1

    – «Как разведчик разведчику говорю – вы болван, Штюбинг!» – назидательным тоном рыкнул Карчмарь.

  – Какой ещё – «тюбинг»? – хмуро огрызнулся Алекс. Мало того, что он чувствовал себя неловко из-за необходимости соблюдать конспирацию, так над ним, похоже, ещё и насмехаются. – Ты не сказал мне ответ...

  – Эх, молодёжь... Классики не знаете, оттого и ведёте себя глупо. А знал бы, давно сообразил, что только полному идиоту придёт в голову, на полном серьёзе относиться ко всем этим «никелированным дугам, с пумпочками». Да-а... Никак не думал я, что на такую дешевку разведут одного из моих хороших... хм, друзей.

  Алекс стоял, злился, и совершенно не понимал, как себя вести, и что делать дальше. Почему-то, ни к селу, подумалось, что во всех этих бесконечно бестолковых сериалах, бесконечно бестолковые герои, то и дело, к месту и не к месту, с тупым упорством повторяют: «Ты чего-нибудь понимаешь, нет? И я ничего не понимаю!». А всё это потому, что авторы, видать, замучиваются писать эти бесконечно нудные диалоги тупо на одну и ту же тему, и их бедные герои, совершенно перестают что-нибудь понимать, и совершенно не знают, что им делать дальше.

  «Ну, вот я добрался до Карчмаря и что мне теперь делать дальше? Ничего уже не понимаю – считать эту, издевательскую тираду ответом, или нет?»

  – Ну, что замолчал, конспиратор? О жизни своей пропащей думаешь? – Карчмарь вышел из-под навеса с верстаком и направился в сторону входа в дом. – Ну, идём внутрь, раз уж пришел, гостенёк дорогой. Будет тебе сейчас и банька, и кофе, и «какава с чаем»... Если ты, конечно, понимаешь, что это такое – «какава с чаем».

  И он потопал, не оборачиваясь. Громадный, чёрный паучище, с почти человеческим торсом и почти человеческими руками. Этакий пауко-кентавр в механическом исполнении.

  «Надо же, – подумал Алекс, – как мы, однако, со стороны выглядим уродливо. Если всмотреться и вдуматься. Все эти кентавры, богомолы, рыси и пауки. Все эти «головоглазы» и рейнджеры, старатели и сталкеры, граберы и друиды... Делать нам, что ли нечего, что толчемся мы здесь, на Острове, на этой громадной, древней, военной игрушке человека. Хорошо хоть, не убиваем никого всерьёз, как деды наши. И прадеды наши. И деды прадедов...»

  ...И в глазах у него потемнело, и он вяло потряс головой, и стукнул себя по обручу, и чей-то голос неслышно сказал – «свет», и он ещё раз стукнул, и всё пришло в норму. Непонятно почему опять сбилось зрение и непонятно в какую норму после этого сбоя пришло. А вокруг как обычно светило утреннее Солнце, плыли по небу тонкие серые тучки, бухнул где-то далеко взрыв мины, застучал в другой стороне автоматический пулемёт, истошно заорали перепуганные чайки, и снова тихо – всё как обычно на старом добром Острове. А дома, сквозь островную реальность, прорвался звук, сработавшей во дворе, сигнализации на автомобиле. Реально и то и это. И вот на нём эти две реальности сходятся и переплетаются так, что сразу и не разберёшь, кто ты на самом деле – человек или робот.

  «Так, у кого всё-таки зрение глючит – у дрона или у меня? Или это компьютер выделывается, третье звено в нашей связке?»

  А Карчмарь, меж тем, скрылся в широком, тёмном проёме дверей так и не оглянувшись. И Алекс, понурив голову и шаркая четырьмя хилыми лапками дешового нераскрученного модуля от неизвестного пользователя «Хариус», со вздохом поплёлся следом. Как баран на бойню. Как кибер на демонтаж. Как рыбка в сети...

  Изнутри «Карчма» казалась значительно обширнее, чем снаружи. Сразу за входом находилось большое помещение, неправильный овал в плане, которое Карчмарь непонятно почему называл Залом Совещаний. Здесь спокойно могло разом разместиться десятка два крупных боевых дрона. Кроме круглого самодельного стола, стоящего посередине и старой большой карты Острова, висящей на северной стене, в помещении ничего не было. Два старинных морских иллюминатора, оправдывая своё название, смотрели во двор. А на потолке, сквозь забранный в грубую металлическую обвязку, кусок остекления кабины от какого-то разбитого самолёта, проглядывалось небо с жидкими тучками. Через зал от входа расположены две двери, закрывающиеся металлическими створками, вели в разные стороны. Правая – по лестнице на второй этаж к наблюдательному пункту с великолепным видом на море и Среднеземную Факторию. Левая – по пологому скату вниз, в мастерскую Карчмаря, со стендом диагностики и рабочими местами по наладке электроники и точной механики. В дальнем углу мастерской находились так же две двери – одна, бронированная с автоматическим замком, вела в обширный склад запчастей и различного островного хлама. А вторая – в аккумуляторную, с небольшим дизельным генератором. Все стены мастерской доверху увешены инструментами и различными частями неразбери-чего. Окона здесь отсутствовали. Всё освещение состояло из четырёх старых автомобильных фар подвешенных к потолку. В углу висел переносной ретранслятор – стены мастерской, почти сплошь состоящие из бронеплит от битой старинной боевой техники, экранировали радио-поле островной сети.

  Алекс бывал здесь много раз – парковал дрона, чинился, торговал с Карчмарём разным хабаром, или просто болтал о всяхи всячестях. Отношения у них сложились почти дружеские, хотя в силу замкнутости характеров, дружить оба не умели и особо к этому не стремились. Что случится с этими отношениями сейчас, Алекс даже не пытался предположить.

  Громадный чёрный паук ждал его у стенда диагностики:

  – А подойди-ка сюда, дружок, я тебе сделаю профилактику. Что-то вид твой мне не нравится. Небось, перегружал опорно-двигательную систему, голуба. Все шарниры расшатал и все тяги порастянул. И псевдо-мышцы истощил, пора их подкреплять и наращивать или же вообще менять. А по твоему неровному шагу и специфическому вихлянию задом, уверенно определяю глюки модуля координации движений – недостаточно квалифицированное вмешательство налицо. Придётся шерстить программные прошивки центрального процессора и подгонять переменные. Ты подходи, не бойся. Стань в стойло, ласточка, ноги на ширину плеч. Фиксируй. И выруби антивирус на домашнем компе, чтобы не мешал тестировать всю связку. Минут через пять я тебя отключу, и полчасика можешь быть свободным. Погулять, что ли сходи... Затем включишь компьютер, войдёшь в сеть, и мы доведём профилактику до конца. Ты всё понял, сокол ясный?

  «Ну и рожа у него, кошмар, да и только!»

  – Понял, не совсем ещё дурак. Вырубить антивирус и погулять.

  – Ну, на счёт дурака, спорный вопрос, но пока не будем его дискутировать. Давай, вырубай своего цербера.

  Алекс, поковырялся в настройках «доктора защиты», отключил его, и минут пять следил за работой Карчмаря на стенде диагностики. В процессе наблюдения вяло всплыла мысль о том, как он теперь будет рассчитываться за настройку дрона – по своему льготному кредиту или же Василий Васильевич всё оплатит? Как там у них в «фирме» принято неизвестно. Ещё подумалось, что раньше не требовалось отключать антивирус. Может, новые какие-то программы появились? Внезапно изображение мастерской на виртуальном экране мигнуло и пропало – всё, связи с модулем нет.

  Грустно вздохнув, он выключил компьютер. В комнате стало непривычно тихо. Настораживающее непривычно. Отчётливо слышен даже монотонный уличный шум, с вкраплениями автомобильных сигналов, трамвайных звонков, рёвом многочисленных моторов и громкими обрывками людских голосов. Он посидел, неуверенно оглядывая комнату – без подсветки от мониторов она выглядела особенно нереальной. В помещениях царил лёгкий дневной полумрак – над городом висели низкие мокрые тучи, приправленные промышленным смогом. Тахта, телевизор, книжный шкаф... На глаза попался учебник английского. А-а-а... потом... Сначала гулять.

...

  Сегодня утром он проснулся сам, без сигнала мобильника, поэтому слегка переспал – с вечера уснул рано, а встал поздно – около девяти. Всё-таки вчера сильно устал. В моральном плане, конечно. Сначала спохватился – на работу опоздал! Затем, вспомнил, что находится в принудительном отпуске и может играть на компьютере целый день, повалялся на диване ещё с полчаса. Затем, неспеша, встал, привёл себя и диван в порядок. Умылся, позавтракал, чем бог послал, а именно, ломтиками колбасы и сыра с хлебом и кружкой крепкого, сладкого кофе, отложив окорочки на обед. И войдя в дрона, отправился к Карчмарю... Откуда его, собственно, сейчас и турнули. Запудрив предварительно мозги, какими-то «тюбингами» и «какавами с чаем»...

  «А пойду-ка я в парк. – Подумал он. – Подышу и развеюсь, может там, на сквознячке, пудру и сдует...»

  Оделся и бегом по лестнице спустился на улицу. А на улице с неба сыпала морось, и был полдень. Выйдя со двора, пересёк проезжую часть и вошёл в сквер, вытянутый вдоль реки. Газоны с увядшими цветами и гравийные дорожки сплошь усыпаны облетевшей мокрой листвой. И по этим буро-желтым листьям прямо по направлению к нему ленивой трусцой приближался Чёрный дрон.

  Алекс сбился с шага, сердце гулко стукнуло и в глазах потемнело, но уже через пару-тройку секунд он сообразил, что никакой это не дрон, а обычная лохматая дворняжка грязно-чёрной масти...

  «Мама моя, что творится-то... Это уже точно я глючу, и никто иной. Долазился в виртуальности, крыша поехала. Для полного счастья не хватает розовых слонов повстречать».

  Он постоял, прикрыв глаза, часто и глубоко дыша. Затем подошёл к «своему» месту у парапета набережной, прислонился к влажному граниту и загляделся на подернутую лёгкой рябью, медленную, серо-стальную осеннюю воду реки. Просто стоял и смотрел, стараясь ни о чём не думать. В голове приятно звенела пустота, а над тополиной рощей на противоположном берегу, суматошно нарезали круги взбалмошные «галкающие» галки.

  Дождь всё моросил. Галки всё летали. И шуршали, проносящиеся машины за спиной. И незаметно время передышки подошло к концу. Ну, вот и всё, глотнул мирного воздуха – и снова в бой. Он вздохнул полной грудью, задержав дыхание. Прохладный, влажный речной воздух слегка пах рыбой, вяленой тиной, бензиновой копотью и немного ушедшим летом. Обычный городской воздух, у самой обычной городской реки. Пора идти...

  На выходе из сквера, он оглянулся. Мокрая, лохматая дворняга сидела возле мокрой серой урны, и задней лапой упоительно чесала за ухом. И была абсолютно не похожа на боевого островного дрона.

  Дома, как всегда, повесил кепку на рога, куртку на дверь, скинул обувь, помыл руки и сел за комп. Включил, дождался загрузки, на всякий случай проверил ещё раз – отрублен ли антивирус. Всё в порядке, отрублен. Надел обруч и перчатки. Посидел в нерешительности, бессмысленно гоняя курсор пошевеливаниями пальцев, и... ткнул иконку «Остров».

  Карчмарь сразу заметил, что Алекс вошёл, но ничего не сказал, только слегка скосил на него, свои громадные выпуклые стеклянные глаза с фиолетовым отливом, и продолжил завершение профилактики. Ещё минут пять он повозился, запуская разные тестовые программы, от которых у Алекса то рябило в глазах, то противно зудело в ухе. Затем мастер удовлетворённо хмыкнул, снова косо глянул на него, и вырубил, наконец, настроечный стенд:

  – Ну, так, дружок ситцевый, минут двадцать нас никто не побеспокоит, – буркнул он непонятно к чему. – А теперь, голубь сизый, мы немного потолкуем... Вот скажи мне, друже, о чём ты мечтаешь?

  – То есть? – не понял Алекс.

  – Ну, в чём состоит главная цель твоей жизни?

  – Не въеду, о чём это ты...

  – Да что тут въезжать? – внезапно вспылил Карчмарь. – К чему ты стремишься и чего ты хочешь достичь в своей, такой короткой, жизни? Ради чего ты живёшь, в конце концов?

  – Глупость какая-то... Живу и живу, тебе-то что?

  – Понимаешь ли, дорогой Алекс, – сказал Карчмарь издевательски-ангельским голоском, – свинья тоже, живёт себе и живёт. Пока её не прирежут и не сделают колбасу. Чем-то ты должен от неё отличаться? Вот я и спрашиваю, о чем ты мечтаешь и к чему стремишься в этой жизни, чтобы я мог отличить тебя от этой свиньи.

  – Не понимаю... Тебе-то это зачем нужно?

  – Чтобы отличать тебя от свиньи!!! – взревел Карчмарь. – Есть у тебя мечта или нет?! Тебя этот вопрос ставит в тупик – ты что, никогда не думал на эту тему?! Никогда не мечтал, о высоких материях и идеалах?! Никогда не задумывался о цели своего бренного существования?! О смысле жизни?! За каким хреном тогда ты вообще живёшь?!!

  Алекс растерялся. Карчмарь, конечно, отличался вздорным характером, но такой ярости с его стороны, он не наблюдал никогда. Чёрный паук, как последний псих, орал на него, добиваясь непонятно чего.

  – Ну, вот смотри, – немного успокоившись, хозяин снизил тон, – когда я был молод, мы мечтали о многом – о космосе, о далёких планетах, о мире во всём мире. О том, чтобы всем людям на Земле жилось хорошо, чтобы не было войн. Чтобы построить справедливое общество, где нет обиженых и угнетеных... Это была наша главная мечта. Ради неё мы жили, работали, искали... Даже умирали. А вот ты, ради чего готов сражаться и умирать? Ответь мне, уважь старика.

  Он заметно разволновался – лапы его невпопад подёргивались, а руки дрожали.

  – Нет, нет! Всё в порядке. Не надо отключать... Инъекцию? Да, пожалуйста. Только не надо отключать, я уже успокоился... Благодарю вас, мне уже гораздо лучше... Не отключайте только. Я потом сам всё отключу, когда засыпать стану...

  Алекс не сразу понял, что говорят не с ним. Видать Карчмарь общался с кем-то вне сети, такое нечасто, но случалось. Бывало, что из дронов внезапно начинала литься музыка, или раздавались посторонние голоса – когда человек находился в сети, жизнь вокруг него не застывала и нет-нет, да давала о себе знать. Хоть все и стремились оградить своё жизненное пространство у компьютера с максимальной возможностью.

  Карчмарь глубоко дышал, закрыв глаза. А Алекс терпеливо ждал. Он действительно не понимал, чем так взъярил его своими ответами.

  «Дался ему этот смысл жизни. Живу себе и живу. Работаю, учусь. На компьютере играю. Чего еще надо-то? Вот институт закончу, может, инженером стану. Буду ходить по бригадам табели проверять. Зарплата будет больше, куплю новый, крутой комп. В ипотеку квартиру, в кредит машину. Женюсь. Может быть. Это что – разве не мечта?»

  Карчмарь открыл глаза:

  – Сколько мне лет?

  – Сколько что? – ошарашено, переспросил Алекс. – То есть, зачем тебе это надо, что бы я знал?

  – Сначала ответь на вопрос, товарищ – сколько мне, по-твоему, лет?

  – Э-э-э... – Алекс вспомнил Серого Шока, – ну, я думаю – пятьдесят...

  – Восемьдесят два. Будет. Через пару месяцев, – Карчмарь замер, выдерживая паузу. При этом он продолжал коситься на Алекса и делал непонятные движения челюстями, словно что-то жевал.

  «Ого, то есть ОГО, – подумал Алекс, – если ещё окажется, что он хранит свой мозг в стеклянной банке, то я точно сегодня умом тронусь».

  – Простите, я не знал...

  – Да не парься, чувак! В наших отношениях это ничего не меняет. Возраст – понятие... – он неопределённо повертел пальцами, – ...относительное. Не успеешь оглянуться, как самому будет столько же.

  «Спасибо, я как-то не тороплюсь, – хмыкнул про себя Алекс. – Восемьдесят два. О-хре-неть»

  – Извини, что я затеял весь этот... разговор. Просто хотелось лучше понять тебя. Что тобой движет. О чём ты мечтаешь, к чему стремишься. Ничего не получается, жаль. Прямо как с моими правнуками – такие же оболтусы. Кроме компьютерных стрелялок и музыки своей дурацкой, ничего знать не хотят... Видать, и ты из той же серии... Ну, вот, если по-честному, чем ты занимаешься на Острове? Граберством, в чистом виде граберством. «Головоглазов» вот грабанул. Обидел, можно сказать, до глубины души. То-то они бабки такие крутые за твою душу пропащую предлагают.

  – Почему – граберством? – удивился Алекс. – Всем известно, что «головоглазы» гады и сволочи редкие...

  – А, что, по-твоему, грабя гада, ты становишься лучше его?

  – Нет, ну, почему, лучше? То есть, да, конечно лучше... То есть, почему грабя-то? – Алекс почувствовал, что запутывается. – Это они сами всех грабят, бессовестно...

  – А ты, стало быть, с совестью грабишь, – прищурился Карчмарь.

  – Нет! То есть, да... Да не граблю я, а...

  – А, что?

  – Ну, ты меня совсем запутал! То есть, вы меня запутали, совсем... Это же игра!

  – Нет, дорогой, это у тебя в голове путаница полная. И на игру не вали. Даже игру надо вести честно и в ней должна быть цель. А у тебя её в жизни нет. По крайней мере, не сумел убедить меня в обратном. Живешь себе и живёшь. По воле волн. Даже не можешь определить, чем ты занимаешься на данный момент. Или, может, боишься назвать вещи своими именами? Что такое необычное ты украл у клиентов в последний раз, что поднялся такой шум?

   – Ну... они увели у военных одну вещь... А я хотел её вернуть.

   – В твоих словах не чувствуется уверенности в своей правоте. Ладно. Не буду на тебя давить. Извини за наезд, Алекс. Я сегодня не в духе. Старики такие... въедливые. Вечно они молодёжь осуждают. А надо себя осуждать. Это мы виноваты, что вы такими стали. Родители всегда в ответе за своих детей...

  Карчмарь пару раз глубоко вздохнул и недолго помолчал.

  – Мы ведь тоже были не сахар, в своё время – и рок-н-рол, и танцульки, и брюки стильные – дудочкой, и ссоры с родителями. Всё было. Вот только мечтали мы о большом и стремились к высокому. Много работали, постоянно учились... А сейчас наше поколение уходит. Догорает постепенно жизнь наша, мечты и стремления... осыпается трупами окалина, угольки остаются да пепел мёртвый... Вот и хочется верить, что не зря мы жизнь прожили, что дело наше не умрёт, найдётся кто-то, кто знамя наше подхватит. Не всё, к сожалению, получилось... Но кое-чего мы, всё-таки, добились. Ну, вот, например, то, что ты сейчас находишься здесь, это есть воплощение одной великой мечты...

  В былое время, с другом моим, Кузнецом, мы работали в одной «ЛАвочке», кхе... Секретно всё тогда было, ужас! Да и сейчас, ничего толком раскрывать нельзя. Но, кое-что я тебе всё же скажу. Будем надеяться, что защита ещё протянет немного. В общем, участвовали мы в разработке первых управляемых космических роботов, способных перемещаться по поверхности далёких планет. В первую очередь, нашей целью был, конечно, Марс. Луна лишь как первая ступень. Нас она особо не прельщала, но, что делать? Мы во всём зависели от воли руководства, время такое тогда было, сам должен понимать. Работали с очень большой отдачей, и с ещё большей энергией. Спорили дико, бывало, чуть до драки не доходило – пойми, мы же первыми были, ничего никому неизвестно, всё вновь. Ни опыта, ни у кого, ни знаний, одна теория голая, да мечты смутные, навеянные идеями великих мыслителей. Ну, вот, к примеру, какое шасси лучше взять за основу – колёсное, или гусеничное? Столько копий было поломано, не сосчитать. Победило колесо – проще оно и надёжней. Да только с гусеницей, в кратере Луноход бы не забуксовал – пропёр бы пыром, никто бы и не заметил... Да-а-а... Что уж сейчас-то говорить? Ну, да это я так, в качестве отступления.

  Главной-то мечтой нашей было дать человеку возможность, сидя у себя дома, в тёплом кресле исследовать чужие планеты. С чувством, с толком, с прямой и обратной связью. Пробы грунта, воздуха, геологические, геодезические, то есть, планетологические и планетодезические изыскания. Разведка мест высадки, разведка мест строительства будущих космодромов, баз и городов. Не тот никчёмный «танец живота», какой супостат исполнил на Луне, а настоящее капитальное исследование и освоение. Реальная космическая экспансия – вот, что нам виделось. А поиск внеземной жизни? Достойная цель? И мы её почти достигли. Не наша вина, что нас прервали на самом взлёте... Мы свою работу делали честно...

  Карчмарь помолчал и провёл рукой по окулярам, словно смахивая слезу.

  – Сейчас я стар. И Кузнец стар. Десять лет назад, кстати, мы вместе строили эту хибару. Было нас тогда двенадцать человек, – он хмыкнул, – двенадцать «К». Старая гвардия советской науки. Половина на гусеницах, половина на колёсах. Дроны тогда намного проще были. Тогда начали разрабатывать устройство обратной связи, то, что сейчас является мнемообручем. Очень непросто оно устроено. Обратная связь, брат, вещь такая... до конца не объяснённая. Я, конечно, сам напрямую участия в разработке не принимал, не мой профиль. Я – механик. Но в курсе меня ребятки наши молодые, держали.

  Он одновременно хмыкнул и шмыгнул носом, словно саркастически ухмыльнулся.

  – Ну, это для меня они молодые, а для тебя, может, и старые. Тебе ведь, лет семнадцать-восемнадцать, не больше? Итак, короче. Всем известно, что обруч – интерфейс прямой и обратной связи с дроном. Чувства дрона – твои чувства, а действия дрона – твои действия. Всё так. Но. Но! Не всё.

  Он устало зевнул:

  – Вот, зараза, всегда в сон тянет после успокоительных ихних. Ладно, сейчас доскажу и вздремну, чуток... А непросто то, что, оказывается, есть ряд побочных эффектов, от этой обратной связи, до конца неизвестных. Ну, вот, например: выяснилось, что бесовский интерфейс сей, стимулирующее влияние на мозговую деятельность оказывает. И весьма сильное. Затормаживает эффект старения мозга на биохимическом уровне. Вот мы с Кузнецом, давно уж... Да, да! Девять лет, как на привязи сидим, а трезвость мысли не утратили. Более того, весьма активно в новых разработках роботостроения участвуем. Только, ты учти, не для широких кругов эта информация. Грифа секретности на ней нет, но и болтать, особо, не следует. Я бы тебе и слова не сказал, да ведь ты у нас почти что коллега. С паролем пришел, хоть и с таким, недоделанным... Подвиг разведчика, блин горелый...

  И он засмеялся, а потом сразу закашлял.

  «Ну, вот, сейчас опять «тюбингами» обзываться начнёт», – решил Алекс.

  Но Карчмарь не оправдал его догадок. Он явно успокоился – ноги не дёргались, руки перестали дрожать. Смахнув ещё раз невидимую слезинку с глаз, и в который раз глубоко и облегчённо вздохнув, он продолжил обычным своим голосом, только чуть более мягким:

  – Ты уж извини меня, Алекс. Я, как и все старики, ворчлив неумеренно. Это всё оттого, что жизнь уходит, а жить-то, всё ещё хочется. И работать хочется, и с тобой вот тут, на Острове, баланду травить хочется, на море поглядаючи... А ещё этот гад, чьи остатки под навесом валяются, завёл меня с утра, не в меру. Я ведь не садист какой, не стал бы его сильно... Ну, подумаешь, скинул бы с обрывчика, и всё. Ну, сломал бы он себе пару ходулек, так парковка рядом, сразу и починился бы. Может, я бы и починил, раньше они ко мне частенько обращались за подмогой. Так ведь он, сволочь такая, как я его послал, отсюда подальше, в истерике зашелся и начал мне права качать – дескать, все вы, русские, алкаши и оккупанты. Всех вас, нас, то есть, надо за железным занавесом запереть, и к нам, к ним, то есть, к цивилизованным людям не пускать. И ещё чего-то приплёл, про своих могучих заокеанских друзей, которые найдут на нас укорот. Вот тут я и не стерпел – бошку-то и свернул... Имел я его ввиду, вместе с друзьями его могучими поперёк океана... Погорячился, конечно. Зря. Не стоило так, на шавку всякую, нервы тратить...

  А тут ещё ты подходишь, с паролем этим, дешевым. Вот я и окрысился. С этим паролем у нас, в основном, лохи приходят, коих развести надо, и восвояси отправить – кого пинком под зад, по тропе, а кого и швырком с обрыва, на камушки. Кибер у нас изобретателен, по этой части. Тоже наш, один из двенадцати. Да-а-а... Молоды были мы тогда, и амбициозны сверх меры. Вот ответь мне, кто такие – три кита – три «К» в нашей науке? – спросил он неожиданно.

  – Э-э-э... – растерялся Алекс, – слышал когда-то что-то, но... не знаю.

  – Да... Хорошо хоть, не врёшь, не изворачиваешься. А это надо знать. Королёв, Курчатов и Келдыш – гордость не только нашей, но и мировой науки. А ты не знаешь... А вот мы знали. И гордились, и стремились быть, хоть чуть-чуть похожими на них. В одном бюро работали, ровесники, молодые, вот и назвались как-то, в шутку, двенадцатью «К». Мол, мы хоть и не гении, но нас, зато, двенадцать. Сейчас многие уже умерли, а те... далече... А тут, как Остров открылся, сразу на него и наладился. Как уже говорил, считаю это воплощением своей мечты. Ребят знакомых встретил, из разработчиков. Молодёжь, все в азарте, дело новое... Через них и узнал, что некоторые из двенадцати, тоже здесь обретаются. А потом, как старость своё ломать начала, на эксперимент пошел. Вместе с Кузнецом и лежим сейчас в интерфейсных коконах. Правда, в разных городах. Одно время вместе кучковались, своих вызвали, которых нашли. Потом ещё помощники приблудились. «Карчму» построили. Подземелье, через вход в капонире, исследовали. Нашли, кстати, погреба с минами и снарядами. Таскали их потихоньку на продажу, а это очень сложно – склад-то на шестом уровне от поверхности. Всей бригадой и таска-а-а-а-ли...

  Он душераздирающе зевнул и посмотрел на Алекса осоловевшими глазами:

  – Ты, это, иди, погуляй... Или дрона брось тут и иди домой. Я сейчас спать буду... Только учти – через полтора часа быть как штык, у Кузнеца на Полигоне. Кибер с тобой говорить хочет, вроде, доволен он твоей работой. Ну, давай-давай, иди, сейчас всю энергию вырублю. А за дрона не беспокойся, не тронут его здесь. Я всю округу пораспугал, когда этого прибалтанутого кончал – очень уж он, орал громко, словно на самом деле под нож попал...

  Глаза Карчмаря неожиданно закрылись, дрон его принялся устраиваться в позу покоя, фары-светильники погасли, и у Алекса заморгал желтым цветом индикатор уровня сетевого сигнала. Он опрометью бросился в открытую выходную дверь. Вот, старый маразматик! Отрубил-таки ретранслятор. Будь дверь закрыта, точно связь бы оборвалась.

  Выбежав во двор, он сразу успокоился – индикатор уровня позеленел и перестал моргать. Теперь можно не спешить и усвоить полученную от Карчмаря информацию.

  «Да, весьма забавно мы побеседовали. Точнее сказать – беседовали со мной. Провели, так сказать, среди молодежи воспитательную работу. И кто! Карчмарь – гроза граберов и всяких ротозеев. Страшный отрыватель конечностей и выдиратель ножных суставов. Джек-потрошитель Островного масштаба. И такая загадочно-интересная личность, оказывается. Кто бы мог подумать – восемьдесят два года! А Кузнецу, что, столько же? С ума сойти! Значит байки про мозги в банке, совсем не далеки от истины. Что там, Карчмарь, про стимуляцию мозговой деятельности обратной связью говорил? Что способности улучшаются, и мозг стареть перестаёт, что ли? Да, интересно, нигде я о таком не слышал. Может заодно ещё и жизнь продлевается? Ну, это, наверное, вряд ли – уже бы шуму было на всю Землю. Ну, или, на весь Инет, что, по существу, одно и то же».

  И «Карчма». Алекс оглянулся на здание, и с новым интересом стал его рассматривать. Представилось, как десять лет назад старые дроны, старые во всех смыслах, строили её. Как на старых, неуклюжих, колёсно-гусенничных шасси таскали деревья и камни, железки разные, и прочий хлам. Как резали плазменными резаками и скрепляли всю конструкцию гвоздями и сваркой, цементом и тросами. И при этом, ещё добычей мин с большой глубины занимались. И при этом, научные разработки в области дроностроения вели... Чувствовалась здесь какая-то основательность, целеустремлённость, капитальность мышления и труда. Мощь духа. «Да, были люди в наше время... богатыри, не вы».

  Надо же, Кузнец, такой спокойный, прямо-таки, домашний трудяга, лазил, оказывается за минами на шестой уровень подземных галерей. Небось, и ловушки с огнемётами взламывал, и пулемёты выворачивал. И с граберами сражался, они уже тогда были. И ему столько лет. А друг мой Серый Шок, на пятидесяти сломался. А он, Алекс, из-за Чёрного дрона какого-то, истерики разводит да в шпионов играется.

  И стало обидно за Серого Шока. Обидно за себя, за свои стенания вокруг отключения от сети. Даже за дурацких «головоглазов» обидно. Что ж, выходит, что мы ничего серьёзного в жизни сделать не можем? Только в игры компьютерные и умеем играться? Мечты у нас великой нет, цели в жизни тоже? Только на колбасу и годимся, как те свиньи, что не знают, зачем живут?

  «Да, да, – подумал он со злостью, – есть в этом правда. Вон у меня, почти все сокурсники только о тёпленьких местечках и мечтают, чтобы после выпуска устроиться и жить себе припеваючи. И на работе у мужиков одни темы разговоров: кто, что себе купил, да какая у кого крутая тачка – с правым рулём, вау! Фа-фа! Конечно, люди они простые, как и их желания. Нельзя их за это осуждать... Их! – Перебил он сам себя, – а меня? Я-то ведь один в один, как все. И ничем ото всех не отличаюсь».

  Никогда раньше он на это внимания не обращал, и не думал даже на такие темы – жил себе и жил. Как свинья. Пока на Остров не попал. Здесь, правда, тоже, всякое бывало. И опять прав Карчмарь – граберством он и занимается, всё последнее время, только «головоглазов» и шерстит. Не один, правда. С Педро Кротом.

  «А вот интересно, что раньше произошло – я сам к «головоглазам» ходить стал, или только после того, как с Педро познакомился? Что-то этот момент в памяти слабо прорисовывается...»

  Некоторое время он размышлял, стоя недалеко от входа в Карчму. И, с превеликим прискорбием, вынужден был себе признаться, что именно Педро, именно этот Крот чёртов, раскрутил его как пацана и вовлёк в этот, столь непрезентабельный, но столь доходный бизнес. И, если быть честным с собой до конца, а надо признать, это не всегда удаётся, то выходило, что этот... педрило кротяцкое, использовал его на полную катушку. Сначала обучил, натаскал. Неплохо, надо сказать, научил дроном своим владеть – драться, скрываться и хапать. «Схапать и драпать» – его присказка. Незаметно так, научил, вкрадчиво. И начал потихому всякие наводочки подбрасывать. Жучило.

  Интересная фишка получается – он, Алекс, на него, практически работал. Тот ему наводку – «глазастики вчера караван сталкерский грабанули, говорят с крутыми артефактами, у Белого ручья всё свалили, охраняют слабо». А он, как щенок радостный, прётся на Белый ручей, выслеживает, вынюхивает, кокает садюгу Стингера дубиной по кумполу, и уводит у граберов, замечательный походный офицерский столовый набор из серебра с позолотой, времён Первой мировой. И в зубах, виляя хвостиком, притаскивает к Кротяре, и радуется при этом, как последний придурок, что его хвалят, что им гордятся... Деньги, правда, потом пополам. «Информация стоит денег, не правда ли, Алехандро?»

  Ой, как всё некрасиво получается. Ой, какой дурью он тут занимался последнее время.   «Люди живут полной жизнью – в преклонном возрасте о космосе мечтают и науку двигают, а я цацки ворую. И правильно про меня Карчмарь сказал – как свинья. Вот встречу Крота, набью ему морду. Только сперва выясню, откуда он про Чёрного дрона пронюхал. Хотя... Он же не сказал, что там именно дрон. Про крутые артефакты говорил, верно. А о дронах речи не было. Хм. Но про сходку-то, он знал. От кого и как? Да, дела... Водят меня, оболтуса бестолкового, за нос все, кому не лень. «Скажешь только – «у вас продаётся славянский шлейф», и всё тебе отколится...». Пномпень я. В смысле – пень пнём. Тьфу. Алекс скривил рожу, и сплюнул. А-а-а... да, хрен с ним, с монитором. Потом вытру».

  Что, однако, сейчас делать-то? Времени ещё вагон, почти два часа ждать надо. Будь у него свой модуль, он бы уже смотался к «головоглазам». Или нет, лучше сначала к Педро – морду начистить. На душе было смутно и непонятно. Может просто пойти домой и пообедать? Он тщательно проанализировал свои физиологические потребности. Есть, конечно, хотелось. Но не очень сильно. Вот, и хорошо! Обед пропустим, зато за ужином, сразу и пообедаем. Тем более что иначе на ужин одни голые макароны останутся. А обещанных гонораров, что-то не видать... И до заначки без Карчмаря теперь не доберёшься. Вот тебе везде и откололось, и обломилось, «голубь ситцевый».

  Алекс медленно побрёл к спуску с утёса Карчмы. Солнце поднялось на небосклоне заметно выше, серые тучки частично рассеялись. Море на юге посветлело, а на востоке, низко над горизонтом, взгромоздились плотные, серо-стальные, наполненные холодными осенними дождями, хмары. Вот уж точнее, чем по-украински, их и не назовёшь. Он с интересом подумал, что возможно это другой край той самой сплошной облачности, что закрыла небо над его регионом.

  «Да! – спохватился он вдруг. – А, что это там Карчмарь, про какого-то Кибера говорил? Что он меня за работу хвалить будет. Не понимаю, а за что хвалить? Я ещё ничего и сделать-то не успел, просто прошел маршрут от точки а до точки бэ. И не знаю я ни какого Кибера. Он, кстати, у них двенадцатый. То есть, один из двенадцати «К». Забавная задумка была у этих старичков. Клан – «Двенадцать К». Звучит, хе-хе. Ничуть не хуже, чем клан «Чёрных дрононосцев», хе-хе-хе».

  Так, хехекая, постоянно оскальзываясь, а временами и вовсе – с жестяным дребезгом съезжая на заду, он и выпал снова на тропу, ведущую направо: к Среднеземной Фактории. Около двух с половиной километров. И налево: к взорванному капониру, брошенным береговым батареям, ноль пять кэмэ, и далее к Южноудельской Фактории. Около трёх с половиной километров же. Вот к этим брошенным батареям он и направлялся. Было там у него одно уютное местечко. Для релаксации и медитации – хелось немного расслабиться и спокойно подумать. Например, о том, как дальше строить свою игру на Острове в свете открывшихся неожиданных обстоятельств.

  С этой стороны Острова море было особенно мелким. Под обрывистыми уступами берега, в воде, у самой кромки и вдаль от линии прибоя, ещё с окончания ледникового периода лежали валуны. Много больших и маленьких, гладких, основательно обкатанных льдами, и облизанных волнами валунов. Свежий ветер всегда нагонял здесь высокий прибой, и тогда, белёсая от поднятой мути морская вода, крутыми, пенящимися гребнями, шла на приступ Островных твердынь, без устали хлесталась тугими солёными струями и плевалась грязной щипучей пеной.

  Обширные отмели не позволяли никаким судам подойти близко к берегу. И потому, ввиду большой затруднённости проведения в этом районе десантно-штурмовых операций, здесь не было построено ни мощных береговых укреплений, ни тяжелых орудийных башен батарей главного калибра, ни даже просто, батарей крупного калибра. Не было и сопутствующих им, подземных коммуникаций, с артиллерийскими погребами, электростанциями, казармами личного состава, госпиталями и прочей инфраструктурой, уходящей в других частях Острова на многие десятки метров вглубь, и на многие сотни вширь базальтового массива. Раньше здесь был вход в систему подземных коммуникаций через командирский капонир, да он взорвался и обрушился, по непонятной причине.

  Оборона этого участка берега состояла из трёх батарей по три полевых орудия калибром три дюйма, устанавливаемых в слабо защищённых и слабо оснащённых, орудийных двориках. И трёх дальномерных и командирских постов. Артиллерийские позиции от атаки с воздуха прикрывало незначительное количество стационарных точек легких зенитных пушек и пулемётов. Но всё это небогатое хозяйство было давно и успешно разобрано и увезено в переплавку ещё в прошлом веке. А на опустевших батарейных позициях теперь гулял один лишь ветер. Здесь было относительно безопасно, минные заграждения обезврежены ещё без участия дронов, а автоматических огневых систем не было вообще. Либо их также демонтировали ранее, либо даже и не думали устанавливать.

  На одной зенитной позиции стояла, намертво влитая турелью в бетон, насквозь проржавевшая, сорокапятимимиллиметровая казённо-зарядная зенитная пушка. По какой-то причине её пропустили демонтажники и не тронули, впоследствии дронеры. Так и осталась она одна одинёшенька стоять и ржаветь на открытой площадке, уставившись щербатым рылом в бескрайнее небо, с которого уже три четверти века не грозила опасность, противостоять которой она была создана.

  Возле этой пушки, с недельной периодичностью по субботам и воскресеньям функционировал чёрный рынок Островного сообщества дроннеров. В остальные дни здесь было безлюдно и тихо. Рынок существовал теоретически нелегально, а практически при сознательном попустительстве Среднеземной администрации. Что поделать? Игра есть игра. И действующий чёрный рынок добавлял в неё свою долю захватывающего интереса.

  Слова – «в субботу, у пушки» – означали приглашение на рыночный шопинг, с выгодой, азартом и риском. С выгодой – купить или продать пользующуюся спросом вещь или запчасть, взрывпакеты или толовые шашки, самодельные ножи, топоры, сабли и копья, и прочее холодное оружие, подогнанное для удобного использования дроннерами. Огнестрельное оружие, официально запрещённое к применению на Острове, впрямую не продавалось, ибо нарушителей жестоко карали военные. Вплоть до полного отлучения от Игры. Но «вкривую» достать его было возможно, Алекс об этом слышал. Правда, ни разу не видел обладателей такого счастья. Поскольку лишь некоторые, скажем так, неординарные личности, могли себе позволить полулегальное использование огнестрела. Например, такие как Базука Билл, клан которого официально числился в блюстителях порядка.

  Обширен на рынке был выбор различных артефактов – от дешевых солдатских оловяных ложек и пуговиц, курительных трубок и огнив с зажигалками до дорогих позолоченных эполетов и знаков различия высшего офицерского состава. От истлевших рукописей – до драгоценных камней, серебряных и золотых монет. Здесь так же встречались коллекционеры всех мастей – монеты, пуговицы, гильзы, холодное и огнестрельное оружие, воинские награды и знаки различия – всё могло быть предметом их пристального внимания.

  Отдельно оговоримся, что вывезти с Острова можно было всё, ну, за редким исключением, типа боевого оружия. Так же цена за вывоз некоторых предметов была неразмерно большой. Чаще всего такими предметами оказывались вещи, имеющие реальную историческую ценность. Вдобавок и разрешительная система для такого вывоза сознательно усложнялась. Дабы не допустить расползания оружия и утрату исторических реликвий. Зато разного рода сувенирным и памятным предметам препятствий не чинилось.

  Ну и, какой же рынок обходится без азарта и риска? Азарта на этой толкучке было, хоть отбавляй, не раз торги перерастали в настоящие драки, в которых забывался сам предмет спора. А риск всегда сопутствует всякому обладателю ценностей – принести редкий артефакт для продажи и не попасться граберам, очень непросто. А уж унести удачную покупку – целое искусство маскировки и конспирации. Но, однако, люди на рынок шли, невзирая и на страх, и на риск. Ведь именно здоровая то лика страха и риска, делает нашу жизнь столь увлекательным занятием, не правда ли?

  За рынком над высоким береговым обрывом, скрытая от посторонних глаз каменными завалами, пряталась маленькая пещерка. Вернее даже, неглубокая ниша. Из неё открывался чудесный вид на мелкое море с валунами и далёким горизонтом на юге, и на залив с образующим его мысом. На котором и располагалась сама Среднеземная Фактория. До неё отсюда было почти три километра. Издалека Фактория чем-то напоминала обычный портовый городок времён пиратской юности человечества, каких и по сей день много ещё в южных краях. Для полноты картины не хватало лишь бригантин и каравелл, стоящих в заливе и на траверзе порта.

  Алекс любил бывать здесь в такие моменты, когда, успокаивающаяся после шторма стихия, очищала небо и унимала ветер, и одни только волны, упорно и непоколебимо, всё набегали и набегали на берег. С глухим рокотом налетали на неприступные камни, разбивались вдрызг, разбрасывали гальку, швырялись пеной и с обиженным, злым шипением уползали обратно в море, чтобы, собравшись с силами вновь броситься на штурм береговых устоев.

  Здесь хорошо мечталось и думалось. Здесь он, даже засыпал, иногда под шум прибоя и крики чаек. И всегда просыпался хорошо отдохнувшим. И потому считал это место лучшим для отдыха и релаксации.

  На тропе Алекс огляделся. Под недоделанной стойкой недостроенного монорельса было пусто. Недавние друиды куда-то подевались. Может, ушли по друидовским делам своим, а может, слиняли опять от страха, испугавшись его очередного шумного спуска. Вон, кусты ещё подозрительно колышутся. И чего они тут торчали? Так просто или не так просто? «Ну, да и бог с ними. – решил он. – Нам такие неправильные друиды без надобности. Мы с моим дроном желаем сейчас отдохнуть и расслабиться, поскольку нам сейчас, предстоит на пустой желудок, идти на рандеву, с каким-то там Кибером. И надо собраться с силами и выровнять мысли, чтобы быть в форме. День сегодня не рыночный, так что мешать нам никто не будет».

  Широко шагая в южном направлении, он размышлял о том, что пару раз уже проходил эту тропу полностью, от фактории до фактории. Правда, это было давно, прошлым летом. Как раз тогда, когда он принимал участие в штурме Второго Бастиона в составе отряда Среднеземных рейнджеров. Вместе с ними и топал тогда на Юг. То есть, в то время они ещё пластунами назывались, поскольку с южноудельцами в общий клан объединились позднее. А вот назад, на север, шел уже вместе с Серым Шоком. Тот спасателям помогал его труп обгорелый доставать, а потом уже и ему самому помог восстановиться.

  Помнится, весело шли. Беззаботно болтали о том, о сём. Природой любовались – после мрака подземелий особенно хорошо себя на солнечной поверхности чувствуешь. Тем более что природа этой части Острова в лучшую сторону отличается. Очень уж здесь замечательно – тропа параллельно берегу идёт почти на одном уровне. Скалы тут особой красоты и разнообразия – дикие выплески миллион лет назад застывшей лавы перемежаются со спокойно-ленивыми овальностями ледниковых окатышей. И всё в вычурном обрамлении густых кустариников и невысоких деревьев. Особенно хорошо это живописное полотно смотрится ранним летом и зрелой осенью. Летом яркая изумрудная зелень, а осенью желто-красное буйство увядающей листвы контрастно накладывается на серо-фиолетовую синь бескрайнего моря с нависающим ультрофиолетовым  куполом бездонного неба. Красота!

  Вот так идешь, бывало, любуешься морем, деревьями местными лохмато-корявыми, скалами замшелыми да сопками дальними в дымке-мареве. Полянки-лужайки, обрывчики-откосики, лютики-цветочки... Задумаешься о чём-то своём, мыслями приятными зависнешь в облаках. Чудесно вокруг: птички распевают на разные голоса, цикады заходятся нескончаемым звоном, пахнет тёплой сырой землёй и свежей живой флорой. Солнышко сверкает сквозь листву, золотистыми пятнами по земле шарит, ветерок тучки и веточки ворошит... Расслабляющий терренкур, да и только! Лепота! И тут, бац! Приключение на ж... железную задницу и выскакивает из-за красивых кустиков или живописных скалок в образе озверелых граберов! И получаешь ты счёт за пройденную экскурсию по всем пунктам и по полной программе бандитского калькулятора. Будешь знать, как бдительность терять. Ты в бою, парень, а не на курорте. Это там можно цветочками без вреда для здоровья любоваться. Туда за этим и ездят – не заботясь о своей безопасности здоровье поправлять. А здесь... Не надо забывать, что не только ты охотишься за добычей, но и на тебя охоту ведут – железо старое, железо новое и железо живое. И если не хочешь ты стать железом мёртвым, то будь добр, ушки на макушке – торчком, нос – по ветру, глазок – смотрок, и...

  И тут приключение на его бедовую головушку и случилось.

 

2

    Впереди, метрах в пяти от него, из-за кустов возникли двое и стали посередине тропы. Два средних дрона. Сзади, вразнобой шлёпая по земле своими лёгкими обрезиненными ходульками, набежали ещё двое.

  – Попался, Хариус, козёл! – радостно воскликнул один из средних дроннеров. – Иди сюда, иди. Сейчас я тебе покажу «эдельвейс»!

  «Чу-удно, – подумал Алекс, медленно приближаясь к загораживающим дорогу э... бандитам? – Так глупо попасться в дешевую ловушку, может только настоящий профессионал». А вслух сказал:

  – А, что случилось, ребята? Вы меня ни с кем, случайно, не спутали? – при этом он постарался занять наиболее удобную позицию, чтобы видеть всех сразу – и задних и передних, и чтобы никто не ушёл в тень.

  – Ты тут наивненьким не прикидывайся, – сказал второй из, средних дроннеров – может, ещё скажешь, что с нами не знаком?

  «Чудно-о, – усмехнулся про себя Алекс, – именно это я и хотел сказать».

  – Именно это я и хотел сказать, – лениво проговорил он вслух, а сам принялся внимательно осматривать и оценивать противников. Итак, двое спереди – молодые новички, модули однотипные – «кентаврики», накрутка нулевая. В хилых манипуляторах – не по размеру могучие дубинки. Или сроку на Острове им нет и пары месяцев, или талантов у них, только на поддержание жалкой жизни и хватает. Двое сзади, такая же характеристика относительно талантов, но аппараты другие – скаут и траппер, совсем слабенькие разведчики с никакой прокачкой. В тонких лапках не дубинки – прутики. С ними драться – себя не уважать.

  Первый, заговоривший с ним средний, имел на груди новенький зеленый тотем-значок кандидата клана вольных старателей Южноудельских Земель. Ты смотри, почти коллега, мимоходом отметил Алекс. Остальные три дроннера клановой принадлежности не имели, видать, не скопили ещё на вступительный взнос. Или пока не брал их никто.

  – Ты нам тут дурочку-то не валяй, – сказал «коллега», – как подлость творить, так ты первый, а как ответ держать, так нет тебя? Не выйдет, милок, попался ты нам, наконец, конкретно. Мы тебя уже второй день пасём, после того, как на парковке PM20 увидали. Месяц уж за тобой охотимся, думали всё, пропал с Острова, гад. А ты тут и нарисовался. На парковке тебя трогать не стали. Ты там всё с рейнджерами вертелся. А нам с ними связываться, не с руки. Хорошо хоть потом проследили, как ты на юг пошел. Я так сразу и понял, что ты на рынок поспешил, решил мою штучку загнать, скотина. Тут мы тебе засаду и приготовили...

  До «головоглазов», они явно не дотягивали. Даже на простых бандитов не очень походили. Очевидно это от старого владельца дрона «гостинчик» – его старые должки. На парковке никакого подозрительного движения в свою сторону Алекс припомнить не мог. Мало ли что – там много народу трётся. «А вот по наблюдательности-то мне двойка. На парковке все меня пасут, и Вобла, и ещё эти, а я ни ухом, ни рылом. Стыдно, суперагент Штырлиц!»

  – Хватит, Киса, с ним разговоры разговаривать, – сказал второй средний. – Давай, спрашивай, куда он дел то, чего там у тебя забрал, когда со скалы скинул.

  «Э-э-э... чего я там у него забрал? А, дронелло, не молчи уже, поделись секретом. И с какой скалы я его потом скинул?»

  – Ребятки, уймитесь, – сказал он вслух, старательно изображая вежливую улыбку, – давайте будем, как цивилизованные люди. Вы объясняете, что за претензии у вас ко мне имеются. Затем совместно разбираемся, кто, чего и куда подевал. Приходим к консенсусу и мирно расходимся. Подходит программка?

  – Что!? Гад, паразит (пи-и-и, пи-и-и, пи-и-и), ты ещё тут будешь над нами издеваться? Вали его пацаны (пи-и-и, пи-и-и)! – второй средний явно находился на «взводе» и теперь заводил остальных. – Моня, Пацак, ну! Не стойте! Вперёд!

  И с диким криком «а-а-а!!!», ринулся на Алекса, вскинув своё оружие наподобие двуручного рыцарского меча. Но боя не получилось – весьма тяжелая, относительно его тела, дубина, увела его вместе с замахом в сторону. Не сумев совладать с инерцией и прекратить явно неправильное движение, он со всей дури, врезал скауту дубиной по макушке, отчего тот сразу же сел на землю и тихо замер в оцепенении.

  Пока первый нападавший тормозил, столь оригинальным способом, «коллега» тоже взметнул свою дубину над головой как топор и со всей возможной стремительностью также кинулся на Алекса. Тот не стал ему мешать, даже наоборот, помог – плавным движением ушёл с его пути, подставил ножку и слегка подтолкнул в спину. В результате «коллега» упал на брюхо, юзом подъехал к трапперу и с маху хрястнул его дубиной прямо в грудь. От этого молодецкого удара лёгкий разведчик красивым кульбитом улетел с тропы в кустарник, откуда немедленно донеслись его нечленораздельные вопли.

  – Ребятки, ещё раз прошу, уймитесь, – как можно более миролюбиво снова заговорил Алекс, – давайте уже перейдём от дел к слову.

  Но ребяткам было уже не до него – скаут всё еще находился в прострации, похоже ему повредило видео-глаза, и он теперь ничего вокруг не различал. Траппер основательно застрял в кустарнике, даже вопить перестал. «Коллега» всё пытался и никак не мог подняться – у него подгибались передние ноги, видать порвал мышцы. А его дружок застыл в ступоре, опустив дубину и слегка покачиваясь из стороны в сторону. Он явно разрывался между двумя желаниями – напасть или удрать.

  – Ну же, придите в себя! Не хочу я с вами драться, я вас даже не знаю. Если вы со старым хозяином этого дрона повздорили, то я не виноват. Я им недавно владею. Давайте, введите меня в курс дела, может, вместе и разберёмся.

  – Слушай, Киса, – сказал второй средний, выходя из ступора и перестав покачиваться, – а ведь он, похоже, правду говорит – он это не он. Голос у того Хариуса другой был, да и говорит этот ваще по-другому...

  – Да, может и так, Марек,  – уныло сказал Киса, всё ещё не прекращая попыток встать. – Да и драться тот не умел – исподтишка только всё и творил. Гад. А этот, смотри, как нас ловко уделал.

  – Да никто вас не уделывал, – улыбаясь, сказал Алекс. – Сами вы себя уделали – кто же такие мощные дубинки лёгким дроном использует? Сразу видно, что вы по-настоящему не дрались никогда. Давайте уже, успокаивайтесь, и говорите в чём дело. За что вы меня прибить захотели?

  – Ну, вы, уроды недоделанные!! – траппер, наконец, выбрался из кустов, и теперь направлялся к ним. – Вы, что совсем очумели, что ли!? Чуть меня не пришибли! Киса, ты чё, с головой ваще не дружишь!?

  – Да ладно тебе, Пацак, не заводись. Мы тут уже, кажется, разобрались. Ошибочка у нас вышла, не тот он парень, другой.

  – Ни хрена себе ошибочка!! Смотри, что ты мне с руками-то сделал – во!

  Алекс глянул и, не выдержав, рассмеялся – руки у траппера, действительно были – во! Во все стороны. Видимо мощный удар дубины повредил исполнительные механизмы манипуляторов, и теперь они торчали в разные стороны, живо напоминая знаменитое приветствие чатлан – «ку».

  – А что, красиво, так и ходи, – к Мареку, похоже, начало возвращаться чувство юмора. – Я тебя сфоткал, лови на шаринг картинку. Называется – «Во!».

  – Марек, и мне кинь, я её распечатаю и на стенку повешу, видок у него точно, что надо! Ну, вот блин, называется – «поймаем и изуродуем», самим руки-ноги повыкрутили! Марек, и меня щёлкни, на память, – Киса тоже понемногу начал отходить, и ему становилось весело.

  – Мужики, чего темно-то так? – скаут привстал с земли. – Не вижу ни хрена. Чего вы ржете, как кони, у меня в ушах треск стоит... Меня что, по голове кто-то стукнул?

  – А-а-а-а... – простонал Киса, упав на бок, – падстулом... ой, ржунимагу!!!

  – Ы-ы-ы... уроды, – Пацак прыгал на месте, – нельзя мне щас смеяться – у меня в груди всё хрустит...

  – Моня-а-а-а, пощади, мы щас рассыплемся, – выдавил сквозь смех Марек, – Погоди, фотки перешлю, сам поржешь... А-а-а, нет, погоди, потом пошлю... Сил моих нет...

  Алекс веселился вместе со всеми – ситуация действительно была смешная, а позы пострадавших дронов годились для показа в программе «Нарочно не придумаешь». Однако давненько я так не смеялся, думал он, сохраняя на память видеообраз всей группы. И при этом он чувствовал, как вместе со смехом в душе уменьшается напряжение последних дней, и дышать становится значительно легче.

  А, сквозь пожелтевшие кроны невысоких островных берёзок, вдруг выбрызнули чистым светом солнечные лучи, вмиг разукрасив весь мир в яркие, сочные цвета. Но плотные тучи с востока, слегка приблизившись, отбрасывали на половину небосвода со своей стороны, свинцово-синий оттенок. А серо-стальное море, что шумело внизу, под обрывом, пахло прелыми водорослями, немного аптекой и, простираясь на полмира, кидало на небо свой серо-стальной отблеск. И благодаря сияющему Солнцу, все эти краски становились насыщенными и приобретали в своё определение слово «яркий» - ярко-серо-стальной, ярко-свинцово-синий. Растущая недалеко от места, описываемых событий, молодая, изящно изогнутая осинка, на фоне этого насыщенно-синего неба, пылала огненно-оранжевым костром. Осень стояла в этом году зо-ло-тая.

  Когда смех пошел на убыль, Алекс взял инициативу на себя:

  – Ну, так что, будете объяснять мне суть претензий, или я уже пойду?

  И веселье сразу закончилось.

  – Да, что тут объяснять? – сказал грустным голосом посуровевший «коллега» Киса. – Этот Хариус, который в тебе сидел, ну, то есть в твоём дроне, конечно. Отобрал у меня медальон, который я в старой траншее откопал. Я, дурак, вздумал ему похвастаться. Мы на краю высокого обрыва стояли в это время. Он меня туда заманил эдельвейсы смотреть. Эдельвейсы, говорит, там растут самые красивые. За букет таких цветов, на Фактории, по целых десять центов дают. Ну, мы стоим над обрывом, а он и говорит, дай, мол, твой медальон глянуть и по каталогу проверить, вдруг ценный. Я и дал, балда. А он мне и говорит – вон, смотри, эдельвейс на карнизе растёт. Я, дурак, нагнулся. А этот гад, меня и столкнул. Я так грохнулся тогда, что разбился вдрызг. Еле потом денег на починку набрал, хорошо хоть друзья помогли. Вот мы теперь и ловим этого подлеца, чтобы рассчитаться по-честному. Думали, ты – это он. Извини, ошиблись. Только вот теперь мы не знаем, как его найти. Он, видать, дрона поменял, чтобы скрыться от нас.

  – Эх, молодёжь. Знаний у вас мало, оттого и разводят вас, как зайцев. Эдельвейсы – высоко в горах растут. На Кавказе, или в Альпах. А здесь остров, почти что равнинный – наши сопки и скалы, это только для нас, дроннеров, высокие. А для человека, так, холмики, да камни.

  – Да знаем мы. Теперь. Только медальона этим не вернёшь...

  – Погоди-ка... – Алекса посетило внезапное озарение. – А ведь я ещё не смотрел, что в бардачке этого модуля лежит.

  И он быстро дал команду дрону – «Открыть багажник». Затем запустил туда руку и к удивлению собравшихся извлёк на свет, свёрнутую в плотный комок, грязную тряпицу. И развернул её. Там лежал, тускло отсвечивающий серебром, небольшой, круглый медальон в виде черепа с костями и с непонятной надписью готическими буквами по краям, что-то типа «AHNENERBE»...

  «Надо же! – удивился он. – Да тут целое сокровище. Бонов на двадцать, тридцать. А если окажется, что это раритет, то и сотни на три-четыре потянет. Надо будет с Карчмарём посоветоваться... А я и не знал. А вот интересно, использовал бы я его, если бы нашел раньше? Наверное, вряд ли. А, может... Подумал бы, что это от Василия Васильевича гонорар. В странной, правда, форме».

  – Ну-ка, глянь, не он?

  – Он!!! – заорал, всё ещё лежащий на земле, Киса. – Вот это и есть мой медальон. Я его в траншее откопал. Там ещё очки были, сломанные, и часы старинные, тоже почти совсем истлели, кроме цепочки и обода от корпуса серебряного, ничего и не осталось. Я на них вступительный взнос в гильдию заплатил. А больше там ничего нет, одни кости. Вот на ребят и не хватило... Долг за ремонт и взнос, вот и всё.

  И он глубоко облегчённо вздохнул. А Алекс подумал, в этот момент: – «А, вот если бы использовал, то сам бы стал гадом. И никогда бы уже не стал свидетелем, столь счастливого момента».

  – Ну, что ж, – сказал Алекс, – раз твой, то на, держи. И больше на эдельвейсы не засматривайся – вещь у тебя, похоже, действительно ценная, береги его.

  И он протянул Кисе медальон. Тот благоговейно принял его на обе вытянутые клешни, и торжественно показал остальной компании:

  – Видали? А вы не верили...

  – Да ты чё, Киса! Верили мы, не сомневайся, – сказал траппер-Пацак, – иначе бы мы на твою авантюру, с выслеживанием и нападением, так легко бы не пошли. Только вот, чё нам теперь делать-то? Как чиниться-то будем – денег нету ни хрена.

  – Мужики-и-и... – жалобно взвыл, ничего не видящий, Моня, – фоток мне накидайте скорее! Дайте хоть глянуть, из-за чего я тут зрения лишился...

  – На, Моня, лови, – покровительственно шлёпая того по плечу, сказал Марек, и все весело засмеялись.

  Алекс смотрел на ребят и думал, что это за негодяй такой был, до него в этом дроне, что такую подлость сделал. Обычно, после подобных поступков, даже значительно менее подлых, дроннер мог спокойно вычеркивать себя из списка обитателей Острова – всеобщей травли не мог выдержать никто. «Хорошо, что им ещё такой... – он чуть было не подумал, «честный», но вспомнил разговор с Карчмарём, и изменил формулировку, – достаточно порядочный попался...»

  Однако, бдительно напомнила неподкупная совесть, ты только что сомневался – использовал бы, или не использовал бы. Это что, по-твоему, порядочность? Так что, твоя порядочность – чистое дело случая. Этак ты и про молодых дроннеров, брошенных тобою на заклание, злобным «головоглазам», также бы рассуждал, если бы вдруг не бросил? Вот если бы ты его нашел...

  И Алекс честно с ней согласился – да, вполне мог бы использовать подвернувшийся артефакт, и при этом, не очень-то и задумался бы. Раньше. Но сейчас, в эти дни, что-то происходит в его душе. Что-то такое, чему он не может никак подобрать определения, но это «что-то», уже начинает влиять на его мысли и поступки.

  Вот и сейчас, глядя на побитых, но от души радующихся ребят, он понимал, что не может, просто так взять, и уйти. «Что-то» держит его и не пускает. И опять привиделась ему грустная улыбка Серого Шока. Что же мне теперь с ними делать, с такими молодыми и зелёными? Бросить их, таких наивных, на произвол судьбы? Или... Одно ясно – помедитировать сегодня мне уже не удастся. Точно так же, как и расслабиться.

  – Ну, вот и хорошо, что всё так просто разъяснилось. А, на счёт починиться... – Алекс замялся, напряженно думая, все терпеливо ждали, глядя на него. – Вы вот что... Давайте-ка, я вас отведу в одно место... А там придумаем, что дальше делать. Развилку у недоделанного стояка монорельса знаете? Вот, вверх по тропе и пойдём...

  – Да ты чё, – с удивлением и страхом сказал Пацак, – там же людоед сверху живёт! Как его... Корчмарь. Он же всех хватает и на запчасти разбирает.

  – Не бойся, – с улыбкой сказал Алекс, – нас он не схватит и не разберёт. Наоборот, может помочь. Пока что он спит, но через часик должен проснуться. Вот мы к нему тогда и подойдём.

  Все смотрели на него со страхом и удивлением. И Алекс мысленно усмехнулся.

  – Да не бойтесь, не бойтесь, нас он, в самом деле, не тронет. Это я вам обещаю, я его хорошо знаю, он мой друг.

  Страх и удивление сменились ещё большим удивлением и уважением. А Алекс отметил, что впервые вслух назвал Карчмаря другом. Вот интересно, Кузнеца, которого знает дольше и больше, он бы никогда другом не назвал – какой-то тот был недосягаемый, что ли. Высшего, недоступного уровня существо. А вот с грубым и страшным Карчмарём это получилось само собой. Да... Жалко, что Серый Шок с Острова ушел. Вот бы мы, вместе с Карчмарём и с ним, продолжили бы дело двенадцати «К». Карчму бы подлатали, мины из-под земли доставать стали бы, ход этот подземный, дальше бы исследовали... Хотя... Там же взрывом всё завалило. А ну и что? Вместе, говорят, легко и батьку бить. Раскопаем постепенно или найдём новый вход или пролом. А ещё бы хорошо, Чёрного дрона приспособить к нашему делу...

  Алекс тряхнул головой, ну-ну, всё, размечтался не в меру! Нет ни какого «нашего дела». И не предвидится, пока. И он снова, внимательно посмотрел на побитую четвёрку. Те терпеливо стояли и глядели, тоже внимательно, на него. А ведь, неплохие ребята, зелёные только совсем. Ну, да это ничего, как там говорил Карчмарь? Не успеешь оглянуться...

  – Ну, всё, хватит разговаривать, – с подъёмом сказал он. – Марек, веди Моню, а я Кису. Пацак, марш вперёд, будешь граберов отпугивать, своим видом...

  И так, поддерживая друг друга, словно раненные на поле боя бойцы, бредущие в медсанчасть, они и потопали полегоньку назад, в Карчму.

  На обратную дорогу потратили минут сорок. По ровной тропе шли ещё ничего, хоть и с маленькой скоростью, а вот в горку пришлось повозиться. Всё-таки дрон у Алекса тоже был хилый, как и у ребят. Калек Кису, Пацака, который не мог цепляться за ветки, и Моню, который не видел, за что цепляться и куда ступать, поднимали вдвоём с Мареком, поочерёдно – уж больно подъём на карчмарский утёс был крут.

  При этом Моня всё бормотал: «Ни черта не вижу. Ни черта, как слепой. И в ушах треск...» Затолкав Моню последним усилием на поляну перед Карчмой, Алекс облегчённо вздохнул и победно оглядел подъём – всё, взяли.

  Но тут, на беду, у Пацака отвалилась вдруг рука и, кувыркаясь, улетела назад к развилке, поднимая тучи пыли. Пришлось Алексу, чертыхаясь, лезть за ней и доставать. А когда он в очередной раз с рукой наперевес поднялся на утёс, то с удивлением обнаружил там, притихших, сбившихся в кучку ребят. А под навесом за верстаком, грозно сопящего, не выспавшегося Карчмаря, занятого своим излюбленным занятием – разделкой предыдущей жертвы.

  Увидев Алекса, он с громыханием осведомился:

  – Ты, что ли мясо привёл? А то я думаю, неужто они сами пожаловали. Ну, давай, подводи по одному...

  Посмотрев на вздрогнувших пацанов, Алекс сказал:

  – Что же ты их сразу-то на разделку пускать собрался? Сначала положено накормить, напоить и в баньке попарить. А затем уже по усмотрению – кого на разделку, а кого и так, живьем съесть, – и он подмигнул левым очистителем окуляров, вконец оробевшим ребятам.

  – Грамотные все пошли, – буркнул Карчмарь и, бросив останки на верстак, быстро направился к стоящим плотной кучкой друзьям. Громадный такой, страшный, чёрный паучище. – Будет вам сейчас банька...

  – Стоять!! – рявкнул он на, дёрнувшегося было бежать, Марека. – Стоять смирно, пока я смотрю, а то худо будет.

  – Ой, мамочки, – прошептал Моня. – Что там у вас творится, ничего ведь не вижу...

  – Что надо, то и творится, – тоном ниже продолжил Карчмарь, внимательно, по очереди осматривая «мясо».

  – Так, ну ты в порядке, – сказал он, наконец, Мареку, – а этих – в разделку.

  И, схватив под мышку завопившего Кису и ничего не понимающего Моню, зашагал к себе в Карчму.

  – Цыц, мелкота, а то пищалку вырву! ­– прикрикнул он на Кису. – Эй, однорукий! Тебе тоже туда. Алекс, подтолкни его сзади. Что мне целый день с хлюпиками возиться, что ли?

  – Марек, пошли и ты с нами, – подталкивая перепуганного Пацака, сказал Алекс. – Не будешь же ты здесь один торчать. Да и посмотреть в Карчме, есть на что.

  Внутри мастерской Карчмарь сразу же взгромоздил Моню на ремонтное место, а, примолкнувшего Кису, поставил в угол. И поворотившись к Алексу, заталкивающему, в этот момент, упирающегося Пацака, во входную дверь, громогласно провозгласил:

  – Так, эти доходяги, пусть пока в сторонке постоят и не мешают, а тебе, голубь, уже, наверное, пора. Оставь модуль в Зале Совещаний и передавай привет Киберу с Кузнецом. А вы, дьяволята, не воображайте, что вас бесплатно здесь чинят – будете все мне обязаны. По гроб жизни... Всё, я занят! – рявкнул он и, повернувшись к верстаку, сразу же загремел какими-то инструментами.

  Алекс, втолкнув, наконец, Пацака в мастерскую, обратился ко всей четвёрке:

  – Ну, всё, ребятки, вы теперь в надёжных руках, самое страшное позади, дальше можно не бояться. Я сейчас выйду из сети, когда вернусь, не знаю. Но, если что, встречаемся здесь же, у Карчмы. Давайте-ка, обменяемся сетевыми адресами и аськами.

  Понявшие, наконец, что их разрывать и есть, вроде бы сразу не собираются. А собираются, наоборот, чинить, ребята быстро обменялись адресами. И Марек сказал:

  – Спасибо тебе, Алекс, за заботу. Извини уж, что так получилось.

  – Ладно, ладно, спасибо потом ему скажешь, – он махнул рукой на Карчмаря, – а мне пора. Всё, всем пока!

  И он отошёл в уголок Зала Совещаний, и обрубил связь. И на душе у него было тепло и уютно, словно он сделал сейчас, что-то очень хорошее, хотя и не до конца понимал, что именно.

  «Начинается процесс соединения с модулем. Это может занять некоторое время. Ожидайте».

Пока он ожидал, из межсайтового пространства, робко высунулся знакомый пиратский баннер, узнал его, панически пискнул, и юркнул куда-то обратно.

  Северный Полигон был как всегда в своём репертуаре – хмур и неприветлив. И если, со входом и регистрацией было всё нормально, а предоставленный Кузнецом дрон функционировал безукоризненно, то с погодой не повезло. На улице хлестал мокрый снег с дождём. «Полусухой дождь», как говаривал в шутку его отец. Северный ветер гнал наискось, холодные капли и тяжелые намокшие снежинки, сёк и хлестал ими с остервенением, залепляя оптику так, что очистители не справлялись. Поэтому дорога в механические мастерские показалась и длинной и долгой.

  На аллеях Административной зоны было пусто. Никакой толпы, никаких тусовок. Даже полиции не видно. Лишь изредка двери, какого-нибудь кафе или магазинчика распахивались, и оттуда вырывалась музыка и свет, и выскакивали поодиночке или группами, размалёванные дроннеры и перебегали в соседние магазинчики или кафешки. Жизнь Полигона не замерла, просто она скрылась за тёплыми дверями уютных зданий и тёплых помещений.

  На КПП охранник, высунувшись из дверей, грозно спросил: «Пропуск!». А затем тоном ниже: «А, это ты. Проходи».

  Центральная аллея была сплошь покрыта толстым слоем мокрой снежной каши, ноги оскальзывались, а мощные порывы ветра юзом сносили вбок. Вот и приходилось ему идти галсами как яхте в море. На улице было темно, а включенные фары совсем не помогали, так что до своей цели он добрался почти что на ощупь.

  Когда очередным порывом северного противного ветра, его вдуло в дверь мастерских, он обнаружил там того же незнакомого механика на прежнем месте, за ремонтным стендом.

  – Кузнец у себя? – по-свойски спросил его Алекс.

  Тот, молча, кивнул.

  – И Кибер с ним?

  Механик вздрогнул, пугливо оглянулся на лестницу, ведущую на второй этаж и быстро проговорил:

  – Идите, идите. Вас уже ждут.

  Не понявший такой его реакции, Алекс, пожал плечами и направился наверх в кабинет Кузнеца. Постучался и вошел внутрь. Кузнец стоял у книжного стеллажа и вертел в руках свою трубку. Посредине кабинета, у стола, стоял Василий Васильевич и, ангельски улыбаясь, смотрел на вошедшего Алекса. Больше в кабинете никого не было.

  – А, дорогой Алекс! Как мы рады вас видеть! Здравствуйте, здравствуйте! Проходите, проходите, у нас есть, чем вас порадовать. Сначала вы нас порадовали, теперь наша очередь вам приятное делать! – Василий Васильевич просто светился изнутри. Сиял любезностью и источал доброжелательность. – Вот посмотрите, уважаемый мастер, парень и недели не прослужил в Службе, а уже нашей благодарности удостоился!

  Алекс прошел и как в прошлый раз, остановился невдалеке от порога.

  – Нет, но вы только посмотрите! Настоящий орёл! Классный боец и искуссный сапёр! А как мастерски он сыграл роль подсадной утки, блеск! Нам даже не пришлось ему подыгрывать. Лишь один разок чуть-чуть подтолкнули и подстраховали, и всё. Просто превосходный результат для новичка! Явный талант...

  – Может уже хватит, господин Кибер, издеваться надо мной? – не выдержал, наконец, Алекс.

  Кузнец с грохотом уронил трубку на пол.

  – Я ведь прекрасно понимаю, что ничего я вам не сыграл и ничем особенным не помог, а потому, ни в каких похвалах не нуждаюсь.

  – Э-э... Дорогой Алекс, опять вы, не к месту, озвучиваете свои догадки, – Василий Васильевич покосился на сконфузившегося Кузнеца. – Не к месту и не ко времени. И не произносите больше при мне этого глупого прозвища. Наверняка вы подхватили его от Карчмаря. Он, знаете ли, всегда излишней экспрессивностью отличался...

  – Ну, всё, хватит об этом, – прервал он сам себя. – Должен вам сказать, дорогой Алекс, что вы не правы. Точнее, не совсем правы. Вы нам действительно помогли. И тем, что вывели нас на источник, необходимой нам информации. И тем, что благодаря разоблачению вас агентурой Западных кланов, нам удалось подчистить, кое-какие огрехи в своём окружении. Из вас получилась отличная отвлекающая мишень! Серьёзно, серьёзно, я не шучу. Это, знаете ли, многого стоит. Ну, в разумных пределах, конечно, вы понимаете.

  Василий Васильевич прошелся по кабинету, остановился у окна и, глядя в кружащуюся и хлещущую по стёклам мглу, продолжил:

  – Вы нам помогли, и теперь у нас появилась ясность в понимании ситуации. Это, знаете ли, одно из важнейших условий успеха в нашей работе. Вы понимаете. Ясность и понимание ситуации – это главное. Определить мешающий нашей работе, э... элемент, условие не менее важное. Надеюсь, вы это тоже понимаете.

  Он обернулся к Алексу:

  – А вот, чего вы НЕ понимаете, я попытаюсь вам объяснить. У нас здесь нет врагов. В общепринятом понимании. Только соперники. Мы не убиваем соперников. Это, знаете ли, не наш метод. Только ограничиваем их определёнными рамками. Рамки устанавливаем мы сами, на основе достигнутых соглашений и договорённостей. Это важный элемент нашей работы. Соглашения и договорённости – это основа, на которую мы опираемся. В нашей с вами работе, естественно.

  И он, со значением посмотрев на Алекса, продолжил:

  – Теперь далее. Каждый игрок на Острове является нашим клиентом, так как приносит нам доход, пользуясь нашими услугами. Мы не воюем с клиентами. Это было бы противоестественно. Мы, дорогой Алекс, их любим, лелеем и ублажаем. За их деньги, естественно. Это важно. И это нужно себе хорошо уяснить. Мы обязаны заботиться о безопасности нашего клиента. В рамках игры, естественно. Рамки эти, повторюсь, устанавливаем мы сами. Надеюсь, вы уже уяснили на основании чего. Именно поэтому у нас и запрещается применение опасного оружия, вы это, естественно, понимаете. Наши, гм... коллеги, не меньше нашего беспокоятся о своём клиенте. Ну, в своём понятии, естественно. А для сближения наших понятий и существуют договорённости. И соглашения. Естественно. Так вот, дорогой Алекс, мы все должны заботиться о наших клиентах. То есть, мы все играем на одной стороне. А против кого мы играем, как вы думаете, а?

  Убаюканный плавным течением речи Василия Васильевича, Алекс был застигнут врасплох:

  – Э...

  – Правильно. Именно против скуки мы и играем. За весёлую, насыщенную интересными событиями и приключениями жизнь. Для наших дорогих клиентов. За большую, совместную игру – Остров Дронов. А чтобы, дорогим клиентам было, как можно более интересно играть, мы должны предоставлять им всё более новые услуги и развлечения, и инструменты для их реализации. Я имею в виду, реализации потребления развлечений и услуг. И, естественно, обязаны всё время удерживаться в рамках договорённостей. И соглашений, естественно, тоже. Надеюсь, вы замечаете, к чему я вас, постепенно, подвожу? Надеюсь, вы улавливаете суть моих размышлений?

  Алекс был утомлён. Правда, его не мутило, как в прошлый раз, но уже достало – перед его мысленным взором стояли мощные, дубовые рамки, непоколебимо покоящиеся на фундаменте железобетонных договорённостей. И соглашений. Естественно.

  Он, чуть было, не произнёс это «естественно» вслух. Но вовремя спохватился, кашлянул, и сказал:

  – То есть, Чёрный дрон, не выходит за рамки договорённостей?

  – Поздравляю, дорогой мой, вы правильно уловили суть моих э... сентенций! Именно так. Полученная, благодаря вашему непосредственному участию, информация, ясно показывает нам, что не выходит. Столь импозантно позаимствованный вами, э... прототип, прототипом и является. Это обычный экспериментальный образец новой разработки дрона, с повышенными логическими способностями. Мы связались с представителями руководства Западных уделов, предъявили им свои вопросы, и нам были предоставлены доказательные ответы, вполне удовлетворившие нас. Все имеют право заниматься разработкой и испытанием нового вида снаряжения и оборудования. Во благо наших общих клиентов. Вы же не желаете, что бы мы до сих пор, передвигались на колёсах, или на э... гусеницах?

  – А как сюда вписывается моё отключение от Острова и Полигона? Вендетта, наконец? Это что – тоже в рамках?

  – Давайте немного разберёмся. Вас ни кто не отключал. Наши аналитики из информационно-технического отдела, разобрались, наконец, в ситуации с вашим отключением. Вы оказались жертвой случая. Незначительной ущербности операционной системы, ведущей сетевые подключения к порталу Островной сети. Редчайший случай. Аналитики очень убедительно доказали, что стороннему агенту невозможно внедриться в систему. Тем более, уничтожить учётную запись. Тем более, не оставить при этом никаких следов. Очень и очень это маловероятно. Исчезающее мало вероятно. Они, правда, еще продолжают заниматься вашим случаем, чтобы не допустить подобного в будущем, но... Чудес ведь не бывает, не правда ли? Это ведь только в разных красивых фильмах, чудеса случаются – прилетают инопланетяне и, трах-бах, взламывают Интернет, захватывают Землю. А на деле, всё проще, и всё совсем не так.

  Василий Васильевич подошел к Алексу и в упор посмотрел на него:

  – Теперь касаемо, так называемой, «вендетты». Считайте это глупой шуткой. Вендетта аннулирована. Голово... э-э... Воинам Саурона, предписано снять все объявления и оповестить по островной сети, о немедленном прекращении всяческого преследования вас. Вы полностью реабилитированы. Правда, го... э-э... Воины Саурона, взамен просят вас принять участие в розыске утраченного прототипа, поскольку именно ваши действия и привели к его утрате.

  Он отошел снова к окну и посмотрел на Кузнеца – тот стоял, растопырив ноги и упёршись задом в стену. Глаза его были заведены в гору. Он давно и крепко спал. Василий Васильевич удручённо вздохнул, перевёл взгляд на Алекса и продолжил дальше:

  – Со своей стороны, мы обращаемся к вам с просьбой, это их настойчивое предложение не отклонять. Нам всем. Нам, Службе, и вам, Алекс, желательно принять участие в розыске пропавшего прототипа. Почему? Ну, во-первых. Всё-таки не все ещё точки твёрдо стоят над своими i. То есть, остались смутные сомнения. Ну и, во-вторых, ... впрочем,  для вас, я думаю, этого достаточно. Меньше знаешь – спокойнее спишь, хэ-хэ. Ну, так как? Вы, не против поработать ещё на благо процветания нашего Островного проекта и за соответствующее вознаграждение? В разумных пределах, естественно.

  «Надо же! Оказывается, я такой незаменимый, что сами «головоглазы», просят меня проявить к ним участие. Без меня им, ну никак. Так мы и поверили. Хэ-хэ», – вслух же, Алекс, из чувства протеста неожиданно даже для себя, развязано, сказал:

  – Как прикажете, шеф! Всегда к вашим услугам, шеф! Жду ваших указаний, шеф!

  Кузнец всхрапнул и испуганно открыл глаза.

  – Да, забавно, – Василий Васильевич не обращая на мастера ни малейшего внимания, пристально смотрел на Алекса. В глазах играли смешинки, а псевдо губы подрагивали в некоем намёке на улыбку. – Возможно, мы с вами сработаемся. В дальнейшем. Что-то в вас есть, молодой человек, неподдельное. Забавно. А теперь серьёзно. На ваш зарплатный счёт переведена некоторая сумма. Это вам приятный сюрприз. Небольшая, вполне соответствующая вашему вкладу в наше, общее, надеюсь, дело, сумма. Рекомендую вам сейчас выйти, покушать хорошенько в каком-нибудь кафе. Затем лечь выспаться, а завтра, с утра, прямиком к Карчмарю. Там вас ждёт приятный сюрприз. Ещё один. И не беспокойтесь по поводу оплаты его услуг – мы всегда вознаграждаем полезные нам дела и услуги. Василий Васильевич легко усмехнулся:

  – Кстати, не знаю, чего вы там задумали с этими ребятами, но начало мне понравилось. Я бы сказал, вербовка проведена качественно. Шучу-шучу! Не вскидывайтесь – это комплимент. Далее серьёзно: послезавтра, в девять часов утра по островному времени, возле пограничного перехода через ручей Белый, у деревни сталкеров Шухарт, вас будет ждать эмиссар э... Воинов Саурона. Некто Базука Билл. Он доведёт до вас план совместных действий. С того момента и до окончания операции вам надлежит исполнять его указания. В разумных пределах, естественно. А сейчас я вас не задерживаю. До свидания. Агент.

  Экран монитора и виртуальный экран синхронно моргнули и выбросили одну и ту же надпись – «Сеанс связи успешно завершен». Алекс утомлённо стащил перчатки и снял обруч. Устало вздохнув, откинулся на спинку кресла. Виртуальный экран сразу же свернулся, а на мониторе отобразилось главное меню портала. Два гусеничных разведчика старого типа, почему-то оснащённые как древние рыцари – в шлемах и латах, поддерживали витиеватую надпись – «Северный Полигон Острова Дронов» – с горящими сбоку факелами. На переднем плане были живописно уложены в кучу разного рода ценные артефакты. Кучу охраняли две древние мортиры, а на заднем плане во всей могучей красе – Четвёртый Бастион, вид с моря. С тремя своими орудийными башнями сдвоенных пушек главного калибра в триста пять миллиметров и десятком разбросанных башенок различных ракетно-артиллерийских и миномётно-пулемётных систем. И с громадным, развевающимся цветастым флагом над Главным Наблюдательным пунктом. И все это в три-дэ-изображении и с три-дэ-музыкой и звуками – башни вертятся, пушки наводятся, ракеты взлетают. Снизу окна портала бежала рекламная строка: «Если дрон ваш барахлит, если прямо не бежит, обращайтесь в ЧП Егина «Всё для дрона». Среднеземная Фактория, слева от Арены. Цены умеренные».

  А позвоню-ка я маме. А то я, с этими играми, как-то совсем растерялся. Он встал из-за компьютера и поплёлся в прихожую, что бы взять из куртки мобильник, наверняка зная, что там будут и пропущенные звонки и непрочитанные эсэмэски.

 

3

    Было уже поздно, когда, закончив переговоры с мамой, терпеливо выслушав упрёки в молчании и успокоив её уверениями в своих способностях прокормиться самостоятельно, без её опеки, он вышел из дома. Ну, во-первых, ему не терпелось посмотреть, в какую сумму вылилась благодарность Василий Васильевича: «в разумных пределах, вы понимаете», а во-вторых, ужасно хотелось, не то, чтобы есть, а прямо-таки, жрать.

  В торговом центре неподалёку, было, помимо магазинов, два кафе-ресторана от разных фирм, одна пельменная и три маленьких кафешки-забегашки на шесть-восемь посетителей. Оба кафе были заняты – в одном гудела чья-то серебряная свадьба, в другом же, шумно праздновали какие-то военные, то ли какой-то юбилей, то ли окончание очередной проверки. Свободные места были и там и там, но в чужом пиру похмелье его не прельщало и потому он выбрал пельменную. Здесь тоже было многолюдно, но чинно, были даже семьи с маленькими детьми и много молодёжи культурного поведения.

  Он, с разрешения, устроился за столиком на четверых, к двум парням, немного старше себя возрастом. Парни, доев свои порции сибирских пельменей, теперь, не спеша, пили тёмное чешское, и сыто-вяло беседовали, поглядывая на большой, в полстены, экран.

  По экрану катились изумрудно-лазурные волны, бурлил прибой в коралловых рифах и по ослепительно-белому песку, под сенью кокосовых пальм, смеясь, бегали бронзовые нимфы. Душевно шипела морская пена, и кокосовые крабы катили кокосовые орехи прямо в камеру, а в ослепительно голубом небе, ослепительно белые чайки, с чёрными чепчиками на головах, пикируя, ныряли в хрустальные воды. Надо полагать, за золотыми рыбками. И весь этот эдем заливало своим светом сияющее, ослепительно-ослепительно белое Солнце и звучала восхитительная райская музыка...

  Алекс, сглотнул голодную слюну, и заказал, возникшему ниоткуда официанту, тройную порцию сибирских пельменей, светлое баварское и салат из карибских крабов. Официант кивнул, и канул в никуда. А Алекс поднялся и вышел в фойе, где у банкомата проверил последнее поступление. С неудовольствием отметив, что надо было сделать это сразу до заказа, а не идти на поводу у изголодавшегося организма. «Разумные» рамки Василий Васильевича, действительно, были разумными – три тысячи двести сорок три рубля. Он усмехнулся: «Интересно, а что там, в его действиях, можно было оценить в три рубля?» Наверно, расчет вел старый пень-бухгалтер, который старательно, на древних счётах, учитывал каждый байт добытой информации. Ну, как бы там ни было, а до получки он теперь дотянет.

  Перед входом в зал Алекс мельком оглядел свой вид. Серо-зелёный выпускной костюм и светло-серая рубашка, с мягким воротником, смотрелись весьма к месту. А слегка бледное лицо со слегка воспалёнными голубыми глазами и небрежная русая чёлка выдавали в нём, не то романтического поэта, не то программиста после тяжелой дневной смены. «Юноша бледный, со взором горящим...». Всё, всё, хватит лирики – жрать, жрать и жрать.

  Домой он вернулся в двенадцатом часу сытый и отдохнувший. Пакет с морожеными пельменями он поместил в морозильник, а три бутылочки лёгкого светлого, во внутренний карман дверцы холодильника, а шесть баночек кваса рассовал просто по полочкам, сразу под сковородой с окорочками. Кинул пачку печенья на хлебницу, а конфеты высыпал из пакета в вазу. «Хорошо живётся сытому человеку с полным холодильником», – философски заключил он и направился в ванну сполоснуться перед сном.

  Помывшись, он пошел было в залу на диван, но с полдороги свернул в свою комнату, застелил тахту свежим бельём, выключил, занимающийся своими делами, компьютер, погасил свет и лёг. Накрылся одеялом, сладко потягиваясь, повозился чуть-чуть, и уснул.

  ...Он стоял на вершине кромки лунного кратера. Босые ноги по щиколотки утопали в мягкой, теплой лунной пыли. Пахло нагретой землёй, ну, или луной. На дне кратера, в отдалении, стояли три чёрных дрона и с ними, кто-то четвёртый, видимый совсем неясно. Они призывно махали ему руками и что-то говорили. Причём он чувствовал, что хорошо слышит их, и что они хорошо слышат его. Но вот понять о чём речь никак не мог. Так и стоял, и смотрел, и даже не пытался просто помахать в ответ – руки были ну абсолютно не транспортабельны. А синий попугай на плече, повернулся и гаркнул в ухо: «Вставай, пар-ртнёр! Уже девять утр-ра!». И он открыл глаза. И ничуть не удивился, что, действительно, было девять...

  Алекс не спеша совершил утренний моцион и позавтракал кружкой кофе с печеньем. Затем прибрал на кухне и заправил постель. Оценил погоду, стоя у раскрытых створок остекления балкона – пасмурно, но без дождя и ветер ослаб. Итак, у него есть пятница с выходными и ещё целая неделя халявного отпуска. Закрыл балкон, и ушёл в свою комнату, поднимать дрона.

  Войдя в сеть, он почему-то, не почувствовал своего тела. Это было странное ощущение – голова его лежала отдельно от туловища, на верстаке, под навесом, у Карчмы. Туловище же, Карчмарь в данный момент разделывал небольшой монтировкой.

  – Эй-эй! Я ещё живой! – Алекс пытался, но не мог даже повернуться, хотя бы на миллиметр.

  – А... прибыл, – Карчмарь, не прерывая своего занятия и не глядя на него, пробурчал. – Ну и в хламе же ты ходил, зря я на тебя только время тратил... Ладно, войдёшь с паролем и логином «алекс». Потом поговорим.

  И со всего маху треснул его монтировкой по лбу. Алекс вылетел из сети, как пробка – оба экрана мерцали красной надписью: «Аварийное завершение связи! Модуль связи повреждён!»

  «Твою медь! Карчмарь спятил, что ли?»

  Через пару минут, дрожа от негодования, снова вошел, применив пароль и логин «алекс». Теперь он почувствовал тело, очень хорошо почувствовал очень хорошее тело. Под влиянием хороших чувств негодование постепенно сдулось, и он стал осматриваться. Оказалось, что стоял он недалеко от навеса и смотрел на Карчмаря со спины. Тот, не оборачиваясь, невозмутимо продолжал разделывать его прежнего дрона, хотя точно понял, что Алекс вошел в сеть.

  «Так, а в чём же это я? В каком модуле, то есть».

  Рядом с ним, прислонённое к стояку навеса, находилось зеркало, выполненное из полированного куска дюралюминиевой обшивки. С любопытством Алекс оглядел себя: слегка удлинённый, низко посаженный шестиногий корпус, тёмной сине-зелёной раскраски, узкий, невысокий торс, аналогичного цвета, с двумя изящными манипуляторами. Приплюснутая, почти как у его старого дрона голова с двумя короткими, отведёнными назад, антеннами и качественной оптикой. Ух, ты – «лизард»! Боевой дрон немного крупнее среднего. Весьма удачная современная модель. Судя по индикаторной панели, все устройства в полном порядке. В наличии ГЛОНАС и инфравидение, и даже встроенный металлоискатель.

  Привычно он бегло оценил внешние данные дрона. По оцененному виду получалось, что он и его владелец не меньше двух лет осчастливливают Остров своим присутствием. Насколько больше, сказать уже затруднительно. Алекс усмехнулся, вспомнилось, как его, начинающего дроннера, удивляло умение старших товарищей, буквально с первого взгляда узнавать возраст модуля и срок пребывания его хозяина на Острове. Старшие товарищи хмыкали и спрашивали в ответ: «А как ты узнаёшь возраст человека?»

  Теперь Алекс точно так же отвечал начинающим на подобный вопрос. И добавлял: «Как собака походит на своего хозяина, так и островной робот со временем приобретает черты своего владельца». Ну, а если серьёзно, то, приспособленный для постоянного апгрейда и ремонта дрон, есть система открытая и легкодоступная для обслуживания и усовершенствования. Именно поэтому, почти все его внутренности на виду. Вот сразу и видно, какой движок стоит, какой аккумулятор, какие мышцы и оптика, ну, и прочее, прочее. Индивидуальные особенности комплектации также прослеживаются без каких-либо проблем. Так что возраст модуля величина легко узнаваемая.

  Редко, но бывает, что дроны закрываются сплошной внешней обшивкой и тип комплектации остаётся неизвестным. Но такое устройства робота уже само по себе говорит о многом – аппараты этого уровня очень дороги, в штучном порядке изготовленные, и тщательно настроенные под конкретного владельца. Например, как осматриваемый в данный момент «лизард». Это всё равно, что написать на номере своего собственного автомобиля своё собственное имя.

  – Мышцы тетраканэтиленовые, хрен порвёшь. Будут служить вечно, – обратив, наконец, на него внимание не без гордости сказал Карчмарь, кося окаянным глазом. – Я всё перебрал и перестроил. Кое-что усовершенствовал. Например, снизил энергорасход за счёт улучшения движков и повысил чувствительность прёмо-передатчика – сможешь глубже забираться под землю. Шасси дюралевое, но есть и вставки из титана, в ответственных местах. Например, локтями можно сабельные удары отбивать. Аппарат не рассчитан на простой апгрейдинг, поэтому, почти все узловые места надёжно закрыты и недоступны. Так что, твой любимый бросок – вырви глотку – на тебе не пройдёт.

  И он довольно осклабился.

  – Штучная работка. А ну-ка, пройдись потихоньку.

  Но пройтись спокойно не получилось – дрон сорвался с места и ринулся стремглав вокруг площадки у навеса. Он буквально танцевал на бегу, а Алекс тихо млел – управляемость была отличной, реакция стремительной, ощущения отчётливыми, а обзор – просто великолепный. Карчмарь следил за ним с усмешкой.

  – На первый взгляд, это обычная ящерица, но прыжок у него в полтора раза длинней, а сила ног и манипуляторов утроена. Я его уже полтора года клепаю. Для себя делал, всё хотел по Острову погулять. Не пугать же людей этим пауком. Ну, а как Кибер сказал, доработать тебе машинку по высшему классу, так я и решил: чего мелочиться – бери уже моего. И тебе польза, и он без дела не ржавеет. Ты сейчас пойди, побегай вокруг, попривыкни к нему, а он пусть подстроится к тебе. Затем я настройки зафиксирую, и кое-что ещё подкручу. И будет всем счастье.

  – Карчмарь... не знаю прямо, как вас и благодарить. Дрон – просто чудо...

  – Ты, иди, иди. Часик у тебя есть. Побольше двигайся и учти, что не насовсем я тебе его дал, а с отдачей. Как надоест, вернёшь. Иди уже, гуляй, ящур зелёный... Хо-хо.

  И Алекс стремглав унёсся.

  Он пулей слетел с утёса на тропу. Он вихрем пронёсся мимо до смерти перепугавшихся друидов, что вновь сидели под стойкой монорельса. Он зелёной молнией прянул с обрыва на берег. Прыгая с валуна на валун, и буквально перелетая мелкий кустарник, спустился к морю. Постоял секунду недалеко от полосы прибоя, вдыхая свежие морские запахи, и рванул, разбрасывая мелкую гальку, в сторону брошенных батарей на юг вдоль заваленного водорослями пляжа. Вбежал на крутой обрыв, душа пела – это был не бег, это был полёт. Наверно, так же себя чувствует счастливый водитель, вдруг пересевший со старенького «запорожца» на спортивный сверхсовременный автомобиль.

  Не прошло и десяти минут, а Алекс уже пересёк позицию «рыночной» батареи и, тщательно осмотревшись, причём, и в инфракрасном диапазоне тоже, пробрался на своё любимое место релаксации за грудой нависающих над обрывом камней.

  Орудийная позиция, столь любезно приютившая рынок, здесь отвесной стеной обрывалась в море. И с высоты трёхэтажного дома чудесно просматривались далёкие водные просторы, ближние отмели с валунами ледниковых времён, и почти постоянным прибоем, и побережье в обе стороны. Вечером отсюда открывался великолепный вид на освещённую огнями Среднеземную Факторию – тёмное море с редкими отблесками звёзд, тёмный массив берега, уходящий во мглу, и россыпь разноцветных огоньков на выступающем мысу. И потрясающе бездонный купол звёздного неба сверху.

  Ну, до вечера ещё далеко, еле-еле утро. Удобно устроившись, Алекс, более внимательно осмотрел своего нового коня. Да... Пожалуй, он не уступит лучшим боевым образцам Островного дроностроения. Хотя так сразу по внешнему виду и не скажешь, корпус-то закрыт. Особенно ему понравились манипуляторы. Четырёхпалая рука, язык не поворачивался назвать это произведение клешнёй, сильно напоминала по устройству человеческую – легко вращалась в нужных плоскостях и цепко хватала пальцами. Такой можно было делать очень тонкую работу и при этом, она была титановой и, следовательно, достаточно прочной. Титан прочнее стали, а по весу легче алюминия или дюрали – редкое и дорогое удовольствие. Металл космического века. Интересно, где его Карчмарь по Острову собирал? Ноги были лишь с титановыми вставками, но армированный сталью пластик, пусть и не полноценная, но вполне достаточная замена. И ноги и руки темного до черноты, зелёного цвета. Узлы мышц закрыты мягкими, но прочными резинопластовыми чехлами – хорошая защита от грязи и повреждений.

  Он попробовал удары ногами – вперёд по одной и двумя сразу. Три ноги вбок и удар назад «копытом». Прелесть! Резкость и сила – вне всяких похвал! Попробовал блоки и удары руками – блеск! Ну, попадись ему сейчас, Вобла с дружком... да хоть два Воблы с двумя дружками. Сейчас он чувствовал в себе силы разгромить целую банду граберов. «Или даже две банды», – с энтузиазмом подумал он, и сам себе, с сомнением сказал: «Хм, я ведь не сильно увлёкся?».

  И стало тут ему грустно. И вспомнился свой родной, потом и кровью заработанный дрон. И что с того, что он был явно слабее, этого звероящера? Зато в нём было так уютно и удобно. Конечно, «лизард» лучше, но полного комфорта, пока не ощущается. «Это потому, сказало его здравое мироощущение, что дрон ещё не притёрся к тебе. Он ещё только присматривается к твоим манерам управлять, к твоей рефлекторике. То есть, приживается». «Знаю, знаю, ответил Алекс, не учи учёного... Просто своего очень жалко. Я ведь ему не изменил?»

  Он ещё, некоторое время, поупражнялся, затем, отпустив управление, откинулся дома в кресле и замер, созерцая утреннее море. Прохлада и лёгкая туманная дымка вдали. Робот его плавно водил глазами по горизонту, а сам он сидел тихо в кресле и просто-напросто бал-дел, с грустинкой. Много ли человеку для счастья нужно?

  – Алекс, где тебя черти носят? А ну, давай немедленно домой! Хватит шляться, больше часа уже болтаешься!

  Алекс вздрогнул и затравленно оглянулся. Голос Карчмаря прозвучал рядом, буквально внутри него. «А, понял, прямая связь. Здорово! Можно говорить не через сеть, а напрямую. Интересно, а какая дальность?»

  Странно, что такое, казалось бы, удобное приспособление так мало распространено в среде дроннеров. Очевидно тут срабатывал чисто экономический расчёт – лишняя приблуда, лишние деньги. И зачем? Через сеть тоже можно связаться. Тем более что, бесплатно и на любое расстояние. Ну, немного медленнее, но и что с того?

  – Иду, уже иду. Я недалеко, примерно в полукилометре.

  Он вышел из укрытия, обошел камень и, не спеша, пошёл домой. Но скоро не выдержал, подпрыгнул и рванул диким галопом. И только пыль столбом.

  Когда он вспорхнул на утёс, Карчмарь всё ещё был на своём месте – заканчивал разборку его старого дрона: занимался точной механикой, исполнительными механизмами и блоком управления. На Алекса он посмотрел оценивающе, с прищуром:

  – Ну, как машинка?

  – Во! – Алекс поднял вверх большой палец правой руки. – Я был как скоростной кентавр, вернее, как стремительный варан.

  – Ну, вот и славно. Только вот что, кентавр, он ведь у меня ни разу не выходил никуда. Так, иногда, во дворе прогуливался. А ты его, судя по тебе, неплохо погонял. Так что, ты сейчас отвалишь домой, а я твоего нового дружка, переберу и посмотрю, что и как в нём сработалось, а также закреплю характеристики под тебя. Это займёт много времени. К вечеру придёшь, часам к семи по-местному.

  – А почему так поздно? – он испытал жестокую обиду, словно ребёнок, у которого внезапно отобрали новую понравившуюся игрушку.

  – Не хочу, что бы ребятки тебя в таком виде видели.

  – Какие ребятки? – не понял Алекс.

  – Ага, не помнишь, кого вчера привёл?

  – А, эти! Ну и как они тут, притёрлись?

  – Они-то притёрлись, а вот ты... Экзюпери читал?

  – Кого?

  – Французский лётчик Антуан де Сент-Экзюпери, сказал: « Мы в ответе за тех, кого приручили». Ребята вчера о тебе расспрашивали, пока чинились. А я им всё о твоих походах к «головоглазам», врал напропалую. А ты, игрушку увидел, и о людях сразу забыл.

  – Есть немного, – смутился Алекс, – твоя правда. То есть ваша...

  – Ладно, брось церемонии. В русских семьях всегда дедов и дядьёв на «ты» называют. Внучёк. Ты давай, другое думай, зачем их сюда привёл? Ребятки-то неплохие. Сейчас, кстати, в школе. После обеда заявятся с докладом об успехах. Я с них слово взял, что если будут плохо учиться, в Карчму не пущу больше. А если сами придут, ноги оторву. Итак, что у тебя на уме, а?

  – Да, так, просто подумалось, раз уж ты видишь, что мы впустую живём, так вот, и берись нас учить, чтобы, и мы цели в жизни своей выбирать научились.

  – Во-она, как всё повернул! Ты, я вижу, парень не промах. Ну, что ж. Назвался груздём – полезай в кузовок. Да, только и ты, в стороне не стой, как исполнишь, ваш с Кибером уговор, так сразу сюда – учиться и учить. Да и просто, работать – вон, Карчму уже подправлять пора... Ну, а сейчас отдай мне дрона и дуй, куда хочешь, а я его подшерстю, подшерштю, под... Тьфу! Раз сказал надо – значит надо. Всё, вали отседова!

  Э... А что теперь делать-то полдня? Алекс в задумчивости погонял курсор, пооткрывал и позакрывал игры, фильмы, музыку и всякий разный хлам, чем переполнен компьютер любого, сколь ни будь состоявшегося пользователя. Старые и бесполезные курсовые работы, никому не нужный справочный материал, никогда не читаные книги, забытые фотки сомнительного качества с каникул и отпусков, просто, понравившиеся когда-то клипы с ютуба с юмором и чёрти-чем... Бог мой! Горы и горы, в принципе бесполезной и ненужной информации. И вечное желание – сесть, и разгрести, наконец, эти Авгиевы конюшни. Но время проходит, а хлам всё сохраняется и даже пухнет, успешно переезжая на новую платформу, при смене железа. И даже, после полного краха системы, с полным переформатированием винтов и флешек на нулевом уровне, он, как легендарная птица Феникс воскресает из пепла и вновь начинает своё победное шествие по виртуальному пространству жестких, твёрдых и прочих дисков.

  «А не пойти ли нам... в библиотеку?» А, что, вполне можно и пойти. И пошел. В библиотеку своего родного института. Он здесь, иногда, брал рекомендованные учебные материалы, но, ни разу не сидел в читальном зале.

  В читальный зал Алекс попал после предъявления студенческого билета, его записали, и предложили выбирать книгу. Видя, что он явно находится в затруднении, предложили, пройти и посмотреть самому. Он прошел, и довольно долго, в нерешительности, бродил между величественных стеллажей с книгами. Немного ошалев от обилия и разнообразия фолиантов, собрался, было, прервать сомнительный эксперимент, он тут увидел на очередной обложке знакомое слово – «манипулятор». Приблизившись, прочитал название – «Устройство и принципы проектирования манипуляторов промышленных роботов». Взял, и рассеяно начал читать. Дрон – это ведь тоже робот, его устройство всегда интересовало Алекса и раньше, но в основном с точки зрения боевого применения. Книга была очень старая, семидесятых годов прошлого века, но написана вполне современным языком.

  Затем он присел за столик, всё так же рассеяно читая и просматривая иллюстрации. Нельзя сказать, что бы он сильно увлёкся, но когда книга закончилась, оказалось, что прошло уже полтора часа. Ого! Он подошел к библиотекарше, женщине среднего возраста, занятой чтением толстенной книги «Амур-батюшка», и попросил почитать, что-нибудь по этой же тематике, про роботов, но современных авторов. Библиотекарша задумчиво посмотрела на него, и попросила уточнить, про каких именно роботов ему более интересно почитать? И Алекс, не задумываясь, ответил – про лунных. Понятно, и ему предложили книгу «История исследования Луны» – здесь вы найдёте, интересующий вас материал. И прошло ещё почти полтора часа.

  Честно говоря, посещение читального зала потрясло его только тем, что время здесь улетало стремительными темпами. Гораздо удобнее, казалось ему, искать книги в виртуальных библиотеках, при желании распечатывать, и читать дома, в уютной обстановке. А чаще вообще не распечатывать, а войти с виртуальным экраном и получить интерактивную книгу с объёмными живыми иллюстрациями, голосовым сопровождением и музыкальным оформлением. Но зато он теперь точно знает, как читают книги в настоящих библиотечных читальных залах.

  Затем Алекс сходил пообедать в институтскую столовую. Недорогие борщ и котлеты с пюре, его вполне устроили. Затем он два часа гулял по городу, чего не делал очень и очень давно. Немного продрог под сырым осенним ветром. Пришёл домой, принял горячую ванну. После лёг вздремнуть и проспал почти до условленного с Карчмарём срока – десяти часов вечера местного времени и семи вечера Островного.

  Умылся со сна. Поужинал, съев один окорочок и вяло, поковыряв макароны. Убрал на кухне, взял две баночки кваса, и направился к компьютеру. Удобно устроившись в кресле, надел обруч, перчатки, отхлебнул кваску, и вышел в образе дрона в мастерской внутри Карчмы.

  Фары-лампы были выключены – Карчмарь весьма экономный хозяин. Но, благодаря инфраскопу, Алекс, всё прекрасно видел, хоть и в чёрно-белом цвете. Дверь была полуприкрыта, но индикатор связи горел таким ровным зелёным светом, что было неясно, то ли переносной ретранслятор включен, то ли это хвалёная чувствительность приёмника так проявляется.

  Со двора доносились мощные взрыкивания хозяина:

  – Всё! Хватит баловаться! А ну, марш по домам, огольцы, уроки учить! Не приведи бог, увижу в дневниках тройки с двойками – сразу на распыл пущу! Завтра будем устройство ходовой части разбирать, завтра. А сейчас, брысь! Дронов здесь бросайте, я сам всё приберу. Ну! Аррр-рххы-ы-уарр!

  Пожалуй, даже тигр испугался бы такого, громогласного рыка. Наверное, в Фактории слышали сейчас, и изумлялись – что за неведомый зверь разбуянился, на ночь глядя?

  Ребята завопили и, судя по пропадающим звукам, отключились. Алекс не стал выходить наружу, до тех пор, пока не удостоверился, что они точно отправились по домам. Наконец, когда мастер остался один, Алекс, открыл дверь и вышел на площадку перед Карчмой.

  – Ну, что, голубь, давно ожидаешь? – негромко спросил хозяин. Он стоял, прислонясь к опоре столба, на котором висел, под узорчатым железным абажуром яркий фонарь, освещающий двор.

  – Да, нет, не очень. Ну, что, закончил настройку?

  – А ты сам, ничего не чувствуешь?

  – Н-нет, ничего такого необычного.

  – Вот и славно. Когда ничего не чувствуешь, значит, у тебя ничего и не болит и ты здоров. Ну-ка, глянь на передок модуля...

  Алекс опустил глаза. В передней части из боков корпуса неприметно выступали две аккуратные, рубчатые прорезиненные рукояти.

  – Это что, ручки для переноски? – удивился он.

  – А ты потяни.

  Он осторожно потянул, сначала одну, а затем, сообразив, и вторую – и из корпуса плашмя, плавно вышли два обоюдоострых меча, с сияющими в свете фонаря лезвиями, почти двадцатисантиметровой длины, и шириной сантиметра два. «Ни фига себе!»

  – Булат. Сталь режет. Осторожно маши.

   Алекс осторожно взмахнул. Сначала одним, а затем вторым – дважды свистнул разрезаемый воздух. Навыка работы с мечами у него не было совсем.

  – Э-э... – сказал Карчмарь, – не умеешь, ни хрена. И учить некогда. В общем, ладно, если, до драки дойдёт, сообразишь, как рубать. Ты парень шустрый.

  – А не сильно... круто будет – два таких меча?

  – Что-то мне подсказывает, что в самый раз. Тем более что, не я это придумал. Я это у одного долдона подсмотрел. Недавно. В общем, хм... против таких вот долдонов в самый раз и будет. Плохо, что во владении мечами ты ни уха, ни рыла. Так что, когда пойдёшь, по дороге учись. Можешь вон, на крысах у Третьего Бастиона потренироваться.

  – Ну, крыс-то я много бивал! Правда, у меня острога была самодельная...

  – Ну-у! То острога, а то меч. Тем более два. Тут, при сноровке, да двумя мечами, и лису в капусту изрубить можно, не то, что крысу.

  – Или Воблу...

  – Да причём тут вобла, оболтус! Это же благородное оружие! А не тесак кухонный, – обиделся Карчмарь.

  – Нет, нет, простите... прости, то есть. Вобла это один из «головоглазов». Кличка такая.

  – А... ну, тогда... Воблу, да, можно. Только жалко запчасти зря рубать, после булата их не восстановишь. Мечами – это в крайнем случае. Лучше уж ко мне его направь, я с ним без мечей побеседую.

  «Ага, подумал Алекс, а то он так и пойдёт. Дурак он, в твои лапы попадать. Лучше уж под мечи».

  Сплошная облачность, что маячила на горизонте накануне, наконец, закрыла весь небосклон. Стояли серые сумерки, выкрашенные тенью от яркого фонаря в непроницаемо чёрный цвет.

  – Что, уже уходишь? – неловко спросил Карчмарь, переминаясь с ноги на ногу.

  – Ага. Пойду, потихоньку, – с натягом ответил Алекс.

  – Ну, ты смотри, не очень-то светись, с моими цацками... По пустякам не машись. Не обнажай в тавернах...

  – Да, ладно, что я, маленький.

  – С кем сравнивать, так и великан маленьким окажется. Не считай себя суперменом и реально оценивай свои силы.

  – Ты знаешь, Карчмарь, ещё ни разу такого не было, чтобы я не вернулся.

  – Сплюнь, дурак! Всё, иди, давай. Долгие проводы – лишние слёзы. И чтобы, после своих разборок, сюда, как штык! Я с твоими молокососами, один возиться не собираюсь!

  Алекс медленно всунул мечи в ножны внутри тела, проверил, зафиксировались ли они в таком положении, не бренчат ли. Оказалось, что да, зафиксировались и не бренчат. Повернулся к Карчмарю, поднял вверх, согнутую в локтевом суставе, правую руку, и сказал с пафосом:

  – «Аве, Цезарь! Идущие на смерть, тебя приветствуют!»

  – Обормот, – сказал тот, дрогнувшим голосом, – иди уже, ящер-гладиатор.

  И Алекс прыжком исчез в черноте провала, ограничивающего ярко освещенную, вытоптанную и благоустроенную площадку возле уютной и надёжной Карчмы.

  Алекс унёсся, а Карчмарь постоял некоторое время неподвижно, глядя в то место темноты, где тот исчез. Затем молча, повернулся и вошел в хибару, прикрыв за собой дверь. Спустя некоторое время фонарь во дворе погас, а затем погасли и круглые иллюминаторы Карчмы. Остались гореть лишь красные огни защиты от летательных аппаратов на высокой, решетчатой башенке узлового ретранслятора островной сети дронов.

  А Алекс тем временем уносился в ночь и на ходу постигал истину, что ничего идеального не бывает. Кувыркнувшись с налёту через не замеченный на большой скорости пенёк, он теперь трусил медленной иноходью, изо всех сил таращась в серую тьму, своими инфравизорными гляделками. Всё-таки инфракрасное видение не было полноценной заменой дневному – слишком всё было серым и плоским. Приходилось с удвоенным вниманием всматриваться в чёрно-белую фотографическую картинку, смазывающуюся при резком движении, чтобы не налететь ни на что и не потерять направления. А направлялся он сейчас к заливу, на берегу которого стояла Среднеземная Фактория, к месту впадения ручья Гремучая Змея. Далее он намеревался по тропе, идущей вдоль левого берега этого ручья, добраться до поворота на Третий Бастион, а оттуда прямиком до сталкерской деревни под названием Шухарт. Так получалось значительно короче, хотя обычно он ходил либо через парковку PM20, либо через саму Факторию. Но сегодня он был в крутом дроне, и море ему было как раз по дроново колено.

  Сквозь тёмные ветви невысоких деревьев изредка просверкивали огоньки далёкой Фактории. Низко над головой промелькивали иногда летучие мыши, видимые в инфракрасном спектре ярко белыми, размытыми от скорости, комочками. Стрекотали сверчки, шелестел в листве ночной бриз, и впереди на тропе он увидел медленно идущую пару игроков в своих электронных конях.

  Алекс сначала сбавил ход, затем перешел на бесшумный шаг, напряженно всматриваясь в незнакомцев, топающих в том же направлении, что и он. Осторожность не помешает – мало ли, кому взбрело в голову погулять по ночному Острову. Когда до путников осталось не более двадцати метров, он узнал их. Это оказались те самые знакомые друиды, замеченные ранее у недостроенного стояка монорельса. Зачем-то им необходимо было упорно торчать именно там, на протяжении двух дней подряд. А сейчас шлёпать на ночь глядя, к Фактории. «Наверное, всё-таки чьи-то соглядатаи, – решил он, – только вот кому понадобилось следить за Карчмой? И зачем? Или может это агентура «головоглазов» и следят они именно за ним? Ну и что мне теперь с ними делать, напасть? А если они обычные безобидные юзеры и прогуливаются под звёздным небом просто так, для удовлетворения своих эстетических потребностей. Да просто нравится им это делать, а я тут с вульгарным мордобоем испорчу всю романтику? Некрасиво выйдет. Да ну, их на фиг, мне-то, в конце концов, что? Пусть подглядывают, раз у них такие потребности есть. Только без подлости».

  Он медленно нагонял бредущую парочку, пока до них не осталось метров десять и не стали слышны их тихие бормотания:

  «...торчим там как олухи, неизвестно зачем. А ничего противоправного не происходит. Кроме того, что появились у него, какие-то новички, да какой-то сумасшедший зелёный дрон, вообще ничего необычного. Какое дело Полицмейстеру, чем он там занимается, если закон не нарушает? Нафиг мы торчим? Ничего не понятно...»

  «Ну, и незачем понимать. Торчим и торчим, деньги капают. И хорошие деньги, заметь. Много бы ты на своих эндемиках заработал? А так за месячишко обновились неплохо, и еще чего-нибудь прикупим. Я вот сканер электронный хочу. Давно уже глаз положил».

  «Сканер – это хорошо, да вот нервы-то не железные – давеча, чуть инфаркт не схватил, когда этот зелёный, с Корчмы слетел. Думал, все, накрыли нас, садюги ненормальные, убивать прибежали. Слышал ведь, какие ужасы о хозяине рассказывают? Говорят, что он путников проходящих ночью ловит и для опытов изуверских использует. И не хихикай, я тоже раньше не верил, а сейчас после того, как с утёса ужасные крики раздаваться стали, я своей тени бояться начал...»

  «Ладно-ладно, извини. Ну, ты потерпи ещё немного, на сканер заработаем и бросим это грязное дело...»

  «Ага, с тобой бросишь – тебе только деньги шальные попали и всё, друидовские идеалы забывать начал...»

  «Ладно-ладно, не боись, не забуду. Сканер купим, и всё будет по-прежнему...»

  «Ага, будет. С тобой будет, как же – алчность в тебе поселилась...»

  «Ладно-ладно, ты главное – не боись...»

  Постепенно Алекс их нагнал, они шли, всё так же бормоча и ничего не замечая вокруг. И он хотел уже просто по-тихому обойти и поздороваться, но тут бес озорства ткнул его вилами под хвост: ну, я вас, шпики недоделанные! Врубив фары и громко топая ногами, в два прыжка он обогнал их с истошным воплем: «Пабереги-ись, зашибу-у!» И унёсся дальше по тропе. Сзади до него донёсся чей-то испуганный визг и за ним треск ломающихся кустов.

  Он сразу выключил освещение и перешел на тихий ход. Запоздало подумалось: не случилось бы инфаркта.

  «Эх, пацан ты пацан, – сказала ему совесть, – не стыдно?»

  «А шпионить нехорошо, сами виноваты», – ответил он ей.

  «А ты свою подлость чужой не оправдывай», – парировала она.

  «А ты...»

  «От такого слышу, от такого слышу...» – выпалила она.

  Да... Действительно, нехорошо поступил, как ребёнок. Он остановился и прислушался. Вокруг было тихо, даже сверчки замолкли. Только сзади кто-то всё трещал ветками и громко истерически всхлипывал: «Пошел он на... твой Полицмейстер! Завтра же ухожу на юг! Там... эндемиков больше». Ему возражали что-то неслышно: «Бу-бу-бу, бу-бу-бу». «Сам ты... сканер!», – заорал вдруг первый, и они смолкли, и лишь кусты продолжали трещать.

  Ну, слава богу, вроде все живы. И он потрусил дальше, понуро покачивая головой.

  Залива он достиг, как и предсказывал ГЛОНАС, через пятнадцать минут. Свернул на узкую тропу, идущую на север вдоль левого берега ручья, и резко сбросил скорость. Слабо утоптанная, мало хоженая тропка, пробиралась сквозь густой прибрежный ивняк, переплетающийся с дебрями колючих проволочных заграждений, кое-где нашпигованных не обезвреженными до сих пор минами.

  Тут же выяснилось достоинство низкой посадки корпуса его нового модуля – подныривать под густые сплетения кустов легко и просто. Тут же выяснилось неудобство ночных прогулок в дебрях колючей проволоки – минут через десять он поскользнулся на мокрой глине и въехал в пучок ржавой колючки задним местом. А после почти получаса выцарапывания из пучка понял ещё одну важную вещь – рубить проволоку навесу трудно даже булатному мечу. «Вот, и какой чёрт понёс меня по этому короткому пути? Лучше надо было, крюком, через Факторию идти. Хоть и дальше, зато по чистым тропам. И скорость у меня теперь не в пример выше, и граберы мне теперь побоку – быстро бошки поотрубаю».

  Однако возвращаться было не комильфо и полный облом, и Алекс просто утроил внимание и пошел ещё медленнее. Тише едешь, ближе будешь, рассудил он и примерно через полчаса ползания в потёмках по извилистой тропке, вдруг обнаружил, что уже давно, слышит какой-то глухой, размеренный звук. Он тут же застыл, с поднятой левой передней ногой. И стал медленно поворачивать голову влево-вправо, в поисках источника.

  Звук доносился со стороны темнеющего на фоне более светлых кустов, невысокого, густо заросшего холма. Над зарослями изредка взлетали редкие искры, и тогда их макушки озарялись всполохами. Судя по всему, там горел костёр, и именно оттуда доносилось ритмичное – «бух-бух-бух-бубух, бух-бух-бух-бубух» и так далее по циклу, и какие-то невнятные возгласы. Что за танцы-шманцы?

  Кругом было темно, мозгло и безлюдно. Холодно журчал в тёмных кустах невидимый ручей. Пищали одинокие комары. Склизко чавкала мокрая глина тропы, и ему вдруг ужасно захотелось к уютному костру и к доброй компании.

  «Я только гляну и, если что не так, сразу вернусь, ага?»

  «Ага, сказала ему его осторожность, ты уже как-то взглянул разок, до сих пор расхлёбываем».

  «Да ладно, ладно, тут всего-то метров двадцать. Я уже учёный, так что, на этот раз всё будет тики-тики».

  «Ну-ну, моё дело предупредить...»

  Алекс свернул с тропы, и медленно, раздвигая ивняк, двинулся в сторону всполохов костра.

  «А хорошо если бы там был кто-нибудь из старых знакомых. Они бы меня не узнали в новом корпусе, а я бы их как-нибудь подколол бы. Потом бы сидели у костра со всеми, и вместе смеялись...»

  Посиделки у костров не редкость на Острове. Человек инстинктивно связывает с костром и уют, и безопасность, и радость общения. Вот и на Острове, где тусовка – там костёр. А на Южном Мысу, вообще горит в режиме нон-стоп огонь, зажженный любителями бардовской песни. Люди-дроннеры приходят и уходят, а костёр горит и не гаснет. Там даже дрона можно бросить надолго, никто его не тронет, даже граберы. Дух там особый – «Как здорово, что все мы здесь, сегодня собрались...»

  Постепенно он поднялся на не очень крутой холм. Наткнулся на пучки проволочного заграждения и, беззвучно чертыхаясь, долго искал в них проход. Наконец, нашел какой-то просвет и стал по нему пробираться. Твою медь, ну хоть бы Луна вылезла, что ли, не ровён час, на растяжку напорюсь. Инвравидение помогало слабо, лучше было использовать фары, да нельзя. С ними напороться можно и на другое, не мене опасное. Вдруг там граберы. Оставалось надеяться, что не станут же хозяева минировать подходы к кострищу, ведь наверняка сами постоянно ими пользуются.

  Наконец, он продрался через колючку и вышел на окраину поляны, прячась в пышных зарослях черники. Не спеша, осмотрелся. Да, место было примечательное. Уютная, метров пятнадцати в диаметре, черничная поляна, окружена по периметру низкорослыми деревьями, лохматыми кустами и сплетениями колючей проволоки. На противоположной от него стороне стояло строение, что-то вроде небольшой хижины из жердей, с крышей из еловых веток. Возле хибары врыт в землю флагшток с медленно колышущейся, неопределённого вида, тряпкой наверху, видать, какой-то флаг. По центру, на плотно утоптанном пятачке голой земли, горел небольшой костёр. Вокруг него, в разных позах, располагался с десяток роботов-дронов, причём некоторые были в позе покоя, значит их водители отсутствовали на связи. Чуть в стороне, ближе к Алексу, у небольшого, судя по звуку, железного бочонка, стоял и методично ударял по нему мохнатыми палками, дрон, непонятной марки и прокаченности. Три мелких разведчика, подскакивая, вскидывая в такт к небу руки и выделывая другие непонятные па, кружились вокруг костра.

  Недалеко от входа в хижину восседал крупный боец старого образца. Отблески красного пламени играли на его корпусе, то ли сплошь ржавом, то ли покрашенном в коричневый цвет. В одной руке он держал нечто вроде самодельной алебарды, уперев её древком в землю у передней ноги. А во второй непонятный атрибут типа жезла, вызывающий в памяти название «скипетр». И этим скипетром, он в такт ударам взмахивал, словно дирижировал. Барабанщик бил, подданные прыгали, вождь повелевал.

  Алекс постоял, посмотрел. Ему перехотелось подходить к костру. Похоже, здесь шла своя, непонятная чумовая жизнь. Может, это были сектанты, или фанатичные археологи, или может ни то и ни другое, а что-то третье или, вообще четвёртое. Чем они тут занимались? Исполняли ритуал приёма новых членов, молились своим богам, проклинали небеса, или просто – накурились дури и оттягиваются в виртуально-реальном пространстве Острова? Ему не хотелось даже найти ответы на эти вопросы. Раньше он вообще не предавался подобным размышлениям. Ну, прыгают и прыгают, и что с того? Каждый пасёт своих тараканов в голове самостоятельно. Его право прожигать свою жизнь по своему желанию. Сожрёт его водка, наркотик или болезнь, или просто неумолимое время, не всё ли равно?

  Алекс неподвижно стоял, прячась в черничнике, и думал... Да, что он думал? Просто пас своих тараканов...

  Минут через пятнадцать, выйдя, наконец, из ступора, он беззвучно вздохнул, и отправился обратно, искать проход в проволочном заграждении, чтобы вернуться на свою тропу, которая вела его и всё никак не могла привести к Чёрному дрону, ставшему уже почти что символом.

  Когда на чёрном горизонте ночи начали вырисовываться изрезанные контуры Третьего Бастиона, Алекс понял, что чертовски устал. И если не принять меры, то просто без сил свалится, где попало, не заботясь уже ни о какой безопасности. И он начал принимать меры, как и всегда в подобных случаях – искать схрон. Пришлось изрядно ещё полазить по окрестностям, прежде чем он нашёл то, что искал – небольшое, уютное местечко под патлатым густым кустарником. Немножко повозившись с нагибанием и закреплением веток для маскировки, а так же тщательно осмотревшись вокруг, он уселся в это, импровизированное гнездо, перевёл дрона в режим сбережения энергии и вырубил связь. Всё, Остров, пока! До завтра. Или, вернее, уже до сегодня. Спа-ать...

 

4

  Спал он плохо. Бухнулся, не раздеваясь на тахту во втором часу ночи. Почти сразу забылся, и ничего не помнил – ни снов, ни мыслей. И проснулся также, толчком. Просто открыл глаза, глянул на часы – семь, на Острове ещё рань, несусветная. И откинулся назад, закрыв глаза. Когда открыл их вновь, было уже девять. Ого! Пора вставать.

  Еле шевеля ногами, поплёлся умываться. Затем прошлёпал на кухню, где без особого аппетита, сжевал бутерброд с колбасой и сыром, запивая горячим чёрным кофе. После чего всё убрал, постоял чуть-чуть посреди кухни, осматриваясь, для порядка. И, захватив баночку кваса, пошел на Остров. Пора поднимать ящера.

  Всё ещё пребывая в сонном состоянии, вялыми движениями включил компьютер, надел обруч и перчатки. Квёло повелевая курсором, добрался до значка островного портала. Ткнул его немощными пальцами. Ввёл пароль. И, прикрыв глаза тяжелыми веками, стал ждать пока пройдёт слияние с дроном.

  Когда утренний птичий гомон и шелест ветерка в листве обрёл ясность, он открыл глаза. Ещё ничего не успев разобрать, ощутил нервное потрясение близкое к удару тока в двести двадцать вольт. Прямо на него смотрел... розовый слон с какими-то легкомысленными розовыми бантиками на голове и шее. «А-а-а, чёрт! Это же не слон! Дрон! Только, в самом деле розовый». Дремотный дурман сдуло в долю секунды. Он привскочил, не обращая внимания на предупреждающие сигналы – мышцы ещё не достаточно прогрелись, и такие резкие движения пока были противопоказаны.

  – Т-ты кто!?

  – Ты мой поня! Я тебя нашла. Теперь ты будешь меня катать, а я тебя буду кормить травкой.

  Розовое чудо говорило голоском пятилетней девочки, и в руке у неё была маленькая куколка в розовом платьице. Фу-ты, мама моя. Алекс потряс головой, вот уж чего не ожидал, так это проснувшись увидеть розовых слонов. То есть дронов. Какого лешего здесь ребёнок делает? Тут же стреляют.

  Ребёнок меж тем подошел к нему и, дёргая за руку, стал вытаскивать из куста.

  – Идём, поня, не бойся! Тут мои мама и папа, мы отведём тебя домой.

  – Зайка, ты где? Не отходи далеко, здесь может быть опасно. Слышишь меня? С кем ты там разговариваешь?

  Из-за кустов, к его укрытию подошли два дрона. Один крупный боец неплохой раскрутки, с... кирко-мотыгой в руках. Пожалуй, именно такое определение больше всего подходило к этому инструменту. Второй, средний во всех отношениях, был одет в розовую маечку, а на шее был повязан розовый бант, такой же, как у малышки, только больший по размеру. В руках он держал лопатку и плетёную корзинку. Они приблизились и выжидающе посмотрели на Алекса. Тот открыл, было, рот для приветствия, но ему не дали сказать.

  – Это будет мой поня. Я его сама нашла в кустах. Он спал, а я его разбудила. Теперь он мой и будет меня катать, пока вы роете землю.

  – А может этот дроннер не захочет быть твоим пони, дочка. Может у него своя дочка есть, и он катает только её, – бархатным, женским голосом сказал средний дрон в майке. По-видимому, мама розового. При этом она смотрела внимательно в глаза Алексу, как бы подсказывая тому необходимый стиль поведения. Но он снова не успел, ничего сказать.

  – Да, – крупный боец приблизился к ним со спокойной уверенностью в своей силе, – наверняка у него есть дочка. И она будет плакать, если её папа вовремя не придёт. Ты ведь меня не отдашь другой девочке, верно?

  Ненавижу, когда приходится сюсюкать и врать. Тем более детям. Он снова открыл рот, чтобы сказать, но ему опять не дали.

  – Тогда пусть он меня довезёт до ямы, а потом уходит к своей дочке, – малышка насупилась, но сдаваться не спешила. Она всё ещё держала его за руку, и отпускать добычу так легко, явно не собиралась.

  – Зайка, пойди пока с папой, а я вас потом догоню, – мама попыталась отобрать Алексову руку.

  – Нет, – сказала Зайка, заводя свою и его руку за спину. – Я пойду с поней.

  И тут Алексу удалось, наконец, вклиниться в столь занимательную беседу, которая, похоже, не нуждалась в его мнении:

  – Всё, давайте сделаем так: я довезу Зайчика до ямы, а потом сразу иду к своей дочке, пока она не расплакалась.

  – Ага! – радостно сказала девочка маме, и судя по движению головы, показала ей язык, а затем, повернувшись к Алексу, добавила. – Я не Зайчик, я – Леночка. Это мама меня Зайкой зовёт, как маленькую.

  Леночку водрузили на Алекса, благо дрон у неё был небольшой – скаут марки «кузнечик», и потопали к «яме». По дороге довольная Леночка, ёрзая у него на спине, беспрерывно болтала. Про свои игрушки, про разные-разные дела, про вредного соседа Серёжку, про друзей дроннеров, которые много поют грустные песни, а играют с ней мало, про то, что доктор скоро разрешит ей вставать, и она будет гулять не только на Острове, но и во дворе, и тогда всем покажет свою новую куклу. Короче, про всё-всё-всё и ещё чуть-чуть.

  Алекс рассеяно слушал её, иногда поддакивал, а сам беседовал с родителями. Оказалось, что Валерий и Валерия, члены патриотического клуба «Поиск». На Острове уже больше года ведут раскопки на местах былых боёв, и собирают различные сведения о погибших здесь бойцах. Причём, невзирая на то, на чьей стороне те воевали. Параллельно ведут поиски в архивах разных стран, и уже смогли установить несколько десятков имён солдат, считавшихся без вести пропавшими. Своей работой довольны, единственно плохо, что на Остров нельзя попасть, иначе как в управляемом роботе, так как он закрыт для  посещения посторонними. Но, в конце концов, это не так уж важно, а важно лишь то, что никто не мешает им заниматься своим делом, даже граберы их обходят стороной, а иногда ещё и помогают. Сейчас они направляются к месту раскопок и просили Алекса извинить за причинённые неудобства, а также, заходить и звонить в любое время, когда возникнет необходимость. И, в подкрепление своих слов, они обменялись сетевыми адресами.

  В свою очередь, Алекс сказал, что работает в службе охраны порядка вместе с рейнджерами и сейчас ловит на Острове плохих дроннеров, которые кушают маленьких детей. Особенно тех, которые постоянно вертятся на спине, когда их везут, мешают идти и вообще могут упасть и разбиться. Ему сразу возразили, что всё это враки, что плохих дронов не бывает, и детей они не кушают, потому что железные, и что в пять с половиной лет в такие глупости уже не верят. А вертятся потому, что из-за чьей-то широкой спины, совсем ничего впереди не видно. А если не видно куда идёшь, то можно пройти место куда идёшь. И вообще, если бы не его бедная дочка, то он бы всю жизнь её катал, и глупости больше не говорил. Вот так вот.

  Так, беседуя, они дошли до места раскопок, недалеко от внешних укреплений Третьего Бастиона, и только после клятвенных уверений, что на обратном пути её снова покатают, он был отпущен к своей «бедной дочке».

  Вздохнув с облегчением, Алекс глянул на часы – восемь. До рандеву час. И ещё надо найти Педро Крота. Обязательно надо найти его до встречи с Базукой. Ну и... морду мы бить не будем, конечно. Но разобраться необходимо. И, вздохнув ещё раз, он припустил быстрой рысью в обход развалин бастиона, точно по ГЛОНАСу выдерживая направление на Шухарт.

  У разбитого командного пункта Южного форта Третьего Бастиона кипела бурная жизнь. Группа островитян гоняла крыс по бетонированной площадке. Точнее крысу. Одну, но очень большую, с кошку размером. Кто на кого напал было уже не важно. Дроннеров семеро, но трое из них уже не на ходу. Один без связи и головы, лежал грудой неподвижного металопластикового хлама у норы обидчицы. Двое разной степени покусанности, лишены подвижности, но активно подают бесполезные советы тем, кто ещё сражается. Сражающиеся бестолково дубасили разъярённую зверюгу дубинами, тем самым доводя до ещё большего градуса бешеной злобы. Крыса громко и пронзительно визжала и бросалась на них, то на одного, то на другого, иногда сбивая с ног, но тут же отступая под градом ударов.

  – Ноги ей ломайте, ноги! Что бы прыгать не могла! – надсадно орал один из раненных. – А потом глаза выбивайте, что бы ослепла...

  – По носу её! По носу больнее всего! – сорванным голосом вторил другой.

  – Да я ей уже дважды по башке врезал, чего она не падает!? – возмущался один из бойцов.

  – Ой, ребята, вызывайте Службу Спасения, не то она нас всех погрызёт! – со слезами в девичьем голосе, тонко вопил другой.

  Пробегающему в двух шагах, Алексу это было не интересно, он таких сцен повидал немало. Картина сражения ему была ясна. Через несколько минут, крыса их «поубивает», потом сожрёт всё, что найдёт съедобным и улезет в свою нору с чувством выполненного долга по защите родного гнезда. А горе-охотнички заплатят свои денежки за приобретённый горький опыт. Молодые бойцы склонны были недооценивать крыс, хоть и боялись их до ужаса. Вот такая вот у нас жизнь на Острове, либо селю вы, либо селя...

  Додумать он не успел. То ли крыса сочла его удирающей добычей, то ли опасно атакующим объектом, но реакция у неё была быстрой и однозначной. Перестав наскакивать на четвёрку неудачников, она ринулась на Алекса. Он еле уклонился от её неожиданного броска и поспешно потащил правой рукой правый меч, но тот слегка перекосило и ему пришлось срочно помогать левой. Так он и оказался – нос к носу с распаленной бестией.

  – Но, но! Дура, я тебя не трогал! – Алекс присел, выставив вперёд меч, держа его двумя руками.

  Но «дуре» всё уже было параллельно, она развернулась и стремительно скакнула навстречу своей гибели. Алекс присел ещё ниже, уходя вправо, и вонзил меч ей в мягкий живот почти на всю длину лезвия. И сразу отпрыгнул, оставив оружие в теле врага. Выхватил правой рукой левый меч – оказалось, так удобнее, и замер в стойке, готовый к новому нападению.

  Серая тварь пронзительно верещала на одной немыслимо высокой ноте и бешено скребла землю передними лапами, ползя к Алексу. За ней оставался грязно-кровавый след, а изо рта во все стороны летели кровавые брызги. Агония была долгой, но смерть взяла своё и крыса смолкла. Дроннеры с опаской подошли к поверженному зверю, а Алекс, рывком вынул из неё свой правый меч.

  – Так и только так, – менторским тоном сказал он приниженно молчащим охотникам. – И ни какой – «дубинкой по башке». Только кинжал в брюхо. Если хочешь жить. Поняли, салаги? А пока рекомендую сделать пики – для крысиной охоты пики в самый раз. А дубинки только против себе подобных и годятся.

  «Салаги», молча, слушали. Говорить им, видимо, нисколько не хотелось. А Алекс, осмотрелся, брезгливо поморщился, и побрел к недалёкому ручью Гремучая Змея, смывать кровь с себя и со своего меча.

  От Третьего Бастиона до Шухарта осталось не более полукилометра, поэтому Алекс не особенно спешил, рассчитывая покрыть это расстояние минут за десять.

  Он трусил по утоптанной тропе под серым осенним небом, сплошь затянутым серой высокой облачностью, слегка розовой на востоке, когда дорогу ему преградили трое.

  – Огонька не найдётся, сударь? – вежливо спросил один из них, по-видимому, старший.

  Его намерения не оставляли сомнений, а в могучих манипуляторах, неплохо раскрученного робота, он держал крепкую дубинку, готовую к удару. Двое средних дронов начали обходить его с боков, помахивая таким же оружием . Алексу стало противно. Мощные компьютеры, достижения робототехники, программирования и связи, используются для элементарного грабежа. Кто-то тратит силы и средства, ведя сложные раскопки и утомительные поиски по архивам, восстанавливает память человечеству, а кто-то, как... нет,  не свинья – крыса, занят личной наживой. Да ещё таким вот образом – обирая и унижая людей.

  Не размышляя далее и не вступая ни в какие переговоры, Алекс выхватил правой рукой левый меч и сходу отсёк вопрошающему дубинку. Вместе с манипулятором. По самый локоть. Тот удивлённо посмотрел на обрубок и в полном недоумении произнёс:

  – А... э-э...

  Алекс обернулся к его сообщникам:

  – И закурить у меня, тоже нет.

  Те испуганно опустили дубинки, попятились и затрясли головами, мол, а мы и не просим.

  – Ну, так я пошёл? Вы не возражаете?

  И не дождавшись ответа, кинул меч в ножны, и потрусил дальше. На душе его осталось брезгливое ощущение, словно он испачкался в чём-то, похуже крысиной крови.

  Когда из-за деревьев показался ретранслятор сети дронов, и стали промелькивать какие-то невысокие строения, он понял, что достиг деревни сталкеров. Деревня располагалась как раз вокруг Парковки PI13.

  Поначалу это была просто обычная Парковка в квадрате I13. Удобно расположенная неподалёку от Третьего Бастиона, прямо у пограничного перехода на мосту через ручей Белый – за исключением верховьев, линия границы с Западными Уделами полностью совпадала с руслом упомянутого ручья, вплоть до самого устья. От Парковки шли магистральные тропы к двум Бастионам – Третьему и Четвёртому, а также к двум Факториям – Среднеземной и Западноудельской. Кроме того, буквально в двух шагах находилась одна из первых станций монорельса, ведущего от головных сооружений Третьего Бастиона и до Среднеземной Фактории. Место удобное во всех игровых отношениях. Помимо этого популярность Парковке добавило одно немаловажное стечение обстоятельств.

  Как-то так получилось, что Западноудельская Администрация, с не столь давних пор, стала подходить более формально и строго к принципам организации, охраны и пересечения границы со Среднеземьем. Вдоль всей линии сопряжения с соседями они установили блокпосты с постоянными нарядами боевиков во главе с представителями регулярной полиции, усилиями которых миграция игроков из Удела в Удел была резко ограничена. Причём если вначале ограничения худо-бедно мотивировались, то борьбой с распространением пиратского программного обеспечения, то борьбой с торговлей несертифицированными запасными частями, то борьбой с граберством, то защитой от вирусоносителей. Причины держать границу на замке, находились всегда. А когда Администрации Западных Уделов надоело их выдумывать – они взяли, и смертельно разругались, сначала с пластунами, а затем, по наследству, и с рейнджерами. И закрыли им доступ на свои земли. Со временем полицейских заменили боевики клана Инквизиторов Стального Клинка, которых, в свою очередь, заменили боевики клана Воинов Великого Саурона.

  Островное сообщество, как это ни покажется странным, довольно вяло реагировало на подобные ограничения. Почему? А потому, что в уже интересной игре возникала ещё одна интересная игра – в пограничников и контрабандистов. Собственно на этом новом интересе и возникло сталкерское движение Острова.

  Ведь это так здорово – пробраться в охраняемую, а потому дополнительно опасную зону Западных Уделов, сквозь полицейские и граберские кордоны, добыть хабар, вернуться и просадить его в таверне под благозвучным для любого сталкера названием – «Боржч», да при этом наврать с три короба благодарным слушателям о своих подвигах. Это ли не настоящая сталкерская жизнь и самая, что ни наесть лучшая романтика? Да за это никаких денег не жалко! Вот и потянулись сюда авантюристы со всех игровых частей Острова. А с ними пришли и их деньги. И стали расти вокруг Парковки, как грибы, различные заведения от баров и зарядных станций, до ремонтных мастерских и супермаркетов для скупки хабара и продажи снаряжения. Так на карте Острова появилась деревня Шухарт.

  В таверне «Боржч» как всегда было шумно и многолюдно. Посетители отдыхали, развлекались и пили пиво, эль, портер, сухие и креплёные вина. Наиболее продвинутые баловались коньячком, бренди, джином, виски с содовой и без. Любители романтики тешили себя кактусовой, рисовой, бататовой, тростниковой, пальмовой, джутовой и прочими суррогатными водками. Любители экзотики мужественно пригубливали жуткие настойки с ядовитыми змеями, пауками и скорпионами. Простодушные хлопцы, крякая, глушили самогон, хрустели луком и йилы сало. Зелёная молодёжь заливалась колами, спрайтами, лимонадами и прочими красителями воды, настороженно зыркая по сторонам втихую прикладывалась к энергетикам и лёгким светлым, громко шуршала чипсами и сухариками. И лишь суровые, серьёзные парни пили настоящую русскую водку под маринованные грибочки, малосольные огурчики и бутерброды с печорской сёмгой.

  Конечно, не надо думать, что на Острове процветало беспросветное пьянство. Как раз наоборот – пьяный в зоне боёв долго не живёт. Но здесь в каком-нибудь кабаке, в уюте и безопасности, с добрыми друзьями и под хороший разговор, сам бог велел выпить и как следует закусить. Естественно роботы-дроны не пьют и не закусывают, поскольку не имеют такой функции. Пьют и закусывают их хозяева. Поэтому в таверне полагалось выпивку и закуски приносить с собой, то есть, употреблять сидя у себя в кресле дома, а остальное она с лихвой обеспечивала сама. За умеренную плату, клиент получал интересное общение с интересными людьми, последние новости, слухи и сплетни, байки и анекдоты, короче – весь тот бесценный флуд, которым переполнена любая интернет-тусовка. Только общение здесь было не в пример более живым в отличие от элементарного обмена текстовыми посланиями обычных форумов. И, если многообразные смайлики могли, в какой-то степени заменить псевдо-мимику роботов-дронов, то всевозможным человеческим ухмылкам, ужимкам, интонациям и ударениям при прямой речи, аналогию подобрать было трудно. Практически невозможно. К примеру, в нужный момент отведённые в сторону глаза, говорили много больше, чем миллион смайликов. Что поделать? Искусству прямого человеческого общения столько же лет, сколько и самому Человеку. А даже самому древнему Интернету значительно меньше.

  В кабаках также совершались сделки. Самые разные – от обмена хабаром или артефактами, до сбора команды для штурма неизведанных подземных глубин. Согласитесь, как-то приятнее заключать договора в уюте безопасного места, нежели где-нибудь в сыром лесу под мерзопакостным дождём. Конечно! Существуют специальные заведения, специально-таки предназначенные для проведения различных переговоров, конференций, совещаний, заседаний и всевозможных раутов. Есть пресс-центры, клубы, выставочные залы, галереи... Всё это есть и на Острове в Факториях. Но согласитесь – в кабаках, как-то приятнее проводить время. Андестенд ми, чуваки?

  Алекс вошел в таверну, остановился на пороге, и не спеша, огляделся. Педро Крот сидел там, где он и полагал – на своём любимом месте, за столиком в углу – оттуда удобно просматривать вход и весь главный зал и наблюдать за её посетителями. Рядом с ним располагались два незнакомых дроннера в модулях приличной прокачки. Все трое о чём-то увлечённо беседовали. Не спеша, Алекс направился к их столику. Педро сразу же заметил его, но внешне это никак не показал.

  Алекс подошел вплотную и, глядя сверху вниз, развязано, стараясь быть грубым, сказал:

  – Привет Кротяра. Как жизнь молодая?

  Педро медленно поднял голову, словно только сейчас заметил, и посмотрел на него с весёлым изумлением.

  – Ба! Друг мой Алехандро! Я вижу, вы сменили не только тело, но и стиль поведения. Приветствую вас на Острове и поздравляю с новой машиной, добрый юноша!

  Алекс только собрался было, выразить все свои возмущения, которые бродили в нём вот уже более пяти суток, как Педро неожиданно остановил его небрежным жестом:

  – А почему бы нам, дорогой Алехандро, не пройтись под утренним небом и не подышать свежим воздухом? Как вы полагаете? Ну, вот и прекрасно! Жан, голубчик, будьте добры, расплатитесь за меня, мы с вами позже сочтёмся, – и он встал, и не глядя на Алекса, направился к выходу из таверны наружу.

  Алекс был сконфужен и слегка растерялся. Весь его воинственный пыл быстро остывал, а на месте конкретной, ясно видимой причины его неудач, вновь поселились смутные сомнения и логические непонятки. Всё-таки Педро был его наставником, в некотором роде и неплохим товарищем, если честно. Поэтому игнорировать его мнение во многих вопросах Алекс не мог. Да и не верить ему до этого момента не было причины. «Ну, что же, посмотрим, как он мне всё объяснит, Кротяра хитрая, – уже без прежней уверенности и без прежней злости подумал он. – А там и поглядим, что делать станем».

  А Педро Крот, между тем, шёл неспешным прогулочным шагом от таверны к околице деревни, вдоль ручья Белый, в сторону пограничного перехода. И молчал. А Алекс плёлся за ним. И тоже молча. Вот уже и граница видна, и пропускной пункт на мосту через ручей. С высокой старой деревянной аркой. На арке, до сих пор висит транспарант из выцветшей на солнце ткани. На нём еле читаемая надпись квадратными буквами: «Добро пожаловать на Восток, пришельцы с Запада!». А ниже, прямо на досках, более свежая, мелом от руки: «Окоглави», геть звiдсiля! Мiсто тiлькi для красных». За мостом блокпост и возле него пара «головоглазов» с боевыми дубинками в руках. С восточной стороны нет никого. Только неподалёку на берегу ручья, какой-то слабой прокачки дроннер ловит рыбу самодельной удочкой. Куда он её собирается девать, когда поймает, не ясно, только удит он азартно, часто перебрасывая снасть на быстром течении.

  Педро остановился на высоком обрыве, прямо над рыболовом и стал наблюдать за его стараниями. Алекс подошёл, и стал рядом. Выждав минуту, Педро заговорил, искоса наблюдая за его реакцией:

  – С каких это пор, дорогой Алехандро, вы стали выражаться столь несимпатично? Разве трудно было сказать: «Приветствую вас, любезнейший, благородный дон Педро! Да воздаст вам Господь всяческие блага щедрой своей дланью, за вашу, достойную подражания, самоотверженную жизнь, во имя достижения вселенской любви и умиротворения!». Вот и всё. Разве это трудно? И тогда я бы вам сразу ответил: «И я приветствую вас, о, достойный уважения юноша, идущий по пути божественной добродетели!». Вот пример общения  благородных мужей. Так должны были мы встретиться, после вашего недолгого отсутствия. Вас не было всего неделю. И вот вы являетесь предо мной в новом дроне, позабыв все свои учтивые манеры. Кто на вас так дурно повлиял за столь краткое время?

  Алекс угрюмо молчал, с трудом въезжая в витиеватость Кротовой речи.

  – Не молчите, юноша. Я вас спрашиваю – откуда у вас этот дрон и такие манеры?

  – А кто ты такой, что бы спрашивать? – наконец сориентировавшись, возмутился Алекс. – Кто ты такой, что подставил меня под удар, «головоглазовской» верхушки? Ты знаешь, что на меня вендетту объявили? Знаешь?

  – Ну, во-первых, не НА тебя, а тебе. «Вендетта» – означает мщение. А во-вторых, что-то быстро они её сняли. Не странно ли, Алехандро? Не странно ли, юноша, что пропав далеко на Западе, вы неожиданно появляетесь здесь, рядом с границей, в целости и сохранности и в новом снаряжении? Вон я вижу, и мечи у вас есть. И именно в этот самый момент, к точке, где мы с вами имеем честь находиться, приближается один из главарей группировки так называемых Воинов Саурона? Я склонен видеть здесь прямую связь с вашим появлением. Вы же ушли тогда от погони. Так какого... ты вернулся назад и спёр дрона, столь наглым образом? Тебе следовало лишь узнать, что они там охраняют и немедленно уносить ноги. Какого чёрта, ты затеял всю эту бучу? Как видишь, Алекс, у меня больше вопросов, чем у тебя.

  – Я затеял эту бучу?!! Ты что, обалдел? И откуда ты знаешь про дрона?

  – О дроне. А откуда ты о нём знаешь? Даже я бы спросил, от кого? Любопытное дело – стоит отпустить от себя человека на пару дней, и он меняется до неузнаваемости. Ну, ладно, не хочешь говорить, не надо. Мы в таком случае применим метод дедукции. Ты не мог войти на Остров, по крайней мере, ещё в течение месяца. Но ты входишь. И у тебя новый дрон. Это довольно дорогой дрон, высокого качества и штучной настройки. По некоторым приметам могу предположить, что это работа известного мастера, так называемого «Карчмаря». Кстати, мечи наверняка из булатной стали. Карчмарь это любит. Одни эти мечи могут стоить больше половины твоего старого дрона, очень даже неплохого. Но, продолжим дальше. Карчмарь – друг и соратник некого Василия Васильевича. А это уже нечто. Василий Васильевич – шеф отдела Внешней безопасности корпорации «Дроны России». Стало быть, делаем незначительное усилие извилинами, – Алекс, ты завербованный СБ агент, направлен сюда на встречу с эмиссаром «головоглазов». А вот, зачем... Этого я пока, не буду тебе говорить. Ты ведь и сам этого до конца не знаешь, верно?

  Алекс слушал, раскрыв рот. Твою медь. Вот тебе и Штырлиц. Вот тебе и спец-агент! Да кто он такой, что так легко всё разложил по полочкам? Он, как впервые, оглядел Крота и удивлённо понял, что аккуратный и ловкий дрон его, тоже не простой, а явно штучной работы, что сбоку от корпуса выделяется удобная рукоятка, и это, наверняка тоже меч, и что смотрит на него, Крот сейчас с лёгкой грустинкой и улыбается слегка. Месяц, говорит, не должен был войти...

  – Послушай, Педро, а почему ты решил, что я не должен был месяц здесь появляться?

  – Потому, что я знаю, кто тебя выбил с Острова, и потому, что я знаю, на что ты способен. Выходило так, что раньше, чем за месяц, ты не войдёшь.

  – И кто же меня выбил с Острова? – Алекс криво усмехнулся. – И главное, зачем?

  – Выбил тебя тот, кто был способен это сделать. А сделал он это затем, что твои действия перешли рамки разумного и стали мешать. Правда, я склонен считать, что они поторопились, а твои неразумные действия, оказали нам неплохую услугу. Весьма неплохую. Ну, хотя бы, потенциально, – Педро широко улыбнулся, поднял с земли камешек, и запустил его на противоположный берег ручья. Камешек немного не долетел и булькнул в воду. Рыбак на берегу обернулся, посмотрел на них осуждающе, и вновь вернулся к своему увлекательному занятию.

  – Вот так вот, дружище Алекс. Жизнь одновременно и проста и сложна. И в этом её прелесть. Ну, что ж, сейчас почти девять, а вы ведь нынче «при исполнении», – Педро вновь широко растянул псевдо-мышцы псевдо-рта. – Не знаю, на какое там время у вас, назначена встреча, но я рекомендую тебе сходить сейчас домой и попить водички, ну и... Мало ли, вдруг вскоре не будет лёгкой возможности это сделать? Дрона я постерегу, не беспокойся.

  И он вдруг приблизился к Алексу вплотную и, глядя куда-то внутрь его, непонятно сказал с горьким упрёком:

  – Как много ещё желающих воспользоваться плодами чужого труда, на столь неблагодарной ниве воспитания полевого агента... Ну, что, ты выходишь?

  И Алекс вышел. А что делать? Он действительно хотел... и даже больше, чем пить.

  Он посмотрел на часы. Без пяти. Поднял дрона и, кивнув Кроту и двум подошедшим недавним его компаньонам, не оборачиваясь, направился к мосту через ручей Белый. Затопал ногами по грубым, обшарпанным, выбеленным дождями и Солнцем, доскам настила. Охранники у блокпоста подобрались и взяли дубинки наизготовку. Алекс подошел к ним и, постукивая кулаком правой руки о ладонь левой, небрежно, с ленцой, сказал:

  – Мне необходимо видеть вашего командира Базуку.

  Охранники дёрнулись, и один из них сказал:

  – Базука Билл ждёт вас за блокпостом. Проходите, только сначала сдайте оружие.

  – Нет, – сказал Алекс, ухмыляясь, и всё так же постукивая кулаком о ладонь.

  – Иначе мы применим силу, но с оружием вас всё равно не пропустим.

  – Применяйте, – Алекс небрежно положил руки на рукояти мечей.

  Охранники заколебались. Затем один из них свистнул, и из блокпоста вышли ещё трое.

  – Сдайте оружие, у нас преимущество – нас много.

  – А я тоже не один, – Алекс медленно вынул, тускло блеснувшие, в пасмурном свете осеннего утра, клинки. Оба. И развёл их в стороны приглашающим жестом, – можете начинать.

  – Очень любопытная сцена, Жан, – раздался сзади довольный голос Крота. – Обратите внимание, друг мой, подобным клинком можно развалить среднего дрона на две половинки, вдоль или поперёк. А добрый юноша демонстрирует два клинка. Стало быть, он может разваливать по два дрона кряду. Итого, за два с половиной удара, он иссечёт весь наряд охранников. Приготовьтесь, пожалуйста, записать сечу. Я позднее, с удовольствием просмотрю её ещё раз.

  Охранники явно растерялись – быть рассеченным напополам не хотелось никому.

  – Ну, что это вы тут затеяли? Какая сеча? Мы ведь пригласили вас сотрудничать, Алекс, а не биться, – из-за блокпоста показался лично, собственной персоной Базука Билл, с двумя мощными телохранителями. Он был без пистолета, но со своим прибалтийским акцентом. – А вас, Педро, я попрошу оставить окрестности пограничного перехода. У нас к вам найдутся вопросы, но значително позднее.

  – Вы очень добры, посланник Запада, однако я намерен доглядеть эту сцену до конца. Вид рассечённого напополам «головоглаза», доставит мне истинное эстетическое удовольствие, – Педро был сама любезность, но просветлённая оптика его глаз, отблескивала сталью.

  Теперь заколебался Базука. Алекс всё стоял с разведёнными в стороны мечами. За ним сияющий добродушием Педро с двумя улыбающимися круто навороченными дроннерами. Рыбачёк на берегу, неторопливо сворачивая удочку на ходу, направлялся в сторону разворачивающегося пограничного инцидента. Со стороны деревни, вразвалку, приближалась группа из пяти дроннеров, со значками рейнджеров на груди. Неторопливо, но уверенно.

  – Хорошо, господин Алекс, вы можете оставить своё оружие в покое. Однако вы должны дать обещание не применять его в нашей совместной работе. С вашим руководством мы условились, что вы будете выполнять мои приказы. Для успеха нашей миссии это необходимо.

  – Вы неправильно информированы, Базука. Я не нахожусь под чьим либо руководством. Так, небольшое сотрудничество. И мне никто не запрещал заботиться о своей безопасности. Которая беспокоит меня гораздо больше, чем вся ваша сомнительная миссия.

  – Браво, Алехандро! К вам уже начало возвращаться, утраченное было, благородство выражения мысли, – Педро театрально похлопал в ладоши. – Продолжайте в том же духе, и Господь не оставит вас на тернистом пути постижения добра.

  – Всё же я прошу вас, подчиниться моему руководству, – не обращая внимания на аплодисменты Крота, сказал Базука. – Мы настоятельно вас просим. В случае успеха миссии, наша благодарность будет весьма щедрой.

  – В разумных пределах, естественно... – негромко пробормотал Алекс.

  – Что «в разумных»? – не понял Базука.

  – Уточните пределы вашей благодарности, если не трудно.

  – Это не совсем удобно делать здесь, – Базука обвёл глазами зрителей со стороны Среднеземных Уделов.

  Алекс, обернувшись, глянул на Педро. Тот задрал вверх брови и, едва заметно, кивнул.

  – Хорошо, если претензии исчерпаны, – Алекс взглянул на «головоглазов»,  – я готов к сотрудничеству. Будьте любезны, объясните мне мою роль в вашем спектакле.

  – Для начала нам необходимо прибыть на место сбора нашего поискового отряда, – Базука еле слышно облегчённо вздохнул, – прошу вас следовать за нами. И, пожалуйста, уберите уже ваши м-м... мечи.

  И Алекс убрал мечи в ножны, оглянулся ещё раз на Педро Крота, и неторопливо последовал за Базукой. А за ним неторопливо последовали телохранители, держась сзади и с боков. Охрана перехода убралась внутрь, оставив двоих на посту. Рейнджеры, так же неспешно, вразвалочку, отправились назад в деревню. Рыбачёк уже вовсю нахлёстывал удочкой, а Педро всё также стоял и смотрел на удаляющегося Алекса, и было совершенно непонятно, что означает выражение его лица.

  Из серых осенних туч заморосил серый холодный дождь. Поплыл туманом по далёким сопкам, подернул рябью воду в небольшой заводи у моста, забрызгал оптику глаз и заставил включить стеклоочистители. Ветер с моря принёс запах дыма, прелых водорослей и вяленой рыбы. Захотелось всё бросить, уйти на берег, разжечь костёр, и сидя у него, вести неторопливую беседу с хорошими друзьями, и смотреть, смотреть, в туманную даль моря, ощущая на душе покой и умиротворение.

  А вместо этого он вынужден уходить теперь от друзей с недругами, в неизвестное будущее к непонятным событиям. И кроме этого он чувствовал, что уходит сейчас от самого себя, от того наивного Алекса, что недавно, добродушным щенком носился играючи по просторам, ставшего таким непонятным теперь Острова. И уходил он, к другому Алексу, что смутно прорисовывался в пелене дождя, идущего, казалось, не только вокруг него, но и внутри, в душе. Ну, и ладно, подумал он. Ну и чёрт с ним, с Чёрным дроном. Зато я теперь точно знаю, какую лавину событий, может породить маленький камушек, однажды предательски выскочив из-под ваших собственных ног.