Небольшого роста, худощавый, кривоногий, прямолинейного и жесткого характера, Корнилов выделялся клинообразной бородкой и пышными элегантными усами, а также раскосыми глазами и скулами своих монгольских предков. Родился он в Усть-Каменогорске, уездном городе Семипалатинской губернии в семье коллежского секретаря, выходца из казаков. В 1883 г. его приняли в Омский кадетский корпус, а по окончании корпуса — в Михайловское артиллерийское училище в Петербурге. В 1892 г. был направлен подпоручиком в Туркестанскую артиллерийскую бригаду. Находясь на службе, Корнилов занялся изучением туркменского языка, что впоследствии принесло ему большую пользу. Через четыре года поступил и в 1898 г. закончил с серебряной медалью Академию Генерального штаба. Числился в разведке Туркестанского военного округа и занимался исследованием восточных провинций Персии.

Война с Японией принесла Корнилову боевую славу и Георгиевский крест 4-й степени. После — генерал-квартирмейстер Генерального штаба, в 1907–1911 гг. — военный атташе в Китае. Затем короткое время командир Эстляндского полка под Варшавой, начальник 2-го Заамурского округа пограничной стражи.

С самого начала мировой войны Корнилов на фронте в качестве командира дивизии. По свидетельству А.А. Брусилова, в подчинении которого находился, Корнилов жаждал отличиться, обладал горячим темпераментом. Необдуманными действия ми не раз ставил свою дивизию в трудное положение, оборачивающееся большими потерями. «Странное дело, генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел: во всех боях, в которых она участвовала под его начальством, она несла ужасающие потери, а между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили. Правда, — замечает Брусилов, — он и себя не жалел, лично был храбр и лез вперед, очертя голову». Однажды завел дивизию в окружение, из которого едва вырвался, но обрек на пленение около 2 тыс. человек, бросил всю артиллерию и часть обоза. Этот случай мало чему научил его. Уже в 3-й армии он снова завел 48-ю дивизию в окружение. 29 апреля 1915 г. сдал в плен 3500 человек и штаб во главе с собою. Находясь в замке венгерского князя Эстергази на положении пленного, Корнилов много читал, но почти исключительно о Наполеоне. Находившийся там вместе с ним генерал Мартынов Е.И., под командованием которого Корнилов служил еще в Маньчжурии, впоследствии написавший о нем книгу, свидетельствует: «В это время Корнилов был еще черносотенцем и, читая в австрийских газетах о борьбе царского правительства с прогрессивным блоком Государственной думы, неоднократно говорил, что он с удовольствием перевешал бы всех этих Гучковых и Милюковых».

В конце 1916 г. Корнилов, переведенный в военный госпиталь города Кессига для лечения нервного расстройства, с по мощью фельдшера чеха Франца Мрняка в форме австрийского солдата с подложными документами добрался до румынской границы поездом и перешел ее. В штаб одной из частей русской армии он явился в изодранном нижнем белье, побитый и растрепанный. Побег из плена способствовал созданию вокруг него ореола мужества и отваги, который окружал Корнилова и к моменту свершения Февральской революции.

В марте 1917 г. по настоянию лидеров Думы, искавших популярную личность, способную помочь восстановить порядок и спокойствие, Корнилов назначается главнокомандующим Петроградским военным округом. Как отмечает Мартынов, в области политики Корнилов оставался «совершенным профаном…». Он плохо разбирался в противоречиях различных политических групп и классов, не видел различия между умеренными социалистами Петроградского Совета и большевиками по отношению к войне и обороне. В разгар апрельских событий он потерял терпение и вызвал артиллерию, намереваясь использовать ее против демонстрантов. Однако этот приказ был немедленно отменен Петроградским Советом. В ответ Корнилов подал в отставку и выехал на Юго-Западный фронт, полный чувства неприязни к Советам и Временному правительству за их «мягкотелость к внутренним врагам России».

Начало июньского наступления войск Юго-Западного фронта застало Корнилова на посту командующего 8-й армией. Части армии в первый период наступления имели успех. Они захватили древний город Галич, взяли в плен 12 тысяч вражеских солдат и 200 артиллерийских орудий. Победная реклама в то время, когда русское наступление на других направлениях было отбито, увеличила популярность Корнилова среди «правых». Он превратился в очень влиятельную политическую фигуру. И одной из первых акций А.Ф. Керенского после вступления 8 июля на пост премьер-министра явилось назначение Корнилова главнокомандующим Юго-Западным фронтом. Возвращаясь поездом в Петроград после совещания в Ставке 16 июля 1917 г., Керенский сделал выбор в пользу «твердой руки» — Корнилова, потому что, заключил он, Брусилов вел курс «с ориентацией на массы больше, чем на командный состав». В 2 часа ночи 19 июля Временное правительство назначило Корнилова верховным главнокомандующим.

24 июля 1917 г. Корнилов вступил в должность верховного главнокомандующего и потребовал полной свободы действий, без всяких предписаний сверху, быть ответственным только «перед собственной совестью и всем народом»; абсолютной самостоятельности в вопросах оперативных и при назначении высшего командования, учреждения особых судов и введения смертной казни на фронте.

В процессе переговоров с Керенским Корнилов выдвигал все новые требования: передать под его командование Петроградский военный округ, строго ограничить власть комиссаров Временного правительства, перевести все железные дороги на военное положение, учредить во всех главных железнодорожных мастерских военно-революционные суды, объявить на военном положении все заводы, работающие на оборону, а также угольные шахты, запретить на таких предприятиях стачки, локауты, собрания и определить рабочим минимальные нормы выработки.

В августе 1917 г. Корнилов двинул войска на Петроград. Основными соединениями его войск были 1-я Донская казачья дивизия и Уссурийская конная дивизия, входившая в 3-й корпус Крымова. Одновременно 3-му корпусу передали одну первоклассно вышколенную Дикую дивизию, названную так потому, что в ней служили представители народностей Северного Кавказа, о свирепости и жестокости которых ходили легенды. Корнилов ставил своей целью в этом походе: разгромить Советы, разоружить революционный гарнизон, подавить революцию и установить военную диктатуру.

Большевикам удалось организовать оборону Петрограда, распропагандировать войска Корнилова, а затем арестовать Корнилова и посадить его в тюрьму в городе Быхове. При содействии своих сторонников 19 ноября 1917 г. во время следования на допрос Корнилову удалось бежать.

На Дон со всей России пробирались офицеры, юнкера, кадеты, студенты, гимназисты. Их было немного — несколько тысяч. Оружия не хватало. Казаки держали себя враждебно или, в лучшем случае, нейтрально. Это было самое начало «белого» движения. Оказался в Новочеркасске и Лавр Георгиевич Корнилов. Новочеркасск превратился в становище монархистов, кадетов, шовинистов, националистов. По его улицам шествовали «звезды» всероссийской величины — М.В. Родзянко, П.Б. Струве, М.М. Федоров, Н.Н. Львов, В.В. Шульгин… Сюда сбегались и быховские «узники». Деникин добирался под видом не то обедневшего «польского помещика», не то восходящего купца — в кургузой тройке, смазанных сапогах, во втором классе едва ползущего «скорого». Штурмовавшие вагон солдаты покрикивали на него: «А ну, почетный купец, подвинься». Лукомский изображал из себя «немецкого колониста», Марков — типичного солдата с манерами «сознательного товарища», Романовский — «денщика при собственном адъютанте». Корнилов, покинутый растаявшим по дороге полком, переоблачился в крестьянский зипун, закинул котомку за спину и ехал как беженец из Румынии с подложным паспортом какого то Лариона Иванова. Алексеев В.М., Деникин А.И., Романовский И.П., Корнилов Л.Г. начали формирование добровольческой армии — основы белой гвардии.

9 февраля 1918 г. начался Первый Кубанский поход добровольческой армии. Из Ростова корниловцы уходили в февральскую распутицу. Всего набралось до 4 тысяч лучших офицеров-профессионалов, которых подхлестывали безысходность положения и надежда поправить его на богатой Кубани.

Кумир белой гвардии Корнилов вел на штурм Екатеринодара офицерский полк генерала Маркова С.Л. (750–800 штыков), ударный полк генерала Богаевского А.П. (около 1 тыс. штыков), четыре кавалерийских отряда (800-1000 сабель и 10 легких пушек). Штатским было приказано покинуть армию.

В вышедшей за рубежом обширной белогвардейской литературе даны разные названия этому походу — первый, кубанский, корниловский, ледяной. Деникин предпочитал называть его корниловским, видимо, в память о том, кого он боготворил, начиная с 1917 г. и до самой гибели Корнилова, после которой ему выпала доля возглавить исторически обреченное дело.

Начались непрерывные бои и переходы, сопровождающиеся массовыми расстрелами и виселицами. «Пленных не брать!» — требовал от своих подчиненных генерал Корнилов. Это было начало белого террора, красные ответили тем же, и покатилось кровавое колесо по России, докатившееся до 1937 года, когда уже врагом народа стал сам народ.

Корниловская колонна переправилась через Дон, прошла станицу Ольгинская и достигла станицы Егорлыцкая на границе Донской области. Дальше путь пролегал по Ставропольской губернии, занятой частями 39-й армии, прибывшей с Кавказского фронта, с населением, настроенным просоветски. Жестокие бои у села Лежанка, где, ворвавшись в село, корниловцы учинили кровавую расправу над ранеными и пленными. Отсюда Корнилов резко повернул к Тихорецкой, на Екатеринодар. К этому времени Добровольческая армия прошла 250 верст тяжелого пути. Ее силы были на исходе, боеприпасы кончались. Корнилов решил выйти к станции Кореневская и ударить красным в тыл. Этот маневр был его последней надеждой пополнить боеприпасами армию и открыть дорогу на Екатеринодар.

В бою у станции Кореневской 4 марта 1918 г. красные отряды занимали хорошо укрепленные позиции, превосходили добровольцев впятеро. После упорной обороны красные войска перешли в контратаку и прорвали центр белых войск, где находился корниловский ударный полк. Но в самый разгар боя генерал Марков со своим полком зашел с левого фланга в тыл красным, выбил их из окопов и погнал вдоль железнодорожной полосы.

18 марта 1918 г. переход от аула Шенджи в станице Новодмитриевской. День был пасмурный, шел противный мелкий дождь. К ночи погода переменилась: мокрый снег с сильным ветром. Промокшая одежда покрылась ледяной коркой. Люди становились похожими на живые льдины, раненых сковывало льдом. Именно за этот памятный переход к Новодмитриевской весь Первый Кубанский переход был назван ледовым походом.

После соединения с кубанскими корниловцами Добровольческая армия, насчитывавшая уже 6 тысяч человек, была ре организована и двинулась на штурм Екатеринодара. «Ледовый поход» Корнилова закончился гибелью главнокомандующего под стенами Екатеринодара 13 апреля 1918 г. и бегством Добровольческой армии в Сальские степи.

А.И. Деникин описывает первые бои корниловцев и смерть Л.Г. Корнилова; «Первый бой первого Кубанского похода Доб. армии. Бой под Лежанкой. Добровольцы врываются в село. Оно словно вымерло. По улицам валяются трупы. Жуткая тишина. И долго еще ее безмолвие нарушает сухой треск выстрелов: „ликвидируют большевиков“. Много их…

Снова бой — под Выселками. Противник бежит. А справа от мельницы слышится заглушенный сухой треск одиночных выстрелов: идет, по-видимому, расправа. Прости, Господи, виноватых и не осуди за кровь невинных. В марте 1918 г. взяли станицу Георгие-Афинскую. Началось истребление метавшихся по всей станице остатков большевиков, не успевших прорваться к Екатеринодару. Под Белой Глиной Дроздовский расстрелял много пленных красноармейцев.

Жуткое зрелище представляли длинные линии окопов — по обе стороны дороги в станицу Тихорецкую — сплошь заваленные человеческими трупами. Там был жестокий бой. Когда окопы попали, наконец, в руки добровольцев, пощады не было никому… Остатки большевистских войск на Северном Кавказе (3–4 тыс.) были настигнуты и порублены севернее Кизляра.

Борьбу, и притом не всегда успешную, приходилось вести против варварского приема раздевания пленных. Этим особенно грешили казаки. Помню, какое тяжелое впечатление произвело на меня поле под Армавиром в холодный октябрьский день, после урупских боев, все усеянное белыми фигурами (раздели до белья) пленных, взятых 1-й конной и 1-й Кубанской дивизиями…».

31 марта (по новому стилю 13 апреля) 1918 г. утром Корнилов был убит. «Генерал Корнилов был один в своей комнате, когда неприятельская граната пробила стену возле окна и ударилась об пол под столом, за которым он сидел: силой взрыва его подбросило, по-видимому, кверху и ударило о печку. В момент разрыва гранаты в дверях появился Долинский, которого отшвырнуло в сторону. Когда затем Казанович и Долинский вошли первыми в комнату, она была наполнена дымом, на полу лежал генерал Корнилов, покрытый обломками штукатурки и пылью. Он еще дышал… Кровь сочилась из небольшой ранки в виске и текла из пробитого правого бедра. Неприятельская граната попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного».

При отступлении Добровольческой армии Корнилов и Неженцев были тайно похоронены на пустыре за немецкой колонией Гначбау (50 верст севернее Екатеринодара). Когда утром советские части заняли колонию, место захоронения было найдено, труп Корнилова вырыт, отвезен в Екатеринодар и сожжен, пепел развеян за городом.

В 1918 г. командующий Добровольческой армии А.И. Деникин для всех участников похода учредил «Знак отличия 1-го Кубанского похода». Знак представлял собой серебряный терновый венец, пронзенный снизу справа вверх налево серебряным мечом. Всего было зарегистрировано 3698 участников похода, награжденных этим знаком.