Забирать "добычу" сеньор комиссар прибывает самолично. Пока Ортегу и Янеса с компанией переводят из кунга "унимога" в закрытый фургон и туда же затаскивают три трупа в полиэтиленовых мешках, Рамирес и агентесса Торн что-то обсуждают, наконец приходят к консенсусу и комиссар подзывает меня.

– Благодарю за содействие, сеньор Владимир, ваше участие в операции здесь заканчивается. Дальше сами разберемся.

– Как скажете, – не возражаю я. – Да, тут один тонкой момент: участок теперь по купчей принадлежит Янесу, а деньги на покупку...

– Даже и не думайте. Янес, если надо будет, сам оформит дарственную на все свое имущество в пользу республики. Свидетелей и улик достаточно. Все, что вы с него получили – ваше, распоряжайтесь как угодно.

Ну как скажете, сеньор комиссар. Я готов был вернуть взнос, даже с собой пятьдесят штук наличностью прихватил, но если Испанская республика считает, что деньги эти ей не нужны, применение им найдется.

– Вы сейчас в Демидовск? – спрашивает Рамирес.

– Да я бы с радостью, сеньор Лоренцо, – развожу руками, – жену и ребенка месяц не видел... однако придется задержаться. Напарник пострадал в засаде, жить-то будет и калекой не останется, но сейчас не может ни ходить, ни вести машину, ни даже нормально сидеть; придется помочь ему добраться до дому. А дом у него в другой стороне, где-то на китайской границе.

– Не самое безопасное место... Как называется?

– Мидгард, он сказал.

– Как-как? Это из мифологии, кажется?

– Верхний правый угол немецкого анклава, сеньор Лоренцо, – вступает Карина. – На берегу за Нойехафеном. Основатели общины действительно слегка сдвинуты на нордических мифах, но в целом ничего особенно дурного я о них не слышала.

– Что ж, ладно. Тогда удачной вам дороги. Потом передайте директору Крофту мои наилучшие пожелания – и, если я когда-нибудь смогу оказать вам какую-либо услугу...

– Можете, – внезапно осеняет меня, – вот прямо сейчас.

– Да?

– Никогда из "маузера" не стрелял. Не одолжите на пару минут?

Рамирес и агентесса Торн хором смеются, комиссар Лоренцо снимает портупею с тяжелой деревянной кобурой и передает мне.

– Только это не "маузер", а "астра", модель "девять-ноль-три". Коли душа просит – попробуйте. Сразу предупреждаю, ваш "кольт" в руке удобнее.

– Знаю. Но хочется самому прочувствовать.

Распадок между двух холмов вполне годится на роль стрельбища, там я ни в какого случайного прохожего не попаду... В руке пистолет чрезмерно тяжелый и громоздкий, пробую взять "по-дуэльному" – еще хуже. Выпускаю несколько пуль, сперва с одной руки, потом перехватив двумя, потом с упором ствола на внешнюю часть предплечья... агрегат точный, очень точный, и за счет тяжести в том числе, отдачей ствол почти не ведет, и все-таки он не для боя, а для тира... Кобуру у "маузера", и у "астры" тоже, можно приспособить к рукояти вроде как приклад, что я и делаю – но под кого этот приклад заточен, в упор не могу понять, он получается куда короче, чем у "калаша", который мне коротковат, ну и как надо скрючиться, чтобы из него целиться?.. И так приноравливаюсь, и эдак, делаю еще несколько выстрелов, в итоге качаю головой и возвращаю ствол комиссару Лоренцо.

– Не мое. Извините.

– Тут не за что извиняться, – улыбается тот, – я, разумеется, мог бы подсказать вам пару полезных приемов, как правильно иметь дело с этой системой, но какой смысл? Воевать вы в случае надобности все равно будете с оружием более современным и удобным.

Тоже правда. И поскольку у бойцов революции анатомия вряд ли сильно отличалась от моей, "маузер", полагаю, все-таки был для них "статусной пушкой", дорогой-большой-внушительной, вот как для нынешних гангстеров и братков "десертная игла" – а в бой товарищи революционеры отправлялись со стволами более удобными и эргономичными, благо среди современников таких было. Даже штатный "наган" сгодится; а так в Российской империи для господ офицеров существовал список "высочайше одобренных моделей личного оружия", каковые можно было носить вместо "нагана" – и правом этим пользовались, ну а дальше во время нашей гражданской именно эти модели были в руках у всего красного, белого и зеленого контингента. А поскольку в списке был "люгер", браунинговские "девятнадцать-ноль три" и "девятнадцать-одиннадцать", "сэведж", "штейр", а также, для любителей револьверов, бриттский "веблей" и весь ассортимент полицейских "кольтов" или смит-вессоновских "восемнадцать-девяносто девять", исходных и потомства... в общем, было из чего выбирать. А умеющие хорошо стрелять вообще скорее всего предпочитали карманнички под "семь-шестьдесят пять" наподобие "зауэра-тринадцать" – двоюродного дядюшки того, что у меня в коллекции, – браунинговского "девятнадцать-десять" и "маузера" четырнадцатого года, который конструкции Йозефа Никля, а не братьев Феедерле. А бандура в деревянной кобуре – так, внушительности для.

Потребна ли такая внушительность комиссару Рамиресу, не уверен.

Но уж не мне его учить.