Адвокат Гопник замер, словно разбитый неожиданно обрушившимся на него параличом. И было от чего: не успел Счастливчик нетвердым шагом миновать бесхозного вида фургон, вкривь и вкось припаркованный на пяти углах, как навстречу ему - мрачный, и недвусмысленный, черный как смертный грех - из переулка выполз Ноктюрн-форсаж прошлого десятилетия выпуска.
Люди внутри дурацкого фургона тоже замерли: сценарием вовсе не было предусмотрено явление на сцену такого изобилия действующих лиц.
Замерли и те - за непрозрачными снаружи бронестеклами Ноктюрна. Сидевший за панелью управления тип повернулся к Гураму и мрачно сообщил ему, что на его взгляд, на улице что-то слишком людно… Тот с немым удивлением глядел на остолбеневшего Гопника. Такого подарка Судьбы он не ожидал и потому оцепенел.
Замер и Рваное Ухо - нутром ощутив опасный расклад.
Одному только Счастливчику решительно все было нипочем. Да и с чего бы? Трубочник снова был с ним. И надо отдать ему должное, хитрый бес старался как мог.
Всеобщее оцепенение длилось пару-тройку мгновений, не более, после чего события стали развертываться в совершенно сумасшедшем темпе и в самой дурацкой последовательности из всех возможных.
Прозвучали команды, и из обоих машин горохом высыпала и рассосредоточилась по немногим возможным укрытиям полная дюжина вооруженных боевиков. Гурам из-за корпуса Ноктюрна громко поинтересовался, что господам, собственно, надо от их человека.
Имея ввиду, вообще-то, Счастливчика. Рваное Ухо рванул в подворотню. Рванули, собственно говоря, все - кто куда мог. Ошеломленный Тони - назад, за фургончик. Наконец-то им замеченный.
Не менее него ошеломленный Гонсало - зайцем, вперед: сзади щелкали затворы.
Решительно не собиравшийся упускать добычу из рук Йозеф дал вслед петляющему по улице адвокату очередь парализующими зарядами, промазал и вывел из строя двух людей Магира и ошалевшего от страха Тони.
После этого стрелять стали все: можно было подумать, что это среди ночи заработала артель клепальщиков: огнестрельная техника особо не шумела, но пули долбили железо каров с гулким громом.
Цепочку людей Магира Гонсало миновал без помех. До путающегося под ногами прохожего им дела не было. Единственного из них, кто знал адвоката в лицо - Гурама - автомат Йозефа отоварил парализатором в плечо - случайно, рикошетом.
Остальные были заняты тем, что успешно подавляли огонь противника, чем изрядно облегчили Гонсало отход с театра военных действий. Свернув за угол, адвокат припустил сломя голову и только минут через пять стал прикидывать, куда же его несет.
Несло его куда надо - к заброшенным складам на Птичьих.
- Вот, вы просили держать этот момент на контроле… - Коротышка Каспер перебросил на стол Киму кусок ленты принтера.
Агент на Контракте с некоторым недоумением воззрился на лаконичную строку распечатки. Потом - на подчиненных.
- Еще вчера, - напомнил ему Джон, - вы распорядились найти номер счета Толле. Вы отметили в показаниях Братова, что-то в том духе, что… Одним словом, у Гостя должна быть здешняя валюта на руках. Скорее всего - в виде электронной кредитки - как обычно… Вы тогда сказали, что номер, конечно, дохлый, но надо это проконтролировать… Я этим озадачил наш компьютер из финансового подразделения, Дело оказалось сучковатое: счет открывал комитет Азимова - по своим хитрым каналам - и тут сам черт ногу сломит… Но в домике на Козырной сидят люди ушлые, и к тому же у нас по этому делу - высокий уровень допуска…
- Одним словом, вы вычислили его карточку… Гм… Неплохой кредит спустил под это дело господин секретарь… - без энтузиазма констатировал Ким. - Хотя… - он присмотрелся к распечатке, - кажется, не это - самое главое… Ч-черт! С него же - с этого счета - сегодня скачали приличную сумму… Ничего не понимаю… Они, что, с ума сошли или… Так, номер счета получателя… Анонимный, разумеется. Но вот терминал… Каспер, запросите срочно идентификацию терминала, с которого…
- Уже идентифицировал. - Каспер иронически прищурился, - Абонентский счет оплачивает господин Адельберто Фюнф. По моему, мы слышали о таком… А это - показания радиозасечки… Конечно, мы там уже никого не найдем, но все же…
- Так, - определился Ким. - Джон, свяжитесь с прокурором: нужна санкция на арест счета. Выведите на дисплей карту города. И сводку по районам, пожалуйста.
- Вот так и со всеми остальными… Запрашивать Сеть - пустое занятие… - Покровский устало принялся собирать со стола бумаги, магнитки и прочие атрибуты своей деятельности. Он явно собирался домой. - Клавдия Ивановна у вас в Сети проходит как кинолог, - продолжил он. - Имеет соответствующий диплом. Заведует виварием нашей богодельни - и не более. А семинары, консультации, просто авторитет среди специалистов и знатоков - все это почти не документировано. Давно говорил ей, что надо написать монографию, отметится, так сказать, в академическом мире… Так нет! Вот и цитируют в мировой литературе чушь всякую. В том числе, явный бред, вроде сочинений господина Пакельного. Не имели удовольствия читать? Завидую вам… А между тем, Шпак лучше всех смертных здесь, на Прерии разумеется, смыслит в Псах Чура. Но - кому это надо… Можете звякнуть ей - хотя, в столь поздний час, скорее всего, нарветесь на автоответчик. Впрочем, если вам угодно… - профессор взял трубку. - Лучше я организую вам, гм, аудиенцию - завтра, на утро. Так будет лучше: Клава - человек непростой…
Комиссар уже давно понял, что простые люди к Цивилизации Чур, как правило, отношения не имеют и только пожал плечами.
- Послушайте, - осторожно осведомился он, - а ваша мадам Шпак не пошлет следствие точно туда же, куда меня с полчаса назад отправил герр Крюге?
Профессор, который тем временем, видимо, успешно миновал встречи с автоответчиком и гудел в трубку по-русски что-то весьма добродушное, воззрился на Роше с плохо скрываемой улыбкой. Потом пару раз гукнул в трубку что-то успокаивающее, положил ее на место и вздохнул:
- Завтра Клавдия в полном вашем распоряжении - сидит дома на бюллетене и пестует какого-то отпрыска собачьего племени. Не беспокойтесь - она человек, в сущности, добродушный - во всяком случае, не фанатик… Как и я… Оба мы не в востороге от того, зачем к нам пожаловал господин Толле, но оставлять его в руках бандитов - это уже не политика. Это - пособничество уголовщине.
Крюге - другое дело. Людей, долго живших т-а-м, порой трудно понять… Кстати, Клава дала мне неплохой совет - в библиотеке у нас, в ее открытом файле, для студентов, есть запись последнего семинара - как раз вводного по интересующей вас теме…
Мягко засветилась лампа настольного блока связи. Профессор снял трубку. Потом передал ее Роше - несколько растерянно.
- Это вас, комиссар…
На том конце канала Ким недоуменно осведомился:
- Что там у вас, Жан? Я еле додумался позвонить еще и господину профессору… Почему вы?…
- Выключаю свой блок во время разговоров… - с досадой объяснил Роше, на ходу исправляя оплошность. - Дурацкая привычка… Что там у вас?
- Отправляюсь на Птичьи Пустоши, - уведомил его Ким. - Оттуда засекли выход на банковский счет Толле… Да, представьте себе - такое идиотство… Район складов Продуктового товарищества, помещения с тридцать шестого по пятидесятое… Здесь неподалеку зарегистрировали еще и перестрелку… Я до сих пор думал, что для Прерии разборки на улицах - редкость… Нет, думаю, вам не следует… Там уже патруль и вообще… Иду, как говорится, по холодному следу… Лучше подождите меня у дока Покровского - если дед не собирается ложиться - есть кое какие вопросы к нему. Как к специалисту…
Роше опустил трубку и нахмурился. Он не любил зевать пожарные ситуации. Кажется, однако, проехали уже вторую такую…
- Не стану вас задерживать… - комиссар встал с кресла и бережно освободил мраморного мыслителя от своего головного убора. - Продолжу свои поиски… собачьей шерсти.
- Если у вас еще есть свободное время, - добродушно посоветовал Покровский, - спуститесь в библиотеку. Там открыто круглосуточно. Прокрутите файл с семинарами по Псам: может узнаете что-то из того, что вас интересует…
- Спасибо за совет, - так же добродушно отозвался комиссар, перешагивая через порог. - И спокойной ночи…
Вот теперь Харр отчетливо слышал зов. Тот самый. Чтобы лучше сориентироваться, он осторожно поднялся и трусцой, рыскающим зигзагом двинулся по утопающей в темноте набережной. В движении было легче определить источник этого непонятного, тревожного сигнала. И действительно - старый, испытанный метод помог: Харр понял, что сбивало его. Их было несколько - этих источников. И Харр устремился к ближайшему из них. Он ясно понимал, что главное сейчас - это Тор, но этот непонятный сигнал слишком напоминал ему о том главном, что служило источником самой большой опасности для каждого, кто был рожден на Чуре - этот сигнал напоминал ему голос нечеловеческого, не Землей порожденного разума…
Достигнуть первого из источников сигнала оказалось довольно легко, но то место, где находился этот источник, было невероятно странным… Столь же странным оказалось и существо, которому принадлежал этот беззвучный голос. Существо, что звало на помощь… Как он только умудрился забраться на этот островок, вдали от заросшего камышом берега, этот пушистый малыш? Харру пришлось пуститься вплавь - другого способа добраться до этой крохи у него не было. А как только он добрался до заросшего осокой клочка суши, отряхнулся и обнюхал кроху, ощущение страха перед чем-то совершенно чуждым, исходящим и-з-в-н-е, отступило, сменилось смешанным чувством сострадания и ответственности за этот крошечный кусочек чуждой этому миру жизни, неведомо как попавший в этот погруженный в хаос, безхозный мир…
И еще он, наконец, вспомнил, когда и как - там, на Чуре, ему встретилось… Нет, не эта, в беду попавшая кроха, но нечто очень и очень сродни этому зову и этому пушистому сиянию…
Кроха, однако, восприняла появление Харра как нечто должное.
Как только он попытался согреть это чуть мерцавшее во тьме почти беззвездной ночи создание, оно прильнуло к его короткой шерсти и что-то затараторило по-своему, силясь, видимо, убедить его в необходимости предпринимать какие-то совершенно срочные действия, куда-то спешить, к чему-то успеть… Харр не понял и малой доли из всего этого потока императивного попискивания. Уловил только общий смысл этого лопотания - намерения крохи в общем-то совпадали с его собственными… Подхватив малыша за шкурку на загривке, фосфоресцирующую в ночном мраке, Харр снова пустился в холодные воды реки. Второй источник призыва прятался где-то в глубине городской окраины. Он уже нашел второго малыша, и третьего, когда пришли новости от Подопечного…
- С нашей стороны - трое раненых, - доложил Алекс. - Двое - тяжело, держатся на фиксаторе. В том числе - Йозеф.
Потери противника - ориентировочно четверо. Одному - снесли череп. С остальными - неясно. С места действия все убрались до появления патруля. Мы забрали своих, они - своих. Один неустановленный тип - у нас с собой. Полный заряд пэ-двадцатого. Еще не скоро сможет… Да, при нем найдена кредитка на имя Энтони Мэлвина Пайпера…
Возможно, это он и есть.
Клод Саррот приложил определенное усилие для того, чтобы не хватить трубкой блока связи по столу.
- Где вы сейчас находитесь? - спросил он, нарочито спокойно, слегка притормаживая себя.
- Двигаемся по Цесаревича, в сторону клиники Шторха, - с готовностью определился на местности Алекс. - Сейчас проходим Алексеевские массивы…
- Очень хорошо… - Саррот прикрыл желтые, восковые веки и пожевал тонкие губы, представляя себе топографию того района столицы. - Сверните на явку. Там - практически по дороге.
- Понял, - подтвердил Алекс. - Сворачиваю на Полинга…
- Возьмешь с собой предполагаемого Пайпера и работаешь с ним - там есть все необходимое. Подошлю к тебе Кори - он хорошо соображает в таких вещах. К его прибытию приведи объект в порядок. Ты знаешь, что нам от него нужно. Нам нужно, чтобы он заговорил сегодня, а не завтра в обед… Йозефа и других к Шторху пусть подбросит э-э…
- Каммингс, - подсказал Алекс. - Он справится.
Голос его был далеко не бодр. Привести в порядок объект, получивший полный парализующий заряд стандартного Р-20, за считанные минуты не мог даже и всемогущий Господь. Но полученный приказ обсуждению не подлежал.
- Дьявол бы побрал проклятого Тони и его псину!
Дьявол бы побрал тебя - дурака! - Мепистоппель сделал небольшую передышку и воззрился на Толле, чтобы удостовериться, что до того доходит смысл сказанного. - Нам надо смываться как можно скорее, а мы сидим на этой куче капусты - он швырнул на стол пластиковый пакет с только что полученными в банкомате купюрами и воздел руки к заплесневелому потолку. - И все из-за этого треклятого идиота, который - видит Бог - где-то набрался и влип в какую-нибудь историю… Я чуть не поседел пока проклятая машина отсыпала мне нал. И - представляешь? - как только я вздохнул свободно, на индикаторе выскочила паскудная объява: Счет арестован!. Я только и успел, что показать чертовой железяке язык - вот так (Мепистоппель показал как именно - зрелище было внушительное) и дать драпа. Кто его знает - может через секунду они бы блокировали все ходы и выходы…
- Какие выходы? - поинтересовался Тор.
- Из Купермановского супермаркета! - там у них уймища банкоматов - на каждом этаже… Все-таки мы нагрели их!… Это же надо - буквально на считанные секунды опередили… Но если они засекли мой блок связи, нам…
В этот момент в дверь помещения номер сорок, судя по всему, попыталось вломиться пол-дюжины чертей.
По крайней мере, так можно было подумать, судя по производимому ими шуму.
- Только не блокируй снова мой бластер, пожалуйста, - тихо попросил Мепистоппель Тора.
Тот молча взвесил на вытянутых пальцах свой меч. И остался доволен.
- Откройте, Бога ради! - взмолился с той стороны тяжелой двери адвокат Гопник.
- Это Гонсало! - не без удивления комментировал эту мольбу Адельберто.
И сделав недоумевающему Тору знак, замер сбоку от двери.
- Ты один? - проорал он в ответ на третий или четвертый вопль Гопника.
- О, Господи! Так вы живы? - искренне поразился Гонсало.
- И вы там тоже одни?
- Что значит тоже? - задал Мепистоппель один из самых идиотских вопросов, возможных в сложившейся ситуации.
Гопник задумался.
Дым от легкого табака свивался в замысловатый узор над не менее замысловатым узором малахитовой столешницы. Большой Магир старательно фокусировал свой взгляд на этой картине, чтобы не видеть устремленного на него свозь мглистые завитушки взгляда того, кто сидел напротив.
- Меня не интересует то, как вы это сделаете… - Рамон медленно и веско цедил слова в трубку. - Меня не интересует, как вы будете откачивать Гурама. Мне надо до утра знать где находится Гость. И где находится Счастливчик. Его ведь заграбастали вместе с его радиомаяком? И еще вот что, Конрад, мне очень - ты понимаешь, о-ч-е-н-ь хочется узнать, каким образом наши лучшие друзья из Дженерал Трендс вышли на Пайпера… Кто продал им частоты маяка?… Ты хорошо понял меня?
Выслушав заверения в быстрейшем исполнении своих указаний, он опустил трубку на стол и тяжелым, выразительным взмахом руки внес некоторое возмущение в жизнь дымного узора над столом.
- Мне перестал нравиться… - тот, напротив, задумался, подбирая слова, - перестал нравиться метод вашей работы…
Слишком много убитых… бесплатно… Слишком много… времени затрачено. Я нахожу, что мы должны вмешаться в процесс… Сами…
Рамон поднял глаза на собеседника. Тяжело покачал головой.
- Это плохо кончится, - твердо отрубил он. - Очень плохо.
Трудно было определить, согласился ли с ним партнер. Он, похоже, думал уже о другом.
- Ведь тот, кто нам нужен… - все так же медленно выговорил он. - Тот, кто нам нужен - он тоже в это время что-то делает… Ведь так?
- Ваш подопечный окончательно спятил… - меланхолично констатировал Гонсало, выбираясь на грузовой пандус из наклонного лаза помещения номер сорок, следом за задумчиво нахмуренным Гостем. - Вот-вот сюда нагрянут архангелы мсье Саррота, а господин Толле, видите ли, не может оставить помещение в беспорядке. Ему надо расставить все по-своему… Тор пожал плечами и молча полез внутрь машины.
Мепистоппель энергичным тычком помог Гонсало упаковаться в Фольксваген, рядом с Гостем.
- Только не воображай, - сурово уведомил он адвоката, - что я хоть на грош поверил твоим сказочкам про то, как ты и от Рамона, и от Саррота, и от Черта с Дьяволом ушел… Я не собираюсь ни снимать с тебя штрафные меры, ни, тем более, увеличивать твой пай в деле. Ты дело это и так, считай, что провалил…
- Еще раз говорю тебе, старый дурень, что мне просто Фортуна улыбнулась, иначе я был бы уже трупом… - досадливо проскрипел адвокат, втискиваясь в довольно тесный объем кабины.
- Ага, Фортуна, значит, повернулась к нему лицом, и он и от бабушки ушел, и от дедушки ушел… - Адельберто даже оторвал руки от руля, чтобы изобразить всю меру недоверия словам утратившего доверие партнера.
- Да не лицом ко мне Фортуна повернулась, - зло возразил Гонсало. - Не везде у нее лицо, у Фортуны… И при чем здесь мои бабушка с дедушкой?!
- Значит, Фортуна ж…ой тебе улыбнулась, - констатировал Мепистоппель. - А что касается бабушек и дедушек, то раз уж взялся делать бизнес на планете, населенной недоделанными скифами, так уж надо их фольклор знать… Сказку про колобка, хотя бы… Хоть ты на него и не похож.
- Меньше эмоций, Адельберто, меньше эмоций… - устало парировал адвокат. - И ходу, ходу отсюда. Я повторяю - своими глазами видел, как Тони влез в облаву… Если он жив, то сейчас здесь будут гости…
- Ты не ошибся, Гонсало? - в который уже раз осведомился Мепистоппель, запустив движок. - И как ты сам-то вышел на нас?
Я ведь подстраховался и в том тайнике - непрямой адрес оставил.
Только телефон. На знакомого одного. Чтоб потом у него справиться - не побеспокоил ли его ты или кто другой.
- Тайник твой, Мепистоппель, засветился, - пожал плечами Гонсало. Я не могу повторять это тебе сто раз…
Ненадежное ты место выбрал. Какая-то тупая скотина нос в книжку сунула и - привет! Для меня осталось только дерьма сушенного грамма два. И никаких телефонов-адресов. Оно, кстати, и к лучшему… А на тебя я по-другому совсем вылез - тоже второй раз объясняю. Не надо бросать где попало счета и квитанции… Половину секретов люди узнают из такой вот макулатуры, и только вторую половину - из газет…
- Я не верю тебе ни на грош! - заскрипел Адельберто, но Тор перебил его:
- Он не врет, Нос Коромыслом…
- Славно он тебя кличет, - заметил Гонсало. - Когда состоялось крещение под новое имечко?…
Адельберто зло зыркнул на него выкаченным глазом.
- Мне еще не такое приходится терпеть от этого парня из-за вас, дураков! - зло прошипел он, выруливая из едва освещенного складского двора в и вовсе неосвещенный переулок.
Такси они остановили где-то на самой черте города, там, где тянулись унылые, полузаброшенные кварталы неперспективной застройки - по сути дела остатки древних полудеревень, проглоченных когда-то Столицей, а теперь вновь выплюнутые ею. Расконвоированный заключенный П-1414 пошел первым, ориентируясь на короткие подсказки своей давней подруги.
- Он не хватится тебя? - тревожно спросил Пер, оглянувшись через плечо на Мери-Энн.
- Кон? Пил двое суток и сутки будет спать. Я это расписание выучила наизусть. Потом будет глушить кофе и работать сутками…
Пер мучительно поморщился, прислушиваясь к хлюпанью воды в ботинках.
- Что ты знаешь о его теперешних м-м…
заказчиках? И об этом доме? Он что-нибудь рассказывал тебе?
- Ничего. Ты же знаешь его - если не захочет, слова из него не вышибешь… Обо всем приходится догадываться… Но я - догадливая. Этот дом… Я его вычислила.
Пер понимающе хмыкнул.
- А началось все примерно через год после того, как ты загремел под суд, - продолжила Мери. - Точнее, не началось, а продолжилось, я так понимаю… Появились люди, которые начали дознаваться о связях тех, кто работал на Чуре - не только люди Магира, но и еще какие-то… Прямо, настоящая охота началась. И у многих из наших начались неприятности… Ну и… Я так понимаю, что Кон просто испугался. Особенно после того, как убили Тоби…
В конце концов, Магир и те… Те, кто за ним стоят - это хоть какая-то защита… И они очень прилично платят. Я не знаю, что им нужно… Скорее всего, они хотят довести до конца то, чем ты занимался - какое-то приложение идей этого Толле к здешним условиям… Или что-то в этом духе… А дом этот… Я его просто вычислила. Понимаешь, с этого и начались у него эти… заходы,
- она сделала чисто славянский жест, скорее мужской, чем подобающий начинающей стареть женщине. - Сначала уходил в город надолго, а затем возвращался - с деньгами, уже порядком набравшись. И уходил в штопор… Ну и разговоры на тему об этом месте… К нему временами приходят… другие - из тех, кто тоже работает на этих заказчиков… А как ты сам понимаешь, у нас на Нимфе не очень то уединишься…
Обычно, я не понимала, о чем идет речь, но тему Старого Дома - для себя отметила. А потом - просто проследила его… походы.
- Вот как… - Пер откашлялся.
Подумал немного.
- Там - среди тех, кто приходил к Кондрату - не было наших общих знакомых? Ну - Васина, например… Карла…
Мери подумала с минуту.
- Нет… Пожалуй, что - нет. А с Карлом он, действительно, временами встречался - ты же знаешь, он в этих делах посторонний, но за небольшой процент позволяет использовать свою контору в темную. Передает когда надо, кому надо все что угодно - без лишних вопросов… Такой был, таким и остался. С него все как с гуся вода…
Она неожиданно попридержала Пера за локоть.
- Теперь подожди… Дальше я пойду первой…
Они двигались по лесополосе, протянувшейся вдоль пригородной - а может, уже и загородной - аллеи.
Старались не светиться в просветах между деревьями, держались ложбинок, сочащихся влагой прошедших дождей.
- Это уже близко… - тихо предупредила Мери-Энн. - По крайней мере, прошлый раз он был где-то здесь…
- Ты о чем? - чуть недоуменно осведомился Пер. - О доме этом? Он что - способен м-м… менять местоположение, что-ли?
Мери только коротко махнула рукой.
- Может и не меняет, но вот с памятью у всех, кто его находил, что-то явно происходит…
- Черт, какие-то надгробия пошли… - с досадой отметил Пер, подсвечивая вокруг фонариком, выведенным на минимум мощности.
- Да уж, - невесело усмехнулась Мери, - готический калорит у нас на высоте. Эта штука постороена впритык к погосту. С этой стороны кладбище не огорожено, а дальше - будет чугунный заборчик. Не зацепись… А дом уже виден - это вон та руина - за деревцами прямо по курсу… Охраняет его один только тип - из тех, что не просыхают с вечера до утра… Видно, тоже не любит этого места. Побаивается.
Пер вздохнул: куда бы не заносили представителей рода людского вихри технического прогресса, под какие бы небеса, к каким бы солнцам ни приходили люди, всегда за ними тянется это их древнее наследие: заброшенные погосты на окраинах, тоска дождливых ночей и страх чего-то, чего - каждый твердо знает это - нет и быть не может…
- Мери… - тихо окликнул он. - Откуда… Откуда на кладбище - светлячки?
Он погасил фонарик.
Мери приостановилась. Присмотрелась в направлении, в котором указывал Пер.
- Здесь не бывает светлячков… Это… Как ты только заметил… Ч-черт, подойдем ближе. У тебя есть шпалер?
- Нет… Оружие мне не положено, - с одному ему понятной усмешкой вздохнул Пер.
Мери удивленно оглянулась на него, пожала плечами.
- Я теперь всегда таскаю с собой разрядник… Пошли.
Свечение было, и впрямь, еле заметным, но оно не померещилось Перу - зыбкий бело-голубой огонек высвечивал мох, которым заткана была каменная ниша, когда-то служившая раковиной, в которую стекали вечные слезы из фонтанчикакапельницы, украшавшим надгробие с давно стершимися именем того, кто лежит под ним и датами его жизни. Сейчас нечто иное гнездилось в этом каменном ложе - нечто, что всколыхнуло в памяти Пера замершую было темную гладь пруда, под которой таились странные образы и смутные страхи…
- Смотрите, - с каким-то облегчением в голосе сказала Мери. - Забавная кроха… Первый раз вижу такое. Наверное - какая-то здешняя мышь… Или - хомяк…
Она шагнула к осевшему надгробию.
Пер приостановил ее коротким движением руки.
- Не стоит… Это не тот зверек, которого я хотел бы встретить сейчас…
- Опасная тварь? - с недоумением спросила Мери, делая небольшой шаг назад. - Никогда даже не слышала ни о чем таком…
- Слышала, Мери, слышала - просто не сопоставила сейчас…
- Пер положил ладонь на вскинутый было его спутницей ствол разрядника. - Это Пушистый Призрак.
Таинственный зверек с Шарады. И еще - они водятся на Харуре… И еще на паре планет.
Как правило там, где мало кислорода и господствуют ледяные пустыни… Очень неприхотлив. Сам по себе - безобиднее таракана.
Но считается дурным знаком встретить его, если не искал. Купить, выменять, прийти посмотреть в вольере зоосада - пожалуйста, но когда он является непрошенным… Надо менять планы…
- Так то - Шарада… Откуда эта тварь взялась здесь?
- Вот и я - про то же… - задумчиво заметил Пер. - Вот что, Мери: выбирайся на дорогу, вызывай такси и жди меня там. В домик этот мне лучше наведаться одному…
- И не подумаю, - Мери высоко подняла плечи. - Ты первый заметил эту тварь - значит знак - тебе, а не мне… Это - во-первых. А во-вторых - я сыта по горло суевериями, которых ты понабрался на Чуре…
- Делаем так, как сказал я, - коротко оборвал ее Пер тоном, которому не приходилось возражать.
Когда надо, он умел говорить так.
- И вот что - передай мне разрядник… Где только достала такой… Или лучше вот что - оставь-ка его себе. Обойдусь.
В сотне шагов от здания Пер включил свой блок связи и через канал Кима вызвал картинку с орбитального спутника наблюдения. Повозившись минуту-другую, он узнал на экране слегка плывущий образ того квадратного километра, на котором находился сам и на котором стоял Старый Дом… Включил преобразование инфракрасного диапазона… Как и предупредила Мери, Дом охранялся: позади него был приткнут к кустам кар, марку и номер которого спутник наблюдения тут же отрепетировал по радиоэху. Неподалеку ошивался и тип в нахлобученной по уши шляпе.
Спутник заботливо вывел на экран информацию о том, что при типе имеется единица огнестрельного оружия и блок связи, зарегестрированный на анонимный номер. Пер выключил блок и спрятал его в траве у ограды.
Теперь уже не расконвоированный заключенный П-1414 владел навыками боевых искусств Чура. Теперь боевое искусство Чура владело им. Бесшумно преодолеть расстояние до темнеющего впереди кара было просто упражнением для разминки. Пер дождался момента, когда сторож, совершая свое, видно, порядком осточертевшее ему маятникообразное движение, приблизится к машине, и приголубил нерадивого стража коротким ударом за ухо. Тот послушно опустился ему на руки. Пер закрепил отключку клиента аккуратным нажатием на магические точки и пристроил его на сиденье. Обыск показал совершенную правоту системы орбитального мониторинга: в карманах клиента, кроме умеренной суммы наличными, полупустой фляжки Джонни Уолкера и Смит и Вессона были только носовой платок, потертый цивильного вида ножик и блок связи.
Виски, наличность и платок Пер оставил пострадавшему, револьвер осмотрел не без опаски - он был снабжен зарядами повышенной мощности, разносящими вдребезги бронежелеты - и сунул себе за пояс, а из блока связи вытряхнул элементы питания и сунул их себе в карман.
После чего осторожно двинулся к Дому.
- Они здесь. Можно не сомневаться… Здесь… Или недавно были здесь… Оцените тепловой след…
Джон повернул монитор так, чтобы Киму лучше был виден его экран, а на экране - светлые пятна дверей и полуподвальных окон помещения номер сорок по Птичьим Пустошам. Все остальные пространства кирпичных стен, забранных решетками и железными дверьми дверей и окон, которыми изобиловал заброшенный товарный двор, были мертвенно темны и находились явно в температурном равновесии со средой.
- Ну что же… - Ким постучал пальцем по схеме выведенной на экран его ноутбука. - Выставляйте людей здесь и здесь, а я, с вашего позволения, попробую двинуться вот так - через разгрузочный люк… Передайте мне камеру…
- Пойду с вами, - уточнил диспозицию Джон. - А Сэм попробует поторговаться с клиентами через дверь. Если там, конечно, есть с кем торговаться…
Спрыгнув в благоухающую пригорелой яичницей темноту, Ким мгновенно понял, что он в подвале не один. Для того, чтобы быть пустым и безлюдным, этому подвалу нехватало гулкости. В нем было слишком много тишины - ватной, глухой, напряженной. Слегка посапывающей от этого напряжения тишины.
Только за тяжелой дверью слышался голос Филдинга, сообщавшего обитателям помещения, что они окружены и сопротивление - бессмысленно…
Ким типовым финтом рванул в сторону от того места, в котором его должны были бы ждать предполагаемые невидимые противники, расшиб локоть обо что-то отменно твердое и железное, однако, не стал торопиться бросать во мрак свето-звуковую глушилку. Он только тихо, но внятно спросил сопящую темноту:
- Господа?…
Господа не заставили себя ждать слишком долго.
Тьму складского подвала осветила неполная дюжина ярчайших карманных прожекторов. На каждый такой прожектор приходилось по одному плотно сколоченному и хмурому типу в пятнистой форме.
Майор Свирский устало смотрел на Кима и осуждающе жевал спичку.
- Похоже, что и вы и мы немного припозднились, а? - флегматично поинтересовался майор. - А как хорошо было бы согласовывать свои действия, хотя бы на час вперед, господин Агент на Контракте…
Ким молча посмотрел на свою, явно ставшую ненужной, камеру голографической регистрации и глухо спросил:
- Надеюсь, господа, вы хотя бы засняли э-э… место?
- Да, не беспокойтесь… - Свирский поморщился и махнул своим людям отбой. - Если это вас так волнует… Это, похоже, действительно то место, где держали Гостя. Вон, глядите: наручник на трубе еще болтается. Много следов и отпечатков. И еще - здесь стреляли, - он кивнул на обломки портативного телевизора. - Следов крови, правда, не нашли…
- А что же нашли? - без энтузиазма поинтересовался Ким.
- Собачью шерсть… - криво улыбнулся майор. - Разной масти. Довольно много собачьей шерсти…
Если верить изображению в голографическом окошке дисплея, госпожа Шпак не была идеалом женской красоты - скорее уж воплощением энергии и предприимчивости, свойственных потомкам амазонок. Первого из неполной дюжины слушателей своего семинара, она выдернула из сладостной дремы как морковку из грядки. Тот был лупоглаз и бестолков, однако, честно стал выдавать некий текст. Его невнятное блекотание Роше слушать не стал, прокрутив запись вперед. Энергичный допрос жертв длился довольно долго. Наконец слово взяла сама госпожа Шпак, и слово это было Псы.
- Псы… - Клавдия потерла лоб. - Это легко понять, друзья… И нелегко - одновременно… С самого начала роль собачьего племени в жизни колонистов Чура была несравненно выше, чем роль этих четвероногих в истории земной цивилизации: Псы стали как бы продолжением рук первопроходцев.
Здесь, мы только с долей условности говорим о языке, на котором хозяин общается со своим псом, а для Псов Чура был разработан очень совершенный, унифицированный язык. Существовал детально регламентированный ритуал обучения ему и Пса и человека. Уже тогда Псы стали общей собственностью, и за своего Пса человек нес ответственность не только перед другими людьми, но и перед Стаей. И Пес отвечал за своего Подопечного. Это уже были партнерские отношения. Не простой симбиоз. Стая вправе была ожидать от людей определенного поведения. Если ожидания не оправдывались, умела своего добиться.
Научилась вести себя с людьми на равных.
Из редких рядов слушателей потянулась поднятая в знак недоуменного вопроса рука.
- У вас вопрос, Карим? - повернулась к ней доктор Шпак.
- Так что, получилось так, что люди на Чуре стали у своих Псов рабами? - c возмущением в голосе спросил кудлатый Карим.
Тут же протестующе взвилась другая рука - шоколадно-коричневая, чуть светловатая.
- Нет, все не так! - не дожидаясь приглашения, вступила в полемику ее обладательница - метиска лет восемнадцати с модно раскрашенной прической. - Это - развитие тотемизма: Псы стали для них живыми тотемами…
- Нет, и не так, друзья, - энергично остановила Клавдия рождающуюся мысль. - Вы накладываете старые структуры на качественно новый цивилизационный феномен… - она даже прищелкнула пальцами, чтобы сосредоточиться на втолковывании слушателям своей мысли. - После краха цивилизации землян на Чуре роль Псов неизмеримо возросла: собственно, Псы и спасли остатки рода человеческого. Для того, чтобы выжить самим. Дело ускорил быстро протекавший жестокий отбор среди множества мелких и раздробленных сообществ, боровшихся за жизнь в погребенных под радиоактивным пеплом шахтах-убежищах. Свое сделал и усилившийся мутационный процесс. О роли последних остатков взрослого населения Чура в истории раннего постапокалипсиса практически неизвестно ничего. Может и они, уходя со сцены, сделали последнюю ставку на Псов. И еще - какую-то свою, зловещую роль сыграла Нелюдь. Не будем забывать про нее…
- Кстати, о Нелюди… - попробовал вклиниться в разговор тот - потревоженный первым - пучеглазый оболтус.
Нелюдь, видимо, волновала его гораздо больше, чем Псы.
- Об этом - не сейчас, Людовик, - госпожа Шпак продолжала удерживать бразды в своих руках. - Сейчас мы говорим об итогах психо-социальной эволюции цивилизации Чура… О том, что и люди и Псы Чура изменились биологически. Не настолько сильно, чтобы стать чем-то чуждым Земле, но и не настолько слабо, чтобы разница не была видна невооруженным глазом. Утвердилась измененная - ювенильная - форма человеческого организма: они все очень молодо выглядят, жители Чура. Они не приучены к долгому сну, к обильной еде, они в постоянной готовности подняться по тревоге. Они очень деятельны, но способны, сутками сохранять неподвижность, исчезать в каком-нибудь самом невероятном, с нашей точки зрения, убежище, а если такового нет, то - слиться с обстановкой, стать неприметной деталью ландшафта. Они очень восприимчивы, догадливы. По-детски чутки. И по-детски жестоки. Способны к языкам. У них - тончайшая интуиция. У многих явно проявляются паранормальные способности. Они переносят стрессы и нагрузки гораздо лучше обычных людей. И они совершенно беспомощны. Несамостоятельны. Увлеченный игрой житель Чура может помереть с голоду. Или уморить голодом партнера. А игр у них много, и чуть ли не все виды деятельности они воспринимают как игру. Могут, забросив дела, до очумения спорить по пустякам - если пустяки интересные, конечно. Предоставленные самим себе, до бесконечности способны отлынивать от дела. Этим они мне напоминают кого-то…
Мадам строго глянула на подопечных.
- Полное доминирование игрового поведения над социальным. Начисто лишены чувства ответствености. И не могут шагу ступить без своих Псов. Побаиваются и уважают их…
- Но все-таки - уважать неразумную тварь, как себе подобного… - подал голос кто-то с последней скамьи.
- Разум вовсе не есть безусловный источник самоуважения… - парировала реплику Шпак. - Там, на Чуре, Псов вовсе не считают младшими братьями. Надо сказать, на Чуре не так уж ценится наш, привычный, людской интеллект. Не считается самодостаточной ценностью, по крайней мере. И разум, степень его развития вовсе не положены в основу шкалы ценностей. Да, логика, хваткость ума считаются полезными качествами - как способность хорошо стрелять или переносить жажду - но не более того… Многие инстинкты и способности ценятся гораздо выше. Честность, кстати, там относят к инстинктам. Не к навыкам, не к абстрактным понятиям, подлежащим усвоению и постижению, вовсе нет! Господь наделил эту новую расу избытком интуиции. Но начисто избавил от чувства ответственности. Ответственности в них не больше, чем в стае уличных мальчишек, всерьез играющих в войну. В рыцарей Круглого Стола, точнее…
- И что - эти недоросли, играющие в войну, - осведомился лупоглазый Людовик, - сумели построить целую цивилизацию? Псы что - им заменили нянек и учителей?
Столь примитивное понимание ее мыслей до глубины души возмутило госпожу Шпак.
Не надо понимать эти слова об их несамостоятельности и безответственности так, что, мол, бедные создания не могут ложку поднести ко рту, и требуется утирать им носы и умывать поутру, - с досадой стала объяснять она. - Эти создания вполне могут приготовить себе обед на походном костре, который разожгут без спичек и зажигалок. И умываться они не забывают. Чистоплотность у них в генах - иначе не выживешь в сочащейся радиацией среде, в глухих бункерах и в безжизненных просторах Поверхности. Это для них что-то вроде чужой планеты - Поверхность. Нечто, что ближе к Космосу, чем к родным колодцам. И обучать друг друга способны и грамоте и вещам посложнее. Мастерить могут такое, что не по силам здешним спецам. Если это для них достаточно интересно. Но вот спланировать свою жизнь, твердо идти к своей цели, изменить ее, если надо, тут уж - увольте! И чтобы не передраться - честно, по благороднейшим мотивам, но на мечах и с выпусканием кишок - этого нет. Чтобы удержать их от самоуничтожения нужны Псы…
Зуммер блока связи снова запел, и Каховский доложил, что в двери Проката гробов долго звонил и стучал какой-то чудак, подъехавший на такси. На вид - турист из Метрополии.
- Надо было снестись с дорожным патрулем, пусть придерутся к машине, а заодно и выяснят личность чудака, - раздраженно посоветовал комиссар.
- Уже, шеф… - устало вздохнул на том конце канала сержант Каховски. - Я примерно так и сделал: патруль беспокоить не стал. Сам подошел к машине с удостоверением, сказал, что ищем угнанный таксомотор. Чудак сейчас пьет со мной кофе. Зоолог из Метрополии. Большая шишка. Академик. Ему сдалась какая-то тварь, которую содержал у себя Мепистоппель. Он, говорит, здесь проездом, но очень обеспокоен тем зверьком - даже намерен задержаться на Прерии - дожидаться, когда господин Фюнф, наконец, объявится…
- Успокойте его, - посоветовал Роше. - И пусть он пока посмотрит достопримечательности столицы, а уж полиция постарается, чтобы господин Фюнф нашелся поскорее…
Комиссар со вздохом посмотрел на часы, скинул остаток записи семинара госпожи Шпак на свою магнитку и тяжело поднялся с сидения. Интуиция подсказывала ему, что завтра предстоит тяжелый день. Чтобы быть в форме стоило хоть немного выспаться.
Возня со странными малышами заняла черт знает сколько времени, но Харр чувствовал, что каким-то образом эти таинственные созданьица связаны с судьбой его Подопечного, и потерянное время окупится сторицей. Одно было хорошо - созданьица с аппетитом пожирали все, что Харр приволок им для подкрепления сил. Он позаботлся о том, чтобы хорошо замаскировать наскоро найденное убежище и поспешил в тишину замерших на время улиц - его бестолковое воинство давно уже требовало о себе заботы. Откуда-то издалека подал голос Рваное Ухо.
Конечно, на Рваное Ухо надежда была маленькая - Харр и не надеялся тут на многое - разве что, на его гены - абориген был, конечно, туп, шелудив и нахален, но от него пахло умом - хорошим природным умом, закаленным борьбой за жизнь в этой чертовой дыре.
Внушению он поддался легко - способность к сопротивлению, неплохая от природы, у него была совершенно не тренирована - и теперь он должен был бы неплохо постараться на Харра - лишь бы не потерялся. Временами Харр пытался настроиться на него, но с дальней связью у здешних псов дело обстояло просто никак или почти никак. Он поспешил на сближение.
Сближение… Хотя, какое может быть грамотное сближение тут, в этом лабиринте, провонявшем брошенной едой, нечистотами, целым букетом невероятной химии и к-о-ш-к-а-м-и?!!
Более неподходящего места для обитания нормальных псов придумать было невозможно! Харр замер, прислушиваясь к той какафонии звуков, которую вызвали к жизни кто-то из его четвероногих соратников в своем движении. Тут было и призывное подвывание, и приглушенное побрехивание и шерох, шелест и хруст кустов и других естественных препятствий, преодолеваемых верным Рваным Ухом. Кого-то он влек с собой, то понукая, то ободряя, то кляня, но кого - догадаться было трудно.
Харр осторожно подал голос. И осторожно двинулся на пересечение бестолковым сподвижникам.
Рваное Ухо был не один - вел с собой какого-то чужака. Они заметили Харра только тогда, когда он приблизился к нему на расстояние прыжка. Развернулись и кинулись навстречу. Ну прямо, как безмозглые щенки… Впрочем, это мелочное раздражение тут же ушло, как только Харр понял, что чужак, которого привел Рваное Ухо, изо всех сил тужится передать ему что-то от его Подопечного!
Он был совсем иной - этот чужак - не такой, как вся эта - грязная и ободранная, разношерстная, голодная орава здешних псов, с которыми был уже достаточно хорошо знаком Харр. От этого франта пахло человеком, он был хорошо - слишком хорошо и неумело - откормлен… И очень, очень зажат… Травмирован…
Харр сначала даже не понял, в чем было дело, но быстро сориентировался: пес был неумело перекрашен и чьей-то злой волей обречен был теперь слоняться по белому свету в чужом окрасе! Такое изощренное издевательство над живым существом Харр видел впервые. К тому же для чужака пребывание в одиночестве - без хозяина - на темных городских улицах было делом непривычным и страшным. Компания Рваного Уха только усугубляла его душевный дискомфорт.
Чужак отчаянно пытался донести что-то важное до сознания Харра. Но и у Рваного Уха было нечто такое, что, по его разумению, Харру следовало бы немедленно знать.
Все их усилия - вместе взятые - почти полностью блокировали друг друга.
Пришлось потратить порядком времени на то, чтобы понять, кого из этих обормотов надо выслушать первым, и что же все-таки означает этот их поток эмоций, немногим более членораздельный, чем мычание коровы. Решающим оказалось все-таки то, что Подопечный сумел-таки втолковать сообразительному и послушному, но столь же полоумному, как и все здешние звери и люди, Крашеному. Харр понял, что действовать надо молниеносно.
Ни одна из хитроумных игрушек, которыми Агент на Контракте снабдил расконвоированного заключенного П-1414 не зарегестрировала ни малейшего признака существования системы охраны этого странного места. Старый дом был пуст и мертв. И все-таки Пер не стал даже пробовать входить в него через тяжелую дверь, некогда выходившую на массивное каменное крыльцо, от которого мало что осталось теперь. Он влез на прикрытый кустами подоконник и поколдовав немного с заржавленными запорами ставен и оконной рамы, бесшумно спрыгнул в сырую тьму покинутых комнат.
Нет, дом не был разорен. Он был именно покинут. И вещи, оставленнные в нем неведомыми хозяевами медленно доживали свой век, лишенные заботливых прикосновений человеческих рук. Луч фонарика вырывал из мрака то диван с начавшей облезать обивкой, то тронутые плесень, обои, то картины в тяжелых рамах с облупившейся позолотой…
Пер осторожно толкнул дверь. Когда-то - белую, тоже с позолотой. С чудовищным скрипом открылся проход в холодный мрак коридора. Скудный луч фонарика метнулся туда-сюда…
Расползающийся, отсыревший ковер под ногами, двери направо, двери налево… Лестница в конце. Пойдем дальше…
А зачем, собственно, идти? Что там может быть - в этой скучной темноте?… Пер провел рукой по глазам и ему показалось, что невидимая, едва ощутимая паутина мешает ему видеть и сожранять напряженное внимание к тому странному, что наполняло темноту вокруг. Прижимаясь к стене, подсвечивая свой путь еле заметным лучиком, он стал подниматься вверх, туда, где - это подсказывало ему шестое чувство его ждала странная, темная душа этого покинутого людьми дома…
А темнота не просто норовила сомкнуться вокруг - она вела себя - словно перетекала из угла в угол, пыталась сгуститиься где-то позади, за спиной, словно готовилась напасть на него. Шорох, движение почудились ему выше - на ступеньках второго марша скрипучей лестницы. Тяжеловатый револьвер словно сам прыгнул ему в ладонь. Собачка предохранителя легко, с характерным металлическим шелестом, поддалась под пальцами. Пер поморщился - он, вообще - еще в той, свободной жизни - не любил чужого оружия, а когда оружие это оказалось слишком послушным, он испытал что-то вроде подозрения к такой сговорчивости чертовой железяки.
Еще пара шагов вверх по шершавым ступеням… И тут темнота метнулась от него. Нет - не в темноте метнулось что-то, а именно сама темнота метнулась, сжавшись на мгновение в нечто почти осязаемое, реальное и суетное. Дохнувшее на него нездешним холодом. Он прибавил мощность фонарика и быстрыми уверенными мазками ставшего ослепительно-белым луча, перекрестил площадку лестницы и глубину коридора. И готов был поклясться, что в сторооны, по углам метнулись торопливые клочья ледяного мрака.
Они и сейчас были здесь, но зыбко ускользали, играли с ним в прятки эти прорехи в ткани мироздания, ускользая от прямого взгляда, но оставляя после себя матовые пятна изморози, заставляя воздух клубиться еле заметным дыханием потустороннего мороза.
Стиснув зубы, Пер снова убавил мощность своего карманного прожектора, миновал заколдованный пролет и оказался перед незапертой дверью, ведущей в помещения второго этажа. Отвел в сторону тяжелую портьеру и шагнул в просторную и, как показалось ему сначала, пустую комнату. Собственно - в зал, с широким столом, занимающим всю его середину. Тяжелые, сработанные под старинные люстры, светильники нависали над ним.
Ни кванта света они, впрочем, не излучали. Вдоль стола по обе стороны в ряд стояли тяжелые кресла с отменно высокими спинками. Настолько высокими, что если бы не свет ночного неба, сочившийся в незашторенные окна, можно было бы подумать, что они пусты, эти кресла. Но они не были пусты.
Сутоловатые, одинаковые фигуры словно манекены в музее восковых фигур сидели в них. Но они не были манекенами.
Безразличные, плохо различимые в темноте лица - неполные пол дюжины - были повернуты к стоящему в дверях, в слабом свете, падающем из окон. Его внимательно разглядывали. Человеческому глазу едва хватало такого освещения. Но они не были людьми. Вот, собственно и все.
Детали кошмара сложились в картинку-мозаику.
Теперь надо было уходить.
Пер вовремя отбросил себя назад и вбок - через перильца лестничной площадки второго этажа. Через долю секунды то пространство, которое только что занимало его тело, одна за другой прошили три жестко закрученных звездочки. Ему удалось отмобилизовать свое неплохо отработанное когда-то чутье пространства и вторым броском он зашвырнул себя к примеченному заранее торцевому окну. Но и те кто играл против него не медлили.
Точно так же, как и он сам - бесшумно и стремительно - между ним и окном опустилась почти неразличимая в темноте фигура.
- Зачем?.. - спросил его картонный голос. - Зачем ты пришел сюда?
И снова - не дожидаясь ответа - воздух рассекла сумасшедшая, бешено вращающася сталь. В этот раз Пер уклонился от встречи с разящим металлом не без труда. И тут же - один за другим выпустил в едва различимый силуэт пять зарядов своего револьвера. Этого вполне хватило бы, чтобы в клочья разнести обычное человеческое создание из плоти и крови, но тому, что стояло перед ним, бронебойные патроны с их грозной маркировкой были - не указ. Удары пуль только отбросили того к стене, и дорога Перу на несколько секунд была освобождена. Но уже вскочив на широкий каменный подоконнник, ударом плеча выламывая не слишком прочную раму, он снова увидел… В зыбком свете, что дарило ему еще не очистившееся от дождевых облаков звездное небо он увидел шагнувшее к нему этого. Ему приходилось нелегко - выходцу из кошмара: пули спецпатронов сделали свое. Ему нечем было смотреть. Ему трудно было удерживать равновесие - с разбитым позвоночником. Ему трудно было управиться с правой рукой - пули начисто снесли плечевой сустав. Но он шел. Преодолевал те три или четыре шага, что разделяли их. И из остатков глотки хрипело: З-а-ч-е-е-е-м-м-м-м?… А за его спиной на гнилой ковер непривычно тихо спрыгивали вторая, третья неуклюжие на вид фигуры - одна за другой… Смит и Вессон, зажатый в правой руке Пера словно сам по себе ударил огнем - последним зарядом.
Выбив раму и проделав довольно крутой кульбит, Пер рухнул туда - вовне. Прочь из мира затхлого кошмара, в мир зябкой ночной прохлады, остро пахнущей после дождя земли, в мир городского зарева - там за недалекими деревьями. И тут же - он готов был в этом поклясться - внутреннее пространство Дома содрогнулось, пронизанное странной, черной молнией… Он не обращал внимания на изрезанные стеклом руки и на заливавшую глаза кровь из рассеченного лба - в две короткие перебежки он преодолел расстояние до кара, в котором продолжал пребывать в прострации беспечный страж плохого места.
Только укрывшись за металлическим корпусом кара, он смог оглянуться, чтобы внимательно приглядеться к тому, что происходит с Домом.
И обмер.
Дом сотрясали судороги тьмы. Он не знал, как иначе назвать то, что онвидел, точнее чувствовал. Но не эта странность была самой страшной из того, что происходило. Нет - расползаясь белесой кляксой, от как-то внезапного поседевшего, ставшего зимним Дома, в стороны от него разбегалось по траве озеро изморози, инея над которым тут же начинал клубиться индевеющий, студеный воздух…
Пер рванул с пояса блок связи, надавил клавишу включения кодового канала. Но аппарат молчал. Он быстро включил второй - замаскированный под часы - передатчик.
Мини-дисплей просигналил: Сбой. Визит в царство ледяной тьмы не прошел даром для электроники. Пер подхватил передатчик сторожа, вытянул из кармана реквизированные батареи и торопливо втиснул их в гнездо блока питания. Надавил клавишу выхода в эфир - черта с два! Из динамика зашумел хрип кодовой приставки. Разбираться с ней было уже некогда. Пер кинул аппарат на колени все еще бесчувственному охраннику и перебежками кинулся прочь - буераками, к шоссе.
Адельберто прорвало - он излагал все беды, обрушившиеся на его прекрасно составленный и так хорошо начавший осуществляться план, уже ни сколько не заботясь о том, что не все, что наболело у него на душе, стоило бы доносить до ушей такой аудитории, как преобретший теперь совсем уж непонятный статус Тор Толле и адвокат Гонсало Гопник, которого теперь тоже вовсе непонятно было кем числить… Гонсало же чувствовал, что еще немного и крыша его поедет в только ей известном направлении.
- Послушайте, я ничего не понимаю… Если вы… - он ткнул рукой в Тора, - если вы… можете спокойно перебить их всех и уйти на все четыре стороны, потому что никакие замки вам не помеха, то какого же черта?…
- Что ты хочешь сказать? - пожал плечами Тор.
Он был занят приведением в надлежащий вид своего меча.
Интересная была штука. Хотя бы уже тем, что вместо ножн у него был предлинный футляр на хитром замке. И вообще, устроен он был не по-человечески, но очень удобно.
Гонсало открыл рот. Потом закрыл. Потом снова открыл.
- Я первый раз вижу такого пентюха! - признал он.
- Чего вы вообще хотите? В долю с ними, войти - он кивнул на Мепистоппеля, - что ли? Почему вы не убрались на все четыре стороны? Почему не сдали всю эту гоп-компанию в полицию?
- Я думал, - несколько огорченно объяснил Тор, - что я Гость планеты… А те, кто меня пригласил, меня потеряли. И не могут найти - вторые сутки уже. Пусть ищут. Теперь - пусть ищут.
- Так ты что? - Адельберто оторвался на секунду от борьбы с рулевым управлением и тоже воззрился на Гостя. - Ты хочешь сказать - обиделся на то, что они тебя не уберегли, и решил теперь задать им жару?! Поиграть с ними в кошки-мышки, так что ли?
Он замолк, переваривая такое понимание ситуации. Потом с размаху хлопнул себя костлявой ладонью по колену.
- Одобряю, однако!
Гонсало обмяк на сидении и просто беззвучно захихикал.
- Детский сад… Детский сад на минном поле…
Тор неодобрительно насупился. Потом энергично закрутил рукоятку, опуская боковое стекло.
- Да не высовывайся ты!.. - попробовал остановить его Мепистоппель, но без особого успеха.
Не обращая на него внимания, Тор подтянул к себе поближе свой меч, свинтил с его рукояти какую-то детальку и, поднеся ее к губам, дунул в нее, как в свисток, Ни Мепистоппель, ни Гонсало, не услышали ни звука, но оба одновременно, как по команде, стали мизинцами рук прочищать себе уши.
- Вот что, - энергично распорядился Адельберто, подозрительно скосив на Тора налитый кровью глаз, - раз уж ты решил так, то сиди смирно и не фокусничай! Мы сейчас подадимся в одно место, про которое ни Черт, ни Дьявол, ни господа Саррот с Рамоном не знают и не догадываются… Но не думай, - тут выпученный глаз обратился чуть ли не на затылок, стремясь пронзить взглядом Гонсало - тот подался в угол, - не думай, что и тебя я повезу туда же… Тебе пока - веры нет! Ты сейчас - мухой лети до господ министров и по-новой вступай с ними в переговоры. Выруливаем на Кольцо - и - лети, голубь ты наш… Сам понимаешь, раз Счастливчик влип, то каждая секунда на счету… Можешь сказать, что ввиду получившегося расклада, мы согласны снизить договорную сумму на по… на треть. И теперь, в связи с тем, что пустобрехи с Ти-Ви до чего-то дознались… мы требуем свободного выезда. Лучше всего в систему Мелетты… Ты понял наши условия теперь? На связь выйдешь через Фотографа. Теперь - открытым текстом говорю - через Фотографа. Не лучший вариант, но что поделаешь… Ты понял меня?
- Я-то понял, а вот Тони… Он-то про твое заколдованное место знает? Если знает, то не советую туда соваться… С ним сейчас работают и очень активно работают…
- Проявляй свою заботу, Седой, о себе самом! - раздраженно оборвал его Мепистоппель. - Сейчас притормаживаю на Пастернака и… Там выматывайся. Останавливаться не буду. И постарайся не попадать больше в гости. Ни к бабушке, ни к дедушке, ни к серому волку…
- Спасибо, Мепистоппель, ты дьявольски любезен… - с чувством произнес Гонсало, приоткрыв дверцу кабины и придерживая ее. - Постараюсь изучить здешние сказки. И не попадать в гости.
Убедившись, что высадка почтового голубя прошла успешно, Адельберто облегченно вздохнул. Вздохнул и Гость. Это вызвало еще один подозрительный взгляд вытаращенного глаза Мепистоппеля.
- Прости меня, Нос Коромыслом, - виновато потупился Тор. - Прости, что я называл тебя так… Но ты сам виноват: у нас, если человек скрывает имя, то его зовут по какой-нибудь примете… Теперь я всегда буду называть тебя правильно…
- Это ты про что!? - свирепо вытаращился на него Адельберто, круто выруливая по лабиринту Хитрых Переулков куда-то в направлении Каналов. - Как это ты удумал называть меня теперь?
- Теперь, Нос Коромыслом, я всегда буду называть тебя снова Мепистоппель! - с облегчением пояснил Тор. - И только так!
- Итак, вы, я вижу, не прочь продолжить наше знакомство… - человек, пристроившийся на стуле в изножье кушетки, сухо улыбнулся обездвиженному Счастливчику, лежавшему перед ним.
Стул был с неудобный, с прямой спинкой, а кушетка - классической Фрейдовской - узкой, черной кожей обшитой. Он и сам чем то напоминал этот предмет меблировки, этот специалист по дознанию: узкий в плечах и затянутый в черное.
Он был даже как бы благожелателен к клиенту, словно его и не протащили ночью через полгорода, чтобы привести в форму шарахнутого парализатором дурня. Подняв глаза на заказчика - а заказчика представлял здесь мрачный как туча Алекс, он взглядом испросил разрешения начинать.
Подвижность членов все еще не полностью вернулась к Счастливчику и тот впервые задумался о том, что его прозвище, похоже, начало крупно подводить его. И еще он подумал с горечью, что его талисманы подвели его, и пора бы ему, старому дураку, отрешиться от пошлых суеверий и зажить обычной, толковой жизнью, которой живут все нормальные люди - те, что исправно посещают церковь, чтут закон и уклоняются от налогов…
Только, откуда взяться деньгам для такой вот спокойной жизни в мире и гармонии с самим собой и Мирозданием? Тут мысли Тони стали окончательно путаться, и он понял, что введенный ему препарат начинает свою работу.
Боже, я становлюсь идиотом… - печально подумал он и твердо решил дать бой овладевающему им блаженному слабоумию.
- Так ты хотел что-то рассказать мне… - ласково сказал человек в черном. - Ну, например, кто ты такой, как попал в переделку… Мы тебя нашли еле живого… Кто всадил в тебя заряд?
Тони хотел неопределенно хмыкнуть, но, завладевший его душой и телом дебил расплылся в самодовольной улыбке:
- Ври больше, мистер… - радостно заявил он. - Сами меня грохнули, сами и подобрали… А теперь валяете дурачка - что, раскусил я тебя? И вас… Всех…
- Да ты, я вижу, не дурак, - польстил дебилу узкоплечий инквизитор. - Ну так и не упрямься - знаешь же, что попал под раскрутку, так что и нечего изображать из себя героя…
Проклятая химия! - тоскливо подумал Тони и заголосил:
- А я, мистер, вовсе и не просил меня накачивать этой вашей дрянью! Это же, между прочим, запрещено законами - все эти сыворотки правды и другая разная психотропика…
- Ну вот видишь - голова у тебя варит, - к неудовольствию инквизитора в разговор вошел Алекс. - Ты никаких законов не нарушишь - все мы, мы… А ты будешь чистеньким - ты же не виноват, что тебе впрыснули препарат и раскрутили… Так что давай быстренько закончим с этим делом. Нам нужен тот парень, который числится на тебе с Мепистоппелем. Он вам не по зубам, поверь мне… За него вам головы поснимают, как только доберутся… А деваться вам с Мепистоппелем просто некуда… Так что всего лучше - сбагрить этого вашего клиента нам и - дело с концом. Всего то от тебя и надо, что адресок. Мы твоего друга не обидим. А потом - пойдешь отсыпаться и отлеживаться куда хочешь… Мы же не пытаем тебя, не делаем тебе больно… Ты же ведь не хочешь, чтобы тебе делали больно?…
Инквизитор ласково, но чуть нервно остановил поток его речи движением сухой ладошки и словно из воздуха достал сработанные под старину карманные часы на массивной цепочке. Металлические звенья неторпливо замерцали, перетекая между его пальцами…
- Ты понимаешь нас, Тони? - проникновенным голосом спросил он. - Все что надо от тебя - это адрес… Адресок… Место…
- Вы меня этой штукой, - Тони не без труда кивнул на уподобившуюся четкам цепочку часов, - не охмурите. Знаем мы эти штуки. И не такие еще. Адресок я вам теперь никакой дать не могу. Не знаю я куда Адельберто теперь подался. Если вы его на Пустошах упустили - а ведь упустили, мистер, верно? Так вот, если вы его там упустили, то он в другое укрытие ушел - в такое, про которое я знать не должен… Так что - дохлый номер, господин мистер…
Допрашивающие переглянулись. Клиент, похоже, не врал.
- А парень тот нам, правда, не по зубам… - вдруг изменил тему разговора Счастливчик, на глазах впадая в задумчивость. - И вам, господа, он тоже не по зубам будет…
С трудом, перекосившись от неприятного ощущения в спине, Счастливчик умудрился сесть и подтянуть под себя ноги. Глаза его округлились и он перешел на хриплый шепот:
- Он того… Порчу на оружие наводить может… И вообще…
- В самом деле? - вежливо поинтересовался инквизитор.
- В самом… И еще - вот что: вы как хотите… - Счастливчик подмигнул Алексу, верно определив в нем старшего тут.
Дурак, в которого его превратила химия из чемоданчика тощего супостата, был, оказывается, еще и дураком с инициативой.
- Вы как хотите, - он нагнулся к собеседнику, - но за хорошие деньги мы с Адельберто вам этого клиента с большим нашим удовольствием уступим… Он нам самим - что называется…
Счастливчик изобразил что именно и как называется.
- Стоп, стоп, стоп! - жестом прервал его Алекс. - Ты только что сказал, что на своего приятеля ты выйти не сможешь.
Так что торг у нас не получится…
- Вы, мистер, хоть, вроде, химию и не нюхали, а с крышей у вас проблемы, - поучительно попенял ему Счастливчик. - Ситуацию не просекаете. Это не я на Адельберто выходить буду, а он на меня.
Если убедиться, что на свободе я, и вообще дело идет без мудрежа.
А мое дело маленькое: на свободу в город живым выбраться и знак оставить, что все мол ОК, нашел покупателя. А там мы с Адельберто уж и обговорим условия. Мы за свой товар не держимся…
- Больно ты умен, как я погляжу, - констатировал Алекс. - Думаешь, нырнешь в город и ищи тебя до второго пришествия?
- До первого, мистер. На Прерию Христос не приходил. Ни разу.
Счастливчик был очень доволен этим своим замечанием.
- Ну что же… - Алекс снова понимающе переглянулся с экспертом и косо улыбнулся. - Мы тебя отпустим… На все четыре стороны… И разыскивать тебя не будем. Это ты будешь нас искать. Ты в этом будешь сильно заинтересован. Очень сильно.
Тони застыл в задумчивости. Блаженное выражение ушло с его физиономии. На ней отразились страх и невообразимые отвращение.
- Так вы что: на личинку меня посадить задумали? - ужаснулся своей догадке по-прежнему владевший его мозгами олух.
- И задумали, и посадили, душа моя, - заверил его узкоплечий профессионал. - Ты, я вижу, с такими вещами знаком?
Он похлопал его по предплечью. Закатанный рукав позволял Счастливчику видеть свежеприлепленную на тыльной стороне руки, ниже локтя, нашлепку репарирующего геля.
Нашлепка закрывала место внедрения начиненной молекулярными схемами микрокапсулы, которая теперь кочевала где-то в недрах его организма.
- Знаком… - с досадой признал Тони.
- Ну, тогда сам знаешь, - ласково улыбнулся инквизитор. - Двенадцать часов гуляешь, потом - первый звоночек. Так, немного неприятных ощущений… Если не отметишься у нас, разумеется. Или попытаешься надолго смыться из зоны радиовидимости. А еще через шесть часов - полный конец. Если будешь себя плохо вести…
- Ну что же… - Тони сел и уныло свесил ноги с лежанки.
- Я буду вести себя хорошо…
Отчаяние, охватившее его, было столь же глубоким и искренним, сколь и накатившая минуту назад решимость противостоять супостатам. Супостаты были довольны достигнутым.
Притушенный свет скрытых светильников поддерживал в кабинете атмосферу глубокого вечера, хотя на улицах столицы продолжала царить глубокая ночь. Зато физиономии собравшихся за столом заседаний были хмуры и серы той особенной хмурой серостью, которая отличает физиономии государственных мужей ранними и неудачными утрами. Собственно, состав собравшихся почти не изменился. Большое начальство до вмешательства в ход оперативной разборки не снизошло. Новых лиц было немного. Всего одно.
Присутствующий по правую руку от председательствующего беспокойный тип заранее представлен никому не был и, похоже, от этого не страдал.
- Мы собрались выслушать доклады о результатах работы основных групп нашей Комиссии, - напомнил господин секретарь своим мрачным собеседникам о цели их присутствия в этих стенах.
- Однако я не понимаю, о каких результатах мы вообще говорим! Истекают вторые сутки оперативно-следственной работы. В результате в городе потихоньку началась прямо-таки какая-то гражданская война. Есть убитые и раненые. Силами контрразведки выявлена и арестована прорва вооруженных лиц, никакого отношения к делу не имеющих. Господа из группы полиции, усиленной представителем Федерального Центра, вломились напару с военной разведкой в пару убежищ, где жертву похищения, по всей видимости, и впрямь скрывали, но каждый раз - с опозданием. Наконец, любезный господин Гопник второй уже раз предлагает нам свое участие в освобождении Гостя, при этом, ни одна живая душа не может уточнить - кто кого водит за нос с этим делом. По ходу дела имеет место пропасть мелких и крупных правонарушений. Самое же приятное во всем этом, это то, что все мы выставлены на всеобщее обозрение нашими обожаемыми СМИ. Хорошо еще, что господа с Ти-Ви не появляются на месте действия раньше нас. Центральная Биржа, кстати, уже регистрирует ставки в пари об исходе поисков. Причем, ставки пока не в нашу пользу, господа.
Последовала довольно скорбная пауза, потом, откашлявшись, полковник Ваальде заметил, что, как показало развитие событий, упомянутый адвокат имел таки вполне серьезные основания для того, чтобы предложить свои услуги в хлопотах по поискам Гостя - в прошлый раз. Так что есть смысл использовать этот канал - параллельно со всеми остальными.
- Какими такими всеми? - осведомился господин секретарь.
Он старательно рассматривал белые кромки своих ногтей, не желая удостаивать взглядом снова взявшихся за свое недоумков, окружавших его.
- Если смутные соображения господ Яснова и Роше, - продолжил он, - о том, что де надо сначала найти Пса, а уж потом Пес нам найдет и в зубах принесет господина Толле, то я их принимаю только за полным отсутствием других путей… И каналов. Зато противная сторона, видимо, такие каналы имеет. И проявляет недвусмысленную активность.
Мери-Энн молча окинула взглядом окровавленного и порядком измазанного в нескольких видах грязи одновременно Пера и не говоря ни слова, тронула машину. Она не спрашивала своего спутника ни о чем. Несколько минут Пер был занят тем, что прикреплял нашлепки репарирующего биогеля из аптечки на порезы и ссадины. После нескольких минут работы на форсаже, его нервы требовали осторожного обращения. Да и просто надо было собраться с мыслями.
- Там - плохо… - наконец сказал он. - Это… Это гораздо хуже, чем я думал…
Мери напряженно молчала, глядя на дорогу.
- Постарайся сделать так, чтобы Кон больше не ходил… в это место, - с каким-то трудом подбирая слова стал объяснять ей Пер. - И вообще - вам лучше лечь на дно… Хотя бы на пол-года… Сейчас высадишь меня в центре. Где-нибудь, где можно взять кар на прокат без особых формальностей. Потом свяжись из автомата с вот этим номером… Ты можешь хорошо запомнить, не записывая? Тебя должны соединить с человеком по фамилии Яснов. Расскажи ему о нашей поездке. И скажи… Скажи, что в этом доме…
Он потер лоб.
- Скажи, что Тартар пришел за нами следом. Он должен понять… Если нет - пусть передаст людям из Спецакадемии. Но - должен понять… А сама… Будь осторожна. Помнишь, что я сказал про то, что к тебе придут спрашивать про меня?
- Да. Я дам знак…
Они снова вьезжали в город. Уже не унылая пустошь тянулась по обочинам - спящие дома и огоньки вечно открытых кафе и лавок.
- И еще скажи им…
Мери внимательно присмотрелась к лицу Пера.
Тот вздохнул:
- Скажи им, что, похоже, я вспугнул Ад…
Трель настольного видеофона не разбудила Рамона. Он не спал уже давно.
Собственно говоря - всю ночь.
Сложившаяся ситуация - вся эта идиотская цепь неудач требовала какого-то осмысления. И объяснения. Хотя бы для самого себя.
И чем дольше он думал, тем больше нарастали в нем горькая досада и злоба на себя и своих советчиков.
Господи - с кем он связался! Каких жутких спонсоров навязал себе на шею! Как прав был старый Баграт, когда повторял - снова и снова - что тот, кто садится ужинать с Чертом, должен запастись длинной ложкой…
Та ложка, которую он выбрал, оказалась явно коротка. И смрадное дыхание Нечистого уже обдавало его - вот и сейчас он напоминал о себе - и, Господи, как далеко еще до утра…
- Это я - Коста… - напряженным голосом сообщил ему человек, поставленный присматривать за Старым Домом. - Тут… Тут нечисто, шеф…
- Выражайся яснее… - раздраженно бросил Рамон.
Потянул к себе белую, с золотом пачку - вторую за эту ночь.
Заглянул в нее - она была почти пуста - нервно скомкал вместе с парой оставшихся в ней сигарет и запустил в угол.
- Здесь… Одним словом, они хотят видеть тебя, шеф… Эти твои гости… И еще… Здесь не то что-то твориться… К-кляксы какие-то бродят… По стенам и вообще… И - иней…
- Какие, к черту, кляксы? - внутренне цепенея, но все так же зло спросил шеф. - Какой иней…
Он-то знал, какие…
- Н-ну, сначала я думал, что это от виски… Темнота… Темнота сгущается такими кляксами… А присмотришься - ничего, вроде, и нет… и так - всюду здесь - в Доме и рядом… В саду. И холод. Из Дома - холод прет. Аж инеем стены покрылись…
- Я приеду через двадцать минут… - голос шефа чуть дрогнул. - Возьми себя в руки и не паникуй. Я предупреждал тебя, что ты сторожишь не простой домик…
Он положил трубку на стол и, подумав, надавил на клавишу внутреннего селектора.
- Поднимай наших людей, Конрад, - распорядился он. - Дела принимают серьезный оборот…