Об «охоте на ведьм», о компромате Гувера и о секретном досье «Боутай».
До сих пор мало кто знает, что эхо «скандала века» докатилось и до Вашингтона. То, над чем я трудился в Лондоне, имело отношение и к Соединенным Штатам Америки, нашему главному противнику в «холодной войне».
В свое время я познакомился с архивными материалами Федерального бюро расследований США на этот счет. В них оказалось немало любопытного.
В начале июня 1963 года в кабинет директора ФБР Эдгара Гувера был приглашен один из его заместителей — руководитель федеральной службы контрразведки Уильям Салливан. Причиной встречи был начавшийся в Лондоне судебный процесс над доктором Уардом. Тема совещания касалось вопросов национальной безопасности в связи с делом Профьюмо.
Уильям Салливан пришел к шефу хорошо подготовленным. Он подробно проинформировал Эдгара Гувера о ходе расследования в Лондоне. Кроме того, доложил ему о первых результатах допросов советского перебежчика майора 1-го Главного управления КГБ Анатолия Голицына.
Эти допросы с осени 1962 года проводили за спиной ФБР сотрудники отдела контрразведки ЦРУ, который возглавлял Джеймс Энглтон. Для ведомства Гувера такой поворот дела был хуже пощечины. Ведь важнейшая информация шла в обход ФБР.
До стен Овального кабинета в Белом доме дошли отзвуки недовольства Гувера в связи с недостаточным уровнем взаимодействия двух ведущих спецслужб США. Разбирательств по этому поводу на ковре у президента не хотел никто. Портить отношения с многоопытным Эдгаром Гувером никак не входило в планы тогдашнего директора ЦРУ Джона Маккоуна, назначенного на этот пост всего два года назад. Поэтому Джеймс Энглтон, под давлением обстоятельств и с согласия руководства, вынужден был поделился с Уильямом Салливаном материалами, полученными ЦРУ в ходе допросов «Лэддла». Этот псевдоним Анатолию Голицыну дали его кураторы в Лэнгли.
Заканчивая свой краткий доклад, мистер Салливан оторвался на минуту от принесенных им документов, содержание которых он излагал Гуверу, и, глядя ему прямо в глаза, заметил.
— Этот «старый лис» Энглтон пригласил в Вашингтон парней из МИ-5 и познакомил их с «Лэддлом». Недавно ЦРУ переправило его в Лондон. «Лэддл» утверждает, что Профьюмо находился «под колпаком» у русских. А Профьюмо, как известно, был нашим доверенным лицом по ряду важнейших совместных проектов, в том числе, по «Скайболту» и «Поларису». «Лэддл» полагает, что Иванов прослушивал разговоры Профьюмо. Кроме того, у него в разработке был лорд Астор. «Лэддл» считает, что русские могли поставить свои «жучки» и в имении Асторов. С Билли у ЦРУ тесное сотрудничество уже много лет. Если «Лэддл» прав, то была возможна «утечка» секретной информации.
Гувера эти слова не обрадовали. Ему давно уже надоело слышать о бесконечных «проколах» в работе британской контрразведки. Справедливости ради, впрочем, нельзя не заметить, что многое из того, что излагал на допросах своим заокеанским хозяевам Анатолий Голицын, было, скорее всего, лишь его собственной, хотя и весьма правдоподобной, фантазией на заданную тему. Работая по линии KP (внешней контрразведки) в хельсинкской резидентуре КГБ, майор Голицын понятия не имел о моей работе в Лондоне. И, тем более, о каких бы то ни было секретных операциях ГРУ. В лучшем случае, он мог о них лишь догадываться.
Голицын, что было сил и возможностей, старался угодить американцам в их желании получить как можно больше кремлевских секретов. И он из шкуры вон лез, дабы доказать парням из Лэнгли свою необыкновенную «информированность».
Надо сказать, что слушатели у Голицына в лице Джеймса Энглтона и его подчиненных оказались весьма восприимчивыми к рассказам перебежчика, замешанным на полуправде-полулжи. Когда же десять лет спустя в ЦРУ, наконец, осознали всю глубину таланта Голицына-рассказчика, было уже поздно. Горе-перебежчик, спровоцировавший беспрецедентную «охоту на кротов» в западном разведывательном сообществе, принес ему, возможно, больше вреда, чем пользы. Посрамленный Джеймс Энглтон в 1974 году был вынужден подать в отставку.
Но в шестьдесят третьем году такой позорный исход дела был еще никому неведом. И директор ФБР не хотел, чтобы английский скандал перерос в американский.
— А что сообщает Бейтс? — спросил своего заместителя Эдгар Гувер.
— Из Лондона скверные новости, — заметил в ответ начальник контрразведки.
Салливан достал из папки последнюю шифротелеграмму, полученную накануне от резидента ФБР в Лондоне Чарльза Бейтса. Бейтс работал в американском посольстве в Великобритании под прикрытием должности атташе по юридическим вопросам.
Эдгар Гувер недолюбливал своего человека в Лондоне и давно искал подходящий повод, чтобы от него избавиться, но на этот раз полученные от резидента материалы заставили шефа ФБР на время забыть о давней вражде. Гувер был не на шутку встревожен сообщением, полученным из Лондона.
В нем говорилось, что в ходе расследования Скотленд-ярдом дела Профьюмо всплыли имена Мариэллы Новотной и Сюзи Чанг. Эти имена были хорошо известны шефу ФБР. Обе дамы являлись любовницами президента США. И их показания на суде в Оулд Бейли могли дискредитировать Джона Кеннеди.
До тех пор Гуверу удавалось держать под контролем информацию о любовных похождениях президента. Он собственноручно еще во времена Второй мировой войны открыл в бюро досье на молодого Кеннеди. Поначалу в нем были лишь материалы, полученные ФБР из Лондона, куда Джон ездил навещать своего отца, посла Соединенных Штатов Америки в Великобритании. Затем информация стала прибывать из самых разных источников.
В те годы директор ФБР самолично дал указание на «про-слушку» всех телефонных разговоров Кеннеди-младшего, служившего в годы войны в военно-морской разведке США. Именно тогда на стол Эдгару Гуверу попали первые материалы, компрометирующие Джона Кеннеди. Молодой, но неопытный офицер ввязался в любовную интрижку с некой датчанкой по имени Инга Арвад. На деле же, как выяснилось, эта мисс работала на германскую разведку. Не без помощи Гувера дело удалось замять.
В последующие годы список любовниц будущего президента США рос как на дрожжах. И в гуверовском досье на Джона Кеннеди появились имена кинозвезд и топ моделей. Среди них — Джудит Кэмбелл, Мэрилин Монро, Мариэлла Новотна…
Надо сказать, президент США никогда не скрывал своей любви к слабому полу. Под рождество 1963 года Кеннеди встретился для переговоров с Макмилланом в Нассау на Багамских островах. Сидя с британским премьером и его заместителем на берегу океана и любуясь стройными фигурками проходивших мимо купальщиц, Кеннеди заметил Макмиллану:
— Вы знаете, мистер Прайм, — именно так американский президент любил называть британского премьера, — если порой мне случается слишком долго обходиться без женщин, то меня терзают ужасные головные боли.
Макмиллану не нравилась эта черта в поведении Кеннеди. Долгие годы его любимая супруга Дороти изменяла ему с одним из его наиболее близких друзей. Годами позже, уже на заслуженном отдыхе, Гарольд Макмиллан напишет в своем дневнике, что «одна половина времени уходила у американского президента на супружескую неверность, а вторая — на рассмотрение второсортных предложений, разработанных его советниками».
Специалисты полагают, что директор ФБР располагал убийственным досье на президента США. Гувер, мягко говоря, не симпатизировал Кеннеди. Более того, с годами личная неприязнь к этому молодому и неординарному политику постепенно переросла у него в открытую вражду. Для Гувера президент Джон Ф. Кеннеди оказался на поверку бесхребетным слабаком, который симпатизировал русским. На взгляд директора ФБР, Кеннеди спасовал во время Берлинского кризиса, позволив русским возвести разделительную стену. Он не поддержал участием американских вооруженных сил высадку бригады кубинских эмигрантов в заливе Свиней. Кеннеди пошел на соглашение с Хрущевым в дни Карибского кризиса, имея подавляющее военное превосходство над русскими. Наконец, он приказал вывести 16 тысяч американских военных советников из Вьетнама. Словом, к 1963 году Кеннеди стал для Гувера, равно как и для многих других американских «ястребов», врагом нации.
Директор ФБР не собирался более покрывать любовные похождения Кеннеди, хотя защищать интересы президента США было одной из его важнейших задач. Если бы Гувер принял решение допустить «утечку» накопленного в его ведомстве компромата на президента-католика, хозяину Белого дома было бы трудно устоять от обвинений в аморальном поведении. И высокий пост руководителя страны был бы дискредитирован. Такой поворот событий был вполне возможен. Однако, я думаю, Эдгар Гувер на пару с вице-президентом США Линдоном Джонсоном выбрал более радикальный способ устранения с политической сцены неугодного лидера. Выстрелы в Далласе 22 ноября 1963 года решили проблему раз и навсегда.
Дело Профьюмо Гувер считал очередной демонстрацией преступной беспечности западных спецслужб. У себя в стране с начала пятидесятых годов он вел активную, хотя и непопулярную в либеральных кругах американского общества, борьбу с «потенциальными носителями аморального поведения». Федеральное бюро расследований по указанию Эдгара Гувера в пятидесятые-шестидесятые годы составило досье на 14 тысяч высокопоставленных, но «неблагонадежных» американцев, за которыми было установлено наблюдение. В их число входили гомосексуалисты, мужчины, занимающиеся сексом вне брака или с проститутками.
В соответствии с материалами этого досье в большинстве государственных учреждений США стали избавляться от служащих, отклоняющихся от нормы в своем сексуальном поведении. По указанию Гувера фебеэровские «жучки» были установлены в домах многих видных политических деятелей США. «Федералы» даже снимали супружеский секс в спальне известного борца за права негритянского населения Соединенных Штатов доктора Мартина Лютера Кинга. По непонятному стечению обстоятельств пленка с этой записью попала в офис самого Кинга. А «свободная американская пресса» просто проигнорировала этот вопиющий случай вторжения спецслужб в личную жизнь людей и обошла его стороной.
В 1977 году под давлением общественности, если верить официальному заявлению ФБР, досье на 14 тысяч «неблагонадежных» в сексуальном плане высокопоставленных американцев было уничтожено.
Но в 1963 году Гувер лишь наращивал свое наступление против секс-шпионажа русских. Развитие событий в Лондоне вокруг дела Профьюмо не обещало директору ФБР спокойной жизни. Русские шпионы слишком быстро сбросили с пьедестала нескольких видных английских политиков, наших единомышленников, — полагал он. Кто знает, на кого из крупных американских деятелей падет следующий выбор агентов Кремля.
8 июня 1963 года он подписал приказ о начале специального расследования.
В тот же день в регистратуре штаб-квартиры ФБР было открыто новое досье. Его первоначальное название было предельно открытым и многословным: «КРИСТИНА КИЛЕР, ДЖОН ПРОФЬЮМО — РОССИЯ, ВЕЛИКОБРИТАНИЯ, США». Вскоре один из сотрудников регистратуры ФБР, отвечающий за безусловное соблюдение правил строжайшей конспирации, переименовал досье, назвав его коротко и непонятно — «Боутай», что в переводе на русский означает «Галстук-бабочка».
Досье получило гриф «совершенно секретно» и за годы последовавших расследований накопило под корочками более тысячи страниц документов и материалов.
Четверть века спустя, в соответствии с существующим в США Актом о свободе информации, фрагменты досье «Боутай» стали достоянием гласности. Мне удалось познакомиться с этими материалами. Большая часть действительно секретной информации, естественно, осталась недоступной для общественности. Многие пассажи в материалах из обширного досье ФБР были замазаны черной краской, так сказать, «в интересах национальной безопасности и охраны личных прав граждан».
Некоторые документы цензорами ФБР были так усердно замараны черным, что все, что можно было прочитать в них, касалось лишь названия материала (скажем, «Меморандум»), его автора (допустим агент В. А. Брэниген), даты составления документа (например, 7/1/63), и адресов его рассылки (Салливану и Белмонту — тогдашним заместителям директора ФБР). Не слишком много сведений в рамках так называемой «свободы информации», не правда ли?
Что же так взволновало американскую контрразведку в заморском скандале?
Вряд ли главным раздражителем для людей Гувера могла послужить любовная интрижка английского военного министра. Компромат на действующего президента США тоже, я полагаю, не слишком беспокоил Гувера. В то время он уже готовил план ликвидации неугодного многим Джона Ф. Кеннеди. Контрразведке ФБР не давала покоя судьба другого компромата, который касался не только английских чиновников высшего уровня, но и американцев, обличенных за рубежом высокими полномочиями. Гувер должен был знать, какой ущерб национальной безопасности США нанесла работа советских спецслужб в Великобритании.
Резидент ФБР в Лондоне Чарльз Бейтс в июне 63-го года получил более двадцати различных запросов из Вашингтона на дополнительную информацию по начатому расследованию. Агент Бейтс к тому времени работал в Великобритании уже больше пяти лет и располагал неплохой агентурной сетью. В числе источников Бейтса, поставлявших ему конфиденциальную информацию, был, в частности, заместитель начальника Скотленд-Ярда Джо Джексон.
Однако, на этот раз все английские источники Бейтса почему-то молчали. В конце концов в распоряжение резидента ФБР поступили лишь полицейские материалы о допросах Кристины Килер, Мэнди Райс-Дэвис и других девиц из команды доктора Уарда.
Независимое от ФБР расследование проводили по горячим следам и парни из Лэнгли. Уолтер Элдер, заместитель директора ЦРУ, постоянно будировал своего резидента в Лондоне Арчибальда Рузвельта, пытаясь добиться от него необходимой информации. Тот имел отличные связи в британской контрразведке МИ-5, но ответы на его запросы почему-то не поступали. Однажды, как вспоминал позднее, уже будучи в отставке, Арчи Рузвельт, он позвонил директору МИ-5 сэру Роджеру Холлису с просьбой помочь в расследовании, начатом в Вашингтоне. Руководитель британской контрразведки лишь посмеялся над ним, утверждая, что американцам здесь не о чем беспокоиться.
— Я и сам полагал тогда, что скандал с военным министром Профьюмо — это чисто английское дело, — рассказывал в одном из своих интервью в середине восьмидесятых Арчибальд Рузвельт, — но Вашингтон продолжал настаивать на необходимости расследования «американского следа» в этом деле.
В рассекреченных документах ФБР прослеживается лишь одна линия. Она касается любовных связей девушек Уарда с американцами, работавшими в Великобритании. На этот счет в досье «Боутай» приводится немало материалов. Есть, например, доклад, направленный Эдгаром Гувером генеральному прокурору США Роберту Кеннеди. В нем говорится о том, что у Кристины Килер были сексуальные отношения с несколькими американскими военнослужащими с секретной авиабазы США в Руислипе. С мисс Килер они познакомились в лондонских ночных клубах. В докладе отмечалось, что под чары прелестной Кристины попали и летчики с базы американских ВВС в Милденхолле.
В Вашингтон из Великобритании в рамках проводившегося расследования ФБР в июне 1963 года было отозвано около сорока пилотов стратегической авиации США. Руководство военно-воздушных сил, правда, отважилось назвать имена лишь трех летчиков, имевших любовные отношения с мисс Килер и другими девушками из команды доктора Уарда. Это были парни младшего командного звена: Джордж Хопкинс, Энди Гамильтон и Чарльз Райт. Все они, как следует из материалов следствия, познакомились с Кристиной в «Клубе полуночников», куда она приходила вместе со Стивом. Имена многих других, более высокопоставленных военных чинов, фигурирующие в досье «Боутай», недоступны. Они вычеркнуты цензурой.
Летом 63-го года официальный представитель Пентагона в унисон лорду Деннингу заявил, что никакого ущерба безопасности США эти связи мисс Килер с американскими Джи-Ай не нанесли. Возможно и так. Только почему тогда специальное расследование ФБР в этом направлении продолжалось еще не один год. Может потому, что среди клиентов команды Уарда — Кристины Килер, Мариэллы Новотной, Сюзи Чанг, Ронны Рикардо и других — были и весьма влиятельные люди.
Америку охватило беспокойство.» Русские шпионы у вас в постели!» — трубила всезнающая «желтая пресса». Конгресс США потребовал провести специальное расследование в штаб-квартире Организации объединенных наций в Нью-Йорке(!) Конгрессмен Гарольд Гросс, известный своими крайне правыми взглядами, заявил (скорее всего, с подачи ФБР), что ведомство Генерального секретаря ООН У Тана обслуживает бригада девиц-соблазнительниц из КГБ.
Помимо ФБР и ЦРУ дело Профьюмо вызвало неподдельный интерес и у президента США. Джон Кеннеди дал прямое указание своему послу в Лондоне Дэвиду Брюсу направлять в Белый дом все материалы на эту тему. Аналогичные задания президент США направил руководителям ЦРУ и ФБР Джону Маккоуну и Эдгару Гуверу. На встречах Кеннеди с Макмилланом и Вильсоном в 1963 году тема скандала была доминирующей на переговорах.
Во время встречи в Белом доме с новым лидером британских лейбористов президент США проговорил на эту тему несколько часов, забыв о графике переговоров. В итоге будущему премьер-министру Израиля Шимону Пересу пришлось прождать своей очереди в «предбаннике» Овального кабинета до позднего вечера.
— О чем, черт возьми, вы так долго беседовали с Кеннеди? — спросил раздосадованный Перес англичанина, когда тот, наконец, вышел от президента США.
— Вы не поверите, — ответил ему не менее удивленный происшедшим Вильсон, — Он без конца расспрашивал меня о деле Профьюмо, вытягивая из меня все, что я ему мог рассказать.
— Кеннеди интересовали пикантные подробности любовных приключений военного министра Профьюмо, лорда Астора и других высокопоставленных персон, — заметил английский историк Найджел Бланделл, посвятивший изучению «скандала века» не один год работы. — Президенту США очень понравились девушки из команды Уарда. Особенно его очаровала Кристина Килер. И трудно было сказать, чего в этом интересе Джона Кеннеди оказалось больше — сочувствия или зависти к Джону Профьюмо.
Руководителей президентских спецслужб сексуальные подробности дела Профьюмо интересовали ничуть не меньше. На допросах в ФБР в 1963–1964 годах побывало около двухсот американцев, отозванных из Лондона в Вашингтон «для консультаций».
Беспечность президента США, однако, быстро улетучилась, когда заговорила его любовница Мариэлла Новотна.
В конце июня 1963 года Джон Кеннеди отправился с визитом в Ирландию, на родину своих предков. Тем временем влиятельная столичная газета «Вашингтон пост» опубликовала корреспонденцию из Лондона своей популярной колумнистки Дороти Килгаллен. «История Новотной, — писала она, — будет не менее захватывающей, чем сага о Кристине Килер».
Через пару дней вышел вечерний выпуск «Джорнел-Америкэн», который откровенно намекал на то, что «некое высокопоставленное лицо в американской политике замешано в секс-скандале».
Прочитав эти материалы, Джон Кеннеди испугался не на шутку. Он поручил своему младшему брату Роберту, работавшему в его администрации генеральным прокурором, «разобраться с прессой».
Авторы статьи были вызваны на ковер.
— На кого из высшего руководства страны вы намекаете в вашем материале? — спросил Роберт Кеннеди. — И о каком таком скандале идет речь?
Джеймс Хоран, автор злополучной статьи, видный американский журналист и лауреат Пулитцеровской премии, ответил уверенно и без обиняков:
— Речь идет о президенте США. По полученной газетой информации, он состоял в любовной связи не только с Мариэллой Новотной, но и еще с одной из девушек Уарда.
— Кто дал вам эту информацию? — с трудом сдерживая гнев, спросил генеральный прокурор.
— Не в наших принципах разглашать источники конфиденциальной информации, — заметил в ответ Хоран.
Поняв, что с журналистами не удастся договориться, Роберт Кеннеди изменил направление главного удара. Он связался с хозяином этого издания газетным магнатом Рандольфом Херстом.
— Я немедленно привлеку вас к ответственности в соответствии с антитрастовым законодательством, — заявил генеральный прокурор владельцу крупнейшего в мире медиаконсорциума, — если газета продолжит публикации на эту тему.
Тема была закрыта.
А затем одна за другой стали уходить из жизни при странном стечении обстоятельств бывшие любовницы Джона Кеннеди — Мэрилин Монро, Пэт Марлоу, Мариэлла Новотна, Ивонна Брукс. Кое-кого попросту припугнули, заставив замолчать.
ФБР знало свое дело. По другую сторону океана Скотленд-ярд и МИ-5 пытались быть не менее эффективными, когда дело касалось безопасности сильных мира сего. Большинство из девушек доктора Уарда попали «в обработку». Некоторых из них, вроде Кристины Килер, отправили за решетку. Других, например, Мэнди Райс-Дэвис, вынудили бежать из страны за границу. Кое-кого удалось усмирить на родине, запугав возможными репрессиями.
Что же касается доктора Уарда, с ним решили разобраться без ненужных уговоров. Поняв в ходе расследования, что он ловко дурачил британскую контрразведку в течение ряда лет, делая вид, что сотрудничает с нею, английские спецслужбы решили помочь доктору Стивену Уарду «добровольно» уйти из жизни. Он «отравился».
Когда Уарда не стало, дело Профьюмо, по мнению высших чинов из МИ-5, можно было закрывать.
— Иванова уже нет в Англии. Он уехал из страны, — утверждали они. — Угроза миновала. Кроме того, и Уарда больше нет в живых. Чего же беспокоиться?!