— Лииика!
Она хотела закричать в ответ, но смогла лишь издать невнятный приглушенный стон.
Механические пауки окружали её, почти бесшумно передвигаясь на длинных многосуставчатых лапах, не сводя с неё взглядов своих пустых фасеточных глаз. Их панцири отливали металлом в тусклом свете неоновых ламп. Она уже почти физически ощущала, как в ее ноги впиваются сотни стальных жвал, но это было не самое жуткое. Где-то в глубине коридора угадывалось присутствие некоей затаившейся мощи, чьей-то воли, чуждого, враждебного разума, управлявшего этими тварями и парализующего её собственный.
— Лика! — снова донеслось до неё откуда-то из глубин подземных коридоров. Она уловила нотки отчаяния в этом зове.
Где-то над её головой что-то зашуршало, мелькнули кожистые крылья и мерзкая оскаленная пасть летучей крысы. Она инстинктивно пригнулась, выбросив вперед руки, шарахнулась куда-то вбок.
Что-то липкое под ногами, противный чавкающий звук. Зеленая лужа, с обрывками паутины и фрагментами хитина, пузырилась вокруг каблуков её сапог. Запах обугливающейся кожи.
— ЛИКА!!
Крик, казалось, взорвался в её голове. Она стиснула кулаки. Мобилизуйся! В этот же миг она осознала, что все еще сжимает в руках Аннигилятор-ДПС Ультра 100КК.
Рванувшись из лужи, она потеряла равновесие, но, в последний момент, успела перевести падение в кувырок, и, восстановив точку опоры, вдавила кнопку на устройстве.
Яркий зеленый луч, вырвавшийся из черного зрачка аннигилятора ударил в пространство перед ней, в скопление лап, тел и жвал. Рассыпались букеты искр, зазвучали хлопки лопающихся панцирей. Твари в панике бросились в разные стороны. Лика повела стволом и луч взметнулся вверх, высветив на секунду обрывки серой паутины на потолке, и уродливые гнезда. В ту же секунду воздух заполнился взмахами крыльев крысенышей, стремительно разлетающихся по углам.
Она развернулась — около дюжины пауков пятились от неё по коридору, в конце которого угадывалось размытое пятно света. Но из другого его конца исходило почти явственно осязаемое ментальное давление — инородный разум проанализировал изменившийся расклад сил и усиливал атаку. Если бы успеть добежать до источника света — возможно, там был выход!
Она побежала, стараясь держаться в середине прохода, и избегать луж, в изобилии встречающихся на полу. Несколько пауков, попытавшихся достать её, получили заряды зеленых вспышек, мгновенно разлетаясь на части, с приглушенными хлопками взрывов. Уже оставалось несколько метров до поворота, из-за которого явственно виднелись отблески дневного света. Она перепрыгнула через очередную лужу, но поскользнулась на камне, покрытом слизью и упала. Аннигилятор вылетел из рук и плюхнулся в зеленоватую субстанцию. В этот момент кто-то прыгнул на неё сверху, она ощутила, как чьи-то цепкие лапы впиваются в её плечи…
— Лика! Да в конце-то концов! Ты собираешься сегодня вставать, или нет?!
Ох.
Маленькая гномка открыла глаза и увидела склонившуюся над ней мать. Рядом с ней на постели лежал пухлый фолиант, заложенный кусочком изящно выделанной кожи.
В окно светило яркое солнце, доносилось куриное кудахтанье и отзвуки чьих-то голосов.
— Опять читала допоздна?
— Ну, мам…
Мать, неодобрительно качая головой, взяла в руки книгу, на обложке которой были изображены два гоблина с причудливыми ружьями в руках.
— «Трудно быть ботом»? И чем ты себе только голову забиваешь?! Гоблины, аннигиляторы, улитки-мутанты…
— Мам, ну ты ведь ничего не понимаешь! Это же братья Прибамбацкие! Их все сейчас читают, это самые популярные авторы!
Пожилая гномка лишь вздохнула, глядя на растрепанную заспанную дочь в пижаме с розовыми единорогами и радугой, сидевшую на подушке и, увлеченно жестикулируя, что-то ей объяснявшую.
Вся в отца, того тоже хлебом не корми, дай только волю выдумать что-нибудь эдакое, причем ладно бы еще что полезное по хозяйству. Хотя, если вспомнить последнюю модель Модифицированного Увеличителя Цыплят, то уж лучше пусть только чертежи рисует. В Гномбурге и без того монстров хватает…
— Умывайся, — сказала она вслух. — И завтракать!
Пока Лика с аппетитом уплетала яичницу, прямо со шкворчащей сковороды, мать наблюдала за ней, подперев щеку ладонью.
— Чего, мам?
— Ешь, ешь…
Скрипнула дверь, потянуло трубочным табаком, и на кухне появился глава семейства, в халате и шлепанцах, попыхивая трубкой.
— Я же просила не курить в доме! Карл!
Гном виновато спрятал трубку в карман халата.
— Извини, дорогая…. Думал, ты во дворе, кур кормишь.
Он подмигнул Лике. — Ну, кто тут у нас проснулся?
— Ммм… Лика сделала большой глоток молока из кружки.
— Пап! А ты можешь сделать настоящий аннигилятор?
Гном поскреб бороду. — Задача, конечно, нетривиальная, но, теоретически, при наличии определенных реагентов и проведенных расчетов…
— Ну, конечно! — вмешалась мать. — Поилку для кур довести до ума за двадцать лет совместной жизни я так от тебя и не дождусь, зато конструировать всякие эти ваши нигиляторы — это всегда пожалуйста!
— Эльза, но ведь поилка работает, просто у неё многофункциональный режим…
— Вот именно! Мне нужно, чтобы куры просто могли из неё пить, понимаешь, Карл? Просто пить! Мне не нужны водометы на случай массового нападения йети (ты ведь помнишь, что соседи до сих пор с нами не разговаривают из-за той ложной тревоги?), а также противопожарный режим и танцующие фонтаны — просто сделай так, чтобы куры могли ей пользоваться без риска для жизни и спокойствия окружающих!
Закончив тираду, гномка перекинула через плечо полотенце и вышла из кухни.
Лика с отцом переглянулись и рассмеялись.
— Так зачем тебе аннигилятор, дочь? — спросил гном, снова доставая из кармана трубку, и пересаживаясь поближе к окну.
— Нууу… Мне бы хотелось научиться стрелять, — призналась Лика.
— Я могу сделать тебе для этого обычное ружье, с хорошим прицелом…
— Пап, ну как ты себе представляешь меня с ружьем?! Я же гномка! Мне нужно такое оружие, чтобы оно вызывало уважение, а не смех. А настоящее боевое ружье больше меня раза в полтора.
— Дочка, а зачем тебе настоящее боевое? Что ты собираешься с ним делать? На медведей охотиться? Так у нас и лицензии то нет, да и не потянем мы ее, с нынешней то инфляцией…
— Я хочу стать героиней! Хочу участвовать в подвигах, покорять новые земли и все такое — ну, как в книжках пишут!
Гном уставился на дочь, забыв вынуть трубку из рта. Потом опомнился и расхохотался, так что куры во дворе с громким кудахтаньем кинулись врассыпную.
Лика набычившись, смотрела на него.
— Прости, дочь, — отдышавшись заговорил гном, протирая лоб носовым платком.
— Нет, я, конечно, приветствую твое намерение и твой пыл, но… герои? В наше-то время? Ты уж извини, но это всего лишь фантазии, ты слишком много читаешь романов.
Лика вспыхнула.
— То есть, мне так и сидеть всю жизнь тут, на задворках Гномбурга, кормить кур, и собирать поилки для них?!
— Дочь, ну, вообще-то, в Гномбурге можно получить неплохое среднее образование, с последующим трудоустройством. И потом, здесь ведь твой дом, твоя родина. Молодые гномы, в конце концов!
— У этих твоих молодых гномов одни гаечки на уме! И какое меня тут ждет трудоустройство?! Механических цыплят собирать?
— Да дались тебе эти цыплята! Многие, вон, твои сверстники после техникума на аэродроме работают, новые модели испытывают. Как там в той песенке поётся? «Первым делом, первым делом — ветролёты…»
— Это ты про сталеградский аэродром? — неожиданно вмешалась в разговор вернувшаяся со двора мать. — С этими ужасными дворфами и бочками с элем?!
— Ну, эль там чисто технический…
— Только через мой труп!
— Эльза!
— Карл!
Лика вздохнула. И вот так каждый раз, словно не её собственные перспективы обсуждались.
Она вышла во двор, оставив родителей дискутировать на кухне по поводу её дальнейшей судьбы.
Здоровенный белый петух при виде гномки грозно выкатил колесом грудь и зашагал прочь. Лика довольно хмыкнула — помнит, задира, рогатку!
Она подошла к калитке и только тогда обратила внимание на уголок белого письма, торчавшего из почтового ящика.
Открыв ящик, она обнаружила что это не письмо, а свернутая в трубочку бумага, которая в развернутом виде оказалась рекламным проспектом.
«Буреградская Школа ПРИСТижа» — гласил он.
«Уникальные методики самопознания. Трансцендентные пути Света и Послушания. Путь Тьмы и мифы о печеньках. Эксклюзивные преподаватели, наследники духовного учения Наару. Выпускники Школы имеют высокий уровень востребованности в научно-исследовательских экспедициях, а также льготы при поступлении в аспирантуру Далай-Рамы и гарантированное трудоустройство в элитные оранжереи Дарнасуса!
Организована при поддержке Архиепископства Кафедрального Собора Буреграда».
С минуту Лика вникала в содержание, перечитав его несколько раз.
Буреград… В ее воображении пронеслись белокаменные стены, куранты на высокой башне, почетный караул у Триумфальной Арки, шпили величественного Собора Света…
Когда она рассматривала их на картинках, город казался ей какой-то сказочной мечтой, местом, где исполняются желания, и где возможно всё.
Еще не веря своим глазам, она вернулась на кухню, где все еще продолжался спор.
— … её тут за троггов сватать, по-твоему, что ли?!
-..да лучше бы уж я сама за трогга вышла, они и то сообразительней, чем некоторые!!
Лика кашлянула. Родители обернулись. Мать раскрасневшаяся, с полотенцем через плечо и упершая руки в бока, стояла напротив отца, зажавшегося в угол, и нервно крутящего в руках трубку.
— Мам, пап! Мне кажется, я решила. Я еду в Буреград!
* * *
На платформе было шумно. Гулким эхом под сводами огромного просторного зала разносились звуки шагов, тут и там сновали гномы с тележками, сундуками и чемоданами, раздавались взрывы хохота от компании дворфов, расположившихся на лавочках, с пузатыми бочонками и расстеленными тут же на полу плащами с горками куриных окорочков и яиц на них. Чумазый гном в тужурке с грохотом катил тачку, из которой торчали крысиные хвосты и громко зазывал всех попробовать люлей-крысбаб. Туристы с картами в руках, как прибывшие, так и отъезжающие, изучали их на ходу, то и дело натыкаясь друг на друга.
Мать Лики, явно ощущая себя неуютно, часто вздрагивала и озиралась, кутаясь в шерстяной платок; отец стоял, засунув руки в карманы и попыхивая трубкой.
Где-то в глубине темного туннеля послышался протяжный гудок, отчего окружающая публика пришла в еще больший ажиотаж.
— К какой платформе?
— К первой! — Ко второй!
Лике и самой не стоялось на месте — охватившая её волна беспокойства внутренне подзуживало её метаться вместе с толпой по перрону. Ей было немного страшно, но она ни за что не призналась бы в этом перед родителями.
Снова раздался гудок, и первые вагоны, покачиваясь на ходу, вылетели из просвета туннеля.
— Вторая! Вторая!
Вагончики мелькали один за другим, и, по мере того, как поезд замедлял свой ход, можно было различать их детали. Наконец поезд остановился.
— Стоянка две минуты! — объявил репродуктор, висевший прямо над ними.
Мать заволновалась, суетливо поправляя одежду на Лике, и украдкой поднося к глазам платок.
Отец встретился с ней глазами и подмигнул, но выглядел при этом тоже слегка растерянным.
— Ну, вот и все, доченька… — пробормотал он, уминая пальцем табак в трубке, — береги себя там!
— Пиши, как доберешься, слышишь? — вторила мать.
Лика взволнованно кивала, держа в одной руке котомку с книгами, а в другой — корзинку с едой, собранную матерью.
— Внимание, поезд отправляется! Провожающим просьба отойти от края платформы!
Лика неуклюже обняла мать, прижалась на несколько секунд к пахнущей табаком бороде отца, и, отвернувшись, прыгнула на подножку уже начавшего набирать ход поезда.
В вагончике было тесновато.
Большую его половину занимал тучный дворф, расположившийся прямо на полу. Рядом с ним в углу стоял внушительных размеров мушкет, около которого лежал, свернувшись калачиком медведь. Лика замерла, широко распахнув глаза. Она еще в жизни не видела так близко живых медведей. Заметив её замешательство, дворф добродушно покивал ей.
— Не бойся, он не кусается!
Да уж, подумала Лика. Укусить её эта зверюга, пожалуй, при всём желании не сумела бы, а вот проглотить разом — запросто.
Вторым ее соседом оказался гном солидного возраста, в кислотно-ядовитого цвета тунике, со сверкающей лысиной и длинными завитыми усами. Глаза у него были какие-то странные, и смотрел он перед собой в одну точку, казалось, с кем-то разговаривая.
Дворф поманил Лику к себе.
— Садись сюда, девонька! — подвинувшись, он освободил ей часть пространства у стенки.
— А… Куда он смотрит? — шепотом поинтересовалась Лика.
— Хмм… А ты не видишь демона? — удивился дворф.
— Неет…
— А он есть! — торжествующе объявил её собеседник и захохотал, словно невесть какой смешной шутке.
Лика только собиралась сказать, что не видит в этом ничего забавного и отодвинуться от него подальше, как раздался хлопок, и на платформе появилось существо, синего цвета, отдаленно напоминавшее элементаля, которых Лика видела в гномбургской энциклопедии существ.
От него пахло озоном и чем-то кислым.
— Ну, наконец-то! — подал голос гном, нетерпеливо переминаясь с пяток на носки, — где тебя носит столько времени?! Принёс?!
— А то! — прогудел в ответ синий «элементаль». Затем бесформенным сгустком, отдаленно напоминающим пятерню он полез куда-то вглубь себя (в том месте, где у демона могла бы быть «пазуха») и вытащил поблескивающую в неровном свете ламп запотевшую бутыль.
— Во! — оживился гном, радостно потирая руки, — Вот это тема, Синяк! Тэкс, что тут у нас? «Пойло Пустоты»… выдержка over 10 000 лет… Sargeras Enterprised… Limited Edition… Хмм, а ты не у эфириалов, часом, брал?! Что-то сомневаюсь я в оригинальности продукта…
— Обижаешь! — пробасил Синяк, доставая следующим жестом пару граненых стаканов. — Через знакомого натрезима доставал, эксклюзивная поставка…
— Ну ок, ок, я чё, без базара…
Лика в замешательстве переводила взгляд с одного попутчика на другого; ей хотелось вжаться в стенку и стать невидимкой.
— Пссст! Борода! Третьим будешь?! — гном со стаканом в руке выжидательно уставился на дворфа.
— Хмм… Дворф покосился на стакан с изрядной долей интереса. — Можно, конечно, но тут дети…
— Я не дитё! — пискнула Лика, разом позабыв о своих страхах. — Я уже взрослая гномка, и еду поступать в Школу ПРИСТижа, между прочим.
Гном и дворф расхохотались дуэтом, выведя тем самым медведя из состояния полудремы.
Он присел на задние лапы и, смешно морща нос и подслеповато щурясь, стал оглядываться по сторонам.
— Старенький уже, — заметил дворф, — С классики с ним бегаю, еще помню то время, когда сам его кормил…
— Да, были денёчки! — вздохнул гном, — Какие я тогда шкафы ставил, эх, какие шкафы!
— Почёту тогда больше было к старшим, вот что я тебе скажу!
— Да уж, не то что нынешнее поколение каджа-колы!
— Дети клизмы!
— Ну, давай! — Будем!
На Лику уже никто не обращал внимания, медведь снова свернулся и засопел, так что его косматая голова оказалась почти рядом с ней, но чувство страха у неё уже притупилось, и теперь он казался ей похожим на большую плюшевую игрушку.
Она достала из корзинки пару яиц и кусок пирога, съела их, запивая молоком.
Потом достала книгу «Целители Азерота» и открыла её на заложенном месте.
Мерный стук колес и бормотание соседей убаюкивали её, и, постепенно, она задремала.
Проснулась она от мощного толчка поезда и лязга состава.
— Остановка Буреград! — объявил гнусавый голос репродуктора.
— Уважаемые буреградцы и гости столицы! Приветствуем вас в нашем городе….
Гномка потянулась и села. Оказывается, она спала на медвежьей лапе, пригревшись под боком медведя..
Гном с Синяком уже исчезли, дворф упаковывал сумки.
— Выспалась? — подмигнул он ей. — Смотри, назад не уедь!
Лика подобрала книгу, соскользнувшую на пол, попрощалась с дворфом, погладила на прощание медведя (он так и не проснулся), и нырнула под своды коридора, ведущего на выход, в город.
Выйдя на улицу, первое время она не могла привыкнуть к яркому солнечному свету, буквально ослепившему её после длительной поездке в подземном поезде.
В кронах деревьев над ней щебетали птицы, а прямо перед ней открывалась площадь с палатками, мастерскими и подсобками, заполненная рабочим и ремесленным людом. Тут были и ее соотечественники гномы — важные, в промасленных фартуках и картузах, степенные дворфы (некоторые даже выглядели трезвыми!), воины в блестящих доспехах, монахи в длиннополых туниках, торговки пирожками и стайки детворы вокруг них…
А за площадью, в облаках пара, клубах дыма и остатках утреннего тумана высились те самые знаменитые каменные стены! Она была в Буреграде!
Конечно же, она сразу заблудилась. Ремесленный квартал, в котором она оказалась, был где-то в стороне от центра, и, вместо того, чтобы выйти к кафедральному собору, она оказалась в Старом Городе, где дворфов и гномов уже почти не встречалось, по улицам сновали, в основном, люди, да и было их здесь значительно меньше, чем в тех местах, где она уже побывала.
Свернув в очередной переулок, она обнаружила длинную стену из кирпича, исписанную всевозможными надписями разного цвета на разных языках. Были здесь и рисунки, но Лика понятия не имела, что они означают. С одной стороны, ближе к ней, был изображен бюст какого-то брутального эльфа, в темных очках со сложной прической в виде двух тугих заплетенных кос, откинутых назад. Рельефный торс и бугрящиеся бицепсы отчасти напомнили Лике орков из журналов, которые иногда листались тайком от взрослых.
Ниже зеленой краской было выведено: «I Hate Myself» и «You Are Not Prepared».
Здесь же около стены, напротив данного портрета, расположилась группа молодых эльфов, видимо, избравших это место своим пунктом встречи. Большей частью, обнаженные по пояс, все они также были в темных очках и также закручивали волосы в две тугие косы. Некоторые писали что-то на стене, обмакивая пальцы в баночки с ядовито-зеленой краской, другие катались на странных приспособлениях, напоминавших узенькие доски с колесиками, разогнавшись на которых, наездники заскакивали на стену и делали двойной прыжок с кульбитом в воздухе. Были и такие, которые бренчали на гитарах, повторяя один и тот же аккорд по нескольку раз.
Чуть дальше от них расположилась группа представителей, очевидно, другого направления, по большей части человеческой расы. Одеты они были преимущественно в кожаные куртки с многочисленными металлическими вставками и шипами, с символикой в виде черепов — ожерелья, браслеты, стилизованные наплечники. На стене напротив них был нарисован череп в металлическом шлеме, ниже которого черной краской готическим шрифтом было выведено: «Артас — жив!». У них тоже были гитары, выкрашенные черной краской, с изображением перечеркнутой молнии.
Приблизительно посередине между этими двумя группами располагался представитель расы, которую Лика могла только угадывать (благодаря все той же энциклопедии), однако, синеватый оттенок кожи, загадочная растительность на подбородке и странная прическа однозначно относили данного гуманоида к расе дренеев.
Он тоже носил кожаную куртку, но без черепов, борода была завита в три разные по цвету косички, на руках болтались браслеты из разноцветных ниток, а на груди на цепочке болтался металлический круг с перевернутой буквой «Y» в нем.
Дреней сидел на перевернутой корзине, а рядом с ним располагалось четыре высоких узких барабана и шест, воткнутый в землю, с висевшими на нем медными тарелками.
Заметив, что Лика смотрит на него, дреней приветственно помахал ей рукой.
— Алоха, сестра! — прокричал он ей.
Лике ничего не оставалось, как подойти поближе, так как путь ее лежал мимо стены, а игнорировать дренея было бы уже неудобно.
Дреней заулыбался. У него было приятное, несколько морщинистое лицо.
«Интересно, сколько ему лет?» — подумала Лика.
— Какими судьбами? Молодых гномок не так-то часто встретишь в наших краях, да еще в этой части города!
— Добрый день. Я ищу кафедральный Собор Света…
— Не в ту сторону забрела, сестричка! Это Старый Город, здесь в основном, административные здания, военные казармы, ну и офисы всякие. Как никак, Замок рядом.
— Замок?
— Королевские апартаменты. Ты, случаем, не землемер?
Лика растерялась. — Нет…
— Шучу, не обращай внимания на старого Пыха, — дреней разразился коротким смешком и протянул ей руку, — Пых — это моё имя, догнала?
— Лика, — ответила она. И, подумав, добавила: — Очень приятно…
— А это — Астерикс, мой ученик! Высокий худой длинноволосый подросток в металлических нашивках и черепах кивнул ей головой.
— Он у нас дыКадансер! — заговорщически подмигнул ей Пых.
— Дыка…Что?
— Музыкальный стиль такой, — пояснил Пых, — Тяжелая металлика с элементами танца. Сейчас еще третий наш подойдёт, и можно будет играть.
— Квирт! — закричал он кому-то из первой группы, — Долго ты еще там?
— Квирт — дыХадансер, — продолжал он. У них наоборот — в основе лежат танцы с глефами и кульбитами, плюс немного музыки. Мелодии простые, как правило, текст тоже незамысловатый.
— Квирт! Ну, ты ГОТОВ, наконец?!
— Неплохие ребята, но очень мешкотные, — пожаловался он Лике. — Вечно приходится их торопить…
— А Вы на чем играете? — спросила Лика старого дренея.
— Я-то? — Пых усмехнулся, — вот на этом! И он указал на барабаны, стоявшие рядом. — Я — ударник!
— Знаешь, как называется наша группа? «Молот Рока»! И, скажу тебе без лишней скромности, единственный среди всей этой молодежи, кто хоть что-то смыслит в Роке — это я…
— Репетиция отменяется! — бросил мрачно подошедший в этот момент эльф, которого звали Квиртом. — У меня опять кто-то стащил глефу, а танцевать с одной, как в прошлый раз я больше не намерен…
— Ну, что за молодежь, — вздохнул Пых, — Знаешь, стихиями гораздо легче управлять, чем такими вот юнцами — это я тебе как потомственный шаман говорю…
— Большое вам спасибо за беседу, — поблагодарила гномка, — Но мне, все-таки, нужно идти… Вы не подскажете, как мне быстрее всего добраться до собора?
— Отсюда прямо, — указал Пых, — Дальше свернешь за угол, увидишь арку, пройдешь под ней и выйдешь к мостику, перейдешь по нему, выйдешь к грифонятнику (там по запаху догадаешься!), а оттуда опять прямо — окажешься на центральной площади. Оттуда рукой подать до собора — спросишь кого-нить из королевских дармоедов, они подскажут!
И он дружески похлопал Лику по плечу.
— Спасибо!
— Не за что! На вот, держи на память! — старый шаман протянул ей браслет из нескольких свитых вместе цветных нитей. — На счастье!
На центральной площади Буреграда царил хаос. Несколько часов назад, на сталеградском перроне Лике казалось, что невозможно представить большее скопление людей на единицу площади — и как же она ошибалась!
В центре площади бил фонтан, окруженный небольшим бассейном. По одну сторону от него высились мраморные ступени Королевского Банка Буреграда, по другую — над морем голов покачивалась вывеска «Аукционный дом». Все пространство между этими тремя объектами было занято представителями всех возможных рас. Тут были гномы в строгих костюмах, цилиндрах и моноклях, совершенно непохожие на ликиных соотечественников, дворфы с целыми зверинцами фантастических животных; то тут то там мелькали почти полностью обнаженные эльфийки, предлагающие приватные танцы; два дренея активно приглашали всех желающих на обзорные экскурсии, обещая в подарок какой-то лут.
«Где же в этой толкучке найти стражу», — подумала Лика.
Долговязый бородатый стражник обнаружился рядом с огромной доской объявлений, он устало опирался на алебарду.
— Не подскажете, как пройти к Собору Света?
Стражник молча вытащил из кармана пачку бумаг, отделил одну и, что-то пометив на ней крестиком, вручил её Лике.
— Девочки! Есть сумочки, последний сезон, блузки, кофточки, амулеты с чарами, бижутерия — не интересует?
От неожиданности Лика подпрыгнула на месте — перед ней стояла огромная СОВА, правда, с зонтиком и в темных очках — но да, это определенно была сова.
Та, тем временем подслеповато крутя головой, присмотрелась к стражнику и тоже подпрыгнула.
— Виновата, не вижу ничего днем….
Сокрушенно покачивая головой и ухая, она скрылась в толпе.
Лика развернула бумагу, которую дал ей стражник. Это был схематичный план города, в центре которого была сделана пометка в виде красного креста. Видимо, именно там и находился кафедральный собор, и, судя по схеме, это было совсем рядом.
Лика покинула шумную площадь и уже приближалась к арке, за которой виднелся мост к центральному кварталу, когда её внимание привлекла вывеска чуть правее прохода, гласившая:
«Уникальные стрижки! Сезонные скидки! Пирсинг, татуаж, дрянейская эпиляция! Купирование хвостов и ушей! Корректировка рогов».
Не удержавшись, она приблизилась ко входу. За броской вывеской располагался небольшой салон, двери в который были открыты, так, что можно было с улицы разглядеть крутящиеся кресла, зеркала перед ними и стойки со всевозможными приспособлениями для ухода за волосами и не только.
Словно из-под земли перед ней вырос гном с волосами ярко-розового цвета, уложеными в вызывающе торчащий ирокез. В каждое из ушей гнома было вставлено по нескольку колец, руки до плеч были покрыты татуировками с изображениями различной тематики. Лика только успела заметить хвост дракона, обвивающийся вокруг левого запястья и дренейку в вычурной позе на правом предплечье.
— Хай! — приветствовал её хозяин заведения, — Решила навести марафет, подруга?
— Эмм… Простите, что?
— Ну, прикид сменить, говорю! Типа, новый имидж, сечёшь?
Лика на несколько секунд потерялась.
«Наверное, это какой-то столичный диалект, который хорошо понятен местным жителям… Вот дернуло меня, дурёху!»
Не желая показывать свою неосведомленность, она азартно тряхнула челкой.
— Секу! — заявила она, понятия не имея, о чем идет речь.
— Замётано! — обрадовался гном, и не дав ей опомниться, схватил её за руку и потащил в глубину салона. Миг спустя она уже сидела в кресле, а гном перебирал инструменты, лежащие на лотке перед ним.
— Что будем делать? Каре? Мелирование? Стимпанк? А, может, татуаж?
— Эмм…. Извините… Лика набралась храбрости. — А что такое «дрянейская эпиляция»?
Гном глянул на неё и в глазах его мелькнули искорки.
— Тебе, подруга, это не надо…
Выражение лица при этом у него было такое, что Лика окончательно сконфуженная, готова была провалиться сквозь кресло, хотя и понятия не имела, о чем идет речь.
— Тогда… Мне… Мне бы…
Тут её взгляд упал на один из многочисленных плакатиков, украшавших стены салона.
С него, ослепительно улыбаясь, на Лику смотрела молодая красивая женщина, со снежно-белыми волосами и короткой стрижкой.
— Хочу вот такую же! — решительно заявила она, ткнув пальцем в сторону плаката.
— А-ля Джейна! — понимающе кивнул гном. — Сделаем!
Следующие несколько минут Лика почти ничего не видела, так как вокруг неё мелькали ножницы, распылялись облака каких-то летучих эликсиров, кресло вертелось туда и сюда, а голову постоянно приходилось наклонять в разные стороны.
— Готово! — наконец, объявил гном.
Когда Лика взглянула в зеркало, то сначала испугалась тому, что на неё оттуда смотрит совершенно незнакомая ей маленькая гномка.
Однако, чем больше она разглядывала эту незнакомую гномку, тем больше она ей нравилась.
— С вас двадцать пять медяков! — сообщил парикмахер. Лика расплатилась и вышла. Чувство непривычной легкости и холодящего ветерка в области шеи удивительным образом дополняло её впечатления сегодняшнего дня. Это было необычно и приятно.
Она пересекла узкий каменный мостик, прошла под очередную арку и оказалась на площади, в тени величественного собора, возвышавшегося прямо перед ней.
Собор Света!