Жизнь снова и снова учит, что самые безумные предположения имеют свойство оправдываться.

Потеря флота больно ударила по моей армии. Мне оставалось только стиснуть зубы и ускорить темп марша.

В довершении всех бед, в последние дни зачастили дожди. Погода явно решила поиздеваться над моей измученной армией. Хорошо хоть мощенному камнем имперскому тракту дожди были не страшны. В Восточном королевстве при такой погоде все дороги превратились в одну сплошную грязную лужу. Впрочем, все окрестные дороги кроме императорского тракта в лужу и превратились.

Легионеры были раздражены и простужены. Их можно понять. Долгие выматывающие марши, скудный уменьшающийся день ото дня паек, да еще и эта вода с неба! Никогда не просыхающая одежда причиняла зуд и страдание. Сукно плесневело, ржавело железо. Маловато причин для радости.

Да, подрастеряла моя армия парадное великолепие. Давно не стираная одежда. Походные плащи легионеров выцвели и были порядком потерты. Их украшали грязные разводы, грубо нашитые заплатки, а то и вовсе дыры. На некогда сверкающей стали доспехов то и дело попадались четко выраженные следы свежей ржи. Лошади теряли подковы, стирали в кровь ноги, а их бока покрывались коркой от соленого пота.

Дисциплина еще держалась. Может потому что я взял в этот поход лучшую часть войска. Проверенных ветеранов прошедших войну с эльфами и подавлявших многочисленные крупные и мелкие восстания, что не так давно сотрясали Восточное королевство. А может и потому, что нескольких пойманных в начале похода дезертиров без долгих разбирательств повесили на ближайшем подходящем дереве.

Слева от мощенного камнем имперского тракта пролегала обычная дорога. И как это должно нормальной дороге, по такой погоде она превратилась в глинистое месиво. Со стороны реки показалось несколько повозок в окружении трех десятков всадников. Подошли очередные припасы из Канн-Сильвана. Нагруженные доверху повозки с трудом ползли по раскисшей дороге. Для одного человека, семьи или даже целого поселка подобной горы припасов хватило бы на несколько дней. А для моей многотысячной армии этого продовольствия не хватит даже на самый скудный паек. Повозки ползли медленно, то и дело вязли по самые оси, и возницы, исчерпав запас ругательств, лезли вытаскивать застрявшие в чавкающем месиве колеса.

Последняя телега завязла особенно глубоко. Остановив Ветра подле нее, я спрыгнул на землю и стал помогать вознице.

— Не стоит, сир, — попытался возразить тот, но я уже навалился на деревянный борт и ухватился за спицу заднего колеса.

Некоторое время мы с возницей молча пыхтели, пытаясь вытащить треклятую телегу.

— Вам нужна помощь, сир? — ехидно поинтересовался подъехавшей следом за мной Эстельнаэр. Не дожидаясь ответа, он вскинул руки. Телега плавно поднялась в воздух вместе с испуганной таким оборотом дела лошадью и медленно поплыла в сторону имперского тракта.

Пробурчав благодарность магу, возница, низко поклонившись мне, поспешил за ней.

— А раньше ты не мог это сделать? — зло спросил я мага, когда тот опустил повозку рядом с трактом.

— Вы не приказывали, сир, — Эстельнаэр пожал плечами, гнусно усмехнулся и добавил: — Я не хотел нарушать момент единения короля с простыми солдатами.

Вытерев грязные руки пучком сорванной травы, я с досадой сплюнул на землю. Да, порой меня заносит, и я начинаю сперва действовать, а потом уже думать. Помочь застрявшей повозке — порыв красивый. Но с учетом мага за спиной, способного вытащить застрявшую повозку щелчком пальцев, невообразимо глупый.

— Похоже, что от этой проклятой сырости у меня начинает ржаветь голова.

— Не беспокойтесь, сир, с вашей головой ничего не случится — кость она и есть кость, — Голос Эстельнаэра просто сочился язвительностью и самодовольством. Маг вовсю наслаждался моментом.

— И почему я тебя еще не казнил? — вздохнул я.

— Ваше величество излишне милосерден.

— Вот и я так думаю.

— Проклятый дождь и сырость. Такое чувство, что гниешь заживо. Слишком тоскливо! — пожаловался Эстельнаэр и добавил, тяжело вздохнув: — Хоть бы эльфы напали, что ли. За весь поход ни одной нормальной драки!

— Не замечал за тобой подобной воинственности. Винный подвал тебе всегда был милее поля битвы.

— Он и сейчас мне милей, — огрызнулся маг. — Только всякие неугомонные Величества не дают мне в нем засесть. Просто эта неопределенность одна сплошная мука!

Маг был прав. Моя армия устала от этих бесконечных маршей. Безрадостной картины разоренной земли. А еще этот страх. Этот липкий страх перед безжалостной болезнью, опустошающей за рекой целые города. Да, мне нужно сражение и победа! Сражение заставит простых легионеров забыть обо всем, кроме сиюминутного выживания. А победа придаст им сил. Впрочем, есть и обратная сторона — поражение добьет их окончательно.

Некоторое время мы ехали молча, следуя вместе с колоннами дальше на запад.

Внезапно впереди послышались какие-то крики. Легко ударив Ветра под бока, я поспешил туда. Эстельнаэр последовал за мной.

Возле тракта надрывался исхудалый, грязный старик, одетый в какие-то нищенские лохмотья. Его хриплый, каркающий, но какой-то завораживающий голос несся над марширующими колоннами. Он говорил о конце времен, бедствиях и преступлениях, о том, что настали последние дни нашего мира и прочую безумную чушь.

Я хотел было приказать своей охране прогнать безумца, но махнул рукой. Весь наш мир обезумел. И не этот нищий тому виной. Порой мне самому кажется, что я уже давно сошел с ума. А все что меня окружает — это лишь порожденные больным разумом иллюзии.

Разбрасывая копытами чавкающую грязь, к нам подлетела лошадь с всадником. Лошадь была в мыле и чудом держалась на ногах. Ее дыханье скорее походило на предсмертный хрип. Всадник выглядел не лучше. Сколько же он провел в седле? Свесившись вниз, он съехал с седла, пошатнулся, но все же устоял на ногах и с трудом выпрямился. Бросив поводья одному из моих охранников, гонец ударил кулаком в грудь и попытался доложить доложил. Вместо внятных слов с его губ сорвался только не внятный хрип. Он сглотнул и вновь открыл рот, но я жестом его остановил.

— Смочи горло, ты выглядишь загнанным, как и твоя лошадь.

Благодарно кивнув, гонец принял флягу и присосался к ее горлышку как пиявка. Его лицо слегка порозовело, хотя грудь продолжала ходить ходуном.

— Сир! Срочное сообщение! — наконец внятно доложил он, отрываясь от фляги. — Объединенная армия короля Эльдора и Высокого лорда Амолина вышла из Иллириена. Они идут прямо на нас!

— Похоже, что твое желание скоро исполнится, — повернулся я к Эстельнаэру. — Вряд ли они выступили нам навстречу просто для того чтобы засвидетельствовать свое почтение.

— Слава Творцу! — в голосе мага не было особой радости, но чувствовалось явное облегчение???. — Наконец-то все решится.

— Усиль передовые дозоры, — приказал я Харгу. — И подбери мне отряд охраны. Надо поискать место, где нам будет удобней принять гостей.

Понятливо кивнув, Харг принялся раздавать приказы.

— Мне отправится с вами, сир? Или быть может позвать….? — спросил маг.

— Оставайся с армией. Если впереди битва, то тебе следует хорошенько отдохнуть.

Солнце порадовало нас своими лучами, даровав немного тепла, но к вечеру вновь укрылось за мрачными тучами. Стал накапывать дождь. Крупные, холодные капли с тихим шелестом падали на землю, стекая по листьям деревьев и кустов.

Одна из таких капель прицельно попала мне прямо за шиворот и стекла по спине. Я кинул недовольный взгляд на небо, словно плохая погода была его виной, и очередная дождевая капля прилетела мне прямо в глаз. Поморщившись, я вытер лицо, пригладил мокрые волосы и накинул на голову капюшон дорожного плаща.

Наконец жидкая роща осталась позади, дорога уткнулась в высокий холм и сделала резкий поворот.

— Двигаемся туда! — я указал пальцем на вершину холма.

Отряд свернул с дороги. Лошади шли пофыркивая, сбивая копытами прозрачные дождевые капли с высокой травы.

На вершине холма возвышалась старая мельница. Прогнившие доски торчали из разрушенных временем деревянных стен, лопасти были все в дырках, дверь перекошена.

Перемахнув ногой через переднюю луку седла, я придержал рукой ножны и спрыгнул на землю.

— Станем здесь лагерем? — спросил Харг, поглаживая рукоять меча. Моя затея с этим рейдом ему не нравилась.

— Нет, — покачал головой я. — Осмотримся и двинемся дальше. Прикажи напоить лошадей. Неподалеку от дороги был родник.

— Как прикажите, сир, — кивнул глава моей охраны.

Пока Харг раздавал необходимые приказы, я неспешно подошел к двери мельницы. Она, в отличии от остального строения, сохранилась довольно хорошо. Толстые доски были плотно подогнаны друг к другу. Ни щели, ни просвета……………………….рванул сильнее. Скребя землю, дверь с натугой приоткрылась. Внутри было довольно светло. Впрочем, с учетом многочисленных дыр в стенах это было не удивительно. Пахло застоявшейся пылью, чем-то затхлым, мышами и плесенью. Всё было заброшено, неухожено и полуразрушено. Грязь, пыль и паутина. У стены валялся мельничный жернов, расколотый на две почти равные половины. Скептически посмотрев на ведущую вверх лестницу, я легонько постучал ногой по подгнившим ступенькам. Под крышей раздался звук крыльев, испуганная птица покинула свое убежище и улетела прочь. Проводив ее взглядом, я стал осторожно подниматься наверх. Прогнившие ступеньки надсадно скрипели, прогибались, но успешно держали мой вес.

Верхний этаж мельницы мало отличался от увиденного внизу. Паутина, пыль, грязь, да обломки мельничного механизма. Где-то в углу сквозь щели крыши монотонно капала вода.

Оглушительно чихнув, проклятая пыль, я звучно выругался и чихнул вторично. И почему меня вечно тянет в такие места?

Высунувшись из единственного окна едва ли не по пояс, я медленно и с интересом осмотрел окрестности. Да! Лучшего места для встречи вражеской армии мне не найти. Местность была чем-то похожа на ту позицию, что заняла армия Нимиса, когда перекрыла мне дорогу к побережью Теплого моря.

Холм господствовал над окрестностями, обеспечивая прекрасный обзор. Широкая лента Финаве несла свои воды дальше на запад, туда же тянулась холмистая равнина. На мгновение мне показалось, что где-то далеко на горизонте сверкнули золотом шпили Иллириена.

Холм, на котором находилась мельница, слева спускался почти отвесным песчаным обрывом. Так, словно кто-то откусил от него громадный кусок. Остальные склоны были пологими и обильно поросли травой.

Если выстроить армию от реки к холму, то один из флангов будет защищен водами реки. А другой упрется в деревушку, за которой лежит густой бор. Правда, вот эти заливные луга, что лежат впереди, просто мечта для тяжелой кавалерии. Ну да с ней моя пехота справится. Атака тяжелой конницы наиболее опасна с фланга или тыла. Расстроенные ряды пехоты также легкая добыча для всадников. Но плотный, ощетинившийся пиками строй надежно защищен от их удара. Пробить его не под силу даже хваленым рыцарям людей, у которых и лошади закованы в доспехи.

Плохо то, что к северу от этой местности пролегал имперский тракт. Как бы люди и эльфы просто не обошли эту позицию. Тогда моя армия окажется прижата к реке и лишена пути отступления. Впрочем, все говорит о том, что Эльдор и Амолин нацелились на битву. Такое чувство, что им просто необходимо разбить меня как можно скорее. Почему? А Падший знает? Могли бы сидеть в своем Иллириене и смотреть, как мои отряды гибнут под стенами от голода.

Я недовольно поскреб ногтями подбородок.

Не нравится мне то, что они так спешат! Численный перевес, конечно, на их стороне. Но он не столь уж и велик. Их отряды потрепаны за летнюю компанию. Которая была вовсе не праздной прогулкой. Многие старшие дома защищались отчаянно и собрали богатый урожай перед своей гибелью.

Объяснений столь рьяной спешке может быть несколько. Но я все больше склоняюсь к тому, что Весмина несколько лукавила, рассказывая о трудностях встреченных преданными императору силами. Армия Северных домов гораздо ближе, чем она утверждает.

Косвенно это подтверждается тем, что гонцы от Илиона к Весмине прибывают регулярно. Да и все в лагере леди Весмины говорит о том, что никакой особого героического прорыва через враждебные земли не было. Ну, может и не кучу. Я не так хорошо знаком с матерью Эйвилин и возможно для нее один небольшой ларец с драгоценностями это верх скромности. У женщин свои причуды.

Нет, возможно………………………………………………..

Вот ведь змея!

Дождаться пока сражающиеся стороны изобьют друг друга до полусмерти, а потом одним стремительным ударом, смести измученных врагов и захапать себе все трофеи — типичная отработанная веками эльфийская стратегия.

Зачем гнать на убой свою армию, когда есть "союзники". Даже если они победят, то враг их хорошо потреплет, и они станут гораздо более сговорчивы. Практически уверен, что именно на этом Весмина и построила свой расчет. Никаких доказательств очередного предательства эльфов у меня нет, хотя это уже само по себе доказательство. Впрочем, будь я на месте Весмины и Илиона, то поступил бы так же. Это даже предательством назвать сложно. Ничего личного, сплошная политика — вторая из древнейших профессий. Причем у нее много общего с первой.

Король Эльдор, лорд Амолин и я мордуем друг друга. Если победят первые, то восстановиться после сражения уже не успеют. К Иллириену подойдут эльфы и возьмут город. Может и не без потерь, но в любом случае, чем меньше врагов на стенах, тем проще штурм.

Победа осталась за королем Леклисом. Молодец! Слава нашим доблестным союзникам!.. А не пора ли им возвращаться в свои земли? А то армия у его величества поредела, а времена нынче неспокойные. Да и короля Леклиса эльфийские дома не любят. Как бы чего неприятного не вышло…

Правда, что толку с моих рассуждений? Избежать этого сражения я не могу. Отступить тем более. Даже свернуть шею Весмине или устроить ей несчастный случай и то не получится. Эйвилин не оценит такого отношения к своей матери. Да и справится с магом ее уровня весьма не тривиальная задача. Хотя если попробовать что-нибудь из ядов…

С минуту я посмаковал эту мысль и с сожалением отринул прочь. И вовсе не потому, что Эйвилин расстроит гибель матери. Если провернуть все грамотно, то на меня никто даже не подумает. Мало ли у бывшей императрицы врагов. С Весминой можно договорится.

Остается одно — разбить армию Эльдора и Амолина. Если мне это удастся, то с "любимой" тещей и братцем Эйвилин я как-нибудь договорюсь. Может даже слегка поумерю свои аппетиты и верну им Канн-Сильван. А если нет — то и волновать это меня не будет.

Далеко у самой реки показалась пятерка всадников. Кто-то из моих разведчиков или вражеский дозор? С такого расстояния сложно что-то разобрать.

Дистанция между спешившими на свидание друг с другом армиями стремительно сокращалась. И земли между ними стали не безопасны. Хотя, сейчас настали такие времена, что безопасных мест не осталось вовсе. Каждый новый день приносил новости о стычках дозорных отрядов. Армии еще не встретились, но кровавая дань уже снималась.

Немного понаблюдав за всадниками, казавшимися на таком расстоянии просто неясными точками, я спустился вниз.

— Что-то случилось? — поинтересовался я у Харга. Тот то и дело оглядывался по сторонам и выглядел несколько встревоженным.

— От передового разъезда давно нет никаких вестей. Мне это не нравится, — ответил он, вновь поглаживая рукоять меча.

— Я видел несколько всадников у реки. Может это наша пропажа?

— Где? — устремив взор к реке, Харг приподнялся в седле.

— Отсюда не видно. Они должны быть вон в той низине, где кустарник.

— Надо бы послать туда разъезд.

— Так я совсем без охраны останусь. Осмотрим вон-то селение и возвращаемся, — приказал я.

Селение выглядело обычно. То есть оно было сожжено и разграблено. Вернее сперва разграблено, а потом сожжено. И судя по всему, произошло это довольно давно.

Мы въехали в мертвое селение. Даже не знаю, какое оно по счету на этом страшном пути? Злоба кругом. Злоба, смерть, запустение и гибель. Может тот безумный старик прав — настал конец времен? Над полями, усеянными скелетами павшей от бескормицы скотины, кружили стервятники. Сытый человек благодушен. Голод же порождает чудовищ. И эти двуногие чудовища не замедлили появиться. Бандитские шайки множились со скоростью блох на бездомной собаке. Грабители были беспощадны словно бешеные звери и ненасытны как саранча. Они налетали на уже донельзя разоренные войной селения, отнимали у жителей последние крохи, насиловали, убивали тех, кто осмеливался защищать свое добро. А потом приходили мои солдаты и выгребали те крохи крох, что еще оставались. И какая разница простому землепашцу по чьей вине он и его семья сдохнут с голоду?

Колонна двигалась медленно, кони неохотно передвигали ноги, поднимая и забрасывая копытами густую грязь. Мой небольшой отряд повернул за угол… и нос к носу столкнулся с таким же отрядом всадников. Все они были вооружены и вооружены неплохо. На поясе у каждого висел меч, за спиной на ремне щит. Как и мои охранники они были практически без доспехов. Хотя кое-кто носил кожаные нагрудники. Самым плохим было то, что всадники эти явно не были частью моей армии.

Мы смотрели на них, они смотрели на нас. Долго это продолжаться не могло. Напротив меня находился кряжистый, как медведь, всадник на мощном чалом коне. Осанка выдавала в нем человека, привыкшего повелевать. Выхватив меч, он пришпорил коня и ринулся вперед.

Обнажив Химеру, я едва успел встретить его первый удар и увести в сторону второй. Внезапно Ветер боднул головой лошадь моего противника, та сделала шаг назад. Харг, примерившийся рубануть налетевшему на нас наглецу ногу, промахнулся. Его клинок ударил в бок лошади. Та отчаянно заржала, сделала еще несколько шагов назад и завалилась набок, придавив своим весом наездника.

Началась общая свалка. Зазвенела сталь. Испуганно заржали лошади. Улица сразу стала какой-то слишком узкой. Харг попытался оттеснить меня назад, но сзади напирали наши же задние ряды.

В такой толчее мечи стали практически бесполезны. Любым замахом можно было ранить кого-то из своих. Ткнув Химерой, словно копьем в чей-то бок, я пригнулся к седлу уходя от удара. Харг сцепился с очередным напавшим на меня всадником. Я от души приложил рукоятью меча в челюсть врага справа. Послышался отчетливый хруст.

Харг смело направил свою лошадь прямо в гущу врагов и закрыл меня своим телом, но это было уже лишним.

Вспыхнувшая столь внезапно схватка, также внезапно прекратилась. Лишившись командира, уцелевшие люди разворачивались и, нахлестывая коней, выходили из боя. Кто-то из моих охранников тихо шипя ругательства взводил небольшой арбалет. Вот он вложил болт в ложе. Вскинул свое оружие. Прицелился. Резкий щелчок спущенной тетивы. Один из улепетывающих всадников кулем вывалится из седла, плюхаясь в дорожную грязь. Возможно, он был еще жив, но остальные всадники не замедлили хода и проскакали прямо по телу своего товарища. Копыта лошадей просто вбили его в дорожную жижу.

— Вы не ранены, сир? — Харг с тревогой меня осмотрел. — Да у вас кровь!

— Она не моя, — ответил я, проследив за его взглядом. Пропущенные в горячке боя раны не такая уж и редкость. — Ты и сам выглядишь не лучше.

Он еще раз недоверчиво меня осмотрел. Убедившись, что падать от ран и помирать я не собираюсь, Харг спрыгнул на землю и подошел к придавленному лошадью командиру налетевшего на нас отряда.

— Что там? — поинтересовался я, вытирая Химеру.

— Мертв, — ответил Харг, склонившись над пленником. — Расшиб себе голову.

Орк повернул голову мертвеца, стало отчетливо видно залитую кровью левую половину лица.

Добив хрипящую лошадь, Харг срезал с седла мертвеца объемистую сумку. Темный влажный низ сумки и ее характерная форма наводили на неприятные мысли.

— Теперь понятно, куда исчез передовой дозор, — сказал орк, разрезав верх сумки и достав из нее голову командира передового отряда. — Эх, говорил я им следить в оба.

— Привал десять минут. Узнай о наших потерях и поищи раненых пленников, — я кивнул на лежавшие в дорожной грязи тела. — У меня будут к ним вопросы.

Погладив Ветра по шее, я убрал Химеру обратно в ножны. Что-то не давало мне покоя, но я никак не мог понять что именно. Обычная короткая стычка передовых отрядов. В день таких происходит, по меньшей мере, десяток. Правда, этот отряд был слишком крупным для простой разведки.

— Сир! — окликнул меня Харг. — Тут есть один живой!

— Что тут у тебя? — спросил я, остановив Ветра возле орка. У его ног лежал юноша, почти мальчишка. Он был в полузабытьи от боли и лишь изредка с его губ срывался тихий стон.

— Вот. Наверное, оруженосец, — Харг потрогал тело юноши носком сапога, вызвав у того очередной тихий стон.

— С чего ты так решил?

— Ну, на рыцаря он не тянет — молокосос еще совсем. А для простого солдата одежка больно добротная и дорогая. Возьмем его с собой? Он может много знать.

— А толку? — поморщился я, разглядывая одуревшего от боли пленника. — У него в брюхе дыра с мой кулак. Все кишки наружу. До магов мы его просто не довезем.

— Тогда, если позволите… — орк указал острием меча на раненого, я разрешающе кивнул.

Приставив меч к груди пленника, напротив сердца, Харг надавил на рукоять. Пленник дернулся, заскреб пальцами дорожную грязь и резко обмяк. Харг поставил ногу ему на грудь и освободил сталь из плена еще теплой плоти. Вытерев лезвие об одежду мертвеца, он убрал меч в ножны и направился к своей лошади. Мертвый оруженосец смотрел остекленевшими голубыми глазами в плачущее холодным дождем небо…