Гурам поморщился: плечо, в которое всего несколько часов назад пришелся заряд парализатора, все еще плоховато слушалось его. В другое время он предпочел бы еще пару часов задержаться в сауне, но слово, данное самому Магиру, надо было выполнять. Он застопорил кар перед порогом домика, в который легавыми была вселена чертова девка, так насоливившая шефу.

Глянув в зеркальце заднего обзора, он проверил окрестность и свой внешний вид, нацепил кепочку с анонимным трафаретом Доставка, подхватил с сиденья пакет с тем же текстом на нем и бластером внутри и вышел из кара. Трудно сказать, насколько его вид внушал доверие. В век сервисной автоматики разносчиков и курьеров народ знал только по фильмам о добрых старых временах.

А вот комиссара Роше, внимательно разглядывавшего гостя мисс Чанг на мониторе, на который была подана картинка с видеокамеры, присобаченной на притолоке входной двери коттеджа, увиденное заставило нервически завозиться на сидении укрытого за стеной кустарника кара.

- Господи, - пробормотал он. - Готовьтесь к большому представлению, ребята: господин Табидзе пожаловали собственной персоной. Кто бы мог подумать, что вот так встретимся…

В ответ на прикосновение к сенсору внутри дома послышалась музыкальная трель сигнала. Очень молодой и чуть хрипловатый женский голос попросил его зайти и оставить доставленный заказ в прихожей. Это Гурама вполне устраивало: просто идеальные условия для работы. Замок щелкнул и дверь, тихо и гундосо подвывая, отошла в сторону. Прохожую заливал мягкий свет скрытых софитов.

Гурам шагнул в этот уютный мирок, незаметным движением включив активную полевую защиту, и, изображая легкое восхищение, стал пристально оглядываться вокруг.

- Вот туда - на столик… - окликнула его из двери, ведущей в гостиную, миниатюрная китаянка.

Гурам послушно поставил пакет куда велено, выдернул из него бластер, загодя выставленный на режим стрельбы в закрытом помещении, и влепил в объект полный заряд.

Объекту ничего дурного не сделалось. То, что он палит в голограмму, Гурам понял еще до того, как отпустил спусковой крючок, примерно в тот момент, когда уловил - где-то почти за своей спиной, в проеме еще одной двери - призрачное движение ствола парализатора.

Подставив под выстрел плечо из тетракевлара, он бросил себя в угол, посылая перед собой веером заряды бластера. В этой прихожей просто невозможно было повернуться, чтобы не втемяшиться в какое-нибудь смежное помещение, и вместо твердой преграды его спина встретила мишуру из под бамбук сделанной занавески, маскировавшей чисто символическую мини-кухоньку. Чудом не свернув шею, Гурам вписался точно между тумбой мусоропровода и плитой, а сверху на него обрушилась чертова уйма всяческой утвари самого невероятного предназначения.

Секундой позже все окна домика залил беспощадный свет штурмовых прожекторов, и комиссар Роше в мегафон сообщил ему, что дом окружен и дальнейшее сопротивление бессмысленно. По комнатам слоями плавал дым, с шипением догорало что-то, во что пришелся один из семи-восьми зарядов бластера. С гулким грохотом катились по полу слетевшие со стола каменные шарики.

Один из них натолкнулся на стоящий у порога голографический сдвиг-проектор, который продолжал работать, транслируя в проем двери изображение опустевшего объема пространства регистрации, из которого уже убралась Энни. Оно напоминало заполненный дымом аквариум. Гурам ругал себя последними словами: купиться на дешевый гэг - из тех, которыми торгуют в провинциальных лавочках…

Но игра была еще не проиграна. Далеко нет!

Теперь все трое, блокированных в домике, начали перекликаться друг с другом.

- Прекратите палить попусту! - выкрикнул Ким. - На нас точно такая же защита, как и на тебе… Так что…

- А это ты видел?! - Гурам отцепил с пояса и поднял над головой - чтобы лучше видно было - невзрачный, защитной окраски цилиндр.

Почти все взрослое население Прерии знало, что это такое - эта характерной формы железка. Плазменная граната ВВ-410 - она снискала себе мрачную славу во многих локальных войнах, тлеющих и полыхающих по Тридцати Трем Мирам… Даже далекая от военных реалий Энни узнала эту кошмарную штуку, воспетую не одним поколением фронтовых журналистов.

И уж тем более ее узнал Жан Роше, нависший над крошечным экранчиком монитора, транслировавшего в кабину дежурного кара картинку с камер, установленных в месте обитания охраняемого свидетеля. Довольно плохо охраняемого, стоило признать теперь.

- Не делай глупостей! - посоветовал он в мегафон. - Ты же не самоубийца, Табидзе - я-то тебя знаю: как облупленного. Брось размахивать своей хлопушкой и сдавайся…

- Черта с два! - твердо и негромко - в исправности микрофонов прослушивания он был уверен - ответил Гурам. - Я шесть лет оттрубил на Седых Лунах и больше меня там не будет!

Сейчас вы, комиссар, прикажете пригнать сюда геликоптер, я и оба эти - мадам и ваш легавый - в него сядем и без шума и пыли тихо отсюда подадимся туда, куда надо. И если за нами будет хоть маленький - я сказал: хоть маленький хвост, я этой штукой, чэстное слово, спалю и вас и себя и на киломэтер все вокруг спалю…

Роше нахмурился: ему уже приходилось сталкиваться с Гурамом Табидзе в острых ситуациях и одно он усвоил четко: акцент появлялся в речи правой руки Большого Магира не к добру.

Правильность речи Гурам утрачивал вместе со способностью рассуждать здраво и инстинктом самосохранения.

- Осторожнее ребята… - тихо распорядился он в микрофон.

- Тип завелся…

Ким поднялся с четверенек и осторожно выглянул в заполненное дымом пространство, разделявшее его и нападавшего. Бластер он держал наготове. Энни тоже выбралась из-за массивного стола и держа свою Беретту стволом вверх стала осматривать поле боя. От Гурама их обоих отделяло не более пяти метров, и все трое мгновенно узрели друг друга. Толку от этого было мало.

Огнестрельными хлопушками никто из них не мог причинить особого вреда противнику. Все трое были осенены чуть мерцавшими ореолами: вспыхивали частички дыма, отбрасываемые полем активной защиты.

Решающим аргументом оставалалась ВВ-410. От атомного пламени поле было весьма хлипкой защитой. В сочетании с мыслью о том, что у господина Табидзе слегка поехала крыша, аргумент получался неслабый, и Гурам не собирался медлить с его применением.

- Вы, оба - бросить пушки и сами - на пол! - скомандовал он. - Вот там - спиной к стенке садитесь!… Оба! Быстро! И без фокусов…

Ким и - с меньшей покорностью - Энни выполнили ценные указания.

Второй раз я из-за дел, связанных с Чуром, становлюсь заложником… - с досадой подумал Ким. Энни вполголоса чертыхнулась - прямо под ней проявил себя c нелучшей стороны чертов шарик для медитаций. Она осторожно стала вытягивать его прочь.

Гурам, сгибаясь в три погибели, подошел к ним и ногой отпихнул подальше брошенное оружие. Потом отступил в простенок и, присев на корточки, отключил защиту: акумулятор стремительно садился, а гулять под прицелом полицейских ему предстояло еще основательно. Да и здоровью пребывание в защитном поле на пользу не шло.

Агент на Контракте не спускал глаз с гранаты, которую судорожно сжимала волосатая кисть бандита.

Что-то было чуть-чуть не так с этой штукой… И Энни совсем не мешало бы знать его - Кима - сображения по этому поводу. А господину Табидзе, наоборот, знать эти соображения было вовсе не обязательно.

Говорить на пиджине или по-русски - бессмысленно, - прикинул Ким. - Вряд ли этот тип знает французкий, но и Энни может его не знать - на нем говорят только в двух из Тридцати Трех Миров…

- У него не снят чехол с… - сказал он, наконец, по-китайски.

Этот язык не был его сильной стороной и как сказать предохранитель он не знал.

- Это нам дает секунд тридцать форы… Вы меня понимаете?

- У… - неопределенно ответила Энни, тоже впившаяся глазами в физиономию Гурама.

- Не слышу ответа! - заорал тот, адресуясь к невидимому Роше. - Когда будет вертушка?!

- Не делайте глупостей… - продолжал гнуть свою линию Ким.

Он перенес свой центр тяжести вперед и тоже сел на корточки.

- Не рыпайся! - прикрикнул на него Гурам и нервически дернул стволом бластера.

Энни демонстративно повторила движение Кима и стала тихо покачиваться взад-вперед, катая зловредный шарик между вытянутыми перед собой ладонями.

Невидимый за слепящими прожекторами Роше начал по мегафону торговаться с Гурамом, объясняя как можно более доходчиво, что дело его - швах и что самое лучшее, что он - Гурам Табидзе, по кличке Тифлис - может предпринять сейчас, это, не усугубляя своей вины, сдаться в руки властей…

- Не разоряйся, комиссар! - оборвал его Гурам. - Если через полчаса вертушка не будет здесь, то…

И в этот момент каменный шарик точно пришелся ему в лоб.

ВВ-410 с глухим стуком покатилась по полу.

Сам Тифлис с достоинством, не торопясь, грянулся физиономией оземь, и секундой позже Ким защелкнул на его запястьях наручники. Затем стал на колени перед гранатой, бережно поднял ее и с облегчением убедился, что из трех ее систем защиты, две - слава Господу-вседержителю - не тронуты.

К тому моменту, когда он оторвал взгляд от страшной игрушки, в комнате было уже полно народу - и команда Роше, и прибывший по тревоге наряд спецназа, и пара операторов с камерами голографической сьемки, и медики не оставшиеся без дела - за неимением других жертв они колдовали над бесчувственным телом Гурама.

- Надеюсь, я не укакошила гада насмерть? - без особого сожаления в голосе осведомилась Энни.

- Нет - просто задали работу тюремному госпиталю, - успокоил ее Роше и повернулся к Киму. - Будет лучше если вы, агент, лично сопроводите э-э… мисс в более безопасное место.

Знаете, лучше всего свезите ее на нашу явочную квартиру - ту, что от Следственного Управления. Сейчас там сам собой получился этакий импровизированный штаб - Гостев и его люди держат связь между нами, контрразведкой и все такое… Так что без присмотра мисс там не останется… Кстати, вот что от них поступило - на ваш почтовый ящик. - Роше пожал плечами, протягивая Киму распечатку. - Женский голос. Говорит, что ваш человек остался без связи. И - некий адрес плюс нечто непонятное про Тартар…

Ким пробежал распечатку глазами и вернул ее Роше.

- Не хочется впутывать в дело одного господина по фамилии Свирский, но… Это - его епархия. Свяжитесь с ним и передайте текст. Я присоединюсь к вам, как только…

- Как только станет понятно какой ход делать… - вздохнул Роше. Мы с чертовыми мафиози морочим друг другу голову и подставляем под пули себя и людей, а Гость гуляет сам по себе…

- Вы действовали энергично, - сказал Ким, открывая перед Энни дверцу кара. - Но не стоило вам так рисковать… Ведь я же сказал вам…

- Я не знаю венгерского, - угрюмо прервала его Энни. - поэтому не могла выполнить ваши… инструкции…

- Вообще-то, это был китайский, - осторожно возразил Ким, садясь за руль.

- Китайский? - искренне поразилась Энни.

Ржавая Пойма надвинулась на них словно обитель древних чудищ.

Чудищ, злобно затаившихся в глубинах обрушенных доков и во тьме полуразрушенных эллингов. Чудищ, так состарившихся, что лишь их голоса сохранили свою силу и окликали друг друга - эхом скрежета металлических листов, качаемых ночным ветром, скрипом ржавых сочленений доживающих свой век ржавых монстров, побеспокоенных неровным течением вод: гаммой потусторонних шумов и гулов, идущих из дряхлой утробы прошлого. Оркестр Дьявола потихоньку настраивал свои диковинные инструменты в этом забытом Богом уголке успевшего состариться Мира, и двое, примостившиеся в утлой лодченке посреди полной мертвыми звуками, пропитанной запахами тлена и ржавеющего металла тьмы, были на этой репетиции совсем незванными гостями…

Исковерканные временем утесы портовых сооружений вконец заслонили небо. Лодка второй или третий раз ткнулась в незримое препятствие, чуть не перевернувшись при этом.

Адельберто тихо включил УФ-светильничек и стал осторожно мазать лучом по нависшим над ними, изъеденным плесенью стенам доков и шлюзов.

Из темноты стали являться тлеющие призрачным огнем люминесценции непотребные пятна и разводы. Наконец, в одном из этих призраков, Адельберто узнал нарисованный когда-то, давным-давно им самим знак и уже более уверенно стал направлять движение лодчонки. Тор заинтересовался этим процессом, неслышно, легким движением сменил позу и стал помогать Мепистоппелю, отталкиваясь длинной, сильной рукой от влажного бетона стен.

Адельберто нащупал в месте, помеченном знаком, светящимся в ультрафиолете, пролегающий под водой осклизлый трос и, перебирая его, стал подтягивать лодку по одному ему известному фарватеру. То и дело ему и Тору приходилось перетаскивать плоскодонку через железобетонные рифы, перекрывшие обмелевшее по летнему времени русло. Вымокли оба основательно, а ночной ветер стал студеным.

Дальше пришлось лезть под жутковатые своды немногим, верно, известного подземного дока. Тут Мепистоппель уже не таясь врубил ручной прожектор. А Тор словно ожил среди этой ржавой Вселенной.

Он чутко вслушивался в сырую тьму, медленно, словно дегустируя, вдыхал ее. Он уверенно чувствовал себя здесь.

Порой, даже, короткими точными движениями направлял Мепистоппеля, не давая ему ступить в плохие места. Это было тенью е г о мира: Ржавая Пойма…

А для Адельберто она была страшным лесом заколдованных пещер и дьявольских ловушек. Лесом, населенным духами непонятного зла.

Колдунами и ведьмами. Чудищами… Впрочем, одно такое чудище он собирался сам призвать из бездны небытия - вот прямо сейчас…

- Так куда же везете меня? - спросила Энни беспечно высовывая руку из окна петляющего по переулкам Старого города Полюса и ловя в ладонь капли вновь начинающегося дождя. - Надеюсь не в карцер? И не к хирургу - для производства пластической операции?

Бог его ведает почему, эта немудрящая шутка сбила с Кима все желание сурово отчитывать легкомысленную журналистку подставившую себя и его под ствол пистолета и под приятную перспективу испариться в пламени плазменного заряда.

- Нет, хирургу я вас не отдам даже по приговору трибунала,

- Ким скосился на тонкий профиль Энни. - Я всегда был против порчи предметов искусства. Вас явно рисовали с храмовых фресок

- я такие видел на Желтых Лунах… А вот в карцер я бы вас запер с радостью - хоть на сутки можно бы было вздохнуть спокойно. Но ордера на ваш арест не даст сейчас даже Верховный прокурор. Никто не хочет ссориться с прессой.

Так что я везу вас просто на нашу явочную квартиру - там вам не будет одиноко: всегда есть дежурный…

- B много-много картофельных чипсов… - вздохнула Энни. ам никто не говорил, Агент, что вы не умеете делать комплименты? Но вы не огорчайтесь - у местных государственных мужей с этим делом еще хуже… Кстати о Желтых Лунах - вы уже второй раз о них поминаете - вы действительно долго были там? И, если не секрет - давно?

- Я там просидел в общей сложности пол-года. А дело было в период открытия нашего там Посольства…

Он кашлянул, подбодрив себя таким образом, и добавил:

- Что касается комплиментов - постараюсь исправиться. Нет времени учиться у мастеров - разьезды, перелеты… А насчет фресок - это я серьезно - очень похоже…

Он глянул наружу и грустно улыбнулся дождю.

Вряд ли им с Энни отпущено много времени на то, чтобы отвешивать друг другу комплементы. Уже через несколько дней фотонные движки лайнеров дальнего следования унесут их в другие Миры - каждого в свой…

Я жертва своих дурацких мальчишеских амбиций, - подумал он. - Бойскаутских мечтаний… Вот и сбылась мечта идиота: и вместо того, чтобы бродить сейчас с удивительно понравившейся ему девушкой по таким колоритным закоулкам Старого Города, под тихо накрапывающим, еле заметным дождем середины ночи, вместо того, чтобы сидеть с ней в уютном кафе на Святошных Полях за беседой о тех же, скажем фресках с Желтых Лун, он везет ее на прокуренную, но хорошо, правда, охраняемую явочную квартиру и, кстати, рискует не довезти, если будет вот так отвлекаться на посторонние мысли.

- Значит когда вы там были, как раз и нашли Книги Шепперда? - проявила Энни живейший интерес к теме, к которой Киму не слишком хотелось бы обращаться. Это я их и нашел… - у него были все основания сказать так. По крайней мере - был одним из первых землян, читавшим их.

Но он только неопределенно пожал плечами.

Разное было связано с той находкой. В том числе и потерянные человеческие жизни. И Агент на Контракте не был уверен, что действительно сделал все возможное - тогда в странном человеческом муравейнике страннейшего из Миров Федерации, чтобы не случилось того, что случилось-таки.

- Да, это тогда и было, - согласился он. - Я их даже видел - эти книги…

- Я - тоже, - Энни зябко поежилась и подняла стекло в своем окне. - В Библиотеке Директората. - У меня тогда была сумасшедшая мысль - найти там, на Лунах кого-то из моих предков. Но это - глухой номер…

Она помолчала.

- И долго мне придется куковать в вашей конторе? В конце концов, вы намерены найти Торвальда Толле или занимаетесь только выяснением отношений с мафией и другими конкурентами?

Ким усмехнулся. Вопрос был по существу. Мягко выражаясь, по существу… Уйма народу пострадало. Уйма народу поставлена, что называется на уши, а толку - чуть. Известны похитители. Но больше - ничего.

- Я думаю, - бодрым тоном предположил он, что это - дело нескольких суток. Может быть - нескольких часов… Но, как видите, в дело вовлечены м-м… третьи силы. Та же мафия… Все это сильно мешает…

- Знаете, - с досадой взмахнула рукой Энни, - если бы ваш обожаемый Президент и его Спецакадемия не вздумали изображать из себя Святую Невинность и представлять дело так, что Толле прибыл сюда по своим личным делам…

- Президент, может быть и обожаемый, но не мой, - попытался было возразить Ким. - Я нахожусь в подчинении Федерального Управления Расследований…

Энни ограничилась только еще одним раздосадованным взмахом.

- Так вот, если бы они честно играли - в открытую

- и признали бы, что существует программа разработки нового оружия и Толле в нее вовлечен, если бы его не тихой сапой везли на машине Департамента Туризма, а как и положено - посадили бы в бронированный членовоз и приделали сзади и спереди эскорт мотоциклистов, то…

- Боюсь, что и в этом случае до него бы добрались… - вздохнул Ким. Только это были бы куда более серьезные люди… Или - так лучше скажем - куда более серьезные силы… Простите, но я просто не могу болтать лишнего на эти темы… Но постараюсь держать вас в курсе дела - насколько это возможно… Надеюсь, что вы не станете покидать э-э… охраняемое помещение… - он опасливо покосился на свою подопечную. - Или как-то иначе вмешиваться…

- Не стану я вам ничего обещать! - отрезала Энни.

- Мое право - объективноосвещать ход следствия… Я, конечно, не самоубийца, но если ваши обо мне, господа, заботы станут чересчур навязчивы…

- Я чувствую, вздохнул Ким, - что вам не терпится влипнуть в очередной инцидент, третий раз подставить нас всех под пули и третий раз спасти мою бренную жизнь… Что поделаешь, Всевышний любит Троицу…

- Я - не католичка, Агент, и правило Троицы - мне не указ. Надеюсь, не доставлю вам лишних хлопот. Но, как говориться - будьте готовы. Вашу-то жизнь я - коли придется - спасу, но должен же кто-то, - тут она наконец улыбнулась, - позаботиться и о моей. У вас это здорово получается. Если что…

Эти слова вызвали у Кима вместо вспышки праведного гнева только ответную улыбку. В конце концов ему и самому приходилось вести себя так. И он тоже не любил давать обещания, которые не собирался исполнять.

- Вот мы и приехали, - он притормозил кар и аккуратно вьехал под арку ворот, ведущих в глухой дворик неприметного корпуса старой стройки. - Простите, я дам радиосигнал и выйду первым…

Радиоподтверждение музыкальной фразой прозвучало в динамике его блока связи и Ким кивком пригласил Энни следовать за ним. В тесноватой клетушке лифта она грустно улыбнулась ему.

- Не расстраивайтесь, Агент, ваш Толле найдется.

У меня чутье на такие вещи. И комплименты вы говорить научитесь. Читайте дамские романы и не теряйте надежды…

В обыденно выглядевшей прихожей явочной квартиры их встретил рыжий и веснушчатый Иван Гостев. Он расплылся в открытой и наредкость наивной улыбке, увидев, что определяемая на охранение от супостата персона оказалась не стервозной ведьмой, как того следовало бы ожидать исходя из известной ему предыстории вопроса, а похожей на школьницу тоненькой девочкой с глазами темными и быстрыми как озорные тараканы.

- Вам будет удобно здесь… - дежурный двинулся в просторный коридор, машинально стараясь прикрыть широкой спиной оплошно оставленную отворенной дверь в соседнюю комнату, где над спецаппаратурой корпели двое дежурных.

Те были тоже не лишены чувства любопытства и Ким громким покашливанием не дал бородатому Лоренцу свернуть себе шею, при попытке рассмотреть гостей, не покидая рабочего места. Энни всем своим видом показывая, что ей абсолюно безразличны секреты гостеприимных хозяев, проследовала в снабженную достойной сейфа дверью комнату для гостей.

- Вы знаете, мне уже скоро сутки, как не удается поесть по человечески… - посетовала она, окидывая взглядом помещение, дизайн которого отражал не столько художественные вкусы работников Следственного Управления, сколько его бюджет.

Решительно подошла к Ти-Ви и включила Поток новостей.

- С едой - нет проблем! - обрадованно заверил гостю Иван и убыл за провиантом.

- Ну, позвольте мне оставить вас в распоряжении э-э… - Ким поклонился и двинулся к выходу.

- Будьте поосторожнее, Агент, - окликнула его Энни. - А то кто же будет дежать меня в курсе?…

Они улыбнулись друг другу.

Чуть зардевшийся Иван внес и поставил на стол термос с растворимым кофе, местным суррогатом, разумеется, и еду - чипсы и пирожки с курятиной.

Карл Васин звался Фотографом по той простой причине, что фотографом - специалистом по всем видам регистрации изображений - он и был на самом деле. Карл числился среди специалистов высокой квалификации, и к его услугам прибегали не только редакции и издательства столицы, но и разного рода клиенты, для которых важно было запечатлеть на пленке или в памяти компьютера нечто более конфиденциальное, чем заурядное бракосочетание или первые шаги любимого первенца. Ну, например, интимную встречу председателя парламентского комитета со шлюхой. Или стукача из высоких кругов церковного клира с комиссаром ГБ. Кроме того, Карл ходил в известных экспертах по распознанию и изготовлению высокого качества фотомонтажей и других компрометирующих материалов. Известность эта носила, впрочем, весьма специфический характер - его ателье на Святошных полях не вызывало у непосвященных излишнего интереса. Несмотря на это, Тони Пайпер предпочел явиться туда не с парадного входа. Предварительно подбодрив себя парой стаканчиков спиртного в баре Тоффлера.

Заднюю дверь ателье Фотограф открыл ему со слегка перекошенной физиономией. «Дела плохи - молчи!» - говорила эта физиономия всем своим видом.

Счастливчик, несмотря на действие паров виски, отлично его понял и тут же завел бодягу о том, что хотел бы присмотреть себе камеру что подешевле, но…

- Вот - посмотри каталог… - с этими словами Карл уселся за свой стол, набросал несколько слов на листке бумаги и перекинул его на колени усевшегося напротив Тони.

«Уматывай! - было написано там. - Возьми такси и жди меня у Старого Дурня!»

Тони пошуршал для порядка каталогом и со словами мура одна у вас тут, в каталоге вашем… покинул место действия.

Фотограф запер дверь, прошел через ателье в оффис и, кивнув киберсекретарю: сегодня меня не будет, вышел на Святошные.

Нервно дернул щекой - сегодня меня не будет… - нашел, дурак, формулировку…

Поймал такси-автомат, попетлял немного по залитому тьмой городу, пересел в другую машину и с ее блока связи вызвал номер, которым пользовался редко, очень редко - в таких вот случаях, как этот. И в записной книжке этого номера не держал.

- Мириам, - перебил он приветственный возглас, - у меня к тебе просьба…

- Иначе ты бы про меня и не вспомнил, - вздохнула женщина на том конце канала связи… - Что в этот раз?

- Как всегда… - Карл нервно провел рукой по лицу. - Как всегда: звони ко мне домой каждые полчаса. Начиная… - он сверился с часами. - Начиная с четырех. Если я не отвечу или отвечу, но не скажу тех слов - помнишь…

- Все ОК - действительно, а не все, действительно, ОК, - процитировала Мириам.

- Правильно, умница… Если ты этого не услышишь, или даже… Если тебе покажется что-то… То, значит, у меня - плохие гости. Ты знаешь, что тогда делать.

- Знаю… - вздохнула Мириам. - Тебя убьют когда-нибудь, Карл. И мне тебя будет жаль.

- Знаю, - ответил Фотограф.

Ждать Фотографа у памятника Первому Президенту, наматывая все новые и новые штуки на счетчике такси-автомата Тони пришлось недолго: Карл вынырнул из другого таксомотора, подрулившего к соседнему перекрестку, и после короткой полу-пробежки через слабо освещенный переулок, нырнул в кабину такси Тони, нервно дернул щекой и спросил:

- Гонсало Гопник… Знаешь такого? Он у меня был за час до тебя. Ты - по тому же делу?

Счастливчик кивнул, хотя и не был до конца уверен, что уж совсем по тому же. Фотограф нервно, наугад, набрал на панели управления маршрут и включил максимальное затемнение окон салона.

- Камера хранения Терминала, - коротко сказал он. - Ячейка пятьсот двадцать. Код - шестьдесят шесть, восемьдесят, девятьсот. Семь цифр. Повторить?

- Шестьдесят шесть, восемьдесят, девятьсот, - повторил Тони. - Ну?

- Правильно, - вздохнул Фотограф. - В ячейке - папка, в папке - два пакета. В каждом - карта с координатами какой-то блуждающей норы и инструкции по тому, как там быть с охранной системой. Это - все, что Мепистоппель просил вам двоим передать. Это - во первых. Во-вторых, Гопник забирает свой пакет, ты - свой. И делай это поскорее. Похоже - мы все под колпаком. Люди Магира меня обложили. Уже побеседовали пару раз - очень убедительно. Если станут спрашивать, о чем я говорил с тобой, я им скажу. Потяну время, но в конце-концов - скажу. Так что: постарайся поскорее управиться с картой этой.

- Спасибо, - сказал Тони и остановил кар. - Я пересяду, а ты уж давай, постарайся - потяни время как следует… За те денежки, что мы тебе отстегнули, можно и постараться…

Самым нелегким, что пришлось сделать Харру теперь, это стянуть к гнилым железобетонным заводям свою, рассеевшуюся по городу ораву и разогнать хотя бы наиболее понятливых по периметру предполагаемого местоположения Подопечного.

Крашенный и Рваное Ухо активно путались под ногами и увязались за ним, когда он наконец смог отправиться туда, откуда - все слабее - доносился до него зов, и Харр просто оставил мысль о том, чтобы отделаться от них.

Сначала Харр не понял, что именно остановило его. Но, тем не менее - остановился и резко свернул в укрытие - за чернеющую неподалеку стенку декоративного кустарника. Но еще не успев скрыться за ней, уже понял: дело не в какой-то опасности, которую засекло его подсознание, нет… Он только что пробежал мимо ЗНАКА.

Снова - знак!

Но знак очень странный - словно его раскладывал ребенок. На этот раз знаком не была расстановка предметов в комнате - это всего-то и было несколько помеченных веток и камней на, черт, влажной после дождей земле. Харр нервно обнюхал камни. Откуда здесь неумелый детеныш? Или… Воспоминание о чем то уже погрузившимся в призрачные глубины памяти юркой мышью скользнуло где-то по краю светлого поля его сознания, но там и задержалось, не попав в центр. Хотя это и был знак для него или, точнее, для него и Подопечного (для кого же еще в этом мире?), что-то очень важное, связанное со странными малышами, которые взывали к его помощи, заставило его ограничиться тем, что он переложил несколько веточек так, чтобы и дураку было ясно, что послание принято, и помчался дальше.

И интуиция не подвела его.

В странном месте нашел он последнего из фосфоресцирующих пушистиков: в темном подземном проходе, что вел в пропитанное страхом, болью и смертью подземелье, подземелье, в котором совсем недавно умирали люди, а еще это подземелье и странный дом, в который выходило оно, пахли тем - вторым человеком, что был с Подопечным в том подвале со знаками, где его чуть не сцапала орава вооруженных дурней. Видно этот - второй - много лет провел в этом доме, сам стал частью его. Если бы Харр потратил на это побольше времени, то мог бы многое поразузнать об этом человеке. Но Подопечным этот дом не пах - он никогда не появлялся тут. И главным сейчас были эти странные крохи. Их появление здесь, в совершенно чуждом для них Мире, было как-то связано с судьбой Подопечного. Сначала надо было свести вместе и накормить эти шесть странных созданий, а потом все они - и крохи, и Тор Толле, и то чуждое и злое, что таилось в черных глубинах ночного каменного лабиринта - должны были сойтись вместе. И - как можно скорее.

- Боюсь, что мы порядком опаздываем, - Роше энергично надвинул шляпу о самые уши и тревожно засопел своей носогрейкой. - На Северный полюс вы отвозили что-ли мадам? Тут события пошли вдруг непредвиденным ходом… Я, знаете ли, послал Каспера присмотреть там - на Фернанделя-десять… Это - где живет Фотограф. Карл Васин. Ну, чтобы он там и от нас приладил жучка и, вообще, проконтролировал ситуацию на случай, если Густавссон пожалует туда, - он смолк и, сипя трубкой, уставился на пролетающую за окнами кара тьму.

Редкие огоньки тянущегося вдоль шоссе пригорода чуть подсвечивали ее. Зарево городского центра маячило еще далеко впереди.

- Я уже говорил вам, что передал Перу, на его пейджер, предупреждение на этот счет… Но ответа не было, - огорченно напомнил Ким.

- Вот именно, поэтому я и решил подстраховаться, - пожал плечами Роше. - Но тут вышла накладка. Пока Коротышка проводил, как говорится, рекогносцировку и страховался на предмет хвостов, к Васину в открытую заявились гости. Двое. И до сих пор находятся у него… Каспер выжидает. Прослушивает его канал связи… За это время Фотографу звонили дважды: какая-то женщина и еще один неизвестный - предупредил, что зайдет… Оба раза Васин брал трубку и разговаривал… Но Касперу что-то не понравилось как он говорил… И потом - тот неизвестный, что назначил встречу…

У Коротышки на ноутбуке есть фонограмма голоса Густавссона и он, конечно, провел сравнение - есть сходство…

- Когда он должен подойти туда? - тревожно спросил Ким.

- Рискуем опоздать… - Роше выразительно посмотрел на часы. - Каспер нас, конечно, подстрахует, если что, но…

Трель вызова прервала его. Некоторое время комиссар, придерживая наушник вздернутым плечом и неприязненно морщась, выслушивал нечто, что допекло его окончательно, затем с клавиатуры отбил ответ и, нервно придавив отбой, сообщил попутчикам:

- С Козырной только что сообщили, что какая-то баба вызвала полицию на Фернанделя - десять. По ее мнению, в квартиру Карла Васина вломились убийцы. Я сообщил, что мы будем там через минуту. Они пришлют свой наряд и амбуланс… А пока там один только Каспер. Merde!

Каспер действительно был один, и прибытию припозднившегося подкрепления был несказанно рад. Кар Роше он встретил на углу Рю-Фернандель и Хольцштрассе и бросился к нему, чуть не угодив под колеса.

- Он уже здесь - этот ваш швед! - срывающимся голосом сообщил он, втискиваясь в салон. - Подъехал на такси минут пять назад. Я как остолоп ору ему по эфиру, что он прется прямо в засаду, а он и ухом не повел - дунул прямиком к подъезду. Но прошел мимо и свернул в следующий. Только что. Никого не вызывал по внутреннему коммутатору. Замок сам открыл, что называется, только так.

- Иди за ним! Быстро! - Роше решительно отворил дверцу кара и стал выбираться наружу, попутно перекладывая свою пушку из наплечной кобуры в карман плаща. - А мы, пожалуй, проведаем Фотографа напрямую…

Ким чуть опередил его и сунул в щель электронного замка электронную карточку-отмычку. Филдинг и Старинов тактично пропустили шефа вперед, помедлив у входа в подъезд. Лифт тревожить не стали - двинулись цепочкой по лестнице.

- По-моему, там шумно - заметил Филдинг, прислушиваясь к доносившимся откуда-то сверху звукам.

- Вы топочете, как стадо слонов! - раздраженно буркнул Роше и жестом придержал всю компанию на середине лестничного марша. - Тише! Как можно тише!

Блок связи в его кармане тут же залился звонкой трелью.

Вот так же, примерно, я погорел на Харуре, - тоскливо подумал Ким. - В той истории с заколдованными пуговицами.

- Слушаю… - просипел в микрофон комиссар.

Потом поднял глаза на спутников и, уже не понижая голоса, сообщил:

- Господин Густавссон просит нас побыстрее прибыть на Фернанделя - десять… И лучше, если с нами будет скорая…

- Мы уже здесь! - с досадой рявкнул он в трубку. - Вы можете отпереть дверь?

Фотограф - Карл Васин - лежал на диване, уставившись неподвижным взглядом в потолок. Он честно потянул время. На полу - чуть поодаль - валялись несколько пустых разовых шприц-ампул и обрывки клеящей ленты, которой еще несколько минут назад Фотограф был связан. На стуле, в изголовье, лежала похожая на пульт дистанционного управления коробочка - электрошокер. Отдельно - в углу, неопрятной кучей тряпья, привалившейся к стене, сидел один из тех, кто Фотографа связывал и потом баловался шприцами и электричеством.

Особых признаков жизни он не подавал, но наручниками был уже отоварен. Балконная дверь была вышиблена напрочь. В остальном, в квартире царил похвальный для жилища одинокого холостяка порядок.

- Я сюда прошел по аварийной лестнице, - пояснил Пер Киму. - Вот так, как сейчас делает ваш сотрудник… - он кивнул на появившегося на балконе Каспера. - Когда я заглянул снаружи в окна и понял, что здесь происходит, то вынужден был действовать… быстро. К сожалению один гость ушел…

Комиссар наклонился над неподвижным бандитом.

- Это Султан, - определил он. - Человек Магира. В розыске по мокрым делам. Очень непростой тип. Но показания даст как миленький: Госбезопасность Харура его очень желает видеть… А он ее - как вы понимаете - не очень. Там высшая мера не заменена. И о методах допросов ходят легенды… Так что с ним будет легко работать. Не скажу что приятно, но - легко.

Он повернулся к Перу.

- Это на Чуре вас научили этак лихо драться?

- К вашему сведению - это тот самый Тор тренировал меня, - косо усмехнулся Густавссон. - Так - забавы ради…

Роше откашлялся.

- Похвально, - констатировал он. - Похвально, что вы не прибегли к этим своим умениям тогда… при аресте. И потом - в местах э-э… дальнейшего пребывания…

- Аккуратно вы его приложили, - с понимнием заметил Старинов, - Он, по-моему, очухался… Кончай разыгрывать отключку, - он резко тряхнул бандита за плечо. - Это не в твоих интересах…

Поименованный Султаном тип ойкнул, застонал и приоткрыл глаза. Взгляд его был мутен.

- К сожалению, инвалидность я ему, кажется, все-таки обеспечил… - пожал плечами Пер. - А вот Фотограф… Фиксатор я ему, конечно, ввел, но что они ему кололи до этого…

Роше носком ботинка пошевелил шприцы, разбросанные по полу.

- Пентатал… Старый как мир пентатал натрия… Интересно, почему это они вдруг решили допросить его? Сначал поджентльменски предупредили о вашем, господин Густавссон, возможном визите, жучками культурно обложили, а потом вдруг - так вот резко… Что-то случилось за это время, а, Султан? Я бы на твоем месте не играл в молчанку. У тебя еще есть шансы уклониться от вышки. От выдачи органам Харура, я хотел сказать. Если, конечно, желаешь бескорыстно помочь следствию…

- Желаю! - Султан выплюнул на ковер выбитый зуб.

- Если вы, комиссар, по-умному протокол заделаете…

- Султан, мы будем торговаться, или мы будем говорить? - жестко спросил Старинов и аккуратно взял со стула шокер. Просто так. Повертел машинку в руках и положил на место.

Султан нервно облизнулся.

- Магир приказал, чтобы… - торопливо путая и глотая слова, начал колоться он, - чтобы, ну срочно выяснить… Ну тип, оказывается, встречался со Счастливчиком… С Тони Пайпером… В смысле - Фотограф… В городе. Пару часов назад. Латыш видел… Он было за ним пошел - за Счастливчиком… Но у того на хвосте кадры от Кобры сидели… В смысле - люди Саррота… И они Латыша отшили… Глаз ему еще попортили… И Магир велел…

- Магир велел, - определил Старинов. - Ты сделал…

- Я… Как Бог свят - я не!… Это Меченый допрашивал! Я - на стреме только…

Неподвижный до этого Пер быстро, без размаха двинул Султана в челюсть.

- Я видел: как ты был на стреме… - подчеркнуто спокойно объяснил он.

Роше повернулся к нему, но ограничился осуждающим взглядом.

Потом поторопил Султана:

- Ну и что же вы дознались от Фотографа?

- Я не… - тут Султан выплюнул второй зуб и опасливо зыркнул на Пера. - Одним шловом - Нора…

Фотографу Фюнф координаты швоей Норы оштавил… Фотограф шказал - блуждающей: какой-то норы… Где он Гостя прячет…

- Merde!!! - Роше поперхнулся своей трубкой. - Где это?! Говори!

- Н-на Терми-ми-н-нале… - в дополнение к благоприобретенной шепелявости, речь Султана обогатилась нервической икотой.

Закладывать боссов - дело нелегкое.

- Т-там - в камере х-хранения…

- Они что - Гостя прячут в камере хранения? - уточнил Каспер.

- И-идиот он у вас, комишшар… - преодолел очередной приступ икоты Султан. - Там, в яшейке пятьшот двадшать, под шифром… Ш-шерт, не помню… Все равно, Щ-щастливчик оттуда уже вше ушпел жабрать… Там дожна была быть папка, а в ней - карта, схемы, пароли… Все равно, Щ-щастливчик уже вше жабрал… А у него на хвоште - люди Шаррота…

- Джон, - повернулся Роше к своему помощнику. - Заканчивайте здесь. Этого - врачам, того - на Козырную. Потом присоединяйтесь к основной группе. Эй, Сэм, - окликнул он Филдинга. Спускайтесь с ним, - он кивнул на Густавссона, - к машине. Мы с агентом сейчас тронемся в город.

Он поднял глаза на Кима и вздохнул.

- Проверим Терминал, - пожал тот плечами. - Хотя это, конечно - дохлый номер…

- Зачем вы везете меня туда? - спросил Рамон того, кто сидел справа от него.

Теперь это был вовсе не верный советник Конрад. Он был как-то непривычно угловат и матово бледен - этот его спутник. Также, как и другие трое, сидевшие в салоне. И тот, что был за рулем.

- Достаточно того, что мои люди будут там. Их больше дюжины в двух машинах…

- Надо ускорить события, - как-то неточно подбирая слова и интонацию, ответил странный спутник. - Твои люди слишком часто проваливают дело. Надо, чтобы ты поработал сам.

И мы будем работать сами… Теперь мы точно знаем, где хотят спрятать Гостя…

- Откуда вы знаете это, если даже я?… - начал Рамон.

- Он стал… разговаривать со своим Псом… - все так же косноязычно стал объяснять его спутник.

- Так они нашли друг друга?

- Нет… Они разговаривают… издалека… Так, как они это делают там, на Чуре… Мы… мы хорошо знаем это - как они это делают… Умеем прочитать… Они отправляются в такое место, где мы очень легко получим Гостя себе. Это - очень большое совпадение…

- Совпадения - очень опасная вещь… - вздохнул Рамон.

Теперь они были вместе - все шесть комков голубого, фосфоресцирующего меха - если странную субстанцию, из которой Бог или Дьявол сотворили эти существа, можно было назвать мехом. Скорее, это было что-то из разряда гибридов между нежнейшей молодой плесенью и волокнистыми лучами света гнилушек в тумане. И все это в сочетании с огромными - тоже слегка светящимися - глазами, пронзительными и совершенно чуждыми всему земному. Харру стало не по себе. И недаром.

С ними что-то явно происходило - с этими малышами - с того самого момента, как они оказались вместе. Тихое пощебетывание, которое испускал то один, то другой из них, пока Харр стаскивал их по-одиночке в этот теплый и сравнительно чистый подвал, стало странным пульсирующим хором, зазвучавшим в такт с каким-то внутренним ритмом, который индуцировало в сознании Харра их общее сознание. И из неразумных, полуголодных крох они вдруг перевоплотились в сонм странных демонов - древних и мудрых, дявольски целеустремленных…

Харра вовсе не удивило, когда все они, словно зачаровывая друг друга, завели по темному подземелью жутковатый призрачный хоровод, а затем, словно подхваченные незримым потоком нездешнего какого-то ветра, торопливой, мерцающей вереницей унеслись во тьму. Он и сам устремился за этой стайкой призраков… Впервые за много-много лет он ощутил себя чем-то невероятно тяжелым и неуклюжим. Впервые он ощущал потребность подчиниться чему-то, кроме Закона Стаи… И только когда мерцающая вереница пошла выписывать в темных буераках круг за кругом, он понял, зачем он здесь. Демоны призрачного света хотели, чтобы он повел их, защитил в пути…

- Там - у Фотографа - я не имел возможности представить вас друг другу… - извиняющимся тоном начал Ким, занимая место за рулем. - Но, кажется, в этом уже нет необходимости…

- Так это и есть тот самый страшно секретный тип, из-за которого вы поцапались с майором Свирским? - констатировал Роше, с некоторым неодобрением разглядывая Пера.

Потом выпустил в пространство едкий клуб дыма, снова воткнул трубку под усы и полез в кар.

- Доктор Пер Густавссон - будьте знакомы, - Ким приоткрыл дверцу кара, помогая Перу занять место рядом с комиссаром.

Сам сел за руль. Тронул кар и неторовливо повел машину по Бульварному кольцу.

Роше представился, приподняв шляпу и умудрившись не вынимать трубку изо рта. Подумав, шляпу он не стал возвращать на голову, а пристроил у заднего стекла.

- Как я понимаю, у вас есть что-то новое, господа? - сразу перешел к делу Пер. - Кроме того, что… имело место быть?

- Во-первых, что нового у вас? - осведомился Ким.

- Я оставляю знаки. И ищу их…

Пер потер лоб.

- Пока - как я понимаю - безрезультатно, - мрачно предположил Роше. - Это все, что вы делаете?

- Не совсем… - Пер пожал плечами. - Один из оставленных мной знаков был считан. Как я понимаю, Псом… Но ответа на вызов я не получил… К сожалению, почти утратил способность воспринимать подпороговый звук - на аккордах и гармониках… Но кое-что улавливаю. И нет подходящих генераторов…

- Вот один, похоже, есть, - комиссар разжал перед ним ладонь, на которой блеснул подарок Клавдии Шпак - странный, тяжелого металла, свисток.

Пер удивленно поднял бровь, потом быстро взял хитрую штуковинку и повертел перед глазами.

- Надо же… - пробормотал он. - Настоящий Свисток Подопечного. На Чуре - предмет почти священный. Такие там вручают при посвящении - когда у человека появляется собственный Пес… Откуда у вас это?

- Не обижайтесь на доктора Шпак… - вздохнул Роше. - Вы сегодня свалились на нее как снег на голову…

Она не могла так уж сильно доверять вам - принимая во внимание историю вопроса.

Густавссон понимающе пожал плечами. Подкинул свисток на ладони.

- Вы позволите попробовать вещь?

- Затем я ее и прихватил сюда, - теперь плечами пожал комиссар. - Вам с ней работать… Боюсь, что это слишком далекий потомок браконьерских свистков древности. Краткий инструктаж мадам Клавдии мне не слишком-то помог… У вас, во всяком случае, получится лучше…

Пер поднес свисток к губам. Киму и Роше показалось на мгновение, что в уши им настойчиво втыкают нечто гибкое и эластичное, словно пальцы привидения.

- Работает, - констатировал Пер, рассматривая вещицу. - Здесь нанесено имя… Господи, так это маленькая Джил и ее Пес были на Прерии? Мадам Клавдия даже не знает, наверное, какую честь ей оказала Гостья… Спасибо господа, что доверили мне эту… вещь. С ней наши шансы основательно выросли…

- Это неплохо, - констатировал Ким. - Только это еще не все, зачем мы вышли на контакт. Посмотрите еще вот эти снимки. У вас в памяти не сохранилось ни одно из этих лиц?

Пер внимательно разглядывал снимок за снимком.

- Ну эти-то трое - мои непосредственные руководители. В прошлом, естественно. В фирме, где я работал перед тем, как… А это, посторонний… Почему он попал в вашу м-м… коллекцию?

- Вы знаете этого человека? - вопросом на вопрос, словно дело происходило в древней Одессе ответил Ким.

- Что у вас с ним могло быть общего?

Фото Адельберто он сунул в эту пачку только для порядка - чтобы в ней числились все возможные фигуранты по делу.

- И этого - тоже знаете? - он протянул Перу фото Энтони Пайпера. - И этого? - он вытянул из пачки портрет Гонсало.

- Нет… Этих двоих я не помню… Совершенно не помню… А с господином Фюнфом… Я имел с ним дела сугубо м-м… приватные.

И не хотел бы впутывать его…

- Это один из подозреваемых по нашему делу… - уточнил Ким.

Знакомство Пера с Мепистоппелем было большим для него сюрпризом, но форсировать это неожиданно возникшее направление дела он не стал. Пер, между тем, снова сосредоточенно перебирал голограммы.

Он отложил в сторону несколько новых снимков и еще раз стал перекладывать их.

- Эти лица говорят мне что-то. Я определенно имел дело вот с этими двумя… И эти двое - тоже… Не могу только вспомнить, в какой связи я помню их… Напомните мне - в какой связи я должен их помнить?… Вы же знаете - перед арестом мне ввели… или я сам себе ввел…

- Да, конечно, - вздохнул Ким. - Мэмори эрайзер Тьерри.

У вас его действие будет сходить на нет еще несколько лет… Пока не важно, кто именно эти м-м… люди. Вам все равно не удастся восстановить память сейчас. Но вы уже сильно упростили дело… Пролили на него новый свет… А теперь это… Это снимки мест, где предположительно мог находиться Толле… Вы понимаете, зачем я вам это показываю? Помните то, что вы мне говорили про язык следов?

Но Перу не требовалось этого напоминания. Как завороженный он смотрел на один из снимков, осторожно поворачивая картинку, чтобы разглядеть изображение под разными углами. Ким молча протянул ему спецочки, чтобы тот мог получше рассмотреть детали.

Пер надел их, снял и быстро повернулся к Киму.

- Черт возьми! С этого надо было начинать!…

- Этот снимок сделан… - начал Ким.

- Собственно, неважно, где он сделан… - в голосе Пера ясно означилась досада. Здесь - практически открытый текст! Поворачивайте к Старому Порту… Господи… Адельберто и укрытие на реке… Район Старого Порта… Это же надо…

Ким задумчиво поглядел на него и стал аккуратно разворачивать кар. Роше достал блок связи. Пер понимающе кивнул.

- Да, господин комиссар, вы правильно сделаете, если вызовите подкрепление. Только действуйте очень осторожно.

Роше коротко распорядился в эфир.

- Речь может идти только об одном убежище… - стал взволнованно объяснять Пер. - О том, в котором я скрывался перед арестом… Это - несколько подземных цехов предприятия Семь портов… Окончательная сборка изделий, испытательные стенды… О назначении многих устройств я не имел никакого представления. И сейчас не имею… О них знали только посвященные… Когда было арестовано руководство филиала, немногих специалистов, что работали там, успели убрать с планеты… А я остался чем-то вроде смотрителя. Фюнфа я нашел самостоятельно… Встретился с ним довольно случайно - когда искал покупателя на коллекцию всяческих достопримечательностей, которую привез с Чура… Готовился убыть с Прерии. Но не пришлось…

- Эту информацию мемори-эрайзер не стер? - живо поинтересовался Роше.

- Вы же знаете, это - процесс управляемый… - пожал плечами Пер. - Хотя и очень неприятный… Приняв препарат, сосредотачиваете свое внимание на том, что хотите вычеркнуть из сознания… Для этого необходима очень высокая степень самоконтроля… Можно изуродовать память. Лишить себя личности… Так что я старался не думать о лишнем… Об этих цехах - в частности… Так что они и сохранились в памяти. Просто на допросах не заходила речь о том, где я находился несколько недель до ареста. Просто подразумевалось, что эта часть памяти у меня стерта… Я и забыл про Адельберто… А ему, оказывается, пригодилось…

Пер вытащил из внутреннего кармана блокнот и с ожесточением принялся набрасывать кроки и схемы.

- Вот маршрут, которым с поверхности можно пройти в бункеры Семи портов… Если показать это на плане реки… Это - в Ржавой Пойме… Вот…

- Знакомое место… - задумчиво комментировал рисунок Роше. - У него дурная слава… Чертова Лысина называется… Там в свое время пропало несколько человек…

- Это - работа защитных систем… - вздохнул Пер. - И бродячих собак…

- Господи, - пожал плечами Ким. - У вас пустошь в черте сколько квадратных километров вклинивается в город… И никто не удивлен…

- Ржавая Пойма - это развалины целой системы верфей портов и доков времен Изоляции… - обьяснил комиссар. - Теперь они никому не нужны. Но чем сносить и переоборудовать все это, проще строить на новом месте. В Степи места много… Некоторое время они молчали, потом Роше откашлялся и заметил, что за то время, пока они доберутся до Порта, не грех ему - старой полицейской ищейке - порасспросить вас, человека, побывавшего в таком Мире… На Том Свете без малого… А то досье, да файлы - одно, а вот поговорить с вами тет-а-тет, вы уж извините, так и не удосужился…

- У меня секретов на этот счет не осталось… - Пер невесело усмехнулся. - О Чуре всегда есть что порассказать. Что вас интересует, комиссар?

- Начните с того, например, что объясните мне, как так получилось, что людей из Федерации на Чуре и всего-то побывало - раз-два и обчелся, а с Чура к нам, и вообще, не больше дюжины Гостей за десять лет…

Пер пожал плечами.

- История давняя и особо не рекламируемая, комиссар. Все это сложилось еще во время оно… Встретились посланцы Матери-Земли и ее блудные дети в открытую несколько натянуто. Земляне еще не окончательно расстались со своим традиционным подходом к проблеме колоний - не мытьем, так катаньем наложить на колонии, забывшие за время вольной жизни всякую благодарность и уважение к Метрополии привычную матрицу политико-экономических связей. Это значит: оставить туземцам герб, флаг и гимн - в соответствии с типовыми рекомендациями Комитета по Геральдике - разрешить сохранить парочку законов почуднее - для привлечения туристов - вроде обязанности для холостяков всенеприменно - в селе ли оный селибатер живет или на сто пятом этаже городского билдинга - содержать в своем хозяйстве козу противного пола, предназначенную для их совместного участия в регулярных патриотических парадах, как на Террамото. А главное - понавтыкать в столице побольше филиалов заинтересованных фирм и министерств, да и жить так дальше, поживать, наживая праведное добро. Под охраной баз Федерального Экспедиционного Корпуса. Понятно, такая формула не годилась для Чура. Да и генералитету Экспедиционного Корпуса не улыбалась затея с усмирением довольно хорошо вооруженных и непредсказуемых колонистов где-то у Черта на куличках, на краю Обитаемого Космоса. А сами колонисты, если что и сохранили из заветов своих сгинувших предков, так это недоверие к Метрополии и традиции постоянной готовности к отражению вероятного наществия. Именно поэтому оружейное колдовство на Чуре процветает. Это, впрочем, стало ясно далеко не сразу. И во многом, благодаря усилиям таких лиц, как Крюге и ваш покорный слуга.

- Тяжело вам там приходилось? - сочувственно спросил Роше.

- Я уже сказал, - пожал плечами Пер, - что большой симпатии к Матери-Земле колонисты Чура не испытывали. Также, впрочем, как и к собственным предкам, бросившим их в сожженом мире… Сама память о рухнувшем золотом веке была проклята. Но это - скажем - политика. Но и в чисто психологическом плане, мы - земляне - не слишком привлекательны для колонистов Чура. Подумайте сами: в сравнении с рядовыми обитателями этой планеты, мы - сущие дети, лишенные самых элементарных навыков выживания и к тому же - чудовищно капризные и тупые. Я, впрочем, выбрал не совсем правильное сравнение: дети… Дети еще способны вызвать какую-то симпатию к себе. Землянин же в окружении жителей Чура смотрится куда хуже, чем штатский рохля, навязавшийся на шею взвода ВДВ в разгар проведения ответственной операции. Мягкотелые, переполненные жалостью к себе, капризные эгоисты-неумехи… Что, вам не понравился портрет? Ну - тут уж ничего не поделаешь: на это зеркало нам пенять не приходиться. Сами виноваты, что наши брошенные дети выросли жестокими беспризорниками и смотрят на нас свысока и без всякого снисхождения и жалости. Так что, как вы можете понять, наши дипломатические миссии на Чуре еще терпят - волей-неволей - а вот личные, индивидуальные контакты с землянами, это - уж извините… Это - понятное дело - напрочь лишает все наши разведслужбы - кроме служб дистанционного наблюдения, да кабинетных аналитиков - каких бы то ни было возможностей всерьез развернуться в системе Чура. Всерьез представить себе члена Стаи, который стал бы работать на чужаков - задача просто невыполнимая… Даже наши чисто академические потуги - фольклорные, этнографические экспедиции и индивидуальные миссии колонисты встретили враждебно. Впрочем, тут и наша собственная вина: вокруг Цивилизации Чур возвели такой барьер секретности, да и просто - дезинформации, что широкая научная общественность Федерации и сам Чур, и всю с ним связанную тематику обходит за три версты. Типичная, между прочим, картина: специалисты считают, что делом занимаются компетентные органы, а компетентные органы единственное чем и заняты, так это тем, что длинной хворостиной отгоняют от своей территории всех тех, кто хоть что-то может и хочет узнать о сути дела. Это пошло еще с двадцатого века - синдром НЛО называется… Поэтому даже такие простые вещи, как общая численность колонистов, продолжительность их жизни, соотношение полов среди них, возрастной состав колонии, обеспеченность пищей, энергией - все это долгое время земляне знали только приблизительно, по расчетам и экстраполяциям. А уж такие тонкости, как роль Псов и достижения оружейного колдовства, народной медицины на Чуре - это была заповедная область легенд и апокрифов. Наши архивы нас больше дезинформировали обо всем этом, чем позволяли умозаключить что-либо путное.

- Я это заметил, хотя Чуром много не занимался, - заметил Ким. - Послушайте, я той дорогой еду?

Роше поднял к глазам сложенные рогулькой очки и направил строгий взгляд за ветровое стекло.

- Той, той… - успокоил его Пер. - Я, оказывается, все еще хорошо помню эту часть города…

- Но, все-таки… - Роше с сопением повернулся к нему… - Неужели предки так вот все развалили, что на Чуре на землян так до сих пор глядеть не могут?

Пер хмыкнул.

- Если что и сближало землян и жителей Чура, кроме их общей биологической природы - так это та призрачная, на краю Обтаемого Космоса еле заметно шевелящаяся опасность, которую в сложившемся жаргоне ксенобиологов окрестили Нелюдью. Понятие весьма относительное: Предтечи - тоже не были людьми, и Древние Империи - тоже не людьми были населены… Но термин Нелюдь закрепился только за тем, что мы встретили в области Космоса, простирающейся дальше, по направлению к центру Галактики, от системы Чур… Собственно, колонисты Чура и были первыми, кто это встретил… И первые - очень редкие - чисто человеческие контакты людей и колонистов и наметились во время совместных операций, проводившихся для сбора информации об этой, потенциально враждебной форме жизни. Тогда это было принято определять именно так: одна из потенциально опасных форм жизни - хотя все уже понимали, что определение это хромает… Вы должны помнить - программа Клеймо, программа Лесной пожар, программа Болотные огни… Я во всех них участвовал. Кроме Болотных огней, конечно: все, кто в ней непосредственно работал, погибли… Но я близко знал Метцнера и встречался с ним после того: как он вернулся на Океанию - после всего этого… До самого того дня, когда он… И Кладникова - тоже знал, и тоже говорил с ним о тех делах… И еще - я очень много общался с колонистами Чура. Они - несмотря на малочисленность - были ударной силой во всех тех затеях. И среди прочего, мы спасли одного Пса. Я и Крюге… Имя его - Пса этого - приблизительно, было Анорр… Он был Псом одного из участников работ по Клейму со стороны Чура - далеко не самого важного… Но, думаю, именно поэтому мы получили в свое время предложение работать непосредственно на Чуре. Сначала пригласили Крюге, потом - меня… Это была не просто м-м… благодарность с их стороны - сентиментальность в отношении людей Земли колонистам не свойственна. Я не даром помянул про свою близость с Мецнером и Кладниковым - колонистам про это было что-то известно… И они хотели как можно больше из этого использовать. Вытянуть из меня. Не напрямую, конечно - они очень чуткий народ и ничего не делают этак вот - прямо в лоб. Знаете, когда с человеком работаешь рука об руку, можно многое понять из того, что ему известно. Даже если не удается его раскрутить в привычном смысле этого слова… Я не случайно так выразился - не узнать, а понять… Думаю, они достаточно много поняли из того, что им нужно было. Но, думаю также, что и я многое понял в них.

И того, что хотел понять, и того, чего не хотел. И главное - то, что Чур - это уже не просто отломившийся кусочек земной цивилизации. Тогда в ходу было выражение - склеить осколки Империи можно: но кому нужна склеенная чашка?. Кусочек, осколок еще: действительно, можно приклеить к тому, от чего он откололся, но Чур уже перестал таким кусочком быть. Претерпел изменение.

Стал Цивилизацией Стай.

Это, действительно, очень тяжело было - жить на Чуре. И не потому, что приходилось вести образ жизни, мягко говоря, спартанский. И даже не потому, что все - абсолютно все без исключения - там превосходили тебя во всех жизненных навыках и умениях и не стеснялись смотреть на тебя сверху вниз - к этому я привык еще по работе в Клейме. Нет. Тяжело было смириться с их моралью. С моралью полного и абсолютного коллективизма - когда человек существует только как составная часть своей Стаи, как ее инструмент и - не более. Когда понятие личная жизнь понимается, ну, как медицинский термин - что-то вроде состояние организма и никак иначе. Когда у тебя нет и не может быть секретов: а значит - нет и не может быть и того, что у нас называется словами стыд или, скажем, святое… И только когда я понял, наконец, что имею дело уже не с людьми, мне стало легко.

Но это - очень тяжелое знание.

Я составил тогда доклад - Симбиотический характер цивилизации системы Чур. Разумеется - секретный доклад. Мы вместе писали его с Крюге. И мы много спорили с ним. Проводили целые вечера, споря до хрипоты. Разрабатывали программы различных испытаний для наших хозяев, для того, чтобы решить, кто же из нас двоих прав. Выдумывали тесты. Если можно так выразиться, ставили на них опыты. Часто - довольно жестокие, если вдуматься.

Но у нас было оправдание: нами двигала великая цель - мы изучали первый реальный случай перерождения человека в нечто иное! В нечто - что могло быть смертельно опасным. А могло и не быть… Нужно было сделать все возможное, чтобы понять смысл этого перерождения. Предупредить Человечество.

Врубить колокола громкого боя… Я был достаточно наивен, чтобы остаться верным этой цели до конца.

А Крюге сломался. Уже в самом конце той эпопеи - когда доклад был уже готов и оставалось зашифровать его и закинуть в подпространственный канал, Ганс пришел ко мне, потеребил разложенные на стальной плите стола листки распечатки и сказал:

- Я не буду подписывать это…

- Он и сейчас много чудит - доцент Крюге… - с досадой заметил Роше. - Трудновато его понять…

Снова Пер хмыкнул.

- Я и не понял его тогда. Видит Бог, я сделал тогда все возможное, чтобы понять, но так и обломал себе все ногти, пытаясь вскарабкаться на эту стену… Ганс сам тогда не понимал, видно, своих мотивов. Такое бывает. Теперь, когда прошли годы, мне кажется, что я понял, что сломало его. Эмпирическая теория физических взаимодействий Толле. Возможность создания гравитационного оружия… А теперь, - он повернулся к Киму - чуть помедленнее… А лучше - остановите кар и дальше двинем пешком…

- Придется немного повременить… - попридержал его комиссар. - Вы сами говорили о том, что подкрепление нам не помешает. Бригада подтянется сюда на мой пеленг…

Ким молча достал из кармана плоскую коробочку.

- Скажите, Роше, тот приборчик - из тех, которым нас снабдило ведомство доктора Федина, с вами? - повернулся он к комиссару. Давайте сверим показания… И напомните своим людям, чтобы они не забыли прихватить эту потеху с собой…

Адельберто сделал знак Тору - остановиться. Тот, впрочем, и сам застыл настороженно, как-то предугадав этот сигнал.

Адельберто подозрительно покосился на подопечного, достал из глубокого кармана куртки старинный радиобиппер и, напряженно хмуря лоб и заслоняя приборчик ладошкой, набрал состоящий из многих цифр код.

Не произошло ровным счетом ничего.

Время уходило, отмериваемое гулким звуком падающих где-то в темноте капель, и Тор начал с беспокойством поглядывать на своего Вергилия. Однако Адельберто олицетворял собой воплощение горделивой хитрости, торжествующей над уловками простаков, населяющих окружающий мир. Он недремлющим оком созерцал маслянисто поблескивающую поверхность озерца, расположившегося у его ног. Должно быть некое, вызванное им к жизни, событие все-таки неприменно должно было последовать.

Только заставляло себя ждать…

- Ты уверен, Нос Коромыслом, что никто не найдет нас здесь?

Это ведь очень просто… - начал было Тор, но Мепистоппель одернул его.

- Черта с два! Черта с два нас найдут даже архангелы из Федерального Управления… Потому что то убежище, которое я подготовил на самый крайний случай, не из тех, что дожидаются себе пока их найдут… Она хитрая - эта нора… Она умеет уходить от погони…

Тор хотел было сказать что-то, но тут события, наконец, получили свое развитие.

Воды разверзнутого перед ними скверно пахнущего подземного озерца пришли в движение, забурлили, вскипели и извергли из себя нечто тускло поблескивающее и огромное. Нечто, что с еле слышным гулом стало из этих бурлящих вод расти и расти, норовя сокрушить низко нависшие над головами незванных пришельцев железобетонные своды…

- Ну как? - поинтересовался произведенным эффектом Мепистоппель.

- Рубка… - определил Тор… Субмарина… Откуда она здесь - на реке?

Адельберто гордо посмотрел на него.

- Эта потеха стоит здесь еще со времен Изоляции… Тогда Республики еще не объединялись… Наоборот - думали воевать. За полярные месторождения… Там - у полюсов - под ледяными шапками у нас целых два океана… А на дне - и полиметаллы и нефть здешняя и редкоземельные… В общем, было за что подраться. И активно строили подлодки. Для охраны и разработки всего этого… Здесь были сборочные верфи, а к океану их доставляли по рельсам и дирижаблями… Еще та была эпоха… Потом все это не пригодилось… Но несколько таких вот лодочек до сих пор рассованы по разным тайникам. Одни в деле, про другие - забыли… Однако, как видите - не все, не все позабыли… Кое-что приспособили для разных других дел. Вот как про эту вот… В старину была такая сверхсеретная контора типа шарашки - Семь островов. Про нее знал мало кто, но очень серьезная была лавочка. Атомные разработки и все такое… По заказам разных подозрительных организаций. Считается, что их - контору эту ликвидировали. Стерли в нуль. Была здесь закулисная заварушка с агентурой Харура в промышленности Республик - тому лет несколько… Может и так, но кое-чего осталось. И смотрите - система управления вполне живая еще… На совесть работали предки…

Он откашлялся - со значением.

- Ну, теперь - помогай…

Нырнув в темноту, Адельберто с грохотом и скрежетом принялся вытягивать на освещенный пятачок подземного причала ржавые сочленения складной лестницы. С помощью Тора он быстро преуспел в этом. Дюралевая многоножка, переброшенная на появившуюся из глубины узкую палубу субмарины, послужила трапом, по которому Адельберто уверенно устремился навстречу наполненному неслышным, утробным гулом монстру.

- Осторожнее… - окликнул его придерживающий конец лестницы от сползания в подземную хлябь Тор.

Но имел он ввиду не шаткую дюралевую конструкцию…

- Там… - понизив голос, предупредил он. - Там по-моему…

- Это автоматика работает… - досадливо отмахнулся от него Мепистоппель. - Один я знаю коды управления… В свое время кто-то немалые деньги за эту информацию отвалил… Но не я - мне это не стоило ни штуки! Даже подзаработал немного на этом деле. А теперь вот не могу найти на эти секреты покупателя… Хоть самому в плаванье отправляйся… Впрочем, оно и к лучшему получилось.

Он еще раз - с гордостью осмотрел монстра, вызванного им из небытия.

- Здорово, а?

Адельберто придержал свой конец лестницы и попытался подхватить за руку Тора, но тот благополучно преодолел недлинный путь над сурово поблескивающей в темноте узкого провала водой.

Оказавшись на палубе, легким движением обнажил меч. Адельберто снова недовольно покосился на него. Потом молча стал взбираться к люку, расположенному сверху на рубке.

Повозился с запирающим устройством и откинул крышку. Из открывшегося провала пахнуло запахом нагретого металла, смазки, пластика. Надежным запахом боевой машины. Но и еще чем-то…

Адельберто нырнул в темноту, Тор, чуть помедлив, последовал за ним. Крышка люка - тоже слегка помедлив - с низким гулом стала задвигаться за ним.

- Так этот тип - Крюге - работал непосредственно с Тором?

- поинтересовался Роше, посматривая на часы и барабаня короткими пальцами по коробочке блока связи.

- Тут надо кое-что уточнить, - возразил Пер. - Это не Ганс, а я работал с Толле… И тем не менее, я не думал, что использовать его идеи можно будет где-нибудь в обозримом будущем.

Не хватило интуиции. А вот сам Толле был в этом уверен с самого начала. Тут дело в особенностях науки Чура. Если это можно называть наукой. Они все что могли прочли из того, что им оставили сгоревшие в прах отцы - и премудрости физики и секреты физики и тайны математики… Они постарались все это понять и как могли переварили в своих головах, брошенные дети Чура… Но в этих же головах бродили и дико перевранные сказания Запретного Эпоса, и невероятные понятия Языка Псов и жуткая, искаженная логика всего мира постапокалипсиса… И черт знает какой коктейль образовался в этих головах!

- Продолжайте, Пер, - ободрил его Роше. - Неплохо узнать, наконец, с кем нам предстоит встретиться…

- Я уже сказал, - отозвался Густавссон, - что для выживших после термоядерной катастрофы поколений Чура характерна невероятно развитая интуиция. Так вот, сказать это - значит не сказать ничего! Лет сорок тому назад эти итальянцы - Кармоди и Реджиани - неплохо продемонстрировали всему миру чего можно добиться, растормозив скрытые сигнальные системы человеческого мозга. Так вот: это были только цветочки! Если Кармоди удалось, так сказать, сыграть на этом инструменте лишь пару тактов, то самый серый из колонистов Чура может исполнять на нем фуги и роковые композиции. Запросто! Мы вообще недооценивали богатство внутренней жизни этих людей. Воображаем, что она столь же бедна и аскетична, как их быт. А дело то обстоит наоборот! Это мы с нашей постоянной завязкой на среду, на внешние условия смешны им. Когда - в две тысячи сороковом, кажется, появилось доказательство невозможности построения единой теории поля, наши теоретики облегченно вздохнули и махнули рукой на эту тупиковую ветвь познания. На долгие годы. Занялись проблемами подпространственного перемещения и всем таким… А если разобраться, то Гартман и братья Измайловы всего-то и доказали тогда просто варант теоремы Г деля: непозможность непротиворечивого описания множества всех известных физических взаимодействий на формализованном языке современной физики. Только и всего. Я в свое время сам с тупым самодовольством растолковывал это Тору - тогда, на мой взгляд, зеленому мальчишке. Он, впрочем, наверное, мало изменился.

Он к этому отнесся совершенно спокойно, Торвальд Толле - к невозможности объединить в одной физике гравитацию, электричество и ядерные силы! К тому, что завело в тупик Эйнштейна, и от чего Гартман ушел в монастырь, а Ватанабе застрелился! А вот Тор ни капли не расстроился. Не стал делать из этого трагедии. И потихоньку слепил себе другую физику. Которая все это смогла. Это и многое другое. Правда, в ней - этой его физике, нельзя сформулировать понятие поля, и арифметика к ее объектам не всегда применима, но это уж - детали. Это ведь в нашем понимании Толле - крупнейший теоретик, а на Чуре он - Оружейник… И в его задачу входило не преодоление противоречий физических теорий, а создание надежного средства защиты от Нелюди.

Что, в общем-то, и было сделано.

Так вот - понять возможности, которые открывает подход Толле, я смог не сразу, а когда понял, я… Я написал донос на Ганса Крюге. Перед этим мы поспорили в последний раз. И, наконец, сформулировали свои позиции: Динамит стирал в порошок города, ядерное оружие - страны и континенты, - сказал мне Ганс тогда. - Антиматерия дала нам возможность сжигать планеты и взрывать звезды.

А то, что придумал Тор будет уничтожать миры. Это - то знание, которое человечеству не нужно и не будет нужно никогда. Может быть среди многих возможных Вселенных лишь наша обрела реальность, что в ней разуму не дано уничтожить себя… А то, что придумал он - это не от разума. Не от человеческого разума, по крайней мере. Это нарушает запрет. Нам должно хватить мудрости отказаться от этого знания.

От мира Чура - вообще, ибо он стал чужд самому существу Мира и Человека.

Я возражал ему. В конце концов, - говорил я, - гравитационное оружие никогда не будет применено в полную силу: достаточно, если мы будем создавать на пути потенциального противника непреодолимые барьеры, сворачивать его корабли в сторону. На худой конец, уничтожать какие-то объекты - базы, пусть даже города - гравитационным коллапсом. И вовсе незачем прибегать к крайности - к Свертке Миров… Тем более, к Свертке Космоса в целом. Тем более, что Свертку нельзя назвать уничтожением в полном смысле этого слова: речь идет, скорее, о перемещении свертываемого объекта в некий иной пространственно-временной континуум, свойства которого нам, конечно, заранее неизвестны…

Тут он перебил меня: Точно так же, как неизвестны нам свойства Того Света, куда случается отправлять врага или отправляться самим - с отпущением грехов или без…

И выложил главный свой аргумент: Никогда в истории, ни одной из цивилизаций не удалось сохранить монополию ни на какое чудо-оружие. Не знаю с кем в действительности собрались воевать наши стратеги - с Предтечами, с иными цивилизациями, с демонами ночи, но только очень скоро противник получит в руки точно такие же возможности манипулировать пространственно-временным континуумом, что и мы. И начнется стремительная эскалация разрушения. С тем только отличием от классического механизма наших, человеческих эскалаций, что мы можем не успеть найти общий язык с противником, природа которого нам неизвестна. И вина за то, что произойдет, падет на того, кто начал первым - на нас. Нет, Разум только тогда заслуживает названия Разума, когда он способен ограничить себя.

Тогда и я выложил свой аргумент. Точнее - свое кредо.

Нам не суждено знать, - сказал я ему, - погубит нас новое знание или не погубит. Но одно я знаю точно: нам не дано по своей воле отказаться от своего пути. И единственное, что может помочь нам устоять против бед, принесенных знанием, которого мы достигли - это новое знание, которого нам следует достичь как можно быстрее…

Потом нам нечего было уже сказать друг другу. Я отправился в свой блок и написал дополнение к нашему докладу - в конце концов, надо же было хоть как-то объяснить, почему один из двух его авторов отказался его подписывать. Я не стал, разумеется, вдаваться в те дебри философии, в которых увязли мы в своих ночных дискуссиях. Я коротко характеризовал Ганса, как принципиального противника дальнейшего развития отношений Федерации с Цивилизацией Чур, выразил предположение о том, что такая позиция может привести к неадекватным действиям уполномоченого Крюге в ходе текущего Контакта и к его общей необъективности в интерпретации имеющейся в нашем распоряжении информации и даже к ее прямому искажению…

Думаю, что я не покривил душой, хотя у тех, кто прочитал его, сложилась в отношении Ганса не совсем правильная иллюзия - к самим-то колонистам он отнюдь не был враждебен… В его к ним отношении было гораздо больше доброты и сострадания, чем в моем, например, отношении… В чисто эмоциональном плане ему понимание колонистов давалось неизмеримо лучше, чем мне.

Дальнейшее было вполне предсказуемо и не принесло никому ничего из того, что мы все ожидали. Ганса, не откладывая дела в долгий ящик, отозвали, и здесь, на Прерии, он занялся активной пропагандой против развития отношений с Цивилизацией Чур.

Некоторое время он был лидером этого движения, но потом в Метрополии у него нашлись такие талантливые и популярные последователи, что сам он просто зачах в их тени. Сейчас он возглавляет местного значения комитетик этого своего движения…

Я еще три года работал на Чуре. Подготовил еще несколько докладов - один секретнее другого - о возможностях использования результатов Тора в оборонных проектах Федерации. И вернулся в эти края - по состоянию здоровья. До самого того времени, когда разгорелась эта история cо шпионажем, я довольно активно консультировал подготовку новых кандидатур для работы на Чуре и вообще - привлекался к разработке разных тем, связанных с Чуром… Но то, что так развело наши с Гансом дорожки - работы Тора - больше никогда не всплывали на поверхность этих темных вод, что зовутся официальной политикой Федерации…

Сейчас я только посмеиваюсь, вспоминая наши споры там, в подземных бункерах сожженнной планеты. Мы-то воображали: что решаем мировые проблемы и что от нас и в самом деле что-то зависит… Нет, ей Богу, это - очень смешная тема: философы и бюрократы… Программа разработки гравитационного оружия не двигалась с места вовсе не из-за того, что к региональным парламентам и к резиденции Федерального Директората время от времени стекались жидкие ручейки демонстрантов с требованиями запретить исследования, опасные для мира и существования Человечества. Просто эту программу отторгала громада бюрократической машины: бюрократия Академии - из косности и непонимания, бюрократия военной машины - из страха перед неизбежной перетасовкой постов, бюрократия промышленности - из страха перед сменой привычных приоритетов… Но были и те, кто сделал ставку на перемены - и вот первые ласточки: Тор Толле приглашен в один из Миров Федерации - в тот, что поближе к Чуру и подальше от посторонних глаз… Для участия в научных штудиях… Верно, где-то не так пошли дела…

Но я - в те дальние годы - был нетерпелив. Не хотел дожидаться, пока новое победит старое в ходе естественного развития событий…

И Дьявол мне подкинул прекрасную возможность пришпорить клячу Истории - ко мне обратились за моими секретами некие анонимные покупатели… Сделано все было достаточно тонко: сначала просто приятное знакомство с приятными людьми издалека, изнывающими в нашем захолустье, потом - по счастливой возможности - приглашение прочитать курс лекций - перед избранной аудиторией - о цивилизации и культуре Чура. На основе рассекреченных материалов, разумеется…

Неожиданная, до смешного щедрая оплата этой безделицы… И предложение с лекциями этими совершить турне - тоже за головокружительно высокую плату. В поездке - интересные встречи, намеки на то, что вся эта таинственность, накрученная вокруг работ на Чуре - секрет Полишинеля. Намеки на знакомство с моими докладами. Лестная их оценка. Вполне оправданные сожаления о том, как меня недооценивает руководство Федерации…

Предложение консультировать престижный проект - без разглашения секретных данных, но с их учетом… Затем - очень аккуратно - демонстрация того, что состав преступления уже набрался: тут и факты и провокация и умелая подтасовка… И в финале - вербовка. И гоп-ля! - вы уже получаете зарплату за работу в бункерах Семи портов…

Не могу сказать, что я с самого начала раскусил эту игру. Но и наивным дурачком я отнюдь не был: для меня участие в этой игре было не только способом поправить свое материальное положение и потешить свое тщеславие - это был способ свести счеты с ненавистными тупицами из бесчисленных министерств и ведомств, готовыми похоронить важнейшее направление оборонных исследований в своей бумажной текучке. И способ расшевелить эту тупую, косную машину. Заставить ее работать, наконец, на благо людей. Да, это представлялось и представляется мне и сейчас неоспоримым благом - познание природы гравитации и овладение ее силами…

Единственный способ пришпорить современное бюрократическое государство - это испугать его. Предоставить конкурентам шанс обойти его на повороте… Впрочем, я не был настолько глуп, чтобы на корню продать всю информацию по нашим с Тором работам. Самое основное я придержал… С этой точки зрения, я добился своей цели и не жалею о заплаченной цене…

А вот на ваш вопрос о том, кто же был моим покупателем, я так и не могу вам ответить. Попросту не знаю ответа… Конспирация у этих господ была на высоте.

Впрочем, не трудно догадаться: скорее всего - те неконтролируемые законом промышленно-финансовые группы, что принято называть Комплексом…

Или - тоже незаконопослушные - производители вооружений с Дальних Баз. Или… Это, впрочем, не так уж и серьезно - заниматься гаданием на кофейной гуще на все эти темы. Какое значение имеет кого на самом деле представляли Семь портов?

Гравитационное оружие все равно в кратчайший срок станет достоянием всего Человечества, как только его разработка будет окончена. Когда и если… Оно не предназначено для войны между людьми - только для сражения людей с кем-то иным…

- Вот об этом я и хотел спросить вас… - Ким поднял глаза на заключенного П-1414. - Вы уверены, что за ваш товар вам платили именно люди?

Какое-то мгновение длилось молчание. За это мгновение взгляд заключенного П-1414 стал сначала недоуменным, затем - наполнился ужасом.

- Что вы хотите сказать? - потеряв дыхание, спросил он одними губами.

- Только то, что на тех снимках, что я показывал вам, изображены биороботы. Нелюдь… - пожал плечами Ким. - Снимки предоставлены господином Свирским - он работает с такими вещами… И еще - индикаторы, сработанные в Спецакадемии - мой и комиссара - показывают высокую вероятность того, что мы находимся в непосредственной близости от открытого Портала…

Некоторое время они молчали.

- Пожалуй, мы не напрасно ждем подкрепления… - произнес наконец Пер, глядя в пространство перед собой.

- А я, пожалуй, свяжусь с майором Свирским, - Ким достал блок связи. - Вы не против того, чтобы поделиться лаврами с этим джентльменом, комиссар?

- Не против, - вздохнул Роше. - Майор просил передать вам свою благодарность за ту информацию о Старом Доме… Но просил добавить, что она слегка запоздало. Гнездо было уже пустым, когда туда нагрянули люди из Спецакадемии. И он боиться, что в ближайшее время мы встретимся с теми птичками, что из него улетели…