Сказать, что у меня и в этот раз все вышло? Можно, конечно. Вот, пленники крыс, всего двое потеряны: один гном, решивший повоевать, и, в принципе, не зря отдавший свою жизнь, и эльфийка, обычная, не горная, которая несколько неадекватно отреагировала на команду спасателей даже с учетом наличия в ней Карнэсарда. Который очень помог и своим элементалем, и в качестве валерьянки для пленных. Веркрагтер потом прокомментировал этот поступок словами «она всегда слишком хотела умереть, не стоило освобождать так быстро».

Вот только то, что у за плечами не было Искры, меня нервировало. Очень. И виноваты в этом были мы сами. Я, даже посоветовавшись с Веркрагтером насчет поведения охранников Шимиста, просчиталась в их реакции. Крыс тоже просчитался, о чем ругался на чем свет стоит в адрес всяких дилетантов, полагающих, что знают, как правильно ломать волю рабов. Фокус был в том, «Медитация», при всей ее странности и добровольности цели, имела то неоспоримое достоинство, что не требовала касания. А старый крыс просто не мог быть слишком вынослив, и, за последние часы, должен был сильно устать. «Контроль Эмоций» и «Медитация» в нужный момент, сразу после того, как тому доставят сообщение о нашем уходе, должны были погрузить его в коматозное состояние, мало отличимое от смерти. Остальное доделывала тупость орков — после «смерти» своего хозяина они должны были действовать самостоятельно. Даже то, что кроме личных телохранителей, рядом с Шимистом окажется всего один крысолюд, я просчитала. Шаман предполагался для жертвоприношения пленных — так и вышло. А остальные следили за нами — сил у Шимиста, все–таки, было слишком мало. Веркрагтер точно не знал, что начнут делать орки после «смерти» Шимиста. Но — в любом случае — не увидев ни одного живого крысолюда поблизости, они должны будут уйти на их поиски. Ан не ушли! Шимист готовил их сам, но, будучи в этом деле дилетантом, недоработал. И орки спокойно остались охранять «труп» бывшего хозяина. Когда и я, и крысолюд это поняли, времени оставалось совсем мало. Наконец, Веркрагтер решил отобрать у Шимиста его жезл, предположив, что все дело в нем, и орки охраняют не столько «труп» хозяина, сколько владельца жезла. Безоружного, телохранители пропустили его вплотную к телу — на это их «программы действий» хватило. Однако он все равно не успел буквально мгновение. Старик очнулся. Шамана нейтрализовал болт со знаменитым сонным ядом дроу, а вот с орками пришлось драться, защищая еще и Веркрагтера. И тут, привычно проигнорировав мои предупреждения, Искра произвела свой коронный отвлекающий маневр, упав с потолка на Шимиста. В целом, удалось. И орк, собиравшийся было прикончить Веркрагтера, отвлекся на новую цель, и Шимист выпустил–таки свой жезл из лап. Вот только сама Искра сбежать от орочьего топор не успела.

Вот тогда я и поняла, что почувствовали мои мечницы при столкновении с бесами. Ярость может быть леденящей и успокаивающей, но это будет ярость. Как мы перебили орков–телохранителей, я даже не заметила и только когда рядом не осталось противников, смогла трезво оценивать ситуацию. Спасибо Карнэсарду. И дело не в каменном элементале, который нам очень помог. У нашего горного хомяка нашлась Сфера Тишины, которую тот активировал, когда Веркрагтер выскочил из тайного хода к оркам. За пределы рабских ям не просочилось ни звука.

— Я понимаю, ценный зверек, хороший помощник, — хрипя, оправдывался потом Веркрагтер, трепыхаясь в моих ручках, крепко державших крыса за шею. — Но не я же один виноват. Мы все недоработали. Даже эта старая дилетантская сволочь… Натренировал бы он рабов как полагается, так никто вообще бы не пострадал… Да и слово перед богиней вы дали… Да, дали…

Крысолюда пришлось отпустить. И даже не подпустить к нему тех из бывших пленников, которые еще не были сломлены до конца. Уж очень у тех было много претензий к моему помощнику. Но кое–что сделать Веркрагтер не успел, и я отлично видела, как он мечется, разрываясь между желанием незаметно отстать и справедливым опасением за свою жизнь. Тайников у крысолюда должно было быть немало, но предупреждение о том, что я собираюсь активировать ловушку Шимиста и таким образом очистить замок от его обитателей сделало свое дело. Прорываться к сердцу замка для захвата мне было откровенно не хотелось. Хватило и потери Искры. А если бы я попыталась прорваться, то наверняка потеряла бы еще кого–нибудь. А неименованных — то есть, ценных — персонажей со мною был всего один мечник из отряда Т'рисстри.

И вот, я с тоской смотрела на замок, который начал сочиться какой–то зеленоватой гадостью, игнорируя сообщение о полученном уровне, первом за сегодня. Искра завтра возродится, но как же мне ее не хватало, и не будет хватать весь завтрашний день! Зато потом… Душу на ней я точно отведу, все выскажу, что думаю про ее беспечное поведение! И плевать, что если бы не она, то наша миссия провалилась бы!

Азалайтен, безымянный гном и Карнэсард уже были среди освобожденных пленников. Пока те не оказались в своих поселениях, отношения с ними мне не увеличили. Только с лесными эльфами, которых следовало отвести в мой замок, отношения поднялись сразу на 27 единиц (спасибо бонусу Влиятельной Персоны), так что теперь я вполне могла призвать на свою сторону неудачный светлоэльфийский найм — хотя бы в качестве наемников, а не подданных. Может быть, и согласятся — отношения с расой лесных эльфов у меня уже были положительными, лишь немного не дотягивая до первого бонусного порога в 30 единиц. Да и среди пленников наверняка найдется кто–то ценный, кто пригодится при обороне замка от викингов.

Веркрагтер все это время благоразумно держался возле меня. Не сказать, что мне было очень неприятно — крыс показал себя неожиданно честным кадром. Впрочем, не удивительно — единственное, что его не устроило, это недопуск к потрошению тайников в замке. Я же держалась возле группы Т'рисстри, отдельно от всех. Бывшая паучиха откровенно пугала Веркрагтера, но тот после драки с орками и Шимистом растратил свои запасы адреналина и кортизола, и реагировал отстраненно. Я же присматривалась к новым пленницам. Минайриль за все время даже не пошевелилась, медитируя с закрытыми глазами. «Ясинтра», сжавшись в комок, прожигала окружающих полными ненависти взглядами. Но на нее не обращали внимания. Бывшие воины дома Торафин исполняли приказ не трогать пленницу, но не спустили бы ей малейшего неповиновения или провокации. Это понимала и сама представительница дома Хланэлд.

Я выбрала бонус за полученный уровень: «Расовая Известность: Лесные Эльфы». Бонус был средней паршивости, но брать второго подряд «Вдохновителя» я не захотела. Пришел он из книги расы. +5 виртуальных очков отношений при общении с лесными эльфами за каждый уровень навыка и повышенный шанс получения героя указанной расы в таверне — приятный бонус. Виртуальность навыка была понятна — он срабатывал только при личном общении, а вот там, где требовалось сравнение или получение дополнительных бонусов уже нет. Так что лесные эльфы теперь доверяли мне еще больше, но заветных 30 пунктов так и не случилось. +1 устойчивости к откату завершали мой одиннадцатый уровень.

Но пора было действовать дальше.

— Вот что, Врекрагтер, — обратилась я к крысолюду. — Обучение навыку тренировки рабов, пожалуй, забудем. Долго, а твое присутствие плохо действует на мораль моих подданных. Ограничимся алхимией. Но вместо 1000 золотых монет, я дам тебе час на разграбление тайников в замке. Конечно, как только яд выветрится. Это случится относительно быстро, а в места, где он останется, ты и сам не сунешься. Думаю, что таким образом ты найдешь намного больше денег, чем было оговорено.

Крыс мгновенно встрепенулся, и это от меня не укрылось. Я мысленно отметила свою правоту и в этом пункте, а потом самозабвенно предалась торговле с Веркрагтером, который не желал отказываться и от получки с моей стороны. Но, в конечном итоге, крыс согласился. Вот только…

— А охрану вы мне уже выделите? — уточнил он.

— Конечно. Только учти, что ей тоже будет отдан приказ искать и вскрывать тайники. Я не хочу терять времени. Когда замок начнет перестраиваться, их содержимое пропадет.

— Ээээ… А может, все–таки, не станете отдавать такой приказ?

— Время — деньги.

Спор разгорелся с новой силой — крысу совсем не хотелось делиться с кем–то своими знаниями и захоронками. Наконец, мы пришли к соглашению практически на моих первоначальных условиях: час на разграбление без охраны.

— Живых там точно не будет, — высказался Веркрагтер. — Так что и охрана не понадобится.

— Жадность — грех, — заметила я.

— Ага, — облыбился крыс. — Мой любимый!

До моего замка было далеко, так что пришлось выходить и из этой ситуации. Договорилась с Карнэсардом, который имел соответствующий навык.

— Зачем вам эта примитивная гадость? — уточнил он. — И зачем она мне? Уверен, что мне известны снадобья много лучше, чем крысиные.

— Знания лишними не бывают, — возразила я. — Снадобья, подавляющие волю, вполне можно использовать в определенных случаях, вы и сами это знаете. Даже крысиные снадобья. К тому же, эти знания нужны мне. То, что они станут известны вашему народу — дополнительный бонус. Позже я пришлю своего алхимика, но вам придется дать клятву, что передадите ему мои знания.

— Только в том случае, если это будет не гремлин, — тут же все понял Карнэсард. Я с улыбкой на него посмотрела.

— А если и гремлин — что с того для вас?

— Я могу не сдержаться.

Мы оба рассмеялись.

— Ваша вражда с гремлинами — редкий бред. Их город целиком давно раскаялся в своем поступке, и рад бы был официально покаяться перед вами, да вот только вы впали в наш коронный эльфийский грех гордыни. Что хоть за артефакт они у вас украли? А то гремлины и сами не понят, что это было, а то бы давно уже вернули, хоть через гномов, с которыми торгуют.

— Это было Сердце Камня, — ответил мне эльф. — Возложенное на алтаре, оно существенно усиливало всех призываемых нашими шаманами элементалей. Гремлины явно решили, что с ним и каменные големы будут сильнее. Но Сердце Камня воздействует на саму полуразумную суть каменного элементаля, его душу, а куклы гремлинов бездушны, и приводятся в действие чистой маной.

— Интересно, а если призываемому элементалю дать в качестве формы тело каменного голема? Что произойдет?

— Скорее всего, элементаль его разрушит, и будет использовать части, как опору для своей формы. Но точно я не знаю. Никто и никогда не пробовал это делать.

— Было бы интересно попробовать.

— Пусть гремлины вернут «Сердце Камня», — решил, наконец, Карнэсард, дополняя мне задание по примирению гремлинов и горных эльфов. — Только в этом случае мы сможем хотя бы поговорить. Из–за утери артефакта, многие мои собратья отправились на алтари паучихи, а такое простить очень сложно.

Я лишь кивнула. Спорить с системой было бесполезно.

— Хорошо. Вам зачем–то надо увести Веркрагтера подальше от замка крысолюдов, так тому и быть, подыграю вам в этом, — лишний раз подтвердил свою квалификацию Карнэсард. — Но в качестве ответной услуги для передачи рецептов пришлите Растхука.

Я пару секунд соображала, о ком идет речь. Видимо, из–за какого–то сбоя, имя Ржавокрюка не перевелось с английского, на котором сейчас говорил со мною эльф. Растхук, кстати, звучало симпатичнее.

— Не смогу. Растхук сейчас руководит Рудным, и снимать его ради такой мелочи не рационально.

— На редкость здравомыслящий гремлин, которому неприязнь к окружающим не застит глаза, — констатировал Карнэсард. — Если переговоры будут вестись с ним, то есть шанс на примирение. Что же, выступаем? Ваше поселение на месте гнолльского уже должно сформироваться.

Да, кстати… И Гильдию Магов уже точно можно закладывать — городская стена готова. А эльфам и гномам в Риэтайлиноне будет намного удобнее. И идти ближе.

Но перед самым уходом я еще раз подошла к Т’рисстри.

-- Ilharess zhaunil alurl. Xun’ol!

Та с ехидной улыбкой отсалютовала мечом.

Вся прогулка в качестве охраны каравана бывших пленников, затем небольшой отдых в то время, когда Веркрагтер общался с Карнэсардом и, наконец, возвращение к замку крысолюдов, заняли полтора часа. Т’рисстри все это время так и провела возле замка. Меня она приветствовала коротким «xunor» — «сделано». Я кивнула, окинув взглядом ее, а потом ее боевую группу и замок крыс. Тот уже перестал сочиться зеленоватым дымом, и выглядел брошенным. Да, все было готово.

— У тебя час, — бросила я Веркрагтеру. — Все, что найдется после, станет нашим.

Мерзко хихикая, крысолюд немедленно убежал в темноту. Мы проводили его взглядами.

— Не до конца поняла, при чем здесь было знание алхимии? — уточнила вдруг мечница.

Интересно. Признание собственной слабости, пусть и такое незначительное. Ведь про то, что я буду использовать Веркрагтера в своих целях, Т'рисстри догадалась сразу же.

— Крысы посредственны во всем, но берут массовостью, — пояснила я. — Так и с алхимией. Она довольно примитивна, но применяется очень широко. Это касается и ломки будущих рабов. Не знать алхимию Веркрагтер мог только в одном случае: если он был креатурой Шимиста, и тот готовил нам ловушку, подбросив живца.

Т'рисстри согласно кивнула, и снова замерла, рассматривая замок.

— Как Карнэсард умудрился уломать тебя провернуть трюк с защитой от ментального воздействия? — спросила в свою очередь я.

— Банально купил, — поежилась мечница, сделав странную паузу. — Очень уж хотелось слегка утереть вам нос, не причиняя большого вреда.

— В таком случае, спасибо за науку. Я об этом трюке и не подозревала, — я посмотрела в удивленные глаза мечницы. — Высокомерие сейчас только помешает мне лучше усвоить преподанный урок. Так что я задвину его подальше.

— Но запомните.

— Может быть, и да. А может быть, и нет. Скорее всего, нет. Тратить свое время и силы на такие мелочи слишком расточительно.

— Странные вы, все–таки, — резюмировала Т’рисстри. — Любая матрона бы меня за такое стеганула плеткой, и отправила куда подальше.

— И еще больше настроила бы против себя, — фыркнула я. — Глупо. Вообще, если подумать, то вы у себя в подземье все очень сильно упрощаете, пусть на первый взгляд и кажется, что это не так, что есть законы, которые надо изворотливо обойти. Пусть есть закон, согласно которому убивать противника нельзя, но если настоящий преступник не определен, то он и неподсуден. Вы хитрите и стараетесь добиться желаемого так, чтобы самим не пострадать. И вам кажется, что это реально сложно, и что достижение результата делает вас сильнее. Может, и так. Но сложен ли он на самом деле? Не уверена. Сделать верного союзника из врага, не убивая его, намного сложнее.

— Но и не всегда получается, — возразила мечница. — Что тогда? Веркрагтера вы филигранно подставили, и никакого смущения не испытали. К лицемерию мне не привыкать, но в вашем исполнении оно даже меня удивило. Явное же противоречие с догмами Эйлистри.

— А в догмах разве что–то говорится о крысолюдах? Ну, кроме как, «Будьте всегда добры, кроме как в битве со злом»? Крыс был настоящим профессионалом и мастер своего дела, этого не отнять. Но даже в своем профессионализме, он был абсолютным Злом, и другим стать не мог никак. Я могла бы примирить тебя и Минайриль с ним, но примирить его с вам — никогда. Держу пари, что он и меня рассматривал с точки зрения своего клиента, а сколько он поломал бы еще судеб, окажись на свободе? Раскаяние крысам не знакомо от слова вообще, тут они вполне себе фанатики.

— А нам?

— А вам — вполне. Так же, как и всем вокруг. Просто раскаяние раскаянию рознь, да и очень сложно его испытать. Это же искренние признание собственной неправоты, и мы, Темные Эльфы, на него вполне способны, хотя бы перед собою, пусть это будет последнее, что вы делаете в своей жизни. А Крысы этого не умеют вообще.

— Тоже божественная любовь?

— Любовь сама по себе, и божественная любовь, как ее первоисточник. Покаяние без нее невозможно.

Т’рисстри надолго задумалась. Думай, думай, я знаю, к чему ты придешь рано или поздно. Минайриль, правда, загадка та еще, но и ее разгадаем.

— А ведь вы не выполнили своего обещания, Леди Сешат, — вдруг сказала Т’рисстри. — Я так и не увижу, как эта дрянь умрет.

— Да, неувязочка, — согласилась я. — Ошиблась. Тогда за мною должок. Небольшой.

Тоже своего рода проверка для мечницы. Такое признание со стороны подземных дроу было бы признаком слабости. А слабость Т'рисстри — неумение применять покерфейс. Проявление хоть каких–то эмоций сейчас будет означать, что доверять ей пока рановато.

— Небольшой, — все тем же серьезным тоном согласилась Т’рисстри. А я мысленно улыбнулась: «Бинго!»