«Кто же знал?». С тем же вопросом он открыл глаза следующим утром, правда теперь вкладывая в него совсем другой смысл. Оставалось только удивляться, как такая простая подсказка, скрытая в этой вопросительной фразе и казалось лежащая на самой поверхности, сразу не пришла ему в голову. Элвуд резко сел на постели. Судя по бледному свету за окном, солнечный восход только начинался.

Суть посетившей его вместе с пробуждением идеи сводилась к следующему: кто мог знать о «зелёном» домике? Раз нанявший убийц неизвестный злопыхатель дал им два возможных адреса, значит он был прекрасно осведомлён о принадлежавшей воину собственности в центре города. А таких людей можно пересчитать по пальцам, причём будет достаточно одной руки. Даже Риан не имел ни малейшего представления до прошлой ночи.

Конечно, во времена их с Джадсом студенческой юности, маленькое жилище, где они обитали, было весьма посещаемым местом. Случалось, по вечерам, чаще всего зимой, когда гулять по улицам, из-за сильного мороза не доставляло никакого удовольствия, в две крохотные комнатушки набивалось до двух десятков молодых шалопаев, распивающих вино, споривших о чём-то и зачастую заканчивавших посиделки весёлыми песнями, легкомысленного содержания, не всегда в такт, но неизменно во всё горло, исполняемые на «радость» соседям. Но с тех пор прошло больше двенадцати лет. И после многократного напряжённого размышления, за последние дни, Роклан пришёл к выводу, что искать таинственного недруга в той, далёкой и беспечной жизни бессмысленно. Ну вот не было в те времена у юного слушателя университета врагов, способных затаить столь сильную злобу и пронести её через года. Не было и всё тут! Как это ни странно, и в первую очередь для самого Роклана, в нём крепла уверенность, что все происходящие события и их причины, нужно икать с момента возвращения в родной город.

Нельзя исключать того, что его банально выследили, тем более за прошедшие пару недель он проводил в домике большую часть вечеров, встречаясь с Иллианой. Но в это Эл не верил по двум причинам. Во-первых, после подкинутых ему под крыльцо улик и ареста, Роклан постоянно был настороже. Да и без этого, с инстинктами, приобретёнными за время войны и службы в мобильном отряде, он на подсознательном уровне почувствовал бы чужое пристальное внимание к своей персоне, как в недалёком прошлом не раз с ним случалось при проведении разведывательных рейдов на враждебные территории. И во вторых, если бы наблюдение велось, а воин по какой-то причине ничего не ощутил, в таком случае, наёмники точно должны были бы знать его местонахождение в ту ночь и необходимости проверять два адреса не возникло бы.

Сидя на кровати, уставившись в одну точку невидящим взглядом, Роклан сосредоточенно прокручивал в мозгу все возможные варианты. Итог умственных изысканий заставил его, еле слышно застонав сквозь зубы, откинуться обратно на подушку. Учитывая все детали, вывод напрашивался только один. Специально обрабатываемые органы недавно убитых жертв, почти без сомнения используемые при совершении каких-то тёмных магических ритуалов. Имеющиеся описания внешности, пусть и весьма скудное, но в совокупности с остальными частями головоломки… Высокий рост, бледный овал лица под глубоким капюшоном, длинные пряди седых волос, с передней части висков белыми локонами спускающиеся на грудь. И плюс главное — возможность узнать месторасположение «зелёного» домика. Например, у своей дочери.

Господин Улас Хаундер. Отец женщины, с которой Элвуд хотел бы провести всю оставшуюся жизнь. Действительно, кандидатура родителя Иллианы, на роль Монка подходила как нельзя лучше. Для занятий магией, неважно чёрной или белой, нужен как минимум врождённый дар. У давнего приятеля Карбида Роклана такой дар не просто есть, но ещё и очень сильно развит. Член гильдии чародеев четвёртой ступени — это говорит само за себя. И у кого как не у специалиста в области колдовства, есть наиболее вероятная возможность выведать секреты обрядов других рас, а так же способности и опыт, что бы в них разобраться и проводить ритуалы.

Оставалось найти повод, по которому Улас мог воспылать к нему такой сильной ненавистью. Но и тут у Роклана сразу возникло одно подозрение, при более тщательном рассмотрении так же получившее, пусть пока только косвенные, доводы. Если предположить, будто господин Хаундер, по какой-то причине крайне неодобрительно относился к встречам своей дочери с Элвудом (не достаточно состоятелен, не знатного происхождения, без больших перспектив на будущие — да мало ли!), и хотел любыми способами разорвать их отношения, всё становилось на свои места. Вполне возможно, что уступив её решению с первым замужеством и наблюдая потом плачевный результат, чародей не захотел позволить Лане совершить, по его мнению, повторную ошибку. Навязывать свою волю или, тем более, давать прямые указания строптивому чаду, относительно её личной жизни, абсолютно бессмысленно — упрётся и всё равно поступит по своему. Вот и пришлось «заботливому родителю», радея о счастье своего ребёнка, идти к намеченной цели окольными путями.

Стоило Элвуду поднапрячь память в этом направлении, как в голове всплыл интересный факт: подброшенную коробку в его дворе нашли то ли на следующий, то ли через день, после того, как Иллиана сообщила ему о своём признании отцу в том, что их отношения с бывшим «медведем» постепенно переходят за грань просто дружеских. Возможно именно это признание и подтолкнуло чародея к решительным действиям. Когда затея с уликами не удалась, а дочь всё так же продолжала пропадать вечерами в обществе Роклана, задерживаясь до недвусмысленно позднего времени, последовало нападение наёмных убийц. Причём именно в тот, уже позапрошлый вечер, девушка уехав ещё днём с ночёвкой к пожилой тётке, никак не могла оказаться рядом с Элвудом в момент визита бандитов и подвергнуться опасности. Немного смущала жестокость, с которой заказчик по словам Маркута Клина ставил условие убить всех находящихся в доме на глазах у основной мишени, то есть Роклана. Но разве можно судить по обычным меркам или, тем паче, пытаться понять, человека, пусть и мага, больше года использующего в своих ритуалах людскую печень!?

Элвуд вскочил с кровати и принялся мерить шагами комнату, продолжая усиленно размышлять. Верить в собственные выводы жутко не хотелось, но сколько не пытался воин найти другое объяснение происходящим с ним несчастьям и подыскать иного претендента на роль человека в капюшоне среди всех своих знакомых, всё было напрасно. Лишь личность мага, учитывая все известные факты, чётко вписывалась в образ Монка. Внезапно Роклан остановился и еле сдержался, что бы с чувством не хлопнуть себя ладонью по лбу, как это иногда делал Ринк, находя ошибку в своих бухгалтерских подсчётах. У него же имелась прекрасная возможность окончательно убедиться в правильности своих догадок, разом избавившись от любых сомнений. Эл принялся быстро одеваться. Опоясавшись мечами, он взял в руки секиру, но после недолго раздумья с сожалением поставил любимое оружие на место, решив, в случае необходимости, обойтись короткими клинками, более удобными в ограниченном пространстве помещения.

Одна мысль, которую Роклан настойчиво гнал от себя, продолжала упорно лезть в голову. Что будет дальше с отношениями между ним и дочерью чародея, если его подозрения, уже понемногу переходившие в уверенность, подтвердятся. Ответ напрашивался сам собой — ничего. В смысле — совсем ничего не будет. О дальнейших планах на совместную жизнь с любимой женщиной, как ни больно это сознавать, можно смело забыть. Но даже ради неё он не собирался изменять свои намеренья относительно истинного виновника в смерти Ринка и Сонии. Позапрошлой ночью Мариан, без всяких слов, совершенно верно угадал не озвученное решение своего друга, бесповоротно принятое им в те минуты, когда Эл, примчавшись в ночь нападения домой, сидел в комнате, рядом с окровавленными телами своих близких. Просто бывают решения, от которых невозможно отказаться. Не будет никакой стражи, ареста и суда. Если таинственный Монк и господин Хаундер одно и то же лицо, либо он, либо Роклан не переживут предстоящего разговора. И даже при благоприятном для него исходе схватки, для Ланы, он всё равно что умрёт. Никакие доводы и причины, двигавшие им, не смогут ничего изменить. Девушка, да и сам Элвуд, в нутрии себя, никогда не сумеют переступить через пролитую кровь её отца.

Насчёт лёгкости исполнения задуманного, воин иллюзий не питал. Ему приходилось видеть на что способен обладающий магическими способностями человек в бою. Но и завышенным представлением о возможностях и непобедимости чародеев, подобно большинству простых обывателей, воспитанных на легендах о могуществе магов далёкого прошло, Эл не страдал, справедливо полагая — стоит любому, даже самому одарённому и опытному волшебнику, колдуну или шаману проткнуть сердце или снести голову, тот неминуемо испустит дух как самый обычный смертный. «Очень сложно, но возможно!», одно из выражений его бывшего командира, любившего обильно обогащать свою речь поговорками, как нельзя лучше подходило к ситуации.

Выйдя из своей комнаты и начав спуск по лестнице, Роклан увидел Олио, сидящего на её нижней ступеньке. Услышав звук шагов, гном обернулся. Судя по помятой физиономии и отсутствию привычного здорового румянца на щеках, сон подгорника этой ночью тоже не отличался глубиной и безмятежностью.

— Доброе утро, — приветствовал крепыш хозяина дома.

— Вряд ли! — ничего доброго начинающийся день воину не сулил.

Услышав тон, которым Роклан это произнёс, поднимавшийся, чтобы посторониться с прохода гном, бросил на него быстрый, внимательный взгляд.

— Что-нибудь ещё случилось? — сразу догадался подгорник.

— Ты говорил, можешь опознать по голосу человека, запустившего тебе в голову кочергой? — вместо ответа спросил Элвуд.

Колени Олио, против его воли сразу стали ватными. Похоже перспектива встречи с внушающим ему подсознательный ужас человеком, нарисовалась куда быстрее, чем он предполагал. Собрав всё своё мужество и искренне надеясь, что ответ звучит достаточно твёрдо, гном кивнул:

— Думаю смогу.

Словно почувствовав его состояние, Эл заметил:

— Ты не обязан со мной ехать. Вчерашнее предложение в силе — можешь возвращаться домой, к своим родным. Думаю я и сам сумею во всём разобраться.

Олио молча развернулся и отправился в каморку. Через несколько секунд он снова появился, держа в руках свой молот. Гордо задрав подбородок с короткой, по причине молодости бородой, крепыш важно произнёс:

— Гномы, в отличии от некоторых представителей других народов, всегда крепко держат своё слово. Я своё уже дал.

— А где «не в обиду будет сказано»? — несмотря на мрачное настроение, Эл не смог сдержать беглую усмешку.

— Чего? — не поняв, что воин имеет в виду, немного растерялся Олио.

— Ну ты обычно вставляешь это выражение, когда собираешься начать критиковать другие расы, и подчёркивать достоинства своей, — пояснил Роклан.

Какое-то время гном соображал потом с подкупающей непосредственностью пожал плечами:

— Конечно я не хотел никого обижать, просто так и есть на самом деле.

— Ну естественно! — на этот раз Элвуду удалось сохранить совершенно серьёзное выражения на лице.

Они вышли во двор. Двое стражей порядка расположились на крыльце, негромко переговариваясь. Громоздкие алебарды лежали рядом, в пределах досягаемости. Ещё пара служителей закона спали, расстелив форменные плащи прямо на земле под деревьями. Увидев выходящего хозяина дома, сидевшие поднялись на ноги.

— Ночь прошла без каких-либо происшествий, — доложил один из них, ещё до того, как Эл успел что-нибудь спросить.

— Спасибо, — Роклан протянул говорившему четыре серебряные монеты, правда не добавив планированных с вечера двух бутылок вина.

Стражник, без видимых колебаний, принял звонкий знак благодарности. Вслед за направляющимися в своё отделение служителями закона, воин и гном вышли на улицу просыпающегося города. Животных решили не брать — идти до дома чародея было не очень далеко, и к тому же быстрая ходьба хорошо разгоняла кровь, хоть частично заменяя привычную утреннюю разминку. Коротконогий гном умудрялся не переходя на бег поспевать за человеком, хотя ему и приходилось на порядок чаще передвигать конечностями.

По дороге Роклан уже в который раз, снова пытался найти изъян в своих рассуждениях и выводах. Не получалось. Наоборот, чем больше он думал, тем сильнее и сильнее верил в справедливость посетивших его догадок. Постепенно воин начинал ощущать как боль, растерянность и горечь, царившие в его душе, уступают место холодной ярости, подобно той, что он испытывал во время их с Рианом вторжения в «Мокрого кота», чуть больше суток назад. Бывший «медведь» не старался её подавить, во-первых, понимая бесполезность такой попытки, а во-вторых прекрасно зная из своего богатейшего опыта боёв и поединков — в предстоящей схватке, лучшей помощницы не сыскать. Напряжённым усилием воли, ему удалось задвинуть, мешающий сосредоточиться образ Иллианы на самые задворки сознания. Изменить теперь всё равно ничего нельзя, так лучше если мысли о стремительно рушившихся планах и надеждах, не будут мешать делать то, что он считал необходимым. То, что по мнению Роклана было единственно правильным в сложившихся обстоятельствах, хотя его намеренья и шли вразрез с установленными законами государства, за которое ему множество раз приходилось проливать свою, а ещё чаще, чужую кровь.

Между тем Олио, пыхтя и немного нелепо семенивший рядом с воином, с удивлением отметил, что необъяснимый страх, который он испытывал от мысли о новой встрече с незнакомцем в капюшоне, не то чтобы прошёл совсем, но словно притупился. Возможно, и даже скорее всего, ощутимую долю уверенности крепышу добавляла успокаивающая тяжесть боевого молота в руках. Кое в чём они с Элвудом, по отдельности пришли к весьма похожим выводам: для себя гном решил, что кем бы ни был человек, «порадовавший» его череп соприкосновением с чугунной кочергой, хороший удар увесистого оружия переломает ему кости не хуже чем любому другому и с лихвой вернёт тот долг.

Подойдя к знакомой калитке, Роклан несколько раз резко дёрнул за висевший сбоку от неё шнурок, протянутый к колокольчику внутри дома. Спустя минуту послышался звук открываемой входной двери и приближающаяся недовольная ругань. С чем-то очень напоминающие злорадное удовлетворение, Эл сквозь прутья калитки узнал молодого толстого слугу, во время нескольких визитов сюда, всегда раздражавшего его своим высокомерным видом и наглыми, вызывающими ухмылками. Через несколько секунд дверь распахнулась и в проём высунулась недовольная пухлая физиономия. Тем хамовато — пренебрежительным тоном, который могли себе позволить только слуги по настоящему влиятельных людей, парень громко проворчал:

— Кому тут неймётся с утра пораньше? — и узнав визитёра, скривил губы в характерной надменной гримасе: — А, господин Роклан пожаловали! Да ещё и с малоросликом! Несказанно рады видеть! — он даже не пытался крыть сарказм в последней фразе.

Но основное оскорбление заключалось не в интонации. Гномы прекрасно знали, как люди называют их племя в разговорах между собой и относились к этому спокойно. Пока им не кидали прозвище «малорослики» в лицо. Краска начала заливать, и без того раскрасневшиеся от быстрой ходьбы, щёки подгорника. А наглый верзила, нисколько не заботясь о произведённом явной грубостью впечатлении, продолжал:

— Но я не припомню, что бы хозяин предуп…

Закончить он не успел. Открытой ладонью Элвуд, не видя более причин сдерживаться, хлёстко ткнул его в мясистый нос и тут же другой рукой, сжатой в кулак, нанёс короткий, но достаточно сильный удар в солнечное сплетение. Задохнувшись на вдохе и широко раскрыв рот, в который почти сразу попала струйка крови бегущая из ноздри, слуга начал сгибаться и одновременно с этим развернулся на сто восемьдесят градусов, подсознательно собираясь рвануть в сторону дома. Мощный пинок под зад придал ему резкое ускорение. Запутавшись в собственных ногах и не сумев сохранить равновесие, пузан растянулся на дорожке ведущей к крыльцу. Роклан прошёл мимо, даже не взглянув на корчившееся тело. А вот Олио идущий следом, чуть задержался. После недолгого размышления, гном размахнулся ногой и оставил след своей подошвы рядом с отпечатком сапога воина, на не в меру объёмной пятой точке толстого хама. Тот, только что, наконец, сумевший, после полученного удара под дых, набрать в грудь воздуха, громко заскулил, ожидая продолжения побоев. Но их не последовало. Посчитав себя вполне удовлетворённым за полученное оскорбление, крепыш, двинулся догонять Эла, уже поднимавшегося на красивое крыльцо с изящными перилами.

Переступив порог, Роклан увидел Уласа Хаундера в сопровождении старого слуги выходящего в прихожую. Хозяин дома был облачён в длинный домашний халат из дорогой мягкой ткани темно — синего цвета. Судя по свежему лицу и аккуратно расчёсанным седым волосам, проснулся чародей явно не только что, и уже успел совершить утренний туалет.

— Господин Элвуд? Не ждал вас так рано, — на физиономии мага отразилось ещё большее удивление, когда он заметил осторожно выступившего из-за спины гостя, молодого гнома с боевым молотом в руках. — О, да вы не один! Надеюсь больше ничего случилось?

Тут с улицы раздался жалобный стон. Бросив взгляд между визитёрами в открытый проём входной двери, Улас увидел своего молодого работника, кое-как вставшего на четвереньки, посреди вымощенной дорожки, ведущей к воротам. Элвуд с показным равнодушием пожал плечами и ответил на не высказанный вопрос.

— Ваш человек имеет весьма смутное представление о хороших манерах. Пришлось взять на себя труд немного просветить его по этому вопросу.

Хаундер без сомнения уловил в интонациях воина еле сдерживаемую агрессию, хотя тот и не собирался выставлять её на показ раньше времени. К тому же вряд ли какому хозяину могло понравиться, когда кто-то бьёт его людей. Брови чародея чуть заметно нахмурились, но больше он никак своего неудовольствия не проявил.

— Нош, пожалуйста помогите Юрону подняться и проводите к нему в комнату, — повернулся маг к старому слуге стоявшему рядом и в растерянности ожидавшему распоряжений. И снова обратившись к гостям, предложил: — А мы давайте пройдём в гостиную, думаю там разговаривать будет удобнее.

Хозяин не спеша направился в глубь дома. Прежде чем последовать за ним, Элвуд вопросительно посмотрел на гнома. Тот без слов угадав, интересующий бывшего «медведя» вопрос, неуверенно пожал плечами:

— Не знаю, вроде голос похож, а вроде и не тот.

— Ты же говорил что точно узнаешь, если услышишь! — с невольным укором произнёс Роклан.

Олио в ответ только виновато развёл руками, в одной из которых была зажата рукоять тяжёлого оружия. До этого, крепыш действительно был абсолютно убеждён — стоит ему услышать хотя бы одну фразу из уст страшного незнакомца, и никаких сомнений не возникнет. Но сейчас всё выходило по другому. Голос мага чем-то напоминал голос человека в капюшоне — такой же низкий, с еле различимой хрипотцой. В то же время полной уверенности не было. И ещё одно смущало гнома: того необъяснимого ужаса и почти физически ощутимой угрозы, исходящих от убийцы в памятный вечер, когда умер Рафт Кант, он со стороны хозяина дома не чувствовал. А ведь почему-то был уверен — волна страха обязательно накатит с новой силой, стоит только оказаться в близи убийцы.

Роклан двинулся следом за Уласом. Воину с трудом удавалось сдерживать ярость бушующую внутри. Убеждённость в правильности своих выводов и догадок нисколько не поколебалась в нём от того, что Олио не смог с абсолютной точностью подтвердить его подозрения, скорее даже наоборот. Гном сказал, будто голос Хаундера «вроде похож». Хотя произнесено это было без особой уверенности, по другому просто и не могло быть. Ведь человек разговаривает с поверженным противником совсем с другими интонациями, нежели когда строит из себя благородного господина и вежливого хозяина. Отсюда и вполне объяснимые сомнения подгорника.

— Присаживайтесь, — вежливо предложил гостям чародей, после того как все трое зашли в хорошо знакомую Роклану по прежним визитам, с комфортом обставленную комнату, и сам опустился в глубокое мягкое кресло.

— Благодарю, мы постоим, — ответил Эл, сверля мрачным взглядом грудь отца Иллианы.

Три главных правила, которых необходимо придерживаться в схватке с шаманом орков или человеком обладающим магическими способностями, в него хорошенько вдолбили ещё в самом начале службы. Никогда не смотреть такому противнику в глаза, дабы не позволить колдуну читать твои мысли, а особо одарённым и воздействовать на мозг, лишая воли. Постоянно перемещаться, ни на мгновение не задерживаясь на одном месте, стараясь как можно быстрее сократить дистанцию для удара. И по возможности, всеми доступными средствами мешать врагу сконцентрироваться, ведь любому чародею необходимо от одной до двух десятков секунд, в зависимости от врождённого таланта и опыта, для того, чтобы настроиться на какое либо магическое действие. Во время поддетый ногой камень с земли, запущенный в его сторону, брошенный нож или даже простая палка, могут отвлечь колдуна и дать дополнительное время приблизиться на нужное расстояние.

Сейчас Роклан быстро просчитывал ситуацию. Как бы невзначай, воин встал в одном шаге от маленького столика, находившегося прямо напротив кресла, где расположился Улас. В случае начала активных действий, этот небольшой и не очень тяжёлый предмет мебели можно было пнуть в направлении хозяина дома и в три — четыре коротких скачка по зигзагообразной линии, достав на ходу клинки, добраться до мага. Ещё Эла очень беспокоила Иллиана. Раз девушка до сих пор не спустилась из своей комнаты наверху, значит либо пока не вставала с постели, в чём, зная её любовь по утрам понежиться в кровати как можно дольше, не было бы ничего удивительного. Либо, и такой вариант казался куда предпочтительней, она ночевала у своей тётки. Элвуду страшно не хотелось, что бы молодая женщина появилась в самый неподходящий момент.

Между тем, после отказа гостей присесть, на лице господина Хаундера отразилось уже по-настоящему озабоченное выражение. Если грубое и жёсткое обращение со слугой, за которым маг и сам частенько замечал необоснованную наглость и высокомерие, ещё можно было списать на несдержанность, вызванную нервным напряжением после потери близких людей, то как объяснить плохо скрытую враждебность, исходящую от Роклана по отношению к нему самому, которую он отчётливо чувствовал, Хаундер не знал, или делал вид, что не знает. В любом случае, происходящее начинало раздражать чародея.

— Ну что ж, желаете стоять — дело ваше, раз вам так удобней, — его тон оставался любезным, хотя во взгляде появились холодные льдинки. — Но может представите своего спутника и объясните причину столь раннего визита. Что-то мне подсказывает, будто дело тут не только в консультации, о которой мы вчера договаривались.

— Почему же, как раз наоборот, — Эл проигнорировал просьбу назвать имя гнома. — Получить от вас кое-какие ответы было бы крайне интересно.

— Тогда, — магу явно всё меньше нравилось в какой манере воином велась беседа, но он продолжал держать себя в руках, — я вас слушаю.

Роклан на мгновение задумался. На языке крутилось столько вопросительно — обвинительных фраз одновременно, что он даже немного растерялся, не зная с чего начать. Затем, решив обойтись без долгих вступлений и предисловий, прямо спросил:

— Имя Монк вам о чём-нибудь говорит?

И всё же посмотрел в глаза собеседнику, желая увидеть реакцию на свой вопрос. Его ждало разочарование. Никаких особых чувств на физиономии господина Хаундера не отразилось. Сначала лёгкая задумчивость, затем чуть заметное пожатие плеч и вполне уверенный ответ:

— Нет. А должно?

Голос мага оставался абсолютно спокойным, но это нисколько не смутило Роклана. Перед ним сидел незаурядный соперник, вывести из равновесия которого, так просто явно не получится. Снова переместив взгляд в область груди чародея, Эл продолжил:

— Этот человек, если его конечно можно назвать человеком, в течении года с небольшим был клиентом у одной из самых сильных местных банд, в западных районах города. По его заказу, естественно за определённую плату, примерно пару раз в месяц, преступники поставляли ему свежевырезанную печень, незадолго до этого умерщвленных людей. Органы, сразу после извлечения из тел жертв, обрабатывались специальным раствором, в виде серого порошка, который заказчик регулярно передавал исполнителям. Эта подробность, на мой взгляд, говорит о том, что лицо оплачивающие такие кровавые услуги, скорее колдун, чем просто сумасшедший. И печень ему требуются для каких-то обрядов, — Элвуд сделал небольшую паузу, затем спросил: — Вы согласны с таким выводом?

— Я думаю, одно другому не мешает, — похоже Уласа искренне заинтересовало начало рассказа. Во всяком случае сдерживаемое раздражение уступило место предельной внимательности, с которой он слушал. — Поверьте, маги тоже люди, и точно так же как все остальные, по разным причинам, сходят с ума. Тот человек, (как высказали, Монк?) запросто мог оказаться и чародеем и умалишённым в едином лице.

— Вполне вероятно, — не стал спорить Роклан.

Он действительно считал, что никто в здравом рассудке не будет заниматься подобными вещами. Но это ничего не меняло. Свихнувшегося на почве колдовства маньяка, по чьей вине умерло столько людей, включая Ринка и Сонию, следовало как можно быстрее отправить на суд к Альтару. И не смотря на довольно, казалось бы, естественное поведение отца Иллианы, воин всё так же был уверен, что тот о ком они говорят, сейчас сидит напротив него, весьма умело и хладнокровно изображая искреннее неосведомлённость обо всей этой истории, тем самым только подхлёстывая ярость, бушевавшую в душе бывшего «медведя».

— Но насколько я знаю, — рассуждал тем временем Улас, — в магических действиях ни один народ не использует части тел или органов себе подобных. Это противоречит всем канонам волшебства, установленным силами свыше. Колдуны, изготовляющие эликсиры молодости из крови девственниц или порошок из языка младенца, дарующий абсолютное здоровье, равно как и другие подобные бредни — всё это не более чем страшные и глупые сказки, придуманные давным-давно чьим-то, тоже явно не совсем здоровым воображением. Даже наиболее кровожадные орки никогда не применяли в своём шаманстве, скажем так, детали своих соплеменников. Выпотрошить эльфа или человека для какого-нибудь тёмного ритуала — это запросто, но и у них, насколько мне известно нет заклинаний или обрядов, где можно было бы использовать представителей своей расы. Вы уверенны, что ваш злодей принадлежит к людскому роду?

Эл не мог, да и просто не видел резона, дальше наблюдать за этим спектаклем, а тем более быть его участником. Для себя он уже всё решил и тянуть с развязкой смысла не имело. К тому же, если дочь чародея находилась в доме, она могла появиться в любой момент, а такого поворота Роклану сейчас хотелось бы меньше всего.

— Абсолютно, — кивнул воин, — хотя он и появлялся на людях исключительно в длинном плаще, не снимая глубокого капюшона, по некоторым деталям из рассказов нескольких членов гильдии охранников, видевших его и главаря банды с которой называющий себя Монком имел дело, можно смело утверждать, что это человек.

— Да? И как же его описывают свидетели? — с неподдельным любопытством спросил господин Хаундер.

— Вашего роста и примерно той же комплекции. Такие, как у вас же длинные седые локоны, спускающиеся на грудь.

— Всё? Похоже у вас совсем не густо с приметами! — то ли сочувствуя, то ли издеваясь развёл руками чародей. — Трудно представить, сколько народу подойдёт под подобное описание.

— Есть ещё кое-что, — не оборачиваясь Элвуд скупо качнул головой в сторону молчаливо стоявшего гнома. — Вот этому подданному Подгорного Королевства волей случая пришлось столкнуться с преступником около недели назад. К описанию внешности он к сожалению ничего добавить не может, но вот голос убийцы, прежде чем тот его оглушил, ему удалось как следует разобрать, — Роклан замолчал на секунду. — И представляете, какое совпадение, голос злоумышленника то же вроде как напоминает ваш.

Повисла непродолжительная пауза, затем Улас негромко спросил:

— Я не совсем понимаю, вы на что-то намекаете? — казалось маг не может подобрать слов от удивления, вызванного нелепым обвинением. — Хотите сказать, будто это я и есть тот самый Монк?

Эл не глядя почувствовал, как подобрался стоящий сбоку и чуть сзади от него гном.

— Именно это я и хочу сказать! — внутреннее напряжение воина достигло предельной точки.

Вместо того что бы вскакивать и бросаться заклинаниями, хозяин дома откинулся на спинку кресла.

— Даже не знаю, как реагировать на подобный бред! — казалось маг был больше потрясён чем разозлён. — Хотелось бы услышать доводы на которых он основывается? Что-нибудь посущественней похожего телосложения и «вроде» похожего голоса. Я думаю, вы должны быть абсолютно убежденны в своей правоте, прежде чем приходить сюда и кидаться такими заявлениями!

— Оснований достаточно, — подтвердил Роклан, копируя слегка насмешливую интонацию чародея. — Примерно с неделю назад, мне подбросили улики с места довольно громкого преступления. Только благодаря удачным стечением обстоятельств, я избежал серьёзных неприятностей со стороны закона. Естественно мне стало сильно интересно, кому и зачем понадобилось так меня подставлять…

Коротко, уложившись буквально в три минуты, Элвуд в общих чертах пересказал результаты их с Вилландом расследования, а затем прибавил свои выводы и умозаключение, озарившие его с сегодняшним пробуждением. Излагая, воин продолжал держаться крайне настороженно, каждое мгновение ожидая от чародея внезапной атаки. Пару раз Роклан, нарушая хорошо известные ему правила, всё же бросал короткие взгляды в лицо господина Хаундера, желая проследить его реакцию на своё повествование. Хозяин дома сидел неподвижно, с каменным выражением, слушая очень внимательно. Только указательный палец правой руки, легонько отстукивал какой-то такт по резному подлокотнику кресла.

— Это всё? — поинтересовался он, когда бывший «медведь» закончил. — Одни домыслы и притянутые к ним за уши факты. Ни один суд к таким доказательствам серьёзно не отнесётся.

— А никакого суда не будет, — тихо, но очень твёрдо сказал Эл.

Повисла очередная пауза. Чародей, похоже переваривал последнюю фразу. Воин стоял словно до предела скрученная пружина, готовый в любой момент сорваться в стремительный бросок.

— Вот как! — наконец произнёс отец Иллианы, и только теперь в его тоне послышался хорошо скрываемый до этого гнев. — Значит вы, молодой человек, пришли в мой дом не только нести всякую чушь и сыпать нелепыми обвинениями, но ещё и собираетесь сами вершить правосудие, основываясь лишь на той чепухе, которую я сейчас выслушал! — его голос, по мере того как он говорил, звучал всё громче и злее. — По-моему это уже через чур!

Не делая попытки подняться с кресла, маг резко выбросил вперёд обе руки. И хотя Роклан ожидал атаки с той минуты, как только переступил порог комнаты, толком среагировать не успел. Улас оказался поразительно быстр — ему почти совсем не понадобилось времени на концентрацию и настрой перед проведением магического удара. Никто из человеческих чародеев или орских шаманов, которых воину доводилось видеть в бою, не обладал подобной скоростью. Эл, предпринимая стремительную попытку сместиться в сторону, почувствовал мощный толчок невидимого кулака из плотно сжатого воздуха, пришедшегося ему в левое плечо. То, что он успел хотя бы немного уйти с линии прямого попадания, значительно ослабило удар и вместо того что бы кубарем покатиться в противоположную от своего противника сторону, его лишь немного развернуло и бросило на колени. Времени поворачивать голову не было, но судя по шуму и грохоту падения, раздавшегося с той стороны где до этого стоял Олио, гному повезло гораздо меньше и скорее всего на него рассчитывать больше не приходилось.

Между тем чародей начал вставать со своего кресла. Не делая попытки извлечь из ножен мечи, воин сильным движением двух рук, толкнул стоящий возле него маленький столик, отправляя его скользить по лакированному полу, в ноги поднимающегося хозяина дома, до которых было не больше пяти шагов. И снова господин Хаундер поразил его, отреагировав молниеносно, не тратя ни мгновения на подготовку. Не проделав и половины пути, импровизированный снаряд на четырёх ножках, вдруг остановился, словно наткнувшись на незримое препятствие и почти без промедления, быстро двинулся в обратном направлении. Бушевавшая в груди Роклана боевая ярость, как уже случалось не один раз в критических ситуациях, будто подхлестнула изнутри бывшего «медведя». Прямо с колен он взвился вверх, перемахнув через надвигающийся на него стол. Ещё до того, как приземлился на ноги, клинки с еле различимым шорохом покинули ножны, оказавшись в руках владельца. Едва только подошвы кожаных сапог Эла коснулись пола, он сделал новый скачок вперёд и в бок, запрыгнув на широкий дорогой диван. Очередной сгусток уплотнённого воздуха пролетел мимо воина, лишь слегка шевельнув волосы. Не на секунду не останавливаясь, Роклан спружинил с мягкого сиденья, устремляясь к противнику, надеясь достать того обоими мечами сразу. Маг вскинул ему навстречу открытые ладони, и Элвуд, так же как маленький столик за несколько секунд до этого, словно наткнулся на какую-то упругую стену. Являвшийся по всей видимости основной рабочей стихией Уласа, воздух перед ним загустел, превратившись в вязкое невидимое препятствие, сильно сковывавшее движения. Напрягаясь изо всех сил, Роклан пытался дотянуться клинками до, находившегося уже на расстоянии удара чародея. Тот продолжал стоять, держа руки перед собой, чуть наклонив голову и прикрыв глаза. Похоже, ему в свою очередь стоило немалого труда удерживать магическую защиту. Со стороны казалось, будто двое мужчин замерли друг на против друга, превратившись в недвижимые изваяния.

Элвуд прикладывал максимальные усилия, на пределе своих возможностей, стараясь прорвать обволакивающий барьер. Казалось вот-вот лопнут мышцы и порвутся сухожилия от чрезмерной нагрузки. Затем, острия мечей очень медленно, почти незаметно постороннему взгляду, всё же начали продвигаться вперёд. Пальцы хозяина дома слегка подрагивали, выдавая крайнюю степень напряжения, но в данный момент, он больше ничего не мог предпринять. А клинки, между тем, продолжали потихоньку приближаться.

— Эл! — крик Иллианы, в котором отчётливо слышалось неподдельное потрясение, резанул слух Роклана, заставляя отвлечься.

За что тут же последовала незамедлительная расплата. Непроизвольно ослабив напор всего на какое-то мгновенье, он тут же почувствовал как воздушная струя упругой мощью толкнула его в грудь. Элвуд отлетев на несколько шагов, упал на спину. От довольно чувствительного удара о пол, перед глазами поплыли разноцветные круги и захотелось выгнуться дугой от боли. Но воин заставил себя сделать резвый кувырок назад и через секунду вновь оказался на ногах, готовый к бою, хотя его ощутимо покачивало от перенесённого перенапряжения и последовавшего падения. Улас тоже не выглядел через чур бодро. Чародея так же заметно шатало, а лицо стало белым как мел. Скоротечная схватка сильно вымотала обоих противников.

— Отец! — стоящая в дверях гостиной, без сомнения ошеломлённая увиденным, девушка обратилась к магу. — Что здесь происходит!?

Судя по не уложенным волосам, как предполагал и опасался Элвуд, Иллиана, любившая подольше понежиться с утра в постели, только что поднялась с кровати.

Хозяин дома устало махнул рукой в сторону Роклана.

— Этот полоумный, с которым, кстати ты собиралась строить дальнейшую жизнь, пришёл сюда с какими-то нелепыми обвинениями. Более того, он собирался меня убить без всякого суда, за мнимые преступления, приписываемые мне его, явно не совсем здоровым, воображением!

— Что происходит, Эл? — девушка с недоумением и растерянностью посмотрела на воина.

— Если всё сказанное мной — бред и чушь, — не отвечая на её вопрос, мрачно проронил Роклан в сторону мага, — то почему же, вы не привели ни одного довода, что бы это доказать?

— Да кем вы себя возомнили, требуя от меня доказательств, а тем более оправданий? — злость в голосе мага проступила с новой силой. — Не много ли чести?

— А может, просто всё дело в том, что я прав? — Элвуда не собирался отступать. Присутствие Иллианы не могло повлиять на его решимость закончить всё здесь и сейчас, хотя ему бесспорно было бы намного легче, находись она в данный момент как можно дальше отсюда. Один вид молодой женщины, ставшей за столь короткий срок для него дороже собственной жизни и ясное осознание того, что она для него безвозвратно потерянна, стальными когтями терзали душу Роклана. И тем не менее…

Помимо законов общества, в котором он проживает, в сознании каждого без исключения человека есть свои законы, своя ПРАВДА, определяющая его поступки на протяжении всего жизненного пути. Даже самый закоренелый преступник и убийца как-то оправдывает свои действия, хотя бы перед самим собой, руководствуясь собственными, зачастую извращёнными на общепринятый человеческий взгляд, понятиями по поводу: что такое хорошо и что такое плохо, что можно и что нельзя. Роклан был воином. И не только по роду своей деятельности за последние двенадцать лет. Он был воином по внутреннему призванию, определяемому не столько умением владеть оружием и другими боевыми навыками, сколько по складу своего характера, мировоззрению, моральными ценностями и принципами. Для него оставить безнаказанной смерть двух хороших, близких ему людей, являлось просто немыслимо. Какие бы потом не ждали последствия.

Видя готовность мужчин продолжить поединок, девушка решительно пересекла комнату и встала между ними.

— Прошу вас, успокойтесь! — Она в отчаянии переводила взгляд с одного на другого. — У меня такое чувство, будто мы все сошли с ума!

— Во всяком случае, один сумасшедший тут явно присутствует! — похоже за время краткой передышки маг успел немного восстановить силы. Впрочем, Эл то же чувствовал себя лучше чем минуту назад. Сводившие мышцы от перенесённого напряжения судороги, отступили, головокружение почти полностью прошло.

В ответ на полное сарказма замечание чародея, воин только крепче сжал рукояти мечей.

— Папа, я умоляю тебя! — Иллиана была близка к шоковому состоянию. Что и не удивительно — проснуться у себя дома, ни о чём не подозревая спуститься из спальни вниз и застать двух самых дорогих своих мужчин дерущимися посреди гостиной. У подавляющего большинства женщин от такого, несомненно случилась бы истерика или обморок.

Улас колебался. Гнев и высокомерие боролись в нём с пониманием чувств дочери и жалостью к ней. В конце концов отцовская любовь возобладала. Кивнув в строну мрачно буравящего его взглядом Роклана, он заговорил:

— Я же говорю: молодой человек, придя сюда, принялся утверждать будто располагает весомыми доказательствами моей причастности к весьма страшным преступлениям. Причём одним из самых веских доводов, подтверждающим его обвинения, является тот факт, что я, видите ли, маг.

Ничего не понимая, Иллиана перевела взгляд на Элвуда.

— Мне жаль, — ответил на её немой вопрос тот. — Но у меня для этого есть очень серьёзные основания.

— Весьма серьёзные! — в презрительной усмешке чуть скривил тонкие губы Хаундер. И снова обратился к дочери: — Нет смысла подробно пересказывать то, что этот господин, тут нагородил, к тому же мне и самому не до конца всё понятно, суть в следующем: по его словам я проводя какие-то обряды, использую как компоненты, человеческие органы, вырезаемые для меня бандой головорезов уже в течении года!

— Но это же просто невозможно! — девушка недоумённо подняла брови.

— Я тоже не хотел верить, — под её, полным эмоциями, взором, Роклану с трудом удавалось подобрать слова. — Если бы только можно было найти какое-нибудь иное объяснение происходящему.

— Ты не понял! Люди, как и остальные народы, не используют в своих магических ритуалах…

— Это мне уже говорили, — чуть резче чем самому бы хотелось, перебил молодую женщину Элвуд. — Но что если человеческий чародей пробует провести обряд свойственный колдовству какой либо другой расы, к примеру эльфов или орков?

Иллиана нетерпеливо покачала головой, явно собираясь что-то объяснить, но хозяин дома опередил ее:

— Все ваши домыслы происходят от полного невежества! — он раздражённо махнул рукой и Роклан невольно напрягся, ожидая возможной атаки, но ничего не случилось, а чародей между тем продолжал: — Говоря «невозможно», моя дочь имеет в виду, что такое невозможно в принципе. Даже самый могущественный и опытный член нашей гильдии, до последних мелочей зная все тонкости необходимых действий и компонентов, не сможет выполнить простейший ритуал тех же орков, с которым у них играючи справиться любой ученик шамана. И дело тут не в моральной этике или в сильном усердии, с которым клыкастые оберегают свои секреты. Просто такое против самой природы устоев колдовства и магии. Так распорядились высшие силы с самого основания мира. И никто и ни что не в силах этого изменить!

Роклан впервые почувствовал в душе отголоски сомнения, с такой непоколебимой убеждённостью говорил Улас.

— Мне это известно с детских лет, — подтвердила слова чародея Иллиана. — Отец со своими гостями — коллегами иногда рассуждают на эту тему, гадая почему всё устроено именно так. Но вот оспаривать эту прописную истину ни кому даже в голову не приходило.

— Это бессмысленно, — заметил маг. — Все равно, как сомневаться, что после ночи должен наступить день. По другому просто не бывает!

Роклан упрямо сдвинул брови.

— Почему бы сразу нельзя было мне объяснить?

— А я разве не пробовал? — господин Хаундер не пытался скрыть язвительной иронии. — Но перешагивая порог моего дома, вы уже всё для себя решили и ничего не желали слушать. К тому же, повторюсь: с чего вам пришло в голову, будто мне захочется перед вами в чём-то отчитываться или, тем более, оправдываться?

В последнем заявлении безусловно был резон. Один из старших представителей в Миларне самой могущественной и почитаемой гильдии королевства, явно не привык к подобным допросам, да к тому же ещё и устраиваемыми в его собственном доме. Элвуд ощущал как, казалось бы, безупречно логически обоснованная и ясно представляемая им картина происходящего, дала серьёзную трещину. Можно допустить, что чародей попросту пытается запудрить ему мозги. Но его слова подтверждала Иллиана. А в искренности девушки воин был уверен. За довольно непродолжительное время их знакомства Роклан научился по-настоящему чувствовать её, и ложь уловил бы сразу. Во всяком случае, ему очень хотелось в это верить. Получалось, если человек, плативший бандитам за людские органы, никоем образом не мог их использовать в колдовских ритуалах, значит он свершено не обязательно должен быть магом. С другой стороны, как же тогда объяснить порошок, которым обрабатывались печень сразу после извлечения из тел жертв и необычная банка, куда она помещались? Постепенно хаос царивший в мыслях все последние дни, состоящий из предположений и сплошных вопросов неуклонно остающихся без ответа, снова начал отвоёвывать позиции, потерянные этим утром.

Хотя магические способности были не единственным доводом, заставивших его прийти к вывода относительно роли Уласа во всей этой истории, если выбросить звено колдовского мотива, вся цепочка рассуждений уже не выглядела такой неоспоримо прочной. Описание внешности Монка действительно было сильно размытым, голос Олио с полной уверенностью не опознал, предположения относительно недовольства Хаундера сближением своей дочери с бывшим «медведем», запросто могли оказаться не больше чем домыслом. Тем более самому Роклану, до сегодняшнего дня на полном серьёзе казалось, будто чародей относится к нему с искренней симпатией. Правда оставался открыты ещё один вопрос. Тот, с которым Эл сегодня проснулся.

— Но кроме вас и Ринка, не считая меня и Иллианы, никто не знал о моём домике, в центе города!

Улас неопределённо передёрнул плечами.

— Мне кстати тоже точно не известно, где именно он расположен. — Девушка кивнула, опять подтверждая слова отца. — Но даже не в этом суть. Возможно, за вами проследить не так просто, учитывая приобретённые за время службы навыки. Но любой, по-настоящему заинтересованный человек, мог наведаться в городскую регистрационную контору и за определённую мзду, без всяких официальных разрешений, получить доступ к информации о всей принадлежащей вашей семье собственности. К сожалению, в наше время неподкупные чиновники — большая редкость.

Видя как боевой настрой Роклана постепенно уступает место растерянности, чародей снова опустился в своё кресло. Но хотя и у него больше не возникало желания продолжать схватку, во всяком случае в присутствии дочери, было заметно, что злость и негодование отнюдь не оставили хозяина дома.

— И кстати, — холодно заметил он, — вы говорили, будто ваш спутник видел убийцу около недели назад. Не можете поточнее припомнить дату?

Чуть подумав, Эл назвал точный день.

— К вашему сведению, — тон мага оставался ледяным, — в тот вечер, как и на кануне, я присутствовал на совете нашей гильдии, в столице. Это легко проверить. Надеюсь у вас не возникнет ещё одной «гениальной» идеи, насчёт того, что все ведущие маги государства станут лгать, покрывая меня?

Роклан и вправду помнил, как Иллиана говорила про отъезд отца, но не о каком совете, где столько народу могли подтвердить участие в нём Уласа, понятия не имел. Наоборот, ему казалось вполне естественным, если чародей, сделав вид будто уехал из города, получал неограниченную свободу передвижений, дабы без помех заниматься своими делами. И кому могло потом прийти в голову интересоваться, где действительно провёл несколько дней такой влиятельный человек, как господин Хаундер. Известие о множестве свидетелей, готовых удостоверить факт пребывания мага в Барлизе, резко меняло ситуацию. Проверить слова хозяина дома, никакого труда не составляло и именно поэтому, Элвуд не сомневался в том, что тот не лжёт.

Руки с оружием сами собой опустились. Так бывает, когда человек долго и напряжённо бьётся над какой-то жизненно важной, но неразрешимой загадкой, вдруг находит решение, в которое все известные факты укладываются просто идеально и все события находят своё логическое объяснение. Очень быстро приходит убеждение, что всё именно так, а по другому и быть не может. Бешенная злость, жажда мести, сжигающая ярость, далеко не лучшие советчики в подобных ситуациях, подхлёстывают к немедленным действиям. И тут всплывают неопровержимые доводы, доказывающие полную ошибочность его предположений, уже прочно перешедших в уверенность. Элвуд испытал такое чувство, будто его огрели увесистым мешком по затылку. Ощущение было настолько реальным, что даже голова снова закружилась.

Требующий объяснений взгляд Иллианы совсем не улучшал самочувствия воина. Девушка ещё не до конца разобралась в происходящем, но безусловно начинала понимать — Роклан ошибочно обвинил в чём-то ужасном её отца, нанеся тем самым магу смертельное оскорбление. В результате чего едва не случилось непоправимой трагедии.

С губ молодой женщины уже готов был сорваться вполне ожидаемый вопрос, но в этот момент раздался еле слышный стон. Дочь чародея вздрогнула от неожиданности — сосредоточив всё своё внимание на двух мужчинах, она до сих пор не замечала лежащего на полу гнома, который к тому же, после полученного магического удара, укатился к дальней стене комнаты. Элвуд, убрав наконец мечи в ножны, быстро приблизился к пытавшемуся принять сидячее положение подгорнику. На лбу Олио красовался огромных размеров синяк. Помогая ему сесть, Эл недоумённо разглядывал страшный кровоподтёк. Толчок сжатого воздуха, пусть и достаточно мощный, не мог привести к такой травме.

— Ты как? — спросил Роклан, когда гному, не без его содействия, кое-как удалось утвердиться на пятой точке.

— Лучше не бывает, — с ворчливым сарказмом отозвался Олио. — Да что же это такое! В последние дни, моя голова словно притягивает к себе тумаки! Сначала тот ненормальный тип с кочергой, потом громила с огромными кулачищами! А теперь вот сам себе, своим же молотом!

— Когда падал? — зачем-то уточнил очевидное Эл.

— Тут больше подходит слово «летел»! — поправил гном, морщась и аккуратно ощупывая лоб. Заметив спокойно сидящего в своём кресле хозяина дома, он поинтересовался: — Как я вижу, дело кончилось миром? Значит, это не тот человек, которого мы искали?

— Получается так.

Признавать, а точнее сознавать свою ошибку, было очень не легко. Но и упираться дальше, смысла не имело. Конечно, стоило попросить Марианна, через свои связи уточнить про совет чародеев и присутствие на нём господина Хаундера. Но вряд ли из этого что-нибудь выйдет — двоих-троих свидетелей ещё можно подговорить, но всю верхушку могущественной гильдии, где безусловно не обходиться без скрытого от посторонних взглядов, соперничества и конкуренции? Такое точно нереально. Наверняка найдутся «доброжелатели», которые не захотят лгать и выгораживать оппонента по каким-нибудь профессиональным вопросам.

— Встать сможешь? — спросил Роклан.

— Попробую.

Гном дотянулся до своего молота, упер тяжёлую его часть в пол и опираясь на рукоять одной рукой, придерживаемый за другую Элвудом, хотя с трудом, всё же сумел подняться на ноги. С пол минуты постоял, ожидая пока пройдёт головокружение, затем кивнул воину, давая понять, что готов идти. Только теперь воин посмотрел в сторону, молчаливо наблюдавших эту сцену, отца с дочерью. Улас сидел, всё с тем же надменно — безразличным выражением на лице. В глазах Иллианы читалась явная растерянность и целая прорва вопросов. Стараясь не встречаться с ней взглядом, Эл обратился к магу:

— Приношу свои извинения за случившееся, — произнёс он. И видя, что единственной реакцией на его слова, стала презрительная усмешка, чуть скривившая губы чародея, добавил: — Хотя, судя по всему, вы в них не особо нуждаетесь.

— Поразительная проницательность! — иронично заметил маг. — В память о дружбе с вашим отцом, я постараюсь забыть о произошедшем, и не буду требовать у властей наказания для вас, за учинённое вами здесь безобразие. Но можете навсегда забыть сюда дорогу! Думаю, больше нам не о чем разговаривать!

Чувства хозяина дома было не трудно понять. Ещё не известно как бы сам Роклан повёл себя на его месте. Немного пригибаясь, что бы Олио было удобней опираться на его плечо, Эл повёл гнома к выходу из комнаты.

— А мне ты ничего не хочешь сказать? — раздался за спиной воина взволнованный голос Иллианы.

Не оборачиваясь, он на секунду, приостановился. Воин понимал — никакие слова не смогут загладить подобный чудовищный промах, чуть не приведший к страшной трагедии. Какими бы вескими доводами он не пытался объяснить свои подозрения, едва ли это может послужить достойным оправданием в глазах дочери, по его вине только что чуть не лишившейся отца. Опираясь на, пусть и логические обоснованные, как до этого виделось, догадки и умозаключения, пойдя на поводу у жгучего желания найти и покарать виновника в смерти Ринка и Сонии, Эл совершил непростительную ошибку, собственноручно вырыв непреодолимую пропасть между собой и дорогой ему женщиной. После того, как чародей подробно опишет Иллиане произошедшее, можно не сомневаться, она вряд ли захочет с ним даже разговаривать. Сознавая, что поступает малодушно, но не в силах перебороть себя, Роклан лишь мотнул головой, и глухо ответил:

— Думаю, господин Хаундер тебе сам всё расскажет. — Затем, поддерживая, до сих пор не твёрдо стоящего на ногах подгорника, двинулся к дверям.

Девушка сделала движение, словно собираясь последовать за ним, но посмотрев на сурово — непреклонное лицо отца, остановилась в нерешительности, растерянно и одновременно вопросительно глядя на мага.

— «Вот так вот, — обожгла Элвуда горькая мысль, когда он примериваясь к коротким шагам Олио, словно в каком-то оцепенении, выйдя за калитку, передвигал ногами, следуя по улице в направлении своего дома. — Оскорбил почтенного и весьма уважаемого человека, лишился любимой женщины и каков итог? Ситуация с неизвестным «доброжелателем», только ещё больше запуталась, и на счёт дальнейших действий — никаких идей! Прекрасное начало, прекрасного дня!»