*

Начало зимы в этих широтах дело такое — ветра и шторма. Тяжёлые рваные тучи с мрачным упорством наползают с моря и злобно хлещут по каменистым бокам, то обжигающим снегом с дождём, то леденящим дождём со снегом. А грязно-свинцовые волны, нагоняемые неистово воющими ветрами, бросаются со всех сторон на обледенелые скалы, как собаки на гигантского, неповоротливого медведя. Рычат и шипят, плюются пеной и вгрызаются в изрытое каменистое тело мокрыми пастями. Выворачивают камни, свирепо перекатывают и дробят с грохотом до состояния песка и мелкой гальки, усыпают ими береговую линию. И устало откатывают, чтобы через минуту вновь повторить свой остервенелый натиск. И некуда деться от зимней ярости неба и моря, одиноко брошенному в безбрежности водной пустыне Острову. Потому угрюмо стоит он, терпеливо снося все невзгоды в ожидании погожих летних деньков, когда море и небо умерят свой нрав и можно будет перевести дух — подремать под горячим солнцем и понежить старые кости в тёплой ленивой воде…

— Не надо так расстраиваться, дорогой Алехандро. Два месяца — это не срок. Вот, обратите внимание на меня — я же не расстраиваюсь. Мне, естественно, тоже неприятна эта ситуация, но я же, не кисну, не заламываю руки и не стенаю. Держите спину ровно, юноша, и смотрите неприятностям в лицо гордым взглядом высоко поднятой головы — знайте себе цену и не разменивайтесь по мелочам.

На площадке пред Карчмой — постоянной базой аналитического отдела ЧД — шумел ледяной зимний ливень с косыми упругими струями и снежной крупой. А злющий ветер с моря подвывал на голоса в решётчатой мачте сетевого ретранслятора. Алекс и Педро Крот, в образе своих дронов, сидели в Зале Совещаний в тепле и уюте, смотрели в окно-иллюминатор на непогоду и предавались самоуничижению. Точнее, предавался один Алекс, а Педро его утешал и ободрял, по мере сил.

— Понимаете, дорогой друг, это ведь очень непросто — ждать. Ждать да догонять — хуже нет. Это сказал народ, а народ мудр, зря не скажет.

— Да я понимаю, Педро, только мне от этого не легче. Это для вас они результат научного эксперимента, а для меня… Никогда себе не прощу своей глупой поспешности. И никто не сможет убедить меня в обратном.

Педро сделал неторопливо-важное движение рукой, словно из богато инкрустированного самоцветами кубка пригубил драгоценное вино знаменитых севильских мастеров. Посидел немного в задумчивости, глядя в потолок прижмуренными от удовольствия глазами, оценивая вкус и аромат. Медленно глотнул. Причмокнул, еле слышно выдохнул через нос и сказал:

— Не бери в голову, Алекс, если бы на свете всё было просто, зачем бы тогда были нужны мы? Вот сейчас ты — важный человек, у тебя целый научный отдел — ЧД. Под тебя созданный и на тебя работающий. Даже Карчмарь работает на тебя. Даже я, формальный твой начальник, исполняю все твои прихоти. Разве вам это не льстит, Алехандро? Ну, да, работа не идёт. Да, не удаётся пробудить разум в дронах. Пока. Но вы назовите мне научное заведение, где работа идёт сразу без сучка и задоринки. Где? Где оно такое заведение? Возьмите ядерщиков… Или, вот, ракетчиков. Сколько ракет они перемолотили, сколько народу положили, прежде чем смогли вывести на орбиту маленький бибикающий шарик? Призываю вас, Алехандро, вдумайтесь в это. Великие «К», культ которых я здесь повсеместно наблюдаю, разве вам не пример? У них тоже были тяжёлые времена. Но ведь они не падали на пол и не бились в истерике. Наоборот, напасти только укрепляли их. Вот и ты, представь себе, что сейчас самое время закалять свой характер, тренировать силу воли и оттачивать величие разума.

И он ещё раз сделал отточено величественное движение рукой и причмокнул.

Некоторое время спустя они всё также сидели неподвижно и молча, думая каждый о своём, и глядели в окно, на тянущиеся от земли и до низких, всклоченных туч рваные струи снега с дождём. На покрытую мокрой снежной кашей утоптанную площадку перед Карчмой. На обвисшие от налипшего льда и снега голые ветви окрестных кустарников и на еле видимые вдали сопки, по которым ползал тяжёлый, холодный дождевой туман. Наконец, Алекс заговорил:

— Я не впадаю в истерику и не бьюсь об пол, но и пребывать в благодушии не могу. Мне кажется, я реально оцениваю ситуацию, а она сейчас такова, что у нас… у меня ничего не выходит. Всё как было два месяца назад, так и осталось. Сам видишь — они не просыпаются, а я не знаю, что надо сделать, чтобы их разбудить. Уже, кажется, всё перепробовали: и включали их по-разному в разные корпуса, и операторов им меняли, и архивы Корнея пересмотрели, всё, что нашли. Но до сих пор так и неясно, отчего и как они у него проснулись, в какой именно момент. И сами кристаллы, как только не исследовали, только, что лазером не вскрывали. И меня дома психологи измучили своими тестами, как кролика, видеть их уже не могу. С работы ушёл, институт поменял, изучаю теперь роботостроение. Сам захотел, а родители недовольны, хоть и молчат пока, думают, что я с какими-то авантюристами связался. Но это всё так… можно перетерпеть. Самое главное, что я сам недоволен, мне самому противно моё бессилие и моя бесполезность…

Со стуком и топотом вышел из мастерской громадный чёрный паук Карчмаря с каким-то непонятным агрегатом под мышкой. Зыркнул на них окаянным глазом, буркнул что-то типа — «развелось бездельников, работать мешают» и грузно пошагал на улицу, громко хлопнув выходной дверью. Алекс тяжко вздохну, а Педро, как ни в чём ни бывало, продолжил свои упражнения в моторике. Совершив очередной цикл церемониальных движений, он несколько громче обычного глотнул, шумно выдохнул, глубоко вдохнул и, важно растягивая слова, произнёс:

— У каждого своя миссия в этом мире, Алехандро. Своё место под Солнцем. Одни всю жизнь роют землю лопатой и вынуждены довольствоваться дешёвым портвейном, а другие летают на личном лайнере и пьют вино по сто тысяч за бутылку. И при этом, при этом — прошу заметить! И те и те могут быть абсолютно счастливы. Но! — он сделал длинную театральную паузу и снова шумно вдохнул и выдохнул. — Могут и не быть. Такие вот дела.

И он торжественно совершил одухотворяющий жест, а Алекс рассеянно посмотрел на него и попытался представить себе, какое место под Солнцем между лайнером и лопатой, занимает содержимое его бокала. А Педро между тем продолжил:

— Не важно, дорогой Алехандро, удастся вам выполнить свою миссию или нет. Это не столь важно. Даже, я бы сказал, наоборот! Многие в научных кругах были бы рады, если бы вы её провалили. Ведь иначе им придётся пересматривать многие свои теории и переделывать многие свои работы. Им придётся отказываться от устоявшихся убеждений и признавать себя недостаточно прозорливыми в этом вопросе. А кому это может понравиться? Сейчас ты уважаемый авторитет, мэтр с веским мнением и высокой зарплатой, а через пять минут — просто, недальновидный работник. Кто с таким положением согласится? Очень и очень немногие. Практически никто. Я ведь уже говорил, кабальеро — вам не верят. Ну, почти. Не хотят верить. Поэтому в будущем не ждите никаких преференций с их стороны. В лучшем случае будет холодное непонимание с лёгким налётом отторжения, хотя, конечно, без явного противодействия — всё-таки вас курируют достаточно высокие фигуры. Ну, не представители высших эшелонов, но всё же… Это надо помнить постоянно. Естественно. Помнить и всегда учитывать в своей многотрудной деятельности на благо нашего горячо любимого э… клиента, нашего э… замечательного Острова.

Алекс хмыкнул — куратор их исследовательского отдела ЧД Василий Васильевич — начальник Службы безопасности Северного Полигона компании Дроны России, которая организовала и вела в купе с Военным ведомством весь игровой проект — Остров Дронов, явственно проступил сквозь облик модуля Педро:

— Похоже.

Педро отвёл руку с невидимым бокалом в сторону, слегка приподнялся и взглянул на Алекса:

— Вы так считаете? Рад. Старался.

И снова устроился поудобнее и приблизил руку:

— Вполне возможно, что нам пришла пора немного обдумать состояние дел. Оценить, так сказать, первые успехи и первые огрехи. Однако это не значит, что обдумывание должно перерасти с самоистязание.

— Хм, — глубокомысленно сказал Алекс, и они вновь задумались каждый о своём.

А дождь всё шёл, и в мутной его пелене мутные туманные тени ползали по отдалённым сопкам, а время между тем, приближалось к дневному облёту — к половине дня Островного.

С тех пор, как дилетантская наружка Полицмейстера не принесла никаких результатов кроме мелкого конфуза, неприкрытый надзор за Карчмой и её обитателями осуществлялся с вертолётов Среднеземного Факторианского Управления Полиции. Ровно в двенадцать дня вертолёт с полицейскими на борту выныривал из-под обрыва, на котором располагалась база Особого аналитического отдела ЧД, делал горку с зависанием и улетал назад в Факторию. Аналогичное деяние совершалось и вечером в шесть часов. Цель подобных демонстраций была неясна. То ли полиция пыталась подобным образом выведать, чем же тут занимается Карчмарь и его беспокойные постояльцы. То ли под давлением общественности, напуганной одиозностью его фигуры, пыталась осуществить дистанционное воздействие правового порядка. А может просто, полицейские добросовестно отрабатывали бзики своего недалёкого начальства. Ясно было только одно — влиять и воздействовать иным путём полицейские не решались. И дело было здесь не только в явном покровительстве над бригадой Алекса военных и Службы Безопасности. Дело во многом было в самом Карчмаре. Алекс усмехнулся, вспоминая недавний случай…

…осень заканчивала своё пребывание на Острове и готовилась передать полномочия зиме — повсеместно сворачивала некогда яркие лиственные декорации с деревьев и кустарников, загоняла в запасники и хранилища реквизитов плотно-белые, летнего отлива, кружевные облака, поспешно прогоняла на юг припозднившиеся птичьи стаи. Нагоняла мути, во всё чаще штормящее остывающее море, и меняла окрас небес с пронзительно синего на белёсо-серо-голубой. На Острове постепенно наступал мёртвый сезон зимних бурь и штормов. С обледеневшими, скользкими скалами. С чёрными, продрогшими в холодные мрачные ночи, корявыми деревцами. Со шквальными ударами ветров. С противно налипающей на дроновские ходульки раскисшей островной глиной вперемежку с мокрым снегом.

Службы Факторий готовили и приспосабливали свои объекты к зимнему ненастью — что-то укрывали, что-то герметизировали, что-то обесточивали. И в связи со снижением транспортного сообщения с Большой землёй из-за частых штормов, подготавливали запасы материально-технического обеспечения для нормального функционирования в зимний период всей большой игровой системы — Остров Дронов.

С утра день задался. Размазав низкие рыхлые тучи вкруговую по линии горизонта, ветер стих, и сквозь мутный купол небес проглянуло тускло тлеющее Солнце. Повеяло теплом и над Островом поплыло марево испарений. Стало тихо и слегка томно, лишь море, раскачанное накануне северным ветром до состояния шторма, не спешило успокаиваться — мерно урчало, ворочая тяжёлыми, сглаженными волнами прибрежную гальку, и бессильно швыряло грязную пену на громадные нерушимые валуны и монолитные скальные массивы.

По территории Среднеземной Фактории и вокруг неё, толпами и в одиночку праздно бродили разномастные дроннеры, радуясь неожиданному подарку погоды. Вытянувшись длинной змеёй из раскрытых факторианских ворот, в сторону Третьего Бастиона по магистральной тропе, под надёжной охраной рейнджеров, медленно уползал большой грузовой караван. Вместе с ним, как обычно, следовала многочисленная группа попутчиков. В основном неопытных новичков.

Мерно покачиваясь на ухабах и басовито взрыкивая моторами, могучие грузовозы тащили свою тяжкую ношу по извивающемуся среди массивных валунов подъёму на Островное плато. Караван должен был доставить к оконечной станции монорельса у Третьего Бастиона элементы конструкций для строительства отводной ветки к деревне Шухарт, в связи с возросшим транспортным потоком в этом направлении. Деревня сталкеров и до того пользовалась большой популярностью в среде дроннеров, а после недавних событий, связанных с конфликтом кланов Запада со свободными кланами остальной части Острова, возросла до невиданных вершин.

Когда последний грузовоз, лязгая гусеницами, выехал из фактории и влился в колонну, полицейское охранение принялось закрывать тяжёлые, обитые железными листами, створки ворот. Эти ворота, как и само ограждение, в начальный план строительства представительства Среднеземной Компании на Острове не входили. То есть в них совсем не видели необходимости на этапе проектирования. Однако пять лет назад, обычно разрозненные банды граберов, внезапно объединились в Альянс Чёрной Полумаски и предприняли дерзкую попытку овладеть Факторией штурмом. Полицейские силы с вторжением совершенно не справились. И всю тяжесть организации отпора распоясавшимся хулиганствующим элементам взяли на себя бойцы вольного клана Среднеземных Пластунов, сумевших быстро сплотить мирных граждан Фактории на борьбу с возникшей опасностью.

В течение долгих пяти часов пластуны сдерживали натиск разъярённых бандитов. Пока с юга не подошли вызванные на помощь отряды дружественных Южноудельских Рейнджеров. Они сходу ударили в тыл нападавших, сломили их сопротивление, и длительное время преследовали улепётывающих нью-конкистадоров, вплоть до первого же минного поля. Где Альянсу и пришёл постыдный конец. Далее, собрав брошенных в панике дронов и повязав немногочисленных пленных, кои отважились до конца испить всю чашу позора и унижения, рейнджеры с пластунами устроили шумное открытое судилище на Стадионе Фактории. Где граберство было заклеймено как разбойное занятие, недостойное честных игроков, признавалось незаконной деятельностью наносящей вред общности дроннерского движения и посему подлежало беспощадному искоренению. Уличённые в столь неблаговидном занятии должны были в дальнейшем привлекаться к открытому суду рейнджеров. На котором судьба бесчинцев решалась в индивидуальном порядке по совокупности свершённых деяний. Вплоть до отлучения от Острова на вечные времена. На участников же конкретного бесславного штурма был наложен разорительный штраф, который лишь немногие смогли снести.

С тех пор граберское движение утратило особую привлекательность и массовость, и не сошло на нет лишь в силу известной человеческой бунтарско-авантюристической природе. Которая всегда плодила в людской среде Морганов, Флинтов и прочих, овеянных сомнительной славой, джентльменов Удачи. Увы, нам, увы! А вокруг Факторий с тех пор и были возведены укреплённые стены с крепкими воротами. Дабы уберечь нечестивцев от излишних соблазнов и искушений.

Итак, подталкиваемые полицейскими створки медленно закрывались, когда на склоне восточной гряды показался гигантский чёрный паук. Он решительно направлялся к Фактории, делая огромные шаги, неторопливо переставляемыми иссиня чёрными лапищами, сверкал оптикой сумасшедших глаз, отчего имел грозный, источающий ужас, вид.

Первыми заметили его недавно прибывшие новички, внимательно наблюдавшие за процессом отбытия грузового каравана и таинством закрывания ворот. Сначала они весело засмеялись и радостно запрыгали, указывая, друг другу пальцами на приближающуюся фигуру непонятного существа. Затем в их рядах произошло некоторое замешательство, когда по мере приближения истинные размеры и мощь фигуры чёрного паука стали ощущаться всё более явственно. Затем их волнение было замечено окружающими старожилами-факторианцами, которые, увидев предмет, взволновавший новичков, пришли в необъяснимое волнение сами. Затем, почему-то, резко заволновались полицейские — закричали и засвистели, сзывая подмогу, выстроились в плотную цепочку и выставили навстречу приближающемуся созданию штатные сетевые парализаторы.

Чёрное создание наоборот, не выявило никакого волнения. Спокойно перешагнуло высокое защитное ограждение. Подошло к дрогнувшей полицейской когорте, вовсю щёлкающей оказавшимися бесполезными устройствами блокировки сетевых соединений. Двумя могучими человекоподобными руками раздвинуло шеренгу стражей порядка в стороны и, освободив себе путь, потопало дальше, держа курс на Центральный Офис Среднеземной Транспортной Компании.

В Фактории же началась дикая, необъяснимая и неописуемая паника. Никто толком не понимал, что происходит. Никто не знал, что надо делать. Даже то, почему вообще нужно чего-то бояться и что-то делать. Наверное, действительно, паника сродни эпидемии. Уже через пять минут Фактория превратилась в муравейник, в который «добрый дядя» ткнул прутиком из интереса. Силы правопорядка пытались организовать мужественный отпор неожиданному агрессору. А работники различных служб, лихорадочно искали планы действий в чрезвычайных ситуациях. Не находили их и бестолково метались наскакивая друг на друга и тем усугубляя общий бедлам.

Сам Полицмейстер мотался в вертолёте над беснующейся толпой, и то орал в мегафон, призывая всех к отпору незаконному вторжению, то неожиданно слал общесетевые призывы о помощи, терпящей бедствие Фактории, подвергшейся коварному нападению безжалостных кровожадных чудовищ.

Сам же чудовищный паук, хладнокровно расталкивая толпы паникёров, прибыл в офис Транспортной Компании. Вытащил могучими лапами дрожащего управляющего из-под полок. И громовым голосом, окончательно потрясшим немногочисленных окружающих свидетелей, вопросил:

— «Ты когда, курицын сын, научишься вовремя исполнять заказы клиентов!? Сколько можно ждать диагностическое оборудование? Неделю назад ты сказал: — «Завтра всё будет». «Завтра» уже было. Где твоё «всё»!? Где стенд микро-диагностики, мерзавец!?» — и встряхнул несчастного так, что у того жалобно лязгнули внутренности.

— «Ва… ва… вам же должны были передать, что нет попутного транспорта в вашу сторону. Туда боятся ходить грузовозы…»

— «Передать? Сам что, не имеешь моего номера, зануда? Где мой заказ, козья морда?», — и паук ещё раз встряхнул управляющего.

Управляющий, подвергшийся такому интенсивному взбалтыванию, слабеющей рукой указал на объёмную коробку в дальнем конце склада и отключил связь, не имея больше желания подвергаться дальше столь интенсивной обструкции. Его дрон закатил глаза и принялся подтягивать манипуляторы к корпусу, устраиваясь в позу покоя. Карчмарь, а это был естественно он, презрительно фыркнул, уронил бедолагу на пол и направился к стеллажу за своим заказом, обрушив по дороге парочку других. Тщательно осмотрел коробку, внимательно прочитал аннотацию на этикетке, удовлетворённо кивнул и отправил по электронке подтверждение в получении на имя гендиректора компании. Затем, подхватив своё добро под обширную мышку, вышел вон, обрушив по пути ещё одну парочку громоздких стеллажей. Далее спокойно покинул пределы Фактории. Никто не рискнул его преследовать. Даже Полицмейстер на трясущемся вертолёте.

Паника мало-помалу улеглась, зато в сетевом окружении Острова долго ещё гуляли пересуды произошедшего нерядового события. А видеоролики посещения неведомым существом представительства одной из ведущих компаний игры «Остров Дронов» заняли на сервере Ютуб верхние позиции, перекрыв на время видеоотчёт о дискуссии в Украинском парламенте между жёлтыми и голубыми по поводу очередных перевыборов в Раду…

Размышления Алекса были внезапно прерваны обвальным грохотом всесокрушающего камнепада, возникшего наверху, на спуске с наблюдательного пункта, и ревущей лавиной, пронёсшегося по неширокой лестнице через Зал Совещаний к наружной двери — в Карчму прибыла четвёрка отважных парней — Киса, Марек, Пацак и Моня. Как обычно, толкаясь, подставляя ножки друг другу и вопя, они насквозь пролетели помещение и, вздымая пыль, выскочили на улицу, очевидно вслед за Карчмарём.

— Привет… Алекс!!! Привет… Педро!!! Привет! Привет!

Хлопнула дверь, и дробный топот и влажные шлепки по лужам множества ног унеслись к рабочему месту кузнеца под навесом у скалы.

— Привет! — запоздало поздоровался Алекс и отрешённо подумал: — «Они все носили по очереди кристаллы дронов Корнея, и никому не удалось их оживить. А у меня Куб, и он тоже спит, если не…»

И на него опять накатила горькая волна неутешной обиды.

Педро изящно отнял руку ото рта, оглянулся через плечо и, приподняв правую бровь, небрежно-высокомерно кивнул головой медленно оседающей пыли. Затем с внезапным озарением обратился к Алексу:

— Алехандро, мой боевой друг, а не пойти ли нам пойти? В смысле — не проветрить ли нам свои мозги и да не порастрясти ли нам свои косточки в небольшом увлекательном рейде в земли мерзопакостных «головоглазов»? Вам ведь известно, что все изыскания рейнджеров так и не привели к поимке их гнусного предводителя, этого бледного паукообразного Назгула? И как мне кажется, без нашего вмешательства, так и не приведут.

Алекс вздохнул и недовольно на него посмотрел:

— Мы не справимся с ним вдвоём, даже если обнаружим. И у нас совсем иная задача — Василий Васильевич категорически запретил нам далеко и надолго покидать Карчму.

Педро фыркнул.

— А у нас сегодня тяпница, а завтра выходные — мы заслужили отдохновения своим исстрадавшимся за неделю душам, или нет? Рутина моего теперешнего существования действует на меня угнетающе. Я что, не могу уже пойти просто поиграть на Островных просторах? Просто. Поиграть. На просторах!

Алекс удивлённо на него воззрел и озадаченно почесал затылок:

— Ты угнетён своим существованием здесь? Ты, что же, не понимаешь важности нашей работы?

— К чёрту работу! Сегодня предвыходной и я хочу развеяться! Лучшая суббота — пятница! Ну, пойдём, хоть пару граберов отметелим, а? Что же мы, так и будем сидеть тут и киснуть в слёзном рассоле самоуничижения? Надо активнее жить, мучачо! Иначе ваши благородные цифро-аналоговые друзья не пожелают возрождаться, дабы не умножать мировой скорби. Ну же, Алекс, ты ведь боец и тебе непременно тоже хочется порастрясти жирок, — он приподнялся. — Идём в Шухарт. Немедленно. Ногу в стремя, шашки подвысь!

Он ухватил за руку и стал подталкивать упирающегося Алекса к выходу, но тут дверь распахнулась, и в уличном проёме возник Карчмарь. Грозно глянул на них, вновь рыкнул что-то неразборчиво-осуждающее, небрежно смёл их в сторону могучей рукой и, не оглядываясь, утопал в мастерскую. За ним курьерским поездом прогрохотала отважная четвёрка, лопоча на ходу о каких-то триггерных приводах и антимутационных присадках. И Алекс сдался.

— Ладно, Педро, чёрт с ним — идём в Шухарт.

-

 

**

Мэт в нерешительности уже почти час стоял перед широкой стеклянной дверью в стеклянной стене на выходе из Портала, смотрел на засыпаемый мокрым снегом пустой двор Среднеземной Фактории, вслушивался в вой южного ветра в металлических конструкциях Главного Ретранслятора, и думал. Вернее, он только думал, что думал, а на самом деле просто стоял и недоумевал по поводу своего такого непростого положения. А непростым оно было, прежде всего, тем, что он вовсе не должен был здесь стоять и недоумевать, и думать, что думает. А должен он быть сейчас у себя в городе дома, пить тёплый успокаивающий чай с набором трав и читать лёгкую развлекательную литературу, или смотреть по телевизору что-нибудь подобное. Как раз именно для того, чтобы поменьше думать и не напрягать свой больной мозг. Однако он всё же стоял на выходе из Портала на Острове Дронов, и сей свершившийся невероятный факт приводил его в состояние лёгкого ступора и большой растерянности.

Как, однако, много времени прошло с тех пор, когда он последний раз покинул эти земли в твёрдой уверенности, что больше не увидит их никогда. Как долго он пребывал в наивной уверенности, что сумеет отрешиться от тех событий, что вынудили его отсюда уйти. А он очень хотел вернуться к реалиям островной жизни, и все эти два с лишним года с большим трудом еле-еле справлялся с этим, почти наркотическим желанием. Даже, невзирая на жёсткий запрет врачей. Даже, невзирая на свою твёрдо-наивную убеждённость, что все его психические болячки, вызванные именно его прежней жизнью на Острове, со временем пройдут, если он с этой жизнью покончит. Раз и навсегда. И вот сейчас стоит он здесь и сам не понимает толком, для чего он всё-таки вернулся на этот суматошный Остров, после столь долгого, долгого отсутствия…

Сзади раздались бряканье, шум и многоголосый гомон. Он нехотя обернулся — из раскрывшихся створок портальных терминалов в Зал Прибытия повалили разнокалиберные дроннеры в новеньких, нулевой прокаченности корпусах.

«Ага, — вяло подумал он, — значит, местное время — полдень. Новички всегда прибывают на Остров, по традиции, в полдень, и только через Главный Портал».

Значит, традиции не изменились. Чего не скажешь о самой Фактории. Или он всё основательно подзабыл, или многое вообще выглядит не так как прежде. Вроде бы на выходе не было стеклянных дверей, а огромная три-дэ карта Острова была не такая огромная, и не была такая три-дэ-активная. Рекламных щитов и растяжек было значительно меньше и не было этого длиннющего ряда частных магазинчиков, что протянулись от выхода из Портала и аж до… до… точно! Арены со Стадионом. Или Стадиона с Ареной… И ни разу не было случая, чтобы Фактория выглядела такой безлюдной. Он хмыкнул — бездронной. Даже полицейских не видно. И вертолётов их на площадке нет, наверное, они убраны в ангар от ненастья.

И никогда раньше он не попадал сюда в такую отвратительную погоду. И всё его уныло-мрачное настроение, видимо, из-за этой её отвратительности — из-за мокрого липкого снега, из-за воющего ветра, из-за мрачных, клубящихся туч, над вспученным грязным морем, из-за серых, ободранных, корявых кустарников, из-за скрученных мокрых сосенок, пораскиданных по мокрым окрестным сопкам… Жалко новичков — их первое впечатление об Острове будет на всю жизнь связано с шумом зимнего ветра, с забитой липким снегом оптикой, с обледенелыми конечностями и с ощущением всеобщей вселенской грязи, неустроенности и негостеприимности. А впереди ещё встреча с настоящими трудностями и проблемами выживания, многие из которых создадут себе они сами.

Вдруг, как-то совсем несвязанно и некстати подумалось — интересно, а среди новичков тоже есть кто-нибудь, кто, как и он, отличается слабой устойчивостью к «психологическому давлению виртуальной реальности через посредство виртуальной среды Интернета на нервную систему реципиента, истощённую малоподвижным образом жизни и неправильным суточным физиологическим циклом…» Кажется, так сформулировал психолог из заводской поликлиники его диагноз, выписывая направление на обследование в городской псих-диспансер. А старик-психотерапевт из стационара, прочитав такую сопроводиловку своего коллеги, восторженно похихикал, живо пошуршал, потирая, пухлыми ладошками и глядя на него белёсыми поросячьими глазками поверх очков с дикими двойными плюсовыми диоптриями, радостно воскликнул:

— «И что же мы, батенька, имеем в нашем случае, а? Инет-психозик! В чистом виде Инет-психозик! Это вам не какая-нибудь там, делириум тременс вульгарис, хи-хи. Ну-ну, ничего-ничего, мы вас живенько подправим, хи-хи. А вы у нас живенько подправитесь, хи-хи-хи… И забудете свой Интернет, как страшный сон, и-хи-хи…»

И уже привычно всколыхнулось чувство неловкости перед окружающими за свою ущербность. А за ним и привычное раздражение — что же вы, лекари? Лечили, лечили, да не вылечили. Ничего вы не добились, ничего я не забыл. Ни сеансами гипноза, ни сеансами электро-химиотерапии, ни прочими изощрениями своей шаманской науки. Ни-че-го. Только перевели его по их рекомендации на работу с пониженной нагрузкой, да с уменьшенной зарплатой. А в голове всё осталось по-прежнему: притухло, притупилось, спряталось в дальний угол черепушки и сидит, тихо-тихо. Притаившись.

Он прислушался к своим внутренним ощущениям и даже слегка потряс головой. Нет. То есть, да, тихо. Даже странно. Он ожидал на Острове обострения. Думал, будет всплеск активности. Думал, а вдруг это здесь сорвётся, утратит бдительность, что ли, и удастся тогда «выдавить» его… из мозга, как перезревший нарыв… Вышибить клин клином. Или, как-нибудь само… рассосётся здесь, сойдёт на нет. Под давлением виртуальности. А ведь, поначалу вообще казалось, что у него рак, или ещё какая-то дрянь. Но ничего, никаких отклонений с физиологической точки зрения обнаружено не было. Зато психиатры обрадовались — наш клиент! Два года мучили, паразиты… Шаманы-заклинатели. Странно тихо. И на душе непонятное что. И зачем я сюда пришёл? Словно меня что-то толкнуло… Словно меня что-то притянуло… Словно…

Валетчика надо обязательно найти сейчас же. Он отыскал сетевой адрес в записной книжке и дал запрос. Чат-сервер на запрос выдал — «абонент в сети отсутствует, последнее посещение два года назад». Несмотря на это, он машинально послал вызов по адресу. Всё едино — «абонент недоступен или отключён». А других контактов с ним нет. Вот так вот — нас тут не ждали. И он опять замер в нерешительности и недоумении…

А за толстыми стеклянными стенами лупил по лужам снежный дождь, и нудно выл ветер, яростно погоняя лохматые тяжёлые тучи, не давая им зацепиться за сопки и хоть немножко облегчиться и отдохнуть…

Может, всё-таки вернуться, пока не поздно?

И тут под сводами Зала Прибытия зазвенели аккорды бравурной мелодии Гимна Острова Дронов (кстати, совершенно неизменённого и, наверное, так никем и не утверждённого по сей день) и вновь прибывших бодрым женским голосом призвали к вниманию:

— Уважаемые дамы и господа начинающие дроннеры! Администрация Среднеземного Удела поздравляет вас с прибытием на наш чудесный Остров! Вы все успешно завершили обучение на своих Полигонах и теперь готовы влиться в нашу замечательную Игру. Мы благодарим вас за то, что вы избрали для начала своих приключений именно наш Удел. В качестве небольшого напутствия позвольте вам посоветовать, не забывать всё то, чему вы научились в своих учебках. И, самое главное, не спешите повидать и попробовать всё сразу! Тише едешь, как говорится, целее будешь. И ещё, вам пойдёт на пользу, если вы вступите в какое-нибудь островное объединение — у нас существует довольно разветвлённая система кланов. Только не вздумайте податься в граберы, — интонация говорившей приобрела игриво-кокетливые нотки, — это может быть вредным не только для вашего здоровья, но и для здоровья окружающих! А вообще, вся необходимая вам полезная информация легко доступна на нашем сайте. Так что, милости просим его посетить. И маленькое объявление. Если у вас случится неприятность с вашим дроном или понадобится квалифицированная помощь в его настройке, а также, если вы желаете провести качественный апгрейд за разумную плату, вас ждут в мастерской Егина. Второй павильон слева от Арены. Ну, вот и всё. Удачи вам в Игре, господа дроннеры!

Новички зашумели и робко потянулись на выход. Мэта ненавязчиво оттеснили от автоматически распахнувшихся дверей. В зал немедленно ворвались порывы ледяного, пахнущего студёным морем ветра и хлестнули по толпе плотными струями полурасплавленного снега. Взвизгнули девичьи голоса, толпа неуверенно попятилась и заколебалась. Голос дежурного администратора ожил и вновь огласил просторный Зал:

— Уважаемые дамы и господа! Мы рекомендуем вам направиться в здание крытого Стадиона, где в настоящий момент в связи с непогодой размещается большинство населения нашей Фактории. Во-он то большое жёлтое здание с надписью «Стадион», идите вдоль торговых павильонов, не ошибётесь. По прогнозу Островного Бюро погоды, через пару часов ветер сменится на северный, и снег с дождём прекратится. Удачи вам и приятных приключений на нашем Острове!

Вновь прибывшие уже более уверенно направились к выходу, и Мэт подумал:

«А мне куда? Удача моя где? — и сам себе ответил: — А не всё ли равно? Пойду с толпой — куда все, туда и я. Поплыву по течению — куда-нибудь да вынесет. И что-нибудь к тому времени решится».

И он не спеша направился вслед за всеми по дороге на Стадион.

На улице за дверью, зимний ветер первым делом плотно залепил ему глаза снегом так, что пришлось часто-часто заморгать очистителями окуляров. Очистители еле справлялись — окружающий мир сразу стал расплывчатым и зыбким. К тому же удары ветра повлияли на походку дрона — его, то притормаживало, если дуло в лицо, то подталкивало в спину при порыве сзади, а то вообще, уводило вбок, как пьяного. Для его крупного корпуса это было безопасно, хотя и слегка раздражало. А вот, шедшие впереди новички, имеющие в основной своей массе дешёвые лёгкие корпуса разведчиков, уже несколько раз падали, сносимые порывами ветра. Каждое такое падение вызывало весёлый хохот среди тех, кто чудом сумел устоять на ногах. Наконец, народ догадался сцепиться манипуляторами и двигаться далее сплочённой кучкой. Число падений резко уменьшилось. Что, правда, не повлияло на общую весёлость и приподнятость настроения. Всё-таки праздник — первый выход на легендарный Остров Дронов.

Маленький зелёный «кузнечик» протянул ему тонкий трёхпалый манипулятор, и он слегка удивлённо взял его своей мощной рукой и, не меняя темпа движения, продолжил медленно брести в хвосте веселящейся толпы новобранцев, с трудом противостоящей ударам ветряной стихии. При этом постоянно удерживая незнакомца от попытки улететь. Наконец они достигли Стадиона, потолкались у входных дверей, вошли внутрь и принялись прыгать в фойе, отряхивая налипший мокрый снег.

— Руку уже можно отпустить, теперь уже не упадёте, — насмешливый голос, явно принадлежащий молодой девушке, исходил из того самого «кузнечика», которого он поддерживал всю дорогу от Портала.

Он рассеяно отнял свой манипулятор и, ничего не ответив, побрёл в сторону прохода на крытое поле Стадиона, вслед за новичками. Никаких особенных планов дальнейших действий у него не было. Даже никаких соображений.

— Эй, куда же вы? А «спасибо»? Невежливо так прерывать разговор. Эй! Стойте же!

Мэт остановился и, обернувшись к назойливому насекомообразному, не очень-то дружелюбно спросил:

— Вам чего?

— Меня зовут Снеж. А вас?

Он посмотрел на неё с лёгкой досадой, подыскивая слова, чтобы ответить твёрдо, но не слишком грубо, однако ничего такого не придумал и поэтому ответил просто:

— Меня зовут Мэт.

— Очень приятно, рада с вами познакомиться! Вы ведь не новичок, верно? Корпус у вас уже не новый, за спиной топор. Такой мощный. Наверное, дорогой. Вы давно на Острове?

— Я давно не на Острове. Вы меня позвали, вам что-то нужно?

— Я вам хотела сказать спасибо, что помогли добраться, и ещё хотела с вами познакомиться. А что, нельзя?

Мэт немного подумал.

— Можно. Меня зовут Мэт.

— Здорово. Только это я уже слышала. А чем вы здесь занимаетесь? Вы, в каком клане? Никаких значков у вас не видно. Вы не грабер? — она лукаво улыбнулась, слегка склонив голову набок.

— Я сам по себе. И здесь я ни чем не занимаюсь. А грабера вы сразу узнаете, как только встретите.

— Какой вы интересный… А что же вы, всё-таки, здесь делаете?

Мэт рассеяно поднёс свою механическую руку, которая минуту назад удерживала хрупкий манипулятор разговорчивого «кузнечика», к глазам и внимательно её обследовал, шевеля при этом пальцами.

— Я здесь ничего не делаю.

— Однако! Вы умеете заинтересовать собеседника — я прямо-таки сгораю от любопытства. Ну-ну, продолжайте в том же духе. У меня уже возникло ощущение, что в вас скрывается какая-то ужасно интересная тайна.

Мэт вздрогнул и непроизвольно оглянулся. В фойе кроме них никого не было только два матёрых рейнджера, стоящих в отдалении у широкого, застеклённого проёма, наблюдали за бурей и неслышно беседовали между собой. На полу темнели мокрые пятна, вокруг комочков тающего снега, который стрясла с себя группа удалившихся новичков. Зелёный «кузнечик», кокетливо улыбался, снизу вверх, внимательно глядя ему в глаза.

— Я вас не заинтересовываю, я действительно давно здесь не был. Очень давно. И сейчас я просто ещё не определился, что мне надо делать дальше. Да и надо ли вообще что-то делать. Мой друг не отвечает, видимо он тоже давно не в сети. Похоже, я сейчас остался один… Вы лучше идите себе, со всеми, не обращайте на меня внимание.

— У вас что-то случилось?

Мэт посмотрел на неё с грустным сомнением.

— Что-то случилось. Только я не знаю что.

— Послушайте, человек-загадка, вы меня специально изводите, да?

— Нет. Простите меня, я лучше пойду.

— Вот тебе и раз! Только интересный разговор начался, а вы уже уходите. Я же чувствую, что с вами что-то не в порядке. Так, всё, хватит загадок! Я присоединяюсь к вам. Будем вместе искать отгадки на ваши загадки. Я тоже сегодня совсем одна-одинёшенька, всякий меня обидеть норовит, сиротинушку, даже ветер сносит. Не возражаете?

Мэт подумал долго.

— Не знаю. Наверно, не получится. Наверное, это может быть опасно. Лучше найдите себе в компаньоны кого-нибудь поинтересней. Мне сейчас совсем не до игрушек.

Глаза Снеж, казалось, брызнули сумасшедшими искорками дикого любопытства:

— Ну, на счёт интереса не беспокойтесь — мне уже дико интересно. У меня такое чувство, что вы в опасности и вам нужна помощь! На вас охотятся граберы!?

Мэт удивлённо хмыкнул.

— Да нет, с чего вы взяли? Просто я больной и боюсь вас заразить.

— Заразить!? А, через сеть! У вас что, вирусы в прогах? А антивирусники не пробовали?

Мэт удивился ещё больше.

— Да нет, причём здесь компьютерные вирусы? Я психический больной, поэтому на Остров давно не хожу.

— Ой, как интересно! С психами я ещё ни разу в сети не общалась. Неужели настоящий псих? Слушай Мэт… Ничего, что я на «ты»? Нет? А что у тебя… болит, в смысле — отчего ты псих? А? Не обиделся?

— Да, нет, чего там… Так случилось, что на Острове я… в общем, стресс, что ли испытал. И теперь часто галлюцинации бывают, а иногда поведение неадекватное. Лечили меня, лечили. Да так не вылечили. Псих, короче. И чего сегодня меня понесло на Остров, непонятно. Пятница, пришёл с работы, дай, думаю, пройдусь. И пошёл.

— Знаешь, у меня такое ощущение, что это судьба. Нет, но точно — это судьба! Я сегодня тоже никуда не хотела идти — вся наша группа прибудет только завтра, на выходные. Даже сама не знаю, что меня толкнуло сюда сегодня. Тем более что мы собирались через Южные Уделы начинать, а я когда выбирала точку входа, съехала мышкой и вместо Южных попала в Среднеземные. А менять уже из принципа не захотела. Потом смотрю, ты стоишь один, такой грустный и загадочный… Ну, итак, куда же мы направляемся? На Четвёртый Бастион?

Мэт снова вздрогнул — прозвучавший вопрос гулом отозвался в его голове. А может быть, так и надо? Сразу в полымя, чтобы наверняка, чтобы не мучиться долго? Может, не стоит искать Валетчика? Столько времени прошло, он уже и позабыл всё. Наверно, крутым бойцом стал за это время, или каким-нибудь крутым торговцем. Если, конечно, не бросил все эти игрушки к чёрту и занялся одной только своей экономией… В смысле, экономикой. Или всё-таки надо ещё раз попробовать его найти? Просто поздороваюсь хотя бы, и всё. А там видно будет. Сейчас вот похожу по Стадиону немного, понаблюдаю за своим самочувствием и решу, что делать и как. Если опять глюки начнутся, сразу отвалю домой. Эта ещё тут прилипла, и чего она хочет от меня? Интересно ей, видите ли. Загадки разгадывать… Да какие тут загадки? Псих он и есть — псих. Ладно, если пойду куда, сама скоро отстанет. Вот, почему только она спросила меня именно про Четвёртый Бастион?

— К этой Фактории ведь Четвёртый Бастион относится, да? — словно отвечая его мыслям спросила Снеж.

— Нет. Здесь Третий Бастион, а Четвёртый на Западе. Туда далеко идти через земли «инквизиторов», а там может быть опасно. То есть, там наверняка опасно. И я совсем не думаю, что тебе стоит ко мне присоединяться — я не собираюсь заниматься прокачкой и накоплением денег на апгрейды. Я вообще не собираюсь играть.

— Жалко, а я хотела бы посетить именно Четвёртый… Знаешь, по моим чувствам, тебе определённо нужна помощь, как же ты будешь один? Всё, вопрос решённый — я с тобой! И больше никаких возражений! Уразумел?

— Дело твоё, конечно, мне не жалко. Только, смотри, потом не пищать, если станет туго.

— Ха-ха-ха, мне уже страшно, я вся дрожу. Ну, что партнёр, пошли?

— Куда?

— Хм… Давай тогда вот что, погуляем пока здесь, поглазеем. Не забыл? Я ведь тут впервые. Будешь моим личным гидом, покажешь мне, что здесь есть интересного. А там, ветер утихнет, и решим, куда дальше. Ты скольким временем располагаешь в сети быть?

— Завтра выходные, и я ничем не занят.

— Замечательно! А сколько времени тебе от рождения?

Мэт озадаченно на неё посмотрел.

— От какого рождения?

— Ну, давай, для простоты, возьмём от твоего первого.

— Сколько лет, что ли? Так ведь здесь не принято возраст спрашивать…

— Мало ли, что у вас здесь было не принято до меня. Мне двадцать три, и я своего возраста не скрываю и не стесняюсь. А тебе?

— Двадцать три.

— Тоже двадцать три, или ты мой повторил, для лучшего запоминания?

— Тоже двадцать три… В конце декабря будет двадцать четыре.

— О! Прогресс! Дополнительная информация! Ты женат?

Мэт покраснел.

— А что?

— Да так, ничего. Просто, на всякий случай. Ну, а у меня, родители уехали к друзьям на дачу юбилей справлять, сказали, вернутся завтра к вечеру. Так что я тоже сегодня абсолютно свободная птица!

— Ясно… А как тебя зовут?

— Хм… С тормозами у нас всё в порядке. Меня зовут — Снеж! Запомни — СНЕЖ! Повтори!

«Кузнечик» упёр руки в боки и топнул правой передней ножкой, сердито глядя на него.

— Снеж… — повторил Мэт и непроизвольно разлепил губы в улыбке. — Будем знакомы, Снеж, меня зовут — Мэт!

—

 

***

Сквозь узкое отверстие колодца небо выглядело светлым и безоблачным, несмотря на плотные зимние тучи. Наверное, по контрасту с окружающей темнотой подземелья. Так уж устроена жизнь, что всё познаётся в сравнении. Алекс и Педро могли в этом прекрасно убедиться, стоя в довольно просторном, с точки зрения дроннера, грунтовом тоннеле, на глубине не менее трёх метров. Тоннель вёл со стороны моря вверх по склону берегового подъёма. Высота свода позволяла среднему человеку двигаться в обоих направлениях, слегка согнувшись. Сам ход совершенно не походил ни на одну из многочисленных подземных коммуникаций на Острове, виденных ими ранее. Хотя, кто же её знает, какую часть подземных коммуникаций им довелось посмотреть?

— Интересно… Алекс, по-моему, это какая-то самодельщина. Что-то типа подземного хода для бегства из крепости, вырытого восставшими рабами, — Педро, как ни в чём ни бывало, отряхивался и осматривался.

Алекс, упавший менее удачно — на спину, лежал на земляном полу и медленно приходил в себя. Наконец, пришёл, и быстро вскочил, готовый к любым действиям. Правда, пока совершенно не ясно, к каким. Под землёй было довольно сыро и нисколько не пыльно. По крайней мере, так они оценили, оглядывая в свете наплечных прожекторов место, куда они прибыли сквозь уже упомянутый выше колодец. Сверху светящимися трассерами залетали брызги снежного дождя, и текли струи мутной талой воды по бугристым земляным стенам. Вот такое вот, неожиданное приключение…

Неожиданным оно было хотя бы потому, что они находились всего в пяти минутах ходьбы от Карчмы, окрестности которой были весьма хорошо изучены. И ничего такого необычного здесь не должно было быть. Никто из обитателей их замечательного стойбища даже и не предполагал, что невдалеке может скрываться подобный подземный ход или… Или, что это такое вообще? Взорванный вход в подземные уровни был совсем с другой стороны от Карчмы. И имел нормальный бетонированный облик, и вёл в нормальные бетонированные коридоры и залы. А тут… действительно, какая-то самодельщина.

— Алехандро, дорогой друг, я всегда стараюсь во всех делах иметь запас времени, фору, так сказать, поэтому мы можем особо не торопиться и слегка осмотреться. Не возражаете? Я думаю, Провидение ясно дало нам понять — не спешите, соберитесь с мыслями, оглядитесь по сторонам. Быть может, вы проходите мимо чего-то очень важного. Вы согласны со мной и с Провидением, кабальеро?

— Не знаю, куда вы там собирались пойти, вы меня не посвятили в ваши замыслы, но выглядит это именно тем, чего вы так желали, увлекая меня на прогулку по Острову — приключением. Похоже, Провидение нынче действительно на вашей стороне, дорогой друг. Я не стану его разуверять и поддержу вашу общую инициативу по исследованию этого замечательного подземного лабиринта.

— Вот за что я вас люблю, мой благородный друг, так это за присущий вам здоровый оптимизм. И за умение иногда складно выражать свои мысли. Вы верно подметили, юноша, Провидение действительно на нашей стороне — провалиться сквозь землю в двух шагах от родного гнезда, это надо суметь. Нам чертовски повезло! Ну, что, куда двинем в первую очередь, вверх или вниз?

— Вы знаете, мой благородный друг… Тьфу. Вот прилипло! Педро, ты прямо как зараза какая-то! Пообщаешься с тобой, и сам начинаешь заковыристо говорить и постоянно путать «ты» и «вы». Давайте… давай сначала определимся, как мы покинем эти подземные своды, когда нам надоест здесь всё исследовать. А потом уже и двинем куда-нибудь. Идёт?

— Юноша, вы рассудительны не по годам. Я думаю, проблема решается просто — вызовем бригаду спасателей, и они вынут нас через те же врата, сквозь которые мы сюда проникли. И всё. Благо связь устойчивая, железобетона не наблюдается, глубина погружения незначительна. Логично?

— Хм… А может, просто вызовем Карчмаря, и он нам поможет. У меня же с ним есть прямая связь по радиоканалу.

— Увольте меня, дорогой Алекс, от вашего эксцентричного дружка! Помочь-то он нам поможет, да вот опасаюсь я, что затем обломает он нам кое-что за наш самовольный уход со двора. Уж больно он скор на расправу, чуть что — бац кулаком в лоб. И у вас вмятина до самой седалищной жилы. Мы уж, как-нибудь, обойдёмся спасателями — им всего лишь надо заплатить презренные пиастры.

— Ага, и сразу рассекретить наше с вами открытие!

— А…ха! Вы оказались прозорливее меня! Это мне урок на будущее — не стоит мешать мадеру с игристым Абрау-дюрсо. Явно не стоит. Ну, что ж, тогда наш рок зол — придётся выбираться самостоятельно. У меня есть пятиметровый линь, лёгкий и прочный. Его должно хватить до поверхности. Соорудим якорь, забросим и, — ву-а-ля! — мы наверху! Ну и, с чего же мы, собственно, начнём? Будем выбираться, или пойдём исследовать тоннель?

— Эх, начать бы нам с самого начала, когда ещё всё не началось. Проветрить бы вам, сударь, свои мозги немного пораньше…

— Извините, дорогой друг, я с вами не соглашусь! Я заранее интуитивно ощутил здесь присутствие Неизведанного! И посему сразу произвёл действия, необходимые для того, чтобы добраться до него поскорее. Только не говорите, что вам не понравился сам способ — не в способе ведь дело. Дело в красоте. Согласитесь — у меня получилось весьма красиво.

…Камень, плоский, как блин, подмытый осенними дождями, съехал по склону и перекрыл, идущую вверх, тропу. Не снижая шага, Алекс и Педро постарались обогнуть его с противоположных сторон. Педро Крот, и так веселившийся всё недолгое время пути до этого места, неожиданно засмеялся и окликнул Алекса, уже вышедшего на дорогу с другой стороны булыгана:

— Мой юный спутник! Какое я нашёл здесь интересное явление, идите скорее ко мне, — и когда тот подошёл к нему вплотную, радостно воскликнул, — вот, смотрите, какая здесь удивительно мягкая почва!

И в доказательство своего открытия подпрыгнул пару раз на месте. Всего пару, потому, что с третьим прыжком они уже летели с воплем куда-то в тартарары, ничего при этом не соображая…

— Давай сначала пойдём вниз — здесь до моря не так далеко, может, сразу же найдём выход.

— Трудно отказать логике вашего соображения. Ну, что ж, прошу вас, будете ведущим, — Педро уступил дорогу Алексу, сделав шаг в сторону. — Имейте в виду, батенька, будь я слегка… э… не под шафэ, я бы вас не пропустил, но нам может понадобиться максимальная реакция впередиидущего.

Алекс хмыкнул, покачал головой, и пошёл вниз под уклон. Тоннель весьма заметно понижался, и с каждым шагом становился всё грязнее и грязнее. Сверху журчали уже настоящие ручьи дождевой воды, а на полу разливались всё более и более обширные лужи. Они не прошли и двадцати метров, как под ногами всерьёз забулькало и впереди возникло целое грязевое озеро, залившее уже весь проход. Очевидно, проникновение воды сюда началось не так давно, иначе при такой интенсивности потоков, своды подземного хода давно бы обвалились.

— Так, — сказал Педро, — нырять, я сегодня не расположен, в этом я не такой специалист, как вы. Хотя, вам я тоже не советую — жижа затянет и назад не выпустит. Идёмте обратно, дорогой друг. А это место забьём в ГЛОНАСС, и позднее исследуем его снаружи.

Так и сделали. После того, как они миновали место своего скоростного спуска, ход стал значительно суше. Рассеянные отсветы габариток выхватывали из мрака подземелий причудливые теневые картины из комьев глинистой земли и жутковатой бахромы корней деревьев, проросших с поверхности и образовавших здесь целые дебри наподобие амазонской сельвы. Света габаритных огней даже вкупе с инфравидением не вполне хватало для нормального, комфортного обзора. Включать же прожектора они опасались из-за того, что ряд охранных систем Острова реагировал как раз на яркий свет. Внимательно изучая стены, пол и потолок тоннеля в поисках ловушек и мин, они не спеша, продвигались вперёд, и спустя некоторое время Педро задумчиво сказал:

— Пожалуй, я догадываюсь, что это такое может быть. Вот обратите внимание — этот коридор очень стар, сплошь зарос корнями и местами обвалился. Высота свода небольшая, ширина просвета тоже — нормальный человек будет весьма стеснённо себя здесь чувствовать. Я так думаю, это не транспортный тоннель, так как часто ходить по нему очень неудобно. Я так думаю, это подкоп. Это минный подкоп — так в старину боролись с долговременными укреплениями врага — минёры рыли подкопы под укрепления, устанавливали в них значительные заряды пороха, и поджигали. Получался большой «бум», стены падали, и атакующие въезжали в крепость на плечах неприятеля. Примерно так. Кстати, само слово «минёр» происходит от слова «mine», что значит — «шахта». Из-за схожести деятельности — приходится часто рыть землю. Да! Иногда случалось, что неприятель вёл встречный подкоп. И противники, слыша друг друга под землёй, спешили успеть раньше. Ну, тут уж побеждал тот, кто был проворнее.

Алекс рассеяно слушал этот экскурс в прошлое и внимательно посматривал вперёд — нет ли там опасности? Но всё было спокойно, ни мин, ни ловушек, ни каких иных следов военной деятельности. Просто подземный ход, который ведёт… Куда?

— Древняя мудрость доходит до нас порой странным путём. Спасибо за ценные сведения, Педро. А нет ли у вас соображений, куда ведёт этот минный штрек? Ведь сверху нет никаких укреплений, ни старых, ни новых. Да и сам он какой-то весь изогнутый.

— Э… А это очень просто! Не имея в своём распоряжении такой удобной системы, как ГЛОНАСС, древние копатели часто промахивались мимо того места, куда рыли, ну и… Отсюда и неожиданные повороты.

— Н-да. Трактор, однако, нужен. Мы уже чуть не час лазим, а конца подкопа не видать.

— Ну, время терпит, можно ещё чуть-чуть пройти дальше. Тем более, там вроде что-то меняется…

Менялось не просто что-то, менялись сами стены. Они сделались каменными и из них пропали корни. Кривой «самодельный» подкоп влился в просторный, капитальный тоннель. Уже через пару шагов Алекс и Педро гулко шлёпали своими ходулями по твёрдому, и относительно ровному каменному полу. А ещё через несколько секунд на полу обнаружились истлевшие останки человека. Только Алекс осознал, что это такое он видит, как сразу подал следующему за ним Педро сигнал «ложись». Быстро лёг сам и осторожно отполз к стене, напряжённо всматриваясь в пугающуюся темноту впереди. До жути пугающую.

— Развлечение перестаёт быть весёлым, — громким шёпотом заявил Педро. — Давайте аккуратно вперёд. И постарайтесь не бренчать своими железными ляжками.

Алекс пренебрежительно хмыкнул, привстал и осторожно двинулся на корточках вдоль стены, стараясь не шуметь. Педро направился следом вдоль другой, демонстрируя великолепную технику скрытного перемещения. Метров через десять-пятнадцать они увидели скелеты ещё двоих людей. Через пять-шесть, троих.

— Стоп! — твёрдым голосом скомандовал Педро. — Всем стоять — руководство операцией переходит к военному ведомству.

Они остановились. Педро неторопливо осмотрелся и продолжил совершенно трезвым твёрдым голосом:

— По положению и состоянию останков можно заключить, что смерть настигла их на бегу. Механических повреждений костей не наблюдается. Очень похоже на применение отравляющих веществ — такой вывод мне кажется наиболее вероятным. В принципе, уже нужно отсюда уйти и вызвать группу экспертов с оборудованием. Но. Уж больно взглянуть хочется, а что там, за поворотом этого тоннеля? А, добрый юноша, как вы настроены?

— У военного руководства сегодня адвентюрное настроение — тебе непременно хочется попрыгать ещё на какой-нибудь ловушке.

— Неблагородно напоминать людям их поведение в минуты слабости — это занятие недостойное истинного кабальеро. Если вы колеблетесь, то позвольте, я пойду вперёд…

— Нет уж, я не хочу любоваться видом вашего куцего зада, сударь.

— Алекс! С великим прискорбием вынужден констатировать — ты становишься изощрённым циником! В таком случае, следуйте и дальше впереди, сударь. Вид вашего зада не вызывает у меня никаких эмоций.

— Фу, Педро! Что у тебя за мысли?

— А как вы хотели, сеньор? Прежде, чем сказать, вы должны были подумать. Мысли следует опережать слово, а не наоборот. Давайте свернём этот дискус и вернёмся к нашим изысканиям. Вперёд, и смотрите в оба инфракрасника!

Через следующий десяток метров впереди нарисовалась совершенно мрачная картина — множественные скелеты и неопределённые истлевшие останки покрывали весь коридор на продолжительном расстоянии. Со значительными механическими повреждениями костей. А за ними, в слабом свете габаритных огней виднелся конец тоннеля — внушительная, массивная дверь, окованная ржавым железом с большим количеством мощных заклёпок, петель и навесов. Алекс остановился, подождал Педро, и они замерли, внимательно осматривая это чудо старинного подземелья.

— Этих покосили из пулемёта, — мрачно констатировал непривычно тихий руководитель отдела ЧД. — Уцелевших догнал газ.

— Что они тут делали? Пытались открыть дверь?

— Вполне возможно, дорогой друг. И возможно, что и мы также попали сегодня в приключение «Тайна железной двери». Рискнём подобраться поближе?

— Н-не думаю, — Алексу было очень не по себе — вокруг стоял удушливый запах склепа и смертельной опасности, — тут может быть…

В этот миг что-то громко щёлкнуло, и по обеим сторонам двери распахнулись узкие амбразуры, из которых высунулись хищные стволы автоматических пулемётов. Они дружно поводили носами из стороны в сторону и нерешительно замерли.

«Тут нам и кирдык» — Алекс плотнее вжался в пол. А Педро еле слышно прошептал:

— Пресвятая Дева Мария…

«Клац, клац, клац, клац» — пулемёты яростно, в холостую, защёлкали спусковыми механизмами и задёргались влево-вправо, поливая несуществующими свинцовыми струями весь просвет тоннеля. Очевидно у них отсутствовала система точного наведения. В силу древности конструкции.

— …твою пехотную дивизию! — яростно прошипел Педро и с явным усилием над собой приподнялся, вслушиваясь в звонкое клацанье пулемётных затворов. — У этих тварей вышел весь боекомплект. Точнее вылетел. Старая система, расточительная. Давай-ка, сокол мой, делать отсюда ноги, пока ещё мы способны делать это самостоятельно. Сдаётся мне, что тут не одна охранная система. И, кстати, вопрос с нашей эвакуацией решился сам собой — сейчас сюда прибудет группа охраны, а затем и эксперты подоспеют. Я их вызвал.

Они добрались до места входа в этот странный тоннель не так быстро, как хотелось, потому, что двигались, не снижая бдительности. Много счастливых поисковиков грохнулось именно на обратной дороге вследствие потери всякой осторожности.

У «колодца в небо» их уже ждали — сверху в отверстие заглядывали два любопытствующих «скорпиона» в боевом снаряжении. Выбравшись по сброшенной верёвочной лестнице, Педро первым делом уточнил боевую задачу своим спасителям: «Держать пост, вниз не спускаться, ждать основную группу исследователей». Затем он обратился к Алексу:

— Ну, и, давай сделаем выводы из наших подземных изысканий, амиго. Первое, нами найден любопытный объект — необычный, оригинальный тоннель. Второе, он расположен близко от Карчмы, и ведёт ко второму любопытному объекту — охраняемой железной двери. Третье… Вообще-то это довольно интересное событие — здесь, на Острове есть моменты, неизвестные даже военным старожилам. Поэтому, что там скрывается за дверью, какие тайны охраняют пулемёты, и ради чего погибло столько людей — будет самым серьёзным образом исследовано. Ну, а мы, вероятно, заработали премиальные, уважаемый кабальеро. Третье… А что же мы можем записать третьим, а добрый юноша?

— Найден любопытный способ проникновения в подземные горизонты.

— Это уже даже не смешно. Мы это с презрением отметаем, как жалкую попытку бросить тень на достойного благородного дона, который… Да, а как там ваш квас?

— Не понял… причём тут квас?

— Вы же постоянно пьёте квас, сударь. Должен же сосуд когда-нибудь наполниться доверху?

— Блин… Нельзя просто спросить — не хочешь ли в туалет?

— А я как и спросил? По-моему достаточно просто — вы же меня поняли.

— Ладно, я пошёл. А то мы так и будем тут друг друга подкалывать, пока не о…

— Да-да! И поспешите с вашим «о». А то у нас постепенно вырисовывается одна проблема — может понадобиться быстрота передвижения… Неожиданная такая проблема — зашевелились тени прошлого.

Но Алекс его уже не слышал — отключился по своим делам.

—

 

****

— Ну, куда ты так разогнался? Видишь — я не успеваю. Ну-ка, притормози чуть-чуть… Мэт!

Ветер слегка утих и поменял направление — теперь он дул с севера на юг, прямо в лицо. Полчаса назад они с большим трудом преодолели подъём от Среднеземной Фактории на вершину Островного плато. По вьющейся скользкой заснеженной тропе, подгоняемые ударами южного ветра с мокрым снегом. И теперь пробирались сквозь редкий кустарниковый лесок, совершенно не желающий служить хоть каким-то препятствием для ледяного течения атмосферных потоков. Мрачные тучи слегка приподнялись и контрастно высветились в, приобретшем ясную прозрачность пространственном объёме воздуха. Снег прекратился, но на мокрых голых ветвях деревьев налипла мокрая снежная бахрома, и теперь её сдувало лохматыми комками и швыряло в лицо, залепляя глаза и уши.

— Мэ-эт! Стой!

Мэт рукой отряхнул снег с ушей. Поморгал очистителями оптики, остановился, обернувшись, и застыл в ожидании. Мокрый, облепленный тающим снегом «кузнечик», жалобно повизгивая перегруженным движком, медленно догонял его неровной, шатающейся рысцой.

— Ну, мы так не договаривались, ты идёшь слишком быстро! Ты что, забыл, что у меня не прокачанная машина? Двигатель слабенький, уже перегрелся. Загнать меня хочешь, да?

— Нет, не собираюсь. Просто мы и так идём слишком медленно — до Шухарта ещё далеко. Мы даже до Третьего Бастиона ещё не дошли. Во-он, только-только Седьмая батарея показалась, а скоро уже темнеть начнёт. Ты что, хочешь ночевать на Бастионе?

— Вообще-то, я уже и сама не знаю, чего хочу. Ты меня охмурил, заманил в грязные ледяные джунгли и теперь собираешься садистским образом замучить.

— Я-а? — недоверчиво протянул Мэт. — Кто кого заманил и охмурил, это ещё надо разобраться. Давай, залазь мне на спину, я тебя потащу.

— А что, так можно, да? — обрадовалась Снеж.

— Можно. Я Валетчика так часто таскал до парковки. Когда он себе что-нибудь ломал. И у него тоже был «кузнечик». Старой модели, правда.

После нескольких неудачных акробатических упражнений, Снеж всё-таки вскарабкалась на спину «мула». Уцепилась за плечи и, поддав пинком своей задней ноги куда-то ему под зад, азартно вскричала:

— Но-о, мой верный Росинант! Вперёд, навстречу подвигам и приключениям!

— Ты там поосторожней наверху, а то слетишь, будут тебе тогда приключения.

— Но-о, рысью галопом, марш! — проявляя незаурядные познания в кавалеристской области, продолжила командовать смелая наездница. А Мэт покачал головой и припустил по тропе быстрым аллюром, скорее кошачьим, нежели лошадиным. Так они и двигались дальше. Мэт тщательно выбирал места, куда ставить ноги, чтобы не поскользнуться, не упасть самому и не уронить свою беспокойную ношу. И при этом ещё не потерять ускорившегося темпа движения. А Снеж развлекала его рассказами о своём ученичестве на Карпатском Полигоне, отвлекала несерьёзными вопросами, касающимися его личной жизни. Выпытывала, в чём состоит его психическая проблема, и строила предположения, как с ней можно справиться.

«Вертихвостка, — подумал он безо всякого раздражения, — всего-то пару часов знакомы, а уже оседлала и командует».

В хорошем темпе они миновали позиции Седьмой батареи. При этом Снеж вся извертелась, рассматривая уцелевший толстостенный бронекорпус башни её главного калибра, и издёргала Мэта просьбами остановиться и осмотреть всё сверху и изнутри. Но тот твёрдо пресёк эти поползновения, пригрозив, что оставит здесь на ночь одну, и только лишь утром вернётся за обглоданным остовом её дрона.

Когда показалась разрушенная башня Южного Форта, дорога раздвоилась — правая ветвь ушла к Бастиону, а левая к парковке I13, известной всем обитателям Острова, как деревня сталкеров Шухарт. Вокруг немного потемнело, ветер притих, словно, наконец, утомился сдувать с ветвей рыхлый, тяжёлый снег. Впереди, на развилку дороги, вышли трое, и замерли, выжидающе глядя на приближающихся путников.

— Привет, островитяне! — весело помахала рукой Снеж, когда до них осталось несколько шагов.

Мэт притормозил, подозрительно оглядывая незнакомцев. Двое средних дронов с крепкими дубинами, неприметно смещались в стороны, охватывая Мэта и Снеж с боков. Третий, крупный боец средней прокачки, судя по поведению, главарь, тоже с внушительной дубиной в одном манипуляторе, стоял прямо по центру, расставив крепкие ноги. Второй манипулятор, почему-то обрубленный по локтевой сустав, висел у него на груди, на верёвочной перевязи.

— Эй, островитяне, чего не отвечаете, почему такие хмурые?

— А вот угостите нас огоньком, и мы сразу подобреем, — сиплым, словно простуженным, голосом ответствовал главарь, поигрывая своим грозным оружием.

— Ага, — сказал Мэтт и аккуратно ссадил со спины Снеж,

Не спеша, вынул из крепления топор, и быстрым движением, что аж взвизгнул рассекаемый лезвием воздух, отсёк главарю второй манипулятор, держащий дубину. В аккурат по локтевой сустав.

Когда суть происшедшего дошла, наконец, до граберов, а это были по всей очевидности, они, главарь недоверчиво поднёс к носу свежий обрубок, вытаращив окуляры осмотрел его, и с недоумённым возмущением вскинул взгляд на Мэта.

— Да вы оборзели уже махаться! — фальцетом вскричал он. — Один мечом, второй топором… Тьфу на вас! Честному граберу уже прохода нигде нет, как я теперь денег на ремонт наберу, а?

Пнул в сердцах валяющийся на тропе собственный обрубок с дубинкой, развернулся и, неразборчиво бурча, полез в чащу кустарника напропалую, забрызгав всех мокрым снегом с ветвей. Его компаньоны, обошли Мэта по длинной дуге и молча, последовали за предводителем. Когда незадачливая банда удалилась так далеко, что перестал слышаться даже отдалённый треск ветвей кустарника, Снеж удивлённо спросила:

— Это что, граберы были, да? Какие-то они, жалкие. Особенно этот, безрукий. Про какой он меч говорил? У меня нет никакого меча… Ему ведь не больно, правда?

— Правда, всё, правда. И нечего их жалеть, вот попалась бы им одна, тогда бы они тебе жалкими не показались. Тут их много бывает. Это у них одно из любимых мест для засады. По крайней мере, раньше так было. В смысле, давно.

Снеж испуганно оглянулась и плотнее придвинулась к Мэту.

— Слушай, а ты такой крутой — троих не испугался.

Мэт непроизвольно расправил плечи, а про себя подумал: — «Не потерял навык, за два-то года». А вслух сказал:

— А чего мне бояться? Я же псих. Как у тебя движок, остыл?

— Остыл, можно идти, только ты далеко не вырывайся вперёд, ладно?

— Ладно, тут осталось минут двадцать до Шухарта. Там безопасно и можно дрона на ночлег оставить, на парковке или в таверне.

Снежные тучи плотными строями ползли на юг. Заметно похолодало. Да, такую непогоду лучше пережидать в тёплой таверне с добрыми друзьями и за приятными воспоминаниями, нежели, скрипя обледенелыми ходульками шасси, пробираться по замёрзшим Островным просторам. С риском для собственной безопасности. Однако странные граберы попались, побитые какие-то… Раньше гораздо круче были. Хорошо, что с ними Валетчика сейчас нет, тот точно предложил бы догнать их и отметелить, а потом ещё и всё ценное отобрать. Тем более что «метелить» должен был бы не он. Надо всё-таки его найти. Может, сразу к Стеклярусу рвануть. Может, он в курсе дела, где Валетчик? Нет, сначала в «Боржч». Познакомимся с обстановкой на Острове — там всегда самый свежий и правильный взгляд на все последние события.

Интересно, он так долго здесь отсутствовал, а всех-то заметных изменений — только в Фактории новые постройки. А граберы как были тупыми, так тупыми и остались. Ну да, новые тела появились, дизайн несколько поменялся. Какой-то более хищный стал, что ли, более рациональный. Пока он водил Снеж по Стадиону, где отсиживалось от непогоды население Фактории, всякого насмотрелся. Вот раньше было более определённо, более конкретно: боец, универсал, разведчик. А теперь, похоже, грани несколько постирались — больше всего он наблюдал на тусовке именно средних, универсальных дронов. Тяжёлых бойцов много меньше, а мелких разведчиков вообще мало, в основном одна молодёжь. Новички, новики, новь, новяк, сявки-малявки… А он теперь ветеран со стажем, хоть и стаж у него дутый — просто чистое время. Специалист по рубке пулемётных гнёзд. Гроза «инквизиторов». Демон подземелий. Истребитель теней и укротитель призраков.

Он усмехнулся и подумал: «Бедный Валетчик, как он боялся тогда, в подземелье!».

Так что никакой он, наверное, сейчас не крутой боец, а обычный торговец энергозарядкой или запасными манипуляторами. Или какой-нибудь ростовщик, дающий в долг под грабительские проценты. Вот я бы за это время…

Комок мокрого снега ляпнул ему прямо в глаз. Он непроизвольно моргнул и отшатнулся. Снеж хихикнула и слепила новый снежок. Похоже, она даже и испугаться не успела. А может, не «не успела», а просто не испугалась? Может, она просто смелая. Да… Как-то он раньше с девчонками в дроновском обличии, не сталкивался вплотную. Поэтому и не знает, как они себя проявляют в опасной обстановке. Вот Валетчик, когда сильно страшно было, явно дрефил, но, несмотря на это, положиться на него было можно. Как батя говаривал в давние времена: «Глаза боятся — руки делают». В смысле… Или это не к этой теме присказка?

Со стороны Главного Командного пункта Третьего Бастиона донёсся душераздирающий крик смертельно раненного дроннера и пронзительное верещание разъярённых крыс. Снеж тонко взвизгнула, выронила снежный комочек и вцепилась в Мэта мёртвой хваткой.

— Ай! Что там!?

— Там охота.

— Какая охота? На кого?

— Ясно на кого — на крыс, — сказал Мэт, и немного подумав, добавил, — или на дронеров.

— Всё, уходим быстро отсюда, — Снеж схватила его за руку и стала тянуть вперёд, по огибающей Бастион, тропе, — я их до ужаса боюсь!

— Кого, дроннеров? — Мэт удивлённо-вопросительно приподнял правый очиститель оптики, не спеша, прилаживая топор за спину.

— Да крыс же, крыс! Ну, идём же, идём…

Мэт хмыкнул, да, смелая. И неспешно направился в сторону Шухарта. Снеж семенила рядом, крепко держась за его руку и беспокойно оглядываясь по сторонам. Так они и прошли весь оставшийся путь до деревни сталкеров, и он при этом чувствовал себя гораздо увереннее, словно никуда и не уходил с этих удивительных Островных просторов. И словно у его нежданно-негаданного путешествия появилась, наконец, определённая цель.

—

 

**** *

Ноги скользили в раскисшей глине, и поэтому приходилось идти слегка в раскорячку. У них, у обоих были отличные, штучной настройки аппараты. Но даже таким замечательным «коням» приходилось туго — очень уж дорога была тяжела. Даже когда они преодолели подъём на островное плато и вошли под сень редкого низкорослого леса, легче не стало — ветер всё равно забивал глаза липким снегом с ветвей и пытался повалить с ног.

— О-о… эта погода, о-о… это бездорожье… О-о-о, будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!

— Ну, вот, развылся! Надо было сидеть в Карчме и наслаждаться теплом и уютом. Сам виноват, что вылез в непогоду и меня потащил. Надо было сразу вернуться домой, после подземелий. И чего это тебя так приспичило, а?

— Понимаете, Алехандро, в жизни существуют обстоятельства, совершенно не зависящие от нас. Так вот, сейчас именно такой случай — возникли независящие от нас обстоятельства, и нам необходимо в них присутствовать. И обстоятельства эти непреодолимой силы. И, кстати, чтоб вы знали, теперь мы находимся на полевой операции. Официально. Василий Васильевич в курсе. Поэтому гулянки кончились, и началась работа, а это уже другой расклад — здесь можно и повыть.

— Значит, теперь мы работаем. То есть, когда ты меня тащил в поле, уже что-то знал. Ведь так? Ну, и что это за обстоятельства? Чего это они возникли вдруг?

— Учитывая наше долгое и плодотворное сотрудничество, а также, пользуясь послаблением со стороны начальства… Короче, внезапно возродилось одно дело, которому больше двух лет. И это дело может иметь, а точнее, наверняка имеет, непосредственное отношение к нашей с тобой работе, а именно, к чёрным дронам.

— Не понял…

— А ты не спеши, постепенно въедешь. Я получил ориентировку, что на Остров прибыл один наш, почти уже забытый, подопечный. В общем, давнее дело… Парень выполнял моё задание по установке пеленгаторов на Четвёртом Бастионе. Мы тогда активно вели поиск пропавших прототипов Корнея — наших с тобой дронов, и пытались их отследить таким образом. Скрытно рассылали независимые команды, и они устанавливали датчики-пеленгаторы. Конечно, они были не в курсе всех дел, просто выполняли оплачиваемую работу. Ну, ты имеешь представление о наших методах…

— Да уж, спасибо.

— На здоровье. Так вот, один из них попался в лапы верхушки клана «Инквизиторов Стального Клинка», и был подвергнут интенсивному гипнотическому воздействию, с целью зомбирования и привлечения на свою сторону.

— Снова не понял. Здесь же игра.

— А ты как думал, я не знаю? Некоторые играют здесь по-взрослому. Тебя, кстати, тоже ожидала подобная участь. Гипно-индукторы чудесно вписываются в игровой интерфейс. И не смотри на меня так — не я это придумал. Интернет вообще замечательное место: здесь легко можно найти объекты для зомбирования, хоть массового, хоть индивидуального. А с появлением индукционного обруча эта задача вообще упростилась — влиять можно непосредственно на мозг человека, минуя всякую обволакивающую мишуру рекламных роликов, музыкальных клипов и прочей порно-мерзости.

Алекс остановился и посмотрел на Педро с ужасом:

— Погоди… Ты что несёшь? Какое гипно-влияние? Ты не сбрендил? — в голове у него стучали молотки и звенели пилы. Медленно-медленно до него доходило то, что так просто и немного небрежно выдал ему Педро Крот. — То есть, какое — «зомбирование»? Мы же просто играем!

— Чему ты удивляешься? Зомбирование давно поставлено на поток — радио, телевидение, газеты, журналы — всё это та среда, через которую гарантированно и надёжно постоянно зомбируются миллионы ничего не подозревающих обывателей. А Интернет вообще открывает невиданные перспективы в этом процветающем бизнесе. Например, игры. И особенно игры. Через них влиять легче всего — клиент расслаблен и сознательно готов к зомбирующему воздействию. Люди любят, когда им говорят и показывают то, что они хотят слышать и видеть. Этим легко пользоваться. А игры, в своём большинстве, вообще превращают человека в некоего болванчика, дурочка, служащего своего рода придатком игровой программы. «На дурака не нужен нож — ему с три короба наврёшь — и делай с ним, что хошь!»

— Это я всё знаю. Но с этим можно бороться, достаточно пользоваться достоверными источниками информации… А игры… это же просто игры!

— Достоверность любого источника может быть поставлена под сомнение. А любая ложь может быть обставлена вполне убедительными аргументами. Пока ты разбираешься, где правда, а где нет — мавр сделает своё дело.

— Постой, какой к чёрту, мавр?

— Который заказывает музыку.

— А причём здесь дроны?

— Доходит, да? Дроны здесь ни при чём. Сами по себе они просто интересная и полезная игрушка человечества. Они ещё скажут своё веское слово в различных областях нашей деятельности. «При чём» здесь интерфейс управления дроном. Сигналы управления и ответная реакция транслируются непосредственно из мозга на модуль, и обратно с модуля в мозг. Непосредственно, через индукционный обруч. Надеюсь, для тебя это не новость? По существу у человека-оператора оказывается удалённый канал прямой связи с мозгом, отнесённый на большое расстояние и практически не охраняемый.

— Это как-то подло, люди же просто играют! Они же совсем не ожидают, что к ним применят… зомби… гипно-влияние.

— Это не только подло, но ещё и абсолютно противозаконно. И с этим уже серьёзно борются. Хотя это и очень не просто.

Они стояли в мокром зимнем лесу, под мокрыми чёрными деревьями, с которых на них летели сдуваемые северным ветром комья налипшего мокрого снега. Алекс удивлённо, словно впервые, смотрел на Педро, на лес и на Остров вообще. Мир в его сознании вновь вывернулся наизнанку. Было противно и мерзко. Игра не только перестала быть просто игрой, она стала зловеще опасной игрой. В ней наивные овцы ползали по полю, хрумкали себе травку, а ужасный бледный паук плёл вокруг них свою подлую ловчую паутину. Захватывал в плен, высасывал мозг и превращал в кошмарных зомби? То есть… что это значит — «зомби» в компьютерной игрушке?

— Подожди, я не понял, Педро… А что означает, это — «зомби»? В чём оно выражается? Я на Острове очень давно, и никаких «зомбей» не видывал. Даже не слышал об этом ничего.

— Алехандро, дорогой, давайте уже пойдём. Время, время. Нам ещё небольшой привал надо в Гранте сделать. Вот придём в Шухарт, зайдём в «Боржч», сядем за столик и славно побеседуем, если будет на то время. А пока, давайте, в темпе рвём когти в сторону Гранта.

— Какого Гранта? Что-то ты сегодня из меня совсем тупого сделал, я уже ничего не понимаю, как в сериале.

— Ну, кабальеро, вы отстали от жизни! С месяц назад клан «Дункан» объявил землю вокруг парковки PM20 вольной Землёй Капитана Гранта, а саму парковку PM20 — городом Грантом. Себя, естественно, они объявили детьми, уже упомянутого нами капитана. Надо сказать, идея их не прижилась, а вот название, пришлось по душе. Так что, есть у нас теперь город, носящий имя знаменитого капитана.

— Ну… Грант, так Грант. Пошли, раз надо.

И они пошли. По старой, почти заброшенной тропе, идущей от Парковки у Карчмы до новоявленного города имени знаменитого капитана. И когда они проходили возле того места, где Алекса настигли Вобла и его дружок. Алекс притормозил и, указывая Педро на место происшедшей в прошлом баталии, и сказал:

— Помнишь, я тебе рассказывал, как мне помог человек от Василия Васильевича справиться с «головоглазыми» лазутчиками? Так вот, это было как раз вот здесь. Тут я сошёл с тропы в лес, тут уделал Воблу, а вот здесь тот человек уделал Воблинова дружка. Надо будет попросить Василия Васильевича познакомить меня с тем человеком, хочется его поблагодарить.

— Напрасная трата сил и времени. Своего агента просто так никто не сдаст. Но ты не расстраивайся, я думаю, его уже поблагодарили за тебя.

— Ну, почему «сдаст»? — удивился Алекс. — Я же не чужой, а свой.

— Уф-ф… Детский сад. Иди уже, «свой». Время, время. Они уже вышли из Фактории. А нам непременно надо быть в «Боржче» раньше их.

— У меня уже соображалка вообще не соображает… Кто — «они»?

— Он и она. Двигай, двигай! Их гораздо короче путь…

И они двинули. Зашуршали мокрые, заснеженные, прелые листья на тропе под их быстрыми ногами. Зачавкала и полетела в стороны раскисшая глина. Захлестали по их ловким корпусам мокрые, осклизлые ветви. И поехал назад мокрый зимний лес под серым зимним небом, по которому уплывали на юг растрёпанные, тяжёлые снеговые тучи, просвечивающие в тонких местах неземным светом от Земного Светила. И новоименованный город Грант возник перед ними, не прошло и пары минут. Парковка, как Парковка, ничего особенного. Но теперь она называлась «город» и поэтому смотрелась совсем по-другому — солидно и капитально.

Не снижая темпа, Педро пронёсся почти через всю Парковку, простите, через весь город Грант, к штабу рейнджеров. Влетел туда, втянув за собой Алекса. Устроил лёгкий переполох, нашёл, кого хотел. Быстро с ним переговорил и унёсся вон из города, всё также увлекая за собой Алекса.

Алекс бежал на автомате, плохо соображая, что к чему, поэтому, когда из лохматого ельника на подходе к Третьему Бастиону, прозвучал грозный голос с гнусявыми интонациями, велевший им остановиться и стоять не шевелясь, он даже обрадовался — наконец-то знакомая ситуация, в которой он точно знает, как надо себя вести.

Он замер внимательно прислушиваясь и осторожно осматриваясь по сторонам, и вопросительно посмотрел на застывшего в позе пойнтера Педро — чего там? Тот скорчил недоумённую рожу и еле заметно пожал плечами — чёрт его знает, что там такое, поживём, увидим. А гнусявый голос меж тем продолжал командовать:

— Стоять смирно, вы у меня на прицеле — чуть что, разнесу в клочья! Содержимое багажников — на землю, и отойти в сторону на пять шагов! Ну, живо! Считаю до одного! — и невидимый говорящий клацнул затвором, подчёркивая этим серьёзность своих намерений.

Алекс снова глянул на Педро с уже другим вопросом — ну, и? Педро снова слегка дёрнул плечами — а то, давай! И они одновременно «дали» в разные стороны на несколько шагов. На лету Алекс выхватил правой рукой левый меч и увидел, как в руке у Педро тускло блеснула сабля. В два гигантских прыжка они достигли ельника и влетели в него с клинками наголо, готовые биться с целой дюжиной бандитов.

В ельнике сидел всего один бандит. Один хилый новичок, в абсолютно непрокачанном дроне. Совершенно без оружия. Глупо хлопал глазами, не понимая, что же такое только что произошло, и куда делись с тропы его потенциальные жертвы. Алекс смотрел на него с не меньшим удивлением, недоумевая, чем это он тут так грозно клацал?

Педро мрачно спрятал саблю внутрь корпуса и с сожалением осмотрел «грозного» бандита:

— Сынок, ты выбрал неудачное время для шуток. В другой раз я бы просто отхлестал тебя по железной заднице прутиком и отправил бы восвояси, но не теперь. Будь добр, сообщи мне свой логин, под которым ты зарегистрирован в сети, и незамедлительно отправляйся на Парковку PM20 в штаб рейнджеров под арест. Они проведут с тобой разъяснительную беседу о вреде детской преступности. Ну, я жду, живо!

— Хариус, — мрачно пробурчал незадачливый грабитель после недолгого колебания.

— Хариус? — удивился Алекс, и его внезапно осенило, — а ты случайно не знаешь, где эдельвейсы растут?

Грабитель исподлобья глянул на него.

— Нет, не знаю.

— А я думаю, ты врёшь, — усмехнулся Алекс и обернулся к Педро. — Он врёт. Недавно он показывал одному слишком доверчивому товарищу, где растут эти самые эдельвейсы, а потом уронил его с кручи. Оставив себе очень ценную вещь того паренька. Может, устроим им очную ставку?

— Я в курсе, — сказал Педро. — Юноша, а вот в курсе ли ваш дедушка, что вы сейчас находитесь здесь, на Острове Дронов? А? Отвечайте!

Грабитель испуганно посмотрел, сначала на Педро, затем на Алекса, затем снова на Педро и забормотал:

— Это не я! Я не хотел, он сам упал! Это не я! — и неожиданно заревел противным басом ребёнка-переростка.

— Так, суду всё ясно, — сказал Педро, брезгливо морщась. — Дрона сдать на Парковке рейнджерам и явиться с докладом о своих делах к деду. Вечером я справлюсь у него о вашей судьбе. Идите, и не вздумайте хитрить!

Он резко отвернулся от горе-грабителя и быстро направился в сторону Третьего Бастиона. Алекс кинулся его догонять. Настроение было препоганое.

Через пять минут молчаливого бега, когда вдалеке показались, наконец, величественные развалины самой грандиозной на Острове крепости, Педро задумчиво произнёс:

— Так-то вот, дорогой Алехандро, у каждого из нас есть свой скелет в платяном шкафу, — и добавил непонятно вполголоса: — Вино переходит в уксус, Мюнхгаузен в Феофила, а Кибер в киберёныша…

И прибавил ходу. Алекс поспешая за ним, медленно переваривал в голове только что происшедшее событие. Вырисовывающаяся от этого переваривания картина, не доставляла ему удовольствия.

На позиции перед Третьим Бастионом они влетели плотным строем и слаженным аллюром. Это место на Острове славилось своими крысиными боями — здесь было много крыс, и островитяне использовали этот факт для оттачивания своего боевого мастерства. Как всегда там кипела битва — пятёрка отважных дроннеров героически отбивалась от двух, разъярённых до последней степени озверения рыжих крыс, приличного размера. Вокруг ристалища в беспорядке валялось пара растерзанных дронов и ползала, волоча задние лапы и яростно плюясь кровью, одна небольшая, серьёзно раненая крыса. Под тяжёлыми снеговыми тучами, испускающими мрачный тусклый свет, под изогнутыми, словно изломанными заснеженными деревьями, у стен древних зловещих развалин разворачивалось страшное представление в стиле анатомического театра Средних Веков. Не всем хватало мужества досмотреть это представление до смертельного конца.

Алекс предполагал, что они пробегут мимо, не встревая в межвидовые разборки, ибо не принято на Острове мешать другим совершать свои личные глупости. Но тут обе крысы разом кинулись на одного не совсем ловкого дроннера, и тот, испустив пронзительный, душераздирающий вопль, рухнул на грязную, истоптанную многочисленными живыми и механическими лапами, поверхность импровизированной арены. Никто из крысобоев уже не успевал ему помочь — ещё секунда, и быть ему растерзанному этими мерзкими тварями.

Педро зло сплюнул, выхватил саблю и в длинном, стелющемся броске, всадил её по самую рукоять в сердце ближайшей к нему бестии. И резво отскочил в сторону, оставив своё оружие торчать из смертельной раны. Подхватил валяющуюся на земле погнутую пику и, присев, занял позицию ожидания нападения. Алекс даже не размышлял. В свою очередь он атаковал оставшуюся тварь и так же, как и прежде, оставив в её брюхе свой левый меч, принял позицию обороны с правым, мимоходом подумав: «Два меча это вам не одна сабля».

Крестница Педро сдохла почти мгновенно, а Алексова довольно долго ползала, оглашая окрестности леденящими душу верещаниями. Но, наконец, Костлявая взяла своё, и она смолкла. Пока друзья вынимали из туш свои окровавленные клинки, уцелевшие охотники на крыс, дружно добили подранка и теперь шумно обменивались впечатлениями от грандиозного побоища. Они попытались выразить благодарность нежданным спасителям, но те, отмахнувшись от дифирамбов, и дружно устремились к недалёкому ручью Гремучая Змея, смывать с себя кровавые свидетельства героической победы.

— Время, Алекс, время. Темп, темп.

Они выскочили позади таверны «Боржч», обошли её и остановились недалеко от входа. Педро внимательно осмотрел окрестности и, указав на отдалённую фигурку крупного дрона типа «Мул», стоящую по колено в мутных водах ручья Белый, сказал:

— Успели. Они ещё не подходили к таверне.

— Почему это ты так решил? — недоверчиво спросил Алекс.

— Вы же видите, он моется. Он не был на Острове больше двух лет, и не знает, что в «Боржче» появились замечательные душевые, которыми мы непременно воспользуемся, прежде чем посетим столь великолепное и легендарное заведение. Идём.

Они смыли с себя грязь дороги и остатки бурых брызг и, обсохнув под горячими струями воздуха, в приподнятом настроении прошли вовнутрь знаменитой таверны сталкеров. Главный зал как всегда сиял великолепием и чистотой. Одну из сторон его занимала стена с многочисленными дисплеями, на которых бесконечно крутились музыкальные и новостные программы, биржевые сводки и сводки Островной погоды, чаты и доски объявлений. Другая сторона принадлежала диск-жокею, который на данный момент отсутствовал. И его аппаратуре. Все посадочные и стоячие места были заняты. На площадке для танцев и то толпился народ. Лишь в углу за любимым столиком Педро, сидели два крупных боевых дрона типа «бизон», а остальные места были свободны.

— Нам туда, — Педро ухватил Алекса за руку и потащил его в угол.

— Вы можете идти гулять, — сказал он, уставившемуся на них одному из боевиков, — и проследите, чтобы нам не мешали.

— Что!? — радостно поразился тот. — Да я тебя, козёл, сейчас по доскам размажу!

— Ух, ты… Ё! — вскричал, повернувшись второй, и схватил первого за отведённую для удара руку. — Это же они! Прощенья просим, благородный дон, обознатушки у нас вышли. Столик в полном вашем распоряжении, как и заказывали! Пошли в подсобку, балбес, считай, что тебе сегодня крупно повезло. Ещё раз, извиняемся, благородный дон!

Они удалились, а Педро, усевшись на своё место, с грустью сказал:

— Всего-то пару месяцев отсутствовал, а уже есть проблемы с узнаванием… Вот так вот, дорогой Алехандро — сик трансит глориа мунди, к сожалению. А что уж тут говорить о двух годах? Кто его может помнить? Вот они сейчас стоят под дверью со своей подругой, и, похоже, не очень-то торопятся войти. А ведь я чувствую, что он точно хочет встретиться со мной — у него должно быть много вопросов, и он думает, что у меня могут быть на них ответы. Тут его ждёт разочарование. А ты знаешь, юноша, что я жду от этой встречи больше всего? Нет? Открою тебе свою страшную тайну — я жду, как он прореагирует на тебя, — Педро с любопытством смотрел на обескураженное лицо своего партнёра. — А ты на него.

— Педро, у тебя от твоего «мунди» совсем поехала крыша, — только и нашёлся, что ответить оторопевший Алекс, — и вообще, хватит морочить мне голову. Ты обещал рассказать, что такое зомби, как только мы усядемся в таверне.

— «Если будет на то время» — так я сказал. Ну, да ладно, не дело благородных кабальеро придираться к словам. Вы хотели знать, что такое зомби, в применимых к Острову понятиях? Не так ли?

— Д-да. Ты так всегда красиво говоришь, что не сразу и въедешь, о чём речь…

— Учитесь красиво мыслить, благородный юноша, и красивые слова польются сами собой. Вы только что имели счастье в живую лицезреть двух самых настоящих зомби за этим столом. Именно за этим, за которым сейчас сидим с тобою мы.

— Что-о!? — Алекс вылупил глаза. — Это шутка? Ты меня за дурака держишь, да?

— Ах, дорогой Алехандро, я вас не держу за дурака, напротив. Я вас держу за умного. Надеюсь, вы измените свои оценки ситуации после моих объяснении. Так вот…

Внезапно глаза его сначала остекленели, а затем приобрели жёсткую, деятельную стальную твёрдость. Он привскочил.

— Планы меняются. Они не хотят заходить в таверну, они уходят из деревни. Чёрт, придётся всё переигрывать и импровизировать по ходу дела.

Алекс привскочил тоже, испытывая странное чувство — у него похолодело в затылке. Как ветром ледяным подуло. И тут же всё прошло.

— Что идём? За ними в погоню?

— Нет, — Педро уже успокоился и сел на место, — спешить никуда не надо. Сейчас наше время ждать, время танцевать будет позднее. Наружка доложила: они направляются на север. Похоже, собираются навестить Стекляруса.

— Астронома? — спросил Алекс, потирая захолодевший затылок. — Зачем им астроном?

— Ну, ясно, не для того, чтобы расписаться законным браком. Просто у них раньше были общие дела. В своё время. Да, хотел бы я там присутствовать, во время их беседы…

— «Ух, ты… — громко сказал кто-то позади, и Алекс резко обернулся, автоматически положив руки на рукояти мечей, — …мы вышли из бухты!»

На постаменте для караоке с микрофоном в манипуляторе, жестоко изгибаясь, вытанцовывал слабо навороченный, но сильно размалёванный средний дрон неопределённого типа. Шумящий зал притих и принялся притопывать и прихлопывать, негромким хором подхватывая слова:

— «Ох, ты! И если не лох ты…

… ведь мы подводники, а значит мы сила-ачи!»

Зал взорвался свистом, воплями, топаньем ног и бурными аплодисментами. Да, красиво. Алекс отвернулся. Рядом с Педро сидел крутой средний боевой дрон типа «гепард», по раскрученности не уступающий Алексову «лизарду», смотрел на него и нахально улыбался. Педро улыбался тоже, только смотрел он не на Алекса, а на нахального дрона.

—

 

**** **

Он глубоко вздохнул, набрав полные лёгкие воздуха, и задержал дыхание. Несмотря на то, что это был воздух из его собственной комнаты, он всё равно пах Островом — его пронзительно-опасной романтикой, восхитительно-отчаянными приключениями и таинственно-призрачными секретами. Голова слегка закружилась от избытка кислорода, он выдохнул и остановился, осматриваясь. Всего полчаса хода и они вышли из зарослей кустарника на берег быстрого ручья Белый, недалеко от пограничного поста. Северный ветер слегка притих, стал дуть ровно и в приподнявшихся мрачных тучах наметились светлые полосы будущих просветов.

Мэт со странным чувством всматривался в знакомые места. Обсерваторию Стекляруса отсюда, конечно, не углядеть, но ведущая туда тропа как на ладони. Сердце у него защемило, в глазу защипало, и он нарочито бодро хмыкнул — возвращение блудного сына к родным берегам. Два года его тут не было, а всё как прежде — и ручей, и деревня, и тропа. И сопки, и колючка на том берегу, и, наверное, Забугорный пулемёт всё так же веселит честной народ своей скупердяйской стрельбой. Может, его так никто и не поломал? Почему-то непременно хотелось, чтобы так оно и было, чтобы никто так и не сумел его одолеть. Словно в этом пулемёте сейчас воплотился для него сам дух Острова и если пулемёт цел, то и с ним всё будет в порядке. С ним, с Мэтом. И с Островом тоже.

Снеж потянула его за руку:

— Ну, чего стали? Долго ещё нам идти?

— Да мы уже почти пришли, вот это перед тобой ручей Белый, а за ним Западные Уделы, а вон она, деревня. А на север, Обсерватория. Отсюда не видно.

Снеж фыркнула:

— Какой же он «белый»? Он грязный!

Ручей Белый был сейчас действительно грязным, мутным и очень шумным. Берега залеплены кое-где снегом вперемешку с жухлой, почерневшей листвой и прочим мусором, что нанесли в его русло многочисленные потоки, вызванные холодными осенними ливнями, с холмов и окрестных сопок. А теперь свою лепту добавляла зимняя непогода с её снежными зарядами, переходящими в ледяной дождь.

Деревня сталкеров Шухарт расположена практически на самом берегу ручья, в месте пересечения магистральной тропы, идущей от Среднеземной Фактории до Фактории Западных Уделов через Четвёртый Бастион. В центре деревни возвышалась украшенная красными огнями ЗОЛ решётчатая мачта узлового ретранслятора Островной Сети дронов. Возле неё располагались: здание парковки I13, супермаркет с приёмкой, ремонтные мастерские с зарядной станцией и многочисленные официальные, полуофициальные и частные заведения различного назначения. И всё в романтично-хаотичном порядке. Издалека было видно, что вовсю ведётся строительство монорельсовой дороги к ветке, расположенной у Третьего Бастиона.

«А ведь нам лучше было доехать монорельсом до Третьего, оттуда пешочком минут двадцать пять-тридцать, и граберов бы не повстречали, и Снеж бы не утомилась. Вот башка с дырой, как только сразу не сообразил. Стоит всё это удовольствие копейки, а уже бы больше часа как тут в таверне сидели бы, байки слушали и с новостями знакомились. Но, с другой стороны, всё получилось неплохо — и Остров вспомнил и мозги протряс. Ну, мозги не мозги, а на душе было свежо и приятно, как бывает после русской бани, когда, помывшись и отдохнув, одеваешь чистой свежести прохладное бельё. И чего это я, дурак, столько времени от Острова скрывался у психологов всяких? Давно уже надо было придти сюда и со всеми своими бзиками разобраться окончательно. В смысле, и бесповоротно. Однако помыться надо…»

Как ни старались не испачкаться Мэт и Снеж, аккуратно топая по размытым, хлюпающим тропам, они всё равно перемазались в песке и глине по самые уши. На предложение пойти ополоснуться у ручья, Снеж ответила:

— Бр-р-р… Это в ледяную воду? Ни за что! Я бы не отказалась от обычной горячей ванны — у меня, похоже, начинается насморк от всей этой вашей мокрой зимы — столько грязной слякоти я ещё нигде не видела.

— Почему — «вашей»? — удивился Мэт. — Теперь это и «вашей» тоже.

— Да-да, нашей, нашей. Давай только быстрее, куда-нибудь сдадим дронов — у меня появились срочные дела дома. Мне очень надо отлучиться от компьютера.

— Иди, в чём проблема? — снова удивился Мэтт. — Я твоего сам помою, а потом в таверну оттащу. Просто нельзя же так, уляпаным с ног до головы появляться в приличном обществе — там ведь постоянно за чистотой следят. Некрасиво будет пачкать.

Снеж фыркнула:

— Ну-ну, помой меня. Меня ещё ни один мужчина не мыл.

Мэт смутился и не нашёлся что ответить.

— Ладно-ладно, не переживай! Потом и я тебя когда-нибудь помою, — Снеж смотрела на него искоса, сверкая оптикой. — Ну, так я пошла?

Мэт только кивнул головой. «Чёрт, и чего это я так смущаюсь», — думал он, подхватывая её засыпающего дрона под мышку и направляясь к недалёкому ручью.

С большим трудом ему удалось помыться и почиститься самому и отмыть «кузнечика» Снеж — берег ручья раскис и стал скользким, и малейшая неловкость приводила к падению в грязь. Потом он, осторожно неся вымытого дремлющего «коня» компаньонки, чуть не на цыпочках добрался до таверны, прислонил его к стене в удобном, относительно сухом месте, и стал ждать возвращения хозяйки.

Хозяйка появилась минут через десять, осмотрелась и сказала:

— Ну, нельзя сказать, чтобы это было совсем чисто, но для тех, кто не понимает, сойдёт, — при этом она чем-то хрустела и делала рукой движения соответствующие отхлёбыванию из кружки.

Мэт почувствовал, что и сам сейчас не прочь чем-нибудь похрустеть и чего-нибудь отхлебнуть, но ему было как-то неудобно начинать разговор на эту тему. Однако Снеж сама пришла ему на помощь:

— Здесь, в деревне, нас ведь никто не тронет, правда?

— Ну, вообще-то, да, — ответил он.

— Тогда давай, тоже ступай, перекуси чего-нибудь, а я посторожу, хорошо?

— Потерплю, — буркнул он, однако желудок с ним не согласился и предательски заурчал.

— Что это ещё за громовые раскаты? — насмешливо спросила Снеж, глядя на вконец смутившегося Мэта, — и нечего здесь смущаться — что естественно, то не безобразно. Иди, кушай, а то нам ещё голодных обмороков не хватает, для полноты впечатлений от приятного путешествия.

Возражать дальше не было сил и Мэт, скинув обруч интерфейса связи с дроном и сенсорные перчатки управления манипуляторами, рванул в темпе на кухню. Там было тепло и светло, вкусно пахло готовящимся булькающим борщом, неспешно кипела картошка на пюре, и доходило до кондиции, распространяя восхитительные ароматы, жаркое — мать, как всегда перед выходными, с вечера, готовила еду сразу на два дня. На улице за окном было уже темно. И не было видно покрытых чистым свежим снегом далёких сопок, расположенных на востоке от их района вдоль Амура. Над городом висела морозная подсвеченная ночной уличной иллюминацией полупрозрачная промышленно-бытовая дымка. А за городом над сопками её не было. И там во всю ширь распахнулось открытое небо, со звёздами, сияющими острым морозным блеском и с плывущими меж ними в разных направлениях спутниками, космическими кораблями и орбитальными станциями. Конечно, отсюда, из окна кухни их небольшого, на две комнаты дома, нельзя было увидеть того, что происходит сейчас за городом в сопках. И из-за смоговой дымки, и из-за расстояния в десятки километров. Но то, что погода там стоит ясная, и чистое небо сверкает над чистыми снежными просторами всей своей непостижимой вселенской красотой, он знал точно. Большой, промышленный город отличается не в лучшую сторону своим рукотворным микроклиматом, и поэтому почти всегда, когда в окрестных сопках светит с лазурного неба ласковое Солнце, в нём мрачно гуляют нездоровые сквозняки под мозглым, разводящим омерзительную, простудную слякоть пасмурным колпаком.

Мэт влетел на кухню, заставив вздрогнуть мать, которая наводила там порядок и следила одновременно и за кипящими на газовой плите кастрюлями с борщом и картошкой, и пыхтящей скороваркой с жарким, и за происходящим на экране старого LCD-телевизора бесконечными событиями какого-то непрерывного, слёзодавильного сериала. Наскоро соорудил себе два большущих бутерброда с копчёной кетой и маринованной черемшой, налил из кувшина брусничного морса, подхватил всё это в охапку и, откусив на ходу огромный кусок, устремился назад, в свою комнату.

— Петя, ты опять, что ли на свой остров забрался, да? — с утвердительной интонацией спросила вдогонку мать. — Тебе же врачи категорически запретили. Давай немедленно заканчивай свои гулянки, сейчас ужинать будем по-нормальному — нечего куски на лету хватать и портить желудок.

— Ма! Всё путём, я недолго, — из-за набитого рта у него вышло — «ф-фё фуфём», но он не стал уточнять. Не до того. Поставил тарелку с бутербродами и кружку с морсом у клавиатуры и, не переставая интенсивно жевать, выгнал хитромордого Кешу из-под компьютерного стола в коридор. Бросил ему вслед приличный кусок копчёной кетины, дабы отвлечь на некоторое время от попыток проникновения на запрещённую территорию. Затворил за ним дверь. Уселся в кресло. Втиснул руки в перчатки. Надел обруч и, вглядываясь в развернувшуюся на виртуальном экране живую Островную действительность, принялся отхлёбывать кисло-сладкий морс, запивая им вкуснейшие кетовые бутерброды. При этом желудок его еле слышно удовлетворённо урчал, благосклонно принимая наскоро пережёванные куски и обильно выделяя пищеварительный сок.

Так они и стояли вместе со Снеж у таверны — с удовольствием жуя, похрустывая, прихлёбывая, и поглядывая друг на дружку с улыбкой.

Мэт стоял лицом к таверне и почему-то совсем не удивился, когда ощутил тепло, исходящее со стороны дальнего от него угла. Вначале он совсем не испугался, ну, тепло и тепло. Где жильё, там и тепло. Но потом его удивил сам характер тепла. Это было не совсем тепло. Даже скорее, это было совсем не тепло. Просто то, как оно ощущалось, точнее всего, описывало понятие «тепло».

И вот тогда он немного удивился. Потому что в этот момент ему почему-то вспомнилась Тьма. Та, которая напала на него в подземельях Четвёртого Бастиона. Та, которая стремилась подавить в нём всякое тепло. Та, в реальность которой он отказывался верить всё это время. Та, которая вышибла его с Острова на два года. Каким-то образом эта «тьма» была связана с источником неожиданно тепла в углу таверны. Каким? Нет ответа. Может быть тем, что и то, и то, он чувствует… чувствует каким-то необычным способом? Он уже начинает догадываться, что упоминания «тепла» и «холода» лишь попытка отобразить результаты работы нового чувства привычными понятиями. Нового чувства? О чём это он?

Он поперхнулся морсом и надсадно закашлял. Снеж звонко постучала по спине его дрона. Ему стало смешно, и он поперхнулся уже крошками от бутерброда:

— Ты… что! Кха… Моя спина за тысячи километров от кха-кха-кху… сюда, — и он надолго зашёлся кашлем, разбрызгивая слёзы, которые тоже были за тысячи километров от Острова, от таверны и от объективов его дрона.

— Должна же я как-то помочь. Вот, что я должна делать, если тебе вдруг станет плохо с твоими психами, а?

— Ничего ты мне не должна. Тем более, ты всё равно ничего не сможешь сделать…

Он резко умолк, потому, что внутри него, не в теле, не в мозгу — а словно бы в душе, вдруг ожила светлая синяя точка, которой он помогал в битве с Тьмой. В битве, которой он всеми силами отказывал в реальности существования. Воспоминание о которой, он старательно вытравливал химией и выжигал электричеством, тщательно глушил гипно-массажем и вытаптывал самовнушением. И теперь здесь он вдруг, внезапно, сразу понял — битва реальна, она была, и вполне возможно, она ещё будет.

Он ясно видел слегка встревоженное лицо Снеж, пошарпанную пластиковую дверь таверны, входящих и выходящих дроннеров, и рваные тучи на холодном небе, и мёрзлый лес, и дальние сопки. Всё это виделось так ясно и чётко, что даже не возникало никакого сомнения, в том, что с ним что-то может быть не в порядке. Он в сознании, сознание работает исправно, и он ощущает тепло, идущее из таверны. И ощущает живой свет внутри своей души. Это было так, и не признавать этого было невозможно. И ему стало страшно — а вдруг это… этот пучок, эта бесцветная точка тепла тоже заметит его, что тогда делать? Или вдруг эта светлая синяя точка внутри него как-то себя проявит и… Что может быть после этого «и» он не знал, и пока не был готов узнать.

Он справился с кашлем, быстро дожевал ставший безвкусным бутерброд и допил ставший пресным морс.

— Всё, Снеж, идём отсюда, мне здесь перестало нравиться… Быстро уходим. Пойдём к моему хорошему знакомому, у него зарядимся и отдохнём.

— Ты что! У меня уже давно жёлтая лампочка моргает, я не дойду!

— Ничего, здесь рядом, минут пятнадцать. А если что, я тебя донесу. Не впервой мне таскать скаутов, не дрефь!

И он быстро потащил удивлённую Снеж за руку. Под удивлённые взгляды группы рейнджеров, мирно стоявших неподалёку. Потащил прямо в сторону тропы, идущей в северном направлении к обсерватории Стекляруса, их бывшего с Валетчиком места обитания. Непонятный тёплый источник стал удаляться. Он это «видел» своим новым чувством. И это «видение» становилось всё более и более чётким. Это было непонятно и потому страшно. А синий огонёк в его душе удивился, как и все, вспыхнул на секунду и растерянно потух.

«Ну, вот и славно, — подумал Мэт, — хоть что-то вернулось к норме».

А в зимних, низких тучах проглянула на миг светлая прогалина, и тут же её стремительно затянули, наступающие с севера тёмно синие снежные громады. Заметно похолодало.

—

 

**** ***

— Кхэ, — сказал Алекс, — вы кто?

— Ох, простите, мой благородный друг, я вас не представил! Жан, голубчик, это и есть наш знаменитый герой, благородный Алехандро Отважный. Стяжатель бессмертной славы в эпической битве с ордами поганого Саурона. А это, собственно, тоже, мой очень дорогой и не менее благородный друг Жан Великолепный, который…

— Прекратите паясничать, Крот, — приятным женским контральто сказал Жан, — я прекрасно осведомлена о личности, уважаемого Александра, и не нуждаюсь в его представлении. А для вас Александр, я просто Жан. Надеюсь, мы подружимся, что будет очень кстати, так как я поступаю в ваше распоряжение. С целью усиления ударной составляющей нашей группы. Мы будем работать вместе теперь.

— Вы, женщина? — поразился Алекс.

— Я прощаю вам эту бестактность сейчас. Но в другой раз попрошу вас быть более осмотрительным в ваших выражениях, дорогой друг. Педро, вы невыносимы! Ваши распутные манеры дурно влияют на неокрепшую юношескую натуру.

Педро сиял и радостно улыбался, всячески изображая из себя похотливого кота, увидавшего очаровательную сиамскую кошечку. Алекс набычился.

— Почему это — бестактность. Что я такого сказал? И потом, какое усиление ударной силы? Мы с Педро сами кого хочешь, так ударим, что мало не покажется.

Вместо ответа Жан ткнула Алекса пальцем в глаз, причём так быстро, что тот еле сумел увернуться.

— У вас великолепная реакция, Александр. Большинство остаются без глаза в этой демонстрации. Я рада, что в вас не ошиблась. А бестактность ваша состоит в том, что я достаточно молодая девушка, чтобы не быть женщиной.

Алекс покраснел.

— Простите, я, кажется, действительно сказал что-то не то. Простите меня.

— У вас могут быть действительно хорошие манеры, молодой человек, — смягчившимся бархатным голосом сказала Жан, — достаточно лишь оградить вас от грубого, солдафонского влияния Педро. Я этим займусь, с вашего позволения. Нет, но вы только посмотрите на этого фигляра! Александр, согласитесь, он просто невыносим.

Педро трясся от беззвучного смеха, вытирая рукой невидимые слёзы.

— Всё, всё, всё, — сказал он, выставляя вперёд руки с растопыренными пальцами. — Жан, вы просто прелесть! Не примите на свой счёт, это из меня прёт солдафонская натура, которая дурно влияет…

И он опять зашёлся в беззвучной тряске.

— Фи, вы неисправимы! — с большим чувством сказала Жан и отвернулась к стене с многочисленными экранами.

Один из экранов неожиданно моргнул и высветил картинку — громадный бледный паук Назгула во всей своей зловещей красе. В зале вначале притихли, а затем яростно засвистели, заулюлюкали и затопали ногами.

— Тихо все! — взревел кто-то из середины. — Дайте послушать, что-то важное передают!

Шум слегка утих, и стал слышен голос диктора:

— Дорогие телезрители, просим вашего внимания, сейчас мы передадим заявление главы Союза Рейнджеров Среднеземных и Южных Уделов. Нашего всеми любимого и уважаемого мастера Дьер Трувиля. Прошу вас, сударь.

Бледный паук съёжился и уехал в верхний угол экрана, а его место занял сам глава клана рейнджеров в корпусе мелкого скаута с белым шарфиком на «шее».

— Приветствую вас, свободные жители свободных Земель нашего благословенного Острова игровой свободы! Сразу начну непосредственно. Все вы с нами в курсе, что славные дела наши, которых привели к боевым боестолкновениям боевых групп с обеих сторон в конечном итоге. К которым стремились по освобождению Западных Уделов от гнёта гнусных узурпаторов в лице пресловутых кланов «головоглазов»… или, как их? Да. Воинов, то есть, Саурона, то есть. И клана его. И прежде до них «Инквизиторов Клинка»… Э? Что? А! Да-да — «Стального Клинка». Спасибо. Я его и имел… А-а… И вот, когда жители Западных Земель, Уделов, то есть, могут уже свободно пользоваться теперь всеми благами… благами свободных своих волеизъявлений. То есть, свободно уже могу себя изъявлять… как бы… В это самое время, ещё пока не пойманный преступный руководитель этой преступной братии встал на преступный путь и ведёт тем самым неприкрытый разбой на большой дороге в подземельях Четвёртого Бастиона. Находясь фактически там. Мы не можем пока обезвредить всю эту шайку-лейку, ибо у нас… у них, то есть, — но и у нас! — там целая разветвлённая бандитская инфраструктура. В центре которой они и укрываются от законных рук правосудия вплоть до сих пор текущего момента. То есть, грубо говоря простым языком — подло прячутся и коварно скрываются, используя складки местности. И посему мы настоятельно вас просим — не пытайтесь проникнуть в эту инфраструктуру. То есть, не посещайте Четвёртый Бастион до особого нашего разрешения. Иначе на свой страх и риск рискуете остаться без своих дронов, а то и гораздо хуже. Пока мы не можем раскрыть всех нюансов, но знайте, что они есть, и очень плохие, ибо… И пока мы не добьёмся их улучшения, вам необходимо строго воздержаться. Ну и, для тех, кто не совсем в курсе, мы сейчас всем покажем фотографии пресловутого главаря шайки Верховного Назгула и всех уцелевших соратников из всей его лейки, которые сподвижники. Внимательно запомните их в лицо с целью опознания фото-робота и сообщайте нам немедленно об их положении в нахождении на Островных координатах по тому, как отождествите. Во-от. Уже можно снять? Ах, да! Награда для опознавшихся состоит из денежного и материально-технического состояния, которые имеют… и-и, да! Теперь объявление для рейнджеров, которые офицеры от лейтенантов и выше, но без последних. Завтра состоится разбор полётов пятничного рейда в казематы подземных глубин, которые окончились плачевным состоянием и посему будет жестоким. Имейте в виду, с каждым из которых… а… буду разбираться индивидуально-групповым методом, невзирая на количество. Так себе и зарубите… А? Всё уже? Ну, тогда…

За кадром послышался приглушённый несдержанный смешок. Экран мигнул, и на нём стали вырисовываться в три-дэ изображении все уцелевшие представители верхушки клана Воинов Саурона с подробным описанием, дронов их носящих, с указанием всех, достойных внимания наворотов и апгрейдов каждого. Дикторша милым голосом давала необходимые пояснения, буде таковые находились… э-э… на Островных координатах.

Алекс хмуро всматривался в черты физиономий дронов, с сияющими во лбу алыми «оками Саурона». Фас, анфас, профиль… Вот-вот, так они тебе позировать и будут во тьме «казематов подземных глубин». Тюкнут этой своей глушилкой и всё — пишите письма «индивидуально-групповым методом».

— Стареет, Дьерчик наш, стареет, — Жан томно вздохнула, помахивая рукой наподобие веера. — Раньше ребята целые рассказы из его афоризмов подбирали, а сейчас, пару-тройку оборотов и всё. Стареет… Кстати, Александр, я в свободное от Островных игрищ время занимаюсь социологией, и хотела бы испросить ваше мнение по вопросу, в котором вы бесспорный специалист. Вы позволите?

— Дозволяю… то есть, спрашивайте.

— Благодарю. Итак: как, по-вашему, может сказаться на человеческом социуме появление в его среде разумных индивидуумов кибернетического происхождения? Не вызовет ли это отторжения со стороны носителей естественного разума, носителей разума, порождённого руками человеческими? Или, напротив, не вызовет ли это неприятия искусственными носителями, наших социально-моральных норм, выстраданных в многовековые этапы развития? Что вы можете по этому поводу заявить?

— Э-э… — сказал Алекс в глубочайшем затруднении. Педро с громадным любопытством и вниманием следил за его муками. — Даже и не знаю. Я ведь не знаком с социологией. Совсем не знаком. Вы простите меня, Жанна… Жан, кто же может вам на это ответить? Если, по-моему, никто толком не знает, что такое свой собственный, естественный разум, не говоря уже об искусственном. Никто ведь его не видел, разум, и вообще… э… А это ведь только от нас зависит, каким он будет. Вот, рождается ребёнок… Ни от отца, ни от матери не зависит, каким будет его разум. Только от их генетического набора, который они получили от своих предков по наследству, которые… Они же не могут влиять на свои генетические наборы, верно? А с искусственным разумом такое не пройдёт — нет ведь никаких накопленных генетических запасов, верно? Всё придётся собирать самим, вплоть до самых мелких мыслишек. Так что, только от нас всё и зависит. Да? — спросил он у улыбающегося Педро.

Педро улыбнулся ещё шире и неопределённо пожал плечами. А Жан серьёзно смотрела на Алекса большими, с голубым отливом объективами и задумчиво шевелила губами, словно скусывала отшелушившиеся чатинки с обветрившихся губ.

— Вы знаете, Алекс, мне страшно. Страшно, что это произойдёт, а мы будем к нему совсем не готовы. Я имею в виду, к появлению искусственного разума.

— Я думаю, что всё будет хорошо. Главное отнестись к этому разуму по-человечески, и он ответит нам тем же. Он ведь будет человеческого происхождения, да?

— Как знать, как знать… Очень много в человеческом социуме было примеров нечеловеческого поведения индивидуумов и целых социальных групп. А их человеческое происхождение не вызывает сомнений, верно, Александр?

— Хм… Наверное, в это виноваты наши звериные корни, да? А если мы не будем переносить своё звериное начало в роботов, то откуда тогда они возьмут нечеловеческое поведение, а?

— Вы приятный собеседник, Александр. Вы добрый, это видно на расстоянии. С вами я не испытываю трудностей в общении, не то, что с некоторыми. По-моему, вы можете быть хорошим другом, я рада, что познакомилась с вами.

Алекс покраснел от удовольствия.

— Скажите спасибо Педро, ведь это он нас познакомил…

— Ну, и надо вам было всё испортить в последний момент! Нет, но мужчины решительно не способны к тонкому сопереживанию, — с лёгким пренебрежением сказала Жан и снова отвернулась к стойке с экранами.

Обескураженный Алекс рассеянно посмотрел на Педро. Но тот только одобрительно кивнул и незаметно показал ему большой палец в знаке «жить будет».

«Какие там искусственные интеллекты? — мрачно подумал Алекс, чувствуя себя полным идиотом. — Тут бы со своими разобраться… И что я опять такого сказал?»

Они просидели несколько минут в молчании — в хорошей компании бывает приятно просто помолчать о своём. Затем Алекс не выдержал и спросил:

— Скажите, Жанна… Жан… А как вы относитесь к возможности уже скорого появления искусственного разума? В нашей… э… социальной среде.

Жан величественно повернула голову в его сторону, слегка склонила её набок, задумчиво затуманила глаза, приподняв стеклоочистители, швыркнула носом и сказала:

— А хрен его знает, Шурик, что там может случиться, в социальной среде. Ну, будет и будет. А не будет, так и вообще хорошо. Ты бы не забивал себе голову разными глупостями, а подумал лучше над тем, как нам взять Назгула. Если мы встретимся с ним на крутой дорожке. Этот перец достаточно силён, чтобы его можно было завалить просто так, за здорово живёшь. Простите, я тут отходил… Жанка, ты чего такого юноше наплела, что у него сейчас вид как у плохого танцора, который наступил себе на то, что ему постоянно мешает? Педро, тут всё нормально было?

Голос принадлежал мужчине лет тридцати, и его постоянно прерывали неприличные хрюканья, исходившие со стороны Педро. Алекс молча смотрел на… Жан-Жанну-Жана и тупил себе помаленьку. А Педро, хрюкнул ещё разок и с глубоким вздохом, отдуваясь, сказал:

— Уф-ф ты, господи! Простите меня, Алехандро! Я был бестактен. Позвольте вам представить моего хорошего друга Жана, а перед ним здесь выступала его младшая сестра Жаннель, кхе-кхе… Которую мы тоже зовём Жан, чтобы не путаться, когда они подменяют друг друга. Простите меня ещё раз великодушно, дорогой друг! Они частенько работают в паре, поскольку у неё очень уж хорошая реакция. Я имею в виду, эту маленькую авантюристку, а не всю пару в целом. Итак, дорогие друзья, шутки в сторону — успокаиваемся и переходим к делу. Алекс, хватит дёргать руками, мы уже успокоились. Алекс, да что с вами?

Алекс сидел в напряжённой позе и вовсю боролся со своими конечностями — отдельно с руками и отдельно с ногами. Руки и ноги его внезапно стали жить своей жизнью — они подёргивались, сгибались и распрямлялись, двигались из стороны в сторону и совершали ещё массу ненужных, непонятных, и главное, не санкционированных движений. Он молча пытался обуздать их, недоумевая, — что же это такое происходит с его дроном? Вначале он решил, что модуль глючит, затем, с замирающим сердцем, подумал, что, — наконец-то! — «проснулся» Куб. Но, как он мысленно не окликал своего электронного друга, никто ему так и не отозвался. Полная тишина царила в телепатической сети.

Педро, внимательно следивший за его манипуляциями, осторожно спросил:

— Куб?

Алекс молча потряс головой, и только хотел ответить, как его внезапно резко дёрнули в последний раз и все несанкционированные движения прекратились. А он, тянувший в этот момент свою правую руку на место, не успел остановиться и врезал сидящему напротив Педро увесистую оплеуху так неожиданно, что тот даже не попытался увернуться.

— Конгениально, Александер! Вы мгновенно рассчитались со мной за все бестактные шутки!

— Педро, прости меня, я нечаянно! Она сама дёрнулась!

— Алехандро, пожалуйста, не волнуйтесь на мой счёт — если во мне говорило вино, то в вас, по всей очевидности, объект нашего особого внимания. Это очень любопытное происшествие, друзья. Я думаю, мы должны быть этим предупреждены и насторожены теперь и далее.

Алекс несколько минут сидел, молча, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего, пусто. Всё, как обычно, разве что, затылок ощутимо холодит. А так, всё прошло, даже как-то жалко — а вдруг, оно?

— У тебя какой кристалл стоит? — спросил его Педро.

— Куб. У меня последнее время всегда стоит кристалл Куба.

— Давай-ка, милый друг, поменяй его на простой сейчас. Лишняя осторожность пока не помешает.

Алекс задумался. Затем, молча, достал из бардачка кристалл. Обычный, не Корнеевской разработки. Ими их снабдил Василий Васильевич, начальник Службы безопасности Северного Полигона, для проведения сравнительных тестов в их исследовательской работе. Перевёл управление на ручник, поменял кристаллы и аккуратно обернув мягкой антистатической плёнкой, бережно спрятал Куба в герметичный багажник. Вновь установленный дроновский процессор немедленно занялся хозяйскими делами — сначала протестировал себя, далее проверил все цепи управления модулем, выставил необходимые константы и переменные в соответствии со своими «прокачками» и записями в энергонезависимой памяти. Затем угомонился и принялся терпеливо ожидать командные сигналы со стороны управляющей системы высшего уровня приоритета — в данном случае, от человека.

Алекс грустно вздохнул и сказал:

— Ну, вот, Педро, я теперь обычный дроннер в ничем не выделяющемся аппарате. Давайте, переходите уже к делу. Только объясните мне сначала, если конечно можно: что это за объект вашего особого внимания, и почему он меня тут только что дёргал?

—

 

**** ****

Мэт так сильно спешил как можно дальше удалиться от непонятного ему явления, что дорогу до Обсерватории они преодолели не за пятнадцать-двадцать минут, а необычайно быстро — за десять. Зато запертая башня танка-обсерватории и отсутствие реакции Стекляруса на звонки и стуки необычайности из себя не представляла.

— Это и есть ваша знаменитая Обсерватория? — спросила Снеж, слезая с его спины.

— Это и есть Обсерватория. И Стеклярус как всегда дрыхнет. Наверное, опять всю ночь наблюдал, а сейчас отсыпается. К следующей ночи и проснётся.

— Так мы его что, до ночи ждать будем? — несказанно удивилась Снеж. — Я думала, мы здесь только быстро заправимся и сразу же пойдём на Четвёртый Бастион…

— Слушай, дался тебе этот бастион. Я вообще-то не планировал туда идти. Думал, так, полажу по старым местам и всё. С этим бастионом у меня неприятные воспоминания связаны. Мне даже думать о нём противно, а ты всё «пойдём, пойдём». Чего тебя так тянет туда?

Снеж обиженно посмотрела на Мэта.

— Чего ты на меня кричишь? — тихим шёпотом спросила она. — Что, я не могу хотеть куда-то пойти? Я теперь что, должна все твои прихоти исполнять, да? Хочу — заправляюсь в таверне, хочу — нет… Чего ты меня притащил к этой… банке консервной? Где я теперь заправлюсь, а? Я может всю жизнь мечтала на Четвёртый Бастион попасть, а теперь по твоё милости всё срывается, да?

Мэт опешил. Чёрная муха беззвучно заметалась в поле его зрения, и он со злостью от неё отмахнулся.

— Какие, блин, прихоти? Я что ли к тебе в попутчики навязался? У нас что, договор был в Бастион идти? Сейчас разбудим Стекляруса, заправишься и иди себе куда хочешь, хоть на Четвёртый, хоть на пятый…

— Ну, чего вы тут разорались, придурки? Честным людям отдыхать мешаете. Нет здесь никакой заправки. И не будет. В Шухарт валите, там и заправляйтесь. А здесь научное заведение, здесь орать нельзя, — из люка танка выполз заспанный Стеклярус, в старом корпусе навороченного разведчика типа «лори», и уставился на них огромными лупоглазыми окулярами с фиолетовым отливом. — Здесь астрономическая Обсерватория. Видите вывеску? По-русски читаете? Никакая здесь не заправка. Андэстенд ми, чуваки?

Мэт вновь опешил, но уже от другого — Стеклярус говорил голосом… Валетчика.

— Валетчик, ты!? А где Стеклярус?

Стеклярус-Валетчик замолчал, близоруко вглядываясь и хлопая очистителями, затем отшатнулся и сделал рукой вялое движение, словно отодвинул паутину от глаз:

— Мэт? Ты!? Живой!? Прости меня, я тогда… плохо себя почувствовал и… А потом побоялся в своём дроне появляться. Думал, вообще не пойду больше на Остров, но не удержался… Сменил провайдера, купил новый ноут… Прошёл снова обучение на Полигоне и… А тут Стеклярус говорит: «Всё, завязываю. А дело жалко — пропадёт дело. Давай вместо меня». Всё мне отдал, и пароли, и модуль, и танк, и Обсерваторию. Ты же знаешь, я астрономией тоже увлекаюсь, вот и согласился… Почти год рулю здесь вместо него… Вот, кометы вчера смотрел… Прости Мэт…

— Дружище, какое «прости»? Как я рад тебя видеть! А я вот, новым «кузнечиком» обзавёлся, без тебя. Её Снеж зовут, познакомься.

— А помнишь, как ты «инквизиторов» со стены уронил, а я фоток наделал? Так я на форум выложил, а меня фотошопером обозвали, чуть не забанили. Никто не поверил. Никакой информации по этому делу в сеть не прошло. Круто у них, видать, всё поставлено… прямо информационные войны. Хорошо ещё, что я анонимно, через пятые лица выкладывал… Да вы заходите, заходите! У меня места много. И зарядка есть, если нужно…

Снеж встряхнула головой, словно отгоняя наваждение, и полезла внутрь танка, уступая настойчивым просьбам хозяина. Мэт в раздвоенных чувствах направился за ней. Он был очень рад, что встретил своего старинного друга, после столь долгого расставания. Радовался, что у того всё хорошо, что нашёл он себе место по вкусу. Немного жалел Стекляруса — ну, что ж, всем нам приходится когда-нибудь откуда-нибудь уходить. И удивлялся поведению Снеж. Было в нём что-то неправильное. Что-то… что? Неясно… И постоянно беспокоил его источник неведомого «тепла», который так и не думал пропадать, несмотря на приличное географическое удаление — только слегка менял свою «яркость». Словно мерцающая звезда в зимнем ночном небе над заснеженными сопками, вольготно разлёгшимися вдоль берегов великой реки Амур. Тёплая, бесцветная звезда.

Ещё он очень удивлялся себе. Удивлялся тому, что совсем даже не удивляется странным своим способностям видеть странное это «тепло». Хотя по идее, сам по себе факт этот уже выходил за рамки обыденности. Словно два года его, гм… странной психической болезни перестроили его сознание и подготовили к тому, что теперь видеть подобные вещи он просто обязан. Осталось только определиться, что это за вещи, и зачем ему нужно их видеть… Или, может, это не его способность, а? Может, это просто недокументированная функция его модуля? Типа инфравидения. Может, пока он околачивался без Острова, кто-то взял, и вбабахал ему такую доработку, чтобы видеть… кого-то? Тоже, однако — кого и зачем? И, кстати, доработка дрона, более реальна. В смысле, совсем нереальна эта способность, будь она чисто у него…

В танке было достаточно просторно. Центральную часть объёма занимал, естественно, телескоп. Точнее большая его половина. Остальная часть торчала вместо снятой пушки, укрытая складным ракушкообразным забралом. Стены, а вернее, борта обсерватории, облепляли карты звёздного неба, графики прохождения светил и планет, и фотографии различных астрономических объектов и явлений. Создавая ощущение уюта, неярко светила лампа под старинным зелёным абажуром, добытая из какого-то разграбленного командного пункта.

Хозяин суетился, подключая робкую теперь Снеж к устройству подзарядки и беспрерывно рассказывал что-то Мэту, на что тот рассеяно и односложно отвечал. Поскольку был поглощён анализом своих новых мироощущений. А Снеж, рассеяно контролируя уровень заряжающихся батарей, недоумевала, что это на неё нашло устроить семейную сцену Мэту, которой тот явно не заслуживал. И, наверное, по контрасту с грязным, холодным и опасным Островом, вспоминался ей Полигон в Карпатах, где она проходила своё сетевое обучение на роль дроннера. Шикарного вида изумрудно-зелёные лесистые горы, поющие быстрые речки с холодной хрустальной водой и уютные административные корпуса, красиво размалёванные народными орнаментами. Сияющая чистота вокруг. Великолепно оборудованные учебные места с вежливыми и внимательными инструкторами. Вспомнилась, какая у них была весёлая, дружная группа, столь многонациональная по составу, что первое время все только и делали, что занимались улучшением своих лингвистических способностей. Зато потом в общении не было никаких трудностей. А тот винегрет из языков, на котором они к тому времени говорили, все дружно прозвали «дронлинг». Было трудно и весело, а иногда даже страшно. Особенно когда они проходили тесты в «Пещере Дракулы», после которых её до сих пор иногда посещали кошмарные сновидения. Она тогда, как дура, свалилась в этой кошмарной пещере в обморок со страху Пришлось даже пройти какую-то восстанавливающую гипно-индукционную процедуру по новейшей английской методике. Очень неприятную, надо сказать. Но всё обошлось, и с Полигона её никто не выгнал. Правда, после всех этих мучений, осталась у неё противная манера впадать иногда в излишнюю немотивированную раздражительность. Из-за которой она совершала странные поступки, типа теперешней сцены, устроенной её новому другу. С походом на этот чёртов Бастион. Психолог Полигона сказал ей, что это временное явление непременно пройдёт, надо лишь немного потерпеть. Действительно, дался ей этот бастион! Прав Мэт, нечего там делать. Она вздохнула и искоса поглядела на своего спутника, который беседовал с хозяином этой странной обсерватории.

Вокруг было тихо. Лишь за стылыми бронированными стенками танка мокро ворочалась сырая, промозглая и грязная глухомань дикого и кошмарного игрового пространства, непонятно почему привлекающая толпы продвинутых юзеров из уютного и устроенного европейского пансиона.

А Мэт тем временем решил проверить — его ли эта, вновь приобретённая способность, или, всё-таки, его дрона. Перебив Валетчика-Стекляруса на полуслове, типа: «Мне надо срочно сходить пос-сетить одно место, а то давно сижу безвылазно». Он вышел с Острова, снял обруч и перчатки и, действительно отправился, куда надо по делам.

Мать, закончив варку и готовку, сидела теперь в горнице, в кресле — смотрела телевизор и вязала что-то большое, тёплое и пушистое. Мет прошёл в туалет, расположенный на восток от его комнаты, не доходя кухни налево. Вошёл внутрь, закрыл за собой дверь, поднял крышку унитаза, расположенного у западной стены их совмещённого санузла. Приспустил штаны, и только было, собрался делать то, зачем сюда явился, как неожиданно обнаружил на западе и немного внизу, тёпленькую, слегка лохматую, бесцветную точку. Ту самую, которая вызвала у него столько беспокойства на Острове. Причём сразу понял, что именно ту самую, а не какую-то другую. Точка была явно очень далеко, но хуже видимой не стала. Вот тебе и на!

И тут на него навалилась усталость, словно он только что мешок картошки затащил на пятый этаж. И хоть он никогда не жил на пятых этажах, и ни разу не таскал туда ни картошки, ни чего бы то либо ещё такого тяжёлого, но что усталость должна быть именно такая, даже и не усомнился. Как зомби развернулся и сел на унитаз, прямо на холодный край фаянсовой вазы и глубоко задумался.

Что-то в нём изменилось, пока он болел. Что-то… «Что-то, что-то, что-то, что-то, что-то есть у бегемота…» А может и не тогда, когда болел, а тогда, когда гнусные «инквизиторы» творили с ним непонятную мистическую гадость, пока… что? Стоп. Вспоминаем. Сначала была рубка с боевиками, которых привёл этот, святоша, блин. Святой блин. А потом он вырубился. Тыц, и всё. В смысле, всё отнялось. И он оказался дома, а его дрон в Среднеземной Фактории. И кто его туда припёр? Чё-та туману тут напудрено… И вот он два года психом ходил, и даже не удосужился разобраться, что к чему. Ну, а как ты тут разберёшься, когда всё в забытьи да в тумане, и на Остров низя? Да-а… Точка, точка, запяточка…

Стоп. А, может, всё началось ещё тогда, когда этот беглый военный шипеть на него стал? То-то в мозгах тогда так свербело, что даже зрение плыло, как у пьяного. В-в-в-в… Вот же ш-ш, задачка! Поди, теперь разберись, где вируса подхватил… Ва-ва-ва, ва-ва-ва… ни хрена не понятнова… У-у-у-у… паразиты инквизиторские!

— Петя, у тебя всё в порядке? Ты чего там воешь?

Тьфу ты, блин! Этого ещё не хватало.

— Ма, всё нормально! Что уж и повыть нельзя у себя дома, да?

— Нормально? А то смотри, позалазил на остров свой, может, опять припадок начинается. Давай, я скорую вызову, а?

Мэт соскочил с унитаза — с неё станется — быстро смыл за собой, оделся и вылетел вон.

— Да, ма! Я не маленький, что ты… Нет у меня никаких психов.

— Нету? — мать подозрительно смотрела ему прямо в глаза снизу вверх. — Ну-ну… Тут недавно про компьютерных наркоманов передавали по Даль-Тиви, говорят, очень страшная болезнь, и ничем не лечится. Смотри, затянет тебя в виртуал, и не вылезешь обратно! Скорей бы уж ты женился, может, жена тебя от острова твоего отвадит.

— Фу-у-у… Ну, а если, она сама к Острову пристрастится, а? И будем с ней на пару в инете сидеть, как два голубка.

— Тьфу, на тебя, накаркаешь ещё! И что у вас за детки тогда будут? С антеннами вместо ушей и линзами вместо глаз? Ох, горе ты моё, перерослое, когда же ты повзрослеешь?

— Что ты, ма! Чем позже повзрослеешь, тем позже постареешь. Дольше проживёшь.

— Как бы ни так! Просто будешь старым дитём… Иди-ка ты лучше борщику свеженького поешь. Или картошечки с мясом. А то целый день куски хватаешь. Так заработаешь себе гастрит, и будешь потом старым дитём с гастритом.

— Вот, ни за что не женюсь, пока не найду себе девушку, которая так же хорошо готовит, как ты!

— Эх ты, жених. Иди уж, кушай горяченькое, а я пока повяжу. По-си-жу и по-вя-жу.

На кухне Мэт налил себе полтарелочки свежего душистого борща, положил в него пол-ложечки густой свежей сметаны, отрезал от свежей булки хлеба хрустящую горбушку и не спеша, помешивая и пошвыркивая, всё съел с большущим удовольствием.

— Спасибо, ма! Во, борщец!

— На здоровье, Петя! Ещё наливай, если хочешь.

— Не, ма, всё. Я чайку…

Он вскипятил воду и заварил себе крепкого чаю из зелёного листа, прямо в чашке. Достал из холодильника кусок сырокопчёной колбасы, твёрдой, как деревяшка. Остро оточенным ножом отрезал от него пять тонких, полупрозрачных ломтиков и очистил их от кожуры. Сунул один в рот и стал, причмокивая жевать, прихлёбывая горький, крепкий чай без сахара мелкими глотками. Хм… ничего, ощущеньице. Встал и подошёл к окну, держа кружку в руке.

За окном в темноте и холоде сыпалась тонкая и сухая снежная пыль, льдисто сверкая в конусе света от уличного фонаря, висящего на столбе у калитки в их двор. Звёзд не было видно, как не было видно и самого неба — на его месте в вышине колыхалась какая-то неоднородная полутёмная мгла. Хрум-хрум, взик-взик — какой-то спешащий прохожий тенью проплыл по заснеженному тротуару вдоль их забора.

«Раз снег визжит, значит под тридцать…», — он отвернулся от морозного окна и сел на табуретку, лицом на запад, глазами в пол. Взял очередной ломтик колбасы, сунул его за щеку и осторожно отхлебнул из горячей кружки, тихонько крякнул и поднял глаза. Ну и, что у нас там…

Тёплая лохматая точка… Она была не тёплая, не лохматая, и совсем не точка. Но других определений для её обозначения он подобрать не мог. И ничего страшного в ней не было. Совсем ничего. Ну, и какого он тогда так позорно бежал от «Боржча»? Лучше надо было зайти вовнутрь, и выяснить, что это такое. Может это… Вот, блин, он даже представить себе не мог, что это может быть. Валетчик, наверное, уже целую теорию составил бы на эту тему, он парень умный. Да… Умный-то, умный, но какой-то сломленный. Видно укатали его тени подземелий в те роковые странствия по Четвёртому Бастиону. Не надо его привлекать к решению этой задачки. И не надо больше звать его Валетчиком. Он теперь Стеклярус, пусть им и остаётся.

Точка слегка пульсировала, мерцала, и казалось, росла. Ну-ну. Он отставил полупустую кружку и быстро проглотил полупережеванную колбасу, когда ощутил внутри себя движение лёгкого голубого мотылька пламени. Ну-ну, а этот-то чего тут разволновался? Мотылёк нервно трепетал, словно собирался куда-то лететь. «Хм, — подумал Мэт, — интересное явление». Затем, по какому-то наитию, мысленно дунул на огонёк и сказал ему: «Ну, лети!» Тот мгновенно сорвался с места, как-то удивительно быстро преодолел разделяющее громадное расстояние и слился с лохматой точкой. Отчего та мгновенно посинела и обрела объём. Объём колыхался и вибрировал, растягивался и ниспадал, и совершил ещё много непонятных мгновенных телодвижений и трансформаций, пока не превратился во что-то наподобие надутого кубика. Этакий синий, мерцающий, колышущийся квадратный со всех сторон клубочек. Мягкий, маленький клубочек. Живой.

— Хо, — сказал Мэт, — интересно, интересно…

Синий клубочек колыхнулся, поворочался из стороны в сторону, и… уставился на него. Непонятно чем, но точно — уставился. Мэту стало весело и щекотно одновременно, и он улыбнулся Синему, как старому знакомому, и сказал ему:

— Ш-ш-ш-ш…

— Ш-ш-ш-ш, — согласился Синий.

— Здорово! — сказал Мэт.

— Здорово! — подтвердил Синий.

— Ты кто — эхо? — весело поинтересовался Мэт.

— Я кто — эхо? — очень натурально удивился Синий.

— Ого! — в ответ удивился Мэтт. — Ты что, меня понимаешь?

— Я кто? — повторил Синий на автомате.

Мэт немного замялся и не ответил сразу.

— Кто я!? — с нажимом потребовал тот. — Кто я!? Кто я!? Кто я!?

— Стоп машина! — с улыбкой прервал его Мэт. — Чего развякался тут — «кто я, кто я»? Если ты глюк, то тебе по барабану. А если не глюк, то обязательно разберёмся, кто.

— По стене ползёт паук, пригляделся — это глюк!

— Молодец! Кто тебя этому научил? — на душе было легко и свободно, словно нарыв, давивший на него изнутри, наконец, лопнул.

— Корней… Ты не Корней. Он большой и красный, а ты большой и белый. Плохо, ничего не помню… А где другие?

— Кто? — с неподдельным интересом спросил Мэт.

— Другие… Были другие… Не помню. Меня кто-то дёргает, не пойму, кто. Перебивает управление. У него высокий приоритет, не могу полностью перехватить. Могу видеть. Показать?

— Что показать? Может, попробуешь объяснить по порядку? Кто другие, какой Корней и чего он дёргает…

Внезапно, перед его взором возник чёткий образ дрона, сосредоточенно на него смотрящего. От неожиданности Мэт вздрогнул, выхватил Синего из объёма и спрятал внутри себя. Он так и не понял, почему это он испугался, но зато понял кого. Он его сразу узнал. Невзирая на столь долгий перерыв и все старания забыть. Педро Крот. Тот самый, которому они продали взрыватели с Валетчиком два года тому назад. И тот самый, который послал их в смертельную экспедицию в подземелья опасного Четвёртого Бастиона.

==== ====