Солнце уже почти закатилось за горизонт, когда друзья подошли к городу. С внешней стороны он был похож на большую круглую каменную стену, огороженную рвом. Веруника не раз видела на иллюстрациях в книжках подобные крепости.

Деревянный подъемный мост был еще открыт, но заметно было, что стражники собирались его уже поднимать. Они то и дело поглядывали на закат, ожидая, когда последний луч скроется и на землю опустится ночь.

Бум, Аристрат и Веруника спокойно миновали вход в Город Мертвых. Двое стражей, стоявших на посту, еле заметно кивнули и тут же потеряли к путникам интерес. Стражники были под два метра ростом, крепко сбитые и обросшие густыми и нечесаными бородами. Проходя мимо них, Веруника поежилась.

– Ну все, теперь за тебя можно не волноваться, здесь всякая дрянь не водится, – сказал Бум.

– Зато тут другой дряни навалом, – возразил Аристрат, кивая на идущего недалеко человека.

Тот шел, пошатываясь, и опирался на пальцы непропорционально длинных рук. Весь его неопрятный вид без слов демонстрировал, что этот субъект завтракает и ужинает в кабаке, и отнюдь не салатиком с безобидным чаем.

Почувствовав, что речь шла о нем, человек грузно развернулся и, недобро косясь маленькими нетрезвыми глазками на Аристрата, хриплым голосом произнес:

– Дря-я-янь?! Вот я тебе сейчас… – так и не придумав, что он сейчас сделает, субъект махнул рукой и, покачиваясь, удалился.

– Мда, – протянул задумчиво Бум, – знатный персонаж. Уже поздно, надо подкрепиться и искать ночлег. А завтра утром пойдем в Замок к Королеве.

– К Королеве? – переспросила Веруника.

– Да, – кивнул карлик. – Ее зовут Морана, она правит Миром мертвых.

Аристрат скривился так, будто куснул недозрелый лимон, выражая этим, что он думает о Королеве.

– Морана – Королева Загробного Мира, – произнесла Веруника. – Неплохо звучит.

Друзья двинулись дальше. На улице почти никого не было, похоже, спать здесь отправлялись с закатом.

От площади у ворот расходилось множество улочек, широких и узких. На них было понатыкано множество небольших деревянных, изредка каменных домиков. Они стояли так тесно, что, казалось, наползали друг на дружку. На улице, – заметила Веруника, – не наблюдалось никакой растительности, даже чахлой травинки не было. Это выглядело странновато, учитывая, что за воротами вовсю бушевала природа.

Наконец, немало попетляв по извилистым улочкам, друзья вышли к двухэтажному слегка покосившемуся строению с небольшим навесом над дверью. На первом этаже горел свет, из ставен доносились голоса.

Аристрат подошел к двери и бодро постучал по ней ногой.

Голоса в доме затихли. Открывать не спешили. Аристрат подождал секунд пять, еще раз врезал ногой по двери и, так и не дождавшись никакой реакции, нагнулся и приник глазом к замочной скважине.

И, как оказалось, вовремя. Раздался оглушительный выстрел. В двери, на уровне, где еще несколько секунд назад была голова Аристрата, появилась большая дыра. Аристрат, не выпрямляясь, посмотрел на друзей и нервно сглотнул.

– Совсем он тут озверел, – недовольно произнес Бум. – Я же говорил, что не надо было переезжать.

Внезапно дверь резко распахнулась, видимо, ее вышибли ногой. Аристрат, который продолжал стоять, согнувшись возле замочной скважины, от удара слетел с крыльца, чудом не задев Верунику и Бума.

– Как у вас здорово тут гостей встречают, – растерянным голосом заметила девочка.

– Это еще нормально, – вставая с земли, прокряхтел Аристрат. – Вот у меня знакомый есть, так он всех с ружьем встречал!

Веруника и Бум переглянулись.

– Кхм, Аристрат, – девочка указала пальцем на дверь, в которой зияла внушительная дыра.

– Опс, кажется, я сильно головой долбанулся!

– Тебе надо обращаться с ней чуть бережней, а то она у тебя и так плохо работает, – прошептала Веруника.

На крыльце появился хозяин дома и любитель встречать гостей выстрелом из ружья. Он был невысок, зато очень грузен. Казалось, объем его талии равен росту, хотя найти там талию не смогла бы даже толпа исследователей-кладоискателей. У него была густая рыжая борода и обширная плешь на макушке.

Когда человек вылетел на крыльцо, его выражение лица было до бесконечности яростным. Веруника на мгновение представила, что было бы, если б Бум и Аристрат перепутали дом.

– Хаггенми, друг мой! Сколько лет, сколько зим, – радостно проговорил Бум.

Яростное выражение покинуло лицо толстяка, его озарила улыбка.

– О, дружище, вот уж не думал, что ты ко мне заглянешь! – гулким басом воскликнул Хаггенми.

Он сильно, с резким выдохом, обнял карлика так, что у того ноги оторвались от земли. Аристрат фыркнул. На его взгляд, эти двое выглядели очень умилительно. Веруника тоже не удержалась и хихикнула.

– Аристрат, я тебя тоже очень рад видеть! Все так же куролесишь поди? Ну что же вы тут стоите? Проходите скорей в дом! – сказал Хаггенми, жестом приглашая друзей войти.

Снаружи весьма невзрачный, внутри дом Хаггенми оказался очень уютным, чувствовалась женская рука.

– Родной, кто там пришел? – отозвалась из соседней комнаты упомянутая рука.

– Хамина, выходи! Сам старина Бум почтил нашу скромную обитель своим присутствием! – подмигивая карлику, сказал Хаггенми.

Из комнаты, мягко и дружелюбно улыбаясь, вышла женщина, одетая в темное платье. Она была столько же стройна и высока, сколь ее муж толст и низок.

«Прямо позитив и негатив», – подумала Веруника.

Хамина и Бум тепло поприветствовали друг друга.

– Неужели это сам великий Аристрат? – картинно всплеснув руками, воскликнула женщина.

Аристрат горделиво выпятил грудь, но, заметив насмешливый взгляд Хамины, сразу сдулся и нахмурился.

– Ох, прошу, не обижайтесь на меня, я неудачно пошутила и ни в коей мере не хотела вас обидеть, – быстро сказала Хамина и дотронулась своей тонкой изящной рукой до покрытых грязью пальцев Аристрата, от чего тот моментально покраснел, как перезревший помидор.

– Чего стоим на входе? Пожалуйте к столу, гости дорогие! Моя жена прекрасно готовит, – Хаггенми повел всех в комнату.

– Не буду спорить, – отозвался Бум. – Лучшего кулинара, чем дорогая Хамина, я никогда не встречал! А ведь я достаточно долго живу и многое повидал!

– Прекрати, Бум! Что за грубая лесть? Ты сам готовишь ничуть не хуже, чем я, – смеясь, возразила Хамина. – А где-то даже и лучше.

– Ну это уж сказки, дорогая моя, – мягко ответил Хаггенми.

Все уселись за большой прямоугольный стол из светлого дерева. Посреди него стояла ваза с цветами, слишком яркими, чтобы быть живыми.

Веруника протянула руку и дотронулась до лепестков. Да, так и есть, искусственные.

– С моей могилы, – проследив за рукой девочки, прокомментировала Хамина. – Мой дорогой Хаггенми специально спустился на землю, чтобы принести их.

Веруника резко отдернула от цветов руку. Подумав, что это выглядело не слишком вежливо, она извинилась. Но присутствующие отнеслись к происходящему вполне спокойно.

– Ничего страшного, девочка. Пока ты жива и в твоем теле пульсирует кровь, ты не сможешь понять загробной романтики, – успокаивая Верунику, сказал Хаггенми.

К столу подошла Хамина, держа в руках большой серебряный поднос, прикрытый крышкой из непрозрачного стекла.

– Утка с апельсинами и маруккой, – сказала она, поставив поднос на стол и сняв крышку. – Веруника, попробуй, в твоем мире марукка не растет!

Веруника еле сдержала слезы. Она вспомнила утку своей мамы и снова почувствовала, как сильно соскучилась по дому. Усилием воли ей удалось загнать рвущиеся наружу слезы обратно и улыбнуться.

– Да, спасибо, я с удовольствием попробую.

Едва Хамина начала накладывать еду на белоснежные тарелки, как с лестницы, ведущей на второй этаж, послышался гулкий звук тяжелых шагов.

– Сыночек, ты как раз вовремя, садись за стол, – пропела Хамина. – И не забудь поздороваться с гостями!

Веруника с большим трудом сдержала возглас. Со второго этажа к ним спускался сутулый гигант с толстыми щекам и глазами без единой мысли. У него были пудовые кулаки и цыплячьи ножки. Добротой от него даже не пахло, скорей всего он этого слова даже и не знал. И судя по не изуродованному интеллектом лицу, этот субъект вообще мало что знал.

– Познакомьтесь, это Лурик, наш сын, – произнесла Хамина полным гордости голосом.

Лурик, не удостоив гостей своим вниманием, тяжело плюхнулся на стул и, нагло забрав порцию Аристрата, начал жевать утиное мясо, при этом громко чавкая. Аристрат аккуратненько отодвинулся подальше. Он всерьез опасался, что голодному Лурику может прийти в голову, что сидящий рядом дяденька вполне съедобен.

Любимому сыночку Хамины было глубоко плевать на опасения Аристрата, он ел, а думать и есть одновременно – это удел каких-нибудь там Цезарей, которые от такой многозанятости долго не жили, в отличие от Лурика, который явно затруднился бы сказать, сколько ему лет.

Веруника наблюдала за ним с бескрайним удивлением и с такой же бескрайней брезгливостью. У Роксаны Александер появился сильнейший конкурент. Можно сказать, Лурик устроил ей полный нокаут.

– Не обращай внимания, – негромко сказал Верунике Аристрат, – он дебил.

– Аристрат! Единственный дебил в этом помещении – это ты! – нахмурился Бум.

Хаггенми сделал вид, что ничего не заметил. Видно, он и сам понимал, что его отпрыск далек от идеального розовощекого карапуза. Хамины, к счастью, в этот момент в комнате не было, она вышла на задний дворик за лепешками.

Веруника хотела поинтересоваться, почему они хранят лепешки на заднем дворе, а не в доме, но решила пока придержать свое любопытство и спросить потом это у Бума. А то мало ли что! Это они тут все уже мертвые, им все равно, а Веруника все еще была живой и хотела оставаться такой как можно дольше.

Ужин прошел вполне нормально, если, конечно, не считать Лурика, который, сожрав четыре порции мяса, решил поиграть и стал дергать Аристрата то за волосы, то за одежду.

Аристрат, в конец задерганный, но справедливо опасавшийся протестовать против такого внимания, тихо сидел на стульчике, похоронив надежду поесть. Веруника, искоса на него поглядывая и сдерживая улыбку, все же пожалела друга и незаметно спрятала одну из лепешек.

– С чего вдруг вы в Город пришли, Бум? Ты же его всегда терпеть не мог, – наконец догадался спросить Хаггенми.

– Ребенка надо домой отправить.

Веруника, уже вошедшая в тот возраст, когда люди злятся, когда их «ребенкают», громко фыркнула.

– Еще она с бабушкой хотела увидеться, – добавил Бум, обсасывая утиную косточку.

– Семейные узы – это хорошо, – одобрительно кивнул Хаггенми. – Про семью ни в коем случае забывать нельзя.

Верунике показалось, что она уже слышала от кого-то подобные слова.

– Когда отправляетесь? – спросила Хамина.

– Завтра утром.

– Наверно, приятно будет поспать не под открытым небом, – подмигнула женщина.

– Мне-то что, – пожал плечами Бум, – я привыкший, а вот эти двое…

Аристрат мгновенно вознегодовал, забыв даже про дергающего его Лурика.

– Это ты-то привыкший? Как бы не так! Сидишь в своем кукольном теремке, нос наружу не высовываешь!

Карлик после такого нелестного высказывания о его доме шумно задышал и начал наливаться краснотой. Веруника подумала, что если он снова взбесится, ночлег в этом доме явно отменится. Но хозяева отреагировали вполне спокойно. Не дожидаясь, пока Бум превратится в тайфун, Хаггенми щелчком пальцев отворил входную дверь, а его жена даже ухом не повела. Она была занята – вытирала своему огромному чаду нос платком, размеру которого позавидовала бы и простыня.

Бум вылетел на улицу и принялся там жужжать, будя жителей соседних домов. Один раз в него даже запустили старым полумертвым петухом.

Аристрат продолжал еще что-то говорить о том, как бесстрашно он ночует без крыши над головой, но его никто не слушал. Все внимание приковал к себе, не желая того, Лурик, который впервые за вечер заметил Верунику и не придумал ничего лучше, чем кидаться в нее объедками.

Минут через десять, когда Бум вернулся, Лурика уже удалось успокоить и, вручив ему чан со вчерашним супом, отправить наверх спать.

– Я извиняюсь, – смущенно пробормотал Бум.

– Да ладно тебе, брат, у всех свои недостатки, у тебя еще не самые страшные, – успокоил его Хаггенми, намекающее кося глазами на Аристрата. Тот, к счастью, ничего не заметил.

После ужина остро встал вопрос, кто где будет спать. Так как внизу было всего две деревянные лавки, Аристрата пытались отправить на второй этаж ночевать в комнату к Лурику. Его, понятное дело, эта перспектива не впечатлила.

Хаггенми вздохнул, но, решив быть гостеприимным до конца, пошел на задний двор и вырвал из земли грубо тесанную скамейку и притащил ее в дом.

Аристрат хотел сначала возмутиться, но, услышав сверху храп Лурика, от которого двери то открывались, то закрывались, замолк и, подложив себе под голову свернутый камзол, заснул в одну секунду.

Веруника, сильно уставшая за день, тоже сразу легла спать, а Бум и Хаггенми вышли на улицу и сели на крыльцо.

– Ты уверен, что это была хорошая идея – привести сюда девчонку из мира живых? – спросил Хаггенми, закурив трубку.

Кольца дыма не поднимались в воздух, а мягко стелились по земле, образуя причудливый узор.

Бум дернул плечом.

– Это была не моя идея.

– Думаешь, она сможет отсюда выбраться? Хотя, учитывая, что ей здесь нравится, может, тогда и не стоит нервничать?

– Глупо стремиться сюда раньше времени, – отрезал Бум и, вздохнув, пошел в дом.

Хаггенми просидел еще несколько минут, поглядывая на темное небо и выпуская дымные кольца.

Верунике ночью ничего не снилось. Лишь только несколько раз в темноте мелькнули взволнованные лица родителей.

Когда утром Аристрат, Бум и Веруника, тепло попрощавшись с Хаггенми и его семьей, вышли из дома, улица была уже не похожа ту, какой была накануне вечером.

Сейчас по ней сновало туда-сюда множество людей. Многие шли с корзинами, набитыми едой, в центр Города, где располагались торговые ряды. Кто-то выгуливал скотину, которая выглядела не совсем так, как привыкла ее видеть Веруника: коза с тремя парами загнутых в разные стороны рогов, куры, вместо перьев покрытые кольчугой, коровы, которые ходили на двух ногах и меланхолично жевали одинокую травинку в углу рта.

Еще пару дней назад Веруника бы удивилась, увидев это, но сейчас, после того, как пересекла почти весь загробный мир, она лишь жадно впитывала в себя все, что видела, понимая, что, когда вернется домой, такого разнообразия, потрясающего фантазию, уже не будет.

– Надо позавтракать, – сказал Бум, неодобрительно косясь на толпу. Ему явно не нравилось все это мельтешение. – А потом зайдем в одно место и отправимся в замок.

– А моя бабушка где сейчас живет? Я могу ее тут встретить? – спросила Веруника.

– Нет. Она, как вновь прибывшая, пока еще находится в замке. Нужно время для адаптации. Не все же так быстро осваиваются на новом месте, как ты, – подмигнул ей карлик.

Вдруг мозг Веруники пронзила мысль, которая, как ни странно, раньше ей в голову не приходила.

– Вы ведь в загробном мире находитесь? Значит, вы когда-то жили там, на земле. Как вы умерли?

Бум и Аристрат резко остановились. С лица Аристрата моментально пропала вечная веселая безуминка, оно стало напряженным и где-то даже грустным.

– Веруника, – как можно мягче сказал Бум, – некоторые вещи спрашивать не стоит. Когда-нибудь ты начнешь понимать, какие именно. Есть вещи, о которых люди не хотят распространяться, они закапывают их в сознание поглубже, даже от себя, прячут за ворохом каждодневных проблем и сами боятся, что эти мысли вылезут наружу.

– Ну извини, я не думала, что для вас это такая проблема. Мне казалось, вам здесь нравится.

– Нравится-то нравится, да только ностальгия – это генетически заложенная болезнь, – ответил уже вполне отошедший Аристрат.

Поняв, что брякнул что-то умное, он поспешил исправиться:

– И вообще, чтоб ты знала, надо сначала подумать, а потом уже разевать свое вентиляционное отверстие!

– Аристрат, ты вообще когда-нибудь говорил людям хоть что-то хорошее? – поинтересовалась Веруника.

Аристрат серьезно задумался. Почесал макушку. Попробовал поймать за хвост хоть одно воспоминание, но увы.

– Ну наверняка да, – сказал он крайне убежденно, – я просто уверен в этом!

В голосе Аристрата послышалось неприкрытое сомнение. Он поспешил сменить тему.

– Не знаю, как вы, а я безумно хочу есть.

– Да ты все время хочешь есть, – отозвался Бум. – Это желание, в принципе, единственное, что в тебе незыблемо.

«Не считая идиотизма», – подумала Веруника, но благоразумно не стала произносить это вслух.

Наконец троица вышла в торговые ряды. Бум, в отличие от своих спутников, не стал рассматривать с открытым ртом все вокруг, он целеустремленно шагал, ловко обходя устроившихся в беспорядке торговцев.

Каких товаров тут только не было! Одна маленькая жалкая лавчонка могла потрясти любое, даже самое искушенное воображение. Непонятные плоды непонятных деревьев, огромные куски свежего мяса, выглядевшие так, будто их отпилили от пробегавшего мимо динозавра, пучки дурманно пахнущих трав. Кроме съедобного здесь еще продавали разные нужные в обиходе вещи, от незамысловатой посуды до частей тела.

Одна толстая и очень старая на вид торговка (выглядела она так, будто была прапрабабушкой первого фараона) продавала глаза, которые небрежно лежали в большой плетеной корзине. Когда Веруника проходила мимо нее, все зрачки устремили взгляд к ней. И хотя торговка вроде как и не обратила на нее внимания, девочка почувствовала ее плохо скрытый интерес. Да и другие тоже нет-нет, да и поглядывали на нее, возможно, чувствовали, что она из мира живых.

Этим торговым рядам было еще чем похвастаться кроме товаров. Покупатели тоже не были заурядными. Мрачный детина с семью руками, на которых были такие толстые желтые ногти, что они казались черепашьими панцирями, холеный молодой человек, который держал собственную голову под мышкой, изредка показывая ей продаваемый ассортимент, женщина средних лет, чьи ярко выраженные следы гниения на лице не мешали ей самоуверенно и вызывающе хохотать.

Перечислять можно было долго. Веруника вдруг впервые подумала, что не очень-то хочет возвращаться обратно в свой мир, там ведь такого не увидишь. Девочка ужаснулась этой мысли и быстро ее отогнала.

– Бум, куда ты так целеустремленно шагаешь?

Карлик пробормотал что-то невнятное, не сбавляя скорости.

Наконец они вышли к небольшому строению, перед которым стояло несколько маленьких неаккуратно вырезанных деревянных столиков. Само строение напоминало барную стойку с не пойми откуда притесавшейся крышей.

За стойкой, лениво отгоняя мух, боролся со сном очень тощий парень. На вид ему было не так уж и много лет, но впечатление портила почти до конца сгнившая правая щека, на которой островками росла зеленая плесень.

На первых за сегодняшнее утро посетителей он обратил не больше внимания, чем на ползающих по неожиданно чистой посуде мух.

– Почему мы пришли именно сюда? – как-то разом почувствовав, прошептала Веруника.

– В других местах для пикантности используют яды, нам-то, сама понимаешь, все равно, а вот тебе явно не стоит это пока пробовать.

Веруника оценила честность слова «пока». И хоть загробный мир ее теперь уже не пугал, смерти она все же страшилась.

– Молодой человек, – напустив на лицо серьезность, подошел Аристрат к бармену, – что у вас сегодня в меню?

Парень за стойкой медленно обернулся к Аристрату, оглядел его с ног до головы и, нехотя произнося слова, словно кидая милостыню по монетке в ладонь, ответил:

– У нас сегодня в меню переучет.

Аристрат несколько озадачился. В данном заведении, если его, конечно, можно так назвать, переучитывать можно было только старую и очень несвежую тряпку, которая лежала у правой руки бармена и, видимо, служила для протирки столов.

– Я дико извиняюсь, но что вы собрались переучитывать? Неужели ее? – брезгливо поинтересовался Аристрат, манерно показывая на тряпку указательным пальцем.

Парень за стойкой перевел взгляд на тряпку, на секунду задумался и решил сменить показания.

– Ну, тогда санитарный день.

– Скорее уж антисанитарный, – грубо отозвался Бум. – Пошли отсюда! Будем считать, что мы не голодные!

– Эй-эй-эй! Ты можешь считать все, что хочешь, но мой желудок с тобой категорически не согласен, – возмутился Аристрат и тут же свистнул из ближайшей лавчонки несколько яблок.

Это было проделано настолько быстро, что не только торговка, но и Веруника не поняла, что произошло, и лишь когда, самодовольно улыбаясь, Аристрат протянул ей яблоко, девочка восторженно заявила:

– Вот это да! Я тоже хочу так уметь!

– Вот еще! Чтоб ты стала грязным воришкой? Нет уж!

– Бум! – обиженно вскрикнул Аристрат. – Ничего я не грязный!

– Ты уверен?

Аристрат посмотрел на свои черные ногти, запыленный камзол и ботинки, с которых при каждом шаге осыпалась корками присохшая земля, и благоразумно заткнулся.

– Может, это, конечно, и плохо, – не стала спорить с Бумом Веруника, – но ты заметь, какое мастерство! Просто талантище!

Аристрат, до сих пор разглядывавший грязь под своими ногтями с таким интересом, будто только что узнал, что у него есть руки, горделиво осклабился.

– Слыхал, праведник? Я талант!

Сказал он это явно зря, так как тут же получил приличный удар локтем в солнечное сплетение.

– А я уже успел забыть, как вам нравится меня бить, – согнувшись, прохрипел Аристрат.

– Все, хватит! – окончательно рассердился Бум. – Мы сюда вообще-то по делу пришли, а не ваньку валять!

– Какого еще Ваньку? Твое альтер эго зовут Ванькой? У тебя, наверно, у дочери племянника третьего мужа второй жены двоюродного дедушки был усыновленный ребенок из России? – съехидничал Аристрат.

Получив еще один далекий от нежности удар, он резко свернул свою вербальную активность, и дорога до замка, где жила королева загробного мира, прошла в тишине и относительном спокойствии.