В истории революции и гражданской войны — самая туманная и противоречивая фигура. Его называли «оборотень гражданской войны», заклеймили движение как бандитское и сдали в архив в надежде, что время вытравит из памяти поколений образ предводителя бушевавшей на Украине крестьянской войны. История махновщины заставляет искать ответы на вопрос: что было бы, если бы партия большевиков, руководствуясь в значительной мере утопическим представлением о возможности быстрого построения коммунизма, не сузила так резко социальную базу революции? Если бы такие лидеры ее, как Л.Д. Троцкий и идущие за ним партийцы, не спровоцировали контрреволюционные выступления крестьян и таких колеблющихся революционеров, как Махно? Ведь возникшая тогда ситуация потребовала огромного напряжения сил в борьбе против множества внезапно возникших «внутренних» врагов, в числе которых оказались и вчерашние попутчики. Она потребовала почти полного усечения декларированных революцией политических свобод, создания невиданной по мощи репрессивной машины, абсолютизации принуждения в решении экономических проблем, создания огромного государственного аппарата (4 млн. чиновников в 1921 г.), явного снижения роли демократических институтов. Но главное, что насилие в годы гражданской войны заставило надолго забыть о приоритете общечеловеческих ценностей, заменило их принципом «классового подхода», породило целый слой людей, сделавших идеологию оправданием собственной безнравственности. Это из них потом Сталиным рекрутировались заплечных дел мастера.

Махновщина возникла на гребне кризисной ситуации в экономике, точнее, кризиса крестьянского хозяйства в условиях «военного коммунизма». А невозможность разрешения кризиса путем уступок, которые последовали лишь в 1921 г., предопределила ту особую, дикую, «крестьянскую» форму махновщины, которая жестоко уничтожала красных командиров, крестьян, коммунистов, заподозренных в сочувствии Советской власти. История махновщины высвечивает и вопрос о перерождении народовластия. Махно начал свое движение как правоверный анархист — с декларации «самоуправления» народа, «вольных Советов», «гражданских свобод». Однако вскоре «народовластие» сменяется военным диктатом, тем более, что никаких законов, ограничивающих права власти, махновцы не признавали, ибо властью считали себя в смысле исполнения воли народа.

Наверное, трагическая неизбежность махновщины объясняется тем, Что она, подобно бессмысленным и беспощадным бунтам прошлого, выполнив разрушительную задачу, не реализовала да, вероятно, и не могла реализовать свою, хоть и небогатую, конструктивную программу, не имея на то ни материальных средств, ни людей, ни духовной силы.

Н.И. Махно родился в семье бедного крестьянина и рос в многодетной семье младшим ребенком без отца. С семи лет он служил подпаском, потом батрачил, в шестнадцать лет стал учеником столяра на одном из предприятий Гуляй-Поля. Вскоре связался с анархистами и принимал участие в «экспроприациях». В 1908 г. он был арестован и, хотя себя виновным не признал, за убийство почтальона и пристава и ограбление почтовой кареты в помощь голодающим был осужден к двадцати годам каторги, замененным, по несовершеннолетию подсудимого, на заключение в московских Бутырках. Отсидев десять лет, Махно Н.И. был вместе с другими политическими освобожден 2 марта 1917 года. В Гуляй-Поле прибыл убежденным анархистом и был избран председателем Совета.

В июне 1918 г., когда Украина была занята немцами, Махно Н.И. с чемоданом «тамбовских булок» приехал в Москву, чтобы сориентироваться в происходящем, и, если верить воспоминаниям Махно, здесь состоялась встреча его с Лениным, которого председатель Совета заинтересовал рассказом об аграрных преобразованиях. Из Москвы Махно возвратился разочарованным в единомышленниках-анархистах, которые в своих кружках «проспали» революцию.

Не симпатизировал он и большевикам, «оседлавшим» революцию, но сумел понять, что ни одна из оппозиционных партий не имеет ни вождей масштаба Ленина, ни сил, достаточных для «реорганизации революции». Поэтому он, объединив под своим началом крестьянскую повстанческую «армию», вместе с другими партизанскими отрядами освободил к приходу красных частей значительную часть восточной Украины от петлюровцев и первых «преденикинских» формирований, заключив таким образом союз с большевиками.

Под влиянием Н.И. Махно в Гуляй-Поле была проведена организация сельскохозяйственных коммун в бывших помещичьих имениях. Совет попытался наладить беспосреднический обмен с городом: с этой целью рабочим Прохоровской и Морозовской мануфактур отправили муку с просьбой прислать взамен ткани. Однако власти не могли допустить столь «мелкобуржуазного» решения вопроса о снабжении городов и задержали посланную рабочими мануфактуру.

Вероятно, развитие событий весьма скоро обострило бы противоречие между формирующейся пролетарской властью социализма и его крестьянской альтернативой, что, возможно, привело бы к некоему компромиссному варианту, своего рода НЭПу, уже тогда. Но внезапное вторжение немцев на Украину не дало назреть этому противоречию, увидеть, чем оно чревато.

Армия Махно с выборностью командиров, не слишком-то надежной самодисциплиной и анархической безалаберностью отражала противоречия самого крестьянства, в сознании которого уживались коммунистические представления о справедливости и дикая ненависть к «белой косточке». Отсюда и неудачная попытка взятия Екатеринослава, закончившаяся грабежом и позорным отступлением под натиском петлюровцев, и Бердянск — тоже с грабежами и повальными расстрелами юнкеров и офицеров.

Интересную характеристику Н.И. Махно дал Короленко в письмах к Луначарскому. Он писал, что личность Махно вполне соответствовала представлениям крестьянства об идеальном вожде; грамотный, но не интеллигентный; умный, но не искушенный в политике, дипломатии, экономике; хитрый, но не дальновидный — отличный тактик, скверный стратег; неприхотливый, не терпящий болтовни, казенщины, прежде всего полагающийся на силу, на пулеметы, на «рубку». Даже власть, как ни грешно это было для анархиста, нравилась Махно (что тоже типично для крестьянского создания) именно внешними, чувственными атрибутами: коляской, обитой небесного цвета сукном, тройкой прекрасных, мышиной масти коней, красивым мундиром венгерского гусара, хлебом-солью, с поклоном преподнесенными на рушнике… Он очень ценил титул «батька», присвоенный ему повстанцами, но не менее — звание красного командира. Неизменно подписывал приказы и телеграммы «комбриг батько Махно».

В своем «вольном районе» со столицей в Гуляй-Поле Махно последовательно саботировал аграрные мероприятия правительства: не пускал в свой район продотряды, не давал создавать комбеды. С января по апрель 1919 года в «вольном районе» состоялось три съезда Советов нескольких десятков «махновских» волостей с присутствием большевиков и левых эсеров, но с явным преобладанием беспартийных и анархистов. Съезды санкционировали мобилизацию в повстанческую армию, выразили недоверие Советскому правительству Украины, которое «не избирали», и высказались за уравнительное землепользование на основе «собственного труда».

Все это настораживало большевиков. В Гуляй-Поле приезжали с военной миссией Антонов-Овсеенко, затем Бела Кун и Л. Каменев. В беседе с Махно Каменев высказался против Военно-Революционного совета, избранного съездами исполнительного органа, не подчиненного центральной советской власти, но, уезжая, заверил Махно в полном своем благорасположении. Для Антонова-Овсеенко даже худой мир с Махно был лучше ссоры. Эта политика вполне оправдала себя уже тем, что во время мятежа атамана Григорьева, снявшего с фронта вверенные ему красные части, Махно не только приказал своим войскам оставаться на позициях, но и выпустил воззвание против Григорьева. В нем говорилось, что григорьевщина, ознаменовавшаяся еврейским погромом в Елисаветграде, «пахнет петлюровщиной». За погромы, кстати, Махно расстреливал.

В середине июля 1919 года в районе города Александрии Херсонской губернии произошла встреча двух атаманов. Она происходила в расположении махновских отрядов по инициативе Махно якобы с целью договориться о дальнейшем совместном плане действий. На самом деле Махно хотел заманить Григорьева в ловушку и расправиться с ним.

«Семен Каретник, ближайший помощник Махно, несколькими выстрелами из кольта сбил Григорьева с ног, а подбежавший Махно с возгласом: „Смерть атаману!“ тут же дострелил его». Так описал этот эпизод биограф Махно Аршинов.

Роковую роль в развитии отношений с Махно сыграл Л.Д. Троцкий. Троцкий, имея в своих руках колоссальную власть, был сторонником крайних мер в отношении колеблющихся и непокорных. Приехав на Украину и узнав, что Махно назначил в Гуляй-Поле четвертый съезд крестьянских Советов, решил покончить с «анархо-кулацким развратом».

Четвертого июня 1919 г. 2-я Украинская армия, в которую входили две бригады Махно, была расформирована. В тот же день в харьковских «Известиях» появилась уничтожающая статья Троцкого «Махновщина». Пятого июня — передовая «Еще раз долой махновщину!» — с призывом употребить «каленое железо». К этому времени красный фронт уже был расстроен, войска Махно обескровлены и полуокружены, отношения с самим Махно испорчены. Шестого июня — приказ Троцкого о ликвидации махновщины, запрещении съезда, придании его делегатов суду трибунала, объявлении Махно вне закона. Белоказаки, воспользовавшись расстройством армии Махно, прорываются в вольный район и неподалеку от Гуляй-Поля вырубают наспех сформированный крестьянский полк во главе с путиловцем В. Веретельниковым. Седьмого июня — красные посылают к Махно бронепоезд, а Троцкий издает 8 июня приказ «Перебежчикам к Махно — расстрел». 9 июня в «вольный район» с севера вторгаются несколько полков Красной Армии и громят махновские коммуны.

В бронепоезде, где действовал совместный штаб махновцев и 14-й армии, были схвачены члены штаба Махно и 17 июня, как изменники, казнены в Харькове. Он еще держался, когда бежала соседняя 9-я дивизия, а затем и вся 13-я армия….

Единственной противостоящей силой против Деникина на Украине оставалась армия Махно. Под его началом оказалось огромное войско (до 80 тысяч), в которое влились части Второй и Крымской армии и остатки разбитых красными отрядов атамана Григорьева.

Наступление деникинских войск летом 1919 г. гнало Махно на запад. Много крестьян по дороге разбежалось по своим деревням. Сам же Махно с ядром своей армии и с длинным обозом раненых добрался до города Умань, поблизости от которого находились войсковые части Петлюры. Петлюра и Махно заключили между собой соглашение о нейтралитете. Оторванные от своей базы — Гуляй-Поля, махновцы четыре месяца непрерывно отступали под напором деникинских частей. Шли они в неизвестном для них направлении голодные, утомленные, оборванные. Петлюра обманул Махно и позволил деникинцам сомкнуть кольцо. Через два дня махновцы вырвались из окружения; в жестокой рубке целиком полегли два офицерских полка… Опережая, весть о своей победе, махновцы совершают стремительный марш на Левобережье: с ходу берут Александровск, затем Екатеринослав, громят артиллерийские склады Деникина, уклоняясь от прямого боя, режут железные дороги и, наконец, вновь разбивают собранные в кулак деникинские силы под Перегоновкой.

После встречи с частями красных Реввоенсовет 14-й армии приказал Махно выступить на польский фронт. Махно ответил отказом: в армии было несколько тысяч раненых, свирепствовал тиф, сваливший половину бойцов и самого батьку. Однако командование советских войск полагало, что невозможно вести боевые действия на фронте, имея в тылу несколько десятков тысяч повстанцев. Поэтому опять выдвигается лозунг «Долой махновщину!». Махно Н.И. второй раз объявляется вне закона.

В ответ он резко сокращает свою армию, реорганизует ее, переходит к тактике партизанской войны и начинает совершать нападения на красноармейские части, уничтожать комбеды и продотряды. Попытки окружить Махно превосходящими силами кавалерии ничего не дают, его отряды либо «растворяются» в окрестных селах, либо, пользуясь поддержкой крестьян, меняют лошадей и уходят от преследователей.

Новая опасность в лице Врангеля, казалось бы, позволяла еще раз попробовать найти общий язык обеим сторонам. Осенью 1920 г. состоялось последнее соглашение Махно с представителями Украинского Советского правительства и командующим фронтом М.В. Фрунзе. Соглашение, подписанное Фрунзе и Яковлевым, обещало обсуждение вопроса об автономии «вольного края», в возможность которой фанатично верил Махно. Складывается впечатление, что соглашение было военной хитростью, направленной на то, чтобы привлечь Махно к разгрому Врангеля, а потом захлопнуть в Крыму и разоружить его армию.

В Крымской операции махновцы шли вслед за красной пехотой через Сиваш. После взятия Симферополя крымской армии Махно было приказано разоружиться и расформироваться. Командиры, возглавлявшие этот поход, были арестованы и расстреляны. Удалось прорваться через Перекоп только командиру Крестьянского полка Марченко с двумястами сабель. Махно, окруженный в Гуляй-Поле и ничего не знавший о приказе Фрунзе, чудом вырвался из ловушки.

С этого момента звезда Махно опустилась на кровавый небосвод политического бандитизма. В этот период его покидают даже анархисты, чувствуя гибельность и ужас тотальной войны. Махно продолжал борьбу с хладнокровием обреченного: без страха и без надежды.

В январе 1921 г. была создана Центральная ликвидационная комиссия по борьбе с бандитизмом во главе с Ф.Э. Дзержинским и Э.М. Склянским. На Украине созданы Постоянное совещание по борьбе с бандитизмом при СНК, которое возглавили М.В. Фрунзе, Ф.Э. Дзержинский, С.И. Гусев, М.К. Владимиров и др., и чрезвычайные органы на местах. Общее руководство частями по разгрому Махно было возложено на М.В. Фрунзе и Р.П. Эйдемана.

Последний раз Махно с отрядом в 600 сабель открыто выступил в июне 1921 г. под Полтавой. В штабе Фрунзе к этому времени поняли алгоритмы его, на первый взгляд, хаотичных передвижений и встретили ударом в лоб. Через три месяца бес прерывного преследования Махно, раненный в последний, двенадцатый раз — в голову, с горсткой оставшихся повстанцев перешел румынскую границу…

Так движение махновщина и сам Махно оказались по другую сторону баррикад, и сегодня немаловажно ответить на вопрос; почему так случилось? Проявилась известная недооценка революционных возможностей крестьянства — союзника пролетариата не только в борьбе за свержение самодержавия в России, но и в работе по созданию нового строя. Главную причину трагедии Махно можно увидеть в антикрестьянской позиции председателя Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкого, командно-административном стиле его руководства боевыми действиями. Противоречивость самой платформы Махно заставляла его метаться между двумя противостоящими в революции силами — красными и белыми.

Нет сомнения, что способы ведения партизанской войны изучались в бывшем СССР, развивались в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. и делались соответствующие выводы из методов партизанской войны, выработанных батькой Махно.

Н.И. Махно понял, что для успеха необходимо иметь доверие и поддержку местного населения. По мере надобности он создавал небольшой, но сплоченный постоянный отряд, следовавший за ним повсюду. Мирные на вид деревенские жители имели наготове лошадей и оружие, повозки и опыт почти четырехлетней войны. По приказу Махно деревни оживали, и ядро махновского отряда сразу превращалось в значительную боевую единицу.

Система, его разведки была основана на верности ему деревенского населения. Крестьяне держали Махно в курсе всего, что происходило в округе, сообщали ему о расположении, передвижении, численности и вооружении войсковых частей неприятеля. Залог успеха заключался в неожиданности и быстроте нападения. Совершая ночью большие переходы, с невероятной быстротой Махно появлялся там, где меньше всего его ждали, захватывал оружие, грабил частное и казенное имущество, кроваво расправлялся с местной администрацией, с богатыми и поджигал то, что не мог вывезти, с такой же быстротой бесследно исчезал. Для скорости он передвигался на тачанках. Вместе с конницей махновская пехота могла покрывать большие расстояния.

Махно старался держаться вдали от железных дорог. Опасаясь продвигавшихся по ним воинских эшелонов и бронепоездов, он, по собственному выражению, перенес свои действия с рельсов на поля и леса. Иногда убежищем служили ему и днепровские плавни. В глазах населения Махно стал героем, легендарной личностью.

Числится Нестор Иванович Махно и в списке первых награжденных орденом Красного Знамени, но четвертая строка приказа густо замазана черной краской. Под ней прячется фамилия — Махно.

В Румынии Махно был заточен в концлагерь, бежал в Польшу, сидел в польской тюрьме, потом перебрался в Париж. Женился, имел дочь, жил бедно без денег, не зная языка. Время от времени он работал маляром, жил среди людей, которых считал врагами, против которых воевал. В 1927 г. писатель Л. Никулин встретил Махно на улице. «Глубокий шрам пересекал его лицо справа от рта до уха. Он слегка хромал, временами тревожно озирался вокруг. Говорил теноровым певучим голосом. Как ни странно, он мечтал о возвращении на родину…».

С помощью анархистов начал писать воспоминания, чтобы обелить себя и придать «идейный характер» своему движению. Одинокий, тщеславный, озлобленный на всех и вся, он умер в Париже от туберкулеза легких в 1934 году и похоронен на парижском кладбище Пер-Лашез. На скромном памятнике написано, как он и просил: «Советский коммунар Нестор Махно». Три тетради незаконченных воспоминаний Махно вышли уже после его смерти в литературной обработке Волина.