О протеже герцога Эдинбургского, о приказе интересоваться сексом и о том, как я играл роль пьяного болтуна

Не все важные для меня знакомства совершались в Лондоне с легкой руки вездесущего Стивена Уарда. Одним своим знакомством я был обязан лично герцогу Эдинбургскому — супругу королевы. Поскольку именно он на одном из приемов неожиданно представил меня мистеру Риччи, отставному майору королевских ВВС.

— Полагаю, вам будет небезынтересно познакомиться с этим джентльменом, давно и упорно стремящимся вклиниться в нашу беседу, — заметил герцог Эдинбургский, обращая мое внимание на энергичного мужчину, пытавшегося, судя по его поведению, поскорее найти подходящий повод для знакомства.

— Я слышал, что вы тоже путешественник, кэптен, как и я? — обратился ко мне этот джентльмен. — Позвольте представиться: Пол Риччи, редактор «Санди тайме», бывший летчик-истребитель.

Я знал, что представления такого рода не бывают случайными. Господин Риччи, очевидно, имел свои причины для знакомства, причем достаточно существенные, если помощником в этом деле выступил сам герцог Эдинбургский. Интрига была налицо: мистеру Риччи зачем-то понадобился я. Ну а мне нужно было понять его мотивы. Мы подняли по бокалу вина за знакомство и быстро разговорились, будто знали друг друга уже много лет.

— Должен признаться, я путешествую не так много, — заметил я, — но всегда отправляюсь в дорогу с вдохновением заядлого путешественника.

— Где же вы успели побывать, господин Иванов? — поинтересовался мистер Риччи.

— Ну, для начала изъездил вдоль и поперек одну шестую часть суши — Советский Союз. Жил на западе в Прибалтике, в Сибири за Уралом, на Дальнем Востоке и на юге у Черного моря. В годы Второй мировой войны воевал с японцами на Тихом океане. Затем учился в Москве. Несколько лет работал в Скандинавии. Теперь, как видите, тружусь в вашей гостеприимной стране.

— Вот и мне пришлось немало поколесить по свету, мистер Иванов, — заметил англичанин. — Бывал и в Европе, и в Азии, и в Америке. И с фашистами в годы войны воевать тоже довелось, правда не на флоте, а в королевских ВВС. Дрался, как и вы, за нашу общую победу.

— По этому поводу у меня есть тост. Давайте выпьем за наше братство по оружию в той святой для нас войне, — предложил я, решив поддержать затронутую англичанином тему.

— Нет, ну что это за напиток для военных людей, — воскликнул бывший летчик, осушив за компанию со мной бокал вина. — Здесь, впрочем, нам ничего покрепче не предложат. Знаете что, кэптен, выбирайте-ка свободную минуту и заезжайте ко мне на огонек. Скажем, завтра вечером. В моем баре, уверяю вас, обязательно найдется достойный напиток для настоящих мужчин.

За первые минуты знакомства мы, как ни странно, успели понравиться друг другу. Такое случается порой в жизни: встречаются два незнакомых человека и быстро находят общий язык. Так было у меня со Стивеном Уардом, сэром Колином Кутом, так получилось и с Полом Риччи. К нему в гости на следующий день я ехал, конечно же, не ради выпивки, хотя и прихватил с собой бутылку русской водки и пару банок черной икры. Этот бывший летчик-истребитель королевских ВВС подкупал прямотой профессионального военного, оптимизмом неунывающего жизнелюба и эрудицией опытного журналиста. Знакомство с ним представляло интерес.

Как выяснилось вскоре, он к тому же был еще и весьма состоятельным человеком, о чем свидетельствовал его роскошный двухэтажный особняк в центре Лондона неподалеку от Гайд парка и отличная коллекция старых престижных автомашин.

— Этому «Роллс-Ройсу» скоро будет полвека, — представлял он «звезду» своей коллекции, вывезенную из гаража специально для нашей совместной поездки по городу. — Хотите сесть за руль этой машины, кэптен?

От столь соблазнительного предложения трудно было отказаться. Ведь я люблю автомобили с детства. Научился водить не только легковушки, но и внушительных размеров грузовики, когда мне не было и семи лет. Я жил в то время в военных гарнизонах отца, где он служил перед войной. У меня тогда и ноги-то с трудом до педалей доставали, но я упорно держался за баранку.

Для преданного автолюбителя предложение опробовать старый «Роллс-Ройс» было настоящим событием. Не без волнения сел я за руль красавицы машины. Несмотря на свой преклонный возраст, она была в отличной форме и прекрасно слушалась руля. Мы проехались по Пиккадилли, выехали на Оксфорд стрит, вернулись обратно.

— Это не машина, это настоящая фантастика, Пол! Какой плавный ход, какая приемистость при столь внушительных размерах!

— Да, ее строили добротно, на века, — согласился хозяин «Роллс-Ройса». — Представьте, кэптен, за все эти годы мне не пришлась менять у этой машины ни одной детали. Делал только профилактику.

Пол Риччи оказался не только тонким ценителем автомобилей, но и неплохим рассказчиком. За стаканчиком виски и сигарой он охотно вспоминал свои молодые годы, службу в королевских ВВС.

— За годы войны я летал на самых разных истребителях в составе 11-й юго-восточной группы под командованием новозеландца Кита Парка, — рассказывал бывший пилот RAF. — Начал воевать на «Спитфайере-2» надЛаМаншем в «Битве за Англию». Неплохой был самолет. Он отлично слушался рулей управления на любых высотах и был достойным соперником «Мессеров».

— Но не «Фокке-Вульфа-190», — возразил я Полу Риччи. — Мне рассказывали наши летчики, что «Фоккеры» значительно превосходили «Спитфайеры» в скорости.

— Да, они поначалу били нас, — но уже в сорок первом на «Спитфайеры» стали ставить новый, более мощный мотор. «Девятка», — так мы назвали новую модификацию этой модели, — господствовала в воздухе до конца войны. «Спит-файер-9» летал и выше и быстрее немецких самолетов, да и все остальное делал на порядок лучше.

Услышав столь хвалебную тираду англичанина, я рассказал ему о наших машинах времен Великой Отечественной. О прекрасном истребителе КБ Лавочкина «Ла-5». Об отличной машине Александра Сергеевича Яковлева «Як-9».

— Наши истребители только в битве на Орловско-Курской дуге летом сорок третьего сбили более трех тысяч семисот «Фоккеров» и «Мессеров», — с гордостью за отечественных ассов заметил я.

— А нам с лета сорок четвертого пришлось воевать еще и с «Фау-1», — заявил в ответ Пол Риччи. — Гитлер называл эти ракеты «чудо оружием».

— Однотонный заряд и скорость в 700 километров в час, — поддержал я рассказ англичанина.

— Вот именно, — согласился Пол Риччи. — Настоящая «летающая бомба», которую нам, нужно было сбивать. А это тебе не в хвост к «Фоккеру» заходить. В сорок четвертом, к счастью, у нас появились первые в мире реактивные истребители «Метеор» с радаром на борту. Они без труда сбивали ракеты. Один мой приятель во время боевого вылета, когда у него уже закончился боезапас, засек на радаре летевшую «Фау-1». Что делать? Стрелять-то нечем! Тогда он сблизился с ракетой и поставил конец крыла своего истребителя под край крыла стабилизатора «Фау». Затем слегка дернул своим крылом, не дотрагиваясь до ракеты. Воздушный поток нарушил работу гироскопа «Фау», и она рухнула вниз.

— Увы, но «Фау-2» таким способом сбить было нельзя, — сказал я, пытаясь добавить скромности в рассказ ветерана королевских ВВС.

— Конечно, нельзя, — согласился англичанин, — ведь это была уже баллистическая ракета. Скорость «Фау-2» достигала шести тысяч километров в час.

— Хорошо, что вам с американцами удалось разбомбить стартовые площадки этих ракет и завод по их производству, — заметил я, — а то не миновать бы большой беды.

Констатацией этого непреложного факта мы пришли к взаимному согласию. И завершили несколько затянувшийся экскурс в историю родной и близкой для хозяина дома истребительной авиации.

К счастью для меня Пол Риччи был знаком не только со старой военной техникой. Он прекрасно знал и многие новые типы самолетов как западного, так и советского образца. Поэтому меня, конечно же, интересовали и его мнение, и его знания в области современной военной авиации.

Не с места в карьер, но постепенно, сидя у камина в уютном подвальчике особняка Пола Риччи, мы продвигались от сюжета к сюжету, чтобы, в конце концов, поспорить о недостатках ракет «Скайболт», проектируемых в США для английского бомбардировщика «Вулкан». Или, что было для меня намного интереснее, обсудить технические трудности в создании нового американского стратегического бомбардировщика «В-70».

— Я думаю, этот самолет так и не будет построен, — резюмировал я свои доводы. — На него американцы и без того потратили уже астрономическую сумму за семь лет бесплодных доработок. И новые расходы не потянут.

— Ничего подобного, — уверял меня Пол Риччи, — все основные проблемы уже решены. Самолет практически готов. И, уверяю вас, он совсем неплох. Осталось преодолеть лишь минимальные технические трудности при герметизации топливных баков и разработке способа крепления крыла к фюзеляжу.

Такая осведомленность хозяина дома и повышенный интерес как к военной технике, так и к военной политике делали его все более привлекательным собеседником. Я стал достаточно частым посетителем подвальчика Пола Риччи.

В этом подвальчике были и бар, и бильярд, и небольшой офис с кипами документов и бумаг на столе, которые, естественно, сразу же привлекли мое внимание. Это были разнообразные материалы по военным вопросам. Редактор «Санди тайме» собирал их, по его собственному признанию, из доступных ему открытых и полузакрытых источников для подготовки авторских комментариев в газету или просто для расширения собственной эрудиции и пополнял ими свое досье.

Мне удалось сфотографировать некоторые из наиболее важных, на мой взгляд, материалов. Одно любопытное эссе касалось американской программы развертывания тактического ядерного оружия не только в ФРГ, но и в других европейских странах-членах НАТО. В материале содержался экскурс в важнейший военно-политический план Пентагона. Он был совсем «свежий» — начало его реализации предполагалось в 1962 году. Его особенностью было то, что он охватывал не только страны Центральной Европы. Тактические ядерные заряды в соответствии с ним поступали также в Италию, Грецию и Турцию. За 3–4 года по этому плану предусматривалось удвоение числа тактических ядерных зарядов в Европе.

«Минокс» помог мне скопировать этот документ в подвальчике Пола Риччи, пока хозяин дома отсутствовал, чтобы ответить на звонок в дверь.

— Ты говоришь, что в материале указаны как мощности зарядов, так и адреса их отправки на военные базы и в войсковые части? — заинтересованно переспрашивал меня резидент после очередного отчета о походе в дом Пола Риччи. — Что ж, это занятная информация. Но будь осторожен во время фотосъемки. Напрасно не рискуй. Парламентские отчеты и доклады Министерства обороны нам не нужны. Мы их и так имеем из других источников. А ты в прошлый раз сгоряча скопировал какой-то любительский доклад, сделанный в Четтем хаусе. Он же для репортеров, чтобы статейки писать, а не для отправки в Центр. Из-за такой ерунды больше не рискуй.

Шеф был, конечно, прав. В спешке я не всегда делал правильный выбор, пытаясь разобраться в кипе документов на рабочем столе Пола Риччи.

— Мне было бы полезно получить кое-какую свежую информацию о наших самолетах и ракетах, — обратился я с просьбой к генералу. — Разумеется, открытую информацию. Признаться, я немного отстал в этой области. А в разговоре с Риччи мне нельзя отмалчиваться. Неплохо было бы ответить взаимностью на его рассказы о натовской авиации.

— Поговори с Анатолием Белоусовым, — предложил резидент. — Пусть он тебя немного поднатаскает по этим вопросам до вашей следующей встречи. Нужно, чтобы мистер Риччи поверил в твою открытость и информированность. Надо поддержать его заинтересованность во встречах с тобой. Но не перестарайся с вопросами о военной технике и политике. Их должно быть максимум один-два на дюжину других вопросов о всякой ерунде. Ты говоришь, что видел у него дома коллекцию художественных альбомов по эротике, а на камине красуются таиландские фигурки, изображающие сценки полового акта? Прекрасно! Вот и беседуй с ним о сексе.

Ничего себе поручение?! — подумал я про себя. — Такого я еще не получал.

И тем не менее, задание шефа я принял к исполнению. Пол Риччи оказался знатоком в этой пикантной области. История секса была его коньком. Он мог часами рассуждать об индийской камасутре, искусстве любви африканских племен или сексуальных предпочтениях древних греков. Но временами я все же не забывал просматривать и деловые бумаги на рабочем столе бывшего пилота-истребителя королевских ВВС.

Что же касается разговора с заместителем военно-воздушного атташе в нашем посольстве Анатолием Белоусовым, провести который перед новой встречей с Полом Риччи рекомендовал генерал Павлов, то о нем следует рассказать отдельно.

Белоусов уже был в курсе моих контактов с англичанином, когда я обратился к нему за помощью. Очевидно, резидент накануне информировал его об этом. Мы расположились в «табакерке» в подвале посольства. Толя в тот вечер был настроен весьма серьезно.

— Женя, — сказал он по-деловому, — то, что я тебе расскажу, санкционировано руководством. Так что не удивляйся, что информация, которую тебе разрешено «засветить» в беседе с твоим англичанином, касается нашей системы ПРО.

— Противоракетная оборона — это же совсекретные сведения, — удивился я. — Вы что же, решили меня предателем выставить перед англичанином?

— Скорее хвастливым болтуном, — пытался парировать мое недовольство Анатолий Белоусов.

— Понятно. Так какую «дезу» о нашей ПРО я должен «слить» англичанину?

— Тебя не проведешь, Михалыч, — заметил Белоусов и перешел к делу.

Речь шла о советском противоракетном комплексе «Даль». В натовском словаре он проходил под кодовым названием «Гриффон». Над этим комплексом в Советском Союзе работало конструкторское бюро Семена Алексеевича Лавочкина. Сам конструктор, как известно, скончался в 1960 году, так и не успев довести свое детище до ума. Предполагалось, что система комплексов «Даль» закроет противоракетным зонтиком весь северо-запад страны. После московского это был второй комплекс ПРО в СССР. Работы велись с размахом. Еще до завершения испытаний противоракет на огромной территории вокруг Ленинграда готовились площадки для «Дали». Однако серии проведенных испытаний показали, что ожидаемых результатов от разработанного комплекса так и не удается получить. Никакие доработки и изменения помочь не могли. «Даль» оказалась провальным проектом. На ней пришлось поставить крест. Но знать об этом не должен был никто.

В ход пошла «операция дезинформация», разработанная в стенах ГРУ. К примеру, с 1963 года в течение целого десятилетия все военные парады на Красной площади завершали эскортируемые мощными тягачами противоракеты «Даль» — «гордость» советского военно-промышленного комплекса. Десятки площадок на северо-западе Советского Союза были превращены в выставки-дезинформации о якобы успешно действующей системе ПРО. Резидентурам ГРУ за рубежом были даны команды из Центра обеспечить «утечки» информации об эффективно работающем комплексе «Даль».

Свою лепту в эту игру внес и ваш покорный слуга. Понимая, что Пол Риччи работает на британские спецслужбы, я постарался максимально естественно обеспечить «утечку» секретной информации. Нужно было предельно достоверно изобразить из себя подвыпившего болтуна, пытающегося поразить своего английского друга достижениями отечественной оборонки.

Когда были рассекречены материалы этой операции, стало известно, что дезинформация ГРУ достигла поставленной цели. Западные разведки поверили в наличие действующей системы ПРО на северо-западе Советского Союза. В итоге Пентагону пришлось принимать дополнительные меры противодействия. Американскому бюджету это обошлось, по оценкам специалистов, в тридцать миллиардов долларов дополнительных и ничем не оправданных расходов.

Наши же академики, — Григорий Васильевич Кисунько и Петр Дмитриевич Грушин, — тем временем переиграли коллегу фон Брауна Вальтера Дорнбергера, разработчика американской системы ПРО «Найк-Зевс». Их КБ создали так называемую «35-ю систему» — систему, способную защитить Москву от МБР «Титан-2» и «Минитмен-2». Мы ушли в отрыв от американцев в деле создания эффективной противоракетной обороны, который не упустили до сих пор.

Перед моим отъездом на Родину Пол Риччи подарил мне на память свою книгу. Она и сейчас хранится у меня дома на видном месте в библиотеке. Книга называется «Летчик-истребитель». На ее титульном листе автором на память оставлена следующая надпись: «Дорогому Юджину, с которым мы сражались бок о бок — я в авиации, а ты на флоте».

Я сохранил также и подаренный мне Полом Риччи армейский нож. Выходя в поздний час на беспокойные московские улицы, я частенько брал этот клинок с собой. На всякий пожарный случай. И вспоминал при этом своего лондонского знакомого.

Говорят, Пола Риччи никогда не работал на «Санди тайме». Газета была лишь прикрытием для основной работы бывшего летчика-истребителя. В действительности он трудился на благо английской контрразведки. И был пущен в дело тогда, когда шефу МИ-5 сэру Роджеру Холлису стало ясно, что от Стивена Уарда в его контактах со мной желаемых результатов ждать не приходится.

Вполне возможно. МИ-5, конечно же, хотела меня «подцепить». Но никто и никогда из англичан не осмелился даже заикнуться со мной о так называемом «сотрудничестве». Побаивались, наверное, моего ответа. За такие речи любой провокатор мог бы от меня и по физиономии получить.