Рассвет застал всех троих сидящими на лавочке, возле крыльца дома Локрина. Остаток ночи после схватки выдался долгим. Вызванные Вилландом стражи порядка, уже закончили все свои необходимые формальности по осмотру и описанию места происшествия, после чего вынесли, засунутое в мешок тело гоблина и увели по прежнему безразличного к окружающему Корда, закованного в кандалы. Проходя под конвоем мимо стоявшей возле калитки жены, великан даже не посмотрел в её сторону. Впрочем, та тоже не выражала никаких особых чувств, равнодушно глядя как его сажают в казённую карету.

С служителями закона из всех участников событий, общался только Риан. Не вдаваясь в подробности, начальственным тоном аристократ сообщил им что это дело попадает под интересы Королевского Департамента Расследований. Как всегда в таких случаях лишних вопросов не последовало. Стражники из местного отделения неплохо знали этот район и большинство его обитателей. Старший наряда, сразу по приходу послал одного из бойцов за лекарем, жившем неподалёку. Пришедший вскоре вместе с рядовым, без перерыва зевавший молодой парень, внушительным сложением больше напоминал мясника или портового грузчика, чем врачевателя. Тем не менее он с профессиональной сноровкой, быстро перебинтовал всех раненных, включая Корда, а Вилланду вдобавок вправил на место перебитые кости носа и получив за труды серебряную монету отправился досыпать. Сразу после перевязки Роклан вышел во двор и опустившись на лавку с безучастным видом наблюдал за снующими туда-сюда блюстителями порядка. Те с любопытством косились в его сторону, но с вопросами не лезли, судя по всему предупреждённые командиром. Вскоре к нему присоединился гном, притащивший откуда-то здоровенную бутыль крепкого вина.

Когда стражники ушли, подошёл Риан и тоже сел рядом с Элвудом. Тот молча протянул ему сосуд, напитка в котором заметно поуменьшилось. Аристократ взялся за горлышко здоровой рукой и запрокинув голову сделал приличный глоток. Так они и просидели не произнося ни слова, в течении почти целого часа, время от времени поочерёдно прикладываясь к бутылке. На душе у Роклана было тяжело и муторно. Сколько бы воин мысленно не повторял себе, что тот близкий ему человек, которого знал на протяжении долгих лет, с которым так много было вместе пережито, умер уже давно, легче не становилось. Перед глазами постоянно всплывал образ лежащего на полу лучшего друга с двумя его, Элвуда, мечами, торчащими из тела. Стараясь как бы со стороны оценить произошедшие события, умом он понимал, что всё сделал правильно, у него просто не было другого выбора. Но к сожалению, в жизни, внутренние ощущения и чувства далеко не всегда подчиняются доводам рассудка. Вилланд и Олио тоже молчали, погружённые в невесёлые раздумья.

Наконец, когда солнечный диск уже наполовину показался из-за горизонта, Риан поднялся на ноги.

— Ну что ж, надо идти, — устало произнёс он. — Совсем расцвело и сейчас уже можно без труда найти наёмный экипаж. А то боюсь, дотопать пешком до дома у меня просто не хватит сил.

— Не стоило отправлять свою карету, — с усилием отвлекаясь от тяжёлых мыслей, ответил Эл. И тут же добавил: — Хотя, конечно, кто ж мог знать, что всё так обернётся.

— Вот-вот, — кивнул аристократ. — Мы же собирались, убедившись в наших подозрениях, аккуратненько спеленать Корда и передать в ближайшее отделение стражей порядка, дабы те препроводили его в тюрьму. А потом остаться ночевать здесь, чтобы объяснить произошедшее и поддержать остальных обитателей дома.

— Кстати, в отношении старого великана, всё так и получилось, — вставил заметно захмелевший гном.

Роклан мрачно кивнул. Не давая ему опять погрузиться в себя, Риан снова заговорил:

— Я переговорил с Нагной. Она не собирается куда-либо уезжать, и будет дальше присматривать за госпожой Локрин.

— А что будет с ним самим? — поинтересовался Эл, имея в виду бывшего моряка.

— Посмотрим. Официально ему можно предъявить только убийство далеко не самого порядочного в городе адвоката. Думаю до смертного приговора не дойдёт. Скорее всего, суд отправит его пожизненно на рудники. Королевству там всегда нужны рабочие руки.

— По моему, не смотря на сломанные нос и пальцы, ты не сильно хочешь что бы его казнили? — догадливо прищурился Роклан.

— Знаешь, — после небольшой паузы ответил Вилланд, — мне кажется, Корду самому очень не нравилось всё происходящее. Но жгучее желание помочь своей… госпоже оказалось сильнее. По моему совесть, гложущая его подсознание, постоянно держала нервы предельно натянутыми. Именно поэтому он сорвался, услышав твоё, в принципе ошибочное, обвинение. Каким бы железным самообладанием не был наделён человек, беспрерывное огромное напряжение в конечном итоге сказалось.

— Вполне вероятно, — согласился Эл и после лёгкой заминки, задал ещё один вопрос: — А что с телом Джадса?

Труп лучшего друга, вытащив из него клинки, он оставил там же, на полу в гостиной, и больше в дом не заходил.

— Я попросил стражников перенести его в спальню, — сделав последний глоток из бутылки, Риан вернул её гному. — Сейчас, по дороге, заеду в ближайшую контору ритуальных услуг, пусть пришлют людей заняться приготовлениями к погребению. Как доберусь до дома, отправлю кого-нибудь в храм Альтара, договариваться со жрецами. Думаю, похороны проведём завтра с утра — сегодня нам просто необходимо отдохнуть. Согласен?

— Да, — кивнул Роклан, и немного подумав, поинтересовался: — Ну а как же указы?

Он имел в виду, что по законам королевства, тела тех, кого обличили в совершении тяжких преступлений (в основном убийц и насильников), сжигались без всяких ритуалов в общей яме, не на самом поле Памяти, а чуть в стороне от его территории.

— Разберёмся, — отмахнулся перебинтованной рукой Вилланд. — Во первых, если смотреть с официальной стороны, ни один суд пока Локрина виновным не признавал. И во вторых, чисто по человечески, мы будем провожать в последний путь того Джадса, которого знали раньше, с кем вместе не раз рисковали жизнью, а не психованного убийцу с явно нездоровым разумом, в которого он превратился после плена.

— Звучит немного пафосно, — грустно усмехнулся Роклан, — но по сути абсолютно справедливо.

— Тогда решено, церемонию назначим на завтрашнее утро, жена Корда оповестит близких и родственников, — подвёл итог аристократ. — Ну что, идём?

Элвуд поднялся с лавки. От полученных ран и приличного количества выпитого, голова слегка кружилась. Втроём они вышли за калитку. Найти наёмный экипаж, как и предполагал Вилланд, труда не составило. Не пройдя и двухсот шагов, друзья остановили догнавшую их карету, неспешно катившую по улице в поисках зажиточных горожан, имевших возможность позволить себе добираться к месту работы или службы с комфортом, не стаптывая башмаков и не утруждая ног. Возница сперва с подозрительным сомнением покосился на окликнувшую его компанию потенциальных клиентов, в порванной, местами окровавленной одежде, из-под которой виднелись свежие бинты, но брошенная ему Марианом серебряная монета сразу решила дело.

— Сначала завезём вас, потом поеду к себе, — сказал Мариан открывая скрипучую дверцу.

— Вы поезжайте, а я пройдусь пешком, — покачал головой Роклан, — не помешает проветриться, да и надо кое-куда зайти.

Он понимал, что вдруг пришедшая на ум мысль навеяна алкоголем и трезвую голову подобная идея вряд ли посетила бы, но не собирался от неё отказываться.

— Пожалуй и мне не помешает прогуляться! — тут же откликнулся Олио.

— Ты посмотри на себя! — попробовал урезонить гнома Вилланд. — На тебе же живого места нет!

Куда собрался Элвуд, аристократ почему-то догадался сразу и не пытался его отговаривать, несмотря на, казалось бы явную, нелепую несвоевременность принятого воином решения.

— Пустяки, — между тем уже с привычным упрямством насупился крепыш. — Всё это ерундовые царапины. Не в обиду будет сказано конечно, но мы, гномы, намного выносливее представителей любых других народов и куда легче переносим всякие недуги и травмы!

Похоже вино ощутимо придало Олио сил. К тому же, по настоящему серьёзных ранений он действительно не получил. Маленький стилет гоблина оставил кучу болезненных, но не очень глубоких уколов и хотя гном заметно прихрамывал, качественная перевязка, а затем приём внушительной дозы болеутоляющего, тонизирующего средства из раздобытой им большой бутыли, явно значительно улучшили его самочувствие. Последствия воздействия шаманского порошка тоже почти совсем прошли, глаза малорослика больше не слезились, сдавливающая виски боль полностью отпустила.

Аристократ вопросительно посмотрел на Роклана, но тот только устало — равнодушно пожал плечами, словно говоря: «хочет, пусть идёт.»

— Думаешь попытаться что-то исправить? — всё же решил уточнить Вилланд.

Получив в ответ на свой вопрос молчаливый кивок, Риан чуть поколебался, словно собираясь ещё что-то сказать, но так и не произнеся ни слова, на прощанье ободряюще хлопнул здоровой рукой Эла по плечу, кивнул гному и забрался в карету.

Как только экипаж тронулся, Роклан и Олио не спеша пошли по улице, стараясь не замечать полные скрытого любопытства взгляды, которыми их украдкой провожали редкие прохожие. Грязная, порванная и окровавленная одежда обоих спутников привлекла внимание и попавшегося им по дороге патруля стражников. Четверо служителей закона, остановив подозрительную парочку, довольно вежливо, но в то же время весьма настойчиво поинтересовались что с ними произошло. Не вдаваясь в долгие объяснения, Элвуд предъявил свою бляху. Как обычно, знак Департамента, возымел привычное действие, позволив избежать долгих расспросов. С благодарностью отклонив сразу же последовавшие от старшего наряда предложение оказать в случае необходимости помощь, воин с гномом направились дальше.

Роклан шагал молча, погружённый в свои невесёлые раздумья. От накопившейся за последние дни усталости и выпитого вина, его слегка пошатывало, на душе по-прежнему было муторно и мерзко. Олио, видя состояние бывшего «медведя» с разговорами не лез, молча хромая рядом. Когда Эл не останавливаясь, проследовал мимо поворота в переулок, ведущий на улицу, где стоял их дом, крепыш только покосился на него, но так же ничего не сказал. Впрочем, ему не потребовалось много времени, что бы понять куда именно они направляются, ведь этим же маршрутом они шли меньше суток назад.

Вскоре предположения гнома подтвердились. Роклан остановился возле калитки жилища чародея Хаундера. Несколько мгновений помедлил, затем тряхнув головой, взялся за шнурок, протянутый к колокольчику, висевшему внутри дома.

— Может сначала следовало зайти переодеться? — пока Элвуд не успел дёрнуть, негромко предложил Олио.

Воин отрицательно покачал головой. На волне бушующей в груди бури эмоций, вызванной только что пережитым моральным напряжением и глубокой печалью, от которой хотелось по звериному выть, он чувствовал непреодолимое желание осуществить своё вдруг родившееся намеренье поговорить с магом и его дочерью прямо сейчас, иначе этот разговор мог не состояться никогда. Любое промедление способно просто напросто лишить его решимости. За последние два дня Эл потерял почти всех близких ему людей. И если мёртвых, воскресить было невозможно, то хотя бы попытаться вернуть Иллиану явно стоило. Да, Роклан нанёс Уласу страшное оскорбление. Да, девушка вряд ли сможет переступить через себя и забыть о случившемся вчера в их доме, ведь Эл у неё на глазах чуть не лишил жизни её же родного отца. Да они даже слушать его скорее всего не захотят. Но если он, причём не откладывая ни на минуту, не попробует исправить ситуацию, каковы бы малы не казались шансы на успех, потом никогда себе этого не простит.

Где то в глубине сознания снова мелькнуло понимание, что помимо всего прочего, решение прийти сюда и объясниться подхлёстывает ещё и выпитое во дворе Джадса спиртное. Роклан отмахнулся от этой мысли и несколько раз энергично дёрнул за шнурок.

Прутья решётчатой калитки переплетаясь замысловатым узором, не позволяли просунуть между ними даже детскую ручку, но оставляли возможность видеть с улицы крыльцо и входную дверь дома. Она открылась минуты через две после того, как Элвуд позвонил, пропуская хорошо им знакомого молодого толстого слугу. Парень, зевая во весь рот и усиленно протирая глаза, не спеша спустился со ступенек и по дорожке направился к калитке, бурча что-то себе под нос, скорее всего не слишком лестное в адрес ранних гостей. Похоже, вчерашний урок ни на каплю не уменьшил его самоуверенности. Во всяком случае, он даже не удосужился как следует рассмотреть стоящих по ту сторону решётки, прежде чем, так и не разлепив толком веки, распахнуть узорчатую дверь.

— Что угодно? — смысл вежливой фразы не слишком вязался с нескрываемым раздражением в тоне говорившего. Судя по всему в доме чародея не очень привыкли к столь ранним визитам.

И тут парень наконец разглядел посетителей. Только что сонные глаза, резко округлились, кровь моментально отхлынула от пухлых щёк. Какую-то долю секунды он ошалело пялился на Роклана с Олио, затем стремительно развернулся и с неожиданной резвостью припустил обратно в сторону крыльца, взлетев на которое, скрылся внутри здания.

Эл и гном переглянулись, затем не спеша прошли во двор, аккуратно прикрыв за собой калитку. Не доходя нескольких шагов до дома, они остановились. Ждать долго не пришлось. Вскоре входная дверь снова открылась и на пороге появился чародей облаченный в длинный тёмно-синий халат. Хмуро сдвинув брови, он окинул пристальным взглядом незваных гостей, без сомнения сразу отметив их потрёпанный внешний вид, секиру в руке Роклана и боевой молот, покоившийся на здоровом плече малорослого крепыша.

— Чем обязан, господа? — холодно начал маг, обращаясь в основном к Элвуду. — В прошлый раз я кажется ясно дал понять, что вам здесь больше не рады?

— Понимаю ваше негодование, — спокойно произнёс воин, — оно полностью справедливо. Мы для того и пришли, чтобы принести свои извинения за вчерашнее недоразумение и…

— Недоразумение!? Ах вот как это называется?! — зло перебил Улас. — По-моему тут больше подходит слово «преступление»! И лишь благодаря памяти о вашем отце, вы пока не понесли за него никакого наказания!

— Какое уж там преступление? — тихонько буркнул Олио. — Ну ошиблись чуток, с кем не бывает?

— Я только хотел сказать… — сделал ещё одну попытку Роклан.

Но чародей снова не дал ему закончить:

— Да вы уже вчера наговорили куда больше, чем требовалось! — его тон оставался сухим и надменным. — Что ж, судя по вашему виду, вам удалось добраться до виновного в смерти Ринка. Остаётся надеяться, что на этот раз не произошло никакого… недоразумения?

Элвуд почувствовал, как в нём поднимается волна злости.

— Не произошло, — сдерживая себя, как можно вежливее ответил воин. — Мы и правда наконец во всём разобрались. Но речь сейчас не об этом. Послушайте, — он запнулся, мучительно подбирая слова, — мне в самом деле очень жаль, что вчера так получилось. Но поставьте себя на моё место, я без конца ломал себе голову над разгадкой происходящего, и вдруг, как казалось в тот момент, нашёл вполне правдоподобное и логичное объяснение. У меня действительно были основания вас подозревать, и тогда они выглядели весьма убедительными. Конечно, следовало сначала проверить свои выводы. Хотя это сейчас так просто здраво рассуждать и прикидывать как было бы правильно поступить, а прошлым утром… Я признаю, что вёл себя явно не обдуманно и излишне агрессивно, но попробуйте понять…

— Молодой человек, — уже в третий раз перебил Роклана маг. Злости в его голосе поубавилось, хотя доброжелательности тоже совсем не ощущалось. — Это вы должны понять и навсегда себе уяснить — прежде чем бросаться такими обвинениями, стоит крепко подумать. И уж тем более ни в коем случае нельзя хвататься за меч, повинуясь слепому порыву, нападая на ни в чём не повинных людей, иначе в следующий раз это может закончиться куда как плачевней. Странно, что за вашу, судя по всему полную испытаний военную жизнь, до вас не дошли столь простые истины.

Элвуд на пару секунд прикрыл глаза и медленно выдохнул. Чародей безусловно был прав и имел все основания чувствовать себя оскорблённым. Но он мог хотя бы дослушать до конца, постоянно не обрывая воина, особенно когда для того слова складывались в нужные фразы с таким трудом. И если уж припомнить всё до мелочей, Роклан не накидывался на хозяина дома с порога, сначала попытавшись получить ответы на свои вопросы. Улас сам не захотел с ним разговаривать, лишь высмеяв его подозрения. Пусть его вчерашнюю надменность, после того как он услышал ложные обвинения в свой адрес, можно было легко понять, но всё же объясни маг сразу всю несостоятельность выводов Эла, до клинков бы дело вообще не дошло. Хотя сейчас указывать на этот факт господину Хаундеру не имело никакого смысла. Похоже идея прийти сюда, действительно оказалась ошибкой, во всяком случае, с этим стоило повременить, пока гнев мага немного не остынет. Впрочем, сожалеть уже было поздно.

Роклан взглянул возвышавшемуся с крыльца чародею в лицо и устало заговорил:

— Я пришёл сюда, что бы принести свои извинения. Принимать их или нет — решать вам. И ещё, — после мгновенного колебания, он всё-таки продолжил: — я люблю вашу дочь и хотел бы провести с Иллианой всю оставшуюся жизнь, заботясь о её благополучии так, как только будет в моих силах. На моё предложение она ответила согласием, но после вчерашнего происшествия, теперь вряд ли пожелает даже видеть меня без вашего разрешения. Поэтому хочу попросить: если когда-нибудь, сколько бы времени не прошло, обида у вас в душе утихнет, и вы всё же попробуете переступив через свою уязвлённую гордость, понять мотивы толкнувшие меня на подобные действия, дайте мне знать, что бы я мог попытаться хотя бы просто поговорить с ней. Иначе, учитывая сложившиеся обстоятельства, без отцовского позволения она вряд ли будет расположена слушать.

— Моя дочь сама в состоянии решать кого ей слушать, а кого нет, — пожал плечами господин Хаундер.

— Это не тот случай, — убеждённо ответил Эл. — Иллиана знает, что я нанёс вам незаслуженное оскорбление, да ещё пытался убить чуть ли не у неё на глазах. — Он покачал головой. — Нет, пока вы не смените гнев на милость, мне даже не стоит и пробовать подходить.

Улас внимательно разглядывал стоящего перед ним воина. По каменному выражению лица невозможно было даже приблизительно понять о чём думает чародей.

— Если она так вам не безразлична, может стоило основательно подумать перед тем, как совершать опрометчивые поступки, которые могут недосягаемо отдалить вас от того, кто сильно дорог?

Элвуд устал. Чувство вины, раздражение, грусть смешались в его груди в дикий коктейль, готовый в любую секунду выплеснуться наружу.

— Теперь можно сколько угодно читать мне проповеди, пусть и вполне заслуженные, — произнёс он. — Я уже говорил, признаю, что действовал с непозволительной горячностью, но в тот момент мне оказалось не под силу сохранить холодный рассудок, к тому же всё на первый взгляд выглядело вполне очевидным. И не надо меня снова перебивать! — заметив, как маг уже открыл рот, собираясь вставить очередное замечание, Роклан предостерегающе поднял руку. — Подумайте лучше вот о чём. Я уверен — Иллиана отвечала на моё к ней отношение взаимностью, иначе никогда бы не согласилась на сделанное мной предложение. И если сейчас вы не сможете найти в себе силы, забыв о присущёй высокому положению надменности, для проявления снисхождения к человеку, любящему вашу дочь и больше всего на свете желающему сделать её счастливой, то будет ли это на самом деле правильным? Нет, оно конечно понятно, — продолжал Эл с горькой иронией, — гордость уважаемого мага, одного из первых в городе представителей самой почётной гильдии королевства, безусловно привыкшему ко всеобщему почтению окружающих, задета ложным обвинением! Кошмар какой! И всё же… Просто подумайте.

Не дожидаясь ответа, он резко развернулся и направился к калитке. Гном, буркнув себе под нос что-то вроде: «ничего себе — извинились!», захромал следом.

Улас, проводив их взглядом, повернулся к дочери, стоявшей за стеной, рядом с дверным проёмом. Оставаясь невидимой для посетителей, молодая женщина слышала весь разговор. Маг слегка растерянно покачал головой.

— Я так до конца и не понял, это что, была такая оригинальная просьба о моём благословении на ваш союз?

Иллиана молча смотрела на отца. Красивые, выразительные глаза помимо воли наполнились слезами.

— Любишь его? — негромко спросил чародей.

Девушка всё так же не говоря ни слова, кивнула. Маг, немного подумав, неожиданно улыбнулся и с отеческой заботой взял её за руку.

— Что ж, тогда можешь считать, моё одобрение ты получила, — Хаундер перехватил удивлённый взгляд дочери, и пожав плечами, пояснил: — Как бы там ни было, а в его искренности у меня сомнений не возникло. Кто знает, может этот человек действительно способен сделать тебя счастливой, во всяком случае, я уверен, он приложит для этого все усилия.

— А как же… — Иллиана не договорила, но Улас сразу понял, о чём она хотела спросить.

— Да никак. Возможно, и правда следовало вчера сразу развеять все возникшие у него подозрения, какими бы смешными и оскорбительными они мне не показались. Тогда бы наша встреча могла закончиться куда более мирно. К тому же, не смотря на всё случившиеся, Элвуд мне нравиться — настоящий мужчина и воин. Хотя явно будет не лишним, если рядом с ним будет находится кто-то, способный в случае необходимости сдерживать его не в меру яростные душевные порывы! — чародей одарил дочь многозначительным взглядом. Затем продолжил: — Конечно, примерно с месяц, или два я оскорбленно «подуюсь» и не буду заезжать к вам в гости. Уж не обессудь — положение обязывает. Не могу я вот так сразу извинять всякого, кому вздумается бросаться на меня с мечом! Но потом, куда ж деваться, прощу. Естественно с видимой неохотой.

Девушка, приблизившись, поднялась на цыпочки и поцеловала отца в щёку.

— Пап, — сказала она, похоже ещё не до конца веря в происходящие, — ты у меня самый лучший.

И упорхнула в глубь дома.

— Кто бы сомневался!

Господин Хаундер не спеша вышел на крыльцо и, подняв голову, посмотрел на весеннее безоблачное небо.

Проснувшись, Элвуд чуть разлепил веки и сквозь ресницы посмотрел в сторону окна. Судя по находившемуся в зените солнцу, близилось время обеда. В памяти тут же всплыли все события вчерашнего дня и прошедшей ночи. Боль и тоска, отступившие на время нескольких часов тяжелого забытья, снова заполнили душу.

— «Великий Альтар, Джадс! Как же так!?» — мысленно застонал воин.

Нарисовавшаяся сразу после этого в сознании детальная картина утреннего визита к Уласу, заставила его заскрежетать зубами от досады.

— «Называется — исправил ситуацию, нечего сказать, — продолжал невесёлые размышления бывший «медведь». — Теперь единственная женщина, с которой хотелось бы связать свою жизнь, почти наверняка безвозвратно потеряна.»

Из груди невольно вырвался тяжёлый вздох.

Вставать и вообще шевелиться жутко не хотелось. Роклан смутно помнил, как, почти не разговаривая, они с гномом добрели до дома и сразу разошлись каждый к себе. Скинув куртку и заваливаясь на кровать, он ещё успел думать, что после всего пережитого, уснуть вряд ли удастся, но усталость накопившаяся за последние двое суток, не замечаемая за нервным напряжением, моментально взяла своё. Как только голова коснулась подушки, Эл неожиданно быстро погрузился в глубокий спасительный сон без всяких образов и видений. Пробуждение помимо моральных мук, принесло и физические страдания. Рёбра, в том месте, куда пришёлся удар ноги Локрина, ощутимо болели, раны под повязками ныли и неприятно зудели.

Вдруг с другой стороны кровати послышался слабый шорох. Роклан тут же заставил страдальчески застонавшее тело перекатиться по постели в сторону от источника звука, одновременно разворачиваясь к нему лицом. На стуле, недалеко от входа в комнату сидела Иллиана, неотрывно глядя на него с не передаваемой нежностью. Сердце радостно заколотилось, но рассудок отказывался верить, боясь обмануться. Эл зажмурился и тряхнул головой, словно стараясь прогнать наваждение. Но когда он снова открыл глаза, молодая женщина находилась на прежнем месте.

— И не надейся, никуда я не исчезну! — сказала она с лёгкой улыбкой.

Мысли путались, на языке вертелось сразу столько вопросов, что Роклан не знал какой задать первым. Похоже, дочь чародея без труда прочитала всё это у него на лице.

— Давай ненадолго отложим разговоры, думаю теперь у нас впереди достаточно времени, — сказала она. — Внизу Олио приготовил обед. Выглядит довольно аппетитно. Никогда не думала, что гномы умеют хорошо готовить.

— Только при нём об этом не упоминай, — всё ещё не в силах до конца поверить, что происходящие ему не сниться, пробормотал Эл, — иначе рискуешь нарваться на целую лекцию о превосходстве представителей Подгорного Королевства над всеми остальными расами.

— Хорошо, постараюсь воздержаться от необдуманных комментариев, — со смехом ответила Лана, вставая и направляясь к выходу из комнаты. В дверном проёме девушка обернулась. — Мы с Олио пока всё разогреем и накроем, а ты приводи себя в порядок и приходи в столовую. Там и поговорим.

Только сейчас Эл сообразил, что придя домой не удосужился ни умыться ни переодеться. В тот момент ему просто было на это наплевать. Он представил как «живописно» выглядит со стороны и начал поспешно подниматься с кровати, уже не замечая ноющей боли во всём теле.

Вслушиваясь в удаляющиеся шаги молодой женщины, Роклан подошёл к окну и распахнул створки. Лёгкий приятный ветерок защекотал кожу. Тяжесть потери близких никуда не делась. Джадс, Ринк, Сония. Их имена и образы навсегда останутся в памяти, вызывая грусть и сожаление, которые со временем безусловно притупятся, но совсем не исчезнут никогда. Но с приходом Иллианы даже дышать стало как будто легче. Не смотря ни на что, жизнь продолжалась, как раз в этот момент, судя по всему, перелистывая новую страницу. Чуть постояв, Элвуд достал из шкафа чистые штаны и рубашку, быстро оделся, затем вышел из спальни.

КОНЕЦ