Профессор Игорь Соломатин, не включая свет, вышел из кухни на балкон и смотрел через стекло во двор. Антонина села в машину, завела двигатель, вышла, смела специальной щеткой рассыпчатый снег с заднего стекла, обошла машину, обмела переднее стекло, посмотрела вверх, на окна их квартиры, и снова села за руль. Через тонированное стекло Игорь видел, как в салоне мигнул голубым светом экран мобильного. Через минуту «тойота» жены тронулась.
«Точно нашла… – снова подумал Игорь. – Хотел как лучше, а выходит, сам все испортил… И что дальше?»
Он почувствовал, как нервно дергаются коленные чашечки под брюками и мускулы от плеч до локтей – от холода или от волнения? Холодно и неуютно жилось ему последние годы рядом с женщиной, которую любил всю жизнь и всю жизнь пытался пробудить в ней любовь. И раньше не слишком грел семейный очаг, но с ними был Вадик, они ездили по миру, было что-то общее… А что осталось им обоим теперь, когда даже разговор не клеится? Разве можно жить только воспоминаниями? Воспоминаниями о чем? О том, каким он был счастливым, когда Тоня согласилась стать его женой? Девушка из простой семьи, но красивая и самоуверенная, которая вполне могла составить партию более крутому поклоннику из тех, что вились вокруг нее. Иногда Игорю казалось, что она только для того и согласилась выйти за него, чтобы остаток жизни он чувствовал себя в долгу перед ней. Хотя нет, нет! Это вряд ли. Но почему тогда? Кто знает… А может, это было его ошибкой? Еще тогда, на старте… Впрочем, разве можно любовь всей жизни считать ошибкой? Уже счастье, что любовь была. Хоть и такая однобокая. Другие и этого не испытали. Но как это утомляет…
Игорь переступил порог с балкона в кухню и почувствовал, что действительно замерз. Включил электрочайник, прижал к нему ладони, постоял так минуту, а потом решительно подошел к шкафчику-бару, достал оттуда бутылку хорошего виски, полученного в подарок от шотландского коллеги физика, взял низкий стакан, наполнил его наполовину и решительно выпил.
Чем меньше в бутылке оставалось виски, тем более полярные эмоции овладевали Игорем. Его растерянность от осознания того, что нелепая игра шла не по его правилам, сменилась ступором безысходности, потом ему стало жалко себя несчастного, которого, наверное, никогда и не любили, и даже слезы наворачивались на глаза от осознания этого факта, да что уж греха таить! – они медленно стекали по щекам… Но на дне очередного стакана профессор Соломатин вдруг увидел рациональную идею и озвучил ее себе:
– А может, оно и к лучшему… Видишь, с помощью моей Сони все и выяснилось-то… Кто кому кто. Нашла дурака!
Он, шатаясь, побрел в спальню, прихватив в коридоре с полки свой мобильный. «Позвонить ей? Или не мешать? Не мешать слушать оперу…» – Игорь невесело посмеялся собственной шутке. Он улегся одетым на супружескую постель, и сон уже начал было накрывать его, как где-то внутри появилось ощущение, напоминающее жажду, потребность в чем-то неопределенном, но крайне необходимом. Игорь из последних сил прислушивался к своим ощущениям, пытаясь определить, чего именно ему хочется. Сон брал свое, и уже на его границе мужчина вдруг увидел, словно в тумане, лицо этой чудачки Яны, которую взволновала их история, Антонинина исповедь и ее собственное открытие относительно виртуальной Сони… И, засыпая, он даже почувствовал теплоту ее рук, сложенных на столе «замочком», которые накрыл тогда ладонью.