Все усиливаясь, несся в лицо Федора Александровича морозный ураган.

Так и должно быть. Щит Станции отбрасывает все виды энергии. Замедляется беспорядочное движение атомов воздуха над Красноставской, проявляющее себя теплом. Поэтому воздух над Станцией бурно охлаждается, уплотняется и падает вниз, нарушая спокойствие атмосферы.

Пройдет еще немного времени — двенадцать минут, и забушует в степях, понесется от Красноставской ледяными смерчами снежная буря. Но этого не нужно. Достаточно короткого удара щитом. Так было намечено.

Уже утихает холодный ветер. Опыт окончен. И вновь вспоминает старый академик слова Председателя: «ученые выполнят свою задачу!»

Следовательно, не было вопроса в этих словах? Конечно, нет! И сейчас совсем легко на душе у академика: в эти последние дни он, действительно, беспокоился.

Восторженно кричит навстречу Федору Александровичу начальник демонстрационного зала:

— Какие снимки! Какие у меня будут потрясающие пленки! Федор Александрович! У меня завтра к утру все будет готово!

Но старый ученый не слышит голосов, не видит своих учеников. Хмурятся густые, седые брови. Делаются очень глубокими две вертикальные морщины на лбу. А плечи расправляются и совсем не кажется сейчас старым Федор Александрович, силой веет от него. Отвечая на свои мысли, он, ни к кому не обращаясь, говорит очень громко:

— Что же, вот и отлично! И пусть! Наш щит не только отражает, он ведь и бьет! Бьет! Он ударит того, кто посмеет нанести удар! Да, и его же оружием!

И Федор Александрович произносит на том языке, на котором говорят две империи на Западе:

— We are ready! — Мы готовы!