуюсь по соседству с новеньким белым кроссовером "рав-четыре" и заслуженным трудягой "бандейранте" цвета хаки с пятнами ржавчины. "Рав" – явно свежий мигрант, удачи ему в поисках автосервиса, где сей красивый паркетник смогут, случись что, привести в полный ажур; пикап "бандейранте" столь же явно – "местный", у новичков-переселенцев в хозяйстве иной раз встречается пулемет, но вот заранее установленного на машине вертлюга под оный обычно все же нет. Сам пулемет патрульные на КПП хоть и разрешили оставить, однако упаковали в чехол так, что модель не разберешь, очертаний и то нормально не видно.

Еще раз похлопываю микроавтобус по гладкому боку и ныряю из жары новоземельного дня в полумрак и условную прохладу "Посейдона". Кивком отвечаю на приветственные оклики – вижу, мол, сейчас подойду, – но прежде чем перейти к светскому общению, поднимаюсь в номер и споласкиваюсь в душе. "Холодная вода" в пятом часу дня имеет температуру градусов тридцать по Цельсию, ну да все равно слегка освежает – не сама вода, а потом, когда вылезаешь на воздух и она испаряется.

И возвращаюсь в обеденный зал, заодно прихватив из номера пачку фото. Все равно будут вопросы о семье, Сара на этой же самой базе работала еще дольше меня, вот заодно и "проиллюстрирую". Специально прихватил из дому копии, знал ведь, куда еду.

Дружеский треп ни о чем, семейные хроники и анекдоты, фотки обоих щекастиков и любимой жены. Ярик уже бегает почти уверенно, Дара сделала первые шаги две недели назад, киндерята, как и положено здоровым детенышам с нашей пятой графой, под здешним солнышком загорелые дочерна. Да, именно с "нашей" пятой графой – половина знакомых, и здешние в том числе, в курсе, что "биологические" родители у Дары были другие, поди такое спрячь с полуторамесячной примерно разницей в возрасте у детей, в их нежном возрасте-то; но вот в смысле именно этой графы мы с ними совпадаем. Порукой чему и унаследованные документы, и наличная мордочка ребенки, волосы у нее чуть посветлее, чем у Ярика, зато сама она на два тона черномазее. Шкодливости хватает у обоих, за километр видно – даже по фоткам.

– И как, удается вам уследить за этой парочкой? – ухмыляется Грант, мой бывший прямой начальник.

На что я могу ответить только святую истинную правду:

– Уследить – удается. Вот догнать уже сложнее...

Ожидаемо следует дружный хохот.

Территория Ордена, база "Латинская Америка". Четверг, 31/08/22, 22:42

Приведенная в порядок и окруженная заботой донны Кризи, филиппиночка Хуана выглядит уже далеко не той бешеной беспризорницей. Ее даже переодели в песочную повседневку – всего-то на пару размеров больше, чем нужно, наверняка кто-то из мелких сотрудниц Базы пожертвовал свой старый комплект униформы для "жертвы демографического произвола". Скорее всего, Мина Ляо или Аннамария Кальва, других барышень настолько птичьей комплекции я в штате не припоминаю; правда, за последние месяцы могли и перевести еще кого-нибудь по обмену. Получилась такая себе "дочь полка", только что в пляжных шлепках вместо форменных ботинок, небось с размером ноги там все еще печальнее.

И пока сия "дочь полка" за соседним столом ковыряет вилкой в дежурном кулинарном шедевре Деметриоса, донна замдиректора с двумя большими кружками темного пива садится рядом со мной на тяжело скрипнувший стул.

– Планируете удочерить, мэм? – киваю на девчонку.

– Нет. Во-вторых, не имею права без разрешения сверху, а в-третьих, ей все равно через две недели исполняется восемнадцать, совершеннолетняя.

Критически смотрю на эту "взрослую совершеннолетнюю" пигалицу. У нас дома, в смысле, в Демидовске, соседская девочка Клава подрабатывает приходящей няней-сиделкой для наших детенышей – нам толика отдыха, а ей приработок. Согласно Ай-Ди Клаве семь новоземельных лет, что соответствует одиннадцати по счету Старого Света, такой порядок исчисления возраста принят на большинстве европейских и американских территорий, в том числе и в Ордене, – так вот, ростом она с эту Хуану, а обхватами как бы не побольше, при том, что ни разу не толстая и не выше сверстниц... Это о внешнем виде. Что там у филиппиночки с мозгами, которые и определяют "взрослость", то бишь поведение – судить сложнее, такое проверяется только практикой...

– А что во-первых? – задаю напрашивающийся вопрос.

– Сами могли бы догадаться, не первый день знакомы. Мне не по душе, как у вас, русских, говорят, halyava. – Киваю: согласен, да – "русский" я еще тот, правда, но суть не в том. – Помочь человеку и дать напутственный подзатыльник я всегда рада, а брать на иждивение не буду никого. Особый пакет переселенца Хуана получила; дальше – пусть докажет, чего стоит. Себе и другим, прежде всего – себе.

– Кстати, а что есть "особый пакет"? Раньше не было, по-моему.

– А, это я ввела после одного забавного случая. Месяца три назад на базу "Россия" по ошибке сотрудников "ворот" прибыл целый автобус таких же "демографических". В смысле, тамошние сотрудники думали, что идет обычный "демографический" транспорт, а оказалось, что на какой-то заленточный корпоратив заказали девочек из эскорт-агентства, водитель ошибся поворотом и подъехал прямо к перевалочному пункту, и их сразу отправили в "ворота", без проверок. Считайте, Влад, почти ваш случай. Дальше им на Базе честно объяснили, кто они теперь такие и где находятся, оформляйтесь, как все, по программе Б-2 – и добро пожаловать; а они подняли шум, мол, караул, нас похитили. И затеяли, как это называется, флэш-моб. Вот представьте себе: толпа хорошеньких эскорт-девиц в скаутской форме устраивает парад протеста прямо на плацу перед "Рогачом" и хором обвиняет Майлз как самую старшую в тот момент на Базе в массовом киднеппинге, принуждении, угрозе порабощения и сексуального насилия, и так далее вплоть до каннибализма... – Не могу не ухмыльнуться – как же, Мегеру Майлз помню, массаракш, имел удовольствие повстречаться... – Как вы понимаете, ни один нормальный мужик из Охранной службы призывать эту компанию к порядку даже и не собирался, разве что по очереди и все вместе с ними фоткались – еще бы, такое развлечение. В итоге как-то там Майлз с этим "демографическим" автобусом договорилась, выдала им сверх плановой тысячи экю еще по бесплатному стволу из арсенала Базы и выгнала вон, запретив в обозримом будущем въезжать на территорию.

– Смешно, – соглашаюсь я. – А при чем тут вы?

– Так я, узнав подробности того случая, добавила к полному пакету переселенца такую же позицию – "бесплатный ствол", из неликвида, понятное дело, – и оформила это "особым пакетом". Мало ли каких бешеных занесет, а у меня уже все предусмотрено. Майлз ведь почему нарвалась – сама работать не умеет ни с бумагами, ни с людьми. Если с человеком по-хорошему, так он не будет затевать никаких скандалов и создавать проблем. Вы вот не стали, например, и поэтому я спокойно смогла потом взять вас на работу. Зато тем эскортницам с базы "Россия", как бы их мордашки ни понравились ребятам из охраны, подобное не светит теперь ни у Майлз, ни у меня, ни в других орденских предприятиях...

Это да. Земля недаром имеет форму чемодана, какую репутацию заимеешь, с той и придется существовать. Исправить можно, но потрудиться для этого придется вдвое.

– В общем, – возвращается к изначальному вопросу донна замдиректора, – для этой девочки я здесь решила все, что могла. Дальше ей идти самой, и пристраиваться к делу она должна не у нас на Базе.

– А почему бы и не на Базе? Ну Деметриос, допустим, без посудомойки обойдется, ему пока Мелли хватает, но помощницей продавца в какой-нибудь здешний магазинчик – почему нет? А не сюда, так на "Центральную", там больше народу и вакансий.

– Именно ее – нельзя. Оно-то, конечно, "каждый имеет право на второй шанс", однако База Ордена – режимный объект. Всякого, кто здесь живет или работает, предварительно проверяют... на благонадежность, назовем так. Хуана сейчас такую проверку не пройдет, неважно, что к "спецконтингенту" ее отнесли по ошибке – клеймо уже есть, и исправляется оно только долгим безупречным в этом смысле поведением.

– Хм, а я вроде проверки на благонадежность не проходил.

– Это вы так полагаете, Влад, – без усмешки ответствует донна Кризи. – Не уверена, что пройдете сейчас, если вдруг захотите вернуться, учитывая последние... разногласия русских с Орденом, но на работу я вас принимала не в обход СБ.

– Ясно. Ну раз так, какое дело вы для нее планируете?

– Не я. Вы.

– Я-то тут при чем, массаракш?

– Ни при чем, естественно. Не хотите связываться, просто подвезите девочку до Порто-Франко, а я Бригитте позвоню, она для Хуаны что-нибудь сообразит и по мере сил даже присмотрит. Но если по вашей деятельности вдруг потребуется помощник, хоть "подай-принеси" – чем не вариант? Сами-то вы неприятностей не ищете, людей своих втягивать тоже не станете, а это уже неплохая позиция для старта.

Выдаю мрачную усмешку.

– Неприятностей-то я не ищу, это так. Но почему-то они иногда находят меня сами.

Донна Кризи скрывается за кружкой с темно-коричневым напитком.

– Наверное, вы будете жутко разочарованы, Влад... однако ровно то же самое о себе могут сказать многие жители Новой Земли. Особенно из числа старожилов.

Ну... пожалуй, так оно и есть. Особенно у старожилов, да, тут с кем ни поговоришь по душам – из шкафа такая груда скелетов вываливается, что хоть вставляй в роман Стивена Кинга. Третьеплановым персонажем, которого любовно расписывают на двух страницах, чтобы походя убить на третьей.

– До города – точно подброшу, мне несложно, – наконец говорю я, – а с помощницей... утром решу. Пока пусть отдыхает.

– Пусть, – кивает собеседница, отставляя опустевшую кружку.

Территория Ордена, база "Латинская Америка". Четверг, 31/08/22, 26:15

Протокол совета директоров я вычитываю чуть не с лупой в руках, но ни одной зацепки так и не могу обнаружить. Обычное решение о "расширении предприятия", потому как когда "Центральная" перестала обслуживать евразийское направление, распределенное по новооткрытым базам "Россия" и "Европа", а на южном берегу Залива только-только запустили базу "Индия и Средний Восток" с целью перебросить туда весь арабский и индийский контингент, бо ближе к планово отведенным под поселение землям, – сразу после этого первую приемную Базу, которую вроде как можно было с чистой совестью переобзывать просто "Америка", подвергли жесткой чистке и реорганизации с сокращением штатов, выводом "лишних" блоков, сервисов и программ на другие территории под управлением Ордена и все такое прочее. Протокол помечен серединой двенадцатого года, и ровно полтора года спустя, "ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана", а вернее, в первый день сухого сезона четырнадцатого года, начала функционировать база "Южная и Латинская Америка", тогда как бывшую "Центральную" соответственно переименовали в "Северную Америку и Канаду". И переориентировали скорее на грузопоток – все ж таки из Штатов и Канады, более чем благополучных стран первого мира, переселенцы тысячными косяками не бегут...

Вопрос не по теме: что случилось с "Центральной", что понадобилась внеплановая реорганизация? Задать, конечно, можно, но вряд ли кто ответит, собственная же интуиция, помноженная на общую эрудицию, подсказывает, что с самой Базой ничего не произошло, а просто Орден к тому историческому моменту в достаточной степени освоил "застолбленные" в Большом Заливе острова, и перебрасывал туда все свои условно-секретные прожекты. Где-то в то же самое время, плюс-минус лапоть, в тогда еще едином русском анклаве со столицей в городе Москва начинались тогда еще мирные баталии за "полномочия регионов и центра", связанные, если убрать лишний пафос, массаракш, с распределением доходов от "трубы", то есть от нефтяных скважин в районе нынешнего Берегового. Как известно, договориться миром не смогли, а попытка особо заинтересованных персон продавить нужное решение силой привела к небольшой, но очень даже опознаваемой Смуте – спасибо еще, не дошло до полноформатной гражданской войны – с расколом территории на два анклава под общим издевательским названием "Русская Конфедерация".

Но это – уже потом, и с базой "Латинская Америка" не связано никак.

Наверное.

Во всяком случае, мигранты-латиносы и до того составляли не такую уж малую часть переселенцев, просто шли через базу "Центральная". Что же до территории под громким названием "Латинский Союз"...

Стоп. Имеем историческое противоречие.

Весь кагал испаноговорящих спиков, обозвав выделенную им территорию коммунального проживания Латинским Союзом, отправляли сухопутным маршрутом через Проход на север, за Сьерры. Ну, может, не всех, кто-то успевал оторваться от коллектива и, свернув в сторону, осесть в цивилизованных анклавах Европы и Техаса, однако суть такая. Всех португалоговорящих тем же примерно макаром отправляли на дальний запад за Скалистые горы, к северу от вышеупомянутых русских, где они слились в анклав, именуемый Бразилией. Почему Бразилия осталась единым анклавом, а Латинский Союз получился конгломератом территорий разной степени независимости, здесь и сейчас не суть важно.

Однако учтем умение орденских боссов считать деньги. Присущее не им одним, разумеется, но им – уж точно, они с этого не просто живут, а строят всю организацию по имени Орден. Сухопутный маршрут дороже водного раз этак в несколько – именно поэтому в Китай, расположенный за горной цепью Кам к северу от Евросоюза, и сегодня ан масс идут именно морем, какая-то дорога через горы там вроде имеется, но основной трафик хоть людей, хоть грузов именно морской. Каботажкой вдоль океанского побережья, расстояние от Порто-Франко невелико – дня два, от силы три; и по большей части на этой каботажке трудятся не "корабли дальнего плаванья", а чуть ли не рыбацкие шаланды. Такие должны были иметься у новоземельных поселенцев и в те года, соответственно территорию, занятую нынешним Китаем, должны были заселить, или как минимум капитально застолбить – ДО того, как отправлять плановые караваны мигрантов в Бразилию и Латинский Союз. Тем не менее, базу "Китай" запустили уже после "Латинской Америки", ну а до ее запуска ни о каком плотном освоении китайских земель не может быть и речи, потому как если бы их освоил кто-то другой, здешним продолжателям учения Великого Кормчего заселяться пришлось бы куда-нибудь еще. Согласно благородному праву фронтира "кто первый встал, того и тапки".

Имеем занятный вывод: "зародыш" китайской территории в устье Желтой реки, или как там переводится на понятный язык их исконное "Янцзы", был организован Орденом еще до появления базы "Китай". Спланированный заранее стратегический рывок, не сомневаюсь. И скорее всего проплаченный заранее же, ибо орденские боссы ни с какой стороны не альтруисты.

Вопрос "зачем" опять же будет не по теме, и опять же не ответят.

Ладно. Возвращаясь к основному вопросу – именно протокол собрания совета директоров для меня бесполезен. Решение приняли обычным порядком по ознакомлении с выжимкой экспертного отчета, споров "куда рассылаем толпы латиносов" не звучало и близко – все уже определено.

Закрываю этот файл и перехожу к тому самому резюме от экспертов по новоземельной географии. Полный отчет то ли не сохранился, то ли до сих пор сидит под грифом секретности, то ли Грета не смогла его добыть по иным причинам; в общем, есть только то, что есть, спасибо и на том. А резюме нам сообщает, что исходя из экспедиционного журнала Адамса-Кеттеринга, территории по ту сторону Сьерр имеют такой-то климат, характер описанного животного и растительного мира свидетельствует, что такие-то и такие-то ресурсы там есть точно, такие-то прогнозируются, а в списке "скорее всего не будет" первой позицией прописана легкодоступная поверхностная нефть. Интересно? Сейчас – уже не очень; о том, что у латиносов и китайцев, равно как и у паразитирующих на их анклавах бандитос Сьерр и Кама, своей нефти не водится, и так знают все, кто хочет узнать. Как знают и о том, что всю энергопотребляющую технику, которая доставляется в Латинский Союз, стационарную и передвижную, "аборигены" при любой возможности переводят то ли на технический спирт, который гонят из древесины – вот леса там полно, – то ли на древесный уголь, а то и прямо на дрова.

Значитца, ставим прочерк и здесь, и переходим к "отчету экспедиции девятого года" и тому самому Рольфу Кеттерингу. Сразу выясняется занятная подробность: в прописанном составе экспедиционной партии начальником ее обозначен некто Тайлер Адамс, а Рольф Кеттеринг занимает позицию охранника и проводника. Ну да, аки в классических хаггардовых "Копях царя Соломона": главной движущей силой предприятия является сэр Генри Кертис, который и оплачивает все удовольствие, а скромный охотник Аллан Квотермейн по прозвищу Макумазан, что на местном зулусском диалекте недаром значит "бдящий в ночи", выступает просто знатоком местной природы и населяющих ее дикарей. Только в отличие от помянутых "Копей", где профи Квотермейну все же удалось обеспечить успешное возвращение из диких и опасных краев хотя бы руководящего состава команды, ну и попутно по законам жанра набить полные карманы алмазов, – экспедиция девятого года практически целиком сгинула в белом пятне дальнего фронтира. Вернулись только проводник Кеттеринг и Магда Лангер, обозначенная в списочном составе как ветеринар-зоотехник, отвечающая за экспедиционный транспорт. Массаракш, это еще что за дичь? А, вот, в перечне планового снаряжения комментарий Адамса: "снабжения ГСМ на маршруте не ожидается, заменить грузовики – упряжными фургонами, лошади могут также идти с вьюками или под седлом". Ни черта не разумею в этих тыгыдымах, однако в итоговом списке честно прописаны "валлийские комья" общим числом шестнадцать – восемь упряжных и столько же запасных. В смысле отсутствия заправок на маршруте в девятом году по календарю Новой Земли Адамс безусловно был прав, нефть Берегового начали качать где-то в одиннадцатом, а арабскую еще позже.

Начало отчета, описывающее подготовку и снаряжение, вполне разборчиво отпечатано на машинке, а вот дальше, с выходом "в поле", экспедиционный журнал заполняли вручную – то шариковой ручкой, то карандашом. Сканер, которым все это потом снимали "для электронного архива", такие страницы взял не хуже машинописи, электронике пофиг, однако прогнать полученное сквозь распознающую почерк систему не удосужились. Хотя – оно, быть может, и к лучшему, нынешние системы распознавания что почерка, что физиономий глючат почем зря, и вместо внятного текста вышла бы полная белиберда. Ибо почерк в журнале... у самого Адамса еще ладно, получше моего, но там же, массаракш, отметились еще трое или четверо "дежурных хронистов", и вот расшифровать их какографию (каллиграфией ЭТО назвать невозможно) – меня хватает лишь с очень большим напрягом.

Хм. А вот и работа для неквалифицированной помощницы, один в один производственная практика у врачей-юристов-журналистов, "приводить в порядок старые дела", записанные примерно столь же разборчиво, а о грамотности лучше умолчать, кто видел, те знают, а остальные сочтут издевательством над всеми участниками процесса. Не знаю уж, на кого хотела специализироваться школьница Хуана, однако у меня для нее задание будет именно таким. Работа нудная, требует прежде всего аккуратности и дотошности, то есть именно тех качеств, где женщины превосходят мужчин, а китайцы-японцы-вьетнамцы и иные уроженцы Юго-Восточной Азии – "белых" европейцев, равно как и "васпов", латиносов и прочих негров. Ан масс, разумеется, ну так лженаука статистика именно массами-множествами и оперирует... В общем, как раз у Хуаны тут сильные стороны в квадрате, можно сказать. А если не пожелает, неволить не стану, пускай себе пробует найти свой жизненный путь в Порто-Франко, там, куда ее определит добрая знакомая донны Кризи, известная мне, и не мне одному, как фрау Ширмер. О, она человек ни разу не злой, просто понимание правильного и достойного поведения у нее от современного... далеко.

Приняв решение, вполглаза уже просматриваю последний файл пакета – мигрантское досье на Рольфа Кеттеринга, дополнительно украшенное неведомо чьими пометками-примечаниями. То бишь инициалы там стоят, однако кто за этими инициалами скрыт в смысле имени-должности – без понятия. Завербован на переселение в Дурбане в семьдесят девятом году (вот не зря я вспоминал Аллана Квотермейна), два полных сезона отработал на Орден в Патрульной службе, в седьмом году по календарю Новой Земли уволился и стал "вольным траппером", которого те же патрульные порой привлекали на полевые операции как "стороннего специалиста-контрактора" – разведчиком, следопытом и так далее. После той экспедиции доставил руководству Ордена экспедиционный журнал и помог вернуть все уцелевшее оборудование, в двенадцатом году участвовал в постройке метеорологической станции на севере Меридианного хребта – как раз недалеко от Угла, кстати, но еще по южную сторону Камских гор. Последние годы тихо жил в собственном "охотничьем домике" в среднем течении Рейна, недалеко от поселка Роттвейль, там же в пятнадцатом году и скончался. Жены-детей не имел, наследство отошло близкому другу – Рудигеру Штерну.

Занятное совпадение: как раз таки в Роттвейле у меня есть знакомые, к которым можно спокойно обратиться за содействием, если понадобится копнуть историю Кеттеринга поглубже. Понадобится ли – пока не знаю, но мысленную пометку сделать уже можно.

Территория Ордена, база "Латинская Америка". Пятница, 32/08/22, 07:02

Только-только спускаюсь к завтраку, как рядом с моим столиком стойким оловянным солдатиком возникает "дочь полка" – форменная повседневка уже ушита по комплекции, а вид на мордочке, в полном согласии с заветом Петра Алексеича, лихой и придурковатый. Щелкнуть каблуками разве что не может ввиду отсутствия каблуков у резиновых вьетнамок, которые заменяют ей нормальную обувь.

– Принята в стажеры с испытательным сроком, – без всякой прелюдии заявляю я, – производственная практика начинается сегодня же. Согласна?

– Сперва неплохо бы узнать условия, – храбро пищит пигалица. Пытается вытянуться по стойке "смирно", выпятив отсутствующий бюст, благодаря чему ей даже удается сравняться ростом со мной, сидящим.

Не без труда сдерживаю ухмылку.

– С тебя – выполнение распоряжений. Просить уточнений можно, разумная инициатива и полезные идеи активно приветствуются. С меня – полный пансион и транспорт, защита по потребности и ответы на любые вопросы, по делу – во время работы, не по делу – в промежутках. Выдержишь испытательный срок, поговорим и о зарплате. Устраивает?

– И чур, не приставать! – добавляет Хуана.

Массаракш, я даже не нахожусь сразу, как на такое ответить, зато Деметриос, который прекрасно все это слышит, гогочет на весь зал и на весь зал же сообщает:

– К тебе Влад не будет приставать точно. Чтобы приставал, минимум год тебя надо усиленно откармливать.

Смуглая филиппиночка отчетливо краснеет, а я, подмигнув хозяину "Посейдона", заявляю:

– Вот прямо сейчас и начнем. Деметриос, что там сегодня на завтрак?

Территория Ордена, база "Латинская Америка". Пятница, 32/08/22, 08:21

После завтрака командую "сбор в дорогу", и через десять минут Хуана появляется со стареньким рюкзаком-однодневкой за спиной и сильнопоюзанным оружейным баулом в руках. Ага, "ствол из неликвида", сумка небось из него же. Интересуюсь:

– Что тебе в арсенале выдали-то, стажерка?

– Винтовку, – отвечает девчонка, – я в них не разбираюсь, шеф. Это у Тессы в Глендейле на стене висело восемь ружей, да еще в двух тумбочках по револьверу... а я как-то никогда стрельбой не интересовалась.

Ну что ж, человек, который не разбирается в оружии и точно это знает – оно гораздо лучше, чем тот, кто мнит себя экспертом, но при этом не знает ни хрена. Работать можно.

– На будущее – без политесов, обращаешься без всяких "шефов", просто по имени.

– Ясно, Влад.

– Тебе только винтовку дали, или патроны тоже?

– Сказали, патроны надо купить. Я заплатила за сто. Этого мало?

– Пока хватит. – Ясное дело, к автомату сотня выстрелов – ни о чем, но автомат, или даже самозарядку в "неликвид" не определили бы. А винтовка с ручной перезарядкой любой системы редко делает сотню выстрелов за сезон даже в руках профи-охотника; пока Хуана расстреляет имеющиеся боеприпасы – у нее появится мысль о том, какое ружжо нужно ей на самом деле. А если не появится, докупит еще сотню, или сколько там надо будет, патроны в Новой Земле хоть и недешевые по старосветским меркам, но не дефицит.

После традиционного аусвайс-контроля на выезде с Базы пломбу с баула снимают, и девчонка извлекает наружу... ну да, винтовку. Вернее, карабин. Системы Петера Пауля Маузера, не перепутаешь, образца восемьдесят девятого года. Тысяча восемьсот восемьдесят девятого, бельгийский, точнее сказать, учитывая контекст, откуда взят – аргентинский; небось, из тренировочных запасов тамошней не то жандармерии, не то береговой охраны, в общем, последние полстолетия с ним наверняка занимались только шагистикой на плацу, а стреляли хорошо если пять раз. Ствол обрезан по самое цевье, а штатный ремень, которому, как и самому карабину, сто лет в обед, заменили во время оно на "ленту", сплетенную из конского волоса. Ну что, выбор стрелялки для филиппинской пигалицы аж никак не лучший – однако и не хуже, чем, скажем, наша "мосинка" сорок четвертого года. Сойдет. Главный минус здесь в том, что трехлинейный патрон до сих пор состоит на вооружении угадайте у кого и выпускается на "Демидовскпатроне" в оптовых объемах, аргентинская же "семерка" имеет статус охотничьего боеприпаса для особо упертых владельцев дедовских винтовок, соответственно не во всяком магазине найдешь; ну да сотня патронов есть, пока – хватит.

Указываю девчонке на установленные орденскими сервисниками в бусике еще за ленточкой оружейные крепления – справа от сидения "бортстрелка" и крюки в потолке кабины, примерь пока куда лучше приладить твою стрелялку, – сам же тем временем снаряжаю освобожденную из собственного баула "эм-четыре" и вешаю на пояс кобуру с "кольтом". Уфф, даже как-то легче стало. Понимаю, на орденской Базе стволы дозволено носить сугубо орденцам, но привычку-то никуда не денешь. "Без пистолета чувствуешь себя голым", шутили во время оно техасцы в Старом Свете – и в моем случае это почти уже не шутка. Да, массаракш, привык. Да, нужно очень не каждый день, однако когда нужен, агрегат должен быть под рукой, а не где-то там... А вот принадлежи я к страте "вольных трапперов" и прочих любителей дикой природы и активной жизни вне города – рупь за сто, так же чувствовал бы себя без тяжелого слонобойного штуцера или хотя бы охотничьего карабина под "девять и три". В общем, без "африканского" ружжа, каковое трапперы Новой Земли зовут своим "рабочим инструментом".

Какой рабочий инструмент у меня? Так понятно какой: голова – я же штабной эксперт, а не боевик. И всяко ни разу не ганфайтер, до таких профи мне... ну очень далеко, в общем, – просто за городом ружжо у меня и так всегда с собой, во избежание, иначе и не бывает, но оно сугубо на всякий случай, причем случай не охотничий на ценного "красного" зверя, а самооборонный от зверя двуногого. Тоже бывает. Опять же не каждый день, за что великое спасибо Патрульной службе на орденских землях и их коллегам-силовикам на прочих территориях, бандитос на новоземельных просторах хоть и немало, но – их зачищают, объединенными усилиями. Ну и вооруженное население во всех основных анклавах активно помогает по мере сил, благо добрый Орден за каждого ликвидированного бандита – при наличии свидетельств, что он именно бандит – честно платит по тысяче экю, даже я, в общем не бедствуя, совершенно не отказываюсь при случае нажать на спуск, на таких-то условиях.

А то, что изрядную часть этих самых бандитос в Новую Землю отправляет все тот же Орден, но по программе уже не демографической, массаракш, а, заимствуя термин у не сильно любимого мною Гумилева, "пассионарной", в смысле, чтобы народ не расслаблялся – вопрос уже са-авсем другой.

– Следующая остановка – база "Океания", – сообщаю я, заняв место за баранкой, и трогаю "комбик" с места.

– А вопрос можно? – говорит Хуана.

– Конечно. И говорил уже, без политесов, надо что – спрашиваешь. Если обстановка позволяет.

– Что по плану там, на "Океании"? Это ведь просто такая же приемная база, как "Латинская Америка"?

– Такая же, с поправкой на сектор Старого Света, из которого получает грузы и мигрантов, но там есть нужный человек, которому я кое-что должен передать. И есть магазинчик, куда заглянуть стоит уже тебе.

– Какой магазинчик?

– Одежды-то у тебя всего ничего, а обуви нормальной и вовсе нет.

– А надо? Я про обувь... в смысле, я в таких шлепанцах почти всегда ходила, да и босиком привычная. Тут же не Сибирь, снега не лежат.

Хмыкаю.

– Перечитай повнимательнее справочник переселенца, стажерка. Раздел "Фауна Новой Земли", особенно рекомендую глянуть на ползучих и летучих гадов. Босиком, если жить охота, гуляй только в местах, где эта живность или не пролезет, или ее там регулярно выводят. Уже на пляже надо смотреть, куда наступаешь, ну а "в поле" ноги точно должны быть закрыты минимум по щиколотку, и по той же причине стоит иметь в хозяйстве комплект полевой формы. Бо повседневку, которая сейчас на тебе, даже новую, многие эти твари прогрызают только так...

Территория Ордена, база "Океания" – база "Китай" – база "Европа". Пятница, 32/08/22, 09:52

Накатанную грунтовку вдоль чугунки фольксвагеновский микробусик одолевает более чем бодро, ни разу не гоночный болид, разумеется, однако сорок – пятьдесят верст в час по такой дороге ему вполне по силам, и минут тридцать спустя мы благополучно проезжаем КПП базы "Япония, Корея и Океания", самой южной из шести приемных Баз на восточном побережье северного континента. Именно на ней знакомых у меня мало, но напроситься на пару слов в отдел заленточных сношений – хватает, а для найти местный обувно-одежный магазинчик не надо даже этого.

Передав умному человеку пару нужных слов – более-менее тех же, что вчера говорил Леону Ричардсу, – вижу, что "ультиматум от демидовских производственников" услышан и воспринят. Причем хотя с этим орденцем мы вроде бы незнакомы, имя мое ему известно, значит, известна и репутация. А следовательно, правильно плевый вроде бы вопрос нагрузили именно на меня. Обычного курьера заленточники просто послали бы куда подальше; могут такое сделать и со мной, я ведь давно не сотрудник Ордена и совершенно не самое высокопоставленное лицо в иерархии протектората Русской Армии, с которым у Ордена вдобавок отношения сейчас оставляют желать лучшего. Но, массаракш, послать – одно дело, и совсем другое – отмахнуться и забыть. Переданную мной информацию непременно примут к сведению, а только это и требовалось.

После чего иду проверить, как дела у Хуаны с шоппингом. "Полный походный прикид" филиппиночке подобрать не удается; как ни странно, но даже магазинчик, вроде как заточенный под мигрантов в том числе из родных краев Хуаны, ботинок на ее лапку предоставить не может. Ну хотя бы полевой комплект "шестицветки" разыскали, всего на размер больше, чем требуется, повезло. Иголку в руках девчонка, по собственному признанию, держать умеет – по крайней мере повседневку под себя подгоняла сама, на стиль "милитари" ее талантов хватит, чай, не коктейльное платье. Я сразу соглашаюсь, что коктейльное платье следует заказывать в другом месте, и далее мы едем на базу "Юго-Восточная Азия и Китай", которую недаром зовут просто "Китай", так как китайцы, вопреки изначальному плану орденских вербовщиков, забили ее полностью.

Здесь все повторяется, в смысле, я двигаю в заленточный отдел, а стажерка в магазинчик в поисках обуви. Китайцы и сами в среднем некрупные, и ноги у них вроде как небольшие; однако и здешний ассортимент армейских берцев филиппиночке не подходит. Кое-как нашла кеды-мокасины с полотняным верхом; на беговой дорожке или теннисном корте нормально, а для здешнего вельда категорически слабоваты. Ну да раз ничего другого пока нет от слова вообще...

Затем, упав на хвост проезжающему мимо "хамвику" Патрульной службы, отправляемся на базу "Западная и Центральная Европа". Где я, не особенно надеясь на успех, завожу девчонку в "Аммотс" и озадачиваю хозяина вопросом "найти этой пигалице нормальные походные боты", а сам иду по обычному адресу. С тем же примерно итогом.

Глотнув успокоения нервов для холодного лимонаду в баре "Голубой лагуны", возвращаюсь в магазин Марка Гуссенса.

– Ну и как?

– Да никак, – разводит тот ручищами, – не бывает у меня такой обуви. Сами посмотрите, – подхватывает пискнувшую от неожиданности девчонку под локти и, выдернув из вьетнамок, водружает на стойку, аки куклу. Ничего сложного, весу в стажерке от силы сорок кило, а у Гуссенса комплекция бывшего борца и габариты "два на полтора". – Низкий подъем, узкая ступня и очень длинные пальцы ног при небольшой общей длине стопы. В ботинках номер пять, меньше не водится, придется надевать шесть пар носков. В походе – сварится. Только шить на заказ, знаю хороших сапожников в Порто-Франко и в Нью-Портсмуте, адреса могу дать. Был еще мастер в Руане, однако он в том году передал дела сыновьям и сам больше за инструмент не берется, а я пока еще не видел работы его наследников, насколько хороши – судить не берусь.

– Жаль. – Помогаю Хуане слезть со стойки. – Что ж, с обувкой умельцев поищем отдельно. Тогда хоть подберите пару легких сетчатых спальников, для ночевки прямо в автобусе, ладно?

– Это без проблем, – великан Марк разворачивается в сторону подсобки с товаром.

– Чуть не забыл, еще парочку шемахов найдите, а то мой приказал долго жить.

– Пожалуйста. Вам, кажется, белый не нравится?

– Да, мне черный или серый.

– Недавно получил британские – хаки и оливковые.

– Нет смысла, спасибо, предпочитаю нейтральный стиль.

Марк скрывается в подсобке, а девчонка спрашивает:

– Зачем спальник, я догадываюсь, а что такое шемах?

– Арабский головной платок. Куфия, если так понятнее, ты наверняка видела, не живьем, так по телику. На жаре и в песке, или, как тут, в пыли – самое оно. Рекомендую и тебе озаботиться, правильно надевать научу.

Из предложенных Марком вариантов Хуана выбирает не милитарный, а "парадно-выходной" красный с белыми полосками. Я не возражаю: в ближайшем будущем девчонка все равно не боец, маскироваться на местности ей незачем.

На втором этапе шоппинга идем к Алеку, вечному конкуренту Марка, в "Робинсон и Кук", где приобретаем походный набор "фляжка-вилка-ложка-нож" в двух экземплярах – в дороге с ночевкой на природе пригодится наверняка, да и вообще снаряга не лишняя. Пришлось покопаться, чтобы отыскать без свастики – что поделаешь, основные запасы у Алека состоят из роммелевских трофеев и британских вещичек примерно тех же годов выпуска. Одежду и обувь на филиппиночку даже спрашивать не стоит, такого нестандарта тут точно не водится. Хуана еще соблазнилась "командирским компасом" с фосфорной подсветкой стрелки и шестнадцати румбов, не знаю, зачем он ей сдался, но если женщина чего-то хочет – лучше обеспечить, нервы дороже. А тут весь вопрос на четыре экю, мелочь.

Территория Ордена, база "Россия и Восточная Европа". Пятница, 32/08/22, 12:17

На следующей в очереди "России" по причине тамошнего начальства – той самой Мегеры Майлз – нам задерживаться не стоит. Поэтому пока я общаюсь с тутошним заленточником, филиппиночка остается в микробусике, озадаченная базовым освоением моего тафбука. Ну, насколько это вообще можно сделать за полчаса.

– Влад, вот чем тебя "Винда" не устроила? – следует по возвращении главная претензия.

– Биллом Гейтсом, – фыркаю в ответ. – Будешь покупать личный комп или лаптоп – пожалуйста, выберешь что больше нравится, я даже честно помогу, любой каприз за твои деньги. А пока привыкай, я ж не заставляю тебя писать код и драйвера, по делу нужен только основной функционал оболочки, пакет просмотра изображений и текстовый редактор.

– Для чего?

– Для вот этого, – открываю на просмотр скан-файл журнала экспедиции Тайлера Адамса. – Твоей, стажерка, задачей на ближайшее время будет – разобраться в этой писанине и перенабрать все страницы, заполненные от руки. Чтобы я глаза не ломал.

– А распечатать нельзя? У тебя тут экран слабенький. С бумаги было бы куда удобнее работать, то есть набирать-то еще ладно, а вот расшифровывать сами эти каракули...

– Принтера я с собой не вожу, но в принципе – можно. Хорошо, сделаем.

Территория Ордена, база "Северная Америка". Пятница, 32/08/22, 12:55

Вопрос "распечатать сорок восемь страниц" без проблем решается на "Центральной", благо в отделе материально-технического обеспечения, сиречь в здешнем компьютерном хозяйстве, у меня имеется пара знакомых, которые и дают нам допуск к свободному аппарату. Вернее, допуск дают Хуане – я-то снова ухожу общаться с заленточным отделом, где мне ради разнообразия отвечают, что им такую информацию уже сообщили, однако дополнительное подтверждение от уполномоченного лица не помешает, ну а стратегию закупок обсуждать с посторонними лицами они все равно не вправе. Возражений у меня нет, действительно – не вправе, у самого тоже много чего под грифом ДСП и выше, так что я удаляюсь, попутно забрав у маттеховцев Хуану и стопку распечаток.

Дальше у нас образуется свободное время. Между Базами расстояние невелико и патрульные "хамвики" то и дело катаются туда-сюда, можно упасть на хвост и ехать, не очень опасаясь бандитской засады; а вот Порто-Франко отсюда в полутора сотнях верст, самое, массаракш, лакомое местечко для романтиков с большой дороги; сколько бы ни утюжили этот участок сотрудники Патрульной службы, нападения случаются каждую неделю, а то и через два дня на третий. В общем, без охраны выезжать не стоит, а ближайший конвой, к которому можно присоединиться, должен пройти примерно в полдень, то бишь около пятнадцати ноль-ноль. Полчасика тратим на обед, или на второй завтрак, кому как удобнее считать; при тридцатичасовых новоземельных сутках трехразового, даже обильного питания как-то маловато, я лично предпочитаю четыре трапезы помельче. И пока девчонка ковыряется в тарелке спагетти с густым сырно-чесночным соусом, я размышляю, как бы правильнее провести еще пару свободных часов. Посадить практикантку за расшифровку журнала – оно в общем разумно, дело небыстрое, раньше начнет, раньше будет результат. Однако с другой стороны, на "Центральной" – лучшее в округе стрельбище, а Хуане надо хотя бы опробовать маузеровский карабин, выданный от щедрот донны Кризи, вдруг отдачей мощного патрона ее выбрасывает из тапок? Тогда придется в срочном порядке идти в здешний арсенал, снова же лучший в округе, на поклон к старшему комендор-сержанту Дональду Кингу, и пусть он даст девчонке, которая категорически не разбирается в оружии, совет по части огнестрела. Лично мне видится очевидным решением карабин "эм-один", но мало ли что скажет эксперт. А кроме длинноствола, который в городах, как правило, не носят, ей ведь нужен и какой-нибудь пистолетик, опять же из тех, что будут просты в освоении именно с ее пропорциями... и это снова-таки задачка для Кинг-Конга.

Решено. Учиться владеть оружием филиппиночке все равно придется, вот сейчас и приступим.

Удовольствия от грядущего похода на стрельбище мордочка Хуаны не выражает, но не поступает и возражений. Надо, значит надо.

Через четверть часа становится понятно, что я таки оказался прав вдвойне: опробовать "маузер" надо было именно здесь, а не в бою, поскольку отдачей девчонку не сносит только в положении "лежа с упором", тогда она может со ста ярдов хотя бы положить пулю если не в мишень, то в щит, на котором она наклеена. На плече уже наливается синяк от ушиба, продолжать тренировку просто невозможно. А значит, пора просить о помощи.

Территория Ордена, база "Северная Америка". Пятница, 32/08/22, 14:04

Громадный негр с полным, так сказать, тазиком "фруктового салата" на груди – за те боевые заслуги и ранения, что провели через канцелярию. Восседает старший комендор-сержант в инвалидной коляске, но все равно вид у экс-морпеха настолько внушительный, что пигалица явно его побаивается. Кинг-Конг привык и не к такому, поэтому просто просит девчонку:

– Пройдитесь, пожалуйста, вдоль прилавка, мисс... так, а теперь в полуприседе... а сейчас вытяните руки вперед, прошу вас... так, отлично, благодарю, можете отдыхать. – Переводит взгляд на меня. – Что ж, сэр, могу сказать следующее: про снайперскую стрельбу со зрением юной мисс следует забыть сразу, воспитывать из нее штурмовика тем более бессмысленно. Боец вспомогательного состава, не более. Из серийных образцов тут подойдет наш "коммандо" или "эм-четыре", также годится карабин "эм-один" или русский "укорот", хоть он и тяжеловат. В двух последних случаях порекомендовал бы обратиться к мастеру по тюнингу оружия, переделать приклад под рост юной мисс и добавить резиновый затыльник, или вообще заменить на выдвижной стандарта "Кольт" или "Хеклер унд Кох". В Порто-Франко за подобные заказы совершенно точно берется мистер Ирвайн из "Оружейного лабаза", – "лабаз" сей, конечно же, "Gun store", просто все сказанное я автоматом перевожу на язык родных каштанов. – С пистолетом сложнее, у юной мисс слабые руки и очень узкая ладонь, и притом довольно длинные пальцы. Компактные карманные модели вроде классического "вальтера ППК" ей не годятся, на спуск придется нажимать не подушечкой пальца, а второй фалангой, для начинающего стрелка – недопустимо; по той же причине исключены дерринджеры. С другой стороны, полноразмерную "беретту", "зиг", "кольт" или "чезет" ей не удержать при стрельбе даже полицейским хватом двумя руками. – Кинг-Конг с задумчивым видом покручивает одно колесо своей коляски вперед, другое назад, вращаясь на месте аки на карусели. – Задачка, сэр, и в самом деле получается интересная: легкий пистолет под мягкий боеприпас, с рукоятью небольшой, но толстой, следовательно, под двухрядный магазин...

Замирает, затем укатывается в подсобку, а по возвращении выкладывает на прилавок... "глок". Субкомпактный, то бишь мне рукоять едва на три пальца, при этом рядом с "Glock 28 Austria" на затворе обозначено "380". Удивляюсь вслух:

– А я и не знал, что "глоки" бывают под "девять-курц".

– Такие модели появились в конце девяностых. Итак, сэр, пистолет без патронов весит восемнадцать и семь унций, два десятизарядных магазина идут в комплекте. Подойдет и пятнадцатизарядный от двадцать пятой модели, если найдете. Это все.

И действительно – все. Только и остается кивнуть: "заверните".

Вопрос с основным оружием для Хуаны: "эм-один" или "кольт-коммандо", сиречь самый короткоствольный из вариантов конструкции Юджина Стоунера? С одной стороны, карабин в освоении чуть попроще, ибо исходно заточен под бойцов второй и третьей линии, а вот с другой... у нас обоих, получается, теперь имеется и полевая "шоколадка", и песчанка-повседневка, для беглого взгляда – чем не орденские сотрудники на выезде? Даже микробусик той же окраски; прикинуться грозными штурмовиками из Патруля нам не поможет даже танк, зато на подобном "комбике" запросто могли бы перемещаться люди из какого-нибудь вспомогательного отдела, чья деятельность боестолкновений не предполагает. Как оно в общем и есть, только что на самом-то деле работаем мы не на Орден; тем проще будет сыграть, если понадобится. Оружие у меня, так вышло, сейчас тоже соответствует орденскому стандарту "армия США, тропический вариант": вороненый "девятнадцать-одиннадцать", который я обычно вожу "в дорогу", для орденских бойцов – один из двух штатных пистолетов, а вместо своего любимого "фала" я, поскольку отбывал в Порто-Франко самолетом и был ограничен общим весом багажа, выбрал в этот вояж "эм-четыре". Так что и для девчонки имеет смысл приобрести автомат обычного орденского формата, будет на кого равняться, и с обучением именно стрельбе особых сложностей нет, "делай как я" и "работать на сто метров", ей хватит.

Да, "коммандо" дороже карабина образца сорок второго года, однако это сейчас некритично. Моя операция, в конце концов, мне и решать, даже если наверху потом сочтут расходы чрезмерными, не разорюсь.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Пятница, 32/08/22, 19:17

В составе колонны дорога до вольного города Порто-Франко протекает без эксцессов, разве что во время короткого привала на полпути кто-то из мигрантов отходит в кустики и то ли не там присаживается, то ли не так наклоняется, но его злостно кусают за мягкое место. Некий представитель членистоногой фауны Новой Земли – подробности смазаны вместе с этим самым представителем в неопознаваемое пятно. Укус смазывают спиртом, пострадавшему же рекомендуют в городе обратиться к врачу, оптимистично сообщив "коли сразу не помер, еще три часа точно проживешь".

Знакомая мне гостиница "Белый конь" оказывается, к моему удивлению, на целый квартал дальше от южного блокпоста. Пока едем, до меня доходит, что, собственно говоря, произошло: блокпост за год "сдвинулся" вместе с южной границей Порто-Франко, город-то растет и расширяется, как почти все поселения Новой Земли. Хозяйка гостиницы, миссис Флоренс Фортескью, мою догадку подтверждает:

– Как раз в мокрый сезон сделали, этот ушлый армянин Саркис отхватил себе участок под мотель прямо у южного въезда и теперь перехватывает самых вкусных клиентов.

И верно, мимо ведь проезжал, видел. Мотель "Арарат". Такое название, да плюс имя, которое тоже мне знакомо...

– Это случайно не тот Саркис, что раньше с братом держал гостиницу на базе "Россия"?

– Он самый. Брат, Арам, до сих пор на орденской базе, а Саркис тут. Мафия, натуральная мафия, – возмущается Флоренс, – всех денежных клиентов еще на базе Арам агитирует ехать именно к своему брату!

Мафия, факт. Только, во-первых, мафия насквозь понятная, а во-вторых, сколько помню этих братьев-армян, сервис у них был качественный и на кухне, и в плане прочих плюшек гостиничного дела. Значит, клиент от такого выбора не страдает, ну а увеличение конкуренции как таковое – неизбежное следствие того, что занимаются обсуждаемым вопросом отдельные инициативные личности снизу, а не большой трест сверху.

– Лично я, Флоренс, предпочитаю проверенные места. Так что мы поживем пока у вас, если не возражаете.

– Ну разумеется, не возражаю. Вам двухместный номер?

Филиппиночка краснеет, на что я хмыкаю.

– Лучше два одиночных, целее буду.

– Вы ее так боитесь? – громким шепотом спрашивает Флоренс.

Хуана багровеет как помидор (вот уж не думал, что смуглые азиатки так умеют, ну пусть эта конкретная – евразийка с непонятной толикой испанских и, скорее всего, китайских генов), а я отвечаю:

– Ее-то не боюсь. Да только жена мне потом оторвет голову, или еще что-нибудь. Жалко, знаете ли, привык за столько лет, опять же это мой основной рабочий инструмент...

– Влад, это ты про голову, или еще про что-нибудь? – подает голос девчонка.

Зар-раза.

Развожу руками:

– Ну вот, видите? Точно два номера надо. – Разворачиваюсь к стажерке: – Как приведешь себя в порядок, спускайся обедать, а потом принимаешься за расшифровку и набор текста. Будут вопросы, записывай, приду – обсудим.

– Хорошо. А ты куда?

– Искать тебе следующую порцию работы, разумеется, – ухмыляюсь я. – В аргентинское представительство.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Пятница, 32/08/22, 20:38

Пламенно-золотой знак инкского солнечного божества Инти на покровах лежащей Девы Марии, небесно-голубых вверху и внизу с белой вуалью между ними. Или, если кому больше нравится иной вариант расшифровки описанной вексиллологии – голубое небо, голубое море, а посередине "серебряная река" Ла Плата и "майское солнце" революционной независимости тысяча восемьсот двенадцатого года. В общем, аргентинский стяг на флагштоке, сияющие начищенным серебром таблички – слева на испанском "Representación de República Argentina", справа на английском "Representation of Argentine Republic", что в обоих случаях означает, разумеется, "Представительство республики Аргентина"; на входе охранник в блеклой вариации натовского камуфляжа "лес" и той же расцветки панаме, на ремне в открытой кобуре – старый добрый "хай-пауэр", а на левом плече стволом вниз висит смахивающий на "узи" автоматик, если склероз не обманывает – "эфе-эме-ка-трес".

Охранник что-то спрашивает у меня, желающего войти, и после моего "Yo no hablo español" переходит на более-менее разборчивый английский:

– Вы по какому вопросу, мистер?

Честно отвечаю:

– Меня интересует история вашей территории. Самое начало, времена освоения, а лучше еще до того. С кем об этом можно побеседовать?

Боец озадаченно чешет репу – понимаю, вопрос не входит в стандартный перечень, какой обычно слышит вохровец у входной двери, – но потом все же говорит:

– Главный вход, вторая дверь налево. Лучше Бенито в архивах никто не разбирается.

– Благодарю, – киваю и двигаюсь в указанном направлении.

На нужной двери, чтобы я не запутался, начертано "Archivos". Стучу, и на утвердительно-согласное ворчание изнутри вхожу внутрь.

– Сеньор Бенито? – зубасто улыбаясь в американской манере, благо акцент у меня именно от янки, а не британский, протягиваю руку для рукопожатия хозяину кабинета: пожилой, невысокий, зачесанные назад остатки седых волос, сплющенный нос и мощные, диоптрий на шесть, очки в серебряной оправе. – Департамент исследований при Патрульной службе Порто-Франко, Влад Скьербан. – Именно так исконную мою фамилию "Щербань" произносит большинство наглоязычных персон, чем переучивать их всех, проще сразу так и представиться. – Интересуюсь делами прежних дней, а именно – историей освоения аргентинской территории. Совсем хорошо, если у вас найдутся какие-нибудь сведения, предшествующие этому периоду.

– Какие такие сведения? – ошарашенно отвечает архивист.

– Журналы первых экспедиций, отчеты разведчиков и землепроходцев, обстоятельства расселения первопоселенцев. Борьба за власть в анклаве и отношения с соседями на данном этапе исследования не нужны. Есть у вас такое, или, возможно, вы знаете, куда еще стоило бы обратиться за нужной информацией?

Бенито падает обратно на стул. Качает головой, издает хриплый смешок.

– Матер Долороса, ну и вопросы у вас, молодой человек! На трезвую голову о таком говорить...

Намек понял. Что ж, как говаривал в подпитии Бард, two beer or not two beer – that is the question – а что лично я пива не употребляю, так это ж не причина мешать другим предаваться избранному ими пороку.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Пятница, 32/08/22, 23:52

Ближе к девяти вечера, упоив Бенито до состояния нестояния, выбираюсь из бара слегка под хмельком, зато с зафиксированными в блокноте именами. Кроме Рольфа Кеттеринга, архивист еще помянул неких Россиньоля и Альмейду, именно эти землепроходцы разведывали маршруты, по которым впоследствие шла колонизация территорий будущей Аргентины. Более того, отчет Альмейды он в старых архивах однажды находил, никакой ценности для анклава, кроме сугубо исторической, сей документ не представляет, а значит, его вполне можно скопировать, если вдруг кто проявит интерес. Само собой, я проявил, завтра же напомню, будет для Хуаны обещанная работенка – если отчет составлен по-испански, что с именем автора весьма даже вероятно, придется стажерке озаботиться и переводом. Испанский она точно знает, а перевод мне сгодится и технический, чай, не статью в журнал Оджи Касвелла сочиняем.

Ну а насчет Россиньоля надо поинтересоваться в отделении Патрульной службы, опять-таки – завтра. Если на эту личность там ничего не имеется, хотя бы посоветуют, к кому обратиться еще.

Задумчиво останавливаюсь на углу Четвертой. А собственно, зачем ждать с этим вопросом до завтра? В Порто-Франко полиция, каковую представляет именно Патрульная служба, работает круглые сутки, а поскольку я числюсь внештатником, мне туда можно заявиться в любое время, хоть бы и в пятницу в девять вечера, закрыт участок не будет. Правда, появляться под градусом на рабочем месте не есть хорошо... ладно, опять же ко мне как к внештатнику тут претензий меньше, главное – не злоупотреблять.

С чем разворачиваюсь влево и топаю мимо живописных кустиков и скамеек к Овальной площади. Самый центр Порто-Франко, однако, и выходные на носу, народу на вечернем променаде порядком. Ничего страшного; именно под зданием Европейского регионального отделения Патрульных сил изобилия праздношатающихся персон ожидаемо не наблюдается.

Геррика на службе уже нет, отправился отдыхать, а Ширмер сегодня и вовсе в участке не появлялась. Ну и ладно, мне нужны не они, а все тот же архивный отдел с досье "кто есть ху".

– Россиньоль, землепроходец, в период приблизительно с седьмого по тринадцатый год вел дальнюю разведку в анклавах Латинского Союза и рядом, – обозначаю я запрос.

С помощью дежурного по архиву, Ронни Купера, набрасываю возможные варианты спеллинга этого самого Россиньоля – Rossignol, Roussignol, Russignole и так далее, я-то конспектировал на слух у не очень трезвого источника. Ну и фамилия вроде бы французского происхождения, а я в этом языке никак, и Купер – тоже, увы... Также задаю рамки возможного возраста нашего клиента, так как меня не интересуют ни слишком молодые, ни слишком старые. То есть год рождения максимум тысяча девятьсот семьдесят седьмой, если за ленточкой, или третий, если человек вдруг из рожденных уже в новом мире "аборигенов". А минимум... несколько поколебавшись, тут определяю нижним порогом тысяча девятьсот тридцать второй. Конечно, в шестьдесят пять лет обычные люди по дальним экспедициям пехом уже не шастают, однако землепроходцы, они особая порода, вспоминая в который раз хаггардовского Аллана Квотермейна: да, безусловно, литературный персонаж, но ведь честно скомпилированный из полудюжины реальных личностей. Пол потенциального Россиньоля задавать я не стал, поскольку из откровений нетрезвого Бенито сам не понял, он это или она, значит, следует проверить оба варианта. Обычно, разумеется, женщины подобными делами не занимаются, однако, массаракш, повторю, землепроходцы – порода особая.

В принципе в архивах Патрульной службы главного мегаполиса восточного побережья должны быть досье на всех мигрантов и "аборигенов", потому как где же еще, как не здесь. Другой вопрос, что население Новой Земли на сегодня составляет более десяти миллионов, плюс немногим меньше – ушедших в страну вечной охоты, которых тоже надо прошерстить, ведь в нужный мне период времени они могли быть еще живы; прямой поиск по базе данных таких объемов – тот еще геморрой, обтекаемо выражаясь. Конечно, "Россиньоль" – фамилия существенно менее распространенная, нежели "Смит" или "Иванов", даже если включить все спеллинги, но все равно, скорее всего, персон таких в списке больше одной.

Угадал: Россиньолей нужных возрастов в общей базе числится восемь персон, живых и мертвых. Открываем все досье на просмотр. Кому попало не дали бы, разумеется, но меня тут знают.

Номер первый, Джованни Россиньоли... этого вычеркиваем сразу, человек погиб в четвертом году, задолго до нужных мне исследований.

Номер два, Жак-Франсуа Руссиньоль, перешел в десятом году, умер в семнадцатом, последние годы проживал с семьей в окситанском анклаве, под Каркассоном, ферма-винодельня "Чарент"; растил виноград четырех сортов и пытался получить коньяк (неудачно). Ставим знак вопроса, скорее всего тут пустышка, но вдруг.

Номер три, Роже-Арман, его сын, нынешний хозяин участка и винодельни, более значимых подвигов за ним не отмечено, только что "продолжает дело отца". Сейчас – продолжает, а в молодости в принципе мог и погулять по Новой Земле, разведывая некартографированные просторы белых пятен; хоть и мало в такое верится, но – пока не вычеркиваем. Короче, попробуем запросить данные у окситанцев, а там посмотрим, надо ли копать глубже.

Номер четыре, Селена Амели Арчер, урожденная Руссиньоль, дочка все того же Жака-Франсуа; сейчас она домохозяйствует на ферме неподалеку от Альтоны, воспитывая трех своих и двух приемных детей, но в молодости там тоже могло быть всякое. Птичку "проверить", это и самостоятельно можно, до Альтоны меньше дня пути по практически безопасной дороге – до Веймара на север по Европейской трассе, перебраться на тот берег Рейна и далее вдоль реки еще на сотню с хвостиком верст. Расспросить ее – и может, тогда не понадобится дергать за окситанские концы, уж собственных брата и отца наша мадам фермерша знать должна.

Теперь Россиньоль номер пять, Бернар... этот исключается: работал на рыболовном траулере "Эдна", порт приписки – Форт-Рузвельт; в восьмом году получил "производственную травму" и теперь имеет половину левой ноги и полтора пальца на левой руке. После такого опять же в дальние экспедиции не ходят, во всяком случае – не в сухопутные, даже Долговязый Джон Сильвер по прозвищу Окорок, а вернее, Барбекю согласился бы.

Номер шесть, Аннет Россиньоль – шофер-дальнобойщица, живет сразу "на два дома" – в Орлеане и в Нью-Галвестоне. Тупо рассматриваю фотографию из файла: нет, массаракш, земля точно имеет форму чемодана, оказывается, с этой персоной я шапочно знаком, пересекались в начале этого года по пути из Нью-Рино в Аламо. А в седьмом – тринадцатом году она пусть и была совсем молода, однако вариант хотя бы в принципе возможный. Снова ставим галочку "проверить": то, что в досье не отражено экспедиционное прошлое, ничего не значит само по себе, мало ли на каких условиях человек шел.

Номер семь, Ансельм, мне не нравится от слова совсем: отмечен по криминальной линии как "силовик" и правая рука Жерара де Бильоля, главного босса парижской преступной группы "Бланшефлер"; с моим рудиментарным французским могу тут заподозрить "Белую лилию", ну да не суть важно, хоть бы и "Черная кошка". Разговорить подобного клиента на нейтральную тему – не то чтобы так уж сложно, но ты ж на него сперва выйди с таким разговором...

Ну а от номера восьмого лишь развожу руками: Жан-Оливье-Роже-Актеон Россиньоль, завербован на переход из Марселя в апреле тысяча девятьсот семьдесят восьмого года – а дальше штамп "засекречено", в файле даже фото нет. И все, с моим уровнем доступа дальше никак, и подозреваю, что даже попроси я содействия у фрау Ширмер, она получит тот же ответ. С одной стороны, самый вероятный кандидат из всего списка Россиньолей, а с другой, категорически непонятно, где и как, массаракш, его вообще ловить.

Все, финиш, на сегодня поисковые работы пора сворачивать, и так уже захапал больше, чем могу разгрести сам, причем вовсе не факт, что мне хоть что-то из этой кучи реально нужно по моим делам. Перед следующим шагом придется как следует подумать. Ага, думать, оно всегда полезно.

Поблагодарив Ронни за помощь, напрашиваюсь в пункт дальней связи, чтобы не переться на почту и выстаивать очередь в телефонную кабинку, и еще разок злоупотребляю служебным положением, на сей раз на телефонный звонок домой по приоритетным каналам. Так, сейчас почти десять вечера, а значит, в Демидовске ближе к шести часам дня. Сара в пятницу в это время может с равной вероятностью гулять с малыми в скверике, уже вернуться с ними же домой или повезти детей "на природу", то бишь в Белый Яр, к прадедушке и тете-дяде; мобильник в любом случае должен быть при ней.

– Айе? – первым добирается до трубки, очевидно, Ярик.

Не могу не рассмеяться, пока сотовый перехватывает любимая супруга, которую и заверяю, что у меня тут все хорошо – и вообще, когда приеду, всю семью ждет приятный и полезный сюрприз.

– Ты там что, квасишь? – унюхав запах за шесть тысяч верст по радио, вопрошает Сара.

– По делу надо было, – сразу признаюсь я, – на сухую человек не желал говорить.

– Не сильно увлекайся, мне твое здоровье еще дорого.

– Так мне тоже, родная.

– Я тебя люблю.

– А я тебя. Детей целуй.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Суббота, 33/08/22, 03:19

Сон слетает, когда запертая вроде бы изнутри на ключ дверь номера приоткрывается с протяжным скрипом. Секундное замешательство, пока там, снаружи, думают, проснулся я от этого шума или нет – в руке у меня уже "смит-вессон". На всякий случай. Как раз от незваных гостей, в частности, и держу, постоянно при себе, потому что какие бы порядки в смысле "ношения огнестрельного оружия" ни устанавливали местные власти – ствол последнего шанса, легонький пятизарядный револьверчик из титаново-скандиевого сплава, он для последнего шанса и нужен, когда уже не до правил. Как говорили еще на Диком Западе, лучше пусть меня судят двенадцать, чем несут шестеро. Полностью сей тезис поддерживаю, и порукой мне пять аргументов тридцать восьмого калибра.

Последний ли шанс вот прямо сейчас? Еще не знаю, однако нормальные люди, даже случись нужда поднять кого с постели посреди ночи, как минимум сперва постучались бы.

Миг спустя там, снаружи, все-таки принимают решение в пользу способа относительно цивилизованного, поскольку раздается негромкое:

– Мистер Скьербан, на два слова, пожалуйста. Не надо шуметь.

По-английски, голос хоть и писклявый, но вряд ли детский, и скорее мужской. По сути вопроса: не шуметь, значит? Что ж, можно. Нажать на спуск и разбудить всю гостиницу я еще успею.

– Хорошо. Входите, медленно – и руки на затылок, пожалуйста, раз не хотите шума.

Медленно, послушно сцепив руки на затылке, в комнату входит незваный гость. Окошко моего номера выходит не на фасад с уличным фонарем, а на боковой проулочек, так что хоть снаружи и светит почти полная луна, не хуже того фонаря, тут у меня довольно-таки темно.

– Лицом к окну, встать у подоконника, руки не опускайте, – продолжаю командовать я.

Сам выбираюсь из постели, по-прежнему держа гостя на мушке – с пяти шагов я не промахнусь даже из коротыша, – бочком-бочком подхожу к двери, не высовываясь в проем, закрываю ее и снова поворачиваю ключ в замке. Затем щелкаю выключателем, заранее прищурив глаза.

Ночной гость, как таким и положено, одет в темное и свободное, но это не балахон киношных ниндзя, а всего лишь застиранный спортивный костюм от "абибас", сетчатые кроссовки и стягивающая волосы бандана с черно-белым рисунком. Явного оружия не наблюдаю, скрытого тоже. На тыльной стороне правой кисти неразборчивая татуировка.

– Можете медленно повернуться, руки не опускайте.

Гость подчиняется. Не молод, лицо прокопчено жаркими новоземельными ветрами, глубоко посаженные глаза, квадратный подбородок с парой недавних порезов от бритвенного станка.

– А вот теперь можете сказать ваши два слова.

– Забудьте Россиньоля, – говорит он.

Два слова, массаракш, да. Сильные два слова. Звучные.

– Два слова услышаны, – киваю, – теперь, если не затруднит, добавьте контекста.

– Какого контекста?

– Зачем такая срочность и такие обстоятельства... визита. Кто вас послал, спрашивать не буду, но вот почему именно так, узнать бы хотелось.

– Кто послал, я как раз сказать могу. А вот зачем срочность – не имею права.

– Хорошо, тогда скажите, что можете.

– "Эр-Же", парижская операция частично совместная с Патрульными силами. Не лезьте, пожалуйста, а то дело может сорваться.

– "Эр-Же" – это кто, простите? Плоховато ориентируюсь во французской кухне.

– Общая разведка. Она же при необходимости и контрразведка, и отдел по контролю за азартными играми...

Мда. Бардак у французов, как всегда, знатный.

Но сам аргумент серьезный, потому медленно наклоняю голову.

– Еще раз уточните имя, которое мне стоит забыть. С номером Ай-Ди, чтобы наверняка.

На что слышу ожидаемое:

– Ансельм Россиньоль, номер идентификационной карты заканчивается на два-семь-четыре-два.

Снова киваю.

– Вас понял. В следующий раз, будьте столь любезны, передавайте даже срочную информацию менее... экстравагантными способами. Хоть позвонили бы, что ли, номер моего здешнего сотового в Патрульной службе Порто-Франко знают.

– Очень надеюсь, что следующего раза не будет. Я опущу руки?

Отступаю направо, приглашающе поведя стволом "смит-вессона".

– Можете идти. Дверь потом прикроете.

Незваный гость, так и оставшийся незнакомцем, скрывается в коридоре, я снова щелкаю дверным замком. Кладу револьвер на тумбочку, достаю из нее бутылочку воды – не холодная, жаль, едва комнатная, но все лучше, чем ничего, – высасываю в два глотка и, принудительно вогнав мозги в рабочий режим, пытаюсь сложить картинку.

Итак. Французские копы из неведомо какого отдела – их кухню я и правда не знаю, однако мне пока без разницы – глубоко внедрились в эту банду "Бланшефлер" и не сегодня-завтра будут ее брать; не суть важно, кто такой сам Россиньоль, засланный казачок или один из объектов охоты, главное, чтобы я не испортил им всю малину. Странно, конечно, что критическая фаза операции запланирована буквально на через день после того, как Россиньолем заинтересовался я. Совпадение? Ну, в принципе случаются еще и похлеще, а уж со мной и подавно, массаракш.

Ну допустим, отвечает моя драгоценная паранойя, но почему бы тогда, в самом деле, не зайти открыто поговорить завтра с самого утра, я же никуда не собирался улетать, прочитав патрульные досье? Или, уж если им настолько горело, почему бы просто не позвонить? В справочнике мой номер не значится, однако он, как я и говорил, есть у портофранковских патрульных, коллегам в таких вопросах принято помогать.

Забавная версия: что, если кто-то из серьезных людей, осведомленных о моей паранойе – привычно обзовем его Иксом, – пытается меня куда-то таким образом втянуть? Нет, сам я в Париж "на свободную охоту" ни посреди ночи, ни с утра срываться не стану, да и раньше такого в планах не имелось. Но у меня в Порто-Франко есть немало добрых знакомых, а у некоторых знакомых есть связи, и после такого вот визита я вполне могу кое-кого кое-куда дернуть... в смысле, на это может рассчитывать Икс, полагая возможным извлечь выгоду из этого дерганья, половив рыбку в мутной воде.

Версия забавная, конечно, только уж слишком сложно. Ну расскажу я о ночном визите Геррику или Ширмер, ну напрягут они свои концы в Париже. Что с того?

А то, что в напряженной обстановке концы могут с кем-то столкнуться лбами, отчего пресловутая операция может и сорваться.

Так ведь я о самой этой операции только со слов ночного визитера и знаю, Икс, как и его посланник, свободно может вешать лапшу на уши, я-то совершенно не в теме, поймать на вранье не смогу.

Стоп. Я – да, не в теме, зато Геррик и Ширмер, если операция и правда совместная, представление о ней иметь должны. Если операции нет, и даже если есть, но она не совместная, в общем, они о ней узнают от меня – вывод очевидный: мне наврали. Кто-зачем-почему, неважно, однако для того, чтобы дергать парижские хвосты, одного факта такого вранья маловато. Если Икс не дурак, а играющий меня втемную деятель должен иметь определенный уровень сообразительности, такое он просчитает с самого начала.

Что я еще могу узнать, если все же обращусь к Геррику и Ширмер? Банда "Бланшефлер", уж если обзавелась собственным именем, наверняка имеет и другие отличительные особенности... и вот что-то подсказывает мне, что в списке этих особенностей будет особая татушка на правой руке то ли у всех членов банды, то ли у ее руководящего звена. Или, возможно, бандана со специфическим черно-белым рисунком. Или и то, и другое. Лишние понты? Понты – безусловно, а вот лишние они или нет... как там говорил Жеглов, "если "Черная кошка" – значит, лапки вверх и не чирикай", известность ведь может стать таким же козырем, как и незаметность, главное – правильно ее разыграть, вопрос наличия мозгов у главаря и какой-никакой дисциплины у исполнителей. И мой ночной визитер играл в том числе и на этой известности, в том плане, что я, копнув, наверняка опознаю "бланшефлерца", ни минуты в том не сомневаюсь.

Сомневаюсь я в другом: что происходит на самом деле? Не складывается картинка, массаракш.

А раз не складывается, то как бы ни было мне любопытно дернуть за предоставленную веревочку и посмотреть, что будет – я от этого в данный момент воздержусь. Слишком мало знаю. Так что покуда не выясню больше, парижскую банду "Бланшефлер" и Ансельма Россиньоля трогать не стану ни с какой стороны.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Суббота, 33/08/22, 07:01

Выспаться мне после ночного визита удалось очень относительно. Но к завтраку я спускаюсь в обычное время, подозревая, что вволю поспать все равно не дадут.

Так и есть. Раздается требовательный перезвон винтажного телефонного аппарата на барной стойке; миссис Фортескью снимает трубку, обменивается с абонентом на том конце несколькими словами, потом зовет меня.

– Поздравляю с очередным разворошенным муравейником, Владимир, – на проводе, как я в целом и предвидел, фрау Бригитта Ширмер. В настроении скорее веселом, чем боевом. – Умеете же вы портить людям выходные.

– Не вам, надеюсь, испортил?

– Пока нет, но день толком еще не начался. Подойдите в офис часикам к девяти, будьте добры.

– Как скажете. Могу и раньше.

– Незачем, совещание раньше не закончится. До встречи.

Ну-с, паранойя, что скажешь по этому поводу? Кроме очевидного – в базе данных на записи Россиньоля стояла скрытая закладка, на простой поиск она скорее всего не отозвалась, но вот вызов досье на просмотр врубил где-то там скрытый же сигнал тревоги, после чего, разумеется, по журналу доступа выяснили, кто и откуда просматривал...

Кроме очевидного, говоришь? Что ж, можно и кроме: на каком Россиньоле стояла сия тревожная закладка, на Ансельме из банды "Бланшефлер" – или на том совершенно секретном номере восемь?

Ну, это мне скажут в офисе Патруля. Наверное.

Или не скажут. Очень может быть.

Тут, широко зевая, вниз сползает Хуана, умилительно сонная.

– Доброе утро, – и еще один зевок во всю глотку.

– И тебе того же, – ухмыляюсь я. – Кофе?

– Однозначно. Средний.

– Молоко, сливки, сахар?

– Только сахар, ложки четыре, пожалуйста.

Смешиваю заказанную пропорцию компонентов и передаю сладкоежке чашку. Сам категорически не являюсь любителем данного напитка, хоть с сахаром, хоть без, но снова же, мои вкусы – это мои вкусы, а изобразить джентльмена и поухаживать за сонной спутницей мне несложно. Тем более что кофий в Новой Земле, согласно мнению экспертов по данному напитку, перекрывает три четверти элитных заленточных сортов.

Спустя несколько минут и полчашки, когда филиппиночка по кофеиновому эскалатору снова въезжает в реальный мир, выдаю краткое цэу.

– Значит так, когда поешь и полностью проснешься – принимайся за дело. Хочешь, в номере устройся, хочешь, здесь в зале, где удобнее. К двенадцати или около того я вернусь, как раз сиеста начнется, и прогуляю тебя по городу.

– А на пляж можно?

– На пляж это тебе лучше прямо сейчас сбегать, пока солнце еще не палит.

– Влад, да тут не сильно жарче, чем у нас. Ну, летом, естественно.

– Где – у нас?

– В Маниле, конечно.

Ну да. Конечно.

– Тогда как знаешь. До пляжа тут четыре квартала, как из гостиницы выйдешь, сразу направо и до упора. Я все же рекомендую сейчас, но если хочешь, можно и потом. Океан никуда не убежит, только учти, купаться – исключительно там, где сетка, сама увидишь.

– Это меня еще там, на базе просветили.

– Вот и ладно. – Быстро подчищаю гренки с колбасками, плавленым сыром и сладкими помидорчиками, допиваю темно-красный фреш из непонятного сорта цитруса и поднимаюсь из-за стола. – Тогда счастливо оставаться.

И покидаю гостиницу, на этот раз – не пешком, а на бусике. Которому для гордого имени "профессионального новоземельного транспорта" нужна еще одна полезная опция, и не было никакого смысла нагружать данным вопросом непрофильных техников на приемной Базе, раз уж в Порто-Франко имеется специалист, который мне вдобавок и родственник. Точную степень родства тут не назовешь, ибо сомневаюсь, что хоть в одном из генеалогических словарей найдется термин для обозначения "двоюродный дедушка моей приемной дочери". А родство более близкое, "дядя либо двоюродный брат по материнской линии", которое Семен Лазаревич по общему сходству физиономий заподозрил при первой встрече со мной, проверке не поддается. По крайней мере без тонкой генетической экспертизы, которая в Новой Земле вряд ли вообще есть, а если даже и есть, заломят за нее столько, что ну его нафиг. Куда дешевле сразу признать родственником, а если в процессе общения выяснится, что с таким родственником категорически не хочется иметь дел, так нежелательную особу можно просто не пускать на порог и вычеркнуть из завещания. Не наш случай, мы вполне поладили и без генеалогических экзерсисов.

От краснокирпичной гостиницы с беркширской клячей до сине-зеленого магазинчика с гроздью антенн на крыше – минут пятнадцать, если пешком. Езды оказывается почти столько же: пришлось объезжать квартал, потому как в чей-то склад неподалеку по миллиметру втискивалась фура с транспортным контейнером, перегородив, естественно, весь проезд.

Иных препятствий для запланированного визита в "Мир армейского радио" не случилось. Не случилось и ожидаемой беседы за жизнь с владельцем сего заведения: мы с Семеном Лазаревичем Кармановичем наверняка душевно поехидничали бы на бабелевском арго насчет необходимости двух условно правоверных сынов избранного народа работать в шаббат – шоппинг и для продавца, и для покупателя законами кашрута таки приравнивается к работе... Но вот как раз Кармановича-то на месте и нет, отбыл по делам финансовым, а есть лишь собственно радиотехник Александр. Ладно, я все равно не язык почесать, а по делу, вот и прошу специалиста установить в "фольксваген" приличную станцию и заодно подстроить под нее четыре ходиболтайки, каковые приобретаются комплектом к основной.

– У тебя, кажется, эмчээсовский "роджер" раньше был?

– Угу. Пал смертью храбрых вместе со старой тачкой, но по моим потребностям он был в самый раз. Так что если найдется второй такой же, ставь.

– Хорошо, сделаем. Сильно торопишься?

– Совсем нет. До понедельника мне бусик вряд ли понадобится, возись сколько надо.

– Не, так надолго я гараж занимать не хочу. Забери вечером, где-то после шести, сделал бы и раньше, но есть срочная подработка.

– Уже договорились. Тебе, как всегда, темного?

– Вечером – с удовольствием, а сейчас никак.

– Сейчас и не предлагаю.

После чего снова направляюсь в аргентинское представительство, авось сеньор Бенито после вчерашнего уже оклемался, все-таки новоземельная ночь, она достаточно длинная.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Суббота, 33/08/22, 08:12

Длительность новоземельной ночи или давняя привычка тому причиной, но архивист-аргентинец и в самом деле уже на ногах, более того, вчерашнее обещание не забыл и даже взялся раскапывать бумажные завалы. В каковых минут двадцать спустя после моего появления и обнаруживается пухлая папка с потрепанной тетрадью а-ля гроссбух в коричневой клеенчатой обложке – собственно экспедиционный журнал Педро Сальватора Альмейды – и сложенными склейками карт, а вернее, сделанных вручную эскизов-кроков, поскольку сомневаюсь я, что в экспедицию входил профессиональный топограф, способный "на глаз" вычертить схему картографического качества. С учетом состояния тетради и вытертости склеек просто так это в стандартный офисный копир не сунешь, придется работать ручным сканером, а если его не имеется – и вовсе цифрокамерой с шаманскими плясками со штативом и выдержкой. Причем очень аккуратно.

– Ничего страшного, сеньор Влад, – отмахивается Бенито, – сделаем. Самому интересно, да и оригинал сохранится подольше, если работать с электронной копией. Думаю, до вечера управимся. Заходите.

Уверяю, что непременно зайду, и, выбравшись на Четвертую улицу, двигаюсь к офису Патрульной службы. Раз вежливо пригласили, опаздывать нехорошо.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Суббота, 33/08/22, 09:21

Как оказалось, мог бы вполне свободно опоздать – совещание "в верхах" завершается лишь сильно в десятом часу. Ширмер в нем, кстати сказать, не участвует и появляется из своего кабинета с равнодушно-деловым видом, зато Геррик, как и многие другие выползающие из переговорной, изрядно сбит с толку.

В кабинете коменданта мы усаживаемся вчетвером: Геррик, разумеется, в своем краснокожаном кресле, Ширмер – сзади-слева на банкетке у стеллажа с бумагами, я – на обычном стуле для посетителей.

А справа от меня, перевернув стул спинкой вперед и оперевшись на нее руками и подбородком, устраивается некий мистер Джонс из территориального подразделения Службы безопасности Ордена. "Костюм и галстук", вот только галстук развязан еще на основном совещании, а пиджак при входе в кабинет территориальный агент Джонс аккуратно определяет на вешалку, демонстрируя белую рубашку, наплечную кобуру и живущий в ней хеклеровский "у-эс-пэ" сорок пятого калибра.

– Влад, зачем тебе Россиньоль? – проигнорировав прелюдию, сразу спрашивает Геррик.

– Первичное расследование, – отвечаю я, – может, и даром не нужен. Просто пытался проверить информацию, полученную из стороннего источника, но ее в досье, увы, не оказалось.

– Источник не назовете? – интересуется Джонс.

Ширмер, бывшая штази, чуть заметно морщится от подобного... пренебрежения азами оперативной работы. Я, впрочем, не вижу смысла именно здесь что-то скрывать, мы сейчас вроде как на одной стороне. Даже с учетом "последних разногласий" Ордена с русской территорией – порученный мне Крофтом вопрос ну ничем не затрагивает орденских интересов. Во всяком случае, я не вижу тут точек соприкосновения.

– Бенито, архивист из аргентинского представительства.

Фрау Бригитта приподнимает бровь на миллиметр, Геррик и Джонс смотрят друг на друга и, судя по взглядам, понимают, что ничего не понимают.

– А каким это боком... хотя нет, неверный вопрос. Влад, что ты сейчас вообще... расследуешь?

– Да то самое, о чем мы еще в среду говорили. Белое пятно между Китаем и Аргентиной. Один из хвостов через Бенито зацепил, мол, в самом начале освоения латиносоюзных земель была некая экспедиция Россиньоля, ну я и решил проверить.

Ширмер поднимает на миллиметр и вторую бровь, а Джонс озадаченно барабанит пальцами по спинке стула.

– Получается, дела последних лет пяти вас совершенно не интересовали?

– Абсолютно, – соглашаюсь я. – Мне нужны более ранние, тех времен, когда латиносы только-только двинулись на север в товарных объемах. Это выходит лет семь-восемь назад, а возможно, и раньше.

Геррик издает короткий смешок.

– Мило. Зная тебя, Влад – верю. Теперь осталось убедить в этом нужных людей.

– А я бы обождала, – задумчиво изрекает фрау экс-штази.

– Чтобы подергались поактивнее? – подхватывает Джонс.

Я, в отличие от собеседников, могу понять лишь общее направление разговора, но в данном конкретном случае достаточно и его.

– "Сами предложат и сами все дадут", – перехожу я на русский, и Ширмер скупо улыбается – ей, разумеется, прекрасно известна и сама цитата, и ее контекст.

– Когда предложат, буду иметь в виду ваш запрос, Владимир. Обещаю, эти данные вы получите. Не уверена только в сроках.

– Прямо сейчас я все равно отрабатываю другой след, но спасибо. И еще хотелось бы, чтобы с предложениями приходили не ко мне.

– Не могу обещать. В бронированную камеру вы сами не захотите.

– Не захочу, только и визиты в три часа ночи вроде нынешнего мне как-то не по душе.

– Мы к вам никого не посылали, – говорит Геррик после обмена взглядами с Ширмер.

– Я и не сомневался, вам – незачем. Но вот кому-то другому... – и в нескольких словах описываю ночной эпизод.

Территориальный агент Джонс издает протяжный свист, Геррик со стоном роняет голову в скрещенные руки. А Ширмер, откинувшись на подлокотник банкетки, попросту хохочет, тихо, но от души.

– Владимир, такое могло случиться только с вами!

– Да-да, я Избранный, где там мое кольцо всевластия?

– Могу только предложить синюю таблетку для выхода в реальный мир, Нео ты наш недоделанный, – хмыкает Геррик. – Ладно, повеселились и хватит. Джонс, вас устраивает такой ложный след?

– Еще бы, – скалится территориал, – я им его так отработаю, месяц будут пахать не разгибаясь. Авось заодно и с французами наладим отношения, а то до сих пор обижены за Сперански.

– Я бы на их месте тоже обиделась, – замечает Ширмер. – Ну да ладно, пусть будет Париж, люди есть и там.

На что я замечаю:

– А если вдруг спугнете эту банду "Бланшефлер", французы снова не обидятся? Я потому сам и не хотел туда влезать, мало ли кто под их цветами ко мне подошел...

– Во-первых, Владимир, правильно произносится "Бланшфлер", – сообщает фрау экс-штази с демонстративным французским прононсом, – историческое имя все-таки, еще из Кретьена де Труа. Во-вторых, если бы мы на самом деле интересовались этой группировкой – да, ваши опасения имели бы смысл, но на данном этапе банда просто исполнит роль живца, и совершенно неважно, в курсе они или нет. Испугаются и сбегут – замечательно, тогда их начнут активно вылавливать и расходовать ресурс еще и на это.

– А в-третьих, если в Париже снова обидятся, будут сами виноваты, – добавляет Геррик, – не скажу, что у нас в городе вовсе нет организованной преступности, но настолько наглых ликвидировали уже давно. Кого сами, кого с чужой помощью – тут же как с огородом, надо не лениться пропалывать хотя бы через день.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Суббота, 33/08/22, 11:12

После нескольких чисто технических моментов меня вежливо выставляют из кабинета, напутствовав традиционным "сиди ровно, не высовывайся и не маячь зазря". Ага, а то я собирался на передний край борьбы непонятно с кем. Нет, оно любопытно, разумеется, однако лучше я потом заслушаю полный отчет в изложении того же Геррика, он под пиво совершенно не прочь потрепаться о былых делах, с которых сняты все грифы секретности. Картинка получится объемной и с внутренней кухней, а опасности существенно меньше.

Пока начальство вырабатывает тактику крупной производственной аферы "как изобразить перед большими боссами бурную деятельность и ничего не испортить", я наведываюсь на местный "склад конфиската". В данном случае – не как обычно, на предмет полюбоваться на всякие интересные стволы, отобранные у потерявших берега свежих мигрантов и залетных гастролеров; местные-то, как правило, блюдут закон и личными пушками не светят, хотя в хозяйстве они есть почти у всех. Сейчас меня интересует вещичка, нужная для дела, чтобы не покупать с магазинной наценкой. Нет, могу, разумеется, но почему бы не воспользоваться служебным положением, если без вреда для службы и с пользой для себя?

Повезло: среди конфискованных, а также просто бесхозных и ожидающих распродажи в пользу служебного и городского бюджета вещей, обнаруживается не новый, но годный для работы лаптоп, "возвышенный эсер", в смысле, Acer Aspire. Кабеля питания нет, однако батарея еще живая, на остатках заряда проверяю – работает, загружаются "форточки" классического вида и даже мелкософтовский "офис" в наличии, в общем, пойдет. Уточняю у завскладом, за сколько они планируют реализовать сию не сильно профильную для Патруля технику, и, услышав "двести пятьдесят экю", тут же их и выкладываю. Сколько помню, за ленточкой сия машинка у производителя стоила под штуку баксов, что даже при официальном нынешнем обменном курсе Базы "три с полтиной к одному" получается больше. Да, лаптоп бэу и не в полной комплектации, но раз уж появилась возможность не платить три цены, как за всякий штучный товар, который переправляется монополистом-Орденом из Старого Света...

А некомплектность вылечить куда проще. Заглянув в расположенный тут же неподалеку компьютерный магазинчик, обзавожусь сумкой под ноут и двумя шнурами питания к нему – обычным и автомобильным. Комплект антивирусников у меня имеется, переставлять систему под местную операционку с местным же временем смысла пока не вижу. Внешняя клавиатура тоже ни к чему, у "эсера" и своя нормальная. Да, не пушинка, три кило с хвостиком, но все полегче тафбука, а марафон с ним бегать никто и не планирует.

С каковой добычей и возвращаюсь в гостиницу "Белый конь", обрадовав Хуану "вот тебе новое рабочее место". Экранчик у универсала-"эсера" больше и качественнее, чем у моего тафбука, соответственно – удобнее для нужных офисных операций, включая "набрать текст" и "просмотреть картинку". Для того в общем и разработан, факт, это моя машинка сделана под тэзэ "выжить в любых условиях", прочие характеристики у нее не фонтан.

Зато учитывая, какие иногда в Новой Земле бывают условия, в качестве "лаптопа в дорогу" незаменим, по моему подтвержденному практикой мнению, именно тафбук.

Вкратце проверяю успехи филиппиночки – а ничего, уже почти четверть журнала переведена в легкочитаемый вид, – хвалю стажерку и приказываю:

– Все, шабаш. Переодевайся в прогулочное и идем.

– Так мне ж и не во что переодеваться, – отвечает девчонка, – разве только то, в чем я по Акапулько бродила.

– Вполне сойдет. Ты к жаре привычная, не обгоришь.

Следующие пару часиков шатаемся по улицам Порто-Франко, показываю Хуане основные ориентиры. Именно ориентиры, с достопримечательностями тут сложно, это не Киев с его полуторатысячелетней историей и даже не Манила с ее пятивековой, Порто-Франко хоть и первый в смысле хронологии город Новой Земли, но тому едва двадцать лет по местному счету, то бишь тридцать по заленточному. Для одного поколения "аборигенов" в общем достаточно, и оно тут имеется, а с памятниками архитектуры и древними традициями придется обождать. Наконец, как девчонка и просила, выруливаем на пляж; прикупив на китайском тряпочном развале мини-бикини (не знаю уж, чем она пытается похвастаться), филиппиночка радостно плюхается в море, пока я освежаюсь ледяным чаем.

– А еще, – говорит она, выбравшись из воды, – я хочу на дискотеку.

М-да. Ладно, массаракш, человеки, они разные, и расслабляться им тоже надо по-разному. Так что отвечаю:

– Тут к твоим услугам, считай, четверть города, весь северо-западный сектор красных фонарей – дансинги, ночные клубы, казино и прочие бордели.

– А бордели тут при чем? Я не...

– Вот ты-то как раз и "да". Возьмут подмышку, запихнут в заднюю дверь и обработают не хочу даже думать чем. Чтобы работала на карачках или на спине, как кому удобнее, и не вякала.

Она озадаченно смотрит на меня, видит, что я совершенно не шучу, и издает крик души.

– Но люди ведь ходят!

– Я тебе больше скажу, девять из десяти девчонок прекрасно проводят там время и потом возвращаются, словно с обычного вечерка в дансинг-клубе там, за ленточкой. А то и девятнадцать из двадцати, если интересно, могу поднять точную статистику.

– И что ты предлагаешь? Не ходить, там опасно?

– В другое время я бы сказал "у тебя есть своя голова на плечах, сама и решай". Но раз уж так сложилось, что сейчас за тебя отвечаю я, хотя бы пока работу не закончишь – предложение простое: не ходить одной. Компанией там практически безопасно, лишь бы ты в этой компании была своей. А ты тут ни с кем, кроме меня, не знакома...

– То есть ты хочешь за мной присматривать?

– Совсем не хочу, – фыркаю я, – не люблю ни дискотеки, ни ночные клубы. Не мое. Проблема в том, что запирать тебя в четырех стенах тоже не имею права. Так что мы туда пойдем, но с условием "чтобы в десять вечера были дома". Помнишь про здешние сутки, надеюсь?

– А то!

– Тогда пошли, посмотришь, какой одежки тебе надо для дискотеки. Еще у нас два дела до вечера, одно опять же тебе, другое по работе, а потом можно и на дансинг... – задумчиво чешу бороду, – хотя нет, четыре дела.

– Какие?

– Первое – зайти к мастеру заказать тебе нормальные ботинки, раз уж готовые купить не удалось; второе – забрать копию материалов, которые ты будешь переводить, когда закончишь с журналом Адамса; третье – пригнать из мастерской мой бусик; и наконец, посетить оружейный магазин.

– А оружейный зачем?

– "Маузер" твой продать, тебе он все равно ни к чему – много не дадут, конечно, ну да с твоими капиталами каждый цент на счету, – и прикинуть, во что можно спрятать твой пистолетик, когда будешь на дискотеке.

– А разве там не "зона разоружения"?

– Тут весь город под вывеской "зона разоружения", носить ствол можно только сотрудникам силового крыла Ордена, и то "при исполнении". Плюс в кое-каких лавочках под прилавком дробовик, по отдельному разрешению, а у резидентов города в тумбочке дома может быть припрятан пистолет-револьвер или тот же дробовик, для самообороны и защиты имущества, это – дозволено.

– Но раз на улице пистолет таскать незаконно...

– Пока не начнешь палить попусту, спрятанный в кармане ствол никого особенно не волнует. А если вдруг будет нужен по делу, так власти сперва посмотрят на это твое дело. По крайней мере здесь так. Сама решай; хочешь, бери, нет – не бери, но лично мне уже помогало, причем не раз.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Суббота, 33/08/22, 17:25

Составленный план выполняется четко и по пунктам: порекомендованный Марком сапожник, сняв с Хуаны мерки, подтвердил – действительно, параметры стопы очень нестандартные, однако беспокоиться не о чем, "змеиные ботинки" он девочке сошьет в лучшем виде, из шкуры большого вилорога. В упор не помню, что за зверь, скорее всего, кто-то из здешних антилоп, ну да спецу виднее, какие именно материалы на что лучше годятся. За все удовольствие, то бишь за две пары бутсов со съемными крагами-голенищами, сто экю задатка и еще двести в четверг при окончательном расчете. Да, недешево; но с учетом, что нестандарт, ручная работа и довольно оперативно – оно того стоит, пожалуй. Я, правда, не уверен, что подобная оперативность нам реально требуется, ну да ладно. Тряпок себе на базаре филиппиночка тоже подкупила, для дискотеки и вообще; детально даже не вникаю, все равно ей носить, не мне.

Оружейных магазинчиков в Порто-Франко как было два, так и осталось: только вместо безымянной лавочки Паоло, которую еще в том году мечтал прикрыть Геррик за так и не доказанное, увы, сотрудничество с дорожными налетчиками, конкуренцию "Оружейному лабазу" Билла ныне составляет лавочка "RA Guns and Ammo" в портовом секторе неподалеку от Станционной улицы. Интересно, у хозяина там действительно в пайщиках-компаньонах состоит Русская Армия, или он так, примазывается к знаменитому местному бренду, пользуясь отсутствием в новоземельном административном кодексе понятия "охраны интеллектуальной собственности"? Сугубо из любопытства веду Хуану именно туда, пусть от "Белого коня" и дальше. Оружейный баул все равно несу я, а мне это не вес.

Ассортиментом "Оружие и боеприпасы РА" не поражает. "Для порядка" над стендом присутствует "сто третий" с подствольным гранатометом советского стандарта, но именно что присутствуют, вроде как демонстрационный образец "чем вооружена Русская Армия". Основную же массу стволов на стенде представляют карабины Симонова и "калаши" старых моделей, плюс "гевер-драй", "гаранды" и прочие вполне годные в дело, но не самые новые и дорогие агрегаты, многие – бэу. Из условных раритетов отмечаю разве что "узи" с деревянным прикладом времен примерно Шестидневной войны. И, как и обещано вывеской, цинки боеприпасов с мечом-поверх-шестеренки – клеймом "Демидовскпатрона", – и помеченные тем же знаком ящики с "эргэдэшками" и "эфками". Ну и пистолеты разнообразные, снова же – ан масс для дела, но не для понтов, бюджетные образцы: "макар", "берса", "токарь", "хай-пауэр", "стар" и им подобные.

Продавец, этакий скучающе-носатый товарищ а-ля Жан Рошфор, окинув посетителей внимательным взглядом, даже не пытается изображать назойливо-американское "что-я-могу-для-вас-сделать", за что ему от меня большое спасибо. Мол, вижу, что по делу, вот и излагайте это ваше дело. Все бы так.

Хуана подходит к прилавку с предложением "выкупить ненужный ствол"; воодушевления на лице у продавца не наблюдается, но нет и пренебрежения, стажерка тут такая явно не первая и не десятая. Аргентинский "маузер" он оценивает в две минуты и ожидаемо называет цену в сорок экю "исключительно из искренней симпатии к вам, мадемуазель".

– Подберите нам еще амуницию для скрытого ношения вот этого малыша, – достаю я из баула "глок".

– Субкомпактный? Найдется такая, вам на лодыжку или на пояс внутрь?

– А что посоветуете? Вот на нее, – киваю на филиппиночку.

– Тут уж вам решать, все зависит от стиля одежды. Если носить на лодыжке, мадемуазель нужны просторные и длинные штаны, если на поясе – широкий ремень и свободная рубашка навыпуск. А в таком прогулочном мини даже маленький пистолетик придется держать отдельно в сумочке, под одеждой не спрятать – слишком облегает.

– На поясе, – поразмыслив, соглашается девчонка. – И тогда надо еще докупить ремень и сумочку.

– Посмотрите на базаре к югу от конвойной площади, там были. А кобура вот, пожалуйста, – в изделие из тисненой коричневой кожи "глок" входит как родной, нигде не цепляясь и не застревая. – Здесь клипса; хотите, вешаете внутрь, хотите, переворачиваете вот так и кобура идет наружу для открытого ношения.

После небольшого торга удается обменять ненужный маузеровский карабин плюс восемьдесят три единицы боеприпаса не сильно распространенного калибра на кобуру и красную пластиковую коробочку с полусотней патронов "девять-курц", доплатив лишь десять экю. Все, в ближайшее время Хуане можно не вспоминать о пополнении боекомплекта.

Оружейный баул продавец опечатывает магазинной пломбой, но кобуру с "глоком" я при полном его попустительстве убираю к себе в карман. "Кольт" у меня там не спрячется, а такой вот субкомпакт без проблем.

Времени что до "забрать бусик", что до визита к аргентинцам еще вагон и три тележки, так что возвращаемся обратно в гостиницу, попутно приобретя на базаре широкий ремень еще из чьей-то там шкуры и сумочку-барсетку, судя по стразикам и лейбе – Китай заленточный, а не местный. Ну да нам как-то все равно.

Загнав Хуану в номер, велю разобрать покупки и, пока никто не видит и не мешает, примерить пистолетик в кобуре и на ремень, и в сумочку, а после примерки – попрактиковаться быстро его оттуда доставать, одновременно нажимая на спуск. Вхолостую, само собой, проверив, чтобы оба глоковских магазина в это время лежали на тумбочке.

Авось не понадобится, ага.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Суббота, 33/08/22, 21:25

Когда стажерке надоедает играться с пистолетом, сочиняю для нее новое поручение – сходить в аргентинское представительство, представиться собой, сиречь неимущей мигранткой категории Б, которая ищет свое место в новом мире, выслушать все, что уполномоченный по переселенцам будет вешать ей на уши, и главное – взять у него "рекламный" пакет документов, заготовленный для избравших под будущее поселение аргентинский анклав. Пригодится, даже не столько сама методичка по Серебряной республике, сколько карта, она наверняка подробнее "туристической" из орденского комплекта. Зачем карта? так ведь масштабных макроинженерных проектов с изменением ландшафта в тех местах не затевалось железно, даже земледелие ведется не подсечно-огневым методом, а значит, показанные на карте основные подробности местной дикой природы должны соответствовать реальной картине десяти-пятнадцатилетней давности, есть шанс сделать привязку к экспедиционному журналу Адамса и, со временем, Альмейды. Для общего исследования полезно. Карта, равно как и прочие документы, наверняка будут по-испански, ну так ты же этим наречием свободно владеешь, si, senorita?

Сеньорита соглашается, что конечно же си, и отправляется на дело. Договариваемся о точке рандеву (угол Четвертой и Чамберс-лейн), клятвенно обещаю сразу и двинуть на танцульки, благо до кварталов красных фонарей там два шага. Ну а сам я иду в радиомагазинчик Кармановича, расплачиваюсь по счету и забираю "комбик", уже укомплектованный всей нужной аппаратурой. На крик души Александра "а как же пиво?" провокационно отвечаю:

– Так поехали, прямо сейчас и поставлю!

Радиотехник, помедитировав на разложенные на верстаке платы, диоды, провода и схемы вида "собери „Звезду Смерти“ из подручных материалов", смотрит на часы, понимает, что работать по двадцать часов не разгибаясь – занятие для негров на плантациях, каковым он быть не желает, и спустя семь с половиной минут уже сидит рядом со мной, а мы едем к Станционной. Потом выворачиваю на юг и сворачиваю на Третью.

– Зачем такие круги?

– Щас еще девчонку подберем, она потанцевать хотела, тогда и выпьем.

– Какую девчонку?

– Увидишь.

Нет, не сводничаю, хотя если вдруг у них с Хуаной чего наклюнется, мешать не собираюсь. Просто "паранойя шепчет", и в такие минуты иметь рядом даже не обязательно бойца, а просто хорошего знакомого – оно всегда надежнее. Морда Александра как бы намекает, что минимум в студенческой молодости он, в отличие от меня, не был чужд благородного искусства кабацкой драки, так что случись сейчас какая-нибудь заварушка в дансинге – оно еще вопрос, кто из нас будет больше готов к делу.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Суббота, 33/08/22, 23:53

Клуб, чтобы там и выпивка была приличная, и для дискотеки место нашлось, на правах старожила и резидента города выбирает Александр. "Лос Ранчерос", вроде даже где-то слышал, но сам тут раньше не бывал. Оставляю "комбик" на платной стоянке рядом; лупоглазый бусик среди модных "паджер", "вранглеров", "хаммеров" и "гелендов" смотрится, конечно, убойно – и мы втроем ныряем внутрь.

Дальше вечер протекает вполне мирно: три громадных кружки темного пива (Александру), два бокала вишневки (мне) и пара-тройка каких-то коктейлей (Хуане) под сушеные крендельки, острые сырные шарики и прочую закуску, профессиональные байки из наших сфер деятельности и школьные анекдоты из заленточной одиссеи филиппиночки. То и дело она выбирается попрыгать-потолкаться на дискотечном подиуме; разок попыталась вытащить туда нас, на ленивый отказ обозвала старорежимными колодами и как-то еще по-испански, в итоге ускакала одна, а минут через несколько уже вернулась довольная и, так и быть, простила нам нежелание приобщаться к современной вариации служения Евтерпе.

Потом Хуана отправляется "попудрить носик", и через пару минут к нам на столик приносят записку. Массаракш. Ничего хорошего там нет, я это точно знаю еще до того, как Александр полностью разворачивает бумажку.

– И кто это такой наглый? – вопрошает он, двинув ко мне листок.

"Дефка уходит снами сидите тихо или садим на перо." По-русски.

– Наглый и неграмотный, – соглашаюсь я, добывая из кармана не револьвер, хотя очень хочется, а мобильник; набираю номер и в двух словах описываю расклад.

– Сейчас будут, Влад, – обещает мне голос на той стороне. – Смотри там, поаккуратнее.

Александр выдвигается из-за стола к стойке, собираясь сказать пару ласковых знакомому официанту или старшему по смене, ну как же, приличное вроде ж было заведение... его, чуть покачнувшись, задевает один из гостей...

Вспышка теряется среди дискотечной светомузыки, но вот грохот револьверного выстрела все-таки ее перекрывает.

Далее следует залп ругани того самого, толкающегося, который зажимает ладонью простреленное плечо. Продолжает шумовое сопровождение уже Александр, обнаружив свежий порез на почти новой жилетке, царапину под ребрами и выпавший у недокиллера ножик у себя под ногами.

– Лапки вверх, – предлагаю я паре спутников раненого, качнув стволом "смит-вессона".

Глазами зырк-зырк – музыку уже выключили, народ, который поопытнее, отступает по сторонам, чтобы не попасть под раздачу, а у бармена за стойкой возникает в руках нацеленный на всю нашу компанию помповик. Оба медленно поднимают руки вверх... и практически синхронно отпрыгивают один вправо, второй влево, уходя с линии огня. Тот, который влево, натыкается скулой на массивный кулак Александра, отлетает назад, спотыкается об стул и шмякается на пятую точку среди его обломков; первый рыбкой уходит в перекат, надеясь, что пуля его не догонит. Пуля, может, и не догнала бы, но в конце переката этого рыбца встречает пинок ботинком в живот и также повергает на пол. Владелец ботинка с немалой сноровкой выкручивает повергнутому руку и заставляет лежать смирно.

– Этого зафиксировал, – громко сообщает он.

– Спасибо, Энди, – отвечает вошедший в главные двери патрульный в полной полицейской экипировке, только забрало шлема поднято, – мы его приберем.

Ну раз уже "мы", револьвер я могу спрятать; успокоенный Александром деятель пока еще в нокдауне и никуда не бежит, а самый первый, с пулей в плече, тоже вроде решил, что агрессивных поползновений с него на сегодня достаточно. Вслед за мной и бармен с облегчением возвращает под стойку укороченный "моссберг".

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Суббота, 33/08/22, 27:17

В десять вечера мы все же оказываемся не "дома", в смысле в гостинице миссис Фортескью, а в полицейском участке, и в двенадцать находимся все там же. Дело-то в принципе ясное, да и склонности к лишней бюрократии не питают ни Патрульные силы в частности, ни Орден вообще. Однако "оформить" все равно нужно.

Мои дела прежде брала Ширмер, но тут, видимо, ничего интересного для себя она не обнаружила. Вопросом занимается обычный дежурный следователь, сегодня это Барри Кроун – я его почти не знаю, так, пару раз видел, как и он меня, вероятно.

Допросные листы этой троицы мне дали просмотреть краем глаза; Ширмер права, массаракш, ничего интересного. Три "братка" не элитного разлива из Владика – "Рог" (Николай Рогов), "Коновал" (Игорь Коновалец) и "Штопор" (Федор Милютин); дружили еще со школы, нелегкий кровельно-рэкетирский хлебушек с икорочкой отрабатывали в одной бригаде, вместе же и погорели на контрабанде рения, после чего собрали последние активы и драпанули от ФСБ "куда подальше". Ну да, в Новой Земле длинная рука российских безопасников их точно не достанет, факт... Вчера они как раз этот факт и отмечали, а дальше Штопор (это которому Александр поправил морду) приметил за соседним столом мелкую азиаточку, у него от таких с детства крышу срывало, ну а Рог решил чуток подсобить корешу – и получил пулю в плечо...

Банально как три копейки, верно.

Вот сидел бы ты в том ресторане с Сарой, а не со своей недокормленной стажеркой, и проблем бы не было, ехидничает внутренний голос.

Ага, с моим-то везением, ответствует паранойя, за другим столиком оказалась бы другая гоп-компания, где у кого-то рвет крышу от кругленьких барышень моего любимого размера, и было бы то же самое...

– Одного я не понимаю, – откидывается на спинку стула Кроун, – ведь вы беседовали по-английски, так?

– Конечно. По-русски Хуана не разумеет.

Девчонка согласно кивает.

– И эти субчики по-английски отлично понимали.

Ясен перец, что понимали. Услышав нашу болтовню, залетные визитеры и решили, что мы обычные мирные лохи (а то, очкарик-радиомастер и бумажный крыс-статистик), таких пугнуть – как два пальца об асфальт, а если вдруг не испугаются, поставить на перо тоже будет несложно. Рог не для красоты с собой таскал "фейрберн-сайкс", вроде бы классический кинжал британских коммандос так зовется... В общем, нейтрализовать нас им не представлялось тяжкой задачей, ну как же, они у себя во Владике ходили в авторитете, и не с такими разбирались, а тут приз сам в руки идет, свежая девка, с которой хлопот не будет вообще.

– Но почему они тогда писали по-русски? – вопрошает Кроун.

Ну, это я расшифровал почти сразу.

– Потому как главным в нашей компании они считали Александра, он самый старший и представительный.

– Я такой, – кивает тот.

– И что же?

– Так у него акцент "киевинъяз" слышно за километр, – усмехаюсь я. – Сразу ясно, что "бывший наш". Алексу записка и предназначалась.

Кроун делает в деле несколько пометок и закрывает папку.

– Все, тогда закончили. Можете идти по домам.

– А можно вопрос, офицер? – спрашивает филиппиночка.

– Да, только коротко.

– Вот такое вот нападение в баре – это же как дорожный бандитизм?

Мы с Александром понимающе переглядываемся. Моя школа, девочка уже мысленно прикидывает, куда потратить свою долю от премиальной тысячи экю. Я ей на эту тему кое-что порассказать успел.

Кроун вздыхает.

– Не совсем так, мисс. Уголовный кодекс у нас тут, конечно, не такой развитый и сложный, как за ленточкой, но он есть. Если вам интересно, сами почитайте – завтра попросите Влада, он проводит вас в библиотеку. В данном случае действует другая статья, по ней мистера Рогова и его спутников отправят на песок, их – на четыре месяца, а ему самому придется провести на каторге года два или три. Плюс штраф в пользу города и компенсация пострадавшему, вот только эту компенсацию вам, Александр, все равно придется передать владельцу "Лос Ранчерос" как возмещение убытков, первый удар-то мистеру Милютину нанесли вы. И Владу еще повезло, что применение оружия признано правомерным.

И то, что у меня в Порто-Франко статус лица не совсем гражданского, тоже... поспособствовало. Но этого мы афишировать не будем, Хуана у меня хоть и стажерка, но статуса доверенной особы еще не выслужила, да и Александр находится в круге "хороших приятелей", не более.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Воскресенье, 34/08/22, 18:20

Днем еще раз общаюсь по телефону с любимой женой, Сара пересказывает последнюю сплетню: Революционная армия кубинцев, боливийцев и прочих "примкнувших" латиносов не просто действовала совместно с Русской Армией и прочими при захвате Прохода, а заключила с нашими армейцами прочный союз, получив вид на жительство и перспективу гражданства. Кубинцы со товарищи идут парадным маршем через Техас и Конфедерацию, и местные их встречают если не как героев-освободителей, то где-то близко. Еще бы, Проход-то теперь – под контролем "сил цивилизованных анклавов", за долевое участие в прибылях за обладание такой полезной транзитной точкой анклавы могут еще спорить, но сам факт контроля неоспорим, бандитские рейды с той стороны теперь прикрыты намертво, а именно они являлись основной опасностью для Северной дороги и окрестностей. А за Конфедерацией передовые отряды кубинских товарищей уже гостеприимно принимает наш протекторат, причем "воины революции" идут не сами по себе, а с семьями, полноценное переселение. Соня – это моя коллега и наша общая приятельница и даже где-то родственница, с точной степенью родства, как и в случае Кармановича, сплошная неясность, ибо "племянница гражданской жены моего двоюродного деда" вряд ли определяется четким терміном хоть по-русски, хоть на любом ином языке... в общем, Соня поведала, что сию латиноамериканскую компанию, а их суммарно ожидается тысяч под десять, временно устраивают в палаточном городке между ППД и Береговым, и в ближайшей перспективе сориентируют на плотное заселение правобережья Амазонки. С обстановкой только получше ознакомят, доснарядят и вообще. А что, дело-то хорошее, если выбить оттуда непримиримых чеченов и выжечь окопавшихся в дельте Амазонки разноплеменных наркобаронов – и в анклаве жизнь станет спокойнее и сытнее, и сообщение с Бразилией как раз по Амазонке пойдет интенсивнее, а полезных совместных проектов с бразильянами у наших производственников крутится ой как немало, а это опять же капиталы, рабочие места и общая прибыль. А еще в связи с такой перспективой руководство протектората усиливает вербовку учителей испанского языка, каковой на данном историческом этапе становится приоритетнее португальского и, очень вероятно, со следующего года будет в школах анклава вместе с английским обязательным иностранным.

– Так что если вдруг кого повстречаешь на восточном берегу – имей в виду, здесь их примут с раскрытыми объятиями. Я уже и сама подумываю взять испанский сверх математики или вместо нее.

– Само собой, но я ж все-таки не представительство.

– Можно подумать, ты не знаешь, что сарафанное радио куда эффективнее официальных извещений.

– Сара, золотце, – усмехаюсь я в трубку, – ну ты только представь меня – и в сарафане!

Отсмеявшись, супруга замечает:

– А между прочим, сарафан первоначально был именно мужской одеждой, причем боярско-воеводского сословия.

– В которое, если мне склероз не изменяет, мои предки отродясь не входили. Не было на Руси такого боярского рода "Щербань".

– Зато был румынский род "Щерб а н", из которого точно происходит пара валашских господарей.

– Понял, срочно отращиваю клыки и переодеваюсь во все черное, дабы не посрамить великого предка Дракулу. Влад я или нет, в конце концов?...

– Ничего не выйдет, солнце мое, – снова смеется Сара, – где ж ты видел бородатых вампиров?

– Родная, встречный вопрос: а где ты видела безбородых?

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Понедельник, 35/08/22, 15:00

Ровно в полдень филиппиночка сообщает:

– Все, закончила.

– В смысле, с Адамсом-Кеттерингом?

– Угу. Можешь читать, а я пошла на пляж, проветрюсь и вообще. Займусь Альмейдой попозже.

– Молодцом.

И действительно ведь есть за что похвалить. Как в субботу вернулись в "Белого коня" после "инцидента" в ресторане, вид девчонка все еще имела слегка пришибленный – так с утра в воскресенье села за ноут и трудилась, не отвлекаясь больше ни на что и никуда. Откуда ни глянь, все польза: и работу сделала, и в себя чуток пришла.

Я все это время не скажу что пробездельничал, однако не продвинулся к цели ни на шаг. Разве только с полным обоснованием вычеркнул из "списка Россиньолей" дальнобойщицу Аннет и все семейство виноделов из поместья "Чарент" (что на самом деле произносится "Шарант", как мне нравоучительно сообщила фрау Ширмер, с ударением на последний слог, и это не просто так, а потому что истинный коньяк появился на свет именно в том округе ля бель Франс в Старом Свете). По этим четырем персонам поступили дополнительные биографические сведения, никто из них в экспедициях за Камский хребет "на заре исторического материализма" железно не участвовал. Ну, хоть отсек лишние ветки дерева решений, тоже хлеб.

В общем, стажерка с чистой совестью идет плавать и загорать, а я устраиваюсь в кресле поудобнее и погружаюсь в журнал экспедиции Адамса.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Понедельник, 35/08/22, 21:22

Во время оно я, как все нормальные дети, фанател от приключенческой романтики Купера, Майн Рида, Буссенара, Жюль Верна, Шклярского и прочих. "Детям вечно досаден их возраст и быт", ага. Экзотика, человек против дикой природы (или напротив, в благолепном единении с ней), и так далее.

Не скажу, что приключенческой романтикой я переболел окончательно, до сих пор под настроение употребляю и Джека Лондона, и Хаггарда. Вот только богатые и подробные описания дикой природы, неважно, ностальгические или превозмогательно-боевые, в основном пропускаю – неинтересно. И пресловутое "владение материалом" тут ни при чем, работали товарищи с натуры, которую прекрасно знали, а уж "владение словом" у них в полном ажуре, профи, всем бы нынешним так. Просто как в приключениях тела, так и в приключениях духа мне лично интересны не природные ландшафты, а люди. Ну и создаваемые ими коллизии, не без того. Всякие там "и тут из кустов выпрыгнул лев" вот конкретно для этих людей, готовых к тому, что лев в этих кустах очень даже может попасться – всего лишь одна из реалий окружающего мира. Они знают, что в кустах может быть лев, и потому если надо пройти рядом – в руках уже готовое к бою ружжо, а если ружжа в хозяйстве почему-то нет, то и маршрут продвижения планируется так, чтобы на дистанцию прыжка возможного льва не выходить вовсе. И рядом с ними индейцы и прочие зулусы хотя и выглядят в чем-то сверхчеловеками, ибо морально готовы с таким львом схватиться без ружжа, с одним копьем, а то и вовсе с ножом, но в массе своей "человеку с ружжом" они откровенно проигрывают, как оно в реальности и случилось... В детстве все это идет общим фоном, а вот при перечитывании в сознательном возрасте хоть вырезай куски да вставляй в уставы иллюстрацией.

По экспедиционному журналу Адамса вполне можно нарисовать такой вот "роман дороги". А может, очерк о путешествии. Надо подумать, в принципе-то материал ни разу не секретный, будет время и настроение – составлю, "Новый мир" с руками оторвет, у Оджи Касвелла подобное уважают, старик не зря блюдет образ классического "Национально-географического".

Сюжет романа-очерка ни разу не оригинален: готовились, притирались и шлифовали запросы на снаряжение в течение мокрого сезона, а как выглянуло солнышко и установился путь с "Центральной" на Порто-Франко, экспедиция сразу и отправилась в путь-дорогу на двух фургонах, запряженных, как уже упоминалось ранее, выносливыми и некрупными валлийскими лошадками. Состав: Тайлер Адамс, руководитель, биолог и врач; Эжен Лассаль, его заместитель, геолог; Джейн Сун, картограф и гидрограф; Алистер Фергюссон, метеоролог и второй картограф; Магда Лангер, ветеринар-зоотехник, транспорт экспедиции; Михаил Смирнов, охранник; Петер де Грааф, охранник; Рольф Кеттеринг, охотник, следопыт и проводник. До поселка Орлеан экспедицию сопровождает взвод Патрульных сил, которые дальше отправляются вниз по Рейну, что-то там совместное с немецкими егерями, а группа Адамса идет на северо-запад, правее верховьев Рейна, уже условно исследованных и сочтенных на данном этапе бесперспективными... Лесостепь, образцы почв и скальных выходов, первая закладка с материалами. Предгорья хребта, картограф Сун (сегодня ее очередь давать названия) наносит его на кроки как "Кси-Кам", "Западный Кам", в честь родины отца-матери, сама-то она Китая никогда не видела. Вооруженное столкновение с неизвестными, Фергюссон, Лангер и де Грааф ранены, одна лошадь убита, фургоны повреждены. Фергюссон и де Грааф не в состоянии ехать верхом и с трудом могут ходить, а колесный транспорт все равно дальше не пройдет; собрав из двух поврежденных фургонов один целый и забрав четырех лошадей и часть готовых материалов, двое "неходячих" поворачивают назад с целью вернуться в Орлеан, выздоравливать и ждать остальных. На полях журнала позднейшая приписка: их больше никто не видел, что с ними случилось – неизвестно. "Туман фронтира" как есть, массаракш... Поиски горной тропы, Лассаль отмечает выходы известняка и потенциальное месторождение олова, вторая закладка с материалами. Гроза в горах, лавина, утеря двух лошадей и части оборудования, включая медицинский набор Адамса. Дальнейший путь через горы, Адамс находит старый разлом вулканического происхождения, флора на дне разлома существенно отличается от обычной – куда архаичнее, аналог юрского периода, тогда как общий рисунок живности и растительности Новой Земли близок к середине староземельного третичного. Нападение гигантской ящерицы – по описанию узнаю знакомого по приключениям в Латинском Союзе снежного дракона, – Смирнов погибает на месте, Лассалю приходится ампутировать кисть руки. Землетрясение, обвал, прежняя тропа непроходима, поиски новой. Магнитная аномалия, Лассаль подозревает наличие железных руд, но локализовать месторождение по образцам не может. Туман, утрата лошади. Горное озеро с неизвестными ранее видами водорослей и рыб, Адамс дает ему имя "озера святой Береники", не озвучивая причины. Рыба аллергенна, Лангер и Сун страдают от отравления, Сун умирает, но Лангер уверенно идет на поправку. Спуск со скал, еще один обвал, Адамс срывается и разбивается насмерть, Лассаль с открытым переломом бедра истекает кровью, последних лошадей приходится бросить. Кеттерингу удается вытащить Лангер и экспедиционный журнал, они пешком добираются до берега Рейна и сплавляются на плоту до Орлеана. Конец. Потом еще примечание: два месяца спустя новая группа орденских исследователей, в ее составе снова проводник Кеттеринг, благополучно извлекает обе закладки с материалами экспедиции Адамса, и внутреннее расследование СБ снимает с Кеттеринга все обвинения.

Сюжет ни разу не оригинален, факт.

Однако я часа полтора листаю файл туда-сюда, пытаясь понять, что же меня здесь цепляет. Уже и оригинальный скан рядом выложил – нет, стажерка разобрала текст правильно, к ней никаких претензий, что написано, то она и набрала. В другом дело.

Остаток журнала (после гибели Адамса и Лассаля) ведет Лангер, оно вроде и понятно, в изначальном списке членов экспедиции она вписана раньше Кеттеринга, как бы выше статусом – ну да, орденская служащая, тогда как Кеттеринг уже контрактор на вольных хлебах. И записи эти – сделаны левой рукой. Нет, массаракш, бывают левши, нет вопросов... но несколько раньше в журнале, у того озера святой Береники, и еще раньше, в лесостепи до гор, тоже есть сделанные Лангер записи, и там она правша. Еще совершенно не криминал, Кеттеринг же вытаскивал Лангер из-под камнепада, ей вполне могло выбить палец или что-нибудь подобное, если зафиксировать, в походе оно не слишком мешает, но писать правой не получается, а вести журнал надо, вот Лангер и взяла ручку в левую руку.

Ага, конечно, ухмыляется паранойя. И вместо скупых английских словей, какие у Лангер были в первых записях, вдруг порой проскальзывают немецкие, причем "книжные" – одно "Der Au Rhein" чего стоит!.. Хуана их явно не опознала, поэтому при расшифровке сделала несколько опечаток, но мне-то видно. То, что почерк у правой и левой руки разный, как раз понятно, любой графолог подтвердит такое дело, а вот чтобы разной вдруг стала сама манера речи, в смысле, словарный запас и выбор терминов?

Весьма... занятный вывод. То есть из экспедиции вернулся по факту только проводник Кеттеринг, а место ветеринара-зоотехника Лангер заняла совсем другая особа? Найденная где-то в горах Кси-Кам посреди белого пятна фронтира, и тогдашнее расследование службы безопасности в упор этого не заметило, коль скоро сняли все обвинения с Кеттеринга? Верю, что голова у них болела не об этом, но все ж таки, если я заметил нестыковку за полтора часа, а у эсбэшников имелось минимум два месяца до второй экспедиции...

Может, где-нибудь в другом месте я бы перебирал варианты и мучался от неутоленного любопытства и дальше, пытаясь заставить себя переключиться на более актуальные задачи. Но именно здесь, в Порто-Франко, имеется у меня способ ответить на кое-какие вопросы "вот так сразу".

Десять минут, пробежаться до все того же здания Патрульной службы и архивного отдела.

Нужная мне Магда Лангер отыскивается мгновенно. Уж не знаю, есть ли и на этом досье секретная закладка, но сам файл на просмотр открывается спокойно. Магда Лангер, год рождения тысяча девятьсот шестьдесят первый, младшая дочь в семействе немецкого эмигранта и валлийской фермерши, школа, ветеринарный колледж, работа на конном заводе, завербована Орденом в восемьдесят пятом году, похоже, что как раз по заявке Адамса на спеца по лошадям; после экспедиции кладет на стол заявление об уходе и закрывает свой счет в Банке Ордена. В двенадцатом году выходит замуж – тридцать три раза массаракш! – за Йозефа Крамера, с тех пор проживает на немецкой территории в поселке Роттвейль. Пятеро детей, из которых четверо живы.

Двух Зеппов Крамеров в Роттвейле быть не может.

А значит, надо уточнить у Геррика, нужно ли кому-то мое присутствие в Порто-Франко вот прямо сейчас, и если без меня могут обойтись, что скорее всего, то на рассвете запихиваю филиппиночку в автобус, благо пыхтеть над журналом Альмейды можно и по пути, и выезжаем в Роттвейль. С Крамером мы в том году расставались лепшими друзьями, он честно звал меня в гости; вот и заеду, а как гость, я вполне могу кое о чем спросить фрау Крамер.

Да, скорее всего, ответы на весь этот давно забытый детектив ничего не раскроют мне по изначальному вопросу. А то, что раскроют, может не иметь никакого практического применения.

Ответ на эти возражения только один: хочу.

И второй: могу себе позволить.

И третий: лучше сделать и принять последствия сразу, чем не сделать и терзаться сомнениями всю оставшуюся жизнь.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Понедельник, 35/08/22, 24:37

Допивая кофе, стажерка заявляет:

– Влад, я тут уже второй день думаю...

– Ты поаккуратнее, – ухмыляюсь я, – привыкнешь, потом без этого жить не сможешь.

– Я серьезно!

– А я что, шучу?

Девчонка сверкает очами.

– В общем, ты местную кухню видишь и знаешь лучше. Скажи, на что могу рассчитывать я?

Хмыкаю.

– Ну прямо сейчас у тебя подработка на меня. Если не устраивает...

– Да я не о том! Подработка, она подработка и есть, ты бы и без меня спокойно справился.

– Справился бы, ясное дело, но ты реально мне помогла, без тебя я бы те каракули разбирал еще хрен его знает сколько. И для журнала Альмейды пришлось бы искать переводчика, я-то по-испански знаю от силы десяток слов, из которых четыре матерных.

– Ну все равно, это – разовая халтурка. За кров, еду и какую-нибудь мелочишку на мороженое.

– Тут экю, там два, глядишь, и наберется приличная сумма...

– Влад, не издевайся. Ты мой вопрос понял.

– Я-то понял. Только в двух словах ответить не получится.

– Почему?

– Потому что все от тебя зависит. От того, чего ты хочешь. От того, как ты реализуешь свои хотелки. Люди тут те же, что и за ленточкой, и потребности у них что в Новой Земле, что там – одинаковые.

– Это-то ясно, – отмахивается филиппиночка, – я ж не полная дура, и та, на Базе... сеньора Кризи, кажется... объясняла. Просто... вот я смотрю вокруг, и в этот атлас переселенца – и не понимаю, куда податься мне.

Усмехаюсь.

– Ну давай для разнообразия побуду психоаналитиком.

– На кушетку ложиться?

– Не обязательно. Так вот, скажи: ты от жизни чего хочешь?

– Э...

– Ответ "всего и побольше" я пойму, но он неконструктивный.

– А варианты озвучить можно? – изображает девчонка жалобный взгляд.

– Да пожалуйста. Первый: найти надежного мужика и родить ему с полдюжины детей, занятие на ближайшие лет пятнадцать – двадцать обеспечено, вполне себе уважаемое и востребованное обществом, основные его минусы – жить придется для детей, для себя будет уже некогда, ну и не всем здоровья хватит, на полдюжины-то. Второй вариант: найти интересную лично тебе профессию, стать в ней признанным мастером, сколотить творческий коллектив учеников-последователей и основать новое направление, ну или сотворить еще чего-нибудь этакое, достойное мировой славы хотя бы среди специалистов, именно с профессиональной реализацией; недостатки – долго, сложно и вовсе не факт, что получится. Третий вариант: подучиться манипулировать людьми и податься в политику, постепенно вырасти в директора Ордена или хотя бы в президента какого-нибудь анклава, после чего кнутом и пряником гнать и заманивать толпы подопечных в то будущее, которое сама считаешь светлым; недостатки те же, что у второго варианта, плюс вагоны грязи, которую придется раскапывать, разгребать и разбрасывать. И четвертый вариант: послать подальше любых доброхотов, брать от жизни все, что она может дать, и не задумываться о завтрашнем дне; ключевой минус этого пути в том, что завтрашнего дня у тебя с таким подходом не будет вообще. Ну и все мыслимые комбинации этих вариантов, разумеется.

– Спасибочки, утешил.

– Всегда пожалуйста. Повторяю: что за ленточкой, то и здесь. И везде, где обитает род хомо, который считает себя сапиенсом.

– Ладно, как ты там говоришь – маррасакш?...

– Массаракш, – поправляю с улыбкой девчонку, – долго объяснять, эту книгу вроде переводили на английский, а может, даже и на испанский, но я понятия не имею, насколько качественно.

– В общем, я упрямая, поэтому с тебя совет конкретно мне.

– Так для этого я должен знать конкретно тебя, Хуана. Кроме того, что ты упрямая.

– А мне скрывать особо и нечего. Старая семья местизо, я средняя из пяти детей...

– Местизо – это, прости, кто?

– Ну, смески испанских колонизаторов с филиппинскими аборигенами и китайскими мигрантами.

– А. Англичане таких смесков называли евразийцами.

– Наверное. В общем, семья старая, не богатая, но обеспеченная... Ну, о семье дальше незачем. Училась до двенадцати лет в школе святой Амалии, потом перешла в обычную муниципальную, в старших классах – с углубленной социологией, психологией и правоведением. Этой осенью, – ну да, за ленточкой-то сейчас полный декабрь месяц, – поехала по обмену в Аризону и последний год должна была отучиться там, родители намекали, что неплохо бы и в колледж пристроиться в Америке. Дополнительно – курсы по домоводству и кружок национальных танцев, в Глендейле вместо них я взяла плетение корзин – просто по приколу... Что еще? а, языки. Испанский и тагалог – родные, английский с детства, на хоккьенском говорю свободно, читаю-пишу хуже, ну и кое-как разберу латынь. Велосипед, мопед, мини-скутер, и в Глендейле Тесса меня немного учила на своей "импрезе", но у нее автомат, а здесь, я так вижу, почти все машины на ручной коробке. Вроде все.

– Забыла рост, вес, размер груди и любимую позу при сексе.

– Если тебе интересно, то любимая поза "оба сидя", а размер видишь сам, нулевой. Рост четыре и восемь, вес последний раз был восемьдесят шесть. Хотя со здешней кормежкой недолго и растолстеть, я ж все время на одном месте сижу и почти не двигаюсь...

– Вот когда будет двести восемьдесят шесть, тогда и говори, что растолстела... – фыркаю я. – Ладно, в целом мне твои таланты понятны. Одну вакансию могу предложить вот прямо сейчас.

И пересказываю изложенную Сарой ситуацию с учителями испанского в протекторате Русской Армии, мол, профессия и в народе уважаемая, и власти считают ее нужной и оплачивают очень даже прилично; а что по-русски ты ни бум-бум, не страшно, освоишь в процессе, кто уже знает пять разных языков, тому выучить шестой – раз плюнуть.

Филиппиночка с сомнением смотрит на меня.

– Я ж сама школу не закончила, какая из меня учительница?

– Диплом о педагогическом образовании у нас не требуют, смотрят на человека и фактические знания. Испанский с английским ты знаешь, начала социопсихологии учила, захочешь – справишься. Нет, если у тебя другая какая профессия на уме, пожалуйста, осваивай, слова поперек не скажу, просто именно в кресло учителя ты сумеешь сесть уже сейчас. Полную ставку, может, и не выделят, но как ассистента точно оформили бы, чем не начало карьеры?

Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Вторник, 36/08/22, 20:48

Выезд в восемь утра, неполных одиннадцать часов за баранкой с двумя перерывами на размять руки-ноги плюс один раз заправиться и перекусить – и наш "фольксваген" прибывает по назначению. Дорога от Порто-Франко могла быть и покороче, но я побоялся запутаться в третьестепенных проселках, из которых электронная карта на тафбуке, она же безджипиэсный недонавигатор "NewWorldViewer", не показывает и трети, потому сделал крюк через Веймар и вдоль берега Рейна.

Сажать за руль Хуану с ее навыками автовождения – чревато. Зато, как выяснилось, она замечательно умеет делать массаж, только не традиционный, разминать затвердевшие-сведенные мышцы спины и плеч у филиппиночки руки слабоваты, а какой-то точечный: серия быстрых тычков кулачками и пара уколов не то булавкой, не то длинной шпилькой, и все чудесно работает. Вот теперь верю в байки о филиппинских хилерах, которые целительным касанием излечивают все вплоть до рака и аппендицита – то бишь вылечить, ясен пень, ни хрена не вылечат, но пациент будет чувствовать себя здоровым.

Так вот кружным и долгим, зато безопасным путем – приключения нам сейчас совершенно ни к чему, – мы и добираемся до поселения Роттвейль. Фанерный щит на въезде сообщает, что население местной общины составляет аж четыреста тридцать шесть душ. Как и говорил Зепп Крамер, его тут знает каждая собака; куда ехать, подсказывает первый же прохожий.

Дом у Крамера основательный, бревенчатый такой сруб в два этажа с мансардой, вместо заднего двора участок соток на десять "под помидоры", по обе стороны от крыльца – художественно выстриженные эндемики-псевдотуи. Гаража при доме нет, ну да общественная автостоянка неподалеку, и там нашему бусику места хватает вполне.

– Какие люди! – радостно раскрывает объятия Зепп Крамер, мгновенно узнав мою бородатую физиономию. – Рад вас видеть, Влад. По делу к нам, или как?

По-немецки, разумеется. Я отвечаю на том же языке:

– По делу, и довольно, должен сказать, тонкому, деликатному даже.

– Ну тогда сперва вам следует привести себя в порядок и поесть, вы же наверняка с дороги.

– Ваша правда, Зепп. Подскажите, где тут у вас хороший ресторанчик, ужин с меня – и приводите супругу, что ли, раз уж нас заявилось тоже двое. А если не с кем оставить детей, давайте и их в компанию.

– При одном условии.

– Каком же?

– Ужин, так и быть, с вас, зато ночевать остаетесь у меня в доме, и завтраком вас обоих кормит Магда. Какое бы ни было дело, сегодня вы из города все равно не уедете.

– Даже спорить не хочу.

Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Вторник, 36/08/22, 21:54

Забавно, но лучшее в Роттвейле заведение общепита – не какая-нибудь традиционная немецкая ресторация "пиво-сосиски-капуста", вроде той же "Биерхалле" в Порто-Франко на Шестой улице, а "Донер-кебаб", в котором распоряжается явное турецкое семейство. Нет, в Германии заленточной таких хоть отбавляй, но ведь большинство мигрантов-немцев как раз и отправляются в Новую Землю, потому как от этих турков им на родине житья не стало.

С другой стороны, турок, который преодолел ксенофобию новоземельных немцев и таки устроился жить у них, причем не в крупном по местным меркам и вследствие этого сколько-нибудь космополитичном городе вроде Штутгарта или Нойехафена, а в мелкой общине даже вдали от основных трасс, – человек такой должен быть серьезной и уважаемой личностью. И уважаемой, с высокой долей вероятности, в том числе и за свои кулинарные таланты.

Кебаб, сиречь шашлык – чем-то там они исторически различаются, но на вкус, по мне, одинаковы, – в меню сегодня аж четырех сортов. В зависимости от исходного материала, в смысле, из кого нарезан. "Традиционный", то бишь из баранины, мне как-то никогда не нравился, и пусть уроженцы арабских краев и прочей Средней Азии хоть до хрипоты поют осанну "барану, который вкусом превосходит всех прочих животных", – им вкуснее, массаракш, вот пускай сами таким и питаются. "Европейским" здесь именуется привычный нашим людям свиной, а еще в списке представлены "Bergkebab" и "Waldkebab", иначе говоря, шашлык "горный" и "лесной".

– А это что значит? – спрашиваю я у Зеппа.

– Лесной – из оленины, водится тут в окрестностях не то мелкий олень, не то косуля. А горный... Селим, – окликает Крамер хозяина, – кто у тебя сегодня на горный шашлык пошел?

– Коза-большой-рога, – отвечает тот. – Кемаль ночной охота ездил, привез.

– Не понял, а почему на охоту надо ездить ночью? Чтобы лесник не заметил?

Зепп и Селим дружно хохочут, Магда тоже улыбается. Не понимающая по-немецки Хуана сердито сопит и уже явно предвкушает, как она однажды тоже пойдет со мной в какой-нибудь мексиканский ресторанчик и будет в свое удовольствие болтать с хозяином и официантками по-испански, а мне не переведет ни слова, вот.

– В темноте интереснее, – объясняет Крамер, – из винтовки с ночником.

– Так труднее же попасть!

– Так потому и интереснее.

Ладно, каждому свои интересности.

Кивнув стажерке, перехожу на английский:

– Тебе каких шашлыков? – и в двух словах описываю, кто есть ху.

– Традиционный и горный, – без колебаний ответствует та.

Я перевожу, видя, что Селим по-английски совсем туго, и турок смотрит на мелкую филиппиночку с явным сомнением:

– Тебе и один – уже много.

Зная обычай большинства новоземельных рестораций в смысле размера порций, не сомневаюсь в этом ни на миг. Но переводить и намекать девчонке, что она погорячилась, не собираюсь. Авось не лопнет. А раз мы все равно сидим компанией, "лишний" шашлык под общий разговор не пропадет.

– А мне лесной, пожалуй.

Крамеры и себе берут по штучке, и мы, ради филиппиночки перейдя на английский, начинаем легкий светский треп о всяком разном. Затронули и недавнюю операцию в Проходе, в смысле последствий.

– Последствие тут я вижу в общем одно, – говорит Зепп, – печально знаменитый Угол, а вместе с ним Северная дорога примерно от Скалистых гор до "Орлеанского креста" и местные направления помельче – Пикардийский путь на аэропорт братьев Леру, Техасская трасса от Милана до Вако, ну и вообще все тропы в долине Рио-Гранде со стороны что Конфедерации, что Техаса теперь станут не опаснее остальных направлений. Бандиты не исчезнут, нет, просто вот именно в этих краях их будет не больше, чем везде.

– А почему так? – спрашивает Хуана.

– Потому что теперь, с перекрытым Проходом, дорожным налетчикам с добычей не уйти через горы в Латинский Союз. Накрываются привычные пути вывоза большого хабара, ну и тем, кто не хочет менять поле деятельности, придется активнее прикладывать голову. Лучше маскироваться, развивать сети сбыта...

– Ты о бандитах говоришь, как о большой корпорации.

– А оно так и есть, – нехорошо ухмыляется Крамер. – Не исполнители, ясное дело, эти просто идут, куда пошлет атаман, и ловят, кого сумеют, но вот те, кто повыше... Теневая экономика и прочая мафия, они-то сами собой не исчезнут. Сейчас в этом секторе будет кризис, региональный и временный, но пострадает от него только низовое звено, те самые исполнители. Ну так их, когда понадобится, и новых найдут, с этим в их корпорации проблем нет.

– То есть твоей конвойной команде, скажем, никакой кризис сейчас не грозит? – уточняю я.

– Моей – почти нет, "Эдельвейс" имеет все лицензии, кроме разве что китайской, ну и к латиносам не ходим. Нам все направления годятся. Туго сейчас придется тем, кто крутился именно на опасных маршрутах вокруг Угла: вот в этих краях спрос на охрану упадет, не до нуля, а до обычного общего уровня. Лишних из дела и выдавят. А на всех остальных дорогах что было, то и останется, конвоям из Нойехафена до Виго, к примеру, тот Проход раньше не сильно мешал – и теперь не будет.

Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Вторник, 36/08/22, 23:05

Хуана потихоньку расспрашивает Магду о жизни в Новой Земле с ее кочки зрения, сиречь фермерши-домохозяйки с многолетним опытом. Английский фрау Крамер вполне понимает, а что сама говорит с густым верхненемецким акцентом, так в том ничего удивительного нет.

Стажерка и не удивляется – ей-то я не рассказывал о том, что вычислил при прочтении экспедиционного журнала, – ну а сам я не встреваю, так, мысленную пометку сделал и пока хватит. Момент задать неудобный вопрос еще будет, мы тут минимум до завтра.

Тут у Селима оживает настроенная на местную станцию радиола – до того она мирно наигрывала нечто нейтрально-музыкальное, создавая в ресторации ненапряжный фон, а сейчас внезапно лает – по-немецки, разумеется, очень быстро, отрывисто и неразборчиво. Для меня – неразборчиво, хоть немецкий я неплохо разумею, но Крамеры, сам Селим и еще две компании, ужинающие за соседними столиками, сигнал прекрасно расшифровали. Поскольку все они дружно переглядываются и так же дружно поднимаются со стульев. На мою попытку извлечь кошелек хозяин ресторации машет руками и говорит "завтра, все завтра", а Зепп командует:

– Влад, Хуана, вы с Магдой – ко мне домой. Кроме пистолетов, оружие есть?

– Два автомата в автобусе на стоянке, – отвечаю я за нас обоих; что бы там ни случилось, подробности могут обождать. – Хуана не боец, ей и правда лучше в укрытие, а я, если надо, готов поучаствовать.

– Спасибо, Влад, но вы не наш. Без слаживания и связи сейчас нечего лезть, да и ситуация пока не критическая. Магда, ты старшая по хозяйству.

– Кто ж еще, как не я, – ответствует фрау Крамер, коротко чмокнув мужа в висок. – Хуана, Влад, kommen sie – schnell, schnell!

У разных языков разные особенности. Немецкий, при всей сложности его словообразования, словно создан для простых и четких маршево-армейских команд, даже те, кто с наречием Шиллера знаком менее чем никак, отданные на нем приказы воспринимает буквально печенкой. Филиппиночка, по крайней мере, без малейших возражений следует хвостом за Магдой.

Прихватив из бусика "коммандо" и "эм-четыре" с запасными магазинами и боеприпасом, идем в дом Крамеров. Дети уже выстроены в шеренгу по росту, старшему на вид лет десять – сиречь около пятнадцати по заленточному счету, парень рослый, уже чуть повыше отца, пусть и не такой широкоплечий; плюс пара сестер раннеподростковых годиков и мелкий не то младшеклассник, не то вовсе дошкольник. У старшего в руках швейцарский карабин Фуррера с оптикой, прикрученной впереди "по-скаутски", сестры вооружены "итаками" – длинной и короткой, у мелкого только коробочка ходиболтайки в поясном подсумке и бинокль на шее.

– Всем вольно, – не дожидаясь доклада, командует Магда, разумеется, по-немецки, – Аннеке, Линда – в мансарду наблюдать, Рольф, Курт – спать, я вас сама подниму на смену. Разойтись.

Крамеры-младшие исполняют приказ, а я интересуюсь, ради стажерки – по-английски:

– Так что, собственно, там случилось?

– Со стороны Парижа в нашу сторону ушла банда, – рассказывает фрау Крамер, – ушла грязно и с жертвами среди ажанов. Живьем таких брать не очень стараются, бандиты об этом знают и ведут себя соответственно. Егеря на перехват то ли успеют, то ли нет, на всякий случай по оранжевой тревоге подняли ландвер, усилить охрану вокруг поселений. А всем, кто не в строю – по домам и держать последнюю линию обороны.

Так, армия в немецком анклаве – это, как и в Германии заленточной, бундесвер, а ландвером, со всей очевидностью, именуют всех "бойцов второй линии" скопом, аналог наших резервистов. Как, в общем, и был сорганизован тот самый ландвер что в Первую, что во Вторую мировую...

– Часто такое бывает? – нервно пищит Хуана.

Фрау Крамер пожимает плечами.

– Когда-то бывало часто, за последние три года – это четвертый раз, и только однажды ландверу реально пришлось поучаствовать. Скорее всего, оно обойдется и сейчас, но сами понимаете.

В отличие от стажерки, крепкая еще-не-пожилая немка – Магде Лангер из патрульного досье сейчас по заленточному счету сорок пять, и супруга Зеппа Крамера смотрится на полные эти года, проведенные на здоровом деревенском воздухе в отнюдь не буколических трудах с утра до вечера, – не выглядит ни испуганной, ни сколько-нибудь обеспокоенной. Неприятность, да, досадно, а теперь надо всем вместе как следует потрудиться, чтобы не случилось ничего худшего. Полностью с ней согласен.

– Вы бы тоже пошли пока подремать, гостевую комнату для вас я сейчас подготовлю. Поможете с вахтами, в три смены дело пойдет веселее.

– Идемте, – не могу не согласиться я и с этим.

Неширокая кровать в комнате одна, ее занимает Хуана, мне бросают на пол матрац и выдают пару одеял. Я же, отойдя вроде как умыться перед сном, снова спускаюсь в гостиную, где в кресле у незажженного камина уже дремлет хозяйка; на коленях "хай-пауэр", а на каминной полке, встать и руку протянуть – "гевер-драй" в версии "укорота". Прицельность стрельбы у такого огрызка под мощный винтовочный патрон, особенно с выдвижным хеклеровским прикладом, как по мне, спорная, ну да пользователям виднее. Услышав шаги, фрау Крамер поднимает взгляд.

– Что-то случилось?

– Нет, но есть один личный вопрос к вам, фрау Магда. Заранее готов принести извинения, если ошибся.

– Вот как? – взгляд нечитаемый, лицо спокойное, и столь же спокойная ладонь на рукояти пистолета.

– Именно так. Скажите, это ведь вы вернулись когда-то из дальней экспедиции вместе с Рольфом Кеттерингом?

– Верно, Влад. Вряд ли сейчас об этом помнят многие, давние дела. Минхеер Кеттеринг когда-то жил здесь неподалеку, он умер лет семь назад – возраст, старые раны и все такое... Это и был ваш личный вопрос? Так здесь нет никакой тайны.

– Нет, личный вопрос будет другой: как звали ваших родителей?

Вспышка "я знаю, что ты знаешь, что я знаю". Лицо осталось таким же каменным, но левая рука дергается. У меня "кольт" по-прежнему на поясе, а вот правая рука – в кармане, где очень даже может находиться второй ствол (и он там действительно есть)... и она не знает, не может знать, хорош ли я в стрельбе "сквозь карман", сумеет ли разоблаченная фрау свалить меня раньше, а если вдруг нет, то что дальше.

Магда Крамер медленно разряжает пистолет и убирает магазин в кармашек в кожаной кобуре, демонстративно щелкает затвором, проверяя, что патрона не осталось и в стволе. Я в порядке ответной любезности выкладываю на стол кобуру с "кольтом" и присовокупляю к ней столь же медленно извлеченный из кармана "смит-вессон", сам опускаюсь на стул напротив.

– Поговорим?

– Ничего не докажете, – холодно произносит она.

– Если бы я хотел вас разоблачить прилюдно, обратился бы через Патрульную службу и вашу полицию.

– Они бы тоже ничего не нашли.

– Магда Лангер была служащей Ордена, официально принятой на работу еще за ленточкой. Внешность, голос, акцент и даже почерк могли измениться за столько лет, но не отпечатки пальцев.

Яростный блеск в глазах – и молчание.

– Что вам нужно, Влад?

– Ничего особенного. Став Магдой Лангер, а потом – Магдой Крамер, вы не преступали законов, или по крайней мере на этом не попадались, и за вас, если что, сегодня встанет не только муж и семья, а весь Роттвейль, если не весь германский анклав. Шантажировать вас далеким прошлым – пустая трата времени, делать этого я не собираюсь. Мне нужно другое: определенная информация об этом самом прошлом.

– Какая именно?

– Что на самом деле такого необычного нашла в западной части хребта Кам экспедиция Адамса, та, которую вел Кеттеринг?

– Абсолютно ничего необычного, насколько мне известно. Я уж не помню, что было записано в журнале экспедиции, если сохранился – там все правда.

– Сохранился. По нему я в итоге на вас и вышел. Настоящая Магда Лангер, я так понял, отравилась все той же озерной рыбой, что и Джейн Сун?

– Давно забыла, как звали ту узкоглазую... – отстраненно говорит Магда. – Да, обеих мы там и похоронили, вместе со всеми нашими.

– Кто, простите, "мы" и "наши"?

– А вот это, Влад, вам знать совершенно незачем, – с глубочайшим убеждением в своих словах произносит она, искренне и честно.

Мне это знать совершенно незачем, отдается эхом в голове.

Незачем.

Совершенно.

Знать.

Это.

Мне?

Мне – незачем, но вот руководству моему такие сведения пригодятся наверняка, всплывает ответное убеждение, и спорить с ним эхо не может.

– Как только передам куда следует, тут же вычеркну из памяти, – обещаю я столь же честно-искренним тоном.

Магда подскакивает чуть ли не вместе с креслом.

– Влад, немедленно забудьте все, что я тут наговорила!

– А вы ничего еще и не сказали – такого, что бы стоило забыть, – открыто усмехаюсь я, оседлав волну. Это в ганфайтинге я не эксперт, а вот методику воздействия на сознание – изучал... и на практике тоже. Когда-то интересовался просто для общего развития, а не так давно возник серьезный стимул поднять сию сферу самому, пока ее не подняли за меня. Теперь не поднимут. В моем случае так точно. Сам воздействовать на других не могу, но от чужих потуг закрыт надежно, разве что Вольф Мессинг пробьется сквозь "программный блок", и то не факт.

Она обессиленно плюхается в кресло, всплеснув руками.

– Да откуда ж вас такого... принесло.

– Потом расскажу, если хотите. Долгая история. Как вам удалось занять место Магды Лангер, теперь понятно, а вот подробности, что было раньше и зачем вообще вся эта подмена личности, с вас.

– Долгая история, как вы говорите. А ночь у нас впереди, возможно, не из простых. Лучше не перегружать подробностями.

– Ночь не из простых, но проще она от умолчания не станет. Как там у классика было, "всех ждет одна и та же ночь".

– Согласна, – подумав, кивает фрау Крамер. – Но подробностей и правда слишком много, это завтра. Суть расскажу сейчас, ладно: подмена личности потребовалась, потому что у меня не было обычного орденского документа, а не было, потому что "ворота" я не проходила никогда, здесь и родилась.

Настоящая Магда Лангер – шестьдесят первого года рождения, и визави моя не может быть намного моложе. Между тем первые орденские "ворота", через которые прошел официальный первопроходец Новой Земли, Джек Чамберс по прозвищу Легенда, открылись лишь в семьдесят третьем. Двенадцать лет спустя – ну или восемь, если по местному счету.

Челюсть моя от осознания всей этой математики зримо отвисает. Однако.

Магда ни звуком ни солгала, сказав, что ничего необычного в горах Кам экспедиция Адамса не обнаружила. Она ведь не утверждала, массаракш, что Адамс со товарищи не обнаружили там НИКОГО особенно необычного...

Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Среда, 37/08/22, 07:25

Шесть двухчасовых ночных вахт на шестерых, дежурить по двое. То есть каждому досталось дважды по четыре часа условно спокойного сна и дважды по два часа сидя-лежа на чердаке с ходиболтайкой и биноклем в руках – режим практически комфортный, на сборах резервистов в протекторате Русской Армии гоняют куда как покруче. Фрау Крамер взяла на себя функции координатора и старшего по всем сменам, просыпаться ей пришлось каждые два часа, зато и спать могла подольше.

Сами дежурства прошли также спокойно, рядом с домом Крамеров никаких подозрительных личностей не шаталось, а домашняя рация на общих каналах не сообщала о боестолкновениях ландвера ни с беглой парижской бандой, ни с другими противниками. Когда поднимаются уже все, станция Роттвейля бодро и радостно передает: ландверу – отбой оранжевой тревоги и переход на желтую. А в начале восьмого в канале ходиболтайки объявляется Зепп Крамер и сообщает, что на сегодня лично он домой и отдыхать, а дальше видно будет.

После завтрака, простого, но сытного (колбаски, зелень и зернистый солоноватый творог со сметаной), хозяин дома, как обещал, отправляется дрыхнуть "минуток на четыреста", старший сын, Рольф, уходит на работу (он помощник-на-все-руки на радиостудии), девочки отбывают в школу, а мелкого Магда посылает на огород "от забора и до обеда": ему в школу идти только с началом мокрого сезона, а безделье новоземельные немцы уважают не больше, чем заленточные. Хуану убалтываю прогуляться по округе уже я, наказав пистолет держать при себе, перевесив кобуру на ремень открыто. Для вида, не более того, в мелких поселениях вроде Роттвейля – по крайней мере в сытых и развитых анклавах, а у немцев он именно такой, – гостю-проезжему надо очень постараться, чтобы влипнуть в неприятности, поскольку уличная преступность близка к нулю. А что филиппиночка не шпрехает на тевтонском, не суть важно, английский что за ленточкой, что здесь знает каждый второй немец, а немцы образованные – даже и получше многих англичан-американцев.

И вот у нас с фрау Крамер образуется достаточно времени для разговора "по душам". Я, признаться, не ожидал, что получится скорее исповедь, да и сама собеседница, наверное, не собиралась вот так сразу раскрывать душу. Видимо, прорвало. И услышав подробности – понимаю, почему.

Тут, массаракш, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять...

Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Среда, 37/08/22, 08:13

– Озеро в горах, на берегу селение – четыре домика из дикого камня. При селении несколько огородиков, обрабатываемых вручную, и луга для выпаса коз. Коз этих, как говорили старшие, они же когда-то и одомашнили; на моей памяти эта скотина, пускай и непослушная, давно привыкла к людям. Из козьих шкур мы шили обувь и верхнюю одежду, а сорочки и белье – из грубой ткани, которую ткали на самодельном станке из волокон крапивы.

Старших в селении осталось двое: доктор Линда Келлер и капитан Курт Грессерхольт. Доктор учила нас всех языкам, литературе и основам медицины; капитан натаскивал по математике, химии и военному делу.

Остальные имен не заслужили. Ни младшие – я, Сорок Четвертый и Сорок Пятая, – ни те, кто принадлежал к "средним": Гамма, Тета, Каппа и Омикрон родились в прежнем мире, а Двадцатый, Двадцать Восьмой, Двадцать Девятый, Тридцать Пятый и Тридцать Седьмой были, как и мы, здешними уроженцами.

Моя мать, Восьмая, умерла родами. После нее рожать было некому, пока не подросли мы с Сорок Пятой...

О старом мире между собой в селении не говорили. Разве что доктор Келлер на уроках литературы, и то – картина выходила более чем странной. Это уже потом в Веймаре и Роттвейле образовалась городская библиотека, и я там брала почитать много всякого, в том числе новую и новейшую историю Старого Света, тогда только что-то поняла, а в селении у озера... была просто жизнь, странная и с очень неясными перспективами, но другой мы не знали. Я родила троих, от Омикрона, Двадцать Восьмого и Тридцать Пятого; Сорок Шестой, Сорок Восьмой и Сорок Девятая не прожили и двух месяцев, помочь не сумел никто – доктор Келлер тогда уже умерла, а больше врачей, настоящих, не было.

В прежнем мире для мертвых вроде бы выкапывали могилы в земле; у нас долбить каменистые горные склоны в первые года, наверное, не было сил, а потом уже сложилась своеобычная традиция. Покойников на закате сбрасывали с дальнего утеса в разлом, позволяя падальщикам и мхам позаботиться о бренной плоти, а душа уходила к богам по радужному мосту. Однажды мы спросили, как такое может быть, ведь боги остались в прежнем мире – доктор Келлер рассердилась необычайно, она верила, что боги живут везде, где живем мы сами.

Капитан Грессерхольт в богов не верил. Он верил в артиллерию, пикраты и снайперский прицел. Артиллерию мы видели только на картинке; с пикратами для зеленого пороха, чтобы переснаряжать патроны, он возился сам, очень аккуратно, буквально по крупинке, и все равно однажды не уберегся и ушел к тем самым богам... а из трех снайперских винтовок, которые были в селении, одна до сих пор жива, я ее Рольфу подарила на пятнадцатилетие.

Наш мир, наша жизнь начиналась в селении у озера и заканчивалась примерно в одном дневном переходе от него. Дальше мы не заходили – незачем было. Любопытство? Тогда для нас это слово ничего не значило, были вещи и мысли нужные – и пустые, на которые не хватало ни сил, ни времени.

Так что Адамс и его люди для нас стали не незнакомцами.

Они были попросту пришельцами, марсианами, только что без боевого треножника. Марсианам мы удивились бы, наверное, меньше, зачитанная до дыр книга о них осталась от капитана Грессерхольта – и в марсиан мы верили больше, чем в других, незнакомых людей.

Тогда нас оставалось всего четверо: Каппа, Двадцать Восьмой, Тридцать Пятый и я. Адамс сперва, разумеется, решил, что мы просто семья, которая по каким-то своим соображениям подалась из слегка обжитых краев на дальний фронтир. А потом стало поздно.

Мы ничего не знали о других людях. Мы никогда их не видели.

Но о себе, о своих способностях – знали. Доктор Келлер не скрывала, кто мы такие, она верила, что именно в нас боги прежнего мира воплотили образ лучшего, более достойного человечества. И учила нас управлять своим даром, тем самым, за который избрали наших предков, тем самым, который следовало закрепить, развить и оформить в нас, чтобы мы пользовались им так же свободно, как сама доктор Келлер пользовалась речью.

Вы уже поняли, Влад, каков этот дар, верно?

Мы не знали его правильного названия, а что-то похожее я встретила уже потом, сильно потом, когда Зепп затащил меня в видеосалон на "Звездные войны". Других джедайских штучек мы не умели и даже не слышали о таком, но вот этот убеждающий голос Оби-Вана Кеноби "вам незачем смотреть на его документы" – именно такому нас учили. И выучили.

Голос не действует издалека.

Каппа и Тридцать Пятый легко подчинили себе Адамса, его однорукого помощника и обеих девок. Двадцать Восьмой с Тридцать Пятым впервые за последние месяцы дорвались до женского тела – я все никак не могла отойти от смерти последнего ребенка, – и не считали нужным как-то церемониться с "пришельцами-марсианами", а потому принялись сразу воплощать все, о чем, возможно, мечтали, но не могли дать себе волю с Сорок Пятой или со мной, мы ведь были свои, а главное – нужны целыми и максимально здоровыми.

Они слишком поторопились, отводя душу и теша плоть. В самый разгар их развлечения из дозора вернулся разведчик, Кеттеринг, который издалека увидел, что творится, и без долгих размышлений пристрелил обоих. Не знаю, выстоял бы Кеттеринг в снайперской дуэли против капитана Грессерхольта в его лучшие годы, "рейхсгевер" против "маузера" – но обоих насильников, а потом еще и Каппу, разведчик прикончил без труда.

К счастью, Адамс так и не понял, что произошло на самом деле, иначе они бы не обсуждали мое будущее в моем же присутствии. Я смогла внушить им, хоть и была еще слаба телом, что забавы "дикарей с фронтира" стоили жизни не двум их спутницам, а только одной, вторая же вскоре поправится и сможет продолжать путь. Я, Сорок Третья, на Магду Лангер была похожа разве что возрастом и цветом глаз, но внушению это помехой не стало.

Ну а уже потом, когда всех участников инцидента похоронили, сделала дополнительное внушение, чтобы о "дикарях в козьих шкурах" они позабыли окончательно, а гибель той, второй – вы ее, кажется, назвали Джейн Сун? – записали аллергической реакцией на озерную рыбу. Тут даже особенно врать не пришлось, мохнатые желтые водоросли, прокаленные на железной тарелке либо в керамической плошке, служили нам хорошей приправой к вяленому или копченому козьему мясу, однако если их же в сыром виде добавить салатом хоть к рыбе, хоть к тому же мясу – сидение под кустиком на пару-тройку дней обеспечено, и если потом пищеварение вернется в норму, будет хорошо.

В смерти Адамса и того, однорукого, моей вины нет – просто горы взяли свою дань и с них, как прежде нередко брали с нас. Кеттеринг вытащил меня из-под каменной осыпи, а я на правах уже Магды Лангер вела журнал весь остаток пути. Я тогда сказала себе: Сорок Третья мертва, ушла к богам по радужному мосту, как и все остальные участники нашей странной истории – а Магда Лангер будет жить, так, как может. И, видят боги, старалась все эти годы жить сама и не мешать другим.

Кеттеринг не знал ничего, ведь я велела ему забыть все, что его не касалось, и он так и поступил. Мы были и оставались добрыми друзьями, он стал крестником нашего с Зеппом старшего сына, но о том, кто я и что я – не знал. Никто не знал и не знает. Даже Зепп, мы вместе много лет, он – мое настоящее и будущее, сколько там нам обоим еще отведут боги, но и ему не нужно знать о моем подлинном прошлом... о таком прошлом, Влад, вообще никому знать не нужно.

Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Среда, 37/08/22, 09:02

Я работаю с информацией, как правило, бумажной (ну, или электронной, все равно). По характеру интроверт, пусть и не клинический, и с людьми общаться хоть и умею, но не считаю за великое удовольствие. Специализация не моя.

Однако здесь и сейчас понимаю четко: Магда, когда-то бывшая Сорок Третьей, не обманывает, ибо ТАК – не врут.

– От ваших старших, я так понимаю, больше ничего не осталось, и все, что вы самостоятельно вычислили уже потом, в библиотеках, недоказуемо?

– Недоказуемо и непроверяемо, Влад, вы правы. И подробности, как именно всех их занесло в Новую Землю, ушли к богам вместе с ними.

– Но откуда и когда именно занесло – очевидно.

– С точностью до страны и десятилетия – безусловно.

– Я бы сократил сроки "когда" до трех-четырех лет, – задумчиво сообщаю я, – разнообразной мистикой в Германии увлекались и за полвека до того, как она стала Третьим Рейхом, но масштабные эксперименты требовали масштабного же финансирования, да и отбор кандидатур с зачатками нужных способностей требовал масштабной... операции. Плюс сам факт межмирового переноса не то лаборатории, не то корпуса общежития вкупе с частью участников этого эксперимента предполагал проведение по соседству других экспериментов, с высокими энергиями или нечто вроде того – гадать не вижу смысла, потому как принцип работы "ворот" Орден считает государственной тайной категории "перед прочтением сжечь", что в его положении вполне разумно. Опять же – это масштабы и финансирование. Не буду валить все шишки на "Аненербе", имелись и другие организации со схожими занятиями, но было это все там же и тогда же. Германия примерно тысяча девятьсот сорок второго – сорок пятого, да.

– У меня когда-то возникло две версии, Влад: одна, как вы и сказали, случайный перенос при непонятных обстоятельствах, а вот вторая – заброс, вполне целенаправленный. Создание плацдарма для Четвертого Рейха, который был бы населен уже сверхлюдьми со сверхспособностями.

– Возможно, у начальства ваших старших такая стратегия в планах и была, спорить не стану – но судя по вашему, Магда, рассказу, реализовалась не она. В Третьем Рейхе, помешанном на евгенике, не могли не знать про "бутылочное горлышко", знакомы с такой теорией?

– Что-то там с численностью популяции в ареале обитания, подробностей не помню, не интересовалась.

– Почти верно. Критическая численность, если особей меньше и в ареал нет притока свежей крови – популяция физически не выживет дольше скольких-то там поколений. Применимо для всех видов живых существ, в том числе для хомо сапиенс, и по разным методикам оценки размер "бутылочного горлышка" у человеческих племен составляет от четырехсот до тысячи особей. Уж не помню, как развили эту теорию нынешние биологи, встречал разные версии и глубоко не копал, но в тридцатые – шестидесятые года минувшего века в Старом Свете картина была еще такая.

– Понимаю, о чем вы. Для заброса с созданием Четвертого Рейха нас должно было быть никак не сорок человек, а хотя бы полторы – две тысячи.

– В том-то и дело. Картину могли бы изменить ваши сверхспособности, но они, по крайней мере на имеющемся уровне их развития, никак не влияли на здоровье потомства, то есть на его выживаемость... – спохватившись, добавляю: – Простите, что я так грубо и канцеляритом о больном личном вопросе...

Магда отмахивается.

– Пустое. Давно отболело, да и не до церемоний сейчас.

– Ну вот. А кроме того, для заброса группу плановых колонизаторов не могли не снабдить инвентарем и снаряжением, причем речь совершенно не о каких-то высоких технологиях. Вы ведь лишнего шагу в сторону от озера не могли сделать не потому, что там на дне был алтарь тех самых богов, а просто не имели ресурсов на нормальное освоение территории и жили в режиме жесточайшей экономии всего на свете. Не только радио, но и электричества небось не имели, верно? – она кивает. – Ну вот, целенаправленный заброс так не организуют. Разве что где-то в самом начале, когда успела перейти только первая группа переселенцев, базу с аппаратурой перехода разбомбили к чертовой бабушке то ли советские войска, то ли союзники. Такое – допускаю, да. Но раз старшие не оставили никаких материалов – просчитать, которая из наших версий более вероятна, не получится.

Магда задумчиво постукивает пальцами по жесткой кожаной кобуре с "хай-пауэром".

– А знаете, Влад, я ведь соврала. Кое-что от старших остаться могло. Что именно там было и в каком оно состоянии спустя столько лет – без понятия, но готова изобразить схему, где искать.

– Давайте, – тут же соглашаюсь я. Информация бывает неактуальной, бывает недостоверной, бывает лишней для решения конкретной задачи. А вот ненужной – не бывает в принципе. – Если еще сумеете нанести на общую карту само ваше селение, или хоть координаты по сетке назвать...

– Увы, чего не могу, того не могу. Рисунок самой территории вокруг озера – пожалуйста, до сих пор помню все, но привязку к внешнему миру... А от экспедиции Адамса карты его маршрута не осталось?

– Увы, нет. Кроки в журнале кое-где приведены, но больше в стиле "два пальца вправо от кривой березы". Кеттеринг случайно не вел более подробной съемки пути до Рейна на последнем этапе экспедиции, когда вы шли уже вдвоем?

– Нет, да и не до того нам было.

– Жаль. Придется поднимать другие концы.

– Думаете, там действительно будет что-то важное?

Усмехаюсь.

– Уверен на все сто, что все действительно важное вы уже рассказали. Но уверен и в другом: послать в тот район новую экспедицию, чтобы отыскать озеро святой Береники, как назвал его покойный Адамс, и обшарить там все тайники, реальные или гипотетические – можно вполне. Перекапывать долину от и до не будут, конечно, а вот проверить несколько точек – почему нет.

– По одному вашему слову?

– По моему слову плюс одному доказательству, которое у вас все-таки есть и сейчас.

– Какому же?

– Карабин Рольфа, вы ведь сказали, что он тоже от старших остался. Как по-вашему, ваш сын согласится его продать?

– Очень сомневаюсь, Влад. Мой подарок, да плюс это первое его настоящее оружие.

– А обменять на винтовку получше?

– Сами спросите. На такое может и пойти – оружие хорошее, точное, но сейчас делают и более качественное. Да и не такой уж карабин уникальный сам по себе, кое у кого я видела подобные.

– Не в том дело, Магда. Сам по себе карабин Фуррера не редкость. Но швейцарцы – народ не менее дотошный, чем немцы, у них всякий произведенный ствол непременно записан в четырех местах. Только у немцев изрядную часть довоенных записей уничтожили бомбежки с реквизициями, а в Швейцарии до сих пор все как часы. Запрос за ленточку, и какое-то время спустя мы будем знать известную там историю этого конкретного карабина, который, держу пари, в начале-середине сороковых годов "пропал без вести", и имеется последний его адрес. Нетрудно проверить и то, что через орденские арсеналы ствол не проходил, там тоже ведется учет. На полное доказательство не потянет, конечно, обычный переселенец мог "неучтенкой" провезти с собой не то что старую винтовку, а полгрузовика любой легкой стрелковки, ее по орденским правилам нигде не требуется декларировать; однако именно в сочетании с моим словом и вашей схемой такое дает основания порыться, "а вдруг".

А кроме того, но этого я Магде уже не озвучиваю, главным результатом такой вот экспедиции станет не то, что она откопает реально: доказательное подтверждение любой из двух выдвинутых версий будет иметь ценность сугубо историческую, и то для очень узких специалистов. Практической пользы тут – нуль, это могу предсказать я уже сейчас, и вряд ли мое начальство увидит что-то большее, а именно от него и зависит вопрос отправки экспедиции.

Зато, и это я тоже готов предсказать уже сейчас, и начальство с моим выводом наверняка согласится – очень даже немалую пользу можно будет извлечь из разных... телодвижений вокруг отправленной экспедиции. Когда на сторону уйдет информация о том, что они вообще пошли искать. А информация уйдет непременно, нужным людям и в нужном ключе.

Нет, конечно же, они не поверят. Сочтут бредом или, в лучшем случае, попыткой дезинформации.

Но не заинтересоваться – не смогут, и ровно сидеть на пятой точке, терпеливо ожидая реальных данных похода к озеру святой Береники в горах Кси-Кам – тоже скорее всего не смогут. Великие бизнесмены, массаракш, они же в детстве все слушали Красную Королеву, а потом еще и проверяли ее слова на практике, так что они точно знают: "Здесь надо бежать, чтобы остаться на месте, а чтобы еще и попасть куда-то – придется бежать вдвое быстрее". Вот эти-то попытки куда-то бежать, с обычной скоростью или вдвое быстрее, – и будут еще одним элементом Большой игры. Зря, что ли, у нашего ГосСтата негласный покровитель – святой Майкрофт?

Почему негласный? Так секрет ведь.

Шутка для внутреннего пользования.

Да и святой из сэра Майкрофта Холмса, "скромного чиновника при британском правительстве, который подчас и есть это самое правительство" – прямо скажем, специфический.

Впрочем, нисколько не более специфический, чем из кнежа Яремы, которому поляки из краковской общины посвятили строящийся вот уже больше десяти лет собор святого Иеремии... Ладно бы я, нехристь, которому религии Книги глубоко параллельны хоть все скопом, хоть по отдельности, – а они-то всерьез. Во что с такими, с позволения сказать, святыми, сиречь духовно-нравственными ориентирами, превратится новоземельное христианство спустя пару поколений, я даже гадать боюсь.

Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Среда, 37/08/22, 15:27

Зепп Крамер, проснувшийся как раз к "полднику", который скорее второй завтрак, чем первый обед, застает уже семейную идиллию. Жена у плиты, дети при деле, гости тоже условно чем-то заняты – Хуана с лаптопом на веранде, а я мирно болтаю с тутошним шерифом, который заглянул на огонек, а может быть, на аромат жареных колбасок и свежевыпеченных булочек. Нет, герр Уве Штерн формально носит какое-то там полицейское звание из принятых в германских землях, но поскольку еще он носит презентованную ему техасскими коллегами белую стетсоновскую шляпу и кобуру с итальянской репликой "смит-вессона" третьей модели, который длинноствольный и со шпорой, пусть и под вполне современный тридцать восьмой калибр, – в общем, не назвать его шерифом было бы просто оскорбительно, старался же человек, образ создавал.

Шериф Штерн пришел поинтересоваться, кто это тут гостит у Крамеров, а заодно проверить, вдруг уважаемые гости имеют какие-нибудь сведения о той самой банде, любая помощь с поддержанием порядка в поселении всячески им приветствуется. А у меня и правда имеются "какие-нибудь сведения", пусть это из вторых рук и юридически неправомочно, но мы-то не в суде. Вот я и изложил все, что знал, о парижской операции и банде "Бланшфлер", которую на днях должны были то ли взять с поличным, то ли заставить пуститься в бега. А что знал я самую малость, и вряд ли это хоть чем-то поможет – ну так чем богаты, тем, как говорится, и довольствуемся. Мимо постов ландвера банда просочилась без эксцессов, мобильные группы егерей и авиаразведка со стороны как немцев, так и французов сейчас пытаются зацепить хотя бы ее следы. Местным жителям и гостям анклава рекомендовано временно воздержаться от путешествий в одиночку даже на небольшие расстояния. С рекомендацией радостно соглашаюсь и обещаю пока никуда не выезжать – в принципе-то я и не тороплюсь, работа идет (в смысле, стажерка усердно переводит экспедиционный журнал Альмейды), и если мы вернемся в вольный орденский город Порто-Франко не сегодня, а завтра, ничего страшного.

Крамер, услышав рекомендацию о "путешествиях в одиночку", довольно ухмыляется в бороду и тут же садится колдовать над рацией, собирая свою группу "Эдельвейс", небось завтра же и организует небольшой сводный конвой по городам и весям немецкой территории. Автоколонне при тяжеловооруженной охране случайная банда не страшна, и народ, застряв в полусотне верст от дома, от соседа по покеру или от пивного ларька, в общем, кому куда надо, с хорошей вероятностью заплатит обычный конвойный взнос, все лучше, чем ждать, пока "рассосется само", или рисковать шкурой, пока не рассосалось.

Намекаю командиру "Эдельвейса", что если конечной или промежуточной точкой маршрута будет Порто-Франко, то и наш бусик готов встать в походный ордер.

– Обязательно будет, народ в те края катается постоянно, – кивает Зепп. – Не беспокойтесь, доставим в лучшем виде. Вот говорил же только вчера – что бы они там в Углу себе ни творили, а у нас конвойщикам работа найдется по-прежнему.

Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Среда, 37/08/22, 17:01

После "второго завтрака", оставив стажерку в кресле, иду прогуляться по городу уже я. Сперва просто поразмять ноги, а потом вдруг меня догоняет мысль – подзапоздавшая, с одной стороны, надо было эту тему поднять еще когда болтал с шерифом; а с другой стороны, уезжать нам завтра утром, не раньше, так что вполне даже вовремя.

Наследником покойного Кеттеринга в его досье числился его добрый друг Рудигер Штерн; фамилия, конечно, звездная и не сильно редкая, но жителей в Роттвейле, мягко говоря, немного, а раз так, сей друг почти наверняка должен приходиться родней шерифу Уве Штерну. Поэтому я во время прогулки не столько любуюсь красотами городка – нету тех красот, обычная ухоженная деревушка, каких и в заленточной Германии вагон и три тележки, разве только там дома больше кирпичные или в стиле фахверк, а здесь, в гораздо более теплом и сухом климате, и деревянные неплохо себя чувствуют, ну и асфальта на улицах нет, ибо далеко не всякий богатый новоземельный город его может себе позволить, – а выискиваю этого самого шерифа. Кто ищет, тот, как поется в старой детской песенке, всегда найдет, да и пространство для поиска не особенно велико, а приметный белый стетсон главного местного копа – отличный ориентир.

В общем, снова пожелав шерифу удачного дня, спрашиваю о наследнике Кеттеринга – ни разу не скрывая, что интересует меня само это наследство.

– Знаю, конечно, – отвечает тот. – Рудигер Штерн – это мой старик. Я сам минхеера Кеттеринга помню, но дружил он именно с папаней, ему все и оставил. Да там и было-то – участок и домишко, мы туда иногда выезжаем на рыбалку и вообще.

– Участок и дом мне ни к чему, а вот если герр Кеттеринг оставил что-то вроде дневников...

– Тут ничего не скажу, не в курсе. Вы зайдите к моему старику, Влад, да поболтайте с ним сами. Если выдержите три часа воспоминаний о славных африканских охотах, глядишь, и узнаете что-нибудь, – ухмыляется шериф.

Что в лесной охоте, что в африканских сафари я полнейший профан. Но ради дела – почему бы и нет. Я, правда, совершенно не уверен, сколько дела будет с того разговора, и будет ли вообще, однако до завтрашнего утра мне вроде как торопиться особенно некуда. Уточняю, где искать Штерна-старшего, и отправляюсь по названному адресу. То бишь в "Донер-кебаб" Селима. Ну правильно, универсальное заведение – когда надо, шашлычная, а когда надо, работает и пивной. Исламские заповеди, как говорится, одно дело, а бизнес – совершенно другое, в этом турок Селим ни разу не оригинален. Впрочем, как и изрядная часть его соотечественников там, в Старом Свете.

Территория Европейского Союза, г. Роттвейль. Среда, 37/08/22, 22:54

Три часа африканских охот я выдерживаю. И четыре выдерживаю. Подробно этак, с точным обоснованием, кого, где и как лучше брать; в делах сугубо охотничьих, повторяю, могу изображать только свежие уши, что, впрочем, и нужно старику Штерну ("просто Руди, малый, господ оставим для официоза"). Вернее, старикам, ибо Штерну-старшему на послеполуденное время компанию в пивной составляет его сосед Штефан, обоим годиков этак за пятьдесят – по местному календарю, то есть немного помладше моего деда... в общем, разных охотничьих рассказов, как и на кого они там ходили, в лицах и с примерами, хватает на пару Тургеневых, а я его и в школе не любил, в том числе и за тематику. Но – приходится перетерпеть.

А вот в разговор о правильном оружии для охоты на слонов, тигров и прочих завров я даже ухитряюсь вклиниться, благо помню рассказы Хэмингуэя и Буссенара, почему-то у них там народ обходился без тяжелых штуцеров под могучие нитроэкспрессы и спокойно отрабатывал всю "большую пятерку" из стандартного "маузера", "маннлихер-шенауэра" и "ли-энфилда", иными словами – из штатных армейских винтовок под штатный же боеприпас, оружие хорошее и дальнобойное, но ни разу не крупнокалиберное.

– И что с того? Сейчас, я вам скажу, ниггеры и браконьеры спокойно убивают носорогов и слонов из "калашниковых". Но это же не охота! Охота – это когда ты в зверя где выстрелил, там он и лег.

– Это вы про охоту в стиле английских джентльменов, я так понимаю?

– Каких таких джентльменов?

– Ну, это когда джентльмен берет штуцер восьмого калибра, подходит к слону, стреляет, оба падают; кто первый встал, тот и выиграл.

Хохотнув, Штерн поднимает палец.

– Все почти так, только богатые англы предпочитали ездить на сафари как раз с нитроэкспрессами. А вот у потомственных африканеров – или кейп-ган, или, действительно, прадедовский штуцер восьмого калибра...

– Верю. Я с тяжелыми винтовками имел дело только однажды, приятель на стрельбище хвастался свежим "винчестером-сафари" под четыреста пятьдесят восьмой калибр. Ну, ключица у меня после выстрела осталась цела, это плюс, а все остальное...

– А потому что уметь надо.

...И вот так, с вариациями – четыре часа, массаракш. В сторону Кеттеринга разговор удается перевести лишь когда Руди совсем выдыхается. Конечно, покойного друга Рольфа он помнит хорошо, много кого они с ним тут промышляли, в основном – четвероногих, но и с двуногими тварями пару раз доводилось... пересечься. Нет, никаких дневников Кеттеринг не вел, не имел такой привычки, грамоте был обучен, конечно, но у него в доме не имелось даже книг, а только пачка газет на всякие бытовые нужды – законопатить щели, запыжевать патрон, ну или под кустиком пристроиться... Дриллинг минхеера Кеттеринга наследники оставили себе, добрая игрушка – нижний ствол под "девять и три", два верхних двенадцатого калибра и алюминиевый футляр-чемодан от люфтваффе, которому сносу нет, на сто метров сей штуцер до сих пор кладет пулю в пулю; а еще у покойного имелась "комиссионка" восемьдесят восьмого года, карабин этот Руди почти сразу продал, потому как сам левша, а старая армейская магазинка, разумеется, под стрелка-правшу, ну а кроме того, не немцы ее делали, а какие-то китаезы, и хотя Кеттеринга это оружие ни разу не подвело, Руди Штерн свои винтовки выбирает более придирчиво...

Занятное дело. Уж не этот ли самый ствол с прошлого года валяется у меня дома в Демидовске, в оружейной коллекции, а? Как раз клон "рейхсгевера" китайского производства, "ханьянь-восемьдесят восемь", в модификации карабина. Ну, а почему бы, собственно, и нет; Новая Земля, что замечено не мною и далеко не вчера, имеет форму чемодана.

Кроме этой интересной, но недоказуемой подробности, выношу из беседы и нечто вещественное. А именно – чешскую винтовку, которую Штефан, дурень старый, купил в Альтоне, польстился на уговоры продавца, год она висит в шкафу рядом с четырьмя соседками, кушать не просит, конечно, но и толку от нее лично ему никакого. Легонькая как игрушка, девятнадцатимиллиметровые кольца под оптику, ложе "старый бук" и редкий, но многообещающий по всем оружейным рекламкам боеприпас с красивым геройским именем Грендель... в общем, я эту красотку-"чезетку" у Штефана выкупил – не чтобы порадовать старика, само собой, а на обмен.

Потому как нынешний карабин Рольфа Крамера мне пригодится в качестве косвенного доказательства безумной одиссеи Сорок Третьей. За деньги он подарок матери не отдаст, Магда Крамер права, а вот поменять на другой приличный ствол должен согласиться. Очень надеюсь, по крайней мере, бо швейцарский "ка-тридцать первый" в любом здешнем оружейном можно выкупить где-то за полторы сотни экю, а за "чезетку" с початой коробкой патронов и запасным магазином отдать пришлось все пять... для дела-то ладно, а для коллекции, поскольку для охоты она мне нахрен не нужна, дороговато выйдет.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Четверг, 38/08/22, 22:00

Ровно в семь часов вечера "эдельвейсы" доставляют сводную колонну на северный блокпост "вольного города под протекторатом Ордена", каковым Порто-Франко числится в справочнике для переселенцев. Насчет протектората чистая правда, насчет вольностей – небесспорно, однако лично мне, как я уже упоминал, в этом городе мешает разве что запрет на ношение оружия. И то, с учетом моей привычки и пятизарядного "смит-вессона", мешает довольно относительно.

Под прицелом браунинговских "эм-два" проходим аусвайс-контроль, Хуана – без проблем, а на мою айдишку сканер на блокпосту реагирует желтым сигналом. Мученически возвожу очи горе – и кому я тут еще понадобился, а главное, зачем? – и все так же под прицелами тяжелых пулеметов отвожу бусик в сторону, по-прежнему за охранным периметром, дабы не перекрывать въезд и выезд прочим желающим.

– И что это значит? – спрашивает стажерка.

– Желтый сигнал сканера – это значит, что идекарта в отдельном списке, и по ее обладателю у охранников на КПП есть особые инструкции. В такой список включают не преступников, а персон, которые чем-то кого-то заинтересовали наверху, у их начальства, которое такие списки и формирует.

– И кто же начальство у этих охранников?

– Ну, вообще начальник орденской Патрульной службы – бригадный генерал Юджин Эдвард Уоллес, но с ним лично я не знаком, да и он меня вряд ли знает. А кто и почему сегодня возжелал моего скорейшего присутствия в определенном месте – без понятия. Обождем, сейчас охрана сверится со своими журналами и все сообщит. Через такую процедуру я уже проходил не раз.

И это даже не ложь, действительно – проходил. Правда, вот конкретно в Порто-Франко со мной подобное случилось впервые, здешние мои дела редко имеют высокую категорию срочности, обычно жаждущие вызвать меня "на ковер" или просто на рабочее место ограничиваются телефонными звонками. Но, как говорится, начальству виднее. А у меня, уж так вышло, таковых начальств по факту несколько больше одного... Пока они друг другу не мешают, меня сия двойственность волнует мало. Возникнут сложности, тогда и буду что-то предпринимать на эту тему.

Ожидание продолжается недолго – очевидно, с блокпоста подали сигнал куда следует, и буквально через несколько минут оживает мой мобильник, в который я, как обычно, вставил местную симку. На той стороне Геррик, судя по голосу, в очередной раз кем-то заезженный.

– Влад, дуй сразу в участок.

– У кого проблемы? – вежливо интересуюсь я.

– Пока не у тебя. – Между строк легко просматривается: "и в твоих же интересах, если так будет и дальше".

– Понял, сейчас буду.

Завожу "комбик", благо движок на местной жаре остыть и близко не успел, и вновь проезжаю КПП. Дополнительного аусвайс-контроля не требуют, машут рукой – двигай, мол, начальство ждет. Гонять по улицам Порто-Франко не рекомендовано никому, однако при размерах здешнего мегаполиса езды от блокпоста по Главной улице до поворота на Овальную, где и находится здешний "полицейский участок" – аж шесть минут с учетом парковки.

Стажерку я еще по дороге сориентировал "бери личные шмотки и марш в гостиницу, бо меня тут и до утра продержать могут"; Хуана так и делает, а я интересуюсь у дежурного на входе, где горит.

На сей раз меня жаждут лицезреть не в кабинете у Геррика, а сразу в переговорной; однако, действительно нерядовой вопрос. Пусть день и будний, но к половине восьмого большое начальство уже предпочитает расползаться на отдых, а всякая мелочь вроде второго зама третьего помощника старается не сильно занимать конференц-зал.

Насколько большое начальство присутствует в переговорной конкретно сейчас – не знаю, из десятка персон мне знакомы только Геррик и парочка патрульных из здешнего отделения, ну и территориальный агент Джонс. Все гости, как и Джонс, в костюмах и галстуках, ну как же, униформа "деловых людей" уровня как орденских директоров, так и младших клерков, гордящихся своей принадлежностью к белым воротничкам.

Впрочем, нет: младшие клерки не заставили бы ни Джонса, ни тем более Геррика сидеть по стойке "смирно".

Ширмер, кстати, на встречу не пригласили.

– Узнаете? – не успеваю я опуститься на стул, как передо мной уже лежит раскрытая офисная папка, а в папке хорошая фотокопия на пол-листа. Изображен там тип невыразительной наружности, которому за некоторое время до фотосеанса кто-то – для выразительности, наверное – всадил пулю в лоб. В физиономистике я ни разу не эксперт, но выстрела покойник скорее всего не ожидал, плюс судя по общему его виду, труп пролежал на местном солнышке не слишком долго. Калибр пули, точное время смерти и прочие нужные для следствия подробности, которые я помню из детективных романов, пускай определят при вскрытии более компетентные персоны, я же могу лишь ответить на вопрос:

– Имени не знаю, лицо знакомое. На прошлой неделе в ночь с пятницы на субботу этот деятель вскрыл дверь ко мне в номер и передал два слова: "забудьте Россиньоля".

– Точно он? – мрачно уточняет Геррик.

– Ну, дырки от пули у него тогда не было, плюс на подбородке имелась пара порезов, как от не слишком аккуратного бритья. А так очень похож, если только у него нет брата-близнеца.

– Ты еще вроде говорил, у твоего ночного визитера была татуировка на правой руке.

– Видел такую, как раз пониже запястья, на тыльной стороне ладони. На вид – старая, нечеткая. А одет был в китайский спортивный костюмчик, сетчатые кроссовки и бандану.

– Пес с ней, с одеждой, ее можно и сменить, но у нашего-то... клиента никаких татуировок нет, даже и нечетких, – замечает агент Джонс.

Пожимаю плечами.

– Намалевать что-нибудь на коже такими чернилами, чтобы не смывались водой, а сводились, к примеру, спиртом или раствором ацетона, – прием не новый. А зачем, вопрос не ко мне.

Высокое собрание переглядывается. Джонс барабанит пальцами по столу, изображая помесь мазурки с имперским маршем.

– Спасибо, мистер Щербань, – наконец подает голос один из незнакомых мне "костюмов", приятно удивив правильным произношением моей непривычной большинству западных товарищей фамилии. – Пока можете быть свободны, но в ближайшее время вам лучше оставаться на связи и в пределах досягаемости.

– А можно вопрос? – интересуюсь я, прежде чем подняться.

– Вопрос – можно, ответ не обещаю, – вполне в моем тоне отвечает Геррик.

– Ваш... клиент – это Россиньоль?

По дружному молчанию понимаю, что угодил в яблочко. Хмыкаю и встаю со стула, вполголоса заметив как бы себе под нос:

– Жан-Оливье-Роже-Актеон.

– А ну сидеть! – рявкает Джонс.

Снова пожимаю плечами:

– Могу и сесть, а что толку?

– Кто еще в курсе?

– Тот, кто получил сигнал, что вечером в пятницу, тридцать второго, некое досье было вызвано для прочтения архивным отделом Патрульной службы Порто-Франко, и выяснил после этого, кто его собственно читал, а затем, ни с кем более не согласовывая, сверхоперативным образом отправил ко мне с посланием сами знаете кого. Потому как вряд ли все это дело сорганизовал сам же, как вы выражаетесь, ваш клиент.

– Что вы еще о нем знаете?!

– Да ничего я не знаю, кроме того нечитаемого досье и вашей реакции на него и все... окружающие события. Но предположить-то могу.

Геррик разворачивается к тому "костюму", который правильно произнес мою фамилию.

– Мистер Кларенс, если не хотите выдать больше, чем получите взамен – не рекомендую вам выслушивать эти предположения. Разве что Влад представит их в письменном виде, и читать сей меморандум вы будете в одиночестве.

Джонс хмыкает, знакомые местные копы понимающе ухмыляются. Кларенс ограничивается кивком.

– Не вижу оснований не доверять вам, Артур, однако в данном случае предпочту рискнуть. Влад – не возражаете, если буду обращаться к вам так? – я всем видом демонстрирую, что нисколько не возражаю, – хорошо, в таком случае – слушаю вас.

Ну, мысли в порядок на эту тему я привел еще в субботу, с появлением в здешних краях агента Джонса. И смерть моего ночного визави в раскладе не поменяла ничего глобального.

– Факт первый. Досье Россиньоля было просмотрено тридцать второго уже глубоким вечером. В такое время суток выезд из города не скажу что совсем невозможен, однако сопряжен с определенными трудностями. С еще большими трудностями – сопряжен въезд. Так что сигнал к некоему Иксу, пока буду называть его так, допустим, мог уйти и по радио, равно как и ответное распоряжение действовать определенным образом, но посланник Икса, который ко мне заявился буквально несколько часов спустя, посреди ночи – должен был находиться в Порто-Франко. Факт второй. Судя по прибытию агента Джонса и некоторым его словам, Россиньоль уже какое-то время представлял интерес для Службы безопасности Ордена, причем интерес серьезный настолько, что его досье было засекречено. Очевидно, удалить конкретную запись из общей базы у ответственной персоны не хватило полномочий, но закрыть доступ практически ко всем данным и поставить маячок на попытку любого прочтения – также кому попало не разрешено, свидетельствую как бывший сотрудник отдела материально-технического обеспечения на "Латинской Америке", все Базы работают в этом смысле по единой схеме, а первичные данные для досье Патрульной службы поставляют именно они. Являлся ли Россиньоль штатным сотрудником эсбэ, а если нет, то каковы были их взаимоотношения – само по себе, конечно же, интересно, но конкретно здесь неважно. Факт третий. Россиньоль явился ко мне ночью "под прикрытием", изображая члена банды "Бланшфлер", причем прикрытие это, состряпанное на коленке за полчаса, требовало самое малое неплохого знакомства Икса либо самого Россиньоля с рядом необщеизвестных подробностей об этой банде. Парижская полиция, к примеру, о них в курсе, но поскольку "бланшфлерцы" не очень-то работали за пределами французского анклава, здесь об этом без специальных запросов мало кто знал. Наконец, факт четвертый. Полноценных компьютерных сетей и удаленного доступа в Новой Земле пока не водится, проверить факт просмотра досье, ну а заодно и прояснить, кто именно просматривал – могли только со здешнего сервера, и случилось это уже после того, как я покинул здание. – С прищуром разворачиваюсь к Геррику. – Артур, так кто такой Икс, если все вышеобозначенное просуммировать, как по-вашему?

– Ты на что намекаешь?

– На довольно узкий круг кандидатур. И вы в него входите.

– Ну, это и без тебя известно.

– Хотите узнать больше – дайте мне временные права администратора, минут на десять.

– И что вы собираетесь проверить, Влад? – говорит Кларенс.

– Журнал просмотра событий с базой досье на ту ночь, а также историю работы с закрытым досье Россиньоля. Тут, видите ли, есть одна странность: будь Россиньоль действительным агентом Службы безопасности – ему, скорее всего, просто сделали бы новую личность и другую идентификационную карту, есть способы. – Мне ли не знать, я, правда, обратную задачу решал: как поймать клиента, которому соорудили такую вот новую личность... только без санкции СБ. – В этом случае файл самого Россиньоля закрывать от прочтения было бы незачем, в нем никаких секретных данных попросту не появилось бы, потому как все секретные дела поручались бы другой, новой личности. А тут поступили иначе, и есть у меня подозрение, что делали это не эсбэшники, уж они-то в этом вопросе редко бывают дилетантами.

Джонс приподнимает бровь, словно неожиданный комплимент застал его врасплох, а я продолжаю:

– Так вот, если сделал это дилетант в компьютерных вопросах – вам не кажется, что подобное стоило бы проверить, а вдруг в процессе всплывет еще что-нибудь... интересное?

– Проверяйте, – подает голос "костюм", что сидит слева от Кларенса. – Трантер, сопроводите и распорядитесь.

– Слушаюсь, мистер Монро. – Территориальный агент Джонс вскакивает по стойке "смирно". – Влад, пошли.

Ну, понятно, кто в этой луже самый большой крокодил. Ладно, пошли так пошли.

Доступ мне дают быстро, нужные данные тоже искать не приходится.

Досье Россиньоля с административными правами открывается нормально, заполненное всеми положенными подробностями – их я тут же перебрасываю себе на флэшку, почитаю на досуге, – а от просмотра рядовыми юзерами оно блокировано...

...в начале семнадцатого года, персональным ключом генерала Уоллеса. И тем самым автоматически переведено в приватные "только для меня", в смысле для генерала.

Здрасьте-пожалуйста. Уоллес-то тут при чем?

Ладно, смотрим дальше. С двадцати четырех часов вечера тридцать второго числа восьмого месяца двадцать второго года и до трех часов ночи тридцать третьего числа того же месяца-года к главному банку данных вообще обращались всего два человека. Рон Купер, который дежурный архивист, и...

Юджин Уоллес.

Тридцать три раза массаракш. Понятно, что Уоллес – глава Патрульных сил Ордена и по определению имеет доступ ко всем служебным ресурсам, равно как и данным, плюс и резиденция у него в двух шагах, на базе Патруля чуть севернее города, за аэропортом, и уж ему никто вопросов по поводу ночного пересечения блокпоста в ту или другую сторону ни одна собака не задаст – но... Вот не вяжется у меня, что генералы, пусть даже однозвездочные, будут кататься ночью, хоть бы и в ближних окрестностях Порто-Франко, только для того, чтобы заглянуть на сервер полицейских досье. А то у него там на базе своей копии нет.

Короче, ясно то, что ничего не ясно.

Но нельзя не признать: интересное тут и правда всплыло.

Осталось понять, что с этим интересным делать.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Четверг, 38/08/22, 23:42

Опустив телефонную трубку, Джонс сообщает:

– Генерал Уоллес в Порто-Франко не был ни тридцать второго, ни тридцать третьего числа. Более того, тридцать второго утром он вылетел служебным рейсом на остров Ордена, откуда вернулся лишь на следующий день к вечеру, и сразу отправился на базу Патруля.

Не то чтобы я в этом сильно сомневался, но теперь вывод однозначный.

– Утечка информации, у него украли ключ доступа, – озвучивает сей однозначный вывод Геррик. – Возможно, еще в семнадцатом году.

– Пароли меняются раз в два месяца как минимум, – намекаю я. – По крайней мере сейчас, как было пять лет назад – не в курсе, но...

– И то, – соглашается Джонс. – Значит, у него там не разовая утечка, а полноценная дыра.

– То есть самая работа для СБ, – кивает Геррик. – Процедура вроде стандартная.

– Оно так, но уж слишком высоко сидит... объект. Для стандартной.

– Так задействуйте нестандартную, – предлагаю я. – Сам генерал как, человек адекватный?

Орденцы переглядываются, Геррик пожимает плечами.

– Да вроде нормальный. Заскоки есть, так они у всех есть.

– Ну так по-тихому подойдите прямо к нему и объясните, сам даст вам допуск ко всему на свете.

– Вот почти все верно ты говоришь, Влад, – хмыкает Джонс, – только местоимение неправильное.

– В смысле?

– В смысле не "вам", а "нам". Ты в рабочей группе, и не обсуждается.

– А ничего, что я давно не являюсь сотрудником Ордена?

– Ты являешься экспертом Патрульной службы Порто-Франко. И, что куда важнее, ты уже в курсе ключевых моментов, не подлежащих разглашению. Проще взять дополнительную подписку с тебя, чем искать кого-то другого и терять время на объяснения.

Что ж, с этой кочки зрения эсбэшник безусловно прав.

– Раз время дорого, я так понимаю, выдвигаться нужно прямо сейчас?

Орденцы снова переглядываются, на сей раз безмолвный диалог завершает Джонс.

– А почему бы, собственно, и нет. Если визита ждут, то ждать будут в любое время, военная база все-таки.

– Тогда ехать лучше не на служебной машине. На случай, если все-таки ждут не на базе, а по дороге.

– Влад, ты параноик.

– Даже у параноика могут быть враги, – хмыкает Геррик. – Уговорил, одолжу у Бригитты ее джипчик.

Массаракш. Двухдверный "самурайчик" фрау Ширмер, конечно, вроде бы имеет заднее сидение, но рассчитано оно, как и вся тачка в целом, на не слишком крупных японцев, и архивироваться там буквой "зю"... Ладно, мы не в трансконтиненталку собрались, десять верст можно и потерпеть.

Территория Ордена, база Патрульной службы в окрестностях г. Порто-Франко. Четверг, 38/08/22, 25:01

Жители Новой Земли, даже старожилы – особенно старожилы, – стараются не очень выбираться в темное время суток за периметр безопасности, окружающий всякое здешнее поселение. И я с ними глубоко солидарен с тех самых пор, как просмотрел краткий справочник местной фауны, а произошло это в первый день моего пребывания в этом мире.

Бывают, однако, случаи, когда этому разумному обычаю не следуют. Вот как сейчас.

Путь, конечно, насквозь знакомый, три четверти жителей Порто-Франко и многие постоянные гости города посещали базу Патруля, а вернее, здешнее стрельбище. Дорога укатанная, пусть и не сильно ровная, машина ухоженная, водитель свое дело знает, расстояние по любым меркам плевое – десять верст с небольшим... Ночь, однако, превращает приятную поездку по знакомой местности в рейд по "Парку Юрского периода", где динозавры уже вырвались на волю и перегрызли всю проводку. Причем ладно бы я со своей всегдашней паранойей, но и Геррик крутит баранку вроде бы молча, а желваки по скулам у него так и гуляют; а Джонс всю дорогу не то молится, не то ругается, глухо, но с чувством, крепко сжимая при этом полицейский "ремингтон". Не знаю уж, для отбиваться от местного зверья "ночью из машины" лучше дробовик с картечью или "укорот" с трассерами – нам это выяснить так и не пришлось, и хвала всем высшим силам.

Часовые на КПП Базы неурочным гостям удивляются, но Геррика узнают и пропускают "самурайчик" без лишней волокиты. Трудно сказать, насколько удивляется ночному визиту сам генерал Уоллес, но во встрече не отказывает и появляется в небольшой переговорной всего через несколько минут после того, как дежурные по гарнизону провожают туда нашу троицу.

Образ канонического генерала – мощного, пузатого и краснорожего, – Уоллес нарушает по всем трем пунктам. Мелкий, сухощавый, слегка прихрамывает, но ходит весьма быстро, и вообще предпочитает во время беседы не сидеть, а бегать по кабинету. В общем, типаж не то Суворова, не то де Тревиля из нашего фильма о мушкетерах. На поясе обычная, без изысков "беретта", на стандартной песочной повседневке ни нашивок, ни планок, а только приколотые над левым нагрудным карманом крылышки ВВС. Нас окидывают жестким оценивающим взором, под которым Геррик взмывает со стула по стойке "смирно".

– Вольно, боец, – бросает Уоллес. – Кто это с тобой?

– Сэр, это территориальный агент Трантер Джонс, Служба безопасности Ордена, – отрекомендованный Герриком эсбэшник чуть приподнимается, наклонив голову, – и Влад Скьербан, эксперт по информационным технологиям из Патрульной службы Порто-Франко, – на сей раз вежливый поклон изображаю уже я.

– И что у вас за спешка?

– Скорее у вас, сэр, – негромко сообщает Джонс. – Под вашим именем и паролем кто-то влезает в компьютеры Ордена, как минимум в полицейском управлении Порто-Франко.

– Так. – Уоллес делает два шага вдоль стола, разворачивается на пятке. – Ошибки точно нет?

– Имя и пароль железно ваши, – вступаю я. – Дело было в прошлую пятницу, вернее, в ночь с пятницы на субботу. Ни вы сами, ни доверенное лицо от вашего имени в это время ведь не заходили в участке Порто-Франко в архивные досье?

– Нет, такого не было, – мрачно поджимает губы генерал. – Картина понятная. Что ж... Что нужно от меня?

– Для начала – где хранится ваш ключ, в смысле, пароль?

– В голове. Мне его организует ваш здешний, Влад, коллега, я это дело запоминаю и тут же сжигаю бумажку.

– И никому не сообщаете потом? – вопрос уже для проформы, но задать нужно.

– Нет. Незачем. В архивах, когда надо, работают мои подчиненные, я сам дальше служебной почты в тот компьютер почти и не лезу.

Занятное кино. Там, за ленточкой, вердикт был бы очевиден – где-то поймал разработанный конкурентом вирус, который и перехватывает пароль, передавая затем куда следует, – но в Новой Земле интернета нет, а сети сугубо местные и друг с другом напрямую не стыкуются. То бишь вирус-то принципиально возможен, однако поймать его генерал мог только здесь, на собственной базе, а пересылать собранные данные сей вирус тоже мог только на один из тутошних узлов. Чтобы отправить их дальше – нужен посредник-человек.

...но нужен – не постоянно, а по сути разово. Выяснить подробности рутинной процедуры "синхронизация любых местных данных с любым сервером любой другой сети", итогом каковых является пересылаемый по радио или, к примеру, на флэшке с курьером условно регулярный информационный пакет Йота, после чего разработать нужную шпионскую прогу и внедрить в местную сеть. Далее в процессе работы вирус просто дописывает пару байт "текущий пароль генерала Уоллеса" в пакет Йота, на той стороне его расшифровывают, а далее дело техники.

Возможно, есть и другие варианты, но пока самым простым мне видится именно этот. Его и излагаю, однако Джонс понимает хорошо если половину, Геррик – от силы треть, а Уоллес, похоже, совсем плавает. Обстоятельство сие генерала не смущает.

– Так. Влад, обсудите этот вопрос со специалистом, делайте все, что нужно. – Указывает мне на дверь, сам выглядывает следом и командует секретарю, или, вернее, ординарцу: – Ник, проводить мистера Скьербана к Девраджу, дать полный доступ и пусть работают.

Территория Ордена, база Патрульной службы в окрестностях г. Порто-Франко. Четверг, 38/08/22, 29:14

Помянутый генералом Деврадж носит трудновыговариваемую индийскую фамилию Драштибахен, так что обращаются к нему либо по имени, либо же по прозвищу Двухколесный. С таким прозвищем вполне предсказуемо, что он оказывается собратом Кинг-Конга из оружейного магазина с базы "Северная Америка". Да, именно, в том самом смысле: тоже живет в инвалидной коляске. Имеют место, конечно, и различия: старший комендор-сержант Дональд Кинг – экс-морпех и родом с Восточного побережья заленточных Штатов, а сержант Деврадж Двухколесный – бывший пилот-вертолетчик из Сурата, штат Гуджарат. Еще Кинг-Конг – наголо бритый негр гориллообразных пропорций, будь у него ноги – был бы двухметровым, тогда как Деврадж – коренастый, некрупный и относительно светлокожий индус, с по-армейски аккуратным седоватым ежиком на черепе и щеточкой таких же усов, и ноги у него не то чтобы целы, но физически есть, просто не функционируют из-за травмы позвоночника. Году в девятом "хьюи", в котором Деврадж тогда был вторым пилотом, где-то у Меридианного хребта напоролся на пулеметную очередь и рухнул; из всего экипажа только Деврадж и остался в живых, при крушении он сломал обе ноги и повредил хребет, а потом прополз, почитай, на одних руках километров двести до ближайшего селения, каковым оказался поселок Форт-Чамберс. Совершенно джеклондоновский сюжет; местные охотники, не понаслышке зная новоземельную фауну, напрочь отказывались верить в подобное диво, однако следы не подделаешь. Ноги-то сержанту врачи подлатали, но крестцовый отдел позвоночника, увы, восстановить не смогли, и ждало бы парня почетное увольнение из рядов плюс пенсия по инвалидности, потому как с такими травмами уже не служат – однако индус упросил лично генерала Уоллеса, "как летун летуна", позволить ему пройти переподготовку, лишь бы остаться в рядах. Генерал согласился, и со временем Двухколесный вырос в начальника отдела материально-технического обеспечения на базе Патрульных сил. За генерала-благодетеля он готов хоть грудью на амбразуру, хоть перегрызть глотку любому клеветнику – пока я объяснял, зачем наша группа вообще прибыла на базу, Двухколесный дважды тянулся за "береттой". В итоге мою позицию индус уяснил, набросал условно уязвимые с этой кочки зрения места системы, и мы в четыре руки принимаемся за дело. Вернее, в восемь рук – Деврадж решил, что раз "проверяющие из центра" не дают спать аж целому однозвездочному генералу и ему самому, то можно испортить отдых и двум подчиненным техникам-специалистам. Правда, их Двухколесный в подробности уже не посвящает, просто ставит задачу и приказывает "копать от забора и до завтрака".

До завтрака не получается – легкий перекус с гарнизонной кухни нам приносят ближе к полуночи. Судя по ассортименту – разнокалиберные бургеры и растворимая бурда по имени "эспрессо", – харчуются здешние вояки в МакДональдсе; вместо светло-коричневой бурды я попросил чай, сошлись в итоге на апельсиновом соке... В общем, когда мы ненадолго отвлекаемся на сию снедь, Двухколесный устало замечает:

– Версия была хорошая, Влад, но похоже, на сей раз вы неправы. Никаких следов вируса и вообще утечки информации на сторону.

– В таком случае для вас все еще хуже. Потому что это значит, что информация ушла не через компьютерную сеть.

Деврадж Двухколесный мрачно сверкает очами, но возразить ему нечего. Только заявить:

– Я никому ничего не передавал, и генерал не мог передать.

– Кто еще имеет доступ к базе ключей?

– Сейчас же все проверю, – обещает он, кровожадно вгрызаясь в "вегетарианский" бургер с сыром, помидорами и тремя видами перца.

Территория Ордена, база Патрульной службы в окрестностях г. Порто-Франко. Четверг, 38/08/22, 29:68

Хоть я и начинал во время оно как кодер, и потом приходилось подрабатывать именно в этом амплуа – но темпус, как говорится, фугит. Больше не мое. Могу, однако эффективность совсем уже не та. И раньше знал, а теперь получил наглядное подтверждение.

Так что я временно перестаю путаться под руками у Девраджа и, отойдя на диванчик со своим тафбуком, переключаюсь на другую деятельность. В смысле, на изучение закрытого досье Россиньоля – пусть заодно мозги передохнут, авось появится новая мысль на тему нынешней задачи.

Закрытое ранее "ключом генерала Уоллеса" досье расписывает персонажа, прямо скажем, специфического. Жан-Оливье-Роже-Актеон Россиньоль, жулик не самой крупной руки, в возрасте примерно восемнадцати заленточных лет капитально отдавил лапы марсельским полицейским, а может, мафиозным боссам – из комментариев вербовщика не разобрать, по крайней мере, если не знать специфики сего ареала весной тысяча девятьсот семьдесят восьмого, каковой я, естественно, не владею, – и тот самый вербовщик, облегчив ему карманы примерно на половину "отдавленного", пинком отправил юношу в "ворота" единственной на тот момент базы "Центральная". Четвертый год по орденскому календарю, разгар сезона, людей в Новой Земле еще не просто мало, а очень мало, работы же – ровно наоборот. На имеющихся активах и здоровой наглости парень попытался построить личный синдикат, проиграл все, включая честное имя, и ушел по ту сторону закона. Был включен в "красный список" Патрульной службы. Далее о нем ни слуху ни духу, в восьмом году Россиньоль вдруг возникает в Вако и, в обмен на полное прощение прежних грехов, сдает техасским минитменам и орденцам серьезный рейд бандитос из Угла, а потом еще два. В течение следующих трех лет в амплуа почти честного хедхантера выводит "под прицел" соответствующих служб Ордена, Конфедерации, Техаса и АСШ с полдюжины серьезных группировок организованной преступности, которые до банд не доросли, однако жить мешают не меньше. Отправляется с первыми конвоями через Проход на территорию свежеобразованного Латинского Союза, где проявляет исключительное умение договариваться с теми самыми бандитос как мирно, так и через прицел. Затем снова исчезает из поля зрения и вдруг всплывает в Москве во время конфликта русского правительства с Демидом – на чьей стороне, комментатор так и не понял. Начиная с пятнадцатого года получает оперативный псевдоним "Жора" (вот наверняка кто-то из наших, в смысле, русскоязычных повеселился с аббревиатурой его полного имени) и выполняет "деликатные поручения" офицеров Патрульных сил. В семнадцатом "уходит на холод" в Латинском Союзе, далее в актив ему записаны ликвидация чилийского генерала-президента Варгаса, ликвидация аргентинского премьера Монтилья, переворот в Перу в пользу адмирала Герреро... Двадцать пятого числа восьмого месяца нынешнего года (то бишь за неделю до того, как нанести мне визит в Порто-Франко) "возвращается с холода" неизвестным маршрутом и сразу кладет генералу Уоллесу на стол заявление об уходе, мол, устал, пора на пенсию. Финита.

Вопросов по такому персонажу – вагон и три тележки. Начиная с технического: так кто, массаракш, заносил в досье Жоры Россиньоля все его подвиги "на холоде у латиносов", если досье как раз в семнадцатом закрыто ключом Уоллеса и больше никто в него влезть не мог, а сам генерал ну совсем не компьютерного склада человек?!

Хм. Получается, что тот самый товарищ, который этот ключ имел, то есть тот, кого мы и ищем как раз здесь и сейчас.

Доступ к досье. По ключу Уоллеса. В течение нескольких лет, пароли-то менялись.

Так, теперь дополнительный вопрос: а ГДЕ вносились все эти изменения? С учетом, что свои базы данных патрульные "между собой" согласовывают при всякой возможности, а то бывали казусы, когда позавчера в Порто-Франко некоего гражданина Пупкина честно вычеркнули из "красного списка" особо опасных преступников, но сведения сии еще не дошли до полиции Зиона, куда бедолагу занесло сегодня, и они, хватаясь за оружие, кладут его мордой в асфальт... В общем, теоретически, конечно, изменение могло быть внесено в любом представительстве Патрульной службы, а не только в Порто-Франко, откуда я снял копию.

Хорошо, что копию я снял не только с досье Россиньоля, а взял заодно все, что к нему прилагалось, то есть журнал доступа – кто на чтение, кто на запись, указано все. И ответ на дополнительный вопрос – тоже.

Здесь, массаракш. В смысле – база Патрульной службы. С семнадцатого года и до прошлой недели на просмотр файл Жоры Россиньоля открывали пять раз, и всякий раз сразу после просмотра шло редактирование-дополнение. Само собой, всякий раз – по ключу генерала Уоллеса, без вариантов. И даты обновлений проставлены чин-чином...

Косвенно подтверждается одно старое подозрение – у Службы безопасности Ордена база данных своя, параллельная патрульной. На "Латинской Америке" Шеп Рейли мог пользоваться и общей, но агент Джонс – нет, потому как он и его начальство досье агента Жоры определенно в последнее время читали, и не раз, а в скопированном мной журнале доступа никто более не фигурирует. То есть читали у себя, со своих серверов, и если эсбэшники когда-либо и вносили в досье какие-нибудь добавления-исправления, в патрульную базу эти изменения не пошли...

Интересно, сколько в монолитном вроде бы Ордене существует таких вот "параллельных структур", а? Геррика попытать, что ли? повторять "Орден, он разный" любой может, а вот объяснить эту разность на деле...

Ладно, оставим пока эсбэшников и прочих в стороне; под именем Уоллеса вламывались в стандартный архив Патрульной службы. Имеем "когда", а теперь попробуем все же выяснить – "кто".

Вспоминаю, как полтора года назад охотился на обладателя фальшивой идентификационной карты, и нехорошо ухмыляюсь. База Патрульной службы, а уж маттехотдел со всеми терминалами и подавно – это, массаракш, такая военная бюрократия, что до нее далеко всем приемным Базам вместе, даже если считать "Центральную", она же "Северная Америка", где у Патруля тоже числится опорный пункт. А военная бюрократия обладает одним антиресным свойством: в ней так просто ничего не теряется. Намеренно потерять – фигня вопрос, уж насчет "списания налево" всяких вкусностей ихние армейские снабженцы ничуть не уступают нашим складским прапорам, но вот случайно, особенно если система уже электронная... тут таки нужен хакер, а подобного диверсанта Деврадж Двухколесный в своем хозяйстве пристрелил бы сразу.

В общем, военная бюрократия наверняка сохранила в своих недрах массу нужных данных. Которые надо поднять, сравнить – и вычислить ответ.

Территория Ордена, база Патрульной службы в окрестностях г. Порто-Франко. Пятница, 39/08/22, 00:17

Деврадж Драштибахен.

Из всех имеющих доступ к паролям, то есть хотя бы теоретически способных войти в компьютер от имени генерала Уоллеса, только он один присутствовал на базе Патруля в те пять дней, когда обновлялся файл Жоры Россиньоля (самого генерала в двух случаях из пяти на месте не было, куда-то там выезжал). И что следует из такой уникальности, руководитель маттехотдела не понимать не может.

А перекрестный поиск вообще по всем персонам, которые отмечались на прибытие-убытие с базы в те даты с дельтой в сутки, дает мне одно категорически неожиданное имя.

Ансельм Россиньоль.

Я повторно запрашиваю информацию по этому деятелю, благо сервера на базе Патруля содержат такие же подробные данные, что и полицейский участок в Порто-Франко. В сравнении с прочитанным ранее добавляется только внесение французами клиента в "красный список" по заявлению трехдневной давности, но теперь мое внимание привлекает совершенно другой момент.

Морда лица.

На веселого восемнадцатилетнего вьюношу, который марсельский аферист Жан-Ольвье-Роже-Актеон, сия морда совершенно не похожа, а вот "агент Жора" образца пятнадцатого года, как и тот тип, которого я сперва видел живьем в номере "Белого коня", а потом на фото с дырой во лбу, на шестилетней давности изображение в досье Ансельма Россиньоля, когда тот получал новую айдишку взамен утраченной военно-морским способом – похожи, и даже очень, массаракш. Поскольку досье на Жору Россиньоля я плотно изучал вот только что, не заметить невозможно. Почему не обратил внимания раньше? так когда я первый раз просматривал в Порто-Франко файл Ансельма Россиньоля, интересовала меня его общая биография, а не особые приметы на физиономии, вот и не соотнес с ночным гостем.

Ну и что тут за бразильский сериал такой? Хотя, наверное, индийский поближе к теме... Два Россиньоля – на самом деле перепутанные в роддоме близнецы-братья? по их заленточному прошлому инфы минимум, по крайней мере в досье Патрульной службы ее нет... И уже здесь они нашли друг друга и в меру сил помогают друг другу, в смысле брат брату? Полный Болливуд, ага. Недоказуемо. И неопровергаемо, массаракш.

Доказуемо, однако, присутствие Ансельма Россиньоля в пяти случаях из пяти при редактировании файла "агента Жоры". И хотя сама по себе база Патруля не является совершенно закрытым объектом – на здешние стрельбище приезжают многие, я лично катался раз десять как минимум, – но пять из пяти далеко перекрывает планку случайных совпадений.

Поинтересоваться у Девраджа, знает ли он Ансельма Россиньоля? Пока не стоит. Нет, индус ответит, не в том дело. Просто по соглашению с Герриком и Джонсом моя задача – все-таки компьютеры и поиски архивных данных, а они займутся перекрестным допросом всех подозреваемых-свидетелей. Вот пусть и занимаются.

Территория Ордена, база Патрульной службы в окрестностях г. Порто-Франко. Пятница, 39/08/22, 00:48

– Надо же, – только и может сказать Джонс.

– Кабинетный Шерлок Холмс, поймал полковника Морана, не выходя из апартаментов на Бейкер-стрит, – добавляет Геррик, устало выщелкивая на стол из пистолетного магазина все патроны, а затем медитативно заталкивая обратно пятнадцать девятимиллиметровых подарков один за другим. Магазин запасной, разумеется, привычки попусту разряжать свой "вальтер" комендант Патрульной службы Порто-Франко не имеет.

– Ну во-первых, как раз Морана-то Холмс и поймал непосредственно на Бейкер-стрит, – ухмыляюсь я, – ровно напротив собственного кабинета. А во-вторых, мы о чем договаривались? Вам нужны были данные – я нашел.

– Ага. Такое нашел, что ни на одни уши не налазит.

– Хотите сделать вид, что ничего не было? Ваше право. Мне лично все равно, а наверху пока еще ничего не знают, визит вроде как неофициальный.

– Утром будут знать, – отмахивается Джонс, – Кларенсу точно доложат. Мы, когда выезжали из Порто-Франко, не делали тайны, куда и к кому.

– Он будет возражать?

– Совсем нет. Если представим результат.

– Значит, пошли представлять, – вогнав запасной магазин в кармашек рядом с "девяносто девятым", Геррик воздвигается со стула. – Не будем зря гонять инвалида, поболтаем прямо на месте.

– Мне поприсутствовать? – уточняю я.

– Незачем. Подумай пока вот о чем: этот... Деврадж, так? – не дурак ведь. И раз он, как ты говоришь, не предатель и за генерала перегрызет горло хоть черту, хоть небожителю с острова Ордена – выходит, что пароль Уоллеса у него вырвали силой или обманом. Причем сам Деврадж об этом не помнит, иначе сказал бы, причем не тебе и не нам, а сразу генералу.

– В мистику я не верю, – заявляет Джонс, пропуская Геррика вперед.

Оба выходят из переговорной, оставив меня наедине с собственными мыслями, недопитым кофейником на столе и полупустым кулером в углу. К кулеру-то я и бросаюсь, именно сейчас, массаракш, допинг, стимулирующий мыслительный процесс, мне чертовски необходим. У других это кофе, у меня – холодная вода. Привычка.

Третий стакан холодной воды, и волосы на голове уже не шевелятся.

Территориальный агент СБ не верит в мистику, и он прав. Я тоже не верю.

Я – знаю.

Два способа, которые подходят под определение "мистика". Один из них и Геррику знаком, возможно, он как раз его и вспомнил, на что и намекал, не желая говорить в открытую, потому как неизвестно, в курсе ли эсбэшник, а кому попало сию мистику рассказывать не стоит, бо чревато.

Этот способ включает в себя новоземельный наркотик "сладкий сон", в узких кругах известный как "красный дьявол". Потому как сей "сладкий сон" плюс кое-что еще, что именно – Геррик толком не знает, а я... я тоже не знаю, хотя кое-какие подозрения имею, – в общем, таблетка "сладкого сна" плюс это самое кое-что – и тот, кому скормили сей коктейль, превращается в удобный объект для внушения ему чего угодно и по сути кем угодно. На какое-то не слишком длительное время.

Гипноз, ага. Только без гипнотизера как такового, а просто с не самой обычной, но доступной химией. И сломать-развеять у объекта этот гипноз... Выстроить блокировку – я вроде бы смог. Себе. Против обработки, под которую сам попал, и больше, массаракш, не хочу ни повторения, ни развития ситуации. Однако как сделать то же самое для кого-то еще – совершенно не представляю.

Зато подозреваемого в том, что он стал объектом такой гипнотической обработки, можно проверить на "сладкий сон". Эксперты по новоземельным наркотикам утверждают, что привыкание наступает с первой же дозы этого природного ЛСД, а если так, в организме с первой же дозы начинаются... кое-какие изменения. Которые могут быть незаметны со стороны, но уж врач с медлабораторией, какая на базе Патруля почти наверняка есть, должен бы их определить. Тем более, что Девраджу, если все-таки обрабатывали его, сей препарат скармливали за последние пять лет несколько раз, ибо один Будда ведает, как долго на объекте обработки держится разовое постгипнотическое внушение.

Таков способ номер раз. Непонятно, как определить внушение, не говоря уже о том, чтобы его расшифровать – зато следы обработки найти можно.

А еще есть способ номер два, о котором из всех ныне живущих знают, как я недавно полагал, лишь двое: я и Магда Крамер. И как считала она, и я полностью с ней согласен, о таком вообще никому знать не нужно.

Мы двое – знаем, а умеет его применять только она. Последняя выжившая из подопытных... кроликами – не назовешь, но и на юберменшей, какими их видели создатели проекта, тоже не тянут.

Этот способ никакой материальной обработки объекта не предполагает. Соответственно и не идентифицируется.

Проверить, бывала ли на базе Патрульной службы Магда Крамер, а если да, то когда именно? Да нет, бессмысленно. Во все нужные дни ее тут точно не пробегало, я бы при поиске заметил.

Зато бывал – Ансельм Россиньоль. Пять раз из пяти, что под случайные совпадения уже не подведешь.

Он, конечно, не Магда Крамер, урожденная Лагнер.

Но поскольку в мистику я не верю, то если и в самом деле имел место способ номер два – он, массаракш, выходит такой же Ансельм Россиньоль, как она урожденная Магда Лагнер.

Вопрос "каким образом" задавать бессмысленно; ответ – точно таким же.

Вопрос надо задавать иначе: как, тридцать три раза массаракш, взять его за горло и... расспросить?

Территория Ордена, база Патрульной службы в окрестностях г. Порто-Франко. Пятница, 39/08/22, 04:20

Джонс и Геррик в допросах очевидцев, прямых и перекрестных, спецы уж точно не хуже, чем я в кабинетной аналитике. Четырех часов не прошло, а ворох добытых свидетельств пополнился изрядно, и вычленяются из него три блока данных.

Блок первый, нейтральный. Присутствие Ансельма Россиньоля на базе двадцать пятого числа, в позапрошлую пятницу, мало того что подтверждено архивом аусвайс-контроля на въезде-выезде – его еще и видели мирно беседующим кое с кем из сотрудников. Из всех собеседников только один подтверждает данный факт, попутно и опознав Россиньоля по фото из досье; остальные не помнят, чтобы с ними такой тип вообще говорил. Внезапный склероз? Ага, конечно. Сразу у троих. Взяты на карандаш.

Блок второй, хороший. Тест на ЛСД, в смысле на "сладкий сон", у служащих Патрульных сил, оказывается, больше года как входит в стандартный комплекс планового медосмотра. Знатно я их тогда напугал, в смысле, не сам я, разумеется, а изобретатели "красного дьявола", о котором с моих слов забили тихую тревогу; построить полную схему противодействия не сумели, бо по моему куцему описанию непонятна полная химия процесса, однако методика выявления в организме ключевого вещества спецами отработана.

Блок третий, плохой: Девраджа Двухколесного и весь его отдел, а также самого Уоллеса с секретарями-ординарцами плюс несколько других возможных "векторов утечки", включая тех самых троих склерозников, в срочном порядке прогнали через быстрое тестирование на "сладкий сон". Результат во всех случаях отрицательный.

Этого-то я и боялся.

Потому что раскрывать способ номер два, которому Магда Крамер нашла аналогию в фильме про джедаев, а я вслед за Бене Гессерит окрестил бы Голосом – не хочу. Даже если ограничиться описанием самого способа, не разглашая источник моей информированности – этот источник расшифруют за пять, ну хорошо, за десять минут, просто глянув, чьи досье я просматривал вот буквально на днях в портофранковском архиве.

Но если этого способа не раскрыть – во-первых, крайним, ответственным за разглашение пароля, останется Деврадж, на которого закономерно спустят всех собак, бо расследование "неофициальным" не осталось, в курсе большие боссы, а они желают видеть результат, и не когда-нибудь, а пооперативнее. Во-вторых, одно дело – прижать Ансельма Россиньоля с ресурсами Патрульной службы, и совсем другое – без них. Более того, если "прижимать" будут, не зная о Голосе, то клиент без вариантов уйдет. Просочится сквозь любую облаву, попросту сказав с нужной интонацией ближайшему патрульному "ты меня не видел", и само собой, тот будет свято уверен, что в упор не видел объект всеобщих поисков.

Ладно, оставим пока в стороне, как все это изложить, чтобы поверили и не копали лишнего, и зададим вопрос практический: как прикажете ловить вот такого... джедая Бене Гессерит?

Вариантов набросать в общем можно – повесить на шею каждому загонщику небольшую видеокамеру и настроить одного координатора на взвод, а то и на отделение. Уж видеокамере все равно, кого фиксировать, на нее приказ "ты меня не видел" не подействует железно, а поскольку координатор картинку воспринимает через объектив, радиосигнал и монитор – вряд ли Голос для него станет чем-то сложнее простого набора звуков. Чай, не с Кашпировским имеем дело, а вернее, не та у нас будет аудитория, чтобы заряжать воду по телевизору... Или, может быть, среди служащих Патрульных сил найдутся бойцы спецподразделений с высокой психологической устойчивостью, или как там оно правильно зовется – в общем, которые сумеют поставить блокировку в том же ключе, что и я. Чтобы потом, какие бы глюки на них ни насылались противником, выполнять поставленную боезадачу хоть "по приборам".

Хм-м-м... а если не зацикливаться на Патрульных силах, то я таки знаю одно спецподразделение, которое как раз под это дело и заточено. Вернее, под нечто подобное были заточены их староземельные... прототипы, скажем так. Во время оно. Конечно, в рассказах об этих спецах куда больше пиара, черного или белого, чем действительных сведений, – но они хотя бы есть, в отличие от. Насколько новоземельный аналог данной службы имеет выучку тех, прежних своих тезок – вопрос большой и сложный, не сомневаюсь, однако его можно задать.

Причем задать могу именно я, ибо имел с этим... подразделением самый непосредственный контакт. Когда они взяли меня по обвинению в черной магии, а я это обвинение прилюдно разнес вдребезги и пополам.

Святейшая канцелярия. Она же инквизиция. Опорный пункт – Виго, или, по крайней мере, где-то в испанском анклаве. Расстались мы не скажу что большими друзьями, но в принципе – без побитых горшков. Я их точно не числю среди врагов, да и умные люди из руководства святейшей канцелярии тоже вряд ли так уж сильно на меня обиделись.

А что как раз после обнародования в узких кругах данного исторического анекдота мне в ГосСтате соорудили оперативный позывной "Чернокнижник" – их и подавно не касается, это наши внутренние заморочки...

В общем, если инквизиторы действительно имеют людей, подготовленных в нужном ключе – они, скорее всего, не откажутся одолжить Патрульным силам "группу захвата". В рамках ведомственного сотрудничества, так сказать. В конце-то концов, с испанской армией и Тайной службой орденский Патруль временами проводит совместные операции, как по официальному запросу, так и втихую.

Массаракш.

А ведь если так подумать, то при наличии нормальных спецслужб, а они есть и у испанцев, и у прочих развитых анклавов, – святейшая канцелярия и должна заниматься чем-то таким вот, "нестандартным". Черной магией и иными нехорошими материями, ага. Почему под крышей церкви? А почему бы и нет, ведомственное прикрытие не хуже других, плюс к кому еще бегут на поклон люди, столкнувшись с тем, что полагают сверхъестественным? Нет, есть, само собой, и те, кто верует лишь в полковника Кольта и святого Джона Мозеса Браунинга, но для них сверхъестественного не существует вообще, а значит, этот контингент клиентов можно не учитывать. Но получается, что если инквизицию вообще создали, выходит, в том была реальная потребность?

Нет, все-таки я параноик. Фронтирных легенд и местных анекдотов об освоении новоземельных просторов и столкновении прежних привычек с новыми реалиями – вагон и три тележки. Зверье разновсякое; природные коллизии; бандитос разнокалиброс, включая воров, аферистов и бузотеров; придурки любой этнической и ведомственной принадлежности – пожалуйста, на всякий вкус и цвет найдется. Но вот о чем-то сверхъестественном, что на поверку НЕ оказалось бы шарлатанским фокусом или природной особенностью, слышать мне как-то не доводилось.

И дело не в том, что я – Чернокнижник и идейный нехристь; помнится, некий патер Браун тоже совершенно не страдал суевериями и, искренне веруя в бога, черта видел исключительно в зеркале.

Территория Ордена, база Патрульной службы в окрестностях г. Порто-Франко. Пятница, 39/08/22, 04:47

– Джедай, значит.

– Суть, если формальным языком – кратковременное гипнотическое воздействие, которое достигалось без предварительного введения пациента в состояние измененного сознания. Мой источник употреблял именно термин "джедай", лично мне скорее видится Голос хербертовых Бене Гессерит...

– Вы вообще в своем уме? – интересуется Джонс. – Ладно Влад, мозги у штаб-аналитиков всегда сильно набекрень, но чтобы в эту мистику верил ты, Артур...

– А я, Трантер, уж если беру на дело эксперта, то не отбрасываю его выводы и рекомендации, какими бы сдвинутыми ни звучали. На моей памяти Влад такой не единственный.

Эсбэшник кривит губы, но кивает – видимо, на его памяти я тоже такой не один. Кивком, впрочем, не ограничивается:

– Ну и как твоего джедая ловить в чистом поле? Этот Россиньоль вместе с остатками "Бланшфлер", не забывай, в розыске под грифом "при встрече пристрелить".

– В чистом поле, я так полагаю, остатки банды "Бланшфлер" в ближайшее время накроют и, как предписано, перестреляют. Но Россиньоль успеет уйти.

Геррик фыркает.

– Думаешь, Голос отклоняет пули?

– Думаю, когда он почувствует, что пора линять – слиняет. И от своих, и от охранников правопорядка, и от всего ополчения окрестных анклавов.

– Тогда как его дальше ловить в чистом поле?

– Об этом спрашивайте всяких следопытов и хедхантеров, – пожимаю я плечами. – А я бы попробовал вычислить, куда он пойдет потом, и уже там – ждал.

– Вычислить, – повторяет Джонс.

– Ну да. А для этого мне его нужно знать. В досье кое-что есть, но этого мало.

Теперь плечами пожимает Геррик.

– Можно запросить коллег из Парижа, они с ним должны быть знакомы не по досье, а вживую. Только, Влад, если бы твоего Россиньоля можно было вычислить вот так вот по характеру – они сами его и взяли бы, аналитик ты неплохой, но не единственный.

Замечание справедливое. Киваю.

– Хорошо, Артур, тогда возьмем на вооружение ваш опыт, полевой и... вообще. Россиньоль ведь не один такой весь из себя загадочный. Уберем пока в сторону джедаев и прочую так называемую мистику. Имеется группа, имеется ее босс, предварительно составленный психопрофиль босса оказался неверным и клиенты успели уйти из ловушки. Что они будут делать дальше? Нужны оба возможных расклада – и "бандиты вместе с боссом", и "босс сам по себе, оставив прочую банду прикрытием и пушечным мясом". Нам в конечном счете, ясное дело, нужен именно босс, прочие – постольку-поскольку.

– Хм. Хороший вопрос. – Геррик прикладывается к чашке кофе, которой уже по счету за сегодняшнюю ночь, кривится, но делает очередной глоток. – Во втором случае он, конечно, первым делом пойдет добывать себе новую личность, то бишь Ай-Ди, и мы оба вполне представляем, куда и как. Это если ее уже нет, готовой заранее, где-нибудь в тайничке...

– Надо дать запрос на приемные Базы, пусть погоняют. Алгоритм у них есть.

– Твоя правда, – комендант портофранковской полиции делает пометку в блокнотике.

Джонс кивает:

– В общем, да, найти новое имя и дать в негласный розыск уже его. Шанс не стопроцентный, но есть.

– А вот первый расклад, когда босс, зная, что все они в розыске и погоня на хвосте, тем не менее остается с бандой... это значит, что у него есть план, и банда нужна как инструмент реализации плана.

– Вооруженное нападение на что-нибудь? – я почесываю бороду. – Ну добудут они провизию, или колеса, или еще что-то полезное, но погоня ведь на хвосте, и она заведомо превосходит и числом, и порядком, и калибром. Даже если возьмут заложников, им это не сильно поможет.

– Заложники не помогут, конечно, – соглашается Геррик. – И колеса не помогут, у погони транспорта больше и он качественнее. И броня, если вдруг найдут, не поможет – даже если это окажется танк, его найдется чем встретить.

– И на что же такое можно напасть, чтобы в случае успеха у группы, у всей группы, был шанс уйти, обрубив хвост? – вслух размышляю я.

– На "ворота", – заявляет Джонс.

Геррик, подавившись, расплескивает кофе и, кашляя, пытается вытереть с груди и рукава рубашки бурые пятна. Я склоняю голову, искоса глядя на эсбэшника.

– Джонс, это вы меня называете сдвинутым? Где находятся "ворота", которые ведут обратно за ленточку – я примерно могу ткнуть пальцем, на орденских островах в Заливе, но чтобы напасть на такой объект, нужно не полтора десятка бандитов, а полк спецназовцев. И то без предварительной инфильтрации не получится, пожалуй, у немцев на Мальте когда-то не вышло.

– О, поздравляю, умеешь-таки иногда мыслить логично, без сдвигов, – смеется территориальный агент.

– Ладно, теперь серьезно. Пешком или на лошадях не уйдут, колеса и броня тоже отпадают. Остаются...

– Корабль и самолет, – завершает Геррик.

Массаракш. И верно.

– В порту все-таки прилично охраны, да и без нее хватает людей, а стволы, если не на улицах орденских городов, найдутся у многих, – задумчиво говорит Джонс. – С аэродромом проще, но даже если пробиться, совсем не каждый здешний самолет поднимет полтора десятка пассажиров. А те, что поднимут – не полетят без пилота, а лучше двух, причем желательно бы таких, кому знакомы именно эти модели.

– Значит, пилот у них уже есть, свой или наемный, – киваю я, – иначе планировать подобное в принципе бессмысленно. А насчет не каждый... на каком аэродроме почти наверняка такой самолет будет?

Джонс и Геррик хором отвечают:

– Порто-Франко.

Переглядываются, Геррик замечает:

– А ведь и правда, ход очень наглый. Соваться на объект в двух шагах от базы Патруля – такого не ждут.

– И по закону всемирной подлости – они уже на позиции, если вообще не за периметром. Прямо сейчас. Из Парижа-то они ушли во вторник во второй половине дня, а ночью в среду просочились мимо Роттвейля... времени вполне хватило бы.

– Твою же гребаную мать... – только и может выдать Джонс.

Территория Ордена, база Патрульной службы в окрестностях г. Порто-Франко. Пятница, 39/08/22, 05:02

Патрульная служба – это армия. На которую большие орденские боссы местами, как в Порто-Франко, возложили также и полицейские функции, однако основа там армейская.

Поднять в армейском гарнизоне "тревожную группу" можно очень быстро, она для этого и нужна. Не помню, сколько там полагается по нашим нормативам, сорок пять секунд или две минуты, но где-то около того. У янкесов, с которых у орденцев слизаны уставы Патрульных сил, примерно так же.

Только вот поднимать должен "старший по гарнизону", иначе-то никак. И пусть Геррик является штатным сотрудником Патрульных сил, не то что Джонс, который из соседнего условно соперничающего ведомства, или я, который вообще внештатник, – однако гарнизон базы ему не подчиняется. Он свой и в достаточных чинах, но не их командир по штатному расписанию.

Каким чудом Геррику удалось в считаные минуты добраться до Уоллеса и если не объяснить ему весь расклад, то хотя бы убедить дать два зеленых свистка на выезд этой самой группы, пообещав "отчет потом", – даже гадать не хочу. Эта мистика превыше моего разумения.

Но факт есть факт: вот она, группа мгновенного реагирования – строй рыл в полной боевой под началом зауряд-офицера второго ранга Сандерса, и за ними три хамвика – один из которых щетинится антеннами, то бишь кашээмка – и две "пираньи", шестиколесные броневики чуть полегче "бэтров" Русской Армии, но кажется, не наделенные умением плавать. Ну да в степях вокруг Порто-Франко такая опция боевой технике и не нужна, а вот двадцатипятимиллиметровая автопушка "пираний" таки будет посерьезнее башенного КПВТ у отечественных "бэтров" и "бардаков"... Бойцы, может, и не в восторге от раннего подъема, однако на боеготовности это не скажется. По личному опыту знаю, массаракш, когда на сборах поднимают в четыре часа ночи – порвать в клочья хочется всех и каждого, и если "в тех окопах" вместо условного противника вдруг окажется реальный, ему очень сильно не повезет.

Правда, если в этот раз реального противника не окажется, не повезет нам. Дадут по шее по полной программе. И тут уже больше всех рискует Геррик, пожалуй что даже погонами.

Сейчас по нему этого не видно. Просто излагает мою краткую вводную правильными армейскими терминами с использованием "местных идиоматических выражений". Краткую – потому как негде взять полную, нету у нас списочного состава банды "Бланшфлер", вместе с Ансельмом Россиньолем французы внесли в "красный список" пятнадцать человек, но там может быть и двенадцать, и двадцать. Точно так же нету точных данных "чем вооружены", только общее – пистолеты-автоматы-винтовки, возможны ручные гранаты; пулемет если вообще есть, то максимум ручной или носимый ротный; могут оказаться подствольники и "тромблоны"; базуки и более тяжелые системы – почти наверняка нет, и общий боеприпас скорее всего ограничен личной грузоподъемностью, некому им подбрасывать "гуманитарную помощь" с воздуха. Вот на таком раскладе нужно "за черных" спланировать операцию по захвату аэропорта с прицелом сдернуть воздухом прямо с него, и соответственно "за хороших парней" – операцию противодействия, или как она правильно зовется, в общем, "как подсунуть гадам большую бяку, желательно в самый ответственный момент". И все это – "вотпрямщас", потому как "черные" то ли уже начали, то ли вот-вот начнут, и опоздать нам нельзя.

Одно хорошо: до аэропорта действительно два шага. Даже пешком от КПП базы максимум минут десять – днем, разумеется, при полной видимости. Увы, у нас сейчас самое хреновое в этом плане время суток, предрассветная мгла, а яркая луна в три четверти уже далеко в западной части горизонта...

Вводная закончена. Звучит команда "в седло", бойцы разбегаются по машинам, Сандерс как командир тревожной группы влезает в кашээмку, а Геррик быстро идет к "самураю".

– Поехали.

– А мы там зачем? – спрашивает Джонс.

– Лучше там, чем тут.

И не возразишь. Действительно: там мы хотя бы глаза никому не будем мозолить. А если вдруг что, лишний ствол "хорошим парням" вряд ли покажется лишним. Вернее, три лишних ствола.

Территория Ордена, окрестности г. Порто-Франко. Пятница, 39/08/22, 05:11

Как там было во многих книгах о войне, "и ночь превращается в день".

Вот и у нас примерно так же. Не знаю, что там патрульные ухитрились сделать за несколько минут – запустили для целеуказания дрон с ночной оптикой, что ли? – но двадцатипятимиллиметровые скорострелки броневиков открывают огонь "с ходу", перемалывая в кашу всех, кто попадется на траектории снаряда. Наверное, противник стреляет в ответ. Не знаю. Мне с заднего сидения "самурайчика" эта ответная стрельба не видна.

Одна из патрульных "пираний", не снижая ходу, сносит бронированным носом шлагбаум на аэродромном КПП и прет напролом на летное поле. Кашээмка вежливо останавливается, не доезжая до въезда метров двадцать, рядом с ней тормозит и Джонс. Геррик напряженно вслушивается в рацию.

– Есть предложение выйти и не отсвечивать, – замечает эсбэшник.

– Разумно, – кивает Геррик и открывает дверцу.

Короткая очередь, и комендант портофранковского патруля рыбкой выпрыгивает из джипчика и замирает где-то в сторонке. Джонс, беззвучно ругаясь, выкатывается на левую сторону авто, успев выключить фары. Я дотягиваюсь до защелки водительского кресла, складываю спинку и выползаю следом за Джонсом, ежесекундно ожидая пули. Но – не до меня, в смысле стреляют, однако не в мою любимую тушку и не рядом, дважды бабахает "ремингтон", который с собой уволок эсбэшник, слышен и автоматный стрекот, в общем, мое оглушительное пыхтение, к счастью, не кажется со стороны таким уж громким. Выползаю, перекатываюсь еще на пару метров от машины, позиция для стрельбы лежа, ремень автомата на локоть, приклад у плеча. Вспышка выстрела в кустах, не раздумывая всаживаю туда две трехпатронных очереди, это точно не Джонс и не Геррик, а патрульные из машин еще вроде не выбирались... Попал, нет – не знаю, но больше оттуда не стреляет никто.

Других целей мне в темноте не попадается. Через несколько минут слышу шепот Геррика:

– Трантер, Влад, обозначьтесь.

– Впереди-слева от машины, семь ярдов, – подает голос Джонс.

– Слева от машины, пять ярдов, – отвечаю я, бросив взгляд на мирно стоящий джипчик.

– Медленно заползайте под джип и не отсвечивайте пока.

– Роджер, вилко, – ясно, сейчас небось патрульные пойдут зачищать всех лишних уже в пешем порядке.

Территория Ордена, окрестности г. Порто-Франко. Пятница, 39/08/22, 06:42

Зачистка успешно проведена, подкрепление с базы Патруля выслали сразу как услышали работу артиллерии – ага, поди такое с километра не услышь; на сбор трофеев нас также не приглашали, незачем.

Когда весь адреналин выветрился, я от усталости чуть не отключаюсь – без малого сутки на ногах, и последние семь часов с активной работой пусть не руками-ногами, но головой. Джонс, у которого те же трудности, извлекает из личных запасов три крупные белые таблетки и презентует по одной мне и Геррику, проглотить и запить водой. Что мы и делаем, дружно скривившись от кисло-царапающего привкуса. Ненавижу энергетики, стараюсь не пользоваться. Но сейчас – надо.

Кое-кого из бандитов взяли живьем, и вот их допрос проводили при нас. Я таки оказался прав почти по всем статьям: ихний старший, Ансельм Россиньоль, разработал план наглого ночного нападения на аэропорт с тем, чтобы смыться воздухом, благо в группе имелись и пилот, и штурман, просто во время большой парижской облавы личный аэроплан месье де Бильоля, босса – вернее, как выражаются французы, патрона – преступной группы "Бланшфлер", ажаны прихватили "до того как". Банда, действительно, ускользнула от погони еще в среду, в четверг – очень быстрым штурмом заняли расположенную неподалеку ферму, хозяева не успели даже пискнуть в смысле дать сигнал по радио друзьям-соседям. На ферме, затихарившись, отдыхали и приводили себя в порядок до ночи, и вот сегодня в полночь, как запланировали, отправились на дело. Как-то Россиньоль сумел задурить голову охранникам у ворот, чтобы пропустили и не поднимали тревоги, а потом было поздно. Среди ночующих на аэродроме леталок прогнозируемо удачно оказался восемнадцатиместный "бичкрафт-девяносто девять", способный утащить всю группу, его как раз начали проверять и дозаправлять, – и тут с тыла по заслону, который "бланшфлерцы" на всякий пожарный оставили снаружи, ударили пушки – а потом орденский броневик встал поперек взлетной полосы, и все, уже не взлетишь.

"Лучшая ПВО – наши танки на аэродроме противника", как говорили умные люди; похоже, Геррик и Сандерс тоже вовремя вспомнили эту фразу, раз отдали экипажу бронемашины именно такую команду. Сработано на ять.

Дальше уже был в общем не бой, а "дело техники", ну а с техникой, равно как и с навыками ее правильного использования, у Патрульной службы Ордена все обстояло заведомо лучше, чем у остатков банды "Бланшфлер". Итог закономерный: восемь трупов и шестеро пленных у "черных", а у Патруля – один легкораненый (осколок в бедро) и один слегка контуженный (пуля скользком по шлему). Некоторое количество отметин на бортах бронемашин и пробитое колесо "хамви" не в счет, дело житейское. Был у бандитов шанс "увеличить счет", однако боевика, рванувшего на адреналине к кашээмке, как раз и срезал из своего "коммандо" оказавшийся рядом Геррик.

Я с деланым сожалением заявляю, что премиальная тысяча экю ему за такое, увы, не полагается, вот был бы частным лицом – другое дело, а сотрудникам Патрульных сил низзя.

– Тебе тоже не полагается, – не остается в долгу комендант, – ты на время такой операции считаешься прикомандированным лицом в составе группы. Коэффициент за боевые получишь, и все.

Взаимные подколки, однако, на этом и заканчиваются, поскольку Джонс приносит новость чертовски неприятную.

– Россиньоля нет.

Переглядываемся.

– А где был с начала штурма?

– Сперва дурил голову охране, – ну да, кому же, как не обладателю Голоса, если верна моя основная посылка, – дальше его видели у входа на вышку, вроде пошел проверить погоду по маршруту... а как пошла стрельба, вообще исчез.

Однако же сообразительный пошел криминальный элемент. С первым же выстрелом артиллерии вмиг просчитал, что дело табак, и либо сразу рванул через периметр и успел скрыться – либо забился в щель и дождался, пока перестреляют подельников...

...и патрульному, который эту щель проверял, успел сказать "ты меня не видишь", он и не увидел...

Тридцать три раза массаракш, щелей таких на аэродроме Порто-Франко – не просто много, а до хрена. Патрульные при помощи здешнего персонала, спешно вызванного из города, их могут обыскать еще по разу, и достаточно оперативно – да что толку-то, если "блокировкой ментального воздействия" здесь скорее всего обладаю я один?

В двух словах излагаю это Геррику, он фыркает. Разворачивается к командиру тревожной группы.

– Сандерс, найдите вот этому вот, – кивает на меня, – бронежилет и шлем, дайте двоих в прикрытие, и пусть он сейчас еще разок облазит весь аэродром.

Веселая перспектива, изображать ищейку. Язык за плечами от беготни в броне у меня точно будет минут через пять. Но альтернативы-то нету.

Территория Ордена, окрестности г. Порто-Франко. Пятница, 39/08/22, 14:53

К полудню я уже по аэродрому практически ползаю. Не скажу что совсем никаких результатов нет – нашел одного "бланшфлерца", парень затихарился в уголке, а бойцы при первичном осмотре прошляпили; кроме того, обнаружил два самопальных тайника, куда то ли аэродромные техники, то ли хозяева частных ангаров планировали складывать что-то этакое, не предназначенное для чужих глаз. Даже и не знаю, о какой контрабанде тут может идти речь, в данный момент тайники пусты, однако патрульные эти места себе пометили и обещали "бдить". Что касается бандита, его мои сопровождающие сразу взяли в оборот, однако – увы! – он тоже не Ансельм Россиньоль, морду эту я хорошо запомнил...

Навстречу мне точно так же ползет Геррик. Замечаю его я шагов за десять – и понимаю, что все, доискался, массаракш; если я такого медведя на открытом месте уже не вижу, то шарить по щелям дальше точно бесполезно. Что я ему и озвучиваю.

– Простите, Артур, но бобик сдох.

– Да вижу, не извиняйся. Все, едем в город, сдаем отчет и на боковую. Поиск айдишек на Базах Бригитта уже запустила, авось что найдут.

– Неплохо бы. По допросам пленных что всплыло?

– Рутина. Полезное есть, особенно французы будут благодарны, но не по Россиньолю.

Жаль. Хоть и ожидаемо.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Пятница, 39/08/22, 29:15

Как мы доехали до города – смутно помню. Как записывал "отчет" на диктофон, потому что в глазах уже все расплывалось – тоже помню. Но как я потом добрался до гостиницы, из головы вылетело совершенно.

Просыпаюсь хорошо так посреди ночи – голова болит, во рту пересохло. Будь она проклята, химия, вместе со всеми на свете энергетиками. Графин с водой, к счастью, на столе имеется, выдуваю залпом практически половину. Уф-ф, уже легче.

Рядом на том же столе – заварничек с кипреем, его в Новой Земле те, кто не особо уважают кофе, пьют вместо дорогого заленточного чая, горячим или холодным, кому как вкуснее. А еще поднос с двумя тарелками, накрытыми колпаками из нержавейки – толстые ломти серого хлеба, очищенные зубцы чеснока и две плошки: форшмак и паштет из тресковой печени. Вернее, не тресковой, это какая-то другая новоземельная порода, по вкусу получается чуть ближе к мясу. Очень даже недурственно, и хотя Флоренс не разделяет мнения Деметриоса с "Латинской Америки", что в блюде не должно быть больше пяти ингредиентов, но в данном случае следует этому тезису.

Форшмак, разумеется, в список национальных британских кушаний в жизни не входил, однако тут стоит учесть местные особенности, ведь в гостиницу "Белый конь" заселяются и представители других культур, как говорится, не Соединенным королевством единым. А значит, чем шире у Флоренс ассортимент доступных блюд при достойном их качестве, тем выше кулинарная репутация заведения миссис Фортескью. Некоторые рецепты нашей кухни хозяйка "Белого коня" и раньше знала, а чуть больше года назад мы тут были проездом тремя дружными мишпухами (отдельная история), и сверх оговоренной платы за проживание презентовали добропорядочной англичанке еще три дюжины разных "русско-украинских блюд с еврейским колоритом". Не изыски высокой ресторанной кулинарии, больно оно нам надо напрягаться, а как раз повседневные, чтобы и себе сготовить хоть на всю неделю, и на званый стол при случае не стыдно было подать. Статистику, насколько часто теперь появляются эти блюда в меню "Белого коня", я, конечно, не веду, но можно и полюбопытствовать, на честные вопросы Флоренс всегда отвечала честно.

После такого вот "полуночного перекуса" настроение возвращается в норму. Можно, конечно, попробовать сполоснуться в душе и снова лечь, но вряд ли я сейчас засну, все-таки часов двенадцать точно продрых, основное утомление рассосалось. С другой стороны, отдыхать – нужно, завтра с утра, даром что выходной, у Патрульных сил наверняка возникнет еще какой-нибудь форс-мажор со всей этой катавасией, и нужно быть в достаточно приличной кондиции, чтобы разобраться с "новыми поступлениями".

Да, в Демидовске мне такие проблемы не грозят: когда в доме двое младенцев, в любое время дня и ночи в принципе не получается выспаться настолько, чтобы дальше спать не хотелось. Одно время мы с Сарой и вовсе проводили ночи "вахтовым методом", сугубо по очереди просыпаясь покормить – поменять пеленки – покачать капризное чадо... Да, конечно, по жене и детям я соскучился уже больше недели как, и вернусь к ним... ну, хотелось бы все же раньше, чем через две недели. Во всяком случае, с Россиньолем, я искренне надеюсь, Геррик разберется и без меня, все концы, какие имелись, я дал, методику воздействия Голоса – сформулировал "насколько понимаю", специально указав, что данные неточные. Надеюсь, что отпустят уже скоро, и тогда я на бусике присоединяюсь к ближайшему конвою на русские земли. Один или с Хуаной – пусть сама решает, расклады я девчонке расписал, она и с другими болтала – и с Флоренс, и с Магдой Крамер, – мозги какие-никакие имеются, должна понять, что медом тут не намазано нигде.

С третьей стороны, можно воспользоваться методом, подхваченным у племяшки Иришки: если вдруг посреди ночи просыпаешься и дальше организму ну никак не спится – надо выбраться на свежий воздух и чуток побегать туда-сюда-обратно. Средство проверенное, потом мелкая до утра дрыхнет как убитая, ну и родителям дает отдохнуть. Бегать я не люблю, а прогуляться по темноте к тому же морю – почему бы и нет, массаракш?

Решение принято, быстро одеваюсь, накинув по ночной прохладе полевую куртку поверх повседневки, и топаю к набережной. Опускаюсь на корточки у уреза воды, погружаю ладони в черную воду. Замираю. Медленный глубокий вдох, еще более медленный выдох. Снова вдох, снова выдох, умеряя частоту сердцебиения. Никогда не увлекался медитациями, однако по теории кое-что читал. Вдох. Выдох. Россиньоль. Крамер. Сорок Третья. Голос. Вдох. Выдох. Экспедиция. Большая игра. Голос. Вдох. Выдох. Голос. Страх. Там, где пройдет страх, останусь только я. Вдох. Выдох. А что остается там, где пройду я? Встать, медленно поднять голову, к ярким созвездиям в черном небе над черной зыбью океана. Руки в стороны, ладонями вверх. Вдох. Пауза. Выдох. Останется сделанное мной. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Сердце бьется уже почти в обычном ритме. Назад, по собственным следам. Хрусткий гравий под рубчатыми подошвами ботинок. Двери краснокирпичного домика под плохо различимым в ночи силуэтом стилизованной белой лошади с известняковых холмов Уффингтона. Кровать. Темнота.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Суббота, 40/08/22, 07:00

Сеанс полуночной релаксации прошел на ура, утром бодро вскакиваю и после душа еще более бодро сбегаю вниз, к завтраку. На экране мобилки всплывает отправленная еще вчера вечером эсэмэска от Геррика: никуда не дергайся, утром зайдем. Ну, утром так утром, то есть уже скоро, этот народ и сам до полудня не спит, и другим не дает.

Поглощая завтрак, интересуюсь у составившей мне компанию за столом Хуаны, как продвигается перевод испанского журнала.

– Три четверти примерно готово, могу отдать. А полный файл будет послезавтра.

– Гут. Конспективно мнение можешь дать?

– Какое именно?

– Маршруты экспедиций с современной картой соотнести можешь?

– Легко. У Альмейды есть первые кроки того региона, их походы там и отмечены. Нынешние карты, разумеется, точнее, но ориентиры указаны, можно проложить.

– Изобразить можешь? – раскладываю карту из комплекта, который филиппиночке вручили еще на "Латинской Америке".

– Где-то вот тут, – проводит она кончиком карандаша, – потом сюда и вот сюда.

Ясно. Через Проход на север и, частично, на запад, по территориям современной Аргентины и Перу. Полезно в плане разведки земель будущего Латинского Союза, именно для первых крупных потоков переселенцев, кому там куда податься, а вот по моим задачам – скорее всего, ничего нужного. Я расстроился? Да ни капельки, наоборот, массаракш, одним потенциальным геморроем стало меньше, просто потом почитаю журнал Альмейды "для общего развития" с тем, чтобы, может быть, когда-нибудь в будущем накропать еще одну "хронику первопроходцев" по реальным материалам для печатного издания Оджи Касвелла. При наличии настроя и свободного времени. А не будет их, так и ну его к лешему.

Как раз когда я допиваю померанцевый лимонад, в трапезной возникает Геррик в компании агента Джонса и фрау Ширмер. Комендант для разнообразия облачен в цивильное, сиречь легкие светлые брюки и футболку; примерно так же одет Джонс, чья офисная униформа "белого воротничка" несколько утратила презентабельный вид после вчерашнего десантирования из машины, а "хеклер" эсбэшник перевесил на поясной ремень; ну а фрау экс-штази на моей памяти неизменно носит нейтрально-деловые костюмы классического кроя бежевых, терракотовых и серых тонов, где-то под пиджаком скрывая любимый "вальтер" агента ноль-ноль-семь. Ничего у этой троицы не спрашивая, Флоренс тут же добывает большой кофейник, выставляет на соседний столик чашки и дежурную вазочку с крекерами. Вежливо подождав, пока вся троица начнет утренний ритуал кофеманьяков, я, так же ничего не спрашивая, просто придвигаю четвертый стул и присаживаюсь рядом.

– Плохая новость, Владимир, – аккуратно ставит Ширмер недопитую чашку на блюдце, – поиски на Базах ничего не дали. Четырьмя разными методами крутили, нету у нашего Россиньоля фальшивого Ай-Ди.

– А такого быть просто не может, – задумчиво поглаживаю я бороду. – У личностей подобного калибра запасной выход есть всегда. Он не рядовой боевик, который мог не задумываться о завтрашнем дне.

– Версии будут?

– Первая – заработает себе амнистию, выдав кого-нибудь из прежних подельников. На нем сопротивление властям, кровь и какие там еще статьи, но ведь попадаются личности и похуже, так что соглашение принципиально возможно. В восьмом году так, если верить досье, поступил Жан-Оливье-Роже-Актеон Россиньоль.

– Пожалуй, – кивает Джонс, – и по этой версии нам надо ждать письма с просьбой о встрече?

– Вероятно. Соглашаться или нет, сами решайте. У кого и где клиент прячется, пока сочиняет такое письмо и ждет ответа – тут я пас.

– Ладно, эта версия понятная. Раз ты сказал "первая" – значит, есть и вторая?

– Есть. И, полагаю, она более вероятная: фальшивого Ай-Ди у нашего Россиньоля нет, зато есть заранее подготовленный настоящий. На другое имя, разумеется.

– Это как?

– Это высмотреть в толпе прохожего, скажем, Джона Смита, который на него слегка похож – с возможной поправкой на цвет волос, усы-бороду и так далее, – разговорить и узнать секретный пароль для Банка Ордена. Тот, по которому Джону Смиту в отделении банка выдали бы новую айдишку взамен утраченной. Затем Джон Смит уходит охотиться на гиену и не возвращается, а спустя некоторое время в любом транзитном поселении – хоть Форт-Янг, хоть Нью-Рино, – появляется некий тип с исцарапанной мордой и заявляет, что он и есть Джон Смит, которому на охоте немного не повезло и он не только не добыл зверя, но и лишился части снаряжения, а также, незадача такая, всех документов. В сопровождении местного шерифа визитер заходит в банк и по паролю восстанавливает идекарту, а дальше, сами понимаете, дело техники. Даже может сказать в банке, что имя "Джон Смит" ему надоело и поменять его на "Джастин Карпентер", к примеру, номер айдишки все равно остается тем же самым...

Троица молча переглядывается. Наконец Геррик кивает.

– И то, разговорить любого можно. Если приложить силы и потратить немного времени...

– И без всякой мистики, – подмигиваю я Джонсу.

– Ну и как такого искать?

– По имени, само собой.

– Я про имя и говорю!

– Нужен выход на банковскую базу данных, а не только на патрульную.

– Будет, если нужен.

Это да, у эсбэшников с доступом куда-нибудь обычно трудностей нет, особенно если не очень официально. Я примерно так и планировал.

– Поднять всех, кому, скажем, с восьмого года меняли айдишки "взамен утраченных". Вычеркнуть тех, кто регулярно пользуется орденским банком – не с чеками, а нанося личные визиты, неважно, на снятие наличных, кредиты или что-нибудь еще, всякое такое посещение записывается на видео, а банковская служба безопасности тоже свой хлеб с икоркой не даром кушает, если вдруг у постоянного клиента другая моторика – могут засечь и начать задавать вопросы. Из тех, кто остался – вычеркнуть всех семейных, если только резко не развелся после смены айдишки, как и всех, кто до и после утраты айдишки сидит на одном месте в людном поселении: родные, близкие и соседи заметили бы подмену в момент. Особое внимание лицам без постоянного места жительства или внезапно его сменившим как раз в тот период. В таком вот разрезе.

Джонс оседает на стуле, Бригитта Ширмер одобрительно кивает.

– Неглупо сформулировано. Правда, через несколько лет после такой смены Ай-Ди банком уже можно снова пользоваться без особых опасений, если даже записи с камер и сохранились – с возрастом моторика меняется сама по себе. В целом, однако же, схема реальная, согласна. Сеть получится сложная и ресурсов уйдет...

– Зато и отловить можно многих... рыбок, – скалится Геррик. – Хорошая мысль, Влад.

– А теперь повтори по пунктам, – достает эсбэшник блокнот и карандаш.

Не вопрос. Повторяю.

Пусть ищут. С банковской базой данных плюс патрульные архивы – задача решаемая. Сложный поиск, много сил на общую сеть облавы, зато и попадутся в нее такие крокодилы, ради которых – потрудиться совершенно не жаль. И главное, можно всех подозрительных персон взять на карандаш без шуму и пыли, и точно так же потихоньку, по мере наличия свободных ресурсов – проверять, а потом отлавливать всех, кто проверку не пройдет...

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Суббота, 40/08/22, 09:41

В порядке "мозгового штурма" проговариваем общий план еще раза два, и на этом дальнейшее мое участие в "деле Россиньоля", с точки зрения Патрульной службы, завершается. Ура. С моей точки зрения – я им тем более дальше не нужен, так что, осчастливленный, тут же бегу на Станционную, узнать, как там с конвоем на русскую территорию.

Встречает меня пожар в борделе во время наводнения. Такого переполоха я около диспетчерской не наблюдал еще ни разу. Естественно, любопытствую – какого черта тут вообще происходит.

– Русские заказывают большой пассажирский караван.

Русские – это гут, мне как раз туда и надо, непонятно другое: почему "заказывают" и с чего вдруг тут творится такой гембель – конвои, имеющие финишной точкой Москву, Демидовск, ППД, Новую Одессу или Береговой, идут из Порто-Франко два-три раза в неделю вполне обычным порядком. Перекрытый десять дней назад Угол тут ничего не мог изменить в худшую сторону.

– Да не конвой, – просвещают меня, – а большой караван. Передали, на базу "Россия" прибывает больше тысячи переселенцев, и девять из десяти там будут "безлошадными", беженцы не помню уж откуда. Сюда их орденцы как-то довезут, а дальше всю толпу к русским тащить – ни в один конвой не войдет столько народу.

М-да, понимаю. Безлошадных, сиречь не имеющих личного транспорта, конвойщики либо подсаживают к уже имеющим таковой на правах пассажиров или сменных водителей, либо устраивают в "автобус". А новоземельный конвойный автобус представляет собой изделие, имеющее ну очень мало общего с заленточной классикой типа "грейхаунда" или "неоплана". Шасси большого грузовика; водительская кабина либо отдельная, как у донора-грузовика, либо общая с "салоном"; сам "салон" образуют два ряда каких-то сидений, совершенно не обязательно отвинченных именно у автобуса. Крыша – опциональна, борта "салона", как правило, тоже не сплошные. Иногда имеет место бронирование бортов от случайной пули, но точно не сплошное и, снова же, опциональное. Уровень комфорта, по личному опыту, где-то между "на вещмешке в кузове пятитонки" и "в старом киевском трамвае" плюс неизбежные в новоземельной саванне тучи пыли, от которых полностью не защитит ни один респиратор.

И хрен бы с ней с комфортностью, безлошадным не выбирать, но в такой "автобус" влезает, в зависимости от его конфигурации и количества багажа у пассажиров, где-то от двадцати до тридцати человек. Выходит, на тысячу рыл потребуется автобусов этак сорок. А их столько физически нет, разве что организовывать заранее, хотя бы за месяц – да, почти у каждой конвойной команды есть в хозяйстве подобный агрегат, но ведь полсотни этих команд обычно тоже не собирается сразу в одном месте; следовательно, народ, какой повыносливее, придется упаковывать и по обычным грузовикам, а таких понадобится еще больше... Плюс охрана всего этого табора, причем даже не традиционная конвойная оборона от двуногого и четвероногого зверья – кто ж попрется на такую-то толпу, стена пыли будет видна за десять верст, – а банальные кураторы-няньки, чтобы поддерживать внутренний порядок в этой орде что в пути, что на привалах, редко какие мигранты могут похвастать железобетонной дисциплиной... Опять же сервис-обслуживание в дороге – ни у одного форта-заправки тупо не хватит пропускной способности на такое количество народа и техники, они "обрабатывают" одновременно, как правило, полсотни гостей, ну пусть сотню, но не тысячу же. Следовательно, караванщикам придется заранее запасаться провизией, горючкой и, наверное, даже пресной водой, а то ведь ручьи в саванне отнюдь не безразмерные – как минимум до следующего города. Хотя и не всякий город-транзитник свободно примет на постой сразу тысячу гостей – для тридцатитысячного Порто-Франко с его многочисленными гостиницами это, положим, количество посильное, а в пятитысячном Аламо как, уплотнять на сутки всех резидентов?

Действительно, получается как в восточных караванах через пустыню. И скорость рисуется примерно как у тех верблюдов; хорошо сработанные группы могут за день сделать полтора "стандартных" трехсоткилометровых перегона, а при большой удаче и два, но этот сборный кагал скорее всего не одолеет и одного.

В общем, не надо мне такого счастья. Нафиг-нафиг, попытаю лучше удачи с кораблем, авось какой из сухогрузов в нашем направлении может принять микроавтобус в трюм или на палубу. В том году, когда мы с женой и машиной переселялись в протекторат Русской Армии, как раз до Берегового и добирались морем – правда, машиной был двухместный джипчик "матт", а не фольксвагеновский "транспортер", но массогабаритная разница у них не так уж велика.

В порту вольного города Порто-Франко я имею очередной облом. Ни в Береговой, ни в Одессу грузопассажирских посудин нужного мне класса в ближайшие дни не идет. Пару пассажиров с любым разумным багажом – разместили бы, это не проблема, а вот для машины, увы, свободного места у них нет. Послезавтра, сообщают мне в портовом управлении, должен прибыть большой траулер "Глен Мор", который хоть и приписан к новошотландскому порту Роки-Бэй, сиречь "скальная бухта", но вот конкретно сейчас должен принять на борт какие-то грузы для русских территорий – однако, снова же, нет никакой гарантии, что и у "Глен Мор" найдется достаточно трюмного пространства.

С задумчиво-отстраненным видом созерцаю суету у причалов, и тут возникает мысль, которую я и спешу озвучить дежурной по расписанию персоне с бэджиком "Мирабель Ларк".

– Есть такой, сайр, – с профессиональной улыбкой кивает тучная не то афроамериканка, не то гаитянка – широкое лицо и темно-коричневая кожа, однако нос у нее прямой, а волосы скорее волнистые, нежели курчавые; по-английски шпарит сия пташка уверенно и, главное, разборчиво, не на гарлемском суржике. – "Шенандоа", рейс как раз на Форт-Ли с промежуточной остановкой в Форт-Рейгане. Насчет грузов ничего не скажу, сами спросите – четвертый причал.

Благодарю и отправляюсь на этот самый четвертый причал, где задаю вопрос сперва дежурному на сходнях, а потом тощему аки жердь старпому, он же и "ответственный за все грузовые дела" суперкарго в безукоризненно отутюженной голубовато-серой форме незнакомого кроя. "Тодд Брэкстон Второй", так он соизволил представиться с характернейшим тягучим акцентом дикси и почти аристократической вежливостью. Вроде бы во время оно аристократия Конфедеративных Штатов Америки не считала почетной службу в торговом флоте, однако то было, во-вторых, ну очень давно, а во-первых – совсем в другом мире...

Впрочем, аристократические вопросы ни его, ни меня сейчас не сильно заботят.

– Сам микроавтобус у вас пустой? – уточняет старпом.

– Совершенно. Пассажирских кресел в салоне нет, а багажом, считайте, идут только запасные шины, оружейный ящик и два рюкзака личных шмоток.

– Иначе говоря, снятые четыре колеса можно спокойно отправить внутрь салона, и еще останется место.

– Без проблем.

– Значит, так и сделаем, – кивает Брэкстон. – Временно разместим в вашем "фольксвагене" часть мелкого груза, тогда должны вписаться... Так, с питанием проблем не будет, но для пассажиров на нашем корабле есть только две двухместные каюты, и свободной на этот рейс осталась всего одна койка.

Пожимаю плечами.

– Не страшно, на переднем сиденье микроавтобуса найдется где лечь. – Даже я там помещусь, а миниатюрная Хуана на этих сидушках вообще может валяться, аки в пляжном шезлонге, с вытянутыми над головой руками.

– Ну в таком случае – жду вас в ближайшее же время, сейчас квитанцию для оплаты только выпишу. На Банк Ордена?

– Лучше на Северный Торговый, если не возражаете.

– Нисколько.

Территория Ордена, г. Порто-Франко. Суббота, 40/08/22, 11:11

– Пора тебе принимать решение, – сообщаю филиппиночке, вернувшись в гостиницу.

– В плане?

– В плане остаешься здесь и устраиваешь свою дальнейшую жизнь сама, с парой нужных персон, которые, если что, присмотрят и посодействуют, я тебя познакомлю – или отправляешься вместе со мной к русским. Варианты тамошней карьеры, как я их для тебя вижу, уже расписывал, может, на месте всплывут и другие, тут уж как повезет.

– Что, выезжаем уже сегодня?

– Послезавтра с самого утра, и не выезжаем, а отплываем. Морем будет чуть дороже, зато надежнее. Бусик я в порт забираю прямо сейчас. Итак, что решаешь?

– Лучше все-таки поплыву с тобой, Влад, – дергает плечом девчонка. – Ты, конечно, эгоист, зануда и ретроград, но хотя бы не сволочь.

– Ты мне тоже нравишься, – усмехаюсь я.

– А чего ж ни разу даже на ночную прогулку не пригласил? – делает она большие глаза. – Ладно ты дискотеки и ночные клубы не любишь, но вот так вот потусоваться под луной...

Склонив голову, рассматриваю стажерку с преувеличенным вниманием, потом качаю головой.

– Сама ведь требовала "не приставать", ну а главное, тебе еще тогда и объяснили, что сперва придется как следует подкормиться. Бо не знаю кто как, а я не собака и на кости не бросаюсь.

– Между прочим, – с обиженным видом заявляет филиппиночка, – я утром взвесилась, уже девяносто! Это все твоя вина, еще немного, и придется ушитую форму расширять обратно!

– Ага, конечно, я тебя заставляю питаться четырнадцать раз в сутки и силой впихиваю по две добавки.

– Нет, но ты меня приковал к монитору, а я, когда тружусь за компом, привыкла что-нибудь грызть...

Не могу не рассмеяться, отчего Хуана делает еще более надутые губки.

– Морской болезни у тебя нет?

– Раньше точно не было.

– Жаль.

– Почему?

– Нам до места плыть как минимум неделю, и на море в сухой сезон тишь да гладь, максимум три балла. Если бы ты совсем не переносила качки – может, успела бы похудеть обратно, а так, на свежем морском воздухе да с изобилием свежих морепродуктов – дело дохлое...

– Черт с тобой. Потом на диету сяду.

– Да-да, когда мы с женой только познакомились, она первые месяцы так каждую неделю и говорила.

Филиппиночка фыркает, примерно представляя дальнейшее, но все равно задает вопрос:

– А потом что?

– А потом появились дети и более важные дела, чем попытки уследить за фигурой.

– Здоровье не может быть неважным.

– Так от всех этих диет и попыток загнать себя в рамки чужого мнения о правильном обхвате талии – здоровье только портится.

– Но почему?

Выразительно пожимаю плечами.

– Так откуда же, массаракш, взяться тому здоровью, если у тебя после полудюжины диет нервы вразнос и полудохлая пищеварительная система... Лучше иметь то, что имеешь, и не париться. Хорошие врачи говорят, пока организм работает нормально, в его работу чем меньше вмешиваться, тем лучше – а у хороших программеров сия мысль выражается короче, "не сломано – не чини".

Территориальные воды Ордена, на рейде г. Порто-Франко. Понедельник, 02/09/22, 07:22

Снятый с колес бусик стальными тросами внатяжку закреплен – по науке это вроде зовется "принайтован" – к палубе прямо под корабельной мачтой. Парус на ней сейчас свернут, поскольку ветер далеко не попутный, а траулер – не какая-нибудь баркентина и не винджаммер, всякие там повороты оверштаг под бом-брамселями в его случае вариант хоть и возможный, но совершенно не желательный. Все-таки во время оно парус как основной судовой движитель экономически проиграл паровой машине, каковая, в свою очередь, в силу тех же причин сдала позиции дизелю. И полностью от паруса профессионалы-мореходы не отказались сугубо потому, что ветер, в отличие от дров и прочего топлива – бесплатный.

Салон микроавтобуса, кстати, так ничем дополнительно загружать и не стали; видимо, сперва суперкарго хотел втиснуть его в грузовой трюм, где критичен был бы именно объем всего перевозимого, однако в итоге переиграл и оставил сей габаритный "багаж" на палубе. Ну и ладно, нам же проще, и спать можно на свежем воздухе, а не черт-те где. Кому на свободную койку в каюте, кому в кабину бусика – сами пока думаем; в принципе-то мы можем не занимать и ту законно оплаченную койку, бросить второй спальник на пол в салоне "транспортера" – и нормально, только надо чуток сдвинуть снятые колеса. Ну и, поскольку спальники у нас легкие, ночью придется под куртку поддеть свитер, тоже решаемо... Комфорт? Так это смотря что понимать под ним, в "фольксвагене" на палубе свежий воздух и не надо сталкиваться носом с другими пассажирами "Шенандоа".

Кроме нас, таковыми в нынешнем рейсе выступает семейство Расмуссенов. Ни сам Ларри, ни его дочь Стефани не особенно похожи на своих далеких норвежских предков, а сыновья Ларри, трехлетние карапузы Рик и Арчи, еще слишком мелкие, чтобы говорить о каком-то сходстве. Куда подевалась миссис Расмуссен, я спрашивать не стал, нечего зря лезть людям в душу; так, поболтали немного в процессе погрузки. Недавние мигранты из Пенсильвании, две недели как из-за ленточки, задержались в Порто-Франко из-за болезни мелких – то ли акклиматизация, то ли карапузы сунули в рот какую гадость, а сестра не уследила, – ну и попутно разведали обстановку, в итоге свой верный "рэм" Ларри без особых сожалений сдал автодилеру на реализацию и купил билеты в "морской круиз" до Форт-Рейгана. Понадобится ли им машина на острове Манхэттен, и если да, то какая именно – разберутся на месте. Разумно. По первоначальному плану с мелкими в одной каюте должна была обитать именно Стефани, которая уже явственно смирилась с должностью временной няньки, а меня соответственно подселили бы в другую каюту, к Ларри, на соседнюю койку. Посмотрим. Стефани с Хуаной уже успели найти общий язык на почве киногероев и рок-групп, а что мисс Расмуссен, барышня рослая и крепкая для своих пятнадцати заленточных годиков, при желании может просто сгрести "старшую подругу" подмышку и утащить куда угодно, общению не помеха...

Словно исполняя торжественную церемонию, выключаю мобильник и вынимаю портофранковскую сим-карту. Оба агрегата по отдельности упаковываю в рюкзак, сотовый мне дальше понадобится не ранее чем в Демидовске, и то уже с другой симкой, а кусочек чипованного пластика с прошитыми параметрами сотовой связи Порто-Франко в любом раскладе будет ждать моего возвращения в этот город. Что, конечно, однажды произойдет, но прямо сейчас все земные, в смысле, сухопутные заботы, от Патрульной службы и Россиньоля до задания директора Крофта, обернувшегося такими забавными последствиями – временно уходят в прошлое.

В Океане, говорили некогда за ленточкой древние греки, нет Времени.

А другой, чуть менее древний грек и почти мой соотечественник, утверждал, что люди делятся на живых, мертвых и тех, кто в море.

Мы, жители современного мира, не настолько отрываемся от реальной жизни, однако определенная отстраненность от всего, что осталось на суше, и правда чувствуется практически сразу, как только отвязывают причальные концы, как только запах морской воды, соленый бриз и океанская свежесть перебивают рыбно-мазутные портовые ароматы. Как только город остается позади, а впереди – океан, а под ногами мерно покачивающаяся палуба... О земном-то думать можно и сейчас, не возбраняется.

Но совершенно неохота.

Восточный океан, на траверзе Маяка. Вторник, 03/09/22, 05:58

Мыс, разделяющий акватории Восточного океана и Большого Залива, мыс, где еще первые орденские экспедиции поставили метеостанцию и радиомаяк, по этому объекту безыскусно и названный Маяком – мы, в смысле, "Шенандоа" оставляем настолько в стороне, что с палубы его и не видно. Как пояснил вахтенный, лысый аки коленка шотландец Кевин Уркхарт, там у берега чертова катавасия рифов, ветров и течений, и нормальные корабли стараются держать дистанцию до Маяка миль этак в десять, а лучше в двадцать. Небольшой крюк, он предпочтительнее, чем пускать судно с пропоротым бортом на корм рыбам. Видел я тех рыб в справочнике переселенца, да уж, такие не то что человека – слона, массаракш, схарчат в несколько минут.

Вчера вечером я попросил поднять нас до рассвета, что Кевин и сделал. "До второй склянки второй вахты", впрочем, я, примерно как та императрица из анекдота, ихних морских терминов не разумею. Зачем вставать в такую рань? Полюбоваться пейзажем, само собой; что воздух Новой Земли, что вода вдали от берегов – прозрачны до изумления, никакой Айвазовский не передаст. На той же базе "Латинская Америка" мы с Сарой, иногда выползая в такое время на пляж, несколько раз ловили над горизонтом за миг до появления солнца вспышку зеленого луча; в открытом океане этот шанс должен быть повыше. Дарует ли зеленый луч удачу тем, кто успел его увидеть? Понятия не имею. Но как по мне, сам по себе такой вид стоит определенных усилий в смысле не понежиться утром в койке.

А еще это мой своего рода подарок стажерке на ее официальное совершеннолетие, каковое приходится на шестнадцатое декабря по счету Старого Света. Я заранее уточнил, в какое точно время суток она родилась, девчонка со слов родителей знала, что около полудня, ну и в пересчете оно как раз совпадало с сегодняшним рассветом. Тут уж подарок напрашивается сам собой.

Указываю Хуане – смотри, мол, – и замираю у борта, вдыхая прохладный соленый ветер. В прошлой жизни я, будучи уроженцем центральной Украины, на море бывал, но очень не каждый год, и редко находился там дольше двух недель, так что о зеленом луче знал сугубо из справочников; филиппиночка выросла в тропиках, на берегу Манильского залива, для нее такое зрелище не настолько редкость, однако и она сейчас ожидающе впивается взглядом в светлеющий край окоема. И беззвучно шевелит губами.

Мгновения ползут сонными улитками. Горизонт чист.

И вот пронзительной вспышкой на границе синего моря и синего неба о наступлении нового светового дня возвещает пламенный веер голубого цвета. Ошарашенно смотрю на "новорожденную" – ты тоже это видела? – и у нее вид такой же удивленный.

– Читала я, что первый или последний солнечный луч бывает и синим, но это считали дикой редкостью.

– Вот и я никогда не видел.

– Мне – приходилось, – сообщает Кевин, – но девочка права, очень уж редкая штука.

Поверье про зеленый луч я, конечно же, знаю. Верить не верю, просто любуюсь красотами природы, а если кому кажется, что после такого явления природы ему начнет везти во всех начинаниях... ну, пусть кажется, настрой на позитив помехой нигде не будет. Главное – не зарываться и не полагаться сугубо на это везение в серьезных делах, ну так оно всегда главное. Однако это все сказано про зеленый луч, а с синим как быть? Он, как гораздо более редкий, получается, должен даровать не простое везение, а что-то совсем запредельное?

Ну, в такое я тем более не верю. Нет, не в везение само по себе, удача, халява и прочие плюшки от гомеостатического мироздания – перепадают практически всем, это бывает, самый отъявленный скептик не станет спорить. Я тоже не стану, только уточню, что гомеостатическое мироздание – ни разу не мать Тереза, и всяческие подлянки подбрасывает примерно с той же интенсивностью. То-то не помню, который уж там из классиков говорил, мол, ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Закон всемирного равновесия, не поспоришь.

Так что везением обернется для нас вообще и именинницы конкретно этот синий луч или чем-нибудь еще – как говорится, будем посмотреть.

– Кстати, с днем рождения, – говорю я. – И началом взрослой жизни.

И вручаю девчонке под восхищенное "ах" бэушный, но рабочий карманный аудиоплейер и два компакт-диска с подборкой ее любимой "Аббы". Специально в субботу прикупил. Диски, судя по распечатанной на цветном принтере обертке и отсутствию фирменной лейбы на самих болванках – пиратские, и я сильно удивился бы, обнаружив в Новой Земле лицензионную продукцию чего-то старосветского. Но сама музыка от этого пиратства не стала хуже.

Большой Залив, на траверзе Коринфа. Среда, 04/09/22, 20:00

Третий день нашего плаванья близится к вечеру, и все еще ничего не происходит. Позади остался Британский пролив, отделяющий континентальное побережье от островов Новой Шотландии и Новой Англии – ничего так проливчик, аккурат в заленточный Ла-Манш будет, даже, может, местами чуть пошире, оно и к лучшему, меньше сложностей с трафиком. По ночам в этом проливе классические британские туманы нередки и в разгар сухого сезона, хорошо хоть, самые сложные и узкие места мы преодолели в светлое время суток. А еще новоземельные бритты ухитрились осесть на островах, вокруг которых прихотливо разбросаны подводные скалы и рифы, лодка пройдет почти везде, но уже для сторожевого корвета или сухогруза надо аккуратно выбирать маршрут и не забывать о лоциях. У шкипера такие, ясное дело, имеются, на малом ходу да прощупывая дно мерным линем с грузом – подобрались бы, но в данном рейсе бриттские порты нам не актуальны, так что и мучиться не пришлось. По той же причине оставляет "Шенандоа" в стороне и весь южный берег Европейского Союза; будь на борту груз для Виго, Паланги, Наполи или Варны, зашли бы, а специально останавливаться там нет никакой нужды, запасов горючего и пресной воды траулеру с лихвой хватило бы на путь от Порто-Франко до Новой Мекки в противоположном "углу" Большого Залива, да не напрямик, а каботажкой, следуя всем береговым изгибистостям, то бишь на пару недель рабочим ходом. А с пропитанием, как справедливо говорил суперкарго Брэкстон, в здешних морях трудностей в принципе не бывает, забросили прямо с борта пару удочек – и за полчасика натаскали свежей рыбы, или рыбоящеров, или еще чего-нибудь попавшегося на крючок, в достаточном количестве, чтобы кормить весь экипаж, включая пассажиров, целый день, а то и два. Лично я особым любителем морепродуктов и прочей рыбы не являюсь, но тут не ресторан круизного лайнера, выбор блюд невелик. Не страшно, на суше наверстаю.

То, что ничего не происходит, с точки зрения безопасности очень даже хорошо, однако шкипер Райан полагает, что скука вредна и членам команды, и пассажирам. Траулер, как уже было замечено, не круизный лайнер, из всех доступных развлечений "Шенандоа" может предложить лишь ту же рыбалку; для любителей этого спорта – почему бы и нет, но мы с Хуаной, равно как и Расмуссены, не испытываем бурного азарта от процесса выуживания рыбы из ее родной среды обитания.

Лекарство от скуки шкипер находит, прямо скажем, традиционное. Ревет корабельная сирена, я аж подпрыгиваю, и пробегающий мимо боцман дублирует сигнал вербально:

– Все по местам, учебная тревога!

Ну, это еще ладно. Учебная так учебная. Влезть в разгрузку, магазины там уже распределены по подсумкам, автомат на грудь, занять позицию за шлюпкой у левого борта, держать взглядом сектор между бортовым "бреном" и кормовой двадцатимиллиметровкой. Напротив меня, за свернутым в бухту стальным тросом, у правого борта точно так же пристраивается Хуана со своим "укоротом", с правой передней скулы "Шенандоа" атаку условного противника отражает старпом Брэкстон из станкового "браунинга", а Ларри у него вторым номером, подает запасные короба с лентами. Плюс с крыши рубки свою партию добавляет Уркхарт с автоматом, а вернее, ящиком ствольных гранат, которые планируется отстреливать с оного. Правильнее, наверное, было бы на эту позицию водрузить легкий миномет типа "эм-два", однако тут вопрос как "оборонного бюджета" судна, так и умений членов экипажа; все ж таки, по опыту нашей ополченческой роты в Демидовске, "оператор миномета" для нормальной работы должен быть сравнительно опытным артиллеристом, а вот для "тромблона" или того же подствольника сойдет и квалификация поскромнее. У прочих моряков тоже имеются автоматы, и как ни странно, это не стандартные стоунеровские "эм-шестнадцать" и "эм-четыре", а "калаши", полноразмерные и огрызки – под натовскую "пятерку", то ли китайские, то ли болгарские, недорогие, но в общем годные. Так что гипотетическим пиратам при абордаже придется ой как нелегко, даже у не самых лучших стрелков семь стволов в упор станут более чем серьезным аргументом. Семь – это без учета пассажиров, правда, в данной комплектации таковых свое слово могу сказать только я, филиппиночке даже до бойца третьей линии еще учиться и учиться, а у Ларри с оружием вообще сложные отношения. За ленточкой имел дробовик "для обороны дома", и именно в этом ключе держит его в каюте, где по тому же сигналу тревоги запираются Расмуссены-младшие, и папочкин "моссберг" под рукой у Стефани, такой себе последний рубеж обороны.

Новый сигнал, боцман Кроппер повторяет для нас, необразованных:

– Отражаем атаку с кормы!

Сам он как раз и стоит за тумбовой установкой, сработанной из старой немецкой авиапушки, "айн-фюнф-айн", если склероз не изменяет. Впрочем, думаю, тут не оригинал, а клон, скорее всего юаровский, хотя не исключен и французский, или кто там ее еще клепал после войны... Перебегаю на левую заднюю раковину, с ходу изображаю огонь на подавление "в ту сторону", сразу падаю и на получетвереньках уползаю за спиной Кроппера уже на правую заднюю раковину, освобождая сектор для кока Солли с его "бреном". Если сей агрегат бритты в военных мемуарах за что и ругали, так это за чрезмерную для ручника точность, мол, взвод противника перебежками наступает на позицию, дашь по ним очередь – а все пули приходятся в тушку только одного бойца; для пулемета, который должен косить живую силу – негоже. В прямых руках, однако, недостаток обращается в серьезное достоинство, позволяя класть короткие очереди с практически снайперской аккуратностью, выбивая именно то, что нужно, при минимальном расходе боеприпаса. Солли хвастался, что из своей машинки способен все тридцать выстрелов на триста ярдов уложить в головную мишень; верю, послевоенная модификация "брена" под натовскую "семерку" в состоянии "муха села, но ее быстро согнали" на такое в принципе годится...

Примерно так же проигрываем варианты атаки с левого и правого борта. Не без огрехов, за нерасторопность и "несыгранность" достается и мне, и Хуане, да и своих прямых подчиненных Кроппер местами "словесно вразумляет" с использованием тех самых идиоматических морских терминов. К Ларри, как ни странно, у боцмана претензий нет, функцию "подай-поверни-придержи-пшел вон" он исполняет уверенно и профессионально, хотя в армии не служил и пулемет трогал разве что в детстве, в музее.

Забавно, однако после этой тренировки наваристая уха с сухарями кажется куда вкуснее. Может, на то и рассчитано. В том числе.

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Рейган. Четверг, 05/09/22 21:26

Карты АСШ у Расмуссенов добыты в ихнем представительстве в Порто-Франко, поточнее стандартного набора из мигрантского пакета. Согласно этим самым картам, остров Манхэттен по площади превосходит Манхэттен заленточный раз этак в тридцать, и формой отдаленно смахивает на зеркально перевернутый Тринидад; рельефом также не сильно отличается от того Тринидада, такой же умеренно холмистый, а в северо-восточной части побережья имеет одну большую бухту. Вполне логично, что на берегу этой бухты и выстроен главный местный порт Форт-Рейган, он же и столица местного штата Манхэттен. Большинство европейских анклавов в Новой Земле столицы вынесли в отдельные населенные пункты, не имеющие иных "градообразующих" мощностей: у тех же немцев, к примеру, есть серьезные по местным меркам промышленно-транзитные Штутгарт, Альтона, Нойехафен и Гарц, вокруг которых кучкуется трудоустроенный при этих мощностях народ, тогда как в столичном Берлине обитает меньше тысячи рыл, административный центр территории и более ничего. Но то – евросоюзные традиции, а у всех остальных, сиречь у трех американских анклавов, двух русских, китайцев, бразильян и даже индусов с арабами столицей назначен если не самый крупный город, то близко к тому. Существенной практической разницы, как по мне, нет, но мое мнение в этом вопросе мало что значит, бо я отродясь не рулил никем и ничем больше рабочей группы из трех-четырех спецов. Или, если на сборах, тройки стрелков-резервистов, обученных чуть похуже меня.

Вызывать с берега лоцмана шкипер Райан не счел необходимым, только запросил координаты свободного пирса. К нему траулер и направили. Будучи людьми предусмотрительными и не без средств, Расмуссены сразу же на пирсе договорились с велорикшей, в коляску к которому и загрузились всей четверкой, оставив при себе туристический "двухколесный" чемодан со сменной одеждой и сумку со всякой мелочевкой. Прочее же привезенное из-за ленточки имущество – здоровенный ящик кубометров этак на десять плюс пара баулов класса "мечта челночника" – Ларри попросил отправить в местную камеру хранения, мол, устроятся, заберет. За сим семейство мигрантов в статусе перемещенных лиц, потенциальные граждане Американских Соединенных Штатов, прощаются и едут навстречу новому этапу своей жизни.

Спрашиваю у Брэкстона, долгая ли планируется стоянка.

– До утра. Нам еще разгружаться и оформлять все это дело. Если до десяти вечера все закончим, будет неплохо.

– А ночью что, корабли из порта не выпускают?

– Отчего же, если предупредить и очень надо – выпустят. Но ведь людям отдыхать тоже иногда хочется. Посему вечер и ночь проводить можете как вам будет угодно, только прошу быть на борту до половины седьмого утра.

Уточняю еще пару-тройку технических моментов, после чего риторически интересуюсь у стажерки:

– Ты сидишь на корабле, или пошляемся по городу?

– А что тут есть из достопримечательностей? – спрашивает Хуана.

– Без понятия. В здешних Штатах я раньше был только в Форт-Линкольне, и то проездом.

– Тогда задам извечный женский вопрос: что надеть?

– Ага, когда этот самый вопрос о должной форме одежды перед выпускным парадом задал кадет Вест-Пойнта Эдгар Аллан По, и получил ответ "портупея, кортик и белые перчатки" – он ведь так на парад и явился, портупея, кортик и белые перчатки... и все. Уж не помню, исключили его или просто дали десять суток гауптвахты, но народ проникся.

– Как ты выражаешься, этот Эдгар По явно был программер.

– Тоже правда, – не могу не согласиться я. – В общем, оденься так, чтобы и на дискотеке своей попрыгать могла, если захочется, и дать деру из неприятного окружения, буде вдруг что.

Девчонка вздыхает, но возражения оставляет при себе и идет одеваться предписанным "универсальным" манером. Прошлый поход во вроде как приличный ночной клуб ей долго еще будет вспоминаться, хотя сама она поспела лишь к шапочному разбору. Я покуда откапываю в багаже две ходиболтайки, выставляю подсказанный Брэкстоном "тревожный" канал – к счастью, он соответствует стандартному четвертому по базовому диапазону "роджера", – и упаковываю коробочки в два подсумка. Один вешаю себе на пояс, второй пристегиваю на ремень для филиппиночки. Опять-таки: лучше, массаракш, иметь возможность вызвать местный аналог службы "девять-один-один" и ей не воспользоваться, чем понадобится – а нету. Тот же принцип, что с оружием... кстати сказать, резидентам Форт-Рейгана открытое ношение короткоствола не возбраняется, а вот гостям города "рекомендуют воздержаться". Что ж, рекомендацию принимаю к сведению, однако револьвер в кармане у меня все равно будет, и у Хуаны ее субкомпакт уйдет то ли в сумочку, то ли скрытно под ремень. Без нужды стволами светить не станем, разумеется, но если припрет...

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Рейган. Четверг, 05/09/22, 22:18

Столица штата-острова Манхэттен на поверку не блещет ни размерами, ни архитектурными изысками. Выбравшись из портового района, мы со стажеркой наудачу сворачиваем направо и скоро оказываемся в спально-жилых кварталах. Аккуратные домики – классический тип пригородной коттеджной застройки в небедных пригородах Лос-Анджелеса, этакий панельный сайдинг в два этажа с мансардой или просто чердаком, водяным баком на крыше, цветочными клумбами у крыльца (опционально) и пристройкой гаражно-хозяйственного назначения; иногда пристройка эта или первый этаж основного коттеджа заняты тем или иным магазинчиком. Окрашены домики в основном в белый цвет, однако дальше на этом белом фоне местные художники, так сказать, самовыражаются с разной степенью вкуса, стиля и соответствия общей гаммы строения генеральному плану архитектурного оформления, если оный в Форт-Рейгане вообще имеет место быть. Асфальтированные дороги, тротуаров как таковых нет, но обочины достаточно широкие; в наличии и пешеходные дорожки от улицы до крыльца, некоторые выложены галькой или крупной щебенкой, другие просто натоптаны – в сухой сезон достаточно, а вот во время дождей месиво будет знатное, по такому не очень-то походишь без хороших сапог... Отгороженная от мирного социума проволочной сеткой территория обезьянника, в смысле здешней школы. Стадион, на котором пацанва гоняет то ли в американский футбол, то ли в выбивного. Бело-сине-золотая вывеска "Американского Объединенного банка", нам навстречу медленно катит седан "корона Вик" классической черно-белой раскраски с выключенной в данный момент мигалкой и синей надписью "Police" на капоте и бортах. Строительство – возводят сразу три дома неоформленного покуда назначения. Гостиница "Водяные врата" – это что, массаракш, как бы намек, что сюда никакие госслужбы безопасности ни за что не полезут, а то у президента будут большие неприятности?

Народу на улицах на удивление мало – всего восьмой час вечера, вроде "детское время". И когда мы выходим на площадь за отелем – становится понятно, почему.

На площади поставлен этакий "зеленый театр". Сцена-подиум, ее задник представляет собой съемный экран, на котором то ли крутят кинофильмы, то ли запускают видеосопровождение во время выступления местных рок-групп, – вполне бюджетная альтернатива кинотеатру, в той же Америке в глубинке подобных полно, обычно их ставят прямо у автостоянки, чтобы народ смотрел очередную синему или шоу, не вылезая из тачки.

Здешнее шоу, однако, иного рода. На экране – крупным планом прямая трансляция происходящего на подиуме, с расчетом, видимо, для задних рядов и наблюдателей из окон гостиницы, а вместо рок-группы там – сборище вида в принципе знакомого, но совершенно не сценического.

– ...принимая во внимания свидетельства сторон и аргументы защиты, суд приговаривает мистера Джосайю Окафора к тридцати часам позорного столба. Дело закрыто.

Удар деревянного молотка в динамиках звучит громче выстрела, я аж вздрагиваю.

Площадь шумит, кто-то что-то кричит, на экране длинный лысый негр в наручниках широко улыбается, демонстрируя отсутствие двух зубов и далекое от идеала состояние еще нескольких, и трясет руку плотному парню в деловом костюме. Тот улыбается в ответ – совершенно не американским образом, губы крепко сжаты, а в глазах и вовсе читается филатовское "раздавил бы гниду, да не кажет виду", – и уходит, а два копа ведут лысого негра к столбу, установленному на краю сцены, и пристегивают наручники к кандальной цепи. Он даже не пытается сопротивляться.

Стоящая в задних рядах толпы, то есть как раз рядом с нами, средних лет дама в желто-розовой блузке и стальных очках поджимает губы и качает головой.

– От Джарвиса я такого не ожидала, – изрекает она в пространство.

– А в чем дело-то, мэм? – любопытствую я. – Мы только что подошли...

– Как так – в чем дело? Весь Манхэттен второй день обсуждает...

– Мы нездешние, с корабля "Шенандоа".

Как и ожидалось, встретив свежие уши, дама охотно делится новостями.

– Этот вот Окафор утащил в лес старшую дочку Милли Робертс и пытался изнасиловать. В последний момент успели спасти, он девочке только сломал руку, до худшего не дошло.

– В Техасе за такое прибили бы на месте, да, мэм, – сплевывает на асфальт седой товарищ с практически индейским профилем и татуировкой "Semper fi" на правой руке.

– У нас бы тоже прибили, да когда спасали, слишком много посторонних глаз случилось вокруг, – вздыхает его сосед, этакий пожилой живчик с бамбуковой тросточкой, в шортах-бермудах и белой панаме. – У Леннокса особо и выбора не было, пришлось скрутить и тащить в участок.

– Диксон, да разве ж я хоть слово против Леннокса сказала? Мальчик делал все как положено. И шеф Гриссон правильно передал дело в суд, куда же еще-то.

– Правильно – это прибить прямо в камере, и никаких хлопот, да, мэм, – упрямо стоит на своем морпех-индеец.

– Вы неправы, Брасс, – возражает дама, – подобное было бы полицейским произволом. А шеф Гриссон человек хоть и жесткий, но следует закону.

– Рита, душечка вы моя, – вступает живчик Диксон, – как сказал в то воскресенье преподобный Даглиш, "не люди для закона, но закон для людей". Важна не буква, а дух.

– С духом одна беда: его каждый понимает по-своему... В общем, об этом мы поспорим как-нибудь в другой раз, а молодые люди хотели услышать подробности самого дела... вас как, простите, зовут?

Мы представляемся, Рита кивает.

– Так вот, Влад, Окафора привели в участок, начали оформлять дело. Многие в городе предлагали не возиться, а сразу, как выражается Брасс, прибить и никаких хлопот, но тут взвились, знаете ли, представители департамента социального развития. Мол, произвол, нетолерантность и сегрегация. Такой шум подняли, грозились в случае предвзятого суда подать жалобу наверх вплоть до аппарата президента. Вот судья Джарвис и решил провести открытое слушание, при всем городе, чтобы потом никто не мог заявить о подтасовках. Все бы хорошо, но такого демонстративно мягкого приговора я от него не ожидала... он всегда стоял за справедливость.

– Может, на него тоже надавили эти социальщики? – предполагаю я.

– Они на всю администрацию давили, но как раз Джарвису-то социальщики с их жалобами не страшны ни с какого боку. Он мировой судья, выборный, а не назначенец... Не понимаю. И ведь этот Окафор никто, вступиться за него толком некому, а сам собой он просто пьянь и голодранец, у него в кармане никогда не бывало больше двадцати монет!..

Пожимаю плечами.

– Знаете, Рита, доводилось мне сотрудничать с одной аналитической конторой, – ага, я даже зарплату в ней получаю, но хвастаться смысла не вижу, не та аудитория, – и там говорили так: если умный человек на твоих глазах делает явную глупость, значит, чего-то ты о деле не знаешь. Я бы на вашем месте не торопился возмущаться, а немного обождал, авось что-нибудь и прояснится. Ваш судья Джарвис человек умный, наверняка знал, что делал, реакцию людей предвидел.

– Но зачем ему, чтобы его смешивали с грязью?

– Просто мне представляется, у сегодняшнего судебного вердикта будут и иные последствия...

– Какие последствия, да, сэр? – интересуется индеец Брасс.

– Мы ж нездешние, а тут нужно знать вашу кухню. Однако последствия – будут наверняка, и умный человек должен бы заранее их спрогнозировать. Так что, повторяю, давайте пока просто понаблюдаем.

Опыт "сотрудничества с аналитической конторой" в очередной раз себя оправдывает. Столб с прикованным к нему негром внезапно из состояния покоя переходит к медленному поступательному перемещению, оказавшись не частью общего "судейского помоста", а надстройкой на чем-то вроде автоприцепа, под эту часть временно замаскированного. Толпа на площади от такого поворота событий на какой-то миг замолкает, а потом крики в духе "это че такое" перекрывают уровень среднестатистической рок-тусовки.

Со сцены что-то сообщают – жаль, микрофон уже отключили, – и в толпе начинается натуральная цепная реакция...

– Что там такое? – подпрыгивает филиппиночка, которой, естественно, за спинами народа ничего не видно, кроме этого самого движущегося столба. Я, недолго думая, подхватываю пискнувшую девчонку и сажаю себе на плечи. Ничего, Сара, если и узнает, не обидится, шоу все-таки, совершенно в духе классических рок-концертов. Только по музыкальным тусовкам я не ходец, а тут наклевывается нечто явно поинтереснее.

Со стороны выглядит сие нечто следующим образом: первые два ряда зрителей, которые услышали объяснение со сцены, замолкают, потихоньку переваривая новость, потом раскалываются на две категории: одна возмущенно орет, вторая со смехом аплодирует. Со спины их теребят те, кто был сзади и не слышал, получают от уже осведомленных разъяснение-пересказ – и после аналогичного переваривания инфы вливаются кто в первую, кто во вторую группу, нейтралов не наблюдается. Далее все повторяется по тому же самому алгоритму, расширяясь полукругом на всю площадь.

"Позорный столб" с осужденным негром медленно удаляется, увозимый на автоприцепе полицейским седаном с красно-синей мигалкой, но без сирены. Вместо оной все это время со стороны столба доносится дикий сольный вопль на разрыв глотки.

Когда новость доходит до нас, Хуана просто падает; ловлю ее в воздухе и ставлю на асфальт. Дедок Диксон размахивает тросточкой над головой и свистит в два пальца, седой морпех смотрит вслед уезжающему столбу с видом благостным и довольным, а Рита снимает очки и промокает платочком слезы умиления.

– Джарвис, простите меня, дуру старую, была неправа, – обращается она в пространство с чистосердечной искренностью.

И я ее понимаю. В Форт-Рейгане я гость, картину знаю сугубо с чужих слов и пришел под занавес, – но понимаю. И, массаракш, полностью разделяю восхищение талантами мирового судьи Джарвиса.

В Америке при комплексном преступлении принято осуждать комплексно же, то есть плюсовать сроки-штрафы, а не брать по самой тяжкой статье. Тут у нас похищение несовершеннолетней, причинение телесных повреждений средней тяжести и попытка изнасилования, и за все это совокупно – сутки позорного столба. Мизер? Ага, конечно, мизер.

И четыре туза на этом мизере обеспечил указ, пробитый несколько лет назад департаментом социального развития Американских Соединенных Штатов. Согласно которому позорный столб как варварский пережиток средневековой пенитенциарной системы не должен устанавливаться в черте города...

Тридцать часов, говорите? На ночь глядя? Да после того, как столб, согласно указу, честно вкопают где-нибудь в паре километров от условного городского периметра и уедут прочь – подчиненные шефа Гриссона не должны нести круглосуточную охрану отбывающего наказание преступника, в их обязанности входит только позаботиться, чтобы он не сбежал до истечения срока, – спустя час, максимум два вместо неудачника-насильника Джосайи Окафора там останется лишь кучка кровавых ошметков. А к утру падальщики и прочие насекомые приберут и кровь... Ну а происходи дело днем? Да было бы все то же самое, ну прожил бы клиент на час-полтора дольше. Может быть.

Судья Джарвис, вы великолепны. Готов сделать двойное "ку".

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Рейган. Четверг, 05/09/22, 24:30

Бар с незатейливым названием "Paul's", как и следует ожидать после такого вот шоу, забит до отказа, делая усиленную выручку этому самому Полу – а может, Паулю или Полю, кто его знает, кем там были предки хозяина, сам он мне семейную одиссею не расписывал. Народ культурно отдыхает и мирно расслабляется. В основном пивом и более крепкими напитками под орешки, сушеных кальмаров и прочую немудреную закуску, хотя кое-кто по нашему примеру заказал более плотный ужин. Выбор не-морепродуктов в баре невелик, однако имеется вполне съедобная вермишель с томатным соусом и сосисками. Хуана жалуется, что сосиски слишком жирные, а специй, наоборот, маловато, однако это ей не мешает расправиться со своей половиной тарелки; средние американские порции я и за ленточкой, и здесь прекрасно помню, потому и заказал одну на двоих.

Диксон воодушевленно полирует девчонке уши, мол, они с ней почти родня, ибо евойный батюшка не только воевал плечом к плечу с МакАртуром, но и женился на сотруднице медицинского корпуса, присланного на Филиппины с гуманитарной миссией в помощь молодой республике, строить там систему здравоохранения. Судя по ухмылке стажерки, в части манильских реалий имеют место быть охотничьи байки вульгарис.

Экс-морпех Брасс вечер "ветеранских воспоминаний" не поддерживает, хотя и мог бы. Посасывая коктейль из большого бокала, он вставляет в левое ухо наушник, проводок от которого ведет во внутренний карман, и вот так вот сидит с полуприкрытыми глазами, "на своей волне". На ней остается и после того, как в бокале обнажается дно, за добавкой не спешит.

И вдруг выпрямляется, напряженно вслушиваясь – э, так у него там не плейер, а радиоприемник, а может, даже полнофункциональная рация, небольшая, но посерьезнее ходиболтайки. Вскакивает, быстро осматривается.

– Кирк, Вонг! – перекрывая гомон, зовет он.

– Чего? – подает голос сидящий через два столика красномордый усач в джинсовом фермерском комбезе.

– На выход. Живо.

– Случилось что-то? – спрашиваю я. Хотя по виду Брасса и без того ясно, что "ничего хорошего".

– Случилось... ну то не ваша забота, да, сэр.

– Помощь нужна?

Меня окидывают скептическим взглядом, потом Брасс дергает плечом.

– Ну раз сами предлагаете, пошли. Диксон, гостья на вас.

– Со мной мисс в полной безопасности! – восклицает тот, и мы с экс-морпехом и усатым фермером пробираемся к выходу. Из толпы вслед за нами вылезает еще один товарищ – на щеке треугольный шрам, голова повязана желтой пиратской косынкой.

– Что такое? – вопрошает пират уже на улице.

– Оружие при себе, Кирк? – задает встречный вопрос Брасс.

– Нож и дубинка, – ответствует тот, дернув отмеченной шрамом щекой. – Можно одолжить у Джока, там на взвод хватит...

– Разумно, да, сэр, – соглашается экс-морпех, – двигаем тогда, все лучше, чем двумя пистолетами...

Два – это, видать, он про себя, с классической "береттой" на поясе, и усача Вонга, у которого из левого бокового кармана комбеза торчит насквозь знакомая рукоятка "кольта", а из правого – три запасных магазина. Мой карманничек, спасибо мешковатой куртке, в глаза не бросается. Так в общем и задумано, да.

– Так в чем дело? – повторяет Кирк, ведя всю нашу компанию к этому самому Джоку.

– Митинг под домом у судьи Джарвиса. Шервуд запросил помощи, дальше сами понимаете. Когда объявят общую тревогу, может оказаться уже поздно. А справятся без нас – тем лучше, да, сэр.

– Социальщики потрудились?

– Это вряд ли, не их стиль, – отвечает усач Вонг, чье китайское имя совершенно не соответствует облику и акценту классического "красношеего" фермера со Среднего Запада.

– Да и не наше дело, кто там мутит воду, да, сэр, – останавливается Брасс у дома, точный цвет которого в десятом часу вечера, уже в темноте, определить проблематично. – Давайте, Кирк, вы с ним лучше знакомы.

Пират поднимается на крыльцо, нажимает пимпочку дверного звонка. Вполголоса переговаривается через закрытую дверь с находящейся внутри персоной. Спустя несколько минут распахивается верхняя половина двери – забавная конструкция, во внутренних помещениях – видел, но для парадного входа впервые встречаю подобное, – и хозяин, морщинистый негр, а может, очень темнокожий мулат с энгельсовской седой бородой передает Кирку две брезентовые сумки, тот аж приседает от тяжести, хотя пожилой Джок их держал без видимых усилий.

– Спасибо вам, мистер Дельгадо, – подает голос Брасс.

– Сочтемся. Удачного вечера, бро, – с сильным креольским акцентом отвечает пожилой негр и закрывает дверь.

Содержимое оружейных баулов, а это именно они, Брасс как командир нашего недоотделения быстро просматривает, подсвечивая себе светодиодным фонариком-брелком, и тут же распределяет стволы. Мне вручает старый болгарский "калаш" – вернее, самозарядный клон оного; похожий, но в более модном пластиковом обвесе с рельсами, на которые сейчас все равно нечего цеплять, получает Кирк. Фермеру Вонгу выдают карабин Симонова в юговском исполнении, судя по насадке для запуска ствольных гранат, себе же Брасс оставляет чешский "взор-пятьдесят восемь", издалека похожий на "калаш", но в упор не перепутать. Еще Вонг получает шесть обойм к своему карабину, а я и Кирк – по два магазина. Стандартные тридцатиместные из бурого пластика, видать, "калаши" у Джока немного доработаны напильником, цивильные клоны обычно специально заточены под цивильные же магазины меньшей емкости и с армейскими не совместимы. Хотя, может, это исключительно в эссенгойских реалиях, а забугорные производители калашоидов подобным не парятся?

Еще пару минут тратим на снаряжение обойм и магазинов из початой укупорки. У самого Брасса – четыре магазина, тоже тридцатиместные, но железные; хм, похоже, у него полноценный автомат, а не самозарядный клон, которому шестьдесят выстрелов на один бой выше крыши.

– Какая диспозиция? – интересуюсь я у временного командира.

– На месте скажу. Готовы? Рысью, марш!

Бегать не люблю, но по асфальту и имея нагрузкой один только автомат – оно куда приятнее, чем по полигонной грязи-пыли да в полной выкладке. Как ни странно, упитанный Вонг пыхтит не громче, чем я сам; ну а экс-морпех, несмотря на возраст и седину, до сих пор держит форму на зависть многим, что для меня не удивительно и не огорчительно. Все-таки модус операнди у меня другой, это для профи-армейцев и прочих фанатиков острых ощущений чем железнее организм, тем выше шансы выжить. Не потому что накачанная мышца помогает отразить вражескую пулю или уклониться от нее, за фантастикой – в другой отдел, пожалуйста; и не потому что правильно тренированный боец может дольше драться и точнее стрелять – оно-то так, да, но главная причина в другом. Реальный бой, реальная угроза жизни – это, массаракш, выброс адреналина, тут не обманешь даже самую тренированную физиологию. Хлипкий организм в таком выбросе просто сгорает, причем я не уверен, которая из подсистем откажет первой, нервная или опорно-двигательная, про пищеварительную уже молчу, не самая значимая в условиях боя... Понятное дело, сгорает не мгновенно, опасность, бывает, ликвидируется раньше, чем организм отрубается, по сути, от передоза; но принцип примерно такой, да.

Это – у адреналинщиков. У профессиональных солдат, любителей охоты на крупную дичь – особенно в новоземельных условиях – и прочих героических персон. Тех, кто грудью встречает опасность, ага. А на самом деле – тех, кто эту опасность сами себе находит, если на горизонте ее нет, потому как без дозы адреналина в крови такие личности существовать уже не могут. Им, действительно, без тренировок "физухи" никак, иначе организм не выдержит, выбросы-то регулярные.

Ну а я по армейской классификации "штабист". В рядах Русской Армии формально числюсь как "рядовой запаса", он же резервист плохо обученный, потому как ни за ленточкой, ни здесь "не служил и не состоял", с военной кафедрой и то не сложилось. В ополчение записался и честно хожу на сборы, ибо в этой жизни может случиться много чего неконвенционного, и практика взаимодействия в составе роты пехотного резерва всяко не будет лишней... Реально же я, хоть стрелять и умею, работаю в основном головой. И презрительно-гусарское "и сразу план? Видать, что вы штабной" меня ничуть не задевает, вот где теперь те гусары, ась? Правильно, остались в прекраснодушном прошлом, последних постреляли лет этак сто назад. А поближе к нынешнему историческому моменту вспомню лучше другую инвективу, "война – это не кто кого перестреляет, а кто кого передумает"... В общем, если к любому делу, включая военное, подходить "через голову", планируя и прогнозируя все сколько-нибудь существенное, так и адреналин в минуту опасности не идет резким выбросом, а сочится тоненькой струйкой, подогревая, а не сжигая. Возможно, что сей рецепт годится не всякому, однако по моему рационально-пофигистическому характеру самое то.

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Рейган. Четверг, 05/09/22, 24:42

Улочками-переулочками Брасс, который, разумеется, в Форт-Рейгане все повороты знает на ять и ориентируется в любой темноте, выводит нас на задворки чьего-то домика, снабженного невысокой, чуть выше пояса, живой изгородью из криво постриженных кустиков непонятной породы. За изгородью этой мы и присаживаемся на траву, восстанавливая дыхание и заодно наблюдая за происходящим с той стороны – прямо перед соседним домом, с коваными скульптурами абстрактного вида по обе стороны крыльца и увитыми плющом псевдоколоннами по фасаду, не помню как там правильно сей архитектурный элемент зовется, да и неважно оно сейчас.

– Толпа, – бросает Кирк.

О порядке в этом кагале, действительно, говорить не приходится. Массовка для съемочной площадки "Копей царя Соломона" или "Тарзана", с поправкой на стиль одежды и зажатое в кулаках оружие, там-то хоть были приличные негры в этнических шкурах и перьях, массаракш, с копьями, щитами и дубинами, а не бомжи с факелами и арматурой... и то, если присмотреться, даже при свете не особенно ярких факелов заметно, что не все эти бомжи принадлежат к черной расе.

Однако порвать кого-то на мелкие тряпочки, по сигналу или просто так, может толпа любой этнической принадлежности. А сигнал есть кому подать, вон там посреди кто-то вещает – что именно, не разобрать из-за общего гомона и сильнейшего акцента спикера; но раз вещает без помех, значит, человека готовы слушать, а коль скоро сии слушатели собрались сюда в таком виде, то вряд ли для того, чтобы просто поорать и разойтись по домам. Общий тон спикера понятен и без перевода, "накручивание" было им же и в каменном веке.

– Пока ждем, да, сэр, – шепотом командует Брасс, опускаясь на колено, автомат у плеча.

Мы устраиваемся примерно так же. Если присмотреться, нас, конечно, за кустами увидят даже в темноте, от ближнего края толпы тут от силы метров двадцать, – но единственным внятным источником освещения им служат факела, серпик умирающей луны почти не в счет, а горящие деревяшки скорее освещают саму толпу для наблюдателей снаружи, одновременно слепя глаза самим факелодержателям и их соседям. Тем хуже для них, то бишь лучше для нас.

– Как начнем, главарей снимать? – шепотом же интересуется Вонг.

– Сперва предупредительные поверх голов для острастки, да, сэр, – качает головой командир. – И пока тихо мне, без команды спуск не лапать!

Авось обойдется, мысленно добавляет он.

Ага, конечно, читается по пиратской роже Кирка ответный комментарий.

Да и насчет "предупредительных"... не тот контингент, как по мне. У кого хватит мозгов внять предупреждению, тем скорее всего хватило мозгов вообще не заявляться на это вот сборище.

Над крыльцом открывается дверь, и на козырьке над входом, играющем заодно роль балкончика для курящих, возникает невысокий пожилой джентльмен в темном халате. Именно джентльмен, классический образчик уже практически вымирающей породы, созерцающий с высоты своего образования, воспитания и родовитости обезьяний базар. Что он, собственно, в данный момент и делает, презрительно дымя тонкой сигарильей.

– Рискует Шервуд, – выдыхает Вонг, вытирая о джинсовые бока мокрые от напряжения ладони и снова перехватывая карабин.

Толпа перед домом не состоит из гигантов мысли, но представление и не ориентировано на особей с печатью интеллекта, скорее уж напротив. Суть представления вполне очевидна, как говорил классик британской литературы, на чьих трудах воспитывались подобные джентльмены: "это значит – дергать смерть за усы". Результат... ну, какого и следовало ожидать, нестройный гомон толпы переходит в почти истерический вой. Если хотя бы у одного из этих бомжей при себе имеется ствол... дистанция-то плевая...

Словно отвечая моим мыслям, над головами беснующейся толпы взмывает зажатый в чьей-то лапе обрез-"хауда" и рявкает, перекрывая кровожадный вой полусотни глоток. Свинцовая дробь разносит вдребезги стеклянную балконную дверь... вместе с верхней половиной восковой фигуры, каковая только что изображала джентльмена в халате.

Массаракш. Классику британской литературы этот джентльмен действительно знает назубок, привет охоте Холмса на полковника Морана.

– Артист, да, сэр! – восхищенно говорит морпех.

– А теперь мой черед, – сообщает артист Шервуд, появляясь на все том же козырьке-балкончике, только уже не в виде манекена. И на сей раз не в халате, а в полицейской бронеразгрузке – у меня дома в Демидовске примерно такая же осталась – и шлеме по типу омоновской "сферы", у плеча булл-пап вроде короткоствольного "ауга", только магазин там какой-то не такой... "яйца" прицепил, что ли, чтобы не возиться с перезарядкой? Выстрел, и в толпе кто-то громко стонет и оседает наземь.

– Беглым по ногам, – командует Брасс и подает пример. – Кто убежит, тех не трогать, да, сэр.

Ну... из наших карабинов – при попадании в ноги убить не убьем, если только по бедренной артерии не придется, но кости поломаем многим, то бишь удрать раненые не очень-то смогут. А если пуля придется чуть повыше ног, тут не факт, что спасут и в госпитале. Бо хоть работать и практически в упор, пуля со времен Суворова умнее не стала. Ладно, командиру виднее.

Двое рванули прямо в нашем направлении и получили уже прицельно в корпусный центр масс. Легли на месте. Разбираться, это они в контратаку ринулись или от испуга смывались куда глаза глядят, никто уж точно не собирался.

Я как раз достреливаю магазин, и раздается приказ "прекратить огонь". Ну да, пожалуй, хватит, задние ряды благополучно драпанули, как и те, кому пришлось вскользь по коже-мышцам, а так работали мы вчетвером, плюс еще такая же группа с левого края условной толпы – оттуда я тоже видел вспышки выстрелов, – ну и Шервуд с балкона добавил... В два огня с флангов плюс – надцать аргументов с фронта, и все, считай, в упор – сильно удивлюсь, если здесь легло меньше трети неудавшихся "повстанцев". Ответный огонь? Был, пара-тройка выстрелов неясно из чего, в кого и куда, но наше преимущество было полным.

Результат понятный. Мясо, массаракш.

И на это мясо и слышные издалека выстрелы, разумеется, подтягивается полиция с мигалкой и сиреной.

– Оружие разрядить и в баулы, – требует Брасс. – Кирк, Влад, отнесите стволы обратно Джоку и еще раз скажите спасибо. Потом возвращайтесь в бар, а мы пока тут... прикроем.

– Сделаем, – пират Кирк встает с колена и с хрустом потягивается. – Не задерживайтесь, народ у Пола захочет узнать, как все было.

– Ну и соври им что-нибудь, – отмахивается Вонг, передавая мне карабин. – Официальную версию шеф Гриссон так и так до завтра не озвучит.

– Так до завтра всего ничего осталось...

– Болтать потом будете, да, сэр. Ходу!

И мы скрываемся в темноте, унося с собой обе брезентовых сумки, из которых тянет сладковатой пороховой гарью.

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Рейган. Четверг, 05/09/22, 27:20

Что там рассказали копам Брасс и Вонг – понятия не имею, но нас никто не трогал, да и их не задержали "до выяснения обстоятельств". Более того, к бару "У Пола" вторую половину нашей боевой четверки на стареньком, но ухоженном "чероки" серых тонов привозит самолично судья Джарвис. Вблизи, без судейского парика и мантии – совершенно непримечательный товарищ, блеклый какой-то, средних лет, "кошмар наружки". Ярко-синий шейный платок наверняка из той же оперы, внимание возможного наблюдателя фокусируется на одежду, а не на человека.

Судью в баре встречают овацией, так что экс-морпех и фермер избегают общего внимания и пробиваются к нашему уголку.

– Все решили? – спрашивает Диксон.

– На сегодня – вроде как все, – ответствует Вонг. – Объяву для радио и газет шеф Гриссон и судья договорились сделать завтра днем.

– А чего так? Народ ведь волнуется.

– Пусть поволнуется. На суде, вон, тоже волновались.

Ну да, логично, раз спектакль режиссирует судья Джарвис, волнения им спрогнозированы заранее. Интересно, этот ночной рокош – тоже?

Глупый вопрос. Джарвис и до суда, ясное дело, знал, что представляет собой определенная часть населения Форт-Рейгана – не граждан, а именно населения, которое налогов не платит, ибо живет на выплачиваемое штатом социальное пособие, официально нигде не работая. Из таких же был и Джосайя Окафор, и вынесенный ему приговор был не только по делу, хотя и это тоже, а еще и демонстрацией: запомните, мол, право жить среди людей вы имеете ровно до тех пор, пока не нарушаете ничего серьезного. Классовая сознательность и социальная активность как таковая именно у этой компании невелика, с цыганами или китайцами было бы куда хуже, а тут получается тот же самый этнос, в смысле условно-американский, просто самая нижняя страта оного. Бомжи, короче говоря. А бомжи, они одинаковые в любой точке шарика, что за ленточкой, что здесь; сами по себе, без могучего сковывающего и пинающего куда надо фактора, хрен они сорганизуются во что угодно. Даже и собраться гуртом бить морду судье Джарвису, недавним приговором Окафору обидевшему люмпенских голодранцев в лучших чувствах – не в их обычаях. Ибо смотри выше про классовую сознательность, не водится такой у бомжей, для них это ненужная и вредная роскошь. А значит, перед домом Джарвиса всю эту шоблу – организовали. Люди со стороны, а кто конкретно и каким способом – разберется шеф Гриссон. Может быть. Когда сложит всю мозаику допросов уцелевших "демонстрантов".

В принципе без допроса можно и обойтись. Если знать местную кухню, cui prodest – можно вычислить и самостоятельно. Некоему Зету, пусть будет такая переменная, очень хочется свалить Джарвиса, можно физически, потому как чем-то мировой судья ему серьезно мешает. В городе, а то и во всем штате Зет – персона далеко не из последних: чтобы в считаные часы сорганизовать тугих на подъем бомжей штурмовать особняк судьи, нужно иметь концы во многих местах, не удивлюсь, если и полицию немного притормозили, чтобы кагал нарушителей порядка не разогнали раньше времени. В общем, вычислить можно, факт. Но искать должен не я, а те, кто хорошо знает здешние реалии. Намекнуть, куда смотреть, я мог бы, вопрос – кому? Брасс со товарищи вроде не по тем делам, а с другими я в Форт-Рейгане не очень-то и знаком. Не имею и авторитета, чтобы просто подойти, скажем, к шефу Гриссону и открыть ему весь расклад, как он мне представляется; тут, массаракш, не Демидовск, не Порто-Франко и не база "Латинская Америка", чтобы под одно мое "рабочее предположение" без доказательств что-то там выделяли.

Хм. А с другой стороны, моя репутация – это знание собеседника о том, кто я такой и что успел натворить. И информация эта имеется, к примеру, в орденском досье – не вся, конечно, но в принципе...

Риторический вопрос: учитывая, что Американские Соединенные Штаты – любимое детище Ордена, подконтрольное ему лишь чуть менее чем полностью, найдется в столице штата Манхэттен представительство Ордена или Патрульной службы, а? Ну допустим, подваливаю я сейчас туда такой красивый, в глубоко нерабочее время – уже тринадцатый час вечера, однако. Допустим, уговариваю дежурного поднять с дивана непосредственное начальство, допустим, глянут они на мое досье с виртуальными наградами и согласятся выслушать. А теперь не менее риторический комментарий: что, орденцы уже не люди, а ангелы, и нехороший Зет, строящий козни судье Джарвису, заведомо не может быть из числа сотрудников? Бо если Зет – и правда орденец из представительства, то дежурит сегодня в ночь именно он, неважно, согласно штатного расписания или поменявшись вахтами с тем, чья очередь по списку... в общем, раскрывать расклад самому Зету в порядке "ловли на живца" я готов, имел уже такой опыт, но только если у меня будет прямое прикрытие – а его, извините, нет, и взять пока негде.

Так, срочно нужен допинг для мозгов. Кулера в баре, ясное дело, не держат, но тоник с тройной порцией льда мне наливают, и даже без особого удивления, мол, клиенту виднее, чем травиться. Медленно выцеживаю длинный глоток... и ловлю на себе острый взгляд судьи Джарвиса, рядом с которым стоит Вонг. Поднимаю бокал – ваше здоровье, уважаемый, – и всасываю под язык оплывший кубик льда, аки таблетку. Вот вам и решение проблемы, раз уж мировой судья сам проявил интерес, он мои выводы по делу и получит. Его собственной репутации в Форт-Рейгане более чем хватит, чтобы и задать кому надо правильные вопросы, и получить на них внятные ответы.

Кстати, стороннее наблюдение: получается, что экс-морпех Брасс только в боевой обстановке "старше" Вонга, а вот если надо сочинять отчет или, к примеру, интерпретировать факты – тогда, похоже, на первый план выходит именно скромный фермер с китайским именем. Этакие "полевой командир" и "штабист" в плотной смычке. Нет, вопрос чужой иерархии сам по себе меня не сильно интересует, но мысленную пометку сделать не повредит.

Скромный фермер с китайским именем вскоре оказывается у барной стойки рядом со мной, заказывает кружку сидра и, не поворачиваясь ко мне, бросает вполголоса:

– Как допьешь, выйди помыть руки. Напротив уборной дверка, сейчас ее отопрут. Подождешь в кабинете, есть разговор. Добро?

– Без проблем, – киваю я. Не могу не удивиться такому расположению "вип-кабинета", но строителям виднее.

За пресловутой дверкой, впрочем, обнаруживается не "вип-кабинет", а ведущая наверх винтовая лестница. Бар "У Пола" снаружи – обычная местная одноэтажка с мансардой, только довольно длинная, надо же где-то впихнуть зал на полторы сотни страждущих плюс подсобные помещения; и в мансарде этой у хозяина оборудованы жилые апартаменты, чередой смежных комнат нанизанные на длинный общий коридор. Не лучшее дизайнерское решение, как по мне, но, очевидно, лучше в мансарде не получилось... В общем, отдельный вход в эти апартаменты расположен скорее всего где-то в конце коридора, а тут такой себе тайный ход, даже не служебный, а исключительно хозяйский. И кабинет – не "вип" сам по себе, а просто для тех, кого бармен Пол пускает в жилую зону.

В данном случае пустили туда Вонга, который протопал по скрипучей лестнице вскоре после меня, и вошедших явно через ту самую хозяйскую дверь еще двоих.

– Для начала давайте хотя бы познакомимся, – предлагает мировой судья, устраиваясь на плетеном стуле. – Джастин Джарвис.

– Адриан Веллингтон Шервуд, к вашим услугам, – вот сейчас британский говор с бибисишными интонациями очень даже различим. Вместо бронеразгрузки на "артисте" Шервуде теперь прогулочные летние брюки и легкая куртка; ну и автомата при себе нет, само собой, "в полной боевой" вне зоны собственно боевых действий по улицам люди не ходят и в местах менее спокойных.

– Майк Вонгебитер, – это Вонг, который предпочел табурет у стены. А, ну теперь понятно, откуда у типичного с виду "красношеего" китайское имя, вернее, позывной. Фамилия немецкого происхождения, что совершенно не редкость в любом уголке Америки; для боевого прозвища слишком длинная, вот ее и "сократили", а на слух Wong и Wohng фиг различишь.

– Влад Щербань, – наклоняю я голову. "Без чинов" так без чинов, сам предпочитаю американскую манеру общения. – Господа, если не возражаете, церемонии и беседы о погоде опустим.

– Запросто, – хмыкает Вонг.

– Вопрос, собственно, имелся у меня, Влад, – Джарвис практически демонстративно снимает шейный платок и убирает в карман, – вы вообще кто?

– В плане?

– Вы прибыли сегодня на "Шенандоа", с ним же и отплываете далее, на берег сошли просто развеяться. Появились на площади посмотреть на суд – понимаю, из обычного любопытства, а вот что вас побудило ввязываться в совершенно не нужную вам перестрелку? Причем сами вызвались, Брасс вас в бой не тащил. Адреналина в жизни не хватает? Крови захотелось?

Пожимаю плечами.

– Да нет, причина совсем в другом. Собственно, в том самом суде. Мне вердикт понравился.

– А он тут при чем?

– Обожаю такие шуточки, Джастин. Когда одновременно и хитро, и умно, и правильно. Человека, способного придумать подобное, я полагаю ценностью, достойной защиты. Понимаю, что справились бы скорее всего и без меня, зато моя собственная совесть теперь чиста.

У мирового судьи физиономия, как и раньше, каменно-невыразительная, а вот Шервуд хихикает:

– Понял? Ты – ценность.

– И все-таки чего-то вы не договариваете, – упрямо стоит на своем Джарвис.

– Могу добавить, – соглашаюсь я и конспективно излагаю свои выводы по Зету. Где-то в процессе Шервуд утаскивает с хозяйского стола карандаш и лист бумаги и чертит некую схему со стрелками и условными обозначениями, а закончив – обводит кого-то кружком. Судья смотрит на эту схему и еще раз подвергает меня рентгеновской атаке взглядом, как внизу в зале.

– В связи с чем, Влад, вынужден еще раз задать изначальный вопрос: вы кто такой, черт возьми?

– А вам-то какая, в сущности, разница? Вы совершенно правы, я прибыл на траулере "Шенандоа" и с ним же отбываю не далее как завтра на рассвете. К вашим местным разборкам никакого касательства не имею.

– А жаль, – замечает Шервуд. – В том году мой знакомый по заленточным еще временам хотел собрать под своим крылом как раз таких людей, как вы... не срослось, где-то тезка просчитался.

Хм, "Адриан Веллингтон" и "тезка"...

Массаракш.

– Вы имеете в виду Аттенборо?

Карандаш в руках Шервуда ломается.

– Спокойно...

Короткоствольный револьвер прыгает в руку из кармана. Ага, сам по себе. Рефлекс, сколько я его тренировал, вспомнить страшно. Причем и под правую, и под левую руку, мол, со "слабой" тоже надо уметь работать, и именно из запасного оружия...

– Да уж будьте так добры, – покачиваю я стволом "смит-вессона".

Шервуд так и замирает с рукой под курткой. Вонг в первое мгновение дергается было за своим пистолетом, но я, глухо цокнув языком, чуть двигаю головой вправо-влево, и он разводит руками – ша, уже никто никуда не едет, – и ладонями вверх кладет их на колени.

– Джастин правильно говорит, Адриан, спокойно. Достаньте, пожалуйста, пистолет, или что там у вас, и очень медленно положите его на пол. После этого, Майк, прошу вас сделать то же самое.

Оба подчиняются, пусть и без особой охоты, и минуту спустя на светлых досках поблескивают тусклым воронением ухоженный старичок "сэведж" и классический "кольт". Ха, практически финалисты армейского конкурса тысяча девятьсот одиннадцатого года, ну разве что изделие от Джона Мозеса Браунинга все ж таки модифицированного по итогам войны образца двадцать первого года и выпущено существенно позднее, а конструкция Элберта Серля, конкурс сей проигравшая – в гражданском десятизарядном варианте тридцать второго калибра, как раз из такого, наверное, князь Юсупов в очередной по определению тщетной попытке спасти Россию и прикончил Распутина...

Затем прошу обоих отодвинуться вместе с сидениями, дабы не возникало соблазнов резко упасть и выстрелить с пола, и только тогда убираю обратно в карман собственный револьвер.

– Можно ведь было и просто поговорить, – замечает судья Джарвис, – ну к чему, право, эти угрозы? Взрослые и серьезные люди...

– Так я только за, Джастин. Просто, как видите, вспомнили... старых знакомых. Вы верно сказали, Адриан, ваш тезка, который Руперт Веллингтон Аттенборо, просчитался, и серьезно. С умными людьми умнее договариваться по-хорошему, а не демонстрировать превосходство "я тут небожитель, а вы никто", тем более – за счет злоупотребления служебным положением, как я понимаю; и босса подставил, и сам сгинул без всякой пользы.

Шервуд издает безрадостный смешок.

– Я так понимаю, не договорился он именно с вами?

– В том числе и со мной, – не возражаю я. Расклад там был посложнее, конечно, ну да теперь уже неважно. – Но разумеется, вам я это поминать не стану, имели вы тогда каким-то боком отношение к той истории или нет – без разницы, вопрос давно закрыт.

– Ну в таком случае, Влад, возможно, вернемся в вопросу нынешнему? – не отступает Джарвис. – Кто вы такой и в чем тут ваш интерес?

Ладно, раз человеку очень хочется получить ответ – можно и ответить, не секрет. Основных мест работы у меня вроде как два, однако Патрульные силы Порто-Франко здесь и сейчас точно ни при чем.

– Демидовск. ГосСтат, – на непонимающий взгляд расшифровываю: – State Statistics Service.

– Демидовск, – задумчиво повторяет Шервуд, – это не у вас там для калькуляции используется "калашников"?

Вот сразу видно, когда человеку рассказали анекдот про "инструмент для окончательных расчетов" – он запомнил и проникся. Одобрительно киваю:

– Это в бухгалтерии. Мы другой отдел, наш профиль – сбор и обработка информации и ресурсов.

– Сейчас вы скажете, что самые интересные ресурсы – человеческие? – с полуслова расшифровывает намек Шервуд.

– Конечно. Потому что самые перспективные и самые непредсказуемые.

– И в данный момент вы нас собрали и обрабатываете, – делает Джарвис очевидный вывод. – Мене, текел? Взвешен и найден, надеюсь, не слишком легким?

– В том числе. Разве что без библейских ссылок, анализировать мешают.

– Вот знаете, Влад, если вычесть револьвер, ничего не имею против такой манеры обработки, но именно Демидовск заставляет насторожиться.

– А что не так? Если вы про покойного Демидова...

– Нет, с ним лично я не был знаком. А настораживает ваш протекторат Русской Армии как таковой.

Пожимаю плечами.

– Детские воспоминания о России как империи зла под управлением всемогущего Кей-Джи-Би?

Тут смеются все трое. Потом судья Джарвис поясняет:

– Русские – люди как люди, со своими тараканами, так у кого их нет... Проблема заключается именно в армейском протекторате. Военные могут быть замечательными людьми сами по себе, однако на верхушку власти их пускать нельзя. Вредно и для них самих, а уж для страны и подавно не полезно.

Снова пожимаю плечами.

– В истории случались и обратные примеры. Взять хоть приснопамятного каудильо Франко.

– Именно что случались. А правилом было то, что под рукой "ястребов" страна сваливалась в тотальные войны с ближними или дальними соседями – по очереди, или, того хуже, всеми вместе сразу. Причем победа могла оказаться похуже поражения: с проигранной войной текущее правительство вылетало из кресел, и со сменой власти ситуация могла потихоньку выправиться, а вот победы служили твердым доказательством, мол, мы все делаем правильно, хотя государство входило все глубже в штопор... Что творит длительное военное положение с экономикой страны, а главное, с людьми, которые всюду видят врагов на протяжении лет и десятилетий – право слово, на собственном опыте лучше не проверять.

– "Океания всегда воевала с Остазией", – не могу не согласиться я. – Но мне помнится, что у Оруэлла война была скорее удобным предлогом для контроля социума, а не следствием "ястребов" при власти?

– А это лишь вопрос курицы и яйца. На практике – неважно.

– Ну, первые яйца были, как известно, не у куриц, а у динозавров...

– ...которые, если верить нынешним ученым, тоже скорее птицы, чем рептилии, даже те, у которых четыре ноги, – хмыкает Шервуд.

– Спорить не стану, из всех динозавров вживую знаю только крокодилов, ну и здешних уже варанов и снежных драконов... Но, возвращаясь к вопросу о "ястребах" – допустим, Первую мировую именно они и развязали, вернее, перевес "ястребов" при власти как раз у всех ключевых... ну пусть будет игроков. Но вот Вторую мировую – заказывали скорее круги финансовые, в то время как армейцы всеми силами пытались оттянуть ее начало, благим матом кричали "мы не готовы", и действительно оказались не готовы. Причем со всех задействованных сторон.

– Это опять-таки ничего не меняет. "Ястребы" не обязательно носят погоны.

– Тогда могу только заметить, что власть в протекторате Русской Армии отнюдь не целиком принадлежит людям в погонах. Главой анклава числится Владимир Игнатьевич Аверьянов, который их не носил никогда, а по факту управляют представители разных секторов. Финансисты, производственники, хозяйственники, армейцы... ну и, ясное дело, никто не отменял подковерные течения и междусобойчики со смычками как в пределах отрасли, так и по горизонтальным связям межотраслевых взаимодействий.

Вонг хмыкает.

– Влад, это так вы нас вербуете, или рекламируете ваш анклав?

– Да никоим образом. Вербовщики и рекламщики – это профессиональные вешатели лапши на уши, которые способны продать снег эскимосу. Вербовать вас будут совсем другие люди, если вообще будут... а я просто собираю информацию. В том числе и кем стоит заняться, не без того.

А еще, но этого озвучивать нет смысла, строю "своему анклаву" имидж. Определенного рода. О, конечно, собеседники мои наверняка видели и других русских, и общались с ними, и возможно, разговаривали также о том, что из себя представляет Русская конфедерация то ли в нашей ее половине, то ли в московской. И наверняка уже составили какую-то свою картину этого дела.

Люблю аргументировано рвать чужие шаблоны. Потому как шаблоны, что социальные, что психологические – они вроде математических моделей, годны для изложения теории в идеальной среде и мало применимы на практике без тщательной доработки напильником по месту. Поэтому умным людям – а лично мне с другими спорить "за жизнь" с применением тяжелой аргументированной артиллерии не слишком интересно, – стоит приучиться обходиться без них. Сложнее, да, зато куда надежнее. Во всех смыслах.

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Рейган. Четверг, 05/09/22, 29:60

Как-то после разговора с Джарвисом и Шервудом наваливается усталость. Вдруг. Ну, в чем-то оно и понятно, насыщенный выдался вечерок, ничего не скажешь; с другой стороны, предыдущие несколько дней я отдыхал и набирался сил, так что можно бы и взять себя в руки. Ну подумаешь, чуть пострелял – пять минут – и провел с умными людьми светскую беседу, даже не деловые переговоры – час с хвостиком; а поди ж ты, мозги и опорно-двигательный аппарат дружно говорят "баста". Нет, если надо, я и в таком состоянии работать могу, взять себя в руки и мобилизовать резервные ресурсы организма силы воли хватит, и резервы такие имеются, чай, не из концлагеря; однако сейчас – зачем? Да, потенциально полезный и притом незнакомый город Форт-Рейган, который стоило бы изучить получше, ведь в ближайшее время я вряд ли сюда вернусь. Однако любопытство как таковое, без дополнительных причин – недостаточно весомый аргумент для издевательств над собственной тушкой. Работы-то нет, и ничего другого, чтобы "надо", тоже нет. Лично для меня так точно. А шататься по незнакомым местам в таком состоянии точно больше нельзя, поскольку, во-первых, растут шансы нарваться на что-то нежелательное, а во-вторых – резко падает вероятность из этого нежелательного выбраться.

Нужен отдых. В койку и баиньки хотя бы минут на триста. В отсутствие под боком любимой женщины – самый надежный способ.

Так что я связываюсь по рации с Хуаной – ее, оказывается, уволок в гости Диксон, обещал познакомить с интересной компанией и слово сдержал. Желаю стажерке приятно провести ночь и напоминаю, что в шесть тридцать утра нужно быть на борту корабля, и получаю в ответ досадливое "да все я помню, папочка, приду вовремя, аут". После чего обреченно смотрю на отключившуюся ходиболтайку и понимаю, что спустя лет десять, а скорее даже восемь по счету Новой Земли меня, массаракш, ждет точно такая же фраза уже от собственной дочери...

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Рейган. Пятница, 06/09/22 06:00

Не скажу, что выспался полностью, но на вторую склянку второй вахты, то бишь в шесть утра, я уже стою у борта в относительно презентабельном виде. Рассветом полюбовался – вид из порта на горизонт превосходный, но ни синего, ни зеленого луча на сей раз увидеть не удалось. Ну и ладно, в конце концов, чудо должно оставаться чудом, а не превращаться в обыденность. На солнце, встающее из вод Большого Залива, любоваться незачем, да и для глаз вредно даже в темных очках, так что я разворачиваюсь к нему спиной, дышу морским воздухом и наблюдаю за началом утренней активности в порту.

Так, а вон и филиппиночка тащится на наш причал, с видом сонным, но довольным. Чем она там всю ночь занималась – пытать не стану, ясно, что не дрыхла. Ну да тут ее дела, взрослая и самостоятельная, однако.

Через несколько минут после стажерки на причал "Шенандоа" подкатывает длинный белый "хайлюкс" с четырехдверной кабиной. Брэкстон самолично скатывается по трапу, вместе с водителем помогают выгрузиться мамочке с тремя детьми и заносят на борт три чемодана и пару баулов. Мамочка – моего возраста или чуть постарше, вид имеет устало-решительный; младшие, мальчик и девочка лет четырех по новоземельному счету – умилительно сонные, зевают и трут глаза кулачками. Загар у мелких, кстати, посмуглее мамочкиного и вообще среднестатистического новоземельного для гринго, так что папаша у них был, может, и не совсем чернокожим, но однозначно сильно цветным... Впрочем, этот факт я отметил и забыл, внимание мое привлекает как раз старшая дочка, этакий коротко стриженый белобрысый колобочек, потерянная круглая мордашка и загипсованная рука на перевязи. Не потому что "мой любимый размер" – девочке по местному календарю хорошо если лет восемь, сиречь двенадцать староземельных: подросток, может, и не совсем уже ребенок, но глубоко несовершеннолетняя, такими не интересуюсь, уж не в этом плане так точно. Просто если интуиция меня не обманывает, что вряд ли – со сломанной рукой я наблюдаю ту самую "дочку Милли Робертс", попытку изнасилования которой разбирали на вчерашнем суде, отсюда следует, что мамочка с кое-как стянутыми под косынку светлыми лохмами – как раз Милли и есть, ну и мелкие при них же, все семейство налицо. "Мистера Робертса" нет в живых, а может, просто нет по какой-то иной причине, не суть важно, упоминали-то вчера именно "дочку Милли Робертс", а не "дочку Имярека Робертса"... В общем, это самое семейство в данный момент делает ручкой Форт-Рейгану и с хорошей вероятностью намерено начать новую жизнь на новом месте. И раз транспортом для переезда выбран именно "Шенандоа", маршрут которого известен, новое место сие будет находиться не то что не в штате Манхэттен, а вообще за пределами анклава АСШ. Сильно ли повлиял на решение Робертсов сменить обстановку пресловутый департамент социального развития, или есть иные важные факторы – здесь можно гадать, однако теперь они определенно полагают Дикси-ленд более предпочтительным вариантом, где хотя бы на ближайшие годы можно пустить корни. Раз уж корабль по расписанию идет в Конфедерацию Южных Штатов...

Суперкарго Брэкстон, отозвав в сторону Хуану, о чем-то говорит ей на ушко, девчонка кивает. Потом старпом подходит ко мне:

– Мистер Скьербан, если вас не затруднит: в пассажирские каюты пока не спускайтесь. Если нужен душ, предоставлю капитанский.

Смысл просьбы и причина таковой понятны без уточнений. Не знаю как у матери, но у дочки точно то ли еще стресс от позавчерашнего, то ли синдром как-там-его, который пост-травматический, короче говоря, шарахается от всех чужих. И особенно, видать, от незнакомых мужиков. Наклоняю голову:

– Хорошо. Может, есть смысл дать снотворное?

Проницательности моей Брэкстон не удивляется и не отнекивается. Однако с предложением не согласен:

– Не стоит злоупотреблять. Сон, конечно, мог бы помочь мисс Барбаре, но в ее состоянии под препаратами кошмары практически гарантированы. Да и у миссис Робертс не лучше. Справятся сами.

Что ж, пожалуй.

Суверенная Территория Техас, г. Нью-Галвестон. Пятница, 06/09/22, 21:10

В море маму Милли со старшей дочкой, которая Барбара, было не видно и не слышно – из каюты носа не показывали; мелких же Робертсов, Эрни и Китти, по согласованию со шкипером и с материнского благословения сдали на руки Хуане и Кропперу "на изучение матчасти транспортного судна". То есть лазить везде, но под плотным присмотром, ну и есть кому ответить на возникшие тысячу двести семьдесят шесть вопросов. Часа четыре с момента отплытия наблюдал их по самым разным уголкам судна; обезьяныши в процессе умотались так, что рухнули без задних ног. Оттащив обоих во вторую каюту, филиппиночка плюхнулась на соседнюю койку и задрыхла там вместе с ними. Боцман же поднялся наверх, встал на штатное место кормового стрелка и длинной очередью выпустил в воздух словесную конструкцию, в которой печатными были только предлоги, и то не все.

В остальном плаванье проходит без приключений, единственно что – с расписанием нашим я не угадал. То ли сами Робертсы попросили шкипера Райана изменить маршрут, то ли от их имени это сделал кто-то еще, но "Шенандоа" выписывает крюк и, двигаясь вдоль восточного берега полуострова Нью-Йорк, вечером того же дня швартуется в техасском порту Нью-Галвестон. Раньше я тут бывал, и даже дважды. Ну, в некотором роде. В первый раз – проездом по окружной с омоновским автоконвоем на Москву, во второй – пролетом с посадкой-дозаправкой-остановкой на поразмять ноги в местном аэропорту. Само собой, собственно города я при этом почти не видел.

И сейчас не увижу. Суперкарго Брэкстон сразу сказал, что длительной стоянки не будет, высадят Робертсов с их "ручной кладью" – и все. Ну, может, если в Галвестоне случайно окажется пара-тройка людей, кому срочно надо в Форт-Ли, но неохота дышать дорожной пылью – возьмем пассажирами, а так никаких более погрузочно-разгрузочных работ, достопримечательности рассматриваем с борта в течение максимум получаса.

На швартовочную тумбу накидывают трос, двумя матросскими силами "Шенандоа" аккуратно подтягивают к причалу. Из дверей рубки высовывается седая борода шкипера.

– Мистер Брэкстон, из портового управления обещали двух пассажиров. Как каюты?

– Робертсы уже собраны, сэр, сейчас Уркхарт и Харпер наведут порядок.

– Хорошо. Солли, надеюсь, к восьми часам ужин будет на всех?

– Си, синьоре команданте! – ответствует кок, который дышит воздухом в двух шагах от меня. – Могу и раньше, только скажите.

– Не надо раньше, надо хорошо и вовремя.

– Обижаете, сэр, – сверкает щербатой улыбкой Солли, – когда это у меня не было хорошо?

– В начале года в Кейптауне, например.

– Мадонна беллиссима, так кто же знал, что у них масло другое! Больше никогда...

– Вот чтобы больше никогда и не.

Переругиваются беззлобно, просто чтобы скоротать время. Кроппер с той же самой благой целью пыхтит трубочкой, деликатно выбрав позицию на корме, чтобы не окуривать некурящих летучими фракциями никотиносодержащих смол.

Ну а я, снова-таки для скоротать время, делать-то больше нечего, активно кручу головой по сторонам. Порт в Нью-Галвестоне солидный, сама гавань даже покрупнее, чем в Форт-Рейгане, а всяких там кранов, стапелей и прочих агрегатов понатыкано почти как в Порто-Франко. Ремонт, судя по стоящей у соседнего пирса посудине типа траулер, с поломанной мачтой, разбитыми иллюминаторами и свежими пулевыми и осколочными отметинами на бортах – опция также востребованная. Интересно, это они на пиратов где-то в Заливе нарвались? или наоборот, сторожевой корвет техасского берегового патруля столкнулся с пиратской флотилией и затрофеил один из кораблей? Хотя нет, на флагштоке синий вымпел с кругом золотых звезд, "подданство Евросоюза", а взятый техасцами официальный трофей сменил бы "Веселого Роджера" на стандартную "Одинокую звезду".

Хм, а вообще странно, если у судна порт приписки итальянский Наполи, который Неаполь, или окситанская Массилия, которая Марсель – оно должно бы нести, соответственно, либо зелено-бело-красный триколор итальянской территории, либо коммунистически-алый окситанский вымпел с тулузским крестом и звездой. Формально единый Европейский Союз по факту состоит из отдельных, вполне самостоятельных анклавов, иные из которых имеют в составе себя собственные автономии, и скажем, баски, будучи под испанцами, гораздо чаще пользуются собственной икурриньей, нежели кастильским красно-резедовым стягом. "Ничейными" могут быть неосвоенные, необжитые пока еще кусочки земель, такие имеются в глубине материка вдали от дорог – но они именно ничейные, на них ни один анклав не претендует просто потому, что не на что там претендовать; а стоит на этом кусочке встать хоть ферме, хоть руднику, не говоря уж о форте-заправке при наезженной дороге с грузопассажирским трафиком – сразу, недели не пройдет, объявится законная державная "крыша" в лице правительства ближайшей национальной территории. Если таковых "крыш" по географической планиде окажется две или три, новопоселенцу можно немного поторговаться в плане "под кого идти", но не более. В Старом Свете имели место быть микродержавы типа Сан-Марино или Андорры, которые сохранились в Европе – впрочем, не только в ней одной, – как пережитки средневековой феодальной раздробленности, и в славный период "собирания" национальных государств соседи просто не успели тихо, "без шуму и пыли" прибрать эти пережитки под себя. Но то – в Старом Свете, с его многовековой историей и, как следствие, многочисленными историческими кунштюками. В Новой Земле, которую Орден заселяет целенаправленно и даже по определенному плану, пускай этот план не всегда очевиден, пережиткам былого по определению взяться неоткуда. А статус отдельной территории, условно говоря, федерального подчинения, община поселенцев может получить, только если имеет население не то в пятнадцать, не то в двадцать пять тысяч душ, плюс соблюдены еще какие-то там условия самостоятельности – в экономическом и политическом смысле. Короче, ферме в чистом поле статус отдельного анклава ни разу не светит.

И уж подавно не может "ничейным" быть целый портовый город, хоть в пределах Евросоюза, хоть где. А значит...

А значит, я болван. Есть ведь город, который, находясь вроде как на орденских землях, числится в совместном управлении Ордена и Евросоюза. По факту он – да, "федеральный", сиречь орденский, но ведь на орденскую символику имеют право только орденские службы и их штатное имущество, движимое и недвижимое, естественно, включая корабли. А если судно приписано к этому городу, но принадлежит не Ордену – какой флаг оно должно нести в нормальной ситуации? Вот именно, звездный круг Евросоюза, и только его. Так что сей покоцанный траулер зарегистрирован в "вольном городе" Порто-Франко, и никак иначе, массаракш.

Под все эти вексиллологические размышления я упускаю момент, когда семья Робертсов спускается по трапу – замечаю всю четверку уже на причале. Большая и добродушная даже на вид негритянка в лимонно-желтом сарафане, этакая классическая Мамушка из "Унесенных ветром", тискает мелких, поглаживает по пухлой щеке старшую, Барбару, и задает какой-то вопрос их мамаше – вроде и недалеко, однако в общем гомоне разобрать слов не могу. Милли Робертс отвечает, опять же не слышу, что именно, ловлю только чуть удивленную интонацию. На что "Мамушка" всплескивает могучими ручищами, воздевает очи горе и уже на весь причал сообщает, что здесь им не тут, здесь – Техас, и взрослой самостоятельной особе любого пола без оружия на людях появляться не-при-лич-но, да, мэм! В доказательство чего извлекает из специального кармашка в области бедра флотский "зиг", полноразмерный кирпич в коричневой лапе "Мамушки" выглядит компактом для повседневного ношения.

Сцену эту наблюдаю не только я – рядом хихикает стажерка, а кок Солли сражается с приступом нехарактерного для него кашля, открыто смеяться над пассажирами, даже бывшими, все-таки непрофессионально.

– Кажется, Влад, с техасцами у тебя полное взаимопонимание? – ехидничает филиппиночка.

– Ну, мне эта конкретная модель в руке не сильно удобна, а в принципе мадам абсолютно права, да.

Тут же на месте миссис Робертс заставляют вскрыть чемоданы, из одного добыть кожаный ремень, а из второго – потертую служебную кобуру. Ремень с помощью "Мамушки" пристраивается по-ковбойски на бедра, кобура под правую руку. Понятно, что не тактическая открытая, но и у этой можно отстегнуть клапан и извлечь на свет божий такой же потертый вороненый "тэтэшник" с крупными насечками на затворе. Вероятно, польский или румынский клон – китайцы, помнится, копировали уже послевоенный дизайн "токаря", а оригинальных советских образца тридцать третьего года... осталось немного, в общем. Ну а так пистолет, по мне, не хуже прочих. Для "приличного техасского вида" всяко подойдет, и для дела в привычных руках сгодится, если внутри у данного конкретного экземпляра все в норме.

Только после этого "Мамушка" затаскивает Робертсов в заезженного вида красно-коричневую "ивеку", благо с двойной кабиной места им там хватает с запасом. Детвора громко спорит, кому где сидеть, а большая афротехаска подстраивает под себя водительское кресло.

Мимо "ивеки" по причалу в нашем направлении шагают, я так понимаю, двое обещанных ранее пассажиров. Сухощавая семейная пара "за сорок" по местному календарю, в смысле за шестьдесят заленточных, еще бодрая, но уже не настолько подвижная, как в лучшие годы; тянут два солидных колесных чемодана, плюс у дамы за спиной мягкий рюкзачок, из которого торчат рукоятки теннисных ракеток, а у супруга – армейский вещмешок. Джинсы и клетчатая рубашка – у нее, старая верная повседневка "чертовой кожи" – у него, у обоих горные ботинки для длительных пеших переходов и классические пробковые шлемы, у меня такой тоже где-то дома валяется, купленный у Алека на базе "Европа". Опять-таки повседневное оружие, в соответствии с техасскими нормами благопристойного внешнего вида, у обоих при себе, только у супруги это полицейский "вальтер" спереди на поясе под правую руку, а ее благоверный таскает подвешенный по-ганфайтерски на бедре слева ганфайтерский же "миротворец". Винтаж форэвер.

"Ивека" дважды громко бибикает и разворачивается – аккуратно, причал неширокий. Чемоданы Робертсов уже заброшены в кузов, и на этих чемоданах сидит, я так понимаю, наемный работник "Мамушки" или кто-то вроде того. Грузчик, сторож и младший куда пошлют. Как выражаются до сих пор на родине приснопамятной Маргарет Митчелл, "белая шваль", которая пашет в данном случае на зажиточную темнокожую гражданку суверенной территории Техас.

Тут грузовичок поворачивает, объезжая препятствие, "белая шваль" в кузове хватается за борт, вздергивая голову – и я ощущаю настоятельнейшую потребность протереть глаза. Потому как небритая физиономия под старой и почти бесформенной широкополой шляпой ну очень сильно смахивает на вроде как покойного Жору Россиньоля, или находящегося в бегах и "красном списке" Патрульной службы Ансельма Россиньоля. Или мне от паранойи эта рожа везде уже мерещится – что странно, ведь лично мне Россиньоль, что первый, что второй, нигде на мозоль не наступал, а выслеживал его я в Порто-Франко строго "по долгу службы", – или... Сходство тех двоих однофамильцев я и раньше отмечал, и имею на сей счет пару обоснованных предположений, но если сей покойник-беглец успешно добежал аж до Техаса, то...

...то я по-прежнему ни черта не понимаю.

И главное, массаракш, не имею сейчас никакой возможности прояснить ситуацию. Был бы я в Нью-Галвестоне по собственным делам, ни на кого не подвязанным – другое дело: тем или иным способом проследить за грузовичком "Мамушки", выяснить ее адрес и личность, тихо проверить подозрительно схожую морду через местного шерифа, запросив подтверждение моих полномочий у Патрульных сил – "федеральная" и "местная" конторы охраны правопорядка вполне себе сотрудничают, шериф Мерфи и лейтенант Мерсье из техасского же Аламо тому живой пример, да и не они одни, просто с этими я знаком лично. Ну и если подозрения мои окажутся сколько-нибудь похожими на правду – клиента надо так же тихо взять, а дальше работать установленным порядком.

А сейчас что мне, на берег прыгать и мчаться догонять "ивеку"? Не, дохлый номер. Во всех отношениях. Кавалерийским наскоком такие дела не делаются, ибо если я ошибаюсь, выхожу со всех сторон виноватым, а если нет – раскрытый сим кавалерийским наскоком Россиньоль меня прикончит на месте, и будет таки прав.

Значит, вопрос придется отложить. На пару дней, пока я лично смогу переговорить с кем-нибудь из орденского Патруля, в Форт-Ли они наверняка найдутся. И уже пусть тогда сами связываются со своими коллегами по той или иной линии, сами организуют правильную операцию и сами же заносят себе на счет все бонусы. С меня наводка, не больше.

Потому как ничего больше я предложить физически не могу.

Большой Залив, территориальные воды Техаса. Пятница, 06/09/22, 24:37

Солнце нырнуло за горизонт впереди и чуть правее курса нашего судна, темное как бархат небо заполняется яркими звездами. Отражение их в морских водах выглядит не менее живописно, а свежий бриз – не проблема при наличии плотного свитера или фуфайки, так что уходить в каюту совершенно незачем, можно и дальше дышать целебным соленым воздухом на палубе. Чем я и занят, и Хуана полностью разделяет мой подход.

– Как ты там говорил, найти надежного мужика и родить ему шестерых детей? – прикладывается она к кружке со свежезаваренным кипреем. Напиток сей филиппиночка считает вполне годной заменой зеленому чаю, который она и дома предпочитала черному.

– Уже подбираешь кандидатуры?

– Наоборот. Смотрю на тех, кто попытался пойти этим путем, и что-то меня оно пока не вдохновляет.

– В Демидовске я знаю одно такое семейство, но ты их пока точно не встречала.

– Других зато встретила. Расмуссены вроде нормальные, и у Крамеров все в порядке. А вот Робертсы...

Пожимаю плечами.

– А что Робертсы? Там как раз "надежного мужика" я и не видел.

– А не было его, надежного, – информирует стажерка. – С одним прожила в Техасе пару лет, родила дочь, а потом он пропал без вести. Перебралась на остров Манхэттен, дочка подросла, сошлась с другим, родила близнецов, и он тоже ушел в море и не вернулся.

Снова пожимаю плечами.

– Я с миссис Робертс на брудершафт не пил и характера ее не знаю. Но если кому-то с личной жизнью не повезло – это не значит, что не повезет и тебе.

– Надеюсь, ты прав.

– Я точно прав. Выбирай с умом, найдешь того, кого хочешь. Статистику здешнего населения знаешь?

– В плане?

– По пропорции мужчин-женщин.

– А. Да, рассказывали, еще на Базе, что в старших поколениях мужчин вдвое-втрое больше. Зато среди молодежи – почти поровну.

– Ну, предпочитаешь ты сверстников или кого постарше, тебе виднее.

– Сама еще не знаю, – честно говорит филиппиночка. – Но совсем не уверена, что даже когда найду, захочу от него такую ораву детей. Меня и двое-то умотали вусмерть.

– Это они умеют, – киваю как отец двух ползунков, которые вот только недавно начали ходить самостоятельно. – Впрочем, есть у меня подозрение, что и у вас в семье о тебе и твоих братьях-сестрах сохранилось немало подобных историй.

– Ох, даже не напоминай... – шмыгает носом Хуана. – Меня же наверняка записали в "пропавшие без вести", родителям никто ничего не скажет, даже Тесса только полицейскую облаву и видела, а после нее – все.

Развожу руками.

– Прости. Смог бы – помог, но связь за ленточку имеет только Орден и только для своих...

– Да знаю я... Ладно. Проехали.

– Моя жилетка к твоим услугам, если надо поплакаться.

– Спасибо. Сейчас – не надо.

Молчание. Стажерке надо взять себя в руки, а мне... я-то понимаю, что отправить весточку ее родне нашлось бы кому, конкретно на базе "Латинская Америка", одно слово донны Кризи – и письмо от девчонки отослали бы на ту сторону. Хоть текстовое сообщение, хоть отсканированную копию рукописного послания. Технически реально. И даже сорганизовать телефонный звонок – реально, хотя в политике Ордена подобное всегда было услугой "только для своих", но могли бы и сделать исключение для пострадавшей в общем-то от прокола сотрудников своего же ведомства. Причем необязательно бесплатно, в обмен на пресловутую сумму компенсации – филиппиночка согласилась бы.

Но понимаю я и другое. Хуана Луз Чоу Лим в банке данных переселенцев по-прежнему числится "спецконтингентом", а для таких личностей нарушать орденскую политику внутренней безопасности может выйти боком даже донне замдиректора. Зато где-нибудь спустя полгодика для вполне законопослушной преподавательницы испанского и китайского языков – или работницы иного фронта, неважно, что именно выберет себе девчонка, и даже неважно, в каком из анклавов, – оказать такую вот услугу будет уже возможно. И я ей об этом сообщу. Потом. Чтобы заранее нервов себе не трепала...

Наконец стажерка снова заговаривает:

– И все-таки некоторым людям нельзя становиться родителями.

Уверенно так, с высоты своего великого жизненного опыта. В принципе я с ней согласен, но прошу аргументировать тезис.

– Дети, они ведь тоже люди, ничем не хуже взрослых. Только выбирать свою судьбу они еще не умеют, за них это делают родители.

С этим я тоже согласен, однако, дабы поддержать дискуссию, замечаю:

– Не понравится выбранная – потом выберут сами, когда подрастут и обзаведутся какими-никакими мозгами. Родителям этот новый выбор может не понравиться, но сия проблема стара как мир.

– Жить-то все равно с печатью родительского выбора, – стажерка упрямо стоит на своем. – По-латыни даже такая поговорка есть, nomen est omen.

– Знаю, слышал. По-нашему это будет "как вы яхту назовете, так она и поплывет". – Далее в меру таланта перевожу на английский пару куплетов песенки капитана Врунгеля, не углубляясь, кто таков и чем знаменит.

– Ну вот, и я о том же. Первое, что делают родители, определяя судьбу детей – дают им имя.

– Мне лично мое не мешает.

– Мне тоже, но...

– А кому мешает – может в любой момент зайти в представительство Ордена и поменять айдишку.

– Что, правда, вот так просто?

– Без проблем, – киваю я. – Номер идекарты останется прежним, в базе данных вся твоя "история переименований" сохранится, так что для властей и прочих контролирующих органов твоя идентичность не меняется, это не будет считаться подлогом документов. Но если вдруг захочешь, чтобы тебя звали как-то иначе, не вопрос, орденский девиз про второй шанс для каждого в данном аспекте прекрасно работает.

– И все равно, – не дает девчонка сбить себя с мысли, – некоторые родители злоупотребляют своим правом.

– Ты это так, в общем, или имеешь недавний болезненный пример?

– Именно что недавний. Робертсы.

Пожимаю плечами.

– А с ними что не так? Эрни, Китти и Барбара – ничего особенного. Или ты про миссис Робертс? Так и Милли – имя не из сильно необычных.

– Полностью она Миллисент Джейн.

– Ну и что?

– Ну и не знаю, кто называл старшую дочку Барбарой, она сама или ее сгинувший муж, но второе имя миссис Робертс ей дала в честь себя.

– Тоже обычное дело. В испанском, сколько я помню, сразу по нескольку имен не редкость, в честь не то что родителей, а бабушек-дедушек.

– Да, только тут девочка получилась, на минуточку, Барбара Миллисент Робертс.

– Ну и что?

– Барбара – Миллисент – Робертс, – чеканит филиппиночка.

Я все еще ничего не понимаю, в чем и признаюсь. Хуана вздыхает и объясняет, где я дурак.

Да-а... ну ладно, массаракш, я не в курсе этого аспекта американской культуры, все-таки от моих интересов оно неблизко, но вряд ли такого могла не знать современная коренная американка, которая сама выросла на современных американских игрушках, в частности, куклах.

У самой известной американской девочковой куклы Барби, оказывается, имеется полное официальное имя. А заодно и расписанная на много романов официальная биография и одиссея: индустрия девочковых игрушек заботливо описала ВСЕ подробности быта и хобби главной героини, чтобы дите возжелало купить для своей любимой Барби и полный гардероб, и игрушечную машину, и кукольный домик со всеми причиндалами, и все прочее, на что только хватит родительской кредитки...

И это официальное имя – Барбара Миллисент Робертс.

Стажерка права. Бедная девочка.

Это я не про куклу, а про настоящую. И так небось сверстницы смеются над ее неидеальной комплекцией, а уж вкупе с таким именем... Хотя, может, комплекция от насмешек и появилась, этакий детский протест "не хочу быть Барби", а еда что в заленточной Америке, что в новоземельной – доступная и совершенно недорогая. Контролировали ее в этом плане или нет, но кто хочет не сидеть на диете, имеет полную возможность этого не делать.

Территория Конфедерации Южных Штатов, г. Форт-Ли. Воскресенье, 08/09/22, 18:00

Путь от Нью-Галвестона на запад приблизительно вдоль северного берега Большого Залива, мимо устья Рио-Гранде и далее к болотистой пойме Большой реки протекает мирно и почти скучно. Единственный забавный эпизод имеет место, когда новый пассажир "Шенандоа", доктор Сильвестр Хилл, решает развеяться рыбалкой и ухитряется подцепить на крючок четырехметрового крокодила. Ага, в Заливе, который все-таки море, хоть и не такое соленое, как, скажем, старосветское Черное... С другой стороны, если мне не слишком изменяет склероз, австралийские гребнистые крокодилы регулярно плавают в Новую Зеландию и обратно, а это, на минуточку, Тихий океан.

С помощью Кроппера и Харпера сию рептилию даже затаскивают на палубу, а вот для того, чтобы добить этого родича динозавров, наверх приходится выбираться Солли с его "бреном", бо от толстенной черепной кости рикошетит и "пять-пятьдесят шесть", не говоря уж о пистолетных пулях. "Миротворец" свой доктор Хилл и доставать не стал, пояснив потом, что "сорок пятый" в упор, может, и такого крокозавра остановил бы, но у него-то "тридцать два-двадцать", человеку хватит, а зверье лучше брать чем поосновательнее. Обычно доктор из сего клона ковбойской классики просто вдумчиво дырявит бумажные мишени с целью релаксации, благо возрастная дальнозоркость вкупе с десятидюймовым стволом позволяют работать и на сотню ярдов...

С помощью топора, мачете и какой-то матери кок и боцман разделывают крокодила, избранные кусочки откладывают в похлебку, пару самых крупных клыков Хилл оставляет на память и забирает кусок шкуры с брюха "на сумочку для жены", а остальное отправляется за борт на радость акулам и прочей морской хищной живности. Похлебка с крокодилятиной в тот вечер мне лично чем-то особенным не кажется, уха как уха.

В ночь на воскресенье в морской воздух Большого Залива вплетаются неприятные гнилостные ароматы – началась болотистая дельта Большой реки. Предвидя такой афронт, Брэкстон еще с вечера вручает каждому с полдюжины померанцев из корабельных запасов, посоветовав, если вдруг станет трудно, разломить напополам и нюхать на манер ароматического шарика. А то выдавить сок на носовой платок и дышать через него, аки через фильтр респиратора. Совет, признаюсь, приходится к месту, а то когда меня мутит чуть не до рвоты и я обращаюсь к Хиллу – доктор же, – оказывается, что он доктор не медицины, а естественных наук, конкретно – палеоботаники, в прошлой жизни имел почетное членство в королевском обществе Канады за какие-то триасовые хвощеобразные... в общем, по врачебной части максимум умеет обработать легкий ожог, ушиб или порез, ну или вправить не очень сложный вывих, да и те познания приобрел не благодаря основной специальности, а потому как за плечами сорок лет пешего туризма по канадским горам, лесам и рекам, и еще пяток – по новоземельным пампасам. Хорошее хобби у человека, грех спорить.

Поднявшись по Большой реке верст на двести, где болотные миазмы уже почти не чувствуются, к двум часам дня в воскресенье транспортное судно "Шенандоа" достигает конечного пункта нынешнего рейса – порта при столице Конфедерации Южных Штатов, Форт-Ли, на восточном берегу. Мне бы, наоборот, надо на правый, западный берег Большой реки, потому как путь на русские территории лежит на запад, и в принципе наше судно может причалить и туда. Только вот нормально разгрузиться не сумеет, по крайней мере – без очень большого геморроя.

Ну и ладно, все равно ведь я собирался найти орденских патрульных, а это всяко в городе. Часы воскресной сиесты – может, и не самое оптимальное время для такого общения, но ждать ради него до утра понедельника я уж точно не намерен.

Пока судно разгружают, устраиваюсь в кафешке прямо напротив причала с бокалом свежевыжатого грейпфрутового сока, стажерка заказывает какую-то шипучку. Приглашаю присоединиться и доктора с супругой, чем топать по жаре на своих двоих с багажом – лучше обождать тут, в тенечке и со стаканом прохладительного, а когда выгрузят и поставят на колеса мой "транспортер", я их подвезу в городе куда скажут, стребовав в качестве оплаты за проезд нужные мне сведения на предмет что тут где. А то я в Форт-Ли прежде был только однажды, опять-таки в составе автоколонны, и мало что видел, кроме парома на тот берег. Недолго думая, Хиллы соглашаются и располагаются за тем же столиком напротив.

Уточняю у доктора, где находится представительство Ордена; увы, он, даром что местный, не в курсе, знает только орденский банк, солидное такое строение прямо на набережной.

А его супруга смеется:

– Поверьте, молодой человек, этот ископаемый ботаник в городской топографии разбирается хуже, чем крокодил в импрессионизме.

– Маришка, ну право...

– Ну право, ну лево, ты же их постоянно путаешь, мне ли не знать, – отрезает миссис Хилл. – А представительство Ордена на Большом острове, за Лягушатником. Длинная такая одноэтажка розового кирпича. Имейте в виду, с оружием внутрь не пускают, – постукивает пальцами по рукоятке своего полуклона "полицайпистоля" – в каталогах сей ствол именуют то венгерским "макаровым", то венгерским "вальтером". С первым там общий боеприпас, со вторым – общий абрис.

– Спасибо, насчет оружия я в курсе, сам на Орден когда-то работал.

– Вот как? – острый взгляд в упор. – Если не секрет, почему ушли?

– Совершенно не секрет, – пожимаю плечами, – не я ушел, меня ушли. А точнее, мою жену, мы на орденской Базе вместе работали, так что вместе и уволились. Поскольку на тот момент уже имелся неплохой альтернативный вариант, где устроиться – туда и переехали.

– На Базе, говорите? В Охранной службе, что ли?

Ухмыляюсь:

– Ну вот еще, погонов не носил ни за ленточкой, ни здесь, и желания в эту лямку впрягаться не имею никакого. В маттехотделе.

– Ясно... – Похоже, слово "маттехотдел" ей не знакомо, что и понятно, это надо знать внутренний жаргон орденцев, который не то чтобы секрет, но в общедоступных словарях английского языка не пропечатан. – Однако судя по вашей интонации, на Орден вы зла не держите?

– Более того, когда меня заносит в те края, с удовольствием пропускаю по кружечке со старыми знакомыми, включая начальство Базы.

– Странно, – только и может признать миссис Хилл. – Обычно те, кому удалось устроиться в Орден на любую должность, держатся за денежное место зубами и когтями, и ради повышения не стесняются топить коллег. Жесткий корпоративный дух, он же банка с пауками. А те, кого утопили и вышибли вон, приятельских отношений с прежним окружением точно не поддерживают.

– Так тоже бывает. Но у меня ко всем этим корпорациям изначально иное отношение: с них деньги, с меня работа, и никто никому больше ничего не должен, а карьеру пускай делают те, кому интересно. Так было за ленточкой, так осталось и здесь.

– В корпорациях такой подход не любят.

– Миссис Хилл...

– Маришка.

– Хорошо, тогда я – Влад. Так вот, Маришка, любят в корпорациях одно: деньги. Чем больше от сотрудника пользы в смысле денег, тем больше его любят. А все эти ритуальные пляски с маракасами – просто из-за того, что кто-то подхватил чесотку на то место, которое почему-то полагает чувством собственного достоинства...

На эту реплику Маришка хмыкает, а тихо греющая уши филиппиночка прыскает и тут же сгибается в приступе кашля, потому как лимонад попал не в то горло. Похлопываю девчонку по спине, спокойно, мол, со мной ты еще и не такое услышишь, привыкай.

А доктор Хилл, ностальгически улыбаясь, сообщает:

– Все бы ничего, Влад, но если этот кто-то – глава отдела кадров или, того хуже, директор компании, плясать с маракасами все-таки приходится.

– Кадровик и директор, как правило, не дураки, и пользу от работников оценивают все же по финансам, а не по маракасам. Пробиться в начальники не дадут, это да, но и увольнять без более веской причины не станут. Нет, у свеженького выпускника, который пока еще мало что знает и почти ничего не умеет, действительно выбора нет, только браться за маракасы и учиться на ходу, с этим согласен. А вот у специалиста в любой области право выбора очень даже есть, и чем востребованнее специальность, тем шире выбор.

Территория Конфедерации Южных Штатов, г. Форт-Ли. Воскресенье, 08/09/22, 19:20

Представительство Ордена в столице Конфедерации снаружи похоже на большой основательный склад, а что кирпич розовый – какой был, из такого и построили, дело обычное, подумаешь, скажите вообще спасибо, что в цвет. Попадаются ведь и здания настолько аляповато-пестрые "я тебя слепила из того, что было", что приходится красить и штукатурить, каждый год тратясь на эту не слишком нужную для цельнокирпичного строения операцию... Пожилой товарищ за приемной стойкой тоже спокойно вписался бы в образ матерого кладовщика, а что в военной форме, то бишь в песочной повседневке, так склад ведь может оказаться и армейским, мало ли подобных что в Старом Свете, что здесь. В образ не вписывается серьезная на вид бронедверь с магнитным замком, каковой требует карточки-пропуска, и шкафчик из Охранной службы, сидящий между этой дверью и кадкой с папоротником. Причем шкафчик в полной боевой, включая мощный армейский броник и шлем с опущенным забралом, вот разве что вместо "эм-четыре" или "коммандо" имеет более логичный для города вариант стоунеровской конструкции под пистолетный патрон, "шесть-три-пять" который. И с какой, интересно знать, радости тут возведена такая крепость? В некоторых других орденских представительствах я бывал, охрана иногда присутствует, но подобного и близко нет.

"Кладовщик" вежливо интересуется, чем может мне помочь. На вопрос о Патрульных силах разводит руками – полноценное их представительство есть в Форт-Джексоне, поскольку рядом слабозаконная вольница Нью-Рино, и в Алабама-Сити, потому как недалеко Скалистые горы и почти безлюдные северные степи, по которым то и дело рассекают всякие бандформирования. А здесь просто нет нужды, при наличии вопросов именно к Патрулю стоит обратиться к мичману Дигби...

Хм, забавно, орденские Патрульные силы – организация вроде как насквозь сухопутная, орденский флот проходит по другому ведомству. Почему же, интересно, их делами в Форт-Ли руководит флотский чин? Работают и на Большой реке тоже, что ли? Не спорю, важная транспортная артерия.

Впрочем, не суть важно. Киваю "кладовщику", мол, прекрасно, пусть будет мичман Дигби, где его найти? На месте, он почти всегда на месте; да, посетители внутрь допускаются, но следует предварительно сдать оружие. Нисколько не возражаю, отстегиваю от пояса кобуру с "кольтом" и вынимаю из кармана револьвер, сделаем им законопослушный вид; "кладовщик" убирает оба ствола куда-то под стойку, кивает шкафчику, и тот проводит карточкой по датчику, отпирая бронедверь.

– Седьмой кабинет, – напутствует меня охранник неожиданно тонким голосом.

Внутри оказывается небольшой общий зал со столами, за которыми сейчас трудится всего четверо в орденской форме. В дальнем конце зала – уходящий вглубь коридор, где видны двери кабинетов. Ага, мне туда. Белая деревянная дверь с намалеванной синим маркером семеркой ничем, помимо этой цифры, от прочих не отличается.

– Мистер Дигби? – уточняю у узколицего светловолосого парня, на вид несколькими годами помладше меня.

– Верно. – К стандартной песчанке у Дигби пришиты темно-синие офицерские погоны с "золотой лычкой" мичмана и щитком береговой охраны. – По какому вопросу, мистер?...

– Влад Скьербан. Эксперт полиции Порто-Франко, – на всякий случай предъявляю айдишку, регалии там не прописаны, но если захочет проверить, дать запрос по номеру на компе можно в две минуты. – Тамошнее дело было на совместном контроле у Патрульных сил и Службы Безопасности Ордена, но где здесь искать эсбэшников, я не в курсе...

– Я найду, если надо. В чем суть вопроса?

– Человек предположительно из "красного списка". Опознал по морде лица, но я не физиономист, мог ошибиться.

– Где?

– В Нью-Галвестоне.

– Так какого черта вы с этим приходите сюда? Здесь даже не Техас.

– Понимаю, а что было делать, если наблюдал уже в порту, с борта отплывающего корабля?

– Попросить капитана, чтобы связался по судовой рации с конторой шерифа. Они бы и проверили.

– С обычным преступником я бы так и сделал. Но, повторяю, дело не зря было на контроле и у СБ – этого человека, если то и правда был он, так просто взять нельзя, а упустить не хотелось бы.

Дигби хмыкает.

– Взять можно любого. Супермены – это в комиксах.

Ну в общем да, супермены иначе как в комиксах не живут. И все же в ситуации с Россиньолем хватает такого, что не во всяком комиксе есть.

– Позовите, пожалуйста, представителя Службы безопасности. Чтобы не повторять эту историю два раза.

Вместо ответа Дигби придвигает клавиатуру и медленно, одной левой, набирает там запрос. Левой же рукой куда-то тыкает мышой, вчитывается в текст на экране ноутбука, еще раз хмыкает.

– Да, мистер Скьербан, ну и одиссея у вас.

– Бывает. – Ага, значит, таки заглянул в мое досье. Ну правильно, не стоит людей поднимать по запросу кого попало, проверить, что я за фрукт такой – вполне разумное решение.

– Но здесь обозначено, что вы работаете на Демидовск.

– И что же?

– Учитывая нынешние трения Ордена с Русской Армией – удивлен, что вам в Порто-Франко по-прежнему доверяют сколько-нибудь важные задачи.

– Мистер Дигби, вам не кажется, что об этом лучше судить управлению в Порто-Франко?

– Тут вы правы. Ладно. – Все так же левой рукой добывает из ящика стола коробочку вроде ходиболтайки, включает на передачу, дает тоновый сигнал – три длинных, два коротких, – потом произносит в динамик: – Кит, если есть время, загляните в седьмой. Аут.

Минут через несколько в дверь просачивается этакий хорек – мелкий, длинноносый и с очень плавными движениями человека, который плотно занимается, как говорил в Демидовске военком Сергеич, боевым балетом. Ну, почему бы и нет, необходимые эсбэшнику качества прописал еще Железный Феликс – "горячее сердце, холодная голова и чистые руки", и качествам этим такой спорт военно-прикладного назначения ни разу не помеха. Скорохваты опять же на любой работе лишними не будут, то-то хорек, не в пример обычным агентам орденского СБ, таскает не нейтрально-цивильный прикид, а штатную песчанку без знаков различия, совершенно не выделяясь на фоне прочих клерков представительства. А "беретта" в кобуре – так у остальных орденских клерков точно такие же, и у меня была, когда работал мирным компьютерщиком на базе "Латинская Америка"... Эсбэшник кивает Дигби и без дальнейших церемоний присаживается на офисный стул слева от стола.

– Владимир Скьербан, наш вроде как сотрудник из Порто-Франко, – хозяин кабинета дергает подбородком в мою сторону, – Кит Макферсон, СБ, – такое же движение подбородком в другую сторону. – Излагайте, мистер Скьербан, что у вас там.

Без лишних подробностей описываю операцию по поимке Россиньоля. Описываю эпизод в Нью-Галвестоне, выложив особые приметы "Мамушки"; не сомневаюсь, что тамошний шериф столь колоритную персону должен знать, если она, конечно, проживает в городе или округе, если нет – искать придется дольше и, вероятнее, через семейство Робертсов. Ну и в описании самого Россиньоля, разумеется, особо выделяю "полученное по оперативным данным" владение Голосом.

– Мистика, – сухо припечатывает Макферсон.

– В точности то же самое говорил ваш командированный в Порто-Франко коллега, территориальный агент Трантер Джонс, – соглашаюсь я. – Уж очень под эту мистику подходят все прочие моменты... В общем, от пули никакая мистика клиенту не поможет, разумеется, и пристрелить его было бы несложно – а вот взять живым и допросить без особых мер предосторожности не выйдет. Я поэтому и не стал связываться с шерифом Нью-Галвестона – всего этого не объяснить по радио, да еще в пересказе.

– Что ж, где-то вы правы, – снова дергает подбородком Дигби. Рывком встает, опираясь о стол обеими руками. Вернее, левой – опираясь, на правой пальцы как-то неестественно полусогнуты; протез, доходит до меня. Тогда понятно, почему вдруг "моряк вразвалочку сошел на берег" – где нашлась бумажная должность, на которой хватит и одной здоровой руки, туда человека и определили. И вон, на левом бедре у него в неуставной открытой кобуре не стандартная орденская "беретта" или "кольт", и не "зиг", штатный ствол для флота заленточных Штатов, а опять же неуставной среднеразмерный "глок": предохранители там автоматические, так что пофиг, с левой руки работать или с правой... – Мистер Скьербан, вы в городе как, надолго?

– Нет. Сегодня же выезжаю домой, в Демидовск.

– Однако же, – Макферсон смотрит на меня, потом на Дигби.

– Потом, – прерывает мичман очевидную дискуссию. – Что ж, задерживать вас не вижу смысла. Будете нужны, найдем через представительство Ордена в Демидовске. А сейчас, если у вас все – легкой дороги.

Мне, конечно, еще любопытно, зачем руководство Ордена отгрохало тут натуральную крепость для скромного представительства, да еще в странном розовом цвете – но увы, общий ход разговора к таким вот отвлеченным беседам не располагает. Ну и ладно, к жизненно важной информации вопрос не относится. А потому встаю и, пожелав хозяевам приятного дня, удаляюсь.

Территория Конфедерации Южных Штатов, окрестности г. Форт-Ли. Воскресенье, 08/09/22, 23:30

Заправка "Форт-Митчелл" в сотне верст к западу от переправы через Большую реку рассчитана скорее на тех, кто направляется на восток и до темноты не успел добраться до столицы Конфедерации. В том году, помнится, омоновский конвой капитана Мятликова ее миновал без остановки, а конвой старлея Демченко в начале этого года ехал севернее, вдоль самых отрогов Скалистых.

С нашим расписанием, однако, именно этот пункт для ночевки подходит лучше всего. Ибо почти до этой самой заправки мы добираемся в компании окрестных фермеров – где-то неподалеку находится некое "Лоример-ранчо", и Майк Лоример, какой-то там родственник хозяев данной недвижимости, как раз везет из Форт-Ли заказанное для фермы оборудование. По всей вероятности, оборудование сие довольно габаритное, поскольку едет Лоример на длинном фургоне-большегрузе по типу лесовоза; а еще домой он едет не один, сопровождает большегруз уазовская "буханка" болотных тонов, у которой вырезан люк в крыше, и из этого люка мордой назад торчит бородач в бронике и шлеме, с дегтяревской "сковородкой" образца сорок четвертого года. Маловато для полноценной охраны, конечно, но уже что-то; бусик наш им обзор не сильно портит, так что Лоример не возражает против дополнительного места в походном ордере. Ну а завтра, где-то в первой половине дня, по словам диспетчера конвоев в Форт-Ли, мимо Форт-Митчелла по плану должна идти колонна под охраной конфедератской группы "Мустангеры", из Алабама-Сити в Береговой. Вот этим мы на хвост и упадем, а уже на территории протектората Русской Армии – свернем на Демидовск, там одиночной машине охрана обычно не требуется.

– А что, у конфедератов требуется? – спрашивает стажерка, когда я излагаю ей сей генеральный план.

– Смотря где у конфедератов. Чем меньше вокруг жилья, тем больше территория потенциально годится для засад. По левому берегу Большой реки, например, от Форт-Ли до Алабамы я бы спокойно поехал, не опасаясь никаких бандитов, а тут... лучше все-таки в компании.

Пересказываю несколько историй, в парочке которых участвовал сам. Филиппиночка принимает к сведению.

– В общем, автомат под рукой и бдить в оба.

– Именно так.

В этом условно боевом настроении преодолеваем оставшиеся до заправки десяток верст. При свете фар, бо солнце уже село, и из тех же соображений – аккуратно и небыстро. Съезд с условной трассы к Форт-Митчеллу отмечен грубым дощатым щитом, он же рекламный плакат и дорожный знак, на котором, помимо прочего, указана и частота для связи – как раз третий канал нашего "роджера". Очень полезный в пути сервис, и после радиоконтакта нам отпирают закрытые уже по темному времени суток ворота заправки.

Впрочем, для поздних гостей в Форт-Митчелле находится и место для стоянки, и горячий ужин аж в два дежурных блюда – шайеннская похлебка (нечто крутое и сложноовощное с копченостями, много лука, но перца нет или почти нет) и свежевыпеченный творожник (он же в общем наш сырник, только замешанный не маленькой лепешкой, а запеканкой на всю сковородку, с цукатами, изюмом и домашней сметаной), и комната с двумя кроватями. Удобства отдельно в коридоре, ну это как раз не страшно, зато в душе есть горячая вода и ее сколько угодно – на "Шенандоа" в этом смысле был строгий лимит. На всякий пожарный подпираю дверь в номер стулом, ибо как говорится, даже у параноика могут быть враги.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Вторник, 10/09/22, 10:18

С "Мустангерами" мы за неполный день преодолеваем всю западную часть Конфедерации и проезжаем через Московский протекторат, остановившись разок на размять ноги и пообедать. Дорога проходит скучно и пыльно, то есть – мирно и без шума, строго как запланировано. По тому же самому плану на московско-одесской трассе мы и расстаемся с конфедератами: им на Береговой, а нам в другую сторону.

Со сменным водителем до Демидовска мы бы доехали еще в понедельник, пускай и по темноте. Однако стажерка в этом плане настолько зеленая и, главное, нервная, что оно никак. Я ее сажаю за руль, мол, попрактикуйся, в пустой степи светлым вечером это безопасно, а я хоть чуть-чуть отдохну – в итоге за пять минут одолеваем едва десяток верст, а выматываемся оба так, словно разгружали вагон картошки. Каждый. Приходится свернуть с трассы на ближайший хуторок с издевательским названием "Красный богатырь" и попроситься на ночлег... а до пункта назначения добираемся уже назавтра, выехав до рассвета.

И – улица Вишневая, дом сорок шесть. Дом, любимый дом.

Бусик в гараж рядом с велосипедом, филиппиночку – в гостевую комнату; у нас таких пока имеется две, дом куплен и обустроен слегка "на вырост". Демидовскую сим-карту в мобилку, кнопка быстрого вызова.

– Honey, I'm home.

– Черт, – с искренним чувством долетает с той стороны, – сегодня званый урок, пропустить никак нельзя. Буду только часа через три...

– Ну и договорились. Дети как?

– Ясли ставят вверх дном, а так порядок.

– Не они первые.

– Я тебя люблю, – улыбается Сара в трубку.

– А я тебя. Да, у нас тут гостья.

– Значит, познакомишь. – Само собой, была бы гостья знакомая, я бы сразу сказал, кто именно. А изобразить сцену с ревностью всегда успеется. – Все, мне бежать.

Дальнейшие планы у нас с Хуаной уже также обговорены: сейчас она приводит себя в деловой вид, дальше я провожаю ее в демидовский отдел кадров, он же пункт регистрации новопоселенцев, и оставляю там оформляться по полной программе, закончит – вернется своим ходом, карту города я ей выделил, да и разговорной ангельской мовой владеют у нас многие, если что, подскажут. Сам же я покуда прошвырнусь на работу, у меня сегодня, конечно, "день прибытия" и официально в конторе могу не появляться, однако я не настолько устал, чтобы еще сутки прятать от начальства ценную стратегическую информацию. Благо сам отчет я набросал еще на борту "Шенандоа", тафбук ведь с собой был, а Крофт не настолько ретроград, чтобы требовать всю отчетность исключительно в прошитой и пронумерованной тетради – ага, еще бы от руки, чертежным шрифтом и непременно синей тушью... А собранная мной инфа – что по "первопроходцу" Россиньолю, что по запланированной Большой игре вокруг экспедиции в белое пятно Западного Кама, – стратегическая без всяких шуток, уж на что наш ГосСтат организация специфическая, но здесь надо будет привлекать ресурсы других ведомств, и скорее всего не только на нашей территории. Стратегию подобного уровня я в одиночку могу просчитывать и предлагать, но не визировать. Тут пускай директор чешет репу в плане выбора правильного политического момента для нажатия на эту кнопку.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Вторник, 10/09/22, 11:21

Филиппиночку – к кадровикам, сам – в контору, где меня встречают крепкие объятия коллег-госстатовцев. Обещаю рассказать всякие интересности "как только, так сразу", сдаю директору отчет в виде файла и устно излагаю сверхкраткую выжимку, дабы начальство прониклось блеском исполненных дел и поспешило выдать премиальные. Гальцев на сей незамысловатый прием только хмыкает и отправляет меня догуливать законный выходной, мол, завтра утром жду как обычно, а все командировочные капнут прямо на счет, сам знаешь, у нас – не задерживают. Ага, как только прочитает доклад и вникнет полностью, так будет завтра ждать со всей, массаракш, беспредельной мощью начальственного рвения... Ладно, против "догуливать законный выходной" я, само собой, не возражаю, но предпочитаю предварительно вкратце выяснить по внутриотдельским слухам, как говаривал великий оптимист капитан Зеленый, "что еще у нас плохого". ГосСтат – организация очень непростая, так что уж если такие слухи где и фиксируются, то именно у нас – и про Демидовск, и про территорию под протекторатом Русской Армии, и про Новую Землю как единое целое. Причем с обоснованием, почему именно.

Анжела Петровна, которая в основном и курирует упомянутое новостное агентство ОБС-плюс, именует свою систему "зыбучими песками", мол, сколько ни поливай, хоть самыми горячими и животрепещущими материалами – наружу не вырвется ни словечка. Борис как-то возразил: на зыбучих песках ничего не растет по определению, а у нас при тщательном удобрении слухами потом колосятся такие заросли... Вот с его легкой руки кабинет Анжелы Петровны, которая действительно любит окружать свое рабочее место разнообразнейшими цветуечками, кактусами и прочими фикусами, теперь именуется исключительно "зыбучими лесами".

Выползаю я из этих лесов со странной добычей, которую надо обдумать. Желательно под допингом, ну и поскольку к таковому у меня относится обычная вода из кулера, а агрегат сей в нашей конторе имеется, тут же рядом и усаживаюсь. Алгоритм привычный: набулькать стакан-другой, всосать половину, и аналитические шестеренки под черепом закрутились в ускоренном режиме...

Орден под крышей АСШ хочет отжать Дикие острова, бо там есть нефть. Тем самым американцы, читай – орденцы, получают прямой доступ к большому нефтяному пятну, из которого ранее качали "черную кровь" только русские и арабы. Далее они благодаря мощному танкерному флоту обеспечивают доставку свежедобытой нефти на свой НПЗ в Форт-Линкольне, демпингом снижают цены на всю нефтепродукцию и выдавливают с этого рынка русских, а ведь с нефтянки ПРА имеет почти треть бюджета, а Московский протекторат вообще больше половины... Заявку такую орденские стратегос вроде бы сделали еще в прошлом году, ускоренными темпами запустив постройку двух эсминцев, которые, согласно уверениям флотских, пусть и с урезанным по заленточным нормам вооружением – много меньше ракет и чуть побольше пушек, – на две головы превосходят стандартные сторожевики и способны в случае прямого конфликта такой вот боевой двойкой пустить на дно хоть целый флот любого анклава. Это при том, что своих сторожевых корветов у АСШ тоже вполне есть, и если что, они не будут простаивать на приколе. Разумеется, наши стратеги таких нехороших подвижек не упустили и какими-то обходными путями добыли уже в этом году за ленточкой небольшую партию ракет "воздух-земля", специально вроде как для отстреливания таких вот эсминцев со сторожевых вертолетов, благо некоторое количество боевых вертушек у РА имеется вполне официально. Тем самым орденско-американские супердредноуты нейтрализованы, в смысле, напасть на нас, не получив в ответ по наглой зведно-полосатой морде, они уже не могут, и янкесовский план по захвату Диких островов опять висит в воздухе – но...

Вот эти самые "но" у меня в голове сейчас и вертятся.

Первое. Дикие острова в нынешнем их состоянии – рассадник пиратов, наркобаронов и прочих асоциальных личностей. Формально цепочка островов закупоривает устье Амазонки между нами и Имаматом, чуть поближе к нам, но на практике что сами острова, что их территориальные воды, что вообще вся дельта Амазонки – сами по себе, ни чечены, ни Русская Армия их толком не контролируют. Егеря протектората порой проводят какие-то операции против тамошних деятелей, но это разведрейды и, изредка, зачистка, а не захват с удержанием территории. Если верить разведке, у чеченских тейпов с амазонскими наркобаронами тоже имеют место быть какие-то терки, в том числе с перестрелками, но там успехи еще более скромные... Наличие на Диких островах нефти – весьма даже вероятно, очень может быть также, что нефть эта легкодоступная, на уровне "самоваров" в Чечне в Старом Свете, и тот, кто возьмет под себя хотя бы часть Диких островов и прочно там сядет – действительно сможет влезть на рынок торговли сырой нефтью равноправным игроком номер три вместе с русскими и арабами. Вот только "взять и сесть" в смысле территории значит, как минимум, заселить туда энное количество народу и его руками наладить "анклавообразующее" производство, в данном случае нефтедобычу, ну и вокруг нее какое-никакое сельское хозяйство и рыбную ловлю для обеспечения работников калориями насущными, чай, не таймырская тундра и не платформа в Северном море, приводя старосветские аналогии. А такая вот колонизация условно вкусного уголка – да, по силам любому анклаву, тем более богатым и крепким Американским Соединенным Штатам, однако расходится со стратегией развития конкретно американцев под орденской крышей: они же вот уже двадцать местных годиков строят свои схемы так, чтобы ЗА НИХ руками работали другие, а они только снимали сливки на поставках и обеспечении.

Второе. Сырая нефть в Новой Земле – товар не самый востребованный. В том смысле, что крупных покупателей у этого товара аж два, а именно – владельцы нефтеперерабатывающих заводов Форт-Линкольна и Берегового соответственно. Можно, чтобы не сильно копаться в подробностях, обозвать их "американцами" и "русскими", хотя точные отчисления потоков прибыли с этих, без шуток, стратегических объектов даже соответствующие налоговые управления не факт что знают полностью; важно не это, массаракш – а то, что именно два этих НПЗ, их совокупная мощность, и определяют общий выход конечной продукции, сиречь максимальное суммарное предложение на рынке новоземельной нефтянки уже для прямых пользователей. С учетом, что добытчики новоземельной нефти в глубины так и так не закапываются – месторождение и у русских, и у арабов доходит практически до поверхности, – условная пропускная способность условной нефтяной трубы определяется не возможностями добытчиков, а именно мощностью НПЗ. Из чего следует, что сколько бы продавцов сырой нефти ни вылезло на общий рынок, общие объемы ее продаж определяет только и исключительно нефтепереработка.

Третье. Технологию работы НПЗ я себе представляю в более чем смутных чертах, ибо рисунок ректификационной колонны из учебника физики за шестой класс совершенно точно не потянет на полный юзер-мануал. Но понятно, что оборудование там – для новоземельной индустрии хай-тек, и его выписывают из-за ленточки. Не менее понятно также, что именно американцам выписать из-за ленточки любой агрегат, доставить его к себе и развернуть нормальную работу этого оборудования – куда легче, чем любому иному анклаву, то есть апгрейд фортлинкольнского нефтеперерабатываюшего завода до любых разумных размеров представляет собой вопрос даже не техники, а политической воли. И апгрейд такой, тут уж без вариантов, обойдется много дешевле строительства парочки супердредноутов – ну хорошо, эсминцев, – причем нефтянка дает постоянный и верный доход, а валленштейновская максима "война кормит себя сама", которую почему-то регулярно приписывают Наполеону Буонапарте, даже у самого Валленштейна работала только в особо удачные месяцы, а война в его случае длилась все тридцать лет...

Вывод из всех трех пунктов, собственно, простой: а был ли мальчик? В смысле – вот будь я неким мистером Твистером, условным орденско-американским небожителем, владельцем изрядной части нефтяного пирога; и вот скажем я поставил вопрос перетянуть на себя одеяло нефтянки, демпингом срезав цены, чтобы дальше все потребители покупали у меня, а не у русских. Реально? Почему нет, только вопрос этот я-Твистер решал бы сугубо через промышленное давление. То есть мирно проапгрейдил бы НПЗ Форт-Линкольна и увеличил добычу арабской нефти: вся она в переработку так и так идет ко мне, а что нефтяные шейхи в Халифате станут чуть богаче от увеличения заказов, не страшно, ну построят они еще по паре-тройке золотых унитазов для каждой любимой верблюдицы, моей задаче их развлечения не помеха. Собственно говоря, на этом и все: увеличенный выход продукции и снижение отпускных цен, тот самый демпинг в простейшем его исполнении – и оптовые покупатели со всех новоземельных просторов за бензином, соляркой, керосином, авиатопливом и прочими нефтепродуктами идут именно ко мне, ведь у русских получается дороже. А что сами русские? А ничего, массаракш: или пусть утираются и переключаются сугубо на свои внутренние потребности, уступив внешний рынок мне, или пускай снижают цены себе в убыток, но я-Твистер как жирный орденский олигарх имею в резервном фонде столько, что хватит несколько лет кормить среднюю ЗАЛЕНТОЧНУЮ страну третьего мира, а они? вот то-то. Возможен еще вариант, когда русские вдруг возьмут пример с Наполеона или Гитлера, ответив на торговую блокаду военной экспансией, в конце концов, Русская Армия, главный их козырь – это сила вполне реальная, способная порвать любого противника сравнимой численности, а с тремя поспорить примерно на равных. Я не принадлежу к ура-патриотам, которые полагают, что звездно-полосатое полотнище за спиной дает своим и союзным бойцам небывалый бонус к боевому духу, стойкости и меткости, и регулярно читаю отчеты-аналитику наших профессионалов военного ремесла из фракции "ястребов". Однако я-Твистер все-таки олигарх-небожитель и вижу чуть подальше "ястребов" с обеих сторон, имею обширный опыт экономических манипуляций и вполне представляю, во что обходится тем же "ястребам" содержание мотопехотного полка, или там вертолетной эскадрильи, и речь тут отнюдь не о зарплате бойцам... а еще помню уроки экономической же истории. Из которых вполне очевидно, что когда Гитлер и Наполеон, армии которых качественно и количественно превосходили войска соседей, побили горшки со всем светом – они проиграли. Надорвались. Надорвались прежде всего в смысле той самой экономики, которую так желали поправить за счет "маленькой победоносной войны", вот только война требует расходов и вложений немедленно, а доходы даже победа принесет лишь со временем, которого всегда не хватает... То же самое в этом раскладе ожидает и русских, которые регулярно записывают победу над Гитлером и Наполеоном на счет именно себе... тогда как реальное достижение их в том, что сумели, приняв первый натиск, продержаться, пока не рухнула тыловая поддержка вражеской армии. В Первую мировую они такого не осилили, наоборот, сами свалились в революцию и внутреннюю смуту гражданской войны, как выразился классик именно по этому поводу, "империя строилась триста лет и рухнула в триста дней". Потому-то в той войне победила Антанта, то бишь союзники России, но не она сама – ее на момент победы уже не существовало, а новорожденный Советский Союз выступал по отношению ко Второму рейху скорее вынужденным нейтралом...

Ладно, оставим заленточную историю – тому, Старому Свету. Не в ней ведь суть, пускай люди в новом мире остались те же самые. Если бы Орден руками АСШ хотел вытеснить русских с нефтяного рынка – он именно это и делал бы, напрямую, экономически и технологически, не затевая обходных операций с эсминцами, потому как прямой путь попросту выгоднее. Так что слух о Диких островах скорее запущен в ведомстве пропаганды, чем сколько-нибудь объясняет реальное положение дел.

Хм, весело будет, если пропаганду эту запустили для своих, в смысле чтобы сами американцы не слишком удивлялись, на кой икс все кораблестроительные мощности Форт-Линкольна заняты двумя супердредноутами местного разлива. А еще веселее – если все-таки для наших, чтобы... кстати сказать, чтобы – что, массаракш? Если сами орденцы, в смысле, американцы, за Дикие острова и добавочную долю нефтяного пирога воевать НЕ собираются, их пока все и так устраивает, ну, может, и не все, но война явно того не стоит, – однако при этом хотят создать впечатление, что острова эти они вот-вот перехватят под себя, создать прежде всего у наших, чтобы именно наши "ястребы", а то и не только "ястребы", начали активное шевеление. С тем, чтобы работу по захвату и зачистке Диких островов, рванув впереди паровоза, проделала доблестная Русская Армия; анклав с этого поимеет новые расходы и новую головную боль – помимо затрат на саму операцию, дальше новоприобретенные острова придется как-то обустраивать и кем-то заселять, и вот в приведение этого морского фронтира в цивильный вид протекторату придется вложиться ой как некисло. А не вкладываться нельзя, прежде всего свои же не поймут, "за что воевали" и все такое... А Орден, в смысле, Американские Соединенные Штаты, услышав о том, что русские взяли под свою руку бывшие пиратские острова и наводят там порядок, с самым что ни на есть искренним видом пришлет поздравления с таким благородным деянием, предложит льготный кредит на обустройство новоприобретенных земель и сделает еще что-нибудь этакое, полезное и для имиджа, и для кошелька. Разумеется, никакие орденские эсминцы на Дикие острова как часть русской территории покушаться не станут – про ракеты, добытые ПРА, на той стороне тоже слышали, а если бы вдруг не слышали, так наши бы им сами сказали, это же классическое оружие сдерживания, о котором противник должен заранее знать, чтобы НЕ делать вредных телодвижений... причем если бы вдруг, паче чаяния, снабженцам протектората не удалось извернуться и достать те самые противокорабельные ракеты, агенты Ордена сами дали бы им нужный адресочек, потому как рисуется очень уж выгодный ход в Большой игре. Выгодный для Ордена, разумеется: русские имеют дополнительную статью крупных расходов, не получив никаких особых доходов и даже перспектив на оные, а американцы в любой момент могут разыграть нефтяной миттельшпиль описанным мной ранее способом, и Дикие острова тут ни при чем от слова вообще...

Да уж, Борис совершенно прав. Фабрика госстатовских слухов – никакие не зыбучие пески, а именно зыбучие леса. В которых колосится... разное. Уж не знаю, насколько прав Дима с его незаконченным биологическим: он как-то заявил, что конопля – на самом деле дерево, просто ему вырасти не дают...

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Вторник, 10/09/22, 14:40

– ППД. Языковые курсы при школе имени Шапошникова, – вслух читает моя любимая выданное филиппиночке у кадровиков направление, с листа переводя на ангельский с государственного русского. – Все-таки тебя загребли вояки. Ну, в принципе оно где-то понятно, – добавляет она, – в обычную школу тебя отправить, так уже третий класс будет смотреть на новую учительницу сверху вниз. Да, опытный педагог сможет заработать авторитет и из такой стартовой ситуации, только у тебя ведь реального опыта преподавания, считай, нету. А у взрослых – нормально. Будешь натаскивать наших офицеров, им испанский тоже нужен. А может, и китайскому применение найдут, с них станется.

– Сказали, что больших денег не обещают, по крайней мере пока сама не выучу русский, зато хороших знакомств – в изобилии.

– Так и есть, – соглашаюсь я. – Уж не знаю, сколько среди командного состава Русской Армии тебе попадется красивых-неженатых, но полезных людей там, считай, каждый первый. В общем, все в твоих руках.

– Спасибо, – вдруг обнимает меня экс-стажерка. Не то что до хруста, но крепче, чем ожидаешь от такой пигалицы.

Сара на это смотрит, иронически вздернув бровь, однако ограничивается нейтральным комментарием:

– Транспорт до места тебе, конечно, не выделили.

– Сказали, тут ходит автобус...

– Да, пожалуй, тебе проще именно на нем, – кивает супруга, – часа за два вполне доедешь. Особого багажа-то нет?

– Да откуда. Вон, только это, – кивает на шмотник, сумку с лаптопом и оружейный баул. – И то, автомат ведь мне Влад покупал...

– Он уже включен в отчет о расходах, – усмехаюсь я, – так что агрегат твой законный. Выдадут новый служебный, этот оставишь висеть на стене. Или продашь, сама решай. И с пистолетом то же самое.

Есть у меня сильное подозрение, что когда военком в ППД посмотрит на эту мелкотравчатую штатную единицу, то плюнет и не будет ее вписывать даже в "доськи". Не потому что жалко казенных стволов, но – а смысл? ну выдаст пигалице гипотетический прапорщик Петренко табельные "калаш" и "макар", так пистолет ей еще может подойти для работы полицейским двуручным хватом, отдача там невелика, но автомат... Стажерке и натовский-то "укорот" был – как нормальному человеку полноразмерник. При всех достоинствах "калаша", конструкция его рассчитана строго на среднего человека; мне, скажем, там штатный приклад коротковат, а филиппиночке, напротив, окажется безбожно длинным, все одно придется переделывать на выдвижной натовского формата. Даже если ей вручат вместо полноразмерного автомата "ксюху", все равно, приклады-то там одинаковые с акаэсом, только ствол и цевье чуть покороче да пламегаситель другой формы, ну и еще натовский "укорот" чуток полегче нашего, а с хлипкой конституцией девчонки важен каждый грамм.

...А потом мы с Сарой подвозим гостью на автостанцию уже на новом бусике, который я изначально запланировал на роль "семейной тачки", все поудобнее традиционного минивэна-"универсала", и моя драгоценная полностью одобрила такой вариант. Пока детвора мелкая, так и так будет ездить на штурманском кресле, в смысле, на коленях у сидящего там; а в следующем году надо будет придумать, как правильно обустроить салон "транспортера", неохота впихивать туда стандартные ряды кресел и терять полезный объем, благо на крыше бусика обустроен багажник и туда все потребные вещи влезут с запасом. Мне лично видится вариант складного дивана-кровати: в сложенном виде на нем могут спокойно сидеть трое взрослых пассажиров, а в разложенном оно будет ложем полуторной ширины, то бишь для двоих хорошо знакомых взрослых или одного родителя с парой-тройкой мелких детишек... Ну да это обсудим с супругой и народом из автосервиса, благо таковых в Демидовске штуки три только самых крупных.

Загружаем Хуану в рейсовый транспорт на ППД и машем платочком вслед автобусу; пусть у нее там все сложится.

Забавно получилось: я-то ожидал от Сары полушутливой сцены ревности "чем это вы со стажеркой две недели занимались, наедине в гостинице и на корабле", а супруга как увидела эту пигалицу, которая по плечо даже ей, сташестидесятисантиметровой, так и поняла без объяснений, что реакция на такую подопечную у меня могла быть только одна: сиди, деточка, кушай и никуда не лезь, зашибут же. Кукольный типаж лолиты – не мое, любимой это прекрасно известно. Точно так же и филиппиночка при виде Сары наверняка полностью осознала, почему все ее подколки насчет "не приставать", а фактически котеночно-подростковые попытки соблазнения, подействовать на меня в принципе не могли: формат не тот, и не в росте затык, а в обхватах. Потому как несмотря на то, что моя благоверная, когда оба ребенка уверенно поползли, начала активно исполнять обещание "как следует заняться собой", на тренажерах и вообще – весы ниже ста все равно не опустились; ну а мое мнение по этому вопросу она знает давно...

Нет, ни Хуана, ни Сара мне и слова не сказали, но взгляды, полагаю, я прочел правильно. Ну да переспрашивать точно не стану, мне еще жить охота.

Далее мы с любимой проезжаем через несколько магазинов закупить всякую нужную по хозяйству всячину, ну а потом забираем из яслей детей. И остаток дня я занят строгим выполнением инструкции начальства: отдыхаю, не так даже телом, все же я последние дни не особенно напрягался в этом плане, как душой.

Пока я тискаю радостно пищащих мелких, моя благоверная пересказывает мне в лицах эпопею "охота на белок", которая имела место несколько дней назад в скверике неподалеку. Как там правильно по-научному называются эти белки – признаться, не сильно интересовался, очень смахивают на наших, в смысле, на рыжих, только масть чуть пожелтее и хвост попушистее, а повадки в общем те же... Так вот, Ярик сперва гонялся за тремя белками сразу; естественно, не догнал. Две просто сбежали, а третья обустроилась на толстенном кипарисе и с явным интересом наблюдала за этим охотником, забравшись по стволу сантиметров на семьдесят – то есть вполне в пределах досягаемости цепких лапок девятимесячного детеныша. Они еще минут десять кружили, белка по кипарису, а Ярик вокруг, оба с глубоко заинтересованным видом, покуда Сара, помирая со смеху, пыталась щелкнуть на цифромыльницу "на память" хотя бы пару кадров этой охоты. Затем к делу подключилась Дара – ой, а что это у вас творится такое интересное, и почему без меня? – и будь ребенки немного посогласованнее, хвостатого грызуна взяли бы в клещи, но увы, не получилось и этого, и они вот так вот наматывали круги уже втроем, а потом белке надоела сия забава, и она упрыгала себе по веткам на тот край сквера... Обиженные мордашки брата и сестры на фотке смотрятся преуморительно.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Среда, 11/09/22, 08:03

Я едва успеваю явиться на работу, как меня тут же требуют пред светлы очи директора. Нет, не для разноса, Гальцев кивает мне на стул – вполне удобный – и даже самолично придвигает вазочку с хрустящими крекерами, а кулер и так рядом, только повернуться. Зная мои вкусы, чай-кофе начальник не предлагает, хотя сам и потягивает травяной настой из литровой пивной кружки.

– Просмотрел я твои изыски, Чернокнижник, и кое с кем провентилировал пару моментов... Очень в тему получается, даже не нам, а нашим смежникам. Именно сейчас. Хоть бери срочно формируй группу егерей да забрасывай на место.

– Стоп, как – прямо сейчас? Я ж с самого начала планировал послать запрос за ленточку по номеру швейцарской винтовки, дождаться ответа, который вроде как бы подтвердил всю историю, и уже потом пробивать полевые исследования, заодно у Ордена будет время на раскачку...

– Вообще правильно спланировал. Но это без Россиньоля.

Чешу бороду.

– Ну да, в принципе, это куда как более громкий и весомый фактор, чем старый карабин, и Орден о нем уже две недели знает...

– Вот то-то. Так что группу в горы можно отправлять немедленно.

– Не успеют, Крофт, – поразмыслив, отвечаю я. – Нет, "бэтмены" и за пятнадцать минут соберутся, но нам же надо, чтобы об этой экспедиции Орден узнал "до того, как", а не постфактум. Градус интриги набрать.

– Инфу можно слить. Есть каналы.

– Подозрительно получится. Русская Армия, тем более – егеря, те еще параноики в смысле секретности, слив стратегической инфы будет уж слишком отдавать дезой... А нельзя сделать вид, что все наши "бэтмены" вот в данный конкретный момент заняты неотложными делами, и запросить группу, к примеру, у Москвы? Ихний ОМОН тоже на что-то да годен, а у орденцев там много концов, запрос отследят и заинтересуются заранее, как нам и надо.

На этот раз бороду чешет Крофт. У него больше, без вариантов.

– Мысль не лишена интересностей. Надо обговорить. Спасибо, Влад. Так, тебе нового сектора еще не выделили – помоги Борису, у него завис объемный прожект, надо хотя бы в первом приближении рассортировать хвосты, какие в дело, а какие подождут до лучших времен...

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Среда, 11/09/22, 15:00

Ровно в полдень меня отрывают звонком на мобильник уже от рабочего места. Директор.

– Влад, ты сильно занят?

Вопрос, учитывая статус собеседника, можно считать риторическим.

– Сейчас подойду.

– Ты не понял. Доделывай все неотложное и поедем кое-куда.

– Тогда мне минут десять надо.

– Добро, столько потерпит. – И отключается.

Через десять минут, как и оговорено, выбираюсь на автостоянку. Крофт уже сидит в машине, причем это не служебно-представительский "геленд", а его личная "тойота-лендкрузер". Веселенькая зеленая расцветка, скошенная крыша кабины, праворульная конфигурация оригинальной японской сборки и тринадцать посадочных мест на три двери, одна из которых откидная задняя – признаться, я так и не понял, из каких соображений директор выбрал в качестве личного транспорта сей недофургон семьдесят восьмой модели. Возить на пикники большое семейство ему точно не нужно, из четверых детей трое уже совершеннолетние и живут отдельно, а что старший успел сделать Крофта дважды дедушкой, к делу не относится.

В общем, загружаюсь на штурманское сидение слева и жду указаний. Каковых не поступает, начальник просто проезжает насквозь весь город, а с ведущей в аэропорт трассы сворачивает направо, выруливая к промзоне с северной стороны.

КПП под охраной бойцов РА – комендачи, судя по красным беретам. Вооружение стандартное, "грачи" на поясе и чернопластиковые "сто четвертые" на груди. Идекарта Крофта вопросов не вызывает, а вот мою сверяют с отдельным списком – вероятно, "лица, имеющие временный допуск в охраняемую зону"; допуск составители списка мне предоставили, поскольку шлагбаум перед нами поднимают и вежливым взмахом указывают направление.

Я по-прежнему молчу. Любопытно, разумеется. С кем рандеву, почему именно в одном из закрытых уголков демидовской промзоны, и с чего вдруг директор решил самолично поработать водителем? Однако я понимаю, что "в части, касающейся меня" – объяснят, а о прочем спрашивать и не стоит.

Здоровенный корпус, сложенный то ли из шлакоблоков, то ли из бетонных плит. Дверь, будка охранника – опять же вместо простого вохровца-ветерана из "досек" здоровый лоб в красном берете, – и вежливая просьба сдать оружие. Пожав плечами, отдаю вахтеру "баллестр" и карманный револьвер, а Крофт – свою двухцветную "берсу" сорокового калибра. Затем нас проверяют ручным металлоискателем, аки в американском аэропорту – спасибо еще, не заставили снять обувь и пояс – и, убедив меня расстаться также со складным дорожным режиком и мини-фонариком, а ворчащего Гальцева – со здоровенной связкой ключей на тросике, способной при надобности приголубить оппонента не хуже кистеня, наконец пропускают дальше. Куда именно идти, Крофт не спрашивает, очевидно, уже бывал здесь.

Безликий коридор, оклеенный бежевыми моющимися обоями, такие же безликие фанерные двери, на которых краской начерчены номера. Кивнув на девятую, директор Гальцев ждет, пока я проявлю вежливость и распахну ее для старшего товарища – пожалуйста, мне несложно, – и входит внутрь, само собой, следом и я.

Вместо ожидаемого подспудно кабинета-переговорной с очередной группой Очень Важных Персон, каковым зачем-то потребовался скромный я, за дверью открывается лабораторный предбанник. Иначе это и не назовешь: комнатенка, открытый шкаф, в котором висит уличная одежда, пяток стульев для возможных посетителей и стеклянная стена, за которой колдуют люди в условно белых халатах и операционных шапочках. Но поскольку колдуют над разнообразными железками, и на них нет ни противогазов, ни даже тканевых масок, да и хирургические одежки не тянут на цельнорезиновый комплект высшей защиты... в общем, вывод – в работе у народа не боевые вирусы и не химия массового поражения. Щелкают реле-тумблеры-реостаты, мерцают какие-то лампочки, на одних приборах результат обозначен стрелками на шкале, на других – световыми столбиками индикаторов, а на третьих и вовсе осциллографическими кривулями на сетке монитора. Конечно, образование у меня высшее и даже техническое, формально – теплоэнергетика киевского политеха... правду сказать, очень формально, серьезно на кафедре преподавались только компьютерные дела, все прочее по верхам и для галочки. В общем, с тем же успехом на той стороне могла бы развлекаться сейчас голливудская массовка лаборатории доктора Зло из какого-нибудь джеймсбондовского боевичка, бо чтобы понять эту кухню, крутиться нужно непосредственно в ней.

Крофт уже устроился на втором справа стуле и приглашающе кивает мне на крайний. Занимаю позицию и задаю очевидно ожидающийся от меня вопрос:

– И что это такое?

– Официально – научно-исследовательская лаборатория номер четыре под патронажем электросварочного...

– А если серьезно?

– А вообще тут изучают "ворота".

Вид у меня, наверное, примерно как у Ярика после неудачной охоты на белку.

– А... откуда у нас вообще "ворота"? – Еще бы, главное ноу-хау Ордена – именно "ворота", массаракш, в смысле, монополия на оные. Пока есть монополия, есть и снимаемые со всей новоземельной братии сливки на заленточных заказах, а если собственные проходы в Старый Свет и обратно будет открывать каждый первый – ну хорошо, каждый первый здешний анклав, – Орден в момент сдуется до уровня "некогда первый среди куда более равных".

– Если б они у нас были, Влад, ребята занимались бы совсем другим. На сегодня их задача – воспроизвести эффект "ворот".

– Уф-ф. Я уж испугался...

– Чего испугался? – раздается за спиной.

Разворачиваюсь вместе со стулом – в комнатке материализовались, иначе не скажешь, двое армейцев в стандартной повседневке светло-зеленого колеру. На полевых погонах у обоих – по две звездочки, но у старшего, в стальных очках и совершенно седого, два просвета, а у младшего всего один. Просветы красные, общевойсковые, ага, и эмблемой стандартные же скрещенные мечи с гранатой, вроде как пехота, вот только такие же на полевой форме у разведки с контрразведкой "чтобы никто не догадался". Лейтенантов в анклаве много, но вот подполковник – для РА звание уже весьма серьезное, учитывая, что глава военной разведки, Лошкарев, носит полковничьи погоны, получается, что это один из его прямых замов. Кажется, именно этого товарища полгода назад изрядно повеселила часть моего "командировочного приключения" с китайскими бандитами-хунхузами, которых китайская же контрразведка подставила под молотки, в смысле, под пулеметы поселенцев Мидгарда...

Правильно, и прикрытие условной лаборатории по воссозданию "ворот" как раз и положено обеспечивать контрразведчику, стратегическая важность – куда там моей Большой игре. И вопрос такой задавать он может.

А я могу – ответить.

– Товарищ Гонтарь, если не ошибаюсь? – Седой подполковник кивает с доброй душевной улыбкой пускай не Лаврентий-Палыча, но уж как минимум папаши Мюллера в бессмертном исполнении Броневого. – Испугался я рвения начальства и героизма исполнителей.

– А подробнее? – Армейцы присаживаются на все те же стулья перед стеклянной стеной, лейтенант чуть отодвигается, небось чтобы иметь толику свободного пространства. Еще один мастер боевого балета... танцевальные такие движения. Ладно, потанцуем, только я это делаю словами.

– Могу и подробнее. У нас ведь протекторат Русской Армии, и формально именно армейцы отвечают за все и вся. Соответственно если сверху спустили приказ изучить работу "ворот", так с кого потребуют действующий образец? А вернее, когда начальство рявкнет "вынь да положь" – ведь у бойцов Русской Армии, особенно у егерей и им подобных, квалификация и правда на зависть, они же действительно МОГУТ вынуть что угодно откуда угодно, положив при этом всех, кто будет препятствовать выполнению боезадачи. Чудо-богатыри, массаракш, так способны начудить, с их-то подготовкой... Однако в данном конкретном случае важнее будет даже не это.

– И что же? – интересуется уже не Гонтарь, а Крофт.

– Да то, что приблизительно понятно, где, в смысле, у кого они будут эти "ворота" вынимать, если вдруг прикажут. Это за нефть Диких островов Орден не будет переть на рожон и открыто воевать с протекторатом, максимум затеет очередные тарифные наценки и игры с позициями товаров на поставку и пересортицей самих поставок, так всему этому есть методики противодействия – тут простой бизнес. Но за монополию на сами "ворота" – порвут ведь, это уже угроза Ордену как главной жабе новоземельного болота. И действовать будут не открытой интервенцией, класс наших бойцов там тоже представляют, а ударят издалека чем-нибудь вроде ядрен-батона, боевых вирусов и подобной массовой отравы... понятно, что вот прямо сейчас у них этого нет, и ни у кого здесь нету – просто не нужно было; однако в заленточных-то арсеналах найдется, и орденцы, если надо, для собственных потребностей ввезут такой товар особой отчетности, quod licet Iovi, как говорится. А обзавестись оружием сдерживания, наклепать похожую боевую химию на имеющемся оборудовании, мол, если что, мы успеем ответить – так нужно время, потому как хрени этой понадобится, буде таки дойдет до дела, преизрядно, причем со средствами доставки, а с ними, разумеется, та же история...

– Интересные... выкладки, – подполковник снимает очки и протирает платочком. – Вы прогнозируете именно такую реакцию Ордена?

– В первом приближении, да. "Ястребы" там рулят не всем, но именно здесь скорее всего их голос будет решающим.

– Вы разбираетесь в военном планировании?

– Да упаси Моргот! Мой потолок в этом деле – старший в тройке кое-как подготовленных резервистов.

– И тем не менее, полагаете возможным подобную военную операцию?

– Я полагаю, что у Ордена есть люди, способные ее спланировать. Уж не знаю, нарисован ли такой план заранее и уже лежит где-нибудь в "синем пакете", но что спланировать могут, если получат приказ – ни секунды не сомневаюсь. И соответственно могут провести, если им дадут именно такое распоряжение.

Гонтарь переглядывается с Крофтом, очки в очки, прозрачные на минус четыре примерно диоптрии против тонированных на плюс восемь. Тонированные в массивной роговой оправе уверенно побеждают.

– Твой ход, Палыч, – разводит руками Гальцев.

– Ладно. Влад... или вы предпочитаете Чернокнижник? – теперь развожу руками я, мол, обращайтесь как вам удобнее, товарищ подполковник, – а как вы подойдете к обратной задаче?

– То есть?

– То есть чтобы Орден НЕ полез воевать, если вдруг у нас появятся "ворота", хоть какие-то.

Хм. Интересный ход. В принципе...

– Вот прямо сейчас?

– Пока время есть. Но не очень много.

– Тогда просто: подготовить пакет с подробным описанием технологии воспроизведения "ворот", передать орденцам и сказать, что такие же пакеты, если сами знаете что, будут вручены руководству всех ключевых анклавов. Орденские агенты, сколько бы их ни было, точно не успеют перекупить и перехватить всех и вся, и получается гарантированная утрата монополии на "ворота". То есть воевать Ордену уже придется вообще со всем светом, а это бессмысленно.

Уж на что у начальника военной контрразведки протектората поставлена "покерная физиономия", но такого явно не ожидал даже он. А Крофт открыто хихикает.

– Вот тебе подход современной молодежи, Палыч, и профит от их слогана "information must be free".

– Да с таким профитом... Так. Влад, задача еще более конкретная: есть рабочие "ворота", но пока нет полной технологии.

– Это хуже. Тут придется тянуть время и блефовать, что она у нас есть.

– Сделать вид, что наши яйцеголовые гении по рабочему экземпляру аппаратуры состряпали ее за неделю опытов?

– Сделать вид, что наши чудо-богатыри и ее добыли. Только не ту, которой Орден пользуется сейчас, а бабушку их разработок. Функциональную, хотя и менее технологичную.

Это я успел довести в подкорке фразу Крофта насчет того, что "хоть бери да забрасывай группу прямо сейчас". Теперь, в лаборатории изучения "ворот" – понятно, к чему он ее высказывал.

Гонтарь, возможно, еще не понял, а возможно, желает проверить меня, и просит уточнений. Пожалуйста.

– Выжимкой из моего последнего доклада с вами поделились, я так понимаю? – контрразведчик кивает. – Ну вот. "Ворота" как устройство переноса объекта из-за ленточки сюда, и неважно, является Новая Земля параллельным миром или планетой в другом уголке той же вселенной, – это, выражаясь языком научной фантастики, телепортация. Нынешняя физика данного явления не обосновала даже теоретически, на квантовом уровне какие-то там подвижки мелькают, но о практических успехах пока не слышно; а у Ордена эта телепортация, получается, уже тридцать староземельных лет работает на уровне вполне материальном, не без затыков, но можно сказать, в серии. Откуда Орден реально взял всю теорию телепортации и технологию "ворот" – знает только сам Орден, более того, это секрет уровня "перед прочтением сжечь", то есть и в пределах организации осведомленных персон очень мало. А среди персон неосведомленных на эту тему ходят только байки и легенды. Зато легенд таких много, на любой вкус. Кто поминает филадельфийские эксперименты Эйнштейна, кто – украденное наследие Теслы, кто – патенты Тордарсона, а самые образованные приплетают еще и опыты Штейнмеца... В общем, можно перечислять всех сумасшедших ученых первой половины двадцатого века, благо эта научная братия не в вакууме жила, все они там друг друга знали и общались. У нас на руках сейчас есть очередная байка о том, что подобный эксперимент проводили и в фашистской Германии году в сорок втором-сорок пятом – что вполне возможно, там и по факту с чем только не игрались, а уж легенд о таком тысячи, популярная тема, массаракш, – да плюс к собственно этой байке имеется пара косвенных свидетельств, что эксперимент реально был, увенчался частичным успехом и кого-то в Новую Землю все же перебросили. Мало того, свидетельства эти уже переданы и Ордену, вместе с байкой, которой специально присвоен статус "информация не проверена". Вряд ли они вот так сходу поверят в подобную историю, пока нет прямых доказательств, однако и отрицать "такого не может быть, потому что не может быть никогда" не станут, косвенные свидетельства ведь реально есть, и нашей дезинформацией эти свидетельства быть не могут, все задокументировано их же следователями. С экспериментом фрицев примерно известно место переброски в смысле "куда", а кроме того, имеется разумное предположение, что выжившие участники эксперимента сохранили в тайниках кое-что "с той стороны"; так ли это, орденцы доподлинно не знают, но как только им станет известно о нашей экспедиции к озеру святой Береники, ответ "зачем" всплывет вмиг. Так что если сорганизовать такую экспедицию и покопаться – что бы мы ни выкопали там на самом деле, да хоть бы и не подлежащую восстановлению бумажную труху, но в этом-то ключе уже можно запустить любой слух...

И вот что получается у нас с этой вводной. Первые орденские "ворота" в Новую Землю открыты, разумеется, в нулевом году, это в пересчете тысяча девятьсот семьдесят третий по календарю Старого света. Нынешняя аппаратура "ворот" работает, как ей и положено, на микросхемах, однако в семьдесят третьем таких физически не было, все схемы контрольных приборов собирали на основе полупроводников – отсюда и калькуляторы размером с тумбочку, и большие вычислительные машины величиной с актовый зал... вы, наверное, еще застали такие в работе, я только в музее видел. То есть перенос принципа работы на иную материальную основу – вопрос чисто технический. Поэтому если мы вбросим информацию, что получили секрет "ворот" Третьего рейха, которые функционировали, как тогдашним высокотехнологичным приборам и положено, на чем-то наподобие радиоламп, и сейчас тихо-мирно адаптируем его под современную основу, что уже задача сугубо инженерная, а не для гения секретной нуль-физики – звучать будет вполне правдоподобно.

– Жаль, Влад, что вы не носите погонов, – помолчав, изрекает Гонтарь.

Нет, спасибо, такие намеки я давно научился расшифровывать.

– Потому что в армии инициатива имеет инициатора, ну да, – соглашаюсь я. – От командировок не отказываюсь, если нужно, но какой мне смысл самому лазить по тем горам – простите, не понимаю. Пусть и в компании "бэтменов"; из меня и скалолаз никакой, и поисковик хреновый.

Тут неожиданно хрюкает лейтенант.

– "Бэтмены", ха! – натыкается на косой взгляд начальства. – Виноват, товарищ полковник, больше не повторится.

– Надеюсь. – Контрразведчик снова поворачивается ко мне. – Видите ли, Влад, по открытым данным – вам нет смысла участвовать в экспедиции самому, это верно. Но мы-то затеваем игру, чтобы изобразить сами понимаете что. А коли так, почему бы не изобразить заодно, что вы знаете чуть больше, чем сообщили орденцам? Они могут самостоятельно проверить ваш источник?

Пожимаю плечами.

– Я ни им, ни вам этот источник не раскрывал, но вычислить его они вполне могут и сами, я тогда не делал тайны, куда и к кому еду пообщаться. Если вопросом займется фрау Ширмер или кто-то вроде нее, почти наверняка разговорят и узнают побольше, чем я.

– Ну, Ширмер в Порто-Франко одна, а вопросов для нее много... Так вот. Срочно организованная экспедиция и ваше открытое участие в ней. На какие мысли это наведет ту сторону, понятно?

Хм. Ну да, если руководство протектората Русской Армии вдруг так прониклось моим докладом, что экспедицию выслало сразу же, не дожидаясь каких-то подтверждений – у людей на той стороне, в смысле, в Ордене может возникнуть обоснованное подозрение, что своему начальству в Демидовске я рассказал побольше, чем Геррику и Ширмер в Порто-Франко. А если в экспедиции участвует еще и некий госстатовец Влад, совершенно не склонный к егерским вылазкам и вообще горно-археологическим штудиям, подозрение станет еще более сильным. Логично, ага.

Вот только любимая жена будет категорически против.

Так и я против, родная. Но Палыч прав, уж не знаю, Лаврентий он по Ай-Ди или как: дело как минимум полезное.

Территория России, протекторат Русской Армии, Пункт постоянной дислокации. Среда, 11/09/22, 18:22

Почему надо было тащить в ППД меня вместо того, чтобы привезти в Демидовск комплект карт хоть на флэшке, хоть на диске, хоть бумажные в полевой планшетке – выше моего понимания. Ладно, пусть у меня допуск не тот, но ведь с картами так и так работал не я, мне только и пришлось, что подтвердить правильность наброска озера святой Береники из экспедиционного журнала Адамса-Кеттеринга. В том смысле, что это именно он, а не насколько корректно передает реальный объект. Правда, рисовала озеро Джейн Сун, которая у Адамса и занимала должность картографа, так что все, что может дать топографическая карта "ручной работы", там наверняка изображено как полагается. Ну а пометки Магды Крамер я с этим наброском пытался соотнести уже не раз, благо время было; урожденная Сорок Третья картографом не была никогда, а просто родилась на берегу этого самого озера и прожила там следующие -надцать новоземельных лет.

В общем, на топографической карте я примерно понял, в каких местах стоит поискать схрон капитана Грессерхольта. На местности – полагаю, тоже разберусь.

Привязку открытых, полусекретных и совсем секретных аэрофотоснимков и карт к географическим координатам армейцы осуществляют сами. Руководит процессом плотный майор Овсянников из военно-топографического отдела, даже консультанты "по месту" находятся – капитан Круз, смуглый и с изрядными залысинами, и еще более смуглый и наголо бритый коротышка Перон, который вместо военной формы облачен в индейские штаны из тонкой замши и длинную футболку с портретом Че Гевары. А еще у Перона перевязано горло, рана или болезнь – так вот сходу неясно, однако общается он сугубо жестами, резкими и экспрессивными. Судя по рабочему гомону, процесс идет нормально.

Подбором личного состава группы, согласованием маршрута, материальным обеспечением и прочими нужными делами – также занимаются без меня, и совсем другие люди. Что понятно, но мне в итоге остается сидеть рядом с картографами и, дабы совсем уже не озвереть, уткнуться в последний номер касвелловского "Храброго нового мира", специально утром с собой из дому прихватил на случай, ежели на работе выпадет перерыв хотя бы минут на пятнадцать, а тут такое... Корреспонденты Касвелла на сей раз обошлись без экзотики особо дальнего фронтира, номер посвящен экологической проблематике. Без лишних воплей – подробный фактаж и анализ, как в "Новом мире" и принято, редакция и журналист очень даже могут иметь свое мнение по освещаемому вопросу, но в основе статей ни разу не врут, академическая репутация издания обязывает... Потоптались в номере по всем серьезным производствам: немецкие стекольщики, валлийские и бразильские угольщики, литовский фарфор и аккумуляторные батареи, русская и американская нефтепереработка и нефтехимия, валлийские конвертерные металлурги и русский металлопрокат... короче, по всему, что сколько-нибудь крупнее среднего автосервиса и имеет выбросы в окружающую среду. Кроме производств как первичного эко-фактора, отметили и вторичные, каковые сочли даже более существенными в общем зачете – тотальный отстрел крупных хищников вокруг поселений приводит к изменению баланса в цепочке хищников и травоядных. Что, в свою очередь, влечет за собой повышенный риск эпидемий среднекрупного рогатого скота – раньше больные особи быстро истреблялись "санитарами степей", а тут с ними станет сложно, – плюс появляется опасность изменения травяного покрова местности вплоть до опустынивания. Ведь новоземельные антилопы в массе своей ближе к козам, а в Старом Свете именно племена козопасов сделали Сахару пустыней, еще в третьем тысячелетии до нашей эры она была целинной зеленой степью, очень похожей, согласно изысканиям староземельных коллег доктора Хилла, которые палеоботаники, как раз на пампасы всех трех новоземельных Америк и Европейского Союза... Способы противостояния опустыниванию земель, реальному или потенциальному? Имеются; самым простым и дешевым вариантом являются лесополосы, отработано за ленточкой в Средней Азии, Израиле, Калифорнии и много где еще, причем при наличии воды даже оформившуюся многовековую пустыню можно вернуть в должный вид, израильтяне подтвердят. Централизованные вложения потребны достаточно умеренные, в год на условный километр лесопосадки затрат выйдет меньше, чем на поддержание в проезжем состоянии километра грунтовой дороги, а лет через десять, когда деревья вырастут и окрепнут, так и вовсе мизер. Только сперва тут придется попотеть биологам – подобрать такой вид растительности, который на стадии саженцев НЕ будет деликатесом для тех самых новоземельных оленей-антилоп, а то ж сожрут, сколько ни сажай, и запросят еще.

Из журнальной экологии меня вытаскивает похлопывание по плечу. Тот самый лейтетант-контрразведчик, помощник Гонтаря – Костя Грачев.

– Пошли, кое-что обсудить надо.

– Ладно, – журнал, в конце концов, никуда не денется.

За длинным столом в кабинете сидят Гонтарь и еще двое незнакомых мне армейцев, один с погонами старлея, зеленым просветом погранцов и эмблемой егерей – обвитый лианой кинжал, – а второй с такими же, как у Гонтаря, двумя подполковничьими звездами и красными общевойсковыми петлицами, но у него эмблемой крылатые колеса легкой пехоты РА. Мне кивают на свободный стул и спрашивают:

– Что вы скажете, Влад, если группа не будет представлять Русскую Армию?

– Скажу, что так правильнее, – без колебаний отвечаю я, вопрос этот и сам обдумывал. – Воевать в тех местах вроде бы не с кем, а вот информацию об экспедиции мы планируем распространить достаточно широко, чтобы она сама собою дошла до Ордена, причем еще в процессе. Наши армейцы болтать не приучены даже на обычных заданиях, максимум когда-нибудь постфактум поделятся забавными подробностями, и то по ведомству анекдотов; а вот если это будет сторонняя компания – организовать утечку сведений уже легче. Я потому директору Гальцеву и предлагал выйти на Москву, одолжить там взвод омоновцев...

– Нет, Влад, бойцы будут наши и только наши. Но не в нашей форме.

Пожимаю плечами.

– Как хотите. Тогда вариантов два: изображать частников или работать под чужим флагом. Воевать, повторяю, ни с кем не планируется, так что и политических осложнений от второго варианта быть не должно.

– Планы, они только на бумаге обычно и работают... – ворчливым тоном замечает подполковник-легкопехотник. – Я за наемников. Частные компании охотников за головами работают давно, команды конвойной проводки – тоже, почему бы и не скооперироваться группе этаких... проводников, которую подрядили "провести, добыть и уйти".

– И тогда главу экспедиции, Чернокнижник, изображать вам, – сообщает Гонтарь.

И то. Если в гипотетическую миссию РА меня могут забрить сторонним экспертом по чему угодно, то в отряд наемников я войду только в том случае, если сам же их и нанимаю. Называется, почувствуй себя сэром Генри Кертисом.

– А это, я так понимаю, мой будущий начальник охраны? – киваю я на "Макумазана", который лейтенант Грачев.

– Нет, это будущий глава хозчасти, – поправляет старлей-егерь, – а начальником охраны буду я. На ком реальное руководство всем делом, сами понимаете.

Снова пожимаю плечами.

– Без проблем. Отродясь не рвался в руководители. Разрешите выдать пару рекомендаций насчет подготовки?

– Давайте.

– Во-первых, неплохо бы иметь в группе человека, умеющего работать со старыми тайниками. Не сапера, а какого-нибудь археолога. Как вариант, поисковика или черного копателя, что-то в таком ключе. Вдруг и в самом деле наткнемся на что-нибудь путное, жаль будет, если из-за неправильного подхода пропадет.

– Учтем, – переглянувшись с Грачевым, кивает старлей, – еще что?

– По описанию местности из журнала Адамса вместо "калашей" лучше бы бойцам взять "фалы", там лес и горы, оно надежнее. Опять же меньше будем походить на русских.

Наполовину ожидаю, что на меня будут смотреть как на врага народа, ну как же, мало того, что шпак советует воякам по оружейной части, так еще и смеет утверждать, будто конструкция Калашникова не является лучшей для каких-то природных условий! Егерь, однако же, хмыкает.

– Жаль, Саша Смирницкая свое изделие еще под натовский патрон не довела. Интересно, что бы вы сказали насчет этого автомата.

– Чекан... – мягко замечает подполковник-легкопехотник.

– Виноват, товарищ полковник. После обсудим.

– Вот именно. Товарищ Щербань, сколько вам требуется времени для подготовки к экспедиции?

Вздыхаю.

– Мне-то собраться недолго. А вот семью подготовить, я же из прошлой командировки прибыл, считайте, только вчера...

– Понимаем, но вы и сами знаете все резоны.

– Поэтому и прошу хотя бы пару дней.

Армейцы переглядываются, Гонтарь медленно кивает.

– Пусть будет трое суток. До воскресенья.

– Значит, до воскресенья. Грач, проконтролируешь, – с интонацией уже прямого командира обращается к лейтенанту-контрразведчику будущий начальник моей охраны. – Влад, у вас в Демидовске с жильем как, квартира или дом?

– А что? – не очень понимаю вопроса.

– Гостевая койка найдется?

– Без проблем.

– Значит, приютите человека до выходных.

Ну, это можно. И "проконтролирует" Грач – каковой позывной лейтенант Грачев явно получил где-то в школьные годы, с такой-то фамилией незачем напрягаться и дополнительно изобретать еще что-то – не только чтобы я не опоздал на самолет, или на чем мы там отправимся к озеру святой Береники, но и заодно чтобы правильно собрался в поход. А "правильно", разумеется, значит – чтобы все нужное и ничего лишнего. Пуркуа бы и нет, в походных делах я не новичок, однако совет опытного бойца тоже не повредит.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Среда, 11/09/22, 22:34

Против гостя на несколько дней моя благоверная не возражает, лишь бы человек был приличный, а Грач в этом плане как минимум умеет производить хорошее первое впечатление. Сам он по себе такой, или поспособствовала профессиональная подготовка, гадать не стану. Зато против моего отбытия в новый вояж Сара очень даже возражает, причем с тысячелетней скорбью всего избранного народа в глазах; но – деваться-то некуда, оба мы понимаем это без дополнительных аргументов. Надо.

Поэтому больше ничего серьезного мы сегодня не обсуждаем. Возимся с детьми, потом наводим порядок после этой возни – ну да, один взрослый тут бы справился быстрее, чем трое взрослых плюс двое ребенков, но ведь и воспитывать надо, правда? – укладываем киндерят спать, затем просто пьем на веранде кипрей и болтаем ни о чем. Разговор сворачивает на коллег Грача, мол, в протекторате Русской Армии военная контрразведка вынуждена исполнять также не совсем свойственные ей функции госбезопасности как таковой, а ведь недаром за ленточкой это были два различных ведомства...

– Ага, с этим ведомством у меня знакомство, можно сказать, с детства, – сообщаю я тоном матерого заговорщика.

– Ну, приводы в милицию с детства – это я понимаю, – хмыкает Грач, – было дело, в парке в трехлетнем примерно возрасте лупил дядю милиционера пластиковой саблей, потому как он не желал обращать внимание на мелочь в песочнице... но с кагэбэшниками-то ты как столкнулся?

– Тут сперва надо сделать географическое отступление. Жили мы в Киеве тогда на нынешнем Майдане Незалежности, который в те времена именовался площадью Октябрьской революции. А напротив, на той стороне Крещатика, девятого мая и седьмого ноября выстраивали трибуну для первых лиц региона, мимо которой по центральному проспекту города шествовал парад. В эти дни, естественно, вся территория площади и прилегающих улиц-подворотен, как у классика Лысая гора, "была оцеплена двойным оцеплением", и мама регулярно брала паспорт и бидончик и сквозь все это оцепление шла за молоком в магазинчик через двор, у ментов пар из ушей, а не пропустить тех, кто здесь прописан, массаракш, не имеют права... Ну да речь сейчас не о том. Так вот, жили мы практически на Майдане, и если высунуться по пояс из форточки на кухне и изогнуться буквой "зю", можно было разглядеть краешек той самой трибуны. А значит, квартира наша попадала в особый список. Что такое особый список? Перечень адресов, по которым в соответствующие дни в шесть утра ходили люди в сером и вежливо просили народ до четырех часов дня на балконы не выходить и окна не открывать, а то снайперы нервничают... Так вот, это все вводная, а теперь – картина маслом. Позднебрежневские времена, год тысяча девятьсот восьмидесятый, девятое мая, шесть пятнадцать утра. Звонок в дверь. Открывает молодая женщина, на пороге двое людей в сером; хозяйка с полуулыбкой выслушивает уже знакомую речь, а в прихожую высовывается из комнаты любопытная четырехлетняя морда. И тут младший из людей в сером, небось, новичок на участке, спрашивает: оружие в доме есть? Прежде чем мама успевает вставить хоть слово, четырехлетний Павлик Морозов звонко заявляет: "Есть! Пуйемет!" У людей в сером на рефлексах – руки к кобуре; старший этак с осторожностью: покажите... Щас, радостно отвечает карапуз, ныряет под сервант и, пыхтя, выволакивает оттуда подаренный не далее как вчера пулемет системы Максима – большой, красный, с синим щитком и желтыми колесами... Людей в сером выносит прочь из квартиры и корежит на месте, а четырехлетний Павлик Морозов, перехваченный родительницей поперек туловища, обиженно вопит: эй, вы куда? у меня еще сабйя есть, и "наган", и "винчестей"...

Вытирая слезы смеха, Сара изрекает:

– У тебя, получается, не только с кровавой гэбней давние дружеские отношения, но и с винтажным оружием.

Где-то так, не могу не согласиться я. Пожалуй, с тех самых пор нежная любовь к подобному и появилась, правда, "максим" и пролетарский "наган" я, став постарше, себе в коллекцию уже не сильно хочу, а вот "винчестер" по случаю таки прикупил, как раз по светлым детским воспоминаниям. Классический ковбойский агрегат образца тысяча восемьсот девяносто второго года, а вернее, бразильский клон оного от "Росси" – уж что в руки попалось, – под револьверный триста пятьдесят седьмой калибр. В нынешних условиях оружие сие предназначено для развлекательных пострелушек, ну и если совсем уже припрет – для обороны дома, бо для любого дела найдутся более адекватные стволы.

Так на то у меня и коллекция – для души. Поскольку все, предназначенное для дела, именуется уже не коллекцией, а арсеналом. Там тоже неплохой запас, хватит пятерке бойцов на короткое боестолкновение. При этом в коллекции стволы также вполне рабочие, и если вдруг что, пригодятся паре-тройке "досек" третьей линии, обороняющих родной дом. Тот же "штурмгевер", к примеру, пусть и менее удобен и надежен в сравнении с "калашом", но на убойность его не жаловался еще никто и никогда... Кто параноик, я параноик? Немного есть, да. Ну так зато пока живой и здоровый, а то бывало... всякое.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Четверг, 12/09/22, 15:12

На работу я на следующий день выхожу уже так, "закрыть хвосты", ну и заодно подписать бумажки на временную командировку в ППД по запросу полковника Лошкарева. Значит, экспедицию к озеру святой Береники взяло на себя разведуправление РА. Пусть, мне-то какая разница, кто тут оплачивает музыку, за свои командировочные я не волнуюсь уж точно.

Потом забираю из ясель киндерят, заезжаю за любимой женой прямо в школу и получаю подтверждение, что да, все договорено и завтра ее заменят. Вот и ладушки, с этим и едем в Белый Яр – поселок, двадцать минут от западного КПП, там, так уж исторически сложилось, обитает большая часть нашего семейного клана. А именно, дед Яр – нет, поселок назван не в его честь, тем более что полностью он Ярослав, – с "гражданской супругой", моя сестра Олька с мужем и двумя детьми, младший брат дедовой супруги (если не путаю, это в схеме родства зовется "шурин") и его жена, а также сын дедова шурина (мне он получается кто-то вроде дяди, но поскольку я младше от силы на пару лет, общаемся просто по имени) с собственной благоверной и тремя спиногрызами. Еще у дедова шурина имеется дочь – это моя коллега Соня, и она уже точно не "тетя", сама за такое обращение глаза выцарапает кому угодно, кроме разве что мелких. Соня, как и мы с Сарой, обитает в Демидовске, однако она для сегодняшнего сборища останется неохваченной. Как раз сейчас у нее завал по прожекту, барышня днюет и ночует в ГосСтате, так что прихватить на спонтанные семейные посиделки и ее – не вышло. Ничего, не обидится, это у меня за последний год уже третья дальняя командировка на горизонте, а Соню начальство никуда не посылало, спокойно может в любое время навестить своих.

А еще пришлось притащить на семейное сборище левого гостя, лейтенанта Грачева. Понимаю, что возражать родня не будет, но в ином случае я бы лучше обошелся без сопровождения. Увы: уж если контрразведчику начальство велело "проконтролировать" меня, он ведь проконтролирует, массаракш. Грач вчерась сам жаловался, что на них всю госбезопасность перевели, но жалобы жалобами, а раз перевели, он как хорошо подготовленный профессионал будет "бдить". Вот мы с женой и детьми выехали из города, так с них же станется объявить меня в розыск, а вдруг это я, секретоноситель не последней категории, куда-то дернул с полной машиной важной стратегической инфы, и заодно вывел из-под давления властей прямую родню... Пусть лучше будет на глазах, вроде как. В смысле, пусть он себе видит, что я никуда не дергаюсь – сильно оно мне надо, ага, – ну а я, соответственно, могу быть спокоен за реакцию особо подозрительных товарищей наверху. Кто параноик, я параноик? В сравнении с этими самыми товарищами – я беспечный альтруист, который жизни не знает, пороху не нюхал и ни разу не огребал ломом по хребту, что, в общем, чистая правда. Потому как не имею никакого желания получать этот печальный опыт на своей шкуре, мне чужих примеров хватило выше крыши еще там, в прошлой жизни.

Территория России, протекторат Русской Армии, окрестности г. Демидовск, поселок Белый Яр. Четверг, 12/09/23, 18:07

Мы хоть и приехали в поселок днем, но изначально планировали визит с ночевкой: у меня в конторе все закрыто, Сара договорилась с заменой, а ребенкам все равно – их в ясли отправляют по потребности, а с точки зрения общего развития тем более не имеет значения, кто именно и где с ними будет возиться, лишь бы активно играли. Поэтому весь день мы тремя семьями поочередно уматываем наш совместный кагал: пятеро бегают, не все одинаково уверенно, зато весело и громко; одна мелочь потихоньку ползает, пытаясь догнать хоть кого-нибудь, а последнее чудо пока еще просто лежит и хлопает глазенками. Уматываем поочередно, потому как остальные в это время ведут светскую беседу, в смысле обмениваются сплетнями и новостями, тут уж у кого что интересного повисло на ушах, ну или увидено лично, если вдруг не повезло оказаться в эпицентре событий. Почему "не повезло"? А потому, что древние китайцы с их проклятьем "чтоб ты жил в интересное время" были ох какими мудрыми людьми... только не всякий поймет. Конечно, не всякому и надо, тоже правда. О недавней командировке я рассказываю с подробностями по базам Ордена и охоте на банду "Бланшфлер", не забыв и анекдот со стажеркой, и эпизод с позорным столбом в Форт-Рейгане – но само собой, оставив за скобками розыск Россиньоля, Голос и потомков германских юберменшей.

Заодно интересуюсь у Грача, что за автомат Саши Смирницкой имел вчера в виду будущий руководитель нашей экспедиции. Да, я оружейный маньяк. Ну так по личному опыту, в Новой Земле каждый четвертый такой, не считая каждого третьего...

– В верхах, – многозначительно указывает лейтенант в небеса, – было принято решение создать в анклаве свое оружейное производство, а не только клепать боеприпасы для имеющихся стволов. На всякий случай, как говорится. Сперва хотели воспроизвести "калаш", а потом откуда-то чертиком выскочила девочка Саша – и вот два ее автомата, под обычный "семь-шестьдесят два" и под новый, с нуля, патрон "шесть и пять на сорок два" уже на войсковых испытаниях, а она покуда возится с третьим вариантом под натовскую "семерку". Производство-то у "автомата Саши" совместное: кроме нас, в доле Бразилия, конфедераты, немцы и, кажется, испанцы. Наверное, наши заводчане все потянули бы и сами, но наверху решили сделать проект совместным, с целью покрепче навести дружбу с соседями, сотрудничество территорий и все такое, политика, короче говоря; и вот некоторые соседи себе захотели новый автомат именно под ихний триста восьмой, руководство одобрило и поставило в план "экспортный вариант".

– Вполне их понимаю, – хмыкаю я, – мне по здешним условиям триста восьмой как основной автоматно-пулеметный тоже нравится больше всех. Хотя если дадут попробовать новый автомат под эту новую "шестерку", я готов.

– Ну, просто так его давать никому не планируют, а так – посмотрим, – обещает Грач.

– А чем им "калаш"-то не понравился? – вступает в разговор дедов племянник Миша Кушнир. – Наши армейцы вроде всегда были за него...

– А, это уже были какие-то ведомственные внутризаводские интриги, – отвечает контрразведчик, – там одного технолога с его группой поставили на "калаш", и параллельно свое детище пробивала Саша. У нее получилось, у него – нет. Ну и, наверное, как конструктор она получше – видели небось в магазинчике у Соколовых "змеиный револьвер"? Тоже ее разработка.

Громко удивляюсь:

– Вот эта килограммовая дура под обрезанный тридцать второй калибр? Я подумал, кто-то выставил на реализацию неведомо как сохранившийся "удар", даже подивился, массаракш, неужто кто-нибудь соблазнится, при наличии-то в свободном доступе нормальных пистолетов и револьверов...

– Какой еще "удар"? Это ж вроде вэдэвэшный РПГ так зовется.

– По РПГ не специалист, а про "удар", я думал, ваши-то должны быть в курсе... Где-то в начале девяностых в России вовсю ходили слухи, что народу вот-вот разрешат короткоствол по тем же правилам, что охотничьи ружья, потом возражали – но ведь и пистолеты, и револьверы нарезные, как же их можно юридически равнять с гладкостволом? – и не знаю уж у кого, но родилась идея гладкоствольного револьвера. Вроде бы его еще планировалось приспособить для ментов и чоповцев, с возможностью применения нелетальных боеприпасов; короче говоря, МВД объявило тему "Удар", и по очень общему техзаданию появилось не то два, не то три разных револьвера – хрень весом под кило, барабан на пять выстрелов, гладкий ствол, патрон из обрезанной гильзы тридцать второго охотничьего калибра: варианты снаряжения – дробь всех обычных номеров, обычная же пуля-слаг, резиновая пуля и пластиковая картечь. Выпустили в общей сложности сотни три этих револьверов в разных версиях, а тем временем в верхах исходный вопрос короткоствола для простых смертных благополучно заболтали, ну а у чоповцев с полноценной ментовской лицензией имелись штатные "макаровы" и служебные "ежики" под "девять-курц" – в общем, нормальные пистолеты, а не этот эрзац; так что производство и закрыли.

– Надо же. Не знал. Ну, в общем, здесь в связи с изобилием змей и прочих ползучих гадов тема оказалась востребованная, снаряжают боеприпас дробью и обходят участок. Из обычного-то пистолета, если не снайпер, фиг попадешь, а иногда если и попадешь, можно и продырявить что-то нужное...

– Я все понимаю, но на хрена килограммовая бандура в кулак толщиной, которая даже для открытого ношения не самый удобный вариант, если есть "змеиный дерринджер" под четыреста десятый, втрое легче, куда компактнее и удобнее, чтобы постоянно с собой носить, а что в нем два патрона вместо пяти – так змеи же не отстреливаются, массаракш, если что, перезарядиться всегда успеешь! А кому калибр маловат, мол, в Новой Земле и крупные змеи водятся – имеется самооборонная "хауда" под короткий двадцатый, из которой и человека не проблема завалить, не то что змею...

– Ты не со мной, ты с народом спорь, – хмыкает Грач, – сколько я знаю, Соколовы на отсутствие спроса не жаловались.

Воистину, правду говорил Коровьев-Фагот: люди, мессир, все те же...

– Погодите вы со своим револьвером, – снова встревает Миша, – как же так с "калашом"-то получилось, я не понимаю? Ведь про него давно все известно и двадцать раз отлажено, а тут новый агрегат, у которого не может не быть детских болезней...

– Проблемы постановки в серийное производство, – поясняет сыну Аркадий Семенович, который с производственниками еще за ленточкой общался активно, всесторонне и зачастую матерно. – Даже когда сама конструкция отлажена на ять, очень не факт, что ее смогут нормально воспроизвести в заданных объемах вот конкретно сейчас и здесь.

Ну да, вспоминаю я историю конкурса сорок седьмого года, одно дело – заимствовать удачные конструкторские решения у браунинговской самозарядки "ремингтон-восемь", холековской винтовки двадцать девятого года, "гаранда" и систем предшественников-конкурентов – Судаева, Дементьева и Булкина, – в итоге действительно слепив лучший по совокупности технических характеристик образец; и совсем другое – поставить этот образец в массовое производство, что заняло у Калашникова и его команды еще лет десять. С другой стороны, "калаш" ведь исходно заточен под многомиллионные серии, тогда как потребности Новой Земли куда пониже... если взять вооруженные силы всех анклавов, без учета резервистов, естественно, совокупно получится под сто, ну сто пятьдесят тысяч бойцов, а наши вряд ли планируют снабжать новым автоматом ВСЕХ. Процесс производства любого изделия не одномоментный, и масштаб нужен, соответственно, по старосветским меркам, малосерийный – несколько тысяч единиц в год, где-то так. Адаптировать же технологию крупносерийного изделия под полукустарное малосерийное производство – оно можно, говорят, за ленточкой в Пакистане тот же "калаш" выпиливают на коленке чуть ли не из болванки, куда уж тут кустарнее; только и качество тех пакистанских агрегатов... мягко говоря, не блещет, ресурса хватит хорошо если на четыре магазина, а Русская Армия, и это вполне естественно, хочет иметь лучшее оружие из возможного.

Так что безотносительно к реальным достоинствам нового автомата, а их я оценить пока не могу, бо не держал в руках – девочка Саша провернула ту еще работу, и провернула успешно. Впрочем, раз процесс курируют армейцы, и с их давним пиететом перед конструкцией Михал-Тимофеича они этот аппарат одобрили – система неудачной быть не может по определению.

– А почему "автомат Саши"-то? – спрашивает уже дед Яр. – Несолидно получается, раз уж планируется заменить им "калаш".

– А потому что когда Саша только начала работать над автоматом, она еще была, кажется, Кравцова, – ухмыляется Грач, – и народ как раз начал шутить – мол, планида у нашей армии такая, АК он и в новом мире останется АК, – ан нет, когда изделие довели до заводских испытаний, девушка уже вышла замуж и теперь Смирницкая, так что в документации зовется "АС". Так его и на вооружение примут, если успеют со всем циклом в нынешнем году – будет "а-эс-двадцать два", нет – пойдет как "а-эс-двадцать три".

– И правильно, а то "а-эс" без номера – еще перепутают с "валом", – вставляю я.

– Да при чем тут твой "вал", – подает голос Сара, – понятно же, что муж девушки, Смирницкий, за какие бы достоинства она его ни выбрала, не был конструктором этого нового автомата. Поэтому взять фамилию мужа или нет – решать ей, а оружие для знающих всю историю людей как было с самого начала автоматом Саши, так им и останется.

Как говорил ребе из анекдота – и ты, Сара, тоже права. Хотя имеется у меня стойкое подозрение, что будет как со стоунеровскими агрегатами хоть десятой, хоть пятнадцатой модели, которые по первым их буквам "эй-ар" наши люди, и не только наши, именуют "арками". Точно так же и аббревиатуру АС юзеры, которым категорически неинтересны подробности личной жизни конструктора, со временем ласково преобразуют в "аську". Компьютерщики, конечно, посмеются – ну а что, чем не способ вести переговоры, очень даже по Брюллису...

Территория России, протекторат Русской Армии, окрестности г. Демидовск, поселок Белый Яр. Четверг, 12/09/23, 23:12

Уединиться с дедом Яром, чтобы обменяться парой слов, удается только совсем уже вечером. Ему я и рассказываю опущенную в общей беседе часть с экспериментом по выведению юберменшей.

– Верю, – проводит дед ладонью по подбородку, – про фрицев говорили очень всякое, многое, может, и байки, но в такое – верю. Их... стиль.

– Вот и я поверил. Ты мне другое скажи: с живыми что... посоветуешь?

– А ничего я тебе не посоветую. Ты ж вот и по работе, и так с немцами сколько общался? У многих отцы-деды наверняка с нами воевали, тебе ведь это не сильно мешало? Ну и чем оно от этих юберменшей отличается?

– Воспитанием.

– Поясни.

– Нынешние немцы, кем бы их отцы-деды ни были, знают, что случилось тогда. Не в войне дело, мало ли кто, когда и с кем воевал, или еще будет воевать – но их воспитывали так, чтобы они никогда не стали Третьим рейхом. Или Четвертым, если угодно...

Помолчав, дед Яр кивает и произносит:

– Да, этих твоих воспитывали... совсем иначе. Вроде как сектантов.

– Их орденская экспедиция за таких сектантов и приняла.

– Ну, тех больше нет.

– Тех – больше нет, но историю мне рассказала бывшая Сорок Третья... с ней-то все ясно, только я подозреваю, что на ней вопрос не закончится.

– Она тебе правильно сказала: такое – никому знать не нужно.

– Значит, если в тайнике будет именно то, чего я боюсь...

– ...то оно там остаться и должно, и чтобы больше никто и никогда. А что сказать начальству, сам придумаешь.

Да уже придумал, собственно. Оформлю отдельным блоком историю Сорок Третьей – опустив ее нынешнее имя, разумеется, – и расскажу тому же Грачу, если вопрос встанет ребром. После такого он сам на любые лабораторные материалы плеснет бензинчику и чиркнет спичкой.

Если, конечно, там именно они. Это – должно быть уничтожено.

А если что другое, то достанем и с дорогой душой вручим начальству, тут пожалуйста. Технологию межмировой телепортации от яйцеголовых монстров Третьего рейха мы, само собой, на самом деле добудем очень вряд ли, такие рояли гомеостатическое мироздание не подбрасывает, во всяком случае – не за просто так... но если вдруг, то почему бы и нет.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Суббота, 14/09/22, 21:00

"Вюстентарн", обычную свою полевую форму, в этот раз оставляю дома – из запасов РА подогнали комплект новенькой канадской "цифры", мол, боссу и заказчику экспедиции – все самое понтовое, ага. Не возражаю, "кадпат" тоже подойдет. Орденские еще берцы для горно-лесной зоны, по словам Грача, вполне годный вариант, в снегах только лучше надевать на толстую портянку, но даже самые высокие вершины Камского хребта на километр ниже зоны вечных снегов, а у нас по календарю далеко не зима, так что оно не актуально. Укороченный австрийский клон бельгийской автоматической винтовки системы Сэва-Вервье и южноафриканский разгрузочный жилет с кармашками как раз под ее магазины; привычный шемах – универсальная штука, хорош и на пыльной жаре в пампасах, и на стылом горном ветру. А вот когда я пристраиваю на пояс кобуру со столь же привычным "кольтом", контрразведчик хмыкает.

– Не, Влад, хоть у тебя и борода есть, и прикид годный, но на "дикого гуся" из Анголы все равно не тянешь. Стать не та.

Годиков Косте Грачеву чуток поменьше, чем мне, и ветеранов Бешеного Майка Хоара и Боба Денара "в расцвете сил" он мог наблюдать разве что на старых фото, однако в целом я с ним согласен. И развожу руками.

– Собственно, я им и не притворялся.

– Оно понятно, но если тебе придется косить под босса наемников – наигранный вид получается. Надо показать, что из наемников твоя охрана, а ты именно наниматель-заказчик. Винтовка ладно, а вот пистолет – есть какой-нибудь другой ствол... ну, не знаю, чтобы побольше понтов, или твоего любимого винтажа?

– Даже три таких винтажных имеется, – залезаю в оружейную коллекцию и добываю из пистолетного кофра три агрегата на выбор. Номер раз – легенда всего на свете, кайзеровский "люгер" в желтой кожаной кобуре, если и не родной, то практически ровеснице изделию тысяча девятьсот пятнадцатого года выпуска; были бы все детали от оригинального образца, стоил бы многие тыщи, а так – сборная солянка после пяти заводских ремонтов. Номер два – швейцарский карманный "зауэр" образца тридцать восьмого года, этот мне достался без кобуры и пришлось заказать такую в магазинчике у Соколовых, они мастера по всей оружейной справе, так что теперь пистолет обитает в "одежке" благородной красновато-бурой кожи, изнутри проложенной тонкой байкой. И номер три – снова немецкий карманный "маузер" системы Зейдля, а точнее, послевоенный клон оного под "девять-курц", в простой черной кобуре, такую скорее не цепляют на пояс или подмышку, а держат в ящике письменного стола.

– Влад, ты оружейный куркуль, тебе это уже говорили? – только и может сказать Грач, прежде чем беззастенчиво расхохотаться.

– Мне это жена каждый раз твердит, когда натыкается в шкафу на один из стволов, – по большому секрету признаюсь собеседнику. – Из всех этих аппаратов я работал только на стрельбище, что скажу: без веской причины "люгер" готов таскать исключительно там, к "зауэру" у меня имеется только один магазин, зато для интуитивной стрельбы он в ладони лично мне лежит лучше, чем "маузер".

– Ну вот "зауэр" и бери. В кобуре самый красивый, воевать с ним тебе вряд ли придется, а так, сказал один мудрый человек: не хватило шести, не хватит и тридцати шести... а у тебя там сколько патронов, семь?

– Восемь, да плюс один в стволе. Ты прав, на всякий случай хватит. – А поскольку пятизарядный "смит-вессон" на очень всякий случай тоже будет скрытно лежать в кармане – или сумею отбиться, или не поможет и "стечкин" с его двадцатиместным магазином и режимом "фулл-авто".

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Воскресенье, 15/09/22, 07:30

Погоны "группа наемников" сняла, и заодно поменяла камуфляжную форму Русской Армии на условно нейтральную "зеленку" британского образца. У четверых головы от солнца прикрывают панамы тех же расцветок, у последнего – шемах, как раз бриттский армейский, колера хаки. На плотное знакомство командир Чекан нам времени не оставляет, жестами повелев загружаться в небольшой, на восемь мест, самолет явно цивильной окраски "серебристый в синий горошек"; два кресла остаются пустыми, но поскольку личного багажа, с учетом вооружения и боеприпасов, взяли раза этак в два больше "законных" для здешней пассажирской авиации пятнадцати кило на нос, оно и к лучшему.

Команда "на взлет", винты на крыльях превращаются в размытые круги, и аэроплан взмывает навстречу восходящему солнцу.

Уже в воздухе Чекан представляет мне бойцов, а меня, соответственно, им. Общаемся, как и подобает матерым наемникам, по позывным, паспортные имена временно забыты. Полная секретность и анонимность, до того дошло, что бойцы даже айдишки свои дома оставили; надо будет, идентификационная карта восстанавливается в любом городе, где имеется банк Ордена, а так, у меня официальный документ есть – и хватит, "а это мои люди".

Хм, а я ведь Чернокнижник, он же Warlock, то бишь согласно постановлению разработчиков из "Нью Волд Компьютинг", специализацией моей являются не люди, а вовсе даже гремлины и прочие монстры. Хорошо, что я даже в эпоху увлечения компьютерными стратегичками не был любителем серии "Героев", предпочитая классическую "Цивилку" от Сида Мейера и "Мастер оф Мэджик", а посему мнение насчет чем и как должен заниматься Чернокнижник – у меня мое, оно же единственно верное. А прочие вряд ли будут копаться в таком, и уж всяко не будут делать подобного "мои верные наемники" из Русской Армии, их на службе и вне оной учат многому, но не этому.

Так вот, о позывных. Имеем "бывших" егерей – это Лист, Хан и сам Чекан, матерые спецы по выслеживанию, курощению, захвату и ликвидации кого угодно и где угодно, в основном работали ребята в Скалистых горах и за Амазонкой, что логично – где ж еще "бэтменам" резвиться-то, ага. Имеем контрразведчика на хозчасти – это Грач, он же бывший, забавное дело, флотский: пару лет назад парень, еще когда носил звание мичмана и ходил на сторожевике "Рубин" дозором по Амазонке, учудил что-то несусветное с бразильской мафией, и начальство решило, что таким мозгам найдется применение и поинтереснее. Ну и последний "наемник", Динар, вообще не боец строевого состава РА, а резервист из сербского городка Книн, это где-то к северу от Демидовска уже практически в Скалистых горах, и в экспедицию он взят по причине заленточного прошлого: недоучившийся археолог-античник, во время боснийской войны вынужденно переквалифицировался в сапера, и когда сложными путями оказался здесь, по второй специализации иногда работал – и безмерно рад, что сейчас может пригодиться первая, мирная.

Уточнил у хозяйственника Грача, что там у группы с вооружением. Все в порядке, и начальство с моей рекомендацией согласилось, кстати, так что имеем два длинных "фала", три укороченных десантных, считая мой, и штейровскую снайперку. Ну и пистолеты – полноразмерный "глок" у Чекана, американские варианты "беретты" у Динара и Грача, бразильский клон ее же у Листа и "чиж-семисьпятка" у Хана. Девятимиллиметровая армейская классика, в общем, и разумеется, не менее четырех магазинов в запасе; выбрал народ из личного арсенала, или снова же выдали из служебных закромов, спрашивать я не стал, но вероятнее первое. К короткостволу привыкать надо подольше, чем к винтовке или автомату, а в дело он идет, как правило, на дистанциях невеликих, когда стрелять приходится скорее интуитивно, тут оружие должно быть не просто надежное и все такое, а именно что привычное... В общем, собран вполне приличный комплект вооружения для недоотделения, которому не нужно иметь дела с артиллерией и броней, а работать предстоит скорее в горах, нежели в джунглях. Кроме собственно стрелялок, в багаже у бойцов имеется полдюжины "тромблонов" и коробка пластида, да плюс у егерей "по карманам завалялось" несколько "эргэдэшек". На всякий случай, ага, авось привезем обратно неистраченными.

За снайпера, между прочим, у нас Грач. Не ожидал, обычно снайпера не занимаются "боевым балетом", им рукопашка противопоказана по профилю. Хотя кто его знает, может, у Грача это как гимнастика для общего тонуса, а в деле он кулаками никогда не машет.

На вопрос о запланированном маршруте экспедиции Чекан скалится.

– Летим в Орлеан, оттуда нас вертушкой подбросят до места. А как закончим, снова вызовем вертушку по радио, и точно так же домой.

– Как белые люди, значит, – хмыкает Хан, судя по экстерьеру морды, из каких-то коренных сибирских народностей, или, выражаясь емким бриттским термином, евразиец.

– Надеюсь, на месте нас никто встречать с оркестром не будет, – подает голос Лист. – Борт-то небось небронированный и без сопровождения?...

– Не должны, – отвечает Чекан, – по снимкам местность необитаемая, и топографы по своим каналам подтвердили, что еще пару лет назад там никто не жил.

"Свои каналы" – это, видать, Круз и Перон, десять из десяти – "наши кубинские друзья", кто ж еще мог иметь из первых рук инфу о регионе в двух шагах от бандитского Угла. Странно, что, по рассказу Сорок Третьей, к ним туда никакие бандитос не заглядывали, вроде ж недалеко; а с другой стороны – горы, они место такое, бывает, что вот две деревни, по прямой между ними и двадцати верст не будет, а если вдруг надо сходить в гости, приходится пилить в обход и давать крюка верст на триста, потому как напрямую летает только птица...

И еще авиация, ага.

Территория Конфедерации Южных Штатов, г. Форт-Ли – Суверенная Территория Техас, г. Вако – Территория Европейского Союза, аэропорт братьев Леру. Воскресенье, 15/09/22, 27:13

Перелет до Форт-Ли был простой – добрались, сели, дозаправились, посетили помеченное двумя буквами заведение, полетели дальше.

Перелет до Вако дался уже сложнее. Кресла в аэроплане вполне удобные, однако не рассчитаны на очень уж долгое сидение, но – деваться-то некуда. Пилоту наверняка еще хуже: мы-то просто сидим и терпим, а ему надо держать двухвинтовую железную пташку в воздухе и аккуратно ее приземлить. Когда мы в четвертом часу дня по местному времени сели в техасской столице, я уж думал, что здесь и заночуем: да, времени до заката еще полно, только это самолет железный, а люди все-таки нет.

Недооценил я ведомство полковника Лошкарева: они и это предусмотрели. В смысле, в Вако пилот нас покидает – шмотник на плечо, поправляет кобуру с "макаром" и устало топает на выход, – а вместо него в кабину взбирается рослая фигуристая крашеная блондинка, кивнув Грачу как старому знакомому. И едва механики аэропорта заканчивают проверять все требующее проверки, а заправщики заливают баки под пробку, мы снова взлетаем. Правда, на посадку в знакомое мне местечко посреди глухой европейской степи, оно же аэродром братьев Леру, заходить приходится уже в темноте, но братья-французы свое местечко оборудовали по первому новоземельному разряду, недаром в Старом Свете работали в парижском аэропорту, и не "операторами ведра и швабры". Имелся бы нормальный пилот, а так на их подсвеченную асфальтовую полосу и ночью приземлиться не вопрос; пилотская квалификация у блондинки вполне достойная, поэтому все в полном ажуре.

После такого перелета нашей "банде наемников" только и остается, что доползти до кафешки, заказать целую гору съестного и смолотить ее вместе с добавкой – целый день почти полного поста, однако, туалета ведь в легком самолете не предусмотрено, то бишь пить перед полетом и в процессе надо поменьше, а без жратвы вообще лучше обойтись. Ну а после трапезы – сна ни в одном глазу, отоспались в полете, ибо чем еще заниматься в воздухе-то, трижды по шесть часов. Посему просто прогулочным моционом наматываем круги по тому самому аэродрому в свете узкого лунного серпика.

В итоге Чекан пинками загоняет нас по номерам где-то в четырнадцать вечера, обещая ранний подъем и полный комплекс спецназовской разминки в походной выкладке, для придания бодрости.

– Не забудь, – усмехаюсь я в ответ, – вы сейчас не "бэтмены", а моя компания наемников. И демонстрировать армейскую дисциплину посторонним вам по заданию сейчас не полагается.

– Это ты правильно сказал, посторонним – не полагается, – кивает Чекан с премерзостной ухмылочкой. – Вон тот ангар сейчас свободен и будет свободен минимум до девяти утра, для силовых упражнений места завались, а посторонних не будет. Ключи Элис у коменданта Дюпре уже взяла, он только попросил там не стрелять и потом прибраться.

М-да, массаракш, кажется, кто-то попал.

Или даже не кажется.

Территория Европейского Союза, аэропорт братьев Леру. Понедельник, 16/09/22, 06:30

Те, кого гоняли на курсе молодого бойца и подобных... мероприятиях – мои ощущения от подъема в четыре утра и комплекса бодрящих процедур имени дяди Васи и сами легко себе представят. Те, кого жизнь так не порадовала – все равно не поймут; могу описать, и даже подробно, да что толку-то? Сам не раз читал, в мемуарах и художке, причем описывающие и в материале были насквозь, и словом владели многим на зависть – ну и что с того? К реальной мясорубке, через которую пропускали на плановых сборах "ополченческих рот" демидовских резервистов, меня эти их правильные слова не подготовили от слова никак.

Так что проще опустить.

Обошлись, разумеется, без стрельбы, а небольшой побочный беспорядок сами же быстро и ликвидировали. Затем уползаем в душ, а мисс Элис Прингл, чья пышная шевелюра сегодня вместо золотисто-блондинистого колеру окрашена в буйство синих и фиолетовых тонов, с чистой совестью сдает начальнику охраны аэродрома ангар вместе с ключами от оного.

И – в Орлеан, вив ля бель Франс.

Территория Европейского Союза, г. Орлеан. Понедельник, 16/09/22, 12:13

Орлеанский аэропорт, несмотря на свой "международный" класс и статус самого Орлеана как крупнейшего города французской территории, блестящим не кажется. Покрытие – обычный укатанный гравий, только взлетно-посадочная полоса набрана из железных решеток, как временные аэродромы подскока у нас в Отечественной.

С другой стороны, ангары на территории аэропорта выстроены в два ряда, штук этак с полсотни точно будет, а разнообразных леталок на поле – как бы не вдвое больше. Часть, положим, транзитники, прилетели-улетели, но изрядное количество тут должно быть "местными", как и на любом другом аэродроме, а значит, в свою авиацию лягушатники вкладываются серьезно. Неважно, где тут частная, а где "государственная": если вдруг властям по делу понадобится что-то из парка частнособственнической техники – как правило, этот частный собственник без всяких проблем одалживает ее представителям родного анклава, стоит только попросить. И за аренду берет мизер, если вообще берет. Правда, и властям таким полезным обычаем не стоит злоупотреблять, так что одолженную технику, как правило же, возвращают в максимально сохранном виде, а если не удается – возмещают хозяину понесенный ущерб по честному рыночному тарифу...

Грач, пообщавшись вполголоса с пилотессой, разворачивается к нам:

– Народ, подышите пока свежим воздухом.

– Долго дышать-то? – уточняет Чекан.

– Полчасика у вас точно будет. Вещи оставьте здесь, мы присмотрим.

Полчаса – это ни о чем, действительно только подышать воздухом да размять ноги, не выходя с летного поля. Впрочем, Чекан на всякий случай берет из багажа коробочку ходиболтайки.

Динар с блаженно-отрешенным видом дымит сигарой. Лист добирается до кафешки и закупает большую пластиковую канистру сидра.

– Не сейчас, – предупреждает Чекан.

– Знаю, это уже на месте.

– Нагреется по дороге, выдохнется.

– Закрытым не выдохнется, а в озере остудим.

– Что, об озере всех информировали? – интересуюсь я.

– Тайны не делали, – передергивает могучими плечами Лист, – когда диспозицию по заданию расписывали – горное озеро, мол, примерно десяток километров в длину и до полутора в ширину, а вокруг хлипкая "зеленка" и скалы. Координат не называли, если ты об этом, но командир знает...

– Лист, не пали легенду, – вставляет Хан, – командир у нас вроде как Чернокнижник.

– Так промеж себя ведь...

– А где угодно, – припечатывает Чекан. – Для всех, кто не в курсе – Чернокнижник старший, вот на людях так себя и ведите. Да и ты, босс, не отсиживайся в стороне, назначили командовать – так и командуй, или хотя бы делай вид.

– Орлы мух не ловят, – изображаю задранный вверх нос, – коли уж я босс, то осуществляю исключительно общее руководство, а по мелочам ты и Грач справитесь сами.

Хан и Лист хмыкают, а Чекан, отвлекшись на бормотание в ходиболтайке, коротко отвечает Грачу и лишь потом обращается ко мне:

– Уговорил, орел, лети осуществлять общее руководство. По вертушке на хребет Кам есть предварительная договоренность с "Дюмон лимитед", Грач подтвердил – все в силе, так что иди и оформляй как положено.

Тут он прав, формальный начальник экспедиции я, и условный договор заключать мне. Вертолетный чартер, да еще и по координатам хрен знает куда – услуга не стандартная, "предварительная договоренность" решит в данном раскладе только то, что от меня, чья репутация в Орлеане и во французском анклаве вообще – нуль без палочки, подобный заказ в принципе примут, а не сочтут подставой нехороших личностей, которые решили захватить ценное летающее имущество, вертолет, а заодно и взять пилота в заложники. Оплатить нестандартную услугу деньги у меня есть – и наличка, и оформленный доступ к специально созданному не знаю уж кем и когда счету "ЗАО Эсгарот" в Северном Торговом банке, – осталось одно обстоятельство...

– Кто у нас хорошо знает французский?

Егеря переглядываются. С инглишем нормально у всех, на предыдущих остановках слышал, а вот благородное наречие Гюго и Вольтера...

– Ну, в баре могу объясниться... – начинает Лист.

– В баре и на пальцах можно, – качаю головой я, – а если этот Дюмон подсунет письменный договор, что тогда?

Чекан обращается к Динару, тот разводит руками:

– Греческий и турецкий знаю хорошо, английский и итальянский понимаю как русский, латынь прочту. Французский не учил, извини.

Тогда Чекан снова берется за рацию, переадресовав вопрос Грачу, и с не слишком довольным видом ответствует:

– Делать нечего, бери переводчицей Элис.

– Ну и возьму. А что не так?

– Ник, это владелец самолета, который в Вако остался – он-то наш, имеет гражданство анклава и вообще проверен много чем, а вот мисс Прингл просто наемный специалист. На хорошем счету и все такое, и Грач ее знает, не подводила – но она не наша. Может и проговориться.

– Лишь бы с вертушкой помогла все правильно сделать, – фыркаю я, – а там пусть хоть пресс-конференцию собирает. Ты не забыл настоящую суть экспедиции, а?

– Ну да. Извини, привычка.

– Чего ж тут извинять, правильная привычка. Просто сейчас сам знаешь, зачем и как. Ладно, куда мне идти-то?

Чекан указывает направление на административный корпус – неблизко, но и не так далеко, чтобы вызывать развозку, – и я выдвигаюсь туда, подхватив по пути мисс Элис Прингл, которую Грач уже осчастливил поручением, и вторую ходиболтайку, дабы оставаться на связи с группой.

Пока мы топаем по хрусткому гравию, сугубо для поддержания беседы интересуюсь:

– Элис, можно вопрос?

– Не замужем и предпочитаю выбирать сама, – чуть улыбается она.

– Да нет, я о другом... ты волосы что, каждый день красишь? Вредно же, говорят.

– Мне уже ничего не вредно, – отмахивается пилотесса. – Если смыть, там седина пятнами на полголовы... лучше пусть так.

М-да. Нет, вот тут точно спрашивать не буду. Подобному, как правильно говорила Магда Крамер, лучше оставаться в прошлом. Надежно закопанным и, если надо, лицом вниз и с осиновым колом в сердце.

– У меня тоже вопрос: почему – Чернокнижник?

– То есть остальные позывные тебя не интересуют?

– Остальные обычные, а вот твой...

– Ну, если не по позывному, то я Влад. А история его появления, если коротко, такая...

И описываю имевшее место в том году дело с испанской инквизицией в славном городе Виго. Благо совершенно не секрет что в рамках экспедиции, что само по себе. А поскольку история действительно смешная – к тому моменту, как мы добираемся до администрации орлеанского аэропорта, Элис в великолепном настроении, это как минимум; а если повезло, еще и прониклась уважением к руководителю нынешней экспедиции.

Для общения с месье Дюмоном, как оказалось, переводчик мне ни к чему, плотный улыбчивый аллигатор местного авиабизнеса на английском шпрехает не так чтобы идеально, но разборчиво, получше наших "киевинъязовских". Француз озадачивает свою смуглянку-секретаршу снабдить всех присутствующих напитками – апельсиновый сок мне, кофе со сливками Элис и черный с сахаром самому Дюмону, – и когда эти напитки нам доставляют, мы с ним принимаемся обсуждать дело, а переводчица просто сидит на соседнем стуле и попивает кофеек.

Сама задача – доставить на вертолете шесть человек с грузом туда-то, и оттуда же их забрать по радиосигналу несколько дней спустя, – несколько его удивляет, и еще более удивляет, когда я выкладываю схему, на которой отмечена точка назначения. В топографическом постарались, оформили карты разной степени секретности в "НьюВолдВьюэре" и уже из него распечатали кусок, так что по стилю изображения видно, откуда именно взято, даже без шапки. При том, что озеро святой Береники еще не попадало на официальные карты – просто потому, что в те места еще не добирались плановые поселенцы с геодезистами, маркшейдерами и прочими представителями цивилизации, – вопрос не возникнуть не может; но Дюмон его не задает, лишь интересуется, уверен ли я в точности карты.

– Слишком многие заплатили жизнью, чтобы добыть хотя бы это, – мрачно сообщаю я, ни капли не преувеличивая: одна экспедиция Адамса чего стоит, массаракш. – Ничего не знаю про розу ветров и сложность посадки, озеро было идентифицировано по авиасъемке, координаты вычисляли по ней же. Километров на пять ошибиться могли, полагаю, но не на пятьдесят.

– Что ж, месье Шербан, – с ударением на последнем слоге, ну да пусть его, – дело в принципе понятное. Учитывая, что за вас просили уважаемые люди... Шесть человек и груз, говорите?

– Суммарный вес берите где-то на восемьсот кило, скорее даже меньше, груз невелик, в пределах выкладки пешего туриста. – Или бойца спецназа, о чем опять же заикаться незачем, сапиенти сат.

– Ясно... – Дюмон постукивает карандашом по карте, что-то прикидывая по мысленному калькулятору, затем кивает. – Решаемый вопрос, по дистанции впишемся, нужна будет дозаправка в Амьене, но это не проблема... Итого – скажем так, два полета туда и обратно с половиной пути порожняком встанут вам в семь тысяч, и нужен, как положено, страховой взнос, потом вам его вернут, – чертит сумму на бумажке и придвигает ко мне.

Поворачиваюсь к пилотессе, ибо кого еще использовать как консультанта по авиаделам.

– Мисс Прингл, это нормальные условия, или стоит поторговаться?

Та качает головой.

– Не стоит, приблизительная цена вертолета плюс пилотская страховка семье по утрате кормильца где-то столько и будет.

– Тогда подскажите, как это правильно оформляется. На корпоративном счету в Северном Торговом банке сумма имеется...

– О, это у нас уже все продумано, – широко улыбается Дюмон и вынимает красиво отпечатанный бланк. – Вот, пожалуйста, ознакомьтесь...

С одного взгляда оценив, что текст на французском, перекидываю договор Элис. Та неспешно его изучает, Дюмон покуда распоряжается насчет еще одной перемены напитков, каковые снова приносит маленькая смуглая... нет, пожалуй, все-таки не девица, под двадцать по новоземельному счету, а то и за, просто типаж и комплекция такие, повезло, в Старом Свете изрядная часть что арабок, что турчанок, неважно, обитают они в родных пенатах или в Европах-Америках, какими бы воздушными красотками ни были в пятнадцать, к тридцати уже давно и прочно выглядят на свой возраст, а то и поболе. Под чашечку терпко-красного сока прикидываю палец к носу. Вроде все в порядке: по словам Дюмона, за меня просили, ага, но бизнес есть бизнес – любые дела лучше вести установленным образом. Вот и чудесно, ни разу против такого не возражаю – и человеку выгодно, и мне не мешает, пусть будет все согласно договору купли-продажи, или, в данном случае, "об оказании транспортных услуг" или как оно правильно зовется.

Подводных камней в формулировках моя консультантка не обнаруживает – страховая сумма, сроки исполнения, ответственность сторон. Предел по срокам оговариваем двадцать пятым числом следующего месяца, если до этой даты "Дюмон лимитед" не получает радиосигнала от экспедиции, то страховая сумма возвращается на счет "ЗАО Эсгарот", но оплата взимается как за оба рейса, и единственным обязательством месье Франсуа Мишеля Сантоса Дюмона будет уведомить о нашем исчезновении руководство компании. Почему именно двадцать пятое? так как раз начнется мокрый сезон, и полеты все равно станут невозможны, поэтому если мы застрянем там надолго, выбираться будем сугубо своими силами, или зимовать у озера, как захотим, в общем – но до следующей весны в такие дали все равно никто не доберется... На том мы и ударяем по рукам, и Дюмон тут же отдает секретарше, или кто там у него сия мадама арабских кровей по имени Кейра, распоряжение на беглом французском, а потом уже по-английски говорит мне:

– Сейчас мы подъедем в банк, там договор заверят и далее все переводы между счетами оформлять будут уже они. Жак-Эрве тем временем подготовит вертолет, так что как вернемся – с вылетом ждать не потребуется.

– Замечательно. – О чем и сообщаю по рации Чекану; по-ангельски, дабы не рушить легенду. Пусть наемники пока разгружают самолет, тем более что Элис, как опять же оговорено еще ранее, по плану должна сегодня вылететь к себе домой в Вако и вернуть самолет хозяину. Теперь крюк через аэродром Леру давать не придется, без пассажиров стальная птичка сумеет перекрыть дистанцию в один перелет. А мы уже по возвращении в Орлеан разберемся, как добираться обратно в Демидовск, тут все будет зависеть от добытого нами и, соответственно, срочности вопроса. Фактической или изображаемой, опять же посмотрим по ситуации.

Территория Европейского Союза, г. Амьен – Кси-Кам, оз. св. Береники. Понедельник, 16/09/22, 18:36

Небольшой пузатый геликоптер, выкрашенный в псевдошотландскую клетку красных и синих тонов, оказывается устройством намного более шумным, чем самолет, да и салон тут потеснее. Но – втискиваемся, впихнув все баулы в багажный отсек. На голову наушники, рот желательно открыть, и полетели. От вибрации никакие наушники не спасают, массаракш, хуже, чем на концерте "Раммштайна" прямо напротив динамиков. Теперь понятно, каким образом во время Вьетнамской войны была разработана концепция вертолетного десанта: озверевший после полета боец вываливается из этой адовой таратайки с автоматом наперевес и крошит все подряд, а где-то магазину к четвертому вколоченные в учебке спинномозговые рефлексы потихоньку дополняются соображалкой, после чего десантник уже превращается из обычной машины смерти в нечто, способное выполнить более сложную боезадачу.

В нашем случае десантируемся мы через час на вполне мирный полевой аэродромчик. Городок Амьен, к каковому тот приписан, тоже прячется где-то в окрестностях, однако сверху я его не увидел, ибо не видел вообще ни черта. Потому как мои доблестные наемники, верные принципу "ослов и ученых в середину", запихивают меня, самого ценного и уязвимого члена экспедиции, в глубину салона: слева Грач, справа Хан, впереди шемах Динара, намотанный а-ля чалма, остается разве что поднять голову и сквозь стеклопластиковые окна кабины рассматривать небосвод. Ладно, в иной обстановке можно было бы помедитировать на успокаивающе голубую даль, но в этой свистопляске для медитации нужно быть самим Сиддхартхой... Готов согласиться, что автор афоризма насчет ученых и ослов, Александр Третий – нет, не Миротворец из династии Романовых, а вовсе даже Аргеад, он же Македонский, да, именно, тот самый спец по развязыванию узлов, – был товарищем знаменитым, только мне-то от его знаменитости не легче... и обзора не улучшает. По карте помню, что Амьен – на правом берегу Рейна верстах в двухстах севернее Луары, однако самого Рейна опять же с аэродрома не наблюдается, а о виде сверху я уже высказался.

Пока мы разминаем ноги и прочищаем уши, в баки доливают горючку, плюс в багажный отсек, потеснив наши баулы, заталкивают пластиковую бочку с нею же. Ага, очевидно, по резерву подъемной силы аппарата – вписываемся, а вот на обратный путь вертолету может и не хватить, так что после посадки у озера придется дозаправиться вручную, вот и обеспечили из чего. Отлично, Жак-Эрве, так вроде бы зовут нашего пилота – профессионал, а в подобных вопросах им, как говорится, виднее.

И снова – взлет, холодное голубое небо над размытым кругом винта в верхней полусфере кабины, пробирающая до костей вибрация и медленно, но неотвратимо подступающая головная боль. Не хочу. Знаю, массаракш, что так надо, и все равно – не хочу. Нет, не паранойя, именно нежелание, врагов я в точке прибытия не жду, иначе вся эта экспедиция была бы организована совсем иначе... врагам там взяться неоткуда, так что их у озера святой Береники нет.

Живых – нет.

Вот оно. Точно такая же безысходность на меня когда-то, в прошлой еще жизни, накатывала перед плановыми визитами на кладбище. Положено следить за могилками и все такое. Ездил, помогал... когда затаскивали. Но ни разу – по собственной инициативе.

Это не нужно мертвым, им уже без разницы, в каком состоянии та могила и есть ли она вообще. Это не нужно живым, потому как есть масса куда более полезных, приятных и вообще правильных способов помнить и почитать тех, кто этого заслуживает. Это не нужно и мне: позывной "Чернокнижник" я, положим, заработал уже в этом мире и более-менее случайно, а вот в корнях того, что именуют черной магией, некромантией и прочими громкими словами – покопался еще в Старом Свете, и получше многих понимаю, как оно работает и почему именно с этой практикой чем меньше связываться, тем целее будешь. Так что кому нужно – пусть сам и занимается.

Ладно. Кладбище так кладбище, будем считать, что меня сюда затащили. Не родня, правда, однако итог все равно один.

От головной боли привычно отстраняюсь, сдвигая ее вбок, и в таком вот "закукленном" состоянии переживаю и недолгую болтанку вертолета по горно-турбулентным воздушным потокам, и снижение резким виражом, и краткий миг перегрузки, который завершается вполне себе мягким приземлением на полозья шасси. Столь же отстраненно наблюдаю, как одновременно выпрыгивают наружу Хан и Чекан, скорее логикой, нежели слухом принимаю сигнал "чисто", и наконец оказываюсь у того самого озера.

Выглядит оно... озером. Чистая водная гладь, от которой тянет сыростью, в условиях прохладной горной долины, в отличие от жаркой прерии за триста верст к югу – ощущение не слишком приятное, но совершенно ничего сверхъестественного в нем нет. В этом озере водится рыба, и вон плавают жирные мохнатые водоросли желтоватого оттенка, и сочетание этих водорослей с сырой или вареной рыбой для человеческого организма будет чрезвычайно неприятно и, возможно, смертельно, однако и это – просто кунштюк природы, который надо знать и учитывать, а не объявлять происками темных сил. Сама же по себе озерная вода, скорее всего, вполне пригодна для питья: впрочем, лучше прокипятить, не потому что грязь и бактерии, а для акклиматизации, здесь не тот биоценоз и климатическая зона, к которым я привык. Ну так оно было бы справедливо в любых горах.

Четыре хижины из дикого камня, говорила Магда Крамер. Остатки юберменшей обитали в них лет сорок по местному календарю, вырастив два полных поколения... но с тех пор миновало тринадцать лет, и вместо хижин на берегу озера святой Береники – теперь просто груды камней, гробницы для похороненного здесь прошлого.

Или кенотафы, ведь похоронены и юберменши, и погибшие на озере участники экспедиции Адамса – не здесь, а в разломе, где-то за дальним утесом. Туда я тоже прогуляюсь, разумеется, не в одиночку, и попозже. Пока егеря, добыв из оружейных сумок автоматы, заняты полевой разведкой, Грач и Динар выгружают снаряжение, а французский пилот с помощью шланга и ручной помпы заправляет бак винтокрыла из той самой бочки. Все при деле, в общем.

Ну и я – при деле. Карту помню, два отмеченных места вижу и опознаю прямо отсюда, ориентиры четкие, однако с раскопками обожду Динара, он в этом вопросе если и не профи, то поопытнее меня, да и в горах как житель Книна и уроженец заленточных Балкан ориентируется получше.

И все-таки – почему святая Береника? Я, когда читал журнал Адамса, этого не понял; ладно, думаю, из меня спец по христианским святым не ахти, но когда в Демидовске заглянул в энциклопедию, так тоже никакой святой Береники не нашел. Вероника – есть, это-де с нее сняли тот самый платок, на котором под воздействием пота, а может быть, крови Иисуса отпечатался его портрет, именуемый ныне в списке главных христианских реликвий "плат нерукотворный"; но хотя "Вероника" является латинизированной формой того же греческого имени "Береника", я как-то сомневаюсь, что руководитель орденской экспедиции имел в виду именно ее, ибо что Адамсу, спрашивается, мешало поименовать озеро в честь собственно святой Вероники?

Автора, понятное дело, теперь не спросишь. И по-хорошему, вряд ли сей nomen реально est omen, ведь когда орденский первопроходец заносил название в экспедиционный журнал, то не мог знать, что уже произошло на этом озере и что еще случится в ближайшем будущем.

Просто я не люблю неразгаданных загадок. Понимаю, что в жизни такие бывают, сам сталкивался – концы в воду, и дальше не узнать, – но все равно не люблю.

Впрочем, могу смириться, если это будет самое большое разочарование в нынешней экспедиции.

Массаракш, да я буду просто счастлив, если так и окажется!

Кси-Кам, оз. св. Береники. Понедельник, 16/09/22, 21:48

Ночь в горную долину у озера опускается как-то слишком рано, неполные семь вечера – и уже темно. "Там, внизу" – что касается и расположенного на океанском берегу Порто-Франко, и стоящего на семи холмах Демидовска, и возведенного посреди прерии Аламо – в это время еще "активно вечерело", по улице вполне можно было передвигаться без фонарика еще полчаса, а то и час. Понимаю, что новолуние было только в среду, но тем не менее.

Полное обследование долины егеря за три часа, разумеется, не провели, но опасных зверей рядом точно нет. Никаких признаков. То же касается и двуногих противников, максимум, кого тут согласны допустить Чекан и Лист – глубоко законсервированный снайпер класса легендарных финских "кукушек", менее подготовленного они бы засекли.

Так что устраиваем палаточный лагерь рядом с теми самыми грудами камней, что остались от хижин, и разводим костер. На ужин Динар организует шашлык из подстреленной козы – ну, не совсем шашлык, мясо-то без маринада, но тоже жареное на палочках, ничего, прилично, а под сидр еще лучше; сухой паек прихватили, куда же в поход без резервов, однако свежатина всяко приятнее. Лист, нарезав лозы, находит неподалеку под берегом подходящее местечко и устанавливает там вершу, приманкой в которую отправляются козьи потроха и иные малосъедобные обрезки. В третий раз напоминаю, что здешнюю озерную фауну не стоит употреблять ни сырой, ни вареной; Динар, пожав плечами, отвечает, что до сыроядческих японских изысков лично он не фанат, а большого котла с собой так и так не брали, поэтому если в ловушку попадется съедобная рыба, она в любом случае пойдет запеченной в золе или жаренной на плоских камнях.

Натаскиваем дров, чтобы хватило до утра, распределяем ночные вахты, и отдыхать. Завтра начнется прикладная археология.

Кси-Кам, оз. св. Береники. Вторник, 17/09/22, 08:26

Печеная рыба со щепоткой приправ из запасов Динара в принципе получилась съедобной, но народ дружно соглашается, что козлятина вкуснее, так что лучше пока рыбалкой не увлекаться и сухой паек экономить за счет охоты. Лист предлагает обследовать долину полностью, мало ли кто прячется на той стороне озера. Чекан напоминает, что только обойти озеро по кругу – уйдет полдня, а на плотное прочесывание всей местной "зеленки" понадобится как минимум неделя, бо заросли хоть и не дотягивают до полноценного леса, но какому-нибудь условному тигрису замаскироваться в них – пара пустяков, это человеку трудно укрыться, слишком низкие. А главное, какой смысл в том прочесывании, если береговая полоса просматривается вдоль всего озера даже простым глазом, а уж в оптику и подавно. Хочет тот тигрис лежать в кустах за три версты от нас – и пускай его лежит, у него свои дела, у нас свои; впрочем, если кому-то случайно нечего делать...

На этой оптимистической ноте дискуссию и завершаем. Ориентирую Динара на две опознанных мной еще вчера точки, мол, вот возможные места схронов, копай-проверяй. Всего на плане Магды Крамер отмечено шесть мест, в которых она подозревала тайники старших, так что еще четыре нужно соотнести по ориентирам местности, то есть обойти все эти точки и воткнуть в каждую колышек "туточки". Чем я и иду заниматься в компании Листа. Для защиты от того самого условного тигриса, ага.

Кси-Кам, оз. св. Береники. Вторник, 17/09/22, 15:11

Все шесть точек благополучно найдены. Две первых Динар с помощью Грача и Чекана в роли подсобных работников уже проверил: вторая – ложный след, здесь точно никто ничего никогда не укрывал, а вот в первой тайник действительно был. Ключевое слово – был, черт-те сколько лет назад, может, тут кто-то что-либо и прятал, но давным-давно извлек. Бывает.

Хан, пока мы с Листом определяли места потенциальных схронов, а "черные копатели" проверяли уже найденные, обеспечил еще пару коз, разделал, часть мяса зажарил, как вчера, а остальное, напластав потоньше, разложил на больших камнях прямо над углями, подбросив сверху свеженадранной хвои с псевдотуй и зеленых листьев, чтобы и не потухло, и дымило посильнее. Такое себе экспресс-копчение по условно традиционным технологиям, чтобы каждый раз не отвлекаться на готовку и без крайней необходимости не распечатывать сухпай. Конечно, срок годности получается совсем не тот, что у настоящих консервов, ну так нам и надо всего на пару-тройку дней, дольше у озера святой Береники возиться никто и не планировал. Раскопать тайники, и все; ну еще прошвырнуться к тому разлому с условно юрской фауной на дне и представить, как происходил у юберменшей похоронный обряд. Нет, для нашей экспедиции последнее совершенно не нужно, но для полной антропологической картины полезно мне как Чернокнижнику – в обоих смыслах.

После обеда от дежурного шеф-повара Хана отправляемся на точку три – и срываем джек-пот. Я бы в жизни не отличил это дело от обычного камня, однако античнику-Динару хватило царапнуть ножом, чтобы уверенно опознать неглазурированную керамику. А попросту говоря, спеченную в огне глину. Осторожно разбив эту водонепроницаемую корку, обнаруживаем под ней слой органики – а конкретнее, чью-то шкуру, каковая подгорела сверху, когда "запекался" верхний глиняный слой, но благополучно сохранила в целости собственно содержимое. И наконец, вот оно, это самое содержимое: толстая тетрадь в обложке почерневшей кожи, тиснение давно стерлось, однако сами серо-желтые страницы, к счастью, целы. Динар, затаив дыхание, медленно и осторожно открывает добычу, сдувая пыль.

Есть контакт. Аккуратно, почти каллиграфически выписанные черно-серые строчки.

– Немецкий, – выдыхает серб очевидное.

Молча принимаю драгоценную тетрадь. Тевтонское наречие, тем более в его варианте шестидесятилетней давности, слабо засоренное английскими корнями, разобрать из всей нашей компании могу только я.

Крупно, практически чертежным шрифтом на первой странице выведено: "Zauberstimme Entwicklungsentwurf: Tagebuch vom Dr. Linda Keller". Какой-то там проект "Волшебный голос": журнал наблюдений, д-р Линда Келлер.

Джек-пот, массаракш. Тот самый, который надо сжечь не читая.

Кси-Кам, оз. св. Береники. Вторник, 17/09/22 18:11

Толстая общая тетрадь – девяносто шесть листов, кажется? – заполнена полностью, да еще в конце аккуратно вложены несколько страниц явно иной фактуры, как бы не из натурального пергамента, который скобленая кожа молодых телят. Ну, в данном случае, вероятно, теленка заменили козленком, поскольку крупнорогатого скота у юберменшей в хозяйстве не водилось, а диких коз, к тому же условно пригодных к одомашниванию, в долине до сих пор полно; не суть важно. Изучать весь этот... журнал наблюдений – нужны недели.

Изучать сотню листов в подробностях я, массаракш, совершенно не хочу. Да, есть архивисты, которые скрупулезно разбирали кипы документации из Освенцима и подобных... заведений. Могу похвалить за добросовестность и поразиться титановой твердости характеру, мне такого не дано. Воротит. И неважно, кто, кого и с какой именно целью пускал в расход, если делалось это конвейерным методом.

К счастью, почерк у доктора Келлер хороший – как там было у классика, "настоящий немец пишет печатными буквами, на латинский манер"? некоторое преувеличение, конечно, однако эту фрау на совесть натаскивали, возможно, не по каллиграфии, но уж по чистописанию так точно, навык в эпоху "пера и чернил" очень даже важный для любого, в чьи обязанности входит составление документов "для внешнего пользователя". Иначе хрен разберешь без поллитры, а так благодаря умениям и скрупулезности покойной тевтонки хронику эксперимента, она же летописи отбора и "выведения" юберменшей, можно без напряга просматривать по верхам, практически как книгу, тематика которой известна в общих чертах. Немецкое словообразование, конечно, тот еще подарочек, в некоторых предложениях я понимаю только предлоги, ну да подробности мне и не нужны. Потому как повторять прожект "Волшебный голос" у нас в протекторате некому, уже не говорю о моральной стороне вопроса.

Чекан по рации отчитывается, что точка номер четыре – опять же ложный след, тайника в ней не устраивали. Добро. Народ возвращается в базовый лагерь, благо точки пять и шесть на том конце озера, а обходить удобнее именно с этой стороны.

И вот как раз когда все уже собираются у нашей временной стоянки, общий распорядок нашей экспедиции идет далеко и темным лесом.

Потому что над горами Западного Кама несется нарастающий рокот винтокрыла. Машины еще не видно, однако нет никаких сомнений в том, что она, во-первых, вот-вот объявится в поле зрения, а во-вторых, совершит посадку и высадит десант конкретно у озера святой Береники, ибо где ж еще, массаракш. В отличие от нашей экспедиции, тот, кто затеял этот десант – очень даже ожидает увидеть здесь... незваных гостей. Нас, в смысле. А раз ожидает, то и вертолет у него – не легкая гражданская леталка, а военный агрегат, с ракетными снарядами, авиапушкой и еще чем-нибудь. И если от самого десанта на этапе его высадки мы, хотя бы теоретически, отбиться могли бы, то авиапушке и "нурсам" противопоставить нашей группе нечего; а значит, нечего и дергаться. Если захочет просто расстрелять с воздуха – расстреляет, скрыться тут негде, не та плотность "зеленки".

Все это вспышкой проносится у меня в голове за долю секунды, и так же быстро я оцениваю единственный вариант, при котором мы остаемся в живых. Да, шансов не слишком много, но во всех остальных их в принципе нет. Потому как я почти уверен в том, кто сейчас будет среди десантников – с погонами их официального командира или без оных, не суть важно, это его и только его операция, и опять-таки не суть важно, под чьей именно крышей.

Впрочем, рупь за сто, крыша эта – орденская.

Ладно. Проехали.

Прополаскиваю горло, сплевываю. В упор гляжу на Чекана, на Грача.

– Винтовки в сторону, пистолеты не лапать, все разговоры только по-английски. И ни звука поперек, иначе хана!

Те переглядываются.

– О'кей, босс, командуй, – разводит руками Чекан, который наверняка проделал такие же выкладки, благо у него опыт – куда там моему.

И я командую:

– Построить бойцов к визиту начальства.

Встаю, отряхиваюсь и кидаю тетрадь в вытертой кожаной обложке прямо на тлеющие угли. Подбрасываю хвороста и пару таблеток сухого спирта, чтобы занялось поскорее и с гарантией. Динар открывает было рот... натыкается на взгляд Грача – и молчит. Правильно делает. Потом, может быть, расскажу, а сейчас лучше никому не знать, что мы тут вообще что-то нашли.

Кси-Кам, оз. св. Береники. Вторник, 17/09/22, 18:27

Большой вертолет, раза в три массивнее клетчатой леталки из "Дюмон лимитед", грузно плюхается на выпущенное шасси у берега озера. Отягощенные шлемами и броней поверх стандартной "шоколадки" бойцы выпрыгивают наружу, но на прицел нас брать не торопятся. Оно и понятно: раз уж мы выстроились перед садящейся машиной, аки в тире, а штатный трехствольный "гатлинг" полудюймового калибра остался незадействованным – приказа расстреливать нас так и не отдали. На что и был расчет.

После восьми десантников из вертолета вылезают еще трое, и каждый заслуживает отдельного упоминания.

Первый – в "лесном" камуфляже, практически квадратный, натуральная "косая сажень в плечах"; не слишком высокий, сутуловатый и длиннорукий – в статьях по истории древнего мира примерно так рисовали неандертальцев. В принципе есть что-то похожее, да, во всяком случае, самый плечистый из десантников кажется рядом с этим деятелем стройным и легким, а морда просит не то что кирпича, а пули промеж глаз, и отсутствие шлема лишь подчеркивает сие обстоятельство. Мало того, вместо стандартной разгрузки или подвесной на нем сбруя, какую я раньше видел только в фильмах Джона Ву. В кобурах подмышками – сразу две хеклеровских трещотки "эм-пэ-семь", а в крепежных петлях на боках чуть выше пояса – снова-таки два "глока", судя по бессовестно торчащим из рукоятей магазинам, восемнадцатой модели, которые "фулл-авто". В подсумках дюжины этак три запасных магазинов к этим стрелялкам, а на поясе – четыре гранаты и два ножа, не иначе, массаракш, на случай, если вдруг закончатся патроны. Как там называют таких бойцов, работающих сразу двумя руками – димахер? амбидекстер? что-то вроде, в общем, "заменяю в одиночку сразу все штурмовое отделение", где-то так.

Второй, габаритов вполне средних, в штатной песочной повседневке и с трехнедельной примерно щетиной на морде, вроде бы вообще не вооружен – да только морда эта, если убрать щетину, мне знакома по досье Россиньоля, так что сей тип при надобности справится с условным штурмовым отделением и без ствола, пусть и не со всеми одномоментно... может быть.

Ну а последний, опять же в стандартной орденской повседневке и узких зеркальных очках, на поясе имеет кобуру с "береттой", только не армейской "эм-девять", она же американский клон "девяносто второй", а вполне себе цивильной "восемьдесят четвертой" – и также знаком мне, на сей раз не по фотографии в досье, лично встречались в Порто-Франко. Мистер Кларенс, один из двух больших орденских начальников, перед которыми на цыпочках ходило все тамошнее отделение Патрульной службы, а также территориал-эсбэшник Джонс.

Внушительный состав, в общем.

Россиньоль шепчет что-то на ухо Кларенсу – ну, может, и не совсем шепчет, учитывая, что раскочегаренный движок не совсем еще остановился; нет, зря все же в одном из моих любимых романов проводили параллель между раскрученным над головой двуручным мечом и вертолетным винтом на холостом ходу, даже самый большой и острый клинок физически не может создавать подобного шума. Кларенс кивает, смотрит на меня и жестом подзывает – мол, подойдите. Подхожу, и натыкаюсь на неандертальца-телохранителя, который одну руку выставил шлагбаумом, а второй указывает на мой пистолет. Да не вопрос, демонстративно аккуратно расстегиваю кобуру и отдаю ему "зауэр", а заодно и револьвер из кармана – оружие мне все равно сейчас не поможет; лишь после этого меня допускают "к телу" охраняемой персоны, и как раз к этому моменту шум винтокрыла снижается до приемлемого уровня, когда можно уже говорить, а не кричать.

– Хороший сегодня денек, не правда ли? – голливудская улыбка и полный безразличия взгляд.

Улыбку Кларенс мне возвращает, взгляд под зеркальными очками не прочесть.

– Если вы полагаете, что хороший, Влад, пусть так и будет. Нашли уже то, что искали?

– Увы, – развожу руками, – пока особой добычей похвастать не могу.

– Пока? То есть поиски продолжаются?

– Безусловно. Несколько мест проверили, там пусто, будем копать дальше.

– Понятно. А теперь скажите честно, что вы рассчитываете откопать?

Пожимаю плечами.

– Робинзонада попавших сюда... случайных мигрантов и соответствующие хроники не слишком важны. Просто была версия, что попали они в эту долину не просто из-за флюктуации гомеостатического мироздания, а вследствие неудачного эксперимента. И вот если от этого эксперимента что-то уцелело, нам оно пригодится.

– Что по этому эксперименту вам известно?

– Наверняка – ничего. А как версия, заигрывания с физикой высоких энергий и прочими теориями относительности в нацистской Германии.

– Доказательства?

– Никаких. По косвенным – если этот эксперимент вообще имел место, он прошел неудачно, потому как германских робинзонов перебросило сюда без снаряжения, буквально "в чем были". Шансов, что перебросило заодно и часть установки, не говоря уже о документации – очень немного, это я прекрасно понимаю. Тем не менее, шанс такой отличен от нуля.

Кларенс задумчиво смотрит на меня, на моих "наемников"... и фыркает.

– Правильно когда-то говорил отец, на блефе много не выиграть. Жаль. Вдвойне жаль, Влад, что занялись этим вы... Джори, пригляди.

С этим разворачивается и идет обратно к вертолету. Неандерталец-Джори остается на месте, а ко мне шагает Россиньоль.

– Кажется, вас в Порто-Франко предупреждали кое о чем.

Ага. Вот теперь готов засвидетельствовать, что той ночью в мой номер заглядывал все-таки не он. Морда похожа, да, но голос другой; тот товарищ пищал, словно надышался гелия, нынешний же мой визави говорит хоть и негромко, однако вполне обычным тоном – скорее тенор, чем бас, и легкое гортанное "эр" на немецкий или, может быть, французский манер.

– И для того, кто предупреждал, это закончилось не лучшим образом, – ответствую я, – причем и нескольких дней-то не прошло.

– Вас данный вопрос не касается.

– В целом согласен, – киваю, – хотя и любопытно.

– Что именно?

– Как это дело организовали. Вас-то в городе вроде не было.

– А, это просто. Отложенный приказ.

Тридцать три раза массаракш. Похоже, из списка живых нас вычеркнули, и Россиньоль это знает, то-то без тени сомнений выдает "секреты фирмы", ведь я их уже никому не расскажу. Кларенс просто хотел проверить успехи нашей экспедиции, убедился, что их нет, ну и...

А собственно, зачем нас убивать, раз мы ничего не нашли?

А чтобы экспедиция числилась "пропавшей без вести". Для Большой игры против протектората Русской Армии – и это тоже ход, не поспоришь. Если бы мы сейчас не стояли по стойке "смирно", нас бы еще с воздуха расстреляли из трехствольного "минигана", не хватило бы одного захода – сделали бы два или три, изобразив потом в отчете, мол, "накрыли логово бандитов"; теперь же... А теперь, дабы не посвящать честных бойцов в совершенно ненужные им материи, работать будет мистика. В смысле, Россиньоль и его Голос – как он сам говорит, "отложенный приказ", принцип действия очевиден без пояснений, в общем, орденский винтокрыл спокойно улетит обратно, а мы тут попросту перебьем друг друга, потому что так приказано.

Как я и планировал.

В смысле, именно на этот ход противника я и ставил, если дойдет до решения "вычеркнуть". Была надежда побарахтаться и разойтись миром, мол, я только изображаю работу на Русскую Армию, а на самом-то деле подчиняюсь – и далее варианты орденских боссов, кому именно, благо несколько имен тех, с кем мы во время оно расстались вполне мирно-дружески, я знаю, и поди вот так вот сходу определи, что тут и в самом деле не многоходовка "под чужим флагом", вполне возможная ведь ситуация... Но – увы, сам я на эту тему беседу сдвинуть не сумел, а Кларенс уже принял решение и подписал приговор.

Жаль, как он только что сказал.

Вдвойне жаль, что это именно Кларенс, мое с ним общение до сих пор оставалось в рамках вежливого нейтралитета. Но никуда не денешься, играть придется теми картами, что выложены на стол.

И конечно же – тем козырным джокером, что припрятан у меня в рукаве, именно на запланированный расклад; в другой ситуации не сыграл бы, а вот сейчас на него вся надежда.

Еще по рассказу Магды Крамер, Сорок Третьей, о том, кем, вернее, ЧЕМ были аборигены долины у озера святой Береники, о том, чему их учили, – я заподозрил, как именно старшие командовали своими подопечными. В смысле, те старшие, которые сами без сверхспособностей, доктор Лангер и капитан Грессерхольт. В черной тетради нашлось полное подтверждение данной версии, обстоятельная тевтонка все прописала открытым текстом: старый добрый гипноз еще в детском возрасте и ключ-фраза. По простейшему принципу.

Я не знаю, понимает ли Россиньоль русский язык. Да, вроде бы именно этот персонаж в восьмом году взял себе айдишку Жана-Оливье-Роже-Актеона – настоящий-то наверняка к тому моменту был уже покойником, стажировка у бандитос Угла, однако, тут и светлого нацистского воспитания не нужно. А вот дальше, с обретением или, возможно, созданием себе двойника... кто именно из них изображал из себя агента Жору, который работал в том числе в Москве, а кто – Ансельма, главного силовика банды "Бланшфлер", – гадать не возьмусь, даже если очень попросят. Человека с идентификационной картой Жана-Оливье-Роже-Актеона вроде отправили в портофранковский морг еще три недели назад, а "бланшфлерца" Ансельма парижские жандармы тогда же внесли в красный список "федерального розыска"; да только спевшаяся парочка Россиньолей периодически менялась документами, представляясь друг другом, чему тоже имеются свидетельства... Так что не будем рисковать и возьмем язык оригинала.

А жаль, по-русски фраза-ключ, на какое-то время делающая старшим того, кто ее произносит, безусловно, звучала бы гораздо забавнее, благо интонация один в один – мультяшный Главный Черт в исполнении Басова.

– Vierundvierzigste!

Смотрю прямо в глаза Россиньоля. Может, виновато мое воображение... а может, все-таки прав был Джонс, именуя Голос и все сопутствующее хозяйство – мистикой, ну а кому ж еще, массаракш, с этой многострадальной мистикой работать, как не Чернокнижнику. Но взгляд становится совершенно пустым, и Сорок Четвертый – который много лет назад сбежал от старших, сбежал от уготованной ему участи экспериментального материала, однако так и не сумел сбежать от себя самого, – послушно ответствует:

– Zu Befehl!

Черт его знает, понимает ли немецкий "присматривающий" за нами Джори, но если даже и нет, затягивать нельзя. По-немецки же сообщаю:

– Моя группа должна быть спасена. Работай.

Кси-Кам, оз. св. Береники. Вторник, 17/09/22, 18:45

Как именно работать, я Россиньолю не указывал. Хотя самый простой вариант, по мне, был бы – подойти к Кларенсу, который тут главный, "взять под контроль" и убедить его все отменить. В смысле пусть они себе летят куда-нибудь еще, а мы тихо-мирно закончим свои дела, завтра-послезавтра вызовем вертушку месье Дюмона – и домой.

Он выбирает иной способ, просто сказав неандертальцу-Джори – уже на английском, разумеется:

– Все орденцы – враги, убей их.

Так и хочется проорать вслед за Странником-Сикорски: "Dummkopf!" – но времени на это категорически нет. Падаю где стоял, перекатом вжимаюсь в крошечную ложбинку слева, ввинчиваясь в каменистую землю и отчаянно жалея, что когда мы с Грачом собирали багаж в экспедицию, бронеразгрузку и шлем сочли ненужной тяжестью и снова оставили дома. Сейчас бы в самый раз.

Вопли, пальба, свист пуль, гранатные разрывы...

Спустя целую вечность по субъективному времени и, наверное, минуты четыре по часам, которые не зависят от количества адреналина в крови, в ушах отдается только буханье сердца, не сопровождаемое шумами отчаянной перестрелки. Приподнимаю голову, сплевываю пыль, неведомо как набившуюся в рот, осматриваюсь и встаю уже в полный рост. Мда-а... как там у братьев сказано, "было видно, где он шел" – лаконично, обтекаемо и, массаракш, выразительно точно. Конечно, в том контексте фигурировал персонаж из мира Полудня, у которого были два меча, а не огнестрел, однако эффект примерно одинаковый. Бронежилеты у десантников – армейского класса, такие должны держать выстрелы не то что из пистолета, но и из автомата... а оружейники "Хеклер унд Кох" как раз и создавали свою трещотку дырокольного калибра "четыре и шесть" с расчетом на прогрызание бронепластин при работе "на штурмовой дистанции", то есть практически в упор, особенно если очередями. Пока "внезапно сошедший с ума" Джори расстреливал сослуживцев – димахером, с обеих рук, – конечно, десантники не стояли безвольными куклами, ответный огонь еще как был, и уклониться от всех их пуль он не сумел, а кевларовый жилет скрытого ношения от автоматных пуль защищает так себе... Да только этого оказалось недостаточно, чтобы остановить штурмовика-неандертальца. Опустошив обе трещотки, Джори уронил их, метнул парочку гранат, взялся за пистолеты и добил Кларенса и пилота уже в вертолете, где только и затих, ткнувшись мордой в пол.

Сцена, достойная любого милитарного боевика категории Б. На экране с удовольствием пересмотрел бы во всех подробностях. Вживую... пробирает, массаракш, особенно с учетом, что я в двух шагах от центра событий, а пули и осколки сохраняют убойную силу на куда большей дистанции. Меня вроде бы не зацепило, ушибленные при падении плечо и бок не в счет.

Сорок Четвертый лежит где лежал, на спине, созерцая небосвод детским таким, безмятежным взглядом. Окровавленные ладони сложены на животе. Жив. Но – ненадолго, скорее всего, пуля или осколок в кишки да без нормального врача в пределах досягаемости... первую-то помощь Грач или егеря окажут без проблем, а что серьезнее – увы. Это другому персонажу Полудня вольно было расписывать, какие-де на самом деле жизнестойкие органы – сердце, печень; чтобы выжить после такой раны, надо быть именно что суперменом из мира Полудня, а юберменши с озера святой Береники конкретно в плане физиологии организма и регенерационных способностей мало отличались от общечеловеческой нормы...

Ко мне подбегает Чекан, рванув за плечо, разворачивает лицом к себе – и отшатывается, аж рука дернулась к поясу то ли за пистолетом, то ли за рацией. Что уж там прочел у меня на физиономии старший лейтенант егерей, прошедший десятки, если не сотни боев – не знаю; достав фляжку, выливаю в горсть чуток воды и с силой растираю лицо. Как следует умоюсь уже потом.

– Все целы? – не узнаю собственного голоса, сиплый, каркающий.

– Царапины. Лист поймал рикошетом в ляжку, Грач приложился мордой об камни и сломал нос.

– Нормально. Глянь, что у этого? – киваю на Сорок Четвертого.

– Ничего хорошего, – отвечает Чекан, но подходит к раненому.

– Ничьего хорошьего, Влад, – соглашается Россиньоль, по-русски он говорит хоть и с акцентом, но более чем разборчиво. И разумеется, понимает все сказанное другими. – Безь хирурга – всье.

Чекан через пару минут кивает.

– Часок еще будет в сознании, дальше может протянуть на промедоле, но без хирурга и правда все.

Сорок Четвертый одаряет его по-детски светлой улыбкой.

– Не бесьпокойтесь. Идите.

Егерь дергается, аки кукла на ниточках, послушно встает и уходит. Снова – Голос? В таком случае лучше бы никого к Россиньолю не подпускать. Оставлять умирать в одиночестве – нехорошо, пусть жил человек, мягко говоря, не идеально, однако именно нам от него никакого вреда, кроме пользы, не было. Посижу рядом сам, если вдруг что – авось моя блокировка поможет. Должна защитить.

Кси-Кам, оз. св. Береники. Вторник, 17/09/22, 19:30

Говорить по-русски Россиньоль мог бы, но это – напрягаться. Что для того, кто одной ногой уже в краю вечной охоты, совершенно излишне, благо его родной немецкий мне отлично знаком.

– Есть одна просьба, – говорит он, сходу отбросив любые церемонии, просто на "ты". И правильно, мне не до политесов, а уж ему и подавно.

– Какая?

– Счет в Банке Содружества, соответствует номеру моей айдишки задом наперед...

– Которой из айдишек? – прерываю я.

– Которая Ансельма Россиньоля, ее ты наверняка знаешь. Доступ к счету без документов, по условному паролю "hic sunt bestii". Пятую часть возьми себе за труды, а остальное должна получить моя дочь к совершеннолетию.

– "Здесь обитают чудовища"? – хмыкнув, перевожу с латыни. – Написал бы нормальное завещание, не пришлось бы полагаться на неведомо чье слово.

– У дочки основным опекуном – мамаша. Собственно, сейчас считается единственным родителем, я-то был тогда... под другим именем, и по всем документам давно покойник. Как опекун, она автоматом получила бы доступ ко всем счетам. А у этой бабы потрясающий талант пускать на ветер любые деньги, причем ладно бы на роскошную жизнь, а то вообще непонятно на что. Имел опыт... Лучше так.

– Ладно. Как зовут твою девочку и где ее искать?

– В Техасе, на ранчо Саттонов под Нью-Галвестоном. Барбара. Фамилию ей давала мамаша, так что по айдишке она Робертс.

Массаракш.

– Я что же, действительно тебя в порту Галвестона видел? Вечером шестого числа, кажется?

Россиньоль качает головой.

– Нет, Влад, этот мир определенно был слишком тесен для нас двоих... нельзя так часто сталкиваться локтями.

В чем-то он, конечно, преувеличивает, однако – спорить не стану. Поскольку в его случае само собой напрашивается лаэртовское "ты обречен и нет тебе спасенья, всей жизни у тебя на полчаса"... Что-то меня нынче активно пробило на литературные ассоциации. Ладно, пусть, для разрядки мозги могут выдать еще и не такое, а эпизод получился бурный.

Спрошу лучше о другом.

– Как тебя вообще угораздило влезть в авантюру Кларенса?

– Почему авантюру?

– Ну а зачем большой босс самолично полез на передовую?

– Так не было же никакой опасности. Боевой вертолет, отделение десантников и верный телохранитель. Просто Кларенсу нужен был результат и не хотелось посвящать в подробности кого попало, и меня без присмотра он оставлять тоже не хотел.

– То есть это не ты их наводил на цель?

– Нет, конечно, откуда. Я ни пилотом, ни штурманом никогда не бывал, а здесь хоть и родился, но уходил... не по воздуху. Координаты Кларенсу и так сообщили.

Понятно. Либо вычислили по картам – у Ордена небось в хозяйстве свои "секретки" имеются, как и у Русской Армии, – либо вообще поделился Дюмон, с которого никто не брал подписки о неразглашении.

– А как тебя занесло к Кларенсу?

– А это уже, выходит, ты поспособствовал, – хмыкает Россиньоль, – как раз неделю назад на ранчо к Саттонам за мной приехали на орденском фургоне и попросили пообщаться. Я удивился – как нашли, ведь айдишка чистая? – но сопротивляться тогда не стал.

– А что, мог?

– Само собой. Сказал бы пару слов, и только меня и видели. Думаю, не убудет, поговорю, раз просят вежливо и по-хорошему. Вот с рук на руки до Кларенса и передали. Я решил, раз уж сподобили боги подняться до орденской верхушки, немного половить рыбку там, вроде как пообтереться. Уйти ведь мог отовсюду...

– Если не наткнешься на человека с блокировкой.

– Это как?

– А попробуй-ка на мне свой... Голос. Если силы остались.

– Даже так... Встань попрыгай на одной ножке, – командует он.

Ощущение легкой такой волны, толчка – есть. Чувствую, как чувствовал и с Магдой Крамер. И как и с ней – этой волне я легко могу воспротивиться.

– Что-то не хочется, – ухмыляюсь я.

Сорок Четвертый чуть приподнимается, и тут же кривится от боли и падает обратно.

– Arschloch.

Полностью с ним согласен, киваю:

– Глубокий и абсолютный.

– Переиграл, – осознает он весь расклад, включая козырного джокера в рукаве, и я ухмыляюсь еще шире. – Как у тебя это получилось-то? Записи доктора Келлер?

– Нет никаких записей.

– Есть. Ты их читал, значит, есть... а то как бы ты узнал меня и слово старшего?

Предпочитая проигнорировать вторую половину вопроса, охотно отвечаю на первую:

– Да тебя-то я узнал давно. Вычислил, вернее сказать. Еще до захвата портофранковского аэродрома.

Россиньоль вздергивает брови.

– Это как так?

– Ансельм Россиньоль посещал базу Патруля к северу от Порто-Франко всякий раз перед тем, как с тамошнего компьютера корректировалось досье Жана-Оливье-Роже-Актеона Россиньоля. А морды в этих самых досье у вас подозрительно похожи.

– Надо же, – хмыкает он, – ишь какой хвост отловили... Вот не зря я никогда толком не доверял этим железкам, хуже только банки. А то как велел "закрыть словом старшего", так больше и не вмешивался, просто добавлял для отчетности.

Ха. Сорок Четвертый еще по прежним своим временам понимает "слово старшего" как абсолютный приказ, а для Девраджа Двухколесного "старшим", естественно, был генерал Уоллес, поэтому досье Жоры Россиньоля и закрыли его ключом, а не от имени системного администратора, что было бы логичнее. Ну да это уже дело прошлое...

– Я когда понял, кто ты такой, понял много чего. Вот интереса ради, из всех подвигов "агента Жоры" в Латинском Союзе хоть один настоящий-то имелся? Или просто изображали бурную деятельность, пока не надоело?

– Парочка моментов была решена на самом деле, – криво ухмыляется Россиньоль, – а в принципе ты прав, по большей части – как раз таки имитация бурной деятельности плюс стрижка купонов с разных шишек, включая орденских. Нашей была только часть, но и ее на двоих хватило с большим запасом...

– А зачем ты вообще связался с этой парижской мафией? Под прикрытием проще работать, если остаешься чист.

– Да я все эти годы и оставался чист. Там другое, этот Schweinhunde Арно, племянничек патрона! нет бы тихо позволить себя арестовать, выйти под залог, как положено в цивилизованном обществе, и потом смыться, ведь всем, кому надо, давно сделали запасные айдишки. А он за автомат... если б его полиция не положила при прорыве, сам бы гаду шею свернул...

– Бывает, – только и могу пожать я плечами, – ты вон тоже заставил этого неандертальца идти в открытый бой, развязав кровавую баню, хотя мог бы просто уболтать Кларенса, что мы ему неинтересны, и он летит своей дорогой, а мы своей.

– Теперь-то понимаю, – соглашается Сорок Четвертый, – но вот именно в тот момент именно это показалось лучшей идеей. Наверное, потому что не моя инициатива была, а строго по приказу.

Хм. Что ж, и такое возможно. Был ли такой эффект "слова старшего" описан у доктора Келлер, теперь уже не узнать.

– Ты мне лучше вот что объясни, – говорит он, – ладно, ты понял, что Россиньоль – маска, и вычислил, кто ее носит. Но откуда ты узнал, что я – это именно я? В смысле порядкового номера?...

– Потому что вас, одногодков, было трое. Сорок Пятая не дожила, а с Сорок Третьей я говорил.

– Teufelscheiße, – выдыхает раненый. – Влад, тогда у меня к тебе будет еще одна просьба... даже более важная, чем с деньгами, хоть все себе забирай, если надо...

– Ликвидировать Сорок Третью не стану, даже не проси. Пообщался и по другим каналам проверил; она, в отличие от тебя, не запачкана ни в каком чертовом дерьме. Так что пусть живет спокойно.

– Нет, я не о том... у нее есть сын?

– Пока двое. И дочери, тоже две.

– Плевать на дочерей. Всем святым для тебя прошу, присмотри: когда моя девочка будет выходить замуж, пусть это будет кто угодно, техасец там, русский, китаец, да хоть негр – только бы не сын Сорок Третьей!

А вот это... аргумент, да. Какими методами "выводили" юберменшей – я, массаракш, по рассказу Магды Крамер себе прекрасно представлял и без черной тетради.

– Сделаю что смогу, и даже бесплатно, – наклоняю я голову.

Сорок Четвертый проводит сухим языком по губам.

– Дай воды.

В больнице на дыбы встали бы, нельзя, мол, с раной в живот-то. Однако именно потому, что здесь никакой больницы нет, ему – можно уже все.

Молча подношу фляжку к его рту, он так же молча пьет. А потом со стоном хватается за живот.

– Все, капут.

– Погоди минутку, в аптечке был промедол...

– Не переводи лекарства... – Россиньоль кривится от боли. – Мне так и так конец, лучше просто добей.

Легко сказать – просто! Пристрелить противника в бою – одно, а вот так вот, даже когда человек сам просит, и я понимаю, что он прав...

– Или мне ствол дай, я сам, пока еще силы есть... – понимает он мою гримасу.

– Сейчас.

Осматриваюсь; Хан и Чекан во время нашего разговора вовсю занимались "разбором трофеев" – броня в одной кучке, сбруя с подсумками в другой, автоматы в третьей, пистолеты в четвертой. Сверху как раз мой "зауэр", подойдет, вроде как уважения ради, уж если не своей рукой, то хотя бы из собственного пистолета... Патрон в ствол и снять с предохранителя, подаю агрегат Сорок Четвертому и отхожу на полшага в сторону. Выстрел – сухой и негромкий.

Вот теперь точно все. Разве что протереть и почистить нужно, уважение уважением, но от крови оружие ржавеет и вообще портится.

Кси-Кам, оз. св. Береники. Вторник, 17/09/22, 19:50

– Где закапывать будем? – после эпизода с орденским вертолетом я для Чекана, похоже, из виртуального начальника экспедиции "для галочки" резко стал настоящим боссом. – В этих камнях могилу долбить – удовольствие то еще, а у нас тут дюжина тел.

– Где-то неподалеку имеется природный разлом. В нем хоронили и всех местных, и погибших членов экспедиции Адамса. Нам тоже подойдет.

– Как – хоронили? Сбрасывали со скалы?

– Ну да. Покойникам-то уже все равно, а живые не тратят зря сил и не разводят рядом с жильем тварей, которые питаются мертвечиной.

Чекан, возможно, и придерживается более канонических взглядов на погребальные обряды, однако сам ведь только что сказал насчет сложностей с "закапывать", а устраивать кремацию, без специальной печи-то, выйдет как бы не сложнее.

– Ты мне лучше другое скажи, – прерываю я его несогласное молчание, – с телами мы так или иначе разберемся, а вот что делать с вертолетом?

– В плане?

– В плане прибрать за собой. Был бы у нас не трофейный винтокрыл в горах, а трофейное авто посреди саванны, я бы его просто слегка перекрасил и продал кому-нибудь не сильно привередливому. По сколько тысяч экю на брата подняли бы, интересно?

– Тысяч? Скорее уж сотен тысяч, наш "ми-восемь" в орденском заказе тянет, если не вру, миллиона на полтора экю, этот будет не дешевле.

Аргумент, квакает внутренняя жаба.

Хочу, пищит внутренний хомяк.

А внутренние же тараканы нестройным хором исполняют моцартовский "Реквием". Умные твари.

Вздыхаю:

– Вот только нам-то надо именно "избавиться". Чтобы нас и покойных орденцев ничто не связывало. Не думаю, что у тебя на примете есть такой покупатель, который явился бы за вертолетом в эту тьмутаракань, честно рассчитался и увез железку, а потом молчал в тряпочку, откуда взялась.

Чекан в ответ на сей риторический вопрос лишь разводит руками. Ясное дело, я иного варианта и не ждал.

– Ну вот. Я не знаю, есть ли в этом винтокрыле какой-нибудь маячок с курсовым джипиэсом, автоматический радиосигнал он за пятьсот километров точно не передаст, но вот ждать сеанса связи – будут, и когда не дождутся, вполне могут послать еще одну вертушку, координаты, куда лететь, у них там есть. До этого момента мы должны быть ни при чем. Не было здесь никаких орденцев, и все, чтобы никаких следов. Самим, что ли, на этой леталке дернуть куда подальше...

Колесики в голове у старлея егерей с хрустом проворачиваются.

– Черт. Раздолбать ее, чтобы никогда уже не взлетела, я смогу за пять минут...

– Но нам-то нужно совсем другое. Ты по прошлой жизни кто, вэдэвэшник?

– Не, за ленточкой я был просто срочник-погранец. С парашютом только и умею, и то не очень... – берется за рацию. – Хан, подойди.

Выслушав мою мысль, Хан хмыкает.

– Вот сразу скажу, поднять-то эту птичку на честном слове и на одном крыле я подниму... Особенно если мануал почитаю, он там как раз в бардачке болтается, в теории-то нас этой "технике вероятного противника" учили, а практика была на других.

– Но? – поднимаю я бровь в напрашивающемся вопросе.

– Босс, ты вообще в авиации как, сечешь?

Без стеснения признаюсь:

– Ни ухом, ни рылом. Пассажиром только и летал.

– Ну так вот, поднять – может быть, сумею, а вот посадить, чтобы хотя бы самому целым остаться – почти наверняка нет.

Чешу подбородок.

– Да... задачка, массаракш. Хоть бери да распиливай, и по частям спускай в озеро.

– Не, – качает головой Хан, – даже если хорошо утопишь, будет видно. Все озеро в керосине, это раз, а два – сверху, как раз с вертолета, хорошо просматривается, что там на дне. А кроме того, ты корпус-то чем собрался пилить, трофейным "ка-баром"? Тогда закончишь как раз к окончанию мокрого сезона.

– Тут ты прав, – не могу не согласиться я. – Черт, вот почему это не грузовик? Его я бы при таком раскладе просто направил к большому обрыву, зафиксировал баранку и заклинил педаль газа какой-нибудь хренью, а потом спрыгнул по дороге...

Егеря смотрят на меня, как... нет, не как Ленин на буржуазию, скорее как на самого Ленина на броневичке – рабочие Путиловского завода.

– Босс, там же есть автопилот. Не самый продвинутый, но сколько-то на курсе продержит.

И задачка из нерешаемой сразу превращается в очень даже выполнимую.

– Так. Хан, с открытой дверью этот вертолет взлететь может?

– Еще бы не смог, и при этом десантники будут активно отстреливаться из этой самой двери, – ухмыляется Чекан, – босс, дальше все понятно, не дурные.

– Тогда и с похоронами нечего утруждаться. Одиннадцать тел загружаем в вертолет, в тот разлом только одного отнесем, это уже завтра с утра.

– Зря броники снимали, значитца, – замечает Хан, – ладно, невеликий труд, вернем в багажное. Оружие и прочие... трофеи, выходит, лучше тоже не брать?

– Точно. Чтобы на нас совсем никаких следов не осталось. Боеприпас пополнять вроде незачем, своего хватает.

– Патронов много не бывает, – шутливо комментирует егерь.

– Ну да, только хрен ты утащишь больше, чем уже взял, – не одобряет подчиненного Чекан. – Опять же у них сплошь "пятерка", не под наши стволы, а пистолетные тебе точно незачем.

Утешения ради предлагаю:

– Можешь на память взять наличные экюшки, если вдруг попадутся, на них не написано, из чьего кармана.

– Ну, это разве что на кружку пива, кто ж с собой на боевой вылет таскает тонну бабла... Добро, так и сделаем. Поможешь?

Это уже в смысле чисто физической силы, пожалуй. Ну да, учитывая, что нас тут не батальон и даже не взвод, а Грач и Лист временно "трехсотые", пусть и легкие, – лишние руки совсем не будут лишними.

Кси-Кам, оз. св. Береники. Вторник, 17/09/22, 20:31

В салоне вертолета двенадцать посадочных мест, плюс примерно треть пространства занимают три громадные "мягкие бочки", покрытые резиной или чем-то вроде того. Дополнительные баки с горючкой, я так понимаю. Разумно. Вроде как если надо впихнуть побольше груза – баки вынимают, если побольше десантников – ставят еще четыре ряда кресел, а в нашем случае требовалось лететь подальше, вот и соорудили вертолету именно такую конфигурацию.

Мы на эти сидения худо-бедно рассаживаем одиннадцать тел, сразу пристегнув ремнями безопасности; "безопасность" в данном случае относится не к ним, покойникам глубоко пофиг, а к Хану. Который, нацепив парашютный ранец из трофеев, несколько раз отрабатывает последовательность действий "выбираюсь из пилотского кресла – выпрыгиваю из открытой двери", благо у этой машинки есть и пилотская, она хоть и меньше, но для дела удобнее, чем переползать в салон к большой десантно-грузовой, только нужно аккуратнее, чтобы не зацепить в процессе никаких тумблеров и рукояток. Само собой, во время тренировки это обычный прыжок на землю, а не по-парашютному, мордой вниз и растопырив руки-ноги. Уверившись, что все получается как надо, Хан удовлетворенно кивает и садится изучать пухлую книженцию в мягкой обложке – руководство по пилотированию летательного аппарата "AS532 AC Cougar".

Мы тем временем в шесть рук, вызвав в помощь Динара, прочесываем место боя и собираем гильзы. Причина очевидная – чтобы следы перестрелки не бросались в глаза тем, кто прилетит сюда потом, будь то вертолет "Дюмон лимитед", вызванный нашим сигналом, или поисковая машинка от Ордена со товарищи, посланная за Кларенсом, который не вышел на связь. Ясное дело, бригаду криминалистов этим не обманешь, однако такой бригады в перспективе не просматривается. Криминалистов таких сперва пришлось бы притащить со всем потребным оборудованием в эти, мягко говоря, далекие от цивилизации места, с "тьмутараканью" я долине у озера святой Береники сильно польстил – заленточная-то, в смысле историческая Тмутаракань, она же античная Гермонасса и византийская Таматарха, а ныне казачья станица Тамань, хоть и находилась весьма далеко от столичных краев, будь "столицей" Киев, Афины, Византий или Москва, во все века представляла собой оживленный перекресток торговых маршрутов, а тут понятно что... Но это – только во-вторых, а во-первых, массаракш, эту выездную бригаду криминалистов и новоземельный их институт как таковой надо в принципе создать. И обычные-то криминалисты – товар штучный: даже Порто-Франко, формально вольный город под совершенно не формальным протекторатом Ордена, в каковом охрану правопорядка ведет орденский же Патруль и снова же отнюдь не для галочки, не может похвастать изобилием этих самых криминалистов. Имеет, но куда меньше, чем требуется, половину дел патрульные ведут "на глазок". И это во втором по мощности людского и грузового трафика городе Новой Земли – а первый по мощности, Нью-Рино, ввиду специфики своего статуса и системы управления, охраной правопорядка в классическом ее смысле не обременен вообще...

Замотанное в полиэтиленовый мешок из все того же вертолета тело Сорок Четвертого пока отволокли подальше. До завтрашнего утра дотянет, благо сколько-нибудь крупных падальщиков за эти сутки с небольшим в долине мы не встречали, и вряд ли здешних зверей мог привлечь шум недавнего боя, для них это нечто новое и незнакомое, а значит, по определению такое, от чего лучше держаться подальше. Вот где-нибудь у Северной дороги в районе Угла – другое дело, там наверняка гиены и прочие свинтусы уже привыкли, что где-то через пару-тройку часов после того, как двуногие-на-колесах закончат спор за охотничью территорию, или зачем они там еще выясняют между собой отношения с применением своих громобойных железок, можно покружить рядом и принюхаться, скорее всего – найдется несколько вкусных и, главное, не сопротивляющихся кусочков. Ну так там именно что привыкли, с небольшими, но весьма частыми за двадцать два года боестолкновениями; а у озера святой Береники последние лет тринадцать никого особенно и не было, а в предшествующие года стреляли очень мало и редко, ввиду жесточайшего дефицита боеприпасов. Неоткуда зверью выработать ту привычку.

Наконец Хан, решив, что все уяснил, машет нам рукой и запускает двигатель. Четырехлопастный винт начинает раскручиваться, сперва медленно, затем все быстрее, и вот вертолет подпрыгивает и, качаясь как пьяный, все же поднимается в небо. Двадцать метров, сто, двести, вот он уже над окрестными утесами, вот обращается в гудящего шмеля размером чуть поболе большого пальца на вытянутой руке... и шмель этот, развернувшись носом в "белое пятно географии" на условный север, отправляется в свой последний путь. Как бы ни был плох автопилот в условиях неизбежной болтанки над Камским хребтом – пусть не на "штатные" свои триста – четыреста верст, или сколько там сия вертушка еще может одолеть в крейсерском режиме, учитывая дополнительные баки, но уж на сотню километров от озера святой Береники он всяко сумеет улететь, неуправляемый, прежде чем рухнуть по любой из тысяч мыслимых причин, а больше и не нужно, при простом поиске "по координатам" озеро и долину найдут легко, однако сам потерпевший аварию винтокрыл – разве что лет -дцать спустя, и то случайно. Говорят, таких вот сгинувших леталок на просторах Сибири – сотни, если не тысячи... здесь, в Новой Земле, поменьше, просто потому что их и летает-то много меньше, но вариант "куда-то вылетел и пропал без вести" – очень даже встречается с любым классом крылатой техники у любых анклавов, Орден не исключение.

А в небе чуть пониже удаляющегося винтокрыла разворачивается белое пятнышко парашютного купола. И еще минут через несколько Хан поднимается с земли, а мы с Чеканом и Динаром хлопаем его по плечам.

Сделано.

Кси-Кам, оз. св. Береники. Вторник, 17/09/22, 22:40

Вечер, сидим у костра, расслабляемся. Хан пускает по кругу трофейную фляжку с коньяком – редкий заленточный деликатес, однако, здешним любителям крепких напитков приходится довольствоваться скотчем, бренди и водкой. Нет, фляжку егерь, памятуя мой и начальственный наказ, оставил в вертолете, но коньяк из нее перелил в свою, разумно решив, что сей вещдок до возможных следователей не доживет. Правильно решил, тут на всю нашу компанию придется по паре-тройке глотков – к утру даже запаха не останется.

– Что в той тетради было? – спрашивает Грач, нарушая уютное молчание.

Ну да, кто бы сомневался, что именно контрразведчик поинтересуется первым.

– Ты уверен, что хочешь это знать? – уточняю я.

– При чем тут "хочу не хочу"? Не в детском саду, Влад.

– Тогда для начала послушай одну историю... – и пересказываю одиссею Сорок Третьей. Не сухой выжимкой, которая была передана Гонтарю, с ней-то Грача почти наверняка ознакомили, а полный текст.

– А ведь интересное умение... – помолчав, говорит Динар.

– Кто ж спорит, интересное. И полезное. Но вот методы...

– И ты решил, что нам таких методов не надо, и сжег все документы, – передергивает плечами Грач, и тут же морщится от боли, осторожно оглаживая основание перебитого носа. Вправить там все вправили, и даже зафиксировали – не знаю, гипсом или как, однако что-то в полевой аптечке у Листа на эту тему нашлось. С самим Листом возни получилось еще меньше, пуля рикошетом прилетела в левое бедро практически плашмя и, порвав штаны, вошла в плоть где-то на сантиметр – синячище вокруг здоровенный, а сама рана пустяковая, только пулю выдернуть да продезинфицировать. Что и сделали, на марш-бросок егерю лучше в ближайшие дни не выходить, но потихоньку-полегоньку хромать и передвигаться он может.

А контрразведчика я поправляю:

– Я сжег все документы, потому как решил, что таких методов не надо никому. Смогу ли уберечь группу, я не знал, а такой трофей да незнамо в чьих руках... Сами знаете – Орден, он разный; нормальные люди, которые ничего подобного в жизни не сотворят, там есть, более того, их наверняка большинство – да только ведь есть и нелюди. Которые могут и сотворить, потому что пользы будет немало, а все пострадавшие в процессе списываются на рабочие издержки. И поскольку сидят такие в основном в руководстве, они это реально могут.

А еще, но этого я уже не озвучиваю вслух, точно такие же нелюди сидят в руководстве не одного только Ордена. Как говорил кто-то из классиков, "власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно". И мне категорически не хочется проверять, насколько его слова справедливы в отношении моего собственного начальства... Ну да, в протекторате Русской Армии нет "абсолютных властителей", потому как не самодержавная диктатура, формальный глава анклава, Владимир свет Игнатьич Аверьянов, в лучшем случае первый среди равных; так ведь и в Ордене таких самодержцев нет, массаракш, и за ленточкой давно уже не водится... а нелюди во власти – очень даже попадаются. И оно мало зависит от государственного строя, подобные нелюди были до Третьего рейха и остались после него.

Причем самое худшее даже не то, что такие нелюди есть.

Самое худшее – что такими нелюдями при определенных обстоятельствах, бывает, становятся обычные люди, причем нередко из лучших побуждений. О чем, собственно, вышеприведенная цитата и говорит. Вот тот же Кларенс – ну, орденский босс, подумаешь; да, птица высокого полета, но когда пролетает мимо и садится отдохнуть и почесать клюв, с такими вполне можно общаться, и ничего нечеловеческого в них нет. Вносить покойника в категорию нелюдей сугубо за то, что он решил, что я ему живым не нужен? так я о себе хоть и высокого мнения, но примерно такие же решения по отношению к другим персонам принимал и сам, а зарубки на прикладе не делаю только потому, что не считаю сии решения поводом для хвастовства.

Так что Кларенс, возможно, нелюдем и не был. Как не является им, быть может, любой орденский босс – или любой не-орденский начальник в больших чинах, в кого ни ткни пальцем.

Однако рисковать, что с получением интересного лабораторного журнала, с расшифровкой технологии получения довольно интересных... созданий, сей босс останется человеком, который плюнет и разотрет, массаракш, а не превратится в нелюдя, что отдаст приказ "воспроизвести и поставить на службу", и таких же целесообразных нелюдей наберет в лаборанты этого проекта, – не хочу и не буду. Поэтому черная тетрадь в любом случае отправилась бы в огонь.

Если Грач умный, авось да поймет сам.

Крофт поймет точно. Гонтарь тоже, думаю; на словах может не одобрить, и пробивать мне медаль "За отвагу" скорее всего не станет, ну так не ради висюлек работаю, обойдусь.

Кси-Кам, оз. св. Береники. Среда, 18/09/22, 11:02

Тащить тело Сорок Четвертого на импровизированных носилках из сложенного вчетверо парашютного шелка, который давно уже не шелк, пришлось далеченько, километров за десять по курвиметру горных тропинок. При этом практически все время мы прекрасно наблюдаем всю озерную долину сверху, а в бинокль Чекана можно разглядеть и наш лагерь. Вот точки пять и шесть, где Грач и временно охромевший Лист сейчас ассистируют Динару в раскопках, даже в бинокль не видны, слишком далеко, и по той же причине не добивают до них ходиболтайки.

Ну и ладно, трое нас здесь, трое их там, не пропадем.

И вот наконец тот самый "дальний утес", и разлом под ним, и вполне удобная площадка, на которой так и представляется прощальная церемония юберменшей. Какой именно канон "старых богов" исповедовала доктор Келлер, и соответственно ее подопечные – лично я без понятия, в Третьем рейхе сие полуофициальное неоязычество бытовало в нескольких вариантах различной степени... оригинальности. Зато с прообразом всех этих вариантов, сиречь с мифологией германо-скандинавских народностей, я вполне знаком. Правда, именно с мифологией, а не с погребальными ритуалами как таковыми – там тоже имелись свои особенности, воспроизводить которые здесь и сейчас глупо, даже если бы я их точно помнил.

Ничего страшного. Зато слова к запланированному сейчас ритуалу у меня есть, правильные слова, а сказаны они – для живых, потому что мертвым уже нет дел даже до самых правильных слов.

Раскачав длинный сверток в руках, мы с Чеканом запускаем тело Сорок Четвертого в короткий полет с утеса в провал скального разлома. И я, вроде как "следом", декламирую:

Да, Ингольв, мой хороший приятель из Мидгарда, охотно произнес бы их на языке оригинала, благо "Хавамаль" помнит наизусть. Ну так у них там весь городок такой, слегка сдвинутый в хорошем смысле данного слова, а я по-старонорвежски, он же нынешний исландский, не разумею. А кроме того... вот никто не убедит меня, что именно старонорвежский был РОДНЫМ языком Вотана-Одина, ведущего эти высокие речи, потому как родился сей достойный деятель, согласно собственной генеалогии, не в Исландии и даже ни в какой не в Скандинавии, а в известном всякому образованному человеку стольном граде царя Приама – крепкостенной Трое, а в скандинавские края прибыл уже после длительного странствия. Правда, в тексте не указано, до или после Приама дело было, бо к общей датировке событий люди тех времен, слабо разбирающиеся в математике, относились с изрядным пренебрежением... Так что старина Хрофт, владыка Асов, недаром прозванный Скитальцем и знающий много языков, классический перевод Корсуна должен понять. А самое главное, что сказанное поймут люди, для которых это говорится здесь и сейчас.

Возможно, во времена, когда Асы ходили по срединному миру, после моих слов над разломом должна была бы вспыхнуть радуга Бивреста, показывая, что душа ушла куда ей положено. С другой стороны, в те времена погребальные церемонии точно выполнялись иначе. С третьей стороны, если боги сурового Севера и бродили некогда по старушке-Земле – это все же была именно Старая Земля, а не Новая, неважно, является она другой планетой в том же космосе или обитаемым миром в сопредельном измерении. С четвертой стороны – какая богам разница, по которой из земель бродить, ведь путь для них, тот самый радужный мост, проложен не константами гомеостатического мироздания, но единственно верой человеческой...

Кси-Кам, оз. св. Береники. Среда, 18/09/22, 14:38

Возвращаемся к лагерь. Отчет о проделанной в наше отсутствие работе: точка шесть совсем пустая, в точке пять Динар снова обнаружил ухоронку. Хоть стой, хоть падай – три банки консервов, этикетки с белой жести давно сошли, но выдавленный готическим шрифтом буквенно-цифровой код на месте. По слухам, кое-кто из "черных копателей", вскрывая схроны времен войны, изредка находил там немецкую тушенку, и то ли от большого ума, то ли от внезапно проснувшегося аппетита рисковал попробовать "железные пайки", срок хранения которых вышел два поколения назад. Снова-таки по слухам, бывало вполне съедобно – я так понимаю, про несъедобные рассказывать было уже некому, потому как в глухие полесские леса никакая "скорая" к клиенту добраться не успевала. Нет уж, собой любимым я ради гастрономического интереса точно рисковать не собираюсь, и в группе таких... альтернативно одаренных особей тоже не наблюдается.

С чем и собираемся на короткий "военный совет".

– Итого выходит, что никакой реальной отдачи от нашей экспедиции нет, – подводит итог Чекан.

– Особых шансов тут и не было, – комментирует Грач, – и начальство с самого начала предвидело, что ничего и не выйдет. Мы по сути отправлялись отвлекать внимание, осмотр тайников – так, для очистки совести, мол, авось что и выгорит.

– Чтобы отвлечь внимание, нам еще надо вернуться, – добавляю я, – и желательно при этом иметь с собой какой-нибудь ящик напоказ, мол, что-то нашли, а уж что именно – пускай гадают до посинения.

– Ящик не проблема, – говорит Чекан, – щас возьмем чей-нибудь цинк из запасов, счистим маркировку и слегка помнем камнями, будет иметь вид свежевыкопанного...

– Проще в костре чуток поджарить, – вставляет Хан. – После такого уже мять и незачем.

– Краску бы, – добавляет Динар, – намалевать свастику, орла и еще какую-нибудь пакость, а потом частично стереть, если даже после костра лишнее останется...

– У меня "Туман" остался с того выхода, пойдет? – предлагает Лист.

– Что за зверь такой?

– Морду мазать в засадах, – поясняет егерь. – Не знаю только, как эта краска будет держаться на металле, с кожи-то горячей водой смывается...

– Да плевать как, – хмыкает контрразведчик, – нарисуем, подсохнет – и в мешок, а купать этот ящик по дороге и не будем.

Театр? Безусловно. Ну так нам именно театр и нужен, ради него, Грач прав, и посланы.

Меняю тему:

– Когда вертолет из Орлеана вызывать будем, сегодня или уже завтра?

Чекан пожимает плечами.

– Вызовем сегодня – прилетит завтра.

– Так еще ж и полудня нет?

– А ты не забыл, что мы сюда летели почти четыре часа? Вертушке или придется до рассвета сидеть здесь, или срываться в ночь. Второе чревато, в темноте сажать вертолет даже на оборудованную полосу – тот еще цирк. Лучше сегодня договориться обо всем, чтобы завтра человек вылетал с самого утра.

– Тогда вызывай, что ли. До завтра времени вагон, успеем подготовить весь реквизит и отдохнуть-позагорать.

– Добро.

Зовет в помощь Хана, и они объединенными усилиями устанавливают некую конструкцию, которая лично мне напоминает старый детский мультик "Дом для леопарда". В смысле, нечто столь же эфемерно-хлипкое из двух пятиметровых телескопических удочек, установленных вертикально и зафиксированных на растяжках метрах в тридцати с гаком друг от друга, и натянутого между ними длинного куска провода, а уже к этой системе подсоединяют ящик носимой рации. Предварительно удочки как-то ориентировали по компасному фэншую, но какими методами вычислялся нужный азимут – это уже однозначно радистское ноу-хау. Дальше Чекан надевает наушники и колдует над рацией, долго и методично пытаясь что-то как-то уловить; ага, кажется, понял, если склероз не изменяет, радисты сей процесс зовут "оседлать волну", мол, сперва надо твердо выйти на нужную частоту, а уже потом включать передачу. Снова же, определение нужной частоты, в смысле с кем можно связываться, а с кем нельзя, есть великое радиотехническое шаманство.

Я тем временем помогаю Грачу, Листу и Динару превратить стандартный натовский патронный короб из-под "семерки" в реквизит. "Туман" оказывается не просто коробочкой краски, а целой "боевой косметичкой", в алюминиевом футляре с зеркальцем под крышкой – полдюжины початых тюбиков с краской разных цветов (черный, серый, желтый, коричневый и два оттенка зеленого); кисточек не полагается, эту краску наносят прямо пальцами, не знал, ну да мне оно и не нужно было по профилю... Изобразить в такой палитре даже какой-нибудь классический лесной пейзаж вроде "Соснового бора" – весьма затруднительно; впрочем, у нас задача куда более скромная, а что художники мы исключительно на букву "Хы", и это отнюдь не "хорошие" – не так уж важно. Отрезать-оторвать ручку для переноски, закрасить темной зеленью белую маркировку "20 °CARTRIDGES 7.62 MM NATO M80". Посадить пару черно-серых свастик сверху и сбоку, Динар скупыми движениями рисует орла – на мой неискушенный взгляд, сия порода больше напоминает римского, чем германского, но плевать, – и нечто абстрактное буквенно-цифровое вразброс. Оставить короб на полчасика на солнце, подсохнуть, а там, как и предлагал Хан – в костер его. Потом, как остынет, чуток пройдемся пылью и песком, мыть не надо. На сейф с золотом Третьего рейха, разумеется, похоже не будет даже спьяну, однако нас-то не за золотом посылали... а за чем именно – поди догадайся. Вот и пусть, кому сильно интересно, гадают, что в черном ящике.

Кси-Кам, оз. св. Береники. Четверг, 19/09/22, 9:12

Услышав шум винтокрыла в десятом часу утра, я, признаться, удивился. Чекан, конечно, вчера "дозвонился" до какой-то станции, и сообщение для месье Дюмона должны были передать оперативно – но "наш" вертолет, даже вылети он из Орлеана с рассветом, я ожидал ближе к полудню.

Предусмотрительный месье Дюмон, по словам пилота – а это все тот же Жак-Эрве, немногословный парень по-английски говорит не так чтобы очень, однако куда лучше, чем все мы вместе взятые по-французски, – депешу Чекана действительно получил довольно быстро. И вертолет решил отослать в тот же день, велев пилоту заправиться в Амьене под пробку и там же заночевать, а с рассветом вылетать в оговоренное место.

– Патрон сказал, возвращаться в Орлеан или лететь другим курсом, вам решать. Только горючку оплатите.

Чекан и Грач переглядываются.

– А что в Орлеане вдруг... не так?

– А там ждут еще со вторника. Вас ждут или нет, не знаю. Орденский "геркулес", четыре броневика Патруля и чуть не полсотни бойцов. Заняли гостиницу и поставили палатки прямо на аэродроме.

Картина Репина "Приплыли". Сражаться с такой оравой – это уж без нас как-нибудь, покорнейше благодарю.

Сказав Жаку-Эрве большое спасибо за предупреждение, переходим на русский обсудить ситуацию. Никого наше инкогнито с отсутствием документов и вооружением "диких гусей" не обмануло, выходит. Или, возможно, вопросом этим изначально не заморачивались.

– Никаких доказательств у них нет и быть не может, – замечаю я. – По большому счету, если нас возьмут в Орлеане и будут допрашивать, можем смело говорить чистую правду. Да, мол, прилетел во вторник днем вертолет Кларенса, мы поговорили, а потом сам Кларенс и все его люди улетели куда-то на север и более мы ни их, ни вертолета в глаза не видели.

– Влад, дело тут не в доказательствах, – качает головой Грач. – Твоя "чистая правда" только смотрится красиво, а вколют тебе какую-нибудь химию – и выложишь абсолютно все, даже то, что сто лет как забыл. Может быть, повезет и обойдется без медикаментозного допроса, но вещички наши точно обыщут и просветят. То есть весь "реквизит" идет лесом, а заодно и смысл нашей экспедиции.

Чекан медленно кивает.

– Да, если нас возьмут в Орлеане, будет нехорошо. Вообще вертушка может сесть где угодно в чистом поле, и мы вполне могли бы прогуляться и пешком...

– Куда пешком, до протектората?

– Да нет, до любой местной фермы. Попросить подвезти до Северной дороги, и на ближайшей площадке подождать попутного конвоя.

Динар хмыкает.

– Ага, шесть вооруженных лбов просят фермера подвезти их до трассы, а конвойщики без звука берут людей без документов...

– Черт, верно, – Грач чешет в затылке, – айдишки для такого надо восстановить... а в Орлеане ждут.

– Не тупи. Где, кроме Орлеана, есть отделение банка?

Подробного путеводителя по французской территории у нас, разумеется, нету, зато есть консультант.

– В Амьене – только местный, но деньги с орденского счета выдать он может, – отвечает Жак-Эрве.

– Не, нужен именно орденский банк. Или представительство.

– В Руане есть. И кажется, в Анжере. Но они дальше, чем Орлеан...

– Дальше, ближе – вертушка дотянет?

– До Руана должна. После дозаправки в Амьене, конечно.

– Народ, – перехожу на русский, – а вот скажите-ка мне, почему вдруг нас ждут в Орлеане, а не сразу в Амьене?

Молчание. Грач и Чекан снова переглядываются, телепаты, массаракш.

– Потому что там только и название, что аэродром, и "геркулес" не сядет? – неуверенно предполагает Динар.

– Четыре патрульных "пираньи", – напоминает Чекан, – по прямой от Орлеана до Амьена – двести кэмэ, ну по дорогам выйдет, например, триста. Пять, максимум шесть часов езды. Не во вторник вечером, так в среду утром добрались бы точно.

– То есть ждут не нас? – задумчиво предполагает Грач.

– Выходит, так, – вставляет Хан. – Нас, по уму, брали бы именно в Амьене, ведь эта вертушка до Орлеана без дозаправки не дотянет.

Чекан, неопределенно покрутив пальцем в воздухе, спрашивает:

– А они знают, на какой мы вертушке, чтобы маршрут просчитать?

– Дюмон знает, орлеанские аэродромные техники видели, – прикидывает Грач, – Элис тоже видела... Откуда бы ни пошла утечка, про вертолет "Дюмон лимитед" они к этому времени уже все выяснили.

– Подстава, – делаю вывод я.

– В смысле?

– В смысле кого ждут в Орлеане – мы не знаем, более того, что вообще ждут, знаем только со слов нашего предупредительного пилота. Зато там, куда он нас отвезет в обход Орлеана, ждут точно, причем конкретно нас; а он что, он не виноват – его ведь там не было, откуда ж человек мог заранее знать обстановку в точке прибытия... А уж кто именно там ждет, орденцы, французы или парагвайская сигураница, предлагаю не проверять.

– Твою ж дивизию, – выдыхает Чекан, – Влад, это настолько безумный план...

– ...что отлично сработал бы, – припечатывает Грач. – В одном, босс, ты неправ, сигураница – это румыны, а не Парагвай; но в целом лично я проникся, паранойя дело заразное... Щас, погодите.

Добывает отпечатанную еще в "НьюВолдВьюэре" копию карты хребта Кам и Евросоюза "к северу от Северной дороги", на которой мы показывали Дюмону озеро святой Береники. Руан, как и Амьен, на ней, разумеется, обозначены, ведь они прописаны в орденском путеводителе, так что и на электронной карте есть. Промеряет дистанцию условного полета "из пункта А в пункт Б", то есть Амьен – Руан, и чертит пальцем полукруг этого радиуса.

– Сюда, – чуть не сталкиваемся мы с ним лбами, одновременно ткнув в точку на карте.

– И – молчим в тряпочку, – добавляет старлей егерей.

Территория Европейского Союза, г. Амьен – Территория Европейского Союза, г. Гарц. Четверг, 19/09/22, 15:28

Недолгая болтанка и два с небольшим часа адского шума, и вот мы на все том же крохотном аэродромчике Амьена. Захолустно, тихо, спокойно, нас тут никто не ловит – вот и прекрасно.

Уточняю у Жака-Эрве, сколько стоит полностью заправить баки его вертушки. Сумма немаленькая, но подъемная, более того, она в пределах моего наличного запаса "представительских расходов", так что я отсчитываю всю эту котлету зелеными и желтыми сотнями и двухсотками, и вручаю пилоту. Мол, держи, чтобы потом голову не морочить.

Короткий отдых, залить горючку, взлет. И буквально несколько минут спустя Чекан, который сидит сзади-слева от летчика, извлекает "глок" из кобуры и вежливо приставляет ствол к его затылку.

– Курс на Гарц.

Я скорее угадываю эти слова, чем слышу их сквозь шум моторов. Просто знаю, куда планировали лететь.

Что там отвечает наверняка возмущенный пилот, без понятия. Однако Хан отстегивает ремень и перепрыгивает на свободное штурманское сидение рядом с пилотским. Обычно-то Жак-Эрве сам выполняет обязанности штурмана, и в Новой Земле большинство пилотов легкой авиации поступают так же... но сейчас штурман у него будет. Хан не профессиональный летчик, однако читать карту и контролировать направление умеет.

Конечно, в вертолете имеется рация. Но кричать на весь свет об угоне и похищении, когда в тебя тычут стволом... характер нужен особый. Был бы уверен, что живым не выпустят – может, и выдал бы в эфир "Mayday" со всеми вытекающими, однако по плану же Чекан и Хан должны ему сейчас внятно объяснить, что из Гарца Жак-Эрве волен лететь куда ему будет угодно, причем деньги за заправку я ему уже отдал и никто ничего отбирать не собирается. Просто пассажиры попались нервные и очень просят не делать лишних движений.

Доброе слово, подкрепленное пистолетом, обеспечивает нам желаемый результат; воистину, мудрый человек был Аль Капоне, по крайней мере в своем экранном воплощении. Иначе говоря, еще примерно два часа адского шума, и вскоре после полудня вертушка совершает посадку в аэропорту города Гарц – на германской территории, что очевидно.

Возник сей город где-то на ранних этапах заселения немецкого анклава, в чистом поле или вокруг хутора первопоселенца – тут уж местные скажут точнее. Почему назван именно так – тоже вопрос к местным: заленточный-то Гарц – это старый горный хребет, известный многочисленными шахтерскими городками и "колдовской" горой Броккен, описанной и в "Фаусте", и много где еще. Конечно, на карте староземельной Германии имеются несколько городков Garz и Gaarz, и находятся они как раз на границе, разве что не на французской, а на польской... но это по-русски все они зовутся "Гарц", а сами немцы город Garz, имеющий корнем славянское "гард", то есть "город", и горы Harz, названные по среднетевтонскому "харт" – "горный лес", ни за что не перепутают; и наш, здешний Гарц, пишется именно Harz. При том, что горы, все тот же хребет Кам, начинаются где-то сотней километров севернее, а нормальный лес – наоборот, южнее и западнее, ближе к берегам Рейна. И классическим шахтерским сей городок точно никогда не был, хотя именно здесь, как мне помнится, во время оно нашли какую-то дико важную для промышленников белую глину, к которой добавился известняк и что-то еще из списка не самых ценных, но нужных полезных ископаемых.

Только одна аналогия нормально цепляется за этот Гарц: заленточный его тезка был мощным германским укрепрайоном, а здешний служит опорной базой Второго горнострелкового батальона. Первый квартирует где-то возле Штутгарта и прикрывает от хунхузов Камского хребта собственно германскую территорию, а здесь, в западном порубежье анклава – Второй, который у бундесов имеет забавный статус "экспортного", поскольку работает в тех же Камских горах и на Меридианном хребте по боезадачам для французов и техасцев. Уж не знаю, на каких условиях договаривается за такой вот "экспорт" командование бундесвера – возможно, наши армейцы и слышали по своим каналам, но до меня такие слухи не доходили. Правда, я как-то особо и не интересовался, не было нужды.

В пресловутой операции "Угол", кстати сказать, по логике вещей должен был отметиться именно Второй горнострелковый. Ну да это сейчас неважно.

А важно – то, что в немецком полувоенном городке нас точно не ждет с раскрытыми объятиями парагвайская сигуранца, и почти наверняка не будет здесь и группы захвата от орденской Патрульной службы. Отношения у немцев с Орденом на государственном уровне достаточно прохладные, нет, если кого объявили в розыск по "красному списку", тех ловят без разговоров, а вот чтобы позволить чужим, даже "федералам"-орденцам, всякие мутные операции без должного обоснования – крайне сомнительно. Ибо Ordnung muss sein.

Вылезаем из вертушки и выгружаем багаж, при этом Грач заботливо "засвечивает" перед Жаком-Эрве побито-покоцанный жестяной ящик с остатками свастики и орлиного крыла. Чекан еще раз извиняется перед французом, мол, приятель, без обид, но уж лучше мы перестрахуемся и немного прессанем одного тебя, чем поставим под угрозу всю операцию.

– Боевики, что с них взять, – доверительным полушепотом говорю я, – привыкли все решать силой, даже когда без этого можно обойтись.

– Уточнили бы сразу, мол, летим в Гарц – я же с самого начала сказал, мне патрон велел доставить вас куда попросите, хоть в Бразилию.

– Нет, спасибо, туда нам не надо. А если б и было надо – прости, но самолетом как-то комфортнее. Так что всего тебе наилучшего, и передавай большой привет месье Дюмону и мадемуазель Кейре.

Удалось ли сгладить конфликт совсем, судить не берусь, но хотя бы нет воплей на весь аэродром, на которые безусловно сбежалась бы охрана, а нам такого тоже не нужно.

Территория Европейского Союза, г. Гарц. Четверг, 19/09/22, 17:15

Аусвайс-контроль на выходе с летного поля, разумеется, пройти могу только я, бо у остальных документов нет. Педантичных немцев такой расклад, ясное дело, не устраивает, и после недолгих переговоров я беру напрокат пикап "шевроле", в который загружается весь багаж экспедиции, заодно купив туристическую карту-схему города; подозрительных "беспаспортных" тем временем под конвоем местной полиции препровождают в отделение орденского банка, где им оформляют дубликаты айдишек. После чего свежеотпечатанные идекарты, в смысле, их номера прогоняют по всем базам данных местных охранников правопорядка, а возможно, также и по армейским, горизонтальное ведомственное сотрудничество никто не отменял, а в таких вот городах оно скорее правило, чем исключение. К некоторому разочарованию полиции Гарца, Александр Панарин (это Чекан, так сказать, "по паспорту"), Константин Грачев, Сергей Веретенников (Лист) и Айдархан Кордаев (Хан) перед законом чисты аки младенцы, а у Званко Кнежевича (он же Динар) в досье и вовсе отмечена благодарность от группы немецких конвойщиков за обезвреживание самодельного взрывного устройства при засаде бандитос где-то в районе Угла несколько лет назад. Вот интересно, а у меня, случаем, не зафиксирована похожая благодарность от "эдельвейсов" Зеппа Крамера за прошлогоднее дело в "Господарие Илеаны"? Или я числился там сотрудником Патрульной службы, поэтому мне не полагалось?...

Впрочем, это так, лирика.

Также в администрации аэропорта выяснилось, что заказать "аэротакси" до русской территории мы не сможем, самолетов на шестерых пассажиров плюс груз в Гарце просто нет. Есть четырехместный "пайпер" герра Мате, который подрабатывает и воздушным извозом, причем четырехместный – это включая пилота, соответственно поднять он может всего трех пассажиров, и то с не очень большим грузом, а с нашими "туристскими" баулами, значит, утащит только двух.

Чекан – несмотря на то, что айдишки у народа уже в наличии, общаться мы продолжаем по позывным, привычнее, да и короче, – сразу предлагает мне лететь, взяв в сопровождение Хана, нашего главного спеца по авиации, или Грача, этот хоть сам и не летун, но проходил базовые штурманские курсы. А остальные, мол, спокойно доберутся и наземным конвоем.

– Ведь даже если Орден кого и объявит в розыск, Влад, это будешь ты, наших документов они не видели, а значит, никакие облавы нам не опасны.

– Теперь – опасны, – не согласен я, – вы оформили дубликаты айдишек, операция проведена официально и зафиксирована именно в орденской базе данных. Даже если полиция Гарца с ними не поделится, что здесь был я – все равно, пятеро жителей русской территории, которые одновременно получают документы черт-те где, и это самое черт-те где находится в радиусе вертолетного прыжка от Амьена, где мы заправлялись сразу после озера святой Береники... короче, сам понимаешь. Будут копать – поймают, для плана-перехвата информации тут достаточно. Не факт, что успеете добраться до протектората.

– Черт, твоя правда. Но если ты улетишь и заберешь с собой ящик, мы чисты, хоть рентгеном просвечивай. Как возьмут, так и отпустят.

А вот тут таки прав Чекан. По факту-то предъявить нашей экспедиции нечего, а допрос с "химией" возможен, только если орденцы возьмут нашу группу тихо, что с натяжкой реализуемо либо на орденских же землях, куда мы сейчас совершенно не собираемся, либо там, где им такое дело дозволили на неофициальном уровне. В любом случае "тихий захват" предполагает полное отсутствие сторонних свидетелей. Соответственно если у нас получится влиться в конвой до русских земель, желательно армейский – все, найти и задать вопросы по пути участникам экспедиции еще могут, но не далее.

– Тогда в сопровождающих пусть лучше будет Лист.

Чекан хмыкает.

– Аргументируй.

– Нога. Во-первых, ему сейчас не до беготни, а на земле это может потребоваться, во-вторых, если запустить любую рану – чревато сам знаешь чем, так что ему к нормальным врачам. День, может, и потерпит, но неделя – уже чересчур.

– Оно так, зато Хан и Грач хоть что-то в самолетах понимают. Могут и помочь пилоту, и проконтролировать.

– Не вижу смысла в этом контроле.

– Как ты там говорил, даже у параноика могут быть враги? Ящик должен быть доставлен в протекторат при любых раскладах.

Тут меня посещает интересная мысль.

– Не ящик, Чекан. Его содержимое. И вообще, лететь в протекторат надо не мне, а Грачу, пусть заодно и проконтролирует, а я уже приеду с основной группой.

– С чего вдруг? – вскидывается контрразведчик.

– Ты у нас тоже легкий "трехсотый", это первое, пусть тебе оно и не так критично, как Листу. Ящик со свастикой наш французский приятель видел у тебя, это второе. И третье, – киваю Чекану, – вы пока договоритесь в аэропорту за этот самолет и разберите багаж: что едет на колесах, что летит воздухом. А мы с Грачом сейчас прокатимся в банк, снимем наличность для расчета с "аэротаксистом" и по пути заглянем на почту.

На физиономии Грача медленно проявляется ухмылка.

– Хороший ход, Влад.

А то, массаракш. Теперь, если даже по дороге того же Грача каким-то образом возьмут, обыщут, найдут ящик с нарисованными свастиками и увидят, что он фальшивка, а для этого экспертом быть не нужно, – когда поднимут весь ход событий, то узнают, что он что-то отправил почтой прямо из Гарца. Куда отправил – понятно, а вот где конкретно теперь катается этот ценный пакет, не в курсе даже сам отправитель...

Территория Европейского Союза, г. Гарц. Четверг, 19/09/22, 18:35

Сказать, что раскрашенный в красно-белую полоску самолетик смахивает на зебру, я не могу: у зебры полоски были бы вертикальными, а не горизонтальными. Еще труднее сказать, на кого смахивает хозяин аэроплана, он же и пилот, господин Имре Мате – никакой он не "герр", конечно, с венгерским-то именем и условно французской фамилией: большой, рыхлый, с пышно-зеленым панковским "ирокезом" при красной морде и белом пиджаке. Весь в цветах венгерского национального флага, ага.

Грач, однако, немного поболтав с "аэротаксистом", выносит экспертное заключение, что доверия в смысле авиационных дел сей товарищ заслуживает, то есть куда надо – доставит, а в вопросы прически, личной диеты и выбора костюмов мадьярского ура-патриота пусть углубляются люди, заинтересованные именно в этом. Тоже правда.

Прикинули примерный маршрут – от Гарца до Вако на своем стареньком "индейском дудочнике", как я мысленно перевожу с ангельского "пайпер чероки", Мате с пассажирами и грузом лететь не рискует, так что первой из точек подскока по плану будет все тот же аэродром братьев Леру, где они и заночуют. А вот дальше его машинке удобнее получится лететь не через Вако, а вдоль Южной дороги, то есть с посадкой в Галвестоне; потом либо дотянет до Форт-Ли, либо сядет на дозаправку в Билокси, а оттуда прямо на ППД. Нормально. Завтра к полудню или около того будут на месте.

Помахав вслед красно-белому самолетику, переходим к планированию уже нашего, наземного маршрута. Пункт первый, транспорт: прокатный "шевроле", расцвеченный красным и желтым зигзугом как отображение того, что он взят именно напрокат – это только по городу кататься, и не в расцветке дело, а в состоянии, тачка убита не полностью, но близко к тому. Вопрос решается у местного автодилера, чьи координаты нашлись на схеме города. Полюбовавшись на свежерасконсервированный "илтис", Чекан от него отказывается: вчетвером мы в этот джипчик в принципе втиснемся, но будет как в том же "луазике", на который сей германский хорек визуально очень похож, да и места для багажа не останется, а он у нас хоть и поуменьшился с отправкой Грача и Листа, все равно немаленький. Дважды обходит вокруг тачки, смахивающей на длинный "уазик" с мягкой крышей: "кван-чао", пояснил хозяин – китайский вариант "вранглера", а вернее, добавляет сам Чекан, попытка вырастить этот самый "вранглер" из "уазика", который для НОАК начали производить в Китае чуть ли не раньше, чем в Союзе. Откуда такой агрегат в хозяйстве местного автодилера, в общем понятно – вояки затрофеили тачку у хунхузов и сдали на реализацию, а после в местной мастерской машину долго и упорно приводили в товарный вид. Профи автосервиса и в Демидовске, и в Порто-Франко такими делами занимаются постоянно, и вряд ли их коллеги из Гарца хуже знают свое дело, однако детище китайского автопрома Чекан в итоге тоже отвергает, и останавливается на пикапе "хайлюкс" – окраска цвета хаки, четырехдверная кабина и лебедка на мощном бампере. Из имеющихся легковушек сей агрегат самый дорогой, зато и самый выносливый и надежный, что для вояжа в пять тысяч верст по бездорожью немаловажно.

– "Бандейранте" все равно лучше, – замечает Хан.

– Так нету, сам видишь...

Пункт второй: как, вернее, куда и с кем ехать. Плановый конвой из Гарца пойдет только в понедельник, причем пойдет он в Порто-Франко через Альтону и Веймар, а нам туда не надо. В принципе немецкая территория даже в пограничной зоне у Рейна достаточно безопасна, чтобы ехать одной машиной без сопровождения, тем более – когда "в охране" два головореза-егеря, да и мы с Динаром и с оружием не новички, и за рулем могем. Но то в принципе, а нам лучше не рисковать, ибо основная конкретно для нас угроза на большой дороге сейчас исходит не от бандитос. С другой стороны – конвоя в правильную сторону, то есть напрямую к Северной дороге, мы можем тут ожидать хрен его знает сколько, в смысле транспортной логистики Гарц – практически тупик, несмотря на восемь тысяч только цивильного населения и важность города как базы горных стрелков анклава.

– Придется передвигаться закоулками, – подводит итог Чекан, – делать нечего. На главных дорогах нас еще могут засечь, а на каждой тропинке наблюдателя не выставишь.

– А с воздуха? – спрашивает Динар.

– В момент, – соглашается Чекан, – но это ж надо знать, на какой мы машине.

– А платил я наличными, по чеку не пробьешь, – подхватываю мысль, – могли бы опознать по описанию, но для такого условному федеральному агенту надо лично прибыть в Гарц и опросить свидетелей. А у Патруля и для штатных операций не хватает людей... – факт, тот же Геррик постоянно жаловался, а у него в зоне ответственности, на минуточку, Порто-Франко.

Чекан снова разворачивает карту из "НьюВолдВьюэра".

– Значит, нам сюда или сюда, – тыкает в кружочки на левом берегу Рейна, – переправляемся на пароме, тихо едем уже по французской территории все так же огородами...

– Все равно надо на заправку, – вздыхаю я, – дело не в горючке даже, а в расписании конвоев. Нам обязательно нужен армейский. А заправка – это либо Шато-Гайар вот тут, либо подворье "Орлеанский крест" на перекрестке Северной и Пикардийского пути. Соответственно французский анклав, а если Жак-Эрве говорил правду и орденцам разрешили работать на аэродроме Орлеана – тем более разрешили и в форте-заправке. Не, народ, нельзя нам появляться там "бесконвойными".

– То есть по-твоему, все-таки надо делать крюк через Веймар и конвой брать от Порто-Франко? Пусть даже не заезжая в город, от площадки у северного КПП?

– Выходит, что так. Твой вариант слишком очевидный, его, если на нас продолжают охотиться, просчитали.

– Есть еще один, совсем неочевидный, – подает голос Хан, – вот сюда. Такого маршрута от нас точно не ждут.

И проводит условно прямую линию от Гарца на запад-юго-запад через северную часть французской территории, пересекая Рейн чуть южнее Амьена, а Луару – где-то посередине между Орлеаном и Мисьонесом, с выходом на Северную дорогу прямо перед Меридианным хребтом.

– Нагло, – удивленно-одобрительно произносит Динар. – Никого не ждать и прямиком на Аламо.

– Но это уж точно... неожиданно, – соглашается Чекан. – Документы у нас в порядке, если на каком проселке и остановят тамошние ажаны – мы мирные люди, спокойно едем своей дорогой и никого не трогаем.

– Ну да, а в розыск нас никто не объявлял, – соглашаюсь я, – и скорее всего, открыто и не объявит, не тот случай. Одно дело, когда неофициально, сугубо своими силами и без привлечения людей со стороны, а вводить нас в красный список – об этом сразу же узнают и в протекторате Русской Армии, а захотят ли орденцы сейчас обострять отношения на таком уровне, не уверен.

– Так что, босс, одобряешь?

– А почему нет. Должно сработать. Только чтобы не останавливаться лишний раз, взять всяких дорожных запасов с хорошим резервом, с расчетом даже не до Аламо, а где-нибудь до Нью-Рино.

– Кстати, можем махнуть и туда, – замечает Хан, – кубинцы-то теперь не просто мафия, а еще и наши лучшие друзья.

– Это обсудим уже в процессе. Поехали.

– Босс... – просительно говорит Динар, – не знаю, как ты, но я хочу жрать, и желательно горячего.

Мой желудок полностью разделяет это пожелание, обеда ведь не было, а завтрак переварен уже часов десять как. Киваю:

– Гут. Дуй тогда вон в тот ресторанчик, заказываешь полный стол на четверых и дорожным пайком сам придумай чего, а мы пока проедемся на заправку. Ну и сразу после ужина – в дорогу.

Территория Европейского Союза, Северная дорога, отроги Меридианного хребта. Воскресенье, 22/09/22, 16:10

Охотились за нами орденцы и прочая сигуранца во французском анклаве или нет – не знаю, однако идея Хана сработала на все двести процентов. Самым сложным этапом было переправиться через Рейн: в верхнем течении он хоть и неширокий, меньше сотни метров, но годный для нашей "тойоты" брод найти не удалось. Полночи потели, сооружая плот, зато дальше справились за час: переплыть с веревкой на тот берег, закрепить ее на ближайшем дереве, пикап загнать на плот – и потихоньку-полегоньку, аки на мини-пароме, благо течение не настолько сильное, чтобы веревку оборвало. Ну а через Луару в намеченном маршрутом месте отыскался брод, и вообще никаких сложностей.

Иногда наблюдали охранные патрули местных поселений, а переговоры по радио засекали и того чаще. Французского никто из нас не разбирает дальше воробьяниновского "же не манш па сис жур", так что о чем они там себе переговаривались, без понятия. Ближе к Мисьонесу на волне появляется почему-то испанский; из того, что кое-как расшифровываем мы с егерями – нас заметили и "имеют в виду", однако поскольку заметили далеко и одна машина с четырьмя вооруженными лбами для города в пару тысяч штыков ни разу не угроза – более ничего не предпринимали. Ну и мы не предпринимали, просто проехали мимо, никому не мешая.

То же касается и наблюдения с воздуха: разнообразных леталок у французов много, контроль с недосягаемой для легкой стрелковки высоты в пару-тройку кэмэ за ближними и дальними подступами поселений осуществляют достаточно плотное, нашу машину засекали не раз. Однако наземные патрули на перехват не выезжали, видимо, все по той же причине: мы мирно едем мимо и никого не трогаем, а раз так, чего за нами охотиться-то.

Так вот, малым ходом, и достигаем пыльной ленты Северной дороги. На западном горизонте каменистые склоны Меридианного – поменьше Скалистых или Сьерр, и даже поменьше Камского хребта, но именно здесь, полосой на четыре сотни верст от Прохода, ведущего в Латинский Союз, это вполне настоящие горы, через которые много где можно пробраться пешком, а вот машина и, тем более, автоколонна пройдут далеко не везде. Собственно, Северная дорога именно потому проложена там, где проложена – через самый удобный в окрестностях перевал. Следующий верст на двести южнее, где и горы уже лишь номинально зовутся так, и вообще там проходит Техасская трасса от Милана на Вако, но для нас это получится слишком большой крюк, да и в плане безопасности, пожалуй не сулит особого выигрыша. Что там перевал, что тут. Как оно было у классика, "здесь на двадцать миль не сыскать скалы, ты здесь пня бы найти не сумел, где, припав на колено, тебя бы не ждал стрелок с ружьем на прицел", – вот так и есть, во всю глубину перевала, на эту сотню с лишним километров, как утверждают старожилы и конвойщики, хоть раз, а засада где-то когда-то бывала. Причем у помянутого Киплинга в руках бандитов Камала фигурировали однозарядки "мартини-генри", одноклассницы и ровесницы нашей "берданки", или вообще дульнозарядные карамультуки типа "смуглянки Бесс" и ее нелицензионных индо-персидских клонов; у новоземельных же романтиков с большой дороги вооружение не хуже, а иногда и лучше, чем у конвойной охраны, включая и артиллерию... Ну а результаты таких вот засад получались разными – вопрос соотношения сил, бдительности, подготовки и везения. Сейчас, когда Проход уже пятую неделю как перекрыт, вероятность засад конкретно в этих местах существенно снизилась... но не исчезла. Уж больно местечко удобное: череда узостей, где с минимальной подготовкой можно, почитай, безнаказанно накрыть огнем даже превосходящие силы... а дальше – вопрос грамотного применения этого огня, чтобы отсечь, скажем, "нос" колонны и поживиться "хвостом".

В нашем-то случае и отсекать нечего, ага.

Другой вопрос, что бандитос на Меридианном хребте, да и вообще на всех новоземельных трассах – это не боевики в Чечне или Афгане: там война, где трофеи – дело, конечно, хорошее и приятное, однако если боезадачей было "помешать транспортной колонне добраться из пункта А в пункт Б", раздолбать эту колонну вдребезги и пополам и потом уйти, пока федералы не сели на хвост – значит выполнить поставленную задачу на все сто, а трофеи будут как-нибудь в другой раз. У бандитос же, в девяноста семи случаях из ста, расклад совсем другой: если с засады нету профита, сиречь добычи и трофеев – она по определению неудачная, поскольку потрачены ресурсы, а прибыли нуль; более того, если трофеи взяты, но недостаточно ценные, чтобы окупить хотя бы стоимость расстрелянных боеприпасов – это тоже неудача. И не то чтобы народ по ту сторону закона мнил себя экономическими гениями, но бабло считать умеют и они... Почему в девяносто семи из ста? Потому что любой опытный прогнозист оставляет на "статистическую погрешность" как раз три процента, мол, бывают случаи, которые в базовую схему не укладываются, но если таких в общем раскладе меньше статистической погрешности, то и шут с ними, новую схему строить будем, когда расклад поменяется.

В общем, девяносто семь из ста, что бандитская засада, если она тут и есть, ураганный огонь по одиночной машине открывать не будет. Уничтожить, если пойдем по пристрелянному участку, могут без проблем, но что им такое даст? Почесать собственные комплексы – оно дело святое, факт, однако даже романтики с большой дороги в первую очередь работают на кошелек, а уже потом на все остальное.

Весь этот расклад Чекан знает не хуже меня, и все-таки уводит машину немного в сторону и останавливается на дневку. Сама дорога с выбранного им местечка не просматривается, зато если будет идти машина или, тем более, автоколонна – мы увидим. Не саму машину или колонну, а пыль от колес, люди опытные по размеру пылевого облака достаточно уверенно оценивают общий "тоннаж" перемещающейся техники. Тоннаж нам не сильно важен, сыграет само наличие этой колонны, которой можно сесть на хвост – не ради защиты от бандитов, скорее маскировки для. А пока – тут, в лощинке, имеется родник, крохотный, но со свежей и вкусной водой, можно перекусить со всеми возможными на природе удобствами.

Через час с небольшим вдали над Северной дорогой появляется облако пыли.

– О, наш размерчик, – замечает Хан, – большой конвой.

Чекан уже вовсю колдует над рацией, подключенной на сей раз к хлысту автомобильной антенны – для связи с другим авто за несколько верст, пусть и вне пределов прямой видимости, за холмами, незачем затевать плясок с проволокой и растяжками. Суть задачи понятна: найти общую волну колонны и попроситься "на хвост" хотя бы чтобы проехать через Меридианный хребет в компании, за такое конвойщики денег обычно не берут, но не любят тех, кто делает это без спросу.

– Черт, – с досадой говорит Чекан несколько минут спустя, – что-то типа португальского.

– Бразильяне, – делает очевидный вывод Хан.

– Угу. А я по-ихнему никак.

– Я тоже, – пожимает плечами младший егерь, – но конвойщики уж точно должны знать английский.

– Да ясно, что должны, но невежливо.

– Вот по-русски было бы невежливо, – вставляю я свои двадцать центов, – а английский будет чужой и для них, и для тебя. Так что нормально.

Еще несколько минут переговоров уже по-английски, и Чекан сообщает:

– Все, сидим и ждем. Велено держаться не ближе сотни метров от крайней машины с хвоста, а пока колонна проследует мимо, это еще больше часа.

Суверенная Территория Техас, Северная дорога, Меридианный хребет. Воскресенье, 22/09/22, 21:24

В светлое время суток пересечь горы мы не успеваем и останавливаемся на ночевку прямо там. Фортов-заправок и постоялых дворов на новоземельных дорогах, вернее, направлениях хоть и немало, однако мест, где автоколонне приходится останавливаться на ночь, гораздо больше. Профессиональные конвойщики такие места, удобные для отдыха, разведывают загодя, плюс по возможности стараются и обустроить так, чтобы, если придется, можно было держать там оборону хоть от четвероногих, хоть от двуногих противников.

На данной конкретной площадке, которая формально находится уже на техасской стороне гор, если кто-нибудь даст себе труд точно провести здесь границы, ночевать можно, и для обороны она тоже, пожалуй, годится, а вот иных плюсов лишена. Ни хвороста, ни воды, так что если кто не озаботился прихватить запас с собой... Ну, в нашем случае таких проблем нет, принять ванну не выйдет, разумеется, но смыть пыль с морды лица и заварить кофий или травяной отвар – запросто.

Рядом с нашим "хайлюксом" стоит изрядно побитого вида уазовский грузовичок с тентованным кузовом, хозяева которого, как ни странно, не наши люди, а вовсе даже техасские фермеры с ранчо под Вако – Большой Барри и его кузен Пит. Техасцы предлагают организовать к ужину общий стол, мол, разнообразнее; ну, почему бы и нет. Барри и Пит выставляют "в общий котел" пару кругов колбасы, французские багеты и две банки домашнего кетчупа, мы добавляем закупленные еще в Гарце ветчину, копченый сыр и курагу – хлеб закончился, а сухари рядом с багетами и предлагать стыдно. Ничего, такой себе походный фуршет, не ресторан, но съедобно. Барри еще активно склоняет "по глоточку", мол, домашняя самогонка тройной очистки, которую делает их дедуля для себя и избранных друзей, самолучшей "Одинокой звезде" даст сто очков вперед, однако Чекан непререкаемо-армейским тоном заявляет, что в дороге у нас сухой закон – другим не препятствуем, разумеется, но сами ни-ни.

Наверное, это он безопасности ради. Чтобы в самогонку не подмешали клофелин или нечто схожее.

Суверенная Территория Техас, Северная дорога. Понедельник, 23/09/22, 16:20

Жара, дышать нечем. В голове поселилась целая стая трудолюбивых дятлов. Язык как наждачка. Подбрасывает, качает, мутит.

Руки словно свинцовые, ноги вообще едва шевелятся. Открываю глаза и ни хрена не вижу. Нет, не потому что темно, а просто кто-то мне на голову что-то намотал, и как бы не мой собственный шемах, ткань там плотная, даже прямые солнечные лучи изрядно ослабляет – для того и нужна, вообще говоря...

Пытаюсь хотя бы сдвинуть повязку и посмотреть, на котором свете нахожусь – вроде вчера на такой вот поворот ничего даже не намекало. Или уже не вчера? В общем, ерзаю туда-сюда, пытаясь игнорировать тех самых дятлов, высвобождаю левую руку...

– О, ожил, – по-английски и с акцентом, – не вертись. Пить дать?

– Да!..

Ко рту прижимается горлышко фляги. Теплая вода смачивает язык и полость рта, но едва сглатываю – меня тут же выворачивает наизнанку в приступе рвоты, только и успеваю повернуть голову.

– А, путамерда, – по интонации понимаю, что это не похвала, – не глотай, соси, по капле...

Возня, потом шемах-повязку с меня все-таки снимают. Лежу в кузове грузовика, снаружи ясный день, машина куда-то там едет. Рядом незнакомый пожилой типус с седыми бровями а-ля Брежнев, вроде видел такого среди конвойщиков...

– Что... – с трудом проталкиваю слова сквозь горло, – случилось?...

– Траванули вас, пеквено.

Ну, это я и сам догадался. Травиться я так капитально ничем прежде не травился, но представление имею.

– Остальные... живы?

– Да. Раз очухались – жить будете. До Аламо дотянете, а там доктор и все условия.

Та-ак. Чекан боялся клофелина? Получите по полной программе.

А что самогон не пили, значит, подмешали "химию" куда-то еще. Сдвигая головную боль далеко в сторону, пытаюсь сообразить, как же все случилось, вспоминая вчерашний ужин в подробностях...

...и отключаюсь. Сил нет от слова совсем.

Когда снова прихожу в себя, грузовик уже стоит – судя по часам, как раз короткая послеполуденная остановка, не сиеста, так, отряхнуть пыль и размять ноги, а также прогуляться в кустики, кому надо. Бровеносец елозит мокрой тряпкой, наводя какую-никакую, а чистоту, и в кузов заглядывает Хан.

– Влад, ты как? Фельдшер не замучил?

– Бывало и получше, – хрипло, дотягиваюсь до фляги, немного отпиваю – так, чуть-чуть, язык смочить, – и, не глотая, перекатываю во рту, пусть сама всасывается. – Откуда клофелин взялся?

– Не клофелин это, – отмахивается егерь, – другая хрень...

– Пофиг. Только нас задело?

– Ну да. Барри и Пит отработали. Кетчуп.

– Массаракш... – картина понятная. Мы в колонне неучтенный "хвост", конвойщики за нами присматривали с целью охранять не так нас самих, как ОТ нас. То есть глотки нам резать без повода не позволили бы, а вот если мы вроде как наклюкались вчера за ужином и утром с перепою не сумели продрать глаза – никто не виноват, наши тушки помогли бы загрузить в машины, а дальше Пит, как и прежде, поведет уазовский "головастик", Барри же сядет за руль "тойоты", мол, подвезем знакомых, не оставлять же людей посреди дороги... и уже после того, как обе тачки отвернут от автоколонны и Северной дороги по направлению к Вако, с нами сделали бы понятно что.

Но раз план клофелинщиков не сработал, кто-то, выходит, все же сумел очухаться, хотя бы утром, и не просто очухаться, а выдать конвойщикам версию, что произошло на самом деле, и убедить поверить не Барри и Питу, а нам. Хотя техасцы подопечные и все такое, а мы просто "хвост".

"Кто-то", как нетрудно догадаться, это Хан и есть.

– Не сильно я уважаю, как говорит моя Айриян, эту кровь мертвых помидоров, а заодно и все, что из нее готовят, – сообщает егерь, – так, попробовал немного, потому утром хоть и был как пьяный, но встал сам. Пока эти деятели шарили у вас по карманам и утащили себе в "уазик" кое-что из шмоток – я тихонько уполз в сторонку, позвал одного из охраны и потребовал обыска. Ну и описал, где что... Деметрио, старший конвоя, потом сказал, у них в Сао-Бернабеу воров пускают на корм крокодилам, жаль, мол, здесь цивилизованный Техас, и преступников, даже взятых с поличным, надлежит передать шерифу... Но крюк до Вако делать не будем, пусть-де разбираются в Аламо.

– Там вполне разберутся, – киваю я, и тут же боль подступает снова. Массаракш... с такими приступами я не то что воевать или вести машину, я и пассажиром ехать не очень смогу. – Что остальные наши?

– Живые, – повторяет Хан то, что я уже слышал от пожилого конвойного фельдшера, – Динар уже встает, Чекану хреново, но до больницы дотянет. Мы, кстати, уже не хвост, а официально в составе колонны, типа как извинение, бесплатно довезут до любого места по основному маршруту.

Ну, с учетом необходимости срочных врачебных процедур в оборудованной клинике, "любое место" – это Аламо и будет, вряд ли с нашим отравлением разберутся за пять минут.

– А что эти... клофелинщики?

– Валяются грузом у себя же в кузове. И не клофелин у них, говорю же.

– Да какая разница-то.

– Есть разница. Сдадим шерифу, надо будет выспросить, где они взяли эту хрень.

– В смысле?

– Для тихого захвата, когда "языка" берем или еще кого-нибудь, чтобы клиент остался живым хотя бы для допроса, есть у наших одно снадобье – вытяжка из яда амазонского тарантула. Химики в Демидовске соорудили... чумовая вещь, и в аптеке такое не купишь.

Это точно, боевая химия, да еще узкоспециализированная – товар строгой отчетности даже там, где в магазинах свободно продаются автоматы. Что ж, в Аламо разберемся, благо с шерифом тамошним и парой его заместителей я знаком, вполне поладили. В такой малости, как выяснить у арестованных еще один вопрос, отказать не должны.

Один минус, правда, есть в нынешнем раскладе у этого городка живых декораций к вестернам Джона Уэйна, а именно – наличие в нем орденского представительства. Вернее, сразу единого в трех лицах представительства Ордена, Патрульной службы и банка. То есть если облава на нас все-таки идет, тамошний глава Патруля будет в курсе и придет во всеоружии. Впрочем, минус это не слишком серьезный, потому как с первым лейтенантом Мерсье, а именно он полгода назад и начальствовал над Патрульными силами Аламо, я также знаком, причем еще лучше, чем с шерифом Мерфи и его подчиненными, а главное – ни орденский Патруль, ни Орден вообще в Аламо совершенно не представляют высшей власти, и максимум, что нам грозит от представителей Ордена, это именно разговор. Возможно, на тонах, не исключены уговоры и угрозы, но не более.

Суверенная Территория Техас, г. Аламо. Вторник, 24/09/22, 18:20

К вечеру понедельника я не скажу что совсем прихожу в себя, но хотя бы могу самостоятельно стоять, придерживаясь за борт машины, а опираясь на Хана – так даже и пройти несколько шагов. Примерно тот же вид несвежего зомби имеет Чекан; Динар чуть получше, но ненамного. Конвойный фельдшер, тот самый бровеносец Жозе, подкидывает нам еще каких-то витаминчиков и велит, как тошнота пройдет, пить побольше воды, а про кофе и алкоголь пока даже не вспоминать. Ну и в четырнадцатый раз напоминает про настоящего лекаря, как доберемся до города. Вот ни минуты не собираюсь спорить, даром что терпеть не могу больничные стационары.

Во вторник около трех пополудни конвой сворачивает с Северной дороги на юг, к Аламо. Хм, а на развилке началось какое-то строительство – это что-то новенькое, полгода назад тут такого не было. Не совсем пригород получится, до самого города еще километров тридцать. Может, опорный пункт для будущей экспансии к Сьеррам? Для стандартного форта-заправки что-то уж слишком близко к Аламо, конкуренции с городом такое место не выдержит... Впрочем, хозяевам виднее, они, будучи резидентами, в здешних реалиях всяко понимают получше меня.

Хан ведет наш пикап прямо к местной больнице. Дежурный врач выясняет подробности, мы их по мере сил излагаем. Про амазонского тарантула доктор что-то слышал, но с последствиями применения демидовской химии из его яда дела не имел, а ни Хан, ни Чекан в вопросе купирования этих последствий, или как там оно правильно зовется на медицинском жаргоне, совершенно не эксперты. В итоге нам прописывают курс общей очистки организма, спасибо еще, без капельницы и клизмы, однако пару-тройку дней придется провести в койке, пить много воды и взвара из сухофруктов – здравствуй, советский пионерлагерь, именно с ним у меня ассоциация на этот компот, – а питаться только какой-то жидкой кашицей, и то крайне умеренно. Полный покой и вообще. Ин ладно, оно и правда не повредит, самое худшее, что лично со мной станет на этой диете – сброшу пару кило, ну и плевать.

"Полный покой" продолжается не слишком долго: к шести часам дня в клинику заглядывают посетители, которых так вот с порога не прогонишь. К тяжелобольным после операции, может, и не пустили бы, но с нашей, как там его, рекреационной терапией, что ли, беседы с посторонними, если это будут именно беседы, без ругани и махания кулаками, здоровью ущерба нанести не должны, каковое мнение мы с врачом разделяем. А тут опять же личности для города Аламо не совсем посторонние. Номер раз – рослая и фигуристая Хелена Стшелецки в песочной повседневке, двойной капральский шеврон на рукаве, малиновый берет под правым погоном: личная помощница лейтенанта Мерсье и вообще главная куда пошлют в представительстве Патрульной службы. И номер два – стройно-спортивная Ив Логан в легком цивильно-джинсовом ансамбле, а над карманом рубашки, вроде как привлекая дополнительное внимание к ее второму номеру, приколот латунный магендавид заместительницы шерифа, как я привык переводить трудно формализуемый америкосский титул "deputy". В общем, представители органов охраны правопорядка, федеральных и местных соответственно. Вернее, представительницы, и хотя дамы ни разу не похожи на кисейных барышень, если что, за себя постоять очень даже смогут, но именно женщине, согласно законам психологии, легче разговорить собеседника мужеска полу. Даже такого, кто сам неплохо знает эти законы и привычен к разным манипуляционным штучкам.

Короче говоря, пришли побеседовать. Ну, а нам по нынешней теме особо скрывать нечего.

Замшерифа Логан, уточнив несколько технических моментов по "делу клофелинщиков", в ответ на просьбу Чекана выяснить источник происхождения препарата кивает, и даже делает пометку в своем блокнотике. Затем отходит в сторонку и дает слово пани Хелене. Вот интересно, наберется ли в Аламо хотя бы два десятка аборигенов, способных правильно произнести польскую фамилию "Стшелецька"? я понимаю, что у американцев принято обращаться просто по имени, но все же.

– Пшепрошам, панове, взгляните на эти фото, – она передает нам пачку снимков, – узнаете кого-нибудь?

– Вот этого узнаю, – пропустив первое фото, выкладываю на стол второе, – мистер Кларенс, один из орденских боссов, не знаю полного имени и статуса. В конце прошлого месяца пересекались в управлении Патрульной службы в Порто-Франко.

Прокрутив колоду снимков до конца, отделяю еще одну карточку.

– А вот этот очень похож на некоего Ансельма Россиньоля, объявленного в федеральный розыск. Примерно в то же время имела место попытка ночного захвата аэродрома Порто-Франко, и если верить показаниям пленных бандитов, именно Россиньоль был у них старшим – но его тогда схватить не удалось, клиент ушел.

– Точно, проходил такой в ориентировке, – подает голос Чекан, – как раз второго числа, кажется, выдавали новый "красный список", он там был.

– Больше ничего не можете добавить?

Передаю фотографии по рукам, Хан отделяет еще одну физиономию.

– Клясться не буду, но вроде пару лет назад в Имамате встречались, около Маир-юрта. Задача была – накрыть и ликвидировать кое-кого... и в операции участвовал и орденский десант; зачем-почему, не в курсе. Мы их прикрыли с земли, потом они нас с воздуха, как раз с этим парнем рядом в ячейке укрывались... Позывной у него тогда был "Красный-три", а имени не знаю.

Динар добавить к фотокарточкам не имеет ничего, кроме вопроса:

– Извините, пани Хелена, а какое отношение эти снимки имеют к нашему отравлению?

Ясное дело, никакого. Но сказать так орденская служащая не может, а потому, поджав губы, выдает стандартное:

– Следствие еще не завершено. Выздоравливайте, панове, дзенькую бардзо.

– Верно, парни, лечитесь и набирайтесь сил, – поднимается со стула заместительница шерифа. – Да, и насчет оплаты больничного счета можете не волноваться, виновники возместят.

И то хлеб. Медицина в здешнем Техасе, как и в заленточной Америке, удовольствие недешевое. Особенно для "нерезидентов", которым выставляют за услуги два, если не три стандартных тарифа. Мы, положим, сумели бы поднять и такую сумму – все равно внесли бы в "дорожные расходы", и начальство не сочло бы эти траты неоправданными; однако власти Аламо, получается, сразу перекинули на взятых с поличным преступников все возмещение ущерба нам как потерпевшим, включая и больничную кассу. Тем лучше, меньше бухгалтерии.

Суверенная Территория Техас, г. Аламо. Пятница, 27/09/22, 9:40

Хана и Динара врачи выпустили еще в четверг после полудня, нас с Чеканом продержали на дополнительных процедурах и сочли достаточно здоровыми лишь после утреннего осмотра в пятницу. Так что в пятницу мы всей компанией и наносим визит в офис шерифа, подвести итоги и вообще.

Где нас и перехватывает все та же "депьюти" Логан – правильно, раз нашим делом занимается она, нет смысла лишний раз тревожить самого шерифа Мерфи.

– Хорошо, что сами заглянули, спасибо, – указывает на стулья для посетителей, – я вас надолго не задержу. Барри О'Мэлли и Питер Леннокс объявлены нежелательными персонами на всей территории Техаса, а также должны выплатить штраф, вот ваша доля за моральный ущерб и все такое, – передает чек Северного Торгового банка, шесть тысяч экю, ничего так, "на мелкие расходы" хватит вполне, причем с этого "побочного приработка" даже не надо будет отдавать долю в финчасть Русской Армии, поскольку получено по другому профилю... – Между собой разделите, полагаю, самостоятельно. Больничный счет, как я уже говорила, погашен ими же. С вашей стороны еще будут какие-нибудь претензии?

Переглядываемся. Ну, в целом понятно: штраф и изгнание, бо на полную конфискацию имущества и смертный приговор "клофелинщики" все ж таки не начудили.

– Претензий нет, – отвечает Чекан за всех нас, – а вот вопрос...

– Да, я помню. Препарат, по словам Леннокса, куплен в Нью-Рино три месяца назад, вот адрес, – толкает через стол бумажный квадратик, – там же получена и инструкция по применению. Это уже, как вы понимаете, не наша юрисдикция.

Развожу руками.

– О чем речь, мэм, спасибо и за это. Мы можем еще чем-нибудь помочь?

– Нет, дело закрыто.

– Я не по этому делу, а вообще.

Замшерифа улыбается.

– Вообще, Влад, сами справляемся. Могу я поинтересоваться вашими планами на ближайшее будущее?

– Домой поедем, – пожимаю плечами, – других планов нет.

– Домой – это в русский анклав, если я правильно помню?

– Да. А что?

– В среду ушел сводный конвой на Москву, но у одной семьи мигрантов оказалась проблемная машина. Кажется, не успели привести в порядок, и они застряли в городе до следующей транспортной колонны. В принципе-то Угол перекрыт и дороги стали почти безопасны, если знать маршрут – можно и без охраны. Поможете людям?

Тут уж я перевожу взгляд на Чекана, в дорожных вопросах решать ему. Егерь передергивает плечами.

– От людей зависит. Нормальным – можно и помочь, а если с выбрыками, пусть с такими возится конвойная охрана, это их хлеб...

– Ну, тогда пообщайтесь и сами решите... Зак, – зовет коллегу, что сидит в кабинете напротив, – где живут те мигранты-москвичи, что отстали от конвоя, ты с ними болтал?

– У Саммерса, – отвечает тот.

– Найдем, – кивает Чекан заместительнице шерифа. – Удачного вам дня, мэм.

Гостиничный комплекс Саммерса не слишком далеко, четверть часа – и мы на месте, а еще через десять минут устраиваемся в ресторанчике "У Дейва" на городском пляже за парой сдвинутых столиков вместе с семейством Кирилловых. Точнее, с тремя старшими, бо всего их там семеро, возрастом от трех до шестидесяти заленточных годков.

Глава семьи, Марат Кириллов: мясистый, кряжистый, основательный, по манерам привык руководить чем-то не слишком глобальным – классический начальник небольшой "семейной" конторки. Александра, его старшая сестра: лицом очень похожа на брата, комплекция поскромнее, а в глазах выражение, какое я помню у своей Ольки в период сдачи квартальных отчетов – мельтешение эксельных таблиц и цифр примерно в четыре слоя; в общем, явный главбух все той же конторки. Женя, племянник Марата и сын Александры, внешне – этакий Шурик, вчерашний студиозус-политехник, специалист по поддержке-наладке-внедрению или нечто вроде того; правая рука в гипсе, на физиономии не зажившие пока следы нежелательных соприкосновений с твердыми предметами, да и под одеждой, судя по очень осторожным перемещениям, остались похожие. Жена Марата, Катя, хрупкая тургеневская былиночка, у которой за ленточкой при попытке купить бутылку пива наверняка требовали паспорт, и супруга Жени, Лера, плотно-спортивная и веснушчатая, остаются возиться на пляже с двумя карапузами-погодками, Яной и Антоном, – где там чье дите, я не уточнял.

Что у них произошло за ленточкой – Марат не распространяется. Ну, правдоподобных вариантов я и сам набросать могу, не в них суть, орденский девиз "каждый имеет право на второй шанс" актуален и в данном случае. Если человек будет устраиваться на режимный объект, пусть его просвечивают те, кому полагается по должности, а у нас задача попроще.

"Проблемная машина" Кирилловых – это внедорожный автобус, сделанный из "шишиги", по словам Марата, сам тюнинг – высший сорт, этакий люксовый вариант железнодорожного плацкарта, с учетом объединенной с салоном кабины спокойно разместились всемером и осталось еще пространство для встроенной душевой кабинки. Сосед-сервисник на подобных переделках сожрал целого сенбернара, вышло, как он выражался, не хуже забугорных эрвэшек... Сложности оказались с грузовиком-донором, что-то там со сцеплением то ли напутали, то ли не отладили как следует, в итоге автобус кое-как одолел европейскую часть Северной дороги и перевалил через Меридианный хребет, а потом полетела коробка передач и до самого Аламо их тащили на буксире.

– Ясно, – кивает Чекан, – а здешние мастера что говорят? Жить пациент будет, или дешевле собрать новую тачку?

– Не, не настолько все плохо, – отвечает Марат, – обещали сделать как полагается, запчасти для "шишиги" у них есть. Просто конвою дольше суток стоять не в тему было, не успели. Я после завтрака заглянул, сказали, сегодня часам к пяти будет готово.

– К пяти или к двум? – уточняю я, помня, что новоявленные мигранты регулярно путают время, которое надлежит отсчитывать по тридцатичасовому циферблату, а не по староземельному двадцатичетырехчасовому.

– Э... в семнадцать, ну да, это же здесь два часа, – исправляет Марат ошибку. Мы и не думаем смеяться – со всеми было, а со мной не далее как года полтора назад.

Блиц-опрос насчет воинских умений членов семейства не преподносит особых неожиданностей. Марат как раз перед Афганом отслужил в самом опасном виде советских войск, сиречь в стройбате – "этим зверям даже оружия не дают"; у Жени ВУС командира противотанкового орудия "рапира" и погоны лейтенанта запаса при нулевом опыте и близкой к нулю нынешней боеспособности. А вне строя – пару раз охотились на рябчиков и временами постреливали из пневматики по бумажкам и консервным банкам: в последнем лучше всех закономерно Лера, которая некогда активно занималась биатлоном и в десятом классе выбила кандидатский разряд, потом из-за травмы оставила большой спорт, но стрелковые навыки сохранила. С таким вот багажом, само собой, ни ввезенная из-за ленточки "сайга" двадцатого калибра, ни купленные на базе "Россия" снайперская трехлинейка и три "папаши" им, в случае чего, помогут не сильно. Хорошо, что Кирилловы также не испытывают иллюзий по данному вопросу. За рулем из пяти взрослых умеют четверо, однако Женя, снова-таки, пока непригоден и к этому; ничего, даже и трое водителей на одну машину – очень неплохо, конвойные-то нормативы суточного перегона исходят из того, что за рулем сидит хоть и профи, но без сменщика. Мы за световой день, получается, без большого напряга можем делать шестьсот верст, а с напрягом осилим и девятьсот – выехать из Аламо на рассвете и к закату добраться до Нью-Рино. В принципе можем, ага. Если не будут мешать; а если будут, так и конвою придется либо устранять эту помеху, либо делать крюк и обходить неудобное место по целинной саванне, и еще вопрос, что быстрее и безопаснее...

Хм, вопрос на засыпку: если "шишобус" Кирилловых, как обещали, будет готов в два часа пополудни, имеет ли смысл терять примерно полдня светлого времени – может, выехать уже сегодня? Дотемна до Нью-Рино не успеем, само собой, ночевать придется на природе, но при наличии запасов оно как бы не проблема. Если же учесть вдобавок, что упомянутый Нью-Рино нам нужен разве что в качестве ориентира...

Суверенная Территория Техас, Северная дорога. Пятница, 27/09/22, 21:50

За четыре с небольшим часа успеваем осилить полный конвойный переход в триста верст и как раз добираемся до площадки, где автоколонны, идущие в западном направлении, делали первую остановку после Аламо. До заката около получаса, двигаться дальше – смысла нет, и так держим хороший темп. Подшаманенный техасскими сервисниками "шишобус" ведет себя примерно, дорожные бандитос заняты где-то на других направлениях и нам не мешают, весьма любезно с их стороны. Заскучавшие в салоне дети устраивают было прятки-догонялки, но родители сами наводят порядок – прониклись описаниями местной фауны из путеводителя, да и Динар с егерями подкинули собственных впечатлений. У меня-то их поменьше и не настолько красочные, плюс охотничьи байки – не мой литературный жанр, и неважно, что с общественно благой целью "воспитания новопоселенцев". Не умею. Даже собственных спиногрызов дома убаюкиваю сказками, проверенными поколениями – Барто, Чуковский, Милн и иже с ними, а до актуальных историй на местных реалиях дорастут как-нибудь потом.

Территория Конфедерации Южных Штатов, г. Форт-Ли. Воскресенье, 29/09/22, 19:30

Большинство русских конвоев, которые следуют Северной дорогой, огибая Нью-Рино с севера, продолжают двигаться на запад по малонаселенным землям северной Конфедерации, пересекают верховья Большой реки вброд и только там поворачивают на юг, держась между ее правым берегом и Скалистыми горами. Чекан выбирает иной вариант – после Нью-Рино мы поворачиваем на юго-запад через Форт-Джексон, а оттуда идем прямо на Форт-Ли, выезжая таким образом на Южную дорогу. Безопаснее, только и сказал он. Кирилловы против такого решения не возражают. Я тем более; как раз в начале нынешнего года именно на переправе через Большую реку в Золотом каньоне особо наглые бандитос напали на конвой, я поймал контузию и попал в плен, после чего меня горными тропами отволокли аж в Латинский Союз, и как я оттуда выбирался – отдельная печальная история, которая мне обошлась в десять тысяч экю, что получили организаторы засады – без понятия, а вот те, кому предназначались десять кусков выкупа, заплатили жизнью...

Безопаснее оно в настоящее время или нет – трудно сказать, все-таки однажды приходится пустить в ход оружие, в три ствола встретив гиену, что подбиралась с фланга. Остановили, перебив две лапы, и потом добили, причем добивала Лера, сама попросила оставить этот фраг на ее долю. Вышла из внедорожного автобуса такая себе дивчина – сарафан, красная косынка и "мосинка" за плечом, хоть сразу на плакат Осоавиахима, – и метров со ста в классической стендовой стойке, не отрываясь от окуляра, тремя пулями разнесла череп гиены. Даже не поморщилась.

Налаженная паромная переправа через Большую реку, и – в путь. Марат хотел остановиться до утра в столице Конфедерации – мол, устали, хорошо бы отдохнуть под крышей, как следует помыться и все такое, – на что я пообещал сопровождаемым ночевку в Форт-Митчелле, заправке в сотне верст к западу, мол, люкс-номеров нету, но местечко приличное, сам проверял буквально две недели назад.

Территория России, протекторат Москвы, г. Москва. Понедельник, 30/09/22, 17:03

Исполняя гражданский долг перед родным протекторатом, мы всю дорогу убалтывали Кирилловых отправиться на поселение именно на нашу часть русской территории. Мол, и рабочих мест у нас больше, и социальный статус выше, и вообще... Не удалось. Решение Марат уже принял из своих соображений, а потому поблагодарил, записал наши координаты и пообещал, если-де в будущем кому из нас понадобится его помощь, мол, всякое ведь в жизни бывает, так он с радостью; однако на повороте на Москву мы расстаемся, нам дальше на запад, а "шишобус" блеклых зеленых тонов, изрядно припорошенный рыжеватой дорожной пылью, сворачивает на КПП. Остается лишь пожелать людям удачи на избранном ими пути.

Территория России, протекторат Русской Армии, Пункт постоянной дислокации. Понедельник, 30/09/22, 21:12

Мне, конечно, лучше бы сразу поехать в Демидовск, где у меня жена и вообще. На что Хан заявил, что у него тоже "жена и вообще", но в ППД, и Динар повторил то же самое насчет своего родного поселка Книн, а черту под дискуссией подвел идейный холостяк Чекан, сказав – сперва докладываемся начальству, а там уже и по домам. Я попробовал фланговый заход, мол, что докладывать-то, все по теме экспедиции Грач наверняка передал еще в прошлую пятницу, так что никакой срочности быть не может, "горячих" материалов у нас изначально не было, а за десять дней даже условно теплое давно остыло. Чекан качает головой: пускай даже срочности и нет, однако порядок никто не отменял. И так-де задержались в Аламо – да, не по своей вине, но все равно провозились в пути дольше, чем следовало бы.

В общем, после Московской трассы поворачиваем налево и в начале седьмого вечера проезжаем блокпост ППД. Прямо с блокпоста Чекан набирает нужный телефон, и минут через несколько возвращается с сообщением:

– Едем в гарнизонную гостиницу. Переночуете там, утром доложимся – и разбегаемся кому куда надо. Заодно можете прикинуть, что изобразить в докладе, тебя, Влад, особо касается.

– Мне-то зачем в гостиницу? – вскидывается Хан. – Я и так тут рядом живу...

– А ты за ними, – подразумевая меня и Динара, – утром и заедешь. Сразу вези в штаб, Гонтарь встает рано, так что в восемь лучше быть на месте.

И через четверть часа нас уже заселяют в одноместные нумера на втором этаже. Обстановку шикарной не назовешь – шкаф, кровать-полуторка, два стула и старый кинескопный телевизор на тумбочке, – однако для служебной гостиницы, которая в закрытом городе обслуживает всяких командированных гостей, покои достаточно просторные. Даже телефон имеется... вот только выход на межгород с него отсутствует как класс. Позвонить абоненту в ППД можно, а еще куда-нибудь – извините, господа товарищи. Закрытый город, массаракш, это при том, что мобилки у народа не редкость, а открытый город Демидовск находится в единой сети сотовой связи с закрытыми ППД и Береговым. Логика армейцев, причем наши и ихние в этом ключе одинаковы, меня местами умиляет, честное слово... Однако в экспедицию я, разумеется, свой мобильник не брал, потому как до межсетевого роумнига Новая Земля пока не доросла, а работать предстояло "в поле", где рулят ходиболтайки; в итоге прямо сейчас я остался без связи, и обрадовать Сару, мол, жив-здоров и уже добрался до родной-безопасной территории, не волнуйся, любимая – не получится.

Ясное дело, не конец света, завтра за нами должен заехать Хан, у него сотовый и одолжу... но это будет завтра, а пока я сижу в здешнем ресторане и с хмурым видом ковыряюсь в тарелке с дежурным блюдом.

– Влад?... – удивленно пищит знакомый голосок.

Разворачиваюсь. Стажерка – ну, бывшая стажерка, филиппиночка Хуана. Вид бодрый и уверенный, любимый прогулочно-дискотечный прикид – шлепки, шортики и куцая маечка с пупком наружу, – но на плече та самая, купленная еще в Порто-Франко, сумочка со стразиками, и "глок" наверняка живет сейчас в ней. Пришла не сама, в компании молодежи – которые, разумеется, будучи нормальных для наших взрослых парней и девиц пропорций, возвышаются над филиппиночкой кто на голову, а кто и на две. Не похоже, чтобы это ее напрягало, привыкла, видать.

– Тусовку себе нашла, вижу, – приветственно усмехаюсь, – а с чего вас занесло в эту гостиницу? Как тут кормежка, я еще не успел проверить, а дискотека вроде не особенно.

– Мы уже с дискотеки, – отвечает девчонка, – а здесь сейчас живет Альваро, ему рано утром обратно в... как там, Берегово? Вот и решили ему устроить проводы.

Альваро – имя для наших палестин, прямо скажем, малохарактерное, и в данной конкретной компании это может быть только рослый вьюнош, с белозубой улыбкой типичного спика обнимающий за талии сразу двух девиц. Загар-то у всех новоземельных "аборигенов со стажем" имеет оттенок старого кирпича, да и наши люди с примесью кавказских, семитских, татарских или среднеазиатских кровей цветом кожи от тех латиноамериканцев практически неотличимы, а вот черты лица и, скажем так, манеры – иное дело. Даже у молодежи, которая в момент мимикрирует под окружение, так или иначе пробиваются свои родные привычки. И вот этот хлопец Альваро, пусть и сидит прямо сейчас в ППД и активно общается с условно русскими аборигенами – не местный. Видно. У тех, за чье появление на свет отвечает лумумбарий дружбы народов, бывает физиономия "не русского" родителя, но воспитание-то наше.

Хм. Явно не местный спик, который живет в закрытом городе Береговой и прикатил по делам службы, раз обитает в здешней гарнизонной гостинице, в еще более закрытый ППД. Знаю я спиков, которые в количестве проживают сейчас в протекторате – кубинская революционная мафия называется, помогли провести в Латинском Союзе операцию "Проход", и за это имеют вид на жительство сразу и, в ближайшей перспективе, полное гражданство. Но их, как рассказывала Соня, пристроили во временном лагере между Береговым и ППД, и собирались расселять на том берегу Амазонки. Допускаю, что для согласования действий с армейскими кому-то из кубинцев приходится то и дело кататься в ППД; но во-первых, это не был бы вьюнош от силы тринадцати местных годков, а во-вторых, временный лагерь перемещенных лиц и закрытая территория Берегового – это две ну очень большие разницы. Так что если Хуана не ошиблась насчет где сей Альваро живет... кто-то ведет интересную игру.

И я, пожалуй, лезть в нее пока не буду. Именно потому что интересная, а я слишком мало знаю и могу поломать.

– Что, проводы – всей компанией? – вздергиваю бровь.

На что филиппиночка подмигивает:

– Альваро сказал, номер у него просторный, места хватит.

Ню-ню. Ладно, детки, в самом деле, что я вам, полиция нравов? Развлекайтесь.

Компания направляется к бару, и тут я ловлю сперва мысль за хвост, а потом уже развернувшуюся было к приятелям Хуану за руку.

– Стоп. У тебя мобилка есть?

– Да, а что?

– Можно тебя на один звонок разорить?

– Ну если на один – можно, уболтал, – добывает из сумочки "нокию" в обрезиненном корпусе. – На, оставишь потом на ресепшне.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста. Все, бывай, привет жене и детям, – и убегает.

Не успев услышать, что я, собственно, именно это и собираюсь сказать, причем именно этим адресатам. Заверив заодно, что дома буду уже завтра.

Очень надеюсь, что временное начальство в лице подполковника Гонтаря со товарищи мне эти правильные планы не порушит.

Территория России, протекторат Русской Армии, Пункт постоянной дислокации. Вторник, 31/09/22, 8:23

Утром Хан за нами приезжает на все той же "тойоте" цвета хаки, и как Чекан и велел, в восемь мы на месте. Начальство – тоже, но занято более срочными делами, и в кабинет главного контрразведчика Русской Армии нас зовут лишь минут двадцать спустя. За столом вместе с хозяином кабинета уже сидят Чекан и Грач.

Краткий доклад Чекана по автопробегу от Гарца до ППД Гонтаря заставил лишь хмыкнуть при упоминании "клофелинщиков". После чего контрразведчик требует уточнений по озеру святой Береники и получает их.

– Итак, Влад, – поворачивается он ко мне, – вы, опасаясь, что в руки потенциального противника попадет опасный материал, уничтожили его, не дав ознакомиться даже своим товарищам.

– Совершенно верно, – киваю я. – Время поджимало. Хотя если даже бы и дал ознакомиться – там все по-немецки было, только я и мог прочесть.

– Но в результате основная цель экспедиции не достигнута.

– Не согласен, товарищ подполковник, – а вот не буду "повышать в ранге", как неофициально принято у армейцев, я-то шпак и нисколько этого не стыжусь. – Основная цель экспедиции достигнута уже тем, что она состоялась, что мы благополучно вернулись, и потенциальному противнику об этом факте уже известно или вскоре будет известно. А главное, противник действительно поверил в наш блеф, о чем свидетельствует визит к озеру святой Береники мистера Кларенса в компании десантников, большой орденский босс не стал бы тратить свое время по пустякам. Так что для внешнего мира – мы ДОБЫЛИ материал. Какой-то. Можно начинать игру.

– Раз уж вы упомянули Кларенса – доложите-ка подробнее, о чем вы успели побеседовать, пока не началась перестрелка. Если не затруднит, дословно.

– Не уверен, что сумею дословно, а так пожалуйста, – и излагаю наш диалог. Который Гонтарь выслушивает с прикрытыми глазами, потом снимает очки и протирает стекла платком, а снова нацепив, изрекает:

– Покойный был прав. На блефе много не выиграть.

– Так блеф надо еще заподозрить.

– Если опытный человек переговорит с вами, он его попросту увидит. Физиономистика называется, ей противостоять – нужна особая подготовка, ну и врожденный талант не повредит.

Пожимаю плечами.

– Таланта к физиономистике я в себе не чувствую, ваша правда; значит, не надо подпускать ко мне опытного человека с провокационными вопросами.

– Пожалуйста. Перебирайтесь в ППД или Береговой, в закрытых городах мы можем обеспечить вам такую изоляцию.

– Не годится. Мне противопоказано ходить строем.

– Отчего же?

– "Как надену портупею, все тупею и тупею", – без тени улыбки цитирую старинную поговорку. – Мозги у меня в строю не работают, товарищ Гонтарь. Засяду в "ящике" – и получит протекторат вместо эксперта-аналитика очень среднего стрелка-резервиста, экономическая отдача несравнима.

– Жаль, но понять могу. Что ж... тогда, Влад, можете отправляться домой. С вас еще полный отчет по этим юберменшам, не затягивайте, сделаете – передайте через Крофта. С ящиком, действительно, разберутся без вас.

– Я провожу, – поднимается Грач.

И уже за дверью кабинета крутит пальцем у виска:

– Ты совсем уже того, что ли? С начальством так не спорят.

Хмыкнув, отвечаю:

– Это тебе Гонтарь начальство. Я по другому профилю.

– Отрихтуют тебе однажды этот профиль, если будешь нарываться.

– Вот поэтому-то мне и противопоказано ходить строем... Ладно, скажи лучше, где тут лучше ловить попутку или автобус до Демидовска.

– Я даже провожу, чтобы не влез еще к кому-нибудь.

– Не вопрос.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Вторник, 31/09/22, 12:47

Полтора часа попутным грузовичком до демидовского КПП, еще полчаса пешком до номера сорок шесть по Вишневой улице – и я дома. Все, в ближайшее время никаких дальних служебных командировок. Надеюсь. Очень надеюсь.

Одежду в стирку я сдавал еще вчера в гостинице в ППД, благо весь вечер свободным был, так что сейчас – отзвониться моей благоверной, мол, я уже на месте, люблю-жду. И в ванну, погорячее и расслабиться. Для истинно русских, может, высшим атрибутом блаженства и является баня, она же сауна, с мазохистскими вениками и прочим инструментарием; заранее готов признать себя не истинно русским, что истинная правда, но мне подавайте большую ванну с горячей водой, где можно залечь минут на сто и, откисая, ловить кайф. Еще неплоха баня турецкая, которая хаммам, однако такую устраивать в собственном доме... нет, можно, рассказывали люди, но, во-первых, очень уж технически геморройно, там инструментария, вернее, оборудования еще больше, чем в русско-финской сауне, а во-вторых, если в сауне можно обойтись "самообслуживанием", особенно когда компанией, то к турецкой бане непременно должен прилагаться турецкий банщик, в упор не помню, как он там правильно зовется, который мастер массажа, спец по правильным пропорциям мыла и благовоний для бассейна и паровой бани, и так далее. Все эти нынешние спа-салоны как раз и являются чем-то средним между полноформатной турецкой баней и античными термами высокого класса...

Но, повторяю, сие, как по мне, не для личных апартаментов. Разве что для скромного загородного домика олигарха, так и у него такой домик не для жизни как таковой, а скорее представительский, для общения с нужными людьми в неофициальной обстановке, что, кстати говоря, очень даже традиционно для вышеупомянутых термов хоть Византии, хоть Рима... Ну а я-то ни с какой стороны не олигарх, и дело не в объемах средств на банковских счетах, а в образе жизни в первую очередь. "Не светись", девиз демидовской организации со скромной табличкой "Государственная статистика" и неофициальным патронажем сэра Майкрофта Холмса мне очень даже подходит.

Через какое-то время в ванной комнате появляется Сара, стратегически разоблаченная до полного неглиже, то есть даже без очков.

– Спинку потереть? – мурлычет она.

– И спинку тоже, – соглашаюсь я.

...Ближайшие час-полтора нас нет ни для кого. Вообще. В принципе. Подождут.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Пятница, 34/09/22, 20:39

"Одиссея юберменшей", как и просил Гонтарь, оформлена большим отчетом – или, как это правильнее зовется, меморандумом, с подробностями. Вставил и пару моментов из черной тетради, в частности, точное название проекта. Неважно, что никто из ныне живущих, скорее всего, этого названия не знает и не оценит глубины погружения в материал; мне – нужно, массаракш.

Гонтарь, похоже, таки оценил. Меморандум лег на стол Крофта вчера, и вот сегодня днем начальник контрразведки звонит мне на сотовый и просит где-нибудь после половины шестого встретиться, есть разговор, но не по телефону, кафешка на мой выбор. Ладно, разговор так разговор, условились в "Валентине", туда я и подхожу к оговоренному часу.

Товарищ подполковник появляется минут через пять. Без сопровождения, светло-зеленая повседневка без знаков различия, "макаров" в поясной кобуре – в общем, армеец вульгарис, посмотрел и забыл.

– Почитал я вашу цидулку по юберменшам, Чернокнижник, – говорит Гонтарь, устраиваясь на стуле поудобнее, – и знаете, мне кажется, что вы не были полностью откровенны ни с вашими боевыми товарищами, ни со мной.

Пожимаю плечами.

– Что знал точно, то изложил. Где именно территориально в Старом Свете проходил их эксперимент, в источниках не сообщалось, это с равным успехом мог быть Кенигсберг, или замок Вольфенштайн в баварской глубинке, или вообще секретная база в Антарктике. Черная тетрадь была лабораторным журналом, хроникой наблюдений за экспериментом, а не личным дневником. Да и полностью его прочесть я не успел, времени не было.

– Я несколько о другом. Вы не сказали, что у вас иммунитет, равно как и не поделились, откуда такой взялся.

– А какое это, собственно, имеет теперь значение? Юберменшей больше нет, а значит, нет и угрозы от их специфических умений.

– Вы неправы, Влад. Юберменшей, возможно, больше и нет. Но умение, этот самый Голос, вполне существует... – Подполковник вдруг усмехается. – Знаете, знаком я с одной сеньоритой, которая на окружающих оказывает приблизительно такое воздействие. Люди делают все, что она попросит, напрочь забывая про уставы, инструкции, даже временами про собственный интерес.

Фыркнув, замечаю:

– По-моему, красивые женщины всегда умели вертеть мужчинами. А некоторых такому еще и учили дополнительно. Товарищ подполковник, если ошибаюсь – поправьте, но вроде бы в вашем ведомстве есть такой прием вербовки, "медовая ловушка"...

– Забавная версия. Надо будет нашему человеку намекнуть, а то окрутят и он окончательно осядет в Аламо...

– А что Аламо? Симпатичный городок, хорошие люди при власти, да и к русским там относятся спокойно.

– Ладно, оставим этот вопрос и вернемся к иммунитету. Откуда, Влад?

– Сам соорудил, – скрывать тут нечего, – по совершенно другому делу, кстати, но подошел и сюда. До вас доходила история о "красном дьяволе"?

Гонтарь качает головой.

– Что-то слышал, но настолько краем уха...

– А зря. Вам-то как раз и стоило бы. – И описываю то, что знаю. То есть коктейль из "сладкого сна" и неизвестного ингредиента плюс приказ, и через несколько минут клиент готов этот приказ выполнять, можно сказать, массаракш, всем сердцем.

– Про наркотик из "глюквы-ягоды" знаю, конечно, а вот чтобы такое... – Гонтарь снимает очки, протирает их, но не водружает обратно на нос, а кладет на стол перед собой. – Что ж, добавим в плановый медосмотр, и уберем выявленных деятелей от любых секретных работ: хлопотно, понятное дело, но раз так надо...

"Глюква-ягода" – это хорошо, меткое прозвище. Не попадалось, но будем знать.

– Ну вот. И когда я в Латинском Союзе осознал, что именно мне подсунули за ужином, и сообразил, для чего такое сделали, то в спешном порядке соорудил себе... блокировку, я это называю так.

И описываю технику, завязанную на собственную контролируемую шизу, разумеется, потому как с этим я хотя бы знал, как работать.

– Наверняка есть и другие способы, – добавляю я, – кажется, снова же в вашем ведомстве проводят тренировки по работе с полиграф-детектором, вернее, по его обману? Вот где-то в таком ключе должно подойти. Просто мне было проще действовать через субличности, привык. А тут оказалось, что и против Голоса юберменшей моя блокировка вполне действует. Собственно, на этом я и построил игру против Кларенса – на озере, с вертолетом. Только я полагал, что именно Россиньоль контролировал всю ситуацию, а получилось, что Кларенс использовал и его тоже, просто Россиньоль не возражал против такого использования... ну и вышло как вышло, куда грубее, чем если бы Голосом обладал я сам.

– Вот только этого и не хватало, – этак демонстративно вздрагивает Гонтарь, – с вашим-то, Чернокнижник, авантюризмом, а сверху такое... Нет уж. За методику блокировки – спасибо, посоветуюсь еще с парой спецов, будем думать. А вы пока подумайте вот о чем: есть мнение, что история юберменшей должна выйти в свет. Без имен, но в подробностях, чем ярче, тем лучше. При этом чтобы следы ее вели не к нам, но узнали все, на уровне, как говорили в Старом Свете, "Волга впадает в Каспийское море".

– Вообще-то Волга впадает в Каму, – замечаю я.

– Именно это и имею в виду.

– Тогда способ есть, давно придумал.

– Какой же?

– Оджи Касвелл и его "Новый мир".

Чтобы сообразить, о чем речь, Гонтарю нужно примерно секунд сорок, зато последствия он просчитывает в момент.

– Хороший способ. Помощь нужна?

– Нужно не давить со сроками. Потому как история юберменшей в цикле статей пойдет примерно четвертой, и наверняка у Касвелла в редакционном портфеле есть и другие тексты, а каждый номер журнала имеет какую-то общую тематику, нарушать которую вряд ли будут. Так что не ждите ее вот прямо в следующем месяце.

Контрразведчик медленно кивает.

– Хотелось бы поскорее... но подход понятен. Ладно, все равно это на перспективу. Действуйте.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Вторник, 12/10/22, 15:03

Большими проектами Крофт меня временно не загружал, вероятно, по просьбе Гонтаря. Так, использовал на подхвате по более мелким вопросам, оставляя достаточно времени для литературных дел.

Две статьи о первопроходцах Новой Земли – описание походов Адамса и Альмейды, маршруты прилагаются, примечание "по материалам экспедиционных журналов", под Джека Лондона и Майн Рида. Плутовской роман в формате фельетона о двух Россиньолях и латиносоюзных аферах, с беззастенчивым заимствованием из Понсона дю Террайля и О'Генри. Ну и пресловутая одиссея юберменшей, переведенная на английский сухим канцеляритом технической документации, обороты из черной тетради встают перед глазами как живые. Вроде тогда и не копал глубоко, просто просматривал по верхам, выискивая потребные кусочки, и в эйдетической памяти меня никто не уличал, а вот поди ж ты.

Пока работал по Альмейду, даже во сне ругался по-испански, цитатами из путевого дневника, причем оригинального, а не в переводе стажерки. Сара сперва выпала в осадок, а потом принялась откровенно ржать: по-испански я, пребывая в сознании, говорю настолько сильно запинаясь, что насчет акцента и уточнять глупо, зато "в сумеречном состоянии" сей акцент оказался очень даже узнаваемым. Как сообщила моя благоверная, когда отдышалась – аки у тети Софы с Дерибасовской, которая вместо Израиля подалась в Аргентину. Ладно, ей виднее.

Для фельетона об аферистах-Россиньолях пришлось засесть в архивах по Латинскому Союзу и разок попросить у Гонтаря информационной помощи по отсутствующим там персоналиям. Короткая справка "что из себя представляли такие-то деятели" – конспективно, исключительно для прояснения характера. Никакого компромата мне не требовалось, просто "подвиги" Жоры Россиньоля в его досье, которое я во время оно успел скопировать, указаны, то бишь все ключевые имена есть, а вот сами личности, по которым совершались подвиги, в архивах ГосСтата отмечены не всегда. Что и понятно, Латинский Союз в сферу интересов нашего отдела входит лишь очень относительно, вплоть до недавнего времени туда и добраться-то было проблематично. Справку люди Гонтаря предоставили без звука, не спросив даже, зачем.

В итоге пакет с четырьмя историями для журнала, а вернее, компакт-диск с четырьмя файлами отослан на западное побережье Американских Соединенных Штатов – мистеру Обадии Джареду Касвеллу, Береговая, сто семнадцать, Форт-Рузвельт. Адрес редакции, разумеется, взят в реквизитах "Нового мира", что я, зря его выписываю за триста экю в год? На высланные ранее синопсисы этих историй главред, а может, даже его секретарь ответил коротким "присылайте, посмотрим", что и понятно.

Выдохнул, приступил к работе... и посреди рабочего дня – звонок на сотовый. Женский голос, на хорошем и правильном английском – американском, а не британском:

– Мистер Владимир Щербань? – Редкий случай, правильно произнесенная наглоязычной персоной моя славянская фамилия, да и полное имя с правильным ударением, что случается не сильно чаще. – Вас беспокоят из офиса мистера Касвелла, редакция "Храброго нового мира". Вам удобно говорить?

Однако. Роуминга Новая Земля, как я уже упоминал, не признает, и соответственно дальняя связь – это удовольствие, которое имеет не всякая организация, и тем более не по всякому поводу.

– Да, я вас слушаю, – перехватываю трубку поудобнее и мигрирую в более тихий закуток.

– Вы присылали нам четыре истории для публикации в журнале.

– Совершенно верно.

– Мистер Касвелл прочел их, в целом ему понравилось, однако есть некоторые вопросы, которые не слишком удобно задавать по телефону. Вы можете прибыть в Форт-Рузвельт?

Хороший вопрос.

– От Демидовска – не ближний свет...

– О, простите, совсем забыла. Чек на две тысячи экю как компенсация авиаперелета в оба конца и трансфера уже выписан, проживание и питание за наш счет.

Трижды массаракш. Мотивируют вкусно.

– Мэм, простите, не знаю, как вас зовут...

– Надин.

– О'кей, Надин. Нужно кое-что предварительно уточнить. Если вас не затруднит, перезвоните, пожалуйста, сегодня ближе к вечеру, тогда я смогу дать ответ на предложение мистера Касвелла.

– Договорились, мистер Щербань...

– Просто Влад.

– Как скажете, Влад. В таком случае до свиданья, и спасибо.

Мобильник отключается. Трубку в карман, и на ковер к директору.

Выслушав, Гальцев проводит рукой по бороде.

– Я-то тебе отпуск оформлю, не великое дело. Но время ты выбрал... мало того, что до мокрого сезона всего две недели, так и у нас вояки готовят большую кампанию в Дельте и отдел Палыча в этом сидит по уши, ни одного штыка в сопровождение тебе сейчас не дадут.

– Во-первых, время выбирал не я, во-вторых, какое еще сопровождение? Мне общаться с редактором-издателем, а не с боевиками и силовиками. Плюс в Штатах-то и с ношением оружия трудности...

– Это да, хотя... – Крофт еще раз зарывается пальцами в полуседую бороду. – Имеется одна мысль. Вот что, Влад, все равно работник из тебя сейчас никакой, давай сворачивайся и дуй в аэропорт, уточни с самолетом на Форт-Рузвельт, а потом езжай себе домой и убалтывай жену. Я еще позвоню.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Вторник, 12/10/22, 18:27

Конкретно на Форт-Рузвельт из Демидовска штатных рейсов, разумеется, нет. А вот на Зион – есть, такое же восьмиместное "аэротакси", на каком мы летели в Орлеан, той же модели или другой – без понятия, бо в них не копенгаген, но этот аэроплан имеет более-менее классическую серебристую окраску с широкой зеленой полосой на уровне иллюминаторов. По плану вылет послезавтра в восемь утра и финиш в Зионе в полдень по местному времени, по дороге одна промежуточная посадка.

По прямой от Зиона до Форт-Рузвельта – примерно как от Порто-Франко до Нойехафена, верст четыреста, но дорожный курвиметр на полуострове Нью-Йорк посложнее, так что выйдет заметно дальше. Часов семь-восемь на авто, не меньше, неважно, возьму я машину напрокат или закажу "такси". А может, лучше чугункой? кажется, имеется на полуострове и такая, а поездом ехать чуток комфортнее... Ладно, на месте будет видно.

Часа через три звонок от Крофта:

– Нашли страховку из местных штатовцев. В Зионе тебя встретит человек и отвезет в редакцию.

– Спасибо, но не думаю, что страховка понадобится.

– Не понадобится, и отлично, отработает просто перевозчиком по прямой специальности. Пароль – первые две строчки из "Бармаглота", думаю, помнишь. – Помню, разумеется. "Варкалось; хливкие шорьки..." и так далее, и в английском оригинале тоже помню. – Все, будет звонить секретарша Касвелла, порадуй девушку, мол, будешь на месте. Ну насчет прочего сам знаешь, не маленький.

Территория Конфедерации Южных Штатов, г. Билокси – Территория Американских Соединенных Штатов, федеральный округ Нью-Израиль, г. Зион. Четверг, 14/10/22, 15:16

Вылет строго по расписанию, в восемь.

Посадка с дозаправкой у конфедератов в Билокси – уж не знаю, строго по расписанию или как, от пассажиров тут требуется только минут на -дцать выйти из самолета поразмять ноги и, по желанию, перевести часы на местное американское время, то бишь на час вперед. Лично я желаю, проще будет.

На бетонные плиты аэродрома Зиона самолет опускается даже чуть раньше срока, без нескольких минут полдень. Плотный аусвайс-контроль на выходе, мрачные и подозрительные взгляды охранников на мой оружейный баул.

– Сэр, учтите, на всей территории федерального округа Нью-Израиль транспортировка огнестрельного оружия в незапломбированном виде строго запрещена. А в случае более чем трехдневного пребывания запрещено и его хранение вне специально отведенных помещений.

– Знаю, не беспокойтесь. – Благо в Зионе я точно "проездом", когда-то была у меня мысль заглянуть в новоземельный Израиль, но потом выяснил, что под этим псевдобиблейским названием шифруется всего-навсего орденская территория с особым статусом, и желание специально ехать сюда резко пропало. Чего-чего, а орденских объектов с особым статусом я повидал и за время работы на Орден, "для своих" оно может быть важно и нужно, а прочих дальше забора все равно не пускают. Согласен, в принципе в протекторате Русской Армии то же самое, но там-то я как раз и есть свой, и по роду службы, если не по званию, мне позволено проходить за многие заборы, тогда как карьера в Ордене мне по жизненным интересам и общему складу характера не светила тогда и всяко не грозит сейчас.

Среди негустой группы встречающих стоит крепкий такой товарищ неопределенного возраста, чуть пониже меня, в мешковатой светлой ветровке и легких брюках, с табличкой в руках – Vlad Scherbane. Подхожу и произношу заветный пароль:

– 'Twas brillig, and the slithy toves did gyre and gimble in the wabe...

– All mimsy were the borogoves, and the mome raths outgrabe, – следует ответ. – Мистер Шербейн?

– Лучше просто Влад, чтобы язык не ломать.

– И то. А я Фрэнк. – Короткое вежливое рукопожатие. – Пойдемте. Помощь с багажом нужна?

– Нет. – Действительно, не нужна, шмотник со сменой белья-одежды и оружейный баул суммарно не тянут и на десять кило, а больше я ничего с собой и не брал. Собственно, зная порядки в АСШ, мог бы не заморачиваться и с оружием... но это уже нарушение моего личного правила "за пределы городского периметра без длинного ствола не соваться", поэтому "эм-четыре" с четырьмя магазинами и парой сотен патронов в бауле, и там же "зауэр" в кобуре – "представительский ствол", ага. Раз уж у меня не водится вечерних костюмов от Воронина-Армани – а их таки не водится, терпеть ненавижу эту униформу "белых воротничков", даже на свадьбу брал напрокат, – сделаем "приличный вид" именно в техасском его понимании, то есть с винтажным стволом на поясе.

Идти недалеко, автостоянка рядом. Фрэнк открывает багажник серого "бумера", куда я и убираю баул с рюкзаком... стоп, "бумер"? Ну да, самая обычная для заленточных улиц "боевая машина вымогателя" седьмого вроде бы поколения, тонированные стекла и прочие атрибуты прилагаются, только что не черная, а утилитарно-серая. Массаракш, я не спрашиваю, как такой агрегат добрался по новоземельным ухабам за две с половиной тысячи верст от приемной Базы до полуострова Нью-Йорк, я спрошу другое: почему?...

– Влад, вы, я так вижу, плохо знакомы с АСШ... – Небрежно сбрасывает ветровку на заднее сидение, открывая наплечную кобуру с "береттой" оливкового пластика.

– Плохо, – соглашаюсь я. – В том году проездом был в Форт-Линкольне, а месяц назад – в Форт-Рейгане, опять же проездом. Но о том, что оружие тут никому нельзя, слышал не раз.

– Без разрешения – нельзя никому, ваша правда, – ухмыляется столь прозрачному намеку Фрэнк. – А с разрешением хоть пистолет, хоть автомат.

– Пистолет вижу, а автомат где?

– В багажнике. Швейцарский "укорот", если сильно интересно, который "пять-пять-два". А что?

– Да так. Зря просто в багажнике держите, если вдруг понадобится – доставать неудобно.

– За два года такое случилось только однажды, и я тогда как раз был не в салоне, а снаружи. Стрелять вообще не пришлось, достал-показал – хватило.

Да, если б мне за два года жизни в Новой Земле всего однажды пришлось применять автомат, и то "показать"...

– Спокойная жизнь у вас в Штатах, – озвучиваю очевидный вывод.

– Если правильно себя вести, – кивает Фрэнк. – Ну так вот, о моей машине: вы на здешние дороги случайно не обратили внимания?

– Обратил, асфальтовые... – Тут до меня доходит, как до того жирафа. – Вы хотите сказать, что и вне городов всюду проложен асфальт?

– Не всюду, но на основных трассах – да. Так что до Форт-Рузвельта мы долетим с ветерком, часа за четыре с небольшим.

Однако. В Новой Земле с такой скоростью перемещаются обычно самолеты.

– Погодите, до Форт-Рузвельта у меня еще одно дельце есть... где тут находится Банк Содружества, знаете?

Нет, мне незачем тащить к Оджи Касвеллу большую кучу бабла, просто в Зионе отделение этой сети имеется, а в Форт-Рузвельте – увы, это я еще дома уточнил. Ну а обратный свой маршрут я пока еще не составил, очень может быть, что домой из Форт-Рузвельта я буду возвращаться иначе, как вариант – морем, и Зион тогда останется совсем в стороне. Короче, лучше подстрелить двух зайцев одной очередью.

Для чего мне Банк Содружества? Так именно в нем на номерном счету лежит наследство Сорок Четвертого, а у нас в протекторате его отделений нигде нет, более того, их нету даже в соседней полудружественной Москве и космополитичной Новой Одессе. Ближайшее получается, если верить справочнику, в Нью-Рино, а в этот гангстерско-игорный центр я не ездец.

А еще мне надо в Нью-Галвестон, вернее, на ранчо Саттонов, которое где-то там в округе, на предмет пообщаться с основной наследницей доверенного мне капитала. Нет, Сорок Четвертый не делал меня своим душеприказчиком официально, мне по сути выдали тот самый ключ от квартиры, где деньги лежат, лишь высказав предсмертное пожелание. Строго технически я могу хоть все себе забрать, Робертсы ничего о причитающемся наследстве не знают и не узнают, не от кого им узнать, но... буду знать я сам. А моя совесть, помноженная на интуицию, утверждает, что не стоит зарываться. Свою долю как подарок от гомеостатического мироздания возьму, и довольно.

Однако в Галвестон – это потом. Сильно потом. После Форт-Рузвельта, так или иначе...

На вопрос о банке Фрэнк пожимает плечами:

– Без проблем, тут недалеко, подвезу.

И правда, десять минут, причем без особой гонки – несмотря на асфальт и обычные для Старого Света городские "пузотерки" различного класса, по Зиону быстрее сорока-пятидесяти километров в час никто особенно не гоняет, – так вот, десять минут, и мы на месте.

Территория Американских Соединенных Штатов, федеральный округ Нью-Израиль, г. Зион. Четверг, 14/10/22, 15:32

Охраняется зионское отделение Банка Содружества капитально – может, не как Форт-Нокс, не был, судить не могу, но вот на полноформатный объект "первой категории важности" вроде центрального демидовского роддома вполне тянет. Пулеметных вышек на крыше не наблюдаю, однако несколько бойцов в полной выкладке, включая бронеразгрузки и шлемы с забралами, охраняют все видимые подходы. Поголовно вооружены "калашами" сто второй модели – чернопластиковая фурнитура, укороченный ствол с коническим раструбом пламегасителя и узнаваемая кривизна магазина под "пять-пятьдесят шесть": калибр натовский, однако само оружие малохарактерное как для Штатов, где мы формально находимся, так и для Британского Содружества, которому как бы принадлежит сия банковская сеть.

Внутри, в операционном зале, также стоят охранники; вместо "калашей" у них новенькие хеклеровские автоматы "у-эм-пэ", в первый раз вживую вижу, а в оперативных кобурах – хеклеровские же "у-эс-пэ", один в один как у агента Джонса. Рупь за сто, сорок пятый калибр, то ли ради американского патриотизму, то ли потому как боеприпас с невысокой пробивающей и солидной останавливающей способностью – самое оно для использования в помещении. Сами операционисты отделены от посетителей слабопрозрачным бронестеклом, и общение идет через монитор и видеокамеру. Враг не пройдет, в общем, ваши денежки у нас вне опасности. Игра на публику, ясное дело. Когда в Форт-Линкольне в том году под шум мятежа геверкшафтсфюрера Брауна враг, представленный заранее накрученными группами налетчиков, устраивал "эксы" по банкам города – четыре из шести особо охраняемых объектов сделали лапки вверх, и отбились только Банк Ордена и Американский Объединенный, причем последнему в этом помог я и два случившихся рядом омоновца из московского конвоя. Справедливости ради, впрочем, замечу, что Банка Содружества в той четверке не было вовсе, обошли его организаторы "эксов" своим вниманием, или просто в Форт-Линкольне отделения этой британской финансовой структуры нет – честно, не знаю.

Ладно, к делу. Подхожу к свободному операционисту и излагаю вопрос:

– В вашем банке имеется некий номерной счет, доступ к которому предоставляется без предъявления Ай-Ди, по паролю.

– Да, наш банк оказывает такую услугу, – звучит из динамика искаженный голос сотрудника за бронестеклом. – Если вы желаете внести на этот счет средства – без проблем, ни идентификационная карта, ни пароль не требуются, номера будет достаточно.

– Нет, меня интересует обратная операция.

– В таком случае вам к управляющему, работа с номерными счетами в компетенции мистера Фишера. Вас проводят.

Один из охранников, наверняка получив соответствующее распоряжение прямо в наушник скрытой под шлемом гарнитуры, тут же подходит ко мне, мол, пройдемте. Проводит через ведущую в недра банка вертушку – в зале тут же материализуется сменщик, не дай Моргот, хоть на минуту окажется некомплект охраны, – и в небольшую переговорную. Меня усаживает на стул, сам отходит в угол и изображает деталь интерьера. Минуту спустя в той же переговорной появляется мистер Фишер, он же управляющий, этакий пожилой и благообразный хасид с седыми пейсами и в белой кипе. Архетип еврея-банкира, ага.

Говорит сей архетип, впрочем, на очень литературном английском без всякого акцента. И вместо счетов с отполированными костяшками в руках у него вполне современный ноутбук.

– Вы по поводу номерного счета, мне правильно сообщили?

– Абсолютно правильно. Вот номер счета, – пишу на стикере шестнадцать цифр номера айдишки Ансельма Россиньоля задом наперед, – а вот пароль, – на втором стикере изображаю латинское "hic sunt bestii".

Ноут шуршит внутренностями, и наконец Фишер кивает:

– Все верно, мистер...

– Давайте без имен, если вам несложно, – нет, я сейчас ни от кого не прячусь, но раз в Банке Содружества настолько уважают инкогнито клиентов – кто я такой, чтобы нарушать их же правила? – Будьте добры, сообщите, на каких условиях открыт этот счет, кроме парольного доступа.

– Прощу прощения?

– Начисляются ли на вклад проценты, сколько берет банк за ежегодное обслуживание и прочие комиссии...

– А, вы в этом смысле. Проценты начисляются на депозитный вклад, но в Банке Содружества такой услуги нет. Ваш счет дебитный накопительный со свободным пополнением, за его обслуживание банк взимает двадцать экю в месяц, в пятнадцатом году при оформлении изначального вклада была внесена оплата сразу за десять лет вперед, таким образом, осталось еще тридцать два оплаченных месяца, а затем соответствующие суммы будут сниматься со счета вплоть до обнуления баланса. При зачислении средств, наличных или безналичных, комиссия не взимается, при снятии со счета – три процента за сумму, выдаваемую в стандартных пластиковых купюрах, и двенадцать процентов, если клиент предпочтет получить слитки банка Ордена или золотые экю. За прямой перевод средств на счет в другом банке – от пяти до восьми процентов, но не менее двухсот экю, точный процент зависит от банка-адресата.

М-да. С точки зрения "выгодного вложения средств" Банк Содружества, во всяком случае, номерной счет в оном – совсем не лучший выбор. Думаю, Россиньоль это прекрасно знал, но ему требовалось другое: тайна вклада и возможность таковой потом гарантировано получить, какой бы айдишкой он в то время ни пользовался.

– Хорошо. А теперь скажите, пожалуйста, текущий баланс.

– Два миллиона семьсот сорок девять тысяч триста восемнадцать экю сорок четыре цента.

Мать-мать-мать, привычно отозвалось эхо. И пятая часть тут моя, иначе говоря – даже после всех здешних грабительских комиссий выйдет почти полмиллиона живых денег. Зарплата хорошего специалиста лет этак за сорок по местному календарю, это если просто сесть на чемодан с баблом и тратить по потребности, а ведь можно найти и более интересное использование – сдать в банк покрепче, но уже на стандартный депозитный вклад. Банк Ордена такую услугу тоже не оказывает, ну так в Новой Земле имеются и другие... и при скромной годовой депозитной ставке в четыре-пять процентов – что для сверхстабильной новоземельной валюты в самый раз – это даст, на минуточку, от шестнадцати до двадцать тысяч экю в год, которые можно расходовать без оглядки, оставляя в целости основной капитал. Учитывая, что мы с Сарой на пару имеем в год больше пятнадцати штук чистыми, ни в чем себе особенно не отказываем и совершенно не бедствуем, несмотря на все усилия шкодной парочки спиногрызов, и это не считая определенных накоплений "на черный день", которые опять же тихо лежат себе на депозитных счетах в Русском Промышленном и Северном Торговом, собирая скромные надежные проценты... Интересные перспективы, в общем.

Знаю, деловые люди такие серьезные деньги пустили бы в дело, чтобы иметь с них не четыре-пять процентов в год, а сто – двести – триста, что-то где-то через кого-то прокрутив или хотя бы куда-то вложив под долю в бизнесе. Кое с кем из таких оборотистых товарищей я даже знаком.

Ни мне, ни Саре подобное не то что не нужно, а просто – не умеем, массаракш, не наша парафия. Ну а кто не умеет делать деньги и пытается, тем не менее, влезть в такие занятия – остается, аки великий комбинатор в финале своей истории, в лучшем случае с пустыми карманами и перспективой переквалифицироваться в управдомы. Как там в старом кавээне было... деньги идут к деньгам, купите акции "Менатепа" – и ваши деньги уйдут к деньгам "Менатепа". Подпишусь тремя руками.

Что ж, ближайшая перспектива понятна. Хоть номерной счет Россиньоля и оплачен еще на три года вперед, никакой выгоды от наличия этих средств именно в Банке Содружества на нынешних условиях – нету. Для Сорок Четвертого, с его образом жизни и постоянной перспективой смены айдишек, возможно, и был актуален надежнейший анонимный счет, но мне такой ни к чему.

– Какая будет комиссия на перевод средств в Американский Объединенный банк, Северный Торговый и Русский Промышленный, можете сказать?

– Разумеется, могу, – только что не фыркает Фишер, оскорбленный в лучших чувствах, мельком глянув на экран ноута. – на сегодня это будет соответственно пять и три, пять девяносто пять и семь тринадцать процента.

Ну вот и решен вопрос. Записываю номер своей айдишки и реквизиты счета в Ю-Эй-Би.

– В таком случае – будьте любезны, выдайте наличными тридцать тысяч экю, а весь остаток суммы переведите сюда. К надежности Банка Содружества претензий нет, буду рад порекомендовать его знакомым, имеющим потребности в плане... хранения своих средств в труднодоступном для всех посторонних месте, однако мне в настоящее время необходимо использовать иные возможности финансовых вложений.

Управляющий качает головой и пейсами.

– Счет ваш, вам и решать. Сейчас оформим платежное поручение, деньги вам выдадут в кассе, а средства на счет в Ю-Эй-Би поступят в течение двух банковских дней. Если желаете оформить срочный перевод...

– Нет, благодарю, меня все устраивает. Пусть будет два дня.

– Два банковских дня, молодой человек, – сухо замечает Фишер, – учитывая, что сейчас уже четверг и за полдень, средства будут доступны для операций приблизительно в понедельник утром.

– Я понял, благодарю.

Несколько минут на неизбежную финансовую бюрократию, подпись-печать, и все тот же охранник провожает меня обратно в операционный зал. Полсотни ярко-фиолетовых пятисоток и столько же зеленых сотенных купюр легко умещаются в кармане.

Нет, у Оджи Касвелла мне эти деньги почти наверняка не понадобятся, а вот на обратный путь из Форт-Рузвельта – лучше иметь при себе достаточное количество налички. Мало ли.

Территория Американских Соединенных Штатов, федеральный округ Нью-Израиль, г. Зион. Четверг, 14/10/22, 17:00

В два часа пополудни, миновав бдительную вохру Банка Содружества, сажусь в ожидающий на автостоянке "бумер", откидываюсь на спинку сидения и прикрываю глаза.

– Уф-ф. Банки – дело полезное, но очень уж утомительное.

– Это да, – только и отвечает Фрэнк. – Ну что, теперь наконец выдвигаемся в Форт-Рузвельт? А то дороги хорошие, конечно, но по темноте даже здесь кататься не стоит, всякое бывает.

– Теперь едем, тут я закончил.

– Тогда пристегнитесь.

Послушно щелкаю ремнем.

Фрэнк выруливает к пригороду – похоже, Зион лишен жесткого периметра безопасности, и то, какие бандитос сюда доберутся? – и вскоре перед нами уже лента асфальтовой двухполоски. Для Старого Света не бог весть что, однако здесь... в городах дороги такого качества встречаются, кое-где и нерегулярно, а вот как шоссе – впервые вижу.

Слева из-за скал и зарослей периодически выныривает побережье моря, оно же Большой залив. Справа, отделенное от шоссе широким кюветом, тянется лента чугунки – стандартная одноколейка, точно как от Баз до Порто-Франко, или у нас от Демидовска до Берегового.

На спидометре пятьдесят, семьдесят, сто... на ста двадцати Фрэнк успокаивается, в смысле больше не ускоряется, и просто держит "бумер" строго на правой полосе дороги, обгоняя как стоячие и едущие в ту же сторону машины, и пыхтящий справа железнодорожный состав. Автогонщик, массаракш – "бумер"-то американский, то есть скорость в милях.

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Рузвельт. Четверг, 14/10/22, 21:21

"Seaside Ave. 117" – гласит табличка. Ну, что улица с названием "Береговая" будет располагаться именно на берегу моря – я мог сказать и не глядя на карту города, каковой, кстати говоря, обзавестись не подумал, некритично в общем, бо самому мне по Форт-Рузвельту не мотаться, но все ж таки. Интереснее другое: в этом районе никакими офисами и не пахнет, а пахнет особняками небедных и влиятельных персон.

Нет, тут нет монументальных замков – в наблюдаемых строениях от силы два, редко три этажа. Но вот размеры "приусадебных участков", озелененных в меру личной фантазии, да и степень этих фантазий – показывают, что занимается этим не скромная домохозяйка с секатором и поливочным шлангом, а как минимум пара-тройка профессиональных садовников и вообще слуг. Скромная такая дача олигарха в черте города, ага. В Новой Земле собственно земля под личное строительство ни разу не проблема, были бы бабки на само строительство, но чтобы поддерживать такой участок в ажуре, сил уходит немало, Белый Яр, в смысле поселковое хозяйство деда и тетушки Аллы, к которому меня на визитах иногда тоже припахивают, тому свидетель.

Уже высадив было меня из машины, Фрэнк лезет в карман:

– Постойте, Влад. Сотовый у вас есть?

– Да.

– Возьмите, – передает сим-карту и визитку, на которой вместо имени владельца почему-то пропечатано французское "Le Transporteur" и телефонный номер внизу. – Если что, звоните.

– Это здешняя симка, или из Зиона? – вспоминаю перипетии первой своей недели пребывания в Новой Земле, когда из-за разных сим-карт сорвалась одна операция.

– Вдоль всей железной дороги – единая сеть. Только кое-где на севере и в глубине полуострова не берет.

– Спасибо, – тут же вставляю квадратик чипованного пластика в свой "самсунг". Действительно, сигнал есть, ловит нормально. – А у вас как, есть где остановиться в городе?

– Найду, за это не переживайте. Ну, до связи.

И, деликатно пыхнув на прощание горячим воздухом, уезжает, а я иду ко входу в особняк Касвелла.

Декоративная металлопластиковая ограда, плотно перевитая эндемичным диким виноградом. Пимпочка домофона.

– Слушаю? – голос женский, секретарша Надин или нет – трудно сказать, помехи.

– Это Влад Щербань из Демидовска, по приглашению мистера Касвелла.

– Заходите, пожалуйста, – щелчок замка, калитка открывается.

За оградой обнаруживается вторая зеленая стена высотой метра два с половиной, и идущая направо меж этих стен тропинка, вымощенная плоскими древесными спилами, "экологическая брусчатка" – впрочем, если верить археологам, такая вот мостовая была в Новгороде за тысячу лет до того, как кто-то там начал париться экологическими проблемами. А вот тропинка промеж стен... в старых городах Волжской Булгарии, Хазарского каганата и Средней Азии так строили, называется, если не изменяет склероз, "захаб", – но у них-то, массаракш, это чтобы вражеская орда, прорвавшись через внешние ворота, вынуждена была пробираться вдоль внутренней стены до следующих, находясь при этом под плотным обстрелом защитников города, устроившихся на этой самой внутренней стене, а здесь? На таких кустиках даже местному птеродактилю сидеть трудновато, слишком хлипкие.

Ага, НА кустиках – трудновато, зато если вспомнить Богомолова и правильно обустраиваемую В кустиках директрису стрельбы...

Ладно, это уже паранойя, кому оно надо, вызывать меня черт-те куда, чтобы тихо пристрелить. Демидовск город открытый, кто очень захочет – достанет и там.

Тем не менее, потакая собственной паранойе, стараюсь идти потише и прислушиваясь. Хорошо, что тут деревянная брусчатка, а не хрусткий гравий. Правая рука неподалеку от кармана, в котором, как обычно, лежит незаконный для штата Нью-Йорк "смит-вессон". Глупо, наверное – если там засада, пуля всяко будет быстрее, – но паранойя сильнее.

Нуль на массу. В смысле, в кустах не обнаруживается никакой шумно пыхтящей засады, не слышно и щелчков взводимых курков. Просто "захаб" заканчивается, тропинка поворачивает налево, и в разрыве зеленых зарослей открывается вид на собственно особняк Оджи Касвелла. Двухэтажный такой хайтек – стекло и начищенный до блеска металл, даже не видно, из кирпича отстроен основной каркас здания, из бетона или вообще из дерева; на крыше антенны, черный прямоугольник солнечной батареи и обычный оцинкованный бак с водой. Рядом кирпичный флигель попроще, совмещенный с автостоянкой; на машинах к этому дому явно подъезжают с другой стороны; забавный вариант архитектуры, парадный вход – пешком и через "захаб", а "черный" – хоть на авто. Слева от особняка большой навес и бассейн длиной метров в двадцать, в котором кто-то плещется.

И вот как раз от бассейна ко мне идет, привычно покачивая всем, что покачивается, спортивная девица в большой пляжной шляпе и небрежно накинутом зеленом халатике на голое тело.

– Влад? Я Надин, мы с вами уже общались по телефону. Спасибо, что приехали. – Машинально пожимаю ладошку, небольшую, но крепкую. Под тонкой тканью очень хорошо видно, что второй размер у Надин натуральный и без всякого бюстгальтера... – Пойдемте, покажу вам гостевую комнату, как переоденетесь с дороги – сразу спускайтесь к бассейну, в сухой сезон мистер Касвелл предпочитает работать там.

И идет в трех шагах впереди меня, всем видом демонстрируя, что она абсолютно точно знает, куда при этом устремлен мой взгляд, и возражений против такого поведения не имеет. Я против предоставленного зрелища тоже, разумеется, ничего не имею, а еще могу сделать вывод: старик Касвелл умеет отвлечь визитеров от разглядывания окружающей обстановки. Где находится гостевая комната – я зафиксировал, как пройти к бассейну – тоже понял, но из всех достопримечательностей в памяти отложились исключительно покачивающиеся туда-сюда полушария чуть впереди меня и сантиметров на семьдесят ниже линии прямого взгляда.

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Рузвельт. Четверг, 14/10/22, 21:55

Вращаться в высшем обществе мне не приходилось ни за ленточкой, ни здесь. Что не слишком странно, мы со "светской жизнью" вообще существуем в разных измерениях, в активе в этом плане у меня разве что всякие корпоративы и некоторое количество околостуденческих вечеринок.

Да, Оджи Касвелл меня пригласил не со светским визитом, для этого мы, мягко говоря, недостаточно знакомы, да и статус как бы слишком разный. И учитывая представленную мне обстановку, как-то глупо являться к бассейну, одетым в смокинг, тем более, что его у меня и нет. Плавок, правда, тоже – не рассчитывал на пляжное времяпровождение, когда брал сменную одежду, – однако в гостевой комнате специально на этот случай имеется набор гостевых же купальных костюмов, не скажу что на любой вкус и фасон, но подобрать можно. А посему – в душ, натянуть черно-красные купальные шорты, и вперед, в смысле, вниз по лестнице и через боковую стеклянную дверь. Естественно, невооруженным, ремень с кобурой сюда не подходит.

Овальной формы бассейн выложен плиткой цвета морской волны, навес прикрывает его сверху и слева, в смысле, с запада, откуда как раз и светит солнце, которое примерно через полчаса окончательно нырнет в воды Большого залива. Рядом несколько шезлонгов – плотная ткань, натянутая на металлический каркас, – на столике два ноутбука и высокий стакан с недопитым коктейлем. Барная стойка, рядом с ней стол побольше, на столе раскрытый ноут с подключенной внешней клавиатурой и принтером. В кресле за столом восседает сухощавый дедок с остатками седых волос над ушами, облаченный в большие дымчатые очки и китайского вида халат – видимо, Оджи Касвелл, создатель "Нового мира".

Однако все это я отмечаю краем глаза, потому как основное внимание автоматически приковывают к себе другие персоны. Три грации, массаракш.

Грация первая – знакомая уже Надин, короткие пшенично-рыжие волосы и символическая тесемка зеленого низа бикини, верх в наличии отсутствия. Возлежит на травке сбоку от бассейна перед раскрытым ноутом и что-то активно строчит, болтая в воздухе босыми пятками.

Грация вторая – мелкая, смуглая, возможно, мулатка, с прической типа "афро", выкрашенной в буйно-золотые тона. Такая же символическая тесемка ярко-желтых трусиков, верха нет, ну да при ее неполном первом номере ей и ни к чему. Эта стоит на бортике бассейна, изображая разминку перед прыжком в воду, и заодно постреливает глазками в мою сторону.

Грация третья – рослая барышня с темными косами, туго закрученными вокруг головы на манер принцессы Леи, медленно и лениво выбирается из бассейна по лесенке из нержавейки. Медленно, потому как с такими объемами, затянутыми в раздельный купальник цвета беж, слишком резкие движения противопоказаны, весу в ней куда как побольше, чем в первых двух грациях вместе взятых.

Моргнув, не без труда перевожу взгляд на хозяина особняка, встречаю его ехидную улыбочку радостно-голливудским оскалом, подхожу поближе и изображаю поклон.

– Мистер Хэршо, а где же Человек-с-Марса?

Старик хихикает и жестом указывает на гостевой стул рядом со своим столом.

– Просто Оджи, без церемоний, Влад. А роман этот я и правда всегда любил. До сих пор держу в библиотеке экземпляр с автографом автора. Близкого знакомства с Хайнлайном не водил, сразу говорю, так, пересекались пару раз в семидесятых.

– Девушкам, смотрю, тоже нравится такой вариант рабочего места.

– Можете сами спросить, когда будете общаться. Но сперва формальный вопрос: рассчитываете на публикацию в моем журнале?

Пожимаю плечами:

– Иначе не присылал бы тексты.

– Тогда вот вам вердикт приемной комиссии в лице меня: сюжеты годные, сами статьи нужно поправить. Где-то больше, где-то меньше. Согласны на литобработку?

– Вообще – да, но там есть такое, чего трогать нельзя.

– Частности обсудите с вашим персональным призраком. Надин занята, но если со времен работы на Орден ваши вкусы не слишком изменились, вам будет предпочтительнее иметь дело с Эстер. Или дадите Беатрикс возможность попрактиковаться, она как раз начала учить русский?

– Да мне-то все равно, по-английски общаться или по-русски, но если говорить о вкусах... Оджи, вот откуда у вас доступ к орденским закрытым досье, а? В открытом мигрантском такое не указано, точно знаю.

Разводит руками.

– Такая уж работа.

– Только не говорите, что ваш журнал работает прикрытием для здешнего аналога АНБ.

– Нет, мы целиком и полностью частная лавочка... Ладно, Влад, пора и делом заняться. Если хочется плеснуть себе чего-нибудь или закусить – не стесняйтесь, в баре полное самообслуживание. Так и быть, выбор сделаю за вас. Эстер!

Корпулентная грация номер три, которая как раз успела выбраться из бассейна, подходит к нам, оставив полотенце на шезлонге.

– Да, шеф?

– Это новый автор из Демидовска, Влад Щербань, – о, и сам Касвелл в моей фамилии ошибок не делает, хоть и с акцентом, но все ударения где надо. – Четыре статьи в "Новый мир", причесать и прочее. Вперед.

– О'кей, – смотрит на меня сперва сверху вниз, а потом, когда я поднимаюсь со стула, глаза в глаза, прекрасно понимая, что мои так и норовят опуститься пониже шеи. – Идемте, Влад. – А это уже по-русски, без акцента.

– Второе поколение мигрантов из Одессы? – интересуюсь я по пути к шезлонгам.

– Не совсем, – чуть улыбается, – дед родился в Виннице, бабушка в Варшаве, познакомились они уже в Нью-Йорке; а отец вообще из Биробиджана и уходил через Аляску.

– Выходит, у вас это семейное.

– Что – это?

– Миграция на новые территории.

– У нас, – интонацией выделяет ключевое слово, – это в принципе генетическое. Галут.

– Ну, мои в Киеве спокойно жили века с семнадцатого...

– Триста лет в сравнении с последними тремя тысячами?

– А почему не четырьмя? Время Авраама-Исаака – это примерно двадцатый век до нашей эры.

– Во-первых, есть разные версии, когда именно это было, а во-вторых, даже отвоевав вроде бы свое государство, вплоть до царя Шломо и Первого храма народ Израиля по сути своей оставался кочевниками, для которых "сегодня здесь, завтра там" было привычным образом жизни.

– Что немало помогло впоследствие, с персидским и римским изгнанием – просто вспомнили поведенческий паттерн предков, и с тех пор старались иметь его наготове.

– Так я разве спорю? – Размещается на шезлонге в полулежачем положении, берет со столика серый ноутбук и привычно устанавливает на животе. – Ладно, давайте-ка сперва о деле...

– Давай, как говорит твой шеф, без церемоний и, раз уж по-русски, на "ты".

– Можно и так... Ага, вот твои файлы, – открывает, по-быстрому просматривает и тут же повторяет вердикт Касвелла: – Да, литературная обработка необходима, у тебя местами попадаются обороты чуть не столетней давности.

– Тебе виднее, я чаще имею дело с техническим английским.

– Ничего страшного, и не таких переделывали.

– Погоди, то есть все эти статьи в "Новом мире" о жизни в разных краях Новой Земли на самом деле пишете вы втроем, не вылезая из бассейна?

– Да ну что ты. Кто дает материал, тот под ним и подписывается. Мы максимум переводим, ведь не все предоставляют текст по-английски, ну и причесываем. Проходит через наши руки весь журнал, это да, а серьезная правка нужна где-то для половины статей.

Правками далее и занимаемся. За путевые хроники Адамса и Альмейды я совершенно не цепляюсь, лишь бы факты излагались правильно; "персональный призрак" делает соответствующую пометку, мол, потом перепишу современным языком, и переходим к делу двух Россиньолей.

Вскоре солнце заходит, у бассейна становится слишком холодно для пляжного вида, и Эстер коротко спрашивает:

– К тебе или ко мне?

Э... если продолжать работу – оно все равно, где, а если речь о вроде как предлагаемом походе налево, так тоже не суть важно, в какой комнате особняка это произойдет: кровать в выделенных мне гостевых покоях широкая и достаточно основательная, но вряд ли у самой Эстер обстановка хуже. Тут ключевой вопрос в другом: соглашаться на этот поход или нет... "третья грация", Оджи Касвелл абсолютно прав, вполне в моем вкусе, желание есть, да только решать такие дела все-таки лучше головой, а не тем, что пониже пояса. Плюсы обоюдно приятственного времяпровождения очевидны, а минус всего один: Сара. Нет, мы не держим друг дружку на привязи, смысла в этом никакого; взаимное доверие, оно или есть, или это не семья, а так, штамп в паспорте ради каких-то социальных плюшек. И совершенно неважно, узнает ли о походе налево любимая супруга – я-то, массаракш, уж точно буду знать.

Неудобная эта штука, совесть. Хочет оставаться чистой, а испачканная, портит всю малину.

Забавно. Готов согласиться, что Оджи Касвелл и его девочки разделяют модус вивенди старика Хайнлайна не только в отношении идеального рабочего места, не зря же во времена молодости автора была так популярна теория о сексе как стакане воды. Я тоже был свято уверен, что разделяю это мнение – и когда читал впервые, и когда в последний раз перечитывал сии романы пару лет назад, ведь вроде бы что естественно, то не безобразно...

Тогда – был уверен на все триста процентов.

А сейчас совесть активно протестует, и как разрешить этот внутренний конфликт, я вот так вот сразу даже и не могу придумать...

– Да расслабься ты, – смеется Эстер, всколыхнувшись всем телом, – силой в койку тащить не буду.

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Рузвельт. Пятница, 15/10/22, 01:13

Юмористический рассказик о двух аферистах-Россиньолях мой "призрак" предлагает просто переписать с нуля, перекроив по-новому даже сюжет – мол, факты фактами, конечно, никто не посягает, но представить это и это вот так, а не этак, будет интереснее. Не могу не согласиться – действительно, выйдет ярче и более смачно, – однако ставлю жесткое условие:

– В этом случае текст пойдет совместным. Слишком большой твой вклад, это не просто литобработка. Так что вписывайся соавтором, и половина гонорара твоя.

Эстер пожимает плечами.

– Такое не в обычае журнала, но если ты настаиваешь...

– Настаиваю. Не в обычае журнала – придумай псевдоним. Вашу кухню все равно никто, кроме вас, знать не будет.

Над историей юберменшей приходится попотеть обоим, заканчиваем уже во втором часу ночи, настолько увлеклись. Заглавных персонажей я там назвал по-своему, некоторые подробности также поменял, но суть осталась как есть, и цитаты из черной тетради – тоже, разумеется. Тут зеленым виртуальным маркером "не трогать" пришлось пометить многое, Эстер с задумчивым видом кивает; ожидаю вопросов, почему – а вопросов-то и нет, мол, раз надо – сделаем. Либо прониклась темой, либо... имеет какие-то свои данные по этой теме.

Кстати, вот тут могу спросить уже я. Если верна вторая версия, мне такие данные тоже пригодятся. Пусть не как автору статей "Нового мира", но как Чернокнижнику из ГосСтата.

– Есть кое-что, – не отрицает "грация", – но рассказать не могу.

– А твой шеф сказал, что "Новый мир" – полностью частная лавочка, и ни на какое АНБ вы не работаете.

– Журнал, конечно, принадлежит только Оджи, и тут он царь и бог. Но проектов-то у него не один и не два, и совсем не все предназначены для широкой публики. Надин, Беатрикс и я, видишь ли, работаем не в редакции "Нового мира" как таковой, а являемся помощницами Оджи по всем проектам сразу. Что в журнал, то в журнал, тут вопросов нет, но ты же понимаешь, что если какая-нибудь информация пришла с другой стороны, я ее все равно буду знать.

М-да, вот кто-кто, а я такое понимаю очень хорошо.

Особенно если материал в журнал Касвелла поставляют такие акулы плаща и пера, как Моэм или Флеминг... ну хорошо, не настаиваю на столь высоких литературных дарованиях, но люди этой закалки... хотя нет, кто бы позволил подобной лавочке остаться в частных руках. А с другой стороны, и сам Оджи, и вот сейчас Эстер на голубом глазу говорят, что это "Новый мир" частная лавочка – правильно, сочинял же Моэм в свободное от шпионства время опусы для широкой публики, читать я лично не читал, просто товарищ не в моем вкусе, но на полках видел, – а насчет прочих прожектов, в которых задействованы старик медиамагнат и "три грации", такого никто не утверждал...

Что ж, мощный умный иллюстрированный журнал – неплохое прикрытие для соответствующей службы. А виртуальные корочки журналистов-землепроходцев – очень даже традиционное прикрытие у оперативников Большой игры, что для тех, кто помнит Киплинга, ни разу не ново.

Привет, паранойя, мы, кажется, где-то с тобой уже встречались.

Причем даже если оценка верная, и волею гомеостатического мироздания меня занесло прямиком в аналитический центр американской – да ладно, чего мелочиться, давай уже сразу орденской, – внешней разведки, – дальше-то что? Я же ни разу не Джеймс Бонд, чтобы, соблазнив секретаршу, раскрутить ее на похищение всех местных секретов высшей категории. Ага, массаракш, а потом по сюжету означенный агент ноль-ноль-семь благополучно улетал в закат, оставив позади доедаемого крокодилами босса и взорванную базу...

Правда, нормальный разведчик, в отличие от киношного Бонда, ничего не взрывает и вообще является личностью скучной, занудной и неинтересной. Основная задача – анализ данных, как правило, косвенных, и добытых, как правило же, из открытых источников, оказываемое влияние – исключительно непрямое, а с коллегами-соперниками из службы противодействия происходит регулярное общение в ближайшей пивной, и не с целью выявить какие-то служебные тайны, а просто чтобы не портить друг другу нервы и быть взаимно на виду.

Нет, я, Чернокнижник-госстатовец, ни с какой стороны не нормальный разведчик.

Однако на Джеймса Бонда похож еще меньше.

А потому...

– Эстер, как насчет взаимовыгодного обмена?

– В плане?

– Эксклюзив на эксклюзив.

– Хочешь запустить собственный журнал? – удивленно моргает она.

– Не-ет, – ухмыляюсь я, – все, что пойдет в журнал, я в нем и прочту, пара-тройка месяцев тут ничего не решают. А вот сведения, которые для широкой публики не предназначены – другое дело.

Взгляд знакомый. "Знаю, что ты знаешь, что я знаю" – и так фракталом, пока не надоест.

– Хм. А в обмен...

– Сама понимаешь. Не обязательно из первых рук, но экономическое планирование одного из самых развитых анклавов Новой Земли – сфера... весьма продуктивная.

Эстер снова моргает.

– "ГосСтатистика", значит?...

– Она самая. Директор – Константин Гальцев, позывной "Крофт".

– Ну, по твоей организации и директору я, конечно, загляну в архивы, но...

– Но обычно решаешь такие дела не ты и, может быть, даже не Оджи. Так вот: эксклюзив на эксклюзив. Ты понимаешь, что это значит.

– Гарантии?

– Никаких. Кто нарушит договор, больше не получит ничего. Важность и весомость информации оцениваем сами. Ссылаться на источник нельзя ни при каких условиях, зато можно использовать данные для своих... построений.

Помолчав, медленно произносит:

– Я... подумаю.

– Конечно. Подумай, и утром скажи свое положительное решение.

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Рузвельт. Пятница, 15/10/22, 10:30

После плотного завтрака жму руку Оджи Касвеллу, пообещав на прощание, если сделаю еще какой-нибудь хороший материал, непременно поделиться для журнала. Получаю чек, выписанный на Банк Ордена – две тысячи экю, как в аптеке, – и ответные заверения, что гонорар за напечатанную статью перечисляется автору одномоментно с выходом журнала, координаты моего орденского счета у них есть, и все, что мне причитается, будет переведено как только, так сразу. Еще разок обнимаюсь с "грациями", не отказав себе в удовольствии потискать Эстер за мягкие бока, и топаю туда, откуда прибыл, сиречь через зеленый "захаб" к парадному входу-выходу. Заблаговременно вызванный по телефону "перевозчик" Фрэнк уже на месте.

Все, этап следующий – Галвестон. Ага, это уже Техас, и я помню, что когда мы ехали из Форт-Линкольна по Южной дороге, которая как раз проходит по окраине Галвестона, так асфальт лежал в Форт-Линкольне и еще кое-где, но его хватило даже не на всю американскую территорию. Это я в том плане, что "бумер" для такой трассы не самый подходящий выбор, каким бы классным ни был водитель.

Задаю прямой вопрос на сей счет. Подозрения мои оправдываются: Фрэнк качает головой.

– До Форт-Гранта на границе подбросить могу, до него пристойное шоссе, но дальше – извините. Машину жаль.

– Так вроде ж от Форт-Гранта до Галвестона всего ничего?

– Это только по карте рядом, – хмыкает профи здешних автотрасс, – а по дороге выйдет больше ста миль, хороший такой объездной крюк, и именно там нет ни асфальта, ни приличного покрытия.

Часа три, значит, пилить... Нормально.

– Форт-Грант город большой?

– Не слишком. Тысяч шесть народу, около того.

– Автодилер там, надеюсь, найдется? Чтобы у него обычные машины были, а не только для асфальта. – Вот и пригодится запас наличности.

– Даже не один, думаю. Найдем мы вам тачку, сам проверю, чтобы все в норме.

– Тогда – едем.

– Пристегнуться не забудьте.

И пока серый "бумер" мчит на север вдоль берега Большого залива, я сугубо для очистки совести интересуюсь, почему Фрэнк не блистает на ежегодных состязаниях типа "четыреста миль Порто-Франко", вряд ли многие тамошние деятели превосходят его классом. На что он лишь ухмыляется:

– Разные умения, Влад. Гонки по твердому треку – это "Формула-один", а грунт и колдобины – "Париж-Дакар". Мне ближе первое, тут со мной из всех здешних асов может поспорить разве только этот лягушатник Даниэль на своем реактивном "пежо"...

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Грант. Пятница, 15/10/22, 13:11

Городок Форт-Грант прячется в складках Меридианного хребта – в северной части полуострова Нью-Йорк старые горы внезапно вспоминают свое происхождение и вырываются на поверхность обильными скальными выходами. И сей населенный пункт мне не нравится, хоть и назван в честь второго по мировой популярности президента заленточных Штатов. Почему второго? потому как первый, Беня Франклин, разместился на стодолларовой купюре, а Гранту досталась лишь полусотенная... В общем, не в баксовом портрете тут суть, а просто чем-то здешняя архитектура смахивает на уменьшенный и малобюджетный вариант староземельного Бостона, который мне тоже не шибко нравился, а что по работе туда мотался – ну так не моя вина, что "Атриум" там держал один из своих офисов, где время от времени требовалось присутствие эксперта по базам знаний.

Ладно, дело прошлое. В любом случае, туда я вряд ли когда-либо еще вернусь, а здесь просто проездом.

Площадку со всякой автотехникой на продажу находим быстро, так же быстро Фрэнк, уточнив у меня желаемые параметры тачки, выбирает нужную. Ассортимент легковых внедорожников тут все равно никакой. Светло-голубой фордовский пикап-"трехсотпятидесятка" и белый гроб "субурбана" для моих нынешних потребностей слишком велики и прожорливы, а значит, остается "нива". Сильно бэушная и битая, правую дверцу явно рихтовали, передний бампер привинтили незнамо от кого; колеса, движок и прочая начинка, однако же, в порядке, пробег на счетчике – чуть меньше трехсот тысяч, если его, конечно, не скручивали, а старая бежевая покраска обновлена разводами цвета хаки, этакая имитация бриттской "денисоновки", для пыльной саванны в самый как раз. "Первый советский цивильный джип" в комплекте с новенькой запаской и старенькой "сибишкой" неведомой марки, да и все равно я в них не копенгаген, по мнению автодилера, стоит восемь тысяч экю, после недолгого торга сходимся на семи с половиной. Все одно несколько дороже, чем было бы в том же Демидовске за такую юзаную тачку, ну да ладно, время не ждет.

На этом я с Фрэнком и прощаюсь. Жмем друг другу лапы, желаем легкой дороги и прочего, он разворачивается в южном направлении – может, успеет вернуться к себе в предместья Зиона, гонщик ненормальный, – а я, подкупив в дорогу несколько нужных мелочей, выезжаю на восток-северо-восток, обходя расположенные к северу от Форт-Гранта труднопроезжие распадки, овраги и горные осыпи, с целью выбраться на Южную дорогу и уже по ней следовать до Галвестона.

Суверенная Территория Техас, окрестности г. Нью-Галвестон, ранчо Саттонов. Пятница, 15/10/22, 18:13

За воткнутую в держатель "эм-четыре" по дороге браться не пришлось, единственной помехой стала стайка свинопотамов, которая раскапывала что-то интересное только им на обочине прочерченной автомобильными колеями дороги. Я предпочел не отгонять их стрельбой, а объехать по целине, оно хоть и медленнее, зато безопаснее. Километрах в десяти до ранчо Саттонов я наткнулся на тамошних объездчиков – а может, они на меня, ну да не суть важно, – уточнил направление, и в начале четвертого моя "нива" уже стоит у "большого дома" – здоровенной двухэтажки, сложенной главным образом из дикого камня. А меня как незваного гостя встречает внушительная мадама с дежурно-вежливой улыбкой на коричневой физиономии, та самая "Мамушка", что больше месяца назад забирала на машине в порту Галвестона семью Робертсов.

Зовут ее, конечно, не Мамушкой, а миссис Виннипег Таусенд, впрочем, как она сама заявила, все на ранчо ее зовут просто тетушкой Пегги. Именно все, включая самих хозяев-Саттонов, которым она и приходится родной теткой; впрочем, мне эти семейные подробности сейчас ни к чему.

– Итак, мистер...

– Влад Щербань, мэм, – вежливо наклоняю голову, шемах стащил еще в машине, – лучше просто Влад.

– Пусть будет просто Влад. Вы на ранчо Саттонов в гости, или по делу?

– По делу к вашим гостям, так уж вышло. По моим сведеньям, у вас на ранчо проживает некая несовершеннолетняя Барбара Робертс, двенадцати лет по счету Старой Земли?

– Так... – вежливая улыбка становится тяжеловесно-каменной. – Что вам нужно от девочки?

– Просто поговорить с ней. Разумеется, в присутствии опекунов, или кто там официально за нее отвечает.

– Мать, конечно, – уже не с таким каменным видом говорит миссис Таусенд. – И я сама присмотрю,

– Мать? Странно, – изображаю удивление. – Впрочем, пусть. И против вашего, тетушка Пегги, присутствия никаких возражений не будет, дело не секретное.

– О чем, собственно, пойдет речь?

– Девочке причитается кое-какое наследство.

– Именно Барбаре? У нее есть и мать, и "сиблинги", – вот нету этому аглицкому слову адекватного перевода на русский, наше "брат или сестра" все же не совсем оно...

– Именно Барбаре, о других родственниках в завещании не говорилось. – А что завещания в письменной форме вообще не существует, опустим как незначительную подробность. – Давайте, наверное, присядем где-нибудь со всеми заинтересованными лицами, я просто расскажу то, что имею право рассказать, а уже потом будете задавать вопросы, смогу – отвечу. Чтобы никто потом не изображал испорченный телефон.

– Тоже правильно, – кивает тетушка Пегги. И резко свистит в два пальца, я аж вздрагиваю.

Из-за ближайшего угла материализуется этакий Том Сойер – хлопчик самых шкодных лет, только если у марктвеновского героя в запасе был исключительно "костюм и другой костюм", то этот одет в обычный фермерский комбез, кеды и бейсболку козырьком вбок, а в руках держит короткие грабли. Вытягивается перед тетушкой Пегги, изобразив граблями нечто вроде стойки "на караул". Судя по шкодливой морде хлопчика, явно нарочно; судя по вздоху миссис Таусенд, явно не в первый раз.

– Грабли на место, – проглотив пару не приличествующих даме непечатных выражений, командует тетушка Пегги, – а нашего гостя, Сэм, проводи во флигель, и скажи сестре организовать кофе и что-нибудь еще.

Флигель, он же гостевой дом, располагается неподалеку, большую часть первого этажа там занимает столовая, сейчас практически пустая – правильно, сиеста с обеденным перерывом закончилась и народ "в поле" и на прочих хозработах. Вместо кофе я прошу у сестры Сэма, Кейти, тихой и мечтательной девицы с анимешными хвостиками на голове и плоским "келтеком" в тактической кобуре, принести какого-нибудь лимонада, а нет, чаю со льдом или просто холодной воды. Сходимся на компоте, от обеда его осталось немало, и минут через пять после того, как я начал утолять жажду, ко мне за столом присоединяются те, кого я и ждал. А именно, Милли Робертс с дочкой Барбарой – рука у девочки на перевязи, однако уже без гипса, – и тетушка Пегги. А также незнакомый товарищ: индейский профиль, длинная седая коса, перевитая какими-то бусинами, очки в золотой оправе, над карманом тенниски приколот значок, но какой именно, опознать не могу.

– Это Дик МакКензи, наш здешний крючкотвор, – без особых церемоний представляет "индейца" миссис Таусенд, – раз дело о наследстве, пусть послушает. Вот та самая Барбара Робертс, а это ее мать, Милли.

– Очень приятно, – приподнимаюсь и изображаю поклон, – но юрист вам ни к чему, я сам не адвокат и не банкир, а просто делаю то, о чем человек попросил перед смертью...

– Executor, – вставляет МакКензи.

– Чего-чего? какой еще палач?

– Да нет, это в смысле "исполнитель последней воли покойного".

– Возможно, в терминах не силен. Так вот, мисс Барбаре Робертс оставлена некоторая сумма на определенных условиях. А именно: деньги лежат на долгосрочном депозите, наследница имеет право на проценты с основной суммы, а полный доступ к счету получит после совершеннолетия... если будет иметь в руках какую-нибудь профессию по собственному выбору и знать минимум четыре языка, опять же – какие сочтет нужным сама.

Все четверо обмениваются недоуменными взглядами. А то, я хорошо подумал над формулировкой. Ладно девочку поставить в тупик, тут много ума не надо, но и взрослые не понимают смысла дополнительных условий.

– Простите, Влад... но зачем? – спрашивает тетушка Пегги.

– Что знал, то сказал.

– А о какой хоть сумме наследства речь идет, сказать можете?

– Проценты составляют что-то около четырехсот экю в месяц.

– Если депозитная ставка обычная, выходит тысяч под сто – сто двадцать, примерно так, – прикидывает индеец с шотландской фамилией. – Не состояние, но деньги хорошие.

Миссис Таусенд задумчиво берется за чашку кофе.

– Четыреста экю в месяц – вполне достаточно, чтобы прожить, одному и без роскоши. В самом деле, интересное условие: осваивай языки и получай профессию, с голоду не помрешь, а как сможешь самостоятельно заработать на кусок хлеба там, где этого захочешь – тогда, значит, и все деньги твои.

МакКензи хмыкает.

– Знаете, я когда-то имел дело с более оригинальным случаем. Один весьма богатый человек, патриарх большого семейного клана, чтобы после его смерти наследники не устраивали собачью свару, заранее отписал в завещании каждому очень неплохой кусок, но опять же с двумя условиями. Во-первых, кто рискнет опротестовать его последнюю волю, того из списка наследников надлежит вычеркнуть и его долю состояния разделить между остальными, а во-вторых, свой кусок наследства получит только тот, кто самостоятельно, без помощи родных-близких, сумеет честно заработать равный этому куску капитал, неважно, потребуется год или двадцать лет, при этом всякий, кого поймают на жульничестве, опять же вычеркивается. Не хотел плодить нахлебников.

– Очень похоже, что и здесь нечто в этом роде, – вставляю я.

Еще бы не похоже, именно поэтому я такую формулировку и сочинял, хотя и не знаком с описанным МакКензи патриархом. Естественно, получит Барбара после совершеннолетия "при соблюдении условий" всю сумму наследства, но опять же, заранее знать о размере этой суммы не надо никому, кроме меня.

– Так, – берет слово миссис Робертс, – все это, конечно, хорошо, но хотелось бы конкретики. Где и как мы можем получить причитающееся моей дочери?

– Депозитный вклад сделан в Американском Объединенном банке. Мне понадобятся координаты, на которые следует оформлять переводы – ежегодные или ежемесячные, как вам будет удобнее, можно согласовать и другой график, банку все равно. Опять-таки, использовать орденский счет вашей дочери, или открыть новый в любом другом банке – вам решать, за переводы в Банк Ордена комиссия у Ю-Эй-Би вроде была три процента, про остальные не помню.

– Погодите, моя дочь несовершеннолетняя, как же...

– А это банку тоже все равно, – комментирует недосказанное МакКензи, – если клиент имеет действующий Ай-Ди, все основные услуги ему доступны. Открыть счет точно можно, я сам в том году внуку помогал, он, понимаете, почитал Драйзера и решил поиграть в финансиста. Для некоторых операций требуется поручитель, но там зависит от банка, кредитной истории и так далее.

Тут открывает рот сама наследница.

– Может, вы все помолчите и позволите сказать мне?

Тридцать три раза массаракш.

Звонко-раздраженный голос девочки меня ничуть не удивляет – как еще может говорить подросток ее невеликих лет, которая недовольна, что при обсуждении вопроса, каковой касается ее напрямую, ее саму задвинули в угол и держат за мебель. Однако я никак не ожидал, что слова Барбары будут сопровождаться этаким внутренним толчком-волной...

С одной стороны, удивляться не следовало бы – дочка Сорок Четвертого, однако. С другой стороны, дети Сорок Третьей сверхспособностей в общении со мной не проявляли, а ведь мы гостили у Крамеров два дня и отнюдь не молча. С третьей стороны – теперь, когда сгорела черная тетрадь, одному Морготу известно, что собой представляет Голос, в каких обстоятельствах наследуется и что для носителя способностей служит инициацией, вспоминая всю соответствующую фантастику... это Воланду вольно было говорить, мол, рукописи не горят, он все ж таки из другого ведомства.

С четвертой же стороны, Сорок Четвертый успел провести со своей кровиночкой несколько дней и, возможно, заметил то, что я узнал только сейчас. Поэтому и попросил позаботиться о ней, присмотреть – именно меня. Когда сообразил насчет блокировки. Другие не смогли бы, он прав. Поэтому и сказал "забирай хоть все деньги", это – куда важнее.

Барбара тем временем спрашивает:

– Влад, посоветуйте, как лучше поступить?

Снова – толчок-волна, а значит, это не было случайной вспышкой, о своих способностях девочка хоть немного, но осведомлена. И хоть немного, но умеет ими пользоваться в своих интересах. Вот сейчас пытается припрячь в своих интересах меня, как она полагает – случайного встречного.

А я что, я с удовольствием отвечу, хотя и не поддаюсь Голосу. Просто это нужно и мне тоже.

– Тебе лучше уехать со мной. Прямо сейчас.

Глаза у девочки – два зеленых колодца, переполненные удивлением.

– Скажи всем, что я твой дядя, у которого ты теперь будешь жить, возьми сменную одежду и любимых кукол, попрощайся и поедем.

Барбара хватается за чашку с компотом и жадно выдувает пол-литра в два глотка.

– Это лучший выбор для тебя. Потом расскажу, почему.

И не вру ведь, правда расскажу. Потом. Когда подрастет достаточно, чтобы понять.

Суверенная Территория Техас, г. Нью-Галвестон. Пятница, 15/10/22, 21:20

В Галвестон я мчал, как наскипидаренный – погоня со стрельбой и воплями о киднеппинге мне ну совсем ни к чему, – и все равно в городе мы оказываемся лишь в седьмом часу вечера. Некоторые магазины работают, кафе-рестораны само собой, а вот банки уже закрыты.

В субботу утром работать то ли будут, то ли нет. Даже если будут, оставаться в городе... рискованно. По той же самой причине. Да, Барбара воспользовалась Голосом, да, внушение на всех встреченных нами обитателей ранчо Саттонов вроде как подействовало – но во-первых, встретили мы не всех, во-вторых, я понятия не имею, каков срок действия этого внушения, тут-то не просто толчок "сделай что-то", тут действие серьезное, можно сказать, стратегическое, переворачивающее всю жизнь. Да, Барбара свой выбор сделала сама, однако все остальные-то – нет, и она, по их мнению, несовершеннолетняя, за которую должны решать те, кому решать положено.

Закон считает, что положено – ее матери.

Сорок Четвертый так не считал.

Дело не в законе и уж точно не во мнении Сорок Четвертого об умениях Милли Робертс пускать на ветер любые объемы бабла.

Просто на ранчо Саттонов "присмотреть" за Барбарой, которая начала сознательно пользоваться Голосом, и правда некому. Даже тетушка Пегги, особа явно разумная и волевая, противостоять этому воздействию не может. А надеяться на здравомыслие ребенка – ну хорошо, подростка... мы все же не в мультике о юных пионерах-супергероях, какие тоннами выдают японские аниматоры.

Вот и получается, что придется мне подменить собой закон. Некому больше, массаракш.

Нахожу автоторговую площадку, которая уже закрывается, и убеждаю дежурного задержаться и срочно купить не нужную мне более "ниву". Да, за срочность получается понятно что, так сдал бы ее дилеру тысяч за шесть, если повезет, семь, – а тут приходится взять пять с половиной и еще спасибо сказать. Единственное, что успел – оставил девочку с нашими немногочисленными вещами в кафешке неподалеку, незачем автоторговцу видеть еще и ее, мою-то морду он может потом и не опознать, благо там всех особых примет – борода и темные очки в пол-лица, вид скорее арабский; а вот Барбара – другое дело.

На ужин я, как привык в американских ресторациях, заказал одну порцию на двоих; девочке, к моему некоторому удивлению, маловато. Ладно, сейчас не до диет, беру ей еще пару пирожков на десерт и велю поторапливаться, пожуешь, мол, в дороге. Ловлю такси-рикшу и едем в аэропорт.

Да, я в курсе, что обычно в это время народ уже не вылетает, бо куда бы ни летели, садиться придется в темноте.

Но как там говорил Грязный Гарри: "У меня есть ствол, и я готов его применить". У меня тоже есть ствол, однако применять я планирую другое секретное оружие: если Барбара скажет "летим", пилот полетит.

Именно это мы и делаем. У Джимми Ли, хозяина желтой четырехместной леталки, нет вариантов, кроме как начать срочно готовиться к вылету. Чтобы слегка запутать следы, велю ему – в смысле, Барбара велит, повторяя мои слова, – сообщить диспетчеру на вышке, что пункт назначения у нас Зион; если вдруг кто будет искать, пусть сперва обратятся туда.

Над морем, разумеется, мы поворачиваем на восток и держим курс на Билокси.

Территория Конфедерации Южных Штатов, г. Билокси. Пятница, 15/10/22, 25:15

Диспетчера на аэродроме Билокси, возможно, не в восторге от появления в одиннадцатом часу вечера некоего любителя ночных полетов, но на сигнал "прошу посадки" ответили и полосу прожекторами подсветили. Барбара, сверкая очами, заверяет Джимми, что он прекрасный пилот и с посадкой легко справится – и действительно, справляется, внушение помогло или собственное умение, не суть важно.

Это все девочка делает уже без моего напоминания. Осознала себя, осознала, что действительно – может. Как, почему, что дальше – это важно, конечно, но может и подождать.

А прямо сейчас забавный белобрысый колобочек с рукой на перевязи открывает для себя новые возможности. Невооруженным взглядом видно, как у нее за спиной расправляются крылья.

Не ангельские, правда.

Что и неудивительно, подопечная Чернокнижника очень вряд ли будет ангелом...

– Джимми, позаботьтесь о самолете и передохните, нам еще лететь.

Это уже не Барбара, а я, без всякого Голоса. Ну да и не нужно. Пилот несколько заторможенно кивает, мы же с Барбарой неспешно топаем к нужной после такого перелета будке, помеченной двумя буквами.

– Влад, а почему – дядя? – вдруг спрашивает девочка.

– Ну, на дочку мою ты не похожа, а значит, будешь племянницей со стороны жены.

– А на нее что, похожа?

– Комплекцией – вполне, – усмехаюсь я. – В принципе можем даже новую айдишку тебе потом оформить, но это как сама захочешь.

И уже на эту новую айдишку, мысленно прикидываю я, и стоит открывать новый счет, на который перебрасывать обещанные четыреста экю в месяц. Тогда и в банк спешить незачем.

Правда, отделений Ю-Эй-Би у нас в протекторате нет, а единственное на русской территории вообще находится в нелюбимой мною Москве. Ничего, за такие деньги я свою нелюбовь уж как-нибудь перетерплю.

А еще мне чек Касвелла депонировать. Что уже совершенно не горит; вот орденский банк в Демидовске имеется, в понедельник зайду.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Суббота, 16/10/22, 3:11

Демидовский аэропорт к ночным полетам привычен не сильно больше, чем Билокси, но и здесь Джимми благополучно сажает свой аэроплан. Выбравшись наружу, кутается в куртку, садится прямо на гравий, голову на колесо... и отключается. Покачав головой, приношу из салона плед и накрываю уставшего человека, а заодно кладу ему в карман четыре прямоугольника фиолетового пластика. Заслужил. Ну да, утром у него шея будет совершенно деревянной, но будить сейчас и куда-то еще тащить – откровенно говоря, жалко.

Служба автопроката, разумеется, в это время суток давно не работает, а такси, которые и на русской территории ан масс представлены велорикшами, по ночам также предпочитают спать, а не ловить клиентов. Я могу, конечно, вызвонить кого-нибудь из знакомых, и за нами, поворчав, приедут – но смысл? Ноги целые, до дому километров шесть или около того, груз невелик, а по улицам в Демидовске никакие гиены не шастают; а на тот маловероятный случай, если все же встретится какая-нибудь тварь – пистолет и автомат при мне. Луна светит, пусть и неярко, не заблужусь. Уточняю у девочки, как она смотрит на пешую прогулку часика на полтора.

– Согласна, я в самолете отдохнула, но чтобы потом был горячий душ, кофе и что-нибудь вкусненькое! – требует она.

– Сделаем, – усмехаюсь я. – Кофе в доме водится, кладовка всяко не пустая, а готовит Сара очень даже прилично.

– Это твоя жена?

– А по легенде твоя тетя.

– Я помню, – кивает Барбара. – Ну, пошли тогда. И расскажи обо всем.

Качаю головой.

– Обо всем – не могу. О том, что касается тебя – поговорим уже дома, чтобы дважды не повторять, тете Саре, как ты понимаешь, твоя история тоже будет интересна. А пока давай лучше вкратце расскажу, кто я вообще такой и откуда взялся...

И пока мы шагаем по пустынным по ночному времени улицам Демидовска, излагаю девочке свою одиссею, заленточную – конспективно, а начиная с незапланированного перехода в Новую Землю уже с подробностями.

...Извлеченная звонком мобильного из объятий Морфея в пять утра Сара этим не слишком довольна, однако соглашается, что лучше уж я скажу по телефону "honey, I'm home" и позволю ей открыть дверь, чем вломлюсь сам посреди ночи, после чего с хорошей вероятностью получу пулю от бдительной супруги, которая спросонья примет меня за грабителя – когда я в нетях, благоверная моя держит персональный "йерихо" в прикроватной тумбочке и заряженным, разве что кобура застегнута от мелких...

На появление у нее неведомой до сегодняшнего дня "племянницы" любимая только хихикает:

– Полгода назад ты уже один такой подарок мне сделал, правда, Дара была куда помельче.

– Чес-слово, все разъясню!

– Верю. – Переходит на английский, чтобы и "племянница" поняла: – А сейчас живо, оба два, мыться, одежду в стирку, а я пойду соберу завтрак. Только потише, кто разбудит детей, сам с ними возиться и будет!

Дети таки просыпаются где-то в процессе дел помоечных, и радостно набрасываются на меня, вышедшего из душа – большую ванную я радушно уступаю гостье, с ее рукой сложнее и всяко дольше. С появлением на сцене Барбары мелкие несколько настороженно разглядывают новое действующее лицо, но по нашей и ее реакции все-таки решают, что познакомиться стоит.

– Тя! – это Дара пытается сказать "тетя".

– Baar-brah, – "племянница" присаживается на корточки и выразительно проговаривает собственное имя так, как его обычно и произносят амеры.

Ярик электровеником мчится в детскую, судя по шуму, переворачивает коробку с игрушками, и через две минуты, топоча аки табун жеребенков, прибегает обратно.

– Байби! – предъявляя блондинистую куклу, которую на той неделе подарили сестричке. С сомнением смотрит на гостью. – Байби? – Это уже с обидой: ну не похожа ведь!

Мы с Сарой сгибаемся от хохота. Барбара фыркает.

Все, Барби, не отвертеться тебе от этого прозвища. Или меняй Ай-Ди, пока тебя тут под старым именем знаем только мы, а мелкие не проболтались. Они, конечно, за пределами ясель и песочницы не сильно общаются, но не нами замечено, что Новая Земля имеет форму чемодана.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Суббота, 16/10/22, 7:25

– С твоим отцом мы не были ни друзьями, девочка, ни даже хорошими знакомыми. О его жизни я знаю разве что пару подробностей из орденского досье, но как недавно выяснилось, некоторая часть этого досье – подделка, в смысле специально придумана для обмана заинтересованной публики, а проводить перекрестную проверку, чтобы выяснить, где правда, мне уже никто не даст.

Разворачиваю включенный тафбук, где открыты данные по Ансельму Россиньолю, придвигаю к Барбаре – на, почитай. Однако она с отвисшей челюстью смотрит на фото.

– Это же Остин! Он на ранчо работал, нам помогал с обустройством, а потом куда-то пропал и уже месяц ни слуху ни духу...

Киваю:

– Это он и был, твоя правда. Только как его звали по-настоящему – не скажу. Знаю, что минимум одна личина у него была, с соответствующей айдишкой, и они с напарником ей пользовались попеременно, но то для дела.

– Но как же так... почему...

– Думаю, он планировал вернуться и жить рядом с тобой уже как Остин. Может быть, однажды собирался и признаться "Luke, I am your father", – пародирую хрип всем известного персонажа "Звездных войн", – просто не в курсе. Наверняка – ничего сказать не могу. Но о тебе он знал и, как я уже говорил на ранчо, завещал некоторую сумму. Почему поручил все это мне? Так некому больше было. – Вот пересказывать подробности, как именно умер Россиньоль, я ей точно не буду.

Сара становится за спиной у девочки, обнимая за плечи. Тоже смотрит на фото Россиньоля. Хмурится.

– Влад, ты, конечно, историю насчет племянницы придумал секунды за полторы...

– Даже меньше. Времени совершенно не было.

– Ну так вот, никакого старшего брата у меня на самом деле нет, есть младшие, близнецы, Лев и Семен, и уже в Израиле родился третий, Давид. Они по возрасту в твою легенду никак не подходят, но...

– Что – но?

– Но примерно так без бороды выглядел бы дядя Йося.

И выкладывает краткую генеалогическую справку: дядя Йося – это мамин двоюродный брат, прабабушку Иду она не помнит, но знает, что у той было две дочери, Клава и Софа, разнояйцевые близняшки; вот Клава – это ее, Сары, родная бабушка, которая ее в общем и воспитала-вырастила, а дядя Йося – единственный сын бабушки Софы, как-то ему удалось рвануть на историческую родину еще в семидесятых, и ветви семейства снова соединились только после того, как в девяносто втором в Израиль уехали родители Сары вместе с близнецами, а в двухтысячном и она сама. Тогда-то с этим дядей Йосей вживую и пересеклась, до того знала только "есть такой" из пары-тройки писем.

– У него там еще свои дети имеются, но это опять же по возрасту не то...

– Так... – чешу репу, перехожу на русский: – Дядя Йося твой какого года рождения?

– Пятьдесят восьмого или около, точно не помню.

– Ага. А баба Клава и баба Софа...

– Тридцать шестого.

– А у них там не было брата или сестры лет на пять – десять постарше?

– А вот этого не знаю. В сорок первом баба Ида успела вывезти дочек из Гродно в Астрахань, другой родни по этой ветви после войны не осталось. Она поэтому и не вернулась на родину, а перебралась в Питер.

Ну да. В оккупированном Гродно, насколько мне помнится, все еврейское население согнали в гетто, а потом партиями отправили кого в Треблинку, кого в Освенцим... ладно, массаракш, проехали.

Но откуда "Аненербе" и ей подобные организации Третьего рейха брали "экспериментальный материал", ни разу не секрет. В том числе и оттуда, да. И конечно, Сорок Четвертый, он же Россиньоль – ни разу не виртуальный старший брат Сары и не реальный дядя Йося... но выходит, он и правда может быть родственником моей благоверной по линии помянутой прабабушки Иды. В принципе. Теоретически. Дальним, разумеется, не то троюродный дядя, не то четвероюродный брат, со счетом поколений у юберменшей черт ногу сломит, а черной тетради, где велась в том числе хроника, кого с кем скрещивали, уже нет. То есть Барбара, которая на самом деле дочь Сорок Четвертого, по этой генеалогии выходит для Сары четвероюродной племянницей или четвертой же кузиной, кажись, так.

Большой привет бразильским сериалам и Болливуду.

Гонтарь, который знает одиссею Сорок Четвертого, будет очень сильно смеяться. Ну как же, материал для выведения чистокровных германских юберменшей, и тут такой пинок кованым сапогом под дых арийским расовым теориям. Хотя, возможно, он как раз и не будет – в офицерских школах при Союзе военную историю преподавали очень недурно, а кто там из верхушки Рейха однажды выдал фразу "кто у меня еврей, а кто нет – решаю я!"?...

Ознакомившись с досье на Ансельма Россиньоля, Барбара задает наконец ожидаемый вопрос:

– Дядь-Влад, но я все равно не понимаю. Почему ты сказал, что у вас мне будет лучше жить? Нет, я вижу, что у вас вон собственный дом, а у нас на ранчо были две комнаты, и то не наши, а так, тетушка Пегги пустила...

– Бытовые условия тут совершенно ни при чем, – качаю головой, – суть в другом. Ты умеешь управлять людьми. Манипулировать ими. Чтобы делали то, что ты скажешь, слушались тебя, подчинялись, если надо. Я такое называю Голосом – в одной моей любимой книге подобное описано, потом дам почитать, – а главное то, что ты уже делаешь это сознательно.

У Сары отвисает челюсть – она смотрит то на Барбару, то на меня, – а я продолжаю:

– Сам по себе этот Голос – умение нейтральное, можно применять на пользу или во вред, решать тебе. И как всякое умение, его можно и нужно развивать.

– И ты можешь мне помочь? – очи Барбары вспыхивают зелеными кострами.

Я пожимаю плечами.

– Голос – врожденный талант. У меня его нет, но я умею другое. То, чего не могли ни твоя мать, ни тетушка Пегги, ни этот ваш крючкотвор МакКензи... – Ухмыляюсь. – На меня Голос не действует, так-то вот.

Какие колесики крутятся сейчас в голове у Барбары, судить не берусь. Перехватив взгляд любимой жены, киваю. Да, родная, ты правильно вычислила. Ты же читала мою статью о юберменшах – в смысле, черновой вариант, который ушел Оджи Касвеллу. И кто такой Остин, он же Россиньоль, разобралась.

И ты конечно же поняла, почему я прибрал к рукам его дочь, как только узнал, что она унаследовала Голос. Та самая ответственность, да. Если не я, так одному Морготу известно, что из этой вот Барби вырастет... я-то о своей блокировке рассказал и Гонтарю здесь, и Геррику еще в Порто-Франко, и люди, способные противостоять Голосу не хуже меня, их усилиями наверняка появятся. Но, во-первых, иди знай, когда такое будет, а во-вторых, где гарантия, что хотя бы одному из этих правильно обученных людей найдется дело до какой-то там мисс Барбары Миллисент Робертс с ранчо Саттонов в окрестностях техасского порта Нью-Галвестон? Снова-таки, они ведь о ней не осведомлены.

Полагаю, в ближайшее время меня ждет допрос с пристрастием, почему на меня не действует Голос. Что решит Барби, сугубо ее дело, а Сара, уверен процентов на девяносто девять, попробует и сама обзавестись аналогичной блокировкой. Конечно, моя методика для нее не годится, тут реально надо иметь контролируемую шизофрению с сознательным распараллеливанием потоков сознания, однако есть и другие способы контроля собственных мыслительных процессов. Альтшуллеровская ТРИЗ, менталистика Джордано Бруно, индусские йогические практики – кому что ближе, наверняка и по ее характеру что-то да найдется, было бы желание, а оно точно будет.

Видеть цель, верить в себя и чихать на все препятствия, как говорил персонаж фильма "Чародеи". Я, Чернокнижник, подтверждаю: так и работает.

Размышления сии прерывает звонок мобильного. Крофт. С чего вдруг, интересно, я ему понадобился в субботу утром?

– Слушаю?

– Влад, ты сейчас где?

– Дома. А что?

– Раз дома, тогда порядок. Не уезжай пока никуда.

– Да я и не планировал. В Москву разве что скататься нужно, но может подождать.

– Лучше пусть подождет.

– Да не вопрос. Есть, кстати, интересные сведения из Штатов...

– Верю, но это тоже потом расскажешь. Все, бывай.

Вешает трубку. Качаю головой, спрашиваю у жены:

– Тут что, без меня случилось что-то?

– В плане?

– Директор советует из дома не сильно отлучаться. И чем-то озабочен. В субботу утром.

Сара также качает головой.

– Без понятия... Вечером на прогулке поболтала с теть-Надей, ты ж знаешь, она всегда в курсе последних сплетен; ничего такого не было.

– Раз так, то и мы не будем поднимать панику, – задумчиво оглаживаю бороду, – единственно что, давай-ка прокатимся по магазинчикам и затаримся всяким необходимым. Забьем кладовку и холодильник для автономной жизни насколько получится, не понадобится, и ладно.

– Спички, соль и керосин? – смеется любимая. – Может, ты еще налет на оружейный сделаешь на несколько ящиков патронов?

Сделав вид, будто воспринял вопрос всерьез, отвечаю:

– Для обороны дома боеприпасов в принципе хватит, если ты там ничего не растратила, однако вообще мысль здравая... – перехожу на английский: – Барбара, тебя как, на техасском ранчо учили владеть оружием?

– Базовые правила объясняли, – отвечает девочка, – мама сказала, что для всего остального еще рано.

– Ну, рано это дело никогда не бывает... Карабин освоить, конечно, было бы куда проще, но для него нужны две руки, так что отложим до полного выздоровления. А для короткоствола хватит и одной, прикинь в ладони.

Открываю оружейный шкаф, извлекаю пистолетный кофр... и, подумав, убираю на место, а на стол выкладываю свой "смит-вессон". Выбора-то сейчас нет, у девочки работает только левая рука, а все пистолеты у меня в арсенале, хоть карманники, хоть полноразмерные – армейского "праворукого" стандарта, с предохранителем под большой палец правой руки, с левой можно стрелять, однако одной левой привести оружие в боеготовое положение... затруднительно. Зато "смит-вессон" двойного действия, предохранителя нет, в какой руке его держать – абсолютно без разницы, сам тренировался и на "слабую" левую, и на "основную" правую. Правда, барабан там откидывается влево, и снаряжать его удобнее, опять-таки держа револьвер в правой руке, но перезарядка уже будет следующий этапом подготовки. Для начала пускай Барбара научится хотя бы "самообороняться", то бишь попадать с пяти метров в головогрудь условного противника.

Так что поживу я пока без "ствола последнего шанса". А если станет сильно неудобно без успокаивающего железа в кармане – приспособлю "зауэр", он работал и в этом амплуа.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Воскресенье, 17/10/22, 14:00

Довыпендривались, массаракш. Ясно теперь, о чем молчал в тряпочку Крофт.

Воскресным утром ровно в восемь ноль-ноль на улицах взвыли тревожные сирены, и радиостанции ПРА заголосили о войне с Орденом. Через пятнадцать минут власти объявили о введении военного положения на всей территории протектората, резервистов настоятельно попросили из "мест приписки" не отлучаться, однако приказа "в ружье" для ополчения никто не отдавал. Пока.

Агентство ОБС-плюс со ссылкой на достоверные источники в Береговом, благо мобильную связь пока никто не глушил, через вездесущую почтальоншу теть-Надю и осведомленную обо всех женевских тайнах соседку бабу Веру донесло, что весь наличный военно-морской флот анклава – два сторожевика и пяток катеров классом поменьше – еще вчера ночью покинул порт, и вместе с ними ушло в плаванье энное количество гражданских рыболовно-грузовых посудин, мобилизованных под транспортные нужды. Хм. Я не знаю, кого они собирались атаковать с моря и где планируется высаживать десант на захват плацдарма и хотя бы временный контроль территории, но такой ход свидетельствует как минимум о том, что инициатива в этой войне – за Русской Армией. То бишь в роли агрессора, как любят изображать американские комиксы времен холодной войны, выступают русские, только сейчас, массаракш, это никакой не комикс, да и война не холодная... Причины могут быть сколь угодно существенными; клеймо "это они ударили первыми" ставится сразу, и хрен его потом снимешь. Агентство "одна бабка сказала" может врать, я это прекрасно понимаю... но иных данных пока нет.

Так вот и сидим на диване в гостиной. Сара подмышкой слева, Барбара, дрожа, прижимается справа, а мелкие, ни черта не понимая, но чувствуя общий настрой, уселись у мамы-папы на коленях и вцепились изо всех сил. Вдохновенно врать, мол, все наладится и мы победим – не хочу и не буду: да, рано или поздно оно действительно наладится, а вот кто победит и во что такая победа обойдется победителям и проигравшим, меряя отнюдь не на деньги... Поэтому просто обнимаю жену и названную племянницу, до хруста, до боли в ребрах. Мы вместе, вот это я могу им обещать.

По крайней мере пока меня как резервиста не поставили в строй.

Звонок из Белого Яра. Весь наш тамошний клан точно так же собрамшись в доме у деда Яра, гоняют чаи и следят за новостями. О том, какие наверху сидят сволочи что у нас, что у них, стараются не высказываться – рядом женщины и дети, а тут иначе, как матом, не получится.

За час до полудня снова отзванивается Крофт.

– Сидишь в готовности номер три?

– Есть другие предложения? – мрачно огрызаюсь я.

– Есть. Через час делегация Аверьяна вылетает в Форт-Ли на мирные переговоры, ну и заодно нужные люди будут решать нужные вопросы. Сам в политику не лезу и тебе не предлагаю, а вот советником по экономической части возьму, можешь пригодиться.

– Да какой из меня экономист...

– Нормальный, не хуже других. Провести быструю оценку предложения на уровне "выгодно", "нужно обдумать" и "полная чушь" – сумеешь, а главное, ты на орденских боссов можешь смотреть не только через прицел. А то что армейцы, что аверьяновские кадры... ладно, сам знаешь.

Насчет "не только через прицел" сразу вспоминается Кларенс. И, по большому счету, Гендерсон. Да, на спуск нажимал не я, но результат-то от этого не изменился.

С другой стороны, результат и для меня лично, и для общего дела вышел не скажу что отрицательный.

С третьей стороны, если я могу принести пользу на мирных переговорах, а Крофт считает именно так – к дьяволу все сомнения и предрассудки. Войну надо заканчивать, и чем скорее, тем лучше. По-хорошему, так и начинать не стоило, но увы – как говорил профессор Преображенский, разруха, она в головах. Вот тут в несколько голов наверху явно пришла мысля, что силовой способ разрешения каких-то вопросов будет оптимальнее иных альтернатив. А в итоге что? Отстрелялись, а теперь все равно придется садиться за стол переговоров и срывать голос...

– Влад, ты там? – вдруг звучит из трубки, которую я, оказывается, все еще держу в руке.

– Я тут, – быстро отвечаю, поймав за хвост мысль. Да, авантюра. Да, против любых правил. Но если получится, выиграют все. – Крофт, если ты считаешь, что я нужен – полечу, только мне нужны два места.

– В плане?

– Два кресла в самолете и место помощницы по пиару, назовем так. Для кулуаров, официальной политикой пусть занимаются другие. Нужно, правда. На месте объясню.

Молчание. Директор явно чешет бородищу, пытаясь понять, что я задумал. В условиях жесткого цейтнота времени у него на это нет.

– На аэродроме расскажешь. Чтобы через сорок минут был на месте.

– Договорились, – жму "отбой", рывком встаю, подхватываю с колен Дару, переворачиваю сперва вниз головой, потом под заливистый радостный писк сажаю ребенку на плечи.

Перехожу на английский ради Барбары и рублено излагаю тезисы.

– Экспресс-командировка в Конфедерацию. Мирные переговоры. Поможешь? – в упор смотрю на девочку.

– Да я-то что могу... – и тут до Барбары доходит, что как раз она – и может, очень многое может, причем получше большинства. Другими методами, да, но важен-то результат. – Дядь-Влад, но я же не знаю, что и кому надо говорить?...

– А вот это мы организуем, – нехорошо улыбаюсь я. – Главное, чтобы четко и искренне.

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Воскресенье, 17/10/22, 15:10

– Полная авантюра, – запустив в бородищу обе руки, заявляет Крофт.

– Сам знаю. Но не хочу упускать шанс закрыть эту Шестичасовую войну относительно мирно.

Название родилось само, пока мы стояли и слушали "экспресс-выпуск новостей" с публичным заявлением Аверьяна. Оратор из старика сильно так себе, а тот, кто ему сочинял текст заявления, похоже, прочно застрял в школьных политинформациях годов этак восьмидесятых – в силу возраста я не помню советской риторики более раннего периода. Понятно, что пропаганда, и из заявленного следует, что наши войска нанесли удар по островам Ордена "вот сегодня утром", демонстрируя силу и все такое, за то, что злобные орденцы зажимали нам промышленные поставки и якшались с Имаматом и прочими бандитами, а прямо сейчас Русская Армия, работая в плотной смычке с силами Свободной Кубы, устанавливает конституционный порядок на Диких островах. Связь Ордена с бандитос Диких островов в заявлении сугубо декларировалась: мол, они, такие-сякие, это Аверьян имеет в виду орденцев, хотели передать островитянам "стингеры", чтобы те могли сбивать наши атакующие вертолеты, однако доблестные егеря Русской Армии это дело сорвали. Читаем между строк – орденцы хотели помешать загребущим ручкам русских дотянуться до Диких островов, у них, в смысле, у орденцев не получилось, а мы все равно обиделись и решили их наказать за все хорошее скопом. Естественно, "их" – это снова орденцев; никого из власть предержащих не интересует мнение самих дикоостровитян, бо недоговороспособны, нерукопожаты и так далее, а если коротко и не дипломатическим языком, то вне закона. Таких не наказывают, а просто зачищают, когда доходят руки.

Свое понимание великой важности Диких островов для экономики что нашего анклава, что Ордена лично я уже высказывал, повторяться незачем. Единственное дополнение реальной картины в сравнении с моими выкладками – участие кубинцев, а раз так, получается, что Дикие острова предназначены для их поселения. То есть все разговоры двухмесячной давности относительно операции по очистке правобережья Амазонки и последующего расселения там "наших кубинских соратников" оказались, скажем так, легкой дезинформацией, поскольку нынешнее дело определенно запланировано давно. Ранее на картах Новой Земли никакой Свободной Кубы не было, а теперь, значит, появится, расположенная на Диких островах. То ли как фактический сателлит ПРА, оформленный по политическим соображениям самостоятельной территорией, то ли как автономия в составе анклава – там видно будет.

Опять же, хотели бы наши просто забрать Дикие острова, себе или для кубинцев – они бы это и сделали, и Орден, какие бы сам ни лелеял планы насчет судьбы этой территории, остался бы не при делах. Однако коль скоро война объявлена и удар по орденским островам нанесен – значит, именно это и было задачей операции, для "случайно подвернулось в прицел" слишком велико расстояние, от Диких островов до ближайшего к нам Нью-Хейвена километров этак четыреста, если не пятьсот. То есть дикоостровные дела само собой, как говорится, "раз не брали, значит, не отдадим", но Орден тут именно что при делах. Удар нанесли в восемь утра, а в четырнадцать пошел сигнал о мирных переговорах и прекращении огня; снова-таки, речь об орденцах, дикоостровитянам в процессе зачистки если что и озвучили, так максимум жегловское "в связи с исключительной опасностью вашей банды имею указание руководства живьем вас не брать"... Вот и выходит у нас с Орденом – Шестичасовая война.

В военном деле я очень сильно не спец, и чего там можно добиться за шесть часов – без понятия, особенно учитывая, что Аверьян "забыл" указать численность и состав нашего контингента, который отметился на орденских островах. Однако раз именно мы нанесли первый удар, а потом весьма быстро выставили предложение о перемирии – значит, либо капитально обломались и сразу же это поняли, либо таки успели сделать все, что хотели, этаким лихим рейдерским налетом; любые промежуточные варианты потребовали бы больших сроков...

Хм.

Рейд. На орденские острова.

Задачи рейда на чужую территорию с каменного века не изменились. Запугать, ликвидировать, разрушить, добыть. Первое понятно, мол, какие бы вы, небожители, ни были крутыми и богатыми – надо будет, достанем. Второй пункт предполагает, что на орденских островах сидел некий организм, либо перебежчик Пеньковский, носитель опасной для анклава информации, либо условный доктор Зло, строящий опасные для нашей территории планы, причем точно известно, что информацию организм пока никому не передал, а планы без него воплощать некому. Для третьего случая требуется предположить на этих самых островах некий опасный объект – ага, лабораторию упомянутого доктора Зло, где ведется разработка оружия конца света, – опять-таки, по условиям задачи, воссоздать такой объект заново было бы затруднительно. И наконец, добыть силами рейдеров-налетчиков предполагается нечто ценное-полезное, не суть важно, материальное или нет.

Первый пункт, хоть и отдает тактикой террористов, в вельтполитике с переменным успехом используется с давних пор, а сила воздействия изрядно зависит от того, кому такое вот послание адресовано; здесь и сейчас лично я оценить эффективность не берусь, большие орденские боссы – люди разные и имеют заведомо разный характер. Второй и третий варианты оставим для обработки голливудским сценаристам, в нынешней ситуации я в такое никогда не поверю. А вот четвертый... нет, у Ордена в хозяйстве найдется много ценных и полезных ништяков, но настолько ценное, что ради этой добычи анклав рискнул, да какой там рискнул – открыто объявил войну?

Тридцать три раза массаракш.

Они все-таки решились, обреченно понимаю я.

"Есть рабочие „ворота“, но пока нет полной технологии", так говорил начальник контрразведки Русской Армии. Экспедиция к озеру святой Береники реально ничего не добыла, на что особо и не надеялись – а вот подход к самому оборудованию межмирового перехода в смысле затрофеить таковое спецы РА нащупали, и сейчас реализовали. Святая святых и основа власти Ордена в Новой Земле – финансовые сливки с трафика заленточных заказов и монополия на любую связь со Старым Светом, и монополию эту сегодняшний рейд у них отобрал.

Блеф со старой немецкой технологией "ворот", в смысле, их предтечи, которая-де у нас есть, привезенная в том самом ящике, может сработать. На какое-то время. Как говорил Кларенс, а многоопытный Гонтарь подтвердил, много на блефе не выиграешь – а мир нужно заключать сейчас...

– Время, садимся!

Стандартная "аннушка", у которой пассажирский отсек имеет стандартные же размеры, а не уменьшенные за счет увеличения багажного отделения под дополнительные грузы, как у большей части новоземельных самолетов этого класса. Уж не знаю, это у анклава "борт номер один", что было бы логично, не каждый год выпадает подобная миссия, или обошлись вариантом поскромнее, поскольку сам товарищ Аверьянов, формальный глава протектората, не вошел в состав делегации – наверняка отговорился возрастом и состоянием здоровья. Насчет возраста факт, он старше деда Яра лет этак на десять, про здоровье тоже копать не буду. Но и оговорку Крофта насчет аверьяновских кадров, которые не умеют смотреть на орденцев не через прицел, я себе приметил...

Ладно, не суть важно. Салон мест на тридцать занят полностью, Барбару я демонстративно усаживаю у иллюминатора и опускаюсь в соседнее кресло. В путь.

Территория Конфедерации Южных Штатов, г. Форт-Ли. Воскресенье, 17/10/22, 18:10

Делегацию протектората принимают прямо на аэродроме, усаживают в два автобуса и везут в отель.

Меня прямо на аэродроме тоже... принимают.

Желтый сигнал на аусвайс-контроле. Подходит замшерифа Кармайкл – невысокий такой, армейская выправка и сержантская трость-стек с костяным оголовьем, но одет в партикулярное, даже хеклеровский "степлер" в кобуре у него в цивильном никелированном исполнении, представителя власти выдает только тускло-серебряный магендавид на лацкане. Он тут крутился, конечно же, чисто случайно, ага. В общем, со всем доступным политесом помощник шерифа излагает проблему.

На клиента, в смысле, на меня пришла ориентировка – подозревается в киднеппинге; "федерального розыска" не объявили, потому как для этого нужно предписание "федерального судьи" или иной документ аналогичного уровня, когда в наличии уже не подозрение, а приговор, – а суда не было. Пока. В обычной ситуации клиента пригласили бы в офис шерифа на этот самый суд, в смысле на прояснить ситуацию и вынести тот или иной вердикт, однако сейчас у меня в некотором роде получается дипломатическая неприкосновенность, даже вежливое приглашение от представителя власти было бы неуместным. Более того, наша делегация здесь по делу очень серьезному, и отвлекать от процесса мирных переговоров и закулисных торгов даже одного ее участника не самого высшего звена – неверно в высшей степени.

Но и спускать ситуацию на тормозах, мол, не пролетало таких, не знаем и не видели, шериф Донован не имеет права, посему Кармайкл и считает своим долгом донести до меня информацию о текущем положении дел. Поблагодарив заместителя шерифа, спрашиваю у Крофта:

– Моя часть дела когда будет, сразу – или через пару-тройку часов, ты как полагаешь?

– А не угадаешь, Влад. Тебе, да и мне в основном тоже, работать в кулуарах, тут вполне может быть, что пакет документов на обработку уже готов и ждет твоего разбора – а может, его согласуют только завтра, и тебе придется тогда полдня куковать в номере, ожидая своей очереди.

Ясно. Тогда и гадать не станем.

– Мистер Кармайкл, как только у нас будут свободны несколько часов, которые мы сможем уделить этому недоразумению – обещаю заглянуть в офис шерифа. Или, если вам кажется неудобным, чтобы подозреваемая в федеральном преступлении персона шаталась по улицам Форт-Ли – пусть человек от шерифа сам заедет в отель, там и побеседуем.

– Спасибо, мистер Скьербан, – кивает замшерифа, – наверное, второе будет удобнее. Тогда как определитесь, позвоните из отеля и передайте, что вы готовы к разговору.

Территория Конфедерации Южных Штатов, г. Форт-Ли. Воскресенье, 17/10/22, 18:50

Большой гостиничный комплекс в северной части города носит вроде как патриотическое название "Южный Крест", но на вывеске при этом имеет не боевой стяг Конфедерации, а реальные пять звезд заленточной Австралии. Шутка для понимающих персон, новоземельные созвездия в эту конфигурацию не складываются. По крайней мере в северном полушарии, южных не наблюдал – да и кто их наблюдал-то, по-хорошему, если экватор Новой Земли проходит примерно на пятьсот верст к югу от южного побережья Большого залива, а следовательно, даже так называемые южные анклавы практически полностью находятся в северном полушарии здешнего шарика. А поскольку планетарная ось Новой Земли, в отличие от заленточной, имеет очень малый угол наклона – от южной части звездного глобуса мы наблюдаем лишь небольшую полоску.

Впрочем, ладно, эта астрономическая лирика сейчас ни при чем.

Расселяют нас быстро. Насколько номера верхушки соответствуют их высокому дипломатическому статусу, не скажу, а мне с "прикомандированной" Барбарой выделяют этакий семейный полулюкс на втором этаже, две комнатки – в ту, что поменьше, утащили телевизор, а в большую добавили письменный стол и стандартное офисное кресло на колесиках. Логично, тут и поработаю.

А работать-то, оказывается, и не над чем. Орденская делегация, в отличие от нас, прибывает "сборной солянкой" из нескольких мест: группа из Зиона и территориальные представители из Конфедерации и Техаса уже здесь, европейские и британские обещались к вечеру, равно как и портофранковская группа, а вот небожители с острова Ордена и Нью-Хейвена со всеми своими референтами прилетят не ранее завтрашнего дня. На принципиальный вопрос "воюем или как" еще в эфире ответили именно "или как", однако обговаривать условия этого "или как" в изменившихся реалиях, перезаключая те или иные договора между анклавами, консорциумами и предприятиями, надо лично, бо многое в таких делах требует отсутствия свидетелей. Только те, кто имеет право формулировать и подписывать – и для этого у этих самых имеющих право вся предварительная информация должна уже лежать на столе. Кое-какая имеется, соответственно кое-что согласовывают прямо сейчас, однако моя очередь, как и предсказывал Крофт, пока впереди, придется поскучать.

Гут, раз поскучать, то можно это сделать и продуктивно. Беру подмышку Барбару – вопрос киднеппинга имеет к ней некоторое отношение, – и прошу дежурную на коммутаторе отзвониться в офис шерифа и сообщить условную фразу, а мы, мол, пока перекусим и ждем в комнате отдыха – той, что в восточном крыле, помеченной греческой литерой Бета.

Через некоторое время в эту комнату Бета и прибывают посетители.

Номер раз – собственно главный местный коп Эрни Донован: жилистый товарищ в легком светло-зеленом костюме, на лацкане латунная семиконечная звезда с какой-то гравировкой в центре – то ли городской герб Форт-Ли, то ли традиционное "служить и защищать", не разобрать, – лоб наискось перечеркнут старым рубцом, на поясе "зиг-двести двадцать" в открытой кобуре.

Номер два – некий доктор Питер Энквист Редигер; доктор чего именно, мне не сообщают, росту в нем хорошо за два метра, примерно такого же обхвата бочкообразный торс и брюхо, очки-поляроиды в бронзовой оправе, а в пальцах-сардельках ловко, как у фокусника, крутятся два шара литого стекла.

А третьим номером из-за их спин возникает знакомый персонаж, которого я категорически не ожидал увидеть в столице Конфедерации. Мировой судья Джарвис. Дорожного вида джинса, шейный платок ядовито-зеленого цвета, жилетка со множеством карманов – и очень хмурый вид.

Взгляд на меня, на девочку, глубокий вздох.

– Кажется, Влад, у вас серьезные неприятности.

Ладно, кота за фаберже тянуть не будем.

– Вы о киднеппинге, судья?

– У вас есть другое объяснение?

– Конечно. Барбара моя племянница, вернее, племянница моей жены. Я ей предложил пока пожить у нас, она согласилась – все-таки на ранчо Саттонов миссис Робертс с детьми скорее на правах приживалки, у нас в Демидовске и условия получше, и внимания больше, перспективы опять-таки. Сама миссис Робертс участвовала в разговоре вместе с миссис Таусенд, она у Саттонов вроде управляющей, и мистером МакКензи, тамошним юрисконсультом, если я правильно понял; никто из взрослых и ответственных персон не возражал. Хотите пообщаться с Барбарой сами – пожалуйста, вы с ней знакомы еще по Форт-Рейгану и знаете наверняка лучше меня.

Шериф Донован, хмыкнув, замечает:

– Мистер Скьербан, закон все-таки даже из лучших побуждений нарушать не стоит. Неправильное это дело.

– Да какой закон, помилуйте? То, что девочка захотела погостить у родственников?

– Да, при чем тут вообще закон? – подает голосок Барбара.

– Уважаемая юная мисс, с точки зрения закона вы несовершеннолетняя, и сами за себя решать не имеете права.

– Это если бы мама была против, – развивает она мою мысль, – но она же тогда правда не возражала!

Шериф и судья переглядываются. Джарвис вздыхает:

– Эрни, не возражаете, если мы с мисс Робертс побеседуем наедине? Тут вон есть удобный балкончик...

Барбара переводит взгляд на меня, я пожимаю плечами – как хочешь, мол; кивает судье и поднимается из кресла. Вместе с Джарвисом они выходят на балкончик, где народ обычно дымит, чтобы не беспокоить никотиновыми ароматами прочих отдыхающих; и когда оба скрываются за дверью, вежливое безразличие на физиономии Донована сменяется хищным оскалом.

– Так вот, мистер Скьербан...

– Давайте лучше просто Влад, раз мою фамилию вам неудобно правильно произносить.

– Влад так Влад. Так вот, если бы вы прибыли сюда как частное лицо, разговор был бы другим, но сейчас я вас не смогу не то что задержать, а даже допросить как следует.

– Знаю, шериф, и не хочу злоупотреблять дипломатическим статусом. У нашего анклава вроде не было особых разногласий с Конфедерацией, хорошо бы и дальше так.

– Поэтому я и пригласил доктора Редигера. Судья там пока поболтает с девочкой – не сомневаюсь, она подтвердит все, что вы сказали. Вопрос в другом...

– Эрни, давайте лучше я объясню сам, – прерывает Редигер. – Влад, в вашей истории важно не то, что вы сказали, а то, о чем сейчас умолчали... и знаете, есть методы, позволяющие получить нужные ответы.

– Допрос третьей степени? – вздергиваю бровь.

– Ну что вы, ничего столь грубого, опять же Эрни правильно сказал, вы сейчас далеко не частное лицо, а сложности с Русской Армией не нужны никому. – Неожиданно стеклянный шар взмывает в воздух, за ним второй, и не прерывая беседы, доктор ловко жонглирует увесистыми, граммов по двести, кругляшами. – Так вот, вы сейчас просто немного расслабитесь, обратите внимание, какой чистый аквамариновый оттенок у этих изделий мастерской Блейка Бакстера, изготовили специально под заказ, знаете, у специалистов по стеклодувному ремеслу считается, что сработать идеальный, без цветовых переливов и пузырьков-инклюзов, цельнолитой шар из цветного хрусталя – одна из самых сложных задач, а у меня таких шедевров два, совершенно идентичных, с точностью до микрограмма, смотрите на них, смотрите и расслабляйтесь, ваши глаза открыты, вы совершенно спокойны...

Голос Редигера обволакивает и влечет ленивой волной.

Я точно знаю, чего он хочет.

Сам не участвовал, но наблюдать – наблюдал. Хотя, если считать телеверсии Чумака с Кашпировским, то и участвовал, любопытства ради. Благо возраст как раз был не то что сильно сознательный, а именно любопытный. Толку – нуль без палочки. То ли я такой неподдающийся, то ли они скорее шоумены, чем реальные гипнотизеры... ну а деятелей класса легендарного Мессинга – покуда не встречал.

Сейчас ситуация несколько иная.

Я чувствую волну, и слышу усыпляюще-доверительную речь доктора, и понимаю, что он говорит и чего хочет...

И моя блокировка внешних влияний на сознание, придуманная для нейтрализации побочного эффекта коктейля из "глюквы-ягоды" и проверенная куда более тонким воздействием юберменшей, в смысле, Голоса в исполнении Сорок Третьей, она же Магды Крамер, и Сорок Четвертого, он же Ансельм Россиньоль, и Барбары Робертс, которая по известным причинам порядкового номера не заработала, – не подводит и на этот раз. Когда доктор Редигер начинает все так же монотонно-размеренно задавать вопросы – я отвечаю на эти вопросы, почему нет, у нас с Конфедерацией и правда отличные отношения на уровне анклавов, так зачем я, в настоящее время где-то официальный представитель протектората, буду их портить... просто говорю я только то, что сам хочу сказать, не больше и не меньше.

А именно – да, Барбара Робертс приходится моей Саре где-то троюродной племянницей, да, опознала по фотографии настоящего ее отца, дело которого я расследовал по совершенно другому поводу, да, я вроде как "экзекьютор"-душеприказчик, которому сей ее покойный уже отец доверил энную сумму денег, а посмотрев на условия, в которых будут растить наследницу и мою дальнюю родственницу, я сам ей предложил пожить у нас, Барбара и согласилась; а на "случайную" смену темы с вопросом о недавней экспедиции в Камские горы на голубом глазу отвечаю, что был найден материал, предположительно происходящий из нацистской Германии, по крайней мере, контейнер имел соответствующую маркировку, и материал этот доставлен для изучения научными специалистами нашего анклава, а в большее я не посвящен по уровню допуска...

Ну правда, господа товарищи, Чернокнижнику ведь и полагается иметь высокую резистентность к магическим воздействиям, в том числе и ко всякой там псионике-менталистике – если мне не изменяет склероз, именно к этому разделу принято относить гипноз и иные манипуляции с сознанием объекта? Ага, я помню, что Чернокнижником меня назначили дружным голосованием всея "ГосСтатистики" – но назначили-то по делу. В смысле, оценив некий эпизод с моим участием и его последствия... Опять-таки, практические рекомендации и прогнозы сотрудников нашего отдела, если обстоятельства не меняются против расчетных, обычно сразу визируются "к исполнению", а уж если определенное экспертное мнение высказал весь отдел совокупно, значит, так и есть.

Территория Конфедерации Южных Штатов, г. Форт-Ли. Вторник, 19/10/22, 12:00

Чтобы совсем закрыть тему киднеппинга, я на всякий случай вытребовал у судьи Джарвиса "свидетельство об опеке", каковое заверил шериф Донован в качестве то ли независимого свидетеля, то ли представителя власти. А вечерком в воскресенье прогулял Барбару по городу, ну и заодно сам с ним ознакомился получше – хоть я тут и бывал, причем даже не раз, но все то проездом, то пролетом, и мало что видел, кроме аэродрома и окрестностей паромной переправы через Большую реку. Ну а тут образовалось время, почему бы и не пройтись.

В понедельник девочке пришлось развлекаться уже самой, поскольку в воскресенье часиков этак в тринадцать ночи на меня свалилась обещанная гора материалов. Крофт, зараза, даже и не думал извиняться, сказал только, что в таких переговорах, больших и многослойных, на время суток никто не смотрит в принципе. Надо держать организм в тонусе – изволь, кофе в наличии, энергетики тоже, и химия в аптечке найдется, если надо, сам решай, чем травиться, а работа ждать не будет.

Нефтяной проект согласовать удалось малой кровью – увеличить на пять процентов объем отпускаемой американцам сырой нефти, отправка через одесский терминал. При этом совершенно не оговаривалась квота собственно нефтепродуктов, которые выдает на-гора НПЗ в Береговом и далее отправляет торговцам-оптовикам в танкерах, автоцистернами или вообще в бочках. Также орденцы пожелали иметь долю в прибылях авиазавода, что как раз строится севернее Демидовска и по плану должен дать первый "товар" к началу сухого сезона двадцать третьего года; капиталовложением оформили приоритетную поставку всякого оборудования, поскольку наличный комплект с развитием предприятия явно потребует модернизации-расширения-дополнения. Руководство в целом согласилось с позицией новых вкладчиков, а мне поручили примерно определить размер этой самой доли, чтобы и волки, как говорится, сыты, и овцы целы, и вечная память пастуху; сделал я и это. С "Демидовскпатроном" от имени Патрульной службы Ордена пожелали заключить договор на оптовую поставку боеприпасов "пять-пятьдесят шесть" и сорокамиллиметровых осколочных гранат – насчет такого вопрос руководства звучал скорее под соусом "оценить разумный срок модернизации заводских линий, чтобы увеличить производительность под этот заказ". Оценить я оценил, но поставил комментарий к технологам завода: а так ли нужна модернизация патронной секции в свете перспектив "автомата Саши", одного его появления на экспортном рынке хватит, чтобы количество пользователей двести двадцать третьего калибра сократилось в пользу триста восьмого. Пластик из Берегового в изделиях и гранулах, сто сорок шесть позиций. Прощупывание потребностей Свободной Кубы в так называемых товарах народного потребления – это при том, что статус этой Кубы до конца не оформлен, более того, в районе Диких островов еще продолжаются боевые действия; не то чтобы у тамошних бандитос была хоть тень шанса устоять против кубинских головорезов, которых активно поддерживает Русская Армия, флот и авиация, и понятно, что примерный расклад, какой эту самую Кубу желают видеть по крайней мере у нас в анклаве, вчерне известен. Но оперативность орденских логистиков, которые готовы впереди паровоза выбраться на новый рынок сбыта и оформить туда поставки всего, чего угодно клиенту... похвальная, да.

И еще, еще, еще...

В общем, глубокой ночью, а может, уже ранним утром во вторник спихнул директору последнее и отрубился. Когда просыпаюсь – за окном давно солнце, желудок ненавязчиво намекает, что надо в него кинуть что-то поприличнее сандвичей и шоколадок, и вообще.

Слегка приведя себя в порядок, обнаруживаю в гостиничном ресторане Барбару, которая вдумчиво дегустирует примерно третий завтрак. По-быстрому перекусив, замечаю:

– На диету я сажать тебя не буду, но когда заживет рука, спортом ты у меня точно займешься.

– Каким спортом?

– Любым подвижным по твоему выбору. Шахматы, нарды и преферанс не в счет.

– Да зачем? Можно подумать, мне светит карьера профи...

– А при чем тут карьера? Это нужно, чтобы передвигаться по местности с каким-никаким грузом за спиной – и делать это, по ситуации, либо очень быстро, либо максимально скрытно.

Фыркает:

– Дядь-Влад, ну что я, в самом деле, Солдат Джейн?

– Штурмовик из тебя и правда никакой, – соглашаюсь я, – а вот бойцу невидимого фронта в общем-то комплекция не помеха...

И пересказываю историю "Розы Жуковой", она же Вардуш с непроизносимой армянской фамилией. За секретность не боюсь, прошлогоднее одесское дело "в узких кругах" достаточно известно, как и особые приметы ключевой персоны, которая до сих пор числится в "федеральном розыске". Вот ее новое имя и местопребывание – другое дело, ну так я и не упоминаю о встрече с ней полгода назад уже как с орденской агентессой Кариной Торн, тем более что и это имя наверняка лишь очередная легенда, а настоящего мне все равно никто не сообщал.

– Класс, – только и может сказать девочка. – Хочу так уметь.

– Захочешь, научишься. Подучить с оружием и водить машину могу и я, а для прочего подумаем, что именно тебе потребуется.

Ага, мысленно ухмыляюсь я, отправлю к Гонтарю на курсы повышения квалификации, как полевого агента – вернее, оперативного сотрудника, у наших оно зовется так... Хотя нет, Гонтарь не подойдет, у армейцев даже глубинная разведка не под то заточена; пожалуй, как появится возможность, свожу племянницу на экскурсию в Порто-Франко и попрошу фрау Бригитту дать ей урок, а если очень сильно повезет, то и провести мастер-класс. Ради первой встречной, и даже ради моей условной племянницы, она, разумеется, делать такого не будет – однако если учесть специфические способности девочки, каковые без вариантов можно и нужно развивать, вопрос приобретет другую окраску. Для экс-штази это вызов, а вызовы своему мастерству Ширмер уважает.

– А еще, – добавляю я, – тебе точно потребуется умение менять имена. Как, успела сочинить новое?

Она кивает:

– Успела. Но это же не по-настоящему?

– Почему? Именно что по-настоящему.

– В смысле, мы же ни от кого не скрываемся?

– А. Нет, не скрываемся, все официально. Идем в представительство Ордена, сдаем твою старую идекарту и оформляем новую. А потом на эту новую откроем счет в любом банке, куда будет капать твой процент с депозитного вклада; рекомендую одну из больших сетей – хоть орденский, хоть Северный Торговый, они представлены и здесь, и у нас в анклаве, и в Техасе, если захочешь вернуться к маме.

...и полдень этого дня встречает еще несовершеннолетняя, но уже имеющая небольшой личный доход, потенциальная гражданка территории Техас, а ныне жительница русской территории под моей временной опекой – спасибо "доверенности" от судьи Джарвиса, – в идентификационной карте у которой прописано "Роберта Сильверстоун". Когда я полюбопытствовал, почему именно такая фамилия, на меня обрушили целый водопад сведений об известной всему цивилизованному миру, кроме таких дикарей, как ты, дядь-Влад, поп-диве Алисии Сильверстоун, мол, всегда хотела такой быть; в общем, дяди Влада и тети Сары девочке оказалось мало, решила завести себе родственницу и в заленточном Голливуде. Ну и ладно, пусть ее.

Территория Конфедерации Южных Штатов, г. Форт-Ли. Вторник, 19/10/22, 15:43

В "Южный Крест" еще утром прибыло дипломатическое подкрепление. Кто-то из высокого армейского начальства РА – нет, не Гонтарь, его не видел, – а с орденской стороны некий мистер Голдман, перед которым прочие орденские шишки прыгают на задних лапках, изображая верноподданнический прогиб. Островной небожитель, ага, и похоже, что статусом повыше покойного Кларенса, перед ним настолько не заискивали.

Прибыли-то они еще утром, но на тот момент мне на глаза не попались. А вот когда мы с Робертой по завершении финансовой бюрократии возвращаемся в отель, в коридорах аж дым коромыслом. Крофт, весь измочаленный, сидит в той самой комнате отдыха Бета с пачкой принтерной бумаги и медитативно практикуется в чуждом белому человеку искусстве оригами – правда, не очень понятно, что именно он складывает, тигров с плавниками или крылатые танки.

– Совсем хреново? – присаживаюсь рядом.

– Близко к тому, – ответствует директор, – обсуждаются тарифы на использование орденского оборудования. Сами вояки в экономике плавают, а запросить помощи у смежников – нет, корона свалится.

– Это наша корова, и мы ее доим? – что имеется в виду под "орденским оборудованием", уточнять излишне.

– А еще корову надо меньше кормить и больше доить.

Перехожу на английский:

– Значит, пора пустить в ход секретное оружие. Роберта, настраивайся.

– Роберта? – хмыкает Крофт. – О'кей, в самом деле, хуже не будет...

И тезисно объясняет, кто сейчас сидит в переговорной, и какие кому "установки" хорошо бы внедрить.

– Я не умею говорить одно, а... внедрять другое, – с запинкой говорит девочка. – Что скажу, то и будет... наверное.

– Давай без "наверное", – одобрительно подмигиваю, – твоя уверенность в успехе – девяносто девять процентов этого самого успеха. А что сказать, сейчас сочиним.

...Где-то через полчасика из переговорной вываливаются нужные люди, на подышать свежим никотином. Мимо по коридору отеля как раз проходит толстая белобрысая девочка, правая рука в аккуратной повязке; ойкнув, натыкается на одного из армейских товарищей, и сердито бросает в его адрес несколько слов. Принимает извинения и уже спокойнее отвечает ему и его спутнику. Проходит дальше, из явного любопытства заглядывает в конференц-зал, тут же сталкивается с выходящим оттуда невысоким носатым деятелем в костюме от Армани, пищит "ой, простите", обменивается еще парой слов и скрывается за поворотом.

Сорок минут спустя представители руководства Русской Армии и член орденского совета директоров соглашаются на привлечение референтов по экономической и социальной части, и еще через полтора часа спокойной совместной работы профессионалов пера и калькулятора на договоре наконец появляются подписи сторон.

Так начинает свою карьеру суперагент Бобби Сильвер, которой ГосСтат, будь он в курсе, наверняка дал бы прозвище "Миротворец".

Вместо эпилога. Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Пятница, 3/11/22, 7:30

Дождь выбивает по крыше и оконным стеклам неровную дробь, порывистый ветер добавляет фоновых завываний. Столбик термометра покачивается между восемью градусами Цельсия ночью и двенадцатью днем, влажность изредка падает аж до девяносто пяти процентов. Классический питерский октябрь, ностальгически вздыхает моя благоверная, только что ветер посильнее и меняется почаще. Соседка баба Вера, которая полжизни прожила под Владиком, полагает, что это куда больше похоже на циклоны в Приморье, единственно что – даже на берегах Охотского моря циклоны не продолжаются больше сотни дней.

В общем, в тутошний мокрый сезон в связи с такими его параметрами обычная домашняя одежда у народа, этот дом имеющего – теплый спортивный костюм, джемпер или толстовка, можно с капюшоном, каковая по-ангельски именуется "hoody". Мужской и женский варианты различаются разве что расцветкой и, иногда, размером. Любимая себе даже прикупила вязаный свитер "из верблюжьей шерсти" – подозреваю, ее таки нагрели, потому как о том, чтобы в Новой Земле кто-то взялся разводить верблюдов, я пока не слышал, а специально импортировать материал – так изделия выйдут золотыми и, что существеннее, неконкурентноспособными в рыночном плане... Ну да это вам не "фальшивые елочные игрушки", по мне, лейба и материал для одежды – дело десятое, главное по этой погоде, чтобы удобно и тепло.

Для перемещения по улице это "удобно и тепло" нужно еще и сохранить сухим. Так что высокие сапоги и дождевики, а мелких киндерят для доставки в ясли мы обычно просто запихиваем под собственные плащи. Ездить по городу в эту мокрень фольксвагеновский бусик вполне годится, благо на главных улицах Демидовска лежит асфальт, поэтому и детей, и жену с племянницей я доставляю по нужным адресам с комфортом, ну и себя на работу – тоже. Ветра и сырость мокрого сезона, хляби небесные, непроезжие дороги между поселениями и помехи в связи эфирной – совершенно не тот повод, чтобы ГосСтат прекращал функционирование.

На работе коллега Слава делится последними сплетнями с бразильского направления. Шумиха с "автоматом Саши", которая в узких кругах производственников началась еще в тот мокрый сезон, сподвигла кого-то у бразильян на аналогичный прожект: долевого участия в производстве "русского агрегата" им показалось мало, возжелалось своего. Не автомата, а всего лишь пистолета, и не оригинальной конструкции, а простого клона браунинговского "девятнадцать-одиннадцать", проверенного всем и вся. Только с этим простым клоном получился такой снабженческо-бюрократический анекдот, что хоть стой, хоть падай. Народ ан масс не в курсе, а из тех, кто в курсе, не все оценят. Лично я повеселился изрядно.

Тезисно: новый пистолет зовется "таурус-два" и представляет собой версию стандартного "кольта" под сороковой калибр, удлинненный однорядный магазин на "девять плюс один". Полная номенклатура боеприпасов – дозвуковые с тяжелой пулей под съемный глушитель, "пустоголовые" и "глейзеры" с максимальным останавливающим эффектом и бронебойные с легкой высокоскоростной пулей, и пистолет должен успешно жрать весь этот ассортимент, что он в принципе и делает. Нормальная рабочая машинка, бразильяне наладили ее производство у себя в Сао-Бернабеу и задрали нос выше Скалистых гор, заключив с Русской Армией контракт на поставку партии в сколько-то там тысяч единиц. Чтобы заменить и "ярыгина", и "гюрзу" – "грач", увы, то и дело ловит проблемы с качеством изготовления, а у пистолета Сердюкова нестандартный патрон, который хрен найдешь в отрыве от своих баз снабжения. Пистолет, конечно, не пулемет, но все же.

Повторяю: машинка у бразильян нормальная, тэтэха годные и качество изготовления – пока, по крайней мере – в Сао-Бернабеу держат на уровне, благо старый добрый "кольт" клонируется во многих странах Старого Света, затыков с технологией нет никаких. Не собираясь изобретать велосипед, бразильские производственники заказали за ленточкой всю технологическую линию на своем оружейном заводе – в смысле, в заленточной Бразилии, где имели хорошие подвязки. Все логично, правильно? А вот дальше начинаются тонкости: заказ, естественно, был сделан загодя – такие вопросы решаются не за десять минут, – и сделали его, ориентируясь на глянцевую рекламу "Тауруса", который в конце две тысячи четвертого обещал, мол, вот-вот в свет выйдет вариация любимого многими "пэ-тэ-девятнадцать-одиннадцать" под популярный американский боеприпас "сорок смит-вессон". Просчитали цену оборудования, честно внесли задаток Ордену... а заленточный концерн взял да и спекся, то бишь производство именно этого варианта пистолета "Таурус" так и не запустил. Орденские поставщики подергались туда-сюда-обратно – нет, деньги, конечно, можно вернуть, или переадресовать на другие заказы, бразильский анклав внакладе не остался бы, однако все-таки это удар по репутации конторы, опять же под производство нового пистолета уже сами новоземельные бразильяне набрали политических кредитов... И тут кому-то пришла в голову светлая мысль, что в заленточной Бразилии имеется ведь не один крупный оружейный концерн, а два – "Таурус" и "Имбел", – и этот самый "Имбел", помимо прочего, более тридцати лет тоже выпускает версию "кольта" как раз для тамошней армии, не брезгуя и цивильным сектором рынка, ну а подвязки у поставщиков есть везде. Короче говоря, свою технологическую линию бразильяне получили как раз с "Имбела", однако по всем документам запланированный пистолет уже был проведен как "Таурус-2", соответственно им и остался.

Грубая аналогия для компьютерного народа: Билл Гейтс оказался занят, и код для свежей версии "Винды" подрядили творить команду Стива Джобса. Когда я это озвучил, работу отдела парализовало на пару часов, такой хохот стоял; Крофт, фыркая, обозвал меня диверсантом и тут же пошел звонить кому-то из своих друзей-приятелей, делиться свежепридуманным анекдотом.

Ну какой из меня диверсант, право слово. Был бы диверсант – черта с два меня в среду допустили бы в "святая святых" оружейной промышленности протектората, сиречь в конструкторское бюро Демидовского механического завода. Как раз туда, где работает та самая "девочка Саша", она же Александра Владимировна Смирницкая. Ну, девочка она уже не девочка, а замужняя дама где-то семнадцати местных годиков, на поясе "кольт", и протез вместо левой ноги – в брюках, может, и не было бы заметно, но Саша явно давно со своей травмой сжилась, поскольку на рабочем месте не стесняется появляться в юбке, вот как сегодня. Что-то она там обсуждала с коллегой, а может, с начальством; Грач, который "по большому блату" и провел меня на завод, как раз на похвастаться тем самым "автоматом Саши", не упустил случая и похвастаться его создательницей. Ну, почему нет, лишним такое знакомство не бывает.

Новый автомат мне не просто показали, а и дали в руки. Правда, дали только первую версию, еще под нашу "семерку", которая так и осталась выпущена опытным тиражом в два десятка экземпляров и на вооружение никуда принята не будет. Однако же – дали, более того, разрешили отстреляться по мишени, все равно, мол, уйдет в музей. Как говорится, дареному автомату в дуло не заглядывают, ну я и выпустил короткими два дозволенных магазина. В руках чуть-чуть удобнее стандартного "калаша" за счет более цивильного приклада, по точности на сотне метров опять-таки немного лучше моего служебного автомата, но он не показатель, бо до меня имел нескольких хозяев и изрядно пострелял. Вот пламегаситель под "тромблоны", слизанный с натовского варианта, длинная рельса сверху и боковые планки на цевье – тут да, дело пользительное, стандартный "калаш" таких плюшек для штатного обвеса не имеет, а дополнительный тюнинг-пилинг-беддинг в армии, как правило, не одобряют, потому как нарушает строгое благолепие единообразия.

Я так Саше и заявил – мол, прости, однако принципиального улучшения в сравнении с "калашом" не наблюдаю, есть вкусные моменты, но это именно моменты, из-за которых тратиться на полное перевооружение не стоило бы, как по мне. А она только посмеялась: верно, мол, принципиальное улучшение начинается с новым калибром, потому демидовская "шестерка" и будет новым промежуточным боеприпасом Русской Армии...

Уже потом вспомнил, что забыл высказать конструкторше свое "фе" по поводу ее "змеиного револьвера". А может, оно и к лучшему: она сделала ту систему, которую хотела, кто агрегат покупает, им вполне довольны, а недовольным он, значит, и не нужен, так что как-нибудь обойдется Саша и без моего экспертного мнения...

Такую вот экскурсию, греющее мое сердце оружейного маньяка, позавчера сорганизовал Грач, большое ему спасибо.

А вчера мне грела сердце новость с фронта литературного: "Новый мир" последний номер этого года посвятил истории Новой Земли – неважно, что этой истории двадцать два года по местному календарю, событий за этот срок имело место вполне достаточно, – и в рубрике "посвящается первопроходцам" Оджи Касвелл разместил сразу две моих статьи. Те самые, об экспедиции Адамса в Кси-Кам, "справа от Угла", и путешествиях Альмейды по ту сторону Прохода, по будущим территориям Аргентины и Перу. А рядом история первого плаванья Дежнева на севера за Китай, в общем, соседство вполне достойное. Нет повода не отпраздновать, факт.

...мнение мое по самому Касвеллу и его секретаршам директор Крофт принял во внимание. Поговорили еще в Форт-Ли, когда отдыхали от мирных переговоров.

– Сделать с этим мы ничего не сможем и не будем – но на заметку, ты прав, взять нужно.

И сразу по возвращении от конфедератов Гальцев нагрузил это на меня, ведь инициатива имеет инициатора не только в армии. Что ж: поднять полную подшивку "Нового мира" с самого первого номера, составить перечень статей с их авторами, обозначить, кто и какие темы крутил... тут даже не сами имена авторов важны, они свободно могут быть "литературными псевдонимами", а возможность получить из тех или иных статей географические привязки. В плане, что раз "Вэ Пупкин" поднимал в своих материалах некие регионы, то он или сам там бывал, или активно работал с бывавшими там людьми. Да, не исключен и мой вариант "работы с путевыми дневниками", и этот фактор тоже учитывается. Сложно, факт, и прямых ответов моя схема не дала – да и не может дать, потому как построена просто для накопления статистики. Ну так мы, массаракш, ГосСтат, или где?...

...мирный договор с Орденом, как я опять-таки правильно рассчитал еще тогда, обошелся протекторату в очень серьезные деньги. Кое-что планируют отбить просто за счет снижения накладных расходов на доставку поселенцев и оборудования: украденные на Нью-Хейвене "ворота" уже запущены и функционируют, причем не перестали они работать и с началом мокрого сезона, в отличие от тех, что на Базах на восточном побережье. Некоторые удивляются, встречая на улицах Демидовска людей, которые явно "вчера из-за ленточки" – обычно-то мигранты с базы "Россия" или какой-то еще прибывали на русскую территорию ан масс не самолетом и за пару недель сухопутного или морского перемещения худо-бедно проникались реалиями Новой Земли, а иных, которые проникнуться категорически отказывались, где-то по дороге и прикапывали. А для людей с мозгами такие вот встречи на раз раскрывают секрет "ворот" – в смысле, что есть они теперь и у нас. Впрочем, люди с мозгами обычно достаточно хорошо соображают, чтобы этот секрет тихо для себя прояснить и не болтать зазря. А я, подумав как следует, задал Крофту всего один вопрос по этой теме:

– В той научно-исследовательской лаборатории номер четыре сумели полностью воспроизвести управляющие микросхемы "ворот"?

Ответа от директора я закономерно не получил, да и не ждал. Важнее тут сам вопрос, а вернее, следствия из него.

В далекие времена, когда Советский Союз совершал могучий технологический рывок от полупроводниковой техники к собственно электронной, "в верхах" решили, что чем тратиться на разработку своих микросхем и заведомые тупиковые решения, избежать которых невозможно – можно просто скопировать западные. Итог известен: советская микроэлектроника ушла от тупиков – и проиграла, потому как копирование даже с пониманием принципа работы неизбежно шло с потерей качества, и допуски на эти потери, простительные для полупроводниковых агрегатов, для микросхем оказались критичными.

А "ворота", как всякая работающая техника, имеют определенный срок службы. Не знаю, каков этот срок, и понятия не имею, сколько комплектов оборудования успели утащить у орденцев наши егеря, но сугубо из общих соображений и зная качество современной электроники – срок, отпущенный нашим научникам на воспроизводство технологии "ворот", составляет максимум несколько лет.

Причем орденцы это наверняка знают лучше и точнее меня. Более того, тот самый мистер Голдман, представитель совета директоров, скорее всего успел получить от своих экспертов-технологов, которые собственно и делают эти "ворота" для орденских нужд, точную справку: какой срок жизни отпущен украденному оборудованию. И соответственно, когда положение протектората Русской Армии вернется к довоенному статус-кво.

Сумеет ли анклав за этот срок, неизвестный ни мне, ни техникам при "воротах", зато хорошо известный Ордену в вариациях от оптимистической до пессимистической, совершить интеллектуально-технологический прорыв и создать-таки собственную аппаратуру межмировой телепортации – вопрос совершенно риторический. В плане задать-то его можно, и даже правильному адресату, но совершенно бессмысленно...

Зато имеет смысл поставить задачу ГосСтату в его амплуа экономической разведки: как наладить систему взаимовыгодных связей с другими анклавами, чтобы в случае возвращения того самого статус-кво, если вдруг Орден снова начнет ставить палки в колеса по заленточным заказам и прочему – чтобы эти заказы взяли на себя наши друзья с прочих территорий, а уже здесь, в Новой Земле, полученному грузу можно и назначить иного получателя и иной маршрут доставки, эту логистику устроят легко... Именно так, по-хорошему, и надо было работать, и не закуси армейцы удила, возможно, удалось бы спустить вопрос на тормозах без всякой войны, от которой сплошной ущерб не только кошельку, он восполним, а и репутации, и вот ее поправить куда сложнее...

Однако это, при всем уважении ко мне как к сотруднику ГосСтата, то есть человеку, способного при определенных обстоятельствах решать политику всего анклава, таки не мой уровень. И даже не уровень Крофта, который на мои выкладки лишь кивнул и пожал плечами: да, мол, знаю, согласен, только и меня тут тоже не спрашивали.

Что ж – пока будем работать и жить на том уровне, где это получается. С работой понятно, а жить в условиях мокрого сезона существенно комфортнее при регулярных приемах перорально свежезаваренного кофе, кипрея, какао и просто теплого молока, а если захочется разнообразия – горячего шоколада, глинтвейна и вишневого компота, который также подогревается градусов до сорока – пятидесяти.

Впрочем, глинтвейн из домашнего меню пришлось исключить по причине содержания в нем алкоголя: Сара как раз на той неделе обрадовала, что в семействе будет прибавление, ориентировочно к четвертому месяцу двадцать третьего новоземельного года. Я только "за", родня тоже глубоко одобряет сию перспективу. Это племянница Роберта могла бы надуть губки, у нее вполне достаточно соображения, чтобы понять: когда появится третий, первым двум детенышам основной нянькой на какое-то время станет именно она, а это хлопоты. Но, очевидно, девочка совершенно не тяготилась данной ролью в случае с парой собственных младших "сиблингов", так что не переживает.

Она вообще нынешней своей жизнью вполне довольна. Перелом сросся, подвижность руки восстановлена, я ей по такому случаю даже заказал в магазинчике у Соколовых специальный подарок. Клон ковбойского шестизарядника, вернее, уменьшенный мелкашечный вариант оного: Роберте до совершеннолетия еще больше трех лет, сейчас она имеет право носить только малокалиберное оружие. Формально сие касается любого огнестрела, но винтовки-карабины народ все равно таскает только за городом, а там за соблюдением этого правила следить особо некому, так что запрет больше относится именно к носимому подростками короткостволу. К Новому Году клятвенно обещали изготовить, и учитывая основательность конструкции "миротворца" и великую отдачу двадцать второго калибра, сей плинкерский ствол прослужит много лет. Nomen est omen, да-да, агент Сильвер. Понты? Не без того, ну так кольтовская "гремучка" обошлась бы не дешевле, а хлам вроде таурусовского "пэ-тэ-двадцать два" я покупать не стану даже за гроши, впрочем, Роман Соколов вполне согласен с моей оценкой качества изделий "Таурус Армс" после начала девяностых, и постоянным клиентам ничего такого и не предлагает.

А во всем прочем Роберта, пристроенная в школу под крыло тетушки Сары, при деле. Интенсивно штудирует русский и за три недели пребывания в языковой среде освоилась достаточно, чтобы самостоятельно ходить по магазинам и не бояться общения со сверстниками и вообще с народом. Я ей намекнул, что Голос – не панацея сам по себе, ведь тот, кому ты отдаешь приказ, его должен как минимум уразуметь, а значит, распоряжения следует проговаривать на знакомом человеку языке. И хотя у нас в протекторате ангельской мовой международного общения владеют многие, но учитывая фактор стресса и не помню который из законов Мерфи "все, что может быть понято неверно, будет понято неверно", – эффективнее работать именно на родном для аборигенов русском. И при этом надеяться, добавила с ухмылкой Сара, что упомянутый абориген не окажется узбеком, кубинцем, сербом или отпрыском иной народности, который обрел новый дом в нашем анклаве, но родным языком имеет при этом отнюдь не русский... Армейцы с заленточным опытом общения с подопечными из очень средней Азии, глубинного Кавказа и прочих окраин такую картину подтвердят на раз, причем охотно и матерно, а уж про Цахал времен большой алии, когда в одном взводе порой сводили новобранцев-олим, у которых не то что двух – четырех общих языков не имелось, и этот кагал следовало за две недели привести к должной боеготовности, – остается лишь смеяться и рассказывать анекдоты, бо всякий профи-военный от подобного сперва сделает харакири личным пистолетом, чтобы меньше мучиться, а – нельзя, работу-то делать кому-то нужно...

Языковая картина русской территории становится еще веселее, если учесть, что вторым обязательным иностранным языком в школах протектората распоряжением сверху таки ввели испанский. Кубинская автономия на Диких островах как бы намекает. Там, правда, собственно кубинцев примерно треть, еще на четверть контингент автономии составляют венесуэльцы, а прочие – сборная солянка "боевых товарищей", ну и подруг тоже; в любом случае, это спики, которые ушли из Латинского Союза, увидев для себя шанс наладить лучшую жизнь. Увидели хорошо, ушли правильно – а перспектива выстраивается забавная, ведь под таким соусом в русский анклав теперь может рвануть и некоторая часть переселенцев с базы "Латинская Америка", которая не смогла закрепиться в испанской зоне Евросоюза. С точки зрения притока населения – полезно, однако у кадровиков протектората и прочих демографистов наверняка прибавится головной боли. Но – решаемо.

Собственно, уже пытаются решить. В тамошние кубинские школы активно агитируют как раз наших, в смысле, русских преподавателей, с тем, чтобы-де будущие граждане анклава сразу обучались на государственном языке. Оно с точки зрения державной целесообразности, может, и правильно, на практике же – агитация агитацией, а посылать к кубинцам можно только тех, кто успел нормально прижиться в Новой Земле. Все ж таки Дикие острова – зона пока еще фронтирная, и даже фронтовая, то-то большую часть военного флота протектората из Берегового хотят перебросить туда, как только закончат обустройство после нынешнего мокрого сезона... Ну а отправлять на фронт новичков и вчерашних мигрантов будет пустой тратой ценного ресурса, это понимают самые упертые кадровики. Загвоздка, однако, в том, что если человек уже нормально прижился и успешно стоит на ногах – хрен его куда-то пошлешь; то есть послать можно, ну так и он пошлет в ответ... далеко и вдохновенно. Если не мотивировать правильным именно для этого человека образом, и финансовый вопрос тут обычно не решающий.

Мы, скажем, прижились здесь. Переехать можем в любой момент, ресурс имеется, но – незачем. Пусть на русской территории автомат приходится доставать почаще, чем раз в два года – "перевозчик" Фрэнк не врал, в Штатах и в самом деле можно так жить, если ходить по правильной стороне и все такое, – однако лучше уж у меня будет побольше автомата и поменьше регламентов, потому как бороться с нарушителями закона проще, чем с системой, привет Хаксли и Оруэллу. Что-что, говорите, они, как и наш Замятин, описывали мир тоталитаризма, а в Штатах демократия? А если подумать? Настоящая демократия, она, во-первых, работает исключительно при демосе, иначе говоря, когда всякий гражданин, обладающий нужными правами, наиаккуратнейшим образом исполняет и все прилагающиеся к ним обязанности; во-вторых, демос является надстройкой над сословиями не-граждан, каковых в античности знали несколько, включая рабов – когда не то Демосфен, не то Перикл в своей речи о светлом будущем рабовладельческого общества обещал, что каждый гражданин будет иметь не меньше трех рабов, относилось это именно к избранной страте демоса; ну а в-третьих, все эти фишки "исконной демократии" заточены под античные полисы, города-государства, в которых народонаселение измерялось десятками тысяч, а число граждан было ограничено несколькими сотнями, и естественно, в этой общине все друг друга знали как облупленных. Так что если кто будет утверждать, что в Штатах демократия – пожалуй, соглашусь, ибо действительно, там тоже все решают несколько сотен хорошо между собой знакомых "избранных граждан", в закрытую страту которых практически нереально пробиться, а все свободы граждан неизбранных, которым не повезло войти в эту страту, заканчиваются на организации местного самоуправления. Примерно та же картина в демократических Европах. И – да, реальный расклад жизни в СССР, равно как и на всем постсоветском пространстве, отличается только тем, что не могут наладить даже местного самоуправления...

В этом смысле, безусловно, все новоземельные анклавы получше своих заленточных прародителей. Да, по ту сторону "ворот" ан масс сытнее и больше гаджетов, призванных облегчать людям жизнь – только этой самой жизни, как выражался персонаж Джека Лондона, "вкуса медвежьего мяса", там почитай что и не осталось. Здесь картина проще и честнее. Опаснее, да, потому что фронтир, а еще потому, что по фронтирным реалиям в кармане у любого может оказаться пушка – и народ это знает и старается вести себя соответственно. Пусть не столь утопически, как ковбои в "Человеке с бульвара Капуцинов" после реморализации синемой мистера Ферста, но именно идеально лакированный образ Дикого Запада – как раз то, к чему здесь подсознательно стремятся многие. Стетсоны, сапоги со шпорами и шестизарядники – это антураж, в котором можно играть, что иные с удовольствием и делают, однако суть не в ковбойских играх, а в тогдашних жизненных идеалах, от которых, по дружному мнению народа любой этнической и культурной принадлежности, нынешняя Америка отошла весьма далеко – и очень, очень зря. Когда нет тех, прежних идеалов – оружие не спасет, оно и не спасает, хотя в Америке его на руках полно. Но зато когда они есть, оружие очень помогает их защищать, и вот это обитатели Новой Земли знают твердо. Не скажу, что всосали с молоком матери, из одиннадцати примерно миллионов сегодняшнего населения наберется хорошо если процентов двадцать истинных "аборигенов", рожденных по эту сторону "ворот". Ничего, ведь сейчас всего лишь конец двадцать второго года по местному календарю, а в Старом Свете идет тридцать четвертый год неофициальной эры колонизации нового мира. Срок жизни одного поколения, не более. Посмотрим, что будет еще лет двадцать-тридцать спустя.

Я, по крайней мере, точно планирую дожить и увидеть.

А по мере сил – и поучаствовать в написании именно той картины мира, которую полагаю правильной. 

Глоссарий

к серии романов "Зеленый луч" (Зеленый луч, Змеиное логово, Золотая лихорадка, Зыбучие леса)