Итак, сам того не подозревая, молодой инженер Анатолий Николаевич Заклинкин крепко попал на замечание!

Анализ, данный Павлом Ивановичем Кизеровым, был безупречно прост и ясен. А вывод?

Этот вывод сам Заклинкин сделал мгновенно! Дома обоих Кизеровых — председателя колхоза и кузнеца — стояли рядом, разделенные только дворами. Разбуженный в тишине ночи шумом быстро проскочившего и резко затормозившего автомобиля, Заклинкин вышел во двор и задержался там. Пока он стоял и почесывался, до него донеслись звуки голосов братьев, усевшихся на скамью.

Заклинкин в густой темноте, неслышно ступая босыми ногами, пробрался вдоль забора, притаился, отделенный только досками и подслушивал, сначала спокойно, а потом с восторгом! Толечка не понимал многого и с жадностью запоминал, повторяя про себя услышанное. Какая удача! Какая удача! Как все замечательно получается!

Но когда заговорил бывший командир полка победившей армии, председатель колхозной артели, Заклинкин начал дрожать, как в ознобе. Его пробивал холодный пот не только от содержания, но и от гневного тона отставного майора. Заклинкину уже казалось, что петля душит его драгоценную шею. Он уже видел себя, схваченного этими, «грязными мужиками». Они душили его, умного, ловкого, способного, красивого!

Он внезапно вспомнил пощечину, полученную от Агаши.

Когда трое людей ушли в дом, Заклинкин уже ненавидел их ярой, дикой злобой крысы, попавшей в капкан. Заклинкин вполз в честный дом кузнеца и солдата Федора Кизерова, улегся и, дрожа от страха и злости, воображал, что бы он с ними сделал, со всеми: с братьями, с Павлом Кизеровым, со старой Феклой, с Шурой-Сашурой, с Агашкой, со всем этим колхозом, с этими идиотскими врачами, а там есть одна прехорошенькая, с золотистыми волосами, — уж над ней бы он особо потешился! Уж он их бы и руками, и ногами, и зубами, и ножом, и клещами, и огнем! Уж они бы почувствовали!

Несколько утешив себя приятными видениями, Заклинкин стал рассуждать спокойнее. Главное, это скорее уехать. Вряд ли его могут здесь задержать, что здесь могут знать? Ведь он ничем себя не выдал. Но своим инстинктом собаки Заклинкин чувствовал прямую угрозу себе в словах председателя колхоза и окончание его монолога понял лучше, чем братья. Завтра, вернее, сегодня — в дорогу. Оставаться не было смысла. Он разведал в несколько раз больше, чем было приказано. Не только премия, его ждет и сверх премия. И там, в столице, можно будет «переменить» кожу, это Андрей Иванович Степаненко мог легко устроить. Ведь ему еще два года «работы», а там дальше обещано — за границу и новое гражданство.

Ночь шла бесконечно. Инстинкт все твердил: беги, беги!