Барон Унгерн происходил из старинного немецкого аристократического рода. Фердинанд Оссендовский, сподвижник Унгерна, передает в своих воспоминаниях рассказ барона о своих предках: «Мои воинственные предки принимали участие во всех крестовых походах. Один из Унгернов погиб под стенами Иерусалима, где он сражался за освобождение гроба господня на службе короля Ричарда Львиное Сердце. В XII веке Унгерны служили монахами в Тевтонском ордене и распространяли огнем и мечом христианство среди литовцев, эстов, латышей и славян. Один из Унгернов был знаменитым рыцарем-разбойником, наводившим страх на купцов, которых он грабил на больших дорогах. Другой Унгерн сам был купцом и имел корабли в Балтийском море. Мой дед прославился как морской разбойник, грабивший английские корабли в Индийском океане. Я сам создал в Забайкалье орден монахов — воинов буддистов для борьбы с коммунистами».

Унгерны утвердились в Прибалтике с XIII века — со времен завоевания ее «псами рыцарями». В XVI–XVII веках переселились в Лифляндию и Эстляндию. С переходом Эстляндии к России Унгерны поступили на службу к новому господину — царю.

Биография Романа Федоровича Унгерна такова. Родился он 28 декабря 1887 г. на острове Даго, в бывшей Эстляндской губернии. По окончании морского кадетского корпуса участвовал в русско-японской войне, где дослужился до чина ефрейтора. Затем поступил в инженерное военное училище, но через несколько недель перешел в Павловское военное училище, по окончании которого в 1908 г. был назначен младшим офицером Первого Аргунского полка в Забайкалье. С этого времени начинается его связь с Востоком. Унгерн занялся изучением монгольского языка и буддизма.

В 1910 г. Унгерн с полком, в котором он служил, был направлен для охраны русской дипломатической миссии в Ургу, где близко сошелся с некоторыми монгольскими князьями и ламами.

Во время первой мировой войны Унгерн за бои в Восточной Пруссии в составе 1-го Нерченского полка Уссурийской конной дивизии был произведен в войсковые старшины. Но вскоре полевым судом был приговорен к трем годам крепости за избиение комендантского адъютанта в городе Тарнополе, однако наказание не отбывал. В аттестации, подписанной командиром полка бароном Врангелем, говорится: «В нравственном отношении имеет порок — постоянное пьянство, и в состоянии опьянения способен на поступки, роняющие честь офицерского мундира, за что был отчислен от полка в резерв чинов».

Октябрьская революция 1917 г. застала Унгерна в Забайкалье, где он по заданию А.Ф. Керенского формировал казачьи отряды для фронта. В период становления Советской власти в Сибири Унгерн находился в Чите и, начиная с декабря 1917 г., занимался формированием Азиатской конной дивизии для борьбы с Советской властью. С этого момента барон Унгерн появляется на исторической арене как один из организаторов русской контрреволюции на Дальнем Востоке и Азии.

«Безжалостная суровость» — девиз Унгерна в борьбе с революцией. На допросе в штабе 5-й Красной Армии Унгерн на вопрос о том, что он подразумевал под «смертной казнью разных степеней», ответил: «вешать, расстреливать и голодом морить». На суде о своих жестокостях Унгерн говорил откровенно. Он признавал, что все расстрелы производились с его ведома. Даже белогвардейская газета, издаваемая в Шанхае, писала: «Барон Унгерн — один из самых жестоких людей, который когда-либо распоряжался людьми. Его борьба с большевиками так же, как и с бесчестными элементами, у себя, велась с жестокостью Чингисхана. Тысячи людей были расстреляны по его приказаниям… Он походил на дикого зверя, бесившегося в клетке».

В обвинительном заключении по его делу указывались способы пыток, применявшиеся им: размалывание в мельницах, битье палками «по монгольскому способу», при котором мясо отставало от костей, сажание на лед и т. п. «Провинившихся офицеров» он самолично бил палками, а иной раз и сжигал на кострах, тут же мешая куском железа горячие угли… В морозные ночи он сажал на крыши почтенных полковников, запарывал офицеров шомполами или заставлял их до утра сидеть на качающихся кустах при бушующем ветре.

Галерея белогвардейщины богата персонажами, подобными Унгерну, но последний, пожалуй, превзошел в жестокости самых заядлых белогвардейских палачей.

В 1920 г. Азиатская конная дивизия Унгерна действовала в Забайкалье под общим командованием Семенова Г.М. После разгрома Семенова и эвакуации японских интервентов из Забайкалья Унгерн отделился от него и ушел в Монголию. 3 февраля унгерновцы совместно с феодальной верхушкой и измученным китайской оккупацией народом захватили столицу Монголии — Ургу. В приказе № 15 Унгерн писал: «Силами моей дивизии, совместно с монгольскими войсками, свергнута в Монголии незаконная власть китайских революционеров-большевиков, уничтожены их вооруженные силы, оказана помощь объединению Монголии и восстановлена власть ее законного главы Богдо-хана.

Монголия по завершению указанных операций явилась естественным исходным пунктом для начавшегося выступления против Красной Армии и Советской Сибири. Русские отряды находятся во всех городах вдоль монгольско-русской границы, и, таким образом, выступление будет происходить по широкому фронту».

Из приказов Унгерна и показаний пленных видно, что весною и летом 1921 г. должно было произойти выступление всех белогвардейских отрядов «по широкому фронту», поддерживаемое Японией, против Дальневосточной республики и Советской Сибири. В мае 1921 г. численность его войск составляла около 10 500 сабель и 200 штыков. Главный удар намечалось нанести вдоль правого берега реки Селенги, а вспомогательный — вдоль левого ее берега с целью перерезать Кругобайкальскую железную дорогу и изолировать Дальневосточную республику от Советской Сибири. Войска Унгерна, как пишет он в своем приказе, должны вести наступление по следующим направлениям; а) западнее ст. Маньчжурия; б) на Мензенском направлении, вдоль Яблонового хребта; в) вдоль реки Селенги; г) на Иркутск; д) вниз по реке Енисею, из Урянхайского края; вниз по реке Иртышу. Конечными пунктами операций явятся города, расположенные на магистрали Сибирских железных дорог.

Западнее станции Маньчжурия и в сторону Акши должен был наступать отряд Очирова; в Мензенском направлении — отряд Табунова. Наступление этих двух отрядов должно было носить демонстративный характер. Главный удар Унгерн предполагал нанести на Троицкосавск и Верхнеудинск. На Иркутском направлении по Тункинской долине, согласно приказу Унгерна, наступление велось под командованием полковника Казагранди, в Урянхайском крае — атамана Енисейского казачества Казанцева, в Иртышском — есаула Кайгородова. С отрядами Анненкова и Бакича, действовавшими западнее этих направлений, Унгерну не удалось установить непосредственную связь и подчинить их себе, как он говорил после пленения, «из-за дальности расстояния».

На совещании в Троицкосавске 28 февраля 1921 г. руководители революционного движения Монголии обсудили внутреннее и международное положение страны. Внутреннее положение было охарактеризовано следующим образом: «Несмотря на то, что барон Унгерн овладел Ургой и якобы восстановил автономию Монголии, его хозяйничание несет монголам новые бедствия. Его настоящая цель, которую он хочет осуществить, прикрываясь пышными фразами об интересах Монголии, заключается в борьбе с русской революцией. Несомненно, Унгерн готовит нападение на Красную Россию».

На совещании был создан Центральный Комитет партии, образован штаб военных сил Монголии. Сухэ-Батор был провозглашен главнокомандующим, Чойбалсан — комиссаром штаба. В ответ на обращение Монгольской Революционной партии стали создаваться партизанские отряды. «Мы обязываем, — говорилось во многих резолюциях совещаний, — Временное народное правительство освободить страну от китайской власти, очистить ее от русских белогвардейских банд, от вооруженных китайских разбойников, а также установить дружественные взаимоотношения с соседними государствами, относящимися благосклонно к монгольскому народу и, кроме того, созвать Великий хурал народных представителей Монголии, который установит постоянное правительство и утвердит конституцию Монголии».

Монгольский народ начал борьбу против оккупантов. Временное правительство Монголии 10 апреля обратилось к Советскому правительству с просьбой об оказании помощи в борьбе против войск Унгерна. На помощь монгольскому народу были направлены 35-я стрелковая, 5-я кавалерийская дивизии, партизанский отряд Щетинкина. Но Унгерн, не дожидаясь подхода советских частей в Монголию, 22 мая 1921 г. начал наступление. Командование 5-й армии, штаб которой находился в Иркутске, выставило следующие воинские соединения: 35-ю стрелковую дивизию, 103 и 104 стрелковые бригады. К западу от реки Селенга охраняли границу 35-й кавалерийский полк под командованием К.К. Рокоссовского и партизанская бригада Щетинкина. 26-я стрелковая дивизия прикрыла Иркутск со стороны Тункинской долины.

Дальневосточная республика в районе Троицкосавска имела следующие части: 2-ю Сретенскую кавалерийскую бригаду в составе трех полков в 700 сабель, 2 орудий и 24 пулеметов; пограничный батальон в 500 штыков при 7 пулеметах; караульную роту в 200 штыков.

С 22 мая по 12 июня 1921 г. шли упорные оборонительные бои советских частей с унгерновцами. В результате героических усилий красноармейцев, народоармейцев и монгольских воинов противник понес большие потери и вынужден был отступить вглубь Монголии.

Директивами помглавка по Сибири от 14 и 18 июня 1921 г. был сформирован Экспедиционный корпус под командованием К. А. Неймана для проведения Монгольской операции. В его состав включались из 5-й армии 103, 104, 105 бригады 35-й стрелковой дивизии, 35 кавалерийский полк под командованием К.К. Рокоссовского, партизанский отряд П.Е. Щетинкина; из НРА ДВР — 2-я отдельная Сретенская кавалерийская бригада, 1-я Отдельная Троицкосавская кавалерийская бригада и караульный батальон.

Несмотря на тяжелые условия (бездорожье, нехватка транспорта, продовольствия, питьевой воды, фуража), Экспедиционный корпус успешно справился с поставленной задачей. За 10 суток он прошел с боями около 350 км и 6 июля освободил Ургу. Однако значительной части войск Унгерна удалось отойти в район Ван-Хуре и соединиться с бригадой генерала Резухина. 21 июля унгерновцы снова вторглись на советскую территорию. Главные надежды Унгерн возлагал на восстание населения Джидинской долины и на движение японцев на Верхнеудинск. Наступая на север, Унгерн преследовал еще и другую цель, а именно: ликвидацию революционного движения в Монголии. Он полагал, что командование Красной Армии в погоне за ним будет вынуждено перебросить свои войска из Монголии, и тогда монгольские революционеры, оставшиеся без поддержки, будут быстро ликвидированы силами реакционных элементов самой Монголии.

Таким образом, Унгерн вновь предпринимает наступление на север: во-первых, имея неверную информацию о наступлении японцев на Верхнеудинск, чтобы помочь им; во-вторых, все еще надеясь на восстание населения; в-третьих, с целью заставить вернуться Экспедиционный корпус из Монголии, что могло якобы вызвать ликвидацию Народно-революционного правительства страны.

По данным штаба 5-й армии, дивизия Унгерна состояла из 3200 чел. Части советских войск нанесли им сокрушительное поражение, и лишь жалкие остатки унгерновцев бежали в Монголию.

Продолжение борьбы с Советской властью в Забайкалье стало невозможным. Отряды Унгерна оказались в одиночестве. Контрреволюционный переворот во Владивостоке и ряде других мест Приморья, происшедший 26 мая 1921 г. при поддержке японцев, не оказал желаемого результата. Ноябрьское наступление белогвардейцев на Хабаровск запоздало. Унгерн и Резухин стремились уйти в Западную Монголию, чтобы там, объединившись с отрядами Казанцева, Кайгородова, Бакича, продолжить борьбу в Восточной и Западной Сибири. Но рядовые казаки отказались идти на Запад. Недовольство, возникшее на почве неудачного похода и последних поражений, переросло в заговор против Унгерна и Резухина.

На реке Эгин-гол Унгерн разделил свой отряд для удобства управления на две бригады. Во главе первой стоял Резухин, а второй бригадой командовал он сам. Офицеры-заговорщики, руководимые полковником Островским, делились на две группы. Одна из них, во главе с полковником Хоботовым, 17 августа покончила с Резухиным. Другая должна была убить Унгерна.

Вечером 21 августа в палатку барона было сделано несколько выстрелов. Как рассказывал пленный Унгерн, он принял эти выстрелы за стрельбу разъезда красных. Но вскоре выяснилось, что красных не было, а его бригада без приказания ушла в восточном направлении, в то время как он намеревался двигаться в западном. Чтобы выяснить причины ухода войск, Унгерн поехал вслед за ними и, догнав свою бригаду, приказал повернуть назад. В это время раздались выстрелы со стороны пулеметной команды, стоявшей на фланге. Унгерн догадался, что против него существует заговор, быстро ускакал обратно к монгольскому дивизиону и вместе с ним поехал на запад. Но монголы, улучив момент, неожиданно бросились на барона, связали ему руки и, посадив на коня, повернули со связанным Унгерном на восток. Повстречавшись у горы Урта с разведкой отряда Щетинкина, монголы не оказали сопротивления, побросали оружие и сдались в плен вместе с Унгерном. Отъехав немного, один из народоармейцев спросил пленного, кто он такой, и, услышав ответ, растерялся от неожиданности. Придя в себя, он сообщил остальным. Вскоре Унгерн был доставлен в Троицкосавск.

Жалкие остатки первой бригады Азиатской конной дивизии Унгерна дошли до Хайлара. Вторая бригада под командованием Островского тоже направилась в Маньчжурию. Преследуемая монгольскими цириками, группа Островского обходила монгольские города и избегала боев.

Впоследствии отряд Островского, впитавший остатки других разбитых белогвардейских шаек, численностью в 700 человек, среди которых находилось 60 офицеров и 28 японцев, был разоружен китайскими властями в Хайларе. Разоруженные отряды Хоботова и Островского были сведены в один и под командой полковника Костромина 18 октября 1921 г. отправлены на станцию Пограничная. Пленный Унгерн 15 сентября 1921 г. предстал перед судом Чрезвычайного революционного трибунала Сибири в городе Ново-Николаевске ныне Новосибирск.

… «На основании изложенного Чрезвычайный революционный трибунал в полном сознании своего революционного долга, руководствуясь социалистическим правосознанием, постановил: признать обвинение бывшего генерал-лейтенанта из дворян Эстляндской губернии барона Романа Федоровича Унгерна фон Штернберга, 35 лет, принадлежащего к партии монархистов, выразившемся, во-первых, в том, что он в период времени с начала 1921 г. в пределах Монголии состоял в должности начальника Азиатской конной дивизии, принимал активное участие в проведении в жизнь панмонгольского плана — создание серединного азиатского государства, вступив для этого в сношения со всеми важнейшими монархическими кругами соседних государств и Киргизского края, и рассылал письма и воззвания к различным главарям белогвардейских отрядов, хунхузским шайкам, а также отдельным политическим деятелям: Букейханову, Анучину и др., во-вторых, в том, что тогда же и там же, собран при содействии атамана Семенова китайских, монгольских и японских монархистов, армию из русских, бурят, монголов, китайцев и японцев с целью свержения Советской власти в России и, в частности, в Сибири, и восстановления в нем монархии с возведением на престол Михаила Романова, он занял Монголию и, сделав ее базой формирования и снабжения, повел наступление на Советскую Россию и Дальневосточную республику. Это наступление должно было явиться частью общего плана наступления на Советскую Россию с востока; и, в-третьих, в том, что при означенном наступлении им истреблялись целые селения, избивалось все их население, производилась зверская расправа со всеми подозреваемыми в близости к большевизму, даже с женщинами и детьми, поголовное уничтожение евреев и даже пытки — доказанным и приговорил бывшего генерал-лейтенанта барона Романа Федоровича Унгерна фон Штернберга, из дворян Эстляндской губернии, 35 лет, по партийности монархиста, подвергнуть высшей мере наказания — расстрелять. Приговор окончательный и ни в каком порядке обжалованию не подлежит.

Приговор вынесен в 3 часа 15 мин. по московскому времени.

Председатель сибревтрибунала ВЦИК Опарин.

Члены; Габишев, Кравченко, Гуляев, Кудрявцев Иван».