С чего начинается день в замке Луны? Конечно, с разборок между поцапавшимися светлыми и темными эльфами. Что характерно, зачинщиками опять стали Светлые, что, впрочем, меня уже не удивляло. Удивляло лишь то, что темные эльфы, пусть и отвергнувшие Ллос, ведут себя НАСТОЛЬКО смиренно. В этот раз последствия возымел танец Чесслайдрил. А возмутились молодые эльфийки во главе с Сайфелаэ. Что характерно, Азалайтен (опять) и Лаварминэ (на этот раз) мини–бунт не поддержали. Первая вообще приняла на себя и практически свела на нет весь мощный удар рассерженных девушек, потребовавших прекратить подобный разврат. Азалайтен мудро заявила Сайфелаэ, что в ней говорит не она сама, но ее обида за собственное бесчестье. Танец ночью под луной был исполнен красоты и грациозности, которая идеально демонстрируется именно обнаженным телом, с чем согласна и Светлая Богиня. И что самое лучшее, что могли бы сделать девушки, это поучаствовать в ритуальном танце, доказывая, что в красоте и грации они ничуть не уступают дочерям Луны. Раздеваться перед танцем для этого совсем не обязательно. Как минимум Каэлитара над таким поворотом задумалась, да и остальные несколько потупились. Я активно поддакивала, думая, между тем, поговорить с психотерапевтом на столь щекотливую тему. Игровые расы создавали и формировали люди, и психологию применяли соответственную. Иначе бы игрокам было очень дискомфортно играть. Так что по психологическим вопросам, вставшим сейчас передо мною, консультация психолога–практика вполне может помочь. Тем временем, Азалайтен все сделала за меня, оставалось только ее поддержать. Сайфелаэ, которая была в этом бунте зачинщицей, еще попыталась как–то возмущаться, но поддержки уже лишилась.

— Странно она себя ведет, — отметила Азалайтен, когда все успокоились. — Когда ты ее на лесопилку отправила, она радовалась, что останется одна. Вернувшись, тоже стала всех сторониться, а когда я пробовала поговорить с ней, то увидела испуг и отвращение. Теперь еще и этот бунт. Понятно, что после бесчестья, которое ей пришлось пройти, надо долго приходить в себя, но не настолько же. Я займусь этим вопросом внимательнее, чтобы подобные бунты не повторялись. Но со стороны Эйлистри, предупреди своих подчиненных, чтобы обнаженными на поклонение некоторое время не выходили. Я знаю, что это немного огорчит Темную Леди, но пока данное решение оправдано. Надо успокоить всех.

— А как к танцу под луной отнеслась Лаварминэ? — уточнила я. Волчице скоро надо было впервые в жизни трансформироваться, и приходилось следить за ее душевным здоровьем.

— Отлично! Заявила, что сама не против того, чтобы выйти на лужайку обнаженной, и тогда все парни будут у ее ножек. Девочки после этого на нее обиделись, хоть и напрасно. Литари очень редко вступают в браки с кем–то, не подобным себе — им важна чистота крови. Так что все эти обиды скоро пройдут. А вот то, что она не стала скромничать, важно. Это в ней волчица говорит. Кстати, она уже заметила, что к ней стали относиться как–то иначе, но еще не понимает с чем это связано.

— И, дай богиня, поймет по факту. Я не знаю, как ей помочь, буду действовать по наитию. Но в моих будущих планах она и ее способности очень важны. Пока лучше, чтобы все оставалось, как есть.

До запланированного совещания мне удалось, наконец, заполучить в свои цепкие лапки информацию по вопросу сущности Лаварминэ, так сказать, из ближайших к этой загадке уст, в виде отловленного халфлингами Туссенхопа. Ну, как, отловленного? Он сам пришел. Прямо посреди обеда, который мы с Искрой дружно уничтожали перед рабочим днем. Кавуйира хотела, было, его остановить, но, выслушав информацию, здраво оценила ее важность. Мудрая у меня сенешаль, спасибо системе.

— Оборотней я нашел, — заявил этот тип прямо с порога. — Могу показать, где их логово. И все серьезно — ученик друида в курсе, что вы заняли Источник, и его стая готова поддержать крысолюдов, и атаковать ваш замок с поверхности, тогда как крысы будут бить из–под земли. Хорошо, хотя бы, что гноллы отказались в этом участвовать. Что–то у них не срослось, друг на друга крысятся, хе–хе… Как бы для разминки крысы с оборотнями гноллов–то не вынесли, прежде чем за вас браться.

— Вот как? А как это крысы и оборотни умудрились сговориться? — я жестом предложила ему сесть, и присоединиться к трапезе, благо мне и Искрой еды хватало. Похоже, разведчик и охотник этот котяра отличный, и будет неплохим дополнением к моей команде.

— А как обычно — одни хотят за счет других поживиться магическим источником. Тут я на крыс поставлю — оборотни молодые, глупые. Так, банда подростковая. Был бы с ними старый друид, был бы толк. А без него один только гонор. Потому крысы их и облапошили. И потому гноллы с ними не захотели иметь дела.

— Тогда как ты, как специалист по оборотням считаешь: возможно ли стравить эту стаю оборотней, гноллов и крыс?

— Оборотней и гноллов — запросто. Оборотней и крыс посложнее, но реально. Крыс и гноллов — не уверен. Эти ребята давно между собой торгуют. Спелись. Крысы нападут на гноллов только в том случае, если им будет это выгодно. Или если гноллы сильно ослабнут, и станут добычей. Благо, чем поживиться у них есть.

— А если оборотни нападут на гноллов, то крысы их защищать не станут, верно? Более того — пара–тройка таких нападений, и оборотней и крыс поссорить станет намного проще. Я права? — Туссенхоп кивнул. — Значит, если некий оборотень пошумит у гноллов, да еще и наведет своими следами на их лагерь, те не станут разбираться, кто виноват, а будет драка. А если туда в тот момент еще и сколопендр аккуратно подбросить, то, как бы гноллы еще и с крысами не поссорились. Логично?

— Логично. А где мы ручного оборотня возьмем? Я не в счет.

Повисла пауза. Я внимательно смотрела на Туссенхопа, а тот на меня. Дошло до него примерно через полминуты игры в молчанку.

— Нет–нет–нет-нет–нет! Ее родаки с меня десяток шкур спустят. По мере отрастания каждой новой.

— А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее. Как вообще вышло, что Волчья Погибель пестует несформировавшуюся волчицу–оборотня?

— Не моя тайна, не мне и открывать. Нет! Я слово давал!

Я встала из–за стола, и неспешным шагом подошла к халфлингу, постаравшись каждым движением своего тела выразить свою хищность данной конкретной жертве. И это удалось, бакенэко затравленно оглянулся на дверь. Хе! В бытии дроу есть и свои приятные моменты. Напугать собеседника получается так же естественно, как сделать вдох.

— Послушай меня, котик, ты вляпался в очень плохую игру, из которой тебе без потерь не выйти, — чарующим голоском начала я, сверху вниз смотря Туссенхопу в глаза. — И с тебя шкурки спустят, скорее, если ты сейчас не нарушишь свое слово. И это буду даже не я, а те самые родители Лаварминэ. Или ее сородичи, если родители нашей волчицы мертвы. Потому, что отразить нападение крыс и оборотней стенка на стенку мы не в силах. Ты, котяра шелудивый, — я крепко схватила халфлинга за ухо, вызвав сдавленный писк, — слиняешь куда подальше. А нас тут всех вырежут или поработят. Что сделают с Лаварминэ тебе объяснять, или не надо? И не думай, что ты сможешь сбежать вместе с ней — девочка успела сдружиться с остальными эльфами, и просто так их в беде не оставит. Думаю, что после такого развития событий ты десятком спущенных шкур не отделаешься. Я ясно разъяснила ситуацию, или повторить? Так что выбор прост: нарушение твоего слова в отношении разглашения информации или нарушение твоего слова в отношении выполнения обещания. Решай, киса.

Выпустив свою жертву, которая мешком осела на стул, я вернулась на свое обеденное место. Демонстративно вытерла руки, и продолжила трапезу, посматривая на Туссенхопа. Тот уже не смотрел на меня развязным и немного наглым взглядом, как в самом начале разговора. Скорее, он меня реально начал бояться. И уважать. Он и сам выглядел развязным самоуверенным подростком, хотя, определенно, был средних лет, это просто стиль жизни наложил свой отпечаток. Но выбивать из такого экземпляра юношескую дурь частенько приходится силой и страхом. Как сейчас.

Рассказ Туссенхопа оказался не особенно удивительным. Молодой истинный кошачий оборотень, он решил побродить по миру, и в один прекрасный день оказался в этой глуши, исследуя разные развалины, коих в этих местах было немало (карту я тут же обновила). Обосновался в деревне халфлингов, привычно скрывая свою суть, и очень быстро обнаружил, что не один он тут такой мохнатый. Началось все, конечно, с классического загона на дерево. Традиция’c! Но разобрались быстро, и сдружились. Литари народ в меру добродушный, да и сам Туссенхоп мизантропией отнюдь не наслаждался. Так что со старшими он вполне поладил.

— Родители Лаварминэ не раскрывали свою суть дочери потому, что ее взросление шло как–то неправильно. Грубо говоря, мяса мало ела. Трансформироваться она должна была начать только на совершеннолетие, а до того даже знать, кто она на самом деле такая, было нежелательно для нее самой. Отсюда и таинственность. В деревне эльфов о сути литари знали многие, но только те, кто точно не стал бы болтать.

Откуда эта пара появилась среди эльфов, Туссенхоп не знал, он появился позднее. Вроде как, их цель была спокойно вырастить дочь, единственную уцелевшую из всего потомства. И поэтому, когда в округе появились вулверы, родители Лаварминэ доверили роду свою дочь, взяли с Туссенхопа клятву на крови, что тот присмотрит за будущей волчицей, а сами увели своих непримиримых врагов куда–то севернее, где, по их словам, им должны были помочь. И, опять–таки, клятвенно обещали вернуться или хотя бы дать какой–то знак о себе к ее совершеннолетию.

— Тогда–то я и начал на оборотней охотится. Собак не люблю, это ясно, но тут еще надо было как–то не допустить, чтобы они про Лаварминэ прознали. Местные тоже, в свою очередь, активно охотились, всех волков в округе извели. Вот, собственно, и вся история.

— Знаешь, Туссенхоп, ты, вот, выглядишь неглупым. Но сейчас только что совершил колоссальную глупость. Смотри расклад. Викинги явно через своих торговцев шпионили за вашими деревнями. И атаковали как раз тогда, когда и Лаварминэ, и Тайатинэ и ты были в патрулях, вне деревень. Баэльквейт тоже оказался вне своей деревни. Я не отрицаю того, что Эльфы вели себя слишком беспечно, но у Тайатинэ имеется довольно мощный Жезл Небесного Огня и как минимум пара зарядов в нем имелась. Против мага с таким оружием внезапность сработает неважно. Баэльквейт при всей его расслабленности отличный воин, и угрозу неожиданной атаки вполне мог рассмотреть. К тому же, Тайатинэ имеет сродство с огнем, может его порождать и поглощать. В общем, будь они оба в деревне, нападение викингов имело шансы даже провалиться. Я уверена, что был предатель, который сообщил Ормстюру про удобный для атаки момент…

— Стоп–стоп–стоп-стоп–стоп! Я, как вы говорите, неглуп, и дальше доскажу сам. Вы полагаете, что я и есть этот предатель, который, заодно, обезопасил еще и свою протеже и себя, любимого. Мимо! Меня не было в деревне как раз потому, что Лаварминэ была в патруле, а не наоборот. Я ее в такие моменты свежатинкой, обычно, подкармливал. Можете у самой волчицы спросить. И вообще, почему предатель должен был остаться в деревнях, а не уйти с викингами?

— А зачем предатель был нужен викингам после захвата рабов?

— Конечно, нужен! Теми же халфлингами управлять. Если это кто–то из нашей деревни, то сесть на место старосты Толстобока, пусть и на новом месте, пусть и под ярмом, но пара–тройка желающих имелась. Да тот же Черничник, который у вас тут в министры заделался. Но это я так, для примера. Он точно не предавал, шкуркой своей клянусь. Куда больше я про Маникоса думаю. Вот этот точно мог. И эльфов его семейство недолюбливало. И среди погибших я что–то никого из семейства Маникоса не заметил.

— Кто патрулирует эльфийские границы, он тоже мог знать?

— Не мог, а знал. Про расписание их патрулей вообще все знали. И соотнести мои отлучки и патрулирование Лаварминэ он тоже вполне мог. Не дурак, все же.

— А мог он как–то крыс навести на Радинэль?

— Вот тут сложно сказать. Сам–то точно нет. Но вот его сынок мог. Неплохой охотник, пусть и скотина порядочная. Силки ленился проверять, так дичь в них мучалась зазаря.

— А вот ответь–ка мне на такой вопрос, не был ли кто–то из родичей Маникоса с утра того дня в эльфийской деревне?

— А то ж! Дочери его две как раз туда и направились. Хотя с вечера и не собирались, вроде как, другие дела у них намечались. Ох ты ж! Думаете, это они резервный патруль отвлекли каким–то своим делом, что Баэльквейта не послушали, и тому пришлось самому за дочкой в лес идти?

А этот котяра мне нравится! Хорошо соображает. И по классу он Плут. Надо брать за любые деньги.

— Сможешь этот вопрос прояснить?

— Ну, не думаю. И свидетелей мало, и мне тут теперь не особо доверяют. Раскрыли, — досадливо хмыкнул оборотень. — Будь городок побольше, да работай гильдия…

Пошел скрипт, намекающий на строительство гильдии воров. Логично. В моем случае, это будет, скорее, гильдия разведки и контрразведки, но как розу ты не назови, а пахнуть она будет соответственно. Жаль, конечно. Раскрыть это дело по горячим следам — наверняка скрытое задание зачтется. Но ниточка появилась.

— Я так полагаю, что наниматься ко мне на службу ты не желал, так как у тебя действующий договор с родителями Лаварминэ? — уточнила я. Туссенхоп огорченно кивнул. Это, в принципе, было странно, такой найм могли делать только игроки. Вот не припоминаю, могли ли это делать герои? Но учтем и такой вариант. — А как насчет оплачиваемой подработки в рамках выполнения старого договора?

— Смотря о какой работе речь? Сразу предупреждаю: на острова меня даже не думайте посылать, я воды боюсь.

Вот не может Система не намекнуть мне про мою собственную водобоязнь! По мелочи, а камни под ноги подкатывает.

— А как насчет охоты на сколопендр?

— Чего????

— Ничего особенного. Наловить разнообразных крысиных сколопендр, тех, что мелкие. И подкинуть их под шумок в лагерь оборотней.

— Хе… Хорошая задачка, мне нравится. Сделаю, будьте спокойны, я это умею. Полтысячи монет за штуку.

— Мне не гигантские нужны, а обычные, ядовитые и хищные. Сотня!

— А надбавка за риск? Эти твари и в самом деле ядовитые, а кусаются страсть как больно. Четыреста.

— Надбавлю. Еще полсотни, не больше. Сколопендр много нужно, не продешевишь.

— Двести пятьдесят за штуку. Меньше нерентабельно, мне кое–какие травки понадобятся.

— Травки я тебе обеспечу за свой счет, так что 150. Только список необходимых средств подготовь.

— Хорошо, согласен.

Ох уж, эти халфлинги. Не поторговавшись, не договоришься.

— Но клятва мне нужна. За своими силами я могу магией далеко следить, а за тобой пока нет. Найм на неделю на конкретную работу.

— Да не могу я, уже сказал же. Придется мне как–то выкручиваться. Ну да ничего. Я ваших разведчиков в лесу засекал пару раз — справлюсь.

— Хорошо. Сколько времени тебе надо на ловлю сколопендр?

— Пара дней, пожалуй. Штук десять за это время наловлю.

— Тогда осталось последнее. Мне надо ускорить превращение Лаварминэ в оборотня. Чтобы этим вечером она перекинулась. Что посоветуешь?

— Даже и не знаю… Ее как, раздеться ночью под луной еще не тянуло? — я кивнула, — Тогда луна вам в помощь. До полнолуния уже недолго, и если она отдастся всей своей сущности, то вполне может «вылупиться».

— Можешь быть рядом, когда это будет происходить?

— Могу, но тогда со сколопендрами может не срастись в указанное время.

— Хорошо, постараюсь обойтись без твоей помощи с трансформацией Лаварминэ. Сколопендры ничуть не менее важны, — я снова подошла к оборотню, но уже с приветливой улыбкой, и как могла нежно поцеловала его в щеку. — Иди, охотник, сейчас ты моя надежда на успех всех начинаний.

Я даже проводила Туссенхопа до дверей. Это было сделано не только, чтобы воодушевить оборотня, но и чтобы, проводив, сделать комплимент Кавуйире. Ее решение пропустить далеко не самую знатную личность, но с очень важными известиями, делало честь ее мудрости. Моя сенешаль ответила полупоклоном, и стандартной фразой про честь для нее служить мне. Затем сообщила, что на храмовую поляну заходит для посадки дирижабль гремлинов. И удалилась. В результате я задумалась, что же делаю не так в отношениях с ней. Не обращать внимания на окружающих в данном случае, определенно, не верно — может выйти очень даже боком.

Сделать что–то с дирижаблем я не успела, за что и получила фи от Эйлистри. Хорошо, хотя бы, что это «фи» не стоило мне понижения отношений с богиней. Сесть–то дирижаблю было больше негде, это была единственная большая открытая площадка в округе. Ржавокрюк заявился лично, с ним были еще какие–то уродливые морды в роли писарей или нотариусов, но старший гремлин обращал на них внимания не больше, чем на подсобный инструмент.

— Ну, привет тебе, Луны Дочь, — проскрежетал он своим скрипучим голоском. — В курсе, что за фигня ночью творилось?

— Ты про крыс? На шахте кристаллов мы обнаружили десяток и прогнали. Но теперь туда есть ход из подземья, и туда опять могут заявиться эти серые пакости.

— Они и к нам попытались прорваться, но на пушку и пищали фиг рассчитывали. Да и предупреждение твое очень кстати было, вот уж спасибо, — тренькнул лог о повышении отношений с гремлинами поселка Рудный на пять единиц. — Крысюки прямо в ловушку прибежали, тут мы их и накрыли. И хорошо экипированы, заразы, вот что фигово–то. Против нас тройку крысодлаков под командованием лейтенанта с сержантом выставили и даже шаман приперся. Остальное фигня было, солдатская шушера. Ничего, справились. Фиг им, а не гремлины!

— В шахте были солдаты и один сержант, — ответила я. — Вы много уничтожили врагов?

— Трех крысодлаков с лейтенантом и шамана, остальные пофиг, но там тоже дофига было. А вот нефиг было прямо на пушку лезть, она там не для антуража воткнута!

— Мы убили на шахте всего шесть крыс, остальные сбежали без оглядки. Если они уже были побиты вами, то тогда понятно, почему.

— Хорошо их покрошили, фиг очухаются скоро. До конца недели можно особо не напрягаться. А там мы еще пару каменных големов зафигачим. Правда, одного нам разобрали нафиг, уже не починить.

— Я, вот, не соглашусь. Ты же про оборотней уже слышал, Ржавокрюк. А у меня есть сведения, что крысы с ними сговорились, и в следующий раз придут числом побольше, да не одни. Еще и гноллы с ними могут прийти.

— Гноллы–то, может, и придут, да только от силы треть возможного. Там у них свои терки, мы это давно знаем. Ну да фигня это, все равно припрется много, и ты права, Темная, могут и снести все нафиг. Что предлагаешь?

— Если кратко, то с вас присяга, 15% налога и 500 монет неделю с таверны и столько же с мельницы, только не говори мне, что их нет.

— Мельница у нас не та, эта порох делает, — буркнул Ржавокрюк. — С нее платить не будем.

— Что, у вас и бомбы в продаже имеются?

— А то ж! Не то, чтоб дофига, но нам хватает. Можем и тут продавать, коль лавку откроем. Всякой фигни на обмен у нас хватает.

— А пищали делаете?

— Эх, уж чего нет, того нет. Пушка, пищали да дирижабль нам от старых времен остались.

Из разговора постепенно выяснилась общая картина. Эти гремлины были отправлены работать на шахте каким–то магом, на которого они и трудились. Таскать руду было далеко, вот он и организовал один дирижабль, как транспорт, дал несколько железных големов, пушку и пять пищалей для самозащиты — и отправил экспедицию. Те обустроились на месте, и начали добывать руду, таская ее дирижаблем. Вот только в один прекрасный день явившиеся к башне мага с грузом гремлины обнаружили развалины. Орочья орда прошлась. Собрав немногочисленных уцелевших и все, что могло пригодиться на новом месте, гремлины вернулись к шахте, и постарались самоорганизоваться. Сил и возможностей у них хватало. Вскоре возник форт Рудный, в котором к нашему появлению уже функционировали глиняный заводик и пороховая мельница. Добытую руду и всякие кустарные мелочи гремлины таскали дирижаблем на свободный рынок за рекой на юге, закупали, в основном, нужные им ресурсы. Так и жили.

— Каждую пятую бомбу откладываете в мой арсенал, — заключила я. — Еще одну из пяти обязательно выставляете на продажу в лавке, которую откроете в моем городе. Остальные используете на ваше усмотрение.

— Фигня вопрос, — согласился как–то слишком покладисто Ржавокрюк. — Но тогда налог с лавки просим не более 10%.

-- 15%. Для единообразия.

На самом деле не говорить же, что я и планировала запросить 10%? В результате Ржавокрюк остался довольным тем, что выторговал свои условия.

— Големов у нас мало. Фиг ли, пару каменных или четыре глиняных в неделю только и можем в строй ставить. Глиняных кукол вообще в драку бросать даже не смешно. Заводик невелик, да ресурсов маловато. Таверна еще… Да, у вас–то тут таверну смастерячить можем?

— Налог тебе известен, строите своими силами.

— Еще… Нам бы помочь литейку сделать, — как–то подхалимски залебезил Ржавокрюк. — Мы–то и сами можем, да ни денег, ни материалов. Как сделаем, так и железных големов зафигачим. А там и пушки да пищали смогем, пусть и не сразу.

Гремлинские пушки и пищали, конечно, звучали сильно, но в мире Меча и Магии представляли собою устройства, одинаково опасные как для мишеней, так и для стрелков. Кроме совершенно безбашенных или слишком уж уверенных в своих изобретениях гремлинов, ими никто не пользовался. Но, тем не менее, тот же дирижабль, топовый юнит замка мага, оснащался батареями пищалей, а удары наносил пороховыми бомбами. Этот конкретный, правда, был транспортным средством, и огневых батарей не имел. Но сбрасывать с него нечто тяжелое и взрывающееся, определенно было можно.

— Нам бы это прописать в договоре, — закончил Ржавокрюк.

— Один железный голем из производимых в течение двух месяцев с момента постройки завода, — заключила я, и гремлин радостно согласился. Слишком уж много плюшек. Что я упускаю на этот раз?

— С нашей стороны поставки провизии, лавка полуросликов, а также в ваше распоряжение поступит алхимическая лаборатория, как только та будет занята, — гремлин аж расцвел от упоминания мастерской по производству ртути. — Налог с нее — одна мера ртути в день.

Ртуть гремлины делают в охотку и с максимально возможным КПД. Выход от ее добычи будет максимально возможный, так что насчет этого ресурса мне беспокоиться не приходилось. Надо только захватить лабораторию. Одну меру ртути пусть себе забирают, мне она понадобится только при строительстве логова драконов и закупке Лунных Драконов, то есть очень нескоро. Еще ртуть требуется для гильдии магов, но добываемого количества точно хватит.

— С рудной шахты налог десять мер в неделю.

— Эй, она столько не производит, — возмутился гремлин.

Руда мне была очень нужна для подземного строительства. Настолько, что договариваться с гремлинами из–за шахты надо было любой ценой — в том числе и ценой их уничтожения. К счастью, из–за собственного возмущения, Ржавокрюк не заметил этого момента.

— Есть идея, как существенно увеличить выход руды, а заодно и всего остального. Мне это выгодно. Так что десять мер. И не особо переживай, производительность шахты мне известна, сдирать три шкуры не буду.

— И какая же это идея? — уточнил слегка раздраженно Ржавокрюк.

— Горный эльф или гном в прорабах.

— Упс! — гремлин резко помрачнел. — Фигово. Вы то с ними договорились, а вот нас они ну так нежно любят, что придушить готовы. И даже, при случае, придушивают. Вот такая фигня.

— Это с чего бы такое? — Что раса полубезумных изобретателей и раса подгорных кузнецов друг друга недолюбливают я знала. Гномы презирают гремлинов за ненадежность их разработок, а тех раздражает консервативность подгорных жителей. Но эльфы–то горные за что на гремлинов взъелись? Вроде бы, между ними нейтралитет по умолчанию, — я еще понимаю, с гномами, но с эльфами–то что вы не поделили?

— Да так… — замялся Ржавокрюк. — Гномы с эльфами в ладах, так что против нас просто помогают при случае. А эльфы… Ну, за дело, вообще–то. Мой предшественник не нашел ничего умнее, как весьма грязно надуть Горных в торговом соглашении. Дурак, не подумал, что помнит все ваше ушастое племя очень долго. С тех пор они в нашу сторону только стрелы пускают.

— Точно, дурак, — согласилась я. Эльфы не злопамятны, просто память у них хорошая и зло помнят долго. А темные эльфы так еще и просто злые. — Но, как сказал один мой знакомый, самое дорогое на свете это глупость, за нее дороже всего приходится платить. Порою, даже наследникам.

— Угу, точно сказано. Мы б и рады, а то ж уже торговле убыток пошел. Только поговорить не получается, как–то немного череповато выходит. Вот такая фигня.

— Знаете, что они с вас потребуют?

— Ну, компенсация, это фигня, тут мы вовсе не возражаем. Но этот болван какой–то артефакт прикарманил, причем я даже его названия не слыхивал. Что–то, усиливающие их каменных кукол. Как по мне, этот идиот думал, что так големов усилит, да, видать, не срослось. А сейчас эльфы эту фигню кровь из носу требуют.

— Желаешь, чтобы мы были посредниками?

— А иначе и не получится. Если мы с вами, то и вопрос с горными придется как–то решать. А если нет, то и спроса нет.

— В целом, понятно. Я поговорю с горными, разберусь что за паук между вами паутину сплел. Но виновны вы и ответ за вами.

— Да согласны мы, согласны. Лишь бы горные поутихли.

Вам выдано задание «Переговоры». Проведите переговоры между горными эльфами и гремлинами и помирите эти расы, живущие на вашей территории. Награда: улучшение отношений с поселениями. Штраф за отказ или провал: одно или оба поселения будут враждебны к вашему замку, — выдал мне лог. Что и следовало ожидать.

— Тогда я направлю к вам гномов. Они хоть и относятся к вам презрительно, но настолько сильно не враждуют, как я поняла. Так что они не откажутся.

— Ладненько. Если гномы не откажутся, тогда фигня вопрос, справимся. Еще одну подсказку тебе подкину, Темная: у гномов с рудой что–то не срастается, они хоть и нос воротят, но частенько нашу покупают. Можешь их этим фактиком привлечь, авось задумаются. Так, с этой фигней решили, а что там с шахтой кристаллов?

— С ней не то чтобы проблемы, но там люди хотят обосноваться. Добывать кристаллы они умеют лучше вас, гремлинов.

— Тааак… — задумался Ржавокрюк. — Таааак… Охрана на вас будет? Нет? Тогда мы там ставим свою охрану, добрасываем шахтеров по нужде, и забираем себе два добытых кристалла в неделю.

Всего сейчас шахта добывала в неделю пять штук кристаллов просто потому, что на ней было слишком мало работников. Гремлины увеличили бы это количество до девяти даже с учетом запрошенного «налога».

— Но только со следующей недели, — уточнила я. — Оборонительный заказ, на этой неделе нам нужна вся добыча.

— Фигня вопрос. Все равно раньше с поставками не уложимся. Но оборонять при нападении подписываемся уже сейчас. Как вернусь, отдам распоряжения, чтобы дорогу на ту шахту пробивали.

— Хорошо, согласна. Теперь еще один вопрос. Под землей имеется шахта драгоценных камней. Смогут твои шахтеры там работать?

— Мочь–то смогут, но освещение фиг окупится, — скривился гремлин. — Камушки и нам не помешали бы, но не так как кристаллы и ртуть. Так что шахтеры будут, но если кого лучше найдешь, то их поставь.

— Ясно. Про другие поселения гремлинов что–нибудь знаете?

— В этих местах таких нет, зуб даю, — буркнул Ржавокрюк. — Но на юго–западе, вроде, кто–то из наших обитается.

— Обмен картами?

— Фигня вопрос, как только подпишем договор.

— Викинги?

— В курсе. Эта братия нам, что орки, поперек горла, так что в драке поучаствуем, если что.

— Про остальных не спрашиваю.

— Гноллы?

— Не хотелось бы с ними возиться, — я отметила пока еще и зеленую линию морали. С присоединением гремлинов она изрядно пожелтеет. Ржавокрюк довольно кивнул. Он тоже, похоже, недолюбливал псов.

— Кобольды? — спросил он дальше.

— Найти бы их еще. Ручных драконов иметь приятно, но возиться с этими мелкими злобненькими ворюгами очень накладно. Точно пока не знаю, но отношение к ним, скорее, отрицательное.

— Эти проныры у нас постоянно что–то воруют, что в городе, что в шахте.

— И у нас с лесопилки таскают древесину. Знаете, где они засели?

— Неа. Где–то под землей, а там лазить мы не мастера. Ладно, этот вопрос по мере развития решим. Таверна полуросликов в Рудном?

— Договаривайтесь с Бринденом. Налог стандартный. Эльфийские таверны у вас ставить не буду, не обессудьте.

— Фигня, обойдемся. Что еще?

— Гномская кузня.

— Откуда такое богатство?

— Да вот намечается. Но работать в ней будет некому.

— Тогда это фигня. Без гномов она что обычная.

А вот этого я не знала. Жалко.

— Алхимическая лаборатория? — спрашиваю я.

— Да ну? Откуда в заднице алмазы?

— Ты кого обмануть хочешь, уродец? — я искренне возмутилась. — Порох без нее не сделать.

Вот он что от меня скрыть хотел. Довольно ценное строение, хоть в руках гремлинов и со специфической продукцией на выходе.

— Да она же вся туда и уходит, фигня остается! — Ржавокрюк явно был разочарован, но еще не терял надежды прикрыть эту статью дохода для себя, любимого.

— Да что ты говоришь? Вот этой самой фигни будете поставлять на сумму в двадцать процентов от произведенного.

— Да это грабеж!!!

-- … В течение этого месяца. Чтобы в следующий раз обманывать так нагло неповадно было. Дальше десять процентов. Торговля только через лавку в моем городе. Слишком уж опасные вещички вы там мастерите, не хочу, чтобы они кому–то уходили налево.

— Фиг с тобой, черно… кожая красотка. Согласны.

— Я же и повысить налоги могу. За длинный язык.

— Ну, ладно, ладно, извиняйте. Политесам не обучены. Что еще?

— Алхимическая лаборатория в замке.

— Нет! И даже не просите. Чтоб нашу монополию прикрыть? Да никогда! Хоть тут прямо живьем закапывайте!

— Какая интересная мысль, — хищно заметила я, и серокожий гоблин резко сделался белее мела.

— Эй, я пошутил! Ну, не насчет лаборатории. Строить ее мы точно не будем. Больно жирно.

Я задумалась. С одной стороны, получить гремлинскую алхимию в свое распоряжение без посредников было заманчиво. Но раз уж Ржавокрюк заартачился наотрез, то придется немного уступать.

— А если вы просто перенесете сюда свою лабораторию? Просто смена места.

— У вас тут давно ничего не взрывалось, горело, воняло, попутно растворяя все вокруг до состояния кашицы? — похоже, все эти сопутствующие алхимическому творению процессы доставляли Ржавокрюку искреннее удовольствие, так он заулыбался. — Ну так мы это и без лаборатории обеспечим. Несерьезная фигня, в общем, а не предложение. Наша лаборатория стоит так, чтобы никакая фиговина из нее ничего на расфигачила. Вашу же проще нафиг с нуля построить. Оставь надежду.

— Тогда так: лаборатория строится за мой счет, работают твои алхимики моими материалами. Мои две трети выработки.

— Фиг тебе. Две трети мои.

— Ржавокрюк, милашка, я же Темная — могу и плетку достать.

— Нефиг стращать, ваши плетки не носят.

— У сестриц одолжу, они поймут и оценят.

— А они тут водятся?

— Кто ищет, тот всегда найдет. И вообще, ты же совсем берега потерял: я строю, из моих материалов все делается, а две трети твои? Охренел?

— Это вы, Темные, можете охренеть или не охренеть, для нас, гремлинов, это нормальное состояние.

— Оно и видно. Хамишь без понимания ситуации.

— А на такие предложения только хамить и остается. Без штанов же оставить норовишь.

— Ладно, про лабораторию потом решим.

— Не потом, а никогда.

— Да ну, а на две трети выработки кто тут соглашался?

— Пьяный был, ничего не помню.

— Ртутные коктейли?

— Ага, они самые. Ладно, шутки нафиг, что у нас еще осталось?

— Взаимодействие армий. Мое предложение такое: твои войска считаются местным ополчением, и привлекаются к обороне замка только в исключительных случаях. Атаковать кого–либо на стороне я в силу своего статуса буду крайне редко. На тебя возлагается защита территории при Рудном, двух шахт и лаборатории. Наши армии объединяются только в том случае, если идет что–то слишком серьезное.

— Сложно. Много недоговоренностей. Но с общей идеей я согласен. Просто распишите поподробнее кто, что, в каком случае и где. Шахты и лабораторию берем под местную оборону в любом случае. Если кто серьезный заявится, тогда зовем на помощь.

— Крысы через тебя пойдут, учти.

— Я в курсе, но считаю, что еще раз не сунутся. Они пойдут под землей, через нас только оборотни рванут. Серебряная смазка нужна? Могу немного поставить бесплатно.

— Не откажусь. Взамен я вам сгружу трофеи от минотавров. Там всякая дрянь, но ее много, и только в переработку. Железа хватает.

— Давай, есть куда зафигачить.

— Предложение. Построить у вас Театр.

— Ай, хитрая. Думаешь, я не в курсе как вы своими танцульками зачаровываете?

— Зачаровывают чаровницы, и не думай, что я такое одобряю. Подобное «Добро» куда ближе к «Тьме», чем кажется. Красота и талант куда практичнее.

— Да мне пофиг! Результат–то известен. В общем, нафиг ваши танцульки в нашем поселении! Обойдемся.

Гремлины такие гремлины. Слишком уж они серьезные и практичные, со специфическим чувством юмора и понятием о прекрасном. Даже гномы не отказываются от театра в своем подземелье, а эти уродливые коротышки чем посмотреть представление скорее предпочтут что–нибудь похимичить в своих лабораториях. Для них это и есть развлечение. Тут Ржавокрюк просто перестраховывается, зная о пристрастии к ментальным воздействиям моего нынешнего племени.

— Ладно, этот вопрос отложим, — соглашаюсь я. — Что еще?

— Да все, в общем, — гремлин протянул мне свиток, взятый у одного из своих спутников, но я его не взяла.

— Остались следующие пункты: все, что мы тут не учли, обсуждается и решается совместно нами, и добавляется, как поправки к текущему договору. Третьи стороны добавляются в договор по необходимости. Все контакты и споры с третьими сторонами решаются через мой замок.

— Упс… — фыркнул гремлин. — Что настолько все фигово–то завернулось?

— А ты полагаешь, что одни гремлины здесь живут? С теми же гномами и горными эльфами тоже будут договора. И как мне быть, если ваши интересы схлестнутся насмерть? Даже текущую вашу проблему с Горными как предлагаешь разрешать?

— Ладно, ладно, я все понял, фигня, принимается, — замахал руками Ржавокрюк. — Но и тебе постараться придется, чтобы государство нафиг не порвало в клочья. Гремлины с гномами вместе это такая фигня, что почище бочки с порохом будет.

— Как будто я этого не понимаю, — вот ведь подсунули задачку разработчики, будучи представительницей ненавидимой всеми в Землях расы умудриться выступить миротворцем на своей территории. Невозможная сложность, однако.

— Сверим протоколы, — я приняла от Ржавокрюка его свиток, и передала Беннистоку, тот в ответ передал мне наш свиток, который перекочевал к гремлину. Какое–то время обе стороны занимались изучением составленного договора.

— Все верно, — констатировал Беннисток, удивленно улыбнувшись. — Не ожидал такой пунктуальности от гремлинов, честное слово.

— А то ж, — хмыкнул Ржавокрюк, перекинувшись довольным взглядом со своим секретарем, который изучал наш договор. — Тоже кой–чего могем. У вас, гляжу, тоже все честно. Вот и ладушки.

Распрощавшись с гремлинами, я ненадолго вышла из игры. Меня колотило от напряжения, а разыгравшаяся паранойя и элементарный страх мешали сосредоточиться. Навалилось осознание невероятной реалистичности происходящего в игре. Может, это было и хорошо, ведь именно такое ощущение, как правило, предшествовало срыву. Но именно сам факт того, что я шла на срыв напряг до невозможности. Немного полежав, и еще раз ощутив все «прелести» ощущений в изуродованном лице, а также «фантомные» нижние конечности, я успокоилась достаточно, чтобы вернуться в игровой процесс. Страх неприятен, но его можно и нужно контролировать. А под страхом срыва я сейчас находилась постоянно. Теперь к нему примешивался еще и страх смерти, как физической, так и информационной. А как еще назвать то, что произойдет со мною, если я сорвусь, а потом потеряю Источник после окончания карантина? Адреналин, который тоже был явно повышен из–за перспективы скорого сражения с крысами, оборотнями, гноллами и викингами был вишенкой на этом тортике всеобъемлющего мандража. А ведь надо как–то сохранить холодную голову и не наделать глупостей. На очереди были общее совещание, второе по счету, и еще одна беседа с освобожденными с шахты рабами, у которых было достаточно времени подумать над моим предложением.