Нефритовые фигурки, расставленные на расчерченной косыми ромбами доске, переливались мягким зеленоватым блеском в полусумраке алькова, освещаемого светящимися бутонами цветов. Стены комнаты были образованы древесными стволами и переплетением их ветвей, почти скрытых под ковром из вечнозеленых листьев, так что отыскать полог, служивший входом, можно было лишь по двум резным чашам, отмечавших его границы. Голубоватые сгустки тумана клубились над каждой из них, придавая царящей атмосфере некоторую загадочность.
Высокий осанистый мужчина в чёрном камзоле и белой тонкой рубашке с манжетами, украшенными сверкающими запонками, в задумчивости крутил в руках резную фигурку улыбающегося пандарена, стоя у высокого одноногого столика, на котором располагалась доска.
Наконец, отставив фигурку, он кинул взгляд за окно, из которого открывался вид на небольшой бассейн с фонтаном, окруженный цветочными клумбами. Цветы, высаженные на них, были подобраны таким образом, что каждая из клумб обозначала определенный час.
В данный момент, раскрывшиеся бутоны выделяли клумбу, соответствующую девяти часам утра.
Из груди мужчины вырвался вздох, он нервно сцепил руки перед собой, хрустнул пальцами и что-то пробормотал вполголоса.
Глубокие горизонтальные морщины прорезали его высокий выдающийся лоб, обрамленный длинными густыми седыми прядями, падавшими на плечи. Несмотря на седину, возраст человека было трудно определить — он был из той породы мужчин, которые с годами, казалось, не стареют, а лишь приобретают особую зрелость и шарм.
Постояв так около минуты, он проследовал в глубину алькова, где рядом с резной деревянной кроватью находился еще один столик с вазами, полными фруктов, и округлым предметом, покрытым платком.
Мужчина сдернул платок, под которым оказался хрустальный шар, покоящийся на медной подставке. Поверхность шара была темной, но, в глубине граней можно было разглядеть едва заметную клубящуюся белую дымку.
Человек снова вздохнул, не глядя взял из вазы апельсин и стал аккуратно очищать его от кожуры.
Внезапно, поверхность шара вспыхнула и озарилась ровным матовым светом, издавая при этом мелодичный звон.
Мужчина отложил наполовину очищенный фрукт в сторону и склонился над шаром, вцепившись измазанными соком ладонями в столешницу.
Белый туман в глубине шара начал сгущаться, меняя формы и цвета.
Постепенно можно было различить смутные очертания лица человека, частично скрытого капюшоном. Мужчина вглядывался в шар, почти касаясь лбом хрусталя.
— …лорд… — донеслось до него. Звук был слабый, с шипящими помехами и странным эхом.
Раздраженно нахмурившись, человек ударил кулаком по шару, отчего изображение лица в нём подернулось рябью, а шипение перешло в гудение.
Яростно мотнув головой, мужчина еще раз стукнул по шару, потом схватил его в руки и несколько раз энергично встряхнул.
Изображение прояснилось, лицо человека выглядело теперь более отчетливо, так что можно было различить длинные волосы и бородку, не скрытые капюшоном.
— Вы слышите меня, милорд? — голос человека в капюшоне звучал громче, но оставался шипящим, словно с придыханием.
— Слышу. Говори! — коротко отозвался седоволосый мужчина.
— Всё идёт в соответствии с выработанным планом, милорд. Товар успешно распространен. Мы контролируем рынок. Операция «штурм» выполнена идеально. Цепной пёс львёнка больше не лает…
При этих словах седовласый не смог удержать приглушенного возгласа.
— Осталось всего несколько пунктов, — продолжал голос из хрустального шара, — Всё уже подготовлено, наш высокопоставленный друг позаботится об этом. По предварительным прогнозам — вас будут ждать уже через неделю.
Вспышка торжества на секунду промелькнула в глазах человека, держащего в руках шар.
— Хорошая работа, Коготь, — проговорил он, — Твои усилия не останутся не оцененными.
Человек в капюшоне склонил голову. — Моя жизнь принадлежит вам, милорд…
Шар начал медленно гаснуть, изображение в нём снова стало расплывчатым, белый туман заволакивал его, складываясь в надпись, тянущейся в глубине бегущей строкой:
«Благодарим вас за использование Далай-Рамского магического видеокристалла версии 7.0.1.555. Пожалуйста, оцените качество связи…»
Седовласый человек вернул шар на подставку и накинул на него платок.
Его знобило. Он снова подошел к окну и распахнул узорчатые створки, вдыхая полной грудью свежий пряный воздух, насыщенный запахами цветов и дождя.
— Милорд… — проговорил он и губы его исказились в горькой усмешке, — Король без королевства…
В дверь осторожно постучали. Седоволосый поднял голову и расправил плечи.
— Входи, Лирий, — проговорил он.
Высокий эльф с фиолетовым оттенком кожи, в расшитой золотыми нитями накидке, пригнувшись, вошёл в комнату, разведя в сторону покрытые цветами лианы полога.
Густые синие волосы были собраны в пучок на его затылке, а также спускались двумя тугими косами на его грудь. Длинные усы и бакенбарды, также синего цвета, были с любовью завиты и ухожены.
— Лорд Хенн, — эльф отвесил глубокий поклон.
Мужчина сдержанно кивнул в ответ.
Эльф огляделся по сторонам, задержав на секунду взгляд на доске с фигурками.
— Прошу простить мне столь ранний визит… Надеюсь, вы одни, милорд?
Увидев, как удивленно взметнулись вверх брови седоволосого мужчины, его собеседник смутился.
— Еще раз покорнейше прошу простить мне мою дерзость, но новости, которые достигли двора, таковы, что я осмелился побеспокоить вас, несмотря на ранний час, и не могут быть предназначены ничьим другим ушам…
— Пустяки, Лирий, — перебил его лорд Хенн, широким жестом приглашая его садиться в одно из тех тонких кресел, которые казались невесомо парящими в воздухе.
— Благодарю, лорд Хенн… — эльф замялся и с любопытством спросил: — Кстати, как вы узнали, что это я?
Лорд Хенн снисходительно усмехнулся. — А как вы, эльфы, распознаете музыку в шуме капель дождя, или порхании мотыльков над цветами?
Лирий понимающе кивнул, и посерьёзнел.
— Лорд Хенн, этим утром в Дарнасус пришла весьма печальная весть. Стало известно, что минувшей ночью скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг военачальник Альянса и главнокомандующий гарнизоном Буреграда генерал Джонатан Маркус.
Из груди Хенна вырвался стон. — Как такое возможно?! — воскликнул он.
Эльф развёл руками. — Информация очень скупа и, более того, секретна, хотя, конечно, через два часа об этом будут судачить за каждым прилавком террасы торговцев. Я подумал, что для вас будет важно узнать это одним из первых и из моих уст. Ведь вы, кажется, знали генерала лично?
— Да… — лорд отвернулся, — Нам доводилось встречаться, — повторил он глухо.
Лирий вздохнул. — Что же, не смею больше отнимать ваше время, лорд Хенн. Сожалею, что принёс дурные вести и соболезную вашей утрате.
— Спасибо, Лирий, — человек крепко сжал руку эльфа, — Я ценю твою тактичность. Могу я предложить тебе чего-нибудь выпить?
— Благодарю, милорд, — эльф покачал головой, — Слишком ранний час для меня.
Хенн усмехнулся. — Верно, всё не могу привыкнуть к тому, что по утрам здесь также темно, как и вечером.
Он подошёл к столику с фигурами, раздвинул ветки над ним и извлёк откуда-то из глубины листвы бутылку из зеленоватого стекла с узким горлышком. — С твоего позволения, Лирий…
— Милорд, — эльф снова поклонился. Он уже собирался уходить, но, видимо, не удержавшись, спросил: — Могу я полюбопытствовать, что это за композиция ювелирных украшений у вас на столике? Мне показалось, что это какая-то игра?
— Ты не ошибся, — лорд поманил эльфа рукой, — Доводилось ли тебе когда-нибудь бывать за Великим Южным Океаном, на пандарийском материке?
Эльф покачал головой. — Я никогда не покидал пределы Тельдрассиля, милорд…
Хенн улыбнулся. — Это очень необычный край, Лирий. Там живут удивительные, непохожие на нас народы, и у них многому можно поучиться… Эта игра называется Могу-Шах, её придумали пандарены, которые много веков воевали с расой, называемой могу, за свою свободу.
— И в чем же её суть? — синеволосый эльф с любопытством присматривался к фигуркам.
— Эта игра для двоих, — пояснил лорд Хенн, указывая на доску, — У каждого есть свои воины, пехотинцы, и фигуры, каждая из которых обладает особыми способностями. Цель игры — захватить императора противника.
Эльф покачал головой. — Любопытно, — заметил он, — Вы играете сам с собой, милорд?
Лорд Хенн развёл руками. — Это приучает думать не только за себя, но и просчитывать возможные варианты ходов противника.
— Очевидно, вы побеждаете, милорд, — с улыбкой заметил Лирий, — Если это возможно, я бы с удовольствием взял у вас пару уроков этой прелюбопытной игры.
— Всенепременно, мой добрый Лирий, — также улыбаясь, ответил Хенн. — Но у тебя не так много времени — через несколько дней я намереваюсь совершить небольшой круиз…
Эльф склонил голову. — Надеюсь, ваше плавание будет удачным, лорд Хенн.
— Я также надеюсь на это, — кивнул человек.
Когда лианы снова сомкнулись за уходящим друидом, лорд Хенн сделал долгий глоток прямо из горлышка бутылки. Он остановился перед доской, где одинокая статуэтка императора ютилась в углу противоположной стороны доски в окружении чужих фигур. С легкой усмешкой он протянул унизанную перстнями руку к императору и коротким щелчком сбил фигурку с доски.
* * *
Массивные мраморные колонны зала официальных делегаций высились над подиумом, теряясь в полумраке, царившим под сводами.
Обычно здесь хватало света, благодаря изобилию окон, расположенных таким образом, что солнечные лучи всегда попадали внутрь, отражаясь в тысячах фрагментах мозаик, оживляя их и раскрашивая стены и пол в яркие цвета.
Однако, сейчас окна были завешены черной креповой тканью и свет исходил лишь из факелов, установленных в креплениях стен и многочисленных восковых свечей в высоких медных канделябрах, окружавших саркофаг из красного дерева, занимавший большую часть подиума.
У самых ступеней, ведущих к гробнице, замерло двое караульных с офицерскими знаками на доспехах и обнаженными клинками в руках. Словно по невидимой команде, они синхронно склонили головы при виде юноши, облаченного в голубую мантию.
Его светло-русые волосы, перехваченные почти незаметным золотым обручем едва достигали плеч, голубые глаза смотрели на саркофаг печально и несколько отстраненно; в их уголках уже намечались морщины, странным образом дисгармонировавшие с пухлыми, почти детскими губами и мягким подбородком. Двадцатидвухлетний монарх, король Буреграда, Антуан Принц взошёл по ступеням на постамент и замер над телом генерала Маркуса Джонатана, глядя на отражение огней свечей в начищенных до блеска доспехах.
Лицо генерала, при жизни немыслимого без неизменной узнаваемой всеми улыбки, сейчас выглядело незнакомым, строгим и бесстрастным.
Антуан постоял еще немного, наконец, наклонился и коснулся губами холодного лба воина.
— Покойся с миром, старый друг, — прошептал он, — Где бы ты ни был сейчас, надеюсь, ты вместе с отцом, как и в этой жизни… Да хранит вас обоих Свет!
Король спустился по ступеням, кивнул вновь склонившим головы стражам, и двинулся в направлении выхода. В тени одной из колонн его поджидал человек в черном костюме, из-под которого виднелся белый накрахмаленный воротничок, к которому крепилась булавка с крупным чёрным ониксом. Человек был немолод, седые, некогда бывшие черными волосы, были собраны в длинный хвост. Лицо также хранило следы былой красоты, но густые сросшиеся брови и свирепо топорщащиеся усы несколько портили это впечатление, придавая лицу отчасти угрюмый и строгий вид.
— Мой король, — человек поклонился монарху.
— Граф Ремингтон, — король устало вздохнул, — Уже пора?
Граф слегка склонил голову. — Ваше величество, быть может, всё-таки перенести заседание Совета? При данных обстоятельствах это будет выглядеть вполне оправданным…
— Нет, Ремингтон, — король покачал головой, — Государственные дела превыше всего. У нас еще будет достаточно времени для траура.
Они прошли по аллее, усаженной кипарисами, за которыми виднелись сливы. За несколько шагов до входа в замок Антуан остановился. Закрыв глаза, король медленно вдохнул воздух полной грудью.
— Знаешь, Ремингтон, — помолчав, сказал он, — Я немного завидую Маркусу…
— Ваше величество! — граф воззрился на короля с неподдельной тревогой, — Мы все сейчас глубоко расстроены случившимся и скорбим вместе с вами…
— Я знаю, граф, — король посмотрел на своего спутника с грустной улыбкой, — Но, после смерти отца я всё чаще задумываюсь о том, как непросто было ему управлять государством, и только сейчас начинаю понимать, сколько он значил для меня и для королевства… Мне очень его не хватает, — добавил он, уже тише.
— Антуан… — старый граф выглядел в этот момент беспомощным и странное выражение возникло на его суровом лице, — Я уверен, ваш отец гордился бы вами! Вы справитесь. И с этой потерей — тоже.
— Возможно, Ремингтон, — король сделал еще один глубокий вдох, — И спасибо тебе за поддержку.
Граф, казалось, хотел что-то сказать, но лишь сокрушенно покачал головой.
— Что ж, нас уже ждут! — голос короля обрел прежнюю твердость, — Пора!
И, не оборачиваясь, Антуан двинулся по аллее, к возвышавшейся в нескольких шагах от них арке, ведущей в замок.
— Его Величество, Антуан Принц!
Седобородый церемониймейстер распахнул двери, ведущие в зал советов, перед королём и следующим за ним графом.
Антуан едва заметно поморщился — он так и не привык к помпезности официальных приёмов.
Присутствующие в зале поспешно поднимались со своих кресел, склоняя головы в знак приветствия короля.
В центре овального по форме зала находился стол, повторяющий его очертания, за которым располагалось двенадцать кресел.
Самое высокое, напоминающее трон, предназначалось для правящего монарха. Далее располагались кресла королевского канцлера, суперинтенданта, главнокомандующих сухопутных и морских сил, представителей орденов и диаспор.
В данный момент, помимо королевского, пустовало еще два места.
Граф Ремингтон Риджвелл занял своё кресло канцлера.
Антуан приветствовал собравшихся кивком головы и подал знак садиться.
Оглядев присутствующих, король нахмурился. — Где сэр Маттиас? — он перевёл взгляд на графа Ремингтона.
Граф откашлялся. — Полагаю, его светлость тайный советник находится при исполнении своих обязанностей, — проговорил он, — Оповещение о собрании Совета было доставлено всем его членам в установленные сроки. Он не предупреждал о своём отсутствии, лорд Борлос?
Невысокий лысеющий человек с одутловатым лицом и мешками под глазами слегка вздрогнул при обращении к нему.
— Что? Простите… Нет… Кажется, нет…
Король с легким раздражением махнул рукой. — В таком случае, начнем совет без него! — проговорил он, — Но, прежде чем мы перейдём к насущным делам, прошу всех почтить память нашего дорогого друга и верного слуги Альянса, лорда Джонатана Маркуса…
Послышался шум вновь отодвигаемых кресел, члены Совета поднимались со своих мест.
— Ваше преосвященство, отец Делавей, — обратился Антуан к темноволосому худощавому человеку в белой сутане с черно-золотой накидке, — Прошу вас.
Епископ почтительно поклонился и начал нараспев читать краткую молитву. Король слушал, склонив голову, и повторял слова про себя, едва заметно шевеля губами.
По окончании, епископ снова поклонился монарху, тот кивнул и сел, приглашая других.
Король Антуан обвёл глазами присутствующих. — Нас постигла тяжёлая утрата, — проговорил он, — Генерал был нашей истинной опорой и опытным политиком. Его ценили все, от рядовых солдат до вождей наших союзных народов…
Высокий дреней в светло-зеленом камзоле согласно кивнул. — Наш народ скорбит вместе с Буреградом в эти минуты.
— Как и наш! — промолвила светловолосая эльфийка с кукольным лицом, устремив на короля лучистый взгляд небесно-голубых глаз.
— Как и наш! — с вызовом произнёс кряжистый дворф с длинной серебристого цвета бородой, заплетенной в несколько тугих кос. В отличие от дренея и эльфийки, он был облачен в кольчугу, кольца которой издали звон, когда он положил перед собой на стол мускулистые руки.
— Эмиссар Талуун, леди Каледра, достопочтенный Митрас, — король задержал взгляд на каждом из говоривших, — Я благодарю вас за вашу поддержку и сочувствие.
— Как я уже сказал, эта утрата невосполнима. Тем не менее, нам необходимо назначить нового главнокомандующего, который заменит сэра Маркуса на его боевом посту. Сегодня с нами на Совете присутствует полковник Хаммонд Клэй, который временно исполняет обязанности главнокомандующего гарнизоном Буреграда. Я хотел бы предложить его кандидатуру в качестве претендента, и, если у Совета не будет возражений, утвердить его в этом звании.
Взгляды присутствующих обратились к массивной фигуре коротко стриженого мужчины с суровым лицом, серебристыми висками и военной осанкой.
— Сэр Хаммонд, — обратился к нему король. Полковник поднялся на ноги и склонил голову.
— Это большая честь для меня, ваше величество, — глухо сказал он, — Если Совету будет угодно…
— Если ни у кого нет возражений, — Антуан обвёл глазами членов Совета, — То приступим к голосованию.
Король первым поднял вверх руку в перчатке. — Поддерживаю!
— Поддерживаю, — эхом отозвался граф Ремингтон Риджвелл.
— Поддерживаю, — пробормотал королевский суперинтендант, лорд Борлос Вишлок.
— Поддерживаю! — энергично тряхнула челкой короткостриженая темноволосая молодая женщина, она же верховный адмирал леди Джес-Терет.
— Поддерживаю! — почти синхронно сказали лорд Девин Фардейл в доспехах и накидке с символикой ордена Серебрянной Длани, и леди Элисон Диавей с диадемой в огненно-рыжих волосах и знаком Кирин-Тора на шее.
Послы союзных рас имели право лишь совещательного голоса, поэтому не участвовали в голосовании, однако согласно покивали головами.
— Единогласно! — резюмировал король, — Генерал Хаммонд Клэй, отныне вы — действующий главнокомандующий гарнизоном Буреграда! Поздравляем вас!
— Благодарю, милорд, — новоиспеченный генерал неловко поклонился, — Я постараюсь оправдать доверие Совета.
— Итак, — продолжил король после того, как Хаммонд Клэй вновь занял своё место за столом, — Перейдём к насущным вопросам. Как стало известно, минувшая ночь не только лишила нас главнокомандующего, но и послужила покровом для организованного нападения на городскую тюрьму. Что известно о нападавших на данный момент?
— Насколько я понимаю, — проговорил граф Ремингтон, — Этот вопрос находится непосредственно в ведении сэра Матиаса. Возможно, именно данные события и послужили причиной его отсутствия.
— Если позволите, — Хаммонд Клэй прочистил горло, — По предварительным данным, тюрьма была атакована отрядом городских головорезов, преимущественно из числа гномов…
— Мелкие крысы! — проворчал дворф.
— Городская стража, видимо, оказалась не готова к скоординированному нападению, и позволила мятежникам прорваться внутрь, — продолжал генерал, — Очевидно, заключенные были каким-то образом предупреждены о готовящемся захвате, так как первое, что сделали бунтовщики — сбили замки с камер. Освобожденные ими гноллы перешли на их сторону и проложили себе путь на свободу.
Король покачал головой. — Жертвы? — тихо спросил он.
— Точное количество уточняется, — вздохнул генерал, — Есть потери среди личного состава тюремной стражи и горожан, оказавшихся на пути гноллов.
— Но как этим тварям удалось выскользнуть из города? — спросил Девин Фардейл.
— Предположительно, они покинули Буреград по морю — в портовой гавани их ждали лодки, на которых легко достичь Западных Земель, где до сих пор полно стай их соплеменников.
— А теперь у них появится предводитель, способный объединить их в единую силу, — заключил граф Ремингтон, — Стая гноллов сбегает из тюрьмы и покидает город по морю, под носом у городской стражи и королевского флота…
При этих словах темноволосая женщина вспыхнула и, казалось, хотела что-то сказать, но сдержалась.
— Что с бунтовщиками-гномами? — дворф барабанил по столу короткими пальцами, — Они-то вряд ли отправились с гноллами в их стаи!
— Скорее всего, осели где-то в порту, — кивнул головой генерал, — В ближайшее время там будет проведена зачистка.
— Нужно провести её аккуратно и быстро, — заметил граф, — Нельзя, чтобы по городу поползли слухи. Это нападение, да еще смерть генерала…
— Не забудьте о массовых отравлениях, — подала голос леди Элисон.
Антуан нахмурился. — О каких отравлениях идёт речь?
— За последние дни в городе зафиксировано несколько необычных вспышек отравлений жителей, — пояснила женщина, — В качестве субстрата используются различные курительные смеси, в том числе различные табаки. Установлено, что в большинстве случаев, отравляющим веществом служил корень растения, называемого Genu Daemonis, или демонов корнень. Интоксикации протекают тяжело, огромное количество пострадавших. Массовые отравления имели место в Старом Квартале, Квартале Пандаренов, и даже среди студенток Академии…
— А также в нашем квартале! — прорычал дворф.
Леди Элисон кивнула. — У меня, к сожалению, нет точной статистики, но масштабы бедствия достаточно велики, чтобы говорить об эпидемии.
Антуан сокрушенно покачал головой и обхватил её руками.
— Что за напасти… — проговорил он, — Что мы можем сделать в данной ситуации? У города есть необходимый резерв целителей?
Епископ Делавей покивал головой. — Архиепископ в курсе событий, — заметил он, — Наши клирики сделают все возможное.
— Хорошо, — король обвёл членов Совета печальным взглядом, — Кто-нибудь еще из членов Совета желает высказаться?
— С вашего позволения, милорд! — нахмурившийся дворф поднялся с места, зазвенев кольчугой. Коренастый и низкий, он вынужден был отступить на шаг назад, чтобы его было лучше видно из-за стола.
— Почтеннейший Митрас Железногор, — голос короля звучал несколько устало, — Совет слушает вас!
— Ваше величество, король Антуан, — дворф выглядел насупленным, — Я представляю дворфийскую общину Буреграда, которая, как всем хорошо известно, не жалеет сил и средств на благо и процветание нашего города. Мы всегда готовы поддержать правящего монарха и с пониманием относимся к таким вопросам, как предоставление займа по льготным процентам, или выполнение срочных заказов, в том числе оборонных…
— К чему вы клоните, досточтимый тан? — граф Ремингтон откинулся на спинку стула, разглядывая дворфа, нахмурив брови.
— С вашего позволения, господин канцлер, — дворф не отводил взгляда от короля, — Я, как вы изволили выразиться, клоню к тому, что последние изменения в системе налогообложения заставляют нас думать, что в Замке придерживаются иной точки зрения на наш вклад в экономику города!
При этих словах над столом раздался легкий гул. Король хотел что-то сказать, но граф опередил его, подавшись вперёд и слегка привстав с места.
— Если я правильно понял вас, уважаемый Митрас, вы хотите сказать, что налоговая политика королевства несправедлива по отношению к дворфам?
— Не только несправедлива, но и полностью неприемлема, — отрезал тан, — Фактически, она обрекает наши гильдии на разорение!
Гул в зале усилился, члены Совета, покачивая головами, смотрели на пылающее лицо дворфа.
— Почтеннейший Митрас, — король поднял руку, призывая собравшихся к тишине, — Я отчасти понимаю ваше негодование, но уверен, что данные меры не являются исключительными в отношении именно вашего народа. Последние годы были весьма непростыми для королевства, и, к сожалению, всем нам приходится сейчас нести определенные обязательства ради общего будущего блага.
— Полагаю, лорд Борлос Вишлок может предоставить вам, уважаемый тан, финансовые отчеты и цифры, — добавил граф, — Не так ли, господин суперинтендант?
Последние слова он произнёс чуть громче, глядя в упор на человека, сидящего напротив, который, казалось, был так поглощен своими мыслями, что не сразу понял, что к нему обращаются.
— Да, разумеется, — спохватился он, поднимая голову, — Безусловно, я могу наглядно, так сказать, продемонстрировать господину тану графики, отражающие динамику роста инфляции и расчеты, которыми мы руководствовались…
— К демонам ваши графики! — дворф окончательно вышел из себя, — Мы не сможем вести бизнес в таких условиях — наши гильдии уже сейчас работают себе в убыток, королевская казна уже должна нам сумму, превышающую совокупность годового дохода наших цехов, а вы пытаетесь еще душить нас налогами! Помимо прочего, нам приходится вести чуть ли не войну с этими городскими бандами гномов, которые появились в результате вашей же недальновидной миграционной политики, а теперь нас еще и травят! Этой ночью мой народ тоже нуждался в помощи, но мы не увидели её ни от клириков Собора, ни от королевской стражи! Если это и есть монаршее благоволение, то лучше избавьте нас от него совсем!
— Тан Митрас, вы забываетесь! — прогремел Хаммонд Клэй.
— В такой день, как сегодня… — качал головой епископ.
— Вы всё сказали, уважаемый тан? — ледяным тоном осведомился граф Ремингтон.
— Я всё сказал, господин канцлер! — дворф скрестил руки на груди и буравил его свирепым взглядом.
— Довольно, — подал голос король, — Уважаемый тан, — обратился он к дворфу, — Я понимаю, что сейчас в вас говорит гнев и боль, и, поверьте, искренне разделяю вашу скорбь. Но, как монарх и правитель, я не могу согласиться с вами в том, что положение буреградских дворфов должно иметь некие особые привилегии, в том числе — налоговые. Прошу вас, наберитесь терпения, и мы непременно вернемся к этому разговору позже.
Дворф выслушал слова короля с мрачным выражением лица, коротко поклонился, развернулся на каблуках, и, ни слова ни говоря, покинул зал, звеня кольчугой.
— Неслыханно, — пробормотал епископ.
— Подобное поведение можно рассматривать как измену, — прорычал Хаммонд Клэй.
Граф Ремингтон качал головой.
Король Антуан Принц обвёл присутствовавших усталым взглядом. От него не укрылось некоторое замешательство и быстрый обмен взглядами эльфийки и дренея.
— Если ни у кого из оставшихся членов Совета больше нет сообщений, — сказал он, — Сегодняшнее заседание Совета объявляется закрытым.
* * *
Лика нетерпеливо хмурилась, ожидая, пока разъедутся две неповоротливые повозки, перегородившие им дорогу. Набережные каналов в эти часы были полны транспорта. Она задумалась о конструкции устройства, которое бы издавало громкие звуки, заранее предупреждавшие о приближении их кареты и заставлявшее бы пошевеливаться неторопливых горожан и их ездовых животных.
Из размышлений её вывели пронзительные возгласы разносчика газет:
— Вестник Буреграда, экстренный выпуск! Нападение на тюрьму! Загадочная смерть генерала Маркуса! Зверские убийства в городе!
Разбуженный криками пандарен сел в люльке, моргая и подслеповато щурясь.
— Лика, — обратился он к гномке, — Ты напрасно решила ехать через торговый квартал — там сейчас не протолкнуться. Лучше через ремесленный, это более длинный путь, но так будет быстрее.
Лика вздохнула. — Ты же вроде спал? — напомнила она пандарену.
Чао покрутил головой. — Поспишь тут, — зевнул он.
Горластый мальчишка-газетчик остановился как-раз напротив них и пандарен купил у него свежий выпуск.
— Удивительно, — пробормотал он, разворачивая газету и погружаясь в чтение, — Как быстро распространяются новости… Сверни вон в тот переулок! Да-да, а потом — налево… Хмм, — пандарен покачал головой и начал читать вслух:
«Беспрецедентный вооруженный налёт на городскую тюрьму произвёл в городе эффект взорвавшейся бомбы. Хорошо подготовленные налётчики сумели застать врасплох стражу и освободить своих сообщников. Для обеспечения прикрытия они также выпустили из заточения диких гноллов, которые учинили в подземелье кровавую резню. Нам не удалось получить комментарий коменданта Телвотера, по причине тяжести его состояния после полученных травм. Временно исполняющий обязанности главнокомандующего гарнизоном Буреграда, полковник Хаммонд Клэй также отказался дать официальный пресс-релиз, заявив лишь (цитата): «Ситуация под контролем!». Остаётся, однако, открытым вопрос о том, почему профессионально подготовленная городская стража, чьё обучение и содержание целиком обеспечивается за счёт средств налогоплательщиков, оказалась неготовой дать отпор уличной банде? До сих пор нет информации о задержанных подозреваемых, хотя ни для кого не секрет, представители какой диаспоры принимали непосредственное участие в налёте. Из соображений политкорректности редакция воздерживается от упоминаний об этнической составляющей криминального андеграунда Буреграда».
Лика, закусив губу, смотрела перед собой на дорогу.
Чао покосился на неё и перевернул страницу.
«Генерал Джонатан Маркус, главнокомандующий гарнизоном Буреграда был обнаружен этой ночью без сознания. Несмотря на усилия лучших королевских целителей, спасти его не удалось. По предварительному заключению экспертов, смерть генерала наступила в результате острого сердечного приступа. Временно исполняющим обязанности главнокомандующего гарнизоном назначен полковник Хаммонд Клэй, известный своей боевой славой и радикальностью взглядов. Известно также, что между полковником и генералом имелись серьезные разногласия относительно политики, проводимой в отношении национальных меньшинств Буреграда. Уже сейчас многие представители крупных диаспор подготавливают официальные коммюнике с указанием недопустимости отдельных высказываний полковника и несовместимости подобных взглядов с тем государственным постом, который он занимает в настоящее время.»
— Чао, — попросила Лика, — Давай лучше поговорим о чём-нибудь.
Пандарен пожал плечами и отложил газету. Порыв ветра подхватил её и налепил на руль Атуина. Лика уже хотела смахнуть газету, когда взгляд её упал на колонку слева, с заголовком выведенным жирным шрифтом:
«Первые жертвы гноллов? Свирепые расправы над мирными горожанами!»
Лика едва не врезалась в дерево, чудом успев затормозить.
Чао покачал головой. — Ты, похоже, совсем не выспалась, — укоризненно заметил он, — Не надо было мне пускать тебя за руль. Давай-ка поменяемся…
Лика слабо возражала, но Чао не стал её слушать и мягко, но уверенно пересадил гномку на своё место.
Когда Атуин тронулся, Лика снова развернула газету.
«Этой ночью в старом квартале был обнаружен труп бурреганца, с множественными резаными и рваными ранами. Мотив преступления не выяснен, однако, едва ли речь идет об ограблении, так как при жертве была найдена определенная сумма денег. Личность убитого установлена — это служащий популярного заведения «Забитый ягнёнок», известный как Шпакль Шиповникс. Сотрудниками таверны покойный характеризовался как законопослушный горожанин, имевший только положительные отзывы за время работы. Таким образом, маловероятна связь его с криминальными структурами. Характер нанесенных ран лучше всего подходит под описание словом «бесчеловечный» — по мнению экспертов, они вполне могли быть нанесены когтистыми лапами, или клыками гноллов. Мы призываем наших читателей к предельной бдительности и осторожности на улицах Буреграда, особенно в темное время суток».
Лика невидяще уставилась перед собой. Перед её глазами вновь встала картина минувшей ночи — мерно скрипящая повозка с покачивающимся на ней телом гнома с рассеченным горлом. Гноллы… Несмотря на то, что убитый гном не вызывал у неё ни малейшей симпатии, она испытывала жалость к нему. Но как гноллы могли оказаться в старом городе?
— Лика, — голос пандарена вывел её из состояния задумчивости, — Ты же, вроде, хотела поговорить?
— Да… — гномка тряхнула головой, отгоняя от глаз жутковатую картину, стоявшую перед ними.
— Знаешь, Чао, — начала она неуверенно, — Наверное, мне следовало бы рассказать тебе кое-что…
Лика вкратце пересказала пандарену события прошлого утра и вечера.
Чао слушал, не перебивая, лишь время от времени отправляя в пасть очередной пучок травы.
— Теперь понятно, почему ты так побледнела тогда у телеги, — сказал он, — Полагаю, об этом следует рассказать брату Склифу. Я бы тоже хотел обсудить с ним кое-что, однако за последние сутки я его почти не видел — он всё время где-то пропадает… Вся эта история с отравлениями его явно сильно тревожит, со вчерашнего утра он сам не свой… Не нравится мне всё это, — заключил пандарен, покачивая головой.
К этому времени Атуин уже выехал на площадь ремесленного квартала. Лика помнила её по тому дню, когда здесь разразилась массовая драка. Тогда небо над площадью было затянуто дымом от работающих мастерских. Сейчас же, к удивлению гномки, она не видела ни одной струйки дыма над крышами, улицы были полупусты и тихи. Только на самой площади им встречались небольшие группы дворфов, сбивающихся в кучки и о чем-то толкующих между собой. Лика обратила внимание, что рабочие костюмы и масляные фартуки сменились доспехами и оружием. Насупленные взгляды из-под кустистых бровей провожали Атуин, разговоры смолкали при их приближении.
Чао притормозил возле одной из мастерских, по-видимому, кузни.
— Хозяин, — окликнул он степенного дворфа, неспешно раскуривавшего короткую глиняную трубку, прислонясь к дверному косяку, — Что тут вас происходит? Почему работа стоит?
Дворф важно развел руками: — Баста, господин пандарен! Хватит честным предпринимателям кормить паразитов!
И, видя недоумевающее выражение морды пандарена, прибавил: — Забастовка у нас, понимаешь!
Чао покачал головой, снова заводя Атуин.
— Что всё это значит? — спросила его Лика, когда они поехали дальше, — И против чего они бастуют?
Пандарен вздохнул. — Не знаю, Лика. Но ничем хорошим это не закончится…
— Надеюсь, у братьев всё в порядке, — пробормотала гномка, с тревогой глядя на очередное скопление дворфов возле одного из жилых особняков, выделявшийся своей вычурностью и убранством.
Словно в подтверждение её опасений, неподалёку от толпы обнаружился хорошо знакомый им обоим чоппер, но никого из близнецов вблизи него не наблюдалось.
— Может, нам стоит остановиться и поискать их? — спросила Лика.
Но Чао отрицательно качнул головой. — У нас вызов! — напомнил он, — Мы и так уже задержались. А братья здесь, всё-таки, среди своих соплеменников, им проще найти с ними общий язык. На крайний случай у них есть кристалл и фиолетовый код.
Наконец, они покинули ремесленный квартал, пересекли канал и оказались в старом городе. Дорога, по которой они ехали, вела в направлении высящейся над кварталом громаде Замка.
В этой части города Лике еще не доводилось бывать, и теперь она, раскрыв рот, смотрела на высокие многовековые деревья, растущие вдоль дороги, вымощенную тесаным камнем мостовую и посты стражи в начищенных сверкающих доспехах. Через несколько десятков метров дорога преграждалась натянутой цепью, около которой дежурил патруль и конный разъезд.
Чао остановил Атуин и подошёл к офицеру, вышедшему ему навстречу. После кратких, но выразительных переговоров, пандарен вернулся к Лике.
— У них нет информации о нашем вызове, — сказал он, отдуваясь, — Поэтому, машину придется оставить здесь, а нам дадут провожатого.
— Разве их не должны были предупредить? — удивилась Лика.
Пандарен пожал плечами. — Здесь довольно большая территория, — сказал он, — Скорее всего, нас вызвали к кому-нибудь из слуг, а ради такого вряд ли будут извещать все посты.
Идти оказалось довольно неблизко, к тому же, пришлось миновать еще несколько кордонов стражи, но Лика, впервые оказавшаяся так близко к замку, крутила головой, разглядывая фонтаны, статуи и совсем близкие зубцы крепостных стен.
Стражник, сопровождавший их, остановился у двухэтажного особняка, обнесенного кованой оградой. Им пришлось ждать, пока на звон колокола у ворот выйдет тучный дворецкий.
Следуя за ним по аккуратно выметенной дорожке они приблизились ко входу в дом, где на пороге их уже встречала почти такая же полная, как привратник, дама.
Под обильным слоем макияжа на лице проступали красные пятна.
— Наконец-то! — воскликнула она, гневно тряся серьгами с крупными камнями, — Где вы только были всё это время?! Хороша целительская служба, нечего сказать! Человек за это время уже мог бы умереть несколько раз!
— Простите, мадам, — Чао сдержанно поклонился, — К сожалению, дорожная обстановка не могла нам позволить прибыть раньше…
— Ах, что вы такое говорите! — перебила его дама, — В нашем районе никогда не бывает никаких заторов! В конце концов, вы же видели, куда вас вызывают! Могли бы и как-то ускориться! Я непременно выскажу при встрече архиепископу всё, что думаю по этому поводу!
— Между прочим, — вспыхнула Лика, — Мы ехали к вам через весь город! А еще нам пришлось оставить машину и идти пешком, так как никто не предупредил стражу о нашем приезде!
Дама воззрилась на Лику так, словно на её глазах вдруг заговорила комнатная собачка. Подведённые густой черной краской брови взметнулись вверх, но, прежде, чем она открыла рот, Чао опередил её.
— Если вы не возражаете, мадам, — сказал он мягко, — Мы готовы приступить к осмотру пациента, во избежание дальнейшей потери времени… И, безусловно, готовы будем выслушать позднее все ваши замечания.
С этими словами он устремил на женщину простодушный и немного глуповатый взгляд, слегка склонив голову набок, чем-то напомнив Лике её любимую старую плюшевую игрушку медведя.
Дама, поколебавшись секунду, видимо, убедилась, что стоявший перед ней пандарен явно неспособен проникнуться патетикой ситуации и, нехотя посторонившись, пропустила их внутрь.
— Вот, возьмите! — она протянула им пару войлочных шлепанцев с помпонами.
Чао уставился на них в замешательстве.
— Оденьте это! — раздраженно пояснила дама, явно раздосадованная откровенной тупостью пандарена, — Вы же только что с улицы! Там полно инфекции! В конце концов, вы же, всё-таки, целители, неужели даже этого не понимаете?
Лика уже приготовилась заявить, что ни за что не станет одевать эти дурацкие тапки, но Чао снова оказался быстрей.
— Прошу прощения, мадам, — заговорил он, — Но, мне кажется, я слышал стон вашего супруга…
Глаза дамы испуганно округлились. Она встревоженно повернула голову и прислушалась.
— Борлик! — позвала она, — Борлик, ты меня слышишь?!
Не глядя сунув тапки в руки дворецкому, она устремилась к широкой лестнице, видневшейся в глубине зала.
Чао поправил ремень сумки, улыбнулся оторопевшему привратнику, и, слегка косолапя, последовал за ней. Лика, внутренне негодуя, открыла рот, чтобы возмутиться, но пандарен, глянув на неё сверху вниз, лишь приложил лапу ко рту и провел ею по губам.
Просторный кабинет на втором этаже, куда проследовали Лика и Чао, был слабо освещён.
Плотные гардины прикрывали окна, почти не пропуская солнечный свет. Несмотря на теплое время года, в углу комнаты топился камин, неподалеку от которого располагался массивный письменный стол, за которым в кресле сидел невысокий полноватый лысеющий человек с бросающимися в глаза отечными мешками под глазами. Он был по пояс раздет, и в неярком свете горевших светильников, крупные капли пота блестели на его лице и груди. Человек опирался руками на столешницу, глубоко и шумно втягивая воздух.
— Борлик! — дама бросилась к нему, встревоженно заглядывая в лицо мужчине, — Борлик, котик, тебе совсем плохо?! Я вызвала целителей, не из замка, как ты и просил, но, может быть, лучше, всё-таки…
— Нет… — человек с трудом говорил, его мучила сильная одышка, — Всё…всё в порядке, Розалия… Дорогая, не нужно…
— Мадам, пожалуйста, отойдите… — Чао был уже рядом с мужчиной и держал его обеими лапами за руку, сосредоточенно нахмурившись.
— Но…
— Пожалуйста, вон туда, мадам. И принесите нам воду, таз, два стула и полотенце.
Что-то неуловимо изменилось в облике пандарена; в голосе прозвучали мягкие, но властные интонации, так, что дама, не произнеся ни звука, закивала головой и отступила к двери.
— Лика! — пандарен уже ничуть не напоминал плюшевую игрушку, как несколько минут назад, — Окно настежь! Быстро!
Лика метнулась к ближайшему окну и, путаясь в тяжелых занавесках, кое-как смогла распахнуть наглухо закрытые створки.
Поток воздуха, ворвавшийся с улицы, заставил задрожать огни свечей и взметнуться пламя в камине. Пытаясь раздернуть пошире шторы, Лика не рассчитала сил и с грохотом обвалила карниз.
Чао, между тем, приложив ухо к спине мужчины, напряженно вслушивался. Мельком глянув на гномку он поманил её лапой.
— Скажи хозяйке, пусть нальёт в таз настолько горячей воды, насколько сможет выдержать рука не обжигаясь, — велел он, — И пусть поторопятся!
— Что… что с ним такое? — спросила Лика, — Может, я могу…
— Лика, я часто прошу тебя поторопиться? — вместо ответа спросил пандарен.
Почувствовав, как её уши начинают пылать, Лика бросилась из комнаты и на входе столкнулась с горничной, державшей в руках таз. К счастью, он был пустым, кувшины с водой держали еще одна служанка и сама мадам Розалия.
Поскольку пандарен не уточнил, какую именно воду ему требовалось, принесли и холодную, и горячую.
Чао поставил таз на пол и вылил туда кипяток, который разбавил холодной водой.
— Лорд Борлос, пожалуйста, поставьте сюда ноги, — распорядился он, — Так…
— Тяжело… дышать… — не то прохрипел, не то пробулькал мужчина, мокрый от пота. Он закашлялся.
Пандарен, нахмурившись, покачал головой и, обернувшись, приказал: — Выйдите все из комнаты!
— Я останусь! — тоном, не терпящим возражений, заявила дама. Однако, уверенность в её голосе сейчас уже была лишена тех капризных интонаций, которые присутствовали при их встрече.
Чао махнул лапой. — Лика, — сказал он, — Сейчас мне может потребоваться твоя помощь. Приготовься, но будь осторожна.
Лика кивнула, не совсем понимая, что собирается делать пандарен и едва не вскрикнула, когда увидела блеснувший в его лапе нож.
В немом изумлении, близком к панике, она смотрела, как, словно в замедленном сне, Чао плавными взмахами наносит надрезы на запястьях лорда, из которых темно-вишневыми потоками хлынули струи крови.
За её спиной приглушенно вскрикнула леди Розалия.
Чао поддерживал лапами хрипящего Борлоса, Лика ошарашенно смотрела на заливающую пол, колени лорда и жилет Чао кровь, до неё не сразу дошло, что пандарен зовёт её.
— Лика!
Очнувшись, она положила дрожащие руки на голову лорда.
— Сейчас ему станет легче дышать, — донеслись до неё слова Чао, — Но он обессилел и потерял много крови — тебе нужно лишь немного помочь ему. Самую малость, слышишь!
Лика кивнула, закрывая глаза. Почему-то ей сразу представились горы. Сверкающие вершины, покрытые сияющей белизной, холодный свежий ветер, безграничный простор голубого неба и терпкий, с привкусом льда и снега воздух…
Холодно. Ей действительно было холодно. Она открыла глаза и обнаружила, что руки её совсем замёрзли. Солнце в небесах скрылось за тучи, и в комнате стало темней.
Лорд Борлос дышал уже глубже и медленней; Чао наматывал льняную ткань на его руки.
— Подай, пожалуйста, сумку, — как ни в чем не бывало, сказал он гномке.
— Лорд Борлос, — обратился к мужчине пандарен, — Постарайтесь сейчас сделать несколько глубоких вдохов, а потом задержите дыхание насколько сможете…
С не перестававшим удивлять Лику проворством своих медвежьих лап, Чао извлек из сумки небольшой сверток, в котором оказалось несколько прутиков, обмазанных какой-то бурой массой. Пододвинув поближе стоявший неподалеку подсвечник, пандарен закрепил в нем три прутика и зажег их от свечи.
Сладковатый дым начал наполнять комнату.
— Что это? Благовония?! — лорд Борлос откинулся на спинку кресла и, расплескав воду, вытащил ноги из таза.
— Дышите, дышите, лорд, — успокоил его Чао, — Это традиционный оригинальный пандаренский состав, за его происхождение я ручаюсь.
Борлос, глядя на пандарена со страхом, помотал головой.
— Борлик! Ты слышишь, что тебе говорит целитель! — вмешалась супруга, — Дыши немедленно!
Лорд покосился на супругу едва ли не с большим ужасом в глазах и покорно кивнул.
— Вот так… И не забывайте — три глубоких вдоха, потом — задержать дыхание… — приговаривал Чао, — Откройте рот…
Он быстро влил Борлосу несколько капель из какого-то флакона и снова взялся обеими лапами за руку лорда.
— Господин пандарен… — растрепанная леди Розалия смотрела на него испуганно, — Что с ним такое?!
Чао кашлянул. — В данный момент всё уже хорошо… У вашего супруга очень слабое сердце, мадам. Точнее сказать — уставшее… Такое бывает, когда люди много беспокоятся и нервничают. И тогда сердце начинает беспокоиться тоже. Вместо того, чтобы работать спокойно и размеренно, пускается вскачь, торопится, сбивается… Наконец, выбивается из сил и перестает справляться со своей работой. Нужно успокоить сердце, дать ему прийти в себя, и тогда оно снова сможет выполнять свои обязанности.
— А… — Розалия обвела расширившимися глазами лужи крови на полу, таз и бинты на запястьях.
— Когда сердце не может справиться, приходится ему помогать, — пояснил пандарен, — Нужно было снизить нагрузку на него, чтобы оно не захлебнулось своей же кровью. Как вы себя чувствуете, лорд Борлос?
При этом вопросе пандарена человек в кресле вздрогнул и открыл глаза.
— Простите, — проговорил он, озираясь, — Похоже, я задремал…
Чао удовлетворенно покивал головой.
— Мне кажется, дышать стало намного легче, — продолжил лорд Борлос, склонив голову набок и прислушиваясь к себе, — Да… Чувство тяжести прошло и вот это…трепыхание в груди!
— Пульс хороший, — кивнул пандарен, — Сейчас вам нужен отдых…
— Борлик, ты слышал, что сказал целитель! — всполошилась леди Розалия, — Тебе нельзя волноваться и нервничать!
— Я ему постоянно об этом говорю, — это уже относилось к Чао, — Но разве он меня когда-нибудь слушает! Все эти государственные дела, бессонные ночи, они когда-нибудь доведут его! Уже довели!
— Розалия, дорогая… — лорд Борлос слабо пытался протестовать.
— И слышать ничего не желаю! Ты уже три года обещаешь, что мы поедем на юг! Ты немедленно берешь отпуск, слышишь? В конце концов, я сама пойду к монарху…
Лика почувствовала усталость в ногах и присела в одно из кресел, принесенных ранее дворецким.
Она повертела головой, оглядывая высокие стеллажи с книгами, свертками и папками, коими были уставлены полки.
Ближе всего к ней были пухлые кожаные папки, перехваченные тесьмами и с аккуратно подписанными корешками.
«Налоговая ведомость сего года» — гласили надписи, — «Расчёт бюджета по продовольственному обеспечению», «Расходы на содержание двора», «Церковные дотации», «КСБ».
«КСБ» — эти буквы показались ей знакомыми, она точно их где-то видела, совсем недавно.
Лика нахмурилась, и в тот момент, когда память почти выдала ей ответ, её отвлёк очередной возглас леди Розалии.
— Господин пандарен, обязательно скажите ему, что в его состоянии нельзя пить вина! Он каждый день достает из погреба новую бутылку, я уже хотела приглашать господина Даннелора, но он ведь ни в какую! Вот и архиепископ в своих проповедях говорит…
— Ну, откровенно говоря, в небольших дозах хорошее вино оказывает положительное влияние на сосуды… — робко начал Чао, чем заслужил исполненный горячей благодарности взгляд лорда.
Лике даже показалось, что, впервые за все время их пребывания здесь, в его глазах промелькнуло что-то живое, человеческое.
— Ах нет, господин пандарен, возможно, у вас в Панда… Пандаринии, кажется? Возможно, там, откуда вы родом, так принято, но я вас уверяю, Борлику это совершенно противопоказано! И потом, у него ведь дурная наследственность!
— Розалия! — королевский суперинтендант страдальчески протянул к ней обмотанные бинтами руки, — Прошу тебя…
Чао сочувственно покосился на лорда и поднялся. — Что же, наше присутствие лорду Борлосу больше не требуется; чем скорее он сможет лечь, тем будет лучше.
— Да! Конечно! — леди Розалия согласно кивала, — Только я ведь еще не сказала вам самого главного — он курит тайком от меня!
Почтительно вытянувшийся дворецкий распахнул перед ними дверь.
— Господин пандарен, — супруга лорда Борлоса торопливо спускалась к ним по лестнице, Господин пандарен… Вот!
Она протянула Чао увесистый кожаный мешочек с вышитой монограммой.
Чао отрицательно помотал головой и даже убрал лапы за спину. — Это лишнее, леди Вишлок…
— Глупости! И слушать не желаю! — непререкаемо заявила супруга лорда и решительно впихнула пандарену мешочек за пазуху, — Вы это заслужили!
Чао вздохнул.
— Я обязательно упомяну о вас в разговоре с архиепископом! — донеслось им вслед, когда они возвращались по дорожке.
— Чао, — сказала Лика, — Почему ты сразу не дал мне попробовать ему помочь?
— Извини, Лика, — пандарен застенчиво улыбнулся, — Во-первых, ты была слишком эмоциональна — это чувствовалось по твоей ауре. Во-вторых, у тебя, как и у большинства целителей пока что хорошо получается справляться с травмами, а внутренние хвори требуют несколько иного подхода, так что ты могла бы не только не справиться, а еще ухудшить ситуацию. В-третьих, если бы тебе повезло, и твой опыт оказался удачным, ты могла бы потратить на это столько сил, что попросту потеряла бы сознание, и неизвестно, каковы были бы последствия. Извини, но мы не могли так рисковать. И прошу прощения, если я был с тобой резок.
— Резок? Ты? — Лика вздохнула. — Знаешь, — сказала она, — Хотелось бы мне когда-нибудь побывать на твоей родине…
— Кто знает, — улыбнулся пандарен, подсаживая гномку на сидение Атуина, — Может быть, когда-нибудь, твоё желание сбудется…
«Может быть», — подумала Лика.
Атуин плавно тронулся с места и не спеша поехал по мостовой.