В четыре часа этого же дня доктор технических наук Михаил Андреевич Степанов, только что при бывший из Красноставской энергетической станции особого назначения, после сорокаминутного ожидания был принят министром.

Молодой ученый кратко доложил ограниченному числу присутствовавших о наблюдениях Красноставской. Доклад слушали внимательно. Министр изредка кивал головой, глядя на докладчика.

— Итак, ваш вывод? — спросил он когда Михаил Андреевич кончил.

— Не исключаю возможность агрессии, хотя не имею для этого никаких данных. Кроме одного — явления впервые наблюдаются над нашей территорией! Поэтому Красноставской даны указания во всех случаях ставить щит.

Очевидно, что в слове «шит» содержалась условность, известная присутствовавшим, так как министр не попросил объяснений.

Михаил Андреевич продолжал:

— Красноставская вынуждена брать энергию от Соколиной Горы в таких размерах, что это снизит обеспечение производящихся там работ…

Но министр прерывает:

— Вы скачали, агрессия? С вашей точки зрения, так сказать физически это можно назвать так. Агрессия, то есть какое-то вторгающееся явление. Но в более широком смысле слова, если ваши догадки справедливы, это можно назвать только авантюрой. Несколько своеобразной, но, в сущности, мало отличающейся от других авантюр. Кто-то хочет прощупать нас и с этой стороны? Вы это предполагаете? Вы к этому готовитесь? Бдительность всегда уместна! Вы помните слова: от попытки развязать войну до самой войны — дистанция огромного размера. Да, силы наши велики… А вы можете указать точку касания волны к нашей территории?

— Только квадрат со стороной не меньше тысячи километров, — отвечает Степанов.

— Вы обсуждали это у себя в Институте?

— Нет, я только что прибыл.

— Конечно, все это достаточно интересно и я прошу вас передать Федору Александровичу приготовить доклад также и по этому вопросу для предстоящего совещания. Вы успеете?

— Да.

Министр спрашивает:

— Как себя чувствует Федор Александрович? Я не видел его уже почти три месяца!

Этот вопрос смягчает напряженность. Министр продолжает:

— Вам нужно тщательно беречь его. Да, тщательно беречь! Ведь вы, молодежь, бываете часто беспощадны к нашему брату, старикам!

Михаил Андреевич чуть запальчиво заступается ли любимого учителя:

— Мы его совершенно не считаем стариком.

— Не считаете, вы всех считаете молодыми… А он отдыхал в этом году? Кто об этом должен думать? Вы должны об этом думать, молодые люди!

— Он не хотел, — оправдывается Степанов, — мы его просили, он наверное согласится после конца приемных испытаний в Институте и после начала учебного года. Он любит общение с вновь поступившей молодежью. Ведь вы же его знаете!

— Вот мы его недели через три по-дружески обяжем. — И министр сказал своему референту: — Запишите в важные и напомните мне, если я забуду!

— Как ваша новая, особенная, как у вас ее называют, тема? — спросил министр.

— Мы имеем право ожидать очень интересных результатов… — и Михаил Андреевич рассказал о замеченном несколько месяцев тому назад своеобразном действии одной из опытных энергетических установок на состояние обслуживавших ее работников. Установка была предназначена для других целей, а ее возбуждающее действие на людей вначале вызвало тревогу за качество изоляции. Однако Федор Александрович решил поставить наблюдения. Здесь министр перебил Степанова:

— Я слышал, что вы и сын Федора Александровича особенно настаивали на развитии этой темы?

— Может быть, это не совсем так. Федор Александрович утвердил состав инициативной группы и назначил ее руководителем Ивана Петровича — потому что он очень возражал против такого направления работы. Федор Александрович хорошо знает Ивана Петровича. Теперь Иван Петрович стал ярым сторонником нашей новой темы.

Увлекаясь, Михаил Андреевич закончил словами:

— Мы убеждены в том. что советская наука находится на пороге получения возможности благотворно воздействовать на живые организмы, повышая их силу и работоспособность. Может быть, удастся подойти к проблеме долголетия…

Когда Степанов простился и вышел, министр проводил его задумчивым взглядом.

— Растет, выросла смена всем нам, — сказал он ни к кому не обращаясь.

— Уже выросла и будет расти, — подтвердил его товарищ, бывший конноармеец гражданской войны.

— А не думаешь ли ты, Василий Васильевич, что нам с тобой, если захотим, можно будет дополнительно, сверх нормального срока жизни, поработать? Прикажут подольше жить?