До самого вечера Роклан пребывал в жутком душевном состоянии. Приступы лихорадочного возбуждения, когда хотелось ломать и крушить всё, что попадалось под руку, сменялись безразличной подавленностью, во время которой наоборот, тянуло зарыться куда-нибудь поглубже, отгородившись от окружающего, и главное выкинув из памяти утреннее происшествие. Естественно, жизнь давно научила Элвуда в любых обстоятельствах не выставлять свои чувства напоказ и глядя со стороны, вряд ли кто-нибудь догадался бы о буре эмоций, бушующей в груди воина.

Придя домой, он первым делом, не слушая протестов гнома, уложил того в комнате для гостей, а сам отправился за знакомым ещё по до военным годам, лекарем, жившим в соседнем квартале. Довольно бодрый, для своего почтенного возраста старичок, без долгих уговоров согласился отправиться на дом к больному, прихватив уже собранный, видимо как раз на такой случай, не большой саквояж, в котором мелодично позвякивало какие-то пузырьки и склянки. Тот факт, что его пациентом оказался подданный Подгорного Королевства ни сколько не смутил почтенного доктора. Быстро осмотрев устрашающих размеров синяк, он поводил перед физиономией Олио оттопыренным указательным пальцем, попросив пострадавшего, не вертя головой, последить за ним одними глазами. После чего, достал из своей сумки небольшую бутылочку с красноватой жидкостью, смочил чистую, сложенную в несколько раз тряпку и приложив её на рану, ловко прибинтовал. Оставил лекарство, с указанием менять компресс каждые три часа и настойчиво порекомендовал больному покой, хотя бы в течении следующих нескольких дней. Затем прибавив к бальзаму ещё одну маленькую баночку с настоем, и наказав пить его по столовой ложке четыре — пять раз в день, он поднялся, собираясь уходить. Плата, запрошенная лекарем за свои труды, оказалось более чем скромной. Эл удвоил её и, оставив без внимания возражения старичка, почти насильно всунул монеты ему в ладонь.

По всей вероятности, оставленная микстура обладала снотворным действием. Выпив первую порцию сразу после ухода доктора, гном вскоре мирно засопел, время от времени забавно похрапывая.

Роклан, с завистью посмотрев на него, тихонько вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Какое-то время он бесцельно слонялся по дому, не находя себе места от тяжёлых мыслей, упорно лезущих в голову. Затем, развалившись на кровати в своей спальне и закинув руки за голову, пролежал примерно с час, разглядывая потолок и почти не шевелясь. Потом поднялся и снова принялся мерить шагами комнату за комнатой. Выйдя во двор выпустил Шустрого и пони Олио побродить по двору, третий постоялец конюшни, старый мерин, покидать стойло не пожелал. Засыпав животным овса и налив в поильник воды, Эл дал им ещё немного времени размяться, после чего завёл обратно и сам вернулся в дом, опять принявшись бродить из угла в угол, не замечая ничего вокруг. Лица разгневанного Уласа, растерянной Иллианы постоянно стояли перед глазами, вперемешку с рисуемым воображением образом ещё кого-то, неизвестного, одетого в длинный тёмный плащ с глубоким капюшоном. Воин, понимая что сделанного уже изменить нельзя, снова и снова пытался собраться и трезво оценить сложившуюся ситуацию, но ничего толкового не выходило — чувства и эмоции, рвавшие грудь из нутрии, мешали сосредоточиться.

Наконец, изведённый хаосом мрачных мыслей, царящем в уме, решив хоть как-то встряхнуться, Роклан прибегнул к неоднократно испытанному средству. Прихватив своё оружие, воин в очередной раз вышел из дома, что бы с помощью интенсивных физических упражнений прояснить мозги и попытаться хотя бы отчасти обрести утраченное душевное равновесие. Не меньше двух часов, проводя бой с воображаемым противником, он в бешенном темпе вращал, колол и рубил попеременно то короткими мечами, то своей боевой секирой, стремительно и в то же время с непередаваемой, присущей только опытнейшим бойцам, плавностью, перемещаясь по двору в разных направлениях и не останавливаясь ни на секунду. Когда руки налились тяжёлой усталостью, а пот сбегал с обнажённого торса буквально ручьями, Эл действительно почувствовал себя несколько лучше. Горечь и злость на собственный промах никуда не делись, но словно немного отступили, освобождая сознание, вытесненные ощутимым утомлением. Прекратив занятие, Роклан направился к колодцу. Не успел он закончить с водными процедурами, как на крыльцо вышел Олио. С повязкой на голове, из-под которой топорщились густые брови, гном выглядел слегка комично.

— Пойдёмте, я там собрал на стол, чего сумел найти, — позвал он. — Уже давно пора обедать.

Эл мысленно выругался. Если ему самому не хотелось есть, то это совсем не являлось поводом держать голодным порядком пострадавшего (кстати, по его вине) крепыша, которому без сомнения требовалось хорошо питаться, для скорейшего выздоровления. Мог бы и сам додуматься сообразить что-нибудь из еды, не дожидаясь пока этим займётся подгорник, со своей больной головой.

— Ты иди ешь, — сказал он, выливая на себя целое ведро ледяной воды, — я не хочу.

— Так не пойдёт, — упрямо набычился крепыш, — мужчине, не важно гному или человеку, необходимо питаться для поддержания сил. А судя по последним событиям, вам они могут понадобиться в любой момент!

— Ничего, как-нибудь выдержу, — с необидной насмешкой заверил собеседника воин.

— Так не пойдёт, — глядя себе под ноги, негромко но настойчиво повторил Олио. — Вы и вчера ничего толком не ели!

Было сразу видно — просто так он не отстанет. Эл с трудом сдержал брови, собравшиеся удивлённо поползти верх. Вот только бородатой няньки из Подгорного Королевства ему сейчас не хватало!

— Хорошо, — не желая вступать в спор и обижать гнома согласился Роклан. И тут же, не допускающим возражения тоном, добавил: — но сначала поменяем твой компресс.

Переодеться и сменить повязку на голове Олио, много времени не заняло. Уже через десять минут они сидели за столом, на котором стояли сыр, овощи, горшок со сметаной, заметно почерствевший хлеб и крупно порезанные куски копчёного окорока. Про себя Эл сделал пометку, завтра обязательно разобраться с запасами и в случае надобности, подкупить продуктов.

Ты умеешь готовить? — спросил крепыша Роклан.

Тот с достоинством кивнул:

— У нас, гномов, в отличие от всех других известных мне народов, не в обиду будет сказано конечно, каждый мужчина знает с какой стороны браться за поварёшку.

— Вот и прекрасно, — удовлетворённо заметил Элвуд. — Ближайшие несколько дней, пока тебе не станет лучше, я по мере возможности буду заниматься приготовлением пищи, а потом это ответственное занятие всецело переляжет на твои плечи. Во всяком случае пока кого-нибудь не наймём. Договорились?

— Как скажете, — без колебаний согласился Олио. — И ни к чему откладывать — я уже себя вполне нормально чувствую, так что могу приступить прямо с завтрашнего дня.

Подгорник действительно выглядел куда лучше чем утром, по возвращению из дома мага. То ли сказывалось действие бальзама и хороший, после приёма лечебного настоя, сон, то ли дело было в завидной крепости гномьего черепа — человеку, получившему подобный удар тяжеленным боевым молотом, потребовалась бы как минимум неделя, для полного восстановления. Но факт был на лицо — от болезненной бледности почти не осталось и следа, движения крепыша были достаточно уверенными и энергичными, хотя всего лишь несколько часов назад бедняга с трудом передвигал ноги без посторонней помощи. Прикинув, что для самого же Олио будет лучше чем-нибудь заниматься, нежели сидеть без дела (к тому же готовить, это не молотом в кузне махать), Роклан не стал спорить.

— Хорошо, тогда завтра возьмёшь деньги и купишь всё необходимое, — сказал воин.

Приняв решение, они принялись за трапезу. Первый кусок Эл отправил в рот без всякого энтузиазма, но прожевав и проглотив его, вдруг почувствовал как сильно проголодался — организм, не смотря ни на какие переживания, требовал своё. Дальше он ел с отменным аппетитом, немногим уступая гному, на чью прожорливость явно не могла значительно повлиять такая мелочь, как, сотрясение мозга.

— Кстати, хотел попросить, — заговорил Олио, когда насытившись, оба откинулись на спинки стульев, — не могли бы вы сверх тех денег, что выделите на продукты, дать мне ещё несколько монет?

— Конечно, — Эл сделал глоток лёгкого вина, которым они запивали свой поздний обед, или, судя по времени, скорее ранний ужин, — хочешь себе что-нибудь приобрести?

— Не совсем, — отрицательно мотнул головой гном, то же отхлебнув из своей кружки. — Вчера, примерно за час до начала похоронной процессии, я успел забежать к звериному лекарю, куда в ночь нападения отнёс Вэла. По его словам, пёс выживет, но пока ему лучше оставаться там, под присмотром. Надо оплатить лечебные мази и старания хозяина дома.

Роклан ощутил очередной укол совести. Сам он про верного лохматого сторожа не вспоминал ни разу ни сегодня, ни на кануне.

— Предлагаю поступить по другому, — желая исправить этот промах, произнёс он, — сейчас уберём со стола и я не откладывая на завтра, схожу туда прямо сейчас. Если чувствуешь достаточно сил и есть желание, можешь составить мне компанию.

Но этим планам не суждено было сбыться. Как только Эл закончил высказывать своё предложение, перед воротами послышался звук остановившегося экипажа. Стук в калитку, неизменно запираемую после недавних событий, возвестил о том, что гости пожаловали именно к ним, а не к соседям.

— Пойду, гляну кто там, — засобирался гном.

— Сиди, я сам посмотрю — Роклан быстро поднялся, — скорее всего Риан приехал.

Прихватив по пути, оставленную после недавней тренировки, в прихожей секиру, воин вышел во двор. Его предположения подтвердились — в открывшийся проём калитки шагнул Мариан. После обмена приветствиями, Вилланд покосился на оружие в руке друга.

— Вот и правильно, — оценил он осторожность хозяина дома.

— Есть будешь? — спросил Роклан.

— Нет, спасибо, — отказался аристократ. — А вот стаканчик вина выпью с удовольствием.

Друзья прошли в дом. Увидев повязку на голове гнома, гость удивлённо присвистнул.

— Похоже у вас ещё что-то произошло?

Чуть поколебавшись, Эл пересказал другу все события сегодняшнего утра: пришедшее вместе с пробуждением озарение, свои выводы и умозаключения, описал последовавший за этим визит к Уласу Хаундеру и чем всё закончилось. Он старался говорить как можно короче, не вдаваясь в особые подробности и уложил повествование не более чем в пять минут. Риан слушал предельно внимательно, не разу не перебив рассказчика.

— Ну что ж, ошибиться может каждый, — заметил аристократ, когда Роклан закончив, замолчал. — Я то же хорош — когда Олар сказал что ни один человеческий чародей не станет использовать в своих ритуалах органы себе подобных, не догадался уточнить: это просто не свойственно людской магии или невозможно в принципе. Мы с тобой сразу приняли за более чем вероятную версию, будто наш господин Монк — колдун. И согласись, у нас для этого были весьма веские основания.

Прекрасно понимая и щадя чувства Элвуда, он не стал сыпать банальными истинами про то, что никогда не стоит принимать серьёзных решений с горяча, или что надо было сначала посоветоваться, вместе всё обдумать — обсудить, а потом уже действовать. Это и так всем всегда понятно и не вызывает сомнений. До той поры, пока какое-то событие или происшествие не проймёт душу до такой глубины, когда ни о каком холодном разуме и речи быть не может, даже у самых рассудительных. А если всё, на первый взгляд обоснованно и бесспорно, сходиться на том, что отец твоей любимой женщины — убийца, виновник смерти близких тебе людей, желающий и тебя лишить жизни — тут без сомнения есть отчего потерять голову.

— Мне и сейчас не приходит на ум другого объяснения, — заметил между тем на последние замечание гостя Роклан. — Для каких ещё целей кому-то могло понадобиться платить убийцам за человеческую печень на протяжении такого длительного времени? И ещё при этом обрабатывать их непонятным порошком? Можно допустить, будто человек в капюшоне всего лишь посредник на службе у представителя какого-нибудь другого народа. Но как-то всё это очень сложно и опять таки — причём здесь я?

— И всё-таки, думаю эта твоя версия очень близка к истине, — с неожиданной уверенностью проговорил Мариан.

Только сейчас Элвуд обратил внимание на то, что на аристократе, вместо одного из дорогих и броских нарядов, которые положение обязывало его носить во дворце наместника, простая, удобная, не стесняющая движений одежда, тёмных тонов, меч на боку — не красивое парадное оружие, а добротный боевой клинок, без украшений и позолоты. Точно так же Вилланд выглядел, когда, вызванный стражником, примчался к «зелёному» домику позапрошлой ночью.

— Тебе что-то удалось выяснить? — спросил Роклан.

— Не мне — Олару. И боюсь новости не очень приятные, — Риан, замолчав, опустился на свободный стул. Эл и гном смотрели выжидательно и он, не затягивая паузу, принялся рассказывать: — Судя по всему наш юный чародей отнёсся к моему поручению проконсультироваться со своими коллегами по гильдии весьма усердно. Чуть больше часа назад, из столицы, прилетела почтовая линса с его посланием. Учитывая, что Катрин выехал вчера в первой половине дня, получается он без отдыха, около суток гнал лошадей, меняя их по дороге к Барлизу.

— А где ему удалось достать птицу? — удивлённо поинтересовался Элвуд.

Специально натасканные, крылатые посыльные, линсы, были большой редкостью в королевстве, и стоили непомерно дорого. Эти птички, внешне очень напоминающие ласточек, только немного крупнее размерами, могли проделывать огромные расстояния без передышки, стремительно передвигаясь по небесным просторам. По скорости они значительно превосходили голубей и в отличие от сизокрылых собратьев, способных доставлять послания только в две точки, туда — обратно, линсы запоминали несколько адресов, на каких угодно расстояниях друг от друга, по любому из которых хозяин мог их отправить в случае необходимости. Дрессировка этих крылатых вестников являлась весьма длительным, трудоёмким процессом, длившимся иногда целые годы. Специалистов, из гильдии ловчих, знающих как и, главное, умеющих воспитать такого почтальона, во всём государстве можно было пересчитать по пальцам. Отсюда и заоблачные цены на пернатых посыльных — за стоимость одной особи можно было приобрести средних размеров дом на окраине столицы.

— Похоже, Олар, получив необходимые сведения, обратился напрямую к моему отцу, — высказал предположение Вилланд. — Его Величество ещё в первый год создания нашего Департамента выделил нам трёх птичек из своего личного питомника. И знаешь, по моему молодой маг нисколько не переоценил срочность доставки тех сведений, которые ему удалось узнать. Во всяком случае, для нас с тобой это точно очень важно!

Он снова несколько секунд помолчал прежде чем перейти к главному.

— Само послание я забыл в другом костюме, когда заехал домой переодеться, но суть в следующем: маги и шаманы некоторых других рас, те же орки например, нередко использовали, да и сейчас используют, человеческую кровь при проведении своих обрядов. Эльфы в своё время, правда уже очень давно, нашли применение людскому сердцу в каких-то ритуалах, хотя теперь вроде как клянутся, будто такого никогда не было — дескать для подобных диких и варварских вещей они слишком цивилизованный и высокоразвитый народ. А вот нашей печенью, — тут аристократ невесело усмехнулся получившемуся обороту речи, — интересовались колдуны только одной расы. Хочешь попробовать угадать какой именно?

— Не томи, — не стал и пытаться Роклан. Гном не пропускавший ни слова из речи Риана, нетерпеливо заёрзал на стуле.

— Гоблины., - односложно выдал ответ Вилланд, поднося к губам наполненную хозяином дома кружку.

Друзья посмотрели друг другу в глаза.

— Лито! — сделал единственный напрашивающийся вывод Эл.

Вилланд кивнул, показывая, что и он пришёл к такому же заключению.

— Насколько я знаю, других знакомых гоблинов у тебя в городе нет? — скорее утверждая чем спрашивая произнёс Мариан.

— Не только в Миларне, но и вообще где бы то ни было, — подтвердил Роклан. — Приходилось видеть нескольких, но никогда даже не разговаривал ни с кем из них, кроме нашего общего знакомого.

— И ничего удивительного, принимая во внимание крайнюю обособленный образ жизни, который ведёт этот народ на протяжении последних столетий. Олар пишет, что упоминания об интересующих нас фактах, по словам какого-то там старейшего знатока магической истории из их гильдии, можно встретить лишь в самых древних летописях, относящихся к тому периоду, когда человечество только начинало своё развитие. И то — зачем, с какой целью шаманы гоблинов использовали людскую печень, теперь уже никто не скажет даже приблизительно.

Очередную повисшую паузу, когда оба человека напряженно обдумывали ситуацию, неожиданно прервал Олио:

— У нашего народа сохранились предания, о тех временах, когда предки воевали с зеленокожими из-за спорных территорий. У каждого рода свои истории и легенды, но все сходятся в одном: обделив наших врагов силой и умением сражаться, тёмные боги дали им огромные способности к колдовству. Если бы их кланы не погрязли в спорах и междоусобицах, ещё неизвестно, чем бы закончилось это противоборство. — Он провёл широкой ладонью по короткой бороде. — Судя по былинам о тех днях, передаваемым в нашей семье из поколение в поколение, тогда их шаманы были очень могущественны и могли с помощью магии вытворять такое, чего теперь и представить себе нельзя.

— Вполне вероятно Лито владеет какими-то знаниями, доставшимися ему от предков, — принялся рассуждать Вилланд, — и кровавый товар, поставляемый ему на протяжении года бандитами, необходим, как мы до этого и предполагали, для каких-то колдовских целей.

— Тогда получается, что Монк — это Корд, — негромко вставил Роклан. — Кстати, он знал где находиться «зелёный» домик ещё со времён нашего с Джадсом студенчества. Высокий, седой… вот только борода, заплетённая в косички довольно приметная деталь, о которой почему-то никто не упоминал.

— А вот тут как раз ничего удивительного, — возразил Риан. — Она достаточно длинная, что бы можно было заправить спереди под воротник, а под большим глубоким капюшоном — кто там разберёт и рассмотрит. Вот ты сможешь с полной уверенностью сказать — была ли у незнакомца в доме Рафта борода или нет?

Гном, к которому был обращён вопрос, без колебания отрицательно покачал головой. Единственное что он тогда успел заметить — мелькнувший силуэт в длинном плаще и стремительно приближающееся к нему тёмное размытое пятно. Затем удар и пустота.

— То-то и оно, — продолжал Мариан. — Охранники из гильдии получали коробку в полутёмном помещении и то же ничего вразумительного кроме роста и капюшона припомнить не могут. Ещё его видел Маркут Клин, но у него теперь уже точно ничего не спросишь. К тому же ты видел как Корд двигается?

Роклан кивнул, прекрасно понимая о чём говорит Вилланд. Как профессиональный воин, он не мог не обратить внимания на неуловимые для неопытного взгляда мелочи в поведении и определённые повадки великана, присущие только настоящим бойцам. Стоило знающему человеку посмотреть, как бывший моряк держит топор, разрубая дрова во дворе дров или с какой лёгкостью перемещается, не смотря на свой немалый вес, и сразу становилось ясно — в своё время этому пожилому, но ещё далекому от дряхлой старости мужчине, не раз приходилось орудовать чем-то посерьёзней хозяйственного инструмента. Эл уже не раз отмечал про себя этот факт, но никогда не придавал значения, списывая всё на бурную молодость гиганта. А уж про физическую силу и говорить было нечего — мало кто из молодых мог поспорить с работником Джадса, без видимого напряжения сгибающего железные подковы.

— Но зачем? — Роклан чувствуя нарастающие напряжение встал и принялся мерить комнату шагами. — И чем я ему помешал? У нас всегда, ещё с моих детских лет, были очень неплохие отношения!

— Ну, на твой второй вопрос, у меня есть кое какие предположения, — как видно Риан уже думал над этим. — Чем бы там не занимались гоблин с Кордом, их безусловно вполне устраивало беспомощное состояние Локрина. Посуди сам: старший брат каждый месяц присылает на содержание Джадсу и матери приличную сумму, которой естественно распоряжается доверенный работник. Так что в деньгах они недостатка не испытывают. Больной хозяин дома большую часть времени проводит либо во сне, либо в отрешённом состоянии, полностью погружаясь в только ему ведомый мир, не замечая ничего вокруг. Лито с гигантом могут спокойно, без помех заниматься своими делами под его кровом. И вдруг наш друг резко пошёл на поправку. Уж не знаю, действительно ли на него так благоприятно подействовало твоё возвращение, или это не более чем совпадение, но факт остаётся фактом — как только ты появился в городе, самочувствие Джадса стало стремительно улучшаться. Такой поворот событий никак не мог устраивать нашу парочку.

— И они, видя проблему во мне, решают её устранить, — догадался Элвуд. — Сначала подброшенная коробка, затем, когда номер не прошёл, наёмные убийцы.

— Во всяком случае, — кивнув, подтвердил аристократ, — мне всё именно так и представляется.

— Давай попробуем набросать картину сложившийся ситуации с учётом всех известным нам деталей, — Роклан остановился возле стола, взял свою кружку, но увидев, что она пуста, поставил на место и потянулся за кувшином. — Итак, некто, называющий себя Монком, примерно с год платит местным бандитам за то, что бы они снабжали его два раза в месяц человеческой печенью. Жертва, заказчику совершенно не важно, кто ей окажется, должна быть умерщвлена за несколько часов до передачи ему органа, сразу после извлечения из тела обрабатываемого каким-то порошком. Эти условия, выставленные нанимателем в капюшоне, наводят на мысль о непонятном тёмном колдовстве, в котором кровавый товар играет роль важной составляющей. Во всяком случае другого, хоть сколько-нибудь правдоподобного, объяснения мне на ум не приходит.

Он прервался и сделал большой глоток из наполненной кружки. Вино было очень лёгким и захмелеть Элвуд не боялся, наоборот, благородный напиток заметно освежал мозги, помогая построению логических рассуждений. Вилланд молчаливо ждал, не желая сбивать друга с мысли.

— Итак, едем дальше, — снова заговорил Роклан, возвращая посуду на стол, и опять принимаясь ходить вдоль стены. — У Монка выходят разногласия с главарём шайки, Рафтом Кантом, и он разорвав отношения с прежними исполнителями, обращается к другой преступной команде. По приказу недовольного таким поворотом Канта, его люди перехватывают очередную коробку с жутким грузом, перебив перевозящих её «псов», которые, согласно своим дурацким правилам о конфиденциальности, и не подозревают, какую именно «ценность» им всучили под охрану. Этой же ночью Монк заявляется домой к Рафту, вырезает хозяина вместе с ближайшими подручными и возвращает себе украденное. А на следующие утро злосчастную коробку, прибывшие по анонимному доносу стражники, обнаруживают под моим крыльцом. По всему выходит — неизвестный убийца меня знает и по каким-то причинам ненавидит. Но сколько я не ломал голову — никак не мог додуматься: кто он и что им движет. Та история для меня заканчивается неожиданно благополучно из-за твоего своевременного вмешательства, — благодарный кивок в сторону Риана, — но ещё через несколько дней, человек в капюшоне подсылает ко мне убийц, и в результате погибают ни в чём не повинные Ринк и Сония. — На мгновенье Эл с горечью прикрыл глаза, затем продолжил: — Сегодня, из послания Олара, мы узнаём, что человеческая печень, долгое время получаемая Монком, в магических целях использовалась только одним народом — гоблинами. А единственный представитель этой расы, с которым я хоть как-то пересекался за свою жизнь — Лито. Но сам он по понятным причинам, никак не мог быть заказчиком в капюшоне. На эту роль куда больше подходит Корд. Великан и по, пусть очень приблизительному, описанию подходит, и про принадлежащий мне «зелёный» домик знал с давних времён.

Не прекращая движения по комнате неспешным шагом, он вопросительно посмотрел на Мариана, словно интересуясь его мнением относительно всего сказанного.

— Пока получается очень складно, — ответил на немой вопрос друга аристократ и подытожил: — Вероятные причины, побудившие их желать твоего устранения, мы уже обсудили. В результате всё сходится: Монк, вырезаемые органы, гоблин, твоё место в этой истории.

Элвуд грустно хмыкнул:

— Сегодня утром мне тоже всё казалось ясным и очевидным, а каков вышел итог?

— Тогда у нас ещё не было сведений, присланных Оларом. Согласись, известие о том, что приобретаемый человеком в капюшоне товар скорее всего связан с шаманством гоблинов, из которых ты более-менее знаком только с товарищем Джадса по плену, является ключевым в твоих рассуждениях. На мой взгляд всё вполне чётко укладывается в обрисованную тобой картину произошедшего.

— Но какую цель могут преследовать Лито и Корд? — Эл и сам понимал — на этот раз, учитывая известные им факты и детали, ошибка была весьма маловероятна.

— Вот тут пытаться до чего-то додуматься и строить предположения абсолютно бессмысленно, — сопровождая свои слова коротким пожатием плеч, произнёс Риан. — Какие именно ритуалы проводили зеленокожие колдуны, Олар не написал — за давностью времён ему просто никто не смог дать конкретный ответ на этот вопрос. А пока мы этого не узнаем, гадать зачем и для чего, можно до бесконечности!

Роклан в очередной раз остановился возле стола, допил вино из своей кружки и твёрдо заявил:

— Я собираюсь получить все ответы сегодня же!

— Согласен, — кивнул Вилланд, — не вижу причин затягивать с развязкой. Можем ехать к Локрину прямо сейчас.

— Только нельзя забывать — сам Джадс, не смотря на наметившиеся выздоровление, в бою пока ещё совершенно беспомощен, — заметил Эл, — а судя по тому, сколько народу Монк, то есть Корд, положил в доме Рафта, он очень опасен. Надо будет приложить все усилия, дабы наш друг не пострадал, как бы не обернулась ситуация.

Долго хранивший молчание гном, видя что решение принято, спрыгнул с немного высоковатого для него стула, и деловито направился из комнаты, собираясь прихватить перед выходом свой молот. Правильно угадав его намеренья, Роклан окликнул крепыша:

— Олио! — когда тот обернулся, сказал: — Тебе совсем не обязательно с нами идти. На сегодня с твоей головы достаточно сотрясений. Мы и сами справимся.

Он не стал добавлять, что у Уласа Хаундера от помощи крепыша по опознанию голоса убийцы, толку было мало, но гном и сам всё прекрасно понял.

— Думаю утром я не был до конца уверен, потому что это всё-таки был не тот человек, — ничуть не обидевшись, ответил подгорник на не высказанный упрёк. — И мне кажется, если действительно доведётся услышать того, кого я тогда встретил в доме Рафта, никаких сомнений не будет.

Больше ничего не добавив, Олио упрямо сдвинув брови, двинулся за своим оружием, молясь чтобы со стороны было не заметно, сколько усилий ему приходится прилагать, скрывая нервную дрожь, охватившую его при известии об очередной возможной встречи с человеком в капюшоне.

Проследив взглядом за исчезнувшей в дверном проёме широкой спиной гнома, Вилланд невольно улыбнулся.

— Ты знаешь, — признался он другу, поднимаясь со стула, — в тот день, когда мы посетили бородатых родственников этого крепыша, я честно говоря сомневался в разумности твоего решения, взять молодого гнома к себе в дом, на своеобразную трудовую повинность, вместо того, что бы придать делу законный ход и как положено, отправить его в тюрьму. Теперь готов признать — похоже ты был прав, настояв на своём.