О принципах издания

Книга Всеволода Иванова «Тайное тайных» издавалась два раза. Первое издание вышло в свет в декабре 1926 г. в Государственном издательстве (Госиздат) в Москве, тиражом 4000 экземпляров. Обложка выполнена Л. Титовым (см.: Книжная летопись. 1927. № 1. С. 45). Второе издание – в июне 1927 г., там же, тиражом 7000 экземпляров. Обложка 2-го издания оформлена Б. Б. Титовым (см.: Там же. № 26. С. 811).

Расположение текста на странице в 1-м и 2-м издании одинаковое, нумерация в 1-м издании начинается со стр. 3, во 2-м – со стр. 5. Заглавия рассказов выполнены в двух изданиях по-разному: в 1-м издании они расположены непосредственно над текстом, во 2-м – в верхней части страницы. Во 2-м издании заглавие первого рассказа дано с опечаткой: «Жизнь Смокотина» вместо «Жизнь Смокотинина». Кроме этой опечатки, в текстах двух изданий есть еще несколько незначительных разночтений.

В настоящем издании книга Вс. Иванова «Тайное тайных» публикуется по первому изданию.

Раздел «Дополнения» включает произведения Вс. Иванова, тематически и стилистически близкие книге «Тайное тайных»: рассказы 1916–1921 гг., подготовившие появление книги в творчестве писателя и дающие уникальную возможность проследить путь Вс. Иванова к его главной книге; рассказы и повести 1925–1927 гг., написанные в ключе «Тайное тайных» в период подготовки книги к печати и в разгар литературной борьбы вокруг нее. В «Дополнения» также включена переписка Вс. Иванова с А. М. Горьким 1924–1928 гг.

Тексты всех произведений Вс. Иванова печатаются без изменений, с учетом норм современной орфографии. Знаки апострофа «'» заменены на «ъ», слова «притти» на «прийти», «шопотом» на «шепотом», «чорт» на «черт» и т. п. В отдельных случаях, когда автор воспроизводит крестьянскую или диалектную речь, написание сохраняется: «што», «жись», «ево», «верна», «зарастат», «хошь» и т. п. Сохранено написание буквы «ё» в слове «ледово». Особенности авторской пунктуации всюду сохраняются, за исключением тех случаев, где она очевидно противоречит современной синтаксической норме: знаки препинания при причастных и деепричастных оборотах, в сложном предложении, при прямой речи и т. п.

Сохраняются все локальные особенности словоупотребления, в том числе отклонения от норм русского литературного языка. Просторечные и диалектные слова, где это необходимо, сопровождены в примечаниях отсылкой на «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля (В 4 т. М., 1955) и «Словарь русских народных говоров» (Л.: Наука, 1965) с указанием тома или выпуска. Слова казахского языка, употребленные в некоторых рассказах 1916–1921 гг. в искаженном варианте, даются по словарю: Махмудов X., Мусабаев Г. Казахско-русский словарь. Алма-Ата, 1988. Значение слов и выражений, взятых из воровского жаргона, дается по: Балдаев Д. С. Словарь блатного воровского жаргона: В 2 т. М., 1997.

Примечания включают сведения о первых газетных и журнальных прижизненных изданиях, творческую историю и историю текста, историко-литературный комментарий, в котором восстанавливается контекст времени, указывается на аллюзии текста, скрытую или открытую полемику, которую ведет Вс. Иванов с писателями-современниками, отклики в критике 1920-х годов.

Рассказы датируются условно по первым публикациям. Некоторые датировки уточняются по имеющимся биографическим источникам.

Наиболее общие закономерности творческой работы Вс. Иванова над текстами ранних публикаций рассказов при включении их в книгу «Тайное тайных» и при последующих переизданиях раскрываются в статье: Папкова Е. А. История текста рассказов книги «Тайное тайных» (С. 421–440 наст. изд.). В примечаниях к рассказам книги отдельно указываются наиболее существенные моменты истории текста до его включения в «Тайное тайных» и изменения его в прижизненных публикациях. В примечаниях к рассказам и повестям раздела «Дополнения» приводятся существенные варианты и редакции текста.

В статье «История текста рассказов книги „Тайное тайных“» и Примечаниях при цитировании произведений Вс. Иванова в отдельных случаях, чтобы показать динамику работы автора над текстом, приняты следующие условные обозначения:

– зачеркнутые слова, фразы, фрагменты набраны курсивом;

– новый вариант текста – вписанные слова, фразы, фрагменты отмечены полужирным шрифтом.

При публикации переписки Вс. Иванова и А. М. Горького принята следующая система обозначений:

– слова и фразы, зачеркнутые авторами, восстанавливаются в прямых скобках – [];

– слова, не дописанные автором, дописываются в ломаных скобках – <…>; в такие же скобки заключаются и редакторские конъектуры. В случае, когда такое дополнение сомнительно, используется обозначение – (…?)

– авторские подчеркивания набраны курсивом.

Ссылки на письма Вс. Иванова и А. М. Горького 1924–1928 гг. даются в круглых скобках после цитаты с указанием страницы настоящего издания.

Иллюстративные материалы взяты из личного архива Вс. Иванова, а также из фондов РГАЛИ, PO ИРЛИ PAH, OP РНБ, Музея А. М. Горького, Государственного музея К. А. Федина, Курганского областного краеведческого музея и Музея литературы и искусства им. Бухар Жырау г. Павлодара (Казахстан).

Составитель выражает глубокую благодарность за помощь в работе над изданием зав. отделом новейшей русской литературы и литературы русского зарубежья ИМЛИ чл. – корр. РАН Н. В. Корниенко и всем сотрудникам отдела, директору Архива Горького ИМЛИ PAH E.P. Матевосян, директору Музея А. М. Горького СМ. Демкиной, директору Музея литературы и искусства им. Бухар Жырау г. Павлодара P.E. Енгибаровой и сотрудникам музея, директору Курганского областного краеведческого музея Э. А. Самсоновой, сотрудникам OP ИМЛИ PAH, PO ИРЛИ РАН, НИОР РГБ, OP РНБ, Государственного музея К. А. Федина (Саратов), Государственного исторического архива Омской области, Государственного архива Курганской области, Государственного литературного музея (Москва). Отдельную благодарность за помощь в работе над комментариями к повести «Бегствующий остров» автор выражает доценту кафедры философии Санкт-Петербургского университета экономики и финансов К. Я. Кожурину и доценту Тюменского государственного университета А. А. Медведеву. На всех этапах работы над книгой заинтересованное участие принимал сын Вс. Иванова академик РАН Вяч. Вс. Иванов.

Тайное тайных

Жизнь Смокотинина *

Впервые: Красная газета. 1926. 14 марта. С. 2, под заглавием: «Тайное тайных».

Практически одновременно: Кр. Н. 1926. № 3. С. 52–58. Под заглавием: «Жизнь Тимофея Смокотинина, сына подрядчика»; журнал «Пламя» (Харьков, 1926. № 5. С. 4–5). Под заглавием: «Щепа». Вероятнее всего, Вс. Иванов отослал рассказ, дав ему разные заглавия, сразу в три издания: ленинградскую газету, московский и харьковский журналы. При сопоставлении трех публикаций выявляется целый комплекс разночтений, стилистических и смысловых (см. в настоящем издании статью «История текста рассказов книги „Тайное тайных“» в Приложении).

Раскрывая смысл заглавия «Тайное тайных», которое в газетной публикации имел рассказ «Жизнь Смокотинина», критика 1920-х годов связывала его с «мгновенно возникающей» в жизни человека любовью. «Каждому из них (героев „Тайное тайных“. – ЕЛ.) повстречается в жизни женщина, у которой „длинные каштановые ресницы“ и „единственное движение рук“, „словно реки хлынут в сердце“. Человек уже не владеет собой, он теряет свой рассудок и близок к гибели» (Литературные новинки // Смена. 1927. № 3. С. 7. Подпись: Б. Л.). Такой женщиной, «олицетворяющей судьбу, рок, фатум», прежде всего называли Катерину Шепелову из рассказа «Жизнь Смокотинина»: «Таинственная Катерина молча выполняет свою роль на протяжении всего рассказа, она только два раза произносит „темное слово“: „полно“» (Якубовский Г. Литературные блуждания: психологические приключения трех писателей // Журнал для всех. 1929. № 3. С. ПО). Критика рассматривала чувства ивановских героев преимущественно в духе «разрешения полового вопроса», когда в «новых условиях советской общественности» и в литературе («Любовь пчел трудовых» А. Коллонтай, 1923; «Цемент» Ф. Гладкова, 1925 и др.) утверждались «новые социальные чувствования»: «Не дыхание, замирающее от влюбленного созерцания <…>, а естественное впитывание свободными от дурмана легкими свежего воздуха. <…> Не движение, кокетливо или „властно“ пленяющее тот или иной пол, а свободные естественные двигательные проявления организма» (Залкинд А. Б. Половой вопрос в условиях советской общественности. М., 1926. С. 12). На этом фоне «ушибленный любовью» (Нович И. Критика и библиография // Молодая гвардия. 1927. № 4. С. 207) Тимофей Смокотинин виделся критикам вызывающе несовременным, не знающим «своего места в жизни» (Там же).

Несмотря на многочисленные обвинения в адрес автора 7У, практически каждый рассказ, и прежде всего «Жизнь Смокотинина», прочитывался критиками как пример блестяще сделанной психологической новеллы. Так, И. Нович в рецензии писал: «…нельзя не отметить огромный рост Всеволода Иванова как художника. Иванов вырос в большого мастера художественного слова. Возьмем наугад, без выбора, несколько строк: „нож скользнул, и вдруг все перемешалось в теле Тимофея. Он ясно почувствовал – горький снег во рту, шатающийся сугроб, и месяц скользнул у него между рук…“ В трех строках потрясающая картина. <…> эти образы могут родиться из-под пера писателя не просто в высокой мере талантливого, но и зрелого мастера» (Там же. С. 208). Очень подробно данный фрагмент текста и в целом весь образно-ассоциативный ряд в различных эпизодах рассказа проанализировал в статье Ж. Эльсберг: «Исключительное мастерство Иванова сказывается, прежде всего, в том, что он на эти повторяющиеся образы не накладывает ни одного лишнего мазка и краски, ибо каждый лишний такой мазок может психологическую неясность, смутность, соответствующую жизненной правде, превратить в символическую ясность» (Эльсберг Ж. Творчество Всеволода Иванова // На лит. посту. 1927. № 19. С. 45).

(1) Златоустовские топоры – топоры, лезвия которых сделаны из знаменитой златоустовской стали. Заводы по изготовлению литой стали строились в уральском городе Златоусте с начала XX в., изделия их завоевали известность в России и за ее пределами.

(2) Подрядчик – тот, кто обязался за определенную плату выполнить в срок какую-либо работу.

(3) …непонятными налогами… – Имеется в виду продовольственный налог – твердо фиксированный натуральный налог с крестьянских хозяйств, введенный декретом ВЦИК от 21 марта 1921 г. взамен продразверстки. Переход к продовольственному налогу был первым актом нэпа, считался экономическим стимулом для подъема сельского хозяйства. Ставки налога по каждому виду сельхозпродукции определялись в зависимости от местных условий и зажиточности крестьянских хозяйств. Декретами Советской власти в марте-апреле 1921 г. устанавливался натуральный налог на хлеб, картофель, масло, семена, яйца, молочные продукты, шерсть, кожсырье, льняное и пеньковое полотно и т. д. В апреле 1923 г. решением XII съезда РКП(б) вместо различных налогов и сборов в деревне был введен единый прямой сельскохозяйственный налог (декрет ВЦИК и СНК от 10 мая 1923 г.), который с 1924 г. стал взиматься в денежной форме.

Недовольство налогами обостряется в деревне в 1925–1926 гг. В донесениях агентов ОГПУ Сталину неоднократно встречаются записи возмущенных высказываний крестьян в связи с очередным повышением налога: «Советская власть не может точно сказать, сколько платить крестьянину. <…> Пройдут еще две недели, и там подумают снова, как нас обобрать», – отчет за август 1926 г. по Иркутскому округу (Совершенно секретно. Т. 4. Ч. 1. С. 538); «Налоги в настоящее время совсем задушили крестьян. <…> Власти народной нет, а есть лишь шайка какая-то, которая ни с чем не считается и положением крестьянина не интересуется» (Там же. С. 584).

Ответом на действия власти были не только требования создания Крестьянского союза, но и хулиганство, образование банд. Эти приметы 1920-х годов нашли свое отражение, в частности, в поэме С. Есенина «Страна негодяев» (1922–1923): «И в ответ партийной команде, / За налоги на крестьянский труд, / По стране свищет банда на банде, / Волю власти считая за кнут» (Есенин СЛ. Полн. собр. соч. М., 1998. Т. 3. С. 75).

(4) …лавку для кооператива… – Кооперация – форма организации совместного труда значительного числа людей: рабочих, ремесленников, крестьян, служащая для достижения общих целей в различных областях экономической деятельности. В России кооперативное движение возникло в 60-е годы XIX в. в виде производственных (в том числе земледельческих) артелей, потребительских обществ, ссудно-сберега-тельных товариществ и т. п. Накануне революции 1917 г. число всех видов кооперативов достигло 63 тысяч и объединяло 24 миллиона человек. В 1918 г. В. И. Лениным был выдвинут план социалистического переустройства мелкотоварного, прежде всего крестьянского хозяйства через кооперацию (статья «Очередные задачи Советской власти», 1918). Тогда же возникло около 1,5 тысяч сельскохозяйственных производственных кооперативов – коммун, артелей, товариществ по совместной обработке земли и др. В период «военного коммунизма» на основе декрета СНК от 22 марта 1919 г. произошла реорганизация кооперации – ее огосударствление. Введение нэпа предоставило кооперации определенную свободу действий – декрет СНК от 7 апреля 1921 г. «О потребительской кооперации». В соответствии с ленинским планом нэпа (статья «О кооперации», 1923), кооперация была призвана стать организацией, на основе которой крестьянство в союзе с рабочим классом и под его руководством придет к социализму.

Реально недоверие крестьян к кооперации усиливается к 1925 г. В отчете за октябрь 1925 г. приводятся слова крестьянина дер. Петроны Вятской губернии: «Взять кооперацию, эти кооперативы стремятся только к тому, чтобы больше барышей получить» (Совершенно секретно. Т. 3. Ч. 2. С. 613), отражающие в целом мнение деревни.

(5) …тайная милостыня. – Традиция, отраженная в житии одного из наиболее чтимых в России святых, Святителя Николая Мерликийского, – «Повествовании о трех девицах»: «Великодушный юноша глубоко сострадал нуждающимся и извлек отца и его дочерей из нищеты и греха, словно из огня. Однако святой совершил свое благодеяние не открыто, а подал щедрую милостыню тайно. <…> Николай ночью незаметно бросил узелок с золотом в окно сада и быстро удалился» (Бугаевский Л.В., архимандрит Владимир Зорин. Святитель Николай архиепископ Мерликийский Великий Чудотворец. М., 2001. С. 12). Житие Святителя Николая Мерликийского содержит и «пречудное деяние» об избавлении народа от непосильного бремени налогов – повествование о снижении налога для Ликии императором Константином по ходатайству Святителя Николая, или «Деяние о подати».

(6) Сутунок – чурбан; расколотое пополам бревно (Даль IV, 365).

(7) …взяла большую, аршина в полтора длиной щепу. – Можно предположить, что символический образ щепы, давший заглавие одному из вариантов рассказа, был для Вс. Иванова своеобразным знаком прежнего времени (старинный обычай, который нарушает Тимофей) и нового (люди-щепки в водовороте истории и революции). Современный исследователь Р. Ханинова сопоставляет рассказ Иванова с повестью В. Зазубрина «Щепка» (1922–1923) (Ханинова P.M. Поэтика малой прозы Вс. Иванова: психологический аспект. Элиста, 2006. С. 18). Неизвестно, читал ли Вс. Иванов повесть Зазубрина: в 1923 г. она была отклонена редакцией журнала «Сибирские огни» и при жизни автора не публиковалась, возможность прочтения Ивановым рукописи сомнительна. Однако опубликованный в 1923 г. в журнале «Сибирские огни» № 4 рассказ В. Зазубрина «Бледная правда» Вс. Иванов мог знать: в этом же номере печаталась статья Я. Брауна о творчестве самого Иванова. В начале и конце рассказа «Бледная правда» появляется символический образ человека-щепки: «Революция-мощный, мутный, разрушающий и творящий поток. Человек-щепка. Люди-щепки. Но разве человек-щепка – конечная цель Революции?» (Сибирские огни. 1923. № 4. С. 61).

Критики 1920-х годов рассматривали жизненный путь героя рассказа и персонажей книги в целом как блуждание в мире случайных событий человека-щепки. Так, Г. Якубовский писал: «Достаточно одного легкого толчка, и вот жизнь человека покатилась под уклон. Румяному, ясному и звонкоголосому парню стало скучно, один, другой неверный шаг, и вот он уже преступник, неудачливый конокрад, неудачный наемный убийца, погибающий глупо и нелепо» (Якубовский Г. Указ. соч. С. ПО).

(8) Матица – балка, брус поперек избы, на котором настлан потолок (Даль II, 307).

(9) Мяндач – болотная сосна, редкослойная, рыхлая, несмолистая, дрябловатая Даль И, 374).

(10) Канительте папаши получится… – от «канителить» – длить, медлить, мешкать, волочить дело Даль И, 85).

(11) Жоха (бран.) – черный и грубый мужик; тертый, бывалый, закаленный, опытный дока и наглый плут Даль I, 536).

(12) Голбец (сиб.) – род чулана в крестьянской избе; припечье со ступеньками для выхода на печь и на полати, с дверцами, полочками и с лазом в подполье Даль I, 366).

(13) Цалковый (целковый) (прост.) – серебряная монета достоинством в один рубль, вообще один рубль.

(14) Онуча – обвертка на ногу под сапоги или лапти Даль II, 673).

(15) Бродень (бредень) – небольшой поводок, который люди, идучи бродом, тянут за собой Даль I, 129).

(16) Аргамак – рослая и дорогая азиатская лошадь Даль I, 21).

Полынья *

Впервые, одновременно: Кр. Н. 1926. № 5. С. 17–23; журнал «Шквал» (Одесса. 1926. № 19. С. 4–5).

Публикации в журнале «Шквал» была предпослана редакционная врезка: «Сила рассказа, присланного Вс. Ивановым „Шквалу“, – не в легкой калейдоскопичности интриги. Внимательно и спокойно исследует автор каждое дрожание своего героя, создавая мастерскую картину психологии опасности. „Полынья“, бесспорно принадлежит к лучшим произведениям крупного современного писателя, каким является Вс. Иванов». К заглавию было дано примечание: («Полынья – прорубь во льду»).

При включении в ТТ текст первых публикаций рассказа менялся автором: добавлено несколько важных фрагментов, трижды переделывался финал, внесена стилистическая правка, имеющая общий характер для книги в целом. Отметим некоторые отличия текста в ТТ от варианта Кр. Н. Было: «думал утром Богдан: теперь Степка будет резать его» – стало: «теперь или Степку придется зарезать или Степка зарежет его»; было: «темнело кладбище» – стало: «белело кладбище»; было: «как глаз покойника» – стало: «как глаз мертвого»; было: «веселое спокойствие наполняло его» – стало: «веселая уверенность»; к фразе: «Парни позже хохотали над девкой целый месяц» – было добавлено: «и кожура, мол, и нутро перепорчены».

Сокращения в СС-2 в целом были направлены на изъятие «натуралистических подробностей» и облагораживание героя. Снимались фрагменты: «В Данилове так же – околицы», «водил и Богдан ~ и нутро перепорчены»; часть фразы: «он длинными солдатскими матюками долго звал на помощь» – заменена на: «он, длинно и долго ругаясь», а фраза: «Теперь, если со Степкой резаться…» – приобрела следующий вид: «Теперь удача мне во всем, работать ли, еще ли что, а коли со Степкой резаться…» Образность, в том числе фольклорная, а также «стиль недоговоренности» автора также подверглись унификации с точки зрения литературного языка.

Современная Иванову критика рассматривала содержание «Полыньи» достаточно узко. Ж. Эльсберг, например, так трактовал финал рассказа: «Смысл ответа Богдана матери <…> можно рассматривать только так: только со слова, а не с вещи (с реальности – „ливорверта“) и можно быть храбрым, потому что „слово слаще и горче всего“. Вс. Иванов „Полыньей“ доказывает, что важна не реальность, а ощущение, потому что у Богдана после его приключения у полыньи не прибавилось, а уменьшилось реальных шансов победить Степку, но „слово“, ощущение, представление обусловливают его веселую уверенность, достигают того, чего не в силах сделать „ливорверт“» (На лит. посту. 1927. № 19. С. 49). На мастерскую передачу «ощущения человека, попавшего в полынью и целую ночь просидевшего во льду на волосок от гибели», обращает внимание читателей М. Рудерман: «Автор не уводит читателя в дебри психологизма, не копается в мыслях обреченного на смерть человека» (Комсомольская правда. 1927. 6 февр. С. 4). На значимость темы смерти в книге, и в рассказе в частности, указывали неоднократно. Так, Н. Смирнов отмечал: «Его (Иванова. – Е. П.) герои ищут смерти. <…> Богдан Шестаков <…> не испытал ни страха, ни содрогания: он вдруг почувствовал, что катиться в полынью не так страшно» (Н. мир. 1927. № 8. С. 199).

(1) Жизнь, как слово – слаще и горче всего. – Ключевая фраза-зачин, в переизданиях – эпиграф, создана Ивановым в традиции фольклорной образности, но прямых аналогов среди русских пословиц не имеет. «Жизнь» и «слово» внутри одной пословицы не соединены нигде, кроме сочетания – «живое слово» («Живое слово дороже мертвой буквы», «Живым словом победит»). О двойственности жизни человека и слова (языка) существует много метких народных высказываний: «Жить век – и так и эк», «Жить – мученье, а умирать не хочется» и т. п. Однако размышления народа о жизни в пословицах чаще окрашены горечью, чем сладостью. Двойственность – сила и слабость – слова передана так: «Слово не стрела, а сердце сквозит» (язвит); «Слово не обух, а от него люди гибнут» и др.

(2) Масляная – масленая, или сырная, неделя до Великого поста.

(3) Прощеное воскресенье – воскресение масленой (сырной) недели, когда христианская церковь в евангельском (Мф 6, 14–21) и апостольском чтениях предлагает свои наставления касательно Великого поста. Он должен начинаться прощением людям их согрешений и состоять в нелицемерном исполнении правил прощения, и неосужденном отношении к близким. На этом основывается обычай просить прощения друг у друга и ходить на могилы умерших для той же цели.

(4) Вечерка (прост.) – название вечерних сходок, гулянок (Даль I, 189).

(5) Бондарничать – делать обручную или вязаную деревянную посуду – бочки и др. Даль I, 114).

(6) Кидь – снег, валящий большими хлопьями, густо и лежащий рыхло Даль II, 107).

(7) Престол – Престольный праздник – храмовый праздник в честь христианского святого, которому посвящен данный храм Даль III, 396).

(8) Убродная – от «уброд» – рыхлый глубокий снег.

(9) …увидал Богдан большого сизоголового селезня… – Символический образ селезня соединяет в себе две идущие из древности традиции: птица – душа («Народный язык и предания говорят о душах, как о существах крылатых». – Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. М., 1994. Т. 1. С. 219) и птица – смерть («Народные загадки <…> представляют смерть птицею <…> Из того же воздушного океана, оттуда ниспосылаются семена жизни <…>, прилетала и грозная птица смерти». – Там же. С. 528).

(10) Глыза (сиб.) – мерзлый ком снега Даль I, 359).

(11) Ухобака – от ухабистый парень – разгульный, гуляка.

(12) Волокушка (сиб.) – поносуха, понизовка, поползуха – метель снизу.

(13) Чеботарь – сапожник Даль IV, 586).

(14) Рукотерка – полотенце, ветошка, висящая при рукомойнике Даль IV, 113).

Ночь *

Впервые: Кр. Н. 1926. № 6. С. 72–81.

Как и везде в ТТ, авторские изменения текста работают на кристаллизацию общей концепции книги. Добавлена фраза-зачин, отсутствовавшая в журнальной публикации, усилены мотивы любви и жалости, углублен характер главного героя (см. в настоящей книге статью «История текста рассказов книги „Тайное тайных“» в Приложении).

Кроме этого, дополнительные детали внесены автором в описание поездки Афоньки по железной дороге. «Железный гость» уже в журнальном варианте представлен враждебным деревенскому парню Афоньке («неожиданно сердито» кричит на него сторож на станции, от него ждет Афонька каверзы, «которая позволит ему на всю жизнь опозорить Афоньку» и т. п.), правка еще больше подчеркивала бессилие человека перед внешней враждебной силой. Было: «Но плечи его качнулись вперед» – стало: «Поезд качнул его плечи вперед»; на следующей странице внесено добавление в текст: «Машинист кинул докуренную папиросу, колеса подхватили ее, буфера им одобрительно подлязгнули, и теплушки опять понеслись вперед».

При переиздании в Избранном был изъят «фрейдистский» фрагмент о девке Марфе («И внезапно он припомнил ~ до слез»), сокращена часть фразы: «И тогда с матерками – в бога и мать – стал он плевать…».

Очевиден серапионовский контекст «Ночи» Вс. Иванова – рассказы Н. Никитина «Ночь» (1923) и М. Зощенко «Страшная ночь» (1926). Беспомощность простого человека, утратившего духовную опору в эпоху, когда «все меняется на наших глазах, все колеблется, начиная от самых величайших вещей – от бога и любви – до мизернейших человеческих измышлений» (Зощенко М. Страшная ночь. Л., 1926. С. 50), становится в середине 1920-х годов предметом размышлений «серапионовых братьев» – «народников».

В рассказе Н. Никитина два бронепоезда, белый и красный, несутся в ночи друг навстречу другу и навстречу смерти. Заглавие несколько раз комментируется в тексте. Слова автора: «А ныне закованные в броню поезда дробят рельсы. А с ними песня, как брони. А людей не о чем спрашивать. Вера ушла в ветры, в ночи, в степи, – сомненье же легче трав. Несутся брони-звери… куда?» (Никитин Н. Ночь // Альманах артели писателей «Круг». М., 1923. № 2. С. 245) – перекликаются с текстом письма вольноопределяющегося Неделина о том, что «никто ничего не понимает и над Россией стряслось что-то темное» (С. 242). Человек, потрясенный сознанием того, как «все в нашей жизни случайно <…>, нетвердо и непонятно» (Зощенко М. Указ. соч. С. 195), находится в центре зощенковского рассказа. Подозрение Афоньки, что старуха хочет столкнуть его с поезда, может быть сопоставлено со страхом Бориса Ивановича Котофеева, что «электрический треугольник давно изобретен и только держится в тайне <…> с тем, чтобы сразу, одним ударом свалить его» (Там же. С. 60).

Критика 1920-х годов читала рассказ сквозь символику заглавия: «Наущения ночи, краски тьмы, угля, паровозных искр сгущены до физической ощутимости. Ибо ночь оказалась подстрекательницей. Она разжала когти у озлобленного крестьянского парня, и жуткий этот рассказ – по умело достигнутому Вс. Ивановым эффекту художественного контраста между великой ночью подстрекательницей и маленьким убийцей – светло подчеркивает, что путь зверя в человеке не всегда получает гармоническое разрешение» (Пакентрейгер С. По следам зверя // Печать и революция. 1927. № 3. Цит. по.: Всеволод Иванов: Критическая серия. М., 1927. С. 167–168). Критик другого лагеря, И. Гроссман-Рощин, не сопоставляя напрямую «Ночь» Вс. Иванова и «Страшную ночь» М. М. Зощенко, указывает на один общий для обоих писателей источник – повести Н. В. Гоголя. В повести Зощенко есть прямая отсылка к Гоголю: «Скучно как существовать на земле. <…> Ох, скучно как! До чего скучно» (Зощенко М. Указ. соч. С. 39–40). «Фоном» рассказа Вс. Иванова «Ночь», по наблюдению критика, является пейзаж Гоголя: «„…сырость меня проняла насквозь. Печальная застава с будкою, <…> мокрые галки и вороны, однообразный дождь, слезливое, без просвета небо. Скучно на этом свете, господа“. <…> И непонятно, и загадочно, – недоумевал критик, – разве Вс. Иванов пишет об эпохе, о которой можно только сказать, „как Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем?“ Он пишет уже о советской деревне, о волисполкоме. Мрака и невзгод в нашей жизни достаточно, но неужто ничего, кроме тоски» (Гроссман-Рощин И. С. Без мотивов и без цели: «Ночь» и «Особняк» Вс. Иванова // На лит. посту. 1928. № 20–21. С. 45). Процитировав пейзажный фрагмент из рассказа Иванова «Ночь»: «Сразу же за станцией, по обе стороны полотна, начинался лес – сосновый, высокий, но теперь тоже какой-то чужой, без гула и запаха, словно укутанный тиной (курсив Гроссмана-Рощина. – Е. П.)», – критик делает следующий вывод: «Мир в произведениях Вс. Иванова – какой-то чужой, потерявший естественный звук и запах. Мир укутан тиной» (Там же).

В большей части критических статей рассказ трактовался как откровенно фрейдистский: «Все это соединено с основной установкой „Тайное тайных“ на психологический и даже физиологический натурализм, <…> на проникновение в глубины подсознательного, на установление зависимости судьбы человека от инстинктов и несознательных сил души, приводимых в движение случайными и мелкими поводами. <…> В рассказе „Ночь“ Афонька Петров влюбляется на свадьбе старшего брата в его невесту; брат умирает в первую же ночь после свадьбы, а Афонька, томимый неясным и „стыдным“ чувством к вдове брата, находит своим настроениям выход в поездке отдельно от родных к себе в деревню кружным путем на поезде. Там, раздраженный на самого себя, он начинает остро ненавидеть старуху-странницу, примостившуюся с ним на поезде» (Горбачев Г. Современная русская литература. М., 1928. С. 233–234). Далее критик приводил эпизод, в котором в сознании героя возникает «дикое» сопоставление старухи и деревенской девки Марфы. Опорные категории учения Фрейда – любовь и смерть – назывались критиками 1920-х годов центральными темами ТТ: «В рассказе „Ночь“ далеко не случайно сказано: – Любовь да тоска на крови стоят. Любовь и смерть, вернее – любовь, зовущая смерть, – общий, постоянно развивающийся мотив „новых“ рассказов Иванова» (Смирнов Ник. Книжное обозрение // Н. мир. 1927. № 8. С. 199).

(1) Любовь да тоска на крови стоят. – В русских народных пословицах слова «любовь», «тоска» и «кровь» нигде не поставлены рядом. Есть пословицы о губительной силе любви («Где любовь, там и напасть», «И любишь, да губишь» и т. п.), о тоске («Хлеба ни куска, везде тоска», «Тоска западает на сердце глазами, ушами и устами»), об убийстве и смерти («Кровь пути кажет», «Кровь не вода» и т. п.). Фраза-зачин, созданная Вс. Ивановым, скорее, имеет истоки в народных любовных песнях: «Как тоска злая на сердце залегала…» и др.

(2) Совет – Советы рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов – с января 1918 г. до 1936 г. выборные органы государственной власти Советской России. С 1924 г. система советов включала Всероссийский съезд Советов, областные, губернские, уездные и волостные съезды Советов, Советы городов, поселков, сел, деревень.

(3) «Крестьянская газета» – орган ЦК РКП(б), массовая газета для крестьян, выходила в Москве в 1923–1939 гг. Постоянно печатала информацию с мест о положении в деревне. Кроме центрального органа, существовали однодневные «Крестьянские газеты» – уникальный тип изданий 1917-1930-х годов, по своему назначению близкий политическому плакату, листовке.

(4) …словно бы, на поминках брата он видал эту старуху. – Связь образа старухи с мыслями о смерти Филиппа дала основание критику И. Гроссману-Рощину предположить, что «в больном мозгу Афоньки старуха – символ смерти, похитившей брата» (Гроссман-Рощин И. Указ. соч. С. 46).

(5) …Митя, прозванный Архангелом. – Архангел – (начальник ангелов – греч.) – слово по образованию новозаветное. В соответствии с понятием о старшинстве ангелов так назывался «один из первых князей», «князь великий». В произведениях Вс. Иванова среди прозвищ, которые дают героям в деревне, можно встретить нередко иронически переосмысленные слова из Святого Писания (Анделушка – прозвище Михаила из рассказа 1919 г. «Анделушкино счастье»), имена святых великомучеников (Параскева Понедельник – «Смерть Сапеги») и т. п.

(6) Афонские истории рассказывает… – Афон – (Айон – Орос, святая гора) – центр православного монашества, находится на северо-востоке Греции, полуострове Халкидики. На Афоне расположено 20 монастырей, в том числе греческие – Карейский, Лавра Св. Афанасия (X в.), сербский – Хиландар (XII в.), болгарский – Зограф (XI–XIII вв.), грузинский – Иверский (X в.), русский монастырь Св. Пантелеймона (1169). Здесь, вероятно: рассказы о чудесах, о жизни святых праведников и т. п.

Поле *

Впервые: журнал «Шквал» (Одесса, 1925. № 14. С. 3–5), под заглавием: «Посев».

При последующей публикации рассказа в журнале «Красная нива» (1926. № 5) после фразы: «…он совсем не дядя Коля, а Николай Милехин, солдат Красной Армии» – возможно, редакторами, добавлено: «Голову забила земля – тугим и теплым своим паром», а вместо «в момент напряженной борьбы» напечатано «напряженнейшей борьбы».

Критика 1920-х годов восприняла рассказ через ту систему подмененных ценностей, где связь человека с родной землей – источником жизни и духовой опорой – расценивалась как один из бессознательных биологических инстинктов: «В рассказе „Поле“ красноармеец Милехин тянется к родным полям, словно птица в далекие теплые края в дни перелета. Он как бы невзначай, бессознательно доходит до станции железной дороги, садится в вагон первого попавшегося на глаза поезда, едет бездумно домой, бездумно работает в поле и даже не замечает, что становится дезертиром. Он трудится подобно пчеле, ибо понуждается к этому могучим инстинктом» (Воронский А.К. О книге Всеволода Иванова «Тайное тайных» // Ленинградская правда. 1926. 5 дек. С. 5); «Красноармеец Милехин („Поле“), получив отпуск из казармы на четыре часа, незаметно для себя доходит до станции железной дороги, заходит в вагон поезда и уезжает в родную деревню. <…> Так, бессознательно, в момент напряженнейшей борьбы с врагами республики красноармеец становится дезертиром» (Нович И. [Вс. Иванов «Тайное тайных»] // Молодая гвардия. 1927. № 4. С. 207).

(1) …плакат: «Колчак несет колбасу, Советы – свободу». – Александр Васильевич Колчак (1874–1920) – адмирал, один из организаторов Белого движения во время Гражданской войны; в 1918–1919 гг. – Верховный правитель российского государства. Возглавлял борьбу с Советской властью в Сибири, на Урале, Дальнем Востоке. Арестован в январе 1920 г. и расстрелян по постановлению Иркутского ВРК. Содержание плаката скорее всего связано с тем фактом, что с декабря 1918 г. Омским правительством Колчака отменялось постановление Временного Сибирского правительства о государственном регулировании хлебной, мясной и масляной торговли и разрешалась свободная торговля «по вольным ценам».

(2) …в такое святое время… – Описанные в начале рассказа события происходят весной 1919 г. Размышления Милехина о «святом времени» не случайны: приближается Пасха, она в 1919 г. приходилась на 7 (по новому стилю – 20) апреля. Понятен и эпитет «напряженный» по отношению к моменту времени в финальной фразе рассказа: 12 апреля 1919 г. печатаются «Тезисы ЦК РКП (б) в связи с положением Восточного фронта», написанные В. И. Лениным, где сказано: «Победы Колчака на Восточном фронте создают чрезвычайно грозную опасность для Советской республики. Необходимо самое крайнее напряжение сил, чтобы разбить Колчака» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 38. С. 271). Тезисы завершались словами: «Надо напрячь все силы, развернуть революционную энергию, и Колчак будет быстро разбит» (Там же. С. 274).

(3) Максим – первый станковый пулемет, изобретен X. Максимом (1883). «Максим» образца 1910 г. состоял на вооружении русской армии вплоть до 1945 г.

(4) Куть – угол, закоулок (Даль II, 227).

(5) …не лопшись… – от «лопушиться», горячиться, ершиться (Словарь русских народных говоров. Л., 1981. Вып. 17. С. 147).

(6) В кумынию не записался? – Имеется в виду сельскохозяйственная коммуна-одна из форм производственной кооперации в России в первые годы Советской власти. В коммуне обобществлялись постройки, мелкий инвентарь, скот – все средства производства. Землепользование и распределение были уравнительными – не по труду, а по едокам. Коммуны создавались с конца 1917 г., главным образом, на бывших помещичьих землях, в конце 1920-х годов были преобразованы в колхозы. Враждебное отношение большинства крестьян к коммунам в 1920-е годы передают некоторые лозунги того времени: «Да здравствуют свобода, революция, братство и любовь! Да здравствуют советы, долой коммуну! Нет больше капитала!»; «Долой коммуна (так в тексте. – Е. П.), долой всякое насилие! Да здравствует власть советов всех трудящихся!» (см.: Телицын В Л. Бессмысленный и беспощадный? Феномен крестьянского бунтарства 1917–1921 гг. М., 2003. С. 143–144). Партийная печать так комментировала причины, по которым крестьяне не поддерживают коммуны: «Сопротивление кулака было нейтрализовано, но в процессе нейтрализации постепенно исчезает сельскохозяйственный пролетариат и превращается в мелкого собственника, со свойственной ему мелкобуржуазной идеологией.<…> Он так же, как и все остальное крестьянство, остался глух к социализму и решительно отвернулся от „коммунии“» (Козаков А. Общие причины возникновения бандитизма и крестьянских восстаний // Красная Армия. 1921. № 9. С. 28).

Образ «коммунии» часто встречается в литературе начала 1920-х годов. В рассказах Вс. Иванова можно встретить примеры непонимания крестьянами сущности коммун, настороженного и неодобрительного отношения к ним. Показателен диалог мужиков Ерьмы и Кондратия Никифоровича из рассказа «Синий зверюшка» (1921):

«– А может и брешут, Ерьма, про Расею-то?

– Обязательно.

– Мне все одно, брешут ли, правду ли бают…

– Вот придет она сюды, почуешь.

– Кто?

– Кумыния, скажем, и другие полки.

– К нам она придти не может, потому окромя тебя нет по нашей волости стра-дателя. А мы робить хочим и насчет того, чтоб восемь часов в сутки жить, другим рассказывай. <…> А может и брешут на него, никаких кумыний нету, жрать хочет, ну и выдумал. Оно для еды-то не токмо кумынию придумаешь, тут тебе все на голову полезет» (СБ. С. 70–71).

(7) Набродь – от «набраживать» – наталкиваться случайно; напроказить, нашалить (Даль 11,381).

(8) Хрушкий (сиб.) – крупный Даль IV, 567).

(9) Когда расцвела черемуха, начали сеять. – Примета народного крестьянского календаря, см. пословицу: «Пшеницу сей, когда зацветает черемуха» Даль В. И. Пословицы русского народа. М., 1994. С. 565).

(10) …губвоентрибунал постановил… – Губернский военный трибунал. Летом 1919 г., когда происходит арест Милехина, существовали ревтрибуналы и реввоентрибуналы. Революционные трибуналы как органы правосудия были учреждены Декретом о суде № 1 от 22 ноября 1917 г. в целях борьбы с контрреволюцией, саботажем и другими опасными преступлениями. Ведению ревтрибуналов, в частности, подлежали дела о дезертирстве. Революционные военные трибуналы создавались с 1919 г. в Реввоенсоветах армий, фронтов. В соответствии с Положением о реввоентрибуналах, учрежденном декретом ВЦИК от 20 ноября 1919 г., к их компетенции было отнесено рассмотрение дел о преступлениях военнослужащих Красной Армии и военнопленных в районе военных действий, а также о любых деяниях в районе военных действий, которые влекли за собой дезорганизацию и понижение боеспособности Красной Армии. С точки зрения исторической достоверности, применительно к лету 1919 г. название «ревтрибунал» в «Красной ниве» было более точным, чем «реввоентрибунал» в 7У, так как дела о дезертирах поступили в их введение только в конце 1919 г.

Дезертирство из Красной Армии, начинается в 1918 г., а к осени 1920 г., по данным советской печати, «принимает такие широкие размеры, что борьба с ним становится тяжелой; в одной Тамбовской губернии в 1920 г. числится около 250 тысяч дезертиров» (Казаков А. Указ. соч. // Красная Армия. 1921. № 9. С. 33). С. Оликов в статье «Дезертирство в Красной Армии и борьба с ним» (1926) рассматривает две волны дезертирства и различные меры по борьбе с ним. «Первая волна массового дезертирства из Красной Армии начинается во 2-й половине 1918 г. и достигает своей наивысшей точки в начале 1919 г. <…> Стоит только почитать письма красноармейцев-дезертиров и ответы на них, <…> чтобы уяснить себе всю сложность борьбы и все возрастающее влияние тыла, направленное в сторону разложения армии. Деревня засыпана сообщениями о полном отсутствии рабочих рук в семье, о недостатке или отсутствии пособий; о несправедливых действиях местной власти и пр. Сплошь и рядом деревня спрашивала: „Для чего ты воюешь? – Все равно на нас никто не обращает внимания“. О дезертирах деревня отзывалась так: „Твои товарищи все дома, жить им очень хорошо, никто не трогает… приезжай скорей“» (Оликов С Дезертирство в Красной Армии и борьба с ним. М.: Издание военной типографии Управления Делами Наркомвоенмор и РВС СССР, 1926. С. 13–14). В полномочия губкомов (губернских комиссий) в этот период входило выявление дезертиров и возвращение их в ряды Красной Армии. К лету 1919 г. в связи с увеличением количества дезертиров (цифры по Уральскому округу на 1919 г.: февраль – 1050 человек, март – 5974 человека, апрель – 8603 человека, май – 22 632 человека. – Там же. С. 30) происходит ужесточение работы комиссий, что вызывает и другие письма из деревни: «Просись домой, но не удирай, с дезертирами у нас поступают очень строго» (Там же. С. 28). 2 июня 1919 г. выходит Постановление Совета Рабоче-крестьянской обороны, из которого видно изменившееся отношение власти к дезертирам: «В это время находятся трусы и шкурники, уклоняющиеся от мобилизации, бегущие из рядов Красной Армии. Они хотят только пользоваться плодами революции, но не желают защищать землю и свободу» (Там же. С. 57). Борьба с дезертирами переходит от губкомиссий в губревтрибуналы, затем, в 1920 г., – губвоентрибуналы. Эти реалии уточняются в тексте рассказа: «губком» в публикации журнала «Шквал» (1925) был заменен в 1926 г. на губревтрибунал, который осуществлял, в частности, конфискацию имущества дезертиров.

Вторая волна массового дезертирства приходится на октябрь-ноябрь 1919 г. и нарастает к весне 1920 г. 25 апреля 1920 г. выходит «Приказ ЦК по борьбе с дезертирством», к которому прилагается инструкция по ведению борьбы с дезертирством на железных дорогах. В § 6 указаны обязанности уездкомдезертир по борьбе с дезертирством:

«а) Ведение борьбы с дезертирами посредством облав;

б) Постоянная проверка возможными средствами документов у лиц, вызывающих подозрения в принадлежности их к дезертирам, задержание таковых;

в) Периодический контроль всех проезжающих поездов» (Там же).

Плодородие *

Впервые: Кр. Н. 1926. № 1. С. 57–78.

Рассказ упоминается в письме Вс. Иванова А. М. Горькому от 20 декабря 1925 г.: «Мне бы хотелось, чтобы вы прочли, Алексей Максимович, в январской книжке Кр(асной) н(ови) – 926 г. – рассказ мой новый „Плодородие“. Там все мои последние думы…» (С. 327).

Перед включением в ТТ Иванов тщательно работал над рассказом. Наибольшее количество исправлений пришлось на 8-ю главу. После реплики: «– Металу?! – удивленно спросил Мартын», – Иванов убрал значительный фрагмент текста: «Мартыну показалось, что он тихо, по-детски охнул. Он и руку было протянул ко рту. Но рука и волосы бороды были тяжелы, словно из того желтого металла с приисков, и он сразу вспомнил, как видал стариков, встречающихся с неизвестными приисковыми мужиками; вспомнил, как раз встретил тележку, направляющуюся в горы. В тележке, плотно прижавшись друг к другу, сидело три старика – и Мартын даже сначала не узнал их. Лица были жадные, сухие, а потные руки самого старого крепко сжимали завернутую в половик шкатулку. И колени их были острые, словно мертвые. Когда они проехали мимо, не заметив его, Мартын по шапке узнал Митрия Савина. Кажется, подумал тогда Мартын об самогонном аппарате: прячут, дескать.

Горький пот почувствовал он в глазу. Елена казалась еще более, и брови ее были шириною в два пальца. Он зажмурился. Гладкая и веселая осина попалась ему под ладонь». Далее следовал еще один большой фрагмент – воспоминание Мартына о том, как его обманул отец в детстве. Вместо этого развернутого описания в ТТ в текст главы введена одна фраза: «И вдруг он вспомнил, как мужики шептались с неизвестными шатунами из приисков; как однажды он встретил трех стариков, ехавших на трашпанке в горы – лица у стариков были жадные и потные, руки их крепко охватывали шкатулку, прикрытую половиком». Снят был еще один фрагмент, подробно передающий ощущения героя: «И показалось ему – в нем, как и на этих камнях – высох поток. Глотку словно забили нитками, а ноги в икрах заныли и напряглись», – и заменен фразой: «И Мартыну почудилось, что он закричал – и испуганно и насмешливо». Практически переписывается эпизод насилия над Еленой: в частности убрана параллель с жадными лицами стариков. Сокращены слова: «И вдруг – чужое, чем-то похожее на стариков, везущих в горы металл, пустое лицо метнулось перед ним. Елена охнула, опрокинулась, – и с горечью, и с радостью, глотая соленую слюну, упал грудью Мартын на это чужое и пустое лицо». Характерно, что немногие фразы, добавленные в текст журнальной публикации при подготовке к печати ТТ, передают не столько ощущения героя и ассоциативные связи, сколько общее состояние одиночества и тоски: «Кому тут говорить о мутном своем сердце?» (3-я гл.).

Правится речь мужика Турукая, автор убирает из нее диалектизмы и элементы пародии. Было: «Я, брат, мастак по плотам… раньше, до вриволюции меня купцы врасхват на плоты звали, невест-то сколько давали, с приданым… тысшши». Стало в ТТ. «Я, брат, мастер по плотам… раньше до революции меня купцы нарасхват на плоты звали, невест-то сколько давали, с приданым… тыщи».

Наконец, в последней абзац добавляется фраза, отсутствовавшая в журнальном варианте: «Долина опять наполнилась плодородной тишиной», – возвращающая читателя к символике заглавия.

При переизданиях в 1930-1950-е годы текст рассказа «Плодородие» подвергся существенным редакторским исправлениям (см. в настоящем издании статью «История текста рассказов книги „Тайное тайных“» в Приложении).

Критика 1920-х годов на рассказ «Плодородие» не обратила особого внимания. М. Рудерман похвалил рассказ за реалистическое изображения деревни, темных и светлых сторон ее жизни: «Среди мужиков-склочников и проныр живет Мартын в надежде угомонить расходившихся крестьян и организовать партячейку. Он пытается связаться с городом и остановить приток воды из озера, угрожающий наводнением. Но мужики, не получив от города помощи, срывают свою злобу на Мартыне и избивают его до смерти. Через всю повесть проходит мотив любви Мартына к Елене, служащий косвенной причиной его смерти. Мартын, с его вечной тоской по лучшей жизни, с его планами и подходами, удался автору» (Рудерман М. Новинки художественной литературы // Комсомольская правда. 1927. 6 февр. С. 4). Г. Горбачев объяснил «все нелепые и злобные поступки Мартына» его «застарелой, не находящей себе выхода и осознания злобой к эгоистической, крепкой, собственнической, дикой и тупой кулацкой деревне да безнадежной страстью к домовитой жене соседа Скороходова» (Горбачев Г. Указ. соч. С. 235). Итоговый вывод давался в ключе общего представления критики о ТТ: «Вообще герои „Тайное тайных“ чаще всего не понимают происходящего с ними. То, что делается в глубинах подсознания, сублимируется в их сознании в совершенно непохожие переживания» (Там же. С. 235).

Современники указывали на внутреннюю связь героя рассказа с «горьковским окуровским обывателем», при этом акцентируя и различия. По мнению К. Рыжикова, Горький показал «протест мещанина в условиях капиталистического гнета», а Иванов, «живя в революцию, должен показать нам того же мещанина в революционной обстановке» (РыжиковК Оптимизм и пессимизм Вс. Иванова // На лит. посту. 1929. № 14. С. 50–51). Но, считает критик, «понимание революции героем Вс. Иванова не имеет ничего общего с пониманием ее революционным пролетариатом, <…> он воспринял ее как революцию окуровскую». После подробного анализа творчества Иванова начала 1920-х годов в ключе «разрушения окуровщины», критик доходит до ТТ и в качестве героя-«протестанта», борющегося с «обстоятельными», называет Мартына из «Плодородия»: «Мартын всячески показывает свое омерзение к окружающей его сытой и сонной жизни: проходя по деревне в Ивановскую ночь и наблюдая картину тупо-животной жизни, <…> в виде протеста плюет в выставленную на росу крынку. Форма протеста – чисто окуровская, озорная» (Там же). По утверждению критика, герой писателя остался тем же, что и в революционный период, но «роли переменились: поражение терпит, а часто и просто гибнет протестант-главный герой Вс. Иванова. И если в былые времена Вс. Иванов радовался со своим героем, наблюдая гибель „обстоятельных“, то теперь он становится тревожным и мрачным, как и его гибнущий герой…» (Там же. С. 58). «Сам Вс. Иванов пришел в окуровский тупик», – делает вывод критик (Там же. С. 60).

(1) Феде Богомильскому – Богомильский Давид Касриелевич (Кириллович) (1887–1967) – издательский работник, член правления издательств «Круг» и «Academia». Федя – прозвище Д. К. Богомильского.

(2) Недоуздок – конская уздечка без удил и с одним поводом Даль И, 516).

(3) Гольцы – чистое, голое, безлесное место Даль I, 372).

(4) Мартын – имена героев ТТ имеют символический характер. Как правило, герои рассказов книги носят имена святых православных мучеников. «Жизнь Смокотинина»: Тимофей – святой мученик, чтец Фиваидской церкви; св. мученик, ученик Св. Вавилы из Сицилии; преподобный игумен Киево-Печерской лавры. Катерина – святая мученица Александрийская; святая Екатерина. «Ночь»: Афанасий – архиепископ Александрийский, святой отец Церкви; святой мученик Киликийский при императоре Диоклетиане; Глафира – святая преподобная дева. И т. п. Исключение составляют имена героев рассказов «Плодородие» и «Смерть Сапеги». В рассказе «Плодородие» имя героя отсылает к широко известному в старообрядческой среде Мартыну-еретику – вымышленному иноку, будто бы пришедшему в Россию из Армении около 1149 г. и проповедовавшему странное учение, которое состояло из смеси армянской и латинской ересей, а также его собственных мудрствований. Выдумка эта понадобилась противникам старообрядчества для того, чтобы доказать, будто сохраняемые старообрядцами двуперстие и многие другие обычаи не есть древнее православное предание, а, напротив, мысли, чуждые русским и принесенные к ним извне армянским еретиком. Фальшивку разоблачили старообрядческие апологеты – диакон Александр Керженский и Андрей Денисов (см.: Старообрядчество: Лица, события, предметы и символы. М, 1996. С. 165).

(5) Ледово – ледник, место, покрытое ледяной корой (Даль II, 244).

(6) Пригон – загон для скота Даль III, 408).

(7) Мусало – морда, рожа.

(8) Бот – одномачтовое, обычно плоскодонное судно, речное или приморское, для перевозки груза Даль I, 120).

(9) Кержаки – прозвище старообрядцев всех согласий, название происходит от реки Керженец в Нижегородской губернии, в окрестностях которой издавна проживало значительное число старообрядцев. На Урале и в Сибири кержаками зовут староверов часовенного согласия Даль II, 105).

(10) Начетчик – церковный чтец, обычно из прихожан Даль II, 497).

(11) Голубец – могильный памятник избушкой Даль I, 371).

(12) Ошкур – пояс на штанах с завязкой или застежкой.

(13) Пучки – название ряда растений семейства зонтичных у некоторых из них стебли, побеги, иногда и корни съедобны (Словарь русских народных говоров. Вып. 33. С. 169).

(14) …голоса звенят ясно, значит, будет вёдро… – Одна из примет крестьянского календаря. Вёдро (вёдра) – ясная солнечная погода. См.: «Рога луны остры и ярки – к вёдру»; «Пушистые иней – к вёдру»; «Дым столбом – к вёдру» Даль В. И. Пословицы русского народа. С. 568).

(15) Слега – жердь, решетина; слеги кладут поперек стропил, под солому, тес, решетят ими кровлю Даль IV, 219).

(16) Кудель – вычесанный и перевязанный пучок льна, приготовленный для пряжи; сверток избитой шерсти Даль II, 211).

(17) Лопашные весла – от «лопашны» – нос лодки Даль II, 267).

(18) Курье (сиб.) – речной залив, старое русло Даль II, 225).

(19) Морда – рыболовная лозовая плетенка с двойной воронкой Даль II, 345).

(20) Кудерочки – кудерки, кудерцы, кудерюшки – завиток, локон, курчавая прядь волос Даль II, 211).

(21) Взаболь – вправду Даль I, 190).

(22) Поветь – надстройка над хлевом, сараем, вид скотного двора, сеновал (Словарь русских народных говоров. Л., 1992. Вып. 27. С. 235).

(23) Туес – берестяная корзина с тугой крышкой и с дужкой или скобкой в ней Даль IV, 440).

(24) Заплот – деревянная сплошная ограда из досок и бревен Даль I, 617).

(25) Ночь шла под Ивана-Купальника. Девки в эту ночь сбирают двенадцать разных трав, кладут под подушку – завечают свою судьбу. – Иван Купала – народный праздник летнего солнцестояния в ночь на 24 июня старого стиля, когда Церковью празднуется рождество Иоанна Крестителя. Сопровождался собиранием целебных трав, цветов, обрядами с огнем и водой, песнями, играми, хороводами и гаданиями. Завечать – загадывать что-либо.

(26) В одной избе ~ сметана делается толще. – Старинные, в основе своей языческие обряды, несмотря на новую эпоху сохраняемые в деревенской России, отразились в литературе 1920-х годов. Ср., например, в прозе Б. Пильняка: «Мать сыру землю опахивают заговорами, и тогда в ночи запрягается в соху вместо лошади голая вдова, все познавшая, а правят сохой две голые девки, у которых земля и мир впереди» – «Мать сыра-земля», 1924 (Пильняк Б. Повести и рассказы. М., 1991. С. 322–323); А. Платонова: «Оказалось, что в ближних к Градову деревнях – не говоря про дальние, что в лесистой стороне, – до сей поры весной в новолуние и в первый гром купались в реках и озерах, умывались с серебра, лили воск, окучивали от болезней скот и насвистывал ветер», – «Город Градов», 1927 (Я. мир. 1993. № 4. С. 95). В наибольшей степени это было присуще произведениям новокрестьянских авторов: С. Клычкова, Н. Клюева, С. Есенина и др.

(27) Жировик – лампа, плошка, в которой горит светильня в масле или жиру (Даль I, 543).

(28) Экая сыть… – Мотив «сытой жизни», «сыти» имеет в произведениях Вс. Иванова 1920-х годов не столько экономический, сколько духовный смысл. В рассказе «Лога» (1922) дан такой же, как в «Плодородии», контраст: закованное «кольцами темной жирной земли», как будто околдованное село, и страдающий, мающийся человек – Аксинья: «Люди вокруг огромные, широкие, как земля, из твердого мяса сбиты. Ходят по полям победителями, высовывая из бород насмешливые улыбки. Они покойны! <…> И дом огромен, темен, как из камня рублен. Пахнет вечным сиплым хлебным духом. Все лето окна настежь – не выходит дух» (СБ. С. 54–56).

(29) Зыбать – колебать, качать, колыхать Даль I, 697).

(30) Белки (алт.) – горы, покрытые вечным снегом (Словарь русских народных говоров. Л., 1966. Вып. 2. С. 215).

(31) Засикилъдите – от сикать, сикнуть – брызгать, пускать воду струей.

(32) Черень – рукоятка, ручка Даль IV, 592).

(33) Поскотина – выгон для скота, пастбище.

(34) – А ты, Турукай, в партию не хошь? – Иронически переосмысленный Ивановым важный вопрос современности о пополнении партийных рядов найдет свое воплощение в написанной в 1927 г. повести А. Платонова «Сокровенный человек», в диалоге Шарикова и Фомы Пухова:

«– Пухов, хочешь коммунистом сделаться?

– А что такое коммунист?

– Сволочь ты! Коммунист – это умный научный человек, а буржуй – исторический дурак!

– Тогда не хочу.

– Почему не хочешь?

– Я природный дурак – объявил Пухов» (Платонов А. Сокровенный человек. М., 1928. С. 135–136).

(35) …Ленина-то, говорят, в склепе-то нет, заместо его какой-то солдат лежит ~ коня арапской породы, а… – Пародийный рассказ Турукая отсылал читателя к народным сказам о Ленине, наиболее известными из которых стали в 1920-е годы тексты, опубликованные Л. Сейфуллиной в начале 1924 г. в статье «Мужицкий сказ о Ленине». В творчестве Вс. Иванова 1920-х годов, в рассказе «Лоскутное озеро», можно найти еще один столь же неоднозначный «сказ о Ленине»: «Пришли, бают, в Ерусалим большавики, наместо Христа-то Ленина, грят, надо, а гроп Восподен заколотить за ненадобностями! И было тому Ленину виденья: явилась багамат и говорит: так мол и так, как ты и Христос новый – твори чуда… Молчи-ит!» (СБ. С. 40).

(36) Гасник (гашник) – ремень, шнур.

(37) Мануфактура – здесь: ткань.

(38) Вон в Артемовке младший ~ Третьему только счастье. – Вариация традиционного сказочного сюжета о трех сыновьях, двое из которых, в начале сказки названные умными, в результате оказываются дураками, а третий, дурак, обретает счастье.

(39) Пимокатное ремесло – от «пимы» – сибирские сапоги из оленьих шкур шерстью наружу; валенки, обшитые кожей или холстом.

(40) Цело – наружное отверстие русской печи.

(41) Талегай (талагай) – лентяй, лодырь, невежда, неуч (Даль IV, 388).

(42) …из города приедут, инструктора какая там, заездят по страде лошадей, обожрут, да и видал их. – Характерная примета времени – обострившееся к 1924–1925 гг. противостояние города и деревни. В сводке № 3 информотдела ОГПУ об экономическом расслоении и состоянии деревни за время с 24 по 31 января 1925 г. в разделе «Антагонизм к городу» указано: «Сибирь. Омская губ. 15 января. На общем собрании деревни Евгеньевка Тарского уезда несколько крестьян высказались следующим образом: „Служащие и рабочие живут хорошо, потому что их интересы защищают профсоюзы, а мы, крестьяне, не организованы и бесправны, как бараны. Служащие получают хорошее жалованье, имеют театры, а мы из последних сил выплачиваем налоги и прозябаем в невежестве“. <…> Зажиточный крестьянин Новой станицы Омского уезда говорит: „У соввласти нет справедливости, кто гнет спину и ночи не спит, чтобы поддержать хозяйство, на том и едут, а разве всех дармоедов накормишь, придется бросить хозяйство, тогда все равны будут“» (Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД: Документы и материалы. Т. 2: 1923–1929. М, 2000. С. 273–274). В отчете Лубянки Сталину о положении в стране за 1925 г. можно прочитать высказывание середняка с. Покорное Аксютинского уезда: «Советская власть всегда указывает на прежних буржуев с отрицательной стороны, а посмотрите, что теперь представляют из себя комиссары центральных органов, получающие по 300 руб. в месяц: они гуляют, веселятся и тоже богатеют» (Совершенно секретно. М., 2002. Т. 3. С. 490).

(43) Монополку-то сами ж открыли. – Постановлением ЦИК и СНК СССР о возобновлении производства и торговли спиртными напитками в СССР (январь 1924 г.) и Постановлением ЦИК И СНК СССР о введении в действие «Положения о производстве спирта и спиртных напитков и торговле ими» от 28 августа 1925 г. была введена государственная монополия на водку (просуществовала до 7 июня 1992 г.).

(44) Ботоло – тот, кто «ботает» некстати: качает ногами, стучит тяжелой обувью; перен., бран. – от «ботать» в знач. болтаться, метаться, шататься, стоять или лежать беспокойно. В Избранном было заменено на «Болото!» Даль I, 119).

(45) На Флора и Лавра… – Флор и Лавр – святые мученики II в., родные братья. Будучи каменотесами, выстроили здание для языческого храма, но посвятили его Христу, за что и были подвергнуты мучениям. Память 18 августа.

(46) Остожъе – срубленные нетолстые деревья с подсеченными сучьями (Даль И, 706).

(47) Пестер – большая высокая корзина, плетеная или шитая, для носки сена или мелкого корма скоту Даль III, 104).

(48) Паужин – перекуска между обедом и ужином, например за чаем. В северных областях «крестьяне в 9 часов обедают (в работе, со светом завтракают), в 2 часа паужинают, в 8 ужинают» Даль III, 25).

(49) Потник – войлок, подкладываемый под седло Даль III, 356).

(50) Горовой – нечистый дух, живущий в горах.

(51) Трашпанка – повозка.

Смерть Сапеги *

Впервые: журнал «Красная нива» (1926. № 14. С. 2–5). Под заглавием: «Жизнь Аники Сапеги».

В ТТ, в отличие от журнального варианта, с первой страницы убрано примечание: «Черный шерл – редкий драгоценный камень». По-другому расставлены акценты в характеристике героя – красного командира Аники Сапеги. В рассказ Аники о своей жизни в заимке (в журнальном варианте – имении) Козловских добавлено описание его снов, ощущений, мыслей: «Ну и замучали (в первых вариантах – „начались“) эти запахи. Валяются ночью на соломе, по колодцам, по телегам, – скрип и гам не меньше чем днем. Днем лошади в хомутах ходят, а ночью бабы». «Необразованность наша и забитость. Запустил бы это руки, думаешь, а дальше своего носа, смотришь, и не уйдешь»; «…ну, а после такого случая – хи да ха, да изгалянье… У меня от того случая судороги начались, и на теле рябь выступила. На бабу посмотрю, и вдруг вид из себя стану такой иметь – ну, хоть в тулупе ходи. И сны замучили, и чудные все сны: голые бабы все и все зря, никакого пораженья им не было… И кончались сны таким образом, что быдто я бревно, и везут меня в жару по тряской дороге. Мученье страшное! Я в одну ночь чуть было передок телеги зубами не перегрыз, ладно – в рот деготь попал».

Исправлению подвергается эпизод, описывающий жертву девушки во имя спасения отца. В первом варианте было: «И тогда я решился на ложь.

– Аника! – закричал я. – Аника, зачем девку обманом берешь? Там наши генерала бьют… ребята генерала бьют… Не обманывай девку-у!

И тогда, должно быть поняв свою ненужную жертву, – завизжала за дверьми женщина. Скоро ее неистовый визг пересилил мой, теперь уже ненужный, крик, – и визг ее походил на звон бьющихся стекол.

И тут – я бы сказал – я увидел деревянный топот – коридора. В светлых окнах отразился черный шерл винтовок».

Эпитет «ненужный», дважды повторенный в тексте («ненужная жертва», «ненужный крик»), исключен автором из текста рассказа. Авторская правка в данном случае проясняла противопоставление, заложенное в системе образов: «буржуазная» девушка, готовая на жертву ради отца, и «новый человек», красный командир, отрекшийся от предков.

Еще два разночтения между первыми публикациями и вариантом ТТ указывают на стремление Иванова придать больший динамизм повествованию. Было: «встретил я на Любинском проспекте» – стало: «наткнулся я…»; было: «спешил мальчик»-стало: «несся вперед мальчик».

«Смерть Сапеги» – единственный рассказ книги, в котором различаются варианты ТТ и СС-7, что указывает на продолжавшуюся работу автора по правке текста. В основном она направлена на упрощение стиля и снятие метафоричности. Так, в СС-7 исключены два первых абзаца, и рассказ стал начинаться словами: «Я отстал от полка». Убраны все сравнения с «черным шерлом». Вместо: «И тогда-то в речевую дороги Аники ворвались нечленораздельные вопли и крики» в ТТ, в СС-7 – стало: «Аника испустил нечленораздельный вопль». Вместо: «Но вот – топот прекратил мой крик. – Казалось, шли одни винтовки» – стало: «Я услышал топот». И т. п.

После СС-7 рассказ более 30 лет не переиздавался. В издании 1963 г. редакторская правка коснулась так называемых «натуралистических мест»: сокращены были «голые бабы», фразы «лежу с барыней», «Ей-богу, не жалуются. Может, даже довольны», эпизод с кобылой Флорой.

Созданный писателем в рассказе образ красноармейца был резко полемичен и по отношению к типичным для литературы 1920-х годов героям, преданным идее, храбро сражающимся и готовым умереть за лучшее будущее народа, и по отношению к прежним – начала 1920-х годов – партизанам и комиссарам самого Вс. Иванова.

О «культе Красной Армии» писал популярный в 1920-е годы психолог А. Залкинд, называя ее таким воинским коллективом, в котором «в худшем случае мы сталкиваемся с неполным осознанием своего трудового происхождения и своего общетрудового назначения, причем рост этого сознания в прямой пропорции уменьшает необходимость принуждения» (Залкинд А. Очерки культуры революционного времени. М., 1924. С. 81–82). Среди писателей, в книгах которых показана «интеллектуальная, эмоциональная и даже общефункциональная жизнь коммуниста» в армии, А. Залкинд называет и Вс. Иванова: «Лишь во вторую очередь он (коммунист. – Е. П.) просто человек, таким мы его знаем в жизни, таким его изображает и новая художественная литература: Либединский „Неделя“, Тарасов-Родионов „Шоколад“, отдельные образы у Пильняка, Иванова и др. „Рефлекс революционной цели“ не угасает и во сне (прорываясь сквозь сновидения)…» (Там же. С. 108). Подобная оценка, еще возможная по отношению к «Партизанам» и «Бронепоезду 14–69», принципиально расходилась с произведениями, созданными Вс. Ивановым на тему Гражданской войны в середине и во второй половине 1920-х годов. Г. Горбачев, характеризуя рассказы 1924–1925 гг. «Долг», «Пустыня Тууб-Коя», «Как создаются курганы», справедливо отметил: «…исчезла стихийная мощь восстающей и хозяйничающей сибирской деревни, сменившись портретами военных полуавантюристов, полуреволюционеров и обработкой частных примеров власти инстинктов и предрассудков над людьми. <…> В „Пустыне Тууб-Коя“ и „Смерти Сапеги“ идея подчиненности человека слепым страстям выдвинута уже резко и четко на первый план» (Горбачев Г Указ. соч. С. 203–231).

Отмеченное критиком различие между прежними произведениями Вс. Иванова о Гражданской войне и рассказами 2-й половины 1920-х годов шло не только по линии усиления физиологизма и ослабления идейного пафоса. Новый «герой Гражданской войны» Вс. Иванова оказывался «сиротой» – человеком без прошлого, оторванным от всей системы духовных ценностей национальной культуры и во многом в силу этого открытым слепым инстинктам разрушения и похоти.

Тема сиротства человека практически не звучала в ранних произведениях Вс. Иванова о Гражданской войне. Например, партизаны из известного рассказа «Дите» (1921), хотя и показаны жестокими (убивают ребенка киргизки, которого, как им кажется, она кормит больше, чем «их» Ваську), находящимися во власти инстинктов (тоска по бабам, сцены с киргизками), не лишены памяти и веры отцов. Казначей отряда Трубачев, качая ребенка, вспоминает «поселок Лебяжий – родину, причалы со скотом, ребятишек и тонкоголосо плачет» (СБ. С. 216). Командир Селиванов знает, что «нельзя хрестьянскому пареньку, как животине пропадать» (Там же. С. 219). И т. п.

Необычным видится подход Иванова середины 1920-х годов к созданию «героя Гражданской войны» и в контексте современной ему литературы. Так, в рассказе «серапионова брата» Вс. Иванова Н. Никитина «Перед боем» командир дивизии Прохоров оценивает прошлое России (земляные валы новгородского пригорода, старые каменные кресты) и свое собственное («Отца нет. Бедность. Еще трое ребят да мать. Деревня, жадность, стыд») как ненужные «остатки старого». Умирать он готов за другие ценности: «…революция, Октябрь, вьюга. Антон Прохоров – комиссар полка, бригады, дивизии. Ничего не перемешалось, вьюга – всегда вьюга. Но если теперь „убьют“ – знал, за что…» (Никитин Н. Могила Памбурлея. Л., 1925. С. 24–26). Судьба героя-отступника у Никитина, в отличие от Иванова, складывается благополучно: после побега из плена он возвращается к своим.

Критика 1920-х годов оценивала героя рассказа Иванова как «эротомана» (В. Полонский), «насильника», которого «приводит к гибели его необузданная похоть» (М. Рудерман) и т. п. Новые произведения Вс. Иванова о Гражданской войне критики сопоставляли с рассказами И. Бабеля из книги «Конармия» (1926): «В восприятии мира у Иванова много общего с мироотношением Бабеля: жизнь парадоксальна, анекдотична в случайностях, противоречиях, нелепостях своих; человек – животен по преимуществу» (Горбачев Г. Указ. соч. С. 226). Указывал Горбачев и на различия: «Но Бабель радуется этой романтике чудовищного, ищет в ней красоты, оформляет ее в чудесное сверкание подобранных цветовых диссонансов… <…> Вс. Иванов как бы сам живет в этих нелепостях, бессильный их преодолеть; он говорит о них тяжело и испуганно, задерживая читателя на нелепостях, изображаемых нарочито детально и серьезно. <…> Может быть, Иванову не хватает именно бабелевского выработанного культурой чувства относительности, исторической условности всяких ужасов, их преходящего характера, не хватает и бабелевского интеллигентного скептицизма, легкого равнодушия и умного цинизма» (Там же).

(1) Халцедон – полупрозрачный минерал, используется как поделочный полудрагоценный камень. Разновидности: сердолик, оникс и др.

(2) Черный шерл – редкий драгоценный камень, черная разновидность турмалина.

(3) …полк, состоявший большей частью из мадьяр и сербов… – Мадьяры – то же, что и венгры; самоназвание венгров. Во время Гражданской войны в составе Красной Армии сражались интернациональные части, подразделения и отряды, сформированные из иностранных граждан, находившихся в Советской России: австрийцев, венгров, китайцев, немцев, поляков, румын, сербов, хорватов, финнов, чехов и др. Всего в 1918–1920 гг. было создано свыше 500 интернациональных воинских соединений, в которых служили свыше 200 тысяч солдат и офицеров.

(4) …погиб в памятное восстание на Куломзине. – Восстание в Омске 22–23 декабря 1918 г. против Колчака. Рабочие под руководством большевиков захватили тюрьму, железнодорожный мост через Иртыш и пригород Куломзино. Восстание было подавлено: 27 повстанцев убито на месте, 166 расстреляно по приговору военно-полевых судов.

(5) Метранпаж – старший наборщик или руководитель группы наборщиков, верстающий полосы (страницы) набора или контролирующий эту операцию. Упомянутые факты носят автобиографический характер: в 1915–1920 гг. Иванов работал наборщиком в типографиях сибирских городов: Павлодара, Кургана, Омска.

(6) Нонпарель – типографский шрифт, кегль (размер) которого равен 6 пунктам – около 2,25 мм.

(7) Корпус – типографский шрифт, кегль – 10 пунктов, около 3,76 мм.

(8) Аника Сапега – Аника, или Оника, – один из богатырей русской народной поэзии – духовного стиха о борьбе жизни со смертью, озаглавленного «Прение живота со смертью», и духовного стиха об Анике-воине. Аника отличается громадной силой и вместе с тем представляется в стихе нечестивцем, разоряющим города и церкви, поругающим святые образа. Сапеги – княжеский род Великого княжества Литовского и Речи Посполитой – с XVII в., в XVIII–XX вв. – Российской империи и Австрии. Занимали важнейшие государственные посты в Литве: были гетманами литовскими, канцлерами, маршалами, епископами. В XVII в. Сапеги представляли собой грозную силу, перед которой иногда смирялся даже король. Сапеги самовластно хозяйничали в Литве, распоряжались по своему произволу на сеймиках и трибуналах, устраняли неугодных им лиц. В войне 1700 г. со шляхтой потерпели поражение, после чего были осуждены на вечное изгнание из государства. В рассказе, судя по всему, упомянут великий литовский гетман Лев Сапега (1557–1633) – литовский канцлер, воевода виленский, сыгравший большую роль в русско-польских отношениях конца XVI – начала XVII в. Его считают создателем плана, сущность которого состояла в подчинении Московского государства Польше через посредство самозванцев. Организовал в Москве суд главного трибунала.

(9) …предки мои – польские конфедераты. – Конфедераты – члены польских временных союзов вооруженной шляхты или ее части в XVI–XVIII вв. Текст отчасти носит автобиографический характер. В романе «Похождения факира» (1935) Иванов писал о своей семье: «Дед мой с материнской стороны, Семен Калистратович Савицкий, когда ему было заведомо семьдесят лет, рассказывал всем, что ему сто семнадцать, что он ссыльный из польских конфедератов, что он каторжник» (Иванов Вс. Похождения факира. М., 1990. С. 19).

(10) Заимка – часто встречающееся в Сибири название поселения, обычно одно-дворного, и земельного участка, занятого кем-либо по праву первого владения, вдали от освоенных территорий (Даль I, 581).

(11) Параскевья-Понедельник – В прозвище подчеркнута антитеза семантике имени. Параскева – великомученица, именуемая Пятница. Дочь богатых родителей, она посвятила себя еще в юности аскетической жизни. В гонение Диоклетиана по обвинению в христианстве была приведена на суд к правителю области, который за отречение от Христа предлагал взять ее себе в супруги. За отказ ей отсечена голова.

(12) Перо «рондо» – перо с тупым концом для писания особо закругленным рукописным, а также печатным шрифтом – «рондо».

(13) Колки – островные леса, обычно располагались по междуречьям. В Западной Сибири образованы в основном березой (Даль II, 140).

(14) В деревнях мужики встречали нас неприветливо и, если спрашивали: «За какую вы власть?» – отвечали: «Властей теперь много ходит, у нас теперь власть покосная». – В эпизоде отражено настороженное, подчас открыто враждебное отношение сибирских крестьян к представителям различных властей, в 1917–1920 гг. сменявшихся на территории Сибири: с декабря 1917 г. – советская власть; с мая-июня 1918 г. – Временное Сибирское правительство, с сентября 1918 г. – Временное Всероссийское правительство (Директория); с 18 ноября 1918 г. – Омское правительство А. В. Колчака; с января 1920 г. – советская власть. Недовольство деревни вызывала как продразверстка большевиков, так и изъятие продуктов и скота военным командованием армии Колчака.

(15) Бело-зеленое сибирское знамя – знамя Сибирской армии, созданной в июне 1918 г. по распоряжению Временного Сибирского правительства.

Яицкие притчи *

Впервые: Н. мир. 1926. № 1. С. 10–16, под заглавием: «Из яицких притчей».

В изданиях 1950-1960-х годов ошибочно проставлена дата написания обоих рассказов – 1923 г. Некоторые комментарии к этой датировке может дать «Авторское дело Вс. Иванова» из фонда «Издательство художественная литература» (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 10. Ед. хр. 1379), включающее материалы, которые связаны с подготовкой СС-2. В «Аннотации на том 3» и «Редакторском заключении на рукопись 3 тома собр. соч. Вс. Иванова» «Яицкие притчи» отнесены к группе рассказов о Гражданской войне без упоминания ТТ (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 10. Ед. хр. 1379. Л. 17), с датировкой – 1923 г. Можно предположить два варианта: путаница с датами произошла случайно, или Вс. Иванов имел скрытую цель – показать, что большая часть рассказов, предназначенных для 3-го тома, относится не к неблагополучному циклу ТТ, а к более ранним произведениям.

Разночтения между первой публикацией текста и ТТ незначительны. В «Про двух аргамаков» было заменено «бальшеков» на «балшовиков» (в изданиях начиная с 1952 г. употреблена литературная норма – «большевиков»), в рассказе «Про казачку Марфу» в описание «еройской» службы Марфы внесена оценочность: «а дале – позорище для казачки-то невиданный, – и на лошадь вскарабкалась». Из финала «Про двух аргамаков» был убран текст, частично дублирующий финал рассказа «Про казачку Марфу»: «Месяц подымался в розовато-синей тишине пустыни. Месяц блестел, как слеза». Последние два абзаца рассказа «Про казачку Марфу» в ТТ Вс. Иванов отделяет знаком *, делая их образно-эмоциональным финалом «Яицких притчей», и правит: «…поэтому слышно было, как со звенящим, серебряным плеском прыгнула на месяц рыба».

При дальнейших публикациях Вс. Иванов разбивает небольшой цикл «Яицкие притчи» на два самостоятельных произведения. Если в СС-7 при отсутствии объединяющего заглавия общий финал еще сохранен автором, то в дальнейших публикациях он опускается.

Критика 1920-х годов расценила «Яицкие притчи» в составе ТТ как произведения, несущие «отголоски и отблески Гражданской войны» и потому «не характерные и не показательные для Иванова сегодняшнего дня» (Смирнов Ник. Книжное обозрение // Н. мир. 1927. № 8. С. 198–199). Критик из журнала «Смена» отметил «интересную и героическую постановку в „Яицких притчах“ и „Бегствующем острове“ темы о матери» (Литературные новинки // Смена. 1927. № 3. С. 7. Подпись: Б.Л.).

1. Про двух аргамаков *

(1) Казакин – разновидность верхней женской одежды (Даль И, 73).

(2) Перемет – рыболовная снасть, состоящая из веревки с крючками или широко-ячейной сети, натянутых и укрепленных Даль III, 67).

(3) … герой Радко-Дмитриев… – Радко-Дмитриев (1859–1918) – болгарский генерал, получил известность в балканскую войну 1912–1913 гг., некоторое время был болгарским посланником в России. После начала Первой мировой войны и выступления Болгарии на стороне Германии принял русское подданство, поступил на службу в русскую армию. Командовал 8-м армейским корпусом, 3-й Армией, Сибирским корпусом, 12-й Армией. 20 июля 1917 г. снят с командования армией после ряда поражений и зачислен в резерв чиновником при штабе Петроградского военного округа, через некоторое время уехал на юг России для лечения. В сентябре 1918 г. взят Кавказской Красной Армией в числе заложников и после мятежа И. Л. Сорокина вместе с генералом Рузским расстрелян в Пятигорске.

(4) …получил за этот подвиг два Георгия. – Военный орден Святого великомученика и победоносца Георгия – высшая награда за воинские подвиги для офицеров и генералов, учрежден в Российской империи в 1769 г. В 1807 г. учрежден знак отличия Военного ордена (с 1913 г. – Георгиевский крест), который является высшей наградой за воинские подвиги для низших чинов.

(5) …все больше с молоканами путали: тоже ведь веру свою из Ермании привезли. – Молокане – русская рационалистическая секта, образовавшаяся во 2-й половине XVIII в. из секты духоборов и удержавшая многое из ее учения и обрядов. Основатель – Семен Уклеин, крестьянин Тамбовской губернии Борисоглебского уезда. Название «молокане» дано секте в 1765 г. Тамбовской консисторией на том основании, что сектанты в пост пьют молоко. Сами молокане называли себя «духовными христианами», а усвоенное ими название объясняли тем, что их учение есть то «словесное млеко», о котором говорится в Святом Писании. Молокане отрицали таинства и обряды православной Церкви, почитание святых мощей и икон. Единственным источником вероучения служит, по мнению молокан, Святое Писание Ветхого и Нового Завета. Все люди равны по благодати, «старцы» молокан, их наставники в вере – не священники и не учителя, так как не обладают никакими особыми, от Бога данными полномочиями. В этих пунктах учения молокан видели влияние немецкого протестанства.

В словах о вере, привезенной из Германии, прослеживается связь с массовыми представлениями о большевиках – германских шпионах.

(6) Чувал – очаг (Даль IV, 611).

2. Про казачку Марфу *

(1) воронят ей и в сказку вставить нельзя, – ноне в сказках-то ароплан подавай, в кавер-то самолет не верят… – Намек на широкомасштабную кампанию борьбы с русскими сказками, которые инструкцией Наркомпроса 1920 г. изымались из массовых библиотек. Народным Комиссариатом Просвещения разрабатывалась концепция «новой сказки» для «нового ребенка» (См.: Корниенко Н.В. «Сказано русским языком…»: Андрей Платонов и Михаил Шолохов: встречи в русской литературе. М., 2003. С. 71–76). Борьба большевика, нового человека, со старой сказкой нашла отражение в романе «серапионова брата» К. Федина «Братья»: «Мама начинала сказку. Ленка <…> сидела притаившись, и ей чудилось, что стоит шевельнуться, как из черных маминых глаз выскочит волк. <…> А Родион, стуча каблуками, расхаживал из угла в угол, морщил и распрямлял брови, говорил глухо: – Пора кончать со всякой чертовщиной – с ведьмами да с водяными! Ребенок должен расти в здоровой, понимаешь, в настоящей, здоровой… в настоящих условиях… А ты…

Варвара Михайловна с улыбочкой провожала мужа глазами из угла в угол, ждала, когда оборвется глухое гудение его голоса, потом невозмутимо спрашивала:

– А тебе в деревне что рассказывали? Сказки? Или может насчет индустриального труда? <…>

– То в деревне, – зло обрывал Родион. – Было да быльем поросло. Не для того революцию делали, чтобы сказки рассказывать. Я не хочу, чтобы моей дочери…» (Федин К Братья. Л., 1928. С. 252–253).

(2) …пришла ерманская война. – Германия объявила войну России 19 июля (1 авг.) 1914 г.

(3) …Маринка, жена Гришки, жила… – Марина Мнишек – дочь сендомирского воеводы, жена Лжедмитрия Первого. В мае 1606 г. была коронована как русская царица. После смерти Григория Отрепьева неоднократно пыталась вернуть власть над Москвой. В 1608 г. была выслана на родину, однако не уехала, а присоединилась к Тушинскому лагерю, признав Лжедмитрия II «спасшимся» мужем. В 1612 г. находилась под Москвой с сыном Иваном, требовала объявить ее сына наследником престола, подсылала убийцу к князю Пожарскому. Подступившее к Москве земское ополчение заставило Марину Мнишек бежать сначала в рязанскую землю, потом в Астрахань, наконец – вверх по Яику. У Медвежьего острова она была настигнута московскими стрельцами и, скованная, вместе с сыном в июне 1614 г. доставлена в Москву. Здесь сын ее был повешен, а она, по сообщениям русских послов польскому правительству, «умерла с тоски по своей воле».

(4) Чапаев – Чапаев Василий Иванович (1887–1919) – один из самых известных героев Гражданской войны. С 1918 г. командовал отрядом, бригадой и 25-й стрелковой дивизией Красной Армии, сыгравшей значительную роль в разгроме войск А. В. Колчака летом 1919 г.

(5) …с атаманом Толстовым сражался и в Яике потонул. – Толстое Владимир Сергеевич (1884–1956) – один из руководителей Белого движения в Приуралье и Прикаспии, генерал-лейтенант (1919). В марте 1919 г. низложил Уральское «войсковое право», был избран войсковым атаманом, с апреля командовал Уральским казачьим войском. В бою с конной группой Армии генерала Толстова под Лбищенском в ночь на 5 сентября 1919 г. погиб В. И. Чапаев. После разгрома Уральской Армии в январе 1920 г. Толстов отступил с ее остатками в Форт-Александровский, затем эмигрировал.

(6) …генералу Толстову, которого большевики, сказывают, анафеме предали… – Активная, жесткая деятельность атамана В. Толстова весной 1919 г. по укреплению армии (было создано три новых казачьих корпуса, количество штыков и сабель увеличилось к началу апреля 1919 г. до 12 тысяч и т. д.) стала приносить быстрые результаты. Одержанные военные победы Уральского казачьего войска на Юго-Восточном фронте определили политику Верховного командования Красной Армии. 18 октября 1919 г. В. И. Ленин потребовал от М. В. Фрунзе ликвидировать белые казачьи армии (см.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 51. С. 62, 80). Об атамане Толстове, действительно известном своей жестокостью и непримиримостью, большевистская печать писала: «На Яик со всех сторон надвигаются казачьи банды. Они желают задушить власть рабочего и крестьянина, чтобы расправиться с вами. Помните, что вам пощады от генерала Толстова не будет… Яик в опасности!» (Яицкая правда. 1919. 5 мая. Цит. по: Фокин Н. Н. Финал трагедии: Уральские казаки в XX в. М., 1996. С. 201).

Однако «анафеме» большевики предали не столько атамана Толстова, сколько казачество в целом. Начало политике «расказачивания» положено известным «циркулярным письмом» Оргбюро ЦК РКП (б) от 24 января 1919 г.: «…признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления» (Известия ЦК КПСС. 1989. № 6. С. 178. Цит. по: Фокин Н. Н. Указ. соч. С. 209). Уже в феврале 1919 г. уральские большевики получили инструкцию по борьбе с казачеством, подписанную начальником политотдела членом РВС Южного фронта Н. Ходоровским, которая предлагала расстреливать всех казаков, ранее занимавших какие-либо официальные должности: станичных атаманов, депутатов Войскового съезда и др.

(7) …и приказал судить – истреблять их без пощады… – Эпизод написан не без прямой отсылки к роману Д. Фурманова «Чапаев» (1923): «…в 18-м году – как же ты там без расстрелов-то будешь? Захватил офицеров в плен, а охранять их и некому, каждый боец на счету – в атаку нужно, а не на конвой, – всю пачку так и приканчиваешь… Да все едино, – они нас миловали что ли?» (Фурманов Д. Чапаев. М.; Пг., 1923. С. 160). В то же время у Фурманова дан эпизод захвата 800 пленных (глава «До Белебея»), где комиссар Клычков беседует с ними о Советской власти, о «нашей правде», о Колчаке, его внимательно слушают, задают вопросы о вступлении в Красную Армию (Там же. С. 157–158).

(8) …от вас дух гнилой по земле прошел? – Эти слова, а также характеристика военного времени: «воевали вы с нами до гнилого духа» (сокращено в СС-2) – встречаются в письме Иванова К. Федину от 2 декабря 1925 г. (возможно, время написания рассказа): «Расплодилась такая непереносная гнусь – как я слышал от одной казачки – Гнилой дух пошел от человека на земле!» (ГМФ 35852).

(9) Опорки – голенища от старых сапог; башмаки, сделанные из сапог с отрезкой голенища.

(10) Ветошний – старый, ветхий.

(11) Кошевка (сиб.) – розвальни; широкие, глубокие дорожные сани (Даль II, 181).

Пустыня Тууб-Коя *

Впервые: Альманах артели писателей «Круг». М; Л., 1925. № 4. С. 199–220.

Разночтения между первой публикацией, публикациями 1926 г. (Иванов Вс. Происшествие на реке Тун. Рассказы. М.; Л., 1926; Иванов Вс. Пустыня Тууб-Коя. Рассказы. М.; Л., 1926) и ТТ незначительны. В ТТ в некоторые эпизоды рассказа введено слово «комиссар»: в плач Елены Канашвилли: «Изверги, палачи! Сегодня комиссар кидался, а теперь стаей хотят»; реплики часовых: «Баба нету <…> Завтра стрелять все равно, комиссар щупал, надо нам мало-мало прижимать»; «…Закия говорит-бежим, все равно комиссар расстрелят». Во 2-ю главу вставлена авторская ремарка: «Связь тут – красное знамя, да и ту источили ветры и дожди».

В характеристике Палейки ослаблен мотив «песенной» романтической любви: во фразе: «Чудак Палейка, песенная синяя твоя душа!» – слово «песенная» заменено автором на «весенняя», оно же снято во фразе: «К дверям мазанки <…> был прибит гвоздиком синий шелковый песенный мадьярский платок Палейка». Из характеристики «агитатора и говоруна» Глушкова была убрана автором небольшая, но значимая деталь: «…брюки он почему-то от стыда не подбирал, и густая желтая пыль была в отворотах».

Авторская правка в ТТ уточняла характер еще одного персонажа рассказа-пленницы Елены Канашвилли. Из ее портрета Иванов убирает сравнение: «Глаза наездничьи, разбежные, такой водяной мохнатый паучок несется по воде его сонных степных озер. Лапки, словно иголочки, и паучка зовут – „мзя“». В речь девушки добавлены слова: «И притом, надо же понимать. Кто служит, вообще как-то действует в жизни вместе с хамами, сам теряет благородство. А у лишенных этого достоинства я услуг не принимаю. Уйдите». Отметим, что в первой публикации рассказа Палейка предлагал пленнице венчание: «Мы, в крайнем случае, где-нибудь и попа наскребем», – впоследствии, уже в других вариантах, из 2-х слов получилось одно – «понаскребем», что сделало фразу непонятной.

В критике 1920-х годов рассказ «Пустыня Тууб-Коя» рассматривался как образец блестящего мастерства писателя: «…в книгах „Пустыня Тууб-Коя“ и „Гафир и Мариам“ <…> преобладает стремление овладеть материалом, веяние живого юмора и глубоко продуманная тема. Особенно характерен, как пример, рассказ „Пустыня Тууб-Коя“, настолько лаконический и виртуозный, что напоминает новеллы Мериме» (Книгоноша. 1926. № 10. С. 5–6). В большей части рецензий, впрочем, герои этого рассказа были охарактеризованы так же, как и персонажи других рассказов ТТ: «Физиологический натурализм, надрывно переходящий в горькую, упадочную философию антиобщественника, господствует в „Поле“, в „Жизни Смокотинина“, в „Пустыне Тууб-Коя“. <…> Вместо утверждающего жизнь человека-строителя на сцену выводится „лишний герой“, силы которого расходуются бессмысленно и дико…» (Книга и профсоюзы. 1927. № 5. С. 22).

Позднее, в критике 1930-х годов, акцент был сделан на символике «синего платка» – «теме принесенной в жертву революционной войне личной жизни» (Перцов В. Этюды о советской литературе. М., 1937. С. 14).

(1) …гиаянье сухого помета аргалов. – Шаянье – от шаять (сиб.) – гореть без пламени, тлеть (Даль IV, 625). Аргал (монг.) – навоз, сухой помет скота, используемый для топлива Даль I, 21).

(2) …кинематографический аппарат «Кок»… – Скорее всего, название вымышленное. В начале XX в. были широко известны киноаппараты фирм Патэ, Парво, Аскания, Винтон, Митчел и др.

(3) Удивительный способ моего воздействия на массы… – В 1919 г. в проекте Программы РКП (б) В. И. Ленин определял задачу кино в социалистическом обществе: кинематограф должен служить «самообразованию и саморазвитию рабочих и трудящихся крестьян» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 96). Основополагающим государственным актом стал Декрет Совнаркома РСФСР «О переходе фотографической и кинематографической торговли и промышленности в ведение Народного комиссариата по просвещению» (1919, 27 авг.). В 1918–1922 гг. Ленин подготовил и подписал ряд партийных и государственных документов, среди которых были указания о работе киноучреждений, об использовании кино на агитпоездах и агитпароходах, о финансировании кинопредприятий и др. О задачах кинематографа в послереволюционную эпоху писал ЛД. Троцкий: «Кинематограф развлечет, просветит, поразит воображение и освободит от потребности переступать церковный порог. Кинематограф – великий конкурент не только кабака, но и церкви. Вот орудие, которым нам нужно овладеть во что бы то ни стало» (Троцкий Л. Вопросы быта: Эпоха «культурничества» и ее задачи. М, 1923. С. 46).

(4) В средине ленты, когда гладкий и ровный «трутень» объяснился в любви длинношлейфой даме… – Аллюзия на так называемый «буржуазный» кинематограф 1910-1920-х годов, «наиболее ходкую категорию фильмов – эротико-эстетический декаданс» (Лебедев И. Кино: Его краткая история. Его возможности. Его строительство в советском государстве. М, 1924. С. 87). К этой жанровой категории в 1920-е годы относили фильмы русских режиссеров Е. Ф. Бауэра, Я. А. Протазанова и др. В то же время фильмы, созданные в Европе, с характерными названиями «Голгофа любви», «Жажда любви», «Жрица Венеры», «Истерзанная страстью», «Поэма страсти» и т. п., «безыдейные и примитивные», по мнению тогдашних идеологов, хотя и были рассчитаны на мелкую буржуазию и внедряли в сознание индивидуалистический взгляд на мир, могли быть использованы пролетариатом в «разоблачительных» целях.

(5) Каза – блюдо из мяса Даль II, 73).

(6) Бий (бай, бей) (тюрк.) – уважаемый человек, господин, князь. У киргизов (казахов) этот титул служил для обозначения высших чинов администрации.

(7) Вода мутнеет от крови только в песнях… – Мотив, встречающийся в народных песнях, например: «А теперь, ты, Дон, все мутен течешь, // Помутился весь сверху донизу…» («Как ты, батюшка, славный Тихий Дон…»).

(8) Пасмы (прост.) – космы (Даль III, 22).

(9) И жену… тоже можно расстрелять. – Позиция Омехина в диалоге была понята критикой 1920-х годов как образец поведения борца революции: «Самая яркая фигура в повести – Омехин. Его жизненная философия проста. – „И жену тоже можно расстрелять? – спросил Палейка. – Можно, – подтвердил Омехин“.

Храбрость и сознание пролетарского долга для Омехина выше всего, и эти качества ставят его наряду с партизанами ранних произведений Вс. Иванова» (Рудерман М. Новинки художественной литературы // Комсомольская правда. 1927. 6 февр. С. 4).

(10) Солай (казах.) – так, хорошо.

(11) …словарик иностранных слов, среди которых все были русские… – Аллюзия на широкое использование в послереволюционную эпоху, прежде всего в речи революционных деятелей, слов иноязычного происхождения. В 1-й половине 1920-х годов были изданы: Эльцин Б. М. Популярный политический словарь. М., 1922; Вай-сблит И. В. Полный иллюстрированный словарь иностранных слов. М.; Л., 1926; Политсловарь. Самара, 1925 и др. Списки иностранных слов и их толкования стали прилагаться к календарям-справочникам для рабочих и крестьян; например, к «Спутнику рабочего» (1925), «Крестьянскому календарю» (1925) и др. (см.: Селищев А. Язык революционной эпохи. М., 1928. С. 28–41). Возражения ученых и писателей против засилья иностранных слов расценивались как «шовинистическое неистовство» и «националистические передержки» (см.: Горнфельд А. Новые словечки и старые слова. Пб., 1922. С. 19).

(12) Кошма – войлочный ковер из верблюжьей или овечьей шерсти Даль И, 183).

Бегствующий остров *

Впервые: литературно-художественный альманах «Пролетарий» (Харьков, 1926. С. 205–264). Отрывки: журнал «Молодая гвардия» (1926. № 5. С. 47–62), под заглавием: «Раскольничий гость»; журнал «Шквал» (Одесса, 1926. № 13. С. 4–5; № 14. С. 6–7), под заглавием: «Раскольники в городе»; журнал «Красная панорама» (1926. № 16. С. 4–5), под заглавием: «Галкин рассказывает».

В публикации журнала «Шквал» проставлена дата написания повести: февраль 1926 г.

Первый вариант, опубликованный в альманахе «Пролетарий» как самостоятельное произведение, предшествовал ТТ, и изменения, внесенные в него, были продиктованы общим замыслом книги, в то время как правка в журнальных публикациях, скорее всего, была выполнена редакторами и связана с общей направленностью журналов 1920-х годов (см. в настоящем издании статью «История текста рассказов книги „Тайное тайных“» в Приложении).

Дополнительно отметим еще ряд исправлений текста в первом варианте. Фигура рассказчика – шулера и вора Галкина – стала в ТТ, насколько это возможно, более симпатичной: в начале повести в портрет Галкина добавлено сравнение: «А вместе с тем было в нем пленительное тление мечтательности и какое-то бродячее страдание, какое бывает у старых собак, покинутых хозяином»; снята ирония по поводу раскольников: «…вериги те от одного схимника-пустынника к другому по наследству переходили, – цена-а!»; в главе 14-й добавлены слова раскаяния и реплика повествователя: «А я его, я с ним как поступил! С того времени, к сожалению, я не встречал Галкина». Рассказ Галкина в ТТ получает четкое жанровое определение: было «А передал бы ты што, Петрович» – стало «А передал бы ты сказку что ли».

Публикацию в «Молодой гвардии» предваряла редакционная преамбула, в написании которой, возможно, принимал участие Вс. Иванов: «Повесть эту рассказывает автору карманник и шулер Галкин (поэтому часто и встречаются вперемежку с раскольничьими словечки „блатные“): во времена Петра I ушли от преследований полиции раскольники-изуверы в сибирскую тайгу на неприступный Белый Остров. Развели они там пашни, вверху в горах на Острове поселились схимники, и сношения с внешним миром имели они через зырян, живших на краю тайги. Зыряне выменивали у раскольников на порох и железо драгоценные меха. Но в революции негде было купить зырянам пороху и железа, – не появились они в обычное время к обычному месту – на холмике к трем соснам. Правление Островом переходило из рода в род к начетчикам Котельниковым, в годы революции правила старица-кино-виарх Александра и росла у ней тоскующая по миру дочь Саша» (С. 47).

При подготовке повести к переизданию в СС-2 из текста изымается авторская характеристика эпохи: «В такое-то великое да расстрельное время», упоминание о том, что «от баб матросы не отказались», что «игумны, матушка, все сбежали, а то и пристрелены», о «блудливом совете» и о том, что вопросы о земле раскольники будут решать сами: «Земли много, нарежем, – ответил Запус и подумал тут он: „Сами разберутся, надо забусить“». Облагораживается весь облик комиссара Запуса, а потому сокращаются слова: «такая морда», «по старой привычке за чресла» и т. п. Разговоры Запуса с крестьянами (6-я гл.), с начетником Гавриилом (8-я гл.), с Сашей и Мирошкой (11-я гл.) также подверглись редакторской правке. Блатной жаргон заменен словами литературного языка, особенно в речах Запуса: «Я бабу вашу не загорбил» (в СС-2 – «не тронул»), «объясни, пожалуйста, что ты за талы-гай („шушера“) и где могла <…> такая рожа родиться. Смотреть на тебя жохомно» («муторно»); «Знаете – идет борьба не на живот, а на смерть на всех фронтах за социальное („социалистическое“) отечество… а с вас надо „старабачитъ“ („собрать“) каких-нибудь пять тысяч белок. За такие дела-то… да со мной „не картавь“, я по „херам“ говорить могу» («не шути») и т. п. Речи и мысли Запуса стали более «идеологически верными»: вместо «и понес» напечатано: «И продолжал: – Может, им и про революцию неизвестно! Может, они думают, что все при царе живут!»; вместо «А Запус весь в расчетах – сколько же можно продналогу собрать с них», – «А Запус весь в расчетах – как ему раскольников упропагандировать» и т. д. Характерная трансформация произошла и со словом «пролетариат»: благодаря сокращению фраза приобрела совершенно иной смысл: «Насчет про-ле-та-ри-ата… Не могу такое слово на морозе говорить, не русское слово. Температура для такого слова – пятьдесят градусов баня».

Кроме идейной направленности, как и в других рассказах книги, пострадала образная сторона повести: «допризорные» автора меняются на литературное «беспризорные», в той же 1-й главе вместо некоего обобщенного образа Чека среднего рода, которое «спросило» и «добавило» (возможно, отсылка к «значительному лицу» Гоголя), появляется вполне реалистический «дежурный по чека»; в фразе «доход от этого брака, как самовар – беззаботный» яркое сравнение заменено словом «бесспорный», «безменный человек» превратился в «неизвестного человека» и т. д.

В истории текста повести «Бегствующий остров» можно выделить два этапа. Первый – публикация ее как самостоятельного произведения в 1926–1927 гг., печатание фрагментов в журналах, включение в ТТ и СС-7 (тексты в двух изданиях идентичны). И второй этап – скорее всего, 1929–1932 гг., когда Вс. Иванов включает повесть в состав романа 1922–1923 гг. «Голубые пески» в качестве его заключительной части. Эта уже 3-я по счету редакция романа была опубликована в 1933 г. под заглавием «Васька Запус, или Голубые пески». Ранее, в 1928 г., писатель добавил в начало и конец романа разделенный на две части рассказ 1928 г. «Подвиг Алексея Чемоданова», с изменением имени главного героя на Василий Запус (см. в настоящем издании примечание к рассказу «Подвиг Алексея Чемоданова»).

Несмотря на высокие отзывы многих современников, роман «Голубые пески» в 1920-е годы расценивался как творческая неудача автора. Центральный герой именовался «лубочным» и «олеографическим» (В. Полонский). Тем не менее уже в этой редакции романа, в финальной легенде о голубых песках и золотой дороге, ведущей к счастью, звучали тревожные размышления писателя о возможности бескровного осуществления в России новой социальной утопии. Вторая редакция завершалась смертью героя, так и не нашедшего ответа на вопрос: «…убивать имеем право или нет?» (Иванов Вс. Голубые пески. М.; Пг., 1923. С. 168).

Перенесенная из финала в эпиграф тема обетованной земли получила в этой редакции статус философского ключа романа. В окончательной, 3-й редакции эпиграф перекликался с заключительной частью, куда без изменений вошла повесть «Бегствующий остров». В каком-то смысле можно говорить о том, что, завершая роман «Голубые пески» и книгу ТТ повестью «Бегствующий остров», Вс. Иванов попытался дать свой ответ на один из вопросов, центральных для XX в. – его истории, культуры и человека.

Естественно, что критика 1920-х посчитала такой финал ТТ неубедительным: «Слишком скомкан конец, рисующий быструю победу любви к жизни, к детям, к любовнику над религиозной идеологией» (Горбачев Г. Указ. соч. С. 232).

Своей повестью «Бегствующий остров» Вс. Иванов вписывается и в современный ему литературный контекст. Расколу и сектантству посвящали произведения Д. Мережковский, А. Белый, М. Пришвин и др. Параллель между расколом церкви XVII в., борьбой приверженцев старой и новой веры, и революцией 1917 г. и последовавшей за ней Гражданской войной не раз проводилась в русской литературе 1910-1920-х годов. Так, в рассказе А. Толстого «День Петра» (1918) драматический диалог между раскольником Варлаамом и царем Петром, в котором старец видит «обреченного на еще большие муки брата» (Толстой А. Полн. собр. соч.: В 15 т. М., 1948. Т. 4. С. 413), знаменует невозможность примирения. В середине 1920-х годов в произведениях писателей, близких Иванову по серапионову братству, также нашла свое воплощение символически трактуемая тема раскола и утраты прежней веры. Н. Никитин в книге «Екатеринбургские рассказы» (1927) писал: «Дух этот старый: от Николы – корабля, от старых разгульных кабаков, золотых россыпей, где скандалы, убийства, смерти. Пустынного раскола дух, пустынных старых лесов, где звон деревянный и крест о восьми концах, и строгое жестокое соленье, и где дух нашел себе отдушину на миру, в кабаке, где, нагуляв, набражничав, исхлестав своей пьяной похабью даже старых кабацких баб, истовые люди опять принимались за пост и моленье, и за дело, где наживались на людях, на хлебе, на конях и на золоте, на всем, что попадало в руки» (Никитин Н. Екатеринбургские рассказы. М., 1927. С. 7).

Совершенно в иной интонации исполнена тема утраты веры в душе человека в произведениях «новокрестьянских писателей» – С. Клычкова, Н. Клюева и др. Сближая себя с хранителями «древлего благочестия»: «Кости мои от Маргарита, / Кровь от костра Аввакума» («От иконы Бориса и Глеба…» // Клюев Н. Сердце единорога. СПб., 1999. С. 6), Н. Клюев писал о грядущей судьбе своих единоверцев: «Керженец в городском обноске, / На панельных стоптанных каблуках… / О родина, ужели в папироске / Больше ласточек, чем в твоих полях» (Республика, 1918 // Там же. С. 385).

Альманах артели писателей «Круг», где в 1920-е активно печатается Вс. Иванов, публикует в 1925 г. отрывок из романа С. Клычкова «Чертухинский балакирь» – «Два брата», в котором автор, размышляя о расколе церкви, о триперстии и щепоти, также проводит параллель с современной ему эпохой: «Из-за одного этого нечего зря лезть на рожон… вера в человеке гораздо глубже сидит! Как перекрестишься, и как возгласишь – не все ли это равно… Вон теперь как пошло: совсем лба не крестят… И тоже, пожалуй, что и это не в счет, потому: в делах веры важно больше не то, что в рот, а… что изо рта…

Сказано же: аще – бога любит, а брата… норовит за ворот… что тому бывает… То-то! <…> Вера в человеке – весь мир!..

Убить ее никогда ничем не убьешь!.. Разве вот сама она сгаснет, как гаснет лампада, в которую набьются с ветра глупые мухи, летя из темноты на лампадный огонь… как сгаснет может и мир!..» (Клычков С. Два брата // Альманах артели писателей «Круг». № 5. М., 1925. С. 124–125).

Очевидна близость подхода к теме названных писателей и Вс. Иванова, героиня повести которого, старица Александра, видя, что срублены три вековые сосны – «Три святителя», с горечью произносит: «Так и старую веру покрушили».

Из современников Вс. Иванова наиболее интересное соединение тем раскола и земли обетованной с современностью дал А. Платонов в рассказе «Иван Жох» (1927). Как и Иванов, поставив рядом историю (XVII в. у Иванова, XVIII в. у Платонова) и новое время (1918 г. у Иванова, 1919 г. у Платонова), писатель показывает мечту раскольников («Благочестия ж нету в Москве – горит оно где-то в опоньской стране на Беловодье». – Платонов А. Сочинения. М., 2004. Т. 1. С. 29) и ее воплощение – Вечный Град – на Дальней реке, просуществовавшую до 1919 г. тайную и самую богатую раскольничью столицу. В качестве новой обетованной земли предстает перед красноармейцами Москва – «город, очаровавший нас неимоверной жизнью, цветущей уже второй год» (Там же. С. 38). Судя по содержанию рассказа, отношение автора к мечте о «царстве покойного богатства и сытой жизни» (Там же. С. 40) далеко не однозначно: и достижение его, и борьба за него во все времена связаны с необходимостью проливать кровь – будь то смерть Ивана Жоха от руки сподвижника, или стремление Сорокина «драться с красными <…> за веру, за Вечный град, за тишину истории» (Там же. С. 41), или смерть того же Сорокина в тюрьме в 1920-м году, последовавшая в результате борьбы за новую утопию.

Критику 1920-х годов в повести «Бегствующий остров» привлекло прежде всего описание Ивановым «странной, проникнутой мистически-религиозными таинствами» жизни: «„Бегствующий остров“ интересен не столько историей встречи Васьки Запуса и Саши <…>, сколько чисто бытовым материалом. Много места уделено описанию верований и обрядов раскольников, их замкнутой жизни и их смятению, когда на Бело-Острове появляется „табачная нечисть“, а в городе укрепляется „басурманская сила большевиков-никониан“» (Рудерман М. Новинки художественной литературы // Комсомольская правда. 1927. 6 февр. С. 4).

Восторженные отзывы в кругу критиков-перевальцев вызвала сюжетная линия Василия Запуса: «Очень характерно, что через несколько лет Всеволод Иванов возвращается к своему „золотому и созревшему колосу“ – Васе Запусу в одной из последних повестей „Бегствующий остров“, повести хрустально ясной; шлифованные ее грани играют радужным светом легенды, какой спустя десять лет окружили память комиссара Запуса, который „до красоты всегда страдание имел“. Легенда наделила его голубым конем, юной девушкой, как черемуха, разузорила судьбу его отважными подвигами сказочно-веселого преобразователя» (Пакентрейгер С По следам зверя // Всеволод Иванов. Критическая серия. М., 1927. С. 160–161). Критики других направлений откликнулись на новую историю о Запусе скорее с недоумением: «Растянутый рассказ Иванова „Бегствующий остров“ повествует о подвигах старого нашего знакомца комиссара Запуса. <…> Впрочем, роль Васьки Запуса в рассказе случайна и мало правдоподобна. <…> Сущность „Бегствующего острова“ – история колонии раскольников <…>, сохранивших средневековый быт вплоть до революции. Только революция способна сдвинуть и пробудить к жизни даже такие законсервированные человеческие массы; об этом сдвиге и рассказано в „Бегствующем острове“. Вс. Иванов злоупотребляет здесь обнажением приема, всю эту историю зачем-то вкладывает в уста подозрительному вагонному спутнику и в заключение напоминает читателю, что это „ерунда все и сказки“» (Якубовский Г. Дома и за границей // Н. мир. 1926. № 11. С. 149).

Как заключительная часть ТТ повесть практически не рассматривалась критикой, отмечено было лишь общее для всей книги стихийное начало: «Основная черта его (Запуса. – Е. П.) характера – стихийность. <…> У Васьки нет какого-либо стойкого взгляда на вещи. Его мятежная душа повинуется всему, в чем есть сила, дерзновение, размах. Той же внутренней тягой к стихийному обладают и герои рассказов „Жизнь Смокотинина“, „Ночь“ и „Смерть Сапеги“» (Рудерман М. Указ. соч. С. 4).

(1) Сара (угол.) – деньги.

(2) Возгласы беспризорных раздались под окном. – После окончания Гражданской войны открывшаяся кампания борьбы за «новый быт» призвана была в короткий срок покончить с беспризорностью. Несмотря на планы новой власти, число беспризорных детей продолжало увеличиваться, о чем с конца 1925 г. как о серьезной проблеме заговорили центральные газеты: «…лучший способ увековечить память М. Фрунзе это – покончить с детской беспризорностью в Союзе, в борьбе с которой не надо жалеть ни усилий, ни народных средств» (Известия. 1925. 11 нояб. С. 6). В феврале-марте 1926 г. открывается широкомасштабная кампания, в которой принимают участие и писатели. Постановлением правительства по борьбе с беспризорностью создается Всесоюзный фонд помощи беспризорным, куда предприятия и граждане перечисляют средства, на передприятиях организуются общества «Друг детей», в газетах открываются специальные рубрики. В феврале 1926 г. газета «Известия» начинает «подписку на нужды борьбы с беспризорностью», что вызывает поток самых различных писем (например, письмо А. В. Луначарского: «Язва беспризорности все еще глубока и широка и является уже не только нашей бедой, но в известной степени и нашей виной». – Известия. 1926. 28 февр. С. 5), стихов («На плач несчастной детворы, / Лишенной ласк, ухода, хлеба, / Которой кров – земля и небо, / Ужель не отзоветесь вы. С моим стихотворением вношу 1 руб. и вызываю всех учащихся педагогических техникумов. Учащийся педтехникума Н. Дудин». – Там же), вызовов на соревнование. Несмотря на общий почин, весна 1926 г. показала, что «борьба с детской беспризорностью – крайне трудная проблема, рассчитанная на много лет. По самым скромным подсчетам, в одной РСФСР имеется 300 ООО беспризорных, на Украине – 400 ООО, а во всех союзных республиках – не менее 400 000. Чтобы обеспечить эту массу беспризорных, нужно 3500 крупных детских учреждений, нужно около 85 миллионов рублей. Решить этот вопрос можно только планомерно, и не в один год, а во много лет», – указывал председатель Верховного Суда СССР А. Винокур (Известия. 1926. 2 марта. С. 5).

(3) Галкин – персонаж с этой фамилией появляется также в рассказе Вс. Иванова «Бамбуковая хижина» (1928).

(4) Они, братец Иванушка и сестрица Аленушка… – Вс. Иванов не случайно называет «тихого убийцу» и «подругу по мастерству» вора Галкина, именами традиционных сказочных персонажей, показывая их трансформацию в новой России. В сходном контексте употреблялось имя героини сказки в стихотворениях «новокрестьянских поэтов». См. у Н. Клюева: «Наша русская правда загибла, / Как Аленушка в чарой сказке…/ Забодало железное быдло / Коляду, душегрейку, салазки» (1928). Эти герои также появляются в рассказе Иванова «Бамбуковая хижина».

(5) …в Мугани водопровод ведут на тысячу верст? – Для орошения водой из реки Араке земель в Муганской степи (Азербайджан) в 1920-е годы начала создаваться система каналов.

(6) …позагорблю слещить… – Загорбить (угол.) – забыть; слещить, лещить (угол.) – совершать карманные кражи. Здесь, вероятно: надо забыть про карманные кражи.

(7) Белуха – самая высокая гора Алтая на территории бывшего СССР.

(8) …о комиссаре таком – Ваське Запусе?.. – В «Истории моих книг» Вс. Иванов вспоминал о своем знакомстве с реальным Запусом: «В Омске, будучи еще красногвардейцем, я познакомился с командиром отряда, направленного из Москвы на Дальний Восток. <…> Командир отряда – Василий Запус, красивый и необычайно веселый человек, даже о каторге вспоминал со смехом. <…>…в Павлодаре о нем остались только рассказы, носившие легендарный характер. И позже о нем рассказывали лишь легенды. То говорили, что он ушел в Синьцзянскую провинцию Китая и составляет там армию, то де скрывается в алтайских горах, где кует ружья необычайной меткости, а заодно и пушки, то будто бы стал под чужим паспортом учителем гимназии и, отбив у городского главы Семипалатинска жену, поплыл с нею на лодке вниз по Иртышу и погиб во время бури. После прихода красных говорили, что он спустился со своим отрядом с Алтайских гор, но потом поссорился с семипалатинской властью, пошел на Омск, по дороге превратился в „зеленого“ и был убит при стычке» (Наш современник. 1957. № 3. С. 146–147). Запус стал центральным героем романа Вс. Иванова «Голубые пески» (1922–1923), рассказа «Человек за бортом» из цикла «Рассказы об Октябре» (1924).

(9) …про кота бессмертного рассказал. – Аллюзия на известный фольклорный сказочный сюжет, упомянутый, в частности, в поэме А. С. Пушкина «Руслан и Людмила» – «кот-ученый» (см.: Медриги Д. Н. Путешествие в Лукоморье: Сказки Пушкина и народная культура. Волгоград, 1992. С. 28).

(10) Засильник (засельник) – от «заселять» – первопоселенец (Даль I, 634).

(11) …от тысяча шестьсот восемьдесят пятого – проклятого – года… – В 1685 г. были изданы знаменитые «драконовские» 12 статей царевны Софьи и патриарха Иоакима, открывшие новую серию жестоких гонений на старообрядцев.

(12) В Драновитой палате при царевне-паскуде Софье-беспятой пришлось им закричать: «Победим, перепрехом!»… – Речь идет о публичном диспуте о старой и новой вере 5 июля 1685 г. в Грановитой палате Кремля в присутствии царевен Софии и Татьяны и царицы Натальи Кирилловны, матери Петра I. Упорство и страстность раскольников произвели более сильное впечатление на присутствовавших, чем богословская аргументация епископов, и психологически победа склонялась в их пользу. Тогда София прервала споры и пригрозила в случае дальнейших проявлений неуважения к иерархии и власти отъездом царской семьи из Москвы. Старообрядцы оставили палату торжествуя: «Победихом, победихом», – кричали они и поднимали руки: «Тако слагайте персты, веруйте, люди, по нашему. <…> Мы всех архиереев перепрехом и пострамиша» (см.: Зеньковский СА. Русское старообрядчество. М., 1995. С. 165–169). Грамматическая форма «перепрехом» – одно из вышедших из употребления прошедших времен старославянского языка – аорист, 1-е лицо множественного числа, – от глагола «перепьръти» – спорить, одержать верх в споре, тяжбе. В изложении Галкина только второй из глаголов сохранился в исходной форме, а вместо «победихом» (также аорист) употреблено простое будущее время – победим.

(13) Музыка (угол.) – воровской жаргон.

(14) «Стрелял сам саватеек», хоть и мелкозвонов «на кистях» не носил. – В первой публикации повести имеется сноска: «Бродяжил, но кандалов не носил».

(15) Напечатал Петр против них духовный пергамент… – Речь идет о правительственных распоряжениях эпохи Петра I по преследованию раскольников. Указом 1716 г. раскольникам было разрешено открыто жить в селениях и городах, но под условием платежа двойного налога. Пропаганда раскольничьего учения наказывалась смертью или ссылкой. Раскольники не имели права занимать общественные должности, обязаны были носить особую одежду, им запрещалось строить скиты, укрывательство раскольников влекло за собой тяжкие наказания, как противодействия власти. Здесь упомянут «Духовный Регламент» (25 января 1721 г.), по которому «по всей России никого из раскольников» нельзя было «возводить во власти, не токмо духовные, но и гражданские…» (см.: Старообрядчество: светское и церковное законодательство XVII–XVIII вв. Арзамас, 2001. С. 13–27, 127–128).

(16) Семен Выпорков – персонаж вымышленный. В его биографии совмещен ряд черт различных деятелей старообрядчества XVIII в.

(17) …немшоные бани, «четок монастырских» на железном стуле покушал… – Перечислены пытки, в XVII–XVIII вв. применяемые по отношению к старообрядцам. Немношный – не проконопаченный мхом (о деревенском доме).

(18) …находится та пустынь под Ярославлем, хутор купца Федорова. – Хоть известно, что под Ярославлем находились старообрядческие скиты, документальный источник истории купца Федорова не обнаружен. Весь эпизод связан с распространенным у старообрядцев самосожжением (гарью) – мученической смертью в огне, на которую добровольно шли многие из них, чтобы не попасть в руки антихриста. Самосожжению предшествовали многочисленные сожжения старообрядцев как специальный вид казни (согласно 12 статьям царевны Софьи) и как вид массовой карательной операции. Речи Оглобли против самосожжения также имеют исторические источники. В самом старообрядчестве с 1680 г. высказывались протесты против самосожжения.

(19) Белый Остров – поселения с названием «Белый Остров» на территории Тобольской губернии (округа), Тюменской области не существовало. Примерно в 30 км на северо-восток от Тобольска находилась деревня Белая Абалакской волости Тобольского уезда «при речке Арезмянке, на проселочной дороге» (Список населенных мест Тобольской губернии. Издание Тобольского Губернского Статистического Комитета. Тобольск, 1912. С. 36). В советское время деревня вошла в Верхне-Аремзянский сельсовет Тобольского района, Тобольского округа, Уральской области (Список населенных пунктов и Административное деление Тобольского округа, Уральской области на 1 октября 1926 г. Тобольск, 1926. С. 43). В этой деревне был скит староверов.

Самым крупным центром староверия на Тюменщине был Исетско-Ирюмский центр (ок. 70 км к югу от Тюмени). О Танаевской обители старообрядцев часовенного согласия, находившейся в этом районе, см.: Чернышов Л. В. Религия и церковь в Тюменском крае: Опыт библиографии: В 3 ч. Тюмень, 2004. Ч. 2. С. 112. В 1920–1930 гг. в связи с голодом, коллективизацией и репрессиями на Тюменщине происходила миграция старообрядцев (см.: Покровский Н.Н., Зольникова Н. Д. Староверы часовенные на востоке России в XVIII–XX вв.: Проблемы творчества и общественного сознания. М.: Памятники исторической мысли, 2002. С. 30–32).

«Меккой» старообрядцев на Тюменщине являлся так называемый «Остров Авраамия» на Бахметском болоте (20 км от деревни Юшковой, Тугулымской волости, Тюменского уезда), где находилась могила лидера урало-сибирского старообрядчества, старца-беспоповца Авраамия (ок. 1635-после 1702), и развалины его кельи (Остров Авраамия и его поклонники: Из быта раскольников беспоповщинской секты // Сибирская торговая газета. 1898. 14 мая. № 104. С. 2–3; Из старообрядческого мира // Сибирская газета. 1906. 10 дек. (№ 225). С. 3; Темплинг В.Я., Туров СВ. Авраамий (Алексей Венгерский) // Большая Тюменская Энциклопедия: В 3 т. Тюмень, 2004. Т. 1. С. 52).

(20) Аввакумовы слова – протопоп Аввакум Петрович Кондратьев (1620–1682) – у старообрядцев св. священномученик, крупнейший представитель раннего старообрядчества, писатель и публицист. Память 14 (27) апреля. Вероятно, имеются в виду последние слова, произнесенные Аввакумом перед сожжением в городе Пустозер-ске. Умирая, он высоко поднял руку с двуперстным крестным знамением и закричал народу из огня: «Будете этим крестом молиться, – вовеки не погибнете».

(21) …одна надёжа: второе пришествие Христово… со дня на день ждали… – Часть старообрядцев (например, беспоповцы) считала, что «антихриста» надо понимать в «духовном смысле», что царство его в мире уже наступило во время раскола русской церкви. Длится оно будет, согласно книге пророка Даниила, три с половиной года, а конец его описан у апостола Павла: «…его же Господь Исус убиет Духом уст Своих и упразднит явлением пришествия Своего» (2 Сол 2, 8).

(22) Денисов – Андрей Дионисьевич, князь Мышецкий (1674–1730) – начальник «киновии» Выговского поморского общежительства. Происходил из обедневшего к концу XVII в. рода князей Мышецких.

В 17 лет Андрей избрал отшельническую жизнь. Покинув дом, он вдвоем с другом всю зиму провел, скитаясь в лесах, не имея жилища. В 1669 г. познакомившись в одной из пустынь с Даниилом Викулиным, основал вместе с ним Выговское общежительство, формальным главой которого стал в 1702 г. (после ухода Даниила на покой) и пребывал им до самой кончины. На этом посту Андрей Денисов сумел проявить два противоположных качества, в равной мере снискавшие ему непререкаемый авторитет у старообрядцев-поморцев и уважение людей внешних, а именно: твердость во всем, что касалось вопросов веры, и дипломатичность, склонность к компромиссу в том, что касалось сношений с властью светской. Своим духовным и хозяйственным процветанием Выговское общежительство во многом было обязано его умелому руководству. Много путешествуя, он подолгу жил вне общежительства, заводил полезные знакомства в Петербурге и в Москве, организуя караваны с хлебом на Выг, пока еще у монастыря не было своей пашни.

Несмотря на свою большую занятость делами хозяйственными, Андрей Денисов оставил около 119 сочинений, среди них и выдающееся произведение старообрядческой апологетической мысли – «Поморские ответы», главным автором которого он был (по мнению некоторых историков, Денисов был автором и известных «Диаконовых ответов», написанных в 1719 г. Возможно, оба эти сочинения имели общий, пока не обнаруженный источник).

Денисов стал родоначальником выговской литературной старообрядческой школы, существовавшей вплоть до XIX в. и ориентировавшейся на его стиль. Умер Денисов после недолгой болезни, погребен на Выговском монастырском погосте. Позже там была выстроена часовня.

(23) Горбач (угол.) – заключенный, совершивший побег.

(24) Утренний начал – слово «начал» («начало»), которое в дальнейшем будет употребляться Вс. Ивановым не раз, может иметь несколько смыслов: 1) краткое молитвенное правило, которое полагают перед службой. Начал бывает малый (так называемый семипоклонный – то же, что приходные и исходные поклоны) и большой. Малый начал совершается так: три поклона с молитвой мытаря, всегда земной поклон после молитвы «Достойно есть…», после этого «Слава…» (поклон), «и ныне…» (поклон), «Господи помилуй» (дважды), «Господи благослови» (поклон). Эти три поклона (как и первые три) бывают земными и поясными в зависимости от дня. Завершается начал словами: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матери…» и земным поклоном. «Большой начал» включает в себя чтение Господней молитвы («Отче наш»), 50-го псалма, Символа веры и ряда других молитв. Полный текст есть в старообрядческих церковных календарях и молитвенниках; 2) начал прощальный – так у беспоповцев называется обряд, предваряющий допуск к общей молитве брата, ранее за какое-либо прегрешение отлученного от молитвенного общения, но покаявшегося и загладившего вину; 3) начал общительный, или примирительный, – самый простой вид чиноприема от ереси, который бывает у беспоповцев при присоединении к другому, близкому по учению согласию.

(25) Воздвижение, еще значит, не было… – Праздник Воздвижения – древнейший христианский праздник, совершается 14 сентября. Назван в воспоминание великого в церкви Христовой события, бывшего в 313 г., когда после 300-летних гонений св. Елена, нашедши подлинный крест Христов, воздвигла его для общего чествования и поклонения.

(26) Киновиарх – начальник «киновии», т. е. общежительного монастыря. Кажется достаточно странной существовавшая на Белом Острове традиция выбирать женщину киновиархом. (Даже само это наименование по отношению к женщине звучит достаточно странным. Например, сестра Денисова Соломония возглавляла женское Лексинское общежительство, но никогда киновиархом не называлась. Она носила официальное наименование «большухи», которое и впоследствии на Севере часто встречалось.) Женщины, правда, всегда играли большую роль в старообрядчестве. Женское служение в старообрядческих общинах, в основном, утвердилось в советское время, когда большинство старообрядческих наставников было репрессировано. С другой стороны, здесь, быть может, проявилась одна местная традиция, которая и теперь существует в сибирских старообрядческих поселениях. Дело в том, что основное занятие мужчин в Сибири – охота, а наставником и духовным отцом, согласно церковным канонам, не может быть человек, чья деятельность хоть как-то сопряжена с насилием, в том числе он не имеет право охотиться. Поэтому нередко возглавляют общины женщины.

(27) …что есть нескончаемая лестница. – Лестница духовного самосовершенствования, возводящая подвижника на небо. Сущность понятия «лестница», или «лествица», раскрыта в сочинении Иоанна Лествичника (родился ок. 525 г.) «Лествица райская». Сочинение являет собой руководство к иноческой жизни, которая представляет путь непрерывного и трудного восхождения по лестнице духовного самосовершенствования. Ступеней самосовершенствования Иоанн насчитывает 30, сообразно 30 годам жизни Спасителя до вступления его на общественное служение. По изображению «Лествицы» христианское совершенствование начинается отвержением «мира» и борьбой со «страстями». От рассеивающих удовольствий и чувственных наслаждений «дух» обращается к покаянию и смирению, пребывая в постоянном памятовании смерти. Спасительная печаль смягчает сердце подвижника силою слез, освобождает его от себялюбия и снимает с него духовные наросты. Таким путем покаявшийся достигает состояния «молчания», когда он находит слова только для молитвы, песнопений и выражения «любви». Блаженное смирение ведет по стезям последования Христу и отверзает дверь в небесное царство.

Цель сочинения не теоретическая, а практическая, – дать руководство в прохождении духовной жизни монашеской, и, как хорошо удовлетворяющее такой цели, оно издревле пользуется заслуженной славой. В X–XI вв. «Лествица» была переведена на славянский язык в Болгарии. На русском языке «Лествица» в первый раз издана в Москве в 1647 г. В этом издании, переизданном раскольниками в Варшаве в 1785 г., помещены толкования русского происхождения – Нила Сорского, Максима Грека и др.

(28) Лестовка – старообрядческие четки, кожаные или матерчатые.

(29) таскуны-кочерыжники – от «таскун» – беспутный, респутный (Даль IV, 392) или «таска» (угол.) – состояние наркотического или алкогольного опьянения и «кочерыжка» (угол.) – ружейный обрез, пистолет, пулемет.

(30) Зыряне – устаревшее название народа коми.

(31) …соблазнился понюхать у зырянина-купца табаку – Употребление табака считается у старообрядцев очень серьезным грехом. Явно курящих даже не допускают до совместной молитвы.

(32) Яруха – от «ярый» – огненный, пылкий; горячий, бойкий; похотливый Даль IV, 679).

(33) Пащенок (бран.) – молокосос, щенок Даль III, 27).

(34) Юрцованить – возможно, от «юрца», «юрцовка» (угол.) – притон, тюрьма, «юрить» – суетиться, или «юрок» (угол.) – вор.

(35) …черныш да загорыш… – Загорыш (загорелыш, загарыш) – загорелый человек. См. загадку: «Черныш, загорыш, куда поехал? – Молчи, кручено, верчено, там же будешь!» – чугун и глиняная корчага Даль I, 570).

(36) Косуля сары (угол.) – тысяча рублей.

(37) Распоряжение вождя Ильича об нэпе еще не произошло. – Новая экономическая политика (нэп) была провозглашена в марте 1921 г. на X съезде РКП (б), сменила политику «военного коммунизма». Включала замену продразверстки продналогом в деревне, использование рынка различных форм собственности, привлечение иностранного капитала (концессий).

(38) Тырба, тырбанка, дербанка (угол.) – дележ краденого.

(39) Моргай, моргалы (угол.) – глаза.

(40) Сапай, сопай, сопло (угол.) – нос.

(41) Хватай (угол.) – язык.

(42) Остров-кивал – видимо, имеется в виду голова, от «кивать», хотя такого сочетания слов словари уголовного (блатного) жаргона не приводят.

(43) Разверстка – система заготовок сельскохозяйственных продуктов, которая заключалась в обязательной сдаче крестьянами государству по конкретным ценам всех так называемых излишков (сверх установленных норм на личные и хозяйственные нужды) хлеба и других продуктов. Применялась в период Гражданской войны и военного коммунизма 1918–1920 гг. В соответствии с постановлением Наркомпрода от 13 января 1919 г. о порядке разверстки государственные плановые задания исчислялись на основе погубернских данных о размерах посевных площадей, урожайности, запасов прошлых лет. Сбор продуктов осуществляли органы Наркомпрода, продотряды, создававшиеся преимущественно из рабочих. Вначале продразверстка распространялась на хлеб и зернофураж; в заготовительную кампанию 1919–1920 гг. она охватила также картофель, мясо, а к концу 1920 г. почти все сельхозпродукты. В марте 1921 г. решением X съезда РКП (б) продразверстка была заменена продналогом.

(44) Старабачитъ (угол.) – собрать, забрать.

(45) Не картавь (угол.) – не шути.

(46) Чуман – берестяной кузов, лукошко (Даль IV, 614).

(47) На колесах ходить (угол.) – употреблять наркотики.

(48) Кряковка (угол.) – штрафной изолятор.

(49) Бугры (угол.) – место ссылки.

(50) Звонок (угол.) – здесь: осведомитель, доносчик.

(51) Дуга (угол.) – обман, ложь, сведения воровской разведки, требующие перепроверки.

(52) Справочка (угол.) – документы, сведения.

(53) Вериги – железные цепи, надеваемые великими подвижниками веры Христовой на голое тело для смирения плоти.

(54) Язычники-самоядь (самоеды) – старое русское название урало-балтийской народности, близкой к финнам.

(55) …треязычный Аполонзий… – возможно, апокалиптический царь бездны Аполлион (Откр 14, 7).

(56) На-шарап – возможно, от «на шармана», «на шарманку» (угол.) – запросто, без всяких церемоний, не задумываясь.

(57) Никониане – последователи патриарха Московского и всея Руси Никона (в миру – Никиты Минова) (1605–1681), проведшего церковные реформы с целью унификации богослужения и церковных текстов. Деятельность Никона по исправлению книг и обрядов по греческим образцам вызвала протест значительной части русского духовенства, приведший к расколу русской православной Церкви.

(58) Талыгай – тунеядец, лентяй, невежа, неуч Даль IV, 388).

(59) Жохомно – тошно, муторно, противно.

(60) …«больше широва, тем склешевей»… – дословно: «больше наркотиков, тем лучше», от «широво» (угол.) – наркотики, «клевый» – хороший, добротный.

(61) Лататы задать – лататы (угол.) – побег из места заключения.

(62) Сусанин Иван – крестьянин села Деревеньки Костромского уезда, герой освободительной борьбы русского народа против польских захватчиков в начале XVII в.

(63) Дряпка – возможно, «дрябка», от «дряблый», «дрябье» – в значении загнивший, порченый.

(64) Било – металлическая доска, в которую бьют для подачи различных сигналов Даль I, 86).

(65) Сумет – метель, вьюга; сугроб, снежный занос Даль IV, 36).

(66) …оружие на орала перековано! – Неточная цитата из Святого Писания: «И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не буду более учиться воевать» (Ис 2, 4). Орало (церк. – слав.) – плуг.

(67) …воин Андонисий… – Здесь, возможно: искаженное имя Адонис – в греческой мифологии бог плодородия финикийско-сирийского происхождения: прекрасный юноша, возлюбленный Афродиты. Культ Адониса связан с умиранием и возрождением природы.

(68) …в Русь уйдем?.. – В Сибири Русью, Россией часто называли европейскую часть России.

(69) Росшивни – сани.

(70) Могутный – мощный, сильный (Даль II, 337).

(71) Чресла – мн. число от «чересла» (ср.) – поясница, окружность тела над тазом Даль IV, 59).

(72) Они теперь, небось, сидят, место для моей могилы выбирают… – Аллюзия на обряд «красных похорон», возникший в 1918 г. и призванный заменить церковное отпевание. Ритуал «красных похорон» был выработан при похоронах революционных деятелей на Марсовом поле в Петрограде и включал в себя речи ораторов о борьбе, ее неизбежных жертвах и грядущей победе, пение революционных песен и звучание похоронного марша. Описание «красных похорон» можно было встретить в 1920-е годы в различных газетах и журналах, а в литературе – в лирике поэтов «пролеткульта» 1918–1919 гг., поэме В. Маяковского «Владимир Ильич Ленин» (1924). Сострадание к лишенным христианского погребения отразилось в дневниках и художественных произведениях И. Бунина, М. Пришвина, А. Платонова, Л. Леонова и других русских писателей (см.: Корниенко Н.В. «Сказано русским языком…»: Андрей Платонов и Михаил Шолохов: Встречи в русской литературе. С. 211–219). Новый обряд с трудом входил в народную жизнь, вызывая недоумение и страх. Например, в романе Л. Леонова «Вор» (1927) похороны Тани Векшиной «без песнословий и ладана, по-красному» даже у привыкшего ко многому в новой жизни крестьянина Николая Заварихина рождают сомнение: «Митя… ведь нехорошо? А? <…> А вот лежит… одна. Псалтырь бы почитать. Я не знаю, как по-вашему-то» (Кр. Н. 1927. № 7. С. 4).

(73) Подручник – молитвенный коврик, используемый для того, чтобы полагать на него руки при земных поклонах. Представляет собою особым образом сшитый из лоскутов материи квадрат, простеганный и набитый волосом или иным материалом. Определенный рисунок, по которому сшиваются лоскуты, символизируют девять ангельских чинов. Назначение подручника состоит в том, чтобы при земных поклонах руки во время молитвы сохранялись чистыми. Новообрядческая церковь вместе с отменой земных поклонов при патриархе Никоне потребность в подручниках утратила.

(74) Будем читать и пояснять им Маргарит, Ефрема Сирина… – «Маргарит»-византийский и древнерусский сборник, состоящий из избранных слов, бесед и поучений св. Иоанна Златоуста.

Ефрем Сирин – св. подвижник, проповедник. Жил в IV в., умер в 373 г. Оставил много толкований на Святое Писание и других сочинений, переведенных на греческий язык и читавшихся в церквах, умилительные молитвы и песнопения, сочинения аскетического характера.

(75) Сигун – от «сигать» – прыгать; прыгун, скакун Даль IV, 181).

(76) Проскамедия – игра слов, от «проскомидия» (греч.) – часть литургии, при которой готовят дары на жертвеннике для освящения.

(77) Орден Трудового Красного Знамени – учрежден VIII Всероссийским съездом Советов 28 декабря 1920 г. для награждения за трудовые подвиги и отличия.

(78) Николай Мирликийский – Архиепископ Мирликийский, великий христианский святой (?-342). Прославился чудотворениями при жизни и после смерти. Святой Николая чтится повсеместно в христианской Церкви, западной и восточной, часто даже между мусульман, живущих на Востоке. В русской традиции Николай Чудотворец, Николай Угодник – народный, крестьянский святой. Он часто представляется тихим и кротким странником, заступником бедных и страждущих, целителем, кормильцем. Память 22 мая и 19 декабря.

(79) …неустанно пела акафисты… – Акафист – наименование особенных хвалебных песнопений в честь Спасителя, Божьей Матери и святых.

(80) А девки стриженые, юбки в насмешку над верой колоколом сшиты… – См. письмо Иванова А. М. Горькому от 20 декабря 1925 г.: «…в семьях развал, самый пустяковый блуд, этакие, черт знает, какие девки появились с алиментами, со стрижеными волосами» (С. 327).

(81) Авраамий Палицын – (в мире Аверкий Иванович) (?-1627) – келарь (в монастырях – заведующий монастырским столом, кладовой) Троице-Сергиевой Лавры, известный в русской истории выдающейся патриотической деятельностью в эпоху Смутного времени. Автор «Сказания келаря Авраамия Палицына» – памятника письменности XVII в., описывающего события Смутного времени, главным образом осаду Троицкой Лавры.

(82) Тень-пядень – от «пядь» – старинная мера длины, равная расстоянию между концами растянутых большого и указательного пальцев.

(83) Трижды и трою – троекратно, три раза (Даль IV, 431).

(84) Перепись – первая перепись населения в Советской России проводилась в 1920 г.

(85) Антихристова печать – знак на правой руке и на лбу, которым, по Святому Писанию, будут отмечены поклонники антихриста. В Петровскую эпоху крестообразный знак на левой руке солдат («рекрутское пятно») старообрядцы отождествляли с антихристовой печатью. В советское время антихристовой печатью в народе называли след от прививки оспы, пятиконечную звезду и т. п.

(86) …под Кронштадтом… – Имеется в виду Кронштадтское восстание 1-18 марта 1921 г. – вооруженное выступление гарнизона Кронштадта и экипажей некоторых кораблей Балтийского флота. Вызвано было недовольством политикой «военного коммунизма», усилившимся в конце 1920 – начале 1921 г. в связи с неурожаем, хозяйственной разрухой и голодом. Лозунги восстания: «Вся власть Советам, а не коммунистам!», «Советы без коммунистов!» и т. п. Подавлено частями Красной Армии. Кронштадтскому восстанию посвящена пьеса Вс. Иванова «Блокада» (1928).

(87) Содом – в Библии один из двух городов у устья реки Иордан или на западном побережье Мертвого моря, жители которых погрязли в распутстве и за это были испепелены огнем, посланным с небес. Из пламени Бог вывел только Лота с семьею. Переносное значение: Содом и Гоморра – беспорядок, хаос, разврат.

(88) …на льду самая кунсткамера-то и началась… – Обыгрывается значение слова: кунсткамера – название различных исторических, художественных, естественнонаучных и др. коллекций и место их хранения.

(89) Супони – ремни, которыми стягивают хомут под шеей лошади Даль IV, 361).

Рассказы 1916–1921 *

В раздел включены ранние рассказы Вс. Иванова, созданные в сибирский период его творчества и предшествовавшие работе над ТТ.

Первые рассказы писателя, написанные в Сибири в 1916–1920 гг., включают в себя немалый, около 50, корпус текстов. Большая часть их публиковалась в сибирских газетах того времени. Переизданы в книге: Неизвестный Всеволод Иванов: Материалы биографии и творчества. М.: ИМЛИ РАН, 2010. Тематически они очень различны: это легенды об «ушедшей Сибири» («Сон Ермака», «Рао» и др.), стилизации под произведения казахского фольклора («Завещание», «Киргизские сказки» и др.), бытовые жанровые зарисовки из жизни цирковых артистов и бродячих актеров («Гривенник», «Дуэн-Хэ» и др.). Из сибирских рассказов для настоящего издания выбраны те, которые приближаются по своей тематике и стилистике к книге ТТ. Расположенные в хронологическом порядке, рассказы дают представление о творческой эволюции писателя.

Печатаются по изданию: Неизвестный Всеволод Иванов: Материалы биографии и творчества (рассказ «Купоросный Федот» печатается по книге Вс. Тараканова (псевдоним Вс. Иванова) «Рогульки», 1919). В Примечаниях к каждому рассказу дается указание на первую публикацию. Рассказ «Полая Арапия» (1921) в 1920 – начале 1930-х годов издавался несколько раз (см. Примечания). Последнее прижизненное издание датируется 1932 г. Переиздание: Иванов Вс. Бронепоезд 14–69. М.: Вече, 2012. В настоящем издании рассказ печатается по СС-7.

В критике 1916–1920 гг. отклики на рассказы Вс. Иванова этого времени не выявлены. В 1960–1980 гг. исследователи анализировали некоторые ранние произведения Вс. Иванова, выявляя их истоки и внутреннюю связь с творчеством писателя последующих периодов (см.: Беленький Е. На всю жизнь // Судьбы, связанные с Омском. Омск, 1979. Кн. 2. С. 177–210; Гладковская Л. А. Жизнелюбивый талант. Л., 1988. С. 9–26; Минокин М. О раннем творчестве Всеволода Иванова // Русская литература. 1959. № 3. С. 202–203; Янко М. Д. Литературное Зауралье. Курган, 1960. С. 102–108; Пудалова Л. А. Сибирские рассказы Всеволода Иванова: Становление жанра рассказа в раннем творчестве писателя. Дис… канд. филол. наук. Иркутск, 1966).

Защитник и подсудимый *

Впервые: однодневная газета «День служащих» (общество взаимопомощи приказчиков). Курган, 1916. 19 февр. С. 3, с подзаголовком: «Этюд».

(1) … из деревни Студеной, Ободранной волости… – Аллюзия к поэме НА. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо…», где названия деревень «Заплатова, Дырявина, / Разутова, Знобишина, / Горелова, Неелова, / Неурожайка тож» и «Пустопорожней волости» указывают на нужду и бедственную жизнь народа. Связь с поэмой не случайна: Н. А. Некрасов был одним из любимых поэтов курганского друга Вс. Иванова – сибирского поэта-самоучки К. К. Худякова.

Вертельщик Семен *

Впервые: Народная газета (Орган Союза сибирских маслоделательных артелей). Курган, 1916. 20 окт. С. 845–848.

В основу рассказа легли события из биографии Вс. Иванова – работа в типографиях Павлодара в 1910–1912 гг., где писатель, как и его герой, был вертельщиком печатной машины, и Кургана в 1915–1917 гг., в частности в типографии А. И. Кочешева (см.: Янко М. Д. Писатели Зауралья. Курган, 1960. С. 103–104).

(1) …три розовые бумажки, да одну синюю… – Бумажные ассигнации: на красно-розовой бумаге печатались 10 рублей, на синей – 5 рублей.

(2) «Серебром играет улочка…» – В текст этого рассказа и некоторых других, написанных в 1916–1917 гг., Вс. Иванов включал строки частушек тех лет. Об интересе писателя к этому жанру народной словесности свидетельствовала и его заметка «Война и отражение ее в частушках», начинавшаяся словами: «Гигантский мертвый шаг человечества и гибели, как говорят пацифисты, и к лучшему будущему, как говорят идеологи войны, не мог не отразиться на поэзии нашей деревни – частушках. Из бездны страдания пытаются окрылиться при помощи хотя этой примитивной музыкальной силы, как частушка» (Степная речь. 1917. 23 февр. С. 3).

(3) Напередки – впредь, в будущем (Даль II, 455).

(4) Ударил в голову серыми казанками дурман… – «Казанки» – вероятно, от «казаться» – представляться, принимать вид обманчивый или сомнительный Даль II, 73).

(5) Кислушка – брага, приготовленная с небольшим количеством сахара; напиток из кислого меда, настоянного на хмеле Даль II, 111).

В зареве пожара *

Впервые: Народная газета. Курган, 1916. 25 дек. С. 1039–1043, с подзаголовком: «Эскиз».

(1) Разговеться – поесть после поста впервые скоромную пищу Даль IV, 22).

(2) Паек – так места не жалко? – В России в XIX – начале XX в. семьи, из которых кормильцы были взяты на войну, получали пособие от государства, по аналогии с солдатским пайком, называемое пайком. Существовало даже слово «паечницы» – жены ратников Даль III, 9).

(3) Гривна – 10 копеек Даль I, 395).

(4) Доспеть – сделать, смастерить Даль I, 478).

(5) Снится Марье сон. – Первая часть сна героини, представляющая идиллическую картину семейного счастья, возможно, отсылает к сну Дарьи из поэмы Н. А. Некрасова «Мороз, Красный нос» (1863): «И снится ей жаркое лето – / Не вся еще рожь свезена…» (ч. II, гл. XXXIII–XXXIV). Не исключено, что и финал рассказа, в котором «день торжественный и чистый в серебряном одеянии» контрастно противостоит описанию горя матери, восходит к заключительным строкам поэмы о смерти Дарьи, где описан «.. лес / В серебряно-матовый иней / Наряженный, полный чудес, / Влекущий неведомой тайной, / Глубоко бесстрастный…».

Сын человеческий *

Впервые: газета «Степная речь» (Петропавловск, 1917. 1 янв.), с подзаголовком: «Из цикла „Злоявь“». Рассказ имел посвящение: Поев. Ал. Меньшикову.

Автограф рассказа хранится в РО ИРЛИ(Ф. 185. Архив B.C. Миролюбова. On. 1. Ед. хр. 1537). Посвящение в автографе отсутствует. В правом углу проставлена дата: 1916 г. Внизу, на последней странице, написано: «Автор: наборщик типографии „Народной газеты“ Всеволод Вячеславович Иванов». Вероятно, Вс. Иванов послал рассказ в 1916 или 1917 г. B.C. Миролюбову – редактору-издателю «Журнала для всех». Рассказ напечатан не был. Между двумя источниками существуют некоторые разночтения стилистического характера. Ср.: «В убогой комнатке, на ветхой деревянной кровати – умирает мать» (РО ИРЛИ) – «В бедной комнате на кровати больная мать» (Степная речь); «Я иду, таскаю кирпичи, помогаю класть каменные колыбели» (РО ИРЛИ) – «И я кладу каменные исполинские колыбели для младенцев человечества» (Степная речь) и т. п. После слов: «И машины поглотили у них истинно человеческое» (Степная речь) – в автографе идет текст: «Я хотел сорвать солнце и разделить между людьми, чтобы при каждом было его светило! Но разве у раба может быть светило – его светило головешка! А я думал!..»

По предположению Л. А. Пудаловой, рассказ посвящался одному из издателей петропавловской газеты «Ишимская степь» (после 1913 г. – «Приишимье»), в которой в 1916–1917 гг. печатался Вс. Иванов (см.: Пудалова Л. А. Указ. соч.). Информацией о цикле «Злоявь» не располагаем.

Помещая вырезку из газеты «Степная речь» в самодельную книгу «Зеленое пламя», Иванов вычеркнул подзаголовок и посвящение.

(1) …змея каст… – Касты – замкнутые эндогамные группы людей, обособившиеся вследствие выполнения специфических социальных функций, наследственных занятий и профессий, принадлежности к определенной этнической или религиозной общности. Характерны для Древнего Египта, Индии, Перу.

Дед Антон *

Впервые: Сборник пролетарских писателей / Под ред. А. М. Горького, А. Сереброва, А. Чапыгина. Пг., 1917. С. 97–107.

Один из рассказов, посланных Вс. Ивановым из Сибири А. М. Горькому. Отправляя рассказ, Вс. Иванов писал: «Посылаю „Деда Антона“. Извиняюсь, если не понравится, – но я буду посылать не избранное, а все рядовое, дабы Вы могли указать мне худые стороны моего письма» (после 17/(30) октября 1916 г. – СС-3 Т. 8. С. 531). В ответном письме приблизительно от 3 (16) февраля 1917 г. А. М. Горький сообщал: «Два Ваших рассказа будут напечатаны в „Сборнике произведений писателей-пролетариев“ и уже сданы в типографию. <…> Вот что, сударь мой: Вы, несомненно, человек талантливый, Ваша способность к литературе вне спора. Но если Вы желаете не потерять себя, не растратиться по мелочам, без пользы, – Вы должны серьезно заняться самообразованием» (Иванов Вс. Переписка с А. М. Горьким; Из дневников и записных книжек. С. 9).

(1) Бахвалиться – хвалиться, хвастаться (Даль I, 55).

(2) Блянба (блямба) – оплеуха, сильный удар кулаком Даль I, 100).

(3) Анадысь – на днях Даль I, 10).

(4) …в бабки его обдул Минька, да всего-то три гнезда. – В игре в мяч: бабка-это палка, колышек, воткнутый в землю на некотором расстоянии от играющих для обозначения границы; гнездо – четыре бабки.

(5) Струбачить – возможно, искаж.: «стобурчить» (диал.) – поднять вверх.

(6) Парнята – парень.

(7) Настримнежим – возможно, от «стремень», «стремнина» – место бурного и стремительного течения воды в реке; или от «стремить» – устремлять, направлять. Здесь: пустить в реку с сильным течением, чтобы испробовать Даль IV, 339).

(8) Бешмет – стеганое татарское полукафтанье; простой суконный кафтан с кожаной оторочкой, обшитый на рукавах, у кисти и в других местах Даль I, 85).

(9) …был отец атаманом в поселке ~ ездил к атаману отдела… – Атаман – звание каждого выборного вождя, начальника, лидера в казачьих обществах. Первоначальное значение слова – «отец-витязь» или «отец мужей». Известны атаманы войсковые, походные, наказные, округов, поселков, хуторов, мелких отрядов.

Отделы – части казачьей области, по количеству населения способные выставить первоочередной полк. Атаманы отделов назначались из генералов-казаков. Вместе со своим Правлением они следили за общественным порядком, утверждали выборных столичных атаманов, контролировали их деятельность, ведали мобилизациями, учебными сборами и пр.

(10) Бродни – высокие кожаные непромокаемые сапоги без каблуков Даль I, 129).

(11) Бастрик – ремень, стяг, которым сено и солома притягиваются на возу Даль I, 53).

(12) Сходка – сход станичный, собрание представителей от казачьего населения станицы и от хуторов для решения важных хозяйственных и административных вопросов, участвуют в нем выборные, в зависимости от величины поселений – «десятидворные», «двадцатидворные» или «тридцатидворные».

(13) Пригон – скотный двор Даль III, 408).

(14) Укрючина – жердь с веревкой, арканом или петлей на конце для поимки пасущихся коней Даль IV, 486).

(15) Рогульки – водяные орехи.

(16) Буркалы – глаза навыкате Даль I, 143).

(17) Схлыздил – попятился, не устоял, струсил.

(18) Болтушка – мучная каша. Этим же словом называют мелко нарезанную свекольную ботву, напаренную и заквашенную в квасе Даль I, 111).

(19) Таганка – от «таган» – железный обруч на ножках, под которым разводят огонь, ставя на него варево Даль IV, 385).

(20) «Казачье солнышко» – месяц. Казаки, как правило, начинали свои военные походы ночью.

(21) Матаня – песня-частушка, в которой поется о матане – милом, милой (Даль II, 307).

(22) …еще закурдачил… – от «закурдычиться» – загуляться.

Купоросный Федот *

Впервые: газета «Земля и труд» (Орган объединенной социалистической мысли). Курган, 1919, 7 апр. Подпись: Вс. Тараканов.

В вырезку из газеты, вклеенную в книжку «Рассказы», фиолетовыми чернилами внесен ряд исправлений стилистического характера, изменено абзацное членение. Авторская правка, внесенная в текст при подготовке книги «Рогульки», помимо стилистического характера (диалектное слово «станавина» заменено на «исподняя» и др.), была направлена на раскрытие «тайного тайных» души героя. Так, фрагмент фразы «…и точно на послухах у кого эта мысль была…» – изменен на: «…и точно спрятана где была эта мысль…»; «И остекливши, сказал…» – на: «И всполыхнув, сказал…»; к словам учителя: «Коли горит голова, лучше не кричать…» – добавлено: «А коли болит душа».

(1) Купоросный – (о человеке) сердитый, упрямый, брюзгливый, ворчливый Даль II, 221).

(2) Миликтриса Кирьбитьевна – Милитриса Кирбитьевна – персонаж русских народных сказок.

(3) …в инакову пору… – в другое время Даль II, 45).

(4) Угаивать – от «гай» – дубрава, роща, лес; иногда лес уже истреблен, остается одно название «гая» Даль I, 340). Здесь, видимо: корчевать.

(5) Причесть – возможно, от «причет» – присловье, поговорка.

(6) Зажига – тот, кто подстрекает к чему-либо, зачинщик Даль I, 578).

(7) Хлопнулся – упал, свалился.

(8) Челдония – от «челдон» – бродяга, беглый, каторжник; русский старожил Сибири; необразованный некультурный человек.

(9) …со стражбой в голосе… – с мукой, страданием в голосе.

(10) Хлуп – букв. – хвостец, кончик крестца у птицы Даль IV, 259). Возможно, слово в реплике Федота связано по смыслу с пословицей: «Глуп как хлуп» (См.: Пу-далова Л.А. У истоков раннего творчества Всеволода Иванова // Всеволод Иванов: Тр. межвузовской конференции, посвященной 70-летию со дня рождения писателя. Омск, 1970. С. 75).

(11) Согра – болотистая равнина, с кочкарником, ельником, вереском. Даль IV, 259). Заглавие «Согры» Вс. Иванов выбрал для газеты, которую намеревался издавать в Омске в 1918 г. (вышел только № 1 от 15 апреля 1918 г.).

(12) Персть – пыль, прах Даль III, 102).

(13) Орясина – жердь, шест Даль II, 693).

(14) Исподняя – нижняя рубаха, юбка Даль И, 55).

(15) Елань – обширная прогалина, голая, открытая равнина, поляна Даль I, 518).

(16) Талагай – лентяй, шатун; неуч, невежа; сторонний чужой мужик, отличный по одежде.

(17) Улыба – ласковый человек.

(18) Вы мне тюрюрю не говорите. – Тюрюрюкатъ – насвистывать, напевать, петь пташкой; тюрюлюкать – играть на дудочке, сопелке. Есть также в словаре Даля слово «тюрить», обозначающее «врать», «путать», «молоть». «„Тюрюря“, употребленная Вс. Ивановым, значит – лживое насвистывание, запутывающее человека, ловкая ложь» (Пудалова Л. А. У истоков раннего творчества Всеволода Иванова. С. 83).

(19) Почесъ – почти.

(20) Брякуша – врун, пустомеля (Даль I, 134).

(21) Ослонять – окружать, обносить чем-либо Даль II, 699).

(22) Оглух – вероятно, связано по значению с «оглохнуть» и «оглумиться» – ошеломить, лишить сознания, памяти.

Анделушкино счастье *

Впервые: газета «Заря» (Ежедневная общественно-политическая и литературная газета). Омск, 1919. 26 янв. (№ 18); 28 янв. (№ 19); 29 янв. (№ 20). Подпись: Вс. Иванов-Тараканов.

Вырезка из газеты «Заря» с текстом рассказа «Анделушкино счастье» (без подписи Иванова) имеется в самодельной книге А. Сорокина «А. С. Сорокин. Сибирский писатель. Сборник» (ГИАОО. Ф. 1073. On. 1. Д. 512. Л. 2–5). Сорокин включил в состав своей книги и другие рассказы Вс. Иванова («Гривенник», «Две гранки» и др.), авторство которых приписывал себе.

При подготовке книги «Рассказы» в опубликованный в «Заре» текст Вс. Иванов внес исправления: на с. 10–15 – простым карандашом, на с. 17–18 – фиолетовыми чернилами. Карандашом зачеркнуты следующие фрагменты текста: «А когда ветерок вздохнет… думы благовестные навевает»; «Мысли нелепые, хромые, увалами перескакивали с ровного на ухабистые»; «Говорят – о разном: о сенах, рыбалке, переселенцах. Переселенцев едко и со смаком бранят»; диалог писаря и Ворошилина («По случаю праздника ~ Сбирается народ»). Правка, внесенная чернилами, носит стилистический характер: в ряде мест изменено абзацное членение, исправлены формы слов, в нескольких фразах зачеркнуты отдельные слова.

(1) Лет ему девятнадцать, а походит он на парнишку – В описании Анделушки, вероятно, отразился облик слабоумного младшего брата Вс. Иванова Палладия: «Ему уже девятнадцать лет, но он похож на ребенка. И тонкорук, и тонконог, с вздувшимся животом» (Иванов Вс. Автобиография // Клейнборт Л. М. Очерки народной литературы. Л., 1924, С. 243).

(2) …древлей веры придерживались… – т. е. были староверами.

(3) Фелисада Андреевна – вероятно, прототипом героини стала тетка Вс. Иванова, сестра его матери, Анфиса Семеновна (в автобиографическом романе «Похождения факира» (1935) ее имя – Фелицата Семеновна), в доме которой в Павлодаре Иванов жил в 1909–1910 гг.

(4) Аракчин – у киргизов, казахов, персов – головной убор, шапочка типа тюбетейки, покрывающая самую верхушку бритой головы; здесь: вершина.

(5) Газырчах – возможно, от «каршига» (казах.) – ястреб.

(6) Жил-был премудрый человек, по имени Пафнутий. ~ И така в ней правда вмешшатся и…и… – Истоки старообрядческой легенды о старце Пафнутий не выявлены.

(7) Двоедан – платящий дань двум государям, подданный двух владельцев. В Сибири раскольники назывались и звали себя двоеданами, потому что до 1782 г. платили двойную подать Даль I, 419).

(8) На Петра и Павла… – Праздник святых первоверховных апостолов Петра и Павла, отмечается 12 июля.

(9) Чапан – верхняя крестьянская одежда из домотканого полотна Даль IV, 582).

(10) …псалтыри царя Алексея… – Алексей Михайлович (1629–1676) – русский царь из дома Романовых, обладал мягким, добродушным и отзывчивым характером, что определило его прозвище «Тишайший». При Алексее Михайловиче произошел раскол Русской православной церкви.

(11) За котору стары люди страдали. Жглись. – Речь идет о самосожжениях старообрядцев за веру.

(12) Октоих – богослужебная православная книга. Содержит тексты изменяемых молитвословий восьми гласов (особых напевов) на каждый день недели.

(13) Запрокудить – изгадить, напакостить Даль I, 622).

(14) «Аще ли же образа… ~ плоть Господь состави…» – Неточная цитата из поучений Преп. Иоанна Дамаскина: «Тело есть воистину соединенное с Божеством, еже от Святые Девы начало восприя, не яко вознесшееся Тело с Небесе нисходит, но яко самый хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Божию. Аще ли же образа, како бывает, ищеши, довольно ти есть услышати, яко Духом Святым: имже образом и от Богородицы Духом Святым Себе Самому и в Себе Самом плоть Господь состави: ниже более что вем, но токмо яко Божие Слово истинное, действительное и всемощное есть, образ же неиспытанный» (Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. Кн. 4, гл. 13).

Клуа-Лао *

Впервые: «Рогульки». Омск, 1919. С. 40–46.

В первой половине 1920-х годов Вс. Иванов публикует несколько своих ранних рассказов в московских периодических изданиях. Рассказ «Клуа-Лао» был напечатан в журнале «Огонек» (1924. № 47 (86). 16 нояб. С. 12–15), под заглавием: «Клуа-Лао, дух родины».

Во время своих странствий по Сибири и Дальнему Востоку Вс. Иванов не единожды встречался с китайцами. В автобиографической «Истории моих книг» упоминается, например, китаец-фокусник, владелец одного из ярмарочных балаганов, у которого Иванов работал в 1915 г. «Китайская тема» нашла отражение в рассказах первого петроградского сборника Вс. Иванова «Седьмой берег» (1922); в повести «Бронепоезд 14–69» (1922), романе «Иприт» (1925).

При публикации в журнале «Огонек» в рассказе были сделаны сокращения, которые, в первую очередь, коснулись его религиозной проблематики. Слово «Бог» заменяется на «дух», снимаются все упоминания о православном обряде похорон, эпизоды пения «Вечной памяти», чтения молитв «Отче наш» и «Верую» и т. п. Кроме идеологических сокращений, естественных для безбожных 1920-х годов, сняты фразы, видимо, по мнению редакторов, представлявшие плотогонщиков в неприглядном виде: «– Табаку вот нету, вымок ~ Не тронь»; «Во все горло песни пели. Обнимались, матерились» и др. Сокращению подверглось также упоминание о тоске по родине («А я думал, ты так маишься. По родине, значит…») и фрагмент текста о смерти китайца («Как и десять дней назад ~ гнилого в воде дерева»), возможно, из-за излишней натуралистичности описания. Внесен был ряд изменений стилистического характера: слово «быдто» заменено на «будто», «чо» на «что» и т. п. Из добавленных в текст фрагментов стоит упомянуть лирическое отступление в духе ивановской стилистической манеры начала 1920-х годов, подобные часто встречаются в «Партизанских повестях»: «Чужая, ты, далекая земля. И осетры невиданных размеров, плещущиеся бесстрашно в реках, как облака, и наполненные незнаемыми запахами камни!

Глубокая непройденная веслом, как эта река Тэя, наша жизнь!..»

(1) Распроязви (бран.) – от «язвить» – ранить, оскорбить, причинять боль.

(2) Немаканый (сиб.) – некрещеный.

(3) Беспалых – персонаж с такой фамилией появится в повести «Партизаны» (1921).

(4) Басней – красивее, лучше (Даль I, 52).

(5) «Верую…» – начальное слово «Символа веры», одной из главных христианских молитв, содержащей краткое изложение основ православного вероучения.

(6) «Со святыми-и…у-у-упокой…» – В описании похорон китайца можно увидеть отдельные элементы церковного отпевания усопшего, в частности, во время отпевания после пения заупокойных тропарей следует молитвословие заупокойного канона с пением после 6-й песни: «Со святыми упокой…».

Духмяные степи *

Впервые: «Рогульки». Омск, 1919. С. 47–55. Под заглавием: «Степь духмяная». В журнале «Огонек» (1925. № 33. 9 авг. С. 8–9) печатался под заглавием: «Родная земля».

В книге «Рогульки» заглавие «Степь духмяная» исправлено Вс. Ивановым фиолетовыми чернилами на «Духмяные степи». При перепечатке в «Огоньке» сокращены некоторые фразы, передающие размышления инженера: «Нет границы между умом и сумасшествием», – подумал инженер, набивая трубку; «Но то, предтеча, понял инженер, сильной, влекущей к жертвам мысли, – не уходило»; «…и с трудом выпуская буквы, сказал внесознательно:

– Угол падения равен…»; «– Шалишь, – сказал Янусов. А чем и кто – не добавил».

Образ мудреца, дуваны Огюса, встречается в более раннем по времени написания рассказе «Отверни лицо твое» (Заря. 1919. 7 янв.).

(1) Одна берта баромыс, онусон остановка делать можня (казах.) – одну версту проедем, там остановится можно.

(2) Мазарка – от «мазар», «мазарки» (казах.) – могила, кладбище. Здесь, вероятно: жилище.

(3) Дувана – от «диуана» (казах.) – дервиш, мудрец; странник, скиталец, бродяга; блаженный, юродивый; шаман.

(4) Взыскующий Града – ставшие устойчивым выражением слова из Послания ап. Павла: «Итак выйдем к Нему за стан, нося Его поругание; ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр 13, 13–14).

(5) Тальник (тало, тал) – кустарная ива, верба.

(6) Чаксы – от «жаксы» (казах.) – хорошо.

(7) Айран – у татарских народов разболтанная простокваша для питья.

(8) Айран копь – от «коп» (казах.) – много.

(9) Аман (казах.) – здравствуй.

(10) Щикур (казах.) – слава богу.

(11) Ичики (ичиги) – азиатская сафьяновая обувь, полусапожки на тонкой подошве; носятся на босу ногу.

(12) Ни-дей-сыз (казах.) – что вы сказали?

(13) Баланка – от «бала» (казах.) – ребенок, мальчишка.

(14) Джут – зимняя бескормица скота в районах отгонного животноводства, вызванная обледенением пастбищ.

(15) Чарайды – от «жарайды» (казах.) – ладно, хорошо.

(16) Пути мои смутны, как сон… – вспомнил он слова какого-то персидского поэта. – Источник цитаты не выявлен.

(17) Стени – тени, призраки. Л. Пудалова в своем исследовании указывала: «…слово „стень“ мне довелось слышать в речи Марии Николаевны Ухаловой, рожд. 1907 г., из г. Ялутовска (район Тюмени) <…>: „Это слово старинное, деревенское, челдонское, слово из поговорок западно-сибирских. У нас, в Западной Сибири, около Тюмени, говорят: „Как стень“, – значит, как скилет, шкилет или как тень. А еще это слово означает то, что кажется…“» (Пудалова Л. А. Сибирские рассказы Всеволода Иванова. С. 107).

(18) Купа – ватное стеганое пальто Даль И, 219).

(19) Нига – от «неге» (казах.) – почему.

(20) Самокладка – народная песня.

Полая Арапия *

Впервые: Правда. 1922. 5 апр. С. 4.

Практически без изменений газетный вариант текста включался в сборники Вс. Иванова: СБ (2-е изд. 1923), «Рассказы» (М., 1923), «Избранное» (Харьков, 1923). В том же году рассказ вышел отдельным изданием: «Полая Арапия». М., 1923. Готовя рассказ в СС-7, Вс. Иванов внес правку, в целом направленную на прояснение отдельных мест в тексте. Во 2-й главе сделана более ясной реплика матери: «– Иди, иди!.. Направлю»; конкретизированы слова Фаддея: «– Начинать придется, – сказал Фаддей. – Жрать. <…> Ерепениться тебе, кустябина. Лопай, а не то вылью. Смотри на меня». В 3-й главе изменение коснулось фраз: «– Слезой не поможем, – сказал Мирон. – Помер и помер»; «– Ешь… тебе оставила. Корка. Хлебушко»; в 5-й главе – «Далеки вы, земли Арапские!» Еще более страшным смыслом наполнились после исправления реплики Егорки: «– Бросай!.. мое… Мой кусок, – моя невеста…», – и мальчишек: «– Сожрет!.. Невесту-то» (6-я глава); а также финал рассказа: «…совал ей в руку молоток. „Сожрут“, – подумал Мирон. Он прижал голову…»

С этими изменениями рассказ перепечатывался в издании: Иванов Вс. Избранные сочинения 1920-1930-х гг. М.; Л., 1932.

Несмотря на многократные попытки автора переиздать «Полую Арапию» в последующие годы, ни одна из них успехом не увенчалась. В «Заключении об „Избранном“ Вс. Вяч. Иванова» от 19 октября 1946 г. разъяснялось, почему рассказ «Полая Арапия», как и рассказы ТТ, «нельзя рекомендовать к изданию»: «Вся картина предельно натуралистична, отвратительна…» (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 10. Ед. хр. 1380. Л. 178). Рассказ никогда не переиздавался при жизни писателя.

Вс. Иванов оставил воспоминания об истории создания очень важного для него рассказа. Этот фрагмент из «Истории моих книг» полностью не был опубликован и приводится нами по правленым страницам: «В 1921 г. по предложению М. И. Ульяновой, работавшей тогда в „Правде“, я ездил в Поволжье, чтобы писать о голоде. Очерки у меня не получились. Я написал рассказ „Полая Арапия“, о голоде. Рассказ этот, даже после напечатания его в „Правде“, издатели брали („печатали“ – здесь и далее курсивом в скобках обозначен зачеркнутый автором текст) неохотно. Приукрашение действительности, столь свойственное редакторам и издателям, начинало действовать. Отдавая должное художественным достоинствам рассказа, они каждый раз считали печатание его „несвоевременным“, словно мы будем казаться сильнее от того, если будем замалчивать („утверждать“) то, что после Гражданской войны у нас не было ни голода, ни разрухи („не было случаев людоедства“)» (ЛА).

Описанные в рассказе события относятся к 1921 г. В результате засухи и неурожая 1921 г., охвативших около 40 % посевных площадей, особенно район Поволжья, голодало более 33 % населения. Катастрофическое увеличение числа голодающих можно проследить по цифрам в центральных газетах того времени: по данным газеты «Известия», в октябре 1921 г. – 21 073 000 человек (из них 8 700 000 детей); в декабре 1921 г. – 23 227 000 человек. Весной 1922 г. количество голодающих достигло 30 миллионов человек. В июле 1921 г. организован Помгол – Центральная комиссия помощи голодающим при ВЦИК (председатель – М. И. Калинин), которая занималась изысканием государственных, общественных, собранных за границей средств для борьбы с голодом.

В периодике 1921–1922 гг. тема голода не замалчивалась, однако рассказ Вс. Иванова, хотя и напечатанный в «Правде», существенно отличался от характерных для того времени газетных статей и публикуемых художественных текстов. Основная направленность заметок, очерков, рассказов, стихов постоянной рубрики «Правды» «На голодном фронте» была связана с помощью голодающим (см. характерные заголовки: «На помощь голодным», «Первое судно на Поволжье», «Семена для голодающих», «Продовольствие из Праги», «Закупка хлеба на изъятие», «Деятельность международного комитета помощи голодающим при Коминтерне» и т. п. – в газете «Правда» за апрель 1921 г.).

Рассказ Вс. Иванова стал одним из первых в советской прозе раскрывших тему голода, чуть позднее были написаны пьеса «Голод» (1922) и рассказы («Хлеб наш насущный» и др.) А. С. Неверова; роман-дневник «Голод» (1923) и рассказы («6.000», «Дело № 11» и др.) С. Семенова; «Повесть о муках голода и любви» (1922) и рассказы Л. Гумилевского; «Третья столица» (1922) Б. Пильняка и др. В «Третьей столице» имеется прямая отсылка к ивановскому рассказу: «И последнее, о людоедстве в России. Это рассказал Всеволод Иванов – „Полой (почему – не белой?) Арапией“» (Пильняк Б. Третья столица. М, 1992. С. 128).

Критика 1920-х годов высоко оценила рассказ и противопоставляла «Полую Арапию» книге ТТ и прозе 1927–1928 гг. – «тупику фатализма», как произведение, наряду с «Бронепоездом 14–69» созданное в «первый революционный период» творчества писателя, «берущий начало в жизни трудовых масс» (Якубовский Г. Литературные блуждания. С. 122). В одной из первых статей о творчестве Вс. Иванова – «Новый Горький» В. Львова-Рогачевского – заглавие рассказа ассоциировалось с дореволюционной Россией, но не «окуровской», мещанской, а народной, эпической: «…этот стихийный поэт рассказывает нам о том, как преображается „Полая Арапия“ с ее стихийными снами, богами, легендами, с ее разбойно-удалыми и детски нежными песнями, с ее метелями и ветрами» (Современник. 1922. № 1. С. 151).

Восторженно писал о рассказе Вяч. Полонский: «Я не знаю <…> другого произведения, которое с такой потрясающей, почти осязательной силой показало бы голодного человека. „Голод“ Гамсуна по праву приобрел мировую известность. Но Гамсун показал мир глазами голодающего интеллигента <…>. Иванов, как и подобало крестьянскому писателю, дал облик голодающей массы, впавшей в первобытное, звериное состояние – на грани людоедства. Этот показ человека поистине страшен. Описания, сравнения, пейзаж даны в „Полой Арапии“ так, как если бы мир изображали те самые люди, которые мясом ближнего пытались утолить голод» (Полонский, 228).

Оценила рассказ и критика русского зарубежья. В статье «Литературные рисовальщики» Вл. Тукалевский отмечал: «Скоро, по крайней мере, словесную картину Вс. Иванова забыть нельзя. А ведь у него и конца-то нет, чтобы „зачеркнуть“ содержание. Так и не знаешь, разбили голову молотком и съели, или не разбили Миронову голову. А ведь у них-то, в Совдепии, не так уж страшно, если убивают и прочее, ко всяким ужасам привыкли. И может быть, в этой наивной стыдливости автора, остановившегося перед „убийством“ своего „героя“, и сказался подлинный художник» (Новая русская книга. Berlin, 1922. № 4. С. 123).

(1) Полая Арапия – заглавие рассказа принадлежит Вс. Иванову, образовано от слов: полый – растворенный, распахнутый настежь; открытый; и «Арапия» или «Белая Арапия» – легендарная неведомая страна из народных фантастических рассказов. Старинные русские книжники отличали от «черных арапов», обозначавших негров, белокожих представителей Аравии. Рассказы о «белых арапах» и стране, где они живут, имели хождение в народе. В ивановском описании Полой Арапии как страны изобилия соединились различные народные утопические легенды о «далеких землях» – Индийском и Опоньском царствах, Беловодье, Анапе, городе Игната и др. (см.: Чистов КВ. Русские народные утопические легенды XVII–XIX вв. М., 1967. С. 237–326).

(2) Жамка – от «жамкать» – сжимать, выжимать, мять; небольшой кусочек чего-либо сжатого, иногда воска (Даль I, 527).

(3) «Собирайтесь, православные, со усех концов!..» – Ироническая аллюзия призыва «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» (см.: Ханинова P.M. Поэтика малой прозы Вс. Иванова: психологический аспект. С. 85).

(4) Сарт – старинное название тюркского населения городов Средней Азии.

(5) Загорбок – [комментарий отсутствует в оригинальном издании]

(6) Каменка – печь; камни на печи в бане, на которые поддают пар Даль II, 81).

(7) Там, в Арапии, народ-то ~ черный и без попов. – Происхождение многих русских народных утопических легенд XVII в. было связано со старообрядцами, возможно, поэтому и в неведомой Арапии нет попов, хотя в целом в описании легендарной страны у Вс. Иванова отсутствует указание на ее праведность и сохранение там древлей, истинной веры.

Рассказы и повести 1926–1927 *

В раздел включены рассказы и повести Вс. Иванова, созданные в период работы над книгой ТТ и в гуле критики, обрушившейся на нее. Вместе с ТТ они составляют единый цикл.

На это первым указал В. Полонский в обзорной статье «Очерки современной литературы. О творчестве Всеволода Иванова» (Н. мир. 1929. № 1), объединив в третьей части статьи рассказы из книг ТТ, ДП, а также некоторые рассказы, публиковавшиеся в периодике 1920-х гг.: «Крысы», «Жизнь Смокотинина», «На покой», «Счастье епископа Валентина», «Бог Матвей», «Блаженный Ананий», «Плодородие», «Ночь», «Командир» (в статье опечатка, надо читать: «Комендант». – Е. П.), «Полынья»: «…все эти рассказы о людях, попавших под трактор истории. Отсюда мрачная философия упадка и гибели» (Полонский, 232). Полонский противопоставил указанные рассказы циклу революционных произведений писателя, созданных в 1-й половине 1920-х годов. В четвертой части статьи критик добавил к отмеченному циклу повесть «Гибель Железной» и рассказ «Подвиг Алексея Чемоданова», опубликованные в периодической печати в самом начале 1928 г., характеризуя их героев как «ряженых», «загримированных персонажей» из 7У (Там же. С. 234). В заключительной части статьи, анализируя рассказы «Особняк» и «Бамбуковая хижина», Полонский оценивает их как произведения, показывающие, что «этап „Тайное тайных“ исчерпывает себя» (Там же. С. 235). «Лейтмотивом» цикла «Тайное тайных» критик назвал «тему о гибели человеческой и о том, что человеку не дано знать, – откуда и почему наложено на него бремя жизни…» (Там же. С. 231).

Общность проблематики и образной системы книг ТТ и ДП отмечали и другие критики: «О человеческой жизни, о сокровенных ее тайнах рассказывают две последние книги Вс. Иванова. <…> они, эти две рецензируемые книги, являются прежде всего книгами противоречий» (Смирнов Ник. Книжное обозрение // Н. мир. 1927. № 20. С. 27); «Сборник Вс. Иванова „Дыхание пустыни“ состоит из рассказов неравной ценности. В нем нет такого тематического единства, каким отличается „Тайное тайных“, скорее остается впечатление случайных вещей. Наиболее сильно написан рассказ „На покой“. Сжато и сурово Вс. Иванов развертывает в нем любимую им теперь мысль о непонятности человеческих страстей и инстинктов. Та же самая мысль более или менее отчетливо выражена во всей 2-й части сборника. Ее следовало бы выделить в книгу такого же типа, как „Тайное тайных“» (Локс К. О прошлом и современном // Комсомольская правда. 1927. 24 июня. С. 3). С поэзией С. Есенина и «есенинщиной» как вредным идеологическим явлением сближал рассказы ДП критик Юл. Берзин. Противопоставляя ироничные рассказы «о пустыне» и «эльбрусские рассказы» из 1-й и 3-й частей книги, которые «все же носят печать „небольшой, но ухватистой силы“ (небольшой, конечно, не в смысле мастерского оформления), здоровой жизнерадостности» рассказам «о деревне» из 2-й части, критик отмечал: «.. в рассказах о деревне чувствуется уже некоторая усталость, некоторый надрыв, – то, что носит ходовое сейчас название „упадочности“ и ставит эти рассказы близко к другой книге автора „Тайное тайных“» (Берзин Юл. Среди книг и журналов // Красная газета. 1927. 28 апр. Утр. вып. С. 5).

Как «группа „Тайного“» – «серия рассказов и повестей, сгруппированных в сборник „Тайное тайных“ и вокруг него», – представлены те же рассказы и повести, с добавлением пьесы «Блокада» (1928), в «Литературной энциклопедии» 1930 г. Основным социальным фоном этих произведений Иванова названы «будни мещанской провинциальной России, с их ужасающей грязью, тоской, беспросветностью… Обстановка эта выглядит у Иванова почти апокалиптично, для писателя это нерушимая данность, в которой нельзя ничего ни понять, ни объяснить, непобедимый рок, перед которым бессильна сама революция» (Литературная энциклопедия. М., 1930. Т. 4. С. 403). Жанром, типичным для этого периода творчества писателя, яляется «короткая новелла, обычно воспроизводящая одну и ту же примитивную сюжетную схему торжества асоциального начала», которую отличает «решающая тенденция стиля» (Там же).

Сам Вс. Иванов рассматривал рассказы из двух книг, ТТ и ДП, а также произведения этого времени, опубликованные в периодической печати и не вошедшие в две указанные книги, как нечто единое. Подтверждением этому служит 3-й том СС-7, куда писатель включил следующие рассказы. Из ТТ: «Жизнь Смокотинина», «Полынья», «Поле», «Плодородие», «Ночь», «Пустыня Тууб-Коя»; из 2-го раздела книги ДП: «Крысы», «Зверье», «Старик», «Петел», «На покой», а также отдельные рассказы из периодики: «Счастье епископа Валентина», «Бог Матвей», «Блаженный Ананий», «Комендант» и некоторые другие.

В раздел Дополнения настоящего издания включены рассказы из книги ДП: «Крысы», «Зверье», «На покой», – а также опубликованные в периодике 19261927 гг. рассказы и повести: «Счастье епископа Валентина», «Бог Матвей», «Комендант», «Блаженный Ананий», «Гибель Железной». Все они вошли в подготовленные самим писателем 3-й и 5-й тома СС-7 и печатаются по этому изданию. Рассказы «Особняк» и «Подвиг Алексея Чемоданова», опубликованные единственный раз в журналах 1928 г. (см. примечания) и не вошедшие в СС-7, в настоящем издании печатаются по первым публикациям.

Крысы *

Впервые: Известия. 1927. 1 янв. С. 5, с подзаголовком: «Рассказ (Из недавнего прошлого)».

При включении в состав ДП Вс. Иванов изменил финал рассказа. В первой публикации было: «Убежденно помаргивая лоснящимся глазом, он сказал: „Ни кляпа: мы и на кошках проживем“. Демин со страхом взглянул на его бессмысленно-счастливое лицо и (так же бессмысленно-счастливо думая: „конец!“) громко и внятно ответил: „Есть!“». В ДП стало: «Убежденно помаргивая лоснящимся глазом, он сказал: „Факт: ни на небе, ни на земле – мы и на кочках проживем“. Уверенность, которой недавно владел Демин, – видимо, – до безумнейшего предела наполняла матроса. Демин понял: не найти теперь ему ни работы ни хлеба. А матрос все найдет, даже ангорскую кошку… Демин со страхом взглянул на его бессмысленно-счастливое лицо и (так же бессмысленно-счастливо думая: „Конец!“) громко и поспешно ответил: „Есть!“». Фраза матроса, которая в газетном варианте была связана с описанной в рассказе ситуацией, в результате авторской правки приобрела обобщенный, почти философский характер.

В Избранном редакторская правка коснулась одной фразы. Вместо: «Думая освободиться от почтенья, Демин часто ходил со старухой – и многое в ней не смог унизить» – напечатано: «Думая освободиться от почтенья к этой старухе, Демин часто ходил с ней».

В критике 1920-х годов рассказ как самостоятельное произведение анализировался В. Полонским в статье «Очерки современной литературы. О творчестве Всеволода Иванова». Герой рассказа, Демин, по мнению критика, отражает «духовную трансформацию писателя», переход от героев-«строителей» к героям-«жертвам». Комментируя финал рассказа, Полонский писал: «Ваську Запуса, человека, который что-то „делал“, сменил смутный, бестолковый Демин, с которым что-то „делается“. В рассказе „Крысы“ произошла встреча этих двух несходных людей» (Полонский, 232).

(1) …напугало не его предложение, а слово «эра». – Имеется в виду начавшееся после революции и постепенно ставшее одной из черт языковой картины Советской России частое использование в речи слов с эмоционально-экспрессивным значением, в частности, со значением величественности, колоссальности, для характеристики революционной эпохи. Словосочетания: «в мировом масштабе», «великая эпоха», «эра светлых годов» и др. – были призваны подчеркнуть глобальность задач революции (См.: Селищев A. M. Указ. соч. 1928. С. 121–133).

(2) …склады «Ара». – АРА («American Relies Administration») – «Американская администрация помощи» – американская благотворительная организация. В 19211922 гг. занималась оказанием помощи голодающим в России. Осенью 1921 г. Советская Россия заключила соглашение с АРА, по которому ей разрешался «беспошлинный ввоз продуктов питания, в виде почтовых посылок для всех нуждающихся» (Известия. 1921. 30 окт. С. 1). В 1922 г. в распоряжение АРА, возглавляемой будущим президентом США Г. Гувером, было передано правительством от частных лиц 45 миллионов долларов. Директором АРА в Советской России был полковнике Хаскель, его секретарем – бывший американский консул в Петрограде, разведчик Д. Лерс, а его помощником – разведчик М. Филипп. Наблюдением за деятельностью АРА и других организаций помощи голодающим, а также борьбой со шпионами со стороны стран Центральной и Западной Европы и Америки занималось 4-е отделение во главе с B.C. Кияновским, входившее в Контрразведывательный отдел (КРО) Секретно-оперативного управления ГПУ (см.: Совершенно секретно. М., 2001. Т. 1. Ч. 2. С. 992–993).

В центральных советских газетах в 1921 г. в рубрике «Борьба с голодом» регулярно печатались отчеты о деятельности АРА, сопровождаемые высокими оценками работы организации: «Знаменитый проф. США тов. Вертон Келлок, только что вернувшийся из поездки по Самарской и Казанской губернии, вынес впечатление, что русским властям, и в частности АРА, благодаря срочно принятым энергичным мерам, удается ослабить роковые последствия голода и поставить дело помощи и питания городского населения, и в особенности детей, на должную высоту» (Известия. 1921. 6 окт. С. 2). Выводы Вс. Иванова, судя по содержанию рассказа «Крысы», были не столь оптимистичны. Аналогичное ивановскому ироническое изображение сотрудников АРА можно встретить в рассказе Л. Гумилевского «Фанатики» (1923), герой которого, мистер Хауер, заведовавший 136 столовой АРА, своей «холодной брезгливостью» и «усовершенствованиями галантерейной техники» (Гумилев-скнй Л. Собр. соч.: В 6 т. М., 1928. Т. 1. С. 303) близок «важному иностранцу» из рассказа Иванова.

(3) …комиссар из губпробкома… – Губпродком – губернский продовольственный комитет. Продкомы занимались учетом, заготовкой и распределением продовольствия.

(4) Мы ведь, как плетень, три жены одним пояском связаны!.. – Перифраза некоторых русских загадок: «Тысяча братьев одним пояском перевязаны», «Сто братьев одной опояской перепоясаны», «Два брата одним пояском подпоясаны». Как и в ТТ, Иванов использует для характеристики персонажей фольклорную образность. См. далее в рассказе: «…ему и этой тоненькой женщине, суждено, словно полу и потолку, глядеться, но не сблизиться» (ср. народные загадки: «Всегда видятся, а вместе не сходятся», «Кум с кумой видятся, а вместе не сходятся»); «Чего ты, как осина, без ветру шумишь?» (ср.: «Одно проклятое дерево без ветру шумит»).

(5) …к притонам, куда направлялись сутенеры и проститутки. Затем гнойные и сиплые женщины… – Рост проституции в Советской России связывался тогда с нэпом: «Экономическая необеспеченность и нужда трудящихся женщин, их недостаточная сопротивляемость создают ту рыхлую почву, из которой насос новых экономических отношений легко может извлечь более или менее значительные кадры профессиональной проституции» (Гельман И. Проституция и новая экономическая политика // Известия. 1921. 10 нояб. С. 1). Картины нэпманского разгула и продолжающегося в стране голода широко представлены в литературе 1922–1923 гг. См., напр., опубликованное в «Правде» в феврале 1922 г. стихотворение В. Александровского «В Москве», в первой части которого показаны голодные беженцы на платформах вокзала («Каждый стон нестерпимая пытка, / Каждый голос – мольба о конце…»), а во второй – Тверская улица: «А Тверская? Здесь бесится ужас / В пьяном хрипе ночных голосов, / Это – сифилис вышел наружу / Из подвалов, кафе, кабаков» (Правда. 1922. 5 февр. С. 2). В конце 1926 г., когда писался рассказ «Крысы», проблема венерических заболеваний, распространившихся повсеместно, несмотря на проводившуюся на государственном уровне кампанию борьбы за «новый быт», еще не была решена. Так, в январе 1927 г. Президиумом ВЦИК был принят законопроект о принудительном «освидетельствовании лиц, относительно которых есть основания предполагать, что они страдают какой-либо венерической болезнью в заразном ее периоде» (Известия. 1927. 26 янв. С. 2).

Зверье *

Впервые: Красная газета. 1926. 31 окт. Веч. вып. С. 3. Под заглавием: «Верблюды».

Напечатанный в «Красной газете» текст существенно отличается от других публикаций рассказа 1926–1927 гг. (Красная нива. 1926. № 45. С. 2–5, под заглавием: «Станция Ояш»; Крестьянский журнал. 1927. № 6. С. 6–10, под заглавием: «Зверье»). Можно предположить, что он и являлся первым вариантом рассказа. Дальнейшая работа Вс. Иванова над текстом шла в трех разных направлениях. Добавлены фрагменты, устанавливающие связь с реальной историей гражданской войны в Сибири: упоминание об Ижевском и Боткинском полках, состоявших из заводских рабочих, сражавшихся в Белой армии; сцены грабежа красными имущества белых и бегства красноармейцев; слова солдата: «В своих придется палить?»; сцена смерти раненого кочегара, а также упоминание о мировой революции. В образе главного героя усилена рефлексия, введен новый фрагмент: «За войну он привык мыслить, как приказывают, и, хотя часто ошибался, но на душе от таких мыслей легче. Да и здесь, у отца правды все равно не узнать!»; «Если б верблюд на узде был один (ему и в мысли не мелькнуло, что можно развязать или перерезать повода), он вскарабкался б на него и ускакал бы…» Наибольшее количество авторских уточнений связано с развитием темы «родительского дома»: вводится описание родных мест, характера отца, встречи с родственниками, разговор с помощником о том, какие у Мургенёва «хорошие родители», предложение помощника предупредить их об опасности и последовавшее за этим возвращение его домой; разговор с отцом об отъезде и др. Наконец, Иванов дописывает финал рассказа. В варианте «Красной газеты» текст оканчивался словами: «Не опознал и Мургенёв».

В двух журнальных публикациях печатался текст, близкий к тому, который будет включен Ивановым в ДП и СС-7. Укажем лишь несколько расхождений журнальных публикаций с этим, судя по всему, окончательным вариантом: в публикации журнала «Красная нива» вместо «родительский дом» было «его дом»; иной художественный образ появляется при описании размышлений Мургенёва о смерти («смерть представлялась ему таким растущим куском грохота»), в последней реплике Мургенёва вместо «Эх, ты, зверь» – было напечатано: «Эх, ты, зверье». В варианте «Крестьянского журнала», видимо, редактором были сокращены некоторые фрагменты текста: «волостного правления, чем-то похожего на кувшин», «красноармейцы разбирали вагон брошенного белыми полкового имущества»; «„Замерзну, сука!“ – подумал он и вдруг почувствовал ненужный стыд»; помощник не был наделен фамилией, а разъезд – точным номером. Эпиграф: «Пространство между нами увеличивается, но преданность моя не уменьшается», – который предварял рассказ в ДП, в СС-1 не сохранен..

Редакторская правка в изданиях 1938, 1959 и 1963 гг. носила идеологический характер: сокращен разговор о том, что красные подсылают грабителей, выдавая их за белых, чтобы «опозорить», сняты упоминания об Ижевском и Боткинском полках, всемирной революции, размышления Мургенёва о бегстве и о том, что он «виновен в какой-то подлости».

Рассказ «Зверье» – единственный в ДП, где акцент в теме возвращения сделан автором не на мотиве отчуждения человека от родины, а на гибели самого понятия «родительский дом». Говоря о ближайшем литературном контексте рассказа в первую очередь следует назвать лирику С. Есенина и других новокрестьянских поэтов. Скорбные, апокалиптические мотивы есенинской лирики 1920–1922 гг. («Сорокоуст», 1920; «Я последний поэт деревни», 1920; «Мир таинственный, мир мой древний…», 1921) – прочитываются в рассказе Вс. Иванова. Так описание родного луга, мимо которого проезжает Мургенёв и видит окровавленный платок, полузанесенный снегом, воскрешает в памяти известные строки из «Сорокоуста»: «Скоро заморозь известью выбелит / Тот поселок и эти луга. / Никуда вам не скрыться от гибели, / Никуда не уйти от врага» (Есенин С. А. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 81). Характерно, что того противопоставления «родного пепелища» и новой созидательной жизни, которое наметится в стихотворениях С. Есенина 1924–1925 гг. (см. «Русь Советская»: «И там, где был когда-то отчий дом, / Теперь лежит зола да слой дорожной пыли./ А жизнь кипит. / Вокруг меня снуют / И старые и молодые лица…» – Там же. Т. 2. С. 94), в рассказе Вс. Иванова «Зверье» нет: его общий тон абсолютно трагичен и безысходен.

Критика 1920-х годов рассказ «Зверье» упоминала при анализе ДП в целом. Наиболее развернутая характеристика дана В. Полонским, в статье которого герой рассказа, Мургенёв, представлен как типический для «переходного периода творчества» Вс. Иванова: «Если бы в „Бронепоезде“ или „Цветных ветрах“ появился задумчивый персонаж, искатель „правды“, которому многое в происходящей борьбе „непонятно“ и „страшно“, – этот персонаж разрушил бы стройность революционной повести. <…> Не размышляющего Ваську Запуса сменил <…> размышляющий правдоискатель Мургенёв. Васька Запус, не умея объяснить, что и как, твердо, однако, знал, куда идет. Он, кроме того, ни в чем не сомневался. Мургенёв, напротив, во всем сомневается. Мургенёв потерял меру вещей» (Полонский, 223).

(1) Пространство между нами увеличивается, но преданность моя не уменьшается. (Переписка). – Эпиграф присутствует только в двух изданиях рассказа: в журнале «Красная нива» и ДП. Подобного рода эпиграф не характерен для Вс. Иванова 1920-х годов, в произведениях которого эпиграфы (или близкие к этому жанру небольшие фразы в начале текста в ТТ) обычно взяты из фольклора (либо написаны автором в традиции фольклора) или из литературы определенной эпохи, соответствующей содержанию и проблематике текста («Возвращение Будды», 1923).

(2) …станции Ояш… – Железнодорожная станция Западно-Сибирской ж.-д. (Алтайское отделение). О сибирской зиме 1919 г. Вс. Иванов вспоминал в «Истории моих книг»: «На станции Ояш мы наконец встретили партизан. Ночью я сидел среди мужиков в жарко натопленной избе, за столом, возле самовара. Передо мной лежали листы бумаги, которые мы принесли из типографии „Вперед“ (газета, издававшаяся в колчаковской армии. Вс. Иванов некоторое время работал там наборщиком и опубликовал несколько рассказов. – Е. П.). Мужики устали. День был трудный, и где-то на правом фланге крепко сопротивлялись колчаковцы. Время от времени скрипела дверь, мохнатая и узкая, вбегал мужик и, жалуясь на то, что никто никому не помогает, просил подкрепления у командира отряда. Командир вздыхал, ворчал, поворачивался ко мне и начинал, запинаясь на каждом слове и прикрывая рот рукой, диктовать приказ. За ситцевым пологом спали ребятишки; жена, стряхивая с рук муку, готовила блины, и от березовых дров, сваленных возле печки, пахло сочно и весело» (Наш современник. 1957. № 3. С. 141).

(3) …в день Октябрьского праздника. – Видимо, упоминание годовщины революции дало основание редактору «Красной нивы» поместить этот отнюдь не революционный рассказ в номере, целиком посвященном 7 ноября. Рассказ Вс. Иванова звучал ярким дисссонансом всему содержанию номера, который открывался стихотворением И. Садофьева «Кованое время», содержавшим такие строки: «Пропахшим горечью годам / Смешно глядеть в затылок, / Когда по ленинским следам / Идет стальная сила» (Красная нива. 1926. № 45. С. 1).

(4) …шаровары, например, он всегда носил плисовые. – Плис – бумажный бархат.

(5) …грабят-то не белые ~ эти что, как кошки, дуют… – Эпизод целиком снят в изданиях 1959 и 1963 гг.

(6) …Ижевский и Боткинский полки колчаковской армии состояли из рабочих, согласившихся покинуть Урал вместе с белыми… – Реальный факт из истории гражданской войны в Сибири – антибольшевистское восстание рабочих Ижевского завода (состоял из двух отделений – оружейного и сталелитейного) 7 (8) августа 1918 г. и Камско-Воткинского судостроительного завода – 17 августа. Поводом к восстанию послужила объявленная новой властью мобилизация для участия в военных действиях в Казани, занятой частями Народной Армии – одного из первых белых объединений на востоке России. Вскоре восстала вся южная часть Вятской губернии. Руководители восстания собрали под свои знамена до 25 тысяч человек, сформировали из них части (Ижевская и Боткинская Народные Армии) и сражались в окружении 100 дней. В конце ноября 1918 г. ижевцы и воткинцы соединились с Народной Армией. Упомянутые в тексте Ижевский стрелковый полк и Воткинский стрелковый полк сформированы в 1920 г. из частей Ижевской и Боткинской дивизий. В начале 1921 г. насчитывали 640 и 768 человек.

В Избранном текст этого эпизода существенно отредактирован: «За последние два месяца не было случая перехода белых в наступление, и Мургенёв почти не верил этой возможности, когда ему подумалось, что полкам зашли в тыл и они теперь кинулись на явную смерть».

(7) …он, как и все крестьяне, уважал спокойную смерть… – Фраза опущена в изданиях 1959 и 1963 гг. Русский философ И. А. Ильин отмечал, что для русского человека характерно «удивительное религиозно-эпическое и спокойное восприятие смерти – и на одре болезни, и в сражении, которое было отмечено не раз в русской литературе, в особенности у Толстого и Тургенева» (Ильин И.А. О грядущей России. М., 1993. С. 330).

(8) …подойдя к киоту, он одну за другой снял иконы… – Киот – створчатая рама или шкафчик со стеклянной дверцей для икон.

(9) …катался на полу тендера. – Тендер – вагон специальной конструкции, сцепленный с паровозом и предназначенный для хранения запасов воды, топлива и размещения вспомогательных устройств.

(10) …значит всемирная революция не произойдет… – До 1925 г. доктрина мировой пролетарской революции, в основе которой лежала концепция К. Маркса о непримиримой классовой борьбе эксплуатируемых и эксплуататоров, являлась важной составляющей официальной идеологии Советской России. В 1918 г. Н. И. Бухарин писал: «Чем лучше мы будем организованы, чем сильнее будут вооруженные отряды рабочих и крестьян, чем крепче будет пролетарская революция в России, тем быстрее будет идти вперед и дело международной революции.

Эта революция наступит неизбежно, как ни задерживают ее ход немецкие, австрийские, французские и английские меньшевики. <…> Рано или поздно у нас будет Международная республика советов» (Бухарин И. Программа коммунистов (большевиков). М., 1918. С. 61). В 1919 г. в Москве был создан Коммунистический Интернационал, ставший на долгие годы «штабом мировой революции». В «Манифесте I Конгресса Коммунистического Интернационала к пролетариям всего мира», подготовленном Л. Д. Троцким, указывалось: «Наша задача состоит в том, чтобы <…> объединить усилия всех истинно революционных партий мирового пролетариата и тем ускорить победу коммунистической революции во всем мире» (цит. по: Коминтерн и идея мировой революции. Документы. М., 1998. С. 105). Здесь: отклик на партийную борьбу и осуждение троцкистского лозунга «перманентной революции».

(11) Азям – долгополый кафтан, овчинный тулуп (Даль I, 7).

(12) …приказ «верховного главнокомандующего». – А. В. Колчака (см. примеч. 1 к рассказу «Поле»).

На покой *

Впервые: Н. мир. 1926. № 12. С. 26–37.

О работе над рассказом Вс. Иванов писал К. Федину в октябре 1926 г.: «Сегодня кончил рассказ – „На покой“, прочел и ахнул – рассказики-то у меня мра-ачные. И не знаю, как и помочь. А да черт с ними, пускай умирают да режут друг друга. Все умрем, все перерешимся – на то и капитализма» (СС-3. М., 1978. Т. 8. С. 596).

При включении в ДП и СС-7 текст журнального варианта рассказа в очень незначительной степени подвергся авторской правке, в основном носившей стилистический характер и направленной на усиление эмоциональной напряженности. Кроме этого, в описание деревни Ивановым добавлена цветовая характеристика: «На песчаных холмах синели избы деревни с веселым названием Тоша». Вместо слова «стишок», характеризующего четверостишие в тюремной газете, в окончательном варианте стало «стихи».

Возвращение героя домой после Гражданской войны – одна из центральных тем в литературе 1920-х годов. Классический для этого времени вариант сюжета представлен в романе Ф. Гладкова «Цемент» (1925), герой которого, Глеб Чумалов, возвращается с фронта в родное «гнездо», видит заброшенный, пустынный завод, с помощью партийцев и старых специалистов, перешедших на сторону победившего народа, «в вихре железного скрежета» воскрешает производство, одерживая таким образом «большую победу на трудовом фронте». Писатели-попутчики акцентировали трагическое отчуждение героя от родных мест: «Язык сограждан стал мне как чужой, / В своей стране я словно иностранец» (Есенин С. Русь Советская // Есенин С. А. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 95); «Что же это такое, что он, Егор Куранков, приехал к себе домой, а получается, словно в гости, и девки давеча приветили его, словно он парень из чужой деревни» (Алексеев Г. Горькое яблоко // Алексеев Г. Иные глаза. М., 1926. С. 196); «Митя не узнавал места, и место не узнавало Митю» (Леонов Л. Вор // Кр. Н. 1927. № 5. С. 69); «Ему не то, что казалось, что его не допустят до околицы, но не было даже уверенности, что эта околица есть» (Иванов Вс. На покой). Л. Леонов в романе прямо называет евангельскую притчу, лежащую в основе данного сюжета: «Дяденька Леон передать велел… блудному сыну» (Кр. Н. 1927. № 5. С. 78). Характерно, что ни в одном из названных произведений не описана радостная встреча вернувшегося сына; он остается чужим: «Не по притче принимала мать» (Там же. С. 79). Отсюда и различное поведение сына: он или вступает в борьбу с новой властью («Каин-Кабак» Л. Сейфулиной), или покидает родину насегда («Вор» Л. Леонова), или, обуреваемый тревогой, страхом, отчаянием, совершает преступление («Голубые города» А. Толстого, «Горькое яблоко» Г. Алексеева), или с истинно христианским смирением принимает неизбежные перемены на родной земле («Возвращение на Родину», «Русь Советская» С. Есенина). В рассказе Вс. Иванова присутствуют общие для литературы этих лет мотивы, но акценты писатель расставляет собственные. В отличие практически от всех указанных авторов, Вс. Иванов описывает деревню, которая не несет никаких черт новой жизни. Если, например, в романе Л. Леонова Митя видит «враждебных людей и дома с взъерошенными кровлями, точно раздолбанными вороньем, нищету, стихию» (Леонов Л. Вор. С. 79) и успокоение в его душу вносит только природа, то в ивановской послереволюционной деревне с названием Тоша все мирно и гармонично: «Ласковые холмы неустанно кружили вокруг деревни. Прыгали по ним с веселым пчелиным звоном зеленые хлеба. Церкви блистали среди рощ, и казалось, Волга шла под колокольный звон». Авторское описание снимает часто встречавшуюся в прозе 1920-х годов мотивировку тоски и преступления героя. (Ср., например, отчаяние Василия Буженинова от «убожества» и «дрянности» окружающей его не изменившейся с революцией жизни в рассказе А. Толстого «Голубые города»). Все внимание Иванова в рассказе, как и в 7Y, уделено внутреннему состоянию героя Гражданской войны Егора Тумакова, объяснение таинственной тревоги которого не сводится ни к ощущению потери своего места на производстве и, следовательно, в современной городской жизни; ни к отчуждению от родной деревенской жизни; ни к сознанию вины перед Анной, ни к чувству разобщенности с детьми, – хотя, безусловно, все эти причины определяют его поведение. Ключевое слово «покой», давшее название произведению, символически осмысляется героем и автором. В начале рассказа упомянуто, что Ермолай Григорьевич крестился в Христа, отрекся от него и крестился «в комммунизму», но спокойствия в его душе «не рожалось еще», а в конце несколько раз говорится о «чувстве благодарности и успокоения», которое возникает у героя при мысли о неизбежно и справедливо пришедшем наказании за какой-то главный грех, совершенный им в жизни (Ср. покой, обретенный Алибаевым в финале повести Л. Сейфулиной «Каин-Кабак», – покой на пороге принадлежащей ему потребительской лавки).

Единственная высокая оценка рассказа принадлежит А. М. Горькому (письмо от 13 декабря 1926 г.): «Сейчас прочитал в „Нов(ом) мире“ рассказ „На покой“. Разрешите поздравить: отлично стали Вы писать, сударь мой! Это не значит, что раньше Вы писали плохо, однако, несомненно, что писали Вы хуже. Я не помню, чтоб кто-нибудь из литераторов моего поколения сделал такой шаг к настоящему мастерству, как это удалось сделать Вам от „Голубых песков“ к Вашим последним рассказам» (С. 334). Остальные критические отзывы были крайне недоброжелательны. Прямым и весьма ироничным откликом на хвалебный отзыв А. М. Горького (его письмо, с разрешения Вс. Иванова, было опубликовано в статье М. Ольшевца «Писатель в одиночестве. Почему?» 1 января 1927 г. в газете «Известия») стала заметка В. Друзина: «Максим Горький, из далекого итальянского Сорренто внимательно следящий за ростом советской литературы, – особо отметил и похвалил рассказ Вс. Иванова „На покой“» (Друзин В. Среди книг и журналов // Красная газета. 1927. 15 янв. С. 6). О герое рассказа критик писал: «Став коммунистом и рабочим, он не преодолел в себе крестьянина, живущего инстинктами, полустихийно. И нахлынувшая усталость старости заставляет его ослабить контроль рассудка, уехать в деревню и, отдавшись произволу инстинктов сделать ряд поступков, неизбежно приводящих к преступлению» (Там же).

Темным роковым началом, вмешавшимся в жизнь человека, объяснил поведение Тумакова В. Полонский: героя «томит усталость, странная и страшная; отдыхом ее не прогонишь… Сердце его постоянно „ноет“, стоит ему „уверенно“ стать в очередь позади какого-то „чахоточного“, этого последнего, подобно Тумакову, тоже охватит „тоска“ – по причине, которая остается неоткрытой. Затосковавший человек „мучаясь“, не может „понять – что и почему это с ним происходит“…» (Полонский, 229).

(1) …фабрика убыточна и выделывает не то, что необходимо республике, и что ее нужно закрыть… – Описанные в первой части рассказа события отражают реальное положение в начале 1926 г. – первого года социалистической индустриализации страны, которое характеризовалось обострением недовольства среди рабочих, вызванного сокращениями на предприятиях и их закрытием. «На настроение рабочих в январе месяце заметное влияние оказали наметившиеся общехозяйственные затруднения, – сообщалось в Обзоре политического состояния СССР за январь 1926 г. – Перебои в производстве вследствие недостатка сырья и топлива, частичное сокращение рабочих (на отдельных предприятиях) и намечающееся сокращение производства, увеличившееся число случаев задержки зарплаты, рост рыночных цен на продукты – все эти явления вызвали беспокойство среди рабочих» (Совершенно секретно. Т. 4. Ч. 1. С. 24). Из Отчета за февраль: «Наиболее сильное беспокойство в рабочей среде вызывают сокращения как в металлической и текстильной, так и в прочих отраслях промышленности. За отчетный период намечены значительные сокращения по металлической промышленности (Ижевские заводы – до 1 ООО человек, „Красный выборжец“ – 300 рабочих, Балтзавод – 200 рабочих), что создает крайне нервное настроение на этих предприятиях. В текстильной промышленности сокращения на отдельных предприятиях шерстяной промышленности достигают 40 % всех занятых рабочих (ф-ки им. Профинтерна, Камвольный трест)» (Там же. С. 90).

(2) «Что поделаешь, кризис… у всех…» ~ И чем больше он ходил от завода к заводу, от фабрики к фабрике, от окошечка биржи к другому… – Биржи труда были учреждены декретом Совнаркома от 31 января 1918 г. с целью учета и планомерного распределения рабочих рук во всех отраслях народного хозяйства, упорядочения спроса и предложения труда, трудоустройства безработных и выдачи им пособий. В середине 1920-х годов, о которых идет речь в рассказе, безработица приобрела характер национального бедствия. Живший в это время в Москве Вс. Иванов мог наблюдать положение безработных в городе: «На центральной бирже труда за последнее время (отчет за май 1925 г. – Е. П.) числилось зарегистрированных безработных 126.000 чел. <…> На Сокольнической бирже труда (секция строителей) безработных числится 12.000 чел., из которых 90 % крестьяне. Ежедневно прибывает на биржу по 500–600 чел., а посылается на работу 100–150. <…> Тяжелое материальное положение безработных усугубляется отсутствием жилых помещений, что вызывает массовое скопление безработных под открытым небом в Сокольнической роще и на Каланчевской площади» (Совершенно секретно. М., 2002. Т. 3. Ч. 2. С. 322–323). Одной из причин недовольства было отсутствие работы у демобилизованных из Красной Армии участников Гражданской войны. См., например, текст прокламации, напечатанной во Владивостоке к предполагаемой 1 мая 1925 г. демонстрации безработных: «Когда вы были в армии, то вам везде и всюду говорили, <…> что вам везде и всюду будут открыты ворота. Убедитесь теперь сами в правоте многообещанного – получают места в первую очередь не демобилизованные, а вновь испеченные члены РКП, которые много говорят и мало делают…» (Там же. С. 329).

(3) А я вот дважды крестился. Сперва в Христа, а потом в коммунизму. – Мотив отречения от веры, утраты веры как едва ли не главной причины тоски русского человека эпохи революции звучит во многих произведениях 1920-х годов. Деду, учившему «Отче наш» и «Символ веры» и стремившемуся обучить тому же внука, адресует в 1924 г. письмо С. Есенин: «Но внук учебы этой / Не постиг / И, к горечи твоей, / Ушел в страну глухую» (Есенин С. А. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 139). «Кабы мы с тобой от Христа не отреклись, я бы тебя ради Христа просил», – обращается к следователю бывший красноармеец, а ныне бандит Григорий Алибаев (Сейфуллина Л. Каин-Кабак // Сейфуллина Л. Собр. соч.: В 6 т. М., 1928. Т. 5. С. 84).

(4) …накануне сражения с каппелевцами… – Каппель Владимир Оскарович (1883–1920) – один из самых известных генералов Белой Армии. Подполковник (1917), полковник (июль 1918), генерал-лейтенант (октябрь 1918), генерал (1919). Окончил 2-й кадетский корпус Николаевского кавалерийского училища, Николаевскую академию Генштаба. Участник Первой мировой войны. В 1918 г. создал антисоветский отряд добровольцев в Самаре, выступивший против власти большевиков в период мятежа Чехословацкого корпуса, летом 1918 г. вошел в состав Народной армии КОМУЧа, захватил Самару, Симбирск, Казань. В 1918–1919 гг. В. О. Каппель командующий Самарской группой войск; Уфимской группой войск, 3-й армией, Московской группой войск, 1-й и 3-й Сибирскими армиями Восточного фронта. В декабре 1919 г. назначен главнокомандующим Восточным фронтом. Славился своей стойкостью, волей, воинской доблестью.

В рассказе «На покой» воспоминания героя о сражении с каппелевцами и встрече поезда Троцкого выдержаны Ивановым в стиле ставших классическими для советской литературы картин победоносной Гражданской войны. Описание боя с каппелевцами, накануне которого 111 человек, вдохновленные смелостью Тумакова, вступили в партию, перекликается с аналогичным эпизодом в романе Д. Фурманова «Чапаев» (1923) и внутренне полемично по отношению к нему. Ср. у Фурманова: «Эта встреча была ужасна… Батальоны подпустили вплотную, и разом, по команде, рявкнули десятки готовых пулеметов… Заработали, закосили… Положили ряды за рядами, уничтожали… Повскакали бойцы из окопов, маленьких ямок. Рванулись вперед. Цепями лежали скошенные офицерские батальоны, мчались в панике каппелевцы – их преследовали несколько верст… Этот неожиданный успех окрылил полки самыми радужными надеждами…» (ФурмановД. Чапаев. М., 1923. С. 200).

(5) Должен был проехать Троцкий. Красноармейцы <…> шли к рельсам для того, чтобы прокричать мчащемуся мимо поезду: «ура»… – Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович (1879–1940) – член Политбюро ВКП (б), с марта 1918 г. по январь 1925 г. председатель Высшего военного совета (Реввоенсовета) Советской России, нарком по военным делам. Поезд Троцкого – известный во время Гражданской войны «поезд Предреввоенсовета», близкий к бронепоезду, так как имел вагоны с пулеметами, – сформирован 7–8 августа 1918 г. в Москве, описан Л. Троцким в книге «Моя жизнь: опыт автобиографии» (ч. II, гл. XXXIV): «Два с половиной года <…> я прожил в железнодорожном вагоне, который раньше служил одному из министров путей сообщения. <…> В поезде работали секретариат, типография, телеграфная станция, радио, электрическая станция, библиотека, гараж и баня. <…> Орбита его передвижения: Самара, Челябинск, Вятка, Петроград, Балашов, Смоленск, снова Самара, Ростов и др. <…> Чего искал „поезд Предреввоенсовета“ на фронтах гражданской войны? <…> Это не были просто инспекционные поездки. Нет, работа поезда была теснейшим образом связана со строительством армии, с воспитанием ее, с управлением ею и со снабжением ее» (Троцкий Л. Моя жизнь: опыт автобиографии. М., 1991. С. 395–396).

(6) Горбуль – изогнутый мост Даль I, 377).

(7) Иконы-то сейчас снимать, тятя, али обождешь? – Одним из проявлений борьбы с религиозными суевериями в 1920-е годы в деревнях было снятие крестов с церквей и выбрасывание из домов икон. См., например, в «Возвращении на родину» С. Есенина: «А сестры стали комсомолки. / Такая гадость! Просто удавись! / Вчера иконы выбросили с полки, / На церкви комиссар снял крест…» (Есенин С. А. Поли, собр. соч. Т. 2. С. 91).

(8) Весь день Ермолай Григорьич ходил по соседям, рассказывал о войне, о коммунистах – и рассказы получались такие, словно он читал вслух газету. Мужикам это и нравилось. – Ситуация, не раз описанная в прозе 1920-х годов. Герой, бывший красноармеец, встречает или отчуждение и непонимание, что является еще одной причиной его тоски («Голубые города» А. Толстого, «Горькое яблоко» Г. Алексеева и др.), или доброжелательный интерес («Русь Советская» С. Есенина). В рассказе Иванова соединены оба мотива: мужикам рассказы нравятся, но тревога, тоска и отчуждение героя при этом не исчезают.

(9) Угар выбздаю… – Угар – газ, который образует с воздухом сгорающий уголь, от него люди «угорают»: начинаются головная боль, тошнота, обмороки. Бздавать (диал.) – поддавать пару в русской бане, смачивая раскаленную каменку.

(10) …притянул к себе с силой ветку и сломал. – В рассказе «Блаженный Ананий» (1927) подобное действие героя представлено как символ утраты связи с крестьянскими корнями, с природным миром: «Солдаты трясли деревья, плясали на плодах. Один, городской, с курчавым белым чубом, стал рубить шашкой ветки. Тогда в солдатах проснулась крестьянская душа: взводный ударил чубастого в зубы».

(11) ВИК – волостной исполнительный комитет.

(12) …за такие дела не погладят, – па-артейный… – В печати середины 1920-х годов неоднократно обращалось внимание на тот факт, что виновными во многих нарушениях порядка, в том числе и в серьезных преступлениях, являлись коммунисты (партийные), занимавшие высокие административные посты. Так, в статье «Административное расследование по крестьянским письмам» отмечалось: «Наркомвнудел РСФСР за последнее полугодие (с 1 июля по 31 декабря 1926 г.) произвел расследование по 774 крестьянским письмам, <…> привлек к ответственности 682 лица. В числе привлеченных к ответственности – 5 нач. уездн. милиции, 3 председателя районных исполкомов, 19 председателей волисполкомов, 4 секретаря, 84 председателя сельсоветов» (Известия. 1927. 19 янв. С. 2). Этой проблеме посвящено сатирическое стихотворение Д. Бедного «Так где же настоящие хулиганы?», напечатанное в январе 1927 г. в газете «Известия», которое завершалось характерными строками: «– Коммунист?! / – Коммунист! / – Вот так штука! / Вел хулигана, привел политрука!» (Известия. 1927. 14 янв. С. 3).

(13) …и в исправдомы не попадать… – Исправдом, или труддом, в 1922–1933 гг., – тюрьма для осужденных к лишению свободы на срок более чем 6 месяцев, в которой использовались исправительно-трудовые работы заключенных.

Счастье епископа Валентина *

Впервые: Ленинградская правда. 1927. 20 февр. С. 4, под заглавием: «Архиерей».

Авторизованная машинопись рассказа с заглавием «Архиерей» – датирована 1926 г. (ОРИМЛИ. Ф. 107. On. 1. Ед. хр. 8).

Судя по написанию некоторых слов («вечерняго», «грязнаго» и т. п.), машинопись сделана в 1920-е годы. Правка вносилась в нее уже гораздо позже, можно предположить, что в 1936 г. В верхней части первого листа рукою Вс. Иванова написано: «В собр. сочинений 1927 назывался „Счастье еп. Валентина“. Вс. Иванов, 36». Возможно, Вс. Иванов собирался включить рассказ в «Избранное». Правка носила в основном стилистический характер: Было: «медленно идя мимо базара», – стало: «идя мимо базара»; было: «вдруг начинал выказывать унижение», – стало: «внезапно»; было: «прихожане по одному отойдут от него», – стало: «прихожане отступятся от него» и т. п. В некоторые фразы внесены уточнения: «напишет тоскующее письмо»; – «не имея сил нести свой восторг» – было исправлено на: «не имея сдержанности, чтоб спокойно нести свой восторг».

Между машинописью и текстом рассказа «Архиерей» в «Ленинградской правде» есть некоторые разночтения стилистического характера. При публикации сокращены два фрагмента: «Хозяин был сапожник, сутулый, странно некрасивый – от живой церкви он требовал, чтобы иконы убрали „уж больно святые ликами прекрасны“ – хрипел он подряд часто целые часы»; «Тяжело и устало бухал соборный колокол. Среди сугробов шли к голубому собору старухи в длинных черных платьях. Скрипели полозья на базаре».

По сравнению с «Архиереем» «Счастье епископа Валентина» (впервые: Кр. Н. 1927. № 4) представляет собой более позднюю редакцию рассказа. Она существенно больше по объему, что произошло, главным образом, за счет внесения автором дополнительных деталей в описание персонажей. Вс. Иванов углубляет образы Валентина (меняя чин архиерея на епископа), председателя церковного Совета Архипова и мужика Сумишева за счет введения фактов биографии, дополнительных речевых характеристик и психологических деталей. Так, в первой редакции не упоминались отец Архипова, которого «слопали» на восьмой год революции, и «богохульствующие журналы», которые читал председатель церковного совета.

Внося изменения в психологическую характеристику образа епископа Валентина, Вс. Иванов усиливает мотив счастья. Безымянная девушка приобретает символическое имя Софья, с которым связан цветовой эпитет «голубой» (синий): дважды – в начале и в конце рассказа – упоминается шапка епископа, починенная руками девушки «легкими синими нитками»; бледно-голубым цветом окрашены мечты о жизни в светелке. По сравнению с «Архиереем», где в метафоре «голубые локоны собора» соединены надежды героя на чистоту любви и веры, в «Счастье епископа Валентина» появляется еще один значимый метафорический эпитет: «купол собора отдаленно напоминал крыло, голубое крыло». Несколько деталей, опущенных и добавленных писателем, меняют образ мужика Сумишева. Снимается описание шапки мужика: «громадные заплаты пересекали ее во всех направлениях, видимо, она перенесла немало войн и революций», – напоминающее о пережитых исторических потрясениях, а добавляется «восхищение землей, такой шутливой и трогательной» (в СС-7 слово «землей» заменено автором на «миром»).

У двух редакций есть и серьезные композиционные различия. Меняя заглавие и вводя в него слово «счастье», Вс. Иванов мечтами о счастье и начинает рассказ; уже в первых строках появляется «светелка», а во втором абзаце слово «любовь» и мечты о личном счастье. «Архиерей» открывался строками о «Живой церкви» и «тихоновщине», об оскудении веры. Эпизод, где Валентин разговаривает с мужиком о разводе, в «Архиерее» предшествовал отказу от светелки – от счастья. В «Счастье епископа Валентина» диалоги с мужиком о деньгах на развод и с членами церковного совета о деньгах за светелку ведутся практически одновременно.

Сопоставление финалов «Архиерея» журнальной публикации текста под заглавием «Счастье епископа Валентина» и окончательного текста из СС-7 проясняет движение мысли автора.

Финал «Архиерея»: «Архиерей Валентин кашлянул, споткнулся и по тропке шагнул к голубому собору. Весь базар на одно мгновение обернулся к нему. Усталая тоска и жалость ожгла все сердца, – а потом сразу все забыли об ушедшем архиерее».

Финал «Счастья епископа Валентина» (журнал «Красная новь»): «Поземка подхватила одну из ниток, легкое шипение перекатывающихся снежинок встретило ее. И вскоре нитку обмотало вокруг тонкого вечернего цвета прута, беспомощно тянувшегося из огромного сугроба…»

В финал рассказа из СС-7, представленного в настоящем издании, который писался уже после выхода ТТ и появления основной массы критических статей, Вс. Ивановым введены основные темы и мотивы книги: «тайное тайных земли, малую каплю которого знают мужики», пустыня, одиночество человека.

Помимо финальных строк, существуют еще некоторые разночтения между журнальным вариантом и вариантом СС-7. В описание ожидаемого епископом счастья с Софьей добавляются эпитеты: «…счастье, которое его ждало с Софьей, – здесь, в простой и ровной, земной и скотской <…> жизни». Дважды в текст вводятся слова о вере: в реплику Архипова – «…клопов-то, поди, больше гвоздей, господи. И все из-за веры… Я же понимаю! Вера и терпение, – да мне ль не понять?..»; и в мечты епископа: «…над ними огромное российское небо. Тишина, умиление, вера… Он вздрогнул, обомлел».

«Счастье епископа Валентина» продолжает в творчестве Вс. Иванова тему религиозных исканий человека. Позднее, в 1929–1930 гг. писатель поглощен работой над романом «Кремль», центральным событием которого является история печатания Библии в маленьком провинциальном российском городе Ужге. В архиве писателя сохранилась запись 1950-х годов о работе над романом «Кремль», многое проясняющаяся в мировоззрении Вс. Иванова времени написания рассказа «Счастье епископа Валентина»: «.. религиозное движение разбилось тогда на несколько „церквей“, как, например, новая церковь, и древне-апостольская, религия не пользовалась большим уважением. В 1923 году или, может быть, в 1924-м, не помню, я пошел на пасхальное богослужение в храм Христа Спасителя. Богослужение вел сам патриарх Тихон, хор был великолепен, – и, однако, храм был почти пуст. Я без всякого труда и толкотни пересек его вдоль и поперек несколько раз и встретил там немало знакомых, в том числе всех руководителей РАППа, – Авербаха, Фадеева, Киршона, которые пришли сюда, конечно, не молиться, а посмотреть, как молится уходящая Русь. Увы, этой уходящей Руси было так мало, и невозможно было подумать, что четверть века спустя, при той же советской власти, при народе, который сплошь стал грамотным и процент людей, имеющих высшее образование по отношению к тем годам, стал безмерно велик, – трудно и невозможно было подумать, что на пасхальную заутреню не только московские соборы, но и ограды их будут битком забиты толпами молящихся.

Религиозное движение интересовало меня. <…> Приложение религиозных вопросов к жизни в эпоху социалистической революции казалось мне страшно интересным. Тема освобождения от религии, равно как и тема прихода к ней, казалась мне достойной разработки. Мне думалось, что если рассказать по-настоящему о том, как наши люди отходят от религии или благодаря каким обстоятельствам приходят к ней, находя в ней иногда единственное спасение от тех горечей и бед, которые их преследуют, – может быть чрезвычайно интересным и для меня как для психолога, и для читателей» (ЛА).

Рассказ «Счастье епископа Валентина» внутренне тесно связан с рассказом А. П. Чехова «Архиерей» (1901). Как и у Чехова, у Вс. Иванова противостоят друг другу вера в Бога, простая и ясная, которая в чеховском рассказе открывает перед человеком «бездонное необъятное голубое небо» (у Иванова – «огромное российское небо»), и необходимость исполнения человеком чуждых людям и Богу внешних обязанностей (у Иванова – служение Живой церкви и борьба с «тихоновщиной»). В центр повествования Вс. Иванов вслед за Чеховым ставит тоскующего, одинокого человека, мучительно и поздно прозревающего и открывающего для себя истинность живой жизни: любви, детских воспоминаний, сокровенного природного мира.

Сам Вс. Иванов, по всей видимости, считал рассказ центральным для своего творчества 2-й половины 1920-х годов. Не случайно 3-му тому СС-7, куда вошли рассказы из книг ТТ и ДП, было дано заглавие «Счастье епископа Валентина». Высоко оценили его и современники. С. Буданцев назвал книгу «Счастье епископа Валентина» лучшей за 1928 г. и «достойной премии», как «самое искреннее свидетельство необыкновенно сложной и напряженной душевной жизни среднего человека, вовлекаемого событиями в революцию» (Прожектор. 1929. № 42. С. 20). Высоко оценив мастерство Вс. Иванова в рассказе, критика 1920-х годов, тем не менее, содержание его прочитывала в духе оценок ТТ В. Полонский отметил «власть рока» и над этим ивановским героем: «Епископ Валентин искал тихого счастья для себя в маленькой комнатушке с милой девушкой Софьей. А ему навязывали какое-то большое дело, которого он не хотел. Он хотел маленького счастьица в тихом уголку. <…> Надо ли говорить, что „счастье епископа Валентина“ – миф. <…> И какую вещь из цикла „Тайное тайных“ ни взять, всюду сталкиваемся мы с нелепицей, с разрушением надежд, с торжеством губительного начала, которое лежит вне воли человека» (Полонский, 231).

(1) Ризница – место при церкви, где хранятся церковная утварь, драгоценности.

(2) …просматривал изредка богохульствующие журналы… – В 1920-е годы выходили «Безбожник» (1925–1941), «Безбожник у станка» (1923–1931), «Антирелигиозник» (1926–1941), «Атеист» (1925–1930) и др. журналы.

(3) …уездный городишко И. вот уже полгода превращен за ненадобностью в волость. – Волость – до районирования 1929–1930 гг. – низшая административно-территориальная единица, входившая в состав уезда. Уезд – административно-территориальная единица, входившая в губернию.

(4) …слуга бога и живой церкви, борется с тихоновщиной… – Живая церковь-одна из основных групп «обновленческого» течения в Русской православной церкви, созданная при прямом участии власти в мае 1922 г. Программа «обновленцев» предусматривала отказ от якобы омертвевших канонов и догм, упрощение богослужения, демократизацию церкви, ликвидацию монашества, закрытие монастырей и пр. Советское государство уделяло огромное внимание разложению православной церкви как силы, духовно противостоявшей новой власти. С этой целью, в частности, стимулировалась деятельность «обновленческого» движения, сформировавшегося еще в дооктябрьское время (его возглавляли священники А. И. Введенский и А. И. Боярский). Весной 1922 г., когда Л. Троцкий становится во главе кампании по изъятию церковных ценностей якобы для помощи голодающим, активизируется деятельность власти, направленная на раскол руководства Православной церкви. В секретной записке в Политбюро от 12 марта 1922 г. Троцкий писал: «Вся стратегия наша в данный период должна быть рассчитана на раскол среди духовенства на конкретном вопросе: изъятие ценностей у церквей. Так как вопрос очень острый, то и раскол на этой почве может и должен принять очень острый характер» (цит. по: Русская православная церковь и коммунистическое государство. 1917–1941 гг.: Документы и фотоматериалы. М., 1996. С. 79). В апреле 1923 г. в храме Христа Спасителя обновленцы провели поместный собор, приняли решение (в мае) о лишении патриарха Тихона сана и звания. 14 мая через газету «Известия» представители обновленческой церкви потребовали «суда над виновниками церковной разрухи», прямо не называя имени патриарха Тихона. В мае этого же года произошел арест патриарха, скончавшегося в 1925 г. (см.: Там же. С. 75–154).

Действие рассказа Вс. Иванова, скорее всего, происходит в 1925–1926 гг.: в тексте есть указание, что отца Архипова «слопали» на восьмой год революции. Описание трудной бытовой стороны жизни епископа Валентина соответствовало реальности. Так, в Приложении 12 «Православные церковники» к Обзору политического состояния СССР за январь 1925 г. отмечалось: «Деятельность церковников обновленческой группы за отчетный период времени заключалась в общем в противодействии наступающей тихоновщине, причем таковое не везде было для них успешно. Дезертирование нестойких обновленцев продолжалось и в некоторых губерниях носило значительный характер… <…> Материальное положение обновленцев вообще хуже, чем у их противников, не говоря уже об отдельных попах, часто даже епархиальные управления не располагают достойными средствами. Так, например, Владимирское УЦУ не может никак провести сбор по 3 коп. с церкви, в Гомельской губ. ЕУ не может оплатить коммунальных услуг по занимаемому им помещению…» (Совершенно секретно. Т. 3. Ч. 1. С. 109).

(5) …налог за исполнение песнопений… – «Декретом об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 20 января 1920 г. церковь была лишена права владения имуществом. Необходимые для совершения богослужений здания и «предметы религиозного обихода» отдавались церкви на условиях «бесплатного пользования» и подлежали налогообложению. В течение 1920-х годов различными декретами и постановлениями вводились дополнительные налоги, среди которых был и названный в рассказе Иванова «налог на песнопения». Упоминание о нем содержится в Письме Митрополита Сергия в Президиум ВЦИК от 19 февраля 1930 г. о нуждах Православной Церкви в СССР: «…2. Сбор авторского гонорара в пользу Драмсоюза необходимо поставить в строго законные рамки, т. е., чтобы сбор производился только за исполнение в Церкви тех музыкальных произведений, которые национализированы или же по авторскому праву принадлежат какому-либо лицу, а не вообще за пение в Церкви чего бы то ни было, в частности при богослужении: чтобы исполнение служителями культа своих богослужебных обязанностей не рассматривалось как исполнение артистами музыкальных произведений, и потому церкви не привлекались бы к уплате 5-ти % сбора со всего дохода, получаемого духовенством…» (Русская православная церковь и коммунистическое государство. 1917–1941 гг. С. 268).

(6) Николай Мирликийский – см. примеч. 77 к рассказу «Бегствующий остров».

(7) Мария Египетская – христианская святая, VI в. По преданию, в молодости была блудницей: присоединившись к паломникам, которые шли в Иерусалим, обратилась к вере и 47 лет прожила в покаянии в пустыне заиорданской. Память 1 апреля.

(8) Причт – священно- и церковнослужители одного прихода, паства.

(9) Развожусь, батя. – В соответствии с первым брачным кодексом 1918 г., узаконены расторжение брака (развод) и гражданский брак («Декрет ВЦИК и СНК о гражданском браке, о детях и о введении книг актов гражданского состояния» от 8/31 дек. 1918 г.).

Бог Матвей *

Впервые: газета «Уральский рабочий». 1927. № 32. 9 февр. С. 3, под заглавием: «Испытание».

Авторизованная машинопись рассказа (НИОР РГБ. Ф. 673. К. 2. Ед. хр. 12).

Вероятнее всего, эта машинопись и является первым вариантом рассказа, который Вс. Иванов отправил в газету «Уральский рабочий». В присланный текст, очевидно, редакторами внесены исправления. Сокращены мысли Денисюка о революционных и церковных праздниках («И еще было огорчительно ~ Денисюку было противно»); упоминание о том, что комиссар отсылал матери вырезки из газет о своих наградах («…он был представлен к ордену ~ отсылал матери домой»); фразы, указывающие на снисходительное отношение бога Матвея к комиссару («Денисюк сразу же ~ чем раньше, снисхождением…» и «И он опять так посмотрел ~ длинных губ Матвея»); слова политрука о революции, пиявках и беспощадности («…часто говорил о себе – эту поговорку и добавил…»); «ненужные мысли о крестьянских избах, об иконах, о хозяевах» («Денисюк вдруг разглядел ~ о хозяевах. Он…»); описание чувства Денисюка, что солдаты на него смотрят «не с прежним любовным добродушием» («И Денисюку показалось ~ взволновало его»); описание падения птичьего пера («…от крыла отделялись перья ~ тепло падало на землю»); большой фрагмент о страхе Денисюка («Надо было пожать плечами ~ пред революцией и собой…»); описание мыслей политрука об иконах («Политрук, т. Полтавский ~ Денисюк заснул быстро»); описание пения псалма, мысли Денисюка о том, что если солдат не попадет в бога, то он убьет его, комиссара («…а они были такие ~ воткнет ему, под легкие, штык»); мысли Денисюка о грозе («.. говорил, что будет ~ быть грозе!»); упоминание об одежде в конце рассказа («.. удалось обновить ~ и он»). Сокращения показывают, что неприемлемыми оказались религиозная подоплека рассказа и «ненужные мысли» комиссара и политрука.

Публикуемый в настоящем издании вариант из СС-7, практически совпадающий с напечатанным в журнале «Красная новь» (1927. № 3), отличается от автографа в основном стилистически. Например, было: «приходил праздник» – стало: «выходил»; было: «воевать приказываю бросить» – стало: «приказывает…», было: «листья – горячие, странно пахнущие угаром», – стало: «.. горячие, хрустящие, пахнущие странно: угаром». И т. п.

При подготовке СС-2 сокращениям и исправлениям в тексте подверглись «ненужные» слова, мысли и жесты комиссара. В авторских рассуждениях о его храбрости слова: «и орал „погибнем за революцию“» – заменены на «с возгласом „за революцию“»; а «неприличный жест», – на «вызывающий». Полностью опущена фраза: «ненужная и глупая мысль о культурно-просветительной работе пришла Денисюку». Предположение комиссара, что солдат Петров воткнет в него штык, заменено на: «возьмет да бросит винтовку и убежит из окопа». Сокращены эпизод, когда комиссар стреляет повторно в труп бога Матвея, и заключительное сопоставление могильных холмиков крестьянского бога и комиссара.

Крамольность рассказа «Бог Матвей» прочитывается на фоне газетных публикаций февраля 1927 г., посвященных 10-й годовщине Красной армии. В газете «Уральский рабочий», где печатался рассказ, на протяжении всего февраля постоянно звучит мысль о нависшей над СССР угрозе войны и в связи с этим необходимости укреплять Красную армию: «Празднование в этом году проводится под знаком создания общественного мнения в широких кругах рабочих и крестьян по вопросам международного положения, опасности войны против СССР и укрепления Красной армии» (Уральский рабочий. 1927. 9 февр. С. 6).

Очевиден также контекст активно проводившейся в 1920-е годы борьбы с религией. В массовом журнале «Безбожник» тема «смерти бога» навязчиво обыгрывалась и в редакционных статьях («…вера в бога и в потусторонний лучший мир, где все страждущие и угнетенные найдут вознаграждение за свои страдания на земле, умирает». – Ликнайцкий Б. Смерть бога // Безбожник. 1926. № 5. С. 15), и в публикуемых художественных произведениях (например, в рассказе А. Безработного «Рожоная» герой стреляет в иконы. – Там же. № 6. С. 4).

В ключе «борьбы с религией» прочитали рассказ его первые критики-читатели, крестьяне коммуны «Майское утро», и вынесли единогласное заключение: «Из рассказа видно, как должен поступать неверующий большевик, когда его надувают религией. В нем показано, как белые на войне „околпачивали красных религией“. В деревне этот рассказ прочтут с интересом и поймут его» (Топоров В. Крестьяне о писателях. М., 1930. С. 131).

Критика откликнулась на появление рассказа лишь спустя два года, прочно связав его пафос с ТТ Н. Рыжиков в статье «Оптимизм и пессимизм Вс. Иванова» упомянул «Бога Матвея» в числе рассказов «пессимистического периода» (На лит. посту. 1929. № 14. С. 54). В. Полонский отметил присущую рассказу, как и ТТ, двойственность. С одной стороны, критик приветствует «рост мастерства» («Иванов научился пользоваться деталью – она играет в его рисунке огромную роль. Он ею оживляет картину, его описание делается динамическим, оно живет, дышит, движется». – Полонский, 229), с другой стороны, указал критик, герой рассказа, комиссар Денисюк, так же, как и другие персонажи ТТ, является «марионеткой, игрушкой стихийных сил»: «Кто-то, стоящий за спиной, которого не видно, руководит их судьбой, обрекает на лишения и горести» (Там же. С. 230).

(1) …не пришлось ни одного революционного праздника… – Действие рассказа, видимо, происходит в 1918–1919 гг. В это время праздновались: 12 марта – годовщина Февральской революции, 18 марта – годовщина Парижской Коммуны, 7 ноября – годовщина Октябрьской революции. К революционным праздникам также относились: 22 февраля – образование Красной армии, 1 мая – День Интернационала.

(2) Культурно-просветительная работа – работа по просвещению масс, которая включала в себя лекции, беседы, организацию библиотек, клубов, театральные постановки, освоение кинематографа и прочие мероприятия. Советское государство отводило этому направлению работы важное место в перестройке сознания масс, главным образом в освобождении от религиозного дурмана. В Программе РКП (б), принятой на VIII съезде в марте 1919 г. и разработанной В. И. Лениным, указывалось: «Партия стремится к <…> фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков <…>, организуя самую широкую научно-просветительную и антирелигиозную пропаганду» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 433). На протяжении 1920-х годов эта работа принимала все более масштабный характер: «…пробуждаясь к культуре, русский рабочий так легко освобождается от своей часто внешней бытовой связи с церковью. Для крестьянина это, правда, труднее…» – отмечал Л. Троцкий в 1923 г. (Троцкий Л. Вопросы быта: Эпоха «культурничества» и ее задачи. М, 1923. С. 44).

(3) Еще немного, и не станет нечистивого; / Посмотришь на его место, / И нет его. / А кроткие наследуют землю / И насладятся множеством мира. – Неточное изложение 36 Псалма из Святого Писания: «И еще мало, и не будет грешника: и взыщеши место его, и не обрящеши. Кротции же наследять землю, и насладятся о множестве мира» (Пс 36, 10–11). Блаженный Феодорит епископ Киррский дает псалму следующее толкование: «Ибо будь уверен, что утвердившиеся на божественном уповании, и избравшие жизнь скромную, проведут ее в спокойствии и мире, находя для себя постоянное услаждение в чистоте совести, а полагающиеся на кратковременное благоденствие испытают скорую превратность, и преданы будут конечному забвению» (Псалтирь с объяснением значения каждого стиха блаженного Феодорита епископа Киррского. М., 1997. С. 168).

Комендант *

Впервые одновременно: Красная нива. 1927. № 31. С. 2–4, под заглавием: «Счастье»; Красная панорама. 1927. № 37. С. 2–6, под заглавием: «Мелитка».

Авторизованная машинопись рассказа (НИОР РГБ. Ф. 673. К. 2. Ед. хр. 16).

В предшествовавших СС-7 журнальных публикациях Вс. Иванов несколько раз менял заглавие: «Счастье», «Мелитка», «Комендант», – окончательный вариант заглавия, появившийся в СС-7, акцентировал тему нового слова, ключевую в рассказе. Кроме изменения заглавия, Иванов при подготовке СС-7 сократил небольшой фрагмент текста, имевшийся в обеих журнальных публикациях. После слов: «мчались по улице с портфелями», – следовал текст: «наполненными всякими властями. Мрачные приезжали на автомобилях, открывали в пустынях столицы, пускали в море пароходы… Другая жизнь, другие семечки».

Хранящуюся в НИОР РГБ машинопись рассказа можно датировать приблизительно 1926 г. Судя по варианту заглавия – «Мелитка», этот текст предшествует СС-7. Как это часто происходило в работе Вс. Иванова над своими рукописями, писатель не вносил в текст отдельные исправления, а полностью переписывал его. Не исключено, что перед нами первоначальный вариант рассказа, впоследствии переделанный автором. Ср. начало рассказа: «По деревне (ходила – здесь и далее так обозначен текст, зачеркнутый автором в машинописи) скиталась девка Нюрка (которую еще больше не уважали, чем Мелитку) еще более достойная презрения, чем Мелитка. У нее были еще более мутные глаза, и еще более вялая походка». В СС-Г. «Девка Нюрка считалась в деревне хуже Мелитки. У нее глаза еще мутнее, и еще более вялая походка». Иначе выглядел и финал рассказа: «И вот она опять была в том же городе Карналухове. Сначала она сидела за решеткой, но затем ее выпустили. Походка у нее тихая, но гордая и счастливая. У нее блаженное лицо, ясные глаза, и все встречные в том доме, где ее держат, почтительно кланяются, сторонятся, зовут Милитиной Кирилловной. Она ими довольна и всех их хвалит, и они ее хвалят за то, что она теперь такой бравый и исправный, и вежливый и достойный комендант. Двор обнесен деревянным забором. В саду живет лисица, говорят сумасшедшая, рассказывающая сказки. Солнце печет лениво и тепло, тишина над городом и в саду». Имеются также разночтения в описании снов героини. В машинописи абзац: «Ветер у ворот ~ Господи, господи, – забормотала Мелитка», – выглядел так: «К воротам уже нельзя было выходить. Ветер становился все суше и суше, он жег гортань и слепил глаза. Мелитка кружила по двору, и за ней ходили ребятишки и кричали на различные голоса: „комендант, комендант…“. Однажды она вышла на двор, ей приснился тяжелый сон. И тут в пустынном дворе она ясно услышала это визгливое и грохочущее слово: „комендант“, похожее на кирпичи». Первоначальный текст значительно более сжат, лишен фантастического элемента, мотива богоостав-ленности человека. Ср. также фрагмент отъезда Мелитки в город из последней части рассказа. В тексте машинописи: «…повезли на телеге в город. Она сидела и все выпрямлялась и становилась все гордже и гордже. Она начала понукать лошадь, требовала, чтобы ямщик гнал и чтоб с ней обращались почтительнее. Ямщик испуганно оглядывался, а затем остановил встречных, и они, еще два мужика, подошли и вдруг один из них ударил ее в ухо. Ямщик остервенело крикнул: „Кто же тебя, сука, бить просил“. Мужик смотрел еще неизвестно почему злобно, и кулак у него дрожал. Они кинулись на Мелитку и связали ее». По сравнению с этим текстом, в окончательный вариант автором введены упоминание о полях, реплика героини: «Загною!», усилена ненависть к ней мужиков. По своей внутренней направленности эпизод близок к заключительной сцене рассказа «Плодородие».

Рассказ «Комендант» был откровенно полемичен по отношению к современной писателю прозе о новой женщине. См., например, статью А. Пономаревой «Женщина в отражении художественной литературы (К международному дню работницы и крестьянки)» в журнале «Книга и профсоюзы» 1927 г. Рассматривая произведения послереволюционного десятилетия («Виринею» Л. Сейфуллиной, «Мать» Ф. Березовского, «Выручила» М. Ильина, книгу А. Неверова «Так велит жизнь» и др.), сборники рассказов «из жизни тружениц» («К новой жизни», «Красные платочки», «За власть Советов» и др.), автор выделяет книги, говорящие «о роли женщины в создании нового быта деревни», «свидетельствующие о росте самосознания деревенской женщины» и потому пригодные «для громких читок и бесед с работницами в красных уголках» (Книга и профсоюзы. 1927. № 2. С. 41). Мечтавшая о «женихе, любви, хозяйстве и уважении», Мелитка никак не соответствовала требуемому эпохой «образу женщины, вчерашней покорной рабы, смело и грубо рвущей семейные путы» (Там же. С. 40).

Из современных Вс. Иванову критиков только В. Полонский обратил внимание на рассказ, поставив его в один ряд с 7Т и отметив сквозной мотив «слова» у писателя: «…на ее пути встретилось слово „комендант“. <…> Слово погубило Мелитку. Полетела прахом жизнь человеческая. <…> Ее поместили в сумасшедший дом. <…> Тут ее впервые приласкала жизнь; ей перестали сниться каменные сны; ушла ее тоска, – и взгляните, как изображает Мелитку наш автор после того, как она вышла из НЕ сумасшедшего, житейского круга. <…> Где же, по Иванову, собственно, сумасшедший дом?» (Полонский, 231).

(1) Молебен – короткое богослужение в виде благодарности или просьбы.

(2) В этом городе произошел такой случай ~ медленной волжской воды. – Аллюзия к знаменитому гоголевскому описанию лужи в «Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».

(3) Знакомая кухарка… – В статье «Удержат ли большевики государственную власть» (1917) В. И. Ленин писал: «Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас управлять государством. Но мы <…> требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами, <…> чтобы к обучению этому начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 315). В современной Иванову массовой литературе ленинская кухарка превратилась в своеобразный идеал новой деревенской женщины. См., например, в рассказе М. Величко «Генеральской курицы племянник» выступление на мужичьем сходе солдатки Махонькиной: «Ленин что сказал? Каждая кухарка осударством управлять, а оно, нужно знать, – куда это сказано! Вот меня избрали председателем, я и говорю – не все мужикам править» (Крестьянский журнал. 1927. № 1. С. 13).

(4) «Эх, ты, фаетона…» – Возможно, прозвище дано по принципу контраста неповоротливой, с ногами «как бревна», Мелитины и фаетона – легкой, изящной небольшой коляски.

(5) «– Ра-асчет… – зашуршало по шатающимся столам ~ шарахнулись к чернильницам». – Данный эпизод с яркой звукописью, и в целом описание учреждения с однообразно звенящими печатными машинками, буквы в которых летают, «как мухи», учреждения, где служат «бумажные души», видимо, восходят к поэтике «Петербургских повестей» Н. В. Гоголя. Очевидны переклички с повестью М. А. Булгакова «Дьяволиада» (1925), также берущей истоки в гоголевском фантастическом мире ожившего неживого. Ср. у Булгакова: «– Тсс! – змеей зашипел Скворец, что вы?» (Булгаков М. Дьяволиада. М., 1926. С. 12); «Зал <…> опустел. Лишь машинки безмолвно улыбались белыми зубами на столе» (Там же. С. 29); «Белые змеи бумаги полезли в пасти машин, стали свиваться, раскраиваться, сшиваться» (Там же. С. 35).

(6) …синий и низкий дом. – Возможно, цвет сумасшедшего дома связан с переосмыслением романтического символа «синей птицы». Ср. близкое употребление цветового эпитета в рассказе А. М. Горького «Голубая жизнь» (1925), где «создатель голубой тишины» – врач сумасшедшего дома, а «голубые мысли и слова» Миронова – проявление безумия.

Блаженный Ананий *

Впервые: Альманах артели писателей «Круг». М., 1927. № 6. С. 112–132.

Гранки с правкой автора из альманаха «Круг» (ОР ИМЛИ. Ф. 100. On. 1. № 10).

Правка в гранках коснулась портретных характеристик персонажей. В 1-ю главу добавлено описание внешности Марии Александровны: «…казались розовыми. Медлительное, немного усталое тело мачехи, украшало неподвижное крапчатое платье. В длинных мочках – бирюзовые серьги». В 3-й главе при описании девок в гостинице «громадные груди» были заменены на «громадные руки». В 5-й главе, одна из девушек первоначально не напоминала Саше сестру Анания и выглядела так: «Полураздетая девка, свесив на перила потные огромные груди, блевала со стонами в сад». Появление перед Сашей Марии Александровны в конце 7-й главы вновь сопровождается указанием на деталь, в первоначальном тексте отсутствовавшую: «Он оттолкнул ангела. Бирюзовые сережки порхнули в небо. Перед ним…» Кроме этого, в начале 2-й главы «обрыв» был заменен Ивановым на «Вяземский овраг»; в 6-й главе в рассказ о последних минутах жизни Анания добавлена фраза: «…длинного уха розовело. И вдруг омерзение, владевшее им, исчезло, запашистое теплое дыхание…»

Тексты в альманахе «Круг» и СС-7 идентичны.

Рассказ «Блаженный Ананий» Вс. Иванов послал А. М. Горькому. В письме от 13 октября 1927 г. Горький хвалил рассказ: «„Ананий“ – отличная вещь» (С. 338). Отвечая Горькому, 28 октября 1927 г. Иванов писал: «Очень рад, что „Блаженный Ананий“ вам понравился – рассказ мало кому нравится, и те люди, мнением которых я дорожу, говорят, что в нем есть болезненный уклон и даже извращенность. Мне обидно потому, что рассказ этот я люблю больше всех своих работ» (С. 339).

Горький был одним из очень немногих, кто похвалил рассказ. Отзывы критики 1920-х годов оказались крайне недоброжелательными. В. Фриче в статье с характерным заглавием «Мастерство впустую» писал: «…мы должны признаться, что предпочли бы этой удивительной истории, где отец живет с дочерью, брат жаждет сестры, мачеха любит пасынка, а пасынок мачеху, и где гуляют голые проститутки, хотя бы не столь „художественный“ рассказ какого-либо из наших пролетарских писателей <…> на тему о том, как красный председатель <…> превращает свое учреждение в образцово-показательное» (Правда. 1927. 7 авг. С. 6). Как произведение «группы „Тайного“» рассматривал рассказ М. Гельфанд, анализом «Блаженного Анания» подтверждая свою главную мысль: «Самые биологические импульсы здесь абстрагированы от человека; образы почти не индивидуализированы и целиком исчерпываются тем или иным неодолимым импульсом» (Гельфанд М. От «Партизан» к «Особняку»: К характеристике одной писательской эволюции // Революция и культура. 1928. № 22. С. 73). Г. Якубовский отмечал: «Произведение это написано так, словно автор стремился подобрать из ряда вон выходящее, чудное, странное, а не типичное. Фигуры „блаженного“ и его отца как будто взяты из клиники; мачеха, пасынок и ряд других – из музея восковых фигур. <…> У автора <…> целью приходится считать показ бессмыслицы, нелепицы. Эротическим угаром чадит из произведения, в котором блуждают призрачные тени» (Якубовский Г Литературные блуждания. С. 119). В. Полонский увидел в рассказе проявление «роста мастерства» писателя, не преминув при этом упомянуть «философию упадка и гибели»: «…совершенствуя свои приемы работы, Иванов сделал громадный шаг назад, в сторону разложения своего, когда-то революционного мировоззрения» (Полонский, 229).

(1) Паз – узкая длинная скважина, щель, стык при соединении досок (Даль III, 8).

(2) Блаженный звал одну Марфой, другую Марией. – Марфа и Мария, сестры Лазаря, упоминаемые в евангельском рассказе о посещении Христом Вифании.

(3) Иеромонах – монах в сане священника.

(4) Теперь лежу, как Илья Муромец, тридцать лет. ~ А на тридцать третий год придет ко мне бог и скажет: «Вставай, Илья, царство спасать надо». – Илья Муромец – главный богатырь русского народного эпоса. Известен в былинах с постоянным эпитетом – «старый казак». Вероятно, из потребности объяснить, почему Илья Муромец уже не молодым совершал свои подвиги, создано сказание о нем как о сидне, не проявляющем своих сил до 30 лет. К имени Ильи Муромца прикрепился широко распространенный сказочный сюжет о богатырях-сиднях. В большей части былин об Илье богатырь получает силу калик перехожих. Встречаются былины, где народ рассказывает и о том, как к Илье приходит Христос с двумя апостолами (см.: Буслаев Ф. И. Народный эпос и мифология. М., 2003. С. 225–226).

Особняк *

Впервые: Журнал для всех. 1928. № 1. С. 24–34, подзаголовок: «Повесть». Беловой автограф (ОР РНБ. Ф. 1000. Оп. 2. Ед. хр. 517).

Текст в автографе написан на левой половине листов большого формата, справа, также рукою Иванова, даны зарисовки к портретам-характерам действующих лиц. В нижней части 1-го листа красным карандашом размашисто написано: «„Особняк“ р-з из „Тайного тайных“ Вс. Иванов». Датировать рукопись можно условно не ранее 1925 г. – не позднее 1927 г.: книга ТТ уже сдана в печать (или задумана, с соответствующим заглавием), а 2-й вариант «Особняка», который будет опубликован в «Журнале для всех», еще не написан. Между автографом и журнальным вариантом есть существенные различия. В автографе текст намного короче, еще нет деления на главы, некоторые действующие лица носят другие имена: невеста – Катя Епич в начале текста, в конце становится Лизочкой, великий князь носит имя Константин, комиссар – товарищ Васильев, уральский город также имеет название – Челябинск. Из числа персонажей 1-го варианта в окончательный текст не попал только один, кстати, единственный, внушающий симпатию, – гимназическая подруга матери Чижова, давшая семье приют в своем доме подле кладбища; о ней дважды сказано – «кроткая душа». События, образующие сюжет, по существу те же; с единственной разницей: из череды исторических событий, перечисленных в окончательном тексте в начале 5-й главы – «мятежи, восстания, продразверстки», – в автографе не упомянуто ничего, но зато назван голод. Отличаются начальные абзацы двух вариантов и, соответственно, мотивировки поведения героя. В автографе «Особняк» начинался так: «Ефим Сидорович Чижов, живший в одном из уральских городков, в семнадцатом году нажил много денег на том, что возил в Питер перед самой революцией баранки и продавал их там. Однажды он остановился в номерах „Европа“, в одном из переулков подле Николаевского вокзала, баранки подплесневели, в последнее время их стали возить все хуже и хуже, Ефим Сидорович чистил их сам. В это-то время и произошла революция. Ефиму Сидоровичу она не понравилась, но так как она торговле не мешала, то он и забыл о ней. Нажившись на баранках, он купил в оренбургских степях скот и пригнал его в Челябинск. Так он пригонял скот два-три раза. И деньги его увеличивались, и так как их надо было хранить, то он надумал купить домик, он подыскал особнячок в два-три этажа, в пять комнат, за сходную цену». Здесь еще нет характерного для ТТ «вдруг» – неожиданного психологического толчка в душе героя, с которого начинаются все дальнейшие действия. В финале 1-го варианта после записи в загсе «озверевший» Чижов вдруг набрасывается на Лизочку (она при этом понимает, что «так и нужно»), а лишь затем усаживается у окна за самоваром. В финале окончательного текста Ефим Сидорович все время держит себя спокойно и солидно.

Вторая часть автографа включает вариант текста, близкий к журнальному. Она начинается на стр. 2-е момента раздумий Чижова о возможной наживе в оренбургских степях, а обрывается на повествовании о невесте. На первой странице слева, в колонку, располагаются записи писателя, раскрывающие некоторые черты характеров и дающие портреты героев. Они, вероятно, сделаны после написания 1-го варианта текста и предназначены для его переработки. В записи о Ефиме Сидоровиче, например, уже дается его психологический портрет: «…обилие желаний смутило его, и он, чтобы отделаться, стал их исполнять, и чем ярче он их исполнял, тем они сильнее мучили его». Некоторые портреты удивительно емки и точны. В развернутом виде они войдут в окончательный текст.

В ЛА хранится машинопись повести «Особняк» с авторской правкой. Судя по характеру правки, она вносилась в текст уже после появления шквала критических статей, трактующих повесть как проявление «враждебной классовой идеологии» (А. Безыменский), т. е. не раньше начала 1929 г. Видимо, писатель надеялся таким образом повторно опубликовать «Особняк».

Машинописные листы, текст на которых совпадает с журнальным вариантом, в некоторых местах разрезаны, наклеены на листы линованной бумаги, где рукою Вс. Иванова вписан новый текст. Из этих новых фрагментов наиболее интересны реплика Ефима Сидоровича на первой странице: «…прожить данные ему годы без лишних тревог, беспокойств и водки. „Ну что ж, подумал он, – значит, время подошло; теперь, значит, быть тебе Ефим Сидорович, клыкастым да щетинистым“», – перекликающаяся с исправленным финалом повести. В новом финале герой имеет два особняка: в один, сельский, он возвращается, а о городском продолжает мечтать, хотя комиссар из него уже выселен и арестован. После прежнего заключительного абзаца Вс. Иванов вписывает: «– Что ж касаемо городского особняка, – неслышно шептал Ефим Сидорович, так на то и шторм, чтоб валы возвращались. Мы вернемся, будьте покойны.

Величие, что и говорить, сладкое, крылатое!

А все-таки, сказывают, село приютило его ненадолго; и на мебель, клыкастый и щетинистый, недолго он любовался; и недолго жена с белопенными плечами миловала его: кренделя в столице подвели, знакомцы старинные выдали! Кренделя-то легли на шею петлей. Где уж тут о городском особняке думать. Жизнь, как горы: то ты на причудливой вершине, где весь мир, кажись, под ногами, то ты в тусклой и мертвенно-спокойной пропасти». Кроме финала, опровергающего мысль о «торжестве реакционного хозяйчика Чижова» и, следовательно, о глубокой реакционности Вс. Иванова, которую всячески муссировала критика 1920-х годов, писатель внес в текст ряд фраз, проясняющих его отношение – негативное – к главному герою. Так, в размышлениях Голофеева слова «Ефим Сидорович его продаст» исправлены на «Ефим Сидорович – подлец»; в диалог Чижова и Маркелла Маркеллыча о доносе на великого князя введена характеристика: «пристально и с презрением глядя в лицо Ефиму Сидоровичу»; туда же включена негодующая реплика адвоката: «А кто донес?!». Кроме этого, автор внес в текст конкретизацию: городская газета получила название – «Уральская правда», – описанные события, таким образом, происходили в Екатеринбурге («Уральская правда» – орган Уральского областного и Екатеринбургского комитетов РСДПР).

Возможно, именно этот вариант «Особняка» Вс. Иванов предложил в издательство «Художественная литература» в 1958 г. при подготовке СС-2. Повесть предназначалась автором для 3-го тома: разрезанные машинописные листы с рукописными вставками Иванова хранятся в архиве издательства (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 10. Ед. хр. 1380. Л. 150–163). Исправления, внесенные в уже переработанный текст, носили сугубо идеологический характер. Сокращались фрагменты о доносах, написанных Чижовым от лица «бедноты» («Писал он ~ виноват тут тоже отчасти»; «Едва сдав заявление ~ и он составлял новое заявление» и т. п.); описание «невеселой» жизни комиссара и размышления Чижова о том, что «эту власть можно обмануть» («Комиссар, видимо, скучал: много пил, поигрывал в карты ~ обманывал раньше учреждения или торговцев»). Были удалены все упоминания об оппозиции и бесславном отъезде комиссара на Север. Вместо этого вставлен текст: «Точно неизвестно, – из-за доносов ли Чижова или по другой причине комиссара Петрова направили работать на Север» (Там же. Л. 152). В очередной раз выправлялся финал: «Спекуляция его подвела и легла на шею петлей. Где уж тут о городском особняке думать. Жизнь как горы: вообразил себя стяжатель на причудливой вершине, а на самом-то деле барахтался он в тусклой мертвенной пропасти, откуда нет и не могло быть выхода для таких, как он» (Там же. Л. 150) Однако и с этими исправлениями «Особняк» напечатан не был. На первой странице текста рассказа из издательского архива имеется запись, сделанная 12 сентября 1958 г.: «Рассказ отклонен».

В духе исправленного финала изложен замысел «Особняка» в «Истории моих книг»: «В манере „Тайное тайных“ я написал повесть „Особняк“ – о мещанине, тщетно мечтающем победить революцию. Разбогатевший на спекуляциях мошенник возмечтал приобрести собственность и облюбовал понравившийся ему особняк – символ ближайшей победы над большевиками. Правдами и неправдами спекулянт добивается осуществления мечты и, разумеется, терпит крах. Но кое-какие успехи у него были, и эти-то успехи должны служить нам предостережением – таков был смысл повести „Особняк“.

Мои намерения были изображены рапповской критикой как гимн мещанству, успешно защищающему свою собственность!» (ЛА)

Критика 1920-х годов была достаточно прозорлива, чтобы увидеть в «Особняке» не только гимн мещанству, но и – совершенно справедливо – иронию над революцией. Полемику вокруг рассказа открыла статья А. Безыменского в «Комсомольской правде», где автор открыто назвал повесть «сигнализацией классовому врагу» и призвал к «большевистской зоркости» и «непримиримости <…> к вылазкам врагов» (Безыменский А. Тайное тайных, или яснее ясного // Комсомольская правда. 1928. 22 нояб. С. 3). Безыменский и вместе с ним критики журналов «На литературном посту» и «Революция и культура», в целом отождествляя позиции героя и автора, наперебой говорили о «буржуазности» Вс. Иванова. М. Гельфанд в статье «От „Партизан“ к „Особняку“» утверждал: «То обстоятельство, что социальные вожделения Е. С. Чижова осуществляются наперекор совершенно не отвечающей им действительности, особенно ярко подчеркивает буржуазный характер нынешнего творческого этапа Вс. Иванова» (Революция и культура. 1928. № 22. С. 75). Беря под защиту не столько Вс. Иванова, сколько «свой» «Журнал для всех», критик Д. Пажитнов осудил «непристойный шум» вокруг повести, которая, на самом-то деле «сигнализирует нам, сигнализирует всему рабочему обществу: смотрите, как устраиваются, растут, подымаются Ефимы Сидорычи Чижовы!» (Журнал для всех. 1928. № 4. С. 114). Критики из «На литературном посту», впрочем, наивными не были и, возражая Д. Пажитнову, легко показали при помощи сопоставления ивановского «Особняка» с «ярким и интересным» рассказом Н. Тихонова «Река и шляпа», что один писатель, Н. Тихонов, изображая мещанина, «знает, что существует жизнь», которая «весела, радостна, красочно-фантастична», а Вс. Иванов «рисует всю современную жизнь, скучной, невеселой <…>, в которой можно жить и побеждать только доносом, только обманом» (Библиография // На лит. посту. 1929. № 1. С. 70–71. Подпись: Н.Н.). То, что «ивановский апофеоз ироничен» (Лежнев А. Разговор в сердцах. М., 1930. С. 179) разглядели и В. Полонский, и Д. Тальников, и другие, но в целом «социальный пессимизм» автора назвали «крупнейшим социальным недостатком рассказа, <…> с которым писателю надо бороться» (Тальников Д. Литературные заметки // Кр. Н. 1929. № 1. С. 235). Журнал «На литературном посту» поместил карикатуру Кукрыниксов на автора «Особняка», которая сопровождалась стихами А. Архангельского под заглавием «Особнячок»: «Беги скорей, читатель, без оглядки: / С Ивановым бывает нынче так: / Живых людей хватает он за пятки / И тащит в свой ужасный особняк. // И мрачно всем выматывает жилы, / И ловко превращает в слезы смех, / И веет тленным запахом могилы, / Открытой, к сожалению, „для всех“» (На лит. посту. 1929. № 11–12. С. 124).

Определенный итог обсуждению «Особняка» подвел весной 1929 г. журнал «На литературном посту»: «…факт уже налицо: Вс. Иванов восстал против революции ради защиты „чумазого“, – он оправдал и „благословил“ наступающего на революцию буржуа, революцию изобразил в образе комиссара Петрова – рвача, пьяницы и матерщинника» (Рыжиков К. Оптимизм и пессимизм Вс. Иванова // На лит. посту. 1929. № 14. С. 60).

(1) Началось это все с того ~ с большой прибылью – В эпизоде использован реальный факт из биографии друга юности Вс. Иванова, сибирского поэта К. Худякова, который в 1917 г. повез из Кургана в Петроград на продажу крендели и свою книгу стихов «Сибирь»: «Поезд шел долго, крендели мы не догадались высушить, он повез их свежевыпеченными, и они по дороге начали плесневеть. По приезде он сидел несколько дней в номере гостиницы и счищал ножичком плесень с кренделей. Крендели он продал, но книги „Сибирь“, моего издательства привез обратно» (Иванов Вс. Кондратий Худяков // СС-3. Т. 8. С. 277). Сходство биографического эпизода из жизни реального лица и вымышленного героя случайное: ни характер, ни судьба К. Худякова ничем не напоминают биографию героя повести Е. С. Чижова.

(2) …привезли в город великого князя Б., – как носились слухи, – претендента на русский престол. ~ Великий князь Б. вначале был поселен во дворце Строгановых, огромном, украшенном колоннадой, здании на Соборной площади. – Великий князь Б. (в автографе – Константин) – образ собирательный. Судьба героя отразила реальную трагическую судьбу великих князей династии Романовых: Михаила Александровича (1878–1918) – брата Николая II, казнен большевиками в Перми (по другим данным – 13 июля 1918 г. в Мотовилихе); Сергея Михайловича (1869–1918) – двоюродного дяди Николая II, казнен 18 июля 1918 г. под Алапаевском; Дмитрия Константиновича (1860–1919) – троюродного дяди Николая II, расстрелян в январе 1919 г. в Петропавловской крепости; Николая Михайловича (1859–1919) – двоюродного дяди Николая II, расстрелян там же; Павла Александровича – дяди Николая II, расстрелян там же.

Если допустить, что Вс. Иванов с самого начала работы над рассказом имел в виду Екатеринбург, то сюжет о великом князе в рассказе «Особняк» можно считать своеобразным откликом писателя на страшную смерть императора и членов царской семьи в Екатеринбурге в июле 1918 г. Описанный в рассказе особняк, выходящий на Соборную площадь, имеет некоторые черты дома Ипатьева – «Дома особого назначения» в Екатеринбурге, где до расстрела находилась под стражей императорская семья: «На Вознесенском проспекте <…> располагалась просторная Вознесенская площадь, обязанная своим названием выдержанному в голубых и белых тонах барочному Вознесенскому собору, высившемуся в центре ее. <…> Огромный Харитоновский дворец, с его балюстрадой из неоклассических колоннад-портиков, заполнял всю северную сторону площади. <…> Особняк, купленный И. Ипатьевым в 1908 г. <…>, был одним из самых изысканных частных домов в Екатеринбурге, <…> находился прямо напротив Вознесенского собора» (Кинг Г., Вильсон П. Романовы: Судьба царской династии. М., 2005. С. 191–194).

Семья Строгановых, крупнейших российских купцов и промышленников XVI–XX вв., дворца в Екатеринбурге не имела. Дома Строгановых были в Петербурге, Москве (и ближайших районах), Новгородской, Псковской губерниях (см.: Кузнецов С. Дворцы и дома Строгановых: Три века истории. М., 2008. С. 8–23).

(3) …съездил на польскую войну… – Имеется в виду польская кампания 1920 г. – заключительный этап Гражданской войны.

(4) …по оппозиционному делу… – Партийная оппозиция оформилась в конце 1923 г. Сентябрем 1923 г. датируется письмо Л. Троцкого в ЦК РКП(б) и «Заявление сорока шести», подписанное участниками ряда оппозиционных групп («децистами», «левыми коммунистами», представителями «рабочей оппозиции»). В конце октября 1923 г. Пленум ЦК осудил действия Троцкого и Платформу сорока шести. На протяжении 1923–1926 гг. на Пленумах ЦК и ЦКК ВКП(б), XIV съезде ВКП(б), XV конференции ВКП(б) деятельность оппозиции осуждалась как фракционно-рас-кольническая, антипартийная. После январского 1926 г. Пленума ЦК ВКП(б) Г. Зиновьев, Л. Каменев и др. объединились с Л. Троцким, образовался союз «объединенная левая оппозиция». На июльском Пленуме ЦК и ЦКК она выступила с платформой, подписанной 13 видными ее руководителями: Троцким, Зиновьевым, Каменевым, Пятаковым, Лашевичем, Евдокимовым, Мураловым и др. Платформа была проникнута неверием в возможность построения социализма в СССР. Участники Пленума рассмотрели вопрос о деятельности лидеров объединенной оппозиции и отметили, что после XIV партийного съезда ее деятельность не только не прекратилась, но и усилилась. Был выведен из состава Политбюро Зиновьев, Лашевич исключен из кандидатов в члены ЦК. 14 ноября 1927 г. вопрос об антисоветских действиях лидеров троцкистско-зиновьевского блока рассматривали ЦК и ЦКК ВКП(б). Троцкий и Зиновьев были исключены из партии; многие активные деятели блока выведены из состава ЦК и ЦКК. В январе 1928 г. Троцкий с семьей выслан в Алма-Ату. Кроме лидеров, осенью 1927-весной 1928 г. были сняты с постов, арестованы и сосланы многие участники оппозиции и поддерживающие ее деятельность.

Подвиг Алексея Чемоданова *

Впервые: Кр. Н. 1928. № 2. С. 37–44.

В качестве самостоятельного произведения рассказ был опубликован один раз. В 1928 г. при подготовке СС-7 Иванов включил его в состав романа 1922–1923 гг. «Голубые пески», указав в предисловии к пятому тому: «Повесть „Голубые пески“, на основании вновь поступивших ко мне материалов, сильно переделана» (СС-7. Т. 5. М., 1929. С. 5). Первая часть рассказа, до слов: «Н-ский полк…», с незначительными исправлениями включена Ивановым в 1-ю главу книги 1-й романа «Голубые пески» – «Президент больших телег». Писатель сократил 1-й абзац и провел ряд замен: имя «командира Н-ского стрелкового полка Алексея Митрофановича Чемоданова» – на имя «Василий Запус», «полк» – на «отряд матросов», «уральские степи» – на «сибирские», Олонки – на Ишим, станцию Нанья – на Омск. Вторую часть рассказа, начиная со слов «Утро было свежее, звонкое…», Иванов вставляет в 8-ю главу 2-й книги «Огород Богородицы». При этом сокращается весь абзац: «Н-ский полк ~ и на ячейку, и в бригаду». Эта часть рассказа состоит из двух эпизодов: воспоминание Чемоданова о поющей женщине и описание сражения, в котором герой погибает. В первый эпизод добавляется часть фразы: «…рассказал Лубе о Христине Васильевне, некогда встреченной им в городе Ишиме. Луба смотрел на Запуса сочувственно и ничего не понимал – да и Запус не понимал, зачем он это рассказывает», – и опускается фрагмент текста: «Видимо, в бригаде ~ скрытая каверза Лубы». «Бригада» в новой редакции меняется на «ревком», «красноармейцы» – на «красногвардейцев» «рота» – на «отряд». Вводится упоминание об атамане Трубачеве – герое романа «Голубые пески». Последний абзац рассказа, с заменой «подвиг Алексея Чемоданова» на «историю жизни Васьки Запуса и описание его гибели» и топонима «Астрахань» на «Голодная степь» переведен в «Эпилог» романа.

В последующих изданиях романа (1933, 1937, 1958) указанные изменения сохранены.

История текста рассказа «Подвиг Алексея Чемоданова» и тесно связанная с ней история текста романа «Голубые пески» еще раз указывает на то, что в 1928 г. Вс. Иванов стремился по-другому написать историю Гражданской войны в России, показав ее с тех новых позиций, которые дала ему работа над книгой «Тайное тайных». Это прекрасно поняла критика 1920-х годов, что и вызвало однозначную реакцию – неприятие. «…Последние произведения Вс. Иванова („Подвиг Алексея Чемоданова“ и „Гибель Железной“. – Е. П.) не дают основания говорить о желаемом повороте», – писал в одной из первых рецензий В. Ермилов, споря с теми, кто в темах Гражданской войны увидел возвращение Иванова к прежним, революционным мотивам его творчества (Ермилов В. Еще о творческих путях пролетлитературы // На лит. посту. 1928. № 6. С. 17). «Этот рассказ представляет собой блестящее достижение Вс. Иванова, – если предположить, что автор поставил своей задачей разоблачить бессилие „ratio“ перед всесильным господством подсознательного», – иронизировал критик, при этом указывая на особенность творческой манеры писателя, которая впоследствии будет названа исследователями конца XX в., в частности Вяч. Вс. Ивановым, одной из черт «фантастического реализма»: «В общем, казалось бы, в совершенно реалистическое описание вдруг вторгается некий, по существу своему резко противоречащий всему реалистическому тону, неожиданный, непонятный, „небывалый“ факт. <…>…у Вс. Иванова (в отличие от „остранения простого“ у Л. Н. Толстого) мы имеем опрощение странного, в смысле „обуднивания“ его, протаскивания в будни загадочного и алогичного» (Там же. С. 18). Таким фактом, необычайным для атмосферы 1919–1920 гг., по мнению критика, является пение таинственной женщины.

Как «загримированных персонажей „Тайное тайных“» рассмотрел героев рассказа В. Полонский: «Его (Чемоданова. – Е. П.) беспокоят те самые мысли и ощущения, томившие героев „Тайное тайных“» (Полонский, 234).

Истребительной критике подверг рассказ А. А. Фадеев в программной статье «Столбовая дорога пролетарской литературы». Назвав Иванова «наиболее ярким и последовательным представителем <…> „иррационалистической линии“ в современной советской литературе», Фадеев резко отрицательно оценил «задачу» писателя в рассказе: «…показать, что человек, сам руководимый велениями „психической первичной силы“, никогда не в состоянии понять того, что происходит, потому, что все окружающее живет по тем же стихийным, не поддающимся объяснению законам». О возможном «дальнейшем пути» Вс. Иванова Фадеев писал: либо «…он перейдет все-таки к более реалистическим мотивировкам, либо, углубляя эту манеру, он неизбежно скатится к откровенному мистицизму» (Октябрь. 1928. № 12. С. 178).

(1) Не дивитесь, друзья, / Что не раз между вас / На пиру веселом я призадумывался… – Романс «Друзьям» (1826) на стихи С. Е. Раича (1792–1855).

Гибель Железной *

Впервые: Кр. Я. 1928. № 1. С. 3–57.

«Недавно окончил повесть „Гибель Железной“» (С. 342), – сообщал Вс. Иванов А. М. Горькому в письме от 10 января 1928 г. Очевидно, что об этой же повести идет речь в письме Горькому от 28 октября 1927 г.: «Работать мне здесь над большой вещью, вы угадали, – трудно, и не потому, что у меня нет помещения или нет денег. <…> У меня нет спокойствия, нет уверенности в себе и, должно быть, плохо развито чувство честолюбия» (С. 340).

Работа над новым произведением о Гражданской войне совпала по времени с постановкой в МХАТе самого знаменитого произведения писателя на эту тему-пьесы «Бронепоезд 14–69». Созданная в начале 1927 г., к 10-летию советской власти, на материале одноименной повести 1921 г. пьеса была поставлена в рекордно короткие сроки – три месяца и, несмотря на временное запрещение Главреперткома (август 1927), с успехом шла в Москве. О двойственном отношении автора к своему произведению свидетельствуют признания в письмах Горькому: «Главрепертком запретил пьесу как недостаточно революционную. Что им еще революционнее может быть – бог их знает…» (письмо от 6 сентября 1927 г. – С. 338); «Я боюсь только одного, чтоб это не было настолько патриотично и фальшиво, что через год и смотреть будет невозможно» (28 октября 1927 г. – С. 339). Еще в сентябре 1926 г. Вс. Иванов писал Горькому о постановке «Белой гвардии» («Дни Турбиных») М. А. Булгакова: «Пьеса <…> будет иметь большое общественное значение вроде „Власти тьмы“<…> Пьеса бередит совесть, это жестоко. И хорошо ли не знаю. Естественно, что коммунисты Булгакова не любят. Да и то сказать – если я на войне убил отца и мне будут каждый день твердить об этом, приятно ли это?» (С. 331–332). При всех своих несомненных достоинствах пьеса «Бронепоезд 14–69» «совесть не бередила». Возможно, потребность написать о Гражданской войне по-другому и продиктовала Вс. Иванову замысел повести «Гибель Железной», откровенно полемичной по отношению к революционному «Бронепоезду», особенно в его переделанной после запрещения редакции.

Над «Гибелью Железной» Иванов работает в 1927 г. – в гуле критики ТТ, но от добытого в рассказах о Гражданской войне опыта он явно не собирается отказываться. «Почему-то нужно было показать триумфальное шествие революции, – почему, впрочем, вопрос праздный, понятно почему, но триумфальное шествие мнилось без потерь. Из-за этой ложной скромности редко показывались страдания народа во время гражданской войны, а они-то и подчеркнули бы героизм народа», – так позже, в 1950-е годы, он откомментирует свою позицию (ЛА).

Об истоках замысла «Гибели Железной» Вс. Иванов писал по-разному. В 1928 г., готовя 5-й том СС-7, писатель сопроводил текст повести вступлением: «В „Гибели Железной“ частично использованы воспоминания тов. Дегтярева „Политотдел в отступлении“, напечатанные в журнале „Пролетарская революция“. Романтическая интрига и характеры частью выдуманы, частью сделаны по истории N-ского Сибирского полка из бывших алтайских партизан. Некоторые фамилии из воспоминаний тов. Дегтярева прельстили меня своим непонятным мне очарованием, владельцев их я не видал и не знаю, и мне было б больно, если б очерченные моим пером герои „Гибели Железной“ своими поступками как-то огорчили однофамильцев из „Политотдела в отступлении“ – заранее приношу им свои извинения» (СС-7. М., 1929. Т. 5. С. 5).

Спустя почти 30 лет в «Истории моих книг» Вс. Иванов рассказывал об истории создания повести иначе: «На Украине красноармеец поведал мне о подвиге Железной дивизии – героическом штурме города, сильно укрепленного белыми.

Эти воспоминания красноармейца я положил в основу повести „Гибель Железной“, использовав также 2–3 абзаца из мемуаров одного военного» (Наш современник. 1958. № 1. С. 170). Написано это, конечно, с учетом факта, что «один военный», Леонид Сергеевич Дегтярев (1894–1940), в 1937 г. был арестован, обвинен в участии в эсеровском мятеже в июне 1918 г. в Москве и в создании террористической организации, а 14 февраля 1940 г. расстрелян.

В очерке Л. Дегтярева, в 1920 г. начальника политотдела 58-й стрелковой дивизии, рассказывается об одном из завершающих эпизодов Гражданской войны – борьбе с белополяками на Украине. Хронологические рамки очерка – от 26 апреля (взятие Житомира поляками) до середины июня 1920 г. (упомянуто взятие Красной Армией Киева в ночь с 11 на 12 июня). Дегтярев документально описывает события – длительное отступление политотдела, потерявшего связь с дивизией, отмечает «импровизацию, неорганизованность и т. д. – к сожалению, черты, свойственные частям того времени», обращая внимание на «часто встречающиеся враждебное отношение крестьян к красноармейцам (Дегтярев, 222), панику, бестолковую суету (Там же, 221, 230), дезертирство, бунт пластунского полка (Там же, 237), растерянность командиров» (Там же, 231) и т. п. Документально точное описание Гражданской войны, возможно, и привлекло внимание к очерку Вс. Иванова, в 1918–1920 гг. наблюдавшего военные события в Сибири.

«Повесть <…> назвали берсонианской и фрейдистской, а попытку использовать мемуары – плагиатом» (Наш современник. 1958. № 1. С. 170), – вспоминал Иванов в «Истории моих книг». Практически сразу после публикации «Гибели Железной» началась кампания обвинения Иванова в плагиате, инициированная автором очерка. В марте 1928 г. возмущенный Л. Дегтярев отправил статью в «Красную новь», а затем в «На литературном посту», но не получил ответа. 14 июля в «Комсомольской правде» была напечатана статья И. Ломова «Изуродованная история», в которой автор, сопоставив «идентичные» эпизоды и фразы из очерка и повести, делал вывод: «Иванов взял весь исторический ряд боевых и бытовых эпизодов, со всеми живыми людьми из воспоминаний т. Дегтярева и только присочинил к ним психологию, эротику и романтику по готовым рецептам литературных традиций» (Комсомольская правда. 1928. 14 июля. С. 3). Еще через месяц газета публикует письмо самого Дегтярева «Заговор молчания», автор которого, во многом повторяя Ломова и указывая на ошибки, допущенные невоенным человеком Ивановым (разведка скачет с большим черным знаменем и т. п.), подчеркивает главное отличие своего очерка от повести Иванова: «Основной идеей очерка <…> было показать роль партийной организации и политической работы в войне 1920 г. <…> И вот этой организующей роли партии <…> не понял Иванов. В этом главное искажение исторической правдивости» (Там же. 12 авг. С. 2).

Следующим этапом дискуссии о плагиате стала статья в журнале «На литературном посту» с характерным заглавием «Не плагиат, но хуже». Ее автор, скрывшийся за инициалами В.Е., признает талант Иванова, создавшего «эмоционально сильное и действенное произведение», в отличие от «слабых и неярких записок Дегтярева». И если бы нашелся другой писатель, который сумел бы показать «исключительно интересный процесс <…>, как политработникам-коммунистам удалось восстановить дисциплину в бригаде и завоевать доверие крестьян», то использование документальных материалов «можно было бы только приветствовать» (На лит. посту. 1928. № 17. С. 13). Но Иванов пошел по иному пути, делает вывод критик, распространив психологический метод 7У на социальный материал. Следование по избранному пути, недвусмысленно предупреждал критик, приведет к тому, что писатель Вс. Иванов «в СССР нужен не будет» (Там же).

Использование документальных материалов – «литературу факта» – во 2-й половине 1920-х годов широко пропагандировали прежде всего теоретики и критики группы ЛЕФ: «…автор статей заготовляет факты, цифры, выражения, беллетрист больше заготовляет изобразительные средства, детали описания, удачные слова, но оба работают не сразу, а имея на руках какой-то полуфабрикат. Конечно, беллетрист тоже нуждается в фактах, и вещи Толстого основаны на большом историческом материале, и без него сделаны быть не могут» (Шкловский В. Техника писательского ремесла. М.; Л., 1928. С. 26). Не удивительно, что напостовцы, не развивая дискуссию о плагиате, обратили внимание на главное – «враждебность позиции Иванова основным организующим силам современности – партии и пролетариату» (На лит. посту. 1928. № 17. С. 14).

Действительно, Вс. Иванов использовал большие фрагменты из текста записок Дегтярева: эпизоды встречи бригады с красноармейцами, переодетыми в петлюровцев; бунт пластунского полка, диалог с начальником бронепоезда, встреча с агентом ЧК и др. Совпадали хронологические рамки событий, имена действующих лиц (Гавро, Кабардо), топонимы (Борисполь, Фастов, Коростышевские леса и др.). При этом Иванов существенно меняет исходный текст, создавая произведение, открыто полемичное по отношению и к очерку Дегтярева, и к тогдашней литературе о Гражданской войне в целом. Половецкую республику, которая упоминается в одной строке очерка («вошли в область знаменитой Половецкой волости, известной своими бандами и своей Половецкой республикой, „независимой“ при всех властях» – Дегтярев, 233), писатель превращает в мощный символический образ, отразивший реальные попытки создания религиозных крестьянских правительств в послереволюционное время и в целом передающий народное, мужицкое понимание революции. «Мужицкий царь» Бессонов наделяется именем, биографией и трагической судьбой. Выдержанное в поэтике абсурда описание поездки политотдела с трупом Бессонова по восставшим деревням еще более подчеркивает страшное безумие происходящего. 58-я стрелковая дивизия, нигде в очерке Дегтярева не названная Железной, становится у Иванова воплощением мужицкой мечты о справедливости и, в отличие от реальной, целиком погибает при штурме Киева. Автор очерка, уверенный в себе начальник политотдела 58-й дивизии, в повести представлен как бывший парикмахер И. Плешко, сомневающийся во всем, мечтающий о любви и красивых, старых словах, не выносящий крови и насилия. Полностью изменен Вс. Ивановым финал очерка. У Дегтярева в заключительной главе политотдел в Борисполе соединяется с дивизией, радостное событие ознаменовано детским праздником, перед красноармейцами открываются крестьянские амбары: «С этого момента начинается блестящее наступление на поляков от Днепра до Вислы, полное самых прекрасных страниц» Дегтярев, 245). У Иванова все иначе. В 22-й главе не без иронии описывается, как «в полном составе <…> политотдел мчится к ней (дивизии. – Е. П.) по шоссе», однако само воссоединение (гл. 23-я) передано автором в стиле мрачного гротеска: несокрушимую дивизию представляют красноармейцы, на лицах которых, как «у очень старых людей», написано нежелание «спать, есть, разговаривать»; хмурые начальники; солдаты, играющие в карты на фоне пыльного садика с деревянным обелиском «Памяти жертв белогвардейского террора» в сочетании с сушившимися синими подштанниками. К обозам с хлебом красноармейцы бегут, как «к убийце бежит толпа». Мысль о том, что тяжелый путь «великих партизан», «стариков-сибиряков» был напрасным, очевидно звучит в 25-й главе ивановской повести. Как и в очерке Дегтярева, упомянуто, что «мужик <…> закрома открыл», но далее у Иванова следует гибель мужиков, в описании которой символически переосмыслен образ хлеба: мужики идут на смерть, «как идут спокойные хлеба в печь»; «ветер – теплый, пахнущий хлебом», наполняет голову умирающего Болдырева. Вместо руководящей роли партии Иванов показывает, как комиссар Плешко во время решающего сражения сидит в палатке политотдела, дожидаясь приказа, видит гибель красноармейцев – «мужиков» (слово «мужицкий» повторено на двух страницах пять раз), «охотников», «рыбаков», а сам так и не вступает в бой. В финале повести акцентированы ключевые темы ТТ – тема матери, не сумевшей уберечь сына от гибели, духовной пустыни, богоотступничества человека.

Было бы удивительно, если бы подобное произведение, появившееся к 10-летию революции, не признали «клеветническим».

Повесть «Гибель Железной» публиковалась в несколько этапов. 20-я и 21-я главы печатаются в январе 1928 г. в «Красной газете» и сопровождаются следующим редакционным предисловием: «В повести рассказывается о том, как политотдел Железной дивизии, состоящий в большинстве из сибирских партизан, при разгроме Житомира поляками остался в тылу противника. Начальник политотдела т. Плешко сформировал из разгромленных частей сводную бригаду, которая двинулась на розыски Железной, отступившей под натиском поляков к Киеву.

Бригада мечется в тылу противника, ищет Железную, претерпевая всяческие несчастья и удачи. В районе так называемой „Половецкой республики“ бригадой был пойман и убит глава „республики“ бандит Бессонов…» (Красная газета. 1928. 15 янв. С. 4).

Напечатанный в «Красной газете» текст отличался от опубликованного в «Красной нови». В повести бригада (политотдел) идет по территории Украины, на это в газетной публикации есть два указания: «Запах от сушившихся онучей, слякоть и грязь и все отвратительное зловоние полей и тесные грязные хаты – то, что всегда называется прекрасной Украиной», «А ведь пишут: окрестности, красота… Украина!» (в «Красной нови» слово «Украина» исправлено на «гадость»). В «Красной газете» также отсутствовали фразы: «Они бегут, чтобы увезти его (золото и серебро. – Е. П.) с собой в Сибирь, а Железную надо заманить к „половецким“, разбить»; «Феоктисте нужна была любовь! Она любила и, наверное, хотела чем-то доказать свою любовь, хотя бы тем, что перед мужиками надеть бриллианты Железной дивизии».

Включая повесть в СС-7, Вс. Иванов внес в текст журнальной публикации (и идентичный ему текст отдельного издания 1928 г.) ряд исправлений: «При малейшей измене – расстрел»; «… усталая крестьянская масса, состоящая большей частью из сибиряков… трудно ее вести»; «Возможен совершенно неожиданный конец этим разговорам. Конец и от мужиков, которые к нам бегут и у нас остаются». И т. п.

При включении повести в СС-2 текст подвергся основательной редакторской переработке. Ее смысл точно передан в редакторском заключении на 2 том от 28 февраля 1958 г.: «Сделаны купюры политически неверных мест и внесены исправления. <…> автор отказался от ряда натуралистических мест. Исключены некоторые характеристики и эпизоды, снижающие образы положительных героев» (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 10. Ед. хр. 1379. Л. 26–27). К «политически неверным» фрагментам, очевидно, были отнесены следующие: «Железная дивизия бежала» – заменено на «отступила» (2-я глава); «Я и в партию-то <…> пошел из-за красивых слов» – заменено на: «красивой мечты» (5-я глава). Исключены фрагменты текста: «Да и что можно назвать изменой: бегство, дезертирство, предательство! План действий, составленный им, неясен; направление сводной бригады по киевскому шоссе совершенно необоснованно» (4-я глава); «Назначенный комиссар и комиссар по продовольствию сбежали. В бандиты сбежали, иначе куда!» (9-я глава); «Когда бригада двинулась, мужики (надо думать, напуганные безмолвием и вежливостью солдат и тем, что село не разгромлено) вышли за околицу…» (22-я глава); «Над нею реденькое, как плохой ситчик, небо. И умирать под этим небом и тонуть в этой скучной реке противно и тяжело» (25-я глава); «Вот прошли охотники из-под Иркутска. Он увидал одного торговца пушниной – этого-то зачем потянуло на смерть» (Там же); «Они идут спокойные, покрытые сединой, как идут спокойные хлеба в печь» (Там же); «Железная дивизия погибла целиком» (Там же). И т. п. Символический образ Железной дивизии в результате редактуры был упрощен и обеднен: «… Железная дивизия не пропала и не пропадет, хотя она сейчас и без политотдела, без коммунистов. И даже не важно, если Плешко и его друзья не вернутся к дивизии, а сгинут вот тут в лесах в какой-нибудь Половецкой республике. Железная дивизия есть справедливость, та хорошая мужицкая справедливость, которая лучше всякой грамоты охранит картофельное поле, пашню, покос».

В результате редакторской правки из описаний «положительных героев» были исключены слова: «И у этого человека, страдающего ишиасом, большой семьей и вечным недовольством жизнью, было тоже веселое <…> лицо!» (Пыхачев); «Вот Пузыревский – тупой и исполнительный»; «Вот мы все плохие люди, и я плохой человек прах их знает, по каким гнусным девкам я шлялся… но все же» (Щербаков). И т. п.

В первом критическом отклике на «Гибель Железной» (Читатель и писатель. 1928. 11 февр. С. 9) отмечалось, что повесть воспринята как ожидаемый от Иванова «решительный ответ на все вопросы, поставленные в связи с оценкой „Тайное тайных“ как опасного пути писателя. <…> То, что автор взялся снова за тему гражданской войны, с первого взгляда могло бы послужить хорошим признаком, – писал критик Кремнев. – К сожалению, <…> ни в каком другом произведении Иванова „подсознательное“ <…> не играло такой большой роли. <…> Это только резче подчеркнуло всю трагичность сегодняшней позиции автора». В обзоре периодики журнала «На литературном посту» за февраль повесть Иванова сопоставлялась с романом А. Фадеева «Разгром»: «Тема здесь взята очень схожа с „Разгромом“. Но если „Разгром“ – произведение, сделавшее в известном смысле „эпоху“, то „Гибель Железной“ вызывает целый ряд тревожных сомнений» (1928. № 4. Подпись: Н.Н.). Сравнивая поведение Левинсона и Плешко в разных ситуациях, критик подчеркивал, что первый «всегда был спокойным организатором, не поддававшимся панике, спокойно ориентировавшимся в неблагоприятных обстоятельствах», в то время как второй «барахтается в волнах событий, слепо идет на те или иные решения» (Там же).

Безусловно, создавая «Гибель Железной», Иванов вступал в полемику с «Разгромом», написанным за год до его повести и ставшим своеобразным образцом в раскрытии темы Гражданской войны. Сюжет повести Иванова очевидно схож с фадеевским: путь политотдела (у Фадеева – партизанского отряда) и главное сражение, завершающееся гибелью всей дивизии (у Фадеева – большей части отряда). Но если применительно к произведению Фадеева критики имели полное право писать: «Озаглавленная „Разгром“ <…> повесть А. Фадеева могла бы быть озаглавлена и иначе – поэма о рождении нового человека» (Фриче В. Заметки о современной литературе. М., 1928. С. 132), – то повесть Вс. Иванова оснований для столь оптимистических выводов не давала. Ее финал, с интонацией народного плача-причитания и образом пустыни, резко контрастировал с устремленными в будущее заключительными строками романа «Разгром»: «Левинсон обвел <…> взглядом-это просторное небо и землю, сулившую хлеб и отдых…» (Фадеев А. Разгром. Л., 1927. С. 213).

В центре художественного исследования Фадеева – новый человек, призванный «изменять то, что есть, и управлять тем, что есть» (Там же. С. 148). В соответствии с таким решением онтологического вопроса создает Фадеев, вслед за Горьким, центральный образ командира Левинсона, с горящим факелом ведущего отряд через трясину, – вспомним бездействие Плешко во время сражения. Как бы полемизируя с Фадеевым, Иванов наделяет своего центрального героя практически всеми качествами, присущими «никчемному» Мечику: постоянными сомнениями, склонностью к самоанализу, мечтой о любви, отвращением перед кровью и насилием, – но при этом не делает его ни эгоистом, ни предателем. «Способность жить не своей, а общей жизнью коллектива и есть основная черта „настоящего героя“», – писал В. Фриче о романе «Разгром» (Фриче В. Указ. соч. С. 137). Образ «настоящего героя» в «Гибели Железной» иронически переосмыслен автором: слово часто употребляется в несвойственном ему сниженном контексте: «Пора ягод и героев»; «Герои героями, а кто командовать массой будет» и т. п. Наконец, еще одна линия полемики со знаменитым фадеевским романом связана с вопросом о роли мужика в Гражданской войне. Железная дивизия у Иванова – прежде всего мужицкая дивизия. Сравним у Фадеева: «Не люблю я их, мужиков <…> кровь другая: скупая, хитрая, трусы они все…» – рассуждает Морозка (Фадеев А. Разгром. С. 135).

С течением времени «Гибель Железной» все больше рассматривалась советскими критиками как произведение «враждебное, разрабатывающее с чуждых нам классовых позиций тематику гражданской войны» (Варшавский С. Борьба продолжается // Залп. 1932. № 2. С. 45). Автор статьи, построенной на противопоставлении писателей, которые «дали в основном правильное отображение гражданской войны» (Д. Фурманова, А. Серафимовича, А. Фадеева, Вс. Вишневского), и «реакционных писателей» – М. Булгакова («Белая гвардия») и Вс. Иванова («Гибель Железной», «Блокада») – «проводников новобуржуазной идеологии», вновь и вновь подчеркивал «власть инстинктов, ощущений и подсознательных влечений», «господство стихии» и «мрачный фатализм» произведения Иванова.

Говоря о литературном контексте повести Иванова, нельзя не упомянуть поэму С. Есенина «Страна негодяев» (1922–1924), в которой, как и в «Гибели Железной», речь идет о борьбе с бандитизмом – характерной примете времени. В 1920-е годы бандитами чаще всего называли восставших против Советской власти зажиточных крестьян – «кулаков» и казаков, «защищавших свое имущество», образы которых в литературе рисовались, как правило, самими негативными красками. В поэме С. Есенина, напротив, вскрывались иные, подлинные истоки крестьянского бандитизма: «Банды! Банды! / По всей стране / Куда не взглядись, куда не пойди ты – / Видишь, как в пространстве, / На конях / И без коней, / Скачут и идут закостенелые бандиты. / Это все такие же / Разуверившиеся, как я…» (Есенин СА. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 109). За год до начала работы Есенина над «Страной негодяев» Вс. Иванов в рассказе «Лоскутное озеро» (1921) рассказывал о мужике-дезертире Андрейше, который, после того как не осуществилась мечта крестьян, спасаясь от кровопролития красных и белых, уйти на «спокойные земли», «пашню понюхать» (СБ. С. 103), идет в «чернобандисты». Вероятно, в 1925 г. Иванов дописывает вторую часть рассказа – «Чернобандисты», где жестокие и к ячеешникам-большевикам из Кумынии, и к простым крестьянам бандиты показаны мужиками, тоскующими по «избяным запахам», вспоминающими о покосах. Их по-прежнему «трава-земля зовет» (Иванов Вс. Пустыня Тууб-Коя. М.; Л., 1926. С. 107).

Авторская характеристика бандитов из рассказа, которому Вс. Иванов дает новое заглавие «Андрейша», переходит в повесть «Гибель Железной»: «бандиты сами сенокосом занялись». Мужики-бандиты из Половецкой республики и мужики-красноармейцы Железной дивизии сближаются Вс. Ивановым в своем желании работать на земле («давеча мужики дивизионные жалуются: к уборке не попасть»).

Непохожий на бандита «обыкновенный мужик» из деревни Калитва в романе А. П. Платонова «Чевенгур» – еще один персонаж, родственный по духу ивановским бандитам из села Бессоновка. Внутренняя близость существовала и между произведениями Платонова и Иванова, время работы над которыми практически совпадало. В 1927 г., по свидетельству Т. В. Ивановой, на недолгое время произошло сближение двух писателей: А. Платонов бывал дома у Вс. Иванова на Тверском бульваре, 14, хорошо знал его жену А. П. Иванову-Веснину, дружеские отношения с которой сохранились вплоть до 1940-х годов (см. об этом: Папкова Е. А. Муза автора «Тайное тайных» // Текстологический временник: Вопросы текстологии и источниковедения. М.: ИМЛИ РАН, 2012).

Вс. Иванов начала 1920-х, с его экзотичностью, яркостью красок, колоритными кряжистыми фигурами мужиков, безусловно, далек от А. Платонова. Но у Иванова периода ТТ есть с Платоновым важные точки соприкосновения. Буйная природа в произведениях Иванова как будто тускнеет: «… бригада шла Половецкой республикой, проселочными скучными дорогами, среди полей. Изредка попадались болотца, серые какие-то топи, и небо над унылыми и тощими полями было серое и скучное» («Гибель Железной»). Сравним: «… там, где ночью было страшно, лежали освещенные и бедные простые пространства <…> уже открывались воздушные виды на чевенгурские непаханые угодья, на сырость той уездной речки, на все печальные низкие места, где живут тамошние люди» (Здесь и далее роман А. Платонова цит. по: Платонов АЛ. Чевенгур. М., 2005. С. 191). В этом покинутом Богом мире, под «серым», «реденьким, как плохой ситчик» (Иванов), «безвыходным», «равнодушным» (Платонов) небом не лают собаки («от войны <…> разучились»), а люди маются, тоскуют и ищут правду. По пустынным дорогам этой России ходит мужик, называющий себя богом (Иванов «Бог Матвей» – Платонов «Чевенгур»), здесь в одиночестве поют неизвестные полоумные женщины (Иванов «Подвиг Алексея Чемоданова» – Платонов «Чевенгур»), а звуки Пасхальной заутрени и воспоминания о Пасхальной ночи (Иванов «Пустыня Тууб-Коя») не будят в душах людей света, они зовут «к тревоге и желанию, а не к милости и миру» («Чевенгур». С. 39).

Простые люди – крестьяне и бывшие крестьяне, «прочие» – оказываются в послереволюционной реальности в роли «строителей страны»: идеологема 1920-х годов обрывается в заглавии повести Платонова «Строители страны» и в тексте повести Иванова: «Мы все строители. <…> Раз живешь, значит строитель». Но в отличие от предлагаемой официальными идеологами «картины будущего», также совпадающей в некоторых деталях у Иванова и Платонова («поезда с ситцем и сукном, едущие в кооперативные деревни» – «Чевенгур». С. 242; «село будет освещено электричеством, и девки в шипящих новых ситцевых платьях, – грудастые и широкозадые, – в обнимку с парнями, горланя и смеясь, пойдут по улицам» – «Гибель Железной»), которая не трогает душу, тоскующие, задумавшиеся герои обоих писателей начнут «строить» свой коммунизм, осуществлять свою мечту. «Повесть „Строители страны“ переросла в конце 1927 года в широкое эпическое повествование об истоках и последствиях богозабвения в национальной истории, о страшных безднах и тупиках устроения мира на новых религиозных догмах» (Корниенко Н. История текста и биография А. П. Платонова (1926–1946) // Здесь и теперь. 1993. № 1. С. 116), – эта исследовательская формула пути Платонова и «Чевенгуру» помогает осмыслить и путь Иванова к повести «Гибель Железной», создававшейся в том же 1927 г.

(1) …поляки ворвутся в город… – Действие повести происходит во время советско-польской войны 1920 г. 25 апреля 1920 г. польские войска, объединившись с правительством Украинской Директории (военный договор между С. Петлюрой и Ю. Пилсудским подписан 24 апреля 1920 г.) начали наступление в направлении Одессы и Киева, нанося удары 12-й и 14-й армиям Юго-Западного фронта. 58-я стрелковая дивизия, ставшая одним из прототипов Железной, входила в состав 12 армии; город – имеется в виду Житомир.

(2) Падет Житомир… – Взятие поляками Житомира произошло 26 апреля 1920 г.

(3) Урянхайские дебри – обширные леса в Иркутском районе Сибири.

(4) …вызвал Плешко с крестьянской конференции… – В период установления советской власти на Украине проходили беспартийные крестьянские конференции. Об одной из таких конференций, состоявшейся в первых числах марта 1920 г., в сводке № 26 начупревкома от 3 марта 1920 г. сообщалось: «Работа конференции прошла с оживлением, везде принимались резолюции коммунистов; крестьянство выражает готовность поддержать всеми силами советскую власть и помочь в устранении разрухи. Заметно недовольство продовольственной политикой, указывалось на низкую цену на хлеб, на низкие нормы, оставляемые для хозяйства…» (цит. по: Шумов С, Андреев А. Махновщина. М., 2005. С. 170).

(5) Особый отдел – орган борьбы с контрреволюцией во время Гражданской войны. 19 декабря 1918 г. бюро ЦК РКП (б) постановило Военный контроль и фронтовые ЧК слить в единый орган – Особый отдел ВЧК, были образованы армейские Особые отделы. Положение об Особых отделах утверждено ВЦИК 6 февраля 1919 г. Право контроля за деятельностью Особых отделов было предоставлено Реввоенсоветам.

(6) Курс советских денег упал на пятьдесят процентов. – Белогвардейцы, захватывая области, ранее занятые большевиками, обычно аннулировали советские денежные знаки. Наоборот, приход Красной Армии означал признание недействительными всех несоветских денег. Больше всего от денежной инфляции страдали крестьяне, у которых «застревали» деньги правительств, часто менявшихся на Украине. Например, приказом № 8 от 20 января 1920 г. комендант Никополя Скалдицкий устанавливал, что «к приему подлежат деньги, кредитные билеты романовские, керенские, советские, украинские, думские, донские и купоны всех образцов» (цит. по: Шумов С, Андреев А. Указ. соч. С. 140).

(7) Чересседельник – часть конской упряжи – ремень, идущий от одной оглобли к другой и поддерживающий их (Даль IV, 593).

(8) …мужичонко Болдырев с любопытством смотрел на автомобиль, словно бы гадая: проскочит автомобиль под пулеметами али нет! – Аллюзия на известный эпизод из 1-й главы поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души» – спор мужиков о том, доедет телега до Казани или нет.

(9) Стреляли, знаете, по мосту ~ Пузыревский! – Этот эпизод комментировался в критике следующим образом: «Дегтярев мог уехать в автомобиле с начальствующим составом дивизии, но он „не согласился, не желая бросить на произвол судьбы своих политработников“.

Верный своему методу обработки Вс. Иванов факт отказа Дегтярева уехать в автомобиле переносит на Плешко, но дает этому факту совершенно иное объяснение (далее цитируется текст эпизода из повести. – Е. П.). <…> Ведь в этих строках содержится явная полемика с Дегтяревым. Вс. Иванов как бы говорит ему: вовсе у вас не было никакого сознательного решения остаться с политработниками. Просто на вас подействовало мгновенное представление – пули неприятеля могут попасть в машину, у вас возникло ощущение тошноты при виде крови <…>, и вы отказались поехать. Так Вс. Иванов развенчивает целеустремленность, волевую напряженность Дегтярева, обобщая и роль партии в гражданской войне» (На лит. посту. 1928. № 17. С. 12–13).

(10) Пластунский полк семнадцатой дивизии… – Пластуны – личный состав пеших команд и частей Черноморского и Кубанского казачьих войск в XIX – начале XX в.

(11) Вот Пузыревский – тупой и исполнительный ~ может пригодиться! – В СС-2 характеристики Пузыревского и Пыхачева были убраны редактором.

(12) Непредставительный, неудобный вид у комиссара! – Критики 1920-х годов обратили внимание на внешний облик героев «Гибели Железной». И. Н. Ломов, задавая вопрос: «Зачем нужно было Иванову делать революционера непременно уродливым?» – объяснял «деформацию фигур героев в сторону патологии» влиянием литературной традиции и желанием «подчеркнуть скучную интеллигентскую идейку, что „здоровый дух“ живет и в „больном теле“…» (Комсомольская правда. 1928. 14 июля. С. 3).

(13) При малейшей измене – расстрел. – В журнальной публикации слово «расстрел» отсутствовало. Вс. Иванов добавил его в текст СС-1, оно сохранилось в издании: «Обыкновенные повести» (Л., 1933) и вновь было снято редакторами в СС-2.

(14) …как ни страшны бандиты… – См. «Краткий обзор положения на Украине» от 15–30 апреля 1920 г.: «Украина переживает в настоящее время очередную волну восстаний. В Харьковской, Донецкой и Черниговской губерниях восстания носят определенно заносный характер и перекинулись туда из соседних Курской, Екатеринославской и Киевской губерний, в которых восстания носят уже вполне организованный характер. Так, в Екатеринославской губернии, главным образом Александровском и Павлоградском уездах, орудуют махновские партизаны. <…> В Киевской губернии оперирует ряд профессиональных бандитов (Струк, Кацуро), <…> плюс новоявленные батьки петлюровского оттенка. В Полтавской губернии орудуют несколько банд, причем одна из них (около 200 штыков) петлюровского характера, а остальные – мелкие шайки, не представляющие ввиду неорганизованности никаких опасностей. В Херсонской губернии расположилась банда Тютюнника в 2500 штыков, 700 сабель, занявшая г. Вознесенск. <…> В Екатеринославской губернии постоянным очагом махновщины является Александровский уезд с Гуляй-Поле („Махнополь“) <…> Махно „работает“ под лозунгом „беспартийных советов“, „самостоятельной Украины“ и уничтожения „коммуны“. Главный элемент его армии составляет все-таки беднейшая крестьянская молодежь…» (Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД: В 3 т. М., 1998. Т. 1. С. 25–260).

(15) …плакатами, на которых ~ польские паны в невероятных конфедератках, захлебываясь, вопили стихами Бедного… – Конфедератка – польский национальный мужской головной убор в виде четырехгранной шапки без козырька с кисточкой наверху.

Бедный Демьян (настоящее имя – Ефим Алексеевич Придворов) (1883–1945) – автор популярных в 1920-е годы сатирических и агитационных стихов, фельетонов, басен, песен. Произведения Д. Бедного с ноября 1917 г. выпускались в виде отдельных прокламаций, афиш и плакатов. В 1918–1920 гг. Д. Бедный работал в Окнах РОСТА.

(16) …книжки не просматривали? Рекомендую просмотреть и составить список. Могут быть полезные! – В очерке Дегтярева упомянут «полковой клуб какого-то полка, который представлял собой длинную телегу с двумя громадными, нарисованными на фанерах плакатами. При этом клубе оказалась маленькая библиотека» Дегтярев, 224).

Возможно, текст содержит аллюзию на наркомпросовские программы 1920-х годов, направленные на изъятие из библиотек старых книг, в том числе религиозных, сказок и русской классики, и заполнение их политической, антицерковной и антирелигиозной литературой, работами руководителей партии и т. п., задачей которых являлось воспитание нового человека. Часто они не были понятны читателю-крестьянину (см.: Корниенко Н. В. Массовый читатель 1920-1930-х гг. // Москва. 1999. № 6. С. 121–142).

(17) Плотный широколицый человек с гранатой… ~ Я агент транспортного чека! – Диалог с агентом транспортного ЧК с небольшой авторской правкой взят из очерка Дегтярева, ср.:

«Вдруг из двери комнатушки вылетает ко мне какой-то небольшой плотный человек с револьвером в одной руке, с ручной гранатой – в другой и весь увешенный оружием <…>. Обычный диалог:

– Кто вы?

– А вы кто?

– А вы?

– Нет, скажите вы?

– Я – агент транспортной чрезвычайной комиссии, – заявил он» (Дегтярев, 242). Дегтярев искренне восхищается «маленьким, всеми позабытым агентом», который «выполняет свой долг весьма добросовестно. Все вокруг него бежало и скрылось, вплоть до милиции, которая должна была охранять мирных жителей и их советскую власть, а вот одинокий агент чеки сидит себе на станции. Каждую минуту может на станцию явиться пара бандитов и убить его да еще причинить зверские мучения. <…> К сожалению, я не помню фамилии этого маленького честного советского труженика» (Там же, 243). Вс. Иванов, напротив, дает ему ироническую характеристику: «…хорошо бы с пяток таких героев насобирать».

(18) Петлюровцы – сторонники власти украинского политического деятеля Симона Васильевича Петлюры (1879–1926). С. Петлюра, член Украинской социал-демократической рабочей партии, был в числе организаторов Центральной Рады (1917) и Директории (1918) – центрального органа власти Украинской Народной Республики, которую возглавил с февраля 1919 г. В войне Советской России с Польшей Петлюра выступил на стороне Польши. В 1920 г. эмигрировал. Убит в Париже террористом, мотивировавшим свой акт местью за еврейские погромы на Украине.

(19) Мараловодство – разведение маралов, парнокопытных животных семейства оленей, для получения пантов – рогов, из которых изготавливают лекарства.

(20) …чех Гавро, командир интернациональной роты… – Об интернациональных частях см. примеч. 3 к рассказу «Смерть Сапеги». Л. Гавро являлся командиром 3-го Интернационального стрелкового полка, сформированного в сентябре 1919 г., а в 1920 г. входившего в состав 58-й стрелковой дивизии. О несоответствии облика и характера прототипа и литературного персонажа с возмущением писал Дегтярев в письме в «Комсомольскую правду»: «Можно ли <…> так охаивать людей революции, как это сделал тов. Иванов <…> По В. Иванову, тов. Гавро – чех, „сутулый и чем-то похожий на монгола“. Ходит он „оборванный, в лаптях и рваном картузе“. <…> Между тем, тов. Гавро красавец, прекрасно сложен, всегда был чисто и аккуратно одет, вспыльчив, горяч, беззаветно храбрый командир. Сейчас он работает на ответственном посту в НКВД» (Комсомольская правда. 1928. 12 авг. С. 2).

(21) Правительств с двадцать насчитается… – 31 октября 1917 г. власть на Украине переходит к Центральной раде, которая 7 ноября 1917 г. провозглашает Украинскую Народную Республику в составе Федерации России, а 11 января 1918 г. объявляет УНР независимым от России государством. 26 января 1918 г. Киев взят советскими войсками, создана Советская Украина. 1 марта 1918 г. в город вступает германская оккупационная армия, восстанавливается власть Центральной Рады. 29 апреля 1918 г. правительство Центральной Рады разогнано немецкой военной армией. К власти приходит гетман П. П. Скоропадский, глава провозглашенной им Украинской державы. 14 ноября 1918 г. начинается антигетманское восстание, поднятое СВ. Петлюрой. 14 декабря войска петлюровской Директории занимают Киев, провозглашено восстановление УНР. 6 февраля 1919 г. вновь устанавливается советская власть до 30 августа 1919 г., когда к власти приходит А. И. Деникин. 16 декабря 1919 г. советские войска вновь занимают Киев, вплоть до начала польской интервенции. Помимо названных официальных правительств, существовало также правительство Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР), созданное в Восточной Галиции Е. Петрушевичем, К. Левицким и др. (ноябрь 1918 г.); правительство Махно на части юга Украины (1918–1920 гг.) и т. п.

(22) От Половецкой республики… – В очерке Л. Дегтярева упомянута «Половецкая республика», находившаяся весной 1920 г. на правом берегу Днепра. Трудно дать однозначное истолкование этому названию. Согласно Второму универсалу УНР (4 марта 1918 г.) предполагалось перераспределение земель Украины. Половецкая земля территориально распространялась на Старобельский, Славяносербский, Бахмутский уезды с центром в Славянске (см.: Прщак О. Що таке Iсторiя Украiни // Вiсник АН УРСР. Киев, 1991. № 3. С 34, 37). Возможно, речь в повести идет об одном из крестьянских независимых правительств, которое возникло на этой территории. Есть упоминание о бандах Половецкого уезда в Оперативной сводке штаба украинской группы войск о положении на фронтах от 13 июля 1919 г.: «В Половецком, 20 верст юго-западнее Фастова, <…> бандами выставлено сторожевое охранение, население неспокойно…» (Гражданская война на Украине. Киев, 1967. Т. 2. С 226).

В то же время можно предположить, что в повести Иванова представлен собирательный образ, впитавший в себя реалии прошлой и настоящей жизни России. В 1840-1860-е годы в разных географических пунктах России возникали и функционировали крестьянские общежития на началах коллективной собственности на средства производства, кооперативных форм труда и быта. Таковы общежитие «Любовь Братства», основоположенное сельским дьяконом Николаем Поповым; общежитие, созданное Михаилом Поповым в качестве опыта претворения в жизнь своего учения об «Общем уповании»; общежитие «Союзное братство», устроенное последователем Михаила Попова, крестьянином Иваном Григорьевым, и др. (см.: Клибанов А. И. Народная социальная утопия в России. М., 1970. С. 327).

Известно, что создатель учения об «Общем уповании» М. Попов, которого крестьяне называли «праведный царь Михаил Акинтьич», в конце 1830-х годов был сослан в Сибирь, где в селе Обетованном продолжал дело создания крестьянского общежития. В том же селе продолжал свою деятельность также сосланный в Сибирь еще один защитник народного идеала Правды – Тимофей Бондарев (1820–1898). Ни одна из этих «утопий» не просуществовала долго, но память о них хранилась в народе, и теоретически Иванову, исходившему в 1910-е годы всю Сибирь, эти факты могли быть известны. Примечательно, что один из героев «Гибели Железной», крестьянин из Барнаульского уезда, носит имя Тимофей Болдырев.

Что касается более близких к времени написания повести «Гибель Железной» попыток создания независимых крестьянских правительств, возникавших во время Гражданской войны и действительно часто имевших религиозную основу, то и здесь можно предположительно назвать некоторые факты, возможно послужившие материалом для писателя. Несмотря на то что действие повести происходит на Украине, корни Половецкой республики стоит поискать не только там, но и в Сибири. Из предисловия Вс. Иванова, предваряющего публикацию повести в 5-м томе СС-7, следует, что в основу сюжета, помимо описания похода 58-й дивизии, легла история одного из полков алтайских партизан. Возможно, судьба Половецкой республики и образ крестьянского царя – анархиста Бессонова вобрали в себя, если говорить об Украине, реалии Пашковецкой республики – независимого анархического правительства, возникшего весною 1919 г. на территории Пашковской волости Украинской Народной Республики (см.: Тютюнник Ю. Зiмовий Похщ 1919–1920 р. Коломия, 1923. С. 15), а также историю мятежа Григорьева (май 1919 г.) и т. п. Повсеместно в 1919-1921-е годы вспыхивали крестьянские восстания против всех властей с попытками создания своей истинно народной власти и в Сибири, среди них наиболее близко к описанному в «Гибели Железной» восстание на Алтае в мае-октябре 1920 г. под руководством Ф. Д. Плотникова, называвшего себя «Главнокомандующим Сибири». Участники отстаивали идею автономной Сибири, требовали созыва «Крестьянского союза» и Всероссийского земского собора. Известно, что Плотников объявлял себя защитником религии (см.: Сибирская Вандея 1919–1920 гг.: Документы. М., 2000. С. 140–267).

В ивановском описании Половецкой религиозной республики запечатлелся и феномен многочисленных сектантских коммун этого времени. В начале 1928 г. журнал «Антирелигиозник» печатает материалы П. Зорина «Работа сектантов в Воронежской губернии», где автор, в частности, пишет: «Особенно крупный рост сектантства наблюдался в два периода: в 1918–1920 гг., т. е. в годы Гражданской войны, когда пополняли ряды сектантов шкурники, спасаясь от военной службы, и белогвардейцы, пытавшиеся через сектантские общины организовать враждебные советской власти силы для борьбы с советами; другой период – 1923–1925 гг., – когда углубился раскол православной церкви. <…> В результате этого раскола часть верующих православных стала терять уважение и веру в попов, но веру в бога они еще не потеряли» (Антирелигиозник. 1928. № 1. С. 18). Возможно, Вс. Иванов, с его интересом и религиозной жизни народа, знал или слышал о деятельности этих коммун, наиболее известными среди которых были «Гефсимания» (1921), «Вифания» (1922), «Царство света» (1922) и др. (см. об этом: Морозов И. Сектантские колхозы. М.; Л., 1931. С. 22–38).

(23) Начбронепоезда, румяный и длинноногий юноша… ~ Бригада заняла Могалево. – В очерке Дегтярева эпизод выглядел следующим образом: «Только в полдень, часов в 12, появился, наконец, дымок бронепоезда, который привез патроны и снаряды.

Вызвал к себе командира бронепоезда.

Помчались, вначале шли очень скоро, верст 30–24 (так в тексте. – Е. П.) – в час. Проехали полустанок, и сейчас же за бугорком, за поворотом открылось село Рома-новка; за ним, по верхней дороге, шедшей из Жидовцев на Фастов, тянулся длиннейший обоз. В бинокль можно было приблизительно определить по размеру обоза, что это наш обоз, отступающий от Фастова в полном порядке. Увидев эту картину, бронепоезд начал отнекиваться от дальнейшего передвижения» (Дегтярев, 229).

(24) …о Бессонове, бандите, главе Половецкой республики. ~ А он анархист. – В очерке Дегтярева глава Половецкой республики не упомянут. Скорее всего, фамилия героя вымышленная. Среди прототипов можно назвать анархиста Н. Махно и многих руководителей крестьянских восстаний в Сибири и на Алтае. Например, в начале мая 1920 г. было напечатано «Воззвание боевой комиссии алтайской федерации анархистов к крестьянам и рабочим Алтайской губернии», подписанное П. Леоновым, И. Новоселовым, Г. Роговым. В июле 1920 г. на Алтае же было поднято анархическое восстание, в главе которого стояли Н. Кожин и Ф. Плотников, под лозунгами требования «Всероссийского земского собора» и «Крестьянского союза» вместо враждебных крестьянам советов.

Судьба Плотникова завершилась не менее страшно и фантасмагорично, чем судьба крестьянского царя Бессонова в повести Вс. Иванова: 20 октября 1920 г. после убийства Плотникова командир отряда особого назначения приказал труп везти для показа кулакам и эсерам села Боровское, где был центр восстания. Труп не повезли, но отрубили голову и провезли через восставшие села на клинках шашек (см.: Сибирская Вандея 1919–1920 гг.: Документы. С. 28–77, 147–267).

(25) Плешко догнал Гавро ~ он был пьян. – Редакторы СС-2 потребовали от автора переработки этого эпизода. В «Редакторском заключении на рукопись II тома», подписанном В. Карповой, отмечалось: «Исключены некоторые характеристики и эпизоды, снижающие образы положительных героев. Так, прежде после эпизода, когда командир, Кабардо, движимый искренним чувством, отдает выданные ему сапоги красноармейцу, говорилось, что Кабардо был пьян. Теперь автор исключил такое объяснение, нарочито снижающее ясный и цельный образ Кабардо» (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 10. Ед. хр. 1379. Л. 27). В результате был сокращен фрагмент текста: «Плешко догнал Гавро ~ вы правы, надо…»

(26) …проходил месяца два тому назад с продовольственным отрядом. Мужики меня здешние поймают, гвоздями к дому какому-нибудь прибьют, – мы были жестоки. – В эпизоде отражено враждебное отношение крестьян к представителям советской власти, забирающим продовольствие у населения насильственными методами. В официальных документах причина поведения крестьян объяснялась иначе: «Отсутствие политработы по деревням, темнота крестьянства довела до того, что слово „коммунист“ становится ненавистным им. <…> По деревням происходит ряд избиений коммунистов» (Из информационной сводки <…> за 1-15 августа 1920 г. // Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 1. С. 296). В СС-2 этот фрагмент заменен более нейтральным: «…мы были суровы».

(27) За селом они увидали пластунский полк ~ Щербаков смолчал. – Весь эпизод грабежа и бунта пластунского полка взят Вс. Ивановым из записок Дегтярева. Ср.: «У самой околицы деревни я застал весь пластунский полк в сборе. Командир говорил полку речь о бандитах и о поведении красноармейцев в деревне и указал, как на пример нарушения порядка, на учиненный несколькими красноармейцами его полка грабеж в одной избе. Оказалось, что ночью красноармейцы, угрожая оружием и избиением, заставили хозяйку сознаться, что у нее есть деньги, запрятанные в подвале. Деньги в количестве нескольких десятков тысяч рублей были, таким образом, разысканы и отобраны вместе с кой-каким имуществом. Это стало известно командиру, который тут же и учинил свой суд. Указав на недопустимость подобного поведения, командир назвал по фамилии виновников, велел им слезть с лошадей и встать впереди полка. Тут же он стал чинить над ними допрос. Двое более старших красноармейцев начали было отпираться, но младший сознался, что один из старших красноармейцев советовал и предложил ему это сделать и что он вместе с ним это, действительно, и сделал. Суд командира был короткий; обстановка не давала возможности задерживать выяснением формальных улик. Хозяйка признала, что, действительно, эти два красноармейца ее ограбили. Тогда он велел одному из красноармейцев возвратиться в строй, как признанному невиновным, а другим отойти вперед еще несколько шагов, ближайшему эскадрону он скомандовал: „По преступникам, эскадрон, пли!“

Но эскадрон не двинулся. Наступил самый решительный момент. Было ясно глубокое разложение пластунского полка, чем объяснялась его полная небоеспособность. Полк отказался повиноваться своему командиру. У меня мелькнула мысль немедленно возвратиться в свой отряд для того, чтобы разоружить пластунский полк. Но командир полка справился сам. Он понял, что если он уступит сейчас, то это будет означать его гибель и гибель его полка. Он вскинул свою винтовку на руки и предложил преступникам бежать. Старший красноармеец стоял молча, не двигаясь, и первым же выстрелом он его уложил на месте. Зато младший с криком побежал вперед, пытаясь спастись, но пуля догнала его, и через несколько шагов он упал. Тогда командир подошел еще ближе и, видя, что красноармеец еще шевелится, выстрелил в него из револьвера. Гробовое молчание царило в полку. После этого командир скомандовал: „Справа, по эскадрону, шагом марш!“, и эскадрон двинулся вперед, а через несколько минут он затянул песню. Между тем, обозные пластунского полка кинулись раздевать трупы и рыть им могилы. Их одежда разошлась по рукам обозников» (Дегтярев, 236–237).

Введенная Ивановым характеристика внутреннего состояния Плешко: «Чувствуя, как его наполняет мутящая и кислая тошнота и как губы его дрожат от страха и презрения к тому, что он сейчас совершит», «Томящее и омерзительное чувство гадливости продолжало расти», – была сокращена в СС-2.

(28) …красноармейцы устраивают в школе спектакль и что Анна Осиповна играет буржуазную обольстительницу… – Ироническая аллюзия на эпизод из романа «Чапаев» Д. Фурманова, где описана важная культурно-просветительная работа, которую выполнял в армии театр Анки.

(29) …и вышло очень нелепо и быстро, что за сараем, в каких-нибудь пятидесяти шагах от школы, она отдалась ему, а после этого сразу попросила у него папироску и не закурила. – В письме в «Комсомольскую правду» Л. Дегтярев так прокомментировал этот эпизод: «Дело не в том, что такого случая быть не могло, а в том, что такой поступок не вытекает из тех черт, которыми Иванов наделил своего Плешко, как сознательного и твердого волей начдива. У Иванова т. Плешко как будто не понимает, что партия к поступкам руководителя партийной организации предъявляет иные, чем к рядовому красноармейцу, а именно – повышенные требования <…> Такого начдива мы бы немедленно сняли» (Комсомольская правда. 1928. 12 авг. С. 2).

В СС-2 этот эпизод был сокращен.

(30) …папахи с «жовто-блакитными» лентами, какие обычно бывали у петлюровских частей. – Желтый и синий (блакитный) – национальные цвета Украины. Желто-блакитные знамена в 1920 г. принадлежали армии Петлюровской Директории.

(31) Курджумы – от «курджун» – переметная сума, прикрепляемая сзади седла (Словарь русских народных говоров. Вып. 16. Л., 1980. С. 117).

(32) У большой киево-переяславской дороги ~ сказал Плешко, пряча наган. – В статье И. Ломова «Изуродованная история» этот эпизод, взятый Ивановым из текста Дегтярева, приведен в качестве одного из доказательств «плагиата». При совпадении внешних фактов очевидна полемическая заостренность повести Вс. Иванова: героическому поведению Дегтярева противопоставлены чувства омерзения и стыда, которые испытывает Плешко. Ср.:

«В ста шагах появилась большая дорога – Киев – Переяслав. По ней двигался какой-то конный отряд человек в сто с несколькими тачанками. Впереди, в нескольких шагах двигалась его разведка. Поразило больше всего большое черное знамя. На всякий случай кричу красноармейцу-кучеру: «стой!» и вытаскиваю из кобуры револьвер.

«Отряд анархистов… но откуда здесь могут быть анархисты?» – недоумевающе проносится в голове. Отряд нас тотчас же заметил. В две секунды рассыпался в лаву и поскакал на нас и в обход вправо и влево. Замелькали какие-то странные папахи с «жовто-блакитними» лентами, какие обыкновенно бывают в петлюровских частях. Хотел крикнуть: «поворачивай назад!» Да поздно. Уже окружили. Вперед подскочил командир отряда с шашкой наголо. Около него, в трех и пяти шагах вокруг, человек десять конных, тоже с шашками наголо.

«Будь, что будет! – думаю, – а живой в плен не дамся». Держу наган в руке на взводе.

– Кто вы такие? – спрашивает командир отряда.

Что скрывать? На шапке у меня красноармейская звезда, в кармане партийный билет. В эту секунду на дороге черное знамя развернулось, и я прочел: «Долой пионеров!».

«Свои, что ли, – черт их знает! Но, во всяком случае, коммунист должен умереть с достоинством». Говорю твердо:

– Начальник политического отдела 58-й Краснознаменной дивизии.

– Документы есть?

– Конечно!

Достаю удостоверение, передаю через красноармейца-кучера. А револьвер наготове.

Долго и внимательно осматривал он мое удостоверение.

– А вы кто такой? – спрашиваю я.

Он испытующе и странно посмотрел на меня, не выпуская из рук моего удостоверения, сквозь зубы самодовольно и торжествующе процедил:

– А мы – петлюровцы!

«Попался!» Екнуло сердце. Побледнел. Спасения нет. Дуло револьвера нацелено. Еще одна терция и раздастся мой выстрел. Но что-то удержало. Хотелось прожить лишнюю секунду жизни. Впился в него взглядом, судорожно ловя малейшее движение. «Если он скажет еще одно слово или повернется, или шевельнет рукой, я спущу курок ему в упор на четыре шага. Едва ли успею сделать второй в себя, но все равно зарубят тогда». Целый рой мыслей молниями пробежал в голове.

Никто не шевелился. Командир как бы замер на месте, любуясь последними минутами ненавистного врага. Окружающие в некотором отдалении, по-видимому, не совсем понимая командира, с таким же напряжением ждут его взгляда.

Так в томительном напряжении стояли несколько десятков секунд. Черное знамя на дороге еще раз развернулось, и я прочитал: «Долой контр-революционеров!» Черт его знает, что такое: лозунг не петлюровский. А может быть, это трофей от разбитого отряда или какого-нибудь волостного исполкома?

Первым из оцепенения вышел командир отряда:

– Командир отряда Полтавской губчеки, – сообщил он. Теперь ли ему верить или тогда? Заявляю:

– Ваша шутка могла стоить вам жизни и, конечно, мне. Вряд ли ваши ребята могли бы разобраться, если бы я в ответ на шутку застрелил вас.

Оказалось, отряд занимался борьбой с бандами в Переяславском уезде; довольный своим молодечеством и победами, возвращался в Полтаву. Что же касается шутки, то это обычный их прием по деревням для развязывания языка всем сочувствующим Петлюре.

Командир отряда, узнав, что я еду в Борисполь, предупредил, что около Борис-поля сидит банда и что одному мне он не советует ехать туда.

Я удивился, почему же он, посланный на борьбу с бандами, не очищает Борис-поля от банд. Он ответил, что у него есть более важные задачи в других уездах» (Дегтярев, 238–239).

(33) Жатка – машина для скашивания сельскохозяйственных культур.

(34) Бригада, хмурая, молчаливая, медленно заняла площадь… – В 10-й главе очерка Л. Дегтярева соединение политотдела (у Иванова часто – «бригады») описано совершенно в иных тонах: «Конечно, взаимные восклицания, радость, восторг, что наконец-то вместе. <…> Политотдел моментально заработал» Дегтярев, 244–245).

(35) …пошли к крепости… ~ Из Киево-Печерской цитадели врывается вой польских орудий. – «Оперативный приказ войскам 58-й дивизии 12-й Армии об освобождении г. Киева и о дальнейших боевых задачах дивизии» был подписан 12 июня 1920 г. Этот кульминационный эпизод повести Дегтярев комментирует так: «Не поняв основного смысла событий, запутавшись в своих собственных противоречиях, В. Иванов вынужден одну выдумку нагромождать над другой. Не зная, что делать со своей дивизией, он губит ее на штурме Киева, превращая для этого последний в крепость. <…> такая выдумка вредна, так как она вводит в заблуждение неискушенных читателей» (Комсомольская правда. 1928. 12 авг. С. 2).

(36) …учитель Волчихинской церковноприходской школы… – Церковноприходские школы – начальные школы при церковных приходах в России. Находились в ведении Синода. Название закреплено в 1884 г. Правилами для церковноприходских школ. Срок обучения – 2 года (в некоторых – 4 года), с начала XX в. – 3 года (в некоторых – 5 лет). Упразднены после 1917 г. Упомянутый факт имеет автобиографический характер: отец Вс. Иванова, Вячеслав Алексеевич Иванов, предположительно в 1904–1905 гг. служил учителем в церковноприходской школе с. Волчиха Барнаульского уезда. Сам Вс. Иванов учился в той же школе.

(37) …поляк и русский лежат недалеко друг от друга… ~ Они, мертвые, в рай понесут части своих орудий. – Возможно, аллюзия на эпизод из известного Вс. Иванову романа М. Булгакова «Белая гвардия» (1923–1924) – сон Алексея Турбина, где убитый в Первую мировую войну вахмистр Жилин рассказывает о своем разговоре в раю с Богом и удивляется тому, что для неверующих большевиков, которые должны погибнуть в сражении под Перекопом, приготовлены в раю казармы: «Один верит, другой не верит, а поступки у вас всех одинаковые: сейчас друг друга за глотку, а что касается казарм, Жилин, то тут так надо понимать, все вы у меня, Жилин, одинаковые – в поле брани убиенные» (Булгаков М. А. Собр. соч.: В 5 т. М., 1989. Т. 1. С. 236). Об оценке пьесы «Дни Турбиных», поставленной по роману, см. письмо Вс. Иванова А. М. Горькому от 25 сентября 1926 г.

(38) …партизаны с Алтая. – На защиту «трудового народа Украины» против «заклятого врага рабоче-крестьянской власти» – польской буржуазии призывались жители Алтая и Сибири. В Постановлении Сибревкома «О призыве на действительную военную службу очередного возраста военнообязанных, родившихся в 1901 г.» от 9 июня 1920 г. говорилось: «Население Сибири не должно оставаться безучастно в этой борьбе…» (цит. по: Сибирская Вандея 1919–1920 гг.: Документы. С. 28).

(39) …из Бухтарминской долины. – Бухтарминская и Уймонская долины в Сибири, оказавшиеся в середине XVIII в. между границами России и Китая, т. е. на нейтральной территории, и в силу этого имевшие свое общинно-артельное управление, во 2-й половине XVIII в. приобрели популярность у сибирских крестьян. Слух о существующей мужицкой земле, без чиновников и попов, достиг к концу века и европейских губерний. Есть сведения о том, что именно эти две долины называли в народе Беловодьем (см.: Чистов К. В. Указ. соч. С. 274–275).

Переписка Вс. Иванова и А. М. Горького 1924–1928 *

В настоящее издание включена переписка Вс. Иванова и А. М. Горького 1924-начала 1928 г., относящаяся к периоду работы Вс. Иванова на книгой 7У и произведениями, близкими к ней.

При жизни Вс. Иванова его письма к А. М. Горькому не публиковались. Большая часть писем Горького Иванову включена в издание: Горький М. Собр. соч.: В 30 т. М., 1955. Т. 29; М., 1956. Т. 30.

Впервые 25 писем Вс. Иванова и 9 писем А. М. Горького, не вошедшие в Собрание сочинений, были напечатаны в журнале «Новый мир» (1965. № 11. С. 231–258. Публикация Архива А. М. Горького ИМЛИ РАН, подготовка текста и комментарии СИ. Доморацкой). В издание «Литературное наследство. Т. 70: А. М. Горький и советские писатели: Неизданная переписка» (М., 1963) письма А. М. Горького к Вс. Иванову не включались. Наиболее полно переписка Горького и Иванова представлена в книге: Иванов Вс. Переписка с А. М. Горьким; Из дневников и записных книжек (М., 1969. 1-е изд.; 1985. 2-е изд.). Письма Иванова к Горькому напечатаны в СС-3. Т. 8 (М., 1978. Подготовка текста и примечания Л. А. Гладковской).

Все письма, представленные в настоящем издании, сверены с подлинниками, хранящимися в Архиве А. М. Горького ИМЛИ РАН, и печатаются без купюр. Текст, подчеркнутый авторами, выделен курсивом.

При подготовке настоящего издания были уточнены некоторые даты.

Письмо А. М. Горького (в настоящем издании № 8), в предыдущих изданиях датированное сентябрем 1925 г., было отправлено 18 сентября 1926 г. Датировка проведена по почтовому штемпелю на конверте («18.9.26. Sorrento Napoli. 25.9.26. Москва») и сопоставлению с письмами Вс. Иванова от 25 сентября и Горького от 15 октября 1926 г. (письма 9, 10). Ранее датированное 25 августа 1925 г. письмо Иванова (№ 7) датируется нами 25 августа 1926 г., что подтверждается сопоставлением содержания писем. (В.47, письмо хранится без конверта, на самом письме год не указан.)

В примечаниях учтены комментарии С. И. Доморацкой, Л. А. Гладковской, Ю. И. Шведовой.

1. Вс. Иванов – А. М. Горькому *

(4 декабря 1924)

Автограф: АГ. КГ-п-30-1-12.

(1) Я и Пильняк работаем сейчас в «Круге», редактируем. – Артель писателей «Круг» возникла в 1922 г. В правление артели входили А. Воронский, Б. Пильняк,

B. Казин, К. Федин, Ф. Богомильский, Вс. Иванов и др. При артели было организовано издательство с одноименным названием, которое занималось выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы. Было выпущено шесть номеров альманаха «Круг», небольшая критическая библиотека (сб. статей А. Воронского, Д. Горбова, А. Лежнева, В. Полонского), «Библиотека пролетарских писателей» (Р. Акулынин, Е. Бражнев, А. Зуев, Д. Семеновский, А. Ширяевец и др.). В 1930 г. писательская «артель» вошла в ФОСП (Федерацию объединений советских писателей), а издательство «Круг» влилось в издательство ФОСП «Федерация». О совместной работе в «Круге» в декабре 1924 г. см. письмо Б. Пильняка А. Воронскому и Вс. Иванову (Пильняк Б. «Мне выпала горькая слава…»: Письма 1915–1937. М., 2002. С. 287–289).

(2) …книгу последних Ваших рассказов? – В издательстве «Круг» (1922–1929) рассказы Горького не выходили.

(3) …забавную повесть. – По-видимому, речь идет о повести «Чудесные похождения портного Фокина» (Прожектор. 1924. № 12–14).

(4) …заведует литчастью журнала «Кр(асный) журнал», а бывший вообще-то «Синим». – «Красный журнал» – двухнедельный иллюстрированный, литературно-художественный и научно-популярный журнал, приложение к газете «Гудок». Выходил с ноября 1924 г. В указанный период Вс. Иванов сотрудничал с журналом, возможно, в связи с участием в его редакции В. Шкловского. В декабре 1924 г. журнал публикует рассказ Вс. Иванова «Крепкие печати» (1924. № 3. 20 дек. С 2–4) и новогоднее поздравление и пожелание: «Желаю в этом году счастья для поселка Лебяжьего Семипалатинской области, что на Иртыше» (1924. № 4. 31 дек. С. 15).

«Синий журнал» – издавался в Петербурге с 1910 до 1918 г.

(5) …печатается в Госиздате. – Речь идет об издании: Иванов В., Шкловский В. Иприт. Роман. Вып. 1–9. М.: Госиздат, 1925.

(6) В марте я поеду за границу. – Поездка Вс. Иванова за границу, в Германию и Францию, осуществилась только весной-летом 1927 г. См.: Никулин Л. О мятежной и гордой молодости // Всеволод Иванов – писатель и человек. М., 1975. С. 161–169.

2. А. М. Горький – Вс. Иванову *

(27 декабря 1924)

Автограф: АГ. ПГ-рл-17-3-11.

(1) Стомонякову, главе Берлинского внешторга… – Б. С. Стомоняков был торговым представителем РСФСР (затем СССР) в Германии в 1921–1925 гг. Договор между Торговым представительством РСФСР в Германии и Горьким на издание Полного собрания сочинений писателя был подписан 13 июня 1922 г. и «предусматривал включение в издание всех уже написанных Горьким произведений, а также тех, которые будут написаны им в течение срока действия договора (с 1 сентября 1922 г. по 1 июня 1927 г.)…» (Прохоров Е. И. Текстология художественных произведений М. Горького. М., 1983. С. 152).

(2) …передал его Госиздату. – 23 декабря 1922 г. между Торгпредством и Госиздатом был заключен договор, по которому Торгпредство обязалось передать Госиздату весь материал, предоставленный Горьким (Там же. С. 153).

(3) Ионов (Бернштейн) Илья Ионович (1887–1942), с 1924 г. – заведующий Государственным издательством РСФСР.

(4) …прикрыт «Рус(ский) современник» и прихлопнута «Всемирная литература»… – «Русский современник» – литературный журнал, созданный в Петрограде в 1923–1924 гг. А. Н. Тихоновым, другом Горького и его помощником по литературно-издательским делам. Вышло четыре номера, последний – в конце декабря 1924 г. Подробнее см.: Примочкина Н.Н. М. Горький и журнал «Русский современник» // Новое литературное обозрение. 1997. № 26. С. 357–370.

«Всемирная литература» – издательство, основанное в Петрограде в 1918 г. по инициативе Горького и Тихонова. После отъезда Горького за границу Тихонов стал руководителем издательства. В декабре 1924 г. по распоряжению И. И. Ионова «Всемирная литература» прекратила свое существование и стала частью иностранного отдела ленинградского Госиздата. Акт о ликвидации издательства подписан 2 января 1925 г. (Голубева ОД. Горький-издатель. М., 1968. С. 108).

Ионов имел прямое отношение к запрещению журнала и закрытию издательства.

(5) Монье, «Cvatrocento» <…> издание Пантелеева? – В автографе описка, следует: «Quattrocento». Имеется в виду книга: Монье Ф. Опыт литературной истории Италии XV века: Кваттроченто / Пер. с фр. К. С. Шварсалона. СПб.: Изд. Л. Ф. Пантелеева, 1904. Книга хранится в личной библиотеке Горького в двух экземплярах. На первом из них – пометы Горького (ОЛЕГ. 3563, 3564).

(6) Пильняк? Это, пока еще, вне искусства, вне литературы. – К творчеству Б. Пильняка Горький в это время относился отрицательно, о чем писал многим адресатам: К. А. Федину, В. А. Каверину, С. Н. Сергееву-Ценскому и др. Горький называл Пильняка неумелым подражателем A. M. Ремизова и Андрея Белого, считал его стиль небрежным, предостерегал молодых писателей от его влияния. Не скрывал он своего отношения и от самого Пильняка (см., напр., письмо от 10 сентября 1922 г. // ЯН. С 311).

(7) И Шкловского нельзя похвалить за его искажение «200». – Книга В. Б. Шкловского «ZOO. Письма не о любви, или Третья Элоиза» вышла в берлинском издательстве «Геликон» в 1923 г. Второе издание (Л.: Атеней, 1924) хранится в Личной библиотеке Горького (ОЛЕГ. 3354).

3. Вс. Иванов – А. М. Горькому *

(7 октября 1925)

Автограф: АГ. КГ-п-30-1-13.

(1) ….плохой роман «Северо-сталь»… – В 1924–1925 гг. печатались фрагменты романа: Красная нива, 1924, № 12. С. 280–282, под заглавием: «Сказание о мулатском царе и графе Рошфор»; Зори, 1924, № 9. С. 2–3, под заглавием: «Из ЦК РКП», № 11. С. 1–2, под заглавием: «Автомобиль и человек»; № 12. С. 2–4, под заглавием: «Жена»; Кр. Н., 1924, № 5. С. 44–62, под заглавием: «Из романа „Северосталь“»; Рупор, 1924, № 6. С. 12–13, под заглавием: «Поповка»; Ленинград, 1925, № 8. С. 6, № 9. C. 10, № 10. С. 3–4, под заглавием «Повесть о восьми». Полностью роман опубликован не был.

(2) Лето я провел частью на Волге, а частью ездил по Киргизской республике. – О поездке Вс. Иванова на Волгу см.: Малое Ф. Витязь соловьиного слова // Всеволод Иванов – писатель и человек. М., 1975. С. 138.

(3) Киргизы народ смешной и стали непохожими – на тех, что я написал. – Киргизской (казахской) теме посвящены рассказы Вс. Иванова «Киргизские сказки» (1916), «Дите» (1921), «Лога» (1921), «Киргиз Тимирбей» (1921), отчасти повесть «Цветные ветра» (1922).

(4) Этакая Уральская Семирамида. – Семирамида Шаммурат Шамирам – царица Ассирии. С ее именем связаны «висячие сады» (сады Семирамиды) – одно из «семи чудес света».

(5) Уральск с его основания посетили два писателя. Пушкин… – А. С. Пушкин останавливался в Уральске 21–23 сентября 1833 г. Войсковой атаман В. Покатилов дал в его честь два обеда (см.: Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина: В 4 т. М., 1999. Т. 4. С. 94–96). Вс. Иванов упоминает этот эпизод в заметке «Что я больше всего ценю», практически повторяя текст письма: «В прошлом году я ездил по Уралу. В одном из городов, по случаю моего приезда, местный критик закончил статейку обо мне следующими словами: „Наш город со дня его основания посетили два писателя – Пушкин и Иванов“» (Журналист. 1926. № 4. С 22).

(6) Из центра был тут А. Пинкевич и Тан-Богораз. – Пинкевич Альберт Петрович (1883–1939) – профессор, доктор педагогических наук. Тан-Богораз Владимир Германович (1865–1936) – русский советский этнограф, языковед и фольклорист.

(7) А вот Сережа Есенин пьет немилосердно. Изо дня в день. Ко всему тому у него чахотка, и, бог знает, что с ним будет месяца через три-четыре. – Информация о чахотке, видимо, исходила от самого С. Есенина. 5 мая 1925 г. он посылает из Баку телеграмму Г. А. Бениславской: «Еду домой буду дней через десять найдите лучшего врача по чахотке = Есенин». Однако уже 11–12 мая в письме ей же опровергает свои подозрения: «Лежу в больнице. Верней, отдыхаю. Не так страшен черт, как его малютки. Только катар правого легкого. Через пять дней выйду здоровым» (см.: Белоусов В. Сергей Есенин. Литературная хроника: В 2 ч. М., 1970. Ч. 2. С. 180–187). О взаимоотношениях Вс. Иванова и С.Есенина этого времени см.: Папкова Е. А. Всеволод Иванов и Сергей Есенин: Новые материалы // Есенин и мировая культура: Материалы международной научной конференции, посвященной 112-летию со дня рождения С. А. Есенина. Москва; Константиново; Рязань, 2008. С. 283–305.

(8) Шкловский летом летал на самолете в агитполете до Царицына… – Агитполеты самолетов Авиахима проходили летом 1925 г. с целью пропаганды достижений советской авиации. Самолет совершал облеты небольших городов, опускался там, экипаж проводил митинг и беседы, иногда лекции, раздавал листовки и литературу, совершал несколько полетов и катал местных жителей. В. Шкловский описал агитполет в главе «Аэроплан летел как ушибленный жук» в книге «Третья фабрика» (Шкловский В. Третья фабрика. М., 1926. С. 123–124). См. также: Галушкин А.Ю. К истории личных и творческих взаимоотношений А. П. Платонова и В. Б. Шкловского // Андрей Платонов: Воспоминания современников. Материалы к биографии. М., 1994. С. 172–183.

(9) Радек (Собельсон) Карл Бернгардович (1885–1939) – советский партийный деятель. С ноября 1917 г. зав. отделом Центр(альной) Европы Наркоминдела и отдела внешних сношений ВЦИК. В 1926 г. – ректор Коммунистического университета трудящихся Востока, сотрудник газет «Правда», «Известия» и др. На XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 г. исключен из партии вместе с другими деятелями троцкистской оппозиции.

(10) Сейчас Шкловский служит на кинофабрике… – В это время В. Шкловский работал на 3-й фабрике Госкино (см.: Шкловский В. Третья фабрика. М., 1926. С. 160).

(11). очень хочется поехать в Японию – увязывается со мной Пильняк. – О предполагаемой «Поездке писателей на Восток» сообщала «Красная газета» 10 января 1926 г.: «Из Москвы по телефону. Писатели Б. Пильняк, Вс. Иванов, проф. Конрад и артистка Малого театра Щербиновская в середине января едут в Японию с целью ознакомления с японской литературой и искусством. Из Японии они на пароходе обогнут Азиатский материк, причем особенно подробно предполагают ознакомиться с Индией. Поездка продолжится до августа» (Красная газета. 1926. 10 янв. С. 2). Поездка Б. Пильняка в Японию состоялась в феврале-сентябре 1926 г., описана в романе «Корни японского солнца» (Л., 1927). Вс. Иванов в 1920-е годы в Японии не был. К началу поездки Б. Пильняка относится его письмо Вс. Иванову от 23 февраля 1926 г. (см.: Пильняк Б. Письма. Т. II: 1923–1937. С. 255).

4. Вс. Иванов – А. М. Горькому *

(30 ноября 1925)

Автограф: АГ. КГ-п-30-1-14.

(1) Серебровский – начальник Азнефти. – Серебровский Александр Павлович (1884–1938) – советский партийный и государственный деятель. В 1920-1930-е годы председатель «Азнефти» в Баку, председатель правления Всероссийского нефтесиндиката и зам. председателя ВСНХ СССР.

(2) В прошлом году хоть напостовцы воевали… – На протяжении 1923–1924 гг. шла открытая конфронтация между пролетарскими писателями, объединившимися вокруг журнала «На посту», и курируемыми А. К. Воронским писателями-попутчиками, которых в это время поддерживали партийные деятели, главным образом Л. Д. Троцкий и Н. И. Бухарин. Напостовцы были убеждены, что поддержка попутчиков наносит колоссальный вред развитию пролетарской литературы и коммунистическому сознанию. В статье «Нейтралитет или руководство (К дискуссии о политике РКП в художественной литературе)», подписанной Л. Л. Авербахом, А. И. Безыменским, Ил. Вардиным и др. и опубликованной в «Правде» 19 февраля 1924 г., в выступлениях на Совещании в отделе печати РКП (б) «К вопросу о политике РКП(б) в художественной литературе» (9-10 мая 1924 г.), других дискуссиях напостовцы отстаивали идеи «большевистской фракции в литературе», «диктатуры партии в области литературы», требовали перенесения внимания, главным образом, на пролетарскую литературу и всяческое содействие ей и т. п. (см.: В тисках идеологии: Антология лит. – полит. документов. 1917–1927. М., 1992. С. 203–310). 11 января 1925 г. Вс. Иванов писал К. Федину по поводу проходившей в Москве 7–9 января 1925 г. Всесоюзной конференции пролетарских писателей: «Собрались тут пролетарские писатели со всей России. Напостовцы нагнали на всех такого страху, что аж Луначарский потек с докладом» (СС-3. М., 1978. Т. 8. С. 590). Партийная резолюция «О политике партии в области художественной литературы» (опубликована 18 июня 1925 г.) на некоторое время снизила накал литературной борьбы.

(3) Писатели – вдарили по кино и по театру. – В 1924 г. выходит фильм «Аэлита» по роману А. Н. Толстого (реж. Я. А. Протазанов). Работой над сценарием по роману «Города и годы» для Пролеткино осенью 1925 г. занят К. Федин (сценарий не завершен), с кино связана в это время деятельность В. Б. Шкловского и И. Э. Бабеля. Пьесы А. Н. Толстого «Бунт машин» (1924), «Анна Кристи» (1924) ставят московские и ленинградские театры. В 1924 г. Толстой совместно с П. Е. Щеголевым пишет пьесу «Заговор императрицы», отрывки из которой публикуются в периодике (Жизнь искусства. 1924. № 53; 1925. № 1). Сам Вс. Иванов 9 октября 1925 г. сообщает К. Федину: «Сценарий пишу. Скучно и не особенно выгодно. Надо б пьесу. Хотел, подражая Щеголеву и Т(олстому), написать „Кирилл I“ и вывести там К. Либкнет и Р. Люкс(ембург) – говорят, непочтительно. А мне бы сгодились» (ГМФ 35854).

(4) …пишу комедию… – Имеется в виду комедия «Алфавит» (1926). При жизни Иванова не печаталась и не ставилась. Впервые: НВИ. С. 170–211.

(5) …пять лет Серапионов. – Литературная группа «Серапионовы братья» была образована в феврале 1921 г.

(6) Сын у меня родился три месяца назад… – Сын Юлий от брака с А. П. Ивановой-Весниной, умер в младенческом возрасте.

(7) П. Романов – Романов Пантелеймон Сергеевич (1885–1938), популярный в 1920-е годы писатель, автор романа «Русь» (1922–1926), многочисленных сборников рассказов: «Крепкий народ» (1925), «Три кита» (1925), «Хорошие места» (1926), «Русская душа» (1926) и др. В 1925–1927 гг. издательство «Никитинские субботники» выпускает первое Собрание сочинений П. Романова в 7 т. В рецензии на сборник «Крепкий народ» А. З. Лежнев отмечал: «…рассказы П. Романова показывают у автора мастерское владение бытовой речью, умение дать типичное и характерное в маленькой сценке. Его средства остры, но несколько однообразны. <…> Взятый порознь каждый рассказ превосходен» (Правда. 1925. 16 окт.).

(8) …роман о Разине… – Речь идет о романе писателя Алексея Павловича Чапыгина (1870–1937) «Разин Степан» (1926–1927). Впервые опубликован: Былое. 1925. № 1–6; Кр. Н. 1926. № 1-12.

5. А. М. Горький – Вс. Иванову *

(13 декабря 1925)

Автограф: АГ. ПГ-рл-17-3-8.

(1) …состряпали какой-то «дефективный» роман? Прислали бы, сударь? – Речь идет о романе «Иприт», написанном Вс. Ивановым в соавторстве с В. Б. Шкловским (см. письмо 3). Иванов не стал посылать его Горькому (см. письмо 6).

(2) вытащить Вас и Федина сюда. Да еще бы Зощенка. Да Булгакова. – Вс. Иванов смог посетить Горького в Сорренто лишь в конце 1932 – начале 1933 г. К. Федин, М. Зощенко, М. Булгаков у Горького в Сорренто не бывали.

(3) …внука четырех месяцев. – 17 августа 1925 г. родилась внучка Горького Марфа.

(4) …пильняковы сухие вихри… – Об отношении Горького к творчеству Пильняка в этот период см. примеч. 6 к письму 2.

(5) Лига наций – международная организация, созданная в 1919 г. в результате Версальского соглашения. Ставила своей целью разоружение, предотвращение военных конфликтов, урегулирование спорных вопросов дипломатическим путем, улучшение качества жизни на планете. Прекратила свое существование в 1946 г.

(6) …книга Войтоловского «По следам войны». – Имеется в виду издание: Войтоловский Л. По следам войны: Походные записки. 1914–1917. М.; Л.: Госиздат, 1925–1927. Т. 1, 2. Книга хранится в Личной библиотеке Горького (ОЛЕГ. 820). На обоих томах – пометы Горького и дарственные надписи: «Далекому другу Максиму Горькому с тоской и любовью Л. Войтоловский» (Т. 1); «Перу и сердцу Максима Горького с глубокой признательностью. Л. Войтоловский. 18 / XII – 26. Ленинград. Улица Красных Зорь, д. № 8, кв. 6» (Т. 2). В письме речь идет о первом томе.

(7) И Федорченко, и Барбюс… – Имеются в виду книга С. Федорченко «Народ на войне» (М., 1923) (ОЛЕГ. 7495) и роман А. Барбюса «В огне». Роману Барбюса посвящена статья Горького «Замечательная книга („В огне“ Анри Барбюса)», напечатанная в июле 1919 г. в журнале «Коммунистический Интернационал» (Горький в журнале «Коммунистический Интернационал» / Вступ. ст., послесл., подгот. текста и примеч. Л. Н. Смирновой // Публицистика Горького в контексте истории. М, 2007. С. 367–370).

(8) …Ромен Роллан празднует свое 60-летие. Образован комитет: Дюамель, Роникер, Стефан Цвейг и я. – Р. Роллан писал М. Горькому 23 ноября 1925 г.: «Мой друг Эмиль Ронигер сообщил мне – (или, вернее, я случайно узнал), – что Вы с Дюа-мелем и Стефаном Цвейгом взяли на себя инициативу издания „Liber Amicorum“, которая будет мне преподнесена в честь моего шестидесятилетия. Я бесконечно тронут и от всего сердца благодарю Вас, дорогой друг» (Архив А. М. Горького. Т. XV: М. Горький и Р. Роллан: Переписка (1916–1936). М.: Наследие, 1995. С. 133). «Liber Amicorum» («Книга друзей») вышла в Цюрихе и Лейпциге в 1926 г. В ней была напечатана статья М. Горького «О Ромене Роллане» (Там же. С. 398).

Дюамель Жорж (1884–1966) – французский писатель; Ронигер Эмиль (18831957) – швейцарский писатель и издатель; Цвейг Стефан (1881–1942) – австрийский писатель. Переписку Горького с Ж. Дюамелем, Э. Ронигером и С. Цвейгом см.: Архив А. М. Горького. Т. VIII: Переписка А. М. Горького с зарубежными литераторами. М., 1960. С. 11–50, 403–404, 428–430.

(9) Так у Горького.

(10) …вы бы и написали ему адресок. – О необходимости поздравить Роллана от имени молодых русских писателей Горький писал также И. А. Груздеву (9 января 1926 г.), К. А. Федину (28 января 1926 г.). Федин с уверенностью обещал организовать приветствие (См.: ЛН. С. 501). Груздев 28 апреля 1926 г. сообщал Горькому об обсуждении поздравительной телеграммы Роллану во Всероссийском союзе писателей: «Составители после долгих совещаний представили такой текст, что, мол, несмотря на наши разногласия, мы Вас приветствуем и т. д. <…> Оказалось, что по объективным условиям неудобно и невозможно, чтобы писатели СССР безоговорочно приветствовали писателя буржуазного. Не знаю, чем кончилось дело, я ушел, мне было очень не по себе» (Архив А. М. Горького. Т. XI: Переписка А. М. Горького с И. А. Груздевым. М.: Наука, 1966. С. 45–46).

6. Вс. Иванов – А. М. Горькому *

(20 декабря 1925)

Автограф: АГ. КГ-п-30-1-15.

(1) …роман «Казаки». – Роман был уничтожен автором (см. письмо А. М. Горькому от 22 января 1927 г. в настоящем издании). Пересказанный в письме сюжет в трансформированном виде вошел в роман «Кремль», над которым Вс. Иванов работал в конце 1920-х годов.

(2) Сведений об отправлении поздравительного адреса Р. Роллану писателями из Советской России не обнаружено.

(3) Писал ли я Вам, что сбираюсь в Японию… – См. примеч. 12 к письму 3.

(4) ….с женой, она у него актриса, 17 лет работавшая в Малом театре и до сего дня там. – Сербиновская Ольга Сергеевна (1891–1975) – вторая жена Б. Пильняка, актриса Малого театра.

(5) У Вас, Алексей Максимович, внучек… – Ошибка, у Горького была внучка.

(6) Я еду на пару дней в Питер. – О предполагаемой поездке на празднование годовщины «Серапионовых братьев» Вс. Иванов 25 января 1926 г. сообщал К. Федину: «Теперь о нашем юбилее. Кто поедет, еще неизвестно, мы сообщим в четверг. Приеду я вместе с Н. Никитиным, Пильняк не знаю – растрясется или нет» (СС-3. М., 1978. Т. 8. С. 594). Поездка состоялась.

(7) …альманах (увы, 2-ой только)… – Второй альманах «Серапионовы братья» не вышел. В декабре 1925 г. Федин начал собирать материал для него. См.: Серапионовы братья в зеркалах переписки. СПб., 2004. С. 378–382.

(8) Шкловский ~ делает работу очень для него чужую. – См. примеч. 10 к письму 3, примеч. 8 к письму 4.

7. Вс. Иванов – А. М. Горькому *

(25 августа 1926)

Автограф: АГ. КГ-п-30-1-16.

Слова в письме Вс. Иванова: «захочется же людям быть спокойнее» – подчеркнуты Горьким красным карандашом.

(1) …послал Вам свои две последние книжки. – Какие именно книги были посланы, установить не удалось. В «Книжной летописи» за 1-ю половину 1926 г. (№ 1-27) зарегистрирован выход четырех книг Иванова: «Нежинские огурцы. Рассказы» (М.; Л.: ЗиФ, 1926), «Происшествие на реке Тун. Рассказы» (М.; Л.: Госиздат., 1926); «Гафир и Мариам. Рассказы и повести» (М.; Л.: Круг, 1926); «Как создаются курганы» (Л.: Прибой, 1926). В Личной библиотеке Горького сохранилась книга Вс. Иванова «Пустыня Тууб-Коя. Рассказы» (М.; Л., 1926) с дарственной надписью: «Алексею Максимовичу Горькому Вс. Иванов 26 марта, 1926 г. Москва» (ОЛЕГ. 1012).

(2) Написал я пьесу. Комедию, – да не знаю, как пойдет. – «Алфавит».

(3) …небольшие рассказики пишу. – Весной и летом 1926 г. Иванов работал над рассказами, вошедшими в книгу ДП.

(4) Сбираюсь туда в декабре, примерно. – См. примеч. 6 к письму 1.

(5) Посылаю Вам фотографию… – Фотография хранится в АГ. КГ-п-30-1-16.

(6) …снятая хатенка – верстах в 130… – Информацией об этом эпизоде жизни Вс. Иванова не располагаем.

8. А. М. Горький – Вс. Иванову *

(18 сентября 1926)

Автограф: ПГ-рл-17-3-22.

(1) …книжки Ваши я своевременно получил… – См. примеч. 1 к письму 7.

(2) …благодарственное послание. – Письмо не разыскано.

(3) Читаю Ваши рассказы в «Кр(асной) н(ови)»… – К этому времени в журнале были опубликованы рассказы Иванова «Плодородие» (1926. № 1); «Жизнь Тимофея Смокотинина, сына подрядчика» (1926. № 3); «Полынья» (1926. № 5); «Ночь» (1926. № 6); «Оазис Шехри-Себс» (1926. № 8).

(4) …Воронский ~ отметил: Вы стали писать лучше. – В марте 1926 г. А. К. Воронский писал Горькому: «Всеволод опять начал хорошо писать» (Архив А. М. Горького. Т. X: Горький и советская печать. Кн. 2. С. 29).

(5) Что делает Леонов? – По-видимому, ответом на вопрос Горького была книга Л. Леонова «Рассказы» (М.; Л.: Госиздат, 1926), посланная Л. Леоновым с дарственной надписью: «Дорогому Алексею Максимовичу Пешкову от искренно любящего автора. 27 окт. 1926. Москва» (ОЛЕГ. 1167).

В 1925–1926 гг. Леонов работал над романом «Вор» (Кр. Н. 1927. № 1–7; отдельное издание – М.; Л., 1928).

(6) Восхищаюсь «Разиным» Чапыгина… – Роман А. П. Чапыгина «Разин Степан» (печатался в 1925–1927 гг.) Горький считал «колоссальным созданием истинного художника», одной из книг, начинающих «на Руси подлинный исторический роман», «новый тип исторического романа» (из писем Горького А. П. Чапыгину и ОД. Форш – ЛН. С. 648, 584). Об этом Горький не раз писал автору романа, М. М. Пришвину и другим корреспондентам (см.: Горький М. Собр. соч.: В 30 т. М., 1955. Т. 29. С. 426; М., 1956. Т. 30. С. 8–9, 24,380).

(7) А что такое Василий Андреев? – Андреев Василий Михайлович (1889–1942) – ленинградский писатель, автор повестей «Боецкий путь» (1923), «Славнов двор» (1925), «Товарищ Иннокентий» (1934), «Глушь» (1935), «Комроты шестнадцать» (1938), рассказов, пьесы «Фокстрот» (1926). Арестован 27 августа 1941 г. Умер, находясь под следствием (Подробнее о нем см.: Распятые. Писатели – жертвы политических репрессий. СПб.: Северо-запад, 1993. С. 33–36). В 1926 г. вышли в свет книги В. Андреева «Расколдованный круг. Рассказы» (Л.: Госиздат, 1926) и «Рассказы» (Л.: Госиздат, 1926).

(8) И – Михайло Козырев? – Козырев Михаил Яковлевич (1892–1942) – писатель-сатирик, секретарь литературного объединения «Никитинские субботники», автор романов «Неуловимый враг» (1923), «Подземные воды» (1928), «Город энтузиастов» (1931), повести «Ленинград» (1925) и др. Арестован в 1941 г., погиб в саратовской тюрьме. В 1-й половине 1926 г. вышли в свет книги М. Козырева «Гражданин Репкин. Рассказы» (М., 1926), «Чорт в Ошпыркове. Рассказы» (М.; Л: ЗиФ, 1926); «Неизданные произведения» (М., 1926), «Рассказы» (Л.: Круг, 1926). Издательство «Круг» 27 июля 1925 г. извещало Горького: «На днях выходят три томика н(аших) изданий: Леонов, Огнев и Козырев, будут Вам, как и все последующие, высланы дополнительно» (АГ. КГ-изд-29-22-2).

(9) …увяз я в романе… – В это время Горький работал над романом «Жизнь Клима Самгина», который начал печататься в Берлине в 1927 г.; одновременно публиковался отдельными главами в газетах и журналах (см.: Горький М. Полн. собр. соч.: Художественные произведения: В 25 т. М., 1974. Т. 21. С. 565).

(10) …Джозеф Конрад, поляк родом… – Конрад Джозеф (Юзеф Теодор Конрад Коженевский; 1857–1924) – английский писатель, родился в Бердичеве на Украине. Его отец, Аполлон Коженевский, принимал активное участие в борьбе за независимость Польши и в восстании 1863 г.

В эти годы на русском языке было издано Собрание сочинений Д. Конрада в 6 томах (М.; Л: ЗиФ, 1925–1926), а также книга «Фрея семи островов. Повесть. Сердце тьмы. Роман» (М.; Л., 1926). В ЛЕГ в Москве хранится книга: Конрад Д., Хьюфер Ф. М. Романтические приключения Джона Компа (Romance) / Пер. Р. Райт и Н. Вольпин. Л.: Сеятель, 1926 (ОЛЕГ. 1986).

(11) …Панаиот Истрати, полугрек, полурумын… – Румынский писатель Панаит Истрати (1884–1935) – сын румынской прачки и греческого контрабандиста – жил во Франции и писал на французском языке. По рекомендации Р. Роллана сотрудничал в журнале М. Горького «Беседа». В 1926 г. в СССР вышли книги П. Истрати «В сумрачной долине», «Найдуки», «Дядя Ангел» и др. Три книги писателя (романы «Домница из Снагова», «Неррансула» и автобиография «Мои скитания»), вышедшие в СССР в 1927 г., хранятся в ЛБГ, две из них выпущены издательством «Круг» в серии «Новости иностранной литературы» (ОЛЕГ. 1957–1959).

(12) …Берковичи – румынский еврей. – Берковичи Конрад – американский новеллист, по происхождению еврей, родом из Румынии. В 1926 г. вышли книги К. Берковичи «Цыганские рассказы» (М., 1926), «Гицца. Рассказы» (Л.: Госиздат, 1926). В Личной библиотеке Горького хранится издание: Берковичи К Поющий ветер: Цыганские рассказы / Пер. с англ. А. В. Кривцовой. М.: Круг, 1927 (ОЛЕГ. 1765).

(13) …Иосиповичи, автор интересного романа «Гоха-дурак». – Имеется в виду книга: Адес А., Иосиповичи А. Книга о Гохе-дураке. Л.; М, 1924. Рецензия на книгу была напечатана в журнале «Русский современник» (Смирнов А.А. [Рецензия] // Русский современник. 1924. № 3. С. 280). Этот номер журнала Горький внимательно прочитал (см. письмо А. Н. Тихонову от 23 октября 1924 г.: Горьковские чтения. 1959. М., 1959. С. 48–50).

(14) …идет «Ревность» Арцыбашева. – Пьеса «Ревность» (опубл.: Земля. 1913. № 13) шла в Неаполе на итальянском языке театре «Politeama» в постановке группы драматических актеров под руководством Татьяны Павловой. 22 февраля 1926 г. Горький присутствовал на спектакле (II Giornale d'ltalia. 1926. № 47. 24 Fevr.; Летопись жизни и творчества. Вып. 3: 1917–1929. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 471).

(15) …некий «Сэр Галаад». – Сэр (Сир) Галахад (один из рыцарей «Круглого стола») – псевдоним, под которым на немецком языке в 1925 г. вышла книга «Путеводитель по идиотам в русской литературе» («Idiotenfuhrer durch die russische Literatur»). Д. А. Лутохину, автору рецензии на эту книгу в журнале «Воля России» (1926. № 7), Горький писал 11 сентября 1926 г.: «О книжке Сэра Галаад рецензию Вашу читал. На днях ознакомлюсь с самой книжкой и, кажется, тоже напишу что-то» (Архив А. М. Горького. Т. XIV: Неизданная переписка. М.: Наука, 1976. С. 415). Это намерение писатель не реализовал. 14 марта 1928 г. Лутохин сообщал Горькому, что «сэр Галахад» – «псевдоним венской журналистки Frau Echstein» (АГ. КГ-п-46а-1-127).

(16) Храню письма эти. – В Архиве А. М. Горького сохранились два письма из бюро газетных вырезок «Аргус» с предложением своих услуг. На одном из них, без даты, рукой Горького синим карандашом помета «Бюро вырезок» (АГ. КГ-ин-А-риз-6-1-3). На втором, от 31 августа 1926 г., Горький написал красным редакторским карандашом: «Л. Н. Андрееву». Вероятно, оно было адресовано Леониду Андрееву. К этому письму приложена вырезка из неустановленной газеты от 11 августа 1926 г. – статья Эдварда Кушинга (Edward Cushing) о пьесах Андреева и его романе «Сашка Жигулев» «Not Andreyev's Best» (АГ. КГ-ин-А-риз-6-1-1).

(17) Спасибо за портрет. – См. примеч. 5 к письму 7.

(18) …похожим на Гиббона, историка. – Гиббон (Gibon) Эдуард (1737–1794) – английский историк, автор труда «История упадка и разрушения Римской империи». В Личной библиотеке Горького в трех экземплярах имеется издание: Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской исперии. Ч. 1–7. Изд. Д. Белля 1877 года/ Примеч. Гизо, Венка, Шрейтера, Гуго и др.; Пер. с англ. В. Н. Неведомской. М.: изд. К. Т. Солдатенкова, 1883–1885 (ОЛЕГ. 6839, 6840, 6841). На первом из них (на всех семи томах) – пометы Горького. В ЛБГ хранится также книга: Лютое М. М. Жизнь и труды Гиббона. С его портр. и fac-simile. СПб.: тип. B.C. Балашов к К°, 1899 (ОЛЕГ. 6957). Горький высоко ценил Гиббона, считал его одним из ярких исключений в ряду якобы беспристрастных историков, писал, что Гиббон «был чудовищно талантлив и обладал качеством художника, редкой способностью оживлять прошлое, воскрешать мертвых» (Горький М. Собр. соч.: В 30 т. М., 1953. Т. 26. С. 217). В комментируемом шутливом высказывании, однако, имеется в виду не талант историка, а его внешний облик: круглое полное лицо с двойным подбородком. Портрет Гиббона помещен в указанных выше книгах: первом томе его исторического труда и книге М. М. Лютова.

9. Вс. Иванов – А. М. Горькому *

(25 сентября 1926)

Автограф: АЛ КГ-п-30-1-17. Публикуется впервые.

(1) …не получил от Вас всего трех писем. – Предположение Иванова не лишено оснований. В архиве Горького хранятся машинописные копии его писем Иванову, перлюстрация с автографа (АГ ПГ-рл-17-3-30, ПГ-рл-17-3-31, ПГ-рл-17-3-32, ПГ-рл-17-3-33). На письме от 30 января 1927 г. сделана пометка простым карандашом: «К делу…» (подпись неразборчива).

(2) Два дня назад шла в «Художественном» «Белая гвардия». – Речь идет о пьесе М. А. Булгакова «Дни Турбиных», первые две редакции которой сохраняли заглавие романа – «Белая гвардия». Задолго до премьеры, в ходе репетиций, пьеса подверглась ожесточенной критике (см.: Смелянский A. M. М.Булгаков в Художественном театре. М., 1989. С. 63–108; Чудакова М. О. Жизнь Михаила Булгакова. М., 1988. С. 271–273). 17 сентября 1926 г. после очередной репетиции было вынесено решение: «Главрепертком считает, что в таком виде пьесу выпускать нельзя. Вопрос о разрешении является открытым» (Чудакова М. О. Указ. соч. С. 271). Вс. Иванов пишет А. М. Горькому о своем посещении решающей генеральной репетиции (закрытом общественном просмотре) 23 сентября, на которую были приглашены представители Главреперткома и правительства.

(3) «Власть тьмы, или Коготок увяз, всей птичке пропасть» – пьеса Л. Н. Толстого (1887).

(4) …к комсомольской писательской среде. – О «болезненных» явлениях в РКСМ заговорил Н. Бухарин на XIV съезде РКП (б) в декабре 1925 г.: «…есть и другие, менее устойчивые элементы, в особенности остающиеся за бортом, которые попадают под влияние упадочных тенденций. Отсюда рост всевозможных анархических настроений…» (XIV Съезд ВКБ (б) о комсомоле. М.; Л., 1926). Слова Вс. Иванова «а вот гибнут» из письма А. М. Горькому, возможно, связаны с самоубийством в феврале 1926 г. поэта-комсомольца Г. Хвастунова, которое пролетарская критика приписала влиянию идеологически вредной поэзии С. Есенина. О завершении романтического, оптимистического периода в комсомольской литературе, росте «упадочных настроений» см.: Корниенко Н.В. «Покрой есенинский мне узок…»: Есенинский текст и комсомольская поэзия в 1925–1926 гг.: (Поэтика и проблематика творчества С. А. Есенина в контексте есенинской энциклопедии. Москва; Константиново; Рязань, 2009. С. 178–217).

(5) «Белую гвардию» разрешили. Я полагаю, пройдет она месяца два-три, а потом ее снимут. – После изменения названия, снятия и переделки ряда сцен 25 сентября 1926 г. пьеса была разрешена Главреперткомом к постановке только в МХАТе. Премьера состоялась 5 октября 1926 г. В марте 1929 г. пьеса М. Булгакова снята с репертуара. О спектакле Вс. Иванов пишет К. Федину 28 сентября 1926 г.: «„Злоба дня“ Москвы – „Белая гвардия“, сей советский Карамзин утверждает, что и Эразмы „могут чувствовать“. Пьеса действительно превосходная, и играют на такой простоте и так здорово, – что лучше нельзя» (СС-3. М., 1978. Т. 8. С. 595).

(6) …рассказ «Повесть о непогашенной луне»… – В № 5 журнала «Новый мир» за 1926 г. печаталась «Повесть непогашенной луны» Б. Пильняка. В героях повести о смерти командарма на операционном столе, куда он лег по приказу вождя страны, читатели могли узнать И. В. Сталина и М. В. Фрунзе. Весь тираж журнала был конфискован. Б. Пильняку запретили печататься в центральных изданиях. 13 мая 1926 г. состоялось заседание Политбюро, посвященное публикации в «Новом мире» повести, на котором было заслушано сообщение секретаря ЦК В. М. Молотова и объяснения редакторов журнала И. И. Скворцова-Степанова и В. П. Полонского, а также А. К. Воронского и начальника Главлита П. И. Лебедева-Полянского. В № 6 «Нового мира» (С. 184) редакция признала публикацию повести «явной и грубой ошибкой» (см.: Пильняк Б. Письма. Т. И: 1923–1937. С. 273–278; Динерштейн Е. Политбюро в роли верховного цензора (к истории одной публикации) // Новое литературное обозрение. 1998. № 4. С. 391–397).

(7) …попал рассказ в моменты борьбы с оппозицией… – См. примеч. 4 к рассказу «Особняк».

(8) Книгу я Вам пошлю. – См. письмо 12.

10. А. М. Горький – Вс. Иванову *

(15 октября 1926)

Автограф: АГ. ПГ-рл-17-3-9.

(1) …прилагаю газетную вырезку. – Публикуя письмо Горького, Иванов сделал сноску: «Приложена газетная вырезка из итальянской газеты с переводом – „Руководство для настоящего фашиста“. Среди тринадцати „заповедей“ есть такие „перлы“: „Делай вид серьезного человека, потому что на свете много дураков, которые по поведению одного судят всю партию“, или: „Империализм – символ мощи и порыва, это – рука народа“, или: „Люби отца и мать, люби сколько хочешь, но старайся иметь детей только твоей расы“» (Иванов Вс. Встречи с Максимом Горьким. М., 1947. С. 43). В машинописной копии (перлюстрации) рукой неустановленного лица красными чернилами сделана приписка: «В приложении дана вырезка из итал(ьянск)ой газеты с фашистскими лозунгами» (АГ. ПГ-рл-17-3-30). Вырезка не сохранилась.

(2) «vade mecum» – (лат., буквально: иди со мной) путеводитель, справочник.

(3) …скандал, устроенный Воронову. – С А. Воронов – русский хирург, работавший во Франции, автор книги «О продлении жизни» (М.: Изд-во М. и С. Сабашниковых, 1923). Занимался опытами по омоложению человеческого организма путем пересадки человеку половых желез обезьян. Опыты Воронова сначала привлекли внимание общественности, но затем были отвергнуты научным сообществом. Это, вероятно, и имеет в виду Горький, когда пишет о скандале.

(4) «Обезьяний процесс», устроенный Брайаном… – Нашумевший судебный процесс, состоявшийся 10–21 июля 1925 г. в г. Детройте (штат Теннесси, США). Учитель Д. Скопе, нарушив запрещение, существовавшее в ряде штатов США, излагал школьникам эволюционное учение Ч. Дарвина о происхождении человека от человекообразной обезьяны. Главным обвинителем на процессе выступал один из лидеров Демократической партии У. Брайан. Суд приговорил Д. Скопса к денежному штрафу.

(5) …борьбы «низколобых» с «высоколобыми»… – В статье «Годовщина исторического постановления» (1931) Горький писал: «…борьба „низколобых“ – то есть обывателей, средней буржуазии – против „высоколобых“ – то есть интеллигентов – в С. Ш. С. Америки <…> выражается в таких явлениях средневековой дикости, как, например, знаменитый „обезьяний процесс“ и запрещение в некоторых штатах преподавания дарвинизма в школах» (Горький М. Собр. соч.: В 30 т. Т. 26. С. 120–121).

(6) «Сэр Галаад», автор гнусной и безграмотной книги о России, о русской литературе… – См. примеч. 14 к письму 8.

(7) … «Пощечина мертвецу» – Ан. Франсу… – Горький имеет в виду статью Луи Арагона «Дали вы уже оплеуху мертвецу?» в сборнике «Труп» (1924), выпущенном писателями-сюрреалистами в Париже по случаю смерти Анатоля Франса (1844–1924). Ромен Роллан в письме Горькому от 12 декабря 1924 г. так охарактеризовал этот сборник: «…оскорбительный памфлет, проникнутый смертельной ненавистью к Франсу и появившийся на следующий же день после его смерти. Этот памфлет, озаглавленный „Труп“, принадлежит перу Пьера Дрие Ла Рошеля, Супо, Луи Арагона, Поля Элюара и Жозефа Дельтея. Дело тут вовсе не в злобной критике, с которой люди обрушиваются порой на пережившего себя великого человека после его смерти. „Труп“ действительно вырыт из могилы, осквернен, смешан с грязью. Самым свирепым из шести писателей (среди которых нет ни одного незначительного, а по меньшей мере трое – первостепенные величины) оказался Луи Арагон, статья которого озаглавлена „Вы уже дали пощечину мертвецу?“» (Архив А. М. Горького. Т. XV: М. Горький и Р. Роллан: Переписка (1916–1936). М., 1995. С. ИЗ).

(8) …ненависть к Р. Роллану… – Говоря о ненависти к Роллану, Горький, вероятно, имел в виду подборку резко отрицательных высказываний некоторых французских писателей о Роллане, помещенную в журнале «Europe» (1926. № 38. 15 февр.) в разделе «Petite antologie de la sottise». 23 ноября 1925 г. P. Роллан писал Горькому: «Моя духовная независимость дорого мне обошлась. Я потерял всех друзей юности и почти всех друзей зрелости. <…> Я раздражал их предрассудки или смущал их осторожный карьеризм, боявшийся скомпрометировать себя» (Архив А. М. Горького. Т. XV С. 133).

(9) …скандал, устроенный Полю Маргерит. – Горький ошибся: судебные преследования возбуждались не против Поля, а против его брата Виктора Маргерита. Роман «Холостячка» (1922), в русском переводе «Моника Лербье» (1924), критиковали во французской печати за порнографию. В. Маргерит был лишен ордена Почетного легиона. А. Франс выступил в его защиту (Архив А. М. Горького. Т. XV. С. 380, 384).

(10) Дюамель Жорж – см. примеч. 8 к письму 5; Мартен дю Гар Роже (18811958) – французский писатель, лауреат Нобелевской премии 1937 г., автор романа «Семья Тибо» (т. 1–8, 1922–1940); Ромен Жюль (наст. имя ЛуиАнри Фаригуль, 1885–1972) – французский писатель, поэт и драматург; Мак-Орлан Пьер (наст. имя Пьер Дюмарше (1882–1970) – французский писатель.

(11) Лоуренс Дэвид Герберт (1885–1930) – английский писатель, автор романов «Сыновья и любовники» (1913), «Влюбленные женщины» (1920), «Любовник леди Чаттерлей» (1928) и др.; Кортрем – о ком идет речь, установить не удалось.

(12) Нитчше – так у Горького.

(13) …стихи последней книги «Красной нови» ~ стихи о медведице… – В № 10 «Красной нови», о котором идет речь, поэзия была представлена поэмой Э. Багрицкого «Дума про Опанаса», стихотворениями С. Клычкова «Лихо», П. Орешина «Черемуха», А. Пришельца «Коноплянка»; стихами о медведице Горький назвал стихотворение Я. Дубнова «Надежда Петровна».

(14) Трудно все-таки не осудить Толстого и Щеголева. – Имеется в виду пьеса А. Н. Толстого и П. Е. Щеголева «Заговор императрицы» (1925).

11. А. М. Горький – Вс. Иванову *

(13 декабря 1926)

Автограф: АГ. ПГ-рл-17-3-27.

(1) «Голубые пески» – роман Вс. Иванова (Кр. Н. 1922. № 3–6; 1923. № 1, 3; отд. изд.: Голубые пески: Роман. М.: Круг, 1923).

12. Вс. Иванов – А. М. Горькому *

(22 января 1927)

Автограф: АГ. КГ-п-30-1-19.

(1) … «Известия» отказались напечатать. – Речь идет о заявлении, в котором Вс. Иванов приносил Горькому «глубочайшие извинения» и высказал сожаление по поводу того, что дал разрешение напечатать письмо Горького к нему с отзывом о рассказе «На покой». Это письмо было использовано в статье М. Ольшевца «Писатель в одиночестве. Почему?» (Известиях. 1927. 1 янв.). 19 января в «Известиях» было напечатано «Письмо в редакцию», в котором М. Горький высказал свое неудовольствие фактом публикации различными литераторами его писем.

13. А. М. Горький – Вс. Иванову *

(30 января 1927)

Автограф: АГ. ПР-рл-17-3-10.

(1) …письмо Груздева ~ уничтожаете рукописи и т. д. – И. А. Груздев сообщал Горькому из Ленинграда: «Говорят, что душевно очень неустроен и Всеволод Иванов. Будто бы сжег свои рукописи и т. д. Я знал, что настроен он был плохо, но в эти рассказы верю мало. Всеволод не Федин и не Зощенко, неврастенией его не возьмешь. Но правда, что в Москве он засиделся. Хорошо, если бы Вы убедили его проехаться „по Европам“» (Архив А. М. Горького. Т. XI: Переписка А. М. Горького с И. А. Груздевым. М., 1966. С. 94).

(2) …письмо Гладкову, – сократившему критическую часть письма… – В «Учительской газете» (1926. № 49. 11 дек. С. 3) Ф. В. Гладков опубликовал отрывок из письма Горького от 30 ноября 1926 г. (См.: ЛИ. С. 85–86, 88). Прочитав письмо Горького, опубликованное в газете «Известия» 19 января 1927 г., Гладков оправдывался, что «дал несколько строк <…> имеющих исключительно общественное значение» (Там же. С. 86). Под сокращенной Гладковым «критической частью» своего письма Горький, скорее всего, имел в виду следующее: «Вы спрашиваете: „вполне ли“ я с вами? Я не могу быть „вполне“ с людьми, которые говорят: „мы, пролетарии“ с тем же чувством, как, бывало, другие люди говорили: „мы, дворянство“ <…> В частности, позиция, занятая рабочим, вовсе не требует, чтоб он воровал, хулиганил, насиловал девиц и бил докторов» (Там же. С. 85).

(3) …письмо к Войтоловскому, опубликованное Демьяном Бедным… – Письмо Горького к Л. Войтоловскому опубликовано в составе предисловия Д. Бедного к книге: Войтоловский Л. По следам войны. М.; Л: Госиздат, 1927. Т. П. Войтоловский прислал книгу Горькому (см. примеч. 6 к письму 5).

(4) …вырезки бесцеремонно искажали мои слова. – О каких публикациях идет речь, установить не удалось.

(5) Сергееву-Ценскому потребовалось почти 20 лет для того, чтоб… написать «Валю» («Преображение»). – Горький следил за творчеством С. Н. Сергеева-Ценского с первой половины 1900-х годов. «Валя» – роман С. Н. Сергеева-Ценского, первая часть его эпопеи «Преображение». В 1923 г. автор выслал Горькому его первое отдельное издание: Сергеев-Ценский С. Н. Преображение: Роман: В 8 ч. Ч. 1: Валя. Симферополь: Крымиздат, 1923. Горький восторженно воспринял эту книгу, о чем в 1923–1924 гг. писал автору, Ф. А. Брауну, М. Ф. Андреевой, В. А. Каверину и др. (см.: Горький М. Полн. собр. соч.: Письма: В 24 т. М., 2009. Т. 14. С. 198–199, 214, 221, 277, 306). 20 ноября 1923 г. Горький сообщал М. М. Пришвину свое мнение о «Преображении»: «Я оцениваю этот роман как крупнейшее литературное событие за последние двадцать лет» (Там же. С. 267). Подробнее об отношении Горького к творчеству Сергеева-Ценского см.: Баранова Н.Д. М. Горький и советские писатели: (Идейно-творческие взаимосвязи в 20-е годы). М., 1975. С. 45–48, 66–84.

(6) Книжку еще не получил. Прочитав ее – напишу Вам… – Получил ли Горький книгу ГГ, установить не удалось. Письма с оценкой ТТ Горький, по-видимому, не написал. Книга в Личной библиотеке Горького не сохранилась.

14. Вс. Иванов – А. М. Горькому *

(24 августа 1927)

Автограф: АГ. КГ-п-30-1-20.

(1) …вынужден был покинуть «Красную новь». – В августе А. К. Воронский писал Горькому: «В „Нови“ я числюсь, но давно уже фактически не работаю» (Архив А. М. Горького. Т. X: М. Горький и советская печать. М., 1965. Кн. 2. С. 57).

(2) Ясно, что письма перехвачены соответствующими учреждениями. – См. примеч. 1 к письму 9.

(3) Лев Никулин – Никулин Лев Вениаминович (1891–1967) – писатель, автор приключенческих романов «Никаких случайностей» (1924), «Тайны сейфа» (1925) и др. О совместной поездке с Вс. Ивановым в 1927 г. в Европу см.: Никулин Л. О мятежной и гордой молодости // Всеволод Иванов – писатель и человек. С. 161–169.

(4) В первых числах ноября в Художественном идет премьера моей пьесы «Бронепоезд». – Премьера пьесы Вс. Иванова «Бронепоезд 14–69» состоялась 8 ноября 1927 г. вМХАТе.

(5) Воронский грустит – и очень похоже, что его и из «Круга» вышибут. – 15 декабря 1927 г., уже после решения освободить А. К. Воронского от обязанностей члена редколегии журнала «Красная новь» (13 октября 1927 г.), он подал заявление об отставке с поста председателя Правления издательства «Круг». 22 декабря 1927 г. просьба А. К. Воронского была удовлетворена.

15. Вс. Иванов – А. М. Горькому *

(6 сентября 1927)

Автограф: АГ. КГ-п-30-1-21.

(1) …получил Ваше письмо… – Письмо Горького не сохранилось.

(2) …пьесу «Бронепоезд» Главрепертком запретил… – 11 августа 1927 г. инспектор МХАТ Ф. Н. Михальский писал К. С. Станиславскому: «Вот новости из Реперткома: „Турбины“ категорически не допускаются. В „Бронепоезде“ необходимы поправки во всех действиях и полная переработка последнего акта. В нашей же редакции его не допускают» (Виноградская И. Жизнь и творчество К. С. Станиславского: Летопись. М., 2003. С. 558). 13 сентября Станиславский обращается к А. В. Луначарскому с просьбой ускорить решение Главреперткома по поводу «Бронепоезда»: «…я бы хотел Вам заявить также и о том, что „Бронепоезд“ еще не разрешен окончательно цензурой. От автора, уехавшего на отдых за границу, требуются значительные и сложные переделки. Ему послана телеграмма, но пока его приезд лишь ожидается» (Там же. С. 563–570). Режиссер-постановщик пьесы И. Я. Судаков вспоминал: «Я не подчинился требованию реперткома и не прекратил репетиций, а пошел к председателю реперткома тов. Гундобину, спрашиваю его: „Почему запрещена пьеса?“ Он ответил: „В пьесе не отражена роль партии в партизанском движении на Дальнем Востоке“». Не имея возможности привлечь Иванова, который был в это время в Париже, к доработке, Судаков нашел подходящий текст в повести «Бронепоезд 14–69» (1921). «Через неделю было получено разрешение… Темп репетиций не был нарушен» (см.: Всеволод Иванов – писатель и человек. С. 155–157). В Музее МХАТа хранится цензурованный экземпляр «Бронепоезда», на титульном листе которого отмечено, что 13 октября 1927 г. пьеса разрешена к постановке только в МХАТе (Музей МХАТ. Ф. 1. Оп. 93. № 1179).

16. Вс. Иванов – А. М. Горькому *

(2 октября 1927)

Автограф: АГ. КГ-п-30-1-22.

(1) …японский журналист Отокичи Рода… – Курода Отокири был корреспондентом газеты «Осака майнити» в Москве в 1920-х годах.

17. А. М. Горький – Вс. Иванову *

(13 октября 1927)

Автограф: АГ. ПР-рл-17-3-24.

(1) «Ананий» – рассказ «Блаженный Ананий», напечатанный в альманахе «Круг» (М., 1927. Кн. 6. С. 112–132). Критикуя шестую книгу альманаха, Горький писал А. Н. Тихонову 1 августа 1927 г.: «Кроме Иванова, всё – незначительно» (Горьковские чтения. 1953–1957. М., 1959. С. 56).

(2) …разоблачение «визита» Шульгина в Россию! – Имеется в виду нелегальная поездка политического деятеля, бывшего лидера правых в Государственной Думе, монархиста В. В. Шульгина в Советскую Россию в 1925–1926 гг., о которой он рассказал в книге «Три столицы. Путешествие в красную Россию» (Берлин: Медный всадник, 1927). После того как выяснилось, что приезд Шульгина в СССР, все его перемещения по стране и встречи проходили под контролем ОГПУ, доверие к нему в среде эмигрантов было подорвано. Об участии работников ОГПУ в организации поездки Шульгина по России и последующем разоблачении этой акции В. Л. Бурцевым см.: Никулин Л. Мертвая зыбь: Роман-хроника. М., 1965. С. 272–284.

18. Вс. Иванов – А. М. Горькому *

(28 октября 1927)

Автограф: АГ. КГ-п-30-1-23.

Слова в письме Вс. Иванова: «Как, например ~ а мечтательный бандит» – подчеркнуты Горьким красным карандашом.

(1) …Станиславский хвалил пьесу. – Режиссером спектакля по пьесе Вс. Иванова был И. Я. Судаков, однако работа шла при участии К. С. Станиславского. П. А. Марков вспоминал, что «Станиславский своими беседами и немногими репетициями давал ключ к общему сценическому решению всего спектакля» (Марков П. Книга завлита. М., 1976. С. 236). В сентябре-октябре 1927 г., перед общественным показом пьесы 31 октября представителям Главреперткома, театральной общественности и членам правительства, шли интенсивные репетиции. Одна из них проходила 27 октября, очевидно, об этом пишет Иванов Горькому (см.: Виноградская И. Указ. соч. С. 543574). См. примеч. 2 к письму 15.

(2) …я согласился сотрудничать в «Красной нови» в новом ее редакционном составе… – 30 мая 1927 г. Оргбюро ЦК утвердило новую редколлегию журнала «Красная новь» в составе А. Воронского, Вл. Василевского, Ф. Раскольникова, В. Фриче. 6 июня 1927 г. Воронский отправил в Оргбюро ЦК заявление с просьбой освободить его от возложенных на него обязанностей. Решение было принято только 13 октября. Десятый номер журнала стал последним, который Воронский подписал как редактор, № 11 вышел под редакцией Вл. Василевского, Ф. Раскольникова, В. Фриче; в № 12 в составе редакции значилось уже имя Вс. Иванова. О том, что решение далось Вс. Иванову нелегко, он писал в набросках к «Истории моих книг»: «…толкование свершавшегося исторического процесса оказалось у нас различным. Вскоре после премьеры моей пьесы „Бронепоезд“ в МХАТе мне предложили редактировать отдел прозы в журнале „Красная новь“. [Я принял это предложение не без колебаний.] Воронский недавно был лишен поста редактора „Красной нови“. Мне тяжело было принимать пост, который долго занимал мой бывший друг. Да, бывший! С Воронским я уже не встречался; его привлекали другие писатели, и вся моя литературная работа была, кажется, ему не по душе. Все же симпатии мои к нему не совсем угасли. Я раздумывал. И лишь когда мне разъяснили, что в силу своих троцкистских убеждений, – безотносительно к тому, буду ли я редактировать „Красную новь“ или не буду, – Воронский не сможет вернуться в журнал, я вошел в состав редколлегии „Красной нови“. При ближайшей встрече Воронский не подал мне руки. Так распалась наша долголетняя дружба». На полях машинописной страницы с этим текстом Вс. Иванова написал: «Я даже написал ему письмо, на кот<орое> он не ответил» (ЛА).

(3) …связан с оппозицией. – А. К. Воронский подписал «Заявление 46-ти» в октябре 1923 г., названное на XIII конференции РКП (б) «троцкистским манифестом»; «Заявление 57-ми» 25 мая 1927 г., письмо в ЦК и ЦКК ВКП(б) 14 декабря 1927 г., в котором большая группа оппозиционеров протестовала против исключения Л. Троцкого и Г. Зиновьева из партии. В состав 75 наиболее активных членов оппозиции, решение об исключении которых было принято 12 декабря 1927 г., А. К. Воронский не вошел, его исключили из ВКП(б) в 1928 г. (см.: Белая Г. А. Дон Кихоты революции – опыт побед и поражений. М., 2004. С. 524–528; Динерштейн Е. А. К. Воронский. В поисках живой и мертвой воды. М., 2001. С. 186–315; Вор опекая Г.А. В стране воспоминаний. М., 2007. С. 212–217).

(4) Бабель в Италии. Он у вас был? – И. Бабель посетил Горького в Сорренто весной 1928 г. (см.: ЛН. С. 42–43).

(5) Вчера мне принесли анкету для газеты ~ Я ответил – «скука…» – Речь идет об анкете «Писатели о кино». Ответ Вс. Иванова «И на том спасибо» опубликован в газете «Кино» (1927. 8 нояб. С. 3). Текст о скуке, который Иванов упоминает в письме Горькому, в статью не вошел.

19. А. М. Горький – Вс. Иванову *

(8 ноября 1927)

Автограф: АГ. ПГ-рл-17-3-23.

(1) …все недостатки «влиятельного критика». – Содержание этого фрагмента письма стало известно А. К. Воронскому, и он с болью и обидой писал об этом Горькому 26 ноября 1927 г. (см.: Архив А. М. Горького. Т. X: А. М. Горький и советская печать. Кн. 2. М.: Наука, 1965. С. 59–60). Купюра, сделанная при публикации письма Воронского, касается Вс. Иванова; она приведена в книге Е. А. Диннершейна «А. К. Воронский. В поисках живой воды» (М., 2001. С. 211). Ответ Горького от 4 декабря 1927 г. Воронскому см.: Архив А. М. Горького. Т. X. Кн. 2. С. 61.

(2) …я тоже не хотел печататься в «К<расной> Н<ови>»… – О том, что «уход А. К. Воронского из „К<расной> Нови“ будет гибель журнала», Горький писал, в частности, А. Н. Тихонову 15 июня 1927 г. (АГ. ПГ-рл-44-10-54). 28 июня 1927 г. он сообщал тому же адресату: «Телеграфировал Крючкову, что ввиду ухода А.К. из „Кр. Нови“ я в этом журнале печататься не буду» (АГ. ПГ-рл-44-10-55).

(3) …но теперь – буду. – В № 5–8 «Красной нови» за 1928 г. под заглавием «Отрывок из второй части трилогии „Сорок лет“» напечатан фрагмент романа «Жизнь Клима Самгина».

(4) …приезжайте в Италию – См. примеч. 2. к письму 5.

(5) …если оный Бабель не побывает у меня… – См. примеч. 4 к письму 18.

(6) …неприятная штучка, именуемая смертью. – 31 декабря 1927 г. Горький писал Л. Леонову: «Что я хворал – верно. Простудился, и – воспаление правого легкого. Было очень скверно, задыхался» (Горький М. Собр. соч. Т. 30. С. 58–59).

(7) … «Фанфару» Вы мне пришлите, пожалуйста. – Горький ошибочно принял ироническую фразу Иванова за название газеты. См. примеч. 5 к письму 18.

(8) Ошибка Горького. Правильно: «8.XI.27». Дата уточняется по почтовому штемпелю на конверте и сопоставлению с письмом 18.

20. Вс. Иванов – А. М. Горькому *

(10 января 1928)

Автограф: КГ-п-30-1-24.

(1) …нельзя ли нам «Клима Самгина» пустить на месяц раньше «Нового мира»? – Отрывки из романа А. М. Горького печатались в журналах «Красная новь» и «Новый мир» практически одновременно. Отрывок из второй части трилогии «Сорок лет» – Кр. Я, 1928. № 5. С. 3–63; № 6. С. 3–58; № 7. С. 15–83; № 8. С. 34–97. Вторая часть трилогии «Сорок лет»-Я. мир. 1928, № 5. С. 5–35; № 6. С. 5–50; № 7. С. 5–57; № 8. С. 5–54; № 9. С. 16–61.

(2) …его рассказ «Иной период». – Рассказ писателя Дмитрия Ивановича Еремина (1904–1993) опубликован: Кр. Я. 1928. № 2. С. 66–88.

(3) …роман Олеши «Зависть»? – Роман Юрия Карловича Олеши (1899–1960) опубликован: Кр. Я. 1927. № 7. 8.

(4) Недавно окончил повесть «Гибель Железной»… – Опубликована: Кр. Я. 1928. № 2.

(5) …пишу «Записки Неизвестного Солдата»… – Отдельно не печатались. В качестве вставной новеллы «Подлинная история неизвестного солдата, спасшего Францию» вошли в роман «Кремль» (1929–1930). При жизни писателя роман не публиковался.

(6) …у меня родилась дочь. – Иванова-Веснина Мария Всеволодовна (1928–1974), от брака с А. П. Ивановой-Весниной.

(7) …праздновать Ваш юбилей. – В марте 1928 г. в стране широко отмечалось шестидесятилетие со дня рождения А. М. Горького. К юбилею опубликованы статьи и воспоминания Вс. Иванова: «М. Горькому. В связи с 35-летием литературной деятельности» (Известия. 1928. 29 марта; Учительская газета, 1928, 30 марта); «В голодный год: Из встреч с М. Горьким» (Советская Сибирь. 1928. 29 марта); «Сентиментальная трилогия» (Кр. Я. 1928. № 3).

Е. Папкова. Главная книга Всеволода Иванова *

(1) Воронский А. К. Искусство видеть мир. М., 1987. С. 356–357.

(2) Троцкий Л. Литература и революция. М., 1923. С. 42.

(3) Там же. С. 52.

(4) ЛН. С. 378.

(5) Там же. С. 562–563.

(6) Лежнев А. Путь к человеку // Прожектор. 1927. № 3. С. 22.

(7) Браун Я. У синего зверюшки в лапах // Сибирские огни. 1923. № 4. С. 156.

(8) Свентицкий А. Писатель без человека // Зори. 1924. № 8. С. 11.

(9) Львов-Рогаческий В. Новый Горький (Всеволод Иванов) // Современник. 1922. № 1. С. 156.

(10) Тукалевский Вл. Литературные рисовальщики // Новая русская книга. Берлин, 1922. № 4. С. 1.

(11) Н. А-в. [Андреев Н.Е.] Среди книг и журналов // Воля России. Прага, 1932. № 1. С. 100.

(12) Правда, 1922, № 41. 28 июня. Цит. по: Воронский А. К. Указ. соч. С. 361.

(13) Там же. С. 359.

(14) См.: Гроссман-Рощин И. Наш путь // На лит. посту. 1927. № 20. С. 25–26; Григорьев Я. Кризис старых попутчиков // Там же. С. 27–32; Гельфанд М. От «Партизан» к «Особняку»: К характеристике одной писательской эволюции // Революция и культура. 1928. № 22. С. 70–77; Эльсберг Ж. Настроения современной интеллигенции в отражении художественной литературы // На лит. посту. 1929. № 3. С. 38–39; Рыжиков К. Оптимизм и пессимизм Всеволода Иванова: (Опыт социологического объяснения) // На лит. посту. 1929. № 14. С. 49–60 и др.

(15) Литературная энциклопедия. М., 1930. Т. 4. С. 402–403.

(16) Троцкий Л. Указ. соч. С. 42.

(17) Цит. по: Большая цензура. Писатели и журналисты в Стране Советов. Документы. М., 2005. С. 189–190. Письмо датируется не ранее 21 июля 1930 г.

(18) Там же.

(19) Дневники, 43.

(20) Белая ГА. Дон-Кихоты революции – опыт побед и поражений. М., 2004. С. 412–413.

(21) Цит. по: Иванова Т. Мои современники, какими я их знала. М., 1984. С. 58.

(22) РГАЛИ. Ф. 2118. On. 1. Ед. 92. Л. 1.

(23) Иванов Вс. История моих книг // Наш современник. 1957. № 3. С. 145.

(24) Там же.

(25) ЛА.

(26) АГ. П-каКр. Новь. 1-27-1.

(27) Письма хранятся: АГ. П-ка Кр. Новь. 1-26-1-1-26-8. Впервые: НВИ. С. 680–691.

(28) СС-2.М., 1958. Т. 1.С. 63–64.

(29) ЛА.

(30) Письмо подписали: И. Бабель, М. Волошин, С. Есенин, М. Зощенко, С. Клычков, О. Мандельштам, М. Пришвин, Б. Пильняк, Н. Тихонов, А. Чапыгин и др. Текст письма составлен Б. Пильняком (см.: Пильняк Б. Письма: В 2 т. Т. 2: 1923–1937. М., 2010. С. 158–161).

(31) К вопросу о политике РКП(б) в художественной литературе. М., 1924. С. 106–107.

(32) СС-3. Т. 8. М., 1978. С. 590.

(33) Слоним М. Портреты советских писателей. Paris, 1933. С. 72.

(34) Известия. 1922. 22 февр. С. 3.

(35) Письмо-протест К. А. Федина и Вс. В. Иванова в редакции газет / Публ. В. В. Перхина // Из истории литературных объединений Петрограда-Ленинграда 1920-1930-х годов: Исследования и материалы. СПб., 2006. № 2. С. 22.

(36) Иванов Вс. Переписка с A.M. Горьким; Из дневников и записных книжек. М., 1965. С. 16–17.

(37) Наседкин В. Последний год жизни Есенина. М., 1926. С. 18.

(38) Есенин С. Полн. собр. соч.: В 7 т. (9 кн.). М., 1997. Т. 5. С. 244.

(39) ГМФ 35853.

(40) ЛА.

(41) С. А. Есенин в воспоминаниях современников. М., 1986. Т. 2. С. 76.

(42) СС-3. М., 1978. Т. 8. С. 594.

(43) Цит. по: Лысое А. Березовый меридиан: Леонид Леонов и Сергей Есенин. Ульяновск, 2005. С. 41–42.

(44) Ленин В. И. Полн. собр. соч. 5-е изд. М., 1964. Т. 45. С. 376.

(45) Там же. С. 367.

(46) Там же. С. 364.

(47) Троцкий Л. Вопросы быта: Эпоха «культурничества» и ее задачи. М., 1923. С. 35.

(48) Перед II Сессией ВЦИК: Кодекс законов о браке, семье и опеке // Известия. 1925. 11 сент. С. 5.

(49) Вольфсон Ф.И. К дискуссии о проекте семейного кодекса // Кр. Н. 1926. № 1. С. 178–179.

(50) Шквал. 1926. № 1.С. 5.

(51) Там же. № 12. С. 8.

(52) Троцкий Л. Вопросы быта: Эпоха «культурничества» и ее задачи. С. 54.

(53) Безбожник. 1926. № 1. С. 1.

(54) Крестьянский журнал. 1923. № 1. С. 3.

(55) Там же. № 2–3. С. 8–9.

(56) Виттельс Ф. Фрейд: Его личность, учение и школа / Пер. с нем. д-ра Г. Б. Гаубмана. Л., 1925. С. 31–32.

(57) Фрейд 3. Тотем и табу: Психология первобытной культуры и религии. М.; Пг., 1923. С. 7.

(58) ЛА.

(59) Ярославский Е. М. Мораль и быт пролетариата в переходный период // Молодая гвардия. 1926. № 5. С. 147, 152.

(60) Залкинд А. Б. Очерки культуры революционного времени. М., 1924. С. 165.

(61) Брак и быт: Доклад тов. Коллонтай 25.1. в Доме Союзов // Известия. 1926. 27 янв. С. 5.

(62) Сальц А. О революционной законности // Известия. 1925. 24 нояб. С. 5.

(63) Платов А. Брак не игрушка // Известия. 1926. 31 янв. С. 4.

(64) Совершенно секретно. М., 2002. Т. 4. 4. 1. С. 312.

(65) Там же. М., 2001. Т. 3. Ч. 1. С. 122.

(66) Там же. С. 234.

(67) Там же. М., 2002. Т. 3. Ч. 2. С. 764.

(68) Там же. Т. 4. 4. 1.С. 313.

(69) Там же. Т. 3. Ч. 1.С. 333.

(70) Там же. Т. 3. Ч. 2. С. 592.

(71) Спасский И. На переломе // Печать и революция. 1925. № 5. С. 306.

(72) Деревня об Октябре // Известия. 1925. 10 нояб. С. 4.

(73) Журналист. 1926. № 4. С. 22.

(74) ЛА.

(75) СС-3. Т. 8. С. 606.

(76) ГМФ 35845.

(77) НВИ. С. 698.

(78) НВИ. С. 699.

(79) НВИ. С. 698–699.

(80) ГМФ 35849. Серапионовский альманах, о котором шла речь, не вышел. В архиве К. Федина текстов, возможно присланных Ивановым, нет.

(81) РО ИРЛИ. Р. 1. Оп. 24. Ед. хр. 503. Л. 4.

(82) ЛА.

(83) Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. М., 2000. Т. 2. С. 513.

(84) См.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. 4. 2: XIV–XVI вв. Л-Я. Л., 1989. С. 427–430.

(85) Карский Е. Ф. Белорусы. Т. 3: Очерки словесности белорусского племени. Пг., 1921. С. 55.

(86) Сперанский М.Н. «Аристотелевы врата» и «Тайная тайных» // Статьи по славянской филологии и русской словесности: Сб. статей в честь академика А. И. Соболевского. Л., 1928. С. 16.

(87) Памятники литературы Древней Руси: конец XV – первая половина XVI в. М., 1984. Кн. 6. С. 537–539.

(88) Иванов Вс. Цветные ветра. М., 1922. С. 99, 121.

(89) Памятники литературы Древней Руси. С. 559.

(90) Новикова М. Мозг и душа // Безбожник. 1926. № 16. С. 5.

(91) СБ. С. 62.

(92) Платонов А. П. Сокровенный человек. М., 1928. С. 75.

(93) Лежнев А. Путь к человеку // Прожектор. 1927. № 3. С. 22.

(94) СС-3. Т. 8. С. 590.

(95) Свентицкий А. Писатель без человека // Зори. 1924. № 8. С. 11.

(96) Адамович Г. Три прозаика // Звено. 1926. 23 мая (№ 173). С. 1.

(97) Адамович Г. [ «Тайное тайных» Вс. Иванова] // Звено. 1927. 27 февр. (№ 213). С. 1–2. Цит. по: Адамович Г. С того берега. М., 1996. С. 105.

(98) Г. Адамович. [ «Тайное тайных» Вс. Иванова], 1927

(99) РГАЛИ. Ф. 611. Оп. 2. Д. 106. Л. 1

(100) Троцкий Л. Литература и революция. М., 1923. С. 54.

(101) Там же. С. 80.4

(102) Браун Я. У синего зверюшки в лапах // Сибирские огни. 1923. № 4. С. 179.

(103) Там же. С. 180.

(104) Львов-Рогачевский В. Новый Горький (Всеволод Иванов) // Современник. 1922. № 1. С. 166.

(105) Там же. С. 167–168.

(106) Воронский А. К. Всеволод Иванов // Воронский А. К. Указ. соч. М., 1987. С. 211.

(107) Там же. С. 210.

(108) Григорьев Я. Кризис «старых» попутчиков // На лит. посту. 1927. № 20. С. 30–34.

(109) Эльсберг Ж. Настроения современной интеллигенции в отражении художественной литературы // На лит. посту. 1929. № 2. С. 23.

(110) Тальников Д. Литературные заметки IIКр. Н. 1929. № 1. С. 250.

(111) Цит. по: Бухарин Н. Злые заметки. М.; Л., 1927. С. 9.

(112) Воронский А. Указ. соч. С. 230.

(113) Полонский, 232.

(114) Там же. С. 231.

(115) Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. М., 1985. Т. 9. С. 305–306.

(116) Там же. С. 310.

(117) Там же. М, 2008. Т. 10. С. 126.

(118) Смирнов Ник. Книжное обозрение // Н. мир. 1927. № 8. С. 199.

(119) Горбачев Г. Современная русская литература. М., 1928. С. 225.

(120) Бунин НА. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 2006. Т. 3. С. 344.

(121) Там же. С. 345.

(122) Всеволод Иванов – писатель и человек: Воспоминания современников. 2-е изд., доп. М., 1975. С. 5.

(123) Федин К. Горький среди нас. М., 1967. С. 61.

(124) ЛЯ. С. 497.

(125) Горький и его эпоха: Исследования и материалы: В 2 т. М., 1989. Т. 2. С. 4.

(126) Архив A.M. Горького. Т. VIII: Переписка A.M. Горького с зарубежными литераторами. М., 1960. С. 337.

(127) Горький A.M.Полн. собр. соч.: Художественные произведения: В 25 т. М., 1973. Т. 17. С. 136.

(128) Там же. С. 402.

(129) СБ. С. 130–131.

(130) Воронский А.К. О Горьком // Воронский А. К. Указ. соч. С. 41–42.

(131) Воронский А.К. О книге Всеволода Иванова «Тайное тайных» // Ленинградская правда. 1926. 5 дек. С. 2.

(132) Вешнее В. Горькое лакомство // На лит. посту. 1927. № 20. С. 43–45.

(133) Гроссман-Рощин И. С. Без мотивов и без цели: «Ночь» и «Особняк» Вс. Иванова // На лит. посту. 1928. № 20–21. С. 46–48.

(134) НВИ. С. 92.

(135) Иванов Вс. Переписка с A.M. Горьким; Из дневников и записных книжек. М., 1985. С. 7.

(136) Там же.

(137) Вопросы литературы. 2007. № 2. С. 343.

(138) Горький A.M.Полн. собр. соч.: В 25 т. Т. 17. С. 239.

(139) Якубовский Г. Современная русская литература. Л., 1928. С. 121.

(140) Эльсберг Ж. Творчество Вс. Иванова IIНа лит. посту. 1927. № 19. С. 48.

(141) Библиография // На лит. посту. 1928. № 5. С. 93. Подпись: НН.

(142) ЛИ. С. 252.

(143) Кр. Н. 1927. № 7. С. 52.

(144) Там же.

(145) Цит. по: Ермилов В. За живого человека в литературе. М., 1928. С. 53.

(146) Кр. Н. 1927, № 7. С. 31.

(147) Эльсберг Ж. Настроение современной интеллигенции в отражении художественной литературы. С. 23.

(148) Там же.

(149) Ермилов В. Указ. соч. С. 67–68.

(150) Красный журнал для всех. 1925. № 1. С. 24.

(151) ДП. С. 17.

(152) Смирнов Ник. Указ. соч. С. 199.

(153) Авербах Л. О Литературных дискуссиях текущего года // На лит. посту. 1927. № 14. С. 10–11.

(154) Там же.

(155) Там же.

(156) Федин К. А. Собр. соч.: В 12 т. М., 1986. Т. 12. С. 31.

(157) Там же. Т. 11. С. 19.

(158) Эренбург И. Новая проза. Цит. по: Фрезинский Б. Судьбы серапионов: Портреты и сюжеты. СПб., 2003. С. 538.

(159) «Свела нас Россия…»: Переписка К. А. Федина и И. С. Соколова-Микитова. 1922–1974. М., 2008. С. 16–17.

(160) Там же. С. 17.

(161) Там же. С. 18.

(162) НИОРРГБ. Ф. 673. К. 46. Ед. хр. 41. Л. 1.

(163) «Свела нас Россия…» С. 28. Имеются в виду слова Горького: «Ты-то цыпленка не станешь хряпать».

(164) Освальд Шпенглер и «Закат Европы». М., 1922. С. 64–65.

(165) Там же. С. 69–70.

(166) Там же.

(167) Бобров С. Контуженный разум // Кр. Н. 1922. № 2 (март-апрель). С. 239. Подробно о дискуссии в периодике см.: Корниенко Н. В. Нэповская оттепель: Становление института советской литературной критики. М., 2010. С. 17–22.

(168) Правда. 1922. 5 окт. С. 3.

(169) Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 367.

(170) Там же. С. 364.

(171) ЛИ. С. 495.

(172) Там же. С. 496.

(173) Федин К. А. Трансвааль. М.; Л., 1927. С. 54. Далее все цитаты из книги даются по этому изданию с указанием страниц в скобках.

(174) Правда. 1927. 22 апр. С. 3.

(175) Саарек любит социализм // Комсомольская правда. 1928. 16 дек.

(176) Молодая гвардия. 1927. № 3. С. 226.

(177) Кр. Н. 1926. № 12. С. 261–262.

(178) Серапионовы братья в зеркалах переписки. С. 341.

(179) Цит. по: Сибирские поэты и их произведения в автографах // ГИАОО. Ф. 1073. On. 1. Д. 367. Л. 16.

(180) Там же. Л. 18.

(181) Цит. по: Минокин М. Встречи и переписка со Всеволодом Ивановым // Архив Государственного омского литературного музея. 29/21.

(182) Там же. М., 1995. Т. 1. С. 186.

(183) Там же. Т. 3. С. 63.

(184) Литературные новинки: Вс. Иванов «Тайное тайных» // Смена. 1927. № 3. С. 7. Подпись: Б.Л.

(185) Пакентрейгер С. По следам зверя // Печать и революция. 1927. № 3. Цит. по: Всеволод Иванов: Критическая серия. М., 1927. С. 166.

(186) Корниенко Н.В. «Сказано русским языком…»: А. Платонов и М. Шолохов: встречи в русской литературе. М., 2003. С. 227.

(187) ГИАОО. Ф. 1073. On. 1. Д. 512. Л. 11. Источник газетной вырезки не выявлен.

(188) Кр. Н. 1927. № 4. С. 43.

(189) Есенин С. А. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 219.

(190) Там же. М., 1998. Т. 3. С. 9.

(191) НВИ. С. 44.

(192) Иванов Вс. Цветные ветра. Пг., 1922. С. 181.

(193) Там же. С. 185.

(194) Воронский А. К. Литературные силуэты: Сергей Есенин // Кр. Н. 1924. № 1. С. 289.

(195) Там же. С. 271–272.

(196) Есенин С. А. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 34.

(197) Бухарин К. Злые заметки. М.; Л., 1927. С. 9.

(198) Звезда. 1927. № 1.С. 129.

(199) Кустов П. На сенокосе // Красная нива. 1927. № 30. С. 1.

(200) Иванов Вс. Рассказ об одном рассказе: «Дите» // ЛА.

(201) Семенова С. Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов: Поэтика – Видение мира – Философия. М., 2001. С. 43.

(202) Есенин СА. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 126.

(203) Там же. С. 130–131.

(204) Клюев Н. Избранное. М., 1998. С. 245.

(205) НВИ. С. 52.

(206) СБ. С. 93, 95.

(207) Там же. С. 221.

(208) Там же. С. 220.

(209) Там же. С. 228.

(210) Там же. С. 62.

(211) Там же. С. 63.

(212) Писатели об искусстве и о себе. М.; Л., 1924. С. 59–60.

(213) Чистов К. В. Русские народные социально-утопические легенды XVII–XIX вв. М., 1967. С. 249.

(214) Буслаев Ф. И. Народный эпос и мифология. М., 2003. С. 20.

(215) См.: Горнфельд А. Новые словечки и старые слова. Пб., 1922; Винокур Г Культура языка: Очерки лингвистической технологии. М., 1925; Селищев А. Язык революционной эпохи. М., 1928; и др.

(216) Горнфельд А. Указ. соч. С. 15.

(217) Селищев А. Указ. соч. С. 127.

(218) Там же. С. 127–130.

(219) Зазубрин В. Щепка // Зазубрин В. Бледная правда. М., 1992. С. 27.

(220) Платонов А. Сокровенный человек. М., 1928. С. 133.

(221) Есенин С. А. Страна негодяев // Есенин С. А. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 66.

(222) Есенин С. А. Ключи Марии // Есенин С. А. Полн. собр. соч. Т. 5. С. 201, 206.

(223) Клычков С. Два брата: Отрывок из романа «Чертухинский балакирь» // Альманах артели писателей «Круг». 1925. № 5. С. 148.

(224) НВИ. С. 31.

(225) СБ. С. 94.

(226) Там же. С. 95.

(227) Там же. С. 104.

(228) Там же. С. 93

(229) Иванов Вс. Бронепоезд 14–69. М., 1923. С. 43–44.

(230) СС-3. Т. 8. С. 591.

(231) Народная словесность. М., 2002. С. 188.

(232) Василевский В. Другу // Красная нива. 1927. № 27. С. 13.

(233) История русской литературы XX в. (20-50-е гг.): Литературный процесс. М., 2006. С. 29–30.

(234) Белая Г. А. Дон-Кихоты 20-х годов. М., 1989. С. 137–138.

(235) Там же.

(236) Там же.

(237) Воронский А.К. О книге Всеволода Иванова «Тайное тайных» // Ленинградская правда. 1926. 5 дек. С. 3.

(238) Звезда. 1927. № 3. С. 197.

(239) Комсомольская правда. 1927. 6 февр. С. 6.

(240) Прожектор. 1927. № 3. С. 22.

(241) Звезда. 1927. № 3. С. 197.

(242) На лит. посту. 1927. № 4. С. 13.

(243) Там же.

(244) Там же.

(245) Лежнев А. Человек и его горести // Печать и революция. 1927. № 2. Цит. по: Всеволод Иванов: Критическая серия. М., 1927. С. 177–178.

(246) Пакентрейгер С. Указ. соч. Цит. по: Всеволод Иванов: Критическая серия. С. 167.

(247) Нович И. Критика и библиография // Молодая гвардия. 1927. № 4. С. 207.

(248) Ловенгард Л. Вс. Иванов «Тайное тайных» // Книга и профсоюзы. 1927. № 3–4. С. 37.

(249) Смирнов Ник. Указ. соч. С. 199.

(250) Локс К. О прошлом и современном // Комсомольская правда. 1927. 24 июля. С. 3

(251) Смирнов Ник. Указ. соч. С. 199.

(252) Кр. И. 1925. № 7. С. 261.

(253) Там же. С. 249.

(254) Залкинд А. Фрейдизм и марксизм // Кр. Н. 1924. № 4. С. 184.

(255) Григорьев И. Психоанализ как метод исследования художественной литературы // Кр. Н. 1925. № 7. С. 224.

(256) Фриче В. В защиту «гармонического» человека // Кр. Н. 1928. № 1. С. 243.

(257) Гроссман-Рощин И. С. Наш путь // На лит. посту. 1927. № 20. С. 25–26.

(258) Ермилов В. Еще о творческих путях пролетлитературы // На лит. посту. 1928. № 6. С. 17.

(259) Там же.

(260) Эльсберг Ж. Творчество Всеволода Иванова // На лит. посту. 1927. № 19. С. 47.

(261) Григорьев Я. Кризис «старых» попутчиков // На лит. посту. 1927. № 20. С. 27.

(262) Авербах Л. Культурная революция и вопросы современной литературы. М.; Л., 1928. С. 132.

(263) См. в настоящем издании примечания к повести «Гибель Железной».

(264) Безыменский А. Тайное тайных, или Яснее ясного // Комсомольская правда. 1928. 22 нояб. С. 3.

(265) Пажитнов Д. Мещанин Чижов и напостовские «гуси»

(266) На лит. посту. 1928. № 4. С. 112.

(267) Рыжиков К. Оптимизм и пессимизм Всеволода Иванова // На лит. посту. 1929. № 14. С. 60.

(268) Фадеев А. Столбовая дорога пролетарской литературы // Октябрь. 1928. № 12. С. 177. Там же.

(269) Лежнев А. Разговор в сердцах. М., 1930. С. 186.

(270) Горбов Д. Поиски Галатеи. М., 1929. С. 278–279.

(271) Там же. С. 279.

(272) Лежнев А. Разговор в сердцах. С. 155–156.

(273) Эльсберг Ж. Настроение современной интеллигенции в отражении художественной литературы // На лит. посту. 1929. № 3. С. 39.

(274) Рыжиков К. Указ. соч. С. 60.

(275) Полонский, 235.

(276) СС-2. Т.1. С. 71. 14. Иванов В.

(277) ЦП. С. 63.

(278) Там же. С. 95.

(279) Там же.

(280) Полонский, 234.

(281) Там же. С. 233.

(282) Малютин 3. Новый поворот Вс. Иванова // На лит. посту. 1930. № 20. С. 59.

Е. Папкова. История текста рассказов книги «Тайное тайных» *

(1) При переизданиях рассказов они были оформлены как эпиграфы.

(2) Цитируется по публикации в «Красной газете», в скобках – вариант из журнала «Шквал».

(3) Лежнев А. Человек и его горести. Цит. по: Всеволод Иванов: Критическая серия. С. 174.

(4) Гроссман-Рощин И. Без мотивов и без цели // На лит. посту. 1928. № 20–21. С. 46.

(5) Безбожник. 1927. № 4. С. И.

(6) Флоренский П. Философия культа: (Опыт православной антроподицеи) // Философское наследие: В 136 т. М., 2004. Т. 133. С.392.

(7) СС-1.1.З.М., 1928. С. 16.

(8) Литературная энциклопедия. М., 1930. Т. 4. С. 403.

(9) Письмо Вс. Иванова И. В. Сталину (не ранее 21 июля 1930 г.). Цит. по: Большая цензура: Писатели и журналисты в Стране Советов: Документы. М., 2005. С. 189.

(10) История русской литературы XX в. (20-50-е гг.): Литературный процесс. М., 2006. С. 24.

(11) Путинцев Ф. Факты о старообрядцах // Безбожник. 1926. № 3.

(12) Горный А. В лесах // Безбожник. 1927. № 1. С. 17.

(13) Там же.

(14) Безбожник. 1927. № 18. С. И. Подпись: Ф. Безбожник.

(15) РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 8. Ед. хр. 573. Л. 288.

(16) Иванов Вс. Повести, рассказы, воспоминания. М., 1952. С. 167–168.

(17) СС-3. Т. 2. М., 1974. С. 621.

(18) Цитируется по машинописной копии.

(19) ЛА. РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 10. Ед. хр. 1380. Л. 178.

(20) Там же. Л. 177.

(21) СС-2. Т. 3. М., 1959. С. 218.

(22) РГАЛИ. Ф. 643. Оп. 7. Ед. хр. 343. Л. 14.

(23) Здесь и далее вторая редакция рассказа «Плодородие» цит. по: СС-2. Т. 3. С. 401–432.

Условные сокращения

Произведения Вс. Иванова

Дневники – Иванов Вс. Дневники. М.: ИМЛИ РАН, 2001

ДП – Иванов Вс. Дыхание пустыни: Рассказы. Л.: Изд-во «Прибой», 1927

Избранное – Иванов Вс. Избранное: В 2 т. М.: Худ. лит., 1937-1938

НВИ – Неизвестный Всеволод Иванов: Материалы биографии и творчества. М.:

ИМЛИ РАН, 2010 СБ – Иванов Вс. Седьмой берег: Рассказы. 2-е изд. М.; Пг.: Круг, 1923

СС-7 – Иванов Вс. Собрание сочинений: В 7 т. М.; Л.: Гос. изд., 1928–1931

СС-2 – Иванов Вс. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Гослитиздат, 1958–1960

СС-3 – Иванов Вс. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Худож. лит., 1973–1978

ТТ – Иванов Вс. Тайное тайных: Рассказы. М.; Л.: Госуд. Изд-во, 1927 [1926]

Книги и периодика

Даль – Даль В.И Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1955

Дегтярев – Дегтярев Л. С Политотдел в отступлении // Пролетарская революция. 1924. № 12. С. 212–247

Кр. Н – «Красная новь», журнал художественно-литературной критики и публицистики. М., 1921-1942

ЛИ – Литературное наследство. Т. 70: Горький и советские писатели: Неизданная переписка. М.: Наука, 1963

На лит. посту – «На литературном посту», журнал марксистской критики. М., 1926-1932

Н. мир – «Новый мир», ежемесячный журнал художественной литературы, науки, искусства и публицистики. М., 1925-

ОЛБГ – Личная библиотека А. М. Горького в Москве: Описание: В 2 кн. М.: Наука, 1981

Полонский – Полонский Вяч. Очерки современной литературы: О творчестве Всеволода Иванова // Новый мир. 1929. № 1

Совершенно секретно – «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934). М.: Ин-т рос. истории Рос. акад. наук [и др.], 2001 –

Архивохранилища, библиотеки, музеи

АГ – Архив А. М. Горького ИМЛИ РАН (Москва)

ГАКО – Государственный архив Курганской области (Курган)

ГИАОО – Государственный исторический архив Омской области

ГМФ – Государственный музей К. А. Федина (Саратов) ЛЛ – Личный архив Вс. Иванова (Москва)

ЛБГ – Личная библиотека Горького (Москва)

НИОР РГБ – Научный отдел рукописей Российской государственной библиотеки (Москва)

ОР ИМЛИ – Отдел рукописей Института мировой литературы РАН (Москва)

ОР РНБ – Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург)

РГАЛИ – Российский государственный архив литературы и искусства (Москва)

РО ИРЛИ – Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (Санкт-Петербург)