Жилищем Георгия Манукова оказался классическим купеческий дом постройки середины 19 века, каковых в городе было более чем достаточно, только выглядел он совсем не так как другие. Пластиковые окна, мраморная облицовка стен, красная финская черепица на крыше придавали ему современные вид и красноречиво указывали на то, что безработный владелец этого строения не очень нуждался в средствах. Подойдя к двери, Дана взглянула на свое отражение в маленьком зеркальце, и, поправив волосы, нажала на кнопку домофона. Ответа пришлось ждать не долго. Через несколько секунд в динамике раздался низкий, немного хрипловатый голос:

— Кто Вам нужен?

— Нам нужен Георгий Мануков, мы румынские журналисты и хотели бы взять у него интервью. — Громко ответила Дала, стараясь произносить слова без характерного акцента.

Почти сразу щелкнул засов дверного замка и на пороге появился высокий мужчина в банном халате, накинутом на голое тело. На вид ему было около 40–45 лет, черные, как смоль, мокрые волосы были зачесаны назад, такие же усы и испанская бородка, придавали ему специфический шарм. Его можно было принять за мафиози или уверенного в себе ловеласа, но никак не за эксперта в области старины. По представлению Даны, оценивать старинные раритеты могли только люди, такие же старые, немощные, непременно в очках с толстыми линзами и резной тростью.

Мужчина бросил на Мирчу равнодушный взгляд, потом перевел его на Дану и непроизвольно облизнулся. Он бесцеремонно оглядел ее с головы до ног, на мгновение остановившись глазами на уровне ее груди, и улыбнулся.

— Я извиняюсь за свой вид, только что вернулся из спортзала. — Хозяин дома посторонился, давая возможность гостям войти в коридор. — Вообще-то я не даю интервью, но сегодня не могу отказать столь восхитительной женщине. — Жестом он предложил посетителям пройти в гостиную и добавил, — Располагайтесь, где Вам будет удобно, а я пока переоденусь.

Антураж в комнате вполне соответствовала специфике деятельности ее хозяина. Старинная резная мебель, бронзовые канделябры, на стенах картины в позолоченных багетах ручной работы и великое множество статуэток, шкатулок и книг в потертых переплетах. Вся обстановка гостиной больше напоминала музей нежели жилую квартиру. Дана остановилась возле напольной китайской вазы, рассматривая ее рисунок.

— Хамовитый тип. — Тихо произнес Мирча по-румынски, подойдя к женщине. Ваза его совершенно не интересовала, он смотрел по углам комнаты, пытаясь найти там датчики камер видео-наблюдения.

— Почему ты так решил? — наигранно удивилась Дана, заведомо зная ответ.

— Среди нас он увидел только тебя, а я так, декорация на твоем портрете.

— А что же ты хотел, — Дана решила вновь поиздеваться над своим бывшим супругом. — Журналист среди нас я, а ты только оператор. Поэтому, каждому свое. — Она улыбнулась и продолжила в прежнем духе. — Лично мне он показался очень любезным и импозантным мужчиной. Эдакий русский мачо.

На щеках Мирчи нервно заиграли желваки, но он достойно выдержал очередную издевку бывшей супруги и молча отвернулся к окну.

— Не соскучились без меня? — наконец раздался голос хозяина дома, появившегося в комнате. На этот раз он был одет в голубые джинсы и белый облегающий трикотажный пуловер, выгодно подчеркивающий его развитую мускулатуру. — Что будем пить, чай, кофе или что покрепче?

— Если можно кофе. — Ответила Дана.

— А мне зеленый чай. — Крикнул вдогонку Мирча уходящему на кухню хозяину.

Через несколько минут тот вернулся с подносом в руках и стал расставлять чашки на чайный столик.

— Где у вас можно помыть руки? — спросил Мирча.

— Прямо по коридору и направо. — Ответил хозяин не отрывая глаз от Даны.

Мирча вышел и через минуту вернулся, но не сел за стол, а, включив камеру, стал снимать их беседу.

— Теперь я вас внимательно слушаю. — Произнес Георгий, усаживаясь в кресло.

— Мы журналисты из Румынии и работаем на республиканском телевидении, — начала говорить Дана, она назвала свое имя и представила Мирчу, как своего оператора. — В Ваш город нас привела история судьбы трех наших соотечественников, погибших здесь во время Второй мировой войны. В ходе сбора информации мы установили, что они были задержаны немцами, в тот момент, когда что-то искали на территории храма Сурб-Хач. Им предъявили обвинения в хищении металлоискателя с военного склада, а позже расстреляли. Это обстоятельство мы не могли оставить без внимания и, решили приехать в ваш город, чтобы пролить свет на загадочные события тех лет. С этой целью мы сначала обратились за помощью к настоятелю храма, а затем к сотрудникам областного краеведческого музея. Именно там нам рекомендовали обратиться к Вам, как одному из самых известных коллекционеров и историков города.

— Ну, так уж самый известный. — Перебил ее Георгий и довольно улыбнулся. — Я рядовой коллекционер, каких в России великое множество, хотя, не буду спорить, очень ценю и постоянно интересуюсь историей нашего края.

— В связи с этим, я хотела бы задать вам первый вопрос. — Она выдержала паузу, убедившись, что интервьюер не против продолжения дальнейшей беседы, и спросила. — По Вашему мнению, что могли искать румынские солдаты в русском городе Ростове?

Хозяин дома, вальяжно закинув ногу на ногу, потер ладонью свою бородку и ответил:

— Дело в том, что наш город всегда привлекал разного рода искателей кладов. В разное время здесь находили сокровища и древних греков, и скифов, и казаков.

— Можно рассказать немного подробнее именно о последних. — Внесла свои коррективы Дана, опасаясь, что коллекционер может в своем рассказе уйти далеко от интересующей их темы.

— Самый разыскиваемый клад в наших местах, который не дает покоя искателям приключений, по сей день, это золотой конь хана Батыя. — Со значение произнес Мануков и отпил чай из своей чашки.

Дана удивленно подняла брови и невольно взглянула на Мирчу, но тот безотрывно продолжал снимать, совершенно не реагируя на неожиданный поворот в их сценарии.

— Да, да. — Продолжал Мануков. — Существует легенда, что въезд в столицу Золотой орды когда-то украшали величественные кони из чистого золота в натуральную величину. Во время владычество Батыя, слава о его богатствах гремела далеко за пределами Золотой Орды. В его казне было так много золота и драгоценностей, что он приказал изваять двух золотых коней из ценного металла и установить их по обе стороны от ворот при въезде в город. Лошадь в те времена была олицетворением военной силы и мощи монгольских народов, поэтому неудивительно, что Батый пожелал запечатлеть ее таким оригинальным способом. Для пущего величия коней установили на постаменты. После смерти Батыя, его брат Берке приказал построить для себя новый город — Сарай-Берке. Мечта нового правителя была реализована. На Волге был воздвигнут богатый город, в котором нашли приют легендарные золотые кони. Однако уже после смерти Мамая власть Золотой Орды нельзя было назвать абсолютной. Казаки, не страшась некогда воинственного народа, периодически совершали набеги на монгольские владения и беспощадно грабили их. Одно из таких вторжений в Сарай-Берке закончилось кражей золотого коня. Ордынцы собрали последние силы и бросились в погоню за легендарной реликвией, догнали и разбили казаков, но те уже успели избавиться от статуи, причем, каким образом это произошло, до сих пор остается загадкой.

— Это все, конечно очень интересно. — Прервала его рассказ Дана, — Но каким образом, эта история связана с Ростовом.

— Самым непосредственным. — Оживился Мануков. — Существует несколько версий о том, где могли спрятать казаки золотого коня. Наиболее вероятной из них выглядит та, в которой упоминаются подземелья Танаиса, древнего города, на месте которого стоит нынешний Ростов. В данном регионе уже находили сокровища, принадлежавшие Золотой Орде, но, к сожалению, их количество было весьма скромным. Вы не представляете себе, сколько здесь подземных ходов, оставшихся от далеких предков, однако пока изучены они очень слабо. Ученые и любители истории знают об их существовании, не редко при строительстве города они сами о себе напоминали неожиданными провалами грунта. Некоторые из тоннелей были настолько велики, что по ним могли свободно передвигаться груженые телеги и тянулись они на десятки километров. В позапрошлом веке наши предприниматели часто использовали их в качестве хранилищ, и не только. Пожилые люди рассказывали, что один из ходов соединял местный ресторан с домом терпимости. Это позволяло влиятельным людям города получать все удовольствия сразу, без риска для своей репутации. — Мануков многозначительно улыбнулся, но, не увидев заинтересованности на лице Даны, вернулся к обсуждению подземелий. — Но сейчас обследовать подземелья стало практически не возможно. Многие из подземных ходов раньше выходили к берегу Дона, но во время войны фашисты взорвали выходы из них, опасаясь диверсий со стороны партизан. А сейчас, в условиях, разросшегося города, это вообще не реально осуществить. Многие из ходов от времени осыпались, некоторые просто забетонировали в советское время, некоторые были разрушены в результате городского строительства.

Он с сожалением в глазах, посмотрел на Дану, ожидая следующего вопроса.

— А какое отношение храм Сурб-Хач может иметь к золотому коню? Насколько я смогла заметить, он находится на значительном удалении от Дона, и даже если ранее между ними существовал подземный ход, то тащить золотую статую на такое расстояние по подземелью, мне кажется, не было никакого смысла?

— Мануков озадаченно посмотрел на часы и, резко поднявшись с места, сказал:

— Я извиняюсь, но через двадцать минут у меня очень важная встреча. Если вы не против, мы можем продолжить нашу беседу вечером в ресторане.

Он вопросительно посмотрел на своих гостей.

— Я не знаю, — растерянно буркнула Дана и вопросительно посмотрела на Мирчу. — Будет ли это удобно?

— Я точно не смогу. — Категорично заявил оператор и с ехидной усмешкой добавил. — А вот наша журналистка сможет продолжить с вами интервью. Она у нас женщина свободная.

Он посмотрел на нее таким взглядом, что возражать или спорить было уже бессмысленно.

— Ну, вот и прекрасно. — Облегченно вздохнул Георгий. — В таком случае в 19 часов я за вами заеду. В какой гостинице вы остановились?

Женщина сообщила название отеля, так и не понимая, что задумал Мирча.

Выйдя из дома коллекционера, она остановилась и, схватив Мирчу за рукав, спросила:

— Ты ничего мне не хочешь объяснить? С каких пор ты начал решать за меня, не спросив моего мнения?

— Успокойся и послушай меня внимательно. — Мирча огляделся по сторонам и почему-то перешел на шепот. — У меня есть отличный план. Когда этот напыщенный индюк начал нам втюхивать сказку про золотого коня, я сразу понял, что о карте монахов он не расскажет ничего. А значит, увидеть ее легальным путем мы не никогда не сможем. Поэтому ты поедешь с ним в ресторан и отвлечешь его разговорами, а я тем временем, попытаюсь проникнуть в его дом и найти ее.

— Ты с ума сошел. — Вскрикнула от возмущения Дана. — Тебе хочется провести несколько лет в российской тюрьме? Нет, Мирча, я с тобой в эти игры играть не буду. Я не хочу, чтобы из-за твоих бредовых идей, меня лишили аккредитации и уволили с телеканала. Я слишком долга шла в своей карьере к тому, чего достигла и не хочу в одночасье лишиться всего. Ты как хочешь, а я в ресторан с ним не пойду и сегодня же возвращаюсь в Бухарест.

Оставив Мирчу стоять на прежнем месте, она быстрым шагом направилась к стоявшему в тени деревьев такси.

— Постой Дана. — Догнал ее тот, и, взяв под локоть, продолжил на ходу излагать свой план. — Не будет никакой тюрьмы. Я ничего не собираюсь у него красть и взламывать дверь не собираюсь.

— А как же ты попадешь в его дом? — С насмешкой спросила Дана, остановившись посреди проезжей части, — Пройдешь сквозь стену?

— Ну, зачем же сквозь стену. — Загадочно улыбнулся мужчина и вытащил из кармана связку ключей, — Через дверь.

— Ты полный идиот! — вновь возмутилась Дана и перешла на противоположный тротуар. — Он сейчас же обнаружит пропажу ключей и сразу сообщит об этом в полицию. Мы не успеем даже доехать до отеля, как нас арестуют, тем более, что я сама сообщила ему, где мы остановились.

— Не обнаружит. — Попытался успокоить ее Мирча. — Ключи, которыми он закрывают дверь, остались в замке, а я случайно заметил на вешалке запасные и, выходя из дома, незаметно их прихватил. Сигнализация в доме у него простенькая, я отключу ее без проблем. Видео-наблюдения в доме у него нет. Дальше найду карту, посмотрю ее и положу обратно, ты же знаешь какая у меня фотографическая память. А, уходя, повешу ключи на место. Так что, он ничего даже не заподозрит.

— А если в это время кто-то окажется дома? — начала колебаться Дана. — Или застанет тебя на месте преступления?

— Да никого в доме не будет. Если б он был женат, то не пригласил бы тебя в ресторан. Я же заходил к нему в ванную комнату, там всего одна зубная щетка. Значит, живет он один. Не волнуйся. Я все сделаю аккуратно и быстро. Вы не успеете перейти к десерту, как я уже буду в отеле.

— Ну, не знаю. — Тяжело вздохнула Дана и уставшим голосом добавила. — Боже, где были мои мозги, когда я согласилась ввязаться с тобой в эту авантюру.

— Не волнуйся, дорогая. — Мирча добродушно улыбнулся и попытался обнять женщину за плечи. — Все у нас получится.

Дана выскользнула из его объятий и строго на него посмотрев, произнесла:

— Не у нас, а у тебя. Я к поиску твоей карты не имею никакого отношения. Запомни это. Мы приехали сюда снимать репортаж о Сурб-Хаче. То, чем ты собираешься заниматься в свободное от работы время, это твои проблемы и не надо меня в них впутывать.

Она отвернулась и тяжело задышала, пытаясь, таким образом, вернуть прежнее самообладание. Мирча молча смотрел на нее, созерцая, как томно поднимается и опускается ее грудь. Наконец, она успокоилась и вызывающе улыбнулась.

— А ты не боишься отпускать меня в ресторан с этим напыщенным павлином?

— Я назвал его индюком, а не павлином. — Поправил ее Мирча, внутренне радуясь тому, что Дана начала успокаиваться.