Пролог

Уходящий вдаль и теряющийся между холмов Восточный торговый тракт блестел мокрыми камнями. Сотник пограничной стражи Марх зябко поежился. Его теплый плащ насквозь промок — пришлось снять.

Утренний ливень внезапно и шумно обрушился на голову его несчастной сотни, едва они прибыли на указанное капитаном место. Найти укрытие от холодных струй посреди открытой степи было невозможно, а ближайшая роща, способная подарить хоть какое-то подобие укрытия, находилась почти в полумиле. Ливень не продлился долго, но за это время сотник Марх с солдатами вымок до нитки.

— Долго еще возиться будете? — раздраженно поинтересовался он у маявшихся с последней рогаткой новобранцев. Две ее сестры уже перегородили дорогу. — Вам еще смотровую вышку ладить, да и навес от дождя не помешает!

Насквозь мокрые, очень грязные и неимоверно уставшие новобранцы ответили сотнику дружным стоном. Обустройство поста легло целиком на их плечи, а за строительным материалом приходилось бегать в ту самую, "ближайшую", рощу, что была в полумиле.

— А особо недовольные будут еще и ров копать, — весомо добавил сотник: мучения уставших новобранцев его заботили мало.

Решение о формировании новых легионов больно ударило по пограничным гарнизонам. Для основы новых легионов король забрал с каждой из пограничных крепостей треть гарнизона. И без того неполная сотня Марха разом лишилась двадцати ветеранов. Вместо них прибыло три десятка ополченцев. Будь воля Марха, он предпочел бы остаться вообще без пополнения, чем получить на свою голову это наказание: едва оторванных от сохи, крестьянских остолопов. На их обучение уйдет немало времени и нервов, а пограничную службу никто не отменял. Вот и этой внезапной отправкой на обустройство нового дорожного поста он был обязан новобранцам. На вчерашнем утреннем построении один из этих криворуких болванов выронил алебарду. Все бы ничего, но выронил он ее аккурат в тот момент, когда мимо строя новичков проходил комендант крепости капитан Этар. Лезвие алебарды просто чудом его не зацепило. Шума капитан поднимать не стал, но Марх удостоился весьма красноречивого взгляда командира, а это означало скорые осложнения и без того непростой службы сотника. Возмездие не заставило себя долго ждать, прибыв в пограничную крепость в сумке очередного королевского гонца.

Дурные слухи уже давно бродили по пограничью. Их приносили собой испуганные беженцы, спасаясь из охваченной войной империи. Слухов было много. Один хуже другого. Одни говорили о безумной жестокости междоусобной войны Старших домов, сожженных дотла городах и истребленных жителях, неисчислимой армии людей, рвущейся на север к сердцу империи — Иллириену. Другие рассказывали о страшных предзнаменованиях, голоде и жуткой чуме, терзающей империю.

Королевский приказ — закрыть границу — подтвердил все самые худшие опасения и наделал переполоху в крепости. На три расквартированные в форте сотни пехоты и сотню всадников приходился весьма значительный кусок границы: от склонов Доркейских гор до самого Нимисура.

Теми силами, что были в крепости, приказ был невыполним. И капитан Этар принял единственное разумное решение: перекрыть Восточный торговый тракт новым постом неподалеку от крепости и усилить патрулирование окрестностей.

Честь построить пост и нести на нем службу досталась, естественно, сотне Марха.

— Беженцы! Господин сотник! — крик дозорного, отвлек сотника от грустных размышлений.

Из небольшой жидкой рощицы, в которую уходил торговый тракт, показались темные пятна нескольких телег, запряженных худыми, еле переставляющими ноги лошадьми.

— Беженцы, значит, — зло сплюнул Марх. — Лучники, к рогаткам! Стрелы на тетиву! — резко скомандовал он.

— Зачем? — непонимающе захлопал ресницами один из новобранцев.

— Потому что я тебе так приказал, олух! — разъярился сотник. — Бегом! Десятники, чего встали истуканами? Давно половинное жалование не получали? Это можно исправить. Стройте солдат!

На командиров десятков Марх кричал зря: те уже спешно строили свои отряды у рогаток. Два десятка лучников встали в две шеренги шахматным порядком аккурат за рогатками. Остальные десятки выстроились по обе стороны от дороги, прикрывая стрелков с флангов. Новобранцы бросили недоделанную рогатку и, похватав алебарды, встали в строй.

Над одинокой заставой повисла тишина.

— Именем короля — остановитесь! — прокричал Марх, когда поскрипывающие телеги беженцев оказались в нескольких десятках ярдов от рогаток. — Ни шагу дальше, граница закрыта!

Возница первой телеги — невысокий, сутулый старик в мокрой и грязной одежде — слез на дорогу и, стянув с головы шапку, сделал несколько осторожных шагов к рогаткам.

— Пожалуйста, пропустите нас! — обратился он к сотнику. — Нашу деревню сожгли, и нам больше некуда возвращаться.

— Я сказал — ни шагу! Ступайте назад. На западе свирепствует Багряная леди. Граница закрыта по приказу короля!

— До нас болезнь дойти не успела, — почти плакал старик. — Мы здоровы. Пропустите нас, во имя милосердия Творца! С нами старики, женщины и дети обратной дороги они не перенесут.

— Может, пропустим их? — тихо спросил сотника десятник лучников.

— Ты готов поручиться, что они здоровы? Их всего три десятка. А за нашей спиной десятки тысяч… Эй! Вы чего? — крикнул Марх, заметив в рядах беженцев шевеление. — Назад, кому я сказал.

— Мы не вернемся! — старик запрыгнул в телегу. — Давай родимая! — не обращая внимания на крики сотника, он принялся настегивать тощую, больше похожую на скелет, кобылку, направляя ее немного в сторону от дороги, туда, где должна была стоять третья рогатка.

— Назад! Мы будем стрелять!

Криков сотника уже никто не слушал. За первой телегой дернулась вторая, за ней — третья… Шедшие по бокам от телег крестьяне побежали за ними.

— Лучники! Залп! — приказал Марх.

С тетивы луков с тихим шелестом сорвались стрелы. Дико заржала раненая лошадь и завалилась на бок. Старик староста, получив сразу две стрелы в живот, сполз под колеса повозки. Затрещали телеги, завыли, завизжали женские и детские голоса. Обезумевшие крестьяне бросились на королевских солдат. Кто с топором, кто с серпом, а кто-то лишь с кулаками.

Холодно щелкала тетива луков. Стрелы с пестро раскрашенным гусиным опереньем выкашивали обезумевших крестьян одного за другим. Лучники хладнокровно и быстро реагировали на любое, даже малое движение, методично посылали в сторону повозок одну стрелу за другой, добивая раненых.

Каким то чудом строя королевских солдат достиг один из крестьян. Он бросился вперед и просто напоролся на выставленное острие алебарды одного из новобранцев. Так и не поняв, что его убило, крестьянин замер, страшно выпучив глаза. Новобранец, всхлипнув, неуклюже сбросил тело с острия и выронил свое оружие.

— Прекратить! Прекратить, кому я сказал! — Марх расширенными глазами смотрел на место побоища. Сейчас он чувствовал себя не солдатом, а палачом — мерзкое ощущение. Что самое противное — разумом он понимал, что все сделал правильно.

Место побоища представляло собой кошмарное зрелище. На дороге и в траве перед постом чернели тела. Беженцы лежали там, где их сразили беспощадные стрелы. Равнодушной стреле все равно кто ее добыча: воин или ребенок. Жалобно хрипели две еще живые лошади. На одной из повозок отчаянно металась за ивовыми прутьями курица в клетке.

Новобранцы выглядели бледно. Их строй развалился, превратившись в нестройную толпу. Некоторые, согнувшись в три погибели, избавляли бунтующие желудки от проглоченного завтрака. Даже старые проверенные ветераны хмурили брови, отводя взгляд в сторону от побоища.

— Что тут у вас? — вырвал сотника из оцепенения знакомый голос.

Капитан крепости остановил свою лошадь рядом с Мархом и ловко соскочил на землю.

— Сотник Марх! — возвысил голос он. — Я жду доклада!

— Беженцы, господин капитан! — Марх с удивлением понял, что с его губ срывается лишь едва различимый полухрип-полустон.

— Соберись, Марх! На вот… — Капитан Этар снял с пояса флягу и протянул ее сотнику. — Сделай глоток и доложи четко и ясно.

Марх жадно присосался к фляге. Крепкое орочье пойло обожгло горло и волной тепла разошлось по телу, слегка приведя его в чувство.

— Беженцы, господин капитан, — вторично доложил сотник. Голос его теперь почти не дрожал. — Отказались повернуть назад и попытались прорваться. Я приказал лучникам…

— Так… — на секунду задумался капитан Этар. — Мессир Блейн! — позвал он. Только теперь сотник Марх заметил, что капитан прибыл не один. На дороге к крепости было не меньше десятка всадников и один из двух гарнизонных магов. Видимо, капитан решил проверить, как выполняется его приказ. — Расчистите дорогу! — приказал капитан Этар магу, указав на тела беженцев и повозки.

Слова капитана не сразу дошли до разума Марха.

— Там могут быть раненые, господин капитан, — попытался возразить он.

— Сейчас не будет, — жестоко отрезал Этар. — Королевский приказ однозначен! Граница закрыта. Действуйте, мессир!

Огненный маг обошел рогатки и вышел на дорогу. С его рук сорвалась огненная струя и ударила в первую из телег — пламя жадно накинулось на еду. Маг провел ладонью в стороны — лежащие на дороге и в траве тела охватил огонь.

Внезапно один из лучников вскинул лук. Стрела зло просвистела в полуярде от мага и ударила точно в глаз раненой лошади. Животное дернулось и затихло, затем его тоже охватило пламя.

— Вы все сделали правильно, сотник, — подбодрил Марха капитан. Неожиданно он наклонился к самому его уху и зло прошептал: — Соберись, Падший тебя задери! И приведи в чувство своих солдат. Думаешь, мне нравится этот королевский приказ? Или королю? Вон там, — Этар указал рукой в сторону земель Восточного королевства, — у меня жена и дочь. У тебя тоже есть кого защищать. Мы остановим Багряную леди на границах! Даже если для этого придется резать невинных младенцев! Ты понял меня сотник?

— Да, господин капитан, — глухо ответил Марх. — Можете рассчитывать на меня.

— Поэтому я и оставил на тебя торговый тракт. Основной поток беженцев пойдет здесь.

— У нас мало сил, чтобы перекрыть всю границу.

— Через три дня прибудет лорд-маршал с двумя легионами. Этого будет более чем достаточно.

— Три дня — большой срок, — вздохнул Марх.

— Граница — не твоя забота, сотник. Запри дорогу. Большего я не прошу. Мага я оставлю тебе: чувствую, он еще пригодится. Удачи, Марх.

— Она нам всем не помешает, господин капитан, — устало ответил сотник, глядя на огромный погребальный костер, который всего полчаса тому назад был караваном беженцев.

 

Глава 1. Время пришло

Стянув верхнюю одежду и оставшись только в нательной рубашке, я вытащил Химеру из ножен и вышел в пустой центр кабинета. И, раз! Черное лезвие разрезало воздух. И, два! И, три! Блок! Привычные с детства упражнения, некогда показанные Глоком, капитаном городской стражи и моим наставником, заставляли выбросить из головы ворох проблем и невеселых дум. Скоро придется вновь вернуться за рабочий стол: читать донесения, писать приказы, прикидывать. Но пока можно раствориться в плавных движениях холодного острия. И, раз! И, два! Блок! Контратака!

Приятная тяжесть клинка куда лучше писчего пера, от постоянной возни с которым у меня уже мозоли на пальцах.

Выполнив еще несколько ударов, я убрал Химеру обратно в ножны и подошел к окну.

Столица праздновала. Да так, что радостные крики доносились и до королевского замка, укрытого за двойным кольцом крепостных стен. Улицы были заполнены людьми. На главной городской площади играли музыканты. Бесплатно разливалось пиво и вино якобы из королевских погребов. Смех, веселье — словно нет никакой войны. Еще бы! Не каждый не то что год, а десятилетие или того больше случается такой повод — королевская свадьба.

Надо признать, что сама церемония бракосочетания с Эйвилин прошла неделей раньше и была скромной. Храм Творца в небольшом пограничном городке рядом с теперь уже бывшими землями Восходящего солнца — одного из эльфийских домов прежде враждебного Восточному королевству, а теперь, внезапно, ставшего его частью. Появление в этом небольшом городке королевской свиты наделало переполох. Испуганный жрец, постоянно сбиваясь, спешно тараторил положенные по ритуалу слова. По-моему он даже не слышал наших с Эйвилин ответов. Наконец, жрец дрожащими руками связал наши руки алым шелковым шарфом — символом нерушимости брачных уз…

Внезапное воскрешение наследницы лиственной короны и наш скорый брак вызвали немало пересудов и толков. Засевшие в королевстве шпионы эльфийских домов просто взвились на дыбы — к вящей радости главы моей Тайной канцелярии. Вскоре новые обитатели уже обживали тюремные камеры замковой темницы, а было заскучавший старик Баллард просто светился от счастья — королевский палач очень любил свою работу.

Нескольким счастливчикам удалось избежать ареста, но только потому, что Ховальд просто не стал их трогать. "Задел на будущее" — пояснил мне глава Тайной канцелярии на докладе.

Дурные слухи плодились, словно блохи на бродячей собаке. Новость о закрытии границ была воспринята спокойно, а кем-то даже с облегчением. Только купцы торговых гильдий скорбно качали головой, подсчитывая грядущие убытки, да увольняли на берег экипажи торговых судов. Тем теперь предстояло долго стоять в портах, а не ловить парусами соленый морской ветер.

Возможно кто-то посчитал бы праздник в таких условиях просто кощунством — пиром во время чумы. Хм… а ведь, по сути, так и есть. Но, по-моему, даже в самые темные времена надо находить время для веселья, иначе можно просто сойти с ума. Поэтому столичный Гутор праздновал. И я не особо жалел, что на этот праздник выброшены немаленькие средства далеко не забитой золотом королевской казны.

Да уж! Я невольно улыбнулся, вспомнив лицо Ририна — моего казначея, когда он прикинул стоимость данного торжества. Столько неприкрытой детской обиды было в глазах немолодого уже гнома. Его можно понять. Стараешься тут, радеешь о благе королевства. Налоги новые вводишь, следишь за их сбором: что бы в срок все было и сборщики налогов все до последней медной монетки собрали. Да не по своим сундукам распихали, а в казну королевскую доставили. Проверяешь все, потом перепроверяешь. Ищешь где бы сэкономить. А потом приходит этот — в королевской короне. Ну тот, который по несколько месяцев воюет Падший знает где, и требует практически выбросить на ветер с таким трудом собранные деньги. Праздник! Да кому сейчас нужен этот праздник? Королевская свадьба? Поздравляю вас Ваше величество и желаю всех благ. Но может обойдемся без праздника?

Разумеется, ничего этого гном мне не сказал. Но все невысказанные мысли легко читались на его лице.

Ририн излишне трепетно относится к содержимому королевской казны. По-моему он уже считает ее своей. Впрочем, он не ворует. Или по крайней мере не попадается. А раз в казне всегда находятся нужные мне средства. А если не находятся, то Ририн находит способы их найти. То на остальное можно смотреть сквозь пальцы.

Столица праздновала. А вербовочные конторы, обильно расплодившиеся после реорганизации королевской армии, работали не покладая рук. Пять полновесных золотых монет подъемных! Один золотой в месяц! Оружие, доспехи, часть добычи… и возможность умереть за своего короля. Последнее, разумеется, не упоминалось. Они не пустовали эти конторы. Никогда не пустовали.

Кто-то жаждал славы. Совершить подвиг, получить дворянское звание и руку богатой графини в придачу. Ну или хотя бы баронессы, но обязательно прекрасной и богатой. Про такие мелочи, что слава о твоих подвигах будет греметь в веках и упоминать не стоит. Кто-то рассчитывал заработать немного деньжат, а потом вернутся к мирному труду или даже открыть свое небольшое дело. Таверну там или лавчонку мелкую. Я никогда не экономил на своих легионерах и платил им более чем щедро… спрашивал, впрочем, тоже.

Задумывался ли кто-нибудь из них о том, что вернуться может далеко не весь. А может выйдет так, что и не вернется вовсе. Останется гнить в братской могиле, сраженный эльфийской стрелой или разрубленный мечом. Впрочем, хорошо, что они об этом не думают…

Война — это боль и смерть, грязь и кровь. И какую бы пафосную чушь я не нес перед вручением знамен своим свежим легионам, я уже давно не верю, что в ней есть что-то еще. Два последних года выжгли из меня весь этот романтический флер, где сверкающие на солнце доспехами рыцари сходятся в благородных поединках на зеленом ковре девственных лугов. А, ну еще ветер красочно над ними знамена развивает…

Моя первая война лишила меня дяди, двоюродного брата и множества друзей. Она почти лишила меня Родины! Про такую мелочь как жизнь я и не вспоминаю. Я был приговоренным к смерти пленником, гонимым беглецом.

Вторую войну я встретил в королевстве гномов. Сражался словно простой воин на стенах Железного холма, когда гоблины волна за волной лезли на стены — живой, кричащий и визжащий, впавший в боевой раж прилив. Казалось ничто не может их остановить, но мы раз за разом их останавливали. Заливали стены их и своей кровью, но останавливали!

Третья война ждала меня по возвращении домой. Дом восходящего солнца во главе с высоким лордом Уриэлем славно "попировал" на землях Восточного королевства пока официальный наследник отсутствовал. Снова победа… и снова война, теперь уже с некоторыми из моих подданных. Два герцога, Гхан и Сигурт, возжелали посадить на трон моего малолетнего двоюродного племянника. И им это почти удалось. Королевский замок в тот день был залит кровью. Им не удалось главного — убить меня. И это стало их концом…

Казалось бы — вот оно! После стольких жертв и столько пролитой крови должен наступить мир и покой. В королевстве установился порядок. Был заключен мир с Рассветной империей. А после смены императора, когда лиственную корону получил светлый лорд Артис, отношения с эльфами стали почти нормальными. Но обычное посольство к гномам обернулось боями на стенах Тверди. В империи заговорщики убили императора и еще вчера могучая империя развалилась на земли враждующих друг с другом эльфийских домов…

Высокий лорд Уриэль, герцог Гхан, герцог Сигурт. Я уже пережил такое количество своих врагов, но почему-то их не становится от этого меньше. Вместо одного эльфийского лорда со мной теперь воюют целых пять… Вернее уже четыре — высокий лорд Нивин мертв.

Так называемый Совет пяти захватил власть в Рассветной империи после убийства Артиса — отца Эйвилин. Один из этого Совета — высокий лорд Нивин самонадеянно решил разделаться и со мной. А для верности прихватил с собой армию. На мой взгляд — это была не самая удачная затея. Я не очень люблю, когда меня пытаются убить. И очень не люблю, когда для исполнения сего замысла кто-то тащит на мои земли вооруженные отряды. Обычные забавы таких отрядов — грабежи и насилие. А у короля есть почетная, но весьма хлопотная обязанность — защищать своих подданных. Что я не без успеха и проделал, лишив империю очередного высокого лорда. Ну да ничего, в империи их еще много… пока. И кто знает, сколько из них станет моими врагами в связи с браком с дочерью Артиса. Формально она теперь императрица, а я — их старый враг, консорт. Впрочем, могут найтись и те, кто встанет под мои знамена. Рассветная империя сейчас переживает не лучшие времена. Фактически ее больше нет. Интриги Высоких лордов, заговор Совета Пяти против императора все это привело к войне между Старшими домами. Со времени первого императора такого не случалось! Высокие лорды часто враждовали и нередко устраивали пакости друг другу. Изредка весьма болезненные и кровавые пакости, вроде полного уничтожения какого-нибудь младшего дома, но до полномасштабной войны никогда не доходило — императоры строго следили за этим. Вот император пал, а следом пала и империя.

Мир словно сошел с ума. Война без конца и, по-моему, без какого-либо смысла. Война не ради богатства, земель или власти — это еще можно понять, а просто на уничтожение. Вчерашние соседи грызли друг друга с остервенением запертых в клетке голодных крыс. За какие-то жалкие месяцы Старшие дома умудрились так обескровить друг друга, как в иное время не случалось после самой длительной войны. Этим тут же воспользовались королевства людей. Прежде покорные эльфам, они тут же вышли из повиновения. Часть из них объединилась под знаменами короля Эльдора, образовав шаткий, но в новых условиях весьма весомый союз. Сейчас этот союз не без успеха захватывает земли южных Старших домов. Те короли людей, кто не пошел за Эльдором тоже не сидят без дела, стремясь урвать от агонизирующей империи свой кусок.

Два года и столько войн. Не слишком ли это много? И ведь ничего еще не закончено. Через месяц, а вернее уже через двадцать дней я должен выступить в новый поход.

Есть в этом замечательном мире еще одна сила, с которой следует считаться — драконы. В свое время именно в походе на земли драконов полегла объединенная армия, одним из предводителей которой был мой дядя. Во многом этому поспособствовало предательство Старших домов, ударивших нам в спину, но теперь это дела давно минувших дней.

В свое время, будучи еще беглецом, я повстречал одного из драконов и мы с ним заключили своего рода сделку… ну, если сделка между кошкой и мышкой вообще возможна.

Драконам нужно было "сердце дракона". Что это и зачем оно им нужно мне никто объяснять не стал. Дракон туманно поведал, что я и сам его узнаю, как только увижу. "Сердце дракона" находится у таинственного мага Жизни из давно уничтоженного ордена. По словам драконов, именно этот маг стоит за всем этим кровавым безумием охватившем империю. Тут я с ними не согласен — кровавые безумия мы любим устраивать и без всяких магов.

Честно говоря, звучит все это как глупая детская сказка, но что поделать. В то время я был не в том положении, чтобы выдвигать к драконам какие либо претензии на этот счет. Впрочем, с тех пор мое положение в этом плане не улучшилось…

Драконов не интересуют мои желания и резоны. У них свои цели, а я инструмент, которыми они хотят их достичь. Что мне и было продемонстрировано не так давно. После разгрома армии высокого лорда Нивина у меня была еще одна встреча с драконом. И на ней мне практически в приказном порядке предложили пойти походом на Иллириен — эльфийскую столицу, с обязательным условием взять ее раньше людей. Задача, надо признать, маловыполнимая, но кого интересовало мое мнение? Отказаться я не мог.

Подготовка к походу захватила меня с головой. Того жалкого месяца, что я выторговал у дракона на подготовку, было ужасающе мало. Единственной отрадой было то, что земли Дома Восходящего солнца были теперь моими. Хотя это слишком наглое утверждение. На большей части этих земель моя власть была даже не номинальной — ее просто не было. Все крупные города лежат в руинах, поля сожжены, торговля замерла. На дорогах лишь скорбные караваны беженцев, стремящиеся подальше от былого дома в один момент ставшего чужим.

Скрипя зубами, к наведению порядка я привлек остатки армии Восходящего солнца. А ведь прошло не так уж и много со времени нашей войны. Да, после смерти от моей руки высокого лорда Уриэля не прошло и двух лет. Воистину, ища чужой земли, бойся потерять свою. Столько сил приложил Высокий лорд Уриэль для уничтожения Восточного королевства. Сколько предательств и интриг, А каков итог? Один из сильнейших эльфийских домов ослабел настолько, что когда эльфийская империя посыпалась, его земли в момент оказались опустошены вчерашними друзьями, а спасение пришло из рук старых врагов.

Надо признать, спасенное Восходящие солнце рьяно взялось за дело. Этому, как ни странно, способствовала наша с Эйвилин скоропалительная свадьба. Дом Восходящего солнца обрел второе дыхание. Клятва верности ненавистному полукровке — это одно, но вот та же клятва, данная мужу последней представительницы эльфийского императорского дома и возможной императрице — совсем другое.

Но проблем все равно хватало: зашевелились соседи. Прекратилась склока между Азманом и Экрином, но короли не торопились распускать свои дружины. Нимис — приграничная с людьми герцогство Восточного королевства, всегда привлекал немало жадных взоров. Желающих пограбить богатые земли, а то и отхватить от них кусочек, всегда было предостаточно. И даже то, что основные перевалы лежащих вдоль границы Доркейских гор были надежно оседланы крепостями Восточного королевства, редко останавливало людей.

Но тут меня выручил Глок — мой старый учитель и опытный вояка. Занятый подготовкой новых легионов, он даже не приехал в столицу устроить мне головомойку по поводу совершенно идиотской затеи — этого похода на Иллириен. Одно это уже говорило о том, что на юго-западных границах сейчас "весело".

После демонстративного дефилирования трех новых легионов в окрестностях Дуина, короли Азмана и Экрина поумерили пыл. Под боком у короля Азмана были земли Дома Полной луны. Теснимый со всех сторон сородичами и людьми, этот дом эльфов держался только на упрямстве, выгребая для войны последние резервы и ставя в строй вместе с Младшими даже людей. Такого на моей памяти в империи не случалось. Но на прикрытие еще и границы с Азманом у Полной луны уже не было сил.

Король Азмана решил, что нельзя упускать такой шанс, и начал войну с эльфами. Жадность людей всегда меня поражала. Даже вести о том, что на землях Полной луны замечены первые вспышки Багряной леди — страшной чумы от которой нет спасения, его не остановили.

Экрин общих границ с эльфами не имел, а потому Юдард I стал пристально приглядываться к своему недавнему союзнику — достойное начинание, получившее полное мое одобрение.

Границы Восточного королевства трещали от наплыва беженцев. Доклады с границ я получал регулярно. Один гонец еще не успевал прибыть в столицу, как ему в след отправлялся другой. Мне кажется, теперь я знаю, как выглядело мифическое Великое переселение народов, упоминание о котором имелось в некоторых древних текстах. Решение закрыть границы было жестоким, но единственно верным. Багряная леди хуже десятка вражеских армий. Болезнь не должна проникнуть в мое королевство! И она не проникнет.

Стук в дверь отвлек меня от размышлений.

— Вы позволите, сир? — осторожно заглянул в кабинет Ховальд.

— Проходи, — кивнул я, в сторону двух кресел возле камина.

Бывший главный вор, а ныне глава Тайной канцелярии и влиятельный герцог, вошел в кабинет. За почти два года своего герцогства Ховальд несколько раздобрел, облысел и обрюзг, но со своими обязанностями справлялся великолепно. Если знать меня просто опасалась, то его откровенно боялись и ненавидели. Это хорошо. Нет, это просто прекрасно! Я — единственный гарант его высокого положения. А потому в верности Ховальда не приходится сомневаться.

— Вина?

— Благодарю, сир.

Наполнив кубок, я протянул его главе Тайной канцелярии, уселся в кресло и наполнил кубок уже себе.

— Докладывай, — кивнул я, откидываясь на спинку кресла и вытягивая вперед ноги.

— Король Эльдор осадил столицу Дома падающей звезды — это последний крупный оплот эльфов на дороге к Мосту первого императора — главной переправе через Финаве. — Ховальд потягивал вино с заметным удовольствием. Он оказался еще тем любителем роскоши, изысканного вина и кушаний. — Город долго не продержится. Если люди продолжат наступление в таком же темпе, то к середине лета они смогут начать наступление на Иллириен.

— Плохо… И что же наш Совет Пяти?

— Совет пяти отнесся к этой угрозе весьма серьезно. Две эльфийские армии выступили на людей, это почти половина оставшихся в распоряжении совета сил. К этому времени они уже должны были переправиться через Финаве и ступить на земли Падающей звезды.

— Когда они встретятся с людьми?

— Полторы недели, может быть две, — прикинул Ховальд.

— К этому времени я уже выступлю в поход, — задумчиво протянул я, поигрывая бокалом. — Немедленно отправишь ко мне гонца.

— Разумеется, сир, — кивнул Ховальд.

— Еще новости есть?

— Доклады поступают скупо. Впрочем, удивительно, что они вообще еще поступают, — он поморщился и пожал плечами.

— Что Багряная леди?

Новости о чуме интересовала меня не меньше, а пожалуй даже больше чем известия о войне.

— На одном из последних кораблей прибывших из Экрина есть… вернее был один зараженный, — нахмурился Ховальд.

— Команды поместили в карантин?

— Разумеется сир.

— Корабль и все товары сжечь! Если кто-нибудь из команды заболеет, то ты знаешь что делать. Отдай необходимые приказы.

— Уже сделано, сир.

— Хорошо.

С багряной леди не стоит шутить. Если она прорвется на территорию королевства, то погибнут даже не десятки, а сотни тысяч. Я не могу так рисковать ради спасения нескольких десятков моряков.

— После ряда инцидентов на границе. Поток беженцев несколько схлынул, — продолжил Харг. — Но одиночки и группы пытаются пробраться в королевство, минуя наши заставы на дорогах.

— У меня лишних легионеров нет, — нахмурился я. — Отпиши Глоку, пусть делает что хочет, но граница должна быть перекрыта! У тебя есть что-то еще?

Ховальд замялся, чувствую мне очень не понравится то, что он сейчас скажет

— Сир, если вам интересно мое мнение, то нам не стоит ввязываться в войну с Советом Пяти. Ваше присутствие необходимо в столице.

— Вы прекрасно обходились без меня все это время.

— Если этот поход столь важен, что его нельзя избежать, то пусть его возглавит лорд-маршал, — настаивал он.

— Решение принято, Глок нужен мне там, где он есть. Если у тебя все, то можешь идти.

— Слушаюсь, сир, — Ховальд встал, поклонился и вышел. Было явно видно, что моим ответом он недоволен.

Ему не понять, что по большому счету у меня просто нет выбора. Я договорился с врагом более древним, нежели эльфийские дома, заключил с ним сделку. Теперь пришла пора пожинать плоды…

Допив вино, я с ненавистью посмотрел в сторону рабочего стола. Бумаги, бумаги, бумаги. В седле Ветра я скучаю по своему уютному рабочему кабинету с теплым камином и мягким креслом, а оказавшись в оном, вновь мечтаю о седле. Тяжело вздохнув, я вновь вернулся к работе с бумагами и возился с ними добрый час, пока меня вновь не отвлекли.

Сперва был шум. Затем двери распахнулись и, невзирая на крики охраны, в мой кабинет влетел яркий цветной вихрь.

— Это ошибка! Нельзя было…

— Здравствуй, Диана. Искренне рад, что ты приехала, — не поднимая головы от доклада, поприветствовал я девушку. Ее свита едва прибыла в замок, а Диана — герцогиня Нимиса и моя не состоявшаяся королева, уже на пороге моего кабинета.

В свое время у меня был договор с ее отцом — герцогом Рокнаром. Он поддержал меня во время мятежа Сигурта и Гхана. Расплатиться за эту помощь мне предстояло женитьбой на его дочери. Об Эйвилин, ставшей из племянницы императора в наследницу империи, в то время я мог только мечтать. Слишком многое нас тогда разделяло.

Но герцог Рокнар был убит неизвестными. И многие почему-то решили, что причастен к этому именно я. Так решила даже Диана, и попыталась меня убить, но потерпела неудачу. В Нимисе вспыхнул мятеж. Я отбыл с армией на его подавление, оставив Диану под надзором Мезамира… зря. Эта хитрая бестия умудрилась убедить его, что ее скорейшая свобода в моих интересах. И каково же было мое удивление, когда она выехала мне навстречу из рядов изготовившийся к обороне армии Нимиса.

Впрочем, все прошло как нельзя лучше. Она переменила свое мнение на счет моей виновности в смерти своего отца, обязалась успокоить своих подданных. И попросила, если не потребовала, разорвать нашу помолвку. В результате мужем Дианы как-то даже внезапно для себя оказался Мезамир. Теперь они моя опора на юго-западе. Я доверяю им настолько, что назначил регентами над Уриилом — моим двоюродным племянником. В случае моей смерти наследником станет он. Долг крови, столь щедро предложенный мне некогда Мезамиром, делал его идеальным кандидатом на регентство. Впрочем, я уже давно доверяю ему как себе и без всяких долгов. Хорошо, что у меня еще остались живые друзья…

— Доброе утро, ваше величество, — Диана запнулась и сразу растеряла весь заготовленный заранее пыл.

— С чего такой официоз? Мне называть тебя вашей светлостью?

— Доброе утро, Леклис. Я прибыла по…

— Мезамира уже видела? — не дав ей закончить, поинтересовался я, с показной неохотой отодвинув от себя рабочие бумаги и подняв глаза на девушку.

Дорогое, хоть и слегка измятое после долгой дороги парадное платье. Обилие драгоценностей. Но это все ерунда, внешний блеск, мишура. Диана изменилась, но не богатое платье тому виной, хотя прежде ее наряды были скромнее… ну, насколько это вообще возможно при богатстве ее отца. Теперь передо мной стояла гордая и властная наследница древнего рода, за спиной которой стояла вся сила Нимиса. Со временем она может стать ценным союзником. Или страшным врагом.

— Нет… Я… Он встречал меня, но… — принялась неуклюже оправдываться Диана, теребя в руках батистовые перчатки, разом превратившись из блистательной герцогини просто в растерянную девушку. — Да ты просто издеваешься! — возмутилась она, перехватив мой насмешливый взгляд.

— И в мыслях не было, ваша светлость, — усмехнулся я, указав ей на кресло напротив стола.

— Вы все так же невыносимы, сир, — улыбнулась Диана, присаживаясь в кресло. И, не удержавшись от шпильки, добавила: — Или мне теперь следует говорить: ваше Императорское величество?

— Можно просто — Светлый лорд.

— Мог бы пригласить меня на свадьбу, — с легким укором сказала Диана. — Ты же был на моей.

— Прости. Как-то быстро все завертелось. Времени устраивать церемонию по всем правилам у меня не было. Пришлось импровизировать.

— У тебя получилось! — рассмеялась Диана. — Я сначала не поверила. Решила, что это очередной глупый слух. Как она?

— Этот год был тяжелым для всех нас, — мрачно усмехнулся я. — А ей пришлось хуже всех. Но она держится.

— Я рада за вас с Эйвилин, очень рада. Береги ее. — Последние слова сиятельная герцогиня произнесла почти приказным тоном. Немного помолчав, она продолжила: — У меня к тебе дело.

— Я догадываюсь, зачем ты пришла и почему так торопилась, — разом помрачнел я. — Мой ответ — нет. Приказ о закрытии границ не будет отменен.

— Там женщины! Дети! — вспыхнула Диана, слегка приподнимаясь в кресле.

— Здесь — тоже! И женщины, и дети, и старики. И их в тысячи раз больше, чем беженцев, которых ты так жалеешь и которые того и гляди притащат в королевство смертельно опасную болезнь!

— Можно создать карантинные поселения на границе! — не сдавалась девушка.

— Диана… — Я тяжело вздохнул, закрыл глаза и легонько помассировал веки. Этот короткий спор уже вымотал меня до предела. — С чего ты решила, что я не думал об этом? Мне нечем кормить эти тысячи лишних ртов. На снаряжение армии я выгребаю из казны последние крохи. Да дело даже не в деньгах. Падший с ними! Золото нельзя жрать. Даже с учетом хороших урожаев, излишков продовольствия в королевстве в обрез. А мне еще нужно снарядить хлебные караваны к гномам. Беженцы с земель Восходящего солнца тоже не воздухом питаются. Я прижал спекулянтов, но цены на продовольствие все равно ползут вверх. Центральные провинции ждет если и не голод, то явно и не праздник живота.

— Ты обрекаешь всех этих беженцев на верную гибель!

— Думаешь, мне это нравится?! Но нельзя спасти всех!

— Ты не хочешь даже попытаться!

— Достаточно уже того, что я попытаюсь остановить эту проклятую войну!

— Думаешь, твой поход ее остановит? И эльфийские дома признают тебя императором? Твое решение идти на Иллириен — это даже не авантюра, а просто самоубийство! — Диана быстро встала и подошла к окну. Она стояла спиной ко мне, опустив голову; вдруг я услышал тихий всхлип и отчетливо увидел, как задрожали ее плечи. Повелительница Нимиса плакала.

Ну вот, все таки довел девчонку. На нее и так в последнее время много всего навалилось. Можно себя поздравить — роль бесчувственной сволочи удается мне лучше всего. Подавив тяжелый вздох, я медленно поднялся, не торопясь подошел к девушке и остановился в двух шагах за ее спиной. Сейчас предстояло самое сложное — объяснить Диане, что "бесчувственная сволочь" права.

— Диана, выслушай меня. Пожалуйста.

Она слегка повернула голову, не спеша, впрочем, оборачиваться.

— Я не могу заставить эльфийские дома признать меня императором. Но мне этого и не нужно. Я, скорее всего, не сумею остановить войну, но хотя бы попытаюсь и сделаю все, что смогу, пока война сама не пришла ко мне.

Герцогиня перестала всхлипывать, хотя слезы, насколько я мог видеть, еще катились по ее щекам.

— Единственное, что мне сейчас действительно по силам, — это не допустить в пределы королевства Багряную леди — эту страшную чуму и уберечь жителей моей страны от голода. И я, употреблю все свои силы и всю свою власть, чтобы было именно так. Моих подданных НЕ коснется мор, и они НЕ будут голодать. И в этом мне нужна твоя помощь. Именно поэтому я и вызвал тебя в столицу.

Девушка снова приросла взглядом к окну. Молчание затягивалось. Наконец она вздохнула, достала платок, вытерла глаза и повернулась ко мне:

— Чем я могу тебе помочь? — С юного личика на меня смотрели глаза взрослой женщины.

— Вот такая ты мне больше нравишься, — кивнул я, возвращаясь за стол. — На время моего отсутствия я хочу назначить регентский совет.

— Эйвилин отправится в поход с тобой? — удивленно спросила Диана.

— Хотел бы я ее оставить, — вздохнул я. — Но это невозможно. Во-первых, она рвется в бой. Совет Пяти ей сильно задолжал. А во-вторых, ее присутствие в армии — единственный шанс обеспечить если не благожелательность, то хотя бы нейтралитет нескольких Старших Домов. В идеале удастся заключить договор с Зимним солнцем и их последователями. По крайней мере, на словах они объявили о своей верности Императорскому Дому.

— То, что Зимнее Солнце на противоположном конце империи тебя не смущает?

— В моем положении хватаешься за любую соломинку. В одиночку с Советом Пяти и людьми мне не справиться.

— Тогда к чему вся эта спешка? Пусть Совет и люди дерутся, теряют силы, а мы постоим в стороне, выждем нужный момент и, когда наступит время, нанесем сокрушительный удар, — озвучила мои предыдущие планы Диана.

— У меня есть веские причины поторопиться, — поморщился я. Даже семь причин. Здоровых таких и чешуйчатых. Мои шансы против людей и эльфов мизерны, но против драконов у меня нет шансов вообще. Минуло уже больше года, а картина того страшного разгрома, учиненного драконами объединенной армии, до сих пор встает у меня перед глазами при одной мысли о войне с крылатыми владыками. — Прости, но я не могу тебе их открыть… В состав регентского совета войдут четверо: ты, Мезамир, магистр Мартин и Глок. Думаю, вы справитесь.

— Ты можешь на меня рассчитывать, а Мезамир… — По губам Дианы пробежала нежная и одновременно с этим грустная улыбка. — Думаю, он решит отправиться с тобой.

— И ты его отпустишь? — удивился я. — Кто-то только что говорил, что поход на эльфов — самоубийство.

— Дурной пример заразителен. Он упрям так же, как и ты. Я могла бы его упросить и удержать возле себя, но он мне этого никогда не простит… Присмотри за ним, ладно, — жалобно попросила Диана. — Себя тоже побереги, — добавила она.

— Будет исполнено, моя леди, — склонил голову я.

— А у меня для тебя сюрприз, — нежно улыбнулась девушка. Похоже, она уже окончательно отошла от нашей недавней размолвки. — Пойдем со мной.

В приемных покоях помимо моей охраны были две женщины, видимо прибывшие с Дианой. На руках одной из них мирно посапывал полуторагодовалый ребенок, разряженный точно принц. Впрочем, именно таковым он и являлся. Последний, кроме вашего покорного слуги, прямой представитель правящей династии Восточного королевства.

Я неуклюже взял маленького Уритрила у няньки и поднял перед собой на вытянутых руках. Похоже, ребенку это не слишком понравилось, он захныкал и я с позорной поспешностью передал его Диане. На руках у девушки тот быстро успокоился и снова заснул.

При виде этой картины меня кольнуло острое чувство раскаянья. Да малыш, твой единственный выживший родственник редкостная скотина, еще и король к тому же.

После того страшного мятежа, в пламени которого погибли родители Уритрила, я и навещал-то его три или четыре раза. А потом и вовсе без зазрения совести сбагрил совершенно постороннему человеку.

Нет, я не жалел о сделанном выборе. Диана сама с удовольствием возилась с Уритрилом, а не перепоручила его заботам нянек, лишь изредка справляясь о его здоровье, как это сделал в свое время я. Но все же… Все же… Было в моем решении что-то нехорошее, подлое. Прикрываясь словами о нехватке времени, я сбросил с плеч лишнюю ответственность.

Воистину, как говорят орки: "Нет родственных связей между правителями".

Почти загнавший эльфов обратно в леса Великий рука орков Ураз создал огромную державу. Но его сыновья передрались за власть, стоило только Великому Руке умереть. Видимо, занятый завоевательными походами, Ураз тоже скинул заботу о воспитании наследников со своих плеч. Его империя дорого за это заплатила.

Если мне удастся вывернуться из этой передряги с эльфами, драконами и людьми, то я клянусь, что все переменится.

Но это все будет потом. Если будет вообще…

К Падшему такие мысли. Мы все еще живы, Леклис! Я вернусь! Ни маги, ни драконы не смогут меня остановить!

 

Глава 2. Вовремя предать — это придвидеть

Над Иллириеном бушевала гроза. Едва вечерние сумерки сгустились над городом, прогоняя прочь удушливый летний день, как с востока подул сильный ветер, неся с собой черную тучу. Вспышки первых молний разрезали небо. Густая волна грома прошлась по городу, прогоняя с улиц припозднившихся жителей. Ливень хлынул неожиданно. Тугие холодные струи резко обрушились с небес. Ветер взвыл, превратившись в стремительный ураган.

Высокий лорд Дома Пурпурном лотоса Вэон стоял возле окна сложив руки за спиной и безмолвно наблюдал за разбушевавшейся стихией.

— Ваше вино, мой лорд, — слуга с поклоном поставил на стол перед камином поднос.

— Можешь идти, — кинул ему Вэон, даже не обернувшись.

Еще один громовой раскат заставил стекла задрожать. Вэон отошел от окна, сел в кресло и налил в хрустальный бокал рубиновую жидкость. Как было бы просто, если бы его сегодня беспокоили только капризы погоды. Потеребив ухоженными ногтями хрустальную ножку бокала, он сделал небольшой глоток. Любимое прежде вино показалось безвкусным, словно вода.

За последние несколько недель Вэон уже неоднократно проклял то поспешное решение с заговором против императора.

Весть о разгроме посланной в земли Восходящего солнца армии и гибели Высокого лорда Нивина не стала для него неожиданностью. По его мнению — эта затея изначально была сплошной авантюрой и откровенной глупостью. Совету Пяти стоило поберечь силы для защиты своих земель. Юг империи пылал охваченный пожаром войны и багряной леди. Армии людей неудержимым валом рвались вглубь империи, выжигая все на своем пути. Дом Солнечного ветра уже пал под их натиском. А тех, кого пощадили люди, добивала чума, идущая след в след за их армиями.

Дороги были забиты беженцами, но в страхе перед багряной леди, города закрывали свои ворота перед несчастными. На северо-западе набирал силу дом Зимнего солнца. Неожиданно получивший поддержку всех Младших домов прежде верных императорскому дому. Остальные Старшие дома увлеченно грызлись друг с другом, но стоит Совету пяти зазеваться и они вцепятся ему в горло. Ввязываться в таких условиях в войну с полукровками было просто глупо.

Но в совете Вэон остался один. Нивин жаждал получить в свои руки армию. Как это не странно, но Высокий лорд Вираэль полностью поддержал своего старого соперника. Хотел убрать его из Иллириена или надеялся, как оказалось не зря, что Нивин свернет себе шею в этом походе?

Амолин — Высокий лорд дома Ранней листвы — как обычно воздержался. По моему он воздержался даже если бы в Совете Пяти рассматривали вопрос о новом главе Ранней листвы.

Тиалис?

Лорд Серебряной лилии всегда был себе на уме. Он так же поддержал Нивина, и Вэон не пожалел бы трети своего состояния, чтобы узнать — зачем тот это сделал. Слишком много в последнее время было странных решений, принятых советом, теперь уже Четырех, с подачи Тиалиса. Странных, если не сказать больше…

Вэон нервно дернул головой. Внезапная волна боли прошла от затылка ко лбу, раскаленными иглами отдаваясь в висках. Борясь с болью, он закрыл глаза и вжался в мягкую спинку кресла.

Наконец, спустя несколько полных боли минут, приступ миновал. Но вот надолго ли? Мучавшая его весь последний год мигрень в последнее время стала просто невыносимой. Один приступ следовал за другим, не давая эльфу сколь либо значительной передышки. Целители разводили руками, они были не в силах перебороть этот недуг.

— Когда-нибудь эта проклятая мигрень меня прикончит, — прошептал Вэон. — Нэла! Альта! — слабо позвал он.

Со стороны спальни вынырнули две стремительные тени эльфийских гончих — любимиц Высокого лорда. Собаки подбежали к хозяину. Рыже-белая Нэла оперев передние лапы на подлокотник кресла лизнула Вэона в щеку. Рыже-серая Альта положила голову ему на колени, помахивая опущенным хвостом.

Вэон с легкой улыбкой оттолкнул морду Нэлы в сторону. Собака, разочарованно скульнув, убрала лапы с кресла и, обежав вокруг него, пристроила свою голову на левом колене Высокого лорда.

Эльф ласково погладил собак по голове, перебирая пальцами мягкую, ухоженную шерсть любимиц.

Как же так получилось, что единственными близкими ему существами остались лишь эти две собаки? И стоило ли оно того? На эти вопросы ответа у него не было.

Семья, близкие, друзья. Он все положил на алтарь власти… и остался один. А вскоре под ударами людей и полукровок потеряет и власть.

В победу Советя Пяти Вэон более не верил. А слухи о внезапном воскрешении из мертвых светлой леди Эйвилин принял даже с некоторой затаенной радостью и облегчением. Если они правдивы, то есть шанс, что ей удастся спасти эльфийские дома от полного уничтожения. Младшие, Старшие — люди уничтожат всех. Они не знают пощады и не щадят даже своих сородичей, живущих на землях эльфов.

Почесав собак за ушами, Вэон мрачно усмехнулся, принимая решение.

* * *

Эйвилин я нашел в библиотеке.

К слову, в последние несколько дней мы проводили друг с другом довольно мало времени. Я никогда не мог похвастаться отсутствием дел. А теперь подготовка к этому проклятому походу сжирала те последние крохи свободного времени, что еще оставались. Три десятка дней это очень и очень мало! С самого утра я оказывался во власти моих незаменимых, неоценимых и ненавистных советников — Ририна, Мартина, Ховальда. Эйвилин корпела над книгами по магии, изредка составляя мне компанию, когда Ховальд приносил новые новости из империи. Наконец, зачастую к глубокой ночи, вымотанные донельзя дневными заботами, мы встречались в спальне. Где, что самое странное, просто спали. Я, конечно, не самый большой знаток брака и семейной жизни, но, по-моему, подобное должно было произойти через несколько лет, а не дней после свадьбы.

— … в этом случае эта часть читается не "владелец земель", а "наместник земель", — что-то увлеченно объясняла девушка магу в одеждах целителя. — Леклис! — мягко улыбнулась она, заметив меня. — Позволь мне представить тебе мессира Сальвия.

— Мы уже знакомы, — усмехнулся я, узнавая мага и вспоминая нашу не столь давнюю встречу в столице Нимиса.

— Мое почтение, сир, — поклонился Сальвий. — Я прибыл вместе с госпожой герцогиней. Решил, вот, воспользоваться Вашим щедрым предложением и изучить архивы королевской библиотеки.

— Ты не поверишь, что мы нашли! Похвастайтесь, мессир, — это целиком ваша заслуга.

— Вы слишком любезны, Светлая леди, — отвесил еще один поклон, теперь уже Эйвилин, мессир Сальвий, — без Вашей помощи мне бы ничего не удалось разобрать… Мы с досточтимой госпожой наткнулись на весьма интересные записи. Личный дневник оруженосца первого императора эльфов. К сожалению, дневник успел побывать в воде, и большая часть страниц практически нечитаема, но отдельные моменты можно разобрать. Вот, — маг протянул мне пачку листов, свернутых в трубочку. — Благодаря помощи светлой леди, мне удалось сделать перевод крайне интересного места. Думаю вам, сир, не помешает ознакомиться с ним.

— У меня совершенно нет времени, — соврал я. Едва разделавшись с одними бумагами, я не горел желанием копаться в других.

— Он про встречу первого императора с одним из драконов, — с хитрецой добавил Сальвий. — Тут немного, но этого достаточно, чтобы перевернуть всю историю рождения империи.

— Спасибо, мессир! — я с трудом подавил в себе желаннее резко выхватить ценный свиток из рук мага. В свете последних событий, любая крупица информации об этих проклятых драконах была для меня ценнее золота. — Я с удовольствием изучу их.

Скомкано попрощавшись с Эйвилин и Сальвием, я покинул библиотеку. Свитки с переводом обжигали мне руки. Миновав длинный коридор, я оказался в тронном зале и, усевшись прямо на ступени перед троном, углубился в чтение.

Почерк у Сальвия был неровный и резкий — разобрать его было чрезвычайно трудно, но стоило мне прочесть первые несколько строчек, как древняя история затянула меня. И на такую мелочь, как подчерк, я более не обращал никакого внимания. Слова ложились, как мазки на холст. И картина из того времени, что уже стало легендарными и почти что сказочным, оживала перед моими глазами. Словно я сам стоял под тем древним небом и дышал тем воздухом…

* * *

Ущелье закончилось, горы расступились, открывая взору великолепную картину. Узкая дорога резко ныряла вниз к покрытым свежей, зеленой травой холмам. Между холмами лениво и величественно несла свои воды широкая река. Ветер резвился в листве деревьев, обильно растущих вдоль ее берегов. В хмурых и неприветливых горах этот зеленый оазис, в окружении сверкающих ледниками горных хребтов, казался настоящим чудом.

Вынырнувший из ущелья отряд замер, пораженный этой великолепной картиной.

— Мы прибыли, Светлый лорд. Вот она — Долина воды, — ирлимар Крылатой сотни Талэвар придержал коня и повернулся в сторону императора. — Прикажите разбить лагерь?

— Да, только спустимся в долину.

Эльфы оживились — цель их долгого похода была близка. Остались позади снежные перевалы и колючий холодный ветер, головокружительные пропасти, теснины, беснующиеся по порогам горные реки и ручьи.

Отряд спустился в долину и остановился на долгожданный отдых.

Элберт I с наслаждением растянулся на свежей траве, раскинув руки в стороны, и совершенно по-мальчишески рассмеялся. Талэвар почтительно замер рядом со своим господином.

Причуды Элберта уже давно были причиной далеко не лестных слухов о душевном состоянии первого императора эльфов. Но Талэвар знал, как никто другой, что это полнейшая чушь. Элберт I не был сумасшедшим. И только глупец мог считать его таковым.

Повинуясь стальной воле и изощренному уму этого беззаботно развалившегося в траве эльфа, Старшие дома забыли былую вражду и выступили против людей единой силой. Смяв, сокрушив и покорив эти недоумения под названием человеческие королевства. Нет, война еще была не окончена, но участь людей была предрешена. Эльфийские маги сметали с полей сражений целые армии. Превращали в пыль каменные стены замков и городов. Отныне в мире нет силы, способной остановить эльфийские дома! Восходила новая заря! Новый рассвет! Новая империя! Империя эльфов! Они перворожденные и рождены, чтобы править. У эльфов появился император. Первый император! И он, Талэвар, первый из его ирлимаров!

— Наконец-то зеленая трава, — Элберт сорвал травинку и прикусил ее за кончик губами. — Как же мне надоели эти проклятые горы.

— Вы эльфы просто неженки, — фыркнул, услышав слова императора, один из гномов. Пять этих суровых бородачей шли с отрядом императора от самого Железного холма, исполняя обязанности проводников.

Талэвар нахмурился от столь явного пренебрежения к своему господину и положил руку на рукоять меча.

— Будь терпимей к нашим любезными хозяевами, мой верный Талэвар, — заметил его жест император и беззаботно махнул рукой.

— Странно, я думал хозяева этой долины гоблины, — не удержался от колкости в сторону гнома Талэвар.

— Это ненадолго! — воскликнул гном. — Нам нужна эта долина! Плодородная полоса земли по берегам Ллура — для нас она ценнее дюжины золотоносных жил. Мы слишком долго терпели этих коротышек! Они ничего не умеют, только плодятся в своих пещерах словно кролики.

— Я помню наш уговор со старейшинами, почтенный Орик, — разом посерьезнел Элберт. — Я дам вам для войны с гоблинами десять своих лучших боевых магов. Надеюсь, этого будет достаточно?

— Более чем, светлый лорд. Мы затопим поганые подземелья гоблинов и заставим этих проклятых крыс вылезти из их нор. Им нет места в горах гномов!

— А может не стоит об этом столь громко кричать, почтенный мастер, — одернул гнома император. — Ваши столь нелюбимые коротышки отнюдь не глухие.

— Простите мою горячность, Светлый лорд, — Орик, настороженно оглядываясь по сторонам.

— Можете не крутить головой, мастер. Тех трех… Вернее уже двух… разведчиков, что следят за нами, вы вряд ли заметите. К счастью, они весьма далеко и нас не слышат.

Слова императора почему-то не успокоили гнома. Он еще отчаянней принялся вертеть головой по сторонам, силясь заметить невидимых наблюдателей.

Талэвар тоже невольно осмотрелся. Как и всех воинов крылатой сотни у него были слабые задатки магического дара. Слишком ничтожные, чтобы стать полноценным магом, но достаточные для использования пары тройки простейших заклинаний. Ауру первого гоблина Талэвар заметил в сотне ярдах от лагеря, среди камней возле тропы по которой отряд спустился в Долину Воды. А вот второго он так и не нашел.

— Где эти твари, светлый лорд? — зло поинтересовался гном.

— Один справа, возле тропы. Второй в кустарнике на вершине соседнего холма. Третий ушел сообщить о нашем вторжении. Так что скоро у нас будут гости, — усмехнулся император.

Не прошло и часа как слова Элберта сбылись. Эльфы едва закончили обустройство лагеря, когда на гребне одного из близлежащих холмов показались хозяева долины. Гоблинов было чуть больше пяти десятков. Наверняка это были все воины ближайшего к перевалу племени.

Элберт вышел навстречу гоблинам. Талэвар, по привычке, занял свое место слева от императора. Орик — скривившись, словно от зубной боли — двинулся следом за ними.

Постояв немного на вершине холма, рассматривая разбитый эльфами лагерь — особенно придирчивого и долгого взгляда удостоилась пятерка прибывших вместе с эльфами гномов — отряд гоблинов двинулся вниз.

Талэвар наблюдал за гоблинами с нескрываемым интересом. Впервые он видел представителей этого народа.

Гоблины жили закрыто. Редко покидая свою долину и не приветствуя на своей земле чужаков. Талэвар ожидал увидеть толпу грязных дикарей. "Пещерных крыс" — как презрительно называли гоблинов гномы, но этот отряд явно не подходил под это нелестное описание. Первое, что Талэвару бросилось в глаза — это одинаковое снаряжение отряда гоблинов. Однообразные кожаные доспехи, укрепленные металлическими бляхами, короткие копья с железными наконечниками, кривые мечи. Неплохо для "недоразвитых дикарей" незнакомых, по словам гномов, с ремеслами.

Вперед вышел вожак. Он отличался от прочих гоблинов наибольшим ростом, который, впрочем, едва ли дотягивал до роста самого невысокого из гномов. Сделав несколько шагов, гоблин остановился перед эльфами и Ориком, кинув на последнего далеко не дружелюбный взгляд.

Двум народам было сложно ужиться в одних горах. Древнее соперничество постепенно переходило в неприязнь и вражду. Скоро… Очень скоро, покой древних гор будет растревожен шумом войны между этими во многом схожими народами. Горные долины заполнит звон стали. Стены подземелий вздрогнут от яростных воинственных кличей. Белоснежный снег окропится красной кровью. И вчерашние соседи станут злейшими врагами… навсегда.

Но пока в горах царил мир. Шаткий, хрупкий — словно весенний лед под лучами солнца — но все-таки мир.

Безошибочно определив лидера, вожак гоблинов остановил свой взгляд на Элберте и произнес длинную фразу на своем языке.

Орик повернулся к императору и пояснил:

— Он спрашивает, что нам нужно на их земле?

— Ответь ему, что нам нужно увидится с их покровителем.

Гном немного потрепал свою густую бороду, а затем произнес несколько коротких рубленых фраз. Гоблин понятливо кивнул и, указав на своих воинов, что-то сказал.

— Он говорит, что известит повелителя, велит нам ждать здесь и оставляет с нами пять ладоней своих лучших копий, — усмехнулся гном, презрительно покосившись на гоблинов-воинов.

— Мы подчиняемся, — равнодушно пожал плечами Элберт, разворачиваясь к лагерю.

Минуло долгих три дня. Эльфы отдыхали и отсыпались после трудного перехода, гномы откровенно скучали. Гоблины разбили свою стоянку на противоположном, более высоком, холме. И внимательно наблюдали за лагерем чужаков, но придраться им было особо не к чему.

Император почти все время проводил в своем шатре. Едва плотная ткань скрывала Элберта от любопытных глаз, его показное веселье и беззаботность бесследно растворялись. Он становился молчалив, задумчив и угрюм. Талэвар знал, что в такие моменты императора лучше не беспокоить, и занимал свое место перед входом в шатер Элберта. Знающим, это служило сигналом — не беспокоить правителя по пустякам……….

Утро третьего дня было похоже на три предыдущих. Проверив смену стражи, Талэвар лично приготовил, вернее, собрал из походных припасов завтрак императору. Слуг в этот поход в горы Элберт I с собой решил не брать.

Едва Талэвар подошел к шатру императора, на его пороге появился одетый и собранный Элберт.

— Время пришло! — кивнул он, замершему и мгновенно подобравшемуся оруженосцу. — Он идет. Пусть все приготовятся.

— Слушаюсь, повелитель! — Талэвар с удивлением понял, что его голос слегка дрожит. — Что застыли?! Поднимайте магов! — приказал он страже.

Два воина крылатой сотни, несшие охрану у шатра, бросились исполнять приказ. Эльфийский лагерь наполнился суетой. Время было раннее, и далеко не вся свита императора разделяла его увлечение подниматься на самой заре.

— Гномов предупредили? — поинтересовался Элберт.

— Мы готовы, светлый лорд, — появившийся из-за шатров Орик, поудобней перехватил взведенный арбалет. Гном был уже в полном доспехе. Его длинная рыжая борода была заплетена в две тугие косы, убранные за спину и практически скрытые за бармицей остроконечного шлема. — Заволновались, крысы! — зло процедил он сквозь зубы, метнув взгляд в сторону разбитой на противоположном холме стоянки гоблинов. В их стане и вправду было заметно оживление.

— Гоблины на вас, мастер, — кивнул император. — Укройтесь пока в лагере и атакуйте их сразу как мы начнем. Нам не нужен удар в спину.

— Все будет в лучшем виде, светлый лорд, — грозно покачал арбалетом гном. — Желаю вам удачи.

Далеко на востоке показалась черная точка, отчетливо заметная на фоне белоснежных шапок. Точка все разрасталась, наконец, над лагерем эльфов пронеслась огромная тень.

Император, в сопровождении небольшого сопровождения, встал на поляне у подножия холма и приветственно поднял вверх правую руку. Гномы и большая часть свиты наблюдали за встречей с вершины холма.

Дракон, сделав над эльфийским лагерем еще один круг, устремился вниз. Элберт быстро создал вокруг себя и своих спутников слабый воздушный щит. Дракон приземлился. Поднятая огромными крыльями волна пыли и мелких камней накатила на эльфов, словно штормовой вал, и быстро улеглась, уткнувшись в созданную императором защиту.

— Приветствую вас, владыка, — припав на одно колено Элберт, склонив голову. Остальные эльфы последовали примеру своего правителя.

— Можешь встать, — прогремел с небес могучий голос. — Негоже императору склонять голову перед кем бы то ни было. Я наблюдал за твоими успехами. Сильнейшие государства людей лежат в руинах, а над большинством городов полощутся знамена Старших Домов.

— Все благодаря вам, владыка.

— Хорошо, что ты об этом помнишь, Светлый лорд.

— Мой народ в неоплатном долгу перед вами, владыка. Благодаря полученным от вас знаниям маги эльфов не знают себе равных.

— Твои маги и войска пригодятся мне для войны с моими братьями.

Элберт улыбнулся невинной чистой улыбкой и, подняв вверх левую руку, едва слышно прошептал:

— Сомневаюсь в этом… владыка.

Ожидавшие сигнала маги империи нанесли удар…

Три десятка боевых магов. Три четверти сильнейших магов империи. Никогда прежде в одном месте не собиралась такая сила. И вряд ли соберется когда-либо впредь. Их удар был страшен, он мог бы превратить в пар целую гору, испепелить многотысячный город. Земля содрогнулась, словно в нее ударил гигантский молот, а дракон исчез в ослепительной вспышке.

Талэвару заложило уши. Тряхнув головой, он с удивлением понял, что лежит на земле.

Над местом, где только что был дракон, чернело густое облако удушливого, черного дыма. Исчезла вся окрестная трава, а земля высохла и покрылась трещинами.

"Неужели, победа!" — удивленно подумал эльф.

В облаке вспыхнули два ярких белых огонька, а с небес яростно проревел голос дракона:

— Жалкая тварь, как ты посмел меня предать!

Маги нанесли новый удар, в облако устремились сверкающие паутины заклятий.

— Ваша магия — ничто! — рассмеялся дракон.

Вырвавшаяся из облака огненная струя лизнула верхушку холма. Вспыхнуло сразу несколько шатров, а трех боевых магов просто смело. Могучие чародеи исчезли, словно их и не было.

— Жалкие червяки! — гремел его голос. — Я всех вас уничтожу! Всех! Вы поплатитесь за свое вероломство!

Талэвар попытался встать — грудь резануло болью, ноги его не слушались, а на губах стоял соленый привкус крови. Эльф с удивлением понял, что проваливается в забытье.

— Вряд ли, владыка, — услышал Талэвар спокойный и ровный голос императора, а за тем потерял сознание…

 

Глава 3. Два совета

Всю последнюю неделю стояла сухая, жаркая погода. Воздух был душен и тяжёл, загустев так, что казалось его можно зачерпнуть руками. Вездесущие паразиты сводили с ума лошадей и всадников, от них не спасала даже магия. К концу дневных переходов лошади едва переставляли ноги. И только близость скорого отдыха и водопоя заставляла их двигаться вперед.

Всадникам приходилась не лучше. Доспехи раскалялись под яростными лучами не хуже железных противней, на которых выпекают хлеб. Черные налатные накидки плохо спасали от солнца. Несмотря на обилие озер и ручьев, вода в походных флягах исчезала, словно по волшебству, вынуждая делать частые остановки для пополнения драгоценной влаги.

Ночи приносили долгожданную прохладу… и полчища проклятых комаров! Kimelinia — Озерный край, назвали эту землю эльфы. По мне так правильней было ее назвать Край Гнуса. Многочисленные озера и болота были настоящим благословением Творца для комаров и мелких мошек.

Спасаясь от вездесущих солнечных лучей, я приказал разбить лагерь в роще на берегу мелкой, безымянной речки. Но летнее солнце нещадно жгло даже через густые кроны деревьев.

Возле воды жара слегка отступала, а потому большую часть дня я проводил на берегу, предаваясь блаженному ничегонеделанью, о существовании которого, признаться, уже успел позабыть.

— Мне казалось, ты торопился к своей армии?

Эйвилин неспешно подошла и села на траву рядом со мной.

— Так оно и есть? — ответил я, метнув в воду подвернувшийся под руку мелкий камешек.

— Тогда почему мы вот уже третий день стоим на месте? — поинтересовалась она.

— Мы кое-чего, а вернее кое-кого, ждем.

— Кого именно?

— Имя Илион тебе что-нибудь говорит?

— Мой брат едет сюда! — удивленно воскликнула она. — И ты от меня это скрывал! Нужно немедленно выдвинуться ему на встречу!

— Ненужно, — усмехнулся я, заприметив краем взгляда спешившего к нам от лагеря Мезамира. — Они уже здесь.

Встав на ноги, я протянул руку Эйвилин, но девушка резко вскочила и бросилась к лагерю. Пожав плечами, я медленно двинулся вслед за ней. А чего спешить? В самом лучшем случае эльфы прибудут только через четверть часа. А то и больше.

Тяжело вздохнув и в очередной раз помянув недобрыми словами жару, я позвал Мезамира и принялся влезать в доспехи. Встречи с ушастыми, они такие — без железа на теле на них лучше не появляться. Лучше конечно на них вообще не появляться, но долг есть долг.

— Давай быстрее! Где ты там? — торопила меня Эйвилин, переминаясь с ноги на ногу возле входа в шатер.

— Да иду уже, — отмахнулся я, размышляя, а стоит ли брать с собой шлем и тяжелый гербовой плащ.

— Дай я на тебя посмотрю, — остановила меня Эйвилин, едва я вышел из шатра. — В глазах моего брата мой муж должен иметь представительный вид.

— Лучший из видов, в котором меня хотел бы увидеть твой досточтимый братец — это белый погребальный саван.

У наших взаимоотношений долгая и богатая история. В свое время Иллион помог мне с побегом из плена эльфов. Правда, сделал он это только под нажимом Эйвилин. Потом мы с ним разок даже дрались и без вмешательства девушки точно поубивали бы друг-друга. В целом теперь мы просто смирились с тем, что существуем на этом свете вместе. Что впрочем не мешает помечтать о том, что и обратное было бы неплохо.

— Так! — уперев ладони мне в грудь, посерьезнела Эйвилин. — Пообещай мне больше не ссориться с Илионом.

— Кто ссорится? Я? Да это у Илиона при каждой нашей встрече руки сами тянуться к рукояти меча.

— Обещай мне.

— Это будет сложно, — честно признался я. — Но, так и быть, я попытаюсь.

* * *

Наконец на дороге показалась походная колонна. Сотни и сотни воинов. Эльфийские всадники гарцевали рядом с отрядами панцирной пехоты гномов. Меня всегда удивляло, как низкие крепыши таскают на себе всю эту гору железа? Не снимая доспехов, гномы умудрялись совершать хоть и не быстрые, но весьма долгие марши.

От головы колонны оторвался одинокий всадник и, нахлестывая лошадь, ринулся к нам. Угадать, что это мой давний "приятель" Илион было несложно.

Илион даже не успел толком остановить своего разгоряченного скачкой коня. Прямо на ходу спрыгнув с седла, он подбежал к Эйвилин и сжал в объятиях так, что она сдавленно пискнула:

— Ты меня сейчас задушишь!

Эльф слегка ослабил хватку, но продолжал крепко прижимать девушку к себе, что-то шепча ей на ухо. На его лице застыло такое счастливое выражение, что мне хотелось плеваться. И чем дольше продолжались эти родственные объятья, тем быстрее возвращалась моя былая неприязнь к Илиону, да и всем ушастым в целом.

Наконец Илион видимо вспомнил, где он собственно находится, и повернул ко мне голову. Восторженно-радостная мина на его лице мгновенно исчезла. Теперь вид у эльфа был такой кислый, словно он съел лимон, причем целиком.

— Приветствую тебя в своем лагере, — не удержавшись, я дружески похлопал Илиона по плечу. Его столь явные душевные страдания доставляли мне даже какое-то удовольствие.

Илион покраснел, затем резко побледнел.

— Я тоже рад вас видеть… Ваше величество, — выдавил он из себя.

Улыбку, исказившую его бледное лицо, дружеской можно было назвать весьма условно. Ха, дракон с распахнутой пастью и тот выглядит более дружелюбным. Интересно, он меня сейчас попытается убить или все же дождется ночи. Хотя, ночи ему точно ждать не стоит…

Пока длилось это милое семейное воссоединение, голова походной колонны успела достигнуть рощи. Сперва мне показалось, что у меня что-то с глазами, но чем ближе становились гномы, тем меньше оставалось сомнений. Внезапно налетевший порыв ветра, развернул над стальными шеренгами гордый штандарт: на сером фоне черная гора с белой шапкой на вершине. Тот самый, что я некогда спас в горах от поругания гоблинов. По землям империи шел Железный легион, вновь возрожденный в недрах гор и восставший из пепла, словно мифический феникс. Впервые за свою многовековую историю он покинул родные горы. Похоже, с этим миром и вправду творится что-то не то.

Вторым приятным потрясением стала знакомая фигура Бальдора, маршировавшая во главе колонны.

— Стой! — зычно скомандовал гном, и направился ко мне.

— Вот так сюрприз. Рад тебя видеть старый пивной бочонок.

— И вовсе я не стар, — хмыкнул гном, — а выдержан, как хорошее вино. Я тоже рад тебя видеть Леклис. Вижу, ты не терял зря времени. Мое почтение Светлая леди, — поклонился он Эйвилин.

— Здравствуйте мастер Бальдор, — Эйвилин подошла к гному и коротко его обняла.

— Мне уже можно отдавать тебе императорские почести? — усмехнулся гном, вновь повернувшись ко мне.

— Можешь начинать прямо сейчас, — вернул я усмешку гному.

— Тогда жду от тебя ответных почестей, — Бальдор принялся напряженно рыться в глубокой поясной сумке. — Где же эта штука… А, вот! Нашел! — он достал украшенный самоцветными камнями золотой венец и водрузил себе на голову. Гномы преклонили колени, приветствуя своего короля.

— Я говорю, как король под горой и моими устами говорит сам Совет старейшин всех гномьих кланов. — Его голос звучал гордо и торжественно. — Соблюдая наш новый договор о торговле, мире и сотрудничестве. И отдавая должное заслугам короля Леклиса перед подгорным престолом. Мы добровольно пришли, чтобы сражаться под его знаменами.

Нарушая пафосность момента, я наклонился к самому уху Бальдора и тихо спросил:

— Долго репетировал?

— Ты о чем? — сохраняя присущую моменту серьезную мину, прошептал сквозь зубы гном.

— Речь, спрашиваю, долго репетировал?

— Дня три. Это ты у нас можешь с ходу вдохновляющую оду составить. Мне до твоих высот лицемерия еще далеко, но я быстро учусь.

— Учится этому бесполезно, друг мой — с этим надо родиться, — усмехнулся я.

Прибытие эльфов и Железного легиона стало приятным сюрпризом. Еще три тысячи опытных воинов. При скудности моих собственных резервов лишними они не будут.

Вечером в моем походном шатре собрался совет.

— Чего ты хочешь добиться? — поинтересовался Илион. За прошедший день он слегка остыл и смирился, или сделал вид что смирился, с моим существованием.

— Давай я лучше скажу, чего я не хочу. А не хочу я победы людей.

— Согласен! — влез Бальдор. — Я знал, что не ошибся в тебе. Мы не любим Старшие Дома, но людей мы не любим еще больше. Они не лучше гоблинов. Если не хуже. Их надо остановить!

— Будет просто прекрасно, если в этом мне поспособствуют Старшие Дома, объединенный под одним знаменем.

— Твоим, — не скрывая скептической усмешки, вставил Илион.

— Не обязательно.

— Ты не хочешь стать императором? — кажется, мне удалось его искренне удивить.

— Императором развалин и пепелища? — фыркнул я. — Выйди из шатра и посмотри, во что Старшие дома превратили этот некогда процветающий край. Остальные земли империи ждет та же участь.

— Если мы не остановим эту войну! — тихо заметила Эйвилин.

— Эту войну уже не остановить, — мрачно сказал я. — Она еще, по сути, и не началась. Все это только прелюдия, кровавая и страшная, но прелюдия. Дальше будет только хуже.

— Прелюдия?! Не началась?! Полыхает половина империи! — начал закипать Илион.

— А скоро будет полыхать ВСЯ империя, — резко осадил я эльфа. — Включая и королевства людей. Люди глупцы и сами не понимают, что натворили. Нельзя рубить дерево, сидя на его ветвях. Нас ждут не самые приятные времена.

— Тогда зачем ты ведешь войска на Иллириен? Спрятался бы в своих землях, как крыса, и выжидал бы удобного момента для нападения, — Илион и не думал успокаиваться.

— Ты не поверишь, но именно так я и собирался поступить, — зло усмехнувшись, ответил я.

— Почему же не поверю — это как раз в твоем духе, — сквозь губу процедил Илион. Казалось, что он сейчас просто вспыхнет от злости и ярости.

— Хватит! Прекратите оба! — ударила ладонью по коленке Эйвилин.

Бальдор произнес длинную витиеватую фразу на своем языке. Смысла ее ни я, ни Илион не поняли. А вот Эйвилин бросила на гнома быстрый взгляд и мило покраснела.

— Я произнес это вслух? — заметив взгляд девушки, поинтересовался гном. — Прошу прощения леди.

— Хотелось бы еще знать, что ты сейчас сказал, — недовольно пробурчал Илион.

Гном принялся задумчиво перебирать свою бороду, словно он тут вообще не причем. Эйвилин вопрос Илиона также проигнорировала.

— Ладно, оставим это. Приношу свои извинения, — Илион, похоже, победил свою вспышку ярости.

— Принимается, — кивнул я. — Войну уже не остановить, но можно и нужно вывести из игры тех, кто ее начал.

— Совет Пяти! — кивнул Илион.

— И король Эльдор, — добавила я. — Он гораздо опаснее мятежных Высоких лордов.

— Ты знаешь, как этого добиться.

— В общих чертах, — честно признал я. — План, правда, безумен…

— Ну, оно и понятно: все твои планы безумны, — ухмыльнулся Бальдор.

Шутник. Хотя… в чем-то он прав.

— …и прост до безобразия, — невозмутимо продолжил я. — Моя армия сделает бросок от Нимискара к Финаве, форсирует реку и начнет движение вниз по течению. Затем мы захватываем Канн-Сильван — этот речной порт ключ к внутренним землям империи. Сделав его опорной базой и наладив снабжение, можно будет планировать дальнейшее продвижение вниз по течению. К концу лета мы можем стоять под стенами Иллириена.

— Под стенами чего? — поперхнулся Бальдор.

— Похоже, слухи о твоем сумасшествии, совсем не слухи, — задумчиво потянул Илион. — Эта затея воистину безумна. Предположим… Только предположим! Нам удастся без особых потерь переправиться через Финаве. Канн-Сильван хорошо укреплен, но допустим, что нам удается взять его стремительным штурмом. И что дальше? Просто взять и двигаться к Иллириену? Ты думаешь Совет Пяти, и Младшие дома, через земли которых мы будем проходить, будут просто стоять и смотреть за нашим продвижением к самому сердцу империи?

— Совет в последнее время терпит от людей одно поражение за другим. Их войска ослаблены, Высокие лорды выгребают со своих земель последние резервы и стягивают войска к столице. Им просто нечего выставить против меня. Вы ищите препятствия которых нет, а надо сосредоточиться лишь на тех, что стоят перед глазами. И препятствия эти Финаве и Канн-Сильван.

— А люди? Ты забыл про людей, — заметил Бальдор, задумчиво поглаживая бороду. — Следую твоему плану, мы окажемся в клещах. Если не хуже. С Севера будет Совет пяти, с юга люди, а путь назад могут перекрыть Младшие дома. Мы рискуем оказаться в окружении. Не лучше ли взять Канн-Сильван и закрепится в верховьях Финаве, а затем подождать ответный ход Совета Пяти. К началу осени все решится, либо люди возьмут Иллириен, либо совет сумеет устоять, но при любом исходе наши враги понесут тяжелые потери. Двинуться на Иллириен можно и в следующем году, он никуда от нас не денется.

— Бальдор прав. Сейчас лучшая тактика выжидание. Куда мы спешим? — поддержал гнома Илион.

— Тому есть свои весомые причины, — по-моему я стал повторять эту фразу слишком часто.

"Весьма весомые" — отметил я про себя. "Эдак с десяток тонн, если быть точным. Со здоровыми клыками, мощными когтями, твердой, как гранит, чешуей и огромными крыльями".

— К тому же, я совершенно не горю желанием зимовать на эльфийских землях.

Вообще-то, я не горел желанием и воевать, но проклятый дракон не оставил мне выбора.

Впрочем, усиление людей было смертельно опасно и для Восточного королевства. А потому короля Эльдора нужно остановить. Собранный им альянс человеческих государств весьма хрупок. Да и про остальных человеческих правителей забывать не стоит. Эльфийские Старшие дома по сравнению с людьми просто образец дружбы, единства и взаимовыручки. Багряная леди уже слегка охладила пыл человеческих правителей. Крупное поражение, а еще лучше гибель Эльдора окончательно расколет союз пяти человеческих государств. И тогда у Империи есть шанс на выживание. Слабый, практически ничтожный, но все-таки — шанс. Правда, для этого Старшие дома должны вновь объединиться. Основная преграда для этого зачинщики мятежа, не будет их, и с остальными Старшими домами вполне можно будет договориться. Большинство Высоких лордов, конечно, редкостные ублюдки, но отнюдь не дураки. Они должны понимать, что дальнейшая междоусобица гибельна. Но им нужно дать знамя…

— Безумие!

— Возможно, но мы будем действовать так и не иначе! Вы со мной?

— С тобой, куда я денусь, — вздохнул гном.

Иллион вместо ответа просто кивнул.

— Хорошо. Что с домом Зимнего солнца? — поинтересовался я.

— Вести с запада до нас в последнее время почти не доходят, — сказал Илион. — Формально, Зимнее солнце заявило о своей верности императорскому дому. Единственной прямой наследницей теперь является Эйвилин, но ваш поспешный брак… Его Зимнее солнце может и не одобрить. Да! — встрепенулся он. — Я его, кстати, тоже не одобряю, хотя меня никто и не спрашивал.

— В последнем ты абсолютно прав. Я не ребенок и вполне способна сама принимать решения, — заметила Эйвилин.

— Ты просто не хочешь признать — Старшие дома не примут полукровку в качестве императора. Кого-то из Старших, да даже из Младших — да. Но не полукровку! — горячился Илион. Незаконнорожденному сыну Артиса явно не хватало самообладания его отца. — У тебя есть долг перед империей!

— Если империи так нужен император, то почему бы им не стать тебе? — спросил я.

— Ха-ха, — неуверенно рассмеялся Илион. — Это весьма неудачная шутка.

— Я и не думал шутить.

Илион молчал. На его лице отразилась внутренняя борьба и бушующая в глубине души буря противоречивых чувств.

"А ведь он не против примерить на себя лиственную корону" — отметил я.

— Брак моего отца с матерью был тайным, — тихо сказал он, — и так и не был признан моим дедом. Я незаконнорожденный. Atalante Ole'a — это приговор. Старшие дома никогда не примут меня.

— Сегодня у Старших домов не слишком богатый выбор, — на моем лице появилась хищная усмешка. — Либо Эйвилин, которую будут считать, пусть и ошибочно, лишь ширмой для прикрытия моей власти. Либо ты, чистокровный эльф и сын Артиса, пусть и, согласно вашим законам, незаконнорожденный и не принятый по всем правилам в Дом. Я думаю, Эйвилин вполне может подтвердить твое происхождение. Или ты сама мечтаешь о лиственной короне?

— К Падшему эту корону, — отмахнулась Эйвилин.

Пожалуй, стоит последить за своим языком. Что-то она в последнее время употребляет немало моих не вполне приличных выражений.

— Но она твоя по праву, — вскинулся Илион.

— Глупый… — Эйвилин подошла к Илиону и крепко его обняла, положив голову ему на грудь. — Законнорожденный или нет — ты мой старший брат. Всегда им был и всегда им будешь. Из тебя выйдет отличный император. Жаль отец этого не увидит. Он был бы рад… Ты хороший командир и лидер. Младшие нашего Дома знают и уважают тебя.

— Это противоречит всем нашим древним законам, — Илион все еще пытался протестовать, но выходило это плохо.

— Значит, настало время их изменить, — подвел итог я. — Законы будет диктовать тот, кто победит в этой войне. У меня нет уверенности в том, что это будем мы, но я сделаю все, чтобы это были не люди.

* * *

Вэон в очередной раз прошел по залу совета от стены к стене, считая шаги.

— Может хватит? — ядовито заметил Вираэль, когда Вэон в очередной раз прошел мимо кресла лорда Белого единорога.

Не обратив на его слова никакого внимания, Вэон дошел до стены, резко развернулся, сделал несколько шагов, остановился и оглядел зал Совета Домов. Прежде поражавший своей величественностью теперь он производил на него удручающее впечатление. Лишние кресла Высоких лордов и малый императорский трон уже давно были убраны. Вэон с удивлением отметил, что оставшиеся пять кресел с гербами Старших домов, в столь огромном зале выглядят донельзя глупо.

Впрочем, кресло с вышитой черным шелком рысью можно тоже уносить. После гибели Нивина, Дом Ночной рыси не принимал в делах Совета Пяти никакого участия. Как это часто бывает в Старших Домах гибель garonellare не имеющего прямых наследников вылилась в затяжное противостояние остальных Старших. Враги на границах отвлечь лордов от дележа власти не могли. Без руководства армия Дома развалилась. Отряды Младших домов вернулись в свои земли.

— Прошу меня простить за опоздание, — заявил Тиалис с порога и быстрым шагом направился к своему креслу.

Вэон последовал его примеру и сел на свое место.

— Она жива! — заявил Тиалис, едва переведя дух. — Слух о ее замужестве так же получил подтверждение, можете начинать кричать: "Слава императору Леклису!"

— Это точно? — осторожно поинтересовался Вэон.

— Я получил подробный отчет от своего лучшего шпиона. Светлая леди Эйвилин прибыла ко двору короля Леклиса больше месяца тому назад.

— Почему мы узнаем об этом только сейчас? — возмутился Вираэль.

Тиалис поморщился и сказал:

— Тайная стража короля Леклиса словно с цепей сорвалась. Мой шпион предпочел не рисковать.

— Чем это нам грозит? — заметно нервничая спросил Вираэль.

— Неприятностями, — хмуро ответил за Тиалиса Вэон. — Старшие Дома могут признать ее притязания на трон.

— Не скажи! — возразил Тиалис. — Высокие лорды уже почувствовали вкус свободы.

— И вкус крови, — скривился Вэон. — Причем своей, а не чужой. Под ударами людей уже пал Солнечный ветер. Падающая звезда и Полная луна на последнем издыхании. Многих Высоких лордов это слегка отрезвило. Война между южными Домами стихла, похоже, они заключат перемирие, а может и союз против людей.

— Для нас это даже к лучшему, — отмахнулся Тиалис. — Они смогут отвлечь часть людей на себя.

— Слуги-люди волнуются, как на наших землях, так и в землях других Старших домов, — подал голос молчавший все это время Амолин. — В своих бедах они винят Высоких лордов. Более того, среди многих Младших бродят похожие настроения. Особенно меня волнуют наши северные земли.

— Думаю, не стоит обращать на это внимание, Младшие верны нам, — спокойно обронил Тиалис.

Это заявление весьма озадачило Вэона. Если уж тихий и совершенно равнодушный ко всему Амолин считает эти брожения опасными, то осторожный Тиалис просто обязан был обратить внимание на его слова. "Нужно будет заняться этим вопросом подробнее" — отметил про себя эльф.

— Зимнее солнце подтягивает войска к своим границам. Через две недели они могут выступить, — "обрадовал" Высоких лордов Вираэль.

— Против нас? — недоуменно переспросил Амолин. Отвечать на столь глупый вопрос остальные лорды не стали.

— Этого нельзя допустить! — Тиалис ударил кулаком по подлокотнику кресла. — Надо послать к Зимнему солнцу гонцов. Прощупать почву, сообщить новости о Светлой леди и ее замужестве и посмотреть на их реакцию. Подобный союз — плевок в лицо всему нашему народу. Желательно склонить их на нашу сторону. Можно пообещать им место в совете! Одно у нас как раз освободилось.

— А если лорд Зимнего солнца откажется? — поинтересовался Вэон.

— В любом случае новости о наследнице и короле Леклисе должны затянуть их вступление в войну. За это время мы должны расправиться с людьми.

Тиалис был настроен решительно, но у трех остальных Высоких лордов решительности явно поубавилось.

"Расправиться с людьми!" — горько усмехнулся своим мыслям Вэон. "Скорее подготовить им к сдаче Иллириен". Он более не питал иллюзий — война уже была практически проиграна.

Совет послал против людей две армии. Две отличные армии! Даже один Старший дом — это сила, с которой стоит считаться. А пять объединенных общей целью домов способны снести любые преграды! Оказалось, что не любые…

Сперва все складывалось удачно. Первой армии удалось потеснить и отбросить назад передовые отряды людей, и развить наступление вглубь земель Дома Падающей звезды. Последний дом отделяющий людей от Финаве и центральных земель империи. Причем армия Совета Пяти с одинаковым усердием била, как отряды людей, так и Падающую звезду. Это то ее и сгубило. Король Эльдор снял осаду с Эртэора — столицы Падающей звезды — развернул свои войска на армию Совета. Битва была яростной. Весы победы колебались из стороны в сторону. Но затем своенравная госпожа удача встала на сторону людей. Эльфийская армия потерпела поражение и отступила, неся тяжелые потери.

Ударь во время битвы Падающая звезда людям в спину, исход мог бы быть совсем иным, но правитель Падающей звезды не стал этого делать. Люди и Совет Пяти в его глазах были одинаково врагами. Пользуясь передышкой, Высокий лорд предпочел смести оставленный для прикрытия Эртэора отряд людей, и организовать уход своим войскам и жителям из обреченной столицы Дома.

Ко второй армии Совета Пяти злодейка судьба была еще коварней. Ее почтила своим присутствием Багряная Леди, едва та пересекла границу. Появление страшной болезни прозевали, а потом стало уже поздно. Перед этим врагом эльфийская сталь и магия была бессильна, и армия просто разбежалась, разнося чуму все дальше и дальше на север и запад.

Скользя по Высоким лордам взглядом и внимательно наблюдая за их реакцией, Вэон аккуратно заметил:

— Есть еще полукровки, армия короля Леклиса уже готова выступить, если не выступила.

— Ты совершенно прав, — нехотя кивнул Тиалис. — Но у него на пути лежит Финаве, и он не должен ее пересечь! К северу от Канн-Сильвана сосредоточились остатки армии Нивина. Плюс гарнизон и маги, этого хватит, чтобы сорвать переправу.

— У короля Леклиса втрое больше сил и перевес в магах, — неожиданно поддержал опасения Вэона Вираэль. — Боюсь, что наших сил не хватит.

Вэон внутренне возликовал, он и не надеялся, что брошенные семена сомнений так быстро дадут всходы.

— Канн-Сильван лежит на границе моих земель с землями Ночной рыси. Его оборону я готов взять на себя, — он постарался придать своему голосу как можно больше уверенности. — Моя личная гвардия и маги будут там весьма кстати, это позволит снять гарнизон и усилить им восточную армию. Канн-Сильван крепкий орешек — с наскоку его не взять. Даже если полукровкам удастся форсировать реку, они не смогут двигаться дальше, оставив в тылу столь сильную цитадель и ее гарнизон. Тем более если будут знать, что за стенами скрывается один из нас.

Все! Слова были сказаны. В ожидании ответа Вэон затаил дыхание. От решения Совета сейчас зависела его судьба и судьба Дома Пурпурного лотоса.

— Дельное предложение, — щелкнул пальцами Вираэль. — Пожалуй, я его поддержу, если ты не будешь настаивать на передаче тебе в подчинение остатков армии Нивина.

— В отличие от некоторых Высоких лордов, я не считаю себя великим полководцем. — Получив неожиданную поддержку, Вэон ощутил внезапный прилив симпатии к главе Белого единорога. — Впрочем, если потребуется, я могу возглавить восточную армию или поставить во главе кого-нибудь из своего дома. У меня есть достойные и опытные старшие, способные возглавить армию и построить оборону Канн-Силвана.

— Не стоит. Ситэлас один из моих лучших военачальников. Он справится! Особенно если ему подбросят подкреплений и магов.

Взгляд Тиалиса скользнул по лицу Вэона, какое-то мгновение они смотрели друг другу глаза в глаза. Этого короткого мига хватило, чтобы спина Вэона покрылась липким холодным потом. Он многое бы отдал за возможность узнать, какие мысли сейчас крутятся в голове лорда Серебряной лилии.

— Хорошо, — вынес вердикт Тиалис. — Но основные силы дома Пурпурного лотоса должны остаться возле Иллириена, мы не можем сейчас распылять свои силы.

— Согласен, — кивнул со своего места Вэон. "Это вам все равно не поможет" — зло добавил он про себя. Раз совет просит, то он оставит рядом с городом свою часть объединенной армии… пока оставит.

* * *

Ирлимар Лорейн не спеша шел по улице Канн-Сильвана. Настроение у эльфа было вполне под стать небу, сплошь затянутому серыми облаками. Долг Младшего — подчиняться. И никто не смог бы упрекнуть ирлимара в том, что он когда-нибудь оспаривал приказы. Но сомнения… сомнения оставались. Для любого эльфа свой дом стоит превыше всего, превыше самого императора. Усиление влияния Старшего дома усиливает и младшие дома. Те же Тигры и Кипарисы несмотря на то, что являлись младшими домами, в последнее время по уровню влияния, богатству и власти могли поспорить с тем же домом Восходящего солнца. Последний хоть и был старшим домом, но сделал слишком крупную ставку на войну с полукровками и проиграл.

Восторги Лорейна перед открывшимися перспективами несколько уменьшились после провального похода Высокого лорда Нивина. Совет пяти решил сделать то, что не удалось Восходящему солнцу — поставить королевство полукровок на место. Слишком снисходителен был последний император к королю Леклису!

Лорейн был одним из тех немногих счастливчиков уцелевших после разгрома армии Высокого лорда Нивина. Он находился на правом фланге и не попал под удар тяжелой конницы, сокрушившей тыл и левый фланг. Лорейн даже был среди тех, кто пытался спасти Высокого лорда Нивина. Пусть тот был самодовольным ублюдком, но это самодовольный ублюдок был Высоким лордом, главой Старшего дома и одним из пяти новых правителей империи… или ее остатков. Они тогда почти пробились через массу бегущей, рассеянной и испуганной толпы, что еще только что была армией. Высокий лорд Нивин с остатками своей личной гвардии каким-то чудом сдержал стальной прилив тяжелой конницы полукровок, стальным молотом расплющившей левый фланг. Его спешенные гвардейцы вцепились в вершину холма и отразили первый натиск, а затем и второй. А потом перед ними появилась она…

Лорейн помнил, как тело Высокого лорда поднялось в воздух и стало неестественно ломаться. Так несмышленый ребенок может забавляться с тряпичной куклой. Первое время лорд Нивин кричал. Дико! Отчаянно! Но быстро затих. За долгую службу дому ирлимар много чего повидал, но этот крик до сих пор снился ему в кошмарах. Тогда бежать бросились даже те, кто еще сражался.

И теперь им предстояло вновь выступить в поход, чтобы остановить короля Леклиса и светлую леди Эйвилин — эту сумасшедшую ведьму. При одной мысли об этом Лорейн против воли чувствовал, как по спине пробегает предательский холодок.

Эльф зло стиснул зубы. Ирлимар не привык бояться!

К Падшему! Все это будет потом! А сейчас у него есть простая задача — проверить прибывшие припасы. Именно это поручение и загнало его в столь поздний час в не самый спокойный район Канн-Сильвана.

В отличии от центральных районов, одинаково оживленных что ночью, что днем.

Единственный попавшийся ему на встречу припозднившийся прохожий поспешил скрыться в боковом переулке.

Лорейн не собирался влипать в неприятности, но те сами нашли его. Так порой бывает. Стоило эльфу принять решение слегка срезать путь через одну из узких боковых улиц — из-за нависающих над ней вторых этажей, больше походившую на пещерный ход — как приключения не заставили себя ждать.

В полумраке несколько типов явно бандитской наружности прижали к стене невысокую тонкую фигуру то ли девушки, то ли подростка: глухой плащ и накинутый капюшон не позволяли сделать однозначный вывод.

Один бандитов, высокий громила, перегородил эльфу дорогу, поигрывая внушительно выглядевшей дубинкой утыканной ржавыми гвоздями.

— Шел бы ты отсюда, эльф, — сказал он, дыша перегаром и запахом чесночной колбасы.

Лорейн не стал задавать глупых вопросов вроде: "что тут происходит?" или "отпустите мальчишку!".

— Мне не нужны неприятности, — сказал он, поднял руки ладонями вверх и сделал шаг назад. Громила ощутимо расслабился и в тот же момент ирлимар одним быстрым движением выхватил короткий эльфийский клинок из ножен. Будут тут ему всякие отбросы указывать, где можно ходить, а где нельзя!

Громила умер так и не поняв, что произошло. Два резких рубящих удара один в бок другой в шею и бандит повалился на камни мостовой, харкая кровью в предсмертной агонии.

Его приятели оказались не робкого десятка. Один остался с жертвой, прижимая ее к стене, а трое других бросились на эльфа. Лорейн усмехнулся — крысы нападают на волклдава. Бывает же такое! Да за нападение на ирлимара эльфийского дома весь этот крысятник могут просто сжечь со всеми жителями. Впрочем, что он за воин, да еще и ирлимар, если не способен справится с тремя человеческими отбросами.

Вооружены бандиты оказались на удивление неплохо. Их длинные кривые ножи больше походили на короткие мечи. А вот владели они ими отвратительно, да и узость улицы не давала напасть на эльфа с разных сторон.

Теперь Лорейну хотя бы стала понятна причина столь удивительной для обитателя дна храбрости — разило от бандитов, как от винных бочек.

Да как они на ногах то стоят? — удивился он.

Расправа — а назвать это действо схваткой у Лорейна не повернулся бы язык — была быстрой. Первый бандит практически сам налетел на эльфийский клинок. Второй, ошибочно решил, что пока меч эльфа в брюхе его приятеля, ирлимар беспомощен. Понять ошибку ему помог узкий стилет Лорейна в собственной груди, но было уже поздно. Последний из бандитов закричал от боли, когда эльфийский клинок отрубил ему кисть с ножом. Кричал он, впрочем, недолго…

— Не подходи! Я ее сейчас порежу!

Последний четвертый все еще держал нож у горла горожанки, но теперь он прикрывался ей словно щитом.

На мгновение Лорейну показалось, что он герой какого-то слезливого романа. Вечер. Нападение грабителей на девушку. И тут он — таинственный героический спаситель. Правда, был в плане героического спасения один изъян. Этот последний бандит мог бы с легкостью перерезать горло своей жертве и сбежать. И признаться, Лорейн не стал бы его преследовать. Таинственным романтическим спасителем он себя не представлял. Девушку, а теперь он хотя бы смог рассмотреть довольно юное лицо, конечно, жаль, но в городские стражники Канн-Сильвана он не нанимался. Да и думать надо было, по каким улицам вечером гулять не стоит.

— Какое мне дело до человеческой женщины?

— Э-э-э? Киона? Но она эльфийка! — неуверенно пробормотал последний бандит. — Из этих ваших — тех, кого из домов изгон…

Закончить он не успел. Его добыча оказалась далеко не проста. Стоило ножу в руке бандита дрогнуть, а захвату ослабнуть, как девушка тут же вывернулась из смертельных объятий. Бандит махнул ножом, стараясь достать ускользнувшую добычу. Но лезвие лишь слегка зацепило плечо незнакомки, пропоров одежду и оставив глубокую царапину.

Лорейн бросился вперед, но девушка удивила его еще один раз. Мало того что она оказалась эльфийкой, так еще и магом. Бандит упал пробитый насквозь столь любимым всеми водными магами "водным бичом". Эльфийка настороженно повернулась к Лорейну. Он остановился и демонстративно медленно убрал меч в ножны. К Atalante Ole'a ирлимар не испытывал особой неприязни. Изгнанниками без дома и вне закона становились по разным причинам. И далеко не всегда это были какие-то преступники, совершившие преступления против дома или империи. Политические противники в вечной грызне, что старшей, что младшей эльфийской знати за власть. Рожденные вне брака, которых отказался признать дом. Это далеко не полный список тех, кто пополнял ряды Atalante Ole'a и был вынужден бежать из империи или прятаться в местах подобных Канн-Сильвану, где власть эльфийских домов была номинальной.

Что-то решив для себя эльфийка развеяла водный бич.

— Спасибо, вы вовремя подоспели, — тихо поблагодарила она, вновь набрасывая на голову капюшон плаща.

— Вы ранены? У вас кровь.

— Ерунда, просто царапина. Ирлимар? — она вопросительно посмотрела на Лорейна.

— Ирлимар Лорейн, леди Киона, всегда к вашим услугам — склонил голову Лорейн.

— Давно меня так не называли, — улыбнулась эльфийка, но затем ее лицо посуровело: — И лучше, чтобы не называли впредь. В этом городе меня называют Речной выдрой. Если вам когда-нибудь понадобится помощь, то просто назовите это имя любому нищему в порту.

Запахнув плотнее полы плаща, эльфийка поспешила скрыться в боковом переулке.

 

Глава 4. Переправа

Все внутреннее чутье Мезамира взвыло об опасности, и он резко пригнулся. Стрела, пробив листву у него над головой, с глухим стуком впилась в ствол дерева.

— Неплохо, — отметил вампир, щелкнув пальцами по ее белесому оперению. Перепрыгнув с ветки на ветку, он укрылся за стволом дерева. Еще несколько стрел вонзились недалеко от первой, убедив Мезамира в правильности собственных действий.

— Совсем озверели ушастые, — пробормотал вампир. — Как они меня заметили? Одно хорошо — теперь точно известно, что этот участок реки они охраняют не хуже главной сокровищницы Дома.

Высунувшись на мгновение из-за спасительного ствола, и кинув короткий взгляд на противоположный берег реки, Мезамир спрыгнул вниз на землю и тут же откатился в сторону. Несколько ударов сердца, и в место, где он только что был, впилась стрела — невидимые лучники на том берегу реки не оставляли попыток достать неожиданно верткую дичь.

Загребая землю руками и ногами, Мезамир отполз назад. Только когда негостеприимный берег скрылся за стеной деревьев, вампир позволил себе встать в полный рост и отправился к оставленной на опушке рощи лошади.

* * *

Переход до Финаве прошел без особых осложнений, если не считать таковой эту проклятую жару. Не доходя до реки около одного дневного перехода, моя армия замерла в ожидании, выслав вперед только свои глаза и уши — разъезды легкой конницы.

Мезамир уговорил меня отпустить его с разведчиками. Признаться, я и сам хотел отправиться с ними, взяв с собой лишь небольшую охрану, но против этого стеной встал Харг. "Мальчишество!" "Не королевское это дело!" "Вы не должны так рисковать!" "Как будут радоваться эльфы, если вы попадетесь им в руки". Поняв, что эти доводы слабо на меня действуют, глава моей охраны применил совсем уже грязный прием. Он сообщил о предстоящей поездке Эйвилин, гостившей в это время в лагере эльфов. Примчавшись назад, она заявила, что поедет со мной. Отметая все мои доводы против так же, как я до этого отметал все доводы Харга. Присутствовавший при этом споре орк не скрывал довольной ухмылки. Вслед за Эйвилин заявились Илион и Бальдор и, узнав, о чем спор, также решили отправиться с нами. Короче, вскоре я понял, что если отправлюсь с разведчиками, то потащу с собой как минимум половину армии, и сдался.

Солнце сегодня снова злобствовало вовсю. Одуряющая жара и насекомые сводили с ума. Воздушные маги только разводили руками — на уменьшение температуры пришлось бы угробить столь значительные силы магов, что затем об их поддержке пришлось бы позабыть на несколько дней. Эффект же был бы столь кратковременен, что не окупал потраченных сил. Так что приходилось терпеть.

Тент, растянутый над входом в мой шатер, дарил благословенную тень. Пожалуй, я уже был даже доволен, что не поехал вместе с Мезамиром. Выходить под палящие лучи этого сбрендившего светила мне теперь совершенно не хотелось.

Задумавшись, я не сразу заметил возвращение Мезамира. Кинув поводья своей лошади одному из моих телохранителей, вампир спрыгнул на землю и направился ко мне. Заприметив рядом со мной наполненный водой кувшин, Мезамир вцепился в него, словно коршун в добычу, и жадно присосался к горлышку. Утолив жажду, он утер губы, вылил остатки воды себе на голову и радостно фыркнул.

— Ты сюда на пузе что ли полз? — поинтересовался я, критически осмотрев покрытую засохшими пятнами грязи одежду вампира.

— Почти, — усмехнулся он в ответ. — Наши ушастые друзья тщательно следят за берегом. Леклис, там и мышь не проскочит! Трижды мне пришлось удирать, даже ничего толком не разведав, иначе бы меня нашпиговали стрелами.

— Этого и следовало ожидать. Высокие лорды не дураки. Пока моя армия торчит по эту сторону Финаве, они могут быть совершенно спокойны.

— И что мы теперь будем делать?

— Думать. Говорят, это помогает. Мы должны пересечь реку, потеряв при этом как можно меньше времени и солдат… Мышь, говоришь, не проскочит?

— Если он следят за всей рекой также как за теми участками, на которых был я, то да.

— Подождем доклады от остальных разведчиков… Что там за шум? — недоуменно спросил я. Где-то в стороне за моим шатром явственно слышалась непонятная перебранка.

Мезамир сделал несколько шагов и заглянул за шатер.

— Поймали кого-то. Возможно, лазутчика! Вроде, эльф. Харг его под охраной ведет сюда.

— Надо взглянуть, — я с неохотой встал.

Из-за шатра во главе эскорта из нескольких орков с Эстельнаэром появился Харг. Перед собой глава моей охраны вел связанного эльфа. Что-то в одежде пленника привлекло мое внимание. Нет, выглядела она вполне обычно для путешественника, но была лишена каких либо знаков Дома. Что для эльфа было просто немыслимо, если он, конечно, не Atalante Ole'a.

— Вот, передовые разъезды перехватили по дороге в лагерь, — Харг сильно толкнул пленника в спину, эльф сделал несколько судорожных шагов, споткнулся, и, охнув, полетел на землю. — Он говорит, что у него для вас послание, сир.

— Поднимите его и развяжите руки.

Харг так потянул эльфа за воротник камзола, что швы затрещали, и одним рывком заставил того встать.

— Не дергайся, — предупредил он пленника, перерезав веревку.

Едва путы спали, эльф неуклюже потер запястья и сунул руку в карман.

— Замер! — рявкнул Харг, приставив к горлу эльфа широкий нож. — Что в кармане?

— Платок, кровь утереть, — нервно сглотнул тот в ответ.

— Очень медленно достань его и покажи мне… Хм, действительно платок. Ладно, вытирайся, — смилостивился глава моих телохранителей, — но резких движений лучше не делай. Целее будешь.

— Ты не переусердствовал? — поинтересовался я, пока пленник пытался унять кровотечение из разбитого носа.

— Я отвечаю за вашу безопасность, сир. А этот "посланник" мне не нравится.

— Кто ты? — спросил я, повернувшись к пленному.

— Мое имя не имеет значения, — поклонился эльф. — Я принес вам послание от своего господина.

— Я слушаю.

Он посмотрел вокруг.

— Я должен его передать лично вам, без посторонних ушей. Можете вновь связать мне руки, если боитесь.

— Ты слишком нагл, отродье! — разозлился Харг. — Разрешите, сир? Две минуты и он сам все выложит.

— Постой! Всем кроме Мезамира отойти на десять шагов назад. Эстелнаэр поставь нам купол тишины, будь любезен.

Охрана отошла. Харг, кинув на эльфа гневный взгляд, последовал за ней. Эстельнаэр прошептал заклинание и жестом показал, что все готово.

— Теперь можешь говорить.

— Мне сказали передать послание лишь вам и только вам, — вновь начал старую песню посланник, покосившись на Мезамира. Вампир с показной небрежностью и равнодушием крутил между пальцами метательный нож.

— Не испытывай мое терпение эльф! — я слегка возвысил голос. — Иначе я отдам тебя в руки главы моей охраны. Поверь, тогда ты расскажешь не только то, что знаешь, но и то, что не знаешь.

— Хорошо, — сдался посланец. — Я действую от имени и по поручению Высокого лорда Вэона.

— Вот значит как… интригующее начало. Ты смог меня заинтересовать, продолжай. Что понадобилось от меня Высокому лорду, причастному к убийству своего императора?

— Мой господин сожалеет из-за недопонимания, возникшего между нашими народами. Он готов признать ваш брак со светлой леди, а также ваше право на лиственную корону. Более того, мой господин готов принести вам такую же присягу, которую недавно принес Дом Восходящего солнца.

— Щедрое предложение, но что он просит взамен?

— Полное прощение моему господину и Дому Пурпурного лотоса.

— Возможно, я бы и простил Высокого лорда Вэона — Артис был вашим императором, а не моим — но вот моя супруга… Убедить ее будет очень сложно.

— Мой господин надеется, что вы, ваше величество, найдете способ. Он сообщает вам, что Совет Пяти поручил ему организовать оборону Канн-Сильвана. Мой господин готов сдать вам город, если вы примите озвученные выше условия. Моему господину достаточно лишь вашего слова.

Хитрая тварь этот Вэон — знает, как меня зацепить. Свое слово я привык держать. А это значит, что взять Канн-Сильван, а затем тихо прирезать Вэона или отдать его Эйвилин на мишень для тренировок уже не получиться. Более того, мне придется защищать лорда от гнева Эйвилин и Илиона. Стоит ли оно того?

Раздумывал я не долго.

Стоит! Мне нужен этот проклятый Канн-Сильван. Без него дальнейший поход не имеет смысла. Ради скорейшей победы я заключу сделку даже с Падшим.

Ты ее уже заключил, Леклис, когда приняли помощь драконов и вступили в борьбу за власть. Смотри, как бы тебе не пришлось пожалеть об этом новом союзе, так же как ты жалеешь о том.

— Передай Высокому лорду, что я согласен. Если он откроет ворота Канн-Сильвана, я прощу ему все его прошлые прегрешения и гарантирую безопасность. И еще передай ему, что если в Канн-Сильване моя армия угодит в ловушку, то живым ему лучше в мои руки не попадаться.

— Будет исполнено.

Махнув Эстельнаэру рукой, чтобы тот снял щит, я подождал, пока заклинание спадет, и приказал, указав на эльфа:

— Вернуть ему коня, оружие и отпустить на все четыре стороны.

Харг нехотя протянул бывшему пленнику ножны с коротким мечом. А вскоре подвели и лошадь. Ловко запрыгнул в седло, эльф отвесив мне полупоклон, молча развернулся и двинулся прочь.

— Предав однажды, предашь и дважды. Предав же два, предашь всегда, — прошептал я, когда он скрылся из виду.

— Почему ты согласился? — поинтересовался Мезамир.

— Мне нужен Канн-Сильван! И чем меньше воинов я потеряю под его стенами, тем больше приведу под стены Иллириена. Тем более что большая часть пути пройдет по землям Дома Пурпурного лотоса. К тому же, выход Вэона из войны сильно ударит по Совету Пяти.

— Эйвилин будет в ярости, — заметил Мезамир. — Но разбираться с ней тебе, а не мне, — философски пожал плечами он.

Я подавил тяжелый вздох. Выбирая между ссорой с Эйвилин и схваткой с драконом я бы, пожалуй, предпочел дракона. Надеюсь, амулет этих проклятых ящериц, защищающий меня от магии, еще действует. Темперамент у моей законной супруги воистину взрывной.

* * *

— Мой лорд!

Лорд Ситэлас проснулся оттого, что кто-то легонько трясет его за плечо. Открыв глаза, он увидел ирлимара Лорейна, склонившегося над его постелью.

— Мой лорд, за рекой видно множество костров, — доложил Лорейн.

— Отлично, армия короля Леклиса наконец-то подошла. И стоило ради этого меня будить? — недовольно поинтересовался Ситэлас.

— Думаю, вам стоит на это посмотреть, — многозначно добавил ирлимар.

Что-то в его голосе выбило из головы Ситэласа остатки сна и заставило быстро подняться с постели. Не надевая сапог, и не приведя в порядок растрепанную одежду, он спешно вышел из своего шатра и застыл в изумлении. За рекой действительно полыхали костры вставшей на отдых армии Восточного королевства. Много огней… Очень много огней…

— Н-н-нда! — озадаченно протянул лорд Ситэлас. — Не стоит разводить панику, ирлимар, — он постарался придать своему голосу как можно больше твердости. — Это всего лишь старая как мир уловка с лишними кострами. Полукровки думают, что мы испугаемся. Они ошибаются! — произнося эти слова, Ситэлас сам не понимал, кого он больше пытается убедить — своего офицера или себя самого.

— Как скажете, лорд.

— Вот еще что. Усиль все дозоры и вышли несколько новых патрулей. Король Леклис любит внезапные нападения. И пошли гонца Высокому лорду Вэону в Канн-Сильван. Со дня на день в окрестностях города могут появиться летучие отряды полукровок.

— Будет исполнено! — кивнул Лорейн.

— Ах ты…., - выругался Ситэлас, наступив босой ступней прямо на мелкий острый камешек.

— Лорд? — недоуменно обернулся Лорейн.

— Выполняйте приказ, ирлимар!

Вернувшись в шатер, лорд Ситэлас оделся и вновь вышел. Огни за рекой были не сном и не думали исчезать — обещая скорые неприятности. Нет, Ситэлас не был трусом, но он не был и дураком.

Его и без того скромные силы были размазаны вдоль берега Финавэ от стен Канн-Сильвана до Змеиных топей. Перекрывая с десяток мест удобных для постройки временной переправы и следя за рекой. Сам он с оставшимися тремя тысячами конницы стоял между двумя наиболее удобными такими местами. Еще две тысячи всадников ирлимара Белора пришлось оставить в тридцати милях к северу, почти у самых топей. Иначе, реши король Леклис ударить именно там, его войска могли бы и не успеть сорвать переправу. Не успокоившись на этом, Ситэлас выставил множество секретов, и выслал многочисленные конные разъезды, патрулировавшие частично перекрывавшие друг друга участки берега. Удачей для эльфов было отсутствие в этих местах бродов, а река, несмотря на малую ширину, была довольно глубока и имела быстрое течение. Еще до подхода армии полукровок Ситэлас позаботился, чтобы на противоположном берегу не осталось ничего способного плавать крупнее корыта. Но сейчас всех этих мер ему казалось недостаточно.

Даже если больше половины огней за рекой просто обманка, армия короля Леклиса намного превосходит его скромные силы. Одна надежда на Финавэ. Пусть здесь в верховьях главная река империи еще только набирала свою мощь и была не столь уж широка, однако армии пока еще не научились ходить по воде словно посуху, и даже магия тут не поможет. Хороший маг может, конечно, устроить быструю переправу для небольшого отряда, например: заморозив воду или создав под рекой подземный ход. Но многотысячным армиям приходилось преодолевать водные препятствия по старинке — по мостам или с помощью временных переправ.

Лорд Ситэлас в очередной раз посмотрел в сторону далеких огней. У него под рукой слишком мало сил чтобы сорвать переправу такой армии. На подкрепления можно не рассчитывать — Высокие лорды слишком напуганы успехами людей.

Ситэлас тяжело вздохнул. Будь у него еще хотя бы пять тысяч воинов, пятерка галер речного флота, и еще два-три боевых мага, к тому одному боевому и нескольким стихийным, что уже есть, то армия полукровок умылась бы кровью. Но этих тысяч у него нет. Флот стоит возле моста Первого Императора. А о дополнительных магах можно только мечтать.

Все что прислал ему на помощь совет, — это тысяча пехотинцев и лучников гарнизона Канн-Сильвана, да приказ любой ценой остановить полукровок.

"Необходимо узнать, где король Леклис намеревается строить переправу. Следует стянуть все силы в кулак и нанести удар, едва передовые отряды его армии ступят на наш берег. Тогда у меня есть шанс если не остановить, то, по крайней мере, больно укусить короля востока" — зло сжал кулаки Ситэлас.

Едва лучи солнца осветили лагерь, в роще на противоположном берегу реки послышался перестук топоров, крики лесорубов и шум падающих деревьев. То тут, то там мелькали разъезды легкой конницы, державшиеся, впрочем, на почтительном удалении от берега. Эльфийские стрелы отучили всадников соваться на дистанцию прицельной стрельбы.

— Они и не думают таиться. — Лорейн прикрыл рот ладонью, пытаясь подавить зевок. Остаток ночи ирлимар провел выполняя распоряжения лорда Ситэласа, и теперь ему жутко хотел спать. — Король Леклис настолько уверен в собственном превосходстве?

— Или хочет уверить в этом нас, — мрачно заметил Ситэлас.

— Думаете это очередная обманка?

— Высокий лорд Уриэль недооценил принца Леклиса. Высокий лорд Нивин недооценил короля Леклиса. И где они теперь? Где их армии? Которые, к слову, были гораздо больше тех сил, что есть у меня. Поэтому лорд Ситэлас предпочитает переоценивать возможности короля Леклиса, чем недооценить их… Приказ всем дозорам и патрулям — усилить наблюдение за рекой. Мы должны выяснить, где король Леклис нанесет свой удар, и достойно его встретить!

Перестук топоров будоражил эльфийский лагерь весь день. Разведывательные отряды полукровок кружили на своем берегу реки, словно почувствовавшие свежую кровь волчьи стаи, выискивая бреши в обороне эльфов. Последние не оставались в долгу — по всему фронту этого противостояния лучники с обеих сторон то и дело затевали ленивую перестрелку.

— Мой лорд!

Ситэлас нехотя разлепил глаза. К середине дня бессонная ночь дала о себе знать, и он задремал на плаще в тени своего походного шатра.

— А, это снова ты, Лорейн. Будить меня входит у тебя в привычку… в плохую привычку.

— Прошу прощения, господин.

— Не стоит, ирлимар. Я просто пошутил, — отмахнулся от извинений Ситэлас, поднимаясь с земли. — Докладывай, что там у тебя?

— Одному из разведчиков, посланных за реку, удалось вернуться. У него срочное сообщение.

— Где он?

— У целителей.

— Так! — подобрался Ситэлас. — Доставь его сюда. Хотя нет. Показывай дорогу.

Две минуты спустя они уже стояли у шатра целителей.

Уложенный на живот и раздетый по пояс раненый разведчик находился под надзором сразу нескольких магов. На земле рядом с ними валялась горка окровавленной одежды, срезанной с тела эльфа и обломки стрелы. Именно они первыми привлекли внимание лорда Ситэласа. Он подобрал две половинки сломанной стрелы с земли и внимательно рассмотрел.

— Эльфийская, — отметил Лорейн из-за спины лорда. — Проклятые предатели.

— С их точки зрения предателями являемся мы, — горько усмехнулся Ситэлас, бросив обломки обратно в кучу окровавленной одежды. Эльфы стреляют в эльфов. Нам выпали темные времена… Что с ним? — спросил он целителя, указав на раненого.

— Получил стрелу в спину, рана не опасна, но он потерял много крови.

— Он может говорить.

— Одно мгновение, лорд, — целитель склонился над раненым, положив ладони на его затылок. Разведчик тихо застонал и открыл глаза. — Только не долго, — предупредил маг. — Он еще очень слаб.

Раненый повернул голову. Его взгляд скользнул по лицам склонившихся над ним эльфов и остановился на лорде Ситэласе.

— Мой лорд, — еле слышно выдохнул разведчик. — Полукровки вяжут плоты, но не здесь, а на опушке леса возле излучины реки шестью милями южнее. Бревна подвозят на лошадях откуда-то с востока.

— Я понял тебя воин, — кивнул Ситэлас. — Можешь спокойно отдыхать.

Раненый расслабился и закрыл глаза.

— Это то, что мы ищем? — спросил Лорейн.

— Возможно. Все возможно. Собери мою охрану. Я должен сам на это посмотреть.

Вскоре из эльфийского лагеря выехал небольшой отряд всадников и скорым галопом ринулся на юг.

Надежный Имперский тракт пролегал несколько севернее. Здесь же была лишь неширокая, то ли просека, то ли старая, заросшая невысоким кустарником, дорога. Но даже такой путь был лучше, чем тропа через густой лес, где ветви деревьев могут не только хлестнуть по лицу, но и выбить из седла.

Дорога стала заворачивать вправо, впереди показался просвет между деревьев.

Ситэлас придержал свою лошадь и поднял вверх левую руку.

— Спешится! — приказал он. — Пятеро остаются с лошадьми, остальные за мной. Мечи из ножен! Всем быть наготове и смотреть в оба.

Свернув с заросшей дороги, Ситэлас осторожно двинулся в сторону просвета. Коротко отдав необходимые приказы и выделив пятерку для охраны лошадей, Лорейн обнажил короткий меч и двинулся следом за своим лордом.

Эльфийский отряд шел тихо, беззвучно словно тени. Наконец между деревьев блеснула широкая полоса воды.

"Еще одна обманка или хитрый расчет?" — терялся в догадках Ситэлас, настороженно рассматривая зеленую стену из тростника и камыша, полностью скрывшую противоположный берег реки от его взора.

Из леса он свой небольшой отряд так и не вывел. И теперь рассматривал место возможной переправы армии полукровок, прячась в густом подлеске.

С одной стороны излучина реки, укрытая невысокими холмами, заросшими мелким кустарником, была идеальна для наведения тайной переправы. Но с другой… узкий песчаный пляж был слишком мал — двум крупным отрядам на нем было бы просто не развернуться. Стоило врагу занять холмы, и перебравшиеся через реку войска оказались бы в котле под градом стрел и заклинаний. Скинуть противника с холмов им было бы очень сложно, а подкрепления просто не смогли бы подойти.

Минусов у переправы здесь было гораздо больше, чем плюсов. Зато, если бы переправа удалась, армия короля Леклиса практически отрезала бы эльфийские войска от Канн-Сильвана. Один бросок на юг и город оказался бы в осаде.

Также при некоторой доле удачи и успехе внезапной переправы, армия короля Леклиса вполне могла бы застать его армию врасплох, прижать к реке и уничтожить.

— Что там, мессир? — вопросительно посмотрел Ситэлас на своего единственного боевого мага.

— Боюсь, я ничем не могу быть вам полезен. Весь берег на этом участке закрыт для магического взора. Работа минимум одного боевого мага. Я могу попытаться обойти защиту, но сохранить это вторжение в тайне не удастся.

— Тогда оставим это, — покачал головой Ситэлас.

— Великолепная задумка, — заметил Лорейн. — Одна переправа у нас на виду, другая в тайне. Да еще в таком месте, что хуже не придумаешь. Но мы все же разгадали этот план!

Сиэлас едва заметно поморщился, энтузиазма молодого ирлимара он не разделял.

— Ты слишком торопишься с выводами, Лорейн. У нас нет права на ошибку.

— Но и медлить мы не можем! — возразил командиру ирлимар. — Сначала разведчик, теперь магическая защита уровня боевого мага. Не слишком ли жирно для простой обманки, которую к тому же тщательно от нас скрывают?

— Кто знает, Лорейн, кто знает… Король Леклис непредсказуем, а потому втройне опасен. Но в одном ты прав — времени на догадки у нас нет. Наша армия — последний заслон на пути полукровок к сердцу империи. Мы не можем рисковать! Прибудем в лагерь — готовь гонца к ирлимару Белору, пускай его отряд тайно снимается и как можно быстрее идет к основному лагерю. Даже если это обманка и король Леклис нанесет удар с севера, мы сможем отступить к Канн-Сильвану и занять оборону в городе. А если он ударит здесь, то мы возьмем достойную плату за все наши предыдущие поражения.

* * *

Звезды медленно угасали, небо на востоке налилось багрянцем — возвещая скорый восход солнца. Над разделившей враждующие армии рекой стояла тишина, нарушаемая лишь легким шепотом ветра играющего с камышом. Легкая дымка тумана окутала излучину Финаве белым саваном.

— Время подошло, сир. Можно начинать, — доложил Рунк.

Я посмотрел на восток и молча кивнул.

— Ставьте купол тишины и наводите мост, — отдал приказание магам рука первого легиона.

Приминая камыш, от нашего берега к берегу эльфов поползла огромная змея из плотно связанных друг с другом бревен. Не прошло и двух минут, как на реке появился новый понтонный мост. Не слишком надежный, но вполне годный для переправы.

Едва он достиг берега, как по нему двинулся передовой отряд моей армии. Благополучно перейдя реку, разведчики растворились в тумане словно призраки. Прошло еще несколько томительно долгих минут и, наконец, с вершины одного из холмов мигнул едва заметный огонек зажженного факела. За ним еще один, на соседнем холме, и еще.

— Все тихо.

— Действуй.

Переправа началась. Первая колонна вступила на мост. Тишину ночи нарушил громкий плеск воды. Экономя силы, маги не стали долго держать купол тишины. Мост плясал на воде, перекатываясь причудливыми волнами под ногами тяжеловооруженных воинов. Укрепленный должным образом магами, он не уходил под воду и не думал разваливаться, но показывал норов, словно горячий боевой конь. На противоположный берег ступил первый десяток, за ним второй. Вот на противоположном берегу оказалась уже сотня воинов, вторая, третья.

Как же медленно! Даже если все пойдет по плану на переправу оставшейся армии потребуется целый день.

Время неумолимо бежало вперед. Вот уже и узкий огненный край солнца показался над горизонтом. Туман начал оседать и вскоре исчез.

— Седьмой легион переправился и закрепился на холмах, — доложил Рунк.

Я намотал поводья Ветра на руку и потянул его к переправе. При всех своих достоинствах жеребец почему-то недолюбливал большие реки.

* * *

Из рощи, расположенной на высоком крутом холме, вся северная часть излучины Финаве, облюбованной королем Леклисом для переправы его армии, была видна как на ладони.

Ситэлас наблюдал за переправой армии Восточного королевства с некоторой долей зависти и восхищения. Четкая работа магов и быстрая, без излишней суеты и сутолоки, переправа войск.

— Крупные отряды полукровок заняли холмы, — доложил запыхавшийся Лорейн, — Берег уже практически забит войсками, они готовятся выступить.

— Как только они очистят пляж, король Леклис начнет переправлять свои основные силы… — лорд Ситэлас на мгновение задумался. Все это время ему не давала покоя одна мысль: почему король Леклис решил начать переправу не под покровом ночи, а перед самым рассветом? Эльфа снедали нехорошие предчувствия. Казалось бы, вот она — удача! Армия полукровок сама ползет в ловушку. Но лорд Ситэлас привык доверять своему внутреннему чутью, а оно вопило об опасности. Что же он упустил? Что?

— Нужно атаковать! Чего мы ждем? — грубо прервал затянувшиеся раздумья лорда ирлимар Лирилан, командир одного из отрядов легкой конницы. Остальные офицеры свиты Ситэласа поддержали его нестройным хором голосов.

— Пехоте Канн-Сильвана сигнал к атаке, — решился Ситэлас. — Нельзя выпускать полукровок из мышеловки. Нужно скинуть их с холмов и уничтожить. И ненужно столь жалобно на меня смотреть, ирлимар Лирилан. Вашей коннице здесь негде развернуться. Лучше, спешьте часть своих лучников и поддержите пехотинцев.

— Господин, позвольте мне хотя бы возглавить эту атаку? — взмолился Лирилан.

— Действуйте! — кивнул Ситэлас.

Обрадованный ирлимар едва ли не бегом кинулся к своим всадникам. За ним ушли и остальные командиры отрядов. В свите лорда остался только Лорейн, несколько магов, сотня охраны, десяток гонцов и знаменосец.

Более не таясь, пропел сигнальный рог, словно бросил перчатку вызова.

Усиленная лучниками ирлимара Лирилана, пехота Канн-Сильвана выстроилась в длинную колонну и двинулась вперед, стремясь запереть полукровок у реки. Остальные отряды стали занимать позиции согласно плану, утвержденному на срочном ночном совете.

Две сотни конных лучников авангарда отогнали нескольких конных разведчиков полукровок и начали беспокоящий обстрел отрядов на холмах, не давая силам короля Леклиса покинуть пляж и развернуться на поле перед холмами.

Внезапное появление эльфов вызвало в стане полукровок значительное оживление, однако, к удивлению Ситэласа, никакой паники заметно не было, словно эльфов ждали. Переправа новых отрядов прекратилась, но и бежать из капкана полукровки почему-то не спешили. Латники на холмах плотнее сбивали строй. Арбалетчики вели неторопливую перестрелку с эльфийскими всадниками.

Отряд ирлимара Лирилана вышел на позиции перед полукровками и начал атаку. Лучники обрушили на вершину холмов тучи стрел. Под прикрытием этого смертоносного дождя пехота Канн-Сильвана двинулась вперед.

— Господин! Господин! Срочное сообщение!

Понукая измученную лошадь, на вершину холма забрался взмыленный гонец.

— Мой лорд! — не покидая седла, поклонился он. — Легкая конница полукровок ночью переправилась южнее Змеиных топей. Они смяли наш слабый заслон и скорым маршем движутся сюда.

Ситэлас громко и с чувством выругался, бросив злой взгляд в сторону начавшегося сражения. Теперь причина поздней переправы и спокойствия полукровок стала ему совершенно понятна.

— Их вряд ли много, — осторожно сказал Лорейн. — Можно бросить часть наших сил им навстречу и задержать их продвижение. А мы пока разделаемся с этой переправой, затем развернем основные силы и ударим всей мощью по коннице полукровок.

Лорд Ситэлас задумался. Предложенный ирлимаром Лорейном план имел смысл. Лорейн был молод, но никогда не терялся при крушении четких, отработанных на военных советах схем, не выдержавших испытаний реальностью. За это качество Ситэлас его и ценил.

— Готовь гонца к ирлимару Белору, — решил Ситэлас. — Пусть ждет подхода подкреплений и выдвигается навстречу полукровкам.

— Боюсь — это будет невозможно, мой лорд, — ошарашено произнес Лорейн, глядя куда-то в сторону. — Ирлимар Белор?

Ситэлас проследил за его взглядом и вторично выругался, сердце лорда сжалось в ожидании скорой катастрофы.

По склону холма, спотыкаясь о корни и с трудом переставляя ноги, действительно поднимался командир оставленного в основном лагере отряда. За ним устало брело два десятка теней, в которых с трудом можно было признать эльфийских воинов.

— Мой лорд, — ирлимар Белор с трудом держался на ногах, используя для опоры ножны с мечом. — Перед вами все, что осталось от моего отряда.

— Как? — изумленно выдохнул Ситэлас. — Под вашим началом была почти тысяча всадников.

— Как?! Вы меня спрашиваете — как?! — лицо Белора исказилось в гримасе боли и ненависти. — Они ударили перед самым рассветом. Сначала боевой маг шутя уничтожил почти всех наших лошадей, затем полукровки начали переправу. Сорвать ее мы не могли, а потому я принял решение встретить их в нашем лагере. И пока над лагерем действовала магическая защита, мы их держали! Под градом арбалетных болтов! Под ударами магов! А вы, лорд, не соизволили прислать нам на помощь ни одного воина! Скажите — как это понимать. А? Лорд!

Ирлимар Белор вцепился в рукоять клинка и потянул его из ножен. Охрана Ситэласа мгновенно скрутила уставшего эльфа и повалила на землю. Воины Белора выхватили оружие.

— Мечи в ножны! — крикнул Ситэлас. — Сегодня пролилось достаточно эльфийской крови… Отпустите его, — приказал он охране, те нехотя подчинились.

Пошатываясь, ирлимар Белор поднялся с земли, Ситэлас встал прямо перед ним и тихо сказал:

— Я ничего не знал о вашем бедственном положении.

— Как? — в голосе Белора были злость и удивление. — Я послал к вам пять гонцов, одного за другим, им отдали последних уцелевших лошадей.

— Никто из них до меня не добрался.

— Позвольте, господин, — вмешался гонец, привезший новости о переправе легкой конницы полукровок. — В трех милях к северу я наткнулся на испуганную лошадь без всадника, на седле были пятна крови. Я решил не рисковать и забрал чуть западнее.

— Король Леклис нас снова обыграл, — Ситэлас зло хлопнул себя по бедру. — Теперь понятно, почему я так ничего и не узнал… Какие силы атаковали наш лагерь?

— Маги и пехота орков, — скривился Белор.

— А тяжелой конницы с ними не было? — поинтересовался Ситэлас.

— Нет, но они как раз начали переправу, когда я приказал остаткам своего отряда отступать. Боевой маг разделался с защитой лагеря и одним ударом уничтожил почти две сотни моих воинов, наши стихийные маги были к тому времени уже мертвы или выжаты досуха. Я потому и приказал отступить. А что нам еще оставалось?

— Не корите себя, ирлимар. Вы не виноваты в том, что произошло, — лорд Ситэлас посмотрел на излучину реки. Пожар битвы еще только разгорался. Пехота Канн-Сильвана достигла боевых порядков полукровок и стала медленно оттеснять их назад, лучники перенесли огонь на пляж. — Лорейн, командуй отступление!

— Может быть…

— Не может, — холодно отрезал лорд. — Если мы завязнем в битве, то вскоре полукровки ударят нам в спину. Мне нечем их остановить. Уходим в Канн-Сильван, пока конница короля Леклиса не села нам на хвост. Это сражение мы проиграли. Но это всего лишь одно сражение! Их еще будет много. Командуй отступление! Мы отходим в Канн-Сильван.

 

Глава 5. Высокое искусство предательства

Откуда-то издалека донесся слабый, но вполне различимый звук сигнального рога, мгновенно подхваченный сигнальщиками эльфов. Эльфийские отряды прекратили наступление и откатились назад. Сигнал прозвучал вновь. Эльфы начали нехотя отступать.

— Они уходят! — возбужденно воскликнул Харг.

Убрав Химеру в ножны, я почувствовал что взмок. Когда эльфийская пехота начала теснить отряды на холмах, мне пришлось пережить несколько весьма неприятных минут. Если бы эльфам удалось задуманное, положение оставшихся на пляже отрядов стало бы критическим. И далеко не факт, что мы смогли бы продержаться до подхода нашей конницы. Переброшенный с юго-западной границы для усиления основной армии после Астанарской бойни Седьмой легион еще ни разу не был в серьезной битве. Рука седьмого легиона Альдигон был неплохим командиром, хоть и эльфом — у всех из нас есть недостатки. Под руководством Глока он неплохо натаскал своих легионеров, но на плацу ветеранами не становятся.

Возможно, я рисковал, используя для приманки именно седьмой легион, а не проверенный первый или четвертый, но тому был ряд причин. Во-первых, мне хотелось посмотреть, чего стоит этот легион новичков в деле. Во-вторых, как бы цинично это не звучало, седьмой легион был наименее ценен. Его потеря в случае неудачи была бы для моей армии не столь болезненна.

— Куда! — внезапно взревел Альдигон, пришпорив своего жеребца.

Несколько легионеров, поддавшись порыву, дернулись вслед за эльфийской пехотой, но дорогу им тут же перегородил разъяренный рука легиона.

— Держать строй! Назад! Все назад! Куда вы намылились? Хотите стать кормом для эльфийской кавалерии?

Его слова слегка охладили легионеров, недовольно ворча, они вернулись в строй.

Под аккомпанемент радостных криков моих солдат, улюлюканий и оскорбительных жестов, эльфы построились в несколько походных колонн и двинулись на юг.

— Пошли гонца к Рунку, пусть возобновляет переправу, — приказал я Харгу, дождавшись пока хвост эльфийской колонны скроется из виду. — Альдигон! Уводи свои отряды с пляжа. Через час жду тебя с докладом о потерях.

— Будет исполнено, сир! — бодро ответил эльф.

Обнажив меч, он призывно махнул им в воздухе, подавая сигнал соседним отрядам на холмах. Ударили барабаны. Старательно стараясь держать строй, отряды седьмого легиона двинулись с холмов. Альдигон ударил своего коня пятками по бокам и пустил его легким шагом вслед за спускавшимся с холмов легионом.

Оставленный для прикрытия отхода эльфийской армии арьергард, из пяти сотен конных лучников, оживление седьмого легиона воспринял весьма болезненно, и попытался угостить моих солдат стрелами. Тревожно засветилась поставленная Эстельнаэром защита, но некоторым остроконечным эльфийским подаркам все же удалось через нее пробиться. Несколько легионеров упали.

— Эстельнаэр! — окликнул я мага. — Сделай так, чтобы эти лучники нам более не докучали.

Молча кивнув, он принялся за дело.

Получив в ответный дар огромную молнию, спалившую добрых два десятка всадников, арьергард эльфов предпочел более не геройствовать и убрался подальше, продолжая, впрочем, внимательно следить за моей армией.

Подождав, пока седьмой легион полностью перестроится перед холмами, я развернул Ветра и направился к реке.

Переправа пока еще не возобновилась. У подножия холма под наспех построенными навесами из попавшихся под руку веток и солдатских плащей лежали раненые. Отнюдь не бесплатно далась нам эта переправа. Эльфы успели собрать пусть малую, но все же кровавую дань.

— Харг!

— Я здесь, сир.

— Первый легион может подождать. Пусть первым делом Рунк переправит сюда целителей.

— Сейчас же пошлю нового гонца, — кивнул орк.

Отрешенно кивнув ему в ответ, я продолжил свой путь, мысленно возвращаясь в день встречи с посланником Вэона.

Предложение главы Пурпурного лотоса разбило все мои изначальные планы. Прежде было всего два взаимоисключающих варианта — переправа через Финаве с минимумом потерь, либо разгром эльфийской армии. Оба плана имели свои минусы и плюсы.

Удержать меня на этом берегу реки эльфам не удалось бы в любом случае. И я, и командир эльфов это прекрасно понимали — слишком пожадничал Совет Пяти на подкрепления для своих восточных рубежей. Открытым оставался лишь вопрос цены, которую я должен буду заплатить за переправу. И тут наши взгляды с командиром эльфов совершенно не совпадали. Эльф рассчитывал содрать с меня плату побольше. Мне же не хотелось платить вообще или свести потери к самому минимуму. Благодаря вмешательству Вэона, я смог избежать крупных потерь, а о судьбе эльфийской армии пусть теперь поболит голова Высокого лорда. От результатов зависит, буду ли я просто сильно ему не доверять, или не буду доверять вообще.

Для привлечения внимания эльфов к излучине реки был разработан целый план, над составлением которого я бился целый день. Как оказалось, совершенно зря…

В дело вмешался его величество случай. Один из эльфийских отрядов разведчиков каким-то чудом просочился через сеть патрулей и наткнулся на место подготовки "тайной" переправы. Более того, одному из эльфов удалось вернуться к своим. И это при том, что охрана тайной переправы ничего не знала о моих планах, и ловила эльфийских разведчиков, узнавших "страшный секрет", на полном серьезе.

Далее события развивались, так как я и предполагал — командир эльфов начал стягивать свои силы к излучине реки. Он не хуже меня понимал, как мало у него шансов сорвать переправу, оставалось одно — собрать за нее достойную плату и отступить к Канн-Сильвану.

Не самый плохой план, надо признать. Делая ставку на быстрые марши, я ограничил армейские обозы до самого необходимого минимума, и осадному парку в них места не было, а потому застрять под стенами Канн-Сильвана моя армия могла надолго.

Командир эльфов не мог знать, что Высокий лорд Вэон уже понял, откуда дует ветер, и решил сменить сторону.

Интересно, что предпримет Вэон, когда эльфийская армия окажется под стенами города?

Вновь ожившая переправа наполнила берег суетой и бурной деятельностью. Фыркали лошади, по мокрым бревнам гулко стучали подкованные сапоги легионеров, маги суетились над ранеными. Рядом с первым временным мостом появилось еще два — теперь не было нужды опасаться атаки эльфийских магов.

Немного понаблюдав за воцарившимся оживлением, я спрыгнул со спины Ветра и, стянув с головы шлем, жестом подозвал к себе одного из телохранителей. Понятливо кивнув и отдав своим товарищам ростовой щит, орк помог мне снять теперь уже ненужные латы. День обещал быть таким же жарким, как и все предыдущие, и я был не намерен тащить на себе кучу теперь уже ненужного железа.

Вслед за доспехами пришла очередь мокрого поддоспешника и льняной рубашки. Подавив в себе желание, избавиться еще и от сапог, я решительным шагом направился прямиком к воде, искренне сожалея, что нет времени хорошенько искупаться.

Зачерпнув ладонями полную горсть воды, я с наслаждением плеснул ее себе в лицо, чувствуя, как на время отступает усталость. Справа послышался громкий плеск, перешедший сперва в бульканье, а затем в громкую злую ругань. Повернув голову, я застал чудную картину — как моя охрана помогает мокрому Бальдору подняться из воды.

— Тоже решил умыться, — усмехнулся я. — Полотенцем поделиться?

— Очень смешно, — огрызнулся гном, пятерней выжимая свою роскошную бороду.

— Днем будет стоять такая жара, что ты сам захочешь запрыгнуть в реку.

— Так то днем, — отмахнулся Бальдор, сунув руку себе за пазуху и что-то озабоченно ища. — Вроде сухой.

Достав потертый кожаный кисет и убедившись, что его содержимое не пострадало, гном успокоился.

— Эльфы ушли без боя. Я проспорил Мезамиру два золотых, — хмыкнул он. — Хотел бы я посмотреть на лицо Высокого лорда Вэона, когда эльфийская армия окажется под его стенами.

Он был одним из немногих с кем я поделился новостью о договоре с Вэоном. И единственным, кто воспринял ее более или менее спокойно. От воспоминаний о подобной беседе с Эйвилин меня до сих пор слегка передергивает. Как я и предполагал, эта новость ее не сильно обрадовала. Мы даже слегка поругались… Ну, хорошо — может и не слегка. Разгневанная девушка умчалась к Илиону и ушла вместе с его всадниками к Змеиным топям в качестве боевого мага.

— Жаль что это невозможно.

— Думаешь ему можно верить?

— Разумеется — нет. Вэон скользок, как змея, и меняет свои взгляды, словно флюгер на ветру.

— Но все же ты рискнул заключить с ним союз.

— Он ненадежный союзник, но это лучше чем непримиримый враг. Любое ослабление Совета Пяти идет мне на пользу.

— Вот тут я бы с тобой поспорил, — покачал головой Бальдор. — Что помешает лорду Вэону ударить нам в спину?

— Увидишь, — по моим губам скользнула легкая улыбка. — Ты же знаешь, что я всегда держу свое слово.

— Не понимаю, как это убережет нас от предательства со стороны лорды Вэона, но надеюсь, что твоя удача не изменит тебе и в этот раз… О, а вон и Мезамир едет, — воскликнул гном глядя куда-то в сторону.

Во главе небольшого отряда, к реке и вправду спускался Мезамир.

Стягивание эльфами всех сил для срыва переправы не могло не отразиться на плотности дозоров, секретов и патрулей, следящих за рекой. Не без помощи магов небольшой отряд Мезамира еще ночью переправился на противоположный берег. Приказ его отряду был прост — эльфы не должны узнать, что пока они караулят одни мои отряды у излучины реки, другие мои отряды громят их лагерь.

— Судя по довольной физиономии — мой приказ ты выполнил.

— А были сомнения? — удивился он.

— Кто знает, что тебе могло стукнуть в голову без должного надзора.

— Когда это такое случалось? — возмутился Мезамир.

— Дай вспомнить… Про простое снятие часовых тебе напомнить? Когда ты полез в эльфийский лагерь резать магов.

— Эй! Это была случайность! Я тех двух магов не звал, они сами на пост заявились. И вообще, я не лезу, как некоторые, затыкать своей закованной в латы тушкой все бреши в обороне.

— Закованной в латы тушкой! — рассмеялся Бальдор. — Как верно замечено. Браво, мой мальчик! Кстати вот твой выигрыш, — он протянул вампиру две золотые монеты.

Пока Мезамир пополнял свой кошелек, мое внимание привлекли несколько лошадей его отряда, навьюченные пятью неподвижными телами. Пересчитав отряд вампира, и убедившись, что ночной рейд прошел без потерь, я поинтересовался:

— Это что? Пленные?

— Двое пленных и три мертвеца, я решил, что не стоит оставлять их тела на поживу лесным хищникам.

— Ты правильно сделал, мальчик, — вновь влез в разговор гном. — Даже враг достоин погребения или костра.

Я бросил в сторону Бальдора короткий удивленный взгляд. Мне вспомнились коротышки-гоблины — им гномы в подобной малости зачастую отказывали. Впрочем, я уже давно перестал судить кого бы то ни было. Вражда гоблинов и гномов — их личное дело. Откровенно говоря, мне все равно, кто виноват в ней больше и на чьей стороне правда. Правда — весьма эфемерная штука, и, зачастую, у каждого она своя. Гномы мои союзники, остальное неважно. В истории любого государства или народа немало грязных пятен. Королевства, республики и империи всегда строятся на чьих-то костях. Историки пишут по-другому? На то они и историки.

— Пленным выдели охрану, а мертвецов отвези к мертвецам. Похоронные команды скоро начнут работать. И отпусти, наконец, свой отряд на отдых, они едва держатся в седле.

Пока Мезамир отдавал нужные распоряжения, я закончил умываться. Харг с поклоном протянул мне свежую рубашку, но, немного подумав, я не стал ее надевать, а просто накинул на плечи на манер плаща. Бальдор сослался на какие-то свои дела и ушел к гномам. Железный легион как раз заканчивал переправу. Длинная колонна суровых бородачей поднималась на холмы.

— Вижу, с тобой Эстельнаэра, — покосился в сторону мага вампир. — А где Эйвилин.

— Скоро прибудет под эскортом всей легкой конницы и своего горячо любимого братца, — поморщился я.

— Она с тобой все еще не разговаривает?

— Новость о нашем новом союзнике ее не слишком обрадовала.

Он понимающе кивнул и осторожно заметил:

— В этом она не одинока… Может, после занятия нами Канн-Сильвана, Высокий лорд Вэон случайно упадет с лестницы и, опять же, совершенно случайно свернет себе при этом шею.

— А еще он может совершенно случайно поскользнуться на паркете и упасть прямо на твой нож, — сварливо добавил я.

— Причем несколько раз, — хохотнул Мезамир. — Один твой приказ и лорд Вэон перестанет быть проблемой.

Предложение было заманчивым. Но принять его я не мог.

— У нас с Высоким лордом Вэоном взаимовыгодная договоренность. С ним не должно произойти никаких "случайностей"! Смерть Вэона приведет к хаосу в Пурпурном лотосе.

— Хаос в Доме Ночной рыси после смерти в бою лорда Нивина был нам только на руку, — не отступал Мезамир. Не замечал за ним подобной кровожадности.

— Основные владения Ночной рыси дальше на западе за Иллириеном, дела на восточной границе их сейчас волнуют мало. Наше дальнейшее продвижение к Иллириену пойдет по землям Вэона. Будет гораздо лучше, если они будут если не союзными то, по крайней мере, нейтральными.

— Надеюсь, ты сможешь объяснить это Эйвилин, — пожал плечами он.

— Она никогда не согласится с моим решением, даже понимая его правоту, — вздохнул я.

— Ты бы согласился, если бы речь шла об убийце твоих родителей?

— Нет. Но, надеюсь, рано или поздно, она меня простит.

— А если нет?

— Значит это та цена, которую мне придется заплатить за этот выбор.

* * *

Вечерело. Тени удлинились, солнце стремилось к горизонту, забирая с собой одуряющую духоту. Легкий ветерок принес с собой приятную речную свежесть и горький запах опаленной дневной жарой полыни.

Лорд Ситэлас с наслаждением подставил лицо бодрящему ветру, хоть на мгновение отогнавшему этот крепкий, почти впитавшийся в кожу, запах конского пота. Смахнув перчаткой наглого овода с головы своей лошади, Ситэлас оглядел походную колонну.

Долгий дневной марш к Канн-Сильвану подходил к концу. Впереди возле реки уже была видна тонкая полоска стен. Утомленные маршем, запыленные всадники, измученные пехотинцы и даже запыхавшиеся, потные лошади испытали прилив новых сил, когда увидели перед собой долгожданные городские стены.

— Подтянуть ряды! Осталось последнее усилие! — постарался приободрить воинов Ситэлас. Остановив своего вороного жеребца, лорд развернул его назад и проехал немного вдоль колонны пехотинцев Канн-Сильвана.

— Скорей бы, — проворчал неотступно следовавший за лордом ирлимар Лорейн. — Проклятая жара, — пожаловался он, облизнув сухим языком потрескавшиеся губы.

Запасы провизии и фуража для лошадей остались в захваченном полукровками лагере, но близость Канн-Сильвана делало это не столь уж страшным. Хотя пустой со вчерашнего вечера желудок Лорейна был с этим совершенно не согласен.

Эльф с сожалением похлопал по кожаной фляге, словно это движение могло вернуть в нее уже давно выпитую воду. Лорд Ситэлас гнал свою армию к городу практически без остановок, стремясь к ночи оказаться под защитой стен. За время коротких передышек эльфы, разумеется, запасались водой впрок, благо Финаве была всего в двух шагах, но стоило армии двинуться в путь — походные фляги стремительно пустели.

Стены Канн-Сильвана становились все ближе и ближе. Вблизи они напоминали старого, но все еще крепкого рыцаря. Да, белая кожа камней потемнела от времени, дождей и палящего солнца, появились первые морщины трещин, но стены все еще способны сдержать не один удар осадных орудий или магических заклятий, а черные бойницы больно огрызнуться стрелами.

Канн-Сильван был древним городом. История его основания, также как и первое название, теряется где-то в глубине Темных веков. В отличие от остальных своих человеческих собратьев, ставших после покорения этих земель эльфами, резиденциями Младших и Старших Домов, Канн-Сильван подобной участи почему-то избежал. Формально город принадлежал Дому Ночной рыси, но все его подчинение сводилось к выплате налогов. До недавнего времени всех эльфов Канн-Сильвана можно было пересчитать по пальцам одной руки, да и то они, скорее всего, были в городе проездом. Все изменилось после поражения лорда Нивина. Опасаясь за свои восточные рубежи, Совет Пяти поставил в город свой гарнизон, гордо именовавшийся теперь "пехотой Канн-Сильвана", хотя к городу они не имели никакого отношения. Небольшая городская стража людей была распущена.

Подобные нововведения не слишком обрадовали жителей и городской совет, но открытого выражения недовольства и неповиновения не последовало — глупцов среди жителей не было.

К удивлению эльфов город встретил их армию закрытыми воротами.

— Какого Падшего! — возмутился лорд Ситэлас. — Они что, приняли нас за полукровок?

Ударив своего жеребца пятками по бокам, лорд помчался к воротам.

— Эй! Дозорные! — остановив жеребца, крикнул он, приподнимаясь в седле. — Вы там спите, что ли? Открывайте ворота!

В одной из бойниц появилась голова эльфа-стражника в цветах Дома Пурпурного лотоса.

— У нас приказ никого не пускать.

— Ты ослеп, Младший! Я лорд Ситэлас.

— Да хоть сам Светлый император. Высокий лорд Вэон приказал никого не впускать… А? Что? — страж ворот обменялся несколькими фразами с кем-то внутри башни и вновь высунулся из бойницы. — Вы, лорд, и ваша свита могут въехать в город. Высокий лорд Вэон ждет вас.

— А мои воины?

— Они пока останутся за воротами, таков приказ Высокого лорда.

— Это какое-то безумие! — возмутился Ситэлас. — Отряды короля Леклиса могут появиться под стенами в любой момент.

— У меня приказ, господин. Думаю, Высокий лорд вам все объяснит. Эй, там! Открыть ворота!

Створки городских ворот медленно поползли в разные стороны.

— Странно все это, — недовольно заметил Лорейн.

— Сейчас разберемся. Следуй за мной.

Стоило небольшой свите Ситэласа вступить в город, как стражники Пурпурного лотоса вновь закрыли ворота. К Ситэласу подъехал один из ирлимаров гвардии Вэона.

— Я провожу вас к Высокому лорду, — сказал он, после короткого приветствия. — Следуйте за мной.

Узкие кривые улочки Канн-Сильвана были пусты, лавки заперты, а ставни домов плотно закрыты.

— Где все местные жители? — поинтересовался Ситэлас. В последний свой визит он помнил совершенно другую картину.

— Garonellare Вэон объявил осадное положение и комендантский час.

— Что же, это разумно, но что это за странный приказ — не пускать в город мою армию?

— Garonellare Вэон вам все объяснит.

Наконец впереди показалась большая городская площадь и здание ратуши, украшенное знаменами Пурпурного лотоса.

Прежде бойкие и шумные торговые ряды пугали своим молчанием и пустотой. Между пустых лавок бродили только скучающие патрули стражи.

В холе городской ратуши ирлимар гвардейцев остановился.

— Высокий лорд ждет вас в соседнем зале. Ваша свита останется здесь. О ней позаботятся, я распоряжусь, — улыбнулся чему-то своему ирлимар.

Недовольно проворчав проклятия на очередную прихоть Высокого лорда, Ситэлас направился в соседний зал. Насколько помнил Ситэлас из своих предыдущих визитов в ратушу, в нем располагался городской суд. Двери в зал были приветливо открыты, но стоило лорду сделать к ним всего несколько шагов, как дорогу ему перегородили стражники Высокого лорда.

— А! Вот и наш славный лорд Ситэлас пожаловал. Входи, — восседавший в кресле верховного судьи Вэон махнул рукой, давая знак стражникам пропустить пришедшего эльфа.

Подождав пока Ситэлас остановится прямо перед ним, Вэон сделал еще один знак страже. Гвардейцы закрыли двери, двое из них расположились за спиной Ситэласа, а остальные — недалеко от Высокого лорда.

Вэон поставил на стол початый кубок с вином, скрестил руки в замок, и, покусав губы, заговорил:

— До меня дошли известия о том, что король Леклис пересек Финаве. Я жду от вас объяснений, лорд!

— Остановить его мы не могли в любом случае.

— В своих посланиях вы убеждали Совет Пяти в обратном.

— Если вы не заметили, — Ситэлас позволил добавить в свой голос малую нотку издевки, — то в них я просил больше подкреплений. Если бы они у меня были, то полукровки остались бы на восточном берегу реки. Но сейчас речь не об этом. Почему мои войска оставлены за воротами?

— Видимо потому, что я так приказал, — обескураживающее улыбнулся Вэон.

"Он что, пьян?" — подумал Ситэлас.

— Немедленно отмените этот приказ и впустите моих воинов в город! Нам нужно готовиться к обороне.

— Вот этого-то я делать и не намерен.

— Чего именно? Впускать мою армию или готовится к обороне? — недоуменно переспросил Ситэлас, легкое подозрение в неполной адекватности Вэона, сменилось в нем твердой уверенностью. "Нашел время пьянствовать" — брезгливо отметил он.

— Я не буду делать ни того, ни другого, — пока Ситэлас молча переваривал это заявление, Вэон с апломбом продолжил: — Дом Пурпурного лотоса не будет сопротивляться своему законному правителю императору Леклису.

Ситэлас все сразу понял.

— Жалкий предатель! — взревел он пытаясь выдернуть из ножен меч, но гвардейцы Вэона были на чеку. Они набросились на него сзади и повалили на пол, сноровисто заломив руки за спину.

— Я?! — картинно возмутился Вэон, поднимаясь из своего кресла. — Нет, лорд. Предатель — это вы. Я же верный и преданный слуга лиственной короны.

— Что ты несешь мерзавец?! — прохрипел Ситэлас. — Ты тронулся умом, если надешься на пощаду после всего, что натворил.

— Сегодня я заслужу полное прощение если не себе, то своему Дому.

— Предательством своих друзей?!

— Друзей, — хрипло рассмеялся Вэон. — Это Совет Пяти-то? Постепенно подгребающий под себя власть Тиалис, игнорирующий при этом людей и волнения в Младших домах. Представьте себе, лорд — волнения в Младших домах! Хотя впору уже назвать это открытым мятежом. Бесхребетный слизняк Амолин. И, конечно, наш "великий" маг Вираэль. Благодаря этим "друзьям" мы все и находимся в одной дурно пахнущей субстанции.

— И благодаря тебе! Ты уже забыл про свое участие!

— Я осознал свою ошибку и теперь всеми силами пытаюсь ее исправить.

— Очередной изменой? Ты просто лицемерный мерзавец!

— Хватит! Я не собираюсь выслушивать оскорбления от жалкого узника. Уведите его!

— Под стенами Канн-Сильвана стоит моя армия. Они узнают о предательстве и возьмут город штурмом.

— Без подготовки, осадных лестниц и машин, с вражеской армией за спиной? Ты веришь в чудеса? — презрительно усмехнулся Вэон. — Впрочем, пока ты будешь обживать свои новые апартаменты, я позабочусь и об этой проблеме.

— Подлец! — взревел Ситэлас, силясь вырваться из рук стражи Высокого лорда. — Я тебя убью! Вырежу сердце и заставлю сожрать!

— Посмотрим, как тебе это удастся сделать из тюремных подземелий. И моли Творца о милости. Я видел виселицу на городской площади, а король Леклис не любит, когда они пустуют.

 

Глава 6. Пир воронов

Подведя итог вечно суматошному дню, на землю тихо ступила ночь. Так уж повелось от сотворения мира, и так будет до его конца. Земля медленно остывала, отдавая тепло щедрого дневного светила озябшему воздуху.

Переправа затянулась до самой темноты. Не рискнув дробить вновь собранную в единый кулак армию, я приказал разбить лагерь. Поход к Канн-Сильвану мог и подождать. Судьба эльфийской армии меня волновала мало — это теперь проблема лорда Вэона. Правда, я все же приказал усилить ночную стражу. Так… На всякий случай. Осторожность — лучшая часть доблести.

Бессонная ночь и напряженный день совершенно выбили меня из сил. Едва солнце скрылось за горизонтом, я завалился в свой шатер и, не раздеваясь, рухнул на спальное ложе.

Огонь, кругом огонь. Земля почернела от огня и выгорела до песка, расплавленного в мутную, тягучую массу. В воздухе стоял отвратительный, тошнотворный запах горелой плоти.

Резко проснувшись, я нащупал рукоять Химеры мирно лежащей рядом и лишь тогда успокоился. Проклятые кошмары сегодня вновь превзошли сами себя. Немного повалявшись в постели, я тихо ругнулся и встал.

Сквозь плотную ткань походного шатра отчетливо виделся отсвет ночного костра. Откинув входной полог, я вышел наружу. По груди резанул порыв холодного ночного ветра, окончательно прогоняя остатки сна.

Перед шатром ярко пылал костер. За границей его света чернело несколько фигур ночных стражей. Возле огня мирно попыхивал трубкой Бальдор, устроившись прямо на голой земле.

— Тоже не спится? — тихо поинтересовался он, когда я присел на корточки рядом с огнем.

— Есть немного, — кивнул я.

— Глотни-ка, — гном протянул мне объемистую кожаную флягу.

Сделав большой глоток, я закашлялся, жадно хватая ртом воздух. Во фляге оказалось не вино, а нечто напоминающее "воду орков", но гораздо крепче.

— Что это за пойло? — продышавшись, поинтересовался я.

— Самогон, настоянный на горных травах, — гордо ответил он. — Сам делал, по тайному семейному рецепту.

— Отрава.

— Не нравится — давай сюда, — обиделся гном. — Самому мало.

— Не могу позволить своему другу травиться подобной гадостью, — сказал я, сделав очередной глоток из фляги гнома. — И вообще, алкоголь — враг.

— А врага надо безжалостно уничтожать, — Бальдор вырвал флягу у меня из рук и жадно приложился к ней сам.

Хлебнув самогона, гном глубоко затянулся из трубки. Меня слегка передернуло — крепость гномьего табака уже давно вошла в поговорку. Может легенды не врут — гномов и вправду создали из камня.

— Я видел Эйвилин, — после короткой паузы произнес он.

— Вот как? Я подобной чести не удостоился.

Да, как и предсказывал Мезамир, ссора с Эйвилин вышла знатной. Даже вспоминать не хочется. Даже не знаю, как она сдержалась и не приголубила меня чем-нибудь магическим из своего арсенала. Ее злость можно было понять. Высокий лорд Вэон один из виновников гибели ее родителей. Но месть — это месть. А Канн-Сильван — это Канн-Сильван. Мне нужен этот город!

Разозленная Эйвилин умчалась к брату. Илион командовал всеми эльфийскими отрядами, которые прочно заняли нишу легкой кавалерии. Может быть, я не слишком его люблю, но командир он опытный.

— Она справлялась о тебе, — заметил Бальдор, выпустив из носа две тонкие струйки дыма.

— Надеюсь, ты передал ей, что я отлично себя чувствую.

Тяжело вздохнув, гном на миг закатил глаза к небу.

— Упрямый дурак! Ты не думаешь извиниться?

— За что? — возмутился я. — Я все сделал правильно!

— Я это знаю, Леклис. Не могу сказать, что твое решение мне понравилось, но я понимаю его необходимость.

— Так почему я тогда должен извиняться?

— Ты поступил не слишком честно, приняв предложение лорда Вэона даже не посоветовавшись с ней. А ведь речь не просто о высоком лорде-предателе, а об одном из убийц ее родителей. Извинись, — наставительно произнес гном. — Ты надолго испортишь себе жизнь, если не сделаешь этого.

— Не думаю, что она сейчас в настроении выслушивать мои извинения, — помрачнел я. В словах гнома было зрелое зерно. Да и если откровенно признаться, разлука с Эйвилин начинала меня как-то тяготить. Это все же приятно, когда кто-то ждет не твоей смерти, а тебя самого.

Бальдор вновь глубоко затянулся из трубки, выдохнул длинную струйку дыма в воздух и произнес с усмешкой:

— Поверь, она только их и ждет, чтобы помириться.

— Ты так хорошо знаешь Эйвилин? — скептически выгнул бровь я.

— Нет, но я очень хорошо знаю женщин.

— Дай угадаю — именно поэтому ты до сих пор не женат.

— Я же говорю, что ОЧЕНЬ хорошо знаю женщин, — хмыкнул гном.

— Ладно, утром я последую твоему совету.

— Вот и отлично… Еще по глоточку?

Прислушавшись к внутренним ощущениям — в голове уже слегка шумело, и это после столь смешной дозы гномьего пойла, я отрицательно покачал головой:

— Хватит, пожалуй, иначе наши короткие посиделки плавно перетекут в длинную пьянку. Спокойной ночи.

— Тебе того же, Леклис, — сказал Бальдор, вновь прикладываясь к своей фляге.

Утром во исполнение данного гному слова я отправился к эльфам.

Эта часть лагеря мне сразу не понравилась. И этому была объективная причина — тут было слишком много эльфов. Илион встретил меня еще на полпути к шатру Эйвилин. В последнее время наши отношения стали если и не дружескими, то хотя бы ровными. Взаимная неприязнь осталась, но мы мастерски делали вид, что позабыли о ней.

Причиной моего появления в этом заповеднике ушастых Илион интересоваться не стал. Похоже, он все же смирился с выбором сестры. Его так же не слишком обрадовал мой договор с Высоким лордом Вэоном, но принял он его гораздо спокойнее, чем Эйвилин.

После короткого обмена приветствиями и получив приказы для своих разведчиков, Илион поспешил ретироваться — видимо не горел желанием встревать в наши с Эйвилин семейные разборки. Умный он все же парень.

— Зачем ты пришел? — начала Эйвилин вместо приветствия, едва заметила меня у откинутого входного полога шатра.

— Нам надо поговорить.

Эйвилин долго медлила с ответом, делая вид, что слишком занята изучением очередной книги по магии. О, эта ее страсть к магическим книгам! У нее с собой взято книг больше чем остальных вещей. Нет, знания — это замечательно. Да и книги вещь полезная особенно для мага, но не в военном же походе!

— Говори, — наконец разрешила она.

— Я пришел, чтобы извиниться и попросить прощения, — выпалил я. — Прежде, чем принимать предложение лорда Вэона, мне следовало обсудить его с тобой.

— Хорошо, я готова их выслушать, — холодно посмотрела на меня Эйвилин, отложив книгу в сторону.

— Что? — слегка удивился я.

— Твои извинения.

— А что я только что говорил?

— Слова: извини или прости, я так и не услышала.

— Извини и прости. Так лучше? — я уже начал закипать.

— Ты пришел извиняться или снова ссорится? — поинтересовалась Эйвилин, выгнув бровь. — Если второе, то можешь сразу уходить. Или столь грозного короля просто не научили просить прощения?

Ее слова меня слегка охолодили. Возможно, потому что они были правдивы. Я не любил извиняться и просить прощения, даже зная, что виноват. А сейчас и чувства вины не было. Скорее злость. И злость в первую очередь на Эйвилин — почему она не может понять, что принять предложение Вэона было просто необходимо!

Так… К Падшему эти мысли! А то мы и впрямь вновь поссоримся.

Наверное, я слишком эгоистичен и избалован…

И гордыня, Леклис, не забудь про свою гордыню.

Молчание затягивалось.

— Извини, что принял предложение Высокого лорда Вэона, даже не посоветовавшись с тобой, и если можешь — прости, — пересилив себя, выдохнул я. Слова прозвучали настолько фальшиво, что мне самому стало омерзительно от этой неприкрытой фальши. Воистину самый тяжкий смертный грех называется гордыня. Рваными неровными шагами я подошел к молчавшей девушке. Сев прямо перед Эйвилин, я сказал, в этот раз уже совершенно искренне: — Прости меня.

Эйвилин молча уткнулась мне в грудь. Я осторожно обнял ее за плечи — похоже, извинения можно считать принятыми. Пожалуй, я только что задолжал Бальдору самую большую бочку лучшего вина.

— Я понимаю, что по-другому было нельзя, но принять это не могу. Они убили маму и отца… — в голосе Эйвилин звучала пугающая опустошенность.

— Они заплатят, — я крепче сжал ее в объятьях. — Все и за все. Но сейчас мне нужен лорд Вэон и…

— Он предаст тебя при первой же возможности, — перебила меня Эйвилин, — так же как предал моего отца и Совет Пяти!

— Пусть только попытается, — зло усмехнулся я.

— Надеюсь, ты сможешь посадить "почтенного" garonellare на короткую цепь и будешь держать как можно дальше от меня. Иначе я за себя не ручаюсь.

— Не волнуйся. Цепь будет очень короткой. Это я тебе обещаю.

* * *

К концу дня погода начала портиться. Откуда-то с запада ветер пригнал большую тучу. Небо заволокло мрачной, серой пеленой. Вскоре зарядил противный моросящий дождь, заставив пожалеть о недавней жаре.

Колонны легионов стальным потоком двигались на юг к Канн-Сильвану. По левую руку от них постепенно набирала свою мощь великая Финаве.

— Там кто-то есть, — шепнул Мезамир, когда мы проезжали мимо очередной небольшой рощи, в обилии разбросанных среди этих нескончаемых холмов. Он протянул руку, — Вот там! Чуть в стороне от дороги… Но опасности нет, — немного подумав, добавил вампир.

— Поехали, посмотрим, — сказал я, направив Ветра в указанном Мезамиром направлении.

Ехавший как всегда немного позади Харг хотел что-то сказать, но, тяжело вздохнув и сделав знак охране, просто двинулся за нами.

Не проехав и двух десятков шагов, мы наткнулись на тело эльфа, полуприслонившегося к извилистым древесным корням. Его кожаные доспехи были пробиты в нескольких местах. На левой ноге вместо штанов были лишь какие-то обгоревшие тряпки, под которыми виднелась почерневшая плоть. В траве рядом с эльфом лежало сломанное древко темно-зеленого знамени с геральдическим изображением белого коня.

— Очередной мертвец. И стоило ради этого сюда лезть? — скривился Харг, перегородив, впрочем, мне дорогу к мертвому.

— Он еще жив, — заметил Мезамир.

— Что-то не похоже, — засомневался Харг. — Хотя… Это дело поправимое, — он потянул из ножен меч.

— Оставь! Убить всегда успеем, — приказал я, спрыгнув на землю.

Недовольно ворча, Харг отошел в сторону — давая мне проход. Склонившись над эльфом, я достал из-за пояса кинжал и поднес начищенное до зеркального блеска лезвие к его губам. Сталь клинка тут же слегка запотела.

— Я же говорил, что он жив! — Мезамир победно посмотрел на орка.

— Вызови сюда целителя, — повернулся я к Харгу.

— Будет исполнено, сир. Ты! — палец Харга уперся в одного из всадников свиты. — Стрелою за магом! Одна нога тут, а другая уже там.

Осмотрев окровавленные остатки брони эльфа, я в изумлении покачал головой — как он еще жив? И как он здесь очутился, с такими ранами? Следов боя вокруг заметно не было.

Ответ на второй вопрос быстро отыскал Мезамир, решивший до приезда мага осмотреть округу.

— Тут лошадь… мертвая, — донесся его голос из-за густых кустов слева.

— Переметные сумки или еще что интересное есть?

— Эльфийские стрелы в теле лошади пойдут? — поинтересовался он.

— Значит, Канн-Сильван… Похоже, об эльфийской армии можно забыть.

— Возможно, это гонец, попавший в засаду разбойников. Вон и знамя есть, — появился из-за кустов Мезамир.

— Его приложило магией, — покачал головой, я показал на ногу эльфа. — Много ты видел магов, промышляющих разбоем на большой дороге? Да и это знамя Младшего дома, а не те тряпки, что с собой обычно таскают эльфийские гонцы.

— Что тут происходит? — раздался за моей спиной знакомый голос.

Обернувшись, я увидел Эйвилин в сопровождении своей эльфийской охраны.

За время нашей короткой ссоры Эйвилин успела обзавестись собственной свитой из Кипарисов и Тигров — личных гвардейцев императора из одноименных домов. Их остатки прибились к Илиону после разгрома Императорского дома и теперь всюду сопровождали свою новую госпожу.

Если не доверять ей, то кому вообще можно доверять?

— Мы нашли раненого Младшего. Видимо в Канн-Сильване эльфийскую армию ждал горячий прием.

— Я осмотрю его раны.

— Как хочешь. Я уже послал за целителем. Хотя, скорее всего, это бесполезно. Долго этот эльф не протянет.

— Значит не надо медлить.

Спрыгнув на землю, Эйвилин опустилась перед телом эльфа на колени. Осмотрев раны нашей неожиданной находки, она помрачнела и нахмурилась. Не нужно быть опытным целителем, чтобы понять — эльф обречен. С такими ранами не живут. Решительно сжав губы, Эйвилин все равно принялась сосредоточенно шептать целительные заклинания, водя руками над ранами эльфа.

Спустя пару минут ресницы раненого затрепетали, дыхание стало ровнее и глубже.

— Похоже, что он сейчас очнется, — заметил я.

— Ненадолго, — тихо ответила Эйвилин, признав очевидное. — Его уже не спасти.

— Пить, — не открывая глаз, прошептал раненый.

Стянув с пояса походную флягу, я протянул ее Эйвилин.

— Это его убьет, — покачала головой она.

— Ты сама сказала, что он обречен.

Приняв из моих рук флягу, Эйвилин достала платок и, смочив его водой, вытерла им лицо эльфа. Тот застонал еще громче, струйка крови потекла из уголка его рта. Эйвилин ее заботливо вытерла. Раненый медленно открыл глаза, при виде Эйвилин его зрачки расширились.

— Светлая леди? Вы и вправду живы? — в полубреду прохрипел он. — Мы не хотели идти против своего императора. Приказ… Мы просто выполняли приказ. Мы же Младшие, мы всегда исполняем приказы. Во славу До-ма… Почему они напали? Мы же были союзниками. Конь… Они не взяли нашего коня. Я вынес его… помню, — внезапно эльф вздрогнул и мучительно закашлялся, давясь кровавой слюной. Секундой позже глаза его закатились под темные веки.

— Вот и все, — сказала Эйвилин, отсутствующим взглядом глядя на покрасневшую тряпку в своих руках.

— Харг! — позвал я главу своей охраны. — Распорядись, чтобы его похоронили, как полагается.

— Будет исполнено, сир.

Эйвилин накрыла мертвого полотном порванного и прожженного в нескольких местах знамени, которое тот так старался спасти.

— Ты в порядке? — спросил я, настороженно рассматривая девушку. Похоже, эта смерть здорово выбила ее из колеи.

— Да. Ты слышал, что он сказал. Мы же Младшие, мы всегда исполняем приказы, — она с горечью в голосе процитировала последние слова эльфа. — Может быть люди правы, и время эльфийской империи прошло?

— Не знаю, но если наступило время людей, то это будет очень дурное время.

* * *

К Канн-Сильвану я прибыл ближе к вечеру, во главе двухтысячного отряда.

Моя армия слишком сильно растянулась по единственной дороге. И гнать ее к городу я не стал. Замыкающие отряды рисковали достигнуть его только к середине ночи, поэтому основные силы армии стали лагерем в нескольких милях от стен.

Эйвилин, Илиона, да и вообще всю эльфийскую часть своей армии я предусмотрительно оставил в лагере. Как показала практика, ушастые с ушастыми уживаются крайне плохо.

Исключением был отправившийся со мной Эстельнаэр, но он ушастым был только наполовину.

Канн-Сильван встретил авангард моей армии открытыми воротами… и уже начавшими пованивать кучами трупов перед ними. Страшная картина разгрома армии Ситэласа — вестником которого был тот недавний, безымянный эльф — предстала во всей красе.

Ехать до ворот нам пришлось практически по телам. Лошади нервно косились под ноги, храпели, подстегиваемые всадниками, и старались поскорее покинуть это царство смерти. Зато вороны и стервятники чувствовали себя здесь полными хозяевами. Они весело пировали, несмотря на мелкий дождь, оглашая округу своим противным гомоном. Сладковатая вонь разложения, тяжелая и густая, била в нос. Желудок противно екнул и подкатил к самому горлу.

— Не стоило мне так плотно обедать, — пробормотал Эстельнаэр.

Полуэльф свесился с седла, и его вывернуло наизнанку. Могу поспорить, в своих действиях он был не одинок. Выпрямившись, позеленевший маг принялся быстро тараторить что-то из своего магического арсенала. Вскоре в воздухе явственно посвежело — даже от Эстельнаэра бывает толк.

— Да здесь была настоящая битва, — выдохнул Мезамир.

— Битва — нет, — покачал головой я. — Взгляни на следы… Бойня, Мезамир. Самая настоящая бойня. Эльфы не ждали предательства от "своих". Многие погибли даже не поняв, что происходит. Смотри, какими ровными рядами лежат мертвецы перед воротами — это ударили магией. Видать что-то вроде того ядовитого тумана, что использовал Эстельнаэр на гоблинах. После магов со стен ударили лучники. А тех, кто уцелел под стрелами и магией, вбила в землю эльфийская конница, сделавшая вылазку из города.

— Кто-то ведь должен был уцелеть.

— Жалкие единицы, вроде того мертвеца в лесу. Большая часть эльфов погибла в первые же мгновения от боевой магии.

— У них же был собственный боевой маг.

— Если Вэон не дурак, а в этом я сильно сомневаюсь, то он вначале обезвредил вражеских магов. Я бы на его месте поступил так: пригласил командующего армией вместе с небольшой свитой в город — боевые маги товар штучный и обычно входят в свиту командующего. В городе расправиться с командиром эльфов и его охраной было бы просто. А затем я, без спешки и суеты, занялся бы армией под стенами. К ней, как раз к этому времени, подошли бы отряды арьергарда. Мои лучники и маги скрытно заняли бы позиции на стенах, конница выстроилась перед воротами. Потом сигнал к атаке… Теперь можно насладиться избиением бывших союзников с вершины какой-нибудь башни…

Пока я разъяснял Мезамиру тонкости высокого искусства предательства и расправы над своими союзниками, нам навстречу из ворот города выкатила небольшая кавалькада всадников.

— Похоже, нас встречают, — отметил я. — Никак сам Высокий лорд Вэон к нам пожаловал.

— Этих мертвецов тоже встречали, — передернул плечами Мезамир.

Бросив быстрый взгляд на пир воронов, я криво усмехнулся. Наверное, в этом была даже какая-то мрачная ирония — союз на костях… скрепленный кровью.

Кавалькада остановилась прямо перед нам. Вперед выехал эльф в богатом, ярком одеянии. Так вот ты каков, garonellare дома Пурпурного лотоса Вэон.

Несколько минут мы молча рассматривали друг друга.

Вэон не произвел на меня особого впечатления. Высокий лорд, как Высокий лорд. Такой же, как и уже покойные — один давно, а второй недавно — Уриэль и Нивин. В последнее время, из-за повальной смертности высшей эльфийской знати, титул лорд — это признак смертельно опасной болезни.

Интересно сколько протянешь ты, Вэон? Очень недолго, если попробуешь меня обмануть.

— Рад вас приветствовать, Светлый лорд, — наконец произнес Вэон, слегка поклонившись в седле.

— Об этом, еще рано говорить, garonellare Вэон. Пока что я король, а не император.

— Я просто первый признал очевидное, — пафосно изрек он в ответ. — Но как пожелаете, сир. Добро пожаловать в Канн-Сильван! — Вэон махнул рукой в сторону города приглашая войти.

— Не будем торопиться. Действуй, Харг! — усмехнулся я, кивнув главе своей охраны. — Какие силы в городе?

— Слуги, сотня моей личной охраны без магов, — весело ответил Вэон, провожая взглядом колонну всадников с Харгом во главе, вступающую в город. Мне почему-то стало казаться, что он слегка пьян. — Я полностью доверяю вашему слову. Всю свою гвардию и боевых магов я отправил в столицу дома.

"А значит и подальше от меня", — подытожил я про себя.

— Разумно, — обнадежил я лорда. Над надвратной башней появилось черное знамя — это значило, что Харг уже занял стену и ближние улицы. — А вот теперь можем выступать и мы.

Слегка ударив Ветра по бокам, я направил его к воротам. Оттеснив Мезамира, Вэон занял место по правую руку от меня. Оставаясь, впрочем, на шаг-два позади.

— Держитесь рядом, вы мой союзник, а не подданный, — я постарался изобразить самую благодушную из своих улыбок.

— Для меня это большая честь, сир.

"Честь. Хе-хе. Спину я не хочу тебе подставлять — вот и вся честь", — делится этими мыслями с Высоким лордом я, разумеется, не стал.

Улицы были пусты, шумный Канн-Сильван больше напоминал город-призрак. Тишину нарушал только глухой рокот вступавшей в город армии. Наконец впереди показалась площадь с большим зданием ратуши или городского суда, а может, и того, и другого. Площадь, как и вся улица на нашем пути уже была оцеплена легионерами первого легиона, загодя вошедшими в город вместе с Харгом.

Оставив лошадей заботам подскочивших слуг, мы проследовали внутрь.

— Я позволил себе подготовить небольшой пир в честь нашего странного союза, — не дожидаясь помощи слуг, Вэон собственноручно распахнул двери в большой зал. — Да, странные нынче времена, и странные союзы. Надеюсь, несмотря на свою странность, наш союз будет долгим и крепким.

"А я надеюсь, что еда не отравлена", — подумал я, рассматривая заставленный всевозможными яствами стол, и делая едва заметный знак Мезамиру и Эстельнаэру. Может, я и параноик, но лучше безмерно опасаться, чем без меры доверять. Да и глупо доверять дважды предателю.

Дождавшись утвердительных кивков от мага и вампира, я проследовал к столу и сел. Дадим Высокому лорду сполна насладиться ролью радушного хозяина… напоследок.

Не доверяя вызванным Вэоном хлопком в ладоши слугам, Мезамир сам наполнил мне вином один из кубков.

— За наш союз! — воодушевленно произнес Вэон, отсалютовав мне наполненным кубком. Похоже, тот факт, что помимо нас двоих на этом странном пиру нет никого, кроме слуг и моей охраны, его заботил мало. Высокий лорд, со сноровкой, говорившей о немалом опыте, бодро осушил свой кубок до дна.

Я посмотрел на серебряный кубок в своей правой руке — красное вино… Вино цвета крови, цвета нашего союза. Мне вновь вспомнились мертвецы под стенами Канн-Сильвана — желудок протестующе вздрогнул.

Одни вороны пируют под стенами, другие за стенами — да будет славен их пир.

Ответно отсалютовав Вэону, я так же осушил свой кубок до дна.

— У меня есть для вас подарок, сир, — внезапно вспомнил Вэон. — Эй! Кто там есть? Тащите сюда этого мерзавца!

Мерзавцем оказался связанный эльф, введенный в пиршественный зал под конвоем двух гвардейца Пурпурного лотоса. Один из них грубо пнул пленника по ногам, заставив того упасть на колени. Выглядел пленник неважно — тело было богато украшено свежими синяками, кровоподтеками и ссадинами, разбитые губы покрывала тонкая корка запекшийся крови, а под правым глазом темнел особо большой синяк, расползшийся на добрую половину лица.

— Лорд Ситэлас из Дома Белого единорога! Командующий эльфийской армией, — торжественно провозгласил Вэон.

Скривившись от боли, лорд Ситэлас все же гордо вскинул голову и попытался подняться с колен, но один из конвоиров не дал ему этого сделать, наградив очередным ударом, повалившим Ситэласа лицом в пол.

Как не отрадно было наблюдать за столь очевидной демонстрацией искренних чувств дружбы и взаимопонимания между представителями разных эльфийских домов, я повернулся к Вэону и приказал:

— Отошлите своих воинов.

— Как пожелаете, сир… Вы, двое! Пошли вон!

Повинуясь приказу, конвоиры ушли. Впрочем, их место тут же занял Харг. Одним своим видом пресекая на корню любые потуги пленника на нелепое геройство.

Извиваясь, словно змея, и тщетно пытаясь разорвать веревки на заведенных за спину руках, Ситэлас с трудом поднялся на колени, а затем, пошатываясь, встал на ноги. Вновь гордо вскинув голову, эльф молча наградил Вэона полным призрения взглядом. Впрочем, тот его просто проигнорировал.

Оглядев зал, пересчитав стражу и прикинув свои шансы на бегство или просто сопротивление, лорд Ситэлас сплюнул на пол и зло спросил:

— Что с моей армией?

— Вороны под стенами сейчас как раз обгладывают кости твоих воинов, — победно ухмыльнувшись, снизошел до ответа Вэон.

— Тварь! — Ситэлас дернулся было вперед, но Харг молча перегородил ему дорогу.

— Дарю этого наглеца вам. Делайте с ним что хотите, — произнес Вэон, мало обращая внимания на пленника.

Встав из-за стола, я подошел к Ситэласу. и, коротко вглядевшись в его лицо, жестко сказал:

— Лорд Ситэлас. У вас есть простой выбор: служба мне или смерть.

Ситэлас даже не раздумывал. Гордо вскинув голову он сказал:

— Истинный лорд Старшего дома никогда не будет служить полукровке.

— Мне уже служит множество Старших. Вы будете в этом списке далеко не в первой десятке.

— Этого не будет! Я не служу трусам, предателям и подлецам.

— Слишком громкие слова для вашего столь незавидного положения, — поморщился я. — Даю вам ровно сутки на размышление. Завтра вечером моя армия двинется дальше, и вы будете смотреть за этим походом либо со спины своей лошади, либо с виселицы — выбор за вами… Уведи его обратно в камеру, — кивнул я Харгу.

Мы не в красивой пафосной сказке, где добрые и светлые герои милостиво отпускают попавших в плен врагов. Можно уважать врагов, но не стоит их щадить. Ведь вас щадить они не будут. Жаль, но лорд Ситэлас никогда не встанет на мою сторону — я это видел в его глазах. В отличие от Вэона и прочих молодых, по эльфийским меркам, лордов, Ситэлас представитель старой знати империи, со всеми свойственными ей достоинствами и недостатками. Он никогда не признает меня даже равным себе. Достойным врагом — да, а вот равным — нет, а значит, не станет и подчиняться. Поэтому его ждет если и не виселица, то меч палача — достойную казнь ушастый заслужил. Вэон, в случае очередного предательства, не дождется и этого.

Такие как Вэон гораздо гибче и опасней. Они радостно будут именовать меня хоть императором, хоть богом. Но стоит только дать слабину и немного ослабить хватку на их горле — нож в спину обеспечен. А это значит, что нужно крепче сжать пальцы, давая лорду дышать, но не давая трепыхаться, и не подставлять спину.

Жаль, что на Вэона нельзя нацепить "поцелуй змеи". Во-первых, запрещенный артефакт действовал только на магов, во-вторых, Младшие и Старшие подобное вряд ли одобрят. Они готовы принять любое решение Высокого лорда, но марионетке подчиняться не будут. Впрочем, держать Вэона и дом Пурпурного лотоса в повиновении или хотя бы в нейтралитете можно и без "поцелуя змеи".

Полагаясь на мое слово, Высокий лорд Вэон упустил одну маленькую деталь, которая и позволит затянуть на его шее поводок.

— Канн-Сильван ваш, сир. Что вы намерены делать теперь? — осторожно спросил Вэон, когда я вновь вернулся за стол.

— То же самое я могу спросить и у вас, — отмахнулся я. Делиться своими планами с Вэоном я, естественно, не собирался.

— Я хотел бы уже завтра отбыть в столицу своего дома. Вынужден признать — в моих землях сейчас неспокойно. Война и багряная леди здорово пошатнули власть Старших домов.

Так значит, лорд Вэон хочет отсидеться за моей спиной — разумно, что не говори. Пусть глупые полукровки и остатки совета колошматят друг дружку, бодаются с людьми. Высокий лорд Вэон с удовольствием полюбуется этим зрелищем из первых рядов.

— Не будем спешить. Ваше достойное общество мне столь понравилось, что я намерен еще долго им наслаждаться. Вы останетесь с моей армией, лорд.

— Я думал, что мы обо всем договорились! — вскинулся Вэон. — Вы дали мне свое слово!

— И я ни на шаг от него не отступил!

— Сделав меня заложником?

— Гостем, мой лорд, — усмехнулся я. — Дорогим и очень ценным гостем. Вы же сами хотели полное прощение и безопасность.

— Гость всегда волен оставить даже самого гостеприимного хозяина в любое удобное ему время.

— Гостеприимный хозяин ни за что не отпустит гостя из своего дома, если на улице бушует буря. Ведь тогда с гостем может случиться несчастье. К тому же супруга хозяина уже справлялась о здоровье гостя — оно ее весьма заботит.

— Безмерно счастлив стать вашим "гостем", — с кислой миной на лице сдался Вэон. — Надеюсь, это не затянется надолго.

— До конца войны, не больше, — "обрадовал" я лорда.

— Сколько слуг и гвардейцев я могу взять?

— Ни одного. У меня отличные, расторопные слуги и прекрасная охрана.

— Почему-то я не удивлен, — поморщился Вэон. — У меня есть одно условие.

— Условие? — поинтересовался я, слегка нахмурив брови.

— Просьба, сир, — быстро поправил сам себя Вэон. Он все же умный парень, хоть и негодяй, и Высокий лорд к тому же. Но у всех есть недостатки. — Просто небольшая, я бы даже сказал — мизерная, просьба. Позвольте мне оставить себе собак.

Нельзя сказать, что его пожелание стало для меня неожиданностью. Высокий лорд Вэон был хорошо известен тем, что любил собак, и, пожалуй, гораздо больше своих подданных. Помимо недостатков, у всех есть и достоинства.

— Сколько их?

— Всего две, сир. Прекрасные эльфийские гончие.

— Хорошо. Собак можете оставить… Ты вовремя вернулся, Харг, — кивнул я подошедшему орку. — Лорд Вэон согласился стать моим гостем. Обеспечь ему самую наилучшую охрану. Ах, да! Высокий лорд хочет, чтобы его свита и остатки гвардии немедленно покинули Канн-Сильван, и ожидали его приказов в столице дома.

— Будет исполнено, сир.

— И еще. Похорони мертвецов перед воротами, они, конечно, удачно вписались в пейзаж, но уже начали пованивать, — напутствовал я его напоследок. Возможно, выпитое вино тому виной, но меня охватила какая-то злая веселость. Наполнил очередной кубок, я шутовски отсалютовал им Вэону и усмехнулся: — Что-то вы погрустнели, досточтимый garonellare. Выпейте еще вина. Да будет славен этот пир!

 

Глава 7. Волк в овечьей шкуре

В узкой, маленькой камере было холодно, пахло гнилью и плесенью. По углам деловито шныряли крысы, а крошечное окно давало мало света. И хотя пролезть через эту щелку не смог бы и ребенок, оно, словно в насмешку, было закрыто толстой железной решеткой.

Поджав ноги и обхватив руками колени, лорд Ситэлас сидел на жидкой охапке соломы и мрачно размышлял о превратностях собственной судьбы.

Всерьез над предложением короля Леклиса он даже не думал. Слова, сказанные им в лицо королю полукровок, возможно, была слегка напыщенны, но вместе с тем правдивы. Старший на службе у полукровки — этому не бывать! Или, по крайней мере, это будет не он — лорд Ситэлас из дома Белого единорога.

Вместе с тем Ситэлас прекрасно понимал, что для империи… Да и что там скрывать! Для всех эльфийских домов восстановление императорской власти было бы благом. Нежданно вкушенная свобода оказалась весьма мерзкой на вкус. Лорд Ситэлас не был слепцом или дураком, фанатиком он тоже не был. Путь, которым сейчас идут Старшие дома — это путь в бездну. В таких обстоятельствах король полукровок на императорском троне далеко не худший вариант. Возможно, король Леклис спасен империю, возможно — погубит, но лорду Ситэласу с ним все равно не по пути.

За дверью послышалась возня и перезвон ключей. Щелкнул дверной замок, и под надсадный скрип ржавых дверных петель в его мрачное узилище вошел новый тюремщик-орк, сменивший гвардейцев Вэона.

— Эй, эльф! Ты там жив еще? Славь милость нашего короля, — орк поставил на пол камеры большую корзину, накрытую чистой тряпицей, и слегка подтолкнул ее ногой в сторону эльфа. — Прямо с его стола. Свои то тебя, небось, жратвой, в отличие от побоев, не баловали. И казнь тебе Его Величество заменил. Голову тебе мечом рубанут. Уйдешь как благородный лорд, а не разбойник какой. Завтра вечером, так что готовься.

Поделившись с узником столь "радостным" известием, тюремщик ушел.

Ситэлас не заставил себя долго уговаривать, поднявшись со своего убого ложа и морщась от боли в груди при каждом вздохе, он подошел к корзине, и отбросил положенное на манер крышки полотенце. В нос ему ударил уже позабытый, пьянящий запах еды. Переборов секундное желание по-звериному наброситься на пищу, Ситэлас сперва вытянул из корзины пузатый глиняный кувшин, притаившийся у стенки. Сделав небольшой глоток и убедившись, что в нем прекрасное вино, он поставил кувшин на пол камеры рядом с собой.

Зло шипя от боли, Ситэлас осторожно стянул с себя рубашку и внимательно осмотрел синяки и ссадины на своем теле. Подняв брошенное полотенце, он немного смочил его вином и аккуратно обработал наиболее глубокие ссадины.

Закончив это жалкое подобие нормального лечения, Ситэлас принялся изучать королевский дар, часто сглатывая слюну.

В корзине, помимо кувшина вина, оказался свежий, еще теплый хлеб, четверть круга сыра, несколько яблок. Мясные блюда были представлены большим копченым окороком и жареным цыпленком.

— Наверное, это часть коварного плана короля Леклиса — накормить пленника до отвала, чтобы тот не смог сбежать, — усмехнулся собственной шутке Ситэлас. Яда в пище он не боялся. Зачем тратить яд на того, кого и так собираешься казнить? — Не будем разочаровывать короля полукровок.

Нежное мясо цыпленка просто таяло во рту. Высокий лорд Вэон может и негодяй, но повара у него отменные! Специй на мясо не жалеют, но и меру знают. Не прошло и пяти минут, как от цыпленка осталась лишь небольшая кучка начисто обглоданных и разгрызенных костей. Бросив их в угол, на поживу крысам, Ситэлас ловко пнул ногой туда же одну из особо наглых серых товарок, ползавшую прямо у корзины. Его охватила легкая веселость. Вновь подняв кувшин с вином, лорд бодро отсалютовал им в воздух и весело провозгласил:

— За здоровье короля Леклиса и Светлой леди Эйвилин! Пусть им повезет больше чем мне! За моих погибших воинов! Пусть огненная дорога приведет вас к свету! За плохое здоровье Высокого лорда Вэона! Чтоб ты сдох, гнида! И за завтрашний вечер! Пусть по эльфийски остер будет клинок палача!

Произнеся этот тост, Ситэлас жадно приложился к кувшину.

Привлеченный шумом тюремщик тихо подошел к двери и, открыв смотровой глазок, заглянул в камеру. Немного полюбовавшись этим странным пиром смертника, орк завистливо сглотнув слюну. Жратва с королевского стола — это вам не солдатский паек, свежих цыплят и вина, золотой за кувшин, в нем почему-то предусмотрено не было. Впрочем, легионерам Восточного королевства грех было жаловаться. На своих солдатах король Леклис не экономил, свято помня вечную мудрость: кто не кормит собственную армию, тот скоро будет кормить чужую.

Закрыв глазок и отойдя от двери камеры, тюремщик воровато огляделся по сторонам и вынул из-за голенища сапога плоскую медную фляжку. Открутив крышку и сделав быстрый глоток, он надсадно хмыкнул и, закрыв флягу, убрал свое сокровище обратно за сапог.

Выпив еще немного вина, умяв пол хлеба и несколько яблок, Ситэлас с помощью полотенца привязал корзину с остатками вина и провизии к оконной решетке. Этим действием коварный эльф до слез расстроил всех окрестных крыс. Тихо затаившись в трещинах стен темницы и в темных углах, они только и ждали, когда этот двуногий устанет и завалится спать. А уж они то не дадут пропасть всем тем дивно пахнущим вкусностям в этой чудесной корзине.

Воистину плюнув тюремным крысам в самую душу, или что у них там, Ситэлас добрел до своего ложа и лег. Стараясь не думать о том количестве клопов, притаившихся в гнилой соломе, что он сейчас накормит до отвала, эльф провалился в сон…

— Мой лорд, вы живы? Очнитесь у нас мало времени.

Проснулся он от легкого тормошения по плечу и чьего-то до боли знакомого шепота.

— Ты вновь за свое, Лорей…, - Ситэлас осекся, тут же вспомнив, где он находится и открыл глаза, молясь Творцу, чтобы этот голос не был сном. Услышал его мольбы единый бог или нет, но Ситэлас и вправду увидел склонившегося над ним Лорейна. — Проклятье! Надеюсь, ты не призрак!

— Нет, лорд. Это действительно я, и во плоти. Можете потрогать, — Лорейн протянул командиру руку и помог тому встать на ноги.

— Как тебе удалось уцелеть? — спросил Ситэлас.

— Об этом потом. Нам нужно торопиться. Ваши раны… Вы можете идти?

— Царапины, — отмахнулся Ситэлас, скривившись от резанувшей грудь боли. — Спасибо что вернулся. Признаться, я предпочитаю ощущать свою голову и шею вместе, а не по отдельности.

— Следуйте за мной лорд. Я вас выведу.

Оставив за спиной дверь камеры, эльфы миновали узкий плохо освещенный коридор и остановились возле небольшой комнатенки дежурного тюремщика, расположившейся рядом с уходящей вверх винтовой лестницей. Насколько помнил Ситэлас, тюрьма Канн-Сильвана состояла всего из пяти камер и располагалась в подвале под городской ратушей. Тюрьма служила лишь для предварительного заключения узников до вынесения приговора городским судом.

— Нам точно наверх? — осторожно поинтересовался Ситэлас. Если ратушу неплохо охраняли и при Вэоне, то при короле Леклисе должны были охранять еще лучше.

— Не беспокойтесь, лорд. Нам бы только подняться по лестнице без происшествий, а там недалеко.

— А что с тюремщиком? — спросил Ситэлас, увидев в караулке неподвижное тело орка.

— Я его оглушил. Может стоит его прирезать? — Лорейн вытянул узкий кинжал.

— Оставь, — махнул ладонью Ситэлас. — Вот будь тут господа гвардейцы лорда Вэона, я бы с удовольствием занялся ими сам.

Стараясь не шуметь, эльфы осторожно поднялись по лестнице. Надсадно скрипнула давно не смазанными петлями дверь, выпуская двух беглецов из подземных застенок в очередной коридор, слабо освещенный редкими факелами.

— Нам туда, — Лорейн уверенно махнул рукой куда-то в сторону.

— Подожди немного, — остановил его Ситэлас. Сняв со стены один из факелов, он ногой притушил его пламя. — Все, идем! — кивнул Ситэлас, взвесив в руках полученную дубинку.

Беглецы крадучись двинулись вперед, тщательно прислушиваясь к тишине спящей ратуши. Неожиданно коридор на противоположном конце осветился ярким снопом света, заставив эльфов резко отпрянуть в сторону и прижаться к стене.

Позабыв о ранах и поудобней перехватив древко факела, Ситэлас пригнулся почти к самому полу, словно изготовившаяся к прыжку хищная кошка.

В снопе света мелькнула и пропала чья-то фигура. Магический светлячок последовал за ней, вновь погружая коридор в спасительный для эльфов полумрак. Не теряя времени беглецы вновь двинулись вперед.

— Это здесь, — наконец тихо прошептал Лорейн, указывая на потемневшую от времени дверь. Осторожно подойдя к ней, эльф припал ухом к деревянной поверхности и выждав несколько мгновений радостно кивнул: — Вроде тихо, входим!

За дверью оказался небольшой зал, в центре которого находился закрытый вмурованной в пол решеткой колодец.

— Выгребная яма? — скорее утверждая, чем спрашивая, произнес Ситэлас.

— Она самая, — кивнул Лорейн, закрывая засов на двери. — Там у правой стены есть проход и лестница.

— Тут, решетка, — заметил Ситэлас.

— Три центральных прута свободно вынимаются, — усмехнулся Лорейн, демонстрируя командиру один из изъеденных ржавчиной прутов.

Ситэлас удивленно выгнул бровь, но вопрос — откуда об этом известно Лорейну, он решил пока поберечь.

Вынутые пруты образовали не широкий, но вполне годный для прохода лаз. Когда оба беглеца оказались по другую сторону решетки, Лорейн не пожалел времени вернуть вынутые металлические пруты на место. Облегчать стражникам короля Леклиса поиски пути побега он не собирался.

Эльфы миновали еще одну лестницу, теперь уже ведущую вниз. Резкий запах нечистот стал просто невыносим. Факел, что Лорейн с собой прихватил, почти не горел. Поморщившись от вони, Ситэлас подумал, что в камере было не так уж плохо.

Канн-Сильван, как и все крупные города, обладал хорошей системой канализации. У одного из несущих нечистоты подземных каналов беглецы и оказались.

— Куда теперь? — спросил Ситэлас, старательно посмотрев по сторонам. Подземный канал был довольно большим. Ярда два, не меньше. Настоящая подземная река. Вдоль стен лежали узкие, но вполне годные для передвижения тропинки.

— Направо. До самой реки. Там нас уже ждут.

— Кто ждет? И может, расскажешь теперь, как тебе удалось уцелеть? — настороженно спросил Ситэлас.

— Все это было бы смешно, если не было бы так грустно, — хмыкнул Лорейн, переступая через очередную кучу отходов. — Как вы, наверное, помните: когда вы ушли на доклад к Высокому лорду Вэону, вся ваша свита собралась в покоях перед Судебным залом. А мне, уж не знаю почему, внезапно и совершенно нестерпимо захотелось по нужде. Тот ирлимар гвардейцев грозно требовал, чтобы мы оставались на своих местах до вашего возвращения. А я стою и чувствую — что сейчас, как младенец, надую прямо в штаны.

— И что дальше?

— Ну, я бочком, вдоль стенки, осторожно выскользнул из той комнаты, и понесся в отхожее место, благо мне было известно, где оно было… Следующие несколько минут я, с вашего позволения, опущу. Когда я уже шел назад, то увидел, как гвардейцы Вэона вытаскивают из зала мертвые тела наших офицеров и магов. Меня гвардейцы к счастью не заметили. Поняв, что Высокий лорд Вэон нас предал, и ничего не зная о вашей судьбе, я решил вырваться из города, чтобы предупредить наших солдат. Но ратуша и торговая площадь оказалась оцеплена гвардейцами Пурпурного лотоса, проскользнуть через них не было никакой возможности. А об этом милом подземелье, я тогда еще не знал.

— Что было дальше?

— Дальше? Я чуть было не наделал глупостей, — повинился Лорейн. — Я решил убить Высокого лорда Вэона.

— Мечтатель, — хмыкнул Ситэлас.

— Знаю что глупость. Но тогда мне хотелось до него добраться, пусть и ценой собственной жизни. Затаившись в одной из подсобных комнат рядом с главным коридором, я принялся ждать удобного момента. Но эта тварь засела в зале суда и не высовывала от туда и носа. Так я провел всю ночь. А утром из подслушанного разговора двух гвардейцев я узнал о том, что вы живы. Бросив затею с убийством, остаток дня я готовил наш побег. У меня есть знакомая… знакомые горожане, — быстро поправился молодой офицер, слегка покраснев. — Лорд Вэон как раз выводил из города основные силы своей гвардии, и по улицам можно было передвигаться практически свободно… Ну, вот мы и пришли, — внезапно прервал свой рассказ Лорейн.

Впереди и вправду показались какие-то огни. Пройдя еще немного, Лорейн и Ситэлас оказались в настоящем рукотворном подземном гроте, слабо освещенном факелами. В полутора десятках шагов впереди виднелись воды Финавэ, а у небольшого каменного причала стояла небольшая рыбацкая лодка, со сложенной мачтой.

— Где вас носило? — недовольно спросил чей-то тонкий мелодичный голос.

Повернув голову, Ситэлас увидел его обладательницу — невысокую, стройную человеческую девушку, в неброской мужской одежде. Лицо таинственной незнакомки было скрыто под глубоким капюшоном дорожного плаща.

— Лорд Ситэлас. Позвольте представить вам Речную Выдру. Главу контрабандистов Канн-Сильвана, — отозвался вместо ответа Лорейн.

— Интересные у вас знакомства, ирлимар. Что я о вас еще не знаю? — то ли с осуждением, то ли с восхищением покачал головой Ситэлас.

— Я сам узнал только вчера, — смутился Лорейн. — Кионна, она…

— Не называй это имя, — одернула эльфа девушка. — Оно в прошлом!

Она откинула капюшон. Ситэласа ожег настороженный взгляд ярких янтарных глаз, словно сиявших на тонком, изящном, и каком-то совершенно детском личике. Короткая мальчишеская стрижка не могла скрыть острые уши. Принятая им за человека девушка оказалась чистокровной эльфийкой.

"Весьма красивой эльфийкой" — отметил Ситэлас.

— Вы хотите убраться из города, лорд, или ваша гордость не позволяет вам принять помощь изгнанной из дома? — с неприкрытым вызовом спросила девушка.

— С благодарностью приму вашу помощь, госпожа Речная Выдра, — усмехнулся Ситэлас. В его положении выбирать не приходилось. Да и, признаться, эта Atalante Ole'a его заинтересовала. Изгнаннику без дома нужно было обладать немалой смелостью или весьма сильными покровителями, чтобы остаться на территории империи.

— Тогда соблаговолите проследовать на ваш флагман, лорд, — эльфийка указала на лодку. — Почетный караул и музыканты, к сожалению, запаздывают, но вы можете остаться здесь и подождать их.

— Обойдемся без почетного караула, леди, — поддержал игру девушки Ситэлас, спускаясь в лодку. — А музыку я с детства ненавижу. Надеюсь, ваш флагман быстро бегает?

— Быстрее всех на Финаве! — гордо ответила Выдра, отвязывая лодку от причала.

— Тогда в путь.

Ситэлас протянул девушке руку, чтобы помочь ей войти в лодку, но та от этого простого вежливого жеста замялась. На секунду на ее лице мелькнуло выражение ужаса. Она даже отшатнулась от лорда, но мгновенно оправилась и вошла в лодку без всякой помощи.

Едва все оказались на борту, лодка тихо двинулась вперед. Ситэлас готов был поклясться, что двигало ее отнюдь не течение, но вопросов опять задавать не стал.

Поморщившись от боли в груди, Ситэлас постарался удобней устроиться на дне лодки. Когда та юркой змеей вынырнула из грота, он с интересом огляделся. Выдра и взявшийся ей помогать, но больше мешавший, Лорейн, возились с установкой мачты с косым парусом. Городские стены были далеко за спиной, хотя их еще вполне можно было разглядеть. Также был виден и заполненный кораблями речной порт Канн-Сильвана. Лодка шла ходко, бодро набирая скорость. Скоро стены города скрылись из виду за поворотом реки.

— Позвольте, я осмотрю ваши раны, — сказала Выдра, присев на корточки рядом с Ситэласом. — Я целительница, правда слабая и недоученная самоучка. Или грязной Atalante Ole'a. Нельзя касаться высокочтимого лорда? — вновь напряглась контрабандистка.

Помедлив, Ситэлас стянул с себя рубашку.

— Эту тряпку можете выбрасывать прямо за борт, — скривила губы эльфийка. Не долго думая Ситэлас последовал ее совету. Тюремное заключение плохо отразилось не только на его теле, но и на одежде. Сейчас эти тряпки постеснялся бы носить иной нищий.

— Надеюсь, у вас на лодке найдется лишняя рубашка и штаны?

— Рубашку я вам найду, а штаны пока оставите свои.

Когда холодные пальцы коснулись кожи, Ситэлас едва заметно вздрогнул.

— Будет немного больно.

— Действуйте госпожа Выдра, — поморщился эльф. Свежие синяки не то чтобы сильно болели, но и ничего приятного в них не было.

— Как вы оказались изгнанницей из дома? — спросил он, пока контрабандистка лечила его раны.

— Отказалась от сомнительной чести быть любовницей одного из Старших, — нехотя ответила девушка, после небольшой паузы. — Вы, лорды, почему-то считаете, что юные Младшие прям таки мечтают о подобной чести.

— Все Старшие разные, — возразил Ситэлас.

— Может быть, но мне почему-то попадались исключительно мерзавцы, — ответила Выдра. — Не добившись своего, лорденок нашел способ отомстить. Меня обвинили в измене дому и изгнали. К счастью у меня были друзья, и я сбежала из Иллириена до того как меня объявили Atalante Ole'a, и, следовательно, почтенный лорд, да и любой эльф, могли сотворить со мной все что душе угодно. Так я оказалась в Канн-Сильване. Думала двигаться дальше, в Восточное королевство, но мои слабенькие навыки водного мага пришлись к месту местным контрабандистам, вот я и осталась. Эльфов то до недавнего времени в городе практически не было.

— Из какого вы дома? — спросил Ситэлас. — Мой правитель благоволит мне. Возможно, есть способ вернуть вас в дом.

— А вы уверенны, что мне хочется вернуться?..

— Вот и все, лорд. Теперь вам надо поспать.

— Куда мы идем? — поинтересовался Ситэлас.

— В нескольких милях к западу в одним из… есть еще одна стоянка и схрон. Там мы заберем припасы и двинемся дальше на запад.

— Схрон — это хорошо.

— Разве мы не должны сообщить об измене Вэона?

— Это не та тайна, что удастся надолго спрятать. У меня есть один должок, а свои долги я привык платить сполна.

Ловя парусами ветер, маленькая лодочка скользили сквозь ночь, оставляя за спиной темные стены Канн-Сильвана.

* * *

Западные леса, древние, как сам мир, по хозяйски раскинулись от Малого моря на юге, до белоснежных шапок на севере. С запада они граничили со своенравным океаном Бурь, отчаянно бросавшим свои соленые воды на штурм неприступной суши. На востоке их граница подходила к центральным провинциям Рассветной империи, слегка позабывшей свои древние истоки.

Потребовалась бы не одна неделя, чтобы пересечь Западные леса от восточной опушки до западного берега. Это если ехать по одному из торговых трактов, прямой стрелой пересекающих лес. Но даже во времена благоденствия империи мало кто из путешественников отваживался на подобное. Люди, орки и гномы предпочитали не беспокоить без нужды покой зеленого владыки. Недобрая слава надолго отвратила эту землю от любопытных чужеземцев. В королевствах людей матери до сих пор пугали непослушных детей страшными историями про древнюю чащу. Лишь ушлые торговцы, переборов старые страхи, сплавляли свои корабли вниз по Финавэ до океана Бурь. Предпочитая, впрочем, не приставать лишний раз к берегу, если на борту не было никого из истинных хозяев этой земли — эльфов. Да и сам лесной народ редко баловал вниманием свою колыбель. Интересы домов уже давно лежали далеко за ее пределами. Лишь небольшое количество Младших поддерживало порядок в оставленных резиденциях. Впрочем, один Старший Дом был исключением…

Два усталых лица сестер-лун молча взирали сверху на нескончаемое море деревьев, одаряя его ровным призрачным светом. Ночь стояла непроглядная, холодная, кое-где между деревьями показалась легкая дымка тумана.

Луны постепенно прощались с землёй до следующей ночи, наступал самый тихий, предрассветный час. В человеческих селениях, коим не повезло расположиться недалеко от границ с древними лесами, до сих пор считают, что именно в это время злые духи выходят на охоту за человеческими душами. Жители центральных земель только смеялись над нелепыми суевериями окраин. Ведь даже ребенку известно, что злые духи предпочитают охотиться в полночь. И только знаток древних хроник, доведись оному каким-то чудом оказаться в этом полузабытом краю, мог бы рассказать, что любое суеверие не появляется без причины…

Плавно махая широкими крыльями, над землей бесшумно пролетела сова, держа в цепких когтях полевую мышь, и скрылась между древних стволов. Протяжно завыл волк-одиночка, но быстро смолк, словно чего-то испугался.

Туман все густел. Накрыв, наконец, древний лес плотной пеленой. Не было слышно ни единого звука. На время успокоился даже вечный бродяга ветер. Все затаилось и попряталось, словно чего-то выжидая.

Внезапно далеко в тумане появилось неровное бледное свечение. Оно становилось все ближе и ближе, наконец, в призрачном мареве магических светлячков из тумана появилась колонна всадников.

Отряд за отрядом они выезжали из леса и шли на восток. Над каждым из отрядов на длинных, тяжелых древках покачивались в такт движению гордые знамена. Порыв осмелевшего ветра развернул самое большое из знамен — с серого шелкового полотна, украшенного серебряной бахромой, равнодушно смотрело большое белое солнце.

Армия Зимнего солнца шла на восход…

* * *

Лорд Этфил осадил коня и тревожно прислушался.

— Что-то случилось, господин? — осторожно поинтересовался кто-то из всадников его небольшого отряда.

— Всем тихо! — коротко огрызнулся Этфил, скользя взглядом по сторонам.

С обеих сторон к невысокой дорожной насыпи подступал лес. Деревья и кустарник поднимались по склонам, и зеленая волна грозила затопить мощенный камнем тракт. Кроны деревьев закрыли небо, нависая над дорогой причудливой зеленой аркой. Лишь узкие пучки солнечного света пробивались сквозь эту мешанину ветвей и листьев, разрывая лесной полумрак. Где-то высоко в раскидистых ветвях пели птицы.

Этфил нетерпеливо поерзал в седле. Вроде бы все было как обычно и в тоже время что-то было не так. Он невольно припомнил обстоятельства вынудившие его: лорда дома…, оставить в такое время столь привычные стены — главной резиденции дома.

"За каким Падшим, Высокого лорда Тиалиса понесло в наши края?" — зло подумал Этфил. "Ехал бы лучше в свои земли!"

Надо сказать, дела во владениях дома Ранней листвы в последнее время шли не очень хорошо. Контролируя Иллириен и окрестные земли, и стянув туда основные силы, Совет Пяти словно позабыл о своих наследственных вотчинах. И хотя пожар, охвативший империю, до них пока еще не добрался. Гул недовольства войной и сопутствующим развалу империи хаосом усиливался день ото дня. И если раньше недовольство проявляли только люди, то теперь нередко и Младшие весьма не лестно отзывались о действиях своих владык. А вот это было уже опасно.

Этфил посмотрел вперед, силясь разглядеть хоть что-нибудь в этом сумеречном танце теней, и натянув поводья, пустил коня очень медленным шагом.

Справа и слева неторопливо проплывали величавые деревья и непроходимые заросли кустарника. Гомон птиц постепенно замолкал. И теперь тишину нарушал лишь гулкий стук конских подков, порождая неуютное эхо.

За очередным поворотом дороги оказался завал из свежесрубленных деревьев. Опустив ладонь на рукоять висевшего сбоку меча, Этфил на треть обнажил клинок. На мгновение замявшись, он все же вернул его в ножны, и жестом приказал одному из своих воинов разведать нежданную преграду.

Бесшумно спрыгнув с седла на дорогу и прижавшись к кустам на обочине, разведчик осторожно двинулся вперед. Вот он оказался возле завала, огляделся и, стараясь не шуметь, проскользнул сквозь поломанные ветви за преграду.

Повернув голову, Этфил бросил взгляд на свой малочисленный отряд. Два десятка младших и один огненный маг. Хватит, чтобы разделаться с любой разбойничьей шайкой. Только вот ведь незадача — нет таких глупых разбойников, что устраивают подобные гостинцы на Имперском тракте так близко от столицы дома.

— Господин! — из-за завала наконец-то показался разведчик. Выглядел он, мягко говоря, ошарашенным. — Высокий лорд… Его охрана… Они все мертвы.

— Что?! — не поверил Этфил.

— Отряд Высокого лорда Тиалиса разгромлен.

— Освободить дорогу! Быстро! — отрывисто приказал Этфил.

Бросив лошадей, эльфийские воины кинулись к завалу. Только когда они начали растаскивать деревья, Этфил сообразил, что забыл выставить охрану. К счастью атаковать его отряд никто не спешил. Видимо, поймав в капкан гораздо более вкусную добычу, неведомые нападавшие ушли. Не прошло и нескольких минут, как дорога была свободна.

Открывшаяся взору картина заставила лорда Этфила смачно выругаться.

Дорога за завалом напоминала поле боя. Да какое там, к Падшему, напоминала — полем боя она и была. Трупы мертвых воинов и лошадей страшным ковром устилали мощенный камнем тракт.

— Проклятье! Ищите живых! Мы должны узнать, что здесь произошло!

— Это бесполезно. Здесь остались только мертвецы, — раздался откуда-то со стороны леса усталый голос.

Несколько лучников вскинули луки на звук.

— Опустить оружие! — прикрикнул на них Этфил. — Кто говорит? Представьтесь и выходите на свет!

— Сперва, сами представьтесь, — крикнул неизвестный из леса.

— Лорд Этфилд из дома Ранней листвы. Я прибыл для встречи Высокого лорда Тиалиса.

— Тогда вы опоздали.

Из леса появился эльф в одеждах мага воздуха.

— Мое почтение, лорд. Мессир Этаур, — поклонился маг. — Я был в свите Высокого лорда.

— Что здесь произошло? — спросил Этфил.

— У вас есть целитель? — проигнорировав вопрос лорда, воздушный маг устало уселся прямо на дорогу. Близкое соседство с мертвецами его не особо смущало.

Этфил только сейчас заметил, что левое предплечье мага перетянуто грубой, наспех наложенной повязкой.

— Нет.

— Слезы Творца, — прошипел маг.

— Я немедленно отправлю вас в столицу дома, — пообещал магу Этфил. — Там вам окажут необходимую помощь. Но что же здесь произошло? И где Высокий лорд!

— Что произошло? — губы мессира Этаура исказились то ли в гримасе боли, то ли в жалком подобии усмешки. — Этот вопрос нужно задавать вам, лорд. Что происходит на землях Ранней листвы если Младшие и люди нападают на Высокого лорда Совета Пяти?

— Младшие и люди?! — неверяще переспросил Этфил.

— Именно так, лорд. Добавим к этому то, что среди них было несколько магов. Сперва я подумал, что дом Ранней листвы решил последовать примеру дома Пурпурного лотоса и переметнулся на сторону короля Леклиса.

— Это чушь! — возмутился Этфил.

— Отойдя от горячки боя, я пришел к такому же выводу. Присутствие людей в эту картину никак не вписывалось. Не думаю что у дома Ранней листвы мало своих воинов.

— Вы уверены, что среди напавших были Младшие?

— Меня ранило в руку, а не в голову. Я видел и людей, и эльфов. Поверьте, я хорошо их рассмотрел, когда они расхаживали по дороге и добивали раненых. Если бы я не был магом воздуха и не умел ставить слабый купол невидимости, то мы бы с вами не говорили.

— Высокий лорд Тиалис? Что с ним? И где были ваши боевые маги?

— На счет боевых магов — вопрос хороший. В свите Высокого лорда их просто не было. Помимо меня было еще пять различных стихийников и все. Мы ехали к союзникам, а не на войну. Что случилось с Высоким лордом, я не знаю. Я ехал во главе колонны, а Высокий лорд был где-то в центре. Засада была как по учебнику, — скривился Этаур. — Внезапные завалы в голове и хвосте колонны. Одновременно с этим в центр колонны ударили маги. Наши и без того небольшие силы оказались разорваны на две части, да к тому же лишились командования. Затем был залп лучников и атака. Хотелось бы сказать, что мы дали достойный отпор, но это будет ложью. Остатки свиты Высокого лорда перебили за несколько минут. Не делая разницы между охраной и слугами. Я успел сотворить всего одну молнию, поджарив пару нападавших, затем мне в руку прилетела стрела. Хотя, если бы моя лошадь не встала на дыбы, получив в грудь удар копья, то стрела прилетела бы мне не в руку, а в голову. Дальше и рассказывать нечего. Я оказался на земле. Вокруг шла настоящая резня. Гвардейцы Серебряной лилии в позолоченной броне дохли словно мухи. Помочь им мне было нечем. Решив не искушать судьбу, я поставил купол невидимости и убрался с дороги. А что мне еще оставалось? Я не воин и не боевой маг. А, Падший с ним! Да — я испугался и бежал.

— Не корите себя мессир. Вы и вправду ничего не могли сделать. Зато благодаря вам мы теперь знаем что произошло. Что случилось с Высоким лордом?

— Я не уверен, но, похоже, он погиб одним из самых первых.

— Мы должны найти тело. Может быть он еще жив и попал в плен… Сколько было нападавших?

— Не имею ни малейшего представления, — пожал плечами маг, баюкая свою перевязанную руку. — Но никак не меньше полутора сотен. И магов было поболее чем у нас. Думаете выслать погоню? Если это все ваши силы, то не стоит и пытаться.

В месте указанном магом, на дороге оказалась большая воронка, по краям которой громоздились изуродованные тела лошадей и эльфов, вперемешку с землей и вывернутыми камнями.

— Вон тот! Слева. Высокий лорд — указал Этаур после непродолжительного осмотра мертвых.

— Почему вы так решили? — спросил Этфил. Все тела были страшно изуродованы и понять, кто есть кто, было практически невозможно.

— Одежда похожа. Но больше по перстню на правой руке — это главная печать дома. Высокий лорд никогда с ней не расставался.

— Меринан! — жестом подозвал к себе одного из своих воинов Этфил. — Скачи к наместнику. Нам нужно подкрепление… и похоронная команда.

* * *

Величественный Иллириен, красоте которого поэты прошлого посвятили немало хвалебных од, производил теперь удручающие впечатление. Широкие проспекты были пугающе пусты. То тут, то там попадались уродливые руины бывшие прежде прекрасными зданиями.

Целые районы, прежде принадлежавшие Старшим Домам не поддержавшим совет, просто вымерли. Населявшие их Младшие и Старшие бежали, справедливо полагая, что ничего хорошего при новой власти их не ждет. Слуги-люди либо ушли из города вместе с хозяевами, либо встали в строй армии мародеров, терзающей агонизирующие остатки столицы. Для усмирения банд этих крыс Совету Пяти даже пришлось привлекать целые отряды и проводить жесткие карательные рейды. Эльфийские воины не щадили никого. Но это давало измученному городу лишь краткую передышку. Как только карательные отряды уходили, мародеры выползали из своих щелей.

Парк перед императорским дворцом потерял свой былой лоск. Рваные раны выжженной земли изуродовали прежде изумрудно-зеленые газоны. Прекрасные цветы были безжалостно втоптаны в землю солдатскими сапогами. Ветер обломал кроны умерших деревьев, теперь из земли колоннами торчали лишь высохшие обгоревшие стволы — мертвые, молчаливые свидетели предательства.

Целое дворцовое крыло представляло собой внушительную гору обломков. Не легко… Ох, как не легко далась Совету Пяти победа над стражей императора.

Рассматривая эту горестную картину с балкона своих покоев, Вираэль непокорно тряхнул головой. Даже сейчас он не сожалел о сделанном выборе. Они сделали то, что должны были сделать!

Совет Пяти развалился практически окончательно. Гибель Нивина стала болезненным уколом. Предательство Вэона — ударом. Но вот последовавшая за этим неделю назад смерть Тиалиса — стала катастрофой. Из пяти сильнейших Старших домов в совете осталось только два, самых слабых.

В доме Ночной рыси шла рьяная грызня за власть между Старшими. Дом Пурпурного лотоса перешел на сторону полукровок. Но по сравнению с последними вестями с севера это была недостойная упоминания мелочь. Младшие дома и люди восстали! Еще вчера Вираэль охотно бы посмеялся над подобной шуткой. Но утром в Иллириен прибыл загнавший двух лошадей гонец. Вести, что он привез, отбивали любое желание веселиться. Пламя мятежа охватило большую часть земель Серебряной лилии. Хуже того: частично восстали и земли подвластные Белому единорогу и Пурпурному лотосу. Если о лотосе пускай поболит голова у короля полукровок, то мятеж у своего последнего, пусть и слабого союзника, понравиться Вираэлю не мог.

Хуже этого была только весть о выходе в поход армии Зимнего солнца. Все попытки Совета Пяти примирится с этим Старшим домом потерпели крах. Если раньше Иллириен находился между молотом — люди, и наковальней — полукровки, то теперь в игру вступила третья сила. И действовала она решительно и успешно. Дом Хрустального озера, прежде симпатизировавший Совету Пяти, предпочел заключить союз с Зимнем солнцем, едва отряды под серыми знаменами вступили на его земли. Путь на Иллириен армии Зимнего солнца был практически открыт, и она вполне могла подойти к городу гораздо раньше оставшихся двух врагов.

"Это еще не конец!" — подумал Вираэль, возвращаясь в свой кабинет.

Несмотря на бедственное положение Совета, Высокий лорд Белого единорога не думал опускать руки или сдаваться. Покорность судьбе — удел слабых духом. И нет судьбы, кроме той, что мы творим деяниями своими. А сейчас у него есть прекрасный шанс стать единоличным правителем если не всей империи, то значительной ее части. А там, кто знает. Может именно ему удастся вновь объединить эльфийские дома и вернуть им былую славу и мощь. Не сейчас конечно. И даже не в ближайшие годы. Но шансы на это есть. Главное — это удержать в своих руках Иллириен. Он такой же символ власти, как и корона императора.

Осторожный и какой-то неуверенный стук в дверь, отвлек эльфа от размышлений. В кабинет лорда вошел слуга.

— Высокий лорд Амолин принял ваше приглашение. Он уже прибыл и вместе со свитой ждет в приемных покоях, — поклонившись, доложил он.

— Немедленно проводи его сюда, — приказал Вираэль.

Слуга еще раз поклонился и, пятясь, выскочил в коридор.

Вскоре появился Амолин. Не тратя время на приветствия, лорд Белого единорога устало развалился на небольшой кушетке, прикрыл глаза и тихо спросил:

— Ты уже знаешь?

— О мятеже? Да, — не стал скрывать Амолин.

Объединившись для свержения власти императора и внешне поддерживая если не дружеские, то достаточно ровные отношения, Высокие лорды Совета пяти так и не научились друг другу доверять. У каждого из них была своя армия, разведка, служба гонцов.

— Они словно только и ждали гибели Тиалиса! — не открывая глаз, воскликнул Амолин. — А ведь я предупреждал его. Всех вас! Нельзя было так просто отмахиваться от волнений среди Младших. Вот и дождались!

— Возможно, все не так уж и плохо, — осторожно начал Вираэль, но Амолин грубо его перебил.

— Все гораздо хуже, чем ты себе даже можешь представить. Я за два дня потерял почти треть своих владений. Это не спонтанные выступления, а прекрасно подготовленное восстание.

— Мы раздавим его. Как только разберемся людьми — они главная угроза. Разбив их, мы продемонстрируем свою силу и обретем множество союзников среди Старших домов.

— Ты знаешь, я всегда любил книги, — внезапно признался Амолин, открыв наконец глаза. — У меня великолепное собрание древних трактатов. Большинство из них я изучил наизусть.

— Сейчас не время, — недовольно заметил Вираэль.

— Почему же, самое время. Возможно, ты бы был сейчас на моем месте. Хотя… Нет. Слепому от рождения не объяснишь, что значит видеть. — Амолин встал с кушетки. — Люди… — презрительно усмехнулся он. — Война идет между силами намного более древними и могущественными. Люди — мелочь, инструмент. Когда нужда в них исчезнет, вновь наступит наше время. Они всего лишь пешки-лучники и только воля игрока определяет их судьбу.

— С чего ты это взял? — спросил Вираэль. Этот разговор уже перестал ему нравиться. Амолин вел себя странно — совершенно иначе, чем обычно. Словно в тело лорда Ранней листвы вселился кто-то другой. И этот другой был Вираэлю не по нутру.

Стараясь не привлекать внимания, Вираэль активировал все доступные ему защитные чары. Кто знает, что взбрело в голову этому новому лорду Ранней листвы?

— Я всегда любил книги, — продолжал ухмыляться Амолин.

— К Падшему твои книги. Что ты вообще несешь?! — разозлился Вираэль.

— Если бы ты только знал, как мне надоела это роль никчемной, тряпичной куклы, — тяжело вздохнул Амолин, на мгновение напомнив того старого себя: тихого и всегда во всем согласного с остальными лордами Совета. — Как же я устал от вас четверых. Тиалис — великий интриган… как он думал. Нивин — воитель дворцовых коридоров. Вэон… Дружище Вэон! Мне так не хватает наших милых бесед за кубком доброго вина. В последнее время он приходил на них так редко. Впрочем, не стоит плохо о мертвецах.

— Что? Почему об мертвецах? Разве Вэон мертв? Причем здесь вино и ваши посиделки? Яд! — внезапно осенило Вираэля. — Ты давал ему яд?!

— Яд? Моему хорошему другу Вэону? Как ты мог так плохо обо мне думать?! — возмутился Амолин. — Ядом я его потчевал только первый год нашей дружбы. Семейный рецепт, кстати. В малых дозах не различим никакими заклинаниями, и имеет свойство накапливаться в организме. Мой почтенный дедушка поил им еще мою почтенную бабушку. Дикие в то время были нравы. Разводы среди Старших были запрещены. Ну, да не будем об этом. Все последние годы я давал Вэону только противоядие. Личный вклад в семейную алхимическую традицию, так сказать. Сколько слуг я перевел, пока добился нужного результата. Я столько старался, а вы, негодники, никогда не снисходили до наших дружеских посиделок со стариной Вэоном. Жаль, что я не увижу лицо короля Леклиса, когда у него на руках окажется труп правителя Пурпурного лотоса. Да еще в центре подвластных лотосу земель. Как думаешь, кто-нибудь ему поверит, что Вэон умер сам? Король Леклис… Сейчас он основная фигура в этой долгой партии. Я помню этого полукровку на суде Имперского Трибунала и его чистосердечное признание в мятеже. Тогда только трое знали причину подобной откровенности…

Из-за дверей донеслись крики и звон стали.

— Что там за шум? — невольно воскликнул Вираэль, уже догадываясь об ответе.

— Не обращай внимания, — отмахнулся Амолин. — Это моя свита режет твою охрану… Ну что ты там подготовился? Или мне дать тебе еще немного времени?

Вираэль вскочил на ноги, движением кисти вызвав заклинание. Массивный стол из красного дерева, за которым он только что сидел, пушинкой улетел в сторону и со страшным грохотом врезался в стену. Рабочие бумаги лорда взвились к самому потолку и медленно устремились вниз, подобно огромным снежинкам. Вокруг Вираэля бледно замерцала воздушная пленка защиты.

— Больно не будет, — пообещал Вираэлю Амолин, и лорд Белого единорога с удивлением отметил, как вокруг своего последнего союзника, ставшего теперь первым врагом, образуется магическая защита. — Или все же будет? А, там посмотрим!

— Ты маг?! — пораженно выдохнул Вираэль. Он ожидал чего угодно: вторжения магов дома Ранней листвы, могучего артефакта в руках своего нового врага, но магические способности самого Амолина стали для него откровением.

Не медля более ни секунды, Вариэль метнул в сторону Амолина "копье воздуха". Заклятие способное пробить на сквозь массивную каменную стену бессильно разбилось об защиту Амолина.

Ответ последовал незамедлительно. Со стороны казалось, что Вираэля на мгновение окутал плотный серый туман. Смяв наспех поставленные щиты и обойдя защитные амулеты, заклятие Амолина добралось до желанной живой плоти. Вираэль закричал, страшно, отчаянно. Сил сопротивляться более не было, он упал на пол, корчась от разъедающей тело боли. Его крик быстро перешел в хриплое шипение, а затем пропало и оно. Хлопая глазами, Вираэль лишь беззвучно открывал рот, словно выброшенная на берег рыба.

— Я думал, что будет веселей, — Амолин присел на корточки рядом с умирающим Вираэлем. — Ах, да! Я же не ответил на твой вопрос, а это невежливо. Да — я маг. Дар пробудился во мне с рождения. Довольно редкий случай, как ты, наверное, знаешь. А мой дар редок вдвойне… Знаешь, почему я так люблю книги? Они были моими лучшими друзьями долгие и долгие годы заточения в поместье главы Ранней листвы. Ах, мой милый дядя, он был так ко мне добр. Мне было даже немного жаль его убивать. Тогда я думал, что проклят и ненавидел доставшийся мне дар. Запретная магия — древний, погребенный под громадным слоем лжи секрет этого мира. Счастье, что меня не убили сразу. У моего дяди были на меня свои планы. Он хотел использовать мою силу в своих интригах. Меня спрятали до совершеннолетия, заставив самостоятельно постигать свой проклятый дар. Книги дали мне первые ответы. Я понял, что дар мой не проклятье, а благословение. Именно тогда я отточил этот образ безвольной куклы. Быть умным магом жизни — это весьма вредная для здоровья привычка.

После совершеннолетия меня представили ко двору, где я встретил вас: четырех амбициозных и неглупых Старших, с минимальными, как и у меня, шансами занять места Высоких лордов. К счастью для нас эти интриганы в Совете Домов затеяли очередную интригу… Смерть императора — неужели ты так до сих пор и не понял причину нашего тогдашнего невероятного везения? Нас пятерых просто использовали. После лишения Артиса прав на престол часть Высоких лордов решила не упускать свой шанс и воспользоваться тем, что теперь наследником считается Амонмир. Они рассчитывали, и правильно, что тот не будет лезть в дела Старших домов. А… хоть и славился своей горячностью рано или поздно вполне мог передумать и вновь сделать наследником Артиса. Тут то им и подвернулись мы. Они хотели использовать нас, а затем выбросить, как ненужную вещь. Но мы пятеро начали свою игру и победили.

Тогда я думал, что достиг всего, чего хотел. Затем появился он, и открыл мне глаза на то, о чем я только догадывался. Началась новая партия игры, по сравнению с которой все наши прошлые интриги были просто детской возней в песочнице. Ты слушаешь меня вообще? — спросил Амолин, толкнув Вираэля в плечо. — А, проклятье! Я тут перед ним душу изливаю, а он уже умудрился умереть. Неблагодарная сволочь!

Оставив мертвое, теперь больше похожее на мумию, тело Вираэля, Амолин направился к выходу.

Приемная Вираэля уже была захвачена, свита Амолина заняла все ближайшие покои. Укрытые на территории палат Ранней листвы отряды сейчас спешно расправлялись с остальной стражей Вираэля. В отдаленных палатах Белого единорога еще слышались звуки боя, но то была уже агония. Где-то кричали женщины. Пленных Амолин приказал не брать.

Оставив лагерь за городом, в многострадальный Иллириен сейчас полноводной рекой втекали отряды Ранней листвы. Они деловито занимали ворота, стены и остальные ключевые места.

Открыв двери и переступив через тело мертвого стражника Белого единорога, Амолин жестом подозвал к себе, одного из своих гвардейцев и приказал, подавив мимолетную улыбку:

— Готовь гонца к людям — нашим новым союзникам!

 

Глава 8. Встреча с прошлым

Через неделю после выхода из Канн-Сильвана моя армия была вынуждена удалиться от Финаве. Отсутствие хороших дорог, многочисленные притоки и обширные болота не позволяли следовать вдоль берега. Да и стоило мучиться? Если всего в двух переходах севернее пролегал отличный имперский тракт.

Надо отдать эльфам должное: за время своего владычества они, руками людей, создали весьма обширную дорожную сеть.

С каждым шагом мы все дальше углублялась в эльфийские земли. Конечная цель этого проклятого похода, становилась все ближе, и была еще все так же далека.

Центральные провинции империи…

Несмотря на всю любовь ушастых изменять себе в угоду старые до имперские названия земель и городов, эти огромные территории так и остались зваться Золотой землей. Менять его эльфы не стали. Зачем менять очевидное?

Свернув с дороги и спустившись с невысокой насыпи, я заставил Ветра перепрыгнуть небольшую канаву и направил его вдоль пшеничного поля. Легкий ветерок волнами пробегал по колосьям. Казалось, будто это волнуется золотое море, от которого веет спокойствием, миром и благополучием. Настоящий оазис покоя, в мире корчившимся в конвульсиях безумия и смерти.

Свесившись с седла, я сорвал один из колосков и растер его между ладоней, освобождая зерна от шелухи.

Рядом послышалось тяжелое дыхание лошадей и звук сминаемых копытами колосьев. Повернув голову, я заметил как отряд моих телохранителей во главе с Харгом, обходит меня по полю слева.

— Куда вы полезли! — сплюнул с досады на землю я. — Марш назад на дорогу!

— Только вместе с вами, сир, — непреклонно заявил Харг. — Тут можно спрятать целую армию.

Помянув про себя ласковыми словами внезапно обострившееся служебное рвение Харга, я вернулся назад на дорогу. Спасая тем самым пшеничное поле от бесславной гибели под копытами лошадей моей охраны.

Бросив поводья Ветра, я задрал голову и, прикрыв глаза ладонью, посмотрел на едва перевалившее за полдень солнце. Проклятье! Как же все-таки медленно тянется этот очередной день этого бесконечного похода.

Моя армия рвалась к Иллириену. Колонны легионов за сутки совершали от полутора до двух обычных дневных переходов. Несмотря на тихий ропот солдат и многих офицеров, этот изматывающий ритм выдерживался уже несколько дней. Никто не понимал причин подобной спешки, а она была и имя ей — Высокий лорд Вэон.

Не замечал за собой пророческих талантов, но вместе с тем я вновь оказался прав. Сегодня Высокий лорд — это не титул, а признак смертельно опасной болезни. Едва мы вышли из Канн-Сильвана, до нас дошел слух о гибели Высокого лорда Тиалиса. Не успев толком стать Советом Трех, властители Иллириена превратились в Совет Двух. И чувствую, как говаривал один к несчастью знакомый мне дракон: "В конце останется только один". Хотелось, чтобы это был Вэон, но увы… В последние дни тот чувствует себя не очень. Его мучают сильнейшие головные боли. Их причину выяснить так и не удалось. Сам Вэон утверждал, что этой странной болезни уже несколько лет. Прежде приступы случались один-два раза в месяц. Но в последнее время они происходили, чуть ли не через день.

Смерть Тиалиса его, кстати, сильно удивила:

— Тиалис умер? Интересно, зачем ему это понадобилось? — прокомментировал он, узнав от меня эту весть. Затем его вновь скрутил сильнейший приступ головной боли. Целители, а так же Эстельнаэр и Лорар, обследовав Вэона, только развели руками. С их точки зрения он был здоров и полон сил. Но я видел, что Вэон не притворяется. Возможно, с точки зрения магов он и здоров, но вместе с тем правитель Пурпурного лотоса был одной ногой в могиле.

Оказаться в центре земель дома Пурпурного лотоса с трупом их правителя на руках мне вовсе не хотелось, а потому я гнал свои легионы все дальше и дальше на запад. Разумеется, это было глупо оставлять у себя в тылу и на коммуникациях отряды Пурпурного лотоса, которые при желании могли бы собраться в армию не меньше моей, но выбора у меня не было. На полное покорение земель эльфийского дома пришлось бы затратить уйму времени и сил. В таком случае о походе на Иллириен в этом году не могло бы быть и речи. К счастью у меня оставался Канн-Сильван и Финаве. К тому же я надеялся на любимую забаву всех старших любого эльфийского дома — грызню за власть. Прямых наследников у Вэона не было. Забавно, но почему-то такая ситуация сложилась во всех домах бывшего Совета Пяти. А Старший дом, не имеющий четкой очереди наследования, подобен спящему перед извержением вулкану.

Раздражающий фактор в виде чужой армии в их землях, мог бы послужить причиной объединения дома перед лицом общей угрозы. А оно мне надо? Из Пурпурного лотоса вышел отвратительный союзник. Так — одно название. Но даже это сэкономило мне кучу времени и сил.

Отогнав от себя мрачные мысли, я положил на ноготь большего пальца правой руки одно из добытых пшеничных зерен и ловким щелчком отправил его себе в рот. Вернее… попытался отправить. Ветер не вовремя тряхнул головой, и зерно угодило мне прямиком в глаз.

— Не дергайся! — предупредил я коня, подобрав левой рукой поводья, и устраивая на ногте второе зерно.

— Тебе делать нечего? — наконец не выдержала ехавшая рядом Эйвилин, доселе молча взиравшая за всеми моими чудачествами.

— Нечего, — согласился я. — Хоть бы покушение кто устроил.

— Еще три дня подобного марша и покушение, а то и мятеж тебе гарантирован.

— Хоть развлекусь… — равнодушно пожал плечами я, и добавил: — Осталось немного. Еще пара дней и мы встанем на отдых. Я не собираюсь наступать на Иллириен без должной подготовки.

— Надеюсь. Проклятое седло, — легонько поморщившись, пожаловалась мне Эйвилин. — Чувствую, что скоро я ниже спины стану совсем плоской.

— Да-а-а, — грустно протянул я, устремив свой взгляд на пятую точку девушки. — Это будет действительно потеря.

Эйвилин решила было наградить меня легким тычком под ребра, но вспомнила про скрытую под накидкой кольчугу и передумала.

— Наглец, невежа и хам, — сокрушенно покачала головой она.

— Всегда к вашим услугам, — склонил голову я.

— Еще и шут. За кого я только вышла замуж.

— Раньше надо было думать, Светлая госпожа. Раньше. Теперь вы никуда от меня не денетесь.

— Дурак, — она все же не удержалась и наградила меня легким тычком по правой руке, — это ты от меня никуда не денешься. А приличные манеры я тебе еще привью.

— Приличные? Манеры? — выгнул бровь я. — Никогда о такой штуке не слышал.

— Ничего, еще услышишь, — грозно пообещала девушка.

Пшеничное поле осталось далеко позади. И только три последних зерна у меня в руке напоминали, что оно не привиделось мне во сне. Остальные поля на нашем пути оказались уже убраны, из земли торчали лишь голые засохшие стебли. То тут, то там в поле зрения попадали скирды свежей соломы.

Вскоре появились первые признаки бушующей на остальных землях империи бури.

На холме по левую руку от дороги застыли уродливые развалины сгоревшей мельницы и пепелище того, что прежде было крестьянской усадьбой. И вряд ли это был просто пожар. Впрочем, пятерка свежих могил говорила о сохранении на этих землях хоть какого-то подобия порядка. В прочих эльфийских владениях мертвых успевают нормально похоронить далеко не всегда.

От развалин мельницы показался отряд во главе с Илионом.

Наша взаимная неприязнь с братом Эйвилин никуда не исчезла, но на время похода мы постарались позабыть о ней. Илиону я поручил командование авангардом и разведкой. При всех своих недостатках: главный из которых то, что он брат Эйвилин и порой мне кажется, что его отношения к сестре уже давно выходят за рамки братских, Илион был опытным командиром.

— У меня новости, — едва остановив коня, выпалил Илион.

— Смерть Высокого лорда Тиалиса подтвердилась? — спросил я.

Как я уже упоминал — слухи о гибели правителя дома Серебряной лилии ходили давно. Правда, уверенности в их правдивости у меня было мало. Слишком невероятно звучала эта история.

— Про смерть Тиалиса так ничего и не известно, — покачал головой Илион. — Но есть и более важные вести! Вэльион, — кивнул он стоявшему рядом эльфу.

Тот тронул поводья и выехал вперед. Только сейчас я заметил, что на его плечах красуется серый плащ, в то время как у самого Илиона и всего его отряда они были темно-зелеными. Так, эльфы что младших что старших домов помешаны на всех этих знаках различия дома, одним из которых являются гербовые плащи.

Серый цвет… Где-то я уже видел подобные плащи. Твердь! Дуэль двух эльфов. Неужели…

— Вэльион посланник дома Зимнего солнца, — заметив, как пристально я рассматриваю серый плащ эльфа, подтвердил мою догадку Илион.

— Мое почтение. Сир. Светлая госпожа, — поклонился Вэльион.

По-моему, "ион" самое распространенное окончание эльфийских имен. Если мне не изменяет память, то оно означает — лучший. Ушастые всегда были редкостными… скромнягами.

— Только я не посланник, а всего лишь гонец. Дом Зимнего солнца выступил против Совета пяти.

— Весть добрая, — кивнул я. — Но на чьей вы стороне?

— Мы верны императорскому дому! И именно поэтому отряд моего господина был отправлен к вам. К несчастью мы немного просчитались. К северу от Иллириена твориться Падший знает что! Мы потеряли половину отряда, пока добрались до Ангеора — это небольшое селение в четырех конных переходах. Дальше мы идти просто не в силах. Я прибыл за помощью!

— Помощь? Кто поручиться, что это не засада? У меня не так много сил чтобы разбрасываться даже малыми отрядами.

— Я ручаюсь за Вэльиона! — горячо влез в разговор Илион. — Если он говорит, что нас ждет посланник Зимнего солнца, значит — так оно и есть! Надо ехать! Твои легионы будут тащиться до Ангеора несколько дней, это если ты их решишь повернуть на северо-запад. В чем лично я сильно сомневаюсь

— Моя армия и так залезла в самую… — я покосился на Эйвилин, и быстро поправился: — В самое сердце империи. Отдаляться от Финавэ сравни самоубийству. Снабжение уже идет кое-как. А на Пурпурный лотос надежды мало. Отбирать фураж у местных жителей означает настроить их против себя. Да и дом Пурпурного лотоса не будет молча взирать, как, прикрываясь именем Вэона, я буду грабить их подданных.

— Разреши мне взять тысячу всадников и через неделю у тебя будет посланник Зимнего солнца! — не сдавался Илион.

Некоторое время я взвешивал все за и против предложения эльфа.

— Хорошо. Возьми полторы тысячи своих эльфов и отправляйся. Нарвешься на неприятности в виде вражеской армии — шли гонца.

— Ты пришлешь нам помощь? — удивился Илион.

— Разумеется — нет, — передернул плечами я. — Зато меня хоть предупредишь и от твоей гибели будет хоть какая-то польза.

— И почему я не удивлен?

— Леклис просто шутит, — вмешалась в нашу "дружескую" беседу Эйвилин.

— Я и не думал шутить, — поспешил разочаровать девушку я. — Если отряд Илиона попадет в засаду или окружение, то помощь ему уже не понадобится. Не успеет к нему помощь. Впрочем, он может остаться, а к Зимнему солнцу отправиться кто-нибудь другой.

— Я поеду сам! — вскинулся, словно ужаленный, Илион. Еще бы я исподволь посмел высказать сомнения в его храбрости.

— Тогда запасись припасами, сменными лошадьми и отправляйся. Смотри там в оба. В драки не лезь. Города и крупные селения обходи стороной.

— Ты меня еще поучи на лошади ездить, — отмахнулся Илион и, ударив коня пятками, умчался прочь. Вэльион учтиво поклонился и последовал за ним.

— Слишком горяч, и слишком щепетилен к этой глупой штуке именуемой честью. Не лучшие качества для будущего императора, — тихо произнес я, когда Илион скрылся из вида.

— Он еще научится. Ты же научился, — погладила меня по руке Эйвилин.

— Этого то я и боюсь, — признался я.

* * *

Памятник первому императору был все так же необыкновенно величественен и красив. Прошедшие годы не оставили на нем ни малейшего следа. Чары тому причиной или гений создателя — ответа на этот вопрос Ворон не знал. Да и не нужен был ему этот ответ. Он еще помнил ту смесь почтения, восторга и страха охватившую его при первой встрече с этим каменным исполином. Как же давно это было? И вместе с тем словно вчера.

Первый император эльфов. Убийца дракона. Двенадцатый Великий магистр Ордена Жизни. Под этими звездами еще не рождалось более бесчестного, беспринципного и вместе с тем гениального интригана и мага. Его ненавидели и любили, боялись и боготворили. Его призирали и им же восхищались.

Именно он своей волей и силой построил фундамент Рассветной империи, но в теперешнем крушении была также и его вина. Он вознес эльфов над всеми Светлыми расами, и он же заразил своих потомков высокомерием достойным богов, хотя они были лишь бледным подобием их великого предка…

Больше силы! Больше власти! Люди, орки, гномы — все должны покориться или умереть. Да что там Светлые расы. Сами драконы должны признать величие и мощь перворожденных! Решив переиграть драконов, Старшие дома сами того не ведая, сделались их инструментом.

С момента убийства Штар-Ар-Лога Черного дракона маги жизни стал костью в горле крылатых владык. Пусть один дракон с радостью перегрызет горло своему собрату. Но то, что позволительно драконам, не позволительно прочим жалким червям! Они существуют до тех пор, пока им разрешено существовать. И горе им, если они встанут на пути дракона!

Драконы не нарушают данных клятв, но соблюдая букву, полностью коверкают их дух. Драконы не лгут — они просто не говорят всей правды. Бойся дракона. И коль тебе не повезло, и ты привлек к себе взор крылатых владык, то бойся дружбы драконов, больше драконьего гнева. Ведь друг для дракона — это просто враг, который пока еще жив.

Эти слова своего учителя, Ворон запомнил на всю свою жизнь. Ведь ему довелось убедиться в их полной правоте.

Ненависть и страх всегда были вечными спутниками магов жизни. Но все же в них нуждались, их боялись, а потому терпели. Почему все в раз переменилось? Что пошло не так? Много прошло времени, прежде чем Ворон узнал, что послужило причиной падения некогда могучего ордена. Падения столь стремительного и глубокого, что последнему магистру пришлось пойти на сделку с теми с кем никаких сделок совершать нельзя.

— Будет исполнено. — Бездушный не испытывал эмоций. Приказ отдан — приказ будет выполнен. Сомнения, страх смерти — все это осталось где-то там, в далеком прошлом, как и сама жизнь. Развернувшись, он неспешно направился к замершим отрядам, готовым к своей последней битве.

— Время уходит, мальчик. — Голос великого магистра был сух и холоден, в эти мгновения он и сам походил на Бездушного. — Вот тут книги, сохрани их любой ценой. В них наше прошлое и ваше будущее. Я не знаю, что ждет вас там, но эти знания помогут вам выжить.

— Я сохраню их… — Голос юноши дрожал, выдавая страх перед неизвестностью. — А как же вы?

— Нам уже не успеть, мальчик, — покачал головой старый маг. — ОН дал нам возможность спасти хотя бы вас, но цена… Цена будет тяжела.

— Должен быть другой путь, учитель!

— Другого пути нет, — магистр устало оперся на длинный резной посох. — Готовь ритуал, мальчик. ОН скоро прибудет.

Злобно выл и больно кусался холодом ветер. Бесновался снегопад.

Шипя сквозь обмороженные губы проклятия, Ворон тщательно вычерчивал на снегу знак пяти стихий. Знак, что глупая толпа связывает с черной магией. Хотя у магии нет цветов. Магия — это сила, инструмент, оружие. Добр ли меч? Или может он зол? Добро и зло мы носим в своих сердцах и множим лишь деяниями своими.

Ворон уже заканчивал знак, когда с небес, блеснув при приземлении красной агатовой чешуей, спустился дракон…

— Простите за опоздание, учитель! — голос Амолина отвлек Ворона от воспоминаний. Повернув голову, маг увидел правителя дома Ранней листвы, спрятавшегося под личиной простого эльфийского воина.

Ничего, скоро им не придется скрываться. Начатая столь давно игра подходит к своему концу.

— Как прошли переговоры с королем Эльдором? — поинтересовался маг.

Амолин недоуменно поднял бровь. Он прекрасно знал, что сильнейший правитель людей на самом деле лишь марионетка, послушная любому движению пальцев Ворона.

— Новый союз заключен, как мы и планировали, — немного помедлив, все же ответил Амолин. — Королевствам людей даруются все земли к югу от Финаве.

При упоминании уступок людям Амолин слегка поморщился, от Ворона это не ускользнуло.

— Людям нужно кинуть кость, иначе даже власти и авторитета Эльдора не хватит для того, чтобы повернуть их против наших врагов.

— Это не кость, это жирнейший окорок! — возмутился Амолин. — Им уходит добрая половина земель империи.

— Той империи больше нет, мой ученик. Поверь, тебе хватит проблем даже с оставшейся частью. Нам нужна победа и время. Просто время. Король Эльдор объединит все людские королевства, а ты встанешь во главе остатков эльфийских домов. Вы станете первыми ростками нового мира. Но нам нужна победа… Как там поживают наши враги?

— Передовые разъезды полукровок замечены в пяти переходах от Иллириена. Армия короля Леклиса рвется на запад, словно им драконы поджаривают пятки.

— И долго нам его еще ждать?

— Если марш продолжится такими же темпами, то до конца лета он будет под стенами столицы.

— Хорошо. Все идет так, как и должно идти.

— Зимнее солнце наступает с севера. Его эмиссары ищут связь с королем полукровок.

— Лорд Эльрар меня удивил. Не ожидал от него столь смелых и быстрых действий.

— Тогда я удивлю вас еще больше, — Амолин склонился к Ворону и что-то тихо прошептал ему на ухо.

— Вот значит как?! — усмехнулся маг жизни. — Это даже к лучшему. Наши враги подобны слепцам, бредущим в темноте. Мы сражаемся за будущее. Будущее без ИХ власти. Это затянувшееся противостояние, в котором мы всего лишь ресурс, должно закончиться. И отнюдь не ИХ победой. За нами будущее! Без крови и лишних смертей. Без гонений. Будущее, в котором не будут убивать просто за то, что в тебе оказался последний дар мертвых богов. Пусть наши враги приходят. Все. И приводят с собой своих истинных господ, мы встретим и их.

— Драконы… Они, правда, придут?

— Выторговав неприкосновенность всех подвластных эльфам земель, первый император все же оставил ИМ лазейку для вмешательства.

— Они знают, что мы их ждем, но все равно придут?

— У них нет выбора. Они слишком поздно поняли, что вернулась сила способная бросить вызов их могуществу.

* * *

Разговаривают, значит, Его величество Леклис II с Ее величеством леди Эйвилин. "Дорогая, ты меня любишь?" — спрашивает Его величество. "Конечно, дорогой!" — мило улыбается Ее величество. "А измену простишь?" — интересуется Его Величество. "Конечно, милый, — отвечает Ее величество, создавая в руках огненный шар, — я мёртвому всё прощу…"

Увлекшись рассказом, Фитал не заметил, как подобрались его соседи, а ехавший рядом Гверн, что-то отчаянно сигналит ладонью. Поэтому короткий смешок стал для рыцаря полной неожиданностью.

Фитал оглянулся и застыл в седле. Рядом с колонной рыцарей, пристроилась Светлая леди Эйвилин собственной персоной.

— Интересно, как об этом разговоре узнали? — улыбнулась девушка. — А вы сэр рыцарь, надумаете сменить золотые шпоры на шутовской колпак — приходите. Я порекомендую вас мужу.

Весело рассмеявшись, Эйвилин тронула лошадь и умчалась вперед. Вслед за ней двинулась охрана.

— Интересно, с королевского рыцаря в королевские шуты — это понижение или повышение? — задумчиво почесал давно небритый подбородок, Фитал, провожая свиту королевы взглядом.

— Ты хотя бы пять минут можешь не острить? — простонал Гверн.

— Могу, но зачем? — удивился Фитал и продолжил как ни в чем ни бывало: — Кстати, про королевского шута есть одна поучительная история. Однажды у нашего славного короля было плохое настроение. Все знают — это у него случается. Сидел он значит в тронном зале хмурый, злой, глаза молнии мечут. Испуганные придворные жмутся по углам. И тут перед королем выскочил шут и, чтобы разрядить обстановку, возьми да пошути. Король Леклис долго смеялся, а труп закопали под клумбой в королевском парке.

* * *

На исходе четвертого дня наконец-то прибыл гонец от Илиона. Отряд эльфа все же добрался до посла Зимнего солнца и уже сопровождает его ко мне. Встречу было решено назначить на границе земель Пурпурного лотоса.

Оставив армию на попечение Рунка, я в сопровождении крыла тяжелой конницы двинулся к месту встречи.

Сванхилэй — за этим красивым названием оказались очередные, местами еще даже тлеющие руины, посреди которых гнилым зубом торчала почерневшая от копоти каменная башня. Посмотрев на пустые, без стекол, прямоугольники окон, я непроизвольно поежился.

Никак не могу привыкнуть к свежим пепелищам — этим постоянным напоминаниям бушующей в мире войны.

В разбитом рядом с развалинами эльфийском лагере, нас встретил почетный эскорт, среди которого я заметил немалое число Тигров и Кипарисов. Гвардейцы императорского дома, вперемешку с воинами Зимнего солнца выстроились в две цепи, образовав широкий живой коридор до входа в шатер посла Зимнего солнца.

Просто готовая картина для какой-нибудь эпического полотна.

"Не хватает только фанфар", — мрачно подумал я, подавая руку Эйвилин. "Терпеть не могу эти глупые церемонии".

Преодолев этот живой коридор, мы подошли к шатру предводителя эльфов. Один из стражников услужливо откинул входной полог, приглашая нас войти.

Немного замявшись, я пропустив Эйвилин перед собой, не к месту вспомнив старую шутку — настоящий рыцарь всегда пропускает даму вперед… вдруг там ловушка или засада.

Наконец мы оказались в шатре, где, к моему удивлению, оказался только один невысокий эльф… или эльфийка. Со спины было непонятно. Накинутый на плечи эльфа серый плащ мешал рассмотреть фигуру, а длинные волосы были в моде у большинства перворожденных, как у мужчин, так и у женщин.

Посланник Зимнего солнца повернулся…

— Мама?! — как-то неуверенно проговорила Эйвилин. В следующий миг мать и дочь кинулись в объятья друг друга. Откровенно говоря, я почувствовал себя тут совершенно лишним.

— Девочка моя. Живая. Как я рада тебя видеть.

— Мама… А отец! Что с отцом?! — тихо плакала Эйвилин в объятиях матери. А вот глаза Весмины были совершенно сухими. А еще мне крайне не понравился быстрый, едва замеченный мною, колючий, изучающий взгляд, брошенный матерью Эйвилин на меня.

— Все… хорошо, — на мгновение самообладание Весмины дало трещину, а голос дрогнул. — Он жив. Хоть и не совсем здоров.

— Что это значит, мама?

— Твой отец попал под магический удар, когда мы бежали из Иллириена и впал в забытье.

— Но он ведь поправится? Правда поправится?

— Конечно, моя дорогая.

Весмина вновь обняла дочь, но я видел, как посерело от горя ее лицо. Ее самообладанию позавидовал бы иной мужчина.

— Как вы спаслись!

— Потом. Все потом. Эйвилин, девочка, — Весмина ласково убрала с лица дочери растрепанную пядь, — У нас мало времени, а нужно сделать так много. Оставь нас на пять минут с королем Леклисом наедине. Нам нужно кое-что обсудить.

— Но мама, — попыталась возмутиться Эйвилин.

— Пожалуйста. Так нужно, — ласково, но настойчиво, словно ребенку, повторила Весмина, освободившись из объятий дочери и легонько подтолкнув ее к выходу.

Эйвилин недовольно сощурилась, но все же пошла.

— Надеюсь, ты не собираешься его убивать. Магия на него, кстати, не действуют, — сдала меня супруга напоследок.

Едва входной клапан палатки опустился за её спиной, я почувствовал, как шатер окутывает плотная пелена охранных чар.

— Теперь мы можем поговорить с глазу на глаз, — холода в голосе Весмины с лихвой хватило бы на все ледяные пики Гномьих гор.

— Да, теперь мы можем поговорить, — согласился я, положив ладонь на рукоять Химеры, и тут же спросил: — Скажите, леди, почему вы пытались меня убить?

 

Глава 9. Под знаменем химеры

Мы стояли смотря друг другу прямо в глаза. На лице Весмины не дрогнул ни один мускул. Ни возмущения, ни удивления — ничего. Просто сплошная маска равнодушия и спокойствия.

Рукоять Химеры обжигала мне руку.

— Признайте, леди, — настаивал я, — ведь это вы послали ко мне того убийцу, в День Единения?

В той старой истории пора поставить точку. Когда Артис со всем своим семейством прибыл с посольством для заключения мира в городе проходил День Единения — один из главных праздников королевства. Во время традиционного выезда короля на меня было организовано покушение… вовремя обнаружил и обезвредил убийцу у которого оказался очень редкий и довольно опасный артефакт "Убийца королей" арбалетный болт способный преодолеть любую магическую защиту…… А потом ночью таинственно исчез как сам артефакт, так и убийца. Загадка этого покушения долгое время не давала мне покоя. Неудавшегося убийцу успели допросить и он показал на… Но уже тогда это казалось мне малоправдоподобным. А после исчезновения убийцы и его оружия тем более. И вот теперь брошенная на удачу фраза могла дать долгожданный ответ.

— Умный мальчик, — губы Весмины исказились в жесткой усмешке, а во взгляде появилась сталь. — Давно догадался?

— Подозревать начал сразу же после покушения, — вернул усмешку я, надеюсь у меня получилось не менее угрожающе. — Я старательно гнал от себя эту мысль, тщательно проверял все остальные варианты, но в результате лишь укрепился в своих подозрениях. Вы были единственным боевым магом способным создать ложные воспоминания у убийцы, а затем и нагло увести его прямо из королевской темницы. Как я понимаю, вы опасались, что он что-нибудь вспомнит и заговорит уже по настоящему.

— Была еще Эйвилин, — напомнила Весмина.

— Аплодирую вашему остроумию, — отпустив на мгновение рукоять меча, я изобразил аплодисменты. — Кстати, что стало с убийцей? Кормит червей?

— Я боевой маг, мальчик, — рассмеялась Весмина. — После моей работы червям мало что остается. Если бы ты соблаговолил получше проверить остальные камеры своей милой домашней темницы, то был бы удивлен. Тот наемник — вернее то, что от него осталось — твоих подземелий не покидал.

— Покушение, кстати, было организованно отвратительно, — поддел ее я.

— У меня просто было очень мало времени, на подготовку, — отмахнулась она. — А импровизации никогда не были моей сильной стороной.

— Почему же вы не повторили попытку?

Весмина по праву считалась отличным боевым магом. Многие называли ее сильнейшим магом в империи.

— Мой муж что-то заподозрил, — поморщилась эльфийка. — А он питал к тебе что-то вроде дружеских чувств. Впрочем, это не помешало бы ему содрать с тебя шкуру, навреди ты Эйвилин. Другое дело, что мой муж не стал бы подсылать убийц, а взялся бы за дело сам.

— Где вы достали убийцу королей? Создали сами? — Эта игра: вопрос-ответ, стала меня уже утомлять, но в том странном покушении необходимо было тщательно разобраться.

Убийца королей — редчайший артефакт. Сотни лет назад его создали гномы для борьбы с эльфийскими магами. Задумка вышла не очень удачной. При всех своих достоинствах у артефакта был один огромный недостаток — подобраться к вражескому магу на дистанцию выстрела надо еще суметь. Зато артефакт стал прекрасным помощником наемным убийцам для устранения важных персон защищенных магией. А свое имя — убийца королей, артефакт получил после того, как с его помощью был убит Келеродан — старший сын императора Элберта III. Арбалетный болт сразил его прямо перед коронацией, во время прогулки в парке. Убийцу так и не нашли.

— Нет. Артефакт один из тех самых — созданных еще гномами. Подарок отца Артиса на нашу с ним свадьбу. Мы с мужем до сих пор спорим о причине подобного дара. Мне всегда казалось, что это было демонстрацией недовольства императора выбором сына. А Артис почему-то считал эту смертоносную игрушку шуткой отца и постоянно таскал в своем багаже.

Что-то в ее ответе меня насторожило. Была тут какая-то недосказанность. В чем тут была шутка императора? Да и недовольство Элберт VI проявил значительно раньше, не признав брак старшего сына и вычеркнув его из очереди наследования лиственной короны.

— И все же зачем? — задал я последний и самый важный из вопросов. От ответа на него зависело очень многое.

— Я просто защищала свою дочь, — гордо вскинула голову Весмина. Похоже она ни чуть не жалеет о сделанном тогда выборе, но вот станет ли она повторять свою попытку теперь? Смирится с выбором дочери? Или просто подождет, пока мы сообща разделаемся с общими врагами, а потом нанесет свой смертоносный удар?

Вопросы, вопросы. Всегда одни вопросы… и выбор, от которого зависят сотни тысяч жизней и судьба мира, как бы пафосно это не звучало. Личная вражда двух властителей может калечить судьбы целых народов. Один из тех маленьких сюрпризов, о которых почему-то забывают те, кто так стремится в эти самые, проклятые Творцом, властители.

— Я никогда не причиню вреда Эйвилин, — тут уже вскинулся я.

— Одно твое существование уже само по себе угроза! — Весмина быстрыми решительными шагами преодолела разделявшее нас расстояние и оказалась практически вплотную ко мне. Мне с трудом удалось подавить боевые рефлексы и удержать Химеру в ножнах. Острый ухоженный ноготь, оцарапав мне шею, проник под воротник и, подцепив серебряную цепочку, вытащил на свет подаренный драконом амулет. — Вот он ответ! — обвиняющее воскликнула она. — Помнишь ту тренировочную схватку с моим мужем? Тогда то я и заметила на тебе эту милую вещицу.

— Мало ли в мире магических амулетов? — Высвободив из рук Весмины подарок драконов, я спешно убрал его обратно под рубашку. Именно благодаря этому малышу на меня не действует магия. — Вы к каждому владельцу подсылаете убийц.

— Аплодирую твоему остроумию, — повторила мой недавний жест Весмина. — Что они тебе пообещали, мальчик? Власть? Силу? Может быть бессмертие? Или они ограничились очередной сказкой про спасенье мира?

— Как…

— Как я догадалась? — перебила меня Весмина. — Ты далеко не первый и наверняка не последний владелец подобной игрушки.

— Были другие? — напрягся я.

— Разумеется. Овеянный легендами первый император эльфов тоже носил подобное украшение. Но и он был не первым. Были и другие, как до него, так и после. Заслуга Элберта Первого в том, что он единственный, кто оставил заметки, что на самом деле означает этот знак.

— И что же он означает?

— Ты служишь драконам. Ты их эмиссар, проводник и защитник их воли и интересов.

— Я не служу никому! — возмутился я. — Единственные интересы, которые я защищаю — это мои собственные.

— Ты пытаешься убедить в этом меня? Или себя? — смерив меня скептическим взглядом, поинтересовалась Весмина. — Если первое — то это бессмысленно. А если второе — то это не изменит твоего положения.

— Я не пытаюсь никого убедить! Никто мной не управляет!

— Кинь палку и собака может броситься вперед без всякого приказа. Ты ведь не глуп, и должен понимать, что управлять можно по-разному. Все что ты делаешь, ты делаешь в интересах драконов. Даже если думаешь, что поступаешь самостоятельно.

— Плевать. Пока мои интересы и их полностью совпадают.

— Ключевое слово — пока, — вздохнула Весмина.

— У меня не было выбора. — Проклятие — это уже становится похоже на попытку оправдаться.

— Выбор есть всегда.

— Значит, я сделал свой!

— То-то и оно, мальчик. Я не хотела, чтобы моя дочь стала заложником твоего выбора.

— Со своими долгами и выбором я разберусь сам! Элберт I смог порвать с драконами. Значит, смогу и я! И если для этого потребуется, как и первому императору оторвать голову одному из крылатых владык, то я найду способ это сделать.

— Громкие и совершенно бессмысленные слова, мой мальчик. Порвать с драконами? — Весмина громко рассмеялась, закинув голову назад. — Похоже, ты знаешь подлинную историю гибели дракона-владыки Штар-Ар-Лога.

— Дракон недооценил коварство эльфов. Он помог первому императору покорить людей, но сам пал жертвой эльфийского предательства.

— Да, — не стала отрицать Весмина. — Но ты верно не понял. Свой амулет первый император получил не до, а после предательства дракона. И не расставался с ним до самой своей смерти. Это не афишировалось, но сердце дракона веками было фамильной реликвией императорской семьи. Пока не погибло в племени Войны Магов.

— Сердце дракона? — изумился я. — Это сердце дракона! Вы верно шутите.

— Я похожа на придворного шута? — скривила губы Весмина.

Почему-то я сразу поверил ее словам. Многое очень многое становилось ясней. Мне вспомнился Красный дракон. Как, наверное, смеялся он в мыслях, посылая меня за тем, что я уже и так ношу с собой.

Сколько времени я убил на бессмысленные поиски описания этого, наверное, невероятно могучего — иначе, зачем он понадобился драконам — артефакта. Я никогда не признавал бы это даже перед самим собой. Но все же я в тайне надеялся, что раз эта вещь так им нужна, то пусть она только окажется в моих руках. А там… Кто знает? Я не настолько глуп, чтобы думать, что смогу диктовать крылатым владыкам свою волю, но лишний козырь против драконов был бы весьма не лишним. Только вот теперь выясняется, что цель эта — химера.

Или все же нет? Я совсем запутался. А времени, чтобы остановиться и во всем разобраться нет. Карты давно сданы и ставки сделаны. Отступать теперь некуда. Выбранный путь должен быть пройден до конца… каким бы он не был.

Ладно. К Падшему, эти мысли! Я всегда знал, что драконы меня просто используют. Знал! Не хотел признавать, но знал! И ненужно теперь делать невинные глаза.

— Оставим на время драконов и наши взаимные претензии, — я первым нарушил затянувшееся молчание. — Сейчас у нас есть более важные проблемы.

— Вот в этом ты прав! — кивнула Весмина. — СЕЙЧАС у нас есть более важные проблемы — люди и маги жизни, столь не вовремя вернувшиеся из небытия.

— Значит, вы уже знаете?

— Знаю с момента нашей первой встречи в том мертвом селении, — тяжело вздохнула она. Напоминая о той старой истории с засадой в вырезанном селении.

— Знали и ничего не предпринимали? Даже не предупредили мужа об опасности.

— У меня не было никаких доказательств. А Артису хватало и своих забот. Затем Совет Пяти начал свой идиотский мятеж и не до магов жизни стало уже мне. Как оказалось — зря! Ты уже знаешь последние новости из Иллириена? — резко спросила эльфийка.

— Лорд Тиалис погиб — да знаю, — недоуменно пожал плечами я.

— Гибель Тиалиса — Это уже давно не новость, — усмехнулась она в ответ. — Три дня назад погиб Высокий лорд Вираэль. Гвардия дома Ранней листвы штурмом взяла его резиденцию в Иллириене. По слухам Вираэль держал там всех своих ближайших родственников, имеющих хоть какие-нибудь права наследования. Похоже, никто из них не уцелел. Безголовый Белый единорог — какая аллегория. Высокий лорд Амолин остался единовластным правителем Иллириена и поспешил заявить о союзе с людьми.

— О союзе с кем? — опешил я.

— Да, мой мальчик! Ты не ослышался. Именно о союзе с людьми. Уверена, что армия короля Эльдора уже переправляется через Финаве и идет к Иллириену. Мне всегда не нравился этот проклятый тихоня Амолин! — в гневе Весмина легонько дернула себя за один из свисающих на плечи локонов. — Самый незаметный из пяти он сумел переиграть их всех. Не удивлюсь, если и к смерти Тиалиса приложил руку именно он.

Не удержавшись, я зло и грязно выругался — выкрутасы Старших никогда не перестанут меня изумлять.

Все планы к Падшему. Признаться, я не собирался лезть к Иллириену прежде людей. Старый добрый план: посидеть в сторонке пока люди и эльфы мордуют друг-друга, претерпел легкие изменения, но все же плотно засел в моей голове. Любимая тактика ушастых — удар в спину, возможно не слишком благородна и красива, зато весьма эффективна.

— Что предлагает император? — спросил я, облегчив, наконец, душу.

— Я выступаю от имени Зимнего солнца и его сторонников, — Весмина и бровью не повела, пока выслушивала тот не слишком цензурный поток слов, коим я выразил свое отношение к последним новостям. — Мой муж не имеет к этому отношения.

— Он хотя бы жив? — Нет, я помнил, что Весмина сказала дочери при встрече, но все же решил заранее прояснить судьбу правителя эльфов.

— Да жив, — внезапно лицо Весмины исказилось в гримасе боли. Куда девалась та стальная леди, при разговоре с которой я старался держать руку на рукояти меча. Теперь передо мной стояла уставшая и снедаемая тревогами женщина. — Его все же достали магией, когда мы спасались бегством. Я не смогла его защитить. Он уцелел, но в забытьи с тех самых. Вроде и жив, но вместе с тем словно мертвый. Сейчас за ним присматривают целители Зимнего солнца. Неизвестно когда он придет в себя и придет ли вообще.

— Мне жаль, — не покривив душой, сказал я. Артиса я искренне уважал.

— Мне тоже. Не говори ничего Эйвилин, я скажу ей сама… Потом, — Весмина, словно стесняясь мгновения собственной слабости, быстрым решительным движением вытерла уголки глаз. Черты ее лица вновь ожесточились и посуровели.

— Что предлагает Зимнее солнце и остальные вернувшиеся под длань императора Старшие дома? — спросил я, дождавшись возвращения этой холодной северной леди.

— Союз. Чтобы остановить людей и магов жизни мы должны действовать сообща. Иначе мы падем по одиночке! Старшие дома готовы признать за восточным королевством все права на земли дома Восходящего солнца.

— Которые уже и так мои, — фыркнул я.

— Более того, — быстро пошла на поблажки Весмина. — Они готовы уступить часть земель Ночной рыси, но…

— Но лиственную корону, как я понимаю, мне не предложат. Старшие… Хотя причем тут старшие? Вы, леди, решили разыграть карту бастарда императора? Ведь именно поэтому я не увидел в лагере никаких следов Илиона и его отряда?

С ответом Весмина промедлила. В ее взгляде появилось даже какое-то уважение.

— Да, это так.

Мои губы исказила легкая усмешка. Этого следовало ожидать. Интересно, а чего бы это Старшим так не нравятся мои формальные права на императорский престол? Ну, отправил я к предкам парочку Высоких лордов. Что с того? Лордов то еще вон как много… пока.

— Ты с этим не согласен, — заметно напряглась Весмина, побуждая во мне инстинктивное желание обнажить Химеру.

— Почему же? — немного поспешно заметил я. — Я и сам предложил Илиону нечто подобное.

— Значит, ты согласен? — немного оттаяла Весмина.

— Вас это удивляет, леди?

— Да, — не стала скрывать она.

— Далеко не всех прельщает власть.

— И это мне рассказывает король, жестоко расправившийся со всеми врагами посмевшими посягнуть на его собственную власть.

— У меня не было других врагов, кроме врагов моей страны! И именно поэтому моя армия сейчас здесь. Мне не нужна империя. Пускай Старшие сами решают на чью голову напялить лиственную корону. Пусть это будет Илион или вы — мне все равно. Эта свара обойдется без меня и моей жены. Но все это не имеет смысла, пока мы не остановим эту проклятую войну. Иначе рано или поздно война поглотит всех нас, не делая различий для эльфов или полукровок. Люди и те кто за ними стоят — это угроза. Я буду сражаться с ними под стенами эльфийской столицы, ради того чтобы не пришлось сражаться под стенами своей. И если Зимнее солнце готово прикрыть мне спину, то я буду этому только рад.

"Опять соврал, — отстраненно подумал я. — Поворачиваться к эльфам спиной, стоит только в том случае если у тебя есть глаза на затылке. Хотя… даже в этом случае не стоит".

* * *

Лорд Вэон проснулся от дикой боли. Все его тело била мелкая холодная дрожь, а в висках наоборот все пылало, словно ему в череп вогнали два раскаленных гвоздя. Проклятье! Да лучше бы так и было! По крайней мере, это избавило бы его от мучений. Сколько же можно терпеть эту боль!?

Вытерев пальцем холодный пот с верхней губы, Вэон неуклюже встал. Быстро одевшись и накинув на плечи теплый плащ, правитель дома Пурпурного лотоса вышел из своего шатра.

Дождь стал слабеть, с реки задул порывистый ветер. Стражники-тюремщики Вэона разводили перед его шатром костер. Чтобы защитить огонь от дождя, над ним на шестах растянули полотно, наклонив его так, чтобы все тепло шло прямо в шатер Высокого лорда.

Едва Вэон вышел возле него, как по волшебству, появился маг-целитель.

— С вами все в порядке, лорд? — поинтересовался он, после короткого приветственного поклона. — Может быть вам что-нибудь нужно?

Глубоко и жадно вдохнув холодный, сырой воздух, Вэон отрицательно покачал головой.

В голове все еще стучало, но острая боль ушла, оставив в напоминание о себе легкое покалывание в висках. Но Вэон не тешил себя иллюзиями, что это надолго. Вся последняя неделя стала для него сущим мучением. Долгие дневные марши изматывали даже двужильных орков. А для правителя Пурпурного лотоса, проведшего большую часть жизни в мраморных залах эльфийских дворцов и поместий, стали просто пыткой.

Небо на западе постепенно прояснялось, и дождь превратился в легкую морось, больше похожую на туман.

— Король Леклис еще не вернулся? — спросил Вэон мага.

— Нет, господин, — в очередной раз поклонился маг.

— Я отправляюсь на прогулку, распорядитесь на счет охраны, — последнее слово пленник-гость произнес с легкой пренебрежительно-неприязненной усмешкой.

— Разумеется, я отдам необходимые распоряжения. Лошадей сейчас подадут.

— Сегодня никаких лошадей, — поморщился Вэон. — Я прогуляюсь пешком.

— Как вам будет угодно, лорд.

— Нэла! Альта! — позвал Вэон. — Гулять!

Две выскочившие из шатра поджарые тени едва не сбили его с ног. Заходясь возбужденно-радостным лаем, эльфийские гончие принялись кружить возле любимого хозяина.

— Все! Все! Уже идем, — рассмеялся Вэон, потрепав собак по холке. Немного подумав, эльф решительно направился в сторону реки.

Оставшийся возле шатра маг сделал едва заметный знак стражникам у костра. Недовольно ворча, стражники отправились следом за Высоким лордом.

Мало обращая внимания на маячивший за спиной "почетный" конвой, Вэон медленно шел вдоль рядов походных палаток и шатров. Лагерь королевской армии жил своей жизнью. Большая часть солдат, пользуясь долгожданной передышкой и редкой возможностью отоспаться всласть, отдыхали. Поэтому, несмотря на середину дня, Вэон так никого и не встретил, кроме несших дежурство стражников.

— Стой! Кто идет! — злой окрик, догнал Вэона, когда он уже оказался за чертой лагеря.

Повернув голову, Вэон увидел, как из-за густого кустарника показался патруль во главе с десятником. Нэла и Альта мгновенно перегородили патрулю дорогу к хозяину и, пригнув головы к земле, грозно зарычали.

— Высокий лорд?! — глаза десятника полезли на лоб. Только сейчас он разглядел кого, собственно, остановил. — Прошу меня простить.

Развернув патруль, десятник спешно увел его назад, следуя старой солдатской мудрости: чем дальше командиры и благородные — тем у простого вояки проще жизнь.

Пожав плечами, Вэон покосился на все также молча следовавший за ним конвой, и поднял с земли палку. Гончие, тут же позабыли о недавних гостях, устремили на нее свои жадные взгляды, подпрыгивая от азарта в воздух, стремясь добраться до желанного трофея.

— Взять! — рассмеялся Вэон, швырнув палку далеко в сторону.

Радостно повизгивая, гончие устремились за ней.

Новая вспышка боли в висках, заставила Вэона подавиться собственным смехом. Ничего не видя, он согнувшись схватился за голову, споткнулся и едва не упал.

Жестом ладони остановив дернувшуюся было ему на помощь стражу, Вэон заставил себя выпрямиться и, помассировав виски, продолжил прогулку.

Нэла и Альта скоро вернулись, дружно и гордо неся в зубах добытый трофей.

Взяв в руки принесенную ими палку, Вэон вновь кинул ее в сторону. Пока собаки совершали очередной забег, он подошел к воде и, зачерпнув холодную влагу ладонями, плеснул ее себе в лицо.

* * *

— А не увеличить ли нам ставки? — спросил Мезамир, лениво крутанув между пальцами золотую монету.

Пользуясь отсутствием Леклиса, крайне недовольно смотревшего на азартные игры, большой любитель оных Эстельнаэр подбил Мезамира и Бальдора сыграть в кости партию другую, на интерес.

В этой партии "интересом" была горка из девяти золотых монет.

— С "глазами змеи" против моего треугольника? — удивился Эстельнаэр. — Ты в этом уверен?

— Мне сегодня везет? — беззаботно пожал плечам Мезамир. Тут он был недалек от истины, из пяти уже сыгранных партий вампир выиграл четыре, значительно опустошив кошельки своих противников.

— Отлично — играем, — азартно потер ладони Эстельнаэр. — Вы с нами мастер Бальдор?

— Не, я пас, — отрицательно покачал головой гном.

— Боитесь проиграть свою королевскую казну, Ваше величество? — невинно поинтересовался Мезамир. Новый — королевский статус гнома стал причиной постоянных безобидных насмешек со стороны вампира.

— Еще несколько таких же неудачных партий и начну бояться, ваша светлость! — усмехнулся Бальдор. Смерив взглядом золотую горку монет, он тяжело вздохнул и принялся набивать табаком любимую трубку.

Первый бросок был за Эстельнаэром. Пара костей весело запрыгала по деревянной доске.

— Есть! — восторженно выдохнул маг, глядя на две выпавшие пятерки. — Полный дом! Плакало твое королевское жалование.

— Если бы мне его еще платили, — хмыкнул Мезамир, небрежно делая свой бросок.

Три кости покатились по доске. Первая из них почти сразу остановилась, демонстрируя небу одинокую черную точку на своей полированной поверхности. Вслед за первой костью, остановилась и вторая, и почти сразу — третья.

— Нет! — выдохнул Эстельнаэр, с удивлением разглядывая три выпавшие единицы. — Так ведь не бывает!

— Покер! — неуловимым движением Мезамир сгреб с доски весь свой выигрыш. — Кто-то будет сидеть без выпивки.

— Ты жульничаешь! — возмутился Эстельнаэр.

— Каким образом, господин маг? — усмехнулся вампир. — Просто удача сегодня на моей стороне.

То, что удача в костях всегда была на его стороне, Мезамир скромно уточнять не стал. Разве он виноват, что с его возможностями контроля над собственным телом, несложно совершить бросок так, чтобы выпала нужная комбинация?

— Хорошо! Играем дальше. По тем же ставкам.

Закончить игру им не дали. Едва ставки были сделаны, входной полог шатра откинулся и влетевший внутрь взмыленный полукровка доложил:

— Высокий лорд Вэон исчез!

* * *

Открыв глаза, и продышавшись, сплевывая на землю воду, Вэон с удивлением понял, что еще жив, хоть и промок до нитки. Последнее, что он запомнил — это мгновенно вспучившиеся воды прежде спокойной Финаве, и громадная волна, накрывшая его с головой.

Впрочем, разглядев лицо склонившегося над ним эльфа, правитель Пурпурного лотоса понял, что жить ему осталось не то чтобы много. Похититель был ему слишком хорошо знаком. Драконом возмездия над ним высился лорд Ситэлас. В руках преданный командующий уничтоженной армии держал пару мечей. Неподалеку замерли эльф — кажется Вэон его видел среди офицеров Ситэласа — и эльфийка, в странной одежде, больше подобающей разбойнице с большой дороги, а не эльфийской леди.

— Вот мы и встретились, лорд. Я же обещал, что вырежу вам сердце. А своими обещаниями я не разбрасываюсь, — жестоко усмехнулся Ситэлас. — Вставайте лорд! Я знаю, что вы редкостный мерзавец. Но надеюсь, что вы по крайней мерее не трус. И хоть вы этого не заслужили, я дам вам шанс спасти свою жалкую жизнь. Берите меч. Пусть сталь клинков решит кто из нас прав. — С этими словами бывший командующий восточной эльфийской армии с силой воткнул в землю рядом с Вэоном один из двух мечей.

Медленно встав на ноги, Вэон, пользуясь моментом, осмотрелся. Заклинание неизвестного мага перенесло его на противоположный берег Финаве. Эльфийский лорд отчетливо видел, как метаются на том берегу маленькие фигурки его неудачливых стражей. У Вэона сжалось сердце, когда он увидел, что несмотря на ширину реки, эльфийские гончие бесстрашно бросились в воду вслед за своим господином. Сейчас они что было силы рвались к противоположному берегу. Но проклятое течение безжалостно сносило их куда-то в сторону.

— Берите меч, лорд, — повторил Ситэлас. — В отличие от вас, я не люблю убивать беззащитных.

Вэон молча усмехнулся. К чему слова и оправдания — они тут никому не нужны. Сделав шаг, он уверенным движением положил правую руку на эфес меча. Легким усилием выдернув клинок из земли, эльф встал в боевую стойку напротив Ситэласа. Нет, он не тешил себя иллюзиями. Его мастерство мечника было ниже среднего уровня… гораздо ниже. Даже в лучшие годы его шансы на победу в поединке с Ситэласом были ничтожны. А сейчас у измученного болезнью правителя Пурпурного лотоса шансов и вовсе не было. Но при всем при этом Вэон решил драться до конца.

Да. Что уж скрывать. Он несомненно был предателем. Возможно — мерзавцем, и самую малость — негодяем. Но вот трусом Высокий лорд дома Пурпурного лотоса Вэон никогда не был. Трус просто не решился бы влезть в то болото властных интриг. Переиграть всех и победить. Кто же тогда знал, что эта победа будет горше поражения.

— Вы готовы? — холодно поинтересовался Ситэлас. — Тогда начнем.

— Начнем, — эхом отозвался Вэон, крепче сжимая рукоять меча.

 

Глава 10. Нити судеб

Послание Мезамира настигло меня поздно вечером, когда я уже готовился отходить ко сну.

— Замечательно! — вот и все что я смог прошипеть, выслушав гонца. Настроение, пребывающее после разговора с Весминой возле отметки плохо, рухнуло вниз до уровня отвратительно.

Махнув коленопреклонному гонцу рукой в сторону выхода, я перевел взгляд на Харга.

— Мы возвращаемся? — полувопросительно полу утвердительно спросил орк.

— Да, — кивнул я. — Готовь отряд. А я пока поставлю в известность нашу "добрую" хозяйку.

Поправив ножны с Химерой, я плотнее запахнул теплый плащ и, откинул входной полог предоставленного эльфами шатра, вышел наружу.

К ночи всё небо затянуло тучами, с юга надвигалась гроза. Далеко у горизонта то и дело сверкали молнии, а ветер доносил слабые отголоски грома.

Немного полюбовавшись ночным небом, я тихо выругался сквозь зубы. Поездка в полутьме по бездорожью — то еще приключение, ночной ливень не сделает его проще.

Шатер Весмины располагался по соседству. Почетный караул, встречавший нас при встрече, был уже давно снят. Теперь стражу несли только два Тигра.

Аккурат перед входом в шатер был разложен большой костер. Ночи в последнее время были весьма прохладны. По ту сторону огня, в удобном плетеном кресле, стоявшем на раскатанном по земле ковре, сидела Весмина. Эйвилин расположилась прямо на ковре возле ног матери и дремала, положив голову ей на колени. Весмина гладила рукой светлые волосы дочери, что-то тихо напевая.

— Тише, — увидев меня, Весмина приложила палец к губам, — она спит. Ты что-то хотел, мальчик?

— Прошу меня простить, леди, — слегка поклонился я — но я должен вернуться к своей армии.

— Скоро совсем стемнеет, это не может подождать до утра? — неподдельно удивилась эльфийка. Или сделала вид что удивилась. Эти изящные ручки вполне могут быть причастны к произошедшему. У Весмины есть… были веские причины ненавидеть лорда Вэона.

— Боюсь, что нет, — покачал головой я.

— Это из-за того гонца, что вылетел из твоего шатра как ошпаренный? Что же такого срочного случилось?

На мгновение я замялся. А стоит ли извещать Весмину о гибели Высокого лорда? Но все же решил — стоит. Сколь бы хорошей актрисой она не была, понаблюдать за ее реакцией будет не лишним.

— Высокий лорд Вэон умер, — тяжело вздохнул я. Нет. Не то чтобы я жалел правителя Пурпурного лотоса, тот был на редкость скользким типом. Но его смерть была мне невыгодна, а потому не нужна. Армия его Дома на моих коммуникациях — это как раз то, что мне так не хватало для полного счастья в этом проклятом походе.

На лице Весмины не дрогнул ни один мускул. Я силился уловить хоть толику эмоций, но лицо эльфийки было беспристрастно. А я еще считаю себя хорошим актером. До высот леди Весмины мне еще очень далеко.

— Не буду лгать, что меня огорчает гибель этого мерзавца, — сохраняя ледяную маску равнодушия, произнесла она после короткой заминки. — Чем это нам грозит?

Нам? Даже не знаю радоваться мне или опасаться подобного заявления эльфийки.

— Дом Пурпурного лотоса может доставить немало неприятностей моим путям снабжения, — признал я. Это не такая и тайна.

При желании Пурпурный лотос мог полностью перекрыть мое снабжение по Финаве. Несколько магов и ни один корабль с припасами по реке не пройдет. Правда это может привести к тому, что вместо продолжения похода на Иллириен моя армия просто развернется назад. Пурпурный лотос же не знает, что это невозможно. У моей армии есть только путь вперед. Пути назад у нее уже нет.

— Возможно, им будет и не до них. До меня доходят противоречивые слухи о каком-то восстании Младших домов на севере.

Хочет обнадежить? А зачем ей это? Не потому ли, что ей нужно продолжение моего похода на Иллириен. Слезы Творца! Всем нужен этот проклятый поход! Всем кроме меня. Хотя, стоит ли лгать самому себе — мне он тоже нужен. Причин много. И договор с драконом только одна из них. Возможно, что не самая главная. Я не забыл и не простил того поля, своих погибших родственников и друзей. С…. Я расплатился, но… Много было уже полей сражений. И много смертей. Но началось все с него того первого поля. И кукловод того страшного разгрома мне порядком задолжал.

— Будем надеяться на лучшее, леди.

— Но готовится к худшему, — слегка улыбнулась Весмина и тут же добавила не терпящим возражения тоном: — Эйвилин пока погостит у меня.

— Хорошо, но я оставлю с ней часть своей свиты.

— Как хочешь… — она пожала плечами, а затем выгнула бровь — теперь понятно у кого Эйвилин позаимствовала такую же привычку — и с усмешкой добавила: — Боишься, что я схвачу дочь в охапку и сбегу к Зимнему солнцу? Если бы все было так просто, нас тут бы уже не было. — Весмина тяжело вздохнула и, устремив свой взгляд на спящую дочь, задумчиво произнесла: — Видимо это судьба. А я знаю, в какой причудливый клубок могут сплетаться ее нити…

* * *

Последний всадник свиты короля Леклиса уже давно растворился в медленно наступавшей ночи.

Громовые раскаты становились все ближе, заполняя небо густым раскатистым рокотом. Яркие вспышки молний стали раскалывали черный небосклон причудливым узором.

Вопросительно посмотрев на госпожу и дождавшись одобрительного кивка, Тигры споро натянули над Весминой и Эйвилин плотный тент от дождя. Едва они закончили работу, как по земле застучали первые капли припозднившегося ливня.

Обижено зашипел костер, злобно плюясь дымом и искрами. Сражение с дождем он выиграть не мог, а навеса ему не досталось. Прошептав короткое заклинание, Весмина накрыла костер воздушным зонтом, теперь капли дождя бессильно бились об воздух, ставшим внезапно плотным словно стена.

На коленях Весмины недовольно заворочалась Эйвилин. Вызывая на губах Весмины нежную, но грустную улыбку. Ее маленькая девочка выросла и превратилась в красивую женщину. Но дети для родителей всегда остаются детьми, пусть даже взрослыми.

Сверкнула очередная молния. Сильный громовой раскат волной прокатился по небосводу, заставляя дрожать землю.

— Что это гремело? Гроза? — сонно спросила Эйвилин. Подняв голову с коленей матери, она зевнула и потерла глаза.

— Высокий лорд Вэон скоропалительно скончался. Верно узнал, что я жива и невредима, и нахожусь всего в одном конном переходе. Твой м-у-ж, — слово муж Весмина произнесла медленно, словно пробуя его на вкус, — спешно убыл к своей армии. Не переживай, это не надолго.

— Вэон умер? Туда ему и дорога! — на мгновение лицо Эйвилин исказилось в гримасе торжества и ненависти. — Значит, остались только двое: Вираэль и Амолин.

— Вираэль погиб три дня тому назад, — порадовала дочь Весмина.

— Даже так? Леклис как-то обмолвился, что титул Высокий лорд — это признак смертельно опасной болезни.

— Похоже, он оказался прав, — Вемина хотела было добавить, что-то еще. Но заметив, что Эйвилин клюет носом тихо сказала: — Иди лучше спать. У нас еще будет время поговорить.

Неохотно кивнув, Эйвилин все же последовала совету матери. Едва она ушла, Весмина перевела взгляд на перстень, надетый на безымянный палец правой руки. Камень на нем чернел темнотой ночи. Покосившись на стражников и убедившись, что те ничего не видят, эльфийка зло сдернула перстень с пальца и бросила в огонь, прибавив к этому действию едва заметный магический жест. Подождав, пока взбодренное магией пламя поглотит украшение, Весмина встала и, направляясь в свой шатер, холодно приказала стражникам:

— Меня не беспокоить!

— Слушаюсь, госпожа! — синхронно кивнули Тигры. Едва входной полог упал за ее спиной. Тигры встали у входа скрестив древко боевых шестов.

Весмина нервно помассировала палец, на котором прежде носила перстень и невольно поморщилась. Сейчас она уже корила себя за эту мимолетную вспышку гнева на в общем-то ни в чем не повинный артефакт. Он менее всего виновен в том, что кровь предков проснулась в дочери своей. Весмина всегда боялась, что это произойдет. Именно поэтому в день первой проверки дочери ей не хватило духу довести ритуал до конца.

Возле зеркала гномьей работы, даже в походе Весмина не могла отказать себе в маленьких слабостях, уютно притаился небольшой ларец, украшенный затейливой резьбой. Подойдя к нему, эльфийка ловко надавила на несколько украшений. Надсадно щелкнула пружина тайного замка, и нижняя часть ларца выдвинулась вперед, обнажив потайной ящик. В тайном отделении было всего два предмета. Зато каких!

Пальцы Весмины скользнули по обшитому черным шелком футляру. Не удержавшись, она взяла его в руки. Открыв крышку, эльфийка долго любовалась смертоносной красотой "убийцы королей".

Шутка отца Артиса…

Губы Весмина исказились в мрачной усмешке. Возможно… все возможно. Но вот то, что "убийца королей" был тем самым, сразившим сына Элберта III, приобретало для нее еще один неприятный смысл…

В истории Рассветной империи не мало белых пятен. Что-то осталось неизвестным. Что-то забылось. А кое что старательно помогли забыть.

Элберт I Великий, первый император, был сильнейшим магом своего времени. Об этом знают все. А вот о том, что Элберт II и Элберт III также были боевыми магами, хоть и не столь сильными как их предок, вспоминают уже реже. Старший сын Элберта III — Келеродан, тоже был боевым магом, но об этом и вовсе не вспоминают. "Убийца королей" сразил Келеродана на кануне того дня, когда он должен был стать Элбертом IV. Новым императором стал его младший брат Гильваэр, но вот магом он почему-то не был…

Знал ли отец Артиса правду? Или это была просто случайность?

Такой же случайностью как-то, что после смерти Келеродана в императорском доме более не появилось ни одного по настоящему сильного мага. Или то, что через шесть месяцев после смерти несостоявшегося императора, наследница Младшего дома Змеи родила мальчика ставшего основателем сильной ветви магов.

Или, возможно, случайностью была та судьбоносная встреча в парке наследника императорского престола и молодой магички из дома Змеи?

Хотя на этот вопрос Весмина могла ответить уверенно и четко. Да, это было случайностью и вместе с тем — это было их судьбой. Чтобы по этому поводу не думал отец Артиса, посылая на свадьбу сына столь странный дар!

Отложив футляр с "убийцей королей" в сторону, эльфийка осторожно погладила кончиками пальцев второй предмет в тайнике, им оказался изящный амулет — лапа дракона, держащая круглый камень мутного цвета, на тонкой серебряной цепочке.

Помедлив, Весмина достала амулет из тайника. Мутный камень, несмотря на свой не броский вид, странным образом завораживал. Так может завораживать зев бездонной пропасти, когда стоишь на ее краю. Ты боишься и вместе с тем не можешь отвести взгляд от ее дна. Голова кружится от сладостного чувства восторга замешанного на страхе. Эльфийка приложила амулет к груди и посмотрела на свое отражение в зеркале.

— Нет, еще не время! — скривилась она, небрежно швырнув амулет на дно потайного ящика.

* * *

Едва мы удалились от эльфийского лагеря начался ливень. Часа через два я порядком пожалел о своем поспешном решении. За каким Падшим я собственно так тороплюсь? Вэону уже не помочь. Но общий недостаток большинства хороших идей в том, что они приходят на ум значительно позже начала реализации плохих.

До лагеря моей армии мы добрались только к утру, растеряв по дороге как минимум треть отряда. У кого-то внезапно захромала лошадь, кто-то просто отстал и сбился с пути в темноте.

Порядком напугав своим мокрым и грязным видом сторожевые посты, мы наконец-то миновали ров и земляной вал. Коими по старой заведенной еще орками традиции обозначались границы стоянки королевской армии.

Оставив Ветра на попечение подскочившего откуда-то сбоку конюха, я отстегнул насквозь мокрый плащ, стянул перчатки и наскоро мазнул ладонью по влажным волосам, приводя их в какое-то подобие порядка.

Мое столь ранее прибытие вызвало в лагере легкий переполох, граничащий с паникой. По офицерским шатрам засновали посыльные, торопливо будя их хозяев. Из-за шатров вынырнул Мезамир, Эстельнаэр и всклоченный Бальдор.

— Леклис? Мы ждали тебя только завтра… То есть утром, — быстро поправился Мезамир.

— Солнце скоро взойдет. Считай что уже утро, — отмахнулся я. — Показывай!

— Может сперва переоденешься и отдохнешь? — спросил он, критически осматривая мой промокший наряд.

— Показывай! — слегка возвысил голос я.

— Как хочешь, — он приглашающее махнул рукой в сторону шатров.

Высокий лорд дома Пурпурного лотоса. Вэон лежал на плаще возле своего шатра. На бледном лице эльфа застыла легкая, умиротворенная улыбка. Разгладив складки страха, боли и тревог, она сделало лицо эльфийского лорда совсем юным и даже каким-то детским. Казалось, что Вэон просто спит, но две глубокие раны на груди и животе не оставляли никаких сомнений в том, что сон этот уже вечен. Правая рука лорда вцепилась в рукоять короткого меча, на лезвии которого я заметил уже засохшую кровь.

Стоило мне сделать несколько шагов к телу Вэона, как дорогу мне перегородили две поджарые тени. Мокрые и грязные как я сам. Прижав голову почти к земле, эльфийские гончие, оскалив зубы, угрожающе зарычали.

— Уберите собак! Эстельнаэр!

Гончие что-то почувствовали. Безошибочно определив угрозу, они со злобным рыком кинулись на Эстельнаэра, но, не добежав всего несколько шагов, зашатались и упали на землю. Несколько стражников опасливо косясь на тихо порыкивающих во сне собак, подняли их на руки и унесли прочь.

Я вновь перевел взгляд на тело Вэона. Хм. Что-то я не помню, чтобы у него был этот меч. Да и вообще Вэон со дня нашей встречи ходил без оружия. И это была вовсе не моя прихоть. Похоже, Высокий лорд просто его не любил. Странная нелюбовь для нашего сумасшедшего мира.

— Откуда этот меч? — поинтересовался я.

— Мы его так и нашли, — Мезамир присел на корточки рядом с телом Вэона и — Я приказал прочесать противоположный берег, но никаких следов убийц мы так и не нашли.

— Странное какое-то убийство. Проще было его утопить или прирезать на берегу пока не очухался?

— Мне кажется — это была дуэль, — осторожно заметил Мезамир.

— Дуэль?! — слова Мезамира меня удивили, но в них было здравое зерно. — Нужно быть сумасшедшим, чтобы выкрасть Вэона у меня из-под носа только для сведения счетов чести.

— Я уже видел подобного сумасшедшего, — Мезамир сделал вид что задумался, что-то вспоминая. — Да, точно! Это случилось в лесу… Не помню его названия. Что-то около года тому назад. Остатки армии Восходящего солнца во главе с Высоким лордом Уриэлем были окружены, и молча ждали скорого конца. Но вместо того чтобы добить их, а Высокого лорда скрутить с помощью магов, кое-кто принял вызов лорда на поединок. Большего сумасшествия до сего дня я не знал.

Возразить ему было совершенно нечего. Тогда, поддавшись порыву, я поступил опрометчиво, Уриэль не заслужил столь простой смерти. К тому же, когда слухи об обстоятельствах гибели лорда дома Восходящего солнца достигли эльфийских земель, брехливые менестрели накинулись на эту тему словно голодные собаки на кости. Вскоре сей поединок стал просто-таки эпическим сражением мужества, благородства, чести и отваги против предательства, лжи, коварства и лицемерия. Пояснять кто, с точки зрения эльфов, что олицетворял, я думаю не нужно.

Моя победа, кстати, опять таки с точки зрения эльфийских менестрелей, не более чем случайность. Король Леклис должен был проиграть, а он взял и подло победил — вот ведь мерзавец.

— Я вырежу тебе сердце, — хмыкнул я, рассматривая раны Вэона. — Похоже, лорд Ситэлас не из тех, кто бросает слова на ветер.

— Думаешь это он?

— Почти уверен. Жаль, что он отказался мне служить. Кто еще знает? — требовательно спросил я.

Мезамир едва заметно поежился, но четко ответил:

— Переполох был такой, что уже всему лагерю известно.

— А может и не только лагерю, — я хмуро подвел неутешительный итог. — Молодцы, нечего сказать.

Молодцы заметно погрустнели, повесили головы.

— И как это вы умудрились? Эстельнаэр?! Если мне не изменяет память, ты у нас отвечаешь за магическую защиту лагеря.

Маг дернулся, словно его ударили под дых.

— Это моя вина, — попытался отвести мой гнев от мага неугомонный Мезамир. Можно подумать, что я прикажу казнить одного из двух боевых магов.

— Защита лагеря в полном порядке! — огрызнулся Эстельноэр. Как ни странно "Поцелуй змеи" на этот демарш никак не отреагировал. А это означало, что даже в мыслях маг не задумал никакой гадости. — Вы сами отдали приказ не мешать прогулкам лорда Вэона вне лагеря. Одного мага для его сопровождения было вполне достаточно.

— Что делать с телом Высокого лорда? — разрядил затянувшееся молчание Мезамир.

— Снарядите эскорт и отправьте его в дом Пурпурного лотоса. Смысла скрывать его смерть уже нет.

Вынув из ножен Химеру, я молча отсалютовал мертвому Вэону, обнаженным клинком. Что же Высокий лорд. У меня было мало времени, да и желания узнать тебя поближе. А по словам всех моих знакомых ты был редкостным мерзавцем и предателем. Но умер ты достой но. С оружием в руках. И я уверен, что пощады ты не просил. Покойся с миром. Не мне быть твоим судьей. Пусть предки дома Пурпурного лотоса будут милосердны к мятежному сыну своему.

* * *

Когда начало темнеть, над Финаве поднялась привычная туманная дымка. Давшая когда-то давно название реке.

Расправив серый парус и подгоняемая магией, лодка Выдры стремительно скользила по речной глади. С берега она казалась просто призрачным видением или миражом, летящим над водой.

— Займемся вашей раной, лорд, — оставив рулевое весло на попечение Лорейна, Выдра присела на корточки рядом с расположившимся у мачты Ситэласом.

— Это просто глубокая царапина! — отмахнулся Ситэлас. — Я уже обработал ее.

— Вот и не случиться ничего страшного, если я ее осмотрю. Или вы мне все еще не доверяете?

Поморщившись, Ситэлас задрал до груди рубаху. На животе лорда была отчетливо заметна глубокая рана, закрытая бугристой коркой едва засохшей крови.

— Просто царапина, — нахмурилась Выдра. — Еще немного и Высокий лорд выпустили бы вам кишки.

— Не ожидал от него такой прыти, — признал Ситэлас.

— Сидите ровно, иначе останется грубый шрам. Я не нанималась вам в личные целительницы, — недовольно проворчала Выдра, водя пальцами по животу Ситэласа вокруг затягивающейся прямо на глазах раны. — Изначально планировалось, что я только помогу вам сбежать из тюрьмы. Выслеживание и похищение правителя Пурпурного лотоса в этот план не входило. Хорошо, что я вмешалась, иначе бы вам пришлось лезть в лагерь короля Леклиса. Надеюсь, вы расплатились со всеми своими долгами? Для дальнейших авантюр вам придется искать другого мага, нового проводника и лодку.

— Я знаю, что злоупотребляю вашим добрым расположением, — повинно склонил голову Ситэлас. — Мой долг перед вами огромен. И мое предложение остается в силе. Я могу попытаться восстановить все права положенные вам как Младшей.

— Оставим это, лорд. Мне хорошо там, где я есть и мне нравится моя новая жизнь. Между нами нет долгов, я помогаю Лорейну, а не вам.

Ситэлас хотел было заметить — как подобная жизнь может нравиться, но смолчал.

— Готово! — удовлетворенно кивнула Выдра. — Ближайшие несколько дней место раны будет сильно чесаться.

— Слабая недоучка значит? — одернув рубашку, заметил Ситэлас.

— О чем это вы лорд? — Выдра сделала вид, что не поняла вопроса.

— Возможно, я и не владею даром, но отлично знаю, что вызвать "духа вод" может не каждый адепт последнего года обучения.

— Мой дом всегда славился водными магами. А среди его детей я слыла самой слабой, — уклончиво ответила Выдра.

— Похоже, эта гроза идет прямо на нас. — Посмотрев на небо, заметил Ситэлас, ловко уходя с неприятной для девушке темы. — Уже стемнело. Может, стоит встать на ночлег.

— Скоро встанем. Тут недалеко есть прекрасная тихая заводь, в русле старицы. Я часто останавливаюсь там… по делам. Место тихое, нас никто не найдет, сколько бы не искали.

— Возьми левее, — велела Лорейну Выдра.

Повинуясь движению рулевого весла, лодка стала прижиматься к поросшему лесом берегу. Наконец показалось устье старицы — едва заметная полоска чистой воды, в сплошной зеленой стене рогоза и камыша. Не дожидаясь приказа, Лорейн повернул лодку, заслужив от Выдры одобрительный кивок.

Несколько минут они шли сквозь ночь по этой странной водной дороге, проложенной среди речных растений.

Внезапно сквозь камыш стали заметны отсветы, разложенных на берегу костров.

— Что-то не так, — прошептала Выдра, отталкивая Лорейна от рулевого весла. — Нам лучше вернуться.

Камыш разом закончился, лодка выскочила на чистую воду и едва не клюнула носом вынырнувший из темноты борт большой речной галеры. Только ловкость Выдры, разом навалившейся на рулевое весло, спасло их от безобидного, но не слишком приятного столкновения.

Окрик расположенного на корме галеры часового, подтвердил худшие опасения беглецов — их заметили. Мгновение и с палубы на них грозно уставились наконечники стрел пятерки лучников.

Злобно ругнувшись, Ситэлас дернулся было к лежащему на дне лодки мечу. Но стрела с гулким стуком впилась в деревянную палубу возле рукояти клинка, заставив Ситэласа одернуть руку. Выпустивший стрелу лучник внезапно опустил лук и слегка перевесившись через борт, впился взглядом в его лицо.

— Лорд Ситэлас? — удивленно и неверяще спросил он. — Опустить луки!

Эльфы подчинились приказу командира, и беглецы смогли перевести дух.

— Я Лаурэтар сын Эйриона из дома Меднолиста, — представился командир эльфов. — Мы встречались с вами в доме моего отца.

— Лаурэтар?! — теперь уже настал черед Ситэласа жадно всматриваться в лицо собеседника. — Проклятье! Ты здорово вырос со времени нашей последней встречи. Как поживает твой почтенный отец?

— Вы еще ничего не знаете? — разом помрачнел эльф. — Мой отец мертв, лорд. Перед вами все, что осталось от моего дома и флота Белого единорога.

— Что! Как это произошло?! — пораженно воскликнул Ситэлас.

— Правьте к берегу, лорд. Там мы и поговорим.

Лаурэтар спустился в привязанный у борта галеры ялик. Стоило ему его отвязать, как тот медленно поплыл к берегу, указывая путь. Как и все капитаны любых эльфийских судов, Лаурэтар был водным магом и не нуждался в услугах гребцов. Да и сами эльфийские галеры, назывались так в основном по привычке. Никаких рядов весел и гребцов не было на них уже несколько веков.

Не прошло и минуты, как лодка Выдры зашуршала по песчаному дну. Немного поморщившись — Выдра не обманула, заживленная рана немилосердно зудела — Ситэлас спрыгнул на мелководье.

— Идите на берег, лорд. Рана может открыться, — махнула рукой Выдра, пресекая его попытку помочь ей и Лорейну вытащить лодку на берег.

Впрочем, помощь Ситэласа им была и не нужна. С берега подбежало несколько эльфов и общими усилиями, лодку Выдры быстро вытащили на пляж.

Лагерь Лаурэтара представлял собой жалкое зрелище из натянутых парусиновых навесов и нескольких больших костров, возле которых грелось множество эльфов, в основном женщин и детей.

— Располагайтесь, лорд, — кивнул в сторону ближайшего костра Лаурэтар. — Я бы предложил вам вина, но горячий травяной отвар, это все что у нас есть. А последние запасы провизии мы добили еще вчера.

— Что, забери меня Падший, случилось? — спросил Ситэлас, устраиваясь возле огня.

— Предательство, — тяжело вздохнул Лаурэтар. — Его в последний год было слишком много. Высокий лорд Амолин переметнулся на сторону людей и молниеносно захватил Иллириен. При штурме нашей главной городской резиденции погиб Высокий лорд Вираэль, все Старшие и множество правителей Младших домов. Высокий лорд Вираэль так боялся мятежа в собственном доме, что на радость врага собрал их всех в одном месте.

— Подожди! А как же Высокий лорд Тиалис? — удивился Ситэлас.

— Правитель Серебряной лилии погиб более недели тому назад. Амолин и Вэон — два предателя, вот и все что осталось от Совета Пяти.

— Вэона можете тоже вычеркивать, — мрачно усмехнулся Ситэлас, вспоминая недавнюю схватку.

Уточнять, что случилось с правителем Пурпурного лотоса, Лаурэтар не стал, а лишь равнодушно пожал плечами. Некоторое время он молчал, собираясь с мыслями, а потом продолжил свой грустный рассказ:

— Дом ранней листвы захватил Иллириен и объявил о союзе с людьми. Основные силы нашего дома располагались у моста Первого императора, вместе с большей частью флота. Мы разом очутились между молотом и наковальней. Даже по одиночке, люди и дом Ранней листвы были опасными противниками, а вместе смяли бы наши силы в два счета.

Но не это было самым печальным. Все Старшие погибли. А среди выживших глав Младших домов не было единства и силы способной нас всех объединить. Одни хотели сражаться, другие спрятаться и переждать бурю, третьи уже метили на место погибших Старших.

Отец пытался взывать к их благоразумию, и старался не допустить раскола. Но все было тщетно. Каждый Младший дом отныне был сам за себя. Плюнув, отец увел всех своих сторонников в Нум-Анман — главную стоянку флота. В нем как вы помните, располагается главная резиденция не только нашего Младшего дома, а всех Речных домов.

Там мы планировали принять решение о дальнейших действиях. Но видимо Творец совсем отвернулся от детей своих. Едва мы расположились в городе, нас почтила своим присутствием Багряная леди. Это стало последней каплей даже для сохранивших здравый смысл Речных домов. Город охватила паника, а она хуже любой чумы. Вспыхнули беспорядки. Начались грабежи и заполыхали пожары. С огнем никто и не думал бороться, не прошло и нескольких часов, как пылала уже вся северная сторона. Огонь отрезал все пути спасения и шел к Финаве.

Унять обезумившую толпу эльфов и людей, было не проще чем убить дракона. Речные дома сперва пытались навести порядок и потушить пожары. Но это было бессмысленно. Все маги люди убрались из города при первых признаках чумы. А наших магов для борьбы с огнем было недостаточно.

Спасти город было невозможно, и мы стали спасать свои дома. Отец руководил эвакуацией. Мы едва успели посадить часть женщин и детей на эти три галеры, когда обезумившая толпа хлынула в порт. Портовую стражу, просто затоптали. Когда толпа дорвалась до первых кораблей — я понял, что все кончено.

Надеюсь, предки простят мне мое решение. Я приказал отчаливать, и мы кинулись прочь. А к Падшему! — гневно хлопнул себя ладонью по колену Лаурэтар, опустив глаза в землю. — Я испугался, лорд, и запаниковал. Вы не видели этого ужаса! Крики, огонь… За корабли шла настоящая драка. Из-за перегрузки несколько галер утонули прямо у причала, а те кому все же удалось отчалить часто сталкивались друг с другом и шли на дно, под звериный вой метавшийся по палубе толпы.

Это было страшно. Действительно страшно. Хотелось только одного — скорее убраться из этого ужаса.

Дальше все как в тумане. Вместо того чтобы спускаться вниз по течению, я почему-то погнал свою галеру вверх. Капитаны двух оставшихся судов не нашли ничего лучшего, как последовать за мной. Очухался я только днем следующего дня, да и то после того как мы миновали мост первого императора. Он был забит человеческими войсками, они шли к Иллириену. Хорошо, что у людей нет флота, иначе там бы наше бегство и закончилось. Почему нас не угостили стрелами или магией для меня до сих пор загадка. Похоже, люди приняли нас за своих новых союзников или за особо наглых купцов. Мы хотели было уже развернуться назад, но у одного из кораблей обнаружилась течь. Нужна была тихая стоянка, а лучше чем это место на Финаве не найти.

— Что думаете делать дальше?

— Я не знаю, лорд, — растерянно пожал плечами эльф Лаурэтар. — У меня всего четыре десятка воинов на три галеры и почти три сотни женщин и детей. Сражаться мы не в состоянии, а бежать нам некуда. Если только…

Тут Лаурэтар замолк на полуслове, задумчиво посмотрев на Ситэласа, словно что-то взвешивая и решая.

— Говори, раз начал, — нахмурился Ситэлас.

— Наши старые земли в Западных лесах, — многозначно добавил Лаурэтар. — Вряд ли в империи найдутся сейчас земли спокойнее.

— Чтобы до них добраться нам придется пересечь половину империи.

— Мы проделаем этот путь по реке. Финаве наш дом, мы знаем ее как свои пять пальцев. По дороге в Западные леса мы могли бы собрать остатки Речных домов. Должен же кто-то еще уцелеть! В Нум-Анмане не было и половины нашего флота. Да и земли остальных домов Белого единорога расположены недалеко от реки. Войну мы проиграли, но еще можем спасти наш Старший дом, хотя бы его остатки. Впрочем, вы Старший, вам и решать.

— Старший, Младший — какая теперь к Падшему разница, — фыркнул Ситэлас.

— Нам нужна надежда. Нужен лидер! — горячо возразил Лаурэтар. — Вы, возможно, последний Старший Белого единорога. И не самый плохой Старший!

— А если я прикажу штурмовать Иллириен? — поморщившись, спросил Ситэлас.

— Пойдем штурмовать, — с твердой решимостью в голосе ответил Лаурэтар. — Быстрая смерть в наши неспокойные времена, не самый дурной исход.

Некоторое время Ситэлас молча размышлял, всматриваясь в огонь костра. Когда он поднял голову чтобы ответить, то заметил, что к их костру подтянулись почти все обитатели этой жалкой стоянки.

— Готовь одну из галер к выходу, — приказал Ситэлас, подавив тяжелый вздох. — Всех воинов и магов туда. Здесь оставить только минимум охраны. Путь до Западных лесов не близкий, нам нужны припасы хотя бы на первое время.

Напрягшееся было при первых словах Ситэласа, лицо Лаурэтара ожило. Быстро поклонившись лорду, эльф по-мальчишески улыбнулся и, едва ли не подпрыгивая от нетерпения, убежал отдавать необходимые распоряжения.

— Даже боюсь спрашивать, где вы намеренны брать припасы? — покачала головой Выдра.

— Ограбим несколько прибрежных селений, — равнодушно пожал плечами Ситэлас, подбрасывая в костер несколько сухих веток.

— Не ожидала услышать столь откровенное признание. А вы точно эльф? Да еще и Старший?

— Не думайте, что мне это нравится, но другого выбора нет, — недовольно поморщился Ситэлас. — Мой дом должен выжить! Цена — значения не имеет. А со своей совестью и честью я как-нибудь договорюсь.

— Что же, желаю вам успеха в вашем начинании, лорд. Видимо настала пора прощаться, — эльфийка смущенно улыбнулась. — Это место стало слишком беспокойным для такой одиночки как я. А моя помощь вам больше не нужна.

— Я был бы рад, если бы вы остались, — Ситэлас и сам поразился как нерешительно и неловко прозвучали эти слова.

— Нет, лорд, — отрешенно покачала головой Выдра. — Каждый хорош на своем месте, и я свое нашла. Прощайте, лорд Ситэлас.

— Удачи вам госпожа Речная Выдра, — Ситэлас встал и низко поклонился эльфийки, мало беспокоясь о том, что недопустимо Старшему кланяться Младшей.

 

Глава 11. Новый старый враг

— Так? Что тут у нас? Отчет о налоговых сборах Тобаса за последний месяц. Понятно… — свиток полетел в огонь, к десятку своих собратьев.

Сегодня утром любой обитатель лагеря мог увидеть редко доступное простому обывателю зрелище — своего любимого короля за неустанной работой о благе Восточного королевства и народов его населяющих. Думаю, увидев это зрелище их последние иллюзии — если у кого-то таковые еще оставались — насчет моей мудрости, справедливости… Что там дальше по списку? Обращались в пепел подобно этим свиткам.

А началось все с того, что с рассветом на Финавэ показалось несколько кораблей торговцев Канн-Сильвана.

Первым делом после захвата города, я наложил свою загребущую лапу на торговую флотилию городских купеческих гильдий и торговых домов. Нельзя сказать, что те были этому рады, тем более я не заплатит им ни медяка компенсации, но выбора особого у них не было. Впрочем, торговцам Канн-Сильвана были обещаны налоговые поблажки на моих землях, но опять же после окончания войны.

Корабли привезли свежую провизию и фураж. Вместе с припасами прибыла и пара королевских гонцов. Не успел я толком продрать глаза, как они принесли по мою душу две объемистые сумки: первая была запечатанная копией королевской печати, а на второй красовалась печать казначея.

Первым я решил разобрать именно мешок Ририна и вскоре сильно пожалел об этом. Цифры, цифры, цифры — к Падшему! Не для того я назначил его своим казначеем, чтобы самому ломать голову со всеми этими приходами, расходами и итогами. Мне нужны деньги на войну, Ририн их добывает — вот такая незамысловатая у меня экономическая политика.

Изучив названия и скользнув взглядом по первым строчкам, я отправлял послания Ририна прямиком в огонь, пока не добрался до последнего.

— Что?! Ввести соляной налог! Этот проклятый гном что, издевается?! Соляных бунтов мне только не хватало! — разъяренно прошипел я, вчитываться в неровные строчки. — А… По пять медяков с двух фунтов. И сколько это нам даст в год? Хм… неплохо.

Покусав кончик пера, я задумался. Предложение гнома было не лишено смысла: налог был мизерен, но примерная сумма дохода кою он должен дать приятно радовала глаз. Но вот введение очередного налога, да еще и столь ненавистного всеми — соляного… Нет, крестьянских бунтов не избежать. К Падшему! Любой крестьянский мятеж обойдется казне гораздо дороже. Мне и со знатью проблем хватает. К тому же на подавлении мятежей знати можно и заработать, а вот крестьянские бунты — сплошные убытки.

Черканув на свитке Ририна пару строк ответа, я запечатал его королевской печатью, взвесил в левой руке… и, по привычке, едва не метнул в огонь к остальной корреспонденции неутомимого гнома. Вовремя вспомнив, что послание мне еще пригодится, я отложил свиток в сторону, подавил тяжелый вздох и потянулся за сумкой с копией королевской печати.

В ней подбор бумаг был гораздо интересней: несколько проектов новых указов от Мартина, два письма от Дианы, одно из которых было для Мезамира, доклад от Глока, несколько докладов от Ховальда, даже докладу от Меченого нашлось место. Я уже и не помню, когда я его в последний раз видел.

— Все в трудах, как я погляжу, — с усмешкой заметил Мезамир, попутно легонько пнув ногой в костер один из выпавших из него свитков.

— Как видишь.

— Значит слух про гонцов оказался верен. Мне что-нибудь есть? — поинтересовался он.

— Твоя супруга могла бы слать тебе сердечные приветы и через своих гонцов, а не королевских, — проворчал я.

— Так своим-то платить приходится из своего кармана, а королевские на то и королевские, что из казны деньги получают. К тому же на торговых постах им лошадей меняют без очереди.

— На, вот, держи! — я кинул Мезамиру один из свитков скрепленных печатью герцогини Нимиса. — Хорошо тебе. Вроде и герцог, а всего одно письмо от Дианы и никакой головной боли с управлением подвластных земель. Проклятье! Надо было самому на ней жениться, не возился бы сейчас с бумагами!

— Я сообщу о твоем желании Эйвилин, — Мезамир жизнерадостно отсалютовал мне письмом.

— Хочешь оставить герцогиню Нимиса вдовой? Иди уже, не мешай. Видеть твою довольную рожу выше моих сил!

Мезамир ушел, беззаботно насвистывая при этом… зараза. Подавив очередной тяжелый вздох, я вернулся к разбору бумаг.

Хорошие новости пришли от Глока. Наши добрые соседи Экрин и Азман. В очередной раз поцапались. И похоже в этот раз одним бряцаньем оружия и мелкими стычками на границах дело не обойдется. Мне оставалось только порадоваться столь редкостному миролюбию людей.

То, что Эльдору удалось сбить несколько человеческих королевств в альянс, иначе как чудом и не назовешь. Жаль, что моим эмиссарам не удалось его убрать. Это бы весьма осложнило тем, кто дергает его за ниточки.

Ховальд извещал о настроениях в самом королевстве, и эти новости были уже не столь радужны.

Пользуясь моим отсутствием, знать, позабыв о не столь уж давних уроках, начала показывать зубки моим наместникам. Ховальд сообщал об активной переписке ряда влиятельных дворян. В ответ я написал, что не буду особо сожалеть, если с кем-нибудь из этих, без сомнения, достойных господ произойдет несчастный случай.

На редкость тихо вели себя остатки Дома Восходящего солнца. Благодаря королевским войскам они навели порядок в южной части своих бывших владений. И сейчас были просто образцом верноподанической покорности.

В столице после моего отбытия установилась просто таки тишь и благодать. Любят меня столичные обыватели, и чем дальше я нахожусь, тем сильнее и крепче их любовь.

С бумагами я разделался ближе к обеду. О приближении коего меня известил запах готовящейся на кострах похлебки и недовольное ворчание пустого желудка.

Сегодня у легионеров настоящий праздник — свежие овощи и мясо вместо поднадоевшей крупы и солонины.

Организация нормального снабжения армии было самой большой головной болью этого похода, и никакие эльфийские или человеческие армии сравниться с этим не могли. Опорная база в Канн-Сильване и корабли торговцев позволили наладить доставку припасов по Финавэ. Но река, бывшая для моей армией благословением, была вместе с тем и ее проклятьем. Она делала все мои действия легко прогнозируемыми, приковав мои силы к себе словно цепью или коротким поводком. Впереди лежали порядком разоренные центральные земли империи, что делало этот поводок особенно прочным. Я был бы рад удалиться от реки, но не мог себе этого позволить. Два-три дневных перехода в сторону от нее приводили к многократному усложнению и без того непростого снабжения, а брать фураж на разоренных землях было попусту негде.

Обычно компанию за обедом мне составляли Мезамир и Бальдор, но сегодня гном и вампир куда-то запропастились, оставив меня обедать в гордом одиночестве… Не считать же за компанию несших службу телохранителей.

Устроившись перед костром на заменившим скамью поваленном бревне, я как раз приканчивал первую миску густой, наваристой похлебки и подумывал о второй, когда к огню подошел Рунк.

— Сир! — ударил кулаком по груди орк.

— Не ждал тебя так быстро. — Испросив разрешение, Рунк еще рано утром отправился с одним из дозоров и должен был прибыть только вечером. — Присядь, перекуси, — кивнул я головой на место рядом с собой.

— Благодарю, сир, — сняв шлем и отстегнув грязный плащ, Рунк пристроился на бревне у костра.

Долговязый мальчишка оруженосец, принес Рунку миску с похлебкой. Оруженосцев у меня было около десятка, и признаться, я до сих пор не потрудился запомнить их по именам. Хотя мне их, конечно, представляли, еще в столице. Как и прочих прибывших из Нимиса "гостей".

Некоторое время мы с Рунком молча работали ложками.

— Теперь рассказывай, — сказал я, когда расправился со второй миской похлебки, а орк осилил первую.

— Неподалеку от лагеря стали часто замечать неизвестных всадников, — доложил Рунк, пригубив принесенное нам подогретое вино со специями.

— Разведка эльфов или людей? Что занесло их так далеко от Иллириена?

— Возможно. Но что-то мне подсказывает, что к Иллириену эти разведчики не имеют никакого отношения. Они приходят с севера и уходят на север. На всякий случай я выслал в ту же сторону три новых разъезда.

— Вышли еще столько же, — приказал я. Новость и вправду была непонятной и тревожной. На севере сейчас под громкими лозунгами о всеобщем равенстве и справедливости шла жесточайшая резня. Воистину опыт и история учат, тому, что мы никогда ничему не научились из истории. Ох уж эти борцы за всеобщее счастье, ни один тиран не пролил крови больше. Сейчас они режут Старших, завтра начнут Младших, а послезавтра пустят кровь друг другу. Сколько их уже было, этих честных, благородных борцов с пламенем в сердце. Белые жрецы людей: пытавшиеся построить в Этне идеальное общество. Благородная попытка стоила этому королевству людей, добрых четыре века успешно боровшимся с эльфам, половины населения и независимости. Дом Мандрагоры: от последствий восстания которого две южные имперские провинции не оправились до сих пор. Говорят, что остатки последователей Мандрагоры по сей день таятся где-то в горах Крида, совершая набеги на "слепцов".

— Будет исполнено, сир.

— И еще — когда мы будем готовы сняться с лагеря и выступить? — поинтересовался я.

— По первому Вашему требованию, сир, — склонил голову Харг.

— Знаю я это ваше — "по первому требованию", — проворчал я.

— Тогда завтра к полудню, если начать готовится к выступлению уже сегодня, — быстро пошел на попятную орк.

— Завтра так завтра, — покладисто согласился я, допивая вино.

— Если позволите, сир, я сейчас же пойду отдавать все необходимые распоряжения.

Дождавшись разрешающего кивка, Харк вновь быстро отсалютовал мне сжатым кулаком и ушел.

— Непонятные разъезды значит, — задумчиво пробормотал я, почесывая шрам над бровью. — Харг! Готовь мою охрану.

— Возвращаемся к эльфам? — быстро сообразил глава моей охраны.

— Я с тобой, — влез Мезамир. — Тут от меня, как ты видишь, мало толку.

— Хорошо. Найди Эстельнаэра и порадуй, что он едет с нами. И извести Бальдора, что я опять убываю.

Сборы не заняли много времени. Моя охрана уже давно привыкла к тому, что я в любой момент могу сорваться с места. Спустя полчаса все уже было готово к выходу. Оседланный Ветер нетерпеливо бил копытом, вырывая поводья из рук едва сдерживающих его конюхов, пока я отдавал последние распоряжения.

Наконец, выслав вперед два десятка всадников авангарда, мы тронулись в путь.

* * *

День уже шел к вечеру, и цель нашего путешествия была не столь уж и далеко. Весь путь мой отряд проделал в спокойном ровном темпе — спеша, но не торопясь. При сохранении этого темпа мы должны были добраться до лагеря эльфов к ночи. Погода была пасмурной, но в этот природа милостиво решила не подкидывать мне каверзы в виде дождя.

— Не нравится мне вон та роща, — Мезамир поровнял своего коня с Ветром.

— Какая? И почему? — внешне оставаясь спокойным, спросил я.

— Впереди слева от дороги, — непринужденно улыбнулся Мезамир, словно рассказывал мне какую-то веселую историю, а не извещал о своих опасениях. — Объяснить не могу, это надо ощущать. В ней слишком много жизни — так быть недолжно.

— Засада?

— Возможно, но тогда отряд не слишком крупный. Сотни две-три от силы и без магов. Иначе я бы ничего не почувствовал.

— Тогда извести Харга, пусть охрана будет настороже, — Мезамир слегка приостановил своего жеребца. Дождавшись, когда глава моей охраны с ним поравняется, он бросил ему несколько коротких тихих фраз. Спустя мгновение в голову и хвост колонны убыли гонцы.

Внешне ничего не изменилось… ну или почти ничего. Слегка оторвавшаяся голова колонны придержала своих лошадей. Мои телохранители подтянулись ближе, беря Ветра в плотную коробку.

Я жестом подозвал к себе Эстельнаэра.

— На всякий случай поставь над отрядом защиту от стрел.

— Уже сделано, сир, — кивнул маг. Мысли он что ли читать научился?

— Тогда, если на нас нападут, ставь в глубине рощи облако ядовитого тумана, — жестоко усмехнулся я, от внезапно пришедшей мне в голову идеи. — Ты в нем поднаторел в Тверди.

При упоминании крепости гномов Эстельнаэр слегка поморщился. От того сражения он отходил добрый месяц и полностью восстановился только перед Астанарской бойней. После которой, опять же долго восстанавливался. В этом то и проблема с боевыми магами — одно два крупных сражения могут вывести их из строя на месяц, а то и больше.

— Дальше двух десятков ярдов не дотянусь, сир, — сухо ответил он. — И не больше чем на полчаса.

— Этого более чем достаточно, — кивнул я магу, бросив осторожный взгляд в сторону все приближающейся рощи. Что-то не самое удачное место для засады. Может Мезамиру просто показалось? К Падшему! Лишняя осторожность еще никому не вредила, в отличие от излишнего безрассудства.

Стрелы ударили, едва голова колонны достигла рощи. Летели они не то чтобы густо, но не будь защиты, собрали бы добрый урожай.

Понаблюдать за схваткой мне не дал Харг. Когда полетели первые стрелы, ехавшие рядом со мной телохранители соскочили на землю, а орк грубо сдернул меня с седла. Не успев толком понять — что произошло, я оказался пойман и поставлен на ноги. Лошадей увели в сторону от дороги, а я очутился за плотной стеной щитов.

Кинув недовольный взгляд в сторону главы моей охраны, я решил придержать гневную отповедь до лучших времен.

Пока моя охрана практиковалась в ловле моего драгоценного тела, схватка как таковая закончилась. Поняв всю бесполезность обстрела, неизвестные стрелки прекратили перевод стрел, но в ближний бой лезть не стали, а начали оттягиваться вглубь рощи. Там-то их уже и поджидал подарок Эстельнаэра. Судя по донесшимся вскоре из рощи крикам, они его оценили.

— Выдавливай их из леса, только поосторожней со своим ядом. Нас не потрави, — приказал я Эстельнаэру, также оказавшемуся за живой стеной моей охраны.

Молча склонив голову, маг прикрыл глаза что-то прошептал себе под нос. Донесшийся из рощи единый крик ужаса и проклятий был подобен музыке.

Поняв, что все пути спасения перекрыты, и из охотников они превратились в дичь, разбойники — а за неимением других доказательств буду считать их пока таковыми — кинулись в сторону дороги. Ударившие им навстречу арбалетные болты слегка поумерили их пыл. В траве небольшого луга, между дорогой и рощей, осталось лежать десятка два тел. Остальные разбойники заметались. На дороге их ждали изготовившиеся к бою воины, а из рощи, стелясь между деревьев, подступал ядовитый туман. Тут еще арбалетчики сделали очередной залп, а кто-то из свитских магов пустил в разбойников излюбленным магами огненный шар. Рванув прямо в центре, наспех сколоченного, жалкого подобия строя и, похоже, зацепив при этом командира разбойников, огненный шар в буквальном смысле выжег их последнюю волю к сопротивлению. Не успело пламя утихнуть, как оставшиеся в живых разбойники побросали оружие и упали на колени моля о пощаде.

Трое, правда, зайцами дернули по лугу вдоль дороги, в безнадежной попытке сбежать. Им вслед немедленно сорвалась пятерка всадников. Мгновенно настигнув беглецов, они сбили их лошадьми и погнали назад. Причем гнали они только двоих, третьему беглецу видимо не повезло.

Пока орки проверяли павших и деловито вязали пленников, я, не взирая на слабые возражения Харга, направился к оставшимся в траве телам. Все же излишняя мнительность главы моих телохранителей иногда утомляет. Порою орк забывает, что я отнюдь не беспомощен. Нескорою, иногда меня это весьма задевает.

Я был на острие прорыва, когда остатки единой армии пытались вырваться из той страшной ловушке в землях драконов. Стоял на стенах Железного холма и Тверди, когда неудержимые волны гоблинов накатывали на их стены. А теперь этот проклятый орк норовит укрыть меня за спиной охраны при любой даже иллюзорной опасности! Словно я какой-то беспомощный младенец.

Подойдя к одному из тел, я поддел его носком сапога и перевернул на спину. Мертвец оказался эльфом. Опять ушастые! И почему я не удивлен?

— Это что, эльф? — раздался у меня из-за спины удивленный голос Мезамира. — Я ходил к пленникам. Среди них только люди, — пояснил он причину своего удивления.

Приглядевшись к остальным лежащим в траве телам, я с не меньшим удивлением отметил, что Мезамир прав. Среди нескольких десятков тел ушастых было от силы пятеро, остальные принадлежали людям. Видимо мне просто невероятно повезло, что первым я наткнуться именно на тело этого эльфа. Впрочем, просто он лежал ближе всех.

— Интересно… — присев на корточки, я внимательно осмотрел мертвеца.

— Ты что-то нашел? — поинтересовался Мезамир.

— Вернее не нашел. Знаки дома — их нет. Для эльфа это просто немыслимо!

— Изгнанники?

— Все сразу? Чушь. Что там с пленниками?

— По виду просто отребье, — пожал плечами Мезамир. — Настоящие бандиты с большой дороги. Эти мертвые эльфы одеты и вооружены гораздо лучше. Возможно, они ими командовали?

Сперва предположение Мезамира показалось мне диким. Эльфам конечно не привыкать помыкать слугами-людьми. Но давать слугам оружие и вести их в бой. Скажи мне кто-нибудь всего полгода назад про что-то подобное, я бы просто посмеялся, приняв это за шутку. А вот теперь…

— А знаешь — ты прав, — лихорадочно пробормотал я, еще раз внимательно разглядывая разбросанные в траве тела и вспоминая скоротечное сражение. Люди сдались, как только погибли командиры-эльфы.

— Все это нападение полная бессмыслица, — непонимающе заметил Мезамир. — У них не было ни малейшего шанса победить.

— Смотря чего они добивались. Победа — это достижение поставленной цели, и вовсе не обязательно, что эта цель — разгром врага.

— И чего же они хотели? О величайший из стратегов, — усмехнулся Мезамир.

— Убить меня… Хотя нет, вряд ли. Задержать… — я осекся, чувствуя, что нашел единственный правильный ответ, и он мне весьма не понравился.

— Эльфийский лагерь… — прошептал Мезамир, все же когда он прекращает дурачиться и начинает думать, то приходит к правильным выводам.

— Привал отменяется! — бросил я, спешно вернувшись к разом насторожившемуся Харгу. — Отправляемся немедленно!

— Что делать с пленными? — поинтересовался он.

— Времени нет с ними возиться, — взглянув на орка, я рубанул ладонью шею в характерном жесте. — И побыстрей!

Орки оттащили ничего не понимающих пленников к придорожной канаве и поставили на колени. Почувствовав скорый конец, связанные люди завыли моля о пощаде, но их вопли уже никто не слушал. Простым, будничным движением, словно отрезая краюху хлеба, орки резали пленникам горло и пинком ноги в спину, сталкивали хрипящие тела в канаву. Не прошло и минуты как последние крики перешли в хрип, а вода на дне канавы окрасилась в красный цвет.

А ведь еще не так давно меня искренне возмутил поступок Бальдора убившего пленного гоблина. Сейчас же, наблюдая за картиной расправы, я чувствовал лишь раздражение из-за потерянного на "возню" времени.

— По коням! — пронесся над колонной звучный голос Харга и мы продолжили свой путь.

* * *

* * *

Сколько Ворон себя помнил, он всегда любил темноту. Как можно не любить рукотворную ночь, что простирается в саму вечность? Свет — он слишком живой, чересчур нетерпеливый и невероятно изменчивый. Куда ему до спокойного величия темноты? Бархатная обволакивающая темнота, она спрячет вас от врагов, от равнодушия и злобы. Укроет дружеским плащом, поддерживая и защищая. Познайте темноту и вы полюбите ее, подчинитесь ее спокойной власти и вместе с тем почувствуете совершенную свободу.

Неровное пятно света, сотканное пятеркой свечей среди этого царства темноты, казалось неестественным и почти кощунственным. В центре пятна находился алтарь, что еще недавно был обычным мраморным саркофагом, мирно покоившимся в Гробнице Императоров.

— Отличный экземпляр. Просто отличный! — пробормотал Ворон, разглядывая распластанного на алтаре обнаженного человека — настоящего двухметрового гиганта. — Какой дух! Какая ненависть! — маг мягко улыбнулся обездвиженному пленнику. Тому, скрученному магией надежней, чем десятком цепей, оставалось лишь яростно вращать глазами. Огромные бугры мышц переливались под его загоревшей кожей, словно силясь порвать ее, но сам гигант был недвижим как каменный алтарь, к которому его приковала магия врагов.

— Это ведь один из графов короля Эльдора? — заметил Амолин. — Его не хватятся?

— Нет. Считается, что король Эльдор отправил его обратно в Осфор. Графу нужно было быть поосторожней в своих суждениях, касательно выбора Его Величеством союзников. Однако не будем медлить, — в руках Ворона появился костяной кинжал.

Амолин уже не первый раз наблюдал за работой своего учителя, но вновь, как и в первый раз, он с трудом сдержал рвотный позыв. Страницы магических книг могли дотошно рассказать о ритуалы магии Жизни. Скрупулезно описать каждую мелочь, деталь, каждое слово и жест. Но передать всю мерзость магического действия, где столь отвратительно и прекрасно переплетается жизнь и смерть, они не могли.

Ритуал уже подходил к концу. Вот Ворон ухватил еще живое сердце пленника и дернул его из груди — лопнувшие сосуды брызнули красным, а исходящее паром сердце все еще продолжало биться в руках мага.

Мало обращая внимания на окровавленные руки, Ворон положив сердце на алтарь, и придерживая его левой рукой, затянул длинное зауныльное, больше похожее на песню, заклинание. Тонкое острие костяного кинжала, ловко заскользило по столь странному живому пергаменту, вырезая магические письмена. Голос Ворона поднимался все выше, отражался от стен, порождая зловещие эхо. Ручейки крови стекали с алтаря на каменный, паутиной расходясь по морщинам кладки.

Внезапно Ворон остановился.

— Проклятье! Это уже начинает утомлять, — пробормотал он, протянув сердце и кинжал Амолину. — Ритуал закончишь сам. Мое присутствие требуется в другом месте.

— Но у меня не получится! — возмутился Амолин.

— Не получится — значит на одного Бездушного у нас будет меньше, — равнодушно отмахнулся Ворон, вытерев руки о край своей мантии. Подняв с пола посох, маг начал спешно строить все доступные ему защитные чары. Затем он медленно провел посохом по воздуху перед собой и исчез, словно его тут и не было.

Переход можно было назвать удачным.

"По крайней мерее одежда в этот раз останется сухой", — отстраненно подумал Ворон, ловко уходя в сторону, от падающего прямо на него тела, утыканного стрелами, словно тренировочная мишень.

Надежно укрытый от любопытных глаз магией, маг огляделся по сторонам, пытаясь оценить обстановку. Слева темнели какие-то развалины, справа огонь пожирал несколько походных эльфийских шатров, между ними мелькали фигуры сцепившихся в смертельной схватке эльфов.

Впереди картина была гораздо любопытней, под защитой мага и двух десятков воинов тройка эльфов целилась из арбалетов в сторону заметно святившегося в ночи купола высшей защиты.

Мало задумываясь: за каким Падшим эльфы взялись за арбалеты вместо столь любимых луков, но чувствуя, что именно они причина по которой он здесь появился, Ворон нанес удар.

Прикрывающий отряд эльфийский маг, успел ощутить появившуюся с тыла опасность, но защитится уже не смог. Мгновение, меньше удара сердца, понадобилась Ворону, чтобы нанести удар. Эльфийские воины и маг сломанными куклами повалились на землю, так и не поняв, что их убило.

Ворон устало оперся на посох и едва заметно поморщился. Переход и скоротечная схватка вымотали его до предела.

Со стороны ярко полыхавшего в ночи купола защиты, показался отряд из десятка Кипарисов и Тигров. В центре отряда шла Весмина, в накинутом прямо на ночную рубашку, широком, подбитым беличьим мехом, плаще с горностаевым воротником.

Кипарисы и Тигры быстро оцепили поле недавней схватки. А Весмина, в сопровождении двух Тигров, прошлась между мертвецов, внимательно рассматривая лежавшие под ногами тела. В какой то момент она оказалась столь близко, к Ворону, что тот смог почувствовать исходящий от ее волос тонкий аромат дорогих духов.

— Хорошая работа, госпожа, — сказал один из Тигров.

— Да, хорошая. Вот только не моя, — хмуро заметила Весмина, кутаясь в теплый плащ и настороженно оглядываясь по сторонам. На мгновение ее взгляд задержался прямо на Вороне. Не будь маг уверен в совершенстве своих чар, то решил бы, что эльфийка его видит. Он уже хотел было нанести удар, но Весмина развернулась к нему спиной и пошла прочь. — Хотела бы я знать, где они добыли трех "убийц королей" и почему не смогли воспользоваться ими, — донесся до мага ее голос.

— Может "убийцы" были неисправны или какой другой артефакт неправильно сработал? — почтительно спросил Тигр.

— Это возможно, — нехотя признала Весмина. — Только слишком уж удачно это произошло.

Под ногами у Вемины, кто-то громко застонал. Тигры быстро оттеснили эльфийку в сторону.

— Похоже, этот еще жив, — Тигр перевернул на спину очнувшегося, столь неудачно для себя и очень удачно для своих врагов, раненого.

— Берем его с собой и возвращаемся в защитный круг, там мы будем в полной безопасности, — холодно приказала Весмина. — И заберите "Убийц королей". Надеюсь, что больше у мятежников запретных артефактов нет.

Ворон мысленно согласился с эльфийкой, осилить еще один переход он бы просто не смог.

— Когда-нибудь мне надоест ее спасать, — тихо прошептал он, погрузившись в собственные мысли, и растворился в воздухе.

 

Глава 12. Без названия

Несмотря на сумасшедшую ночную скачку, мы все же опоздали.

Трудно передать ту смесь ярости, злобы и страха охватившую меня при виде зарева над развалинами Сванхилэйда. Потребовалось призвать все свое самообладание, чтобы не броситься вперед сломя голову.

Наверное, внешне я не изменился. Нацепил привычную маску хладнокровной сволочи. И лишь то и дело срывавшийся на шипение голос, мог подсказать тем, кто хорошо меня знает, какая буря бушует в моей душе.

К счастью в этот раз, судьба не стала подбрасывать мне очередные испытания и потери, а решила просто пощекотать нервы. И надо признать, ей это с блеском удалось.

Когда мой отряд, наконец, двинулся к эльфийскому лагерю, нас уже ждали воины свиты Весмины. Еще одной удачей стало то, что они, прежде чем угостить нас стрелами, все же поинтересовались, кого же это там несет в темноте.

Вскоре я уже стоял возле знакомого шатра, перед которым вновь горел костер, странно выглядевший на фоне расположившегося всего в десятке шагов от него свежего пепелища. Похоже, бой был жарким в полном смысле этого слова. Добрая половина эльфийского лагеря погибла в огне.

— Ты вовремя появился, мальчик, — сухо поприветствовала меня Весмина, кутаясь в теплый плащ. Я же в это время с тревогой рассматривал Эйвилин, спавшую в кресле у костра. — Не волнуйся, с ней все в порядке. Обычное магическое истощение. Отнеси-ка ее в мой шатер — пусть отоспится. А потом мы сможем поговорить, — поспешила добавить Весмина, заметив мой пристальный взгляд в сторону своей дочери, и справедливо рассудив, что сейчас я ее просто не слушаю.

Кровь в висках продолжала пульсировать, словно барабаны орков, отбивающие сигнал к атаке. Тревога и ярость уходили из меня медленно, капля за каплей.

Молча кивнув Весмине, я подошел к спавшей в кресле Эйвилин и, стараясь не разбудить, аккуратно поднял девушку на руки.

Кто-то из стражей Весмины любезно откинул входной полог шатра, позволив перенести мирно посапывающую Эйвилин, не тревожа ее сна.

Только когда я уже обустраивал ее на спальном ложе, она чуть приоткрыла глаза и сонно прошептала:

— Леклис? Хороший сон, — с этими словами она сжала мою ладонь и вновь крепко заснула.

Подождав, пока ее дыхание станет ровным, я осторожно высвободил руку, и уже было собирался на выход, когда мне на глаза попался небольшой резной ларец. При виде его у меня по всему телу прошелся легкий холодок. Словно порыв северного ветра мазанул по коже.

Проклиная свое не в меру разыгравшееся любопытство, я подошел к ларцу. Он был не заперт и немного помедлив, я осторожно поднял резную крышку. В ларце находились обычные женские драгоценности. И что на меня только нашло? Не думаю, что эльфийке понравиться, если она застанет меня копающимся в ее вещах. Мне бы подобное точно не понравилось. Закрыв ларец, я поспешил покинуть шатер Весмины. Но чувство того, что я что-то упустил, не покидало меня еще очень долго.

Весмина сидела в кресле прежде занятом Эйвилин. Протянув босые ноги к огню, и накрывшись плащом, словно пледом, эльфийка слушала доклад одного из тигров, торс которого стягивала свежая повязка.

Эльфы продолжали бороться с огнем. В самом лагере пламени уже не было. Просто все до чего оно успело добраться, уже было превращено в пепел. Сейчас огонь резвился лишь в небольшой части прилегающих к лагерю развалин Сванхилэйда. Да и то сдавал позицию за позицией под натиском посланных на тушение пожара магов.

— Ступай к целителям Гиарн, — Весмина ободряюще улыбнулась тигру.

Рана не помешала тому перед уходом отвесить своей госпоже глубокий поклон.

Когда тигр ушел, я подошел к костру и присел на корточки перед огнем.

— Кто напал на лагерь? — спросил я, стягивая с рук толстые кожаные перчатки и подставив ладони живительному теплу.

— Множество Младших без знаков Дома. — Закрыв глаза, Весмина помассировала веки, словно силясь прогнать круги усталости под глазами, и продолжила: — Несколько магов в основном люди. С ними один боевой маг из Дома Серебряной лилии.

— И на что они рассчитывали?

Охрана у Весмины невелика, но в ней была почти сотня Кипарисов и Тигров. Грозная слава гвардейцев правящего эльфийского Дома была не пустым бахвальством. Да и сама Весмина один из сильнейших Боевых магов современности. С недавнего времени рядом с ней я ощущал себя, как и возле дракона. То гнетущее чувство мыши попавшей в лапы кошки. Из своего небогатого опыта общения с крылатыми владыками я вынес одно — с драконами лучше не связываться. Никогда не знаешь чем закончиться ваша очередная встреча. Сорвется ли в небеса величественная тень или клацнут челюсти, и ты познакомишься с внутренним миром крылатого владыки.

— Видимо на это! — эльфийка протянула мне обломки арбалетных болтов со знакомыми алмазными наконечниками.

— "Убийцы королей"?

— Они самые. Прямиком из императорской сокровищницы.

— Из императорской сокровищницы? — эхом повторил я. Понимая, что я перестаю что-либо понимать. Если за нападением стоит король Эльдор и последний Высокий лорд Совета Пяти, то почему нападавшие располагали столь малыми силами? А если кто-то другой — то откуда взялись "Убийцы"?

От этих дурацких загадок меня уже начинает мутить. Не успеешь разобраться с одной, на подходе уже другая.

— Этого оказалось мало.

— Нам просто повезло. Невероятно повезло! — Только сейчас я понял, что внешне спокойная, как гномьи горы Весмина, просто в ярости. — Этим трусливым тварям до победы оставался один шаг. Если бы эти проклятые артефакты сработали… Нужно выяснить, чьих это рук дело!

— Вы взяли пленников? — поинтересовался я.

— Всего одного. — Заметив мой удивленный взгляд она поморщилась и пояснила: — При отступлении эти мерзавцы особо не церемонились и добили всех своих раненых. Нам достался лишь один младший. Он пока молчит, а сейчас я не в том состоянии, чтобы ломать его волю. Утром я его разговорю.

— Зачем ждать до утра? Отдайте его мне.

Некоторое время Весмина раздумывала, чуть наклонив голову и не сводя с меня оценивающего взгляда. Наконец она хлопнула в ладоши и приказала:

— Приведите пленного!

Один из Тигров исчез в темноте, но вскоре вернулся, ведя перед собой связанного эльфа. Несмотря на бедственное положение, с лица пленника не сходила высокомерная, презрительная усмешка. А надменности взгляда хватило бы на несколько старших.

Ну да ничего. Посмотрим, сколько он протянет в руках Харга.

— Вновь вынужден вас оставить, но в этот раз уж точно ненадолго, — поклонившись Весмине, я жестом подозвал к себе Харга и сказал орку, указав на пленника: — Тащи его к развалинам.

— Только верни его живым, и чтобы он мог говорить! — предупредила Весмина.

Миновав последние очаги пожара, мой небольшой отряд углубился в мертвое селение.

Сванхилэйд встречал нас пустыми призрачными улицами, развалинами и грудами мусора, угрюмо взирал из темноты провалами окон, словно пустыми глазницами черепов. В месте, где еще не так давно кипела жизнь, а теперь властвует запустение и тлен, явственно ощущаешь привкус меланхолии, и понимаешь о бренности бытия.

— Да тут мертвец. Похоже, кто-то из наших, — воскликнул Мезамир, заглянув в относительно целое глинобитное строение, попавшееся нам по дороге.

Я заглянул внутрь. У стены напротив входа сидел мертвый орк, баюкая в руках кожаную флягу, плотно заткнутую деревянной пробкой. Из глазницы мертвеца торчало древко эльфийской стрелы. Похоже, солдат решил уединиться и отдать должное припасенному во фляге вину. Это его и сгубило. Глупая смерть…

Подойдя к мертвецу, я забрал из его рук флягу, вытащил зубами пробку, принюхался и сделал добрый глоток. Вино оказалось редкой кислятиной, к тому же было порядком разбавлено водой.

Сделав еще несколько глотков, я протянул флягу Мезамиру.

— Это же мертвеца, — поморщился вампир. Не замечал за ним подобной брезгливости. Помниться мы с Бальдором на стенах Тверди были рады любой передышке позволявшей перехватить кусок другой съестного и смочить просохшую глотку хотя бы глотком воды. И уже начавшие пованивать трупы под стенами нам ничуть не мешали.

— Думаешь, он будет против? Ну не хочешь, как хочешь… Уберите тело и тащите сюда пленника, — приказал я.

Пока моя стража возилась с мертвым орком, я критически осмотрел пепелище. Похоже, эти развалины еще не так давно были амбаром. Отстегнув плащ и скатав его в валик, я устроил себе сидение прямо на большой куче обломков стены.

Харг втолкнул пленника в амбар.

— Ты ничего не хочешь рассказать? — лениво поинтересовался я у эльфа.

В ответ тот гордо вскинул голову и демонстративно плюнул в мою сторону, к счастью — в первую очередь для себя — не попал. Впрочем, от болезненного тычка Харга, это его не спасло.

— Не хочешь по хорошему, ну и не надо. Харг, он твой.

— Отлично! — очередной сильный тычок орка, отбросил пленника к противоположной стене. — Парни, разводите костер!

— Можете резать меня на части, но я вам все равно ничего не скажу, — прохрипел эльф, вжавшись спиной в стену.

— Упертый. Это хорошо! — серьезно кивнул орк, нависая над пленником. — Быстрее там! И чтоб пожарче, — прикрикнул он на снующую стражу и вновь повернулся к эльфу. — Парень ты крепкий. Часа два вполне протянешь. Ох уж эти маги со своей магией. Ты не боись, наш сир этих магических штучек не любит. Мы с тобой по старинке: пяточки, там, подпалим, отрежем чего ненужного, — орк деловито потрогал нос и уши пленника.

— Я буду молчать!

— Это вряд ли.

— Я ничего вам не скажу!

— Да и не надо, — отмахнулся Харг. — Просто протяни подольше, — он наклонился к самому уху пленника и доверительно прошептал: — Наш король очень любит наблюдать за пытками. Особенно если голоден или в дурном настроении. А ты и сам понимаешь, сегодня настроение у него хуже некуда.

Не услышать шепот главы моей охраны было невозможно.

— Сходи-ка в эльфийский лагерь и раздобудь нам что-нибудь пожевать, — скучающе попросил я Мезамира, включаясь в затеянную орком игру.

— У меня в седельной сумке есть мясо и хлеб, — бодро доложил вампир, силясь скрыть усмешку.

— О-о-о! — Харг с жалостью посмотрел на пленного и одобряюще похлопал того по плечу. — Соболезную тебе парень.

Эльф прохрипел в ответ что-то довольно грубое и злое. Не обратив на его слова ни малейшего внимания, Харг оглядел развалины амбара.

— Как бы тебя пристроить поудобней, — задумчиво проворчал он, поглаживая ладонью по щеке.

Долго искать ему не пришлось. У северной стены чернел второй дверной проем, заваленный обломками. Перед ним валялась сорванная с петель дверь, покореженная, словно после удара великана.

— Так, краса и гордость королевства, тащите-ка сюда вон те остатки двери, — приказал Харг, и притворно посетовал: — Жаль дыбы нет. На дыбе-то оно сподручней.

Добровольно-принудительные помощники Харга поспешили выполнить приказ. Вскоре пленник обживал импровизированное пыточное ложе. Эльф еще храбрился, хорохорился, сыпал ругательствами, но в глубине его глаз нет-нет, а проскальзывали искорки страха.

На глиняном полу уже полыхал костер. От крыши амбара мало что осталось, и сизый дым ровным столбом рвался к небесам, обещая утром хорошую погоду.

Ночь была на диво ясной и, что редкость в последние дни, довольно теплой. Темный бархатный небосклон был усеян бисером звезд. Ярко светили две луны. На грешной же земле чудесную картину дополнял зло хрипящий пленник, крепко привязанный к лежавшей на глиняном полу двери и Харг. Тихо напевая себе под нос веселую песенку, орк крутил над огнем острие длинного кинжала. Романтика, да и только…

У входа показался Мезамир. Немного послушав напевания орка, он, громко хмыкнув, положил мне на колени завернутую в тряпицу снедь.

Смочив горло очередным глотком вина — гадость, конечно, но не пропадать же добру — я занялся принесенными вампиром припасами. В тряпице оказалось несколько ломтей слегка зачерствевшего, но вполне годного хлеба и куски копченой свинины.

Только почувствовав запах хлеба, я понял, что и вправду сильно проголодался. Наскоро соорудив себе бутерброд, я с жадностью откусил от него здоровый кусок, мало обращая внимание на подготовку к пытке.

— Можно начинать, сир? — поинтересовался Харг, когда острие кинжала раскалилось до красна.

Прожевав очередной кусок хлеба, я молча кивнул. Пытка не самое приятное зрелище. Но порой это единственное, пусть мерзкое, но весьма действенное средство.

Сняв кинжал с огня, Харг загнал раскаленное острие под ноготь указательного пальца правой руки пленника. Тот забился в путах и истошно завопил. В воздухе повис отвратительно запах горелой плоти, пробуждая у меня не столь давние воспоминания о пребывании в пыточной Высокого лорда Уриэля.

Забавно, от пожара бушевавшей когда-то во мне ненависти к Высокому лорду уже давно осталась лишь зола. Теперь бывшего владыку дома Восходящего солнца я вспоминал даже с какой-то легкой грустью. Мир был гораздо проще, когда я считал его главным виновником своих бед.

Ты был прав мой мертвый враг. Мы с тобой были двумя маленькими пешками, возомнившими себя королями. Ты уже давно покинул доску, а я все еще рвусь вперед, не разбирая дороги и ломая все препятствия, надеясь достичь последней горизонтали. Зачем? Что это изменит? Я уже и сам не знаю. Возможно, я просто боюсь остановиться. Потому что если остановлюсь — то погибну.

Еще один глоток вина скользнул в горло.

Что-то меня потянуло на философствование. Надо чаще присутствовать на пытках…

Мрачно усмехнувшись своей несмешной шутке, я закрыл флягу с вином и вновь посмотрел на исходившего воем пленника.

Харг прижег эльфу еще один палец. Запах паленой плоти стал просто невыносим. Отчаянно зачесались шрамы груди, а желудок протестующе екнул, норовя избавиться от только что проглоченного ужина… или это уже завтрак?

— Стоп! — предостерегающе поднял руку я. — Он слишком громко кричит и у него весьма мерзкий голос. Заткни-ка ему рот!

— Хорошая идея, сир! — одобрительно кивнул Харг. Достав грязную промасленную тряпку, по-моему ею он чистит доспехи, орк быстро скрутил из нее кляп и заткнул пленнику рот.

— Найди-ка мне пока Эстельнаэра, — попросил я прикорнувшего у стены Мезамира.

— Да он тут. Просто входить не хочет. Мессир Эстельнаэр!

— Вы искали меня, сир, — стараясь не смотреть в сторону пленника, в развалины амбара вошел маг.

— Проследи, чтобы наш "гость" не отошел в мир иной раньше срока — леди Весмина нас не поймет. Да, и не давай ему потерять сознание — это слишком большая роскошь!

Недовольно поморщившись, Эстельнаэр поспешил исполнить приказ.

Надо отдать пленному эльфу должное — протянул он гораздо дольше, чем я предполагал. Харг успел закончить с ногтями на его правой руке, отчего та превратилась в распухший, кровоточащий кусок обгорелого мяса, и стал примеряться к левой. Эльф заскулил, выразительно замотав головой. Харг убрал нож и вопросительно посмотрел на меня.

— Почему ты остановился? — мои губы скривились в капризной улыбке.

— По-моему он хочет что-то сказать.

В подтверждение этих слов Харга, эльф отчаянно закивал. Казалось, что его голова сейчас просто отвалится.

— Да что он знает, — равнодушно пожал плечами я. — Продолжай.

Похоже, подобной подлости эльф просто не ожидал. Больно уж ошарашенным стало его перекошенное от страданий лицо. Уверен, теперь он сильно сожалеет, что не рассказал все сразу такой милой и доброй леди Весмине.

— Может, все же дадим ему выговориться? — поинтересовался Харг, обработав еще два пальца на левой руке пленника.

— Ну, если ты просишь, — недовольно потянул я, после небольшой паузы. — Вытащи кляп.

Орк выдернул тряпку изо рта пленника, тот захрипел, хватая ртом воздух и тихо заскулил от боли.

— Пусть глотнет, — с этими словами, я кинул Харгу флягу с остатками вина.

Ловко поймав ее в воздухе, орк вытащил пробку и поднес флягу к губам пленника. Кашляя и давясь, эльф сделал несколько жадных, судорожных глотков.

— Рассказывай! Но если я решу, что ты лжешь.

Пленник окончательно сломался и не заговорил — запел! Ему так хотелось выговориться. Куда только делось все напускное высокомерие и горделивость? Хотя, я не осуждаю этого младшего. Нет, не осуждаю. О верности, героизме и презрении к боли хорошо рассуждать, попивая вино в кресле у камина. А с раскаленным железом под ногтями быстро забываешь о всяких глупостях.

Со слов эльфа вырисовывалась весьма интересная и неприятная картина творящихся на севере деяний. Поднявшие мятеж младшие эльфийские дома как-то уж быстро организовались. Более того, похоже, он умудрились не передраться при дележе власти. Никакого уважения к древним эльфийским традициям!

Сейчас эти ребята гребли под себя все земли, до которых могли дотянуться, и со слов пленника — это у них неплохо получалось.

Как я уже неоднократно упоминал — я не люблю фанатиков. Хотя нет. Не люблю — это еще мягко сказано. Скорее — тихо ненавижу. Особенно фанатиков этой вечной химеры под названием свобода. Под этими небесами нет идеи более лживой, циничной и лицемерной, но почему-то именно ее столь любит толпа.

Впрочем, лозунги для толпы одни, а вот интересы у кукловодов очень часто совершенно иные.

Ничто не ново в этом мире, все уже случалось и не раз повторится. Очередной пророк будет вещать толпе о продажности правителей, призывая к справедливости, свету и, разумеется, свободе. Падут казалось бы еще вчера незыблемые основы. Будут низвергаться правители, падать государства. И кровь будет литься. Много крови. А радостная толпа будет глумиться над телами вчерашних кумиров…

Прозрение обычно приходит тогда, когда царство справедливости и свободы почему-то не наступает. Жрать становиться нечего. А жизнь обесценивается до уровня ломанной медной монеты. Правда к этому времени обычно бывает слишком поздно. Разрушать может каждый. А вот строить?

К Падшему! Я не гожусь на роль мессии. Да и кончают эти ребята всегда плохо. В своих землях я подобного бардака не допущу, а остальные могут катиться прямиком в бездну. Я бы им еще и пинка для ускорения придал, но, к сожалению, сейчас есть дела и поважнее.

К сожалению, враг моего врага отнюдь не всегда друг. Порой это может быть просто еще один враг. Проклятье! Как же не вовремя погиб Высокий лорд Вэон. Несмотря на эфемерность нашего союза, бунт на севере непосредственная угроза его дому. И тот мог бы послужить неплохим противовесом этому новому врагу.

Я совершил большую промашку, не отдав приказ о немедленной казни лорда Ситэласа. Вот к чему приводят глупые игры в благородство.

— Это все очень интересно, — прервал я словоизлияния пленника, — но самого важного я пока так и не услышал. Кто приказал напасть на эльфов? С какой целью? И где вы достали "Убийц королей".

— Я не знаю.

— Харг!

— Правда, не знаю! — всхлипнул эльф. — Я простой воин. Не офицер и даже не десятник. Мне приказывают — я выполняю. Отрядом командовал боевой маг из Младших. Он же и привез "убийц королей"… Наш лагерь! Я могу указать место! — почти прокричал он, заметив, как поскучнел мой взгляд. — Это в пяти милях к северу. Я правду говорю!

— Заткни его! — приказал я Харгу. Кляп вновь надежно запечатал рот пленника, а я погрузился в раздумья.

— Мы знаем где их лагерь! — поспешил влезть с предложением Мезамир. — Нападем на него!

— Думаешь, они будут сидеть на месте, и дожидаться нашего прихода? В лучшем случае мы ничего не найдем, в худшем — нарвемся на засаду. Никогда не считай врага глупее себя — это весьма опасное для здоровья заблужденье.

— Так мы что, оставим это наглое нападение без ответа?

— Кому ты хочешь отвечать? На севере сейчас твориться Падший знает что. Каждый мелкий землевладелец возомнил себя Светлым лордом. А свои владения размером с болотную кочку — великой империей.

— Ты же слышал пленника! — не унимался Мезамир. — Мятежные Младшие дома объединяются.

— Глупо выслеживать зайца перед логовом тигра. Я не могу начинать войну еще и с мятежными Младшими домами!

— Но они угроза, — возмутился Мезамир. — Это нападение тому доказательство.

— Мы сейчас в самом центре империи. Угроза тут повсюду, в какую сторону не плюнь. На востоке Дом Пурпурного лотоса висит над Финавэ — единственной ниточкой связывающей нас с домом. Пока он ведет себя тихо, но гибель Вэона не добавила им к нам любви. На юге, за рекой, кровавая свалка. Кто с кем воюет, а с кем дружит — не разберется и Падший. На западе, в Иллириене, король Эльдор и Высокий лорд Амолин с нетерпением ждут нашего прихода. Мятежники на севере ничего не меняют — еще одна головная боль, только и всего.

Харг громко и выразительно кашлянул, привлекая к себе наше внимание, и выразительно посмотрел на пленника. Действительно, что-то мы с Мезамиром слишком при нем разоткровенничались.

— В расход? — спросил Харг. При этих его словах эльф окончательно сник.

— Кровожадный ты, — я осуждающе покачал головой. — Утром вернем его светлой леди Весмине. Думаю, она не откажется лично послушать его историю.

— Милосердней было бы убить, — проворчал орк. — Мессир Эстельнаэр подлатайте эту падаль. Вы не против, сир?

Дождавшись разрешающего кивка, Эстельнаэр занялся ранами пленника. Правда, маг справедливо решил особо себя не утруждать и, наложив несколько простейших целительных чар, быстро закончил лечение.

Когда Пленника увели. Точнее унесли под руки, переставлять ноги сам тот не мог. Мы с Мезамиром продолжили прерванную беседу.

— Ты упускаешь из виду то, что мятежники начали охоту на Эйвилин.

— Мне кажется, что главной целью была леди Весмина, — возразил я. — Она и Артис весьма популярны среди Младших. Эйвилин, при всех своих достоинствах, этим похвастаться не может. Слухи о чудесном спасении императорской четы, и выступление преданных императору войск к Иллириену весьма опасны для всех мятежников, как Старших так и Младших.

— Тогда, возможно, нам нужно поспособствовать их скорейшему распространению.

— Нам? Зачем? Пусть этим занимаются эльфы. Наша задача остается неизменной — Иллириен. Мы должны взять его до начала зимы, а это значит, что у нас почти не осталось времени. Иллириен — это конец войны!

"Ложь! Снова ложь! Надо признать — врать, открыто смотря собеседнику прямо в глаза, я научился мастерски" — отстраненно подумал я.

— Ты в этом так уверен? — спросил Мезамир.

Даже саму себе я не мог правдиво ответить, на этот вопрос.

Из уютного кабинета в королевском дворце все казалось куда проще. Но теперь я отчетливо понимал, что захват Иллириена не изменит ровным счетом ничего. Эта война будет долгой. Очень долгой. По правде сказать, я уже не был уверен в том, что мне нужно сломя голову рваться к Иллириену. Столица империи в руках людей! Это значит то, чего опасались крылатые владыки, уже произошло. Я не смог этому помешать, но это не моя вина. Моя армия и так совершила невозможное, сумев за столь короткий срок пересечь почти половину империи. Это было против всех правил тактики, стратегии и самое главное, здравого смысла. Так не воюют. В иное время на моих а на финаве было бы не видно воды из-за эльфийских кораблей………..

Но новых "добрых дружеских пожеланий" драконы не изъявляли, а потому будем следовать старым договоренностям. К тому же захват Иллириена отнюдь не пустая блажь. Иллириен — не конец войны, но это символ императорской власти. Его захват — открытый вызов, словно брошенная в лицо перчатка. Разумеется, только в том случае если я намерен выдвинуть свои претензии на императорский трон. Но я, к счастью, не намерен делать подобной глупости.

— Возврат Иллириена в руки преданных императору домов и разгром главных сил людей остановит войну, — соврал я, внутренне проклиная себя. Слова — это тоже оружие. Возможно, даже более могущественное, чем самая большая армия. Пусть лучше он, да и все остальные, думают, что цель этого похода благородна, а не невыполнима. Всегда не любил лицемеров, и вот — я сам им стал. Говорю одно, размышляю о другом, а делаю третье. Прервав несколько затянувшееся молчание, я продолжил: — Ели Артис действительно жив, то это может многое исправить. Илиону даже не придется выдвигать свои претензии на престол. Он может объявить себя или Весмину регентом до выздоровления императора. Как только эта новость расползется по землям империи, межусобная свара эльфийских домов должна утихнуть. А все ее участники четко поделятся на два лагеря: за и против императора. Последние, я надеюсь, будут в меньшинстве. Обильное кровопускание последних месяцев должно было прочистить головы Высоких лордов или хотя бы Младших.

— Действительно жив? Думаешь, леди Весмина с нами не до конца откровенна?

— Думаю? Нет! — мои губы исказила легкая полуулыбка. — Я уверен в этом…

В эльфийский лагерь мы возвращались в молчании. Отправив Мезамира и большую часть охраны устраиваться на ночлег, я направился к уже знакомому костру.

Весмина дремала в кресле, подтянув колени к подбородку и укрывшись плащом словно одеялом. Но когда я появился в пятне неярко мерцающего света костра, ее ресницы затрепетали, она открыла глаза и устало посмотрела на меня.

— Боюсь, леди, что мне нечем вас порадовать.

— Пленник не заговорил?

— Заговорил, но с этого мало толку. Он почти ничего не знает. С уверенностью можно сказать только то, что кому-то из северных мятежников ваше воскрешение не понравилось.

— Это просто немыслимо! Мало нам забот с людьми и Старшими так еще и этот нелепый мятеж Младших на севере.

— Нелепый мятеж? Старшие дома начинают войны, а на полях сражений гибнут Младшие. Не удивительно, что последним это надоело. А ваши сумасшедшие законы? Atalante Ole'a и прочее…

— Не стоит. Ты не забыл, что по нашим законам я сама все еще считаюсь Младшей, — при этих словах Весмина внезапно улыбнулась, чему-то своему. — Уже давно понятно, что отношения между Старшими и Младшими надо как-то менять. Но для того чтобы сломать эту систему, пришлось бы развязать войну между эльфийскими домами.

— С развязыванием войны эльфийские дома прекрасно справились самостоятельно, — заметил я. — Впрочем, обустройство империи — это ваши с Илионом проблемы. Я здесь только из-за людей. Да и глупо сейчас делить шкуру неубитого медведя.

— А кто не столь давно выторговал у меня Канн-Сильван? — усмехнулась Весмина.

— Зачем упускать то, что само плывет в руки. Мне не нравится менять кровь своих солдат на приобретенье новых земель, но и проливать ее за простую благодарность я не намерен.

— Слава спасителя империи тебя не прельщает?

— У меня плохая память на языки. Напомните мне леди, как по эльфийски называется цветок Кровавник? Венками из этих цветов эльфийские дома украшают свои фамильные усыпальницы.

— Аlika'аr — Весмина, на миг прикрыла глаза, показывая, что поняла мой ответ.

 

Глава 13. Эхо былой любви

Безликая и ничем не примечательная комната для постояльцев была подстать второсортному придорожному трактиру, в котором она и располагалась. Грубо сколоченный топчан с набитым соломой тюфяком, два колченогих стула, да огарок свечи на подоконнике возле замызганного окна — вот и все небогатое убранство.

Выдра неспешно подошла к окну, провела кончиком пальца по подоконнику и брезгливо скривилась. На пальце остался серый след, а на некрашеном потемневшем от времени дереве появилась отчетливая полоса. Нет, второсортным она этот убогий трактир назвать поторопилась. Дыра дырой! Даже припортовые забегаловки Канн-Сильвана поприличней будут! Впрочем, изгнанной эльфийке доводилось ночевать в местах и похуже этого. К тому же сегодня кормить местных клопов она и не собиралась.

— Где этот таинственный наниматель. Падший его забери! — проворчала Выдра себе под нос, вытирая палец о заткнутые за пояс дорожные перчатки. На поясе рядом с перчатками виднелись потертые ножны, хранившее в себе острое тело стилета с украшенной серебром рукоятью.

Обстоятельства, занесшие Выдру так далеко на север от Финаве, были простыми — деньги. Забавные кругляши, что могут многое. Не все, но многое — этого у них не отнять. Особенно когда их множество и они приятного желтого цвета. "Золото — презренный метал!" — скажут лицемеры и святые. Но когда первые отказывались от пары лишних золотых кругляшей? А вторых в живую никто и не видел.

Стоило Выдре показаться в порту Канн-Сильвана, как на нее вышел посланец неведомого, но весьма богатого, судя по обещанной плате, заказчика. Подробности заказа он не сообщил, но настоятельно просил, не откладывая, двинуться на встречу со своим господином. Сулил настоящие золотые горы. Одно только это могло насторожить. Но с началом войны контрабандисты Канн-Сильвана сидели практически без дела. Многие перебирались дальше на восток, а остальные подумывали последовать их примеру. Закрытые границы королевства полукровок их не смущали. Контрабандисты Канн-Сильвана свободно ходили по всему Финаве и ее многочисленным притокам, умудрялись просачиваться под носом у речных патрулей эльфийских домов. Да и не могла королевская армия полностью перекрыть границы — просто не хватило бы сил.

Выдра и сама была бы не прочь перебраться на восток, но обстоятельства держали ее в Канн-Сильване. Даже у изгнанницы еще оставались родные и близкие. Те, что отреклись на словах, но не предали. Оставить Канн-Сильван не убедившись, что с ними все в порядке, Выдра не могла. А вестей все не было!

Агония умирающей империи была ужасна. В пламени войны и болезни исчезали целые Младшие дома. Да что там дома! Некогда самые населенные и богатые центральные провинции империи постепенно превращались в мертвые земли.

Подоспевший заказ был весьма кстати. Деньги никогда не бывают лишними. Выдра не слишком любила далеко удаляться от Финавэ, но ей пришлось отправиться в путь. Хотя смутное беспокойство не оставляло ее всю дорогу.

Входная дверь надсадно скрипнула плохо смазанными петлями, и слишком хорошо знакомый голос холодно бросил в коридор:

— Нас не беспокоить!

Звуки этого голоса всколыхнули в душе изгнанной из дома эльфийки дурные воспоминания. Заставляя заново прожить дни, сломавшие жизнь не только ей, но и многим из всех тех, кто был ей дорог.

Медленно развернувшись, Выдра на мгновение застыла, разглядывая вошедшего эльфа.

Лицо было другое. Не то, что она ожидала увидеть. У обладателя столь знакомого и ненавистного голоса было доброе лицо с мягкими чертами. Длинные слегка вьющиеся волосы и ясные серо-голубые глаза делали его обладателя похожим на ребенка. Правда, за лукаво-ласковой улыбкой на слегка пухлых губах пряталось далеко не невинное дите.

У вошедшего было много общего с тем, старым: рост, сложение, но вот лицо… Оно было другим — сухое, будто выточенное ветрами, с камнями желваков на скулах и тонкими губами. Некогда длинные волосы были безжалостно обрезаны.

Эльф неспешно подошел к одному из стульев и сел. Каждое его движение, каждый жест отзывались в Выдре короткими вспышками узнавания.

— Ты?! — разъяренно прошипела она и, не медля, нанесла удар.

Водяной бич разрезал воздух и радужными брызгами разбился об полыхнувший вокруг эльфа кокон защиты.

— Я, моя дорогая, — ответил бывший Высокий лорд дома Серебряной лилии.

Нагло ухмыльнувшись, Тиалис отправил в сторону девушки воздушный поцелуй.

— Ты же…

— Мертв? Как ты уже видишь, слухи о моей гибели несколько преувеличены. И позволю заметить, что не только о моей, милая Кионна. Надеюсь, ты за меня переживала?

При звуке собственного имени Выдра дернулась, словно от удара.

— Мечтатель! Весть о твоей смерти стала для меня настоящим подарком. А оказалось, что ты просто сбросил кожу словно змея. Мои поздравления твоим магам, они хорошо над тобой поработали. Узнать тебя сможет только тот, кто хорошо тебя знал.

— Ну же Кио, неужели ты по мне не скучала? — спросил Тиалис обманчиво-ласковым голосом.

— После того, как благодаря тебе меня объявили Atalante Ole'a — скучать мне не приходилось.

Лицо бывшего Высокого лорда ожесточилось.

— Я был в ярости! Ты выбрала не самое удачное время, чтобы порвать со мной, — сказал он, нервно побарабанив пальцами по колену.

— Ах, да! — воскликнула Выдра. — Ты же был слишком занят, устраивая заговор против императора, а заодно и против своего Высокого лорда. Ты знаешь, каково это — чувствовать себя дичью?

— Не спорю, я тогда слегка перестарался.

— Меня объявили Atalante Ole'a, — вторично повторила Выдра. — Это ты называешь — слегка перестарался?! Представляю, как ты в мыслях смеялся над главой Дома, рассказывая ему о заговоре. Ты, правда, забыл одну маленькую деталь — во главе заговора стоял тайный советник Тиалис.

— Может оставим в сторону воспоминания о прошлом, — неожиданно попросил Тиалис. — Я хотел бы…

— Хотел бы что?! — вспыхнула Выдра. — Вызвать свою охрану, чтобы скрутить угодившую в твою ловушку дичь? Попробуй!

— Ловушка? — удивился Тиалис. — Ты можешь уйти, когда захочешь. Я не стану мешать!

— Тогда прощай! Не буду врать, что была рада вновь тебя увидеть.

Не отрывая настороженного взгляда от Тиалиса, и не убирая водяные бичи и наспех поставленную защиту, Выдра сделала несколько осторожных шагов к двери. Только когда дверная створка оказалась на расстоянии вытянутой руки, девушка позволила себе повернуться спиной к бывшему любовнику.

— Только посмотри на эту вещицу перед уходом, — окрик Тиалиса догнал ее, когда она уже хотела решительно дернуть дверную ручку. Выдра нехотя развернулась. В правой руке Тиалиса была тряпичная кукла. Увидев тень узнавания на лице Выдры, эльф помахал игрушкой в воздухе.

— Что с моей сестрой?! Что ты с ней сделал?! Мерзавец! Она же еще совсем ребенок!

На спокойно сидящего Тиалиса обрушился целый град магических ударов, вызвав на лице эльфа лишь снисходительную улыбку.

Застарелая боль и ненависть требовали выхода. Зарычав от ярости и бессилья, Выдра в один прыжок преодолела разделявшие их расстояние. Отвесив Тиалису звонкую оплеуху, она вырвала детскую игрушку из его рук.

— Тебе говорили, что ты бесподобна в гневе? — заметил бывший глава Серебряной лилии, потирая щеку. — Твоя сестра в безопасности. Кио, Кио. Весть о твоей гибели едва не выбила меня из седла. Знала бы ты, как я сожалел тогда о своих поспешных действиях. Исправить все было уже невозможно. Но я, став Высоким лордом, всячески благоволил твоему Дому и семье.

— Что с ними? Отвечай! — почти прокричала Выдра. Судорожно вцепившись в рукоять кинжала, девушка прикидывала свои шансы проткнуть этого ненавистного ублюдка.

— Мне жаль, но перед Багряной леди бессилен даже я, — тяжело вздохнул Тиалис. — Садись, нам есть о чем поговорить.

— Моя сестра…

— Садись! — впервые за время их разговора в голосе Тиалиса проскользнули властные нотки. Смягчив их очередной добродушной улыбкой и дождавшись пока Выдра сядет на второй из стульев, эльф продолжил: — Твоей сестре повезло — она жива, невредима, здорова и находится под надежной охраной моих самых доверенных воинов. И хотя ты мне все равно не поверишь, но ты тут ни при чем. О том, что известная в узких кругах контрабандистов Речная Выдра, и трагически погибшая при бегстве atalante ole'a Кионна — это одно и тоже лицо, я узнал лишь недавно.

— И что же ты хочешь взамен на свободу моей сестры? Меня?

— Заманчивое предложение. — Тиалис окинул Выдру задумчивым взглядом. — Но, к сожалению, мне нужна от тебя лишь небольшая услуга. Тогда я поспособствую твоему воссоединению с младшей сестрой.

— Говори, что тебе нужно?

— Торговый флот Канн-Сильвана — он должен исчезнуть.

— Зачем тебе это? — удивилась Выдра.

— Ты знаешь — это нелепо просить меня раскрыть свои планы, — заметил Тиалис. — Но в память о нашей былой любви, я все же отвечу. Возможно, это поможет тебе принять правильную сторону. Если ты еще не заметила, то у нас тут идет война. И я не сильно погрешу против истины, если скажу, что воюют все и против всех.

— Один из главных виновников этой войны сейчас сидит передо мной, — нахмурилась Выдра.

— Возможно, — не стал отнекиваться Тиалис. — Но империя уже давно была смертельно больна. Противостояние Старших домов и императора было неминуемо. Артис видел укрепление империи в усилении императорской власти. Высокие лорды никогда бы на это не пошли. Столкновение стало лишь вопросом времени. Неизбежным, как новый восход солнца. Мы лишь воспользовались моментом и ударили первыми, просто упредив удар императора. Не случайно же Артис отзывал к Иллириену верные себе войска.

— И к чему привела ваша "блистательная победа"! — скривилась Выдра. — Империя возможно и была больна, но именно вы добили ее окончательно.

— Получилось то, что получилось, — философски заметил Тиалис. — Я предполагал, что Старшие дома захотят свести старые счеты, но это приняло такой размах… А Багряная леди — как можно учитывать в расчетах какие-то древние легенды? Да еще и Амолин, как оказалось, спелся с людьми.

— Какой удар по твоему самолюбию, — усмехнулась Выдра, стараясь унять охватившую ее легкую дрожь.

— И не говори, — отмахнулся Тиалис. — Впрочем, ты же знаешь меня, Кио. У меня всегда есть запасной план.

— Восстание младших домов и людей — ты решил его возглавить.

— Почему я не могу возглавить то, что сам и начал? Это же так просто на самом деле — словно бросить раскаленный уголь в стог сена. Немножко золота тут, нужный слух там, небольшая задержка с подвозом продовольствия в несколько городов… Дело оставалось за малым. Высокий лорд Тиалис должен был исчезнуть — и Высокий лорд исчез. А то, что в этот же момент у восстания появился многообещающий лидер — совпадение, не более. Эта новость еще не успела распространиться, но недавно этот лидер, с тяжелым сердцем, принял на себя титул лорда-протектора Севера.

— А почему не империи?

— Всему свое время, Кио. Всему свое время.

— И все же ты не ответил на вопрос — чем тебе так помешал торговый флот Канн-Сильвана?

— Не нужно делать глупое лицо, Кио. Это тебе не идет. Ты все уже прекрасно поняла.

— Боишься, что король Леклис одержит победу?

— Боюсь? Нет. Скорее — просто опасаюсь…………. Это может все слишком осложнить. Его женитьба на наследнице престола, поддержка со стороны Зимнего солнца… У ряда Старших домов могут возникнуть глупые иллюзии о восстановлении императорской власти — мне это невыгодно.

— Вариант — выступить против него в открытую, ты, как я понимаю, не рассматриваешь в принципе?

— Я похож на идиота? — рассмеялся Тиалис. — Зачем мне влезать в эту свару? Я лучше наслажусь зрелищем. Благо у меня места в первом ряду. А чтобы королю Леклису было веселее, я лишу его армию снабжения.

— Приятно видеть, что благородству и чести еще осталось место в этом мире.

— Песни о благородстве и доблести пусть останутся на долю моих врагов, — отмахнулся Тиалис. — Мне же нужна лишь победа. Все мои помыслы нацелены на нее, и только на нее — остальное неважно. Я всегда был таким, когда-то именно такого меня ты и любила, веря в мои благородные цели.

— Я была юной, наивной дурочкой. И слишком верила в рыцарей на белом коне. Надо отдать тебе должное — ты довольно быстро избавил меня от этих детских иллюзий. А твои "благородные цели" — это просто смешно. Все это чушь! Признай: ты, король Леклис, король Эльдор, правители людей и Высокие лорды — между вами нет разницы. Каждый из вас считает себя спасителем, но вы лишь звери-падальщики. Вырываете друг у друга самые жирные куски, давитесь и деретесь. Как же я вас всех ненавижу!

— Какая проникновенная речь. — Тиалис качнул головой, но не утвердительно, а как-то неопределенно, будто не соглашаясь, но и не протестуя против отповеди девушки.

— Ты просто боишься признать очевидное!

Тиалис опять сделал головой такое же движение, но на этот раз он еще и едва заметно пожал плечами.

— Отнюдь. Я прекрасно знаю, что мною движет. Власть! Я никогда и не думал скрывать сей досадный недостаток. Где теперь все те, кто считал это нелепой блажью юнца? Одни стали пеплом в погребальных кострах. Другие лизали мне сапоги, когда я стал Высоким лордом. Король, император, лорд-протектор, первый брат. Титулы — лишь мишура, за которой скрыта истинная суть. Сегодня я владыка севера. И это только начало!

Внезапно Тиалис рывком выкинул свое тело со стула и торопливо пошел, к противоположной стене, будто намереваясь с ходу проломить ее. Но у самой стены стремительно повернулся, и пошел назад, меря пол ровными размеренными шагами.

— Да! Власть! — повторил он, останавливаясь возле Выдры и нависая над побледневшей девушкой.

— К целителям обращаться не пробовал? — Выдра нашла в себе силы презрительно усмехнуться, и выразительно постучала себя по голове. — По-моему, ты просто болен!

— Как же я скучал по твоему остренькому язычку, — рассмеялся Тиалис, склоняясь все ниже к девушке.

— Острый у меня не только язык. — Тиалис почувствовал, что ему в живот уперлось тонкое острие кинжала. — Чудь ближе и в тебе появится дырка.

— Возможно, это того стоит? — тихо заметил он, облизнув пересохшие губы.

— Уверен? — слегка надавила на рукоять кинжала Выдра.

Постояв еще немного, Тиалис качнулся назад.

— Жаль. Два мертвеца — мы были бы хорошей парой. Как в старые добрые времена.

— При одном воспоминании о которых меня тошнит, — скривилась Выдра.

— Мое предложение ты слышала — напускная наигранность осталась в стороне, теперь голос эльфа был сдержан и сух. — Флот Канн-Сильвана должен исчезнуть, тогда ты получишь свою сестру, плюс золото. Мой посланник не врал, говоря о щедрой награде. Сомневаюсь, что твои помощники будут трудиться лишь за благодарность. Свою сестру и награду ты получишь в любом назначенном тобой месте. Хоть в самом Канн-Сильване, если ты там конечно решишь там остаться.

— Не боишься что я раскрою твой секрет.

— Нет. Я слишком хорошо тебя знаю. Да и кто тебе поверит? Свидетельств гибели Высокого лорда Тиалиса предостаточно. А тех, кто хорошо меня знал, осталось меньше чем пальцев на одной руке. И все они работают на меня.

— Кроме меня!

— Да? А мне кажется, что теперь ты тоже работаешь на меня. Ты ведь принимаешь мое предложение?

— Да! Будь ты проклят!

— Возможно, что уже проклят, — грустно усмехнулся Тиалис. Помолчав и немного послушав тишину, он добавил: — Знаешь, Кио, в своей жизни я любил только две вещи: власть и тебя.

— Две вещи… — грустно улыбнулась девушка. — Вот в этом то и проблема, мой лорд.

* * *

Прошло уже пять дней с ночного нападения на эльфийский лагерь. И, как это ни странно, все эти дни прошли довольно спокойно. Весмина наконец-то поделилась вестями с северо-западных рубежей империи. Дела у Зимнего солнца шли в целом неплохо. Сметая любое сопротивление, они, также как и моя армия, рвались в сторону Иллириена. Плохо было то, что даже при самом удачном раскладе их основные силы смогут подойти к городу только через двадцать дней. Мысленно я увеличил этот срок до месяца.

В связи с этими вестями возник вопрос, что делать дальше? Атаковать Иллириен или ждать подхода эльфов. У обоих планов были как плюсы, так и минусы. По всем хоть и примерным прикидкам силы людей и эльфов в Иллириене были немногим меньше моей армии. Большая часть объединенной армии пяти королевств людей сейчас увлеченно бодается с остатками Старших домов на южном берегу Финавэ, но сбрасывать эти войска со счета не стоит. Не известно, какую их часть и сколь быстро может подтянуть король Эльдор к эльфийской столице.

Лето близилось к концу. Осень уже скоро, а за ней зима. Месяц — два и военную кампанию придется сворачивать, и становится на зимовку.

Так выжидать или наступать? Окончательное решение я решил отложить на несколько дней, до большого военного совета. На нем планировалось решить, как вести эту проклятую богом войну дальше. А пока моя армия шла на запад.

Имперский тракт был заполнен войсками. Воздух гудел сотнями звуков — мерный шаг легионеров, цокот тысяч копыт, скрип упряжи немногочисленного обоза. Дневной переход, ночевка во временном лагере и снова переход. И так день за днем, неделя за неделей.

Пехотинцы, нагруженные словно мулы, то и дело бросали завистливые взгляды на покачивающихся в седлах всадников. Лучше стаптывать четыре лошадиные ноги, чем две свои. Лошади с этим утверждением могли бы поспорить. Но кто будет спрашивать этих вечных тружеников войны?

Передвижение армии любят сравнивать с текущей рекой или змеей. Но если вдуматься, то больше всего передвижение армии напоминает движение гусеницы. Голова доползает до нужной точки, подтягивает за собой хвост и отправляется к следующей точке.

С вершины холма открывался отличный вид.

По левую руку от холма по-хозяйски раскинулась Финавэ. Крупнейшая река запада уже давно не напоминала ту узкую полоску воды, что моя армия преодолела к северу от Канн-Сильвана. Набрав полную мощь, она одним своим видом внушала благоговение.

Лежавшая внизу земля когда-то была красива…

Усеянные полевыми цветами склоны холмов словно соперничали друг с другом яркими красками. Зеленый ковер слегка заболоченных прибрежных лугов Финавэ, обильно поросших тростником и осокой, соперничал с полыхавшими живым золотом пашнями. Шумели густые рощи, цвели сады.

У самого подножия холма, через пестрый, словно палитра художника, луг пробегал широкий, прозрачный ручей. Солнце весело играло на воде бесчисленными бликами. От ручья на поля отходили многочисленные ирригационные каналы. Словно серебряные нити, вплетенные в богатую ткань…

Да, когда-то эта земля была красива. А теперь… Теперь перед нами лежал кусочек бездны Падшего, воссозданный на земле руками непутевых детей Творца. Сожженные поля, вырубленные рощи — словно кто-то мстил самой земле.

За рекой над землей поднимался дым пожарищ. То стлался, белый и густой, то взвивался черными столбами в чистое, как родник, небо. Даже над спокойными водами Финаве вместо белоснежной туманной дымки, висела серая хмарь. А в воздухе стоял отчетливый запах гари.

— Как они могли сотворить такое… Зачем? — тихо и горестно проговорила Эйвилин.

Я молча протянул ей руку, и она ее крепко сжала. Некоторое время мы молчали.

За нашими спинами раздалось осторожное покашливание. Отпустив руку девушки, я развернул Ветра.

— Рука седьмого легиона прибыл, сир, — сообщил Харг.

— Так зови его сюда.

Орк разрешающе махнул рукой и маячивший возле внутреннего круга охраны Амолин, подъехал к нам.

— Сир! — привычно отсалютовал мне рука легиона. Утром прибыл гонец от дальнего дозора. Все тихо! Дорога на Иллириен пуста никаких следов вражеской армии или заслонов, за три дня они с легкостью добрались до стен эльфийской столицы. Путь к Мосту Первого императора также свободен, но с противоположного берега к Иллириену постоянно подходят все новые и новые отряды, а в селении у моста заметны признаки небольшого постоянного гарнизона.

— Отправь еще сотню на северо-запад. Нужно посмотреть, что твориться к северу от эльфийской столицы. Приказ тот же — только наблюдение, в стычки не вступать, гонцы с докладами каждый день.

— Что-то еще?

— У нас кончаются припасы. Корабли с Канн-Сильвана еще не подошли?

— Должны прийти сегодня, — при упоминании о припасах, меня охватило легкое беспокойство. Корабли должны были прибыть еще вчера вечером. Впрочем, неожиданная задержка могла произойти просто из-за того, что торговцы не успели настичь мою армию за день и встали на ночевку.

Молча кивнув, Альдигон отсалютовал мне и бодро запрыгнул в седло. Сделав знак своей небольшой охране, эльф тронул шпорами бока своего коня и умчался вниз по склону.

— Все тихо, — невольно скривился я, процитировав недавние слова Альдигона. — Не нравится мне это.

— Что? Свободная дорога на Иллириен? — спросил Мезамир.

— Именно! Король Эльдор и лорд Амолин словно приглашают нас. Не хватает лишь ковровой дорожки, указателей на дорогах "кратчайший путь", и приветственных табличек. Это нелепо!

— Возможно, они просто боятся оставить столицу.

— Столица? При чем тут вообще Иллириен? Я говорю про мост Первого императора. Он слишком притягателен для удара, чтобы оставлять его без должного прикрытия. По моим расчетам возле него должна стоять как минимум треть армии короля Эльдора.

— Но этого нет.

— Да! И только Падший знает почему! Где дозоры, разведка? Им настолько наплевать, что моя армия всего в десяти переходах? Не верю. Они что-то задумали, и я не понимаю — что.

 

Глава 14. Темные вести

Стены у городка даже если когда-то и были, то их уже давно срыли. Центральные провинции империи не знали войн со времен походов Великого руки. Город рос, со временем стены ему стали просто мешать и их срыли.

— Так пусто, — поежилась Эйвилин. — Город словно вымер. Я была здесь с отцом год назад. Тенмон был таким шумным и процветающим городком. Просто миниатюрный Иллириен, без Старших домов. Даже ночью на улицах было много жителей и света… — С трудом подавив тяжелый вздох, она замолчала.

Тенмон и правда производил удручающие впечатление: пустые улицы, заколоченные двери магазинов и, что самое досадное, кабаков. Невозможно было сказать в каких из темных домов и лавок еще есть жители. А еще это давящее ощущение, что кто-то следит за нами, укрывшись за плотно закрытыми ставнями окон.

Пустые, давно не убираемые улицы. В кучах мусора у стен домов весело возились крысы. Про запах я уже умолчу. В канализации, через которую я однажды убегал от мятежников, пахло и то лучше.

Мой взгляд зацепился за торчавшие из одной из мусорных куч сапоги. Казалось, что кто-то небрежно закидал отходами чье-то мертвое тело. А может, так оно и было — больно уж крысы на этой куче сидели толстые и отъевшиеся.

К горлу подкатил плотный, кисловатый комок тошноты. С трудом сглотнув, я поспешил отвести глаза в сторону и тихо сказал:

— Тут никакой Багряной леди ненужно. Если осень будет теплой, город вымрет от обычной дизентерии. Хорошо, что я приказал разбить лагерь вне города.

Узкая улочка сделала поворот, выводя нас на небольшую площадь с неработающим фонтаном. В правой части площади виднелась узорчатая решетка, за которой когда-то видимо был небольшой парк. Теперь об этом напоминали лишь пустые клумбы, вытоптанная, местами опаленная трава. Тонкие и изящные садовые деревца были безжалостно поломаны и теперь из земли торчали лишь огрызки стволов.

За парком виднелось высокое здание. Рискну предположить, что раньше оно было резиденцией одного из младших домов. Центральные земли империи считались личным императорским доменом. Именно здесь располагались преданные лично династии Младшие дома. Думаю не стоит пояснять, как с ними поступил Совет Пяти. Некоторым из Младших удалось бежать в еще преданные императору земли. Остальным не повезло…

Несмотря на то, что преданные императору войска из дружин находились у гномов, Младшие отнюдь не безропотно подставляли свои головы под карающие мечи Совета Пяти. Но шансов у них не было. Побег или гибель — вот и весь выбор. Здание резиденции просто кричало о втором варианте. Тяжелые резные двери были выбиты явно тараном. Потом над останками всласть попировало пламя.

— Моя личная служанка была из младшего дома владевшего этим городом, — горько сказала Эйвилин. — Заедем, я хочу посмотреть.

— Может не стоит, — осторожно возразил я, справедливо полагая, что ничего хорошего мы там не увидим.

Не обратив на мои слова никакого внимания, Эйвилин направила свою лошадь к разоренной резиденции.

Вблизи остатки этого некогда прекрасного и величественного здания производили еще более удручающие впечатление. Белый камень стен покрывали следы черной гари, под которой пряталось немало глубоких выщербленных трещин.

Внутри все было разгромлено. Обгоревшие обломки мебели и всего того, что находилось в покоях, смешалось с грудами камней, мусора и пепла. Внутренняя стена напротив входа была разрушена и представляла собой просто вал из мусора и камней.

Эйвилин прошла пошла по коридору вглубь резиденции, махнув охране, чтобы она осталась у входа, я проследовал за ней.

Мы шли по разгромленным, разграбленным, а потом еще и подожженным комнатам.

Война — варварство. Орки там или эльфы, про людей и вовсе умолчу.

Впереди показались массивные перекошенные двери, почерневшие от резвившегося в здании пламени, но так и не сдавшиеся ему до конца. Видимо они были укреплены магией, иначе подобную стойкость объяснить трудно.

Эйвилин толкнула ногой одну из дверных створок, но остатки наложенного с нашей стороны запорного бруса все еще надежно блокировали двери.

Не добившись никакого результата, Эйвилин уже было хотела сплести какое-нибудь заклинание, но тут одна из дверных створок заметно качнулась.

— Берегись! — крикнул я, хватая девушку за плечи и отдергивая в сторону.

Надсадно хрустнув остатками бруса, дверная створка упала на пол, подняв в воздух кучу пыли и пепла.

Оставленная у входа охрана приняла мой окрик за приказ к действию. Обнажив мечи, они ворвалась в здание.

— Сир, вы в порядке? — спросил Харг, не обнаружив угрозы.

— Ерунда, это просто дверь, — я ногой указал на виновницу переполоха. — Кому могло прийти в голову запирать эти двери после штурма?

Ответ нашелся в сокрытой за дверьми комнате, но лучше бы мы его не находили.

— Что за мерзкий запах? — я осторожно заглянул в столь тщательно запертые покои. В комнате отсутствовали какие-либо намеки на окна, и было довольно темно. Стоило мне сделать несколько шагов, как под моими ногами что-то хрустнуло.

— Подожди, я сейчас, — сказала Эйвилин, вскидывая руки. В ее ладонях появился маленький светлячок, осветив помещение ровным белым светом.

Девушка побледнела и отшатнулась, Харг грязно выругался, мало заботясь о приличиях. Пол комнаты был устлан обгоревшими до костей телами, десятками тел. И что-то мне подсказывает, что они были еще живы, когда бушевал пожар.

— Их заперли здесь и подожгли здание — мерзкая смерть, — сплюнул на пол Харг.

— Просто перерезать всех было бы и то милосердней, — согласился я с орком, представив себе, как запертые пленники бьются и корчатся в агонии, тщетно стараясь спастись от удушливого дыма и нестерпимого жара.

— Ты в порядке? — Я повернулся к Эйвилин.

— Да, — хмуро, но спокойно ответила девушка. Все же это была далеко не первая мерзкая картина смерти, которую она видит. — Уйдем отсюда.

— Оставь несколько воинов, пусть похоронят погибших, — кивнул я Харгу. — Только пусть смотрят в оба. Не нравится мне этот городок.

Спустя полчаса мрачные улицы Тенмона — еще одной печальной страницы этой войны, остались позади. Сколько их еще будет этих страниц?

На подъезде к лагерю, нам на встречу выскочил гонец.

— Прибыл комендант Канн-Сильвана и городские старейшины, — доложил он.

— За каким Падшим их сюда принесло? — пробормотал я, окидывая взглядом речной берег в поисках кораблей со столь необходимыми моей армии припасами. Солнце торопливо клонилось к горизонту, но еще было довольно светло. Корабли были… два… небольших, похожих больше на рыбацкие лодки.

Предчувствуя худшее, я ударил Ветра под бока, пуская размашистой крупной рысью. Сбивая копытами сухую дорожную пыль, конь стрелой понесся к лагерю, как всегда оставив далеко позади всю мою охрану.

Ловко перемахнув через первый ряд низких походных палаток, Ветер яростным ураганом пронесся через лагерь. Тяжелый топот копыт заставлял всех спешно убираться с его пути, жаться к палаткам и походным шатрам. Остановив коня возле большого шатра с вышитой золотом короной, я спрыгнул с седла и, кинув поводья ближайшему воину, направился к группе торговцев Канн-Сильвана. Возглавлял их капитан Хрут, оставленный в городе комендантом гарнизона. Это был хороший, опытный командир. Он никогда меня не подводил… до сегодняшнего дня. Капитан при моем появлении привычно вытянулся, а торговцы стыдливо и испуганно опустили глаза.

— Идите за мной! — приказал я, направляясь в свой шатер. — Эстельнаэр! Сделай так, чтобы никто посторонний не слышал наш разговор.

Зайдя в шатер, я сел в свое любимое кресло и положил Химеру себе на колени. Так просто удобней было сидеть, не отстегивая ножен с мечом от пояса. Это простое и привычное действие заставило торговцев резко сбледнуть с лица. Они стали переглядываться воистину прощальными взглядами.

— Почему так долго? И где мои припасы? Докладывай! — приказал я коменданту.

— Сир, в порту был большой пожар, — обреченно выдохнул Хрут. — Сгорело девять больших торговых кораблей и около двух десятков мелких кораблей и лодок. Огонь перекинулся на портовые склады. Большую часть из них нам удалось отстоять, но один склад с припасами все же сгорел.

Где-то на середине рассказа коменданта в шатер тихо проскользнула Эйвилин и встала позади моего кресла.

— Сколько кораблей осталось? — спокойно спросил я. Хотя только Творец знает, чего мне это стоило.

— Всего шесть, самых небольших.

— Поджог? — Я все еще сохранял ледяное спокойствие, но что-то в моем взгляде заставило коменданта заметно вздрогнуть.

— Да. Мы готовы понести любое наказание, — сказал он, обреченно склонив голову.

— Ждите у входа! — резко приказал я.

Комендант и члены городского совета решили не искушать судьбу и поспешили исчезнуть.

— Проверь, Эстельнаэр поставил заглушающий звуки купол? — ровно поинтересовался я, поворачиваясь к Эйвилин.

— Незачем проверять, он при мне это делал.

— Тогда скажи, у нас нет ничего, что можно разбить?

— Ты так спокоен, что меня это пугает, — поежилась она. — Я думала, что ты зарубишь его прямо здесь.

— Вот еще! Умереть от моего меча — это слишком большая честь для этого пустоголового барана! — прошипел я, давая выход накопившемуся гневу. — Иногда мне кажется, что в этом проклятом мире надо делать самому абсолютно все! Но знаешь, что меня злит больше всего? Не потеря флота, нет. А то что он не нашел ничего лучше, как припереться сюда за наказанием! Да еще и весь городской совет Канн-Сильвана с собой взял. Можно подумать, что их насаженные на кол головы, вернут мне корабли, а не вызовут мятеж в Канн-Сильване. Шесть кораблей осталось… Лоханки, что стоят у берега стыдно назвать кораблями. Перекормленные лодки — на большее они не тянут. Чтобы наладить нормальное снабжение понадобятся десятки подобных суденышек. Но этих десятков у меня нет и взять их неоткуда.

— Прикажи Рунку, Бальдору и всем остальным прибыть к моему шатру, — попросил я, взяв себя в руки.

— Они уже здесь, Леклис.

— Дурные новости быстро распространяются, — поморщился я. — Пусть заходят.

Задержка кораблей с припасами из Канн-Сильвана, а потом и прибытие в лагерь коменданта города, кого угодно заставит прийти к правильным выводам — вся моя грозная армия находится в глубокой заднице. Как это ни странно, но солдаты и лошади периодически хотят есть, а я только что остался без припасов.

Пока Бальдор, старшие офицеры и маги собирались, я размышлял, поглаживая Химеру.

У меня больше двадцати тысяч солдат, до Иллириена девять переходов, а припасов на один день пути. А ведь есть еще и рыцарские лошади: к подорожному корму они не привычны. Их рациону и иной крестьянин позавидует.

Проклятие! Не забивать же мне всех лошадей! У меня и так мало конницы.

Про осаду теперь можно забыть. Я и раньше не горел желанием сидеть под стенами Иллириена. Нет, исключать такой вариант было нельзя, но пошел бы я на это только в самом крайнем случае. Теперь про это надо забыть, просто забыть. Я не смогу организовать необходимое снабжение. Иллириен нужно взять до начала зимних холодов. Да какие к Падшему холода! Мне нужно брать город прямо с марша.

Можно, конечно, наплевав на договоренности с драконами, повернуть назад. Вернуться в Канн-Сильван, перезимовать, а на следующий год попробовать заново. Но боюсь, что это не выход. И причиной тому даже не возможная война с крылатыми владыками. Почуяв мою слабину, дом Пурпурного лотоса, через земли которого придется идти, может вновь вступить в войну, и не на моей стороне.

— Думаю, что нет нужды пересказывать дурные новости, — начал я, оглядев собравшихся. Бальдор был задумчив, Мезамир собран, офицеры и маги мрачны. — У нас больше нет флота Канн-Сильвана.

— Сначала с вами, капитан, — я уперел взгляд в коменданта Канн-Сильвана, вставшего у самого входа. — Вы говорили о шести уцелевших кораблях, но на реке я видел только два. Где еще четыре?

— Они идут следом, сир, — доложил комендант. Так и хочется сказать — бывший комендант, но нельзя.

Это было хорошей новостью. Все же комендант оказался умнее, чем я о нем думал. Правда это не отменяет того факта, что этот баран проворонил флот. Вечно так, сперва создаем себе трудностей на ровном месте, а потом героически их преодолеваем.

— Когда их ждать? — спросил я.

— Завтра к полудню, — твердо ответил Хрут.

— Хорошо, но это только начало. Делайте что хотите. Хоть плоты стройте, хоть по воздуху летайте, но я должен регулярно получать хоть какие-то припасы из Канн-Сильвана. И чем больше этих припасов будет, тем легче наказание вы понесете в дальнейшем. Вам все ясно?!

— Сделаю все, что в моих силах, сир.

— Сделайте больше!

— Будет исполнено.

— Так-то лучше, — зло проворчал я. — Убирайтесь с глаз моих.

Комендант ушел, я задумчиво разглядывал командиров легионов. Кому бы получить деликатное дело грабежа эльфийских земель?

У Харга и так полно забот по обеспечению моей охраны. На Рунке фактически висит все управление армией. Алраль? Вряд ли эльф будет в восторге от подобного поручения. Бальдор со своими гномами возится. Альдигон и остальные со столь деликатным делом просто не справятся.

— Рунк, — вздохнул я, принимая решение. — Организуй фуражные команды. Выгребай у местных все, что сможешь найти и начни с этого городка, Тенмона. Отряды посылай крупные, чтобы у местных не возникало излишне смелых и глупых идей.

— Будет исполнено, — хмуро кивнул рука первого легиона. Эта затея была ему явно не по нраву, но я уверен, что орк сделает все от него зависящее.

— Альдигон, проинспектируй все наши припасы. Узнай, есть ли хромые или больные лошади, если есть, то ты знаешь что с ними делать.

— Будет исполнено, — вторя Рунку, ответил эльф.

— Вопросы? Исполняйте!

Командиры легионов синхронно, видать сказывались частые тренировки, ударили кулаком в грудь чуть ниже сердца и вышли. Бальдор остался в шатре.

— Может стоит отложить наступление, — сказал он, поглаживая свою белую бороду. — Мы можем отойти к Канн-Сильвану и весной повторить все заново. — Гном практически озвучил мысли, что блуждали в моей голове.

— Моя армия идет вперед — это не обсуждается. Я уже не могу отступить. Но это не значит, что твои гномы должны идти со мной.

— А кто тогда будет вытаскивать тебя из неприятностей? — ободряюще усмехнулся Бальдор. — Прорвемся, Леклис, бывало и хуже…

Когда гном ушел, я устало откинулся в кресло и помассировал виски.

— Фуражные команды, какое красивое название для грабителей, ты не находишь? — сказала Эйвилин.

— Голодный солдат — плохой солдат. У меня хорошие солдаты и таковыми они должны оставаться. Если для этого нужно будет отнимать последнее, значит так тому и быть, — резко ответил я.

— Против нас ополчится все местное население… то что осталось.

— Нас?

— Мы клялись разделить все поровну: и хорошее, и плохое. — Грустно улыбнувшись, она погладила меня по щеке, прогоняя охватившее меня раздражение. — Я понимаю, что тебе и самому не нравиться этот приказ. Просто я все чаще ловлю себя на мысли, что мы ничем не лучше тех, кто опустошил эти земли. За нашими спинами точно такой же хаос и смерть. Разве ты этого не видишь?

— Вижу, но если сейчас я сдамся и поверну, то смерти и хаоса будет больше.

— Мне бы твою уверенность, — вздохнула Эйвилин.

Хорошо что она не знает, что никакой уверенности у меня нет.

* * *

Привычным движением Силан, слегка навалился на рулевое весло. Лодка послушно вильнула в сторону, пропуская по левому борту коварную песчаную отмель.

Легкая ноющая боль в руке заставила седоусого контрабандиста недовольно поморщиться.

— Как ты? — спросила Выдра, заметив его болезненную гримасу. Эльфийка перешла с бака на ют и присела на корточки возле кормчего. — Может тебя сменить?

— Все нормально, дочка, — улыбнулся старик. Только ему Выдра могла спустить подобную вольность обращения.

Далеко не сразу беглая магичка стала главой тайных речных дельцов. И далеко не сразу те приняли ее как равную себе. В первое время в ней видели лишь смазливую красивую куклу, годную лишь для согревания постели. Часто Выдре приходилось развеивать эти нелепые убеждения с помощью магии. Но еще чаще с этим боролись крепкие, словно камни, кулаки Силана. Старый контрабандист с самого первого дня взял беглянку под свое крыло. Как-то слегка перебрав крепкого пива, до которого старик был большой любитель, он обмолвился, что Выдра напоминает ему давно умершую дочь.

— Я могу облегчить тебе боль.

— Не надо, бывало и похуже. За привычной работой мои раны заживают сами, — ответил Силан, потерев перевязанную руку. Даже магии было не под силу сразу излечить раны от гномьего огня. — Просто староват я уже стал для таких приключений.

— Больше никаких приключений не будет. В землях империи становится слишком жарко, — усмехнулась она, вспоминая объятый пламенем порт Канн-Сильвана.

Хорошо охраняемый порт оказался совершенно беззащитен со стороны реки. Из-за замершей торговли в нем скопилось множество кораблей, все причалы были заняты. Зачастую суда стояли борт о борт. Их владельцы подсчитывали убытки. А команды просаживали последние деньги в городских тавернах. Самые смышленые и энергичные, уходили на восток. Если повезет миновать кордоны, то и Восточном королевстве можно счастье попытать. А то ведь того и гляди чума или война докатится и до этих мест.

Комендантский час и полное отсутствие на кораблях команд тоже сыграло свою роль. Патрули королевских солдат надежно перекрыли все улицы, ведущие к порту, но со стороны реки неприятностей никто не ждал. И как оказалось, зря…

Несколько бочек с гномьим огнем на палубах самых больших кораблей, да бегущий по фитилям огонек быстро превратили неприхотливых речных работяг в пылающие факелы. Огонь быстро перекидывался с судна на судно. Набежавшим королевским солдатам оставалось только бессильно наблюдать, как пылает торговый флот Канн-Сильвана.

— Ты все же решилась? — спросил Силан.

— Да, в городе, да и на Финаве нам больше нечего делать.

— Восточное королевство?

— Это лучший вариант, — пожала плечами Выдра. — Там пока спокойно. Да и затеряться на его просторах проще. Осяду в каком-нибудь городке, открою свой торговый дом, стану почтенной горожанкой.

— Почтенной? Сорвиголова вроде тебя? — усмехнулся старик. — Хек, будет любопытно на это посмотреть.

— Все так и будет, старый друг, — улыбнулась Выдра. — Ты со мной?

— А не боишься? После наших-то ночных приключений? Говорят, что король Леклис мстителен.

— А кто узнает? Наши все молчать будут — сами под петлей ходят. Да и разбегутся все скоро. Настоящее мое имя знаешь только ты. Тебе я как себе доверяю. А Выдра… она завтра исчезнет.

— Хорошо если так, — покладисто кивнул Силан. — Будем надеяться, что этот лорд-протектор выполнит свою часть сделки.

— Ты только предупреди ребят, чтобы на стороже были. Мало ли что, — поморщилась Выдра. Стрела раскаянья, что она не может открыть старику всю правду, остро кольнула ее в сердце. А ведь возможно, что она ведет их всех на верную гибель. Свою часть договора она выполнила сполна и гонец с письмом, в котором было назначено место и время встречи, ушел в условленное место.

Несмотря на внешнее спокойствие, в душе Выдры бушевала настоящая буря. Бывший любовник не относился к числу тех, кому следует безоговорочно доверять. Когда-то на пути к власти он перешагнул через нее. И что помешает ему сделать это вновь? Но выбор у девушки был небогатым. На карте стояла жизнь ее сестры!

Лодка продолжала свой стремительный бег на север, сильный попутный ветер надувал ее парус и гнал вперед похлеще всякой магии, наперекор ленивому речному течению. Русло реки, что была одним из многочисленных притоков Финаве, становилось все более извилистым, подобно змее оно петляло между холмов. Все чаще приходилось огибать песчаные отмели и мысы, образуемые ее берегами и плавучие острова — скопление буйно разросшейся водной растительности. Иногда этот зеленый ковер был настолько плотен, что по нему совершенно свободно могли расхаживать птицы.

Лодка тщательно огибала подводные зеленые острова, слишком велик был риск запутаться в сплошной массе водорослей, выбраться из которой было не так-то просто.

Сперва берега реки были покрыты густым лесом. Бесконечные ряды кедров и сосен, замерли по речным берегам, словно выстроенные для битвы армии. К вечеру зеленое море лесов сменилось унылой и пугающей картиной Великих топей, что протянулись от горизонта до горизонта. Кое-где цвел камыш, торчали поросшие мхом и лишайником кочки, острым частоколом стояли мертвые стволы деревьев. Под узкой пленкой воды пряталась коварная и смертельно опасная трясина. Безнаказанно расхаживать здесь могли только болотные птицы. Не страшась острых стрел охотников, они расплодились тут в необразимом множестве. Без страха и даже с каким-то скрытым презрением разглядывали они вторгшихся в их владения чужаков. Это было их царство. Ведь редкий смельчак полезет за добычей в коварные топи, в гости к ядовитым змеям, кишащим среди болотных водорослей, и многочисленным насекомым, которые целыми тучами вились над темной водой.

С трудом пробравшись по практически заросшему руслу, лодка вышла на спокойную ровную гладь небольшого озера, топкие берега которого обильно поросли цветущим камышом, скрыв его спокойные воды от чужих глаз. Посреди озера находился маленький островок с полуразрушенными остатками заброшенного рыбацкого поселения.

Лодка причалила к берегу, жестами приказав Силану и двоим своим сопровождающим, следовать за ней, Выдра осторожно ступила на топкий берег. Контрабандисты взвели небольшие охотничьи арбалеты и молча последовали за своей предводительницей.

Стоило Выдре сделать несколько шагов по направлению к развалинам, как прямо перед ней ярко вспыхнул костер. Ее ослепленные на мгновение охранники, вскинули свое оружие.

— Ты задержалась, моя дорогая, — заметил Тиалис, выходя из тени и присаживаясь у огня. На направленные на него арбалеты, эльф не обратил ни малейшего внимания. — Мы ждали тебя еще вчера. А это не лучшее место для ожидания.

— Где она? — спросила Выдра, нервно сжав рукоять кинжала.

— Я слышал, что в порту Канн-Сильвана был большой пожар, — как ни в чем не бывало сказал Тиалис, смотря через пламя костра на девушку.

— Я выполнила свою часть сделки! Где она?! — вторично спросила Выдра.

— …сгорел почти весь речной флот и несколько складов с припасами для королевской армии, — невозмутимо продолжил бывший Высокий лорд Серебряной лилии. — Я доволен.

— Где моя сестра! Ты обещал!

— Какой же ты стала раздражительной, — притворно вздохнул Тиалис и несколько раз хлопнул в ладоши.

Откуда-то сбоку из темноты появились две фигуры. Первая принадлежала эльфийскому войну, второй оказалась невысокая, хрупкая девочка лет восьми-девяти.

— Кио! — неуверенно улыбнулась девочка. Вырвав свою руку из ладони сопровождающего, она бросилась к сестре. — Кио! Это правда ты? А я тебя сразу узнала!

— Здравствуй маленькая, — упав на колени, Выдра обняла девочку и крепко прижала к себе. — С тобой все хорошо? Тебя не обидели? Тс-с-с. Не плачь, все будет хорошо. Иди с этим дядей и подожди меня в лодке.

Она кивнула Силану, кормчий подхватил сестру эльфийки на руки и быстро понес к лодке.

— Какая трогательная сцена, — поморщился Тиалис, не думал, что ты стала столь сентиментальной.

— Завидуешь? Завидуй молча. У меня хотя бы еще есть семья!

— Завидую? — Тиалис сделал вид что задумался. — Возможно, вполне возможно. Ты подумала над моим предложением? Тебе и твоей сестре будет безопаснее остаться со мной.

— Этот вопрос мы уже решили. Ответ тебе известен.

— Жаль… Вот твое золото, как и было обещано. Я держу свое слово.

— Только когда тебе это выгодно! — язвительно заметила Выдра.

— Не буду спорить.

Два сопровождающих Тиалиса вынесли большой ларец и поставили его перед эльфийкой. Выдра кивнула своим спутникам, те подхватили ларец и перенесли его в лодку.

— Прощайте лорд-протектор, — процедила эльфийка, пятясь к берегу. Заставить себя повернуться к бывшему любовнику спиной она просто не смогла. — Надеюсь что это наша последняя встреча.

— А я надеюсь на обратное, — криво усмехнулся Тиалис. Немного помедлив, он все же добавил: — Удачи, Кио. Знаю, что глупо и поздно просить у тебя прощения, но все же прости… за все.

Едва лодка контрабандистов отчалила, к Тиалису подошел эльф в красной тунике огненных магов.

— Мы еще можем их достать, лорд-протектор, — сказал он.

Тиалис встал и посмотрел на едва заметную в надвигающемся сумраке лодку, спешно уходившую прочь от негостеприимного берега. Некоторое время бывший Высокий лорд, а ныне правитель севера, молча стоял, покачиваясь на каблуках.

— Я жду приказа, господин! — напомнил о себе маг.

— Нет. Пусть уходят, — сказал Тиалис, резко разворачиваясь спиной к лодке. — Удачи, Кио. Возможно, ты выбрала гораздо лучший вариант, — прошептал он, ни к кому не обращаясь, и громко приказал, махнув рукой: — Сворачивайте лагерь! Мы уходим!

 

Глава 15. Мышеловка

Жизнь снова и снова учит, что самые безумные предположения имеют свойство оправдываться.

Потеря флота больно ударила по моей армии. Мне оставалось только стиснуть зубы и ускорить темп марша.

В довершении всех бед, в последние дни зачастили дожди. Погода явно решила поиздеваться над моей измученной армией. Хорошо хоть мощенному камнем имперскому тракту дожди были не страшны. В Восточном королевстве при такой погоде все дороги превратились в одну сплошную грязную лужу. Впрочем, все окрестные дороги кроме императорского тракта в лужу и превратились.

Легионеры были раздражены и простужены. Их можно понять. Долгие выматывающие марши, скудный уменьшающийся день ото дня паек, да еще и эта вода с неба! Никогда не просыхающая одежда причиняла зуд и страдание. Сукно плесневело, ржавело железо. Маловато причин для радости.

Да, подрастеряла моя армия парадное великолепие. Давно не стираная одежда. Походные плащи легионеров выцвели и были порядком потерты. Их украшали грязные разводы, грубо нашитые заплатки, а то и вовсе дыры. На некогда сверкающей стали доспехов то и дело попадались четко выраженные следы свежей ржи. Лошади теряли подковы, стирали в кровь ноги, а их бока покрывались коркой от соленого пота.

Дисциплина еще держалась. Может потому что я взял в этот поход лучшую часть войска. Проверенных ветеранов прошедших войну с эльфами и подавлявших многочисленные крупные и мелкие восстания, что не так давно сотрясали Восточное королевство. А может и потому, что нескольких пойманных в начале похода дезертиров без долгих разбирательств повесили на ближайшем подходящем дереве.

Слева от мощенного камнем имперского тракта пролегала обычная дорога. И как это должно нормальной дороге, по такой погоде она превратилась в глинистое месиво. Со стороны реки показалось несколько повозок в окружении трех десятков всадников. Подошли очередные припасы из Канн-Сильвана. Нагруженные доверху повозки с трудом ползли по раскисшей дороге. Для одного человека, семьи или даже целого поселка подобной горы припасов хватило бы на несколько дней. А для моей многотысячной армии этого продовольствия не хватит даже на самый скудный паек. Повозки ползли медленно, то и дело вязли по самые оси, и возницы, исчерпав запас ругательств, лезли вытаскивать застрявшие в чавкающем месиве колеса.

Последняя телега завязла особенно глубоко. Остановив Ветра подле нее, я спрыгнул на землю и стал помогать вознице.

— Не стоит, сир, — попытался возразить тот, но я уже навалился на деревянный борт и ухватился за спицу заднего колеса.

Некоторое время мы с возницей молча пыхтели, пытаясь вытащить треклятую телегу.

— Вам нужна помощь, сир? — ехидно поинтересовался подъехавшей следом за мной Эстельнаэр. Не дожидаясь ответа, он вскинул руки. Телега плавно поднялась в воздух вместе с испуганной таким оборотом дела лошадью и медленно поплыла в сторону имперского тракта.

Пробурчав благодарность магу, возница, низко поклонившись мне, поспешил за ней.

— А раньше ты не мог это сделать? — зло спросил я мага, когда тот опустил повозку рядом с трактом.

— Вы не приказывали, сир, — Эстельнаэр пожал плечами, гнусно усмехнулся и добавил: — Я не хотел нарушать момент единения короля с простыми солдатами.

Вытерев грязные руки пучком сорванной травы, я с досадой сплюнул на землю. Да, порой меня заносит, и я начинаю сперва действовать, а потом уже думать. Помочь застрявшей повозке — порыв красивый. Но с учетом мага за спиной, способного вытащить застрявшую повозку щелчком пальцев, невообразимо глупый.

— Похоже, что от этой проклятой сырости у меня начинает ржаветь голова.

— Не беспокойтесь, сир, с вашей головой ничего не случится — кость она и есть кость, — Голос Эстельнаэра просто сочился язвительностью и самодовольством. Маг вовсю наслаждался моментом.

— И почему я тебя еще не казнил? — вздохнул я.

— Ваше величество излишне милосерден.

— Вот и я так думаю.

— Проклятый дождь и сырость. Такое чувство, что гниешь заживо. Слишком тоскливо! — пожаловался Эстельнаэр и добавил, тяжело вздохнув: — Хоть бы эльфы напали, что ли. За весь поход ни одной нормальной драки!

— Не замечал за тобой подобной воинственности. Винный подвал тебе всегда был милее поля битвы.

— Он и сейчас мне милей, — огрызнулся маг. — Только всякие неугомонные Величества не дают мне в нем засесть. Просто эта неопределенность одна сплошная мука!

Маг был прав. Моя армия устала от этих бесконечных маршей. Безрадостной картины разоренной земли. А еще этот страх. Этот липкий страх перед безжалостной болезнью, опустошающей за рекой целые города. Да, мне нужно сражение и победа! Сражение заставит простых легионеров забыть обо всем, кроме сиюминутного выживания. А победа придаст им сил. Впрочем, есть и обратная сторона — поражение добьет их окончательно.

Некоторое время мы ехали молча, следуя вместе с колоннами дальше на запад.

Внезапно впереди послышались какие-то крики. Легко ударив Ветра под бока, я поспешил туда. Эстельнаэр последовал за мной.

Возле тракта надрывался исхудалый, грязный старик, одетый в какие-то нищенские лохмотья. Его хриплый, каркающий, но какой-то завораживающий голос несся над марширующими колоннами. Он говорил о конце времен, бедствиях и преступлениях, о том, что настали последние дни нашего мира и прочую безумную чушь.

Я хотел было приказать своей охране прогнать безумца, но махнул рукой. Весь наш мир обезумел. И не этот нищий тому виной. Порой мне самому кажется, что я уже давно сошел с ума. А все что меня окружает — это лишь порожденные больным разумом иллюзии.

Разбрасывая копытами чавкающую грязь, к нам подлетела лошадь с всадником. Лошадь была в мыле и чудом держалась на ногах. Ее дыханье скорее походило на предсмертный хрип. Всадник выглядел не лучше. Сколько же он провел в седле? Свесившись вниз, он съехал с седла, пошатнулся, но все же устоял на ногах и с трудом выпрямился. Бросив поводья одному из моих охранников, гонец ударил кулаком в грудь и попытался доложить доложил. Вместо внятных слов с его губ сорвался только не внятный хрип. Он сглотнул и вновь открыл рот, но я жестом его остановил.

— Смочи горло, ты выглядишь загнанным, как и твоя лошадь.

Благодарно кивнув, гонец принял флягу и присосался к ее горлышку как пиявка. Его лицо слегка порозовело, хотя грудь продолжала ходить ходуном.

— Сир! Срочное сообщение! — наконец внятно доложил он, отрываясь от фляги. — Объединенная армия короля Эльдора и Высокого лорда Амолина вышла из Иллириена. Они идут прямо на нас!

— Похоже, что твое желание скоро исполнится, — повернулся я к Эстельнаэру. — Вряд ли они выступили нам навстречу просто для того чтобы засвидетельствовать свое почтение.

— Слава Творцу! — в голосе мага не было особой радости, но чувствовалось явное облегчение???. — Наконец-то все решится.

— Усиль передовые дозоры, — приказал я Харгу. — И подбери мне отряд охраны. Надо поискать место, где нам будет удобней принять гостей.

Понятливо кивнув, Харг принялся раздавать приказы.

— Мне отправится с вами, сир? Или быть может позвать….? — спросил маг.

— Оставайся с армией. Если впереди битва, то тебе следует хорошенько отдохнуть.

Солнце порадовало нас своими лучами, даровав немного тепла, но к вечеру вновь укрылось за мрачными тучами. Стал накапывать дождь. Крупные, холодные капли с тихим шелестом падали на землю, стекая по листьям деревьев и кустов.

Одна из таких капель прицельно попала мне прямо за шиворот и стекла по спине. Я кинул недовольный взгляд на небо, словно плохая погода была его виной, и очередная дождевая капля прилетела мне прямо в глаз. Поморщившись, я вытер лицо, пригладил мокрые волосы и накинул на голову капюшон дорожного плаща.

Наконец жидкая роща осталась позади, дорога уткнулась в высокий холм и сделала резкий поворот.

— Двигаемся туда! — я указал пальцем на вершину холма.

Отряд свернул с дороги. Лошади шли пофыркивая, сбивая копытами прозрачные дождевые капли с высокой травы.

На вершине холма возвышалась старая мельница. Прогнившие доски торчали из разрушенных временем деревянных стен, лопасти были все в дырках, дверь перекошена.

Перемахнув ногой через переднюю луку седла, я придержал рукой ножны и спрыгнул на землю.

— Станем здесь лагерем? — спросил Харг, поглаживая рукоять меча. Моя затея с этим рейдом ему не нравилась.

— Нет, — покачал головой я. — Осмотримся и двинемся дальше. Прикажи напоить лошадей. Неподалеку от дороги был родник.

— Как прикажите, сир, — кивнул глава моей охраны.

Пока Харг раздавал необходимые приказы, я неспешно подошел к двери мельницы. Она, в отличии от остального строения, сохранилась довольно хорошо. Толстые доски были плотно подогнаны друг к другу. Ни щели, ни просвета……………………….рванул сильнее. Скребя землю, дверь с натугой приоткрылась. Внутри было довольно светло. Впрочем, с учетом многочисленных дыр в стенах это было не удивительно. Пахло застоявшейся пылью, чем-то затхлым, мышами и плесенью. Всё было заброшено, неухожено и полуразрушено. Грязь, пыль и паутина. У стены валялся мельничный жернов, расколотый на две почти равные половины. Скептически посмотрев на ведущую вверх лестницу, я легонько постучал ногой по подгнившим ступенькам. Под крышей раздался звук крыльев, испуганная птица покинула свое убежище и улетела прочь. Проводив ее взглядом, я стал осторожно подниматься наверх. Прогнившие ступеньки надсадно скрипели, прогибались, но успешно держали мой вес.

Верхний этаж мельницы мало отличался от увиденного внизу. Паутина, пыль, грязь, да обломки мельничного механизма. Где-то в углу сквозь щели крыши монотонно капала вода.

Оглушительно чихнув, проклятая пыль, я звучно выругался и чихнул вторично. И почему меня вечно тянет в такие места?

Высунувшись из единственного окна едва ли не по пояс, я медленно и с интересом осмотрел окрестности. Да! Лучшего места для встречи вражеской армии мне не найти. Местность была чем-то похожа на ту позицию, что заняла армия Нимиса, когда перекрыла мне дорогу к побережью Теплого моря.

Холм господствовал над окрестностями, обеспечивая прекрасный обзор. Широкая лента Финаве несла свои воды дальше на запад, туда же тянулась холмистая равнина. На мгновение мне показалось, что где-то далеко на горизонте сверкнули золотом шпили Иллириена.

Холм, на котором находилась мельница, слева спускался почти отвесным песчаным обрывом. Так, словно кто-то откусил от него громадный кусок. Остальные склоны были пологими и обильно поросли травой.

Если выстроить армию от реки к холму, то один из флангов будет защищен водами реки. А другой упрется в деревушку, за которой лежит густой бор. Правда, вот эти заливные луга, что лежат впереди, просто мечта для тяжелой кавалерии. Ну да с ней моя пехота справится. Атака тяжелой конницы наиболее опасна с фланга или тыла. Расстроенные ряды пехоты также легкая добыча для всадников. Но плотный, ощетинившийся пиками строй надежно защищен от их удара. Пробить его не под силу даже хваленым рыцарям людей, у которых и лошади закованы в доспехи.

Плохо то, что к северу от этой местности пролегал имперский тракт. Как бы люди и эльфы просто не обошли эту позицию. Тогда моя армия окажется прижата к реке и лишена пути отступления. Впрочем, все говорит о том, что Эльдор и Амолин нацелились на битву. Такое чувство, что им просто необходимо разбить меня как можно скорее. Почему? А Падший знает? Могли бы сидеть в своем Иллириене и смотреть, как мои отряды гибнут под стенами от голода.

Я недовольно поскреб ногтями подбородок.

Не нравится мне то, что они так спешат! Численный перевес, конечно, на их стороне. Но он не столь уж и велик. Их отряды потрепаны за летнюю компанию. Которая была вовсе не праздной прогулкой. Многие старшие дома защищались отчаянно и собрали богатый урожай перед своей гибелью.

Объяснений столь рьяной спешке может быть несколько. Но я все больше склоняюсь к тому, что Весмина несколько лукавила, рассказывая о трудностях встреченных преданными императору силами. Армия Северных домов гораздо ближе, чем она утверждает.

Косвенно это подтверждается тем, что гонцы от Илиона к Весмине прибывают регулярно. Да и все в лагере леди Весмины говорит о том, что никакой особого героического прорыва через враждебные земли не было. Ну, может и не кучу. Я не так хорошо знаком с матерью Эйвилин и возможно для нее один небольшой ларец с драгоценностями это верх скромности. У женщин свои причуды.

Нет, возможно………………………………………………..

Вот ведь змея!

Дождаться пока сражающиеся стороны изобьют друг друга до полусмерти, а потом одним стремительным ударом, смести измученных врагов и захапать себе все трофеи — типичная отработанная веками эльфийская стратегия.

Зачем гнать на убой свою армию, когда есть "союзники". Даже если они победят, то враг их хорошо потреплет, и они станут гораздо более сговорчивы. Практически уверен, что именно на этом Весмина и построила свой расчет. Никаких доказательств очередного предательства эльфов у меня нет, хотя это уже само по себе доказательство. Впрочем, будь я на месте Весмины и Илиона, то поступил бы так же. Это даже предательством назвать сложно. Ничего личного, сплошная политика — вторая из древнейших профессий. Причем у нее много общего с первой.

Король Эльдор, лорд Амолин и я мордуем друг друга. Если победят первые, то восстановиться после сражения уже не успеют. К Иллириену подойдут эльфы и возьмут город. Может и не без потерь, но в любом случае, чем меньше врагов на стенах, тем проще штурм.

Победа осталась за королем Леклисом. Молодец! Слава нашим доблестным союзникам!.. А не пора ли им возвращаться в свои земли? А то армия у его величества поредела, а времена нынче неспокойные. Да и короля Леклиса эльфийские дома не любят. Как бы чего неприятного не вышло…

Правда, что толку с моих рассуждений? Избежать этого сражения я не могу. Отступить тем более. Даже свернуть шею Весмине или устроить ей несчастный случай и то не получится. Эйвилин не оценит такого отношения к своей матери. Да и справится с магом ее уровня весьма не тривиальная задача. Хотя если попробовать что-нибудь из ядов…

С минуту я посмаковал эту мысль и с сожалением отринул прочь. И вовсе не потому, что Эйвилин расстроит гибель матери. Если провернуть все грамотно, то на меня никто даже не подумает. Мало ли у бывшей императрицы врагов. С Весминой можно договорится.

Остается одно — разбить армию Эльдора и Амолина. Если мне это удастся, то с "любимой" тещей и братцем Эйвилин я как-нибудь договорюсь. Может даже слегка поумерю свои аппетиты и верну им Канн-Сильван. А если нет — то и волновать это меня не будет.

Далеко у самой реки показалась пятерка всадников. Кто-то из моих разведчиков или вражеский дозор? С такого расстояния сложно что-то разобрать.

Дистанция между спешившими на свидание друг с другом армиями стремительно сокращалась. И земли между ними стали не безопасны. Хотя, сейчас настали такие времена, что безопасных мест не осталось вовсе. Каждый новый день приносил новости о стычках дозорных отрядов. Армии еще не встретились, но кровавая дань уже снималась.

Немного понаблюдав за всадниками, казавшимися на таком расстоянии просто неясными точками, я спустился вниз.

— Что-то случилось? — поинтересовался я у Харга. Тот то и дело оглядывался по сторонам и выглядел несколько встревоженным.

— От передового разъезда давно нет никаких вестей. Мне это не нравится, — ответил он, вновь поглаживая рукоять меча.

— Я видел несколько всадников у реки. Может это наша пропажа?

— Где? — устремив взор к реке, Харг приподнялся в седле.

— Отсюда не видно. Они должны быть вон в той низине, где кустарник.

— Надо бы послать туда разъезд.

— Так я совсем без охраны останусь. Осмотрим вон-то селение и возвращаемся, — приказал я.

Селение выглядело обычно. То есть оно было сожжено и разграблено. Вернее сперва разграблено, а потом сожжено. И судя по всему, произошло это довольно давно.

Мы въехали в мертвое селение. Даже не знаю, какое оно по счету на этом страшном пути? Злоба кругом. Злоба, смерть, запустение и гибель. Может тот безумный старик прав — настал конец времен? Над полями, усеянными скелетами павшей от бескормицы скотины, кружили стервятники. Сытый человек благодушен. Голод же порождает чудовищ. И эти двуногие чудовища не замедлили появиться. Бандитские шайки множились со скоростью блох на бездомной собаке. Грабители были беспощадны словно бешеные звери и ненасытны как саранча. Они налетали на уже донельзя разоренные войной селения, отнимали у жителей последние крохи, насиловали, убивали тех, кто осмеливался защищать свое добро. А потом приходили мои солдаты и выгребали те крохи крох, что еще оставались. И какая разница простому землепашцу по чьей вине он и его семья сдохнут с голоду?

Колонна двигалась медленно, кони неохотно передвигали ноги, поднимая и забрасывая копытами густую грязь. Мой небольшой отряд повернул за угол… и нос к носу столкнулся с таким же отрядом всадников. Все они были вооружены и вооружены неплохо. На поясе у каждого висел меч, за спиной на ремне щит. Как и мои охранники они были практически без доспехов. Хотя кое-кто носил кожаные нагрудники. Самым плохим было то, что всадники эти явно не были частью моей армии.

Мы смотрели на них, они смотрели на нас. Долго это продолжаться не могло. Напротив меня находился кряжистый, как медведь, всадник на мощном чалом коне. Осанка выдавала в нем человека, привыкшего повелевать. Выхватив меч, он пришпорил коня и ринулся вперед.

Обнажив Химеру, я едва успел встретить его первый удар и увести в сторону второй. Внезапно Ветер боднул головой лошадь моего противника, та сделала шаг назад. Харг, примерившийся рубануть налетевшему на нас наглецу ногу, промахнулся. Его клинок ударил в бок лошади. Та отчаянно заржала, сделала еще несколько шагов назад и завалилась набок, придавив своим весом наездника.

Началась общая свалка. Зазвенела сталь. Испуганно заржали лошади. Улица сразу стала какой-то слишком узкой. Харг попытался оттеснить меня назад, но сзади напирали наши же задние ряды.

В такой толчее мечи стали практически бесполезны. Любым замахом можно было ранить кого-то из своих. Ткнув Химерой, словно копьем в чей-то бок, я пригнулся к седлу уходя от удара. Харг сцепился с очередным напавшим на меня всадником. Я от души приложил рукоятью меча в челюсть врага справа. Послышался отчетливый хруст.

Харг смело направил свою лошадь прямо в гущу врагов и закрыл меня своим телом, но это было уже лишним.

Вспыхнувшая столь внезапно схватка, также внезапно прекратилась. Лишившись командира, уцелевшие люди разворачивались и, нахлестывая коней, выходили из боя. Кто-то из моих охранников тихо шипя ругательства взводил небольшой арбалет. Вот он вложил болт в ложе. Вскинул свое оружие. Прицелился. Резкий щелчок спущенной тетивы. Один из улепетывающих всадников кулем вывалится из седла, плюхаясь в дорожную грязь. Возможно, он был еще жив, но остальные всадники не замедлили хода и проскакали прямо по телу своего товарища. Копыта лошадей просто вбили его в дорожную жижу.

— Вы не ранены, сир? — Харг с тревогой меня осмотрел. — Да у вас кровь!

— Она не моя, — ответил я, проследив за его взглядом. Пропущенные в горячке боя раны не такая уж и редкость. — Ты и сам выглядишь не лучше.

Он еще раз недоверчиво меня осмотрел. Убедившись, что падать от ран и помирать я не собираюсь, Харг спрыгнул на землю и подошел к придавленному лошадью командиру налетевшего на нас отряда.

— Что там? — поинтересовался я, вытирая Химеру.

— Мертв, — ответил Харг, склонившись над пленником. — Расшиб себе голову.

Орк повернул голову мертвеца, стало отчетливо видно залитую кровью левую половину лица.

Добив хрипящую лошадь, Харг срезал с седла мертвеца объемистую сумку. Темный влажный низ сумки и ее характерная форма наводили на неприятные мысли.

— Теперь понятно, куда исчез передовой дозор, — сказал орк, разрезав верх сумки и достав из нее голову командира передового отряда. — Эх, говорил я им следить в оба.

— Привал десять минут. Узнай о наших потерях и поищи раненых пленников, — я кивнул на лежавшие в дорожной грязи тела. — У меня будут к ним вопросы.

Погладив Ветра по шее, я убрал Химеру обратно в ножны. Что-то не давало мне покоя, но я никак не мог понять что именно. Обычная короткая стычка передовых отрядов. В день таких происходит, по меньшей мере, десяток. Правда, этот отряд был слишком крупным для простой разведки.

— Сир! — окликнул меня Харг. — Тут есть один живой!

— Что тут у тебя? — спросил я, остановив Ветра возле орка. У его ног лежал юноша, почти мальчишка. Он был в полузабытьи от боли и лишь изредка с его губ срывался тихий стон.

— Вот. Наверное, оруженосец, — Харг потрогал тело юноши носком сапога, вызвав у того очередной тихий стон.

— С чего ты так решил?

— Ну, на рыцаря он не тянет — молокосос еще совсем. А для простого солдата одежка больно добротная и дорогая. Возьмем его с собой? Он может много знать.

— А толку? — поморщился я, разглядывая одуревшего от боли пленника. — У него в брюхе дыра с мой кулак. Все кишки наружу. До магов мы его просто не довезем.

— Тогда, если позволите… — орк указал острием меча на раненого, я разрешающе кивнул.

Приставив меч к груди пленника, напротив сердца, Харг надавил на рукоять. Пленник дернулся, заскреб пальцами дорожную грязь и резко обмяк. Харг поставил ногу ему на грудь и освободил сталь из плена еще теплой плоти. Вытерев лезвие об одежду мертвеца, он убрал меч в ножны и направился к своей лошади. Мертвый оруженосец смотрел остекленевшими голубыми глазами в плачущее холодным дождем небо…

 

Глава 16. Чаши весов

Я придержал Ветра возле одного из моих стражей, ведущего в поводу двух лошадей. Между ними на наскоро сделанных из ремней и плащей носилках лежал раненый. Короткая схватка стоила крови и моему отряду. Помимо вырезанного передового дозора, еще и один из моих телохранителей был ранен. Пущенная кем-то стрела вошла ему в живот, чуть ниже пупка — мерзкая рана.

— Держись, десятник, мы почти доехали, — подбодрил я раненого.

— Я не десятник, сир, — слабо улыбнулся воин почти белыми от потери крови губами. На фоне загорелого обветренного лица, выдававшего в нем жителя юга королевства, они выглядели особенно жутко. — Вы ошиблись.

— Ты думаешь, твой король может ошибаться? Это попахивает изменой короне! Я сказал десятник, значит десятник.

Раненый воин, меня не услышал. Он закрыл глаза и снова впал в забытье.

Лагерь королевской армии раскинулся прямо по обе стороны от имперского тракта, ставшего на время центральной улицей этого огромного, причудливого города из палаток и разномастных шатров. Палатки для простых воинов, шатры для офицеров, магов и дворян. У дальнего крыла лагеря, несколько на отшибе, виднелись особо яркие шатры, там расположилась Весмина со своей свитой.

Лагерь встретил нас шумом растревоженного роя пчел. Слухи не остановить. Они расползаются по лагерю быстрее вшей. Возможное скорое сражение взбодрило мою уставшую армию. Эстельноэр был прав — нет ничего хуже неопределенности и ожидания… ну и долгого марша при мерзкой погоде.

Обычно после долгого, утомительного марша лагерь быстро успокаивался и замирал. Воины, маги и рыцари отдыхали, отходя от тяжести доспехов, от усталости, прочно обосновавшейся в ногах и руках. Наконец-то не нужно шагать в неизвестность, зато можно свободно разогнуть спину, потянуться, не чувствуя веса оружия и прочей амуниции, стесняющей движения, погреется у костра или просто поспать.

Сегодня было иначе. Лагерь не впал в ленивую, усталую дремоту, нарушаемую лишь патрулями стражи, да редкой руганью воинов, не поделивших между собой какую-либо мелочь, вроде лучшего места у костра или большего куска скудного пайка. Над походными кузницами вился дымок. Всадники проверяли подковы лошадей и крепость подпруг. Нет ничего глупее, нежели погибнуть из-за некстати захромавшей лошади или сгнившего кожаного ремешка. Точились мечи и острия пик, с благородной стали безжалостно удалялись любые намеки на пятна ржавчины. Несколько не удел остались только маги. Нет, у целителей работы хватало. Я сам им только что работу привез. Но вот остальные маги, коим не довелось попасть сегодня в патрули стражи, маялись без дела. Впрочем, как говорит Эйвилин, маги не бездельничают, маги копят силы.

— Как съездил? — поинтересовался Бальдор, когда я остановил Ветра неподалеку от входа в свой шатер, расположившийся в центре пустой площади посреди лагеря.

Гном сидел возле огня и занимался своей любимой Поющей, доводя смертоносное лезвие секиры до зеркального блеска. Рядом с ним пристроился Мезамир. Он грыз яблоко и в очередной раз перечитывал письмо от Дианы. Мог бы за это время наизусть его выучить! Впрочем, какое мне собственно дело?

Не ответив гному, я спешился, отпустил подпругу седла и снял с Ветра уздечку. Один из оруженосцев кинулся мне на помощь. Ветер оскалил зубы и так на него глянул, что оруженосец только тихо ойкнул и отступил назад, решив не искушать судьбу. Умный малый. Ветер и так довольно норовистый и капризный жеребец, а сегодня у него такое же плохое настроение как у меня. Короткая стычка его только раззадорила. Ветер любит войну. Кровавая схватка — вот его стихия. Стремительным ветром ворваться во вражеские ряды, сминать противника, вдавливать тела копытами в пыль. А вот я уже переболел жаждой битв, стал ценить и любить мир… и поэтому постоянно воюю.

Сбросив на землю седло, я стянул с Ветра промокшую попону и бросил мнущемуся оруженосцу. Только тут мое прибытие соблаговолил заметить Мезамир и весьма неосторожно приветственно помахал рукой с надкусанным яблоком. Яблока он тут же лишился.

— Эй, это мое! — возмутился он, но я уже протянул фрукт Ветру. Тот не стал привередничать, принял подношение и в один миг его прожевал.

— Можешь попросить Ветра его вернуть, — сказал я.

Мезамир посмотрел на Ветра. Ветер посмотрел на Мезамира. Мезамир погрозил Ветру кулаком. Жеребец тряхнул головой и продемонстрировал внушительный набор острых передних зубов. А они у него сделали бы честь иному волку, а не лошади.

— Приятного аппетита, чудовище, — недовольно пробурчал Мезамир.

Приняв поражение, он вернулся к письму. Конь удовлетворенно фыркнул, празднуя свою маленькую победу. К нему осторожно приблизился оруженосец, и теперь Ветер позволил ему увести себя, чтобы быть вытертым, вымытым и ухоженным после наших приключений.

— Были неприятности? — тихо поинтересовался Бальдор, когда я присел к огню.

— С чего ты взял?

— Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в их отсутствие. Да и на плаще у тебя свежие пятна. Что-то мне подсказывает, что это не вино, — усмехнулся гном. — Да и откуда тут взяться хорошему вину? — вздохнул он.

Скинув с плеч промокший и изгвазданный кровью плащ, я протянул замерзшие руки к огню и нехотя признал:

— Была мелкая стычка с передовым разъездом вражеской армии.

Не знаю почему, но на меня опять накатил приступ хандры. Вот она вроде бы долгожданная цель! До нее рукой подать! Но что дальше? Все мои предчувствия просто кричат, что ничего хорошего дальше нет. Но и другого выхода тоже нет! Поражение — гибель, отступление — катастрофа, а победа… победа — неизвестность. А неизвестность страшит сильнее смерти.

Некоторое время мы оба молчали.

Бальдор придирчиво осмотрел свое отражение в лезвии секиры и смахнул что-то видимое только ему с кончика своей роскошной бороды. Даже не знаю, о чем гном заботится больше: о ней или Поющей.

— Хех, так значит, Высокий лорд Амолин и вправду спелся с королем Эльдором и его союзом королевств людей? Да он еще больший мерзавец, чем я думал, — разорвал тишину он.

— Подозреваю, что он всего лишь пешка, — поделился я своими сомнениями. — Они оба пешки. Слишком удачно все совпало. Так не бывает! Не могут вчерашние враги вдруг внезапно превратиться в союзников!

— Кто бы говорил, — усмехнулся в бороду гном, намекая на мой недавний союз с Высоким лордом Вэоном. — Может или не может, но на нас идет их объединенная армия, — пожал плечами он. — А на счет пешек… похоже, что и мы с тобой тоже всего лишь фигуры на доске этого бессмысленного хаоса.

— О, да ты к старости лет стал философом? — хмыкнул я. — Или это корона на тебя так влияет? Мудрость предков и все такое?

— Сколько раз тебе говорить, я не старый, а выдержанный, как хорошее вино… которого тут нет, — пробурчал Бальдор. — И именно это, а не вражеская армия, которую нам надо разбить, раздражает меня больше всего.

— Если бы я еще верил, что все закончится с разгромом этой армии.

— Что-то ты сегодня мрачен. Смотри на все проще. Если мы проиграем, то все наверняка закончится… для нас.

— Умеешь ты подбодрить, — мои губы исказились в угрюмой усмешке.

— А для чего еще нужны друзья, — хохотнул гном.

— Завтра утром я соберу большой совет. Там решим, что делать, чтобы твои оптимистичные прогнозы не сбылись. Есть неплохое место у реки, всего в одном переходе от нас. Встретим врага там.

— Думаешь, они пойдут на нас?

— Посмотрим, — пожал плечами я. — Продолжить продвижение к Иллириену мы всегда успеем. Больше нам просто некуда идти.

— Добро, — кивнул гном. — Про Зимнее солнце что-нибудь слышно?

— Нет, — я отрицательно помотал головой и сжал кулаки.

Бальдор оглянулся по сторонам, словно нас кто-то может подслушивать, и склонился ко мне.

— Похоже, леди Весмина ведет свою игру, — сказал он, понизив голос.

Теперь с него пропала вся его показная балагуристость и веселость. У гномов свои счеты с эльфийскими домами. И рано или поздно они потребуют с них оплату всех долгов. А проценты по долгам у гномов бешеные.

— Расскажи мне то, чего я не знаю, — поморщился я. — Эльфы любят загребать жар чужими руками. Фактически леди Весмине совершенно наплевать победим мы или нас разобьют. Ее Зимнее солнце — а я уверен, что за ним стоит именно она — все равно останется в выигрыше.

— Эльфы, — философски пожал плечами гном, одним словом давая короткую, но исчерпывающую характеристику нашим вынужденным союзникам. — Мы еще можем отступить.

— Отступить мы не можем. Не теперь — после потери торгового флота Канн-Сильвана. По пути сюда мы саранчой прошлись по окрестным землям, выгребли все, что только было можно и даже то, что нельзя. Этим мы обеспечили себе приемлемое снабжение, но теперь нам не на что рассчитывать в случае отступления. — Несколько промедлив, я все же продолжил: — Но ты и твои гномы можете уйти. Я предупрежу остатки флота Канн-Сильвана. Они вывезут вас, не сразу, но вывезут. Отступайте вдоль реки, припасов много не дам, но кое-что выделю…

— Если ляпнешь еще что-нибудь такое, то я сильно обижусь, — грубо перебил меня Бальдор, нахмурив кустистые брови. — Мы вместе пришли сюда, вместе и уйдем. А смерть? Она всего один раз. Да и не спастись нам. Весь флот Канн-Сильвана — три небольших кораблика. Пока они дойдут сюда, пока дойдут обратно. Понадобится месяц, чтобы перевести на них мой Железный легион. У нас он есть? Ответ ты знаешь. Так к чему зря сотрясать воздух?

В душе потеплело. Приятно, что в мире, где все предают всех, еще осталось место для настоящей верности и дружбы.

— Значит, пойдем вперед и победим! — дружески пихнул я гнома в плечо. — Назло врагам, а заодно и "друзьям"! А потом прогуляемся к стенам Иллириена. В его городских подвалах еще должно остаться немало бочек первоклассного вина. Все они ждут не дождутся, чтобы мы освободили их из эльфийского плена.

— Вот такой настрой мне больше нравится, — ухмыльнулся Бальдор. — И план хороший: короткий, ясный и вдохновляющий!

— Ладно, жду тебя завтра на совете. Кстати, ты не знаешь где Эйвилин? У леди Весмины?

— Я их сегодня не видел, — он отрицательно качнул головой и повернулся к Мезамиру.

— Они с утра у целителей, — просветил меня тот, прервав на короткий миг свою бесконечную медитацию над письмом Дианы.

Я криво усмехнулся. Вот оно значит как. Уверен, что мне известно, чья это была идея.

Воины не любят магов. И тому есть свои причины. Стоишь ты значиться в строю своих собратьев — таких же простых парней, как и ты сам. Мечи, щиты, шлемы, пики и все такое прочее. С той стороны поля боя тоже стоит строй и в нем точно такие же парни. Ты готов рубить, колоть и резать их. Они хотят тоже самое проделать с тобой. Чья возьмет? А Падший его знает. И тут в эту почти семейную идиллию вмешивается какой-нибудь тип в разукрашенной тунике. Вскинет руки, плюнет, топнет, хлопнет и несколько десятков, а то и сотен твоих товарищей обращаются в кучку пыли. И что самое обидное — ничего сделать с этим гадом ты не можешь. Маги, твари эдакие, почему-то вовсе не горят желанием умирать, и под мечи лезть не торопятся. Боятся честной пляски стали. Да и от стрел обычно защищены. Чтобы достать гада-мага, нужен свой гад… в смысле маг. Это немного несправедливо. У простых вояк есть даже негласное правило — магов в плен не берут. И это несмотря на то, что за пленение мага можно получить хорошую награду. Впрочем, за голову мертвого мага она тоже есть, пусть и гораздо меньше.

Другое дело маг-целитель. Эти ребята всегда в почете. Сложно ненавидеть того, кто заделывает дырки в твоей шкуре и не дает отправиться в небесные чертоги раньше времени. Ну а то, что этот целитель может запросто перерубить тебя водяным бичом? Что поделать — не повезло ему родиться магом. Поэтому то, что Эйвилин вместе с матерью помогает армейским целителям, меня не удивляет. Злой король и добрая королева — слегка банальный, но вечный сюжет. Я караю, сужу, казню — в общем, всячески мешаю добрым гражданам королевства, особенно лучшим его представителям из дворянства, сполна наслаждаться жизнью. Она лечит раны, щедро одаривает нищих милостыней, покровительствует искусству и прочее. Луч света, разрезающий мрак и прочая лицемерная чушь.

Несмотря на отсутствие крупных боев, шедшие с армией целители без работы не оставались. И дело даже не в том, что ни дня не проходило без мелких стычек. Жители окрестных земель вовсе не горели желанием отдать моей армии последние крохи продовольствия, а самим потом умирать с голоду. Кто-то в кровь стер ноги, десятка дозорных где-то обожралась недозрелых фруктов и слегла с животами. Порой даже седоусые ветераны, у которых за плечами ни одна военная кампания, ведут себя словно неразумные дети.

В такой толчее людей и лошадей даже банальная простуда могла привести к эпидемии. Собственно в этом походе из-за различных болезней я потерял больше воинов, чем в боях. Впрочем, так происходит почти во всех войнах. Болезни выкашивают армии лучше стрел и мечей врагов. Банальная дизентерия может уничтожить армию не хуже самого мощнейшего заклинания. А целителей, сколько бы их ни было, всегда не хватает.

Появление Багряной леди тоже внесло свою лепту. Нет, слава Творцу и магии драконов, чума до моей армии не добралась. Основную жатву она собирала на юго-западе за рекой. Но даже слухи о Багряной леди сделали всех нервными. К целителям теперь бегали с любым мелким прыщиком. А вдруг это страшная чумная язва! Если сам "больной" может и не горел желанием идти к целителям, то его товарищи помогали ему, и далеко не всегда простыми уговорами.

Дисциплина еще держалась, но настроения среди воинов и рыцарей ходили не самые радостные. С каждым шагом стремительного марша мы становилась ближе к Иллириену и все дальше от границ Восточного королевства. Многие прекрасно понимали, что дорога назад не менее опасна, чем вперед к Иллириену. Другие просто боялись наказания за дезертирство.

Стоило подняться от костра, как за моей спиной тут же появилась четверка стражников, вызвав во мне волну раздражения. Знаю, в такие моменты я веду себя словно капризный ребенок, но ничего не могу с собой поделать. И в конце то концов, кто здесь король, тиран и деспот!

Появившейся вместе со стражниками Харг был мною награжден далеким от дружелюбия взглядом, но орк его привычно проигнорировал.

— Могу я по лагерю своей собственной армии пройти без охраны? — зло поинтересовался я.

— Я отвечаю за вашу безопасность, сир, — в который уже раз напомнил он, вызвав у меня очередной прилив раздражения.

— Вот и отвечай за нее вне этого лагеря. В походе, например. А сейчас я хочу просто пройтись по лагерю. В этом лагере полно пехотинцев, лучников и рыцарей. Моих пехотинцев, лучников и рыцарей! И сейчас еще даже не ночь. Что может мне угрожать?

— Если вы так хотите, сир, — недовольно пошел на попятную Харг.

— Да, я так хочу!

Он сделал стражам знак рукой, и те поспешили удалиться. Довольный этой небольшой победой, я направился в сторону шатров магов.

Какое это редкостное удовольствие — пройтись на своих двоих, особенно после постоянной ежедневной тряске в седле. А без пыхтящей за спиной охраны, оно вдвойне приятней. И пусть путь предстоял не сказать чтобы близкий — лагерь был огромен, но мне полезно размять ноги, от седла уже и так мозоль на заднице, а ноги стремятся принять форму колеса.

Лагерь готовился к скорой битве. Остались позади трудные мили похода, марши, марши, марши, въедливый запах конского пота, насекомые, палящий солнечный зной, холодные ночи и вездесущая сырость дождей.

В магической части лагеря было не так много народа. Низкие пехотные палатки сменились высокими и большими шатрами магов. Даже самый слабенький маг имел ряд привилегий недоступных простому смертному пехотинцу. Да что там пехотинцу, после реорганизации армии магам теперь могли позавидовать даже иные дворяне. Их-то привилегии я резал не стесняясь. Теперь не было всех этих отдельных шатров, украшенных дворянскими гербами и внушительного обоза с прислугой и вещами. Вместо "налога кровью" я предпочел звонкую монету, на которую набирал, обучал и содержал постоянную армию.

Найти леди Весмину было довольно просто — достаточно было найти ее стражу. Возле одного из больших шатров, в которых целители обустраивают раненых и заболевших, замерла десятка тигров. Еще четверо были неподалеку и удерживали лошадей. Смерив меня равнодушным взглядом и не делая даже попытки поприветствовать, гвардейцы императора все же не стали мне препятствовать.

А вот войти в шатер мне не удалось. Стоило потянуться к входному пологу, как тот откинулся и на меня почти налетел маг с ворохом тряпья в руках.

— С дороги! — прикрикнул он. Слегка удивившись подобной наглости, я посторонился.

Что-то маги слишком непуганые стали. Давно показательных казней не видели? Это соседство с эльфами на них дурно влияет. Понахватаются от ушастых всякой гадости, а мне потом разоблачай заговоры, да дави мятежи. И ладно если бы маг сам был эльфом из свиты леди Весмины, так ведь нет! Не было в свите Весмины людей. Да и лицо молодого целителя было смутно знакомым. Ну да, имя не помню, но он точно не редко сопровождал меня во время поездок.

Маг выбросил в костер окровавленное нечто, в котором с большим трудом можно было узнать чью-то разрезанную на лоскуты одежду. Не обращая на меня никакого внимания, он поспешно вернулся назад.

Я осторожно заглянул внутрь шатра и тут же отпрянул назад. Магическое лечение не ограничивается наложением рук. Так можно залечить только самые простые ранения. При переломе, прежде чем сращивать магией кости, будь любезен сделать так, чтобы эти кости были правильно поставлены. Тоже и при повреждении внутренних органов — сначала нужно залечить их, а для этого порой приходится свежевать тело раненого, словно мясную тушу на бойне.

Конечно, есть артефакты, которые могут и кости правильно срастить и смертельные раны затянуть. Одним из таких меня Эйвилин лечила во время моего достопамятного побега от эльфийского гостеприимства. Но они довольно редки и на простого вояку их тратить явно не будут. Целителей всегда не хватает. А после крупного сражения их не хватает втройне. Порой бывает, что для экономии сил магов в роли усыпляющих заклятий выступает деревянная дубинка и тут уже как повезет.

Вот и сейчас Весмина и Эйвилин занимались раной моего телохранителя, получившего стрелу в живот — не самое приятное зрелище. Закрыв входной полог, я отошел назад и приготовился ждать, замерев на месте подобно эльфийским стражам.

Спустя какое-то время, из шатра раздался голос Весмины:

— Все! Эйвилин, затяни рану. Нет, не так! Смотри, так это сделать проще, — менторским тоном добавила она. — Вот и все. Уносите его и уберите тут. Когда очнется, напоите его крововосстанавливающей настойкой.

Мать и дочь вышли из шатра, снимая длинные кожаные передники, такие бывают у палачей, мясников, кузнецов и целителей. За их спинами было видно, как целители льют на импровизированный операционный стол подсоленную воду, смывая остатки крови, боли и страданий. Пребывающий в забытье или усыпленный раненый был аккуратно переложен на чистое ложе. Один из целителей обмывал его тело влажной тряпкой, как я успел отметить, от раны в живот теперь не осталось даже шрама. Повезло можно сказать — чаще всего целители латаю на скорую руку, экономя силы, и не утруждают себя сводом шрамов.

Весмина требовательно щелкнула пальцами, к ней тут же подскочил слуга-эльф с кувшином и чистым полотенцем. И где только прятался? Я никого кроме стражников не заметил.

Наскоро вымыв руки, Вемина только тут заметила меня, а может просто сделала вид, что только что заметила.

— А, Леклис! — холодно улыбнулась она, бросив короткий взгляд по сторонам, словно что-то ища. — Хорошо, что ты нас нашел, нам надо поговорить.

— Всегда к вашим услугам, — я кивнул головой, обозначая поклон, и впервые подумал о том, что зря отказался от охраны. Беседовать с леди Весминой лучше всего отгородившись стеной щитов верной стражи. И нет, это не будет признаком трусости — скорее, здравомыслием и реальной оценкой собственных сил.

— Не здесь, — она махнула рукой стражникам у лошадей. Похоже, моя пешая прогулка закончена.

Весмине подвели лошадь и она с ловкостью, говорившем о не малом опыте, одним смазанным движением забралась в седло. Лошадь подвели и мне, вздохнув, я последовал примеру Весмины.

Эйвилин бросила озорной взгляд на мать. Проигнорировав подведенную к ней пегую кобылу, она подошла ко мне и требовательно протянула руку. Усмехнувшись краем губ, я обхватил ее запястье, помог забраться и боком посадил в седло перед собой, обхватив левой рукой за талию.

— Как трогательно, — Весмина одарила нас очередной холодной улыбкой.

Мне всегда доставались такие вот холодные, словно вершины гор, улыбочки. Ей очень не нравится выбор Эйвилин. Хоть мы вроде бы объяснились, но слова — это просто слова. Да и не столь давнее раскрытие причины былого покушения оставило слишком много вопросов. Полностью доверять Весмине глупо, но ссориться с ней еще глупее. Помнится, кто-то из древних говорил, что друзей надо держать близко, а врагов еще ближе. Этот древний мудрец явно не встречался с женщиной подобной леди Весмине. Не зря герб ее дома — ядовитые змеи. Если Эйвилин досталась хотя бы десятая часть коварства ее матери, то самое время подумать о том, что быть вдовцом не так уж и плохо.

Эйвилин ничего не ответила на подначку матери, просто плотней прижалась ко мне. Было стойкое ощущение, что ей совершенно по-детски хочется показать Весмине язык. Впрочем, возможно я приписываю ей свое подсознательное желание.

Мы тронулись в путь. Под мерный стук копыт Эйвилин задремала, положив голову мне на плечо. Одно ее присутствие прогоняло прочь все дурные мысли.

Свита леди Весмины расположилась на самом краю большого походного лагеря моей армии. Самой Эйвилин это не слишком нравилось, ей хотелось проводить больше времени как с матерью, так и со мной. Похоже, она и сама не могла определиться с кем ей нравится больше. Или она верит в то, что мы сможем подружиться? Наивное дитя! А вот меня такое положение дел вполне устраивало. Чем дальше от меня "любимая" теща, тем спокойней я себя чувствую. Одно покушение на меня она уже в свое время устроила, ради блага дочери. Кто знает, не готовит ли она новое? Естественно, тоже ради блага Эйвилин.

А еще мне очень интересно, где эльфийская армия и та тысяча всадников, что я выделил непутевому братишке Эйвилин для разведки? Нет, на самого-то брата Эйвилин мне, если честно, плевать. Мы уже слишком любим друг друга ненавидеть, чтобы стать друзьями. Но ту тысячу легкой конницы, что он привел с собой, я уже как-то привык считать своей. У меня на нее были большие планы… пустить в атаку в первых рядах.

На первый взгляд в ставке Весмины было все как обычно. Но меня охватило непонятное тревожное предчувствие.

Любой эльфийский лагерь имеет хоть и не единственный, но главный недостаток — большое количество эльфов. Вот и ставка Весмины была его не лишена. Тут тоже царило оживление. Сновали туда-сюда слуги. А я-то по наивности думал, что Весмина прибыла налегке, только в сопровождении охраны. Мои понятия налегке, явно расходятся с таковыми у первой леди империи. Хотя, должен признать, что по сравнению с некоторыми ныне покойными Высокими лордами, леди Весмина просто образец умеренности и скромности.

Хотя, слуги у Весмины сплошь представители младших домов. Они знают, как держать в руках меч или лук. Так что их можно считать такой же охраной, как и кипарисов с тиграми.

Забавно, старшие всегда с удовольствием интриговали друг против друга, травили, подсылали наемных убийц. Я не говорю о противостоянии между старшими домами, ушедшем в тень, но не исчезнувшем. Старшие дома всегда с подозрением, а то и с застарелой враждебностью смотрели друг на друга. Но ведь и в подковерной схватке за главенство в собственных домах, все эти лорды и леди успешно или неуспешно, кому как везло, топили близких и дальних родственников. Не везде так было. Но ведь было же! И не столь редко. А вместе с тем, большинство младших всегда болезненно верны своим сюзеренам. Нет, предатели находились и среди них. Но в целом слово младший всегда отождествлялось со словом верность. По-моему на эльфийском даже слова младший и верный очень похожи, первое происходит из второго. Впрочем, я могу и ошибаться. Знание эльфийского языка никогда не было моей сильной стороной. Увы, даже у меня есть некоторые достоинства.

Расположилась свита Весмины на самом северном краю основного лагеря. Даже недавнее ночное нападение не сделало бывшую императрицу более покладистой. А ведь я предлагал ей разместиться в центре лагеря, рядом с королевским шатром. Она отказалась. Навязываться не стал. Признаю, близкого соседства мне не особо и хочется.

Бросив поводья в руки поспешно подбежавшего слуги, Весмина спрыгнула на землю.

— Эйвилин, если ты устала, можешь подремать в своем шатре, — бросила она, коротко взглянув на задремавшую дочь. — Там гораздо удобней.

— Мне и тут неплохо, — отозвалась Эйвилин, потерявшись головой о мое плечо.

Пощекотав мне ухо тяжелым вздохом, Эйвилин все же соблаговолила прервать свою дремоту и повернулась ко мне. В ее глазах вновь появились озорные искорки. Приподнявшись, она обхватила меня за шею и страстно поцеловала. На пару мгновений окружающий мир просто исчез, растворился в ее теплых, податливых губах.

Оторвались мы друг от друга не без труда и то после того, как Весмина довольно громко, что-то приказала своим слугам.

— Спасибо что подбросили, мой король, — Эйвилин особенно выделила слово "мой".

— Тебе нравится выводить их из себя? — шепнул я ей на ухо.

— Ты даже не представляешь насколько! — хихикнула она, уткнувшись мне в плечо.

Да, кислые лица окружающих эльфов стоило видеть. Даже вечно невозмутимых тигров проняло. Не любят меня ушастые, ох не любят. И раньше не любили, после смерти главы Восходящего солнца. А теперь и вовсе… Грязный полукровка! Смесок, с не пойми какой кровью в венах! Убийца эльфов! И вдруг женился на наследнице империи.

Может действительно стоит самому принять лиственную корону? Это же сколько ушастых тогда скончается от разрыва сердца? Да Восточное королевство за все войны столько эльфов не перебило.

Мазнув на прощанье губами по моей щеке, Эйвилин ловко спрыгнула с седла. Вернее, попыталась. Весмина сделала быстрое движение руками — Эйвилин замедлилась, почти зависла в воздухе, а затем медленно и плавно приземлилась на землю.

— Мам, я уже давно не ребенок, — нахмурилась она, видимо вспоминая что-то из своего детства.

Мне действия Весмины тоже были совершенно непонятны. Что такого в безобидном прыжке со спины лошади? Или светлой леди такое по этикету не положено? Ох уж эти безумные эльфийские традиции и условности.

— Да? — выгнула бровь Весмина. — А ведешь себя очень похоже.

Не дожидаясь ответа дочери, она требовательно махнула рукой, рядом тут же появился очередной слуга. В руках он держал поднос с наполненным чем-то серебряным кубком. Да, вышколенности свиты Весмины можно только позавидовать.

Взяв кубок, Весмина требовательно протянула его дочери.

— Выпей, это поможет восстановить силы, скоро они тебе понадобятся.

Эйвилин недовольно поморщилась, но спорить с матерью не стала и послушно выпила предложенное питье.

— Отдохни, тебе нужно поспать, — нежно улыбнулась дочери Весмина.

Немного помедлив, Эйвилин все же ушла в один из шатров. А Весмина повернулась ко мне и кивнула головой в сторону соседнего шатра.

— Проходи, Леклис, нам надо поговорить без свидетелей. Это очень важно.

В очередной раз пожалев об оставленной охране, я покинул седло и последовал приглашению Весмины. Не убьет же она меня, в самом деле. При таком-то числе свидетелей.

— Я наложу на шатер глушащие чары. Ты не против? — поинтересовалась она, когда мы остались наедине.

Вместо ответа я молча кивнул. К чему эта секретность? Кто тут может нас подслушать кроме ее слуг и охраны? Она не хочет, чтобы Эйвилин услышала? А вот это уже похоже на правду.

— О чем вы хотите поговорить, леди? — поинтересовался я, когда Весмина закончила творить волошбу.

— О будущем, — Весмина помассировала виски, прошлась по шатру меря шагами земляной пол. Она явно была чем-то взволнована и не решалась начать. Постепенно ее волнение передавалось мне. Как-то сама по себе моя рука легла на эфес Химеры.

— Ты уже выбрал место, где встретишь мятежников? — наконец спросила она.

— Да. — К чему отрицать очевидное? — Есть неплохая позиция чуть дальше на восток, рядом с рекой.

— Их армия гораздо больше твоей, — заметила она.

— Далеко не всегда численный перевес решает исход битвы, — недовольно поморщился я.

— У них много магов, гораздо больше, чем у тебя.

Новость была неприятной, но ожидаемой.

— Вместе с вами у меня четыре боевых мага, не считая остальных стихийников. Мы справимся.

Весмина остановилась и взглянула мне прямо в глаза. Я вздрогнул. Если бы темный жрец был женщиной, то он смотрел бы также.

— У тебя нет этих четырех боевых магов, — она роняла слова медленно, с расстановкой, словно камни на мою могилу. — Эйвилин не будет участвовать в битве. У нее слишком мало опыта, да и в ее положении это просто опасно.

Это заявление меня обескуражило. На счет опыта — согласен, но причем тут какое-то положение?

— Объяснитесь, леди.

— Мужчины порой такие тугодумы! — зло фыркнула Весмина. — Ты еще не понял? Она ждет ребенка!

— Невозможно! — я почувствовал, что мне не хватает воздуха. — За ней приглядывают мои лучшие маги. Я бы узнал об этом!

— Невозможно? Вообще-то я думала, что ты взрослый мальчик и знаешь, как появляются дети. А твои маги, — губы Весмины исказились в презрительной гримасе, — Два твоих боевых мага в целительстве ничего не смыслят. Упаси тебя Творец пользоваться их услугами. Только если будешь сильно мучиться и решишь отойти без мучений. А остальные целители слишком неопытны. Да и срок еще маленький.

"А если вообще этот срок? Или это просто очередная уловка?" — мелькнуло у меня в голове.

Наверное что-то такое мелькнуло у меня в глазах. Весмина вспыхнула, словно прочитала мои мысли. На мгновение мне показалось, что она вот-вот отвесит мне пощечину.

— За кого ты меня принимаешь?! — зло прошипела она. — Я никогда не стала бы играть с подобными вещами и рисковать жизнью своей дочери и внука или внучки! Надеюсь, теперь ты понимаешь, что она не может участвовать в сражении? Магическое истощение в ее положении просто убьет ребенка.

— Как же это не вовремя, — прошептал я.

Сказать, что новость меня ошарашила — это ничего не сказать. Мысли путались. Разум почему-то отказывался воспринимать сказанное Весминой. Такие простые казалось бы слова, но они никак не укладывались в голове. Я прикинул шансы на победу. Если раньше они были не такими уж и плохими. Бывало и хуже. Вру, хуже не бывало. Теперь же… Нет, победа все еще возможна, но…

— Это будет бойня, — тихо прошептал я, вторя своим мыслям.

А мысли эти продолжали творить в моей голове первозданный хаос. Все смешалось. Меня бросало то в жар, то в холод, а потом пришло ледяное спокойствие. Через день или два мою армию ждет битва. Мне нужны маги. Все маги, имеющиеся в моем распоряжении.

Разумеется, реальность далека от детских страшилок, в которых один маг повергает в пыль целые армии, но от этого не легче. И любой, кто своими глазами видел, что может сотворить магия на поле боя, подтвердит мои слова. Тела корчатся на земле, выплевывая из себя вместе со ставшим ядовитым воздухом кровь и остатки легких. Страшно кричат сгорающие заживо. Вот стоит отряд в сотню воинов, а вот на оплавленной земле лишь мертвые и еще живые, но изуродованные ошметки плоти.

Сейчас для меня минус один боевой маг — это пара тысяч воинов сраженных вражеской магией. А ребенок — это одна жизнь. Всего лишь одна жизнь!

Атака Весмины была молниеносна словно выпад змеи. Я еще успел почувствовать опасность и схватиться за рукоять Химеры. Поздно… Холодные пальцы прикоснулись к моей шее. Короткий укол! Отпрянув назад, я потащил Химеру из ножен, одновременно оборачиваясь лицом к предательнице. А предательнице ли? Перед глазами все поплыло, сплошные цветные пятна. Тело налилось тяжестью и стало чужим. Все движения замедлились, стали вялыми и тягучими. На меня же не действует магия! А кто сказал, что она ей нужна? В груди появилась тяжесть, теперь даже хрипеть не удавалось. Не чувствуя ничего, не ощущая даже собственного дыхания, я нелепо и о-о-очень медленно взмахнул Химерой. Бессмысленный жест отчаянья. Меч выпал из моих рук и с глухим стуком упал на земляной пол.

Я попытался позвать на помощь — из горла не вырывалось ни звука. Да и кто мог прийти на мой зов? Эльфы? Глупец! Надо было убить эту змею, когда была такая возможность. А если таковой не было, значит следовало ее создать.

— Избавляю тебя от этого страшного выбора, мой мальчик.

Шепот Весмины раздался возле самого моего уха. Чьи-то тонкие, но сильные руки, подхватили меня и не дали упасть. Затем мое тело куда-то потащили. Положили, причем аккуратно. А потом до моего гаснущего сознания вновь донеслись слова эльфийки.

— Мы уходим. Эйвилин я забираю с собой. Можешь быть спокоен, я о них позабочусь. Прощай. Ты слишком для нее опасен, особенно теперь. Между льдом и пламенем союзов не бывает! Пойми это и оступись. Хотя перед этим тебе надо просто выжить. Я бы предложила тебе бросить свою обреченную армию и сбежать, но ты этого не сделаешь. Слишком гордый. Ах, мой мальчик, в нашем мире гордость очень глупая и опасная штука. Так что просто постарайся завтра выжить. Смерть — это то единственное, что уже невозможно исправить.

Внезапно туман в голове прошел. Перед глазами перестали плясать цветные пятна. Да и зрение прояснилось! Правда тело оставалось все таким же недвижимым, словно чужим — я не мог пошевелить и пальцем. Единственное что я мог это наблюдать за происходящим.

Уложив меня, как оказалось на походную постель, Весмина нажала на изумрудный глаз кольца-змеи на своем пальце — тонкий острый шип скрылся в змеиной пасти украшения. Даже самый придирчивый взгляд не смог бы его теперь отыскать в искусной драгоценности.

Весмина окинула взглядом обстановку шатра. Подошла к стопке книг. Пробежав пальцами по переплетам, она выбрала два фолианта. Вздохнула и отобрала еще один. Возле самого входа лежали седельные сумки. Причем уже явно собранные седельные сумки. И как я не обратил на это внимание? Весмина подошла к ним, расстегнула и положила в них книги. Одна из сумок была полупустой, и с легкостью приняла в себя два из трех фолиантов. А вот вторая была забита полностью и последняя книга упорно не хотела в нее влезать. Достав из сумки пояс с длинным кинжалом, Весмине тут же затянула его на талии и пристроила в сумку последнюю книгу. Накинув на плечи дорожный плащ, она уже хотела было прихватить свою шкатулку с драгоценностями, столь заинтересовавшую меня во время одного из визитов, как у входа в шатер послышался шум и послышался голос Эйвилин.

— Мама? Леклис?

— Простите, светлая леди, вам сюда нельзя.

Я попытался дернуться — неудача. Все что оставалось — это наблюдать и немного беззвучно двигать губами. Даже язык словно распух и стал слишком тяжел, чтобы им можно было пошевелить.

— Что за глупость? Да пустите же меня. Немедленно! — вновь раздалось у входа.

Весмина нахмурилась, появление дочери в ее планы явно не входило. Входной клапан шатра откинулся в сторону, не обращая внимания на робкую попытку стражников ее остановить, Эйвилин ворвалась в шатер матери.

— Мама, что происходит? Почему меня не хотели пускать? — поинтересовалась она и только тут увидела меня. — Леклис! Что с ним?!

Подбежав ко мне, она упала на колени и принялась ощупывать мое тело, словно ища рану.

— Обернись, — одними губами прошептал я. Даже это простое усилие далось с огромным трудом.

— Что? — не поняла она.

Да обернись же! Мне хотелось кричать в голос, но лицо застыло в недвижимой гримасе. Лишь губы кривились, пытаясь произнести слова. Но сомневаюсь, чтобы даже самый искусный чтец по губам смог бы распознать эти гримасы.

— Что происходит? — Эйвилин попыталась обернуться к матери.

Слишком поздно! Весмина не теряла времени даром. Встав прямо за спиной дочери, она что-то быстро прошептала и взмахнула ладонями в магическом жесте. Эйвилин замолчала на полуслове, замерла, обмякла и повалилась прямо на меня. Закрыв глаза, она тут же заснула, сладко посапывая. Надеюсь, хотя бы сны ей достались приятные.

— Видимо неправильно рассчитала дозировку в питье, — отстраненно пробормотала Весмина. — Боялась повредить…или просто старею? Эй, кто там у входа! Немедленно ко мне!

Никто не отозвался. Весмина было нахмурилась, но тут видимо вспомнила про наложенные чары, не пропускавшие наружу звуки. Сделав небрежный пас руками, она повторила приказ. Тут же в шатре появилась пара стражников.

— Да, госпожа!

— Унесите ее! — Весмина указала на тело дочери. — Там все готово?

— Да, мы ждем только вашего приказа.

— Считай, что ты его получил. Мою лошадь к входу!

Один из стражников перевернул Эйвилин, аккуратно поднял ее на руки и унес. Второму стражнику Весмина передала свой ларец с драгоценностями. Критически осмотрев оставшиеся вещи, словно прикидывая, все ли самое необходимое она взяла, Весмина бросила быстрый взгляд в мою сторону. Нахмурилась. Подошла ближе и присмотрелась внимательней.

— Ты еще в сознании? — искренне удивилась она. — Странно. У тебя хорошая сопротивляемость к этому яду. Запомню на будущее, — ее губы исказились в холодной улыбке. Затем Весмина резко посерьезнела и добавила: — За Эйвилин не переживай. С ними все будет хорошо. Можешь меня ненавидеть, но я делаю то, что должна. Даже без всякой войны рядом с тобой ей слишком опасно. И, да! Даже не думай нас преследовать. Потеряешь время, воинов и магов. Первого у тебя и так уже нет, а второго и третьего слишком мало, чтобы так бездарно растрачивать.

Ответа она ждать не стала, подхватила седельные сумки и ушла. Да и не смог бы я ответить. Хотя хотел, ох как хотел. Гнев, ярость, восхищение, неуверенность, радость — нет таких слов, чтобы описать весь спектр бушевавших во мне эмоций. Я ненавижу, когда решают за меня! И все же… все же где-то в глубине души я был благодарен Весмине, лишившей меня в этот раз возможности выбора. И восхищался той ловкостью, с которой она это провернула. Но как же хочется свернуть ее тонкую шею… даже если она права.

Лежать пришлось долго. Что самое поганое — я все время оставался в сознании. Даже вялость мыслей прошла. Какая же это жуткая мука все видеть, слышать, понимать и не иметь возможности пошевелить хотя бы пальцем.

Эльфы собирались быстро. Они явно подготовились к побегу заранее. Мне вспомнились оседланные и навьюченные лошади. И где только были мои глаза?! Я должен был сразу обо всем догадаться. А часть вещей, да походные шатры можно просто бросить.

Наконец шум стих. Теперь до меня доносился только глухой гул армейского лагеря.

Сколько я так лежал? Не имею ни малейшего представления. Могу сказать только одно — это были одни из худших часов в моей жизни. А таковых в ней было немало и мне есть с чем сравнивать. Слезы Творца, какая же это пытка. Даже когда эльфийский палач прижигал мое тело раскаленным железом я не испытывал подобных мук. Я был близок к помешательству. Впрочем, по мнению многих я давно уже перешел эту грань.

— Тут тоже пусто?

Поначалу я решил, что у меня уже начались слуховые галлюцинации.

— Куда они все делись?

Нет! Это точно Мезамир! Я вновь попытался побороть паралич в конечностях или хотя бы немоту. Бесполезно! Не знаю, что за яд использовала Весмина, но действовал он отменно.

Входной клапан шатра откинулся в сторону. Мои глаза резанули лучи заходящего солнца. Темневшую на его фоне фигуру я сразу узнал.

— Леклис! — обрадовано воскликнул Мезамир. — Я знал, что ты тут? А где леди Весмина и ее свита? Лагерь пуст! Что тут вообще происходит?.. Эй, ты чего молчишь?

— С-с-с! — выразительно прошипел я, яростно вращая глазами.

— А?! Я сейчас! — Осознав, что со мной явно не все в порядке, он вылетел из шатра, но тут же вернулся, практически таща за собой Эстельнаэра. Похоже, что именно с ним он недавно и разговаривал.

— Он не двигается!

— Может уже и остыл? — заметил Эстельнаэр, имитируя радость. Нет, он прекрасно видел, что я жив, но не мог упустить случай немного поиздеваться, компенсируя этим свою вынужденную службу мне. Шутник! Ничего, я тоже могу пошутить, дайте только в себя прийти.

— Ты можешь ему помочь?

— Добить что ли? — с надеждой поинтересовался маг.

— Оставь свои шуточки! — рассвирепел Мезамир. — Тут что-то произошло!

— Что-то произошло… Что-то произошло… — проворчал Эстельнаэр, склоняясь надо мной. Вспышка ярости Мезамира не произвела на него особого впечатления. — Да ничего особого тут не произошло. Просто наше мудрейшее величество в очередной раз отыскало приключений на свою благороднейшую задницу.

От его ладоней пошло легкое свечение, он провел ими над моим телом и хмуро заметил:

— Это не заклятие. Яд? Да, скорее всего!

Эстельнаэр положил ладонь мне на лоб и прошептал слова заклинания. Тело скрутило от боли. Ощущение было таким, словно меня разом окунули в кипяток. Вынули и бросили в ледяную прорубь. Я зашипел от боли и дернулся всем телом силясь сбросить руку мага.

— Леклис, тебе лучше? — встревожено спросил Мезамир.

— Уу-бее-рии е-его о-о-от меня. И-или добей, — прохрипел я в ответ.

— Вот и делай после этого добрые поступки, — возмутился Эстельнаэр, прекратив лечение-пытку.

Встав, он благоразумно отошел от меня подальше. А я, не без помощи Мезамира, принял вертикальное положение. Ух, ноги словно свинцом залили. Стоять самостоятельно я не мог. Хорошо, что Мезамир подставил мне для опоры свое плечо.

— Т-ты ам еще н-н-не всех н-на уши поставил — я с трудом ворочал языком, словно пропойца, перебравший крепкого самогона.

— Нет, — отрицательно покачал головой Мезамир. — Харг правда сильно тревожится из-за твоего долгого отсутствия.

— Хо-ршо, — кивнул я. Слова с каждым разом удавалось проговаривать все четче. — Ни-икому ни-ичего не рассказывай!

— Может быть ты объяснишь мне, что не рассказывать? Ты повздорил с леди Весминой?

— Можно так сказать, — наконец-то ко мне удалось произнести что-либо без запинок и заиканий. — Она сбежала и увезла Эйвилин.

Отпустив плечо Мезамира, я сделал несколько шагов вперед. Ноги все еще не чувствовались, словно они были и не моими вовсе. Но ступал я уверенно и не падал.

— Сбежала? Но почему? — возмутился Мезамир, переварив новость.

— Это неважно, — отмахнулся я. — Будем считать, что у нее были на то причины.

— Но она увезла Эйвилин. Как я понимаю без ее согласия. Может пошлем погоню?

— Погони не будет, — мне не хотелось делиться новостями об Эйвилин даже с Мезамиром.

Наверное, я все-таки трус. Не думать о словах Весмины было трудно, но я заставил себя это сделать. А еще был здравый расчет. Погоня за Висминой — самоубийственная глупость.

— Но… — попытался было возразить Мезамир.

— Все, разговор окончен! — отрезал я, подняв с земляного пола Химеру. Меч легко и свободно вернулся в лоно ножен. — Завтра военный совет. У нас на носу тяжелая битва, которую надо выиграть, а мы только что лишились доброй трети нашей магической поддержки.

 

Глава 17. Без названия

Вьюга усиливалась, заглушая даже звуки недалекой битвы.

— Мы готовы. Теперь дело за вами.

В этот раз дракон не снизошел до ответа. Он просто ударил. Ударил со скоростью, которой трудно ждать от такого массивного и неповоротливого на первый взгляд существа. Магистр отлетел в сторону прочь из круга отброшенный ударом огромной лапы.

— Учитель! — Ворон бросился к телу магистра, это-то и спасло ему жизнь.

Всесокрушающее пламя ударило в растерянных и ослабленных магов. Скованные магическим кругом, лишенные какой-либо защиты, постепенно отдававшие кругу свою силу и даже сами жизни, они не могли уцелеть. Вспыхнул и погас магический узор, тая вместе с расплавленным снегом.

На дракона бросился один из младших учеников. Темный луч раз за разом срывался с его рук и в бессильной ярости бил по чешуе. Дракон лениво махнул хвостом, словно избавляясь от назойливой мухи. Сбитый ударом недоучка маг покатился по земле. Движение огромной лапы. Короткий вскрик ужаса сменился хрустом костей.

Словно очнулись от оцепенения, остальные ученики бросились прочь словно мыши, застигнутые в кладовке котом. Слишком поздно. Новая волна пламени прошла по поляне, породив новые крики ужаса и боли. Еще одна волна и еще. Крики смолкали один за другим.

И только когда Дракон посмотрел прямо на него, Ворон словно очнулся. Подняв голову, он посмотрел крылатому владыке прямо в глаза. Губы сами зашептали слова заклятий. Да, он всего лишь ученик, но он лучший ученик. Он личный ученик самого верховного магистра!

Магия слушалась его, любила его, подчинялась ему. И дракон взревел от боли, пятясь под его яростным напором. Могучие крылья ударили, тело дракона скрылось в снежной пелене сотворенной взмахами крыльев метели. Под ее пологом гигантская серая тень взметнулась в воздух и в несколько ударов сердца скрылась в потемневших небесах.

Глухой едва слышный стон вырвал Ворона из состояния безумной ярости.

— Учитель!

Он упал на колени перед старым магом и, аккуратно положил его голову себе на колени.

— Я дурак, что доверился дракону, — прошептал тот побелевшими губами. — Он скоро вернется. Уходи. Уводи всех.

— Никого не осталось, я последний.

Магистр вздрогнул от этих страшных слов своего ученика. Все оказалось напрасно! Но времени для скорби не было.

— Тогда тем более уходи!

— Круг разрушен!

— Не заставляй меня перед смертью усомниться в твоих знаниях… Не спорь и молчи! Тебе меня не спасти, я уже мертвец. Жертвы принесены и уже не важно, как именно. Узор напитался силой, а линии на земле не имеют значения. Завершай ритуал и уходи. Я не знаю, что тебя ждет там. Но здесь только смерть. Надеюсь, тебе повезет. Тебе должно повезти!

— Но учитель…

— Заканчивай ритуал! — возвысил голос старый маг, и это последнее усилие выбило из него остатки сил. Он захрипел, закашлял и с трудом откашлявшись, прошептал: — Иного выхода нет. Давай, мальчик, я верю в тебя. Не повторяй моих ошибок и не верь драконам. Их нужно уничтожить, только тогда в наш мир придет покой. Уходи, но не смей забывать и прощать!

— Я сделаю, — хмуро кивнул Ворон, — но мне надо перенести вас в круг.

— Действуй, боль я потерплю, теперь уже не долго осталось.

До крови закусив губу, Ворон схватил магистра за одежду и дрожащими руками потащил в сторону разрушенного магического круга. Старый маг лишь тихо стонал сквозь зубы.

— Прощай, мой мальчик.

— Прощай… отец, — прошептал Ворон, одинокая слеза скатилась по его щеке покрытой первым юношеским пушком. Поцеловав старика в лоб и погладив по волосам, он ударил точно в сердце, как тот его когда-то и учил.

Выл ветер, метался снег, тлели тела на снегу. В центре поляны — грубой, выжженной кляксе земли — появилось яркое свечение. Где-то в небесах взревел дракон. Ворон вскинул голову. Огромная тень мелькнула в вышине. Дракон стремительно снижался, порождая крыльями яростный снежный вихрь.

Сила стольких смертей она пьянила словно крепкое вино, ворон уже было поднял посох своего учителя, чтобы обрушить всю эту силу на врага. Смять! Сокрушить! Уничтожить! Ворон опустил посох. Нет, не сейчас, он еще слишком слаб. Если этот мир решил отречься от магов жизни, то пусть так и будет… пока. Орден жив, пока жив хоть один маг ордена. А значит, ему надо выжить. А месть? Она подождет.

— Я вернусь! Я вернусь и отомщу! Ты слышишь меня! — он в бессильной ярости погрозил кулаком владыке небес и бросился к центру поляны прямо в свечение.

Видеть, что дракон тут же прекратил свою атаку Ворон уже не мог.

Утар-Ар-Лог приземлился на поляну. Его ликующий смех поднялся в плюющие снежной метелью небеса и громогласным эхом отразился от окрестных гор.

Да! Этим жалким букашкам все-таки удалось! Стоило показать им закрытую дверь. И они не стали искать ключ, не взломали замок отмычкой. О, нет! Они выломали эту дверь, грубо выбили своей силой, столь опрометчиво доставшейся таким жалким созданиям. Глупые создания, мир не терпит подобной грубости и наглости, мир наказывает за нее.

Но вместе с радостью, впервые за долгие века существования дракон испытал странное и неведомое доселе чувство, именуемое завистью. Он кружил вокруг портала в другой мир, словно кошка возле клетки с канарейкой. Огромная лапа протянулась к порталу, но тот превратился в нестерпимо яркий шар света. И когти, способные резать железо, словно бумагу и крошить в пыль камень, бессильно царапнули воздух.

Ничего, рано или поздно он сломает прутья этой жалкой темницы. Нужно только больше силы! А значит нужно, чтобы осталось меньше его братьев — драконов.

— Беги маленький человек. Беги, чтобы выжить, вернуться, отомстить. Ты еще не сыграл свою роль до конца.

Вечность умеет ждать, она подождет еще немного. Что для вечности год? Миг. Век? Вздох. Тысячелетие? Мимолетное виденье. Вот оно было, вот его нет.

Ворон проснулся. Открыв глаза, он некоторое время просто смотрел в матерчатый потолок походного шатра.

Сон. Снова этот проклятый сон. Эхо прошлого. Бледная тень уже почти позабытых в этом мире времен. Это было так давно, что уже никто и не помнит, даже долгоживущие эльфы. Жалкие осколки прошлого хранят лишь книги. Книги, написанные победителями…

Ворон закрыл глаза, и образы далекого прошлого вернулись вновь, чтобы предстать перед его мысленным взором полузабытым образом. Стройная женщина одного с ним роста, рыжие короткие волосы лежат завитками, глаза карие, губы смеются. Она была несколько старше его, хоть и выглядела ровесницей. Самая молодая магичка ордена. Второй его главный наставник, после магистра. Первая и единственная любовь.

На любовные отношения между учеником и учителем в ордене смотрели косо, но они были молоды, любили друг друга, им было все равно. Они строили планы. Она в шутку грозилась его бросить, если он умудрится занять ее место самого молодого орденского мага…

Имя? Он пытался вспомнить имя, но вспомнил только образ.

В досаде Ворон повернулся на бок, вскочил, одновременно открывая глаза. Было еще темно. Быстро сотворив светящийся огонек, он прошелся по шатру.

Кассиди дэ Айн!

Наконец, всплыло в памяти.

Касси…

Касс…

Некоторое время он просто стоял, взвешивая на языке это имя. Словно пробуя его на вкус. Она погибла во время штурма войсками узурпатора главной резиденции ордена. А он был слишком далеко, чтобы помочь или хотя бы умереть рядом с ней.

"Ты ее любил! — гневно сказал он себе. — И ты едва смог вспомнить ее имя?"

 

Глава 18. Военный совет

Сон не шел. А мне казалось, что суматоха двух предыдущих дней, богатых на события, выдавила из меня все соки. Короткая стычка с врагом, бегство Весмины, изматывающий военный совет, новый дневной переход, очередной осмотр поля будущего сражения. Я был опустошен физически и морально, но вот уже две ночи сон избегал меня, словно боялся.

В очередной раз вынырнув из короткой дремоты и повернувшись с боку на бок, я тяжело вздохнул и сел на спальном ложе. Возможно, я просто отвык спать в одиночестве?

Было темно. Попытка раздуть угли в маленькой медной жаровне привела только к тому, что весь пепел из нее оказался в воздухе. Где-то среди моих вещей было огниво, но попробуй отыщи его в такой темноте. Да и не помню я где оно — давно не пользовался. Эйвилин для создания освещения достаточно было просто щелкнуть пальцами. Эйвилин… Ну вот опять! К Падшему! Я дал себе зарок не думать о словах Весмины. Не сегодня, не сейчас.

Отыскав на ощупь одежду, я накинул на плечи плащ, завернулся в жесткую шерстяную ткань, чтобы спастись от ночного холода и вышел из шатра. Плащ был такого темного цвета, что я растворялся в ночной темноте.

Две сестры луны, продолжая свою вечную гонку друг за другом, выкатилась на небеса из-за острой бритвы горизонта. На глубоком иссиня чёрном небе два лунных диска выгладили гигантскими глазами, с холодным равнодушием взирающими за дремлющей землей. Огромный небосвод, полукругом охватывающий землю был усеян серебряными точками звезд.

Промеж белых пятен палаток и куполов походных шатров ночными светлячками светились пятна костров. Между ними ходила ночная стража.

Костер возле моего шатра уже давно погас, но был еще полон тлеющих углей. Подобрав рядом с кучей дров сухую ветку, я поднес ее к углям. Кончик ветви потемнел, задымился и вот яркий язычок пламени разогнал ночной мрак. Я вернулся в шатер и положил горящую ветку в жаровню — шатер наполнился причудливыми тенями. Отыскав среди своих вещей точильный камень, я прихватил ножны с Химерой и вновь покинул шатер.

Получив свежую порцию пищи из веток костер проснулся. Языки пламени жадно накинулись на сухое дерево. Вытянув босые ноги к огню, я обнажил меч, придирчиво осматривая черное лезвие. А вот и пара свежих зазубрин, в память о недавней схватке.

Точильный камень прошелся по металлу надсадным скрипом. Я уже давно заметил, что заточка меча — это прекрасный способ успокоиться и собраться с мыслями.

Военный совет вчера прошел в целом спокойно. Нельзя сказать, что новость о возвращении леди Весмины была принята с энтузиазмом. Тут собрались слишком опытные воины. Не понимать, что такое два боевых мага, они не могли. Но я не заметил даже признака ропота или неуверенности в собственных силах. Это были опытные воины и они были решительно настроены только на победу. Хотя бы просто потому, что с иным настроем вступать в битву просто глупо.

Место для встречи врага я подобрал и вправду неплохое. И короткое обсуждение только подтвердило правильность этого выбора. Недовольным остался один Мезамир. И только он один вздумал мне возражать.

— Прижимаясь к реке, мы сужаем себе пространство для маневра, — заметил он. — Если они решат обойти нас с фланга, то мы окажемся в ловушке. Отступать нам будет некуда. Да и принимать сражение, упираясь флангом в реку, не лучшая затея. Если им удастся разбить наш правый фланг, то мы опять же окажемся прижаты к реке и уничтожены.

И с чего он возомнил себя великим стратегом? Уже метит на мое место?

— Про наш правый фланг ты правильно сказал, — согласился я, потерев подбородок, — на него придется основной удар. Наша позиция не идеальна, но такова же она и для нашего противника. У них преимущество в коннице, но охватить нас с флангов им не удастся. У самой реки берег слишком топкий. Тяжеловооруженный всадник там просто завязнет. На правом фланге у нас лес. Помнишь, что сотворили маги эльфов, когда гоняли нас ночью перед битвой у Астанара.

— Кого-то они может и гоняли, но лично я убил двоих, — возразил он с радостной ухмылкой.

— Нарушив при этом мой строгий приказ.

— Победителей не судят!

— Мертвецов — тоже! — осадил его я. — Итак, тогда маги эльфов устроили на месте рощи сплошные завалы. Я думаю прикрыть наш правый фланг таким же образом. Только обойдемся без всякой магии. Топоров у нас хватает. Будем валить лес. Заодно укрепим наши позиции на холме.

— Ты забываешь об имперском тракте. По нему к нам в тыл можно провести целое войско, — сдаваться Мезамир сегодня явно не собирался.

— Имперский тракт также проходит через лес…

— Засада?

— Возможно. В лесу возле тракта останется сильный отряд прикрытия. Бальдор! Я хочу поручить это тебе.

Гном степенно погладил бороду, немного подумал и кивнул:

— Можешь на меня рассчитывать.

— Вы свяжете боем передовые отряды врага, если они все же решат нас обойти. И присмотрите, чтобы никто не пролез к нам в тыл и не обидел, если битва все же начнется.

— А если они попытаются обогнуть лес? — снова влез Мезамир.

— Слишком долго, — покачал головой я. — Да и дороги там гораздо хуже имперского тракта. На это уйдет дня три, не меньше. А за такой срок мы без спешки сможем отступить.

Было бы еще куда…

Хотя, тут был один вариант. Если эльфы и люди будут настолько глупы, что решат обогнуть лес. То нужно выждать для приличия пару дней, а потом вперед! Стремительным маршем к Иллириену! Опасно? Да. В Иллириене должен остаться очень сильный гарнизон. Взять эльфийскую столицу с марша практически невозможно. Но мизерный шанс есть. Да и не обязательно штурмовать Иллириен. Договоренности с драконами одно, а здравый смысл совсем другое.

Можно пойти дальше на запад, самый разумный из вариантов. Там в Нум-Анмане должен стоять приличный речной флот. А флот — это налаженное снабжение по Финаве. И пусть эльфы или люди попробуют меня оттуда выбить.

Или двинуть армию еще дальше на запад. Те земли наименее пострадали от войны и чумы. Там можно найти провиант для армии и фураж для лошадей.

Еще один вариант, хоть и совершенно безумный, двинуть на север. Поискать леди Весмину и армию Зимнего солнца. Очень у меня много вопросов накопилось к бывшей императрице. А переговоры с ней лучше вести, когда за твоей спиной сильная армия. И даже это не всегда помогает…

Удар на юг так же безумен, как и на север. Но и сбрасывать со счетов этот вариант также нельзя. Через мост первого императора на противоположный берег и к дому. Пусть земли там разорены и со снабжением будет плохо, зато и серьезных врагов практически нет. Багряная леди уравняла всех.

Заманчивые перспективы. Вот только есть одно но. Гномов Бальдора, прикрывающий имперский тракт, придется бросить. Если в плане выносливости гномы ничуть не уступают, а то и превосходят орков. То в скорости марша все же проигрывают и оркам и людям. Бальдор поймет это мое решение. Но станет ли мне от этого легче? Тактический ход… Как много оправданий можно найти для подлости и предательства. Их жертва будет ненапрасной — для мертвецов это просто слова.

Совет между тем продолжался.

— У них перевес в магах. Большой перевес, — заметил трезвый, а потому крайне раздраженный Эстельнаэр.

— Сколько у нас будет времени?

— Сложно сказать, — поморщился он. Лорар — второй боевой маг, молча кивнул, подтверждая его слова. Маги сразу поняли, что я имею в виду. — Мы не знаем точного количества вражеских магов. Если их будет раза в два больше чем наших, то наша защита протянет часа два, может четыре. И то нам придется воздержаться от любых атак и контратак. Будь с нами ее величество и леди Весмина мы смогли бы гораздо больше.

— Трех часов хватит.

— Три часа, — вздохнул Лорар. — Мы не можем просто стоять на месте, отражая атаки. Рано или поздно их перевес в магах сыграет свою роль и тогда нам конец.

— Главное завязать бой и смешать ряды. Тогда их перевес в магах не будет иметь такого значения.

— И все же, почему ты уверен, что они примут бой?

— Они так торопятся к нам, что объяснение этому только одно — армия Зимнего солнца. Им нужно нас разбить до ее подхода.

Я не стал уточнять, что идет она, скорее всего, к Иллириену, а не к нам на помощь. О да, играть словами — этому я научился в совершенстве.

— Да, именно поэтому леди Весмина нас и оставила. Возможно, к нам на помощь подойдет их легкая конница.

Это было откровенной ложью, но лица собравшихся на совет офицеров слегка повеселели, я же почувствовал себя последним подонком. Один только Эстельнаэр скривился, он то знал, что Весмина просто сбежала. Я посмотрел ему в глаза и мысленно приказал заткнуться. Мысли он читать не умеет, но понял все и так. Вот только от Бальдора наш обмен взглядами не ускользнул. Ну да его я еще просвещу. От него то можно не скрывать правду. А вот командирам легионов ее знать незачем. Надежда — штука глупая, но порой только она и спасает.

Что мне им сказать? Что леди Весмина сбежала и ведет свою игру. Зимнее солнце подчиняется ей словно это она глава их дома. Для Старшего дома это просто феноменальная верность. Я отдал бы половину своего королевства, чтобы узнать, как леди Весмине удалось это провернуть. Это могла сотворить только она. В те редкие минуты, когда меня не снедает раздражение и неприязнь к Весмине, я ей искренне восхищаюсь.

За моей спиной послышались чьи-то шаги.

— Тоже не спиться? — Отвлек меня от воспоминаний вопрос Бальдора.

Гном подошел к костру и устроился рядом со мной возле огня.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — поинтересовался он.

— Мы одни. Эльфы не придут. Никакой помощи не будет.

— Что-нибудь что я не знаю, — его губы исказила короткая полуулыбка. — Что у вас там произошло с леди Весминой?

— Маленькая семейная ссора.

— У этой твоей маленькой ссоры слишком большие последствия.

Из моей груди вырвался тяжелый вздох, а в голову пришла неожиданная мысль.

— Хорошо, так и быть, я тебе признаюсь.

Склонившись чуть вперед, я поманил его пальцем. Бальдор послушно придвинулся поближе и склонился ко мне.

— Это была не просто маленькая семейная ссора, — заговорщицески прошептал я, — Это была большая семейная ссора.

Некоторое время он ждал продолжения, а затем хмыкнул в бороду.

— Не хочешь, не говори… У тебя есть для меня еще приказы.

— Бальдор ты гораздо опытней меня. Действуй по обстоятельствам. Твоя главная задача удержать дорогу. А как ты это будешь делать, меня не волнует. Устраивай подлые засады, вызывай врага на честный бой, да хоть пой или танцуй, но не дай зайти к нам в тыл.

— Певец я неважный, да и для танцев староват, но что-нибудь придумаю.

Мы оба замолчали.

Бальдор достал из-за пазухи кисет с табаком и курительную трубку. Сжал зубами мундштук и скривился.

— Эх, совсем забилась, — посетовал он, вынимая трубку изо рта.

На свет было извлечена изящная трубочная топталка, выполненная в виде птичьей лапы. Бальдор что-то нажал. Раздался глухой щелчок — из топталки выскочило длинное, тонкое лезвие стилета. Хотя нет, не стилета. Скорее это было обычное шило. Впрочем, длинны должно хватить. При удачном ударе можно достать до сердца. У безобидной топталки в виде птичьей лапы оказался смертельный коготок. Теперь понятно, почему она сделана из обычного железа, а не серебра. В случае плена, драгоценную вещицу обязательно отберут, а вот на железную могут и не позариться. Уверен, что само лезвие и высвобождающий его механизм прекрасно замаскировано — без подсказки Бальдора его не найдешь. Даже если знаешь, что оно есть.

Почистив трубку, гном набил ее табаком. Прихватив с края костра мелкую ветку и раскурив трубку, он закрыл глаза и с явным наслаждением выпустил струйку дыма из носа.

— Хорошая ночь. И ветер холодный, северный с дома.

Тут я с ним был согласен — ночь выдалась прекрасной. И звезды сегодня необычайно яркие, да и мерцают особенно таинственно. Это всегда так. Жизнь особенно сладка, если от смерти тебя отделяет всего несколько шагов. Сегодняшний рассвет тоже будет особенно прекрасен, а завтрашний многие не увидят. Жнец уже приготовился к своей вечной, страшной жеребьевки.

Шанс на победу все еще есть. И пусть Весмина думает иначе. Кто сказал, что она права? Она сильный маг, умная женщина и опытная интриганка. Но что она понимает в сражениях? Внутренний голос подсказал, что она видела их больше, чем я прожил лет, но я приказал ему заткнуться.

На меня идет большая, но весьма пестрая по своему составу армия. Забавно, но будь это только люди, мне пришлось бы сложней. Но с ними идут эльфы. А я знаю эти Старшие дома. Я очень хорошо знаю Старшие дома и высоких лордов. Если Амолин не совсем идиот, то постарается сделать так, чтобы основная тяжесть сражения легла на плечи людей. Эльфийские же войны постоят в резерве. В очень-очень далеком резерве. Их большая часть, небось, сидит за стенами Иллириена. Да, да, исключительно для того чтобы его не захватили стремительным ударом. Я бы и сам так сделал, будь у меня побольше союзников, которых не жалко подставить под удар… в смысле, оказать им честь и высокое доверие первым пролить кровь за наше общее дело! Как же жаль, что Илион со своими ушастыми успел удрать…

Устроит ли такой расклад людей? Сомневаюсь. Что бы там не думал наш таинственный кукловод. Но люди пришли пограбить, завоевать побольше земель. Какой им смысл сражаться и умирать ради эльфов и Иллириена. Будь король Эльдор самостоятельной фигурой, он бы скорее договорился со мной. Хотя, будь он самостоятельной фигурой, эта война бы и не началась.

Впрочем, кого я обманываю. Драконам нужна эта война и этот поход. Не будь людей они нашли бы иной повод. Весмина права во многом я действую в их интересах, даже если думаю, что поступаю иначе.

Сейчас, когда уже откровенно поздно. Я жалею, что отправил армию к границам с людьми, чтобы продемонстрировать соседям нашу военную мощь. Надо было наоборот спровоцировать соседей на нападение. И под предлогом вражеского вторжения отказаться от похода на Иллириен. В идеале это вторжение нужно было подгадать к началу похода и взятию Канн-Сильвана.

Сколько упущенных возможностей…

Надо признать, я не самый плохой мечник, средний военачальник и правитель, но вот интриган из меня никакой. А ведь дикий бык, который просто ломится напролом, не видя преград, заканчивает свою жизнь под радостные крики охотников, корчась в предсмертной агонии на кольях ловчей ямы.

Я погладил амулет драконов — мой последний козырь на тот случай если дела пойдут совсем плохо. Но вот стоит ли его использовать?

Так мы и встретили рассвет.

— Пора собираться, — сказал Бальдор, когда горизонт на востоке налился багрянцем.

Я молча кивнул и вернулся в свой шатер. Сменил рубашку на чистую. Поддоспешник за ночь отсырел. Опять я не проследил, чтобы его повесили возле костра. Теперь он неприятно холодил тело.

Верная кольчуга привычной тяжестью легла на плечи. Возле входа в шатер стоял каплевидный щит. Дерево потемнело от времени, а краска начала облупливаться. Герб слегка расплылся, но был еще различим. Вот только химера лишилась одной из голов. Зато доспехи были в полном порядке. В этот раз я решил не ограничиваться кольчугой, а заковать свое тело в полный доспех — подарок гномов за Твердь. Вечером оруженосцы надраили его до блеска. Не знаю, как они заставили блестеть черные как ночь латы, но результат на лицо.

Те мальчишки оруженосцы, что сопровождали меня в этом походе, перед боем получат свитки с "жутко важными" донесениями и отправятся домой. Дня через три их подберут корабли из Канн-Сильвана. И либо вернут назад, либо увезут в Канн-Сильван. В предстоящей битве от них все равно не будет толку. Им и лет то всего ничего. Моложе моих магов. А там сплошь вчерашние выпускники столичной магической школы. К тому же их родители весьма влиятельные люди или не совсем люди Нимиса.

В шатер заглянул Мезамир.

— Тебе помочь с доспехами? — поинтересовался он, критически разглядывая подготовленную гору железа.

Сам он не был любителем доспехов. Кожаная куртка или почти невесомая гномья рубашка — это все что он себе позволял из защиты. Вот и сегодня под дорогой шелковой рубашкой, явно подарок и я даже знаю чей, можно заметить искусную работу гномьих мастеров. Короткий клинок на поясе и кинжал довершали его снаряжение.

Подождав разрешающего кивка, Мезамир поднял панцирь и тихо охнул:

— Как можно таскать на себе эту тяжесть?

— Это надо спрашивать у Ветра.

— А, это-то чудовище все стерпит. С таким хозяином ему ничего не страшно — все самое страшное уже произошло.

Так, с легким перешучиванием — это прекрасное средство снять предбоевой мандраж — Мезамир помог мне надеть доспехи.

— Так… А это что за штука? Все, понял. Готово!

Он постучал меня по груди, послушал глухой звук и довольно кивнул.

Я подвигал плечами, присел. Мастера гномов поработали на славу. Тяжесть доспеха была равномерно распределена по телу и почти не ощущалась, он просто стал второй кожей. Впрочем, это первое впечатление обманчиво. Одна короткая схватка — и доспех напомнит о своем весе. К вечеру единственным моим желанием будет поскорее снять с себя все железо.

Подхватив ножны с Химерой, я кинул Мезамиру шлем.

— Эй, я не нанимался тебе в оруженосцы, — возмутился он, приняв тяжелый снаряд в обе руки и едва не уронив его себе на ногу.

— Кого это интересует? Щит захвати.

Солнечный диск осторожно выглянул из-за горизонта. С первым его лучом стал просыпаться и воинский лагерь. Со всех сторон слышались отрывистые команды и крепкая ругань.

Из своего шатра появился Бальдор. В лучах восходящего солнца его инкрустированные золотом доспехи казались выкованными полностью из золота. Щит гном закинул за спину, знаменитую белую бороду заплел в две косы и подвязал вокруг шеи, полностью спрятав за высоким воротником доспеха. Конический шлем с лицевой маской он держал в руках.

Кивнув Мезамиру, Бальдор легко хлопнул меня по руке и сказал:

— Моим ворчунам пора выдвигаться. За дорогу будь спокоен. Пока жив хоть один гном враг там не пройдет.

— Я знаю, старый друг. Живи вечно.

— Ха, только если ты составишь мне компанию. Иначе это будет слишком скучно. — Он немного замялся, а потом протянул мне небольшой кожаный кошель. — На вот, тут немного наших зелий. И не кривись! Ты их не любишь, знаю. Но все равно бери.

Кошель я взял. Даже пристегнул его ремешком к ножнам Химеры. Да, у меня стойкая неприязнь к результатам трудов алхимиков гномов. Но огорчать Бальдора отказом из-за такой мелочи мне не хотелось.

— А ты? — только и поинтересовался я.

— Думаешь, я отдал тебе последнее? — улыбнулся гном. — Не надейся!

Мы коротко обнялись, Бальдор ушел. Вскоре на север по проселочной дороге, потянулась, постепенно тая в легком утреннем тумане, стальная змея воинской колонны гномов.

Мне подвели уже оседланного Ветра. Боевой жеребец нетерпеливо бил копытом и жевал удила, явно предчувствуя скорую битву. Привычно проверив надежность ремней, я погладил коня по умной морде и забрался в седло.

 

Глава 19. Мельница душ

Старая мельница встретила нас пронзительным свистом ветра. Он играл в ее многочисленных дырах, силился раскрутить заблокированные крылья, но те лишь надсадно гудели под его напором.

Сам холм разительно изменился. Узкая, раскисшая дорога была перегорожена рогатками, а въезд в разоренное селение еще и перекрыт баррикадой. Западный склон холма ощетинился вбитыми в землю кольями, став похожим на причудливого встревоженного ежа. Между кольев деловито суетились арбалетчики, занимая позиции на склоне.

Поле от леса до реки было заполнено воинами. Отряды занимали свои места, но строй сбивать не спешили. Урывая последние мгновения отдыха, легионеры и рыцари сидели на земле, тихо переговаривались, курили трубки. Кто-то просто лежал, молча смотря в небо. Некоторые же с воистину стальными нервами и вовсе спали, прямо в доспехах. Охраняя их сон по полю сновали конные разъезды.

Ветер подо мной нетерпеливо гарцевал, он просто не мог стоять на месте. Мне бы его юношеский задор и жажду битвы! Но все это давно в прошлом. То ли я постарел, то ли поумнел. Хотя, с учетом того как часто меня обманывают и предают, последнее весьма сомнительно.

— Тише, мальчик, — погладил я жеребца по шее. — Уже скоро.

Словно в подтверждение моих слов на дороге показалась тройка всадников. Нахлестывая лошадей, они во весь опор неслись к холму. Скоро стала понятна и причина их спешки. За тройкой беглецов выкатился целый отряд. Встречный ветер доносил до холма азартные крики преследователей. Так охотники загоняют стадо оленей. Если бы не предусмотрительно закинутые за спину щиты, то беглецов бы уже утыкали стрелами. Наперерез охотникам устремился не меньший по численности отряд, постепенно выстраиваясь полумесяцем, чтобы охватить с флангов и окружить зарвавшихся охотников.

Внезапно лошадь последнего из трех беглецов споткнулась, перекувырнулась и повалилась на землю. Сброшенный всадник покатился по земле. Он еще успел подняться на ноги, даже выхватил меч, когда наконечник вражеского копья ударил его в грудь, отбросив в придорожную канаву.

Вот и первая кровь пролилась. Своя первая кровь — дурной знак. Слава Творцу, что я не суеверен.

Удовлетворившись добычей, преследователи развернули лошадей и сами превратились в беглецов. Передовой отряд проводил их до самого леса, но больше изображая погоню, а не серьезно преследуя.

Один из двух уцелевших разведчиков заметил королевское знамя и поднялся на холм. Осадив разгоряченного коня рядом со мной и жадно хватая ртом воздух, он хотел что-то сказать, но я опередил его:

— Они идут?

Он лишь молча кивнул в ответ.

— Сигнал! — коротко приказал я.

Замерший рядом с королевским знаменем воин судорожно сдернул с плеча длинный сигнальный рог. Набрав полную грудь воздуха, он поднес его к губам, надул щеки, смешно выпучив глаза от усердия, и что есть силы дунул. К небесам вознесся густой тягучий звук. У подножия холма ему вторил еще один рог. И еще. Сигнал пошел гулять по полю, и все на нем пришло в движение. Воины вставали на ноги, расталкивали задремавших товарищей и под окрики командиров неторопливо, даже с какой-то ленцой сбивали строй.

Сегодня в поле вышла вся моя армия. Лишь какая-то жалкая сотня осталась на охране лагеря, да и та состояла из тяжелобольных, от которых на поле боя не будет особого толка. Сегодня мы либо победим, либо погибнем. Третьего не дано.

Ровные ряды войска выстроились от берега Финаве до лесной опушки. Пикинеры и спешенные рыцари перегородили все поле стеной из железа и плоти. Резервные отряды занимали свои места в тылу основного построения. Как же мало их было… на первый взгляд. Надеюсь, враг решит так же. Основную часть резерва я приберег. Собранный в единый кулак первый легион был сосредоточен на правом фланге. Сейчас его длинная колонна надежно сокрыта от вражеских глаз холмом, развалинами деревни и небольшой рощей. Он долен стать весьма неприятным сюрпризом для наглецов рискнувших ударить в сторону холма.

А они ударят! Не могут не ударить! Холм — ключевая точка обороны. Его потеря равносильна поражению. Прибавим к этому королевское знамя на его вершине…

Ожидание было недолгим. Из леса появилась колонна всадников, а из-за дальних холмов у реки показались сразу две. Объединенная армия, дитя странного альянса между королем людей и эльфийским лордом, подходила с хозяйской неспешностью и выстраивалась на противоположном краю поля, а к ней все подходили и подходили волны подкреплений.

На поле боя показались передовые отряды вражеской легкой конницы. Они должны были прикрыть развертывание собственных сил. Многотысячной армии на это нужно немало времени. Тем более, после пусть и непродолжительного, но марша. Зря все же король Эльдор так гнал своих воинов мне навстречу. Разбил бы лагерь, отдохнул денек и только потом выступил. Пусть его армию нельзя назвать измученной или даже сильно уставшей. Но марш не мог на ней не сказаться. И это может стать той самой соломинкой, что способна переломить хребет лошади. Порой именно из таких вот мелочей зависит, кого удостоит своей мимолетной милостью самая ветреная из леди — удача. А может король Эльдор торопился и не зря. Где-то неподалеку эта змея Весмина. И что-то мне подсказывает, что в ее свите сейчас куда больше воинов, чем она увела из лагеря.

Я сжал и разжал кулаки. Ничего, будем разделываться с врагами по мере их поступления. Придет черед и дорогой тещи. Осталось малость — выиграть эту битву.

По полю метались небольшие отряды всадников. Особых схваток еще не было — так, ленивый обмен стрелами, да короткие стычки.

День постепенно вступал в свои права. Ощутимо начало припекать солнце. Легкая конница врага окончательно заняла центр поля между армиями. Мои слегка потрепанные передовые отряды отступили за холм. Им требовалось дать отдых лошадям, отдохнуть самим, пополнить запас стрел, да наскоро перевязать раны. По полю носилось несколько лошадей с пустыми седлами. То тут, то там в пожухлой траве недвижимыми темными точками лежали тела убитых. Легкая закуска для Жнеца перед главным пиршеством.

Эльфийская легкая конница начала обстрел моих отрядов. Скорее беспокоящий, чем опасный. Да и запас стрел у них явно подходил к концу. Удовлетворившись вытеснением моих разведчиков с поля боя, эльфийские всадники резво опустошили свои колчаны и отступили к основным силам.

— Странно, — заметил Мезамир, внимательно разглядывая противоположный край поля.

— Что тебе кажется странным? — полюбопытствовал я.

— Там в основном люди. Эльфийских отрядов очень мало. Да сейчас в центре поля их больше! — Он ненадолго замолчал, а затем добавил: — А нет, вижу подошла новая колонна, вот там сплошь эльфы. Похоже на личную гвардию главы дома. Но это просто капля в море!

Я криво усмехнулся. Расчет оказался верен: Высокий лорд не собирался рисковать своими основными силами и подставил под удар союзников — людей. Что же, посмотрим, так ли людям хочется сражаться и умирать за эльфийского владыку?

Вражеская армия выстраивалась неспешно. Мезамир правильно отметил — большую ее часть составляли отряды человеческих королевств. Эльфы были представлены лишь отрядом легкой конницы, да личной гвардией высокого лорда. Интересно, а сам он прибыл?

Эстельноэр и Лорар выстраивали десяток наших лучших магов в круг. Им сегодня придется немало постараться, чтобы сдержать вражеских магов.

Я повернулся к Харгу и приказал:

— Усиль защиту магов.

— Но ваша безопасность… — попытался возразить он.

— У меня что, мало охраны? — кивнул я в сторону королевского знамени, рядом с которым выстроилась мои телохранители. — Да и сам я кое-чего стою.

Нехотя кивнув, орк приказал одной из сотен окружить магов. Вот и хорошо! Так мне будет спокойней. Не знаю, что там с магией, а от вражеской стали мои маги теперь надежно прикрыты.

Интересно, как там Бальдор, подумал я и посмотрел направо, в сторону темной полосы леса. Надеюсь у него все хорошо.

* * *

Лес словно вымер. Стояла оглушающая тишина, изредка нарушаемая лишь ветром, да шелестом листвы. Осторожно приподняв мешавшую обзору ветку, Бальдор посмотрел на дорогу. Пусто! Он перевел взгляд на свой засадный отряд. Десятка гномов затаилась словно мыши. Но было видно, что долгое ожидание, когда даже словом нельзя перекинуться им уже порядком надоело. Еще два десятка арбалетчиков засели чуть дальше под прикрытием деревьев.

Эх, был бы у них толковый маг. Но та пятерка обычных стихийников, что выделил Леклис, осталась с основными силами. Впрочем, и без мага его ребята справятся.

Да, если нужно встретить врага в открытом бою. Сойтись строй в строй, щит в щит, глаза в глаза. Гномы как никто другой способны на это. Нанести коварный удар из засады? А почему бы и нет? Это тоже надо уметь. Не бывает неблагородных способов ведения войны. Есть лишь поражение и победа. И победитель всегда прав! Нанес подлый удар и победил. Тебя воспоют в веках как героя, хваля твою хитрость и отвагу. Проиграл? Что же, тебя тоже прославят, но как жалкого и подлого труса, все ухищрения которого так и не спасли его от заслуженного поражения.

Его мысли в очередной раз вернулись к оставленному дому, а рука сама собой принялась шарить в поисках любимой трубки. "Курить нельзя", — в очередной раз одернул себя он. Идея самому посидеть в засаде более не казалась ему такой же хорошей, как раньше. Ждал бы сейчас с основными силами, лениво потягивая табачный дым из трубки. А враги? Так они и сами придут.

Дом… Правильно ли он поступил, оставив его в такое время? Да еще и увел с собой столь нужный в горах легион? Основная часть гоблинов разбита, но в Долине воды до сих пор идет вялотекущая война с остатками армии гоблинов. Отдельные отряды зеленокожих коротышек все еще прячутся в лабиринтах туннелей многочисленных шахт. Они делают вылазки, нападают на обозы и караваны возвращающихся домой жителей. А порой набираются наглости даже для налета на поселения. Подобная тактика была для гномов непривычна. Да и привык подгорный народ относиться к гоблинам с некоторым пренебрежением. Раз в десять лет орды гоблинов накатывали на приграничные крепости. И раз за разом их многочисленные, но плоховооруженные орды находили свою смерть под стенами каменных твердынь. Да даже эльфам и полукровкам гоблины доставляли больше неприятностей, нежели живущим рядом с ними гномам.

Последнее нашествие показало, как смертельно опасно недооценивать древнего врага. И долго, ой как долго подгорному народу придется оправляться от понесенных потерь, отстраивать разрушенные поселения.

Восток и запад разорены. Второй по величине город лежит в руинах. Здоровых мужчин осталось так мало, что совет всерьез подумывает о восстановлении древнего правила кланового многоженства. И тут новый король решает поиграть в благородство и увести на помощь союзникам отборных воинов.

Бальдор поморщился от воспоминаний. Леклису не стоит знать, какой бой ему пришлось выдержать со старейшинами. Те явно пожалели о своем решении выбрать его новым подгорным королем. За короткий срок он рассорился не только с советом, но и с родным отцом. Впрочем, тут скорее виновато маниакальное желание родителя устроить личную жизнь сына. Захотелось старому хрычу внуков понянчить. Выбор между самоубийственным походом и свадьбой для столь старого холостяка подобного Бальдору был очевиден…

Уши уловили знакомый звук. Едва слышимый, но легко узнаваемый — цокот копыт по камням. "Сколько их? Явно больше десятка, но меньше трех" — прикинул Бальдор, жадно ловя далекий цокот.

— У нас гости всем приготовиться! — тихо приказал он. — Рур, дуй к передовому секрету. Ты знаешь, что делать.

Стоявший рядом с ним жилистый, одноглазый гном, со шрамом на все лицо, молча кивнул. Погладив древко короткого метательного копья, он перепрыгнул ручей и исчез за поворотом балки.

Со стороны передового дозора послышалось уханье совы. Услышав этот сигнал, затаившиеся за деревьями арбалетчики взвели арбалеты. Над дорогой вновь повисла тишина.

Цокот копыт становился все отчетливей. Всадники приближались. Вот они уже появились из-за поворота. Четырнадцать всадников. Обычные разведчики или передовой дозор? Одни они здесь или за ними идет сильный отряд, если не целая армия?

Всадники ехали медленно, настороженно оглядывались по сторонам, вслушивались в тревожную лесную тишину, держа наготове оружие. Наметанный глаз Бальдора сразу опознал в них наемников Вольных рот. С этой породой он, стоптавший с наемниками не одну пару сапог, был прекрасно знаком — опытные, опасные рубаки.

Бальдор уже хотел было подать сигнал к атаке, когда ехавший первым всадник остановился и поднял руку.

"Заметил!" — мелькнула в голове гнома мысль, но встревоженный всадник смотрел куда-то вперед. Там стволы деревьев росли особенно густо, стеной частокола встав прямо возле мощенного камнем тракта. Солнце еще не поднялось над лесом, и вокруг царила полутьма, особенно густая в тени деревьев.

"Ждать более нельзя!" — сунув два пальца в рот, Бальдор залихватски по-разбойничьи свистнул. Многие знали, что у нового подгорного короля была весьма насыщенная молодость. Но мало кто догадывался насколько…

Залп двух десятков арбалетов, данный практически в упор, смел большую часть вражеского отряда с дороги.

— Вперед! — рявкнул Бальдор.

Гномы высыпали на дорогу, рубя уцелевших людей и лошадей. Пусть низким подгорным воинам трудно достать всадников. Но у лошадей такие длинные, тонкие ноги! По ним так удобно бить! Один ловкий удар — всадник на земле вместе с изувеченной лошадью. Еще несколько ударов — он в лучшем из миров.

Без потерь не обошлось. Едва выскочив из кустов, один из гномов получил стрелу прямо в глаз. Его еще теплое, но уже мертвое тело завалилось спиной назад и сползло по склону ложбины в ручей.

Сталь встречалась со сталью, жадно искала мягкую, уязвимую плоть. Трещало дерево щитов. Страшно ржали израненные лошади. Крикам людей вторили боевые кличи гномов. Уцелевшие враги не собирались подставлять шеи под гномьи топоры, и сражались с яростью обреченных.

Приняв на щит удар, Бальдор рубанул всадника по ноге. Поющая с легкостью разрубила кожаный сапог, и едва не отрубила человеку ногу. Всадник вскрикнул, но тут на него прыгнул один из подошедших на помощь передовому отряду арбалетчиков. Всадник не удержался в седле. Гном и человек покатились по дороге.

Бальдор быстро огляделся. В живых оставалось меньше половины врагов. Из них только один все еще был на лошади. Но именно этого одного сейчас прикрывали пятеро сбитых на землю, но уцелевших всадников. А тот развернул коня, в один прыжок перелетел через тела менее удачливых товарищей и устремился назад. Быстрей! Прочь из ловушки! Дорогу ему попытался перегородить один из гномов, но лошадь сбила его. Порадоваться этой маленькой победой беглец не успел. Казалось, он уже вырвался из капкана. Пускай гномы попытаются его теперь догнать на своих-то двоих! Но тут из кустов вылетело метательное копье и ударило всадника прямо в грудь, вышибив из седла. Испуганная лошадь с диким ржанием умчалась вперед. Похоже, что она даже не заметила потери седока. А может и заметила, но приняла эту потерю с облегчением и радостью — без лишнего груза убегать из этого страшного места гораздо легче.

Добить остатки вражеского отряда не составило труда. Многие гномы были ранены, но единственным убитым оказался тот гном получивший стрелу в глаз в самом начале боя.

Неудачливый беглец корчился на земле, бессильно скребя пальцами древко копья, когда из кустов неспешно вышло три гнома во главе с одноглазым Руром. Выставленный как раз для такого случая секрет.

— Стой! — приказал Бальдор.

Приказ запоздал. Рур наступил сбитому всаднику ногой на грудь и одной рукой, с легкостью освободил свое оружие. Всадник дернулся и сразу затих.

— Вечно ты спешишь, Рур! — поморщился Бальдор.

Не проронив ни слова, одноглазый гном молча пожал плечами. Деловито осмотрев мертвое тело, он мысленно что-то прикинул и принялся стягивать с мертвеца сапоги. Другие гномы уже шарили по карманам трупов, собирая военную добычу и трофеи.

— Есть! Тут один живой и даже в сознании!

Бальдор повеселел. Живой — это хорошо. Живого можно допросить, а мертвецы уже ничего не расскажут.

— А ну-ка, взялись!

Гномы приподняли лошадь и вытащили из-под нее раненого человека. Пленника разоружили, споро заломили ему руки за спину, поставили на колени и пригнули к земле. Сопротивлялся он как-то вяло. Похоже, еще просто не отошел от падения.

— Скажи мне человек, как ты хочешь умереть? Быстро и без мучений или предпочитаешь поиграть в героя?

Посмотрел в глаза гнома, человек судорожно сглотнул и заговорил…

* * *

И вот началось! Под рев сигнального рога, вражеские отряды двинулись на нас. Должен признать — зрелище было внушительное. Оценил его не только я.

— Бодро идут! — отметил Харг. — Не похоже на обычную человеческую пехоту.

— Это Вольные роты! — хмурясь, подал голос Рунк.

— Наемники, значит, — я зло сжал рукоять Химеры, заставляя себя вспоминать ту страшную, почти забытую ночь мятежа. Вольные роты тогда знатно отметились. — Не люблю наемников.

С тихим хлопком в воздухе над центром моей армии появилось и разбухло облако зловещего, синего тумана — вражеские маги подключились к игре. Облако поползло вниз, но вскоре остановилось, зависло, а потом и вовсе поползло в сторону одной из Вольных рот. К чести наемников нужно сказать, что они не дрогнули. Не сбив и не замедлив шага, рота шла прямо в ядовитый туман. Яркое свидетельство того, что хотя Вольные роты и состоят из разномастного полуразбойного сброда, противник они весьма опасный. Железная дисциплина, прекрасное вооружение и подготовка. В подобных ротах зачастую служили даже свои маги. И платили им так, как и на королевской службе не платят. Первый ряд Вольной роты был уже в каких-то двух шагах от ядовитого марева, но тут то стремительно ушло вверх. Несколько неосторожных воронов, дожидавшихся вечернего пира в вышине, влетели в него и камнем рухнули на землю.

Укрывшись щитами от обстрела со стороны стрелков, наемные отряды остановились. Только в центре я насчитал почти два десятка знамен Вольных рот. Да тут видно добрая треть всех наемных отрядов человеческих королевств. А вот это было уже интересно. Из-за рядов наемников выдвинулись арбалетчики и быстро вытянулись в две шеренги. Укрывшись за своими высокими, почти в человеческий рост щитами они взвели арбалеты и обрушили на наши ряды смертоносный залп. Завязалась оживленная перестрелка. Мерцали сферы магических щитов, сжигая большую часть снарядов, но прорвавшиеся арбалетные болты и стрелы не редко находили свою добычу. Падали убитые и раненные.

Перед холмом творилось что-то странное. Поначалу атаковать расположенные перед ним отряды враг не спешил. Но вот сейчас к ним подходил внушительный клин тяжелой рыцарской конницы — основной ударной силы человеческих королевств. Клин шел вперед медленно, но уверено. И он явно не собирался останавливаться. Еще немного, и рыцари начнут разгоняться для таранного удара. Они что, решили смять пехоту одним решительным натиском? Или надеются просто взять на испуг — не столь редкий тактический прием. Привыкли благородные рыцари за время свар в своих королевствах, что наспех собранное пешее ополчение разбегается от одного их грозного вида. Да что скрывать. Накатывающий вал тяжелой конницы внушает невольное уважение… если смотреть на него со стороны. И дрожь в коленях, а то и мокрые штаны, когда стоишь на его пути. Всадники кажутся такими высокими на своих лошадях, страшными. А в руках у них такие длинные копья. И кажется, что этот единый, живой монолит наступает на одного тебя, такого маленького и беззащитного. Не редко пехотный строй паникует, разваливается и бежит, а потому и гибнет. И только плотно сбив ряды, да ощетинившись рядами длинных пик и копий, у пехотинцев появляется шанс. Такой орешек тяжелой коннице не по зубам. Нет, при желании его тоже можно продавить, смять. Но сколько отпрысков благородных семейств, в жилах которых течет древняя, благородная кровь останется лежать на поле? И где найти достаточное количество храбрых дураков, готовых телами: своими и лошадей, продавить вражеский строй. Еще необходимо, чтобы лошади были такими же сумасшедшими, как и их хозяева. Они животные умные, это с хозяевами им часто не везет. Таскать на своей спине закованного в железо болвана — это одно. Лезть грудью на частокол пик с блестящими железными наконечниками — это совсем другое. Тут даже живущие боем рыцарские кони не редко отступают. И их можно понять. Пусть кто-нибудь другой прокладывает своими телами путь к победе. Тем более им-то с этой победы не перепадет даже посмертной славы. Рыцаря, героически расшибшего пустую голову о вражеский строй, может и запомнят, а вот его коня — точно нет.

Строй перед холмом ощетинился лесом пик. Да, моих ветеранов блеском доспехов, пестрыми перьями на шлемах, да цветастыми гербами не запугать. Сжать покрепче древко пики, упереть его в землю, прикрыться небольшим кулачным щитом от возможных стрел — дело привычное, почти рутинное.

Никакой явной угрозы не было. Вражеская армия не в счет. Но я не мог отделаться от непонятного, тревожного ощущения грядущей беды. Все шло нормально, и все же что-то было не так…

Ветер подо мной всхрапнул и вздрогнул. Перестав бить копытом землю, он тревожно поводил головой из стороны в сторону, словно выискивая то, что его насторожило.

— Тише, успокойся, — я вновь погладил жеребца по шее. Либо ему передалась моя тревога, либо…. — Рунк!

— Я, сир! — вскинулся орк.

— Четыре сотни резерва к мельнице!

Приказ запоздал. Что-то ослепительно яркое сверкнуло у подножия холма. Затем раздался оглушающий грохот. Неестественное синее пламя вспыхнуло прямо в центре строя и стремительной волной разошлось во все стороны. Кричали и корчились по земле сгорающие заживо воины. Древки пик чернели и осыпались мелким пеплом. Да что там дерево и живая плоть. В центре этого огненного смерча плавились доспехи. Там где раньше были плотные шеренги изготовившихся к бою легионеров теперь лежали только костяки скелетов с тлеющими останками плоти в подгоревших доспехах. Сколько там погибло? Сотня? Две? На месте единого строя теперь зияла огромная прореха. Тлели и рассыпались пеплом вбитые в землю колья. Трава просто исчезла, словно ее и не было. Дымилась прогоревшая и почерневшая земля. Страшно кричали раненые, кого огонь зацепил только краем. Арбалетчикам на холме тоже досталось. Те, кто стоял перед вбитыми в шахматном порядке рядами кольев разделили участь пехотинцев.

Все произошло так быстро, что сначала я просто не поверил своим глазам.

— Рунк, ты еще здесь? Подкрепления мне сюда. Быстро!

Рука первого легиона хлестнул коня плетью и тот в два прыжка унес его прочь.

Рыцари двигались неспешно. С полным осознанием собственного превосходства, красоты и величия. Словно это не битва, а дурацкий турнир. Арбалетчики на склоне холма дали нестройный залп. Похоже, у кого-то просто сдали нервы, и он выстрелил без приказа. Дурному примеру последовала добрая треть арбалетчиков. Столь жидкий обстрел строй рыцарей даже не заметил. Да и магическая защита у них была на высоте.

Подгоняемые командами, шепча про себя ругательства или молитвы, а то и мешая одно с другим, арбалетчики спешно перезаряжали свое оружие. Разорванный строй пехоты ощетинился рядами пик. Вот только клин конницы не собирался пробовать на прочность их древки и шел прямо в образовавшийся разрыв.

Уцелевшие стрелки на склоне заволновались. Огненный вал прожег внушительную просеку в защите из деревянных кольев. А оставаться один на один с тяжелой кавалерией им явно не хотелось. Не могу их в этом винить. Тем более, многие из них так и не успели перезарядить свое оружие. Вот кое-кто уже начал медленно пятиться назад. Проклятье! Еще мгновение и они побегут.

— Харг! — позвал я, понимая, что не успеваю. Поздно, слишком поздно.

Внезапно мое внимание привлекла одинокая фигура. Судя по перу на шлеме и вышитой золотом химере на бригандине, это был кто-то из капитанов арбалетчиков. Не обращая никакого внимания на выжженную землю под ногами и равнодушно переступая через тела мертвецов, он неспешно шел перед строем дрогнувших арбалетчиков, небрежно постукивая пальцами по ножнам с коротким мечом.

Со стороны наступающего клина послышался сигнал рога, ему вторило радостное гиканье и воинственные кличи. Словно пытаясь заменить собой уничтоженный строй пехоты, капитан остановился прямо посередине огромной зияющей бреши строя, повернулся лицом к накатывающему стальному кулаку рыцарского клина, вытащил меч из ножен и поднял его над головой острием к небу.

— Спокойно ребята. Ждем! — донесся до вершины холма его спокойный голос.

Уже начавшие было откатываться назад арбалетчики, следили за ним словно завороженные, но приказ привел их в чувство. Вскинув арбалеты, они теперь посматривали на рыцарский клин с холодным равнодушием — выбирая среди пестрых перьев рыцарских плюмажей себе цель по вкусу.

— Ждем!

Склонив копья, клин начал разгоняться для удара. И не было более силы способной его остановить.

— Ждем!

Рыцарские жеребцы, вытянув шеи и прижав уши, рвались вперед. Смять! Сокрушить любого, кто стоит на их пути! Сейчас им было плевать даже на ряды пик, перегороди они им путь.

— И-и-и, давай! — капитан взмахнул мечом в сторону накатывающей конной лавины.

Одним единым порывом звонко щелкнули арбалеты, на короткое мгновение этот звук перекрыл все остальные звуки битвы. В этот раз арбалетчики собрали достойную плату. Одно дело сжечь стрелу на излете и совсем другое несколько сотен арбалетный болтов, пущенных с малой дистанции.

— На вершину! Ходу! — приказал капитан. Подавая пример, он бодро бросился наверх по склону. Жить захочешь, побежишь так, что и рыцарский конь не сразу догонит. Стрелкам жить явно хотелось. Склон холма опустел, словно по волшебству. Правильное решение, с разряженными арбалетами стрелки много не навоюют. Из вспомогательного оружия у них лишь короткие мечи или кинжалы. С такими зубочистками они просто смазка для рыцарских копий.

Надо будет его запомнить этого капитана. Толковый командир, такие всегда в цене.

Несколько жеребцов, лишившись своих тяжелых хозяев, вырвались вперед, словно соревнуясь друг с другом в гонке. Было видно, что весь клин в разрыв не поместится, и значительная его часть сейчас шла прямо на пики. Грохот сшибки перекрыл все сторонние звуки. Крики, вопли, ржание лошадей и треск ломаемого дерева — все перемешалось в единый гул. Правый фланг был разорван. И словно кровь из рваной раны в прорыв выплескивались всадники. Пусть их строй развалился, а наступательный пыл порядком подувял, но сил этого ослабленного удара все еще достаточно, чтобы смести с вершины холма все живое. А ведь здесь не только королевская ставка, но и все лучшие маги. И они могут оказаться перед непростым выбором, спасать себя или держать магическую защиту над остальной армией. Хотя, какой тут выбор? Естественно, маги будут спасаться сами — мертвецы все равно никому не смогут помочь. За это время вражеские маги не очередную брешь проделают, а сразу весь фланг или центр испепелят.

Черное полотнище королевского знамени на вершине холма манило врагов словно огонь костра в ночи. Клин окончательно развалился. Часть его завязла в строе пехоты, и сейчас там было даже не сражение, а просто свалка. Бросив ненужные более копья, те и так собрали неплохую дань, всадники потянули из ножен мечи, топоры, булавы. Они рубили и кололи, их лошади втаптывали падающие тела в землю. Но и пехотинцы не оставались в долгу. Вспарывая брюхо лошадям, они валили рыцарей на землю, стаскивали всадников с седел, били, резали, кололи, рвали, поднимали на пики, мозжили головы упавшим на землю. Шла обычная резня во всем своем "благородном" блеске.

Часть прорвавшихся на склон рыцарей застряла перед остатками кольев. Да и склон холма был не такой уж пологий. Но одиночки и небольшие группы всадников все же гнали лошадей вверх по склону. Кое-где на вершине уже шли одиночные схватки.

— Защищайте знамя и магов! — приказал я. — Харг! За мной!

Рванувший к склону Ветер едва не налетел на пару арбалетчиков. Видимо они были одними из тех, кто разрядил свое оружие в том недавнем, нестройном залпе. Зато теперь их арбалеты были взведены и жала каленых болтов хищно рыскали из стороны в сторону, выискивая подходящую цель.

Цель нашла их сама. Из свалки у подножия холма вырвался рыцарь на огромном жеребце каурой масти. Проскочив между уцелевших кольев и едва не зацепив одно из них боком, жеребец ринулся прямо на нас.

Герба на щите рыцаря я не разглядел. Вроде бы это был бык. Точно что-то с рогами. Гораздо больше меня интересовало то, что происходило у подножия. А там все было не так плохо… если не учитывать прорванный строй. Рыцари растеряли последние остатки организованности. Одни врубились в тыл пехоте, что было плохо, но основная масса все же ринулась на холм и застряла возле остатков кольев. Наступательный порыв клина сошел на нет. Единый строй развалился и каждый рыцарь был теперь сам себе командир. В узком прорыве бесновались лишившиеся седоков кони. Внося свою долю в общую сумятицу.

Все плохо, но это еще не конец. Далеко не конец! Если Рунк успеет подвести подкрепления, прежде чем основная масса одолеет склон холма, то прорыв можно будет закрыть. А пока с теми немногими героическими дураками, решившими штурмовать холм в гордом одиночестве, справится и моя охрана.

Между тем арбалетчики разрядили свое оружие в рыцаря с быком на щите. Арбалетный болт вонзился прямо в грудь коня, пробив кольчужную попону. Каурый взвился на дыбы. Возможно, рана и не была смертельной, но рыцарь не собирался отдаваться на волю обезумевшего от боли животного и спрыгнул с седла. Едва не упав под тяжестью собственных доспехов, он закрылся щитом и пошел вперед.

Цванг! Арбалетный болт срикошетил от его шлема, но рыцарь только заметно покачнулся от удара и с упорством кабана бросился вперед, воздев меч над головой.

Прикинув шансы, арбалетчики не стали изображать из себя героев и благоразумно дали деру к знамени. Прохрипев ругательства, рыцарь бросился за ними. Поступок храбрый, но донельзя глупый. Одолев склон, он обнаружил себя неподалеку от королевского знамени, но далеко не в дружеском кругу. Отступить к товарищам он уже не успел. Кто-то ловко, словно крюком, подсек ему ногу алебардой, а когда рыцарь повалился на землю, на него обрушился целый град ударов. Еще какое-то время он пытался укрываться щитом и в бессильной ярости махал мечом, рубя воздух, но быстро затих. С хеканьем и гаканьем орки молотили его алебардами, словно крестьяне сноп сена. Когда рыцарь прекратил шевелиться. Один из орков вогнал короткий кинжал прямо в забрало шлема и зло сплюнул на тело.

— Круг! — послышался откуда-то из-за моей спины рев Харга. — Защищайте знамя!

Смотреть, что там у знамени, больше времени не было. Ветер, он обожал такие моменты, вынес меня к очередному одолевшему подъем рыцарю. Тот уже бросил бесполезное копье и яростно теснил одного из моих конных гонцов. Тому бы взять, да просто ускакать прочь. Конь у него может и похуже, но не тащит на себе груду железа. Но нет, влез зачем-то в схватку.

Ветер боднул рыцарского жеребца в бок, навалился всем телом. Но тот не уступал Ветру ни в силе, ни в стати. Всадник тоже оказался хорош, как и его конь. Отбив мой удар, он рубанул зазевавшегося гонца и тот сполз под копыта лошадей. Убит? Ранен? Мой щит вздрогнул от удара, рука слегка занемела. Из-под шлема рыцаря раздался яростный рев вошедшего в раж воина. Сейчас ему наплевать на все, хочется только одного — бить и резать врага.

На мой щит обрушился целый град сильных ударов, да таких что щепки летели. Так и умереть недолго. Вот чего мне не сиделось возле королевского знамени?

Попытка перейти в контратаку едва не стоила мне отрубленной кисти. Может доспехи и выдержали бы, но проверять как-то не хотелось. Рыцарь начал меня теснить, но тут в схватку вмешался Рунк. Глава моей охраны лишился лошади, зато где-то обзавелся огромным двуручным молотом. Он его даже не нес, а просто тащил по земле за собой. Весь путь орка можно было проследить по глубокой борозде.

— Хых! — выдохнул он, обрушив на лошадь моего противника могучий удар и круша несчастному животному ребра. Хрипя кровью, жеребец рухнул на землю, придавив корпусом своего хозяина.

Вдох. Молот взлетает вверх.

— Хах! — Выдох. Молот падает вниз.

Короткий вскрик и грохот сминаемого железа. Шлем рыцаря смят и почти вбит вместе с головой вглубь доспеха. О том, что там творится под ним, не хочется даже думать. Коротко кивнув Рунку, я огляделся, оценивая обстановку. Врагов на холме все больше. Везде идут мелкие стычки. А подмоги все нет. Маги и королевское знамя под охраной. Возле знамени идет настоящее сражение, но охрана сбилась в круг и пока отражает все наскоки врага. А вот магов противник старательно не замечает. А ведь стоит их смять — сражение выиграно. Вот только те, кто пойдет сминать, тут в траве и останутся.

Нас с Харгом заприметил очередной враг. Прохрипев какой-то клич, он бросился вперед. Не силен в человеческих диалектах общего, но там было что-то про честь и верность. Глупец! Драться нужно молча. Сберегая драгоценное дыхание.

Короткая сшибка. Приняв удар булавы на многострадальный щит, я ударил в ответ. Рыцарь закрылся щитом. В дело вновь вступил Харг со своим молотом. В этот раз он пожалел ни в чем не повинную лошадь и могучим размашистым ударом просто снес рыцаря из седла. Почти снес. Нога рыцаря застряла в стремени, и испуганный конь умчался прочь, волоча тело своего хозяина по земле.

Харг упер молот в землю, смахнул со лба капли пота. Страшная штука этот его молот. Один удар и никакой целитель уже не нужен.

— У-р-р!

Рев сотен глоток, в едином порыве орущих на выдохе воинский клич орков, возвестил о подходе Рунка с долгожданным подкреплением. Ворвавшимся на холм рыцарям стало совсем грустно. Наиболее умная их часть разворачивала лошадей, сочтя за благо отступить. Но немало и осталось. Одни просто не заметили новую опасность в горячке боя, другие вошли в раж. Третьи относились к тем дуракам, считавшим отступление бесчестием.

Подход подкреплений разом изменил картину боя. Мы медленно, но верно теснили остатки прорвавшихся рыцарей. Вскоре вершина холма была полностью очищена. Только у мельницы в окружении отчаянно сражалась четверка сбитых с лошадей рыцарей, но их судьба была предрешена.

 

Глава 20. Пепел победы

Скинув врага с холма, Рунк построил свои несколько сотен на вершине и повел вниз, затыкать дыру во фланге. Там все это время шел жестокий бой. Разорванный фланг пытался соединиться, а рыцари наоборот — расширить прорыв. Строй и остатки клина перемешались в дикую кучу. Должен заметить, что чаша весов постепенно клонилась в мою сторону. Рыцарей в этой атаке участвовало куда меньше, чем казалось на первый взгляд. Сотни полторы, вряд ли больше — голова клина. А дальше шли конные слуги и оруженосцы, вооруженные куда хуже своих господ. У слуг зачастую не было даже кольчуг.

С подходом Рунка остатки рыцарской конницы стали откатываться назад. Лучшая ее часть была уже выбита при атаке холма. А еще сражавшихся оруженосцев и слуг активно теснили с флангов. Появление с холма свежих сил неприятеля окончательно подорвало их боевой дух. Развернув лошадей, остатки клина стали отступать, теряя даже то подобие строя, что у них еще оставалось. Им в спину полетели арбалетные стрелы — еще несколько людей и лошадей остались лежать во вспаханной копытами земле.

В центре враг тоже стал откатываться назад. Там битву вели Вольные роты, но делали это достаточно вяло. Едва прозвучал сигнал к отступлению они с похвальной резвостью, но без паники отошли. Было не видно, что происходит на левом фланге, но похоже и там нам удалось отбиться.

Пользуясь короткой передышкой, я бросил поводья Ветра подошедшему Мезамиру и сполз с седла. Неподалеку лежал труп лошади, утыканный арбалетными болтами, словно еловая ветка иголками. Присев на него, я воткнул Химеру в землю перед собой, стянул шлем вместе с подшлемником и повесил его на рукоять меча. Рядом очень удачно обнаружилась кожаная фляга, притороченная к седлу мертвой лошади. Хозяину она теперь точно не понадобится, зато весьма пригодится мне. Выдрав зубами пробку, я понюхал содержимое фляги, убедился, что это просто вода, сделал пару глотков, а часть вылил себе на голову. Холодные струйки воды проникли под латы, приятно холодя тело. Хотелось содрать с себя тяжелые доспехи, смыть пот, сытно поесть и завалиться спать. Мечты, мечты.

Уцелевшие воины моей охраны ходили между тел павших. Своих раненых относили к целителям, вражеских — добивали, следуя моему приказу. Жестоко? А чем мне кормить пленных? И кто будет их лечить? Мне нужно сохранить жизни моих воинов, а о своих пусть эльфы и люди сами заботятся. Мертвых: и своих, и чужих, оставляли на месте. Ими займутся после битвы. А вот мы или враг — тот еще вопрос.

Спотыкаясь и тяжело дыша, ко мне подошел Рунк. Выглядел он неважно: левая половина лица распухла и налилась нездоровым фиолетовым цветом, глаз уже начал слегка заплывать, в грязных волосах запеклась кровь. Только сейчас я заметил, что помимо шлема орк лишился одного из наплечников, да и доспех был слегка помят.

— Кто тебя так отделал? И сколько их было?

— Нисколько, сир, — поморщился он, осторожно погладив заплывший глаз. — Лошадь испугалась и понесла, а я не удержался в седле.

— Покажись целителям пока тихо.

— Пустое, сир. Бывало и хуже.

— Тогда хоть горло смочи.

Приняв протянутую флягу, Рунк прополоскал рот и сплюнул на землю. Поморщился, проверив языком целостность зубов, явно нашел их в удовлетворительном состоянии и слегка повеселел.

Заметив фигуру Харга, недоуменно рыскавшего возле королевского знамени явно в поисках меня, я махнул ему рукой. Рука первого легиона, тоже оказался без лошади. Впрочем, он вполне мог ее где-то оставил, а не потерял в битве. А, так и есть. Вон один из легионеров держит его коня под уздцы.

— Мы их отбросили, сир, — доложил Харг, отрицательно качнув головой, когда Рунк протянул ему флягу с водой.

— Вижу. Вы вовремя подошли. Усиль правый фланг еще сотней из резерва и две сотни мне на холм.

Кивнув, он коротко отсалютовал мне и манул рукой, требуя подвести коня. Едва коснувшись стремян, рука первого легиона лихо взлетел в седло и умчался к уменьшившемуся резерву.

— Странно все это, — вновь сплюнул на землю Рунк, пнув ногой мертвую рыцарскую лошадь, ставшую на время моим полевым троном.

— Прекрасная задумка и бездарное исполнение, — согласился я.

— Вы о чем? — Мезамир непонимающе переводил взгляд с меня на орка.

— Атака эта очень странная. Они все хорошо спланировали и подготовили заранее. Ударили в нужное время и нужный момент. С легкостью прорвали строй. Прорвались на холм, хотя по мне это было глупо. Но… — я поощряюще посмотрел на Мезамира, предлагая ему самому прийти к нужным выводам, столь очевидных мне и Рунку. Учиться и учить никогда не поздно.

Мезамир озадаченно наморщил лоб, а затем его лицо озарила вспышка понимания. Он перевел взгляд на противоположный край поля боя, где стояла вражеская армия.

— К ним не подошло подкрепление.

— Точно в цель, — усмехнулся я. — Их смелый прорыв не поддержали. Они прорвали фланг, сковали боем наши резервы. А к ним на помощь не подошло ни одного отряда. Да любой более-менее толковый военачальник бросил бы в этот прорыв все свои лучшие силы. Они бы смели наш фланг, как сухую листву. Одной этой атакой можно было выиграть всю битву.

— Тут я с вами не согласен, сир, — вставил Рунк. — У нас сильный резерв. Хотя фланг мы бы потеряли и пришлось обороняться на холме.

— Но подкрепления не подошли, — подытожил я. — Их просто бросили нам на растерзание. Сделав все, чтобы спаслись единицы.

— Большая половина смогла вернуться к своим.

— Слуги и оруженосцы, но не рыцари. Рыцари вон они все лежат. И судя по доспехам, это далеко не последние дворяне короля Эльдора. Но все же их бросили.

— Зачем? — Мезамир все так же недоуменно рассматривал противоположный конец поля, словно пытался углядеть там ответ.

— Хороший вопрос. Я тоже хотел бы это знать. Не все гладко в стане людей и их ушастых союзников. Плохо то, что и у нас дела не лучше, — пробормотал я, вспомнив недавний побег Весмины.

Почувствовав, как от гнева к щекам приливает кровь, я поспешно надел шлем. Очень вовремя с той стороны поля вновь послышался сигнал рога. Вот и кончилась наша передышка.

— Они вновь атакуют, — тяжело вздохнув, признал очевидное Рунк.

— Это будет очень долгий день, — сказал я, выдернув Химеру из земли.

* * *

Эльдор I, король Гульма, владыка Фира, освободитель Эрбена и прочее, и прочее, с холодным равнодушием наблюдал за полем боя. Его не трогали воинственные кличи и вой сигнального рога, стоявший в воздухе густой запах крови и пота. Временами казалось, что он просто спит с открытыми глазами, неподвижно застыв в седле нервничающего вороного жеребца. Да и вся королевская свита больше походила на неподвижные каменные изваяния, а не на живых людей. Рыцари в серых, мышиного цвета плащах, стояли не шевелясь.

Уже давно ушла в прошлое старая королевская свита. Все эти считавшие себя равными королю герцоги и графы в блестящих доспехах с пышными плюмажами на шлемах, оруженосцы в коттах с гербами своих господ, маги в пестрых туниках. Им на смену пришли эти странные, молчаливые спешенные рыцари в серых плащах. Они появлялись в королевской свите постепенно. То один, то другой человек отбывал с каким-нибудь важным поручением, а по возвращении поразительно менялся. Да так, что и старые друзья его не узнавали. Хотя, сколько их осталось этих старых друзей? Кто-то уже погиб — сражения собирают свою дань даже с победителей. Кто-то получил столь серьезные раны, что уже не мог продолжить поход. Еще какая-то часть осела с гарнизонами в завоеванных землях. А все прочие из ближнего королевского окружения постепенно пополнили носителей лишенных гербов серых плащей.

Память людская коротка, также как и их жизни. Хотя, что люди. Даже вечно молодые, долгоживущие эльфы уже не помнили, что означают эти пустые глаза, экономные движения и флегматичное молчание. Лошади и собаки вот те понимали, что к чему. Первые отказывались носить на своих спинах старых хозяев, а вторые — словно сходили с ума, до хрипа исходя неистовым лаем при виде любого из серых плащей.

Чем больше серых плащей появлялось в королевской свите, тем более сам король походил на одного из них. Хотя лошади и собаки все же на него не реагировали.

Многих такое положение вещей настораживало. По армии уже давно ходили тревожные шепотки о новых телохранителях короля. Но пока армия шла от победы к победе, большая часть оставшегося родовитого дворянства предпочитала не замечать этих странностей с королевским окружением. Завел себе правитель личную, отлично вышколенную гвардию, что с того?

До недавнего времени простым солдатам было и вовсе все равно. Короля они обожали. Победы, богатая добыча, возможность вдоволь насиловать и грабить. Как не обожать короля, давшего им все это? Да, многие из них погибли или стали калеками, но такова война. Но внезапный союз с домом Ранней листвы, а также запрет на мародерство и грабежи на этом берегу Финаве, заставил слегка потускнеть это слепое обожание. Мало кто понимал, почему они должны сражаться за одних остроухих, если до этого резали, грабили и насиловали других таких же остроухих. Да и усталость начала сказываться. Их наступление было стремительным, но крайне изматывающим.

Преодолев кольцо неподвижных, словно и не заметивших его стражей. К королю подошел один из гонцов. Свою лошадь он оставил вне круга, упрямое животное отказывалось приближаться к этим безмолвным рыцарям.

— У меня плохие новости, сир, — склонился он, пряча взгляд. — Граф Тельвард только что скончался от полученных ран.

— Все мы смертны, — смиренно склонил голову король, и тут же коротко приказал: — Усильте натиск!

Отвесив королю очередной поклон, гонец поспешил поскорее убраться за внешний круг охраны. Подальше от этой странной королевской свиты.

Бросив равнодушный взгляд на поле боя, Эльдор развернул своего жеребца. Конь двигался неохотно, каждой своей клеточкой выражая нерешительность. Дрожа всем телом, он постоянно испуганно косился большими, влажными глазами на недвижимых рыцарей. Уши его нервно дергались, ноздри раздувались, жадно хватая воздух. Даже отвар из трав, столь обильно даваемый ему Эльдором не мог полностью подавить животные инстинкты.

Они отъехали назад. Здесь, в тени молодого, но уверенно рвущегося к небесам дуба, был разбит высокий шатер. Перед шатром, в грубо начерченном прямо на земле магическом круге, на коленях стоял Ворон. Рядом с ним, но на почтительном расстоянии в два шага от магического круга, находился и правитель Ранней листвы.

— Как там наш остроязыкий граф? — поинтересовался маг, не открывая глаз. Он словно почувствовал приближение лучшего из своих творений.

— Скончался от полученных ран, — равнодушно сообщил Эльдор, грубо натянув поводья своего жеребца.

— Хорошо, он был единственным, кому удалось вырваться с холма. Без лидеров недовольство среди знати на время поутихнет.

"Если кто-нибудь из этой знати сегодня уцелеет", — цинично подумал Амолин, и недовольно заметил вслух:

— Мы могли бы разбить полукровок одной этой атакой! — Он кинул задумчивый взгляд в сторону отряда своей личной гвардии. Эти четыре сотни воинов, да нескольких сотен легкой конницы, были единственным эльфийскими отрядами этой "объединенной" армии.

— Еще рано! — внезапно излишне резко осадил ученика Ворон. — У него все еще есть шанс отступить! Король Леклис должен быть не на грани простого поражения, а перед лицом полного разгрома. Тогда и только тогда у него не останется другого выхода. Воевать с марионеткой бесполезно, нужно уничтожить кукловодов, — с жаром продолжил он свою отповедь. — Ты же знаешь, чего мы добиваемся на самом деле. Зачем были все эти войны, смерти и боль. Слабые ручейки сливаются в могучий речной поток. Нет силы, способной его остановить. Наша магия чувствует и питается каждой смертью, равнозначно, как и каждой новой жизнью. К сожалению проще добиться большего количества смертей, чем рождений. Больше смертей — больше силы. Это наш рок! Нельзя пренебрегать ни одной каплей, быть может именно эта капля станет решающей. Мы должны быть готовы к появлению наших истинных врагов. И как только это произойдет, мы нанесем свой сокрушающий удар, навсегда избавив наш мир от драконов. Мы сокрушим их, наших главных врагов, вернем на трон истинную династию и займем свое законное место у подножия трона.

— Если драконы придут, — заметил Амолин.

— Они придут. Крылатые владыки знают кто их главный враг. Сильный магический выброс запретной магии рядом с их вестником будет для них словно брошенная в лицо перчатка. И простого желания короля Леклиса будет достаточно, чтобы крылатые владыки упали с небес, словно нет этих тысяч миль, отделяющих их от цели. Глупец даже не осознает, что служит для них просто маяком.

— Однажды вы уже ошиблись на его счет, — напомнил Амолин, скрыв свои истинные чувства за маской учтивости. На его лице не отразилось и тени недовольства от отповеди учителя. Время еще не пришло. — Он не пошел войной на империю.

— Не ошибается только тот, кто ничего не делает, мой юный ученик.

— Полукровки упорны, мы лишимся половины армии.

Нехотя открыв глаза, Ворон с интересом посмотрел на ученика.

— С чего такая забота? — Поднятая бровь прибавила вопросу выразительности. — Какое тебе дело до армии людей?

— В общем-то, никакого, — Амолин смерил короля Эльдора ироничным взглядом. — Но одно ее наличие на этом берегу Финаве удерживает Зимнее солнце от активных действий, — заметил он. Забавно знать, что великий повелитель людей не более чем послушный болванчик. И очень жаль, что послушен он не ему.

— Ты думаешь, Зимнее солнце удерживает только это? — легкая улыбка исказила тонкие сухие губы мага. — Леди Весмина просто выжидает, пока мы с полукровками ослабим друг друга. Кто бы не победил в этой битве Зимнее солнце все равно останется в выигрыше. Она умная женщина, мы сможем с ней договориться. Ты знаешь, что она сбежала из лагеря короля, прихватив с собой дочь?

— Нет, — Амолин даже не пытался скрыть своего удивления. Знать бы об этом заранее, можно было бы попытаться перехватить бывшую императрицу. Еще одно унижение! Почему от него вечно скрывают все самое важное?! — Похоже, вы восхищаетесь ей? — он постарался, чтобы его голос звучал все также ровно.

— Да! Она подлинный потомок своего великого предка. Мне даже жаль, что ей не досталась наша сила. Жена наследника. Какая великолепная комбинация! Без крови и мятежа истинная династия возвращает себе престол. А если наследника лишили престола, то не беда. Нужно просто выждать и в самый подходящий момент нанести удар, сделав наследника императором, а себя императрицей.

— За свержением Аманмира стоял Артис. Я это точно знаю, — покачал головой владыка Ранней листвы.

— Ха! Уверен, что и сам Артис думал точно так же. Тут даже не нужна магия. Леди Весмина просто достаточно хорошо изучила мужа за время брака.

— Да, — подумав, признал Амолин. — Она по настоящему опасна. И имеет слишком сильное влияние на своего мужа и дочь.

— Вот поэтому я и не стал ей открываться, когда понял, что она наследница крови первого императора. Как же давно это было…

Ворон на несколько мгновений задумался, проваливаясь в прошлое. Он еще только вернулся и понял, что опоздал на сотни лет. Скорее всего, сказалось то первое вмешательство дракона в первый ритуал переноса. Все старые враги ордена — послушные марионетки в руках драконов, были мертвы. Сами драконы — недосягаемы.

Что он тогда пережил, это просто не передать словами. Годами ждать, копить силы, учиться. А что в итоге? Опоздание в несколько веков! Застарелая ненависть к драконам разгорелась с новой силой, словно в тлеющий костер бросили охапку сухого хвороста.

Ненависть требовала выхода. Немного освоившись, свой первый удар он решил нанести по наследнику империи. Дочь убивающая отца и деда, это был бы достойный удар по династии узурпаторов и прекрасный повод для столь нужной ему войны всех против всех.

Обставленное как случайное исчезновение девочки в лесу, похищение прошло удачно. Немного магии и несколько лет ожидания, пока наследница подрастет и сможет совершить… Месть? Нет! Возмездие! Воздаяние за мерзкое предательство предков!

Какой же шок он испытал, почувствовав в малышке кровь первого императора и спящий, но так хорошо знакомый магический дар. Неужели их тогда обманули в той далекой, почти забытой в этом мире, а для него совсем недавней войне? Неужели они сражались против истинного наследника?

Немного позже он смог установить истину. Благородная кровь первого императора была передана по материнской, а не отцовской линии. Тогда то в поле его зрения и попала жена Светлого лорда Артиса леди Весмина…

— Участие в покушении на мужа леди Весмина мне не простит, — голос Амолина отвлек Ворона от размышлений.

— Ты в этом так уверен? — Все мы ошибаемся, особенно в юности. Ты же в мятеже был не на первых ролях. Не правда ли? — усмехнулся маг.

— Меня обманули эти проклятые интриганы. Особенно Тиалис! — поддержал игру Высокий лорд. — Она никогда не купится на это, — тут же помрачнел он.

— Разумеется. Но сделает вид, что верит, если ей это будет выгодно. А у нас есть что предложить. Для столь умной женщины у нее слишком глупая привязанность к собственной марионетке — своему мужу. — Данное утверждение Амолин считал крайне ошибочным, но возрожать не стал. А Ворон между тем продолжил: — Император еще жив, но в мире есть только один маг, способный вернуть его к полноценной жизни. Смекаешь кто это?

— А зачем нам здоровый император? — резонно возразил эльф.

— Он может быть недостаточно здоровым, для дальнейшего правления. Ведь у нас уже есть кому занять трон. Светлая леди Эйвилин станет прекрасной императрицей, а ты отличным принцем-консортом. На трон вернется истинная династия, — в глазах мага появился фанатичный блеск. — А наш орден будет вновь возрожден и снова станет сторожевым псом императорского трона. Золотой век вернется!

На этот счет у Амолина были свои мысли, но он не стал их озвучивать перед учителем. Пока не время. Он не для того через столько прошел, чтобы стать просто сторожевым псом. Принц-консорт — это звучит здорово, но император — звучит гораздо лучше.

Это даже забавно. Использовать чужие планы, для достижения своих целей. Орден магов Жизни — это отрыжка прошлого. Ему нет места в будущем… его будущем!

— Сомневаюсь, что светлая леди Эйвилин согласится на брак со мной.

— Мальчик мой, в браках такого уровня личные чувства ровным счетом ничего не значат.

— Да, но она уже замужем.

— А вот это мы в силах исправить! Уже исправляем.

— Если она похожа на мать, то убийства короля Леклиса мне не простит.

— Мы не звали его на наши земли, он сам пришел сюда. И сам выбрал связать свою судьбу с драконами. Думаю я смогу ей это объяснить. Ты будешь ненавязчив, но учтив, вежлив, сострадателен. Нам не нужно чтобы она тебя любила, достаточно династического брака. Ради общего мира и блага империи! Она уже видела, что такое война между Старшими домами. Кто в здравом уме откажется прекратить эту бойню? В крайнем случае, есть кое-какие настои и заклинания подавляющие волю. Хотя этого хотелось бы избежать.

Ваши дети должны будут унаследовать прекрасную магическую линию. Кровь императора сильна сама по себе, а твоя магия усилит ее еще больше.

— Склоняюсь перед вашей мудростью, учитель, — смиренно поклонился Амолин, хотя в мыслях эльф был далек от смирения.

"Этот дурак так боготворил своего учителя, что почему-то посчитал, что его ученик будет боготворить его самого. Глупец! Умный, коварный, много всего знающий глупец. С каким же удовольствием я избавлюсь от твоих нравоучений. Древняя кровь. Истинный правитель. Старые враги. Кому это интересно? История должна оставаться историей. А кровь? Она одинаковая у всех — красная. И скоро ты в этом убедишься".

* * *

Поле битвы было завалено трупами. При желании из мертвецов можно было возвести целые оборонительные валы. Земля исчезла, но сражение продолжалось прямо на этой страшной мостовой. Разбитые щиты, сломанные копья, изрубленные мечи, никому ненужные знамена разбитых отрядов и тела, тела, тела.

В кровавой грязи у подножия холма, в десяти шагах перед сомкнувшим строй отрядом, лежала лошадь с перебитыми задними ногами. Это был прекрасный, сделавший честь даже королевской конюшне, огнегривый алкестиец, рыжей масти. Он смотрел на легионеров с таким немым укором, что один из них не выдержал. Покинув строй, он подбежал к раненой лошади и сноровисто перерезал несчастному животному горло, избавляя от мучений.

Шла вторая половина дня, и уже стало очевидно, что я проигрываю битву. Армия просто таяла. Медленно, но неотвратимо, как тает снег под лучами жаркого светила. Да, мы забирали с собой немало врагов, но на место каждого разбитого отряда вставал новый. А мои легионеры наспех перевязывали раны да плотнее сбивали строй. Кое-где он истончился до двух жалких линий.

Количество тяжелораненых превысило все разумные пределы. Легкораненых никто просто не считал. Все способные держать оружие, возвращались в строй. Резервы подходили к концу. За холмом теперь осталась последняя не брошенная в бой тысяча первого легиона и несколько сотен легкой конницы.

Сейчас битва разгорелась в центре. Стянув туда остатки вольных рот, король Эльдор усилил натиск. Он тоже прекрасно понимал, что вот-вот наступит перелом. Еще один натиск, одна атака и полукровки будут сломлены!

И этот момент настал.

С холма было прекрасно видно, как строй моих легионеров дрогнул и стал медленно откатываться назад. Нехотя, словно все еще не веря, но назад. Нельзя требовать от измотанных воинов невозможного.

На холм влетел взмыленный гонец. Левая его рука крепко держала поводья лошади, а на месте правой была наспех перевязанная окровавленная культя. Сражаться он уже не может, зато еще может передавать донесения.

— Сир, рука седьмого легиона просит помощи.

— Передай Альдигону, чтобы держался.

Гонец не нашел ничего лучше чем изобразить подобие воинского салюта. Хлопнув культей по правой стороне груди, в другое время я бы оценил мрачную иронию этого жеста, он устало сгорбился и умчался назад.

Я нервно побарабанил по рукояти Химеры. Пора признать очевидное, сражение проиграно. Нужно командовать отступление, иначе скоро отступать будет просто некому. Проблема в том, что отступать некуда.

Сейчас мои воины держатся на одном упрямстве. Весть об отходе окончательно подорвет боевой дух. Отступление превратиться в паническое бегство, и это станет нашим концом.

В груди разгорелся настоящий огонь. Я не сразу понял, что что-то просто жжет меня под доспехами. Сорвав шлем и латную перчатку, я с трудом протиснул пальцы под панцирь.

Где же он? Где?

Нащупав тонкую цепочку, я рванул ее вверх, выудив амулет в виде сжимающей камень серебряной лапы. Давно, словно в другой жизни, это амулет был подарен мне одним из драконов. Как он тогда сказал? Позови и мы придем! Похоже, это время пришло. Сам амулет нестерпимым жаром "мягко" намекает мне на это.

Я задумчиво покрутил серебряное украшение в руках, перебирая пальцами тонкие кольца цепочки. Этот малыш несколько раз спасал мне жизнь. С его помощью мои воины укрылись от внимания Багряной леди — страшной чумы, бушующей на землях империи.

Одна часть моего сознания взывала к разуму. Твоя армия гибнет! Что тут думать? Драконы — наш единственный шанс. Позови их. И враг падет. Все твои враги падут. Сгорят в огне! Нашем огне!

Но ему вторила осторожность. Она просила, умоляла обдумать последствия подобного шага. Слишком много странностей во всем, что связано с этим амулетом. Да и сами драконы те еще благодетели. Уговорами и угрозами они принудили меня к этому походу. Драконы не лгут? Возможно. Но и правды от них не услышишь.

Я снова вспомнил слова Весмины: "Все что ты делаешь, ты делаешь в интересах драконов. Даже если думаешь, что поступаешь самостоятельно". Но стоит ли доверять словам этой предательницы?

А кого она предала? Тебя? Тем, что не дала положить на алтарь этой безумной бойни своего еще нерожденного внука?

Взвесив амулет в руке, я снял его с шеи и намотал на рукоять Химеры. К Падшему! Обойдемся без крылатых владык. Даже если это поражение, то оно лишь мое поражение.

Ты пожалеешь! — молнией мелькнула в голове мысль. Но вот своя ли? Я уже ни в чем не уверен.

— Харг! Выводи на поле остатки первого. Кто-то должен прикрыть наше отступление, — мрачно приказал я.

Для себя я уже все решил. Я не брошу свою армию и разделю с ней ее судьбу. Будь то победа или поражение. Я привел ее сюда и теперь должен увести назад или погибнуть вместе с ней.

— Смотри, Леклис, — дернул подбородком Мезамир. — Гонец от Бальдора.

И действительно, от леса к холму во весь опор летел всадник. Гномы не лучшие наездники. Зная это, я отправил со своим белобородым приятелем несколько своих гонцов и магов.

— Ва… — начал было гонец, безошибочно отыскав меня возле королевского знамени.

— Что там у Бальдора, — нетерпеливо перебил его я.

— Гномы окружили и полностью истребили заслон и скоро ударят врага с тыла. Бальдор Белобород просит вас продержатся еще немного.

Пару мгновений я переваривал полученную новость. Мелькнула мыслишка начать отступление с атакой Бальдора — не самый дурной план — мелькнула и пропала. И вовсе не из моего врожденного благородства. Это может дать передышку. Но не спасет мою армию. Огромное количество раненых, скудные припасы. Враждебное окружение и враги на хвосте. Нет, нам не вырваться. Останься цел торговый флот Канн-Сильвана… впрочем, флота все равно нет.

Покусав губу, я вновь посмотрел на поле боя. Центр каким-то чудом прекратил откатываться назад и все еще держался. А ведь люди тоже уже устали. Атаки стали вялыми. Они давят нас только за счет численного перевеса.

А ведь может получиться! Может!

Я довольно улыбнулся. Дерзкий план рождался сам собой. И он мне нравился! Если суждено сдохнуть, то уж лучше так — атакуя превосходящего врага. Возродимся в брехливых героических песнях. Хотя, так и быть — пусть в них возродятся наши враги.

— Харг! — По какой-то причине, словно что-то предчувствуя, орк не успел уехать к оставшемуся резерву. Обычно он гораздо расторопней. — Строй остатки первого на холме. Мы атакуем. Нужно связать боем их силы у леса.

Опытный вояка все сразу понял. Морщины на его лице разгладились, а в глазах появился азартный блеск.

Теперь маги!

Эстельнаэр и Лорар нашлись в развалинах превращенной в полевой форт деревни. Мои боевые маги в компании наиболее сильных стихийников сидели кружком на земле, трогательно взявшись за руки. Просто семейная идиллия, а не магическая битва.

Впрочем, грех жаловаться. Если забыть про тот небольшой провал в начале сражения, то маги сработали отлично. Лучший показатель их работы — полное отсутствие любой враждебной магии на поле боя.

Времени было мало, но я предпочел подождать, чтобы не сбивать магов с концентрации. Это все равно ненадолго. Подобное объединение сил возможно на весьма короткий срок. Да и остатки первого еще должны построиться.

Эстельнаэр открыл глаза.

— Отдых! — коротко приказал он, утирая дрожащими руками пот со лба.

Заслышав команду, некоторые из магов просто устало повалились на землю и закрыли глаза. Один из них и вовсе потерял сознание. Подбежавшие стражники бережно подняли обмякшее тело и отнесли в сторону. Место в круге занял один из свежих магов, на вид совсем мальчишка.

— Лорар, отбери себе пятерых спутников. Ты переходишь в подчинение Мезамира.

Примчавшийся следом за мной вампир, удивленно выгнул бровь, но задавать вопросов не стал.

— Без Лорара мы не справимся, — Эстельнаэр вперил в меня угрюмый взгляд. — Я на грани истощения.

— Сколько еще продержитесь?

— Пятнадцать-двадцать минут, — устало отозвался полуэльф. — С Лораром — час.

— Час меня устроит, но без Лорара. Он нужен в другом месте.

— Вы издеваетесь, сир? — Он все же вспомнил, как следует обращаться к своему королю. Хотя это его "сир" звучало как ругательство.

— Мне нужен этот час.

Эстельнаэр устало вздохнул и поскреб грязными ногтями небритый подбородок. За время похода он значительно подрастерял былой франтоватый лоск.

— Хорошо, сир. Сделаю все, что в моих силах.

— Сделай! — Покинув седло, я шагнул к магу. Усталый Эстельнаэр этого словно и не заметил. — Спокойно! — предупредил я, отыскав в его волосах золотой ободок "Поцелуя змеи".

Эстельноэр далеко не всегда был моим боевым маго. В свое время он успел повоевать на стороне моих врагов. Только вмешательство его старого учителя позволило ему избежать смерти. Я поставил Эстельноэра перед выбором: артефакт исключающий возможност предательства или смерть. Он выбрал артефакт.

Обруч снялся с легкостью. Бросив магическое украшение на землю, я рубанул золотой ободок Химерой. Так будет лучше. Слишком опасна эта вещица, чтобы оставлять ее в рабочем состоянии. Не хотелось бы увидеть что-то подобное на голове Эйвилин.

Эстельноэр неверяще пощупал свою голову.

— И что мне помешает сбежать прямо сейчас? — едко поинтересовался он.

Я плашмя положил лезвие Химеры ему на плечо, но не для посвящения в рыцари, а чтобы маг мог оценить ее остроту.

— Инстинкт самосохранения. Все, действуй. Дай мне час времени!

— Он у вас будут, сир, — серьезно кивнул маг.

— Теперь с тобой! — я повернулся к Мезамиру и вложил ему в руку поводья Ветра. — Берешь под свое командование две сотни конницы из резерва. Часть посылаешь в лагерь. Пусть найдут что-либо похожее на знамена Зимнего солнца. Подойдут простые серые полотнища, например ткань походных палаток. Сам мчись к гномам. Пусть Бальдор придержит своих ветеранов. Атакуете вместе!

— Думаешь, они на это купятся? — засомневался он.

— А что мы теряем? Сражение почти проиграно. Все, давай! Ветер, присмотри за ним.

Остатки первого легиона неспешно выстраивались на вершине холма. Жалкая тысяча. Вот и все что осталось от первого и лучшего из моих легионов.

Я медленно прошелся перед строем ветеранов.

— Рунк, строй мою охрану. Харг, у тебя найдется для нас место?

— Конечно, сир.

Повинуясь команде Харга строй разошелся в разные стороны.

— Королевское знамя в центр и поднять повыше. Пусть знают, кто к ним идет.

Я занял место в центре первой линии. Харг встал по правую руку, Рунк по левую. В этот раз глава моих телохранителей даже не спорил на счет ценности моей жизни и не пытался утащить в тыл.

Небо хмурилось, того и гляди начнется дождь. Дождь — это хорошо. Если наша атака провалиться, то он скроет мою израненную армию, словно плащ невидимка и ее остатки смогут отступить.

— Барабаны — бой! — приказал я, подняв Химеру над головой. — Вперед!

Вставшие в тылу построения барабанщики грянули разом. Густой рокот поднялся к небесам, словно отразился от них обратно к земле и пошел гулять по полю боя. Мы двинулись вперед. Спустились с холма. Повинуясь зову барабанов, сотни пар сапог месили кровавую грязь, втаптывая в землю мертвые тела своих и чужих павших. Вражеский строй приближался.

— За короля! — рявкнул Харг. — Уррр!

Грозный воинственный кличь полетел над строем. Нарастая, он набрал силу и превратился в дикий яростный рев.

Сшибка.

Треснувший щит окончательно раскололся под ударами. Пользуясь короткой передышкой, я сбросил его с руки и перехватил Химеру двумя руками. Мы прорвались! Проломили! Продавили вражеский строй. Почти опрокинули правый фланг и заставили людей отступить. Да что там отступить! Многие просто бежали, побросав оружие. На короткий миг мне даже показалось что это победа.

Уйдя от удара короткого копья, я ткнул копейщика в живот. Черное острие с легкостью пробило кожаную куртку. Человек захрипел, упал на колени, выронил копье. Харг резанул его по горлу, я переступил через упавшее под ноги тело.

Люди отступали. Впереди уже виднелась роща и дорога. Чуть в стороне от рощи показался одинокий шатер.

— Король! Король! — повис над полем боя крик. И орали явно не мои легионеры.

Тогда-то я увидел их. Они шли рассыпанным строем, без воинственных кличей, знамен или боя барабанов. Их было не больше сотни, но одно их появление остановило начавшуюся панику. А потом они одновременно, одним единым движением выхватили мечи и врезались в наш строй. И началась резня… Да, именно резня. Рыцари в серых плащах не сражались, они просто убивали. Методично, равнодушно, словно мясники на бойне.

На них бросались одиночки и целые отряды, но после них оставались только мертвецы.

На моих глазах нескольким легионерам удалось повалить на землю одного из серых плащей. Несколько рук с кинжалами и мечами одновременно пытались пробить его доспехи, стараясь добраться до заключенного в них уязвимого человеческого тела. Сколько бы сталь не сопротивлялась, она все же сдалась перед другой сталью. Я видел как один, а за ним второй кинжал проник под доспех. Я это видел, а вот упавший рыцарь, похоже, нет. Яростно отмахиваясь мечом, он убил одного и ранил еще двоих нападавших, а затем встал на ноги. Торчавший из бедра кинжал ему не сильно мешал.

Слезы Творца, что это еще за магия?!

Бой разгорелся с новой силой. И в этом бою один рыцарь в сером плаще с легкостью противостоял многим. Нас остановили. Разбили и смешали строй. Еще немного и эта сотня отбросит назад мою уже неполную тысячу.

Гномы! Где же гномы?!

Один из серых плащей бился чуть справа, целенаправленно пробиваясь к королевскому знамени. Его латы были изрублены, но крови видно не было. Он потерял меч и сражался лишь измочаленным щитом, но и не думал сдаваться или отступать. Да что там сдаваться! Этот безумец даже без оружия умудрялся теснить сразу трех своих противников.

Я бросился на него со спины и тут же отлетел назад, получив удар краем щита. Ощущения были такими, словно в грудь приложили окованной палицей.

Харг прикрыл меня щитом, а Рунк помог встать. В следующую атаку мы бросились уже втроем. Будь у рыцаря меч, он, возможно, смог бы отбиться. Харг отлетел назад. Получив щитом в голову. Следующий удар предназначался мне, но Рунк прорвался и обрушил свой страшный молот на ногу рыцаря. Треск костей. Не проронив ни звука, рыцарь упал на живот. Рунк поднял молот над головой и с хэканьем опустил его на затылок серого плаща, просто вбив голову рыцаря в рыхлую землю.

Отлично, значит и они смертны!

Словно в подтверждение моих слов еще один серый плащ был повален на землю. Его просто разделали топорами.

Я огляделся.

Где Мезамир и Бальдор?! Пора бы им появиться. Фланг разбит, но паника среди людей проходит и их все еще слишком много. А вот нас все меньше…

Совсем рядом, перекрывая шум битвы раздался новый радостный крик: "Эльдор! Эльдор!". Доспех короля Гульма был залит кровью, словно его величество с рассвета до заката трудилось на скотобойне. Возможно, когда-то у него тоже был серый плащ, как и у его свиты. Но сейчас на его месте болтались лишь жалкие лохмотья, неопределимого цвета.

Облизнув пересохшие губы, я покрепче перехватил Химеру и указал ею на короля людей.

— Туда!

Наверное, потом распишут, что эта была честная схватка один на один. Этакая королевская дуэль. Ха, хотел бы я посмотреть на воина, способного в одиночку разделаться с этим… существом? Короля Эльдора атаковало не меньше пяти человек. Но я бы предпочел, чтобы их было раза в три больше.

Мы нахлынули на него словно волны на утес. Один из легионеров, здоровый словно бык, бросился на короля всем телом, пытаясь сбить его с ног, но легче было опрокинуть на землю каменную башню. Храбрец упал. Эльдор занес над ним меч, но я принял удар на Химеру. Два лезвия столкнулись. Мои руки просто занемели. Ну и силища у этого чудовища!

Приятно осознавать, что мои догадки на счет мага оказались верны. Жаль, что подосланные к Эльдору убийцы тогда не справились.

Незнакомый мне воин, обычный пехотинец из первого и Рунк с молотом наперевес, напали на короля людей со спины. Одно неуловимое движение. И голова легионера катится по земле, пока тело еще по инерции движется вперед, занеся для удара меч. Новый удар! Рунк попытался увернуться, но не успел. Острие меча ударило ему в плечо, отрубило руку и, лязгнув по кирасе, остановило на ней внушительную зарубку.

Я снова атаковал. Химера в бессильной злобе ударилась в окантовку щита. Расплата была молниеносной. Левую руку обожгло огнем. Не успел я оправиться от одного удара, как мне в голову влете край щита. Как же он быстр!

Я повалился на землю, прямо под ноги Эльдора. Мне стало страшно. Да, впервые за долгое время я по настоящему испугался. Наверное тут бы и пришел конец истории короля Леклиса, но вперед с диким яростным криком бросился Харг и Эльдору стало резко не до меня.

Левая рука слушалась плохо, но была на месте — доспех выдержал. Выживу, утоплю гномьих мастеров в самом дорогом вине. Голова гудела и кружилась. Перед глазами все плыло. Не помня себя, я перевернулся на спину. Надо подняться.

Кто-то ухватил меня под правую руку и потянул в сторону. Я поднял меч.

— Сир, это я, — раздался знакомый голос Рунка. — Вы целы?

Наспех перетянув отрубленную руку кожаным ремнем, глава моей охраны вспомнил о своем подопечном. Пожалуй, впервые за долгое время я был этому рад.

— Неуверен, — честно признал я, пытаясь проморгаться.

Шум в голове не проходил, но окружающая картинка стала четче. Эльдор продолжал крушить моих легионеров, не сильно от него отставала и его охрана. Хотя и среди серых плащей были потери. На поле боя попадалась то одно, то другое тело в сером плаще. Взгляд легко их находил по громоздящемуся вокруг валу тел.

Люди окончательно оправились от нашей атаки и все активнее включались в избиение первого легиона. Мы оказались в полном окружении.

— Его нужно убить, — прохрипел я. — Это наш последний шанс!

— Легко сказать, сир, сложно сделать. Это какой-то голем, а не человек.

Мое внимание привлекло что-то за спиной орка.

— Сзади!

Рунк еще успел развернуться, нелепо взмахнув выхваченным из ножен кинжалом, когда короткое копье пробило ему горло. Старый вояка так и не нашел потерянный в начале битвы шлем. Это его и сгубило.

То ли взвыв, то ли взревев, я одним рывком поднялся на ноги. Ярость затопила разум.

Химера разрубило деревянное древко. Отбросив в сторону бесполезную палку, копейщик бросился бежать, но Химера быстрее. Черное лезвие пробило ему бедро, и он повалился на землю, обливаясь кровью. Я наступил ему на спину, с садистским наслаждением вдавил в рыхлую грязь. Он что-то кричал, молил о пощаде. Черное лезвие упало вниз, даря избавление от мучений.

Бросив короткий взгляд на тело Харга, я попытался отыскать Рунка. Но руки первого легиона нигде не было видно. Мой взгляд зацепился за два хорошо знакомых ярких пера на шлеме одного из убитых. Похоже, первому нужен новый рука. Впрочем, скоро командир легиону просто не понадобится. Нечем будет командовать.

Где Мезамир и гномы?! Пьянку они там что-ли устроили по случаю встречи?!

Эльдор дрался уже у самого королевского знамени. Моего знамени! До него ему оставалось каких-то четыре шага.

Негнущийся левой рукой я погладил черное лезвие. Давай, малышка, не подведи.

Перед королем людей стояло всего три воина. Они знали, что уже мертвецы и сражались с яростью обреченных. Двое умерли раньше, чем я смог до них добраться. Последний, низкий, похожий на гнома крепыш, бросил в мою сторону отчаянный взгляд и не стал блокировать следующий удар короля. Наоборот, он раскинул руки в стороны и шагнул вперед, просто нанизываясь на меч.

На короткое мгновение Эльдор оказался скован навалившемся на него телом. Это был мой шанс, и я им воспользовался. Химера взлетела в воздух и упала вниз. Эльдор дернулся. Он был быстр, нечеловечески быстр, но в этот раз не успел. Круша кольца кольчуги, черное лезвие Химеры глубоко вонзилось Эльдору в икру правой ноги. Он покачнулся, небрежно отпихнул в сторону тело легионера, развернулся ко мне, поднял для удара меч.

Тяжело дыша, я как-то отстраненно смотрел, как покрасневшее от крови лезвие готовится забрать мою жизнь. Отбиваться? Одной рукой? Это даже не смешно. А ведь почти удалось…

Эльдор сделал шаг вперед… споткнулся о мертвеца и полетел носом в землю…

Впервые в жизни я понял, что Бог все же есть.

На упавшего короля набросились сразу трое. Он еще пытался отбиться, но куда там. Незнакомый мне капитан первого легиона в два взмаха топора отрубил Эльдору руку с мечом. Один из моих телохранителей всем телом навалился на левую руку короля. Знаменосец бестолково тыкал своим коротким мечом и больше мешал, чем помогал.

— Голову! — крикнул я капитану. — Отруби ему голову!

Не знаю что такое король Эльдор, но если и это его не убьет, то остается только магия, а я в ней полный ноль. Еще можно попробовать сжечь его на костре. Дело за малым, уговорить врагов повременить немножко, пока мы заготавливаем дрова, чтобы запечь их короля. Интересно, а они согласятся?

Капитан поспешил выполнить приказ. Если уцелеем, то графский титул его по праву. Первые два удара Эльдор еще как-то трепыхался, пытаясь подняться, но после третьего окончательно затих.

Опустив топор, капитан стащил с головы короля Эльдора шлем, схватил ее за волосы и поднял перед собой.

Я подхватил с земли копье и протянул его уцелевшему телохранителю. Тот быстро нанизал страшный трофей на острие и поднял рядом с королевским знаменем.

— Король Эльдор пал! — чей-то панический возглас был услышан и пошел гулять над армией людей.

— В круг! В круг! — закричал я, привлекая внимание остатки первого легиона. — Все к знамени! В круг!

К своему удивлению, я отметил, что серых плащей осталось чуть больше десятка. По спине прошел холодок. Будь у людей тысяча подобных воинов, они сокрушили бы мою армию, словно ветер сухую листву.

Мой призыв был услышан, возле королевского знамени собралось порядка двух сотен воинов. Все кому удалось пробиться к нам в этом хаосе.

Я надеялся, что смерть короля приведет людей в замешательство. Куда там! Похоже, это их только разозлило. Нас атаковали с еще большей яростью. Первыми погибли одиночки, оказавшиеся вне строя. Затем мелкие отряды в три-пять воинов. Более крупные отряды пока еще отбивались. Помимо моего, собранного возле знамени, я заметил два таких. Правда на один из них плотно насели сразу шесть рыцарей в серых плащах, это не считая прочих воинов, и он доживал последние мгновения.

Я не видел, что твориться на остальном поле битвы, но здесь и сейчас остатки моего первого легиона были обречены. Воины вокруг меня падали один за другим. Тут не спасало никакое мастерство, врагов было просто слишком много.

Левая рука слегка отошла, я подхватил с земли круглый щит и занял место в строю, заменив одного из убитых. Дальнейшее время измерялось количеством отбитых и нанесенных ударов, но я их не считал.

Удар! Блок! Удар!

Левая рука болела все сильней, Химера стала казаться тяжелой, словно кузнечный молот.

Блок! Удар! Блок!

Хмурое небо уронило на землю первые капли дождя. Я устал. Скорей бы все это закончилось.

Блок! Блок! Удар!

Внезапно, ветер со стороны леса донес пронзительно чистый звук рога. Наконец-то эти проклятые, пьяные черепахи доползли до поля битвы! Мне хотелось одновременно смеяться и плакать.

Из лесной чащи выскочил отряд всадников, обрушив на вражеский тыл ливень стрел. За всадниками из леса показались тонкие, сверкающие сталью ручейки. Неспешно, но неотвратимо они соединялись, сбивали строй и шли вперед. Конные лучники продолжали сеять смерть и хаос во вражеском тылу. То там, то тут мелькали серые полотнища знамен.

— Зимнее солнце пришло! — закричал я, перекрикивая шум битвы. — Зимнее солнце!

Мои воины радостно подхватили этот клич… и люди дрогнули.

Паника! Вот что губительно для любой даже самой сильной армии. Никакая магия не способна сравниться с ней. Паника! Когда страх застилает глаза, поражает разум. Один враг превращается в десять, десять — в сотню, сотня — в тысячи. Она может поразить как сердце безусого юнца, так и седоусого ветерана. Приказы, призывы, честь, долг — все это пустое. Бежать! Бежать, спасая свою жизнь. Бежать, бросив знамена и оружие, содрав с головы тяжелый и уже ненужный шлем. Бежать!

Захлестнувшее нас приливом человеческое море откатилось назад. Столько ударов один за другим: фланг прорван, король убит, с тыла подходят свежая вражеская армия. Это было слишком даже для храбрейших из храбрых. Могучая армия в один миг превратилась в неуправляемое, испуганное стадо. Началось не отступление, оно всего лишь маневр, а паническое бегство.

Потемнело. Чистое еще утром небо заволокло тучами. Вдали слышались глухие раскаты грома, и уже несколько раз молния бороздила небо на севере.

Вокруг царил хаос. Остатки сохранивших хоть какое-то подобие дисциплины человеческих отрядов метались по полю туда сюда в поисках выхода из ловушки. Наиболее умные или наименее храбрые просто бежали вдоль реки.

Я опустил меч и огляделся. Как же мало нас осталось! Два десятка израненных, воинов, вот и весь первый легион. Толстое древко изорванного и почему-то опаленного огнем знамени держали, стоя на коленях, два обнявшихся мертвеца. Они закололи друг друга в сражении, и осели на землю так и не разомкнув смертельных объятий. С черного шелка зажатого между ними древка знамени яростно взирала на картину разгрома армии людей вздыбленная Химера.

Мои доспехи были покрыты царапинами, вмятинами и грязными разводами из своей и чужой крови. Левая рука болела, латный наруч был сбит, кольчуга пробита. На правой ноге кровоточила глубокая рана, а все тело было превращено в сплошной синяк. Приходилось прикладывать немало усилий, чтобы просто стоять.

— Зимнее Солнце, сир! — один из уцелевших воинов указал в сторону скачущего к нам небольшого отряда.

Тряхнув головой, я сощурил глаза. Как же все плывет. Да, точно эта сотня эльфов явно к нам. Вот только…

— Это не Зимнее Солнце. К бою! — рявкнул я. В тот же момент нас окружил непонятный черный дым, и остатки моего отряда мертвыми повалились на землю.

С ними еще и маг! Проклятье, а я уже было надеялся, что переживу эту битву. Странно, что я сам уцелел. То ли амулет драконов действует, будучи надетым даже на рукоять Химеры, то ли меня планируют взять живьем.

Помощи ждать бесполезно. Гномы еще далеко, а мои войска еще дальше.

Я пошатнулся и едва не упал. Силы таяли. Ноги отказывались повиноваться. Я вновь пошатнулся, устало опустился на одно колено, но вновь, встал, не выпуская липкой от крови рукояти меча.

Новый громовой раскат расколол небо. Хмурые тучи уронили на землю слезы дождя. Всадники взяли меня в полукольцо. Боятся что убегу? Смешно. Я же едва стою на ногах. Вновь мелькнула мысль о драконах.

Я покосился на амулет. В голове вновь проснулись голоса. Они шептали, они умоляли, они обещали.

К Падшему!

Пусть я заплачу жизнью за свое упрямство, но никто и никогда не скажет, что я победил лишь благодаря вмешательству драконов. В бездну крылатых владык с их интригами. Я сделал все что мог. Получилось что получилось. Пришла пора платить? Я готов!

Рядом с эльфийскими всадниками шел смутно знакомый человек с посохом в руках. Похоже это он — мой главный враг. Как там говорил покойный Высокий лорд Восходящего солнца: "Мы просто пешки". И вот сейчас я имею счастье лицезреть игрока.

Маг остановился в пяти шагах от меня и некоторое время словно чего-то ждал. Вокруг бушевал настоящий хаос. Совсем рядом шел бой. Но кто с кем сражается, было совершенно непонятно.

— Ты не перестаешь меня неприятно удивлять, Леклис, — наконец произнес маг. — Уже два раза ты ломаешь такой прекрасно продуманный план. Это своего рода талант!

Губы слушались с трудом, в горле пересохло. Мой ответный полушепот, полухрип был едва слышен.

— Значит, я правильно угадал. Мы наконец-то встретились лицом к лицу, мой главный враг.

— Ты считаешь себя моим врагом? Глупец! Какой же ты глупец, — покачал головой маг.

Мое внимание привлекли его спутники. Особенно один из них. Судя доспехам, это и был последний Высокий лорд Совета Пяти. Как там его? Амален? Амолен? Эльф совершенно не смотрел на меня. Зато ловил злым, напряженным взглядом каждое движение мага. Вот он сделал какой-то знак своим воинам…

Мои губы сами собой исказились в усмешке.

— Возможно я и глупец, маг. Но этот глупец знает одну, но главную мудрость этого мира.

— И какую же?

— Эльфы любят бить в спину!

Маг не понял моих слов, просто не успел. Удар дубинкой по голове успокоит любого мага, тут главное найти дубинку потяжелей. Если под рукой нет дубинки, то подойдет камень. Действенность данного метода я испытал на своем черепе. Эйвилин однажды вырубила меня почти таким же внезапным ударом камнем в затылок.

Вымученно улыбнувшись, я опустил меч, стянул с головы шлем и подставил лицо под падающие капли.

Один из эльфов, тот самый, что так ловко вырубил мага, стал заходить мне за спину. Я не реагировал.

Только почувствовав за спиной движение, я бросился вперед, на Высокого лорда. Последний смертельный бросок — это стало бы не самым плохим концом.

Мне почти удалось! Еще пара шагов и Химера нашла бы свою добычу. Что-то тяжелое ударило сбоку. Стало больно в груди. Пришла темнота…

 

Глава 21. Две правды большой лжи

Эйвилин очнулась от резкого запаха. Дернула головой в сторону, открыла глаза и попыталась осмотреться. Вокруг все плыло — цветные пятна, да размытые тени. Мысли путались, она плохо понимала, что с ней и где она сейчас находится.

Неприятный, резкий запах нюхательной соли исчез. Одна из темных теней склонилась к ней и знакомым голосом матери спросила:

— Как ты?

Язык показался чужим, тяжелым, и слушался плохо. В горле все пересохло. Она хотела ответить, но с губ сорвался только хриплый шепот, непонятный даже ей самой.

— Подожди! Вот, выпей.

Мать поднесла к ее губам кружку с травяным отваром. Эйвилин в несколько жадных глотков опустошила ее содержимое и прислушалась к своим ощущения. Голова все еще кружилась, зато восстановилось зрение, только смотреть на свет было немного больно. Мысли в голове все еще путались. Она точно знала, что упустила что-то очень важное, но никак не могла понять, что же именно. Воспоминания последних дней походили на разобранную детскую мозаику — отдельные, малопонятные кусочки. Требовалось время, терпение и усидчивость, чтобы сложить из них целостную картинку.

— Голова кружиться и слабость, — она поразилась, как жалко звучит ее голос.

— Это скоро пройдет. Полежи еще немного, я должна тебя проверить.

Так толком и не придя в себя, она молча кивнула в ответ. На большее не хватило сил — короткий разговор уже вымотал ее до предела. Почему она лежит? Она что, больна?

Весмина повернула голову дочери из стороны в сторону, что-то высматривая в уголках глаз. Затем провела руками над ее телом, на мгновение задержавшись на животе и едва заметно улыбнулась.

— Ты голодна, — она не спрашивала, а констатировала факт. — Сейчас тебе принесут поесть.

Эйвилин и правда ощутила жуткий голод. Да такой, словно не ела дня два. При желании Весмина могла бы рассказать ей, что на самом деле прошло несколько больше, и последние три дня она провалялась без сознания, заботливо подпитываемая матерью чистой магией. Но желания такового эльфийка не испытывала. Нет, она не боялась грядущего тяжелого объяснения. Просто не хотела торопить события.

— Молчи! — Весмина предостерегающе зажала губы дочери пальцем. — Знаю, у тебя есть вопросы. Но сперва ты поешь. Тебе нужно очень хорошо питаться, — снова на ее губах появилась немного грустная улыбка. Как же быстро растут дети! — Все вопросы после еды. Понятно?

Этот взгляд матери Эйвилин хорошо знала, а потому смирилась. Да и есть очень хотелось.

В походный шатер зашли две служанки, явно из младших. Это сбивало с толку. Откуда здесь прекрасно вышколенные служанки из младших. Эйвилин точно помнила, что в свите матери были только воины да один или два мага.

Перед Эйвилин водрузили небольшой кроватный столик, больше похожий на обзаведшийся ножками поднос. И аппетитный аромат горячей пищи, приятно щекоча ноздри, выбил из нее все посторонние мысли, вызвав в животе предательское урчание. Большая плошка жирного, наваристого мясного бульона. Салат из свежих овощей, и даже десерт из мелко нарезанных яблок с медом. Да это настоящий праздник!

Она даже не заметила, как осталась одна. Служанки ушли, а следом за ними из шатра вышла и Весмина.

— Как она? — раздалось у входа.

Голос был знакомым. Очень знакомым. Эйвилин могла поклясться, что это голос Илиона. Еще одна странность! Она точно знала, что Илиона здесь быть не может. Только не могла вспомнить, где это "здесь"?

— Ма-а-ам! — громко позвала она.

— Да, девочка, — Весмина вернулась. — Ты уже поела? Эй, кто там? Уберите посуду!

Молчаливые служанки поспешили исполнить приказ.

— Что происходит? Где мы? — память постепенно начала восстанавливаться, порождая все новые и новые вопросы. — И кто это там у входа? Это Илион? Он что вернулся? Ерунда! Где Леклис?

— Как много вопросов…

— Но ты сама обещала мне ответы! Сражение! — молнией вспыхнула мысль. — Оно уже началось! Мне нужно идти! Где моя одежда?

Отбросив одеяло, она попыталась подняться, пошатнулась и упала бы, но мать приобняла ее за плечи и уложила обратно в постель.

— Успокойся. Мы не в лагере твоего мужа. А к сражению уже точно опоздали.

— Что значит не в лагере Леклиса? А где? Как это опоздали? Я не понимаю.

— Сражение была вчера. Недавно прибыл мой разведчик…

— И?

Пряча взгляд от дочери, Весмина налила себе травяного настоя, покатала в ладонях чашку.

— Я жду ответа? — напомнила Эйвилин.

Весмина вздохнула, нервно поставила чашку обратно на поднос и повернулась к дочери:

— Сражение Леклис выиграл, но сам… пал. Мне жаль…

Эйвилин закусила губу, ей хотелось выть от боли. Но внезапно в ней вспыхнула злость. Нет, не злость — настоящая ярость! Ярость на этот несправедливый мир, Старшие дома с их заговорами и на мать. Особенно на мать.

— Лжешь! Ты все лжешь! Ни капельки тебе не жаль! Ни вот столечко!

— Мне не нравился ваш брак, но я не желала ему смерти!

Теперь или пока не желала, могла добавить она про себя. Есть долг! А личные привязанности — это просто личные привязанности.

— Но и спасать его не стала. Ведь не стала же, мама? Где мы сейчас? В лагере армии Зимнего солнца? Ты хочешь сказать, что хотя бы часть этой армии не могла успеть прийти на помощь?

— Могла, — не стала отрицать очевидное Весмина.

— Я тебя ненавижу! — прошипела Эйвилин. — Слышишь? Ненавижу!

— Ненавидь, если тебе будет от этого легче, — голос Весмины был твердым, а вот руки едва заметно дрожали. — Я сделала то, что должна была сделать. Сейчас твой долг позаботиться о его наследнике.

— Что?

— У тебя плохо со слухом, дитя?

— Это…

— Невозможно? Точно так же сказал мне твой муж.

— Он…

— Да, он знал. Ты ждешь ребенка, и твоя вера или неверие не играют уже никакой роли. Тебе нельзя было участвовать в сражении. Такие битвы высушивают магов досуха, в твоем положении это просто опасно: и для тебя, и для него.

— Леклис не стал бы рисковать мною… нами.

— Ты в этом так уверена? Молчишь? Вот и молчи! Я избавила его от этого страшного выбора. А тебе уже давно пора вырасти и принять свое предназначение. Ты слишком ценна… — Весмина прикусила губу и тихо выругалась: — Сама ненавижу себя за этот лекторский тон. Ты моя дочь, моя плоть и кровь, для любой матери ее дитя бесценно. Я чувствовала, как под моим сердцем бьется твое сердце. Я видела, как ты росла. Я гордилась твоими успехами и переживала за твои неудачи. Ты моя дочь, этим все сказано. Но еще ты прямой потомок первого императора!

— Я это и так прекрасно знаю!

— Ты знаешь далеко не все. Последним прямым потомком первого императора на императорском троне был старший сын Элберта III — Келеродан, прозванный Некоронованным императором, так как погиб перед самой своей коронацией.

— Что?! — удивилась Эйвилин. — Я тебя не понимаю? — Мысли ее путались. Метались. Слишком много новостей свалилось сегодня на ее голову. — А как же прадед отца, мой прапрадедушка?

— Твой прапрадедушка был прямым потомком первого императора. Но твой прапрадедушка по линии матери, а не по линии отца. Это старая история. Старая, и почти забытая, как и многие грязные истории нашей истории, — Весмина грустно улыбнулась получившемуся каламбуру и продолжила: — Элберт IV, ставший императором вместо Келеродана, был младшим сыном Элберта III от его второй жены. Вернее, он считался таковым. Кто на самом деле был его отцом, история нам не сохранила, но то, что это был не сам Элберт III, известно наверняка. Последующие императоры подчистили официальные хроники, но до библиотеки Зимнего солнца не добрались даже они.

— Я все еще не понимаю.

— Незадолго до смерти Келеродан заключил тайный брак с леди Инэль, младшей дочерью главы Зимнего солнца.

— Ты говоришь о моей прапрабабушке? — Эйвилин уже просто устала удивляться. Слова матери на время полностью погасили бушующий в ее душе пожар из горя и радости.

— Верно, — кивнула Весмина. — Ты и я, подлинные наследники первого императора. Вот тебе еще одно доказательство — кровь императора сильна и поэтому почти все его потомки очень сильные маги. До Элберта IV все императоры были магами, а после него… — она многозначительно замолчала, а затем продолжила: — Правду знают немногие. Потомки Келеродана и главы Зимнего солнца. Эта наша маленькая "семейная" тайна. Возможно, что-то знал твой дед — император. Есть у меня такое подозрение из-за его странных подарков. Теперь правду знаешь и ты.

— Какая интересная история, — в душе Эйвилин опять зародилась волна гнева, прожигавшая ее пламенем до самых печенок. — Скажи, мама, ты с отцом… все это было лишь притворство, игра? Все только для возвращения на трон истинной династии? Да?

— Не смей так говорить, девчонка! — вспыхнула Весмина, с удивлением обнаружив, что уже заносит руку, чтобы отвесить дочери звонкую пощечину. Но Эйвилин не испугалось, а лишь с еще большим вызовом посмотрела на мать. — Да что ты понимаешь!

Опустив руку, она отпрянула назад, сама пораженная этой вспышке. Почему ее так ранили слова дочери. Неужели потому, что частично были правдой? Да, их давняя встреча в саду была случайностью, но ее появление в столице таковой не являлось. Они женились по любви, но с ее стороны был и расчет, чувство близкого исполнения давней мечты подлинных наследников первого императора. Когда Артиса лишили права наследования, она была в ярости, но тщательно скрывала это за показным равнодушием. Знала, что рано или поздно ее муж возьмет свое.

Резко развернувшись на каблуках, Весмина выскочила из шатра. Она просто не могла сейчас смотреть в глаза дочери. Девочка выросла очень проницательной… вся в мать. Да и дальнейший спор мог привести только к еще большей ссоре. Если упрямство и настойчивость досталось Эйвилин от отца, то проницательность и горячность — наследство матери.

Погрузившись в свои мысли, она шла, не зная куда, не разбирая дороги, и остановилась только тогда, когда кто-то перегородил ей путь. Весмина обожгла храбреца злым властным взглядом, но тут же смягчилась.

— А это ты, мой мальчик, — она попыталась улыбнуться, но губы не слушались, дрожали, кривясь в вымученной гримасе.

— Как Эйвилин? С ней все в порядке? — на лице Илиона отразилась искренняя тревога о состоянии сестры.

— Более или менее. Я сообщила ей новости.

— Все новости? — уточнил он.

Весмина нахмурилась.

— Даже не думай! Ей не стоит знать, что его тела так и не нашли. Ты же прекрасно знаешь свою сестру! Ради ее же блага пусть думает, что он погиб. Тем более, скорее всего так и есть.

— Как скажите, светлая леди. — Илион равнодушно пожал плечами. — Вы плохо выглядите, вам надо отдохнуть.

— Пожалуй, ты прав, — согласно кивнула Весмина. После разговора с дочерью она чувствовала себя измотанной физически и морально. Не так она себе представляла этот разговор. Он и не обещал быть простым, но то, что произошло… И эта ее вспышка гнева…

Только сейчас она осознала, что ее поспешное бегство будет воспринято дочерью, как подтверждение правдивости этого мерзкого предположения. Мысленно обозвав себя последними словами, Весмина прикусила губу от досады.

Вернуться и попытаться все объяснить?

Нет! Только не сейчас, когда обе они на взводе. Это приведет только к новой ссоре. Еще более яростной.

Она быстро помассировала глаза, заодно утерев некстати выступившие слезы. Сейчас она не может позволить себе роскошь выглядеть слабой.

* * *

Только когда мать покинула шатер, Эйвилин позволила себе всхлипнуть. Зло утерев выступившие слезы, она подавила в себе порыв вскочить с постели. Нет! Она не будет устраивать глупых истерик!

Словам матери Эйвилин поверила сразу. Ее руки машинально легли на живот, где сейчас зарождается жизнь, ее и его маленькая копия, которую она уже любит.

Да, в это она верит! Но все остальное…

Определив местоположение солнца через ткань шатра, Эйвилин быстро прикинула примерное время — вторая половина дня. Скоро вечер, а потом ночь. Ночью охрану усилят, но ночь — это ночь. Пусть попытаются ее остановить! Она должна узнать правду из первых рук, а не от матери. Должна…

Эйвилин прикусила губу, чтобы вновь не заплакать. Сейчас она не может позволить себе роскошь быть слабой.

У входа в шатер явно происходило какое-то движение. К двум теням стражников добавилась третья. Быстро повернувшись на бок, Эйвилин накрылась одеялом и притворилась спящей. Кто-то отодвинул входной полог шатра в сторону и заглянул внутрь. Скорее всего, это был Илион. А кому еще хватит наглости проделать все это вот так запросто, не спрашивая разрешения? Несмотря на долгую разлуку сейчас она не хотела видеть брата.

Некоторое время Илион стоял у входа, молча наблюдая за спящей сестрой. Уняв биение сердца, Эйвилин старалась дышать медленно, ровно. Наконец он ушел, но Эйвилин еще долго не двигалась.

Воспоминания цветными картинками кружились в ее голове. Неужели воспоминания это все что у нее… у них теперь осталось? Нет, она не успокоится пока не узнает все наверняка!

Солнце скрылось за горизонтом. Наступила ночь. Стража у входа сменилась, но к удивлению Эйвилин их число не увеличилось. Неужели мать ее настолько плохо знает или недооценивает?

Осторожно, стараясь не шуметь, спасибо урокам отца и брата, она поднялась с ложа. Пусть у входа стоит охрана, но ткань шатра не такая и преграда. Ей даже нож не нужен. Маг она или не маг.

Тихо шепча заклинание, Эйвилин провела пальцем по стенке шатра. Грубая ткань расходилась, словно ее резали острым ножом. Высунув голову в образовавшуюся прореху, она огляделась по сторонам и медленно выбралась наружу. Теперь надо найти лошадь. Не самая сложная задача. Личные лошади матери должны быть где-то рядом.

Откуда-то со стороны послышалось тихое фырканье. Эйвилин слабо улыбнулась. Все так и есть, там должна быть временная коновязь. Ее народ редкостные традиционалисты. Если ты видел один эльфийский лагерь, то ты видел их все.

— Куда-то собралась?

Столь знакомый, насмешливый голос брата догнал ее, когда до коновязи оставалась всего несколько шагов. Переступив через натянутую растяжку шатра, Илион вышел из темноты, отрезая ей дорогу к отступлению.

Ей хотелось расплакаться от досады. Все шло слишком легко! Брат заранее просчитал все ее действия и просто ждал возле лошадей. Неужели она настолько предсказуема?!

Она прикинула свои шансы на побег и сникла окончательно. Быстро ударить она могла только водяной плетью, но это заклинание покалечит Илиона, а то и убьет. Это слишком высокая цена за побег! Как бы ее брат не относился к Леклису, он все еще остается ее братом.

— Я все равно сбегу! — зло прошипела она сквозь зубы. — Не сегодня так завтра. Я должна убедиться…

Вздохнув, Илион задумчиво посмотрел на звездное небо и согласно кивнул:

— Сбежишь.

Он взмахнул рукой куда-то в темноту. На площадку перед коновязью выехал всадник, державший в поводу оседланную лошадь с вместительными седельными сумками, забитыми до отказа.

— На дорогах слишком опасно даже для мага, — пояснил эльф недоумевающей сестре. — Я подобрал тебе надежных сопровождающих и подготовил припасы.

— А…

— С леди Весминой я разберусь. Сейчас она спит. Щепотка сонной травы в травяном настое… Что ты на меня так смотришь? Как можно провести столько времени рядом с твоей матерью и не перенять от нее несколько излюбленных фокусов?

Сердце Эйвилин забилось чаще, но она продолжала буравить брата недоверчивым взглядом.

— Почему?

Сделав несколько шагов вперед, Илион оказался совсем близко. Он погладил ее о щеке, намотал локон волос на палец и несильно дернул, как неоднократно проделывал это в далеком детстве. Эйвилин против воли почувствовала, как на лицо наползает улыбка.

— Потому что тебя не удержать, — просто ответил он. — Потому что ты всегда будешь моей глупой младшей сестренкой, а твоя мать — просто леди Весминой.

— Она будет в ярости.

— Это мои проблемы. Мне она ничего не сделает. Все-таки я сын нашего отца.

— Она отправит погоню.

— О да, в погоню за тобой отправится целая армия… — хмыкнул он, но тут же резко посерьезнел и осторожно, стараясь подобрать слова, добавил: — Твоя мать тебе не все рассказала. Тело Леклиса так и не нашли. Говорят, что высокий лорд Амолин забрал его с собой.

— Значит, он может быть еще жив?

— Хотелось бы тебя обнадежить, но я не знаю. Прости, сестренка. Но если он все же жив, то пообещай мне не делать глупостей!

— Обещаю!

— Лгунья, — грустно улыбнулся он и добавил: — Не лезь в Иллириен. Не стоит так рисковать. Дождись пока мы подойдем к его стенам с армией…

Повисла длинная пауза. Илион вздохнул, нервно потер подбородок.

— А если все же решишь пролезть в город, помни про Западные катакомбы, — выдавил он через силу.

Поддавшись порыву, Эйвилин обняла брата так крепко, как ещё никогда не обнимала, потом привстала на цыпочки и поцеловала его в лоб.

— Спасибо, ты замечательный брат!

Некоторое время они стояли, наслаждаясь теплом крепких объятий. Затем Илион отстранился и махнул рукой:

— Все, катись отсюда, пока я не пожалел о своем решении! — Он помог ей забраться в седло, и с силой хлопнул по крупу лошади: — Пошла!

Когда небольшой отряд скрылся в темноте, Илион еще долго стоял и смотрел им вслед, словно надеялся, что сестра одумается и вернется назад. Глупая надежда, но лучше уж она, чем ничего.

Ночь и весь следующий день Эйвилин запомнила плохо. Жив! Он может быть еще жив! Только эта мысль набатом била в ее голове. Полностью заполонила собой все сознание.

Солнце уже приближалось к полудню. Дорога сделала очередной поворот, выводя из леса. Вот вдали и знакомый холм с мельницей.

Эйвилин остановила коня.

Поле прошедшей битвы предстало перед ней во всей сомнительной красе. Тела… Сотни, тысячи тел. Эльфы, люди, гномы. Смерть уже в который раз примирила и уровняла всех. Жнец — самый великий уравнитель. Равного ему не было, нет и впредь не появится. Ибо нет для него ни короля, ни крестьянина, ни мага и ни воина. Богач ты или бедняг, мужчина или женщина, да пусть даже и ребенок — если жребий пал на тебя, то он пал на тебя. Все!

Черные вороны по-хозяйски ходили между мертвых тел. Один из них, насытившийся до такой степени, что с трудом мог летать, спланировал на дорогу перед замеревшей группой всадников. Склонив голову, он принялся деловито чистить клюв. Темные глаза смотрели на Эйвилин с презрением и какой-то затаенной насмешкой.

Только сейчас она поняла причину ненависти Леклиса к этим мерзким птицам. Ее пальцы сами сложились в нужный жест, а руки сплели заклинание. Черная птица надсадно каркнула, забила крыльями, дернулась и повалилась на дорогу.

— Кар! Кар! Кар!

Зловещее хриплое карканье поднялось к небесам. Хлопая крыльями, испуганные вороны взмыли в воздух, сформировав настоящее черное облако. Некоторое время они кружили над полем, оглушая все окрестное пространство своими мерзкими криками, а потом вновь вернулись к прерванной трапезе.

Кроме воронов и мертвецов на поле были видны несколько возов. Похоронные команды грузили на них тела. Их избавляли от доспехов и складывали внавалку, просто грудой, словно какие-то мешки. А потом также небрежно сваливали в спешно отрытые общие могилы. Казалось, этому труду не будет конца.

Появление отряда Эйвилин не прошло незамеченным, со стороны холма, на котором теперь был разбит лагерь остатков королевской армии, показался конный разъезд. Верховодил им смутно знакомый Эйвилин эльф. Эйвилин стоило огромного труда узнать в нем Альдигона. Рука седьмого легиона выглядел осунувшимся и смертельно уставшим. Бледная тень того франтоватого эльфа, которого она часто видела на общих совещаниях.

— Ваше величество? — явно удивленный, он попытался изобразит в седле полупоклон, но только охнув от боли и закашлял, сплевывая кровь. — Простите, светлая леди.

"Как минимум трещина в ребрах, а то и перелом, — отстраненно подумала Эйвилин. Практика в целительстве давала о себе знать. Как он только в седле держится?"

Подъехав, она быстро сплела заклинание, в последнее время это удавалось ей так же просто, как дыхание, и прикоснулась к его руке.

— Это на время снимет боль.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Альдигон. — Позвольте проводить вас.

Только оказавшись в лагере, она смогла оценить цену этой странной победы, больше похожей на полный разгром. Все кто мог держаться на ногах, щеголяли повязками различной степени свежести. Многочисленные раненые лежали в палатках или прямо на земле. Равнодушные ко всему, они молча смотрели в небо, все еще не веря, что им удалось уцелеть.

Бальдор и Мезамир нашлись у большого костра, разведенного возле мельницы.

Король гномов выглядел неважно. Правая щека его была рассечена, а от некогда белой бороды остались лишь жалкие, опаленные клочки. Устойчивость гномов к магии уже давно стала притчей во языцех. Но никакая устойчивость и зачарованный доспех не спасет от близкого разрыва огненного шара. Ему и так, можно сказать, повезло. Если бы молчаливый одноглазый Рур не закрыл его своим телом, то гномам пришлось бы выбирать нового короля.

Мезамир выглядел целым, но был измотан до такой степени, что не обратил на появление Эйвилин никакого внимания.

Покинув седло, она подошла к костру. Бальдор быстро мазнул по ней равнодушным взглядом и вновь уставился на огонь.

— Светлая леди, — всегда вежливый гном даже не попытался изобразить поклон, а так и остался сидеть.

Именно это, когда вместо воплощения бодрости и оптимизма, которым всегда казался ей Бальдор, она увидела перед собой этого высушенного старика, поразило ее даже больше чем заваленное трупами поле битвы.

— Мы уже второй день хороним мертвых, — сказал гном глухим, безжизненным голосом. — А они все не кончаются, словно и не убывают. Я был свидетелем множества сражений, но такого ожесточенного не видел никогда. Разве что при осаде Железного холма, но и там это была всего лишь разминка.

— Что с Леклисом? Он… — голос Эйвилин сорвался, но она тряхнула головой и все же могла закончить вопрос, — погиб?

Бальдору очень хотелось сказать дочери одного своего друга и жене другого, что-то успокаивающее, но нужные слова никак не находились.

— Мы не знаем, — он нервно погладил свежий шрам не щеке и продолжил, словно оправдываясь, сам не зная за что именно: — Это был самый конец битвы, мы почти проиграли. Леклис лично возглавил атаку резерва и прорвал строй людей. А потом из леса ударил я, перерезав главную дорогу для возможного отступления. Король Эльдор пал, поговаривают, что Леклис лично сразил его в поединке. Мы размолотили их фланг. Люди запаниковали. Одни отряды еще сражались, вторые стали отступать, третьи и вовсе обратились в бегство. Хаос царил неописуемый, еще и гроза началась. Остатки отряда Леклиса оказались отрезаны и были смяты. Когда мы пробились к ним, там остались только мертвецы, обгоревшее королевское знамя и его шлем. Тела не было. Потом от одного из пленных мы узнали, что эльфы зачем-то увезли его.

— Значит, он может быть еще жив? — воспрянула духом Эйвилин. — Какой смысл тащить с собой мертвеца? Это же просто глупо!

— Надежда еще есть, — кивнул гном.

— Мезамир? Я слышала, что принесшие клятву крови должны чувствовать своего господина.

Вампир ответил не сразу. Он словно спал, с открытыми глазами. Даже не поприветствовал ее, словно и не заметил. Наконец его губы дрогнули.

— Светлая леди? — удивленно выдавил он, посмотрев на Эйвилин.

— Говори, ты чувствуешь Леклиса?

— Не с такого огромного расстояния. Да и меня сильно зацепил один из магов. — Он неловко повернулся. Плащ сполз с его груди, обнажив жестко зафиксированную в лубке, правую руку. — Все мои силы сейчас уходят на восстановление. Дней через пять смогу сказать точно. У моего народа есть определенные ритуалы…

— У нас нет этих пяти дней! Если Леклис жив, то сейчас он должен быть в Иллириене. Мы должны немедленно выступить к столице.

— Выступить чем, леди? — вскинулся гном. — Эта победа ничуть не лучше поражения. Потери чудовищны. Все маги лежат с магическим истощением и еще долго не смогут нормально магичить. Раненых… Да мне проще пересчитать не раненых. Пальцев на руках как раз хватит. Мы не способны взять эльфийскую столицу.

— Нам не нужно брать Иллириен, — терпеливо принялась объяснять Эйвилин, — достаточно доставить меня к его стенам. А там найдется, кому его штурмовать. И я все равно поеду, с вами или без вас!

Мезамир и Бальдор посмотрели друг на друга и кивнули.

— Леклис был прав, Зимнее солнце где-то неподалеку, — сделал правильные выводы, гном. — Простите, леди, но ваша мать настоящая…

— Сука, — поморщилась Эйвилин. — Спасибо, я уже это поняла. Вы со мной?

— Хоть это и самоубийство, — отстраненно заметил Мезамир. — Но я в деле!

— Без Леклиса я уже столько раз должен был умереть, что еще одна попытка суицида ничего не решает, — отозвался Бальдор. — К тому же, Леклис обещал мне отдать императорские винные подвалы на разграбление. И я уже пообещал это своим парням. А я привык выполнять свои обещания!

— Сколько вам нужно времени? — слегка повеселела Эйвилин.

— Завтра утром армия выступит, ваше величество.

— Хорошо, — кивнула она. — Найдется здесь что-нибудь поесть королеве? А потом я займусь ранеными.

* * *

Первый раз в себя я пришел еще во время пути. Зря! Потому что тут же отправится в беспамятство от сильного удара по затылку. Что у ушастых за дурная привычка, чуть что сразу бить меня по голове!

Не знаю, сколько прошло времени, но второй раз я очнулся в полутемном каменном мешке, запрятанном, как я подозреваю, в самом глубоком из оставшихся подземелий Иллириена.

Приподняв гудящую голову, я огляделся. Да, это явно не те апартаменты, в которых мне довелось гостить в мое предыдущие заключение в столице империи, перед несостоявшейся казнью на арене. Темно, сыро и слуг нет. Хотя камера большая. Факел в коридоре дает мало света, но дальней стены мне не видно.

Видимо, дела у осколка империи совсем плохи, если пленников моего уровня содержат как обычного грабителя.

Криво усмехнувшись этой несмешной шутке, я пошевелил руками. Зазвенели кандалы. О, и на правой ноге цепь, ведет к стене. Отрадно, что меня настолько боятся. Значит мое состояние гораздо лучше, чем мне самому кажется.

Хотя, что-то непохоже. Все тело ломит, любое движение левой рукой отдается уколом боле в плече. Ребра ноют, словно по ним кто-то долго и со вкусом бил. Хорошо, что у меня крепкие кости, они снова с честью выдержали все испытания — переломов нет.

Ухватившись за стену, я попытался принять вертикальное положение. Голова гудела и кружилась. В желудке противно екнуло, но приступ тошноты быстро прошел. Да и не страшна она пустому желудку. Но резких движений головой лучше не делать.

Ощупав голову, я обнаружил под волосами внушительную шишку. Урок на будущее — никогда не снимать шлем, даже если меня сейчас будут убивать. Убьют, не убьют — это еще вопрос, зато головная боль в любом случае не грозит.

Глупая шутка, признаю. Но что мне еще остается кроме глупых шуток?

А сражение я все-таки выиграл. Войну, правда, проиграл. Хотя, тут скорее боевая ничья. У меня… У Восточного королевства нет сил, чтобы ее продолжать. У эльфов и людей куча своих проблем, чтобы мстить полукровкам. Высокий лорд Амолин так и вовсе должен быть мне благодарен. Моими руками он разделался с Эльдором и тем странным магом, что стоял за разразившемся в мире хаосом. Да к тому же заполучил сомнительный трофей, в виде моей помятой и порядком побитой тушки. Жизнь удалась! Я бы снял перед ним шляпу, если бы она у меня была. Так точно подгадать с ударом и разом избавиться от всех своих друзей и врагов. Это достойно восхищения.

Подобрав с пола цепь ножных кандалов, чтобы они меньше натирали ногу, я проверил стену. Цепь крепилась к кольцу, вбитому в массивный каменный блок. Я попытался расшатать его. Без шансов! Проще всю стену разрушить. Сама цепь новая. Даже блестит. И достаточно толстая, чтобы ее не смог порвать кто-то гораздо более сильный нежели я.

Гремя цепями, я направился к решетке с маленькой входной дверью, запертой на надежный замок. Куда там! Ножная цепь натянулась, ее длинны не хватило — между мной и решеткой осталось еще порядка трех шагов. Но то, что можно разглядеть в коридоре, оптимизма не добавляет. Других камер не видно, зато соседняя комната представляет из себя пыточную. Несмотря на полумрак, я отлично разглядел через заботливо открытую дверь множество инструментов нелегкого палаческого ремесла.

Давно я не был в таких местах, особенно в качестве пленника. И нельзя сказать, что бы я по ним когда-нибудь скучал.

Так, а это что?

Мое внимание привлек большой ключ, вставленный прямо в замок моей камеры. Неужели тюремщики были настолько беспечны, что забыли ключи. Или это такая извращенная пытка.

Припав на одно колено, я попытался дотянуться до двери, цепь натянулась, лодыжку обожгло резкой болью.

— Длинна цепи не позволяет, я уже проверил, — раздалось откуда-то сбоку.

От неожиданности я потерял равновесие и упал, звеня цепями.

В противоположном углу что-то пошевелилось. На свет выступил…

— ТЫ!!!

Позабыв про усталость и боль, я бросился на этого непонятного мага — виновника всех бед. О, сколько раз я мечтал об этой встрече. Вот так, один на один. Без магии и оружия. Просто голая сила, против голой силы.

Новая боль в лодыжке, и снова я лечу на свидание с каменным полом тюремной камеры.

— Я придушу тебя! Собственными руками придушу!

— Все такой же глупый пес, — вздохнул маг. — Так ничего и не понял.

Выглядел он плохо. На него тоже не пожалели цепей: ручные кандалы, ножные. Правда и те и другие были еще и богато украшены рунами гномов. Явно что-то блокирующее магию. Иначе бы маг надолго тут не задержался. Словно не удовлетворившись этим, кто-то вдобавок отрубил ему кисть правой руки. Сильная помеха даже для опытного мага. Можно приноровиться магичить и одной рукой, а то и вообще без них, но чтобы обучиться этому нужно время. И немалое.

Не скажу, что жалкий вид врага доставил мне несказанное удовольствие, но пару приятных мгновений все же подарил. Неприятно сесть в лужу, но когда в этой же луже вместе с тобой оказывается и твой враг, то это не может ни радовать.

— Что я должен понять? Что ты начал этот пожар, в котором мы все теперь горим?

— В чем-то ты прав. Мне пришлось начинать эту бойню, чтобы быстрее набрать как можно больше силы. А знаешь почему? — его губы исказила кривая усмешка. — Потому что один настырный принц, одним ударом меча разрушил прекрасную комбинацию, на выстраивание которой мне понадобилось несколько долгих лет. Высокий лорд Уриэль, помнишь его?

Еще бы мне не помнить. Лесная засада и разгром армии Восходящего солнца. Ощетинившиеся копьями остатки окруженных эльфийских отрядов. И высокий лорд, бросивший мне вызов.

— Воинственный дурак. Одна из твоих пешек. Он сам мне в этом признался перед смертью.

— Надо же, не думал, что до него дойдет, — маг закрыл глаза и привалился спиной к стене, сливаясь с ней в окружавшей нас полутьме. Теперь казалось, что со мной говорит стена. — Он должен был с легкостью покорить Восточное королевство. Это усилило бы дом Восходящего солнца настолько, что он стал бы угрозой императорской власти и всем Старшим домам.

— И что бы изменило? — удивился я. — Знамена на полях сражений?

— Возможно. Но это была бы обычная война. Кровавая, яростная, но ради власти, а не тотального истребления. Эльфийские дома остались бы один на один с Восходящим солнцем и полукровками. Союзники гномы были бы заняты гоблинами. И все это время Эльдор объединял бы королевства людей в единую империю, эльфы не смогли бы ему помешать.

— Зачем? Ты говоришь — малая кровь. Этой малой кровью стали все мои близкие, вся семья! Ради чего все эти жертвы, маг?

— Можешь называть меня Ворон, — отозвался он. — Я бы принес тебе соболезнования, но это будет ложью. Нельзя сделать яичницу не разбив яиц.

— Кулинар из тебя вышел отвратительный, — заметил я.

— Возможно, — не стал спорить Ворон. — Но я обязан был попытаться.

— И все же зачем?

— Истинная династия должна вернуть себе законный трон. Все запреты на магию должны быть сняты. Орден Жизни должен быть возрожден. Ты знаешь что они делают?! — от его напускного спокойствия не осталось и следа. — Убивают детей! Носителей запретного дара истребляют, словно мы какая-то угроза. Какая ирония, — горько рассмеялся он, — истинная наследница своими руками уничтожает тех, кто в иных условиях стали бы ее вернейшими союзниками, самой надежной опорой. И двойная ирония в том, что запретный дар проснулся в ее любимой дочери. Кровь Первого императора слишком сильна, чтобы вечно дремать в своих потомках.

Он прошелся от стены к решетке, насколько позволяла цепь и снова повернулся ко мне.

— Вижу, ты так ничего и не понял. Леди Весмина и ее дочь — вот истинные наследники Первого императора. Его прямые потомки. Удивлен? А представь мое удивление. Я тогда страшно хотел отомстить всей лжеимператорской семье. Полностью уничтожить это гнилое семя предателей! И вот, похитив племянницу императора, обнаруживаю в ней подлинную наследницу империи. Леди Весмина… я преклоняюсь перед этой женщиной. Ей почти удалось вернуть трон достойным править.

— Красивая сказка, — согласно кивнул я, — но слишком многое в твоем рассказе не сходится. Какой смысл ослаблять эльфийские дома и усиливать людей? Для смены династии достаточно было убить брата и племянника Артиса. Две смерти! Две! А не десятки тысяч! — мною снова завладел гнев. В ярости я дернул цепь, словно пытаясь вырвать ее из стены. — Истинная династия… Кому какое дело, кто уместит свою задницу на императорский трон и наденет на свою голову лиственную корону.

— Драконам есть до этого дело. Еще как есть! — возвысил голос Ворон. — Первый император совершил невозможное, он заставил их бояться. И именно этот страх удерживает их в рамках. Они наш главный и естественный враг! И чтобы сокрушить их никакие жертвы не могут быть напрасными. Если бы все пошло, так как я хотел изначально. Династический брак между Эльдором и светлой леди Эйвилин по настоящему объединил бы всю империю в одно целое. Ослабленные войной с Восходящем солнцем эльфийские дома не смогли бы этому помешать. А объединившись по-настоящему, мы смогли бы бросить вызов драконам. Не сразу, а лет через десять-двадцать, когда подросло бы новое поколение магов Жизни. Но я терпелив и умею ждать.

Я рассмеялся.

— Драконы? Признайся откровенно, тебя интересовала только власть. Кем ты видел себя в этом прекрасном раскладе? Первым министром императора? Или быть может первым любовником императрицы и отцом будущего императора? А как же? Ты сильный маг с запретным даром, она сильный маг с запретным даром. Кровь первого императора сильна! Это твои слова, не мои. Король Эльдор. Я не знаю, что ты с ним сделал, но он точно не был живым человеком. А мертвое, пусть даже наполовину, не может породить живое. Твои слова пусты, а озвученные цели лживы. Власть! Вот что движет тобой на самом деле.

— Ты просто слепой глупец, неспособный понять, — возмутился Ворон. — Я делал это не ради власти, а ради будущего всего нашего мира…

— Значит, я все же угадал, — подытожил я. — Так в чем тогда разница между тобой и драконами? Ты уверен в своей правоте. Они тоже считают себя правыми. Считают себя богами.

— Они не боги, они хуже! — взорвался маг. — Ты не понимаешь, никто не понимает!

— Возможно потому, что никто не пытается ничего объяснить? Пространные сказки про спасение мира мне уже порядком надоели! Уверен, у тебя заготовлено множество сказок, на все случаи жизни. Высокому лорду Уриэлю ты рассказывал оно, Амолину другое, теперь вот пришла и моя очередь.

— Хорошо, — внезапно успокоился Ворон, — я попытаюсь тебе объяснить. Но рассказ выйдет долгим.

— А мы куда-то торопимся? — я выразительно позвенел цепью.

— Начать придется с самого начала… — он замолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил: — Не знаю, кем был то демиург сотворивший наш мир.

— Единый бог?

— Я сказал демиург, а не бог, — сварливо заметил маг. — Вера в единого бога, по невежеству называемого Творцом, появилась много позже. В конце той эпохи, о которой даже у эльфов не осталось никаких записей.

— А в чем различия, — не понял я.

— Демиурги — вот истинные творцы, создающие миры. Боги — творцы мир населяющие. Они принадлежат созданному демиургами миру, являются частью его сути… Так вот, я не знаю, кем был тот демиург, сотворивший наш мир. Впрочем, у сущностей такого порядка нет имен, и мы в принципе неспособны понять всю их суть. Возможно, наш демиург бы очень молодым и неопытным творцом, или очень старым, решившим попробовать что-то новое. Но мне есть с чем сравнивать, и лично я считаю его просто сумасшедшим. Если подобное вообще возможно для сверхсущностей. Он не только создал наш мир, первым его творением в этом мире стали драконы. Драконы-повелители, в каждого из которых он вложил частичку себя. Частичку высшей сущности! Все мы в каком-то смысле дети Творца, но только драконы могут называть себя так с полным на то правом. Вторыми в мире появились боги. А потом что-то произошло, и Творец исчез. Возможно, он устал или просто ушел дальше, создавать новые миры. Первым творением богов стали эльфы. Перворожденные, как они любят себя называть. Что же, если не считать драконов и богов, они имеют полное право претендовать на этот титул. Затем боги создали гномов, орков, людей и прочие расы. Драконы создали своих слуг — драконидов.

Некоторое время между богами и драконами царило согласие. Наш мир был слишком юн. Просто не ограненный драгоценный камень, который драконы и боги постепенно превращали в сверкающий бриллиант.

То была воистину золотая эпоха. И боги ходили по земле между своих созданий, и каждый их шаг делал мир лучше.

Мы не знаем, почему началась война. Пересказы пересказов старых легенд, вот и все что дошло до нас. Драконы напали на богов. Что ими двигало — гордыня или тонкий расчет, но все наши войны меркнут перед той, самой первой. Юный тогда еще мир сотрясался до самых своих корней. Небеса горели, раскалывались и уходили на дно целые континенты. Драконы победили, потеряли множество своих братьев, но уничтожили вторых созданий творца мира — богов. Но нельзя сказать, что победа далась им легко. Их осталось очень мало, а уцелевшие лишились большей части своих сил. Им все еще не было равных под небесами, но то была лишь крупица былого величия.

Драконы были в ярости и стаи мстить. Мстить всему миру! Пусть они ослабли, но мощь их все еще была велика. А после падения богов в нашем мире не осталось для них достойных противников. И горели города и низвергались в прах королевства и империи. Целые расы нашего мира исчезали, другие скатились в развитии в совершенно варварство. Уцелевшие прятались и бежали, спасаясь от гнева драконов. Остатки эльфов укрылись в огромном лесу, на самом западе. В том, что сейчас называется Гномьими горами обустроились уцелевшие гоблины и гномы. Остальные спасали свою жизнь, кто как мог. Но драконы и не думали останавливаться. Их ярость превратилась в одержимость. И однажды случилось то, что случилось, один дракон убил другого дракона…

— Дальше — попросил я.

— Это только догадки моего учителя, — откровенно предупредил Ворон, — но эта первое убийство дракона драконом как-то изменила всех крылатых владык — сделало их сильней. Экспансия, очищение мира? Драконы тут же забыли про эти свои планы. Началась новая война — война драконов друг с другом. И она продолжается и по сей день. Само существование нашего клочка мира, не уничтоженного драконами — свидетельство продолжения этой вечной войны. Драконы теперь не успокоятся, пока не уничтожат друг друга. Пока не останется один единственный дракон. Дракон, впитавший в себя силу остальных. Мы же для них никто — жалкие муравьи, пыль под ногами.

— Все это прекрасно, но какое нам дело до драконьих разборок. Ведь даже убивая дракона, как это произошло с одним из крылатых владык, мы лишь усиливаем оставшихся.

— Ты сам ответил на свой вопрос. Убив дракона, первый император все изменил. Сила погибших богов… она тоже никуда не ушла. Она дремлет в нас, их детях. Запретная магия. Магия жизни. Магия смерти. Названий много, а суть одна. Эта сила не уступает силе драконов. Первый император был одним из тех, кто понял это. Он заставил драконов считаться с этой силой. И за одно это крылатые владыки жаждут уничтожения всех таких магов. Более того, миров схожих с нашим невообразимое множество, и по какой-то странной прихоти эта сила — ключ к путешествию между мирами. Думаю, драконов это бесит даже больше чем угроза собственной жизни. Столь жалкие создания, — его губы исказила кривая улыбка — обладают тем, чего лишены сами великие драконы. Как подобное можно терпеть? Именно поэтому мир между нами невозможен. Либо запретная магия, либо драконы — третьего не дано. Но запретная магия, это наш последний щит, способный обуздать крылатых владык. Без него нас уже ничто не спасет!

Я поморщился. Этот Ворон — фанатик. А я ненавижу фанатиков. Даже если его предположения правдивы, то это все равно не оправдание.

— Ты пошел слишком извилистым путем, маг. Ты развел костер и сам не заметил, как он превратился в пожар. И этот пожар уже невозможно контролировать. Теперь перед лицом драконов мы стали еще слабей.

— Я пытался все исправить! — загремел цепями маг. — И ты должен был мне в этом помочь. Почему ты не позвал на помощь своих хозяев — вестник драконов? Твоя армия была обречена, ты должен был это сделать! Столько смертей в одном тщательно подготовленном месте! Думаешь, это было сражение? Нет! Это был крупнейший ритуал жертвоприношения в истории мира. Я был заполнен силой и мог бы им противостоять. Драконы могущественны, но трусливы. Убей одного-двух, и они испугаются, сбегут. И долгое время не решатся нас беспокоить. А возможно, даже захотят договориться, как было во времена Первого императора.

— Прости, что не оправдал твоих надежд, — я отвесил ему шутовской поклон. Слова про жертвоприношение сильно меня задели. Мои погибшие воины не жертвенные бараны. Это была честная битва. И если она пошла не по плану мага, то это не моя вина. — Возможно, тебе просто стоило заранее известить меня о своих планах. Впрочем, это не главный твой просчет. Высокий лорд Амолин плевал на все твои планы. И прошлые, и будущие. Думаю, у него есть свое виденье будущего империи. Восстановление истиной династии и война с драконами в его планы точно не входит.

Из погруженного в полутьму коридора послышались скупые аплодисменты…

 

Глава 22. Последняя битва не последней войны

В свет единственного факела выступил эльф.

Кто он такой — догадаться несложно. Хоть я и не знаком с высоким лордом Амолином, но кто еще сейчас может с хозяйским видом ходить в подземельях императорского дворца и столь хорошо знает этого проклятого мага?

— Браво! — вновь похлопал в ладоши высокий лорд. — Теперь ты видишь, каково мне было терпеть этого зануду долгие четыре года… Учитель, — он отвесил в сторону мага издевательский поклон. — Мне вы рассказывали совершенно иное. По вашим словам именно я, а не эта ваша кукла Эльдор, должен был стать мужем светлой леди Весмины и императором. Неужели вы обманывали своего единственного ученика? Как нехорошо.

— Ты никогда не разделял моих устремлений, — на лице Ворона не дрогнул ни единый мускул. — Да и как маг ты всего лишь серая посредственность. — При этих словах с губ высокого лорда сползла победная улыбка. Маг явно зацепил его за живое. — Этого слишком мало, чтобы противостоять драконам.

— Драконы, драконы, — Амолин скрестил руки и помахал ими словно крыльями. — Мне надоело слушать страшилки про драконов. Не льстите себе, учитель, назначая нас в число их врагов. Мы им просто не интересны.

— Глупец, как же ты ошибаешься, — покачал головой маг.

Проигнорировав этот выпад, Амолин повернулся ко мне и доверительно сообщил, указав подбородком на Ворона:

— Он одержим драконами, словно обиженный ребенок, у которого взрослые отобрали любимую игрушку. Все не может простить им интриг приведших к разгрому его горячо любимого ордена. И кто из нас после этого глупец?

— Ты не понимаешь.

— Да-да! Не забудем, не простим! Сокрушим, отомстим! Истинная династия должна вернуться на трон! — патетично вскричал Амолин, выпятив вперед грудь. — Я слышал это десятки, сотни раз! И порядком устал. Учитель, ты покинул наш мир юношей и много путешествовал по чужим, далеким мирам. Ты кладезь магических знаний. Но при всем при этом — просто дурак, помешанный на мести! Вон и твой новый сосед со мной согласен.

Неприятно, что у нас есть что-то общее. Но да, согласен.

— Ты давал священную клятву верности ордену!

— Ее давал мой язык, а не разум. И не надо меня пугать пустым возмездием. Я не настолько глуп, чтобы купится на эти детские сказки о верности истиной крови.

— Драконы…

— Первый император успешно с ними договорился. Чем я хуже? Тем более один раз это получилось. Или вы забыли, кто по вашему же приказу принес драконам весть о возвращении мага ордена, чтобы они напали на объединенную армию. Вы же видели их! Как с подобным можно бороться? Как противиться, противостоять? Договор — вот единственный разумный выход.

— Договариваются с равным, а слабому навязывают свою волю. В тебе нет и десятой доли силы Первого императора.

— Прекрасно! — всплеснул руками Амолин. — Значит, я для них совершенно безопасен. К тому же у меня есть, что предложить им взамен. Последние наследники Первого императора и вы, учитель! Ваши знания. Драконам будет интересно узнать о других мирах и проходах к ним. Разве не этого они жаждут даже больше личной силы? Свободы от оков этого мира! И если они отсюда уберутся, разве это не будет такой же победой для нашего мира. А, учитель? Вы никогда не думали о такой возможности?

— Слепец! С драконами нельзя договориться. Можно только смириться с их волей или умереть.

— Нет, слепец тут кто-то другой. Ненависть мешает вам видеть. Детская ненависть обиженного ребенка, злого и избалованного. Я просто исправляю все то, что вы натворили ради своей "благой" цели. И спасаю этот мир.

— Борьба за мир, — мои губы исказились в насмешке. Сколько раз я это слышал. Да и сам, чего скрывать, собирался его спасать… дурак. — Как это знакомо. Как я понимаю, тебе он тоже нужен весь.

— Было бы не плохо, — не стал отрицать Амолин. — Но с меня хватит и империи…

Слова "для начала" небыли произнесены, но ничуть не сомневаюсь, что подразумевались.

— Ее осколков? — заметил я.

— Осколки можно собрать, — он пожал плечами и прошелся вдоль решетки, то исчезая из пятна света, то появляясь вновь. — Уберем из уравнения наследников Первого императора. С их смертью Зимнему солнцу не за что будет сражаться. Я слышал, у его главы подрастает дочь… Мы договоримся. Не сразу, но договоримся. Люди? После гибели Эльдора в королевствах начнутся собственные разборки, плюс Багряная леди никуда не ушла. Строгий карантин вдоль Финаве — и лет через десять королевства и остатки южных домов будут меня умолять принять их обратно в империю. Что там еще осталось? Мятежники на Севере? С ними придется повозится, но я справлюсь. Полукровки? С твоей смертью они притихнут. Ты же не думаешь, что я оставлю тебя в живых? Ничего личного, но сам понимаешь…

— Это было бы неразумно, — согласился я. — Я бы тебя не пощадил.

— Ха, — немного неестественно хохотнул Амолин, — а ты такой забавный малый. Знаешь, возможно, я не стану тебя убивать. Мне нужен шут. И ты прекрасно подходишь на эту роль. Думаю, — он погладил подбородок, — стоит отрубить тебе ноги до колен и руки по локоть. Чтобы ты мог ползать, развлекая моих придворных. А заодно и наглядно демонстрировать, что происходит с моими врагами! Какой соблазн! Но нет, все же придется тебя казнить.

Интересно, какой реакции этот эльф от меня ждет? Испуга? Мольбы о смерти? Смешно! Я столько раз стоял перед Жнецом, что просто разучился его бояться.

— Ты неуверен и боишься, — сказал я, и тут же понял, что угадал. — Даже сейчас, когда все вроде бы в твоей власти, ты не способен побороть свой страх.

— Возможно, — ответил Амолин, к моему удивлению. Улыбка на его губах стала по настоящему хищной. — А ты у нас ничего не боишься, да? Ошибаешься! Я докажу тебе это! — Он продемонстрировал мне амулет в виде драконьей лапы. — Знакомая вещица? Вижу, что знакомая. А знаешь ли ты, наивный глупец, что она может? Ты не боишься смерти? А смерти своих близких ты тоже не боишься? Надеюсь, крылатые владыки снизойдут до моей просьбы и разорвут Весмину и Эйвилин прямо на твоих глазах.

Сдержаться удалось с трудом. После этих слов мне хотелось вцепиться ему в горло, почувствовать, как трещат его кости. Видимо что-то отразилось на моем лице, потому что усмешка Амолина стала самодовольной. Он все же нашел мое уязвимое место. На Весмину мне плевать, но Эйвилин…

— Будь уверен, именно так я и сделаю, — кивнул он.

Где-то рядом что-то загрохотало и зазвенело так, словно по крутой лестнице скатился потерявший равновесие латник. Судя по помятому виду прихрамывающего эльфа, появившегося из темноты, я недалек от истины.

— Повелитель! — склонился в поклоне он. — Армия Зимнего солнца подошла. А полукровки, похоже, готовятся к штурму.

Последние слова вызвали во мне смешанные чувства. С одной стороны радость — меня не бросили. А с другой… Чем Бальдор с Мезамиром вообще думают? Армия измотана. Да она почти истреблена! Хотя, если они договорились с Весминой. Может эта ведьма просто считает, что я уже того — в чертогах Творца. Вот и решила прийти на помощь королевской армии. Почему бы и нет? Ведь по сути это теперь армия ее дочери.

— Оставьте внешние стены! У нас все равно не хватит сил удержать их на всем протяжении. Всем отрядам дома отойти в Старый город. Мы еще посмотрим, кто кого, — зло сжал кулаки Амолин. — Не радуйся, полукровка. Тебя это не спасет. Ты умрешь раньше, чем они займут Новый город… А это тебе, чтобы знал свое место, — он вытянул руку в мою сторону.

В меня ударила слабая воздушная волна, а затем все тело скрутило дикой болью. Хотелось кричать и выть. Разодрать пальцами плоть, разломать грудную клетку и вынуть сердце, только бы навсегда избавиться от этой боли. Но тело не подчинялось. Оно стало словно чужим, отказываясь мне повиноваться. И вместе с этим болела каждая его клеточка, каждый волосок.

Да высокий лорд Уриэль с его палачами просто невинное дитя рядом с главой Ранней листвы.

Чернота забытья стала благословением. Избавлением от боли. Жаль, что это ненадолго. Скоро мне придется вновь вернуться в этот негостеприимный мир.

Вновь в сознание я пришел от целительной энергии, влитой в тело. Сколько прошло времени? Да неважно! Важно сейчас то, что ощущения больно знакомые. Покалывающая и слегка щиплющая тело волна, как тогда в пыточной высокого лорда Уриэля. Моя рука сама дернулась к запястью, чтобы нащупать…

Нет… Да быть того не может! Это точно сон!

— Долго ты еще планируешь валяться? Пока стража не придет? — злой шепот Эйвилин… весьма раздраженной Эйвилин, был сродни музыки.

Или я окончательно свихнулся от пыток. Или…

Резко распахнув глаза, я с трудом подавил в себе желание потереть их. Эйвилин! Не галлюцинация, не фантом. Живая и здоровая, но несколько раздраженная Эйвилин склонилась надо мной.

— Что ты тут делаешь?

— А сам как думаешь?.. Подожди, будет немного больно, — схватившись руками за кандалы, она что-то яростно зашептала. Метал кандалов стал теплым, потом обжигающе горячим, а затем они просто раскололись на несколько частей.

— Вот так! — Эйвилин потрясла кистями рук в воздухе.

— Знаешь, — я погладил ее по щеке, притянул к себе и прижался лбом к ее лбу, — вытаскивание меня из темниц входит у тебя в дурную привычку.

Меня охватили противоречивые чувства. С одной стороны злость на ее безрассудную смелость. Не в ее положении так рисковать! А с другой, я был рад. Сидеть на цепи в ожидании смерти — занятие не из приятных.

— Не только из темниц. Мне тебя постоянно из неприятностей вытаскивать приходиться. А вообще-то это принцам полагается проделывать подобное с принцессами, а не наоборот.

— Так-то принцам, а я-то король — привыкай.

— Мечтай больше… Готово, — сказала она, избавив меня и от ножного украшения.

— Освободите и меня, — внезапно раздалось со стороны мага.

От наглости подобного предложения я даже опешил.

— А это кто? — удивилась Эйвилин.

— Причина большинства наших проблем. Он стоял за Вэоном и Амолином, натравливал нежить на посольство твоего отца. Позволь тебе представить, Ворон — магистр ордена Жизни.

К моему удивлению Ворон не грохнулся на колени, тараня лбом пол. С его фанатичным поклонением истинным потомкам Первого императора это было бы не удивительно. Встав с соломенной подстилки, он изобразил что-то вроде поклона.

— А также тот, кто несколько раз спас вам жизнь Наследница!

От такого заявления Эйвилин замерла. И когда это маг мог спасать ей жизнь? А я смерил Ворона задумчивым взглядом и потер все еще гудящие от кандалов запястья.

— Попробуй. Я не настолько слаб, — сказал он, словно прочитав мои мысли. А именно ту часть, где я прикидываю, как ловчее свернуть ему шею. Не люблю убивать безоружных. Я воин, а не палач. Но это случай особый.

— Пойдем, — схватив за руку, Эйвилин потянула меня к выходу, — у нас нет на это времени. Что-то не так, я чувствую.

— Глупцы, — скривился маг, — вам некуда бежать! Освободите меня! Я ваш единственный шанс на спасение!

При этих его словах Эйвилин почему-то еще больше насупилась и зябко передернула плечами.

— Мы все же попытаемся, — хмуро бросила она, когда мы вышли из камеры.

За нашими спинами загремели цепи. Маг бился в них, словно пойманная в паутину муха, пытаясь вырваться. Возможно, убить его было бы милосердней. Впрочем, кто сказал, что он заслуживает милосердия?

— Где мы? Куда идем? Как ты вообще тут оказалась? С тобой все хорошо?

— Столько вопросов сразу… Отвечу, если выберемся, — отозвалась Эйвилин, вздрогнув от отдаленного гула откуда-то сверху.

— Это всего лишь вентиляционная шахта, кивнул я на каменный свод подземелья. В белом свете "светлячка" было заметно круглое отверстие. Умеют эльфы строить, чтобы со всеми удобствами. — И не если, а когда выберемся.

Это у меня есть право героически сдохнуть. Ей я такого позволить не могу.

Наградой мне была несмелая улыбка.

Про подземелья эльфийского дворца ходит немало слухов. Что же, должен признать — они не врут. Здесь настоящий подземный лабиринт. Коридоры, ответвления, перекрестки. Если поначалу я еще пытался запомнить дорогу, то на седьмом или восьмом повороте сбился.

— Как ты здесь ориентируешься? — спросил я, когда мы оказались рядом с уходившей вверх лестницей с пятном света в конце.

— В детстве я облазила весь императорский замок, в том числе и подземелья. Я даже в сокровищницу деда один раз пролезла, — с губ Эйвилин сорвался тихий смешок, но она тут же посерьезнела и сказала: — Сейчас самая трудная часть. Нам надо пересечь парк второго яруса. Держись рядом со мной, я прикрою нас пологом невидимости.

— Стража и маги? — поинтересовался я. Полог невидимости не слишком эффективен при движении. Особенно на малом расстоянии.

— Основная их часть сейчас должна быть на стенах Старого города.

— Так это ты подбила Бальдора на этот безумный штурм? — вспомнились мне слова Амолина. — Даже не буду спрашивать, как это тебе удалось.

— Не переживай за свою армию. Бальдор дальше Нового города не пойдет, просто обозначит подготовку к штурму центра. А вот на счет мамы я не так уверена… — нахмурилась она. — Как только она узнает… Да, Иллириену не позавидуешь. Жаль, столица мне всегда нравилась.

Мы поднялись по лестнице и замерли перед заботливо распахнутой ажурной решеткой.

Возможно, в этом месте когда-то и был парк, но сейчас о нем напоминало только несколько почерневших стволов деревьев, да разрушенный мраморный фонтан. Все остальное пространство представляло собой голую, выжженную землю. К тому же обильно изъеденную внушительными воронками.

— Готов? — подняла руку Эйвилин, готовясь сплести очередное заклятье.

По земле прошла огромная тень.

— Стой! — схватив девушку за плечо, я дернул ее к стене. — Смотри! Драконы!

Рядом с одной из башен дворца пролетел дракон. Еще один крылатый владыка приземлился прямо в парк. Блеснула на солнце синяя со стальным отливом чешуя. Ноздри дракона расширились, жадно втягивая воздух. Неужели эта тварь нас унюхала?

— Назад, медленно, — прошептал я на ухо Эйвилин, толкая ее к лестнице.

Спускались мы чуть ли не на цыпочках, еле дыша. Сделал шаг, прислушался, сделал еще шаг. Уже в самом низу со стороны выхода из подземелий послышалось шуршание и шорох. Свет померк. Мы замерли. Шуршание повторилось. Снова гигантские ноздри жадно втянули воздух. Дракон явно что-то заподозрил, почувствовал. Сейчас он дыхнет пламенем, ударит магией…

Недовольное горловое ворчание. Тихий шелест чешуи. Хлопанье крыльев. Тишина.

Я осторожно спустился на еще одну ступеньку, молча махнул рукой Эйвилин. Продолжаем!

Даже мыши неспособны красться так, как крадемся мы. Мезамир бы удавился от зависти. Шаг и еще шаг. Кажется, я забыл, как дышать.

Последняя ступенька, коридор, все.

Привалившись спиной к стене, я утер ладонью мокрое от пота лицо. Рука дрожала.

Драконы — это драконы. В наивных детских мечтах я нередко представлял себя убийцей дракона, подобно Первому императору. Но теперь, имея личный опыт, лучше бы его не было, общения с крылатыми владыками, мне хочется держаться от них как можно дальше. Это даже не страх, а нечто большее — природный инстинкт самосохранения. Заяц не будет резвиться на лестной полянке рядом со спящим волком. А по сравнению с драконами мы даже не зайцы — просто насекомые. А что случается с назойливыми, а тем более кусачими насекомыми? Вот то-то и оно.

— Что будем делать? — вопрос Эйвилин сбил меня с толку, озадачил.

— Изначально вроде бы планировалось, что ты меня спасаешь. А потом мы, держась за руки, красиво уходим в закат и живем долго и счастливо.

Не самая удачная шутка, признаю. Но необходимо ее как-то подбодрить.

— Я вот тут подумала, — приняла игру Эйвилин, — что надо дать и тебе шанс меня спасти. Иначе ты затаишь обиду.

— Не бойся, — я привлек ее к себе и заключил в объятия. Творец, как же мне ее не хватало. — Все будет хорошо, обещаю.

— Кто сказал, что я боюсь? — фыркнула она, потеревшись о мою щеку.

— Ну да, — согласно кивнул я, — а дрожишь ты сейчас от едва сдерживаемой ярости.

— Вот именно!

— Лгунья… — усмехнулся я, перебирая пальцами ее волосы, и принял решение. — Возвращаемся назад. Придется освободить этого Ворона, пока его драконам не скормили.

— Думаешь, этот странный маг нам поможет?

— Посмотрим. Но у него есть одно неоспоримое достоинство — он ИХ не боится. Иначе бы не устроил все это.

Не думал, что буду так спешить вернуться обратно в камеру, из которой только что сбежал.

Спустя какое-то время "светлячок" вновь осветил знакомую дыру в своде подземелья. А впереди появился свет. Когда мы ушли, маг остался в полной темноте. Тот единственный факел, что был в коридоре, должно быть прогорел еще до появления Эйвилин. А где свет, там и нежеланные гости.

— Голоса! Похоже, мы опоздали, — тихо подтвердила мои опасения Эйвилин.

Я прислушался. Действительно, наш маг явно обзавелся компанией.

— Где второй пленник?! Куда он делся?! — за каждым вопросом следовал звук глухого удара.

Странно, но у входа в камеру никого не оказалось. Зато сразу шесть эльфов в доспехах гвардейцев дома Ранней листвы сгрудились вокруг поставленного на колени Ворона. Два эльфа держали мага за руки. Главный, судя по богатству доспехов — это кто-то из ирлимаров, его допрашивал. Еще трое просто смотрели.

— Где он?! — и очередной удар.

Надо отдать магу должное, с его разбитых в кровь губ не сорвалось даже стона. Ирлимара это просто взбесило. Удары посыпались на Ворона один за другим.

— Я займусь ими, — одними губами прошептала Эйвилин. Мне оставалось только кивнуть. Без оружия толку от меня все равно мало. И я не маг, чтобы с голыми руками идти против шести мечников.

Подкравшись к самому входу, занятые "делом" эльфы так ничего и не заметили, Эйвилин смело шагнула в круг света.

— Что за… — успел удивиться один из гвардейцев, когда с ее рук сорвалась ослепительная молния.

По железной решетке пошли искры. Эльфы закричали. Она там нашего мага не поджарила на пару с ушастыми? Эйвилин ударила еще, в этот раз водяным бичом — крики разом перешли в бульканье и предсмертные хрипы.

Иногда я забываю, что эта хрупкая на вид девушка — боевой маг, способный убивать одним щелчком пальцев.

Но что там Ворон, жив? Вроде еще шевелится. Даже не знаю, рад ли я этому факту. Есть ли вообще смысл освобождать столь опасного мага?

— Леклис, взгляни! Тебе понравится, — кивнула Эйвилин на ирлимара, — А я займусь пленником.

Бросив недоумевающий взгляд на мертвого эльфа, я замер. А затем почти подбежал к нему. Да, так и есть! Этот эфес я узнаю из тысячи. Вместо привычного эльфийского меча в ножнах на поясе ирлимара мирно покоилась Химера.

— Это мое, но все равно спасибо, что принес, — поблагодарил я мертвеца. Видимо он был одним из приближенных Амолина. А иначе, откуда у него мой меч?

Серебряная застежка поясного ремня оплавилась, и открываться не захотела. Повозившись с ней, я плюнул и просто вытащил Химеру из ножен мертвеца. Черное лезвие приветливо сверкнуло в тусклом свете факела. Я ласково провел вдоль него ладонью. Здравствуй, верная подруга. Надеюсь, этот эльф хорошо о тебе заботился?

Как же приятно вновь почувствовать себя вооруженным!

— Готово! — воскликнула Эйвилин. Очередные пережженные кандалы падают на каменный пол. — Поднимайся, маг. У нас мало времени.

— Верное замечание! — согласился Ворон, потирая занемевшие руки. — Это странное тягучее ощущение чужой мощи. Драконы! Они уже здесь! Мой бывший ученик исполнил свою угрозу.

— Мы их видели, — кивнул я магу. — Нам надо бежать из города.

— Из города? Вам нужно бежать из этого мира. Она, — кивок на Эйвилин, — еще не готова. А я… — он недовольно скривился, прижал к груди культю правой руки и замолчал.

— Что за ерунду он несет? Как это бежать из этого мира? — удивилась Эйвилин.

— Подожди, — остановил ее я и повернулся к магу. — Поясни.

— Драконы теперь не успокоятся, пока не уничтожат всех потомков Первого императора, — сказал он, сплюнув на пол кровавую слюну. Покусав губу, Эйвилин бросила в него что-то явно целительное. Тихо охнув, маг с благодарностью посмотрел на нее и продолжил: — Особенно теперь, когда они знают, что в Наследнице пробудился спящий дар. Они будут искать везде, объявят войну всему миру и уничтожат все живое, но добьются желаемого. Они не допустят, чтобы Наследница вошла в полную силу. Дракона может убить только другой дракон. Прощать "низшим созданиям" подобную силу они не будут. Первый император и его потомство — вот то единственное, что сейчас может объединить всех драконов. Заставить их действовать совместно. Для нас эти события — седая древность. А для них, видевших первых богов, — недавнее прошлое. Драконы практически не ведают страха. Но просто потому, что уничтожают все способное внушить страх драконам. Запретная магия и кровь первого императора — одна из таких вещей.

Его слова имели смысл. Бежать? Но куда? Всех сил Восточного королевства не хватит, чтобы справиться хотя бы с парой драконов. А если прилетят сразу трое… пятеро. Возвращаться нам точно нельзя.

— Мы можем спрятаться, — неуверенно предположил я. Хотя и не очень верил в подобную возможность.

— Где? В этом жалком загоне, именуемом Империей? После первого убийства дракона драконом им стал неинтересен этот наш клочок. Во времена первых императоров они боялись грозной славы Элберта Первого и Ордена Жизни. А потому предпочитали действовать чужими руками. У них это отлично получается, — он наградил меня уничижительным взглядом. Я ответил ему точно таким же. Кто он такой, чтобы меня осуждать? Такой же "великий" махинатор, как и драконы, только без их силы и крыльев. — Сначала они поспособствовали смене династии, да так, что никто и не заметил. Потом уничтожили Орден. И вновь занялись своей вечной войной…

— И что ты предлагаешь? — нетерпеливо перебила Эйвилин явно вошедшего в раж мага.

— Этот мир не единственный, Наследница. — Как он меня бесит этим его "наследница". Фанатик, настоящий фанатик. Хотя, сейчас это может даже и к лучшему. Такой костьми ляжет, но спасет предмет своего обожания. Между тем Ворон продолжил: — Мы должны попасть в Башню Ласточки. Там ваше спасение.

— И почему мы должны тебе доверять, маг? — веско поинтересовалась Эйвилин. Хороший вопрос. Мне тоже интересен ответ.

— Возможно, просто потому, что у вас нет выбора? Кстати, не пора ли нам покинуть эти дивные чертоги? Или вы предпочитаете подождать, пока этих, — он беззлобно пнул тело ирлимара, — не хватятся?

— Где хотя бы эта Башня Ласточки? — спросил я. Не скажу, что затея мага мне нравится. Но иного выхода действительно нет. Драконы не угомонятся, я уверен. А вечно прятаться просто невозможно.

— Это не так далеко, — задумалась Эйвилин. — Но мы должны покинуть подземелья и пройти через Серебряное крыло.

— И лучше поторопиться, — вновь влез Ворон.

— Хорошо, — решилась Эйвилин. — Идете за мной.

Очередное путешествие по подземельям закончилось еще одним подъемом по лестнице и тупиком.

— Здесь должны быть дверь, — Эйвилин уперлась в стену ладонями, толкнула, но ничего не произошло.

— Дай мне, — отодвинув ее в сторону, я навалился на стену всем телом и почувствовал, как она понемногу поддается. Сначала появилась узкая щель. Пахнуло сквозняком.

Я прислушался. Вроде все тихо. Последнее усилие. Тихий скрип — и дверь открыта.

Мы оказались в небольшой комнатке. Судя по скромности убранства, это что-то из хозяйственных помещений дворца.

— Выбирайтесь, — махнул я спутникам.

Дверь из комнаты вела в широкий и, к счастью, пустой коридор. Вот теперь я верю, что это дворец эльфийских владык. Хоть паркет давно не мыли, а всюду чувствуется некоторое запустение, но красота и кричащая роскошь все еще поражает воображение.

— Так, — задумалась Эйвилин, с интересом оглядываясь по сторонам. — Комнаты слуг. Зал малых приемов… Нам направо, до самого конца коридора. Сейчас я наложу полог невидимости.

— Нет! — резко осадил ее Ворон, проигнорировав лезвие Химеры, в единый миг оказавшееся у его шеи. — Драконы чуют магию! Заклинания для них словно след для охотничьей собаки.

Я посмотрел на него и ткнул мечом в указанную Эйвилин сторону.

— После тебя, маг. И не делай глупостей. Я слежу за тобой.

— Глупостей не будет, — небрежно отмахнулся Ворон. — Наследницу я не трону. А тебя убивать надо было гораздо раньше, сразу после суда, — напомнил он мне обстоятельства первого пребывания в эльфийской столице. — А теперь уже поздно и бесполезно. Сколько прекрасных планов ты порушил, сколько комбинаций. Да, драконы не прогадали с выбором своего Вестника.

— Я делал то, что должен был делать, — бросил я ему в спину. — И не тебе осуждать меня, маг.

— А я и не осуждаю — просто сожалею об упущенных возможностях, — он покачал головой. — Столько жертв и все зря. Придется начинать все сначала.

— Сначала? — вспылила Эйвилин. — Тебе мало пролитой крови, хочешь еще?

— Кровь? — не сбавляя шага, удивленно оглянулся на нее Ворон. — Да, на мне много крови. А сколько ее на вашем муже, наследница? А знаете, сколько ее на вашей матери? Вы хотя бы знаете, что такое глава Наказующих? И судьбу тех немногих, кто родился с "проклятым", как его лицемерно называют, даром?

Мне показалось, что сейчас Эйвилин просто убьет этого мага. Растерзает, как некогда проделала это с Высоким лордом Нивином. Я много чего видел, но та картина… Нет, не желаю ее вспоминать!

Перехватив ее ладонь левой рукой, я переплел наши пальцы. Кажется, это ее немного успокоило. Этот Ворон все равно не жилец, но главное сейчас — это ее спасение. И если ради этого стоит на время позабыть о мести, то ничего страшного. Для нее еще найдется время.

Мы почти дошли. До поворота оставалось шагов тридцать. Коридор плавно перешел в небольшой зал, обильно украшенный охотничьими трофеями.

— Обыщите все комнаты, все залы, переверните тут все! — раздалось впереди.

Прежде чем мы успели спрятаться, прямо из-за поворота нам на встречу вышел целый отряд гвардейцев Амолина.

Рассекая воздух к ним тут же устремилась водяной бич. Любимое заклинание Эйвилин творила не напрягаясь, одним мановением своей нежной ручки. Самые опытные из эльфов, а таких оказалось двое, упали на пол, пропуская смерть над головой. Кто данным опытом не обладал или оказался менее быстр тоже повалились на пол, но в несколько менее целом состоянии. Один, видимо самый быстрый, опытный, да и, пожалуй, умный эльф успел отскочить за поворот.

— Они здесь! Тревога! — заорал он, убегая прочь. Точно умный!

Я бросился вперед.

Бодро вскочив с пола, один из эльфийских воинов атаковал меня, размахивая коротким мечом. Даже не знаю, храбрец он или идиот. Все же за моей спиной сразу два мага. Будем считать его героем — это понятие всеобъемлюще.

С легкостью отбив выпад, я кивнул Эйвилин и пригнулся, водяной бич снес храбрецу голову. Жесткий блок удара второго уцелевшего эльфа. Обманное движение, шаг в сторону и вот он проваливается вперед, следом за своим клинком. Химера взлетает вверх и опускается на незащищенную шею, перерубая позвонки.

— Нельзя! Я же говорил про магию! — закричал Ворон. Можно подумать я смог бы в одиночку перебить почти дюжину воинов?

— Какая теперь разница? Бежим! Эйвилин, держись рядом!

— Тревога! — продолжал вопить сбежавший стражник. — Они в зале малых приемов!

Мы бросились за ним. Нет, не для того чтобы догнать. Просто Эйвилин указала в ту же сторону.

— Где эта проклятая Башня Ласточки?

— Зал впереди, справа за ним будет лестница, затем…

Арочный свод над нашими головами затрещал. По белой лепнине пошли трещины.

— Берегись! Сверху! — крикнул я, увернувшись от кусков штукатурки.

— Это дракон! — крик Ворона потонул в грохоте обвала, целый кусок потолка рухнул вниз, погребая под собой мага.

В образовавшейся дыре тут же возникла голова дракона. Того самого, с синей чешуей.

— Нашел! — ликующий крик громовым раскатом прошел по коридору, едва не сбив нас с ног. Дракон втянул воздух — и в нашу сторону устремилась волна пламени.

Выставив руки перед собой, Эйвилин шагнула к нему, перегородив путь. Пламя ударило в нас и обтекло по сторонам, не причиняя вреда. Странная и страшная картина, когда вокруг тебя все пылает, а ты стоишь невредим.

Наконец дракон выдохся.

— Что застыл? Бежим! — дернула меня за руку Эйвилин.

Дракон взревел, с потолка вновь посыпалась штукатурка и камни. Могучий ящер с трудом пытался протиснуться в дыру, которая явно была слишком мала.

Давно я так не бегал. В последний раз что-то подобное было, когда в одной из башен Железного холма пошла в разнос метающая огонь машина гномов. Вокруг полыхал огонь. Едкий дым затруднял дыхание.

Сбоку раздался звон стекла, рев, грохот ломаемых стен. Зато теперь мне понятно очевидное — дворец императоров проектировал шпион драконов. А зачем еще здесь такие здоровые окна и двери, широкие коридоры и высокие потолки? Да чтобы драконам было удобней пролезть!

Бежать! Нет времени оглядываться! Что-то огромное появилось в коридоре за нашими спинами. Короткий довольный рык. Сейчас вновь ударит пламя! Но мы уже ворвались в зал.

— Дальше! — крикнул я Эйвилин, навалившись на дверные створки и глаза в глаза столкнулся с драконом со знакомой красной чешуей.

Утар-Ар-Лог — тот самый дракон, следуя приказу которого, можно это откровенно признать, я и пошел в этот проклятый поход. Он был всего в десятке шагов. Ломая дверной проем, огромное тело как раз протискивалось в коридор из боковых комнат. Но делал это дракон с как-то ленцой, неспешно. Да еще и смотрел на меня с едким, издевательским прищуром. Тварь! Да он же просто играет! Как кошка играет с пойманной мышкой!

Тяжелые дверные створки сомкнулись, отрезав нас от дракона. Я задвинул засовы. Два хороших таких железных засова толщиной с мою руку. Да, сами двери в зал, хоть и разукрашены красивой резьбой с позолотой, так что кажутся невесомыми, воздушными, но под всей этой декоративной мишурой крепкие дубовые доски. Таки двери и тараном не сразу разобьешь, они способны если не остановить, то хотя бы задержать на несколько минут любого врага.

Любого? Опасное заблуждение! Дверь вздрогнула от удара. Да что там дверь, казалось, что вздрогнул весь замок от фундамента до шпилей башен. С потолка и стен посыпалась штукатурка. Красивый позолоченный подсвечник, стоявший у самых дверей покачнулся и упал. Дверные створки слегка выгнулись, петли и прочный засов словно застонали.

Я бросился за Эйвилин и тут же остановился. Пути дальше просто не было. Выход в противоположной части зала был полностью завален обломками. Эйвилин стояла перед завалом, шепча слова заклинания. Проклятье, она не успеет!

— В сторону! — крикнул я, оттолкнув ее к ряду колонн у стены.

От следующего удара дверь просто разлетелась, словно трухлявый пенек, по которому со всей силы ударили ногой. Перехватив Химеру двумя руками, я отбежал к противоположной стене зала и укрылся за колонной. Время, нужно выиграть ей время. Как только дракон пройдет мимо, надо его атаковать!

Утар-Ар-Лог вошел в зал вальяжно, словно и не преследовал нас, а просто развлекался. Огромные ноздри жадно втянули воздух.

— Да! О, да! — загулял между стен его ликующий голос. — Кровь первого императора. Так и есть — это она. Дочь Артиса и Весмины. Кто бы мог подумать! Скрытое, пряталось на самом виду. Ах, леди Весмина, леди Весмина. Какая прекрасная интрига! Даже жаль, что придется и ее уничтожить, — он вновь жадно втянул воздух. — Как вкусно пахнет. Где же она? Куда спряталась?

Вот ведь тварь! У дракона помимо длинней шеи есть еще и столь же длинный хвост. И вот этот самый хвост, беззвучно проскользнув вдоль стены, небрежно вытолкнул меня из-за колонны прямо к дракону.

— Это кто тут у нас? Букашка? Червячок? А, это же наша маленькая марионетка. Ты решил поиграть со мной этой твоей железкой. Или решил ею зарезаться? Можешь начинать. И то и другое должно быть забавно.

— Не все же тебе играть в свои игры, дракон, — план "А" провален. Действуем по плану "Б" — заговариваем ему зубы. Как-то двусмысленно это звучит.

— Больше всего в столь жалких существах меня поражает ваша наглость. Но ты хорошо нам послужил и умрешь очень легко. Я и мои братья искали последнюю кровь первого императора. И кто бы мог подумать, что она ближе, чем мы думали. Сколько сил нам пришлось приложить, для того чтобы выжечь это мерзкое семя и уничтожить подвластных им магов.

— Вам почти удалось, — согласился я. Ну же, Эйвилин! Быстрее очищай проход и беги.

— Почти — оправдание для неудачников. И последнее прибежище неумех, — прогремел дракон. — Нас никогда не удовлетворит "почти". Но сегодня все будет закончено. Будущее не предопределено. Его предопределяем мы! И сегодня мы желаем вашей смерти! Наследница и маг Жизни, еще из тех времен. Кто бы мог подумать, что беглец сумеет вернуться. И это после того, как я немного вмешался в ритуал.

— У нас сегодня день откровений? — удивился я.

— А почему бы и нет? — дыхнул дымом красный дракон. — Ты все равно умрешь, и она тоже умрет, — он хитро покосился на колонну, за которой скрывалась Эйвилин. Я заскрипел зубами. Для него все это не более чем игра! — Теперь ей не спрятаться, не скрыться. Мы будем преследовать ее везде. Империя. Южные Земли. Расколотых архипелаг. Мы будем искать и найдем.

— Последнего мага ордена Жизни вы не очень-то и искали, — не согласился я.

— Мы знали, что он вернулся. Но не стали ему мешать. Даже немного помогли, разгромив объединенную армию. Какое нам дело до вашей войны и смертей? Убивайте друг друга, насилуйте, жгите — нам безразлично как ваши жизни, так и ваши смерти. Но мы знали, мы видели, что рано или поздно он приведет нас к последним наследникам Первого императора. И он привел!

Как же сильно их задела смерть сородича от рук эльфа, что и спустя века они продолжают мстить его потомкам.

Я рассмеялся.

— Не думал, что великие драконы способны бояться?

— Мы тоже так не думали, — внезапно согласился он. — Однако мы заговорились. Где же она? Я чую, что где-то близко. Выходи, пробудившая кровь! Не прячься словно крыса! Прими свою судьбу достойно, как это полагается подлинной наследнице Первого императора.

Хвост дракона дернулся за колонну и вытолкнул Эйвилин в зал. Я встал перед ней, выставив вперед Химеру. Глупый, жалкий жест отчаянья, не более того.

— Как же мы об этом не подумали, не доглядели, — продолжал вещать дракон облизываясь. — Этот взгляд. Этот чарующий запах древней магии. Он такой же, как у того. Мы боялись его и уважали… немного. Того, с кем мы заключили договор. А слово дракона нерушимо. Вступи эта девочка на престол… И все это одна женщина! Из леди Весмины получился бы прекрасный дракон.

— Не смей оскорблять мою мать, чудовище, — вспылила Эйвилин.

— Оскорблять?! Я!? — удивился Утар-Ар-Лог. — Я ей искренне восхищаюсь. Прекрасная задумка! Великолепное исполнение! Интриги, хитрость, коварство!

С рук Эйвилин сорвался водяной бич. Способный с легкостью разрезать воина в полном доспехе, он бессильно разлетелся о голову дракона, не причинив тому никакого вреда.

— Хватит баловаться, дитя, это так щекотно, — мотнул головой Утар-Ар-Лог, но я уже летел вперед. Острие Химеры устремилось к цели — огромному драконьему глазу. Слишком низко он опустил голову. Слишком близко подпустил меня к себе. Дракон сомкнул веки. Меч в моей руке задрожал, словно я со всей силы ударил им каменную стену.

— Хорошая попытка! — похвалил меня он.

Небрежное движение головой, вскрик Эйвилин и вот я уже лечу в сторону.

Какие же эти колонны крепкие!

По позвоночнику прошла волна боли, на мгновение меня оглушило. Тряхнув головой, я попытался вновь встать. Тело не чувствовалось. Меня обуял настоящий ужас от собственной беспомощности. Бесполезно, все бесполезно! Сейчас эта тварь наиграется и просто сожрет нас!

Эйвилин бросилась ко мне, но дракон перегородил ей дорогу своим вездесущим хвостом. Похоже, это конец. Как же обидно. Не за себя. За нее.

Внезапно закрывавший второй выход из зала завал исчез. Просто обратился в пыль. Но лучше от этого не стало, потому что в зале появился второй дракон. Тот самый синий, заживо похоронивший Ворона.

Появление брата Утар-Ар-Лога явно не обрадовало. По морде дракона сложно было прочитать какие-то эмоции, но вот его взгляд сразу изменился. Стал настороженным. Нет для дракона никого ближе другого дракона. И нет для него опасней врага.

— Брат!

— Брат!

Драконы важно кивнули друг другу и, не отрывая взгляда, медленно двинулись вокруг Эйвилин. В огромном зале сразу стало как-то тесно.

Встать! Пусть шансов нет, но пока я могу держать меч, я буду драться!

Сжав рукоять Химеры, я медленно поднялся, цепляясь пальцами за узоры на колонне. Голова гудела. Спина превратилась в один большой синяк. Повезло, что не сломал позвоночник. Да вообще ничего не сломал!

— Это моя добыча, — кивнул синий дракон на Эйвилин. — Я первый ее нашел!

— А я догнал! — вторил ему красный. — Она моя!

Может они подерутся? Было бы неплохо. Но есть только одно "но" — между ними Эйвилин!

Глядя на драконов, я лихорадочно прикидывал, куда лучше ударить. Везде эта проклятая, непробиваемая чешуя! Но должен же быть выход! Должен!

— Тебе половину, мне половину, — внезапно предложил синий.

— Что? — удивился явной уступке красный.

Что-то ударило в мое плечо. Мелкий камешек, брошенный откуда-то сверху. Я поднял взгляд. На хорах в верхней части зала стояла знакомая фигура. Балахон Ворона был запылен и местами порван, волосы всклокочены, культя правой руки весела плетью. Но маг стоял открыто, гордо, словно бросая вызов. Даже удивительно, что драконы его еще не заметили.

Он посмотрел на меня и закрыл ладонью глаза. Я кивнул и посмотрел на Эйвилин. Красный дракон как раз очень удачно перестал перегораживать мне обзор своей величественной драконьей задницей. Взглядом указав на мага, я повторил его жест.

— Давай! — крепко зажмурившись, я закрыл ладонью глаза.

По ушам ударил пронзительный свист. Яркая вспышка резанула по глазам даже сквозь сомкнутые, закрытые рукой веки.

Драконы взревели. Ослепленные, ничего не понимающие, они заметались по залу. Врезались друг в друга, завязалась драка. Я бросился было к Эйвилин, но она уже бежала к выходу. Умная девочка. Не стоит здесь задерживаться.

Пропустив над головой хвост дракона, устремляюсь за ней. Красный и синий дракон кусают друг друга, рвут когтями, высекая искры из чешуи. Удары огромных хвостов крошат колонны. Стены дрожат, с потолка сыплются куски лепнины и штукатурка.

Ловко спрыгнув с хоров, Ворон присоединился ко мне на выходе из зала. Вовремя. Драконы явно начали отходить. Драка затихала.

Как там Эйвилин говорила? Лестница справа? Да где же она? Нашел!

По лестнице мы не взбежали — взлетели! Перепрыгивая разом через несколько ступенек. Очень это вдохновляет, когда тебе в спину дышат драконы. Не то что второе, а разом и четвертое, и пятое дыхание появляется.

Еще один зал, но гораздо меньше — дракону не развернуться. И двери узкие! Позади раздался гул. Всю лестницу залило огнем. А потом она и вовсе начала разваливаться.

— Где они?! Где?! — гулял по коридорам гневный рык синего дракона.

Утар-Ар-Лог куда-то пропал.

— Башня Ласточки, — устало прохрипел маг, когда мы миновали зал. — Добрались.

Я огляделся. Императорский дворец — это целый комплекс разных зданий, хоть и соединенных разнообразными галереями. Строили его на месте старого человеческого замка. И когда-то давно эта башня видимо была его центральным донжоном. А это значит — толстые каменные стены, узкие окна-бойницы и общая драконостойкость. Маг знает толк в выборе убежища.

Вновь что-то загрохотало, задрожало, где-то в стороне полыхнул огонь. Драконы явно нас потеряли. Но вот надолго ли?

— Я думал с тобой уже все, — бросил я магу.

— Меня не так-то легко убить, — ответил Ворон, — многие пытались.

— И где он твой выход, — спросила Эйвилин, тяжело хватая ртом воздух.

Проклятье, ей вредно так перенапрягаться. Что если… Не думать об этом! Не сейчас!

— Нам на второй этаж, — Ворон кивнул на извивающуюся спиралью лестницу. — Предупреждаю заранее — зрелище будет не из приятных. — О чем это он? — Я иду первым, там защитные чары, без меня вам их не снять.

Ворон шагнул к лестнице. Нам не оставалось ничего иного, как последовать за ним. Бросив взгляд в одно из узких окон, с видом на город, я оценил обстановку. Иллириен горел. Пылал в пламени пожара. Старый город, Новый — все объяло вездесущее пламя. Северный ветер сносил столб густого черного дыма в сторону реки. По улицам метались остатки жителей, воины. Эльфы, гномы, люди, полукровки — позабыв былые розни, все стремились покинуть обреченную столицу.

Вокруг императорского дворца с гневным ревом метались драконы, заливая огнем ближайшие улицы и стены Старого города. И плевать им, что на них вроде бы должны быть их союзники — воины Амолина. Глава Ранней листвы явно просчитался, сделав ставку на драконов. Ворон прав, со слабым не договариваются — его принуждают.

— Что там? — спросила Эйвилин, заглядывая через мое плечо в окно.

— Ничего хорошего. Осторожно, — я прижался к стене, а неподалеку от башни пролетел дракон, плюнув пламенем на крышу дворца. — Городу конец.

Даже немного жаль. Несмотря на свой недостаток — эльфов, Иллириен очень красив… был.

— Где вы там застряли? — раздалось сверху.

— Надо идти, — вздохнул я, в который уже раз сжимая ладонь Эйвилин своей ладонью. Что бы там не ждало нас впереди, пока она рядом — все хорошо.

Больше всего круглая комната второго этажа башни напоминала бойню. Вот только забивали здесь не молодых бычков, а людей. Ну и не совсем людей, судя по длинным ушам одной из аккуратно уложенных в магический круг жертв.

— Это отвратительно, — поежилась побледневшая и разом насторожившаяся Эйвилин. А не для ритуального ли жертвоприношения притащил нас сюда этот странный маг?

— Жизнь и смерть — суть запретной магии, — равнодушно пожал плечами Ворон, бодро обновляя руны своей собственной кровью. — Ты жалеешь их дитя? А ведь все это, — указал он на мертвецов, — преступники, ожидавшие казни. Я просто привел приговор в исполнение.

— Ты еще скажи, что используешь для ритуалов лишь приговоренных к смерти, — сплюнул я, сдерживая тошноту. Хорошо, что желудок пустой. Много видел мертвецов, и сам их наделал немало, но выглядит это действительно мерзко: вскрытые грудные клетки, перекошенные в муке лица. Странно, что крови почти нет.

— Не всегда, — согласился Ворон, — иногда приходится жертвовать и невинными. А ты, король, разве не поступаешь так же?

Ответить ему мне было нечего. Действительно, поступал и неоднократно. Так велика ли между нами разница? Все ради достижения цели, а цена неважна.

— И что теперь? — зажала нос Эйвилин. Сладкая вонь смерти перебивала даже запах дыма и гари.

— Теперь надо открыть проход, — тяжело вздохнул маг, отрываясь от рун. — Вы сразу поймете, как только он заработает.

— Мы? Ты хочешь нас покинуть? — удивился я.

— А кто обеспечит необходимые жертвы, — ворчливо отозвался Ворон. — Их нужно не меньше десятка, но достаточно будет одной — дракона, — глаза его фанатично блеснули. — Дракона, погибшего рядом с башней! Силы мои уже не те. Но пора им напомнить, почему они так нас ненавидели!

— Постой! А что ждет нас там, на другой стороне? — спросил я, кивнув на магический круг.

— Необходимые знания и мир, — просто ответил маг. — Похожий на наш и вместе с тем другой. Спокойный, тихий, давно позабывший о войнах. Прекрасный, счастливый мир, который я хотел бы построить и здесь. Не получилось… жаль.

— Ты ему веришь? — спросила Эйвилин, когда шаги мага на лестнице стихли.

— Нисколько. Но у нас действительно нет выбора.

— Но это наш дом, наш мир, — она боялась. Боялась неизвестности.

— Мой мир — это ты, — сказал я, обнимая ее за плечи. Банально? Возможно. Но никогда еще эти слова не звучали столь искренне. Драконы, корона, спасение мира, который вовсе не нуждается, чтобы его кто-то спасал — я устал от всего этого. Устал от беев, походов, беготни, бремени власти.

— Льстец, — усмехнулась Эйвилин краем губ.

— К тому же, раз вернулся он, сможем вернуться и мы. Пусть не сейчас, а через год, два… пять. Но мы вернемся! Конечно, если ты захочешь.

— Я захочу, — тихо сказала она, сжав кулаки, и тут же насторожилась. — Что-то происходит, чувствую! Очень сильное волшебство.

Интересно, с каких это пор Эйвилин обзавелась навыками драконов?

Переступив через ноги одного из мертвецов, я подошел к окну-бойнице, открывавшему прекрасный вид на внутренний двор императорского дворца. Ворон стоял на широкой трассе с изящной балюстрадой, украшенной статуями. Весь охваченный темным пламенем, он выглядел словно демон из бездны.

Слаженный, дружный рев в небесах возвестил, что драконы почувствовали магию. Почувствовали и ринулись к ее источнику. Первым над крышей дворца появился наш недавний преследователь — синий дракон.

Азартно полыхнув огнем, он ринулся вниз. А потом произошло непостижимое — дракон испугался! Это было настолько очевидно, что я невольно проникся уважением к силе запретной магии.

Работая крыльями, дракон попытался резко набрать высоту, но тут с ладони Ворона ударил темный луч. Ударил и, пронзив дракона насквозь, устремился в небеса. От дикого вопля ярости и боли разом повылезали последние остатки стеклянных витражей. Дракон дернулся. Раз. Другой. Он отчаянно и яростно боролся за жизнь. Огромные крылья ещё пытались остановить стремительное падение, но воздух… Покорный прежде воздух! Отказался держать могучее тело. У самой земли ему всё же удалось замедлить падение, и на мгновение показалось, что он сможет вновь подняться в небесную высь. Поздно! Гигантское тело с оглушительным грохотом ударилось о брусчатку внутреннего двора дворца. Выворачивая камни и комья земли, тело дракона пропахало широкую борозду и врезалось в крепостную башню — еще один осколок старой человеческой крепости. Стена вздрогнула. По основанию башни пробежала сеть быстро разрастающихся трещин. Старая башня не выдержала, накренилась и рухнула вниз, погребя под своими обломками небесного исполина.

Но синий был все еще жив. Сколько же живучи эти твари. Сколько в них силы! Ярости! Мощи! Разбрасывая обломки башни перебитыми крыльями, он оскалил окровавленную пасть и выплюнул в мага струю огня, ударил водой, молнией. Но ни одно из заклятий не достигло цели. Впрочем, и сам Ворон не мог атаковать. Поняв это. Дракон, прихрамывая, ринулся на него, продолжая бить огнем.

И тут случилось то, чего никто не мог предвидеть. С небес упала красная тень. Утар-Ар-Лог атаковал! Атаковал не Ворона, а своего собрата дракона. Упал на спину израненного синего она начал яростно наносить удар за ударом.

Удар! Когти Утар-Ар-Лога разрубают синюю чешую, потерявшую от крови былой блеск. Еще удар — синий дракон кричит. Яростно, отчаянно, обреченно. С небес ему вторит рев других драконов. Они возмущаются предательством брата? Дивятся коварству Утар-Ар-Лога? Поддерживают его?

Даже Ворон замер, переводя дух и дивясь картине, как один дракон убивает другого дракона.

Удар! Челюсти красного впиваются в шею синего, прижимают ее к земле и медленно смыкаются, все глубже и глубже погружаясь в податливую плоть. Синий уже не ревет, тихо скулит в предсмертной агонии. В глазах Утар-Ар-Лога торжество, наслаждение, экстаз. Он смотрит прямо в окно башни, на нас с Эйвилин. Он точно знает, что мы здесь. Он всегда знал, что мы здесь! Главная цель этой проклятой твари не мы, а другой дракон!

Синий дракон дергается последний раз и обмякает, из его почти перекушенной шеи хлещет целый водопад крови, а из глаз уходит жизнь.

Утар-Ар-Лог бросает поверженного противника и радостно ревет в небеса.

Именно в этот момент Ворон собрал достаточно сил, чтобы нанести новый удар. Все его тело вновь охватило темное пламя. Он поднимает руку… И в его спину входит острие короткого меча высокого лорда Амолина. Эльф появился на террасе словно только и ждал, когда Утар-Ар-Лог разделается со своим противником, а Ворон решит расправиться уже с ним. Не полагаясь на магию, он в одно мгновение преодолел разделявшее их расстояние и вогнал клинок в спину своему учителю. А ведь я предупреждал его — эльфы любят бить в спину.

Утар-Ар-Лог расправляет крылья и стрелой уходит в небеса. Что-то мне подсказывает, что возвращаться назад он не намерен.

— Глупец! — доносится до нас крик Ворона. — Теперь ты последний! Неужели ты думаешь, что они тебя пощадят?!

Ответ высокого лорда не слышен. Он что-то шепчет на ухо учителю, непозволительно игнорируя все, что происходит вокруг. Огромная тень проносится над крышей. Драконьи когти пробивают тела магов, заставив их прижаться друг к другу так крепко, словно они любовники. Затем неведомая сила подбросила их вверх, к солнцу. Длинный сгусток пламени просто испепелил тела, оставив от них только пепел. А мощный удар крыльев разметал этот пепел над столицей, не оставив и следа. Словно эти двое никогда и не существовали.

Так закончили свою жизнь самозваный император Амолин и маг без имени по прозвищу Ворон…

Громкий хлопок за спиной, заставил меня оторваться от развернувшегося действа. В центре ритуального круга появилось нечто похожее на огромную дыру. Дыру странную, с какой стороны на нее не посмотри всегда видно одно и тоже — картинка небольшого, хорошо освещенного зала. Это и есть обещанный Вороном переход?!

Не знаю, сколько бы мы с Эйвилин раздумывали, решаясь в него шагнуть. Страшно идти в неизвестность. Но башня вздрогнула, над нашей головой кто-то явственно завозился. Оставшиеся драконы торопили нас с выбором.

Когда потолок начал осыпаться, я схватил Эйвилин в охапку и шагнул в магический круг…

 

Эпилог

Трактир "Королевский убийца" вольготно расположился на центральной городской улице и уже давно стал настоящей городской достопримечательностью. Далеко не каждое подобное заведение, пусть и столь удачно расположенное, может похвастать столь давней и насыщенной историей. И какой историей! Одно только неудачное покушение на последнего короля чего стоит! Именно благодаря ему трактир и получил свое новое название. Старый трактирщик тяжело вздохнул, потерев слезящиеся глаза. Как же давно это было.

— Время, время, как незаметен, но стремителен и неудержим твой бег, — посетовал Гелион. Украдкой покосившись в сторону кухни, он быстро нацедил себе немного вина в деревянную кружку. Пока старуха занята готовкой, можно немного себя побаловать. А то ведь потом заметит, так весь день ворчать будет. Ведьма старая!

Сделав глоток вина, он вновь погрузился в воспоминания. Да, та история с покушением на короля принесла ему немало хлопот. Два дня в камере тюремной просидел. С жизнью успел проститься. Но ничего, признали невиновным его тогда. А то, что милорд Глок в зубы ему разок дал, чтобы впредь внимательней был, так то ладно.

Теперь старый маршал и сам сюда иногда захаживает, пропустить кружечку другую. Иногда и на чердак поднимается. Посмотреть, да былые годы вспомнить.

Гелион и сам уже не помнит, когда ему в голову пришла идея заказать восковую фигуру имитирующую несостоявшегося королевского убийцу. Правда его личная ведьма — жена, утверждает, что это была ее идея. Но кто эту вздорную старуху слушает.

Когда на небольшой круглой площади установили конную статую последнего короля. Гелион был готов плясать от радости. Стоило чуточку развернуть восковую фигуру, и получалась ожившая картина былого — убийца целится в короля.

Слухи о подобном диве быстро разошлись по столице. В "Убийцу" даже сам наместник захаживал. Оценивал. Дельные замечания делал. Как никак — первый свидетель.

Конечно, со временем ажиотаж спал. Но набравший популярность трактир обзавелся постоянными клиентами и процветал.

Скрип входной двери отвлек трактирщика от воспоминаний. Трактир то он открывал рано, с первыми петухами. Если бы в центре столицы таковые были, но это было скорее данью старой привычки. Посетителей в эти ранние часы немного. Вот вечером, то да. Не редко и свободных мест не остается.

Ранний посетитель вошел в трактир, огляделся и довольно кивнул. Он был невысок ростом и закутан в потертый дорожный плащ с глубоким капюшоном. Острый взгляд трактирщика тут же отметил, что с правой стороны, под полой плаща скрываются ножны с полуторным мечом.

— Давно я не был в этих местах, — вновь оглядел зал незнакомец и чему-то улыбнулся.

Он откинул капюшон, открывая лицо еще не старого полукровки. У него были черные, длинные до плеч волосы, стянутые в хвост и аккуратная бородка, с серебряной проседью. Его лицо показалось трактирщику смутно знакомым. Но сколько Гидеон не силился, никак не мог вспомнить, где и когда он мог его видеть. Но видел! Точно видел! Глаз то у него наметан!

— Чего изволите, господин? — на лицо трактирщика появилась дежурная улыбка. Хочешь понравиться людям — улыбайся. Хочешь получить их деньги — улыбайся вдвойне.

— Налей-ка мне кружку "Темного леса", — незнакомец хлопнул ладонью по стойке. — Мастер Данвар его еще варит?

— Умер старый Данвар, — степенно ответил Гелион, — уже лет шесть как умер.

— Жаль, добрый был пивовар.

— Поверьте, его сын справляется не хуже, — заверил он раннего посетителя.

— Попробуем это наследие предков, — улыбнулся тот в ответ.

Выложив на столешницу перед собой серебряный кругляш, он небрежным щелчком пальцев отправил его в сторону трактирщика. Тот ловко поймал монету и на мгновение замер, рассматривая ее.

— Что-то не так?

— Нет, все в порядке господин, — очнулся Гелион.

Подхватив высокую пивную кружку, он поспешил к бочке. А монета? Что монета? Обычная серебряная монета, пусть и еще имперской чеканки. Мера серебра-то все равно не изменилась. Удивляло разве что ее качество. Монета была новенькая, не потертая, словно ее только недавно выпустили с монетного двора. Может незнакомец отыскал старый клад?

Впрочем, Гелион никогда не считал деньги в чужих кошельках, а предпочитал делать так, чтобы оные постепенно перекочевывали в его. Так оно спокойней и безопасней выходит. Вот и сейчас, не дожидаясь, пока незнакомец покончит с первой кружкой пива, он выставил еще одну и поставил мисочку с солеными лесными орешками, обжаренными в масле.

Утерев с усов пивную пену, незнакомец довольно крякнул и благодарственно кивнул.

— Налей и себе, добрый человек, составь мне компанию, — сказал он.

Обычно на случай подобных приглашений у Гелиона был заготовлен особый бочонок с квасом вместо пива. А то ведь если с каждым пить, то к концу дня под лавку завалишься. Да и здоровье уже не то. Но в этот раз, он кинул быстрый взгляд в пустой зал, подумал, и налил пива и себе.

Незнакомец подхватил пятерней горсть орехов и закинул в рот. Гелион только завистливо поморщился. Зубы у него уже не те, чтобы вот так весело грызть крепкие орешки. А маги целители дерут такие цены…

— А что за суета вчера была на площади? — как бы невзначай обронил незнакомец. — Какой-то праздник?

Вопрос вызвал у трактирщика закономерное удивление. Из какого глухого угла вылез этот ранний посетитель? Да и странный он какой-то. Явно из благородных. Дворянин, не иначе. Барон, а может даже граф. И не знает таких вещей! Ладно бы молокосос какой был, а то видно — человек серьезный, опытный, много всего повидавший.

Может он из мятежников? Да нет, глупости. Со времени последнего мятежа почитай лет пять прошло. Да и все мятежники, кто из благородных был, нашли свой конец на площади Висельников. С благородными мятежниками Его светлость Наместник никогда не церемонился. Простых подневольных вояк тех мог пощадить, это да. Хоть и суров он, но кровь понапрасну не льет.

Однако странен этот неведомый гость. Ох, странен. Но где он мог его видеть?

— Видать, вы и правда давно у нас небыли, — сказал Гелион, даже не пытаясь скрыть своего удивления.

— Так и есть, — кивнул полукровка. — В последний раз я был в столице лет пятнадцать назад, перед самым походом короля Леклса. А потом много путешествовал, очень и очень далеко от этих мест.

— Неужели за самим Океаном бурь бывали? Слышал я о смельчаках, бежавших за океан во время Великого раздора. Но не знал, что кто-то сумел вернуться назад.

— Что-то вроде того, — неопределенно пожал плечами незнакомец.

— А вчера у нас коронация нового короля была. Да будет он славен. Прежде-то, как погиб последний король, у нас значится регент при наследнике, вместе с супругой своей госпожой герцогиней правили. Наместником трона люди его прозвали. Добрый правитель из него вышел. Ох, добрый! Но настоящий наследник уже вот в возраст вошел. Пришло время власть ему передавать.

— А как в королевстве дела?

— Да хорошо все, — пожал плечами Гидеон. — После окончания Великого раздора уже лет десять как спокойно все. Лет пять назад очередной мятеж чуть было не случился, но его быстро подавили. Господин Наместник, долгих ему лет, правил справедливо. Налоги бы еще уменьшил сделал… Дороги вон между главными городами камнем мостить начали, словно эльфийские имперские тракты какие, — не без гордости добавил он, прикладываясь к кружке.

— А что в землях бывшей империи?

— По-разному. Торговцы из Канн-Сильвана говорят, что лорда-протектор Севера опять поход на юг готовит. Сколько уже раз император Илион его бивал. Один и на пару с Бальдором — королем гномов. А тот все никак не успокоится!

Входная дверь вновь скрипнула. Вот ведь несчастье! Сколько он перевел масла на эти петли, а день-два и они опять скрипят.

— Мастер Гидеон, — в трактире появилась красивая эльфийка в явно мужском наряде. Но сидел он на ней столь естественно, словно ничего другого она никогда и не носила. — Я привезла заказанные вами товары.

— Кионна, девочка моя, — улыбнулся трактирщик. — С каких это пор глава торгового дома стала простым извозчиком?

— Заказов много, а рабочих рук не хватает, — пожаловалась эльфийка, обняв старого трактирщика. — Где там твои оболтусы внуки? Пусть сгружают бочки.

— На заднем дворе посмотри, — скривился Гидеон. — Палками небось машут, воители. Так на чем мы остановились? — вновь повернулся он к незнакомцу. Тот уже допил первую кружку и принялся за вторую.

— На императоре Илионе, — улыбнулся полукровка. — И давно он правит?

— Так почитай сразу после Проклятого похода Зимнее солнце его императором и объявило. Правда, даже из эльфов это мало кто признал. На востоке вон Ситэлас из Речных домов правит. Императором он назвать себя не решился, просто королем стал. А у людей этих императоров сразу пять штук. И все пятеро постоянно друг с другом воюют.

— А что драконы?

— А что драконы? — удивился трактирщик. — Со времени разрушения Иллириена о них ничего не слышно. И слава Творцу! Племяша мой в королевской армии был, седым с той войны вернулся. Драконы тогда всю свою мощь показали, и хоть в городе в основном буйствовали, но и королевской армии досталось. Зря король Леклис повел армию на эльфов. Сам без следа сгинул, вместе с молодой королевой и воинов без счета положил. Из Проклятого похода только каждый пятый назад возвратился. А то, что он дракона убил, так то сказки все. Воином он был добрым, но разве может простой воин сразить дракона?

— Не может, — согласился полукровка, допивая пиво. — Точно не может! — На прилавок полетела еще одна серебряная монета. — Спасибо за ответы, трактирщик. Был рад здесь побывать снова.

Накинув на голову капюшон, полукровка покинул "Убийцу Короля" и вышел на площадь. В центре ее высился бронзовый памятник. Всадник в короне с обнаженным мечом в правой руке натягивает поводья вставшего на дыбы, могучего жеребца. Изваяние просто дышало жизнью, рвалось вперед. Настоящее воплощение ярости и напора.

Встав перед ним, незнакомец долго его рассматривал, выискивая знакомые черты. За его спиной появились две фигуры — юноша и женщина в точно таких же плащах.

— Нагулялся по местам былой славы? И как тебе памятник, отец? — весело спросил юноша.

— Ветер получился хорошо. Но неужели я настолько уродлив?!

— Не переживай так, — успокоила его женщина. — Мне нравится.

— Ты нашла то, что искала?

— Да, — ее голос потеплел, — четыре года назад мать и отец точно были живы. Они оставили весточку, где их искать. Словно знали, что с нами произошло.

— Четыре года — большой срок.

— Некоторые возвращаются из небытия намного позже. Нам ли этого не знать?

* * *

Что есть дракон?

Дракон — это сила!

Сила божественной крови, что пульсирует в жилах. Сила гармонии стихий, заключенных под древней чешуей.

Дракон — это власть!

Истинная власть! Эгоистичная, грубая, жестокая и справедливая.

Дракон — это мудрость!

Мудрость тысячелетий. Мудрость самой вечности, что и сама есть дракон.

Все в Едином, и Единое во всем!

Там где берет свое начало родники, чтобы стать ручьям, а потом превратиться в маленькие речки и, соединившись с другими такими же мелкими речками стать одним из притоков великой Финаве — Белой рекои. На отрогах гор, названия которых уже давно стерлась из мира смертных. В глубокой пещере в сердце мощнейшего из горных пиков лениво дремал дракон.

Это было словно шепот. Дуновение ветра. Давно он не ощущал подобного, но знал, что это рано или поздно произойдет. Не могло не произойти!

Открыл глаза, Утар-Ар-Лог расправил крылья, потянулся всем телом, вытянув к потолку голову на длинной шее и зевнул, обнажив белоснежные зубы.

Наконец-то они объявились. Прошлая игра вышла интересной, забавной. А главное — стоила жизни одному из его братьев. Новая игра начнется нескоро, но должна быть столь же интересной, как и первая. Иначе он бы просто не дал тем двоим уйти.

Но время еще есть. У вечности вообще много времени — целая вечность. Единственный ее недостаток — в ней невообразимо скучно без достойного врага.

Еще раз сладко зевнув, Утар-Ар-Лог — на самом первом из языков это слово означает коварство, свернулся клубком и закрыл глаза.

Вечность подождет еще немного. Но пять драконов-владык — это слишком много. Ведь на вершине есть место только одному…

Конец.

P.S. Это конец истории. Он таким и планировался — открытым. Четвертой книги не будет.