На левом берегу Белой реки, на съезде с паромной переправы уже в пределы города Виго, ждет аусвайс-контроль. Весь конвой, который следует в обход по окружной и просто "ждет попутчиков", через сканер не прогоняют, а вот нас с Ингольвом, раз мы уже не часть колонны и намерены въехать в город – просят предъявить идекарты. Чести такой удостаиваются не все, на местных и прочих постоянных приезжих, тачки которых знают "в лицо", охрана времени, разумеется, не тратит, а вот мы – отдельный разговор.

Что ж, извольте. Ай-Ди Ингольва никаких вопросов не вызывает, зато на мою идекарту сканер охранников пищит желтым сигналом. Та-ак, начинается веселье. Это я тут с прошлого года персона нон грата, или как? Нет, о "федеральном розыске" и речи нет, тогда бы сигнал был красным и мне сразу вывернули бы руки за спину...

Сверившись со своей картотекой, старший смены на КПП что-то коротко говорит на испанском, вполне вежливо. Ингольв так же вежливо отвечает, получает обратно в руки обе наших айдишки и делает мне знак влезть обратно в машину, которую по указаниям дежурного загоняет под навес сбоку.

– Просят обождать. На тебя там кто-то наверху имел виды, сейчас доложат по цепочке и получат инструкции, что дальше делать.

Хм. Ну в общем логично, маршрут свой и время прибытия я с сеньором комиссаром не согласовывал, то есть когда и где меня ожидать – Рамирес, естественно, не знал, ибо я и сам об этом представления не имел; однако и своего "прямого экстренного номера", чтобы я по въезде в испанские края сам бы позвонил ему, сеньор Лоренцо мне также не сообщил. То ли потому что общались мы не напрямую и далеко не по закрытым каналам, то ли в силу иных соображений. Ну а чем по пять раз в день обзванивать все КПП "не проезжал ли такой-то", проще заранее внести мою идекарту в "желтый список", то бишь в категорию персон, по которым имеется отдельное указание, и указанием таковым таковым для этих самых аусвайс-контролеров соответственно вписать – при моем появлении сообщить то ли комиссару Рамиресу лично, то ли в его "секретариат", или что там у сеньора Лоренцо вместо оного.

Какой длины получилась бы цепочка, по которой надлежит докладывать, в Старом Свете, с традиционным испанским "маньяна" – можно только гадать. Здешние испанцы генетически, само собой, не очень отличаются от своих заленточных соплеменников, но их МЕНЬШЕ. А значит, меньше и промежуточных звеньев в цепочке, то есть можно рассчитывать, что нужные инструкции придут куда скорее.

Выдаю сии сжатые выкладки Ингольву, тот кивает и откидывается на сидении, надвинув широкополую шляпу на самый нос. Солдат спит, служба идет, ага. Ну а что – машина в тени, окна открыты и хоть какой ветерок с реки идет, почему не покемарить.

Минут через сорок, специально посмотрел на часы, нас будят, постучав по дверце с моей стороны. Дежурный с блокпоста протягивает коробочку рации. Нажимаю тангенту и сообщаю по-английски.

– Влад в канале. Овер .

На что из динамика доносится, к счастью, по-английски же:

– Владу, от имени Лоренцо. Срочно выезжайте в Мадрид. Монтего, шесть. Аут .

Моргаю, возвращаю испанцу коробочку ходиболтайки и поворачиваюсь к проснувшемуся Ингольву.

– Ты что-то понимаешь?

– Понимаю, что тебя ждут в Мадриде. Туда сейчас и едем, значит?

– Это вроде отсюда на север, в холмах за Кадизом?

– Ага. Километров триста отсюда, часов за пять доберемся вполне.

– Не слишком рискованно без сопровождения?

Гренландец пожимает плечами.

– Как повезет, но вообще у испанцев с этим делом строго. У итальянцев и болгар я бы еще подумал, а здешних налетчиков... прижали.

– Тебе виднее, – соглашаюсь я.

На том приготовления и заканчиваются: до полного бак "вольвы" залит еще вчера вечером, перекусили мы на пароме, а направление на Кадиз любезно указано стрелкой на придорожном щите.