— Мы позволили, чтобы нас выставили со станции, как!.. — Даниил задохнулся, не найдя слов. — Мы собрались с корнем выдрать пиратов с галактической нивы, а нас сдвинули с дороги, как!.. В двух шагах от нас пиратское логово, где остался этот — как его? — Аравиль Разарвидзе, а мы ведем себя, как!..

— Но он же просил не приходить никогда… — робко заметил Артем.

Милора хмыкнула, а Даниил лишь выпучил глаза и стал багровым.

«Аввакум-2» третий час летал вокруг станции «Большая Медведица» Аравиль Разарвидзе, забытый пиратами, сидел на дне шахты и грыз ногти. Бобмар спал в каюте Андраковского. Маэстро глядел в иллюминатор и пальцем на стекле писал какие-то слова. Бессменный Катарсис нес вахту. Одна в пустом катере Аравиля тихо плакала Лала…

На тридцать четвертом витке «Аввакум-2» вдруг разразился огнем из сопел и вкось поплыл к ангару. Катарсис дождался, пока на пульте погаснет зеленый огонек, что означало стыковку, встал, вышел из рубки, запер дверь на замок и пошел искать маэстро.

— Они возвращаются, — услышал Андраковский за спиной и оглянулся, не вникнув в смысл слов. По лицу его бродили тени не угасших еще размышлений, глаза глядели неосмысленно.

— Дети возвращаются на станцию, — повторил Катарсис, открыл дверцу в груди и достал бластер. — Их надо убить.

На лице маэстро, словно из глубины, выплыло выражение озверелости. Побледнев, он с минуту бешено глядел на робота, пока тот не спрятал бластер, потом пошел в свою каюту. Там он поднял с койки Бомбара, вытащил белую простыню и стал рвать ее на флаг.

Через двадцать минут процессия пиратов, шедшая под белым флагом, была обстреляна в районе малого кубрика.

— Эй! — крикнул Андраковский из-за угла, где укрылся. — Дети! Мы идем с белым флагом! В нас нельзя стрелять! Мы хотим перемирия и переговоров.

В коридор вышел Даниил и остановился, всунув руки в карманы. Андраковский двинулся ему навстречу, подняв знамя повыше. Они сблизились, посмотрели друг на друга и по обоюдному молчаливому согласию сели на пол.

— Мы вернулись, чтобы арестовать вас, — сказал Даниил.

Маэстро тоскливо посмотрел на потолок.

— Пиратству — бой, — сказал Даниил. — Мы вас все равно арестуем.

Андраковский заворочался, достал сигарету, но спохватился и спрятал ее.

— А потом нас куда, в колонию? — спросил он. Даниил пожал плечами.

— А если мы дадим честное слово больше не пиратствовать? — с надеждой спросил Андраковский снова. Даниил подумал.

— Во-первых, мы вам не верим, потому что вы нас уже однажды обманули. Во-вторых, существует такое понятие, как расплата за прежние преступления.

— Это, в конце концов, негуманно! — в сердцах, но безнадежно сообщил маэстро.

— Гуманизм — растяжимое понятие, — возразил Даниил.

— А я слышал, что Земля — планета чуть ли не идеального гуманизма. Это мне один каторжник на Двужильном Тягуне говорил.

— Глупости он вам говорил, идеального гуманизма нет. Скажем, данная ситуация. Вы проповедуете гуманизм в отношении к одной личности без оглядки на все остальное общество. Мы же — наоборот. Что гуманно для общества — гуманно для личности.

— Но это исключает свободу!..

— Относительно. Если человек… — Даниил замолчал.

— Во-первых, это нивелирование духа; а во-вторых… Во-вторых, неужели Земля такая бедная планета, что, воспитав в человеке верные моральные принципы, она не может позволить ему идти своим путем, пусть и не таким, как все? Ваше добро несправедливо!

Маэстро увлекся пафосом беседы, как вдруг Даниил строго сказал:

— Не кажется ли вам, что мы уклонились от темы? Андраковский словно споткнулся на полуслове.

— Сдавайтесь, — жестко сказал Даниил, не дожидаясь ответа противника, и добавил: — Пока мы с вами разговаривали, Артем и Милора обошли ваших с тыла.

Маэстро изменился в лице, оглянулся, встал и побежал к своему укрытию. Но едва он завернул за угол, в живот ему уткнулся ствол бластера. Сердце пирата ёкнуло, тошнота подступила к горлу.

— Руки вверх, — сказала Милора. У стены под прицелом Артема лицом к пластику стояли Бомбар и Катарсис, заложив руки за головы.

— Это низко, — тихо сказал маэстро.

Через десять минут пиратов втолкнули в пустую каюту и захлопнули за ними дверь. Рыча, сработал мотор замка. Андраковский с досады пнул косяк и крикнул:

— Вот он, ваш гуманизм!..

Никто не ответил на выпад маэстро. Бомбар преданно глядел на него наивными глазами. Катарсис взял Андраковского за локоть и, попытавшись лукаво подмигнуть правым фотоэлементом, доверительно шепнул:

— А бластер-то у меня с собой!..

Он похлопал себя по дверце на груди.

Андраковский ничего не ответил, посопел, как бык, ушел в угол каюты и оттуда уже буркнул:

— Ладно, сейчас спим, а ночью вырежем дверь и убежим. Заведи будильник на четыре, старина.

До ночи дети занимались важными делами. Отлет с пленными пиратами был назначен на утро, и надо было успеть проверить версию с красной кнопкой и найти Аравиля Разарвидзе.

Красная кнопка действительно оказалась фикцией. На всякий случай Милора нажала на кое-какие другие красные кнопки, но ни к чему это не привело, если, конечно, не считать случайно отстрелившихся отсеков с туалетами. Аравиль тоже был найден быстро, но извлечь его из ямы дети не смогли. Ему сбросили матрац, подушку, одеяло и ужин и пообещали к утру чего-нибудь придумать. На ночь стоять на часах у пиратской каюты упросилась Милора. «Большая Медведица» погрузилась в сон, и автоматика выключила свет. Синий сумрак наполнил коридоры.

Пираты спали, когда раздался рокот замка, но маэстро моментально открыл глаза. В появившейся щели темнел силуэт ребенка. Маэстро тихонько толкнул ногой Катарсиса.

— Эй, пираты, — позвала девочка шепотом.

— Чего? — так же интимно ответил маэстро.

— Убегайте отсюда, — сказала Милора. Маэстро сел на койке.

— Как это? — тупо спросил он. В темноте заворочалось, и рядом выросли тени Бомбара и робота,

— Я вас выпускаю, — сказала Милора. — Бегите. Она открыла дверь пошире и отступила, давая проход. На плече у нее висел бластер.

— Маэстро!.. — страстно шепнул Катарсис, и в левом боку у него вдруг яростно затрещали блескучие искры. Андраковский еще не оценил ситуацию, как Катарсис вдруг рванулся и исчез, распахнув дверь настежь. Аквариумная синева ночного освещения плескалась в проеме. Бомбар посмотрел на маэстро, мигнул и тоже исчез. Только тут до пирата дошел весь смысл положения, и в груди его словно ударник клюнул в капсюль. Андраковский метнулся вслед, но внезапно какая-то сила развернула его и отбросила к молчаливо стоящей Милоре.

— Девочка, — свистящим шепотом спросил он. — А зачем ты это сделала?

Милора попятилась, перетягивая бластер.

— Вы — пираты… — сказала она. — Значит, вы убегаете… Давайте скорее… Через десять минут я объявлю тревогу, и будет погоня…

— Девочка!.. — выдавил маэстро, и голос его ушел куда-то в область ультразвука. — А ведь ты можешь нас убить!..

Милора еще попятилась.

— А ведь это плохая игра! — глаза Андраковского светились белым, тусклым светом.

— Маэстро!.. — донесся призывающий стон Катарсиса. Андраковский бросился на зов. Они мчались по ночным тоннелям, сворачивая куда попало; желтые светящиеся указатели молниями летели мимо.

— Катарсис, погоди! — крикнул наконец маэстро. — Я же не железный, я так быстро не могу!..

Катарсис остановился, и Андраковский едва не врезался в него. Тяжело дыша, маэстро сел на пол. Из тьмы появился Бомбар, убежавший далеко вперед и уже вернувшийся.

В наступившей тишине слышались лишь частые хрипы маэстро да очень далекий вой сирены.

— Ищут уже, — на выдохе сказал Андраковский и на другом выдохе добавил: — Прятки…

— Прятки — разорви штаны на тряпки, — зло ляпнул Катарсис.

— Куда бежим-то? — спросил маэстро. — Не бежать надо, а спрятаться получше.

— Зачем? — поинтересовался робот.

— Отдохнем, переждем и придумаем, как детей выжить.

— А где мы? — спросил Катарсис. — А, понял! Представляете, маэстро, это катапульта! Я здесь не был уже лет пять!

На гигантской станции «Большая Медведица» встречались такие закоулки, где Андраковский вообще ни разу не появлялся, поэтому слова Катарсиса он воспринял спокойно.

— Я предлагаю здесь и спрятаться, — сказал маэстро. И добавил: — Думаю, минут через сорок они нас найдут.

— Всего сорок?! — с ужасом воскликнул Катарсис.

— Они же пойдут с металлоискателем, — грустно пояснил маэстро. — А ты, старина, железный.

— Никель и хром, — из гордости поправил Катарсис.

— Тем более, — вздохнул маэстро. — Значит, твой изотопный след не растворяется в воздухе втрое дольше.

Маэстро встал и направился к ближайшему люку.

Пираты выбрались в причальный блок, перелезли компрессорные кофры, обойдя инерционный поршень, поднялись на грузовые аппарели и по пандусу сквозь раскрытый шлюз прошли в огромную шахту катапульты. Пока Андраковский закрывал люк и ставил блокировку, Катарсис забрался по лесенке на периметрический мостик и через темное маленькое окошко стал смотреть наружу. Андраковский на дне шахты сел на большую, бессильно лежащую лапу захвата и стал думать, как выпроводить детей. Маэстро перебрал множество вариантов, пока ему в голову не пришла такая мысль: надо подготовить «Аввакум-2» к отлету, заложив в киберштурмана программу поиска «Аввакума»-звездолета и стерев из его памяти координаты станции, а потом запихать детей на их же катер и отстрелить. Больше они не вернутся.

Но продумать детали операции не дал крик Катарсиса:

— Они идут!

— Вот они где укрылись, — сказал Даниил, встряхнув коробочку металлоискателя. — Думали, не найдем!..

— Дверь-то на блокировке, — тихо сказал Артем и вдруг неожиданно для себя зевнул.

— Сейчас мы эту дверь… — Милора подняла бластер.

— Она огнеупорная, — еще тише заметил Артем и снова зевнул.

— Подумаешь, блокировка!.. — хмыкнул Даниил и вытянул из стены маленький пульт на штангах. — Сейчас мы найдем кнопку, чтобы открыть… Артем, как ты думаешь, какая из этих?..

В жерле катапульты у окошка Андраковский в отчаянии ударил себя по голове: ну как он мог забыть такую банальную вещь!.. Но вдруг вся система катапульты ожила, точно вставший из вечной мерзлоты мамонт. Андраковский и Катарсис попятились, одинаково похолодев. Вспыхнули огни на стенах у рельсовых каналов шахты. С лязгом дернулись четырехпалые манипуляторы на дне и встали дыбом, точно кобры. Бомбар в ужасе бросился наверх. Зарокотали какие-то моторы, напряглись шланги, что-то зашипело, исполинские обручи выдвинулись из стен.

— Они пробуют кнопку за кнопкой! — закричал маэстро, выглянув в окошко, и волосы шевельнулись на его затылке: — Сейчас он даст команду о катапультировании…

В тот же миг взвыли сирены и вздрогнула вся махина.

— Он нажал кнопку… — прошептал маэстро и сполз вниз. По его побелевшему лбу покатился ледяной пот.

Днище вспучилось четырьмя телескопическими трубами стартовых упоров. Через три минуты несчастные пираты будут выброшены в открытый космос, как вишневые косточки.

— Выход!.. Я вижу выход!.. — завопил Катарсис и ухватил маэстро за плечо.

— Что это там гудит, а? — спросил Даниил Артема. Артем посмотрел вверх и пожал плечами.

А пираты огромными прыжками неслись по окружности балкона, потом с нечеловеческой ловкостью и быстротой полезли вверх по скобам. Металл грохотал, выла сирена, что-то свистело и рычало внизу. Катарсис с разгона ударил головой в вентиляционную решетку, и та сорвалась с ржавых петель, ухнула вниз, хватив Бомбара по спине, и исчезла. Круглый узкий тоннель с ревом всасывал воздух, и пираты нырнули в этот тоннель, покатились в яростном, могучем потоке по отполированной трубе к воющему компрессору, и Катарсис точно, как стрела в кольцо, вошел в сопло. Компрессор подавился, удушенно замолк и вдруг оглушительно не то взорвался, не то лопнул. Едва не отхватив пятки маэстро, сзади рухнула металлическая заслонка, но Андраковскому показалось на миг, что он увидел разошедшуюся диафрагму стартового ствола и ледяной перелив стылого огня на злых звездах открытого вакуума. Морозная волна прокатилась по тоннелю, осев кристаллами инея.

— А дети долго и бесплодно гадали, что же такое приключилось с этой странной катапультой?

— Может, мы их отстрелили? — задумчиво спросил Артем.

Милора, рассвирепев, только дергала дверь за ручку. Пираты, то и дело застревая, ползли к выходу по тесным трубам, а дети все искали объяснение таинственному грохоту в катапульте. Воздуховоды вывели беглецов в узкий тамбур между стенкой коллектора и глыбой редуктора. Катарсис сгрузил ослабевшего маэстро на пол и сказал:

— У вас что-то волосы заснежило… Андраковский вяло провел рукой по голове — ладонь осталась сухой.

И тут раздался торжествующий вопль:

— Ага! Вот они!

Маэстро вскочил, как пружина, вмиг превратившись в нервическое, дикое существо с расширенными зрачками. Катарсис зарычал и метнулся за какое-то укрытие, выставив бластер.

— Старина! — чуть не плача, закричал маэстро. — Я больше не могу! Спаси меня, ради бога!

— Уходи! — заорал Катарсис и пальнул в потолок. — Уходи отсюда, уходи в мастерскую! Бомбар, тащи его! Катарсис открыл беспорядочный, но ураганный огонь.

— Только не по детям! — тонко крикнул Андраковский, но тут Бомбар сгреб его, взвалил на плечо и поволок.

Они убегали, путая следы и все более запутываясь сами. Не выпуская маэстро, Бомбар прыгал в лестничные пролеты, карабкался по шахтам лифтов и трижды пролезал сквозь ледяные чрева рефрижераторов. В районе малой обсерватории их догнал Катарсис, но снова отстал, воздвигая баррикаду. Они пронеслись по пустой, как стадион, десантной палубе, где в выпуклых иллюминаторах ночными эскадрами горели звезды, проникли в черный, мрачный, глубокий трюм, набитый полумертвыми машинами, и протиснулись вдоль пластин большого аккумулятора, где Катарсиса так трахнуло током, что он разучился произносить гласные звуки. Но все уловки были бессмысленны.

— Значит, так, — сказал Даниил, когда Катарсис прекратил истребительную лавиноподобную пальбу и умчался вслед за маэстро. — Куда он крикнул-то? В мастерскую, да?

В отсеке было тихо, только звонко капал расплавленный металл. Милора и Артем осторожно выглянули из своих убежищ.

— Там и встретим, — решил Даниил.

Через полчаса дети вошли в мастерскую.

Никого.

В то же самое время Аравиль Разарвидзе, сидевший в своей яме, перестал скрипеть зубами и кричать в пустоту над головой, вытащил бластер и приметил один из углов шахты, чтобы расплавить лучом пол и выбраться на нижнюю палубу.

Дети прошлись по мастерской.

— И спрятаться-то негде, одни картины… — проворчал Даниил, оглядываясь.

— В каких мирах они столько награбили? — печально спросил Артем, переходя от одного полотна к другому.

— Тогда сделаем так, — решил Даниил. — Мы поставим у входа большую картину и прицепим к ней сзади инфразвуковую мину. Пираты придут — хвать за картину, тут-то она и сработает. Они сразу упадут в обморок, мы выскочим из засады и свяжем их. А, какова идея? Милора, давай быстро на катер за миной!

Милора, согласившись, молча вышла из мастерской.

— А картина-то ведь погибнет, — укоризненно сказал Артем.

— Выберем которая похуже, — ответил Даниил и прошелся по мастерской, прицениваясь. — Вот эту, например.

Он вынул старое полотно «Я нашел в своей груди маскон».

— Чушь какая-то, — резюмировал Даниил, еще раз оглядев картину. — Ничего не понятно.

И он потащил ее к проходу.

А пираты в это время, сами не зная для чего, устало брели к мастерской.

За пять минут до их появления вернулась Милора. Даниил быстро укрепил мину, завел взрыватель, и дети побежали прочь.

Лишь только они скрылись за поворотом, в коридор вошли Андраковский, Катарсис и Бомбар.

— Кжтс жв, — сказал Катарсис. — Здсь нет.

Он толкнул дверь.

Посреди мастерской одиноко торчала картина. Остальные были сдвинуты к стенам и навалены друг на друга. Катарсис и Бомбар посторонились, пропуская маэстро.

— Хозяйничали… — прошептал Андраковский, нервно передернув плечами, и направился к картине.

Он взялся за раму, и, едва он шевельнул полотно, рявкнул взрыв. Разорванная на лоскутья картина стаей птиц взлетела к потолку, а сам маэстро, разинув рот и вытаращив глаза, сел на пол и без звука повалился.

— Ы! — вскрикнул Бомбар от инфразвукового удара по голове.

Катарсис чуть присел от неожиданности и только дернулся на помощь маэстро, как услышал за спиной:

— Руки вверх!

В проеме входа стоял беспощадный Даниил. Катарсис медленно развернулся, и бластер со стуком выпал из его рук.

— Руки вверх, — повторил Даниил.

Катарсис понял, что это конец.

Самый настоящий.

Маэстро конвульсивно шевелился на полу.

— Руки вверх, — в третий раз сказал Даниил и улыбнулся — искренне и отнюдь не злорадно.

И вдруг за спиной Даниила на потолке с треском лопнул пластик, брызнул яростный луч, и раскаленная, оплавленная квадратная пластина, вывернувшись, полетела вниз. Черное как ночь, закопченное существо вывалилось из дыры, рухнуло на пол и тотчас вскочило, но за мгновение до этого Даниил развернулся лицом к неведомой опасности.

Катарсис остолбенел, а существо, взметнув хлопья сажи, завопило, словно паровоз:

— Шайтан подери все эти звездолеты вместе с пиратами, где все шиворот-навы..!

Катарсис икнул и в великолепном прыжке достал ногою дверь мастерской. Дверь отскочила от стены и, точно громовой аплодисмент Случаю, захлопнулась, сотрясая косяк. Катарсис рванул запор.

Даниил метнулся к двери и стал колотить в нее кулаками.

— Что вы наделали! — с отчаяньем крикнул он Аравилю. — Они опять ушли!..

— Послушай, дорогой! — взъярился Аравиль. — Я говорю, что хватит с вас пиратов! Домой на катер, бегом! Слышите, а?!

Катарсис под ругательства Аравиля побежал к Андраковскому. У маэстро из ушей текла кровь. В каком-то бреду, сжав в кулаке обрывок картины, он шептал, ворочаясь и силясь встать:

— Уходите, уходите, боже мой, как я хочу, чтобы вы ушли, глупые, неразумные дети Земли… Я не могу играть с вами в эту игру, это очень страшная игра, не надо играть в эту игру, кто научил вас этой игре?..

Катарсис присел рядом и, отлично выговаривая гласные, сказал:

— Они уходят, маэстро, успокойтесь, они уходят. Они больше не будут стрелять в вас и рвать ваши картины…