О пользе сна вроде бы и говорить не стоит. Наукой это доказано. Хорошо выспавшись, со свежей головой, мы можем весь день успешно готовить себя к последующему сну. Но как выспаться хорошо? Какой сон наиболее приятный и в каких условиях? Вы скажете: «Обычный — дома на мягкой постели, под чистым бельем, под размеренное тиканье будильника».
А я считаю, что самый приятный бывает тогда, когда спать нельзя, не разрешается. А это бывает где? На работе. Дома и дурак выспится. А вот попробуйте спать в рабочее время в присутствии шефа, который неустанно сверлит вас руководящим взглядом.
В такой обстановке надо научиться кемарить с открытыми глазами и в то же время сквозь сон разговаривать с шефом. Это трудно, но достигается тренировкой. Вы смотрите на него и, к примеру, на его вопрос: «Почему в проекте фундамент здания оказался над крышей?» — отвечаете:
— Трудимся без сна и отдыха.
Вы говорите, а он и не подозревает, что вы в этот момент спите.
Как-то сквозь сон слышу:
— Что это вы, Дуськин, вращаете глазами как таракан после обработки хлорофосом?
А мне привиделось, будто меня лишили премии за то, что прикорнул на работе.
— Не имеете такого права! — кричу.
— Какого еще такого права, Дуськин? — интересуется шеф.
Я тут встряхнулся, черкнул пером по бумаге и говорю:
— Послышалось вам, Петр Петрович, не права, а — нрава. Нрав, то есть характер, у вас хороший. Жалеете людей, не лишаете премии по пустякам.
Но, скажу я вам, самый трудный — это период глубокого сна. Не каждый может выдержать, не каждый. Железная воля нужна! Признаюсь, придавило меня на планерке. Отключился совершенно, потерял всякую бдительность. Очнулся, когда шеф тронул меня за рукав:
— Ваше мнение об этом, товарищ Дуськин?
О чем речь — понятия не имею, однако не растерялся.
— Это, — говорю, — позволит пробудить инициативу и открыть глаза на наши недочеты.
— Вот и откройте глаза, товарищ Дуськин, — замечает шеф.
Учел ошибку, сделал выводы. Тренироваться стал до самоистязания. Только что не лежал на гвоздях, как Рахметов. Добился того, что в моменты самого глубокого первобытного сна глаза только стекленели. Но тут еще осложнение: храплю я во сне. Однажды шеф говорит:
— Никогда не видел, Дуськин, чтобы на работе храпели, вот так, с открытыми и такими нахальными глазами. Да и храп у вас не как у людей, какой-то странный, с визгом. Как будто свинью режут. Сотрудников пугаете.
А сам как-то подозрительно на меня посмотрел. Не знаю, может, и заметил что, но виду не подал. Если начистоту, то сон у меня на работе глубокий, а сновидения в основном приятные, потому что имею неплохие отношения с шефом. А это все оттого, что никогда не перечу ему в период бодрствования:
— Правильно, Петр Петрович. Иначе и быть не может, Петр Петрович.
Вот так и думаю доспать до пенсии. А там уж не до сна будет. Рыбалка, грибы, дачку приобрету…