Он открыл глаза. Невыносимо болела голова и очень хотелось пить. «Где я?» — первое, о чем подумал Чернов. Игорь лежал на казенной панцирной кровати в комнате с высокими потолками, и крашенными в голубой цвет стенами. За окном ярко светило солнце, а по подоконнику беззаботно прыгали воробьи.

— Кажется, наш боец проснулся, — как сквозь сон услышал он не знакомый голос.

Игорь повернул голову туда, откуда доносился звук и увидел, сидящую на стуле Люду и стоящего рядом с ней мужчину в белом халате.

Жена облегченно вздохнула и, смахнув со щеки слезу, взяла за руку Игоря.

— Как Вы себя чувствуете? — спросил врач, рассматривая зрачки пациента.

— Нормально, — буркнул Игорь, — А что со мной произошло?

Врач улыбнулся и, посмотрев на Людмилу, ответил:

— Вчера Вы чуть богу душу не отдали. Скажите спасибо, своей супруге, она молодец, с того света Вас вытащила. Если б до нашего прибытия не промыла вам желудок, сейчас бы Вы с Михаилом-архангелом разговаривали.

Он одобряюще посмотрел на Людмилу и весело ей подмигнул.

А чем я мог отравиться, если я в течение дня, кроме печенья и чашки кофе ничего не ел? — удивился Чернов.

— А вот это уж я не знаю, вспоминайте. — Серьезно ответил доктор, вытаскивая из чехла аппарат для измерения давления. Он заправил манжету на руке Игоря и накачивая воздух, добавил, — Анализ показал, что у Вас очень высокая концентрация атропина в крови.

— Откуда у меня мог оказаться в крови атропин? — удивился Игорь.

— Ну, не знаю, — оторвался от своего занятия врач, — Естественным путем он мог попасть Вам в кровь только через ягоды дурмана, белены или красавка, что маловероятно в вашем возрасте. А вот выпить глазные капли вы вполне могли, перепутав их с каким — либо другим лечебным препаратом.

— Люда, — обратился Игорь к жене, — У нас дома есть атропин?

— Откуда? — удивилась жена, — Я единственный раз им пользовалась, когда в шестом классе зрение стало садиться. Тогда мне им глаза закапывали. А сейчас я уже и не помню, как пузырек от него выглядит.

Игорь на минуту опустил веки, напряженно вспоминая все детали вчерашнего дня. Врач в это время отключил аппарат и удовлетворенно отметил:

— Ну что ж, давление у Вас практически в норме. Если так пойдет дальше, то дня через три — четыре уже выпишем.

— Как три-четыре дня? — Чернов вскочил с кровати, — Мне нужно идти прямо сейчас. У меня серьезные дела. Где мои вещи?

— Вы с ума сошли, молодой человек, — возмутился доктор, — Пока не проведем все обследования и необходимый курс лечения, даже не надейтесь на выписку.

— Я не собираюсь здесь отлеживаться, — категорично заявил Чернов и уже более настойчиво повторил свой вопрос, — Я еще раз спрашиваю, где мои вещи?

— Ну, знаете, — развел руками врач, — В таком случае пишите расписку, что отказываетесь от госпитализации, и к нам претензий иметь не будете.

— Не вопрос, дайте бумагу и ручку, — ответил Чернов.

— Ну, хоть Вы его уговорите, — с надеждой в голосе обратился врач к Людмиле, — Его же лечить нужно.

— Его по жизни лечить нужно, — Женщина недовольно посмотрела на мужа и обреченно махнула рукой, — Если уж вожжа под хвост попала, то уговаривать его бесполезно.

Она молча стала доставать из пакета его одежду, которую еще совсем недавно хотела отнести домой.

Как только Чернов пересек КПП части, он сразу же направился в лазарет. Обычно в это время в гарнизоне проходили занятия, и медперсонал был предоставлен сам себе. По стечению обстоятельств, начальник медслужбы по специализации был окулистом и Чернов, не долго думая, зашел к нему в кабинет.

Майор Сметанин Вячеслав Иванович, служил в этом гарнизоне со дня образования части. Апогея в своей военной карьере он уже достиг, больные, в силу его профиля, беспокоили не часто, поэтому большую часть своего служебного времени он посвящал игре в шахматы, разведению аквариумных рыбок и главному своему хобби — парашютным прыжкам.

— Добрый день, Вячеслав Иванович, — поприветствовал его Чернов.

— Добрый, добрый, — улыбнулся Сметанин, стоя возле аквариума. — Что заболел?

— Слава богу, нет, — ответил Чернов, пряча от него глаза, с расширенными зрачками.

— А так и не скажешь, вид у тебя какой-то болезненный.

Он подошел ближе к Чернову и попытался пощупать у того пульс.

— Да, все нормально у меня, — освободил свою руку Чернов, — Вы мне скажите, к вам обращался недавно капитан Гордиенко за помощью.

Сметанин на минуту задумался, а затем ответил:

— Был он у меня пару дней назад с жалобой на зрение. Я диагностировал ему спазм аккомодации и прописал недельный цикл атропинизации. А что? Зрение наших военнослужащих стало предметом неустанной заботы доблестных органов госбезопасности?

— Наши органы обо всем заботятся, — проворчал Чернов и тут же вышел из кабинета.

Он поднялся в штаб полка и прошел в конец коридора, где находилось машинописное бюро. Дверь в помещение была приоткрыта, обе машинистки были заняты работой. Игорь встал таким образом, чтобы его смогла увидеть Светлана и при этом не заметила ее напарница. Как он и ожидал, девушка сразу его увидела и без лишних слов вышла в коридор, плотно закрыв за собой дверь.

— Не важно выглядишь, товарищ майор, — произнесла она, рассматривая Чернова.

— Ерунда, — отмахнулся тот, — Ночью плохо спал.

Предвидя возможную скабрезность со стороны Светланы по этому поводу, он тут же ее опередил вопросом:

— А что у тебя?

— Практически ничего, — ответила она, оглядываясь по сторонам. — Общаться со мной Фуад не стал. Попросил, чтоб я забыла, все, что он рассказал мне прежде.

— А хоть как-то он попытался объяснить свое настроение? — перейдя на шепот, спросил Игорь.

— Никак, — пожала она плечами, — Просто сказал, что через четыре дня он вместе с товарищами уезжает в Москву, и больше мы не увидимся.

Она настороженно взглянула на дверь машинописного бюро и добавила, — Мне пора идти. Больше он мне ничего не сказал, поэтому остальное додумывай сам.

Она кокетливо помахала Игорю одними пальчиками и быстро скрылась за дверью.

Теперь для Чернова уже было все ясно. Задержание и арест преступника или преступников, было делом ближайшего времени. Стараясь выглядеть естественно, он спустился в службу вооружения, где продолжала работать оперативная группа. В кабинете Гордиенко перебирал какие-то ведомости, а майор Пархоменко что-то писал.

— Добрый день, господа офицеры, — поприветствовал всех присутствующих Чернов, стараясь держать себя естественно.

— Здравствуйте, Игорь Геннадьевич, — ответил следователь, взглянув на Игоря поверх очков.

— Здравствуй, — Гордиенко протянул руку Чернову, не отрывая глаз от документов.

— Юрий Сергеевич, — обратился к нему майор, — Нас вызывают на совещание в городскую прокуратуру. Причем, мы там должны быть через двадцать минут.

— Так мы же за это время даже не успеем туда доехать, — удивился майор юстиции.

— Я думаю, товарищ капитан любезно согласится нас туда отвезти, — Чернов перевел взгляд на Гордиенко, — Правда, Сергей?

— Я не могу, у меня работы много, — ответил тот, продолжая усиленно перебирать бумаги.

— Сережа, — как можно доброжелательнее произнес Чернов, — Тогда дай мне ключи от твоей машины, я ее даже в городе заправлю. Но, поверь, нам нужно очень срочно.

— Хорошо, — после непродолжительной паузы ответил Гордиенко и протянул ключи Чернову.

— Поехали, — сказал тот Пархоменко и быстро вышел из кабинета.

Уже на лестнице его догнал следователь и спросил:

— А что за срочность? Я был вчера в прокуратуре, общался с заместителем прокурора, никакого совещания на сегодня не планировалось.

— По дороге все расскажу, — ответил Чернов, ускоряя шаг.

Он не сразу смог завести двигатель, а когда тот запустился, то не смог двинуться с места. Автомобиль несколько раз дергался, как раненый зверь, но тут же замирал.

— Вы что не умеете водить автомобиль? — спросил удивленный Пархоменко.

— Почему не умею? Умею, — невозмутимо ответил Чернов, — просто с училищных времен за руль не садился.

— Понятно, — улыбнулся следователь, и, открыв дверь салона, сказал, — Меняемся местами, я поведу машину.

Тронувшись с места, он произнес:

— Я не очень хорошо знаю город, поэтому говорите мне куда ехать.

— Когда подъедем к ближайшим домам, сверните в первый же переулок.

— Это у вас такой юмор? — насторожился Пархоменко.

— Потом вы все поймете, — ответил Чернов и оглянулся назад, на удаляющийся гарнизон.

Через минуту автомобиль свернул на узкую улицу, никогда не видевшую асфальта, и остановился. Пархоменко вышел из машины и, скрестив руки на груди, стал молча наблюдать за Черновым. Тот, оставаясь в салоне, аккуратно осмотрел содержимое бардачка, заглянул под пассажирское сиденье. Затем вышел из автомобиля и внимательно осмотрел багажник. Там тоже ничто не привлекло его внимания. Потом, он подошел к водительскому креслу и стал что-то искать под ним.

— Может быть, вы мне расскажете, что ищете. — Обратился к Чернову следователь.

Игорь молча продолжал рассматривать пространство под сидением.

— Вы, вообще меня услышали, — напомнил о себе Пархоменко.

— Конечно, Юрий Сергеевич, — ответил Чернов, вставая с колен, — Взгляните вот сюда, а то у меня со вчерашнего дня зрение неважным стало.

Пархоменко бросил на Чернова недоверчивый взгляд. Поведение сотрудника военной контрразведки в этот день было явно неадекватным, но, тем не менее, он склонился к сидению и посмотрел туда, на что обратил его внимание Чернов.

Под сидением на резиновом коврике и внутренней части чехла четко просматривались размазанные бурые пятна.

— Вы хотите сказать, что это кровь Рубана? — опешил Пархоменко.

— Именно, — торжествующе произнес Игорь и вновь уселся на пассажирское кресло.

— Вполне возможно, что это даже не кровь, а краска, — предположил Пархоменко, — А может быть кровь какого-то животного.

— Для начала нужно провести экспертизу этого вещества и тогда я попытаюсь вам все рассказать, а пока я предлагаю, работать в прежнем режиме, потому что, помимо этого убийства, в ближайшее время должно еще произойти нечто неординарное и возможно, с гораздо более серьезными последствиями. — Ответил Чернов и прикрыл глаза. Атропин давал о себе знать, Игорь с трудом переносил дневной свет, поэтому при каждом удобном случае, старался оставаться с закрытыми глазами.

— Ну а как Вы прикажете, сейчас взять эти образцы, это же незаконно. Есть определенная процедура, — начал объяснять следователь.

— Юрий Сергеевич, — перебил его Чернов, — процессуальные коллизии возьмите на себя. Я думаю, Вы найдете возможность, как это правильно задокументировать, а мне нужно срочно в горотдел СБУ. Поверьте, всплыла еще одна информация и не менее важная, чем гибель прапорщика. Сейчас нужно думать, как предупредить новые убийства.

Следователь скептически посмотрел на Чернова, но все же двинулся к машине.

— Согласен, — после затянувшегося молчания, ответил он, усаживаясь за руль, — Но мне не нравится, когда меня используют втемную.

Игорь промолчал и уселся на пассажирское кресло. Он откинул голову назад и вновь закрыл глаза.

Пархоменко запустил двигатель и они поехали в сторону города.

— И все же, вы мне так и не объяснили, — стал настаивать следователь, — почему вы стали искать улики именно здесь под креслом.

Не открывая глаз, Чернов улыбнулся одними губами.

— Все очень просто Юрий Сергеевич, — устало ответил он, — Я обязательно вам все расскажу, но мне нужно еще кое-что проверить.

— А может быть, Вы ошибаетесь? — возразил ему Пархоменко, — Я не исключаю вариант, что капитана Гордиенко хотят элементарно подставить, чтобы отвести от себя подозрения. В моей практике такое бывало и не раз.

Чернов усмехнулся и, щурясь от дневного света, посмотрел на следователя.

— А как Вы объясните, тот факт, что вчера меня хотели отравить?

Пархоменко от неожиданности, резко нажал на тормоз, так, что оба чуть не ударились головой об лобовое стекло.

— А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее, — сказал следователь и, выключив двигатель, развернулся всем телом к Чернову.

Игорю не очень хотелось рассказывать все подробности, особенно говорить о возможной причастности к хищению оружия сирийских студентов. У него не было прямых доказательств тому, да и следователь мог разбить зародившуюся версию Чернова в пух и перья.

— Вчера капитан Гордиенко пригласил меня в кафе на чашечку кофе. — Начал пояснять свою позицию Игорь, — Незадолго до этого, я сказал ему, что в ближайшие дни смогу установить убийцу Рубана. Вечером, после кафе мне стало плохо, и я оказался в больнице. Там у меня взяли анализы, и врач констатировал, что отравление произошло в результате отравления атропином.

— И это все? — усмехнулся Пархоменко и снисходительно посмотрел на Чернова, — А причем тут Гордиенко?

— А при том, что Гордиенко несколько дней назад обращался в санчасть с жалобой на ухудшение зрения и начальник медицинской службы прописал ему именно этот препарат. — Чернов несколько повысил голос, теряя прежнее самообладание.

— Это еще ни о чем не говорит, — отмахнулся следователь, — атропин может купить каждый в любой аптеке. А, учитывая, как нас любят в войсках, подлить яд Вам в воду или в пищу мог, кто угодно. Я даже не исключаю, что таким образом в кафе могли развлекаться официанты.

— Ничего себе развлечения, — поразился Чернов.

— А что вас удивляет, — продолжал следователь, — Лет десять назад, когда я еще служил в Ворошиловградском гарнизоне, там, в одной из частей, повар в одну из котлет периодически подмешивал крысиный яд, а потом наблюдал, кому она попадет. Около десяти человек, таким образом, отравилось. Благо, без летальных исходов. В основном объектами его экспериментов были старослужащие солдаты или прапорщики, которые заходили в столовую за закуской. Тогда мы все проверяли несколько месяцев, причем подозрений к пищеблоку не было никаких. Солдаты после приема пищи не болели, а травились в основном те, кто вечером выпивал и закусывал вне столовой. Мы сначала грешили на паленую водку. Совместно с ОБХСС проверили все подпольные точки продажи спиртного в окружении части. В результате, прикрыли несколько объектов, но отравления не прекратились. Так, может быть, все продолжалось и дальше, если б в один прекрасный день этот поворенок не напился и не рассказал о своей «забаве» землякам. Благо среди них оказался ваш информатор. После этого, мы быстро его раскрутили.

Игорь задумался над словами Пархоменко. Его доводы не были лишены здравого смысла. В какой-то момент Чернову стало даже немного стыдно оттого, что он начал подозревать своего друга.

Следователь вновь включил двигатель и тронул автомобиль с места. Около десяти минут они ехали молча.

— О чем задумались, Игорь Геннадьевич, — нарушил тишину Пархоменко.

— Думаю над Вашими словами, — ответил Чернов, — не пойму, какой смысл официантам устраивать такие развлечения. Во-первых, ожидаемого результата от своих пакостей они все равно не увидят, а кафе закрыть смогут.

— Это вряд ли, — засмеялся Пархоменко, мастерски объезжая ухабы на дороге, — Во-первых, признаки отравления наступают не сразу. Наверняка, когда у вас появились первые симптомы, чашка, в которой находился яд, уже была вымыта. В этом случае, доказать, что отравление произошло именно в этом кафе не сможет ни один эксперт. А во-вторых, результат отравления, как таковой, им и не нужен. Важен сам факт. Многие из нынешних официантов служили в армии, и определенная часть из них сохранила об офицерах, а тем более об офицерах особого отдела, далеко не теплые воспоминания. Поэтому, не стоит забывать, что и такая категория людей тоже имеет место.

— Тогда я не представляю, кто мог убить Рубана, — окончательно разозлился Чернов.

— Ну, уж во всяком случае, не Гордиенко, — уверенно произнес Пархоменко, — Для раскрытия любого преступления нужно определить мотив. А в случае с Гордиенко, его просто не существует. У меня уже нет сомнений, что Рубан собственноручно продал гранатометы третьим лицам. Учитывая болезнь дочери, ему нужны были деньги и очень большие. Вот Вам мотив для хищения и продажи оружия. Что касается Гордиенко, то через два месяца его должны были перевести в Киев на вышестоящую должность. От него требовалось одно — спокойно пересидеть это время без лишних осложнений. Так что, Игорь Геннадьевич, Рубана могли убить только те, кто купил у него эти гранатометы. Посудите сами, если, как Вы говорите, планируется очередное преступление, зачем им лишний свидетель в лице этого прапорщика, который уже сыграл свою роль. Вот Вам и мотив убийства. И последнее. Как утверждают, сыщики из уголовного розыска, убийца был левшой, а Гордиенко правша. Во всяком случае, он столько времени находился у меня перед глазами, что я сразу обратил внимание какой рукой он пишет. Вилку в столовой он, конечно, держит в левой руке, но этого требует этикет.

Пархоменко с легкой ухмылкой взглянул на Чернова. Игорю нечем было возразить опытному следователю и он вновь прикрыл глаза. Опять основная версия, собранная им по крупицам рухнула под натиском неопровержимых аргументов. Хотя, даже сегодня утром, когда он был на сто процентов убежден в причастности Гордиенко к убийству, он так и не смог для себя определить мотив этого преступления. В итоге, по-прежнему оставались два человека, которые могли быть связующим звеном между Рубаном и сирийскими студентами — это гражданин Битхамов — владелец кафе «Мимино» и старшина роты охраны прапорщик Свириденко. Если это, действительно, было так, то они и являются заинтересованными лицами в смерти прапорщика Рубана.

От этих мыслей, на душе Чернова легче не стало.

— Куда дальше ехать? — отвлек его от мыслительного процесса Пархоменко.

Игорь приоткрыл глаза и посмотрел по сторонам.

— На светофоре поверните налево, а там еще метров 300 и остановимся.

Пархоменко свернул на перекрестке, и, узнав знакомую улицу, произнес:

— А вот здесь я уже ориентируюсь. Чуть дольше справа городская прокуратура.

— Так точно, — ответил Чернов, — а городской отдел СБУ в ста метрах от нее.

Подъехав на стоянку служебного транспорта, Пархоменко вытащил из папки свернутый целлофановый пакет, аккуратно уложил туда резиновый коврик со следами крови и сказал:

— Я вас буду ждать здесь, а если Вы завершите свои дела раньше, то подождите меня.

— Ну, куда же я без Вас, — улыбнулся Чернов, — Мы ведь должны быть на одном совещании. — Он напомнил следователю причину, по которой они срочно выехали из гарнизона.

Они улыбнулись друг другу и разошлись в разные стороны.