Шёл очередной час моего заточения. Я уже перестал различать день и ночь, сидя в этой треклятой коморке с зеркалом с левой стороны от меня. Оно было длинным, таким навязчивым, сливаясь с остальными тёмными серыми стенами кабинета допросов. Внутри него был лишь стол, пара стульев, немного поодаль от входной двери — небольшой монитор со встроенным проигрывателем для кассет. И чёртова лампа, стоящая на столе и служившая единственным источником света. Раздражающего и жгущего глаза. Я сидел перед столом на стуле с застёгнутыми за спиной наручниками. Естественно, чувствовал себя не лучшим образом. После недавнего инцидента меня сразу же отвезли в участок, не оказав медицинской помощи, поэтому кровь всё ещё струилась по простреленному плечу, впитываясь в одежду. Прямо скажем, я был вымотан, ослаб, до сих пор терпел червей у себя под кожей, которые, похоже, добрались до моего мозга и постепенно стали его выжирать. Боль в голове была просто невыносимой. И всё же, несмотря ни на что, я был счастлив. Моя месть свершилась. Шион мертва, а это значит, её тирания закончилась. Деревня наконец-то сможет вздохнуть спокойно, а моя любимая — отомщена. Ничто уже не могло омрачить мой разум, и я был готов понести любое наказание, вплоть до электрического стула, потому что был уверен — моё дело правое.

В конце концов, дверь в комнату допросов открылась, и внутрь вошёл старик Оиши, на ходу отказываясь от сопровождения в лице полицейского. В руках у него были какие-то бумаги, очевидно, связанные с моим делом. Войдя, он с тяжёлым вздохом уселся на стул с противоположной стороны, положив документы перед собой на стол и принявшись их читать.

— Ну что ж, сынок, — начал он разговор первым, пока я упрямо таращился в пол. — Скажу прямо, ситуация у тебя не из приятных. Я бы хотел ещё раз всё уточнить, прежде чем мы решим, что с тобой делать. Увидеть картину целиком, так сказать. Ты не против? Не будешь буянить?

— Делайте, что считаете нужным, Оиши-сан, — ответил я безразлично. — Я уже дал признательные показания, и готов хоть к расстрелу.

— Ну, думаю, до этого дело не дойдёт, если ты будешь сотрудничать со следствием. Конечно, ответить за всё, что ты сделал, тебе придётся, но мне бы хотелось понять кое-что. А это может даже в каком-то смысле тебе помочь…

Вдруг входная дверь распахнулась в очередной раз, и в комнату вошёл человек, появления которого я ждал всё это время. Это была глава полицейского отдела Окиномийи собственной персоной, Юджи Макото. Вид у неё был не лучше, чем у меня, но ей оказали медицинскую помощь, что видно по её перебинтованному телу и облегчённому варианту одежды без красного пиджака. На ней была майка с короткими рукавами, правая рука перебинтована и держалась на повязке через плечо. Та самая рука, которая у неё кровоточила при моём задержании. В остальном ничего не поменялось, кроме нескольких синяков, ссадин и смены юбки и туфель на спортивные штаны и кроссовки. Похоже, это задание нехило её потрепало, раз пришлось перейти на более лёгкий вариант одежды.

— Юджи-сан, присоединитесь к последнему допросу? — обратился к ней Оиши. — Может, вам лучше отлежаться? Вы выглядите не очень.

— Ничего страшного, — обычным для себя строгим и холодным тоном ответила девушка. — Я бы хотела убедиться, что это дело доведено до конца. После того, как ваши люди открыли огонь по гражданским, я лично буду контролировать каждое действие их и ваше.

— Признайся, зазнайка… — издевательски обратился к ней я, всё ещё не поднимая глаз. — Тебе просто хочется взглянуть на мою рожу снова и позлорадствовать, как ты лихо меня уделала.

Юджи не поддалась на провокацию, неодобрительно посмотрела на меня, прислонившись к стенке и томно вздыхая.

— Злорадствуй, злорадствуй, — продолжал я. — Легко издеваться над человеком, которому даже медицинской помощи не оказали. Ещё чуток, и я вырублюсь из-за потери крови.

— Потерпишь, — отвечала Макото. — Поверь, ты ещё долго будешь мучиться за то, что сделал.

— Ладно вам, успокойтесь, — перебил наши разногласия Оиши, возвращаясь к первоначальной теме разговора. — Итак, я предлагаю обсудить признательные показания, написанные Кимото-саном, рапортом Юджи-сан и некоторой информацией, что нам удалось собрать…

К сожалению, некоторые слова пролетали мимо ушей, поскольку моё состояние всё ещё ухудшалось, и возникали моменты, когда всё вокруг начинало плыть. Поэтому я отвечал по мере сил.

— Итак, что мы имеем. Ты, согласно отчёту Юджи-сан и собственным признательным показаниям, в группе из, примерно, восьми человек, совершил вооружённый налёт на здание школы и захватил заложников в числе шестнадцать человек. В итоге переговоров и спасательной операции погибло восемь человек, остальные серьёзно ранены или находятся в состоянии глубокого шока. Так же было схвачено пять подозреваемых и ещё один убит выстрелом в голову. Кроме того, были найдены и обезврежены взрывчатки с радиоуправляемым взрывателем.

— К сожалению, мне не удалось скрутить ещё и Такано Миё, — добавила к вышесказанному Макото. — Я видела, как Кимото Таро подстрелил её, и решила, что она умерла. Однако при осмотре места преступления её тела не было найдено, как и труп её раненного в ногу подельника. Предполагаю, что они ушли, воспользовавшись взрывчаткой в газопроводе прямо под потайным ходом, ведущий в сарай. Отряд оперативников уже занимается расследованием этой версии и поиском Такано Миё.

— Значит, эта сучка всё-таки смылась?.. — подумал я, пока Оиши продолжал.

— В принципе, всё вышесказанное отражается в признательных показаниях Кимото Таро. К тому же он признаётся, что и был организатором этого теракта, однако оружием и людьми снабдила его Такано-сан.

— Не вижу смысла в этом разговоре… — чуть более слабым голосом отозвался я. — У вас есть два документа, говорящие об одном и том же. Вы знаете, зачем я сделал то, что сделал. Вам известно, что лично на моей совести смерти четырёх невинных людей, и одной тупой суки, которая её заслуживала…

— Заслуживала она или нет, это не тебе решать, умник, — перебила меня Макото. — Месть омерзительна. Ты понимаешь, что убивая людей, ты ничем не лучше своего обидчика?

— Чтобы поквитаться с мразью, иногда необходимо опуститься до её уровня, — сказал я, впервые поднимая глаза на девушку за этот разговор. Взгляд был хищным, кровожадным и довольным собой. Даже невозмутимой полицейской стало жутко. — Можете говорить что угодно, мне наплевать. Я сделал то, что должен был. Я отомстил за смерть Рены. И за смерть всех тех, кого Сонозаки Шион лишила жизни по своей прихоти. Отца Рены, почти всей семьи Ходжио, всего клана Кимийоши и даже своего собственного клана. Кто знает, сколько невинных могло бы стать её жертвами в будущем. Кто-то должен был её остановить. И я сделал это. Пускай немалой ценой, но этот грех я готов взять на душу. Потому что в тот момент, когда умерла Рена, умер и я. И теперь, что бы вы не говорили, какое бы наказание меня не ждало, я приму его…

— Ты говоришь, как освободитель, но знаешь ли ты, сколько боли принес людям? Родителям погибших детей. Или своей подруге Сонозаки Мион, которая до сих пор не может отойти от шока, — попыталась пристыдить меня Юджи.

— Пускай. Как только я умру, их ненависть и жажда мести будут удовлетворены. Нить оборвётся, и жертв больше не будет. По крайней мере, исчезнет та боль, которая началась с Сонозаки Шион…

— Вот относительно всего сказанного тобой я и хотел бы поговорить, Кимото-сан, — внимательно выслушав, вступил в разговор Оиши. — Есть кое-что в твоих показаниях, что показалось мне немного странным. С чего же начать…

Не знаю почему, но атмосфера в комнате немного переменилась. Я чувствовал это каждой клеточкой своего тела, словно что-то давило мне на мозг. Возможно, я просто схожу с ума, но мог бы поклясться, что воздух вокруг стал более спёртым, а голоса чуть громче обычного. Комната плыла, словно под эйфорией. Это начало слегка меня беспокоить.

— Так вот, начнём, пожалуй, с дела о массовом убийстве членов семьи Кимийоши, на которое ты ссылался в разговоре с Шион-сан. Согласно отчёту, написанному мной же, первой жертвой стал Кимийоши Киичиро, умерший, как утверждают эксперты-криминалисты, от сердечного приступа…

— Его тело было найдено в колодце и имело множество побоев, однако местные поговаривают, что это проделки «проклятия Ояширо-сама»… — язвительно закончил я за него предложение, явно вымотанный этой бесполезной беседой. — Неужели вы настолько тупые, что не видите связи? Подумайте сами, главенствующий клан деревни исчезает с дороги, и Сонозаки занимают его место. Но не просто потому, что они вторая по значимости семья в Хинамизаве. Шион намеренно обставила всё так, будто старик стал жертвой проклятия. Естественно, если б он умер от побоев, все заподозрили бы неладное. Поэтому она хорошенько запугала его и скинула в колодец, где у него и не выдержало сердце. Вот так, сыграв на страхе перед несуществующей опасностью разгневать бога, семья Шион перетянула к себе жителей, став их полноправным представителем. Вы же детективы! Неужели так сложно сложить два и два?!

— Вот какая штука, сынок. Ты упустил из виду несколько деталей, — тем не менее, продолжил старший полицейский. — Действительно, Кимийоши Киичиро был первой жертвой этой загадочной цепочки событий. Однако раз всё это провернула Шион-сан, как скончались остальные члены клана? Причём так резко, без каких-либо причин и столько человек одновременно?

— Откуда мне знать? Может, она им в еду чего-нибудь подмешала или отравила весь дом ядовитым газом. Такое вполне возможно, учитывая, что деревня находится рядом с болотами.

— Ну так вот, сынок, слушай внимательно. Всего в клане Кимийоши числилось на тот момент семь официальных представителей и четыре побочных. В кровном родстве находились лишь Кимийоши Киичиро, его племянница Кимийоши Харуко и Кимийоши Нацуми, дочь Харуко. Все они погибли при неизвестных обстоятельствах. Уточню, каждый из них был найден в различных местах, различными людьми, в одно и то же время. Вскрытие, анализы крови, осмотр места преступления подтвердил лишь то, что на них не было никакого внешнего воздействия. Их не задушили, их не отравили и уж тем более никто их расчленять не пытался. Каждый из них просто потерял сознание при целой куче свидетелей, после чего случался сердечный приступ. Как ты можешь это объяснить?

Оба детектива внимательно уставились на меня, а я не знал, что сказать. Разве что Шион изобрела новый способ увидать людей бесконтактно. В любом случае, сейчас любой мой ответ прозвучал бы как оправдание, поэтому я просто промолчал.

— Вот тебе ещё такой факт, — заговорила Юджи, подходя к столу и раскладывая у меня перед носом документы. — Кимийоши Киичиро, как установило следствие, получил побои во время падения в колодец. Другими словами, причиной его смерти, скорее всего, стала нелепая случайность. Хотя у нас в главных подозреваемых до сих пор числится клан Сонозаки, мы не можем доказать их причастность ни в одной из смертей, разве что их внезапным взлётом по карьерной лестнице. Но давай смотреть правде в глаза, даже если они были бы к этому непричастны, эти люди всё равно бы взяли власть в деревне в свои руки, надавив на страх перед проклятием. Проще говоря, тому, что ты наговорил тогда в школе, нет никаких доказательств.

Я крепче стиснул зубы, словно терпел плевки в лицо. Новая глава участка каждое своё слово подтверждала документами из толстенной папки, принесённой Оиши, который задумчиво смотрел на меня.

— И, кстати, чуть не забыла, — продолжала девушка напористо, стараясь надавить на меня как можно сильнее. — Двое из семьи Кимийоши действительно были убиты, а не стали жертвой синдрома, о котором всё твердила Такано Миё. Да, смерти остальных остаются для нас загадкой, однако мы установили, что обоих родителей Кимийоши Нацуми, уже после других членов клана, зарезали кухонным ножом, а их дочь бесследно исчезла, — Макото буквально стала давить на меня, говоря мне всё это практически в ухо. — Скажи мне на милость, как Шион, которой на тот момент было лет 11–12, смогла придумать способ убить выкосить всю семью Кимийоши поголовно, да так, чтобы полиция не смогла установить её виновность, найти хоть какие-нибудь улики, и при этом так жутко накосячить, убивая последних и даже упустив их дочку? Объясни нам это, умник!

— А чего тут объяснять?.. — еле сдерживая шалившие нервы, ответил я, но уже не так уверено, как говорил раньше. — Это вы продались Сонозаки. Вы закрываете глаза на их преступления и уничтожаете улики! Даже сейчас вы пытаетесь внушить мне, что Шион не имеет к этому отношения! Я вижу вас насквозь!

Ровно в тот момент, когда я повысил голос, оба копа разочарованно вздохнули и стали ждать, когда я снова успокоюсь. Затем, стоило мне замолчать, Оиши сложил руки у лица и заговорил снова:

— Полагаю, тогда тебе бесполезно будет услышать от нас, что клан Сонозаки от лица её главы, Сонозаки Орё-сан, изъявил желание лично с тобой поговорить.

— Что… что?

— Ну да. Подчерк её, это подтверждают наши эксперты, к тому же я лично видел её, когда Мион-сан забирали из участка…

— Этого… этого не может быть… — я широко открыл глаза от шока, уставившись в пол. Руки затряслись, а на лбу выступил пот. — Вы врёте. Это какая-то шутка… Да не может такого быть! Я уверен, что она должна быть на дне колодца с другими членами клана!

— Повторяю, я лично видел эту старушку, и она, судя по виду, ещё и меня переживёт.

— Возвращаясь к мертвецам, Кимото Таро, — подхватила напряжённую нотку Юджи, вновь разговаривая со мной, будто пытаясь расколоть. — Буквально пару минут назад я сделала звонок семье Ходжио, чтобы известить их о смерти дочери. Родители Ходжио Сатоко и Ходжио Сатоши, вместе с Теппей-саном и Тамае-сан в данный момент находятся в Токио с целью улаживания каких-то рабочих проблем. То же самое нам подтвердил при допросе сам Сатоши…

— Вы меня разыгрываете, да? — спросил я с нездоровой усмешкой. — Вы просто хотите свести меня с ума?! Нет уж, я вам не верю! Вы просто хотите меня запутать! Ведь вы все работаете на Шион!

— Посмотри правде в глаза, Кимото Таро! — чуть ли не закричала мне прямо в лицо Макото, шарахнув ладонью по столу, отчего почти упал светильник, а документы разлетелись в стороны. — Ты чёртов псих! Ты вбил себе в голову имя Шион и стал мстить ей без каких-либо на то оснований! И всё почему? Потому что она, якобы, убила твою подружку! Ты вцепился в первую же зацепку, которая пришла тебе в голову, трезво не оценив ситуации! Чёрт возьми, ты обвиняешь меня! Человека, который буквально на днях стал главой полицейского отдела Окиномийи, в том, что я продалась! Ты винишь в том же детектива с лучшим послужным списком по раскрываемости! Не будь наивным, сопляк!

Я лишь молча отводил от неё взгляд, закрывая глаза и корчась от боли в плече, в голове, в глазах и в душе. Мне не хотелось верить ни единому её слову. У меня перед носом были все документы, подтверждающие истинность слов полицейских. Даже то, что я псих, подтверждалось выпиской из мед. карточки, подписанной рукой Ирие-сана. Я не хотел больше их слушать. Что-то просто начало разрываться во мне. Девушка заметила это, тяжело выдохнула, достала из пачки бумаг какие-то документы и положила их аккуратно прямо передо мной:

— И последнее, что я хотела бы тебе сообщить. Если не хочешь слушать, можешь почитать. Как ты помнишь, я лично присутствовала при осмотре места преступления, где была убита Риугу Рена и её отец. И вот, что я выяснила, проанализировав каждую улику, которую нам удалось найти. Конечно, убийство здесь имело место, однако не совсем такое, о котором ты подумал. Тот, кто убил отца Риугу Рены, была она сама… Сейчас я восстановлю картину событий для тебя. В 6 часов утра к нам поступил анонимный звонок о том, что их дома Риугу доносятся звуки борьбы. Этот человек, пожелавший остаться неизвестным, услышал ругань между ними. О чём они говорили, он не слышал, однако лично я предположу, что поругались они из-за тебя. Рена, скорее всего, рассказала папочке, что у неё появился парень. Он этого не одобрил, и между ними вспыхнул конфликт, в ходе которого Рена избила своего отца сперва стулом, потом телефоном, затем опрокинула на него книжный шкаф. Уже после схватилась за нож и перерезала ему горло. Это вполне возможно, поскольку у нас на руках имеется ряд заключений об её многочисленных психических отклонениях, подтверждённых специалистом. Затем, осознав, что натворила, она перерезала горло и себе. Так что, по сути, это убийство на бутовой почве с последующим самоубийством. Все отпечатки пальцев на шкафу, на разбитом стуле, на телефоне, следы побоев на теле отца, а так же кровь на орудии убийства это подтверждают. Ни единого постороннего отпечатка не было, а свидетели чётко дали понять, что на момент преступления у Сонозаки Шион было алиби…

У меня мгновенно почернело перед глазами. В голове зазвенели стрекотания цикад, а разум утонул в собственных пучинах. В один миг для меня перевернулся весь мир. Слова Макото, документальные подтверждения, собственный здравый смысл. Всё кричало мне в один голос: «Шион не убивала Рену!». Мысли исчезли из головы, оставляя меня наедине с этой шокирующей, ужасающей и просто неприятной для меня информации. Я просто потерял дар речи, с широко раскрытыми глазами смотря на фотографии с места преступления. Даже боль в простреленном плече куда-то мгновенно улетучилась…

— Ты серьёзно облажался, Кимото Таро, — подметив моё состояние, сказала Макото. — Из-за тебя пострадало столько невинных людей, включая Сонозаки Шион. И всё потому, что за картиной, которая в тебе вырисовывалась, ты позабыл о реальности.

— Ну что ж, мне неприятно это говорить, но закон есть закон, — вставил, наконец, своё слово старик Оиши. — У тебя серьёзные проблемы, парень…

— Детективы!

Их тираду внезапно оборвал влетевший в комнату человек, которого я ожидал здесь видеть меньше всего. Это был парень лет тридцати пяти, с длинными, заплетёнными в конский хвост чёрными волосами на розовую резинку. Лицо невзрачное, телосложение худощавое. Одет он был в длинный белый халат поверх зелёного свитера с чёрными стрелками, строгие тёмные брюки на кожаном поясе, совершенно не сочетающиеся с его белыми кроссовками. В руках его была куча всяких документов в полном беспорядке, и, кажется, он читал какой-то листок, перевёрнутый вверх ногами. Но хуже этого внешнего непрофессионализма было то, что я его знаю…

— Детективы, прошу буквально секундочку вашего внимания! — восторженно восклицал он, складывая все бумажки вместе.

— Уморицу Кудо-сан, что вы тут делаете? — с серьёзным выражением лица обратилась к нему Юджи. — Я же сказала вам присматривать за детьми. А что если у кого-то из них останутся психологические травмы?

— Да-да-да-да, — протараторил он в спешке. — Но мэм, это займёт буквально минутку вашего драгоценного внимания. Посмотрите…

Меня сейчас вообще перестало занимать происходящее. Даже то, что в кабинет влетел, минуя охрану, один из людей моего прошлого, которое мне так хотелось перечеркнуть, меня совершенно не заботило. Я просто оставался в прострации…

— Вот, посмотрите на это! — он достал видеокассету, спрятанную где-то между стопок его документов. — Понимаете, я нашёл её абсолютно случайно, подчёркиваю слово «абсолютно», когда проверял записи с камер видеонаблюдения в своей клинике. Это, конечно, не слишком касается вашего дела с пострелушками в детишек, но это найдётся крайне интересным для Кимото Таро лично. Если вы не против, я хотел бы посмотреть её прямо сейчас…

— Отклоняется, — вздохнул Оиши, приложив ладонь к лицу. — У нас нет времени на такие глупости.

— Ну пожалуйста, офицер! — Ума взмолился, чуть ли не кланяясь старику в ноги. — Уверяю, вам это очень поможет! Поверьте мне!

— Ну хорошо-хорошо! — детектив в конце концов сдался.

— Чудненько! — это так порадовало заведующего местной психушки, что он отреагировал как дитё малое, которому разрешили купить любимую конфетку.

Психиатр подскочил к монитору, находящемуся в дальней от меня части комнаты и поставил кассету, при этом выронив все свои бумаги. Пока экран начал медленно передавать хоть какую-то картинку, парень бросился всё поднимать, под раздражённый вздох Оиши. Макото же решила помочь доктору. А я, без какой-либо причины, просто поднял пустые безжизненные глаза на монитор, который замаячил очень странным изображением тёмной комнатки, которая показалась мне до боли знакомой…