Вечерние сумерки только-только начинали сгущаться, когда их карета остановилась у дома Джадса. Выйдя из экипажа вслед за Вилландом, Эл неспешно повёл плечами, в последний раз проверяя не стесняет ли движений лёгкая кольчуга, надетая под длинную верхнюю рубаху. Любимая секира воина знакомой тяжестью оттягивала руку, короткие мечи весели на поясе, рукоять боевого ножа, с широким коротким лезвием, торчала над голенищем мягкого кожаного сапога.

— «Как в горный разведывательный рейд собрался!» — про себя невесело усмехнулся он.

За его спиной, Олио с глухим шлепком подошв о землю, спрыгнул с подножки кареты. Подойдя к калитке, Риан коротко обернулся, на мгновенье встретившись с Рокланом взглядом и протянув руку дернул за верёвку колокольчика. Через минуту дверь открыла жена Корда, со своим неизменно — угрюмом выражением на лице. Узнав пришедших, она как обычно буркнула невнятное приветствие и посторонилась, пропуская гостей во двор и не выказывая ни малейшего удивления при виде следовавшего за людьми гнома, словно представители Подгонного Королевства были тут обычными посетителями.

— Вы как раз к ужину, — сказала женщина поднимаясь за ними на крыльцо, — проходите в гостиную, сейчас принесу приборы.

— Спасибо, не стоит беспокоиться, — вежливо отказался Эл, — мы недавно ели.

— Воля ваша, — равнодушно пожала она плечами и удалилась в сторону кухни.

Войдя в комнату, где трапезничали обитатели дома, Эл сразу оценил их расположение за столом. Джадс сидел как обычно, во главе, в кресле, стоящим у дальней от входа стены. Рядом, с правой стороны, на своём необычно высоком стуле, с перекладинами между передними ножками, находился гоблин. По другую руку от Локрина, только на значительно большем удалении нежели Лито, что и не удивительно, учитывая его габариты, восседал Корд. При звуке шагов вошедших, великан обернулся и узнав гостей встретил их широкой ухмылкой, пробасив с добродушной интонацией:

— О! Какие люди! Рады приветствовать! — демонстрируя вежливость, он чуть приподнялся со своего места, изобразив подобие поклона, и тут же опустился назад. Затем, обратив внимание на тяжёлую секиру Элвуда, дополнявшую короткие клинки, с которыми он обычно ходил, простой боевой меч и тяжелый кинжал на поясе Риана, с удивлением добавил: — Вы, господа как на войну собрались! Случилось что?

Джадс с молчаливым интересом, так же смотрел на гостей. На его лице отразилось неподдельное изумление, когда из-за спины друга детства показалась невысокая, крепко сбитая фигура подгорника.

Корд и Лито увидели Олио одновременно. Желтоватые глаза гоблина неприязненно сощурились, а бывший морской волк, очень удачно изображая беспечность, хотя не мог не насторожиться, если подозрения на его счёт были оправданны, снова загудел:

— Да вы ещё и гнома с собой привели! Ну что ж, тогда знакомьте!

Физиономия Олио выражала полную растерянность. По дороге спутники подробно описали ему, как выглядит тот, кто по их твёрдому убеждению является страшным незнакомцем в капюшоне. Ошибиться было невозможно — говоривший полностью подходил под описание. Но если в доме мага он испытывал колебания, то сейчас был абсолютно уверен — голос гиганта с заплетённой в косички бородой, совершенно не походил на голос встреченного им у Канта убийцы.

Роклан не мог видеть Олио, стоявшего чуть сзади. Всё его внимание было приковано к великану. По предварительно намеченному им с Вилландом плану, аристократ брал на себя гоблина, а ему доставался бывший моряк. Прежде всего следовало обезопасить ничего не подозревающего Локрина. Загнанный в угол зверь всегда опасен и непредсказуем, никогда не знаешь, чего от него можно ожидать. А допускать, что бы, ещё очень далёкий от полного выздоровления, друг мог пострадать, Эл не собирался. С нарочито показной неспешностью двинувшись в сторону кресла хозяина дома, он непринуждённо произнёс:

— Конечно я вас познакомлю и объясню наш воинственный вид. Но дай мне для начала поздороваться!

Пройдя мимо Корда и приблизившись к Джадсу, Элвуд обменялся с ним рукопожатиями, продолжая цепко следить за великаном боковым зрением, не поворачиваясь к нему полностью спиной. Локрин похоже что-то интуитивно почувствовав, так и не сказал ни слова, смотря с молчаливым вопросом. Оказавшись благодаря своему нехитрому манёвру между двумя сидящими мужчинами, Роклан обернулся к гиганту. Такая расстановка действующих лиц устраивала куда больше. Теперь он видел гнома, заметил его явно растерянный вид, но списал на ту же неуверенность, что малорослик испытывал и утром. Ничего удивительного в этом воин не видел, в конце концов, в ночь когда Олио столкнулся с Монком, он, по собственному признанию, был пьян до безобразия. И всё же памятуя о том же утреннем происшествии и не весёлом итоге, Элвуд не спешил начинать активные действия, решив для начала полностью убедиться в верности их с Вилландом предположений. На ум приходил только один способ удостовериться — обвинить с непоколебимой уверенностью, и следить за реакцией.

— А вообще-то, — с наигранной задумчивостью заговорил он, обращаясь к Корду, — как раз тебе по-моему нет никакого смысла представлять этого почтенного подданного Подгорного Королевства.

— Мы разве, уже встречались? — озадачено спросил бывший моряк. — Что-то не припоминаю.

Недоумение в его тоне звучало вполне натурально, но вот глаза… В них Эл, всего на короткое мгновенье, но всё же уловил промелькнувшую смесь растерянности и злобы. Долго ходить вокруг да около, воин смысла не видел. Наоборот, следовало как можно быстрее провоцировать убийцу выдать себя, не давая ему времени собраться с мыслями, после неожиданного появления гнома.

— Ну как же, а в доме Рафта Канта — главаря одной из крупных городских банд? — произнося это, Роклан внутренне весь подобрался. — Правда, там тебя знали под именем Монка.

После этих слов, как и ожидал Элвуд, реакция последовала незамедлительно. Сжав в громадном кулачище трезубую вилку, которую до этого небрежно вертел в пальцах, великан, ни произнося ни слова, рванулся в сторону бывшего «медведя» с резвостью, какой посторонний человек никак не мог бы ожидать от человека с его комплекцией. Роклан оказался готов к такому повороту. Небрежно удерживаемая одной рукой секира была моментально перехвачена второй ладонью и широкое лезвие устремилось на встречу гиганту. Элвуд не собирался пытаться только ранить или оглушить противника. Своими действиями тот подтверждал их с Рианом подозрения, а приговор человеку нанявшему убийц, которые оборвали жизни Ринка и Сонии, он вынес в ту же ночь. Удар должен был стать смертельным. Но в последний момент, когда сталь уже почти коснулась груди великана, и сам Корд уже успел осознать неизбежность конца, кто-то с неимоверной силой толкнул Эла в сторону. Отлетев к стене и довольно ощутимо приложившись о неё плечом, воин, не обращая внимания на боль резко развернулся, описав секирой широкую дугу на уровне живота. Добивать его никто не кинулся и оружие рассекло только воздух. Ещё не закончив движения, Роклан цепким взглядом оценил ситуацию.

Великан, восстановив равновесие, после неудачного рывка, бросил вилку и достал свой угрожающих размеров тесак, но нападать не спешил, замерев в напряжённой позе. Рядом, поднявшись с кресла, стоял Локрин. Несомненно, именно он, не имея понятия о том что происходит, и помешал нанести смертельный удар. Мариан, с обнажённым мечом, сделал несколько шагов по направлению к Корду, при этом стараясь не выпускать из виду гоблина по ту сторону стола. Впрочем Лито не пытался предпринимать каких-либо действий, продолжая смирно сидеть на своём месте. Аристократ остановился, по всей вероятности опасаясь за жизнь хозяина дома, находившегося в опасной близости от убийцы с его огромным ножом. По этой же причине Роклан не спешил бросаться вперёд.

— Джадс, — обратился он к другу, — отойди в сторону. Ты не знаешь в чём дело. Этот человек, — воин кивнул указывая на гиганта, — ненормальный убийца и преступник, которого необходимо остановить!

На лице Локрина застыло непонятное выражение. Еле заметно скривив губы в насмешливой улыбке, он ответил:

— Это ты ничего не знаешь! Но думаю пришла наконец пора тебя просветить!

При звуках его голоса. Олио непроизвольно дёрнулся и на секунду застыл, не в силах произнеси ни слова. Только сделав над собой значительное усилие, гному удалось преодолеть охватившие оцепенение и хрипло выдавить:

— Вот тот человек! — чуть подрагивающий, от разом вернувшегося чувства неконтролируемого ужаса, указательный палец крепыша был направлен прямо на хозяина дома. — Это точно тот самый голос!

— Ты что несёшь? — раздражённо сдвинул брови Роклан.

— Правду, дружище, — неожиданно подтвердил слова подгорника Джадс, всё так же неприятно улыбаясь. — Чистую правду!

Элвуд непонимающе уставился на него.

— Именно меня, а не Корда, гном видел в ту ночь у Рафта. И именно я приложил его кочергой по голове. Вот только стоило более внимательно убедиться в смерти этого малорослика. Но там было столько крови и мою ошибку вполне можно понять!

Роклан ошарашено впился взглядом в лицо своего лучшего друга, пытаясь осознать услышанное.

— То есть, — он с трудом подбирал слова, — хочешь сказать, что ты и есть тот самый человек, который пытался меня сначала подставить, а затем убить?! Но… — воин запнулся, — почему?

— Да потому, что я тебя ненавижу!!! — от ухмылки не осталось и следа, в глазах лучшего друга полыхнула дикая злоба. Впрочем, он тут ж взял себя в руки, и продолжал прежним снисходительным тоном: — Только, ради Альтара, не спрашивай меня о причинах! Неужели сам не догадываешься?

Мысли в голове Элвуда путались, сознание отказывалось понимать и принимать происходившее. Не в силах вымолвить не слова, он лишь красноречиво пожал плечами.

— Нет? — картинно удивился Джадс, — ну так давай я тебе объясню.

Опустившись в кресло Локрин допил остатки вина из стоявшей перед ним большой чаши, и приняв небрежную позу холодно заговорил:

— С детских лет мы с тобой всё делили поровну, и хорошее и плохое, даже случалось, жизнь друг другу спасали! Так было до того восстания горцев, после которого тебе в очередной раз добавилось славы и почестей, а я вернулся с искалеченной душой и телом. Скажи мне, мой лучший друг, где ты был, когда шаман горцев почти год истязал меня, держа на цепи словно собаку? — в голосе хозяина дома, из-под ироничного сарказма отчётливо проступила ненависть. — Нет слов, способных передать те страдания и унижения, которые мне пришлось перенести. А что в итоге? Тебя повышают по должности, а меня списывают из отряда за непригодностью!

— Я искал тебя все месяцы, пока ты находился в плену, — попытался вставить Эл.

— Ты бросил меня! — яростно перебил Джадс. В его глазах проступили огоньки безумия. Он больше не мог сдерживать рвущуюся наружу ярость. — В то время, когда доблестный Роклан примерной службой зарабатывал себе повышение, я изо дня в день надеялся, что человек, который был мне ближе родного брата, вытащит меня из этого дерьма. Но ему, похоже было некогда!

— Полный бред! — с грустью покачал головой Элвуд.

— Да!? Тогда ответь — сколько раз ты навестил меня, после того как я калекой вернулся домой?

Роклан только молча закусил губу. Действительно, до своего недавнего увольнения из рядов «медведей», он не разу не навестил Локрина с тех пор, как тот вернулся в Миларн. И дело было не в отсутствии возможности или времени, отпуска воинам мобильных отрядов, с учётом напряжённости их службы, давали в двое больше, чем солдатам остальной регулярной армии и даже гвардейцам. Но ни в один из этих отпусков Эл не заезжал в родной город. После той ссоры из-за его решения продолжить военную службу, он не хотел встречаться с отцом, из глупого упрямства не желая делать первый шаг к примирению. А когда Карбида не стало, навалившиеся чувство вины камнем давило на душу, заставляя постоянно выискивать причины, откладывая посещение отчего дома, а значит и Локрина — побывать в Миларне, проведать друга и не заглянуть под родной кров было бы немыслимо.

Но пытаться сейчас что-то объяснить Джадсу, судя по всему явно находившемуся не в своём уме, просто не имело смысла. Похоже ужасы плена намного сильнее тела, искалечили разум бывшего узника, поселив в нём жгучую ненависть и неуправляемую злобу. Тут заговорил молчавший до этого Вилланд:

— Никто не спорит, тебе пришлось много страдать, но…

— Да что ты, знаешь о тех страданиях! — резко прервал аристократа хозяин дома. — Всё то время, что я провёл в горной деревне, моя жизнь зависела от прихоти полоумного старика, бывшего у местного племени старшим шаманом. Иногда, когда у него выходили какие-либо неудачи с его колдовскими обрядами, или даже просто было плохое настроение, он лупил меня железным прутом до тех пор, пока на смену злобе и раздражению не приходила усталость. А этот ублюдок для своего возраста, обладал поразительной выносливостью и утомлялся совсем не быстро! И можете мне поверить — такие избиения были далеко не самым страшным из того, что он со мной вытворял.

Хотя в комнате было совсем не жарко, на лбу Локрина выступили крупные капли пота и в то же время его слегка потряхивало, как от внутреннего озноба.

— А зачем тебе понадобилась человеческая печень? — в голосе Эла не слышалось злобы, лишь глубокая печаль и горечь от сознания, что только вчера схоронив одного, с детских лет очень близкого человека, теперь теряет второго. — Насколько я понимаю, вы с Лито проводили какие-то ритуалы, но с какой целью? И ещё, допустим моей смерти ты хотел из ненависти, хотя её причины абсолютно необоснованны, но чем помешали Ринк, всегда относившийся к тебе с неизменной теплотой, а тем более Сония, которую ты даже ни разу не видел? Как вообще всё это началось?

— Ого, сколько вопросов! — возвращаясь к полному сарказма и насмешки тону, скривил рот в неприятной усмешке Джадс. — Ладно, не вижу причин скрывать такую занимательную историю от своего лучшего друга! Мой рассказ будет довольно длинным, так что можете присесть.

Трое гостей остались стоять на своих местах, Роклан только облокотился спиной о стену. Корд то же не захотел садиться, настороженно следя за каждым их движением. Видя, что его предложение проигнорировали, Локрин лишь равнодушно пожал плечами и начал, обращаясь исключительно к Элвуду, как будто совершенно перестав замечать всех остальных присутствующих:

— Если ты помнишь, в том злощастном рейде кроме меня в плен попал ещё один из наших.

— Коротышка Бреот, — кивнул Роклан. В памяти сразу всплыл образ невысокого, широкоплечего балагура, фигурой очень напоминавшего гнома, только чуть повыше ростом. Никогда не унывающий, весёлый парень и в бою проявлял себя надёжным товарищем и на отдыхе постоянно был душой компании.

— Точно, он самый. На нас напали из засады. Перед этим наш отряд уже провёл две стычки с горцами, и хотя они закончились весьма удачно, мы были сильно измотаны, почти все имели ранения разной тяжести. Возможно поэтому врагам удалось так легко заманить нас в ловушку — бой вышел очень коротким, меня вырубили ударом по затылку, а Бреота ранили в ногу. Остальных перерезали. — погрузившись в воспоминания, Джадс оставил иронию и говорил вполне нормальным голосом, глядя словно сквозь Эла. — Очнулся я уже во дворе перед каменной хижиной в горном посёлке. Рядом, ругаясь сквозь зубы, валялся Коротышка. У него в бедре торчала стрела, рана кровоточила не сильно, но похоже жутко болела. Почти сразу после того, как ко мне вернулось сознание, из дома вышли пятеро горцев. Впереди четверых воинов, размалёванных в боевую раскраску, следовал старикан со злобной физиономией. По посоху, увешенному погремушками и кучей разных талисманов на шее нетрудно было догадаться — перед нами местный шаман. Приблизившись, он с минуту пристально смотрел своими жуткими немигающими глазами, затем холодно сообщил, что, дескать, одному из нас сегодня повезло остаться в живых. Его домашний раб, тоже из пленников, только пойманный на несколько месяцев раньше, примерно неделю назад умер, и нужен был новый работник. Но так как два человека ему ни к чему, колдун милостиво предоставил нам самим решать, кому сегодня распрощаться с этим миром. По знаку старика, один из воинов перерезал верёвки, стягивавшие наши руки и бросил нож на землю, между мной и Коротышкой, трое остальных натянули луки, направив стрелы на нас с расстояния не больше пяти шагов. Осознав предложение, Бреот пытался вскочить, но помешала больная нога, и он, стоя на одном колене, принялся посыпать шамана, а заодно и всех горцев на свете, отборной бранью, призывая на их головы гнев Альтара. А я… Я увидел свой шанс и быстро подобрав нож, всадил его в спину Коротышки.

Прервавшись, Джадс пристально смотрел на Роклана, ожидая реакции.

— Да как же так? — поражённо выдохнул Элвуд. — Нам же с тобой не раз приходилось рисковать жизнью и ты никогда не пасовал! Почему!?

— Умирать очень не захотелось! — с циничным вызовом ответил Локрин. — Одно дело в бою, с оружием в руках, когда всё внутри охватывает азарт схватки и при любом раскладе, даже самом неблагоприятном, всегда остаётся надежда, что подоспеет помощь, а совсем другое вот так, будучи абсолютно беспомощным, ждать конца, глядя на направленные тебе в грудь наконечники и сознавать — один неверный шаг или движение и всё. Понимаешь!? ВСЁ!!! — Джадс судорожно сжал подлокотники кресла, и Элвуду показалось, будто он слышит звук треснувшего дерева. Затем хозяин дома, резко расслабившись, откинулся на спинку и проведя рукой по своим седым волосам, совершенно другим, равнодушным тоном продолжил: — В любом случае, твоё мнение меня не интересует — тебе не приходилось бывать в подобной ситуации и делать выбор. Поступи я тогда по другому, мы бы оба с Бриотом погибли, а так хотя бы одному удалось выжить.

— Весьма дешёвое оправдание! — холодно заметил Вилланд.

— Ну конечно, твоя светлость придумала бы что-нибудь подороже! — досадливо поморщившись, отмахнулся от его слов Локрин. — Я всегда тебе поражался Риан! Богатенький сынок очень знатных родителей, не какой-нибудь младший отпрыск захудалого дворянского рода, а прямой наследник настоящего звучного титула! Зачем было переться в армию, тем более в мобильный отряд? Только не рассказывай мне про патриотизм, долг и честь! Скорее, хотелось доказать всем, и главное самому себе, что ты особенный! Ну да ладно, мы сейчас не об этом. — Он снова переключил внимание на Роклана и продолжил рассказ: — Итак, мне оставили жизнь. Знаешь, какой была первая работа, порученная колдуном, сразу после того, как меня посадили на длинную цепь, возле его дома? Вырезать печень из ещё тёплого тела Коротышки! Не понимая, зачем это нужно, я выполнил приказание. А тем же вечером, из дальней пристройки, где как выяснилось позже, шаман проводил свои колдовские обряды, на таком же железном поводке как у меня, только намного короче, вывели гоблина и пристегнули к вмурованному в каменную стену невысокой ограды кольцу, к которому крепилась и моя цепь. Это, как все уже конечно догадались, был Лито. Так мы и познакомились. Не буду долго утомлять вас подробностями моей, совсем не сладкой жизни в качестве пленника или, правильней сказать раба, а то господин вельможа обвинит меня в попытке вызвать незаслуженное сочувствие. Остановлюсь лишь на том, что имеет прямое отношение к нашей истории. Первые двое суток я занимался обычной домашней работой. С утра с меня снимали ошейник, предварительно пристегнув на ногу широкий стальной браслет, к которому на короткой, но толстой цепи была прикреплена тяжеленная гиря. Убежать с таким довеском нечего было и думать. Под присмотром одного из четверых воинов, служивших у колдуна кем-то вроде телохранителей, я убирал двор, выносил к стене ограды и закапывал помои, которые ученик шамана вытаскивал из дома и ставил на пороге, чистил котлы и так далее — без дела не сидел. Если надсмотрщику казалось, будто мне не хватает усердия или ещё что-то не нравилось, он сразу пускал в ход кнут. К первому же вечеру на моей спине не было живого места. На третий день, вернувшийся из рейда отряд горцев приволок с собой труп бойца нашей армии, убитого несколько часов назад. Шаман приказал мне сделать с ним тоже самое, что и с телом Бреота, то есть извлечь печень. После того, как я это исполнил, старик удалился в свою пристройку, куда сразу же поволокли и гоблина. Подобные процедуры повторялись примерно два — три раза в неделю, на протяжении всего года заключения. И далеко не всегда солдат привозили в селение мертвыми — нередко они были только ранены или просто без сознания.

Элвуд смотрел на своего лучшего друга и не мог заставить себя задать вопрос, вертевшийся на языке. За него это делал Мариан:

— И ты добивал своих товарищей по оружию? — в голосе аристократа слышалось нескрываемое презрение.

— Если бы я отказался, это их всё равно бы не спасло, а меня бы погубило, — цинично пожал плечами Джадс.

Роклан на секунду прикрыл глаза, почувствовав как сердце на мгновение словно сжали в груди стальными тисками. Болевое ощущение быстро прошло, но в душе будто что-то навсегда и бесповоротно перевернулось. Рассказчик, между тем, продолжал своё повествование.

— Для чего шаману понадобилась печень и чем они занимались с гоблином в пристройке, я узнал совсем не сразу. Первый месяц мы с Лито без особой приязни косились друг на друга, почти не разговаривая, лишь изредка перебрасываясь короткими репликами. Но со временем, отношения начали налаживаться. Общая беда сильно сближает, куда прочнее общей радости. Как-то, сначала стороживший воин, а затем и колдун так меня отделали, что к концу дня я не мог двинуться не застонав от дикой боли, так и валялся пластом, стараясь не шевелиться. Именно тогда мне сломали колено. В тот вечер, когда стемнело, Лито обработал мои раны какой-то травой, которую умудрился насобирать там же во дворе. Разжевав зелёные листья, он втирал их в моё тело, при этом непонятно бормоча на своём языке. Нельзя сказать, будто наутро всё бесследно зажило, особенно перебитая нога, но я сумел, хотя и с неимоверным трудом встать и взяться за работу, а иначе мне скорее всего попросту бы перерезали глотку — вряд ли кто ни будь стал возиться, выхаживая полудохлого раба, куда проще завести нового. После того случая мы с гоблином начали понемногу сближаться. Поначалу короткий, ничего незначащий обмен фразами, постепенно перерос в долгие беседы, начинавшиеся как только дежурный воин колдуна проверив надёжность запоров наших ошейников, уходил спать, и длившиеся часами. Иногда, днём, выполняя какую-нибудь очередную порученную работу, я буквально засыпал на ходу, зарабатывая немилосердные удары кнутом, но ни за что на свете не согласился бы отказаться от этого ночного общения — лишь благодаря ему мне удавалось сохранить рассудок и не сойти с ума. Темы для разговоров были самые разные — от рассказов о своей прошлой жизни, до рассуждений на религиозные темы. Лишь об одном Лито всегда отмалчивался — как он умудрился оказаться на цепи у горского шамана. Только к концу третьего месяца моего заключения он поведал мне об этом, заодно раскрыв зачем колдуну понадобилась человеческая печень.

Гоблин предупреждающе заёрзал на своём высоком стуле, заставив Мариана невольно напрячься, но Локрин успокаивающе махнул рукой.

— Теперь уже нет смысла скрывать, дружище, — он задумчиво провёл ладонью по подбородку. — Итак, на чём я остановился? Ах да, как раз самое интересное. Рассказ гоблина начался с возвращения в глубокое прошлое. Когда-то, ну очень давно, когда человечество только-только начинало своё развитие, мало чем отличаясь от диких зверей, раса гоблинов находилась на самом пике расцвета и могущества, которого предки Лито добились в основном благодаря сильным способностям к магии, от рождения проявлявшимся почти у половины населения. Причём в те далёкие дни, возможности обладателей даром колдовства во много раз превосходили, то чем могут блеснуть наши современники из любого народа, включая и самих зеленокожих сородичей моего товарища по плену.

— К сожалению, за прошедшие века магический потенциал нашего мира сильно ослаб, — впервые с момента прихода гостей заговорил Лито. Судя по всему, эта тема его по настоящему задевала. — То что сейчас кажется вершиной мастерства, несколько тысячелетий назад считалось примитивными фокусами. Останься всё по прежнему и гномам ни за что не удалось бы одолеть нас в войне.

Роклан не оборачиваясь услышал, как недовольно засопел Олио. Но крепыш сдержался и промолчал, решив не затевать несвоевременный спор.

— Раз так происходит, значит это угодно Богам, — пожал плечами Джадс. — Кстати, как следует из некоторых древних приданий гоблинов, наш всемогущий Альтар, по легендам его жрецов — служителей, рождённый в жерле вулкана, а затем вышедший из него дабы наставить человеческие племена на путь истинный и даровать своё покровительство, на самом деле был обыкновенным смертным, просто обладал очень мощным, даже по тем временам, магическим даром и первым из людей научился им как следует пользоваться.

— Бред! — коротко выдохнул Вилланд.

— Вполне вероятно, — согласился Локрин, — во всяком случае, мне как человеку воспитанному в преобладающей вере королевства, подобное предположение тоже кажется неправдоподобным. Но давайте вернёмся к моей истории. В те далёкие века, когда наши предки, стараясь выжить, только начинали, подобно животным сбиваться в стаи, из которых в будущем и образовались первые племена, раса гоблинов, как я уже говорил, являлась, благодаря своей магии, самой могущественной в мире, превосходя и гномов, и орков, и даже эльфов. У них были свои государства, с огромными, величественными городами, промышленность, сельское хозяйство и прекрасно развитая структура управления. Благодаря значительному колдовскому преимуществу над другими народами, они могли себе позволить переложить всю тяжёлую работу на плечи иноплемённых невольников, а сами занимались в основном магией, политикой и искусством. Раньше я и подумать не мог, будто у этих диковатых малышей, в наше время прячущихся от всего мира в непроходимых чащобах, когда-то была своя высокоразвитая культура. Сидя на цепи, Лито рассказывал мне много, передаваемых в их кланах из поколение в поколение, легенд и приданий о том периоде, в которые сейчас просто невозможно поверить. Мы коснёмся только того, что имеет прямое отношение к нашему делу. Тогда одним из любимых развлечений зеленокожих были бои, в которых стравливались разные, низшие, по их мнению, существа, к коим они, на ровне с разным зверьём, безусловно приписывали и людей. Ставки при организации таких схваток достигали заоблачных высот. Не редко, помимо материальных ценностей, на кону оказывались магические артефакты, за обладание которыми любой современный колдун не раздумывая продал бы душу кому угодно.

— Ну и что в этом особенного? — мрачно поинтересовался Риан. — Орки и сейчас устраивают гладиаторские сражения между пленниками, с диким азартом заключая пари на исход поединков.

— Разница большая, — ответил за Джадса гоблин. — В наши дни побеждают силой оружия и воинским мастерством. В то время первую роль во всём играло колдовство.

— Короче говоря, — снова перехватил нить рассказа хозяин дома, — владельцы выставляемых поединщиков, наделённые шаманскими способностями, изобретали всевозможные амулеты, снадобья и зелья, придававших их сражавшимся невольникам дополнительную силу, скорость и свирепость. Так, постоянно экспериментируя, методом проб и ошибок, одному из самых могущественному шаманов тех лет удалось изобрести эликсир, делавший его бойцов — людей непревзойдёнными воинами. Основным ингредиентом напитка была человеческая же печень. Не буду вдаваться в магические подробности, в которых сам толком не разбираюсь, замечу только, что дополнительные нехитрые компоненты и травы, требуемые для приготовления, и в наши дни достать не проблема, а произносимое, над уже почти готовым зельем, заклинание, было по тем временам совсем простеньким. Сейчас невозможно представить, как можно было додуматься до такого, но тогда, судя по рассказам Лито, в подобных магических открытиях представители самой могучей в смысле колдовства расы не видели ничего незаурядного или нереального.

Люди и так имели перед дикими животными преимущество, благодаря, пусть тогда слабо развитому, но какому-никакому интеллекту и куда лучшей способностью к обучению. Правила состязаний не запрещали вооружать их клинками, нисколько не уступавшими по прочности когтям и клыкам хищников. Двуногим бойцам для победы, не хватало зачастую лишь мощности да звериной стремительности. Изобретённый колдуном эликсир с лихвой восполнил все эти недостатки. Принимавший его человек становился значительно сильнее, так же намного ускорялась реакция. Другие хозяева выступавших на кровавой арене рабов тоже использовали разнообразные магические ухищрения, наподобие амулетов, способствующих носившему не чувствовать боли, продолжая схватку до последнего издыхания, абсолютно игнорируя полученные ранения, или снадобий, лишавших страха и будившим в душе яростное безумие. Фантазия у гоблинов была богатая, возможностей то же хватало, так что, постоянно соперничая друг с другом, они придумывали и изобретали много чего помогавшего их бойцам выигрывать схватки. Но к нашей истории имеет отношение только тот эликсир, о котором я говорил.

— Примерно три с небольшим тысячелетия назад, цивилизация гоблинов начала рушиться, — Локрин на секунду замолчав, посмотрел на Лито, как бы прося его подтвердить приведённую внушительную цифру. Тот согласно кивнул головой. — Магическая энергия, до этого переполнявшая наш мир, заметно пошла на убыль и вскоре зеленокожим колдунам стало не до развлечений. Уже было совсем не просто удерживать в повиновении огромное количество невольников, начались массовые побеги и восстания рабов, чего раньше никто даже представить не мог. Эльфы, гномы, орки, а так же люди, весьма быстро шагавшие в своём развитии, до этого вынужденные признавать превосходство державшейся на силе колдовства цивилизации, почувствовав её слабину, сначала понемногу, но постепенно смелее и смелее принялись покусывать некогда непобедимого соседа. Как случается всегда, когда после долгого безоблачного существования приходят тяжёлые времена, между правящими кланами самих гоблинов всё чаще возникали дрязги, нередко переходившие в кровавые междоусобицы. Нельзя сказать, что бы могущественное государство развалилось в один год — агония длилась больше десяти веков. Магические возможности расы зеленокожих, впрочем так же как и других рас, на протяжении всех этих лет потихоньку убывали. Но если остальные переносили этот процесс не так болезненно, больше полагаясь на физическую силу и сталь оружия, то малорослые гоблины, всегда опиравшиеся лишь на своё колдовство, постоянно теряли некогда казавшиеся неколебимыми позиции. Точку поставила закончившаяся поражением война с гномами.

— Что же они для себя какого-нибудь эликсира не придумали, способного помочь одолеть подгорников? — хотя в тоне аристократа улавливался сарказм, чувствовалось, что он, не смотря на сложившиеся, весьма трагические обстоятельства, слушал рассказ Джадса с неподдельным интересом.

— Эксперименты с даром, поиски и создания новых заклинаний и артефактов требуют огромных затрат энергии. Когда наши шаманы были на подобное способны, это не имело смысла. Наоборот, мои предки всегда считали грубую силу уделом низших рас, — с искренним сожалениям по ушедшим временам и упущенным возможностям, объяснил Лито. — Потом же, с каждым веком становилось всё трудней пользоваться старыми знаниями, а уж о том, чтобы изобретать нечто новое и речи быть не могло. К моменту начала войны за территории подобное уже находилось далеко за пределами чьих-либо возможностей. Но и после поражения моего народа, магический потенциал нашего мира продолжал угасать, пока, примерно около тысячелетия назад не остановился на том жалком уровне, который держится и по сей день. По сравнению с силами, доступными обладателям дара в прежние времена — это почти ничто.

— Теперь зеленокожие живут в труднопроходимых лесах, на севере материка, очень редко покидая их территории. От былых колдовских способностей прадедов, остались лишь воспоминания и легенды, — подвел итог историческому экскурсу Локрин и перешёл к настоящему. — Я понятия не имею, откуда шаман варварского горного племени узнал об эликсире, делающим воина практически непобедимым. Как предполагает Лито кто-то из его соотечественников, изгнанных из их народа (такое редко, но случается), попал к нему в руки и, то-ли добровольно, то-ли по принуждению, в принципе не важно, просветил колдуна на эту тему. Мне такая догадка кажется вполне вероятной, иначе как бы старик лично возглавивший небольшой боевой отряд из самых умелых бойцов племени, мог располагать точными сведениями где найти потомка шамана, который создал то зелье. Стоит признать, мой бывший хозяин был настоящим рисковым авантюристом. Отправиться с горсткой воинов в непроходимые чащи, где обитают зеленокожие, незаметно подобраться к определённому клану и выкрасть нужного гоблина, и не просто гоблина, а одного из наиболее одарённых в колдовстве представителя их расы на сегодняшний день — нужно быть или полным сумасшедшим или безнадёжным храбрецом, а скорее всего и то и другое в одном котле, что бы на такое решиться. Благодаря неимоверному везению, ему удалось выполнить задуманное. Правда достичь главной цели — получить желанный эликсир, оказалось совсем не просто. За минувшие века многие знания некогда великого народа были утеряны за невозможностью применять или ненадобностью. Малорослый пленник сразу честно признал, что хотя рецепт и заклинание, необходимые для приготовления интересующего шамана горцев зелья и передавались в их семье от отца к сыну, подобно многим другим колдовским тайнам клана, оставшимся с глубокой старины, но только на теоретическом уровне. На практике же уже очень давно никто не пробовал воссоздать интересующий старика эликсир — гоблинам это просто было совершенно ни к чему. Нужные пропорции ингредиентов теперь известны лишь приблизительно. Про заклинание и говорить нечего — примитивное несколько тысячелетий назад, в наши дни оно требует от произносящего неимоверного напряжения его магической энергии. А ведь к тому же, каждый звук должен произноситься с определённой интонацией и ударением — без постоянных тренировок, при нынешнем низком потенциале обладателей дара, воспроизвести всё до тонкостей практически невозможно. Естественно, сначала колдун не поверил с таким трудом добытому пленнику, решив будто тот пытается схитрить, желая сохранить секреты своих предков. Но когда после долгих, жесточайших пыток, а старик был настоящим мастером допросов с пристрастием, Лито продолжал твердить тоже самое, волей — неволей пришлось задуматься.

— А что ещё я мог ему сказать, если действительно, точно не знал мельчайших, и тем не менее, необходимых деталей обряда! — от нахлынувших страшных воспоминаний низкорослого товарища Локрина по плену аж передёрнуло.

— Не понимаю, — снова вставил вопрос Риан, — раз ты был одним из самых сильных шаманов своего народа, неужели не мог найти способ вырваться на свободу?

— Моя основная специализация — травник, — сокрушённо вздохнул гоблин. — В работе с любыми дарами леса, мне действительно нет равных. Но что бы их использовать, эти дары сперва требуется достать. Среди доступных растений во дворе, где мы сидели, не было ничего подходящего. В остальных же областях мои возможности довольно ограниченны.

— Горцы вообще народ крайне упрямый, а этот старик, по моему, мог превзойти по этому качеству всех своих сородичей вместе взятых, — продолжал Джадс. — Неудача расстроила его, но не заставила отказаться от задуманного. Быстро прикинув варианты, он решил добиваться своего методом проб и ошибок. Конечно, весьма долгий путь, к тому же без гарантии успеха, но дело явно того стоило. И как только Лито немного отошёл от пережитых истязаний, колдун заставил его приняться за работу, суть которой старик держал в тайне даже от ближайших помощников и учеников. Всего мой друг провёл у него на цепи больше трёх лет, вплоть до момента нашего освобождения. Игра Богов, рок проведения, насмешка судьбы, называйте как хотите, заключается в том, что когда желанная цель, как мог определить гоблин по некоторым специфическим признакам, была уже очень близка, племя взбунтовалось. Оголодавшие за год войны люди, к тому же прослышавшие о готовящемся масштабном походе королевской армии, однажды ночью быстренько вырезали всех своих предводителей, начав в первую очередь с военного вождя и верховного шамана, то есть нашего хозяина. Затем отправили в столицу послание с просьбой о мире и в виде акта доброй воли выпустили всех пленных подданных короны, в число которых не особо разбираясь, записали и Лито, чему он естественно не стал противиться.

— А вернувшись домой, вы решили закончить начатые колдуном горцев эксперименты, — отголоски печали в голосе Эла ещё отчётливо различались, но первое потрясение отступило, позволяя объективно оценить услышанное. И в то же время, как сильно не хотелось ему во всё это верить! Невольно вырвался вопрос: — Но зачем?

— Ты ещё спрашиваешь!? — затаившееся в глубине глаз Джадса, злобные огоньки, в один миг снова вспыхнули бушующем пламенем. — Под конец года рабства, от беспрерывных побоев, издевательств и унижений, у меня в сознание как будто что-то щёлкнуло и отключилось. Разум окутало непробиваемой стеной апатии ко всему вокруг. Я продолжал механически выполнять приказания старого шамана, отвечал когда требовали, но при этом воспринимал происходящее словно сквозь какую-то туманную пелену, не испытывая почти никаких чувств. Большая половина событий, случившихся за последние месяц или два пребывания в горской деревне, известны мне в основном по рассказам Лито — в моей памяти практически ничего не отложилось за это время. После прибытия домой прошла не одна неделя прежде чем я понемногу начал приходить в себя и не менее полтора года, до того момента, пока мозги полностью прояснились. — Прищурившись, Локрин пристально посмотрел в лицо Роклану. — Знаешь, что стало понятно в первую очередь, как только вернулась способность связанно мыслить? Меня все бросили! Хромоногий калека, просто напросто оказался никому не нужен. Никому! Государство, за которое на протяжении почти десяти лет рисковал жизнью и проливал кровь, быстренько вычеркнуло за ненадобностью из рядов армии, назначив нищенское пособие по инвалидности. Родной брат укатил в столицу устраивать свои дела, оставив меня с больной матерью на попечение слуг. Боевые товарищи, с кем много раз приходилось сражаться бок о бок — элементарно забыли. Но самое паршивое — как себя повёл человек, которого я с детских лет считал самым близким другом. Одно короткое письмишко в месяц — вот оказывается чего стоила его дружба. Ах да, чуть не забыл, — он повернулся к Риану, — ещё иногда, минут на пять заезжала Ваша светлость, милостиво осведомиться о моём здоровье.

— Но пойми… — сделал ещё одну попытку объясниться Элвуд, хотя явно нездоровый блеск во взгляде хозяина дома практически не оставлял надежды достучаться до его разума.

— Да не надо теперь лишних слов! — перебивая Роклана, Джадс уже не говорил, он кричал, навалившись грудью на край стола: — Относительно тебя, мне всё стало ясно ещё там, сидя на цепи во дворе у колдуна! Великий Альтар, как же я ждал, что ты придёшь и выручишь меня! Последние три года полного безразличия к моему состоянию, только подтвердили догадки относительно искренности твоей дружбы, превратив их в уверенность! — И в очередной раз, без перехода координально изменив настроение, Локрин вдруг опять перешёл на вполне спокойный тон: — Но об этом мы уже говорили, нет смысла повторяться. Давайте лучше закончу свой рассказ. Естественно я не захотел смириться с тем незавидным положением, в котором оказался. Роль бедного, всеми забытого инвалида меня совершенно не устраивала. Тем более когда под рукой было средство, способное всё исправить и доказать всем что слишком рано Джадса Локрина списали и забыли, словно ненужную рухлядь. Перед тем как соплеменники прикончили старого колдуна, им с Лито почти удалось добиться желаемого результата. После мой разум более — менее прояснился, убедить гоблина завершить работу труда не составило — вернуться в родные леса, к сородичам он всё равно не мог, так как пусть и по принуждению, выдавал тайны своего народа чужаку. К тому же, за время совместно пережитых злоключений маленький шаман по настоящему ко мне привязался и искренне желая помочь, проводил свои опыты с куда более сильным энтузиазмом, нежели прежде из-под палки старика — горца. Денег у нас хватало — братец высылал из Барлиза неплохое содержание, плюс куча драгоценностей матушки, которые ей теперь всё равно были без надобности. Нанять бандитов в нашем прекрасном городе тоже проблемы не составляет, так что никаких особых помех с осуществлением задуманного не возникало. Но не смотря на отсутствие серьёзных препятствий, процесс восстановления точного заклинания, занял куда больше времени чем мы рассчитывали. Первый состав эликсира, который Лито признал более менее подходящим, удалось получить только семь месяцев назад, но радоваться, как оказалось было преждевременно. Нет, зелье действовало. Впервые попробовав его, я чуть не сошёл с ума от восторга! Словами не передать, какое это ощущение! Кажется — беспредельные сила и мощь бурным потоком наливаются в тело, переполняют тебя изнутри. Такое чувство, будто по плечу свернуть любые горы, проломить любые стены и смести все преграды на своём пути! Пребывая в радостном потрясении, я даже не сразу обратил внимание, что неправильно сросшиеся после перелома кости ноги больше не болят и хромота совсем исчезла. Просто не верилось! К сожалению, моё счастливое состояние продлилось недолго. Примерно часа через два, действие эликсира быстро пошло на убыль, в течении нескольких минут полностью сойдя на нет, а затем мне начало становиться всё хуже и хуже — кружилась и раскалывалась голова, тошнило, сердце молотило так, будто собиралось вот-вот выскочить из груди. В итоге я потерял сознание.

— Не смотря на то, что по некоторым признакам, состав был подобран правильно, а заклинание прочитано верно, — с виноватым вздохом, вставил пояснение гоблин, — соблюсти все пропорции компонентов с предельной точностью не удалось. Пришлось опять взяться за экспериментирования.

Лито ещё раз сокрушённо вздохнул. Вообще, казалось его куда больше волновала та давняя промашка, чем сложившаяся сейчас трагическая ситуация. Он то ли не понимал настроений и намерений Эла с Рианом, то ли был абсолютно уверен в отсутствии причин для беспокойства при любом развитии событий. В противоположность ему, Корд, так и не присев, не спускал с гостей напряженного взгляда, готовый при малейшей необходимости пустить в дело свой огромный тесак.

— В себя я пришёл только на следующий день, — снова заговорил Джадс, — и ещё трое суток провёл в кровати не в силах подняться, а потом с неделю еле передвигал ноги, ощущая сильную слабость. Кстати, колено снова болело, казалось даже хуже, чем прежде. Но не смотря на такие тяжелые последствия, у меня ни на секунду не возникло мысли, отказаться от дальнейших попыток добиться желаемого. Наоборот, испытанное мной поистине волшебное чувство физического могущества и душевной свободы, стоило любого риска. Надо отдать Лито должное, он сразу определил правильное направление в работе над ошибками. С каждым следующей попыткой, действие эликсира продолжалось всё дольше и дольше, а негативные побочные эффекты, которых совсем избежать до сих пор не удавалось, становились тем не менее всё слабее, протекая куда легче и проходя раз от раза за более короткий срок. При последнем применении, зелье поддерживало мои силы на заоблачной, для простого смертного высоте почти неделю. А потом, когда его влияние прекратилось и накатила, теперь уже достаточно терпимая, без всяких потерь сознания и лежания пластом, дурнота, пришлось подождать всего три дня. На четвёртый, то есть вчера, от недомогания не осталось и следа. Как видите, по сравнению с первым опытом, прогресс весьма существенный. Хотя по мнению моего маленького шамана, в идеале действие колдовского снадобья его предков, должно продолжаться примерно с пол месяца, без всяких последствий. А значит можно будет, не опасаясь перегрузить организм и надорвать сердце, сразу глотать следующую порцию. Так что если, а вернее — когда у нас всё получится, я постоянно буду находиться в такой форме, о какой ни один человек на свете и мечтать не может. Неплохо для никому ненужного калеки, не правда ли?

Закончив этим вопросом своё повествование, Джадс откинулся на спинку кресла, с ироничной насмешкой глядя на бывших друзей и сослуживцев. Повисло недолгое молчание, во время которого каждый думал о своём. Наконец Элвуд негромко спросил:

— А зачем тебе понадобилось имитировать болезнь и душевное расстройство, если по собственным словам, ты уже больше года, как пришёл в себя?

— Сам додуматься не можешь? Я же не яблоки таскал у соседа! Сотрудничество с бандитами, покупка у них человеческих органов, участие в шаманских обрядах другой расы, проведение которых на территории королевства, строжайше запрещено законами! Если бы всё это каким-то образом всплыло — отвертеться от виселицы шансов не было бы никаких! А так кому придёт в голову обвинить, или хоть просто заподозрить, в чём-то подобном несчастного инвалида, пострадавшего, сражаясь за своё государство! И потом, легенда о моём плачевном состоянии, помогала отваживать всяких назойливых родственничков — ведь чужая беда, как известно, всегда отталкивает. Даже родной брат после своего переезда навестил нас всего лишь раз и узнав, что мы с матерью ни на шаг не приблизились к выздоровлению, уже на следующий день укатив к себе в столицу, больше не возвращался. Нас с Лито такое положение вещей полностью устраивало. Но с твоим приездом всё изменилось. Когда я смотрел на тебя, всего такого правильного, положительного, изображающего искреннее участие и стремления помочь (только где всё это было раньше!), грудь разрывало жгучие желание вонзить в твою шею что-нибудь острое. В таком состоянии непрерывно изображать полную отрешенность и равнодушие ко всему окружающему, стало невыносимо тяжко. Поэтому пришлось ломать комедию с начавшимся чудесным выздоровлением, дававшую возможность скрывать душившую меня ненависть, за другими чувствами.

— И всё равно, я не понимаю, — Элвуд говорил всё так же тихо, но костяшки пальцев, сжимающих рукоять секиры побелели от напряжения, выдавая его состояние. — Раз ты так сильно меня ненавидишь, почему не пришёл за моей жизнью сам, хлебнув для верности шаманского пойла? Зачем было платить бандитам, лишаясь при этом возможности насладиться местью? И чем тебе помешали Ринк и Сония?

Локрин, дурачась, с преувеличенно картинным удивлением покачал головой.

— Ну как можно быть таким недогадливым? По моему раньше ты соображал значительно лучше. — И уже серьёзно объяснил: — Главной мишенью являлись вовсе не вы, а вот он! — хозяин дома ткнул пальцем в сторону Олио. — Я думал, будто благополучно прибил его той ночью, в доме Канта. Но тут выясняется, что этот малорослик вполне жив — здоров, да ещё обитает у тебя в качестве ценного свидетеля. И значит ты в любой момент можешь притащить его сюда, помнишь сам предлагал нас познакомить? Откуда мне было знать, насколько хорошо он тогда смог меня разглядеть? И ведь не зря опасался — голос-то гном опознал сразу! Но указать людям Клина основной целью подданного Подгорного Королевства, значило как минимум повысить в несколько раз стоимость заказа — как-никак представитель другого народа, чьи упёртые бородатые сородичи без сомнения будут давить на наместника, требуя самого тщательного разбирательства. Бандиты могли вообще отказаться браться за эту работу, либо заломили бы заоблачную цену. А с деньгами у нас сейчас дела обстоят уже далеко не так безоблачно — оплата на протяжении года трудов убийц, услуг «псов», аренда двух домов, закупка тех дополнительных компонентов для эликсира, которые Лито не мог насобирать самостоятельно — все эти расходы заставили нас порядком растратиться. Матушкиных украшений почти не осталось. Так что не считая моего мизерного пособия, приходилось рассчитывать только на средства, присылаемые братом — прожить на эти деньги можно без проблем, а вот для наших целей требовалось больше. А на счёт мести… — Джадс выдержал секундную паузу, прежде чем продолжить: — можешь поверить, планов было много! Я даже не знал на каком именно остановиться, возможно поэтому и тянул с исполнением. К тому же, хотел сперва довести начатое до конца — получить идеальный состав эликсира, что бы перед твоей смертью (а за подлое предательство лишь такая цена могла бы меня удовлетворить, только было трудно определиться с деталями!), не кривя душой, без малейших приукрашиваний, рассказать, да и продемонстрировать, чего ты лишился, когда бросил в беде лучшего друга! Ведь если бы не это, мы могли бы разделить вместе с тобой даруемое древним колдовством гоблинов могущество, как делили всё, на протяжение прежних долгих лет, начиная с раннего детства!

Локрин неожиданно захохотал. Было в этом жутком смехе что-то неестественное, безумное. Только сейчас Роклан до конца осознал — того Джадса, которого он знал с давних пор, больше нет. Скорее всего, он умер в тот момент, когда вонзил нож в спину бедолаги Бреота. Последующий год истязаний и унижений исковеркали душу и разум сидящего перед ним, и внешне и голосом очень похожего на старого друга, но уже совершенно другого человека, превратив в смертельно озлобленного, помешанного на мысли, будто все вокруг его предали, опасного сумасшедшего, жаждущего расквитаться с целым миром сразу и главное — конкретно с ним, Элвудом. Мысль о мнимом предательстве близких ему, вернее не ему, а тому, прежнему Джадсу, людей, вероятно родилась в больном мозгу бывшего пленника горцев, что бы заглушить голос совести и перевалить на кого-то вину, за пережитые невзгоды. Со временем мысль переросла в навязчивую идею.

Хохот между тем, постепенно перешёл в глухой кашель, справившись с которым, Локрин продолжил отвечать на заданный ранее вопрос собеседника:

— Почему нанял бандитов, а не пришёл сам? — пальцами он легонько выбил короткую дробь на крышке стола. — Веришь, чуть локти себе не кусал от досады по этому поводу. Но как назло, только буквально за день до того, как ты рассказал о своём гноме, действие очередной порции эликсира закончилось. Я уже упоминал — хотя негативные последствия приёма зелья теперь стали намного слабее, совсем избавиться от них нам пока не удалось. В тот вечер, как и на кануне, меня одолевала ощутимая слабость, сопровождаемая лёгким головокружением, а пить эликсир, пока организм не восстановился, по твёрдому убеждению Лито, смертельно опасно — просто напросто, не выдержав нагрузки, может отказать сердце. Так что самому нечего было и думать, предпринимать какие либо действия. В то же время, тянуть с устранением подгорника однозначно не стоило. Насколько бы сильно мне не хотелось лично видеть твои глаза в последние мгновенья, рисковать было нельзя. Даже месть не стоит того, что бы ради неё ставить под угрозу производство и совершенствование волшебного напитка, без которого теперь я не представляю себе дальнейшего существования.

— Любители «капель забвения» попадают в такую же зависимость от своей отравы, — заметил на эти слова Мариан.

— Нечего сравнивать меня с ненормальными, платящими огромные деньги за то, что бы добровольно превратиться в полудохлые растения! — тут же огрызнулся Джадс. — Они, приняв свои капли, валяются на постели, словно безвольные куклы, а я под действием эликсира наоборот, обретаю немыслимую для обычного смертного силу и энергию. Впрочем, пытаться объяснить это тем, кто не разу не испытывал того бесподобного чувства, которое дарит зелье гоблинов — пустая трата времени.

— И тебя ни сколько не смущает, что для осуществления твоих планов, гибнут ни в чём не повинные люди? — спросил Эл, в общих чертах уже заранее догадываясь какой будет ответ.

— Ни капельки! — подтвердил его предположения Локрин. — Кого из них волновало, когда я, будто собака сидел на цепи? Так почему же меня должны интересовать их жизни?

— Да ты просто психованный маньяк! — не повышая голоса, но предельно твёрдо вынес свой вердикт Вилланд.

Ожидаемого гневного всплеска на подобное заявление, со стороны хозяина дома не последовало. Он только неопределённо пожал плечами, всем видом демонстрируя, что не считает нужным даже комментировать такое нелепое обвинение.

— Ещё какие-нибудь вопросы? — спросил Джадс с издевательской вежливостью.

— Есть один, но только не к тебе, а вот к нему, — Риан посмотрел на стоящего перед ним Корда. — участие во всём этом гоблина ещё как-то можно объяснить — другая раса, со своими ценностями, на человеческие жизни и нормы морали плевать он хотел — они для него пустой звук. Но как тебя удалось втянуть во в такую мерзкую историю? Что, тоже захотелось безмерной силы и могущества?

Великан, хмуро сдвинув брови смотрел на аристократа, явно не собираясь отвечать. За него это сделал Локрин.

— О, тут совсем другие причины! Всё дело в чувстве безграничной… — Джадс изобразил задумчивость, будто подбирая нужное слово, при этом краем глаза наблюдая как напряглась спина гиганта, — преданности по отношению к моей матери. Мы с Лито твёрдо убеждены — раз эликсир способен вернуть здоровье мне, то и матушке должен помочь. Хотя конечно, что бы не рисковать, сначала надо получить идеально правильный состав зелья.

— Но это же совсем разные вещи! — удивлённо произнёс Элвуд, в свою очередь посмотрев в лицо бывшего моряка. — У госпожи Локрин недуг души, а не тела! Вряд ли колдовское пойло, придуманное гоблинами для своих гладиаторов может послужить лекарством в этом случае!

— А вот наш маленький шаман считает, что подобное вполне вероятно, — не скрывая издёвки, возразил Джадс. — И ему, как мне кажется, лучше знать.

— По моему, — снова обратился к великану Вилланд, — тебе просто на просто морочат голову!

Сын барона всегда испытывал к Корду необъяснимую дружескую симпатию, не смотря на разницу в социальном и общественном положении. Ни одна их встреча не обходилась без подшучиваний и подтруниваний друг над другом, от которых оба получали заметное удовольствие. И в тоже время, за безобидными колкостями чувствовалось искреннее взаимное уважение, между двумя сильными, гордыми мужчинами.

Неожиданно гигант всё же решил заговорить:

— Если есть хоть один шанс из сотен тысяч вернуть госпоже рассудок, — глухо сказал он, — стоит попытаться его использовать. Все лекари, пытавшиеся её лечить своими микстурами, в конце концов только беспомощно разводили руками. Может хоть это древнее средство зеленокожих окажется действенным.

Роклану сразу припомнил свои догадки ещё из довоенной молодости, относительно того, будто бывший моряк испытывает к хозяйке дома, в котором живёт и работает, куда более сильные чувства нежели простое почтение.

— К тому же, — между тем продолжал Корд, — обратной дороги теперь при любом раскладе нет. К тому адвокату, через которого мы арендовали дома, под именем Монка ходил я. Я же потом, когда после убийства «псов» поднялась волна, его и убрал, что бы не смог меня опознать. И знаете, — он без колебания встретился взглядом поочерёдно с обоими гостями, — вот вы тут спрашивали: стоят ли все погибшие в этой истории желаемой цели? По мне, так если в результате получится помочь госпоже Локрин стать прежней, эти жертвы совершенно ничего не значат.

— А Ринк? Вы же с ним были дружны!

Великан мгновенье помедлив, тряхнул головой, словно отгоняя неприятные мысли.

— Жаль старика конечно, но так уж вышло.

Все замолчали. Говорить больше было не о чём — всё уже сказано, точки расставлены. Роклан вдруг обратил внимание на то, что бивший, когда они вошли, хозяина дома озноб прошёл и капли пота не лбу больше не выступают. Лицо Локрина заметно побледнело, а глазные белки прорезались густой сетью красных прожилок. В мозгу воина промелькнула догадка.

— Тот самый эликсир? — спросил он, кивнув на большой кубок стоящий перед Джадсом.

— Совершенно верно, — кивнул друг детства, довольно оскалившись. — Тот самый. Пока мы здесь болтали, зелье, выпитое перед вашим приходом, как раз подействовало надлежащим образом. Великий Альтар! Если бы тебе только довелось почувствовать, то же, что ощущаю сейчас я! — он с блаженной улыбкой прикрыл глаза.