Глава 1. Утро эльфийской казни.

Скоро рассвет. С первыми лучами солнца, стряхнув с себя покрывало ночи, город проснётся. Но пока город спит и видит сны. Его сон, защищённый тройным кольцом крепостных стен, спокоен и крепок. Этот город стар, он очень стар, но подобно своим создателям - эльфам - не дряхлеет со временем. Стены его бастионов и домов не покрывают морщины трещин, башни дворцов блестят золотом, а в многочисленных парках и скверах цветут растения, собранные со всех концов раскинувшейся на большую часть континента империи.

Скоро рассвет. Наверное, я увижу солнце последний раз в этой жизни. День обещает быть крайне насыщенным. Нас ждёт суд, приговор, залп лучников и чернота забвения. Справедливый суд. Ха! Приговор мне уже вынесен и оглашён. Эльфы оказали невиданную для полукровки честь, приговорив меня к "ветру стрел". Сегодня в полдень. Казнят как равного себе. Сволочи! Лицемерные ушастые сволочи! Им было мало победить, решили сделать из моей казни концерт на потеху публике. Применить казнь, предназначенную для принцев эльфийских домов. Можно подумать, хоть одного из этих спесивых ублюдков когда-то казнили! Скоро рассвет…

Странно знать время своей смерти, странно и страшно. В битве на страх не оставалось времени, а ведь эта была моя первая битва! Похоже, она останется моей единственной битвой.

Будет сталь править бал,

Вздрогнет в танце клинок…

Книги и легенды всё врут. Пение стрел, танец мечей, заклинания боевой магии, трепещущие на ветру штандарты и благородные рыцари в сверкающих доспехах. Очередное, не видевшее войн, молодое поколение впитывает эти знания. И с радостью включается в игры правителей, щедро проливая свою и чужую кровь во имя высших интересов. "Во имя Света!" "С нами Творец!" "Во славу добра!" "За честь Империи!" - как много можно придумать благородных девизов, во имя которых вчерашние мальчишки и седоусые ветераны будут с радостью умирать. Никто не хочет умирать ради власти и богатства правителей, а ведь именно эти цели преследует большая часть войн.

В той мясорубке я потерял веру в благородство войны. Мы резали драконитов, они резали нас. Стоны раненых и хрип умирающих. Запах крови и горелого мяса. Жалобное ржание недобитых лошадей с переломанными ногами или "чесноком" в копытах. В кровавой грязи корчились свои и чужие. Как быстро пролитая кровь стирает все различия меж созданными Творцом расами… Одна красная кровь на всех. Да и есть ли эти различия? У всех две ноги и две руки, одна голова. Гномы довольно низкорослы по сравнению с другими расами. Эльфы, в отличие от прочих, не старели, да и средняя продолжительность их жизни вдвое превосходила длину жизни остальных рас. Отличия между людьми и орками были и вовсе минимальны: орки отличались зеленоватым оттенком кожи и несколько более длинными клыками. Хотя в плане клыков все расы явно проигрывали вампирам. А кровь у всех одинаково красная.

Утро выдалось удивительным, поле предстоящей битвы было покрыто сверкающей росой, блестящей на солнце подобно жемчугу. К вечеру в том красном месиве вряд ли можно было найти хоть одну травинку.

Битва началась с наступления объединённых армий. С левого фланга наступали гномы горного королевства, сбитые в хирд, похожий на бронированную черепаху. Центр наступающего войска составляли люди, собранные со всех людских королевств вассальных империи. Хотя там были и представители малочисленного анклава вампиров. Правый фланг ощетинился пиками орков и полукровок Восточного королевства. Командовал правым флангом Уритрил III - мой дядя.

В череде прерываемых редкими передышками атак, отступлений, манёвров и контратак прошёл день. Казалось, ещё немного - и враг дрогнет, но тут над полем боя появились драконы, все шесть драконов-повелителей, владык Драконьих земель, а в спину наших наступающих отрядов ударила эльфийская армия. Армия стоящих в резерве союзников, армия правителей империи…

Мы были обречены, нас даже не убивали, нас просто резали, как жертвенных овец. По сути, мы ими и были. Да, мы пытались прорваться. Поодиночке и группами. Неорганизованными ордами потерявших надежду рыцарей и простых солдат вместе со стоящими плечом к плечу, ощетинившимися подобно встревоженному ежу, спаянными отрядами ветеранов. Хаос битвы перемешал армии. В одном строю рядом стояли крепыши-гномы и яростные орки, спокойные флегматики-вампиры и люди. Крестьяне и короли, ремесленники и дворяне, простые воины рядом с принцами крови: все вместе плечом к плечу. С трудом держащие в руках выщербленное оружие, в порубленных доспехах, покрытых копотью и грязью. Лучшие из лучших - элита империи. Обречённые! Преданные! Непокорные! Смертельно уставшие, и всё же атакующие свежих эльфийских воинов. С единственным желанием забрать к Творцу как можно больше ушастых выродков перед смертью. Лучники выкашивали нас целыми рядами, с небес лился огонь и молнии, задние шеренги вырезались драконитами. А всё-таки мы дошли…

Я рубил мечом, принимал удары на измочаленный щит. Сколько это продолжалось? Секунды? Минуты? Часы? Казалось, что эта битва длится вечность. Мышцы стонали от усталости, лёгкие горели огнём и плевались кровью, сознание стремительно рвалось прочь из измученного тела. Чей-то удар сбил с меня шлем, глаза стали застилать тёплые струйки. Последнее, что я помню - сгорающий в пламени отряд рыцарей во главе с моим дядей и двоюродным братом. Потом была темнота. Жаль, что это была не смерть.

Очнулся в плену. Эльфийские маги были столь любезны, что даже заживили мои раны, чтобы я не испортил длинноухим праздник и не скончался раньше запланированного срока.

Спустя три недели меня доставили в Иллириен - столицу империи. В столице как лицо королевской крови меня поместили на верхнем этаже одной из башен императорского дворца, в комнате для "почётных пленников".

Толпа всегда жаждет хлеба и зрелищ. Поэтому Император решил публично казнить оставшихся в живых "мятежников", в том числе и принца Леклиса из Восточного королевства, то есть меня. А в умении умерщвления преступников на потеху толпе эльфийские палачи не знали равных, во славу Света очищая мир и развлекая народ. Преступников жгли огнём и магией, травили животными, рубили руки и головы, топили. Около ста лет назад одного убийцу сначала четвертовали, потом повесили, затем, ещё живого, вынули из петли и отрубили бедняге голову. Так что можно сказать, что в плане казни мне повезло. Меня просто привяжут к столбу и расстреляют из луков.

Отхожу от окна и, обогнув широкое ложе в центре комнаты, подхожу к зеркалу. Из него на меня смотрит на редкость мрачный тип. Средний рост, тонкие эльфийские черты лица, смуглая, зеленоватого оттенка кожа, вполне человеческие уши, розоватые белки глаз и короткие тёмные волосы. Полукровка, принц полукровок. Среди моих предков были, наверное, все разумные расы этого проклятого богами мира, исключая, пожалуй, кентавров и горных великанов. Родоначальником считается Леклис Эйкин Эльфиниил - один из племянников эльфийского императора Элберта IV, правившего около восьмисот лет назад. Среди моих предков были люди, эльфы, орки, пара гномов и даже один вампир. Полукровок в империи не любили, большинство из них переселялись в плохо освоенные восточные провинции. Впоследствии там образовалось Восточное королевство. Около двухсот лет назад, после ряда кровопролитных пограничных войн с Рассветной Империей, в которых ни одна из сторон не добилась успеха, наше королевство вошло в состав империи на довольно выгодных условиях. Мы обязались охранять восточные рубежи от нашествия драконитов, взамен как "добровольно присоединившимся" нам было дозволено не платить налогов в императорскую казну. На территории королевства не распространялись законы империи.

Теперь мы просто очередная провинция.

Шаги за дверью… Похоже, это за мной.

 

Глава 2. Гонец.

Тремя месяцами ранее.

Скоро рассвет. Как болит голова и хочется пить! Похоже, мешать вино, пиво и "воду орков" было дурацкой идеей. Кстати, где я нахожусь? Чуть-чуть, буквально на волосок, раздвигаем ресницы и, стараясь не делать головой резких движений, с любопытством разглядываем обстановку. Хм. Похоже, это моя комната, но она как-то странно выглядит: если раньше в ней был просто бардак, то теперь - первородный хаос. Одежда и бумаги вперемешку с пустыми бутылками разбросаны по всей комнате. Из оружейного сундука, перевёрнутого набок, вывалены доспехи. На стене чернеет пятно - похоже, поработала магия. И как я буду всё это убирать?

Когда мне было лет десять, убирающий мою комнату слуга нашёл много интересных вещей, которые считались потерянными. В том числе свиток с каким-то боевым заклинанием. Проверить, с каким - мне не удалось. А жаль, всегда мечтал снести одну из стен своей комнаты. После этого меня ждала лёгкая экзекуция от отца и наставительная лекция от матери. Все мои оправдания, что это были боевые трофеи и случайные находки, были игнорированы. После этого случая в своей комнате я всегда убирался сам. Ещё бы, только допусти постороннего человека, копаться в моих вещах и бумагах!

Да кстати, а что я делаю на полу, и что на мне надето?

Странно, я закутан в чёрную медвежью шкуру. Если мне не изменяет память, она должна находится в центре комнаты, как раз напротив двери. Судя по звукам, в моей кровати кто-то спит. Интересно, кто?

Со второй попытки удаётся встать на ноги.

– Так, что мы, Ваше Высочество, видим на кровати? - ехидно вопрошает внутренний голос.

На кровати два обнажённых женских тела. Клорина и Дэя, полуэльфийки, помощницы главного мага королевства магистра Тиллита, ректора Академии Общей магии, первого министра королевства. Обе обладали вспыльчивым характером и терпеть не могли друг друга. Девушки имели в отношении моей скромной персоны далеко идущие планы. Сейчас они спали в обнимку друг с другом, словно сёстры или любовницы.

–А на кровати Наше Высочество видит большие проблемы, - отвечал я внутреннему голосу, стараясь стоять более-менее ровно.

– Надеюсь, Ваше Высочество приятно провело ночь?

–А что нам подсказывает наша память? - задал я резонный вопрос.

Память услужливо продемонстрировала несколько довольно фривольных картин прошлого вечера и ночи, после чего отключилась. Судя по ним, время мы провели действительно неплохо.

– Надеюсь, Ваше Высочество понимает, ЧТО ожидает наше драгоценное здоровье, когда эти два ангела проснутся в объятьях друг друга, - злорадно проговорил внутренний голос, продемонстрировав картину с колюще-режущими предметами и боевыми заклинаниями, направленными на мою скромную особу с целью нанесения этой особе урона, не совместимого с полноценной жизнедеятельностью.

– Я думаю, чем дальше мы окажемся в это время отсюда - тем лучше!

Натянув на себя штаны и сапоги, я вышел из комнаты и спустился вниз, стараясь ступать как можно тише по скрипучим деревянным ступеням Южной башни замка.

Клорина и Дэя были чудесными девушками. С каждой из них я поддерживал более чем дружеские отношения. Но каждая из них считала себя моей единственной и хотела осчастливить меня до самой смерти. А так далеко мои планы в неполные двадцать лет не простирались. Слава Творцу, благодаря специальным заклинаниям дети у наследников престола могли появиться только в официальном браке.

До сегодняшнего дня мне удавалось крутить роман с обеими без особых последствий. Видимо, теперь настало время расплачиваться. Девушки обладали поистине огненным темпераментом, их совместные ссоры нередко сопровождались применением слабых вариантов огненных шаров. Обычно после этого девушки проводили несколько дней в своих комнатах, магически ускоряя рост сгоревших волос и бровей.

Замок ещё спит. Только на внешних стенах слышится перекличка стражников. Стараясь производить минимальное количество шума, спускаюсь по лестнице на первый этаж и через одну из окованных медью дверей выхожу к колодцу во внутреннем дворе замка. Достав из колодца ведро обжигающе холодной воды, с наслаждением припадаю к вожделенной жидкости. Опрокинув остатки воды себе на голову, опускаю ведро обратно в колодец с целью повторения оздоровительной процедуры. Молоточки, усиленно стучащие в голове после пробуждения, стали успокаиваться, оставив мою голову в покое до следующего раза.

– Приятно видеть, Лекс, что не одному мне плохо в этом замке, - с оттенком ехидства в голосе замечает подходящий к колодцу Ольден, мой двоюродный брат.

– Какая честь, Ваше Высочество! - стараясь сохранить серьёзное выражение лица, отвешиваю в его сторону согласный этикету поклон. - Чем объясняется ваш столь ранний визит?

– Тем же, чем и твой, - отвесив не менее официальный поклон, Ольден совершает с ведром ту же процедуру, что и я до него. - Вот теперь я ощущаю себя живым, а не думающей разновидностью мертвяка.

– Надо меньше пить.

– Но чаще это делать.

Дружно смеёмся.

Пару раз хлопнув меня по плечу, Ольден уходит в сторону Северного замкового крыла. Кажется, именно там располагаются покои его невесты, и именно там он предпочитает ночевать последний месяц.

Мы с Ольденом одногодки. Он старше меня всего на два месяца. Мы были с ним неразлучны с детства, что бы мы ни делали и где бы мы ни находились. Вместе обучались, вместе шалили, вместе росли. В горном обвале, унёсшем жизнь моих родителей, погибла и его мать. Нам тогда не было и тринадцати. Опеку над королевскими недорослями взяла восемнадцатилетняя сестра Ольдена, Ларгорита. У дяди Уритрила времени на наше воспитание не было, ему приходилось управлять Восточным королевством - самым крупным королевством Рассветной Империи.

Ларгорита отчаянно пыталась сделать из нас образцовых принцев, наследников престола. Надо отдать ей должное: с помощью десятка учителей она умудрилась привить нам все должные знания. Но привить нам серьёзность и ответственность было выше её сил. Если какая-либо церемония казалась нам скучной, мы самым наглым образом сбегали с неё.

Промучившись до нашего восемнадцатилетия, Ларгорита вышла замуж за своего давнего воздыхателя Графа Сердрика, правителя граничащих с землями драконов оркских территорий. Объявив, что мы теперь вполне самостоятельны, Ларгорита вместе с осчастливленным Сердриком уехала в приграничье.

Дядя назначил нас на пару должностей и предоставил самих себе. Я получил должность смотрителя Королевских арсеналов. Ольден - коннетабля королевских рыцарей.

Следующий год нашей жизни стал чередой непрерывных рыцарских турниров и не менее бесконечных попоек. Вскоре дяде Уритрилу это надоело, и в недрах королевского двора созрел заговор, направленный против наследных принцев. Целью заговора под руководством короля Уритрила III и магистра Тиллита была женитьба наследного принца Ольдена и принца Леклиса. С этой целью был проведён Большой Королевский Бал. Частично заговорщикам удалось воплотить свои коварные планы в жизнь.

На балу Ольден познакомился с милейшим семнадцатилетнем созданием. Это была Аэлита, одна из младших принцесс граничащего с нами на западе людского королевства Итанол. Их внезапно вспыхнувший роман был главной темой сплетен в течение нескольких недель. Последовавшая за ним быстрая помолвка стала для меня шоком. До сих пор думаю, что не обошлось без заклинаний магистра Тиллита. Сложно было представить Ольдена, признанного балагура и сердцееда, связанного узами брака.

Меня заговорщикам так просто взять не удалось. Утром я мог проснуться в спальне Клорины, а ночью заснуть в спальне Дэи. До сегодняшнего дня данное положение меня вполне устраивало.

Вновь включившаяся в работу память подсказала, что же мы вчера праздновали.

За день до этого дядя Уритрил с большей частью двора отправился на большую королевскую охоту. Ольден и я под разными благовидными предлогами постарались избежать этой незавидной участи. Это, впрочем, не вызвало подозрений, охотиться мы предпочитали вдвоём. Благословение Создателя! Какое удовольствие можно получить, гоняясь с толпой придворных за парой оленей?

Так что на целых три дня замок был в нашем распоряжении. Именно поэтому было решено неофициально отпраздновать помолвку Ольдена в "узком" (сотня, не больше) дружеском кругу. Все заинтересованные лица были предупреждены за пару дней до охоты.

Похоже, повальные заболевания среди замковой молодёжи не осталось без внимания дяди. Уж больно со скорбным лицом он уезжал на охоту. Отбывающий вместе с ним Тиллит предупредил: на королевскую сокровищницу он установил свои самые сильные заклинания. Ха! Было время, когда он таким же образом пытался защитить от наших набегов винный погреб. Именно тогда я и закрутил роман с его ученицами. Каюсь, вначале я собирался, используя свою несравненную внешность, красноречие и природное обаяние (всегда был скромным мальчиком), попросить их помощи в проникновении в винный погреб. Но после более близкого (очень близкого) знакомства с обеими девушками решил, что разбивать сердца таких красавиц будет жестоко (да и небезопасно). К тому же их появление сразу же решило несколько задач: во-первых, в винном погребе появился новый тайный вход. Во-вторых, были решены проблемы с другими претендентками, если не на моё сердце, то на титул. Познакомившись с несколькими портящими внешний вид заклинаниями моих новых подружек, несостоявшиеся фаворитки резко ко мне охладели. Чему я был несказанно рад.

Отослав внутреннюю стражу, мы веселились весь день. Последствия лично моего веселья я уже видел. На последствия общего веселья я смотреть не рискну (по крайней мере, внешне замок не пострадал). В конце концов, Ольден - будущий король, вот пусть он и разбирается со своими поданными.

Работа моей многострадальной памяти была прервана дикими криками, раздающимися около Южной башни.

– Началось, - прокомментировал внутренний голос, - да благословит нас Создатель!

– Л-Е-К-Л-И-И-И-С!!! - от Южной башни ко мне направлялись две восхитительные женские фигурки, обтянутые остатками того, что вчера было платьями.

– Доброе утро, дамы, - послав одну из своих самых обаятельных улыбок, я поклонился и стал озираться по сторонам в поисках ближайшего укрытия.

– Продолжаем заговаривать зубы, - снова заголосил внутренний голос, - и м-е-е-едленно двигаемся куда-нибудь, где крепкие двери и тяжёлые засовы.

– Как вам спалось? - продолжая улыбаться, делаю несколько шагов в сторону конюшни. Проклятье Падшего! Слишком далеко! Не добежать.

– Да, про сон - это ты зря спросил,- прокомментировал внутренний голос, в то время как тело совершало прыжок в сторону, под прикрытие стенок колодца. Спасаясь от пущенного общими магическими усилиями (редкое единодушие!) булыжника мостовой.

От неминуемого и довольно болезненного возмездия меня спас рёв боевых сигнальных труб на внешних стенах. Последний раз так трубили более пяти лет назад, во время окончания последний войны с Драконьими владыками.

Втроём мы кинулись к внутренним воротам. В тех остатках платьев, что на них были, быстро бежать магички не могли. Так что бежали мы чуть ли не в обнимку: Дэя висела на моем правом плече, Клорина - на левом. Бежать было тяжело, но приятно.

Добежали мы туда как раз, чтобы увидеть въезжающего эльфийского гонца, одетого в зелёное с золотом одеяние императорского дома. Над гонцом развевалось красное полотнище с чёрным мечом.

Знак войны.

 

Глава 3. Подготовка к походу.

Посланник императора наделал шуму в замке.

Ольден, срывая голос, гонял слуг, стараясь навести подобие порядка в тронном зале. Я, найдя в своей комнате наименее пострадавшую одежду, оделся и стал ему помогать. Не прошло и часа, как на взмыленных лошадях в окружении охраны прибыл дядя. К его приезду нам удалось совершить маленький подвиг, приведя тронный зал в надлежащий вид. Войдя, он окинул его придирчивым взглядом, после чего подошёл к нам и совершенно не по-королевски погрозил сжатым кулаком. Затем проследовал к трону. Гонец вошел в зал и, согласно этикету, опустившись на одно колено перед королём, протянул свиток. Свиток был перевязан красным шнуром и скреплён императорской печатью.

Дядя, сидя на троне, углубился в чтение свитка. По мере прочтения лицо его становилось мрачнее и мрачнее. В зале стало непривычно тихо. В гнетущей тишине он позвал слугу с письменными принадлежностями. Быстро набросал ответ и скрепил его печатью.

Получив ответ, гонец поклонился и покинул зал, у ворот его ждали свежие лошади. С уходом гонца все взгляды были устремлены в сторону короля, было ясно, что королевство ожидает война. Но с кем?

Встав с трона, король окинул притихший двор хмурым взглядом, на секунду его взгляд остановился на нас с Ольденом.

– Собрать войска. Армия должна выступить на драконов, - голос дяди был непривычно глух. - Магистр Тиллит, составьте указ о сборе войска и разошлите гонцов по королевству. Принц Ольден, подготовьте королевских рыцарей. Принц Леклис, на вас - организация ополчения. Поднявшись с трона, дядя в сопровождении магистра быстро удаляется в свои покои.

Позже в покоях короля собрался военный совет. Помимо меня и Ольдена там присутствовал магистр Тиллит. Лорд-маршал Граф Ранитар, ветеран пограничных конфликтов. Капитан королевской стражи барон Глок, прекрасный мечник и образцовый солдат. В детстве он был одним из моих учителей. Лорд-казначей Граф Браен. Гроза разбойников - Лорд-шериф граф Фирст.

– Ваше величество, кто возглавит войско? - мрачно спросил Лорд-маршал.

– Войско возглавлю я сам, моей правой рукой будешь ты, Ранитар, - дядя грустно улыбнулся. - Тебе не привыкать, старый друг.

– Кого из принцев оставите регентом на время вашего отсутствия? - спросил магистр Тиллит. Похоже, этот вопрос его интересовал особенно остро.

Мы с Ольденом мрачно переглянулись. Обычно в случае долгого отсутствия короля один из его родственников принимал титул Лорда-хранителя королевской печати или регента.

На наше счастье, у дяди Уритрила были другие планы. Оглядев наши разом поскучневшие лица, дядя заявил:

– Лордом-хранителем будете вы, магистр. Принц Ольден как коннетабль возглавит рыцарей. Принц Лексиан возглавит оркскую пехоту, а пока займётся формированием ополчения. Барон Глок, окажите принцу помощь, - Глок молча кивает и ударяет сжатым кулаком правой руки по левой стороне груди чуть ниже сердца. - Тебе, Леклис, советую прислушиваться к советам барона.

– Только ближе познакомившись с войной, они научатся ценить краткие мгновения мира, - добавил король видя, что магистр Тиллит хочет что-то возразить. - Я не хочу, чтобы кто-то из них, получив в руки власть, развязал войну из-за скуки или ради интереса.

– Приму любое решение вашего величества, - было видно, что магистр недоволен.

Выражения наших с Ольденом лиц сменилось на притворно-серьёзное.

– Через месяц армия должна быть в месте сбора - в глубине ничейных территорий, это почти в десяти пеших переходах от столицы. Учитывая большое количество ополчения, нам понадобится все пятнадцать переходов, - продолжил дядя. - Таким образом, у нас есть две недели, чтобы собрать тридцать пять тысяч пехотинцев и две тысячи рыцарей. Согласно договору, именно такое количество войск мы должны предоставить императору на срок до шести месяцев.

– Магистр, - обратился дядя к Тиллиту, - подготовьте приказ графу Сердрику. Мне нужна половина пограничной армии. Для прикрытия границ мы пошлём ему десять тысяч ополчения. Его войска должны быть сосредоточены на северо-востоке королевства для прикрытия фланга наступающих армий. В случае наступления вглубь территории драконов, на графа ложится обеспечение постоянного снабжения.

– Граф Фирст, на вас - внутренняя безопасность в королевстве. Воры и разбойники всех мастей могут решить, что с уходом королевской армии их некому будет ловить. Вам придётся их разубедить. На время отсутствия армии разрешаю пойманных разбойников вешать прямо на месте. - Да, магистр, что там у нас с боевыми магами?

– Ваше величество, как вы знаете, в нашем королевстве всего две сотни практикующих магов. Боевыми можно считать только десять из них. Включая меня. Как минимум трое нужны в приграничье, я остаюсь в столице. Значит, с армией пойдёт шесть боевых магов и сорок стихийных.

– Да, не густо, - хмуро подытожил дядя.

У всех рас, за исключением вампиров, магические способности были редкостью. Обычно они проявлялись у одного из нескольких тысяч детей в возрасте от десяти до тринадцати лет. Появление магических способностей после двадцати считалось невозможным. Сначала будущие маги в течение восьми лет проходили обучение в Академиях Общей магии, разбросанных по всей империи. На седьмом году обучения ученикам присваивалось звание Адепт, и присваивалась одна из четырёх стихийных специализаций: Огонь, Вода, Земля или Воздух. Следующие два года Адепт находился в учениках при практикующем его специализацию маге.

Маги земли наиболее распространены - в основном это полевые маги, оказывающие помощь шахтёрам и крестьянам. К магам земли также относятся лекари-алхимики.

Маги воды - это, в первую очередь, целители. Они лечат серьёзные болезни и травмы, принимают роды. Также маги укрощают наводнения и штормы.

Маги воздуха. На них лежит множество обязанностей, главная из которых - контроль над погодой. Они следят, чтобы дожди шли вовремя, когда нужно, а когда не нужно - не шли.

Довольно редко встречаются Маги огня - наиболее пригодный для боя класс магов, в каждой приграничной крепости мечтают получить такого мага. В городах основной их обязанностью является присмотр за пожарами.

Отдельно стоят Боевые маги, которым в равной степени подчиняются все стихии. Таких магов всегда были единицы.

Совет между тем продолжился. Пошло обсуждение налогов, видов на урожай, формирования обозов и путей снабжения. Мне стало, откровенно говоря, скучно. Все эти доходы и расходы всегда вызывали у меня сонливость. Я не считал себя созданным для королевской власти. Вместе с короной на твою голову ложится слишком много забот. Так что меня вполне бы устроила "скромная" должность Лорда-маршала. Эльфийско-оркское происхождение позволяет графу Ранитару выглядеть на сорок лет, но он уже давно разменял седьмой десяток. Конечно, пока ещё он лёгко согнёт в бараний рог и меня, и Ольдена, но его время истекает.

– Совет закончен. За дело, господа. Да поможет нам Создатель! - голос дяди разогнал сонливость.

Все поднялись со своих мест и стали расходиться, лица всех, за исключением меня и Ольдена, были мрачны.

Я направился в главный арсенал, расположенный во внешнем дворе. Именно в нём хранилась большая часть оружия, предназначенного для ополчения. На выходе из тронного зала меня догнал барон Глок.

– Какие будут приказания, Ваше высочество? - обратился старый вояка ко мне, вытягиваясь по стойке смирно.

От подобного обращения я, признаться, опешил.

– Глок, ты что? - удивлённо спрашиваю его. - Перепутал меня с дядей? Разве не ты учил меня, с какой стороны держаться за меч? Или ты забыл, как пару лет назад лично вытаскивал нас с Ольденом за уши из многочисленных злачных мест Старого города?

– Леклис, Леклис, когда же ты вырастешь, - вздохнул старый стражник - Вспомни, чему я тебя учил? Армия строится на единоначалии. А единоначалие держится на авторитете. Перед солдатами я всегда буду называть тебя "Ваше высочество". Ты же забываешь просто Глока и вспоминаешь, что я ещё и капитан.

– Но сейчас-то мы не перед строем, - не люблю, когда другие правы.

– Должен же ты привыкнуть. Так какие будут указания, Ваше высочество? Ну же, мальчик, командуй. Вспомни, чему тебя учили.

– Капитан Глок! - от звуков собственного голоса хочется самому встать смирно, всё-таки у меня были хорошие учителя.

– Я, Ваше высочество! - спина барона прямая, грудь колесом. Левая рука придерживает ножны меча. Правая вытянута вдоль тела. Взгляд направлен в бесконечность перед собой.

– Согласно распоряжению нашего короля Уритрила III, мне поручено в течение двух недель сформировать и подготовить городское ополчение. Приказываю: вне городских стен возвести временный лагерь для размещения и тренировок войск. Всех прибывающих в лагерь делить на три группы: лучников, копейщиков и мечников в соответствии с их знаниями. Разбивать на десятки и сотни, десятниками приказываю ставить простых городских стражников, имеющих военный опыт. Сотниками назначать десятников городской стражи. Командиров тысяч я назначу лично. Исполняйте!

– Служу королю и королевству, - гаркает Глок, ударяя кулаком по левой стороне груди чуть ниже сердца. Мне ничего не остаётся, как сделать тоже самое. Ненавижу ритуалы!

– Похоже, мальчик, ты ещё не безнадёжен, - окидывая меня взглядом гордого своим произведением мастера, произносит Глок. - Знаю, ты терпеть не можешь ритуалы, но они -одни из тех китов, на которых строится армия. Именно Армия, а не сборище вооружённого сброда.

– Слёзы Творца! Это что?! Меч?!- ору я на толстого начальника арсенала, размахивая перед его мясистым носом кончиком изъеденного ржавчиной клинка. - Если ты мне ещё раз поставишь гнилые луки и проржавевшие мечи, я заставлю тебя лично полировать каждую железку в лагере, включая подковы лошадей! Всю вчерашнюю партию мечей отдать в кузницы на переплавку!

– Будет исполнено, Ваше высочество, - следя глазами за кончиком меча, нервно сглатывает он.

Покидаю арсенал в сопровождении конного эскорта из четырёх стражников. Теперь мой путь лежит обратно, в выросший три дня назад за крепостными стенами шумный военный лагерь. Формирование столичного ополчения (к которому я приступил с гораздо большим энтузиазмом, чем мог сам предположить) убивало всё свободное время. Уже третий день я с помощью капитана Глока гонял ополченцев. Разбивал их по отрядам, назначал командиров из числа стражников, ругался со слугами арсенала.

Охотники и лесные рейнджеры формировались в сотни лучников. Большинство из них были наполовину эльфами, так что стрелять научились раньше, чем ходить. Встречались представители и других рас, особенно меня поразил огромный полуорк Трок. Я мог смотреть ему прямо в глаза, сидя на лошади и не наклоняя голову. Под стать хозяину был и его лук со стрелами, больше подходящими для баллисты. Трок был следопытом, причём одним из лучших. Глядя на его размеры, с трудом можно было представить, что этот Чёрный медведь передвигается тихо, как лесная кошка. Трок стал одним из моих личных телохранителей.

Крестьяне и ремесленники, впервые взявшие в руки оружие, назначались в сотни копейщиков. По большей части они будут использоваться для разбивки и установки лагеря, наведения переправ и постройки полевых укреплений. В бою они будут играть вспомогательную роль, оказывая поддержку оркским пехотинцам и феодальным дружинам.

Все умеющие обращаться с мечами формировали сотни мечников. В основном это были охранники купеческих гильдий, кузнецы-оружейники, осуждённые преступники (за участие в военных походах все прегрешения перед короной, за исключением убийств, прощались). Эти воины составят центр "кулака орков".

"Кулак орков" - боевой пехотный порядок. Является сочетанием пяти - восьми тактических единиц, "пальцев", численностью в две - три тысячи воинов. Каждый "Палец" имеет сто человек по фронту и тридцать человек в глубину. Первые четыре шеренги по фронту и флангам составляют пикинёры и алебардисты, дальнейшую формацию составляют мечники, в середине построения находятся знамёна. "Пальцы" располагаются в две или три линии в шахматном порядке. Интервалы между пальцами занимают лучники. Во главе каждого "пальца" стоит "Военный вождь". Командир "Кулака" именуется "Рукой". По силе таранного удара "кулак орков" уступает "гномьему хирду", превосходя последний в скорости передвижения и маневренности.

Падший дёрнул меня согласится с предложением Глока и устроить вечером пятикилометровый марш-бросок в полной выкладке. Причём Глок настаивал, чтобы я лично возглавил это мероприятие и задавал темп. По его плану, это должно было способствовать увеличению моей популярности! К концу марш-броска я был готов лично себя придушить за согласие на эту пытку; думаю, у большинства добежавших были такие же мысли. Я-то рассчитывал задавать темп, сидя на своём жеребце Шторме. Но у Глока на этот счет были другие планы, и мне пришлось бежать на своих двоих. Хорошо ещё, что в тот день я не одел тяжёлые доспехи, ограничившись лёгким гномьим "хауберком" (кольчужной рубашкой до колен с длинными рукавами и капюшоном). Забег прошёл в тёплой дружеской обстановке. Путаясь в ножнах, ударяясь головой о пристёгнутые к спинам щиты, матерясь и проклиная Падшего, воины уже сформированных сотен нарезали круги вокруг лагеря. Бойцы, ещё нераспределённые по отрядам, радостно наблюдали за нашими мучениями. Радовались они недолго. Пробежав, я первым делом отдал приказ Глоку на следущий день устроить марш-бросок для всех не бежавших сегодня, пусть без оружия и доспехов, но в три раза длиннее.

Из-за недостатка времени последние несколько дней я ночевал прямо в лагере, в разбитом походном шатре. За день я выматывался настолько, что обычно заваливался спать, едва содрав доспехи. В этот день всё происходило так же, только в палатку я не вошёл, а, скорее, вполз с единственным желанием: чтобы меня кто-нибудь добил (желающих в тот день стало гораздо больше, сотен на семь). Развалившись на прекрасно знакомой медвежьей шкуре, заменявшей мне постель, я потянулся к стоящей у изголовья "ложа" корзинке. Там была припрятана целая бутылка вина. К моему удивлению, корзинка была пуста! В ней лежала только небольшая записка. В которой две до БОЛИ знакомые мне особы извещали одного знакомого им принца, что вечером завтрашнего дня ожидают Его высочество в его замковых апартаментах. В случае неявки указанного высочества в означенное время, высочеству предлагалось искать для дальнейшей жизни место подальше от королевского замка.

Искуситель - внутренний голос - сразу же предложил несколько вариантов решения проблемы. Особенно многообещающим показался вариант с толстым суком и крепкой верёвкой.

Тяжело вздохнув и сунув записку обратно в корзинку, я завалился спать.

Днем, свалив на капитана Глока руководство ополченцами, я стал основательно подготавливаться к предстоящей встрече. Скупив на главном городском рынке все корзины цветов, отправил несколько особо доверенных слуг подготовить предстоящие место схватки. Привёл себя в порядок. Разумеется, никаких мечей брать я с собой не собирался. А вот с особо прочными гномьими доспехами и наиболее сильными защитными амулетами расставаться не стал. Время военное всё-таки. Здраво рассудив, решил, что брать на свидание шлем и щит - плохая мысль.

Прибыл поздно вечером в замок. Захватив на кухне пару бутылочек хорошего вина и немного фруктов, я пошёл на место назначенной встречи.

Уже на подходе к башне меня насторожило полное отсутствие охраны и слуг. В то время как остальная часть дворца, несмотря на позднее время, гудела как пчелиный улей.

Соблюдая все мыслимые меры предосторожности, подхожу к входу в башню и открываю дверь. Пока всё тихо. Можно поздравить себя с успешным началом первой фазы встречи. Поднимаюсь наверх, в свою комнату, открываю дверь и застываю в состоянии полнейшего удивления. Клорина и Дэя - обе находятся в моей постели. Одеты они… Хм… Легче сказать, что они раздеты. Прозрачные ночные рубашки признавать одеждой разум решительно отказывается. Сердце начинает бешено ускорять свой ритм. В лёгких ощущается недостаток воздуха.

Моё появление не вызывает никакой реакции, кроме обольстительных улыбок на двух совершенных лицах.

– Кажется, обошлось, - комментирует внутренний голос, а дрожащие руки в это время судорожно пытаются отстегнуть пряжки доспехов. В это время два ангела превращаются в беснующихся фурий. Отреагировать на столь резкое превращение капитулировавший мозг не успевает.

– С каждым разом совместное заклинание телекинеза им удаётся всё лучше и лучше, - даёт комментарии внутренний голос, тело в это время летит вниз по лестнице. Всё-таки надо было одеть шлем.

Всё вокруг чернеет, я теряю сознание.

Я очнулся и почувствовал, что две пары рук осторожно обследуют моё покрытое доспехами тело.

– Лекс, с тобой всё в порядке? - спросила Клорина.

– Леклис, прости, - плакала Дэя.

Я был уверен, что умер, но в настоящий момент меня это не волновало. Под моей головой вместо подушек были четыре прекрасные груди, а надо мной склонились два встревоженных ангельских лица.

Решив, что в чертоги Создателя ещё успею, я громко застонал.

– Лекс, не умирай! - воскликнула Дэя и поцеловала меня.

– Дай ему воздуха, ты, похитительница чужих женихов, - возмутилась Клорина. - Ты виновата, что мужчина, которого я люблю, лежит здесь и умирает.

– Я виновата! Это твоя глупая затея с телекинезом чуть не убила его! - закричала Дэя.

Похоже, назревает скандал.

Я снова громко застонал и сделал вид, что с трудом могу открыть глаза.

Обе девушки стали меня успокаивать, гладя по голове.

"Хорошего помаленьку", - решаю я, поизображав пару минут израненного героя. С трудом поднявшись на ноги и пошатываясь, пытаюсь подняться по лестнице. Уже на третьей ступеньки жутко кружится голова, и я начинаю заваливаться назад. Видимо, столь скорый спуск подействовал на меня гораздо сильнее, чем я думал. Дальнейшая картина напомнила картину четырёхдневной давности, но с точностью до наоборот. Не я нёс девушек, а они несли меня. Клорина поддерживала меня с левой стороны, Дэя - с правой. Совместными усилиями им удалось довести меня до моей постели.

Вынув меня из доспехов и стянув с меня одежду, девушки усиленно принялись разминать моё ушибленное тело.

– Кажется, поспать мы сегодня не сможем, - вновь влез с комментариями внутренний голос. В этот раз он был абсолютно прав.

Разбудил меня настойчивый стук в дверь.

Глаза удалось разлепить только с четвёртой или пятой попытки. Стараясь не разбудить лишь под утро угомонившихся девушек, с трудом умудряюсь встать. Прикрыв себя какими-то тряпками, иду принимать раннего посетителя, твёрдо решив спустить оного с лестницы, если он меня разбудил из-за какой-то ерунды.

На пороге, смущённо переминаясь с ноги на ногу, стоял Торк.

– Простите, Ваше высочество, капитан Глок просит вас скорее прибыть в лагерь.

– Торк! Ты не мог бы передать капитану, что я занят.

– Ваше высочество, капитан просил передать, Вам… Вас… Они… - Торк смущённо уставился в пол. Несмотря на свой рост, Торк был на удивление добродушным и застенчивым малым. Проводя большую часть времени в одиночных рейдах, по бескрайним лесным просторам королевства, он испытывал явные трудности при общении.

– Что ещё просил передать капитан?

– Он просил передать, что если вы не прибудете в лагерь сами, он притащит вас в него за уши.

– Хм, он может. Ладно, Торк, проследи, чтобы подготовили моего жеребца Шторма.

– Слушаюсь, Ваше высочество, - немного замявшись он кланяется и уходит.

Стараясь не шуметь, быстро одеваюсь. Похоже, тайные побеги из собственных покоев становятся традицией.

– Лекс, даже не думай снова сбежать, - садится в кровати Дэя, её огненно-рыжие волосы растрепанной гривой спадают на спину.

– Солнышко, я бы рад остаться, но не могу.

– Ты нас совсем не любишь, - соблазнительно покачивая бёдрами, подходит ко мне Клорина, закутанная в простыню. Растрёпанные после сна волосы искрятся чернотой.

С трудом проглатываю слюну, любуясь совершенной формой груди обрисовывающийся под тонкой тканью простыни. Это всё моё?

– Тут вы правы, не люблю, - улыбаюсь я.

– Наглец, - получаю пощечину от Клорины по левой щеке.

– И от меня добавь, - улыбается из постели Дэя.

Получаю пощёчину по правой щеке.

– Почему мы тебя любим? - заявляет Дэя, подобно кошке потягиваясь на кровати.

– Потому что я силён, красив, умен и необыкновенно скромен.

– Скорее потому что ты - наследный принц, - усмехается она.

– Девушки, если вы метите в королевы, спешу вас огорчить: королём становиться я не собираюсь. Пусть у Ольдена болит голова от налогов, законов и дипломатии, - ухмыляюсь я. - Ладно, мне пора, дня три я в замке не появлюсь.

– У-у-у как скучно, можно нам отправится с тобой?

– Может, среди твоих подчинённых мы найдём парочку более симпатичных мальчиков, - поддерживает подругу Клорина.

– Только попробуйте - и останетесь без десерта! - обхватываю Клорину за талию, притянув к себе нежно целую в губы.

– А мне десерт? - обиженно надувает губки Дэя.

– Я могу получить его за тебя, - ещё крепче прижимаясь, шепчет Клорина, легко кусая мою шею.

– Попробуй, и тебе придётся учится летать, - вспыхивает Дэя.

– Не ссорьтесь, девушки, - отпускаю Клорину, подхожу и целую Дэю - Мне пора.

Дни шли своим чередом. Королевство готовилось к войне. В столицу прибывали рыцари, стягивалось ополчение и дружины. Прибыли пять тысяч орков графа Сердрика под руководством полковника Луска, героя последней войны. Формировались обозы, запасался фураж для лошадей, ковались запасные гвозди и подковы, точились мечи, штопались кольчуги. Украшенные шрамами ветераны обучали молодых новичков.

Наконец к назначенному сроку приготовления были закончены, выход армии был назначен в полдень.

Проснулся я в тот день довольно поздно. Вчерашним вечером девушки устроили мне прощальный ужин, закономерно закончившийся в постели. Поцеловав на прощание Клорину и, разумеется, Дэю, уставший но довольный, я, одев доспехи и захватив сложенные в поход вещи, отправился в лагерь. Там Торк должен был позаботиться о моём шатре и сменных лошадях.

В лагере завершались последние приготовления к походу, снимались пехотные палатки и рыцарские шатры. Войска выстраивались в две колонны вдоль городской стены, напротив ворот. На стенах наблюдать за выходом войска, казалось, собрался весь город.

Затрубившие сигнальные трубы сообщили о приближении короля. Дядя в сопровождении свиты выехал из городских ворот, по правую руку от него ехал Ольден. Что-то в его виде подсказывало мне, что спал он в эту ночь довольно мало. Слева ехал Лорд-маршал. За ними ехали две сотни королевских рыцарей под пурпурным штандартом королевства со вставшей на дыбы химерой, украшенной коронами. Проехав вдоль выстроившихся войск, дядя двинулся по дороге на север. Следом двинулись сотни всадников, цвет рыцарства королевства. За ними пошли пехотные колонны, которые я и возглавил совместно с полковником орков Луском.

Поход начался…

 

Глава 4. Битва.

– Скоро рассвет, как ты думаешь, сколько их там? - хмуро спросил Ольден; в последний месяц он вообще редко улыбался. Да и я, признаться, тоже.

Мы сидим прямо на земле, около походного шатра. Вокруг встревоженным ульем гудит просыпающийся лагерь. В предвкушении нашей первой битвы, спать мы не ложились. Дядя и Лорд-маршал обладали большим опытом, и, после окончания совместного с другими руководителями похода совещания, отдыхали.

– Разведчики говорят, что более ста тысяч, и к ним продолжают подходить подкрепления.

– Будь проклят Падший, их столько же, сколько и нас! - Ольден со злостью втыкает в землю кинжал. - Когда и, главное, как дракон узнал время и место вторжения?

– Ты думаешь, они знали заранее?

– Почему заставы на границе были пустыми? Почему все селения драконитов оставлены без суеты, задолго до появления наших войск. Обычно бегут, схватив только самое необходимое. Где это видано, чтобы беженцы оставляли в домах только голые стены? Дракон знал, что мы идём, поэтому заранее отвёл людей и войска.

– Может, магия? - пожимаю плечами я.

– Нет, с армией идёт куча магов. Весь поход они контролировали магическую активность на несколько лиг вокруг.

– Но мы же сняли кучу войск с восточных границ? Да и шпионы дракона не спали.

– Ну и что? Они могли знать только о выходе войска, но не о цели удара. Ничейные земли граничат с тремя драконьими королевствами. Как они узнали, что целью будет Утар-Ар-Лог? Кто-то его заранее предупредил о наших планах и указал направление главного удара, и этот кто-то был явно не из простых воинов.

– Да ладно тебе ворчать, Ольден, признайся, что ты просто соскучился по своей ненаглядной Аэлите, - вкрадчиво произношу я, проверяя, как выходит из ножен лежащий на коленях меч. - Сегодня мы наконец-то завершим эту проклятую Падшим компанию. А в подарок своей драгоценной невесте привезешь драконью голову. Сам знаешь, всё затевается ради этой головы.

Эльфийские маги придумали какое-то хитрое заклинание, которое сможет убить дракона. В этом походе были все шансы его испытать.

Ольден улыбнулся:

– В отличие от тебя, мне не приходится ходить к своей невесте закованным в латы.

Слухи о моих похождениях не могли долго оставаться в тайне.

– Кстати, о латах, - вставая, продолжает он. - Помоги мне в них влезть, а то мой оруженосец куда-то пропал.

Идём в шатер, где помогаю Ольдену натянуть поверх плотного стёганого поддоспешника "двойную" гномью кольчугу и кольчужные штаны. Пристёгиваю подвижный нагрудник, так называемую "рачью грудь", с юбкой, наспинником и набедренниками. Ольден возится с наручами, с привязными налокотниками в форме полураковины. Поверх нагрудника одеваю воронёное "ожерелье" (высокий стальной воротник с гибкими наплечниками). Завершают одеяние пластичные поножи и рифленые перчатки с выступами на суставах.

– Вот теперь я готов к подвигам, - комментирует Ольден, беря шлем и полуторный клинок эльфийской ковки с пламевидным лезвием и длинным долом (углублением в виде желобка овального, треугольного или четырехугольного сечения, идущим вдоль клинка, для облегчения веса клинка и увеличения его сопротивления изгибу). - Тебе помочь собраться?

– Обойдусь. Лучше проследи, чтобы подготовили Шторма,- выходя из шатра, бросаю я.

– Ладно, прослежу.

Зайдя к себе, довольно быстро влезаю в привычный "хауберг" и кольчужные штаны с увенчанными небольшими шипами наколенниками. Поверх - холщовая налатная накидка со своим гербом: увенчанная коронами химера на чёрном фоне. Химера - герб Восточного королевства, короны показывают принадлежность к королевскому дому, чёрный цвет означает верность. Закидываю за спину круглый щит. К поясу слева пристёгиваю простой и надёжный двухфутовый оркский палаш. Справа пристёгиваю узкий четырехгранный кинжал милосердия - клинок с вогнутыми гранями, с рукоятью и ножнами из черного рога. Взяв под локоть шлем, покидаю шатёр и направляюсь к импровизированной конюшне для королевских лошадей в центре лагеря.

Небо на востоке стало ярко-алым. Цвет крови. Скоро над горизонтом поднимется солнце. Многие сегодня увидят его в последний раз.

У конюшни меня уже ждёт Ольден, держа под уздцы двух вороных жеребцов: моего Шторма и своего Лорда. К седлу Лорда приточено длинное копьё и треугольный щит с такой же химерой, как и у меня, но на синем фоне, символе чести.

– После свиданий разлюбил тяжёлые доспехи? - поглядев на меня, хмыкает он.

– В них слишком больно падать, - улыбаюсь я, - и я сомневаюсь, что здесь кто-то умеет делать массаж.

– Попроси Торка.

– Я сказал массаж, а не отбивную.

– Пойду собирать рыцарей, - Ольден вручает мне поводья Шторма, - присмотри за ним.

– Конечно, присмотрю; это мой любимый конь.

– Я не к тебе обращаюсь, а к Шторму… Удачи, Лекс, - Ольден неожиданно стискивает меня в объятьях. - Сегодняшний день запомнят в веках, он многое изменит.

– Удачи, тебе, Ольден, - хлопаю его по спине, - только не вздумай умирать. Как я это объясню Аэлите?

– Аэлита не может угостить тебя огненными шарами, так что лучше сам поостерегись. Объясняться с твоими тигрицами я не буду. Мне ещё дорога моя жизнь, - размыкая объятия произносит Ольден. - Ладно, хватит обниматься. Сегодня вечером мы отпразднуем нашу первую битву специально припасённой бутылочкой вина. До встречи.

– Пожалуй, пора будить пехотинцев, - говорю сам себе, провожая взглядом его удаляющуюся фигуру.

Ольден помогает Лорду-маршалу командовать рыцарской кавалерией. Мне, как всегда, поручили пехоту. Моим заместителем был полковник Луск.

Эта дурацкая кампания не задалась с самого начала (думал я, направляясь к полковнику орков). Благословение создателя! Во имя чего нашему славному императору понадобилось вновь развязывать войну с Драконьими владыками?! Обычно эти войны заканчивались, после массового кровопускания в паре-тройке битв, возвращением враждующих сторон на исходные рубежи. Это в том случае, если в битву не вмешивались сами драконы-повелители. Если от одного дракона при поддержке стрелков и магов можно было хоть как-то отбиться, понеся большие потери и не нанеся дракону существенного вреда, то с появлением на поле боя второго дракона битва превращалась в бойню. К счастью, альянсы друг с другом у них были достаточно редки и недолговечны, да и направлены такие альянсы бывали только против других драконов.

Мы двигались на восток. Почти месяц пришлось трястись в седле, продвигаясь с объединённой армией вглубь драконьих земель. На пути движения не было никого, редкие поселения и заставы драконитов были пугающе пустынны. Сохнущая трава, редкие рощи, дневная жара и ночные насекомые. Жуткая скука. Вот и вся романтика Великого похода во имя Света. Наша почти сорокатысячная армия составляла авангард основных сил. Войска шли двумя колоннами. Впереди и по флангам на расстоянии одного перехода двигались лёгкие конные разведчики. Армии человеческих королевств двигались вслед за нами. Десятитысячная армия гномов составляла арьергард. Пятидесятитысячное эльфийское войско двигалось в двух переходах позади. Наконец, уже на подходах к цитадели Утар-Ар-Лога, разведчики сообщили о преградившей дорогу армии дракона.

Основу драконьих войск составляли дракониты: покрытая змеиной кожей сотворённая Падшим жуткая пародия на создания Творца. Все созданные Творцом расы могли иметь детей в межрасовом браке - полукровок. С драконитами такого не было.

Сражались дракониты обычно в пешем строю или на ящерах, которые были чуть ниже и в два раза шире лошади, с длинным украшенным шипами хвостом. Сидели на них обычно парами: один драконит управлял ящером, другой удерживал длинное с тройным наконечником копьё. Эффективность такой "кавалерии" была крайне низкой, ящеры были слишком медлительны для таранного удара. И брали, скорее, своей массивностью и живучестью.

Иногда во главе войска выступали драконы.

Убить дракона. Ха! Раньше такое случалось только в детских сказках с благородными рыцарями и прекрасными принцессами. Драконы абсолютно не восприимчивы ко всем видам магии, в том числе и боевой. Чешую дракона не могло поцарапать даже зачарованное оружие. Пробить кожу на крыльях не могли эльфийские длинные луки и тяжёлые гномьи арбалеты. Тяжёлые баллисты могли пробить крылья дракона, но были слишком медлительны и неповоротливы. Попробуйте сбить поливающую поле боя огнём и магией бронированную тучу, двигающуюся со скоростью хорошего скакуна. Сложно представить, что дракон будет ждать, пока в него прицелятся и выстрелят. Драконов часто называли злобными и коварными, но глупыми - никогда. На поле боя они уничтожали в первую очередь всё то, что может им повредить.

Всего Падшим было сотворено десять драконов-повелителей для руководства другими своими творениями - драконитами. Они поделили между собой большую северо-восточную часть материка, образовав десять Драконьих королевств. Шесть из них прекрасно себя чувствуют и по сей день. Если бы не взаимная ненависть и постоянные междоусобные войны, в которых погибло трое драконов, они давно бы уже были правителями мира.

Во время Великого Вторжения, около полутора тысяч лет назад, объединённой армии тогда ещё молодой Рассветной империи удалось уничтожить руководившего вторжением дракона-повелителя Штар-Ар-Лога. Именно на его землях спустя семь веков образуется Королевство полукровок, позднее названное Восточным. Дракон и его армия, преследуя разбитые войска империи, вошли в одно из ущелий Железных гор. Именно там совместными усилиями лучших магов империи была приготовлена ловушка. На зажатого в ущёлье дракона и его армию маги обрушили горные склоны. Как утверждают легенды, ущелье было засыпано до вершин гор, а сами горы, окружающие ущелье, стали вполовину ниже. Одно известно точно: заваленное ущелье разбирали около десяти лет. Найдя тело Штар-Ар-Лога, маги не увидели на нём сколь-нибудь заметных ран. Заваленный скальными породами, дракон просто задохнулся. На то, чтобы разделать тушу дракона-повелителя, потребовались почти все имеющиеся в империи запасы алмазов. Только с помощью этих камней, усиленных заклинаниями, удалось снять чешую. В гномьих кузницах железных гор родилась главная реликвия Рассветной империи - Драконий панцирь императора.

Все эти мысли крутились в моей голове, пока я вёл Шторма вдоль развёрнутых пехотных палаток, направляясь к полковнику Луску. Задумавшись, я чуть не налетел на Торка, бесшумно возникшего откуда-то сбоку. Если мне малая пехотная палатка была где-то по пояс, то ему - по колено.

– Служу королю и королевству, - как всегда, пряча взгляд, поприветствовал меня он. - Ваше высочество, полковник Луск приказал вас разбудить. Время поднимать войска.

– Спасибо, Торк, но я не ложился, так что будить меня не надо. Как видишь, я и сам направляюсь к полковнику. И буду рад, если ты меня проводишь.

– Служу королю, и королевству, - опять начал ту же песню он.

Простую просьбу этот здоровяк принимал как приказ.

Дальше идём вместе.

– Торк, почему мы воюем с драконитами?

– Ваше высочество?

– Я спрашиваю: для чего этот поход?

– Мы должны убить дракона-повелителя, Ваше высочество, - смущённо отвечает он, - он - создание Падшего и служит злу.

– Создание Падшего - да, - соглашаюсь я. - А при чём тут зло? Торк, мы уже месяц бредём по "проклятой" земле. И что ты видишь? Покинутые селения мало отличаются от селений в нашем королевстве. Нет ни заборов из костей, ни ужасных капищ для кровавых жертвоприношений. Почему мы решили, что они зло? Кто нам дал такое право? И почему мы несём добро на кончике меча?

– Но, Ваше высочество, мы же с ними постоянно воюем.

– Мы воюем от времени Сотворения. И чаще всего - друг с другом, драконы делают то же самое.

– Не знаю, Ваше высочество, я простой следопыт, - оправдывается он.

– Ладно, Торк, не бери в голову, наверное, я просто устал, - промолвил я. - Просто устал.

Прикрывая глаза от солнца, поднявшегося над горизонтом, я осматривался вокруг. С высокого холма на левом фланге, где находилась королевская ставка, открывался вид на место предстоящей битвы.

Войска уже заняли свои позиции.

Прямо передо мной в две линии разворачивались пять "пальцев" "кулака орков" с рыцарями на флангах.

Далеко на правом фланге я с трудом различил несокрушимый плотный строй щитов десятитысячного "гномьего хирда". Огромная квадратная масса в сто рядов по фронту и сто шеренг в глубину. Гномы оставались верны своим секирам и топорам, категорически не признавали пики и алебарды, мечи делали только на продажу. Помимо этого, у каждого гнома имелся короткий арбалет закинутый за спину. Атаку хирда всегда предварял ливень пущенных с близкого расстояния арбалетных болтов и метательных топоров.

В центре завершали построения войска человеческих королевств. Тут балом правили почти пять тысяч тяжёлых рыцарей, настоящая конная лавина. За рыцарями в три расположенные друг за другом баталии выстроились отряды пехоты.

Войска драконитов вытянулись по гребням расположенных на востоке холмов.

Неожиданно в центре людского войска запели трубы, и конная лавина медленным шагом двинулась в сторону темнеющих рядов противника.

Рядом со мной грязно выругался дядя:

– …ь! Проклятье Падшему! Что они творят?! - в бешенстве размахивая выдернутым из ножен клинком, ревёт он. - Ведь решили же начать сражения с фланговых ударов пехоты! Славы захотели! Кретины, они даже не стали ждать свою пехоту!

В это время конная лавина постепенно начала убыстрять бег, разгоняясь для удара. Даже на расстоянии чувствовалась дрожь земли под тысячами копыт. Неожиданно атакующая кавалерия растворяется в воздухе. На месте тысяч всадников - только дрожь земли и катящаяся волна сминающейся травы. Полог невидимости. В бой вступили боевые маги.

С небес срывается ветвистая молния, ударяя, казалось бы, в пустое место; словно из воздуха в месте удара падают лошади и люди, полог невидимости мгновенно слетает с несущихся во весь опор всадников. В битву включились вражеские маги. Вот кавалерийская лавина появляется уже в ста ярдах перед вражеским строем. Со стороны драконитов хрипят рога, неожиданно весь центр их армий разворачивается и отступает назад, почти скрываясь за гребнем холма. Перед изумлёнными рыцарями вырастает лес глубоко вбитых толстых кольев. Лошади переднего ряда просто нанизываются на них, кажется, что лавина натыкается на невидимую стену. Ржание покалеченных лошадей и крики людей сливаются в жуткую какофонию звуков. По флангам смешавшейся конной лавины ударяет пехота драконитов, начиная избиение гордости Семи королевств. Рыцари отчаянно сопротивляются, но, сбитые в кучу и окружённые с флангов, лишённые своего главного преимущества - таранного разгона, падают один за другим. Помочь рыцарской кавалерии некому: пехотные части только приготовились выступить. Остатки рыцарей начинают спешно отступать, оставляя на земле своих менее везучих товарищей. В спину им срывается ливень стрел, но, не долетая, подобно мотылькам, летящим на огонь, сгорает в воздухе. Сорвавшаяся с небес молния также не наносит вреда, разбиваясь веером искр.

– Надеюсь, идиот, скомандовавший эту атаку, остался в гостях у драконитов! Леклис, мальчик мой, - поворачивается ко мне дядя. - Начинай атаку.

– Служу королю и королевству, - ударяю рукой по груди, и, пришпорив Шторма, рысью устремляюсь к замершему у холма "кулаку", за моей спиной грохочут копытами три десятка королевских рыцарей - мои телохранители.

Подлетев к стоящему между первой и второй линиями "пальцев" Луску, киваю головой:

– Командуйте, полковник, начинаем.

– Будет исполнено, Рука, - кивает он. - Сигнальщик, два коротких, три длинных!

Над полем боя играет сигнальный рог.

– П-р-р-риготовится! - гуляют по шеренгам крики сотников.

– Барабаны, счет! - продолжает командовать Луск.

По команде начинают бить барабаны, под их счет "кулак" вместе с лучниками начинает движение. С левого фланга похожим образом начинает наступать гномий хирд.

Под бой барабанов двигаемся в сторону шеренг врага.

Триста ярдов.

– Держать строй!

Со стороны вражеских войск прилетает несколько слабеньких огненных шаров, разбивающихся о магическую защиту.

Двести ярдов.

– Сигнальщик, - снова командует полковник, - три коротких, один длинный!

По полю гуляет сигнал рога, ему вторят сотники лучников:

– Стой! - лучники останавливаются в промежутках между "пальцами", "пальцы" продолжают движение.

– Готовься! - стрелы накладываются на тетиву.

– Дуга три пальца! Целься!

– Огонь! - лучники второй линии делают залп, стрелки первой линии пропускают "пальцы" второй.

Сто пятьдесят ярдов.

Первые два залпа лучников сгорают, остановленные магической защитой. Зато два последующих залпа достигают целей. Похоже, магам удалось снять защиту. Туча стрел, прилетевшая из-за гребня холма, бессильно сгорает, не долетая до наступающих пехотинцев. Очередной залп лучников проходит над головами. Поняв, что обстреливать наступающий "кулак" бесполезно, лучники драконитов начинают обстреливать наших стрелков. Маги не всесильны, и магической защиты над ними нет. Пожертвуй меньшим, чтобы сохранить большее. Кровавый, но по-своему честный закон войны.

Сто ярдов.

– Мечи из ножен! Пики, товьсь! Бегом а-р-р-рш!

Пики опускаются, "пальцы" начинают ускоряться.

Пятьдесят ярдов.

"Пальцы" второй линии занимают промежутки первой линии, образуя единую колючую волну.

Над рядами проносится оглушающий боевой клич орков:

– У-Р-Р-Р! ("Ур" с оркского - "бей")

Сшибка.

Пикенеры самозабвенно колют всё, что движется. Стена щитов начинает прогибаться, дракониты отчаянно рубят концы пик, метают копья. Всё смешалось. Треск ломающихся пик, крики и шипение ярости и боли, отрывистые команды.

Я и Луск с двумя тысячами копейщиков поддержки и моей охраной располагаемся за вгрызающимся в драконьи порядки стальным "кулаком орков".

В позади нас лучники начинают посылать стрелы за гребень холма, пытаясь поразить драконьих стрелков.

Неожиданно моё внимание привлекает начавшая странно сминаться трава на склоне одного из холмов, в четырёхстах ярдах левее кипящей свалки.

– Торк! - молчаливый гигант возникает рядом со мной.

– Да, Ваше высочество!

– Ты можешь послать стрелу вон в тот склон.

Торк кивает и скидывает с плеча свой восьмифутовый лук. Накладывает на тетиву, больше похожую на корабельный канат, длинную стрелу, ещё четыре стрелы втыкает в землю перед собой. Пять сухих щелчков тетивы о напёрсток перчатки лучника - стрелы по крутой дуге устремляются к склону далёкого холма. Ниже. Ниже. Четыре стрелы втыкаются в землю, одна, казалось бы, застревает в воздухе. Внезапно далёкий склон холма становится усыпан сотней ящеров, строящихся для атаки. Полог невидимости - крайне не стабильное к внешнему воздействию заклинание, порой снять его может даже сильный порыв ветра. Интересно, зачем маги попытались укрыть им атаку рыцарей? Хотели напугать драконитов?

– Проклятье Падшего! Полковник, у нас неприятности, - показываю Луску на склон холма. - Эти долбанные маги прозевали вражеских ящеров. Нужно спасать лучников.

– Сигнальщик, три коротких, три длинных. Слёзы Творца, где наша кавалерия?! - ревёт он.

Перекрывая гвалт битвы, поёт рог. Лучники начинают откатываться назад, они уже и сами заметили опасность. Слишком поздно. Ящеры уже начали ускорять движение. Лучникам не успеть, стрелами ящеров не остановишь. Нужен удар тяжёлой кавалерии. В голову приходит единственно правильное решение. Пожертвуй меньшим, чтобы сохранить большее.

– Тебе жить надоело? - вопрошает внутренний голос. - А так хорошо всё начиналось.

– За мной! - надевая шлем и легко пришпорив Шторма, командую я своим телохранителям.

Наверное, со стороны эта безумная атака выглядела красиво. Три десятка рыцарей, идущих наперерез наступающему валу. Копыта лошадей вздымают комья земли. Солнечные лучи отражаются от сверкающих доспехов. Ветер колышет нашлемные плюмажи и флажки на концах копий.

Дракониты разворачивают ящеров на нас, решая сначала раздавить кучку сумасшедших всадников, оставив лучников напоследок.

Мои телохранители опускают копья и выстраиваются в линию.

Со страшным грохотом ряд рыцарей врезается в свободный строй ящеров. Отчаянное ржание лошадей перебивается треском ломающихся копий и криками всадников. Шторм проносится между двумя массивными тушами. Слегка наклоняя щит, отражаю удар копья слева. Мечом рублю копейщика справа. Шторм легко перепрыгивает через качающиеся из стороны в сторону, волочащиеся у самой земли хвосты и едва не сталкивается со вторым рядом ящеров.

Скользящий удар проходит по шлему: не успел среагировать. Меч пробивает плотную чешую ящера справа. Такая рана - лишь царапина для этого гиганта.

Неожиданно Шторм встаёт на дыбы, копьё с тройным наконечником входит в его грудь. Выпрыгиваю из седла начавшего падать коня. Вокруг меня мешанина ящеров, ещё не выбитых рыцарей и лишившихся седоков лошадей. На земле хрипит Шторм. Подскакиваю к боку ближайшего ящера. Драконит пытается поразить меня копьём. Отвожу удар щитом и зарубаю невезучего копьеносца. Второй Драконит сбивает меня с ног, с диким шипением бросившись на меня прямо со спины ящера. Падаем, я теряю меч, драконит наваливается сверху, пытаясь ударить узким кинжалом. Перехватив правой рукой руку с кинжалом, сильно ударяю его краем щита по голове. Тело драконита обмякает на мне, с виска тонкой струйкой течёт кровь. Поднимаюсь с земли, недалеко бьёт хвостом лишившийся наездников ящер. Бросив щит, забираюсь по широким ремням на его спину. Поднявшись наверх, достаю из ножен узкий клинок. Пристраиваю кинжал в месте соединения головы и толстой шеи: как мне рассказывал Луск, именно тут находится одно из уязвимых мест ящеров. Всем телом наваливаюсь на рукоять кинжала. Ящер ревёт от боли, его передние ноги подгибаются, он медленно оседает. Во второй раз оказываюсь на земле. Наконец, уши жадно ловят близкий длинный звук рога. Сигнал, предвещающий атаку тяжёлой кавалерии. Оставшиеся дракониты начинают отступать. Ложусь за телом уже переставшего биться в предсмертной агонии ящера, накрываюсь подобранным щитом. Глупо умереть под копытами собственной конницы не входит в мои планы.

Через несколько мгновений прокатывается вал тяжёлой кавалерии. Несколько лошадей перепрыгивают моё импровизированное убежище. Кажется, всё. Теперь можно перевести дух. Устало поднимаюсь с земли и, сев на тушу ящера, оглядываю место битвы. Все мои рыцари мёртвыми лежат на земле, если среди них и были раненые, то они погибли, затоптанные лошадьми. "Они тебе верили, Лекс, а ты обрёк их на смерть. Как ты будешь смотреть в глаза их родным? Сможешь ли объяснить, почему выжил сам?" Вперемешку с ними валяются несколько десятков драконитов и четыре ящера. Взгляд останавливается на лежащем Шторме, благородное животное ещё живо. Подхожу к своему коню и встаю перед ним на колени, осматривая рану. Плохо. Очень плохо. С такой раной ему не сможет помочь даже квалифицированный маг. Проклятье Падшему! Мне предстоит сделать грязную работу. Взгляд умного животного полон боли и понимания. ПОМОГИ, ТЫ ЖЕ ВИДИШЬ, КАК МНЕ БОЛЬНО! Достаю уже послуживший мне сегодня кинжал, руки противно дрожат, обнимаю лошадиную голову и пристраиваю его снизу. Прости, друг, покойся с миром. Закрываю глаза и крепко прижимаю к себе голову Шторма…

 

Глава 5. А гибнуть во цвете, уж лучше при свете…

столица Рассветной империи

Двери отворяются. Входят два эльфа-стражника в цветах императорского дома.

На мой вопросительный взгляд один из них утвердительно кивает головой:

– Пора, Ваше высочество.

Не спеша шагаем по прекрасным залам императорского дворца. С удовольствием оглядываю богатое убранство залов. С ещё большим удовольствием я разнёс бы этот дворец по камешку.

Бежать я не пытался. Да и как? Из дворца не выбраться, он нашпигован стражниками и магами охраны. Так что придётся доставить эльфийским ублюдкам радость и сыграть спектакль до конца, благо мне в нём отведена одна из главных ролей. Осталось недолго.

Через некоторое время путь нам преграждают ещё два эльфа императорской охраны, скучающие на страже около большой позолоченной двери. Увидев нашу процессию, они резко вытягиваются по стойке смирно, нацепляя на лицо мину внимания и невозмутимости. Похоже, один из моих конвоиров - важная шишка. Но, впрочем, это уже не важно. Двери отворяются, я оказываюсь в огромном зале Императорского Трибунала с галереями по двум краям широкого длинного прохода, оканчивающегося перед ступенчатым возвышением в конце зала с тремя креслами на нём. Стены зала украшены многочисленными стягами с гербами главных эльфийских домов. Несмотря на ранний час, зал забит народом.

Скорчив на лице презрительную мину, в звенящей тишине начинаю путь к возвышению. Охранники молчаливо топают рядом. С двух сторон по всей длине прохода -двойная цепь стражников. Интересно, это меня так боятся? Эта тешущая самолюбие мысль сделала путь к возвышению гораздо приятней.

Останавливаюсь перед возвышением. За двойным кольцом стражников на креслах, расположенных около стены, сидят три эльфа. За ними висит огромный зелёный стяг с белым лебедем в императорской короне, взлетающим на фоне восходящего солнца, - герб Империи. С интересом рассматриваю судей. Эльфы как эльфы, на вид всем не дашь больше двадцати пяти - тридцати лет, сколько им на самом деле - знает только Падший. Именно поэтому меня никогда не прельщали чистокровные эльфийки, которые довольно регулярно бывали при нашем дворе. Сегодня она молода, свежа и обольстительна, а завтра ты узнаешь, что она умерла от старости. На центральном кресле сидит эльф, тонкие черты лица отражают равнодушие и скуку. Что-то мне подсказывает, что он единственный из троих соответствует своему молодому виду. По левую и по правую руку от сидящего в центре главы трибунала - два светловолосых длинноухих, похожие, как братья.

Сидящий в центральном кресле эльф презрительным взглядом осматривает меня с ног до головы. Я не остаюсь в долгу и отвечаю ему тем же. Наши взгляды скрещиваются, и мы пару минут играем в игру "прогляди дырку в своём противнике". Первым не выдерживает эльф. Он отводит взгляд и машет рукой:

– Начинайте.

Худой высокий эльф, стоящий справа от возвышения, начинает монотонно зачитывать обвинение:

– Милостью Творца и повелением императора Элберта VII Эльфиниила Императорский Трибунал приступает к рассмотрению дела наследного принца Леклиса из Восточного королевства, обвиняемого в заговоре и мятеже против императора и империи…

Речь была длинной, нудной и лживой. Я обвинялся в возмущении покоя в империи, разжигании войны и мятежа с преступной целью захвата власти, убийстве граждан империи. Исходя из обвинения, выяснялось, что во время похода на Драконьи королевства все союзные армии под руководством моего дяди взбунтовались против империи. Только мудрость императора и храбрость верных долгу эльфов, сумевших окружить и уничтожить мятежников, не позволила заразе распространиться по землям империи. Бред больного, а не обвинение!

– Обвиняемый, вы признаёте свою вину? - обратился ко мне с центрального кресла глава трибунала.

Сейчас я вам всё выскажу:

– Я полностью признаю свою вину, - на тело напало странное онемение: я не могу шевелиться, мои губы сами произносят слова, - и отдаю себя на милость императора.

Я это сказал? Проклятье Падшего! Что тут творится? Кто контролирует меня? Управление сознанием - особый раздел магии, запрещенный, наряду с некромантией, на всей территории империи. Пытаюсь вернуть контроль над своим телом и пошевелить рукой. Неудача. Единственное что удаётся - это двигать глазами в бессильной ярости. Похоже, выступить мне не удастся. Кто-то очень хорошо подготовился к процессу.

– Отлично, трибунал учтёт Ваше искренние раскаяние, - глава трибунала торжествующе улыбнулся. Похоже, он знал, чем вызвана "искренность" моих слов, - и вынесет справедливый приговор.

Ещё одна ложь: приговор мне уже вынесен и подписан императором. Весь этот судебный процесс - лишь концерт на потеху толпы, призванный поддержать иллюзии в справедливость и непредвзятость императорского правосудия.

Между тем, процесс продолжается, начинают выслушиваться свидетели обвинения. Естественно, свидетелями были эльфы (около десятка), руководившие эльфийской армией в походе на восток. Они живо обрисовали всю картину подлой измены и вероломного нападения наших армий на своих эльфийских союзников, а также собственный героизм и мужество своих солдат ОКРУЖИВШИХ (большую в два раза) и полностью уничтоживших армию мятежников. Если бы я мог контролировать своё тело, то давно бы катался по полу со смеху. Всех этих свидетелей я запомнил в лицо, клятвенно обещая себе дождаться их в чертогах Творца и устроить им там весёлую жизнь.

Наконец судебный фарс завершился, в звенящей тишине глава трибунала огласил приговор:

– Принц Леклис, Ваша вина полностью доказана. Злодеяния, совершённые вами, настолько серьёзны, что трибунал единогласно приговорил вас к смертной казни. Принимая во внимание ваше раскаянье, - ещё один торжествующий взгляд в мою сторону, - а также далёкое родство с императорским домом, трибунал приговаривает вас к "Ветру стрел" сегодня в полдень на Арене казней.

По галереям зевак прошёл восторженный гул. Ещё бы: последний раз эту казнь использовали около двух сотен лет назад. При неудачном мятеже принца одного из главенствующих домов.

Паралич, охвативший моё тело, спал. Похоже, маги сняли свой контроль. Я не стал кричать, что ВСЕ ЛОЖЬ, всё было не так, нас предали. Не бросился на стоящего за кольцом охраны главу трибунала. Это ничего бы не изменило, а только позабавило бы толпу. Толпа остаётся толпой, она равнодушна ко всему, кроме сплетен, скандалов и денег. Поглядев в глаза главе трибунала, я тихо задал только один давно мучивший меня вопрос:

– ПОЧЕМУ?

Молчание было мне ответом. Развернувшись, я под конвоем покинул зал. Впереди меня ждала Арена казней.

Почему эльфы предали нас? Почему драконы выступили вместе? Кто в императорском дворце использует запрещённую магию? Слишком много вопросов, Лекс, и слишком мало времени. С этими невесёлыми мыслями я вместе с конвоем проследовал из императорского дворца. Во внутреннем дворе меня уже ожидала черная карета, в которую было запряжена четверка вороных лошадей. Узкие окошки кареты были прикрыты толстыми решётками. Что, на мой взгляд, было совершенно лишним. В такое узкое окошко я бы не пролез, даже будучи младенцем. Присутствовал также конный эскорт из десятка эльфов и двух магов. Неужели я настолько страшен? Залезаю в полумрак кареты, эльфы закрывают дверь. Маги несколько раз взмахивают руками, накладывая какое-то заклинание. Наша процессия, не торопясь, трогается с места.

Поездка по улицам города запомнилась смутно. Страх и отчаянье, мешавшие мне спокойно спать по ночам, отступили. В душе воцарился покой и полнейшая апатия. Чудес не бывает, меня не спасут. Да и некому меня спасать: все остались на том поле.

Монотонный цокот копыт убаюкал меня, я погрузился в сон.

– Дракониты! Проклятье Падшему! Сколько их! Опять атакуют! - несётся по солдатским рядам.

Солнечный диск, устав смотреть на битву, готовится опуститься за горизонт.

– Держать строй! - командую я, пытаясь придать своему голосу как можно больше бодрости. - Держать строй!

Полковник Луск погиб при отражении третьей атаки от глупой случайной стрелы, пробившей забрало шлема, так что командую теперь я сам. Или эта была пятая атака? А какая атака по счёту сейчас? Кажется, седьмая. Нет, седьмая была три или четыре атаки назад, в кавалерийской контратаке после неё погиб Лорд-маршал Граф Ранитар.

Мы устали, мы смертельно устали. Мы всё ещё держим гребни холмов, цепляемся за каждый ярд. Дракониты накатываются подобно волнам. Мы держимся, потому что нам приказали держаться, - и мы держимся. Почему их так много? Какие сто тысяч, кажется, тут собрались войска со всех Драконих королевств! Нет, это невозможно. Где эльфийская армия? Мы же гибнем! Почему не подходят эльфы? В строю остались либо лучшие, либо удачливые. Хотя и те, и другие могут не пережить следующей атаки. Армии смешались, теперь мы удерживаем только три центральных холма. Вражеские маги сумели сотворить какое-то заклинание и одним ударом уничтожили всех лошадей. Рыцари дерутся в пеших порядках. Наши маги уже не помышляют о наступательных заклинаниях, сосредоточив остатки сил на отражении вражеских магических атак. Насколько их ещё хватит?

Испуганный крик проносится над рядами:

– ДРАКОНЫ!

На начинающем темнеть небосводе замечаю постепенно вырастающие точки. Одна. Вторая. Третья… Шестая. ЭТО ЖЕ НЕВОЗМОЖНО! Над ещё несколько секунд назад сплочёнными и готовыми к бою рядами проносятся вопли отчаянья и ужаса. Ещё недавно казавшийся единым, ощетинившимся сталью монолитом, строй начинает распадаться.

Над усыпанными трупами холмами проносятся пронзительные, больше похожие на плач, гудки сигнального рога. Один короткий, два длинных, один короткий, два длинных. Один короткий, два…

– Отступать! - срывая голос, кричу я. - Назад, все назад! Не бежать! Держать строй! Срываясь на бег, начинаем откатываться назад. У кого-то не выдерживают нервы, бросая оружие и доспехи, они начинают беспорядочное бегство в робкой попытке выиграть ещё хоть пару мгновений жизни.

Где же эльфы?!

Ударившие в лицо солнечные лучи вырывают меня из пелены сна. Что, уже приехали? Протираю глаза. У открытых дверей кареты, выпучив на меня глаза, стоит эльф с выражением удивления и растерянности на лице. Кажется, он впервые видит, чтобы осуждённый на смерть самым наглым образом спал перед самой своей казнью. Вылезаю из кареты и ободряюще хлопаю его по плечу. Лицо эльфа сначала побелело, потом покраснело. Кажется, он близок к обмороку. Его товарищ начинает тормошить его за плечи, остальные с опаской поглядывают на меня. После пары пощечин эльф приходит в себя и начинает что-то шептать конвоирам. Те бросают на меня взгляды, полные опаски и уважения, видимо, восхищаясь моей блистательной наглостью. Стражники проводят меня через арку окрашенных в красное ворот на Арену казней.

Передо мной - окружённая большими трибунами овальная песчаная площадка длиной где-то ярдов сто и ярдов пятьдесят шириной. На этой территории огромное количество разнообразных средств умерщвления: плаха, несколько виселиц с верёвками и крючьями, пара почерневших от копоти столбов, здоровый котёл. Трибуны заполнены волнующимися, толпами народа. Эльфы любят зрелищные казни. Впрочем, не только эльфы.

Меня сажают в одну из небольших клеток по кругу песчаной площадки. Несколько соседних клеток также заняты. Рассматриваю своих соседей по несчастью. Несколько гномов и людей, пара орков и полукровок. Все они, похоже, подобно мне, - участники похода, причём явно не из простых воинов. Одного из гномов я узнаю - это Олаф, прозванный Весельчаком, глава одного из горных кланов. За время похода я успел с ним сдружиться: немногочисленные рыцарские попойки, постоянным участником которых он являлся, были единственным развлечением весь первый месяц похода. Увидев меня, он приветственно мне кивает, будто мы на дружеской пирушке.

Под гром фанфар и рёв трибун на арене появляется палач, затянутый в красное. За ним - несколько подручных, один из которых несёт здоровый топор. Первого из осуждённых выволакивают из клетки. Это здоровый, обнажённый до пояса орк, украшенный многочисленными нитками шрамов. Где я мог его видеть? На секунду мы встречаемся взглядами, и я узнаю одного из военных вождей, командира центрального "пальца" первой линии. Пока я тщетно пытался вспомнить его имя, орк вырвался от державших его эльфов. Ударив головой в нос одного из преградивших ему путь помощников палачей, он кинулся на ряды охраны. Похоже, он просто хотел умереть, сражаясь, а не под топором палача. Такой возможности ему не дали. Не успев добежать до кольца стражников, орк неожиданно упал, потом какая-то сила подняла его в воздух и бросила на землю. Удар был такой силы, что он потерял сознание. Похоже, маги охраны не спят. Ждать, пока он придёт в себя, эльфы не стали, распластав бессознательное тело на эшафоте. Взмах топора. Песок Арены жадно впитывает кровь. Обезглавленное тело утаскивают прочь. Как же его звали?

– Давай второго, - командует палач с окровавленным топором.

Следующего обречённого ведут к эшафоту. Взмах топора. Очередное тело утаскивают с Арены. Похоже, сегодня толпу ждёт на редкость однообразное зрелище. Меня пока не трогают, видимо, решив оставить напоследок. Очередной взмах топора и очередное обезглавленное тело покидает арену. Кто-то восходил на эшафот сам, высоко держа голову, с вольным, непокорённым взглядом. Кто-то шел на подкосившихся ногах, покорно и механически. Одним из последних казнили Олафа. Стоя на эшафоте, Весельчак в очередной раз оправдал своё прозвище.

– Это лекарство - снадобье острое, - глядя на топор, сказал он, - но врачует все болезни.

Взмах топора. Я остался один.

Под очередной рёв фанфар меня выводят из клетки и, проведя вокруг трибун, привязывают к деревянному столбу почти в самом центре арены. Палач, вопросительно глядя, показывает мне тёмную повязку для глаз. Отрицательно качаю головой.

Какое синее сегодня небо - отстранённо думаю я. Под грохот аплодисментов на арене появляется шестёрка затянутых в зелёное эльфийских лучников. Со знаменитыми пятифутовыми сложносоставными эльфийскими луками. Пройдя по арене круг почёта, лучники выстраиваются в шеренгу в тридцати ярдах от меня. Жаль, что приходится умирать вот так, на потеху толпе. Все мы смертны. Как сказал один из древних эльфийских философов: "Жизнь - это болезнь со смертельным исходом". Именно сейчас, стоя у расстрельного столба, я понимаю, насколько люблю жизнь.

Из-за заспинных колчанов лучники достают стрелы.

Надо мной сверкающая синева небес,

Стрелы ложатся на тетиву.

Каждая частичка кожи впитывает солнечный свет,

Эльфы натягивают луки.

Свежий ветер, словно женские губы, ласкает лицо…

Палач взмахивает рукой, ко мне устремляются стрелы…

 

Глава 6. Особенности эльфийской охоты.

Холодное солнце ослепительно сверкает на поверхности ледников и вершинах горных склонов. Над головой висит весеннее небо. По широкой горной долине едет цепочка всадников. Вокруг расстилается густой лес, всё ещё присыпанный снегом. Копыта лошадей мягко ступают по неглубокому снегу: похоже, всадники не торопятся.

Из густого косматого ельника, слева от всадников, испуганно выскакивает покрытый белой шкурой длинноухий заяц и, отчаянно петляя, устремляется прочь. Один из наездников стремительно вскидывает лук. Тяжёлая, оперённая тремя чёрными перьями стрела прерывает очередной прыжок беглеца.

– Отличный выстрел, леди Эйвилин, - произносит один из всадников, поворачиваясь к стрелку.

Стрелок скидывает с головы обитый белым мехом капюшон тёплого плаща. Солнечные лучи озаряют лицо юной девушки. Длинные волосы цвета спелой пшеницы золотой волной спадают на спину чуть ниже плеч, из-под волос выглядывают острые кончики ушей. Лёгкий румянец на лице девушки свидетельствует о том, что ей приятна похвала или приятен сам спутник.

– Спасибо, герцог. Я подумала, что свежая дичь будет неплохой добавкой к нашему рациону, - звонко ответила ему девушка

– Леди, упорно отказываясь называть меня по имени, вы просто разбиваете мне сердце! - герцог Уриэль, глава дома Восходящего солнца, верховный судья Императорского трибунала Рассветной империи, отвесил спутнице учтивый поклон. - Неужели это так сложно, леди?

– Я подумаю, Герцог, - с равнодушием светской львицы отвечает девушка, одаривая спутника улыбкой.

– У вас нет сердца, леди! - картинно хватается за сердце Уриэль. Похоже, пикировка со спутницей доставляет ему удовольствие.

Герцог слыл опытным сердцеедом, разбившим не одно сердце. Два месяца назад он решил, что ему не составит труда быстро покорить только что представленную ко двору юную девушку и сломить её сопротивление. Но он просчитался: это юное создание, милостиво принимая подарки и ухаживания, отражало сердечные притязания герцога (да и не только его) с крепостью Гномьих бастионов. Часть придворных кавалеров быстро охладела к неуступчивой красавице. Но не герцог. Холодность и упорство, с которым девушка отвергала его навязчивые притязания, заставили его только утроить усилия. Совместная Охота должна была, по мнению герцога, поставить победную точку в затянувшемся противостоянии.

Тем временем ехавший впереди спутник герцога остановил свою лошадь. Проворно соскочив с седла, он стал внимательно осматривать покрытую снегом землю у себя под ногами.

– Граф, вы нашли следы нашей Дичи? - возбуждённо спросил его подъехавший Уриэль.

– Нет, просто стая волков прошла здесь несколькими часами ранее, снег уже почти скрыл следы.

– Большая стая? - заинтересовался герцог.

– Трудно сказать. Часть следов могло засыпать. Не менее шести крупных особей.

Встревоженная девушка подъехала к ним:

– Тут есть волки?

– Не бойтесь, леди, они не нападут на столь большой и хорошо вооружённый отряд, - попытался успокоить её герцог.

– Кто вам сказал, что я боюсь их нападения? - от слов девушки повеяло холодом горных ледников. - Я беспокоюсь лишь о том, чтобы они не испортили нам Охоту. Они ведь могут найти Дичь раньше нас.

– Не думаю, леди. Наша добыча волкам не по зубам, - шутливым тоном герцог попытался вернуть расположение красавицы и восстановить утраченные из-за брошенной случайно реплики позиции. - Присутствие зубастых соперников сделает Охоту ещё более захватывающей, - добавил он, видя, что девушка картинно проигнорировала его слова.

Стало темнеть, ветер усилился, сильнее повалил снег. Холод стал пробиваться через тёплую одежду и морозить путников. Пора было разводить костёр и становится на ночёвку. Но ночевать под открытым небом в метель было, по меньшей мере, глупо. Поэтому отряд охотников направился к ближайшему горному склону с целью найти какую-нибудь пещеру или хотя бы укрытие от ветра. Примерно через час безрезультатных поисков путникам наконец-то повезло. Поднявшись вверх по одному из пологих склонов гор, окружающих долину, они находят небольшую ровную площадку. Несколько огромных каменных глыб окружают её, подобно стенам древней крепости, закрывая от пронизывающего ветра. Помощники герцога собирают хворост и разводят огромный костёр. Привязав к мордам лошадей мешочки с овсом, уставшие путники рассаживаются вокруг костра. Из леса вернулась охотничья партия, прибавив к зайцу леди Эйвилин парочку тетеревов и ещё одного зайца.

Один из эльфов, наскоро выпотрошив добычу, начинает готовить ужин. Из походных сумок на свет появляется хлеб, фрукты и вино. Запах готовящейся на огне дичи расползается по лесу.

Перекусив, отряд начал готовиться к ночёвке. Распряжённые, дрожащие от холода лошади укладываются вместе. Один из эльфов накрывает их несколькими тёплыми попонами.

– Герцог, можно задать вам вопрос? - подсаживаясь рядом с Уриэлем около весело потрескивающего костра, спрашивает девушка.

– Дорогая леди Эйвилин, за один лишь Ваш милостивый взгляд я открою вам все государственные тайны империи!

– Оставьте ваши страшные тайны для кого-нибудь другого, - задорно улыбается она, мягко освобождаясь от приобнявшей её руки герцога. - Скажите лучше, как вам удалось найти такую Дичь.

– Этот мерзавец оскорбил меня на процессе. Смерть на Арене была бы слишком лёгким для него наказанием. К счастью, мой добрый друг - наследный принц Телувиэль - помог мне в самые кратчайшие сроки убедить императора изменить приговор, - глаза герцога мстительно сверкнули. - Я поймаю его живьём и буду медленно сдирать с него кожу. Он у меня сотню раз пожалеет, что не умер тогда на Арене казней.

Герцог так увлёкся своими мечтаниями, что не заметил, как его собеседница, брезгливо сморщив носик, отошла на другую сторону костра. Закутавшись в тёплый плащ, она легла спать.

Заметив, что объект его страсти находится вне досягаемости, герцог, проворчав проклятие мятежному принцу Леклису, завалился спать. Вслед за своим командиром вокруг костра улеглись и остальные эльфы. Одинокий часовой, сев на небольшой камень у костра, остался поддерживать огонь и охранять покой спящих товарищей.

Палач взмахнул рукой, ко мне устремились стрелы. Казалось, время замедлило свой ход, моя жизнь чередой образов промелькнула перед глазами:

… тепло материнских рук, залечивающих мне лёгкую ссадину, полученную в ходе очередных проказ…

… лёгкий подзатыльник отца за свиток с боевым заклинанием…

… лицо дяди, получившего известия о гибели моих родителей и его супруги…

… резвый жеребёнок Шторм, бегающий по внешнему двору…

…рукопожатие Ольдена…

…растрепанные по подушке волосы Дэи…

…наставление магистра Тилита…

…завернутая в простыню Клорина…

…тёмные ряды драконитов…

…сеющие смерть эльфийские стрелы…

…сгорающий в пламени отряд рыцарей…

Стрелы бессильно сгорают прямо передо мной. Путы, связывающие меня, ослабевают. Я не могу удержаться на ногах и в звенящей тишине смолкнувших трибун падаю на колени, во впитавший кровь моих товарищей песок Арены. Под пение фанфар сверкающий зеленью герольд зачитывает новый приказ императора:

– Его императорское высочество Элберт VII Эльфиниил, милостью Творца император Рассветной империи, рассмотрев все обстоятельства дела мятежного принца Леклиса из Восточного королевства, решил проявить милость и отменить приговор Императорского трибунала! За свои прегрешения перед короной принц приговаривается к Охоте в течение пяти сезонов! С полным прощением в конце пятого сезона!

Сон… Этот проклятый Падшим сон снится мне уже несколько дней. Сволочи, ушастые сволочи! Решили растянуть удовольствие от моей казни и поохотиться на меня в качестве дичи…

Охота - старинный эльфийский ритуал, правила его просты: приговорённый выбрасывается в Потерянной долине без всякого оружия, с минимумом припасов и пытается выжить. Потерянная долина - небольшая территория, окружённая высокой горной грядой. В одну из древних войн боевые маги что-то там напутали с заклинаниями, в результате чего времена года в долине стали противоположны временам года в обычном мире. Если было лето, то в долине была зима, и наоборот. Единственный выход из долины перекрывался длинной стеной с часовыми по периметру. Выбраться иначе, чем через окованные бронзой ворота в стенном проёме, было невозможно. Идеальное место для кровавой эльфийской забавы. Каждый месяц группа охотников от шести до десяти человек въезжает в долину для Охоты на приговорённую Дичь. Если осуждённый в течение недели умудряется остаться в живых, то охотники убывают обратно. Дичь имеет право убить охотников, если сможет. Пережившая Охоту Дичь может прийти к стене и получить небольшое количество продовольствия на месяц. С новым месяцем ситуация повторялась. Переживших один сезон охоты были единицы. Два сезона не удавалось пережить никому. Меня приговорили к пяти.

В лучах восходящего светила покрытые снегом вершины окрасились в нежно-розовый свет. Прогоревший костёр едва теплился жизнью. Поднявшись с накрытых толстым одеялом сухих веток, я подкинул в тлеющие угли немного хвороста и вновь раздул огонь. Как только огненные языки выросли и принялись с жадностью обгладывать ветки, кинул в костёр несколько здоровых поленьев. Запас дров я нашёл в пещере, видимо, в прошлую Охоту одной из жертв удалось достать топор и подготовиться к зиме. Воспользоваться своими запасами тот неизвестный не успел.

Эльфы выпустили меня в этот загон, именуемый Потерянной долиной, неделю назад, снабдив меня месячным запасом продовольствия, некоторыми мелочами и тёплой одеждой. Добряки! Видимо, сама мысль о том, что я могу загнуться сам, без их непосредственного участия, доставляла им ужасные душевные страдания. Оружие стало главной моей заботой в первые дни пребывания в долине. Первое время им служила здоровая толстая палка. Через пару дней я наткнулся на обустроенную пещеру в северо-западной части долины. Тут был запас дров и хвороста, огромные валуны прикрывали вход и сохраняли тепло. В этом убежище я начал приготовления к встрече с охотничьей партией.

Из ремня, палки и камня величиной с кулак изготовил жалкое подобие кистеня. Острым камнем заточил концы небольшой трёхфутовой рогатки. Несколько толстых прямых веток, найденных в пещере, заточил на концах и обжег на костре, изготовив, таким образом, пару метательных копий. Я не рассчитывал с помощью этого "оружия" убить охотников. Прятаться от них я тоже был не намерен. Эта пещера должна была стать местом моей последней схватки. Сумрак и огромные камни уберегут меня от стрел, в ближнем бою у меня были ничтожные шансы, но при другом раскладе шансов не было совсем.

Накидав дров в костёр, выхожу из пещеры. Умываюсь обильно выпавшим снегом. Лицо покрывает лёгкая щетина. Усы и борода росли у меня крайне медленно, сказывалось наличие оркской и эльфийской крови, но теперь мне бы не помешало хорошее бритьё. Хотелось бы узнать, как я сейчас выгляжу.

На разгоревшийся костёр ставлю наполненный снегом помятый медный котелок. В ожидании, пока закипит вода, на огромном плоском камне, служащем мне столом, с помощью острого камня режу пару сухих, сморщенных морковок. В закипевшую воду кидаю полоску вяленого мяса и нарезанную морковку, немного порывшись в сумке с припасами, туда же добавляю маленькую луковицу. Варим несколько минут, и супчик готов.

– Пожалуйте, Ваше высочество, на завтрак, - говорю сам себе и грустно усмехаюсь.

МЫ ЕЩЁ ЖИВЫ, ЛЕКЛИС, МЫ ВСЁ ЕЩЁ ЖИВЫ!

С наслаждением прихлёбываю обжигающее варево. На огне в это время весело булькает кружка с мятным чаем.

Неожиданно слабый треск костра нарушает треск сухих сигнальных веток у входа в пещеру. Кружка с чаем летит на землю, сам я перекатываюсь за огромный валун около одной из стен. Из-за пояса достаю кистень и прислушиваюсь. Треск веток около пещеры продолжается, иногда прерываясь фырканьем лошади. Осторожно крадусь вдоль стены к светлому пятну выхода.

У пещеры стоит красивый гнедой жеребец, испуганно фыркая и мотая головой. Ноги и бока коня покрыты свежими ранами с коркой засохшей крови. Внимательно оглядываюсь по сторонам: похоже, конь один. Но откуда он тут взялся? И где его хозяин? Медленно приближаюсь к явно чем-то напуганному животному. Конь недоверчиво фыркает и делает несколько шагов назад.

– Ну же, мальчик, спокойней, иди сюда. Я тебе не обижу, - успокаивающе говорю я, медленно приближаясь.

Фыркнув пару раз, жеребец всё-таки подходит ко мне и начинает обнюхивать протянутую к нему руку, видимо, в поисках угощения. Похоже, он голоден. Нежно обхватываю двумя руками шею животного и успокаивающе глажу. Мелкая дрожь, сотрясающая жеребца, проходит. Придерживая за гриву, провожаю добычу в пещеру. Покопавшись в продовольственных сумках, нахожу небольшой мешочек с мелко рубленной пшеницей.

– Что же случилось с охотничьей партией? - задаю вопрос кормящемуся с моих рук жеребцу. Ответа, понятное дело, получить не удаётся.

Поев, конь заваливается на сухие ветки, собранные для разжигания костра, и засыпает.

Кинув больше дров в костёр, собираю всё своё оружие и вновь выхожу из пещеры. На моё счастье, снег сегодня не идёт. Цепочка следов отчётливо прослеживается и, петляя вдоль горного склона, тянется на юг, в сторону выхода из долины. Покрепче сжав оружие, направляюсь вдоль следов. Примерно через пару часов ходьбы путь мне преграждает огромный снежный завал: глыбы льда вперемешку с комьями снега. Видимо, весеннее солнце подтопило ледник, и ночью сошла лавина. Интересно, неужели охотничья партия каким-то чудом оказалась под ней?

Начинаю медленно обходить снежный завал. У кромки леса он обрывается, повалены несколько деревьев. На белом покрывале снега виднеются три тела эльфов. Подхожу к первому из них и аккуратно переворачиваю его рогаткой. Этот мёртв. Снимаю с покойника перевязь с коротким клинком. Ему он всё равно уже не нужен. Резким движением вырываю клинок из ножен. В моих руках оказывается полуторафутовый меч с прямым обоюдоострым симметричным клинком с треугольным острием, лезвие плавно изгибается к заостренному концу. Таким мечом прекрасно наносить как колющие, так и рубящие удары. Бабочковидная гарда отделяет клинок от плоской, инкрустированной серебряным узором рукояти с ромбовидным "яблоком" на конце (Яблоко, навершие - деталь, завершающая рукоять меча. Предназначалась для предотвращения выскальзывания из руки и балансировки клинка. Часто, хотя и далеко не всегда, делалась округлой "яблоковидной" формы). Как давно я не держал в руках хороший клинок!

Продолжаю осмотр тел. Второй эльф также мёртв, неестественно вывернутая шея свидетельствует об этом. Подхожу к лежащему на снегу третьему телу, с ног до головы закутанному в тёплый плащ. Проклятье Падшему, совсем ещё юнец! Ради чего его понесло на эту охоту? На теле не видно ран, но лицо эльфа покрывает неестественная бледность. Подношу начищенное до блеска лезвие ко рту эльфа. Поверхность клинка слегка запотевает. Этот жив, но, похоже, сильно обморозился. Что с ним делать? Добить? Ладно, пускай пока полежит. Если не загнётся, после того как я закончу осмотр возьму его с собой, надо узнать всё об их охотничьей группе. Продолжаю исследовать место схода лавины. К найденному клинку прибавляется изящный эльфийский лук и несколько лошадиных попон, сбруя и седло. Стрел, правда, удалось найти всего три. Похоже, эльфы разбили лагерь где-то на склоне. Снежная шапка устремилась вниз и обрушилась на спящих эльфов. Этих троих не засыпало, а протащило вниз по склону. Возвращаюсь к мёртвым эльфам, не брезгую и ещё раз внимательно их обыскиваю. Снимаю с одного из них широкий кожаный ремень. Во внутреннем кармане второго нахожу небольшой мешочек серебряных монет. Подбросив мешочек в руке, сую его за пазуху. Возвращаюсь к юнцу. Похоже, ещё жив. Заворачиваю его в лошадиную попону и осторожно забрасываю на спину.

Обратно в пещеру возвращаюсь уже к полудню. Угли костра ярко тлеют, освещая моё временное пристанище. Жеребец всё ещё устало сопит на сухих ветках. Подбросив в костёр дров и подвинув поближе к нему свое ложе, переношу на него укрытого с головой паренька и начинаю расстегивать полушубок на его груди. Руки натыкаются на не характерные для мужчины выпуклости.

– Ты - идиот! - прокомментировал внутренний голос.

Стянув с головы "юноши" плащ, я убедился, что он прав. "Юношей" оказалась молоденькая девушка с длинными светлыми волосами. Проклятье Падшему! Поворачивая ее с боку на бок, я стянул с неё одежду и принялся растирать. Найдя в припасах фляжку с маслом, разогрел её на огне. Перевернув эльфийку на живот, стал втирать тёплое масло ей в спину. Вытер влажные волосы и укутал в тёплое одеяло. Заглянул в её лицо: было видно, что к ней возвращается жизнь. Пропала мёртвая бледность, щёки налилось здоровым румянцем. Дыхание было ровным и спокойным. Девушка спала. Во сне черты лица стали нежными, совсем детскими. Всхлипнув во сне, она повернулась на бок. Одеяло сползло с груди, открывая вид, от которого по телу прошла волна возбуждения. Проклятье Падшему, у меня уже три месяца не было женщины! Будто тёмный ангел вселился в моё сознание.

ВОЗЬМИ ЕЁ, ОНА СЛАБА И НЕ СМОЖЕТ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ. ДАЖЕ ЕСЛИ БУДЕТ, ЧТО С ТОГО? ТЫ СИЛЬНЕЕ ЕЁ, И ВЫ ЗДЕСЬ ОДНИ. ОТЫГРАЙСЯ НА НЕЙ ЗА БОЛЬ И УНИЖЕНИЕ, ПРИЧЕНЁННЫЕ ЕЁ НАРОДОМ. ЗАСТАВЬ ЕЁ ПОЛЗАТЬ У ТЕБЯ В НОГАХ И ВЫМАЛИВАТЬ ПРОЩЕНИЕ.

Моя честь…

НЕ ГОВОРИ МНЕ О ЧЕСТИ! ТВОЯ ЧЕСТЬ ОСТАЛАСЬ НА ТОМ БЕЗЫМЯННОМ ПОЛЕ ВМЕСТЕ С ЧЕСТЬЮ ТВОИХ ПАВШИХ ТОВАРИЩЕЙ.

Молоденькая девчонка должна ответить за преступления своих правителей. Смешно.

ЭТА ДЕВЧОНКА ЕХАЛА ОХОТИТЬСЯ НА ТЕБЯ. МЫ НА ВОЙНЕ, И ОНА ТАКОЙ ЖЕ ТРОФЕЙ, КАК ТВОЙ КОРОТКИЙ МЕЧ, СНЯТЫЙ С ТРУПА.

Нет, я не опущусь до уровня ходячего на двух ногах животного. За такой поступок я буду презирать сам себя. Возможно, я уже не тот сверкающий рыцарь, что был раньше. Но есть границы, за которые нельзя заступать.

Собрав в кулак остатки воли, я поправил на девушке слезшее одеяло, вышел из пещеры и хорошенько вытер лицо снегом. При отсутствии перед глазами раздражающего фактора, страсти, бушевавшие во мне, стали утихать.

Постояв немного на свежем воздухе, возвращаюсь в пещеру и сажусь на камень около костра. Глядя на лижущие дерево языки пламени, я задремал.

Из полудрёмы меня вывело тихое потрескивание сухих веток, на которых лежала девушка. Немного приоткрываем глаза. Девчонка осторожно поднимается с постели и тянет руку к оставленному недалеко луку. Вот хитрая бестия! Похоже, её абсолютно не смутила резкая смена обстановки и собственная нагота. Девушка заметила, что я с интересом наблюдаю за ней. Вскрикнув, она кинулась в сторону лука. Бросаюсь к ней и ударом тела сбиваю с ног, опрокидывая обратно на постель.

– Тихо, - пытаюсь успокоить её, - я тебе ничего не сделаю.

После недолгой борьбы удаётся прижать девушку к постели. Оказываюсь сверху. Девушка часто порывисто дышит, отчего грудь вздымается, подобно океанским волнам. На несколько секунд задерживаю взгляд на этом завораживающем зрелище. Зря. Изловчившись, пленница ударяет меня коленом в то место, к которому так усиленно прилила кровь. В глазах темнеет, не могу вздохнуть от боли. Тыльной стороной ладони наношу сильную оплеуху по левой щеке девушки. Голова её опрокидывается на постель, с всхлипом она теряет сознание. Сам я скатываюсь на пол пещеры и пытаюсь снова научиться дышать. Спустя какое-то время мне это удаётся.

Бросаю взгляд на постель. Девушка всё ещё без сознания.

– Тебе всегда везло с поклонницами, - ехидно комментирует внутренний голос.

Поливаю голову девушки из кружки с водой. Она открывает глаза и мутным взглядом окидывает обстановку. Увидев меня, тихонько вскрикивает и прижимается к стене пещеры, пытаясь укутаться в одеяло. Левая щека её сильно покраснела, отчего лицо стало казаться ещё красивее, из уголка разбитых губ течёт тонкая струйка крови. Зелёные глаза наполняет влага, похоже, девушка близка к истерике.

– Не подходи, насильник! - стараясь ещё глубже зарыться в одеяла, всхлипывает она.

Тяжело вздохнув, сажусь на камень около костра.

– Милая леди, - с сарказмом в голосе начинаю я. - Я нашёл вас замерзающей в долине, принёс сюда и помог прийти в себя. Вашей столь трепетно оберегаемой добродетели не было нанесено никакого вреда, - бросаю в её сторону откровенно презрительный взгляд. - Если, конечно, она у вас ещё была.

Слёзы мгновенно испаряются из глаз девушки, теперь её взгляд метает молнии. Похоже, она готова кинуться на меня. Предотвращая это, кидаю в неё свёрток с одеждой:

– Оденьтесь, леди, иначе сохранение вашей девственности будет под большим вопросом.

– Отвернитесь, - тихим голосом просит она.

В ответ на это заявления нагло улыбаюсь:

– У меня на лбу крупными буквами написано "дурак"? Одевайтесь, вряд ли вы меня сможете чем-то удивить, - окидываю её равнодушным взглядом, - тем более, удивлять там совершенно нечем.

Вспыхнув, как утренняя заря, незнакомка бросает в мою сторону яростный взгляд и начинает одеваться. Стараюсь наблюдать за этим процессом равнодушным взглядом. Чтобы сглотнуть обильную слюну, прикладываюсь к кружке с водой. Слёзы Творца! Девушка просто прекрасна: отлично сложенное тело, радующие глаз формы, идеальный овал лица. Её сложно сравнивать с Дэей или Клориной. Её красота отличается от их красоты так же, как ранняя весна отличается от цветущего лета и холодной зимы. Одевшись, она настороженно садится по другую сторону костра. Взгляд, брошенный в мою сторону, я бы назвал удивлённым.

В это время из глубины пещеры появляется ещё один мой трофей. Легко ступая между камней, гнедой жеребец встаёт за моей спиной и обнюхивает мои плечи.

– Откуда у вас конь герцога? - удивлённо спрашивает эльфийка.

– Какого герцога? Этот жеребец сегодня утром вышел к моей пещере. Именно ему вы обязаны своей жизнью. Кстати, леди, возможно, вы представитесь? Надо же знать, кого я взял в плен.

– В плен?

– А как же вы думаете, леди? Перед вами опасный мятежник - принц Леклис из Восточного королевства. Меня ваш всемилостивейший император приговорил к смерти дважды. И не говорите мне, леди, что в этой долине вы оказались для того, чтобы пострелять зайцев.

– Меня пригласил герцог Уриэль. Таким образом он надеялся завоевать моё расположение. А мне просто надоело при дворе, я устала выслушивать лживые комплименты, флиртовать и строить глазки напыщенным вельможам.

– Герцог Уриэль был с вами? - возбуждённо перебил я её исповедь. - Глава Императорского трибунала?

– Да. Именно он добился у императора пересмотра вашего приговора.

– Жаль, что не имею счастья лично поблагодарить его за оказанную милость, - пальцы до хруста в суставах сдавили удерживаемую в руках кружку. - Однако, леди, мы уже давно беседуем, а вы так и не представились?

– Леди Эйвилин к вашим услугам, - девушка встаёт, делает шутливый реверанс и несмело улыбается. Похоже, она свыклась с окружающей действительностью, для неё всё это - лишь очередное приключение. Она ещё не знает, что большинство приключений заканчивается плохо.

Она начинает мне нравиться.

– Рад приветствовать вас, леди, в своём скромном убежище. Что произошло с охотничьей партией?

– Я точно не знаю. Мы расположились на ночлег на небольшой горной площадке. Проснулась я от дикого грохота и ржания мечущихся в испуге лошадей. Потом меня что-то ударило, и я потеряла сознание. Очнулась я в пещере с каким-то гоблином, - бросает в мою сторону мстительный взгляд.

– Похоже, вас накрыла и протащила небольшая лавина. Я нашёл вас у кромки леса. С двумя вашими мёртвыми спутниками. Сколько всего людей было с герцогом?

– Десять человек, не считая меня. Вы нашли только двух мертвецов? - с надеждой в голосе спросила она.

– Да, леди. Но спешу вас разочаровать: если бы другие ваши спутники остались живы, они нашли бы вас гораздо раньше. Хотя, возможно, они были только рады от вас избавиться, - возвращаю эльфийке мстительный взгляд. - Что же мне с вами делать?

– Отпустить, - робко просит она, - за моё спасение я обещаю вам пересмотр приговора.

– Да, - губы растягиваются в ироничной усмешке, - милость императора мне хорошо знакома.

Долгое время мы молча смотрим на огонь. Я замечаю, что девушку начинает клонить в сон:

– Вам надо поспать, леди. Что с вами делать, я решу завтра.

 

Глава 7. Добрые дела наказуемы.

Ветер снаружи бросался на скалы долины, но в пещере было тепло.

Девушка всё ещё спала, по пещере я двигался тихонько, чтобы её не потревожить. Покормил гнедого и повторно осмотрел его раны. Они были неглубокими и почти все зажили. Перекусил сам из своих скудных запасов. Девушка пошевелилась, подумал, не разбудить ли ее, но решил, что не надо. Ещё раз внимательно её осмотрел: дыхание ровное, глаза закрыты; похоже, она не притворяется, а действительно спит. Захватив меч и лук, я направился к выходу.

Ветер утих. Начался лёгкий снегопад. Достав меч из ножен, совершаю им несколько простых ударов, проверяя балансировку и привыкая к длине клинка. Вспоминаются долгие уроки на замковом плацу с капитаном Глоком:

– Любой удар завершается чётким положением оружия в руке - это закон! Возврат оружия после удара имеет огромное значение и является неотъемлемой частью атаки. Основное правило возврата, нарушаемое лишь в исключительных случаях: клинок всегда должен быть развёрнут в сторону предполагаемого нападения. Это позволит всегда держать оружие в положении готовности.

Плавно перетекая из одного положения в другое, провожу несколько атак на воображаемого противника. Клинок хорош, но непривычно короток. Им удобнее скорее колоть в тесных пехотных порядках, чем рубить.

Лёгкая разминка неприятно вымотала меня: слишком давно отсутствовала практика с мечом. Вернув клинок обратно в ножны, я присел на небольшой камень у выхода из пещеры и приступил к осмотру лука. Сложный двухфутовый лук - обычное оружие конных эльфийских стрелков - состоит из трех деревянных пластин, покрытых приклеенными костяными накладками. Роговые наконечники облегчают крепление тетивы. Лук небольшой, с плечами одинаковой величины и изгиба, концы сильно изогнуты наружу. В моих руках оказался прекрасный образец. Костяные накладки были покрыты изящной резьбой, изображающей двух переплетенных друг с другом змей. Головы змей служили для крепления тетивы, а сплетённые хвосты образовывали рукоять. Лук был в отличном состоянии.

Закончив осмотр, я погрузился в раздумья.

Как вырваться из этой ловушки? У меня есть пара недель до выхода новой охотничьей партии. Законы охоты были суровы и к самим охотникам: если они не возвращались в течение недели, их никто не искал.

Что делать с девушкой? Использовать как заложника? Не получится. Эльфы свято чтят правила охоты. Будь в моих руках даже герцог Уриэль, они не открыли бы ворота. Хотя, окажись в моих руках герцог, я бы вернул его по кусочкам. Торг был бы возможен, окажись в моих руках кто-то из принцев крови. Торг был бы возможен, если бы в плену у меня был кто-то из принцев крови. Но у меня только молоденькая смазливая девчонка, а у императора нет дочерей.

Надо как-то заставить эльфов открыть ворота, тогда у меня есть мизерный шанс прорваться. Открыть ворота они могут перед охотничьей партией. Интересно, я смогу прикинуться эльфом?

Подождав, пока принц Леклис покинет пещеру, Эйвилин открыла глаза и принялась разглядывать обстановку. Она лежала на охапке сухих веток, покрытых тёплым одеялом. Ярко полыхающий костёр разбрасывал по стенам пещеры причудливые тени. В углу пещеры на куче покрытого попоной хвороста спал гнедой жеребец герцога. Стараясь не шуметь, девушка аккуратно слезла со своего ложа и прислушалась. Тишину пещеры нарушал только треск костра да сопение спящей лошади. Прячась в сумраке у стен и стараясь двигаться тише, она отправилась к бледнеющему пятну выхода.

У выхода пещеры Леклис практиковался во владении мечом. Спрятавшись за камнем, Эйвилин смотрела, как он стремительно проводит комбинации ударов. Короткий клинок казался сверкающим, смертоносным продолжением его руки. Закончив очередную атаку, он бросил взгляд в сторону пещеры. Эйвилин спряталась за камнем и задумалась. Принц был совершенно не таким, каким она себе его представляла: подлый мятежник, кровавый предатель. Его поведение обескураживало. Очнувшись в пещере в первый раз, она сначала смутилась и впала в гнев, увидев себя раздетой. Но она достаточно знала о том, как замерзают, чтобы понять: Леклис спас ей жизнь. И он не воспользовался ее наготой, а ведь она ехала его убивать. Заявил, что она пленница, но обращался довольно мягко.

Выглянув из-за укрытия, она увидела, что Леклис сидит спиной к входу и внимательно рассматривает лук. Стараясь не наступать на разбросанные около пещеры ветки, девушка направилась к нему.

Краем глаза замечаю крадущуюся тень. Устало усмехаюсь:

– Это вы, леди? Или на моё несчастье уцелел кто-то из охотников? - не оборачиваясь, спрашиваю я.

– Как Вы узнали? - удивлённая девушка садится напротив меня.

Ох уж эти эльфы! Считают себя высококлассными следопытами и порой забывают об элементарных вещах:

– Леди, подкрадываясь в следующий раз, не забудьте, что свет имеет глупую привычку давать тень. Вы же подкрадывались со стороны солнца.

Девушка смутилась:

– Я так увлеклась, что совсем забыла про это.

– В следующий раз, леди, такая забывчивость может стоить Вам жизни.

Некоторое время молчим.

– Почему Вы меня спасли? - похоже, этот вопрос не даёт ей покоя.

– Наверное, леди, я должен красиво соврать и сказать, что истинный рыцарь не мог оставить девушку умирать на снегу. Правда, все гораздо проще: мне нужно было узнать о вашей охотничьей группе. А у ваших мёртвых спутников узнать интересующие меня сведения было довольно сложно.

– Я всё равно обязана Вам жизнью.

– У Вас, леди, есть прекрасная возможность вернуть долг.

Кажется, это заявление её встревожило. Девушка кинула на меня настороженный взгляд и немного отодвинулась:

– Что это значит?

– Вы, леди, поможете мне покинуть эту долину.

– Интересно как? Будете использовать меня как живой щит? Это не поможет.

– Хм, как живой щит. А это неплохая идея, - поддеваю её я. - Но я хочу предложить другой план. Стражники на стенах откроют ворота охотничьей партии…

– Но она погибла под лавиной, Вы мне сами сказали, - нетерпеливо перебивает меня Эйвилин.

– Тут Вы не правы, - я выкладываю свой главный козырь, - выжили двое.

Несколько секунд она обдумывает мои слова, затем её лицо озаряет улыбка понимания:

– Вы хотите прикинуться участником охотничьей группы?

– Совершенно верно, и Вы мне можете помочь в этом.

– А что будет, если я откажусь? - бросает на меня очередной настороженный взгляд.

Грустно усмехаюсь:

– Оставлю Вас в пещере и попытаюсь вырваться один.

– В одиночку у Вас нет шансов.

– Кто знает? - пожимаю плечами. - Это лучше, чем сидеть в этом каменном мешке и ожидать очередных охотников. Хотя теперь у меня есть нормальное оружие, и шансов отбиться стало больше, но рано или поздно моя удача иссякнет. Не хочу умирать подобно загнанному в пещеру медведю.

Некоторое время девушка молчит, видимо, принимает решение. Я не мешаю ей. Не напоминаю, что спас жизнь. Мне надо, чтобы она решилась сама. От этого решения зависит моя жизнь.

Эйвилин поднимает голову и смотрит мне в глаза:

– Хорошо, я поеду с Вами. Первая часть Вашего плана мне ясна. Если на Вас накинуть мой плащ, издалека Вас могут принять за моего спутника. Нам двоим стражники откроют ворота. Но что Вы будете делать дальше?

– Пусть откроют ворота, я подъеду как можно ближе и попытаюсь вырваться верхом на лошади герцога.

– Да? Пространство за воротами застроено, единственная дорога ещё сотню ярдов идёт вдоль стен. Вас нашпигуют стрелами, как соломенную мишень для стрельбы.

– У Вас есть другое предложение, леди?

Девушка снова задумалась. Некоторое время её взгляд изучает мою фигуру и лицо.

– Может получиться, - решает она, после чего вновь обращается ко мне. - Если на Вас накинуть мой плащ и скрыть лицо под повязками и капюшоном, то в темноте Вас вполне могут принять за герцога. Вы мало различаетесь по росту и фигуре.

– А голос?

– На вопросы отвечать буду я. Вы - герцог - могли сильно пострадать в схватке с мятежником. Да и не так хорошо стражники с ним знакомы, чтобы узнать по голосу.

– Так можно обмануть простую охрану у ворот, - задумываюсь я. - А как быть с капитаном стражи и магом охраны?

– А Вы собираетесь с ними встречаться? Или Вы думаете, что они будут день и ночь стоять на стенах и ждать Вашего появления? Старшие офицеры и маг живут не в казармах, а в отдельных домах в городке за стеной. Миновав охрану ворот, я могу сказать страже, что мы будем ждать их утром в гостинице. Так мы можем миновать опасное пространство у стены. Обманув стражу, Вы сможете покинуть город без лишнего шума. Утром я скажу, что герцог срочно отправился в столицу.

– А Вы не думаете, что когда всё откроется, к Охоте приговорят Вас?

– Скорее, меня удалят от двора и отправят домой.

– Какая жестокость! - усмехаюсь я. - Такую жертву от Вас я принять не могу. Первая часть плана настолько безумна, что может сработать. А вот утром Вы, приняв вид перепуганной насмерть девчонки; у Вас этот образ удачно получается, расскажете про лавину и пленение. И про то, как злобный и жестокий принц Леклис заставил Вас помочь ему сбежать. Ночи мне хватит, чтобы убраться от долины подальше.

– У меня только одно условие: отдайте мне мой лук, это подарок отца! - жадно разглядывая оружие, просит девушка.

Вопросительно поднимаю бровь и иронично спрашиваю:

– Интересно, что помешает Вам меня сразу пристрелить?

– Вы спасли мою жизнь, за это я спасу Вашу и помогу выбраться. Верните мне лук, это моё единственное условие! - упрямо сжав губы, заявляет девушка. - Если боитесь, оставьте у себя стрелы.

– Почему бы нет? - решаюсь я и, не без сожаления, возвращаю лук и стрелы. Если она меня пристрелит, то я умру с твёрдой уверенностью, что был прав: все эльфы лицемерные ушастые сволочи.

Пока мы разговаривали, стало смеркаться. Солнце исчезло за высоким горным хребтом задолго до наступления темноты.

В пещере было сухо и тепло. Эльфийка, скрестив ноги, села на моё ложе. Мне пришлось довольствоваться нагретым камнем у костра. Гнедой жеребец герцога самым наглым образом храпел в углу пещеры.

– Леди, Вы не знаете, как зовут мой трофей? - кивнув головой в его сторону, спросил я.

– Вообще-то Айнскаир, - улыбнулась девушка, - но герцог чаще называл его проклятьем Падшего и неблагодарной скотиной. Конь не любил Уриэля.

– У нас много общего, - хмыкаю я. - Айнскаир. Айнскаир. Пока произнесешь - язык сломаешь. Это на Староэльфийском?

При правлении Элберта III основным языком Рассветной империи стал так называемый Новоэльфийский, или Общий. От эльфийского в Общем языке осталось только название и наименее зубодробительные словечки. Основу языка составил один из главных человеческих диалектов.

– Вы совершенно правы. В переводе на общий это будет "быстрый как ветер".

– Ветер. Хорошая кличка для лошади. Пожалуй, так теперь я и буду его называть.

Перекусив из моих скромных запасов, мы некоторое время дружески беседовали о мелочах. Когда совсем стемнело, я расстелил рядом с костром лошадиную попону, которая должна была послужить мне сегодня постелью.

Боясь нарушить выкованное между нами ранее хрупкое равновесие, я всё-таки решил задать давно интересующий меня вопрос.

– Леди Эйвилин, - обратился я к притихшей девушке, - вы можете рассказать о себе.

Долгое время она не отвечала.

– Моя мать родом из младшего дома, - тихо начала рассказывать она. - У неё обнаружился сильный магический дар, и она отправилась обучаться в столичном университете. Там она познакомилась с моим отцом. Отец был наследником одного из старших домов, женившись на моей матери против воли главы дома, он навлёк на себя его гнев. Отца лишили наследных прав и сослали наместником в одну из отдалённых провинций. Там я родилась и выросла. Полгода назад отец отправил меня в столицу, к дяде. Он думал, что при дворе я найду себе удачную партию.

Из каких домов были её родители, девушка не сказала. Настаивать я не решился.

Богатый на события день закончился…

Мы отступаем. Ещё немного и драконы начнут выкашивать наши ряды подобно тёмным жнецам Падшего. Армии откатываются назад. Часть солдат, бросив оружие, начинает паническое бегство. Они уже мертвецы. Оставшиеся воины выстраивают несколько каре вокруг уставших магов и медленно отходят. Пока маги смогут блокировать магию, у нас есть мизерный шанс дождаться подхода эльфов.

Дракониты бросаются в яростные атаки на ощетинившиеся сталью порядки. Шедшее последним каре неожиданно замирает. Развернув знамёна, оно перестраивается в линию и разворачивается в сторону драконитов. Видя жертву товарищей, моё каре из остатков "Кулака" начинает перестраиваться с твёрдым намерением принять бой вместе с ними.

– Держите этот проклятый Падшим строй! - срывая голос, ору я. - Отходить! Всем отходить! Не делайте их жертву бессмысленной!

Восстановленное каре продолжает пятиться назад.

Наконец-то!!!

Из-за холмов, с которых мы начали битву, стремительно вылетают эльфийские конные лучники. Подобно двум гигантским клешням морского краба, они начинают охватывать наши отступающие каре с флангов. На вершинах холмов, трепеща штандартами, выстраиваются стрелки и пехотинцы.

Эльфы натягивают луки, на наши ряды падает ливень стрел. Радостный крик, пронесшийся над нашими рядами, сменяется воплями ужаса и проклятий. Эльфийские пехотинцы на холмах начинают методичную резню безоружных беглецов.

Прижатая к моему лбу холодная рука вырывает меня из пелены сна. Мой взгляд фокусируется на эльфийке, стоящей около меня на коленях. В тусклом мерцании прогоревшего костра видно её испуганное лицо.

– Что с вами? - произносит она, убирая руку. - Вы так страшно закричали…

С трудом удаётся взять себя в руки.

– Сон, леди, просто страшный сон, - стараясь подавить нервный озноб, отвечаю я.

– Вы странный, - её лицо озаряет несмелая улыбка. - Прекратите называть меня "леди". Разве сложно произнести Эйвилин?

Почему на меня так действует её улыбка? Глядя на неё, отчаянье и боль, растревоженные видениями прошлого, отступают. Буря ненависти, бушующая во мне, успокаивается. Нападает странное умиротворение. Хочется просто лежать и смотреть на её улыбку. Война, мир, предательство - пусть всё катится к Падшему…

– Похоже, ты влюбился, - хмуро комментирует внутренний голос.

Мысленно приказываю ему заткнуться.

– Простите, леди, что потревожил ваш сон, - холода в моём голосе хватит на пару ледников.

Собрав в кулак остатки воли, отворачиваюсь к стене и закрываю глаза. Со стороны девушки слышится обиженное сопение. Она резко поднимается и возвращается на свое ложе. Давлю в себе желание кинуться следом за ней. Завтра всё это не будет иметь никакого значения. Я не знаю, удастся ли мне вырваться из этой ловушки или моя уставшая душа наконец-то обретёт покой в чертогах Творца. Одно известно точно: завтра я расстанусь с эльфийкой навсегда.

Остаток ночи прошел спокойно. Кошмары прошлого больше не терзали меня, и я неплохо выспался. В этот раз из оков сна меня вырвали чьи-то большие тёплые губы, упорно исследующие моё лицо. Открыв глаза, я увидел морду Ветра (теперь моего жеребца), усиленно обнюхивающего моё лицо и волосы. Разочарованный таким исходом, я потрепал гриву жеребца и поднялся со своего ложа. Проклятье Падшему! Чтобы я ещё раз спал на практически голых камнях! Всё тело ломило так, будто на нём всю ночь веселилась толпа пьяных гоблинов в компании с горным великаном.

Девушки в пещере не было. Настороженно оглядевшись, я увидел, что её лук мирно покоится на ложе. Облегченно перевожу дух. Похоже, эльфийка не сбежала. Сухой треск у входа подтвердил моё предположение. Вошедшая Эйвилин сухо поприветствовала меня и принялась копаться в сумках с припасами. Пожав плечами, я покинул пещеру.

Весь день прошел в подготовке к "прорыву" через эльфийскую стражу. За это время мы перебросились с эльфийкой всего несколькими десятками фраз. Разрезав мою запасную рубашку на лоскуты (добряки эльфы хорошо меня снабдили), Эйвилин аккуратно перебинтовала моё лицо. Нацепив на себя походный плащ и перчатки, я скрыл голову под глубоким капюшоном. Девушка придирчиво осмотрела меня со всех сторон и одобрительно кивнула. Будем надеяться, что стражники сосредоточат всё внимание на ней и не заметят всю несуразность моего вида.

Как только начало смеркаться, я вывел жеребца из пещеры и старательно оседлал. Легко вскочив в седло, протянул руку эльфийке и помог сесть впереди меня. Из вещей я взял с собой двухдневный запас провизии, деньги и меч.

К заходу солнца мы прибыли к воротам в стене, отделявшей долину от остального мира. Стражники с невысокой башни, возвышающейся над воротами, попросили нас представиться.

– Герцог Уриэль, глава дома Восходящего солнца в сопровождении леди Эйвилин, - звонко ответила девушка.

Среди эльфов на башне произошло заметное оживление. Ворота не открывались. Правой рукой я стал нервно теребить рукоять пристёгнутого к седлу меча. Девушка прокричала имя герцога ещё раз, но ей не ответили. Наконец из бойниц свесился один из эльфов.

– Спуститесь на землю! - прокричал он. - Вы должны знать правила: проезжать верхом через ворота запрещено.

Эйвилин резво выскочила из седла. Захватив меч, я последовал за ней. Окованные медью створки медленно распахнулись.

– С возвращением, милорд, - поприветствовал меня один из стражников с факелом.

Кивком головы ответив на его приветствие и настороженно оглядываясь, я проследовал за ворота. Эйвилин последовала за мной, ведя за собой жеребца.

Миновав арку ворот, мы оказались в широком тупике. Прямо передо мной темнели стены длинного деревянного склада. С востока возвышалась громада сигнальной башни, пристроенной к невысокой башенной арке ворот. Пустынная улица тянулась на запад вдоль крепостной стены. Ворота за нашими спинами скрипуче закрылись, стражники ловко накинули тяжёлый засов и вернулись в башню.

Начинаю настороженно двигаться вдоль крепостных стен, за моей спиной Ветер, придерживаемый девушкой, цокает подковами о камни мостовой. Нас встречают три десятка эльфийских пехотинцев с листовидными щитами и короткими копьями. Во главе отряда стоит эльф, подобно мне закутанный в длинный плащ с накинутым на голову капюшоном. Я крепче стискиваю рукоять меча

– Назовите себя! - потребовала фигура, завёрнутая в плащ.

Голос! Какой знакомый голос! Прежде, чем память подсказала ответ, Эйвилин в третий раз представила меня:

– Герцог Уриэль, глава дома Восходящего солнца, верховный судья Императорского трибунала.

– Жаль, - усмехнулась тьма под капюшоном. Запоздалая догадка была словно вспышка молнии. Ласкающие "яблоко" меча пальцы, железной хваткой впились в рукоять.

– Зачем нам два герцога? - проговорила фигура и скинула с головы капюшон.

– Герцог Уриэль… - тихо ахнула за моей спиной эльфийка.

Ненависть, всеобъемлющая ненависть затмила мой разум. Об эльфийке и Ветре я забыл. С ухмылкой, больше похожей на волчий оскал, сбрасываю с себя надоевший плащ. Убить! Умереть, но убить! Вцепится руками в горло! Стереть с его лица эту гнусную улыбку! Вырвать из груди сердце и растоптать ногами!

– Убить его. - скучающе произнёс герцог и скрылся за рядами стражников.

Прикрывшись щитами, эльфы двинулись на меня. Клинок сам оказался в руке. Ты допустил ошибку, герцог, не позвав на помощь лучников. Перед смертью я вырежу твоё сердце.

Тяжелый удар по затылку стал для меня полной неожиданностью. Пошатнувшись, я упал на правое колено. Тело устремилось к земле. Чтобы сохранить равновесие, пришлось опереться рукой с зажатым клинком о холодные камни мостовой. Пытаюсь подняться - на голову обрушивается второй удар. Повернув голову, замечаю, как побледневшая Эйвилин роняет на землю небольшой круглый камень. Мостовая стремительно приближается. Милосердная тьма забытья принимает в объятия измученное сознание. Сквозь тьму чей-то знакомый голос произносит:

– Рад, что с вами всё в порядке, Пресветлая Леди. Я уже готовился возглавить поисковую партию. Император не простил бы мне смерть своей племянницы.

 

Глава 8. Особенности эльфийской охоты в осенний период.

С огромным трудом удалось раскрыть глаза. Сколько прошло времени? Как же болит голова! Во рту солёный металлический привкус крови. Идиот! Глупый доверчивый щенок! У горного тролля мозгов больше чем у тебя - так глупо попасться… Стоило какой-то смазливой девчонке пустить пару слезинок, и ты тут же раскис! За последние три месяца ты должен был понять: благородство, честь - это просто пустые слова. Те, кто пытаются следовать этим мёртвым понятиям, быстро становятся мертвецами. Героизм… ХА! Герои долго не живут!

Вспоминаю бледное лицо Эйвилин и падающий на мостовую камень.

Проклятье Падшего, почему же не получается её ненавидеть? В душе лишь пустота и тупая боль.

Оцениваю обстановку. Нахожусь в большой камере, через узкое зарешеченное окошко пробивается лучик солнца, значит, уже день. Я по пояс раздет и растянут на громадном столе. Руки и ноги привязаны кожаными ремнями к его углам. В двух жаровнях у стены полыхают раскалённые угли. Рядом со мной на небольшом столике разложены различные угрожающего вида предметы. Пытаюсь вывернуться из пут - тело скручивает острая боль: пара ребер, похоже, сломано. Видимо, добряки эльфы не смогли отказать себе в удовольствии попинать бессознательное тело.

Внезапно распахивается дверь, в светлом пятне проёма показывается чья-то незнакомая фигура. Полумрак камеры мешает разглядеть её лицо. Фигура приближается и останавливается около стола с пыточным инвентарём.

Увидев лицо подошедшего, не могу сдержать нервную дрожь. Среди эльфов сложно найти уродов, но этот был исключением. Нос свёрнут в сторону, левая скула сплюснута внутрь черепа. Из глазного провала смотрит бледный глаз, лишённый зрачка. Вся левая половина лица покрыта сетью свежих багровых шрамов. На этом ужасном фоне резко выделяется прекрасная правая половина лица и длинные белоснежные волосы. Увидев, что я очнулся, эльф оскаливает рот в беззубой ухмылке:

– Что, красавчик, любуешься? - обезображенное лицо дышит ненавистью. - Не так давно я тоже был красавчиком. Пока один из грязных полукровок ударом щита не раскроил мне половину черепа. Маги с трудом поставили меня на ноги, но вернуть нормальный облик уже не смогли. Теперь даже продажные девки отказываются иметь со мной дело.

Эльф начинает перебирать пыточный арсенал, руки в чёрных перчатках нервно дрожат.

– Жаль, что тот полукровка умер, но теперь у меня есть ты, принц, - истерично хихикает палач. - Прежде, чем герцог тебя убьёт, тобой займусь я. Ты проклянёшь тот день, когда появился на свет. Ты будешь валяться в моих ногах и молить о смерти.

Скрип двери прерывает монолог сумасшедшего палача. В узкий проём протискиваются три фигуры. Герцог Уриэль собственной персоной, да ещё и с двумя охранниками. Герцог, бросая в мою сторону ненавидящие взгляды, становится недалеко от стола. Охранники молчаливыми истуканами застывают за его спиной.

Смотрю герцогу в глаза. Он не выдерживает моего взгляда и нервно дёргает плечами. Мои губы сами складываются в презрительную усмешку.

– А вы храбрец, герцог, - стараюсь вложить в голос, как можно больше презрения. - Взяли на встречу со связанным пленником всего двух охранников. Вы, наверное, и спите с ними?

– Смейтесь, принц, пока ещё можете. Приступай, - кивает он палачу.

На углях жаровни палач начинает раскалять стальной прут.

– Да, Герцог, вы - храбрец, - стараясь сдержать дрожь, продолжаю я. - Наверное, Леди Эйвилин оценила, как храбро вы оставили её умирать в долине.

– Я не бросал её! - неожиданно взрывается герцог, голос его срывается на визг. - Меня завалило лавиной, я с трудом выбрался и вернулся в крепость. Я хотел отправить поисковую пар…

Поняв, насколько глупо он выглядит, оправдываясь перед пленником, герцог замолкает на полуслове. Его лицо идёт красными пятнами. Если бы взглядом можно было убивать, я был бы уже мертвецом.

– Надеюсь, перед ней вы будете более красноречивы, - нагло улыбаюсь я.

– Эта гордячка ещё приползёт ко мне на коленях! - мстительно сверкает глазами Уриэль. - Скоро всё изменится. Смейся, принц. Через час ты будешь целовать носки моих сапог и молить о смерти. Потом придёт черёд и других.

Палач, одетый в кожаный передник и толстые рукавицы, подходит к жаровне и снимает с огня раскалившийся прут. Алеющая головка медленно приближается к моей груди. На секунду палач останавливает раскалённый кончик в каких-то дюймах от меня, потом резким тычком вгоняет прут в мой правый сосок.

Только в глупых сказках попавшие в плен герои под пытками сохраняют презрительное молчание. Благородство, достоинство - всё это теряет смысл, когда в тебя входит раскалённое железо.

Боль взорвалась в мозгу. Тело само забилось в путах, сквозь крепко сжатые зубы прорвался несдержанный крик. В воздухе повис тошнотворный запах палёной плоти.

Герцог достал из кармана камзола кружевной платок и прижал к носу.

– Хорошее начало, - прокомментировал он. - Продолжай.

Боль, целый океан боли. Кажется, болит каждый кусочек тела. Несколько раз сознание проваливалось в спасительное забытие. Но каждый раз холодная вода возвращала меня из беспамятства, приводя с собой боль. Я ничего не вижу, в пелене мелькают какие-то странные тени. Одна из теней нависает прямо надо мной.

– Ну же, принц, сколько можно терпеть? - произносит она столь ненавидимым мною голосом. - Ещё немного - и ваши раны не вылечит ни один целитель. Помолите меня о снисхождении. Достаточно нескольких слов, и ваши страдания прекратятся.

Собрав остатки сил, посылаю кровавый плевок в сторону тени. Слышу вскрик: кажется попал. Сознание вновь устремляется прочь из израненного тела.

Наступила ночь, улицы города погрузились в сон. На небесном своде ярче засияли звёзды многочисленных созвездий. Выглянули две луны, извечные спутницы. Большая, кроваво-красная Аишиу и её меньшая сестра - бледно-жёлтая Уртай. Только размеренные шаги эльфийских патрулей и редкие переклички стражников на стенах разгоняли звенящую тишину ночи.

Закутанная в чёрное фигура бесшумной тенью скользила по улицам города, укрываясь во мраке узких переулков от патрулей, сверкающих огоньками факелов. Перед небольшой площадью на южной окраине городка она останавливается. На другом конце площади возвышается мрачная каменная башня. Быстро преодолев открытое пространство, фигура замирает перед её входом. Некоторое время она стоит у двери и внимательно прислушивается. Потом, осторожно приоткрыв дверь, тихой тенью просачивается внутрь.

В небольшой караульной комнате на заставленном бутылками столе вповалку спят несколько эльфов в доспехах стражи. С улыбкой окинув взглядом эту картину, фигура в чёрном плаще продолжает движение. Ноги в высоких сапогах аккуратно переступают через разбросанное в беспорядке оружие и доспехи. Миновав короткий коридор, она снова замирает перед узкой деревянной дверью, ведущей куда-то вниз. Аккуратно приоткрыв дверь и оглядевшись, она проскальзывает внутрь.

Пред ней предстает малоприятная картина. На потемневшем столе распято тело, кровь из многочисленных ран покрывает его засохшей коркой. Грудь в нескольких местах обуглена. Кисти стянутых ремнями рук покрыты неестественной синевой. Тихо ахнув, фигура быстро приближается к столу. Достав из-под складок плаща узкий кинжал, она старательно перерезает ремни, связывающие узника. Узник не двигается, только тихое хриплое дыхание свидетельствует о том, что он ещё жив.

Закончив перерезать связывающие ремни, фигура убирает кинжал и защёлкивает на руке узника снятый с себя серебряный браслет в виде двух переплетённых змей с изумрудными крупинками глаз. Убедившись, что браслет плотно охватил предплечье, она нажимает на глаза змеек. По телу узника проходят цепочки небольших голубых искорок. Фигура всхлипывает и сбрасывает капюшон, длинные волосы золотым водопадом падают на спину Эйвилин.

Из забытья меня вырвала ужасная колющая боль по всему телу. Чья-то рука, завёрнутая в край плаща, зажала мне рот, приглушив сорвавшийся с губ крик. Чувствую, что путы, стягивающие меня, исчезли. Преодолевая ужасную боль, удаётся поднести к глазам правую руку. На предплечье, чуть ниже локтя, поблёскивает серебром искусный браслет в виде хорошо знакомых переплетённых змей. От браслета вверх по руке, подобно нитям паутины, расходятся дорожки светящихся искорок. Мои покрытые кровавой коркой раны затягиваются на глазах, оставляя после себя тонкие ниточки шрамов. Медленнее всего заживают три обугленные раны на груди. Кожа на их месте получается сморщенная и неживая, как будто неловкий портной поставил несколько неаккуратных заплаток на моём теле. Наконец перевожу взгляд на склонившуюся надо мной фигуру Эйвилин. Девушка пытается мне что-то сказать. С трудом удаётся разобрать слова:

– Тише! Ты можешь встать? - шепчет она мне. - Прости, я не могла поступить иначе. Стражники убили бы тебя.

С трудом сажусь на пыточном столе и, свесив ноги вниз, пытаюсь встать на каменные плиты пола. Тело охватывает страшная слабость, голова кружится, я начинаю заваливаться вперёд. Эйвилин, тихо вскрикнув, прижимается к моей груди, пытаясь помешать падению. Валимся на пол уже вместе, причём я удачно оказываюсь сверху. Эльфийка полузадушено хрипит. Ценой неимоверных усилий перекатываюсь на спину и, закрыв глаза, жадно глотаю воздух. Девушка, поднявшись рядом со мной на колени, пристраивает на них мою голову.

На губы падает несколько тёплых капель; машинально слизнув их, чувствую солёный вкус слёз. Открываю глаза: на лице Эйвилин блестят две мокрые дорожки.

– Прости, я не могла прийти раньше! - она близка к истерике.

Сделав над собой усилие, приподнимаю руку и ласково провожу ладонью по её щеке, девушка жадно ловит моё прикосновение.

– Мне уже лучше, Эйвилин. Нам надо выбираться? - тихо спрашиваю я.

– Да. Тебе как можно скорей нужно покинуть город. Герцог поклялся тебя четвертовать и выбросить в долину на съедение волкам. Сможешь подняться?

С трудом сев, я прислушиваюсь к своим ощущениям и утвердительно киваю:

– Да.

– Я помогу, - встаёт с холодных плит пола девушка.

С её помощью привожу себя в вертикальное положение. Боль прошла, но всё тело налито свинцовой тяжестью, будто я целые сутки упражнялся с оружием.

Киваю в сторону застёгнутого на предплечье браслета:

– Артефакт?

– Да. Браслет, подарок моей матери. На него наложено мощное заклинание исцеления.

Теоретически, любой предмет можно зарядить заклинанием (и не одним), но на практике магическая энергия быстро рассеивается. Наиболее хорошо сохраняют манну драгоценные металлы и камни, поэтому именно драгоценности чаще всего являются магическими артефактами.

По ряду причин артефакты довольно редки:

Любой артефакт с течением времени требует подзарядки, причём именно у того мага, который его создал.

Частота зарядки зависит от комбинации драгоценных металлов и камней, из которых сделан зачарованный предмет, а также от силы и количества вложенных заклинаний.

Сила заклинания зависит от мага. Чаще всего зачаровывают мелкие предметы: перстни, кольца, кулоны, браслеты. Реже всего - оружие (на самом деле, заклинание накладывается не на само оружие, а на драгоценные камни, которыми оно украшено).

– Нет, не снимай, - останавливает меня девушка, видя, что я хочу вернуть ей браслет. - Тебе придётся носить его несколько дней, он поддержит силы, пока ты окончательно не придёшь в себя.

С её помощью мне удаётся покинуть камеру. Миновав коридор, мы оказываемся в караулке. Стражники спят. Я вопросительно киваю в их сторону. Улыбнувшись, Эйвилин прикладывает палец к моим губам и тихо шепчет на ухо:

– Сонная трава. Вечером новая смена стражников обнаружила в караулке корзину вина. Её тайно оставил мой… - она немного замялась, -…слуга.

Минуем стражников и покидаем тюремную башню.

Ночь всё ещё безраздельно правит городом. Аккуратно двигаемся вдоль одной из широких тёмных улиц. С каждым шагом ко мне возвращаются крупицы сил, но до полного восстановления ещё очень далеко.

Неожиданно впереди нас загораются факелы ночного патруля, вынырнувшего из лабиринта многочисленных боковых переулков. Эйвилин увлекает меня в сторону, в сумрак небольшого переулка.

Моя спина прислоняется к холодной каменной стене здания. Девушка вжимается в меня, прикрыв нас обоих своим чёрным плащом. Её тёплое дыхание обжигает мою шею не хуже раскалённого железа. Чувствую испуганное биение её сердца. В душе возникает волна щемящей нежности к этому храброму создания.

Патруль проходит мимо нас и растворяется в ночи. Разомкнув объятия, продолжаем движение.

Некоторое время спустя, мы выходим на окраину городка. Широкий тракт тянется на юг, тая в сумраке ночи. Эйвилин тихонько свистит.

Из темноты выныривают две тени. Одна из них принадлежит высокому эльфу, закутанному подобно Эйвилин в длинный чёрный плащ. Эльф окидывает меня мрачным взглядом. Моё внимание привлекает вторая тень, идущая за незнакомцем. Из темноты доносится дружеское фырканье,и, мотнув лохматой гривой, ко мне подходит навьюченный Ветер. К его седлу приторочен знакомый мне короткий меч.

– Ветер, как ты тут оказался? - спрашиваю я, обнимая его за шею.

– Я попросила герцога отдать мне твой меч и коня в память о моих приключениях, - улыбнулась эльфийка. - Он не смог мне отказать. Ещё бы: если при дворе узнают, что он меня бросил, его карьере придёт конец.

– Ты недооцениваешь герцога, Эйвилин - хмурюсь я - Он ведёт собственную игру.

– Хватит разговоров, мятежник! - резко перебивает меня забытый незнакомец. - Забирай своего коня и убирайся отсюда!

– Повежливей, Илион! - оборачивается к нему Эйвилин. - Он спас мне жизнь.

– За это Вы спасли его, - парирует эльф. - Между вами больше нет долгов.

Он подходит ко мне.

– Я обещал помочь Эйвилин, поэтому ты покинешь эту долину живым. Но наша следующая встреча будет для тебя последней. Одевайся, мятежник! - бросает в меня свёрток с одеждой.

– Мятежник?! Эльф! Я - мятежник?!- ярость накатывает на меня подобно волне.- Это ВЫ, ушастые выродки, предали нас!

– Эльф выхватывает узкий кинжал. Я тянусь к рукояти меча.

Неожиданно между нами возникает Эйвилин:

– ХВАТИТ! - и, обращаясь к своему спутнику, добавляет: - Илион, жди меня в гостинице.

Бросив на меня хмурый взгляд, эльф бесшумной тенью растворяется в ночи.

– Оденься, Лекс, - девушка, перебирает брошенную мной на землю одежду. - Одежда моего слуги должна тебе подойти.

"Слуги, как же!" - думаю я, со злостью натягивая на себя одежду. Эйвилин целомудренно отвернулась.

Кого вы обманываете леди? Меня? Или, может быть, себя? С каких это пор слуги носят рубашки из чёрного эльфийского шёлка и сапоги из оленьей кожи. Не каждому барону по карману такое одеяние.

А что ты волнуешься, Лекс? Какое тебе дело до девчонки и её поклонников. Ты спас её, она вытащила тебя. Эльф правильно сказал: меж вами больше нет долгов.

Только переодевшись, я почувствовал, насколько замёрз. Мы всё ещё были в долине, а тут стояла ранняя весна. Плотнее завернувшись в полы плаща, я, шатаясь, подошёл к Ветру и потрепал его лохматую гриву.

– Пора прощаться, Пресветлая Леди, - бросаю я, специально назвав её по титулу.

Девушка подходит ко мне.

– Жаль, что мы не встретились раньше, - тихо шепчет она.

Я хмуро киваю в ответ.

– Прощай, Леклис.

Неожиданно, тёплые девичьи губы касаются моей щеки. Эльфийка, не дав мне опомниться, стремительно растворяется в ночи.

– Прощай, Эйвилин, - тихо шепчу я. - Мне тоже жаль…

Идёт война, Лекс, сейчас не время и не место для любви.

Рядом призывно фыркает Ветер. С трудом сажусь в седло и галопом направляю его по дороге на юг, к выходу из долины. Чёрный плащ за моей спиной раздувается подобно крыльям дракона.

" Куда двигаться дальше?" - думал я, стоя на большой развилке.

Небо на востоке стало предательски краснеть.

Мне нужно вернуться домой. Интересно, как там сейчас? По идее, мне нужно двигаться на восток, но это значит, что придётся пересечь практически пол-империи по землям эльфов. Искать на этом пути меня будут особенно тщательно. Двигаться на юг? Придётся идти через земли людских королевств. Сейчас людские королевства сотрясают междоусобные войны. Впрочем, люди постоянно воюют друг с другом. Север?

Я задумчиво почесал бровь.

Север - это горные кланы гномов. В свое время наши королевства попортили друг другу немало крови, после чего решили, что лучше заключить союз. Из всех созданных Творцом рас именно с гномами у полукровок сложились наиболее тесные отношения. Но что там творится сейчас? Горный король мёртв. Нового короля должен избрать совет, но совет глав кланов также уничтожен. Гражданская война? Чушь, гномы единственные создания Творца, которые не воевали друг с другом.

Итак, решено: север! Через земли гномов я могу добраться до ничейных земель, а там до Восточного королевства - несколько пеших переходов. Гномы должны помочь, остались же в этом проклятом Падшем мире хоть какие-то осколки чести.

Поворачиваю Ветра на северный тракт. До восхода солнца, я должен уйти как можно дальше. Как только солнце встанет, придётся покинуть дорогу и пробираться через лес. Проклятье Падшему! Чувствовал я себя прескверно, слабость не проходила, очень хотелось спать. Проезжаю ещё немного и сворачиваю с имперского тракта.

Солнце поднялось над горизонтом, начав новый забег по небосклону. Лёгкий туман окутывал шумевший вокруг лес. Узкая тропинка, петляя меж корней, вела меня всё глубже в чащу,

Спать, спать, спать - одна эта мысль билась в моём мозгу.

Неожиданно лес расступился, я оказался на большой лесной поляне с огромным вековым дубом. Среди его причудливо переплетённых корней решаю устроить привал. Не разводя костра, я заваливаюсь в мокрую от утренней росы траву и, плотнее закутавшись в плащ, проваливаюсь в сон.

Гневное хриплое ржание Ветра вырывает меня из объятий сна. Открываю глаза: тени стали длиннее, солнце уже начинает клониться за горизонт. Мой взгляд обращается в сторону Ветра. Коня сотрясает нервная дрожь, ноздри бешено раздуваются, ловя воздух. Он нервно косится в сторону темнеющего леса и настороженно хрипит. Из леса доносится возбуждённый вой собачей своры.

СОБАЧЕЙ СВОРЫ!

Сердце бешено ускоряет ритм, остатки сна мгновенно испаряются. Не замечая слабости, вскакиваю с земли и мгновенно оказываюсь в седле. Хорошо, что перед сном я не распряг Ветра. Легко ударив коня пятками, припускаю в сторону леса. Как же мне надоело чувствовать себя дичью!

Пригибаясь к самой шее Ветра, пускаю его в галоп. Над головой стремительно проносятся кроны деревьев, узкая тропинка змеёй петляет между стволов. В спину мне несётся радостный вой своры, почувствовавшей добычу.

Лес становится реже. Тропинка устремляется вверх по склону большого холма. Стрелой долетев до его вершины, Ветер вздымается на дыбы. В двух ярдах впереди гребень холма пересекает широкая рана глубокого оврага. Встревоженные копытами Ветра камни срываются в колючий кустарник на его дне.

Восторженный лай раздается уже совсем близко. Грустно усмехаюсь и, потрепав Ветра по шее, покидаю седло. Достав из ножен короткий клинок, резко ударяю перед собой; благородная сталь певуче рассекает воздух. Скидываю плащ и наматываю его на левую руку.

Вот и всё.

Удача, отпущенная мне Творцом, иссякла. Сколько можно бегать? Я уже слишком задержался на этом свете. Сердце усиленно гонит кровь по венам, пытаясь хоть немного выдавить свинцовую усталость. Разворачиваюсь к Ветру и сильно хлопаю его по спине, пытаясь прогнать. Благородное животное обиженно хрипит, отступает немного в сторону, но не убегает.

Рассекая вечерний сумрак, на склон холма выпрыгивают несколько белых теней эльфийских гончих. Увидев впереди долгожданную добычу, собаки с радостным рыком устремляются вперёд.

Оставив далеко позади свою стаю, ко мне несётся огромный вожак. Не добегая несколько ярдов, он, широко раскрыв зубастую пасть, в огромном прыжке взлетает в воздух. Резко падаю на колено - белая туша пролетает над моей головой и с удивлённым визгом падает в темнеющий провал оврага. Вскакиваю на ноги, колющим ударом прямо в оскаленную пасть встречаю вторую тень. Третья собака с остервенением виснет на левой руке. Совершаю резкий поворот вокруг себя, ноги собаки отрываются от земли, но она не отпускает мою руку. На выходе из разворота мечом разрубаю ещё одну оскаленную тень. Легко подбрасываю меч в воздух и перехватываю обратным хватом. Несколько колющих ударов - вцепившаяся в руку гончая медленно оседает на землю.

Это всё?

Возбуждённо осматриваюсь по сторонам. Ветер ударом задних копыт отправляет в овраг последнюю собаку, ещё одна бьётся в предсмертной агонии под его ногами. Около меня валяются три мёртвые туши, из глубины оврага жалобно скулит вожак.

На взмыленном коне на холм взлетает всадник. В тёмной фигуре узнаю эльфа, который меня пытал. Увидев трупы собак, он яростно вскрикивает:

– Мои пёсики! - уродливое лицо поворачивается ко мне: - Ты заплатишь мне за это, принц!

Стараясь стоять ровно, делаю приглашающий взмах:

– Подходи ближе, вас похоронят вместе.

Перекинув со спины круглый щит, эльф выпрыгивает из седла. В его правой руке звенит цепь с "утренней звездой" ("Утренняя звезда" - бронзовый шарик с ввинченными в него стальными шипами. Использовался в качестве навершия палиц или кистеней. Такое навершие увеличивало вес оружия и оказывало сильное моральное воздействие на противника, устрашая его своим видом. Шипы сильно затрудняли ношение оружия, создавали большое сопротивление воздуху и часто застревали в щитах или доспехах).

Эльф стремительно преодолевает разделяющее нас расстояние, "утренняя звезда" описывает гневные круги над его головой. Завершив очередной круг, шар сверкающей змеёй устремляется мне в ноги. Отпрыгиваю влево. Шар, тяжело чавкнув, входит в землю рядом со мной. Пользуясь этим, пытаюсь ударить эльфа по руке с оружием. Эльф быстро поворачивается вокруг себя и подставляет под мой удар щит. Стремительно отхожу назад, уходя из-под очередного удара "утренней звезды".

Разорвав дистанцию, я замираю и настороженно оглядываюсь по сторонам: не подошли ли другие охотники? Эльф понимает мои взгляды по-своему, его лицо перекашивает ухмылка:

– Вас не спасут, принц. В этом лесу мы одни. Я не знаю, кто помог вам, но теперь он далеко. Я первым узнал, что вы сбежали, и сразу ринулся следом. Моих собачек не обманешь! - истерично хихикает палач. - Может, вернёмся в вашу уютную камеру и продолжим прерванный разговор?

Делаю правой рукой оскорбительный жест, больше подобающий портовому моряку, а не принцу крови.

Эльф, покраснев от ярости, бросается в атаку. Снова приходится проявлять чудеса прыткости. Дыхание начинает сбиваться. Перед глазами всё чаще идут красные круги. Увернувшись от очередного удара "звезды", пропускаю удар щитом и падаю в русло небольшого ручья, стекающего в овраг с высокого холма по соседству. Меч с обиженным звоном отлетает прочь. Эльф стремительно нависает надо мной, занося оружие для завершающего удара. Посылаю ему в лицо комок грязи и проворно перекатываюсь в сторону меча. "Звезда" с плеском входит в место моего падения.

– Мои глаза! Я нечего не вижу! - с рёвом хватается за правый глаз палач.

Я вцепляюсь в мокрую рукоять и, шатаясь, встаю на ноги. С моей покрытой грязью одежды стекают капли воды и пота. Палач, отбросив щит, усиленно трёт глаза, слепо размахивая перед собой "утренней звездой". Не давая ему опомниться, подскакиваю со спины и перерубаю его шею. Голова эльфа слетает с плеч. Прокатившись по земле, она падает в овраг. Мёртвое тело ещё несколько мгновений стоит, потом плашмя валится в русло ручья, вода окрашивается в красный цвет.

– Подлый удар, - комментирует внутренний голос.

– Мы не на турнире, а на войне! - успокаиваю себя я. - На войне благородства нет. Ты либо победишь, либо умрёшь - третьего не дано.

Силы покидают меня, я падаю на колени. С хмурого осеннего неба срываются первые капли дождя. Пофыркивая и мотая головой, ко мне подходит Ветер. Вцепившись в его гриву, повторно поднимаюсь на ноги. Надо убираться отсюда, до гор ещё четыре дня пути.

Преодолев брезгливость и слабость, обыскиваю тело эльфа. Не найдя нечего интересного, снимаю с его пояса короткий кинжал в кожаных ножнах. Повертев в рукав "утреннюю звезду", отбрасываю её прочь - это оружие требует определённой сноровки в обращении.

Помывшись в ручье, иду и подбираю брошенный эльфом небольшой круглый щит. Забираюсь в седло и медленно пускаю Ветра в обход оврага; из кустарника, темнеющего на его дне, раздаются жалобные завывания раненого вожака.

 

Глава 9. Не всё спокойно в горном королевстве.

Саунфол уныло брёл вдоль крепостной стены, окружающей небольшой приграничный городок.

– Как же плохо быть самым младшим в отряде! - думал молодой гном. - Кто бежит за пивом? Саунфол! Кто стоит полуночную стражу? Опять Саунфол!

Юный гном обижено почесал светлый пушок на подбородке.

– Росла бы скорее.

Борода - гордость любого гнома. Молодой гном считался взрослым, когда его борода достигала длины хотя бы в дюйм. Именно тогда он мог заводить семью и открывать своё собственное дело, минусом было то, что взрослый гном был обязан платить налоги. Гном, достигший восемнадцатилетнего возраста, был обязан пройти шестимесячное военное обучение в одном из многочисленных пограничных гарнизонов. В дальнейшем он мог остаться на постоянной службе или найти себе мирное ремесло.

– Проклятье Падшему, - пробормотал гном, прислоняя к зубцу стены выданный клевец. (Клевец - разновидность боевого топора. Большой вес боевых топоров обеспечивал отличную пробивную силу, но не всегда был удобен. Клевец и чекан были оружием, объединяющим высокую пробивную способность с хорошей досягаемостью и небольшим весом. У клевца широкое лезвие топора заменялось узким отогнутым вниз лезвием, - клевец можно, скорее, назвать боевой киркой. Такой топор при небольшом весе и длине пробивал любые доспехи и щиты, так как удар приходился на очень малую площадь. Однако клевец мало подходил для отражения ударов и неизбежно застревал во всем, что пробивал).

Сняв шлем, он воровато огляделся по сторонам и достал из-под войлочной подкладки шлема небольшую деревянную трубку и кисет с табаком.

– Часовой на посту не может: есть, пить, спать, курить, справлять естественные надобности и другим образом отвлекаться от несения службы, - зло процитировал он параграфы дозорного устава и послал плевок в ночную темноту под стеной.

Поднеся к носу кисет, гном жадно вдохнул дурманящий запах (Табак и ячмень - единственное, что выращивали гномы в своих скудных долинах). Неожиданно его внимание привлёк тихий звук у стены. Выглянув из-за зубца, он осторожно огляделся: вокруг стояла непроглядная ночь. Луны скрылись за тучами. Слабый северный ветер неприятно холодил укрытое кольчугой тело. Послав очередной плевок в темноту, Саунфол с помощью факела и загодя приготовленной лучины раскурил трубку.

– Пивка бы сюда, - проговорил он.

Пред его глазами возник образ огромной кружки тёмного пенистого пива, подаваемого в местной таверне, к пиву прилагалось блюдо с копчёной колбаской и аппетитные формы дочки трактирщика. Юный гном сглотнул обильную слюну и, причмокнув губами, яростно запыхтел раскуренной трубкой.

Его внимание привлёк очередной едва слышный шум у подножья стены. Злобно ругнувшись, Саунфол, пытаясь разогнать ночную тьму снятым со стены факелом, вновь высунулся из-за зубца.

Тишину прервал пронзительный свист. Саунфол вздрогнул и беззвучно повалился назад. В его левом глазу темнело древко небольшой короткой стрелы.

Этой ночью юному гному повезло: из часовых его убили последним.

Огромные створки ворот стали медленно отворяться. Поток малорослых теней, звеня оружием, расползался по улицам спящего города.

* * *

Угли и пепел, чёрные угли и пепел покрывали землю. То тут, то там, виднелись жалкие скелеты развалин. На одиноко стоявшем столбе ветер раскачивал почерневшую и обугленную вывеску, на которой я с трудом разобрал надпись: "Пьяный торговец".

Подняв с дороги мелкий камушек, я запустил его в толстого чёрного ворона, деловито копавшегося среди обгоревших тел.

Промах.

Ворон тяжело взлетел, оглашая окрестности противным, хриплым карканьем. Отлетев подальше, он уселся на небольшой валун. Его чёрные глаза презрительно меня разглядывают.

ИДИ ДАЛЬШЕ, СТРАННИК. ПРИДЁТ ВРЕМЯ, И Я ПОПИРУЮ И ТВОЕЙ ПЛОТЬЮ. А ПОКА - ИДИ, ИЩИ СВОЮ СМЕРТЬ.

Подняв второй камень, снова запускаю его в ворона.

Опять промах.

Проигнорировав второй бросок, наглая тварь начинает чистить свой клюв.

Легкий хруст под ногой отвлёк меня от мести падальщику. Убрав ногу, я наклонился и поднял из грязи небольшую сломанную фигурку механического рыцаря. Гномы делали не только оружие - подобные фигурки были весьма распространённым увлечением среди детей, если у них были богатые родители. Игрушки заводились маленькими ключиками и могли двигаться. Рыцари размахивали оружием, осадные башни передвигались, игрушечные катапульты и баллисты стреляли. Сколько сражений с помощью таких вот игрушек разыграли мы с Ольденом, когда были маленькими. Отбросив фигурку в сторону, продолжаю осмотр.

Ворон продолжает чистить клюв.

Похоже, враг напал внезапно, ночью. Обгоревшие тела виднелись в развалинах зданий. Не видно следов борьбы или бегства. Постояльцев гостиницы перебили прямо в постелях. После чего разграбили караван и подожгли постройки.

Но кто мог это сделать?

Разбойники? Хотелось бы посмотреть на этих "храбрецов". Торговля и торговые пути были плотью и кровью горного королевства, поэтому в отношении разбойников действовало крайне жёсткое законодательство. Пойманных разбойников без всяких ухищрений отправляли на съедение пещерным медведям, таким же образом карали убийц. Поэтому разномастные "сборщики дорожной подати" старались держаться подальше от гномов.

Но кто же тогда на них напал?

Эльфы?

Я яростно поскрёб надоевшую щетину. Скорее бы побриться.

Эльфы не станут убивать курицу, несущую золотые яйца. Горное королевство слишком зависело от торговли. А все торговые маршруты вели через земли эльфов.

Что же происходит в этом проклятом Падшим мире? Эльфы предают своих старых союзников, причём большая часть искренне считает, что предали их. Драконы-правители выступают вместе и уничтожают вторгнувшиеся войска. При этом они проявляют невиданное прежде великодушие и отпускают эльфийскую армию. Теперь вот это - выжженный торговый пост на самой южной окраине горного королевства.

Кто мне объяснит?

Эх, попался бы мне тогда в долине герцог Уриэль. У меня к нему накопилось множество вопросов.

Попадись тебе герцог, ты, быть может, узнал бы ответы. И что бы ты с ними делал? Без помощи Эйвилин ты бы не выбрался из той ловушки.

Эйвилин - это имя вызвало во мне волну нежности. Я машинально погладил скрытый под одеждой браслет.

Интересно, как сложились бы наши судьбы, встреться мы раньше?

Лекс, весь мир катится к Падшему, а ты думаешь, как бы хорошо тебе жилось, не будь этого. Сотри с лица это дурацкое влюблённое выражение и возьми себя в руки. Забудь эту девчонку: вы - враги. Следующая ваша встреча может быть последней для одного из вас.

Мой взгляд остановился на единственной дороге, ведущей на восток. Я знал: именно эта дорога вела к Железному холму. Не знаю, чем руководствовались гномы, назвав холмом огромную гору, изрытую множеством туннелей. Железный холм был столицей горного королевства. Три высокие каменные стены окружали её подножие. Огромная рукотворная дорога опоясывала гору, постепенно поднимаясь к вершине. Вдоль дороги располагались фасады зданий, которые служили входами в огромные лабиринты подземных пещер. Из вершины горы постоянно валил дым - это работали искусные дымоходы, отводившие дым многочисленных плавильных печей и кузниц на вершину горы.

Внутреннее убранство горы состояло из многочисленных лабиринтов, длинных коридоров со светящимися кристаллами в стенах, широких винтовых лестниц и водяных подъёмников. В самом центре горы находились палаты подгорного короля и совета старейшин.

Железный холм - сердце горного королевства. Оттуда берут начало все гномьи кланы, именно там проживала добрая половина малочисленного подгорного народа. Остальные поселения горного королевства - это небольшие пограничные городки и шахтёрские посёлки.

О сокровищах Железного холма слагали легенды. Многие армии сломали зубы о его неприступные бастионы в бесполезной попытке захватить.

Запрыгнув в седло, я направился на восток.

ДО ВСТРЕЧИ, СТРАННИК.

Ворон проводил меня презрительным карканьем, после чего вернулся к прерванной трапезе.

* * *

На поле боя я наткнулся на расстоянии одного дневного перехода от Железного холма. Отряд гномов попал в искусно замаскированную засаду.

Дорога вдоль берега небольшого озера была покрыта тёмными пятнами мёртвых тел. Везде валялись разбитые щиты и сломанное оружие. Походная колонна гномов не ожидала нападения; как только они всей колонной втянулись в долину, на них обрушился ливень арбалетных болтов. Нападавшие прятались за огромными валунами, в избытке наваленными вдоль горных склонов. Били стрелки с пятидесяти ярдов, почти в упор. У гномов не было шансов: арбалетный болт, пущенный с такого расстояния, пробивал любую броню. Больше половины отряда погибло в первые секунды боя, так и не поняв, что же их убило. Оставшиеся в живых едва успели выхватить оружие, как на них нахлынула волна нападающих. Растерянных гномов прижали к воде и безжалостно перебили.

Трупов нападавших не было, видимо, их успели похоронить. О телах гномов заботиться не стали.

– По крайней мере, это не гражданская война, - грустно усмехаюсь я.

Перебросив со спины щит, я медленно тронулся вдоль дороги. Ветер осторожно обходил мертвецов и настороженно фыркал. Моё внимание привлёк погибший гном, сжимающий в руках длинное древко с прямоугольным полотнищем на конце. Не веря своим глазам, я выпрыгнул из седла и быстро оказался перед мертвецом.

На сером шёлке знамени было простое с виду изображение: высокая чёрная гора с белой снежной шапкой на вершине. Ещё внимательней я окинул лежащие в беспорядке тела.

Сомнений не осталось. Передо мной лежали войны легендарного Железного легиона - хранители горного королевства. Служба в отборной тысяче этих воинов была высшей честью для любого гнома. Этот отряд никогда не покидал границ горного королевства, но многим завоевателям был прекрасно знаком их невзрачного вида штандарт. Железный легион - опора трона, ни разу не отступивший с поля боя, не проигравший ни одного сражения, бесславно погиб на берегу безымянного горного озера, попав в засаду неизвестного врага.

Отряд жив, пока живо его знамя - достав меч, я осторожно отрезал от древка знамя легендарного отряда. Аккуратно сложив, положил его в свою дорожную сумку. Надо вернуть его гномам.

Если ещё есть, кому возвращать.

Стремительно стало темнеть, наступило время позаботиться о ночлеге. Покинув поле боя, я продолжил двигаться на восток к узкой горловине горного прохода в соседнюю долину. Завтра я планировал её пересечь и выйти к столице гномов.

* * *

Бальдор умирал. Он чувствовал: этот закат станет для него последним. Утерев с губ кровь, он положил себе на колени взведённый арбалет.

Они гордились, они считали себя непобедимыми и попались в простейшую засаду, словно юные рекруты.

Почти две недели в Железном холме не получали никаких известий от западных владений. Один за другим были отправлены несколько гонцов, но никто не вернулся. Недавно восстановленный совет глав кланов принял решение: отправить на запад Железный легион.

Больше послать было просто некого.

В походе на драконов погибло шесть легионов, лучшая половина всей армии (обычно легион гномов имеет численность полторы-две тысячи тяжёлых пехотинцев). Оставшиеся семь легионов были раскиданы по многочисленным приграничным крепостям.

Мятеж. Эльфийский посланник сказал, что союзные армии подняли мятеж. Совет знал: это ложь, но скрипя зубами сделал вид, что поверил в слова эльфийского посла. С грамотами, подтверждающими вечную преданность императору, гонец отбыл обратно.

У совета просто не было выбора.

Почти полтора века мирного сосуществования с эльфами сделали гномов слишком зависимыми от них. В бедных плодородными почвами горных долинах уже давно не растили хлеб. Зачем? Чернозём центральных провинций империи давал в три раза больший урожай. Гномы занялись тем, что умели делать лучше всего. Караваны с железом и оружием, драгоценными камни и диковинными механизмами шли в империю, обратно шли караваны с продовольствием.

Кто-то назвал это время золотым веком.

Бальдор тяжело закашлял.

Как же глупо они погибли!

Легион походной колонной двигался по дороге на запад. Ранним утром второго дня похода они вошли в долину Холодного озера и двинулись дальше. Небольшой туман окутывал склоны окрестных гор.

Тут их уже поджидали.

Арбалетные болты, вынырнув из тумана, буквально выкосили весь левый фланг колонны. Сразу после залпа враг атаковал, не дав выстроить боевые порядки. Они сопротивлялись, но всё было тщетно. Тяжёлый пехотинец хорош в плотном строю себе подобных. В одиночку он лёгкая добыча для слабо бронированных, но быстрых врагов, особенно, когда врагов так много. В течение часа всё было кончено. За свою беспечность мы были наказаны. Старый враг вернулся…

Бальдор снова разразился хриплым кашлем, рот наполнился кровью. От неловкого движения рана на груди открылась, струйки крови пробежали по его некогда белой бороде.

Светлое пятно входа в пещеру загородила чья-то тень, гном с трудом поднял арбалет и прицелился.

– Я не враг, - разведя руки и показав, что в них нет оружия, произнёс пришелец.

За его спиной мотал головой могучий гнедой жеребец.

* * *

– Плохо, очень плохо, - бормотал я, осматривая раны гнома.

Кольчуга на его груди, прикрытая грязной измазанной кровью бородой, была пробита ударом копья. Левая нога была перетянута грязной тряпицей с запёкшейся кровью. Просто удивительно, что он дошёл так далеко.

Раненый впал в забытье.

Что же делать?

Быстро стянув с себя плащ, я задрал рукав рубашки и снял с себя браслет Эйвилин. Многочисленные шрамы мучительно зачесались. Лёгкое головокружение заставило меня опуститься на колени перед сидевшим гномом. Стянув с его правой руки кольчужную перчатку, я попытался надеть на неё браслет. Гномы всегда отличались крупным телосложением. Эльфийка носила браслет на плече чуть выше локтя, на моей руке он охватывал предплечье. У гнома, после минутной возни, с трудом удалось застегнуть половинки браслета на запястье.

Как же Эйвилин активировала эту штуку?

Пробежав пальцами вдоль серебряных змей, я легонько нажал на изумрудные крупинки их глаз. От браслета пошло уже знакомое мне синеватое свечение. Многочисленные раны перестали кровоточить, гном тихо застонал.

Внезапно браслет тихо щёлкнул, светящиеся искорки мгновенно пропали. Похоже, лечение гнома полностью разрядило артефакт.

Сняв с руки гнома браслет, я вернул его на своё предплечье. Может, он больше и не обладал магическими свойствами, но с ним я чувствовал себя уверенней…

Врёшь. Сам себе врёшь. Признайся, тебе просто не хочется расставаться с её подарком. Память - это единственное, что у тебя осталось.

Гном вновь слабо застонал и открыл глаза.

– Щекотно, - хриплым голосом проговорил он.

Да, чувствительность у парня, как у ящера. Мои первые впечатления от лечебной магии браслета были не такие приятные. Эйвилин пришлось зажать мне рот, чтобы криками я не перебудил спящую стражу.

Между тем гном осторожно ощупывал своё тело. Сорвав грязную повязку на ноге, он восхищённо уставился на видимый из распоротой штанины свежий рубец. Недоверчиво потрогав его, он посмотрел на меня.

– Спасибо, господин маг, - гном, кряхтя, поднимается на ноги. - Вовремя вы появились. Я уже начал думать, что следующий, кого я увижу, будет Творец.

– Я не маг, - честно ответил я.

Похоже, Творец действительно сотворил гномов из камня. Мой новый знакомый уже вовсю возился с небольшой секирой, старательно счищая с её лезвия рыжие пятна свежей ржавчины и засохшей крови.

– Не маг? - удивлённо уставился на меня гном.

– Меня зовут Леклис, я путешественник. А вашим быстрым выздоровлением вы обязаны вот этой вещице, - продемонстрировав надетый на предплечье браслет, сказал я.

– Наша работа, - кинув мимолётный взгляд, проговорил гном. - Однако, я забыл представиться. Сотник Железного легиона Бальдор Белобород, клан Подземной реки.

Гномы довольно часто использовали собственные прозвища как часть имени.

– Что у вас творится, сотник? - задал я давно мучивший меня вопрос.

Он немного помолчал, собираясь с мыслями:

– Это началось две недели тому назад. Из западных земель перестали поступать новости, приходить караваны, пограничные крепости таинственно замолчали. Совет начал беспокоиться и посылать гонцов, но всё тщетно. Стали поговаривать о крупной разбойничьей шайке, перекрывшей западные дороги, - Бальдор тяжело вздохнул. - Мы выступили, чтобы узнать, что же там происходит. В долине мы напоролись на засаду гоблинов…

…

Я разразился потоком отборных, грязных ругательств, чем несказанно удивил гнома.

Гоблины - это ещё одни милые создания Падшего. Гоблины были низкорослы, слабы, плохо вооружены и организованы, но их было ОЧЕНЬ много. Веками они опустошали земли Империи, пока лет сто назад силами объединённых армий их не выбили в отдалённые северные районы. Выбирая между войной с драконом и войной с гоблинами, я, не колеблясь, выбрал бы дракона.

Последний большой набег гоблинов был около пятидесяти лет назад и закончился их полнейшим разгромом. Пока гоблины безуспешно пытались взять пограничные крепости гномов, объединённые армии успели собраться вместе и обойти их с тыла. После чего многочисленную орду уничтожила по частям. С этого времени гоблины не показывались на землях империи.

– В этот раз пограничные крепости их не остановили, - продолжил гном. - Скорее всего, они разграбили весь запад королевства, а теперь осаждают Железный холм. Не знаю, выстоит ли он. Кто-то очень хорошо подготовил это вторжение.

– Странно слышать, что гном боится падения Железного холма, - заявление Бальдора удивило меня больше, чем новость о гоблинах.

– Всё когда-то случается впервые, - философски пожал плечами мой собеседник. - Вчера в долине бестолково погиб отряд до этого считавшийся непобедимым. А защита Железного холма сейчас слаба как никогда. Чтобы защитить его стены, будет мало и пятидесяти тысяч воинов, но там нет и десяти.

– Не слишком ли вы мне доверяетесь? - удивился я такому откровению. - Может, я вражеский лазутчик.

– Чей? Гоблинов? - усмехнулся в бороду Бальдор. - Как только вы представились, я узнал вас, принц Леклис, я бывал при дворе вашего дяди. А если надумаете в следующий раз остаться инкогнито, назовите другое имя. Ваше, в последнее время, слишком популярно.

– Любопытно, чем я заслужил такую известность?

– А как же? Единственный выживший "мятежник", да ещё и приговорённый императором к Охоте. Рад, что вам удалось сбежать. Горный совет будет рад услышать вашу версию "мятежа", - его лицо омрачилось. - Если мы найдём, кому её сообщить.

– Всё настолько плохо? - тихо спрашиваю я.

– Не знаю, принц, - тяжело вздыхает гном. - Сейчас в Железном холме полторы тысячи стражников. Ещё месяц назад совет принял решение дополнительно сформировать четыре новых легиона, часть рекрутов уже прибыла в город. В случае осады оружия хватит, чтобы вооружить всё мужское население столицы. Хватит ли этого, чтобы отбиться, знает только Творец. Даже останься мой легион в крепости…

Он помолчал, потом добавил:

– Не знаю. Слишком странная это война. Пограничные крепости молчат. Гоблины захватывают полстраны, а мы узнаём об их нападении у самых ворот столицы. А засада? Кто научил их так искусно поставить засаду? Проклятие Падшему, неужели я единственный выживший? Железный легион мёртв.

– Мёртв? Пожалуй, у меня есть кое-что для вас, - пробормотал я.

Встав, я подошёл к смиренно стоящему Ветру и снял с его спины сумки. Умное животное сопроводило мои действия одобрительным взглядом. Раскрыв одну из них, я достал полотнище с чёрной горой на сером фоне. Увидев его, Бальдор вскочил на ноги и, подойдя ко мне, рухнул на одно колено. Осторожно взяв потрепанный штандарт, он благоговейно поднёс грязный шёлк к губам.

Хм, мне показалось или в уголках его глаз сверкнули слёзы? Странные существа эти гномы.

– Мне пришлось его отрезать, - извинился я. - Погибший знаменосец мёртвой хваткой вцепился в древко.

– Ерунда, - отмахнулся гном. - Главное, что оно не досталось гоблинам.

Бальдор спрятал знамя легиона на груди под кольчугой:

– Спасибо, принц, вы сохранили не только мою жизнь, но и мою честь. Теперь я ваш должник, а гномы всегда возвращают долги.

Неожиданно Ветер, до этого спокойно стоявший у входа в пещеру, возбуждённо захрипел, его ноздри стали нервно втягивать воздух.

– Что это с ним? - удивился гном.

– Похоже, у нас гости, - произнёс я, вытягивая из ножен меч.

Мой конь медленно отступил вглубь пещеры.

Бальдор с неожиданной быстротой, которой я не ожидал от кряжистого и широкоплечего гнома, укрылся за огромным камнем у левой стены пещеры. Прислонив к нему секиру, он покрепче перехватил свой короткий гномий арбалет. Последовав его примеру, я укрылся у правой стены пещеры.

Заходившее солнце кровавым глазом освещало пространство перед входом. Звенящую тишину разорвали чьи-то настороженные шаги. Пять невысоких фигур перегородили пятно света.

– Глупый пришелец, наша видеть, как ты входить, - коверкая слова, произнёс один из гоблинов.

Я показал гному пять пальцев. Кивнув, он показал мне четыре пальца и провёл ладонью по горлу, после чего показал один палец и сжал кулак.

Четырёх - в расход, а болтающего "умника" возьмём живым.

– Если ты не выходить сейчас, мы будем тебя немножко убивать, - "умник" и его товарищи медленно приближались.

Гном, выскочив из-за укрытия, вскинул арбалет и отправил одного из гоблинов на свидание с Падшим. Бросив разряженное оружие, он схватился за рукоять топора. Я, выскочив сразу после него, ударил щитом "умника" - оглушенный гоблин медленно сполз по стене. Второй гоблин пытается ударить меня коротким копьём. Отведя его удар щитом, разрубаю незадачливому копейщику грудь. Бальдор уверенно теснит двух оставшихся соперников.

Воспользовавшись тем, что Бальдор высоко поднял секиру, один из гоблинов бросился в ноги гнома, пытаясь его повалить. Последнее, что он увидел в этой жизни, было сверкающие лезвие секиры, несущееся ему между глаз.

Перешагнув через мёртвеца, Бальдор атаковал последнего гоблина. Тот громко взвизгнул и кинулся прочь из пещеры. Бальдор не стал утомлять себя погоней, у самого выхода гоблина догнала брошенная гномом секира. Судя по хрусту, бедняге обухом перебило позвоночник. Впрочем, долго он не мучился, подошедший гном поднял своё оружие и отправил гоблина на встречу с товарищами.

Весь бой не занял и двух минут.

Вытерев об убитого гоблина меч, я подошел к лежащему без сознания "умнику". Судя по слабому дыханию, коротышка был жив. Освободив пленника от ненужного ему теперь оружия, я отволок его вглубь пещеры.

Достав из сумки длинную верёвку, я тщательно связал руки и ноги пленника. Бальдор выбросил наружу тела мертвецов.

– Похоже, нам придётся спать по очереди, - гном, деловито потирая руки, разглядывал пленника. - Пойду, наберу дров, надо развести костёр.

Занятый обыском пленника, я не обратил внимания на его слова.

Передо мной лежало гротескное существо, менее четырёх футов ростом, с короткими ногами и непропорционально длинными руками. Гоблин был одет в грубую кожаную куртку и грязные штаны. На фоне потрепанной одежды бросались в глаза новые кожаные сапоги, слишком большие для ноги гоблина. Видимо, их недавно сняли с убитого гнома. Гоблин пробормотал что-то на своём языке и открыл глаза.

В пещеру вернулся Бальдор с охапкой сухого мха и веток, собранных в жиденькой рощице недалеко от озера. Положив мох и самые мелкие ветки в небольшую ямку в центре пещеры, он достал потёртое огниво и принялся разводить костёр.

– Если глупый полукровка не отпускать меня, Великий вождь сдирать с него шкура! - заявил гоблин, злобно вращая глазами.

Достав из ножен короткий кинжал, я повертел им перед носом "умника".

– Если ты не отвечать на наш вопрос, шкуру сдирать с тебя, - передразнил я коротышку.

– Моя не бояться угроз, - скорчил презрительную усмешку гоблин. - Полукровка не сможет заставить предать Великий вождь.

Ко мне подошёл Бальдор:

– Принц, одолжите ваш кинжал, - попросил он. - Сейчас он нам всё расскажет.

Взяв кинжал, гном стал раскалять его лезвие на огне костра.

– Зачем он это делать? - судорожно сглотнул гоблин.

– У тебя есть выбор: либо ты отвечаешь на вопросы мне, либо ему, - кивнул я в сторону гнома.

Гоблин задумался:

– Поклянись, что ты не убивать меня после моих ответ, - решил он.

– Клянусь, что не убью тебя, если ты правдиво ответишь на мои вопросы.

– Что ты хотеть знать? - буркнул гоблин.

– Сколько вас? Что случилось с приграничными гарнизонами? - влез в допрос гном, вертя в руках так и не раскалившийся кинжал.

– Я не уметь стока считать ваш язык, от поступь наших армий дрожать земля. Пять отдельных больших войска нападать на крепость в горах, крепость спать, мы захватывать крепость, убивать жителей. Великий вождь учить нас делать это. Теперь мы захватывать большой крепость, скоро тут будет земля гоблин. Глупый полукровка и глупый гном лучше сдаться, за это их не убивать.

– Что за Великий вождь? - проигнорировав последнюю часть исповеди, спросил я. - Гоблин?

Пленник разразился хриплым смехом:

– Если ты так сказать ему, ты мучения умирать в пытка. Великий вождь - не гоблин, Великий вождь - человек. Много холодных дней назад приходить к нам, мы хотеть его убить. Человек - сильный колдун, он сам убить многих нас. Потом объявить себя Великий вождь и учить самый умный, - гоблин горделиво выпучил грудь. - Потом человек говорить гоблин собирать армию и нападать на врагов, а сам уходить. Мы холодный день готовить армия, а теперь выступать. Гоблины править миром.

Я задумчиво присел на камень.

Допрос гоблина не принёс ответов, скорее наоборот. Что за маг год назад учил гоблинов? Для чего? Почему приказал нападать именно сейчас? Будь маг эльфом, я бы не удивился, но человек?

– Последний вопрос, - поигрывая кинжалом, спросил гном. - Что творится у Железного холма?

– Моя не знать, - вжался в стену гоблин. - Моя сидеть у прохода в долину, перехватывать гонец. У крепости собираться пять войска, потом захватывать крепость, убивать гномов, строить гоблин королевство.

– Жаль, - вздохнул гном и молниеносным движением вогнал кинжал в сердце пленника.

– Я же обещал ему жизнь! - вскочил я.

Гном усмехнулся:

– Вы обещали, что не убьете его. И вы своё слово сдержали.

Бальдор вытер кинжал и протянул его мне.

– Врага, которого нельзя превратить в друга, надо уничтожить, - Гном потащил мёртвого пленника к выходу. - Ложитесь спать, принц. Первая стража - моя.

 

Глава 10. Град обречённых.

Клонившееся к закату солнце бросало яркие блики на воды Фии, омывающие западные бастионы Железного холма. Защитники с горечью наблюдали, как в долину отряд за отрядом втекают войска врага. Из пяти дорог, связывающих Железный холм с внешним миром, три были перегорожены аванпостами гоблинов, по двум другим двигались вражеские армии. Многочисленность обозов и величина армии явно указывали: гоблины пришли не с простым набегом.

Их передовые отряды выплеснулись в долину два дня назад. Весь вечер и всю ночь они полноводным потоком шли с севера. Вдоль берега реки, словно грибы после дождя, выросли грубые серые палатки. С гоблинами был огромное количество обозов. Маленькие лохматые пони тащили на себе огромные вязанки хвороста, палатки, строительный материал для лестниц и части сложных осадных машин. Участь самих лошадок была незавидна, гоблины крайне рационально подходили к вопросам снабжения: зачем тащить с собой еду? Пусть еда сама тащит себя и поклажу.

Остатки надежды покидали защитников. Прошедшим вечером с западного тракта выплеснулась новая армия врагов. Все знали: именно туда ушёл Железный легион. Теперь стало понятно странное молчание западных провинций.

Судный день подгорного народа.

Последняя надежда - эльфийская армия, но продержится ли город до подхода "союзников"? Придут ли они?

Железный холм дымил подобно раскалённому вулкану. В многочисленных подгорных кузницах день и ночь не смолкал перезвон кузнечных молотов. Все запасы стали превращались в наконечники арбалетных болтов, лезвия секир и метательных топоров. Безбородые юнцы и седые старики, получив доспехи и оружие, занимали места на крепостных стенах. За два дня удалось собрать почти пятьдесят тысяч…

Всего пятьдесят тысяч…

Две трети войска взялись за оружие впервые за много лет или впервые в жизни.

Город готовился к осаде. На башни носили запасы стрел и камней для баллист и катапульт, из-за зубцов крепостных стен выглянули хищные носы тяжёлых арбалетов и бриколий (многозарядные стреломёты, использующие энергию упругой доски). В надвратных башнях суетились гномы, проверяя огромные установки для стрельбы "гномьим огнём".

Гоблины подобно муравьям суетились в долине, готовясь к штурму. Распределялось по отрядам захваченное в приграничных крепостях оружие и доспехи, вырастали огромные основы дальнобойных требушетов, готовились длинные осадные лестницы, точились короткие кривые мечи.

Первый собранный требушет послал защитникам города приветственный подарок в виде огромного каменного булыжника. Снаряд ударился о каменистую почву в двадцати ярдах перед стеной и раскололся.

Внимание стражников на западной надвратной башне привлекло неожиданное оживление гоблинов на западном тракте. Из-за гребня небольшого холма, скрывающего вход в соседнюю долину, показался летящий во весь опор всадник. Большой отряд гоблинов устремился ему наперерез, однако даже неискушённому наблюдателю было ясно, что они не успеют. Всадник припустил коня в сторону каменного моста, перекинутого через небольшую, но бурную горную речку.

– Открыть ворота! - распорядился начальник стражи. - Арбалетчикам приготовиться!

Стрелки рассыпались по стенам, со скрежетом заработал механизм отпирания ворот, створки вздрогнули и медленно открылись, поднялась тяжёлая кованая решетка. Напротив открытых ворот выстроили стену щитов стражники.

Взмыленный скакун, выбивая копытами искры, пролетел мост и влетел за ворота. Решётка мгновенно упала вниз, створки стали медленно закрываться. Наиболее шустрые преследователи влетели на мост и устремились к сходящимся створкам. Их встретили арбалетные болты стражи. Потеряв десяток убитыми, гоблины отступили.

Всадник пустил хрипящего жеребца по кругу, постепенно замедляя ход и переходя на шаг. Подождав, пока жеребец отойдёт от скачки, всадник, а точнее - всадники, покинули седло. Один из них, коренастый и широкоплечий, с длинной белой бородой, был хорошо знаком начальнику стражи. Второй оказался молодым полукровкой: зеленоватый оттенок кожи указывал на наличие оркской крови. Он был одет в дорогую, но изрядно потрепанную одежду и тёплый чёрный плащ. У его бедра был пристёгнут короткий меч в искусных украшенных серебром ножнах, за спиной виднелся небольшой круглый щит.

В звенящей тишине прозвучал голос Бальдора:

– Добро пожаловать в Железный холм, принц Леклис.

* * *

Я шел за Бальдором по огромному искусственному туннелю. Светящиеся кристаллы под его высокими сводами давали ровный свет, по покрытым мрамором и малахитом стенам гуляли причудливые тени. Мы остановились в большой пещере, больше похожей на огромный пиршественный зал. Стены пещеры украшали изящные мозаичные фрески.

Остановившись около больших, богато украшенных золотом дверей, Бальдор повернулся ко мне:

– Подождите меня здесь, Ваше высочество.

Стражники, в доспехах сделавших честь и королю, открыли тяжёлые створки, пропуская гнома в зал совета.

Размеренным шагом прогуливаюсь вдоль стены и с любопытством разглядываю мозаичные фрески. На них изображены сцены из наиболее значимых битв в истории подгорного народа. Фрески были искусно выполнены, но не отличались оригинальностью. Почти на всех преисполненные храбрости и величия гномы давали по башке своим врагам, менялись только враги и их количество. Тут гномы врубаются в запаниковавший кулак орков, там безжалостно гонят эльфов или гоблинов. Судя по этим картинкам, история гномов состояла из одних побед. Впрочем, было бы странно увидеть на этих стенах картину Пилостской бойни или Веленского мятежа. Гобелены, изображающие эти поражения, гномов висели в тронном зале Восточного королевства.

Прогулявшись вдоль стен, я остановился у последней мозаики. На фоне восходящего солнца стояли гном, эльф, орк и человек.

"Навеки вместе", - гласила изящная, выложенная горным хрусталём надпись. Проведя рукой по холодным камням, грустно усмехаюсь:

– Навеки вместе…

За те тысячелетия, что существовала Рассветная империя, мир между расами был скорее исключением, чем правилом. Пожалуй, только для последнего столетия, написанное утверждение было верно.

Было…

Двери вторично открылись, я прошел в зал старейшин. Вышедший гном-стражник провозгласил:

– Совет ждёт вас, Ваше высочество.

Критично оглядев свой помятый вид, следую в палаты старейшин Железного холма. Переступив порог святая святых подгорного народа, замираю в восхищении.

От открывшегося зрелища захватывает дух. Я оказался в огромной пещере, под высоким сводом которой сияло искусственное солнце - светящийся кристалл просто немыслимых размеров - Сердце горы. На противоположной от входа стене пещеры вились разноцветные переплетения драгоценных рудных жил. Зелёные, красные, синие изломы образовывали рисунок огромного молота и наковальни.

Прохожу к небольшому возвышению и останавливаюсь перед десятью расположенными полукругом тронами. Совет старейшин состоял из глав десяти гномьих кланов, общим голосованием они выбирали одного из старейшин королём.

– Принц Леклис Эльфиниил из Восточного королевства, - представил меня стоящий неподалёку Бальдор.

Пройдя вперёд, встав в центр полукруга и отвесив учтивый поклон, внимательно разглядываю правителей гномов. Старейшины обычно ассоциируется со старыми, дряхлыми гномами с длинными, до пола, и седыми как лунь бородами. На самом деле, старейшиной назывался правитель гномьего клана, стариком он был далеко не всегда. Так что открывшаяся картина меня не удивила: под определение старика попадал лишь один из старейшин, остальные, по меркам гномов, были молоды, двумя старейшинами оказались женщины.

Почему-то многие считают, что гномихи мало отличаются от гномов - низкорослы, бородаты и широкоплечи. Подобные утверждения исходили от тех, кто ни разу в жизни не видел женщин гномов. Гномихи действительно не отличались высоким ростом, как и всё подгорное племя, но у них не было бороды. Сложение не отличалось хрупкостью, но я бы назвал его, скорее, пышным.

Один из старейшин, чем-то напоминающий Бальдора, обратился ко мне:

– От лица подгорного народа приветствуем вас, принц Леклис. Вы пришли в смутное время, но мы готовы вас выслушать. Вы можете пролить хоть луч правды, на тьму лжи, окутавшую поход на драконов.

– Почему произошёл мятеж? - задала прямой вопрос одна из старейшин.

Под присмотром десяти пар внимательных глаз я начал свой рассказ:

– Не было мятежа. Весь поход был огромной, хорошо спланированной ловушкой.

По возможности кратко я описал обстоятельства похода и битву, появление драконов, предательство эльфов. Никто меня не перебивал, старейшины задумчиво внимали рассказу единственного очевидца. Когда я закончил историю, в комнате повисла гнетущая тишина.

– Драконы договорились с эльфами и уничтожили союзные армии, - крутя в руках шлем, пробормотал один из старейшин. Похоже, он пришёл на совет прямо с крепостных стен. - Расскажи мне эту историю кто-то другой, я бы не поверил.

Другой старейшина гномов горестно вздохнул:

– А если эльфы договорились и с гоблинами? Тогда наш народ обречён.

– Но зачем эльфам это понадобилось? - вмешалась в разговор одна из женщин.

Повисло задумчивое молчание.

– Вы принесли тяжёлые вести, принц, - обратился ко мне старый гном. - Нам надо их обсудить. Вы можете отдохнуть и покинуть город через подземный туннель.

– Я отдохну и займу место на стенах, - поклонился я. - Между нашими королевствами договор о помощи. Пусть со мной нет армии, но на стенах я могу принести пользу.

Похоже, своим заявлением я их удивил:

– Мы с благодарностью примем вашу помощь, - бросая на меня благодарный взгляд, очнулся затянутый в кольчугу гном. - Бальдор проводит вас в комнаты для гостей и подберёт доспехи.

Поклонившись в очередной раз, покидаю зал совета.

* * *

Утром, отлично выспавшись на огромной двуспальной постели, я блаженно развалился в небольшом мраморном бассейне, до краёв наполненном горячей водой. Вода в бассейн подавалась через две странные изогнутые трубы с колёсиками, из одной трубы текла горячая вода из другой холодная. Вечно гномы что-то придумают.

ЗАЧЕМ ТЫ ОСТАЛСЯ? - думал я, наслаждаясь краткими минутами покоя.

Гоблинов надо остановить здесь! Если их не остановить у Железного холма, они саранчой расползутся по землям империи. Сколько крови прольётся, прежде чем их остановят?

КАКОЕ ТЕБЕ ДЕЛО ДО ЭЛЬФИЙСКОЙ И ГНОМЬЕЙ КРОВИ?

Лекс! Ты прекрасно понимаешь, что гоблины доберутся и до Восточного королевства. Сможешь ли ты остановить их там без союзников?

ОСТАНЕШЬСЯ ИЛИ УЙДЁШЬ - ЧТО ИЗМЕНИТ НА СТЕНАХ ОДИН МЕЧ?

С этими невесёлыми мыслями я покинул бассейн и прошел в отведённую мне комнату. На огромной двуспальной кровати была разложена чистая одежда, надев её, я, по привычке, застегнул на предплечье браслет Эйвилин.

В дверь моих апартаментов постучали.

– Входите, - проговорил я, справедливо предполагая, что это Бальдор.

Белобород пришел не один: зло сопя, за ним вошли два гнома, несущие с собой большой сундук. Сам Белобород нёс в руках мой почищенный плащ, в который был завёрнут какой-то длинный предмет. Положив его на кровать, Бальдор обратился ко мне:

– Я подобрал вам доспехи, принц, как вы и просили.

Один из гномов открыл сундук, и я извлек из него великолепный хауберг, сделанный из странного чёрного металла. В ровном свете светящихся кристаллов по кольцам кольчуги играли радужные блики.

– Откуда такое чудо? - завороженно спросил я гнома. - Ограбил главную сокровищницу?

– Вы почти угадали, принц, - усмехнулся Бальдор. - Кольчуга лежала в сокровищнице моего клана. Отец просил передать её вам.

– Отец?

– Вы его видели в палате старейшин. Эта кольчуга сделана из недавно полученного нами сплава, он в два раза прочнее стали и гораздо легче.

Надев на себя поддоспешник, я натянул кольчужные штаны и хауберг. Плечи охватила приятная тяжесть. Затянув на себе широкий кожаный пояс чёрного цвета, я вопросительно перевёл взгляд на лежащий на кровати плащ. Бальдор сделал приглашающий жест:

– Этот дар лично от меня.

Аккуратно разворачиваю ткань плаща: на моих руках, словно новорождённый ребёнок, покоится прекрасный меч, в искусных, украшенных гравировкой ножнах. Гарда - в виде изогнутого несколько раз драконьего хвоста, навершие выполнено в виде трех голов, смотрящих в разные стороны - коза, лев и дракон. Я перевёл взгляд на Бальдора, он кивнул головой:

– Этот меч мой клан готовил в подарок вашему дяде, её зовут Химера.

– Её? - я изумленно вскинул бровь.

– Так говорим мы, гномы. Секиры и мечи - она, механизмы и горы - он.

Мои пальцы ласкающее обхватили рукоять, из ножен подобно змее поползло изящное чёрное лезвие.

Отличный баланс!

Делаю легкий взмах сверху вниз - клинок молнией устремляется к полу: не подчиняясь моим рукам, он сам ускоряет своё движение. Приходится напрячь руки, гася его инерцию.

– Он что, зачарован? - бросаю на Бальдора удивлённый взгляд.

Гном продолжает усмехаться в бороду:

– Нет, Ваше высочество. Вы знакомы со "слезами дракона"?

– Слеза дракона… Слеза дракона… Кажется, именно так вы называете ядовитый жидкий металл, - покопавшись в памяти, выдаю я.

– Вы совершенно правы! - уважительно кивает гном. - В лезвии меча есть пустота со "слезой дракона" внутри. Когда меч держишь лезвием вверх, центр тяжести смещен к рукояти: оружие становится более вертким, им легче двигать, управлять, защищаться. Когда вы совершаете удар, капля металла смещает центр тяжести к острию, делая удар более сильным.

Полюбовавшись её совершенной формой, возвращаю меч в ножны и пристёгиваю их к поясу. Накидываю на плечи плащ, один из гномов, выглянув за двери моей комнаты, приносит треугольный щит с пахнущим свежей краской гербом - вздыбленной химерой.

– Пойдёмте, Чёрный принц, на северной стене вас ждёт ваш отряд.

* * *

Как только солнце перевалило полдень, на бастионы гномьей цитадели обрушились камни требушетов. Огромные глыбы врезались в монолит стены, раскалывали зубцы, убивая и калеча защитников. Гномы искали укрытия, ложились на стену плашмя, прикрыв головы руками. Ужасающий грохот вселял страх даже в самые храбрые сердца.

Обстрел продолжался в течение двух часов, стены покрылись рядами трещин, но устояли. Волна гоблинов с лестницами и веревками, вопя и воя, пошла на приступ. Первыми их встретили камни башенных баллист и болты тяжёлых настенных арбалетов.

Я стоял за одним из зубцов широкой северной стены, в пятидесяти ярдах от огромных башен надвратных ворот. На вершинах башен по наступающим гоблинам работали баллисты. Бальдор подыскал мне неплохой арбалет. Не короткий, которым гномы любят вооружать свою пехоту, а более массивный вариант, предназначенный для гарнизонов крепостей.

В зависимости от способа взведения тетивы, арбалеты делятся на три основных типа. У наиболее простого тетиву натягивали с помощью приставного железного рычага, называвшегося "козья нога" (иногда называется крючком). У более мощного арбалета тетиву натягивали зубчатым механизмом. А самым грозным и дальнобойным был арбалет, снабжённый воротом - блочным устройством с двумя рукоятками. Типичный спусковой механизм состоит из спускового рычага, ореха (шайба с зацепом для тетивы) и фиксирующей пружины. Более короткое плечо спускового рычага упиралось в выступ ореха, пружина давила на длинное плечо и удерживала механизм во взведённом положении.

– Приготовиться! - скомандовал я, наводя на несущийся вал арбалет.

По стене прошел крик сотников, продублировавших мою команду. Гномы вскинули арбалеты.

Гоблины были на расстоянии восьмидесяти ярдов.

– Стрельба по готовности! - скомандовал я и нажал спусковой рычаг. Короткое плечо вышло из зацепления с орехом, который, в свою очередь, под действием тетивы прокрутился вокруг оси и освободил её из зацепа.

Плечо тряхнуло, арбалетный болт сверкающей молнией ушёл в накатывающий вал. Ему вслед понеслись сотни его стальных собратьев. С восьмидесяти ярдов арбалетный болт могла остановить не каждая кольчуга. С пятидесяти не спасал и полный доспех. Большинство гоблинов не носило доспехов. Со свистом рассекая воздух, болты прошивали низкие худые тела насквозь, гоблины падали. Но остальные неудержимой приливной волной стремились к стенам.

Укладываю арбалетный болт в направляющий пазл. "Козьей ногой" цепляю тетиву, ногой упираюсь в стремя на конце ложи, за луком и, откидывая корпус назад, взвожу арбалет в боевое положение. От случайных выстрелов избавляет предохранитель, а специальная защёлка не позволяет болту выпадать. Иногда можно услышать, что арбалет требует от стрелка меньшей физической силы, чем лук. Это чушь: крючные и рычажные арбалеты взводятся очень тяжело.

Навожусь на цель и нажимаю спусковой рычаг. Я - плохой стрелок, лук и арбалет не давались мне с детства, но тут трудно промахнуться. Гоблины всё ближе, с их стороны уже полетели лёгкие стрелы из простых коротких луков.

Справа от меня заработал механический камнемёт - эта машина могла вести непрерывную стрельбу небольшими каменными ядрами, подающимися из небольшого желоба, расположенного над направляющим ложем. Цепная передача, приводившаяся в действие вращением заводного ворота, одновременно взводила камнемёт, натягивая тетиву, подавала в ложе ядро из желоба и, на очередном обороте, спускала тетиву. Пара гномов хлопотала над механизмом, заводя камнемёт и пополняя запас камней.

А вал нападающих все катился вперед, захлестывая раненых и убитых.

Всё-таки зря гномы пренебрегают лучниками, так как при своих достоинствах, мощности и точности, арбалеты обладали существенным недостатком: малой скоростью стрельбы. Скорострельность лёгкого рычажного арбалета не превышала четырёх выстрелов в минуту. Тяжёлый арбалет, даже будучи снабженный воротом, редко выпускал больше двух болтов. Особняком стояли магазинные арбалеты. Болты с утопленным оперением в количестве восьми - десяти штук располагались в верхнем магазине и скатывались в жёлоб под собственным весом. Скорострельность с прицеливанием достигала восьми выстрелов в минуту. Но из-за слабой мощности они не пользовались у гномов популярностью.

Между тем гоблины уже достигли стен.

Из бойницы одной из надвратных башен выплеснулся фонтан огня, заработала установка с "гномьим огнём". Крики сгорающих гоблинов потонули в хаосе битвы.

На стену взлетели стальные крючья, потянулись длинные лестницы. Один из гномов залез меж зубцов стены, стараясь сбить приставленную лестницу. В него тут же впился десяток арбалетных болтов, пошатнувшись, он сорвался в море кипящих яростью гоблинов.

Часть гномов, бросив заряжать арбалеты, взялась за секиры.

– Сбивайте крючья! - проорал Бальдор, обухом топора выбивая впившийся в камень крюк. Роняя искры, крюк скользнул по зубцу и сорвался со стены.

На стену уже лезли самые храбрые или самые глупые гоблины. По периметру стены закипели яростные схватки. Большинство гоблинов не имели лат и были одеты в грубые кожаные куртки, щиты были довольно редки. Из оружия преобладали короткие кривые мечи и грубые булавы, у некоторых виднелись гномьи топоры. Гоблины испускали почти звериные клики - слова были непонятны, но ненависть чувствовалась в каждом звуке.

Отбросив арбалет, обнажаю Химеру и срубаю высунувшуюся из-за зубцов голову гоблина, на его месте появляются сразу двое. Громко заорав, привлекаю их внимание к себе. Гоблины спрыгивают на стену и разворачиваются в мою сторону, не обратив внимание на здорового гнома с непокрытой головой за своей спиной.

На это я и рассчитывал.

Взмах тяжёлого двуручного топора сделал из одного гоблина двух. Его товарищ, обернувшись к новой опасности, обнаружил, что мой меч помог его голове отделиться от тела.

Схватка кипит уже по всей длине стены, у входов в башни гномы построили стену щитов и начинают медленно теснить гоблинов дальше от входа. Часть гномов длинными рогатинами пытаются сбить лестницы, другие защищают их от нападающих гоблинов. Пробежав по стене несколько ярдов, щитом сбрасываю во внутренний двор зазевавшегося гоблина и присоединяюсь к одному из таких отрядов. За мной неотступно следует незнакомый гном с двуручным топором.

Начинаем очищать стену от нападающих. Какое-то время спустя вал гоблинов сокращается. С удивлением оглядываю обстановку.

Всё крючья и часть лестниц были уже скинуты со стены. Оставшиеся лестницы были пусты. Укрывшиеся за зубьями арбалетчики лениво расстреливали суетящихся под стенами гоблинов. Им отвечали стрелки гоблинов, впрочем, без особого успеха. Часть гномов поджигали тряпочные фитили, торчащие из небольших глиняных кувшинов, и метали их в гоблинов. Короткая стрела разбила кувшин в руках у приготовившегося к броску гнома - его мгновенно охватило пламя. Горящим факелом он с криком сорвался со стены и разбился о камни внутреннего двора.

Сквозь хаос битвы прорезались хриплые звуки сигнальных рогов. Услышав их, гоблины стали откатываться назад. Арбалеты гномов защёлкали ещё яростней, стремясь собрать как можно больший кровавый урожай.

Сняв шлем и скинув на спину кольчужный капюшон, я тяжело привалился к стене и закрыл глаза. Тело тут же скрутила предательская усталость. Рядом со мной, прислонив к стене топор, тяжело дышал незнакомец.

– Кто ты? - утирая пот, спросил я.

– Янвир, - послышался совсем юный голос. - Клан Подземного огня.

Открыв глаза, внимательно осматриваю гнома. Для подгорного племени он был высок, но в хаосе битвы я мало обращал внимание на его лицо.

Совсем юное лицо.

Бороды ещё не было - подбородок и щёки покрывал едва пробивающийся светлый юношеский пушок.

Мальчишка, совсем ещё мальчишка. По гномьим законам он ещё не должен браться за оружие…

ЛЕКС!!! НА ВОЙНЕ НЕТ ЗАКОНОВ, ВОЙНА САМА ИХ ПИШЕТ, И ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ.

Ты славно сражался, Явир. Твой Клан будет гордиться тобой, - хлопаю по плечу гнома, произнося единственную известную мне гномью похвалу

ТЕБЕ ЭТА ПОХВАЛА НИЧЕГО НЕ СТОИТ, А МАЛЬЧИШКЕ БУДЕТ ПРИЯТНО.

Мысленно приказываю внутреннему голосу заткнуться.

– Благодарю, Чёрный принц, - голос гнома дрожит от волнения и усталости. - Сражаться рядом с вами - честь для меня!

Мои губы перекашивает ухмылка, больше похожая на болезненную гримасу.

ЧЕСТЬ. Всюду эта глупая ЧЕСТЬ.

Гномы деловито добивают раненых гоблинов и сбрасывают их со стены. Ко мне подходит Бальдор, его белая борода снова залита кровью.

– Это была ложная атака, - произносит он, вытирая лезвие своей секиры. - У башни я перехватил гонца. Гоблины знали о подземных проходах и попытались пробраться через них. К счастью, охрана их вовремя заметила. Они обороняли туннели, пока…

Голос гнома сорвался на хрип, зло сплюнув, Бальдор продолжил:

– …пока смотрители шлюзов, открыв русло подземной реки, не затопили нижние ярусы. Две сотни гномов… - Бальдор замолчал, нервно полируя лезвие секиры. - Завтра будет тяжёлый день.

– Сегодняшний день тоже не лёгкий, - проговорил я, глядя на лежащие тела.

– А вы верите, что мы сможем продержаться до прихода эльфов? - смущённо влез в разговор Явир.

– Конечно, верю! - не моргнув глазом, соврал я. - Иначе бы я тут не остался. Бальдор, ты веришь в приход эльфов?

– Всем сердцем! - усмехнулся в бороду гном.

Свист летящих камней прервал наш разговор.

 

Глава 11. Сумерки богов.

Тысячи горящих свечей освещали парадный зал императорского дворца Иллириена. Огромные беломраморные колонны поддерживали крышу, уходящую в небо, на стенах пестрели дорогие гобелены и фрески, в центре зала бил фонтан. Блестящие пары придворных кружились в танце по мозаичному полу. То одна, то другая пара прерывала танец и отходила к накрытым вдоль стен столам с вином и лёгким закусками. Через широкие дворцовые окна на великолепие Осеннего бала равнодушно взирали две луны.

Избавившись от очередного кавалера, Эйвилин скучала в тени мраморных колонн. Её изящную юную фигуру подчёркивало прекрасное зелёное платье, перехваченное на талии тонким серебряным поясом. Украшенная жемчугом сеточка поддерживала искусную высокую причёску, в ушах сверкали драгоценные камни серебряных серёжек.

– Пресветлая Леди, вы сегодня просто обворожительны! - около неё возникла фигура герцога Иллиса. - Не разбивайте моё израненное сердце и подарите мне следующий танец.

Девушка послала герцогу кокетливую улыбку:

– К сожалению, следующий танец я уже обещала графу Мируэлю.

Разочарованный герцог поспешил откланяться. Эйвилин проводила его победной улыбкой. Она вернулась в столицу всего пару дней назад, но лесть и одинаковые комплименты придворных ей уже порядком надоели.

– Пресветлая Леди, вы сегодня просто обворожительны! - около девушки остановился граф Мируэль. - Не разбивайте моё израненное сердце и подарите мне следующий танец.

– К сожалению, граф, вы опоздали: следующий танец я уже обещала герцогу Иллису, - она послала ещё одну кокетливую улыбку.

Разочарованный граф удалился. Эйвилин решила сменить убежище. Не торопясь, она пошла к одному из столов с закусками.

– Пресветлая Леди, вы сегодня просто обворожительны! - раздался со спины чей-то насмешливый голос.

Да они сговорились, что ли?!

Взяв хрустальный бокал с красным вином, Эйвилин стремительно развернулась с твердым намерением "случайно" облить вином нового кавалера. Но, увидев собеседника, передумала. Перед ней стоял высокий эльф в зелёном с золотым наряде, гриву белых волос охватывала сверкающая драгоценными камнями корона, выполненная в виде лиственного венка.

Эйвилин смущённо улыбнулась:

– Добрый вечер, дядя.

Император Элберт VII с улыбкой рассматривал племянницу:

– Эйвилин, когда ты прекратишь таиться по углам и одаришь вниманием кого-то из своих многочисленных поклонников?

– Дядя, большая часть твоих придворных - спесивые зануды, уверенные в собственной неотразимости.

Император раскатисто рассмеялся:

– Первый раз слышу столь краткое, но такое полное описание.

Он взял племянницу под руку, и они стали степенно прогуливаться вдоль колоннады, короткими кивками отвечая на приветственные поклоны придворных.

– Рад, что ты вернулась в целости, девочка. И как только этому Леклису удалось сбежать? Герцог принёс мне престранный отчёт, в котором утверждал, что пойманный принц сбежал прямо из крепости, да ещё увел подаренного тебе Айнскаира.

– Не знаю, дядя. А что, принца ещё не нашли? - сохраняя показное равнодушие, спросила Эйвилин.

– Не переживай, девочка, его поймают. Герцог Уриэль рвёт и мечет: похоже, этот мятежник здорово задел его самолюбие.

Подойдя к столу и осушив бокал с вином, император продолжил беседу:

– Восточное королевство давно нам мешало. Пока они сохраняли верность, нам приходилось мириться с этим досадным недоразумением. Одно хотел бы я знать: чем король Уритрил соблазнил не только людей, но и гномов?

– Дядя, а ты уверен, что союзные армии подняли мятеж? - решилась задать Эйвилин давно мучивший её вопрос.

Император удивлённо посмотрел на племянницу:

– Эйвилин, что с тобой? Оставшиеся в живых заговорщики сами в этом сознались. Или ты думаешь, что войска дома Восходящего солнца просто взяли и перебили своих союзников? - рассмеялся император.

Девушка прикусила губу и задумалась.

– Ну же, девочка! Кто грустит во время Осеннего бала? Выбрось из головы этих мятежников. Мятеж подавили войска и боевые маги, теперь они наводят порядок на землях Восточного королевства. Совет гномов восстановил союз и заверил нас в вечной дружбе. Люди усиленно грызутся между собой, деля власть в лишившихся хозяев владениях. К тому же, у меня есть новость, которая тебя обрадует… - Император не успел окончить фразу. Сквозь сияющую толпу первых лордов и леди империи, не обращая внимания на приветствия, пробился принц Телувиэль.

– Отец, только что прибыл гонец с посланием от совета гномов, - взволнованно сообщил он. - Гоблины взяли в осаду Железный холм.

* * *

Совет принял правильное решение - ночью мы оставили первую стену.

Первая стена целиком опоясывала Железный холм, у гномов не хватало сил удерживать её на всём протяжении. Лучше оставить её самим, чем ждать пока нас выбьют гоблины. Вторая стена также опоясывала гору, но часть стены покоились на довольно крутых и высоких склонах. Взять их с помощью осадных лестниц было невозможно.

Утренний холод пробирался через плотную ткань плаща.

"Почему гномы не догадались провести эти замечательные кривые трубки с горячей водой прямо на крепостные стены?- думал я, стоя на высокой смотровой башне. - Надо будет подать Бальдору эту идею".

Громыхая подкованными сапогами, на смотровую площадку башни поднялся Янвир.

– Все в порядке? - спросил я гнома.

– Да, Ваше высочество, - кивнул он, - первая стена оставлена.

Янвир остановился в двух шагах от меня и принялся преданно буравить меня взглядом. Мне стало неловко, в который раз я ловлю на себе вот такие, полные собачей преданности, взгляды.

– Что-то ещё? - окинув взором долину, спросил я.

– Совет прислал пополнение вместо убитых и тяжело раненных, первый сотник Бальдор просил вас подойти. Он ждёт у Вторых Западных ворот.

– Пополнение? Надо взглянуть.

Спускаюсь со смотровой башни и попадаю в шумный пригород, расположенный прямо за второй стеной, сзади преданно топает Янвир. Именно из-за этого пригорода мы не можем отойти сразу на третью стену. Тут расположены не только многочисленные гостиницы, конюшни и торговые посты, но и большая часть складов с припасами. Мы должны удерживать стену, пока все припасы переправят в подземелья Железного холма.

Несмотря на раннее время, вокруг суетилось множество гномов. По уходящей к единственным воротам третьей стены дороге тянулись нитки многочисленных обозов. Кряжистые тяжеловозы, нагруженные припасами, оружием и скарбом редких жителей, размеренными шагами поднимались в гору и исчезали за огромной аркой ворот (гномы не ездили верхом, но это не мешало им использовать лошадей для перевозки грузов).

Ещё семь дней.

Целых семь дней нам нужно удерживать вторую стену. Как на зло, над горами стояла хорошая солнечная погода. Жаль, у гномов нет магов воздуха (среди гномов вообще не было магов, на самих гномов магия действовала довольно слабо), нагнать бы туч.

Встречные гномы уступали мне дорогу и приветственно кланялись. Бальдор был прав, мое имя стало слишком хорошо известно.

Единственный выживший…

Сомнительная слава…

Наконец показалась огромные надвратные башни. Около них двумя неровными шеренгами выстроились около сотни гномов, перед которыми ходил хмурый Бальдор.

– Что случилось? - ответив на его приветствие, спросил я.

– Посмотри, кого нам прислал совет. - Кивнул гном в сторону застывшего строя.

Поворачиваюсь к шеренгам. Передо мной застыли гномы: длинные до колен кольчуги, тяжёлые квадратные щиты, остроконечные шлемы с масками для защиты лица.

РОСТ!!! - взрывается в голове мысль - ОБРАТИ ВНИМАНИЕ НА ИХ РОСТ!!!

Еще раз внимательно разглядываю застывшее пополнение. Обычно средний гном был ниже меня на полторы-две головы. Янвир, несмотря на молодость, был почти с меня ростом - среди гномов он считался гигантом.

Застывшие в шеренгах гномы по размерам едва превышали среднего, трех-четырех футового, гоблина. При внимательном рассмотрении было видно, что кольчуги и щиты великоваты стоящим "воинам".

Страшная догадка словно молния вспыхнула у меня в голове.

– Снять шлемы! - хмуро приказал Бальдор.

Гномы обнажили головы. Я судорожно выдохнул. Так оно и есть. А я искренне считал Янвира мальчишкой!

Стоящим гномам было по четырнадцать-пятнадцать лет!

– В следующий раз совет пришлет младенцев? - моё и без того плохое настроение испортилось окончательно.

Бальдор грустно улыбнулся:

– Больше подкреплений не будет.

– После такого - это радостная новость. Найди им самый безопасный участок стены.

– Будет исполнено. Молчать! Стоять смирно! Навоюетесь ещё! - повернулся Бальдор к взволнованным моим приказом рядам и добавил уже спокойным голосом: - Янвир, отведи их на стену за смотровой башней.

Нестройной толпой гномы побрели за Янвиром, бросая на меня полные горести и разочарования взгляды.

Дети…

– Назначь Янвира их сотником, - приказал я, подождав пока "отряд" уйдёт.

– Не переживай, я направил мальчишек на самый высокий участок стены, лестницы не поставить, да и крючья не забросить.

Я хмуро кивнул:

– Знаю, только оттуда.

– Когда ты в последний раз ел? - сменил тему гном. Вчера после боя я приказал ему (по-другому он просто не хотел) обращаться ко мне на "ты".

– Кажется, вчера утром.

– Вчера, как же! Твоим бледным видом можно пугать гоблинов. Пойдём, я знаю неподалёку отличную таверну, её хозяйка ещё не уехала. До полудня у нас есть время, чтобы отдохнуть.

Миновав лабиринт узких улочек, мы с Бальдором вошли в таверну, большая часть столов были пусты, только у самого входа сидела тройка гномов, потягивая пиво из больших глиняных кружек.

Приветственно кивнув хозяйке, Бальдор посадил меня за один из длинных столов. Гномиха принесла нам пару кружек пива, блюдо с колбасой и варёным мясом. Кусок не лез в горло, но я заставил себя проглотить немного мяса и выпить полкружки пива:

– Бальдор, что будет, если мы не удержим третью стену? - тихо спросил я.

– Начало конца, - сделав смачный глоток из своей кружки, хмыкнул гном.

– А разве нельзя отбиваться от гоблинов в подземных туннелях?

– Это бесполезно, слишком много входов, а за ними многочисленный лабиринт подземного города. Ещё одна проблема - склады с припасами. Все хранилища расположены близко к выходам на поверхность. Мы можем удерживать центр подземного города, но нас отрежут от продовольствия.

– Почему Железный холм так плохо готов к осаде?

– А почему погиб Железный легион? - грустно усмехнулся гном. - Гордыня и вера в собственную непобедимость. Железный холм не осаждали уже более сотни лет, а последняя крупная война была полстолетия назад. Мы застроили полосу убойной земли между третьей и второй стенами, это было удобно торговцам. Количество легионов сократили с двадцати до двенадцати. Срок обучения молодых гномов уменьшили с года до шести месяцев. Мы слишком полагались на пограничные крепости. По нашим планам, они должны были сковывать силы врага до подхода объединённых армий. Там были сосредоточены запасы продовольствия и оружия. Взяв их, гоблины не испытывают проблем с припасами для такого громадного войска.

– К нам может подойти армия с ваших восточных земель?

– Подойти она может, совет успел послать гонцов, а помочь - нет. Там смогут собрать легионов шесть. Такими силами они не смогут даже прорвать осаду. Будь гоблины умнее, они бы отослали часть войска на восток. Тогда о помощи восточных провинций пришлось бы забыть.

– Значит, вся надежда на эльфов?

– Весьма хрупкая надежда, - гном отправил в рот пару кусков копченой колбасы. Мгновенно их сжевав, он продолжил:

– Если эльфы не подойдут, мы обречены. Нижние туннели затоплены, и покинуть город мы не сможем. С нашими силами третью стену можно удерживать очень долго, но продовольствия в столице максимум на полгода.

Бальдор допил пиво и, вытерев с усов пену, грохнул об стол пустую пивную кружку.

– Советую хорошенько поесть, - поглядел он на моё угрюмое лицо. - Когда ещё выдастся свободная минута? Тем более, скоро совет возьмёт под контроль распределение продовольствия.

* * *

… с небес спикировала невероятная тварь. Огромная змеиная голова покоилась на толстой шее, длинное тело покрывала красная чешуя, блестящая на солнце подобно кровавым агатам. Раскрытые крылья дракона закрывали собой свет солнца. Лишенные зрачков глаза уставились на застывшую фигуру рыцаря в чёрных доспехах с обнаженным мечом в руке. Пасть дракона раскрылась, блеснули ряды длинных кинжальных зубов…

Эйвилин проснулась в холодном поту.

Что означают эти странные, тревожащие сны?

Бал закончился поздно, но не слишком весело. Получив новости от принца, император оставил недоумевающих гостей и в сопровождении советников удалился во внутренние покои. Эйвилин покинула бал сразу после ухода дяди. Добравшись до дома, она стянула с себя ненавистное придворное платье и легла спать. Всю ночь её мучили странные сны, завершившиеся под утро ужасным кошмаром.

Немного полежав, она поднялась с постели и, накинув на плечи кружевное покрывало, выглянула в окно, выходившее в прекрасный сад, окружающий огромную виллу в пригороде эльфийской столицы. Эта вилла была построена отцом для её матери. Именно в ней, а не в покоях императорского дворца предпочитала жить девушка. День уже давно вступил в свои права. Солнечный диск сверкал на синем покрывале безоблачного небосвода. Отвернувшись от окна, девушка направилась к стоящему на другом конце комнаты столику.

Взяв изящный серебряный колокольчик, девушка пару раз позвонила, на вызов явилась молоденькая служанка.

– Добрый день, госпожа, - улыбнулась она хозяйке. - Как прошёл Осенний бал?

– Как всегда, скучно. "Леди, вы сегодня просто обворожительны…" - девушка гневно тряхнула головой. - Похоже, всем придворным кавалерам сочиняет комплименты один и тот же менестрель. Почти все признали меня просто обворожительной, раз десять восхитились изумрудами моих глаз и золотом волос. Как они мне все надоели!

Служанка только завистливо вздохнула. Она была родом из младшего дома, балы в императорском дворце были для неё недостижимой мечтой.

– Приготовь ванну, Тира, - сказала Эйвилин. - Ты не знаешь, где Илион?

Лицо служанки залила краска стыда: два часа назад Илион был в её постели, но Эйвилин, задумчиво накручивая на палец золотистый локон, не обратила на это внимание.

– Я не знаю, госпожа, - служанка открыла перед ней дверь, ведущую в соседнюю комнату, где помещалась ванна - огромный мраморный бассейн с тёплой водой.

Виллу строили гномы, так как отец Эйвилин, будучи наследным принцем, часто бывал в Железном холме и был довольно дружен с подгорным народом. Гномы сами предложили ему помощь в строительстве виллы, принц согласился, несмотря на то, что стоимость постройки выросла втрое. Результатом стала великолепная вилла, в роскоши не уступающая некоторым замкам великих домов, а по комфорту намного превосходящая их. Поговаривали, что побывавший на вилле, будучи принцем, император Элберт VII хотел предложить гномам реконструировать императорский дворец, но, узнав в какую сумму всё это обойдётся, охладел к затее.

Эйвилин передала служанке покрывало. Лучи солнца, проходящие через большой стеклянный купол, стали греть обнажённое тело девушки. Проверив стройной ножкой температуру воды, она медленно спустилась по мраморным ступеням и с наслаждением погрузилась в теплую ароматизированную воду. Проплыв пару раз вдоль бассейна, Эйвилин перевернулась на спину и расслабилась. Странный сон не давал её покоя.

Чёрный рыцарь и красный дракон. Что это может значить?

Поплавав ещё немного, она вышла из воды, служанка подала ей полотенце. Вытерев волосы и тело, Эйвилин вернулась в спальню.

– Что вы сегодня наденете? - спросила служанка.

– Только не платье, - передёрнула плечами девушка. - Дай мне охотничий костюм.

Одевшись, она села перед большим зеркалом, и Тира принялась расчёсывать её длинные светлые волосы.

– Госпожа, а где ваш любимый браслет, я не нашла его в шкатулке с драгоценностями.

Эйвилин лукаво улыбнулась:

– Тира, ты опять примеряла на себя мои наряды и украшения?

– Простите, госпожа, - смущённо покраснела служанка.

– Я не сержусь, Тира. А браслет я потеряла на Охоте.

– До сих пор не могу поверить, что этот мятежник не причинил вам вреда! - воскликнула Тира. Она знала о приключениях госпожи всё, кроме участия Эйвилин в побеге принца.

– Принц Леклис - рыцарь, - тихо, но уверенно прошептала Эйвилин. - Он не может быть мятежником.

– А что же произошло во время похода на драконов? - удивилась служанка.

– Я не знаю, - задумчиво разглядывая себя в зеркало, произнесла Эйвилин. - Пока не знаю.

* * *

Чёрный ворон, лениво махая крыльями, скользил над городскими крышами, направляясь к только ему ведомой цели. Пролетев вдоль длинной широкой улицы, украшенной аккуратными деревцами, он миновал железную решётку ограды и влетел в огромный парк, в центре которого возвышался величественный дворец.

Целью его путешествия была высокая башня в самом центре строения. Сделав вокруг неё несколько кругов, ворон уселся на изящный балкончик и принялся чистить клюв.

Несколько десятков эльфов находилось в комнате за распахнутыми на балкон дверьми: шло совещание королевского совета.

– Сколько нужно времени, чтобы собрать армию? - император нервно ходил вокруг большой карты, лежащей на круглом столе.

– Все Старшие Дома, кроме дома Восходящего солнца, готовы выступить в течение двух недель, - ответил императору Лорд-Маршал. - Через месяц мы можем стоять под стенами Железного холма.

– А надо ли нам идти к гномам? - задал вопрос принц Телувиэль одетый, как и император, в зелёное с золотым. - Может, это ловушка мятежников?

– Герцог Уриэль утверждал, что мятеж подавлен, а все мятежники убиты. Не так ли, герцог?

– Да. Остался только принц Леклис, - Уриэль нервно передёрнул плечами. - Похоже, гномам действительно нужна помощь.

"Как не вовремя это нашествие гоблинов!" - подумал он про себя.

– Решение принято. Войска всех домов, кроме вашего, - император кивнул в сторону Уриэля, - должны выступить в поход в течение двух недель.

– Кто возглавит войско? - спросил Лорд-Маршал.

– Армию возглавит мой брат, он скоро должен прибыть в столицу.

Ворон встрепенулся и, расправив крылья, покинул балкон. Пролетев над королевским парком и миновав район старого города, ворон устремился в квартал, населённый преимущественно людьми. Чердачное окно одного из домов открылось, ворон залетел во мрак чердака. Из тёмного угла выступила закутанная в чёрный плащ фигура. Ворон сел на протянутую к нему ладонь.

Незнакомец почесал шею ворона под клювом, после чего тихо произнёс несколько фраз на странном шипящем языке. Ворон замер в трансе, неизвестный приложил руку к голове птицы, спустя пару минут он знал всё, что надо.

– Отлично, - пробормотал он, - всё идёт по плану. Эти неумехи, именуемые тут магами, так ничего и не поняли.

Плотнее запахнув чёрный плащ, он покинул чердак, оставив на полу мёртвую птицу.

* * *

Пять дней мы держим эту проклятую Падшим стену. Кровавые дни следовали один за другим, каждый новый день приносил с собой бесконечный поток рубки, резни и смерти, крики раненых и умирающих. Гоблины с остервенением бросались на стены, угрожая сокрушить защитников, но каждый раз их отбивали, и оборона держалась.

В хаосе битвы многие подвиги оставались незамеченными. Тяжело раненный гном пролез меж зубцов стены, схватился за лестницу и оттолкнулся вместе с ней от стены. Почти все гоблины, забирающиеся по этой лестнице, погибли или получили увечья. Один из гномов, не задумываясь, бросился на закрепившийся на стене отряд арбалетчиков гоблинов, вызывая на себя их смертоносный залп. Получив десять болтов в грудь, он мгновенно умер, но следовавшие за ним скинули гоблинов со стены.

– Принц! Ворота! Гоблины захватили ворота! - ко мне бежал окровавленный гном с почерневшим от копоти лицом. Не добежав несколько шагов, он упал с арбалетным болтом в спине. Убивший его гоблин, бросив разряженный арбалет, скрылся за деревянной дверью надвратной башни.

– Бальдор, гоблины открывают ворота! - махнув мечом в сторону башен, проорал я.

– Проклятье Падшему! Скорее туда!

Мы бежим по стене к деревянной двери, за нами следует десяток гномов. Штурм сегодня был особенно яростный, под ногами то и дело попадаются мёртвые гоблины и гномы.

– А-А-А!!! - с диким криком Бальдор первым достигает запертой двери. Подлетев, он врезается в неё всем телом, просто снося с петель, и, не замедляя движения, устремляется внутрь. Мы топаем по поваленной двери, под ней кто-то стонет. Бальдор уже рубится в окружении гоблинов, его секира описывает гневные сверкающие круги. Попавшие под её остриё гоблины падают. Гном пытается пробиться к опущенному рычагу механизма ворот. Врубаемся ему на помощь. Прикрывающий меня справа гном, метнув топор, заклинивает механизм открытия ворот.

Успели.

С криками полными ненависти и боли гоблины гибнут под нашими ударами. Гномы добивают раненых. Из-под двери вытаскивают полузадушенного гоблина-арбалетчика, один из гномов, легко подняв тщедушное тельце одной рукой, выходит из башни и перебрасывает ещё живого гоблина через стену.

Пара воинов с обнажёнными секирами спускаются по винтовой лестнице на нижний этаж проверить, что с "гномьим огнём". Я снимаю шлем и вытираю с лица пот. Несколько гномов бродит между тел охранников башни, проверяя, нет ли среди них раненых.

– Как они сюда пробились? - оглядев мёртвых охранников и гоблинов, спрашиваю я.

– В такой бойне это было несложно, - морщится от боли раненый гном. - Мы с трудом удержали стену.

Достав из маленькой сумки на поясе какую-то склянку, он зубами вырывает из неё пробку и льёт яркую фиолетовую жидкость на колотую рану руки. Действует зелье сродни раскалённому железу, останавливая кровь, но оставляя грубый рубец. Кажется, что даже пробитая кольчуга дымится. Сквозь сжатые зубы гнома вырывается стон. Меня пробивает дрожь: я представляю, какой должна быть боль, чтобы гном не сдержал стона.

Посланные на разведку гномы взлетают по лестнице и устремляются к раскрытой двери.

– Там сейчас всё взорвётся! - кричит один из них.

Переглянувшись, мы с криком бежим прочь из башни. Пара гномов подхватывают своего раненого собрата. Наверное, первый раз в жизни я бежал так быстро, но, несмотря на это, некоторые гномы умудрились меня обогнать. Как только мы выскочили на стену, её ощутимо тряхнуло. Из дверного проёма выплеснулись языки пламени. Что-то ударило меня по голове, и я потерял сознание.

* * *

По дороге ехали два всадника, мужчина и женщина.

Мужчина был высокий стройный эльф с длинными белыми волосами, собранными в тяжёлую косу. Он был одет в лёгкую кольчугу работы гномов.

Манера держатся в седле, скупые и расчётливые движения, цепкий взгляд, обшаривающий окрестности - всё выдавало в нём воина. Над его плечами выглядывали рукояти двух коротких кривых мечей, покоящихся в ножнах за спиной. К седлу его лошади был пристёгнут изящный горит (футляр для лука). В одном из его отделений находился короткий лук, его верхняя часть выступала над краем горита. С лицевой стороны футляра виднелось оперенье печально знаменитых эльфийских стрел.

Его спутница, светловолосая эльфийка, была одета в длинный плащ серого цвета. Светлые вьющиеся волосы золотой волной спадающие на плечи, хрупкое телосложение и невысокий рост делали её похожей на юную девушку, но в ясных зелёных глазах читалась мудрость и огромный жизненный опыт.

Именно эта гармония ума и женственности заставила наследного принца Артиса пойти против воли своего всесильного отца. Вопреки его воле, он женился на Весмине. За это отец лишил его трона, но за двадцать лет совместной жизни принц ни разу не пожалел о сделанном выборе.

Впереди показался парк, окружённый высоким забором из стальных прутьев. Перед распахнутыми воротами скучала пара охранников. Как только всадники подъехали к воротам, скука на лицах охранников сменилась изумлением. Они припали на одно колено:

– Пресветлый лорд! Леди Весмина! - проговорил один из них - Нас не известили о вашем приезде.

– Да? - усмехнулся Артис. - А леди дома?

– Да, господин, - поднялся с колен один из охранников. - Если вы позволите, я пойду вперёд и предупрежу её о вашем приезде.

– Нет, - покачала головой всадница. - Пусть для неё это будет сюрпризом.

– Как скажете, леди.

Артис и Весмина покинули сёдла, один из эльфов повёл лошадей в сторону конюшни.

– Ты не знаешь, а лорд Илион на вилле? - спросил Артис оставшегося охранника.

Тот покачал головой:

– Он уехал незадолго до вашего приезда.

– Хорошо. Отправьте гонца к императору: я прибыл в столицу.

– Будет исполнено, господин.

Эйвилин они нашли за виллой, на площадке для стрельбы. Девушка методично вгоняла стрелу за стрелой в центр деревянного щита. Похоже, занималась она этим довольно давно, щит уже напоминал рассерженного ежа.

Весмина улыбнулась и прошептала несколько слов, сорвавшаяся с тетивы стрела зависла в воздухе на полпути к мишени. Эйвилин удивлённо обернулась. Увидев родителей, девушка радостно бросилась на шею к отцу. Смеющийся Артис легко поднял дочь на руки.

– Ты стала настоящей красавицей, дочка! - с сожалением опустив её на землю, проговорил он.

– Здравствуй, мам!

Мать и дочь обнялись.

– Почему вы не предупредили о приезде? - спросила девушка, разорвав объятия. - Вы вдвоём? А где свита?

– А ты не знала, что мы едем? - удивился Артис. - Ещё две недели назад я посылал письмо брату. А эскорт скоро прибудет, мы поехали вперёд.

– Девочка, может, ты всё же проводишь нас в дом, - Весмина критично осмотрела свой наряд - Я бы не отказалась принять ванну и переодеться.

– Прости, мам, я сейчас же распоряжусь насчёт ванны и ужина.

Спустя час вся семья вновь собралась за столом в небольшой и уютной гостиной. Весмина сменила дорожную одежду на светлое платье. Эйвилин так и осталась в охотничьем костюме. Мать критично осмотрела одеяние дочери:

– Эйвилин, когда ты будешь нормально одеваться?

– Не сердись, мам, ты же знаешь, что я терпеть не могу платья, - улыбнулась девушка.

Весмина покачала головой и тяжело вздохнула:

– Я надеялась, что при дворе ты избавишься от своих мальчишеских привычек, но ты такая же упрямая, как твой отец. Иногда я сомневаюсь, что он эльф, да ещё из императорского дома.

– Это когда ты сомневалась? - от удивления Артис чуть не выронил бокал с вином.

– Тебе привести примеры? - сощурила глаза эльфийка. - Кто лет двадцать назад съездил кулаком по лицу декана кафедры огня Университета Общей Магии Иллириена?

– По-твоему, было лучше, если бы я вызвал его на немагическую дуэль и убил, да? - усмехнулся Артис. - А так он жив, ему целители даже зубы восстановили, но теперь он не пристаёт к своим молоденьким ученицам.

– Хорошо, допустим. А кто разразился таким потоком грязных ругательств, что строители гномы покраснели до кончиков бороды?

– Дорогая, ты бы видела, какой счёт они мне предъявили за постройку этой виллы, - Артис нервно поёрзал в кресле. - Зато после этих переговоров они скинули цену вдвое.

Эйвилин едва сдерживая смех, наблюдала за шутливой перепалкой родителей. Вскоре Артис сдался и признал, что в младенчестве его подменили орки. Похоже, такое объяснение устроило Весмину, дальнейший ужин прошёл в более спокойной обстановке.

– Да, Эйвилин! - неожиданно вспомнил отец, - Герцог Уриэль прислал мне письмо, в котором просил твоей руки.

– Что?! Как он посмел! - возмутилась девушка - И что ты ему ответил?

– Ты же знаешь. Несмотря на обычаи, я бы не выдал тебя против твоей воли. Тебе ещё только семнадцать, а мы не быстро стареющие люди, но всё же: присмотрись к окружающим тебя Старшим эльфам.

– Я не собираюсь выходить замуж за этих молодых павлинов, - обиженно надула губы девушка. - Я вообще не хочу замуж.

Отец и мать посмотрели на дочь с улыбками, полными обожания.

Поняв, что ведёт себя как ребёнок, девушка перестала дуться. Постепенно разговор перешёл на более серьёзные темы. Эйвилин рассказала об Охоте и лавине, о встрече с принцем Леклисом и помощи в его побеге.

– Прости отец, он спас мне жизнь и я не могла поступить иначе, будь он хоть трижды мятежник, - закончила девушка свой рассказ.

– Ты поступила правильно, девочка, - эльф задумчиво вертел в руках бокал с вином. - В этом мятеже слишком много странностей и несоответствий. Принц тебе рассказал что-то о походе на драконов?

– Нет, - она смутилась. - Но он чуть было не убил Илиона, когда тот назвал его мятежником, и сказал, что это мы, ушастые… эльфы, предали их.

– Ах, если бы мой брат чаще высовывал свой нос из столицы! - раздражённо произнёс Артис. - Он бы так просто не поверил в мифический мятеж.

– Отец! Ты думаешь, мятежа не было?

– Не знаю, девочка. Я еще поверил бы, что могли взбунтоваться людские королевства: они всегда мечтали об эфемерной свободе. Забывая, что она означает. Они и так постоянно грызутся между собой, но всё же империя не даёт им вцепиться друг другу в глотки и обречь юг империи на кровавый пожар гражданской войны, - эльф смочил горло глотком вина. - Хм. Восточное королевство могло бы восстать, но зачем? Они входят в состав империи лишь формально. Восставшие гномы! Вот в это я не поверю, слишком хорошо я знаю подгорный народ.

– Отец! Я совсем забыла, вчера Телувиэль принёс новости с севера: гоблины осадили Железный холм.

– Ты не ошиблась, дочка? Железный холм? - встревожилась Весмина.

– Нет, мам, он так и сказал.

– Неужели, пограничные крепости пали? - Весмина задумчиво постучала пальцем по крышке стола.

Артис мгновенно поднялся из-за стола - на секунду Эйвилин увидела отца в непривычном для себя свете. Перед ней стоял не любимый папочка, а опытный политик и воин. Только теперь она поняла, что искала и не могла найти в придворных хлыщах. Во всех своих знакомых она хотела найти образ отца, такой, каким она его сейчас видела. Не изнеженного семейного вельможу, а воина, о котором ещё при жизни начали слагать легенды.

– Я срочно отправлюсь во дворец, надо навестить моего непутёвого братца и вправить ему мозги. Если гоблины уже осаждают Железный холм, то скоро их орда может оказаться под стенами столицы.

Поцеловав жену и дочь, Артис направился к двери. Не успел он до неё дойти, как она распахнулась, на пороге стоял гонец в одеждах с гербом императора.

– Пресветлый лорд, - преклонив колено, обратился он к отцу Эйвилин - Император Элберт VII просит вас как можно скорее прибыть во дворец.

– Я отправляюсь немедленно. Не скучайте, девочки, - улыбнулся Артис Эйвелин и Весмине.

* * *

… город горел, дома пылали как бумажные. Сквозь огненный ад шел чёрный рыцарь. В правой руке он сжимал окровавленный меч, левая рука прижимала к груди кричащего младенца, завёрнутого в тёмный плащ. Рыцарь убрал меч в ножны и стянул с себя глухой шлем, украшенный золотым ободком короны. Эйвилин закричала: в её лицо смотрело само воплощение смерти - ужасный череп, обтянутый истлевшей кожей и с чёрными провалами вместо глаз…

Эйвилин снова закричала и проснулась.

– Тише, девочка, это сон, просто плохой сон.

Рука матери гладила её по голове, прогоняя остатки кошмара. Всхлипнув, Эйвилин прижалась к её груди и разревелась.

– Это сон, плохой сон, - мать крепко обняла дочь.

– Мам, в последнее время меня постоянно мучают видения. В них всё как настоящее. Мне страшно… - Эйвилин била нервная дрожь.

– Не бойся, девочка, это просто сны.

– Ты не понимаешь, мам, они слишком реальные, я как будто вижу события, которые произошли или ещё произойдут, - Эйвилин постепенно успокаивалась. - И чёрный рыцарь, в них всегда есть чёрный рыцарь: его фигура, его жесты они мне кажутся знакомыми, но я никак не могу вспомнить, где я их видела.

– Слишком реальные… - задумалась эльфийка. - Погоди, надо кое-что проверить.

Стремительно поднявшись с постели дочери, она быстро сходила в свою комнату и принесла тяжёлый золотой перстень со странным прозрачным камнем.

– Ляг и расслабься, - попросила Весмина.

Девушка послушно легла, сложив руки вдоль тела. Её сердце всё ещё билось в бешеном ритме, но она постаралась расслабиться и дышать медленно и ровно. Постепенно сердцебиение успокоилось. Весмина одела перстень на безымянный палец правой руки и подошла к дочери.

– Aie la os, - нараспев проговорила она.

Прочитав заклинание, Весмина крепко прижала правую руку к её лбу. От камня стало исходить яркое свечение, постепенно его цвет стал меняться на синий, потом на красный, зелёный, белый. Наконец смена цветов завершилась, по камню прошли четыре разноцветные полосы: красная, синяя, зелёная и белая.

– Слёзы Творца! - выдохнула Весмина - Боевой маг!

– Что это значит? - встав с постели, Эйвилин с удивлением смотрела на перстень.

– Дар, девочка, в тебе проснулся магический дар. Красный - Огонь, Синий - Вода, Зелёный - Земля, Белый - Воздух. Похоже, в нашей семье стало на одного боевого мага больше. - Весмина сняла перстень и положила его на столик в комнате дочери.

– А мои видения? - задала вопрос Эйвилин.

Весмина вновь погладила дочь по голове:

– Такое бывает, когда просыпается магический дар. Скоро они пройдут.

– Они что-то означают? - Эйвилин посмотрела в глаза матери.

– Обычно это видения будущего или прошлого,- объяснила дочери Весмина. - Но не надо понимать их буквально, это просто набор хаотичных образов.

– В моих видениях постоянно есть рыцарь, и однажды он встречается с драконом. Что это может означать? Это видение моего будущего?

– Эйвилин, эти видения довольно расплывчаты, противоречивы и не обязательно из твоего будущего. Не принимай их близко к сердцу, - успокоила её мать. - Рыцарь может быть любым из твоих знакомых, а дракон - обозначать, например, невыполнимый приказ или неразрешённую тайну. Есть много всяких толкований. Раньше маги записывали такие видения и пытались расшифровывать, но это не принесло ощутимых результатов. Через пару дней они пройдут.

Весмина замолчала, Эйвилин вспомнила свои видения и поёжилась.

– Мам, а отец ещё не вернулся? - спросила девушка, накинув на себя прозрачную ночную сорочку.

– Нет, он, скорее всего, заночевал во дворце.

– Тогда можно я посплю с тобой? - попросила девушка.

– Конечно, можно, - Весмина улыбнулась дочери.- Я знаю хорошее заклинание для спокойного, крепкого сна. Пойдём.

Взявшись за руки словно подруги, мать и дочь покинули комнату.

Кроваво-красный глаз Аишиу заглянул в погружённую во мрак комнату. Лунный свет отразился от зеркала и упал на забытый магический перстень. Четыре разноцветные полосы исчезли, камень заискрился чернотой.

Постепенно чёрный цвет покинул его, и он принял первоначальный прозрачный вид.

 

Глава 12. Рождённый для вечной войны.

Открыв глаза, я увидел двух неразлучных сестёр-соперниц Уртай и Аишиу, бледно мерцающих на звёздном небосклоне.

По легенде, так звали двух сестёр-ангелов, погибших в бою друг с другом при восстании ученика Творца Икиминису (с эльф. - "Несущий свет"). Творец победил, Икиминису и его сторонники был низвергнуты с небес, Икиминису стал зваться Падшим. Творец, скорбя о восстании ангелов, создал две луны, назвав их в честь трагически погибших сестёр. По другой версии, Творец создал Аишиу в честь своей любимой ученицы, а к созданию Уртай приложил руку Падший.

Уже давно перевалило за полночь, а значит, наступил новый день. Особый день…

Под головой шуршало сухое сено, справа виднелся вход в большую конюшню. Видимо, к ней меня перенесли гномы, чтобы я отлежался. Снадобий от ударов по голове алхимики ещё не изобрели. А жаль. Обычно легкораненые гномы не покидали стен, залечивая раны с помощью различных зелий, тяжелораненых отправляли в пещеры. Там, в глубине горы, им оказывали помощь два мага воды из людских королевств, по счастливой случайности оказавшиеся в Железном холме.

Я поднялся на ноги, голова немного кружилась. Поправив пристёгнутый к поясу меч, ощупываю затылок и случайно надавливаю на здоровую шишку - в голову входят раскалённые шипы боли. Зря я снял шлем. Кстати, а где он? Осторожно покачиваю головой из стороны в сторону, затёкшая шея встречает движения приветственным хрустом.

– Здорово меня приложило, - говорю я сам себе, озираясь в поисках шлема.

Из темноты конюшни донеслось фырканье одинокой лошади. Где-то я уже это слышал?

– Ветер, это ты? - позвал я во мрак.

Боевой жеребец медленно вышел из темноты, приветственно мотая головой. Гномы уже пару раз жаловались мне на его своенравное поведение: конь не захотел отправиться в пещеры вместе с остальными лошадьми, поэтому его оставили в конюшне. Подойдя, он легонько боднул меня головой и принялся обнюхивать руки в поисках угощения.

– Прости, из меня плохой хозяин, - погладил я шею жеребца. - Столько дней тебя не навещал, а теперь явился без подарка. Но ничего, я обещаю исправиться.

Ветер недоверчиво фыркает.

– Пока затишье, надо отвести тебя в пещеры.

Найдя в небольшой пристройке конскую упряжь, тщательно оседлываю Ветра. Конь постоянно косился на меня и в нетерпении постукивал копытами, похоже, вынужденное прозябание в пустой конюшне ему здорово надоело. Пожалуй, этот конь любил войну больше меня. Странно, что герцог ездил на этом почти семифутовом красавце. Обычно эльфы предпочитают лёгких и стремительных лошадок Алкестийской породы. Что не удивительно: эльфийским конным лучникам кони нужны для того, чтобы не подпускать врага слишком близко. Эльфы не используют тяжёлую кавалерию, даже тяжёлая пехота была редкостью в их армиях. Алкестийцы для атаки наездом не подходили, лошадь прекрасно понимает, когда её жизнь в опасности, и логично предположить, что столкновение с ощетинившимися сталью боевыми порядками не вызовет у неё энтузиазма. От врага такой конь стремился убежать, что эльфам, в принципе, и требовалось.

Ветер же был настоящим рыцарским конём Королевской породы, выведенной людьми. Такие кони в предчувствии предстоящего кровопролития грызут удила и роют землю копытом. Они полагают, что все, кто встают у них на пути, совершают большую ошибку. Рыцарский конь без дрожи ступает по лужам крови. Не испугается, если его направить в толпу врагов, а врагом он считает всех, кто стоит на пути, указанном всадником. Оборотной стороной огромной силы рыцарских коней была их недостаточная выносливость, но, как я уже успел проверить, к Ветру этот недостаток не относился.

– Нет, сегодня мы воевать не будем, - остужаю пыл настроившегося на битву жеребца. - Я отведу тебя за третью стену, там за тобой присмотрят.

Запрыгнув в седло, направляю Ветра вверх по опоясывающей Железный холм дороге. Конь глубоко и грустно вздыхает, и идёт в сторону тёмного силуэта третьей крепостной стены.

Третья стена. Кажется, толстые стены вырастают прямо из скал. В отличие от первой и второй стены, она не опоясывает Железный холм. Стена идёт по горным склонам вдоль поднимающейся вверх широкой дороги и охватывает весь западный склон и часть южного склона, завершаясь около огромной надвратной арки, покоящейся меж двух квадратных башен. Дорога продолжает подниматься выше, оборачиваясь вокруг горы подобно гигантской змее, конец дороги теряется где-то в гигантском леднике на вершине.

Атаковать третью стену в лоб - сущее безумие. Осадные машины уже не могут докинуть свои разрушительные снаряды до её бастионов. Стены покоятся на крутом и высоком горном склоне, поэтому лестницы и крючья не достанут. Таран придётся вести вдоль стен под огнём множества защитников, да и разбить тараном ворота, построенные гномами…

Наверное, третья стена неприступна, но, как сказал Бальдор, всё когда-то случается впервые.

Ветер медленно поднимается в гору. Внизу светлячками мерцают огоньки в окнах домов, расположенных у стены. Там располагаются на ночлег многочисленные защитники, за темнеющей полосой полуразрушенной первой стены виднеются огни лагерей гоблинов.

Неожиданно в сотне ярдов от первой стены один за другим загораются новые огоньки, подобно светлячкам они взлетают в небо и, достигнув наивысшей точки, устремляются к земле. В пригороде начинают вспыхивать многочисленные огни пожаров. Большая часть пригородных построек принадлежала состоятельным гномам и была построена из дерева. В небогатом лесами горном королевстве это считалось признаком достатка и роскоши. Теперь гномы за это расплачивались. Зажигательные снаряды превращали дорогие постройки в громадные костры. На стенах забили сигнальные колокола, в огнях пожаров заметались фигурки гномов.

Развернув Ветра, я направил его обратно. Огненные снаряды волна за волной обрушиваются на пригород. Пожары разрастались, пригород превратился в частичку огненного ада Падшего. Метались испуганные лошади, мелькали фигурки гномов, пытающихся тушить многочисленные пожары.

Ветер подобно стреле несётся к стене. На ней, в свете разгорающихся пожаров, суетятся защитники. Подлетев к одной из башен, Ветер подчиняется моей команде и останавливается. Покинув седло и оставив коня, я бегом поднимаюсь на стену по винтовой лестнице башни. Распахиваю деревянную дверь и оказываюсь в самом хаосе битвы.

Гоблины ставят лестницы, гномы стараются их сбить. Арбалетчики отчаянно лупят в темную, кричащую массу под стеной. Около соседней башни уже вовсю кипит битва. В самом центре сражения рубится Бальдор. Гоблины набрасываются на него, словно собаки на медведя, но гном, ловко действуя секирой, оставляет после себя только окровавленные трупы. Вытащив Химеру, иду к нему на помощь, спина к спине мы продолжаем схватку.

Гоблины волна за волной, с дикими криками и визгом карабкаются по веревкам и лестницам лишь для того, чтобы встретить злую смерть под топорами и секирами гномов. Через некоторое время я с удивлением обнаружил, что врагов уже не осталось, нападение прекратилось так же внезапно, как и началось.

Сквозь пелену усталости до меня донёсся голос Бальдора.

– Отходим, принц, мы отходим! - кричал он, указывая в сторону третьей стены.

На третьей стене погребальным набатом били сигнальные колокола. Под стенами метались отступающие отряды гномов.

– Назад, все назад!!! Приказано отступать! Гоблины взяли северные ворота! Северные стены пали! Отходим! - неслось отовсюду.

– Отступаем! - прохрипел я.

Отступать! - зычно повторил мой приказ Бальдор. - Шевелитесь, если не хотите стать кормом для червей!

Быстро, но без паники гномы покинули стены. Выстроившись в колонну, они стали медленно отходить к третьей стене, тяжелораненых уносили на щитах, легкораненые шли сами. Жар сушил кожу, пожары всё разгорались, большая часть узеньких улочек была объята огнём. Приходилось петлять в лабиринте пригорода, выискивая наиболее безопасную дорогу. Хорошо, что сильный северный ветер сносил дым в сторону, но, несмотря на это, третья стена уже тонула в сером мареве. Гарцующий подо мной Ветер нервно косился на огни пожаров.

– Бальдор, а мы не задохнёмся от дыма? - спросил я гнома.

– Нет, если достигнем пещер, - тяжело дыша, ответил он.

– В пещерах воздух циркулирует при помощи специальных машин, - добавил он, видя мой недоумевающий взгляд.

Я мало что понял из его объяснений, но принял за истину только один факт: смерть от дыма нам не грозит.

В нашу колонну вливались гномы из других отрядов, многие из них были ранены. Вся дорога на вершину была забита отступающими. Наша колонна достигла ворот одной из последних, слишком поздно мы выступили.

– Где сотня Янвира? - спросил я, проводив взглядом последний отряд, проходящий в тёмный провал ворот.

– Клянусь Творцом, они вышли вместе с нами! - ответил Бальдор. - Может, они просто отстали?

– Я возвращаюсь, - разворачиваю Ветра в сторону пылающего пригорода.

– Леклис, это безумие, там уже полно гоблинов! Надо закрывать ворота!

– Я возвращаюсь!

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ - САМОЕ БОЛЬШОЕ ПРОКЛЯТИЕ.

– Удачи, Лекс, - тихо прошептал Бальдор, но я услышал.

– Творец, сделай так, чтобы я их нашёл, - прошептал я, глядя на Аишиу.

* * *

Его сотня шла последней, когда их догнал окровавленный гном с закинутым на спину щитом. В щите пестрело оперение нескольких стрел.

– Гоблины близко, - прохрипел он.

– Где? - спросил Янвир, с горечью наблюдая за медленно идущей колонной.

– А Падший его знает. Вся северная окраина - это сплошное поле битвы. Гоблины словно саранча расползаются по улицам, но их основные силы идут вдоль крепостной стены.

– Сообщить принцу? - спросил один из десятников, нервно озираясь в сумрак боковой улицы.

– Да! Хотя нет, подожди немного! - задумался Янвир.

Сообщить принцу? И какое он примет решение? Скорее всего, он с частью воинов останется прикрывать отход.

Янвир тяжело вздохнул. Он видел, как медленно и устало двигалась колонна. Из тысячи Чёрного принца в строю осталось чуть больше половины. Остальные либо погибли, либо были отправлены к целителям.

Оставшиеся в строю слишком устали. Пять дней бесконечной битвы с редкими перерывами на сон измотают кого угодно.

Янвир принял решение. Его сотня единственная не участвовала в боях, по большей части они только и делали, что патрулировали высокую стену да перетаскивали раненых и убитых после боя.

– Мы должны задержать гоблинов, - оглянулся он на свою сотню. - Больше просто некому.

– Творец в помощь! - раненый гном побежал за колонной, тающей в сумраке ночи.

По освещаемой огнями пожаров улице сотня вернулся к стене.

– Плотнее строй! Взвести арбалеты! - тихо скомандовал Янвир, наблюдая за тёмной массой, двигающейся вдоль стены.

Гномы построились пятью шеренгами поперёк широкой улицы. Первая шеренга встала на колено и вскинула арбалеты, две следующие за ней шеренги повторили её действие. Часть гномов заняла позиции на стене. Гоблины заметили перекрывших дорогу гномов и с яростными криками бросились вперёд.

– Пли! - скомандовал Янвир, когда гоблины подошли совсем близко.

Раздались щелчки спущенных арбалетов. Словно коса смерти прошла по рядам гоблинов. Болты, пущенные почти в упор, пробивали по два, а порой и по три худых низкорослых тела. Ночную улицу наполнили крики раненых и умирающих. Видя такое мгновенное истребление чуть ли не сотни своих сородичей, гоблины дрогнули и стали откатываться назад.

– Бегут! Они бегут! - радостно закричал кто-то из гномов. Его крик тут же подхватили остальные.

Храбрость и глупость часто ходят рука об руку. В бессмысленной попытке нагнать отступающих врагов первая шеренга вскочила на ноги и, выхватив топоры, бросилась вперёд. За первой шеренгой бросились в атаку остальные гномы. Гоблины, возможно, не были хорошими воинами, но бегунами они были отменными. Гномы всё бежали и бежали за темнеющими рядами, но догнать легконогих врагов не могли. Мимо проносились огни горящих домов и чёрные провалы улиц.

– Сзади! - прокричал один из гномов, прежде чем метательное копьё пробило его грудь.

– Больно, мама… - с тихим стоном он повалился на холодные камни дороги.

Янвир оглянулся. С одной из боковых улиц вслед наступающим гномам катилась новая волна гоблинов.

– Круг! Строим круг! - отчаянно закричал Янвир, но было поздно.

Нападавшие захлестнули гномов, не успевших сомкнуть ряды. Отступающие гоблины также развернулись и вступили в бой. Начался бешеный хаос рукопашной схватки в смешанных порядках. Гном убивал гоблина и тут же умирал сам от руки его товарища, тот в свою очередь умирал от руки другого гнома.

Янвир крушил гоблинов своим огромным двуручным топором. Враги падали, но на смену им лезли все новые и новые. Внезапно в его плечо вошла стрела, он пошатнулся, и в тот же момент копье пронзило его бедро. Из последних сил подняв над головой топор, он бросился в кипящую свалку. Удар по ногам поверг его на колени, и два коротких меча разом вонзились ему в грудь. Он почувствовал, что оказался на земле и попытался в последний раз поднять топор, но чей-то грязный сапог наступил ему на руку. Гоблин злорадно усмехнулся, обнажив кривые жёлтые зубы. Удар тяжёлой палицы прервал жизнь молодого гнома.

* * *

Копыта Ветра гулко стучали по булыжникам мостовой. Равнодушные диски лун смотрели на объятые огнём улицы. Колокола на третьей стене смолкли, тишину ночи нарушал лишь треск пожаров и глухие отзвуки битвы на Северной стороне.

На первых мертвецов я наткнулся на крыльце таверны, в которой мы с Бальдором "праздновали" оставление первой стены.

Одиноко скрипела вывеска с изображением пивной кружки. Под вывеской лежала хозяйка гостиницы, из её груди торчало несколько стрел. Рядом покоился широкоплечий гном, утыканный стрелами, словно подушечка для иголок. Из трактира доносился грохот разбиваемой посуды и визг гоблинов.

– Стой здесь! - приказал я Ветру, отведя его в небольшой узкий проём между двух домов.

Обнажив меч, я подошёл к распахнутой двери, осторожно ступил на порог таверны и настороженно осмотрел полутёмный зал. На полу храпел с десяток пьяных гоблинов, этот малорослый народец отличался крайней тягой к вину, но абсолютно не умел пить. Двух-трех кружек пива им хватало, чтобы упиться до поросячьего визга. Около пивных бочек дралась парочка гоблинов, видимо, оказавшихся крепче своих собратьев. За большим столом в центре зала сидел одинокий гоблин и с удивлением смотрел на меня. Убедившись, что я - не пьяная галлюцинация, он поднялся со своего места и кинулся вперёд, размахивая коротким кривым мечом. Не добежав пары ярдов, он споткнулся о спящего товарища и, пролетев остаток разделяющего нас расстояния, напоролся на лезвие Химеры.

Спящий гоблин открыл глаза. Посмотрев мутным взглядом на мёртвого собрата, он перевернулся на другой бок и захрапел. На короткую схватку обратила внимание только парочка у стены. Один из них схватил короткое копьё и бросился на меня, другой подхватил лежащий на столе взведённый арбалет и выстрелил. Арбалетный болт пробил тело бегущего ко мне гоблина и застрял в стене в добром ярде от меня. Арбалетчик бросил разряженное оружие и выхватил короткий меч. Злобно вереща, он бросился навстречу своей смерти.

Химера пропела смертельное приветствие, отрубив мечнику руку. Гоблин упал, и я добил его ударом в горло. Оглядев зал, я прошёлся вдоль рядов пьяных гоблинов и безжалостно их перебил.

Убить беззащитных врагов…

Несколько месяцев назад я бы ужаснулся такому деянию. А сегодня испытал только тупое равнодушие. Вытерев Химеру, я покинул гостиницу и продолжил поиски сотни Янвира.

Ещё дважды я нарывался на патрули гоблинов, но оба раза меня выручал Ветер. Проламывая ряды врагов, он уносил меня в спасительную тьму. Несколько раз я сталкивался с большими отрядами гоблинов, которые занимались своим излюбленным занятием - грабежом. В схватки я не вступал, а просто сворачивал в сторону. Наконец, пропетляв в лабиринте кривых и узких улочек, я вышел к стене.

Небо заволокло серыми тучами, стало ещё темнее. Ветер стих. Сначала робко, а потом все настойчивей и сильней застучали по крышам домов и камням мостовой капли осеннего дождя. Зашипели кострища пожаров, сдающие свои позиции под натиском дождя. Весёлые капли сгоняли кровавые лужи с камней мостовой.

Я закрыл глаза Янвира и поднялся с колен.

Сто двадцатый…

Ровно ста двадцати гномам я закрыл глаза сегодня ночью. Тишину ночи разорвал мой полусумасшедший смех. У судьбы отличное чувство юмора! Черного юмора! Ведь сегодня особый день: мне исполнилось двадцать лет…

– Я ненавижу тебя! - закричал я, грозя мечом небесам. - Ты слышишь, Творец? Почему я, всегда я? Мне надоело хоронить своих друзей, Творец. Кто мы для тебя? Дети? Или мы просто фигурки на шахматной доске в вашей вечной войне с Падшим.

Перебивая шум дождя, донеслось шарканье множества ног по камням мостовой одной из боковых улиц. Небольшой отряд гоблинов выступил из сгустившегося мрака.

– Сдаваться, воина, - коверкая слова, проворчал один из низкорослых силуэтов в смешном рогатом шлеме. - Или мы тебя убить.

Мои губы перекосились в сумасшедшей ухмылке, я покрепче перехватил Химеру и бросился на гоблинов.

* * *

Бальдор, прячущийся от дождя под аркой ворот, нервно раскуривал свою любимую трубку.

– Больше ждать бессмысленно, надо закрыть ворота, - сказал сотник стражников.

– Подождем ещё немного, - попросил Бальдор, вглядываясь в ночную мглу.

– Больше никто не придёт. На улицах остались лишь гоблины и мертвецы. - Тихо! - перебил его Бальдор.

– Да говорю же: надо закрывать ворота, - повторил сотник стражников, но Бальдор его уже не слушал.

Из темноты уходящей вниз дороги раздавался отчётливый стук копыт, приглушаемый лишь шумом дождя. Из мрака вынырнула фигура всадника на огромном гнедом жеребце. Усталый жеребец направился к распахнутым воротам.

Всадник поднял голову и убрал копну чёрных волос, упавшую на лицо. Только сейчас Бальдор увидел страшный облик принца. Его левая бровь была рассечена, из раны толчками выходила кровь, превращая лицо в ужасную маску. В плече виднелось сломанное древко короткой стрелы, капли дождя смешивались с каплями крови. Но больше всего повидавшего жизнь гнома поразили глаза принца, горящие через кровавую маску алыми угольками. В них было столько ярости и боли, что гном не смог долго в них смотреть и опустил взгляд.

Миновав ворота, Леклис, тяжело покачнувшись, покинул седло.

– Закрыть ворота! - скомандовал стражник, и створки ворот медленно поползли навстречу друг другу.

– Вам надо к целителям, - Бальдор настороженно взглянул в лицо Леклиса.

Тот лишь молча кивнул.

– Идите, я позабочусь о Ветре.

Принц поцеловал своего коня в нос и потрепал его шею, после чего отдал поводья Бальдору. Жеребец с явным неудовольствием оставил своего хозяина. Леклис глубоко вздохнул и подставил лицо под капли осеннего ливня. Смотрящий на принца Бальдор так и не понял, что струится по его лицу - дождь, слезы или все вместе. Прихрамывая, принц побрёл к зияющим пещерным входам.

– Проводи принца, - кивнул одному из своих воинов стоящий рядом с Бальдором сотник стражи. - Пробиться в такой темноте в одиночку…

Бальдор только покачал головой.

– Он не считает это удачей.

– С чего ты так решил?

– Он отправился в пригород за сотней Янвира.

– Зачем?

– Последнее пополнение, - пояснил Бальдор, видя непонимающий взгляд стражника.

– Понятно, - тяжело вздохнул гном. - У меня большая часть воинов последнего набора. Ты думаешь, он не нашёл ту сотню?

– Или нашёл слишком поздно.

– Его вины в этом нет.

– Я знаю, но для него это не оправдание. Он часто насмехался над благородством и честью. Говорил, что для него эти понятия мертвы. Но втайне он остался верен этим идеалам.

– Если бы все правители так переживали за простых солдат - войн бы не было, - тяжело вздохнул стражник.

* * *

– Ну же, Эйвилин, сосредоточься.

Эйвилин в который раз попыталась повторить заклинание, но ничего не произошло.

– У меня не получается. Может, твой перстень ошибся? - девушка устало присела на небольшую скамейку в глубине цветущего парка.

Это невозможно, - опустилась на скамью рядом с дочерью Весмина. - Попробуй ещё раз.

Не забудь. Сначала представь, что катаешь на ладони небольшой шарик.

– Ладно, я попробую, - девушка вновь поднялась.

Весмина внимательно следила за действиями дочери.

– Yil la lis, - в очередной раз проговорила Эйвилин. - Yil la lis.

На её ладони вспыхнул небольшой мерцающий шарик. От неожиданности девушка тряхнула рукой, шарик упал на землю и рассыпался сверкающими искрами.

– Вот видишь, девочка, у тебя всё получается! - Весмина обняла дочь.

– А что может этот шарик? - спросила взволнованная девушка.

– Это светлячок, - пожала плечами Весмина. - Простейшее заклинание школы Огня. Можешь освещать им дорогу в темноте, пока не выучишь что-то более эффективное.

– Мне что, придётся учиться в университете Общей Магии? - Эйвилин с ужасом представила себя на первом курсе в окружении малолетних детей.

– Не переживай, дочка. Я сама займусь твоим обучением, это не такая уж редкость, когда маги воспитывают детей с Даром. Всю нужную теорию сможешь почерпнуть из книг, которые я тебе дам. Только не пытайся пробовать новые заклинания без меня.

Девушка быстро кивнула. Перспектива заниматься с матерью, а не в университете, казалась ей боле заманчивой.

– Думаю, при интенсивных занятиях ты через год сможешь получить звание Адепта, - продолжила Весмина.

– Через год? - Эйвилин не смогла скрыть своё изумление. - Но в академиях и университете учатся не менее восьми лет.

– Обычно там учатся с десятилетнего возраста, - улыбнулась Весмина. - Туда попадают дети разных сословий и рас, многих сначала приходится научить читать. Первые пять-шесть лет там не учат практической магии.

– Вот вы где? Как успехи? - раздался за их спинами голос.

Весмина радостно оглянулась, и в следующее мгновение оказалась в объятиях мужа, наслаждаясь его теплом. В последнее время Артис редко бывал с семьёй, слишком много дел свалилось на него с тех пор, как он был назначен командующим армией.

– Все хорошо, перстень не мог ошибиться. Я займусь её обучением, - прошептала Весмина, разрывая объятия.

– Какие новости? - обнявшись с отцом, спросила Эйвилин.

– Одна хуже другой, - устало присел на скамейку Артис. - Разведчики сообщили, что гоблины обложили Железный холм плотным кольцом. Первая и вторая стена уже пали, нижние ярусы гномьей столицы затоплены водой и гномы отрезаны от внешнего мира, а у них так мало продовольствия!

– Когда мы выступим с армией? - положив руку на плечо мужу, спросила Весмина.

– Крайний срок две недели. Постой, - осёкся он, - а почему это "мы"?

– Ты забыл, что твоя жена Боевой маг?

– Дорогая, там может быть слишком опасно. Не лучше ли тебе остаться вместе…

Весмина нежно взяла его за подбородок и приподняла его лицо, чтобы он смотрел прямо в её яркие зеленые глаза. Спустя какое-то время Артис с удивлением осознал - все заранее приготовленные аргументы тонут в зелёном океане глаз стоящей перед ним женщины.

– Эйвилин поедет с нами, - Весмина погладила мужа по щеке.

Артис лишь тяжело вздохнул. У бывшего наследного принца, опытного политика и героя пограничных войн, было только две слабости, и обе сейчас были рядом с ним и любяще смотрели в его глаза.

– А говоришь, что я упрямый - сдался он. - Обещай мне, что не будешь рисковать и побережёшь девочку.

Девочка!!!

Эйвилин обижено тряхнула копной золотых волос, но возражать не стала.

– Ты меня ни с кем не перепутал? - проговорила Весмина. - Это ты часто забываешь, что тебе нельзя лезть в гущу схватки.

Весмина уселась мужу на колени и подавила возможный протест нежным поцелуем. Артис крепко обнял жену.

Глядя на обнявшихся родителей, Эйвилин только завистливо вздохнула. Оставив влюблённую парочку наедине, она направилась в сторону виллы.

* * *

– Они пришли, мой лорд, - дворецкий согнулся почтительном поклоне.

– Отлично, зови их сюда.

Герцог Уриэль нервно прошёл по своему кабинету и сел в большое кресло, сделанное в виде императорского трона. В комнату вошли две фигуры, закутанные с ног до головы в тёмные плащи. Капюшоны были откинуты, но лица вошедших прятались за странными тряпичными масками с вырезанными отверстиями на месте глаз. В абсолютной тишине они проследовали в центр кабинета и остановились перед герцогом. Красные глаза с равнодушием смотрели на замершего Главу Трибунала.

– Почему вас двое? - герцог нервно переводил взгляд с одного визитёра на другого.

Более высокая фигура вышла немного вперёд.

– Контракт возьму я, а это - мой ученик.

– Хорошо, пусть остаётся, - передёрнул плечами герцог. - Вы должны выполнить одно деликатное поручение.

Герцогу показалось, что один из убийц усмехнулся.

– Для других поручений нас не вызывают.

– Вот плата, - герцог протянул убийце мешочек, небольшой, но тяжелый, доверху набитый золотыми монетами. - Ваша цель довольно давно и успешно скрывается от императорского правосудия, найти его будет очень сложно.

– У нас свои способы поиска. Кто цель? - убийца равнодушно протянул золото своему ученику.

Обманывать убийц Анклава не решился бы и сам Император.

– Мятежный принц Леклис! - глаза герцога мстительно сверкнули.

 

Глава 13. Битва обманутой надежды.

Предрассветная тишина укутывала долину плотным плащом. У небольшого костра около наспех собранной дозорной вышки спал десяток гоблинов, ещё пара гоблинов с упоением играла в кости, встречая каждый новый бросок тихой руганью или радостными восклицаниями. На игроков бросал завистливые взгляды одинокий дозорный на вышке.

Один из гоблинов усердно потряс кости и сделал бросок, кости запрыгали по поверхности большого плоского камня. Сверкнув в свете костра своими полированными гранями, они замерли, показав две шестёрки, но игроки этого уже не увидели.

Первым умер часовой на вышке: из молочной пелены тумана вынырнули стрелы, и он упал, издав слабый стон. Игроки умерли мгновением позже. Из тумана бесшумно выскользнули эльфийские рейнджеры в странных серых плащах. Достав длинные кинжалы, они перебили спящих у костра гоблинов.

– Передай пресветлому лорду - путь свободен. Можно разворачивать войско, - произнёс один из эльфов, обращаясь к стоящему рядом.

– Будет исполнено, лорд Иллион, - коротко поклонившись, рейнджер растворился в утреннем тумане.

Аванпост гоблинов вновь накрыла тишина.

* * *

Тусклое осеннее солнце вынырнуло из-за горных хребтов и осветило руины бастионов Железного холма. На первой стене не осталось ни одной целой башни, стены были покрыты громадными трещинами и местами обрушились. Вторая стена выглядела лучше, но на месте пригорода пестрело скелетами домов чёрное пепелище. Среди обгоревших развалин суетились маленькие фигурки гоблинов, пытаясь отыскать на пепелище что-то ценное.

Уже который день я вижу эту картину.

Опять дико зачесался шрам над глазом, скрытый жалкими клочками оставшейся брови. В принципе, целитель мог бы восстановить срезанную бровь, но он сильно торопился, заживляя рану, у него было слишком много пациентов, пещеры были забиты ранеными и умирающими. Многих спасти было не в его силах: у стойкости гномов к заклинаниям была и обратная сторона, Целителей было всего двое, а на каждого раненого гнома тратилось в два раза больше времени, чем на человека или эльфа.

В тот проклятый Падшим день гномы потеряли более шести тысяч только убитыми, бои на северной окраине продолжались ещё целый день, но пробиться к третьей стене отрезанные защитники так и не смогли. Вышедшая им на помощь тысяча гномов завязла в уличных боях и с большими потерями вернулась в крепость.

– Тебе повезло, - глядя на меня, усмехнулся Бальдор. - Бровь - ерунда, пройди лезвие немного ниже - ты бы остался без глаза.

– Мне повезло, что я вырвался, другим повезло меньше, - хмуро заметил я.

Смена нашей тысячи кончилась с рассветом, и мы сидели на куче камней, сваленных вдоль зубцов стены. По стене уныло ходили гномы, несущие утреннюю стражу. Хотя последняя и единственная попытка штурма была отбита практически без потерь, дух обречённости витал в воздухе. Запасы продовольствия стремительно таяли, а подгорный народ не отличался умеренностью в еде. Со дня на день должны были забить лошадей. Ветра такая незавидная участь не ждала. Пока не ждала…

– Шрамы украшают мужчин, - продолжил Бальдор, доставая из небольшого мешка скудную снедь.

Немного чёрствого хлеба, сыр, несколько мелких яблок - вот и весь завтрак.

– Их отсутствие украшает ещё больше, - ответил я, надкусывая одно из яблок.

Оно оказалось на редкость кислым, но я с удовольствием его съел, мало обращая внимание на вяжущую рот кислоту, и потянулся за следующим. Бальдор разрезал ножом сыр и протянул половину мне. Некоторое время мы молча поглощали скудный завтрак.

– Бальдор, у тебя есть семья? - закончив трапезу, спросил я.

Сколько мы уже знакомы, а что я о нём знаю? Всего ничего. Гном стряхнул со своей роскошной белой бороды хлебные крошки и задымил любимой трубкой.

– Моя семья - армия, - выпустив струйку дыма, усмехнулся он. - Я не создан для тихой жизни. Второй сын в семье, в двадцать лет жажда приключений погнала меня прочь из дома. Я долгое время был наёмником, "перекати-поле", слонялся по империи от войны до войны. За последние пятьдесят лет я поучаствовал в доброй дюжине мелких войн между человеческими королевствами и в двух приграничных войнах с драконитами. Пару лет назад вернулся в Железный холм и с удивлением узнал, что меня тут считают героем последней войны с драконами. Меня приняли в Железный легион сразу сотником, редчайший случай. Я был доволен своей жизнью.

Гном выпустил очередную струйку дыма и замолчал.

– Леклис, почему ты остался в крепости? - спросил он пару минут спустя. - Только оставь весь этот пафос насчёт союзов и вечной дружбы для членов совета. Я думаю, ты изучал историю и прекрасно знаешь - нет вечных союзников.

– Знаешь Бальдор, в последнее время я часто задавал себе этот вопрос.

– И? - он вопросительно поднял брови.

– Наверное, я просто не хочу возвращаться.

Похоже, я смог удивить невозмутимого гнома. Бальдор подавился дымом и громко закашлял, мне пришлось несколько раз ударить его по спине.

"Бить по спине гнома, укрытого кольчугой - с тем же успехом можно было хлопать каменную стену", - подумал я, тряся отбитой ладонью.

– Но ведь ты единственный прямой наследник! - прохрипел он.

– Ты думаешь, меня там ждут с распростёртыми объятьями? - по моим губам проскользнула грустная улыбка. - Там сейчас хозяйничают эльфы, а для них я хорош только в мёртвом виде. Меня ждет очередная война, а мне так надоело воевать!

– Но ты ведь туда вернёшься, если… - гном украдкой посмотрел на стоящих часовых и громко продолжил, - когда мы разобьём гоблинов?

– Я должен вернуться, всё-таки там мой народ. Я не стремился стать королём, корона - это не слишком приятная ноша, но я не стану бегать от судьбы. Если я сейчас исчезну, эльфы будут праздновать победу.

– Хочешь отомстить империи?

Моё внимание привлекло странное оживление на стене, и я не успел ответить. Стражники что-то кричали и показывали пальцами в сторону западной дороги. Я резко поднялся на ноги и устремил свой взор в ту же сторону. В свете восходящего солнца была видна огромная стена тумана, белого, как молоко. Эта была не обычная лёгкая дымка, а сплошная стена, полностью скрывающая склоны юго-западных гор и дорогу в земли империи.

– Слёзы Творца! - радостно вскричал Бальдор. - Эльфы пришли!

– Эльфы пришли! - его крик подхватили стражники на стенах.

На стенах и бастионах завопили от радости, гномы в исступлении колотили оружием по щитам, ожили сигнальные колокола на башнях.

– Эльфы пришли! - радостный крик пошёл гулять по туннелям Железного холма.

– Эльфы пришли, - зло и радостно усмехнулся я, пальцы крепче сжали рукоять Химеры. - Неужели императора замучила совесть?

Внезапно туман исчез, словно чья-то гигантская рука сдёрнула белое покрывало со склонов гор. Моему взору открылось величественное зрелище готовящейся к сражению армии. Эльфийская пехота с большими листовидными щитами и короткими копьями выстраивала боевой порядок, перед ними готовились к бою лучники.

Гоблины заметались, их многочисленное войско было разбросано по долине, большая часть располагалась около первой стены и в большом лагере на берегу Фии в западной части долины, ещё несколько тысяч находились на пепелище пригорода.

Нарастающий шум прервал далёкий звук трубы, земля вздрогнула под удароми сотен копыт. По южной дороге стала втекать лавина эльфийских конных лучников, разбившись на небольшие отряды, они начали кружить около мечущихся гоблинов, сея панику и сумятицу в ещё не собранных порядках. На западе пехота эльфов и стрелки пришли в движение, направляясь к лагерю гоблинов, у которого в спешном порядке выстраивались ряды низкорослых воинов.

– Бальдор, готовь тысячу, скоро совет прикажет нам выступить - сказал я, накидывая на голову кольчужный капюшон. - Я пойду готовить Ветра, он уже застоялся в ваших подземельях.

Гном коротко кивнул и принялся раздавать приказы. Придерживая левой рукой ножны, я пошёл в сторону пещер.

Железный холм бурлил, словно кипящий котёл: к выходу на поверхность, гремя оружием и доспехами, бежали гномы. Радостные крики и ругань, бряцанье доспехов и оружия слились в единый гул, словно бурная подземная река шумела по туннелям. Ветер встретил меня приветственным ржанием. Выглядел конь неважно, вынужденное безделье в пещере и плохой корм сделали своё дело. Его грива поблекла, глаза потеряли былой блеск. Всё-таки странным создал наш мир Творец: во всех войнах больше других страдают именно лошади. Хозяева бросают их на острия пик, режут при долгих осадах, они страдают от бескормицы, калечат ноги на "чесноке", корчатся в кровавой агонии, утыканные стрелами.

– Ничего, Ветер, - сказал я, потрепав коня по шее, - сегодня мы вырвемся из этих каменных стен и не вернёмся назад.

Мальчишка-гном, оставленный следить за лошадьми, принёс мне конскую сбрую и седло, после чего стал восторженно наблюдать, как я готовлю Ветра к бою. Затянув последний ремень, я повёл жеребца к выходу.

Прибыл я как раз вовремя. Первые отряды гномов стальной лавиной устремились вниз по дороге. Казалось, что от их дружного шага Железный холм сотрясается до самого основания. С лиц исчезла усталость и обречённость, им на смену пришла ненависть и злость. Больше месяца они ждали этого дня, копили в сердцах своих ярость. Щедро поливали камни крепостных стен потом и кровью, теряли друзей и близких, но ждали. Ждали и верили, что придёт этот день - день мести.

– ГОРНЫЕ КЛАНЫ!!! - от боевого клича гномов содрогнулась тысячелетняя гора.

Среди обгоревших развалин закипели первые схватки.

* * *

Уцелевшие в этой страшной битве потом дадут ей много названий. Для гномов это была "Осада Железного Холма", для эльфов - "Битва Обманутой Надежды" надежды, несклонные к поэзии гоблины назовут её "Бой в Долине Горы".

Солнце уже давно перевалило за полдень, а накал битвы всё не утихал. Гоблины оправились от первого потрясения и теперь теснили эльфийскую армию. В пригороде шла жестокая битва, дважды гномам удавалось пробиться к стенам, и дважды их отбрасывали назад. Через распахнутые ворота валом текли всё новые и новые гоблины, с горы спускались свежие отряды гномов, сменяющие своих уставших товарищёй. Битва шла по всей долине, Эльфийские конные лучники осыпали гоблинов дождём стрел, боевые заклинания магов выкашивали целые отряды, но гоблинов было слишком много, на смену одного убитого вставало двое новых.

– …letis als ono.

Весмина закончила читать заклинание и прочертила ладонью воздух, земля задрожала и разверзлась, огромная трещина поглотила отряд наступающих гоблинов. Эйвилин восторженно следила за действиями матери. Они расположились вместе с другими магами на высоком холме перед лагерем гоблинов, тут же располагалась ставка её отца. Недавно тут стояло несколько осадных машин, теперь об этом напоминали только обгоревшие обломки. Справа несла свои бурные воды горная река, в кипящем круговороте воды то и дело виднелись мёртвые тела - выше по течению шла кровавая битва. С вершины холма за развернувшимся сражением внимательно наблюдал Артис и его офицеры.

За рекой виднелись полуразрушенные стены гномьей цитадели, на развалинах суетились и кричали гоблины. Несколько раз они пытались обстреливать холм из чудом уцелевшей башенной баллисты и арбалетов, но магический щит надёжно укрывал эльфов от метательных снарядов. Наконец кто-то из магов сжёг надоедливую баллисту огненным шаром.

Эйвилин взглянула назад: там тоже кипела битва. Эльфы держали оборону на трёх больших каменных мостах, перекинутых через бурный поток. На другом берегу копошились отряды гоблинов, держась на расстоянии от эльфийских лучников, щедро разбросанных вдоль левого берега реки. Из громадного облака пыли за их спинами то и дело выскакивали конные эльфийские лучники, они вихрем проносились за рядами гоблинов и, выпустив ливень стрел, вновь скрывались в пыльном облаке. Облако пыли поддерживало пять магов Земли, они стояли недалеко от Эйвилин, трогательно взявшись за руки.

Большой одиночный отряд гоблинов двинулся к одному из мостов, на котором эльфы стали теснить наступающих врагов. С небес сорвалась молния и ударила в центр отряда, но гоблины лишь сомкнули ряды и продолжили движение. Река забурлила, с её поверхности стали подниматься тучи небольших пузырей. Повисев над рекой, они устремились навстречу гоблинам. Передние ряды столкнулись с пузырями, и гоблины стали валом падать на землю, корчась в мучительной предсмертной агонии. Осыпаемые стрелами остатки отряда всё же прорвались к мосту и вступили в бой.

У гоблинов не было магов, и в этот день эльфийским магам выпала редкая возможность использовать свои самые убойные заклинания. Гоблины сгорали в колдовском пламени, умирали от молний, задыхались от недостатка воздуха, но они не дрогнули и не бежали, а всё больше и больше теснили эльфийские порядки.

Из пыльного облака выскочил взмыленный всадник, стрелой он подлетел к берегу реки. К нему устремились десятки гоблинов, стремясь зажать его между рекой и крепостными стенами. Внезапно вода в реке расступилась перед всадником, обнажив покрытое камнями дно. Камни расползлись в стороны, и всадник с лёгкостью проскакал по дну реки. За ним устремились гоблины, но воды реки ожили, и кричащие фигуры унесло бурным потоком.

Сердце Эйвилин радостно забилось: всадником оказался Илион. Он остановил разгорячённого коня возле Артиса и коротко поклонился.

– Мой лорд, они готовы.

– Отлично, - Артис повернулся к магам Земли, - снимайте завесу.

Маги дружно расцепили руки, разрывая аркан заклинания. Пыльное облако стало медленно оседать на землю, открывая стальную стену наступающих гномов. Гоблины развернулись к новой опасности. Нападавшие на мосты стали стремительно отходить, им в спину полетели стрелы.

Маги удвоили свои усилия. На гоблинов полились реки огня, земля дрожала под их ногами, с небес сыпались молнии. Орда заметалась и рванулась на гномов, пытаясь уйти от смертоносного обстрела. Гномы вскинули арбалеты, лавина стальных болтов обрушилась на дрогнувшие ряды.

Могучую орду охватила паника, которая гораздо губительней самой сильной боевой магии. Гоблины заметались, часть из них напала на гномов, втянувшись в безнадёжный бой. Несколько отрядов стали пробиваться к полуразрушенной стене. Но большая часть гоблинов превратилась в кричащую неуправляемую толпу, которая бросилась бежать в робкой попытке спасти свои жизни. Конные лучники стали загонять эту толпу словно стаю зверей, отсекая небольшие группы гоблинов и безжалостно уничтожая.

– Илион, у тебя кровь на лице, - Эйвилин робко провела ладонью по щеке эльфа, на которой красовалась небольшая кровоточащая царапина.

– Эта всего лишь царапина, моя Леди.

– Я - не твоя леди! - фыркнула девушка, легонько стукнув его по груди.

– Мне повезло, - усмехнулся он и, быстро поцеловав Эйвилин в щёку, вернулся к своему коню.

Помахав ей рукой на прощание, он пришпорил коня и направил его к ближайшему мосту.

* * *

Несколько кровавых мгновений - и все было кончено. Первому врагу я распорол горло, отразил удар второго, ударил третьего ногой в колено и добил ударом меча. Последний оставшийся в живых гоблин решил спастись бегством. Кинув в меня свой короткий меч, он проскользнул к двери и выбежал из башни. Звонкое ржание и глухой удар известили меня о том, что далеко он не убежал.

Поднявшись на верхнюю площадку высокой Сторожевой башни, я окинул взглядом поле битвы. Похоже, это победа. Бой продолжался только на западном берегу Фии, у лагеря гоблинов; на восточном берегу шла не битва, а бойня. Конные лучники выкашивали разрозненные отряды гоблинов. Стальная лавина гномов из восточных провинций разделилась на две части: половина двинулась на помощь эльфам, а другая половина пошла к нам.

– Пора уходить, - я до хруста в суставах сжал рукоять Химеры. - Не стоит втравливать гномов в новую войну ради меня. Пока не стоит.

ТЫ ПРОСТО БОИШЬСЯ, ЧТО ГНОМЫ ТЕБЯ ПРЕДАДУТ.

Мои губы исказила невесёлая ухмылка. Конфликт чести. Кого поддержат гномы в новой войне? Эльфы уничтожили их армию, но спасли их народ от уничтожения. Мои заслуги перед подгорным народом не так уж велики, чтобы они влезли в новую войну. Что выберет совет, если им прикажут меня выдать? Войну с эльфами? С ослабленной армией и отсутствием припасов? Или они решат, что жизнь одного принца - ничто по сравнению с жизнью целого народа. Честь воина и честь правителя - две разные вещи. Честь воина обязывает его не предавать своих товарищей, а честь правителя - не предавать свой народ.

А ЧТО БЫ ТЫ РЕШИЛ?

Я спустился с башни и вышел во внутренний двор. Шум сражения всё ещё не стихал, где-то раздавались крики и лязг оружия. У стены я увидел мёртвого гоблина, кровавая дорожка на стене показала мне, что страшный удар копыт Ветра просто размазал несчастного по крепостной кладке.

Где-то рядом были слышны звуки боя, но я не стал возвращаться. Пустив Ветра галопом вдоль стены, я доскакал до Восточной окраины разрушенного пригорода, по пути мне не попалось ни одного отряда гоблинов, идущих на помощь своим собратьям. Похоже, судьба их войска, сражающегося сейчас на Западной стороне, предрешена. Миновав ворота первой и второй стены, я покинул крепость. Моя война с гоблинами закончена. Свою тысячу я оставил на попечение Бальдора задолго до того, как решил прорваться к Сторожевой башне и посмотреть за ходом сражения. Одежда, подаренные Бальдором кольчуга и меч, браслет Эйвилин в виде двух переплетённых змеек, тяжёлый кинжал и мешочек серебряных монет, добытых ещё в долине - вот и все мои вещи. Еду и припасы я рассчитывал приобрести в восточных землях гномов.

По долине метались отряды гоблинов, отходившие назад, на север. Там, укрытые пологом густого леса, они будут вновь копить силы для новой войны. Стараясь избегать схваток, я направил Ветра к выходу из долины. Там было тихо, даже гоблины были не настолько глупы, чтобы убегать в сторону занятых гномами земель, рассчитывать на милость им не приходилось.

Уже на выходе из долины моё внимание привлек близкий стук копыт лошади. Одинокий всадник выскочил из-за гребня небольшого холма, покрытого чахлой пожелтевшей травой, и устремился ко мне.

Слёзы Творца, мне везёт, словно утопленнику! Всадником оказался знакомый мне "слуга" Эйвилин. Как же эльфийка его назвала? Элеон? Илион? Да, кажется Илион. Похоже, эльф узнал меня: он вскинул лук и потянулся к колчану стрел; к счастью для меня, тот был пуст, в горячке боя эльф не заметил, как выпустил все стрелы. В ярости он выхватил меч и, перекинув со спины круглый щит, устремился ко мне. Я легонько стукнул Ветра по бокам и обнажил Химеру. Щит давал эльфу преимущество, впрочем, длина Химеры и рост Ветра сводило его на нет.

Мы столкнулись. Привстав в седле, я обрушил на эльфа страшный удар, расколов его щит и едва не отрубив руку. К чести эльфа, это его не смутило - прижав кровоточащую руку к телу, он продолжил отбиваться. Эльф мастерски владел своим коротким клинком, чёрное лезвие Химеры раз за разом встречалось со сверкающим лезвием его меча. Исход поединка решил Ветер, укусив коня Илиона. Тот встал на дыбы и скинул раненого всадника.

Я быстро выскочил из седла, оказавшись около упавшего противника, выронившего свой меч. Эльф попытался подняться, но я ногой прижал его правую руку к земле.

– Что же ты ждёшь? Убей, - прохрипел он, с ненавистью глядя в мои глаза.

УБЕЙ ЕГО.

Ненависть набатом стучала в моей голове.

ОН ВРАГ, ОН НАПАЛ НА ТЕБЯ. ВСПОМНИ, ЧЕМУ ТЕБЯ УЧИЛ БАЛЬДОР.

Моя левая рука непроизвольно погладила скрытый под кольчугой браслет Эйвилин.

ЭЙВИЛИН - ЭЛЬФИЙКА, ТЫ ЕЙ НИЧЕГО НЕ ДОЛЖЕН. ЭТОТ ЭЛЬФ САМ ТЕБЕ ЭТО СКАЗАЛ.

Посмотрев в глаза эльфа, я ударил - клинок глубоко вошёл в землю рядом с его шеей. Вырвав Химеру из земли, я вернул её в ножны и вернулся в седло. Руки дёрнули повод, Ветер послушно развернулся. Удивлённый эльф следил за моими действиями.

– Это ничего не изменит,- прохрипел он мне в спину. - Мы с тобой всё равно останемся врагами.

Я даже не обернулся на его слова.

Ветер, наслаждаясь скачкой, весело стучал копытами, унося меня всё дальше от места схватки.

ЛЕКЛИС, ТЫ ДЕЛАЕШЬ ГЛУПОСТЬ. ЧЕРЕЗ ПАРУ ЧАСОВ ЗА ТОБОЙ БУДЕТ ГНАТЬСЯ ВСЯ ЭЛЬФИЙСКАЯ АРМИЯ.

– Ей будет больно, если я его убью, - тихо прошептал я.

ИЗ ТЕБЯ ПОЛУЧИТСЯ ПЛОХОЙ КОРОЛЬ. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ПЕРЕСТУПИТЬ ЧЕРЕЗ СВОЮ ГЛУПУЮ ЧЕСТЬ.

* * *

Тяжело дыша, Бальдор опустил свою секиру и огляделся. Последний очаг сопротивления гоблинов был подавлен. Гномы не стремились брать пленных, а гоблины сражались яростно и отчаянно и не собирались сдаваться. Часть гномов деловито копошились среди мертвецов, добивая раненых гоблинов и ища раненых собратьев. Тяжелораненых уже начали уносить на щитах.

"Пора мне прекратить игры со смертью, - оглядев заваленные трупами улочки и развалины, подумал он. - Пришло время остепениться и обзавестись семьёй, буду помогать брату в кузнице, а по вечерам травить байки о своих походах в ближайшей таверне. Или, может, самому обзавестись таверной?

– Господин старший сотник! - к нему подбежал взволнованный гном. - У Сторожевой башни три мёртвых гоблина, но принца там нет.

– Слёзы Творца, куда он делся?

– Среди убитых мы также его не нашли, однако… - гном смущённо замялся.

– Говори ясней! - одёрнул его Бальдор.

– Несколько гномов видели всадника, покидающего крепость через Восточные ворота. Но маловероятно, что это был принц, - быстро добавил гном. - Он не сбежал бы, бросив свою тысячу на произвол судьбы.

– Когда это было? - взволнованно спросил Бальдор.

– Примерно в то же время, когда восточная армия взяла первую стену.

– То есть, когда исход сражения был уже предрешён, - Бальдор усмехнулся. - Значит, это был принц Леклис.

– Но почему он ушёл, мы же победили? - удивился гном.

– Принц не дружит с эльфами.

– А мы с ними дружим?

– А мы должны с ними дружить. У нас нет другого выхода, но что-то мне подсказывает, что это ненадолго.

Гном коротко кивнул и ушёл помогать раненым.

"Пожалуй, мне ещё рано думать о тихой жизни и собственной таверне, - любовно протирая свою секиру, подумал Белобород.- Всё ещё только начинается…".

* * *

Илион очнулся на большой, высокой постели в комнате со странным сводчатым потолком. На стенах вместо привычных факелов и свечей светились кристаллы. Голова закружилась, эльф застонал от боли, закрыл глаза и, лёжа так, попытался вспомнить, что с ним произошло.

Мысли его вернулись к недавним событиям. Он отчётливо вспомнил разгром гоблинов и их преследование. Потом была долгая, бешеная скачка и стрельба по убегающим гоблинам. Он так и не смог вспомнить, когда и почему он оторвался от своего отряда и остался совершенно один. Илион отчётливо вспомнил появившегося на его пути всадника на большом гнедом жеребце. Несмотря на их короткую встречу, Илион сразу же узнал его - принц Леклис. Вспомнив бой и своё поражение, Илион глухо застонал.

Мятежник сохранил ему жизнь, хотя Илион так и не смог понять, почему он это сделал. Потом… Что было потом? Кажется, ему удалось остановить кровь и найти свою лошадь. Он вспомнил огромные ворота и спешащие к нему низкорослые тени, затем наступила тьма. Интересно, сколько прошло времени.

Илион вновь открыл глаза и, подняв голову, оглядел свою комнату. Почему Леклис сохранил ему жизнь? Повернув голову, он увидел ответ.

В огромном кресле, стоящем у изголовья его кровати, спала Эйвилин. В свете кристаллов волосы девушки приобрели странный светящийся ореол.

Неужели из-за неё Леклис меня пощадил? Но как он узнал?! Мысли заметались в голове Илиона словно табун диких лошадей. Неужели Эйвилин ему всё рассказала? Нет, это невозможно! При нашей первой встрече она представила меня как своего слугу. Всё же, как он узнал? Неужели просто догадался? Интересно, а что скажет Эйвилин, когда узнает, что я сражался с Леклисом, и он пощадил меня?

Эйвилин лишь в общих чертах рассказала ему, что произошло в Потерянной долине. Несколько раз он пытался выведать у неё больше о Леклисе, но подобные разговоры каждый раз заканчивались ссорой. В основном из-за несдержанности Илиона, который не мог простить Эйвилин то, что она помогла принцу бежать.

"Похоже, моя Эйвилин - уже не только моя", - подумал эльф. Он привстал на постели и легонько дёрнул девушку за длинные светлые волосы, так же, как он делал это когда-то давно, в детстве.

Эйвилин удивлённо раскрыла глаза и улыбнулась:

– Оставь в покое мои волосы, гадкий мальчишка! - сказала она, вскочив с кресла и оказавшись в его объятьях.

Илион улыбнулся в ответ: "гадкий мальчишка" - именно так она звала его в детстве.

– Тебе нельзя вставать, ты потерял слишком много крови. Просто чудо, что ты добрался до крепости, - сказала Эйвилин вырвавшись из его объятий. - Что с тобой произошло?

"Что она скажет, когда узнает правду? - подумал Илион. - Впрочем, откуда она узнает?"

– Налетел на большой отряд гоблинов, - сказал он и снова лёг.

– Илион, я так рада, что с тобой всё в порядке! - лицо Эйвилин вновь озарила улыбка, она шутливо взлохматила его волосы. - Лежи, сейчас я принесу тебе поесть. Тебе надо восстановить силы. Моя мама сказала, что ты ещё несколько дней должен провести в постели.

Вскочив со своего места, Эйвилин стремительно вышла из его комнаты.

– Гадкий мальчишка, - тихо прошептал он, когда дверь за ней закрылась.

Поудобней устроившись на подушке, Илион закрыл глаза и вновь погрузился в раздумья.

 

Глава 14. Тень дракона.

Короткий осенний день быстро закончился, солнце стало клониться к горизонту, пора было становиться на ночлег. Привал я решил сделать около небольшой рощицы с жидкими деревьями с огненной, красно-желтой, листвой. Осень уже полностью вступила в свои права, и по ночам было довольно холодно. Потрепанный шерстяной плащ служил плохой защитой от холода, поэтому я раскатал на земле тёплое одеяло, купленное три дня назад в приграничном шахтёрском посёлке, и, привязав к морде Ветра мешок с овсом, пошёл собирать дрова для костра.

В роще пахло осенней сыростью, опавшая листва покрывала землю красочным ковром. Побродив среди деревьев, я умудрился собрать немного сырых веток для костра. "На вечер должно хватить", - решил я и отправился обратно.

Опушка рощи, на которой я остановился, встретила меня странной гнетущей тишиной. Казалось, время остановилось на этом клочке земли. Ни шума птиц, ни дуновения ветра, даже мой конь Ветер застыл в недвижимой позе словно статуя.

На землю упала странная длинная тень. Увидев её, я бросил дрова для костра и выхватил меч.

С небес спикировала невероятная тварь. Огромная змеиная голова покоилась на толстой шее, длинное тело покрывала красная чешуя, блестящая на солнце подобно кровавым агатам. Раскрытые крылья дракона закрывали собой свет заходящего солнца. Я сжал рукоять меча и выставил клинок перед собой, будто полоса чёрной стали сможет защитить меня от гнева дракона. Лишенные зрачков глаза устремили свой взгляд на меня. Пасть дракона раскрылась, блеснули ряды длинных кинжальных зубов.

– А ты храбр, - произнёс дракон-повелитель.

Драконы разговаривали с помощью магии, звук его речи исходил откуда угодно, но не из пасти. Его голос сумасшедшим эхом кружил вокруг меня: то он раздавался справа, то слева.

– Опусти свой меч, ты ведь понимаешь, что не сможешь меня убить.

Взгляд бесцветных глаз завораживал. Казалось, дракон смотрит не на мою телесную оболочку, а прямо в душу.

– Может мне ещё и в твою пасть самому залезть? - проговорил я и резко тряхнул головой, прогоняя наваждение.

– Эту мысль стоит обдумать.

Из ноздрей дракона вырвались клубы дыма, пасть придвинулась еще ближе ко мне и широко распахнулась. С острого кривого клыка сорвалась "капелька" слюны, упав на огромный красный язык. Я судорожно сглотнул. "Да чтоб ты подавился!" - подумал я, крепче сжимая рукоять Химеры. Проклятье Падшему, так глупо погибнуть в двух шагах от дома!

– Убери свой меч, я пришёл с миром, - на этот раз голос дракона раздался со спины.

Я лишь крепче вцепился в Химеру.

– Мир? Какой между нами может быть мир? Червь!

Дракон зашипел, из ноздрей вырвалась очередная струйка дыма. Он втянул воздух и от этого стал казаться ещё больше. Я приготовился умереть. Дракон выдохнул - меня обдало теплым, почти горячим, воздухом и диким серным смрадом.

– Ты либо очень храбр, либо очень глуп! - в голосе появились заметные гневные нотки.

Видимо, моя смерть откладывается, хотелось бы знать, насколько?

– О чём нам говорить? Мы враги, и останемся ими до конца нашего мира! - я так и не вернул меч в ножны.

– Конец вашего мира очень близок, - прошептал голос.

– О чём ты говоришь?

Дракон сложил крылья и лёг на землю, моему взору открылась его длинная шея и спина с гребнем острых шипов.

– Тебя мучают вопросы, а мы знаем ответы. Часть из них ты можешь сегодня узнать.

– Хорошо, - я убрал меч и сел на холодную землю перед мордой дракона.

Наверное, со стороны эта картина смотрелась дико: огромный дракон, мирно лежащий на земле, и полукровка в чёрной кольчуге, сидящий скрестив ноги в паре ярдов от его пасти.

Солнечные лучи плясали по красной чешуе, сплетая странный и чарующий узор, я с трудом отвел от неё взгляд. Дракон был величествен и красив, но в его сердце билась частичка Падшего.

– Почему вы выступили на стороне эльфов? - задал я давно мучивший меня вопрос.

– На стороне эльфов? Мы не выступали на их стороне. Нет силы, которая заставила бы нас это сделать.

– Да? Значит, на том проклятом поле сражались не ваши войска, а в небе висели не твои собратья? - спросил я, с трудом давя в себе гнев.

– Неправильный вопрос, но я отвечу: да, это были наши войска. Да, это были мы.

– Ты хочешь сказать, что это эльфы выступили на вашей стороне?

– Почему ты решил, что мы были на одной стороне?

Вопрос дракона поставил меня в тупик.

– Хватит издеваться, враг! - воскликнул я, утихший гнев разгорался во мне всё с большей силой. - Если хочешь убить, то убей, но избавь меня от этой глупой игры в вопросы и ответы.

– Враг, враг. Всё-таки наш отец был прав: Творец совершил большую ошибку, создав эльфов, людей, гномов и орков. Ты считаешь себя врагом драконов?

Вокруг меня закружился вихрь смеха, но сам дракон остался недвижим словно скала.

– Вы воюете с нами с начала времён! - смех дракона застал меня врасплох.

– Мы воюем? Это вы, светлые расы, - при слове "светлые" в голосе дракона послышалась нескрываемая издёвка - воюете с нами. Вы вырезаете селения драконитов, не щадя даже змеенышей. А как же, ведь это творение Падшего и нет зла в их убийстве. С ещё большим упоением ваши "светлые расы" режут глотки своим собратьям по свету.

– Вы тоже с упоением грызёте друг другу глотки, - возразил я.

– У нас есть на это причины. Посмотри на меня! - дракон вновь поднялся и расправил крылья, я с трудом подавил желание вскочить со своего места и отбежать от него подальше. - Разве есть в этом мире создание равное мне по красоте и мощи? Захоти Я - и весь мир падёт к моим ногам.

– Штар-Ар-Лог пробовал, но у него не получилось.

Около меня снова закружил смех, дракон лёг на землю и взглянул мне в глаза. От его взгляда моё тело покрылось мурашками и липким потом, а в сердце вползло уже почти забытое чувство страха. Я вдруг понял, что ощущает пойманная мышь, с которой играет кошка.

– Это было не вторжение, а бегство. Отступник Штар-Ар-Лог был разбит и бежал из своих земель, уводя собой остатки своих войск. Все ваши объединённые армии так и не смогли его остановить, вы победили только благодаря хитрости. Будь мой погибший брат более дальновиден, он бы не попался в столь глупую ловушку. А вы до сих пор считаете этот побег величайшим вторжением в вашей истории. Это смешно. Захоти мы завоевать вас, мы бы это сделали. Даже я один мог бы это сделать. На это ушли бы десятилетия, но я бы всё равно победил.

– Если ты такой сильный, почему не сделаешь этого? - спросил я со скрытой иронией.

– Ты хочешь быть правителем муравейника? Для нас ваша борьба за земли и титулы сравнима с вознёй муравьёв. Мы лишь защищаем свои земли от ваших набегов да удерживаем своих подданных от походов возмездия. Да, мы воюем друг с другом, но именно для этого нас и создал наш отец: рано или поздно останется только один дракон.

– И что тогда? - удивился я.

– На этот вопрос тебе не стоит искать ответа. Зачем тебе знать то, что уже предопределено? Пройдут тысячи лет, прежде чем два последних дракона сойдутся в схватке, из которой выйдет только один. Мир изменится, но какое тебе дело до этого? Мир меняется постоянно, и мы, драконы, знаем это лучше, чем кто-то другой. Эльфы кричат о своём первородстве, но именно мы - драконы - были первыми обитателями этого мира. Мы видели, как эльфы совершали свои первые шаги в чаще древнего леса, видели их лесные города в кронах деревьев. Мы незримо наблюдали, как вгрызались в земные недра крепыши-гномы, как кипели схватки между первыми людьми и орками. Мы смотрели, как леса сменяют пустыни, как рушатся горы, реки меняют свои русла. Мы видели, как возносятся из пыли и умирают первые империи и королевства, о которых вы помните только из лживых преданий. Как в реках крови создаётся ваша "светлая империя".

Голос дракона смолк, я погрузился в раздумья.

– Хватит пустых разговоров о мёртвом прошлом, - после минутной заминки продолжил дракон. - Тебя больше должно интересовать настоящее и будущее.

– Что за сила объединила драконов? Почему вы не нападали на эльфов? - задал я вопрос, подняв голову и взглянув в его безучастные глаза.

– Нам предложили то, что мы давно искали, что принадлежит всем драконам по праву. Ради этого мы на время прекратили склоки и выступили вместе. Мы не стали уничтожать эльфов, потому что этого требовал Договор.

– Что вы искали?

– Сердце Дракона. Нам нужно сердце, оно наше, оно нужно нам. Отступник украл то, что принадлежит всем драконам. - голос дракона закружил вокруг меня словно вихрь.

– Что такое Сердце Дракона?

– Это просто большой драгоценный камень, - прошелестел над моим ухом голос.

– Ты хитришь, дракон, - усмехнулся я, давя в себе последние искорки страха. - Зачем вам обычный драгоценный камень?

– Ты поймёшь, когда увидишь. Подобного камня, нет в целом мире, - мечтательно произнёс дракон. - Не задавай больше вопросов про Сердце, юный принц. С тебя достаточно знаний.

– Разгром союзных армий, нашествие гоблинов - кто стоит за всеми этими событиями в империи? Кто предложил вам Договор?

– Нам известно только то, что это очень сильный маг, - хвост дракона несколько раз ударил по земле. Я ощутил себя рядом с огненной горой: похоже, дракон с трудом сдерживал кипящую в нём ярость. - После гибели Штар-Ар-Лога Сердце взял ваш первый император, ему были ведомы многие тайны, и он знал, что он делал. Мы грозили ему войной, мы предлагали горы золота, но он спрятал Сердце, и мы не могли найти его в течение веков. Год назад к одному из моих братьев пришёл странный человек, он предложил Договор: Сердце в обмен на разгром объединённых армий. Он запретил нам трогать эльфов, если они не нападут, но мы и представить не могли, что они обернутся против вас, впрочем, это в духе ваших светлых рас.

– Зачем ты мне всё это рассказываешь? - спросил я дракона.

– Нас обманули, нам не вернули Сердце, - дракон ещё несколько раз ударил по земле хвостом.

Я не выдержал и засмеялся, смех просто сам по себе вырывался из моей груди.

– Человек обманул великих и могучих драконов? Твои слова расходятся с рассказом о вашем могуществе.

– Не смейся, принц, мы тоже не думали, что кто-то сможет обмануть драконов. Однако случилось то, что случилось. Того человека мы убили, но он был просто орудием. Умирал он очень медленно, - мстительно произнёс дракон, - но он так и не сказал, кто его хозяин. Мы пытались прочитать его память, но она оказалась пуста как у новорождённого младенца, его использовали как куклу. Мы забеспокоились: в мире появилась новая непонятная сила. Мы объединили усилия, чтобы узнать будущее, но и это не помогло понять, кто наш враг.

– Ты хочешь сказать, что вы можете видеть будущее? - удивлённо воскликнул я.

– Да, если объединяем свои силы, но это случается очень редко.

– Вы видите будущие! - снова повторил я, поражённо качая головой.

– Это не так просто объяснить, но я попытаюсь, - ответил дракон, в этот раз его голос шёл откуда-то сверху. - Будущих много, мы видим только некоторые из них, но не знаем, какое именно осуществится. Видения будущего туманны и расплывчаты, их трудно описать на вашем языке.

– Интересная история, но зачем вам нужен я? - спросил я.

– Мы хотим предложить тебе помощь, - голос дракона стал слишком спокойным: исчезли нотки превосходства и гордости, и это не могло не настораживать.

– Хватит играть, дракон! - я поднялся на ноги и непроизвольно положил руку на эфес Химеры. - Говори, что тебе нужно.

– Позови нас, и мы придём, в обмен ты отдашь нам Сердце дракона.

– Ты говоришь загадками, дракон. Когда я позову вас? С чего ты решил, что Сердце дракона будет у меня?

Дракон медленно и величественно поднялся с земли, огромное тело заслонило собой свет солнца.

– Если произойдёт то, что должно произойти, ты поймёшь. А пока прими этот дар.

В воздухе передо мной повис амулет на длинной серебряной цепочке - лапа дракона, держащая небольшой круглый камень странного меняющегося цвета.

– Носи его, не снимая. Этот артефакт защитит тебя от любой магии. Когда придёт время, разруби камень, и мы придём.

Дракон расправил крылья и поднялся в воздух. Поток воздуха едва не сбил меня с ног.

– Ещё один совет: Война на севере, Смута на юге, Мор на западе, Ненависть на востоке. Одной ненависти недостаточно, Леклис, и её всегда будет недостаточно. Убей ворона, - сказал он, устремляясь в небесную высь.

– Постой, что это значит?! - крикнул я взлетающему дракону.

– Убей ворона! - донёсся с небес голос.

Я заворожено наблюдал, как дракон поднимается всё выше и выше. Наконец он превратился лишь в чёрную точку на небосводе. С мелодичным звоном к моим ногам упал амулет, висевший до этого в воздухе. Я осторожно поднял его и повертел в руках.

Сказал дракон правду или это лишь хитрая уловка? Будь что будет - решил я и одел амулет. Рядом удивленно заржал вышедший из оцепенения Ветер.

* * *

Костер недовольно трещал и гневно дымил, обгладывая сырые ветки. На землю спускалась ночь, небосвод покрыли яркие точки звёзд. Разговор с драконом все не давал мне покоя, я сидел на тёплом одеяле и задумчиво смотрел на языки пламени.

Разговор с драконом принёс слишком мало ответов и привёл с собой ещё больше загадок и вопросов.

Убей ворона - что это значит?

ОПАСНОСТЬ!!!

…взорвалась в голове мысль. Со временем у меня выработалось чутьё на опасность, сравнимое с чутьём зверя. Я резко метнулся в сторону, пара метательных ножей прорезала воздух в том месте, где я только что находился. Я хотел метнуться к лежащему на земле мечу, но чувство опасности заставило кинуться в противоположную сторону. В землю около рукояти меча впилось сразу три тонких метательных ножа, ещё пара воткнулась рядом со мной. Ещё раз перекатившись в сторону, я рывком вскочил на ноги и выхватил нож, который старался не снимать с пояса даже ночью.

– Ко мне, Ветер! - позвал я в темноту.

Но конь впервые не отозвался на мой зов.

Слева метнулась какая-то тень, я резко отпрыгнул в сторону и стал встревожено озираться. Меня окружал сумрак позднего осеннего вечера, звенящую тишину нарушал лишь треск веток в костре и моё хриплое дыхание

Я резко упал на колено и перекатился в сторону. Над моей головой сверкнуло лезвие ножа. Высокая чёрная тень влетела в круг света от костра и легким кошачьим прыжком взметнулась в воздух. Пришлось вновь уходить из-под удара, в этот раз я чуть было не влетел в пламя костра. Тень бесшумно приземлилась и кинулась на меня, нож в её руке словно ожил и зажил своей, злой жизнью.

Я попытался метнуться к мечу, лезвие ножа распороло воздух рядом со мной и, скользнув по кольцам кольчуги на руке, молнией полетело мне в лицо. Уйдя от сверкающей смерти, я попытался ударить тень кинжалом, но она, совершив немыслимый кувырок назад, ушла от атаки. Тонкий метательный нож вновь распорол воздух в паре дюймов от моего тела. Опасное оружие: тонкое узкое лезвие, предназначенное для проникновения сквозь кольца кольчуги, было отравлено.

Кошачья ловкость, быстрота и бесшумность движений - убийца Анклава! Интересно, кому так нужна моя голова? Впрочем, кандидатур настолько много, что на меня может охотиться целая свора наёмников.

Убийца вновь кинулся в атаку, его движения стали смазанными и расплывчатыми. Одновременно с этим я почувствовал какое-то шевеление за своей спиной. За долю секунды до удара я резко развернул корпус и сделал шаг в сторону. Один шаг, отделивший одну смерть от другой. Переведи убийца нож в обратный хват и ударь, я бы не смог уйти от удара в бок, не спасла бы и кольчуга. Нож убийцы - это больше чем просто оружие, это -сама смерть.

Рядом со мной застыли две тени, из груди одной из них торчала рукоять ножа. Другой нож замер в дюйме от горла второй тени: нападавший на меня убийца всё-таки смог сдержать свой удар. Если бы и второй убийца сдержал удар, я бы корчился сейчас в предсмертной агонии.

Впрочем, времени на размышление у меня не было. Прежде чем мёртвый убийца упал на землю, я ударил его напарника в затылок тяжёлой рукоятью кинжала. Тот пошатнулся, но не упал - пришлось нанести ему ещё несколько ударов, прежде чем он повалился на землю.

Я вытер с лица пот, мои руки дрожали. Эта короткая схватка вымотала меня как тяжелейший штурм гоблинов. Выжить в схватке с убийцами Анклава - тут поневоле почувствуешь себя героем какой-то глупой легенды. Быстро вернувшись к оставленному мечу, я выдернул Химеру из ножен и настороженно приблизился к распластанным на земле телам убийц. И осторожно присев перед ними, снял с них маски.

Белоснежная алебастровая кожа, красные глаза - передо мной лежали два представителя малочисленной и окутанной тайнами расы вампиров. Появление вампиров - это странная, неразгаданная загадка этого мира. Многие верили, что к их появлению приложил руку Падший, немаловажную роль в этом убеждении сыграло то, что вампиры пили кровь животных. Цели вампиров были непонятны, у них не было своего королевства, лишь одинокий замок на высокой скале, нависшей над Океаном Бурь, но представителей этого семейства можно было легко разыскать во всех крупных городах империи. Вампиры Анклава слыли непревзойдёнными шпионами и убийцами, их услуги стоили не просто дорого, а безумно дорого. Им платили полновесным золотом, это породило забавный слух о боязни вампирами серебра.

Нападавший на меня вампир был мёртв, его убил не столько нож, сколько яд, которым он был покрыт. Я многое знал о вампирах: в конце концов, во мне тоже текла капелька их крови. Большинство слухов о них было ложно: вампиры не боялись солнца, просто род их занятий способствовал ночному образу жизни, у вампиров не было никакой тяги к крови, но именно кровь придавала им ряд особых способностей, наиболее известная - это возможность видеть в темноте. О других способностях ходили страшные, а иногда и откровенно глупые легенды. Одно я знал точно: каждый убийца сам создавал яд, которым смазывал своё оружие. Яд был безвреден лишь для своего создателя, для всех остальных это была верная смерть. Многие отдали бы целое состояние, чтобы разгадать эту загадку, но лазутчики, посланные в цитадель вампиров, ни разу не возвращались. А любитель совать свой нос в их тайны обзаводился симпатичным могильным холмиком на ближайшем кладбище.

– Любишь ты влипать в истории, Леклис, - проворчал я, разглядывая второго вампира.

Им оказался молодой мальчишка лет пятнадцати-шестнадцати от роду. Помня первую встречу с Эйвилин, ещё раз внимательно осматриваю лежащее тело. Нет, в этот раз действительно парень, а не девушка. На вампире было тёмное обтягивающее одеяние, и характерные отличительные признаки скрыть оно не могло.

Обыскивать вампира я не стал, в одежде могла быть спрятана куча острых вещей, покрытых ядом, а глупо умирать от укола иголкой не входило в мои планы. Я перевернул вампира на живот и крепко связал ему руки и ноги с помощью верёвки, которой крепил к седлу свою поклажу.

"Что с Ветром? Неужели мёртв?" - мелькнула в моей голове страшная мысль. Я метнулся в ночной сумрак в ту сторону, где оставил коня на ночь. Ветер был жив, но крепко спал: похоже, его чем-то усыпили. Послушав его ровное дыхание и сердцебиение, я немного успокоился и вернулся к костру.

Как оказалось, вернулся я вовремя. Пленник каким-то непостижимым образом избавил свои руки от пут и уже принялся освобождать ноги.

– Лучше не стоит, - проговорил я, обнажив меч и войдя в круг света.

Молодой вампир хотел дёрнуться в сторону своего ножа, но остриё моего меча маячило прямо перед его горлом.

– Не советую делать резких движений, а лучше вообще не двигайся, - проговорил я. - У тебя есть выбор. Либо ты по-хорошему отвечаешь на вопросы, либо ты отвечаешь на вопросы по-плохому. От твоих ответов зависит, быстро ты умрёшь или медленно.

– А умирать обязательно? - язвительно спросил вампир.

Похоже, моя проникновенная речь не произвела на него впечатления.

– Мне неплохо знакомы ваши законы, - усмехнулся я. - Ты принял контракт на мою голову, и оставить тебя в живых - это подписать себе смертный приговор. Так что лёгкая смерть - это всё, что я могу тебе предложить.

– Я не принимал контракт, - вернул мне усмешку вампир, - контракт принял мой учитель.

К моему удивлению, вампир злобно пнул лежащий рядом труп.

– Похоже, ты не слишком его любил, - удивлённо произнёс я, внимательно следя за юным вампиром.

– Он был слишком жесток даже для нашего народа, - вампир ещё раз пнул лежащий труп. - Я у него уже третий ученик, моих предшественников он убил, такая же участь ждала и меня. Слишком много я узнал о нём в пору моего ученичества.

– Назови хоть одну причину, по которой я должен оставить тебя в живых, - не убирая меча от его горла, спросил я.

– Кровный долг тебя устроит? - он поднял голову и взглянув мне в глаза.

Такое предложение вогнало меня в ступор. Кровный долг - это клятва в вечном служении вампира и его потомков принявшему долг и его роду. Кстати, я являюсь кровным должником самому себе. Моя прабабка по линии отца была вампиром. Мой прадед спас ей жизнь во время Веленского мятежа, восстания против гномов, охватившего две провинции, которые отошли к ним после одной из неудачных для Восточного королевства войн. Не знаю, чем руководствовалась моя прабабка, но впоследствии она из кровного должника превратилась в законную супругу, став первой и пока единственной в истории королевой-вампиром. Впрочем, всё это уже совсем другая история.

Наверное, с минуту я глотал воздух, пытаясь осознать предложение вампира. Захоти он меня убить, он бы сделал это, не встретив с моей стороны ни малейшего сопротивления. Но вампир молчал и не шевелясь сидел на своём месте, ожидая моего ответа.

– Зачем тебе это? - спросил я, оправившись от потрясения.

– Моя жизнь теперь не стоит и ломаного гроша, - пожал плечами вампир. - Анклав обязательно узнает, что произошло сегодня ночью, а наказание за ошибку у нас одно - смерть. Объявив себя кровным должником, я перечеркну прошлую жизнь, и мне не станут мстить.

– Хорошо, - решил я, принимая этот "подарок" судьбы. - Делай то, что должен сделать.

Косясь на кончик меча, вампир осторожно достал из рукава небольшой копьевидный кинжал со странным рисунком на лезвии. Потом осторожно поднялся на одно колено, стянул с левой руки длинную чёрную перчатку и молниеносным движением рассек ладонь. На землю упало несколько капель крови.

– Я, Мезамир, объявляю себя и своих потомков Кровными должниками принца Леклиса и его рода отныне и до окончания нашего мира. Да услышит меня небо! - произнёс молодой вампир и протянул мне окровавленную ладонь.

– Я принимаю твою клятву. Отныне всё, что ты совершишь, будет сделано по моему приказу. - Я убрал меч и сжал протянутую руку.

С небес не сорвалась молния, и не загремел оглушающий гром. Мы просто разорвали рукопожатие, и вампир поднялся с земли - раны на его руке уже не было. Я посмотрел на свою ладонь: она стремительно впитывала кровь вампира, принимая долг крови.