Вечером, 15 января 1920 года, поездом 58 бис, в чешском офицерском вагоне в Иркутск прибыл адмирал Колчак. Отступая, Колчак прихватил с собой и российский золотой запас. В Иркутск прибыл поезд с 29 вагонами с золотом, 7 вагонами с платиной, серебром и различными драгоценностями. Трудная судьба у золотого запаса России. Всего в дореволюционной России до начала первой мировой войны его получили три тысячи тонн. Во время войны в Лондоне был создан специальный золотой запас для предоставления кредитов союзникам. Россия передала англичанам 498 тонн золота, из коих 58 тонн были проданы, остальные 440 считались отданными взаймы. Когда немцы заняли Прибалтику, царь распорядился перевезти казну из Петрограда в Казань. После Октябрьской революции Совет Народных Комиссаров продолжил концентрацию золотого запаса в Татарии, но в августе 1918 года Казань оказалась в кольце фронтов, и, чтобы не рисковать золотом, его решили вывезти в более безопасное место. Правда, удалось отправить только сто ящиков, около пяти тонн. Город захватили белые, и все ценности попали в их руки. Золотой запас России начал Долгое скитание: из Казани в Самару, затем в Уфу, Омск. К сожалению, не сохранились учетные документы, и нельзя точно сказать, сколько его было. Считается, что в Казани находилось 1 280 тонн, из них — 640 тонн золота и 480 серебра. При ревизии в Омске 10 мая 1919 г. наличность золотого запаса определялась в 651 532 117 рублей 86 копеек, или 504 тонны. Отдельно учитывались золотые части приборов и другие золотые ценности монетного двора и лаборатории на сумму в 486 598 рублей.

При ревизии в Иркутске было установлено золота в монетах и слитках на сумму в 410 млн. рублей, или 317 тонн золота. Следовательно, пока эшелон добирался из Омска до Иркутска, колчаковцы на оплату военных расходов и разных заказов вывезли за границу, растащили золота на 242 млн. рублей или 187 тонн.

В Иркутске командование сил интервентов во главе с французским генералом Жаненом Пьером Морисом решило выдать Колчака и золотой эшелон Политцентру. Интервенты хорошо знали обстановку в Сибири, ошеломил их и разгром частями Красной Армии сильной белопольской дивизии на станции Тайга, и они понимали, что задержка с продвижением эшелона грозила бедами, а возможно, и катастрофой. Передав Колчака Политцентру, Жанен и высокие комиссары поспешили покинуть Иркутск, хорошо осознавая, что Колчак окажется в руках Иркутского Ревкома.

По поручению Иркутского Политцентра «начальником по аресту Колчака» был назначен начальник штаба армии Политцентра — Нестеров Александр Герасимович, который и описал арест Колчака.

По указанию А.Г. Нестерова комендант станции Иркутск Польдяев со взводом бравых курсантов военно-инструкторской школы, бывшей школы английского генерала Нокса по подготовке кадров для армии Колчака, доставил А.В. Колчака, Председателя его правительства В.Н. Пепеляева, гражданскую жену Колчака Анну Васильевну Тимирову в восточное крыло вокзала.

А.В. Колчак ростом выше среднего, худощав, но телом плотен и в плечах не узок. Лицо у него было продолговатое, худое. Выражение лица жесткое и злое. В.Н. Пепеляев, толстый, пузатый человек с трясущимися губами, находился в состоянии страшнейшего испуга. Он едва мог идти, не то от ожирения, не то от страха, его трясло, и он все время бормотал молитвы. Яркая противоположность Колчаку, который был бледен и мрачен, но внешне спокоен.

Глядя в глаза Колчака, Нестеров резко спросил: «Адмирал, у вас есть оружие?»… Колчак молчал и в упор смотрел в глаза Нестерову, а потом, медленно откинув полу своей теплой черной шинели, достал из кармана брюк американский кольт и протянул его Нестерову. Конвой выстроился у вокзала плотным длинным прямоугольником, в середину которого привели арестованных. На всем протяжении вокзальной площади и привокзальной улицы все лестничные сходы с горы были заняты солдатами и дружинниками. Была охрана и в боковых улицах.

В вечерних сумерках арестованных перевели через Ангару, на правом берегу Ангары их посадили в легковые машины и под охраной увезли в. Знаменское предместье, в тюрьму.

В Иркутских архивах ждут публикации материалы допроса Колчака сперва работниками Политцентра, а затем Ревкома. В связи с наступлением каппелевцев и предъявлением их командующим Войцеховским С.Н. ультиматума об освобождении Колчака, а также появлением опасности восстания контрреволюции в Иркутске, Колчак А.В. и его премьер-министр Пепеляев В.Н. по приговору Иркутского военно-революционного комитета были расстреляны 7 февраля 1920 г. и их тела опущены в прорубь реки Ангары. Из Постановления № 27 Иркутского Военно-революционного Комитета 7 февраля 1920 г.:

«Обязанный предупредить эти бесцельные жертвы и не допустить город до ужасов гражданской войны, а равно основываясь на данных следственного материала и постановлений Совета Народных Комиссаров РСФСР, объявивших Колчака и его правительство вне закона, Иркутский Военно-революционный Комитет постановил:

1. Бывшего „верховного правителя“ адмирала Колчака и

2. бывшего председателя Совета Министров Пепеляева расстрелять. Лучше казнь двух преступников, давно достойных смерти, чем сотни невинных жертв.

Председатель Иркутского ВРК А. Ширямов, члены: А. Сноскарев, М. Левенсон. Управделами Оборин».

Ночью постановление ревкома было передано Самуилу Чудновскому, председателю следственной комиссии, для исполнения.

В канцелярию тюрьмы были вызваны Колчак, Пепеляев и палач китаец Чемпека, приводивший в Иркутской тюрьме в период колчаковщины в исполнение смертные приговоры.

«… К 4 часам утра мы прибыли на берег реки Ушаковки, притока Ангары. Колчак вел себя спокойно, а Пепеляев — эта огромная туша — как в лихорадке. Полнолуние, светлая морозная ночь. Колчак и Пепеляев стоят на бугорке. На мое предложение завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод построен, винтовки наперевес. Чудновский шепотом говорит мне:

— Пора.

Я даю команду: — Взвод, по врагам революции — пли! Кладем трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и опускаем в прорубь. Так „верховный правитель всея Руси“ адмирал Колчак уходит в свое последнее плавание».

Арест Колчака, пленение колчаковского Совета Министров, захват эшелона с золотым запасом России — большой подвиг иркутян. Из всех контрреволюционных правительств только колчаковское было взято в плен, а из высших белогвардейских главарей только Колчак понес заслуженную кару. На этом можно было бы поставить точку, но в последнее время в печати стали появляться статьи с описанием заслуг Колчака в исследовании Севера. Иркутские казаки, сокрушаясь по поводу того, что жители Иркутска не знают места расстрела бывшего «верховного правителя России», возлагают там венки и ратуют за создание памятника белому адмиралу.

Не брезгуют фальсификацией и подтасовкой фактов и бывшие белогвардейцы. Так, эмигрант из Австралии Николай Нефедов опубликовал в еженедельнике «Земля» статью «Кто убил Колчака?»… Два большевистских ката, как ночные бандиты, под покровом темноты, тайно от народа, расправились с полярным исследователем, прославленным флотоводцем, человеком, любившем Россию превыше всего… Приписал И.Н. Бурсаку подготовку расстрельной команды из коммунистов: «Мы договорились с Чудновским, что я подготовлю специальную команду из коммунистов».

«На рассвете 7 февраля 1920 г. „верховный правитель всея России“, его первый министр и его первый палач были рас стреляны нарядом левоэсеровской дружины…». А о каком же суде может идти речь, если Колчак и его правительство были объявлены Советами вне закона?

Нет, ратовать за светлую память об этом человеке не стоит. Не стоит и выставлять Колчака как талантливого полярного исследователя, ставшего жертвой большевиков. Север обследовали бы и без него, что, кстати, и сделали, а вот за насаждавших белый террор анненковцев, семеновцев, каппелевцев и им подобных, которыми командовал Колчак, поощрял их за кровавую расправу над безоружными мужиками, женщинами и детьми, жаловал им генеральские чины, не будет ему народного прощения. Это подтверждают не только пострадавшие, но и бывшие видные белогвардейцы. «Год тому назад население видело в нас избавителей от тяжкого комиссарского плена, а ныне оно нас ненавидит так же, как недавно комиссаров, если не больше; и что еще хуже ненависти, оно нам уже не верит, от нас не ждет ничего доброго. Весь тыл — в пожаре мелких и крупных восстаний, остановить которые силой мы уже, очевидно, не в состоянии. Вот годичные результаты работы ставки на фронте и правительства в стране».

В острой классовой борьбе Колчак потерпел поражение и, естественно, понес заслуженную кару от победителей. Так что об установлении памятника тем, кто посеял ветер гражданской войны, не следует говорить. Не исчезнет и память сибиряков о жертвах антиколчаковской борьбы и особенно о жертвах антиколчаковского восстания в январе 1920 г.

«18 января в Иркутске состоялись торжественные похороны погибших товарищей. С утра в Знаменском предместье к военному госпиталю шли колонны рабочих, воинские части, толпы обывателей. К 12 часам (час, назначенный для похорон) не большая площадь перед госпиталем и все к нему прилегающие улицы были запружены массой людей. В час дня с горы раз дался пушечный выстрел, возвестивший о начале выноса тел. Шествие длинной змейкой выползло от госпиталя к женскому монастырю и от него повернуло по берегу Ушаковки к зданию тюрьмы. Шли по местам, где несколько дней тому назад сражались погибшие.

Над шествием появились сейчас же по выходе на Ушаковку наши красные аэропланы, сбросившие листовки, посвященные похоронам. Около тюрьмы шествие остановилось. Здесь, на бывшем поле брани, состоялся краткий митинг. Родные прощались с убитыми. Плахсали и многие из присутствовавших. Оркестры играли похоронный марш. Затем шествие по мосту через Ушаковку двинулось в город на Большую улицу и направилось на Иерусалимское кладбище.

Братская могила на Иерусалимской горе была рассчитана на 800 человек и представляла собой обширную и глубокую, до 5 саженей, яму. Во время спуска последнего гроба раздался многократный пушечный салют. После этого говорили ораторы».

Родился Колчак А.В. в 1873 году в Петербурге в семье морского артиллерийского офицера. Род Колчака восходит к турецкому военачальнику, в 1739 году, взятому в плен русскими войсками и с тех пор служившего российским царям. Прадед адмирала, Лукьян, служил сотником в Бугском казачьем войске и владел земельным наделом в Херсонской губернии. Дед Иван имел свой дом в Одессе и значился на гражданской службе. Отец адмирала, Василий Иванович, пошел по воинской линии. Во время Крымской кампании 1855 года отличился при защите Малахова кургана, был ранен и попал во французский плен. По возвращении из плена окончил институт горных инженеров и был отправлен на горные заводы Урала. С 1863 г. работал на Обуховском сталелитейном заводе, в 1889 г. произведен в генерал-майоры. Оба брата, отца — Петр и Александр — были морскими артиллеристами. Петр дослужился до капитана 1-го ранга, а Александр стал генерал-майором. Они положили начало трем поколениям Александров Александровичей Колчаков, помещиков Тамбовской губернии.

Мать Верховного правителя, Ольга Ильинична, происходила из знатного рода донских казаков Посоховых. В зрелом возрасте А.В. Колчак был дружен с двумя Посоховыми: контр-адмиралом Сергеем Андреевичем и генерал-майором Андреем Андреевичем. И когда подошло время определять жизненный путь, А.В. Колчак, выросший в среде служивого дворянства и воспитанный на героических традициях, сделал свой выбор: избрал военную карьеру. В 1888 г. четырнадцатилетним юношей он поступил в Морской кадетский корпус. Обладая природными способностями и честолюбием, он с успехом закончил учебу и служил несколько месяцев в Петербурге, а с весны 1895 г. до 1899 г. плавал помощником вахтенного начальника на знаменитом «Рюрике», потом вахтенным начальником на «Крейсере».

Осенью 1899 г. Колчак получил лестное предложение от известного полярного исследователя барона Э.В. Толля принять участие в экспедиции на север. Более двух лет изучала экспедиция Таймыр, остров Котельный, Новосибирские острова. На третий год пришла беда; Толль, ушедший с тремя провожатыми на север, пропал. В декабре 1902 г. Колчак возвратился в Петербург и доложил руководству Академии наук о результатах экспедиции. Было решено принять меры по розыску Толля, выполнение этой миссии возложили на Колчака.

Большую часть 1903 г. Колчак потратил на безрезультатные поиски Толля, во время которых он дошел до острова Беннетта. 30 января 1906 г. лейтенант Колчак А.В. за участие в экспедиции Толля и поход на остров Беннетта был удостоен высшей награды русского географического общества — Большой золотой Константиновской медали. Возвращаясь из экспедиции, лейтенант Колчак А.В. 6 декабря 1903 г. вместе со встречавшей его в далеком Усть-Янске невестой Софьей Фёдоровной прибыл в Иркутск. В Иркутске Колчак выступил с отчетом о полярной экспедиции. Здесь же он обвенчался со своей невестой.

1904 год. Русско-японская война. Колчак подает рапорт о назначении его в действующую армию. С разрешения Главного морского штаба он отправляется в Порт-Артур в распоряжение командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала С.О. Макарова. Служил вахтенным начальником на крейсере «Аскольд», артиллерийским офицером на минном транспорте «Амур», был командиром эсминца «Сердитый», а при обороне Порт-Артура командовал береговой батареей. На поставленных под руководством Колчака минах подорвался крейсер «Такосого». За отличия в японской кампании он был награжден орденом Святой Анны 4-й степени за храбрость, орденом Святого Станислава 2-й степени с мечами и Георгиевским оружием — золотым кортиком с надписью «За храбрость». В 1906–1914 гг. Колчак служил в Морском Генштабе, где занимался восстановлением и развитием российского флота.

В годы первой мировой войны А.В. Колчак сначала возглавлял оперативный отдел Балтийского флота, командовал минной дивизией, затем в 1916 г. получил чин вице-адмирала и стал командующим Черноморского флота. Февральскую революцию, покончившую с царской монархией, Колчак воспринял как тяжелый кошмар. Поэтому все свои силы направил на то, чтобы не допустить революционизирования Черноморского флота. 18 июня 1917 г. он отдал приказ о расформировании революционно настроенных команд броненосцев «Синоп» и «Три святителя». Приказ вызвал угрозу восстания моряков, и Колчак был вынужден сдать командование флотом.

Оказавшись в Петрограде, Колчак становится центром притяжения контрреволюционных сил. Правые силы рассматривали его как первого кандидата в военные диктаторы и спасителя России от большевиков. Но по просьбе США 28 июня 1917 г. Временное правительство командировало его в Штаты как специалиста по минному делу (указать минные поля на Черном море). Здесь Колчак начал переговоры о своей службе на флоте США или Англии. Дал согласие английскому военному министерству, которое предложило ему командовать сухопутными войсками в Месопотамии. По потом было решено, что Колчак окажется полезнее в России в качестве руководителя вооруженной борьбы против Советской власти.

Весной 1918 г. Колчак едет в Харбин и входит в правление Китайско-Восточной железной дороги, возглавлявшееся бывшим царским генералом Д.Л. Хорватом. На адмирала Колчака была возложена задача создать в полосе отчуждения вооруженную силу для борьбы против большевиков. Рьяно взявшись за порученное дело, Колчак обострил отношения с разбойничавшими на Дальнем Востоке атаманами: Гамовым И.М., Калмыковым И.М., Семеновым Г.М. и др. Прямолинейный Колчак быстро довел дело до конфликта и с Хорватом. В итоге адмирал был вынужден выйти из правления КВЖД и уехать в Токио до выяснения отношений и для лечения нервной системы.

Здесь же, в Токио, в августе 1918 г. произошла встреча Колчака с английским генералом А. Ноксом, имевшая ключевое значение для всех последующих событий. Колчак и Нокс быстро нашли общую платформу, способную, по их мнению, прекратить внутренние противоречия между демократическим эсеро-меньшевистским крылом и кадетско-монархическими кругами.

В октябре 1918 г. в поезде генерала Нокса Колчак прибыл в Омск и 4 ноября был назначен военным и морским министром Сибирского правительства. При поддержке интервентов 18 ноября 1918 г. произвел переворот и установил военную диктатуру, объявив себя «Верховным правителем Российского государства». Омский государственный переворот стал заключительным актом длительной междуусобной борьбы в лагере восточной контрреволюции. Его правое кадетско-монархическое крыло одержало победу над «левым» эсеро-меньшевистским. В то же время переворот явился и личным триумфом Колчака в борьбе за власть. Он безжалостно устранил менее удачливого конкурента — щепетильного генерал-лейтенанта В.Г. Болдырева, бывшего главнокомандующим Директории и непосредственным начальником Колчака. В действительности, Колчак был не просто выдающимся политическим деятелем российской контрреволюции, а одним из ее вождей. Убедительное тому подтверждение — признание его верховенства со стороны других лидеров «белого движения».

Миллионы жителей Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока на практике познали, что такое колчаковщина. Насильственная мобилизация в колчаковскую армию, расстрелы, подавление выступлений рабочих в Омске и Куломзино, наказание плетьми, привязывание к хвосту лошади революционеров и многое другое помнят жители этих регионов. Непомерно дорогую цену — десятки тысяч жизней — заплатили трудящиеся России, чтобы ликвидировать ее.

В народную память и общественное сознание Колчак вошел как отнюдь не сказочная, а реальная злая сила. В 20-е годы им пугали непослушных детей, его именем оскорбляли друг друга. В Сибири Колчаком называли злых деревенских кобелей и всех лошадей, оставленных отступавшими колчаковцами взамен свежих крестьянских. Колчак стал одним из популярных персонажей сибирского фольклора.