Бесы были вырезаны в течение нескольких минут, причем без моего участия. Пока что это была слабейшая стая, встреченная мною. Даже крысы были опаснее. Стаей же это недоразумение я назвала потому, что вся эта красноватая масса, заметив нас, с воплем «Бабы!» бросилась в атаку, больше мешая друг дружке. Отряды так не делают, только стаи ополоумевших животных. Но ответная реакция бестий была еще более показательной. Мои дамы, увидев этих мелких голых похабников, впали в состояние какой–то леденящей все вокруг ярости. Демонов, мягко говоря, не любят, но Лунные их просто ненавидят всеми фибрами души, что мне и было продемонстрировано. Ярость не только превратила бестий в хладнокровные машины смерти, но и внушила им понимание строя, жесткого и нерушимого, как гномий хирд. Отправившиеся с нами гномы заняли позиции на флангах, а мне осталось лишь потратить метательные ножи и наблюдать за пятиминутным избиением противника. Личным бонусом стал шестой уровень. В награду выпали Единичка Отката и выбор между «Мастер Повелевания Телом», и «Защита». Магия, конечно, неплохо, но защитные умения для моих войск более актуальны.

— Не ожидала, что бестии могут впадать в ярость берсерка, — негромко уточнила я у приходящей в себя Чесслайдрил.

— Зависит от противника, — прошипела мечница, постепенно приходя в себя. — Этим тварям нет места в нашем мире. И в этом вопросе, поверь мне, у нас с паучихами полное согласие. И ты не видела ярости берсерка. Еще увидишь, у нас викинги в противниках.

— Разве демонология не одобряется Паучихой?

— Демоны для нее не более чем инструменты, которыми можно пользоваться. Но давать им проникнуть в наш мир и взять в нем хоть малую толику власти? Никогда! Дело тут даже не в том, что власть единственное что интересует Паучиху. Просто демоны всегда будут оспаривать любое верховенство над собою, и всегда будут пытаться вырваться из–под чужого притеснения и укрепить собственную власть, в том числе и над бывшими начальниками. Паучиху не устраивает, что кто–то еще будет оспаривать власть дроу в мире.

— Расистка. И нацистка.

— Слишком любит свой народ, — это вмешалась в диалог Зарда. Неожиданно. Можно сколько угодно понимать поступки Паучихи — мать, все же. Но пытаться оправдать, да еще и так неуклюже? Неужели мне подсунули потенциальную предательницу?

— Как мать, зациклившаяся на своей любви и ненависти, — краем глаза отмечаю задумчивость Зарды. Похоже, бестия просто определяется со своей сутью темного существа. — Результат от этого не меняется. Любовь, живущая в душе, подразумевает таковую ко всему миру, а не только к себе и своему народу. Любовь только к себе и не любовь вовсе. Любовь к своим детям примитивна и способна завести в дебри Зла, но она хотя бы существует. Любовь к своему клану, своему народу, своему городу, своей стране… Все выше, всеобъемлюще… И одно включает другое. Но пока ты не станешь любить весь мир без разделения его на достойные и недостойные части, ты просто не сможешь постичь, что же такое настоящая любовь. Наша мать на это оказалась не способна, не смотря на свой статус.

— Все верно, — ответила уже Чесслайдрил. — Луна тоже любит нас, и тоже хочет, чтобы темные эльфы властвовали в мире. Только не за чужой счет и с равными шансами. Правит не сильнейший, правит достойнейший. А решать, кто достоин должны подчиненные.

— А в чем сила Луны? — спросила Зарда.

— Луна видит все то зло, что таится в ночи, и освещает то, что не видно в слепящем свете солнца. Ничто от нее не укроется, — ответила я. — Мы можем указать на сокрытое и развеять покровы тайны. И лишь мы можем истинно судить, праведны ли устремления, или они тайно ведут во тьму, просто потому, что знаем все нюансы. В этом наша истинная сила — в знании всего, что нас окружает.

— И использовать эту информацию мы можем в своих целях, — опять Зарда.

— Информация не имеет ни цвета, ни направленности. Она не злая и не добрая. Она даже безвредная сама по себе. И все зависит от того, каковы цели обладателя информации и превратит ли он ее в собственное знание, или нет. Как он ее использует. Лунные собирают не информацию, но знания о мире и его обитателях.

— Что–то новенькое, — подключился к диалогу один из гномов, тот что взял себе на вооружение двуручный топор минотавра с шахты. — В чем разница–то?

— Применительно к разумным существам, знание есть то, что ты используешь и чему следуешь в жизни, а информация есть то, что без пользы засоряет твою голову. И отвечая на твой вопрос, Зарда, да, собирая знания мы преследуем свои цели, не стремясь их сокрыть.

Гном задумался. Оба гнома задумались. И даже мои бестии умолкли. Лишь Чесслайдрил грустно усмехнулась. Похоже, эта сентенция была ей знакома.

— А попроще можно? — спросил второй гном. — Что–то я не соображу, что и как. Вот, я, к примеру, знаю, как правильно сковать лезвие для топора и при этом его не испоганить перековкой, как сделали вот с этим конкретным, — гном с досадой потряс доставшимся от минотавров топором, — я понимаю, что знания есть то, что я вообще могу определить, что этот металл перекован, и что топор из–за этого через месяц, самое большее, сломается. Но что мне толку от познаний в ковке, если я — воин, и у наковальни стою нечасто и не по такому поводу? А сейчас мне в том и вовсе проку нет. Что же это — мусор?

— Странно, что ты про наши цели уточнять не стал? А про твой вопрос — сам ты как думаешь? — уточнила я. — Что тебе говорит об этом Ауле?

— Да про ваши цели и так ясно, чего спрашивать–то? А Ауле сказал бы, что любое ремесло полезно.

— И ремесло палача тоже? А как насчет умения правильно принести жертву на алтаре? Демонология? Или Ауле говорил и про эти ремесла тоже?

— Нуу… — гном явно не был настолько силен в философии. Но кое–что явно понимал.

— Знания имеют еще один аспект, — продолжила я свою проповедь. Вот ведь как, слово за слово и получилось что–то странное, за которое можно и улучшение отношений заработать. — Ты можешь передать их потомкам. Думаю, что на твой вопрос я ответила, — гном солидно кивнул, соглашаясь. — А что касается ремесел палача или демонолога, то они вполне могут оказаться востребованы к всеобщей пользе, и, я уверена, что Ауле говорил и про них тоже. Зло несет не само ремесло или знание, оно гнездится в наших мыслях и целях наших действий. Демонолог, к примеру, лучше других способен защитить землю от демонов, он их изучает и знает, как никто другой. Хороший палач не даст приговоренному напрасно мучиться ни при допросе, ни при казни. Есть ли в этом Зло?

— А как насчет жертвоприносителя? — уточнил гном с ухмылкой. Так–так, испытываешь мои знания? Это испытание я пройду, не надейся.

— Жертва далеко не всегда есть нечто живое и разумное, и ее тоже надо уметь принести правильно. Нас, жриц, этому обучают. Но есть еще одна малоприятная для светлых божеств и их служительниц правда. Дело в том, что пожертвование жизни на алтаре выгодно любому божеству, оно добавляет ему божественных сил. Другое дело, что сами нюансы процесса божеству могут и не понравиться. Иной раз настолько, что алтарь будет осквернен, а совершившие деяние прокляты. А иной раз совершенно неожиданная ситуация является правильным и желанным жертвоприношением. К примеру, для гнома смерть за работой в кузнице считается не менее почетной, чем в бою с топором в руках, но знаете ли вы, что подобная смерть Ауле воспринимает, как жертву на его алтаре? — гном–топорник с удивлением взглянул на своего собрата, а тот довольно кивнул, подтверждая, что в курсе этого нюанса. — Светлая Богиня огорчается любой жертве, но самопожертвование верующего в нее принимает, как должное и отвечает на него дарованием сил. Так же себя ведет и Луна, взяв пример со своего патрона. Но если ситуация с жертвоприношениями такова, то надо знать все нюансы процесса, чтобы произвести его правильно и угодно божеству. И это тоже ремесло и знания.

— Этак можно и Паучатник добрым объявить, — гном–топорник, видимо, не слишком–то понял мои разъяснения. Для него Зло и Добро были более четко выраженными и более простыми.

— Они тебя спрашивать не будут, когда на алтарь потащат. Зло это? — слегка раздраженно заметила я. Этого гнома стоило заткнуть, другой помудрее будет. Поэтому я обратилась уже к нему лично, рассчитывая на ответ. — А есть ли, к примеру, Зло в том, что я планирую объединить все окрестные земли под своим знаменем, причем не гнушаюсь при этом действовать огнем и мечом, тоже не спрашивая?

— Ну, насчет «огнем и мечом не спрашивая», так это смотря кого и как объединять. И что в этом будет пользы для всех, — ответил гном. — Для минотавров, что нас на шахте держали, это точно Злом обернулось. Но они и сами были те еще негодяи. Сдайся они вам, вы бы их на шахте и оставили. А может, и нас. Для нас бы это было точно злом.

— Рабство есть зло, — заметила я. — Минотавры знают отношение к рабству нашего народа, потому они даже разговаривать не стали. Могли разве что сбежать.

— Гоблинам потом это скажешь, — парировал гном. — Ну, когда шахту возьмем.

— А они сами поймут, если их освободить? И будут работать на себя и мое государство? Это мы с вами уже развились до понимания личной свободы и ее границ. Оркоиды не только не развиты, но даже и не хотят этого делать. Они могут только подчиняться сильному, вот и приходится ставить их в соответствующее положение. Мы знаем, что они такое, и просто будем обращаться с ними на понятном языке. С вами, гномами, постараемся общаться на языке поступков, понятным вам. Вот как–то так.

— Интересно, — хмыкнул гном. — Занимательно. Посмотрим, что выйдет. Вы же хотите, подчинить себе все на этих землях, верно?

— Да. Но не силой — могуществом. В том числе, и духовным. Власти не бывает без доказательств собственного превосходства, иначе ей не будут подчиняться. Вам ли, гномам, этого не понимать?

— Вам бы сперва доказать, что достойны того, чтобы вам подчиняться, — буркнул гном–топорник, перебивая своего собрата. Тот задумался над моими словами, и даже не обратил внимания на некоторую непочтительность собрата. Впрочем, сейчас у них был одинаковый статус. — Толку о власти болтать, коли веры вам нет.

— Свою цель надо видеть обязательно, — наставительно заметила я. — А доверие достигается поступками.

— Пока вы пауколюбов своими братьями и сестрами считаете, можно ли вам доверять? — парировал гном.

— Заблудшими братьями и сестрами, — поправила я. — Это важно. Мы им тоже не доверяем.

— Но этого достаточно, чтобы не доверяли вам, — ответил гном. — На запад от наших гор есть их города, они сюда частенько приходят. Никто не поверит вам просто чтобы живым остаться. Дураки давно вымерли.

Ничего себе, информация! Это же за Завесой. А Чесслайдрил–то с Бинджессом как напряглись. Для Лунных нет врага неприятнее, чем слуги паучихи — наши боевые способности одинаковы, но по атакующей магии Лунные значительно слабее. Шпионаж и защитные способности эту разницу компенсируют лишь частично. Но с чего бы мне эту информацию, в общем–то, закрытую для начинающего игрока, вдруг взяли и выдали? Вероятно, премия от гномов за проповедь, хотя лучше бы повысил отношения. Но, вероятно, эти гномы не были в числе уважаемых членов клана, так что дали, что могли. А вот боги мои слова оценили. Премию в виде улучшения отношений со мною на три балла дружно дали мне Луна, Ауле и почему–то Светлая Богиня. Всехзохаваю ожидаемо выдал мне минус три с коротким хамоватым комментарием: «Дура!». А вот что стало неожиданностью, так это простая похвала без улучшения отношений со стороны Паучихи: «Глупостей много, но в целом мне понравилось, смысл Власти понимаешь». Следит она за мною пристально, это ожидалось, но ее реакции какие–то… Покровительственные! Словно она не считает меня враждебной или сама желает таковой не казаться. Паучиха! Жрицу Лунных! Да ну, ересь.

— Соглашусь, в такой ситуации вашему народу не стоит доверять мне и моим подданным. Подлость слуг паучьей королевы известна, и замаскироваться под Лунных, им труда не составит. Спасибо тебе, гном, за информацию. Хотя она и усложнила мою задачу.

И что же мне теперь делать? Если гномы постоянно подвергаются нападениям темных эльфов с запада, то гарантировать им безопасность с востока я не смогу никак. Просто в силу своей расы. Может быть, когда–то и поверят, но только лет через сто мирного сосуществования. А мне надо свою территорию как–то приводить под единоначалие в течение недель. Над этим придется думать отдельно.

На освобожденном складе взяли немного ресурсов и денег, и, пока Искра обследовала пещеру на предмет тайников, занялись родником. И тут меня ждало не то чтобы разочарование, но то чувство, когда немалая ценность оказывается совершенно бесполезной для тебя лично. Источник раз в сутки мгновенно восстанавливал ману выпившего хотя бы глоток. В сутки в небольшом углублении под сталагмитом набегало примерно пять глотков. Немалая ценность, не смотря на количество, вот только я не маг, я жрица. Мана мне без надобности, а Веру этот источник не восстанавливал. Оставалось только выставлять эликсир на торги и ждать, когда появятся собственные маги. Тем серьезнее вставала необходимость постройки своего рынка. Пока я прикидывала обновленные планы строительства, Искра вскрыла пару мелких тайничков, самым ценным в которых оказалась мера руды, однако, все не унималась.

«Тут есть что–то еще, — сигналила драконочка мне, крутясь то у одной стенки, то у другой. — Большое. Странное. Пахнет, как тот сундук, что мы нашли недавно. Но и немного не так. Сундук из дерева и железа, а тут пахнут камни.»

«А это не источник?» — уточнила я. Искра с явным удивлением на мордашке повернулась к неторопливо капающей воде.

«Точно! — у меня даже голова заболела от ее радостного телепатического вопля. Искра бросилась к стене, по которой текла тонкая струйка. — Не сама вода. Это что–то в стене, откуда она течет!»

Вот только начинать раскапывать наслоения глины прямо там, где текла вода драконочке не дали гномы, дружно заорав, что так она завалит источник, ценность которого была ясна уже всем. Аккуратно расчистив натеки глины и кальцита немного в стороне от капель воды, вся наша группа уставилась на показавшийся из–под земли обработанный лунный кристалл. Вот так находка! И это не меньшая ценность, чем родник, эффективно восстанавливающий ману. Судя по возникшему системному сообщению о появлении точки привязки, предо мною Портальный Маяк. Ценнейший артефакт божественной магии Луны, позволяющий открывать на себя лунные порталы, и даже экономящий часть Веры при перемещении через него. Я нечто подобное создать не смогу еще пару месяцев игры, и это как минимум.

Однако, даже малый портальный маяк имеет в высоту метра полтора, причем составляющие его кристаллы постепенно истончаются к вершине. Судя по толщине увиденного нами кристалла, мы откопали самое основание артефакта. А если так, то он почти целиком омывается той самой водой, которая образует родник. Ставлю свою золотую олимпийскую медаль — стоит нам только забрать артефакт, как источник потеряет свои свойства!

Вот такая незадачка.

При здравом размышлении, у входа в этот отнорок подземья надо бы поставить охрану. Но некого. Наконец, вздохнув, я приняла решение пока оставить все как есть, закопав артефакт. Мы о нем знаем, открывать портал в эту точку нерационально, а пользоваться источником, запасая эликсиры можно уже сейчас. Маршрут к нему был относительно безопасен — других поворотов и отнорков от замка не было. Так что при необходимости за эликсиром могут сбегать даже халфлинги. На том и порешили. Но напоследок один из гномов, ворча на нашу беспечность и нерациональность, вкопал возле родника свой шлем с таким расчетом, чтобы переливавшаяся жидкость начинала заполнять новый объем. Больше ее, конечно, не станет, но больше сохранится, если мы почему–то не сможем завтра вернуться сюда с пустыми флягами.

Прежде чем двигаться дальше, я посмотрела, как идут дела у группы Баэльквейта. Тот после обеда ушел с молодежью, тройкой халфлингов–пращников и то и дело щурившейся Синффайнири, которую я окрестила для краткости Дивой, осмотреть окрестности. Прямо перед нашей атакой, был сигнал о нападении на них крупного медведя–гризли. Противник опасный, но я была уверена в боевых способностях Баэльквейта. И не ошиблась. Ранение Таэлервона сейчас залечивала Дива, а мой генерал упаковывал найденный в логове слиток серебра. Ценная добыча! Ведь именно серебряный слиток я должна была отдать некромантке. И хорошо, что он обнаружился, а то, когда я еще смогу что–то подобное выторговать. Убедившись, что на поверхности все в порядке, наш отряд двинулся дальше.